образ павловского посада в лирике о. чухонцева

Хозяйкина А.В.
ОБРАЗ ПАВЛОВСКОГО ПОСАДА В ЛИРИКЕ О. ЧУХОНЦЕВА
В последние десятилетия русские поэты как никогда открыты для
общения, переосмысления мирового поэтического опыта. Поэты рубежа XX XXI веков тяготеют к разного рода экспериментам, поэтическому диалогу с
классической литературой, переосмыслению общечеловеческих ценностей. Все
это несомненно отражается на поэтическом языке современных авторов, в
творчестве которых новаторство сочетается с традиционностью [3, 6-7]. В
результате мы получаем образ «многоязычной», проходящей сквозь эпохи и
века современной русской поэзии. К такой поэзии относится и лирика Олега
Чухонцева – уроженца Московской области, российского поэта, лауреата
Государственной премии РФ. Творчество поэта заметно выделяется на
пространстве литературы постмодернизма. О. Чухонцев, как справедливо
утверждает В. Бондаренко, стал для своего времени «поэтом и не города и не
деревни, а поэтом посада, поселка, провинциальной окраины» [2, 396].
Нам показалось интересным рассмотреть на примере его творчества,
способы и приемы создания образа малой Родины – Павловского Посада, места
рождения поэта. Особую роль в творчестве О. Чухонцева играют
воспоминания, его стихи представляют собой своеобразную биографию поэта.
Отличительными особенностями его лирики являются: автобиографическая
основа, образ лирического героя, максимально приближенного к личности
автора, узнаваемые, реальные лица, которые выступают в роли действующих
персонажей, использование бытовых, незамысловатых сюжетов в качестве
основы поэтических размышлений.
Одной из главных тем творчества поэта является тема провинциального
города, связь человека с его корнями, генеалогией. Отсюда частое обращение к
быту, простому укладу жизни. В связи с этим нельзя не отметить самобытность
поэтики О. Чухонцева. В структуре его стихов наблюдаем тяготение к
использованию сложных синтаксических конструкций, полицитатность,
использование каламбуров, интерес к передаче необработанной речи, бытового
общения [4]. Поэт стремиться создать атмосфера провинции, передать широту
и свободу личности на лоне провинциального быта. Для раскрытия идейнохудожественной значимости произведения, глубины осмысления образа
лирического героя автор активно используют понятие хронотопа (от греч.
chronos – время и topos – место, пространство) – некое единство времени и
пространства, способное отразить реальную действительность во всех ее
проявлениях. Этот термин, как известно, в теории литературы утвердил и
закрепил М.М. Бахтин [1].
Основным композиционным принципом лирики О. Чухонцева являются
«воспоминания» о прошедших событиях, связанных с малой Родиной поэта –
Павловским Посадом. Наиболее ярко образ провинциального городка
представлен в самых ранних стихотворных сборниках «Из трех тетрадей»
(1976), «Слуховое окно» (1983), «Ветром и пеплом» (1989). В них читатель
знакомится с дорогим и милым сердцу автора небольшим городком
Московской области:
Этот город деревянный на реке
словно палец безымянный на руке;
пусть в поречье каждый взгорок мне знаком
как пять пальцев, – а колечко на одном! [7, 27];
встречаем описание незатейливого посадского быта:
Эко чудо – пахнет лесом тротуар,
пахнет тесом палисадник и амбар;
на болотах, где не выстоит гранит,
деревянное отечество стоит… [7, 27].
Лирический герой неторопливо повествует о своем доме, о родных и
соседях, простых людях с их трудным послевоенным существованием:
День-деньской она все шьет да порет,
Моет пол да садит огород
И за мукой мученской не помнит,
Сколько лет спокойной жизни ждет [7, 38].
Олег Чухонцев – поэт-провинциал, в его стихотворениях образ небольшого
городка является не просто фоном, на котором разворачиваются события,
сменяются действия, лица; Павловский Посад – центральный образ, один из
действующих персонажей, который помогает наиболее полно раскрыть и
понять чувства, переживания самого поэта. Именно благодаря теплым,
искренним и душевным описаниям окраины Московской области мы
понимаем, как много значит для современного автора малая Родина, понимаем,
как важно помнить свои истоки, поддерживать связь через поколения.
В ранних стихах О. Чухонцева можно заметить душевное волнение
лирического героя, который сочувствует людям, когда-то ему знакомых, за
жителей родного городка, так трудно переживающих послевоенные годы:
В нашем городе тишь да крышь,
что мы знаем – не знаем сами,
но за что ни возьмись – глядишь,
не сойдутся концы с концами.
И поймешь в невеселый час,
что на осень нашла проруха:
просвистелась она – и нас
оглушила на оба уха [7, 40].
Автор волнуется за своих «односельчан», поэтому появляется мотив
грусти: «Вот здесь, вблизи проселочных дорог, / невдалеке от заводских
окраин – / дави на штык да жми на черенок, / поскольку ты кормилец и хозяин.
/ Копай, копай, да слушай стук лопат, / да думай, думай – тайно или явно: /
Москва слезам не верит – это факт, / а уж районный город – и подавно» [7, 56].
Провинциальная жизнь традиционно держится на горожанах и их семьях,
семейных ценностях, определенных устоях, что вмещается в понятие – «дом».
Дом для Олега Чухонцева не ограничен только пространством, где он жил.
Сюда поэт включает и воспоминания о детстве, которые запомнились, оставили
след в его душе, поэтому отдельные вещи и предметы превращаются в образысимволы:
Когда в поселке свет потух,
и прокричал со сна петух,
и прошумели ветви яблонь,
я, вздрогнув, ощутил на слух
тот пленный отчужденный дух,
который был природой явлен [7, 96].
Благодаря нанизыванию деталей, напоминающих о прошлой жизни, поэту
удалось создать целостный образ провинции, небольшого городка, жители
которого находятся в тесном взаимодействии с природой, поэтому персонажи
обладают простыми характерами, открытой душой:
Класть ли шпалы, копать ли землю
хоть несладко, да не впервые… [7, 18];
или:
Не лучше ль из дому во двор
пройти небрежно и лениво,
и постоять, и выпить пива?
Конечно, лучше – что за вздор! [7, 22].
Следует отметить, что для автора понятия «быт» и «бытие» неотделимы
друг от друга, но при этом, они никогда не пересекаются [5]. От описания
жизненных эпизодов поэт переходит к рассуждениям о проблемах бытия, так
называемых «вечных» проблемах:
Была заря, и за рекою луг
сверкал росой, и зыбилось теченье,
и, пробуждаясь, было все вокруг
исполнено иного назначенья.
Я видел: мир себя же самого
ломал и ладил волей своенравной,
и я подумал, глядя на него:
покуда он во мне, я в нем как равный… [7, 21].
Подобные поэтические размышления, переходящее от быта к бытийности,
мы можем наблюдать и в стихотворениях: «Прощание со старыми тетрадями,
или размышления перед трескучей печью в старом деревянном доме в
Павловском Посаде, где автор родился», «Воспоминания о застольях юности» и
др.
Однако, анализируя все творчество О. Чухонцева, мы можем отметить, что
в поздней его лирике наблюдается переход от спокойного отношения к жизни и
собственному быту к драматическому осмысления мира и судьбы. В поздних
стихах все чаще появляется мотив неудовлетворенности как жизнью, так и
творчеством. В связи с этим появляются элегические размышления об
одиночестве, душевном сиротстве. Все чаще герой ощущает потерю духовной
основы, он стремится ограничиться от внешнего мира. Лирический герой
ощущает сильную привязанность «к корням», к своей малой Родине, поэтому
мир Дома у поэта расширяется. Автор начинает понимать огромную важность
родственных связей, поэтому понятие «дом» связывается с понятием
«духовность, гармония»:
Жизнью и корнями
мы так срослись со всем, что есть кругом,
что кажется, и почва под ногами –
мы сами, только в образе другом [7, 130].
Поэт акцентирует внимание на безграничном могуществе времени,
которое способно разрушить все: и материальное, и духовное. Олег Чухонцев
берет во внимание не только потерю близких, но и утрату Дома, как
общечеловеческой ценности. Из-за утраты своей связи с «корнями»,
разрушения дома он стремится к отчуждению от внешнего мира, ищет
душевный покой и равновесие, но чаще всего его не находит:
Вдоль ровных лип, вдоль стриженных заборов
брожу и хоть убей! – не узнаю
ни тех дворов, ни птичьих коридоров.
Здесь дом снесли, тут вырубили сад… [7, 55].
Вместе с изменением отношения лирического героя к реальности,
изменяется и описание Павловского Посада. Внешне он уже совсем не тот, что
раньше, однако чувство ностальгии по прошедшему времени становится
основной темой творчества О. Чухонцева. Автор, показывая эпизодические
зарисовки семейного быта, стремится донести до читателя важность семейного
счастья, которого невозможно достичь, забыв своих родных и близких, свою
историю.
Таким образом, поэтические рассказы о воспоминаниях детства, поступках
матери и отца; старые семейные фотографии, бытовые мелочи – все это
фрагменты из памяти, которые и создают неповторимый образ Павловского
Посада, небольшого провинциального городка, в котором поэт видит «начало
всех начал». Отталкиваясь от конкретного образа дома, автор расширяет его и
репрезентирует образ духовной гармонии, где «дом» рассматривается как
символ «последнего приюта» одинокой личности.
Список литературы
1.
Бахтин М. М. Эпос и роман. Формы времени и хронотопа в романе// М. М. Бахтин. Вопросы
литературы и эстетики. – М.: Худож. лит., 1975. 504 с.
2.
Бондаренко В. Плач проходящего мимо Родины: Олег Чухонцев // Бондаренко В. Последние поэты
империи. М. : Молодая гвардия, 2005. 396 с.
3.
Гудкова С.П. Современная русская поэзия (проблематика, поэтика, судьбы крупных жанровых форм). –
Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2010.208 с.
4.
Гудкова С. П., Дубровская С. А. Слово в пространстве современной поэзии // Вестник Пятигорского
гос. лингв. ун-та. – 2010. – № 3. С. 520-522.
5.
Дубровская С. А., Гудкова С. П. Гоголевское «смеховое слово» в литературном сознании поэтасовременника // Вестник университета Российской академии образования, 2010, №1. С. 24-28.
6.
Осовский О. Е. Непростая простата. Страна, читающая «масслит» или не читающая вовсе? // Вопросы
литературы, 2009, №3. С. 46-69.
7.
Чухонцев О. Стихотворения. М. : Худож. лит., 1989. 303 с.