Когнитивный смысл русского письма

Министерство образования Московской области
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
Московский государственный областной
гуманитарный институт
ИСТОКИ И ТРАДИЦИИ
СЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ
И КУЛЬТУРЫ
Материалы областной научно-практической конференции,
посвященной Дню славянской письменности и культуры
(МГОГИ, 23 мая 2012)
Редакционно-издательский отдел МГОГИ
2012
Монина Т.С.
доктор филологических наук, профессор,
ректор Нового гуманитарного института
(г. Электросталь)
КОГНИТИВНЫЙ СМЫСЛ РУССКОГО ПИСЬМА
Создание славянского национального алфавита византийскими просветителями братьями Кириллом и Мефодием – не было самоцелью. Прежде всего перед ними стояли
задачи распространения христианских идей среди славян, вывода их из стадии дробного
существования в разрозненных социальных группировках, поклонявшихся большим и
малым языческих культам, – в монотеистическую религию.
Существует мнение о том, что у славян до этого была своя азбука. Если такое письмо
даже существовало – а подтверждений этого пока не найдено – то возникнуть оно могло не
ранее VIII в. и на примитивной основе «черт и резов». Поэтому к середине IX в. это письмо
вряд ли могло достигнуть такого совершенства, чтобы при помощи его можно было передать столь сложные произведения, как Евангелие и Псалтырь (Истрин, 1965: глава 8). Для
понимания и принятия сложных религиозных текстов возникла потребность в более точной
передаче информации. Это могли обеспечить только новые виды алфавитного письма.
Большая трудность состояла в том, что перевод осуществлялся с такого развитого, богатого
языка, как греческий, на малоприспособленный для выражения многих сложных философских понятий диалект древнеболгарского. Братьям пришлось ввести в свои переводы
множество новых слов (евангелие, апостол, ангел, иерей, монах, епископ, игумен, литургия,
евхаристия и целый ряд других), обозначающих как новые реалии физического мира, так и
отвлеченные философские понятия. Эти слова были частью взяты из говора моравских
славян, среди которых протекало апостольское служение святых первоучителей, частью
были заимствованы из греческого, частью были искусственно созданы из славянских элементов по образцу соответствующих греческих слов. Поэтому создать буквенный алфавит,
адекватный фонологической системе языка, который смог бы передавать высокие философские смыслы – это было отнюдь не простой ремесленнической задачей, а решением
серьёзной и значительной лингвистической проблемы: по сути дела, создавалось не просто
письменное отражение языка, а сам язык, названный впоследствии церковнославянским –
язык, существенно отличавшийся своим словарем, синтаксисом и стилистикой от того
живого народного (солунско-славянского) говора, который лёг в его основу. Примыкание к
более древней греческой литературно-языковой традиции помогло превратить живой разговорный язык солунских славян в язык высшей духовной культуры, в язык литературный
по существу (Трубецкой, 1990: II).
Для святых просветителей главным было не предоставление технических возможностей, которые давала письменность людям, но привнесение в их жизнь высокого духовного смысла. А потому язык для них был прежде всего способом общения человека с
Богом, именно в языке, с их точки зрения, Божья воля воплощается в понятные для человека формы общения. Не случайно первыми словами, которые были переведены Кириллом
с греческого языка на славянский, были: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и
Слово было Бог» (Ин 1,1). Именно поэтому в «Житии» Константина, написанном его
учениками и последователями, смысл подвижнического труда Философа объясняется волей Бога, «который хочет, чтобы каждый пришел к познанию истины» и чтобы славяне
также «были причислены к великим народам, что славят Бога на своем языке» (ЖК, XIV). В
силу этого назначение текста созданной братьями азбуки ни в коем случае не исчерпывалось практическими целями чтения и письма: азбука посвящала славян в новый тип культуры и новый тип эстетики.
В истории письма не было ни одной буквенно-звуковой системы, которая бы возникла совершенно самостоятельно, без влияния предшествующих систем письма, так
например, финикийское письмо возникло на базе древнеегипетского, древнегреческое - на
основе финикийского, латинское, славянское – на базе греческого, французское – на базе
латыни и т.д. Следовательно, относительно вопроса создания письменности речь может
идти только лишь о степени самостоятельности системы любого письма вообще. При этом
гораздо важнее то обстоятельство, насколько точно видоизмененная и приспособленная
исходная письменность соответствует системе языка, который она намерена обслуживать.
Создание системно-структурной организация славянского алфавита было подготовлено
историей культуры письма, но тем не менее от первоучителей потребовалось глубокое
понимание фонетики старославянского языка, большой графический вкус, проникновение
в метафизический смысл славянской культуры, огромное филологическое чутье, чтобы
решить поставленную задачу.
Традиционно буквы алфавита имели ассоциативные связи с определенными понятиями, создавали своеобразный семантический фон: почти каждая буква именовалась. Эта
практика укоренилась со времен древнего Египта и существовала в древних алфавитах. Тот
же принцип номинации (называния) букв с помощью широко известных слов, начинающихся с обозначаемой буквы, существовал в финикийском, греческом, древнееврейском и
др. алфавитах, за исключением латинского. Предполагают, что в первых двух алфавитах
номинации букв имеют реальное семантическое наполнение, хотя и до сих пор доподлинно
не выяснено значение каждой из букв. В греческом алфавите названия букв, воспринятых
из финикийского алфавита с добавлением новых букв, в основном гласных, утратили реальный смысл. Во всяком случае, сейчас названия греческих букв затемнены. Славянская
азбука в этом отношении отличается от предшествующих: наименования букв в ней передают определенные значения, системно связанные друг с другом. Это обстоятельство
придает ей дуалистический характер, с одной стороны, она является кодом для всякого
текста, с другой стороны, сама представляет собой текст. Система буквенных наименований глаголицы структурирует алфавит как некоторую металингвистическую конструкцию,
выявляющую сакральный смысл жизни.
При обозначении букв славянской азбуки использованы старославянские слова и
словоформы в следующих значениях: азъ («я») – букы («письмо», «грамота») – вѣди
(«осознаю») – глаголи («говори») – добро («благо», «добро») – есть («существует») –
живѣте («живи») – sѣло («В высшей степени») – земля («мир», «земляне») – иже (и) («но»,
«а») – како («как?») – людиѤ («люди») – мыслете («размышляйте») – нашъ («наш», «у нас»)
– онъ («оный», «потусторонний», «неземной») – покои («покой», «прибежище») – рьци
(«скажи») – слово («речь», «заповедь») – тврьдо («твердое», «истинное») – оукъ («научение») – фрьть («избирательно») – хѣръ («херувимъ») – отъ («от») – пе («печали») – ци
(«или») – чрьвь («червь»).
Система номинаций письменных знаков славянской азбуки очертила сферу христианского макрокосмоса, а также векторы душевного микрокосмоса: в дискурсе азбуки
представлена картина нового для славян религиозного мироздания, органично сплавленного с национальным духом и менталитетом. Этот факт отмечается в работах Н.С. Трубецкого (1954), Э. Георгиева (1956), Ф. Мареша (1964), В.А. Истрина (1988), Л.В. Савельевой (1994) и многих других известных филологов.
Поскольку алфавит, являясь кодом, выступает как своеобразный текст, его знаки
(буквы и их именования) представляют определенную метафизическую картину мира,
аксиологическая квалификация которой осуществляется выдвижением некоторых понятий
на передний план с помощью номинации графем. Так, в готском алфавите выделяются
следующие семантические сферы: 1) названия скота, имущества, 2) названия природных
стихий, 3) названия деревьев, 4) имена богов. Метафизический смысл славянской азбуки
определен на иных началах. Различие готского и славянского алфавитов проявляется как в
ассоциативных связях букв алфавита, так и в системе концептов, реализованных наименованиями букв. Имя первой, буквы готского алфавит «А» aza однозначно связывается со
смыслом «бог Один», вторая буква алфавита обозначает березовую ветвь «В» bercna, третья буква номинирует действие «даровать» – «G» geuua. Имена первых трех букв этого
алфавита образуют синтагму Aza bercna geuua «Дарователь (изобретатель) письма Аза
даровал [людям] березу (материал для письма)» (Степанов, 2004: 366-369). Сопоставление
готских букв с русскими на основе их числового расположения выявляет различие семантики алфавитов: Азь букы вѣdu – «Я изучаю буквы».
Метафизический смысл славянских алфавитов репрезентирован системой концептов. В пределах алфавитного дискурса глаголицы создается уникальная закрытая концептуальная система, в которой отражаются ценностные параметры представленной модели
мира (в этом аспекте, на наш взгляд, можно не дифференцировать глаголицу и кириллицу,
поскольку семантические ассоциативные связи букв с их наименованиями в обоих алфавитов практически идентичны).
Структура семантических оппозиций выявляет наиболее значимые противопоставления, которые и формируют онтологические для данного дискурса концепты: МАТЕРИАЛЬНАЯ СУБСТАНЦИЯ, ДУХОВНАЯ СФЕРА, ЧЕЛОВЕК, КОГНИЦИЯ (от лат. cognitio – познание).
Концепты репрезентированы понятиями, обозначенными номинациями букв.
•МАТЕРИАЛЬНАЯ СУБСТАНЦИЯ: ЗЕМЛЯ – «3» земля, СУЩНОСТЬ, ЕСТЕСТВО – «Е» есть, ПРОЯВЛЕНИЕ МАТЕРИАЛЬНОЙ СУБСТАНЦИИ: ЖИТЬ –
«Ж» живѣте, ЖИВЫЕ СУЩЕСТВА: ЧЕЛОВЕК – «Л» людиѤ , ЧЕРВЬ - «Ч» чрьвъ;
•ДУХОВНАЯ СФЕРА: ДУХОВНАЯ СИЛА – «X» хѣръ (Херувим), ДОБРО – «Д»
добро, ИСТИНА – «Т» тврьдо, ГАРМОНИЯ – «П» покои;
•КОГНИЦИЯ: МЫСЛЬ – «М» мыслете, ЗНАНИЕ – «В» вѣdu; ЯЗЫК: РЕЧЬ – «Р»
ръци, СЛОВО – «С» слово, «Б» – букы, ГОВОРИТЬ – «Г» глаголи.
Метафизический смысл алфавита формируется несколькими факторами: 1) количеством концептуальных групп, на которые распадается система, 2) количеством семантических оппозиций между группами, 3) количеством единиц, включенных в состав концепта. Мироздание представлено диалектикой духовного и материального. Дуализм мироздания соединен в концепте ЧЕЛОВЕК, так как человек амбивалентно сопрягает в себе
материальное и идеальное. Восприятие мироздания человеком многообразно и проявлено
на разных уровнях: 1) в когнитивной сфере: МЫСЛЬ «мыслете», ЗНАНИЕ «вѣди», НАУКА
«оук»; 2) в духовной сфере: ВЕРА «ферть» (вера); 3) в коммуникативной сфере: РЕЧЬ
«слово», «букы»; ГОВОРИТЬ: «глаголи», «рьцы».
Так как когнитивный концепт приоритетно выделен среди других концептов азбуки,
в своей смысловой сути славянский алфавит представляет собой своеобразный «кодекс
поведения», «нравственное послание читающему». Человек как микрокосм (часть мироздания) должен стремиться найти свое должное место в макрокосме (мироздании), сформулировать цель земной жизни, осознать свое предназначение («Ф» фрьть (fatum) – «рок»
или «судьба»). Участь (У» оукъ – «указ») каждого человека заключается в преодолении
плотского, материального («Ч» червь – «червленый», «чрево»), в стремлении к высшему,
духовному, идеальному. Только в этом случае возможно обретение гармонии (П покои –
«покой», Д – «добро»). Связующим мостом между миром людей и областью Духа, Бога
является язык.
Христианские миссионеры IX века, как видим, с помощью алфавита смогли решить
стратегическую сверхзадачу – показать Божественную природу и тайну Слова. Созданная
ими азбука, таким образом, была призвана формировать нормы читательского ожидания и
восприятия священного Писания, передавая «букву и дух» священного Слова.
Глубокая символичность буквенных наименований проявлена на трёх уровнях их
восприятия: 1) отдельного знака, 2) сочетания знаков, 3) системной организованности
знаков в тексте.
1. Символическое восприятие формально-графических особенностей изолированного знака основано на семантических ассоциациях графемы с определенными понятиями.
Примером может служить уже первая буква азбуки . «А» азъ. Как начальная буква славянского алфавита, она вызывает ассоциации со смыслами «изначально», «начинать»,
«начало», а также «единственный», «один» (поеду азъ к Владимиру). В религиозных текстах
знак
использовался для выделения стихов и отдельных предложений, т. е. законченных
смысловых частей текста, поэтому, по мнению К. Титаренко, в глаголице буква «А» азъ
указывала на то, что азбука представляет собой целостный смысловой текст (Титаренко,
1995).
Графические особенности букв могут указывать на сакральный смысл ассоциирующегося с буквой понятия. Номинация буквы «А» азъ – указывает на понятия «личность»,
«человек», «каждый»: в быту славяне чаще всего употребляли азъ как личное местоимение
1-го лица, ед. ч., однако графика её формы ( ), основой очертания которой является крест
(крест – символ веры в христианстве), вызывает мистические аллюзии. Крест как символ
Богочеловека в начальной идеограмме как бы соединяет два понятия «Бог» и «человек»,
подчеркивая неразрывность их взаимосвязи: основное назначение любого человека –
стремиться к Богу.
Также графически выделена среди других буквенных обозначений лигатура имени
Иисуса Христа (НС –
) – два симметричных подобия друг друга. Форма лигатуры выделяет её среди других графем, подчеркивая особенность, сакральность имени, репрезентируемого этим графическим знаком.
Буква «Б» буки под титлом получает значение БОГ, кроме того, она выделена из
общего порядка других букв тем, что не имеет числового значения.
Парадигматические связи многих букв с идентичными инициалями сакральных
лексем, придают буквам «высокое» смысловое звучание. Так, буквенное начало имени
Иисус (И) приобретает смысловую конкретику уже в самом названии буквы «И» иже: Иже
cѣдяи на хѣрувимѣхъ – «Который сидит на херувимах» (Господь).
По мере погружения в христианскую культуру буквы азбуки приобретают всё
большую сакральную глубину - символика графем развивает полисемию. Так, например, в
номинации буквы «Е» есть просматривается её диалектический смысловой акцент: с одной
стороны, она имеет смысловые связи со словами «существо», «естество», «природа», несущими метафизическую символику, с другой стороны, она соотносится со словами, обозначающими физиологическую сущность жизни: «есть», «достаток», «присутствие»,
«присущность», «питаться». Знакомство со славянской нумерологией «помогает» дальнейшему раскрытию семантической «тайны» буквы. Частично разгадка скрывается в обозначаемом буквой числе пять, относящемся к наиболее противоречивым числам: в его аксиологии заключена и положительная и отрицательная оценка (число пять складывается из
«божественной» триады и «сатанинской» двойки).
2. Символика наименований букв усложняется в синтагматических связях букв.
Если читать названия букв, как обычные слова, по порядку расположения, то можно
заметить, что некоторые из них образуют законченные смысловые фразы. Уже на уровне
словосочетательных связей азбука становится текстом: люди мыслите. Глаголы повелительного наклонения придают многим словосочетаниям значение назидательных, повелительных сентенций. Адресатность этих высказываний в диахронии претерпевает изменения. В каждом возрастном ментальном контексте фразы имеют различные коннотации.
Ученик, знакомящийся с азбукой, прочитывает фразы как методическое руководство к
обучению:
Азъ боукы вѣdи – Я изучаю буквы,
Глаголи добро – Говори хорошо (правильно);
Люди мыслите – Люди, думайте
Ръци слово твьрдо – Произноси слова четко
Зрелый человек эти же словосочетания воспринимает уже как «азбучные истины» –
нравственно-этические постулаты, которым должно следовать.
Азъ боукы вѣdu – Я познаю грамоту (смысл).
Глаголи добро – Проповедуй Слово истинное.
Люди мыслите – Люди, размышляйте!
Рьци слово твьрдо – Говори доброе (хорошее), правду.
Тайный смысл словосочетаний обнаружит тот, кто знаком с литореей – способом
шифровки текста методом составления различных комбинаций числовых значений соответствующих букв, группируемых в слова. Если мы записать букву «Б» Букы в виде числа с
| использованием титла (БОГ)» то получим иную интепретацию фразы Азъ боукы въди (Азъ
Б въди), одновременно актуализирующей несколько смыслов:
7. Первое – Бога знай (почитай).
2. Единого Бога знай (почитай)
3. Я (есть) Бог – знай (это).
4. Я (есть) Бог – знай (меня, т.е. следуй моим указаниям).
Суммарное смысловое сочетание этой фразы даст такое прочтение: (Самое) первое
(главное): Я (есть) единый (истинный) Бог – знай (это, почитай и следуй моим наставлениям, т.е. законам). Из приведенной фразы мы легко узнаем первую заповедь со скрижалей Моисея: Аз есмъ Господь Бог твой: да не будутъ тебе бози инии, разве Мене (Титаренко, 1995).
3. Несмотря на то, что «слова-атомы» азбуки имеют свой собственный великий
смысл, полноту семантической реализации они получают в дискурсе азбуки, в особом порядке расположения, порождающего своей гармонией текстовой смысл. После внимательного прочтения азбуки становится очевидным, что ее назначение заключается в том,
чтобы передать «идею Божественной завершенности». Сверхсмысл текста является точкой
пересечения значений отдельных языковых знаков, связанных синтагматическими и парадигматическими отношениями. Содержание этого сверхкомпактного текста (логически
связанные и внутренне обоснованные положения, опирающиеся на христианскую догматику) по сути дела является квинтэссенцией основополагающих знаний о Человеке, Мире и
Языке.
Будучи завершенным текстом, азбука тем не менее представляет собой открытую
семантическую систему: наличие в ней неговорящих букв, расширяет возможности ассоциативной интерпретации, придавая всему тексту мерцающий характер, указывающий на
непостижимость Божественной тайны, сакральной истины. Семантическая актуализация
этого текста, поистине безгранична, краткий по объему, он представляет собой вершину
айсберга, концептуально опирающегося на скрытые под водой глыбы сакрального смысла
Библии и производных от неё текстов. Поэтому перед нами не просто алфавит (абэцэдарий), изобретённый учёным филологом и полиглотом Константином, но ещё и аксиологическая эмблема христианского вероучения, задающая новую систему духовных координат. Ученику предстояло выучить первичные элементы этой системы, понять их взаимодействие и, по мере усвоения, попытаться сложить из них полную картину всеобщих
взаимосвязей, пронизывающих Мир и создающих его структуру. Целостность текста азбуки осмысливалась позже, при высоком уровне грамотности, но на бессознательном
уровне он уже был забит в матрицу сознания ученика. И уже с первого шага, изучая алфавит, каждый обучаемый приобщался к христианским идеалам, получал высочайший
заряд духовности.
Одним из основных аргументов, подтверждающих текстовой принцип славянской
азбуки, является ее акрофоничность, проявленная в соотнесенности текста азбуки с текстами «азбучных» молитв. Пятистрочный акростих, автором которого был один из последователей Первоучителя славян – Константин Преславский (Болгарский) – является ярким
тому примером.
Азъ боукы вѣdѣ/ Глаголи добро есть //
Живѣте sѣлo земля/Иже (и) како//
Людие мыслите / Нашъ онъ покои //
Ръци слово твръдо / Оукъ фертъ //
Xѣp [oвuм]ъ отъ пе[чали] / Ци чръвъ //
Я грамоту познаю. Говори: Добро существует!
Живи(те) совершенно, земля! Но как?
Люди, размышляйте! У нас потусторонний покой.
Проповедуй Слово истинное. Учение избирательно:
Херувим, - отрешением земной пе[чали?], - или червь
(Цит. по: Савельева, 1994: 21).
Простые земные слова азбуки наполняются космическим смыслом, человеческое
становится божественным, масштаб ментального текста возрастает неизмеримо. Не отказываясь от логики обыденного сознания, Константин Философ сохраняет за ней только
частное значение, одновременно он воспаряет над логикой слов, чтобы передать иррационализм и непознаваемость Слова и бытия. В азбучном слове Константина, созданном в
традициях византийской гимнографии (молитвословный стих) и проповедей разработаны
ведущие «азбучные истины»: 1) духовный путь личности возможен лишь в сущностном
познании мира; 2) сама по себе грамотность не равна духовно-нравственному идеалу; 3)
высоконравственная личность ответственна за все происходящее в мире.
1. Пафос индивидуального поиска духовного пути к истине выражен чётким обозначением полюсов микрокосма – антитезой образов xѣpoyвимъ (высший ангельский чин
как символ духовного начала в Богоподобном человеке – того, что возвышает его над повседневными заботами телесного бытия) - чрьвь (символ тления и земного, плотского
начала), репрезентиующей контраст высокого, идеального, вечного и низкого, плотского,
бренного. Цель сущностного познания мира заключена в необходимости разграничения
этих диалектических сторон жизни. Только силой разума и воли, направленных на радость
общения с идеальным и вечным, возможно преодоление житейских забот, отречение от
печали: Я грамоту осознаю... Научение избирательно: Херувим, – отрешением печали, –
или червь.
2. Учёность (образованность) только тогда результативны, когда они соединены с
нравственным поиском. Опасна ситуация, при которой умение читать становится важнее
содержания чтения. Пути познания и тип поведения может определить только собственная
мыслящая душа. Полюсы макрокосма: земля (мир материальный, «живущий», изменяемый) – покои (мир идеальный, потусторонний, вечный) определяют основу для нравственного выбора: Живи совершенно, Земля! Но как? Люди, размышляйте! У нас потустороннее прибежище.
3. Высоконравственная личность должна другим передавать светоч веры, утверждать ту высшую ценность христианской культуры, на которую должно быть направлено
познание: слово добро в контексте азбуки выступает в предельно расширенном, концептуальном значении: «абсолютное благо», «добро, исходящее от Бога», «обязательный атрибут божественного начала». Говори: Добро существует! Скажи слово истинное.
Когнитивная направленность азбуки, выраженная целокупно её текстом, возвращает
её читателя к символизму исходных элементов, активизируя мыслительный процесс, не
позволяя прекратить исследовательский поиск. Азбука представляет собой открытую семантическую систему, поэтому не случайно, что современные исследователи постоянно
находят в ней всё новые и новые смыслы. Л.В. Савельева предлагает следующую убедительно обоснованную трактовку.
С её точки зрения, графическое изображение первой буквы глаголицы
– это не
только символ Христа, но также выражение христианской доктрины мироздания и духовного развития личности (аза). Космогоническая модель-схема, в её интерпретации связана с
пространственной ориентацией: горизонтальная линия (перекладина, ограниченная загибами вниз), символизирует материальное, земное начало, а незамкнутая вертикальная черта
– начало идеальное, духовное; их точка пересечения представляет собой символ познающего субъекта (азъ), уподобленного самому Богу, и вместе с тем отправную точку в духовном развитии человека. Весьма важным оказывается то, что верхняя часть вертикали не
знает ограничений, соответствуя бесконечности (открытости) духовного пространства, а
нижняя часть вертикали (вариант с ограничительными черточками) – как знак конечности
земного, плотского начала. В идеограмме определена не только структура мироздания, но
также четко расставлены векторы духовного движения человека в этом пространстве (Савельева, 1994:28-31).
Таким образом, азбука является для славян концептуальным аппаратом. Этот факт в
той или иной мере в дореволюционное время воспринимался языковым сознанием русских,
обучавшихся грамоте с сохранением традиционных названий букв. Отношение к западно-
европейской методике обучения грамоте по звуко-буквенному соответствию было у многих крайне отрицательным. Корректор Ф.М. Достоевского В.В. Тимофеева вспоминает о
негодовании писателя по поводу введения этого метода в школьное обучению азбуке. «Не
хочу я, чтобы наших крестьянских детей обучали по этой методе! – с непонятным ещё мне
тогда ожесточением говорил он. – Это не человеческая метода, а попугайная. Пусть обучают они по этой методе обезьян или птиц. А для людей она совсем не годится. Бб! Вв! Сс!
Тт!.. Разве свойственны людям такие дикие звуки? У людей должно быть человеческое
название каждой букве. У нас есть свои исторические предания. То ли дело наша старинная
азбука, по которой мы все учились! Аз, буки, веди, глаголь, живете, земля! – с наслаждением выговаривал он. – Сейчас чувствуешь что-то живое, осмысленное, как будто
физиономия есть своя у каждой отдельной буквы. И неправда это, будто по звуковой они
легче выучиваются. Задолбить, может быть, скорей задолбят. Но никакого просвещения от
этого не прибавится» (Достоевский... 1964: 129).
Переоценить значение славянской азбуки для развития славянских народов невозможно, ибо в ней была заложена программирующая модель важнейших когнитивно-нравственных черт языкового, сознания. Идея неразрывного единства обучения письму
и формированию нравственности, заложенная Первоучителями в славянскую азбуку, как
никогда актуальна в наши дни, обнажившие острые проблемы современного образования.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Житие Константина-Кирилла lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=2163
2. Достоевский в воспоминаниях современников. Т. 2. М., 1964
3. Истрин В. А. Возникновение и развитие письма. М., 1965
4. Истрин В. А. 1100 лет славянской азбуки. М., 1988
5. От Иоанна святое благовествование // Библия. М., 1992. С. 109 -130
6. Савельева Л.В. Славянская азбука: Дешифровка и интерпретация первого славянского поэтического текста // Евангельский текст в русской литературе
XVII1-XX вв.: Материалы 1-ой международной конференции «Евангельский
текст в русской литературе». 7-12 июня 1994 г. Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1994. С. 12-31.
7. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М., 2004
8. Титаренко
К.
Тайна
славянской
азбуки.
Днепропетровск,
1995.
www.kladina.narod.ru/titarenko/titarenko.htm
9. Трубецкой Н. С. Общеславянский элемент в русской культуре // Вопросы языкознания. М., 1990. № 2. С. 122-139
10. Георгиев Е. Кирил и Методий – основоположници на славянските литератури.
София, 1956
ll. Mareš I. V. Azbučna báseň z rukopisi státni veřejne Knihovny Saltykova-Ščedrina v
Leningradĕ (Sign. Q I 1202) (Původni text abecedni basnĕ?) // Slovo, 14. Zagreb, 1964. S. 19-48