Двадцать правил для писания детективных романов С. С. Ван Дайн

С. С. Ван Дайн
Двадцать правил для писания детективных романов
Детективный роман - это своего рода интеллектуальная игра. Больше того, это спортивное
соревнование. И создаются детективные романы по строго определенным законам - пускай
неписаным, но тем не менее обязательным. Каждый уважаемый. и уважающий себя сочинитель
детективов неукоснительно соблюдает их. Итак, ниже сформулировано своего рода кредо
детективщика, основанное отчасти на практическом опыте всех больших мастеров детективного
жанра, а отчасти на подсказках голоса совести честного писателя. Вот оно.
1. Читатель должен иметь равные с сыщиком возможности для разгадки тайны преступления.
Все ключи к разгадке должны быть ясно обозначены и описаны.
2. Читателя нельзя умышленно обманывать или вводить в заблуждение, кроме как в тех
случаях, когда его вместе с сыщиком по всем правилам честной игры обманывает преступник.
3. В романе не должно быть любовной линии. Речь ведь идет о том, чтобы отдать преступника
в руки правосудия, а не о том, чтобы соединить узами Гименея тоскующих влюбленных.
4. Ни сам сыщик, ни кто-либо из официальных расследователей не должен оказаться
преступником. Это равносильно откровенному обману - все равно как если бы нам подсунули
блестящую медяшку вместо золотой монеты. Мошенничество есть мошенничество.
5. Преступник должен быть обнаружен дедуктивным путем - с помощью логических
умозаключений, а не благодаря случайности, совпадению или немотивированному признанию.
Ведь, избирая этот последний способ разгадки тайны преступления, автор вполне сознательно
направляет читателя по заведомо ложному следу, а когда тот возвращается с пустыми руками,
преспокойно сообщает ему, что разгадка все время лежала у него, автора, в кармане. Такой автор
ничем не лучше любителя примитивных розыгрышей.
6. В детективном романе должен быть детектив, а детектив только тогда детектив, когда он
выслеживает и расследует. Его задача состоит в том, чтобы собрать улики, которые послужат
ключом к разгадке и в конечном счете укажут на того, кто совершил это низкое преступление в
первой главе. Детектив строит цепь своих умозаключений на основе анализа собранных улик, а
иначе он уподобляется нерадивому школьнику, который, не решив задачу, списывает ответ из
конца задачника.
7. Без трупа в детективном романе просто не обойтись, и чем натуралистичней этот труп, тем
лучше. Только убийство делает роман достаточно интересным. Кто бы стал с волнением читать
три сотни страниц, если бы речь шла о преступлении менее серьезном! В конце концов, читатель
должен быть вознагражден за беспокойство и потраченную энергию.
8. Тайна преступления должна быть раскрыта сугубо материалистическим путем. Совершенно
недопустимы такие способы установления истины, как ворожба, спиритические сеансы, чтение
чужих мыслей, гадание с помощью “магического кристалла” и т. д. и т. п. У читателя есть
какой-то шанс не уступить в сообразительности детективу, рассуждающему рационалистически,
но, если он вынужден состязаться с духами потустороннего мира и гоняться за преступником в
четвертом измерении, он обречен на поражение ab initio [с самого начала (лат.)].
9. Должен быть только один детектив, то бишь только один главный герой дедукции, лишь
один deus ex machina [“Бог из машины” (лат.), то есть неожиданно появляющееся (как боги в
античных трагедиях) лицо, которое своим вмешательством распутывает положение, казавшееся
безнадежным.]. Мобилизовать для разгадки тайны преступления умы троих, четверых, а то и
целого отряда сыщиков — значит не только рассеять читательское внимание и порвать прямую
логическую нить, но и несправедливо поставить читателя в невыгодное положение. При наличии
более чем одного детектива читатель не знает, с которым из них он состязается по части
дедуктивных умозаключений. Это все равно что заставить читателя бежать наперегонки с
эстафетной командой.
10. Преступником должен оказаться персонаж, игравший в романе более или менее заметную
роль, то есть такой персонаж, который знаком и интересен читателю.
11. Автор не должен делать убийцей слугу. Это слишком легкое решение, избрать его —
значит уклониться от трудностей. Преступник должен быть человеком с определенным
достоинством — таким, который обычно не навлекает на себя подозрений.
12. Сколько бы ни совершалось в романе убийств, преступник должен быть только один.
Конечно, преступник может иметь помощника или соучастника, оказывающего ему кое-какие
услуги, но все бремя вины должно лежать на плечах одного человека. Надо предоставить
читателю возможность сосредоточить весь пыл своего негодования на одной-единственной
черной натуре.
13. В детективном романе неуместны тайные бандитские общества, всякие там каморры и
мафии. Ведь захватывающее и по-настоящему красивое убийство будет непоправимо испорчено,
если окажется, что вина ложится на целую преступную компанию. Разумеется, убийце в
детективном романе следует дать надежду на спасение, но позволить ему прибегнуть к помощи
тайного общества — это уже слишком. Ни один первоклассный, уважающий себя убийца не
нуждается в подобном преимуществе.
14. Способ убийства и средства раскрытия преступления должны отвечать критериям
рациональности и научности. Иначе говоря, в roman policier недопустимо вводить псевдонаучные,
гипотетические и чисто фантастические приспособления. Как только автор воспаряет на манер
Жюля Верна в фантастические выси, он оказывается за пределами детективного жанра и резвится
на неизведанных просторах жанра приключенческого.
15. В любой момент разгадка должна быть очевидной — при условии, что читателю хватит
проницательности разгадать ее. Под этим я подразумеваю следующее: если читатель, добравшись
до объяснения того, как было совершено преступление, перечитает книгу, он увидит, что разгадка,
так сказать, лежала на поверхности, то есть все улики в действительности указывали на
виновника, и, будь он, читатель, так же сообразителен, как детектив, он сумел бы раскрыть тайну
самостоятельно задолго до последней главы. Нечего и говорить, что сообразительный читатель
частенько именно так и раскрывает ее.
16. В детективном романе неуместны длинные описания, литературные отступления на
побочные темы, изощренно тонкий анализ характеров и воссоздание “атмосферы”. Все эти вещи
несущественны для повествования о преступлении и логическом его раскрытии. Они лишь
задерживают действие и привносят элементы, не имеющие никакого отношения к главной цели,
которая состоит в том, чтобы изложить задачу, проанализировать ее и довести до успешного
решения. Разумеется, в роман следует ввести достаточно описаний и четко очерченных характеров, чтобы придать ему достоверность.
17. Вина за совершение преступления никогда не должна взваливаться в детективном романе
на преступника-профессионала. Преступления, совершенные взломщиками или бандитами,
расследуются управлениями полиции, а не писателями-детективщиками и блестящими
сыщиками-любителями. По-настоящему захватывающее преступление — это преступление,
совершенное столпом церкви или старой девой, известной благотворительницей.
18. Преступление в детективном романе не должно оказаться на поверку несчастным случаем
или самоубийством. Завершить одиссею выслеживания подобным спадом напряжения — значит
одурачить доверчивого и доброго читателя.
19. Все преступления в детективных романах должны совершаться по личным мотивам.
Международные заговоры и военная политика являются достоянием совершенно другого
литературного жанра — скажем, романов о секретных разведывательных службах. А детективный
роман про убийство должен оставаться, как бы это выразиться, в уютных, “домашних” рамках. Он
должен отражать повседневные переживания читателя и в известном смысле давать выход его
собственным подавленным желаниям и эмоциям.
20. И наконец, еще один пункт для ровного счета: перечень некоторых приемов, которыми
теперь не воспользуется ни один уважающий себя автор детективных романов. Они использовались слишком часто и хорошо известны всем истинным любителям литературных преступлений.
Прибегнуть к ним — значит расписаться в своей писательской несостоятельности и в отсутствии
оригинальности.
а) Опознание преступника по окурку, оставленному на месте преступления.
б) Устройство мнимого спиритического сеанса с целью напугать преступника и заставить его
выдать себя.
в) Подделка отпечатков пальцев.
г) Мнимое алиби, обеспечиваемое при помощи манекена.
д) Собака, которая не лает и позволяет сделать в силу этого вывод, что вторгшийся человек не
был незнакомцем.
е) Возложение под занавес вины за преступление на брата-близнеца или другого
родственника, как две капли воды похожего на подозреваемого, но ни в чем не повинного
человека.
ж) Шприц для подкожных инъекций и наркотик, подмешанный в вино.
з) Совершение убийства в запертой комнате уже после того, как в нее вломились полицейские.
и) Установление вины с помощью психологического теста на называние слов по свободной
ассоциации.
к) Тайна кода или зашифрованного письма, в конце концов разгаданная сыщиком.
1928
Перевод В.Воронина
СПРАВКА ОБ АВТОРЕ
С. С Ван Дайн - псевд., наст. имя Уиллард Хантингтон Райт (1888—1939) — американский
журналист, издатель, искусствовед, писатель. Автор детективных романов. В 10-е гг. Райт пользовался хорошей репутацией в области театра и изобразительного искусства (им написан ряд
статей для Британской энциклопедии) . Вместе с Г. Л. Менкеном и Дж. Дж. Нейтаном издавал
журнал “Смарт сет” (1912-1914), вместе с ними написал книгу “Чему учил Ницше” (1914). Райт
опубликовал несколько сборников критических статей и “серьезный” роман. После перенесенной
им в 1923 г. тяжелой болезни стал писать детективные романы под псевдонимом Ван Дайн и
довольно быстро стал одним из наиболее широко читаемых в Америке авторов. Постоянный его
герой — сыщик-любитель Фило Ванс, сноб, эрудит и поклонник изящных искусств.
В 1928 г. Райт выпустил составленную им антологию “Лучшие детективные рассказы”, на три
четверти заполненную англоязычной продукцией (из четырех новелл, отведенных на “остальной
мир”, одна — чеховская “Шведская спичка” — представляла Россию). В обширном предисловии,
где рассматривались история и теория детектива, Райт настаивал на игровом характере детектива,
полагая излишней роскошью и утонченность стиля, и любовный интерес, и социальную
направленность. По его убеждению, повседневность могла присутствовать в детективных сюжетах
постольку, поскольку придавала им определенное жизнеподобие. Как и его коллеги по
детективному цеху Д. Сейерс и Р. О. Фримен, Райт полагал, что детектив утратит свою специфику
— и очарование, — если взвалит на себя дополнительное бремя проблем, занимающих
воображение тех, кто ищет “серьезную прозу”. “Двадцать правил” выражают теоретические
установки Райта в наиболее сжатом и ироничном виде и перекликаются с “Десятью заповедями”
Р. Нокса.
Текст дается по изданию:
Как сделать детектив. Пер. с англ., франц., нем., исп. Послесловие Г. Анджапаридзе. М.: Радуга, 1990, с.
38-41, 298