виды повторности преступления
advertisement
В.П. МАЛКОВ ПОВТОРНОСТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЙ (Понятие и уголовно-правовое значение) ИЗДАТЕЛЬСТВО КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 1970 ВВЕДЕНИЕ .............................................................................. 3 Глава первая ........................................................................ 4 ОЧЕРК ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ ПОНЯТИЯ ПОВТОРНОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СОВЕТСКОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ, СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ И НАУКЕ ....................................................... 4 Глава вторая......................................................................... 15 СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ ПОВТОРНОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ............... 15 Глава третья ......................................................................... 36 ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ИСКЛЮЧАЮЩИЕ ПОВТОРНОСТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЯ.................................................................... 36 § 1. Истечение срока давности привлечения к уголовной ......................................................................... 37 ответственности и исполнения обвинительного приговора как ..................................................................................... 37 обстоятельство, исключающее повторность ..................... 37 § 2. Погашение и снятие судимости как обстоятельства, исключающие повторность преступления ........................................................................................... 49 § 3. Освобождение от уголовной ответственности как обстоятельство, исключающее повторность преступления ................................................................... 64 Глава четвертая ................................................................... 80 ОТГРАНИЧЕНИЕ ПОВТОРНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ОТ ПРОДОЛЖАЕМЫХ .............................................................. 80 Глава пятая .......................................................................... 94 ВИДЫ ПОВТОРНОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ............................ 94 ПО ДЕЙСТВУЮЩЕМУ УГОЛОВНОМУ................................. 94 ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ........................................................... 94 § 1. Вопрос о видах повторности в теории советского уголовного права ............................................................... 94 § 2. Неоднократность преступления ................................. 99 § 3. Систематичность преступления ........................... 104 § 4. Совершение преступления в виде промысла ...... 108 § 5. Совокупность преступлений (реальная) .............. 113 § 6. Рецидив и особо опасный рецидив ...................... 117 Глава шестая ...................................................................... 130 УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПОВТОРНОСТИ ............................................................................................. 130 ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО СОВЕТСКОМУ УГОЛОВНОМУ ............................................................................................. 130 ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ ................................................... 130 § 1. Повторность преступления как квалифицирующий признак ........................................................................... 130 § 2. Повторность преступления как обстоятельство, отягчающее ответственность при назначении наказания ....................................................................... 146 § 3. Повторность преступления в значении иных обстоятельств ................................................................ 157 2 ВВЕДЕНИЕ Резкое сокращение, а затем и полная ликвидация преступности в нашей стране невозможны без искоренения повторной преступности, особенно такой ее разновидности, как рецидивная. Усиление борьбы с рецидивной преступностью — одна из актуальных задач, как это указывается в решениях ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР 1966 года, определивших меры усиления охраны общественного порядка в нашей стране. Важная роль в борьбе с преступностью принадлежит советскому законодательству, органам суда, прокуратуры, милиции, исправительно-трудовым учреждениям и органам государственной безопасности. Убедительным подтверждением этому являются принятые на шестой сессии Верховного Совета СССР седьмого созыва И июля 1969 года «Основы исправительнотрудового законодательства Союза ССР и союзных республик», «Положение о предварительном заключении пол стражу», Закон СССР «О внесении дополнений и изменений в Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик», которые, как подчеркивается в докладе председателя Комиссии законодательных предположений Совета Национальностей Верховного Совета СССР депутата Р. Нишанова, направлены на дальнейшее укрепление социалистической законности и общественного порядка, охрану прав и законных интересов советских граждан, на усиление борьбы с преступностью и в особенности — с повторными преступлениями, на искоренение причин, порождающих преступность. Существенную роль в борьбе с преступностью должна сыграть и правовая наука, в том числе уголовное право, достижения которого «непосредственно влияют как на законодательную деятельность Советского государства, так и на практику работы органов, ведущих борьбу с правонарушениями»1. В этой связи представляет интерес изучение проблемы повторности преступлений по советскому уголовному законодательству. Повторность преступлений, как правило, свидетельствует о повышенной общественной опасности преступника. Поэтому в действующем уголовном законодательстве повторности преступления придается серьёзное правовое значение. В целях правильного понимания, применения на практике и совершенствования законодательства о повторности необходимо более глубокое изучение этого института. Однако в литературе по уголовному праву еще ,нет ни одного монографического исследования, посвященного повторности преступления. В свете сказанного автор поставил перед собой задачу проследить историю возникновения и развития института повторности в советском уголовном праве, раскрыть социальную сущность и юридические признаки повторности, проанализировать практику судебно-следственных органов по применению законодательства о повторности преступлений и дать соответствующие рекомендации. В монографии рассматриваются обстоятельства, исключающие повторность преступления, предпринята попытка разрешить вопрос об отграничении повторных преступлений от продолжаемых; показываются виды повторности по действующему уголовному законодательству, анализируются особенности понимания повторности, учитываемой в законе в качестве квалифицирующего признака и обстоятельства, отягчающего ответственность при назначении наказания, а также в значении других признаков. Предлагая настоящую работу, автор не претендует на исчерпывающее освещение избранной проблемы и надеется привлечь к ней интерес исследователей, равно как и читателей. 1 См. «Правда» от 12 и 13 июля 1969 г. См. Н. Р. М и р о н о в. Укрепление законности и правопорядка — программная задача партии, М., 1964, стр. 6. 1а 3 Глава первая ОЧЕРК ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ ПОНЯТИЯ ПОВТОРНОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СОВЕТСКОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ, СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ И НАУКЕ Царская Россия с её прогнившим до основания общественным и государственным строем оставила в «наследство» молодому Советскому государству высокую рецидивную и профессиональную преступность. «Капитализм с его эксплуатацией человека человеком, с его шовинистической и расистской идеологией, со свойственным ему моральным упадком, разгулом спекуляции, коррупции, преступности, — говорится в Программе КПСС, — разлагает общество, семью, человека»2. Характеризуя первую фазу коммунистического общества, К. Маркс указывал, что оно «только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло» 3. В. И. Ленин видел трудность строительства социалистического общества после осуществления революции именно в том, что «приходится строить социализм из элементов насквозь испорченных капитализмом» 4, которые в наиболее трудные периоды времени не могут не «показать себя» иначе, как увеличением преступлений, хулиганства, подкупа, спекуляций, безобразий всякого рода5. Эти указания классиков марксизма-ленинизма имеют принципиальное значение для правильного понимания того, почему Советское государство с первых же лет своего существования было вынуждено вести активную, наступательную борьбу с преступностью вообще и с повторной преступностью в особенности. В период хозяйственной разрухи и голода, когда решался вопрос «кто — кого», классовые враги открыто саботировали мероприятия Советской власти, вносили в жизнь хаос и дезорганизацию, наживались на трудностях этого периода. Естественно 2 См. «Материалы XXII съезда КПСС», Госполитиздат, 1961, стр. 343. См. К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с . Избранные произведения, т. 2. М., 1955, стр. 13. 4 В. И. Л е н и н . Поли. собр. соч., т. 37, стр. 222. 5 См. В И. Л е н и н . Поли. собр. соч.. т. 36, стр. 195. 3 4 в то время под влиянием нужды и неустроенности отдельные граждане совершали преступления. Особую опасность представляли преступные элементы, которые становились на путь систематического совершения преступлений. Советское государство не могло не видеть различной общественной опасности лиц, занимавшихся профессиональной преступной деятельностью от случайно вставших на этот путь. Поэтому еще декретом СНК от 22 июля 1918 года «О спекуляции»6 была установлена повышенная ответственность за спекуляцию в виде промысла в отличие от ответственности за те же действия, совершенные при нужде и случайных обстоятельствах. Во временной инструкции «О лишении свободы, как мере наказания и о порядке отбывания такового» от 23 июля 1918 года предписывалось, например, различать упорных рецидивистов и лиц, совершивших преступления впервые7. В ст. 37 постановления ВЦИК от 17 мая 1919 года «О лагерях принудительных работ» предлагалось виновных за вторичный побег предавать суду Революционного Трибунала, который имел право определить наказание вплоть до высшей меры наказания 8. Эти документы свидетельствуют о том, что Советское государство уже с первых лег своего существования повторную преступную деятельность рассматривало как наиболее опасную разновидность преступности. Опыт уголовно-правовой борьбы с антиобщественными явлениями и контрреволюцией в первые годы Советской власти был обобщен в «Руководящих началах по уголовному праву РСФСР», утвержденных постановлением НКЮ РСФСР от 12 декабря 1919 г. В этом документе, естественно, также нашло отражение отношение Советского государства к повторной преступной деятельности. В частности, в ст. 12 п. «г» «Руководящих начал» судам предлагалось при определении меры наказания различать в каждом конкретном случае «совершено ли деяние профессиональным преступником (рецидивистом), или первичным...» 9. На первых порах в советском уголовном законодательстве не было понятия повторности преступления. Это понятие было неизвестно и уголовному законодательству буржуазно-помещичьей России. Впервые понятие «повторность» употреблено в декрете СНК от 29 января 1920 года «О порядке всеобщей трудовой повинности», который был подписан В. И. Лениным 10. Позднее, термин «повторно» употреблен в декрете СНК от 14 декабря 1921 года «Об ответственности заведующих государственными, кооперативными и частными предприятиями за уклонение от дачи в См. СУ РСФСР, 1918, № 54. См. СУ РСФСР, 1918, № 53. 8 См. СУ РСФСР, 1919, № 20. 9 См. СУ РСФСР, 1919, № 66. 10 См. СУ РСФСР, 1920, № 8. 6 7 5 установленные сроки сведений, требуемых центральными и местными учреждениями». В ч. II ст. 3 этого декрета указано, что « п о в т о р н о е непредставление указанных сведений, сверх штрафа, марается лишением свободы на срок не менее трех месяцев»11. В 1920—1921 годах в советском уголовном законодательстве появляется не встречавшийся до того времени термин «систематичность» действий 12. В У К РСФСР 1922 года повторная преступная деятельность лишь в ч. II ст. 79 именуется «повторной», однако в других статьях такая деятельность называется как совершаемая «в виде промысла» (ст. 97 и ч. и ст. 181), «во второй раз» (ст. 118), «лицом, уже отбывшим наказание» (ст. 142 п. «б»), «лицом, занимающимся кражами как профессией» (ст. 180 п. «б»), «рецидивистом» (ст. 183 и 184) 13. В п. «е» ст. 25 У К 1922 года предусматривалось, что суды должны учитывать при назначении наказания «совершено ли преступление профессиональным преступником или рецидивистом, или оно совершено в первый раз». Естественно, в этой терминологии УК 1922 года нашел отражение характер преступности того времени. Декретом ВЦИК и СНК от 9 октября 1922 года «Об изменении текста ст. 114 Уголовного Кодекса» впервые в советском уголовном законодательстве в качестве квалифицирующих признаков получения взятки определены «наличие прежней судимости за взятку или неоднократность получения взятки»14, а с внесением изменений в ст. 105 У К 1922 года и дополнением его ст. 108 «а» постановлением 2 сессии ВЦИК X созыва от 10 июля 1923 года вводится также термин «систематичность» 15. Таким образом, к середине 1923 г. УК РСФСР 1922 г. пользуется терминами «повторность», «систематичность», «неоднократность», совершение деяния «в виде промысла», «судимым», «рецидивистом», «профессиональным преступником», «отбывшим наказание». Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года термина «повторность» не знают. Но в п. «г» ст. 31 «Основных начал» имелось указание на то, что «суд при определении конкретной меры наказания применяет более строгую, если преступление совершено «рецидивистом»16. В Положении о воинских преступлениях 1924 года также имелись статьи, в которых предусматривалась повышенная ответственность за совершение действий «во второй раз» или«более чем двухкратно» 17. В 1924—1925 годах под повторностью См. СУ РСФСР, 1922, № 1. См. СУ РСФСР, 1920, № 68, СУ РСФСР, 1921, № 20. 13 См. СУ РСФСР, 1922, № 15. 14 См. СУ РСФСР, 1922, № 63. 16 См. СУ РСФСР, 1923, № 43. 16 См. СЗ СССР, 1924, № 24, ст. 205. 17 См. СЗ СССР, 1924, № 24, ст. 207. 11 12 6 под совершением преступления во второй раз в судебной практике и в теории уголовного права подразумевали случаи рецидива тождественного преступления 18. Например, по делу о дезертирстве Ш. Уголовно-Кассационная Коллегия Верховного Суда РСФСР указала, что «для признания повторности дезертирства должна иметь место судимость за первый случай дезертирства» 19. В этой связи уместно подчеркнуть, что, употребляя термин «повторно» в ином значении, чем рецидив, авторы работ по уголовному праву вынуждены были делать соответствующие оговорки. Например, В. Куфаев писал: «Употребляя термин «повторные правонарушения», мы придаем ему более широкий смысл, чем понятие «рецидив» 20. В рассматриваемый период в теории советского уголовного права под рецидивом преступления понимали совершение лицом после отбытия наказания однородного или тождественного преступления с тем, за которое было отбыто наказание»21. Из УК РСФСР 1926 года термин «рецидив» был исключен и заменен термином «повторно», но он остался в «Основных началах» 1924 года. В п. «г» ст. 47 УК 1926 года на совершение преступления «повторно» указывалось как на отягчающее обстоятельство при назначении наказания 22. Термин «повторно» в первоначальной редакции УК 1926 года также предусматривался в ч. II ст. 74, ч. II ст. 83, ч. II ст. 85, в п. «б» ст. 162, ч. II ст. 165, ч. II ст. 167. Вместе с тем в нем сохранились такие термины и выражения, как «совершение преступления в виде промысла» (ст. ст. 598 ч. 2, 5912 ч. 3, 104 ч. 2, 164 ч. 2), совершение его «неоднократно» (ст. ст. 79 ч. 2, 117 ч. 2, 162 п. п. «в», «г», «д»), совершение преступления «более чем двухкратно» и «во второй раз» (ст. ст. 193' ч. 2, 60 ч. 2, 61 ч. 2, 193 7 ч. I ) , совершение его «систематически» (ст. 109), совершение преступления лицом, имеющим судимость (ст. 117 ч. 2). После принятия УК РСФСР 1926 года и уголовных кодексов других союзных республик начинается период интенсивного выяснения в теории и судебной практике понятия повторности преступления, предусмотренного в законе. Было высказано мнение, что «для признания обвиняемого виновным в повторности преступления необходимо совершение им после отбытия назначенной К такому же выводу приходит А. М. Яковлев, См. А. М. Я к о в л е в , Борьба с рецидивной преступностью, Изд-во «Наука», М., 1964, стр. 30. 19 См. Сборник определений уголовной Кассационной Коллегии Верховного суда РСФСР за 1924 г., Юрид. изд. Наркомюста РСФСР, М., 1925, стр. 72. 20 См. В. К у ф а е в . Повторные правонарушения несовершеннолетних, «Право и жизнь», 1925, № 1, стр. 36. 21 См. А. А. П и о н т к о в с к и й , Уголовное право РСФСР, Часть общая, М., 1924, стр. 221. См. Уголовный Кодекс, Практический Комментарии под ред. проф. М. Н. Гернета и А. Н. Трайнина, Общая часть, Изд-во «Право и жизнь», М., 1924, стр. 75. 22 См. СУ РСФСР, 1926, № 80, стр. 600. 18 7 ему меры социальной защиты тождественного преступления» 23. Г. К- Рогинский считал, что «ст. ст. 47—48 УК, противопоставляя преступника, совершившего преступление в первый раз, преступнику, совершившему социально опасное действие повторно, под понятием «рецидивист» имеет в виду вообще преступника уже ранее совершившего правонарушение или отбывшего уже меру социальной защиты за первое преступление или имеющего вошедший в законную силу обвинительный приговор, причем отнюдь не требуется однородности или тождественности преступлений...» 24. Проф. М. М. Исаев и Э. Я. Немировский полагали, что понятие «повторность» нуждается в законодательном пояснении 25. А. Н. Трайнин высказался за различное понимание повторности преступления в зависимости от того, предусмотрена ли она в качестве квалифицирующего признака в статье Особенной части УК, либо должна быть учтена как обстоятельство, отягчающее ответственность при назначении наказания в смысле п. «г» ст. 47 УК РСФСР 1926 года. Он считал, что в первом случае «повторность вполне тождественна с рецидивом и что она предполагает во всяком случае совершение нового общественно опасного деяния по отбытии меры социальной защиты за первое деяние», а во втором случае ее можно понимать как в смысле повторного совершения однородного преступления до осуждения, так и в смысле повторной судимости за однородное преступление 26. Значительное влияние на развитие понятия повторности преступления по советскому Уголовному праву оказало постановление Пленума Верховного Суда Украинской ССР от 20 декабря 1927 года, в котором высшим судебным органом впервые было дано официальное разъяснение понятия повторности преступления по У К УССР 1927 года. В частности, Пленум разъяснил: «Повторностью считается совершение преступления после того, как то же самое лицо совершило ранее однородное преступление или несколько однородных преступлений» 27. Как видно, по мнению Пленума Верховного См. А. Б. В р о б л е в с к и й и Б. С. У т е в с к и й. Уголовный Кодекс редакции 1926 г Комментарий под общ. ред. Е Г. Ширвиндта, Изд-во НКВД, М., 1927, стр. 99. 24 См. Г. К. Р о г и н с к и й. Уголовный Кодекс РСФСР, Изд-во «Рабочий суд», Л., 1928, стр. 86. Также по этому вопросу см. Д. К а р н и ц к и й, Г. Р о г и н с к и й , М. С т р о г о в и ч Уголовный Кодекс РСФСР. Комментарий, Изд. 2, М., 1929, стр. 67. 25 См. Уголовный Кодекс, Научно-популярный комментарий под ред. проф. М. Н. Гернета и А. Н. Трайнина, Изд-во «Право и жизнь», М, 1927, стр. 69 Э. Я Немировский, Новейшие изменения советского уголовного законодательства. Изд-во Одесского института народного хозяйства, 1927, стр. 16. 26 См А. Т р а и н и н. Уголовное право, Часть общая, Изд-во I МГУ, 1929, стр. 288. 27 См. «Вестник Советской Юстиции», 1928, № 1, стр. 20 23 8 Суда УССР, повторность могли создать лишь однородные преступления. В этом же постановлении Пленум указал, что «однородными считаются преступления, в которых предметом посягательства является одна и та же группа нарушаемых интересов. А потому однородными преступлениями являются те, которые предусматриваются одним и тем же разделом Уголовного Кодекса... Вместе с тем в преступлениях, предусматриваемых разными разделами Уголовного Кодекса, нарушаемые интересы могут быть однородными в какой-нибудь своей части, тогда как в главной части они разнородны... Такие преступления также над лежит считать однородными» 28. Пленум также дал разграничение понятий повторное™ и рецидива, которое имело принципиальное теоретическое и практическое значение. «Повторность преступления, предусмотренная п. «в» ст. 43 действующего Уголовного Кодекса,— указывается в постановлении Пленума,— отличается от рецидива, имевшегося в виду п. «е» ст. 25 Уголовного Кодекса редакции 1922 года тем, что рецидив является только одною из форм повторения преступлений, а именно - когда лицо совершит преступление по отбытии меры социальной защиты за иное совершенное ранее преступление. Повторность в ограниченной форме, т. е. в форме рецидива, по действующему Уголовному Кодексу, предусматривается только в одном частном случае: (п. «б» ст. 138 УК — умышленное убийство, совершенное лицами уже отбывшими наказание за умышленное убийство или тяжкое телесное повреждение). Во всех иных случаях, которые упоминаются в отдельных статьях особенной части УК (например, ст. 105 ч. 2 п. «б», ст. 170, ст. 174 ч. 2 и т. д.), повторность совершения преступления надлежит понимать так, что момент первоначального осуждения, замены или отбытия меры социальной защиты для определения повторности значения не имеет,— достаточно того, что преступление совершено после иного, однородного, ранее совершенного преступления, какие бы при этом процессуальные обстоятельства ни заключались между совершением одного из последующих преступлений» 29. Новое в решениях Пленума Верховного Суда УССР состоит в том, что он дал единообразное истолкование повторности преступления как применительно к случаям, когда она предусмотрена в статьях Особенной части УК в качестве квалифицирующего признака, так и при применении ее в качестве отягчающего обстоятельства для назначения наказания (п. «в» ст. 43 УК УССР). Он также разъяснил условия, при которых фактически не впервые совершенное преступление не может считаться повторным. «Преступление, совершенное после истечения давности по иному, ранее совершенному, хотя бы и однородному, преступлению 28 29 См. Там же, См «Вестник Советской Юстиции», 1928, № 1, стр. 20. 9 — говорится в п. 4 постановления Пленума Верховного суда УССР,— повторным не считается. Также не считается повторным преступление, совершенное лицом, признанным не имеющим судимости, хотя бы фактически оно ранее совершило однородное преступление» 30. Принципиальное значение имеет указание Пленума на то, что преступление должно считаться повторным как в тех случаях, когда оно и ранее совершенное являются оконченными преступлениями, так и в тех случаях, когда одно из них оконченное деяние, а другое — покушение, или же когда оба деяния являются покушениями. В то же время Пленум разъяснил, что покушение, незаконченное по собственной воле покушавшегося, и приготовление при повторности вовсе не должны приниматься во внимание. В постановлении Пленума подчеркивалось, что признанию преступления повторным не мешает то обстоятельство, что «лицо в одном случае действует как исполнитель, в другом — как подстрекатель или пособник, или совершает деяние без соучастия» 31. Рассматриваемое Постановление Пленума Верховного Суда УССР примечательно не только тем, что в нем впервые дан развернутый анализ юридических признаков понятия повторности преступления по советскому уголовному праву, но и тем, что в нем предпринята попытка раскрыть социальную сущность повторности преступления. В п. 7 этого постановления отмечается, что значение повторности заключается в том, что повторение преступления указывает на определенное постоянство преступной склонности, т. е. на большую социальную опасность со стороны преступника. Судам было разъяснено, что повторность является отягчающим обстоятельством, и при повторности преступления они должны применять более суровую меру наказания. Вместе с тем Пленум Верховного суда УССР указал, что увеличение меры социальной защиты только по признаку повторности недопустимо в тех случаях, когда признак повторное™ уже предусмотрен в соответствующей статье Особенной части УК32. Хотя постановление Пленума Верховного Суда УССР от 20 декабря 1927 г. по вопросу понимания повторное™ преступления касалось только уголовного законодательства Украинской ССР, однако оно оказало большое влияние на судебную практику других союзных республик. Верховные суды СССР и РСФСР после принятия УК РСФСР 1926 года не давали специального разъяснения понятия повторности преступления. Но судебная практика Российской Федерации и некоторых других союзных республик также шла по пути расширительного понимания повторности. Это и понятно. С победой советского народа в гражданской войне, с первыми успехами в восстановлении народного хозяйства См. «Вестник Советской Юстиции», 1928, № 1, стр. 20. См. Там же, стр. 20. 32 См. Там же, стр. 20 30 31 10 и социалистическом строительстве неизбежно стал меняться характер преступности в нашей стране. Изменился характер повторной преступности, сократилась профессиональная преступность. Если в первые годы Советской власти уголовное законодательство наибольший упор делало на борьбу с профессиональной и рецидивной преступностью, то в новых условиях перед ним встала задача усиления борьбы и с менее опасными формами повторной преступности. Следовательно, появилась необходимость законодательного закрепления выработанных судебной практикой положений о повторности преступлений. В связи с этим постановлением ЦИК и СНК СССР от 13 октября 1929 г «Об изменении и дополнении Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик» и был изменен п. «г» ст. 31 Основных начал в направлении расширения общего понятия повторности преступления. В новой редакции п. «г» ст. 31 Основных начал вместо указания на усиление наказания при совершении преступления рецидивистом предусматривалось применение более строгой меры наказания, «если преступление совершено лицом, уже ранее совершившим какое-либо преступление, кроме случаев, когда данное лицо признается не судившимся (ст. 101) или когда с момента совершения первого преступления либо вынесения по нему приговора истекли давностные сроки (ст. 10). При этом, однако, суд вправе, в зависимости от характера первого преступления, не признать за ним отягчающего значения»33. Соответствующие изменения были внесены и в уголовные кодексы союзных республик34. Хотя в новой редакции п. «г» ст. 31 Основных начал и соответствующих статьях УК союзных республик случаи совершения преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление, не именуются повторностью преступления, но фактически в них имеется в виду общая повторность преступлений. Таким образом, в советском уголовном законодательстве впервые было раскрыто содержание общего понятия повторности преступлений, учитываемой в значении обстоятельства, отягчающего ответственность при назначении наказания. По смыслу закона значение отягчающего обстоятельства придавалось теперь не только предшествующим однородным преступлениям, но и преступлениям, не однородным первому. Указав, что не должны учитываться в значении обстоятельств, отягчающих ответственность, предшествующие преступления, по которым истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности либо погашена судимость, закон подчеркнул, что повторность преступления создают 33 34 См. СЗ СССР, 1929, № 67. См. СУ РСФСР, 1930, № 19 11 как случаи совершения преступлений до осуждения, так и случаи совершения их после осуждения. Рассмотренные изменения в п. «г» ст. 31 Основных начал (п. «г» ст. 47 УК РСФСР) ,не внесли большой ясности в понимание повторною™ преступления применительно к случаям, когда она предусмотрена в статьях Особенной части УК в качестве квалифицирующего признака. По этому вопросу были высказаны в теории прямо противоположные мнения. Например, А. Б. Вроблевский и Б. С. Утевский, раскрывая квалифицирующий признак повторности кражи (п. «б» ст. 162 УК РСФСР), писали: «Для признания кражи повторной безразлично, был ли уже виновный осужден за первую кражу, или нет и одновременно судится за обе кражи... Для повторения недостаточно одной лишь однородности преступления, а требуется тождественность, поэтому не будет повторной кражей та, которая совершена после мошенничества, присвоения, грабежа и т. п.» 35. По мнению этих авторов, квалифицирующий признак повторности могли образовать только тождественные преступления. Иное мнение было высказано А. А. Жижиленко, который полагал, что «хотя ст. 162 п. «б» говорит о краже, совершенной повторно, предполагая, что оба преступления тождественны, но, казалось бы справедливым распространить действие этой статьи и на тот случай, когда первое преступление было иным видом преступного приобретения имущества, например, грабежом, так как кража с точки зрения Угол. Код. наименее тяжкий вид противозаконного приобретения имущества, и то обстоятельство, что в одном случае виновный совершил кражу, в другом грабеж, в форме ли открытого или же ненасильственного похищения, не устраняет представления о нем как о профессиональном преступнике, специализировавшемся в области похищения имущества» 36. В конечном итоге господствующей в теории и в судебной практике оказалась точка зрения, согласно которой повторность. предусматриваемая в статьях Особенной части в качестве квалифицирующего признака, предполагает тождественность преступления. Определенное значение для единообразного понимания повторности сыграли Указы Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан»37, в которых повторность преступления предусматривалась в качестве квалифицирующего признака. См. А. Б. В р о б л е в с к и й , Б. С. У т е в с к и й , Уголовный Кодекс, Комментарий, Изд. 2, Изд-во НКВД, М, 1928, пр. 332. 36 См. А. А. Ж и ж и л е н к о , Преступления против имущества и исключительных прав, Изд-во «Рабочий суд», Л., 1928, стр. 75—76. 37 См «Ведомости Верховного Совета СССР», 1947, № 19. 35 12 Как показала практика первых лет применения этих Указов, единообразного понимания повторности в судебной практике все еще не было. В связи с этим Пленум Верховного Суда СССР несколько раз обращался к вопросу о повторности хищения. Например, в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 19 марта 1948 года «О применении Указов от 4 июня 1947 года» указывается: «Повторность, как квалифицирующий признак, следует применять как в тех случаях, когда подсудимый имеет уже судимость за ранее совершенное хищение, так и в тех случаях, когда суд установит, что подсудимый совершил два хищения и более, хотя бы и не был осужден ранее ни за одно из этих хищений. При этом повторность признается и в тех случаях, если ранее совершенное хищение имело место до издания Указов до 4 июня 1947 года. Ранее совершенное хищение не может учитываться в качестве квалифицирующего признака только в том случае, если по этому преступлению снята или погашена судимость, либо истекли давностные сроки»38. Следовательно, Пленум Верховного Суда СССР этим разъяснением подтвердил сложившуюся судебную практику большинства союзных республик по вопросу понимания повторности как случаев совершения преступления более одного раза независимо от осуждения. Но в разъяснениях этого Пленума остался открытым вопрос о том, образуют ли повторность только тождественные преступления (хищения) или также и хищения, направленные против различных форм собственности. Попытка разрешить этот вопрос была предпринята в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 6 мая 1952 года «О судебной практике по применению Указа ПВС СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества»39, в котором разъяснялось, что хищение может квалифицироваться как повторное независимо от того, на какую форму собственности было направлено предыдущее посягательство. Однако уже через два года Пленум Верховного Суда СССР дал иное разъяснение по этому вопросу. В постановлении от 28 мая 1954 года «О судебной практике по применению Указа ПВС СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» Пленум разъяснил, что: «Хищение государственного или общественного имущества должно рассматриваться как повторное, если ранее было также совершено хищение государственного или общественного имущества. Равным образом крало личного имущества должна рассматриваться как повторная, если ей предшествовала См. Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924—1951 гг., Госюриздат, М, 1952, стр. 13. 39 См. «Судебная практика Верховного Суда СССР», 1952, № 6, стр. 3—4 38 13 кража такого же имущества» 40. Тем самым Пленум встал на точку зрения, согласно которой повторность хищения могут образовать только тождественные преступления. Однако Верховный суд СССР этого взгляда последовательно не придерживался. Например, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР рекомендовала кражу личного имущества квалифицировать как повторную, если виновный ранее совершил разбой с целью завладения личным имуществом граждан41. В теории уголовного права эта рекомендация сначала встретила определенные возражения 42, которые в судебной практике не нашли поддержки. Позднее, в постановлении от 18 июня 1957 года Пленум Верховного Суда СССР «О некоторых вопросах по применению в судебной практике Указа ПВС СССР от 10 января 1955г. «Об уголовной ответственности за мелкое хищение государственного и общественного имущества» также отступил от принципа тождественности деяний. В частности, он указал, что мелкое хищение, если ему предшествовало хищение государственного или общественного имущества, подпадающее под действие Указа от 4 июня 1947 года, должно квалифицироваться как повторное но ч. 2 Указа от 10 января 1955 г. С другой стороны, ранее совершенное мелкое хищение не создает признака повторности для последующего хищения, подпадающего под действие Указа от 4 июня 1947 г.»43. Таким образом, применительно к хищениям судебная практика встала на путь признания повторными менее тяжких хищений, если им предшествовали более тяжкие хищения. И, наоборот, значительные хищения не признавались повторными, если им предшествовали мелкие хищения. В случаях совершения более тяжкого и менее опасного преступления до осуждения применялись одновременно правила о совокупности преступлений и правила о повторное™ преступлений. Следовательно, от последовательности совершения преступлений зависело наличие или отсутствие квалифицирующего признака повторности. Рассмотренные рекомендации Судебной коллегии и Пленума Верховного Суда СССР получили поддержку в теории советского уголовного права, а затем и законодательное закрепление в уголовных кодексах союзных республик 1959— 1961 гг. См. Сборник действующих Постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924—1957, Госюриздат, М., 1958, стр. 15. 41 См. «Судебная практика Верховного Суда СССР», 1956, № 1, стр.7—8. 42 См. М. П. М и х а й л о в , Уголовная ответственность за кражу личного имущества и разбой, М., 1958, стр. 102. 43 См. Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924—1957 г.г. М, 1958, стр. 21. 40 14 Глава вторая СОЦИАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ ПОВТОРНОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В действующем уголовном законодательстве понятие повторности преступления не только сохранилось, но и получило дальнейшее развитие. Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года и уголовные кодексы союзных республик, принятые в 1959—1961 гг., усиливают ответственность за отдельные формы повторной преступной деятельности. В отличие от прежнего законодательства в некоторых статьях Особенной части уголовных кодексов союзных республик прямо указывается на то, что понимается под повторностью, предусматриваемой в качестве квалифицирующего признака (примечания ст. ст. 89 и 144 УК РСФСР и соответствующие статьи уголовных кодексов других союзных республик). В п. Т ст. 34 Основ уголовного законодательства в самом общем виде раскрыто содержание общей повторности преступления но советскому уголовному праву. В литературе по уголовному праву имеются отдельные определения понятия повторности преступления. «Под повторностью преступления,— пишут авторы учебника Уголовного права (Часть общая) 1966 года,— понимается совершение второго или любого последующего преступного деяния одним и тем же субъектом независимо от того, привлекался ли он к ответственности за прежние правонарушения»4. Однако все это не делает менее актуальной задачу изучения понятия повторности преступления по советскому уголовному праву, выяснения ее социальной сущности и юридических признаков. Слово «повторность» происходит от глагола «повторять, повторить». В толковом словаре В. Даля смысловое значение слов «повторять», «повторить» определяется как «сказать, сделать или приказать сделать вторично, другожды, другоредь; въ другой, второй разъ» 43. Следовательно, повгорность означает повторение См. Уголовное право, Часть общая, М, 1966, стр. 168. См. В л а д и м и р Д а л ь , Толковый словарь, т. 3, М., 1955, стр. 147 Сходно истолковывается значение слова «повторный» в Толковом словаре русского языка под ред. проф. Д. Н. Ушакова. «Повторный — совершающийся снова, вторичный», — пишет автор. См Толковый словарь русского языка под ред. проф Д. Н. Ушакова, т 3, М., 1938, стр. 342. 44 45 15 преступления, т, е. совершение преступления снова, в другой раз и т. д. О повторности преступления можно вести речь в нескольких смыслах. Например, о повторности преступления можно говорить в смысле вторичного совершения его в определенном месте, в смысле вторичного совершения преступления в отношении определенного лица, в смысле нового учинения преступления одним и тем же лицом. В с о в е т с к о м у г о л о в н о м п р а в е под повторностью преступления п од ра зуме в а ю т с л у ч а и с о в е р ш е н и я л и ц о м н ов о г о п р е с т у п л е н и я п о с ле того, к а к о н о у ж е о д н а ж д ы соверш и л о преступление. Это объясняется тем, что в судебной практике наиболее часто встречаются именно случаи совершения одним и тем же лицом преступления несколько раз. Именно для обозначения этого отрицательного социального явления и употребляется понятие «повторность преступлений». В рассматриваемом плане повторность преступления можно понимать также по-разному. В одном случае повторность преступления можно понимать как совершение лицом нового преступления независимо от его однородности и тяжести по сравнению с первым, во втором — учинение лицом того же самого преступления. Поэтому повторность преступления в широком смысле слова в советской уголовно-правовой литературе принято именовать общей повторностью, 46 а повторность в узком смысле слова — специальной . Действующему законодательству известно несколько видов повторности. Изучение проблемы целесообразно начать с общего понятия повторности преступления. Следует заметить, что общее понятие повторности преступления — это абстракция. В реальной действительности повторности преступления вообще не существует. Конкретное свое проявление повторность преступления всегда находит в отдельных ее формах, а иногда в смешанных. Но это не означает, что не следует изучать общее понятие повторности преступления, а надо исследовать лишь отдельные ее виды. К. Маркс, говоря о производстве вообще как абстракции, указывал, что это «абстракция разумная, поскольку она действительно подчеркивает общее, фиксирует его и избавляет нас таким образом от повторения»47. В. И. Ленин указывал, что «...кто берется за частные вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу бессознательно для себя «натыкаться на эти общие вопросы» 48. Следовательно, предварительное разрешение проблемы общего понятия повторности преступления даст нам возможность 46 В. Н. К у д р я в ц е в . Теоретические основы квалификации преступлений, М, 1963, стр. 304. 47 См. К. М а р к с. К критике политической экономии. Госполитаздат, 1949, стр. 195. 48 См. В. И. Л е н и н . Поли. собр. соч., т 15, стр. 368. 16 вскрыть общие признаки, присущие любой форме повторности, избавит от необходимости ненужных повторений при рассмотрении отдельных ее видов, позволит раскрыть социальную сущность этого явления. Приступая к исследованию, мы исходим из того, что повторность преступления это не только юридическое понятие. При подходе к проблеме повторности преступления лишь как юридическому понятию все ее разрешение сводилось бы к выяснению юридических признаков. Однако такой подход к решению этой проблемы придал бы слишком формальный характер самому понятию повторности преступления, придал бы юридической форме преобладающее значение, что неизбежно привело бы к отрыву формы от содержания. Советскому уголовному праву вообще чужд формализм. Такой подход к изучению повторности преступления неприемлем. Повторность преступления не только юридическое понятие, но и крайне нежелательное социальное явление, которое отрицательным образом характеризует личность виновного. В связи с этим как юридическое понятие повторность преступления должна характеризоваться определенными юридическими признаками, а как социальное явление она должна указывать на наличие у лица определенных отрицательных социально обусловленных свойств, свидетельствующих о повышенной общественной опасности его49. Таким образом, повторность преступления должна характеризоваться наличием определенного единства отрицательных социально обусловленных свойств личности преступника и юридических признаков. «Форма,— писал К. Маркс,—лишена всякой ценности, если она не есть форма содержания»5Э. В сущности, юридические признаки повторности преступления являются правовым выражением отрицательных социально обусловленных свойств личности виновного, и поэтому установление этих признаков дает возможность правильно определить общественную опасность лица, хотя это и не всегда так. В практике имеют место случаи, когда лицо крайне отрицательно характеризуется как член общества, обладает порицаемыми советским обществом навыками и привычками, однако при этом не совершает преступлений. И наоборот, бывают случаи, когда лицо совершает преступление не в силу наличия у него крайне отрицательных социально обусловленных свойств, а вследствие случайных обстоятельств (например, при превышении пределов необходимой обороны или крайней необходимости, в случае ложно понятых интересов службы и др.). 49 В литературе правильно подчеркивается, что у преступника имеются социально обусловленные свойства; создающие возможность антиобщественного поведения, которая превращается в действительность при соответствующих условиях. См. Н. С. Л е и к и н а. Личность преступника и уголовная ответственность. Изд-во ЛГУ, 1968, стр. 9. 50 См. К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с . Соч., т. I, стр. 159. 17 Поэтому, решая вопрос о повторности преступления, нельзя преувеличивать значение и социально обусловленных свойств личности правонарушителя, и юридических признаков повторности. Следовательно, повторность преступлений предполагает известное соотношение юридических и социально обусловленных признаков. В основе повторности преступления как юридического института лежат социально обусловленные свойства личности преступника, который повторение преступлений обнаруживает наличие, как правило, прочно укоренившихся антиобщественных взглядов и мотивов, пренебрежительное отношение к интересам отдельных советских граждан и общества в целом, нежелание соблюдать сложившиеся правила социалистического общежития, и установленные законы. Советское уголовное законодательство при разрешении проблемы повторности исходит именно из рассмотренных выше положений. Подтверждением тому является указание п. 1 ст. 34 Основ уголовного законодательства о том, что «суд вправе, в зависимости от характера первого преступления, не признать за ним значения отягчающего обстоятельства». Но в случаях, когда в статьях Особенной части УК повторность предусматривается как квалифицирующий признак, то указаний на то, может ли суд не признать за предшествующим преступлением значения квалифицирующего признака, не имеется. Это объясняется тем, что в значении квалифицирующего признака повторность учитывается только применительно к умышленным преступлениям, причем во внимание не берутся умышленные преступления, совершенные при особо смягчающих обстоятельствах, которые, как правило, свидетельствуют о случайном характере преступления. В качестве квалифицирующего признака повторность учитывается в отношении преступлений, при которых обычно имеет место определенная тенденция к повторному их совершению (например, корыстные преступления). Кроме того, при этом берутся во внимание тождественные или однородные преступления, повторность которых свидетельствует, как правило, не о случайном характере преступления, а об определенной преемственности преступной деятельности. В литературе высказано мнение, что социальная сущность повторности преступления состоит в наличии у лица «антиобщественных взглядов и установок субъекта», «в преемственности» антиобщественного поведения51. Мы присоединяемся к этому мнению. Социальная сущность повторности преступлений состоит в том, что она свидетельствует, как правило, о наличии у лица стойких (устойчивых) антиобщественных взглядов и привычек, постоянстве склонности к совершению новых преступлений, что указывает на повышенную общественную опасность 51 См. В. Н. К у д р я в ц е в . Теоретические основы квалификации преступлений. М., 1963, стр. 308—309. 18 правонарушителя. Наличие у субъекта антиобщественных взглядов и привычек, которые не приводят к совершению преступлений, находится в не сферы уголовного права. Точно так же преемственность антиобщественного поведения лица подчас не имеет никакого отношения к уголовному праву и повторное™ преступлений (например, ведение антиобщественного образа жизни тунеядцем). Поэтому с точки зрения уголовного права повышенную общественную опасность представляют лица, которые в силу влияния пережитков прошлого обладают стойкими антиобщественными привычками и взглядами, отсутствием социальной дисциплины, склонностью к совершению новых преступлений. Раскрывая социальную сущность повторности преступления следует подчеркнуть именно этот момент. Однако раскрытие социальной сущности повторности только таким образом было бы неполным. Само указание на наличие у лица стойкости антиобщественных взглядов и привычек, постоянства склонности к совершению преступлений относится более к умышленным преступлениям, чем к неосторожным. В то же время проблему повторности преступлений сводить только к умышленным преступлениям было бы неправильно. Вне всяких сомнений, лицо, неоднократно совершившее неосторожное преступление, представляет большую общественную опасность, чем лицо, учинившее неосторожное преступление впервые. Повторность неосторожных преступлений свидетельствует о наличии у лица, как правило, пренебрежительного отношения к своим общественным обязанностям, об устойчивой позиции личности на легкомысленное поведение в обществе. В свете сказанного социальную сущность повторности преступления мы видим в наличии у виновного, как правило, стойкости антиобщественных взглядов и установок, склонности к совершению новых преступлений, в устойчивости пренебрежительного, «легкомысленного» отношения его к своим обязанностям в обществе и государстве 52. Вопрос об антиобщественной установке лиц, совершивших повторные преступления, весьма сложен. Изучение процесса формирования антиобщественной установки лица требует совместных усилий психологов, философов, юристов, педагогов и других специалистов. В данном случае это не входит в нашу задачу. Попутно заметим лишь, что в юридической литературе антиобщественная, преступная установка рассматривается как «сложный социально-психологический комплекс», «специфическая жизненная позиция», которая характеризует в целом лиц Г. И. Волков социальную сущность повторности видел в том, что она является показателем «большей склонности к совершению преступления, меньшей социальной сдержки, большего постоянства в действии преступны; мотивов..» См. Г. И. В о л к о в . Имущественные преступления, Харьков, 1928, стр. 74. А. С. Никифоров ее видит в «стойкости имеющихся отрицательные качеств» виновного. См. А. С Н и к и ф о р о в . «Совокупность преступлений» М. , 1965, стр. 15. 52 19 совершающих повторные преступления 53. Ее наличие и предопределяет ту легкость, с которой подобные лица решаются на совершение новых преступлений 54. Вместе с тем следует особо подчеркнуть, что наличие у лица устойчивых антиобщественных взглядов и установок ни в коем случае не предопределяет фатальной неизбежности совершения им повторных преступлений. Такое лицо всегда имеет реальную возможность выбрать правильный вариант поведения, который соответствует правилам социалистического общежития и советским законам. По смыслу закона повторность предполагает такие случаи, когда одно и то же лицо совершает преступление по крайней мере не менее двух раз. В литературе высказано мнение о том, что повторность означает совершение преступления во второй раз, а повторное преступление — это второе преступление5б. Это мнение иногда поддерживается в судебной практике56. Однако оно крайне неточно. Из смысла п. I ст. 34 Основ уголовного законодательства и статей Особенной части Уголовных Кодексов союзных республик, раскрывающих содержание понятия повторности преступления, следует, что этим понятием охватываются как случаи совершения лицом двух преступлений, так и учинения всех последующих преступных деяний. Разумеется, для признания наличия в действиях виновного повторности необходимо установить совершение этим лицом как минимум двух преступлений. Однако повторность преступления имеется и в тех случаях, когда См. Криминология, Изд-во «Юридическая литература», 1966, стр. 305. См. Там же, стр. 305. 55 См. Уголовное право, Общая часть, Изд. 4, М., 1948, стр. 546, А. А. П и о н т к о в с к и й , В. Д. М е н ы п а г и н , В. М. Ч х и к в а д з е . Курс Советского уголовного права. Особен., часть, т. 2, М., 1959, стр. 348, М. Д. Ш а р г о р о д с к и й. Наказание по советскому уголовному праву, Госюриздат, М., 1958, стр.44. Н. А. С т р у ч к о в . Назначение наказания по совокупности преступлений, Госюриздат, М., 1957, стр. 14, М. А. Ш н е и д е р. Советское уголовное право, Часть общая, Изд. ВЮЗИ, Вып. 14, М., 1961, стр. 69, Б у л а т о в С. Я., Ф и л и м о н о в а А. А., Ответственность за преступления против социалистической собственности по Уголовному кодексу Казахской ССР, Алма-Ата, 1964, стр. 85, И. И. Горелик. Ответственность за поставление в опасность по советскому уголовному праву, Изд-во «Высшая школа», Минск, 1964, стр. 96, Н. П. К у ч е р явый. Ответственность за мелкое хищение социалистической собственности, Киргизский гос. университет., Труды отделения правоведения, Вып. 2, Фрунзе, 1964, стр. 245 и др. 56 Например, в одном из определений судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР указала следующее: «Президиум Тамбовского областного суда неправильно две кражи, совершенные Ермаковым, расценивает как хищение систематическое. Совершение преступления во в т о р о й р а з с л е д у е т п о н и м а т ь к а к п о в т о р н о е , а под систематичностью понимается совершение трех и более преступлений» (Разрядка наша — В. М.). См. Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 1957—1959 гг., М., 1960, стр. 88. 53 54 20 виновный совершил не два, а три и более преступления. Поэтому наиболее близки к истине те авторы, которые считают, что повторность означает совершение преступления во второй раз и более 57. Итак, с точки зрения количественных признаков повторность преступления означает совершение одним и тем же лицом двух или более преступлений. Анализ смыслового содержания п. I ст. 34 Основ уголовного законодательства и статей Особенной части уголовных кодексов союзных республик, предусматривающих повторность в качестве квалифицирующего признака, позволяет сделать вывод о том, что понятие повторности преступления предполагает учинение одним и тем же лицом таких общественно опасных деяний, каждое из которых является уголовно-наказуемым, т. е. преступлением. Иными словами, для признания в действиях лица повторности преступления необходимо установить, что как в первом, так и во втором случае виновный совершил преступление, а не какое-либо иное правонарушение (административное, дисциплинарное). Преступлением в соответствии со ст. 7 Основ уголовного законодательства (ст. 7 УК РСФСР) признается предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на советский общественный или государственный строй, социалистическую систему хозяйства, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права граждан, а разно иное, посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом. Не является преступлением действие или бездействие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности. Поэтому не могут создать повторности преступления такие действия виновного, которые в силу малозначительности в первом случае расцениваются как административное, дисциплинарное правонарушение либо антиобщественный проступок, а во втором случае в силу большой степени общественной опасности являются уголовно-наказуемым деянием, т. е. преступлением. Разумеется, предшествующее учинение виновным административных или дисциплинарных правонарушений, особенно однородных с позднее совершенным преступлением, также в известной степени отрицательно характеризует правонарушителя. Однако это не дает оснований рассматривать содеянное как повторность, ибо повторность преступления это не только социальной См. В. А. В л а д и м и р о в , Квалификация повторных преступлений против личной собственности граждан. Труды Высшей школы МООП РСФСР, Вып. 12, М., 1965, стр. 108. А. П. Ч у г а е в, Малозначительное преступление и товарищеский суд, Изд-во Казанского университета, 1966, стр. 110. 57 21 явление, отрицательно характеризующие личность виновного, но и юридическое понятие, обладающее определенными юридическими признаками. Наличность совершения одним и тем же лицом двух или более преступлений — необходимый юридический признак повторности преступления. В судебной практике встречаются попытки расширить понятие повторности преступления. Иллюстрацией тому может служить следующий пример. Приговором Ейского районного народного суда Еременко осужден по ч. I ст. 163 УК РСФСР за то, что 2 октября 1961 года в Ейском лимане занимался браконьерским ловом рыбы. Органы предварительного следствия его действия квалифицировали по признаку повторности по ч. 2 ст. 163 УК РСФСР в связи с тем, что он на протяжении 1956— 1961 годов неоднократно привлекался за браконьерство к административной ответственности, а в 1956 году был осужден. Народный суд переквалифицировал действия _Еременко с ч. II на ч.I ст.163 УК РСФСР, мотивировав это тем, что с него судимость 1956 года снята, а административная ответственность не создает признака повторности. Но Президиум Краснодарского краевого суда, рассмотрев дело по протесту прокурора края, в котором был поставлен вопрос об отмене приговора суда за неправильностью квалификации преступления и мягкостью наказания, занял иную позицию по делу. Президиум указал, что утверждение народного суда о том, что административная ответственность за браконьерство не создает признака повторности является необоснованным, поскольку якобы ч. 2 ст. 163 УК РСФСР имеет в виду в качестве одного из квалифицирующих признаков факт повторного совершения незаконного занятия рыбным промыслом, а не наличие судимости. Видимо, это мнение разделяет редакционная коллегия «Бюллетеня Верховного Суда РСФСР», которая, опубликовав это дело на страницах своего журнала, сопроводила его аннотацией следующего содержания: «Квалифицирующим признаком ч. 2 ст. 163 УК РСФСР может являться не только наличие прежней судимости за незаконное занятие рыбным промыслом, но и сам факт повторного совершения такого правонарушения»58. Сама по себе такая формулировка аннотации не вызывала бы возражений, если бы фактом публикации дела редакция не поддержала мнение президиума Краснодарского краевого суда о том, что административная ответственность за незаконное занятие рыбным промыслом создает признак повторности ч. 2 ст. 163 УК РСФСР. При таком же положении дел из аннотации вытекает, что повторность налицо и тогда, когда уголовно-наказуемому браконьерству предшествовало браконьерство, в силу малозначительности рассматриваемое в качестве административного правонарушения. См «Бюллетень Верховного Суда РСФСР», 1962, № 10, стр. юстиция», 1966, № 20, стр. 5. 58 16, «Советская 22 С таким пониманием повторности преступления нельзя согласиться. Оно неправильно потому, что понятие повторности преступления охватывает лишь такие действия виновного, каждое из которых является преступлением, т. е. уголовно - наказуемым деянием. Напротив, повторность преступлений не могут образовать действия, одно из которых является административным правонарушением, другое — преступлением 59. То, что Еременко ранее за занятие незаконным рыбным промыслом привлекался к административной ответственности, свидетельствует о том, что каждый факт браконьерства по степени общественной опасности не выходил за рамки состава административного правонарушения и не мог быть признан уголовно-наказуемым деянием, т. е. преступлением. По смыслу ч. I ст. 163 УК РСФСР под производством незаконного рыбного промысла подразумеваются не любые действия, связанные с незаконным ловом рыбы, а лишь те, которые по степени общественной опасности являются преступлениями и должны влечь за собой уголовную ответственность. Малозначительные же случаи незаконного занятия рыбным промыслом, подпадающие под действие ч. 2 ст. 7 УК РСФСР, не являются преступлениями и, следовательно, не имеются в виду частью первой ст. 163 УК РСФСР. Такие случаи представляют административные правонарушения, наказуемые в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1964 г. «Об усилении административной ответственности за нарушение правил рыболовства и охраны рыбных запасов в водоёмах СССР» 60. А поскольку в ч. 2 ст. 163 УК РСФСР предусматривается повышенная уголовная ответственность за «те же действия», каковые имеются в виду в части первой той же статьи, «если они совершены повторно», то очевидно, что сам законодатель под повторностью имеет в виду совершение виновным таких действий, которые в первом и последующих случаях расцениваются как уголовно наказуемые деяния и исключает административнонаказуемые деяния. С критикуемой точкой зрения нельзя согласиться и по чисто логическим соображениям. Слово «повторность» означает повторение того же самого (в смысле качественных признаков явления). Нельзя повторить то, чего еще не было. Следовательно, если в первом случае было совершено административное правонарушение, а во втором — уголовнонаказуемое деяние, то о повторении «того же самого» не может быть и речи, т. ч. в обоих Эту точку зрения разделяет А. Наумов См А. Н а у м о в . Квалификация незаконного занятия рыбным промыслом, «Советская Юстиция», 1969, № 12, стр. 10, Б. М. Л е о н т ь е в. Ответственность за хозяйственные пре ступления по советскому уголовному праву, Автореферат докт. дисс., М, 1969, стр. 22. 60 См. «Ведомости Верховного Совета СССР», 1964, № 14. ст. 158 59 23 случаях совершены качественно различные по характеру общественной опасности и юридической природе правонарушения. Понятием преступления в смысле ст. 7 Основ (ст. 7 УК РСФСР) охватываются общественно опасные действия лица, которые представляют оконченную преступную деятельность и общественно опасные действия, являющиеся предварительной преступной деятельностью (приготовлением к преступлению и покушением на преступление). Точно так же понятием преступления охватывается не только деятельность исполнителя преступного деяния, но и деятельность соучастников преступления. Поэтому с точки зрения понятия преступления лицо признается совершившим преступление независимо от того, учинило ли оно оконченное преступление, либо только им было совершено приготовление или покушение на преступление, было ли оно при этом непосредственным исполнителем преступления или выступало организатором, подстрекателем, пособником или укрывателем преступления 61. Следовательно, понятием приторности преступления охватываются те случаи, когда виновный в первом и последующих случа ях совершил оконченное преступление, и те из них, когда вначале им учинено покушение либо сделано приготовление, а затем оконченное преступление и наоборот. Вместе с тем надо иметь в виду своеобразие таких случаев, когда виновный совершает приготовительные действия либо учиняет покушение на преступление, а затем последующими действиями доводит на ча тое преступление до конца. В подобных случаях не может быть речи о повторности преступных действий, т. к. предварительная преступная деятельность здесь не имеет самостоятельного значения и поглощается составом оконченного преступления 62. Повторность преступления будет и тогда, когда лицо при совершении предыдущего преступления являлось исполнителем, а при учинении последующего преступного деяния — соучастником (подстрекателем, пособником и т. д.) и наоборот. Такой подход к разрешению проблемы повторности в советском уголовном праве представляется вполне правильным. Коль скоро повторность преступления является, как правило, показателем наличия стойкой антиобщественной позиции V лица, склонности к совершению преступлений, то эти качества обнаруживаются и в случаях совершения преступлений лицом в роли исполнителя, и когда оно выступало в роли других соучастников преступления. Равным образом эти качества обнаруживаются, если лицо вначале совершает приготовление или покушение на преступление, а затем учиняет новое по замыслу преступное деяние. Повторность преступления предполагает совершение двух и более преступных деяний с известным разрывом во времени, т. е. См. В. Н. К у д р я в ц е в . Теоретические основы квалификации преступлений, М, 1963, стр. 310. 62 См. Н. Д. Д у р м а н о в . Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., 1955, стр. 11—12. 61 24 разновременно. Это положение прямо вытекает из указания п. I ст. 34 Основ уголовного законодательства на «совершение преступления лицом, р а н е е совершившим какое-либо преступление» (Разрядка наша — В. М.). Следовательно, для признания наличия повторности необходимо установить, что лицо, по крайней мере, одно из преступлений совершило ранее других. В сущности, разновременность совершения преступлений и является тем показателем, который свидетельствует о наличии у данного лица устойчивости антиобщественных взглядов и привычек, упорства его в достижении преступных намерений, тенденции в антисоциальном поведении. Разновременность совершения преступлений показывает, что виновный, оказываясь в различных жизненных ситуациях и имея реальную возможность выбрать такой вариант поведения, который соответствует социалистической морали и советскому закону, все же избирает такое поведение, которое запрещено уголовным законом. Коль скоро при выборе возможного поведения в каждой конкретной ситуации наличествует борьба социально полезных и антиобщественных мотивов и при этом преобладают антиобщественные мотивы, то это как раз и свидетельствует о повышенной опасности личности правонарушителя. Совершение лицом нескольких преступлений одновременно одним действием (идеальная совокупность) советским уголовным законодательством по общему правилу также расценивается как обстоятельство, характеризующее повышенную общественную опасность личности правонарушителя. Однако в этих случаях решающее значение имеет не устойчивость антиобщественных взглядов и установок личности виновного, а иные субъективные качества и то обстоятельство, что при идеальной совокупности обычно причиняется больший вред охраняемым законом интересам, чем при совершении одного преступления при прочих равных условиях. Разновременность совершения преступлений предполагает, что между первым и последующими преступлениями имеется определенный разрыв во времени. Промежуток времени между преступлениями не может быть настолько малым, когда стало бы невозможным или крайне затруднительным отличить одно преступление от другого. Во всяком случае отрезок времени между преступлениями по продолжительности должен быть хотя бы таким, чтобы виновный имел возможность осознать факт завершения одного преступления и взвесить за и против при выборе последующего варианта преступного поведения. Вместе с тем промежуток времени между преступлениями не может быть бесконечно долгим, ибо в подобных случаях было бы невозможно видеть у виновного наличие стойкости антиобщественных мотивов и склонности к преступлениям, преступной преемственности в поведении его, которые и свидетельствуют о повышенной общественной опасности правонарушителя. 25 Поэтому в советском уголовном праве принято положение, согласно которому по истечении установленного законом срока после совершения первого преступления или отбытия наказания за него новое преступление не рассматривается как повторное. По советскому уголовному праву повторность создают преступления независимо от того, совершены ли они все до осуждения виновного, либо новое преступление учинено после осуждения, в период отбывания или после отбытия наказания. Это вытекает из указания самого закона на совершение преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление. По смыслу п. I ст. 34 Основ уголовного законодательства под лицами, ранее совершившими преступления, подразумеваются как правонарушители, учинившие преступления и ещё не привлекавшиеся к уголовной ответственности, так и те из них, которые за совершенное преступление уже были осуждены, отбывают наказание или отбыли его. Такое понимание повторности преступления развивается и Пленумом Верховного Суда СССР. В частности, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 31 марта 1962 года «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» указывается, что «хищение государственного или общественного имущества подлежит квалификации как повторное во всех случаях, когда лицо ранее совершило преступления, указанные в примечании к ст. 89 УК. РСФСР и в соответствующих статьях УК других союзных республик н е з а в и с и м о от т о г о , б ы л о ли о н о за н и х о с у ж д е н о » (Разрядка наша. — В. М.) 63. Большинство советских криминалистов считают правильным принятое в советском уголовном праве положение, согласно которому для повторности безразлично — привлекалось ли лицо к судебной ответственности перед совершением нового преступления за учинение предшествовавшего преступления 64. В юридической литературе по этому вопросу существует и иная точка зрения. Ещё в 1956 году А. М. Яковлев писал, что понятие повторности преступления предполагает лишь случаи совершения лицом двух и более однородных преступлений до вынесения приговора по ним. В отличие от повторности совокупность преступлений, по его мнению, создают случаи совершения лицом двух и более разнородных преступлений до вынесения приговора по ним. Различие повторности и рецидива А. М. Яковлев усматривал в том, что рецидив — это совершение нового преступления См. Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924— 1963, М., 1964, стр. 252. 64 См. Г. А. К р и г е р. Борьба с хищениями социалистического имущества. М, 1965, стр. 206; В. А. Владимиров. Квалификация повторных преступлений против личной собственности граждан. Труды высшей школы МООП РСФСР, вып. 12, М., 1965, стр. 106—128 и др. 63 26 после осуждения, а повторность — совершение преступлении до осуждения 65. Следует заметить, что эта точка зрения не была основана на действовавшем ранее уголовном законодательстве и находилась в противоречии с судебной практикой. Она не способствовала уяснению понятия повторности как применительно к случаям предусмотренным в п. «г» ст. 31 Основных начал уголовного законодательства 1924 г., так и относительно случаев, предусмотренных в статьях Особенной части УК в качестве квалифицирующего признака. По смыслу п. «г» ст. 31 Основных начал повторность преступления должна была учитываться судами при назначении наказания независимо от осуждения за ранее совершенное преступление. В соответствии с п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 19 марта 1948 года «О применении Указов от 4 июня 1947 года» повторность, как квалифицирующий признак, суды применяли в тех случаях, когда подсудимый имел уже судимость за ранее совершенное хищение, когда он совершил два хищения и более, хотя бы ни за одно из них ранее не был осужден 66. Позднее эту же точку зрения на понятие повторности преступления А. М. Яковлев развил в монографии «Совокупность преступлений по советскому уголовному праву»67. Однако она получила широкой поддержки в теории советского уголовного права и совсем не нашла отражения в новом уголовном законодательстве. В 1964 году А. М. Яковлев выступил с противоположной точкой зрения по сравнению развивавшейся им в предшествующих работах. Он предлагает внести изменения в действующее уголовное законодательство о повторности с тем, чтобы считать случаи совершения до осуждения двух и более одинаковых преступлений единым продолжаемым преступлением, а не повторностью. Повторностью же он предложил считать случаи совершения лицом нового однородного преступления после осуждения за предыдущее деяние68. По мнению А. М. Яковлева в настоящее время расширенное понимание повторности, которое включает в себя «понятия рецидива» и «продолжаемого преступления», ведет к определенным затруднениям при решении вопросов квалификации См А М Я к о в л е в . Совокупность преступлений, повторность и рецидив по советскому уголовному праву, «Советское государство и право», 1956, № 10, стр. 49 66 См Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924—1951 гг Госюриздат, М., 1952, стр. 13 67 См А М Я к о в л е в . Совокупность преступлений по советскому уголовному праву М, 1960, стр. 37—46 68 См. А. М Я к о в л е в , Борьба с рецидивной преступностью, Изд-во «Наука», М., 1964, стр. 26—32. 65 27 преступлений и поэтому оно нецелесообразно б0. Однако с этим предложением трудно согласиться. Сложившееся к настоящему времени понятие повторности преступления вполне обеспечивает потребности судебной практики в деле усиления борьбы с лицами, вставшими на путь неоднократного совершения преступлений, и не нуждается в изменениях. Принятие же предложения А. М. Яковлева потребовало бы существенного пересмотра и ломки многих институтов советского уголовного законодательства, в чем нет необходимости. Кроме того, нельзя поддержать это предложение и по теоретическим соображениям, ибо автор, внося его, исходит из ошибочного понимания продолжаемого преступления. По нашему мнению, несколько однородных самостоятельных по замыслу и исполнению преступлений, совершенных при одной и той же форме вины, нельзя рассматривать как единое продолжаемое преступление, как это предлагает А. М. Яковлев, если к тому нет глубоких субъективных и объективных оснований, свидетельствующих о естественном единстве содеянного. В этой связи точка зрения А. М. Яковлева совершенно справедливо подвергнута критике на страницах юридической печати 70. Расширенное понимание повторности преступления, которым охватываются не только случаи совершения нового преступления после осуждения, но и случаи учинения нескольких преступлений до осуждения, способствует предупреждению повторных преступлений лицами, еще не привлекавшимися к судебной ответственности, и, следовательно, еще не подвергавшимися специальному предупредительному воздействию. Это особенно важно подчеркнуть, т. к. не все преступления своевременно раскрываются и не все виновные в их совершении предстают перед судом или общественностью. В ч. I ст. 34 Основ уголовного законодательства содержание повторности раскрывается как «совершение преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление» (Разрядка наша — В. М.). Следовательно, общее понятие повторности преступления создают любые преступления — тождественные, однородные и неоднородные. Понимание тождественных преступлений не представляет особой трудности. Тождественными преступлениями в советском уголовном праве принято считать одинаковые преступления71. 69 См. А. М. Я к о в л е в , Борьба с рецидивной преступностью, М., 1964, стр. 32. 70 См. А. С. Ш л я п о ч н и к о в , Научное исследование одной из сложных проблем борьбы с преступностью. «Советское государство и право», 1965, № 4 , стр. 168. Г. Анашкин, С. Степичев, Искоренение рецидива — важная проблема борьбы с преступностью, «Соц. законность», 1965, № 5, стр. 95. 71 В печати высказано мнение, что тождественными преступлениями следует считать такие, «которые полностью совпадают по наиболее существенным юридическим признакам в рамках простого (без отягчающих и смягчающих обстоятельств) состава». См. Р. Г а л и а к б а р о в, М. Е ф и м о в , 28 При этом следует иметь в виду, что абсолютно тождественных между собой преступлений не может быть, ибо диалектика отрицает абсолютное тождество явлений и предметов, а признает лишь их относительное тождество. Как писал Ф. Энгельс, «истинное, конкретное тождество содержит в себе различие, изменение»72. Поэтому совершенно справедливо утверждение В. Н. Кудрявцева, что «каждое преступление представляет собой единичное, неповторимое в своих деталях явление 73. Следовательно, под тождественностью преступлений в уголовноправовом смысле надо понимать такие случаи, когда совершенные лицом деяния подпадают под одну и ту же статью закона, а иногда и под одну и ту же часть той или иной статьи. Например, разбой без отягчающих обстоятельств, направленный на завладение личным имуществом граждан и подпадающий под ч. I ст. 146 УК РСФСР, следует рассматривать как тождественное в уголовно-правовом смысле преступление с разбоем, в результате которого потерпевшему причинено тяжкое телесное повреждение (п. «в» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР). Но нельзя считать тождественными преступлениями частнопредпринимательскую деятельность и коммерческое посредничество, которые по большинству уголовных кодексов союзных республик предусматриваются в различных частях одной и той же статьи (соответственно ч. I и ч. 2 ст. 153 УК РСФСР). Хотя названные преступления предусматриваются в одной статье, но каждая часть ее формулирует самостоятельный состав преступления. Более сложным представляется вопрос о понятии однородного преступления. В теории и судебной практике это понятие получило самое различное истолкование. Например, еще в 1923 году проф. С. В. Познышев писал, что «под однородным преступлением следует разуметь посягательство на такой же объект и по характеру своему представляющее того же рода воздействие на него» 74. Более широкое толкование однородного преступления давал проф. А. Н. Трайнин. По его мнению, «однородными считаются преступления, в которых предметом посягательства является одна и та же группа нарушаемых интересов» 75. Преступления, Е. Ф р о л о в , Множественность преступных деяний как институт советского уголовного права, «Советская юстиция», 1967, № 2, стр. 5. Однако такое понимание тождественности преступлений слишком формально, оно ведет к тому, что кражу, совершенную после такой же кражи, нельзя считать тождественным преступлением, т. к. вторая кража совершена при квалифицирующем признаке повторности, а первая без него.. Конечно, с таким пониманием тождественности преступлений согласиться нельзя. 72 См Ф. Э н г е л ь с , Диалектика природы, Госполитиздат, 1952, стр. 170. 73 См. В. Н. К у д р я в ц е в , Объективная сторона преступления, М., 1960, стр. 34. 74 См. С. В. П о з н ы ш е в . Учебник уголовного права, М., 1923, стр. 273. 75 См А Н Т р а й н и н . Уголовное право, Часть общая, М., 1929, стр. 285 29 предусмотренные в одном и том же разделе Уголовного Кодекса, проф. А. Н. Трайнин считал однородными. Проф. М. М. Гродзинский наиболее существенный признак однородности преступлений видел не в сходстве объекта, а в сходстве мотивов, породивших преступление. По его мнению, этот момент, относящийся к внутренней стороне деяния, лучше всего характеризует моральный и правовой уклад преступника 76. Наибольшее распространение получила точка зрения, согласно которой для признания преступлений однородными имеет значение как сходство объекта преступления, так и сходство вины и мотивов его77. По существу, эта точка зрения с известными уточнениями выражена в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 декабря 1962 года «О практике назначения судами наказания в случае совершения нового однородного или не менее тяжкого преступления». В частности, в п. 2 этого постановления разъясняется, что «однородными следует считать такие преступления, которые были направлены на одинаковые или сходные непосредственные объекты и совершены оба умышленно или оба по неосторожности»78. Мы разделяем мнение Пленума Верховного Суда СССР по этому вопросу. Следует заметить, что острота проблемы понятия однородного преступления сейчас в связи с внесением изменений в ст. ст. 38, 44, и 45 Основ уголовного законодательства Законом СССР от 11 июля 1969 года и исключением из них этого понятия отпала. Своеобразную мысль по этому вопросу развивал А. М. Яковлев. По его мнению, однородность преступлений следовало понимать различно в зависимости от того, изучается ли проблема повторности и совокупности преступлений или вопросы назначения наказания в случае безуспешности условного осуждения либо условно-досрочного освобождения. Однородными применительно к изучению проблемы повторности и совокупности А. М. Яковлев считал тождественные преступления. Что касалось понимания однородности преступлений применительно к статьям уголовных кодексов об условном осуждении или условно-досрочном освобождении (до внесения в них изменений в связи с Законом от И июля 1969 года),то он соглашался с мнением, См. М. Г р о д з и н с к и й Рецидив и привычная преступность, «Право и жизнь», 1923, № 5 и 6, стр. 63. 77 См. Н. Д. Д у р м а н о в . Давность и погашение судимости, М., 1939, стр. 10, Уюлозное право, Общая часть, М, 1948, стр. 545 М. Ш а р г о р о д с к и й Вопросы общей части уголовного права, Изд-во Ленинград, ун-та, 1955, стр. 244 Советское уголовное право, Часть общая. Изд-во Ленинградского университета, 1960, стр. 517, В Д. Ф и л и м о н о в . К вопросу о понятии однородности преступлений, Труды Томского государственного университета км. В. В. Куйбышева. Серия юрид., т. 156, 1961, стр. 152 и др. Г. Т. Ткешелиадзе. Ответственность при совокупности преступлений по советскому уголовному праву. Автореферат канд. дис. Тбилиси, 1961, стр. 11. 78 См. Сборник постановлений Пленума Верховного суда СССР, 1924— 1963, М., 1964, стр. 224. 76 30 согласно которому для однородности деяний надо установить сходство объектов и сходство вины 79. Вряд ли можно поддерживать позицию А. М. Яковлева по обсуждаемому вопросу, ибо различное толкование однородности преступлений применительно к различным случаям не вызывалось ни практическими, ни теоретическими соображениями80. С учетом изложенного выше неоднородными преступлениями следует считать преступления, направленные на различные непосредственные объекты или хотя бы на те же самые объекты, но совершенные при разной форме вины. В литературе указывается, что для повторности требуется совершение такого же преступления (тождественного), а совокупность образуют случаи совершения различных преступлений 81. Но такое утверждение неточно как применительно к повторности преступления, употребляемой в смысле п. I ст. 34 Основ уголовного законодательства, так и относительно повторности, предусматриваемой в качестве квалифицирующего признака в статьях Особенной части УК. К тому же само противопоставление повторности и совокупности, если иметь в виду реальную совокупность, не имеет достаточных оснований. Всякая реальная совокупность преступлений в то же время является повторностью их. Иначе, реальная совокупность является одним из видов повторности преступлений, и, следовательно, противопоставлять эти понятия нельзя. Действительно, повторность, предусматриваемую в статьях Особенной части УК, как правило, создают тождественные преступления. Однако по действующему уголовному законодательству для такой повторности в ряде случаев не требуется тождественности преступных деяний, а достаточно их однородности (примечания к ст. ст. 89 и 144 УК РСФСР). Что касается общей повторности преступления, то для неё безразлично — были ли совершенные виновным преступления тождественными, однородными или неоднородными. В самом деле, если социальная сущность повторности преступления состоит в обнаружении у лица известной стойкости антиобщественных установок и определенной склонности к преступной деятельности, то эти свойства личности наличествуют и См А. М. Я к о в л е в. Совокупность преступлений по советскому уголовному праву, М., 1960, стр. 29—30, его же, Борьба с рецидивной преступностью, М., 1964, стр. 12. 80 См. Г. Т. Т к е шелиадзе. Ответственность при совокупности преступлений по советскому уголовному праву, Автореферат, канд. дисс. Тбилиси, 1961, стр. 11. 81 См. А. М. Я к о в л е в . Совокупность преступлений по советскому уголовному праву, М, 1960, стр. 46, Уголовный Кодекс РСФСР, Научнопрактический комментарий, т. I Общая часть, Свердловск, 1961, стр. 155, С. Г. Закутский, Практика назначения наказания при совершении нескольких преступлений, Ташкентский гос. университет им. В. И. Ленина, Научные труды. Вып. 267, Правоведение, Ташкент, 1964, стр. 75 и др. 79 31 о случаях совершения лицом нескольких тождественных либо однородных преступных деяний, и в случаях учинения неоднородных преступлений. Это подтверждает правильность принятого в советском уголовном праве положения, согласно которому для общего понятия повторности преступления безразлично, совершались ли виновным тождественные, однородные или неоднородные преступные деяния. Повторность преступлений предполагает, что каждое из преступных деяний имеет самостоятельный характер. На этот признак повторности указывают большинство авторов. Например, В. А. Владимиров указывает, что «повторными могут быть признаны лишь такие преступные действия виновного, когда каждое из его действий, взятое само по себе, содержит в себе признаки самостоятельного состава преступления»82. Признаку самостоятельности преступного деяния решающее значение придается в судебной практике при отграничении повторности преступлений от единых продолжаемых преступлений. Приговором народного суда Скорубко-Фирюлина была признана виновной в том, что при поступлении на работу подделала трудовую книжку, увеличив трудовой стаж на два года, в результате чего с апреля 1951 по ноябрь 1952 года незаконно получила за выслугу лет 2000 рублей (в старом масштабе цен). Ее действия были квалифицированы по признаку повторности по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Признав такую квалификацию содеянного неправильной, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР в определении от 9 сентября 1953 года указала, «что при таких условиях каждый последующий факт незаконного получения надбавки нельзя рассматривать как самостоятельное хищение»83. Вопрос об уяснении понятия самостоятельности каждого из совершенных преступных действий имеет принципиальное значение для разрешения проблемы повторности преступления, ибо нередко кажущееся наличие в действиях виновного признаков нескольких преступлений является обманчивым. Как справедливо указывает Н. А. Стручков, иногда то, что кажется самостоятельным преступлением, является лишь отдельным эпизодом, или способом совершения другого, более тяжкого преступления См. В. А. В л а д и м и р о в . Квалификация повторных преступлений против личной собственности граждан, Труды высшей школы МООП РСФСР, Вып. 12, М., 1965, стр. 116, См. так же, Е. А. Ф р о л о в , М. А. Е ф и м о в . Ответственность за хищение социалистического имущества, «Советское государство и право», 1966, № 7, стр. 160. 8? См. «Судебная практика Верховного суда СССР», 1953, -№ 6, стр. 10—11. 82 32 либо частью так называемого сложного (составного) преступления84. Самостоятельность совершенного преступления определяется объективной направленностью деяния, самостоятельностью замысла и исполнения его. Самостоятельность преступного деяния прежде всего означает, что содеянное соответствует определенному составу преступления и с точки зрения социальных свойств обычно рассматривается как единое целое.85 Преступление — это общественно опасное, противоправное, сознательное действие или бездействие, волевой акт, направленный на достижение определенной цели 86. Коль скоро преступление представляет из себя сознательный волевой акт внешнего поведения, то это означает, что виновный сознает социальный смысл совершаемых действий. С этой точки зрения в зависимости от целей и других обстоятельств виновный представляет свои общественно опасные действия или как одно целое, или как отдельные самостоятельные деяния. Поэтому содеянное должно рассматриваться как единое самостоятельное преступление во всех случаях, когда с точки зрения социальных свойств совершаемые действия виновному представлялись одним целым. Другими словами, единство и самостоятельность преступления определяются наряду с признаками, описанными в составе, социальными свойствами содеянного и мыслительным содержанием, которое виновный вкладывает в это деяние87. В теории советского уголовного права различают преступления простые и сложные. К простым преступлениям относят те из них, которые обычно состоят из одного действия и последствия К сложным преступлениям относят «составные преступления, преступления с двумя действиями, длящиеся, продолжаемые преступления и преступления, квалифицируемые наличием тяжких последствий»88. Составными считаются преступления, которые состоят из двух или более действий, каждое из которых, если бы оно было См. Н. А. С т р у ч к о в . Назначение наказания при совокупности преступлений, М., 1957, стр. 24—25. 85 В этой связи нам представляется неточным утверждение Г. Т. Ткешелиадзе, что единство (следовательно и самостоятельность преступного деяния — В М.) преступления определяется составом преступления. Такой критерий не учитывает социальных свойств содеянного. См. Г. Т. Ткешелиадзе, Ответственность при совокупности преступлений по советскому уголовному праву Автореф. канд. дисс., Тбилиси, 1961, стр. 7. 86 См. Б. С. В о л к о в . Проблема воли и уголовная ответственность. Изд. Казанского университета, 1965, стр. 24. 87 В. Н. Кудрявцев пишет: «В основе признания того или иного проступка или группы человеческих поступков единым преступлением, а следовательно, и в основе конструкции нормы Особенной части, предусматривающей его. лежат социальные свойства этих поступков. См. В Н. К у д р я в ц е в , Теоретические основы квалификации преступлений, М., 1963, стр. 283. 88 См Н Ф К у з н е ц о в а Значение преступных последствий для уголовной ответственности, М., 1958, стр. 117. 84 33 совершено самостоятельно, могло рассматриваться как отдельное преступление, однако в данном случае в силу социальных свойств и внутреннего единства рассматриваются как одно преступление89. Поэтому отдельные действия составного преступления не могут образовать повторности преступления. Примером составного преступления по УК РСФСР являются разбой, бандитизм, превышение власти, хищение путем злоупотребления служебным положением и др. В литературе правильно отмечается, что, конструируя составы составных преступлений, законодатель непроизвольно соединяет в единство различные преступные деяния, а учитывает при этом социальные свойства этих действий и их повышенную общественную опасность именно в таком единстве 90. Так, хищение государственного или общественного имущества путем злоупотребления служебным положением состоит как бы из двух самостоятельных действий: злоупотребления должностного лица служебным положением и хищения социалистического имущества. Однако в силу социальных свойств этого деяния, которое представляет повышенную общественную опасность именно в такой форме, законодатель признал его единым преступлением и установил за него повышенное наказание. Поэтому предшествующее злоупотребление служебным положением в целях создания условий для последующего хищения и сам факт хищения не создают общей повторности преступления, а являются одним преступлением. В связи с этим и не требуется квалификации действий виновного по совокупности ст. 170—92 УК РСФСР91. К преступлениям с двумя действиями относится спекуляция Это преступление состоит как бы из двух самостоятельных действий: скупки предметов спекуляции и перепродажи их. Но лишь в единстве указанные действия представляют одно самостоятельное преступление. Поэтому скупка в целях перепродажи по повышенным ценам товаров, а затем перепродажа тех же товаров по завышенным ценам не создают повторности преступления О понятии составного преступления см. Б. С. У т е в с к и й, Уголовное право, Госюриздат, М., 1949, стр. 76, Н. А. С т р у ч к о в . Назначение наказания при совокупности преступлений, М., 1957, стр. 32, А. М. Я к о в л е в . Совокупность преступлений, по советскому уголовному праву, М., 1960, стр. 27. Г. Т. Т к е ш е л и а д з е . Ответственность при совокупности преступлений по советскому уголовному праву, Автореф. канд. дисс., Тбилиси, 1961, стр. 9 Советское уголовное право, Часть общая, Госюриздат, М., 1962, стр. 126, Комментарий к Уголовному Кодексу РСФСР, 1960, Изд-во ЛГУ, 1962, стр. 102. 80 См. Г. Т. Т к е ш е л и а д з е . Указ, раб., стр. 9. 91 В литературе высказано мнение, что «составное преступление по существу является не чем иным, как специальным случаем уже учтенной законодателем совокупности преступлений». См Р. Г а л и а к б а р о в , М. Е ф и м о в , Е. Ф р о л о в . Множественность преступных деяний как институт советского уголовного права, «Советская юстиция», 1967, № 2, стр. 6. 89 34 а представляют единое целое с точки зрения социальной значимости. Длящиеся преступления не вызывают каких-либо сомнений при отграничении от повторности преступлений. Определение длящегося преступления дано в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 года «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям» в редакции постановления Пленума от 14 марта 1963 г. как «действия или бездействия, сопряженного с последующим длительным невыполнением обязанностей, возложенных на виновного законом под угрозой уголовного преследования»92. Примером длящегося преступления являются незаконное хранение огнестрельного оружия, злостное уклонение от уплаты алиментов на содержание детей и др. Длящееся преступление осуществляется непрерывно и этим отличается от повторности преступлений, при которой между отдельными преступлениями имеется перерыв во времени. Преступлением, квалифицируемым наличием тяжких последствий, является умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего (ст. 108 ч. 2 УК РСФСР). Это, преступление также состоит как бы из двух самостоятельных преступлений: умышленного тяжкого телесного повреждения и неосторожного убийства. Однако в силу внутреннего единства эти действия рассматриваются как одно преступление и тоже не могут создать повторности преступления. См. Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 19241963, М, 1964, стр. 189. Понятие длящегося преступления раскрывается в работах Б. С. У те н е к о г о . Уголовное право, Госюриздат, М., 1949, стр. 77 Юридический словарь, 1, Госюриздат, М., 1956, стр. 266, Н А. С т р у ч к о в а Назначение наказания при совокупности преступлений, М., 1957, стр. 43, М. Д. Ш а р г о р о д с к о г о , Наказание по советскому уголовному праву, М., 1958, стр. 51—52, В Н. К у д р я в ц е в а . Объективная сторона преступления, М., 1960, стр. 93—94, А. М. Я к о в л е в а . Совокупность преступлений по советскому уголовному прав). М., 1960, сгр. 27—28, Г. Т. Т к е ш е л и а д з е . Ответственность при совокупности преступлений по советскому уголовному праву, стр. 8, Советское уголовное право, Часть общая, Госюриздат, М, 1962, стр. 125—126, Комментарий Уголовного Кодекса РСФСР, 1960, Изд. ЛГУ, 1962, стр. 102 и др. 92 35 Глава третья ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ИСКЛЮЧАЮЩИЕ ПОВТОРНОСТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЯ Повторность преступлений является, как правило, показателем наличия у виновного стойкости антиобщественных взглядов и установок, склонности к совершению преступлений и тем самым свидетельствует о повышенной общественной опасности его Однако о наличии устойчивых антиобщественных взглядов и привычек у виновного, о тенденции антисоциального поведения его можно говорить лишь в тех случаях, когда он совершает повторное преступление в течение небольшого промежутка времени93. Но если новое преступление лицом совершается по прошествии большого промежутка времени, то это свидетельствует скорее о случайном характере совершенного деяния, чем о тенденции или склонности к совершению преступлений. В подобных случаях виновный не обнаруживает той злостности, которая характерна при совершении повторных преступлений за относительно небольшой период времени. Повышенная общественная опасность лиц, совершающих частые преступления, определяется и тем, что за относительно небольшое время обществу и государству причиняется более ощутимый ущерб. Ущерб, причиненный двумя преступлениями, совершенными с большим промежутком времени, менее ощутим для общества и государства, чем разный ущерб, причиненный при таких же обстоятельствах за короткий период времени. Это делает вполне оправданной постановку вопроса о том, что не всякое фактическое повторение преступлений является показателем повышенной общественной опасности личности виновного. Поскольку повторность является юридическим выражением повышенной опасности преступника, у которого, как правило, ярко выражены стойкие антиобщественные взгляды, привычки и склонность к Опубликованные в печати данные свидетельствуют о том, что большинство повторных преступлений совершается в течение первого года после отбытия наказания за первое преступление. См. А. Л. С а ф о н о в, О рецидиве преступлений, совершенных лицами, отбывшими лишение свободы, «Советское государство и право», 1967, № 3, стр. 110, М. И. К о в а л е в , Значение некоторых обстоятельств, способствующих совершению преступлений, «Советское государство и право», 1967, № 2, стр. 95, В. И. П и н ч у к , Некоторые данные о характеристике особо опасных рецидивистов, Сб. «Вопросы предупреждения преступности», Вып. 2, М., 1965, стр. 29. 13 36 совершению преступлений, то при отсутствии этих признаков были бы нецелесообразно считать наличествующим само юридическое понятие повторности преступления. Именно поэтому в советском уголовном праве принято положение, согласно которому повторность преступления отсутствует, если с момента совершения первого преступления истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности либо по нему же истекли сроки давности исполнения обвинительного приговора, а также погашена либо снята судимость. Иными словами, истечение срока давности при влечения к уголовной ответственности и исполнения обвинительного приговора за предшествующее преступление, как и погашение либо снятие судимости по нему, являются обстоятельствами исключающими повторность преступления. Уяснение вопросов исчисления сроков давности привлечения к уголовной ответственности и исполнения обвинительного при говора, погашения либо снятия судимости имеет не только теоретический интерес, но и большое практическое значение. По этому автор считает необходимым остановиться на этих вопросах более подробно. § 1. Истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности и исполнения обвинительного приговора как обстоятельство, исключающее повторность Под давностью привлечения к уголовной ответственности в советском уголовном праве понимается установленный законом период времени, по истечении которого с момента совершения преступления при наличии предусмотренных законом условий признается нецелесообразным привлечение лица к уголовной ответственности 94. В самом деле, если лицо, совершившее преступление, затем в течение длительного времени не учиняет новых преступных деяний, ведет добропорядочный образ жизни, соблюдает правила социалистического общежития и советские законы, то его нецелесообразно подвергать наказанию за ранее совершенное преступление, ибо в этом случае применение наказания оказалось бы бесцельным. Целями наказания являются исправление и перевоспитание осужденных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития, а также предупреждение совершения новы; См. Н. Д. Д у р м а н о в , Давность и погашение судимости, М., 1939 1 стр. 5, Ф В с р с н и и и н . Об уголовной давности, «Рабочий суд», 1927, № 12 стр. 970, Л. Ф р а д к и н . Давность в уголовном праве, «Еженедельник советской юстиции», 1929. № 26, стр. 605, Д. О. X а и - М а го м е д о в, Освобождение от наказания, Лекция, Высшая школа МООП РСФСР, М., 1964, стр. 4 Уголовное право, Часть общая, Изд-во «Юридическая литература», М 1966 стр. 403. 94 37 преступлений как осужденными, гак и иными лицами (ст. 20 Основ). Лицо, не совершающее в течение длительного времени нового преступления, не может быть признано нуждающимся в исправлении и перевоспитании, а также в особом воздействии в целях предупреждения с его стороны новых преступлений. Вместе с тем нельзя не учитывать то обстоятельство, что по истечении большого периода времени общество забывает о совершенном преступлении, а иногда изменяется общественная опасность содеянного. К тому же появляются трудности процессуального порядка, которые усложняют расследование дела и рассмотрение его в суде, хотя последние обстоятельства имеют второстепенное значение. Этим и оправдывается существование в советском уголовном праве института давности привлечения к уголовной ответственности. Таким образом, основанием давности в советском уголовном праве является отпадение той степени общественной опасности личности правонарушителя, которая в момент совершения преступления свидетельствовала о необходимости применения в отношении его наказания в целях исправления и перевоспитания, а также предупреждения новых преступлений как со стороны правонарушителя, так и иных граждан, и соображения процессуального характера. По этому вопросу существуют и другие точки зрения. Ряд авторов видят основание давности в отпадении со временем социальной (общественной) опасности 95. Нам представляется, что это неточно. Общественная опасность некоторых преступлений со временем, действительно, заметно понижается, однако опасность таких тяжких преступлений, как убийство, бандитизм, террористический акт, измена Родине и т. п. Не снижается даже по истечении значительного времени после их совершения. Другие авторы основание давности усматривают в отпадении общественной опасности самого лица, совершившего преступление96. Мы разделяем это мнение, но с тем уточнением, что наряду с этим в основе давности лежат и соображения процессуального порядка. Истечение срока давности означает, что ранее совершенное преступление юридически как бы не существует, его правовые последствия исчерпаны. Поэтому при совершении нового преступления по истечении срока давности по предыдущему деянию См. А. Н. Т р а и н и н, Уголовное право, Общая часть, М., 1929, стр. 468. И. И. Слуцкий, Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность, Изд-во ЛГУ, 1956, стр. 11. 96 См. В. Д. Ф и л и м о н о в , О давности уголовного преследования по советскому уголовному праву, Ученые записки Томского университета, № 33, 1957, стр. 109—111, Я. М. Б р а и н и н, Уголовная ответственность и её основание в советском уголовном праве, Изд-во «Юридическая литература», М., 1963, стр. 258. 98 38 виновный подлежит уголовной ответственности лишь за последнее преступление. Повторность преступлений означает, что виновный несет повышенную уголовную ответственность за два и более преступления, .совершенные в разное время, или хотя бы за одно преступление, но совершенное в период, когда у него была не погашена либо не снята судимость за предшествующее преступление. В случаях же, когда по предыдущему преступлению приговор не выносился, а срок давности истек, виновный юридически не может считаться ранее совершившим преступление. С юридической точки зрения повторность предполагает два или более преступления, тогда как по истечении срока давности по одному из них не имеется той множественности деяний, которая необходима для повторности. Коль скоро по истечении срока давности по одному из двух совершенных преступлений виновный несет уголовную ответственность только за одно из них, следовательно, и мера ответственности должна быть меньше, чем ответственность за два преступления. К. Маркс указывал, что действительное преступление предполагает определенную меру наказания 97. Вот почему не вызывает сомнений принятое в советском уголовном праве положение, согласно которому повторность отсутствует, если по предшествующему преступлению истекла давность привлечения к уголовной ответственности Пленум Верховного Суда СССР в ряде своих постановлений обращает внимание нижестоящих судов на необходимость выполнения этого положения. Например, в постановлении Пленума от 31 марта 1962 года «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» указывается, что «хищение не может квалифицироваться как повторное.., если к моменту совершения хищения истекли сроки давности уголовного преследования за ранее совершенное преступление» 98. Сроки давности привлечения к уголовной ответственности в советском уголовном праве дифференцируются в зависимости от тяжести совершенного преступления. И это вполне справедливо, ибо тяжесть преступления, на совершение которого решается лицо, является показателем его общественной опасности, а следовательно, и мерой времени, по истечении которого можно считать это лицо далее не представляющим общественной опасности и не нуждающимся в исправлении и перевоспитании. Как показывает судебная практика, истечение установленного законом срока давности не всегда является показателем отпадения общественной опасности лица, ранее совершившего преступление. Лицо, совершившее преступление, не представляет общественной опасности и не нуждается к исправительно-трудовом См. К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с , Соч. т. I, стр. 124. См. Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924— 1963, М., 1964, стр. 252, Такие же указания даны Пленумом по другим категориям дел. См. Там же. стр. 262, 283, «Бюллетень Верховного Суда СССР», 1964, № 3, стр. 19-20. 97 98 39 вам воздействии лишь тогда, когда оно в течение всего срока давности вело нормальный образ жизни, не совершало новых преступлений, не укрывалось от следствия и суда. Поэтому в целях недопущения случаев использования злостными преступниками института давности для уклонения от уголовной ответственности за совершенные преступления. Основы уголовного законодательства устанавливают ограничения в применении этого института к лицам, не вставшим на путь исправления. Такими ограничениями являются перерыв давности и приостановление ее течения. В частности, ч.ч. 3 и 4 ст. 41 Основ говорится, что «течение давности прерывается, если до истечения указанных в законе сроков лицо совершит новое преступление, за которое по закону может быть назначено лишение свободы на срок свыше двух лет. Исчисление давности в этом случае начинается с момента совершения нового преступления. Течение давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, скроется от следствия или суда. В этих случаях течение давности возобновляется с момента задержания лица или явки его с повинной. При этом лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, если со времени совершения преступления прошло пятнадцать лет и давность не быта прервана совершением нового преступления». Устанавливая перерыв давности в случае совершения лицом нового преступления, за которое по закону может быть назначено наказание свыше двух лет, в отличие от приостановления течения давности в случае уклонения виновного от следствия или суда, законодатель тем самым подчеркивает большую общественную опасность лиц, совершающих до истечения давности новые преступления, по сравнению с уклоняющимися от следствия или суда, но не совершающими новых преступных деяний. Такое решение вопроса в Основах уголовного законодательства представляется справедливым. Известные возражения, однако, вызывает положение, согласно которому перерыв давности наступает только в случае совершения нового преступления, за которое по закону может быть назначено наказание свыше двух лет. В ч. 5 ст. 41 Основ уголовного законодательства указывается, что вопрос о применении давности к лицу, совершившему преступление, за которое по закону может быть назначена смертная казнь, разрешается судом. Если суд не найдет возможным применить давность, смертная казнь не может быть назначена и заменяется лишением свободы. При применении законоположений о давности следует иметь в виду также Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 марта 1965 г. «О наказании лиц, виновных в преступлениях против мира и человечности и военных преступлениях, независимо от времени совершения преступлений», согласно которому нацистские преступники, виновные 40 в тягчайших злодеяниях против мира и человечности и военные преступлениях, подлежат суду и наказанию независимо от времени, истекшего после совершения преступления. В постановлении Президиума Верховного Совета СССР от 3 сентября 1965 года разъясняется, что Указ от 4 марта 1965 года распространяется и на тех граждан, которые в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. проводили активную карательную деятельность, принимали личное участие в убийствах и истязаниях советских людей 10°. С учетом этих Положений Указа от 4 марта 1965 года и Постановления ПВС СССР от 3 сентября 1965 года лица, виновные в совершении названных преступлений могут быть осуждены независимо от срока, истекшего с момента совершения преступления, к любой мере наказания, в том числе и к смертной казни. Известную трудность в судебной практике представляют вопросы исчисления сроков давности по длящимся и продолжаемым преступлениям. Относительно момента, с которого следует исчислять давность по длящимся и продолжаемым преступлениям, вопрос решен в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 года «Об условиях применения давности л амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям. В частности, в указанном постановлении Пленума указывается срок давности уголовного преследования в отношении длящихся преступлений исчисляется со времени их прекращения по воле или вопреки воле виновного (добровольное выполнение своих обязанностей, явка с повинной, задержание органами власти и др.). При этом лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, если со времени совершения преступления прошло пятнадцать лет и давность не была прервана совершением нового преступления» 101. И далее: «Срок давности в отношении продолжаемых деяний исчисляется с момента совершения последнего преступного действия из числа составляющих продолжаемое преступление» 102. Однако относительно момента, с которого следует исчислять сроки давности привлечения к уголовной ответственности по длящимся преступлениям, в литературе высказано и иное мнение Например, В. Зыков считает, что срок давности по этим преступлениям должен исчисляться не с момента их прекращения по воле или вопреки воли виновного, а с момента совершения акта преступного деяния100. Это мнение явно спорно, ибо вряд ли См. «.Ведомости Верховною Совета СССР», 1965, № 10, С1 123 См. «Ведомости Верховного Совета СССР», 1965, № 37, ст. 532. 101 См. Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924 1963, М., 1964, стр. 190. 102 См. Там же, стр. 190. 103 См. В. З ы к о в . Исчисление сроков давности привлечения к уголовной ответственности за длящиеся преступления, «Советская юстиция», 1968, № 10, стр. 5—6 99 100 41 можно, например, незаконное хранение и ношение огнестрельного оружия, взрывчатых веществ и т. д. оставлять без уголовно-правового реагирования после истечения 3-х лет после их приобретения либо изготовления (ст. 48 п. 2 УК РСФСР). Другое дело, что круг преступлений, признаваемых длящимися, следует пересмотреть в сторону сужения. Кроме того следовало бы в законе установить правило, согласно которому по длящимся преступлениям (заранее необещанное укрывательство, недоносительство), являющимися прикосновенностью к какомулибо преступлению, срок давности истекает одновременно с истечением «рока давности привлечения к уголовной ответственности со основному преступному деянию. В соответствии с законом течение давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, скроется от следствия и суда. В связи с этим важное значение имеет правильное понимание лиц, скрывшихся от следствия или суда. Вопрос о понимании этих лиц в советском уголовном праве имеет свою историю. Уже в ст. 22 УК РСФСР 1922 года говорилось, что сроки давности удваиваются, если лицо, совершившее преступление, скрывается или уклоняется от следствия или суда. Причем в соответствии с Циркуляром Верховного Суда РСФСР от 21 апреля 1922 года за № 71 давностные сроки удваивались лишь л случаях, когда преступник скрылся после привлечения к следствию или дознанию, и ему было предъявлено обвинение в определенном преступлении 104. В УК РСФСР 1926 года также имелось положение о лицах, скрывшихся от следствия или суда (ст. 14), к преступлениям которых давность не применялась. Причем, по мнению ряда криминалистов, под скрывшимися от следствия или суда следовало понимать тех лиц, которые были привлечены к следствию или суду 105. Применительно к действующему уголовному законодательству некоторыми авторами высказывается такая же точка прения. Например, И. И. Горелик полагает, что «лицо считается скрывшимся от следствия или суда, если оно скрылось в то время, когда по делу уже началось следствие и ему об этом известно, т. к. было предъявлено обвинение или применена мера пресечения или по другим обстоятельствам» 106. См. А. П и о н г к о в с к и и . Уголовное право РСФСР, Часть общая, VI., 1924, стр. 234—235, Уголовный кодекс, Практический комментарий под реакцией проф. М. Н. Гернета и А. Н. Трайнина, Общая часть, Изд. «Право и жизнь», М., 1924, стр. 64. 105 См. Уголовный кодекс. Научно-популярный комментарий под ред. проф. VI. Н. Гернета и А. Н. Трайнина, Изд-во «Право и жизнь», М., 1927, стр. 25— 26, Уголовный Кодекс УССР и РСФСР. Сравнительный текст и комментарий, вып. 7, Харьков, 1929, стр. 52. Уголовное право, Общая часть, изд. 3, Юрид. издательство НКЮ СССР, М., 1943, стр. 264—266, Уголовный Кодекс РСФСР. Комментарий Юрид. изд-во НКЮ СССР, М., 1941, стр. 20. 106 См. Комментарии к Уголовном Кодексу Белорусской ССР, Изд-во Белорусь, Минск, 1966, стр. 113. 104 42 Нам представляется, что подобное понимание лиц, скрывшихся от следствия и суда, неправильно. Само собой разумеется, что под скрывшимися от суда могут пониматься только лица, которым было предъявлено обвинение, избрана мера пресечения или отобрана подписка с обязательством являться в суд по вызовам и сообщать о перемене места жительства (ст. 89 УПК РСФСР), а также предъявлены материалы дела в порядке ст. ст. 201—203 УПК РСФСР. Однако под лицами, скрывшимися от следствия, следует понимать более широкий круг правонарушителей, чем тот, о котором пишет И. И. Горелик. Устанавливая правило, согласно которому течение давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, скроется от следствия или суда, законодатель исходил из предположения о повышенной общественной опасности этих лиц. Однако по существу никакой разницы в опасности правонарушителей нет, если первый из них, совершив преступление, скрывается прямо с места преступления с целью воспрепятствовать тем самым раскрытию преступления и уклониться от уголовной ответственности. А другой это делает после предъявления обвинения и избрания меры пресечения. В том и другом случае виновный не обнаруживает признаков раскаяния, не желает нести ответственность, препятствует осуществлению правосудия. В том и другом случае скрывшийся предпринимает, как правило, незаконные приемы, чтобы избежать разоблачения, подчас даже подделывает документы и проживает под чужим именем. Государство в том и другом случаях несет большие расходы для раскрытия преступлений и розыска виновного. Все это с теоретических позиций свидетельствует о том, что нет каких-либо серьезных оснований считать скрывшимися от следствия только тех лиц, которым предъявлено обвинение либо избрана мера пресечения, и не относить к этой категории преступников, которые, совершив деяние, сразу же скрываются от следствия, меняя место жительства или переходя на нелегальное положение, не дожидаясь разоблачения и предъявления обвинения либо избрания меры пресечения. Поэтому мы разделяем мнение В. А. Лукашева, который считает, что к скрывшимся от следствия или суда должны быть отнесены «преступники, скрывшиеся сразу после совершения преступления, обвиняемые, нарушившие избранную в отношении их меру пресечения, не связанную с лишением свободы (подписку о невыезде, личное поручительство или поручительство общественных организаций и т. д.) или совершившие побег из-под стражи, а также лица, задержанные в порядке ст. 122 УПК РСФСР в качестве подозреваемых, совершившие побег из под стражи» 107. См. В. А Л у к а ш е в . Правовые вопросы, связанные с розыском скрывшихся преступников, Вопросы предупреждения преступности», вып. 3, М.. 1966, стр. 57 107 43 В теории и судебной практике возникают и другие вопросы, связанные с давностью, которые не нашли единообразного разрешения, в то время как они имеют исключительно большое практическое значение для проблемы повторности. К таким вопросам, в частности, относится вопрос о конечном моменте истечения срока давности. Если начальным моментом течения срока давности единодушно признается день совершения преступления, то относительно дня истечения срока давности нет единства мнений. Так, М. Ю. Рагинский, Е. А. Фролов и другие считают, что срок давности исчисляется с момента окончания преступления до момента предъявления обвинения» 108. Наиболее подробно эта точка зрения развита И. М. Гальпериным 109. По мнению И. М. Гальперина, привлечение лица в качестве обвиняемого и предъявление ему обвинения означает, что сроки давности более не текут, т. е. приостанавливаются, и это позволяет суду вынести обвинительный приговор с назначением наказания подсудимому, несмотря на то, что к моменту вынесения приговора со дня совершения преступления истекли установленные законом сроки давности привлечения к уголовной ответственности110. Этот вывод автор обосновывает довольно своеобразным путем. Он считает, что мысль законодателя, сформулированную в ст. 41 Основ уголовного законодательства, согласно которой л и ц о не м о ж е т б ы т ь п р и в л е ч е н о к угол о в н о й о т в е т с т в е н н о с т и , если со дня совершения преступления истекли установленные законом сроки, следует понимать не в смысле осуждения лица, а в смысле привлечения лица в качестве обвиняемого. По мнению автора, по смыслу закона под привлечением к уголовной ответственности подразумевается привлечение лица в качестве обвиняемого, а течение срока давности предполагается до момента привлечения лица к уголовной ответственности (т. е. до привлечения лица в качестве обвиняемого). Следовательно, вынесение постановления о привлечении в качестве обвиняемого и предъявление лицу обвинения означает прекращение дальнейшего течения сроков давности, что позволяет суду вынести обвинительный приговор с назначением наказания подсудимому и тогда, когда к моменту вынесения приговора по делу истекли давностные сроки. См. Научно-практически комментарий к уголовно-процессуальному кодексу РСФСР, Гос. Изд-во юрид. лит., М., 1963, стр. 20. Научный комментарий к уголовному кодексу РСФСР, Свердловск, 1964, стр. 116. Эту точку зрения разделяет И. И. Горелик. См. Комментарий к Уголовному Кодексу Белорусской ССР, Минск, 1966, стр. 112. 109 См. И. М. Г а л ь п е р и н , Как исчислять срок давности привлечения к уголовной ответственности, «Советская юстиция», 1966, № 9, стр. 8—9. 110 Правило, согласно которому предъявление обвинения лицу прерывает течение давностного срока, установлено в п. «а» ч. 3 § 67 УК Чехословацкой Социалистической Республики. 108 44 Указанный вывод автора нам представляется неприемлемым тем более, что, получив его на основе анализа дел частного обвинения, он придает ему характер общетеоретического положения а советском уголовном праве111. Во-первых, действующему уголовному законодательству из вестей лишь один случай, когда течение срока давности на известный период времени приостанавливается. Он предусматривается ч. 3 ст. 41 Основ уголовного законодательства (ч. 3, ст. 48 УК РСФСР), согласно которой течение давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, скроется от следствия или суда. В этих случаях течение давности возобновляется момента задержания лица или явки его с повинной Следовательно, течение давности прекращается лишь в том случае, когда лицо, совершившее преступление, укрывается от следствия или суда. Иных случаев, когда течение срока давности приостанавливается, законом не предусмотрено. Закон также не упоминает и о том, что течение срока давности прекращается, если лицу предъявлено обвинение. Следовательно, уголовное законодательство не дает повода для выводов о том, что привлечение лица в качестве обвиняемого или предъявление обвинения означают прекращение дальнейшего течения давностного срока. Во-вторых, рассматриваемое положение И. М. Гальперина находится в противоречии со ст. 195 УПК РСФСР, в соответствии с которой «предварительное следствие приостанавливается 1) в случае, когда обвиняемый скрылся от следствия или суда или когда по иным причинам не установлено его местопребывание, 2) в случае психического или иного заболевания обвиняемою, удостоверенного врачом, работающим в медицинском учреждении, 3) в случае не установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого...». Причем по смыслу закона приостановление предварительного следствия по основаниям п. п. 1 и 2 ст. 195 УПК допускается, когда по делу добыты данные, свидетельствующие о совершении преступления определенным лицом, в отношении которого вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого 8 ч. 5 ст. 195 УПК говорится, что «производство по приостановленному делу подлежит прекращению по истечении давности, установленной уголовным законом». Следовательно, но смыслу этой нормы течение давности продолжается и по приостановлен ному делу, кроме случаев, когда следствие по делу приостановлено в связи с сокрытием обвиняемого от следствия и суда. Когда обвиняемый скрывается от следствия и суда, течение давности приостанавливается. Таким образом, формулируя ч. 5 Позиция И. М. Гальперина подвергнута убедительной критике проф. Н. И. Загородниковым См. Н. З а г о р о д н и к о в , Давность уголовного преследования и ее сроки, «Социалистическая законность», 1967, № 2, стр. 30—35. 111 45 ст. 195 УПК РСФСР, законодатель исходил из предположения, что вынесение постановления о предъявлении обвинения либо предъявление обвинения лицу не прекращают течения срока давности, (в случаях предъявления обвинения и приостановление дела в связи с тяжким заболеванием обвиняемого, при приостановлении дела в связи с не установлением места пребывания обвиняемого, по иным причинам, чем умышленное сокрытие его от следствия). Иначе было бы бессмысленным установление в уголовнопроцессуальном законе правила о прекращении приостановленного дела в связи с истечением срока давности. Нельзя согласиться с истолкованием И. Гальпериным выражения закона «привлечение к уголовной ответственности» (ст. 41 Основ) как привлечения лица в качестве обвиняемого самом деле в выражение «привлечение к уголовной ответственности» законодатель вкладывает более широкий смысл, чем это полагает автор. Как справедливо подчеркнул проф. Н. И. Загородников, «привлечение к уголовной ответственности по уголовному закону не равнозначно... привлечению в качестве обвиняв мою по процессуальному закону» 112. Известно, что уголовная ответственность предполагает не только привлечение лица в качестве обвиняемого, но и предусмотренные законом процессуальные формы принуждения, осуждение с назначением наказания, исполнение назначенного наказания, правовые последствия осуждения и отбытия наказания113. Поэтому под привлечением к уголовной ответственности в смысле ст. 41 Основ уголовного законодательства следует понимать как привлечение лица в качестве обвиняемого, так и осуждение его Однако решающее значение при этом имеет осуждение, ибо в соответствии с законом вопрос об окончательном привлечении лица к уголовной ответственности решает суд в приговоре. Поэтому при решении вопроса о конечном моменте истечения срока давности уголовного преследования следует ориентироваться на этот акт. Н. И. Загородниковьш высказано мнение о том, что «привлечение к уголовной ответственности... начинается с момента вынесения приговора114. Нам это представляется спорным. На самом деле уголовная ответственность лица начинается ранее, в частности, нередко с момента предъявления обвинения либо избрания меры пресечения. Иначе невозможно было бы объяснить то, почему в соответствии с законом мера пресечения подлежит от мене, если в течение десяти суток с момента применения ее лиц См. Н. З а г о р о д к и ко в, Давность уголовною преследования и ее сроки, «Соц. законность», 1967, № 2, стр. 33 113 Например, высказывается мнение, что судимость лица является одной из форм уголовной ответственности. См. Ф. Н. Ф а т к у л л и н . Обвинение и судебный приговор, Изд-во Казанского университета, 1965, стр. 338. 114 См. Н. З а г о р о д н и к о в . Давность уголовного преследования и ее сроки, «Соц. законность», 1967, № 2, стр. 34 112 46 не предъявлено обвинение (ст. 90 УПК РСФСР), почему не до пускается в качестве меры пресечения заключение под страж> по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание, не связанное с лишением свободы (ст. 96 УПК РСФСР) и т. д. Итак, момент вынесения обвинительного приговора является конечным сроком, который следует брать во внимание при исчислении давности уголовного преследования. Одним из обстоятельств, исключающих повторность преступления, является истечение сроков давности исполнения обвинительного приговора. Под давностью исполнения обвинительного приговора в советском уголовном праве понимается установленный законом срок, по истечении которого признается нецелесообразным приведение приговора в исполнение. Наказание дает наиболее ощутимый эффект тогда, когда оно приводится в исполнение непосредственно за его назначением В этом случае его исполнение представляется необходимым и целесообразным поскольку в момент назначения наказания судом было признано, что виновный представляет опасность для общества, нуждается в исправлении и перевоспитании. Но если осужденный после вступления приговора в законную силу не был подвергнут наказанию длительное время, притом вел вполне нормальный образ жизни, не совершал новых преступлений и не предпринимал мер к уклонению от отбывания наказания, то утрачиваются основания к исполнению приговора. Поскольку в подобных случаях отпала та степень общественной опасности осужденного, которая привела суд к убеждению о необходимости назначения ему наказания с исполнением его (иначе суд мог назначить наказание условно), постольку обращение наказания к исполнению представляется бесцельным и нецелесообразным. Таким образом, основанием давности исполнения обвинительного приговора в советском уголовном праве является отпадение общественной опасности личности осужденного. Истечение давности исполнения обвинительного приговора свидетельствует, как правило, об отсутствии у лица стойких антиобщественных взглядов, укоренившихся преступных мотивов, склонности к совершению новых преступлений, говорит об отсутствии общественной опасности осужденного. Все это дает основание не считать преступление повторным, если по предшествующему преступлению истекли сроки давности исполнения обвинительного приговора. Истечение давности исполнения при говора означает, что правовые последствия преступления и осуждения за него исчерпаны и не имеют никакого уголовно-правового значения Д О Х а н - М а г о м е д о в Освобождение от наказания В. Ш МООП РСФСР, М 1964, стр. 11, Уголовное право, часть общая М, 1966, стр. 408. 115 47 Сроки давности исполнения обвинительного приговора дифференцируются в зависимости от тяжести назначенного судом наказания. Законодатель при этом исходит из предположения, что размер наказания является мерилом степени общественной опасности осужденного, а чем большую общественную опасность лицо представляло в момент назначения наказания, тем больший период времени необходим для подтверждения отпадения ее (ст. 42 Основ). В целях недопущения случаев использования давности исполнения приговора для уклонения от ответственности злостных преступников закон предусматривает ограничения ее применение В частности, в ч. 3 ст. 42 Основ устанавливается, что течение давности прерывается, если осужденный уклоняется от отбытия наказания или совершит до истечения сроков новое преступление, за которое судом назначено наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года, ссылки или высылки на срок не менее трех лет. Перерыв давности означает, что период времени, истекший к моменту сокрытия осужденного от отбывания наказания или ко времени совершения нового преступления, полностью аннулируется. Как предусматривается в законе, исчисление давности в случае совершения нового преступления начинается с момента его совершения, а в случае уклонения от отбывания наказания — с момента явки для отбытия наказания, либо с момента задержания скрывавшегося осужденного. В соответствии с законом в случаях уклонения от отбывания наказания обвинительный приговор не может быть приведен в исполнение, если со времени его вынесения прошло пятнадцать лет и давность не была прервана совершением нового преступления. Если осужденный был приговорен к смертной казни и приговор в течение пятнадцати лет не был приведен в исполнение в связи с уклонением виновного, то вопрос о применении давности решается судом. Точно так же на рассмотрение суда вопрос о применении давности должен быть передан в случае, если осужденный был приговорен к смертной казни, но приговор в течение десяти лет не был приведен в исполнение по причине, не зависящей от осужденного. Если суд в подобных случаях не находит возможности применить давность, смертная казнь заменяется лишением свободы. Случаи совершения повторных преступлений по истечении срока давности исполнения обвинительного приговора в практике встречаются редко и поэтому особых трудностей не вызывают. 48 § 2. Погашение и снятие судимости как обстоятельства, исключающие повторность преступления Чтобы правильно понять вопрос о том, почему случаи совершения преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное преступление, создают повторность, а при погашении либо снятии судимости исключается возможность рассматривать вновь совершенное преступление как повторное, необходимо уяснить понятие и сущность судимости по советскому уголовному праву, а также основания ее погашения или снятия. В советской уголовно-правовой литературе имеется несколько определений понятия судимости. Однако большинство из них, правильно подчеркивая те или иные стороны этого понятия, не вскрывают до конца его сущности. Лишь определение, раскрывающее сущность и назначение судимости, может помочь правильно понять то, почему наличие судимости у лица дает основание считать преступление повторным. Некоторые авторы судимость определяют как «опорочивающий лицо факт осуждения его к определенной мере уголовного наказания, назначенного за какое-либо преступление в обвинительном приговоре суда» 116. Такое определение не раскрывает существа и назначения судимости по советскому уголовному праву. В самом деле, назначение этого института вовсе не в том, чтобы опорочить лицо, совершившее преступление. Авторы Юридического словаря 1953 года судимостью считают «правовое состояние, созданное для лица фактом осуждения его судом к какой-либо мере наказания за совершение преступления» И7. Это определение правильно подчеркивает, что судимость оказывает влияние на правовое положение осужденного. Однако сущность судимости не сводится к правовому положению осужденного. Это видно хотя бы из того, что о лице, имеющем несколько судимостей, нельзя сказать, что оно находится в нескольких правовых состояниях. Близко к этому понятие судимости определяют В. В. Брэксин, Л. Ф. Помчалов, которые пишут: «Судимость есть такое правовое положение лица, созданное фактом осуждения его советским судом в определенной мере наказания за совершенное им преступление, которое в случаях, предусмотренных законом, может выражаться в наступлении для этого лица определенных последствий См. А. П. Чу г а е в . Малозначительное преступление и товарищеский уд. Изд-во Казанского университета, 1966, стр. 214. Комментарий к Уголовному Кодексу РСФСР 1960 г, Изд-во ЛГ&, 1962, стр. 133. Советское уголовное право, Часть общая, Изд. Ленинградского университета, 1960, стр. 536. 117 См. Юридический словарь, М, 1953, стр. 675, В. Г. Беляев судимость определяет как «уголовно-правовое состояние лица, осужденного за совершение преступления», См. В. Г. Б е л я е в , Личность преступника в советском уголовном праве, Автореферат канд. дисс., Ленинград, 1963, стр. 15. 116 49 уголовно-правового и общеправового характера»118. Это определение более полно, оно подчеркивает уголовно-правовой и общеправовой аспект значения судимости. И все же оно тоже не раскрывает сущности судимости по советскому уголовному праву. Главное в судимости авторы видят в правовом положении осужденного, между тем судимость оказывает лишь определенное влияние на правовое положение осужденного и не сводится только к нему. «Судимость по советскому уголовному праву,— пишет В. Д. Филимонов,— есть поражение определенных, установленных законом прав, созданное для лица фактом осуждения его советским судом к какому-либо наказанию за конкретное преступление»119. Приведенное определение понятия судимости водит существо ее также к правовому положению осужденного, с чем нельзя согласиться. По этой же причине нельзя считать полным и удачным определение судимости, даваемое Д. О. Ханагомедовым, который под нею понимает «наличие в течение определенного срока правовых ограничений для лица после отбытия им наказания, связанных с выбором места жительства работы и др., а также возможность наступления определенных правовых последствий в случае совершения данным лицом нового преступления» 12°. Это определение понятия судимости не приемлемо не только потому, что оно существо ее сводит к правовому положению осужденного, но и потому, что оно подчеркивает наличность правовых ограничений лишь после отбытия наказания, тогда как судимость наличествует у лица как до отбытия наказания и в период его отбывания, так и после отбытия его. Наличие такого разнообразия в определениях понятия судимости по советскому уголовному праву объясняется тем, что само слово «судимость» в юридической литературе и судебной практике употребляется в различном смысловом значении. «К понятию преступности,— пишет А. А. Герцензон, — примыкает понятие судимости, т. е. совокупности лиц, признанных виновными в совершении преступлений и приговоренных судом к уголовному наказанию» Как видно, проф. Л. А. Герцензон понятие судимости здесь Vпотребляет в ином смысле, чем это имеет См. В. В. Е р а к с и н , Л. Ф. Почч а л о в, Погашение и снятие судимости в советском уголовном праве, Изд-во МГУ, 1963, стр. 15. 119 См. В. Д. Ф и л и м о н о в , Судимость и её погашение по советском V уголовному праву Труды Томского государственного университета В. В. Куйбышева, Пятая научная конференция Томского государственного университета, посвященная 350-летию г Томска, т 137, Томск, 1957, стр. 105. 120 См. Д. О. Х а н - М а г о м е д о в Освобождение от наказания Лекция Высшая школа МООП РСФСР, М, 1964, стр. 39, Уголовное право. Общая часть, Изд-во «Юридическая литература», 1966, стр. 434. 121 См. А. А. Г е р ц е н з о н , Основные положения и задачи советское науки уголовной статистики, Всесоюзный институт по изучению причин в разработке мер предупреждения, преступности, Проблемы искоренения преступности Изд-во «Юридическая литература», М., 1965, стр. 44. 118 50 в виду ст. 47 Основ уголовного законодательства. В отличном от ст. 47 Основ уголовного законодательства смысле термин «суди мости» употребляется в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 17 сентября 1960 года «О состоянии судимости в первом полугодии 1960 годя» п некоторых других постановлениях 122. Таким образом, приступая к раскрытию понятия судимости по советскому уголовному праву, мы ограничиваем объем исследования этого понятия содержанием, которое вкладывается в него ст. 47 Основ уголовного законодательства. По смыслу ст. 47 Основ уголовного законодательства судимость прежде всего означает наличие факта состоявшегося осуждения лица советским судом за совершение одного или нескольких преступлений. Судимость является свидетельством о состоявшемся официальном, от имени государства, признании судом лица виновным в совершении одного или нескольких преступлений. Таким образом, лицо, имеющее судимость,— это лицо, ранее совершившее одно или несколько преступлений. Это обстоятельство особенно важно подчеркнуть для лучшего уяснения вопроса о том, почему совершение нового преступления при наличии не снятой или непогашенной судимости создает повторность преступления. Если повторность предполагает совершение нового преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление, то она налицо и в случае учинения нового преступления лицом, имеющим судимость. В литературе справедливо указывается, что судимость возникает в связи с вынесение« в отношении лица обвинительного приговора с назначением ему уголовного наказания 123. Обвинительный приговор без назначения наказания не влечет за собой судимости. С учетом этого можно сказать, что судимость означает наличие такого осуждения лица, которым признано, что оно представляло и представляет общественную опасность как в момент совершения преступления, так и в момент разбирательства См Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР 19241963, М, 1964, стр. 150—152. Г 3 Анашкии пишет, что судимость в нашей стране в 1965 году по равнению с 1964 г уменьшилась на 7,6%, а по состоянию к 1963 году — на 16,7%. Ясно, что в этом случае под судимостью имеется не то, что подразумевается в ст. 57 УК РСФСР. См Г. 3. А н а ш к и н. О задачах и тенденциях развития социалистического правосудия, «Вестник Московского университета», 1966, № 4, стр. 6 123 См. М. П. Е в т е е в, Погашение и снятие судимости. Изд-во «Юридическая литература», М, 1964, стр. 6; В. В. Е р а к с и н, Л. Ф. П о м ч а л о в, Погашение и снятие судимости в советском уголовном праве Изд-во МГУ, 1963, стр. 5. 122 51 дела в суде. Осуждение виновного к какой-либо мере наказания означает, что суд считает его представляющим общественную опасность не только на день вынесения приговора, но и на все время исполнения приговора (если наказание носит срочный характер), а если наказание единовременного характера (штраф, конфискация имущества), то вплоть до его исполнения. Общественная опасность осужденного может отпасть только в результате его исправления и перевоспитания. Вынесением обвинительного приговора с назначением наказания суд от имени государства дает отрицательную морально-политическую оценку поведения осужденного и тем самым предупреждает его о недопустимости подобного поведения в будущем. Таким образом, судимость представляет собой своеобразное предупреждение лицу не совершать впредь новых преступлений. Действие указанного предупреждения, видимо, должно оставаться в силе до тех пор, пока не отпадут основания считать это лицо представляющим общественную опасность для общества и государства. Однако существо судимости не сводится только к этому. Вынесение в отношении лица обвинительного приговора с назначением наказания означает и то, что суд считает необходимым подвергнуть осужденного специальному воздействию (наказанию), исполнение которого предполагает общественный и государственный контроль за поведением осужденного. В. И. Ленин считал «врагами народа», «врагами социализма», жуликов, тунеядцев, хулиганов и требовал их «взять под особый надзор всего населения», в этом он видел залог успеха борьбы с ними124. Следовательно, судимость по советскому уголовному праву может быть рассмотрена как одна из форм контроля в отношении лиц, совершивших преступления и подвергшихся осуждению. Общественная опасность лица не всегда отпадает с отбытием наказания, а необходимость в общественном и государственном контроле за поведением осужденного остается и после отбытия наказания вплоть до полного закрепления результатов исправления и перевоспитания. На это обстоятельство было правильно обращено внимание О. Э. Лейстом 125. Государственный и общественный контроль за поведением осужденного в период отбывания наказания и после его отбытия осуществляется в правовых формах. В частности, он находит свое проявление в установлении режима отбывания наказания, правовых ограничений в отношении лиц, имеющих судимость. Примерами правовых форм государственного и общественного контроля за лицами, имеющими судимость, являются административный надзор органов милиции за лицами, освобожденными из 124 126 См. В. И. Л е н и н . Поли. собр. соч., т. 35, стр. 200—201. См. О. Э. Л е и с т, Санкции в советском праве, М„ 1962, стр. 145 52 мест лишения свободы126, общественный контроль наблюдательных комиссий за поведением подобных лиц127. С учетом сказанного выше, по нашему мнению, под судимостью следует понимать наличие факта состоявшегося осуждения лица за совершение одного или нескольких преступлений, которым суд от имени государства выразил отрицательную морально-политическую оценку поведения осужденного и тем самым предупредил его о недопустимости подобного поведения в будущем, а также признал его представляющим общественную опасность для советского общества и государства и нуждающимся в общественном и государственном контроле вплоть до полного закрепления результатов исправления и перевоспитания. При таком понимании существа судимости по советскому уголовному праву становится очевидным, почему повторность преступления связывается с наличием у лица судимости за предшествующее преступление. Если наличие судимости у лица означает, что оно ранее уже совершило одно или несколько преступлений, представляет общественную опасность, в связи с чем взято под общественный и государственный контроль, предупреждено о недопустимости совершения нового преступления под угрозой наступления неблагоприятных последствий уголовно-правового характера и все же совершает новое преступление, то это свидетельствует об особой злостности виновного, об упорном нежелании его прислушаться к предупреждению суда, уклонении от общественного либо государственного контроля, о наличии склонности к совершению преступлений. Это делает вполне оправданным рассмотрение нового преступления лица как повторного и на этом основании применение к нему более строгого наказания. При таком понимании существа судимости логически неизбежно существование института погашения и снятия судимости. Лицо, осужденное к какой-либо мере наказания, с течением времени может вполне исправиться и не представлять более общественной опасности, в связи с чем отпадает надобность в общественном и государственном контроле за его поведением. При исправлении и перевоспитании лица бесцельным становится и См. «Ведомости Верховного Совета СССР», 1966, №30, стр. 597 См. Положение о наблюдательных комиссиях при исполнительны комитетах, районных, городских Советов депутатов трудящихся РСФСР, «Советская юстиция», 1965, .№ 22, стр. 25—27. Установление постоянного контроля со стороны общественности за освобожденными от наказания в виде лишения свободы и проведение с ними воспитательной работы ряд авторов рассматривают как одно из условий предупреждения ПОВТОРНЫХ преступлений И. Ш м а р о в, Г. Т у м а н о в. Важное условие предупреждения повторных преступлений, «Советская юстиция», 1963, № 15, стр. 19. Н. А. С т р у ч к о в . Советское исправительно-трудовое право. М., 1963, стр. 170. В. Елеонс к и й . Наблюдательные комиссии и предупреждение рецидивной преступности. «Советская юстиция», 1960, № 7, стр. 16—17. 126 127 53 оставление в силе предупреждения суда о несовершенных новых преступлений. Представляется необходимым обсудить вопрос о моменте, с которого лицо может считаться имеющим судимость. Этот вопрос в уголовно-правовой литературе не обсуждается, хотя имеет чрезвычайно важное практическое значение. В уголовнопроцессуальной литературе высказано мнение, «то «момент признания того или иного гражданина судимым совпадает с датой вступления в законную силу обвинительного приговора суда» 128. В соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством (ст. 328, 356 УПК РСФСР) приговор вступает в законную силу по истечении срока на кассационное обжалование и опротестование, если он не был обжалован или опротестован (7 суток). В случае принесения кассационной жалобы или кассационного протеста приговор, если он не отменен, вступает в законную силу по рассмотрении дела вышестоящим судом. Приговор, не подлежащий кассационному обжалованию, вступает в силу с момента его провозглашения. Как показывает судебная практика, немалое число приговоров обжалуется и опротестовывается в кассационном порядке (нередко без достаточных оснований), а до вступления приговора в законную силу с момента его провозглашения проходит значительное время. За это время отдельные преступники совершают новые преступления. Если согласиться с точкой зрения, согласно которой лицо считается имеющим судимость с момента вступления приговора в законную силу, то было бы невозможно вновь совершенное до вступления приговора в законную силу преступление рассматривать как учиненное при наличии судимости, а лицо нельзя бы было признать особо опасным рецидивистом и т. п. Но такое решение не отвечало бы задачам усиления борьбы со злостными преступниками, которые демонстративно отрицают предпринимавшиеся судом меры воздействия. Иконников народным судом Октябрьского района г. Куйбышева был осужден по ст. 206 ч. I УК РСФСР к одному году исправительных работ условно. В день провозглашения приговора он в нетрезвом состоянии учинил новое хулиганство подпадающее под признаки ч. I ст. 206 УК РСФСР. Следственные органы и суд квалифицировали новое преступленье по ч. 2 ст. 206 УК РСФСР по признаку наличия судимости за хулиганство. В литературе описан случай, когда при провозглашении вынесенного приговора за изнасилование несовершеннолетней, осужденный лезвием безопасной бритвы нанес матери потерпевшей тяжкие телесные повреждения. Судом при вынесении нового приговора была учтена судимость за изнасилование и виновный был признан особо опасным рецидивистом. Такая практика судов нам представляется правильной. Вынесение обвинительного приговора См. Ф. Н. Ф а т ь у л л и н 1965, стр. 337. 128 Обвинение и судебный пориговор Казань, 54 с назначением наказания и провозглашение его осужден ному, если оно обосновано, означает, что осужденному сделано судом от имени государства предупреждение о неправильном его поведении, выражена отрицательная оценка содеянного. А коль скоро такое лицо не прислушивается к предупреждению суда и совершает после провозглашения приговора новое преступление, то это свидетельствует об особой злостности осужденного, о его упорном противопоставлении своего «я» интересам общества. Это вполне оправдывает применение к такому лицу более строгого наказания Итак, по нашему мнению, лицо еле дует считать имеющим судимость с момента провозглашения приговора, если таковой в конечном итоге не отменен и вступил в законную силу. Если же первый приговор был отменен, то лицо не может считаться имевшим судимость в момент совершения второго преступления. В советском уголовном праве отличают погашение от снятия судимости. Если погашение судимости наступает автоматически по истечении установленного законом срока то снятие судимости производится судом при наличии условий, предусмотренных законом, или высшими органами власти Союза ССР или союзных республик по актам об амнистии или помиловании 129. Погашение судимости автоматически по истечении установленного законом срока означает, что лицо за время, прошедшее после отбытия наказания, не совершает новых преступлений и тем самым доказывает, что оно более не представляет общественной опасности для советского общества и государства и с этой точки зрения ничем не отличается от других советских граждан, никогда не совершавших преступлений. Для удержания такого лица от совершения преступления в будущем достаточно такой же абстрактной угрозы уголовным наказанием, как и для всех советских граждан, но не требуется угрозы повышенным наказанием. Снятие судимости судом (как по истечении установленного законом срока, так и досрочно) производится также при условии, если лицо, имеющее судимость, исправилось и нет необходимости считать его имеющим судимость. То же самое следует сказать о случаях снятия судимости по амнистии и помилованию. Надо подчеркнуть, что при снятии судимости по амнистии и помилованию имеется большая вероятность ошибки в оценке степени исправления осужденного. Не случайно в литературе появились убедительные рекомендации о более осторожном подходе к снятию судимости при помиловании и амнистии Внесено также предложение при помиловании Наиболее подробно вопросы снятия судимости по амнистии и помилованию рассматриваются в работе В. Е. Квашиса «Гуманизм советского уголовного права» М., 1969. - стр. 142— 148. 129 55 и амнистии судимость снимать условно 130. Высказано мнение о целесообразности передачи на разрешение суда вопроса о признании или непризнании качества квалифицирующего или отягчающего обстоятельства в отношении судимостей, снятых по актам об амнистии или помиловании131. Указанные предложения имеют под собой серьезные основания. Практика показывает, что институт снятия судимости используется злостными преступниками для уклонения от повышенной уголовной ответственности. В. Демин и И. Дудырев указывают, что при обобщении практики выяснилось, что у 36,8% лиц, которые фактически не первый раз предстали перед судом, прежние судимости оказались погашенными и снятыми 132. Проведенное нами изучение лиц, фактически совершивших преступление повторно, показало, что у 19,32% судимость также была погашена, либо снята. И все же наиболее предпочтительным путем устранения противоречия между институтом повторности и институтом снятия судимости по актам об амнистии и помилованию следует признать более осторожный подход к снятию судимости с амнистированных и помилованных133. Повторность преступления является, как правило, показателем повышенной общественной опасности личности совершившего преступление. В связи с этим в советском уголовном праве повторность преступления рассматривается как основание для усиления наказания. А поскольку совершивший преступление после погашения или снятия судимости не представляет повышенной общественной опасности по сравнению с лицом, учинившим такое же деяние впервые, то, следовательно, также не имеется оснований к усилению наказания такого лица. См. В. Н. К у д р я в ц е в , Теоретические основы квалификации преступлений. М., 1963, стр. 310. 131 См. В. А. В л а д и м и р о в . Квалификация повторных преступлений против личной собственности граждан. Труды Высшей школы МООП РСФСР, вып. 12, М, 1965, стр. 113. 132 См. В. Д е м и н, И. Д у б ы р е в Предотвращать рецидивную преступность, «Советская юстиция», 1966, № 11, стр. 19. 133 В литературе имеются более решительные высказывания по поводу совершенствования законодательства о судимости. Например, В. Г. Беляев считает, что «при дальнейшем совершенствовании законодательства целесообразно превратить судимость из безусловного состояния в условное. Нет необходимости распространять положения института судимости на всех осужденных, поскольку большинство из них после отбытия наказания не совершают новых преступлений. Считать судимыми следует только тех лиц, кто и после осуждения в течение определенного срока вновь совершит такое преступление, которое будет рассматриваться как повторное», См В. Г. Беляев Личность преступника в советском уголовном праве, Автореферат канд. дисс., Ленинград, 1963, стр. 15. Такое же предложение внесено М. А. Ефимовым, См Проблемы лишения свободы как вида наказания в законодательстве, судебной и исправительно-трудовой практике, Автореферат доктор, дисс. Ленинград, 1966, стр. 28. Однако с этим предложением трудно согласиться, так как оно практически нисколько не улучшает действующее законодательство об ин статуте судимости 130 56 Вот почему снятие или погашение судимости но советскому уголовному праву признаются обстоятельствами, исключающими возможность рассматривать вновь совершенное преступление как повторное. В ранее действовавшем уголовном законодательстве имелись прямые указания на то, что снятые и погашенные судимости не могут учитываться как основание для усиления ответственности виновного (ст. 10 Основных начал уголовного законодательства 1924 г.). Но в ст. 34, п. I Основ уголовного законодательства 1958 г. это не предусматривается. Большинство уголовных кодексов союзных республик повторили то же самое. И лишь в ст. 38 п. I УК Эстонской ССР прямо указывается, что при назначении наказания в качестве отягчающего обстоятельства не учитываются преступления, по которым погашена или снята судимость. Отсутствие в Основах и УК большинства союзных республик четких указаний по этому вопросу привело к попыткам обосновать возможность рассматривать в качестве повторных преступления в случаях, когда судимость по предыдущему преступлению снята или погашена. Так, С. Бородин писал, что убийство может квалифицироваться как повторное (п. «и» ст. 102 УК РСФСР) независимо от того. погашена или снята судимость за предшествующее убийство134 В. А. Владимировым была высказана точка зрения, согласно которой снятая или погашенная судимость не может учитываться только тогда, когда в статье Особенной части УК указывается на совершение преступления лицом, имеющим судимость или осужденным. «Что касается повторности преступлений, упоминаемой в законе без связи с наличием или отсутствием судимости за ранее совершенные преступления,— писал В. А. Владимиров,— то здесь (коль скоро закон говорит о повторном совершении соответствующих преступлений, а о прежней судимости), не имеет значения, снята или погашена прошлая судимость или нет» 135. В. Соловьев тоже пришел к выводу, что снятие или погашение судимости не должно рассматриваться как обстоятельство, исключающее повторность преступления. По его мнению, только суд вправе признать или не признать первое преступление, по которому погашена или снята судимость, за отягчающее обстоятельство 136. См. С. Б о р о д и н . Применение нового Уголовного Кодекса РСФСР по делам об убийствах, «Социалистическая законность», 1961, № 9, стр. 19— 25. Его же, Квалификация умышленных убийств. Изд. Высшей школы МООП РСФСР, М, 1963, стр. 75. 133 См. В. А. В л а д и м и р о в . Преступления против личной собственности граждан по уголовному законодательству союзных республик, «Советское государство и право», 1962, № 8, стр. 72—73. 136 См. В. С о л о в ь е в, О некоторых вопросах применения общей части нового УК РСФСР, «Советская юстиция», 1961, № 8, стр. 10. 134 : 57 Рассмотренные точки зрения не получили поддержки ни в теории, ни в судебной практике. Да и упоминавшиеся авторы впоследствии изменили свою позицию по этому вопросу137. Убедительную критику точки зрения, согласно которой для повторности преступления не имеет значения факт снятия или погашения судимости, дали Н. И. Загородников и X. Шейнин Н. И. Загородников писал, что «снятие судимости означает, что лицо признается как бы не совершавшим преступления. Истечение с момента отбытия наказания указанных в законе сроков и несовершение в течение этого времени нового преступления озна^ает, что лицо прошло дополнительную проверку, обнаружило свое исправление и поэтому может рассматриваться как вовсе нее совершавшее преступление»138. X. Шейнин подчеркивал, что погашение или снятие судимости ликвидирует всякие правовые последствия осуждения лица и поэтому является обстоятельством, исключающим возможность рассматривать вновь совершенное преступление как повторное 139. Указанное теоретическое положение советского уголовного права нашло свое подтверждение в ряде постановлений Пленума Верховного Суда СССР последних лет. Институт судимости в советском уголовном праве играет важную роль в деле предупреждения повторных преступлений. В то же время он является действенным средством, стимулирующим осужденного к быстрейшему исправлению и перевоспитанию. Все это делает его практическую значимость неоспоримой. Между тем отдельные советские криминалисты подвергают сомнению практическую полезность института судимости в советском уголовном праве и предлагают вообще отказаться от него. Например, С. Степичев полагает, что существование института судимости нецелесообразно, поскольку при полном отсутствии положительных сторон ему присущ ряд весьма отрицательных моментов. Отрицательные стороны он видит в том, что судимость затрудняет отбывшему наказание возвратиться к честной жизни и тем самым толкает его на новые преступления, а погашение и снятие ее мешают действенной борьбе с преступниками-рецидивистами, поскольку погашение и снятие судимости не дают См. В. А. В л а д и м и р о в , Квалификация повторных преступлений против личной собственности граждан, Труды Высшей школы МООП РСФСР, Вып. 12, М, 1965, стр. 113, С. В. Б о р о д и н , Квалификация убийства по действующему законодательству, М., 1966, стр. 76. Однако следует заметить, что С. В. Бородин вносит предложение дополнить ст. ст. 34 и 41 Основ уголовного законодательства положением, согласно которому снятие и погашение судимости либо истечение срока давности уголовного преследования за ранее совершенное особо опасное преступление при совершении нового аналогичного преступления не исключают признания этого преступления повторным. См. С. В. Б о р о д и н , Квалификация убийства по действующему законодательству, М., 1966, стр. 75. 138 См. Н. З а г о р о д н и к о в . Несколько возникших вопросов квалификации умышленных убийств, «Советская юстиция», 1962, № 3, стр. 4-5. 139 См. X. Ш е й н и н , О повторное™ совершения преступлений, «Социалистическая законность», 1963, № 5, стр. 47. 137 58 возможности квалифицировать преступление как повторное и признать лицо особо опасным рецидивистом 140. Однако с подобными утверждениями трудно согласиться Конечно, в практике встречаются отдельные случаи, когда некоторые «сверхбдительные» администраторы по мотивам наличия судимости не принимают отбывших наказание на работу, отказывают им в жилищно-бытовом устройстве допускают иные ограничения. Но в целом институт судимости положительных черт имеет больше, чем отрицательных. Основная его положительная черта состоит в том, что он способствует предупреждению повторных преступлений, служит делу усиления борьбы с преступниками-рецидивистами, стимулирует осужденных к быстрейшему исправлению и перевоспитанию. Отказ от института погашения и снятия судимости практически привел бы к пожизненному признанию судимыми лиц, когда-то подвергавшихся осуждению. В печати позиция С. Степичева подвергнута справедливой критике. Высказано мнение и о том, что институт судимости имеет право на существование141. Порядок погашения и снятия судимости регулируется ст. 47 Основ уголовного законодательства и соответствующими статьями уголовных кодексов союзных республик. Погашение судимости ставится в зависимость от того, совершит ли лицо, отбывшее наказание, новое преступление в установленный законом срок или нет. Этот срок в свою очередь дифференцируется в зависимости от вида и тяжести наказания. В отношении же лиц, осужденных к лишению свободы на срок свыше десяти лет, законом устанавливается снятие судимости судом, если они в течение восьми лет со дня отбытия наказания (основного и дополнительного) не совершат нового преступления и если при этом судом будет установлено, что осужденный исправился и нет необходимости считать его имеющим судимость (п. 7 ст. 47 Основ). Это же правило установлено в отношении особо опасных рецидивистов со внесением изменений в п. 7 ст. 47 Основ уголовного законодательства Законом СССР от 11 июля 1969 года. Поскольку в практике возможны случаи отпадения оснований считать лицо имеющим судимость до истечения указанных в законе сроков, законодатель предусмотрел возможность досрочного снятия судимости по определению суда. Но возможность досрочного снятия судимости предусмотрена только в отношении осужденных к лишению свободы 142. С учетом того, что большинство 140 См. С. С т е п и ч е в , Нужен ли институт судимости? «Социалистическая законность», 1965, № 9, стр. 14—18. 141 См. X. Ш е й н и н , В. Ф и л и м о н о в , В. Т к а ч е н к о, Институт судимости следует сохранить, «Социалистическая законность», 1966, № 2, стр. 40—43 142 Это обстоятельство не учитывается некоторыми судами, которые ошибочно принимают к производству заявления о досрочном снятии судимости с лиц, осужденных к исправительным работам и другим мерам наказания, не связанным с лишением свободы См. С. З е л ь д о в . Из практики досрочного снятия судимости «Советская юстиция», 1965, № 18, стр. 10—11. 59 уголовных кодексов союзных республик установили пониженные сроки погашения судимости в отношении осужденных к мерам наказания, не связанным с лишением свободы (кроме ссылки и высылки), такое решение вопроса в законе представляется правильным. Однако в законе следовало бы предусмотреть возможность досрочного снятия судимости в отношении осужденных к ссылке и высылке. В соответствии с действующим законом погашение судимости в отношении лиц, осужденных к ссылке и высылке, возможно по истечении трех лет после отбытия наказания, если лицо за это время не совершит нового преступления. Трехлетний срок — это длительный период времени. До истечения трехлетнего срока лицо может исправиться в такой степени, что не будет представлять какой-либо опасности для общества. Коль скоро основания считать его имеющим судимость могут отпасть досрочно, то, следовательно, имеются основания к установлению возможности досрочного снятия судимости в отношении таких лиц. В Основах устанавливается, что лицо считается не имеющим судимости, если в течение установленного срока после отбытия наказания не совершит нового преступления. Однако в Основах до внесения в них изменений и дополнений Законом СССР от 11 июля 1969 г. не было каких-либо указаний на счет того, какие правовые последствия влечет факт совершения лицом нового преступления — прерывает ли оно или приостанавливает течение срока погашения судимости по предшествующему преступлению В статье 47 Основ также не было указаний на то, с какого момента начинается исчисление сорока погашения судимости в случае совершения осужденным нового преступления. В уголовных кодексах Украинской и Туркменской ССР соответственно (ст. ст. 55 и 55) предусматривалось, что в случае совершения до истечения срока погашения судимости нового преступления, течение срока, погашающего судимость, приостанавливается и продолжается со дня фактического отбытия наказания за последнее преступление. Это означало, что время, истекшее к моменту совершения нового преступления, засчитывалось в срок погашения судимости по предшествующему преступлению. Следовательно, судимости по различным преступлениям погашались разновременно. Такое решение вопроса в названных уголовных кодексах с теоретических позиций было неудачным. В самом деле, если судимость или несколько судимостей являются показателем общественной опасности личности осужденного, то никак нельзя согласиться с решением в пользу разновременного их погашения. Тогда возникла бы необходимость считать одно и то же лицо представляющим опасность для общества и государства в связи с совершением одного преступления, но утратившим ее в связи с другим, т. е. с одной стороны, нуждающимся в общественном 60 и государственном контроле, с другой — не нуждающимся в нем. Конечно, такое положение вещей недопустимо. Если наличие непогашенной судимости является показателем общественной опасности личности осужденного, а наличие нескольких непогашенных судимостей — свидетельством тем большей опасности его, то для подтверждения исправления и перевоспитания такого лица требуется более продолжительный срок. Таковым должен быть срок, необходимый для погашения судимости за наиболее тяжкое преступление. Приостановление течения сроков погашения судимости пред полагает зачет срока, истекшего к моменту нового преступления А зачет этого времени в срок погашения судимости не может быть признан целесообразным и способствующим борьбе с повторными преступлениями, потому что фактом нового преступления лицо показывает, что оно не встало на путь исправления, что степень опасности его не уменьшилась. Раз это так, то для подтверждения исправления и перевоспитания лица после отбытия наказания за последнее преступление необходим, по крайней мере, не меньший срок, чем был бы необходим срок для это после отбытия первого наказания. В уголовном кодексе Грузинской ССР (ст. 57) указывалось, что в случае совершения отбывшим наказание в течение сроков, погашающих судимость, нового преступления, срок погашения судимости по первому преступлению исчисляется со дня отбытия наказания (основного и дополнительного) за последнее деяние. Однако в нем не имелось указания, одновременно или разновременно погашаются эти судимости. В первоначальной редакции у большинства уголовных кодек сов других союзных республик рассматриваемые вопросы не нашли разрешения. Это породило разнобой в судебной практике На страницах печати были высказаны различные точки зрения. Так, В. Демин высказался в пользу точки зрения, согласно которой сроки погашения судимостей по нескольким приговорам текут параллельно с момента, полного отбытия лицом наказания по последнему приговору 143. По мнению Э. Борисова, различные судимости по нескольким приговорам погашаются одновременно с погашением судимости за наиболее тяжкое преступление 144. Эта точка зрения нашла законодательное подтверждение в 1965 году в У К РСФСР и Узбекской ССР, а в 1969 году — в Основах уголовного законодательства. В частности, Указом Президиума Верховного Совета См. В. Д е м и н Вопросы погашения и снятая судимости, «Советская юстиция», 1964, № 9, стр. 7. 144 См. Э. Б о р и с о в / Сроки погашения судимости// «Советская юстиция», 1965, № 5, стр. 13. 143 61 РСФСР 01 3 июля 1965 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный Кодекс РСФСР» ст. 57 УК РСФСР дополнена ч. 5 следующего содержания: «Если лицо, отбывшее наказание, до истечения срока погашения судимости вновь совершит преступление, течение срока, погашающего судимость свертывается. Срок погашения судимости по первому преступлению исчисляется заново после фактического отбытия наказания за последнее преступление. В этих случаях лицо считается судимым за оба преступления до истечения срока погашения судимости за наиболее тяжкое из них» !45. Аналогичное дополнение внесено в ст. 53 УК Узбекской ССР Указом Президиума Верховного Совета Узбекской ССР от 28 января 1966 года 146. Это же правило установлено в ч. 4 ст. 47 Основ уголовного законодательства Законом СССР от 11 июля 1969 года «О внесении дополнений и изменений в Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик»147. Указанные новеллы имеют исключительно большое практическое значение и служат усилению борьбы с преступниками-рецидивистами. Советскому уголовному праву известны институты погашения и снятия судимости. Снятие судимости производится судом либо высшими органами власти Союза ССР или союзных республик, Снятие судимости по решению суда производится в двух случаях: а) в отношении лиц, осужденных к лишению свободы на срок свыше десяти лет, и особо опасных рецидивистов, если они в течение восьми лет со дня отбытия наказания (основного и дополнительного) не совершат нового преступления и если при этом судом будет установлено, что осужденный исправился и пет необходимости считать его имеющим судимость (п. 7 ст. 47 Основ); б) в отношении осужденных к лишению свободы, которые после отбытия наказания примерным поведением и честным отношением к труду доказали свое исправление, а общественные организации ходатайствуют о досрочном снятии судимости (ч. 2 ст. 57 УК РСФСР). При рассмотрении дел о снятии судимости встречаются и такие ситуации, когда осужденный имеет несколько судимостей. Возникает вопрос — все ли судимости снимаются, если суд пришел к выводу, что основания для их снятия имеются? Должен ли суд в определении указывать, что с лица снимаются все имеющиеся судимости, или он должен указать только на снятие той судимости, по поводу которой возбужден вопрос перед судом. Здесь, как нам представляется, можно дать лишь один ответ. Если имеются сведения о наличии у лица, возбудившего ходатайство См. «Ведомости Верховного Совета РСФСР», 1965, № 27, ст. 670. См. «Ведомости Верховного Совета Узбекской ССР», 1966, № 1, ст. 3. 147 См. Газета «Правда», от 13 июля 1969 года. 145 146 62 нескольких судимостей, суд в своем определении должен указать о снятии всех судимостей. Иное решение этого вопроса противоречило бы тем основаниям, которые делают целесообразным существование института судимости. В пользу необходимости одновременного снятия всех имеющихся судимостей говорит также установленное в п. 7 ст. 47 Основ уголовного законодательства правило, согласно которому погашение не скольких судимостей наступает одновременно с истечением срока погашения судимости за наиболее тяжкое преступление. В самом деле, было бы абсурдно считать лицо исправившимся, а необходимость рассматривать его имеющим судимость относительно осуждения за одно преступление отпавшей, и в то же время полагать невозможным снять с него судимость в связи с осуждением за другое преступление. Подобные ситуации иногда имеют место при снятии судимости по актам о помиловании и амнистии. Наиболее целесообразно в таких случаях снимать все имеющиеся судимости. В. Е. Квашис считает, что если лицо, неоднократно судимое, актом помилования вообще освобождается от дальнейшего отбывания наказания со снятием судимости, то указание о снятии судимости относится лишь к последней судимости, а остальные судимости не снимаются (См. В. Е. Квашис, Гуманизм советского уголовного права. М., 1969, стр. 147). Мы полагаем, что высшим органам власти, наделенным правом амнистии и помилования, следовало бы избегать случаев снятия лишь одной судимости с лиц, имеющих несколько судимостей, и оставления открытым вопроса о снятии других непогашенных и неснятых судимостей. Но как же быть в тех случаях, когда лицо, возбудившее ходатайство о снятии судимости, скрывает от суда наличие иных судимостей, а суд, не имея сведений об этом, выносит определение о снятии лишь судимости, указанной в ходатайстве? Не следует ли в подобных случаях считать, что с осужденного механически снимаются и другие судимости, о которых умолчал осужденный? На этот вопрос следует дать отрицательный ответ. Лицо, укрывающее наличие других судимостей, вводит суд в заблуждение, а следовательно, оно не доказало своего исправления, чтобы считать его не имеющим судимости. Поэтому такие определения о снятии судимости в пределах установленных законом сроков могут и должны быть отменены как необоснованные, а снятая судимость должна быть восстановлена. Если же факт необоснованного снятия судимости обнаружился по истечении сроков, в течение которых возможен пересмотр определения в порядке надзора (ст. 373 УПК РСФСР), то лицо должно считаться имеющим судимости, о которых в определении суда не шла речь. Итак, погашение или снятие судимости означает, что правовые последствия предшествующего (или предшествующих) преступления исчерпаны и оно не может учитываться как основание для признания нового преступления повторным. 63 § 3. Освобождение от уголовной ответственности как обстоятельство, исключающее повторность преступления В соответствии с уголовным законодательством лицо, совершившее преступление, может быть освобождено от уголовной ответственности по амнистии и помилованию. В подобных случаях юридические последствия совершенного преступления прекращаются досрочно — до истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности. Поэтому преступление, в отношении которого состоялся акт амнистии и помилования, не может считаться как основание для признания нового преступления того же лица повторным. Несовершеннолетняя Калимонова 148 в сентябре 1967 года совершила кражу 82 рублей денег у гр-ки А. В марте 1968 г. она же совершила кражу валенок у гр-ки Ш. Действия ее Зеленодольский городской народный суд квалифицировал по признаку повторности по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР. Однако Судебная коллегия Верховного Суда Татарской АССР не согласилась с такой квалификацией, что и было правильным. Определением от 24 сентября 1968 года Коллегия указала, что кража, совершенная Калимоновой в сентябре 1967 года, имела место до издания Указа от 31 октября 1967 года «Об амнистии», в соответствии со ст. 1 и 4 которого не рассмотренные судами уголовные дела о преступлениях, за которые в соответствии с законом может быть назначено лишение свободы не свыше двух лет, подлежат прекращению. Кража, совершенная Калимоновой в сентябре 1967 года, подпадает под ч. I ст. 144 УК РСФСР, санкция которой не превышает двух лет лишения свободы. Поэтому эпизод кражи, совершенной в сентябре 1967 года, Судебная коллегия исключила из приговора, а действия виновной переквалифицировала с ч. 2 на ч. I ст. 144 УК РСФСР 149. Таким образом, освобождение от уголовной ответственности по амнистии и помилованию является обстоятельством, исключающим повторность преступления. Действующее уголовное законодательство широко предусматривает возможность освобождения от уголовной ответственности лица, совершившего преступление, по основаниям, предусмотренным в статьях 10, 50, 51 ,и 52, п. «б» ст. 64, примечании ст. 174 УК РСФСР. Выяснение вопроса — исключает ли повторность освобождение 148 ПРИ использовании материалов местной судебной практики фамилии правонарушителей изменены. 149 См. Архив Верховного Суда Татарской АССР за 1968 г. В определении Военной коллегии Верховного Суда СССР от 7 мая 1968 года указывается, что если первое мелкое хищение было совершено до амнистии, то второе мелкое хищение государственного или общественного имущества, совершенное после акта амнистии, не может быть квалифицировано как повторное. См, «Бюллетень Верховного Суда СССР», 1968, № 5, стр. 35—36. 64 от уголовной ответственности по указанным основаниям — имеет большой теоретический и практический интерес. Прямых указаний на это в законодательстве не имеется. Интересующий нас вопрос наиболее целесообразно рассмотреть отдельно, применительно к различным случаям освобождения от уголовной ответственности и наказания. По действующему законодательству РСФСР лицо, впервые совершившее малозначительное преступление, может быть освобождено от уголовной ответственности с передачей дела к товарищеский суд (ст. 51 УК РСФСР). Хотя в судебноследственной практике случаи повторного совершения преступлений освобожденными от уголовной ответственности в связи с передачей их дела в товарищеский суд встречаются не часто, но они все же имеют место. Поэтому перед следственными органами и судами встает вопрос, имеется ли в соответствующих случаях повторность преступления. Изучение судебной практики показывает, что в одних случаях следственные органы и суды квалифицируют вновь совершенные преступления при подобных обстоятельствах по признаку повторности, в других же случаях как совершенные при отсутствии повторности. Так, народный суд Бауманского района г. Казани квалифицировал по признаку повторности по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР действия Честнова, совершившего 5 ноября 1963 года кражу часов и денег у гражданина С., на том основании, что подсудимый 18 июля 1963 года уже совершал кражу чемодана с малоценными вещами, хотя на основании ст. 51 УК тогда был освобожден от уголовной ответственности с передачей материалов в товарищеский суд 150. Иначе поступил народный суд Мензелинского района Татарской АССР по делу Бараева, совершившего в июне 1964 года кражу меда из ульев граждан Ф. А. и Ф. К. На основании ст. 51 УК РСФСР Бараев был освобожден от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд, который осудил его к штрафу. В августе 1964 года он совершил кражу с колхозной фермы 150 кг. фуражной муки и других предметов, в связи с чем был привлечен к уголовной ответственности и осужден по ч. I ст. 89 УК РСФСР 151, т. е. за хищение, совершенное при отсутствии повторности. Гр-ка Макарова была осуждена по ч. I ст. 144 УК РСФСР народным судом Бауманского района г. Казани, ранее она (в феврале 1963 года) совершила кражу мяса на рынке у гр. Б., но была освобождена от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд, который объявил ей выговор. Но 1 февраля 1964 года виновная на рынке с прилавка похитила 150См. 151 Архив Верховного Суда Татарской АССР за 1964 г. См Архив Верховного Суда Татарской АССР за 1964 г. 65 небольшую сумму денег, принадлежащих гражданину К., за что осуждена как за кражу, совершенную без квалифицирующего признака повторности 152. Во всех случаях с квалификацией преступлений Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Татарской АССР согласилась. По рассматриваемому вопросу авторы Комментария к Уголовному Кодексу РСФСР 1960 г., написанного учеными Ленинградского университета, полагают, что для признания повторности безразлично, был ли преступник освобожден от уголовной ответственности и наказания по ст. 50 УК, или на основании ст. 51 УК он был освобожден от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд, или же имело место освобождение от уголовной ответственности с передачей виновного на поруки (ст. 52 УК), или на основании ст. 63 У К РСФСР к несовершеннолетнему были применены меры воспитательного воздействия 1Б3. Причем, по мнению авторов, преступление должно квалифицироваться как повторное, если по предшествующему преступлению, в связи с которым лицо было освобождено от уголовной ответственности, не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности. Такую же точку зрения излагают авторы Научно-практического комментария Уголовного Кодекса РСФСР, под редакцией профессора Б. С. Никифорова: «Ввиду того, что меры, применяемые в порядке ст. 51 товарищеским судом, являются мерами общественного воздействия, их применение не создает для лица, к которому они применены, состояния судимости. Однако эти меры применяются в связи с совершением лицом преступления. Поэтому при совершении этим лицом в последующем нового преступления оно должно рассматриваться как совершенное повторно» 154. По существу, такой же точки зрения придерживается Пленум Верховного Суда СССР в постановлении № 6 от 24 июня 1968 года «Об улучшении деятельности судов по борьбе с хищениями государственного и общественного имущества». В частности, в п. 7 названного постановления Пленума Верховного Суда СССР указывается, что «лицо, которое за впервые совершенное мелкое хищение подвергалось мерам общественного воздействия, в случае совершения вновь мелкого хищения, подлежит ответственности за повторное мелкое хищение, если иное не предусмотрено законодательством союзных республик» 155. См. АРХИВ Верховного Суда Татарской АССР за 1964 г. См. Комментарий к Уголовному Кодексу РСФСР 1960, Изд-во Ленинградского университета, 1962, стр. 269. 154 См. Научно практический комментарий Уголовного Кодекса РСФСР, изд. 2, М, 1964, стр. 129. 155 См. «Советская юстиция», 1968, № 17, стр. 27. 152 153 66 Хотя такое решение рассматриваемого вопроса и отражает потребности судебной практики в средствах усиления борьбы с лицами, вставшими на путь неоднократного совершения правонарушений, но все же противоречит смыслу действующего уголовного и уголовно-процессуального законодательства. По смыслу ст. 51 УК. РСФСР лицо может быть освобождено от уголовной ответственности с передачей дела на рассмотрение товарищеского суда в случаях, когда оно впервые совершило малозначительное преступление и может быть исправлено мерами общественного воздействия. При этом прекращение дела с передачей в товарищеский суд по своему характеру означает, как правило, безусловное и окончательное освобождение лица от уголовной ответственности за совершенное малозначительное преступление. Причем окончательность освобождения от уголовной ответственности в отличие от случаев, когда лицо передается на поруки, не ставится в зависимость от последующего поведения освобожденного 156. Это означает, что в случае совершения нового преступления лицом, освобожденным от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд, вопрос об ответственности за преступление, по которому товарищеский суд уже применил меры общественного воздействия, как правило, не может быть поставлен, а прекращенное дело возобновлению производством не подлежит 157. Исключение составляют случаи, когда прекращенное дело подлежит возобновлению по основаниям, предусмотренным ст. ст. 211 п. «д», 372—383, 384— 390 УПК РСФСР. Вместе с тем надо иметь в виду, что в соответствии со ст. ст. 12 и 17 Положения о товарищеских судах РСФСР он может возвратить материалы о малозначительном преступлении соответствующим органам для принятия необходимых мер в отношении лиц, привлеченных к товарищескому суду и уклоняющихся от явки в суд, а также в случаях, когда при рассмотрении дела он придет к убеждению о необходимости привлечения правонарушителя См. Г. А. К р и г е р, Наказание и его применение. Гос. изд-во «Юридическая литература», Москва, 1962, стр. 60. Советское уголовное право, Часть общая, Гос. изд-во «Юридической литературы», Москва, 1962, стр. 325, А. П. Ч у г а е в . Основания передачи дела о преступлении в товарищеский суд, Изд-во Казанского университета, 1963, стр. 16, Н. Ф. К у з н е ц о в а , Освобождение от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд, изд-во «Юридическая литература», М., 1964, стр. 14—15, 86—87. Комментарий к Уголовному Кодексу Казахской ССР, Изд-во, «Казахстан», АлмаАта, 1966, стр. 142. 157 Н. Ф. Кузнецова пишет: «Освобождение от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд представляет собой окончательное освобождение от уголовной ответственности. Как бы ни вел себя впоследствии освобожденный, его дело не может быть вновь возбуждено по тем основаниям, что лицо не поддается исправлению мерами общественного воздействия». См. Указ. соч., стр. 80 156 67 к уголовной ответственности Ь8. Очевидно, если товарищеский суд возвращает материалы о малозначительном преступлении в соответствующие органы по упомянутым мотивам, состоявшийся акт освобождения от уголовной ответственности не может рассматриваться как безусловный и окончательный, а лицо подлежит привлечению к уголовной ответственности. В подобных случаях уголовное дело подлежит возобновлению производством. С учетом этих соображений можно прийти к выводу, что освобождение от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд принимает характер безусловного и окончательного, как правило, с момента рассмотрения дела товарищеским судом и вынесения решения о применении к виновном) мер воздействия, предусмотренных Положением. А это означает, что со вступлением решения товарищеского суда в законную силу возврат к вопросу о привлечении освобожденного к уголовной ответственности за то же самое преступление невозможен, кроме случаев, предусмотренных ст. ст. 211 п. «д», 371—383. 384—390 УПК РСФСР. Причем возобновление производства по прекращенному в связи с передачей в товарищеский суд делу возможен по основаниям ст. ст. 211 п. «д» 372—383 УПК РСФСР не позднее чем по истечении годичного срока с момента вступления в законную силу, постановления или определения о прекращении дела, а по основаниям ст. ст. 384—390 УПК РСФСР в течение сроков давности привлечения к уголовной ответственности, но не позднее одного года со дня открытия новых обстоятельств. Окончательность и безусловность освобождения лица от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд следует понимать как прекращение уголовно-правовых последствий совершенного преступления. Если уголовно-правовые последствия совершенного преступления прекращаются, как правило, по истечении срока давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 48 УК РСФСР), истечении давности исполнения обвинительного приговора ст. 49 УК), в связи со снятием или погашением судимости (ст. 57 УК), по актам помилования и амнистии, то при освобождении от уголовной ответственности по основаниям ст. 51 УК эти последствия См. Положения о товарищеских судах союзных республик, Сборник, Госюриздат, Москва, 1963, стр. 25 и др. В ст. 52 УК Грузинской ССР предусматривается, что «если лицо злостно уклоняется от явки в товарищеский суд, куда направлено дело на основании настоящей статьи, а также если лицо злостно уклоняется от явки в товарищеский суд при рассмотрении совершенного им антиобщественного поступка, который согласно закону влечет уголовную ответственность в случае повторного его совершения после применения мер общественного воздействия, то такие лица подлежат уголовной ответственности по соответствующим статьям настоящего Кодекса». Согласно ст. 52 УК Украинской ССР освобождение от уголовной ответственности не допускается, если лицо уклоняется от явки в товарищеский суд 158 68 прекращаются актами (постановлением или определением) соответствующих органов и решением товарищеского суда совместно. Фактически освобождение от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд означает досрочное снятие правовых последствий совершения преступления до истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности. Советскому уголовному праву известны другие случаи досрочного прекращения правовых последствий совершенного преступления до истечения срока давности, например, по основаниям, указанным в примечании к ст. 174 УК РСФСР, по амнистии и помилованию. Признание в С1учаях освобождения от уголовной ответственности в связи с передачей дела в товарищеский суд уголовно-правовых последствий преступления прекращенными досрочно, до истечения срока давности, имеет принципиальное значение при решении вопроса о квалификации вновь совершенных преступлений. Мы уже отмечали, что новое преступление может рассматриваться как повторное, если по предшествующему преступлению еще не прекращены уголовно-правовые последствия (т. е. если не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности, не погашена судимость или не прекращены правовые последствия в ином порядке). Стало быть, правонарушителю, действия которого квалифицируются по признаку повторности, должно вменяться в вину одновременно не менее двух самостоятельных преступлений или должно быть установлено наличие непогашенной судимости по предшествующему преступлению. Осуждение лица товарищеским судом не создает судимости в уголовно-правовом значении и не может учитываться при квалификации повторных преступлений. В то же время в подобных случаях не может вменяться в вину преступление, в связи с которым лицо было освобождено от ответственности с передачей дела в товарищеский суд, т. к. правовые последствия его прекращены. Поэтому виновный в таких случаях несет уголовную ответственность лишь за одно последующее преступление, а его действия должны квалифицироваться как учиненные при отсутствии квалифицирующего признака повторности. Преступление должно квалифицироваться по признаку повторности, когда оно совершено виновным, в отношении которого товарищеский суд не вынес решения и возвратил материалы соответствующим органам для привлечения правонарушителя к уголовной ответственности, а также когда постановление или определение о прекращении уголовного дела отменены по основаниям, предусмотренным в ст. ст. 211 п. «д», 371—383, 384—390 УПК РСФСР. При этом надо иметь в виду, что по признаку повторности могут квалифицироваться новые преступления лишь в том случае, если по преступлению, в связи с которым выносилось 69 постановление о прекращении дела с освобождением от уголовной ответственности, не истекли установленные законом сроки давности привлечения к уголовной ответственности. В подобных случаях при предъявлении обвинения виновному должны вменяться в вину как первое, так и второе преступление, оба деяния подлежат одинаковому исследованию в судебном заседании 159. Аналогично следует решать вопрос о квалификации повторных преступлений, совершенных несовершеннолетними, освобожденными от уголовной ответственности с применением принудительных мер воспитательного характера или с направлением материалов в комиссию по делам несовершеннолетних. По смыслу ст. 10 ч. 3 и 4 УК РСФСР освобождение несовершеннолетнего от уголовной ответственности также не ставится в зависимость от последующего поведения освобожденного и является окончательным и безусловным. Лишь в случаях, предусмотренных Разделяя по существу развиваемую нами точку зрения. Н. Соболь возражает против положения о том, что уголовно-правовые последствия малозначительного преступления, в связи с совершением которого лицо освобождается от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд, прекращаются окончательно после рассмотрения дела товарищеским судом Он полагает, что причина прекращения уголовно-правовых последствий преступления в таких случаях состоит в том, что процессуальные акты о прекращении дела, если они законные и обоснованные, устраняют возможность возбуждать дело по тому же обвинению вновь и совершение лицом нового преступления не может рассматриваться как обстоятельство, влекущее возобновление производства по ранее прекращенному делу По его мнению, решение товарищеского суда в устранении юридических последствий деяния не имеет значения. Однако Н Соболь преувеличивает значение упомянутых процессуальных актов. Если бы существо вопроса зависело от процессуальных актов, то в случае необходимости возвращения к вопросу об уголовной ответственности лица за первое преступление можно было бы пойти по пути отмены постановлений и определений о прекращении дела, если лицом совершено новое преступление (разумеется в пределах срока, установленною ст. 373 УПК РСФСР). Но отмена определения или постановления о прекращении дела с передачей его в товарищеский суд, кроме случаев, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством (ст. ст. 24 п «д», 371—383, 384—390 УПК РСФСР), допускается также и тогда, когда товарищеский суд в ходе рассмотрения дела придет к убеждению в необходимости привлечения правонарушителя к уголовной ответственности. По смыслу ст. 52 УК Грузинской ССР прекращенное дело подлежит возобновлению производством, если правонарушитель уклоняется от явки в товарищеский суд Из этих законоположений можно сделать вывод, что сам факт вынесения определения либо постановления о прекращении уголовного дела с передачей его в товарищеский суд ещё неокончательно прекращает юридические последствия совершенного преступления. Вынесение соответствующим органом определения либо постановления о прекращении уголовного дела носит как бы предварительный характер освобождения от уголовной ответственности Окончательное освобождение лица от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд, а следовательно прекращение юридических последствий совершенного преступления, наступает после рассмотрения дела товарищеским судом. См. Н. С о б о л ь , Установление признака повторности преступления, «Социалистическая законность». 1969, № 7, стр. 56—57. 159 70 ст. ст. 211 п. «д», 371—383, 384—390 УПК РСФСР, возможен возврат к делу об уголовной ответственности виновного за то же самое преступление, а следовательно, и возобновление уголовноправовых последствий предшествующего преступления 160. Поэтому новые преступления освобожденных от уголовной ответственности несовершеннолетних могут квалифицироваться по признаку повторности лишь в тех случаях, когда факт освобождения от ответственности в порядке ст. ст. 211 п. «д», 371— 383, 384—390 УПК РСФСР признан необоснованным, а постановление или определение о прекращении дела отменены, и виновному вменяются в вину как предшествующее, так и последующее преступления. Например, правильно поступил Ижевский городской суд Удмуртской АССР, квалифицировав преступление Потапова, выразившееся в краже спортивного велосипеда у гражданина Т., лишь по ч. 1 ст. 144 УК РСФСР, хотя по делу было установлено, что Потапов в том же году совершил кражу государственного имущества (ст. 89 УК), однако уголовное дело было прекращено, а материалы переданы в комиссию по делам несовершеннолетних. При расследовании дела о новом преступлении не было установлено оснований для отмены постановления о прекращении дела, предусмотренных ст. ст. 211 п. «д», 371—383, 384—390 УПК РСФСР 16. Не может рассматриваться преступление как повторное и в случае, если оно совершено лицом, которое было освобождено от уголовной ответственности на основании ст. 50 УК РСФСР. Как правильно отмечают авторы Научно-практического комментария Уголовного Кодекса РСФСР, применение ст. 50 УК РСФСР означает полное, окончательное и безусловное освобождение лица от уголовной ответственности и наказания за совершенное им преступление 162. Только в исключительных случаях и в порядке надзора может быть пересмотрено определение суда об освобождении лица от уголовной ответственности по основаниям ст. 50 УК РСФСР, но не позднее чем в течение одного года со дня вынесения такого определения (ст. 373 УПК РСФСР). Лицо освобождается от уголовной ответственности и наказания в соответствии со ст. 50 УК потому, что вследствие изменения обстановки совершенное им преступление теряет характер общественно опасного, или само лицо перестает быть общественно опасным, либо в силу последующего безупречного поведения и честного отношения к труду это лицо ко времени рассмотрения дела в суде не может быть сочтено общественно опасным. Все это говорит о том, что при совершении нового преступления Такая же точка зрения высказана Д О. Хан-Магомедовым. Соч. Д. О Х а н - М а г о м е д о в , Освобождение от наказания, Лекция, Высшая школа МООП РСФСР, 1964, стр. 31. 161 См. Архив Ижевского городского народного суда за 1963 г. 162 См. Научно-практический Комментарий Уголовного Кодекса РСФСР, Москва, 1964, стр. 126. 160 71 лицом, освобожденным от уголовной ответственности в соответствии со ст. 50 УК РСФСР, нет оснований для возврата к вопросу о привлечении его к уголовной ответственности за первое преступление. Поэтому в подобных случаях виновный будет отвечать в уголовном порядке только за последующее преступление и его действия не создают повторности. Иначе должен решаться вопрос о квалификации повторных преступлений, совершенных лицом, которое было освобождено от уголовной ответственности с передачей на поруки на основании ст. 52 УК РСФСР. Прекращение уголовного дела с передачей виновного на поруки является условным освобождением от уголовной ответственности за совершенное преступление, не представляющее большой общественной опасности 1б3. Оно не создает судимости для лица, переданного на поруки. В большинстве уголовных кодексов союзных республик предусмотрена норма, согласно которой лицо, переданное на поруки, в течение года со дня поручительства может быть привлечено к уголовной ответственности, если оно не оправдало доверия коллектива, нарушило обещание доказать примерным поведением и честным трудом свое исправление, не подчиняется нормам социалистического общежития или оставило трудовой коллектив с целью уклонения от общественного воздействия 164. Из этой нормы вытекает бесспорный вывод о возможности привлечения лица к уголовной ответственности за то преступление, по поводу которого ранее освобождено от уголовной ответственности с последующей передачей на поруки, если оно совершит новое преступление, т. к. любое новое преступление в течение срока поручительства представляет наиболее тяжкий вид нарушения обещания доказать примерным поведением и честным трудом свое исправление. Поэтому преступления, совершенные лицами, переданными на поруки в связи с освобождением от уголовной ответственности за подобные же или однородные преступления, в необходимых случаях должны квалифицироваться как повторные. Основанием для квалификации преступлений по признаку повторности в таких случаях является то, что лицо будет привлечено к ответственности одновременно и за первое и за второе преступление. См Г. А. К р и г е р, Наказание и его применение, Гос изд-во «Юридическая литература», Москва, 1962, стр. 58. Г. А. М е н д е л ь с о н , Передача на поруки лиц, совершивших преступления, не представляющие большой общественной опасности, изд-во МГУ 1963, стр. 69. 164 См. ст. 52 УК РСФСР, ст. 51 УК УССР, ст. 50 УК БССР, ст. 49 УК Узб. ССР, ст. 45—2 УК Казах. ССР, ст. 53 УК Грузин. ССР, ст. 53 УК Литое ССР, ст. 50 УК Молдав. ССР, ст. 49 УК Латв ССР, ст. 47 УК Кирг. ССР от. 50 УК Тадж. ССР, ст. 48 УК Арм. ССР, ст. 51 УК Туркмн. ССР. По уголовному Кодексу Эстонской ССР (ст. 50 п. 4) срок общественного поручительства установлен в 2 года. 163 72 Спорным является вопрос о том, в течение каких сроков совершение нового преступления после передачи лица на поруки может квалифицироваться как повторное: в течение срока поручительства (одного года) или в течение тех сроков, которые могут учитываться согласно п. 12 ст. 39 УК РСФСР в качестве отягчающего ответственность обстоятельства (два года), либо в течение срока давности привлечения к уголовной ответственности. Авторы Научно-практического комментария Уголовного Кодекса РСФСР полагают, что совершение нового преступления переданным на поруки должно рассматриваться как повторное, если по первому преступлению не истекли сроки давности 165. Этот вопрос аналогично решается в практике судебных органов Татарской АССР. Так, Сабинский районный народный суд 28 января 1964 года осудил Н., квалифицировав его действия по признаку повторности по ч. II ст. 96 УК РСФСР. Н. признан виновным в том, что по сговору с М. в ноябре 1963 года совершил кражу 57 кг. гороховой муки со склада. В ноябре 1960 года в связи с совершением кражи личного имущества по предварительному сговору группой лиц Н. был освобожден от уголовной ответственности и передан на поруки коллективу колхоза. В кассационной жалобе в Верховный суд ТАССР адвокат просил переквалифицировать действия Н. с ч. 2 на ч. 1 ст. 96 УК РСФСР, т. к. он не усматривал в деянии Н. признака повторности. Судебная Коллегия Верховного Суда ТАССР, отвергая просьбу адвоката, сослалась на то, что сроки давности с момента совершения Н. кражи личного имущества по предварительному сговору (5 лет) не истекли, а потому действия Н. квалифицированы по ч. II ст. 96 УК РСФСР по признаку повторности правильно. Такое решение по делу вызывает возражения. Из смысла ст. 39 п. 12 УК РСФСР вытекает, что продолжительность уголовно-правовых последствий преступления, после совершения которого лицо передано на поруки, связано не со сроком давности, а с совершением или несовершением лицом нового преступления в течение срока поручительства или в течение одного года после окончания его. В общей сложности правовые последствия преступления, после совершения которого лицо было освобождено от уголовной ответственности в связи с передачей на поруки, не могут продолжаться более двух лет. В то же время сроки давности привлечения к уголовной ответственности за то же преступление в каждом конкретном случае могут исчисляться в течение одного года (если лицо было передано на поруки в связи с совершением преступлений, предусмотренных Научно-практическим комментарии Уголовного Кодекса РСФСР, изд. второе, М, 1964, стр. 132. Эту точку зрения разделяет А. П. Чугаев. Си. Малозначительное преступление и товарищеский суд Изд-во Казанского университета, 1966, стр. 106. 166 Архив Верховного суда ТАССР за 1964 г. 165 73 а, 94, 96, 97, 112 ч. II, 131, 143, 158 ч. 1, 165, 166, 182, 192, 197; 200, 207, и 209 УК РСФСР), трех лет, пяти лет, а в отдельных случаях и 10 лет т. Поскольку в соответствии с п. 12 ст. 39 УК РСФСР за пределами двухлетнего срока факт совершения нового преступления лицом, переданным на поруки, не может учитываться в качестве отягчающего обстоятельства при назначении наказания, то тем более нельзя его признавать влияющим на квалификацию по признаку повторности. Новое преступление может рассматриваться как повторное только в тех случаях, когда оно совершено в течение срока поручительства, т. е. в течение одного года со дня передачи на поруки. Это вытекает из смысла ст. 52 УК РСФСР. Согласно ст. 52 УК РСФСР лицо только в течение одного года со дня передачи на поруки может быть привлечено к уголовной ответственности за то же преступление, если оно не оправдало доверия коллектива. Противоположной точки зрения придерживается Судебная Коллегия Верховного Суда РСФСР по делу Слободы. По приговору Смольнинского районного народного суда г. Ленинграда от 8 июля 1965 года Слобода осужден по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР за то, что 14 марта 1965 года в помещении вокзала г. Ленинграда похитил у спавшего гражданина шапку. В феврале 1964 года Слобода был освобожден от уголовной ответственности и передан на поруки. Это послужило основанием для квалификации преступления по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР, хотя первый случай кражи в вину не вменялся. Определением от 6 мая 1965 года народный суд Смолькинского района возвратил указанное дело на новое расследование, предложив органам следствия вменить Слободе первую кражу, поскольку не истек срок давности для привлечения его к уголовной ответственности по этому преступлению. Однако определение распорядительного заседания народного суда по протесту прокурора было отменено судебной коллегией Ленинградского городского суда, которая мотивировала свое решение тем, что по смыслу ст. 9 УПК и ст. 52 УК РСФСР переданное на поруки лицо может быть привлечено к уголовной ответственности лишь в течение одного года со дня вступления постановления о прекращении дела в законную силу, а этот в данном случае срок истек. Вместе с тем коллегия ука зала, что действия виновного должны квалифицироваться по признаку повторности. По протесту заместителя председателя Верховного Суда РСФСР, который ставил вопрос об отмене состоявшихся решений и направлении дела на дополнительное расследование, это дело рассматривалось Президиумом Ленинградского городского суда. Однако Президиум не поддержал протест, «о переквалифицировал действия Слободы с ч. 2 на ч. 1 ст. 144 УК РСФСР 167 См. ст. 48 УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик. 74 Причем Президиум согласился с доводами коллегии, что Слобода не может быть привлечен к уголовной ответственности за первую кражу, т. к. срок поручительства истек. Рассмотрев это же дело по протесту заместителя председателя Верховного Суда РСФСР, Судебная коллегия Верховного суда РСФСР вывод Президиума нашла ошибочным и указала, что «годичный срок установлен только для отказа от поручительства». Привлечение же лица к уголовной ответственности по инициативе прокурора или суда возможно в пределах срока давности, установленного ст. 48 УК РСФСР 168. Однако мнение коллегии Верховного Суда РСФСР находится в противоречии со ст.ст. 52, 39 п. 12 УК РСФСР и ст. 373 УПК РСФСР. Освобождение виновного от уголовной ответственности с передачей «а поруки процессуально оформляется постановлением следователя о прекращении дела с согласия прокурора или определением суда о прекращении дела. Вступившее в законную силу определение суда о прекращении уголовного дела в связи с передачей лица на поруки может быть пересмотрено по инициативе прокурора или иных лиц, уполномоченных законом, но лишь в пределах установленного законом срока. В ст. 373 УПК РСФСР указывается: «Пересмотр >в порядке судебного надзора, обвинительного приговора, определения и постановления суда по мотивам мягкости наказания или необходимости применения к осужденному закона о более тяжком преступлении, а также оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении дела допускается лишь в течение года по вступлении их в законную силу». Это же правило, видимо, должно учитываться и при решении вопроса об отмене вступившего в законную силу постановления следователя о прекращении уголовного дела, ибо в противном случае освобожденные от ответственности могли бы оказаться в зависимости от органа, передавшего их на поруки, в неравном положении. Поскольку по истечении года со дня вступления постановления или определения о прекращении уголовного дела с передачей виновного на поруки не может быть пересмотрено состоявшееся решение, то и не может быть возобновлено уголовное преследование по соответствующему преступлению. А раз это так, то действующее уголовное законодательство, определяющее сроки давности привлечения к уголовной ответственности в отношении этого преступления, теряет свою силу. Точка зрения Судебной коллегии Верховного Суда РСФСР находится в противоречии и с п. 12 ст. 39 УК РСФСР, в котором См. «Бюллетень Верховного Суда РСФСР», 1966, № 9, стр.5—6 Та кое же мнение высказано И. М. Гальпериным. См. И М. Г а л ь п е р и н , Правовые проблемы взаимодействия государственных органов и советской общественности в борьбе с преступностью Автореферат докторской дис., М, 1968, стр. 14 168 75 указывается, что в качестве отягчающего обстоятельства при назначении наказания совершение нового преступления лицом, переданным на поруки, учитывается только в том случае, если оно совершено в течение срока поручительства или в течение одного года после его окончания, т. е. в течение двух лет. Если согласиться, что лицо, переданное на поруки, может быть привлечено к уголовной ответственности за то же преступление в течение срока давности, предусмотренного ст. 48 УК РСФСР, то становится непонятным, для чего потребовалось указывать в законе, что совершение нового преступления переданным на поруки отягчает ответственность только в течение двух лет, а не в течение всего срока давности? (Между тем л. 12 ст. 39 УК РСФСР вовсе не случаен. Формулируя ст. 52 УК РСФСР, законодатели исходил из того, что юридические последствия совершения преступления, в связи с которым лицо передано на поруки, прекращаются досрочно, до истечения срока давности в случае успешного выполнения предусмотренных законом условий. Подобное же досрочное прекращение юридических последствий совершения преступления устанавливается в ст. 44 УК РСФСР. При условном осуждении в случае примерного поведения в период испытательного срока осужденный считается не имеющим судимости, т. е. прекращаются всякие юридические последствия совершения преступления, даже если сроки давности, установленные в ст. 48 УК, по нему не истекли. Итак, если лицо совершит новое преступление по истечении годичного срока со дня передачи его на поруки, то оно не может быть привлечено к уголовной ответственности за преступление, в связи с совершением которого оно было передано на поруки. А это исключает возможность рассматривать вновь совершенное преступление как повторное 169. В судебной практике при квалификации повторные преступлений в рассматриваемом плане подчас допускаются ошибки. Приговором Бауманского районного народного суда гор. Казани от 16 октября 1964 года был осужден Баринов по ст. 144 ч. 2 УК РСФСР к трем годам лишения свободы. Действия Баринова квалифицированы по признаку повторности на том основании, что он 25 апреля 1962 года в обувном магазине пытался совершить карманную кражу у гражданин X.; 24 сентября 1964 года украл из сумки гражданки И. 40 рублей. Из материалов уголовного дела видно, что по факту кражи от 25 апреля 1962 года в Бауманском райотделе милиции возбуждалось уголовное дело, которое по ходатайству коллектива с согласия Развиваемую нами точку зрения (см В. Малков. Квалификация повторных преступлений, совершенных переданными на поруки «Советская юстиция», 1965, № 1, стр. 10—11) разделяет М Г. Икрамова. См М. Г. Икрамова. Ответственность за хищение государственного или общественного имущества путем кражи по советскому уюловному праву. Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд. юрид. наук, Ташкент, 1965, стр. 15 169 76 прокурора было прекращено постановлением следователя от 19 мая 1962 года, а Баринов был передан «а поруки. В течение срока поручительства Баринов ни в чем предосудительном не замечен, а испытательный срок выдержал. Однако через год и четыре месяца после истечения срока поручительства Баринов снова совершил карманную кражу (24 сентября 1964 года) В связи с возбуждением нового уголовного дела по обвинению Баринова прокурор Бауманского района г. Казани постановлением от 26 сентября 1964 года отменил постановление от 19 мая 1962 года о прекращении дела, которым Баринов был передан на поруки. Оба дела были соединены в порядке ст. 26 УПК РСФСР « обвинение предъявлено по двум эпизодам кражи. Между тем для такого решения вопроса оснований ,не было. Новое преступление Бариновым совершено за пределами срока поручительства и поэтому его .нельзя привлечь к уголовной ответственности за кражу, совершенную еще в апреле 1962 года Потому неправильным было и решение прокурора района о возобновлении уголовного дела по эпизоду кражи от 25 апреля 1962 года. Неверно были -квалифицированы действия Баринова по признаку повторности, ибо он должен был нести ответственность лишь за новое преступление при обстоятельствах, когда правовые последствия предшествующего преступления уже погашены. Ошибка следственных органов и суда привела к тому, что Баринову назначили наказание в три года лишения свободы вместо двух, которые являются максимумом наказания согласно ч, 1 ст. 144 УК РСФСР. Учитывая эти соображения, Председатель Верховного Суда Татарской АССР внес в Президиум этого же суда протест в порядке надзора «а предмет переквалификации действий Баринова и снижения ему наказания до двух лет лишения свободы. Постановлением Президиума от 6 мая 1965 года протест удовлетворен 17°. Такая же ошибка допущена Кировским районным народным судом по делу Нестерова. Приговором от 13 августа 1963 года Нестеров признан виновным в том, что в ночь на 20 декабря 1961 года совершил кражу белья, а 21 июня 1963 года из комнаты своей соседки похитил ценные вещи и обменял их на водку. Действия Нестерова суд квалифицировал по признаку повторности по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР и приговорил по этой статье к двум годам лишения свободы. Однако с квалификацией преступления Нестерова по признаку повторности нельзя согласиться. Как видно из материалов дела, в связи с совершением кражи в декабре 1961 года Нестеров освобожден от уголовной ответственности с передачей на поруки с согласия прокурора постановлением следователя от 19 января 1962 года. В течение срока 170 Архив Верховного суда Татарской АССР за 1965 г. 77 ручательства Нестеров хорошо работал, никаких проступков не совершал, следовательно, испытательный срок выдержал Срок поручительства окончился 18 января 1963 г., а новое преступление Нестеров совершил 21 июня 1963 года. Поэтому у прокурора Кировского района г. Казани не было оснований к отмене постановления о прекращении уголовного дела от 19 января 1962 года, а у следователя и суда не было оснований к вменению в вину Нестерову эпизода кражи от 20 декабря 1961 года. По этим же причинам нельзя было квалифицировать его преступление по признаку повторности по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР 171. Иначе должен решаться этот вопрос, когда лицо совершает новое преступление в течение срока поручительства. В таких случаях согласно закону виновный должен быть привлечен к уголовной ответственности и за то преступление, в связи с совершением которого ранее был передан на поруки. Поэтому в подобных случаях необходимо возобновлять производством прекращенные в связи с передачей на поруки уголовные дела, вменять в вину обвиняемому совершенное ранее преступление, а действия его квалифицировать как повторные, если сочетание первого и второго преступления по закону образуют квалифицирующий признак повторяемости. Если лицо было освобождено от уголовной ответственности за совершенное преступление по основаниям, предусмотренным п. «б» ст. 64 и примечанием к ст. 174 УК РСФСР, то это такое же исключающее повторность обстоятельство. Итак, освобождение от уголовной ответственности лица, совершившего преступление, по амнистии я помилованию, по основаниям, предусмотренным ст.ст. 10, 50, 51, п. «б» ст. 64, примечанием к ст. 174 УК РСФСР, является обстоятельством, исключающим повторность преступления. Освобождение от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным в ст. 52 УК РСФСР, исключает повторность как квалифицирующий признак по истечении срока поручительства (одного года), а как отягчающее обстоятельство — при назначении наказания по истечении 2-х лет со дня передачи на поруки. В заключение хотелось бы высказать мнение о необходимости усовершенствования действующего уголовного законодательства РСФСР и других союзных республик в том смысле, чтобы придать правовую силу решениям общественности по уголовным делам. Например, в общей части уголовных кодексов целесообразно было бы предусмотреть норму, в которой содержалось бы указание на необходимость рассматривать преступление как повторное, если оно совершено лицом в течение одного года после применения мер общественного воздействия за ранее совершенное 171 Архив Верховного суда Татарской АССР за 1963, учет 5, дело № 1354. 78 преступление. Такая норма освободила бы следственные органы и суды от необходимости пересмотра состоявшихся решений об освобождении от уголовной ответственности, устранила бы двойную ответственность лица за одно и то же деяние (общественную и уголовную), которая, к сожалению, должна иметь место по смыслу разъяснения Пленума Верховного Суда СССР от 24 июня 1968 г. «Об улучшении деятельности судов по борьбе с хищениями государственного и общественного имущества» 79 Глава четвертая ОТГРАНИЧЕНИЕ ПОВТОРНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ОТ ПРОДОЛЖАЕМЫХ Проблема отграничения продолжаемых преступлений от повторных имеет не только теоретический интерес, но и большую практическую значимость. Достаточно сказать, что в случаях наличия в действиях лица продолжаемого преступления или повторности преступлений вопросы о квалификации содеянного, сроках давности и применении актов об амнистии, о территориальной подследственности и подсудности дела, о назначении наказания и др. решаются по-разному. Продолжаемое преступление, являясь по своему существу единым (единичным) преступлением, по объективным свойствам сходно с некоторыми видами повторности преступлений, что таит в себе опасность смешивания одного явления с другим. Однако всякое ошибочное рассмотрение продолжаемого преступления в качестве повторного, по существу, ведет к несвойственному советскому уголовному праву объективному вменению, которое широко практикуется в буржуазном уголовном праве, особенно американском. В целях усиления репрессий в отношении прогрессивных сил страны в уголовном праве США из продолжаемых, фактически единых по своему существу деяний, искусственно конструируется совокупность преступлений (повторность)172, а виновные наказываются по правилам о совокупности преступлений. Так, в соответствии с законом от 23 сентября 1950 года о внутренней безопасности, известном под названием «Закона Маккарена—Вуда», каждый день отказа от регистрации в министерстве юстиции в качестве члена организации «коммунистического действия шли «коммунистического фронта» рассматривается как новое самостоятельное преступление и наказывается тюремным заключением до пяти лет либо штрафом до 10 тыс. долларов173 Уголовному законодательству США понятие повторности преступления неизвестно. Совершение лицом нескольких преступлений именуется совокупностью преступлений. 173 См. М. Д. Ш а р г о р о д с к и й, Современное буржуазное уголовное законодательство и право, М., 1961, стр. 89—90, В. Н. К у д р я в ц е в , Теоретические основы квалификации преступлений, М., 1963, стр. 311, Н. Д. Дурманов, Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву, М., 1955, стр. 60—61. 172 80 Реакционная сущность такого приема отчетливо обнаруживается, если учесть, что по большинству уголовных кодексов штатов США наказания, назначенные судом за каждое из входящих в совокупность деяний, отбываются осужденным последовательно после отбытия наказания за каждое предыдущее преступление. В § 2190 УК Штата Нью-Йорк, например, предусматривается, что «если кто-либо судится за совершение двух или более преступлений, ни по одному из которых не был вынесен приговор» то срок тюремного заключения, к которому подсудимый присуждается за совершение второго или дальнейших преступлений, исчисляется с момента окончания предыдущего или предыдущих сроков тюремного заключения, к которому или к которым под судимый был присужден»... Это ведет к удлинению сроков тюремного заключения, а иногда и к пожизненному заключению. Например, в федеральной тюрьме на острове Алтакрас (штат Калифорния) содержатся осужденные «а срок в 199, 112 в 99 лет. Средний срок заключения по этой тюрьме составляет 30 лет174. Так господствующий класс США использует закон для борьбы с эксплуатируемыми массами. Советская теория уголовного права решительно отвергает подобную практику и потому она должна выработать четкие критерии, отграничивающие эти различные социальные явления Между тем, как справедливо указывает В. Н. Кудрявцев, проблема отграничения продолжаемых преступлений от повторных в советской уголовно-правовой теории изучена лишь в общих чертах 175. До последнего времени в советской теории уголовного права эта проблема изучалась лишь попутно с другими вопросами 176. Однако было бы неправильно полагать, что проблема продолжаемого преступления в советском уголовном праве представляет собой явление исключительно новое Она разрабатывалась См. А. М. Я к о в л е в , Борьба с рецидивной преступностью, М, 1964, стр. 66. См В. Н К у д р я в ц е в . Теоретические проблемы квалификации преступлений, Проблемы советского уголовного права в период развернутого строительства коммунизма, Научная конференция (14—17 мая 1963 г.), 1963, стр . 24. 176 См. А. М Я к о в л е в , Совокупность преступлений по советскому уголовному праву, М, 1960, стр. 14—34, Г. Т. Т к е ш е л и а д з е , Ответственность при совокупности преступлений по советскому уголовному праву, Автореферат канд. дисс. Тбилиси, 1961, стр. 7—8, А. А П и о н т к о в с к и й . Ученые о преступлении, М., 1961, стр. 632—634. М А. Шнеид е р , Советское уголовное право, Часть общая, Вып. 14, Изд-во ВЮЗИ, М, 1961. стр. 66—68. П. И. Гришаев, Советское уголовное право Часть общая, Вып. 7, Изд-во ВЮЗИ, М.,1961. стр. 22—23 и др. 174 175 81 еще русскими буржуазными юристами 177, а равно буржуазными криминалистами за рубежом 178. Итогом их работы явилось законодательное (правда формальное) установление понятия продолжаемого преступления в ряде буржуазных государств179. Впрочем, буржуазные юристы не смогли, в силу классовых причин, вскрыть социальную сущность этого понятия и дать подлинно научное его определение. Поэтому советская теория уголовного права должна подвергнуть тщательному критическому осмысливанию концепции буржуазных юристов относительно природы продолжаемого преступления. Взгляды русских буржуазных юристов по этому вопросу можно свести к трем основным точкам зрения. Согласно первой точке зрения, которой придерживались Н. С. Таганцев 180, Н. Д. Сергеевский182, П. Д. Калмыков 182, А. Лохвицкий 183, А. Фон Резон 184 продолжаемое преступление представляет единое преступное деяние, единство которого определяется единством субъективной стороны, единством намерения. Противоположной точки зрения придерживался А. Кистяковский, который считал продолжаемое преступление видом совокупности преступлений. «В теории,— писал А. Кистяковский,— известны следующие виды совокупности преступлений: а) идеальная, б) реальная, и в) продолжаемое преступление» 185. Третья точка зрения, которую развивал проф. Казанского См. Н. Д. С е р г е е в с к и й. Русское уголовное право, Пособие к лекциям, Часть общая, Изд. 4, 1900, стр. 314—315, Н. С. Т а г а н ц е в , Русское уголовное право, Часть общая, т. 2, 1902, стр. 1287—1297, А. Ф о н - Р е з о н , О продолжаемом преступлении, Журнал гражданского и уголовного права, 1875, Книжка первая, стр. 1—50, А. Л о х в и ц к и й , Курс русского уголовного права, С-Петербург, 1868, стр. 186—187, П. Д. К а л м ы к о в , Учебник уголовного права, Часть общая, 1866. стр. 382, А. К и с т я к о в с к и й , Элементарный учебник общего уголовного права, Часть общая, Изд. 3, Киев, 1891, стр. 593—599, А н д АН т. П и о н т к о в с к и й , Уголовное Право, Пособие к лекциям, Часть общая, Вып. 2, Казань, 1916, стр. 187—189 и др. 178 См Ф. Л и с т , Учебник уголовного права, Общая часть, М., 1903, стр. 263—264. 179 См Итальянский уголовный кодекс, 1930 г. Перевод проф. М. М. Исаева, Изд. НКЮ СССР, М., 1941, ст. 81, Финский уголовный Кодекс 1894, «Сов ременное зарубежное уголовное право», т. 2, Изд. Иностранной литературы, М., 1958, стр. 108—110. 180 См. Н. С. Т а г а н ц е в, Курс русского уголовного права, Часть общая Кн. 1, Спб., 1878, стр. 264. Его же, Русское уголовное право, Часть общая, т. 2, Спб., 1902, стр. 1287—1297. 181 См. Н Д С е р г е е в с к и й , О значении причинной связи, Ч. 1 и Ч. 2, Ярославль, 1880, стр. 154, Его же, Русское уголовное право. Пособие к лекциям, Часть общая. Изд. 4, 1900, стр. 314. 182 См. Учебник уголовного права проф. П. Д. Калмыкова, изданный А. Любявским, Часть общая. СПб., 1866, стр. 382. 183 См. А. Л о х в и ц к и й , Курс русского уголовного права, Спб., 186Й. стр. 186—187. 184 См. А. Ф о н Р е з о н , О продолжаемом преступлении, Журнал гражданского и уголовного права, Книжка первая, 1875, стр. 1—50. 185 См. А. К и с т я к о в с к и й , Элементарный учебник общего уголовного права, Часть общая, Киев, 1891. стр. 593. 177 82 университета А. А. Пионгковский, совмещала в себе две первые Согласно ей продолжаемое преступление в одних случаях может рассматриваться как единое преступление, в других — как специфический вид совокупности преступлений. По мнению А. А. Пионтковского, решение вопроса о том, является ли продолжаемое преступление в данном конкретном случае единым или совокупностью преступлений, зависит от изменения состава преступления в итоге совершения всех отдельных актов продолжаемого преступления по сравнению с составом, под который подпадает каждый отдельный акт его. «Если этот состав изменяется,— писал А. А. Пионтковский,— и с достижением общего конечного результата этот состав не представляется тождественным составу тех отдельных актов, из которых эта деятельность слагается, то тогда эта деятельность представляет из себя единое преступное деяние (например, отравление малыми дозами яда в течение некоторого времени, повлекшее за собой смерть намеченной жертвы). Если же этот состав и по достижении конечного результата остается тождественным составу отдельных преступных актов (как это имеет место, например при похищении библиотеки путем уноса каждый раз нескольких книг), то тогда такая продолжаемая преступная деятельность представляется деятельностью многократной, состоящей из целого ряда отдельных самостоятельных преступных деяний» 186. В теории Советского уголовного права господствующей является точка зрения, согласно которой продолжаемое преступление рассматривается как единое преступление. Например, Н. Д. Дурманов писал: «Продолжаемое преступление, основным признаком которого является совершение посягательства на одна и тот же объект путем ряда однородных действий, должно рассматриваться как одно преступление» 187. Эту точку зрения разделяют и другие советские авторы 188. Польский юрист Станислав Плавский по этому поводу также указывает, что «Конструкция продолжаемого преступления создана не в целях облегчения уголовно-процессуальной деятельности и не в целях смягчения или усиления уголовной репрессии 18(1 См. Анд. П и о н т к о в с к и й , Уголовное право, Пособие к лекциям, Часть общая, Вып. 2, Казань, 1916, стр. 188. 187 См Н. Д. Д у р м а н о в, Наказуемость хищения государственного и общественного имущества, кражи личного имущества и разбоя по Указу от 4 июня 1947 г. «Соц. законность», 1947, № 10, стр. 7. 188 См. В. Н. К у д р я в ц е в , Теоретические основы квалификации преступлений, М., 1963, стр. 305, Г. Г. Т к е ш е л и а д з е , Ответственность при совокупности преступлений по советскому уголовному праву, Автореферат канд. Дисс., Тбилиси, 1961, стр. 8, В. Д. М е н ь ш а г и н, 3. А. В ы ш и н с к а я , Советское уголовное право, М., 1950, стр. 195, М. Д. Шаргородский, Наказание по советскому уголовному праву, М., 1958, стр. 52. П. С. Р о м а ш к и н , Амнистия и помилование в СССР Рос изд-во, Юридическая литература, М, 1959, стр. 34 и др. 83 Она отражает действительное единство определенного отрезка действительности, составляющего преступное деяние»189. В советской литературе имеется несколько определений продолжаемого преступления. Наиболее распространенным является определение, которое было дано в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 года «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям». В частности, продолжаемые преступления определяются как «преступления, складывающиеся из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое преступление» 19°. Это определение правильно подчеркивает объективные признаки продолжаемого преступления, его единство. Однако из положения о том, что отдельные акты продолжаемого преступления направлены к общей цели, вытекает, будто этим определением круг продолжаемых преступлений ограничивается умышленными деяниями, совершаемыми с прямым умыслом. Между тем судебной практике известны случаи совершения продолжаемых преступлений и по неосторожности. Примером тому может быть дело Мифтахова, осужденного по ст. 172 УК РСФСР Альметьевским городским народным судом Татарской АССР. Работая зав. складом ОРСа НПУ «Альметьевнефть», Мифтахов 24 августа 1963 года принял на склад импортное вино в количестве четырех вагонов. Вино «Рислинг» производства Болгарской Народной Республики подлежало продаже по 2 руб. 30 к. за бутылку, а Мифтахов по небрежности оприходовал его по цене 1 руб. 65 кон. за бутылку как вино «Рислинг» производства Румынской Социалистической Республики. В дальнейшем, не перепроверив цены на болгарское вино, он периодически в течение месяца отпускал вино торговым точкам по цене 1 р. 65 коп. за бутылку. В результате этого ОРСу был причинен ущерб на сумму 11344 рубля 60 копеек. Как видно, преступление Мифтахова носит продолжаемый характер. Каждый из актов отпуска вина по заниженным ценам представлял собой состав халатности, однако все они вместе взятые составляют единое продолжаемое преступление, совершенное по неосторожности. Причем нельзя сказать, что каждый из отдельных актов был направлен к общей преступной цели191. См Станислав Плавский Вопросы уголовного права в практике Верховного Суда Польской Народной Республики, Сб. «Вопросы уголовного права стран народной демократии» Изд. Иностранной литературы. М, 1963, стр. 372. 190 См. Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924— 1963, М, 1964, стр. 189. 191 См Архив Дльметьевского городского народного суда Татарской АССР за 1964 г О неосторожных продолжаемых преступлениях см так же «Судебная практика Верховного Суда СССР», 1950, № 5, стр. 26. 189 84 Следовательно, определение продолжаемого преступления, как складывающегося ,из ряда тождественных действий, направленных к общей цели, является неточным. На это обстоятельство правильно указал А. М. Яковлев192. Определение продолжаемого преступления иначе дается проф. А. А. Пионтковским. Еще в 1924 году А. А. Пионтковский писал, что «продолжаемыми преступлениями являются те преступления, которые слагаются из двух или нескольких тождественных действий, каждое из которых в отдельности выполняет состав одного и того же преступления, но рассматриваемого как единое преступление благодаря общности конечного преступного результата» 193. В сущности, так же трактуется определение продолжаемого преступления А. А. Пионтковским в монографии 1961 года, посвященной учению о преступлении 193. Такое определение дает возможность признавать продолжаемыми как умышленные, так и неосторожные преступления. Вместе с тем оно чрезмерно преувеличивает значение конечного преступного результата как основания единства преступления и не подчеркивает внутреннего единства между отдельными актами продолжаемого преступления. В практическом отношении это определение не дает четких признаков, ограничивающих продолжаемое преступление от повторного. В самом деле, по смыслу этого определения несколько самостоятельных по замыслу и исполнению краж, приведших к причинению крупного ущерба, должны рассматриваться, вследствие единства конечного преступного результата, как одно продолжаемое преступление. Между тем несколько краж было бы неправильно расценивать как одну крупную кражу. Это было бы неправильно как с точки зрения социальных свойств содеянного, так и с точки зрения учета преступлений. Своеобразное определение продолжаемого преступления предложено А. М. Яковлевым, который под ним понимает «последовательно продолжаемое во времени совершение лицом ряда однородных действий, приведших к наступлению ряда однородных последствий в рамках единой формы вины (умысла или неосторожности)» 195. Такое определение расширяет понятие продолжаемого преступления, фактически отождествляет его с повторяемостью преступлений. А. М. Яковлев считает, что «по своему существу продолжаемое преступление ничем не отличается от преступлений, признаваемых повторными» 196. По его мнению, всякое повторное преступление (конечно, автор имеет в виду См. А. М. Я к о в л е в , Совокупность преступлений по советскому уголовному праву, М., 1960, стр. 24—25. 193 См. А. А. П и о н т к о в с к и й, Уголовное право РСФСР, Часть общая, М., 1924, стр. 200. 194 См. А. А. П и о н т к о в с к и й, Учение о преступности, М., 1961, стр. 633 195 См. А. М. Я к о в л е в , Совокупность преступлений по советскому уголовному праву, М., 1960, стр. 26. 196 См. Там же, стр. 32. 192 85 чаи совершения повторных преступлений до осуждения — В. М.) является в то же время продолжаемым преступлением. В связи с таким пониманием продолжаемого преступления А. М. Яков лев всю проблему отграничения повторности от продолжаемых преступлений сводит к установлению того, введена ли повторяемость в статье закона в качестве квалифицирующего признака. Если такой признак предусматривается в законе, то деяние, состоящее из двух или более однородных действий, должно рассматриваться как повторное. Когда же норма уголовного закона не содержит указания на повторность, то все содеянное должно расцениваться как продолжаемое преступление. Такое решение проблемы отграничения продолжаемых преступлений и повторных по формальному признаку (введено или введено указание на повторность в законе) не может быть признано удовлетворительным. В связи с этим такая позиция А. М. Яковлева была подвергнута критике на страницах печати197. В монографии «Борьба с рецидивной преступностью» А. М. Яковлев относительно понятия продолжаемого преступления развивает, в сущности, ту же точку зрения. Однако здесь он иначе подходит к проблеме отграничения его от преступлений повторных. Он вносит предложение в законодательном порядке судить понятие повторности, ограничив его случаями совершения нового преступления после осуждения, а случаи совершения до осуждения нескольких однородных преступлений, направленных на один и тот же объект,— рассматривать как единое продолжаемое преступление 198. Но внесение названных изменений не улучшает существа этой концепции. Вряд ли надо доказывать, что с точки зрения социальных свойств и правосознания трудящихся совершенные до осуждения два убийства, две кражи, два разбойных нападения нельзя рассматривать в качестве одного продолжаемого убийства, кражи, разбоя и т. п. И тот факт, что за два неосторожных убийства лицо будет отвечать лишь по одной статье уголовного закона, не превращает эти самостоятельные преступления в одно продолжаемое преступление. Профессор Г. А. Кригер полагает, что продолжаемое преступление, если оно слагается из отдельных деяний, содержащих все признаки того же состава преступления, может и должно на этом основании рассматриваться одновременно и как систематическое, неоднократное, повторное, а иногда как совершаемое См. Г. И. Б у ш у е в, Рецензия на кн. А. М. Яковлева, «Совокупность преступлений по советскому уголовному праву», «Советское государство и право», 1962, № 3, стр. 154—155, Г. Т. Т к е ш е л и а д з е , Ответственность при совокупности преступлений по советскому уголовному праву. Автореферат канд. дисс. Тбилиси, 1961, стр. 8, В. Н. К у д р я в ц е в , Теоретические основы квалификации преступлений, М, 1963, стр. 305. 198 См. А. М. Я к о в л е в , Борьба с рецидивной преступностью, Изд. «Наука» М, 1964, стр. 26—32. 197 86 в виде промысла, поскольку единая цель, единая направленность всех действий против одного и того же объекта и другие признаки продолжаемого преступления не лишают «известной самостоятельности каждое из входящих в продолжаемое преступление деяний»199. Позиция Г. А. Кригера подтверждается судебной практикой Верховного Суда РСФСР и нижестоящих судов. Например, как единое продолжаемое хищение рассматриваются только случаи, когда неоднократные мелкие хищения привели к значительному размеру похищенного. Но мелкие хищения, не приведшие к значительному ущербу, даже при наличии признаков продолжаемого преступления квалифицируются по признаку повторности. Примером может быть дело Цалева, осужденного по ч. 2 ст. 96 УК РСФСР Ленинским районным народным судом г. Казани. Цалеву вменено в вину то, что о>н, имея свободный доступ к дюралюминию, в период с сентября по октябрь 1962 года систематически похищал с завода по два — три небольших листа металла. Всего он похитил 54 кг. стоимостью в 34 рубля 56 коп. Цалев в суде пояснил, что для будки в саду ему нужна была кровля, которую он решил собрать из листов дюралюминия, похищенного с завода. Казалось бы, эти действия правильнее рассматривать как продолжаемое преступление, поскольку здесь момент продолжения хищения налицо, объем похищенного определен виновным до начала этих преступных действий. В то же время каждый акт похищения двух — трех листов металла нельзя расценивать как самостоятельное мелкое хищение. Но суд расценил действия Цалева как повторное мелкое хищение200. Нам представляется, что отдельные эпизоды продолжаемого преступления нельзя считать имеющими самостоятельный характер. При ином подходе к решению этого вопроса отпадает потребность в самом понятии продолжаемого преступления. Мы разделяем мнение, высказанное Е. А. Фроловым и М. А. Ефимовым 201, в рецензии на монографию Г. А. Кригера «Борьба с хищениями социалистического имущества», согласно которому продолжаемое преступление — это всегда единое преступление, а отдельные эпизоды его не имеют самостоятельного юридического значения. Отождествление продолжаемого преступления с преступлениями повторными, на наш взгляд, происходит от смешивания См. Г. А. Крипер, Борьба с хищениями социалистического имущества, Изд-во «Юрид. литература», М, 1965, стр. 211—212. 200 См. Архив Ленинского районного народного суда г. Казани за 1963 г, а также практику Верховного Суда РСФСР, «Бюллетень Верховного Суд» РСФСР», 1964, № 2, стр. 13, 1965, № 10, стр. 5—6, 1966, № 5, стр. 5. 201 См. Е. А. Ф р о л о в , М. А. Е ф и м о в , Ответственность за хищение социалистического имущества, Рецензия, «Советское государство и право», 1966, № 7 , стр. 160—161 В К в а ш и с , Ю. К р у т о в, Некоторые вопросы квалификации продолжаемых преступлений, «Советская юстиция», 1966, № 12, стр. 16. 199 87 понятий продолжаемой преступной деятельности с продолжаемым преступлением. Понятие продолжаемой преступной деятельности представляется более широким, чем понятие продолжаемого преступления. Понятием продолжаемой преступной деятельности охватывается повторимость преступлений. В этом смысле повторные преступления представляют собой продолжение яйцом когда-то начатой преступной деятельности. Но в понятие продолжаемого преступления вкладывается иной смысл, чем в понятие продолжаемой преступной деятельности лица. Прежде всего, речь идет о преступлении, а не о преступной деятельности. Социальный смысл понятия продолжаемого преступления состоит в том, что оно подчеркивает продолжительный характер одного и того же преступления, осуществление которого продолжается с перерывами в течение определенного времени. Уяснению разного назначения понятий продолжаемого преступления и повторности помогает анализ смыслового значения слов «продолжить», «продолжение», «повторить», «повторять», «повторение», поскольку именно смысловое значение этих слов положено в основу юридических понятий «продолжаемое преступление» и «повторное преступление». Продолжать либо продолжить можно что-либо начатое, но еще не завершенное, не законченное. Например, можно продолжить прерванную речь, можно продолжить писать неоконченную картину или научную работу и т. д. Но нельзя, например, исследователю продолжить законченный опыт, т. к. его можно только повторить, равно как нельзя и оратору продолжить оконченную речь, а ее можно повторить, т. е. произнести во второй раз. Таким образом, употребляя слова «повторить», «повторное», «повторность», мы подразумеваем при этом воспроизведение заново действия, о котором идет речь. Наоборот, употребляя слова «продолжить», «продолжать», «продолжаемое» и т. д., мы имеем в виду продолжение действия, еще не завершенного с точки зрения целей и задач, которые ставились в начале действия. Преступление — это прежде всего противоправное действие или бездействие, совершаемое в пространстве и времени. С учетом сказанного надо прийти к выводу, что преступление не может быть продолжено, если оно завершено, окончено. В то же время преступление, как и всякое другое действие, может быть продолжено, если оно еще .не закончено. Из этих общих рассуждений напрашивается вывод, что отдельные эпизоды продолжаемого преступления должны представлять собой продолжение начатого, но еще не завершенного преступления. Несмотря на то, что каждый эпизод продолжаемого преступления нередко может подпадать под состав определенного преступления, они не образуют самостоятельного преступления, поскольку представляют этапы, звенья одного целого. И, наоборот, если содеянное состоит из ряда однородных действий 88 и каждое из них не может рассматриваться как продолжение одного и того же преступления, то все совершенное должно расцениваться как повторность преступлений. При этом возникает не менее сложный вопрос о том, как определить — являются ли отдельные однородные действия продолжением начатого целого, или они представляются самостоятельными? При уяснении этого вопроса решающее значение принадлежит мыслительному содержанию, которое вкладывается лицом в действие. Пределы, границы любого действия как целого определяются мыслительным содержанием, которое лицо вкладывает в свои действия. Преступление — это противоправное действие или бездействие, говорили мы выше. Следовательно, границы, объем его, как и всякого иного действия (бездействия), определяются мыслительным содержанием, которое виновный вкладывает в свои действия. Но надо подчеркнуть, что объем, границы преступления определяются в отличие от действия, не являющегося правонарушением, не только мыслительным содержанием, которое лицо вкладывает в свои действия, но и конструкцией уголовно-правовой нормы. А это означает, что завершенность (окончание) преступления зависит не только от того, как себе виновный представлял свои действия, но и от того, на каком этапе эту деятельность законодатель признает оконченным преступлением. Таким образом, в практике возможны случаи, когда по представлению виновного умысел его еще не реализован до конца, а с точки зрения закона такая деятельность расценивается как оконченное преступление. Например, гр. А. решил путем разбойного нападения завладеть золотыми часами Б. В осуществление своего намерения А. нападает на Б., но оказалось, что Б. часы забыл дома и намерение виновному осуществить не удалось. Тогда А. через определенное время вторично совершает разбойное нападение на того же потерпевшего и завладевает его часами. Такую деятельность нельзя рассматривать как продолжаемое преступление. Разбой признается оконченным преступлением с момента нападения. Для признания его оконченным преступлением не имеет значения, завладел ли виновный имуществом потерпевшего или нет. Коль скоро оконченное преступление продолжить нельзя, т. к. его возможно только повторить, то рассмотренная деятельность А. должна рассматриваться как повторная. В этой связи представляется правильным утверждение А. М. Яковлева, что возможность признания преступления продолжаемым во многом зависит от конструкции закона 202. Но нельзя с ним согласиться, когда он утверждает, что в принципе См. А. М. Я к о в л е в . Совокупность преступлений по советскому уголовному праву. М., 1960, СТР. 32. 20 89 любое преступление может быть совершено в виде продолжаемого преступления. Например, так называемые длящиеся преступления никогда не могут быть совершены в форме продолжаемого преступления (недонесение о государственных преступлениях — ст. 881 УК РСФСР, злостное уклонение от уплаты алиментов — ст. 122 УК РСФСР, незаконное хранение огнестрельного оружия — ст. 218 ч. 1 УК РСФСР и др.). Также не могут быть совершены в форме продолжаемого преступления, например, вынесение заведомо неправосудного приговора (ст. 177 УК РСФСР), присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного государственного или общественного имущества (ст. 97 УК РСФСР), заведомо незаконный арест (ст. 178 ч. 1 УК РСФСР) и др. Все это суживает проблему отграничения продолжаемых преступлений от повторных. В литературе указывается на тесное единство между отдельными однородными действиями продолжаемого преступления в отличие от тех однородных деяний, которые образует повторность преступления, на внутреннюю связь между ними, на непрерывность вины и г. д. 203 Но в чем эта внутренняя связь должна выражаться, в чем должна состоять непрерывность вины, не указывается. По нашему мнению, глубокая внутренняя связь между отдельными эпизодами продолжаемого преступления состоит в том, что они являются этапами продолжения одного и того же преступного деяния. Если каждый из эпизодов такой деятельности по своему существу не может быть расценен как продолжение одного и того же преступления, то не может быть и речи о продолжаемом преступлении. Гр-н Исмагилов оборудовал на раме под кузовом автомашины тайник, в котором помещался один мешок муки весом до 70 кг. В удобный при погрузке момент он похищал мешок муки и прятал в тайник, а затем вывозил его с территории мелькомбината. Таким образом в течение октября — декабря 1962 г. он похитил 16 .мешков муки общей стоимостью на сумму свыше 316 рублей. Квалифицируя действия Исмагилова по ч. 2 ст. 89 УК РСФСР, народный суд Ленинского района г. Казани указал, что хищение совершалось систематически. Между тем здесь признака повторности нет, а налицо единое продолжаемое преступление. Заметим сразу же, что суд квалифицировал действия подсудимого правильно, хотя мотивировал неудачно. В приговоре следовало указать, что действия виновного подлежат квалификации по ч. 2 ст. 89 УК РСФСР по признаку совершения См. В. Н. К у д р я в ц е в , Теоретические основы квалификации преступлений, М., 1963, стр. 306—308, Г. Т. Т к е ш е л и а д з е , Ответственность при совокупности преступлений по советскому уголовному праву, Автореферат канд. дисс., Тбилиси, 1961, стр. 8. 203 90 хищения с применением технических средств, ибо оборудование тайника специально для хищения и использование при таких обстоятельствах автомашины есть использование для хищения технических средств. Каждый эпизод похищения мешка муки при очередном рейсе не носит характера самостоятельного хищения, а представляет собой ни что иное, как этап, продолжение одного, задуманного в значительных размерах хищения. О намерении виновного совершить не мелкое хищение, а в значительных размерах свидетельствует сам факт оборудования тайника, рассчитанного на многократное использование, количество эпизодов, единый источник хищения и т. д.204. Но как следовало бы рассматривать действия подсудимого, если бы он был разоблачен при втором случае похищения, когда размеры похищенного еще не дают оснований говорить о хищении в значительном размере? В этом случае его деяние следовало бы квалифицировать как покушение на хищение в значительных размерах (ст. 15—89 ч. 2 УК РСФСР). В этом плане представляет интерес дело Меведова и Храмова, осужденных Ижевским городским судом Удмуртской АССР. Меведов, работая шофером такси, в марте 1963 года обратился к таксометристу авторемонтного завода Храмову с просьбой переоборудовать таксометр, чтобы было возможно изымать часть выручки в свою пользу, на что последний согласился. После переделки таксометра Меведов в течение шести смен похитил десять рублей денег, но был разоблачен. И в этом случае нет повторного мелкого хищения, а налицо покушение на хищение в значительных размерах путем продолжаемого преступления. Народный суд действия Меведова расценил как покушение на хищение в значительных размерах 205. Народным судом Советского района г. Казани Щебешова осуждена по ст. 115 УК РСФСР за то, что, будучи предупрежденной о наличии у нее венерической болезни и невозможности до выздоровления вступать в половую связь, в течение августа месяца 1963 года неоднократно вступала в половую связь с гр. Р., который пригласил ее жить в качестве квартирантки, а затем она заразила его венерической болезнью. Содеянное также представляет продолжаемое преступление, ибо каждый отдельный случай вступления в половую связь не может рассматриваться как самостоятельное преступление, а представляет продолжение легкомысленного, неосмотрительного поведения виновной по отношению к Р., т. е. продолжение полового сожительства больной со здоровым человеком 206. В судебной практике нередко возникает вопрос, можно ли рассматривать как единое продолжаемое хищение такие случаи, См. Архив Ленинского районного народного суда г. Казани за 1963 г. См. Архив Ижевского городского суда Удм. АССР за № 1—943. 206 См. Архив Советского районного народного суда г. Казани за 1963 г. 204 205 1963 г., дело 91 когда виновный похищает в несколько приемов заранее намеченное имущество в размерах, характерных для мелкого хищения? Из постановления Пленума Верховного Суда СССР от 31 марта 1962 года «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» вытекает, что «неоднократные мелкие хищения государственного или общественного имущества, совершенные из одного и того же источника или при иных обстоятельствах, свидетельствующих о едином умысле виновного, в случаях, когда общий размер похищенного превышает пределы, характерные для мелкого хищения, должны рассматриваться как единое продолжаемое преступление и квалифицироваться как кража, присвоение, или иная форма хищения в значительном или крупном размере по соответствующим статьям УК союзных республик»207. Но указаний относительно того, как квалифицировать мелкие хищения первого рода, не дается. Изучение судебной практики показывает, что в таких случаях содеянное квалифицируется как повторное мелкое хищение. Белашевская при случайных обстоятельствах оказалась в магазине № 15 Куйбышевского горпромторга и у нее возникла мысль похитить дамские туфли стоимостью в 25 рублей. Поскольку туфли для примерки выдавались лишь на одну ногу, она решила хищение осуществить в два приема. В первый день она попросила для примерки туфлю на левую ногу и похитила ее. На другой день она попросила для примерки туфлю на правую ногу, которую также похитила. Самарский народный суд г. Куйбышева действия Белашевской квалифицировал как повторное мелкое хищение 208. Нам представляется, что в действиях Белашевской нет повторности мелкого хищения, а налицо единое продолжаемое мелкое хищение. Каждый эпизод похищения отдельной туфли не может рассматриваться как самостоятельное мелкое хищение, ибо ни один из эпизодов сам по себе не вел к достижению задуманного результата, не является оконченным преступлением. Следовательно, в этом случае можно говорить лишь о продолжении задуманного хищения, а не о повторении его. Поэтому действия Белашевской следовало квалифицировать как мелкое хищение, совершенное впервые. Итак, основной критерий отграничения продолжаемого преступления от повторности мы видим в том, являются ли отдельные однородные действия лица продолжением одного и того же преступления или нет. Если каждый эпизод однородных действий лица может по своему существу рассматриваться как этап, продолжение одного и того же преступления, то все содеянное См. Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924— 1963, М., 1964, стр. 251. 208 Архив Самарского народного суда г. Куйбышева за 1960. 207 92 должно расцениваться как единое продолжаемое преступление. Если же каждый эпизод однородных действий с учетом его социальных свойств и юридических признаков может рассматриваться как заново воспроизведенный факт, как повторение преступления, то содеянное следует рассматривать как повторность преступлений. Теперь представляется необходимым проблему ограничения продолжаемого преступления от повторности рассмотреть с точки зрения социальной сущности повторности преступления в продолжаемого преступления. Мы уже отмечали, что социальная сущность повторности преступления состоит в том, что она, как правило, является показателем наличия у виновного стойкости антиобщественных взглядов и привычек, склонности к совершению преступлений и свидетельствует о повышенной общественной опасности его по сравнению с лицами, совершающими преступление при таких же обстоятельствах впервые. Но не свидетельствует ли факт совершения преступления в форме продолжаемого о наличии постоянства преступной склонности лица к совершению новых преступлений? Полагаем, что продолжаемое преступление не свидетельствует о наличии тенденции у виновного к совершению новых преступлений. Наоборот, виновный в подобных случаях замышляет одно преступление (если оно умышленное), но избирает способ его осуществления с перерывами в течение определенного времени. И все же лицо, решающееся на совершение преступления в форме продолжаемого, представляет при прочих равных условиях большую общественную опасность по сравнению с лицами, решающимися на совершение преступления одновременным (однократным) действием, коль скоро его не пугает новое возможное разоблачение при совершении отдельных эпизодов продолжаемого преступления. Это обстоятельство, по нашему мнению, следует учитывать при назначении наказания виновному. Итак, продолжаемыми являются преступления, которые полагаются из ряда однородных, объединенных единством вины действий, каждое из которых не носит характера самостоятельного преступления, а является этапом, приемом, продолжением одного и того же преступного деяния. 93 Глава пятая ВИДЫ ПОВТОРНОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО ДЕЙСТВУЮЩЕМУ УГОЛОВНОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ § 1. Вопрос о видах повторности в теории советского уголовного права Понятие повторности преступления является уголовноправовым понятием общего характера. Но общие понятия не исключают, а предполагают другие, более узкие, понятия, которые находятся с первыми в соотношении общего и отдельного. «Общее,— писал В. И. Ленин,— существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Всякое общее лишь приблизительно охватывает все отдельные предметы. Всякое отдельное неполно входит в общее и т. д. и т. д. Всякое отдельное тысячами переходов связано с другого рода отдельными (вещами, явлениями, процессами)»208. Этим предопределяется постановка вопроса о видах повторности преступления. Отдельные формы повторной преступной деятельности лица по-разному характеризуют степень общественной опасности его. В них степень злостности лица, вставшего на путь систематических преступлений, может быть выражена по разному. Надо указать также, что отдельные преступные деяния наибольшую общественную опасность представляют тогда, когда они приобретают определенную форму повторности (промысла, систематичности и т. д.). Это не могло не найти определенного отражения в теории советского уголовного права и действующем законодательстве. В периодической литературе обычно повторность делят на общую и специальную. Под общей повторностью понимается совершение лицом любого нового преступления, а под специальной подразумевают случаи совершения лицом нового аналогичного или однородного преступления 210. См. В. И. Л е н и н , Поли. собр. соч., т. 29, стр. 318. См. В. Н. К у д р я в ц е в , Теоретические основы квалификации преступлений, М., 1963, стр. 304, М. А. Шнейдер, Советское уголовное право, Часть общая, Изд-во ВЮЗИ, Вып. 14, М., 1961, стр. 40, И. И. Карпец, Отягчающие и смягчающие обстоятельства в уголовном праве, Госюриздат, М., 1959, стр. 55. Его же, Индивидуализация наказания, М, 1961, стр. 109—110. 209 210 94 Деление повторности на общую и специальную (однородную) в зависимости от характера совершаемых преступлений имеет определенное практическое значение, поскольку по действующему уголовному законодательству этим видам повторности придается различное уголовно-правовое значение. Вместе с тем такая классификация повторности является слишком общей и не охватывает другие ее виды, известные советскому уголовному праву. Поэтому она не может быть признана полной. Более развернутую классификацию видов повторности преступлений дает Г. Т. Ткешелиадзе. По его мнению, можно различать следующие виды повторности: 1) неоднородную повторность которая предполагает совершение двух или более неоднородных преступлений; 2) однородную повторность, которая охватывает случаи совершения двух или более однородных преступлений; 3) специальную повторность, к которой относится повторное совершение одного и того же преступления; 4) неоднородный рецидив, при котором лицо после осуждения за первое преступление совершает другое неоднородное преступление; 5) однородный рецидив, который означает совершение после осуждения за первое преступление однородного преступления, 6) специальный рецидив, т. е. повторное совершение после осуждения за первое преступление того же преступления; 7) особо опасный рецидив, который выражается в совершении после осуждения за преступления определенного вида и тяжести нового, указанного в законе, тождественного, однородного или же неоднородного преступления211. На наш взгляд, эта классификация повторности более удачна. Достоинство ее в том, что она рассматривает рецидив как вид повторности преступления. Однако она имеет и существенные недостатки, ибо не отражает действующее уголовное законодательство, не учитывает его терминологию, построена на разных критериях, а все это делает ее неудобной для практики. Другая классификация повторности предложена в 1967 году Р. Галиакбаровым, М. Ефимовым, Е. Фроловым, которые различают два ее вида «повторение и рецидив» 212. Причем под повторением здесь авторы понимают совершение до осуждения более одного раза тождественных преступлений, а при прямом указании закона и однородных преступлений. Под рецидивом они подразумевают совершение нового преступления лицом, отбывающим или отбывшим наказание за какое-либо преступление при наличии у него судимости. В свою очередь повторение подразделяется ими еще на несколько разновидностей — на «общее», См. Г. Т. Т к е ш е л и а д з е , Ответственность при совокупности преступлений по советскому уголовному праву, Автореферат канд. дисс. Тбилиси, 1961, стр. 10—11. 212 См. Г. Г а л и а к б а р о в , М Е ф и м о в , Е. Ф р о л о в , Множественность преступных деянии как институт советского уголовного права, «Советская юстиция», 1967, № 2, стр. 5. 211 95 «квалифицирующее» и «необходимое». Общее повторение, по их мнению, могут образовать тождественные преступные деяния и оно должно учитываться в качестве отягчающего обстоятельства при назначении наказания (л. 1 ст. 39 УК РСФСР). Квалифицирующее повторение образуют тождественные преступления, а в случаях, указанных законом, также однородные преступления. Необходимое повторение создают такие деяния, которые при совершении впервые вообще не рассматриваются в качестве преступлений, а являются административными, дисциплинарными или антиобщественными проступками. Рецидив указанные авторы подразделяют на общий, специальный и особо опасный. Общий рецидив, по их мнению, образуют случаи совершения любого нового преступления после отбытия части или всего наказания за первое преступное деяние. Специальный рецидив создают случаи совершения после осуждения нового тождественного, а в случаях, указанных в законе, однородного преступления. Особо опасный рецидив образуют случаи совершения преступлений при условиях, предусмотренных в законе (ст. 23 Основ уголовного законодательства) 213. Рассматриваемая классификация повторности на виды также не может быть признана удачной, т. к. не учитывает терминологию уголовного законодательства, усматривает повторность преступления там, где ее нет (например, необходимое повторение) . Как показывает изучение судебной практики, повторная преступная деятельность различных лиц в свою очередь характеризуется самыми разнообразными особенностями, отдельные из которых имеют существенное значение для определения степени общественной опасности личности виновного. Наиболее существенными признаками, характеризующими по-разному повторную преступную деятельность лица, являются тождественность, однородность или разнородность повторно совершаемых преступлений; наличие или отсутствие предшествующего осуждения, степень кратности совершенных деяний, сходство либо различие форм вины и некоторые другие. Следовательно, в основу классификации видов повторности могут быть взяты различные критерии. Например, повторение лицом тождественных преступлений свидетельствует об устойчивости у виновного мотивов к совершению одного и того же преступления. В практическом плане это обстоятельство имеет определенное значение для организации работы по исправлению и перевоспитанию осужденного. Совершение же лицом разнородных преступлений свидетельствует о случайном характере связи между ними, и это также должно учитываться при 213 См. Там же, стр. 5—6. 96 назначении наказания и его исполнении. Большую общественную опасность представляют лица, которые совершают повторные преступления после применения к ним мер судебного воздействия. В таких случаях виновные упорно отрицают факт применения меры воздействия и тем самым обнаруживают свою повышенную общественную опасность. Чем больше кратность выраженности повторности, тем больше склонности к совершению преступлений имеется у виновного. Следовательно, для разрушения этой склонности требуются более эффективные средства воздействия, которые должны быть предусмотрены в законе. Точно так же повторение виновным умышленных преступлений свидетельствует о более значительной испорченности его, чем при неосторожных деяниях. Именно эти признаки должны быть положены в основание классификации повторности на виды. Действующее уголовное законодательство исходит, как правило, из этих признаков, предусматривая повышенную ответственность за отдельные виды повторности преступлений. С учетом сказанного можно дать следующую классификацию видов повторности преступлений по действующему уголовному законодательству. В зависимости от характера совершаемых деяний повторность может быть подразделена: 1) повторность тождественных преступлений, которая в ряде случаев учитывается в качестве квалифицирующего признака (ст. 117 ч. 2 УК РСФСР), а во всех иных случаях имеет значение обстоятельства, отягчающего ответственность при назначении наказания; 2) повторность однородных преступлений, которая при прямом указании закона имеет значение квалифицирующего признака (примеч. ст. 89 н 144 УК РСФСР), а в остальных случаях значение обстоятельства, отягчающего ответственность при назначении наказания, 3) повторность разнородных преступлений, которая учитывается в качестве отягчающего обстоятельства в смысле п. 1 ст. 39 УК РСФСР. В зависимости от наличия или отсутствия предшествующего осуждения лица повторность делится: 1) повторность преступлений, не связанную с предшествующим осуждением виновного, 2) повторность преступления после осуждения, т. е. рецидив преступления. В свою очередь повторность преступлений, не связанная с предшествующим осуждением виновного, в зависимости от характера совершенного преступления подразделяется: 1) неоднократность преступлений, когда совершаются тождественные деяния; 2) совокупность преступлений (реальную). Среди повторных преступлений, охватываемых понятием неоднократности, в зависимости от кратности совершенных деяний и целей, можно различать систематичность преступлений и совершение преступлений в виде промысла. А рецидив в зависимости от характера деяний можно подразделить: 1) рецидив тождественных преступлений, который учитывается в качестве 97 квалифицирующего признака (ст. 206 ч. 2, 156 ч. 2 УК РСФСР), 2) рецидив однородных преступлений, который в прямо указанных в законе случаях может влиять на квалификацию преступления (ст. 70 ч. 2, 89 ч. 2 и др. УК РСФСР); 3) рецидив неоднородных преступлений (так называемый общий рецидив), который, как правило, имеет значение отягчающего обстоятельства при назначении наказания; 4) особо опасный рецидив, имеющий в одних случаях значение квалифицирующего признака (ст. 89 ч. 3 УК РСФСР), в других — значение отягчающего обстоятельства при назначении наказания. В зависимости от форм вины можно различать; 1) повторность умышленных преступлений, которая учитывается как обстоятельство, препятствующее освобождению лица от уголовной ответственности с передачей на поруки (ст. 51, ч. 3 УК Украинской ССР, ст. 49, ч. 2 УК Узбекской ССР), и отягчающее ответственность при назначении наказания; 2) повторность неосторожных преступлений, которая может быть учтена в качестве отягчающего обстоятельства в смысле п. 1, ст. 39 УК РСФСР; 3) повторность различных по форме вины преступлений, которую суд вправе вообще не учитывать как обстоятельство, отягчающее ответственность при назначении наказания. Можно выделить рецидив умышленных преступлений, который учитывается как обстоятельство, препятствующее освобождению лица от уголовной ответственности с передачей на поруки (ст. 49 ч. 2 УК Латвийской ССР, ст. 48 ч. 2 УК Армянской ССР) или влияющее на условия, при которых возможно применение условно-досрочного освобождения (ст. ст. 44, 44 и 45 Основ уголовного законодательства). В законодательстве также выделяется рецидив преступления в период отбывания наказания в местах лишения свободы, после отбытия лишения свободы, но до погашения или снятия судимости, который учитывается либо как обстоятельство, влияющее на условия или препятствующее условно-досрочному освобождению от наказания (ст. ст. 44, 44, и 45 Основ уголовного законодательства), либо как основание для назначения наказания в виде лишения свободы с содержанием в исправительно-трудовой колонии строгого режима или воспитательно-трудовых колониях для несовершеннолетних усиленного режима (ст. 23 Основ уголовного законодательства в редакции Закона СССР от 11 июля 1969 года). Действующее уголовное законодательство лишь немногим из называвшихся видов повторности дало соответствующую терминологию. Кроме повторности, в законодательстве называются неоднократность и систематичность преступлений, совершение преступлений в виде промысла, совокупность преступлений, рецидив и особо опасный рецидив. В последние годы многие криминалисты стали систематичность, неоднократность, совокупность преступлений (реальную), 98 совершение преступлений в виде промысла, рецидив и особо опасный рецидив рассматривать как виды повторности. Так, В. Н. Кудрявцев называет рецидив одной из форм повторного совершения преступления 214. М. А. Шнейдер писал, что систематичность, неоднократность и промысел... представляют собой более тяжкий случай повторности215. Авторы Научно-практического комментария Уголовного Кодекса РСФСР под редакцией проф. Б. С. Никифорова указывают, что «совокупность преступлений представляет собою один из случаев повторности преступления 216. М. И. Ковалев подчеркивает, что «наибольшую опасность имеет повторность, представляющая собой особо опасный рецидив»217. Коль скоро в действующем законодательстве имеются указания на специальные виды повторности преступлений, в частности, на неоднократность, систематичность, промысел и другие, то для правильного применения закона немаловажное значение имеет раскрытие содержания этих понятий. Поэтому обратимся к их выяснению. § 2. Неоднократность преступления Указания на неоднократность преступления в статьях Особенной части имелись и в прежнем уголовном законодательстве (ст. 79 ч. 2, 792 ч. 2, 117 ч. 2 УК РСФСР 1926 года) и имеются в действующем (ст. 991 ч. 2, 116 ч. 3, 173 ч. 2, 1741 ч. 2, 174 ч. 2 УК РСФСР). В действующем уголовном законодательстве нет прямых указаний на содержание, вкладываемое законодателем в это понятие. В юридической литературе по вопросу о понимании неоднократности и ее соотношения с повторностью высказаны различные мнения. Еще в 1927 году М. Н. Гернет писал, что «законодатель, употребляя термин «неоднократно», имел в виду в данном случае не только рецидив (т. е. по терминологии УК «повторное» совершение преступления), но и случаи одновременного суда за несколько краж» 218. Иными словами, М. Н. Гернет полагал, что понятие неоднократности по своему содержанию шире понятия повторности. Иную точку зрения по этому вопросу развивал проф. А. Н. Трайнин. Он считал, что «неоднократность» означает См В. Н. К у д р я в ц е в , Теоретические основы квалификации преступлений, М., 1963, стр. 286. 215 См. М. А. Ш н е й д е р , Советское уголовное право, Часть общая, Изд-во ВЮЗИ, Вып. 14, М., 1961, СТР. 70. 216 См. Научно-практический комментарий Уголовного Кодекса РСФСР Изд. 2, Изд-во «Юридическая литература», М., 1964, стр. 103. 217 См Уголовный Кодекс РСФСР, Научно-практический комментарий, т. 1, Общая часть, Свердловск, 1961, стр. 149. 218 См. Уголовный Кодекс, Научно-популярный практический Комментарий, М., 1927, стр. 248—249. 214 99 фактическое совершение несколько раз однородных действий, а не юридическое констатирование повторных действий (не рецидив) 219. Позднее получила распространение точка зрения, согласно которой неоднократность в отличие от повторности предполагает совершение преступления не второй раз, а больше двух раз 220. Судебная практика в эти годы придерживалась точки зрения, согласно которой неоднократность преступления и осуждения означает совершение преступления в двух и более случаях ил« наличие двух или более судимостей. Приведем примеры из судебной практики. Народный суд Старо-Шайговского района Мордовской АССР признал виновным Власкина в том, что он, работая на колхозной лошади под кличкой «Утка» по уборке ржи, перекормил ее зерном, вследствие чего лошадь пала. Затем тот же Власкин, получив из колхоза лошадь под кличкой «Бобик», при поездке за дровами нанес острым предметом травму ей, в результате чего эта лошадь также пала. Действия Власкина суд квалифицировал по признаку неоднократности по ч. 2 ст. 79 4 УК РСФСР 1926 года. Судебная коллегия Верховного Суда СССР определением от 10 октября 1945 года, хотя и изменила этот приговор, но не потому, что для признания неоднократности было недостаточно двух случаев преступного деяния, а потому, что одно из деяний было совершено Власкиным в возрасте, когда за свои действия он еще не подлежал уголовной ответственности 221. Под неоднократно осужденными по ст. 6 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1945 года «Об амнистии» судебная практика понимала лиц, имеющих две или более судимости. Так, на основании амнистии от 7 июля 1945 года Московский областной суд освободил от наказания О., осужденного 6 июля 1945 года Загорским народным судом по пункту «г» ст. 162 УК РСФСР. Судебная Коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР усмотрела, что Московский облсуд неправильно применил амнистию к О. В 1941 году О. уже был судим по п. «в» ст. 162 УК РСФСР к году исправительнотрудовых работ. 6 июля 1945 года он вторично осужден по п. «г» ел. 162 УК РСФСР. Поскольку к моменту издания Указа об амнистии от 7 июля 1945 г. О. имел уже две судимости за хищения, то амнистия к О. в силу ст. 6 Указа не могла быть применена 222. См. А. Н. Т р а и н и н. Уголовное право, Часть особенная, изд. 2, М., 1927, стр. 137. 220 См, Уголовное право, Общая часть, Изд. 4, М., 1948, стр. 546, А. А. Пионтковский, В. Д. Меньшагин, В. М. Чхиквадзе, КуРс советского уголовного права, Особ, часть, т. 2, М, 1959, стр. 348. 221 «Судебная практика Верховного Суда СССР», 1946, Вып. I, (XXV), Москва, 1947, стр. 22—23. 222 См. «Судебная практика Верховного Суда СССР», 1946, Вып. IV (XXVIII), стр. 24. Смотрите также «Судебная практика Верховного суда СССР, 1946, вып. I, (XXV), стр. 30, вып. III (XXVII), стр. 3. 219 100 Такой подход к пониманию неоднократности нашел свое отражение в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 24 июня 1949 года «О судебной практике по делам о взяточничестве»223. Судебная практика показывает, что при применении нового уголовного законодательства неоднократность преступления понимается как совершение преступления в двух и более случаях. Так, Ижевский городской народный суд усмотрел неоднократность производства аборта и квалифицировал по ч. 3 ст. 116 УК РСФСР действия Р., которая не имела медицинского образования и в антисанитарных условиях произвела аборты в первый раз гражданке С. в декабре 1961 года, а второй раз гражданке Ч. в апреле 1962 года Верховный суд Удмуртской АССР с приговором народного суда согласился. Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении от 31 июля 1962 года «О судебной практике по делам о взяточничестве» разъяснил, что «неоднократность получения взятки, дачи взятки или посредничества во взяточничестве предполагает совершение одного из этих преступлении не менее двух раз . Такое же толкование неоднократности дается и в ряде научных работ, вышедших в последние годы. Например, авторы Научно-практического Комментария Уголовного Кодекса (издания второго) под редакцией проф. Б. С. Никифорова, комментируя понятие неоднократности, раскрывают содержание её как совершение деяния в двух и более случаях 225. Такое толкование вполне соответствует этимологическому значению слова «неоднократно». Вместе с тем отдельные авторы отстаивают точку зрения, согласно которой понятие неоднократности предполагает совершение преступления в третий раз и более Так, И. И. Горелик пишет, что неоднократным следует считать «преступление, совершенное лицом, имеющим две судимости или ранее совершившим два преступления, ни одно из которых не погашено давностью». Он полагает, что «если повторным является второе преступление, то естественно, что неоднократным будет См:. «Судебная практика Верховного Суда СССР», 1949, № 3 стр. 3 См Сборник постановлений Пленума Верховного суда СССР 1924— 1963, М, 1963, стр. 262. 226 См Научно-практический комментарий Уголовного Кодекса РСФСР Изд. «Юридическая литература», М, 1964, См. также Б. М. Л е о н т ь е в Ответственность за хозяйственные преступления. Гос. изд-во Юридическая литература, М, 1963, стр. 41, 142, 151, В Ф. К и р и ч е н к о . Должностные преступления по советскому уголовному праву, Автореферат докторской диссертации, М., 1965, стр. 25. 223 224 101 преступление, совершенное в третий раз» 226. Эта гонка зрения разделяется Н. П. Кучерявым 227. Давая обзор мнений имеющихся в юридической литературе относительно понятия неоднократности, надо подчеркнуть, что иногда признак неоднократности применительно к различным составам преступлений истолковывается по-разному. Так, в учебнике «Советское уголовное право» (Часть особенная), вышедшем в 1964 году в Издательстве Московского университета, неоднократность преступно-небрежного использования или хранения сельскохозяйственной техники, незаконного производства аборта понимается как совершение этих деяний в третий раз и более228, а неоднократность выпуска недоброкачественной, нестандартной или некомплектной продукции, а также выпуска в продажу недоброкачественных, нестандартных и некомплектных товаров, неоднократность получения взятки, посредничества во взяточничестве, дачи взятки истолковывается как совершение этих деяний в двух и более случаях 229. Неодинаковое толкование рассматриваемого понятия проявляется не только в том, что в одних случаях под неоднократностью понимают совершение преступления во второй раз и более, а в других — в третий и более раз, но и в том, что применительно к одним составам неоднократность понимается как случаи совершения нескольких преступлений до осуждения (ст. ст, 173 ч. 2, 174 ч 2. 174 ч. 2 УК РСФСР). В отношении других составов (ст. ст. 99 ч 2, 116 ч. 3 УК РСФСР) это понятие отождествляется с общим понятием повторности, т. к. предполагается, что им охватываются не только случаи совершения лицом двух и более преступлений до осуждения, но и случаи совершения нового деяния лицом, имеющим судимость за такое же преступление. Например, авторы Научно-практического комментария Уголовного Кодекса РСФСР, давая толкование признака неоднократности ч. 2 ст. 99, пишут. «Часть 2 комментируемой статьи под неоднократностью понимает совершение того же преступления во (второй и более раз, если в связи с ранее совершенным преступлением не истекли давностные сроки, не погашена или И. И. Г о р е л и к Ответственность за поставление в опасность по советскому уголовному праву. Минск, 1964, стр. 96—97 227 См Н П К у ч е р я в ы й , Ответственность за меткое хищение социалистической собственности, Киргизский Государственный университет, Труды отделения правоведения, Вып. 2, Фрунзе, 1964, стр. 245 228 См Советское уголовное право (Часть особенная), изд-во Московского университета, 1964, стр. 129 и 156 229 Там же, стр. 231, 248, 280, Также смотрите, например, Комментарии к Уголовному Кодексу Молдавской ССР, под редакцией доц. Б е л я е в а НА С а н т а л о в а А И Кишинев, 1964, стр. стр. 178, 198, 203, 229, 231,233, 258—261, Уголовный Кодекс РСФСР, Научный Комментарии, т 2 Особенная часть, Свердловск, 1962, стр. стр. 172, 246 и 541, Комментарий к Уголовному Кодексу РСФСР, 1960, изд-во Ленинградского университета, 1962, сто стр. 99, 204, 232, 279, 288, 315, 425. 226 102 не с н я т а с уд им о с т ь » 2 3 0 (разрядка моя — В. М.). Это ведет к отождествлению повторности и неоднократности. Но отождествлять эти понятия нельзя, ибо они отражают различные явления. В самом деле, коль скоро в судебной практике .и теории уголовного права нередко неоднократность отождествляют с повторностью, то не следует ли вообще отказаться от употребляемого в законе термина «неоднократность», заменив его словом «повторность»? Представляется, что в некоторых статьях Уголовных Кодексов союзных республик (например, ст. 116 ч. 3 УК РСФСР) такая замена целесообразна. Однако отказ от понятия «неоднократности» преступления вообще нецелесообразен. Он привел бы к тому, что в советском уголовном праве не оказалось бы юридического понятия, наиболее удачно отражающего повторную преступную деятельность лица, состоящую из тождественных деяний, и осуществляемую до осуждения. Например, если для обозначения случаев совершения лицом до осуждения двух и более различных преступлений в теории уголовного права имеется юридическое понятие, именуемое «совокупность преступлений», правомерность существования 'которого никем не оспаривается, то при отказе от понятия «неоднократность» для обозначения случаев совершения лицом до осуждения двух и более тождественных преступлений такого юридического понятия не оказалась бы. Конечно, понятием повторности преступления такого рода случаи охватываются, однако специфику вида повторности оно в данном случае не раскрывает. Практическая необходимость обращения к понятию «неоднократность преступления» появляется при составлении постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, при написании обвинительного заключения и приговора с тем, чтобы подчеркнуть специфику повторной преступной деятельности виновного и раскрыть характер опасности этой деятельности. Следовательно, с точки зрения социологической понятие неоднократности преступления имеет право на существование. Однако, по нашему мнению, к этому понятию законодатель должен обращаться лишь в тех случаях, когда необходимо подчеркнуть повышенную общественную опасность случаев совершения виновным двух и более тождественных преступлений до осуждения. В других же случаях, когда надо подчеркнуть опасность повторных преступлений, совершаемых как до осуждения, так и после осуждения, целесообразно обращаться к более широкому понятию «повторность преступления». «Повторность» и «неоднократность» не идентичные понятия231. 230 Научно-практический комментарий Уголовного Кодекса РСФСР, Изд. 2, М., 1964, стр. 243. 103 Диалектика соотношения этих понятий такова, что «они соотносятся между собой как целое и часть» 232. Однако нельзя согласиться с утверждением, что термин «неоднократно» по своему значению шире и охватывает собою термин «повторно»233. Отличие повторности от неоднократности заключается не в количественной стороне дела. Понятием неоднократности охватываются, как правило, случаи совершения виновным ДВУХ или более тождественных преступлений до осуждения, которые затем одновременно вменяются в вину их учинившему. Там, где нет вменения лицу одновременно двух или более тождественных преступлений, не может быть и речи о неоднократности преступлений. Говоря об отличии неоднократности от повторности, мы подчеркнули, что при неоднократности деяния учиняются, как правило, до осуждения. Однако это не означает, что неоднократность не может находиться в сочетании с рецидивом. Если лицо, имея непогашенную или неснятую судимость, совершило затем два или более тождественных преступления, то налицо сочетание рецидива и неоднократности. Это одна из опасных разновидностей повторной преступной деятельности лица. Итак, под неоднократностью преступлений следует понимать совершение лицом двух и более тождественных деяний, за которые оно еще не подвергалось осуждению § 3. Систематичность преступления Одним из видов повторности является систематичность совершения преступления. Законам содержание понятия, «систематичности» не раскрывается 234. По вопросу о понимании систематичности в юридической литературе высказано несколько мнений. Так, по мнению проф. А. А Жижиленко, совершение деяния «систематически предполагает наличность не простого повторения одного и того же преступного деяния, а ряда таких действий виновного, в которых можно усмотреть проявление известного общего плана его действий или укоренение в виновном известных преступных навыков — все его преступные деяния, неоднократно учиненные, должны быть внутренне связаны друг с другом» 235. Эту точку зрения разделяют Н. К У к л и н о в, М Е ф и м о в , Е. Ф р о л о в, «Неоднократность, систематичность и совершение преступлений в виде промысла», «Советская юстиция», 1961, № 13, стр. 21—22, И. И. Горелик, Указ, соч., стр. 96—97. 232 См. А. С П и г о л к и н , Толкование нормативных актов в СССР, Госюриздат, 1962, стр. 60. 233 См А С П и г о л к и н , Там же, стр. 60. 234 Понятие систематичности преступления известно также уголовным Кодексам Венгерской Народной Республики 1961 года, Чехословацкой Социалистической Республики 1961 года. Однако ни один из названных кодексов это понятие не раскрывает. 235 См.: А. А. Ж и ж и л е н к о , Должностные (служебные) преступления практический комментарий), Изд. 2, М, 1924, стр. 35. 231 104 Проф. А. Н. Трайнин писал, что «систематичность действий как легальных, так и наказуемых, предполагает их внутреннюю согласованность, предполагает, следовательно, не суммe разрозненных актов, а их логическую цепь» 236. Большинство других авторов, как правило, воспроизводят с некоторыми изменениями эти упоминавшиеся нами высказывания 237. Плодотворность такого толкования понятия систематичности состоит в том, что здесь подчеркивается качественная характеристика его. Недостатком его является отсутствие указания на количественные признаки. Между тем наиболее удобными для отграничения систематичности от повторности являются именно количественные признаки. Поэтому судебная практика особо выделяет эти признаки. Так, к постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 13 апреля 1944 года по делу Цыгановой систематичность хищения истолковывается как неоднократность 233. Внимание судебной практики к выяснению количественных признаков систематичности особо было привлечено в 1957— 1959 годах в связи с изданием Указа Президиума Верховного Совета СССР от 1 ноября 1957 года «Об амнистии», в соответствии с которым амнистии не подлежали лица, совершавшие хищения систематически. Обратимся к примерам. Гр-н Ермаков приговором народного суда 1-го участка Тамбовского района был осужден по ст. 4 Указа от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» за то, что он во время уборки урожая похитил два мешка пшеницы, а через месяц совместно с другими лицами из бункера комбайна похитил еще 349 кг проса. Суд не применил к осужденному амнистию от 1 ноября 1957 года как к лицу, совершавшему хищения систематически. Но судебная коллегия Верховного суда РСФСР, рассмотрев дело по протесту, указала, что «Президиум Тамбовского Областного суда две кражи, совершенные Ермаковым, неправильно расценивает как хищение систематическое». Коллегия подчеркнула, что «под систематичностью понимается совершение трех и более 236 См А Н Т р а й н и й, Уголовное право РСФСР, Часть особенная. Государ. изд-во, Л., 1925, стр. 158 237 См. И. И. К а р п е ц, Отягчающие и смягчающие обстоятельства в уголовном праве, Госюриздат, М., 1959, стр. 56—57. Б. С. В о л к о в , Ответственность за уничтожение и повреждение имущества по советскому уголовному праву, Изд-во Казанского университета, 1961, стр. 61, Г. А. М е н д е л ь с о н , Передача на поруки лиц, совершивших преступления, не представляющие большой общественной опасности, Изд-во МГУ, 1963, стр. 21. М. А. Шнейд е р , Советское уголовное право, Часть общая, Изд-во ВЮЗИ, Вып. 14, М, 1961, стр. 69. П. С. Матышевскии, Ответственность за преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения, М., 1964, стр. 123 и 124 и др. 238 Сборник постановлений Пленума и определений Коллегии Верховного Суда Союза ССР. 1944, М., 1948, стр. 14—15. 105 преступлений»239. Тонка зрения Пленума Верховного Суда СССР по делу Щарифова относительно количественного критерия систематичности такая же. В постановлении по этому делу говорится: «присвоение Шарифовым государственных ценностей в два приема не может расцениваться как систематическое хищение. Систематическим хищение признается, когда оно совершено три раза и более» 240. Вывод Пленума Верховного Суда СССР о том, что о систематичности действий может идти речь тогда, когда они совершаются лицом три раза и более, нам представляется правильным. В самом деле, нельзя говорить о системе действий до тех пор, пока повторяемость их не достигнет определенной степени кратности. Только как минимум трехкратность повторения одних и тех же действий позволяет вообще ставить вопрос об определенной системе поведения виновного. Иными словами, трехкратностъ определенных действий является той первой ступенью, за пределами которой можно говорить о наличии систематичности действий. Совершение деяния менее трех раз (два раза или один) не дает оснований ставить вопрос о системе поведения виновного, ибо два эпизода противоправного поведения виновного, а тем более один такой эпизод, не могут быть расценены как система подобного поведения. В то же время следует подчеркнуть, что само по себе наличие трехкратного повторения одного и того же деяния не всегда является бесспорным доказательством наличия системы противоправного поведения у виновного. Значительный промежуток времени между отдельными деяниями, совершение их при различных субъективных и объективных условиях, а также другие обстоятельства могут свидетельствовать о наличии неоднократности действий, а не о систематичности их. Таким образом, хотя признак трех кратности действий и является наиболее удобным для распознания систематичности, однако не является исчерпывающим и единственным. Другими признаками систематичности являются такие, которые свидетельствуют о тесном субъективном и объективном единстве между отдельными действиями (преступлениями), о логической цепи противоправного поведения виновного. Поэтому мы присоединяемся к тем советским криминалистам, которые считают, что систематичность означает совершение деяния б о л е е д в у х раз, если п р и э т о м противоп р а вн ые действия являются выражением 239 См. Сборник Постановлений Президиума и определений судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 1957—1959 г.г., М., 1960, стр. 88. 240 См. «Социалистическая законность», 1959, № 8, стр. 94. 106 опреде л е н н о й тенденции в поведении в и н о в н о го 2 4 1 . Как и неоднократность, систематичность является таким видом повторности преступления, которым охватываются случаи совершения лицом одного и того же преступления до осуждения. Подтверждением тому является то обстоятельство, что в ряде статей уголовных кодексов союзных республик противопоставляется совершение преступления «систематически» случаям учинения его лицом, имеющим судимость. Например квалифицирующими обстоятельствами скупки для скармливания или скармливание скоту и птице хлеба и других хлебопродуктов в ч. 2 ст. 154 * УК Украинской ССР являются систематичность, значительный размер, а также совершение этого преступления лицом, не занимающимся общественнополезным трудом или ранее осужденным за такое же преступление. В качестве квалифицирующих обстоятельств при незаконном использовании транспортных средств по ч. 2 ст. 180 У К Молдавской ССР предусмотрено совершение этого преступления «систематически или лицом, ранее осужденным за такое же преступление». Конечно, если бы под систематичностью законодателем подразумевалось более широкое содержание, чем совершение преступления три раза и более до осуждения, то у него не было бы необходимости здесь же указывать на совершение преступления лицом, ранее осужденным за такое же преступление. Между тем И. И. Карпецом развивается точка зрения, согласно которой «и неоднократность, и систематичность могут быть видами рецидива, если преступник (был ранее осужден). Это мнение нам представляется спорным. Конечно в житейском смысле можно говорить о систематических осуждениях лица. Однако, когда речь идет о совершении преступления систематически, то сам законодатель имеет в виду совершение лицом одного и того же преступного деяния не менее трех раз, ни за одно из которых оно ранее еще не подвергалось осуждению. Следовательно, систематичность преступления означает, как правило то, что виновный еще не был осужден. Однако это не следует понимать будто систематичность не может находиться в соотношении с рецидивом. Например, если лицо отбыло наказание по предыдущему приговору за подделку документов, а затем трижды подделало какие-либо документы, то в его действиях усматривается сочетание рецидива и систематичности. Для квалификации содеянного по ч. 2 ст. 196 УК РСФСР решающее значение приобретает не рецидив, а систематичность совершения преступления после осуждения. См. Н К у к л и н о в , М Еф им о в, Е. Ф р о л о в , Неоднократность систематичность и совершение преступлений в виде промысла, «Советская юстиция». 1961, № 13, стр. 21, Г. И. В о л ь ф м ан, И Г. М а л ан д и н , Уголовно-правовая борьба с обманом покупателей в предприятиях торговли и общественного питания, Изд-во Саратовского университета, 1963, стр. 59 241 107 В каком же соотношении находится систематичность с повторностью? Понятием повторности охватываются случаи совершения лицом более одного раза любого преступления (тождественного, однородного или разнородного), а систематичность предполагает тождественность преступлений. Повторность охватывает случаи совершения преступления более одного раза как до осуждения, так и после осуждения Систематичность предполагает совершение одного и того же преступления, как правило, до осуждения. Понятием повторности охватываются случаи совершения лицом двух и более преступлений, систематичность же предполагает совершение преступления не менее трех раз. Это свидетельствует о том, что систематичность является более узким понятием, чем повторность, т. е. одним из видов повторности преступления. § 4. Совершение преступления в виде промысла Как показывает судебная практика, отдельные лица становятся на путь систематического совершения преступлений, превращая это в источник извлечения материального дохода, т. е. в промысел, в профессию. В условиях социалистического общества, особенно в период развернутого строительства коммунистического общества, все реже и реже встречаются случаи совершении преступлений в виде .промысла 242. В то же время профессиональная преступность в капиталистических странах получила в наши дни огромный размах и превратилась в настоящий бич буржуазного общества. Особенно широкое распространение профессиональная преступность получила в Соединенных Штатах Америки, где действует большое количество преступных трестов и синдикатов. Даже официальные лица США не скрывают того факта, что преступные организации этой страны держат под своим контролем и определяют хозяйственную деятельность многих банков, корпораций и объединений. Несмотря на катастрофический рост профессиональной преступности, США и другие буржуазные страны не ведут понастоящему борьбу с этим видом преступности, т. к. во главе преступных организаций стоят обладатели миллионных состояний, которые оказывают влияние на весь ход государственной жизни этих стран и находятся в тесной связи с людьми, возглавляющими борьбу с преступностью243. См И К а р п е ц Общество и правопорядок, газета «Правда» от 21 июля 1969 г. 243 Более подробно по этому вопросу см. Б. С. Н и к и ф о р о в , Организованная преступность в США на службе монополии, М., 1954, Никифоров А. Преступность в цифрах (США и Великобритания) «Соц. законность», 1960 № 9, А. А. Г е р ц е н з о и, Преступность в странах империализма, М., 1951 К В а в и л о в . Рост преступности в Англии, «Советская юстиция», 1960 № 18, К а м е н с к и й Ф., «Самый крупный преступник» и его покровители (о покрывательстве органов юстиции США организациям гангстеров), «Советская юстиция», 1958, № 6, стр. 78, Ю. Ш и р о к о в Рост преступности в Японии, «Советская юстиция», 1959, № 6, стр. 74—75. 242 108 В СССР и странах социалистического лагеря нет профессиональной преступности в том виде, в каковом она процветает в США и других буржуазных странах. В. И. Ленин указывал, что «...коренная социальная причина эксцессов, состоящих в нарушении правил общежития, есть эксплуатация масс, нужда и нищета их. С устранением этой главной причины эксцессы неизбежно начнут «отмирать» 244. Повышение материального благосостояния советских людей и их культурного уровня привело к резкому сокращению профессиональной преступности в нашей стране. Однако и в условиях социалистического общества отдельные лица иногда используют отсутствие надлежащего учета и контроля на социалистических предприятиях и учреждениях, в колхозах и иных кооперативных организациях, возникающие трудности в материально-бытовом обеспечении советских граждан, для извлечения нетрудового дохода путем совершения преступлений. Превращая совершение преступлений в промысел, такие лица длительное время наносят ущерб социалистическому обществу, выключаются из сферы производства материальных благ. Опасность таких лиц состоит не только в том, что в сознании их прочно укрепляются паразитические настроения и устремления, но и в том, что временно располагая большими материальными возможностями, они разлагающе действуют и на окружающих. Вот почему учинение преступлений в виде промысла представляет большую общественную опасность и рассматривается советским уголовным законом как более строго наказуемая деятельность. Совершение преступлений в виде промысла является видом повторности преступлений. Как и всякий иной вид повторности, оно характеризуется множественностью деяний, которые учиняются виновным. В литературе не высказывается сомнений относительно того, что совершение деяния в виде промысла предполагает, по крайней мере, неоднократное повторение совершаемых действий. Судебная практика также придерживается этой точки зрения. Примером тому может быть дело Шумалова. Приговором Кизнерского районного народного суда от 9 августа 1963 года Шумалов осужден по ч. 2 ст. 169 УК РСФСР за то, что он, не имея лесорубочного билета, в тесах второй группы произвел самовольную порубку 28 сыро растущих деревьев, распилил их на 42 бревна и продал за 140 рублей гражданину Н., чем причинит ущерб лесному хозяйству в сумме 419 рублей 30 копеек. Рассматривая это дело в кассационном порядке, Судебная Коллегия: по уголовным делам Верховного Суда Удмуртской 244 См. В. И. Л е н и н , Полн . собр. Соч., т. 33, стр. 91. : 109 ЛССР указала, что действия Шумалава по ч 2 и. 169 УК РСФСР квалифицированы неправильно, их следовало бы квалифицировать по ч. 1 той же статьи, т. к. причиненный ущерб не является крупным, и нет признаков лесонарушения в виде промысла, т. к. установлен только единственный случай лесонарушения 245. Для констатирования наличия промысла необходимо установить помимо повторения действий, дополнительные признаки, которые отграничивают этот вид повторности от других ее видов (систематичности, неоднократности и т. д.) Еще в 1923 году проф. М. М. Гродзинский писал, что «преступниками промысла» являются те, кто «не только систематически совершает преступления, но и делает последние источником материальных благ, необходимых для существования...»246. Несколько позднее он же писал. «Промысел обнимает собой те случаи, когда систематически совершаемые преступления служат источником (главным и второстепенным) извлечения доходов. Из того, что речь идет о систематическом совершении преступлений, следует что число их не может быть менее двух, при этом, однако, не требуется, чтобы относительно первого преступления был вынесен ранее судебный приговор: решающим является здесь самый факт совершения двух преступлений, почему достаточно, чтобы они были констатированы судом, хотя бы в одном приговоре. Должно, однако, иметь в виду, что требование наличия двух преступлений относится к тем лишь случаям, когда промысел является квалифицирующим обстоятельством.. в тех же случаях, когда промысел является одним из признаков состава преступления (в смысле — конструктивным признаком.— В М.)... для установления промысла достаточно констатировать не менее, как двухкратное совершение того деяния, систематическое совершение которого образует состав данного деликта» 247. Таким образом, по мнению проф. М.М. Гродзинского, основными признаками промысла являются совершение деяния не менее двух раз и извлечение при этом «главного или второстепенного дохода» На стремление виновного извлечь материальную выгоду как необходимый признак совершения деяния в виде промысла указывают также М. М. Исаев 248, М. Д. Шаргородский 249, Ю. В. Солопанов 25°, О. Ф. Шишов 251, Г. Б. Вигтенберг252 и другие. 245 См. Архив Кизнерского районного народного суда Удм. АССР за 1953 г М. М. Г р о д з и н с к и й , Рецидив и привычная преступность, «Право и жизнь», 1923, № 5 и 6, сгр 64 247 См. М М Г р о д з и н с к и й , Профессиональная преступность и Уголовный Кодекс РСФСР, «Право и жизнь», 1923, № 7—8, стр. 72—73. 246 110 Высказанные проф. М. М. Гродзинским соображения относительно понимания совершения деяния в виде промысла сохраняют свою силу и применительно к ныне действующему уголовному законодательству. Нельзя с ним согласиться лишь относительно количественного признака систематичности промысла. В теории советского уголовного права нет единства мнений в том, каковым источником дохода (основным или дополнительным) должна представляться противоправная деятельность виновного при совершении деяний в виде промысла. Например, М. Д. Шаргородский полагает, что деяние может рассматриваться как совершаемое в виде промысла, если «получаемый доход является « о с н о в н ы м и л и о д н и м из осн о в н ы х источников существования» 253. По мнению М. М. Гродзинского254 и авторов Комментария Уголовного Кодекса Советских республик под редакцией С. Канарского 255, получаемый доход от противоправной деятельности может быть основным или вспомогательным источником существования. Авторы Комментария к Уголовному кодексу РСФСР 1960 г. считают, что доход при промысле должен быть «единственным, либо дополнительным, но весьма существенным»256. Выдвигается также требование, чтобы доход, приносимый от совершения преступления в виде промысла, был «регулярным» 257 или «постоянным» , «основным или регулярным 258 дополнительным» . Наиболее правильной представляется точка зрения, согласно которой деятельность лица может рассматриваться как совершаемая в виде промысла, если она является основным или См. Уголовное право, Общая часть, Изд. 4, М., 1948, стр. 546. См М. Д. Ш а р г о р о д с к и й , Наказание по советскому уголовному траву, Госюриздат, М, 1958, стр. 45. 250 См. Ю. В. С о л о п а н о в , Ответственность за фальшивомонетничество, «Высшая школа МООП РСФСР», М, 1963, стр. 70. 251 См. О. Ф. Ш и ш о в. Преступление и административный проступок, Изд-во ВЮЗИ. М., 1967, стр. 53. 252 См Г Б. В и т т е н б е р г , Ответственность за спекуляцию, М,1962, стр. 100 253 См. М. Д. Ш а р г о р о д с к и й , Наказание по советскому уголовному праву, Госюриздат, М., 1958, стр. 45 254 См. М. М. Г р о д з и н с к и й, Профессиональная преступность и Уголовный кодекс РСФСР, «Право и жизнь», 1923, № 7—8, стр. 72—73. 255 См. Уголовный Кодекс советских республик, Текст и постатейный комментарий под ред. С. Канарского, Гос изд-во Украины, 1924, стр. 320. 256 См. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР, 1960, изд. ЛГУ, 1962, стр. 183. 267 См. Научно-практический комментарий Уголовного Кодекса РСФСР, Изд. 2, М., 1964, стр. 327 и 343. 258 См. М. Д. Л ы с о в, О понятии коммерческого посредничества по уголовному праву, Правоведение, 1966, № 1, стр. 91. 248 249 111 дополнительным, но весьма существенным источником существования. Такой вывод вытекает из социально-политического смысла норм, запрещающих ту или иную деятельность, совершаемую обычно в виде промысла. Например, спекуляция, осуществляемая виновным .в виде промысла, представляет повышенную общественную опасность и наказывается более строго потому, что при этом лицо получает такой материальный доход, размеры которого позволяют ему полностью или частично вести паразитический образ жизни. Следовательно, виновный может уклоняться полностью от общественно полезного труда и вести паразитический образ жизни, когда доход, получаемый от совершения преступлений, вполне обеспечивает возможность нормального существования, т. е. когда получаемый доход является основным источником существования виновного. Вместе с тем виновный может уклоняться от общественно полезного труда частично, затрачивая на него незначительную часть своего времени, а остальную часть его расходуя на занятие преступной деятельностью в виде промысла. В подобных случаях доход, получаемый от совершения преступления, может быть основным по сравнению с доходом, приносимым от законной общественно полезной деятельности, но может быть и дополнительным. Повышенную опасность для советского общества представляют лишь такие случаи, когда дополнительный доход от преступлений является не. малозначительным, а весьма существенным, что позволяет виновному, а в известной степени и стимулирует его, продолжать паразитический образ жизни. Такие признаки, как постоянность дохода, регулярность его являются второстепенными признаками и решающего значения им придавать нельзя. Например, если дополнительный доход от совершения преступления является регулярным (постоянным), но явно малозначительным, то вряд ли это стимулирует виновного и окружающих на продолжение такой деятельности ,и не может представлять повышенной общественной опасности по сравнению с однократными случаями извлечения материальной выгоды, но в существенных размерах. Из такого понимания дохода при призвании преступлений, совершаемых в виде промысла, исходит и судебная практика. Например, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, рассматривая дело по обвинению Ш. по ч. 2 ст. 154 У К РСФСР в скупке и перепродаже в течение 9 месяцев 25 свитеров, 5 платков, и 2 детских костюмов, в результате чего получен нетрудовой доход в сумме 57 руб., не нашла спекуляции в виде промысла259. Решение Коллегии нам представляется 259 См. «Бюллетень Верховного Суда РСФСР», 1966, № 1, стр. 8—9. 112 правильным, ибо доход от спекуляция, хотя был постоянным, но малозначительным. Признак «промысла» известен уголовному законодательству ряда зарубежных социалистических стран. В некоторых странах этот признак раскрывается в уголовном законе. Так, в соответствии с ч. 4 § 89 УК Чехословацкой Социалистической Республики 1961 года считается, что «преступное деяние совершено в 1виие промысла, если виновный систематической преступной деятельностью в течение продолжительного времени, по крайней мере частично, создает себе источник доходов». В § 114 УК Венгерской Народной Республики 1961 года указывается, что «в виде промысла совершает преступление лицо, умысел которого направлен на систематическое получение доходов путем совершения преступлений подобного характера». Осуществление преступлений в виде промысла предполагает совершение одного и того же деяния несколько раз, как правило, до осуждения. В принципе возможно совершение преступлений в виде промысла и после осуждения за такое же деяние. Но для того требуется, чтобы виновный после осуждения совершил не одно преступное деяние, а по крайней мере, не менее трех иначе невозможно установить признак промысла при осуществлении этого преступления. Всякое совершение преступлений в виде промысла есть в то же время повторное учинение преступления. Однако не всякое повторное преступление может рассматриваться как совершенное в виде промысла. Следовательно, совершение преступления в виде промысла является более узким понятием, чем понятие повторности преступления. § 5. Совокупность преступлений (реальная) Реальная совокупность преступлений является видом повторности преступления. Она, как и другие виды повторности, характеризуется тем, что виновный различными действиями, как правило разновременно, совершает два или более самостоятельных преступления, которые не укладываются в рамки одного (простого или квалифицированного) состава преступления и квалифицируются по различным статьям или частям статьи уголовного закона. Реальную совокупность могут образовать лишь такие преступления, каждое из которых совершено до осуждения виновного. В связи с этим о реальной совокупности можно вести речь только тогда, когда хотя бы по двум из входящих в совокупность преступлений не истекли сроки давности уголовного преследования В советской юридической литературе высказывается мнение, что совокупность характеризуется тем, что входящие в нее преступления являются разнородными и поэтому появляется 113 необходимость квалифицировать содеянное по нескольким статьям уголовного закона. «Совокупность преступлений, — пишет А. А. Пионтковский, — всегда состоит из двух или нескольких разнородных преступлений» 260. А. М. Яковлев указывает, что отличие совокупности преступлений от иных видов множественности преступных деяний заключается, в числе прочих признаков, в том, что совокупность образуют не любые, а разнородные преступления (однородные преступления образуют повторность или специальный рецидив)»261. Это же мнение разделяет С. Тишкевич 262. Однако с этим согласиться нельзя. Признак разнородности не является самым существенным для того, чтобы по нему отграничивать совокупность от иных видов множественности (преступлений. Более того, нам представляется неверной сама постановка вопроса об отграничении повторности от совокупности на основе признака однородности или разнородности преступлений. Повторность и совокупность преступлений — понятия соотносительные, и поэтому можно ставить лишь вопрос об их соотношении, но не о разграничении. В самом деле, нельзя же отграничивать общее от отдельного как явления разнозначного порядка, а можно лишь выяснять их соотношение. Отличительным признаком совокупность преступлений от таких видов множественности (повторности) преступлений равнозначного ей порядка, как систематичность, неоднократность или совершение преступлений в виде промысла является то, что при совокупности асе самостоятельные преступные деяния, учиненные виновным, не укладываются в (простого или квалифицированного), предусмотренного рамки одного состава уголовным законом, независимо от их однородности или разнородности. Правы Р. Галиакбаров, М. Ефимов, Е. Фролов, когда они утверждают, что «совокупность могут образовать как однородные, так и разнородные преступления»263. Однако нельзя согласиться с тем, что «тождественные преступления ее образовать не могут» 264. Даже если исходить из поднятия тождественности преступлений, даваемого названными авторами265, то этот вывод представляется сомнительным. Представим себе, что виновный на территории РСФСР учинил умышленное уничтожение государственного См. А А. П и о н т к о в с к и и , Учение о преступлении, М, 1961, стр.618. См А. М Я к о в л е в , Совокупность преступлении по советскому уголовному праву, М, 1960, стр. 5—6. 262 См. И. С. Т и ш к е в и ч, Приготовление и покушение по советскому уголовному праву, Госюриздат, М, 1958, стр. 131. 2из см_ р Г а л и а к б а р о в , М. Е ф и м о в , Е Ф р о л о в Множественность преступных деяний как институт советского уголовного права, «Советская юстиция», 1967, № 2, стр. 6 264 См. Там же, стр. 6. 265 «Под тождественными следует понимать, — пишут указанные авторы,— такие преступные деяния, которые полностью совпадают по наиболее существенным юридическим признакам в рамках простого состава», См. Там же, стр. 5. 260 261 114 имущества, подпадающее пои признаки ч. 1 ст. 98 УК РСФСР, и скрылся на территории Украинской ССР, а здесь учинил такое же умышленное уничтожение государственного имущества, квалифицируемое по ч. 1 ст. 89 УК Украинской ССР, но был разоблачен. Бесспорно, оба преступных деяния являются тождественными Считать их однородными только на том основании, что они предусмотрены в различных уголовных кодексах, было бы излишним формализмом Однако, несмотря на тождественность совершенных деяний, квалифицироваться они должны по совокупности преступлений, т. к. оба не укладываются как в рамках состава, предусмотренного ч. 1 ст. 98 УК РСФСР так и в ч. 1 ст. 89 УК Украинской ССР Подобного рода совокупность тождественных преступлений в судебной практике не редко встречается при квалификации краж социалистического, а также личного имущества, мошенничества, хулиганства и других преступлени266. По совокупности преступлений могут быть квалифицированы тождественные преступления, когда в первом случае виновным совершено лишь покушение на преступление, а затем новое оконченное преступление и, наоборот В подобных случаях так же все содеянное не укладывается в рамки одного (простого или квалифицированного) состава и поэтому для наиболее полного отражения в юридической квалификации специфики, характера и степени общественной опасности содеянного появляется необходимость квалифицировать совершенное по совокупности преступлений. Также целесообразно квалифицировать действия виновного подсовокупности преступлений, если он первоначально при совершении тождественного преступного деяния был одним из соучастников, а позднее учинил такое же преступление в качестве исполнителя Иногда для наиболее полного отражения в юридической квалификации содеянного целесообразно действия виновного квалифицировать по совокупности различных частей одной и той же статьи уголовного закона, если совершенное не укладывается в рамках состава, описанного в одной какой-либо части статьи. Например, в случае изнасилования вначале без отягчающих обстоятельств, а затем изнасилования несовершеннолетней содеянное не охватывается как одной ч. 1 ст. 117, так и лишь одной ч. 3 ст. 1 17 УК РСФСР Поэтому необходимо все содеянное квалифицировать по ч. 1 ст. 117 и ч. 3 ст. 117 УК РСФСР. Точно так же, если виновный дважды нарушил правила уличного движения и в первом случае наступили последствия, предусмотренные в ст. 211 ч 1 УК РСФСР, а во втором случае наступили последствия, указанные в ч. 2 этой же статьи, то квалификация совершенного по одной лишь части См. В. К у д р я в ц е в , Квалификация преступлений, совершенных на территории нескольких союзных республик, «Социалистическая законность», 1966, № 6, стр. 50. 266 115 второй ст. 211 УК РСФСР не отражала бы первого преступления, и следовательно, не полностью характеризовала бы совершенное с точки зрения общественной опасности. Поэтому в подобных случаях совершенное целесообразно квалифицировать по совокупности ч. 1 ст. 211 и ч. 2 ст. 211 УК РСФСР267. В литературе высказывается мнение, что когда виновным совершено два или более одинаковых преступления, которые подпадают под часть статьи, предусматривающую ответственность за совершение преступления повторно, целесообразно содеянное квалифицировать не ню одной этой части статьи, а по совокупности части статьи, предусматривающей ответственность за учинение преступления впервые, и по части статьи, устанавливающей наказание за повторное совершение деяния Например, ее ли лицо привлекается за две кражи, то его действия, по мнению сторонников этой точки зрения, следует квалифицировать не по части 2 ст. 144 УК РСФСР, а по ч 1 ст. 144 и ч. 2 ст. 144 УК РСФСР «Если же ограничиться применением в данном случае только той нормы закона, — пишет В. А. Владимиров,—которая предусматривает повторное совершение соответствующего преступления, то первое деяние вообще окажется неучтенным Квалификация же таких действий по совокупности по ч 1 и ч 2 ст. 144 УК РСФСР позволяет дать более правильную юридическую оценку содеянного, содержащего в себе и совокупность, и повторность преступлений одновременно»268. В. А Владимиров совершенно прав, что квалификация содеянного в подобных случаях по одной лишь части статьи, предусматривающей ответственность за повторное преступление, не полностью отражает характер совершенного Однако такой подход к вопросу не решает проблему более полного отражения в юридической квалификации совершенного Если пойти по пути, предлагаемому В. А. Владимировым, то, действительно, в юридической квалификации найдет отражение факт совершения первого и второго преступления. Однако в этом случае останутся вне отражения все последующие преступления (третье, четвертое и т. д.) Это означает, по сути дела, то же самое, чего придерживаются теория и судебная практика, полагая, что в случаях, когда содеянное подпадает под часть статьи, устанавливающую ответственность за повторное совершение деяния, вполне достаточно совершенное квалифицировать лишь по этой части статьи без указания на часть статьи, предусматривающую Имеется и другое мнение по этому вопросу, Например, В Н Кудрявцев считает, что в случаях совершения лицом вначале преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 211, а затем ч. 2 ст. 211 УК РСФСР, все содеянное следует квалифицировать только по ч. 2 ст. 211 УК РСФСР. См. В. Н. К у д р я в цев Теоретические основы квалификации преступлении, М, 1963, стр. 313. 268 См В А. В л а д и м и р о в Квалификация повторных преступлений против личной собственности граждан, Труды Высшей школы МООП РСФСР Вып. 12, М., 1965, стр. 122—123. 267 116 наказание за совершение деяния впервые В чем же состоит практический смысл теоретического выделения такого вида повторности как реальная совокупность преступлений? По нашему мнению, он состоит в том, что совокупность преступлений наиболее полно и удачно подчеркивает характер совершенных лицом преступлений, позволяет назначить виновному в необходимых случаях повышенное наказание, обеспечивает возможность правильного применения актов об амнистии, которые могут издаваться высшими органами власти Союза ССР и союзных республик. В каком же соотношении находятся понятия повторности и совокупности преступлений? На этот счет существуют по край ней мере три точки зрения Одни авторы считают совокупность и повторность взаимоисключающими понятиями равнозначного порядка 26Э Другие полагают, что «при совершении двух и более разнородных или однородных самостоятельных преступлений всегда одновременно возникают повторность и совокупность» 270. Третьи говорят, что «повторность и совокупность — пересекающиеся понятия» 271 По их мнению, «возможна совокупность преступлений, которая не дает повторности» 272 Мы разделяем вторую точку зрения, ибо совокупность преступлений (реальная) и возникает то в результате повторности учинения преступных деяний. Поэтому не может быть такой совокупности, которая не содержит признаков повторности преступлений, если иметь в виду реальною совокупность, а не идеальную .Любая реальная совокупность дает в то же время повторность преступления, которая в одних случаях имеет значение квалифицирующего признака, в других — значение отягчающего обстоятельства. § 6. Рецидив и особо опасный рецидив Понятие рецидива преступления известно советскому уголовному праву уже с первых лет Советской власти В частности, указания на повышенную опасность рецидива ч о необходимости более строгого наказания рецидивистов встречаются в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 года, в Уголовном Кодексе РСФСР 1922 года, в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года (в первоначальной редакции) См. С. Г. 3акутский, Практика назначения наказания при совершении нескольких преступлений, Ташкентский юс у г им В И Ленина Научные труды, Вып .267. Правоведение Ташкент 1964 стр. 75. 270 См. Г. Тимейко, Повторность хищений как квалифицирующий признак «Советская юстиция». 1962. № 7. стр. 22. 271 См. В. Н. Кудрявцев. Теоретические основы квалификации преступлении, М 1963, стр. 312. 272 См. В.Н. Кудрявцев. Там же, стр. 312. 269 117 Тогда в теории советского уголовного права были предприняты первые попытки раскрыть содержание понятия рецидива273. Однако в дальнейшем рецидиву стали уделять недостаточное внимание. В условиях культа личности проблемы борьбы с рецидивом преступлений фактически не разрабатывались. Как справедливо отмечает А. М. Яковлев, в это время наблюдалась тенденция подмены настойчивой и реальной борьбы с рецидивной преступностью общими формулировками об отсутствии в нашей стране такого вида преступности274. В 30-х подах из УК РСФСР и Основных начал уголовного законодательства было исключено само понятие рецидива. В то же время было бы неправильно думать, что борьбе с рецидивом в советском уголовном законодательстве не уделялось абсолютно никакого внимания. Например, по УК РСФСР 1926 года за рецидив некоторых преступлений (без упоминания этого термина) предусматривалась повышенная ответственность. Так, смягчающим обстоятельством умышленного убийства (ст. 136 п. «б» УК РСФСР 1926 г.) признавалось совершение его лицом, «привлекавшимся ранее за умышленное убийство или телесное повреждение и отбывшим назначенную судом меру социальной защиты». Квалифицирующим признаком получения взятки по этому же УК (ч. 2 ст. 117) предусматривалось «наличие прежней судимости за взятку». Общественная опасность рецидива огромна. Она проявляется не только в ном, что рецидивисты после осуждения и отбытия наказания совершают новые, не менее опасные преступления, а иногда и более тяжкие, — но и в том, что они вовлекают в преступную деятельность новых лиц, особенно из числа молодежи, и тем самым выступают в роли распространителей преступных традиций. В юридической литературе правильно отмечается, что преступный рецидив ,в нашей стране до своему характеру существенно изменился по сравнению с тем, каким он был в дореволюционной России и в первые годы Советской власти. Однако надо признать, что преступный рецидив в нашей стране пока что не изжит, потому недооценивать его опасности нельзя. Например, по одному ИТУ Коми АССР из общего числа лиц, освободившихся от отбывания наказания в 1962—63 годах, около 8% (более 6% из числа условно-досрочно освобожденных) совершили новое преступления. Причем около 6% из них учинили преступления См. А. А. Пионт к овс к и й , Уголовное право РСФСР, Часть общая, М., 1924, стр. 220—221, Уголовный Кодекс, Практический комментарий под ред. проф. М. Н. Гернета и А. Н Трайнина, Общая часть, Изд-во «Право и жизнь», М., 1924, стр. 64 Э. Я. Немировский. Советское уголовное право. Часть общая и особенная, Изд. 2, Одесса, 1926, стр. 236—243. 274 См. А. М. Я к о в л е в , Борьба с рецидивной преступностью, М., 1964, стр. 34 273 118 в пути следования к месту жительства, а более половины — в течение первого полугодия275. Изучение рецидива преступлений, совершенных лицами, отбывшими наказание в виде лишения свободы в одной из союзных республик, показало, что из общего числа освобожденных из мест лишения свободы в 1962—1963 гг. вновь совершили преступления и возвращены в места лишения свободы 7,5% 276. При сроке наблюдения в течение одного года было установлено, что из общего числа освобожденных из трудовых колоний для несовершеннолетних в 1962 году совершили новые преступления 21%, в 1963—64 гг.—20%, в 1965 году—19% 277. Поэтому весьма актуальными и своевременными являются решения ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров 1966 года, а также шестой сессии Верховного Совета СССР седьмого созыва от 11 июля 1969 года, которые направлены на усиление борьбы с рецидивом преступлений, на устранение причин и условий, порождающих правонарушения. В ст. 23 Основ уголовного законодательства в редакции 1958 года имелось лишь упоминание об особо опасном рецидивисте, а также указание на то, что в отношении особо опасных рецидивистов законодательством Союза ССР и союзных республик устанавливается лишение свободы на срок до 15 лет и может назначаться лишение свободы в виде заключения в тюрьме. Основы уголовного законодательства в старой редакции не определяли условий, при которых лицо может быть признано особо опасным рецидивистом. Этот вопрос решался в уголовных кодексах союзных республик. Законом СССР от 11 июля 1969 года «О внесении дополнений и изменений в Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик» Основы дополнены ст. 231, в которой предусмотрены условия, при наличии которых лицо может быть признано судом особо опасным рецидивистам. Но ни в Основах уголовного законодательства, ни в уголовных кодексах союзных республик не раскрывается содержание понятия рецидива вообще. В действующем уголовном законодательстве термин «рецидив» не встречается (кроме особо опасного рецидивиста), хотя в ряде статей уголовных кодексов союзных республик рецидив преступления предусматривается в качестве квалифицирующего обстоятельства 275 См. В. Г. Л а ш к о, Индивидуализация исполнения наказания важное условие борьбы с рецидивной преступностью, «Вопросы предупреждения преступности». Вып. 3, М., 1966, стр. 3. 276 См. А. Л. С а ф о н о в , О рецидиве преступлений, совершенных лицами, отбывшими лишение свободы, «Советское государство и право», 1967, № 3, стр. 107. 277 См. Криминология, Изд-во «Юрид. лит-ра», М., 1968, стр. 343. 119 (ст. ст. 156 ч. 2, 162 ч. 2, 173 ч. 2, 174 ч. 2, 206 ч. 2 и др. УК РСФСР), но в законе такие случаи не именуются рецидивом. В советской теории уголовного права последние годы проблеме рецидива посвящен ряд монографий и статей, в которых рассматриваются различные ее аспекты278. Все же до сих пор однообразного понимания рецидива юридической наукой не выработано. Имеющиеся в научной литературе высказывания по существу понятия рецидива можно свести к рассматриваемым ниже точкам зрения. Согласно одной из них под рецидивом следует понимать совершение лицом нескольких преступлений независимо от того, привлекался или не привлекался виновный к судебной ответственности хотя бы за одно из ранее учиненных деяний. Это — точка зрения фактического рецидива. Отметим, что идея фактического рецидива впервые была высказана еще в 20-х годах Б. С. Утевским, который писал, что «немалое число осужденных, судившихся впервые, и ранее совершали иные или тождественные преступления, часто притом многократно и в течение нескольких лет, но были задержаны и судимы только один раз. К сожалению, статистика рецидива таких преступников рецидивистами не считает. Достаточно, однако, просмотреть хотя бы по газетам судебную хронику последнего полугодия, чтобы убедиться в больших размерах ф а к т и ч е с к о г о р е ц и д и в а » 2 7 9 (Разрядка наша — В. М.). В связи со сказанным Б. С. Утевакий считал 'неправильным понимание рецидива как повторной судимости. Эта же мысль Б. С. Утевским была повторена в 1957 году 280. 278 См. А. М. Я к о в л е в , Борьба с рецидивной преступностью, М., 1964, П. Ф. Г р и ш а н и н , В. П. Л а в р о в , Н. И. В о л о ш и н , И В. Ш м а р о в Вопросы борьбы с преступниками-рецидивистами, М., 1964, С. С т е п и ч е в и М. Я к у б о в и ч , Снятие судимости и борьба с рецидивом, «Советская юстиция», 1958, № 12, С. С т е п и ч е в , Вопросы уголовного рецидива, «Социалистическая законностью, 1959, № 8 , В Д Ф и л и м о н о в К вопросу о причинах рецидива, Материалы научной конференции, посвященной проблемам исправительнотрудового права. Изд-во Томского университета, Томск, 1961, стр. 159—174, Г. Д. Г о л у б о в , Некоторые вопросы ответственности за особо опасный рецидив по советскому уголовному праву. Ученые записки ВНИИСЗ, Вып. 1 (18), М, 1964. стр. 107—133,. В. И. П и н ч у к , Т. А К л е й м е н о в . Из опыта изучения личности преступников-рецидивистов, «Советское государство и право», 1965, № 5, стр. 102—103, И. Шмаров, Предупреждать рецидивную преступность, «Советская юстиция», 1960, № 5, стр. 19—20, В. Д е м и н , И. Д у д ар ев . Предотвращать рецидивную преступность, «Советская юстиция», 1966, № 11, стр. 19 и др. 271 См. Б. У т с в с к и й , Рецидив и профессиональная преступность, Сб. «Проблемы преступности», Вып. 3—4, М, 1928, стр. 98. 280 См. Б. С. У т е в с к и й, Основные ВОПРОСЫ советской науки исправительно-трудового права, «Советское государство и право», 1957, № 3, стр. 38—39. 120 В поддержку идеи фактического рецидива недавно выступил С. Степичев, по мнению которого «ликвидация института судимости позволила бы дать наиболее правильное определение рецидива вообще и особо опасного рецидива в частности, определение, по которому рецидивистом считался бы человек, совершивший более одного преступления, независимо от того был ли он осужден за первое преступление» 281. Однако с концепцией фактического рецидива трудно согласиться Она без достаточных к тому оснований ведет к забвению различных видов повторности, не подчеркивает неодинаковую степень общественной опасности одних из них в отличие от других. Согласно другой точке зрения под рецидивом следует понимать совершение нового преступления лицом, имеющим судимость за какое-либо преступление Эта точка зрения разделяется большинством советских криминалистов и нашла закрепление в действующем уголовном законодательстве. «Понимание нашим законодательством рецидива, — пишет А М Яковлев, — основано на концепции легального рецидива, т. е. такого случая совершения субъектом двух или более преступлений, когда налицо судимость за ранее совершенное деяние» 282 Согласно третьей точке зрения рецидивом может считаться совершение нового преступления лицом, отбывшим полностью или частично наказание по предшествующему приговору суда «Рецидив означает, — пишут Р Галиакбаров, М Ефимов Е Фролов, — что лицо, отбывающее или отбывшее наказание за какое-либо преступление, при наличии у него судимости совершает новое преступление»283. В юридической литературе в качестве определяющего признака рецидива предлагали также учитывать факт полного отбытия наказания за предшествующее преступление «В тех случаях, когда преступник совершил новое преступление после осуждения и полного отбытия наказания за первое преступление,— писал М Д Шаргородский,— имеет место рецидив... В тех случаях, когда преступник совершил второе преступление после осуждения, но до начала отбытия или полного отбытия наказания за первое преступление,— имеет место совокупность наказаний» 284 Сторонники признания рецидива при 281 См. С. С т е п и ч е в, Нужен ли институт судимости? «Социалистическая законность», 1965, № 9, стр. 16. 282 См. А. М. Я к о в л е в , Борьба с рецидивной преступностью, М, 1964 стр. 34. 283 См. Р. Г а л и а к б а р о в , М Е ф и м о в, Е Ф р о л о в , Множественность преступных деяний как институт советского уголовного права «Советская юстиция», 1967, № 2, стр. 5. 283 См. М. Д. Ш а р г о р о д с к и й Наказание по советскому уголовному праву. М., 1958, стр. 43. 121 условии совершения лицом нового преступления после полного или частичного отбытия наказания исходят из того, что «все те меры, которые предусмотрены законом по отношению к рецидивистам, будут оправданными лишь в том случае, когда осужденный не желает становиться на путь исправления и перевоспитания, несмотря на применение наказания»285. Но такая точка зрения преувеличивает значение применения наказания, т. к. недооценивает воспитательного и предупредительного значения предварительного следствия и самого факта осуждения. г В. И Ленин, касаясь вопроса о предупредительном значении наказания, подчеркивал' «Важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым»286. Вспомним, что виновных вволоките с изготовлением плугов Фаулера В. И. Ленин требовал привлечь к ответственности «...не столько ради строгого наказания (может быть, достаточно будет выговора), но ради публичной огласки и разрушения всеобщего убеждения в ненаказуемости виновных» 287. Эти высказывания В. И. Ленина свидетельствуют и о том, что преувеличивать значение применения наказания нельзя. Мы разделяем мнение Ю. М Ткачевского, который полагает, что определяющим моментом для рецидива является осуждение288. В социалистическом обществе предупредительное значение самою факта осуждения повысилось. В условиях моральнополитического единства советского народа осуждение виновного от имени государства означает осуждение его всем советским народом. Это со всей отчетливостью понимают абсолютное большинство осужденных. Поэтому в социалистическом обществе значительно возрастает предупредительное значение самого факта осуждения виновного в связи с совершением преступления. С учетом этого признание рецидивом случаев совершения нового преступления после осуждения, даже если осужденный не отбывал назначенного наказания, представляется правильным. В подобных случаях виновный отрицает сделанное ему судом предупреждение не совершать новых преступлений под угрозой наступления еще более неблагоприятных последствий в виде повышенного наказания, не желает считаться с требованием всего общества о необходимости соблюдать советские законы и правила социалистического общежития, обнаруживает свою злостность, а 285 См. М А Е ф и м о в , Проблемы лишения свободы как вида наказания в законодательстве, судебной и исправительно-трудовой практике, Автореферат докторской дисс., Ленинград, 1966, стр. 29. 286 См. В. И Л е н и н , Поли. собр. Соч., т. 4, стр. 412. 287 См. В. И Л е н и н , Поли собр. соч., т. 54, стр. 71. 288 См. Ю. М Т к а ч е в с к и й, Досрочное освобождение от наказания, Госюриздат. М, 1962, стр. 47. 122 следовательно, представляет повышенную общественною опасность. Рассматривая этот вопрос, надо подчеркнуть, что в подавляющем большинстве лица, подвергавшиеся осуждению, совершают новые преступления, после полного или частичного отбытия ими наказания Но это обстоятельство могло бы служить основанием для рассмотрения случаев совершения новых преступлений после отбытия наказания как более опасной разновидности рецидива. Высказывается мнение, что рецидив могут создать только умышленные преступления, а неосторожные — нет 289. В судебной практике наиболее чаще встречается, действительно, рецидив умышленных преступлений Рецидив же неосторожных преступлений имеет место относительно редко Однако это не дает основания считать, что случаи совершения нового неосторожного преступления лицом, имеющим непогашенную или неснятую судимость также за неосторожное преступление, не представляют повышенной общественной опасности по сравнению с повторным совершением таких преступлений до осуждения. Рецидив связан с определенной тенденцией поведения правонарушителя. Это имеет место и при неосторожных преступлениях Поэтому с теоретических позиции рецидив неосторожных преступлений имеет право на существование 290. Рецидив не безликое явление Отдельные рецидивы преступлений являются более опасными, чем другие, и т. д. ^В зависимости от характера совершенных преступлений рецидив делят на 01б4щий и специальный. Понятие общего и специального рецидива нами уже рассматривалось выше В действующем уголовном законодательстве общему и специальному рецидиву придается различное уголовно-правовое значение. Большинство советских авторов наиболее опасным признают специальный рецидив. Например, М А. Ефимов пишет «Общий рецидив во многих случаях носит случайный характер, специальный же рецидив является выражением повышенной общественной опасности правонарушителя» 291 По мнению А. М. Яковлева, повышенная опасность специального рецидива обусловлена определенной направленностью антиобщественных мотивов преступной деятельности субъекта 292. См. Ю. М. Т к а ч е в с к и и, Досрочное освобождение от наказания, Госюриздат, 1962, СТР. 48. 290 Эту точку зрения разделяет М А Ефимов См М Л Е ф и м о в Проблемы лишения свободы как вида наказания в законодательстве, судеб ной и исправительно-трудовой практике, Автореферат докторской тисе, Ленинград, 1966, стр. 27. 291 См М А Е ф и м о в , Проблемы лишения свободы как вида наказания в законодательстве, судебной и исправительно-трудовой практике. Автореферат докторской дисс., Ленинград, 1966, стр. 30. 292 См А М Я к о в л е в , Борьба с рецидивной преступностью, М 1964 стр. . 51 289 123 обоснованность этих суждений нуждается в тщательной проверке. Наиболее опасной разновидностью рецидива является особо опасный рецидив. Ввиду чрезвычайной важности понятия особо опасный рецидив, обусловливаемой теми юридическими последствиями, которые наступают в результате признания лица особо опасным рецидивистом, представляется необходимым на некоторых вопросах этого понятия остановиться более подробно Лица, признанные особо опасными рецидивистами, отбывают лишение свободы с содержанием в тюрьме или исправительнотрудовых колониях особого режима. Особо опасные рецидивисты не подлежат условно-досрочному освобождению, они не освобождаются условно с направлением на строительство предприятий народного хозяйства. Перевод особо опасных рецидивистов в исправительно-трудовые колонии — поселения допускается лишь при условии, если они ранее были переведены из колонии особого режима в колонию строгого режима в связи с примерным поведением. В соответствии с действующим законодательством Союза ССР и союзных республик к особо опасным рецидивистам, как правило, не применяется помилование. После отбытия наказания в отношении особо опасных рецидивистов устанавливается административный надзор органов милиции. Особо опасный рецидив характеризуется, как и любой иной вид повторности, совершением лицом не менее двух преступлений. Советское уголовное законодательство при решении вопроса о признании рецидива особо опасным руководствуется не формальными признаками, а учитывает действительную опасность совершенных преступлений и личности виновного. В ч. 2 ст. 23 Основ уголовного законодательства предусматривается, что «суд, рассматривая вопрос о признании лица особо опасным рецидивистом, учитывает личность виновного, степень общественной опасности совершенных преступлений, их мотивы, степень осуществления преступных намерений, степень и характер участия в совершении преступлений и другие обстоятельства дела». Подобного же рода указания содержались в примечании I к ст. 24 УК РСФСР (до внесения изменений в связи с Законом СССР от II июля 1969 года). Кроме того лицо может быть признано особо опасным рецидивистом при осуждении к лишению свободы. Анализ ст. 231 Основ уголовного законодательства показывает, что особо опасный рецидив создают. 1. Общий и специальный рецидив наиболее тяжких преступлений, в перечень которых входят особо опасные государственные преступления; бандитизм; изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг при отягчающих обстоятельствах; нарушение правил о валютных операциях при отягчающих обстоятельствах; хищение государственного или общественного 124 имущества в особо крупных размерах; разбой с целью завладения государственным, общественным имуществом или личным имуществом граждан при отягчающих обстоятельствах, умышленное убийство (кроме убийства при превышении пределов необходимой обороны или в состоянии сильного душевного волнения, а также убийства матерью новорожденного ребенка); изнасилование, совершенное группой лиц или повлекшее особо тяжкие последствия, а равно изнасилование несовершеннолетней и др. (п. I ч. I ст. 231 Основ). 2. Многократный общий и специальный рецидив преступлений, указанных в п.п. 2 и 3 ч. I ст. 231 Основ. 3. Общий и специальный рецидив, в случае совершения нового умышленного преступления в период отбывания наказания в местах лишения свободы, (п. 4 ч. I ст. 23 Основ). В этой связи нельзя согласиться с В. Н. Кудрявцевым, который утверждает, что «особо опасный рецидив является разновидностью специального, а не общего рецидива»293. Законодатель же признает особо опасным рецидивом некоторые случаи специального и общего рецидива. В частности, к таковому законодатель относит только рецидив умышленных преступлений. И это вполне правильно, ибо наибольшую опасность представляют преступники, которые сознательно идут на совершение новых преступлений и тем самым злостно уклоняются от честной трудовой жизни. Для признания той или иной конкретной повторной преступной деятельности лица особо опасным рецидивом недостаточно повторения предусмотренных в ст. 231 Основ уголовного законодательства преступлений, а необходимо решение суда о признании такой деятельности особо опасным рецидивом, а осужденного — особо опасным рецидивистом. В судебной практике возникал вопрос, следует ли лицо, ранее признанное особо опасным рецидивистом, при новом осуждении снова признавать таковым? Так, П. Ф. Гришанин считает, что вопрос о новом признании лица особо опасным рецидивистом, однажды уже признанного таковым, должен решаться по-разному в зависимости от того, совершено ли им новое преступление в период отбывания наказания или после отбытия, а также совершено ли новое преступление, которое входит в перечень предусмотренных ст. 231 Основ уголовного законодательства или не входит. «В том случае, если особо опасный рецидивист,— пишет далее П. Ф. Гришанин,— совершил преступление, не отбыв назначенного ему ранее наказания, такое признание излишне... Иначе должен быть 293 См. В. Н. К у д р я в ц е в , Теоретические основы квалификации преступлений, М.,1963, стр. 312. 125 решен этот вопрос в отношении лиц, признанных особо опасными рецидивистами, но отбывших назначенное им наказание. Если такое лицо вновь совершит преступление, то суд, постановляя приговор, должен снова и в общем порядке обсудить вопрос о признании виновного особо опасным рецидивистом и признание его таковым будет основанием для назначения лишения свободы в виде заключения в тюрьме или исправительно-трудовой колонии особого режима» 294. Нам думается, с таким утверждением нельзя согласиться, поскольку сама повторная процедура признания лица особо опасным рецидивистом, уже признанного предшествующим приговором таковым, представляется беспредметной. В самом деле, не может же суд не признать особо опасным рецидивистом лицо, которое уже признано особо опасным рецидивистом и остается таковым до тех пор, пока не исправится. Иное решение привело бы к абсурдным вещам, ибо один суд в таких случаях лицо рассматривал бы как особо опасного рецидивиста, а другой не считал бы его таковым. С момента вступления приговора в законную силу, которым лицо признано особо опасным рецидивистом, никто не вправе считать для себя не обязательной ту или иную часть приговора, отвергать те или иные его моменты, пока вступивший в законную силу приговор не отменен в установленном законом порядке295. Развиваемая точка зрения нашла отражение в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 29 декабря 1965 года «Об устранении недостатков в деятельности судов по борьбе с рецидивной преступностью» 296 и в ст. 231 Основ уголовного законодательства, в соответствии с которой признание лица особо опасным рецидивистом отменяется при снятии с него судимости. К рассмотренному близко примыкает вопрос о том, можно ли признавать особо опасным рецидивистом лицо, если оно при наличии судимостей за преступления, входящие в перечень ст. 23! Основ уголовного законодательства, ранее не было признано особо опасным рецидивистом, а затем вновь совершило преступление, не предусмотренное в названном перечне? Некоторые авторы приходят к выводу, что в таких случаях следовало бы признавать правонарушителя особо опасным рецидивистом, а содеянное особо опасным рецидивом. По нашему мнению, такое решение вопроса недопустимо, иначе мы столкнулись бы со случаями признания особо опасными рецидивистами таких лиц, которые по существу таковыми не являются. В самом деле, если суд при наличии условий, предусмотренных в ст. 23 Основ уголовного законодательства, не 294 См. П. Ф. Гришанин, В. П. Л а в р о в , Н. И. В о л о ш и н , И. В. Шмаров, Вопросы борьбы с преступниками-рецидивистами Изд-во. Высшей школы МООП РСФСР, М, 1964, стр. 24. 295 См. Ф Н. Фа т к у л л и я , Обвинение и судебный приговор, Изд-во Казанского университета, 1965, стр. 487. 290 См. «Советская юстиция», 1966, № 3, стр. 30. 126 нашел возможным признать лицо особо опасным рецидивистом, то это означает, что степень опасности виновного и совершенных им преступлений не столь высока и не было необходимости распространять на указанное лицо последствия особо опасного рецидива. Следовательно, при таких обстоятельствах нет оснований для признания того же лица особо опасным рецидивистом и в случае совершения им нового преступления, не входящего в перечень преступлений, предусмотренных ст. 231 Основ уголовного законодательства. В последние годы часто высказывалось мнение о необходимости изменения условий, при которых лицо может быть признано особо опасным рецидивистом 297. Особенно настоятельной критике подвергалось положение, согласно которому снятые и погашенные судимости не могут учитываться при признании лица особо опасным рецидивистом 298. Однако это мнение мы не можем поддержать. Снятые и погашенные судимости не учитываются также при решении вопроса о повторности преступления. Особо опасный рецидив – разновидность рецидива вообще, а следовательно, и повторности преступлений. Но коль скоро при решении вопроса о повторности не учитываются снятые и погашенные судимости, то тем более нельзя становиться на путь учета их при признании виновного особо опасным рецидивистом, которое влечет за собой более серьезные правовые последствия, чем признание преступления повторным. В свете сказанного под особо опасным рецидивом следует понимать совершение лицом нового преступления при условиях, предусмотренных в ст. 23 1 Основ уголовного законодательства, равно как и совершение любого не предусмотренного в этом законе преступления лицом, уже признанным особо опасным рецидивистом. Капиталистическое общество ежедневно и ежечасно порождает преступность, в том числе и рецидивную. Социальные корни преступности в странах капитала с особой глубиной были проанализированы еще К. Марксом и Ф. Энгельсом 299. Это — насильственная экспроприация, нужда, нищета и безудержная эксплуатация трудящихся масс, которые превращаются в нищих, разбойников, бродяг, по выражению К. Маркса, «в большинстве случаев под давлением необходимости» 300. См. В. К у д р я в ц е в , Закон и социология, Газета «Известия» от 25 ноября 1965 г. 298 См. В. А. В л а д и м и р о в , Приблизить науку уголовного права к запросам практики, Труды Высшей школы МООП РСФСР, Вып. 7, М., 1962, стр. 217 П. Да г е л ь , Вопрос, требующий разрешения, «Социалистическая законность», 1962, № 2, стр. 69, П. Ф Гришанин, Вопросы уголовной ответственности особо опасных рецидивистов. Сб. «Проблемы совет, угол. права в период развер. строительства коммунизма», 14—17 мая 1963 г. Ленинград, стр. 61 и др. 299 См. К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с , Соч., т. 2, стр. 360—363. 300 См. К. М а р к с , Капитал, т. 1, М, 1949, стр. 737—739. 297 127 Особенно катастрофический рост преступности, в том числе и рецидивной, наблюдается в странах капитала в эпоху империализма. Например, в Австралии общее число осужденных за 1946—1960 гг. возросло в 2,7 раза 301. В Англии число тяжких преступлений с 1930 по 1959 год возросло почти в три раза, а число рецидивистов в местах заключения в 1957 году к общему количеству заключенных составило среди мужчин 83%, среди женщин — 65% 302. Во Франции рецидивисты среди осужденных составляют около 22%. Рецидив же имущественных303 преступлений повышается до 30%. Систематически растет число рецидивистов также среди осужденных в ФРГ. Здесь в 1951 году их было в общем числе осужденных 123 тыс. (31%), а в 1958 году число рецидивистов возросло до 212 тыс. (39%). Особенно распространен рецидив разбоя, шантажа и мошенничества, который в 1958 году достиг 64—65%. Каждый второй осужденный за кражу или растрату в прошлом уже судился 304. В США средний ежегодный прирост населения за последние годы составляет около 1,8%, а средний ежегодный прирост преступности — 9,4%, т. е. преступность растет в пять раз быстрее, чем народонаселение. По данным ФБР, в 1962 году в США в минуту в среднем совершалось четыре преступления, в час — одно убийство, каждые 4 минуты — одна угроза с применением насилия, каждые 6 минут — один грабеж, каждые 35 секунд — кража со взломом, каждую минуту — случай воровства, каждые 90 секунд — кража автомобиля 305. В федеральных тюрьмах США в 1961 году количество рецидивистов по отношению к общему числу заключенных составило 71 % 306. В связи с огромным ростом рецидивной преступности в буржуазных государствах почти повсеместно разработаны чрезвычайные меры, направленные на борьбу с этим видом преступности. В уголовном законодательстве предусмотрены специальные разделы, регулирующие повышенную ответственность за рецидив преступления. Наряду с повышением наказания за рецидив преступления в большинстве буржуазных государств предусматривается возможность применения к рецидивистам так называемых мер безопасности 307. 301 См Преступность в капиталистическом мире после второй мировой войны, Изд-во АН СССР, М, 1963, стр. 21 302 Преступность в капиталистическом мире после второй мировой войны, Изд-во АН СССР, М, 1963, стр. 25, 42—43. 303 См Там же, стр. 72. 304 См там же, стр. 78—79. ЗГ5 См Н В М и р о н о в Укрепление законности и правопорядка — программная задача партии, М, 1964, стр. 33 306 См. Преступность в капиталистическом мире после второй мировой войны, Изд-во АН СССР, 1963, стр. 95, 109 307 О различных системах мер безопасности подробнее см. М. Д. Шарг р о д с к и й . Современное буржуазное уголовное законодательство и право, М, 1961, стр. 57—59. 128 Однако никакие чрезвычайные законодательные меры неспособны приостановить рост рецидивной преступности в буржуазных странах, ибо эти меры не устраняют причин, порождающих преступность в капиталистическом обществе. «Должно быть,— писал К. Маркс,— есть что-то гнилое в самой сердцевине такой социальной системы, которая увеличивает свое богатство, но при этом не уменьшает нищету, и в которой преступность растет даже быстрее, чем численность населения» 308. 308 См. К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с . Соч., т. 13, стр, 515. 129 Глава шестая УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПОВТОРНОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО СОВЕТСКОМУ УГОЛОВНОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ В уголовном законодательстве Союза ССР и союзных республик повторности и отдельным ее видам придается различное уголовно-правовое значение. В одних случаях повторность либо отдельные ее виды учитываются законодателем в качестве квалифицирующего признака состава преступления (ст. ст. 89 ч. 2, 90 ч. 2, 92 ч 2, 991 ч. 2, 116 ч. 3, 156 ч 2, 206 ч. 2 УК РСФСР) В других в соответствии со ст. 34 п. 1 Основ уголовного законодательства (ст. 39 п. 1 УК РСФСР) повторность преступления признается обстоятельством, отягчающим ответственность при на значении наказания. В ряде случаев повторности преступления придается иное уголовно-правовое значение. Понимание и применение понятия повторности в значении одних обстоятельств отличается от понимания и применения его в качестве других обстоятельств. Выявлению этих особенностей посвящается настоящая глава. § 1. Повторность преступления как квалифицирующий признак Под квалифицирующими признаками в советском уголовном праве понимаются вводимые законодателем в состав преступления признаки, при наличии которых совершенное преступление рассматривается как представляющее повышенную общественную опасность и влекущее более строгую ответственность Иногда в законодательстве, юридической литературе и судебной практике квалифицирующие признаки называются отягчающими обстоятельствами, а совершенное при наличии квалифицирующих признаков преступление именуется как преступление с отягчающими обстоятельствами309 Наиболее удачным нам представляется наименование указанных обстоятельств квалифицирующими признаками, т. к. они не только отягчают ответственность 309 Например, в ст. 102 УК РСФСР устанавливается ответственность за «умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах» 130 виновного, но и влияют на квалификацию преступления Употребляемые в юридической литературе и судебной практике выражения «квалифицирующие признаки» и «квалифицирующие обстоятельства» по смыслу равнозначны и фактически являются синонимами одного и того же понятия. Избрание законодателем повторности в качестве квалифицирующего признака некоторых составов преступлений обусловливается несколькими причинами Во-первых, повторность свидетельствует, как правило, об устойчивости антиобщественных взглядов и мотивов преступника и указывает не только на его повышенную общественную опасность, но и на необходимость более длительного срока для исправления и перевоспитания виновного Во-вторых, повторность некоторых преступлений настолько распространена, что уже в силу самой распространенности является представляющей повышенную опасность Устанавливая повышенную ответственность за повторность преступления, законодатель учитывает и то, что в ряде случаев при повторности виновный несет уголовную ответственность одновременно за несколько преступлений, которые в общей сложности причиняют значительный ущерб. В теории советского уголовного права квалифицирующие признаки принято классифицировать на признаки, характеризующие (повышенную опасность личности правонарушителя и относящиеся к самому деянию и обстановке его совершения 310. Повторность обычно относят к квалифицирующим признакам, характеризующим личность виновного На самом деле повторность не только свидетельствует об устойчивости антисоциальных настроений виновного и, следовательно, его повышенной опасности, но и указывает на повышенную опасность всего содеянного, особенно когда повторные преступления совершены до осуждения, т к ущерб, причиненный в результате повторных преступлений, значительно ощутимее, чем при совершении одною преступления Поэтому повторность преступления следует считать квалифицирующим признаком, относящимся в одних случаях к характеристике личности виновного, в других — как к деянию, так к характеристике личности виновного В советском уголовном законодательстве в качестве квалифицирующего признака состава преступления учитывается, как правило, повторность тождественных преступлений. Это означает, что только совершение нового преступления лицом, ранее совершившим такое же преступление, создает квалифицирующий См. Ю. Д е м и д о в, Вменение отягчающих преступление обстоятельств «Социалистическая законность», 1964, № 6, стр. 28; И. Ф. К у з н е ц о в а и Б. А. К у р и н о в , Отягчающие и смягчающие обстоятельства, учитываемые при определении меры наказания См. Сб. Применение наказания по советскому уголовному праву, изд-во МГУ, 1958, стр. 101. 310 131 признак повторности. Например, по признаку повторности по ч. 2 ст. 117 УК РСФСР может быть квалифицировано изнасилование, совершенное лицом, ранее учинившим также изнасилование. Но если преступление совершено виновным, который ранее совершил понуждение женщины к вступлению в половую связь (ст. 118 УК РСФСР), либо половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости (ст. 119 УК РСФСР), то такая повторность не имеет квалифицирующего значения. Чем же объясняется, что законодатель при формулировании отдельных составов преступлений в качестве квалифицирующего признака учитывает, как правило, повторность тождественных деяний? Это можно объяснить, по крайней мере, двумя причинами. Во-первых, для некоторых преступлений характерна повторность именно тождественных деяний. Во-вторых, повторное совершение некоторых тождественных преступлений, хотя и не имеет значительного распространения, однако в силу особой ценности объекта посягательства представляет исключительную общественную опасность. Поэтому законодатель вынужден угрозой повышенного наказания за повторность подобных преступлений обеспечивать охрану этих объектов. Судебная практика показывает, что значительное распространение имеет повторность корыстных преступлений. Эти преступления являются однородными, и как по мотиву, так и по объекту посягательства (например, кража, грабеж, разбой, мошенничество и др., направленные на завладение государственным, общественным или личным имуществом). Поэтому было бы неправильно недооценивать повышенную общественную опасность повторности преступлений такого рода. Определяя содержание повторности преступлений против социалистической собственности по УК РСФСР 1960 года, законодатель в примечании к ст. 89 указал: «Повторным в статьях 89, 90, 92 и 93 признается преступление, совершенное лицом, ранее совершившим какое-либо из преступлений, предусмотренных этими статьями либо статьями 77, 91, 931, 144— 147 настоящего кодекса». Аналогично определяется повторность преступлений, посягающих на личную собственность граждан. В примечании ст. 144 УК РСФСР предусматривается: «Повторным в статьях 144, 145 признается преступление, совершенное лицом, ранее совершившим какое-либо из преступлений, предусмотренных этими статьями либо статьями 77, 89—931, 146 настоящего Кодекса. Иначе формулируется квалифицирующий признак повторности мелкого хищения государственного или общественного имущества и разбоя, направленного на завладение социалистическим и личным имуществом (ст. ст. 91 и 146). По смыслу 96 ч. 2 УК РСФСР мелкое хищение признается повторным, оно совершено лицом, совершившим мелкое 132 хищение социалистического имущества либо хищение государственного и общественного имущества, а равно личного имущества граждан, предусмотренные ст. ст. 89—931, 144—147 уголовного кодекса РСФСР. В соответствии с п.п. «д» ст. ст. 91 и 146 УК РСФСР разбои рассматривается как повторный, если он совершен лицом, ранее совершившим разбой с целью завладения государственным или общественным имуществом или личным имуществом граждан» либо бандитизм. Особенностью формулирования повторности (с расширенным содержанием), учитываемой в качестве квалифицирующего признака, является то, что во внимание берутся предшествующие однородные преступные деяния, которые являются примерно равными по степени общественной опасности или более тяжкими по сравнению с последующим. Наоборот, предшествующим менее тяжким преступлениям, хотя и сходным по мотивам и объекту посягательства, не придается значения обстоятельства, квалифицирующего по признаку повторности) последующее тяжкое преступление. Например, предшествующее совершение лицом мелкого хищения государственного или общественного имущества не влияет на квалификацию по признаку повторности последующего хищения социалистического имущества в значительном размере. Совершение виновным кражи, грабежа, присвоения, растраты или хищения социалистического имущества путем злоупотребления служебным положением либо мошенничества (ст. 89—90, 92—93 УК РСФСР), а также учинение соответствующих преступлении, направленных на завладение личным имуществом граждан (ст. ст. 144—145, 147 УК РСФСР) также может служить основанием для квалификации по признаку повторности последующего разбоя, направленного на завладение социалистическим имуществом или личным имуществом граждан ст. 91 и 146 УК РСФСР). Если же ранее виновный совершил очень тяжкое преступление то это учитывается как основание для квалификации по признаку повторности последующего менее тяжкого преступления, однородного с прежним по мотивам и объекту посягательству. Например, предшествующий бандитизм (ст. 77 УК РСФСР) учитывается в качестве основания для квалификации по признаку повторности таких менее тяжких преступных деяний, как разбой, грабеж, и кража и некоторые др. преступления (ст. ст. 91 п. «д», 146 п. «д», примечания к ст. ст. 144 УК РСФСР). Совершение ранее разбоя, направленного на завладение государственным, общественным либо личным имуществом граждан, также учитывается как основание для квалификации по признаку повторности последующих менее тяжких преступлений: кражи, грабежа, мошенничества и других (примечания к ст. ст. 39 и 144 УК РСФСР). 133 Насколько правилен такой принцип при формулировании повторности, учитываемой в качестве квалифицирующего при знака,— в научной литературе пока совершенно не выяснено Подвергая сомнению правильность рассмотренного принципа А. М. Яковлев не случайно писал: «Получается, следовательно что если лицо от более опасного преступления (разбоя) переходит к менее опасному (кража), это последнее расценивается как повторное, и лицо может быть наказано строже, чем если бы оно от менее опасного деяния (кражи) перешло к совершению более тяжкого преступления (разбоя), хотя, по-видимому, в последнем случае возрастание степени общественной опасности совершаемых деяний может свидетельствовать об обратно, а именно о том, что как раз здесь налицо более опасный преступник, чем в первом случае»311. Конечно, общественная опасность лица, которое переходит от совершения менее опасного преступления к более тяжкому, выше, чем лица, совершившего впервые при прочих равных условиях одно тяжкое преступление. Но это вовсе не свидетельствует о том, что последующее более тяжкое преступление целесообразно рассматривать как совершенное при квалифицирующем признаке повторности. Дело в том, что было бы неправильно равным образом оценивать степень общественной опасности виновного, совершившего после тяжкого преступного деяния (грабежа — ст. 90 ч. II и 145 т. 2 УК РСФСР) вновь такое же преступление (грабеж — ст. 90 ч. 2 и 145 ч. 2 УК РСФСР) либо после особо тяжкого деяния (разбоя — ст. 91 и 146 УК РСФСР) снова тяжкое (грабеж— ст. 90 ч. 2 и 145 ч. 2 УК РСФСР), по сравнению с лицом, совершившим после менее опасного преступления (мелкое хищение — ст. 96 ч. II УК РСФСР) тяжкое преступление (грабеж — ст. 90 ч. 2 и 145 ч. 2 УК РСФСР). В первом и втором случае причиненный действиями виновного ущерб больше, чем в третьем случае, а следовательно, и больше степень опасности виновного. Если бы мы одинаково оценили опасность виновного во всех трех случаях, то это противоречило бы принципу индивидуализации ответственности лица в соответствии со степенью вины и характером содеянного. Обсуждая поставленный вопрос, нельзя забывать и о том, что отказ законодателя от придания квалифицирующего значения предшествующим менее опасным преступлениям по отношению к более тяжким не означает, что такая повторность не имеет никакого юридического значения. Она должна учитываться как отягчающее обстоятельство при назначении наказания в смыслу п. I ст. 39 У К РСФСР. ______ 311 См А М Я к о в л е в , Борьба с рецидивной стр. 24—25 преступностью, М., 1964, 134 Другое дело, когда лицо переходит от тяжкого преступления к менее тяжкому. В этих условиях степень общественной опасности виновного, совершившего после тяжкого преступления (грабежа — ст. 90 ч. 2 и 145 ч. 2 УК РСФСР) менее тяжкое (мелкое хищение — ст. 96 ч. 2 УК РСФСР), нисколько не меньше, чем тогда, когда лицо повторно совершает такое же менее тяжкое преступление (после мелкого хищения социалистического имущества снова мелкое хищение). УС учетом сказанного законодательный принцип, согласно которому при формулировании повторности как квалифицирующего признака учитываются предшествующие примерно равнозначные по степени общественной опасности преступные деяния либо более тяжкие и не берутся во внимание менее тяжкие преступления, нам представляется вполне правильным, вытекающим из необходимости дифференциации ответственности в соответствии с характером содеянного и степенью вины. При формулировании квалифицирующего признака повторности законодатель придает юридическое значение таким ранее совершенным (до вступления в силу кодексов) общественно опасным деяниям, которые полностью соответствуют составам преступлений, предусмотренных в ныне действующих уголовных кодексах. Уяснение этого положения имеет важное значение, т. к. содержание некоторых общественно опасных действий и составов преступлений в советском уголовном законодательстве неоднократно менялось. Например, существенные изменения в понятие разбоя по сравнению с пониманием его по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года «Об усилении охраны личной собственности граждан» внесли УК РСФСР и Уголовные Кодексы других республик. В действующих УК (ст. ст. 91 и 146 УК РСФСР) разбой определяется как нападение с целью завладения государственным или общественным имуществом или личным имуществом граждан, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья лица, подвергшегося нападению, или с угрозой применения такого насилия. По Указу же от 4 июня 1947 года (ст. 2 ч . 1) разбой при отсутствии квалифицирующих обстоятельств определялся как нападение с целью завладения чужим имуществом, соединенное с насилием или угрозой применения насилия. Причем в ч. 1 ст. 2 Указа от 4 июня 1947 года на характер насилия или угрозы применения насилия не указывалось. Между тем из сопоставления ч. 1 ст. 2 с ч. 2 этой же статьи упомянутого Указа вытекает, что в ч. 1 была установлена ответственность за нападение, не соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего. Таким образом, разбой без квалифицирующих признаков по прежнему законодательству можно определить как нападение с целью завладения чужим имуществом с насилием или угрозой применения насилия, «е опасными для жизни и здоровья лица, подвергшегося нападению. 135 Нетрудно заметить, что такие действия по новым УК рассматриваются как грабеж при квалифицирующих обстоятельствах (ч. 2 ст. 90 и ч. 2 ст. 145 УК РСФСР). Лишь разбой, соединенный с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой смертью или тяжким телесным повреждением, подпадавший под признаки ч. 2 ст. 2 Указа от 4 июня 1947 года, совпадает с понятием разбоя по действующим УК. Поэтому при квалификации разбоя по признаку повторное™ (п. «д», ч. 2 ст. 91 и п. «д» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР) могут учитываться только такие ранее совершенные преступные деяния, рассматривавшиеся по прежнему законодательству, как разбой, которые и по действующему уголовному законодательству расцениваются именно как разбой. Такое решение рассматриваемого вопроса основывается на действии обратной силы уголовного закона. В соответствии со ст. 6 Основ уголовного законодательства закон, устраняющий наказуемость деяния или смягчающий наказание, имеет обратную силу, т. е. распространяется также на деяния, совершенные до его издания. Закон, устанавливающий наказуемость деяния или усиливающий наказание, обратной силы не имеет. Вместе с тем при применении правил об обратной силе следует учитывать законодательство Союза ССР и союзных республик в связи с введением в действие Основ уголовного законодательства 1958 года и новых уголовных и уголовно-процессуальных Кодексов союзных республик 312. В судебно-следственной практике подчас в части оценки тех или иных общественно опасных деяний не учитываются происшедшие изменения в уголовном законодательстве и таким образом допускаются ошибки при квалификации преступлений по признаку повторности. Так, расследуя уголовное дело по обвинению Орешина и Буланова, совершивших разбойное нападение на гр. М., следователь прокуратуры Советского района г. Казани квалифицировал действия обвиняемых по п.п. «а» и «д», ч. 2 ст. 146 УК РСФСР на том основании, что разбой совершен по предварительному сговору группой лиц и оба обвиняемых имели непогашенную судимость по ст. 2 ч. 2 Указа от 4 июня 1947 года. При утверждении обвинительного заключения прокурор района исключил из обвинения в отношении Орешина п. «д», т. к. Орешин был судим за разбой в несовершеннолетнем возрасте. Народный суд Советского района согласился с квалификацией действий подсудимых и приговорил их к длительным срокам лишения свободы, а Буланова признал особо опасным См. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 22 декабря 1964 г. «О судебной практике по применению ст. 2 Закона СССР от 25 декабря 1958 года «Об утверждении Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик», «Бюллетень Верховного Суда СССР», 1965, № 1, стр. 12—14. 312 136 рецидивистом в соответствии с п. 1 примечания 1 ст. 24 УК РСФСР. Между тем из приобщенного к делу приговора от 18— 19 ноября 1960 года усматривается, что Буланов имеет судимость по ст. 2 ч. 2 Указа от 4 июня 1947 года за совершение действий, которые по нормам УК РСФСР 1960 года рассматриваются как грабеж. При таких обстоятельствах Буланова нельзя рассматривать как лицо, ранее совершившее разбой. Следовательно, суд допустил ошибку, квалифицировав преступление Буланова по признаку повторности по п. «д» ст. 146 УК и признав его особо опасным рецидивистом. Ошибку народного суда исправил Президиум Верховного Суда Татарской АССР, который приговор Советского районного народного суда в отношении Буланова изменил, исключив квалификацию по п. «д» и признание его особо опасным рецидивистом 313. В то же время надо указать, что исключение п. «д» из обвинения в отношении Орешина было неправильным. Из материалов дела видно, что Орешин в 1960 году был судим за совершение действий, которые по нормам действующего УК также расцениваются как разбой. А для квалификации преступления по признаку повторности не имеет значения, совершено ли предшествующее преступление в несовершеннолетнем возрасте или после достижения совершеннолетия. Только при признании лица особо опасным рецидивистом не учитываются судимости за преступления, совершенные в несовершеннолетнем возрасте. Не менее тщательно следственные органы и суды должны выяснять характер ранее совершенных преступных действий во всех иных случаях, когда в соответствии с нормами действующего уголовного законодательства деяние виновного может быть квалифицировано по признаку повторности на основании предшествующей судимости по статьям отмененных или измененных уголовных законов. Например, мелкое хищение государственного или общественного имущества до издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1955 года «Об уголовной ответственности за мелкое хищение государственного и общественного имущества» 314 наказывалось по соответствующим статьям Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» 315. Поэтому установление судимости по соответствующим статьям Указа от 4 июня 1947 года за хищение, которое по нормам ныне действующего уголовного закона рассматривается как мелкое См. Архив Верховного Суда Татарской АССР за 1965 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 14 ноября 1969 года «О внесении дополнений и изменений в Уголовный Кодекс РСФСР» примечание 1 ст. 24 УК РСФСР исключено, а УК дополнен ст. 24, см. «Советская юстиция», 1969, № 24, стр. 22—25. 314 «Ведомости Верховного Совета СССР», 1955, № 1. 315 «Ведомости Верховного Совета СССР», 1947, № 19. 313 137 хищение, не дает оснований для квалификации по признаку повторности вновь совершенной кражи государственного или общественного имущества в значительном размере (ст. 89 УК) и ряда других преступлений, предусмотренных в примечаниях к ст. ст. 89 и 144 УК РСФСР. Угон автомототранспоотных средств или других самоходных машин без цели их хищения до принятия Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 июля 1965 года «О внесении изменений и дополнении в Уголовный Кодекс РСФСР» 316 в судебной практике Российской Федерации и в некоторых других союзных республиках рассматривался как хулиганство, наказуемое по ст. 74 УК РСФСР 1926 г. и ст. 206 УК РСФСР 1960 г. и соответствующим статьям УК других республик. С принятием новых уголовных кодексов и внесением дополнений в некоторые из них угон автомототранспортных средств или других самоходных машин без цели их хищения рассматривается как самостоятельный состав преступления (ст. 212' УК РСФСР), не являющийся хулиганством. Следовательно, в этом случае установление в ходе следствия или судебного разбирательства наличия судимости по ст. 74 УК РСФСР 1926 г. или по ст. 206 УК РСФСР 1960 года, а также по соответствующим статьям УК других союзных республик, если эта судимость связана с совершением угона автомототранспортных средств, не может служить основанием для квалификации вновь учиненных хулиганских действий по признаку наличия судимости за хулиганство (ч. 2 ст. 206 УК РСФСР). В случаях, когда у виновного имеется судимость за умышленное убийство по ст. ст. 136 и 137 УК РСФСР 1926 года в связи с нарушением правил безопасности движения автомототранспорта, если по действующему уголовному законодательству такое деяние рассматривается как нарушение правил безопасности движения автомототранспорта (ст. 211 УК РСФСР 1960 г. и соответствующие статьи УК других республик), то вновь совершенное умышленное убийство не может быть квалифицировано по признаку повторности по п. «и» ст. 102 УК РСФСР. Нельзя также квалифицировать по признаку повторности соответственно умышленное убийство, разбой, грабеж, кражу и некоторые другие преступления, если лицо, их совершившее, имеет непогашенную или неснятую судимость за соучастие в умышленном убийстве, бандитизме, разбое, хищении государственного или общественного имущества и некоторых иных преступлениях, а ранее учиненные деяния по нормам действующего УГОЛОВНОГО законодательства рассматриваются как заранее не обещанное укрывательство (ст. 189 УК РСФСР 1960 г. и соответствующие статьи УК других союзных республик) А Практика показывает, что наиболее надежным приемом 316 «Ведомости Верховного Совета РСФСР», 1965, № 27. 138 выяснения характера преступных действий в связи с наличием судимости по статьям отмененного или измененного уголовного закона является истребование копии приговора. В отдельных случаях даже копия приговора не вносит ясности по вопросу о характере ранее совершенного преступления. Это бывает, когда суд в приговоре неполно и формально описывает обстоятельства совершения преступления. Примером может служить приговор народного суда 2 участка г. Армавира Краснодарского края от 20 января 1956 года по делу Грушева, осужденного по ст. 2 ч. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан». В приговоре отмечается, что «Грушев 20 сентября 1955 года вечером по сговору с неустановленным лицом в сквере ст. Армавир напал на гражданина М. и с п р и м е н е н и е м ф и з и ч е с к о й с и л ы снял с потерпевшего наручные часы» (разрядка наша.—В. М.). При таком описании в приговоре характера насилия, примененного к потерпевшему, не ясно — относится ли содеянное с точки зрения действующего уголовного закона к разбою или к грабежу. Поэтому в подобных случаях необходимо истребовать из архивов соответствующих судебных органов уголовные дела для изучения и составления справки об обстоятельствах совершения преступления. Составленная справка вместе с копией приговора должна приобщаться к новому уголовному делу. Хотя такой порядок выяснения характера ранее совершенного преступления представляется сложным и трудоемким, однако он гарантирует следствие и суд от возможных ошибок. Ц. Не менее интересным и важным в теоретическом и практическом плане представляется вопрос о том, следует ли рассматривать некоторые преступные деяния как совершенные при наличии квалифицирующего признака повторности, если им предшествовали не такие же, а так называемые сложные (составные) преступления, в состав которых в качестве неотъемлемой части или эпизода входят тождественные им преступные действия, не получившие самостоятельной квалификации, либо когда им предшествовали квалифицируемые по иным статьям закона преступные деяния, являющиеся по существу специальными видами соответствующих преступлений. Вопрос этот связан с тем, что в действующих уголовных кодексах предусматривается немало сложных составов преступлений, рамками которых схватываются общественно опасные действия, рассматриваемые при иных обстоятельствах как самостоятельные преступления. К сложным составам преступлений следует отнести бандитизм (ст. 77 УК РСФСР), действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений (ст. 771), разбой (ст. ст. 91 и 146), хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах (ст. 931), умышленное убийство, сопряженное с изнасилованием (ст. 102 п. «е»), сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению 139 служебных обязанностей, если они сопряжены с умышленным убийством (ст. 240 п. «в»), и некоторые другие. Например, при бандитизме виновные могут совершить умышленное убийство, изнасилование, хищение государственного, общественного или личного имущества и другие действия, которые не получают самостоятельной квалификации, т. к. состав бандитизма предполагает и охватывает собою возможность учинения названных действий. В уголовных кодексах союзных республик предусматривается также ответственность за такие деяния, которые по существу являются специальными видами составов преступлений. Так, террористический акт (ст.ст. 66 ч. 1 и 67 ч. 1 УК РСФСР), посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника (ст. 191 2 УК РСФСР) являются разновидностями умышленного убийства. Поэтому в судебной практике вполне возможны случаи, когда тому или иному преступлению предшествовало такое деяние, которое подпадает под признаки специального или сложного состава. Поставленный вопрос в отдельных случаях разрешен непосредственно в уголовном законе. В частности, в примечаниях к ст.ст. 89 и 144, в п.п. «д» ч. 2 ст.ст. 91 и 146 УК РСФСР прямо указывается, что совершение соответствующих преступлений после бандитизма рассматривается как повторное. Но в ряде статей УК с признаком повторности разъяснений по интересуемому нас вопросу не имеется. Например, в п. «и» ст. 102 УК РСФСР указаний на то, должно ли квалифицироваться по этому пункту умышленное убийство, совершенное лицом, ранее совершившим террористический акт, бандитизм, посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника, в ходе которых была причинена смерть потерпевшему, не имеется. Не решается в законе вопрос о том, можно ли квалифицировать по признаку повторности изнасилование (ст. 117 ч. 2 УК РСФСР), совершенное лицом после бандитизма, сопровождавшегося изнасилованием, или после умышленного убийства, сопряженного с изнасилованием. М. К. Аниянц, отвечая на этот вопрос, пишет, что «...при террористическом акте (имеется в виду только ч. 1 ст. 3 и ст. 4 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления) убийство является неотъемлемой частью состава преступления и может быть совершено только умышленно, повторное убийство, которому предшествовало убийство при террористическом акте, должно квалифицироваться по п. «и» ст. 102 УК РСФСР... Точно так же, если диверсия, бандитизм, посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника или действия, направленные на дезорганизацию нормальной деятельности исправительно-трудового учреждения, сопровождались умышленным убийством, 140 повторное умышленное убийство должно квалифицироваться по п. «и» ст. 102» 317. Иная точка зрения высказывается в учебнике «Советского уголовного права» (Часть особенная, 1962 года издания). Комментируя п. «и» ст. 102 УК РСФСР, авторы пишут, что «предполагается, что виновным ранее совершено убийство предусмотренное ст.ст. 102, 103...» 318. Нам представляется заслуживающей поддержки точка зрения, согласно которой умышленное убийство должно квалифицироваться по пункту «и» ст. 102 УК, если ему предшествовали террористический акт, бандитизм и иные преступления, сопряженные с умышленным убийством. Такое решение рассматриваемого вопроса находится в полном соответствии с общим подходом законодателя к формулированию квалифицирующего признака повторности и подчеркивает действительную повышенную опасность лиц, фактически неоднократно посягающих на одни и те же объекты. Изучение уголовно-правовых норм с квалифицирующим признаком повторности показывает, что законодатель в одних случаях указывает как на квалифицирующий признак на «совершение преступления «повторно» или «лицом ранее совершившим такое же преступление», в других — на совершение деяния «неоднократно», «систематически», «в виде промысла», «лицом, имеющим судимость или осужденным за такое же деяние либо деяния, прямо указанные в законе», «особо опасным рецидивистом». Это означает, что в случаях первого рода законодатель имеет в виду в качестве квалифицирующего признака любой вид повторности соответствующего преступного деяния либо деяний, прямо указанных в законе. В случаях же второго рода законодатель придал квалифицирующее значение лишь прямо названным видам повторности того или иного преступного деяния и не имеет в виду иные ее виды. Например, в ст.ст. 89 ч. 2, 90 ч. 2, 92 ч. 2, 93 ч. 2 УК РСФСР указывается на совершение соответствующих деяний «повторно», Следовательно, для квалификации по признаку повторности кражи, грабежа, хищения путем растраты, присвоения или злоупотребления служебным положением, хищения путем мошенничества — безразлично, совершались ли эти преступления неоднократно, систематически, в виде промысла, после См. М. К. А н и я н ц , Ответственность за преступления против жизни, Изд-во «Юридическая литература», М, 1964, стр. 68. Эта же точка зрения развивается также Н. И Загородниковым и С. В. Бородиным, См Н И. 3а г о р о д н и к о в . Преступления против жизни по советскому уголовному праву, М, 1961, стр. 146—147. См. С В Б о р о д и н , Квалификация убийства по действующему законодательству, М, 1966, стр. 76. 318 См Советское уголовное право, Часть особенная, Госюриздат, М, 1962, стр. 132. 317 141 осуждения или до осуждения, т. к. понятием повторности охватывается любой из называвшихся видов повторной преступной деятельности, направленной на завладение социалистическим имуществом. В ч. 2 ст. 196 УК РСФСР в качестве квалифицирующего признака подделки, изготовления или сбыта поддельных документов, штампов, печатей, бланков предусматривается систематичность совершения указанных действий. Это означает, что содеянное может быть квалифицировано по ч. 2 ст. 196 УК РСФСР лишь в тех случаях, когда в действиях будет налицо именно названный вид повторности преступления. Наличие других видов повторности в деянии виновного, кроме систематичности, не может оказывать влияния на квалификацию преступления по ч. 2 ст. 196 УК РСФСР. В ст. ст. 88 ч. 2, 154 ч. 2, 169 ч. 2 УК РСФСР в качестве квалифицирующего признака предусматривается совершение спекуляции валютными ценностями, спекуляции и незаконной порубки леса «в виде промысла», что также предполагает, что иные виды повторности этих преступлений не влияют на квалификацию незаконных преступных деяний. То же самое следует иметь в виду, когда в качестве квалифицирующего признака предусматривается совершение деяния «лицом, имеющим судимость либо осужденным» (ст. ст. 70 ч. 2, 156 ч. 2, 206 ч. 2 и др. УК РСФСР), «особо опасным рецидивистом» (ст. ст. 89 ч. 3, 90 ч. 3, 144 ч. 3, 108 ч. 2 и др. УК РСФСР) и т. п. В соответствии со ст. 4 Основ уголовного законодательства лица, совершившие преступления на территории СССР, подлежат ответственности по уголовным законам, действующим в месте совершения преступления. В каждой союзной республике принят уголовный кодекс, по статьям которого и несут ответственность лица, совершившие преступления на территории республики. Отдельные общесоюзные законы включаются в уголовные кодексы и действуют в качестве республиканских законов. Поскольку уголовно-правовые последствия совершения преступления определяются уголовными кодексами, пределы действия которых распространяются только на преступления, совершенные на территории соответствующих республик, то, естественно, возникает вопрос, может ли квалифицироваться по признаку повторности преступление в том случае, если ему предшествовало соответствующее преступление на территории другой союзной республики? Не возникает сомнений в возможности учета преступления, совершенного на территории другой республики, в качестве основания для квалификации по признаку повторности нового преступления в тех случаях, когда в основе республиканского уголовного закона лежит общесоюзный закон. Например, ст. ст. 173, 174, 1741 УК РСФСР сформулированы с учетом общесоюзного Указа Президиума Верховного Совета СССР от 20 февраля 1962 года «Об усилении 142 уголовной ответственности за взяточничество». Требования Указа от 20 февраля 1962 г. о квалифицирующих признаках взяточничества подлежат применению на всей территории СССР. Поэтому факт взяточничества, ранее совершенного на территории иной союзной республики, должен учитываться в качестве квалифицирующего обстоятельства последующего взяточничества. Так, если Г., ранее судимый за взяточничество на Украине, вновь совершит взяточничество на территории РСФСР, то его действия следует квалифицировать не по ч. 1 ст. 173 УК РСФСР, а по части 2 этой же статьи. Сложнее обосновать возможность учета ранее совершенного на территории другой союзной республики преступления в качестве квалифицирующего обстоятельства в тех случаях, когда в основе республиканского закона, предусматривающего повторность в качестве квалифицирующего признака, не лежит общесоюзный закон, а сам республиканский закон специально не разрешает этот вопрос. Так, Дамиров был осужден за мошенничество по ч. 1 ст. 136 УК Казахской ССР к году исправительных работ. Прибыв после отбытия наказания в Куйбышевскую область, Дамиров вновь совершил мошенничество. Поскольку срок погашения судимости за первое мошенничество не истек, возможно ли факт совершения Дамировым мошенничества на территории Казахской ССР учесть в качестве квалифицирующего обстоятельства последующего мошенничества, совершенного на территории РСФСР, а действия его квалифицировать по признаку повторности по ч. 2 ст. 147 УК РСФСР? По смыслу п. 1 ст. 34 Основ уголовного законодательства суд имеет право учесть случай совершения мошенничества на территории Казахской ССР в качестве отягчающего обстоятельства при назначении наказания за мошенничество, учиненное на территории РСФСР, т. к. требования ст. 34 п. 1 Основ распространяются на все случаи совершения преступлений в пределах Союза ССР. А какая норма является юридическим основанием для квалификации по признаку повторности мошенничества, совершенного в пределах РСФСР фактически впервые? Такой нормы ни в Основах уголовного законодательства, ни в уголовных кодексах союзных республик не имеется. Так, в примечании к ст. 144 УК РСФСР указывается: «Повторным в статьях 144, 145 и 147 признается преступление, совершенное лицом, ранее совершившим какое-либо из преступлений, предусмотренных э т и м и с т а т ь я м и л и б о с т а т ь я ми 77,89—931, 146 н а с т о я щ е г о К о д е к с а » (Разрядка моя. — В. М.). Поскольку под статьи «настоящего Кодекса» могут подпадать лишь преступления, совершенные на территории РСФСР, то не следует ли из этого положения, что аналогичные преступные деяния, квалифицируемые по соответствующим статьям уголовных кодексов других союзных республик (т. е. учиненные на территории иных республик), не должны учитываться 143 при квалификации по признаку повторности деяний, совершенных в РСФСР? В то же время в некоторых случаях повторность, учитываемая в качестве квалифицирующего признака, не связывается с совершением предшествующего преступного деяния, предусмотренного этим же кодексом, а увязывается с учинением ранее такого же преступления. Например, в п. «д» ч. 2 ст. 91 УК РСФСР повторность разбоя определяется как совершение его лицом, ранее совершившим разбой с целью завладения государственным или общественным имуществом или личным имуществом граждан, либо бандитизм. Как видно, различие между названными формулировками повторности существенно. В прежних уголовных кодексах союзных республик повторность тоже широко учитывалась в качестве квалифицирующего признака. Но формулировка повторности не связывалась с указанием на совершение преступления лицом, ранее совершившим такое же преступление, предусмотренное «настоящим» Кодексом. Это позволяло в соответствии с общими принципами и задачами уголовного законодательства Союза ССР без особых затруднений подвергать расширительному пониманию повторность и в необходимых случаях учитывать ранее совершенные преступления на территории других союзных республик при квалификации повторных преступлений. Позднее издание и практика применения Указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан», предусмотревших повышенную ответственность за повторность хищений, делали беспредметной постановку рассматриваемого вопроса, поскольку названные Указы действовали в пределах всего СССР. Все это предопределило то, что поставленный вопрос в теории советского уголовного права не обсуждался. Однако принятие новых уголовных кодексов союзных республик и разрешение ими в ряде случаев по-разному вопроса о квалифицирующем признаке повторности тех или иных преступлений делает необходимым теоретическое осмысливание поставленного вопроса. Уяснение рассматриваемой проблемы имеет большое значение для решения вопроса о признании лиц особо опасными рецидивистами и для квалификации преступлений и т. п. В юридической литературе этот вопрос не освещается 319. Не вносит ясности в этом плане постановление Пленума Верховного Суда СССР от 31 марта См. Советское уголовное право, Часть особенная, Госюриздат, М., 1962, стр. 89, Комментарий к Уголовному Кодексу РСФСР, 1960, изд-во ЛГУ, 1962, стр. 189 и 269. Уголовный Кодекс РСФСР, Научный комментарий, т. 2. Особенная часть, Свердловск, 1962, стр. 90—92 и 238, Уголовный Кодекс Белорусской ССР, Комментарий, Минск, 1963, стр. 96 и 146, Научно-практический комментарий Уголовного кодекса РСФСР, Москва, 1963, стр. 209—211 и 309-312.. 319 144 1962 года «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» 32°. В судебной практике ранее совершенные преступные деяния на территории другой союзной республики учитываются при квалификации повторных преступлений и признании лиц особо опасными рецидивистами. Сложившаяся судебная практика по этому вопросу представляется вполне правильной и не нуждается в каких-либо коррективах. Она правильно отражает потребности усиления борьбы с лицами, вставшими на путь систематического совершения преступлений. Хотя квалификация преступлений по признаку повторности при интересуемых нас обстоятельствах прямо и не вытекает из формулировок отдельных норм уголовных кодексов союзных республик, однако она обосновывается общими принципами общесоюзного и республиканского уголовного законодательства, одними и теми же задачами, стоящими перед уголовным законодательством отдельных союзных республик и уголовным законодательством СССР в целом, потребностями усиления борьбы с лицами, неоднократно совершающими преступления по одним и тем же мотивам и посягающими на однородные объекты. В условиях наличия в нашей стране высокоразвитых средств передвижения и интенсивного планового переселения населения из одних местностей в другие было бы ошибочным отказываться от усиления мер уголовного наказания в отношении лиц, которые, совершив преступление на территории одной союзной республики, вновь продолжают преступную деятельность на территории другой союзной республики. Поэтому представляется необходимым признать сложившуюся судебную практику по этому вопросу правильной, а уголовное законодательство союзных республик подлежащим в необходимых случаях приведению в соответствие со сложившейся судебной практикой. Это можно было бы сделать путем отдельных уточнений в некоторые статьи ныне действующих уголовных кодексов. Так, в примечания к ст. 89 и 144 УК РСФСР по нашему мнению следовало бы внести такое добавление: «или с о о т в е т с т в у ю щ и м и им с т а т ь я м и УК д р у г и х с о ю з н ы х республик». С введением этого добавления примечание к ст. 89 УК РСФСР, например, выглядело бы следующим образом: «Повторным в статьях 89, 90, 92 и 93 признается преступление, совершенное лицом, ранее совершившим какое-либо из преступлений, предусмотренных этими статьями, либо статьями 77, 91, 93, 144— 147 настоящего Кодекса или соответствующими им статьями УК других союзных республик». Аналогичные уточнения следовало бы внести во все статьи УК союзных республик, в которых повторность связывается с 320 Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924—1963, изд. «Известия Советов депутатов трудящихся СССР», Москва, 1964, стр. 252. 145 совершением лицом ранее преступления, предусмотренного «настоящим Кодексом». Этот же вопрос мог бы быть решен другим путем, а именно — путем введения в общую часть УК союзных республик новой нормы, обязывающей учитывать в необходимых случаях фактора ее совершенного преступления на территории иной союзной республики в качестве квалифицирующего обстоятельства при совершении лицом нового преступления в другой республике. Подобные уточнения в уголовном законодательстве союзных республик в нормах с квалифицирующим признаком повторности сделали бы их более ясными и четкими, что приучало бы работников правосудия понимать закон только в буквальном его смысле. Это исключало бы поводы для двоякого толкования одних и тех же уголовно-правовых норм и способствовало единообразному пониманию законов. § 2. Повторность преступления как обстоятельство, отягчающее ответственность при назначении наказания Отягчающими ответственность являются такие предусмотренные законом обстоятельства, которые, не будучи включены в состав преступления, тем не менее характеризуют повышенную общественную опасность преступления либо виновного. В ст. 32 Основ (ст. 37 УК РСФСР) указывается, что «суд назначает наказание в пределах, установленных статьей закона, предусматривающей ответственность за совершенное преступление, в точном соответствии с положениями настоящих Основ и уголовного кодекса союзной республики. При назначении наказания суд, руководствуясь социалистическим правосознанием, учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответственность». Основы уголовного законодательства в п. I ст. 34 предусматривают, что при назначении наказания обстоятельством, отягчающим ответственность, признается, «совершение преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление». Это положение Основ без каких-либо изменений воспринято всеми УК союзных республик (ст. 39 п. I УК РСФСР 1960 г.). По смыслу Основ в качестве отягчающего обстоятельства может быть признано повторное совершение любого преступления, в том числе нетождественного и неоднородного предшествующему. При этом не имеет значения привлекалось ли к судебной ответственности лицо за ранее совершенное преступление. Поскольку в Основах говорится о совершении преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление, то это означает, то наличие любого вида повторности в действиях лица должно быть признано как обстоятельство, отягчающее ответственность при назначении наказания. Изучение судебной практики 146 показывает, что суды как на отягчающее обстоятельство при назначении наказания указывают на совершение преступления неоднократно, на систематичность, на совершение преступления лицом, имеющим судимость и т. д. Валиев и Тишов по предварительному сговору 2 ноября 1965 года из раздевалки школы № 2 г. Нижнекамска похитили ряд носильных вещей, а 4 ноября они совершили кражу пальто. Нижнекамский районный народный суд Татарской АССР, избирая осужденным наказание в виде лишения свободы, в приговоре в качестве отягчающего обстоятельства указал то, что «кражи совершались ими неоднократно» 321. Народный суд Приволжского района г. Казани в приговоре по делу Петрухова и Воронова, осужденных по ст. 89 ч. 2, 141 ч. 2 и 206 ч. 2 УК РСФСР, при избрании меры наказания Воронову как отягчающее обстоятельство отметил «вторую судимость и его нежелание сделать для себя правильные выводы»322. Однако встречаются и такие случаи, когда суды не выделяют вид повторности, а указывают на совершение преступления повторно вообще. Такую практику нельзя признать травильной, ибо степень выраженности повторности может быть различной. Точное указание судом при назначении наказания вида повторности, учитываемой в качестве отягчающего обстоятельства, подчеркивает эту степень выраженности повторения и придает приговору суда убедительность, делает понятным для присутствующих значение совершения двух и более преступлений как основания для усиления ответственности 323. На практике иногда возникает вопрос: может ли повторность учитываться в качестве отягчающего обстоятельства при назначении наказания, если она учтена в статье закона в качестве квалифицирующего признака состава? В литературе по этому вопросу высказывается два диаметрально противоположных мнения. Одни авторы считают, что в таких случаях повторность не может быть учтена в качестве отягчающего обстоятельства при назначении наказания, т. к. она уже учтена законодателем в санкции статьи, а одно и то же обстоятельство не может учитываться дважды 324. Г. А. Кригер, Б. А. Куринов и Н. Ф. Кузнецова считают, что в тех случаях, когда степень выраженности повторности См. Архив Нижнекамского районного народного суда ТАССР за 1966 г. См. Архив Приволжского районного народного суда г. Казани за 1963 г. 323 См. Г. А. М е н д е л ь с о н , Назначение наказания по совокупности преступлений, Сб. «Применение наказания по советскому уголовному праву, Изд-во МГУ, 1958, стр. 152. 324 См. Советское уголовное право, Общая часть, М., 1952, стр. 371, А. Н. Т р а и н и н, Состав преступления по советскому уголовному праву, М., 1951, стр. 325. Комментарий к уголовному кодексу Белорусской ССР, Изд-во «Беларусь», Минск, 1966, стр. 92. 321 322 147 преступления значительна (лицо совершило не два, а три, четыре, пять и более преступлений), она может учитываться вместе с тем и в качестве обстоятельства, отягчающего ответственность при назначении наказания 325. Последняя точка зрения нам представляется правильной. В самом деле, игнорировать степень выраженности повторности преступления при назначении наказания означало бы вступать в противоречие с социалистическим правосознанием и принципом индивидуализации наказания326 в целом. По смыслу п. I ст. 34 Основ признание повторности преступления обстоятельством, отягчающим ответственность по общему правилу является обязанностью суда при назначении наказания виновному, а не его факультативным правом 327. Это положение нашло закрепление в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 29 декабря 1965 года «Об устранении недостатков в деятельности судов по борьбе с рецидивной преступностью». В частности, в п. I этого постановления судам рекомендуется «при назначении наказания лицу, имеющему судимость, неуклонно руководствоваться требованиями закона о том, что совершение преступления лицом, ранее уже совершившим какое-либо преступление, расценивается как обстоятельство, отягчающее ответственность (ст. 34 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик)»328. В п. I ст. 34 Основ уголовного законодательства (п. I ст. 39 УК РСФСР) предусматривается, что суд вправе, в зависимости от характера первого преступления, не признать за ним значения отягчающего обстоятельства. Однако по смыслу закона суд вправе не признать значения отягчающего обстоятельства за предшествующим преступлением лишь в исключительных случаях, когда повторность преступления действительно не свидетельствует о повышенной опасности личности преступника. В ст. 32 Основ указывается, что при назначении наказания суд, руководствуясь социалистическим правосознанием, учитывает характер и степень общественной опаснос т и совершенного преступления. «Под характером общественной опасности преступления,— пишет Г. А. Мендельсон,— понимается общественная опасность, 325 См. Г. А. К р и г е р , Индивидуализация наказания по советскому уголовному праву Сб. «Применение наказания по советскому уголовному праву», Изд-во МГУ 1958, стр. 73, Н. Ф К у з н е ц о в а , Б. А. К у р и н о в , Отягчающие и смягчающие обстоятельства, учитываемые при определении меры наказания, Там же, стр. 94. 326 См. Г. А. К р и г е р , Указ, соч., там же, стр. 73. 327 Такую точку зрения разделяет А Д. Соловьев. См .А. Д. С о л о в ь е в, Вопросы применения наказания по советскому уголовному праву, Госюриздат, Москва, 1958, стр. 106. Иная точка зрения высказана М. Исаевым в статье «Назначение, применение и отмена наказания», «Советская юстиция», 1938, № 17. стр. 21. 328 См. «Бюллетень Верховного Суда СССР», 1966, № 1, стр. 13. 148 присущая всем преступлениям данного вида, например, общественная опасность убийства, похищения личного имущества граждан путем грабежа и т. д. В то же время степенью общественной опасности преступления является общественная опасность не какого-либо вида преступлений в целом, а конкретного преступного деяния, совершенного в данном случае»329. Такого же мнения по этому вопросу придерживаются А. Д. Соловьев и И. И. Карпец330. Однако его не разделяет Н. Ф. Кузнецова. Она пишет: «Характер общественной опасности в соответствии с общепринятым словоупотреблением означает отличительное свойство, специфику, качество общественной опасности преступления (как каждого данного преступления, так и группы преступлений). Иными словами—характер общественной опасности — это качественная оценка общественной опасности. Степень же общественной опасности заключает в себе количественную оценку опасности преступления для общества» 331. Высказано также мнение, что неверно говорить о характере общественной опасности преступления, а правильно говорить в соответствии с законом о характере преступления 332. Последнее мнение нам представляется наиболее предпочтительным. В ст. 31 п. I Основ уголовного законодательства речь идет не о характере общественной опасности преступления, а о характере первого преступления. В словаре русского языка отмечается, что «характер — это свойство, особенность, качество чего-нибудь» 333. Поэтому в соответствии с общепринятым употреблением этого слова под характером преступления следует понимать такое качество деяния, которое определяет его место и различие в системе других преступлений334. «Характер преступления,— пишет Г. А. Кригер,— определяется направленностью деяния против того или иного объекта, размером ущерба, причиняемого преступлением, а также формой вины, при наличии которой совершено деяние» 335. Следовательно, при решении вопроса о том. следует учитывать или нет предшествующее преступление в качестве отягчающего обстоятельства при назначении наказания за новое преступление суд должен сравнить направленность деяний против Г. А. М е н д е л ь с о н, Передача на поруки лиц, совершивших преступления, не представляющие большой общественной опасности, М. ( 1963, стр. 9 330 См. А. Д. С о л о в ь е в , Вопросы применения наказания по советскому уголовному праву, М., 1958, стр. 85—88, И. И. Карпец, Отягчающие и смягчающие обстоятельства в уголовном праве, М., 1959, стр. 21. 331 См. Н. Ф К у з н е ц о в а , Освобождение от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд, М., 1964, стр. 25. 332 См. О Ф. Ш и ш о в, Преступление и административный проступок, Изд-во ВЮЗИ, М., 1967, стр. 10. 333 См. С. И. О ж е г о в , Словарь русского языка, М., 1960, стр. 847. 334 А. П. Ч у г а е в, Основания передачи дела о преступлении в товарищеский суд, Изд-во Казанского университета, 1963, стр. 15. 335 Г. А. К Р и г е р, Наказание и его применение, М., 1962, стр. 27. 329 149 тех или иных объектов, сопоставить различие или сходство мотивов преступления, а также формы вины. Суд при определении меры наказания должен иметь в виду, что не всякое повторное преступление свидетельствует о повышенной опасности виновного и содеянного в целом. О повышенной общественной опасности виновного свидетельствуют, как правило, такие повторные преступления, которые указывают на преемственность преступного поведения, на определенную тенденцию в образе жизни. Это, как правило, преступления, совершаемое с одной и той же формой вины, направленные на одинаковые или сходные общественные отношения. Вместе с тем отдельные деяния, совершаемые хотя и при различных формах вины, но причиняющие тяжкий ущерб одному и тому же объекту или сходным объектам, также свидетельствуют о повышенной опасности всего содеянного и личности виновного, который в таких деяниях обнаруживает определенную тенденцию по отношению к тому или иному объекту. Во всех иных случаях, когда предшествующее преступление по обстоятельствам дела носит случайный характер по отношению к повторному преступлению, оно не должно учитываться как обстоятельство, отягчающее ответственность при назначении наказания. Учитывая изложенное, мы считаем возможным рекомендовать, как правило, не учитывать предшествующее преступление в качестве отягчающего обстоятельства в следующих случаях: 1. Когда предшествующее преступление было совершено по неосторожности, а последующее — умышленно. Или, наоборот, вначале было совершено умышленное преступление, а затем — неосторожное, причем объекты посягательства различны. Например, не следует учитывать в качестве отягчающего обстоятельства предшествующее совершение неосторожного тяжкого телесного повреждения в случае последующей кражи личного имущества граждан. В подобных случаях нельзя усмотреть той преемственности Е антиобщественном поведении виновного, которая делает более опасной повторную преступную деятельность. Но предшествующее неосторожное или умышленное преступление должно учитываться как отягчающее обстоятельство, если последующее отличное по форме вины преступление причиняет ущерб тому же объекту. Такая деятельность свидетельствует о повышенной опасности виновного, ибо в ней обнаруживается вообще пренебрежительное отношение субъекта преступления к определенному охраняемому законом объекту. Например, совершение умышленного убийства лицом, имеющим судимость за неосторожное убийство, или, наоборот, совершение умышленного убийства лицом, ранее совершившим неосторожное убийство, следует признавать в качестве обстоятельства, отягчающего ответственность при назначении наказания. 2. Когда предшествующее преступление одинаково с последующим по форме вины, но резко отличается от него по мотиву 150 и объекту посягательства. Такая повторность также свидетельствует о случайной связи между первым и вторым преступлением и не указывает на наличие преемственности в антиобщественном поведении виновного, а следовательно, не характеризует его как личность, представляющую повышенную общественную опасность. Например, в первом случае лицо учинило самоуправство, а во втором совершило действия, направленные на развращение несовершеннолетних. Такая связь между первым и вторым преступлениями является случайной и не характеризует субъекта преступлений как личность, представляющую повышенную опасность. 3. Когда предшествующее преступление совпадает с последующим по форме вины, мотиву и объекту посягательства, но резко отличается от него по характеру. Например, вначале лицо было осуждено за мелкое хищение государственного или общественного имущества, а затем совершило хищение такого имущества в особо крупных размерах. Или впервые виновный причинил легкие телесные повреждения, не причинившие расстройства здоровья, а затем совершил умышленное убийство при квалифицирующих обстоятельствах. Конечно, в подобных случаях указание в приговоре суда в качестве отягчающего обстоятельства на предшествующее совершение малозначительного преступления выглядело бы неубедительно и формально. Высокая степень опасности личности виновного в этом случае обнаружена уже в самом совершении особо тяжкого преступления, а указание в приговоре на предшествующее малозначительное преступление (тем более, если оно единственное) ничего к тому не добавит. В связи с правомочностью суда в зависимости от характера первого преступления не признавать за ним отягчающего обстоятельства возникает вопрос о том, как должен суд выразить свое отношение к предшествующему преступлению? Следует ли суду в приговоре специально мотивировать свое решение о непризнании значения отягчающего обстоятельства за первым преступлением, или он может просто обойти факт наличия его молчанием? Как показывает изучение уголовных дел по этому вопросу, народные суды в большинстве случаев никак не мотивируют такое свое решение о непризнании значения отягчающего обстоятельства за первым преступлением и, действительно, обходят его молчанием. Подобная практика судов, по нашему мнению, не может быть признана правильной. При умалчивании факта предшествующего преступления приговор суда для присутствующих и для подсудимого является малоубедительным и оказывает меньшее воспитательное воздействие. На это обстоятельство обратил внимание и Пленум Верховного Суда СССР в постановлении № И от 29 декабря 1965 г. 151 «Об устранении недостатков в деятельности судов по борьбе с рецидивной преступностью». В п. I постановления указывается, что «если суд не признает за ранее совершенным преступлением значения отягчающего обстоятельства, он обязан привести в приговоре соответствующие мотивы»336. Наряду с признанием отягчающим ответственность обстоятельством совершения преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление, уголовные кодексы некоторых союзных республик считают отягчающим обстоятельством совершение преступления лицом, переданным на поруки. Так, в п. 12 ст. 39 УК РСФСР, п. 12 ст. 41 УК Украинской ССР и в УК других союзных республик указывается в качестве отягчающего обстоятельства на «совершение нового преступления лицом, которое было взято на поруки в течение срока поручительства или в течение одного года после окончания этого срока». В п. 2 ст. 39 УК Грузинской ССР отягчающим обстоятельством признается «совершение преступления в течение одного года после применения к виновному меры общественного воздействия за совершенное преступление». Это означает, что по УК Грузинской ССР совершение нового преступления в течение года переданным на поруки и лицом, подвергавшимся мерам общественного воздействия со стороны товарищеского суда, считается отягчающим ответственность обстоятельством. По смыслу п. 12 ст. 41 Литовской ССР отягчающим обстоятельством признается «совершение преступления лицом, переданным на поруки, или лицом, подвергнутым мерам общественного воздействия, если не истек двухлетний срок со дня передачи на поруки или применения к нему мер общественного воздействия за ранее совершенное преступление». Особенностью УК Армянской ССР является то, что в нем как на отягчающее обстоятельство (п. 13 ст. 36) указывается на «совершение нового преступления лицом, переданным на поруки общественной организации или коллективу трудящихся, но не определен срок, в течение которого это обстоятельство может учитываться. В УК Киргизской ССР наряду с п. 10 ст. 38, в котором отягчающим обстоятельством признается совершение нового преступления переданным на поруки в течение срока поручительства или в течение года после окончания этого срока, в п. 11 этой же статьи указывается на «совершение преступления в течение года после применения мер общественного воздействия за такое же преступление». Лишь в Уголовных Кодексах Казахской ССР (ст. 36) и Эстонской ССР (ст. 38) не имеется каких-либо указаний на значение предшествующего применения мер общественного воздействия. По мнению И. А. Ребане, позиция УК Эстонской ССР, не предусмотревшего в качестве отягчающего обстоятельства совершение преступления лицом, взятым на поруки, обоснована 336 См. «Бюллетень Верховного Суда СССР», 1966, № 1, стр. 13. 152 «Об устранении недостатков в деятельности судов по борьбе с рецидивной преступностью». В п. I постановления указывается, что «если суд не признает за ранее совершенным преступлением значения отягчаюшего обстоятельства, он обязан привести в приговоре соответствующие мотивы»336. Наряду с признанием отягчающим ответственность обстоятельством совершения преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление, уголовные кодексы некоторых союзных республик считают отягчающим обстоятельством совершение преступления лицом, переданным на поруки. Так, в п. 12 ст. 39 УК РСФСР, п. 12 ст. 41 УК Украинской ССР и в УК Других союзных республик указывается в качестве отягчающего обстоятельства на «совершение нового преступления лицом, которое было взято на поруки в течение срока поручительства или в течение одного года после окончания этого срока». В п. 2 ст. 39 УК Грузинской ССР отягчающим обстоятельством признается «совершение преступления в течение одного года после применения к виновному меры общественного воздействия за совершенное преступление». Это означает, что по УК Грузинской ССР совершение нового преступления в течение года переданным на поруки и лицом, подвергавшимся мерам общественного воздействия со стороны товарищеского суда, считается отягчающим ответственность обстоятельством. По смыслу п. 12 ст. 41 Литовской ССР отягчающим обстоятельством признается «совершение преступления лицом, переданным на поруки, или лицом, подвергнутым мерам общественного воздействия, если не истек двухлетний срок со дня передачи на поруки или применения к нему мер общественного воздействия за ранее совершенное преступление». Особенностью УК Армянской ССР является то, что в нем как на отягчающее обстоятельство (п. 13 ст. 36) указывается на «совершение нового преступления лицом, переданным на поруки общественной организации или коллективу трудящихся, но не определен срок, в течение которого это обстоятельство может учитываться. В УК Киргизской ССР наряду с п. 10 ст. 38, в котором отягчающим обстоятельством признается совершение нового преступления переданным на поруки в течение срока поручительства или в течение года после окончания этого срока, в п. 11 этой же статьи указывается на «совершение преступления в течение года после применения мер общественного воздействия за такое же преступление». Лишь в Уголовных Кодексах Казахской ССР (ст. 36) и Эстонской ССР (ст. 38) не имеется каких-либо указаний на значение предшествующего применения мер общественного воздействия. По мнению И. А. Ребане, позиция УК Эстонской ССР, не предусмотревшего в качестве отягчающего обстоятельства совершение преступления лицом, взятым на поруки, обоснована 336 См. «Бюллетень Верховного Суда СССР», 1966, № 1, стр. 13. 153 потому, что «совершение преступления лицом, взятым на поруки, является частным случаем совершения преступления лицом, ранее совершившим преступление»337. Однако с таким мнением согласиться нельзя. В случаях передачи лица на поруки общественной организации или коллективу трудящихся, а также в случаях передачи дела в товарищеский суд или для применения иных мер общественного воздействия, виновный освобождается от уголовной ответственности, т. е. от невыгодных последствий уголовно-правового характера — в одних случаях под условием не совершения в течение срока поручительства нового преступления или иных антиобщественных проступков, в других — без какихлибо условий (окончательно). А это означает, что лицо, освобожденное от уголовной ответственности с передачей на поруки или с передачей дела в товарищеский суд, а также с применением иных мер общественного воздействия, не может приравниваться по правовому положению с лицом, совершившим преступление, но не освобожденным от уголовной ответственности. Следовательно, уголовный закон должен предусмотреть иные условия, при которых совершение нового преступления лицом, переданным на поруки, а также лицом, подвергавшимся мерам общественного воздействия, признается отягчающим ответственность обстоятельством при назначении наказания. Было бы неправильно не видеть повышенной общественной опасности лиц, которые, будучи освобожденными от уголовной ответственности в связи с заменой ее мерами общественного воздействия, не поддаются исправлению указанными мерами, игнорируют мнение общественности, подводят коллектив, не ценят проявленной по отношению к ним гуманности и заботы 338. Поэтому правильно поступили УК тех союзных республик, в которых отдельными пунктами на иных условиях, чем по общему правилу, признается отягчающим обстоятельством совершение преступления лицом, которое было взято на поруки, а также иными лицами, подвергавшимися мерам общественного воздействия. И в самом деле, по советскому уголовному законодательству предшествующему преступлению может быть придано значение отягчающего ответственность обстоятельства до тех пор, пока по нему не прекращены юридические последствия, т. е. пока не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности или не погашена и не снята судимость. Освобождение от уголовной ответственности с передачей на поруки и с передачей дела о преступлении в товарищеский суд или иным общественным организациям для применения мер общественного воздействия означает (в одних случаях условное. См. И. А Р е б а н е, Особенности Уголовного Кодекса Эстонской ССР, Особенности уголовных Кодексов союзных республик, М, 1963, стр. 511—512 338 См И. И К а р п е ц, Индивидуализация наказания, Госюриздат, Москва, 1961, стр. 110. 337 154 в других безусловное) досрочное, до истечения срока давности,, прекращение юридических последствий совершенного преступления. Поэтому представляется неправильным считать отягчающим, обстоятельством совершение нового преступления лицами, освобожденными от уголовной ответственности с передачей дела общественности, в течение сроков давности. Вместе с тем было бы преждевременным отказываться признавать значение отягчающего ответственность обстоятельства за случаями совершения новых преступлений такими лицами. При решении вопроса о сроке, в течение которого совершение нового преступления лицом, подвергавшимся мерам общественного воздействия, должно признаваться отягчающим обстоятельством, наиболее целесообразно подходить дифференцированно применительно к различным видам освобождения от уголовной ответственности. При этом надо учитывать, что освобождение от уголовной ответственности с передачей на поруки допускается в случаях совершения более опасных преступлений, чем при освобождении от ответственности с передачей дела в товарищеский суд339. При передаче на поруки освобождение от уголовной ответственности не окончательное, а под условием в течение срока поручительства примерным поведением доказать свое исправление. Следовательно, срок в течение которого совершение нового преступления лицом, переданным на поруки, должно рассматриваться как обстоятельство, отягчающее ответственность, по крайней мере не может быть менее срока поручительства. Срок поручительства в ст. 52 УК РСФСР и соответствующих статьях УК некоторых других республик установлен в один год, а по УК Эстонской ССР (ст. 50) в два года. В то же время должны бы установлены такие положения закона, которые бы стимулировали закрепление результатов исправления, достигнутых в ходе поручительства. Поэтому целесообразно к сроку поручительства прибавить еще некоторое время, в течение которого совершение нового преступления лицом, переданным на поруки, закон рассматривает как отягчающее обстоятельство. По УК РСФСР и УК некоторых других республик дополнительный срок установлен также в один год, а в целом совершение нового преступления лицом, которое было передано на поруки, считается отягчающим обстоятельством, если В литературе Н. А. Бусаревым высказано мнение, что «малозначительные преступления и преступления, не представляющие большой общественной опасности, равнозначны с точки зрения своего содержания». Тем самым автор отождествляет степень общественной опасности малозначительных и не представляющих большой общественной опасности преступлений, с чем однако мы не можем согласиться. См. Н. А. Б у с а р е в. Некоторые вопросы освобождения от уголовной ответственности с передачей дела или материалов в товарищеский суд, Новосибирский факультет Свердловского юридического института. Сб. Вопросы теории советского права, Новосибирск, 1966, стр. 124. 339 155 оно имело место в течение срока поручительства или в течение одного года после его окончания. С учетом того, что освобождение от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд допускается лишь при совершении малозначительных преступлений и является безусловным освобождением от ответственности, представляется целесообразным, чтобы срок, в течение которого предшествующее деяние может рассматриваться в качестве отягчающего обстоятельства, должен быть менее продолжительным, чем для случаев совершения преступления лицом, переданным на поруки, по крайней мере на один год, т. е. фактически быть таким же, как и в случае передачи на поруки, но за вычетом срока поручительства. В связи со сказанным нельзя признать удачным решения в УК Грузинской ССР (ст. 39 п. 2), УК Литовской ССР (ст. 41 п. 12), которые не дифференцируют продолжительность рассматриваемых сроков в зависимости от того, передавалось ли лицо на поруки или к нему применялись иные меры общественного воздействия. Наиболее удачна в этом плане позиция УК Киргизской ССР, в котором эти сроки различны (ст. 36 п. 10 и 11) в зависимости от того, передавалось лицо на поруки или подвергалось иным мерам общественного воздействия. В УК РСФСР и Уголовных Кодексах ряда других республик не указывается — признается ли отягчающим обстоятельством совершение нового преступления лицом, подвергавшимся мерам общественного воздействия со стороны товарищеского суда или иных общественных организаций. Нам представляется, что это — пробел закона. Изучение судебной практики показывает, что народные суды при назначении наказания, как правило, учитывают то обстоятельство, что ранее к подсудимому уже применялись меры воздействия со стороны товарищеского суда в связи с освобождением от уголовной ответственности; и хотя в приговоре прямо не называют его отягчающим обстоятельством, однако обязательно ссылаются на него. Например, при избрании меры наказания Шайхазарову народный суд Бауманского района г. Казани в числе других обстоятельств учел то, что «подсудимый в 1964 году был замечен в грабеже; возбужденное против него уголовное дело прекращено с передачей в товарищеский суд по месту работы...» Мотивируя необходимость избрания наказания в виде лишения свободы осужденному но ст. 206 ч. 2 УК РСФСР Мухазянову, Приволжский районный суд г. Казани сослался на то, что подсудимый и раньше допускал хулиганские действия в отношении граждан, за которые материалы о его действиях передавались в товарищеский суд с прекращением уголовного дела. Такое решение соответствует правовым представлениям советских граждан о необходимости более строгого подхода при определении вида и размера наказания в отношении 156 лиц, которые не поддаются перевоспитанию мерами общественного воздействия. Поэтому было бы целесообразно дополнить ст. 39 УК РСФСР специальным пунктом, в котором бы совершение преступления лицом в течение года после применения мер воздействия товарищеским судом признавалось обстоятельством, отягчающим ответственность при назначении наказания. § 3. Повторность преступления в значении иных обстоятельств В учебниках по советскому уголовному праву и иной уголовноправовой литературе почти не упоминается о применении повторности преступлений в значении иных обстоятельств, кроме как в качестве квалифицирующего признака состава и обстоятельства, отягчающего ответственность при назначении наказания. Между тем в советском уголовном законодательстве повторности преступления иногда придается значение и иных обстоятельств в деле. В частности, в соответствии со ст. ст. 41 и 42 Основ уголовного законодательства повторность преступления признается обстоятельством, прерывающим течение срока давности привлечения к уголовной ответственности и исполнения обвинительного приговора. В соответствии со ст. 47 Основ ст. 57 УК РСФСР) повторность преступления является обстоятельством, прерывающим течение срока, необходимого для погашения судимости. В соответствии со ст. 38 Основ повторность преступления служит основанием к реальному исполнению наказания, назначенного условно. В ст. 44 Основ повторность преступления признается обстоятельством, препятствующим применению условно-досрочного освобождения или замены наказания более мягким, или же влияющим на условия его применения. По уголовным кодексам союзных республик повторность преступления признается обстоятельством, препятствующим возможности освобождения лица от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд или с передачей на поруки. В ряде случаев повторность преступления законодателем признавалась препятствием к применению амнистии. Изучение действующего уголовного законодательства показывает, что в значении иных обстоятельств учитываются различные виды повторности преступления. В одних случаях законодателем учтена повторность преступления вообще независимо от ее вида (например, в ст. 47 Основ), в других — учтены отдельные ее виды, в частности, рецидив и его разновидности (ст. 38 и 44 Основ). Выявлению особенностей применения повторности в значении иных обстоятельств и посвящается настоящий параграф работы. 157 а) Повторность преступления как обстоятельство, прерывающее течение срока давности привлечения к уголовной ответственности Как уже отмечалось в первой главе настоящей работы, в советском уголовном законодательстве существует гуманный институт давности привлечения к уголовной ответственности. Сущность института давности состоит в том, что лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, если со дня совершения им преступления истекли установленные законом сроки (ст. 41 Основ). Вместе с тем в ст. 41 Основ предусматривается, что течение давности прерывается, если до истечения указанных в законе сроков лицо совершит новое преступление, за которое по закону может быть назначено лишение свободы на срок свыше двух лет. Исчисление давности в этом случае начинается с момента совершения нового преступления. Таким образом, по смыслу закона повторность преступления является обстоятельством, прерывающим течение срока давности. Это положение закона способствует усилению борьбы с лицами, неоднократно совершающими преступления, и позволяет подвергать их более строгому наказанию за сумму деяний. По смыслу ст. 41 Основ любое новое преступление, совершенное до истечения срока давности по первому преступлению, прерывает течение срока давности. Это преступление может быть тождественным или однородным первому, как и неоднородным. Вместе с тем закон придает повторному преступлению значение обстоятельства, прерывающего течение срока давности, только в том случае, если за это преступление может быть назначено лишение свободы свыше двух лет. Это означает, что высший предел санкции за это преступление должен быть свыше двух лет. Совершение же нового преступления, верхний предел санкции которого не превышает двух лет, по действующему закону не прерывает течения срока давности по первому преступлению. Какими соображениями руководствовался законодатель при установлении этого ограничения — сказать трудно. Между тем совершенно ясно, что те основания, которые делают обоснованным и полезным установление правила, прерывающего давность в случае совершения нового преступления, по которому может быть назначено лишение свободы свыше двух лет, также наличествуют в случаях совершения любого нового преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы до двух лет. Ограничивая возможность перерыва течения срока давности случаями совершения нового преступления, за которое по закона может быть назначено наказание свыше двух лет лишения свободы, авторы Основ уголовного законодательства, повидимому, не предвидели того обстоятельства, сколько и каких составов с санкцией до двух лет лишения свободы будет установлено 158 в разрабатывавшихся Б то время уголовных кодексах союзных республик. Однако, как показывает изучение уголовных кодексов союзных республик, количество составов с санкцией, которая предусматривает лишение свободы на срок до двух лет, довольно значительно. Достаточно сказать, что только в УК РСФСР 1960 года таких составов содержится свыше 90. Причем среди этих составов преступлений имеются такие, которые отличаются распространенностью и представляют значительную опасность для советского общества и государства. К ним относятся, по УК РСФСР, например, мелкое хищение государственного или общественного имущества (ст. 96 ч. I и 2), кража личного имущества без квалифицирующих обстоятельств (ст. 144 ч. I), мошенничество без квалифицирующих признаков (ст. 147 ч. I), спекуляция без квалифицирующих признаков (ст. 154 ч. I), обман покупателей (ст. 156 ч. I), подделка документов (ст. 196 ч. I), хулиганство (ст. 206 ч. I), приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 208 ч. 2), незаконное ношение, хранение, изготовление или сбыт оружия (ст. 218) и некоторые другие преступления. Введение указанного ограничения в Основах 1958 года на практике означает, что последующее совершение хулиганства, подпадающего под признаки ч. I ст. 206 УК РСФСР, не прерывает течения срока давности по ранее совершенной краже, грабежу, разбою, нанесению тяжких телесных повреждений и т. д. Точно так же совершение мошенничества, подпадающего по ч. I ст. 147 УК РСФСР, не прерывает течения срока давности по мелкому хищению, хулиганству и другим преступлениям. Подделка виновным документов в целях сокрытия ранее совершенного преступления (ст. 175 и 196 ч. I УК РСФСР) не прерывает течения срока давности по ранее совершенному преступлению. Не трудно заметить, что все это ведет к ослаблению борьбы с лицами, неоднократно совершающими преступления, расширяет их возможности уйти от законной ответственности. До принятия Основ 1958 года в ст. 10 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года в этой части было установлено иное правило. В частности, в этой статье указывалось, что «течение давности прерывается, если совершивший преступление во время соответствующего срока давности совершит другое о д н о р о д н о е и л и не м е не е т я ж к о е п р е с т у п л е н и е...» (Разрядка наша.— В. М.). Хотя в этом правиле также имелись существенные недостатки, которые вели в отдельных случаях к ослаблению борьбы с лицами, повторно совершающими преступления, однако оно было предпочтительнее, чем ныне действующее, согласно которому давность прерывается при совершении преступлений с санкцией в виде лишения свободы свыше двух лет. Было бы правильно, если бы закон придал значение обстоятельства, прерывающего давность привлечения к уголовной 159 ответственности, умышленным повторным преступлениям, за которые может быть назначено, по крайней мере, лишение свободы. Преступления, санкция которых допускает назначение наказания в виде лишения свободы, являются более опасными, а лица, решающиеся на их совершение, представляют значительную общественную опасность. б) Повторность преступления как обстоятельство, прерывающее давность исполнения обвинительного приговора В соответствии со ст. 42 Основ уголовного законодательства обвинительный приговор не приводится в исполнение, если он не был приведен в исполнение в установленные законом сроки, считая со дня вступления приговора в законную силу. Причем сроки давности исполнения обвинительного приговора устанавливаются в зависимости от тяжести меры наказания, назначенной по приговору суда, вступившему в законную силу. Однако из этого правила закон делает исключения. Давность исполнения обвинительного приговора не течет, если осужденный уклоняется от отбывания наказания или совершит новое преступление. В ст. 42 Основ говорится: «Течение давности прерывается, если осужденный уклоняется от отбывания наказания или совершит до истечения сроков новое преступление, за которое судом назначено наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года, ссылки или высылки на срок не менее трех лет. Исчисление давности в случае совершения нового преступления начинается с момента его совершения, а в случае уклонения от отбытия наказания — с момента явки для отбытия наказания либо с момента задержания скрывавшегося осужденного». Таким образом, повторность преступления является одним из обстоятельств, прерывающих течение срока давности исполнения обвинительного приговора. По смыслу ст. 42 Основ совершение любого преступления, по которому назначено наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года, ссылки или высылки на срок не менее трех лет, прерывает течение срока давности исполнения обвинительного приговора. Сравнение редакции ст.ст. 41 и 42 Основ показывает, что в ст. 41 речь идет о повторности таких преступлений, за которые но з а к о н у м о ж е т б ыт ь н а з н а ч е н о лишение свободы до двух лет, а в ст. 42 — о повторности преступлений, за которое «с у д о м назначено наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года, ссылки и высылки на срок не менее трех лет» (Разрядка наша.— В. М.). Указание в законе в одном случае на возможность назначения наказания, а в другом — на назначение наказания как на состоявшийся факт, следует понимать в том смысле, что само по себе совершение 160 нового преступления, за которое может быть назначено лишение свободы на срок не менее одного года, а также ссылки или высылки на срок не менее трех лет, еще не прерывает течения срока давности исполнения обвинительного приговора, вступившего в законную силу. В подобных случаях срок давности исполнения обвинительного приговора продолжает течь параллельно со сроком давности привлечения к уголовной ответственности за новое преступление. По мысли законодателя, если по новому преступлению суд вынес приговор, которым осужденному назначено наказание в виде лишения свободы не менее одного года или ссылки и высылки не менее трех лет. Причем в этом случае давность исполнения обвинительного приговора считается прерванной не с момента вынесения нового приговора или вступления его в законную силу, а с момента фактического совершения повторного преступления. Однако такую конструкцию повторности преступления, прерывающей срок давности исполнения обвинительного приговора вряд ли можно считать удачной. Во-первых, она недостаточно согласуется с теми основаниями, на которых покоится существование института давности исполнения обвинительного приговора Во-вторых, трудно согласиться с тем, что имеются серьезные причины по-разному решать вопрос о повторности преступления, совершение которого прерывает течение срока давности на одних условиях применительно к ст. 41 Основ и на этих условиях применительно к ст. 42. Нам представляется, что установление в ст. 42 Основ правила, согласно которому давность исполнения обвинительного приговора прерывается только совершением преступления, по которому вынесен приговор с наказанием в виде лишения свободы не менее года или высылки и ссылки не менее грех лет, необоснованно сужает возможность усиления борьбы с лицами, неоднократно совершающими преступные деяния. По нашему мнению, имеются все основания видеть повышенную опасность не только лица, в отношении которого вынесен второй приговор с назначением предусмотренных в ст. 42 Основ наказаний, но и лица, которое, имея не приведенный в исполнение вступивший в законную силу приговор, до истечения срока давности совершает новое преступление, за которое по закону может быть назначено наказание в виде лишения свободы. в) Повторность преступления как обстоятельство, прерывающее течение срока погашения судимости В соответствии со ст. 47 Основ не имеющими судимости признаются лица, которые в течение установленного законом срока со дня отбытия наказания не совершат нового преступления. Сроки, погашающие судимость, устанавливаются в зависимости от вида и размера отбытого наказания. По смыслу ст. 47 Основ 161 лицо признается судимым, если в течение установленного законом срока погашения судимости совершит новое преступление, В законе нет каких-либо специальных требований в части нового преступления, которое влияет на возможность погашения судимости. Это означает, что любое повторное преступление независимо от его тяжести и иных признаков оказывает влияние на возможность считать лицо, имеющим судимость. И это следует признать правильным, ибо погашение судимости по истечении установленного срока давности означает юридическое подтверждение фактического исправления и перевоспитания лица, ранее подвергавшегося судебной ответственности. Однако, о каком исправлении может идти речь, если в период времени, представляемого лицу для подтверждения окончательного исправления, оно совершает новое преступление? Совершение любого нового преступления в этот срок свидетельствует о наличии у лица еще не изжитых вредных привычек и устремлений и о том, что оно еще не исправилось и представляет определенную опасность для советского общества. С учетом сказанного принятое в советском уголовном праве положение, согласно которому повторность любого преступления (фактически — рецидив) прерывает течение срока погашения судимости по предшествующему преступлению, представляется вполне правильным. По большинству уголовных кодексов социалистических государств совершение лицом нового преступления также является препятствием к снятию или погашению судимости 34°. г) Повторность преступления как обстоятельство, влекущее реальное исполнение наказания, назначенного условно В соответствии со ст. 38 Основ уголовного законодательства суд может применить к виновному условное осуждение. Условное осуждение состоит в том, что суд, назначив наказание в виде лишения свободы или исправительных работ с учетом обстоятельств дела и личности виновного, придя к убеждению о нецелесообразности отбывания виновным назначенного наказания, постановляет об условном неприменении наказания к виновному с обязательным указанием в приговоре мотивов условного осуждения. В этом случае суд постановляет не приводить приговор в исполнение, если в течение определенного судом испытательного срока осужденный не совершит нового умышленного преступления (в редакции Закона от 11 июля 1969 года). В случае совершения условно осужденным в течение Подробнее по этому вопросу см. В. К в а ш и с, Институт судимости в законодательстве социалистических стран, «Вестник Московского университета», 1967, № 4, стр. 70—72. 340 162 установленного судом испытательного срока нового умышленного преступления, за которое он осужден к лишению свободы, суд к наказанию, назначенному за новое преступление, полностью или частично присоединяет наказание по первому приговору. Это и понятно. Как справедливо указывает А. М. Яковлев, повторное совершение преступлений лицами, условно осужденными и условно-досрочно освобожденными, вызывает особенно серьезное возмущение общественности 341. Таким образом, по смыслу ст. 38 Основ уголовного законодательства повторность преступления является основанием к реальному исполнению полностью или частично наказания, назначенного по первому приговору условно. Особенностью применения повторности преступления в значении обстоятельства, влекущего реальное исполнение наказания, назначенного условно, является то, что такое значение придается лишь повторности умышленного преступления, за которое лицо осуждено к лишению свободы. Это означает, что совершение лицом нового неосторожного преступления либо преступления, за которое лицо осуждено к мере наказания, не связанной с лишением свободы, не оказывает влияния на признание условного осуждения безуспешным и не влечет за собой реального исполнения наказания, назначенного условно. До внесения изменений в ст. 38 Основ уголовного законодательства Законом СССР от 11 июля 1969 года условное осуждение признавалось безуспешным, если лицо в период испытательного срока совершало новое однородное или не менее тяжкое преступление. Это положение находилось в известном противоречии с частью первой статьи 36 Основ, в которой устанавливалось, что если осужденный после вынесения приговора, но до полного отбытия наказания совершил новое преступление, суд к наказанию, назначенному по новому приговору, полностью или частично присоединяет не отбытую часть наказания по предыдущему приговору. По смыслу ст. 36 Основ наказание по предыдущему приговору присоединяется к наказанию, назначенному по новому преступлению, независимо от того — однородно или неоднородно первому вновь совершенное преступление, более тяжкое или менее тяжкое по сравнению с ним. Однако по смыслу ст. 38 Основ условное осуждение ранее аннулировалось и наказание, назначенное условно, присоединялось полностью или частично к наказанию, назначенному по новому приговору, только в случае совершения нового однородного или не менее тяжкого преступления. По своей сущности институт условного осуждения очень близко примыкает к институту давности исполнения обвинительного приговора. В первом и во втором случае вступивший в законную силу приговор фактически не исполняется не по воле См. А. М. Я к о в л е в , Предупреждение повторного совершения преступлений условно осужденными и условно досрочно освобожденными, «Советское государство и право», 1961. № 12, стр. 101. 341 163 осужденного. Можно утверждать, что давность исполнения обвинительного приговора при условном осуждении, изъятие общего правила, устанавливается судом и равняется назначен ному судом испытательному сроку. Однако при такой оценке сущности условного осуждения было видно, что повторное совершение преступления при условном осуждении прерывало срок давности исполнения обвинительного приговора на других условиях, чем по общему правилу. Если по общему правилу (ст. 42 Основ) давность исполнения обвинительного приговора прерывается в случае совершения нового преступления, за которое судом назначено лишение свободы на срок не менее одного года яди высылка и ссылка на срок не менее трех лет, то при условном осуждении срок давности исполнения обвинительного при говора прерывался совершением нового однородного или не менее тяжкого преступления. Указанные различия в подборе характера повторных преступлений, учинение которых являлось основанием к перерыву давности исполнения приговора по предшествующему преступлению, слишком существенны и недостаточно способствовали предупреждению повторной (рецидивной) преступности. В принятом постановлении ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР 1966 года указывается на необходимость усиления борьбы с рецидивной преступностью. Известную роль в этом большом деле должно сыграть уголовное законодательство, в котором должны найти отражение задачи усиления борьбы с такой преступностью. Поэтому справедливо было предложение А. С. Шляпочникова, который предлагал предусмотреть в законе более широкие основания к перерыву испытательного срока при условном осуждении 342, что нашло свое разрешение с внесением изменений в ст. 38 Основ уголовного законодательств? Законом от 11 июля 1969 года. д) Повторность преступления как обстоятельство, влияющее на условия и возможность условно-досрочного освобождения от наказания и замены наказания более мягким В соответствии со ст. 44 Основ уголовного законодательства к лицам, осужденным к лишению свободы, исправительным работам, ссылке, высылке или направлению в дисциплинарный батальон, кроме лиц, перечисленных в ст. 44 настоящих Основ, если они докажут примерным поведением и честным отношением к труду свое исправление, после фактического отбытия не менее половины или двух третей срока наказания может быть по определению суда применено условно-досрочное освобождение или См. А. С. Шляпочников. Некоторые актуальные проблемы советскою уголовного правд и криминологии» М., 1966, стр. 25—26. 342 164 замена неотбытой части наказания более мягким наказанием При этом осужденный может быть освобожден также от дополнительных наказаний в виде ссылки, высылки, лишения права занимать определенные должности или заниматься определен ной деятельностью. По смыслу ст. 44 Основ уголовного законодательства (в редакции до внесения в нее изменений Законом СССР от 11 июля 1969 года) срок (1/2 или 2/3), по отбытии которого осужденный может быть освобожден условно-досрочно, а также наказание заменено более мягким, зависел только от тяжести совершенного преступления. Но уголовные кодексы РСФСР (ст. 53), Украинской ССР (ст. 52), Киргизской ССР (ст. 48) (до внесения в них изменений в связи с Законом от 11 июля 1969 года) продолжительность срока, по отбытии которого лицо могло быть освобождено условно-досрочно (а также наказание заменено более мягким), ставили в зависимость не только от тяжести совершенного преступления, но и от повторности совершения преступления. В частности, в ст. 53 ч. 3 УК РСФСР устанавливалось, что условно-досрочное освобождение и замена неотбытой части наказания более мягким наказанием могли быть применены после фактического отбытия не менее двух третей назначенного судом наказания к лицам, ранее судимым за какоелибо из тяжких преступлений, перечисленных в ч. 2 ст. 53 УК, и после этого осужденным за совершение кражи при отягчающих обстоятельствах (ст. 89 ч. 2 и ст. 144 ч. 2), а также к лицам, ранее судимым за кражу, совершенную при отягчающих обстоятельствах я вновь осужденным за совершение кражи при отягчающих обстоятельствах. Таким образом, по уголовным кодексам РСФСР, Украинском и Киргизской ССР (в старой редакции) повторность преступления являлась обстоятельством, влияющим на условия, при которых возможно условно-досрочное освобождение или замена неотбытой части наказания более мягким. Причем в значении того обстоятельства учитывалась не всякая повторность преступления, а единственный ее вид — рецидив преступления. Кроме того, учитывался не любой рецидив преступления, а отдельные его разновидности. Значение обстоятельства, при наличии которого условно-досрочное освобождение или замена не отбытой части наказания более мягким были возможны после отбытия двух третей назначенного срока наказания, придавалось лишь такому рецидиву, когда лицо, ранее судимое за какое-либо из преступлений, перечисленных в «. 2 ст. 53 УК РСФСР совершало кражу при квалифицирующих обстоятельствах, предусмотренных в ч. 2 ст. 89 и ч. 2 ст. 144 УК либо, будучи судимым за кражу при отягчающих обстоятельствах совершало вновь кражу при отягчающих обстоятельствах. 165 Но со внесением изменений в ст. 44 Основ уголовного законодательства Законом от 11 июля 1969 года, который введен в действие 1 ноября 1969 года, продолжительность срока, по от бытии которого возможно применение условно-досрочного освобождения или замена наказания более мягким, зависит не только от тяжести совершенного преступления, но и от повторности совершения преступления. В частности, к лицам, ранее отбывавшим наказание в местах лишения свободы за умышленное преступление и до погашения или снятия судимости вновь совершившим умышленное преступление, за которое они осуждены к лишению свободы, а также к осужденным к лишению свободы за совершение преступлений во время отбывания наказания в местах лишения свободы, условнодосрочное освобождение от наказания или замена неотбытой части наказания более мягким наказанием может быть применено после фактического отбытия не менее двух третей назначенного срока. Это распространяется и на лиц, осужденных за умышленные преступления к лишению свободы на срок свыше трех лет. В случаях, предусмотренных ст. 44 1 Основ уголовного законодательства, к некоторым категориям осужденных, неоднократно совершавшим преступления, условно-досрочное освобождение или замена наказания более мягким не может быть применено. В частности, не может быть применено условнодосрочное освобождение или замена наказания более мягким в отношении, 1) особо опасных рецидивистов; 2) лиц, ранее осуждавшихся к лишению свободы за умышленное преступление, к которым было применено условно-досрочное освобождение от наказания, либо замена неотбытой части наказания более мягким наказанием, если эти лица до истечения неотбытого срока наказания вновь совершили умышленное преступление, за которое они осуждены к лишению свободы; 3) к лицам, осужденным за перечисленные в п. 3 ст. 44 Основ преступления при наличии отягчающего признака повторности. В соответствии с ч. 8 ст. 44 Основ (в редакции Закона СССР от 11 июля 1969 года) в случае совершения лицом, в отношении которого применено условно-досрочное освобождение или замена неотбытой части наказания более мягким наказанием, в течение неотбытого срока наказания нового умышленного преступления, за которое оно осуждено к лишению свободы, к наказанию, назначенному по новому приговору, подлостью или частично присоединяется не отбытая часть наказания. Это положение закона лучше, чем ранее стимулирует условнодосрочно освобожденных к воздержанию от не совершения новых преступлений. До внесения изменений в ст. 44 Основ Законом СССР 11 июля 1969 года основанием для полного или частичного присоединения неотбытой части наказания являлось совершение условно-досрочно освобожденным в период неотбытого на казания нового однородного или не менее тяжкого преступления 166 На практике УТО приводило к решениям, которые соответствуют закону, но находятся в явном противоречии с правосознанием советских граждан и задачами усиления борьбы с лицами, не желающими встать на путь исправления и перевоспитания. 7 февраля 1964 года Кизнерский районный суд Удмуртской АССР осудил по ч. 2 ст. 89 УК РСФСР к двум годам лишения свободы Платникова за кражу ценностей из районного Дома культуры. Поскольку Платников в июне 1963 года был условнодосрочно освобожден из места лишения Свободы с неотбытым сроком в 5 лет, 7 месяцев и 15 дней, где он отбывал наказание за изнасилование, совершенное в возрасте до восемнадцати лет, то суд присоединил к вновь назначенному наказанию два года неотбытого наказания по предыдущему приговору, а окончательное наказание определил в 4 года лишения свободы. Судебная Коллегия Верховного Суда Удмуртской АССР изменила при говор Кизнерского народного суда, исключив присоединение двух дет неотбытого наказания на том основании, что новое преступление, совершенное Платниковым, не является однородным и не менее тяжким по отношению к предыдущему343. Судебная Коллегия разрешила это дело правильно, в соответствии с действующим законам, однако трудно согласиться с тем, почему лицо, не пожелавшее встать на путь честной трудовой жизни, практически не испытало на себе неблагоприятные последствия такого поведения. Поэтому в литературе было высказано ряд предложений о необходимости изменения этого правила 344. Законом СССР от 11 июля 1969 года «О внесении дополнений и изменений в Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик» установлены различные сроки, по отбытии которых возможно применение условно-досрочного освобождения и замены неотбытой части наказания более мягким наказанием в отношении лиц, совершивших преступления в несовершеннолетнем возрасте. До внесения изменений в ст. 45 Основ уголовного законодательства досрочное, условно-досрочное освобождение от наказания или замена наказания более мягким в отношении осужденных за совершение преступлений в несовершеннолетнем возрасте могло быть применено при наличии других условий после отбытия не менее одной трети назначенного срока наказания. В соответствии с навой редакцией ст. 45 Основ уголовного законодательства срок, по отбытии которого возможно применение условно-досрочного освобождения и замена неотбытой части наказания более мягким наказанием, дифференцируется в зависимости от тяжести совершенного преступления и от См. Архив Верховного Суда Удм. АССР за 1964 г См. П. С. Д а г е л ь, Принцип неотвратимости наказания, Уч. Зап. Дальневосточного университета, Вып. 6, Владивосток, 1962, стр. 163 и. Д. П е р л о в . Исполнение приговора в советском уголовном процессе, М. !963, стр. 129—130, А. С. Ш л я п о ч н и к о в , Некоторые актуальные проблемы «светского уголовного права и криминологии, М., 1966, стр. 25—26. В. М. Тк а чев е к и й, Досрочное освобождение от наказания, М., 1962, стр. 75. 143 144 167 повторности совершения преступления и устанавливается в /3, 1/2 и 2/3. В п.п. 2 и 3 ч. б ст. 45. Основ указывается, что условно досрочное освобождение или замена неотбытой части наказания более мягким наказанием может быть применено после фактического отбытия не менее половины назначенного срока наказания к лицам, ранее отбывавшим наказание в местах лишения свободы за умышленное преступление и до погашения или снятия судимости вновь совершившим в возрасте до восемнадцати лет умышленное преступление, за которое они осуждены к лишению свободы; совершившим в возрасте до восемнадцати лет во время отбывания наказания в местах лишения свободы умышленное преступление, за которое они осуждены к лишению свободы. В соответствии с п. 1 ч. 6 ст. 45 Основ к лицам, ранее осуждавшимся к лишению свободы за умышленное преступление и к которым были применены условно-досрочное освобождение от наказания либо замена неотбытой части наказания более мягким наказанием, если эти лица до достижения восемнадцати лет него возраста и до истечения неотбытого срока наказания вновь совершили умышленное преступление, за которое они осуждены к лишению свободы,— условно-досрочное освобождение или замена неотбытой части наказания более мягким может быть применено после фактического отбытия не менее двух третей назначенного срока наказания. Таким образом, подобная разновидность повторности преступления как рецидив умышленного преступления является обстоятельством, влияющим на условия применения условно-досрочного освобождения и замены неотбытой части наказания более мягким 1 е) Повторность преступления как обстоятельство, препятствующее освобождению от уголовной ответственности с передачей дела о преступлении в товарищеский суд По Уголовным Кодексам союзных республик допускается освобождение лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности с передачей дела о преступлении в товарищеский суд. Основания освобождения от уголовной ответственности с передачей дела о преступлении в товарищеский суд в УК союзных республик формулируются по-разному345. Однако по большинству УК союзных республик освобождение от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд возможно при условии, если преступление (малозначительное или не Подробнее по этом вопросе см. Н. Ф. К у з н е ц о в а , Освобождение от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд, Изд-во «Юридическая литература», М., 1964, А. П. Ч и г а е в, Малозначительное преступление и товарищеский СУ1, Изд-во Казанского университета, 1966. 345 168 представляющее большой общественной опасности) совершено впервые. Так, в ст. 51 У К РСФСР говорится: «Лицо может быть освобождено от уголовной ответственности и наказания с передачей на рассмотрение товарищеского суда, если оно совершите впервые какое-либо»... из преступлений, указанных в этой статье. Указания на возможность освобождения от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд только при условия совершения преступления впервые имеются в ч. 1, ст. 51 УК Украинской ССР, в ст. 49 УК Белорусской ССР, в ст. 49' УК Узбекской ССР, в ст. 48 УК Азербайджанской ССР, в ст. 52 п. 1 УК Литовской ССР, в ст. 49 УК Молдавской ССР, в ст. 48 УК Латвийской ССР, ст. 46 УК Киргизской ССР, ст. 49 УК Таджикской ССР, ст. 47 УК Армянской ССР, ст. 50 УК Туркменской ССР. По смыслу уголовных кодексов упомянутых союзных республик под совершением преступления впервые понимается не только фактическое совершение в первый раз перечисленных в соответствующих статьях преступлений, до и предполагается, что яйцо не совершало иных тяжких и особо тяжких преступлений Давая понятие впервые совершенного преступления, Н. Ф. Кузнецова правильно отмечает, что преступление считается совершенным впервые, если: а) оно фактически совершено в первый раз; б) фактически совершено не в первый раз, но юридически впервые, т. к. с момента совершения преступления истекли сроки давности (ст. 48 УК). либо погашена судимость (ст. 57 УК), ) либо судимость снята актом амнистии или помилования 346. Преступление в смысле ст. 51 УК РСФСР и соответствующих ей статей УК других республик следует считать совершенным впервые, если после применения мер общественного воздействия за предшествующее преступление истекли предусмотренные законом сроки правовых последствий применения таких мер. Таким образом, в рассматриваемых случаях речь идет об общей повторности преступлений независимо от ее вида и как обстоятельстве, препятствующем освобождению от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд. Своеобразно решается вопрос о повторности преступления пак обстоятельстве, препятствующем освобождению от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд, в УК Грузинской ССР. В ст. 52 УК Грузинской ССР нет указания на совершение преступления впервые как на условие передачи дела в товарищеский суд. Однако в ч. 2 ст. 52 этого УК имеется указание о том, что «не может быть направлено на рассмотрение товарищеского суда 346 См. Н. Ф. К у з н е ц о в а , Освобождение от уголовном ответственности юредачей дота в топаришескии суд, М, 1964, стр. 57. 169 суда дело лица, которое ранее было осуждено за совершение умышленного преступления или передавалось .на поруки» Таким образом, по УК Грузинской ССР обстоятельством, исключающим передачу дела в товарищеский суд, является не любое повторное преступление, а лишь повторное совершение преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы не свыше одного года, лицом, имеющим неснятую «ли непогашенную судимость за умышленное преступление или передававшимся на поруки. Это расширяет возможности освобождения от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд по сравнению с УК других республик. В уголовных кодексах Казахской (ст. 45—1) и Эстонской ССР (ст. 51) вообще не имеется указаний, имеет ли какое-либо значение при решении вопроса об освобождении от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд повторность совершенного преступления. Однако анализ и систематическое толкование иных статей Общей и Особенной части упомянутых УК позволяет сделать вывод, что повторность преступления по УК Казахской и Эстонской ССР в ряде случаев является обстоятельством, исключающим возможность освобождения от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд. ж) Повторность преступления как обстоятельство, препятствующее освобождению от уголовной ответственности с передачей на поруки В соответствии с законодательством союзных республик лицо, совершившее преступление, при определенных условиях может быть освобождено от уголовной ответственности с переда чей на поруки коллективу трудящихся или общественной организации, возбудившим об этом ходатайство. Например, в ст. 52 УК РСФСР говорится: «Если по обстоятельствам дела совершенное лицом преступление и само это лицо не представляют большой общественной опасности и если деяние виновного не повлекло тяжких последствий, а сам он чистосердечно раскаялся, то по ходатайству общественной организации или коллектива трудящихся это лицо может быть освобождено от уголовной ответственности и наказания и передано на поруки для перевод питания и исправления той общественной организации или тому коллективу трудящихся, которые возбудили ходатайство...». Во всех УК союзных республик, за исключением УК Азербайджанской ССР (ст. 47), предусматриваются обстоятельства препятствующие освобождению лица от уголовной ответственности с передачей на поруки. Среди таких обстоятельств уголовные кодексы союзных республик назвали повторность совершения преступления. Причем уголовные кодексы союзных республик по-разному подошли к решению вопроса о повторности 170 преступления как обстоятельстве, препятствующем передаче виновного на поруки. Так, по Уголовному Кодексу РСФСР (ст. 52 ч. 2) на поруки не может быть передано лицо, которое ранее было осуждено за совершение умышленного преступления либо уже передавалось на поруки. Аналогично формулируется это обстоятельство в ч. 2 ст. 52 УК Белорусской ССР, ч. 2 ст. 53 УК Грузинской ССР, ч. 2 ст. 47 УК Киргизской ССР, ч. 2 ст. 50 УК Таджикской ССР. Это означает, что обстоятельством, препятствующим передаче виновного на поруки, по УК названных республик является не любой случай повторного совершения преступления, а лишь два: 1) нельзя передавать на поруки лицо, имеющее судимость за умышленное преступление, 2) нельзя передавать на поруки лицо, ранее передававшееся на поруки. Таким образом, по Уголовному Кодексу РСФСР и некоторых других союзных республик лицо, имеющее судимость за неосторожное преступление а вновь совершившее неосторожное либо умышленное преступление, при наличии других условий может быть передано на поруки. Однако, лицо, имеющее судимость за умышленное преступление и совершившее неосторожное преступление, не может быть освобождено от уголовной ответственности с передачей на поруки. Представляется предпочтительной позиция тех УК союзных республик, которые в качестве обстоятельства, препятствующего передаче виновного на поруки, предусматривают вторичное совершение лицом умышленного преступления, если за ранее совершенное преступление оно было осуждено. Так, в ч. 2 ст. 49 УК Латвийской ССР указывается, что не может быть передано на поруки «лицо, вторично совершившее преступление умышленно, в случае, если за ранее совершенное преступление оно было осуждено и судимость не снята и не погашена». Аналогично формулируется это правило в ч. 2 ст. 48 УК Армянской ССР и ч. 2 ст. 50 УК Эстонской ССР. В этих УК правильно подмечена повышенная опасность лиц, совершающих неоднократно умышленные преступления. На момент умышленного характера первого и второго преступления обращено внимание в УК Украинской ССР (ч. 3 ст. 51), Узбекской ССР (ч. 2 ст. 49) и Молдавской ССР (ч. 2 ст. 50). Однако по УК этих республик не требуется, чтобы за предшествующее умышленное преступление лицо было осуждено,—достаточно самого факта вторичного совершения умышленного преступления. Разумеется, при этом имеется в виду, что второе преступление совершено До истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности или до снятия и погашения судимости за предшествующее умышленное преступление. Таким образом, УК Украинской, Узбекской и Молдавской ССР расширяют понятие повторности .преступления как обстоятельства, препятствующего передаче лица на поруки 171 По УК Литовской ССР (ч. 3 ст. 53) и Туркменской ССР (ч. 2 ст. 51) обстоятельствам, препятствующим освобождению лица от уголовной ответственности с передачей на поруки, является наличие у него судимости независимо от характера предшествующего преступления. Такое решение вопроса представляется менее удачным, чем а УК союзных республик, которые подчеркивают умышленный характер предшествующего и последующего преступления. Своеобразно решается рассматриваемый вопрос в УК Казахской ССР (ч. 2 ст. 45—2). По нему на поруки не может быть передано лицо, которое ранее было осуждено к лишению свободы или ссылке. Здесь также не подчеркивается значение характера ранее совершенного и последующего .преступления, в связи с чем вопрос этот представляется решенным на лучшим образом. Подводя итог анализу особенностей формулировки повторности преступления как обстоятельства, исключающие возможность передачи лица на поруки по уголовным кодексам союзных республик, следует прийти к выводу, что наиболее удачно этот вопрос решается в УК Латвийской, Армянской и Эстонской ССР, в которых освобождению от уголовной ответственности с передачей на поруки препятствует вторичное совершение лицом умышленного преступления, если за первое из них лицо было осуждено. Наряду с этим в УК союзных республик как на обстоятельство, исключающее возможность передачи на поруки, указывается на совершение преступления лицом, ранее передававшими на поруки. Лишь в УК Эстонской ССР (ч. 2 ст. 50) не имеется указаний на такое обстоятельство347. В отличие от УК других республик согласно ч. 2 ст. 45 УК Казахской ССР на поруки не может быть передано не толь ко, лицо, которое передавалось на поруки, но и лицо, которое передавалось на рассмотрение товарищеского суда. Представляется более удачным решение тех УК, которые не разрешают передачу на поруки лица, передававшегося на по руки. Неоднократная передача одного и того же лица на поруки дискредитировала бы этот гуманный институт в глазах общественности и превратила бы его в лазейку для ухода от законной ответственности злостных преступников. Вместе с тем запрещение передавать на поруки лиц, однажды уже передававшихся на перевоспитание, нельзя понимать формально. Оно не означает, что лицо, когда-либо передававшееся на поруки, при совершении нового преступления никогда больше не может быть передано на поруки. Коль скоро речь идет о повторности преступлений, как обстоятельстве, свидетельствующем о повышенной Нет указании на такое обстоятельство в ст. 47 УК Азербайджанской ССР, в которой вообще не просматривается каких-либо обстоятельств, исключающие возможность передачи на поруки. 347 172 гласности личности виновного, мы говорим в случаях, когда между первым и вторым преступлением существует известная преемственность, выражающаяся в непродолжительности времени между отдельными деяниями, в единстве формы вины, в единстве мотивов и объекта посягательства, то можно прийти к выводу, что такой преемственности нет, если между деяниями прошел значительный промежуток времени. По большинству УК союзных республик, этот срок устанавливается в два года, т. е. предполагается, что совершение преступления лицом, переданным на поруки, представляет повышенную опасность, если оно совершено в течение срока поручительства или в течение года после окончания его (п. 12 ст. 39 УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик). Поэтому следует прийти к выводу, что передача на поруки лица, ранее передававшегося на поруки, недопустима лишь до истечения срока, в течение которого совершение нового преступления лицом, передававшимся на поруки, по УК союзной республики считается обстоятельством, отягчающим ответственность при назначении наказания. К такому выводу приходят и другие авторы 348. 348 См. С. А Д о м а х и н, В. Г. С т е п а н о в, Общественное поручительство, Госюриздат, М, 1962, стр. 21—24, Г. Б. В и т т е н б е р г . Передача на поруки в практике следственных органов и коллективов трудящихся. Сб. «Возрастание роли общественности в деятельности советских государственных органов» Труды Иркутского государственного университета им. А. А. Жданова, т. 18, Серия Юрид. Вып 5, Часть 1, Иркутск, 1961, стр. 101—127. 173 174
