Абсурдность и юридическая несостоятельность

Абсурдность и юридическая
несостоятельность деперсонализации
судебных актов
Михаил Поздняков, научный сотрудник Института проблем правоприменения
Никто не отрицает того факта, что открытость правосудия является одним из
фундаментальных принципов функционирования судебной системы. Длительное
обсуждение этого вопроса завершилось принятием федерального закона от 22 декабря
2008 года №262-ФЗ "Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в РФ",
который до этого более 2,5 лет находился на рассмотрении в Госдуме. Стоит добавить,
что в связи с масштабностью предлагаемых реформ была предусмотрена полуторогодовая
отсрочка вступления этого закона в силу.
Наибольшие ожидания были связаны с реализацией п."г" ч.2 ст.14 ФЗ-262, которым
предусматривается размещение судебных актов в сети интернет. Что не удивительно,
поскольку широкий доступ к судебной практике является одним из центральных условий
судебной реформы. Во-первых, это прекрасный путь к достижению ее единообразия, вовторых, — возможность наиболее полно использовать потенциал научного сообщества
для последующего реформирования судебной системы.
Виды судебных актов, не подлежащие опубликованию, регламентированы ч.5 ст.15 ФЗ262. В значительной мере этот перечень совпадает со списком дел, которые
рассматриваются в закрытом судебном заседании, плюс добавлены такие категории, как
дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, дела, затрагивающие
права и законные интересы несовершеннолетних и др. Не вдаваясь в корректность этого
расширенного списка, следует отметить, что он всего лишь увеличивает количество
судебных актов, не подлежащих опубликованию на сайтах судов, но не ведет к
искажению информации. Также не вызывает возражений ч.4 ст.15 ФЗ-262,
предусматривающей изъятие из судебных актов, подлежащих размещению, тех данных,
которые можно отнести к сведениям, составляющим государственную или иную
охраняемую законом тайну. На практике это означает то, что судебный акт просто не
будет размещен в интернете, с чем также можно согласиться.
Однако положение ч.3 ст.15 ФЗ-262, согласно которой в целях обеспечения безопасности
участников судебного процесса из судебных актов исключаются персональные данные (за
исключением фамилий и инициалов основных участников процесса) вызывает массу
вопросов.
Абсурдность деперсонализации
Деперсонализация (вымарывание из судебных актов данных, которые могут указать на
личность участников процессов) зачастую делает их тексты нечитаемыми. Из них
устраняется важная информация, а потому понять содержание становится невозможно, не
говоря уже о систематизации судебной практики (например, если из решения о наследстве
убирают все даты, оно становится бессмысленным). Из-за масштабной переработки
судебных актов, в ходе которой из них удаляется все, что, по мнению работников судов,
относится к персональным данным, они могут приобрести такой, к примеру, абсурдный
вид:
"Истцы обратились в суд с иском к ООО "иные данные" о взыскании денежных средств,
указав, что они заключили с ООО "иные данные" договоры об участии в инвестировании
строительства жилого дома в иные данные, предметом которых являлось участие
истцов в инвестировании строительства указанного жилого дома и приобретение права
на получение в собственность квартир. Так, Т.А.А. заключил с ООО "иные данные"
договор № № от 00.00.0000, С.С.А. – договор № № от 00.00.0000, С.О.В. – договор № №
от 00.00.0000, К.Т.А. – договор № № от 00.00.0000 В счет исполнения договора Т.А.А.
оплатил ООО "иные данные" иные данные руб., К.Т.А. – иные данные руб., С.О.В. – иные
данные руб., С.С.А. – иные данные руб. Ранее 00.00.0000 между ООО "иные данные" и
ООО "иные данные" были заключены договоры №, №, согласно которым ООО "иные
данные" обязался участвовать в инвестировании строительства квартир по адресу:
иные данные.
Как говорится, комментарии излишни. Мало что можно понять о судебной практике,
изучив такой документ. Поэтому, по сути, в результате так называемой
"деперсонализации" происходит обессмысливание значительной части информации,
изложенной в судебных актах, которые представлены на сайтах судов. Этот показатель
отличается по разным категориям дел, но наибольшему искажению подвергаются
гражданские дела, которые при этом наиболее востребованы с точки зрения анализа.
Согласно результатам последнего исследования Института правоприменения, значимые
для дела данные в гражданских делах удалены почти в половине случаев (46%), меньше
всего пострадали административные дела (10%), из уголовных дел удалены значимые для
понимая существа дела данные в 26% случаев.
Удаление персональных создает еще одну проблему, повышая временные затраты на
размещение судебных актов в интернете. Вместо того чтобы открывать доступ к рабочей
базе данных (как это реализовано в арбитражной системе) с ограничением доступа к
делам, рассматриваемым в закрытых судебных заседаниях, в системе общей юрисдикции
судебные акты перегружаются в отдельный контур. Возможно, во многом из-за этого
районные суды не справляются с объемом работы, и выкладывают судебные акты
нерегулярно и не полно. А это именно так: только 15% судов размещают судебные акты в
количестве, соответствующем требованиями закона. В 51,6% случаев судами размещено
менее 40% всех вынесенных судебных актов, а 5,3% судов за весь 2011 год не разместили
ни одного документа этого рода. В результате получается, что из-за введения
деперсонализации воплощение принципа открытости правосудия привела к абсурду, а
силы и средства тратятся неэффективно.
Юридическая несостоятельность
История возникновения требования о деперсонализации туманна. В первоначальной
редакции законопроекта ничего подобного не было, согласно ч.2 ст.17 документа в
исходной редакции предполагалось размещение без изъятий всех судебных актов,
вынесенных в ходе открытого судебного разбирательства после их оглашения. При
доработке законопроекта возникла тема защиты персональных данных, которая привела к
существенным искажениям первоначального замысла, но вместо того чтобы опереться на
сложившийся объем нормативной регламентации, закрепляющий принцип публичности в
правосудии, была создана автономная система норм. Фактически было порождено новое
толкование принципа публичности судебного разбирательства, не имеющего ничего
общего с давно известным в юридической науке и закрепленным в законе принципом.
Существует п.5 ч.2 ст.1 федерального закона от 27 июля 2006 года №152-ФЗ "О
персональных данных", в котором указано, что его положения не распространяются на
правоотношения, возникающие при реализации ФЗ-262. Следовательно, все понятия и
принципы, регламентированные ФЗ-52, имеют ограничение по сфере действия. И любой
иной закон, упоминающий понятие "персональные данные", не может преодолеть
ограничения, закрепленные в соответствующем законе. Поэтому попытка закрепить в ФЗ262 персональные данные как элемент правовой регламентации (в ч.3 ст.15 ФЗ-262)
является юридически ничтожной. Тем более, эти ограничения не могут быть
преодолены ни регламентом, утвержденным Советом судей РФ (п. 2 постановления
Президиума Совета судей от 27 января 2011 года №253 в редакции от 24.03.2011 N 259),
ни какими-либо ведомственными указаниями.
Поэтому самым разумным исходом этой коллизии являлось как минимум возникновение
дискуссии, в ходе которой было бы найдено юридически корректное толкование. А в
принципе все ограничения на публикацию информации, имеющейся в судебных актах,
должны определяться видом судебного разбирательства (открытое, закрытое) и
положениями ч.5 ст.15 ФЗ-262. В случае же если судебный акт не подпадает под эти
ограничения, он подлежит размещению на сайте полностью и без изъятий.
С осторожностью, кстати, можно констатировать, что в судах это понимают. По крайней
мере, по данным мониторинга, проведенного в ноябре 2010 года, в среднем российскими
судами общей юрисдикции в интернет было выложено 3,4% судебных актов без какихлибо купюр, в мае 2011 года этот показатель составил 7%, а в ноябре 2011-го по
гражданским и административным делам он уже достигал 13%. В сложившихся условиях
и в дальнейшем можно прогнозировать развитие этой тенденции, что ставит на повестку
дня вопрос о пересмотре официальных требований в этом вопросе. И наиболее
правильным подходом представляется легализация практики отказа от проведения
бессмысленной процедуры деперсонализации.