М2.В.ОД.4 Анализ литер. произв (новое окно)
advertisement
Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 1 из 368 МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дальневосточный федеральный университет» (ДВФУ) ФИЛИАЛ ДВФУ В Г. УССУРИЙСКЕ УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС ДИСЦИПЛИНЫ Анализ литературного произведения Направление подготовки 050100.68 Педагогическое образование Магистерская программа: Литературное образование Форма подготовки очная Школа педагогики Кафедра русского языка, литературы и методики преподавания курс - 1 семестр - 2 лекции - 8 час. практические занятия – 32 час. семинарские занятия – не предусмотрены лабораторные работы – не предусмотрены консультации – не предусмотрены всего часов аудиторной нагрузки - 40 час. самостоятельная работа - 68 час. контрольные работы – не предусмотрены реферативные работы – не предусмотрены экзамен – 2 семестр зачет – не предусмотрен Учебно-методический комплекс составлен в соответствии с требованиями федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования (Приказ Министерства образования и науки РФ № 35 от 14.01. 2010) Учебно-методический комплекс дисциплины обсужден на заседании кафедры русского языка, литературы и методики преподавания от «27» июня 2012 г. Заведующая кафедрой Калмыкова С.А. Составитель: Москвина О.А._________________ «27» июня 2012 г. Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 2 из 368 СОДЕРЖАНИЕ 1. Аннотация ............................................................................................................ 3 2. Рабочая программа учебной дисциплины ...................................................... 7 3. Конспекты лекций ............................................................................................. 21 4. Материалы для практических занятий............................................................ 30 5. Материалы для организации самостоятельной работы ................................ 47 6. Контрольно-измерительныем материалы ....................................................... 53 7. Список литературы ........................................................................................... 57 8. Глоссарий ........................................................................................................... 62 9. Дополнительные материалы ............................................................................ 69 2 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 3 из 368 Аннотация учебно-методического комплекса дисциплины «Анализ литературного произведения» Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» разработан для магистрантов I курса по направлению 050100.68 «Педагогическое образование», магистерская программа: «Литературное образование» в соответствии с требованиями ФГОС ВПО по данному направлению и положением об учебно-методических комплексах дисциплин образовательных программ высшего профессионального образования (утверждено приказом и.о. ректора ДВФУ от 17.04.2012 № 1213-87). Дисциплина «Анализ литературного произведения» входит в профессиональный (специальный) цикл, вариативную часть (М2.В.ОД.4). Общая трудоемкость освоения дисциплины составляет 3 зачётные единицы 108 часов. Учебным планом предусмотрены лекционные занятия (8 часов), практические занятия (32 часа), самостоятельная работа студента (68 часов). Дисциплина реализуется на I курсе во 2 семестре. Содержание дисциплины охватывает историей развития круг вопросов, связанных с литературоведческой науки: возникновение литературоведческих школ, направлений, понятие «система «литература» в рамках синергетического подхода; понятия филологического и комплексного анализа. Дисциплина «Анализ литературного произведения», логически и содержательно связана с такими курсами, как «Современные проблемы науки и образования», «Нарратология», «Мифопоэтика русской литературы в конце XIX – начале XX века», «Современный литературный процесс» и 3 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 4 из 368 направлена на формирование общекультурных (общепрофессиональных, профессиональных) компетенций выпускника. Учебно-методический комплекс включает в себя: рабочую учебную программу дисциплины; конспекты лекций; материалы для практических занятий; материалы для организации самостоятельной работы студентов (тексты заданий самостоятельной работы); контрольно-измерительные материалы; список литературы; глоссарий; дополнительные материалы. Достоинством данного УМКД является раздел «Материалы для подготовки к практическим занятиям». Автор-составитель учебно-методического комплекса канд. фил. наук, профессор кафедры русского языка, литературы и методики преподавания Школы педагогики ДВФУ Москвина Ольга Александровна ____________ Зав.кафедрой русского языка, литературы и методики преподавания Калмыкова С.А _______________ ABSTRACT The teaching materials on the course «The analysis of literary texts» are designed to train students in the “Pedagogical educational program. Field of study – 050100.68 4 Education” international " Literary Education" Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 5 из 368 qualification (degree) to be earned – Master of Literary Education. Full-time program. Language of the program – Russian. The teaching materials are written in Russian. These teaching materials on the course are developed in accordance with the curriculum of the educational program under the Federal State Educational Standard of Higher Professional Education (FSES HPE) 050100.68 " Literary Education " (Master's degree), approved by the Ministry of Education and Science of the Russian Federation (January 35, 2010. № 35). Contents covers the following issues related to the history of literary science: the emergence of literary schools and trends. We consider the notion of "system" literature "in the framework of the synergetic approach, the concept of Philology and complex analysis. The teaching materials on the course provide extensive use of active, creative and interactive lessons, combined with private study in order to create and develop the professional skills of the students. The total number of the course’s credits – 3 credits (108 hours). These teaching materials on the course include the following materials: 1. Course syllabus; 2. Lectures notes; 3. Materials for practical training lessons; 4. Materials for students’ private study; 5. Test and examination materials; 6. Reading list; 7. Glossary; 8. Additional materials. 5 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 6 из 368 The author-composer educational complex candidate. phil., professor of Russian language, literature and methods of teaching pedagogy School Palo Olga Moskvina ___________ Head of Department of Russian language, literature and teaching methods Kalmikova SA ______________ 6 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 7 из 368 МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дальневосточный федеральный университет» (ДВФУ) ФИЛИАЛ ДВФУ В Г. УССУРИЙСКЕ РАБОЧАЯ ПРОГРАММА УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ Анализ литературного произведения Направление подготовки 050100.68 Педагогическое образование Магистерская программа: Литературное образование Форма подготовки очная Школа педагогики Кафедра русского языка, литературы и методики преподавания курс - 1 семестр - 2 лекции - 8 час. практические занятия – 32 час. семинарские занятия – не предусмотрены лабораторные работы – не предусмотрены консультации – не предусмотрены всего часов аудиторной нагрузки - 40 час. самостоятельная работа - 68 час. контрольные работы – не предусмотрены реферативные работы – не предусмотрены экзамен – 2 семестр зачет – не предусмотрен Рабочая программа составлена в соответствии с требованиями федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования (утвержден приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от «14» января 2010 г. № 35). Рабочая программа дисциплины обсуждена на заседании кафедры русского языка, литературы и методики преподавания, протокол № 11 от «27» июня 2012 г. Заведующий кафедрой Калмыкова С.А. Составитель: Москвина О.А. «27» июня 2012 г. 7 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Оборотная сторона титульного листа РПУД I. Рабочая программа пересмотрена на заседании кафедры: Протокол от «_____» _________________ 20__ г. № ______ Заведующий кафедрой _______________________ Калмыкова С.А. (подпись) (И.О. Фамилия) II. Рабочая программа пересмотрена на заседании кафедры: Протокол от «_____» _________________ 20__ г. № ______ Заведующий кафедрой _______________________ ___Калмыкова С.А._ (подпись) (И.О. Фамилия) 8 Лист 8 из 368 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 9 из 368 АННОТАЦИЯ Рабочая программа дисциплины «Анализ литературного произведения» разработана для магистрантов I курса по направлению 050100.68 «Педагогическое образование. Магистерская программа: Литературное образование» в соответствии с требованиями ФГОС ВПО по данному направлению и положением об учебно-методических комплексах дисциплин образовательных программ высшего профессионального образования (утверждено приказом и.о. ректора ДВФУ от 17.04.2012 № 12-13-87). Данная дисциплина относится к профессиональному (специальному) циклу (М.2.), разделу Вариативная часть (М2.В.ОД.4). Данная дисциплина находится во взаимосвязи со следующими дисциплинами: «История и методология литературоведения», «Современные проблемы науки и образования», «Методология и методы научного исследования», «Стиховедение», «Современные концепции литературного образования». Целью освоения произведения» дисциплины (модуля) «Анализ литературного является овладение методологией и методикой анализа художественного произведения как целого. Задачи: 1. Знакомство с основными теориями литературоведческой науки. 2. Изучение практики аналитического рассмотрения литературного текста. В процессе изучения дисциплины студент должен обладать развивать свой следующими общекультурными компетенциями (ОК): способностью совершенствовать и общеинтеллектуальный и общекультурный уровень (ОК-1); 9 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 10 из 368 готовностью использовать знание современных проблем науки и образования при решении образовательных и профессиональных задач (ОК2); общепрофессиональными (ОПК): готовностью осуществлять профессиональную коммуникацию на государственном (русском) и иностранном языках (ОПК-1); способностью осуществлять профессиональное и личностное самообразование, проектировать дальнейший образовательный маршрут и профессиональную карьеру (ОПК-2); в области научно-исследовательской деятельности: способностью анализировать результаты научных исследований и применять их при решении конкретных образовательных и исследовательских задач (ПК-5); готовностью использовать индивидуальные креативные способности для оригинального решения исследовательских задач (ПК-6); готовностью самостоятельно осуществлять научное исследование с использованием современных методов науки (ПК-7). В результате освоения дисциплины магистранты должны: Знать: - основные литературоведческие методы; - принципы анализа литературного произведения. Уметь: - анализировать литературное произведение с современными подходами к художественному тексту. Владеть: - навыками анализа. 10 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 11 из 368 I. СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ЧАСТИ Тема 1. Художественная литература и наука о ней (2 часа). Рассматриваются вопросы: образность; «законы» художественности; эстетическая функция литературы; основные и вспомогательные литературоведческие дисциплины. Осмысляется проблема исследования художественного текста и художественного творчества: описание и анализ. Даётся понятие интерпретации. Тема 2. Основные методы изучения литературы: из истории русской науки (2 часа). Даются сведения о развитии теоретической литературной мысли семнадцатого и восемнадцатого веков (стиховедческие исследования в связи с Реформой русского стихосложения). Рассматриваются основные школы, возникшие в девятнадцатом веке. Осмысляются противоречия в подходах к изучению литературы в двадцатом веке. Отмечается отрицательная роль тезиса о классовом понимании искусства, вульгаризация подходов к его изучению. Даётся понятие формального и структурального методов, значения основных терминов терминов. Выявляются принципы метода в трудах Ю.Лотмана. Тема Система 3. «литература» в рамках «системно- синергетического подхода». Филологический и комплексный анализ текста (2 часа). Даётся понятие синергетики и системно-синергетического подхода; соотношения «текста» и «контекста», «текста» и «произведения». Определяются цели и задачи комплексного филологического анализа. 11 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 12 из 368 Тема 4. Анализ произведения в аспекте жанрово-родовой специфики (2 часа). Рассматриваются основные теории происхождения литературных родов, принципы деления на роды и жанровых классификаций. Выявляются основные особенности каждого рода, специфика основных жанров и определяется сущность аналитических подходов в связи с родовыми возможностями. II. СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ ПРАКТИЧЕСКОЙ ЧАСТИ Практические занятия (32 часов) Занятие 1. Литература и литературоведение (2 часа). 1. Литература как вид искусства. Понятие образности. 2. Проблема анализа литературного произведения. 3. Понятие «художественного» и «совершенного» текста. 4. Литературоведение как наука. Основные и вспомогательные дисциплины литературоведения. Занятие 2. Истоки русского литературоведения. Изучение словесного творчества в XVIII в. (2 часа). 1. Развитие версификационных теорий в XVII – ХVIII вв. 2. Спор В.К. Тредиаковского и М.В. Ломоносова относительно преобразования системы стихосложения. 3. А.П. Сумароков как теоретик классицизма в России. Комментарий эпистолы «О стихотворстве». 4. Осмысление научных литературоведческих идей Г.Р. Державина: анализ работы «Рассуждение о лирической поэзии или об оде». 12 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 13 из 368 Занятие 3. Академическая наука XIX в. Школы и направления (2 часа). 1. Значение мифологической школы для литературоведения. 2. Культурно-исторический метод. А.Н. Пыпин как крупнейший представитель культурно-исторического направления в науке. 3. Исследовательская и собирательская деятельность Н.С. Тихонравова. 4. А.Н. Веселовский как родоначальник сравнительно-исторического метода в литературоведении. Перспективы сравнительного метода. Занятие 4. Академическая наука XIX в. Роль литературной критики (2 часа). 1. Литературно-критическая деятельность В.Г. Белинского: оценка творчества А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя. 2. Н.Т. Чернышевский как литературный критик. 3. Отстаивание Н.А. Добролюбовым «принципов реализма» в искусстве. Занятие 5. Литературоведение ХХ в. Социологический метод (2 часа). 1. Традиции культурно-исторического направления в социологическом методе. Плюсы и минусы метода. 2. Исследования Г.А. Гуковского как пример преодоления социологического метода. Работы «Пушкин и проблемы реалистического стиля»; «Пушкин и русские романтики». Занятие 6. Литературоведение Структурализм (2 часа). 1. Формальный метод. Роль ОПОЯЗа. 13 XX в. Формальный метод. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. 2. Лист 14 из 368 Значение трудов Б.М. Эйхенбаума, В.М. Жирмунского и Б.В. Томашевского для истории и теории литературы: а). Б.М. Эйхенбаум «Как сделана «Шинель» Гоголя»; б). В.М. Жирмунский. Задачи поэтики; 3. Структурный метод. Работа Ю.М. Лотмана «Анализ поэтического текста. Структура стиха». Занятие 7. Система «литература» в рамках «системно- синергетического подхода» (2 часа). 1. Определение понятий и системных принципов. 2. Система прямых и обратных связей между: автором, произведением, читателем; автором, традицией, читателем; автором, реальностью, читателем. 3. Идея о «самопорождении смысла» в сложных системах: «литература», «художественное произведение», «концепт». Занятие 8. Филологический и комплексный анализ текста (2 часа). 1. Филологический анализ в соотношении с лингвостилистическим и литературоведческим. 2. Филологический интерпретаций. анализ Применение как его способ в постижения книге Д.М. авторских Магомедовой «Филологический анализ лирического стихотворения». 3. Комплексный анализ как возможность показать выражение специфики идеи художественного произведения в системе образов, в составляющих текст компонентах. 4. Комплексный анализ текста: рассказ В. Белова «За тремя волоками». Занятие 9. Роды и жанры литературы (2 часа). 14 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 15 из 368 1. Понятие литературного рода. Принцип деления. 2. Понятие жанра. Принципы жанровой классификации. 3. Проблема жанровой идентификации. Занятия 10- 11. Эпос как род литературы (4 часа). 1. Эпическое событие. 2. Хронотоп в эпосе. 3. Жанры эпоса. 4. Субъектная организация в эпическом произведении. Занятия 12- 13. Лирика как род литературы (4 часа). 1. Событие в лирике. Понятие лирического сюжета. 2. Субъект речи и переживания в лирическом произведении. 3. Специфика стихотворной речи. 4. Жанры лирики. Занятие 14. Драма как род литературы (2 часа). 1. Конфликт в драме. Драматическое событие. 2. Основной текст в драме. Функции рамочного текста. 3. Жанры в драме. Занятия 15- 16. Анализ произведений различных жанров (4 часа). 1. Анализ рассказа. 2. Анализ фрагмента эпического произведения. 3. Анализ лирического стихотворения. 4. Анализ фрагмента драматического произведения. 15 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 16 из 368 III. КОНТРОЛЬ ДОСТИЖЕНИЯ ЦЕЛЕЙ КУРСА. Итоговый контроль – экзамен. Условием допуска к экзамену является выполнение всех видов работ, предусмотренных учебной программой дисциплины. Вопросы к экзамену: 1. Литературоведение как наука. 2. Исследовательские принципы анализа. 3. Формирование отечественного литературоведения в XVIII в. 4. Школы в литературоведении: мифологическая и культурно- историческая. 5. Сравнительно-историческое литературоведение. 6. Психологические подходы в изучении литературы. 7. Формальный метод в литературоведении. 8. Социологический метод и вульгарный социологизм. 9. Структурный метод и его возможности. 10. Филологический анализ текста: теоретическое обоснование. 11. Понятие комплексного анализа текста. 12. Способы выражения авторской позиции в тексте. 13. Понятие субъектных и внесубъектных форм выражения авторского сознания. 14. Исследование интертекстуальных связей литературного произведения. 15. Композиция лирического стихотворного произведения и её анализ. Примечание: второй вопрос экзаменационного билета – анализ предложенного текста. IV. ТЕМАТИКА И ПЕРЕЧЕНЬ КУРСОВЫХ РАБОТ И РЕФЕРАТОВ 16 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 17 из 368 Курсовые работы и рефераты не предусмотрены учебным планом. V. УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ДИСЦИПЛИНЫ Основная литература 1. Тюпа, В.И. Анализ художественного текста: учеб. пособие для вузов по направлению подготовки "Филология" / В.И. Тюпа .— 2-е изд., стер. — М.: Академия, 2008. — 336c. 2. Москвина, О.А. Литературное произведение: теория и практика анализа: учебное пособие для вузов по спец. 050301.65 - русский язык и литература / О.А. Москвина.— Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2010. — 152c. 3. Тамарченко, Н.Д. Теория литературы. Т. 1, Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика : учебное пособие для студ. вузов по спец. "Филология": в 2-х т. / Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман ; под ред. Н.Д. Тамарченко. — 4-е изд., стер. — М.: Академия, 2010. — 512 c. Дополнительная литература 1. Академические школы в русском литературоведении / Отв. ред. П.А. Николаев.- М., 1976. – 516 с. 2. Винокур, Г.О. О языке художественной литературы./ Г.О. Винокур.М., 1991. – 446 с. 3. Возникновение русской науки о литературе. / Отв. ред. П.А. Николаев.- М., 1975. – 465 с. 4. Жирмунский, В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика./ В.М. Жирмунский. - Л., 1977. – 408 с. 5. Есин, А.Б. Принципы и приёмы анализа литературного произведения./ А.Б. Есин. - М., 1998. – 248 с. 6. Есин, А.Б. Литературоведение. Культурология./ А.Б. Есин. - М., 2002. – 352 с. 17 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 18 из 368 7. Лоскутникова, М.Б. Русское литературоведение XVIII – XIX веков: Истоки, развитие, формирование методологий./ М.Б. Лоскутникова - М., 2009.- 352 с. 8. Потебня, А.А. Теоретическая поэтика. 2-е изд., испр./ А.А. Потебня. - СПб., 2003. – 344 с. 9. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика./ Б.В. Томашевский. - М., 1996.- 335 с. 10. Тюпа, В.И. Анализ художественного текста.- 2-е изд., стер./ В.И. Тюпа. - М., 2008. – 336 с. 11. Фоменко, И.В. Практическая поэтика./ И.В. Фоменко. - М., 2006.191 с. 12. Храпченко, М.Б. Художественное творчество, действительность, человек./ М.Б. Храпченко. - М., 1978.- 365 с. 13. Эйхенбаум, Б.М. О прозе./ Б.М. Эйхенбаум. - М., 1969.- 503 с. 14. Прозоров, В.В., Елина, Е.Г. Введение в литературоведение: Учебное пособие.– М.: Флинта: Наука, 2012. – 224 с. 15. Муратова, Е.Ю. Смысл слова в системе поэтического языка ХХ века: Монография / Е.Ю. Муратова. - БГУ, 2008. - 207 с. 16. Тарасова, И.А. Поэтический идиостиль в когнитивном аспекте. – 2-е изд., перераб.– М.: Флинта: Наука, 2012. – 196 с. 17. Иванюк, Б.П. Поэтическая речь: Словарь терминов. – 3-е изд. – М.: Флинта: Наука, 2011. – 520 с. 18. Эсалнек, А. Я. Теория литературы: Учебное пособие / А.Я. Эсалнек. М.: Флинта: Наука, 2010. - 208 с. 19. Кайда Л.Г. Композиционная поэтика текста: Монография / Л.Г. Кайда. - М.: Флинта: Наука, 2011. - 408 с. 18 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. 20. Теория литературы: История русского и Лист 19 из 368 зарубежного литературоведения: Хрестоматия / Сост. Н.П. Хрящева. - М.: Флинта: Наука, 2011. - 456 с. 21. Хализев, В.Е. Теория литературы.- М., 2002.- 438 с. 22. Хализев, В.Е. Ценностные ориентации изучения русской классики.М., 2005.- 432 с. 23. Маркович, В.М. К вопросу о различении понятий «классика» и «беллетристика» // Классика и современность.- М., 1991. – 432 с. 24. Гурвич, И. Беллетристика в русской литературе ХIХ в. – М., 1991. – 90 с. 25. Сырица, Г.С. Филологический анализ художественного текста. – М., 2005.- 408 с. 26. Романова Г.И. Практика анализа литературного произведения (Русская классика): Учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2005. – 256 с. Электронные образовательные ресурсы 1. http://e.lanbook.com/books/element.php?pl1_cid=25&pl1_id=1434 Балашова, Е.А. Анализ лирического стихотворения./ Е.А. Балашова. – М.: Флинта: Наука, 2011. – 192 с. 2. http://e.lanbook.com/books/element.php?pl1_cid=25&pl1_id=3343 Галкин, А.Б. Герои и сюжеты русской литературы: имена, образы, идеи: Учебное пособие.- 2-е изд., стер. / А.Б. Галкин. – М.: Флинта: Наука, 2012. – 598 с. 3. http://e.lanbook.com/books/element.php?pl1_cid=25&pl1_id=2615 Эсалнек, А.Я. Основы литературоведения: Анализ художественного произведения: Практикум. – 3-е изд./ А.Я. Эсалнек. – М.: Флинта: Наука, 2011. – 216 с. 19 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 20 из 368 4. http://e.lanbook.com/books/element.php?pl1_cid=25&pl1_id=1455 Минералова, И.Г. Анализ художественного произведения: стиль и внутренняя форма: Учебное пособие / И.Г. Минералова. - М.: Флинта: Наука, 2011. - 256 с. 5. http://e.lanbook.com/books/element.php?pl1_cid=25&pl1_id=1470 Гиршман, М.М. Литературное произведение. Теория художественной целостности./ М.М. Гиршман. - М., 2002.-402с. 20 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 21 из 368 МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дальневосточный федеральный университет» (ДВФУ) ФИЛИАЛ ДВФУ В Г. УССУРИЙСКЕ КОНСПЕКТЫ ЛЕКЦИЙ по дисциплине «Анализ литературного произведения» Направление подготовки 050100.68 Педагогическое образование Магистерская программа: Литературное образование Форма подготовки очная г. Уссурийск 2012 21 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 22 из 368 Тема 1. Художественная литература и наука о ней (2 часа), с использованием метода активного обучения – составление опорного конспекта лекции. Цель: представить специфику словесного искусства как предмет изучения. 1. Способ бытования авторского высказывания о мире и человеке: - фундаментальные признаки художественного текста; - отличие языка художественной литературы от литературного языка; - соотношение понятий «художественный» и «совершенный». 2. Определяющая функция художественного произведения: - эстетическая функция языка литературного произведения – воздействие на эмоциональную, волевую, ценностную сферу личности читателя; - реализация познавательной, оценочной и воспитательных функций литературы. 3. Теория диалогичности художественного текста (М.Бахтин), его открытость в мир культуры: - развитие идеи диалогичности в теории интертекстуальности, получившей широкое распространение в современной филологии; - проблема исследования художественного текста и художественного творчества: описание и анализ; - интерпретация как путь к анализу литературного произведения. Опорный конспект должен содержать основные положения лекции: - в чём специфика словесного творчества, - какова основная функция художественной литературы, - что значит «диалогичность» художественного текста, - как соотносятся понятия «анализ» и «интерпретация». 22 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 23 из 368 Литература: 1. Лоскутникова, М.Б. Русское литературоведение XVIII – XIX веков: Истоки, развитие, формирование методологий./ М.Б. Лоскутникова - М., 2009.- 352 с. 2. Москвина, О.А. Литературное произведение: теория и практика анализа: учебное пособие для вузов по спец. 050301.65 - русский язык и литература / О.А. Москвина.— Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2010. — 152c 3. Тамарченко, Н.Д. Теория литературы. Т. 1, Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика : учебное пособие для студ. вузов по спец. "Филология": в 2-х т. / Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман ; под ред. Н.Д. Тамарченко. — 4-е изд., стер. — М.: Академия, 2010. — 512 c. 4. Тюпа, В.И. Анализ художественного текста: учеб. пособие для вузов по направлению подготовки "Филология" / В.И. Тюпа .— 2-е изд., стер. — М.: Академия, 2008. — 336c. Тема 2. Основные методы изучения литературы: из истории русской науки (2 часа), с использованием метода активного обучения – обсуждение проблемы: какие методологические идеи имели перспективы развития в литературоведческой науке? Цель: рассмотреть основные этапы развития русской литературоведческой науки, освоить ведущие методологические принципы. 1. Стиховедение на раннем этапе: - осмысление стиховедческих проблем в «Грамматиках» Лаврентия Зизания и М.Г. Смотрицкого; - «Поэтика» и «Риторика» Феофана Прокоповича. 23 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 24 из 368 2. Опыт перевода трактата Аристотеля «Поэтика, или об искусстве поэзии», осуществлённый В.К. Тредиаковским. Работы В.К. Тредиаковского, М.В. Ломоносова в связи с Реформой русского стихосложения. 3. Литературоведческие школы в ХIХ веке: - мифологическая школа; - культурно-историческая; - сравнительно-историческая. 4. Развитие психологического подхода в трудах А.А. Потебни. Биографические очерки и первая русская историко-литературная монография («Фонвизин») П.А. Вяземского. 5. Литературно-критическая деятельность В.Г. Белинского; его идея о необходимости формирования научной «теории словесных наук». 6. Н.А. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев как литературные критики. Усиление интереса к художественно-эстетическим достоинствам литературного произведения в конце XIX в. 7. Основные методы ХХ в.: - социологический метод; - формальный метод; - структуральный метод; - метод литературной герменевтики. Проблемные вопросы: 1.В чём принципиально менялись подходы к изучению литературных явлений на протяжении ХIХ века? 2.Какие литературоведческие методы ХХ века наиболее перспективны? Литература: 24 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 25 из 368 Лоскутникова, М.Б. Русское литературоведение XVIII – XIX веков: 1. Истоки, развитие, формирование методологий./ М.Б. Лоскутникова - М., 2009.- 352 с. 2. Москвина, О.А. Литературное произведение: теория и практика анализа: учебное пособие для вузов по спец. 050301.65 - русский язык и литература / О.А. Москвина.— Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2010. — 152c 3. Тамарченко, Н.Д. Теория литературы. Т. 1, Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика : учебное пособие для студ. вузов по спец. "Филология": в 2-х т. / Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман ; под ред. Н.Д. Тамарченко. — 4-е изд., стер. — М.: Академия, 2010. — 512 c. Тюпа, В.И. Анализ художественного текста: учеб. пособие для вузов по направлению подготовки "Филология" / В.И. Тюпа .— 2-е изд., стер. — М.: Академия, 2008. — 336c Тема 3. Система «литература» синергетического подхода». в рамках «системно- Филологический и комплексный анализ текста (2 часа), с использованием метода активного обучения – лекциядискуссия. На лекции осуществляется сопоставление различных методов анализа. Цель: освоение принципов целостного восприятия художественного текста. 1. Система «литература» и определение «системных принципов»: - идеи учёными В.Г. Зинченко, В.Г. Зусманом, З.И. Кирнозе. Понятие синергетики и системно-синергетического подхода; - комплексный подход к словесности. Соотношение «текста» и «контекста», «текста» и «произведения». 25 Выявление смысла, ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 26 из 368 формирующегося в высказывании. Высказывание как «событие жизни произведения» (М. Бахтин). 2. Филологический анализ как способ установить связь между содержанием и системой языковых единиц: - выявление приёмов актуализации семантики языковых средств, приёмов построения художественного текста; - способ постижения авторских интенций, активизации читательского восприятия. - взаимодействие литературоведческого и лингвистического подходов к произведению. 3. Комплексный филологический анализ (Н.Николина) – анализ обобщающего типа: - осмысление художественного текста как эстетического феномена, обладающего цельностью и образностью; - изучение интертекстуальных связей. Проводится дискуссия по вопросу: Каковы основные аспекты филологического анализа? Литература: 1. Лоскутникова, М.Б. Русское литературоведение XVIII – XIX веков: Истоки, развитие, формирование методологий./ М.Б. Лоскутникова - М., 2009.- 352 с. 2. Москвина, О.А. Литературное произведение: теория и практика анализа: учебное пособие для вузов по спец. 050301.65 - русский язык и литература / О.А. Москвина.— Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2010. — 152c 3. Тамарченко, Н.Д. Теория литературы. Т. 1, Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика : учебное пособие для студ. вузов по спец. "Филология": в 2-х т. / Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман ; под ред. 26 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 27 из 368 Н.Д. Тамарченко. — 4-е изд., стер. — М.: Академия, 2010. — 512 c. Тюпа, В.И. Анализ художественного текста: учеб. пособие для вузов по направлению подготовки "Филология" / В.И. Тюпа .— 2-е изд., стер. — М.: Академия, 2008. — 336c. Тема 4. Анализ произведения в аспекте жанрово-родовой специфики (2 часа), с использованием метода активного обучения – составление опорного конспекта лекции. Методика проведения. Во время прослушивания лекции студенты фиксируют основные родовые признаки литературных родов, принципы жанровой классификации и принципы подхода к анализу произведений различных типологий. Цель: постижение поэтики жанра, методики анализа текста. 1. Теории происхождения литературных родов. Принципы разделения на роды: - понятие «эпического», «лирического» и «драматического» событий; отличие типов речевой организации литературных произведений разных родов («сообщение о предмете речи», «экспрессия», «апелляция»). 2. Несовпадение деления литературы на роды с членением её на поэзию и прозу. Толкование терминов «эпичность», «драматизм», «лиризм» в связи с обозначением не только собственно родовых, но и других свойств. 3. Специфика эпоса: - неограниченность пространственными и временными рамками; - способность представить множество событий и большое число персонажей; - пластическая объёмность эпических произведений; сосредоточенность на объекте, на изображении внешнего предметного мира. 27 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 28 из 368 4. Специфика лирики: - внутренний мир самого «носителя речи» как главный объект художественного изображения в лирике; - сосредоточенность лирического переживания на настоящем, с включением в себя и общечеловеческого смысла. 5. Специфика драмы: - драма как способ запечатления речевых актов в их эмоционально- волевой устремлённости; - монологи и диалоги как основной текст драмы; - вспомогательная функция побочного текста (авторская речь); - точка зрения Гегеля, рассматривающего драму как синтез эпического (событийность) и лирического (речевая экспрессия) начал. Опорный конспект должен содержать основные положения лекции: - каковы структурные принципы литературного рода, - что является эпическим типом события, - что является лирическим типом события, - что является драматическим типом события. Литература: 1. Лоскутникова, М.Б. Русское литературоведение XVIII – XIX веков: Истоки, развитие, формирование методологий./ М.Б. Лоскутникова - М., 2009.- 352 с. 2. Москвина, О.А. Литературное произведение: теория и практика анализа: учебное пособие для вузов по спец. 050301.65 - русский язык и литература / О.А. Москвина.— Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2010. — 152c 3. Тамарченко, Н.Д. Теория литературы. Т. 1, Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика : учебное пособие для студ. вузов по спец. 28 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 29 из 368 "Филология": в 2-х т. / Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман ; под ред. Н.Д. Тамарченко. — 4-е изд., стер. — М.: Академия, 2010. — 512 c. 4. Тюпа, В.И. Анализ художественного текста: учеб. пособие для вузов по направлению подготовки "Филология" / В.И. Тюпа .— 2-е изд., стер. — М.: Академия, 2008. — 336c. 29 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 30 из 368 5. МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дальневосточный федеральный университет» (ДВФУ) ФИЛИАЛ ДВФУ В Г. УССУРИЙСКЕ МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ПРАКТИЧЕСКИХ ЗАНЯТИЙ по дисциплине «Анализ литературного произведения» Направление подготовки 050100.68 Педагогическое образование Магистерская программа: Литературное образование Форма подготовки очная г. Уссурийск 2012 30 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Занятие 1. Литература и литературоведение (2 Лист 31 из 368 часа), с использованием метода активного обучения – дискуссионный клуб. Занятие проходит в форме обсуждения вопроса «Зачем читать художественную литературу?» Цель: освоить специфику словесного искусства; определить задачи его изучения. Вопросы для обсуждения: 1. Литература как вид искусства. Понятие образности. 2. Проблема анализа литературного произведения. 3. Понятие «художественного» и «совершенного» текста. 4. Литературоведение как наука. Основные и вспомогательные дисциплины литературоведения. Методические рекомендации При изучении данной темы обратить особое внимание на понятие «образ», сопоставив различные виды образности (в том числе и те, которые не относятся к художественным). Художественный образ рассматривать как самодостаточный, как форму выражения содержания в произведении. Такое понимание обусловит правильность подхода к анализу художественного текста. Рассматривая литературоведческую науку, важно учитывать спорные мнения. Следует обратиться к трудам ведущих литературоведов: Г.Н.Поспелов, В.Е.Хализев, О.И.Федотов, Л.В.Чернец. При подготовке к занятию необходимо выполнить следующее задание: Рассмотреть по учебному пособию И.Ф.Волкова «Теория литературы» (1995), какие «концепции сущности искусства» формировались в различных эстетических учениях. 31 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 32 из 368 Литература: 1. Введение в литературоведение / Под ред. Л.В.Чернец.- М., 2010.- 720 с. 2. Хализев, В.Е. Теория литературы.- М., 2002. – 438 с. 3. Хализев, В.Е. Ценностные ориентации русской классики.- М., 2005. – 432 с. 4. Минералов, Ю.И. Теория художественной словесности (поэтика и индивидуальность).- М., 1999.- 360 с. 5. Есин, А.Б. Литературоведение. Культурология. Избранные труды.- М., 2002. – 352 с. 6. Романова, Г.И. Современный методологический контекст/ Романова Г.И. Практика анализа литературного произведения. М., 2005.- 256 с. Занятие 2. словесного Истоки русского литературоведения. Изучение творчества в XVIII в. (2 часа), с использованием метода активного обучения – составление опорного конспекта «Достижения теоретической мысли на данном этапе». На занятии составляется опорный конспект, который проверяется преподавателем. Цель: освоить основные теоретико-литературные идеи ХVII-ХVIII вв., с тем чтобы постигать в дальнейшем сущность научных методов. Вопросы для обсуждения: 1. Развитие версификационных теорий в XVII – ХVIII вв. 2. Спор В.К. Тредиаковского и М.В. Ломоносова относительно преобразования системы стихосложения. 3. А.П. Сумароков как теоретик классицизма в России. Комментарий эпистолы «О стихотворстве». 32 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 33 из 368 4. Осмысление научных литературоведческих идей Г.Р. Державина: анализ работы «Рассуждение о лирической поэзии или об оде». Методические рекомендации Необходимо осмыслить причины замедленности теоретико- литературного развития в России в ХVII в. Можно обратиться к суждению Д.С.Лихачёва: « Древнерусская литература существует для читателя как единое целое, не разделённое по историческим периодам, как некий склад произведений, библиотека, в которой имеется только систематический каталог, отчасти каталог авторов, но нет каталога хронологического». Следует учитывать, что процесс исторического развития русского литературоведения полностью соответствует, как считает П.А.Николаев, характеру художественного развития России Х-ХVII, а затем ХVIII и ХIХ вв. Именно здесь находит своё объяснение, по мнению автора, теоретическая «нестройность» теоретико-литературной мысли, «явный её перерыв» в петровские времена и «скачок» с появлением работ Тредиаковского, Ломоносова и Сумарокова. При подготовке выполнить задание: соотнести позиции Тредиаковского и Ломоносова относительно видов стоп в русском стихе. Литература: 1. Возникновение русской науки о литературе/ Отв. ред. П.А. Николаев. М., 1975. – 465 с. 2. Лоскутникова, М.Б. Русское литературоведение ХVIII – ХIХ веков: Истоки, развитие, формирование методологий. – М., 2009.- 352 с. Занятие 3. Академическая наука XIX в. Школы и направления (2 часа), с использованием метода активного теоретиков» А.Н. Пыпина и А.Н.Веселовского. 33 обучения – «Спор Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 34 из 368 Занятие проходит в форме обсуждения проблемных вопросов. Цель: изучить методологию академических школ. Вопросы для обсуждения: 1. Значение мифологической школы для литературоведения. 2. Культурно-исторический метод. А.Н. Пыпин как крупнейший представитель культурно-исторического направления в науке. 3. Исследовательская и собирательская деятельность Н.С. Тихонравова. 4. А.Н. Веселовский как родоначальник сравнительно-исторического метода в литературоведении. Перспективы сравнительного метода. Методические рекомендации При изучении данной темы важно осмыслить как сильные, так и слабые стороны основных литературоведческих школ, сложившихся в ХIХ веке. Необходимо также понять, насколько связаны различные теории между собой, в чём преемственность их по отношению друг к другу. Главным, при рассмотрении темы, следует считать то, как исследуется теми или иными направлениями словесное художественное произведение: со стороны так называемых внешних факторов или внутренних. Литература: 1. Возникновение русской науки о литературе/ Отв. ред. П.А. Николаев. М., 1975. – 465 с. 2. Лоскутникова, М.Б. Русское литературоведение ХVIII – ХIХ веков: Истоки, развитие, формирование методологий. – М., 2009.- 352 с. 3. Академические школы в русском литературоведении/ Отв. ред. П.А.Николаев. М.,1976. – 516 с. 4. Зинченко, В.Г., Зусман, В.Г., Кирнозе, З.И. Литература и методы её изучения. Системно-синергетический подход. – М.,2011. – 200 с. 34 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 35 из 368 Занятие 4. Академическая наука XIX в. Роль литературной критики (2 часа), с использованием метода активного обучения – дискуссия на тему «Что такое «реальная критика»? Занятие проходит в форме деловой игры. Методика организации: на этапе подготовки магистранты делятся по «школам», изучая их основные методологические принципы. На занятии предлагается произведение русской классической литературы, которое должно быть охарактеризовано с точки зрения «реальной» критики. Произведение – «Капитанская дочка» А.С. Пушкина Цель: раскрыть значение литературной критики для развития литературоведческой науки в ХIХ веке. Вопросы для обсуждения: 1. Литературно-критическая деятельность В.Г. Белинского: оценка творчества А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя. 2. Н.Г. Чернышевский как литературный критик. 3. Отстаивание Н.А. Добролюбовым «принципов реализма» в искусстве. Методические рекомендации Осваивая данную тему, необходимо опираться не только на описания деятельности названных критиков, но и непосредственно на созданные ими статьи. В соответствии с вопросами плана требуется представить конспекты следующих работ: Белинский В.Г. Сочинения Александра Пушкина (одну из статей); Добролюбов Н.А. Луч света в тёмном царстве; Чернышевский Н.Г. Русский человек на rendez –vous. Литература: 1. Возникновение русской науки о литературе/ Отв. ред. П.А. Николаев. М., 1975. – 465 с. 35 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 36 из 368 2. Лоскутникова, М.Б. Русское литературоведение ХVIII – ХIХ веков: Истоки, развитие, формирование методологий. – М., 2009.- 352 с. 3. Академические школы в русском литературоведении/ Отв. ред. П.А.Николаев. М.,1976.- 516 с. 4. Зинченко, В.Г., Зусман, В.Г., Кирнозе, З.И. Литература и методы её изучения. Системно-синергетический подход. – М., 2011. – 200 с. 5. Кулешов, В.И. История русской критики ХVIII – ХIХ веков. –М., 1978. – 190 с. 6. История русской литературной критики / В.В.Прозоров, О.О.Милованова, Е.Г.Елина и др./Под ред. В.В.Прозорова. М.,2002. – 201 с. Занятие 5. Литературоведение ХХ в. Социологический метод (2 часа), с использованием метода активного обучения – «Конференция учёных» по проблеме «Каковы причины появления вульгарносоциологических тенденций в современном литературоведении?» Занятие проходит в форме обсуждения проблемных вопросов. Цель: раскрыть причины появления метода, актуализирующего роль внешних факторов, влияющих на художественное творчество. Вопросы для обсуждения: 1.Традиции культурно-исторического направления в социологическом методе. Плюсы и минусы метода. 2. Исследования Г.А. Гуковского как пример преодоления социологического метода. Работы «Пушкин и проблемы реалистического стиля»; «Пушкин и русские романтики». Методические рекомендации При изучении данной темы следует обратить внимание на то, насколько важно исследование поэтики художественного произведения. К занятию 36 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 37 из 368 необходимо повторить теоретический материал: «содержание», «форма», «идея художественная», «тематика», «проблематика», «идейно- эмоциональная оценка». Рекомендуется познакомиться с работой М.Бахтина «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве». Литература: 1. Зинченко, В.Г., Зусман, В.Г., Кирнозе, З.И. Литература и методы её изучения. Системно-синергетический подход. – М., 2011.- 200 с. 2. Возникновение русской науки о литературе/ Отв. ред. П.А. Николаев. М., 1975. – 465 с. 3. Лоскутникова, М.Б. Русское литературоведение ХVIII – ХIХ веков: Истоки, развитие, формирование методологий. – М., 2009.- 352 с. Занятие 6. Литературоведение XX в. Формальный метод. Структурализм (2 часа), с использованием метода активного обучения – представление и комментирование тезисного плана. Занятие проходит в форме обсуждения представленных тезисов. Цель: выявить принципиальные противоречия социологического и формального подходов к изучению литературного произведения; раскрыть перспективность формального и структурального методов. Вопросы для обсуждения: 1.Формальный метод. Роль ОПОЯЗа. 2.Значение трудов Б.М. Эйхенбаума, В.М. Жирмунского и Б.В. Томашевского для истории и теории литературы: а). Б.М. Эйхенбаум «Как сделана «Шинель» Гоголя»; б). В.М. Жирмунский. Задачи поэтики. 37 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 38 из 368 3. Структурный метод. Работа Ю.М. Лотмана «Анализ поэтического текста. Структура стиха». Методические рекомендации Для рассмотрения предлагаемых вопросов необходимо внимательно ознакомиться с указанной работой Б.М.Эйхенбаума, составить подробный конспект. При чтении главы «Задачи поэтики» в книге В.М.Жирмунского «Теория литературы. Поэтика. Стилистика» обратить внимание на то, как автор соотносит понятия «поэтика» и «стилистика», какое значение придаёт систематическому изучению поэтических приёмов, их сравнительному описанию и классификации. Рекомендуется познакомиться со статьёй Ю.Б.Борева «Методология анализа художественного произведения» ( в книге: Борев Ю.Б. Эстетика. Теория литературы. Энциклопедический словарь терминов. М., 2003). Литература: 1. Возникновение русской науки о литературе/ Отв. ред. П.А. Николаев. М., 1975. – 465 с. 2. Лоскутникова, М.Б. Русское литературоведение ХVIII – ХIХ веков: Истоки, развитие, формирование методологий. – М., 2009.- 352 с. 3. Академические школы в русском литературоведении/ Отв. ред. П.А.Николаев. М.,1976.- 516 с. 4. Зинченко, В.Г., Зусман, В.Г., Кирнозе, З.И. Литература и методы её изучения. Системно-синергетический подход. – М., 2011. – 200 с. 5. Кулешов, В.И. История русской критики ХVIII – ХIХ веков. –М., 1978. – 190 с. 6. История русской литературной критики / В.В.Прозоров, О.О.Милованова, Е.Г.Елина и др./Под ред. В.В.Прозорова. М.,2002. – 201 с. 38 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 39 из 368 7. Зинченко, В.Г., Зусман, В.Г., Кирнозе, З.И. Литература и методы её изучения. Системно-синергетический подход. – М., 2011.- 200 с. Занятие 7. Система «литература» в рамках «системно- синергетического подхода» (2 часа), с использованием метода активного обучения – составление и обсуждение мини-словаря терминов. Цель: дать представление о комплексном подходе к словесности. Вопросы для обсуждения: 1. Определение понятий и системных принципов. 2. Система прямых и обратных связей между: автором, произведением, читателем; автором, традицией, читателем; автором, реальностью, читателем. 3. Идея о «самопорождении смысла» в сложных системах: «литература», «художественное произведение», «концепт». Методические рекомендации Изучение темы должно сопровождаться осмыслением идеи о связи всех компонентов: «произведение, автор, традиция, реальность, читатель». Это, по утверждению В.Г.Зинченко, В.Г.Зусмана и З.И.Кирнозе, «тот узел, где сходятся все связи». Именно такое представление даёт возможность рассматривать художественное произведение в его специфике – как чьё-то создание. Следовательно, при исследовании текста будет осознаваться художественная функция каждого элемента формы; будет постигаться образная сущность авторского текста. При подготовке к занятию необходимо выполнить задание: выявить функции метафоры в поэме А.С.Пушкина «Полтава» (вариант – в поэме А.С.Пушкина «Кавказский пленник»). 39 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 40 из 368 Литература: 1. Зинченко, В.Г., Зусман, В.Г., Кирнозе, З.И. Литература и методы её изучения. Системно-синергетический подход.- М., 2011.- 200 с. 2. Романова, Г.И. Практика анализа литературного произведения (Русская классика).- М., 2005.- 256 с. 3. Тюпа, В.И. Анализ художественного текста.- 2-е изд., стер.- М., 2008.256 с. Занятие 8. Филологический и комплексный анализ текста (2 часа), с использованием метода активного обучения – мастер-класс по анализу художественного текста. Занятие проходит в форме обсуждения предложенных аналитических работ. Цель: формирование навыков интерпретации художественного произведения на основе анализа его основных категорий и единиц. Вопросы для обсуждения: 1. Филологический анализ в соотношении с лингвостилистическим и литературоведческим. 2. Филологический интерпретаций. анализ Применение как его способ в постижения книге Д.М. авторских Магомедовой «Филологический анализ лирического стихотворения». 3. Комплексный анализ как возможность показать выражение специфики идеи художественного произведения в системе образов, в составляющих текст компонентах. 4. Комплексный анализ текста: рассказ В. Белова «За тремя волоками». Методические рекомендации 40 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. При подготовке к занятию необходимо, во-первых, Лист 41 из 368 изучить теоретический материал (в связи с вопросами плана), используя работы Н.А.Николиной и Д.М.Магомедовой; во-вторых, составить реферат статей из книг указанных авторов: 1) «Словесный образ. Образный строй текста. «Бежин луг И.С.Тургенева: образный строй текста» (из книги Н.А.Николиной); 2) «Об одном пушкинском стихотворении Вяч.Иванова» (из книги Д.М.Магомедовой). Литература: 1. Магомедова, Д.М. Филологический анализ лирического стихотворения.- М., 2004.- 192 с. 2. Николина, Н.А. Филологический анализ текста.- М., 2008. – 272 с. Занятие 9. Роды и жанры литературы (2 часа), с использованием метода активного обучения – «Спор литературоведов» по вопросу структурного принципа. Занятие проходит в форме обсуждения основных положений жанровородовой теории. Цель: систематизировать теоретические знания основных категорий. Вопросы для обсуждения: 1. Понятие литературного рода. Принцип деления. 2. Понятие жанра. Принципы жанровой классификации. 3. Проблема жанровой идентификации. Методические рекомендации При подготовке к занятию рекомендуется обратиться к работе Аристотеля «Поэтика» (любое издание), где даётся классическое толкование принципа разделения литературы на роды ( исследователи, в частности И.К.Кузьмичёв, называют этот принцип структурным). Следует перечитать 41 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 42 из 368 работу В.Г.Белинского «Разделение поэзии на роды и виды» (любое издание), отметив некоторые спорные положения, впоследствии осмысленные Г.Н.Поспеловым в его жанровой теории (она в основном изложена автором в учебнике «Теория литературы», 1978). Литература: 1. Введение в литературоведение / Под ред. Л.В.Чернец. М., 2011.- 720 с. 2. Кузьмичёв, И.К. Введение в общее литературоведение ХХI века: Лекции.- Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского государственного университета им. Н.Н.Лобачевского, 2001. – 210 с. 3. Теория литературы: В 2т./ Под ред. Н.Д.Тамарченко. - 4-е изд., стер. М., 2010. – 512 с. Занятия 10- 11. Эпос как род литературы (4 часа), с использованием метода активного обучения – составление таблицы жанровых разновидностей (применение перекрёстного принципа, предложенного Г.Н.Поспеловым). Занятие проходит в форме обсуждения жанровых теорий. Цель: систематизировать знания об эпосе как литературном роде, основных жанрах эпоса. Вопросы для обсуждения: 1. Эпическое событие. 2. Хронотоп в эпосе. 3. Жанры эпоса. 4. Субъектная организация в эпическом произведении. Методические рекомендации Изучая данную тему, необходимо одновременно постигать приёмы анализа эпического произведения. Для этого рекомендуется ориентироваться 42 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 43 из 368 на образцы аналитического исследования, а также – применить полученные знания на собственной практике. Задания: 1) составить реферат главы 7-й «Анализ сложносоставного целого («Повести покойного Ивана Петровича Белкина, изданные А.П.») из книги В.И.Тюпы «Анализ художественного текста»; 2) сделать анализ субъектной организации рассказа В.Шукшина «Срезал». Литература: 1. Теория литературы: В 2т./ Под ред. Н.Д.Тамарченко.- 4-е изд., стер. М., 2010. – 512 с. 2. Николина, Н.А. Филологический анализ текста.- М., 2008.- 272 с. 3. Тюпа, В.И. Анализ художественного текста.- 2-е изд., стер. - М., 2008.- 336 с. 4. Минералова, И.Г. Анализ художественного произведения: стиль и внутренняя форма.- М., 2011.- 254 с. Занятия 12-13. использованием Лирика как род литературы метода активного обучения – (2 часа), с эксперимент: в лаборатории поэта. Исследование ритмических приёмов. Занятие проходит в форме обсуждения художественных функций поэтических средств. Цель: систематизировать знания о лирике как литературном роде, основных жанрах лирики. Вопросы для обсуждения: 1. Событие в лирике. Понятие лирического сюжета. 2. Субъект речи и переживания в лирическом произведении. 3. Специфика стихотворной речи. 43 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 44 из 368 3. Жанры лирики. Методические рекомендации Изучая данную тему, необходимо одновременно постигать приёмы анализа лирического произведения. Для этого рекомендуется ориентироваться на образцы аналитического исследования, а также – применить полученные знания на собственной практике. Задания: 1) сделать реферат главы 5-й «Жанровый анализ лирического стихотворения» из книги Д.М.Магомедовой «Филологический анализ лирического стихотворения»; 2) выявить признаки элегического жанра в стихотворении Н.Рубцова «Скачет ли свадьба...». Литература: 1. Учебники по Теории литературы и Введению в литературоведение. 2. Магомедова, Д.М. Филологический анализ лирического стихотворения.- М., 2004. – 192 с. 3. Минералова, И.Г. Анализ художественного произведения: стиль и внутренняя форма.- М., 2011.- 254 с. 4. Ляпина, Л.Е. Лекции о русской лирической поэзии: Классический период.- СПб., 2005.- 230 с. Занятие 14. Драма как род литературы (2 часа), с использованием метода активного обучения – дискуссия по вопросу: «Является ли драма самостоятельным родом литературы?». Занятие проходит в форме обсуждения проблемных вопросов относительно драматического рода. Цель: систематизировать знания о драме как литературном роде, основных жанрах драмы. Вопросы для обсуждения: 44 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 45 из 368 1. Конфликт в драме. Драматическое событие. 2. Основной текст в драме. Функции рамочного текста. 3. Жанры в драме. Методические рекомендации Изучая данную тему, необходимо одновременно постигать приёмы анализа драматического произведения. Для этого рекомендуется ориентироваться на образцы аналитического исследования, а также – применить полученные знания на собственной практике. Задания: 1) сделать реферат главы «Ремарки в тексте драмы. Функции ремарок в пьесе А.Вампилова «Утиная охота» из книги Н.А.Николиной «Филологический анализ текста». 2) сделать анализ рамочных компонентов в комедии Н.Гоголя «Ревизор». Литература: 1. Учебники по Теории литературы и Введению в литературоведение 2. Николина, Н.А. Филологический анализ текста.- М., 2008. – 272 с. 3. Романова, Г.И. Практика анализа литературного произведения (Русская классика).- М., 2005. – 256 с. 4. Тамарченко, Н.Д. Теория литературы. Т. 1, Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика : учебное пособие для студ. вузов по спец. "Филология": в 2-х т. / Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман ; под ред. Н.Д. Тамарченко. — 4-е изд., стер. — М.: Академия, 2010. — 512 c Занятия 15- 16. Анализ произведений различных жанров (2 часа), с использованием метода активного обучения – «Конференция учёных»: обсуждение представленных (в соответствии с заданием) аналитических наблюдений. Занятие проходит в форме обмена мнениями по изучаемым проблемам. 45 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 46 из 368 Цель: проверить на практике приобретённые знания и умения. Вопросы для обсуждения: 1. Анализ рассказа. 2. Анализ фрагмента эпического произведения. 3. Анализ лирического стихотворения. 4. Анализ фрагмента драматического произведения. Методические рекомендации При подготовке к занятию рекомендуется произвести аналитическое наблюдение над следующими произведениями: 1. «Вянет, пропадает» В.Шукшина; 2. «Пожар» В.Распутина (с точки зрения структуры повествования); 3. «Февраль» И.Северянина. Литература: 1 Учебники по Теории литературы и Введению в литературоведение 2. Николина, Н.А. Филологический анализ текста.- М., 2008. – 272 с. 3. Романова, Г.И. Практика анализа литературного произведения (Русская классика).- М., 2005. – 256 с. 4. Тамарченко, Н.Д. Теория литературы. Т. 1, Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика : учебное пособие для студ. вузов по спец. "Филология": в 2-х т. / Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман ; под ред. Н.Д. Тамарченко. — 4-е изд., стер. — М.: Академия, 2010. — 512 c 46 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 47 из 368 МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дальневосточный федеральный университет» (ДВФУ) ФИЛИАЛ ДВФУ В Г. УССУРИЙСКЕ МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ОРГАНИЗАЦИИ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ по дисциплине «Анализ литературного произведения» Направление подготовки 050100.68 Педагогическое образование Магистерская программа: Литературное образование Форма подготовки очная г. Уссурийск 2012 47 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 48 из 368 Виды самостоятельной работы: 1. Составить конспект лекции В.М.Жирмунского «Проблема жанра» (Жирмунский В.М. Введение в литературоведение: Курс лекций. Изд.2-е.М., 2004. 2. Составить таблицу «Литературоведческие школы ХIХ – ХХ веков». 3. Подобрать примеры стихотворных текстов, написанных: а) размерами силлабо-тоники, б) дольником, в) тактовиком г) акцентным стихом. 4. Составить проекты по изучаемому материалу. Темы проектов 1. Художественное произведение как целостное единство. 2. Аспекты композиции эпического произведения. 3. Аспекты композиции лирического произведения. 4. Виды стилистических фигур. 5. «Звуковой символизм» поэзии К. Бальмонта и И. Северянина. 6. Звуковой рисунок стихотворений Б.Пастернака «Сестра моя жизнь» и «Единственные дни». 7. «Живописные» и «музыкальные» эффекты в стихах Н.Гумилёва и М.Волошина. 8. Своеобразие композиции и стиля рассказа И.А. Бунина «Господин из Сан-Франциско» 9. Роль гиперболы и гротеска в «Сказках» М.Е. Салтыкова-Щедрина. 10. Роль гиперболы и гротеска в «Истории одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина. 48 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 49 из 368 11. Языковые средства, используемых Л.Н.Толстым в романе «Война и мир» при создании портретов Элен Безуховой, Марьи Болконской, Наташи Ростовой, Анны Карениной, Катюши Масловой. 12. Роль метафор при создании персонажей: А.С.Грибоедов (Молчалин, Репетилов, Скалозуб); Н.В.Гоголь (Держиморда, Собакевич); А.П.Чехов (Очумелов, Червяков); А.Н.Островский (Дикой, Кабанова). 13. Перерастание реального образа трамвая в символ человеческой жизни в стихотворении Н.Гумилёва «Заблудившийся трамвай». 14. Синтаксис ранних и поздних стихотворений Б.Пастернака Указания по написанию проектов Требования к содержанию и оформлению проекта Структура проекта: титульный лист, содержащий название университета, Школы, кафедры, по которой выполняется исследование, название темы, фамилию и имя автора, номер его курса, год написания работы. Там же указываются фамилия, имя и отчество научного руководителя; введение, в котором кратко обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи, возможен краткий обзор использованной литературы основная часть, в которой раскрывается сущность выбранной темы. Основная часть состоит из 2 – 3 глав (при необходимости могут быть выделены параграфы); заключение, в котором подводится итог всего изложенного в реферате, формулируются выводы, поставленными во введении; список литературы; 49 соотносящие с задачами, Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 50 из 368 приложение (если необходимо). Требования к оформлению проекта Текст набирается на компьютере на одной стороне листа белой бумаги формата А 4, размер шрифта – 14, шрифт Times New Roman. Межстрочный интервал – полуторный. В параметрах страницы устанавливаются поля: верхнее – 2,5 см, нижнее - 2,0 см, левое – 3,0 см, правое – 1,5 см. Абзацный отступ – 1, 25. Все главы должны быть озаглавлены и обозначены арабскими цифрами. В пределах каждой главы могут быть выделены параграфы, которые тоже озаглавливаются и нумеруются арабскими цифрами в пределах каждой главы. В конце номера параграфа должна быть точка. Например: 1.1. первый параграф первой главы. Заголовки глав, параграфов, пунктов печатаются симметрично тексту. Переносы слов в заголовках не допускаются. Точку в конце заголовка не ставят. Если заголовок состоит из двух предложений, их разделяют точкой. Подчеркивать заголовки не следует. Их выделяют более жирным шрифтом. До и после названий глав, параграфов пропускается одна строка. Список литературы должен быть пронумерован (нумерация сплошная от начала до конца), так как отсутствие нумерации лишает возможности применять отсылки от него к тексту. При отсылках к источнику, описание которого включено в список, в тексте работы после упоминания о нем указывается в квадратных скобках номер, под которым оно значится в списке, а после запятой номер страницы, откуда приводится цитата. Например: П.И. Пидкасистый рассматривает самостоятельную работу как «средство организации и выполнения учащимися определенной деятельности в соответствии с поставленной целью» [54, с. 43]. 50 Разработчик: Беляева Н.В. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Лист 51 из 368 В приведенном примере 54 – это номер книги, под которой она значится в списке литературы, а 43 – номер страницы, откуда взята цитата: 54. Пидкасистый, П.И. Самостоятельная деятельность учащихся (дидактический анализ процесса и структуры воспроизведения и творчества) / П.И. Пидкасистый. - М.: Педагогика, 1972. 184 с. Ссылки на несколько работ разных авторов или несколько работ одного автора даются в квадратных скобках с указанием номеров, отделенных точкой с запятой. Например: Следует указать, что в большей части учебников, школьных словарей и справочников [21; 32; 48; 50] отсутствует точность в употреблении терминов «категория» и «понятие» по отношению к конкретным явлениям. В данном примере в квадратных скобках перечислены номера источников, приведенных в списке литературы. Если текст цитируется не по первоисточнику, а по другому документу, то в начале ссылки приводят слова: «Цит. по:» (цитируется по), «Приводится по:», с указанием источника заимствования: [Цит. по: 48, с. 27]. В списке литературы указывается: 48. Флоренский, П.А. У водоразделов мысли: В 2 т. / П.А. Флоренский М.: Правда, 1990. Т. 2. 446 с. Критерии оценки проекта: актуальность проблемы и темы, новизна и самостоятельность в постановке проблемы и др.; степень раскрытия сущности проблемы; соблюдение требований к оформлению. 51 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины «Анализ литературного произведения» Идентификационный номер: Контрольный экземпляр находится на УМКД.12(24)-050100.68-М2.В.ОД.4кафедре русского языка, литературы и 2012 методики преподавания Разработчик: Беляева Н.В. Лист 52 из 368 Оценка «отлично»: аналитичность стиля и подхода, критичность представлений и интерпретаций; продуманный отбор данных и источников, квалифицированные ссылки на использованную литературу; всестороннее раскрытие поставленных целей и задач, полное соответствие теме; ясная постановка и успешное достижение целей; логическая связность и цельность работы, ясные и хорошо обоснованные выводы; работа написана грамотно. Оценка «хорошо»: стиль и подход – объяснительные, с элементами критической интерпретации; данные источники подобраны хорошо, факты используются правильно; цели и задачи вполне раскрыты, работа в основном соответствует теме; цели ясны, реалистичны и адекватны теме; работа достаточно связная и цельная, последовательно обосновывает предлагаемый вывод; текст написан грамотно. Оценка «удовлетворительно»: достаточное понимание материала; стиль скорее достаточна; описательный, видно чем стремление аналитический; автора к база целостности источников работы обоснованности выводов; случаи неадекватного использования редки. 52 и языка Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 53 из 368 МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дальневосточный федеральный университет» (ДВФУ) ФИЛИАЛ ДВФУ В Г. УССУРИЙСКЕ КОНТРОЛЬНО-ИЗМЕРИТЕЛЬНЫЕМ МАТЕРИАЛЫ по дисциплине «Анализ литературного произведения» Направление подготовки 050100.68 Педагогическое образование Магистерская программа: Литературное образование Форма подготовки очная г. Уссурийск 2012 53 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 54 из 368 Тесты 1.Что из перечисленного не относится к «законам» искусства? а) генерализация, б) условность, в) индивидуация, г) адресованность, д) целостность, е) правдоподобие. 2. Какая из функций литературы считается наиболее важной? а) языкотворческая, б) эстетическая, в) воспитательная. 3. В каком соотношении мыслятся понятия «анализ» и «интерпретация»? 2. С какими теоретическими разделами были связаны первые филологические работы на русском языке? а) стихосложение, б) язык художественного произведения, в) способы создания образа. 3. С именем какого учёного связано формирование мифологической школы в России? а) Ф.И.Буслаев, б) Н.И.Новиков, в) А.П.Сумароков. 4. Какой из методов предшествовал культурно-исторической школе в России? 54 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 55 из 368 а) сравнительный, б) биографический, в) психологический. 5. Каковы истоки социологического метода? 6. Какой из методов исследования литературы ХХ века считается одним из самых продуктивных? а) социологический, б) формальный, в) структурный. 7. Возникновение какого метода связано с переходом в ХХ веке от описательно-эмпирического к абстрактно- теоретическому уровню исследований? а) формального, б) структурного, в) метода литературной герменевтики. 8.Что из перечисленного не относится к так называемым точкам «функционального схождения значимости»? Жанр, внешняя композиция, субъектная организация, пространственновременная организация, интертекстуальные связи, лексический строй. 9.Как следует понимать «челночный» ( Л.Максимов) анализ? 10.Взаимодействие каких подходов предполагает филологический анализ: а) литературоведческого и лингвистического, б) психологического и социологического, в) лингвистического и психологического. 55 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 56 из 368 Вопросы к экзамену 1. Литературоведение как наука. 1. Исследовательские принципы анализа. 2. Формирование отечественного литературоведения в XVIII в. 3. Школы в литературоведении: мифологическая и культурно- историческая. 4. Сравнительно-историческое литературоведение. 5. Психологические подходы в изучении литературы. 6. Формальный метод в литературоведении. 7. Социологический метод и вульгарный социологизм. 8. Структурный метод и его возможности. 9. Филологический анализ текста: теоретическое обоснование. 10. Понятие комплексного анализа текста. 11. Способы выражения авторской позиции в тексте. 12. Понятие субъектных и внесубъектных форм выражения авторского сознания. 13. Исследование интертекстуальных связей литературного произведения. 14. Композиция лирического стихотворного произведения и её анализ. Примечание: второй вопрос экзаменационного билета – анализ предложенного текста. МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования 56 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 57 из 368 «Дальневосточный федеральный университет» (ДВФУ) ФИЛИАЛ ДВФУ В Г. УССУРИЙСКЕ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ по дисциплине «Анализ литературного произведения» Направление подготовки 050100.68 Педагогическое образование Магистерская программа: Литературное образование Форма подготовки очная г. Уссурийск 2012 Основная литература 4. Москвина, О.А. Литературное произведение: теория и практика анализа: учебное пособие для вузов по спец. 050301.65 - русский язык и литература / О.А. Москвина.— Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2010. — 152c 5. Тамарченко, Н.Д. Теория литературы. Т. 1, Теория художественного 57 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 58 из 368 дискурса. Теоретическая поэтика : учебное пособие для студ. вузов по спец. "Филология": в 2-х т. / Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман ; под ред. Н.Д. Тамарченко. — 4-е изд., стер. — М.: Академия, 2010. — 512 c. 6. Тюпа, В.И. Анализ художественного текста: учеб. пособие для вузов по направлению подготовки "Филология" / В.И. Тюпа .— 2-е изд., стер. — М.: Академия, 2008. — 336c Дополнительная литература 7. Академические школы в русском литературоведении / Отв. ред. П.А. Николаев.- М., 1976. – 516 с. 8. Винокур, Г.О. О языке художественной литературы./ Г.О. Винокур.М., 1991. – 446 с. 9. Возникновение русской науки о литературе. / Отв. ред. П.А. Николаев.- М., 1975. – 465 с. 10. Жирмунский, В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика./ В.М. Жирмунский. - Л., 1977. – 408 с. 11. Есин, А.Б. Принципы и приёмы анализа литературного произведения./ А.Б. Есин. - М., 1998. – 248 с. 12. Есин, А.Б. Литературоведение. Культурология./ А.Б. Есин. - М., 2002. – 352 с. 13. Лоскутникова, М.Б. Русское литературоведение XVIII – XIX веков: Истоки, развитие, формирование методологий./ М.Б. Лоскутникова - М., 2009.- 352 с. 14. Потебня, А.А. Теоретическая поэтика. 2-е изд., испр./ А.А. Потебня. - СПб., 2003. – 344 с. 15. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика./ Б.В. Томашевский. - М., 1996.- 335 с. 58 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 59 из 368 16. Тюпа, В.И. Анализ художественного текста.- 2-е изд., стер./ В.И. Тюпа. - М., 2008. – 336 с. 17. Фоменко, И.В. Практическая поэтика./ И.В. Фоменко. - М., 2006.191 с. 18. Храпченко, М.Б. Художественное творчество, действительность, человек./ М.Б. Храпченко. - М., 1978.- 365 с. 19. Эйхенбаум, Б.М. О прозе./ Б.М. Эйхенбаум. - М., 1969.- 503 с. 20. Прозоров, В.В., Елина, Е.Г. Введение в литературоведение: Учебное пособие.– М.: Флинта: Наука, 2012. – 224 с. 21. Муратова, Е.Ю. Смысл слова в системе поэтического языка ХХ века: Монография / Е.Ю. Муратова. - БГУ, 2008. - 207 с. 22. Тарасова, И.А. Поэтический идиостиль в когнитивном аспекте. – 2-е изд., перераб.– М.: Флинта: Наука, 2012. – 196 с. 23. Иванюк, Б.П. Поэтическая речь: Словарь терминов. – 3-е изд. – М.: Флинта: Наука, 2011. – 520 с. 24. Эсалнек, А. Я. Теория литературы: Учебное пособие / А.Я. Эсалнек. М.: Флинта: Наука, 2010. - 208 с. 25. Кайда Л.Г. Композиционная поэтика текста: Монография / Л.Г. Кайда. - М.: Флинта: Наука, 2011. - 408 с. 26. Теория литературы: История русского и зарубежного литературоведения: Хрестоматия / Сост. Н.П. Хрящева. - М.: Флинта: Наука, 2011. - 456 с. 27. Хализев, В.Е. Теория литературы.- М., 2002.- 438 с. 28. Хализев, В.Е. Ценностные ориентации изучения русской классики.М., 2005.- 432 с. 29. Маркович, В.М. К вопросу о различении понятий «классика» и «беллетристика» // Классика и современность.- М., 1991. – 432 с. 59 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 60 из 368 30. Гурвич, И. Беллетристика в русской литературе ХIХ в. – М., 1991. – 90 с. 31. Сырица, Г.С. Филологический анализ художественного текста. – М., 2005.- 408 с. 32. Романова Г.И. Практика анализа литературного произведения (Русская классика): Учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2005. – 256 с. Электронные образовательные ресурсы 1. http://e.lanbook.com/books/element.php?pl1_cid=25&pl1_id=1434 Балашова, Е.А. Анализ лирического стихотворения./ Е.А. Балашова. – М.: Флинта: Наука, 2011. – 192 с. 2. http://e.lanbook.com/books/element.php?pl1_cid=25&pl1_id=3343 Галкин, А.Б. Герои и сюжеты русской литературы: имена, образы, идеи: Учебное пособие.- 2-е изд., стер. / А.Б. Галкин. – М.: Флинта: Наука, 2012. – 598 с. 3. http://e.lanbook.com/books/element.php?pl1_cid=25&pl1_id=2615 Эсалнек, А.Я. Основы литературоведения: Анализ художественного произведения: Практикум. – 3-е изд./ А.Я. Эсалнек. – М.: Флинта: Наука, 2011. – 216 с. 4. http://e.lanbook.com/books/element.php?pl1_cid=25&pl1_id=1455 Минералова, И.Г. Анализ художественного произведения: стиль и внутренняя форма: Учебное пособие / И.Г. Минералова. - М.: Флинта: Наука, 2011. - 256 с. 5. http://e.lanbook.com/books/element.php?pl1_cid=25&pl1_id=1470 Гиршман, М.М. Литературное произведение. Теория художественной целостности./ М.М. Гиршман. - М., 2002. 60 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 61 из 368 МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дальневосточный федеральный университет» (ДВФУ) 61 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 62 из 368 ФИЛИАЛ ДВФУ В Г. УССУРИЙСКЕ ГЛОССАРИЙ по дисциплине «Анализ литературного произведения» Направление подготовки 050100.68 Педагогическое образование Магистерская программа: Литературное образование Форма подготовки очная г. Уссурийск 2012 Автор Автор – создатель литературно-художественного произведения. В теории литературы иногда его называют творческой индивидуальностью. Его присутствие в литературном тексте заметно в разной степени. Он или прямо выражает ту или иную идею произведения, говорит с читателем от собственного имени, или прячет свое «я» в сложной повествовательной 62 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 63 из 368 конструкции и как бы самоустраняется из произведения. Такая двойная структура авторского образа всегда объясняется общим замыслом писателя и стилем его произведения. Иногда в художественном произведении автор выступает в качестве вполне самостоятельного образа. Аллегория Это вид художественной образности, когда реальное явление заменяет абстрактное понятие. Многие аллегории созданы в античный период и возникли как средство эстетической выразительности, они относятся кметафоре. Источники аллегории – в национальных традициях народов и часто присутствуют на знаменах, эмблемах и других явлениях жизни, носящих устойчивый характер. Классический пример аллегории, зафиксированный теорией литературы – женщина с завязанными глазами и с весами в руках, богиня Фемида, аллегория правосудия. Герой Слово, которым в литературе обозначается и действительно героическая личность, и просто действующее лицо. Драма (как род литературы) Драма в родовой системе литературы занимает особое место. По существенному признаку – объективность изображения жизни – драма относится к эпическому роду. Однако вследствие особой специфичности своей структуры, выражающейся в «готовности» драмы превратиться в спектакль, то есть соединиться с музыкой, пантомимой, живописью, драма как бы получает «право» на самостоятельное родовое существование. Есть, впрочем, и лирическая драма (Метерлинк, Блок), предназначенная, как правило, для чтения одним человеком – автором или актером. По своему содержанию драма отражает наиболее психологическом отношении моменты жизни. Жанры эпические 63 острые в социальном и ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 64 из 368 Это произведения, относящиеся к эпическом роду с его обязательными сюжетами и объективными художественными характерами. Жанры эпического рода имеют большую и малую формы. Господствующее место среди больших форм занимает эпопея, характеризующаяся в содержательном отношении тем, что в ней всегда побеждает точка зрения большинства, выражающая общенациональную или историческую идею («Илиада» и «Одиссея» Гомера). Роман – это целостная художественная концепция человеческой личности в ее формировании, развитии и финальном завершении ее действий. Среди разновидностей такой жанровой формы можно отметить роман античный и ренессанса, социальнобытовой, политический, авантюрный, детективный и т.д. Повесть не отличается от романа, как иногда думают, объемом. Но в ней художник не увлекается всеми размышлениями, воспоминаниями, деталями анализа чувств героев, если они строго не подчинены основному действию произведения. В повести не ставится задачи глобального исторического характера, того, о котором сказано применительно к романическому герою: в ком «отразился век». Повесть по своим сюжетам и стилю отличается исключительным разнообразием. Малые жанры эпического рода следует считать рассказ и новеллу. В них обычно присутствуют один или два эпизода, лаконичный стиль повествования, один или два главных персонажа. Новелла отличается от рассказа лишь тем, что в ней всегда неожиданный финал, хотя в целом границы между этими двумя жанрами весьма условны. Жанры лиро-эпические Это произведения, соединяющие в себе лирическую и эпическую структуры, иногда в них трудно различить главенство какого-нибудь начала. В качестве примера можно привести поэму М.Лермонтова «Мцыри», где в 64 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 65 из 368 эпическом сюжете – история персонажа – присутствует лирический монолог этого же персонажа. Другим классическим примером может служить поэма А.Блока «Двенадцать», где есть классический сюжет – деэстетизированный «любовный треугольник»: Катька, Ванька, Петруха, который дан в сопровождении многочисленных лирических отступлений автора, где выражено его отношение к событиям революции. Жанры лирические Это разновидности произведений лирического рода, то есть такие, где господствует медитация (авторская или персонажа), где, как правило отсутствуют сюжеты и объективно охарактеризованные действующие лица. Жанры лирики возникли в античные времена. Вот некоторые примеры жанровых лирических произведений: гимн (хвалебная песнь), ода (прославление лица или события), эпитафия (надгробная надпись, иногда шуточная), эпиталама (стихи на бракосочетание), эпиграмма (сатира на человека), дифирамб (симпатия к одному лицу), послание (обращение к лицу в форме письма). Это деление сохранялось долго, но примерно в середине 19 века и позднее стали появляться лирические жанры большой формы, например, лирическая поэма (Уитмен «Листья травы», Блок «Соловьиный сад»). Они сменили короткую лирическую песню – элегию (Жуковский, Лермонтов, Беранже). Такие жанры роднятся с жанром баллады («Людмила» и «Светлана» В. Жуковского, «Рыцарь на час» Н. Некрасова). Некоторые лирические жанры вследствие их музыкального оформления называют романсами. Жанр Разновидность литературного рода, объединяющая группу произведений, близких по композиционно-стилистической структуре. Теория жанров наметилась еще в поэтике Аристотеля. Русская эстетика также сделала свой вклад в теоретическое определение жанра (В.Г. Белинский – 65 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 66 из 368 «Разделение поэзии на роды и виды»). Литература не существует вне жанров. Каждый литературный род имеет свою классификацию жанров. Например, жанры эпоса: эпопея, роман, роман-эпопея, повесть, новелла. Лирика: ода, элегия, эпитафия, мадригал и т.д. Драма: трагедия, трагикомедия, комедия, водевиль. В свою очередь, жанровые разновидности имеют свои подвиды. Так, роман может быть социальным, плутовским, сатирическим; повесть: политическая, этологическая (нравоописательная) и т.д. Лирическая проза, лирика в прозе В такой прозе всегда присутствуют элементы эпоса, то есть имеются объективные художественные характеры и сюжет. Лирической прозой является та, где выделяется субъективной интонацией тот или иной персонаж. Классическими примерами могут быть названы стихотворения в прозе И. Тургенева, «Дневные звезды» О. Берггольц, «Мой Дагестан» Р. Гамзатова. Лирика, лирическая поэзия Род литературы, в котором преобладает субъективный взгляд поэта на мир, а стилистической формой является медитация (размышление). Как правило, в лирике отсутствует сюжет. То, что называют лирическим сюжетом, это не обычный классический сюжет, зафиксированный в теории литературы, а отрезки, части той же субъективной мысли автора, в которых есть некая законченность. Мотив Постоянно повторяющийся в разных произведениях художественный сюжет. Он может содержаться во многих произведениях одного писателя или у нескольких писателей. Особенно распространен в фольклоре и в балладах (похищение девушки волшебным чудовищем), присутствует и в классической литературе: метель у А. Пушкина, приключения Дон Жуана, гамлетизм. 66 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 67 из 368 Ремарка Чаще всего распространена в драматургии и являет собой дополнительную краткую характеристику автором происходящего. Иногда ремарка представляет рекомендацию автора актерам в смысле их жестов, мимики, темпа речи и т.д. Речь художественная Использование автором средств языка в художественно-эстетических целях. Иногда эти средства совпадают с обычной речью и в этом качестве повторяются в литературном тексте, иногда выступают продуктом художественного вымысла. Художественная речь – средство изображения внеязыковой действительности или средство передачи языкового творчества человека. М.Горький называл художественную речь «первоэлементом» литературы. Характер Художественный характер – один из главных элементов эпического произведения, он определяет развитие сюжета, тему, в нем сосредоточена основная проблематика произведения. Иногда подразумевают просто действующее лицо или персонаж, но на самом деле характер, и об этом говорит сам термин, это нечто сосредотачивающее в себе психологическое содержание текста. Эпос Один из трех родов – наряду с лирикой и драмой – литературы. Такой тип повествования, в котором присутствуют объективные характеры, описания, сюжеты. Это описательно-диалого-повествовательная структура. В переводе с греческого эпос означает повествование. Авторская оценка описанного выражается чаще всего через предметную детализацию: портретные детали, детали бытовой обстановки, детали действия. Редко, но встречается и прямая авторская оценка происходящего. Эпос – это 67 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 68 из 368 изобразительный принцип, заключающийся в художественной типизации социального бытия и на этой основе также и социально-психологического сознания человека. Источники глоссария: 1. http://www.gramma.ru/LIT/?id=3.0 терминов. Автор-составитель С.П. Словарь литературоведческих Белокурова, 2005 г. Электронная версия. 2. http://nature.web.ru/litera/foreword.html П.А. Николаев. Словарь по литературоведению. 3. Поэтика. Словарь актуальных терминов. / Гл. науч. ред. Н.Д. Тамарченко. - М.: Издательство Кулагиной, Интрада, 2008. – 360 с. 68 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 69 из 368 МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дальневосточный федеральный университет» (ДВФУ) ФИЛИАЛ ДВФУ В Г. УССУРИЙСКЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ по дисциплине «Анализ литературного произведения» Направление подготовки 050100.68 Педагогическое образование Магистерская программа: Литературное образование Форма подготовки очная г. Уссурийск 2012 69 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 70 из 368 В дополнительные материалы включено учебное пособие автораразработчика курса О.А. Москвиной «Литературное произведение: теория и практика анализа», а также фрагменты из работы Ю.М. Лотмана «Анализ поэтического текста». О.А. Москвина Литературное произведение: теория и практика анализа: учебное пособие. – Уссурийск: изд-во УГПИ, 2010. ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ ............................................................................................................ 72 Раздел I. ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ: ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ................................................................................................ 75 Глава1. Пути осмысления методологических подходов ............................... 75 Глава 2. Принципы изучения художественного текста. .............................. 112 Раздел II. ОПЫТЫ АНАЛИЗА И ИНТЕРПРЕТАЦИИ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ ............................................................................................... 147 Глава 1. Анализ «высказывания» лирического субъекта. ........................... 147 Композиционно-речевое единство в стихотворениях Н. Рубцова«Вечерние стихи», «Поэзия» ......................................................... 147 Глава 2. Анализ стиховой композиции.......................................................... 168 Роль определителей стиха в произведениях Н. Рубцова«Осенние этюды», «Журавли». .................................................................................................... 168 Соотношение слова и ритма: А. Пушкин «Медный всадник», «Езерский», «Полтава». .................................................................................................... 188 Глава 3. Наблюдения над «факторами» жанра. ............................................ 206 Элегия в творчестве Н. Рубцова. ............................................................... 206 Сопоставительный анализ элегий А. Пушкина и Н. Рубцова.................. 216 Глава 4. Интертекстуальное изучение произведений. ................................. 226 Близость хронотопов в повестях В. Белова «Плотницкие рассказы» и В. Крупина «Прощай, Россия, встретимся в раю». ...................................... 226 Диалог поэтов: А. Пушкин – Б. Ахмадулина.............................................. 241 Глава 5. Осмысление функции мотива. ......................................................... 251 Мотив утешительства в рассказе В. Шукшина «Ночью в бойлерной». ........................................................................................................................ 251 70 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 71 из 368 Мотив несостоявшейся судьбы в рассказе В. Шукшина......................... 262 «Страдания молодого Ваганова». .............................................................. 262 Мотив дороги в произведениях русской литературы. ............................. 268 ЗАКЛЮЧЕНИЕ ................................................................................................... 276 Ю.М. Лотман. Анализ поэтического текста (фрагменты) ....................... 277 Ритм как структурная основа стиха .................................................................. 277 Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб, 1996. Электронная версия подготовлена А.В. Волковой www.slovesnik.ru............................................ 277 Ритм и метр ....................................................................................................... 280 Проблема рифмы ............................................................................................. 298 Повторы на фонемном уровне ........................................................................ 305 Стих как единство ............................................................................................ 318 Строфа как единство ....................................................................................... 325 Проблема поэтического сюжета..................................................................... 339 "Чужое слово" в поэтическом тексте ............................................................. 345 Текст как целое. ............................................................................................... 358 Композиция стихотворения ............................................................................ 358 71 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 72 из 368 ВВЕДЕНИЕ Изучение литературного произведения (его анализ) является важным аспектом филологического образования. Несмотря на множество интересных работ, в которых определяются принципы и приемы анализа художественного произведения, сложности существуют и схематичный подход на практике преодолевается не всегда. Неисчерпаемость художественных произведений заложена в самом образе – способе отражения жизни в искусстве. В процессе функционирования литературного текста происходит то, что можно назвать «погружением» его в контекст других произведений. Следовательно, постижение «единства, целостности и диалогичности» художественного высказывания требует хорошей историко-литературной и теоретической подготовки, серьезного отношения к писательскому слову. Осмысление используемых литературных приемов, способов выражения авторского сознания предполагает уточнение многих понятий и терминов, применяемых в аналитической практике. Справедливо утверждает исследователь И. Фоменко, что «за каждым термином стоит определенная методология, особое представление о литературе… Если вместо слова «текст» некто говорит о «высказывании», значит, он исходит из представлений о литературе как о дискурсивной практике и его интересует прежде всего сам процесс «говорения», развертывание высказывания. За термином «эстетический объект» стоит отношение к литературе как к сфере прекрасного. «Внеметодологического» термина не может быть по определению» (Фоменко И.В. Практическая поэтика. М., 2006. С.70). Соглашаясь с этим мнением, считаем важным отчетливо обозначить методологическую позицию, взятую за исходную в предлагаемых размышлениях над художественными произведениями. Мы стремимся к 72 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 73 из 368 наиболее адекватному прочтению их, разделяя при этом точку зрения литературоведа В.И. Тюпы, что «в науке об искусстве имеет место принципиальная незавершимость изучения произведений: никакой самый блестящий анализ художественного шедевра не способен стать основанием для последнего, завершающего слова о нем» (Тюпа В.И. Анализ художественного текста. М., 2008. С. 13). Поиски методологически обоснованных подходов к анализу и интерпретации художественного текста приводят к теории Г.Н. Поспелова о «целостно-системном понимании литературных произведений». Речь идет о системе, характеризующейся «высоким уровнем творческого совершенства». В таком подходе залог изучения художественного произведения в единстве формы и содержания. Известно, что в теоретических работах последних лет эти категории не рассматриваются отдельно. Однако практика исследований показывает, с каким трудом содержательного преодолевается или тенденция формального приоритетного аспектов. Это толкования приводит к одностороннему пониманию как отдельного художественного текста, так и творчества в целом. Преодолению этого заблуждения должно способствовать углубленное постижение специфики искусства, образного воплощения действительности. Важно понимать, что образ является местом «сцепления» формы и содержания, ибо он есть не что иное, как «форма выражения содержания» (В.А. Скиба, Л.В. Чернец). В предложенном учебном пособии наблюдения над художественными приемами, их функциями в тексте осуществляются на различном литературном материале, в основу аналитического рассмотрения которого положен тезис о том, что содержание художественного произведения не может осуществиться, если автором не будет найдена адекватная форма выражения. 73 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 74 из 368 Эта мысль служит руководством во время анализа словесного текста и гарантирует от схематического подхода к нему, от стремления разъединить предмет изображения и так называемые художественные особенности. Мир, созданный писателем в произведении, неисчерпаем, чрезвычайно интересен и, при самом пристальном изучении, остающийся загадочным. Это определяет многообразие исследовательских подходов, неожиданность открытий и бесконечность поисков. Данное учебное пособие стремится к рассмотрению различных – как субъектных, так и внесубъектных – форм выражения авторской позиции. Издание состоит из двух разделов, содержащих собственно теоретический и практический материал, художественных в приемов котором – осмысляется композиционных, функциональность речевых, жанровых. Намерение исследовать литературное произведение во взаимодействии с другими – близкими или далекими в историко-литературном аспекте – также выдвигается в данной работе. Автор надеется, что учебное пособие окажет помощь в подготовке будущего учителя, в работе аспирантов и магистрантов. 74 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 75 из 368 Раздел I. ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ: ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ Глава1. Пути осмысления методологических подходов Наука о литературе ведет свою историю с XIX века, хота осмысление специфики словесного творчества началось еще в античные времена. Историко-теоретический материал с той или иной степенью развёрнутости предлагается в учебных пособиях («Теория литературы» Г.Н. Поспелова, «Основы литературоведения» под ред. В.П. Мещерякова, «Теория литературы» И.Ф. Волкова), академических трудах («Академические школы в русском литературоведении», «Возникновение русской науки о литературе» - обе книги под ред. П.А. Николаева); более современных обобщениях («Методы изучения литературы. Системный подход» авторов В.Г. Зинченко, В.Г. Зусмана, З.И. Кирнозе; «Практика анализа литературного произведения (Русская классика)» Г.И. Романовой и др). Освоение методов изучения литературы, складывающихся на разных этапах развития литературоведения, необходимо для формирования научного подхода к художественному явлению, для постижения его во всей специфике. Говоря о стиле научного мышления, подчеркивая его зависимость от опыта и одаренности исследователя, В.Г. Зинченко, В.Г. Зусман, З.И. Кирнозе утверждают, что «современность стиля полностью зависит от степени осведомлённости литературоведа в истории науки, которой он занимается» [1, 4]. Пробуждая «интерес к системному подходу» [1, 5] изучения литературы на новом этапе, нельзя, на наш взгляд, обойти вниманием так называемые «старые» учебники и 75 статьи, в которых история Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания литературоведческой науки излагалась в свете Лист 76 из 368 преодолённой ныне идеологии, поскольку это тоже этап литературоведения, подлежащий осмыслению. Разделённые по известным причинам в идеологическом и социальноисторическом отношениях 80-е и 90-е годы ХХ века тем не менее неразрывны по естественному ходу развития событий, в том числе собственно литературных и теоретико-литературных. В трудах ученых советского периода (времени господства марксистско-ленинской идеологии) далеко не все следует считать ошибочным в подходе как к оценкам теорий и методов XIX-XX веков, так и к изучению творчества писателей, специфики художественных произведений и литературного процесса. Разумеется, нельзя забывать о проявившейся в указанное время тенденции к отождествлению «методологии» и «идеологии» и, как следствие, сомнении в необходимости первой. Так, исследователь А.С. Бушмин в своей книге «Наука о литературе: Проблемы. Суждения. Споры» (1980) задавался вопросом: «Методология литературоведения… Возможна ли она? Правомерно ли вообще говорить о методологии той или иной частной науки?» [2, 12]. Однако данная работа ценна тем, что отражала состояние некоего если и не кризиса методологии советского литературоведения, то вполне обоснованных опасений в правильности пути его развития. Иначе не возникали бы подобные суждения: «Знание общих принципов марксистской методологии не дает нам права чувствовать себя свободными от дальнейшей разработки их применения к специфической области литературоведения» [2, 16]. Автор настаивает на необходимости разрабатывать частнонаучные методологии, определяет различие между функциями теории литературы и теории, или методологии литературоведения. Пользуясь сегодняшним опытом, мы легко можем понять причины озабоченности А.С. Бушмина по поводу того, что «в течение довольно 76 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. длительного периода… вопросы методологии Лист 77 из 368 литературоведения не являлись объектом специального интереса научных коллективов» [8]. Сетования вполне методологической обоснованны. совершенно Однако не некий означал застой того же в области самого в литературоведении вообще. Объектом исследования все более и более становился сам художественный текст. Достижения в осмыслении литературных явлений несомненны и в тот период, когда считалось нужным напомнить ученым-литературоведам о необходимости «усвоения научных принципов классиков марксизма-ленинизма», поскольку это «основа и исходный пункт работы литературоведов над своей методологией» [2, 160]. Высказанные в работе А.С. Бушмина суждения знаменуют весьма непростой процесс развития теоретических взглядов, учет, как говорит автор, «частных достижений», к которым следует относиться с надлежащим вниманием» [2, 32]. В самом деле: называя «односторонними» те теории, которые возникли в истории эстетический, литературоведческой формальный, науки (например, биографический, филологический, историко-культурный, социологический, сравнительно-исторический, психологический методы), подчеркивая значение социально-исторического подхода к литературному произведению (как определяющему), А.С. Бушмин не может не учитывать важности и значения всех теорий для исследования художественного текста. Так, он говорит о достижениях «мастеров литературоведческого портрета писателя в жанре Сент-Бёва» [2, 20], необходимости психологического подхода и т.д. В целом нельзя не согласиться с ученым в том, что «методология призвана искать пути и способы повышения объективности и точности литературоведческих исследований…», что «…научная методология совершенствуется прежде всего непосредственно в процессе конкретного 77 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. исследования…» [2, 33]. Бесспорно также и Лист 78 из 368 рассуждение автора относительно теории литературы, которая достигает успешных результатов тогда, когда сообразуется с «законами и категориями художественного творчества». Что же касается понимания А.С. Бушминым задачи методологии литературоведения, то и оно актуально. Ведь, по мнению ученого, эта наука, художественного «руководствуясь творчества… законами определяет принципы и категориями их научного исследования в конкретном историко-литературном процессе» [2, 17]. Итак, ответ на вопрос: нужна ли (возможна ли) методология литературоведения – ясен. Не только теоретические посылки различных школ, но и аналитические исследования убеждают нас в том, что необходима выработка правильной «методологической установки» (А.Б. Есин). В 70-е - 80-е годы ХХ века проявился особый интерес к методологическим проблемам науки о литературе. Значимыми на этом этапе явились вышедшие в 1975 году монографии: «Возникновение русской науки о литературе» и «Академические школы в русском литературоведении». Состав реакционной коллегии один и тот же: Н.Ф. Бельчиков, А.Л. Гришунин, К.Н. Ломунов, П.А. Николаев (отв. ред.), Л.И. Тимофеев, В.Р. Щербина. Нет сомнения, что авторы этих книг (а среди них – Ю.В. Манн, Б.П. Гончаров, К.В. Пигарев, И.Е. Усок, А.И. Баландин, И.К. Горский, С.Е. Шаталов, И.В. Осьмаков, А.П. Чудаков, У.А. Гуральник, А.С. Курилов, а также П.А. Николаев, А.Л. Гришунин) стремились преодолеть ограниченность появившихся в начале ХХ века обзоров, глубоко осмыслить вклад академических школ. Эти намерения вызваны объективными причинами: «общим подъемом уровня литературоведческих исследований в последние годы… активной разработкой теоретико-литературных проблем в их разных аспектах, в том числе историческом» [3, 7]. 78 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 79 из 368 Неугасанием интереса к проблемам методологии и потребностью обобщения опыта вызвано, на наш взгляд, и появление в 1980 году труда авторов П.А. Николаева, А.С. Курилова и А.Л. Гришунина «История русского литературоведения». Здесь проводится мысль об «активном стремлении к самосознанию», характерном «для современного советского литературоведения» [4, 3]. Кроме того, указано на необходимость «систематизации теоретических рекомендаций, историко-литературных выводов и наблюдений, содержащихся в трудах ученых так называемых академических школ» [4, 3]. Позволим себе предположить, что в этот период, возможно, особенно назрела необходимость в поисках опоры – не идеологической, не чисто философской. Ощущение того, что от исследователей художественное произведение ускользает как эстетический объект, обострилось. Причины, возможно, усматриваются в том, что социально-исторический подход в оценке литературных явлений стал иметь все более довлеющее значение, несмотря на то, что социологическая школа (направление) давно перестала «официально» существовать и определять принципы изучения художественного произведения. По-нашему мнению, актуализации социологического аспекта способствовало желание соблюсти некоторые установившиеся (и казалось, незыблемо) рамки господствовавшего в советской литературе метода социалистического реализма. Ведь именно в 70-е – 80-е годы в литературной (а не в литературоведческой) практике заметно стало несоответствие: советская литература не была равна литературе социалистического реализма. Разумеется, это равенство не соблюдалось и прежде, однако напоминание литературе (одной из форм общественного сознания) о ее основных функциях, видимо, создавало хотя бы иллюзию ненарушимости позиций. Не ставя перед собой задачи подробного изложения названных источников, укажем лишь на основные аспекты изучения, сразу же отметив 79 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 80 из 368 глубину и обширность предлагаемого в этих работах материала. Так, в книге «Возникновение русской науки о литературе» теоретическая мысль исследуется от самих ее истоков до того момента, когда, по мнению авторов, «заканчивается период формирования русского литературоведения (это 30-е – 40-е годы XIX века) и начинается его подлинная история» [3, 18]. Возникновению русского литературоведения уделено основное внимание. Здесь и «методологические искания русской критики», и разработка «специальной концепции истории развития русской литературы», и «теория литературного направления», и утверждение «господствующей роли концепции историзма…». Кроме того, демонстрируется правильный подход к исследованию: умение видеть значимость различных точек зрения, положительное начало противоречивых подчас тенденций. Например, говоря о «неоднородности по своему составу и конкретным методам» культурно-исторической школы, авторы указывают, что «ее представители обосновали самостоятельность истории литературы как науки… учли достижения прежних русских литературно-эстетических течений, утвердив и для нас необходимость восприятия научных традиций. На иной методологической основе, чем в русской классической критике, были осуществлены в культурно- исторической школе и принцип универсального подхода к литературным явлениям, и концепция историзма» [3, 454]. Обращает на себя внимание и намерение ученых проследить в русском литературоведении «формирование единой системы исследования» (глава III «Русское литературоведение во второй четверти XIX века», раздел «Синтез эстетического и исторического принципов изучения литературы. В.Г. Белинский»). Ясно, что «проблема преодоления односторонности» интересует авторов в ее более общем, глобальном значении, чем только временное препятствие для развития литературной науки в XIX веке. 80 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 81 из 368 Итак, обращение к данному весьма ценному источнику необходимо для основательного знакомства с теоретико-литературными фактами, возникающими в результате историко-литературного развития, начиная с ХXI веков (когда появляются в России первые суждения о литературе), до середины XIX века. В освоении теорий и литературоведческих направлений неоценимую помощь оказывают также и упомянутые ранее книги: «Академические школы в русском литературоведении» и «История русского литературоведения». Первая из названных сохраняет преемственность с рассмотренным выше академическим сборником. Так, освещая тему «Культурно-историческая школа», А.Л. Гришунин подчеркивает влияние на нее идей В.Г. Белинского, который «гармонически сочетал исторический принцип в изучении литературы с принципом эстетическим» [5, 168]. Теоретические учения освещаются многосторонне, с учетом зарождающихся внутри них тенденций. Например, «психологическая» теория акад. Д.Н. Овсянико-Куликовского» [5, 186] рассматривается как «еще одно отпочкование культурно-исторической школы» (там же). Такой подход учит видению перспективных начал, умению дать объективную оценку явлению. Труд авторского коллектива содержит целостное представление и о мифологической школе, сравнительно-историческом литературоведении и психологическом направлении в науке о литературе; определяет значимость вклада литературной критики «в теорию литературы, в разработку методологических принципов подхода к изучению мировоззрения писателя, художественных методов, основных категорий содержания и формы литературы» [5, 400]. Специальная глава отведена русскому стиховедению, которое во второй половине XIX века развивало идеи интонационно-синтаксического изучения стиха, исследования звуковой формы слова. Мы считаем важным 81 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 82 из 368 обратить на это внимание, потому что при дальнейшем изучении специфики анализа лирического стихотворного произведения должны будем обращаться к работам стиховедов ХХ века: М.Л. Гаспарова, В.Е. Холшевникова, А.А. Илюшина, О.И. Федотова и др., отмечать традиции и новаторство их исследовательских приемов. Автор шестой главы рассматриваемого труда Б.П. Гончаров отмечает «важный общеметодологический момент, который стиховедение вносило в науку о литературе в целом, а именно – контекстуальный анализ… в противовес музыкально-тактовому, абстрактноритмическому подходу к стиху…» [5, 500]. Сказанным не исчерпывается значение данной работы. Из книги можно взять необходимейшие сведения о деятельности таких ученых, как Ф.И. Буслаев, А.Н. Пыпин, А.Н. Потебня, Александр Николаевич и Алексей Николаевич Веселовские и др. В целом труд всесторонне представляет развитие литературоведческой науки, отмечая заслугу академических школ в том, что они «особенно в период своего расцвета (в последние десятилетия XIX века) защищали своими историко-литературными идеями реалистическое направление» [5, 501]. Оценивая фактологическую полноту, теоретическую глубину и направленность содержания указанных книг, необходимо учитывать исторический аспект. В 60-е – 80-е годы ХХ века значение различных литературоведческих теорий прошлого освещалось с позиций марксизмаленинизма. Именно он, по словам авторов данных источников, «стал прочным методологическим фундаментом литературоведческой науки» [5, 508]. В эти годы, как мы уже говорили, и возродился интерес к освещению методологических проблем литературоведческой науки. Возможно, осознавалась неперспективность прежних принципов, однако немыслимо было отказаться от марксистского литературоведения. Ощущалась явная недооценка так называемых «старых 82 школ, воспринимаемых с ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 83 из 368 идеологических позиций» как «буржуазные концепции», как «искажение и упрощение марксистской методологии» и т.д. В результате естественно возникает то, о чем и говорит А.С. Бушмин: «В поле зрения входит все больше фактов, а обобщение накоплений запаздывает, теоретическое закрепление занимаемых позиций отстаёт… перевес научно-собирательской работы, преобладание эмпирического литературоведения, недостаточная забота о синтезе в литературоведческих исследованиях – все это вызывает справедливое чувство неудовлетворенности и у нас, литературоведов, и у наших читателей» [2, 9]. Именно поэтому, не отказываясь от марксистско-ленинской науки, автор провозглашает необходимость «частнонаучных методологий», в том числе и для литературоведения. Очевидно, что к тому времени назрела потребность в смене «незыблемого» фундамента, поскольку многое уже нельзя было объяснить только как «возможность частных достижений» при «ошибочной методологической позиции» [2, 32]. Фактом истории литературоведения стал и тот этап методологических разработок, который так и именовался в свое время – «Марксистсколенинское литературоведение». Например, одна из глав книги П.А. Николаева, А.С. литературоведения» Курилова и А.Л. рассматривает Гришунина «История «методологические и русского теоретико- литературные принципы Г.В. Плеханова», «вклад марксистской критики в науку о литературе» и выделяет «ленинский этап в истории русской литературной науки» [4, 311]. Для комплексного изучения теоретиколитературных концепций важен и этот материал, представляющий один из моментов методологических поисков, свидетельствующий о просчетах и достижениях, в той или иной мере осознанных последователями. 83 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 84 из 368 В этой книге хронологически даны все наиболее заметные и значимые явления литературоведческой науки в России; рассмотрены моменты зарождения, формирования «принципа историзма», который авторы считают «самым ценным в отечественном литературоведении прошлого» [4, 340]. Здесь проявил себя характерный для советского литературоведения взгляд на историю науки как путь обретения единственного верного подхода, безошибочной теории, как путь преодоления заблуждений. К такому выводу приводит нас сделанное авторами заключение: «Рассмотренный исторический опыт нашей отечественной науки о литературе современен и в том смысле, что он предостерегает от разных методологических крайностей: как от прямолинейного сопоставления гражданской истории с художественной литературой, так и от самодовлеющего анализа так называемых «внутренних» свойств художественного отражения» [4, 340]. Трудно согласиться с тем, что с обретением передовой методологии, на основе марксизма-ленинизма, литературоведение оказалось защищенным от просчетов, достигло «высшего этапа» в развитии мировой литературной науки» [4, 340]. Тем не представленного менее в не данной стоит отрицать книге теоретической материала, важности ценности сделанных сопоставлений и обобщений. Наши суждения о путях осмысления методологических проблем не должны сводиться к поиску и установлению единственно верного научного исследования, безупречного источника истины. (Это было бы сходно с тем, что некогда выдвигалось в качестве идеальной основы – марксистско-ленинского учения). В осмыслении методологических проблем нельзя обойти работы Г.Н. Поспелова, например, учебник «Теория литературы» (1978). Традиция рассматривать историю литературоведческой науки как путь к овладению передовым учением ХХ века отчасти проявила себя и в данном труде. 84 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 85 из 368 Введение к этой книге, озаглавленное «Историческое развитие теории литературы», содержит, во-первых, обобщение фактов раннего проявления интереса человечества к специфике литературного творчества; во-вторых – характеристику «прогрессивных методологических тенденций в литературоведении буржуазного общества» и, в-третьих – представление «конкретно-исторической методологии», которая основывалась на «глубокой и целостной философско-исторической концепции» [6, 37]. При рассмотрении этого этапа указывается на значение социально-политических, экономических и философских работ Маркса, Энгельса, а позднее – Ленина; утверждается, что «общая философия диалектического и исторического материализма становилась очень продуктивным основанием для частных методологий всех общественных наук, в том числе литературоведения» (там же). Говоря о значении новой методологии, Г.Н. Поспелов называет в качестве одной из ошибочных тенденций «упрощение» и «догматизацию» ее принципов. Констатация отрицательных факторов, а также четко выраженная мысль о необходимости восприятия и сохранения положительного опыта различных литературоведческих школ производит благоприятное впечатление и рождает доверие к стремлению ученого объективно оценить теории, избегая крайностей. Так, например, утверждая, что «теоретическая концепция формалистов не может быть признана убедительной ни в целом, ни в своих частях» [6, 33], Г.Н. Поспелов отмечает, какой вклад внесли формалисты в науку. «Их работы, - пишет он, - пример тщательного, детального изучения стилистики и композиции литературных произведений, создания системы соответствующих понятий. Наблюдения формалистов над мелодикой и ритмом поэтической речи, различение ими сюжета и фабулы в эпических произведениях сохраняют свое научное значение» [6, 34]. 85 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 86 из 368 В духе передовой для советской поры методологии ученый осознает важность и приоритет социально-исторического подхода, но ни в коей мере не реставрирует социологизм как литературоведческую теорию. И потому когда Г.Н. Поспелов оценивает значение структурализма, то избегает стереотипного обвинения его представителей в игнорировании содержательного аспекта произведений; отмечает, что их интересовала специфика словесного искусства. Другое дело, что структуралисты рассматривали ее «вне истории» [6, 36]. По мнению исследователя, «сама природа словесного искусства» выводила «за пределы собственно текстовых уровней… собственно формальных категорий» [6, 36]. Завершая свой экскурс в историю развития теории литературы достижениями конкретно-исторической методологии в ХХ веке, Г.Н. Поспелов намечает перспективы научных изысканий в самом сущностном моменте. «Её (современной теории литературы – О.М.) основными теоретическими проблемами остаются специфика художественной литературы и закономерности ее исторического развития. От разработки этих взаимосвязанных проблем зависит разрешение всех других проблем теории литературы» [6, 38]. Не случайно, как сказано в работе, именно проблема специфики искусства вызывает особое внимание литературоведов с середины 1950-х годов. По мнению ученого, оправданным стало влияние структуралистских принципов изучения художественных текстов. Бесспорно, Г.Н. Поспелов ищет наиболее верный подход к изучению литературных явлений, свободный от влияния чисто внешних факторов. Можно отметить поучительность самой методики изучения истории литературоведения в трудах исследователя, который сохраняет верность утверждению общественной природы искусства, считая, что это является основополагающим для определения литературоведческих школ и направлений. 86 сущности и значимости Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 87 из 368 Еще в 1965 году в своей книге «Эстетическое и художественное» Г.Н. Поспелов отмечал, что «искусство есть прежде всего познание социальной характерности человеческой жизни» [7, 221], что «социальная характерность жизни в ее индивидуальном облике» воспроизводится с помощью художественного образа [7, 298]. Следовательно, предметом внимания автора художественного произведения становятся не сами явления действительности, непосредственно отражаемые в произведении, а способ постижения их сущности, способ их типизации. Этому и служит «художественный образ – сложное явление формы» [7, 298]. Работы Г.Н. Поспелова интересны не только в отношении ценности авторских суждений о различных методологических теориях, но и как собственное его обоснование принципов изучения литературы. Труды этого ученого знаменуют собой важную веху в развитии теории литературы, которая должна была уйти от идеологического и социологического влияния и сосредоточиться на более важном предмете – способе отражения действительности в искусстве. Поспеловская теория целиком выстраивается на этой идее и поэтому не может быть не осознана нами как вклад в методологию литературоведения. В рассматриваемом труде «Эстетическое и художественное» автор выдвигает в качестве приоритетного отношение к художественному произведению как к эстетическому объекту. Объяснение понятия «образ», осмысление того, что такое «художественность», необходимо ученому для правильной акцентации суждений об искусстве (в том числе – словесном). Особое место занимает в книге история появления некоторых теорий искусства. Например, речь идет о смене в советском искусствознании «теории образной специфики искусства» «теорией эстетической сущности искусства». Автор справедливо полагает, что упрощенное понимание образа приводило к ошибкам и недоверию к первой из названных теорий. Кроме 87 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 88 из 368 того, «образность … произведений, хотя именно она и считалась специфической особенностью искусства, не становилась при этом предметом тщательного и систематического изучения, так как ее конкретные свойства было невозможно связать с абстрактно понятым содержанием» [7, 21]. На наш взгляд, в этой работе ценно внимание исследователя к художественному произведению как эстетическому объекту, формулирование специфических особенностей художественного образа, недопущение взгляда на произведение искусства как иллюстрацию социально-исторических явлений. Должного понимания заслуживает такая установка: «…эстетическое … не возникает и не существует в произведениях искусства вне связей с правдивой идеологической направленностью их содержания и с познавательной его объективностью. Оно, наоборот, всегда только порождается ими при наличии высокого совершенства художественного исполнения» [7, 69]. Надо отметить, что в своей книге «Теория литературы» Г.Н. Поспелов находит оптимальное соотношение категорий содержания и формы. Принципиально важные в методологическом отношении вопросы поднимает автор в более поздней своей работе «Вопросы методологии и поэтики» (1983 г.). Здесь называются три основные направления, по которым развивается наука о литературе. «Методологические позиции одного из них можно назвать конкретно-историческими <…>. Методология другого литературоведческого направления, резко противостоящего первому, является структуралистской <…>. Представители третьего направления в современном советском литературоведении занимают методологические позиции, во многом похожие на те, которые в свое время разрабатывались представителями «культурно-исторической школы» <…>. Тенденции этой новой культурно-исторической методологии особенно сильно проявляются в последние два десятилетия» [8, 3-4]. 88 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 89 из 368 Уместно сделать добавление по поводу первых двух направлений. Так, по мнению автора, сторонники конкретно-исторической методологии считают художественную литературу «одной из разновидностей общественного сознания» и полагают, что специфику искусства следует искать не только в его образной форме, но прежде всего в его художественно-идейном содержании» [8, 3]. Отмечается, что эстетическая ценность литературного произведения всецело признается и сторонниками структуралистской методологии. Как уже говорилось, именно в 80-е годы ХХ века все ощутимее была необходимость теоретико-литературных обобщений, методологических литературоведческих разработок, уточнений определяющих для этой науки понятий. Появление в эти годы работы Г.Н. Поспелова весьма актуально; своевременна постановка им вопроса о том, какое из названных направлений наиболее научно обоснованно и «есть ли в самом деле какие-то объективные критерии научности?» [8, 4]. Подчеркивая серьезность обоснований, ученый определяет три аксиомы науки о литературе и формирует основной критерий научности: «…чем в большей мере принципы и приемы исследования, применяемые той или иной наукой, соответствуют природе предмета этой науки, чем сильнее они опираются на объективные существенные и специфические особенности жизни и развития ее предмета, тем бо́льшей степенью научности могут обладать ее исследования» [8, 5]. Таким образом, можно сделать вывод о том, что в поисках наиболее правильных подходов к изучению литературных явлений отнюдь не отвергались, а напротив, учитывались перспективные моменты различных теорий. Важно было во времена идеологических (да и политических) приоритетов не свести сущность произведения искусства к «содержательной» стороне, не исключить роли авторского начала, не 89 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 90 из 368 исказить само понятие художественности. Не случайно, на наш взгляд, второй раздел рассматриваемой книги посвящен именно поэтике, и разговор начинается с целостно-системного понимания литературных произведений» [8, 138]. Рассуждения Г.Н. Поспелова в этой части работы еще раз подтверждают следующее наблюдение: господство так называемой старой методологии не помешало возникновению научно обоснованного подхода к исследованию художественного текста. Автор пишет: «Произведение, рассматриваемое не целостно, а односторонне, частично, не обнаружит тем самым своей системности – закономерного единства всех своих сторон, частей, элементов. При бессистемном рассмотрении произведения его целостность всегда окажется только внешней и мнимой» [8, 138]. Эта ключевая формулировка не только для научных трудов Г.Н. Поспелова, но и для тех методологических поисков, которые велись литературоведением в 60-е – 80-е годы ХХ века. С этого времени до середины 90-х годов не было опубликовано работ методологического плана, в том числе учебников по теории литературы, где бы расставлялись определенные оценки, давались ориентиры, пересматривались или утверждались прежние позиции. Однако сомнения в незыблемости так называемой общей для всех наук методологии никем не замалчивалось. Тем выше значение тех исследований, в которых без социологической апологетики, но и без отрицания объективных факторов, оказывающих влияние на литературное произведение, выстраивалась теоретическая концепция. На наш взгляд, суждения Г.Н. Поспелова во многом послужили опорой для работ целого ряда ученых – и тех, кто обобщал факты исторического развития литературоведческой науки, и тех, кто искал «методологическую установку» при изучении литературных явлений. 90 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 91 из 368 В середине 90-х годов ХХ века, а именно – в 1995 году, вышла «Теория литературы» И.Ф. Волкова, где был выдвинут нетрадиционный, по сравнению с предшествующими, подход к оценке литературоведческих учений. Так, автор, уходя от стереотипных рассуждений о прогрессивности или регрессивности хронологически возникающих теорий, представляет различные «концепции сущности искусства». Главная мысль такова: «Вопрос о сущности художественного творчества является основным вопросом науки об искусстве, а следовательно, и литературоведения… вопрос о сущности художественного творчества является до сих пор и самым спорным вопросом» [9, 6]. Теоретико-литературный материал, собранный в первом разделе первой главы, содержит сведения о следующих концепциях: искусства как подражания жизни; искусства как субъективной творческой способности; объективно-исторические концепции сущности искусства. Отдельно автор рассматривает «современные теории сущности художественного творчества». Данная работа И.Ф. Волкова интересна в том отношении, что позволяет проникнуть в суть философской основы искусствоведческих взглядов, проследить вместе с автором связь между теорией литературы и литературной практикой. Пример тому – развитие романтиками «концепции сущности искусства как субъективной творческой способности». Ученый глубоко исследует причины появления взглядов, объясняющих художественный факт, с одной стороны, «внелитературными сторонами жизни (биографией писателя, его психологией, его социальными связями, общественно-исторической обстановкой, идеями) [9, 20], или, с другой стороны, - имманентными причинами. Здесь имеются в виду «попытки раскрыть самоценность художественного содержания на формальной основе» [9, 21]. 91 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. И.Ф. Волковым дана объективная оценка тем Лист 92 из 368 теоретическим направлениям, которые создавались « в духе исторического материализма» [9, 30]. Учтен и тот факт, что «процесс формирования» «целостной всесторонней и детально разработанной научной концепции сущности искусства… к настоящему времени пока не привел к значительным результатам» [9, 33]. Автор останавливает свое внимание на результатах теоретических изысканий, которые велись со второй половины 50-х годов и до 90-х годов ХХ века. Характеризуя их, ученый замечает, что «собственно творческий процесс» [9, 38] не становится предметом пристального внимания (как в ранее рассмотренных им «субъективно-творческих» концепциях сущности искусства). Определяя основные методологические позиции, И.Ф. Волков указывает на выраженную Г.Н. Поспеловым и разделяемую «большинством отечественных художественное литературоведов» творчество, [9, которая 36] такую точку «учитывает… зрения на специфику и объективного, и субъективного начал в художественном процессе» [9, 36]. Согласно этой позиции «художник воспроизводит жизнь в ее общественно значимой характерности, выражая при этом к ней свое характерное (то есть общественно-личностное) отношение и воплощая все это объективное и субъективное содержание в образной форме» [9, 36]. Давая оценку тому, как «рассматриваются художественные произведения многими историками литературы», И.Ф. Волков пишет: «Они исследуют, какие характеры своего времени писатель отразил в своем творчестве, какие идеологические взгляды своего времени он выразил и в какой форме. Это, конечно, важно, но этого далеко недостаточно. Мало исследуется или совсем не исследуется, как характерное содержание жизни и идейно-эмоциональное отношение к ней писателя превратилось, творчески преобразовалось в собственно художественное содержание и в собственно 92 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 93 из 368 художественную форму, в художественный текст и каково собственное значение художественного творчества писателя для своего времени и для других времён» [9, 37]. Что касается иного, «прямо противоположного подхода», то и он не получил определенного названия и описан как такой, который ведет свое начало от формальной школы 20-х годов ХХ века и сложился «под влиянием современного формально-структурного литературоведения» [9, 37]. В соответствии с этим взглядом сущность произведения рассматривается как заключенная в самом тексте. И.Ф. Волков считает, что наиболее полно данная точка зрения воплощена в работах Ю.М. Лотмана, в частности в его книге «Анализ поэтического текста» (1972). Каков же итог развития «концепций сущности искусства», каковы достижения литературоведческой методологии, по мнению И.Ф. Волкова? Разумеется, речь не может идти о достижении предела поисков, о нахождении единственно верной и окончательной теории, которая бы исчерпывающе отвечала всем запросам. Исследователь определяет перспективу развития литературоведческой науки, главную задачу – «дать целостное представление о сущности художественного творчества, проследить, как из реального объективного и субъективного жизненного содержания творится собственно художественное содержание. Как оно обретает соответствующую ему форму и превращается в текст, как функционирует уже готовое художественное произведение в реальной действительности, в жизни отдельного человека и всего общества» [9, 38]. Конечно, здесь обозначена не одна задача, а множество. Вдумываясь в их сущность, можно сказать, что само понимание их и возможности реализации свидетельствуют о достижении литературоведческой наукой нового этапа, на котором внелитературные факторы не будут играть столь определяющей роли. Знаменательно и то, какие именно аспекты предшествующих теорий 93 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 94 из 368 были осознаны на современном этапе в качестве положительных и приоритетных. Конец 90-х – начало 2000-х годов отмечены повышением интереса к разработке литературоведческих проблем, в том числе и методологических. Вышедшие в это время учебные пособия по теории литературы в основном учитывают поставленные на предшествующем этапе задачи. Осмыслению опыта литературоведческих школ и теорий XIX-XX веков, оценке достижений современной науки, постижению перспектив её развития посвящено учебное пособие В.Г. Зинченко, В.Г. Зусмана, З.И. Кирнозе «Методы изучения литературы. Системный подход» (2002). Исследователи обобщили опыт литературоведческой науки, описали «наиболее известные методы изучения литературы» [1, 5], а именно: биографический, социологический, культурно-исторический, формальный, сравнительно-исторический, структурный метод литературной герменевтики и психологические подходы. Выявление основного принципа каждого метода, того перспективного начала, которое может получить развитие в новом подходе к изучению литературы или, во всяком случае, предупреждать заблуждения – вот направленность данной работы. В силу этого, видимо, не случайно оставлена без внимания мифологическая школа (называют иногда и мифологическим методом), не нашедшая «продолжения» в литературоведении. В.Г. Зинченко, В.Г. Зусман и З.И. Кирнозе стремились к методологическому обоснованию современных подходов к исследованию литературных явлений, а не только к описанию историко-теоретических фактов. Во «Введении» работы прямо сказано, что задача виделась в том, чтобы обозначить возможные пути, по которым пойдут молодые ученые, а также возбудить интерес к системному подходу» [1, 5]. Поэтому, мы считаем, разговор расширен за счет обращения и к самому понятию 94 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 95 из 368 «художественная литература»», к осмыслению того, что такое «система «литература», наконец – к толкованию «категории «художественный мир». «Исследуемый методом комплексного мир» рассматривается «художественный подхода как к литературе макросистема. Она ориентирована на автора, традицию текста, реальность и читательское восприятие» [1, 188]. Последнее, по мнению авторов, особенно актуально «в современном постструктуралистском, деконструктивистском теоретическом контексте» [1, 178]. С точки зрения дня сегодняшнего, необходимо использовать наиболее ценный опыт, накопленный литературоведением, которое ныне подходит к освоению художественной литературы комплексно, учитывает взаимодействующую «систему»: «автор – произведение – читатель»; стремится постичь авторскую концепцию наиболее адекватно. Несомненно, при этом повышается значение контекстуальных и интертекстуальных факторов, со временем все более и более умножающихся. Давая объективную оценку предшествующим методам, авторы рассматриваемой работы указывают, что «в рамках системного подхода часть из них не может иметь применения, потому что они находятся в противоречии с системными принципами [1, 34]. Принципы же эти таковы: «целостность, структурность, взаимозависимость, иерархичность, множественность» [1, 34]. В поисках «универсального метода по отношению к системе «литература» исследователи обретают такой подход, который бы осуществил единство анализа и синтеза. Таковым видится «системный подход», ибо он «воплощает принципы изучения художественного произведения или всего творческого наследия автора как органического целого в синтезе структурнофункциональных и генетических представлений об объекте. Отношения «автор – произведение», «традиция – произведение», «реальность – 95 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 96 из 368 произведение» оказываются связанными через произведение, занимающее в системе центральное место и обретающее статус художественности благодаря прямой и обратной связи с читателем» [1, 35]. Материал по истории литературоведческой науки обширен и глубоко осмыслен. Из указанной работы можно почерпнуть сведения о представителях различных школ (основные труды, направленность научной деятельности, влияние идей других ученых, кратко изложенные факты биографии). Таким образом, обозначилась характерность современного изучения литературоведческих идей прошлого и определилась направленность поисков наиболее оптимальных «решений» исследовательских проблем. Доказательством тому служит предложенное Г.И. Романовой построение системы методов. В вышедшем в 2005 году учебном пособии «Практика анализа литературного произведения (Русская классика)» автор отводит место осмыслению имевших в прошлом и существующих методов литературоведения. В главе «Современный методологический контекст» выражено согласие с высказанной ранее (1999) мыслью В.Е. Хализева в его книге «Теория литературы»: «Современный литературовед, как видно, «обречен» ориентироваться в чересполосице понятийно- терминологических построений… нами предпринимается опыт рассмотрения состава и строения литературного произведения на базе синтезирующей установки: взять как можно больше из того, что сделано теоретическим литературоведением разных направлений и школ, взаимно согласуя имеющиеся суждения» [10, 151]. Итак, в центре внимания все-таки литературное произведение как выражение авторской концепции. Способы этого «выражения» необходимо рассмотреть, с тем, чтобы постичь авторское начало. Вот задача анализа и интерпретации, которые, несомненно, опираются «на определенную идею». 96 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 97 из 368 Г.И. Романовой важна не хронологическая последовательность, не историческое описание различных методов и подходов, не споры относительно того, какие факторы – внешние или внутренние – играют определяющую задумывается роль над в литературном «наиболее общим процессе. Исследовательница основанием для условной классификации современных литературоведческих школ» [11, 239]. Схема, которая в качестве такового может быть использована, рассматривалась, как уже отмечалось, и авторами коллективного учебного пособия «Методы изучения литературы. Системный подход». Триада «автор – произведение – читатель» вполне обоснованно считается универсальной, а по мнению Г.И. Романовой, «задает важные методологические ориентиры» [11, 239], поиск которых и является главной целью при осмыслении и описаний различных теорий. В зависимости от того, на что в большей степени направлено внимание, и формируются подходы к этому изучению (в дальнейшем – направления, школы). Так, на собственно «текст» нацелены, считает Г.И. Романова, формально-структуралистские нарратология. «Биографический и подходы; «новая критика»; психологический подходы, феноменологические исследования «обусловлены» иным центром. Это – автор. То, как «живет» литературное произведение, постигают «теории, ориентированные на читателя: рецептивная эстетика и история восприятия; историко-функциональные исследования» [11, 240]. Давно известно, что без изучения так называемого окружения литературного произведения целостной картины составить невозможно. Следовательно, важны и «теории, ориентированные на контекст литературный и культурно-исторический: интертекстуальные исследования, социологический и историко- материалистический подходы, «новый историзм» и культурологическая методология; сравнительное литературоведение» [11, 240]. Вот что, на взгляд ученого, обусловливает оптимальный уровень современного изучения. 97 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 98 из 368 Выстроенная в данной книге система позволяет учесть положительный опыт теорий, ставших первоосновой современных идей. Так, прослежена связь между изначально рассматривающими художественный текст риторикой и стилистикой, с одной стороны, и современной текстологией, с другой. Подчеркнута общность «архетипического метода» [11, «биографический метод» и «мифологического 244]. Возникшие «феноменологический в подхода» и разные эпохи подход» также обнаруживают свою близость для современного исследователя, который считает, что «истинная личность автора должна быть реконструирована через его произведения», что «любое произведение является отражением авторского сознания» [11, 245]. Предложенная автором классификация современных литературоведческих теорий (пусть и краткая) заслуживает внимания. Она демонстрирует концептуальность, новизну взгляда, глубину понимания принципиальных различий, имеющего место сходства, а также «подвижности границ». Главное же – работа хорошо ориентирует в широком потоке литературоведческих фактов. Говоря о новом этапе методологических поисков, нельзя обойти вниманием статью Ю.Б. Борева «Методология анализа художественного произведения», помещенную в книге «Эстетика. Теория литературы: Энциклопедический словарь терминов» (2003). К проблеме изучения литературного текста обращена не только эта работа автора. Можно назвать более раннюю (1982) – «Методология анализа литературного произведения: Опыт прочтения «Медного всадника» А.С. Пушкина», где сформулировано понятие ценностного анализа и определены его этапы. Методологию анализа художественного произведения Ю.Б. Борев рассматривает как науку о системе методов, «обеспечивающих всестороннее и глубокое постижение смысла и ценности художественного произведения 98 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 99 из 368 как целостности» [12, 243]. Для осуществления такой задачи ученый определяет «шаги», или «мыслительные действия критического анализа», считая, что таким образом и может осуществиться адекватная оценка литературного текста. Таких «шагов», по мнению ученого, должно быть пять. I «Установка анализа и общее суждение о произведении». II «Определение смысла и ценности внешних связей (эстетических отношений) произведения». III «Определение смысла и ценности внутренних связей (структуры) художественного текста». IV «Определение смысла и ценности произведения в свете его социального функционирования». V «Итоговое суждение о смысле и ценности произведения: понимание сути, обретение целостного взгляда на предмет путём обобщения результатов, полученных на предшествующих этапах анализа». Если вдуматься в предложенную автором последовательность действий, можно в ней увидеть ту же схему: автор – произведение – читатель. Так, этап за этапом постигается выраженная художником слова идея, а «целостный анализ», который, с позиции Ю.Б. Борева, предполагает комплексное рассмотрение явления, «включает в себя оценку художественной концепции, выявление ее богатства и оригинальности». Именно это и представляется целью литературоведческого исследования словесного художественного текста. Указанные Ю.Б. Боревым «мыслительные действия» осуществляются «с разных сторон при использовании всех возможных подходов». Иначе и не может быть: подлинное произведение неповторимо и в то же время искусства индивидуально, связано множеством нитей с другими; неотъемлемо от культуры и, разумеется, от реальности. Для Ю.Б. Борева представляются значительными и еще три компонента: реальность – культура – художник. В свете этой схемы ученый определяет «последовательность подходов» (о которых уже шла речь). 99 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 100 из 368 Принцип прост: от общего к частному. В результате получается такое соотношение. Осмыслению реальности (точнее, конечно, влияния ее на творчество) способствуют социологический и гносеологический подходы; культуры – историко-культурный, сравнительно-исторический подходы; творческого процесса (художник) – биографический, творческо- генетический подходы. Во время так называемого третьего «шага», когда осуществляется «проникновение внутрь» художественного текста, используется, как пишет Ю.Б. Борев, «операционная техника структурного и стилистического анализа» [12, 245]. Кроме того, не только не мешает, а, напротив, обусловливает целостность восприятия «научно-корректное» использование статистической методики (например, при установлении частотности использования тех или иных языковых средств). Важен, по мнению ученого, и семиотический анализ, поскольку, «система знаков несет в себе систему значений (ценность) и передает смысл (художественную концепцию)» (там же). Осмысление литературного произведения как высказывания требует скрупулезного исследования художественной речи. Поэтому Ю.Б. Борев, характеризуя «третье мыслительное действие», останавливает свое внимание на стилистическом анализе, который «строится на двух главных операциях: реконструкции грамматически нормативного предложения, которое лежит в основе стилизованного предложения, и выявлении взаимоотношений между этими двумя предложениями» [12, 245]. Поскольку экспрессивную функцию в словесном произведении выполняют все средства – фонетические, лексические, синтаксические, ритмические, - необходимо определять эстетическое значение всего комплекса речевых приемов. По мнению ученого, исследованию подлежит интонационная система, выявление богатства которой дает интонационный 100 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. анализ. Исследователь убежден, что «эстетическое Лист 101 из 368 переживание запечатлевается в интонации» [12, 245]. Современное литературоведение определяет «смысл и ценность произведения в свете его «социального функционирования» («четвертое мыслительное действие»). Это возможно благодаря «функциональному» и «рецептивному» подходам, использованию «статистической методики», «конкретно-социологическим исследованиям» [12, 246]. Ю.Б. Борев считает важным учитывать, насколько велико внимание публики к произведению, как оно оценено критикой. Ввиду того, что «пятый шаг», по мнению автора, итоговый, «решающую роль здесь играет синтез»: «Обобщение реализует исходную установку, обогащенную результатами анализа его внешних и внутренних связей и его функционирования» [12, 245].Следовательно, «целостный анализ» приводит к тому, что «складывается итоговое конкретно-всеобщее суждение о художественной концепции, завершающая характеристика его смысла» [12, 245]. художественного По утверждению произведения Ю. определяются Борева, пути изучения эстетической природой искусства, спецификой словесного высказывания, реализуемой в избранных автором приемах. Этим пониманием обусловлена оценка так называемых «внешних» и «внутренних» факторов, воздействующих (или проявляемых изнутри) на художественный текст. В своей работе ученый называет «пять ступеней ценностного анализа», добавляя, что они «прямо соответствуют пяти ступеням интерпретационного анализа» произведения [12, 245]. Предложенный автором путь приводит к постижению художественного совершенства текста, глубины замысла, «ценности художественной концепции» [12, 246]. Опираясь на эти суждения как на некий алгоритм исследования, рассмотрим стихотворение Б. Ахмадулиной «Пейзаж». 101 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 102 из 368 Еще ноябрь, а благодать уж сыплется, уж смотрит с неба. Иду и хоронюсь от света, чтоб тенью снег не утруждать. О стеклодув, что смысл дутья так выразил в сосульках этих! И, запрокинув свой беретик, на вкус их пробует дитя. И я, такая молодая, со сладкой льдинкою во рту, оскальзываясь, приседая, по снегу белому иду. Ценностной установкой при восприятии данного текста может служить то, что в нем явно ощущается преображение мира взглядом поэта – так называемое возвышение предметов и жизненных реалий. Название произведения – «Пейзаж» – определяет авторскую задачу: не просто нарисовать картину природы, в данном случае – рано наступившей зимы, характерных ее примет (снег, сосульки и т.д.), но воссоздать момент восприятия (кем-то) этой картины, обозначить «заданность» восприятия. В произведении выявлена позиция того, кто изображает, рисует пейзаж. Лирическая героиня сама словно «часть» созданной картины (находится внутри изображаемого), и она же рисует эту картину (видит себя как бы вне рамок ее). На наш взгляд, в этом проявляется актуализация акмеистического приема письма, что свойственно манере Б. Ахмадулиной. Исследователи М.Н. Липовецкий и Н.Л. Лейдерман называют одно из течений современной поэзии – «неоакмеизм». Наряду с другими авторами (С. Липкиным, О. 102 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 103 из 368 Чухонцевым, А.Кушнером) Б. Ахмадулина, по мнению ученых, принадлежит этому течению. Следовательно, можно говорить о тенденции придавать обыденному, житейскому, приземленному вид необычного, возвышенного прекрасного. Привычные, давно получившие свое обозначение предметы и явления, словно бы впервые видятся, приобретают первозданность под взглядом художника и «впервые» наделяются названием. Таково проявление акмеистического начала, фиксируемого в определении «адамизм». Не случайно М.Н. Липовецкий и Н.Л. Лейдерман отмечают связь «неоакмеизма» с романтической традицией, указывая даже на романтическую элегичность его произведений. От романтизма здесь – характер отображения реальности в художественном мире: реальность противостоит преображенному словом (роль Поэта-преобразователя) миру. Функция пересоздания закрепляется за словом, которое в этой своей ипостаси становится одним из ведущих образов поэзии. Мотив творчества в связи с вышесказанным приобретает первостепенную роль, развиваясь в русле культурных, в частности – литературных традиций. Эта тенденция обозначена была как в романтизме, так и в акмеизме. Неоакмеистическая эстетика предусматривает воплощение в изображаемом высшей степени проявленных качеств и отношений. Так наследуются установки акмеизма, как утверждают исследователи. Но акцент делается не настоящего, на реконструировании «смягчая» его прошлого, сущность а восприятием – преобразовании поэтическим. В рассматриваемом стихотворении реализуется именно это начало: «Пейзаж» (прямое выражение авторской тенденции в названии) – создание художника, проявление его воли. Это, как мы уже отмечали, одна «сторона» произведения. Другая – переживаемое эстетическое наслаждение от самого «факта» зимы как долгожданного, благостного, прекрасного явления. Такая 103 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 104 из 368 двойственность видения есть утверждение и возможностей поэтического воображения, и способностей человека воспринимать и ценить ниспосланное ему: «… благодать уж сыплется, уж смотрит с неба». Снег вызывает радость, он – благодать, но она же есть и что-то другое – больше снега и зимнего света. Она «смотрит», она некая разумная сила, которая определяет саму причину и степень радости. Сильная позиция данного текста (первая строка) утверждает эту заданность разумной силы: «Еще ноябрь, а благодать…» - как проявление не случайное, как возможность соотнести совершающееся с даром, наградой за что-то. Мир – как создание Божье, как Его произведение – становится тем, о чем сложно сказать обыкновенным словом и в чем неуместно обыденное проявление. Потому изображается действие: «… чтоб тенью снег не утруждать». Благоговейное отношение к живому существу, к высокому явлению, предмету только и может вызвать именно это выражение: «не утруждать». Несомненная красота как обязательная данность, когда ничего иного и не предполагается в мире, предопределяет, как совершенно естественное, понимание всех предметов и явлений, созданных только для любования и эстетического наслаждения. Физический смысл преодолен смыслом красоты: О стеклодув, что смысл дутья так выразил в сосульках этих… В предлагаемой картине (данном стихотворении) множество, если так можно сказать, остановленных мгновений. Каждое – прекрасное переживание момента прекрасного, и каждое же – подробность прекрасной, тонкой акварели, которой любуется сознание и зрение стоящего у мольберта. (Это, разумеется, наше предположение, воображаемый процесс создания). Однако оно не так уж и не обоснованно: И, запрокинув свой беретик, 104 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 105 из 368 на вкус их пробует дитя. Подчеркнут момент самого явления и момент любования им. Кроме того, «имеет место» высокий слог: «дитя», а не «ребенок» или «мальчик», «девочка». То же и в предыдущей строфе. Детализировано движение и возвышенно представлен характер его: «Иду и хоронюсь от света…». Сколько подробностей здесь можно увидеть. Именно их фиксация сторонним взглядом и предполагается автором. Важна контекстуальность выраженного, то есть «ощущение» каждого слова, словосочетания, обнаруживается предложения взаимосвязь, и в окружении постигается других. авторская Так, «заданность», мотивировка такого ряда: «благодать» - «хоронюсь» - «не утруждать». Каждая «точка» (если принять за нее слово) предполагает, или требует расширения, но постепенного: «благодать… смотрит»; «хоронюсь от света»; «снег не утруждать». Затем – еще объемнее, начиная с самого слова «пейзаж», с включения этого взгляда. Определяется назначение и место всякого элемента, станет понятно заданное в первой строке противопоставление (конкретного и абстрактного): Еще ноябрь, а благодать уж сыплется, уж смотрит с неба. Иду и хоронюсь от света, чтоб тенью снег не утруждать. Пристальное чтение способствует приращению смысла. И теперь наше восприятие обогатилось еще одним дополнением: поэтесса утверждает не только возможность человека видеть красоту, любоваться ею, но и – может быть, главное – ценить настолько, чтобы бояться разрушить ее. «Тенью снег не утруждать»: даже тенью, снег не утруждать. Очень емкий метафорический образ, впоследствии обогащенный и утверждением того, что смысл красоты в самой красоте. Отрицается даже предположения какой бы 105 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 106 из 368 то ни было утилитарности, обыкновенности восприятия: «О стеклодув, / что смысл дутья / Так выразил в сосульках этих!». Еще одна возвышающая изображаемое явление деталь – «на вкус их пробует» - становится в ряд с уже перечисленным «сыплется», «смотрит» и т.д. Разумеется, важна всякая подробность (штрих, мазок кисти, черточка, сделанная художником), и потому «запрокинув свой беретик» так же необходимо, как и все, что было прежде, ради остановки мгновенья (прием ретардации – можно и так назвать, если не остановки, то замедления во всяком случае). Третья строфа текста, развивая все намеченные ранее тенденции, импульсы, фиксирует каждый момент движения и переживания. Остановленное мгновение здесь – это само движение субъекта, ощущающего каждый миг бытия прекрасным. Все подробности чрезвычайно важны, они внимательно подмечены: «И я, такая молодая» становится в ряд с «… на вкус их пробует дитя». Это возвращает нас к началу перечисления: «… иду и хоронюсь от света, / чтоб тенью снег не утруждать». Обретает свое назначение и «смысл дутья». В последней строфе возникает сопряжение значения и созвучия (даже не одно): … со сладкой льдинкою во рту, оскальзываясь, приседая… Мы уже отмечали двойное «ви́дение», ощущение. Здесь, в третьей строфе, заметим его продолжение. Именно: сочетается то, что можно видеть со стороны, что проявляется через внешнюю деталь (характер движения, цвет снега), с тем, что недоступно глазу, а ощущается только самим лирическим субъектом и выражается им с тем же пониманием важности подробностей: И я, такая молодая, со сладкой льдинкою во рту… 106 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 107 из 368 Конечная строфа строится таким образом, что в ней все способствует замедлению, расширению перечисленного ряда. Достаточно обратить внимание на то, как отодвинуты друг от друга подлежащее и сказуемое в предложении, которое занимает собою весь катрен. Кстати, в двух предыдущих строфах четверостишия «делились» на два предложения. В третьем оно одно. Подлежащее стоит в самом начале (исключая предшествующий ему союз), а сказуемое является последним словом строфы. Таким образом подчеркнута важность не того, кто движется, а обстановки вокруг и ощущения субъектом красоты, которая, хоть и выражена, но утверждается как невыразимая. Концовка стихотворения воспроизводит сам момент произнесения слов о красоте, передает ощущение прекрасного мгновения. Здесь уместно вспомнить другое стихотворение Б. Ахмадулиной, выразившей всего в четырех строках свою концепцию мира: Кто знает – вечность или миг мне предстоит бродить по свету. За этот миг иль вечность эту равно благодарю я мир. Ценность мгновения бытия (название еще одного произведения поэтессы) – вот «идея» рассмотренного нами текста. Итак, поэтика литературного произведения исследователей двупланов: изучающих «литература словесный как род текст. – центр внимания Предмет деятельности» и осмысления «как продукт деятельности». Для современных литературоведов, ставящих перед собой цель наиболее полного постижения художественного смысла, а также определяющих пути исследования словесного произведения, может быть, не становится первостепенной расстановка акцентов на долгом пути науки о 107 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 108 из 368 литературе. Во всяком случае – это не самоцель многих и многих теоретических работ, в которых обосновываются исследовательские задачи и даются способы их разрешения. Авторы вышедшей в 2004 году двухтомной «Теории литературы» Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман, осмысляя проблему «самоопределения» науки, видят «два принципиально различных пути»: «Один из них – сосредоточенность на методологических проблемах литературоведения… Другой – направленность теоретического поиска к тому, чтобы приспособить любое понятие и всю их систему к решению практических задач истолкования смысла художественных произведений» [13, 6]. В данном учебнике выбран второй путь, поэтому история литературоведческой науки как таковая не рассматривается. Это, по утверждению исследователей, делалось в любом советском учебнике по теории литературы от 1940-х до 1980-х годов. Выбор собственного подхода к изучению литературных явлений, в частности, художественного текста, требует соотнесения с тем, что уже достигнуто литературоведением, например, при уточнении понятия «поэтика»; определения ее места по отношению к теории литературы. Поэтому уже во «Введении» в рассуждениях по данному поводу авторы сжато характеризуют «теоретико-литературные построения ХХ в.» [13, 5], которые стремились «обосновывать поэтику философско-эстетически», «полемически отталкиваясь от формального метода и литературоведческого структурализма» [13, 5]. Говоря о «прямо противоположной тенденции: считать саму возможность существования поэтики крайне сомнительной или прямо исключенной» [13, 5], ученые указывают на теории культурно-исторической, социологической и психологической школ. При этом упоминаются и 108 Разработчик: Москвина О.А. современные ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания культурология, психоанализ и социология Лист 109 из 368 чтения. Следовательно, прямо или косвенно вопросы методологии затрагиваются. Методологическая установка авторов учебника ясна. Она в том, чтобы рассматривать художественное произведение не только как рассказ о событии, но и как «событие самого рассказывания» (М.М. Бахтин). Глубокое изучение природы словесного искусства, специфики жанра, способов субъектной организации и т.д. создает условия для адекватного постижения текста. «Критерий научности теории литературы, - заявлено в работе, практика анализа текста, достижимой целью которого мы считаем истолкование смысла художественного произведения» [13, 8]. Весьма интересной в плане рассматриваемых проблем является книга А.Б. Есина «Принципы и приемы анализа литературного произведения», выдержавшая три издания с 1998 по 2000 год. Ученый исходит из того, что основной функцией литературы является эстетическая. Следовательно, литературное произведение надо рассматривать как эстетический объект, как чье-то создание, а не иллюстрацию действительности. Мысль о том, что в произведении важно не только то, что изображено, но и как (потому что это явление духовное, «культурное»), не только не противоречит, а совершенно согласуется, на наш взгляд, с позицией, изложенной в учебнике под ред. Н.Д. Тамарченко. Кажется, что вся «система» А.Б. Есина построена на «простой» проблеме: с чего начинать анализ произведения? Но внешняя простота рассуждения скрывает его глубину и основательность. Ученый определяет сущность соотношения «содержание – форма». И не с тем, чтобы указать, какова должна быть последовательность действий при анализе: «… движение анализа произведения – от содержания к форме или наоборот – не имеет принципиального значения» [14, 28]. А.Б. Есин замечает: «Современная наука исходит из первичности содержания по отношению к форме… 109 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 110 из 368 Однако… именно по отношению к воспринимающему сознанию, именно форма выступает первичной, а содержание вторичным» [14, 28]. Осознанным или неосознанным оказывается предпочтение формы или содержания – не важно, но главное – его результат. Справедливо упомянуть в этом месте рассуждения, что история литературоведческих направлений – это, в сущности, тоже меняющиеся приоритеты: содержания или формы. Потому оправданно, на наш взгляд, столь пристальное внимание А.Б. Есина к соотношению данных категорий, несмотря на то, что в последнее время они не рассматриваются отдельно в учебной литературе. «Это продуманное решение: ведь целостность художественного образа, в котором общее просвечивает в индивидуальном, определяет пути анализа» [15, 6), пишет в предисловии к учебному пособию «Введение в литературоведение» (2004 г.) Л.В. Чернец. Пристальное внимание к изучению поэтики литературного произведения, осмысление проблем его функционирования, толкование художественного текста как эстетического объекта, - все это проявляется в изданных в последние годы теоретических источниках. Они демонстрируют современный подход к произведению словесного творчества, служат основой при постижении специфики литературы как вида искусства, сущности художественного образа, способов проявления авторского начала в тексте и т.д. Так во «Введении в литературоведение» под ред. Л.В. Чернец рассматриваются аспекты: «автор как субъект творчества»; «состав и строение литературного произведения» [15, 9]; закономерности исторического развития литературы» [15, 11]; проблема функционирования художественного текста. Завершая небольшой экскурс в историю литературоведческой науки ХХ века, можно говорить об основных тенденциях ее развития и прежде всего – стремлении преодолеть односторонность в изучении литературных 110 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. явлений. Несомненно, что освобождение от предвзятых Лист 111 из 368 оценок, идеологических пристрастий и погружение в специфику самого текста определяют глубину и адекватность исследований художественных произведений. Примечания 1. Зинченко В.Г., Зусман В.Г., Кирнозе З.И. Методы изучения литературы. Системный подход. – М., 2002. 2. Бушмин А.С. Наука о литературе: Проблемы. Суждения. Споры. – М., 1980. 3. Возникновение русской науки о литературе / Отв. ред. П.А. Николаев. – М., 1975. 4. Николаев П.А., А.С. Курилов, А.Л. Гришунин. История русского литературоведения. – М., 1980. 5. Академические школы в русском литературоведении / Отв. ред. П.А. Николаев. – М., 1975. 6. Поспелов Г.Н. Теория литературы. – М., 1978. 7. Поспелов Г.Н. Эстетическое и художественное. – М., 1965. 8. Поспелов Г.Н. Вопросы методологии и поэтики. – М., 1983. 9. Волков И.Ф. Теория литературы. – М., 1995. 10.Хализев В.Е. Теория литературы. – М., 1999. 11.Романова Г.И. Практика анализа литературного произведения (Русская классика). – М., 2005. 12.Борев Ю.Б. Эстетика. Теория литературы: Энциклопедический словарь терминов. – М., 2003. 13.Теория литературы: В 2т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. – М., 2004. 111 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 112 из 368 14.Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения. – М., 1998. 15.Введение в литературоведение / Под ред. Л.В. Чернец. – М., 2004. Вопросы и задания 1. Какие «концепции сущности искусства» (И. Волков) формировались в различных эстетических учениях? 2. В чем общность корней культурно-исторического и социологического методов? 3. Как в работе О.М. Фрейденберг «Поэтика сюжета и жанра» реализуется ритуально-мифологическая теория? 4. Каковы задачи «эстетического анализа» (по М. Бахтину; работа «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве»)? 5. Определить специфику формального метода (на примере статьи Б. Эйхенбаума «Как сделана «Шинель» Гоголя»). 6. Составить конспект статьи Ю. Борева «Методология художественного произведения» (в книге: Борев Ю.Б. анализа Эстетика. Теория литературы: Энциклопедический словарь терминов). 7. Составить конспект главы «Современный методологический контекст» из книги Г.И. Романовой «Практика анализа литературного произведения (Русская классика). Глава 2. Принципы изучения художественного текста. 112 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 113 из 368 Осмыслению принципов изучения художественного произведения посвящено немало литературоведческих исследований. Адекватное «прочтение» авторской концепции, нахождение верных подходов к тексту – вот что было и есть предметом раздумий и споров ученых. Один из них – М.Я. Поляков в книге «Вопросы поэтики и художественной семантики» указывает: «Без научно продуманной, непротиворечивой по внутренней сущности методики и методологии анализа отдельного произведения немыслимо изучение группы произведений, творчества одного писателя или группы писателей, наконец, целой литературы. Должно быть какое-то методологически точное представление о том, что такое конкретное произведение, каковы основные разновидности конкретных произведений и каковы формы и методы анализа этих конкретных произведений» [1, 13-14]. Это суждение актуализируется в целом ряде работ литературоведов. Так, М.Б. Храпченко в «Размышлениях о системном анализе литературы» констатирует односторонность, литературного явления. Автор порой с поверхностность сожалением замечает: изучения «Из всего сложнейшего комплекса эстетически значимых величин, каким является художественное произведение или творчество писателя, критик, литературовед… выделяют лишь темы или проблемы, которые привлекли внимание художника… <это> часто сочетается с обстоятельным анализом художественным образов, характеров… Но тут временами, собственно, и заканчивается… аналитическое рассмотрение. В виде некоего дополнения далее нередко следуют беглые наблюдения и размышления, касающиеся композиции произведений, языка писателя» [2, 365-366]. Методологические поиски исследователей приводят к изучению художественного произведения как системы. Более того, Г.Н. Поспелов, исходя из «системности» как внутреннего свойства произведения, настаивает на таком способе научного изучения, который может быть назван 113 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 114 из 368 «целостным» [3, 138]. В своей книге «Вопросы методологии и поэтики» ученый пишет: «Произведение, рассматриваемое не целостно, а односторонне, частично, не обнаружит тем самым своей системности – закономерного единства всех своих сторон, частей, элементов. При бессистемном рассмотрении произведения его целостность всегда кажется только внешней и мнимой» [там же]. В другой работе – «Эстетическое и художественное» Г.Н. Поспелов дал развернутое толкование «системности» и «структурности» содержания и формы. С середины 70-х годов ХХ века появляются исследования, в которых авторы все настоятельнее обращаются к понятию «системы», дают различные определения ее. Указывая на это, И.Ф. Волков выразил опасение по поводу расширения значения термина до такой степени, когда «художественная система» оказывается… настолько многозначной, что теряет всякую определенность и воспринимается как подмена множества литературоведческих терминов одним словом «система» [4, 142]. Примером такой неоднозначности трактовки может служить указанная выше работа М.Б. Храпченко, где под «системой» понимается не только художественное произведение, но также и творчество писателя, и литературное направление. Однако всех объединяет признание непременного условия: высокий уровень творческого совершенства произведения, определяемого как художественная система. В наших рассуждениях о литературном произведении, его анализе и интерпретации актуализируется такое понимание «системы», которое определяется ключевыми понятиями: художественная целостность, содержательность формы [5, 6]. Именно эта установка позволяет преодолеть ошибочность аналитического подхода «отдельно» к содержанию и форме (так называемым «художественным 114 особенностям»). ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 115 из 368 Бесперспективность такого «исследования» не всегда осознается, что обнаруживается в практике изучения литературного текста. Мы разделяем литературоведение» под позицию ред. авторов Л.В. Чернец, учебника «Введение которые в рассматривают «произведение как целое» [5, 3], утверждая неразрывную связь содержания и формы, потому что «художественный образ… есть форма выражения содержания» [5, 30]. Изучение литературного художественного произведения в его целостности, системности, начинается с восприятия и осмысления рамочных компонентов, с помощью которых данный текст отделен от всех других и зафиксирован как чье-то создание. Рамочные компоненты могут выполнять и такую функцию: указание на связь с предшествующим произведением, формирование нового контекста благодаря такому взаимодействию. Примером этого может служить цикл А. Тарковского «Пушкинские эпиграфы». Произведение состоит из четырех стихотворений, объединенных общим названием «Пушкинские эпиграфы», обозначенных римскими цифрами I, II, III, IV. Каждому стихотворению предпослан эпиграф из произведений А.С. Пушкина. В конце каждой части – дата: три стихотворения написаны в 1976 году, последнее – в 1977. Играют ли эти временны́е указания важную роль? Несомненно, если иметь в виду осмысление произведения в контексте творчества. Возможно, также, что само написание произведения связано с каким-то фактом биографии художника. Следует учитывать и прототипичность реалий, хотя, как известно, поэт не обязан иметь житейский опыт своего лирического героя. Говоря о творчестве А. Тарковского, поэт Ю. Кублановский в «Предисловии» к сборнику «Благословенный свет» отмечал: «Лишенный внешне ясно выраженной поэтической 115 биографии: жизненных вех, ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 116 из 368 определяемых выходом книг, пауз между ними, должной критики, читательского эха и спроса, - Тарковский, может статься, и свое творчество и само время ощущал не в линейном развитии, но в некоем… монолите. Отсюда и отсутствие ярко контрастных и духовно разнящихся один от другого творческих периодов, и резкой разницы в самой манере письма, и даже – дат под стихами. Сколь скрупулезно датировали свои лирические пьесы Мандельштам и Ахматова <…> и эти временны́е отметины суть еще одна дополнительная стихотворная строчка, безусловно (как название, посвящение и эпиграф) несущая на себе смысловую и художественную нагрузку. Тарковскому подобный временной педантизм чужд совершенно, время для него едино, непреходяще, автобиография целокупна, (Правда, рукописи поэт датировал, но это верно, была чисто рабочая датировка, личная памятка, нейтральная по отношению к читательскому сознанию: при обнародовании стихов он чаще всего ее ликвидировал, очевидно, считая, что тем самым никакого ущерба стихотворению не наносит.)» [6, 9]. Возможно, это мнение справедливо. Мы не случайно начали разговор о рамочных компонентах именно с указания дат: нам важно подчеркнуть – указана дата или нет. Восприятие текста читателем, в понимании А. Тарковского, должно быть направлено не на факт его, автобиографии, поэтического становления, а на предмет осмысления (тем в бо́льшей степени, чем важнее этот предмет). Исходя из справедливого, на наш взгляд, утверждения исследователей Н. Лейдермана и М. Липовецкого о развитии акмеистических традиций в творчестве А. Тарковского (принадлежность к так называемому неоакмеизму), мы согласимся с неактуальностью датировки, коль скоро речь в названном цикле идет о Творчестве (понимании его, отношении к нему) и сама проблема Творчества решается в соприкосновении с контекстом пушкинских стихов. 116 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Постижение Вечного, Непреходящего перерастает Лист 117 из 368 даже ту «монолитность», о которой говорит Ю.М. Кублановский. Здесь ощущается целостность эстетики, поэт утверждает неизменность высших человеческих ценностей, непререкаемость Истины. Надо отметить характерный для А. Тарковского прием использования имеющих высокую степень обобщения фольклорных форм, архетипических образов, традиционных мотивов. Это свойственно произведениям поэта при изображении событий глобального значения (например, Великой Отечественной войны). Обращаясь к осмыслению рамочных компонентов в цикле «Пушкинские эпиграфы», возьмем сначала только их, в некоем единстве. Пушкинские эпиграфы (заголовок). I Спой мне, песню, как синица Тихо за морем жила… «Зимний вечер» II …Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты… «К ***» III Что тревожишь ты меня? Что ты значишь… «Стихи, сочиненные ночью Во время бессонницы» IV Я каждый раз, когда хочу сундук Мой отпереть… «Скупой рыцарь» 117 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 118 из 368 Каждая отдельная цитата, погружающая нас в то или иное произведение А. Пушкина, а также сопоставительный ряд, невольно возникающий при восприятии цикла читателем, дают широкий простор истолкованию. Мы углубляемся в эстетику пушкинского творчества, в котором познана гармония многообразного мира и найдена идеальная форма выражения такого миропонимания. Любовь к миру и к женщине, благодарность за прекрасные мгновения и в то же время осознание суеты («Жизни мышья беготня» - строка из стихотворения, цитируемого в III ч. цикла А. Тарковского); пагубные страсти и способность возвыситься над (опять же) суетой и пошлостью; осознание мнимых и истинных ценностей и так далее, – все неисчерпаемо и безмерно. Вероятно, этот фактор играет решающую роль в обращении к Великим авторам и Великим произведениям в творчестве поэтов, в том числе и тех, кто развивает традиции акмеизма. «Высшая степень» (таково значение этого слова) и определяет выбор предшествующих контекстов. Функциональность рамочных компонентов определяется через последовательное восприятие каждого стихотворения в отдельности (вместе с эпиграфом), затем – соединение всех частей воедино в соотнесенности их с названием цикла. В первом стихотворении поэтическое сознание осмысляет предначертанность пути художника, душа которого все воспринимает и на все откликается: Пой, как саваном ложится Снег на яблоневый цвет, Как возвысилась пшеница, Да побил пшеницу град… Пой, хоть время прекратится, Пой, на то ты и певица, 118 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 119 из 368 Пой, душа, тебя простят [7, 318]. В стихотворении создается ёмкий образ, воплощающий поэтическое начало: душа то сравнивается с птицей (певицей), сестрицей, то отождествляется с ней («пой, бедняжка, пой, синица»). В контексте пушкинского «Зимнего вечера» взятые для эпиграфа А. Тарковским строки безмерно многозначны: ведь в них ощущается, помимо всего, и отчаяние взывающего голоса. Невозможно дать ответ на вопрос, откуда это чувство? Вернее, ответ будет очень непростым. У А. Тарковского мотив отчаяния, страдания выдвигается на первое место: Почему, скажи, сестрица, Не из Божьего ковша, А из нашего напиться Захотела ты, душа? – [7, 317]. Так начинается текст и заканчивается заклинанием, содержащим утверждение и высокой предначертанности, и трагической обреченности. Следующее стихотворение предпосланным к нему эпиграфом приводит к мотиву чистой любви, способности хранить светлое чувство и быть готовым воспринимать прекрасное, возрождать в душе пережитые высокие мгновения. Помимо цитаты из пушкинского текста здесь есть еще одна реминисценция: «Как тот Кавказский Пленник в яме» – начало произведения, которое построено на контрасте картин и ощущений лирического героя (спасение его музой, явившейся «как мимолетное виденье»). Вот итог страданий и, одновременно, утверждение высокой миссии Творчества: <…> И вывела на белый свет, И ленность сердца мне простила… 119 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 120 из 368 Знаменательно, что поэтическое вдохновение, сила его, преобразующая мир, не мыслится А. Тарковским вне пушкинского начала. Третье стихотворение своим эпиграфом обращает нас к пушкинскому (1830 года) произведению, тревожащему сознание читателя неспокойным состоянием лирического героя. Этическое начало субъекта изображения «охвачено» эстетическим, авторским, значением, в котором мы постигаем не растерянность как таковую (что, впрочем, свойственно и простительно человеку), а обнадеживающее нашу душу понимание этого страха перед неизвестным. В пушкинском стихотворении осознанно вечно взыскующее человеческое начало: «Я понять тебя хочу, / Смысла я в тебе ищу…». В произведении А. Тарковского лирический герой находится в том же поиске, в такой же тревоге, но он еще и обращается к самому Пушкину. Сомнение в том, что будет ответ на вечные вопросы («В жизнь из жизни мимо цели, // Мимо смысла бытия?») терзает героя. Однако авторский контекст, несомненно, выше этого отчаяния: им утверждается необходимость и неизбежность прохождения этого Пути поиска каждым человеком. Обращение к Пушкину в этом тексте – прием, необходимый для опровержения банальности, заключающейся в том, что «смысл бытия» можно извлечь из чужого опыта и не осуществлять в жизни самостоятельного духовного и душевного труда. На наш взгляд, А. Тарковский таким образом еще более возвышает А. Пушкина, «очищая» его от налета хрестоматийности. В четвёртом стихотворении цикла А. Тарковским осмыслена способность человека хранить богатства нематериального свойства. В этом отношении использованное в эпиграфе слово «сундук» выводится автором из так называемого предметного ряда и символизирует вместилище иных ценностей, чем те, которые накопил «Скупой рыцарь». Герой стихотворения А. Тарковского выше всех имуществ и даров ставит «право // На прямую 120 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 121 из 368 свободную речь». От строфы к строфе усиливается испытываемое лирическим субъектом чувство неприятия лжи, клеветы, угроз, - всего, что избавляет человека от восторженного отношения к миру. Но ни с чем не сравнимый дар, подлинное богатство – способность к творчеству – осознается как мощное начало, как противостоящая всякому злу сила. Итак, в цикле А. Тарковского «Пушкинские эпиграфы» перед нами – целостный текст, размышление над значением и смыслом поэтического творчества. Здесь и утверждение духовной опоры поэтических поисков – великого источника для русской литературы, для сознания потомков, обращающихся (или нет) к писательскому труду, но, несомненно, размышляющих над смыслом жизни. Мы убедились в том, что рамочные компоненты дают ключ к пониманию авторского замысла, направляют поиск того, кто обращается к произведению. Элементы так называемой рамы могут обрамлять текст, находиться в середине его (как в данном случае) и при этом выполнять структурообразующую и смысловую роль. Глубокое понимание специфики словесного произведения, вообще искусства обусловливает правильность его изучения, во время которого не происходит разделения того, что неразрывно и взаимообусловлено, содержания и формы. Как уже отмечалось, связующим «звеном» этих категорий является художественный образ. Это ключевое понятие, без постижения которого невозможно правильно подойти к аналитическому исследованию; научиться различать автора реального и концепированного, оценивать воплощение действительности в художественном мире произведения. Понимание литературного текста как кем-то организованного высказывания, целенаправленно воздействующего на читателя, есть необходимое условие для работы по изучению специфики произведения и формированию навыков его анализа. 121 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 122 из 368 Главное, что должно быть усвоено при изучении понятия «образ», – его двуплановость. Именно в этом и «сходятся воедино: то, что идет от изображаемого предмета, и – авторское отношение, ви́дение. Как это понимать? Разъяснение содержится в целом ряде определений художественного образа. Так, объясняя специфику искусствоведческого толкования термина, Г.Н. Поспелов пишет: «образ» - это не просто отражение отдельного явления жизни в человеческом сознании, а это воспроизведение уже отраженного и осознанного художником явления с помощью тех или иных материальных средств и знаков – с помощью речи, мимики и жестов, очертаний и красок, системы звуков и т.д.» [8, 26]. О художественном образе как результате осмысления автором мира (явления) говорят также В.А. Скиба и Л.В. Чернец. Это, несомненно, подтверждает мысль о так называемом двойном отражении: сначала отражение возникает в представлении (восприятии) художника, затем – в произведении благодаря найденной автором форме. Следует иметь в виду и такого рода «двойственность»: художественный образ объединяет в себе, как говорят литературоведы, ряд предметный и ряд смысловой. Предметный ряд – это то, что словесно обозначено, что воспринимается как собственно изображение, что можно непосредственно воспринимать. Смысловой ряд постигается не сразу – надо его «разгадать», надо приложить усилие. Этот смысловой ряд многозначен, сложен, именно он обогащает образ, придает ему неисчерпаемость и – тем самым – привлекательность. Любая «зарисовка» словом в литературном произведении никогда не равна себе. Порой чем проще и прямее формулируется в тексте некая сентенция или достовернее и отчетливее фиксируется предмет, тем многоплановее, объемнее то, что стоит за этим. Художественный образ – это способ интериоризации, «перевода» внешнего 122 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 123 из 368 во внутреннее, другими словами – явления становятся переживаниями. Таково свойство искусства, одухотворяющего мир. Здесь уместно эстетической. говорить Указывая искусства» [9, 32], на об основной «главное функции предназначение искусства – произведений В.Е. Хализев пишет: «… именно из эстетической предназначенности искусства органически вытекают как его познавательные возможности, так и присущие ему миросозерцательные начала – выражение в художественных произведениях авторского сознания» [9, 33]. Мы обращаем особое внимание на эти слова, которые закрепляют право на «использование» знаменитой триады: автор – произведение – читатель как инструмента, формулы, применяемой в исследовании художественного текста. Именно здесь утверждается неразрывность объекта и субъекта эстетических отношений, а также то, что «эстетическое не только преломляется в произведениях искусства, но и (это едва ли не главное) создается в результате творческого акта» [9, 32]. Исследователь В.И. Тюпа в книге «Анализ художественного текста» говорит о том, что «литературовед, прибегающий к анализу… призван руководствоваться двумя презумпциями: предельной упорядоченности и предельной смыслообразности художественного текста» [10, 33].Ученый утверждает важность учета любого элемента художественной формы, поскольку текст должен быть прочитан «на его собственном, семиотически уникальном художественном языке» [10, 33]. Следовательно, система средств, позволяющая осуществить «завершение» (М.М. Бахтин), создать «эстетический контекст» (М.М. Бахтин), и должна стать предметом наблюдения во время аналитической работы. Сказанное можно подтвердить наблюдением над конкретным произведением. Так, в стихотворении Н. Рубцова «Улетели листья с тополей…» прямое обозначение примет осени, использование приема параллелизма для изображения человеческого 123 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 124 из 368 состояния, хоть и формируют читательское впечатление неуюта, холода, потери, но и далеко не исчерпывают всего, что заложено в тексте. Здесь важны не сами «черты» осени («улетели листья», «деревья голые стоят», «шумные метели»), а сосредоточенность лирического сознания именно на этом. В пределах небольшого произведения (восемь строк) слово «улетели» употребляется трижды, образуя кольцо и создавая образ круговорота жизни: «Повторилась в мире неизбежность…» [11, 167]. То, что естественно осуществляется в природе (уход – возвращение) оказывается иным в человеческих отношениях, и потому лирический субъект настаивает: «Не жалей ты листья, не жалей, // А жалей любовь мою и нежность!» [11, 167]. Так, образная параллель углубляет чувство безвозвратной потери. После приведенных слов так называемый «смысловой ряд» совершенно превосходит «предметный»: детали теряют прямое назначение, дело не в них. Картина осени воспринимается как фон; мотивирует состояние лирического героя, осознающего огромный разрыв между «бесконечностью» и «конечностью». Если рассматриваемое стихотворение и не воплощает всего жанрового объема элегии, то, во всяком случае, очень близко к нему. Постичь авторский замысел в художественном произведении – значит «пережить переживаемое», испытать эстетическое наслаждение от найденной формы осмысления жизни. Пристальное наблюдение над любым формальным элементом отвергает всякую попытку расшифровать иносказания, перевести поэтический слог на бытовой, житейский язык. Художественный образ, который является «точкой» соединения содержания и формы, активно воздействует на читателя в силу такого свойства, как экспрессивность. Образ «обращен» не только к уму, но и к чувствам читателей, слушателей, зрителей. По силе эмоционального воздействия изображение обычно патетическую речь» [5, 28]. 124 превосходит рассуждение, даже ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Признаваемый всеми становится, к сожалению, «принцип содержательности Лист 125 из 368 форм» не гарантией целостного анализа произведения. Причина не в ущербности самого принципа, а, возможно, в недопонимании начинающими исследователями того, что такое «самодостаточность» [5, 30] художественного образа; что художественный образ – не предмет или явление, а способ сказать о предмете или явлении, способ выразить отношение к ним. Современным литературоведением осмыслена система взаимосвязи «сторон» содержания и формы, что служит серьезной опорой, дает инструментарий для изучения художественного текста с учетом его специфики. Ученый А.Б. Есин разработал «типологию соотношений содержания и формы». Понимая словесный художественный текст как сложную систему, исследователь выстроил несколько «типологических рядов» для характеристики формы в соответствии с «типами проблематики». В рассмотрении их А.Б. Есин опирается на типологию, предложенную Г.Н. Поспеловым, который выделил «мифологическую», «национально- историческую», «нравоописательную» и «романическую» проблематики. Отмечая «существенные недостатки (неточность терминологии, излишняя социологизация, произвольное и неправомерное связывание типов проблематики с литературными жанрами)» [12, 45-46], а также развивая предшествующую проблематика»), характеристик классификацию А.Б. «формы» Есин [13, (добавляется выстраивает 4]. По его систему мнению, «философская типологических «формальные типологические эквиваленты присущи типам проблематики» [13, 37]. Следовательно, ученый называет такие «характеристики», как «описательность, сюжетность, психологизм, жизнеподобие, условность» [13, 34-35]. 125 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 126 из 368 Надо отметить, что исследователь не устанавливает прямых, жестких связей, более того, он подчеркивает: «При этом следует учесть, во-первых, способность типологического формального свойства воплощать не один, а несколько типов содержания и, во-вторых, известную свободу, с которой то или иное содержание «выбирает» себе соответствующую форму: один и тот же содержательный тип может воплощаться в разных типологических свойствах формы» [13, 37]. На наш взгляд, это очень важная установка для любого исследователя произведения, которому порой навязывается какоелибо свойство извне, в силу отвлеченного представления о якобы характерной для того или иного элемента формы содержательности. Предложенная гибкостью, А.Б. Есиным подвижностью, типология открывает обладает достаточной возможности глубокого аналитического рассмотрения литературного произведения, постижения его стиля, который, по определению Г.Н. Поспелова, является свойством экспрессивно-образной формы, обусловленной содержанием. Расширению аналитического ракурса способствует и то, что есиновская система характеристик формы соотнесена с «типами мировидения» и «типами художественного слова» [13, 36-37], которые описаны М.М. Бахтиным. Сложность изучения литературного произведения определяется тем, что оно не подчиняется никаким схемам и предписаниям. Любой элемент формы, в своей «отдельности», ничего не значит, т.е. «не отвечает за определенное содержание». Функциональность поэтического приема являет себя только в «организме» произведения. В качестве примера предлагается осмыслить роль заглавия в рассказе В.М. Шукшина «Вянет, пропадает». Заглавие является одним из рамочных компонентов, сильной позицией текста и «первым шагом к его интерпретации» [5, 107]. Перед заглавием читатель видит фамилию автора и, несомненно, соотносит их. Так задается мотивировка восприятия. Для рассуждения по поводу предложенного 126 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 127 из 368 рассказа важны два «факта» (1). В. Шукшин. 2). «Вянет, пропадает»), которыми уже создается некий контекст, тем более что нельзя не учитывать особенности манеры автора называть свои произведения. Известно выражаемое разными исследователями творчества этого писателя мнение относительно заглавий его рассказов. Суть сводится к характерной энергетике названий, определенной заданности темы, поскольку довольно часто заголовочным компонентом становится строчка из песни. Надо заметить, что В. Шукшин был знатоком фольклорных произведений, в частности, народных песен сибирских, алтайских; городских романсов и др. Разумеется, чем более известен источник, который цитируется в заголовке рассказа, тем полнее его восприятие. Характерная для В. Шукшина субъектная организация рассказов обусловливает естественность интонации повествователя уже в названии произведения. Читателю будто бы представлен, в самом начале текста, некий фрагмент повествования. Например, в таких заголовках: «Как зайка летал на воздушных шариках», «Выбираю деревню на жительство» (а здесь еще и несобственно-прямая речь в контексте рассказчика), «Страдания молодого Ваганова», «Случай в ресторане», «Дядя Володя из мягкой секции» и т.д. Динамика и экспрессия заключены в названиях, где повествователь (иногда – рассказчик) выражает свою оценочную интонацию по поводу происходящего. Этим приемом читатель может быть дезориентирован, сознательно «направлен» автором по ложному пути. Но так происходит не всегда, часто контексты совпадают. Интересную мотивацию задают такие, например, заголовки: «Срезал», «Крепкий мужик», «Хахаль», «"Раскас"», «Билетик на второй сеанс». Как уже отмечалось, особую группу составляют строчки из песен: «В воскресенье мать-старушка…», «Жена мужа в Париж провожала…», «Вянет, 127 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 128 из 368 пропадает». Пояснений по поводу источника цитат, как правило, нет, не всегда становится читателю известно еще что-нибудь из используемого текста. Пример тому – взятый нами для рассмотрения рассказ. Из текста становится ясно, что в названии рассказа использована строка из песни. Именно ее играет на баяне один из персонажей – Славка. На протяжении почти всей сцены встречаются ремарки: «Славка заиграл ˝Вянет, пропадает…˝», «продолжал играть…», «играл ˝Вянет, пропадает…˝». Читатель в это время успевает познакомиться с обстановкой в семье, куда частенько (а лучше сказать – регулярно) приходит некий дядя Володя. Между героями ведется житейский и, видимо, часто повторяющийся разговор, касающийся то прямо, то косвенно темы неудавшейся семейной жизни. Мать Славки, одна воспитывающая сына («Был бы мущина в доме…»), мечтает о перемене своей судьбы к лучшему. Однако нерешительность предполагаемого жениха (дяди Володи) препятствует этому. Раздражение, а быть может, и отчаяние слышится в словах женщины: «Чего ходить тогда? – еще раз сказала она и сердито чиркнула спичкой по коробку. – Нечего и ходить тогда». Таково общее представление, возникающее у нас после чтения рассказа. Зададимся вопросом: почему автор выбрал именно это название? Ведь не потому же, что звучит мелодия песни, которую недавно разучил Славка, демонстрирующий гостю свои прилежность, старание и хорошее поведение. Во всяком случае не в этом главная функция заголовка. «Вянет, пропадает» - не как название (песни, рассказа) – звучит некоей нотой, задает эмоциональный тон и словно характеризует совершающееся: кто-то (или что-то) вянет, пропадает… Рассказ энергично начинается («Идет! - крикнул Славка») и так же заканчивается – уже процитированной репликой матери, разочарованной очередной встречей с дядей Володей. Текст произведения по-шукшински изобилует диалогом, сценичен. Персонажи различно проявляют себя в 128 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 129 из 368 разговоре. Скрытая насмешка слышна в репликах Славки. Мать ведет себя не так, как всегда; она взволнованна; ее разговор имеет какую-то целенаправленность. На взгляд сына, она «становилась какая-то сама не своя». При всей сдержанности и покорности («с дядей Володей во всем тихо соглашалась») в ней ощущаются раздраженность и даже ирония. Так, она нетерпеливо замечает, что гость повторяется в своих рассказах; она ждет, «что он вот-вот возьмет и скажет что-то не про телевизор, не про софу, не про медвежью шкуру – что-то другое». Заунывный демагог, ограниченный обыватель дядя Володя, «высокий, сутулый, с большим носом», поселяет в душе неизбывную тоску. В. Шукшин неоднократно обращался к такому характерному явлению жизни, как серость, претендующая на нечто значимое. Речевые клише дяди Володи – это своеобразные мерки, критерии благополучия и, в понимании обывателя, даже достоинства. И литература, о которой, как ни странно, заходит речь, и музыка, исполненная Славкой, и шахматы, и воскресный обед – всё иссушают сентенции дяди Володи, на всё наводится смертная скука, которая томит хозяев. Стереотипное благополучие мировосприятия в поведение, центре – вот чем заданный всего), круг тем приземленность, характеризуется (материальное примитивность потенциальный жених, исчерпывающе раскрытый в своей скудной – не по объему произнесенных слов, а по содержанию – речи. В. Шукшин так выстраивает рассказ, что экспрессия заголовка пронизывает все диалоги персонажей. Кстати, повествовательная часть в произведении сведена к минимуму. Поэтому отсутствует любая косвенная характеристика через интонацию повествователя. «Приличность» же поведения дяди Володи нарочито подчеркнута: «обстоятельно рассказывал», «недовольно заметил», «шел и серьезно смотрел вперед» и т.д. Все, 129 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 130 из 368 сказанное этим героем, соответствует неким правилам и потому хорошо и верно. Так, им замечено, о своевременности осеннего дождя; о том, что игра на баяне – «очень хорошее дело», что «литературу надо назубок знать» и т.д. Сентенциям из уст дяди Володи нет конца, потому что, в представлении В. Шукшина, демагога невозможно ограничить, так как бесконечен ряд банальностей, достойный пошлых замечаний. Среди созданных писателем типов демагог самый небезобидный: он претендует на все своими никчемными суждениями; его не уличишь в неправильности оценки, ибо он говорит известное об известном; но более всего неприятно его самодовольство. У В. Шукшина эта человеческая характерность представлена весьма многолико: старик Баев, непротивленец Макар Жеребцов, Глеб Капустин и др. – в силу распространенности явления (Фома Опискин, изображенный Ф.М. Достоевским, яркая фигура в ряду художественного воплощения такого типа). Итак, в заглавии – слова из песни, а текста песни в рассказе нет. Что в ней «вянет, пропадает»? Любовь? Цветок? Контекст шукшинского рассказа подчиняет значение вынесенных в название глаголов, использует их как своеобразный прием в создании мощного образа давящей душу тоски, безысходной скуки, которая поглотит все, если не встретит сопротивления. Такой образ тоже имеет свою литературную тенденцию. По замечанию И. Золотусского, вселенская скука необыкновенно ярко, во всей своей опасности, представлена в творчестве Н. Гоголя. Ее (скуки) способность поглотить, умертвить все, по-разному являла себя в его произведениях. На наш взгляд, В. Шукшину хорошо представлялась масштабность этого явления, в котором он искал причины и странности характера, и падения, и отчаяния. В свете видимого автором «выпрямления» жизни до банальности зловещую окраску приобретают вполне невинные действия и качества героя: 130 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 131 из 368 он «говорил как-то очень аккуратно, обстоятельно, точно кубики складывал. Положит кубик, посмотрит, подумает – переставит». Конечно, дело здесь не в прямой оценке этой манеры, тем более что видится герой глазами мальчика Славки. Важно, как сам В. Шукшин «складывает» фразы, какое средство для них выбирает. Обстоятельность и точность жеста дяди Володи оказывается непременно рядом с изречением – пустым, всем понятным, никчемным. Так снимается благоприятное впечатление, вызванное поведением во всем внешне правильного героя. Надо заметить, что жесты, приличные разговоры противоречат в своей безупречности портрету персонажа. «Большой, носатый…», «высокий, сутулый, с большим носом…», «руль…» - это не вызывает симпатии к человеку и усугубляет безотрадность явления. В. Шукшин, мастер детали – прежде всего речевой, но также и портретной, отчетливо выписал тип (избегая при этом описаний), дал ему развернуться во всей своей красе и силе на шести страницах текста, где герой ведет беседу с хозяевами и «видится» их зрением. Скучная сущность такого субъекта, каким является дядя Володя, весьма далека от всего, что приподнято над бытом, от песни, но именно ею, музыкой (не Славкиными упражнениями на баяне), а песней о сокровенном, задушевном задан эмоциональный тон рассказа. «Вянет, пропадает» человек – без мечты, без полета, без любви. Иссушается душа так же, как растение, о котором, возможно, идет речь в предполагаемой песне, всегда обращенной к человеческим переживаниям. Известно, что рассказ, наряду с другими, вошёл в киноповесть В. Шукшина, название которой точно определяет общую тональность – «Позови меня в даль светлую». Намереваясь снять по киноповести фильм, В. Шукшин предвидел: «Фильм будет грустный…» [14, 460]. Неизбывная жажда зова, светлой дали, 131 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 132 из 368 по мысли автора, всегда сопровождает человека, иначе рядом с ним все вянет и пропадает. Мы убедились, что заглавие произведения в сопоставлении с именем автора во многом определяет восприятие изображаемого, подсказывает путь исследования художественного текста. Выбор отправной точки чрезвычайно важен, литературоведы размышляют над проблемой ее выбора. Ученый М.А. Сапаров в статье «Термины и метафоры (дискуссионные проблемы литературоведческой терминологии)» замечает: «Сама множественность «подходов» к произведению искусства подчас преподносится как заведомое достоинство, хотя при этом соединяются подходы, основывающиеся на различных, если не взаимоисключающих мировоззренческих посылках. Говорить о внутреннем единстве такого исследования, о его устремленности к целостному постижению художественного произведения – не приходится» [15, 112]. Следовательно, множественность должна быть исключена, а цель анализа и интерпретации художественного произведения – адекватное постижение авторской концепции – достигнута. На наш взгляд, наиболее полное выявление «субъектных» и «внесубъектных» (Б.О. Корман) форм возможно в том случае, когда акцентируется внимание на родовой специфике литературного произведения, его жанровой сущности. По словам В.Е. Хализева, «родовая принадлежность во многом определяет организацию произведения, его формальные, структурные особенности» [9, 141]. Ведь такое понятие, как мир произведения (художественный мир), осваивается именно через родовые признаки: способы организации времени и пространства; познавательную направленность на объект, субъект или, сам акт художественного высказывания (М.Н. Эпштейн); повествовательный, медитативный или диалого-монологический. 132 тип речи: Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 133 из 368 Можно предложить систему занятий по усвоению родовых и жанровых особенностей литературного текста, с уточнением аспектов, которые последовательно должны оказываться в центре внимания. Так, осмысление понятия «повествовательное начало» предполагает анализ субъектной структуры эпического произведения. Например, в рассказах В. Шукшина «Мужик Дерябин», «Постскриптум», «Выбираю деревню на жительство» и др. интересно сопоставить так называемый событийный план и «событие самого рассказывания» (М.М. Бахтин). Рассказчик, приближаясь то к автору, то к героям, становится не только субъектом, но и объектом изображения. Через такой способ организации текста возможно уяснение понятия типизации в эпическом произведении. Рассуждение о том, какое явление типизируется писателем, помогают также наблюдения над приемом обрамления («Постскриптум»); соотнесение героя и рассказчика (осмысление категорий: «персонаж», «характер» в связи с этим); выявление средств речевой характеристики (при активном использовании В. Шукшиным диалогов и монологов относительно описаний и повествований). Иное «типологическое свойство формы» (А.Б. Есин) может стать предметом наблюдения для того, чтобы представление о возможностях эпического произведения стало более полным. В противоположность предыдущим шукшинским рассказам, с их драматургическим началом, для повести Н. Гоголя «Повесть о том, как поссорился…» описательность весьма характерна, потому что повествователь предлагает изображенное как воспоминание (в чем мы убеждаемся, прочитав заключительный фрагмент повести). Изначально же мы «идем» вслед за событиями, предстающими в порядке, заданном отношениями героев, а затем – ссорой и тяжбой. Ничтожность существа событий в произведении (достаточно обратить внимание на игру наивных и иронических интонаций в заглавиях частей повести) искупается обильностью описаний, в которых важную роль играет 133 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 134 из 368 предметная деталь (даже избыточная, как и в других произведениях Н. Гоголя, по замечанию Л.В. Чернец). Поскольку описание внешности героев, быта, обстановки, рода занятий заключает в себе авторскую иронию, а в композиции произведения оно занимает главенствующее место, можно говорить о концептуальности используемого стилевого приема. Именно: ничтожество созданных писателем типов таково, что для иллюзии жизни необходимо подробнейшее описание пустяков, бессмысленных, никому не нужных предметов, подробностей пустых разговоров. Особняком стоят в повести описания: 1) хозяйства Ивана Ивановича, с перечислением, несомненно, нужных предметов (всего, что произрастает в саду и огороде); 2) описание блюд, подаваемых на ассамблее, которую давал городничий (это перечисление, впрочем, гораздо меньше первого). Первое описание «дано» самим Иваном Ивановичем, и потому значимость того, что он называет, не нуждается в комментариях. Второе же сопровождается замечанием самого повествователя, в устах которого и приобретает весомость и достоверность все описанное: «Не стану говорить об этих кушаньях потому, что мне гораздо более нравится есть их, нежели распространяться об них в разговорах». Здесь очень важно уточнение: сначала субъект говорит, а затем отказывается от того, чтобы говорить, потому что изображенное не нуждается в том, чтобы придавать ему значимость искусственно. Все же остальное – видимость жизни и деятельности с подробной фиксацией примет наивным повествователем, который восхищается героями и называет их «прекрасными людьми». За этой наивностью и стремлением с упоением описывать (даже то, например, что было развешено во дворе Ивана Никифоровича для просушки: старый мундир с изношенными обшлагами, старая юбка покойной бабушки и т.д.) скрывается авторский сарказм. Слишком преувеличено ничтожество и бессмысленность, слишком пафосен тон простодушного описания, чтобы за этим противоречием не расслышать, 134 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 135 из 368 не почувствовать внутренней интенции. «Скучно на этом свете, господа!» эта фраза завершает произведение, но образ скуки сопровождает читателя с самого начала. Не почувствовать пустоту за всяким более или менее развернутым описанием, не соединить эти фрагменты в единую картину, показывающую бессмысленность существования подобных типов, - может только неискушенный читатель. Соотнося между собой компоненты предметной изобразительности (на примере данной повести), необходимо осмыслить всю структуру произведения, начинать с рамочных компонентов. Заглавие уже дает представление о некоем противоречии: ожидается важное, значительное (об этом говорит традиционное начало «Повесть о том, как…»), но не оправдывается: «поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Это продолжение разочаровывает своей исчерпанностью. Нарочитость высокого повествования (с разоблачающей сутью самого значения) характерна и для оглавления частей повести. Достаточно привести такой перечень: Глава I Иван Иванович и Иван Никифорович Глава II, из которой можно узнать, чего захотелось Ивану Ивановичу, о чем происходил разговор между Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем и чем он окончился Глава III Что произошло после ссоры Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем. (Уже здесь все ясно; заголовки передают все во всей полноте. Значимость изображаемому придается только восторженными описаниями повествователя). Глава VI о том, что произошло в присутствии миргородского поветового суда 135 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 136 из 368 Глава V, в которой излагается совещание двух почтенных в Миргороде особ Глава VI, из которой читатель легко может узнать все то, что в ней содержится. (Считаем ярким примером авторской иронии не только отношение к изображаемому, но и к читателю, якобы еще не разгадавшему авторского замысла). Итак, развернутость некоторых заголовков, характер их сочетания подводят к мысли о ненужности того, что содержится в самих главах. Таков прием авторского острого сатирического изображения. В выводе, заключающем рассуждение о компонентах предметной изобразительности, необходимо указать те аспекты композиции, которые актуализированы в данном произведении. Это: сюжетные связи (мы отметили, что сюжет строится на ничтожном событии, но весьма значимом для ничтожных героев); расстановка персонажей (дополняют друг друга как главные герои, так и второстепенные, создавая общую картину типов: нет ни одного, кто противостоял бы по здравости суждений, деятельности и т.д.); монтаж деталей (поскольку описательность, как уже отмечалось, составляет типологическое композиционный свойство аспект формы играет данного произведения, главенствующую роль. этот Активно использованы детали портретные, бытовые, пейзажные). Анализируя литературное произведение с точки зрения его жанровой сущности, необходимо говорить о сложности (и даже многообразии) жанровых классификаций, о взаимопроникновении жанров и т.д. Поводом для рассуждения обозначение об жанровой этом может послужить, причастности например, произведения. Так, авторское интересно наблюдать взаимодействие эпического и лирического начал в поэме Н. Гоголя «Мёртвые души», а именно 136 – эстетическую функцию и Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 137 из 368 композиционную роль лирических отступлений. По поводу последних (не у Н. Гоголя, а вообще) пишет А.Я. Эсалнек: «Лирические отступления могут иметь вид глубоких размышлений или рассуждений автора-повествователя, их не стоит путать с описаниями природы, портретов и т.п. Они, как правило, дополняют сказанное о героях или ситуации в целом, вытекая из рассказа или описаний… отступления, дополняя повествование, не входят ни в состав сюжета, ни в состав предметной детализации… но являются еще одним элементом композиции» [16, 74-75]. В этом суждении не сделан акцент на типе речи повествователя, на самом характере повествователя (иногда выделяют «лирического» и «эпического» повествователей, как, например, О.В. Творогов, говоря о поэме «Мертвые души»). Лирическое отступление характеризуется не собственно отступлением от хода событий и характеристик, а той степенью субъективной причастности к изображаемому, какая обычно свойственна лирике. Говоря о данном произведении, нужно сосредоточить внимание на замысле произведения «Мертвые души» (на поставленной цели – создать подобное «Божественной комедии» Данте); на понимании писателем жанра поэмы, поскольку именно это и позволило соединить в тексте разных повествователей, считает О.В. Творогов. Один из них простодушно сообщает о ходе событий, другой – с душевной болью и истинным пафосом размышляет о судьбе великого государства. Впрочем, возможно и такое суждение: в душе и голосе, одного и того же субъекта речи, стоящего близко к автору и обладающего его всеведением и его глубоким чувством, совмещены разные интонации, разные звучания (поэтизация изображаемого, ирония по отношению к нему же и т.д.). Итак, изучение эпического произведения в аспекте жанровой природы – это прежде всего исследование субъектной структуры повествования, 137 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 138 из 368 «взаимодействия» (смены) «точек зрения», а также наблюдение над внесубъектными формами выражения авторского сознания. Лирическое стихотворное произведение интересно своей ритмической, звуковой организацией; особенностью той личностной инстанции, которая может выступать как лирический герой, лирическое «я», герой ролевой лирики, «голос». Кроме того, стихотворениям присуща особая «сгущенность» (Л.Я. Гинзбург) поэтического языка: средств иносказания, стилистических фигур. Все это и должно стать предметом исследования, поскольку, как утверждал В.В. Кожинов, поэтический мир существует в самой форме, а не «под» или «за» ней. Попытка отдельно рассматривать так называемые «художественные особенности» ни к чему хорошему не приводит, потому что в лирическом стихотворении «все» - «содержание»: последовательность изображения чувства и мысли, выбор и расположение слов, повторы слов, фраз, синтаксических конструкций, стиль речи, деление на строфы или их отсутствие, соотношение деления потока речи на стихи и синтаксического членения, стихотворный размер, звуковая инструментовка, способы рифмовки, характер формы» [17, 7]. Иногда отправной точкой анализа лирического стихотворного произведения может стать доминирующий (а значит – явно ощутимый) ритмический, звуковой или лексический прием. Например, олицетворяющая метафора в стихотворении Б. Ахмадулиной «Воскресный день». Именно этот вид тропа более всего оказывается «способным» воплотить миропонимание автора. Характер речевых средств выразительности в данном стихотворении определяется особым отношением поэта к функции слова в поэтическом тексте. Она – в преобразовании реалий, изображении обычных (простых, повседневных) предметов такими, какими их до этого никто не видел и не 138 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 139 из 368 называл. Чувство лирического субъекта обусловливает ви́дение, но и такое ви́дение разгадывается читателем как не просто оценка предметов, характеристика их, а некое знаменование состояний. Б. Ахмадулина применяет так называемый прием остранения, дающий возможность увидеть явление как необычное и (непременно у Б. Ахмадулиной) вызывающее восхищение, восторг. Иносказательность активно используется поэтессой: метафора, метафорический эпитет, метонимия и ее разновидность – синекдоха, олицетворение, гипербола, неожиданное сравнение. На особенность автора необычно называть обычное не раз обращали внимание исследователи («я полюбила тратить зренье» вместо «смотреть»; «пустить на волю локти и колени» вместо «идти» и т.д.). В художественном мире Б. Ахмадулиной все становится возможным, все живет; приходят во взаимодействие те явления и предметы, которые в реальной жизни несовместимы. Чутье к сущему, свежесть взгляда, открытость для восприятия и – утверждение этого как непременности, как непреложного условия человеческого существования – вот исходная позиция для всех описаний и характеристик. В каждом стихотворении поэтессы чувство, испытываемое лирическим субъектом исполнено своего качества, доведено до самого верхнего предела измерения, но не переходит в избыточное. Поэтому изображаемому веришь беспрекословно, несмотря на имеющие место разрушения границ правдоподобия. Веришь в это художественное преувеличение, так как понимаешь, что увидеть представленное тебе нельзя иначе, а можно только так, как выражено автором (вернее, ощущаемо лирическим героем). Чем же определяется, как характеризуется полнота ощущений в стихотворении «Воскресный день»? Тем, на наш взгляд, что является главным мотивом произведений Б. Ахмадулиной: радостью поэтического, творческого труда. Своеобразно развивается эта тема в тексте. Вначале 139 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 140 из 368 героиню переполняет чувство свободы от труда (день воскресный), но постепенно все ощутимее становится радость, связанная с возможностью вновь к нему обратиться. Собственно, все, что наполняет выходной день – обычная житейская суета, - возводится на высокий уровень. Это не скука, не антиномия восторгам поэтического вдохновения, а счастливое ожидание времени, когда придет пора соответствовать своему предназначению. Я для нее (речи) – лишь дудка, чтоб дудеть. Пускай дудит и веселит окрестность… В аспекте такого всеобщего оживления естественно воспринимать мир олицетворенным: «Ждет насыщенья звуком немота»; «… Бесстрастен и суров холодный душ уже развесил розги»; «О умывальник, как люты твои чудовища – вода и полотенце»; «Речь так спешит в молчанье не погибнуть»; «Могуществом кофейного зерна язык так пьян, так жаждет разговора»; «Меня прощает долгожданный сон»; «… день воскресный уж баклуши бьет то детским плачем, то звонком посудным» и т.д. Олицетворяющая метафора – вот основной прием иносказания; основной способ совершить волшебство: оживить, заставить чувствовать. В одном из своих произведений Б. Ахмадулина сказала: «Как все ребячливо на свете! Все вещества и существа, Как в угол сдвинутые дети, 140 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 141 из 368 Понуро жаждут озорства». Эти озорство, забава, игры и шалости (кстати, название одного из стихотворений – «Игры и шалости») совершаются всегда и повсеместно: таким видится мир поэтическим зрением. Почему? В этом проявляется романтическое начало творчества поэтессы. Реальность и мир, преображенный Словом, противопоставлены. Потому так сладостно для лирической героини рассматриваемого текста освобождение от усилий над поэтическим претворением обыденности: О, спать да спать, терпеть счастливый гнет неведенья рассудком безрассудным… Употребление оксюморона совсем не случайно. Мы уже отмечали умение автора соединять несоединимое, видеть необычное в обычном. Поэтом представлен мир столь многообразным и противоречивым, насколько это может постичь человек: Дай созерцать твой белый свет и в нем не обнаружить малого пробела, который я, в усердии моем, восполнить бы желала и умела. Можно приводить (только из одного этого текста) еще примеры, подтверждающие полноту мировосприятия: Под гильотину ледяной струи с плеч голова покорно полетела. Или: Ну что ж, земля, сегодня – отдых мой, ликуя я – твой добрый обыватель, вздыхатель твоей влажности густой, твоих сосулек теплых обрыватель. 141 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 142 из 368 Противоречие, ощущаемое героем, видится автору как прелесть мира. Само изображение поэтического труда не избегает этого качества: и – лень и сладко труд затеять новый; или: Ко мне крадется ненасытный труд, терпящий новый и веселый голод. Или: (1) Иду – поить губами клюв птенца, (2) наскучившего и опять родного. В стихах Б. Ахмадулиной метафоры так многозначны, что лишь углубление в контекст позволяет «расшифровать» их адекватно. В сущности весь – это изображение процесса преобразования мира Словом. Приведенное только что предложение соседствует в строфе с таким, которое в силу прямоты выражения, обнажает иной смысл предыдущей фразы: (3) В ладонь склоняясь тяжестью лица, (4) Я из безмолвья вызволяю слово. Творение (претворение) – доля поэта, вечный его труд, мучительный и сладкий одновременно. Поэтому таким глубоким чувством окрашено все, поэтому так максималистски резюмируется: А мне опять – заснуть, как умереть, и пробудиться утром, как воскреснуть. Последнее слово текста по-иному высвечивает смысл названия: «Воскресный день» - отдых, освобождение от труда, «блаженство той свободы пустяковой» или – воскресение, возрождение для труда, потому что: Я – мускул, нужный для ее затей. Речь так спешит в молчанье не погибнуть, свершить звукорожденье и затем забыть меня навеки и покинуть. 142 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 143 из 368 Удивительно емкий образ создается в стихотворении, рисующем сладкую муку творчества, без которого не может существовать и сам поэт, и мир, воссозданный поэтом: Прощай, соблазн воскресный! Меж дерев мне не бродить. Но что все это значит? Бумаги белой и отверстый зев ко мне взывает и участья алчет. <…> В неловкой позе у стола присев, располагаю голову и плечи, чтоб обижал и ранил их процесс, к устам влекущий восхожденье речи. Слова, окрашенные отрицательными эмоциями (алчет, обижал, ранил и др.), «подчинены» пафосу совсем иных, противоположных оттенков. Труд поэта однозначно воспет и возвышен. Мы предложили в этом примере некоторые наблюдения над лексическим составом стихотворения, которое не менее интересно также со стороны ритмического и синтаксического строения. Последние два аспекта часто становятся предметом анализа или определяют его путь. Литературоведами, в частности, В.М. Жирмунским, предложены композиционные типы развития темы. Так, ученый выделил «анафорические композиции (с повтором начальных элементов), амебейные композиции (чередование фрагментов, связанных между собой параллелизмом), композиционные концовки (рефрены, припевы), композиционное кольцо (повтор начальной строки или строфы в конце)» [18, 98]. Отталкиваясь от предложенного В.М. Жирмунским, исследовательница Д.М. Магомедова говорит о возможности «развития темы в форме 143 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 144 из 368 присоединительных перечисленных конструкций, форме сравнения, форме параллелизма, форме периода» [18, 99-111]. На наш взгляд, любой из рассмотренных подходов к анализу лирического стихотворного произведения дает возможность целостного рассмотрения художественного текста. Принцип содержательности формы должен быть реализован и при анализе драматического произведения. Здесь можно пойти по пути сопоставления «основного» и «побочного» текстов, их роли в реализации конфликта. Речь персонажей следует рассматривать, в отличие от высказываний в эпическом произведении, как «словесные действия» (В.Е. Хализев). Предметом наблюдения в драматическом произведении должны стать: характер организации пространственно-временных отношений; соотнесенность времени «реального» и сценического. Подводя итог сказанному, можно еще раз подчеркнуть, что глубина анализа художественного произведения и полнота его освоения зависят от понимания родовой и жанровой природы текста. Этим определяется выбор направления исследования в единстве формы и содержания. Далее в нашем пособии предлагаются опыты анализа и интерпретации художественных произведений, жанровой спецификой которых актуализированы те или иные способы выражения авторской концепции. Примечания 1. Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики. – М., 1978. 2. Храпченко М.Б. Собрание сочинений. В 4-х т. – Т. 4. – М., 1982. 3. Поспелов Г.Н. Вопросы методологии и поэтики. – М., 1983. 4. Волков И.Ф. Теория литературы. – М., 1995. 144 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 145 из 368 5. Введение в литературоведение / Под ред. Л.В. Чернец. – М., 2004. 6. Кублановский Ю. Предисловие // Тарковский А.А. Благословенный свет. – СПб, 1993. 7. Тарковский А.А. Благословенный свет. – СПб, 1993. 8. Введение в литературоведение / Под ред. Г.Н. Поспелова. – 2-е изд., доп. – М., 1983. 9. Хализев В.Е. Теория литературы. – М., 1999. 10.Тюпа В.И. Анализ художественного текста. – М., 2006. 11.Рубцов Н.М. Последняя осень: Стихотворения, письма, воспоминания современников. – М., 1999. 12.Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения. – М., 1998. 13.Есин А.Б. Литературоведение. Культурология. Избранные труды. – М., 2002. 14.Шукшин В.М. Собрание сочинений. В 5 т. – Т. 5. – Екатеринбург, 1992. 15.Сапаров М.А. Термины и метафоры (дискуссионные проблемы литературоведческой терминологии // Русская литература. – 1979. - № 1. 16.Эсалнек А.Я. Основы литературоведения. Анализ художественного произведения: Практикум. – М., 2003. 17.Холшевников В.Е. Анализ композиции лирического стихотворения // Анализ одного стихотворения / Под ред. В.Е. Холшевникова. – Л., 1985. 18.Цит. по: Магомедова Д.М. Филологический анализ лирического стихотворения. – М., 2004. Вопросы: 145 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 146 из 368 1. Что такое интерпретация и каковы ее разновидности? 2. Что такое «модусы художественности» (В.И. Тюпа)? Назовите их. 3. Как следует понимать мысль И.В. Фоменко: «Единство» (художественного текста) принадлежит «поэтике», а «целостность» «эстетике»? 4. Что такое «эпическое событие»? 5. Что такое «лирическое событие»? 6. Почему высказывания персонажей в драме называют «словесными действиями»? (В.Е. Хализев). 7. Что означает «самодостаточность» художественного образа? 8. Какие аспекты композиции можно выделить в лирическом стихотворном произведении? 9. Как соотносятся понятия «метр» и «ритм»? 10.Как определяется в литературоведении понятие «стилистические фигуры»? Задания: 1. Описать смысловую соотнесённость времени и пространства (хронотоп) в повести В. Белова «Привычное дело». 2. Дать анализ структуры повествования в повести В. Распутина «Пожар». 3. Проанализировать характер соотнесения рассказчика и главного героя в рассказе В. Шукшина «Срезал». 4. Выявить признаки элегического жанра в стихотворении Н. Рубцова «Скачет ли свадьба…». 5. Выявить функции метафоры в поэмах А.С. Пушкина «Кавказский пленник» и «Полтава». 146 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 147 из 368 6. Сопоставить количественное и качественное соотношение метонимии в поэмах А.С. Пушкина «Бахчисарайский фонтан» и «Домик в Коломне». 7. Показать условность «предметного» и «сюжетного» рядов в стихотворении Н. Рубцова «Фиалки». 8. Дать анализ фонетических приемов, используемых поэтом используемых поэтом (стихотворение А.С. Пушкина «Демон»). 9. Дать анализ фонетических приемов, (стихотворение И. Северянина «Февраль»). 10.Определить способы создания характеров в драматическом произведении (комедия Н. Гоголя «Ревизор»). Раздел II. ОПЫТЫ АНАЛИЗА И ИНТЕРПРЕТАЦИИ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ Глава 1. Анализ «высказывания» лирического субъекта. Композиционно-речевое единство в стихотворениях Н. Рубцова «Вечерние стихи», «Поэзия». Постижение авторского начала в лирическом стихотворном тексте представляет наибольшую трудность. Литературоведы, в частности, С.Н. Бройтман, объясняют это наличием в лирике субъект-субъектных отношений (по сравнению с субъект-объектными в эпосе и драме). 147 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 148 из 368 В силу этого анализ лирического стихотворения зачастую сводится к описанию – характеристике состояния (переживания) лирического субъекта (героя). Иногда это дополняется рассуждением о возможных причинах, вызвавших те или иные чувства. Понятно, что при этом отождествляются автор и герой и, как правило, совершенно не учитывается выбранная поэтом форма эстетического переживания. Важно постичь, что любое средство выразительности служит так называемой эстетизации явления, осмысляемого художником; понять, что произведение объемнее и глубже, чем только фиксация чьего бы то ни было состояния. Поскольку использует лирическое форму стихотворное монолога (речь произведение некоего субъекта), чаще всего постижение лирического стихотворного произведения осуществляется, прежде всего, через восприятие и осознание его субъектной структуры. Нет основания не придавать значения объектной стороне художественного текста, однако организация высказывания, принадлежащего некоему лицу, приобретает особую важность благодаря самой природе лирики. В современных литературоведческих работах (в частности – книге Д.М. Магомедовой «Филологический анализ лирического стихотворения») высказывается мнение о том, что «теоретическая поэтика нуждается и в такой синтетической категории, которая объединила бы в смысловое целое все наблюдения над ритмикой, фонетикой, лексикой и грамматикой, позволила бы интерпретировать стихотворение как композиционно-речевое единство» [1, 88]. Автор указанной работы совершенно обоснованно обращается к идее, высказанной еще М.М. Бахтиным в работе «Проблема речевых жанров», где говорится о «вбирании в себя» литературными жанрами «первичных (простых) жанров, сложившихся в процессе речевого общения» [2, 430]. Понятно, что искомой категорией является связь речевых 148 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 149 из 368 и литературных жанров в художественном тексте, а «предметом анализа» становится их «взаимодействие» [1, 88-89]. Рассмотрим, как создается композиционно-речевое единство в произведениях Н. Рубцова. В его стихах основной формой выражения авторского сознания является лирический герой, представляющий читателю образ автора и несущий в себе черты подлинно поэтического мировосприятия. Он – Поэт в самом высоком смысле, натура восприимчивая, цельная, ответственная за все происходящее. С такими свойствами субъекта речи и переживания связано то, что мотив возрождающей (врачующей душу) силы искусства становится определяющим в творчестве Н. Рубцова. Благодаря воздействию искусства (словесного, музыкального) преобразуется человек, гармонизируются его отношения с миром. Само переживание такого влияния творческого начала становится лирическим событием в целом ряде произведений поэта: «Уединившись за оконцем», 1966; «Вечерние стихи», 1969; «В минуты музыки», 1966; «Фиалки», 1962; «Чудный месяц плывет над рекою», 1970 и другие. Звучание песни становится мотивировкой изображаемого состояния лирического героя в таких стихотворениях, как «Скачет ли свадьба…», 1971; «У размытой дороги…», 1968; «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны…», 1963, в том числе и названных выше. Строки: «Льется ли чудное пение детского хора…», «Где-то послышится пение детского хора» (из разных текстов) служат не детализации предметного мира в произведении, а преодолевают эту функцию, становясь лейтмотивом состояния лирического героя [3]. Окружающий человека мир у Н. Рубцова звучащий, и это звучание (ветра, дождя, сосен, берез, журавлей) в поэтическом восприятии одухотворено, эстетизировано. По силе воздействия на субъекта оно равно 149 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 150 из 368 искусству: «Я долго слушал сосен шум, // И вот явилось просветленье // Моих простых вечерних дум» [4, 277] – стихотворение «Сосен шум», 1967. Так, поэзией становятся «покоя сельского страница», «Укромный чистый уголок», «Изба в снегах…» [4, 336-337] – стихотворение «Поэзия», 1969. Гармония природы, осознанная человеком, утверждается творчеством Н. Рубцова в своей преобразующей роли, а изображение природы становится в полном смысле песней. Это подтверждается самими названиями многих стихотворений («Песня», «Прощальная песня», «Песенка», «Зимняя песня», «Осенняя песня»), также удивительной мелодичностью произведений, и положенных и не положенных на музыку. Характеризуя созданный Н. Рубцовым образ русской природы в связи с мотивом искусства, мы согласимся с мнением исследователя В.В. Лосева, называющим еще одну важную функцию: «…безграничное пространство природы почти всегда выводит к ощущению хранимой в нем истории и судьбы народа» [5, 258]. Художественный мир поэта является емким, многогранным, неисчерпаемым в любых его видениях и оценках. В творчестве Н. Рубцова, утверждающего благотворную силу воздействия искусства на того, кто его создает и кто воспринимает, возникает символический образ «звезды труда, поэзии, покоя» [4, 185] («Осенние этюды», 1969), восходящий к пушкинскому творчеству. Высокое предназначение Поэта, поэтического труда осмыслено в ряде произведений. В стихотворении «Уединившись за оконцем…» (1966) лирический герой фиксирует свои меняющиеся состояния в процессе труда, а через это – изменение мировосприятия. Субъект речи и переживания осознает себя как бы в разных пространственных измерениях. Сначала это некая точка, конкретное место, замкнутое пространство: «Уединившись за оконцем, // Я с головой ушел в труды!» [4, 256]. Затем постепенное расширение перспективы: «В окно закатывалось солнце, // И влагой веяли пруды…» 150 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 151 из 368 Многоточие здесь играет роль указателя на продолжение, развитие, нескончаемость возникающих картин. В самом деле, вторая строфа текста открывается словами «Как жизнь полна!» и значительно раздвигает границы мира. Собственно, этих границ уже нет: дыхание ветра, журчание воды, тень ветвей (косвенное изображение солнечного света), - все это воспринимается как преодоление пространства, тем более, что в процесс восприятия включается не только визуальный, но и слуховой ряд. Передвижение взгляда в пространстве определяет и изменение временных параметров: смыкается прошлое с настоящим («И так легки былые годы…»). Заключительная, четвертая, строфа текста возвращает к первой, но изображенная картина теперь представляется иначе, хотя присутствуют те же приметы природы и человеческой деятельности. Внешний мир преобразован, освоен, сомкнулся с внутренним состоянием лирического субъекта, и потому «солнце» «в чистое оконце» «закатывается» «покоить скромные труды». Творчество (а именно это, на наш взгляд, подразумевается под словом «труды») так соединяет художника с миром, что он воспринимается сразу и всем существом человека, всеми органами чувств одновременно. Отсюда в стихотворении такая широта взгляда: «…со всех сторон земли», такое сравнение: «былые годы, // Как будто лебеди…»; такая открытость перед стихией: «Иду в рубашке, // А ветер дышит все живей…». Для поэтического мира Н. Рубцова много значит соотношение «замкнутого пространства дома» и «безграничного пространства природы» [5, 256]. Символизирует эту связь образ «избы в лазурном поле» (стихотворение «Привет, Россия…», 1969). В этом, более позднем, чем рассмотренное нами, произведении, получает развитие тот же топос: За все хоромы я не отдаю Свой низкий дом с крапивой под оконцем… Как миротворно в горницу мою 151 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 152 из 368 По вечерам закатывалось солнце! [4, 345]. Лирическому герою этого текста также дано «раздвинуть» рамки видимого и ощутить себя слиянным с меняющимся во времени и пространстве миром: Как весь простор, небесный и земной, Дышал в оконце счастьем и покоем, И достославной веял стариной, И ликовал под ливнями и зноем!.. [4, 345]. (Курсив – О.М.) В стихотворении «Привет, Россия…» мир как творение Божие воспринимается субъектом в звучании, причем оно ощутимо внутренним слухом («И пенья нет, но ясно слышу я // Незримых певчих пенье хоровое…»). Мотив пения хора играет важную роль в характеристике лирического «я» рубцовских текстов, в самом движении эмоционального размышления, определяемого переживанием героя. Весьма интересно с точки зрения мотива облагораживающей силы искусства стихотворение «Вечерние стихи» (1969). Характер внутреннего монолога лирического субъекта, а также предмет его медитации и композиция произведения позволяют отнести его к элегии. В тексте сложное соотношение временных обозначений, что, впрочем, вполне отвечает лирическому способу воссоздания картины мира. Субъект речи сосредоточен на возникающих в его воображении обстоятельствах как некоем идеале – неважно, осуществимом ли. Герой так подробно, детально представляет себе желаемое, что оно воспринимается читателем как уже пережитое. Из настоящего времени мысль обращается в будущее, которое, в свою очередь, в бóльшей части текста, предстает происходящим сейчас. В заключительной строфе вновь возвращение к мечтаниям (употребление глаголов будущего времени: «подумаю», «буду знаком»), но уже на каком-то ином уровне восприятия тех же описанных обстоятельств. Ощущение 152 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 153 из 368 одиночества, покинутости (в настоящем) словно преодолевается; «волн печальный шум», «мокрый, дикий ветер», «ненастный шум вечерний» [4, 338-339] – все становится другим. Что же этому способствовало? Перемена эмоционального состояния лирического героя обусловлена общением с близкими по духу людьми («И, как живые, в наших разговорах // Есенин, Пушкин, Лермонтов, Вийон»). Так называемый идиллический мир ни в пространственном, ни во временном отношениях в освоении Н. Рубцова невозможен. В элегии еще в 19 веке «герой уже покинул идиллическое пространство и может лишь вспоминать о «мирном уголке» как об уже недоступной ему идиллической гармонии» [1, 120]. У Н. Рубцова этот «мирный уголок» возникает в поэтическом воображении лирического героя, который, как отмечалось, по многим признакам личность творческая. Ее сознанием определяется характер эмоционального размышления над состоянием мира и человека; ее обстоятельной речью воссозданы противоположные друг другу картины. Сосредоточенность лирического субъекта на изображении подробностей обстановки, ощущений, неторопливость, с какой добавляются детали, говорят о чрезвычайной важности предмета и самого процесса переживания. Именно это становится объектом эстетического познания автора: способность человеческой личности к внутреннему движению, преобразованию себя, душевной жизни. Из десяти пятистишных строф стихотворения «Вечерние стихи» только три состоят их двух предложений (2-я, 4-я и 6-я строфы; кроме того, в 7-ю включен диалог). Остальные же представляют собой довольно развернутые сообщения-фразы, где встречаются подчинение и сочинение, а также ряды однородных членов. 153 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Попробуем, сохраняя так называемое сообщающее Лист 154 из 368 начало, преобразовать первую строфу текста. Получится следующее: «Когда в окно осенний ветер свищет…», <…> «Я уплыву за Вологду-реку!» Здесь все пострадало, все ушло, исчезло переживание как таковое. Н. Рубцову же важно через лирическую медитацию показать способность человека осваивать природу собственных ощущений и через них – мир. Поэтому так нетороплив субъект речи и переживания в разговоре с нами: Когда в окно осенний ветер свищет И вносит в жизнь смятенье и тоску, – Не усидеть мне в собственном жилище, Где в час такой меня никто не ищет, – Я уплыву за Вологду-реку! [4, 337]. Здесь и осенний ветер «осложнен» определенными качествами, и усилены смятенье и тоска тем, что не из дома бежит герой, а из «жилища», причем одинокого. Заглавие и первая строчка текста задают грустный тон, вводя мотив осени, настраивающей субъекта на печальный лад. В первой строфе-предложении определились оппозиции: покинутое собственное жилище и некое место за рекой. Важную роль приобретает топос реки, разделяющей в воображении субъекта изображаемые картины, и главное – реальность и мечту. Однако другой берег, мыслимый как обретение покоя и уюта, достигается не сразу. Сообщается еще одна важная подробность – способ перемещения («Перевезет меня дощатый катер // С таким родным на мачте огоньком!»). В воссоздании идеальных обстоятельств, а также в процессе переживания такая детализация оправдана. Лирическому герою приятно, мило все, что хотя бы напоминает об уюте, связывает с бытом, представлением о доме, о близких людях («Перевезет меня к блондинке Кате…»). 154 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 155 из 368 Но внешние признаки этой якобы домашней обстановки противоречат образу родного очага: описан речной ресторан с его приметами уюта («на окне стоят цветы герани», «редко здесь бывает голос брани», «в том ресторане мглисто и уютно»). Таким ходом эмоционального размышленияописания усилен драматизм ситуации, осложнены чувства тоски и грусти в душе лирического героя, готового даже это место воспринимать как желаемое, как противопоставленное одинокому жилищу. Разрыв между «мечтой» и «действительностью» так велик, что герой соглашается на приятие некоего подобия идеальных обстоятельств. Неторопливая, подробная зарисовка дана как нанизывание сообщаемых деталей, с тем, чтобы убедить самого себя в ценности картины: Пускай сосед поглядывает мутно И задает вопросы поминутно, Что ж из того? Здесь можно отдохнуть! Или: Сижу себе, разглядываю спину Кого-то уходящего в плаще… Или: Вникаю в мудрость древних изречений О сложном смысле жизни на земле. Такое размышление субъекта переживания логически связывается с мотивом одиночества, покинутости, и это «осеннее помрачение» [4, 338] оказывается центром стихотворения. Состояние героя достигает здесь (5-я и 6-я строфы) кульминации, и оценочная характеристика отношений с миром вполне определенно выражается словами: «Хочу запеть про тонкую рябину, // Или про чью-то горькую чужбину, // Или о чем-то русском вообще». Для лирического героя в этом заключено представление о человеческой судьбе, прежде всего – о своей собственной. Авторское начало ощущается в преодолении драматизма эстетизацией явления: переживаемое готово выразиться в песне. В этом месте стихотворения возникает некая остановка 155 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 156 из 368 медитативной повествовательности. Субъект высказывания сосредоточен на осознании своего состояния («Я не боюсь осенних помрачений! // Я полюбил ненастный шум вечерний…»). Нарисованная далее картина встречи-беседы с явившимися друзьями возможна как в реальном, так и в предполагаемом, мечтаемом плане. Она символична и переводит в иной, более оптимистичный уровень, чему соответствуют детали изображаемого: «явившись в светлой полосе» (было: «мглисто», «мутно», «помрачений»); «протягивают руки» (было: «спину кого-то уходящего»); «Бог весть откуда взявшиеся други» (вновь соотносится с «кем-то уходящим»). Этим то ли состоявшимся событием, то ли представлением о нем, как о возможном, преодолено грустное настоящее лирического героя, и тот же осенний пейзаж, те же обстоятельства осмыслены иначе: Каким-то грустным таинством на свете У тёмных волн, в фонарном тусклом свете Пройдет прощанье наше у реки [4, 339]. Произошло то, что, в понимании Н. Рубцова, ведёт человека от быта к Бытию. Решающую роль в совершении такого пути играет искусство, соприкосновение с прекрасным. Реализует художественную функцию рассматриваемого мотива субъектная организация лирического текста, в данном случае – внутренний монолог лирического героя, сосредоточенного на обретении гармонии с миром. Формы выражения авторского сознания в лирике разнообразны. Известны литературоведческие толкования понятий: «лирический герой», «лирическое «я», «голос», «абстрактный образ поэта», «герой ролевой лирики» (Л.Я. Гинзбург, Б.О. Корман, С.Н. Бройтман и др.). Имеет место 156 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 157 из 368 разграничение двух первых указанных субъектных инстанций, и также отождествление их. Мы не ставим цели включиться в дискуссию по этому поводу, равно как и предложить еще одно наименование. Глубина постижения художественной концепции зависит не только от терминологической точности. Важнее научиться отличать носителя речи и переживания от автора, при всей их несомненной близости, видеть за так называемым «словесно обозначенным» рядом – смысловой. Порой кажущаяся простота предметного плана скрывает такую неисчерпаемость, что требует для своего понимания немалых усилий, определяет необходимость интерпретации как этапа, предшествующего анализу. Ученый М.Л. Гаспаров так определил разницу между анализом и интерпретацией художественного произведения: «Анализом мы занимаемся тогда, когда общий смысл текста нам ясен… и мы на основе… понимания целого хотим лучше понять отдельные его элементы. Интерпретацией мы занимаемся тогда, когда стихотворение – «трудное», «темное», общее понимание текста «на уровне здравого смысла» не получается, то есть приходится предполагать, что слова в нем имеют не только буквальное, словарное значение, но и какое-то еще» [6, 25]. Стихотворение Н. Рубцова «Поэзия» (1969г.), на первый взгляд, «не отвечает» условиям интерпретации: никакого затруднения при восприятии произведения читатель не испытывает. Легко представить себе описываемые картины, которые покоряют своей безыскусностью (равно как и стилистика рубцовского текста). Поэтика автора рождена настолько глубоко осознанной гармонией, что не может ни в какой мере пострадать от нарочитых упрощений, позволенных иногда лирическому герою: Звезда над речкой – значит, ночь, А солнце – значит, день [4, 268]. («Окошко. Стол. Половики…») 157 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 158 из 368 Впрочем, поэзия – это всегда загадка, и то, что М. Гаспаров обозначил как «трудное» и «темное», иногда проясняется в контексте произведения сразу, но бывает – этим же словесным окружением «приращиваются» все новые и новые смыслы. Исследователи творчества Н. Рубцова указывали на «обманчивость простоты и ясности его стихов» [4, 568]. Так называемый предметный мир произведений поэта кажется максимально приближен – в деталях – к реальному. Однако в целом, в своей полноте, он совершенно особый, завораживает неожиданностью сопоставлений и примет. Поражают многомерностью «звезда полей» (почему – полей?), «померкшие поля». Что скрыто за словами «Плачет звезда, холодея, над крышей сарая…» [4, 331]? Прав Н.М. Коняев, заметивший по поводу стихов Н. Рубцова следующее: «Поиск будничного смысла начисто разрушает волшебство стихотворения, превращает его в груду нелепых обломков…» [4, 568]. Впрочем, сказанное можно отнести ко всякому художественному произведению, поскольку закон условности для искусства непреложен. Лирический герой Н. Рубцова «разгадывается» не просто, если вообще постигается до конца. Через его восприятие даны «забытость болот», «утраты знобящих полей», пустынно мерцающая «померкшая звездная люстра»; он словно бы растворен в окружающей его природе, «под куполом синих небес» [7] и в то же время воплощает неспокойное ищущее сознание, «попытку увидеть сквозь время и свою судьбу, и судьбу народа» [8, 33-34]. Субъект переживания цитируемого стихотворения предстает, на первый взгляд, вполне определенно, но так легко воспринимаемая метафора неожиданно обретает новый смысл: «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны…» [4, 161]. Поэт создает образ большой обобщающей силы, сливаясь в своем мироощущении с тем «таинственным всадником», «неведомым отроком» [4, 162], которому доступен «весь простор, небесный и земной» [4, 345], 158 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 159 из 368 (стихотворение «Привет, Россия…»), который способен увидеть «наяву» (стихотворение «Ведения на холме») «картины грозного раздора» [4, 9] через века. Потому, если мы слышим из уст лирического героя: «Доволен я буквально всем!» [4, 287], приемлем вместе с ним любую данность («Прекрасно небо голубое! // Прекрасен поезд голубой! // - Какое место вам? – Любое. // Любое место, край любой» [4, 286]), то не удивляемся и внезапному изменению его настроения, переходу к грустным думам, когда «всей душой… овладевает светлая печаль, // Как лунный свет овладевает миром» [4, 286]. Внимание к интонации лирического героя, пристальное наблюдение за описываемым приводит к пониманию того, что покой и безмятежность только желаемы, но не достигнуты. Сопоставления собственных ощущений с каким-то состоянием природы, как правило, далеки от веселья и радости. Настроение субъекта («В своей печали бесконечной // Плывут как мысли, облака…» [4, 287]) передается явлению природы. Исследователь В.В. Лосев, говоря о том, что поэтический мир Н. Рубцова раскрывается через «мир крестьянского дома и русской природы», утверждает: «Замкнутое пространство дома способствует размышлениям лирического героя о своей индивидуальной судьбе, безграничное пространство природы почти всегда выводит к ощущению хранимой в нем истории и судьбы народа <…> удивительная органичность, способность ощутить себя необходимой частицей природы и народа гармонизирует хотя бы на время внутренний мир героя, мучимого противоречиями» [5, 258]. Согласимся с таким объяснением сложных состояний, неожиданных перемен в них, загадочности представленной простоты. Добавим к сказанному то, что так называемое «пространство природы» Н. Рубцова расширяет как «по горизонтали», так и «по вертикали». Сознанию 159 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 160 из 368 героя доступно поистине безграничное, космическое. Не случайно поэт активно использует символические образы звезды, звездного света, неба. Лирическим событием стихотворений автора становится освоение внутренним миром человека благости небесного света – ночного или дневного. Как уже отмечалось, «простор небесный и земной» постигается героем в гармоническом единстве. Свет неба ощущается через приметы земного пейзажа («среди погаснувших полей…»; «когда заря, светясь по сосняку, горит…»; «закатилось солнце за вагоны…»; «В горнице моей светло. Это от ночной звезды»; «Узорным чистым полотенцем свисает радуга с берез…» и др.). В целом можно говорить об образах-мотивах звезды и неба, играющих решающую роль в освоении мира, судьбы Родины лирическим героем Н. Рубцова, который в стихотворении «Душа хранит» восклицает: О Русь – великий звездочет! Как звезд не свергнуть с высоты, Так век неслышно протечет, Не тронув этой красоты… [4, 250]. Темой нашего рассуждения в предлагаемой статье является содержание стихотворения «Поэзия». Все, сказанное перед этим, способствует постижению поэтики произведений Н. Рубцова, а также миропонимания автора. Итак, почему данный текст требует интерпретации, если в нем «на уровне здравого смысла» (М.Л. Гаспаров) все понятно? Оказывается, читательское ожидание, мотивированное заглавием, обманывается. Название «Поэзия» предполагает определенную направленность, «указывает» на область эмоциональных размышлений в русле хрестоматийной темы поэта и 160 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 161 из 368 поэзии. В сознании читателя вполне оправданно «срабатывает» стереотип восприятия традиционной тематики. Однако первые же строки стихотворения заставляют отказаться от намерения угадывать предвкушаемые аллюзии: Теперь она, как в дымке, островками Глядит на нас, покорная судьбе, – Мелькнет порой лугами, ветряками – И вновь закрыта дымными веками… Но тем сильней влечет она к себе! [4, 336]. Что обозначено местоимением «она»? О чем идет речь – о некоем месте (стране, стороне), родине? Даны приметы вполне конкретные: островки, луга, ветряки, но, как часто у Н. Рубцова, предметность мгновенно оборачивается чем-то иным, преодолевающим обыкновенность. Так, представимое («Как в дымке, островками») явление «переводится» в иной ряд: «закрыта дымными веками», что символизирует некий путь, историю как таковую и – более – Судьбу. Использование олицетворений выводит изображаемое из комплекса неодушевленности: «глядит», «покорная судьбе». Странным кажется употребление в начале текста слова «теперь». Почему «теперь»? Как это объяснить в связи с заглавием? Что констатировано этим словом: начало чего-то; открытие (но для кого?); иное состояние. В противоположность прежнему? Будущему? Итак, первая строфа стихотворения не столько прояснила смысл названия, сколько вызвала множество вопросов и «выявила» субъекта речи, который так явно, так заинтересованно, с особым чувством, с восклицанием «явился» в тексте. Понятен его личностный пафос, которым, собственно, и «размыкается» круг личных ощущений: лирический герой говорит о том, что близко любому, всем; он обобщает: «глядит на нас», «влечет… к себе». Для него, для лирического субъекта, наступил некий момент осознания, 161 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 162 из 368 прозрения. Именно в его стилистике, в его интонации и уместно это слово – «теперь», а рядом с ним местоимение «она», не нуждающееся ни в каких пояснениях: кто она? Причина в том, что внешнее стало внутренним, освоенным личностно, потому и стало одухотворенным; потому так чувственно воспринимается ее судьба. Субъект – носитель переживания – мгновенно оказывается внутри самих изображаемых картин. Собственно, картины – это его представления, воспоминания, по которым он проходит мысленно и тем напоминает нам таинственного всадника из ранее написанного (1963) стихотворения «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны…». Во многом близки эти произведения и прежде всего силой освоения внешнего мира поэтическим, духовным началом. Любая примета выступает как момент переживания лирического героя, и развитием, нарастанием чувства определяется смена описаний. В этом тоже ощутима параллель указанному стихотворению 1963 года. Автор достигает апогея в поэтизации «укромного уголка», «вида безвестного» «покорной судьбе» родины, о которой болит его душа. В представлении лирического героя сменяют друг друга разные картины, неожиданность их, как уже говорилось, обусловлена «движением» чувства – не только любования, гордости, но и оправданного опасения: Мелькнет покоя сельского страница, И вместе с чувством древности земли Такая радость на душе струится, Как будто вновь поет на поле жница, И дни рекой зеркальной потекли… Голос лирического субъекта так преисполнен возвышенным переживанием, что ожидаемой ритмической концовки как будто бы нет: поэт удлиняет строфу до пяти строк, использует тройное созвучие и тем 162 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 163 из 368 добивается адекватности выражения. Так же объемно и цельно, как эта, вторая по счету, строфа, звучит непрерывно мелодично и четвертая. В ней слышится апофеоз. Красота и сила родной земли рождают красоту высказывания об этом: Пусть шепчет бор, серебряно-янтарный, Что это здесь при звоне бубенцов Расцвел душою Пушкин легендарный, И снова мир дивился благодарный: Пришел отсюда сказочный Кольцов! В поэтическом мире Н. Рубцова создан ёмкий образ бора – заповедного, сказочного, таинственного места: «… в глуши потрясенного бора…» (стихотворение «Скачет ли свадьба…»); «в глуши задремавшего бора…» (стихотворение «Чудный месяц плывет над рекою…»). Возникает впечатление некой непознаваемой красоты, что усиливается повторяющимися у поэта мотивами пения хора и звона бубенцов. Так, на наш взгляд, передается полнота ощущения счастья, гармонии. Например, в последнем из названных текстов именно песенная фраза мотивирует состояние лирического субъекта: И над родиной, полной покоя, Опускается сон золотой! <…> И над родиной, полной покоя, Так светлы по ночам небеса! <…> Словно слышится пение хора, Словно скачут на тройках гонцы, И в глуши задремавшего бора Все звенят и звенят бубенцы… [4, 357]. 163 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 164 из 368 Узнаваемое единство мотивов и образов, развернутых в разных стихотворениях Н. Рубцова, помогает осмыслить как конкретное значение традиционных для автора поэтических приемов, так и в целом содержание исследуемого произведения – «Поэзия». Наше размышление над текстом началось с мысли М.Л. Гаспарова по поводу разницы между анализом и интерпретацией. Это суждение ученый выразил в статье «Снова тучи надо мною…» Методика анализа. Есть основание обратиться к еще одной работе исследователя, который имеет в виду именно контекстуальное рассмотрение произведения. Так, он пишет: «Когда мы рассматриваем отдельное стихотворение, оно может быть очень простым, и для него достаточно только анализа. Но если мы расширим поле зрения и включим в него другие смежные тексты, наш предмет сразу станет сложнее и будет все больше нуждаться в интерпретации» [6, 261-262]. Мысль «в защиту тех, кто даже в простых текстах ищет сложности, требующие интерпретации» [6, 261], высказана ученым в статье «Две готики и два Египта в поэзии О. Мандельштама. Анализ и интерпретация». Итак, сопоставление с другими произведениями показало, что лирический герой стихотворений Н. Рубцова – это не только человек, несущий в себе огромную любовь к родине и испытывающий тревогу за ее будущее. Несомненно, эти чувства сильны и сам способ их выражения демонстрирует талант автора: взволнованная монологическая речь, прерывистость, сосредоточенность на отдельных деталях, значимых в представлении героя для создания целостной картины. Например – третья и пятая строфы: Снега, снега… За линией железной Укромный, чистый вижу уголок. Пусть век простит мне ропот бесполезный, Но я молю, чтоб этот вид безвестный 164 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 165 из 368 Хотя б вокзальный дым не заволок! <…> Железный путь зовет меня гудками, И я бегу… Но мне не по себе, Когда она за дымными веками Избой в снегах, лугами, ветряками Мелькнет порой, покорная судьбе… С вековой нетронутостью, заповедностью, даже идилличностью «спорит» то, что несет новая жизнь. В этой противопоставленности воспринимаются «дымные века» и «вокзальный дым»; «звон бубенцов» и «гудки». «Покоя сельского страница» кажется перерезанной «линией железной», «железным путем». Однако не только эта несовместимость рождает в душе лирического героя беспокойство. Он осознает и иного рода драму: его собственная судьба может увести от того, что так дорого сердцу: «Железный путь зовет меня гудками, // И я бегу…». Этот предчувствуемый разрыв остро ощутим, он определяет всю пронзительность переживания, высокую поэтизацию изображаемого и, наконец, объясняет уместность начального слова текста. Лирический герой произведения – носитель поэтического сознания и, конечно, дара. Он постигает красоту, силу, величие истории Родины и – главное – собственную причастность всему этому. Для Н. Рубцова способность выразить испытываемые к родному Отечеству чувства является задачей Поэта, назначением Поэзии. Значит, можно считать, что смысл названия стихотворения в этом. Но содержание его не исчерпывается таким толкованием: ведь то, что увидено и так вдохновенно описано, разве не есть сама Поэзия? Великолепна созданная автором картина, совершенна форма выражения высокого человеческого чувства. Именно это и символизирует так точно выбранное поэтом заглавие. 165 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 166 из 368 Примечания Магомедова Д.М. Филологический анализ лирического стихотворения. – М., 2004. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Литературно- критические статьи, М., 1986. Об этом говорилось в наших статьях: Мотивы лирики Н. Рубцова // Проблемы славянской культуры и цивилизации: Сб. статей / Отв. ред. А.М. Антипова, Уссурийск: УГПИ, 2002. Элегия в творчестве Николая Рубцова // Проблемы славянской культуры и цивилизации: Сб. статей / Отв. ред. А.М. Антипова, Уссурийск: УГПИ, 2006. Рубцов Н.М. Последняя осень: Стихотворения, письма, воспоминания современников. – М., 1999. Лосев В.В. Н.М. Рубцов (1936-1971) // Избранные имена. Русские поэты ХХ века / Под ред. Н.М. Малыгиной, М., 2006. Гаспаров М.Л. О русской поэзии: Анализы, интерпретации, характеристики. – СПб, 2001. Для сопоставления: в стихотворении «У сгнившей лесной избушки» говорится – «под куполом светлых небес». Цит. по кн.: Тимашова Л.В. Николай Рубцов. «Эта грусть, похожая на радость». – М., 2007. Вопросы и задания: 1. Что означают понятия «лирический герой», «лирическое «я», «голос»? 2. Как следует понимать суждение С.Н. Бройтмана о том, что лирика сохранила «субъект-субъектные отношения»? 3. Что означает понятие «лирическая медитация»? 166 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 167 из 368 4. Какими мотивами связано творчество Н. Рубцова с творчеством упоминаемых в произведении поэтов: «Есенин, Пушкин, Лермонтов, Вийон»? Какую функцию выполняет в стихотворении «Вечерние стихи» предметная детализация? Какую роль, по-вашему, играет своеобразное композиционное кольцо в данном тексте? 7. В каких стихотворениях Н. Рубцова встречаются мотивы пения хора и звона бубенцов? Как связаны эти стихотворения с рассматриваемым? 8. В каких своих произведениях Н. Рубцов обращается к теме поэта и поэзии? 9. Сделать анализ стихотворения Н. Рубцова «Старая дорога». 167 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 168 из 368 Глава 2. Анализ стиховой композиции. Роль определителей стиха в произведениях Н. Рубцова «Осенние этюды», «Журавли». В первой главе уже шла речь об аспектах композиции лирического стихотворения. Предлагаемый здесь анализ лирических и лироэпических произведений преследует цель – преодолеть известное заблуждение, что тот или иной размер стиха «несет» определенное содержание. Данный материал позволит увидеть, что при одинаковом ритмическом построении возникают различные интонации; что элементы композиции надо рассматривать во взаимосвязи с лексическим составом. Обратимся к осмыслению художественной функции так называемых «определителей стиха». Наиболее общее представление о них таково: вид и количество строк, место цезуры, характер клаузулы, совпадение или несовпадение метра и ритма и т.д. Различные исследователи по-своему уточняют этот ряд, однако вариативность незначительна Для анализа возьмем стихотворение Н. Рубцова «Осенние этюды», в котором рассмотрим определители стиха как элементы стиля. В данном произведении отсутствует рифма, следовательно, повышается роль ударения в конце стихотворной строки, выступает весьма активным элементом ритмический (и синтаксический) перенос. Еще одной яркой приметой является наличие строфоидов, внутри которых возникают ритмико-интонационные объединения стихов с помощью анафоры и приема параллелизма. Автор удивительно точно распределил 168 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 169 из 368 мужские и женские клаузулы, сделав таким способом также своеобразную «разбивку». На наш взгляд, в данном тексте изучение определителей стиха особенно интересно. Ведь, с одной стороны, интонация, ритмика сохраняют свою причастность стихотворной речи; с другой – «стремятся» если не уподобиться, то значительно приблизиться к прозаической. К элегическим стихотворениям Н. Рубцова следует отнести «Осенние этюды», занимающие особое место в творчестве поэта. Этюдом в изобразительном искусстве называют произведение, сделанное с натуры с целью ее изучения. (Так и переводится это слово с французского: étude – изучение). В отношении к литературному творчеству термин можно употребить в значении очерк. Соединяя и то и другое понимание, Н. Рубцов создает удивительную элегию. Перед взором читателя – развернутая поэтическая зарисовка, представляющая ряд картин осеннего пейзажа. Эмоциональное размышление лирического героя служит способом объединения всех описаний, а также мотивирует последовательность внутренних движений. В творчестве Н. Рубцова образ осени – один из излюбленных и, если можно так выразиться, программных. Он чрезвычайно ярок, многокрасочен и многосмыслен. Характерна метафорика, связанная с приметами осени – центральным образом в поэтическом осмыслении поэтом категории времени. Разнообразна палитра мотивов, сопровождающих осеннюю тему: грусти, прощания, увядания, разлуки, уходящей жизни, забытости и покинутости. Стихотворение «Осенние этюды» – довольно объемный текст: восемьдесят семь строк разбиты на три неравные части. Простор и прозрачность осеннего пейзажа, обретение покоя и умиротворения в эту пору года, неспешность высказывания и пристальная изобразительность деталей, все это воссоздается благодаря выбранной автором форме. В ней поэт 169 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 170 из 368 учитывает предоставляемую свободу, естественность речевого движения, органичность звучания. Высок строй мысли лирического субъекта, оттого так гармонично его слово. Говоря о «целостности художественного мира Н. Рубцова», исследователь В.В. Лосев замечает по поводу стихотворения «По мокрым скверам проходит осень…»: «…чувство бесприютности, неприкаянности эстетизированно поэтом. Отрицательным эмоциям противостоит сам строй стиха, его внутренняя гармония. С одной стороны, ритмическая монотония трехчастных единиц предопределенности, с усиливает другой – ощущение безысходности, отточенность, отшлифованность ритмического рисунка и сама его необычность рождает ощущение красоты, приближают к катарсису» [1, 263]. Соглашаясь с мнением В.В. Лосева относительно эстетического значения ритмической организации стихотворного произведения, отметим, что в «Осенних этюдах» строй стиха не противопоставлен эмоциям лирического героя, однако преодоление совершается и здесь. Лирическим событием является «движение», изменение внутреннего состояния, но не от дисгармонии как исходной точки, а от страха потерять связь с миром, выпасть из его единства – к преодолению этого возможного разрыва. Мир красив и гармоничен, и человек воспринимает эту цельность, обретает органичную связь с ним. Осуществление этого и происходит в душе лирического субъекта: внешняя гармония мира становится его внутренней гармонией. Движение от созерцания к медитации – вот алгоритм каждой части текста. Огонь в печи не спит, перекликаясь С глухим дождем, струящимся по крыше… [2, 182]. В этих первых строчках определяется единство, осознанное человеком как благо. Но мало заметить умиротворение и красоту природы: 170 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 171 из 368 А возле ветхой сказочной часовни Стоит береза старая, как Русь, И вся она, как огненная буря, Когда по ветру вытянутся ветви И зашумят, охваченные дрожью, И листья долго валятся с ветвей, Вокруг ствола лужайку устилая… надо это ощутить и как внутреннее состояние. Такое обретение осуществляется в несколько этапов. Главным препятствием осмыслено одиночество «среди осеннего безлюдья» во второй части текста, где детально воссоздана картина встречи со змеей и яростными птицами. («… весь на свете ужас и отрава // Тебя тотчас открыто окружают, // Когда увидят вдруг, что ты один»). В поэтике Н. Рубцова образ родины, родной природы чрезвычайно значим. Обретение кровной связи с ним – это и есть путь преодоления для лирического героя. В «Осенних этюдах» реализуется именно это начало, и оно размыкает частное, субъективное ощущение, выводит к широкому обобщению. Известно, что первоначально стихотворение имело другую концовку: Пришёл октябрь. Творят ему поминки Стариннейшими яствами из клюквы. А возле тёмной сказочной часовни Стоит берёза, старая, как Русь. И крепко спит, себя не сознавая. 171 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 172 из 368 Но иногда среди оцепененья Она вздохнет так горестно и нежно – Наверно – видит девочку во сне… [3, 337-338]. Видим, что в этом случае изображаемое дано в контексте состояния лирического героя, в аспекте увиденных им картин. На иной уровень возводится лирическое размышление в окончательном варианте текста: … И одного сильней всего желаю – Чтоб в этот день осеннего распада И в близкий день ревущей снежной бури Всегда светила нам, не унывая, Звезда труда, поэзии, покоя, Чтоб и тогда она торжествовала, Когда не будет памяти о нас… [2, 185]. Словесное пространство третьей части стихотворения меньше, чем в предыдущих, а путь от частного переживания к обобщению более сложен. Долгота его преодолевается символикой, характерной и значимой для произведений Н. Рубцова. Лексика и ритмический строй в заключении обретают особую поэтичность и возвышенность. Наблюдаемый лирическим героем осенний пейзаж и ожидаемая снежная буря перерастают свое конкретное значение; знакомый образ «звезды полей» укрупнён в этом контексте. Звучание самого стиха становится иным – торжественным. Как уже было отмечено, поэт выбрал «свободную форму» общения с читателем. Разумеется, это не означает, что он отказался от законов стихотворной речи, но использовал те возможности, которые и ей дают определенный простор. Стихотворение написано пятистопным ямбом, с отсутствием рифмы; подавляющее большинство клаузул женские, но в 172 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 173 из 368 некоторых местах – где требуется смысловая и ритмическая акцентировка – использованы мужские (в последних стихах каждой части, в заключении некоторых строфоидов). Рассматривая художественную функцию определителей стиха, мы опираемся на суждение В.М. Жирмунского, высказанное им в курсе лекций «Введение в литературоведение», а также – мнение современного исследователя О.И. Федотова, уделившего особое внимание названному элементу формы в книге «Основы русского стихосложения». В.М. Жирмунский считает, что «стих определяется не только стопой, но и числом стоп» [4, 287]. На характер стиха, по мнению ученого, влияют наличие или отсутствие цезуры, её место в строке, позиция предцезурного ударения. Важными определителями стиховед называет окончание стиха и соотношение метра и синтаксиса. О.И. Федотов указывает на такие ритмические определители силлаботонического стиха, как: игра на отступлениях от идеальной метрической схемы; горизонтальные характеристики (длина стиха, характер стоп, цезура, равно– и неравностопность); стиховые окончания и переносы [5]. При учете обоих мнений можно выявить признаки ритмического строения исследуемого нами текста наиболее полно. Стихотворение «Осенние этюды» создано в традиции народной поэзии: с явным описательно-повествовательным началом, белым стихом, напевностью благодаря созвучиям, а также совпадением метрического и синтаксического членения, что, по словам В.М. Жирмунского, «характерно для народного стиха <…> Стих этот – всегда законченное предложение или, во всяком случае, законченная в синтаксическом отношении группа слов» [4, 293]. В рассматриваемом произведении совершенно отсутствуют так называемые переносы, на строке свободно умещаются синтагма или 173 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 174 из 368 предложение. При чтении стихотворения не приходится делать никаких усилий для сохранения ритмической паузы при одновременном стремлении интонационного продолжения фразы. Можно говорить о легком движении стиха, о естественности тех повторяющихся единиц, которые служат признаком стихотворной речи. Часто возникает параллельность синтаксического строения, иногда – только впечатление такого сходства. Это поддерживается единоначатием стихов: 1) Чтоб в этот день осеннего распада И в близкий день ревущей снежной бури… [2, 185]; 2) И вдруг уснёт могучее сознанье, И вдруг уснут мучительные страсти, Исчезнет даже память о тебе [2, 183]; 3) И так шумит над девочкой берёза И так вздыхает горестно и страстно… [2, 183]. Наблюдения показывают, что не только фольклорным поэтическим традициям следует в своем произведении Н. Рубцов. Его цезурованный пятистопный ямб тяготеет к русскому драматическому стиху. Сошлёмся вновь на В.М. Жирмунского: «Существует пятистопный ямб с цезурой после 4-го слога (второй стопы). А есть пятистопный ямб, который цезуры не имеет. Если мы возьмем русский драматический пятистопный ямб, который подражает белому стиху Шекспира, например, в «Борисе Годунове», то он имеет обязательную цезуру после второй стопы» [4, 288]. Не берем на себя смелость возводить стихотворение «Осенние этюды» к указанным источникам, но все же будем утверждать, что создаваемая совпадением метра и синтаксиса, а также делением на полустихи размеренность фразового движения удивительным образом гармонизирует 174 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 175 из 368 стих, делает его безупречно стройным. Н. Рубцову удается, не теряя поэтической изысканности, естественную придать разговорность, лирическому сблизить с высказыванию повествовательностью прозаического текста. Стихи легко «распадаются» на две части, цезура имеет место после второй стопы 49 раз, в середине третьей – 35 раз, после третьей стопы – 2 раза и в середине второй – 1 раз. Так осуществляется равномерность деления. Ощутима концевых. тенденция В к уравновешиванию результате подсчета акцентов предцезурных частотности ударений и перед внутристиховой паузой и в стиховых завершениях выяснилось, что соотношения распределены следующим образом: предцезурная мужская женская концевая клаузула (ПМК) клаузула (ЖКК) - 51 случай; ПЖК / ЖКК - 14 случаев; ПЖК / МКК - 9 случаев; ПМК / МКК - 9 случаев; ЖКК - 3 случая; МКК - 1 случай. предцезурная дактилическая клаузула (ПДК) ПДК / Налицо стремление к согласованию полустиший таким образом, чтобы за сильным предцезурным окончанием была более плавная, протяжная клаузула в завершении. Таблица показывает, что использование этого приема как преобладающего значительно ритмизует текст, строго распределяя звуковые элементы. Начиная с четвертой стопы почти каждого стиха ощущается ослабление напряжения – за счет утраты схемного ударения. При наличии 175 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. пиррихия в указанной позиции и преобладания женских Лист 176 из 368 клаузул завершающая часть стихотворной строки получает совсем незначительную акцентировку: одно ударение на пять слогов или на четыре слога. За счет только этой, говоря словами О.И. Федотова, «игры на отступлениях от идеальной метрической схемы» Н. Рубцову удается создать удивительный по красоте ритмический рисунок. Он возникает благодаря взаимодействию двух противоположностей: неспешность темпа, напевность стиха дает ожидание плавного завершения. В то же время константа служит сильному завершению строки, позволяет сделать в самом сильном месте смысловые акценты. Особый эффект (порой он оказывается неожиданным) достигается в том случае, когда ряд стихов с женской клаузулой заключается одним стихом с мужским окончанием. Так переживания, развития мысли. обозначается некий период, момент Можно говорить об относительной равномерности подобных закруглений, а значит – использовании поэтом еще одного типа ритмических единиц. Периоды, которые попадают в обозначенные мужскими клаузулами границы, в содержательном отношении ёмки, целостны, имеют эмоциональную (и даже значительную) завершенность. Они наполнены одним ощущением лирического субъекта, одним движением мысли, одной интонацией. Вот характерный пример: От всех чудес всемирного потопа Досталось нам безбрежное болото, На сотни вёрст усыпанное клюквой, Овеянное сказками и былью Прошедших здесь крестьянских поколений… Зовёшь, зовёшь… Никто не отзовётся… И вдруг уснёт могучее сознанье, 176 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 177 из 368 И вдруг уснут мучительные страсти. Исчезнет даже память о тебе [2, 183]. Нарастающее напряжение, созданное с помощью ритмического однообразия стиховых окончаний, словно находит выход, разрешается эмоционально. Это особенно чувствуется и приобретает особую важность в третьей части; здесь из шестнадцати строк таким «разрешением» воспринимаются: пятая, девятая, шестнадцатая. Распределение почти равномерное. В «Осенних этюдах» поэт отказывается от строфического строения, того или иного способа рифмовки и, как уже говорилось, концевых созвучий стихов. Деление текста на три неравные части (28 строк + 43 + 16) подчиняется внутреннему импульсу. Можно говорить о сложном взаимодействии медитации и предметной изобразительности в текстовом пространстве. Переход одного в другое осуществляется незаметно, иногда в пределах фразы. Интересно в этом стихотворении распределение предложений (и их частей) относительно строк. В ином случае стих и синтаксическая единица совпадают, но встречается и такое соотношение: на четырех, пяти и даже семи ритмических отрезках располагается законченное высказывание. В последней части произведения всего три предложения, причем два из них помещаются в первом стихе: «Прошёл октябрь. Пустынно за овином» [2, 184]. Остальные пятнадцать строчек занимает неспешное высказывание с таким гармоничным распределением синтагм по стихам, что никакой затрудненности речи не возникает; нет ощущения громоздкости и тяжести. Простота, легкость, плавность и естественность даже не произнесения, а выпевания – вот характерность стиля «Осенних этюдов». Слаженность фоники, лексики и ритмики стихотворения соответствует высокой теме человеческого раздумья – о родине, родной природе, памяти, жизненном 177 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 178 из 368 пути. Эмоциональная медитация лирического субъекта не ограничена никакими условностями стихотворной речи, хотя именно она выстроена строго. Угаданная автором мера соотношения всех элементов и определяет гармонию этого замечательного произведения. Напевность и музыкальность – свойство поэтических произведений Н. Рубцова. Можно говорить о том, что его художественный мир «раскрывается» с помощью мелодии, чаще всего грустной, напоминающей народную протяжную песню. Показательно в этом отношении стихотворение «Журавли». Звукопись и ритмика текстов обусловлены образной системой и мотивированы тематически. В некоторых стихотворениях Н. Рубцова эмоциональное состояние лирического субъекта вызвано мелодией. Герой становится особенно восприимчивым ко всему, что происходит («Я слышу печальные звуки, которых не слышит никто» [2, 340]; «… вижу… шум порывистых берез» [2, 252]), способным ощутить даже неподвластное человеку («Как будто время ни при чем…» [2, 252]). Помимо произведений, где образ-переживание задан музыкальной темой, есть такие, которые сами рождают мелодию, создают её, восходя к традиционной форме выражения душевного состояния в песне. Стихотворение «Журавли», несомненно, относится к этому типу произведений. Характеризуя сборник стихов Н. Рубцова «Сосен шум», куда вошло стихотворение «Журавли», Н.М. Коняев отмечал, что произведения в нем «живут как единое целое»: «Скрипучий бор, подобно флоту из стихотворения «Острова свои обогреваем», «по воде качаясь по болотам», выплывает в стихотворении «Журавли», где «меж болотных стволов красовался восток огнеликий…» И кажется, что на этих кораблях, приплывших из болотной Эллады, 178 и принесена в «Журавли» ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 179 из 368 гекзаметрическая «огнеликость…» А движение, разрастаясь широкой строкой «Журавлей», вовлекает в себя все новых участников, «вместе с этим движением разрастаются забытость и сиротство…» [6, 255-256]. Не только гомеровский эпитет, но вся поэтика текста возводят его к высокой ритмической традиции. Думается, источник реминисценции надо искать в эстетике Н. Рубцова, принадлежавшего к вологодской литературной школе, которая, по утверждению Н.М. Коняева, вернулась к стержневой теме древнерусской литературы: теме спасения человеком своей души, теме страданий загубившего душу, теме поисков Пути спасения. Поэтический мир, который создает поэт в своих произведениях, – это, по словам В.В. Кожинова «не мысли» и «чувства», которые мы воспринимаем в тексте, а «поэтическое инобытие реального мира… Поэтический мир находится не «под» словом и ритмом, а в самом слове и ритме» [7, 406]. Это «инобытие реального мира» следует связывать с переживанием лирического субъекта, а «слово» и «ритм» – с композицией, т.е. организацией звукового материала, подчиненного эмоционально-волевой напряженности (М.М. Бахтин). В стихотворном тексте именно ритмика и звукопись создают целостное впечатление, дают возможность ощутить эмоциональную направленность, напрямую связанную с таким «моментом формы», как состояние лирического героя. В силу своей природы лирика воссоздает переживание как испытываемое сейчас. Даже тот факт, что поэт «предлагает» воспоминание о пережитом, не исключает активности в побуждении читателя откликнуться, ощутить выраженное своим, лично освоенным в данный момент. Рассмотрим, как изображенная в стихотворении «Журавли» картина, со всей её «предметностью», превращается в образ, помогая проникнуть во внутренний мир художника. В этом произведении поэта, воспевшего места, 179 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 180 из 368 где родился, тронувшего стихами сокровенную струну в душе русского человека, встречаются характерные для рубцовской лирики детали – приметы северной природы: осень, улетающие птицы, болота – и знакомые мотивы: прощания, разлуки, растворения в природе, соединения всего в мире. Ритмическая гармония стихотворения и созданный в нем звуковой образ позволяют не только постичь состояние лирического героя, но и ощутить поиск адекватной формы выражения этого состояния. Воспринимающий произведение читатель становится в большей степени слушателем, ибо слышит красивую песню, в которой плавность, спокойствие ритма обусловлены удивительной соразмерностью стиховых отрезков и активностью ассонансов. Совпадение гласных звуков (полное или приблизительное) в сочетании с объемной стопой (трехсложной) и таким же стихом (пятистопным анапестом с чередованием женских и мужских клаузул) создает впечатление протяжности, распевности, полногласия (оло – оло – а – а – а – а – о – о – и – и – в первой строке; о – а – у – и – о – а – и – о – а – у – а – у – у – и – во второй строке). Для рифмического образования поэтом выстроены сочетания таких звуков: - ики – ики; - ли – ли; - и – и; ань[еи] – анье; - у – у; - ле – ле; - оа – о – а; - и – и [1, 182]. Усилены гласные звуки расположением их в сильном месте стихов (окончание строки) и поддержаны повтором в корпусе стихов. Так, с помощью звукописи поэт воспроизводит журавлиные крики и одновременно – впечатление от них: ощущение высоты и простора. Н. Рубцов, максимально используя все возможности поэтической стихотворной формы, талантливо преодолевает ощущение её условности. Так, готовая к ритмическим разрывам и перебоям стихотворная речь здесь не нарушает ритма естественной свободы высказывания. В некоторых случаях (таковых четыре) ритмические отрезки совпадают с синтаксическими. Это 180 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 181 из 368 особенно важно в начале стихотворения. В том случае, когда предложение не умещается в стих, синтагмы настолько симметрично распределены, что, можно сказать, совпадают с границами стихотворных отрезков, и потому не создается впечатления тяжести ритмического переноса, насильственного разрыва. Так организованы третья и четвертая, пятая и шестая, седьмая и восьмая строки. Если учесть особую роль первой строки стихотворения и её отделенность (об этом – ниже), то легко заметить симметричность расположения синтаксических отрезков, равных одному или двум стихам: 12-2-2-1. Девятая строка, равная одному предложению, композиционно и эмоционально разделяет текст (сначала лирический герой и птицы; затем – птицы, люди, лирический герой). Участие человека становится активнее, повышается взволнованность, и это ритмически выражается так: строгое распределение предложений (или их частей, ограниченных естественными паузами) по стихам нарушается. Сначала три стиха составляют одно предложение. Затем начинается дробление: два предложения в одном стихе (13-я и 15-я строки); ритмический перенос (15-я и 16-я строки); ритмический и синтаксический перебой (16-я строка). Итак, стихотворение воспринимается как гармоническое сочетание звука, ритма и состояния лирического субъекта. Первая строка текста настраивает на восприятие чего-то значительного и величественного. Она звучит торжественно, распевно, напоминая эпическую песню не только ритмом, но и эмоциональным настроем. Отделенную большой паузой, её можно назвать эпическим зачином, по крайней мере – сопоставить с ним. Он же ассоциируется с постоянством, некой законченностью, замкнутостью времени. На наш взгляд, оправдано соотнесение использованного в данном тексте стихотворного размера с классическим – гекзаметром. Имеются в виду: продолжительность стиха, 181 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 182 из 368 делимого цезурой, использование женской клаузулы (у Н. Рубцова здесь: через строку), но более всего – ритмическая плавность и эмоциональный тон. Говоря строго, Н. Рубцов использует стопу, противоположную дактилической, к тому же сокращает число стоп в стихе на одну. Однако в ряде стихов этого произведения поэт употребляет односложные слова на месте первого слога строки. Традиционно в дактиле эта сильная позиция под ударением. В стихотворении «Журавли» ударение на ней не ставится или ударность остается под вопросом: «Вόт наступит…»; «Вόт летят…»; «Вόт замолкли…». Думается, все же правомерно говорить об эмоциональной, ритмической и даже эстетической «рифмовке» с эпическим контекстом. Особую роль здесь играют гомеровский эпитет («огнеликий») и «оторванность» первого стиха, отделенность его значительной паузой, как бы и указывающей на время и отменяющей всякое время, точнее – его власть: происходящее есть всегда, было всегда и будет. Осмелимся сопоставить подобное утверждение этого постоянства с гомеровским выражением такого представления – с бесчисленным повтором у него фразы: «Вышла (встала) из мрака младая с перстами пурпурными Эос». Первая фраза стихотворения «Журавли» фиксирует так называемый внешний мир, к которому будто бы еще ничьё сознание не прикоснулось. Такое впечатление возникает в силу условности формы, обращающей читателя именно к эпосу, где субъект, воспринимающий мир, себя прямо не выражает. Однако это только авторский прием, перед нами лирическое стихотворение, которое от первого до последнего звука есть личностная интонация, а не отстраненный взгляд. Ритмическая реминисценция может выполнить и иную функцию в данном тексте: первая фраза ощущается как чье-то суждение, как вырвавшееся из груди эмоциональное восклицание, как вздох – в общем, как обозначившее себя субъективное сознание. Высокая же эпическая форма – условность, авторский способ оценки этого сознания, 182 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 183 из 368 человеческой возможности найти адекватную форму выражения своего восторга, восхищения красотой мира. Более явен лирический субъект во второй строке. Он видит нечто свое, и это определяет весь дальнейший ассоциативный строй, становится импульсом новых чувств. Со словом «Вот…» мир внешний переходит во внутренний, резко обозначается субъективная эмоциональная нота, на первый план выходят личные представления: «Вот наступит октябрь – и покажутся вдруг журавли». Лирическое произведение предполагает высказывание через эстетическое переживание, носителем которого является субъект, и потому частные, личные подробности становятся весьма важными. Так, в стихотворении «Журавли» момент чьей-то жизни, ощущение кем-то конкретным прекрасных, возвышающих душу минут необходимы для осмысления самых общих начал. В данном тексте мгновение жизни человека, задумавшегося о чем-то, представившего себе некую картину, вспомнившего часто виденное и переживаемое, – смыкается со Временем. С помощью временных форм глаголов реальное и воображаемое утверждаются в своем единстве. То, что ожидает, предчувствует лирический герой, осмысляется как свершившееся. Так дается читателю ощущение неоспоримости, непременности, «всегдашности» происходящего. Все свершается, вечно повторяясь и обновляясь через личное человеческое восприятие. В эстетике Н. Рубцова важно не только понимание вечного повторения, обращения круга, но и утверждение человеческой способности почувствовать и выразить это. Лирический субъект стихотворения, веря в предсказания «древних страниц», испытывает восторг и грусть. Он взволнован: здесь есть момент личных утрат и прощаний. Такая метафоричность – «зыбкость болот», «утраты знобящих полей» - усиливает личностный, человеческий аспект. 183 Мы воспринимаем не движение ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 184 из 368 предметов, складывающихся в картину, а смену чувств, переживаемых состояний. Доверяя только этому – внутреннему – взору (а не изобразительному ряду), можно увидеть и людей, и поля, и болота сверху, пролетая над ними, соединяя себя с птицами и «переживая» с ними вместе утрату. Точно также мотивировано и соединение людей, провожающих птиц, и птиц, пролетающих над людьми: "рифмуются" крылья птиц и руки людей. Взволнованностью переживающего субъекта оправданы повторы, усиления, вплоть до гиперболизации чувства («все, что есть на душе», «до конца», «это выразят все»), метафоры («улетающий плач», «рыданье» – крики журавлей). Лирический герой Н. Рубцова способен не только страдать, но и осознавать красоту вечного мира, а сам поэт – преобразить, гармонизировать его с помощью художественного слова: создать в нашей душе, в нашем сознании образ прекрасного. И потому личная взволнованность субъекта перерастает узкие, частные рамки, выходя на тот же «план» вечного, повторяющегося в мире. Переживание, вызванное воспоминанием, оказывается сродни катарсису: происходит очищение через страдание. Красота природы так же, как подлинное произведение искусства, дает возможность пережить и возвыситься душой. Мир преображен сознанием поэта, и потому в представлении его лирического героя плач журавлей слышится «как небесные звуки» (по красоте, а не по месту), сравнивается со сказанием (по величию, ритму, торжественности); движение птиц определяется как «высокий полет», сами птицы возвышены до поэтического образа: «гордые, прославленные». Так частный план переходит в общий, бытовое становится художественным. Фразой «Далеко разгласит улетающий плач журавлей» завершается определенная часть текста. Здесь предполагается значительная пауза 184 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 185 из 368 (ставится многоточие). Эта строка так полногласна, что ощутимо передает ожидание эха, в ней активно используется ассонанс (и – а – а – е – а – а – а – е). Двенадцать стихов, насыщенных эпической плавностью за счет повторов, ассонансов, смысловых и ритмических пауз, создают выразительный звуковой образ: мы слышим журавлиные крики, с замиранием ждем эха. Не менее ярок здесь и зрительный образ – ощущение необыкновенного простора, красоты увиденной сверху картины. Все это вполне отвечает использованным здесь словам-оценкам: «широко», «далеко» (даже самому звучанию этих слов: ши-ро-ко – да-ле-ко). Двенадцать строк стихотворения, условно говоря, составляют еще один «эпический» зачин, с точки зрения того, что вполне завершенно предстал образ вечно происходящего и вечно переживаемого человеком момента (и восхищения им). В этой части употребляются глаголы настоящего времени (с пятой по девятую строку) и глаголы будущего времени (с десятой по двенадцатую строку). Смысл: всегда возвещают, всегда выразят. Последние воссоздании четыре строки переживаемого стихотворения (сейчас!) наиболее момента. Он активны в фиксируется: используются глаголы настоящего времени, причем указывают теперь не на повторяющееся действие («возвещают»), а на одномоментное («летят»); кроме того, есть глаголы повелительного наклонения, побуждающие к действию, вовлекающие в происходящее («отворите», «выходите», «молчи»). Динамичности служат здесь и указания на характер действия («скорее», «скорей») и эллиптичность построения фразы («… чтоб взглянуть на высоких своих»). Движение журавлей здесь предстает как движение состояния лирического субъекта, который и просто наблюдает, и побуждает к действию, и впадает чуть ли не в отчаяние. В этом смысле много значат: ритмический перебой, пауза внутри стиха, восклицательные интонации (их три на эти четыре строчки). Такие композиционные приемы мотивируются 185 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания эмоциональным напряжением лирического Лист 186 из 368 героя, который поглощен прекрасным явлением природы. Мы уже отмечали, что в лирике имитируется переживание как таковое. В этом тексте оно максимально воспроизводит состояние человека в момент эмоционального напряжения, и «перелом» ритма подчиняет себе другие элементы формы. Так, «отменяется» прямое значение предметных деталей: фраза «Отворите скорее ворота!» обретает иной смысл (выйти за ворота, чтобы увидеть журавлей или отворить некие иные ворота в себе, впустить в свою душу, воспринять всей душой). Недоговоренность в призыве «Выходите скорей, чтоб взглянуть на высоких своих!» есть одновременно и способ характеристики состояния лирического героя, и возможность усилить символическое значение журавлей: в них воплощается идеальное и для любого человека, и для Поэта («так никто уж не выразит их»). Журавли – не только явление природы, но знак её красоты и величия. Движение состояния лирического субъекта этим не завершается. После кульминационного (в эмоциональном смысле) момента следует выражение очень сокровенного, того, что не произносится вслух. Представляется, что переживающий это состояние человек, оставшись в тишине, произносит последние слова тихо, почти «про себя»: «так никто уж не выразит их…». Несомненно, что в авторском (эстетическом) контексте образ птиц ассоциирован с поэтическим даром. В ряде произведений Н. Рубцова явно прослеживается поиск того, чье слово обретет способность сказать о мире, запечатлеть его красоту, зафиксировать саму возможность человека выражать себя в слове. Иначе мир окажется «непропетым», невысказанным: «сиротеет душа и природа». Обратимся вновь к словам В.В. Кожинова о том, что поэтический мир – инобытие реального мира. Этим инобытием расширен и украшен реальный мир, найденная в художественном 186 произведении автором форма Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 187 из 368 эстетического переживания – это дар нам, это возможность с помощью такого «прибавления» прожить множество прекрасных мгновений. В стихотворении «Журавли» передано не только восхищение красотой природы, её способностью воздействовать на человека, но и утверждаются его духовные возможности, его умение найти форму выражения для своего переживания. В данном случае – форму красивой песни, восходящей к некоему поэтическому канону. Петь о красоте мира – значит, подниматься над суетностью, сиюминутностью, «совпадать» с величавым ритмом самой вечности и помогать другим прислушиваться к нему. Примечания 1. Лосев В.В. Н.М. Рубцов (1936-1971) // Избранные имена. Русские поэты ХХ века: учебное пособие / Под ред. Н.М. Малыгиной. – М., 2006. 2. Рубцов Н.М. Последняя осень: Стихотворения, письма, воспоминания современников. – М., 1999. 3. Рубцов Н.М. Собрание сочинений: В 3 т. Т. 1: Стихотворения. 1942-1967. – М., 2000. 4. Жирмунский В.М. Введение в литературоведение: Курс лекций / Под ред. З.И. Плавскина, В.В. Жирмунской. Изд. 2-е. – М., 2004. 5. Федотов О.И. Основы русского стихосложения. Теория и история русского стиха: В 2-х кн. Кн. 1: Метрика и ритмика. – М., 2002. 6. Коняев Н.М. Николай Рубцов. – М., 2001. 7. Кожинов В.В. Пророк в своем Отечестве (Ф.И. Тютчев и история России XIX века). – М., 2001. Вопросы и задания: 187 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 188 из 368 1. Какие вы знаете ритмические определители стиха? 2. Что означает термин «анжамбеман» и какую роль может выполнять этот прием? 3. Какие способы соотношения клаузул вам известны? 4. Что такое ассонанс и аллитерация? 5. Что такое гекзаметр и пентаметр? 6. Что такое ритмический перебой и какова его роль в стихотворном произведении? 7. Описать характер ритмического построения стихотворения «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны…». 8. Объяснить интонационное различие стихотворений «Старая дорога» и «Вечерние стихи», написанных одним размером. 9. Привести примеры стихотворений разных авторов с использованием отступлений от идеальной метрической схемы? 10.Определить художественную функцию цезурования стиха (самостоятельно подобрать примеры). Соотношение слова и ритма: А. Пушкин «Медный всадник», «Езерский», «Полтава». Есть основания произвести отдельные наблюдения над тем, как взаимодействуют словесные и ритмические приемы в текстах, где встречаются полные или почти полные совпадения. Сопоставим фрагменты использующих один и тот же размер пушкинских произведений – поэмы «Медный всадник» и неоконченной поэмы «Езерский». Также сделаем сравнение экспрессивных речевых средств в двух отрывках поэмы А. Пушкина «Полтава». 188 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Осмысление выбранных автором художественных Лист 189 из 368 приемов осуществляется с целью постижения эстетической концепции. Литературное произведение представляет собой целостное единство, следовательно, элементы его формы лишь условно можно рассматривать как отдельные средства выразительности. Само по себе указание на них мало что дает при исследовании художественного текста. Необходимо осмыслить некое свойство, рождающееся в результате взаимодействия предметных речевых и композиционных факторов. Таким «свойством» является стиль. По мнению М.М. Гиршмана, «стиль в эстетическом значении делает непосредственно ощутимым переход от многообразия элементов, из которых состоит художественный текст, к единому миру, который несводим не только к сумме элементов, но и к их системно-конструктивному взаимодействию» [1, 7]. Значит, изучение стиля произведения позволяет определить место и роль каждого компонента художественной формы. Художественный мир, созданный в литературном произведении, - это не только подобие, модель мира действительного, но эстетическая концепция автора. В искусстве, благодаря его образности, реализуется связь того, что изображается, того, кто изображает, находит соответствующую форму выражения. В словесном произведении образное начало заключено в самом слове – в его звучании, лексическом значении, роли, которую оно играет в синтаксической конструкции, в создании ритма. Постижение содержательности изобразительных и выразительных средств способствует проникновению в художественный мир, который соединяет объект изображения и субъект выражения. Обратимся еще к одному суждению исследователя М.М. Гиршмана: «… весь язык как материал литературы преображается в единственно возможную форму существования эстетического содержания литературного произведения – художественного мира» [2, 69]. 189 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 190 из 368 Ученый точно определяет главное направление изучения словесного текста, называя «ритм… наиболее непосредственным выражением особой жизненности художественного мира <…> Ритм вовлекает в свое движение и преображает каждое слово, наполняет его энергией целого, так что и произведение, в свою очередь, предстает в этом движении как «единое слово» [2, 69]. Из сказанного понятно, что под ритмом мыслится далеко не только стихотворный размер (если речь идет о силлабо-тонике) и не определенное соотношение акцентов в стоящих рядом стихах (если это тоническая система или дольник). Эстетическое значение ритма более широко. Под ним нужно понимать как композиционную организацию звукового материала, так и ее мотивировку. Такое представление о ритме (М.М. Бахтин) определяет принцип анализа не отдельных средств формы, а всей системы их. Художественное произведение, будучи явлением целостным, само «помогает» исследователю, понимающему, что за одним и тем же приемом скрыто множество смыслов. Значит, «вынутый» при анализе из текста прием утрачивает свое значение. Известный стиховед В.Е. Холшевников утверждает: «Стихотворный размер никогда не выступает в произведении в своем чистом виде, как некая обнаженная метрическая схема. Интонация живой речи, обусловленная ее содержанием и синтаксическим строем, очень сложно взаимодействует с метрической схемой, в результате чего стихи, написанные одинаковым размером, могут звучать совершенно по-разному» [3, 146]. Возьмем для примера два отрывка из разных пушкинских произведений, написанных одним размером. Первый – из «Медного всадника»: Над омраченным Петроградом Дышал ноябрь осенним хладом. 190 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 191 из 368 Плеская шумною волной В края своей ограды стройной, Нева металась, как больной В своей постели беспокойной. Уж было поздно и темно; Сердито бился дождь в окно, И ветер дул, печально воя. В то время из гостей домой Пришёл Евгений молодой… Мы будем нашего героя Звать этим именем. Оно Звучит приятно; с ним давно Мое перо к тому же дружно [4, 175]. Стихотворный размер этого текста – четырехстопный ямб, с использованием пиррихия (чаще - в третьей стопе), своеобразным сочетанием женских и мужских клаузул. Второй пример – строфа из неоконченной поэмы А. Пушкина «Езерский»: Над омраченным Петроградом Осенний ветер тучи гнал, Дышало небо влажным хладом, Нева шумела. Бился вал О пристань набережной стройной, Как челобитчик беспокойный Об дверь судейской. Дождь в окно Стучал печально. Уж темно Все становилось. В это время Иван Езерский, мой сосед, Вошёл в свой тесный кабинет… 191 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 192 из 368 Однако ж род его и племя, И чин, и службу, и года Вам знать не худо, господа [4, 147]. Здесь тоже использован четырехстопный ямб с пиррихием (в основном - в третьей стопе) и сочетанием женских и мужских клаузул. Ниже мы укажем подробнее на совпадения и расхождения в приведенных отрывках, а пока заметим, что при полной идентичности размеров стихов интонации различны: в «Езерском» она приближена к разговорной, и сам ритм кажется менее напряженным, чем в первом случае. Картина холодного петроградского осеннего вечера описана в обоих текстах. Внешнее сходство сохранено и в повествовательном плане: герой приходит к себе домой. Словесно и ритмически совпадают первые строчки. Тождественны в отношении того, как распределены акценты и организованы каузулы, строки: 5, 8, 11, 12, однако что-то мешает их совпадению эмоциональному, интонационному. Причину надо искать в том, как словесно выражены эти ритмически одинаковые стихи. 5-я I «Нева металась, как больной…» (отрицательно в эмоциональном отношении); строка II «О пристань набережной стройной…» (нейтрально); 8-я I «Сердито бился дождь в окно…» (не исчезает контекстуальное строка напряжение); II «Стучал печально. Уж темно…» (спокойная интонация, что поддерживается внутристиховой паузой); 11-я I «Пришел Евгений молодой…» (на первый взгляд, нейтрально, строка но контрастно по отношению к предыдущему описанию); II «Вошел в свой тесный кабинет…» (нейтрально, с оттенком 192 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 193 из 368 бытоописания); 12-я I «Мы будем нашего героя…» в обоих случаях явно выступает на строка 1-й план эпический повествователь, II «Однако ж род его и племя…» обнажая свои намерения. Приводя так называемые соотносимые пары, мы изымали их из словесного окружения намеренно, теперь «возвратим» в структуру фразы. Окружение пятой строчки (1-го отрывка) таково: Плеская шумною волной В края своей ограды стройной, (5) Нева металась, как больной В своей постели беспокойной. Несомненно, контекст подчеркивает, усиливает интонационное и эмоциональное напряжение. В этом участвуют и метафорический эпитет «беспокойной», и олицетворение, даваемое с помощью сравнения, и емкий образ бушующей водной стихии, и кольцевая рифмовка. В «Езерском» 5-я строка «подана» так: …………………….. Бился вал (5) О пристань набережной стройной, Как челобитник беспокойный Об дверь судейской. Используемое здесь сравнение переводит всю картину в бытовой, прозаический план; ощутима даже некоторая ирония повествователя, ни в коем случае не предполагающая нарастания драматизма. Разговорность интонации придает ритмический перенос, разрушающий «искусственность» стихотворной речи. 193 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 194 из 368 Восьмой стих каждого из сравниваемых отрывков оказывается в следующих позициях: Уж было поздно и темно; I (8) Сердито бился дождь в окно, И ветер дул, печально воя. ………………. Дождь в окно II (8) Стучал печально. Уж темно Все становилось. В первом примере – строгий ритмический стиховой рисунок за счет совпадения синтаксических и ритмических пауз, а также парной рифмы 7-го и 8-го стихов. Благодаря этому каждая деталь мрачной картины подчеркнута, и те же самые краски, которые появляются во втором отрывке («дождь», «темно», «печально» и даже – «дождь в окно»), создают ощущение чего-то более зловещего. Кроме того, они и усилены в первом случае: не «стучал печально», а «сердито бился»; «ветер дул, печально воя», «поздно и темно». Характерный для поэмы «Езерский» прием переноса вновь снимает и здесь напряжение ритма стиха. При сопоставлении словесного окружения двух других совпадающих по стихотворному размеру строк (11-й и 12-й) приводит к тем же выводам, что делались раньше. Правда, в «Медном всаднике» фраза с наблюдаемой нами строкой звучит более нейтрально (по сравнению с предыдущими стихами отрывка), а выхваченная из контекста (если можно было бы себе это представить) – даже возвышенно-романтично: В то время из гостей домой (11) Пришел Евгений молодой… В поэме «Езерский» 11-я строка входит в обстоятельное описание – фразу повествователя: 194 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 195 из 368 ……………… В это время Иван Езерский, мой сосед, (11) Вошел в свой тесный кабинет… «Обстоятельность» в данном случае понимается нами отнюдь не в смысле распространенности и подробности картины, а – неспешности темпа, стремлении уточнить факты, внимании к бытовым реалиям. Последнее еще более ярко дает себя знать в заключительной фразе – окружении 12-й строки этого же текста: (12) Однако ж род его, и племя, И чин, и службу, и года Вам знать не худо, господа… Налицо разговорный стиль речи, так называемые прозаизмы, сочетающиеся с таковым же характером интонации. В отрывке из «Медного всадника» 12-я строка вместе с последующей составляет вполне нейтрально звучащую фразу: (13) Мы будем нашего героя Звать этим именем Далее идут, как известно, признания-воспоминания повествователя о том, что связано «этим именем» (несколько предложений). Итак, наблюдения показали, что на характер интонации оказывает влияние соотношение границ ритмических отрезков и фраз. Совпадение или несовпадение стиха и предложения очень многое меняет в общем текстовом рисунке. Динамика описания и напряжение в приведенном отрывке из «Медного всадника» приблизили голос повествователя к голосу героя, который здесь, разумеется, не высказывается. Может быть, эпическое, повествовательное начало в этом случае обретает некий лиризм, который потом разовьется, несмотря на то, что произведение обозначено автором как «Петербургская повесть». Драматизм судьбы героя предощутим в начале 1195 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 196 из 368 ой части поэмы. Стройный и, как принято считать, наиболее приближенный к обычной речи четырехстопный ямб сочетается с целым комплексом композиционных и стилистических приемов, в результате чего возникает та особая эмоционально-волевая (по М.М. Бахтину), напряженность, которая не тождественна направленности текста поэмы «Езерский». Отстраненность повествователя от объекта изображения, иронический тон этого (незаконченного) произведения определены совсем иной эстетической задачей автора, прибегнувшего в данном тексте к емкой для описаний и рассуждений онегинской строфе. Одна только упорядоченность смены способов рифмовки задает мерность тона. В этом смысле текст из «Медного всадника» можно противопоставить: свободная организация рифмующихся стихов; подчинение не канону строфы, а внутреннему ритму сменяющих друг друга интонаций. Сопоставляя отрывки из двух произведений А. Пушкина, мы показали, что одни и те же способы ритмической организации (в данном случае – стихотворный размер) при взаимодействии с другими приемами создают систему средств, неповторимую в каждом художественном тексте. Природа художественного образа, его самодостаточность обуславливает неразрывность содержания и формы, так как «образ есть форма выражения содержания в искусстве» [5, 30]. Постижение того, как организовано высказывание, и есть проникновение в художественный мир. А.Ф. Лосев писал: «… в наших учебниках и руководствах можно прочитать, что художественная идея «Бориса Годунова» есть борьба и роковой исход двух сил, царящих в психике Годунова – гуманного, честного и опытного правителя, - с одной стороны, и кровавого преступника – с другой. В более общем смысле это – трагедия соотношения единоличного самодержца и обездоленной, униженной народной массы. Тем не менее даже самый подробный рассказ об этой 196 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 197 из 368 художественной идее пушкинской трагедии, самый точный ее анализ не заменит тех потрясающих сцен в их конкретной данности, из которых состоит эта трагедия Пушкина. А если не будут проанализированы все эти сцены, то не возникнет даже и никакого вопроса о художественном стиле «Бориса Годунова». Поэтому художественный стиль произведения в очень большой степени соприкасается с его художественной идеей, но ни в коем случае на эту идею не сводится» [6, 88]. В художественном произведении, как уже отмечалось, могут быть использованы идентичные лексические и синтаксические средства, композиционные (в том числе ритмические) приемы. Анализ текста позволяет преодолеть констатирующий этап и осмыслить найденную автором форму эстетического переживания. Сравним два отрывка из поэмы А. Пушкина «Полтава» с точки зрения экспрессивности речевых средств и композиционных особенностей (а именно: определим место сопоставляемых описаний). Первый отрывок из «Песни второй»: Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут. Своей дремоты превозмочь Не хочет воздух. Чуть трепещут Сребристых тополей листы. Луна спокойно с высоты Над Белой Церковью сияет И пышных гетманов сады, И старый замок озаряет. И тихо, тихо все кругом; Но в замке шепот и смятенье. В одной из башен, под окном, 197 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 198 из 368 В глубоком, тяжком размышленье, Окован, Кочубей сидит И мрачно на небо глядит [4, 105]. Это описание дано после диалога Марии и Мазепы, который требует ответа: кого бы она принесла в жертву – своего отца или его, Мазепу. Угроза звучит в его словах: Помни же, Мария, Что ты сказала мне теперь [4, 105]. Приведенное описание Кочубея в башне замка мотивировано, с точки зрения повествователя, который далее сообщает: «Заутра казнь» и передает состояние Кочубея, хотя в 3-ем лице, но значительно приближаясь к объекту изображения. Переживания описываемого героя сливаются с его воспоминаниями, и картина «сокрушения сердечного» предстает ярко. В этой же «Второй песне» поэмы после описания Мазепы, находящегося у ложа спящей Марии, которой предстоит завтра узнать страшную весть о гибели отца, дано описание украинской ночи. Буквально перед ним сказано: «…содрогаясь, // Мазепа отвращает взгляд, // Встает и, тихо пробираясь, // В уединенный сходит сад» [4, 109]. Затем: Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут. Своей дремоты превозмочь Не хочет воздух. Чуть трепещут Сребристых тополей листы. Но мрачны странные мечты В душе Мазепы: звезды ночи, Как обвинительные очи, За ним насмешливо глядят. И тополи, стеснившись в ряд, 198 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 199 из 368 Качая тихо головою, Как судьи, шепчут меж собою. И летней, теплой ночи тьма Душна, как черная тюрьма [4, 109-110]. Это описание прерывается слабым криком, смущающим Мазепу. Он и сам, мучимый совестью и воспоминаниями о том, как с «Кочубеем он в бранном пламени скакал», тоже издает крик, не в силах преодолеть «своего волнения». Воспоминания Мазепы даны в тексте сжато; это даже и не развернувшаяся в памяти картина, а скорее – ощущение боли, страдания. Своим криком Мазепа словно прогоняет видение, и новое описание сразу же сменяет болезненную картину: Зари багряной полоса Объемлет ярко небеса. Блеснули долы, холмы, нивы, Вершины рощ и волны рек. Раздался утра шум игривый, И пробудился человек. Шесть строк словно прерывают повествование о героях и событиях; сообщают о том, что свершается помимо частной судьбы человека, но подчиняет его себе. Вернемся к сопоставляемым отрывкам (описание ночи). Одинаково начинающиеся (первых пять строк) они соотносятся с состоянием разных героев. В первом нет прямой проекции на чувства Кочубея. Он показан мрачным, в трагическом молчании, покорен своей судьбе, участи. Картина природы дана олицетворения объективно, как традиционен, фон. не Использованный направлен на здесь прием то, чтобы индивидуализировать именно этого героя. Однако антитеза ощутима: 199 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 200 из 368 спокойствие природы и смятение человеческое; тишина, гармония в мире и глубокие душевные страдания человека. Повторяющийся зачин второго из сравниваемых фрагментов резко сменяется описанием внутреннего состояния Мазепы. Природа «участвует» в изображении, можно сказать, пейзаж интериоризован. Все спроецировано на героя, на его восприятие любого явления как обвинения. В этом отрывке прием олицетворения выполняет несколько иную функцию, чем в предыдущем, и предстает по-другому: через реализацию метафоры. Текстовое сопоставление двух, во многом сходных, фрагментов, а также того, что за ними следует, позволило показать, как соединяются в поэме эпическое и лирическое начало, как повествователь (лирический) отступает от рассказа о частных событиях и принимает на себя роль эпического повествователя. Именно он изображает то, что происходит независимо от героев, да и человека вообще. События войны, человеческие страсти на фоне вечного. Соединено также, хотя и вступает в противоречие, то, что называется историей, деянием государства, и жизнь частного лица. Личностное, человеческое обязательно прослеживается в пушкинских произведениях («Евгений Онегин», «Капитанская дочка», «Медный всадник», «Повести Белкина» и др.). Общее, историческое осуществляется в частной человеческой судьбе. Эта концепция определяет в произведениях (и в поэме «Полтава», в частности) организацию речеведения. Эпический повествователь переводит все в общий план, дает возможность подняться над частным, соотнести события отдельной судьбы с неким объективным ходом. Лирический же не дает забыть, что так называемый общий ход складывается из множества отдельных, личностных историй. 200 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 201 из 368 Поэме «Полтава» А. Пушкина предпосылает эпиграф из Байрона: «Мощь и слава войны, // Как и люди, их суетные поклонники, // Перешли на сторону торжествующего царя» [4, 88]. Эти слова перекликаются с концовкой произведения: Прошло сто лет – и что ж осталось От сильных, гордых сих мужей, Столь полных волею страстей? Их поколенье миновалось – И с ним исчез кровавый след Усилий, бедствий и побед. В гражданстве северной державы, В ее воинственной судьбе, Лишь ты воздвиг, герой Полтавы, Огромный памятник себе [4, 125]. Судьба соперника Петра – Карла оказалась не столь завидной; о Мазепе сохранена жестокая память: его проклинает церковь. До народного преданья возводит А. Пушкин историю Кочубея и Искры; в духе эпической фольклорной традиции автор сообщает о них («… древний ряд дубов» рассказывает внукам о «праотцах казненных»). В противоположность этому история Марии переходит в более низкий фольклорный жанр (возможно, баллады на любовно-бытовой сюжет): Слепой украинский певец, Когда в селе перед народом Он песни гетмана бренчит, О грешной деве мимоходом Казачкам юным говорит [4, 126]. В изображении частной судьбы – отношений Марии и Мазепы – А. Пушкин обращается к традициям 201 устного народного творчества: ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. использование открытых и скрытых сравнений Лист 202 из 368 (метафор), приема параллелизма. Это сближает поэму с лирической народной песней: так А. Пушкин, сохраняя эпическое начало, дает возможность проявиться лирической стихии. Показывая гибельную для Марии силу любовной страсти Мазепы, поэт соотносит сватовство с похоронами. Привычная метафора (например, «чувства кипят») оживляется с помощью ее реализации, и создается, на основе традиции, индивидуальный образ губительной страсти. По типу фольклорного А. Пушкин создает индивидуально-авторский отрицательный параллелизм, для усиления тягостного впечатления: Не серна под утес уходит, Орла послыша тяжкий лёт; Одна в сенях невеста бродит, Трепещет и решенья ждет [4, 90]. В устах Кочубея Мазепа изображен в духе народной символики: образ коршуна, заклевавшего голубку. Прием реализации метафоры используется в поэме активно, особенно при изображении внутренних человеческих качеств. Так, коварство Мазепы становится образом благодаря оживлению привычных сопоставлений: «Думы в ней (в душе), // Плоды подавленных страстей, // Лежат погружены глубоко…» [4, 94]. Или: «…замысел зреет одиноко…» [4, 94]. Лексические и синтаксические средства выразительности выполняют свою художественную функцию только во взаимосвязи с другими, и прежде всего – композиционными приемами. В поэме «Полтава» автор использует смену «голосов» (субъектов речи). Эпического повествователя сменяет лирический, эмоционально-волевое напряжение возрастает. Слышится взволнованность, заинтересованность того, кто ведет описание или рассказывает о событиях. При этом особым образом выстраиваются 202 Разработчик: Москвина О.А. предложения; ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания применяются риторические восклицания, Лист 203 из 368 служащие объединению периода, анафора как способ сближения рядом стоящих стихов и ускорения темпа речи. Созданию плотности стихового ряда помогает и синтаксический параллелизм. Иногда, в некоторых фрагментах текста, встречается сразу несколько стилистических фигур. Например, синтаксический параллелизм с анафорой: Не многим, может быть, известно, Что дух его неукротим, Что рад и честно, и бесчестно Вредить он недругам своим; Что ни единой он обиды С тех пор как жив, не забывал, Что далеко преступны виды Старик надменный простирал; Что он не ведает святыни, Что он не помнит благостыни, Что он не любит ничего, Что кровь готов он лить, как воду, Что презирает он свободу, Что нет отчизны для него [4, 94-95]. Здесь мало одного указания на факты, необходимо с помощью чувства, внутренней заинтересованности (лирического начала) привлечь читателя к изображаемому. На едином дыхании, в едином ритме дано предложенное высказывание. В передаче эмоций ритм играет важнейшую роль: он исподволь формирует отношение к предмету, «создает» переживание, определяет интонацию. Ритмическая напряженность характерна для тех мест поэмы, где субъектом речи становится лирический повествователь, которого тревожит 203 Разработчик: Москвина О.А. частная ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания человеческая судьба. Повышенная Лист 204 из 368 эмоциональность, приближенность изображения к медитативному способу достигается с помощью повторов разного вида (в том числе анафорических, как уже было сказано), амплификации, а также характерного для стихотворных текстов композиционного приема, служащего объединению речи, - кольцевой рифмовки: Что стыд Марии? что молва? Что для нее мирские пени, Когда склоняется в колени К ней старца гордая глава, Когда с ней гетман забывает Своей судьбы и труд и шум, Иль тайны смелых, грозных дум Ей, деве робкой, открывает? [4, 101]. В приведенном примере двойное объединение: условно разбитые на две части кольцевым способом группы стихов (и сближенные предельно между собой) сливаются в одно предложение, которое составляют 2-й – 8-й стихи. Прием риторического обращения весьма функционален в обозначении медитативного начала текста («Мария, бедная Мария…»; «Не знаешь ты…»; «Кому ты…» и т.д.). Лексические средства выразительности (метафора, сравнение, метонимия, эпитет) при детальном изображении состояния героини, подробной характеристики Мазепы определяют отнюдь не нейтральный тип повествования поэмы. Анализируя строение художественных текстов и использование словесных средств выразительности, мы показали, что постичь авторскую 204 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 205 из 368 концепцию произведения можно только через исследование связанных между собой – предметной изобразительности, композиции и художественной речи. Именно единство этих трех основных компонентов формы и определяет эстетическое значение словесного произведения. Примечания 1. Гиршман М.М. Литературное произведение. Теория и практика анализа. – М., 1991. 2. Гиршман М.М. Слово в художественной целостности литературного произведения // Гиршман М.М. Литературное произведение: Теория художественной целостности. – М., 2002. 3. Холшевников В.Е. Типы интонации русского классического стиха // Стиховедение. Хрестоматия / Сост. Л.Е. Ляпина. – М., 1998. 4. Пушкин А.С. Сочинения. В 3-х т. Т.2. Поэмы; Евгений Онегин; Драматические произведения. – М., 1986. 5. Введение в литературоведение: Учеб. пособие / Л.В. Чернец, В.Е. Хализев, А.Я. Эсалнек и др.; Под ред. Л.В. Чернец. – М., 2004. 6. Цит. по: Введение в литературоведение / Под ред. Л.В. Чернец. – М., 2004. Вопросы и задания: 1. Наблюдается ли различие интонаций в текстах, использующих один и тот же стихотворный размер? 2. Что влияет на стиховую интонацию, кроме вида стопы? 3. Привести примеры интонационных различий в поэме А. Пушкина «Медный всадник». 205 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 206 из 368 4. Прочитать произведение А. Пушкина «Домик в Коломне». Над какими проблемами стиховой выразительности размышляет поэт? 5. Соотнести характер стиха в таких произведениях А. Пушкина: «Памятник», «Редеет облаков летучая гряда…», «Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит…». Глава 3. Наблюдения над «факторами» жанра. Элегия в творчестве Н. Рубцова. Известно, что сам художественный текст «подсказывает» верный подход к нему. Но не следует отрицать того, что эта подсказка слышна лишь чуткому уху грамотного исследователя, узнающего не только внешние признаки жанровых форм, но и внутренние потенции. Так называемое «жанровое ожидание», доступное и обычному читателю, в литературной практике приобретает особый смысл и раскрывает большие возможности аналитического рассмотрения словесного произведения. Ю.Б. Борев объясняет жанр как «тип художественного произведения, объединяющий большую группу литературных текстов и определяемый четырьмя факторами: 1) темой, предметом повествования… 2) углом зрения и отношением автора; 3) эстетическими свойствами жизненного материала, лежащего в основе произведения… 206 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 207 из 368 4) традицией» [1, 126]. Разумеется, жанровые признаки не всегда «проступают» явно. Кроме того, автор иногда обманывает читательское ожидание: обозначает жанр своего произведения не в прямом «соответствии» с классическим набором характерных черт. Порой жанр произведения и вовсе не обозначен. Следовательно, чувствуемые, предполагаемые жанровые особенности тем более должны быть подтверждены убедительными доказательствами. Обратимся для примера к элегии Н. Рубцова. Поэт далеко не всегда указывал жанр, хотя элегическое начало являло себя достаточно активно. Исходным пунктом нашего рассмотрения будет такое определение элегии: «… жанр поэзии… эмоционально насыщенное (обычно печальное) стихотворение, полное размышлений о человеческой участи (предмет элегии: быстротечность жизни, проблемы моральные, любовные)… Элегия – любое грустно-созерцательное стихотворение» Ю.Б. Борев [1, 548]. Постижение этих особенностей осуществляется не благодаря прямому соответствию данному (или любому другому) определению, а порой и вопреки. Важно уловить, через какую характерность авторского стиля становятся заметны несомненные черты того или иного жанра. Так, у Н. Рубцова весьма показательно состояние лирического субъекта, пребывающего в раздумье и настолько сосредоточенного на нем, что внутренний монолог: импульсы сознания, описания картин, обрывки мыслей – сам порядок всего этого словно и не осознается, не замечается субъектом речи. Главный тезис нашего рассуждения таков: в поэзии Н. Рубцова элегия – самый распространенный жанр. Наблюдения над его признаками будут представлены в дальнейшем, но сначала речь пойдет об одной из характерных особенностей стиля поэта – так называемом самоповторе. Лишь на первый взгляд может показаться, что отмеченная черта здесь случайно 207 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 208 из 368 упомянута. «Цитат» самого себя у Н. Рубцова множество; они требуют возвращения к прочитанному, выстраиваются в общий ряд и составляют некое единство образной структуры. Автор монографии о Н. Рубцове Н.М. Коняев, останавливая свое внимание на самореминисценциях в стихотворениях «У размытой дороги…», «Жар-птица», «Тайна», «Скачет ли свадьба…», «Привет, Россия…», размышляет: «Что это? Самоповтор? Или «причастность к тому, что, в сущности, невыразимо»? Ведь приближение потусторонних сил столь же естественно и обычно в поэзии Рубцова, как дуновение ветра или шум осеннего дождя, и потому даже и не осознается как повтор…» [2, 7]. Перед тем как привести в своей книге доказательства далеко не всех, конечно, «рассыпанных по стихам Рубцова» повторов, Н.М. Коняев высказывает предположение: «Кажется, он забывал созданные и уже зафиксированные в стихах образы, многократно повторяя их снова и снова…» [2, 6]. Разумеется, автор приведенных слов делает свое замечание не для того, чтобы подчеркнуть забывчивость поэта, скорее – удивляется тайне рубцовского стиля. Можно привести много примеров повторения одних и тех же эпитетов, относимых к разным определяемым словам; сравнений, иногда используемых даже в одном и том же тексте («как сказание (-ье)» – «Журавли»). У читателя складывается впечатление, что некоторые выражения любимы поэтом, означают нечто большее, чем только указание на особенность предмета или явления. Среди характерных, а главное – остающихся в памяти благодаря повторам слова: «прощальный», «знобящий», «забытый», «грустный», «порывистый», «чудный» и др. 208 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 209 из 368 Легко заметить, как близко соприкасаются стихотворения «У размытой дороги…» (А) и «Скачет ли свадьба…» (Б), как часты в них повторы. Проведем сопоставление этих текстов, обнаруживая в них совпадения. Буквальные: «Грустные мысли наводит порывистый ветер» (А и Б); «Снег освещенный летел вороному под ноги» (А и Б). Близкие: «Скачут (-ет в Б) ли свадьбы (-а в Б) в глуши потрясенного бора» (3). «Льется ли чудное пение детского хора» (А) и «Где-то послышится пение детского хора» (Б). Ассоциативно связаны нарисованные в первом (А) и втором (Б) стихотворениях картины: А – «Плачет звезда, холодея над крышей сарая…»; Б – «Вспыхнут ли звезды – я вспомню, что прежде блистали эти же звезды». А – «порывистый ветер…», «…у размытой дороги»; Б – «… в минуты ненастной погоды». А – «… вырвались в белое поле…»; Б – «… в поле открытое мчался ты…». А – «… под луной мы катались…»; Б – «… как на родине луной…». А – «… мелькнувшую мимо удачу»; Б – «… как верят в простую удачу». А – «… прошли мои лучшие годы…»; Б – «С детской верой в бессчетные вечные годы». А – «… не жалею, что скоро пройдут пароходы…»; Б – «Как бы опять обманули меня пароходы…» [4, 331]; [4, 355-356]. Совпадения, проиллюстрированные здесь, не могут быть случайными. Взаимосвязь текстов требует объяснения. Стихотворения «У размытой 209 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 210 из 368 дороги…» (впервые опубликовано в 1968 году) и «Скачет ли свадьба…» (первая публикация в 1971 году) объединены мотивами воспоминания, дороги, возвращения. Лирический герой мысленно обращается к прошлому – лучшему времени. «Сейчас» и «прежде» противопоставлены. Временной границей между ними и кульминационным центром меняющегося эмоционального переживания является состояние субъекта в тот момент, когда «Грустные мысли наводят порывистый ветер». Этими словами начинается стихотворение «У размытой дороги…», а в стихотворении «Скачет ли свадьба…» они открывают пятую строфу. В первом произведении печальный пейзаж предшествует воспоминанию о времени «праздника на этой дороге»: «славное время!», «души моей лучшие годы», «мои лучшие годы». Во втором тексте мотивировка грустного ощущения субъекта иная: любая радостная, светлая примета («скачет ли свадьба», «послышится пение детского хора», «вспыхнут ли звезды») вызывает в памяти картины прежней жизни, где была «вера в счастье», «в простую удачу», «в бессчётные вечные годы». Однако сопоставляемые стихотворения не делятся композиционно на «прежде» и «теперь» как противопоставленные друг другу части. Характерные для обоих текстов повторяемость фраз, словосочетаний, возвращения к тому, что уже было сказано, создает впечатление кружения на месте. Так фиксируется сам момент переживания, глубокого потрясения тем, что оказалось вдруг осознанным. Но тот же самый прием повтора, закругления формы есть и способ осмысления чего-то постоянного, никуда не исчезающего при самой быстрой смене каких-то внешних примет. Это замечательная черта рубцовского стиля – отражение вечного в одном мгновении, способность соединить в ощущении лирического представление о всех прошедших, происходящих и будущих временах. 210 героя ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. В стихотворении «Скачет ли свадьба…» Лист 211 из 368 лирический субъект сосредоточен на воспоминаниях, настолько обращен «внутрь себя, что не замечает самоповторов» («А выйду случайно к парому» – во второй и пятой строфах). В этом стихотворении более, чем в первом проявляет себя такая особенность: приметы места заменяются лирическим ощущением времени, настроением. Многочисленные текстовые совпадения внутри каждого из сопоставляемых произведений, а также между ними характеризуют ценностный авторский контекст: утверждение вечной обреченности человека на грусть и сожаление о необратимом времени, о неоправданности надежд и обманчивости мечты («О, если б верить, что годы покажутся пухом, - // Как бы опять обманули меня пароходы!..»). Эстетическая ценность творчества Н. Рубцова заключается в том, что осознание человеком невозвратимости прошлого, боль по поводу несвершившегося не разрушает цельности личности, не искажает представления о красоте и гармонии мира. «Минуты музыки печальной» возвышают человека, очищают его душу. Потому герой стихотворения «У размытой дороги…», хоть и «плачет о том, что прошли» его «лучшие годы», настойчиво повторяет: «Нет, не кляну я…», «Нет, не жалею…». Как уже произведений отмечалось, Н. мотив Рубцова, воспоминания, служит сопоставляемых нами дороги, своеобразно осуществлению текстах. Предметная столь характерный объединяясь с авторского замысла для мотивом изобразительность в обоих стихотворений направлена на воссоздание примет собственно дороги и движения по ней. Автор применяет прием реализации метафоры и добивается обратного эффекта: снимает впечатление буквальности воспроизводимых деталей, переводит конкретные черты в символический план. 211 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 212 из 368 В результате в стихотворении «У размытой дороги…» возникает образ промелькнувшей жизни. Дорога дана как место, по которому мчатся; в тексте это подчеркнуто: «летел»; «бег все быстрее», «вырвались», «мчимся стрелой», «скачут», «мчатся», «мелькнувшую». В произведении «Скачет ли свадьба…» создан образ дороги манящей, увлекающей, уводящей «из скучного дому». Здесь дорога тоже из обозначения (приметы) пространства превращается в фактор времени. Дорожные «черты» становятся временными отрезками. Самый большой из них – прошлое: «прежние годы», «прежде» (повторяется четыре раза); большинство глаголов в прошедшем времени. Настоящее представлено скупо, кратко: всего два глагола в настоящем времени. Будущее осознается скорее как желанное, но неповторимое прошлое, как нечто неосуществимое: «О, если б завтра подняться…»; «О, если б верить…». Эти мечты лирического героя опровергаются воспоминанием о том, что прежние надежды не осуществились. «Прежде храбрился: «Такое ли будет на свете!»; «Так – вспоминаю – бывало и в прежние годы». Образуется замкнутый круг, что подчеркнуто кольцевой композицией текста «У размытой дороги…» и мотивом обманутого ожидания в произведении «Скачет ли свадьба…». Дорога из символа движения превратилась в символ времени, которое безвозвратно уходит и дает возможность осознать постоянство перемен. У Н. Рубцова есть стихотворение «Старая дорога» (1966), где лирический герой душой «перекликается с теми, кто прошёл», «с теми, кто проходит», видит дорогу «в пыли веков» и в то же время понимает: «Здесь русский дух в веках произошёл, // И ничего на ней не происходит» [4, 255-256]. В названии произведения «У размытой дороги…» подчеркнута позиция лирического героя по отношению к изображенному; в конце текста почти дословно повторяется: «стою у размытой дороги». Мысленно он по ней 212 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 213 из 368 движется, а на самом деле стоит рядом, в стороне. Подобная попытка остановить мгновение (но не прямо, а косвенно) делается и в стихотворении «Скачет ли свадьба…». В обоих сопоставляемых текстах проявляется такой жанровый признак элегии – «ее сосредоточенность на времени и его значении для лирического «я». Действительно, элегическая эмоция сосредоточена на переживании невозвратности, необратимости движения времени для отдельного человека» [5, 435]. На «обостренное внимание элегии к временным аспектам бытия», в отличие от «пространственных (в дружеском послании)» указывает исследователь В.А. Грехнев в книге «Лирика Пушкина: О поэтике жанров» [6]. Названная особенность ярко проступает в произведениях Н. Рубцова, который сохранил пушкинское начало, по-своему развивая мотивы и образы великого русского поэта. Жанр элегии, на наш взгляд, наиболее свойственен поэзии Н. Рубцова. Иногда элегические мотивы «проступают» среди других жанровых кодификаций, часто дают себя знать основные признаки. Поэтическое осмысление категории времени, изображение связи времен оказалось по силам выразить тому, чей лирический герой переживает сам ход истории, может соединить в своем сознании прошлое, настоящее и будущее. Подтверждение этому – произведения «Видения на холме», «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны», «Старая дорога», «Прощальное», «Осенние этюды» и др. Стихотворения Н. Рубцова насыщены приметами времени. Часто звучит: «пора», «последний(-ая)», «прощание», «начало», «конец», «вечернее (-ие)» и т.д. Обозначаются времена года, даются иногда название месяцев; порой это входит в заглавие текста. Подобные конкретные определения времени многофункциональны; они перерастают свое буквальное значение и осознаются как символы 213 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 214 из 368 человеческой жизни, ее круговороты. Постоянно осознается это единство: вечного и сиюминутного, светлого и грустного. «Ночь коротка. А жизнь, как ночь, длинна» [7, 84]. «Все было веселым вначале, // Все стало печальным в конце» [4, 340]. «Повторилась в мире неизбежность» [4, 167]. У Н. Рубцова есть несколько стихотворений, в самих названиях которых обозначен жанр: «Элегия» («Я помню, помню дождь…»; известно, что написано во второй половине 50-х годов, более точного указания нет); «Элегия» («Отложу свою скудную пищу…»; 1964-1965); «Элегия» («Стукнул по карману – не звенит…»; 1962); «Дорожная элегия» (приблизительно 1970). Многие другие стихи поэта относятся к жанру элегии. Это «Фиалки», «Кружусь ли я…», «Прощальный костер», «Прощальное», «В минуты музыки», «Звезда полей», «Вечерние стихи», «Песня», «Последний пароход», а также те произведения, которые уже назывались в предлагаемой работе. Что связывает указанные тексты? Грустное размышление над проблемами бытия, печальное настроение лирического субъекта, наличие мотивов разлуки, утраты, несчастной любви, дороги, которая становится не местом движения, а свидетелем происходящего. Следует отметить размеренность, неторопливость ритма (за счет преобладания многостопного стиха, совпадения ритмических и синтаксических отрезков, выразительной звукописи), а также наличие лирического пейзажа, призванного передать состояние героя. Настроением определяется любая зарисовка природы, - дана ли она с помощью нескольких деталей или предстает как развернутое описание. Медитативное начало обуславливает точный выбор лексических средств, например, олицетворяющих метафор («плачет звезда») или метафорических эпитетов («потрясённого бора»). Н.М. Коняев обратил внимание на «неточные определения», которые использует Н. Рубцов («За расхлябанным следом», «пустынные стога», «в 214 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 215 из 368 деревне мглистой», «распутья вещие»). «Что это? – пишет исследователь. – Языковая небрежность? Или поиск подлинного, соответствующего стиховой ситуации смысла, освобождение живой души слова из грамматиколексических оков?» [2, 6]. На наш взгляд, названные особенности объясняются элегическим началом, свойством произведений поэта, которого «всю жизнь душа ведет» [4, 169] и который очень точно «объяснил», откуда такая свобода, легкость и простота его стиля: С каждой избою и тучею, С громом, готовым упасть, Чувствую самую жгучую, Самую смертную связь [4, 171]. «Душа в поэзии Рубцова, - пишет Павел Глушаков, - выступает в ряде случаев как самостоятельное целое, живет собственной жизнью <…> становится синонимом «натуры», «характера» [8, 13]. Страдание души – вот что характеризует элегическое начало произведений Н. Рубцова. Оно – страдание – не только помогает выявлению сущности жизни, но и определяет сам путь поиска. Оно же обуславливает возможность видеть, соединять все времена, постигать невозвратимость прошлого, вечно думать «О печали пройденных дорог» [4, 124], предугадывать будущее. Итак, элегия – самый распространенный в поэзии Н. Рубцова жанр, хотя само представление об элегических раздумьях, созерцательности, неспешности слога, возможно, и не совпадает со временем, в которое жил поэт. Он очень остро ощутил бег времени, суетность жизни и со всей силой горечи сумел предупредить человека: «Мчусь куда-то с напряженьем… Перед самым, может быть, крушеньем…» [4, 341]. 215 полным ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 216 из 368 Некая ирония сквозит в голосе автора, называющего «элегией» стихотворение «Стукнул по карману – не звенит…», а также – в произведении «Кружусь ли я…» («Кружусь ли я в Москве бурливой»), восходящем к контексту пушкинской элегии «Брожу ли я вдоль улиц шумных». Сопоставительный анализ элегий А. Пушкина и Н. Рубцова. Продолжая наблюдения над жанровыми особенностями художественного произведения, возьмем на себя смелость говорить о взаимодействии традиции и антитрадиции в сопоставляемых текстах – А. Пушкина и Н. Рубцова. Для более наглядного сопоставительного рассмотрения считаем уместным привести полностью текст рубцовского произведения, в котором так ощутима тематическая и ритмическая реминисценция. КРУЖУСЬ ЛИ Я … Кружусь ли я в Москве бурливой С толпой знакомых и друзей, Пойду ли к девушке красивой И отдохну немного с ней, Несусь ли в поезде курьерском От всякой склоки и обид И в настроенье самом мерзком Ищу простой сердечный быт, 216 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 217 из 368 Засну ли я во тьме сарая, Где сено есть и петухи, Склоню ли голову, слагая О жизни грустные стихи, Ищу ль предмет для поклоненья В науке старцев и старух, Нет, не найдет успокоенья Во мне живущий адский дух! Когда бесчинствуя повсюду, Смерть разобьет мою судьбу, Тогда я горсткой пепла буду! Но дух мой… вылетит в трубу! [4, 185]. В тексте явно слышится интонационная и композиционная «цитата» из классического источника – элегии А. Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных…» (1829), в которой, по словам Б.И. Бурсова, «теме конца, то есть смерти, <…> придано самое монументальное звучание» [9, 14]. Метрико-ритмический рисунок пушкинского текста воссоздается почти в полном соответствии. Н. Рубцов использует классическую форму четырехстопного ямба с чередованием женских и мужских клаузул и использованием облегченной (чаще всего – третьей) стопы. Ощутима параллель и в предметном плане – обозначение поиска некоего ответа лирическим субъектом, находящимся в движении. Однако, по сравнению со стихотворением А. Пушкина, движению как таковому у Н. Рубцова отводится больше места, словно перемещение лирического героя и составляет основной смысл. Как только мы делаем усилие, чтобы сформулировать направленность эмоционального размышления, так яснее 217 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 218 из 368 видим расхождение с пушкинским произведением. Чем сильнее сходство формальных элементов, тем заметнее внутреннее расхождение. Ищущее, неспокойное сознание лирического субъекта у Н. Рубцова иное по сути и иного же достигает. Загадка в том, что перед нами не пародирование источника, традиционного мотива, но антитрадиция в осуществлении «лирического события» (Л.Я. Гинзбург). Внимательное исследование ритмической структуры приводит к выявлению ряда несовпадений в сопоставляемых текстах, только на первый взгляд кажущихся одинаково построенными. Так, в стихотворении «Брожу ли я вдоль улиц шумных…» четырехстопный ямб имеет гораздо больше пропусков ударений. (Разумеется, с учетом того, что произведения отличаются по объему: у А. Пушкина – восемь катренов, у Н. Рубцова – пять). Однако важно не столько количество пиррихиев, сколько расположение их среди ямбических стоп. Пушкинское стихотворение характеризуется более плавным звучанием начала строк за счет ослабления первой и второй стоп: в первой стопе пиррихий встречается шесть раз (у Н. Рубцова два раза); во второй стопе два безударных слога используются пять раз (у Н. Рубцова ни разу). В основном в обоих текстах оказывается безударной третья стопа: у А. Пушкина в семнадцати случаях, у Н. Рубцова в тринадцати. (Повторим: несмотря на различие в объемах, налицо тенденция). В стихотворении А. Пушкина есть строфы (пятая и седьмая), где в каждом стихе третья стопа является пиррихием. У Н. Рубцова не встречаются подобные, сплошные, ослабления одной из стоп. Из проведенных наблюдений видно, почему пушкинский четырехстопный ямб звучит иначе, чем рубцовский: А. Пушкин чаще отступает от метрической схемы. И у того, и у другого поэта метрикоритмическая структура обусловлена семантикой текста, так называемым 218 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 219 из 368 ореолом смысла, в котором совпадение возникает только в отправной точке поиска. Композицию определяет не художественного только размер, но произведения и расположение (стихотворного) интонационно- синтаксических единиц. Сопоставляя рассматриваемые тексты в этом плане, мы найдем больше отличий, чем сходства. В стихотворении А. Пушкина каждая строфа заключает в себе одно предложение, и только шестая делится на три части риторическими вопросами. Катрены содержат законченную мысль, завершаются паузой, что обусловливает неспешность и логическую последовательность рассуждения. Как видим, расположение синтаксических единиц в стихотворении А. Пушкина «поддерживает» выбранный поэтом стихотворный размер. Композиционная специфика данного текста вполне соответствует характерной особенности стансов. Возможно, здесь и существует сближение этого жанра с элегией, в которой воссоздается раздумье, требующее неторопливости, остановки – для припоминания, осмысления возникающих ассоциаций, осознания собственно переживания. Стихотворение Н. Рубцова в самой мотивировке расположения звуковых элементов не совпадает с пушкинским, лирическим событием которого является обретение личностью гармонии с миром. Осуществляется это в тексте Пушкина с помощью эмоционального размышления лирического субъекта, действия которого условны, служат только мотивировкой воссоздания неких этапов внутреннего обретения. Несмотря на то, что наличие анафоры усиливает динамичное начало, акцент ставится не на переменах («Брожу ли…», «Вхожу ль…», «Сижу ль…», «Гляжу ль…», «Ласкаю…»), а на постоянстве как ощущения самого героя, так и открывшегося ему смысла. По поводу данного произведения, его места в творчестве А. Пушкина, Б.И. Бурсов замечает: «Реквием обернулся гимном жизни. У Пушкина всегда 219 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 220 из 368 так: жизнь и смерть идут рядом, и в вечном поединке между ними происходит вечное самообновление жизни. То, что живет, неизменно умирает, исполнив свое предназначение. Иначе было бы топтание на месте, иначе жизнь пришла бы к самоуничтожению. Люди живут, лишь делая, что предназначено им. В противном случае для них жизнь потеряла бы всякий смысл» [9, 15]. Такое высокое разрешение получает у А. Пушкина «тема конца». Этому соответствует поэтика, которая не раз характеризовалась исследователями со стороны ее совершенства. Известно, например, суждение В.М. Жирмунского относительно формы данного текста: «Отдельные строфы синтаксически связаны между собой параллелизмом начальных придаточных предложений <…> ему соответствует такой же параллелизм главных предложений («Я предаюсь моим мечтам…», «Я говорю…», «Я мыслю…», «Уже я думаю…»). определяется Этим гармоническое ритмико-синтаксическим распределение параллелизмом композиционных масс в стихотворении. Внутри каждого стиха единообразие синтаксического построения усиливается присутствием почти во всех стихах обязательного эпитета – прилагательного при существительных (так называемый украшающий эпитет классической поэтики); течение стихов приобретает в связи с этим более плавный и медлительный характер» [10, 38]. Свойственна стихотворению А. Пушкина и ёмкость звукового образа, позволяющая почувствовать особенность высказывания, не направленного во вне. Мы «слышим» внутреннюю речь, думу лирического субъекта. На «гармонию гласных» в этом тексте также обратил внимание В.М. Жирмунский: «Вместе с расположением ударений мы замечаем некоторое единообразие ударных гласных («гармония гласных») не только в концовке – рифме, но также в середине стиха: преобладает ударное У <…> звуки поэтического языка не безразличны для художника: в сочетании со смыслом 220 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 221 из 368 строфы специфический тембр гласного У придает стихотворению унылость и заунывность [10, 37-38]. С оценкой именно такой звуковой окраски можно и не согласиться, но нельзя не признать стройности и целостности фонетических элементов. Рассматриваемое нами в контексте пушкинского стихотворение Н. Рубцова организовано иначе, хотя сохраняет и анафорический зачин, и прием параллелизма, и звуковую образность. Четыре строфы текста составляют одно предложение, заканчивающееся восклицанием. Пятая, последняя, строфа «разбивается» (также восклицаниями) на три и одну строки. Каждая (кроме пятой) строфа начинается повтором действия-условия, имея добавления подобного типа внутри или в конце. Катрены не завершены интонационно, перечислительная интонация способствует нарастанию темпа, который меняется в середине четвертого четверостишия перед заключительной частью столь длинной фразы (она составляет три с половиной строфы). Мотив и ритм кружения, вихря вполне удается воссоздать с помощью такого синтаксического построения. По сравнению с ритмикой текста-источника здесь нет медлительности и плавности, нет условий для спокойного размышления. Звуковой рисунок словно направлен на разрушение благозвучности – таков подбор фонем в сочетаниях: «Москве бурливой», «несусь ли», «судьбу» – «буду», - «трубу». Нарочитая «расстыковка» используется там, где слова сниженной лексики выносятся в сильное место стиха – рифму. Таковы пары: «бурливой – красивой» (здесь неожиданный эффект); «курьерском – мерзком»; «обид – быт»; «сарая – слагая»; «петухи – стихи». Выбивается из этого ряда рифма «поклоненья – успокоенья», как возможный признак возвращения к высокой теме. Затем следует вполне нейтральное сочетание – «повсюду – буду», чтобы завершиться кульминационным эффектом: «судьбу – в трубу». Эти и им подобные элементы формы передают состояние лирического героя, 221 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. ощущающего разлад. Пушкинской неспешности Лист 222 из 368 эмоционального размышления здесь нет: подчеркнута динамика, повторяемость действий, суетность, сосредоточенность на внешних проявлениях. Н. Рубцов фиксирует внимание на житейских приметах, «обытовляет» состояние субъекта, который очень активно (по сравнению с пушкинским) перемещается в пространстве. В воссоздании пути героя участвует множество подробностей, освоенных автором в качестве снижающих характеристик быта. По сравнению со стихотворением «Брожу ли я…» здесь не преобладает созерцание над движением. Интересно соотнести оба текста с точки зрения перехода внешних факторов во внутренние. У А. Пушкина такое превращение происходит уже во второй строфе. Внешние импульсы и эмоциональные переживания распределены так: I строфа – 3:1; II строфа – 1:3; III строфа – 1:3; IV строфа – 1:3; V строфа – 1:3; VI, VII, VIII строфы составляют медитацию лирического героя. Он целен, постигает смысл Бытия, естественного хода жизни, ее гармонию. Полнота ощущений субъекта речи рифмуется с внутренним простором, пространством текста, сильные позиции которого параллельны в самой глубине своего значения: «Брожу ли я вдоль улиц шумных // <…> И пусть у гробового входа // Младая будет жизнь играть, // И равнодушная природа // Красою вечною сиять» [11, 455]. В стихотворении «Кружусь ли я…» до середины третьей строфы не наблюдается так называемой интериоризации. Стремлением изобразить все через внешнее проявление обусловлено обнажение даже «момента творчества»: он предстает с помощью предметной детализации: «Склоню ли голову, слагая // О жизни грустные стихи» [4, 185]. Прямая характеристика, содержащаяся в этих словах, соответствует духу обозначенное во вне должно преобладать над скрытым. 222 поэтики текста: Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 223 из 368 Отталкиваясь от пушкинской формы эстетического завершения, Н. Рубцов по-своему интерпретирует известный мотив. Начало и конец его стихотворения – как сильные позиции текста – объединены сознанием лирического героя, который ищет и не находит покоя. В этом и заключается антитеза классическому тексту. Лирическим событием рубцовского стихотворения становится переживание субъектом разлада, дисгармонии в душе, тщетности поиска жизненного смысла. Поэт использует расхожее выражение по поводу человеческой неудачи – «вылететь в трубу». Помещенное во фразу «дух мой… вылетит в трубу», это речение обогащается дополнительными оттенками значения. В контексте же всего стихотворения заключительное предложение актуализирует иной мотив: несогласия, несмирения с бесследным исчезновением, полным разрушением («Смерть разобьет… судьбу», «бесчинствуя повсюду»). В примечаниях к первому тому собрания сочинений в трех томах Н. Рубцова сказано: «Сохранилось в письме поэта к Ф. Кузнецову от 20 ноября 1965 г. с разночтением в четвертой строке четвертой строфы – «Мой беспокойный бодрый дух». В ГАВО хранится автограф с правкой автора: в строке «От всякой славы и обид» слова «всякой славы» зачеркнуты и сбоку написано – «От всех печалей и обид». Есть такой вариант начала второй строфы «Умчусь ли в поезде курьерском» [12; 4, 337]. Очевидна эмоциональная направленность тех изменений, которые фиксирует окончательный текст. Усиление драматизма и раздражения в ощущениях лирического субъекта обусловлено «эстетическими свойствами жизненного материала» (Ю. Борев), ставшего предметом изображения. Итак, рассматриваемые нами произведения А. Пушкина и Н. Рубцова не могут сопоставляться единственно по тому, как поэты раскрывают «тему конца». Несовпадение проявляется не только в ее трактовке, а в том, что Н. 223 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 224 из 368 Рубцов сосредоточил внимание на «теме жизни», существовании человека в дисгармоническом мире. В свое время В. Кожинов писал по поводу строк другого рубцовского стихотворения – «Я буду скакать по полям задремавшей отчизны…»: «Порвалась связь с самим представлением о бесконечном, без чего не может быть и глубокого смысла конечного» [13, 259]. Эстетические контексты двух разделенных временем стихотворений не срифмовались. Пушкинская «цитата» помогла Н. Рубцову создать образ Ищущего Сознания, рожденного другим веком. Примечания 1. Борев Ю.Б. Эстетика. Теория литературы. Энциклопедический словарь терминов. – М., 2003. 2. Коняев Н.М. Николай Рубцов. – М., 2001. 3. В примечаниях В. Зинченко к собр. соч. Н. Рубцова сказано: "В ГАВО хранится машинописная копия без разбивки на строфы с названием "Скачут ли свадьбы…" – Т. 2, с. 279. 4. Рубцов Н.М. Последняя осень: Стихотворения, письма, воспоминания современников. – М., 1999. 5. Теория литературы: Учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. – Т. 1. – М., 2004. 6. Цитируется по кн.: Теория литературы: В 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. – Т. 1. – М., 2004. 7. Рубцов Н.М. Собрание сочинений: В 3 т., Т. 2: Стихотворения. 1967-1971; Шуточные стихи и стихи для детей; Переводы./ Сост. и примеч. В. Зинченко. – М., 2000. 8. Павел Глушаков. "С душою светлою, как луч…" Из наблюдений над лирикой Николая Рубцова // Литература в школе. – 2006. - № 2. – С. 13. 224 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 225 из 368 9. Бурсов Б.И. Судьба Пушкина: Роман – исследование. – Л., 1985. – 512 с. 10.Жирмунский В.М. Поэтика русской поэзии. – СПб, 2001. – 496 с. 11.Пушкин А.С. Сочинения: В 3 т. Т. 1. – М., 1985. – 735 с. 12.Рубцов Н.М. Собрание сочинений: В 3 т. Т. 1. – М., 2000. – 352 с. 13.Цит. по: Русские поэты ХХ века: Учеб. пособие / Под ред. Н.М. Малыгиной. – М., 2006. – 296 с. Вопросы и задания: 1. Каковы жанровые признаки элегии? Чем она отличается от идиллии и послания? 2. Можно ли говорить о «поэтическом словаре» элегии? 3. Какова функция повторов в стихотворении А. Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных…»? 4. Чем обусловлен часто встречающийся у Н. Рубцова так называемый самоповтор? 5. Как соотнесены в рассматриваемых стихотворениях автор и лирический герой? 6. Определить роль метафоры в стихотворении Н. Рубцова «Кружусь ли я…». 7. Сопоставить сильные позиции обоих текстов. 8. Приведите примеры выражения элегического самостоятельно подобранных текстах Н. Рубцова. 225 настроения в ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 226 из 368 Глава 4. Интертекстуальное изучение произведений. Близость хронотопов в повестях В. Белова «Плотницкие рассказы» и В. Крупина «Прощай, Россия, встретимся в раю». Осмысляя проблемы научной интерпретации художественных произведений, мы обращаем внимание прежде всего на различные точки зрения ученых, определяющих само это понятие. (Позиция М.Л. Гаспарова, отмеченная в уже указанных работах; мнение В.Е. Хализева, высказанное им в гл. IV его учебника «Теория литературы»; суждение Ю.Б. Борева, осветившего исследуемую проблему в статье «Методология анализа художественного произведения», помещенной в книге: Борев Ю.Б. Эстетика. Теория литературы: Энциклопедический словарь терминов). Важно подчеркнуть связь интерпретации и контекстуального изучения произведений, так как мы разделяем мнение Ю.Б. Борева: «Произведение существует лишь как неотъемлемое звено в цепи художественной традиции, начало которой было положено задолго до нас, и поэтому важно исследовать произведение с учетом всей традиции, чтобы повлиять на последующую историю его интерпретаций. Историзм заставляет рассмотреть художественное произведение как звено процесса, как принадлежащее к определенному художественному направлению и в сопоставлении с традицией». Формируя «некоторые общетеоретические положения относительно литературоведческих интерпретаций», В.Е. Хализев также осмысляет важность контекста. В своей книге «Теория литературы» он пишет: «Вопервых: художественное содержание не может быть исчерпано какой-либо единичной трактовкой произведения <…>. Процесс постижения смысла великих художественных творений 226 нескончаем. Каждому из них ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 227 из 368 соответствует диапазон корректных и адекватных прочтений, порой весьма широкий. Во-вторых, нельзя не считаться с неоднократно высказывавшимися суждениями (в частности литературоведческим подобает быть – трактовкам прежде всего А.П. Скафтымова) о том, что словесно-художественных творений аргументированными четкими, и учитывающими сложные и многоплановые связи с целым каждого текстового элемента <…>. И, наконец, в-третьих: литературоведческие интерпретации обретают емкость и глубину, когда имманентное изучение… сопровождается и подкрепляется контекстуальным рассмотрением произведений…». Изучение межтекстовых связей дают возможность глубже постичь авторское начало текста. В истории литературы известны многочисленные примеры сознательного или бессознательного (как выражаются ученые) цитирования. Порой автор при помощи только одной или нескольких реминисценций погружает читателя в контекст известного произведения (например, так называемая «обратная» реминисценция из поэмы Н. Гоголя «Мертвые души» в повести А. Чехова «Степь»); целого литературного направления («Повести Белкина» А. Пушкина по отношению к романтизму). Писатель может предложить читателю переосмыслить в рамках иного исторического этапа известный хронотоп. Так, В. Шукшин в своем рассказе «Ночью в бойлерной» напоминает ситуацию пьесы М. Горького «На дне»; интересное соотношение предложено В. Шукшиным в сатирической повести для театра «Энергичные люди», восходящей к известной традиции поместить на сцене только отрицательных героев и своеобразно спроецировать галерею типов на находящуюся в зале публику (комедия Н. Гоголя «Ревизор»). Апелляция к более углубленному постижению хрестоматийных эпизодов известного произведения (из поэмы «Мертвые души» - лирическое отступление о птице-тройке) скрывается под случайно будто бы возникшим 227 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 228 из 368 вопросом одного из шукшинских героев (рассказ «Забуксовал»). Примеры интертекстуальности многочисленны. Однако мы ставим перед собой не количественное их постижение, а уяснение внутренних художественных связей. Сопоставление художественных произведений, написанных в разное время, разными авторами, рождает еще один, особый, контекст. Так, сравнительный анализ повестей В. Белова («Плотницкие рассказы») и В. Крупина («Прощай, Россия, встретимся в раю») позволяет увидеть изменившуюся модель мира. Таким образом актуализируется авторская концепция обоих произведений, их эстетическая значимость. В художественном произведении, словесно-образной модели реальной действительности, создается особый мир, символизируются приметы человеческого бытия, выстраивается, в соответствии с авторской концепцией, ситуация, а с ней и система персонажей. Эти составляющие могут иногда удивительным образом совпасть у разных авторов, в разных произведениях, отделенных друг от друга временем. В повестях В. Белова («Плотницкие рассказы», 1968) и В. Крупина («Прощай, Россия, встретимся в раю», 1993) обнаруживается хронотопическое сходство. Для обоих авторов оказываются чрезвычайно значимыми, ключевыми в осмыслении человеческого характера место, куда помещен герой (деревня, малая родина); время (в одном случае оно ограничено днями отпуска героя, в другом – растягивается с зимы до осени); занятие (строительство бани). Общность проявляется и в расстановке персонажей: в обоих случаях у героя, от лица которого ведется повествование, есть помощник-собеседник. Это человек пожилой, повидавший многое, рассказывающий о своей жизни и оценивающий предлагаемые обстоятельства. 228 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 229 из 368 Между появлением названных повестей не только временной отрезок в двадцать пять лет, но и такие значительные события в жизни России, которые многое перевернули в сознании людей, привели к переоценке привычного, разрушили устоявшиеся представления. Изменение общественных реалий отразилось на мировосприятии человека, во все времена жаждущего гармонии и все более отчаивающегося в условиях разрушительных перемен. То же изменение определило особенности словесно-образной модели мира, создаваемой в повестях В. Белова и В. Крупина. Попробуем найти и оценить в указанных произведениях сближения и расхождения. Обратим внимание на однотипность ситуации: два человека находятся в условиях относительной изолированности, в деревне – традиционном для нашего представления месте, располагающем к размышлению и неторопливым делам. Оба писателя используют сложившийся стереотип как фактор, воздействующий на читателя с чисто внешней стороны. Однако они же его и разрушают: отдаленность и отделённость места, где происходит действие, и ведутся разговоры, не изолируют героев от жизненных проблем, а напротив, приближают к ним. Особенно это сближение (и обострение в восприятии) заметно во второй повести, где место и время нахождения персонажей в значительной степени символизируются. Итак, герой, от лица которого ведется рассказ (в дальнейшем – геройрассказчик), живет в деревне. У В. Белова: приезжает в отпуск, у В. Крупина – пребывает постоянно, но, возможно, вернулся сюда. Здесь простая естественная жизнь, условия для обычной работы и житейских разговоров с бывалым человеком. В обеих повестях героев связывает с соседомсобеседником не только словесное общение, но и дело: постройка (или 229 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 230 из 368 основательный ремонт) бани, в которой осуществляется омовение на завершающем этапе повествования. В произведениях много точек соприкосновения, сходных моментов. Рассматривая то, как создан мир художественного произведения, необходимо оценить организацию времени и пространства. В повести В. Белова дело происходит в самом начале весны («Подходил к концу мой сиреневый отпускной март» [1, 243]), но в то время, когда еще «мерцают снежные полотнища» [1, 236], когда герой «по пояс проваливается в снег» [1, 224], и «дни были все еще не очень долги» [1, 243]. Константин Зорин, оказываясь в родных местах, наслаждается тишиной и покоем, «смакует отрадное одиночество» [1, 192], слушает, как ночью родной «дом будто тихо сопит, как лопаются кремневые пересохшие матицы, скрипят усталые связи, тяжело бухают сползающие с крыши снежные глыбы» [1, 192]. В повести В. Крупина все словно сдвигается и меняется. «Мне почти безразлично любое время года. Конечно, так было не всегда, но сейчас все искалечено и зима не зима, и лето не лето» [2, 235], – признается геройрассказчик в самом начале произведения. Деревенская жизнь словно бы та же и не та; наслаждение покоем отменено изначально. С самых первых страниц размышления героя определены сравнением: тогда и теперь (не в пользу последнего). С близким сердцу «тогда» совпадают только те ощущения, которые связаны с явлениями природы. В этом случае на время отступает устойчивое раздражение современным бытием: «Немного легче зимой. Хоть изредка, но бывают дни, как в детстве, как сегодня: холодно, мороз, резкое солнце <…>. Надо или не надо, выхожу из дома. Уж давно и дорожки размёл, и крыльцо проскрёб, а всё тянет на улицу» [2, 235]. Расстановка персонажей в произведении важна для создания так называемого предметного мира. Она определяет ситуацию, в которой выявляются позиции героев и их характеры. В «Плотницких рассказах» 230 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 231 из 368 Константин Зорин (герой-рассказчик) связан, в первую очередь, со старым плотником Олёшей Смолиным (с ним они ремонтируют зоринскую баню) и – во вторую – с жителем той же деревни, ровесником Олёши, Авинером Козонковым. Зорин не включается в ведущийся стариками бесконечный спор о жизни, не дает никаких оценок. Он, скорее наблюдатель диалога оппонентов, судьбы которых воплощают две стороны жизни и обуславливают разнонаправленность суждений о ней. Зорин оказывается поочередно слушателем то одного, то другого старика, свидетелем их открытого (причем, не словесного) столкновения. К его удивлению, он застает и неожиданно мирную сцену после случившейся накануне драки. «Я не верил своим глазам. За столом сидели и мирно, как старые ветераны, беседовали Авинер и Олёша. Не было ни крику, ни шуму. Бутылка зеленела между чайных приборов, на столе остывал самовар» [1, 265]. В. Белов отводит герою роль рассказчика событий, не вмешивающегося в суждения и не понимающего в жизни чего-то такого, что не только приводит двух пожилых людей к спорам, но и объединяет их: «Потом они оба… запели старинную протяжную песню. Я не мог им подтянуть – не знал ни слова из этой песни» [1, 266]. Зорин не понимает Авинера и Олёшу как представитель иного поколения, как человек, не оченьто озадаченный поиском истины, но он и не противостоит старикам настолько, чтобы не принимать жизнь такой, как понимают ее они. В повести В. Белова все три героя не отрицают предлагаемых обстоятельств, не находятся в оппозиции к ним, напротив – приемлют их. Судьба ведущего основную линию разговоров – Олёши Смолина – предстает полноценно воплощенной, естественной, принимаемой самим старым мастером безропотно, такой, какая есть: «А я, друг мой Констенкин, еще скажу, что сроду так не делал, чтобы осердясь на вошей, да шубу в печь» [1, 253]. Этого героя вполне можно назвать философом: именно он «стремится добраться до 231 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 232 из 368 секретов бытия» [3, 91], его доверие к миру рождает и доверие к нему самому, его слову. Неслучайно заглавием произведения стало «Плотницкие рассказы». Иное отношение к жизни (в тех же условиях, в одинаковых обстоятельствах) у Авинера Козонкова. Это другой человеческий тип, рожденный на почве отчуждения от труда и ответственности, воспринявший как должное административные методы и канцелярский стиль. Рассказы Козонкова – это истории о том, как он кого-то обманул или выявил «врагов». Авинер гордится, хвалится тем, что смог прожить обманом и даже воровством. Например, рассказывает о том, как украл деньги, заложенные под углы строящейся церкви; как выводил кулаков на чистую воду [1, 239]. Служа новой власти, готов был на все: «Никто, помню, не осмеливался колокол спéхнуть, а я полез» [1, 238]. Козонков воплощает одну из характерных отрицательных особенностей существовавшей некогда системы. Он – искатель не истины и смысла, а нарушений «дисциплинки» («Я за дисциплинку родному брату… головы не пожалею» [1, 263]) и «процедурки» [1, 234]. В них видится ему суть всей государственной машины. Будучи самым ничтожным винтиком ее, он карикатурен в защите того, на что никто не покушается. Над Козонковым посмеиваются, признавая его никчемность и ничтожность, – как над всяким далеким от настоящего дела крестьянином. (Рассказчик замечает: «Руки у него были белые и с тонкими, совсем не крестьянскими пальчиками» [1, 203]). Воссозданный в Козонкове тип знаком читателю и по произведениям В. Шукшина: старик Баев из «Бесед при ясной луне», Макар Жеребцов из рассказа «Непротивленец Макар Жеребцов». Писателями замечена характерность явления. В контекстуальном пространстве рассматриваемых повестей В. Белова и В. Крупина словесная сфера А. Козонкова своеобразно соотнесена с 232 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 233 из 368 телевизором, выплескивающим негативную информацию и провоцирующим на резкие выпады и обширные монологи Костю – героя произведения "Прощай, Россия, встретимся в раю". В повести В. Крупина позиции таковы: с одной стороны, геройрассказчик и его сосед Костя, их объединяет негативное отношение ко всему происходящему, бесконечные беседы и постройка бани. С другой – постоянный оппонент-раздражитель, главный противник, притягивающий внимание и вызывающий обличительные речи – телевизор. Героюрассказчику отведено большое место в обсуждении насущных проблем, он не только слушатель (как Зорин у В. Белова), но иногда и сам спорит с Костей, например, в отношении к церкви. Костино неверие разъединяет героев. Оно осмысленно автором как слабая сторона человеческой натуры, как основная причина смятения и неустойчивости. Именно по этой оси разведены герои В. Крупина, оба сознающие, сколь сильно разрушение в мире и в душах людей. Герой-рассказчик в своем противостоянии жизненным невзгодам защищен верой. Костя же замкнут на отрицании и осуждении. Его защитой становится балагурство, в котором выражен максимализм жизневосприятия. Это проявляется в бесконечных байках, переделанных песнях, частушках, поучительных историях, где непременно торжествует добро (например, в «Истории о том, как полковник женился во второй раз»). Костя не видит никакой перспективы: «Погибла Россия» [2, 246]; «Россия ты, Россия, в будни ненастье, в праздники дождь» [2, 297]. Рассказчик замечает, что «круг его (Костиной) критики расширяется» [2, 247]. Автором признана кáк обоснованность недовольства жизненными обстоятельствами, тáк и неосновательность, суетность героя. Неслучайно в уста рассказчика влóжены иронические замечания по поводу того, как Костя буйствует, бывая пьян. 233 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 234 из 368 Рассматриваемые нами повести соединены развивающимся в них мотивом строительства. Стремление человека к созиданию противостоит разрушительной силе. В обеих повестях указанный мотив выполняет структурообразующую функцию и вырастает до значения символа. И у В. Белова и у В. Крупина ведущая роль в строительстве (перестройке) бани принадлежит напарнику-собеседнику главного героя. В том и другом случае фиксируются этапы работы: от планов, как начать постройку, до полного завершения затеянного дела. Типологическое начало повестей проявляется в «перекличках» текстов. Например, у В. Белова: «У дома осталась одна-разъединственная родственница – полувековая, насквозь прокопченная баня. Я готов топить эту баню чуть ли не каждый день <…> радостно быть обладателем старой бани» [1, 195]. И еще: «Однако баня до того стара, что одним углом на целую треть ушла в землю <…>. Я решил отремонтировать баню, заменить два нижних венца, сменить и переставить полки, перекласть каменку» [1, 196]. Родной дом героя повести В. Белова тоже стар и нуждается в ремонте, но он «был бы гибелью для дома» [1, 195], «Никому не приходила в голову нелепая мысль до основания разломать старый дом, прежде чем начать рубить новый» [1, 195]. Обо всем этом размышляет герой-рассказчик наедине, в полном согласии с собой, ощущая покой и умиротворение. Такова исходная точка фабульного строя беловской повести. Мысли героя о перестройке бани не проецируются на некие глобальные перемены, и хронотоп – отдаленная от мира деревня, начинающаяся весна, но с глубокими еще снегами – не претендует на изображение переустройства мира. Иное – у В. Крупина. В его повести герой-рассказчик, называющий себя «мрачным пессимистом» [2, 235], объединен с соседом Костей тем, что оба они находятся в оппозиции обстоятельствам. Граница, отделяющая некую деревню от остального мира, постоянно преодолевается прорывами 234 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 235 из 368 критической мысли, резкими обличениями. «А разговоры наши все о том же, все о России…» [2, 248]. Всё служит поводом для сравнения прошлой и нынешней жизни, отрицания неправильной политики, осуждения современных нравов. Даже соотносимый нами с повестью В. Белова фрагмент рассуждения о том, как строить баню, в повести В. Крупина начинается с постоянно обсуждаемой темы: «И правительство! Вот ты мне ответь на вопрос: когда мужик строит новую избу, он где живет? На улице? Нет, он живет в старой избе и не рушит ее до основания, а рушит, когда входит в новый дом. Или вот баня, будем с тобой строить. Мы же не будем жить грязными, мы будем мыться в старой. А посмотри вокруг и вообще представь, - Костя разводит руками, включая в разговор всю окружающую действительность, - все бани переломали, мыться негде, народ грязнущий, правители из грязи не вылезают и кричат: идём правильным курсом, а глаза промыть негде, чтобы на дорогу посмотреть» [2, 246]. Любая деталь, любой предмет обобщаются, служат поводом для очередной инвективы Кости. Налицо различие значений использованного авторами хронотопа, при достаточно заметных внешних совпадениях некоторых художественных реалий. Герой повести В. Крупина неспокоен, его внутренние монологи предваряют или продолжают колоритные замечания и обширные высказывания Кости. Рассказчик не укрылся в своей деревне от суетной и страшной российской действительности нового времени. Однако, соотнося своего героя-рассказчика с резковатым отрицателем всего и вся – его собеседником, – В. Крупин помогает человеческой личности утвердиться на праведном пути – обретении веры. Он пытается привести к этому и Костю. Но читатель воспринимает всю сложность такой попытки, как, впрочем, и той, чтобы заставить обоих героев отказаться от постоянных обличений. 235 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 236 из 368 Чем больше подчеркивается рассказчиком то, что им, двум старикам, ничего не нужно, тем ощутимее постоянное стремление обсуждать социальные и политические проблемы. «Смотрим с ним телевизор – а чего еще старикам делать?» [2, 235]. Или: «Так и живем два старика: разговоры разговариваем. Ругаться нам не из-за чего. Я надеюсь, что Костя не потерянный для церкви человек, а Костя надеется, что я брошу туда ходить. Так и живем… Так и живем… Мечтаем строить баню…» [2, 237]. Мотив строительства выполняет в обеих повестях и такую функцию, как типизация образа; помогает реализовать авторскую концепцию человеческого характера. В избранной писателями ситуации герои действуют по-разному. Олёша Смолин из «Плотницких рассказов» – знаток плотницкого дела – строит основательно, не торопясь, так же, как и ведет беседу: «…не спеша, обстоятельно, ему не надо было ни поддакивать, ни кивать головой» [1, 205]. Автор изображает здесь естественный ход извечной работы, органичной для крестьянской жизни, наряду со многими другими, и такими же естественными и постоянными размышлениями, не отрывающими от дела. Сопровождающие работу рассказы Олёши являются не частью беседы двух плотников – старого и молодого, – а вполне самостоятельным монологом, части которого определяются этапами строительства. Созидание необходимого мотивирует и предмет разговора. Так, Олёша высказывает самое сокровенное – о том, куда «девается человек» после смерти: «С телом дело ясное. Ну а душа-то? Ум-то этот, ну то есть который я-то сам и есть, это-то куда девается?» [1, 258]. Ответ находит не сам вопрошающий, который, по его словам, особо в Бога не верит, а его собеседник, геройрассказчик. Он объясняет Смолину, что душа останется в содеянном человеком, что она будет жить в людской памяти. Однако старому мастеру этого объяснения недостаточно: «Сумнительно что-то…» [1, 258], произносит он, не очень-то надеясь на долгую человеческую память. Тем не 236 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 237 из 368 менее другого ответа на мучивший вопрос нет, потому что собеседником Олёши автор делает такого героя, который тоже не верит в Бога. В повести В. Крупина герой-рассказчик видит спасение в вере и хочет убедить в этом своего собеседника-приятеля, душа и ум которого смущены мирским, не защищены от всеобщего разлада. Мысли о смерти посещают и этого героя, но, по сравнению с размышлениями об этом же Олёши Смолина, «опрокидываются» совсем в иное. Так, приглашая своего знакомого – Федю – на открытие бани, Костя замечает: «Вымоемся, и в гроб. Из половых досок гроб заранее сделаю, железом обобью. Подымут, надсадятся, и еще четыре покойника. Правительству радость – нас не кормить» [2, 274]. Сравним: Олёша, неверующий, думает о душе, о доброй памяти; Костя, тоже неверующий, – о мести. Смолинской основательности в работе Костя не проявляет и при строительстве бани, хотя он на своем веку постиг мастерство, многое умеет и гордится этим. Но тем не менее: «В охряпку строю». «В охряпку, то есть коекак» [2, 273], - поясняет рассказчик и описывает далее, как идет стройка, из какого материала. «Чего найдет, то и приспособит» [2, 285]. Все это приводит читателя к мысли, что сам процесс постройки – не главное, что он вроде бы и не созидание, а отражение все того же разрушения и внутреннего разлада. В выстраивании отношений своих героев, связанных строительством бани, авторы рассматриваемых повестей выбирают разные пути. Если в повести В. Белова почти отсутствуют внешние раздражающие факторы, мешающие работе и беседе, и устойчивое состояние героя не нарушено, то в повести В. Крупина сама эта устойчивость под вопросом. Так, Костя сам является постоянным внешним «раздражителем», его убеждает лишь то, что очевидно: «Мы рождены – это быль, а остальное – сказка» [2, 268]. Относительное равновесие, испытываемое 237 героем-рассказчиком, Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 238 из 368 воспринимается читателем повести не через отношения изображаемых персонажей, а только через личные переживания рассказчика, который в такие моменты отделен от Кости. «Солнечный день. Мороз. Еще и по радио – день музыки Моцарта. Так много радостей сразу, что боюсь за следующие дни – придется отрабатывать» [2, 236]. Однако таковы уж воссоздаваемые повестью В. Крупина обстоятельства, что и сам Костин собеседник не лишен обличительного начала. Поэтому довольно часто его размышления оборачиваются тоже инвективой, а художественный стиль произведения граничит в этом случае с публицистическим. Таков, например, фрагмент о митинговых ораторах, где рассказчик иронически по отношению к самому себе резюмирует: «А-а, опять у меня стариковское» [2, 295]. Но, как уже отмечалось, герой защищен верой: «Лучше Господню молитву читать. Помилуй мя, Господи, грешного» [2, 295]. Возможно, не безнадежна и Костина душа, может быть, и в ней прорастет росток веры, как прижились и проросли закопанные героями на берегу росточки, вырубленные из бревна. «Обошли, поправили, я в конце ряда сказал: «Слава Богу, все прижились. И Костя, и Костя повторил вслед за мною: «Слава Богу, прижились» [2, 298]. Однако для читателя эта надежда на Костину веру остается под вопросом, потому что соотносится приведенная выше фраза с неоднократно повторяемыми в тексте изречениями этого героя: «Жили деды, не знали беды, вы поживете, внуки, хватите горя и муки» [2, 254], «Последний атомный век» [2, 275], и другими сходными по эмоциональной оценке. Само название повести – «Прощай, Россия, встретимся в раю» – толкуется неоднозначно, воспринимается то как выраженное писателем сознание полной обреченности, то как один из Костиных афоризмов, иронически оцениваемых автором. 238 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 239 из 368 Сопоставляя две художественные модели, воссоздающие картины российского бытия в разное время, и находя точки соприкосновения через мотив строительства, нельзя не обратить внимание на использованную обоими писателями русскую пословицу. В повести В. Белова она употребляется как присловье во время спорой радостной работы: «Не клин бы, да не мох, так и плотник бы сдох», - сказал старик, вытёсывая клин» [1, 225]. Здесь используется прямой смысл пословицы, а также подчеркнуто понимание ее как приметы (чтобы не сглазить работу). Обстановка, в которой произнесена фраза, также важна: «Мы не спеша стукали топорами. Погода за полдень потеплела. Солнце было огромным и ярким, снега искрились вокруг <…>. Из новых Олёшиных брёвен мы уже вырубили один ряд» [1, 225]. Не отмечая специально, о чем размышляют герои, автор косвенно дает понять это читателю: дальнейший рассказ Олёши о неудавшейся женитьбе Авинера раскрывает причину неудачи – неприспособленность горе-жениха к хозяйству, к труду. Оба эти фрагмента текста определяют эмоциональное значение пословицы в контексте повести: герои наслаждаются самим трудом и его результатами. В повести В. Крупина та же пословица звучит как укор строителю. Произносит ее не сам мастер, а человек со стороны: «Но Федя и с улицы видит все насквозь. Не удержавшись, делает общее замечание: «Не клин бы, да не мох – плотник бы сдох» [2, 273]. За счет незначительного сокращения пословицы возникает иная интонация, в которой слышится вызывающая резкость. Этим отмечено оппонирующее начало еще одной словесной инстанции, которая тем не менее противопоставлена не Косте (хотя упрёк адресован ему), а не принимаемым героями обстоятельствам. Итак, анализируя особенности субъектной организации и предметного мира повестей, можно установить внутреннее расхождение хронотопов, 239 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 240 из 368 столь сближающихся по внешним признакам. Отличие сопоставляемых словесно-образных моделей мотивировано заметно проявившимся за четверть века изменением самого оригинала. Сознанием высказывающихся субъектов однотипные пространственновременные параметры превращены из приемлемых героем уютных обстоятельств, разрастающихся до не враждебного человеку мира, - в оторванный от этого мира островок. Он, с одной стороны, символизирует относительный покой и замкнутость, а с другой – являет признаки неустойчивости и незащищенности. Так, плотницкие дела и плотницкие рассказы из разных периодов российской жизни дают представление о различных художественных концепциях, воплощенных в выстраиваемых моделях. Примечания 1. Белов В.И. Избранные произведения: В 3-х т. – Т. 2: Повести, рассказы. – М., 1983. 2. Крупин В.Н. Повести последнего времени. – М., 2003. 3. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950-1990-е годы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 т. – Т. 2: 1968-1990. – М., 2003. Вопросы и задания: 1. Что такое хронотоп? Кто дал в литературоведении это определение? 2. Какую роль играют пространственно-временные эпическом произведении? 240 отношения в ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 241 из 368 3. Что означают понятия: «дискретность»; «эпическое время»; «легкость пространства»? 4. Перечислить функции, «выполняемые» пейзажем в повести В. Белова «Плотницкие рассказы». 5. Соотнести первого (главного) и второго рассказчиков повести В. Крупина. Для чего нужны два рассказчика? Диалог поэтов: А. Пушкин – Б. Ахмадулина. Суждения о межтекстовых связях весьма разноречивы. Неопровержимы бахтинские концепции «чужого слова» и «диалогичности» в художественном творчестве. Известно мнение Б.В. Томашевского о сознательной и «несознательной» цитации, о разных типах сближения. В свое время появились утверждения, что «текст – это раскавыченная цитата» (идея Р. Барта); что «любой текст строится как мозаика цитат» (мнение Ю. Кристевой). Крайняя, на наш взгляд, степень понимания интертекстуальности выражена в постмодернистских произведениях, как бы заявляющих: все уже написано, и создать новое можно только из кусков старого. Хорошо, что имеющий место в литературе (и, наверное, имеющий право на существование) «принцип клипа» не охватывает и тем более не поглощает собою все словесное искусство. Не следует переоценивать влияние постмодернизма на литературу последних десятилетий, как это иногда, к сожалению, делается. Но даже если такое влияние сильно, - литература сохраняет в себе то, что преодолевает так называемую забаву словом, игру ради игры, а эстетическое переживание никогда не смешивает с болевым приемом. 241 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 242 из 368 Обратимся к интереснейшему «диалогу» двух поэтов: прочитаем стихи Б. Ахмадулиной в пушкинском контексте, к которому всецело обращено творчество современной поэтессы. Поэзией сегодняшнего дня – со всем разнообразием тенденций, стилевых течений, школ – осознается великое значение классики, ее питающей духовной основы. Ощутима связь времен, идей, интонаций через соотнесенность эстетических принципов, схождений в самом сущностном, глубинном, в развитии традиционных мотивов, в трактовке вечных тем и образов. Поэтесса Б. Ахмадулина, по-своему воплощая в своих произведениях черты акмеистического письма, полно, цельно воспринимает пушкинское начало, классическую форму осмысления (классической же) темы поэта и поэзии. Очарование стихов Б. Ахмадулиной таится не только в завораживающей манере ее высказывания – этакого «отстраненного» названия предметов и явлений, плавного ритмического движения в сочетании с вязью переносов и звуковых повторов. Притягательность стиля поэтессы еще и в том, что ее собственный взгляд на мир, éю найденное слово постоянно соотносятся с выраженным до нее мироощущением, с голосом другого, предшествующего – великого Поэта, который становится одним из ведущих образов ее стихов. Мотив творчества – вот основа диалога двух поэтов. «Общение» проступает в поэтических ориентирах, аллюзиях. Иногда «беседа» становится приемом изображения, и лирическая героиня Ахмадулиной прямо обращается к Пушкину: «…плачу над тобою, настолько сущим, чтоб шалить со мною». 242 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 243 из 368 Поэтическим воображением воссозданы страницы жизни Пушкина (произведение «Отрывок из маленькой поэмы о Пушкине 1. Он и она, 2.Он – ей»); обозначено, как совсем не случайное, само явление его в России (стихотворение «Ленинград»); Из Африки изъять и приручить арапа, привить ожог Опочке и Твери – смысл до поры сокрыт, в уме – темно и рано, но зреет близкий ямб в неграмотной крови… При всяком соприкосновении с великим пушкинским творчеством в стихах Б. Ахмадулиной появляется много отсылок к биографии поэта, его произведениям. Что-то узнается сразу, что-то требует разгадки. В статьях о творчестве Ахмадулиной отмечается, что ее стихи есть «романтический вариант неоакмеизма», что в них развивается «элегическая традиция», в которую поколение «шестидесятников» «переместило акмеистическую поэтику». С этим мнением трудно не согласиться: манере поэтессы свойственно преображение обыденных предметов, «возврат слову его изначального смысла». Ее стихи заставляют вспомнить не только определение понятия «акмеизм», но и «адамизм», который, по словам Ю.Б. Борева, «имеет в виду первозданно чистый взгляд на мир и первоназывание окружающих явлений…». Поэзии (не только акмеистической) свойственна эстетизация (как и искусству вообще): именно благодаря ему вещи «восходят над скукою» (по словам поэтессы). Романтическое начало во многом определило как в целом поэтику Ахмадулиной, так и развитие в ее произведениях мотива поэтического творчества. Исследователи Н.Л. Лейдерман и М.Н. Липовецкий указывают на то, что поэтесса «осознает расхождение между насыщенным культурными ассоциациями словом – и бедной реальностью». Предположим, что в этом 243 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 244 из 368 причина актуализации указанного мотива и – восхождение к классическому образцу его воплощения. Поэт – преобразователь, сотворитель смысла; главное для поэта – высокая «ответственность перед своим талантом. Ответственность перед читателями нынешними и, если случится, грядущими. Ответственность перед миром, сделавшим поэта «раструбом огромного звука» (С.И. Чупринин). Многие стихи Б. Ахмадулиной самими названиями указывают на процесс творчества («Новая тетрадь», «Закрытая тетрадь», «Строка», «Жалобы пишущей ручки», «Надпись на книге: «19 октября» и др.). Ряд произведений в своих заглавиях содержит литературные реалии: географические названия («Таруса», «Радость в Тарусе»), даты («Шестой день июня», «Ночь на 6-е июня», «19 октября 1996 года»); также имена поэтов или писателей, посвящения им и даже – цитируемое название текста: стихотворение «Вишневый сад». Литературный контекст произведений Б.Ахмадулиной очень широк и емок, В осмыслении мира и поиске способов выражения своего взгляда «участвуют» библейские, античные, фольклорные сюжеты и образы, а также те, что созданы классической литературой. Мир существует в воображении поэта, диалогизирующего с ранее воссозданным переживанием тех же явлений и обстоятельств. Своеобразная проекция на чью-то точку зрения, двойное преобразование оправдывают порой отсутствие самой реалии как таковой. Например, в стихотворении «Сад», начинающемся словами, в которых предчувствуется загадка («Я вышла в сад, но глушь и роскошь / Живут не здесь, а в слове: «сад»), и заканчивающемся подтверждением этой загадки («Я никуда не выходила / Я просто написала так: / «Я вышла в сад»). Мотив творчества интересно реализуется через игру – представление. Нарочито подчеркнута искусственность создаваемого, но при этом 244 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 245 из 368 утверждается подлинность чувства поэта, внутренне причастного тому, о чем сказано в произведении. Особенно выразительно в этом смысле отождествление стихотворения с театром, с «соответствием стороннего действа». Развернутая метафора в тексте произведения «Стихотворения чудный театр» позволяет сказать о великой роли прекрасного вымысла ради постижения горьких истин, о муках творчества, о высоком предназначении театра и – главное – той Силе, которой он подчинен. Мотив игры, без чего, по представлению поэтессы, не обходится творчество, не исключает трепета «перед листом бумаги чистой», неизменного отношения к дарованной «привычке ставить слово после слова», самозабвенного подчинения «безукоризненному гению небес». Не допускается легковесность, небрежное отношение к слову. Поэтесса говорит: «Свечу измучив попусту, надеюсь / Другую жертву заманить в игру», но всегда – и в этом кредо! – имеет в виду иное, пушкинское, что служит мерой: Чтоб написать: «… должна быть глуповата», Как должен быть здоров и строен ум. Творчество Пушкина – духовная опора Б. Ахмадулиной, в поиске подлинной поэтической свободы, в постижении поэтической стихии, в выражении всеобъемлющего чувства, полноты мироощущения и – наконец – радости бытия. Стремление обнаружить множество смыслов, ирония, свежий, первозданный взгляд, желание вернуть чистоту всему, о чем говоришь, связаны со способностью угадывать, что «скрыта шаловливость в природе и в уме вещей». Преображение мира таким, поэтическим, взглядом вселяет надежду и при самых грустных описаниях: Какому ни предамся краю для ловли дум, для траты дней, 245 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 246 из 368 всегда в одну игру играю и много мне веселья в ней. Многомерность мира, глубина человеческих чувств подвластны воссозданию при таком постулате: Как все ребячливо на свете! Все вещества и существа, Как в угол сдвинутые дети, Понуро жаждут озорства. Вот она – открытость, готовность к восприятию и постоянно ощущаемая амбивалентность оценки. В суждениях поэтессы звучит такая нота, которая настраивает на постижение самоотречения в искусстве: Покинутость детей, и дружб разъединенье, И одиночеств скит – вот родина стихов. Признаваясь: «люблю со всем, что есть, игру» и даже подчеркивая игровой момент в названии одного из стихотворений – «Игры и шалости», поэтесса утверждает высокость этой игры. Пушкинское творчество для Б. Ахматовой – это ключ к пониманию назначения поэта в мире; это – то, с чем (как с идеально выраженной эстетической концепцией) соотносит свое мироощущение поэтесса. Она создала в своем творчестве образ героини, ведущей с Пушкиным диалог. Мотивировкой «разговора» могут служить даты биографии великого поэта, воспоминания о нем, строки его стихов и даже – досадное пение комара, в котором нельзя «не узнать Гвидона…» [2, 144]. Это – внешние, сигнальные моменты. Важнее тó, что в подтексте, что воспринимается как критерий всех мер и оценок. С Пушкиным соотнесено многое, если не все, испытываемое лирической героиней: от переживаний радостей бытия, ярчайших моментов жизни («мороз и солнце») до возвышенно воспринятой «темы конца, то есть 246 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 247 из 368 смерти», которой в творчестве Пушкина «придано самое монументальное звучание» [7, 14]. Эстетика Пушкина глубоко освоена и пережита в стихах современной поэтессы. Обилие реминисценций и аллюзий наличествует не для того, чтобы быть «с Пушкиным на дружеской ноге». Это опровергнуто изначально, в самой глубине соприкосновения (даже несмотря на легкомысленность уже упомянутого названия «Игры и шалости»). Это шалости иного, совсем необычного свойства, ибо отношения поэтов определены тем, «В какой союз мы тайный сведены» [2, 144]. Сказанное так в стихотворении 1981 года отсылает нас к более раннему тексту – «Свеча» (1960), где великое таинство творчества осенено пушкинским взглядом и совершается ради следующего открытия: И Пушкин ласково глядит, И ночь прошла, и гаснут свечи, И нежный вкус родимой речи Так чисто губы холодит [2, 217]. Пушкинское мировосприятие и способ выражения задает высокий уровень поиска слова поэтессой и определяет чувства ее лирической героини, из воображения которой не уходят «мороз и солнце». Она неоднократно совершает преподнесение цветка стихотворению Пушкина «Цветок»; осмысляет допущенный поэтом алогизм: «… в чудесный день! – для усиленья бега / ту, что впрягли, Ты обратил в коня» [2, 144]; обыгрывает известную рифму «морозы – розы» из романа «Евгений Онегин» и, наконец, самого Онегина предполагает возможным для себя «адресатом и конфидентом» [2, 482]. Для Б. Ахмадулиной все в стихах Пушкина значимо, служит отправной точкой в поиске: «Что мы добавим к солнцу и морозу?» спрашивает она [2, 141]. Кажется, что мир реальный воспринимается поэтессой через пушкинское претворение. В этом видится еще одна грань 247 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 248 из 368 соотносимых контекстов: Пушкин оказывается причастным к созданию самих реалий. Так, в стихотворении Б. Ахмадулиной «Мы начали вместе: рабочие, я и зима…» естественно высказано: Октябрь наступил. Стало Пушкина больше вокруг… [2, 55]. Или: Как Пушкину нынче луна удалась… [2, 57]. То же в стихотворении «Поездка в город»: … Пушкин милый, Все ты, все жар твоих чернил! Опять красу поры унылой Ты самовластно учинил [2, 329]. Знаки, подаваемые пушкинскими стихами, определяют взгляд и оценку окружающего: … Однако в Ленинграде какой февраль стоит, как весело смотреть: все правильно окрест, как в пушкинской тетради, раз навсегда впопад и только так, как есть [2, 52]. В контексте пушкинского творчества и в связи с его судьбой кажутся совсем не случайными в произведениях Б. Ахмадулиной совпадения трагических вех ХХ века с днем гибели Поэта – «столетний юбилей Дуэли» [2, 459] в цикле «Глубокий обморок». V. Сюжет». Упоминание в этом тексте строки, «воспевшей дуб уединенный…» [2, 461], дополнено еще одной цитатой из знаменитой элегии Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных…» - «Храм многолюдный» [2, 515]. Б. Ахмадулина возводит современное осмысление пушкинской темы на очень высокую ступень. Лирической героине стихов поэтессы свойственна тревога в год двухсотлетнего пушкинского юбилея: 248 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 249 из 368 Початого остерегаюсь года, Не грежу о дальнейших о летах [2, 515]. Героине не дают покоя образы храма многолюдного и дуба уединенного, но помогают осознать значение и цену каждого мгновения бытия (« VI. Мгновения бытия» из цикла «Глубокий обморок»). Эпиграфом к этому стихотворению взяты слова Пушкина «На свете счастья нет…», вновь погружающие нас в многомерный смысл пушкинского стихотворения «Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит…», где далее сказано, что «каждый час уносит частичку бытия…». В указанном произведении Б. Ахмадулиной лирическая героиня «спешит благословить мгновенье бытия» [2, 463], прибавляет «счастье к счастью» [2, 462], утверждает: «Нет счастья одного – бывает счастий много» [2, 461]. Созвучие этого «счастий» с пушкинским «частичку» да еще и уточнение: «не лучшее ль из них сбывалось в шесть часов?» [2, 461] вновь указывают на тот самый главный сближающий двух поэтов мотив – поэтического творчества. Ночь и раннее утро (или предутренние часы) во многих стихах Ахмадулиной обозначены как время написания стихов, как счастливое время. «Обитель дальняя трудов и чистых нег», куда стремится «усталый раб», не требует пояснения. В стихотворениях Б. Ахмадулиной создан образ великого Поэта; восприятием же лирической героини ее произведений Пушкин дан как присутствующий рядом, как реальность: «то след примечу, то заслышу речь» [2, 141]. Она обращается к нему: «Но где же Ты, что вот – Твое дыханье?» [2, 141], видит мир его взглядом: Как Ты учил – так и темнеет зелень. Как Ты жалел – так и поют в избе [2, 141]. Эстетические каноны поэтессой. Она говорит: пушкинской поэзии глубоко Но слышится: а ты пиши попроще 249 осознаются Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 250 из 368 … И дух смиренья в сердце оживи… [2, 45]. Последняя строка (из стихотворения Б. Ахмадулиной «В Боткинской больнице», цикл «Глубокий обморок») – неточная цитата из стихотворения А. Пушкина «Отцы пустынники и жены непорочны…» - отсылка к той связывающей двух поэтов главной теме, ради которой и существует Поэзия. Это – «любви всепоцелуйная идея» (Б. Ахмадулина). Известно, что А. Пушкин поэтически осмыслил Великопостную молитву Ефрема Сирина. Б. Ахмадулина актуализирует мотив смирения в отношении к поэтическому творчеству. Обращение к пушкинскому контексту углубляет собственный в стихах современной поэтессы. Постигая смысл творчества сердцем и поэтическим сознанием, Б. Ахмадулина расширяет границы соприкосновений, утверждает великую силу поэтического Слова, возвышающего душу так, что хочется: … книгу открыть и отдать ей цветок, В ней и в небе о том перечитывать повесть, Чтоб румяной зарею покрылся восток, И обдумывать эту чудесную новость. Примечания 1. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950-1990-е годы: В 2 т. – М., 2003. 2. Ахмадулина Б.А. «Влечет меня старинный слог…» - М., 2000. 3. Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В.М. Кожевникова, П.А.Николаева. – М., 1987. 4. Борев Ю.Б. Эстетика. Теория литературы: Энциклопедический словарь терминов. – М., 2003. 5. Ахмадулина Б.А. Путник. – М., 2007. 250 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 251 из 368 6. Чупринин С.И. Белла Ахмадулина: Я воспою любовь // Чупринин С.И. Крупным планом. – М., 1983. 7. Бурсов Б.И. Судьба Пушкина: Роман-исследование. – Л., 1985. Вопросы и задания: 1. Что такое интертекстуальность? 2. Что означают термины «реминисценция», «аллюзия»? 3. Какие точки зрения литературоведов на межтекстовые связи вам известны? 4. Определить, в каких стихотворениях Б. Ахмадулиной используется цитата из пушкинского стихотворения (какого?) «Мороз и солнце…». 5. У каких поэтов встречалось вам стихотворение с названием «Свеча»? Провести сопоставительный анализ двух из них. Глава 5. Осмысление функции мотива. Мотив утешительства в рассказе В. Шукшина «Ночью в бойлерной». Обращение писателя к традиционному литературному мотиву есть распространенный способ связи художественных произведений, сколь угодно разделенных временем и пространством. Мотив утешительства в творчестве В. Шукшина позволяет не только понять авторский замысел в ряде рассказов, но и объяснить многое в характере созданного писателем «чудика» - сколь простого, столь и загадочного. 251 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 252 из 368 В произведениях В. Шукшина обращают на себя внимание «странные» герои. В критике часто используется этот эпитет при характеристике поведения персонажей автора. Он и сам употребил его в названии одной из своих киноповестей – «Странные люди». Если считать задачей только характеристику героя (как человека вообще), то замеченного достаточно: «странный», «чудик». Однако стремление постичь эстетическую концепцию автора заставляет идти от внешних признаков к некоей системе, потому что без особого, только В. Шукшину свойственного, соотнесения голосов было бы невозможно создание столь ярких характеров. Отмеченная «странность» – как оценка поведения – это скорее всего особенность образа, художественная странность. В статье «Парадоксы и открытия Василия Шукшина» Г.А. Белая писала: «Столкновение шукшинских «странных людей» с миром мучительно и драматично, и одновременно полно внутреннего напряжения, герой жаждет самовыражения, он хочет раскрыть свою душу и борется с чужим представлением о нем во имя того, чтобы быть понятым» [1, 102]. Это так. Но вне художественного произведения подобное можно сказать вообще о человеке, не добавляя слово «странный». Разве не «мучительно и драматично» его столкновение с миром всегда, во все времена; разве не постоянно стремление к самовыражению, самоутверждению? Следовательно, «странность» контекстуальна в шукшинских рассказах. Но чьим контекстом определяется свойство героя именно в таком качестве: окружения? рассказчика? автора? Ни для читателя, ни тем более автора поведенческая неадекватность героя не нова. В. Шукшин сознательно добивается ассоциации с дурачком из сказок (критика уже указывала на это). Кстати, и сам писатель создает в 1973 году сказку «До третьих петухов». Вспоминаются и герои народных 252 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 253 из 368 балаганных представлений: элементов фарса достаточно и в рассказах, и в повестях для театра, и в упомянутой сказке. Не случайно именно «словеснозрелищная форма с особым характером героя и с особыми условиями его существования является доминантой творчества Шукшина» [1, 117]. Определение «странные люди» – слишком общее, недифференцированное для шукшинских героев, подчас даже антиподов. Умилительное слово «чудик» не может объединить таких разных персонажей, какие встречаются, например, в рассказах: «Срезал», «Дядя Ермолай», «Миль пардон, мадам!», «Чудик», «Упорный», «Микроскоп», «Беспалый» и др. Все это многообразие типов, даже дисгармония, по словам критика Л. Аннинского, объединяется единым прообразом – шукшинской судьбой. «Вовсе не множество разных типов писал Василий Шукшин, а один психологический тип, вернее, одну судьбу, ту самую, о которой критики говорили неопределенно, но настойчиво: «Шукшинская жизнь» [2, 99]. Попыток объяснить парадоксы В. Шукшина делалось много. Сами объяснения подчас тоже воспринимаются как парадоксы. Например, мысль Л. Аннинского о том, что писатель «встает на сторону героя, который по всем человеческим законам (не говоря уже об административных) загодя кругом неправ…» [2, 99], что сочувствие неправому – «загадка русского духа» [2, 99], – вызвала несогласие критиков, например, Г.А. Белой. Тем не менее в указанной статье она сама отмечает, что «писатель любуется органической талантливостью своих героев, их враньем- сочинительством, для него все это – игра жизненных сил, брожение в крови естественного, идущего от природы человека…» [1, 97]. Но это не объясняет очень многого: почему, например, «игра жизненных сил» несет в себе «разрушительное начало»? [1, 97]. И что это за вечный нравственно несозревший герой? Когда ему суждено созреть? Или у автора постоянное стремление именно к этой стадии человеческого развития? 253 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 254 из 368 Порой попытка разгадать героя уводит нас от самих произведений. Характер «выхватывается» из художественной системы и толкуется как живой, реальный, объяснимый самой жизнью, а не эстетическими принципами автора. Вот почему непременно следует обращаться к способам организации слова героя, соотносить это со всеми композиционными приемами, архитектоникой произведения. На наш взгляд, важную организующую роль в рассказах В. Шукшина играет мотив утешительства, а также связанный с ним мотив заступничества. Оба мотива вполне традиционны для русской литературы. Чудики предстают у В. Шукшина не просто лишенными житейской логики, а утешителями, заступниками, выступающими иногда в роли тех, кого хотели бы защитить. Отсюда – непременное «проигрывание» ситуации, представление, воспроизведение предполагаемых обстоятельств, выбор своей роли (маски) в них. Это можно сравнить с традиционным фольклорным ряженьем, когда с помощью созданного образа злой силы человек освобождался от страха перед ней. Как и в ряженье, в шукшинских рассказах есть осознание героем условности действия. Потому не случайна постановка себя на чье-то место, защита другого, как себя. По мнению Г.А. Белой, «… общее в поведении героев – только «переодевания», смена привычных ролей…» [1, 100]. Качествами утешителей, заступников объединяются многие герои рассказов, иногда – антиподы. Причина в своеобразной трактовке традиционных мотивов. Заступник ли Глеб Капустин? Да, причем его заступничество имеет оттенок реванша. Прежде всего – для себя. Его роль в разыгранном спектакле – это ощущение себя на месте образованного человека, может быть, того же кандидата. Глеб смешон с точки зрения того, кто «проговаривает», словесно обозначает (или воспринимает) его роль. Для самого же героя она «непроговоренная», недоступная словесно (слова чужие), но выставленная зрелищно. По его представлениям, обозначения 254 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 255 из 368 этого зрелища кажутся нормальными, для зрителей-мужиков – непонятными, но не вызывающими смеха. Читателем же воспринимаются как пародия. Авторский контекст, вместивший в себя контексты героев (М.М. Бахтин) и читателя, не исчерпывается ни насмешкой над Глебом, ни злостью на него. Интересно здесь обозначение автором заступничества как такового, якобы всех тех, кто унижен городскими. Глеб как бы выступает за сельских жителей, от которых внутренне неизмеримо далек. Характерны в его высказывании «чужие слова»: "Мы тут тоже немножко… «микитим». И газеты тоже читаем, и книги, случается, почитываем… И телевизор даже смотрим. И можете себе представить, не приходим в бурный восторг ни от КВН, ни от «Кабачка 13 стульев» [3, 353]. Словами: «случается», «даже», «тоже», «микитим» – Глеб пытается передать иронию того, кто мог бы так говорить о деревенских жителях. Автор же иронизирует над тем, кто мог бы принять такого защитника всерьез, более того – ставит под сомнение и его необходимость. Глебовское «мы» и глаголы во множественном числе – самая заурядная форма демагогического обобщения. Такой способ организации слова героя позволяет автору разоблачить псевдозаступничество, оправдывающее безнравственные поступки. «Странность» защиты встречается и в других рассказах В. Шукшина: «Постскриптум», «Как Андрей Куринков, ювелир, получил 15 суток», «Генерал Малафейкин», «Други игрищ и забав», «Жена мужа в Париж провожала», «Миль пардон, мадам!» и т.д. Соотнесение несхожих между собой ситуаций с названным мотивом правомерно, несмотря на то, что у героев преобладает скорее стремление отстоять свое право, свою неповторимость, собственную значимость. Использование чужого слова в разыгрываемой сцене переводит в сознании героя единичный факт в общезначимый, претендует на некий образ, а значит – обобщение. Роль 255 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 256 из 368 частная перерастает себя, принимая иногда уродливую форму поведения («зрелищную») и такую же словесную: герой становится демагогом. Своего собственного «защитительного» слова у него нет, берется напрокат чужая речь, штамп, стереотип, воспринятый героем как верный способ достижения цели. И как бы читатель ни относился к штампу словесного действия персонажа, за этим авторское сочувствие н а ш е й всеобщей немоте, которая тем сильнее дает о себе знать, чем более «прикрыта» цветистыми словами. Мотив утешительства обнаруживает себя иногда и в чистом виде, например, в рассказе «Ночью в бойлерной». В. Шукшин возводит свой рассказ к традиционной топике – своеобразно соотносит со знакомой ситуацией пьесы А. Горького «На дне». Правда, у В. Шукшина имеет место нарочитая перевернутость обстоятельств. В горьковском произведении ночлежка воплощает подлинное «дно» жизни, обозначает боль, несчастье, трагедию, которые повсеместны, всеусловны. Жалость же, сочувствие, утешение, хоть и случайно, но все же «сами» приходят к тем, кто в них нуждается. В рассказе В. Шукшина, как уже было отмечено, налицо противопоставление горьковскому «дну». Дело происходит не в грязной ночлежке, а в подвале современного дома; это «огромный домина, под которым бойлерная… Там… уютно, тепло… в трубах тихонько поет и потрескивает, как в печке… Возле стены, в нише, удобный лежак, старенький тулуп раскинут, подушка» [4, 288]. В бойлерной дежурит Иван Максимович, бесконечно добрый старик, в глазах которого «столько терпения, покоя, столько мудрости житейской, что куда же и спускаться с больной-то душой? К нему и спускались» [4, 288]. Условия просто идиллические, масса деталей подчеркивает благополучие обстановки. Так, Максимыч покуривает «Кент», угощает приходящих к нему коньяком, который разливается в рюмки и закусывается лимоном. Сочувствия 256 у сантехника идут искать не Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 257 из 368 выброшенные из жизни бедолаги, а – большой начальник Пилипенко («был седовлас, сыт, колыхал запахом одеколона и дорогих сигарет» [4, 288]; сняли его за то, что использовал служебную машину не по назначению). Другой посетитель – «некто в шляпе», «с чемоданом», в котором шоколад. Еще один – нуждающийся в утешении старенький профессор университета: поссорился с молодой женой из-за норковой шубы… Бросающаяся в глаза лубочность картины – добрый старичок сидит в уютном помещении, всех жалеет, утешает и коньяком потчует – скрывает глубокий подтекст. Автор не ставит под сомнение необходимость утешительства, а, облегчая условия, переносит акцент на другое – возможность утешить, услышать чужую боль. В. Шукшин делает некоторых героев рассказа и страдающими и защитниками, при этом инициативный современный Лука терпит неудачу. Внешнее несовпадение не исключает существующего единства. Оно, видимо, в том, что у разрабатываемого мотива единый архетипический источник. Обращение к нему естественно, так как утешение всегда потребно и уместно, поддерживает человека утверждением его права на сострадание. На первый взгляд, шукшинское «отступление» от горьковских обстоятельств должно создать комический эффект или привести к банальному дидактизму: мол, с жиру беситесь. Но не зря современный автор находит способы напомнить известную пьесу, погружает читателя в ее контекст. Это срабатывает как прием в разрушении стереотипа. Голос рассказчика в экспозиции произведения несет в себе интонации героев, в том числе Максимыча. Но словесная реализация сочувствия закрепляется лишь за общим планом (как уже бывало): всех любить и всех жалеть. «Ведь она же болит, душа-то. Зубы заболят ночью, и то мы сломя голову бежим в эти, в круглосуточные, где их рвут. А с душой куда? Где тебя послушают, посочувствуют?» [4, 288]. В конкретном, частном оказании 257 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 258 из 368 помощи и защиты эти общечеловеческие ориентиры не всегда выдерживают проверку, легко оборачиваясь демагогией. Композиция рассказа такова, что в нем на всем протяжении в основном действуют два героя: Максимыч и Пилипенко, другие появляются эпизодически. С приходом расстроенного Пилипенко и выражением ему сочувствия со стороны сантехника начинается диалог разных словесных контекстов. Но разница опять только внешняя, на деле происходит как бы совмещение одного с другим, сведение к одному. Так, Максимыч прибегает к испытанному средству – воспитательному моменту, увещеванию. Его высказывание перестает быть своим, личностным, герой надевает словесную маску и начинает начальственное распекание, каким может грешить, пожалуй, сам Пилипенко или ему подобные. Однако именно в этой роли Максимыч чувствует себя уверенно: «Захотелось быть твердым и крепким» [4, 290]. Традиция поучать примерами являет себя здесь во всей красе: дядя Ваня предстает заботливым, вежливым начальником, образцом для подражания и «легко исправляет» недостатки. Сцена близка к фарсу, неслучайно Пилипенко засмеялся: «… мы прямо отрепетировали с тобой сцену! Жалко, что ты не министр» [4, 292]. Автор позволяет герою сыграть со всеми интонациями, жестами, натешиться чужой ролью, чтобы сильнее подчеркнуть отчуждение от подлинного человеческого сочувствия. Искреннее движение нейтрализовалось, перед нами – образчик демагогического рассуждения: «… как ты думаешь; подойдем мы с такими работниками к коммунизму или нет? Мм? Ты, наверное, думаешь, что – подойдем. А вот я, Пилипенко, думаю, что мы с такими работниками застрянем где-нибудь на дороге. Ну-ка , давай, голубчик, давай, давай... Бросай-ка курить – да за дело. Вот как надо. Спокойно, с улыбочкой… Вишь, я и голоса не повысил, и работу направил» [4, 290-291]. 258 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 259 из 368 Топика данной сцены тоже традиционна. Мудрый, поучающий начальник (барин) и наставляемый, нерадивый подчиненный (раб). Нельзя не вспомнить тот комический эффект, которого достигает Гоголь, давая возможность названным субъектам переменить маски. Чичиковский кучер Селифан привел в недоумение своего разгневанного барина знаменитым рассуждением: «… коли высечь, то и высечь, я ничуть не прочь от того. Почему ж не посечь, коли за дело, на то воля господская. Оно нужно посечь, потому что мужик балуется, порядок нужно соблюдать. Коли за дело, то и посеки; почему ж не посечь?» [5, 162]. Желаемый результат в шукшинском рассказе почти достигнут: обращение Максимыча к начальственно-снисходительным интонациям вернуло Пилипенко в привычную обстановку, придало уверенности, значимости в собственных глазах и тем отдалило от всякого раскаяния. Этим его состоянием мотивирована реакция на последующие события: грубые, язвительные реплики, неумение посочувствовать пришедшему со своей бедой человеку. Между ним и окружающими привычная стена, сквозь которую уже не пытается пробиться Максимыч. История второго посетителя не разворачивается словесно или зрелищно в исполнении кого-либо из присутствующих. Здесь достаточно нескольких реплик Максимыча. Ситуация не проигрывается, потому что она перерастает собственно сцену, эпизод. «Жизнь. Это и есть жизнь», – так определяет Максимыч [4, 294]. Нет предметной наполненности, сюжетно-фабульной реализации вечного семейного конфликта. Герой в рассказе не имеет имени, ненадолго появляясь, исчезает. Автор не позволяет никому из героев прикоснуться к этой подлинной драме словесным штампом, демагогическим рассуждением. Он, видимо, не надеется, что стереотип не уничтожит живое слово. Появление другого страдальца на любовной почве определяет ролевое участие присутствующих. Семейная история старого профессора имеет свою 259 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 260 из 368 ситуативную конкретность, которая снимает трагедийность и позволяет вмешиваться со всем максимализмом в оценке правого и виноватого в семейной драме. Как только обнаруживаются знакомые признаки некоего общего зла, сразу находятся готовые способы сокрушения его. Здесь-то наши герои и смогут достичь реальной победы. Они переводят ситуацию в упрощенный план, не замечая подлинного страдания человека. Навязшие в зубах поучения, морализаторство очень далеки от утешения, в котором нуждается в данную минуту конкретный человек. Слово Максимыча выдержано в лучших традициях демагогических инвектив, поскольку претендует на обобщение. Имеет место и знакомый «воспитательный момент»: герои составляют бумагу, ожидая адекватной реакции на увещевание непокорной жены. В соединении разных голосов – предлагаемых для «бумаги» реплик – с наибольшей силой реализует себя авторская ирония по поводу способности человека утешить ближнего, увидеть проявление общего конфликта в личностном восприятии, а потому – неповторимо-трагическом, когда не могут помочь общие слова и проверенные советы. Над героями рассказа властвует словесный штамп, и таким образом, заступничество превращено в пародию на него. Врывающиеся в бумагу реплики профессора («заклинаю тебя небом»), Максимыча («вшивая норковая шуба») – ничто по сравнению с «выступлением» Пилипенко: «Надежда Сергеевна! Мы пока не можем всех одеть в норковые шубы, но неужели вы не видите других достижений?» [4, 298]. Драматическая ситуация разрешается комически: Максимыч, читая через дверь «хорошие слова», «добавил малость от себя» и получил десять суток. Возможно, сказанное от себя и было искренним, живым словом, и утешитель и заступник Максимыч получил не по заслугам. Однако типу демагога в произведении воздается сполна и справедливо. 260 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 261 из 368 Почему желание помочь, решительные действия не достигают цели? Почему именно так реализуются мотивы утешительства и заступничества у В. Шукшина? Как утверждает автор, только умение сохранить в себе индивидуальность и неповторимость дает возможность видеть ее в других. Только тогда находится свое, а не чужое слово для утешения и участия. Приведение же к «общему знаменателю» способствует лишь разъединению людей. Примечания 1. Белая Г.А. Парадоксы и открытия Василия Шукшина // Белая Г.А. Художественный мир современной прозы. – М., 1988. 2. Цит. по: Белая Г.А. Художественный мир современной прозы. – М., 1988. 3. Шукшин В.М. Срезал // Собр. соч. в 5-ти тт. – Екатеринбург, 1992. – Т. 4. 4. Шукшин В.М. Ночью в бойлерной // Собр. соч. в 5-ти тт. – Екатеринбург, 1992.- Т. 5. 5. Гоголь Н.В. Мертвые души // Избр. соч. в 2-х тт. – М., 1978. – Т. 2. Вопросы и задания: 1. Что такое мотив? 2. Прочитать рассказ В. Шукшина «Два письма». Какую функцию выполняет здесь мотив неспокойной совести? 3. Прочитать рассказ В. Шукшина «Миль пардон, мадам!». К какому традиционному мотиву обращается автор? 261 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 262 из 368 Мотив несостоявшейся судьбы в рассказе В. Шукшина «Страдания молодого Ваганова». Мотив несостоявшейся судьбы также развивается в творчестве В. Шукшина. Одно из своих произведений – рассказ «Кляуза» - автор заканчивает словами полными отчаяния: «Что с нами происходит?». Это скорее не вопрос, а сформулированная концепция творчества, в котором писатель «разгадывал» тип сбившегося с пути человека, осмыслял истоки его неустойчивости, слабости и даже ощущаемой им самим иллюзорности существования. В шукшинских произведениях получают своеобразную трактовку известные литературе мотивы, которые служат писателю для постижения характера героя, не удовлетворенного тем, что есть, и, возможно, мечтающего «начать все сначала», взять «Билетик на второй сеанс» (одноимённый рассказ). Художник считал: чтобы понять человека, надо знать о нем три вещи: как родился, как женился и как умирал. Эти три «точки» биографии определяют сюжетосложение рассказов В. Шукшина, строение сборников. Эти «моменты» жизни, позиции – отправные в настойчивом поиске писателя причин, которые приводят к излому человеческого характера, утрате своего пути, к дисгармонии с миром. Названые писателем три вещи обосновывают одну из главных тем его творчества – тему семейных отношений. В некоторых произведениях она проступает явно, предметно, в других заслонена, но везде определяет характер соотносимых пар. Это можно представить в виде схемы: I (как родился): мать – сын; II (как женился): муж – жена; III (как умирал): мир и человек, осмысливающий свою жизнь. 262 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 263 из 368 Указанные три позиции вмещают множество мотивов, позволяющих писателю широко и полно представить человеческую судьбу, попытаться объяснить в ней причину так называемого сбоя. В понимании В. Шукшина тесной связью матери и сына определяется значение семьи, в которой воспитывается человек. В этом автор видит начало всего, этим обусловлены мотивы его рассказов: мотив жалости и сострадания; мотив разлуки с родным домом; мотив возвращения; мотив непутевого сына; мотив страдающего материнского сердца. Рассказы, воплотившие названное, весьма разнообразны по тематике, «набору» созданных характеров и часто антитетичны по эмоциональной окраске (например, «Из детских лет Ивана Попова» – «Сураз»). Второй «этап» (как женился) – это и собственно мотив женитьбы, и жизнь своей (а не родительской) семьей, где личные качества проверяются повседневностью. Отношениями муж – жена определены тематика и сюжет многих произведений В. Шукшина, где ежедневная драма жизни (а порой и трагедия: рассказ «Жена мужа в Париж провожала») выступает как ее основное содержание. Таким образом, семейная пара – единство – превращается в антитезу, за которой видится еще одна. В противоречии семей (из которой вышел герой и которую сам создал) писатель видит источник многих драм. Особенно его тревожит ощущаемая героем противоположность позиций: мать – жена. Третья определяющая точка в сюжетном воплощении предстает не столь многообразно, как предыдущая. В полном совпадении с авторской формулировкой оказывается ряд рассказов: «Как помирал старик», «Солнце, старик и девушка», «Дождь на заре». Близко к завершающему этапу жизни, подведению итогов стоят герои рассказов «Космос, нервная система и шмат сала», «Случай в ресторане», «Наказ», «Думы». 263 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 264 из 368 Важно отметить, что В. Шукшин дает героям возможность осмыслить свою жизнь, признаться самим себе в неудаче. Отсюда – многоплановое развитие мотива несостоявшейся судьбы, нереализованных возможностей. Здесь следует искать причину многообразия шукшинских героев, из которых выстраиваются бесчисленные классификации, сопоставляются «чудики» и «античудики». Среди персонажей писателя есть люди необычные, отличающиеся от окружающих своей приверженностью какой-то идее, мечте. Это создатели чего-то, защитники кого-то (рассказы: «Упорный», «Мастер», «Даешь сердце!», «Стенька Разин», «Микроскоп», «Алеша Бесконвойный» и др.). В таких героях автор находит огромную внутреннюю положительную силу, в отличие от той отрицательной, которой наделены самоуверенные и претенциозные типы (например, в рассказах «Пьедестал», «Ораторский прием»). Такое явление, как самодовольный обыватель, весьма распространено. Автор подчеркнул многообразие его оттенков названиями рассказов. В одних высвечиваются значимые для такого типа людей ценности: «Хозяин бани и огорода», «Владимир Семенович из мягкой секции», «Свояк Сергей Сергеевич», «Непротивленец Макар Жеребцов». В других проступает неадекватная самооценка персонажа: «Чередниченко и цирк», «Петя», «Мужик Дерябин». В третьих – указание на характер поведения, демонстрирующего главную претензию героя: «Срезал», «Беседы при ясной луне», «Выбираю деревню на жительство». Здесь подчас «проигрывание» другой судьбы превращается в попытку взять реванш. Именно это мы и наблюдаем в нелепом диспуте-спектакле, где комплексующий герой жестоко поступает со своими оппонентами (рассказ «Срезал»). Есть еще один тип характерной попытки человеческой самореализации: герой оказывается выдумщиком своей судьбы или одного её 264 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 265 из 368 эпизода. "Проживание" не своей, а вымышленной жизни происходит поразному: в мыслях персонажа (рассказ «Митька Ермаков»), мечтающего о том, как он вылечит от рака людей, особенно красивых молодых женщин; или – в рассказах случайным слушателям («Генерал Малафейкин» и «Миль пардон, мадам!»). Ориентация на слушателя или зрителя вообще характерна для произведений В. Шукшина, как и свойственное почти всем его героям стремление воплотить нечто иное, большее, чем то, что предлагает им повседневное существование. Жанровая природа рассказов В. Шукшина обусловлена создаваемыми типами: выбор ситуации, персонажа, способа повествования. Отсюда – обращение к так называемым «речевым жанрам» (М.М. Бахтин), активное использование диалогов, предоставление герою возможности высказаться, поведать историю (рассказы «Петька Краснов рассказывает», «Приезжий», «Ораторский прием», «Беседы при ясной луне», «Выбираю деревню на жительство» и др.). Высказывающегося героя писатель изображает в двух планах: в реальном, порой сниженном, и другом – созданном в воображении самого героя, преодолевающего житейскую обыденность. Помимо устной речи, в которой герой реализует свою заветную идею, автор использует и письменную, например, в рассказах «Два письма», «Постскриптум», «Штрихи к портрету», «Страдания молодого Ваганова». Точнее – к письменной форме изложения прибегают герои, судящие о различных явлениях жизни, признающиеся в чем-то или формулирующие свои мысли о государственном устройстве. Интересно то, что все созданные послания не попадают к адресатам: стремление стать иным, хотя бы на время, не достигает цели, мечта не осуществляется. Чем можно объяснить такой замысел автора? На наш взгляд, 265 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. тем, что современный герой оказывается Лист 266 из 368 внутренне слабым, несостоятельным. Он или силен лишь в речах (и тогда просто демагог – явление, подвергшееся острой сатире В. Шукшина), или не верит в собственные силы. Примеряя на себя чужую историю, отказывает сам себе в поступке. Так, в рассказе «Страдания молодого Ваганова», разбирая семейное дело некоего Попова, юрист Ваганов отказывается вдруг от собственной мечты – женитьбы на любимой девушке Майе. Своеобразно воплощенный В. Шукшиным мотив побега из-под венца восходит к гоголевской комедии «Женитьба». У Н.Гоголя Подколесин выпрыгивает из окна перед самой свадьбой, о которой он уже возмечтал и на которую сам согласился. Н. Гоголь делает идею женитьбы неотвратимой, разворачивая перед Подколесиным самые приятные картины семейной жизни (благодаря словоохотливости Кочкарева), но при этом превращает женитьбу в жупел для героя, именно в силу бесповоротности принятого решения. В.Шукшин ставит своего героя Ваганова в иные отношения с невестой: в отличие от Подколесина, он давно влюблен в девушку и обрадован письму, в котором она просит разрешения приехать к нему в гости. Но ожидаемого ответа Майя не получает, так как Ваганов сначала выбрасывает написанное письмо, а потом так же поступает и с телеграммой. Развивая использованный Н.Гоголем мотив несостоявшейся женитьбы, В.Шукшин расставляет акценты по-другому. Так, у Н.Гоголя обратная сторона супружеского счастья «нарисована» за спиной Подколесина (в коротком диалоге Кочкарева с Феклой Ивановной), а героя пугает сам факт женитьбы, после чего ничто нельзя будет изменить. В.Шукшин дает своему герою познакомиться с прозой семейной жизни на наглядном примере Павла Попова, погружает его в пошлость человеческих отношений. Мало того, Ваганов спрашивает совета, стоит ли 266 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 267 из 368 ему жениться, примеряет на себя историю Попова, а затем своим неответом Майе решает судьбу. В.Шукшин сосредоточил внимание не на моменте поступка, а на всей жизни, на том процессе, который ежедневно требует от человека много сил. Автор типизировал явление – несчастие семьи, происходящее от непонимания близких людей, их разобщенности, внутренней глухоты и нежелания общаться. (Между прочим, в рассказе жена Попова даже не удостоена имени). Рассказанная писателем история убеждает, что ежедневное существование должно быть для человека жизнью, а не прозябанием друг возле друга, не испытанием непроходимой скукой и вечной тоской. Шукшинский герой Ваганов перед явлением жизни пасует, хотя вначале настроен по-иному. Романтический флер исчез с воображаемой картины, и обнаружилась пугающая пустота, прежде всего – в собственной душе героя, оказавшегося на рандеву – этом известном в жизни и литературе испытании. Соотносимый с позицией «как женился» мотив объединяет многие рассказы В. Шукшина. В них осуществляется художественное осмысление самостоятельного этапа человеческой жизни, в которой реализуются (или нет) возможности. В составивших огромный пласт произведениях В. Шукшин изобразил подлинное человеческое отчаяние, рожденное скукой и пошлостью. Степень его тем выше, чем обыденнее и проще ситуация, его порождающая. Собственно, даже и не ситуация, а ежедневное существование, такое невыносимое, как, например, в рассказе «Жена мужа в Париж провожала». Честный художник В. Шукшин, исповедовавший принцип: «Нравственность есть Правда», не скрывает вины самого человека в том, что не осуществляется задуманное им, не складываются отношения между людьми. Мотив вины позволяет автору разрешать конфликт не только в 267 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 268 из 368 трагической, но и в комической форме (рассказы «Случай в ресторане», «Билетик на второй сеанс»); осложнять его «духом борьбы и протеста» [1, 425], «свирепой решимостью» [1, 425] (рассказ «Пьедестал»), неоправданными претензиями героя (рассказы «Непротивленец Макар Жеребцов», «Генерал Малафейкин», «Крепкий мужик» и др.). Созданные Василием Шукшиным характеры не являются воплощением одной черты, одной темы, «не исчерпываются» одним мотивом. Они слишком жизненны и полнокровны, поэтому не вписываются в составленные схемы. Способность писателя нарисовать такие характеры выводит его за ограничительные временные рамки, делает востребованным творчество. Примечания 1. Шукшин В.М. Рассказы / Составление и комментарии В. Горна. – Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1989. Вопросы и задания: 1. Правильно ли отождествлять понятия «тема» и «мотив», как это иногда делают? 2. Как соотносятся понятия «сюжет» и «мотив? 3. Прочитать статью В. Шукшина «Нравственность есть Правда» и сделать вывод о том, как писатель понимает искусство. Мотив дороги в произведениях русской литературы. Мотив дороги в произведениях русской литературы имеет интересную интерпретацию. Образ дороги содержит в себе такую степень обобщения, что 268 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 269 из 368 может быть рассмотрен в литературе и как хронотоп (М.М. Бахтин), и как архетип, и как мотив, значимый в сюжетном построении. Дорога – понятие, связанное с преодолением пространства, с движением, дорога – соединяющая и разъединяющая линия. Уже на ранней стадии развития искусства (в фольклоре, затем в древнерусской литературе) дорога воспринималась не только буквально, но и как понятие событийное, как способ показать течение событий. Д.С. Лихачёв в книге «Поэтика древнерусской литературы» отмечает, что в сказке «пространством оценивается значительность совершаемого». По словам ученого, события в летописи, в житиях святых, в исторических повестях – это главным образом перемещения в пространстве… Очевидно, что с такой традицией связана устойчивая метафора «жизнь – дорога» (и реализация этой метафоры), а также мотив путешествия в литературе. Для этого мотива, как и для жанра путешествия, перспективно не само по себе перемещение в пространстве, даже и с наблюдательной целью, а постижение основ жизни, собственно «проживание» жизни. Если связаны между собой мотивы дороги и путешествия, то естественно здесь и соединение их с так называемыми дорожными атрибутами. Они в фольклоре, а затем и в письменной литературе играют важную роль, вырастая до метафорических образов. Это средства передвижения и дорожный этикет. В пушкинском стихотворении «Дорожные жалобы» даны возможные варианты: «Долго ль мне гулять на свете // То в коляске, то верхом, // То в кибитке, то в карете, // То в телеге, то пешком?». В фольклоре это еще и богатырский конь, и целый ряд волшебных аксессуаров, с помощью которых, как по мановению, преодолевается любое расстояние. Здесь же и знаменитая тройка, а затем в литературе еще и бричка, тарантас и т.д. 269 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 270 из 368 Особую значимость имеют начало и конец дороги (как начало и конец жизни). Отсюда традиционная этикетность в изображении выезда и приезда. В былинах, например, седлание коня – одно из так называемых «постоянных мест». Процесс подготовки к поездке дается подробно, сопровождается благословением матери, получением задания от князя. Такое изображение почти дословно повторяется не менее трех раз и служит средством замедления повествования: время как бы останавливается в этом месте былины. В стихотворении Е. Баратынского «В дорогу жизни снаряжая…» (1825) «средством передвижения» являются «годы почтовые» – весьма прозрачное иносказание, знаменующее традиционность образа. Поэт использует прием реализации метафоры: сразу «переводит» в прямое, буквальное значение поездки от станции к станции на перекладных само человеческое существование. Пушкинское творчество предлагает многообразную интерпретацию этого мотива. В ряде произведений он сохраняет свою устойчивую функцию: путешествие Онегина в романе «Евгений Онегин», «Путешествие в Арзрум», поездка Гринева в «Капитанской дочке», история Владимира в повести «Метель»; то же в целом ряде стихотворений («Телега жизни», 1823; «Зимняя дорога», 1826; «Дорожные жалобы», 1829). С помощью скрытой иносказательности и достигается та главная цель, которой подчинено само изображение движения, путешествия. Явления внешние, так называемые приметы (кстати, это название одного из связанных с данной темой стихотворений А. Пушкина, 1829), играют лишь подчинительную роль, именно роль примет, указаний. Среди традиционных дорожных атрибутов отведено место излюбленной в фольклоре тройке. Тема русских троек в народном песенном 270 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 271 из 368 репертуаре – самостоятельная тема. В литературе же образ тройки получает свое развитие. Гоголевский герой Чичиков ездит на тройке, в «красивой рессорной небольшой бричке». Автор останавливает внимание на подробностях собственно поездки, на описании лошадей, отводит место и кучеру Селифану, личности своеобразной. В некрасовской лирике образ тройки сближается с фольклорным; позднее у А. Блока реализуется эта же метафора через указание деталей: «Сбруя золотая», «бубенчик под дугой», «мгла из-под подков» (стихотворение «Я пригвожден к трактирной стойке…», 1908). Итак, тройка – судьба, в которой не осуществилось счастье? Или, может быть, само счастье? Понимание дороги как судьбы не только частной, но и общей, судьбы Родины характерно для стихотворения А. Блока «Россия» (1908). Без дороги, движения – стремительного или медленного, затрудненного – нельзя представить себе именно Россию с ее безмерными пространствами. Интересно интерпретирован мотив движения и в поэме А. Блока «Двенадцать». Здесь слышится маршевый ритм, твердая поступь, наряду с совсем иными ритмами (плясовыми, частушечными); все это сливается в ключевой строфе: «Хлеба! // Что впереди? // Проходи!». Мотив дороги соотносится с мотивом путешествия, который, как способ выявления сущности характера, сущности жизненных реалий, обнаруживает в русской литературе, по крайней мере, две тенденции: романтизацию и пародирование. В чем-то они пересекаются и взаимодействуют. Первая активно проявляется у Н. Гоголя, затем у А. Чехова. Только понимание того, как связаны голос автора и голос рассказчика в поэме «Мертвые души», помогает отделить «реальную тройку», в которой сидит Чичиков, от птицы-тройки Руси, воспетой писателем. Именно благодаря связи «реальной» тройки и иносказания 271 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 272 из 368 Н.Гоголь заставляет читателя вспомнить традиционные фольклорные и литературные дорожные атрибуты и тем углубляет образ. Реализация метафоры в описании птицы-тройки предварена подробностями, даваемыми на протяжении всего первого тома: кто готовит, как готовит и готовит ли вообще бричку к поездке; кто везет и кто правит. Нужно вспомнить, например, что Чичиков однажды сбился с дороги, был опрокинут в грязь. Гоголевское произведение вышло в свет в 1842 г. (I том), а несколько ранее, в 1840 г. частично, затем, позднее, в 1845 г. полностью была опубликована повесть В. Соллогуба, в название которой вынесено средство передвижения – «Тарантас». Автор использует мотив путешествия как прием, и это по-своему предвосхищает то самое пародирование, которое затем воплотится у М. Салтыкова-Щедрина. Обнажая прием, В. Соллогуб убеждает читателя, что преодоление пространства героями повести весьма условно. Такая установка дана словами одного из действующих лиц: «Какое путешествие?… совсем нет. Мы просто едем из Москвы в Мордасы, через Казань… Путешествуют там, за границей, в неметчине; а мы что за путешественники? Просто – дворяне, едем себе в деревню». Затеянная Иваном Васильевичем ради познания самобытности России поездка ничего в этом смысле не дает. Герой видит, говоря словами Н. Гоголя, «виды известные», наблюдает мужиков, цыган, купцов, страдает вместе со своим попутчиком от российских дорог и станций, а самобытности-то и не постигает. Рассматривая трансформацию образа дороги, нельзя не отметить в повести В. Соллогуба такие моменты: 1) путешествие совершается в тарантасе, в таком удобном приспособлении, что ехать в нем можно только лежа на пуховиках и подушках; 2) движение осуществляется, но его как бы и нет: так одинаковы и однообразны картины, что трудно ощутить перемещение. Герои не приезжают в конечном итоге никуда, реализуется только выезд с его атрибутикой, весьма условно обозначаются элементы 272 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 273 из 368 собственно путешествия. Лишь в воображении героя тарантас превращается в птицу, летит, вдруг в него впрягается ретивая тройка… Появляется уверенность в том, что на земле есть счастье... Однако все это заканчивается пробуждением, неожиданным падением тарантаса (самого надежного средства, по мнению героев) и ужасным испугом путников. При всем многообразии отмеченных интерпретаций известного мотива иносказательность его воспринималась бы все же однопланово, не будь опубликовано в 70-х –80-х годах XIX века произведение М. СалтыковаЩедрина «Современная идиллия». Этот сатирический роман, воплощая в себе черты нравоописательного жанра, открыто пародирует традиционный мотив путешествия. Внешние признаки путешествия сохранены, даже нарочито усилена экзотичность деталей. Герои впятером выезжают из Петербурга, путь их лежит «прямо на Моршу», высаживаются зачем-то в Твери, хотят сделать на пароходе экскурсию по Волге до Рыбинска; заводят «Путевой журнал Парамоновым на экспедиции, предмет снаряженной открытия 1-й гильдии Заравшанского купцом университета». Дорожный этикет пародируется («По вступлении в вагон занимались усаживанием… Ночью – спали. Разговоры происходили по преимуществу о пользе просвещения, а также о том, кто истинно счастливый человек».). Последнее замечание вызывает ассоциацию с известным произведением, в котором предпринималось героями путешествие именно с целью найти счастливого на Руси. (Кстати, некрасовская поэма публиковалась с 1863 по 1881 годы). Конечно, Щедрин намекает на тщетность подобных поисков, но скорее всего аллюзия здесь помогает разоблачить демагогическую сущность собственных героев, сводящих любую тему к абсурду. Ведь у них единственная цель: «годить», ничего не делать, проводить время. Поэтому любая деятельность – лишь видимость ее, любое движение – ради остановки 273 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 274 из 368 самого времени. Движение превращается в свою противоположность, дорога никуда не ведет. Произведение более позднего времени, 1888 г., – повесть А. Чехова «Степь» – названа самим автором в подзаголовке «История одной поездки». Она совершается героями с определенными целями, само передвижение реально, детализировано. Не случайно использована реминисценция из гоголевского произведения (но обратная): приезд в город – выезд из города. Движение по дороге – внешний план повести, глубоко лирического произведения о высоком, поэтическом восприятии человеком мира. При чтении возникает то же ощущение, что и у героев, будто самого движения нет: степь так открыта, так просторна и однообразна, что осознать перемещение относительно чего-либо невозможно. Набираешься всей полноты ощущений, кажется, проживаешь с героями значительный по времени отрезок – и все это при отсутствии сюжета. Несмотря на то, что действующие лица озабочены своими проблемами, и введен даже элемент погони (поиски Варламова), основное впечатление – это состояние полного душевного покоя, безмятежности человеческого существования. Так, поездка трех человек – Кузьмичова, отца Христофора и Егорушки – превращена А. Чеховым в поэму о России, ее судьбе. Это и сближает повесть с упомянутым уже произведением Н. Гоголя, названным самим писателем поэмой. Движение непременно сопровождает человеческую жизнь, человек ему подвержен. Но иногда он противится этому (особая тема в нашей литературе – тема неподвижности: Тентетников, Обломов и др.). Может быть, стремление к движению и существует потому, что есть стремление к покою? А стремление к покою есть идеал? («То ли дело быть на месте…» Пушкин). Ведь если жизнь – дорога, то движение по ней – к концу жизни. «И какой же русский не любит быстрой езды?» – риторически вопрошает Н. Гоголь. Да, любит, в том же самом смысле, в каком ищет в буре покоя. Эту вечную 274 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 275 из 368 загадку человеческой личности и судьбы поэтически выразил М. Лермонтов в стихотворении «Парус». Один из современных исследователей – В.Н. Фойницкий – нашел разгадку ее в философском труде Блеза Паскаля «Мысли» (1669), увидев здесь возможный источник лермонтовского произведения. «… Мы ищем не того мирного и ленивого существования, которое оставляет сколько угодно досуга для мыслей о нашей горестной судьбе, но треволнений, развлекающих нас и уводящих прочь от мучительных раздумий. Вот почему люди так любят шум и движение…»[1, 112-113]. Предполагаемое рассуждение о роли образа дороги открыто для продолжения, так как этот архетип многофункционален и разнообразно воплощен в произведениях литературы. Примечание 1. Фойницкий В.Н. О возможном источнике стихотворения М.Ю. Лермонтова «Парус». // Русская литература. – 1993. - № 4. Вопросы и задания: 1. В каких произведениях Н. Некрасова используется мотив дороги? 2. Назвать другие произведения русской литературы, где встречается мотив дороги. 3. Объяснить функцию данного мотива в поэме Н. Гоголя «Мёртвые души». 275 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Лист 276 из 368 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Изучение литературного произведения – процесс насколько сложный, настолько же и увлекательный. Он требует внимания к каждому элементу текста, к каждому художественному приему. Пристальность читательского и исследовательского взгляда определяет полноту постижения авторского замысла. Анализируя различные способы выражения художественной концепции, мы убедились в том, что не существует «отдельно взятой» формы и что «совокупность идей» не является содержанием. Специфика искусства такова, что изображение и выражение осуществляются одновременно, в единстве, благодаря образному воплощению реальной действительности в произведении. Художественный образ – многомерный, неисчерпаемый – притягивает своей загадочностью, заставляя перечитывать текст, искать тот единственный ключ, который поможет открыть тайну. В предлагаемом пособии проведены наблюдения над разножанровыми литературными исследования явлениями, осмыслено художественных значение произведений, интертекстуального показано значение традиционного мотива в выражении авторской концепции, обоснована идея целостного рассмотрения текста. 276 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 277 из 368 Созданный в литературном произведении мир постичь непросто, но отрадно то, что в ходе аналитической работы исследователь многое обретает в самом процессе поиска, развивает в себе творческое начало. Ю.М. Лотман. Анализ поэтического текста (фрагменты) Ритм как структурная основа стиха // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб, 1996. Электронная версия подготовлена А.В. Волковой www.slovesnik.ru 277 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. Понятие ритма принадлежит к наиболее общим и Лист 278 из 368 общепринятым признакам стихотворной речи. Пьер Гиро, определяя природу ритма, пишет, что "метрика и стихосложение составляют преимущественную область статистической лингвистики, поскольку их предметом является правильная повторяемость звуков". И далее: "Таким образом, стих определяется как отрезок, который может быть с легкостью измерен"2. Под ритмом принято понимать правильное чередование, повторяемость одинаковых элементов. Именно это свойстворитмических процессов - их цикличность - определяетзначение ритмов в естественных процессах и трудовой деятельности человека. В качестве примера смещения "уровня наблюдения" и"уровня конструкта" (пользуемся терминологией, лингвистическое применение которой обосновал С. К. Шаумян) в стиховедении можно назвать не лишенные большой тонкостив наблюдениях, но спорные по исходным посылкам работыА. П. Квятковского и Б. Я. Бухштаба. 2 Guiraud P. Problemes et methodes de la statistique linguistique. Paris, 1960. P. 7-8. лась традиция (часто воспринимаемая как "материалистическая") подчеркивать тождество цикличности естественных и трудовых процессов с ритмичностью в искусстве вообще и в поэзии в частности. Г. Шенгели писал: "Возьмем какой-либо протекающий во времени процесс, например, греблю (предполагая, что эта гребля хорошая, равномерная, умелая). Процесс этот расчленен на отрывки - от гребка до гребка, и в каждом отрезке есть одни и те же моменты: занос весла, почти не требующий затраты силы, и проводка весла в воде, требующая значительной затраты силы. Такой упорядоченный процесс, расчлененный на равнодлительные звенья, в 278 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 279 из 368 каждом из которых слабый сменяется сильным, называется ритмическим, а сама упорядоченность моментов - ритмом"*. Между тем нетрудно заметить, что цикличность в природе и ритмичность стиха - явления совершенно различного порядка. Ритм в циклических процессах природы состоит в том, что определенные состояния повторяются через определенные промежутки времени (преобразование имеет замкнутый характер). Если мы возьмем цикличность положений Земли относительно Солнца и выделим цепочку преобразований: 3 - В - Л - О - 3 - В - Л - О - 3 (где 3 зима, В - весна, Л - лето, О - осень), то положение 3, В, Л, О представляет собой точное повторение соответствующей точки предшествующего цикла. Ритм в стихе - явление иного порядка. Ритмичность стиха - цикличное повторение разных элементов в одинаковых позициях, с тем чтобы приравнять неравное и раскрыть сходство в различном, или повторение одинакового, с тем чтобы раскрыть мнимый характер этой одинаковости, установить отличие в сходном. Ритм в стихе является смыслоразличающим элементом, причем, входя в ритмическую структуру, смыслоразличительный характер приобретают и те языковые элементы, которые в обычном употреблении его не имеют. Важно и другое: стиховая структура выявляет не просто новые оттенки значений слов - она вскрывает диалектику понятий, ту внутреннюю противоречивость явлений жизни и языка, для обозначения которых обычный язык не имеет специальных средств. Из всех исследователей, занимавшихся стиховедением, пожалуй именно Андрей Белый первым ясно по279 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания чувствовал диалектическую природу ритма2. Ритм и метр Ритмические повторяемости с давних пор рассматриваются в качестве одного из основных признаков русского стиха. После реформы Ломоносова и введения им понятия стопы повторяемость чередований ударных и безударных Шенгели Г. Техника стиха. М., 1960. С. 13. 2 Белый А. Ритм как диалектика и "Медный всадник". М., 1929. О диалектической природе слова в стихе говорил и Н. Асеев в кн. "Зачем и кому нужна поэзия" (М., 1961. С. 29). слогов стала рассматриваться в качестве непременного условия восприятия текста как поэтического. Однако в начале XX в. в свете изменении, переживавшихся русской поэзией в те годы, система классического стиха предстала в новом виде. Начало новому движению научной мысли положил Андрей Белый. В исследовании, опубликованном в сборнике "Символизм" в 1909 г., он показал, что далеко не во всех случаях в русском классическом стихе ударение располагается на том месте, на котором оно ожидалось бы сог280 Лист 280 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания ласно теоретической схеме Ломоносова. Как показали в дальнейшем подсчеты, выполненные Кириллом Тарановским, количество трехударных форм русского четырехстопного ямба (то есть с одним пропущенным ударением) достигает уже в XIX в. ошеломляющей цифры - 63,7 %'. Сам А. Белый, а затем и В. Брюсов пытались примирить теорию, которая представала в облике ломоносовской системы стоп, и собственные наблюдения над реальностью ударений в стихе при помощи системы "фигур" или "ипос-тасов", которые допускаются в пределах данного ритма, создавая его варианты. Ими была заложена плодотворная идея рассмотрения эмпирического разнообразия как вариантов некоторой инвариантной системы констант. Именно в работах Белого, с его органическим чувством диалектики, были особенно ощутимы тенденции, с одной стороны, к выделению противоречий между текстом и системой, а с другой - к снятию этого противоречия путем установления эквивалентности между ними. Брюсовское направление было более догматическим и сводилось к попытке решить вопрос путем отказа от ломоносовской модели и описания лишь одной стороны стиха - эмпирической. Тенденция эта, продолженная В. Пястом, С. Бобровым и А. Квят-ковским, оказалась значительно менее плодотворной, чем идущие от Белого, хотя и в полемике с ним, опыты описания русского классического стиха как противоречия между некоторой структурной схемой и ее реализацией. На основе такого подхода В. М. Жирмунский и Б. В. Томашевский разработали в начале 1920-х гг. теорию противо281 Лист 281 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания поставления ритма и метра - эмпирической реальности стиховых ударений и абстрактной схемы идеализованного поэтического размера. Теоретические положения, высказанные в ранних работах В. М. Жирмунского и Б. В. Томашевского2, несмотря на некоторые уточнения, внесенные в дальнейшем как самими авторами, так и другими исследователями, сохранили свое значение ведущего научного принципа. В настоящее время они принимаются К. Тарановским, В. Е. Холшевниковым, М. Л. Гаспаровым, П. А. Рудневым, группой академика А. Н. Колмогорова и рядом других исследователей. Эмпирически данный поэтический текст воспринимается на фоне идеальной структуры, которая реализует себя как Выполненные с большой тщательностью подсчеты расположения реальных ударений в русском ямбе и хорее см. в кн.: Тарановски К. Руски дводелни ритмови. 2 См.: Жирмунский В. М. Введение в метрику: Теория стиха. Л., 1925; Томашевский Б. В. Русское стихосложение: Метрика. Пг., 1923; Томашевский Б. В. О стихе. Л., 1929. Новейшая публикация Л. Флейшмана показала, что Б. В. Томашевский начинал как продолжатель Брюсова, полемизируя с Белым. Это не отменяет огромного воздействия на него именно Белого. 282 Лист 282 из 368 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. ритмическая инерция, "структурное ожидание". Поскольку пиррихии расположены неупорядоченно и место их в строке относительно случайно (вернее, упорядоченность их расположена на другом уровне), возникает (в сознании передающего и принимающего поэтический текст) идеальная схема более высокой ступени, в которой ритмические нарушения сняты и конструкция повторяемостей дается в чистом виде. Б. В. Томашевский указывал и на реальный путь материализации метрического конструкта - скандовку. Он писал: "Конкретная метрическая система, регулирующая композицию классического стиха, сводится к учету ожидаемых канонизованных (метрических) ударений. Как всякий метод учета, она с ясностью обнаруживается не в нормальном чтении стихов, не в декламации, а в особом чтении, проясняющем законы распределения ударений, в скандовке. Эта искусственная скандовка не есть акт произвола, ибо она лишь обнаруживает вложенный в стихи закон их построения". От этого положения Б. В. Томашевский, по сути дела, никогда не отказывался. Так, в своем итоговом курсе он писал: "Скандовка для правильного стиха есть операция естественная, так как она является не чем иным, как подчеркнутым прояснением размера". И далее: "Скандовка аналогична счету вслух при разучивании музыкальной пьесы или движению дирижерской палочки"2. Это положение Томашевского вызвало возражения А. Белого, писавшего: "Скандовка есть нечто, не существующее в действи283 Лист 283 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания тельности, ни поэт не скандирует стихов во внутренней интонации, ни исполнитель, кем бы он ни был, поэтом или артистом, никогда не прочтет строки Дух отрицанья, дух сомнения как Духот рицанья, духсо мнения, от сих "духот", "рицаний" и "мнений" - бежим в ужасе"3. В сходном смысле высказался и Л. И. Тимофеев: "Пресловутое скандирование представляется нескрываемым насилием над языком"4. Оба возражения сводятся к тому, что в языковой и декламационной практике скандирование не встречается. Но возражение это основано на логической ошибке. Никто никогда не утверждал, что скандовка реализует какую-либо норму произношения эмпирического стиха. Речь идет о реальности конструкта, о реальности второго уровня. И указание на отсутствие какого-либо признака в языке-объекте не есть еще основание для утверждения об отсутствии его в метаязыке. В природе нет ни одного предмета, который имел бы форму геометрически безупречного шара. Нетрудно доказать совершенную ничтожность вероятности появления такого предмета. Но это не может рассматриваться как возражение против существования шара как Томашевский Б. В. О стихе. С. 12. 284 Лист 284 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания 2 Томашевский Б. В. Стилистика и стихосложение. Л., 1959. С. 354-355. 3 Белый А. Ритм как диалектика и "Медный всадник". С. 55. 4 Тимофеев Л. И. Проблемы стиховедения. М., 1931. С. 61. геометрической фигуры. Как объект геометрии шар и существует, и представляет собой реальность. Реальные же физические шары, с точки зрения геометрии, существуют лишь в такой мере, в какой их можно принять за "правильные", пренебрегая случайными отклонениями. В тексте на любом естественном языке грамматические правила не выражены. Более того, при пользовании родным языком мы нуждаемся в грамматике не больше, чем поэт в скандовке. Но ни то ни другое соображение не опровергает существования грамматики как объекта второй степени, метасистемы, в свете которой далеко не все имеющееся в тексте оказывается реальностью (в тексте могут быть опечатки, разница почерков и другие вполне материальные признаки, которые "снимутся" метасистемой и настолько утратят реальность, что перестанут замечаться). Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что скандовка (или же связанное с нею чувство возможности постановки ударения в том месте, где оно предусмотрено метрической схемой, но отсутствует в эмпирическом тексте) совсем не означает приравнивания полноударного сегмента к пирри285 Лист 285 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания хию. Как раз наоборот. Она не только дает чувствовать, что на этом месте могло быть ударение, но и выделяет то, что его нет. Скандовка никогда не выступает (для современного и, что существенно, взрослого' читателя) как текст - она создает фон для восприятия текста. На этом фоне текст воспринимается как реализация и нарушение определенных правил одновременно, повторяемость и неповторяемость в их взаимном напряжении. Противопоставление метра и ритма продолжает вызывать возражения. Б. Я. Бухштаб в работе, содержащей ряд тонких наблюдений, пишет: "Теория эта вызывает ряд вопросов. Почему классический русский стих как бы не существует сам по себе, а возникает лишь от наложения из транспарант метрической схемы, признаки которой мы не можем считать атрибутами эмпирического стиха? Почему метрическая схема столь недостаточно воплощается в стихе, в основе которого она лежит? Почему вообще появляется и как образуется в сознании слушателя или читателя стихов этот контрфорс, поддерживающий здание, неспособное держаться без его помощи?"2 Однако мы теперь уже имеем основания для прямо противоположного утверждения: не только не следует отказываться от противопоставления "метр - ритм" как организующего структурного принципа, а наоборот: именно на этом участке стиховедение столкнулось с одним из наиболее общих законов словесной художественной структуры. 286 Лист 286 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Язык распадается на уровни. Описание отдельных уровней как имманентно организованных синхронных срезов составляет одно из коренных положений современной лингвистики. То, что в художественной структуре каждый уровень должен складываться из противонаправленных структурных механизмов, из которых один устанавливает конструктивную инерцию, ав- Дети читают стихи скандируя, поскольку чтение конкретного стиха для них одновременно и овладение стиховой речью вообще. 2 Бухштаб Б. Я. О структуре русского классического стиха // Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. 1969. Вып. 236. С. 388. (Труды по знаковым системам. Т. 3). томатизирует ее, а другой выводит конструкцию из состояния автоматизации, приводит к характерному явлению: в художественном тексте каждый уровень а имеет двухслойную организацию. Отношение текста и системы не представляет здесь, как в языке, простой реализации, а всегда борьбу, напряжение. и Это создает сложную диалектичность художественных явлений, и задача состоит не в том, чтобы "преодолеть" двойственность в понимании природы поэтического размера, а в том, чтобы научиться и во всех других структурных уровнях обнаруживать двухслойный и функционально противоположный механизм. Отношения фонетического ряда к фонематическому (звук 287 Лист 287 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания фонема), клаузулы (рифмической позиции) к созвучию, сюжета к фабуле и так далее образуют на каждом уровне не мертвый автоматизм, а живое, "играющее" соотношение элементов. Двухслойность каждого уровня может образовываться или противоречием между разнородными конструктивными элементами (так, в рифме напряжение возникает между ритмической, фонологической и, как будет видно дальше, смысловой позициями), или же между реализацией или нереализацией одного и того же конструктивного ряда (метрика). Возможно также напряжение между вариантом элемента и его инвариантной формой (соотношения "звук фонема" и "фонема - графема"). Возможность такого напряжения рядов обусловлена тем, что, как мы говорили, в поэзии вариантная форма может быть повышена по функции и сделаться равноценной своему инварианту в отношении ранга. Наконец, возможен конфликт между различными организациями на одном уровне. Наиболее типичен он для сюжета. Так, Достоевский часто задает сюжетному развитию инерцию детективного романа, которая затем вступает в конфликт с конструкцией идеолого-философской и психологической прозы. Однако такое же построение возможно и на низших уровнях. Так построено стихотворение Тютчева "Последняя любовь". колич.слогов О, как на склоне наших лет 8 288 Лист 288 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Нежней мы любим и суеверней... 10 Сияй, сияй, прощальный свет 8 Любви последней, зари вечерней! 10 Полнеба обхватила тень, 8 Лишь там на западе бродит сиянье, 11 Помедли, помедли, вечерний день, 10 Продлись,продлись, очарованье. 9 Пускай скудеет в жилах кровь, 8 Но в сердце не скудеет нежность... 9 О ты, последняя любовь! 8 Ты и блаженство и безнадежность 10 Ритмическое построение стихотворения представляет собой сложное соотнесение упорядоченностей и их нарушений. Причем сами эти нарушения - упорядоченности, но лишь другого типа. Рассмотрим прежде всего проблему изометризма, поскольку в силлабо-тонической системе Ломоносова метрическая упорядоченность означает и повторяемость количества слогов в стихе. Первая строфа задает в этом отношении некоторую инерцию ожидания, создавая правильное чередование количества слогов (8-10-8-10). Правда, и здесь уже имеется некоторая аномалия: привычка к русскому четырехстопному ямбу, самому распространенному в 289 Лист 289 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания послепушкинской поэзии размеру, заставляет ожидать соотношения 8-9-8-9. Лишний слог в четных стихах отчетливо ощущается слухом. Таким образом, на фоне предшествующей поэтической традиции первая строфа выступает как нарушение. Но, с точки зрения имманентной структуры, она идеально упорядочена, и это заставляет нас ожидать в дальнейшем именно этого типа чередования. Однако вторая строфа разнообразно нарушает эти ожидания. Прежде всего, расположение коротких и длинных стихов из перекрестного превращается в охватное. Это тем более резко ощущается, что рифмы остаются перекрестными. А поскольку удлинение чередующихся стихов русской поэзии связано именно с сочетанием мужских и женских рифм и есть его автоматическое последствие, расхождение этих двух явлений необычно и поэтому очень значимо. Но дело не ограничивается этим: каждый из двух комбинируемых видов стихов удлиняется против ожидания на слог, что на слух также очень заметно, 10-сложный стих заменяется 11-сложным, а 8-сложный 9-сложным. И здесь вводится добавочная вариативность: в длинных стихах слог наращивается в первом из них (второй воспринимается как укороченный), а в коротких - в первом (второй воспринимается как удлиненный). Разнообразные нарушения установленного порядка во второй строфе вынуждают в третьей восстановить инерцию ожидания: инерция 8-10-8-10 восстанавливается. Но и здесь есть нарушение: во втором стихе вместо ожидаемого 290 Лист 290 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания десятисложия - 9. Значимость этого перебоя в том, что девятисложник во второй строфе был удлинением короткой строфы и структурно представлял собой ее вариант. Здесь он позиционно равен длинной, в структурном отношении будучи не равен сам себе. Мы на каждом шагу убеждаемся в том, что поэтическая структура - прекрасная школа диалектики. В силлабо-тоническом стихе расположение ударений столь же важный показатель, что и число слогов. И в этом отношении мы можем наблюдать "игру" упорядоченностей и их нарушений. Стихотворение начинается I формой четырехстопного ямба (по К. Тарановскому). Это очень распространенная разновидность. По подсчетам этого же ученого в поэзии Пушкина на нее приходится от 21 до 34 % всех случаев употребления четырехстопного ямба, и она фактически является знаком этого размера, задавая определенную метрическую инерцию и читательское ожидание. Такое начало настраивает читателя на ожидание привычной интонации четырехстопного ямба. Однако второй стих вводит в ямбическую упорядоченность элемент, подобный анапесту, что не допускалось поэтическими нормами той эпохи. Это вкрапление могло бы казаться ошибкой, если бы оно не получило знаменательного развития во второй строфе. Вопреки рифме, здесь проведена отчетливая кольцевая композиция: в первой и четвертой строках использованы правильные ямбические формы (III и IV), но композиционный центр строфы составляют два стиха с вкраплением двух двухсложных метиктовых интерва291 Лист 291 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания лов, что создает уже инерцию интонации анапеста. Однако развитие этой, чуждой основной конструкции стихотворения, интонации протекает на фоне усиления, а не ослабления ямбической инерции. Показательно, что если первый стих второй строфы представлен сравнительно редкой III формой (в пушкинской традиции - около 10%), то четвертый - самой частой IV, а следующий стих начинается полноударной формой, особенно важной для создания ямбической инерции. Последняя строфа начинается с восстановления расшатанной ямбической инерции - дается три стиха правильного ямба подряд. Однако сменяются они замыкающей все стихотворение и поэтому особенно весомой строкой, возвращающей нас к смешанной ямбо-анапестической интонации первой строфы. Описанный случай принадлежит к крайне редким не только в классической русской поэзии, но и в поэзии XX в. Если сочетание несоединимых элементов стиля или сближение противоположных семантических единиц стало одним из наиболее распространенных явлений в поэзии после Некрасова, то усложнение метрических конструкций пошло иной дорогой. Развитие отношения "метр - ритм" можно видеть в появлении тонической системы, которая для своего художественного функционирования так же нуждается в силлабо-тонике, как ритмическая модель в метрической. Если закон двухслойности художественного структурного уровня определяет синхронную конструкцию текста, то 292 Лист 292 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания на синтагматической оси также работает механизм деавтоматизации. Одним из его проявлений выступает "закон третьей четверти". Состоит он в следующем: если взять текст, который на синтагматической оси членится на четыре сегмента, то почти универсальным будет построение, при котором первые две четверти устанавливают некоторую структурную инерцию, третья ее нарушает, а четвертая восстанавливает исходное построение, сохраняя, однако, память и об его деформациях. Несмотря на то что в реальных текстах закон этот, конечно, значительно усложняется, связь его со структурой памяти, внимания и нормами деавтоматизации текста обеспечивает ему достаточную широту проявления. Так, в четырехстопных двухсложных размерах подавляющее большинство пропусков ударений падает на третью стопу. Приводимые К. Тарановским таблицы кривых показывают это с большой убедительностью. Если взять за единицу не стих, а четырехстишие, то легко убедиться, что в подавляющем большинстве В этой связи интересно указать на мнение Вяч. Вс. Иванова, высказанное им на заседании IV Летней школы по вторичным моделирующим системам (Тарту, 1970), согласно которому vers libre следует рассматривать как сочетание различных, обычно несоединяемых, метрических инерции. случаев третий стих на всех уровнях выступает как наи293 Лист 293 из 368 ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Разработчик: Москвина О.А. более дезорганизованный. Так, в традиции, идущей от "русского Гейне" и получившей во второй половине XIX XX в. большое распространение, третий стих "имеет право" не рифмоваться. Обычно нарочитая неупорядоченность проявляется и на фонологическом уровне. Рассмотрим расположение ударных гласных в первой строфе стихотворения Блока "Фьезоле" (1909). Стучит топор, и с кампанил К нам флорентийский звон долинный Плывет, доплыл и разбудил Сон золотистый и старинный... и о и и о и о ы и о и и Функция первых двух стихов как задающих инерцию, третьего как ее нарушающего, а последнего - восстанавливающего, синтетического, включающего и память о третьем, - очевидна. Аналогичные закономерности можно проследить и на уровне сюжета. Таким образом, в основе ритмо-метрической структуры стиха лежат наиболее общие принципы конструкции художественного текста. Следует, однако, подчеркнуть, что из двух тенденций - к упорядочению и разрушению упорядоченностей - первая является основной. Одной из основных художественных функций метро-ритмической структуры является членение текста на эквивалентные сегменты. В естественном языке лексико-семанти294 Лист 294 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 295 из 368 ческое значение присуще лишь слову. В поэзии слово членится на сегменты от фонемы до морфемы, и каждый из этих сегментов получает самостоятельное значение. Слово разделено и не разделено одновременно. В этом процессе решающую роль играют метрические повторы. Итак, стих - это одновременно последовательность фонологических единиц, воспринимаемых как разделенные, отдельно существующие, и последовательность слов, воспринимаемых как спаянные единства фонемосочетаний. При этом обе последовательности существуют в единстве как две ипостаси одной и той же реальности - стиха, составляя коррелирующую структурную пару. Отношение слова и звука в стихе отлично от их отношения в разговорной речи. Грубо схематизируя и разлагая единство на условные последовательные фазы, можно представить это отношение в следующем виде: сначала слова разделяются на звуки, но поскольку это разделение не уничтожает слов, которые существуют рядом с цепью звуков, лексическое значение переносится на отдельную фонему. Такое разделение текста на два типа сегментов: лексические и нелексические (фонологические, метрические) - увеличивает количество сознательно организованных и, следовательно, значимых элементов текста. Но оно исполняет и другую функцию. Значимость всех элементов, - вернее, представление о том, что внесистемные и, следовательно, незначимые элементы данного текста, если он функционирует как нехудо295 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания жественный, могут быть системными и значимыми при реализации им эстетической функции, - составляет презумпцию восприятия поэзии. Как только в совокупности текстов, составляющих данную культуру, выделяется группа, определяемая как поэзия, получатель информации настраивается на особое восприятие текста - такое, при котором система значимых элементов сдвигается (сдвиг может заключаться в расширении, сужении или нулевом изменении; в последнем случае мы имеем дело с отменой сдвига). Таким образом, для того чтобы текст мог функционировать как поэтический, нужно присутствие в сознании читателя ожидания поэзии, признания ее возможности, а в тексте - определенных сигналов, которые позволили бы признать этот текст стихотворным. Минимальный набор таких сигналов воспринимается как "основные свойства" поэтического текста. Функция метрической структуры - в том, чтобы, разбивая текст на сегменты, сигнализировать о его принадлежности к поэзии. То, что метрическая структура призвана отделять поэзию от не-поэзии и служить сигналом особого, эстетического переживания текстовой информации, видно в тех коллективах, в которых стих как особый вид текста еще только осознается и происходит выработка самого понятия поэзии. При этом метрическая схема выдвигается вперед, часто ценой затемнения лексического смысла. Показательно, как читают стихи дети. Всякий, кто наблюдал детскую декламацию и обдумывал ее законы, не может не признать, что скандовка - не фикция. Пос296 Лист 296 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания кольку для ребенка установить факт: "Это стихи" - бывает значительно важнее, чем определить, "про что они", скандовка становится естественным способом декламации. "Взрослое" чтение дети воспринимают с большим сопротивлением, упрямо утверждая, что их, детское чтение - лучше, красивее. С этим можно сопоставить обязательность подчеркнуто-эмфатической декламации в среде, еще недостаточно искушенной в поэтической культуре. Так, в поэзии сороковых годов XVIII в., в период складывания силлабо-тоники как нового типа художественной структуры, взявшего на себя функцию поэзии в данной системе культуры, отклонения от метрических норм были явлением малохарактерным и воспринимались как "поэтическая вольность" - дозволенная, но все же ошибка. Движение художественной структуры подчиняется любопытной закономерности: сначала устанавливается общий тип художественного построения и обнаруживаются доступные ему типы значений. Содержание же определяется отличием данной структуры (жанра, типа ритмической конструкции, стиля и пр.) от других, возможных в пределах этой культуры. Затем наступает внутренняя дифференциация значений внутри этого структурного образования, которое из чего-то единого превращается в набор и иерархию возможностей, из отдельного объекта - в класс, а затем - ив класс классов объектов. 297 Лист 297 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Проблема рифмы Художественная функция рифмы во многом близка к функции ритмических единиц. Это неудивительно: сложное отношение повторяемости и неповторяемости присуще ей так же, как и ритмическим конструкциям. Основы современной теории рифмы были заложены В. М. Жирмунским, который в 1923 г. в книге "Рифма, ее история и теория", в отличие от школы фонетического изучения стиха (Ohrphilologie), увидел в рифме не просто совпадение звуков, а явление ритма. В. М. Жирмунский писал: "Должно отнести к понятию рифмы всякий звуковой повтор, несущий организующую функцию в метрической композиции стихотворения". Формулировка Жирмунского легла в основу всех последующих определений рифмы. Необходимо, однако, заметить, что подобное определение имеет в виду наиболее распространенный и, бесспорно, наиболее значимый, но отнюдь не единственно возможный случай - рифму в стихе. История русской рифмы Жирмунский В. Рифма, ее история и теория. Пг., 1923. С. 9. Ср. более раннюю формулировку в его книге "Поэзия Александра Блока" (Пг., 1922. С. 91): "Рифмой мы называем звуковой повтор в конце соответствующих ритмических групп". 298 Лист 298 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания свидетельствует, что связь ее со стихотворной речью не является единственной возможностью. Древнерусская поэзия - псалмы, народная лирика, эпика - не только не знала рифмы, но и исключала ее. Поэзия той поры была связана с напевом, а между напевом и рифмой было, видимо, отношение дополнительности: рифма встречалась лишь в говорных жанрах и не могла соединяться с пением. Рифма в этой системе была признаком прозы, той орнаментальной прозы, которая структурно отделялась и от поэзии, и от всех видов нехудожественной речи: и от деловой и разговорной, стоявших ниже искусства на шкале культурных ценностей средневековья, и от культовой, сакральной, государственной, исторической, стоявших выше его. Эта орнаментальная "забавная" проза включала в себя пословицы, ярмарочное балагурство (под его влиянием, как показал Д. С. Лихачев, создавался стиль "Моления Даниила Заточника"), с одной стороны, и "витие словес", с другой. Здесь, в частности, проявилось то смыкание ярмарочной и барочной культур, о котором нам уже случалось писать'. Рифма соединилась с поэзией и приняла на себя организующую метрическую функцию только с возникновением говорной, декламационной поэзий. Однако одну существенную сторону прозы она сохранила - направленность на содержание. Ритмический повтор - повтор позиции. Фонема же при этом как единица определенного языкового уровня входит в дифференцирующую группу признаков. Таким образом, 299 Лист 299 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания элемент, подлежащий активизации, принадлежит плану выражения. Первые рифмы строились как грамматические или корневые. Основная масса рифм имела флективный характер: Голландский лекарь И добрый аптекарь Старых старух молодыми переправляти, А ума их ничем не повреждати. Я машину совсем изготовил И весь свой струмент приготовил. Со всех стран ко мне приезжайте, Мою науку прославляйте. Аналогичным образом строится рифма и в прозе "вития словес". Приведем текст Епифания Премудрого: "Да и аз многогрешный и неразумный... слово плетущий и слово плодящий и словом почтити мнящий, от словес похваления и приобретая, и приплетая, паки глаголю: что тя нареку вожа заблудившим, обретателя погибшим, наставника прельщенным, руководителя умом ослепленным, чистителя оскверненным, взыскателя расточенным, стража ратным, утешителя печальным, кормителя алчущим, подателя требующим, показателя См.: Лотман Ю. М. Замечания к проблеме барокко в русской литературе // Ceskoslovenska rusistika. 1968. 300 Лист 300 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Т. 13. ь 1. С. 21. 2 Русская народная драма XVII-XX веков / Ред., вступ. ст. и коммент. П. Н. Беркова. М" 1953. С. 84-85. Курсив мой. - Ю. Л. несмысленным, помощника обидимым, молитвенника тепла, ходатая верна, поганым спасителя, бесом проклинателя, кумиров потребителя, идолам попирателя, Богу служителя, мудрости рачителя, философии любителя, правде творителя, книгам сказателя, грамоте пермстей списателя"1. Флективная и корневая рифмы, включая в повторы единицы морфологического и лексического уровня, непосредственно затрагивали область семантики. Поскольку совпадали элементы плана выражения, а дифференциальным признаком становилось значение, связь структуры с содержанием становилась непосредственно обнаженной. Звучание рифмы связано непосредственно с ее неожиданностью, то есть имеет не акустический или фонетический, а семантический характер. В этом нетрудно убедиться, сопоставляя тавтологические рифмы с омонимическими. В обоих случаях природа ритмико-фонетического совпадения одинакова. Однако при несовпадении и отдаленности значений (сближение их воспринимается как неожиданность) рифма звучит богато. При повторе и звучания, и значения рифма производит впечатление бедной и с трудом признается рифмой. Снова мы сталкиваемся с тем, что повтор подразумевает и отличие, что совпадение на одном уровне только вы301 Лист 301 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания деляет несовпадение на другом. Рифма - один из наиболее конфликтных диалектических уровней поэтической структуры. Она выполняет ту функцию, которую в безрифменной народной и псалмической поэзии играли семантические параллелизмы, - сближает стихи в пары, заставляя воспринимать их не как соединение двух отдельных высказываний, а как два способа сказать одно и то же. Рифма на морфолого-лексическом уровне делает то, что анафора на синтаксическом. Именно с рифмы начинается та конструкция содержания, которая составляет характерную черту поэзии. В этом смысле принцип рифменности может быть прослежен и на более высоких структурных уровнях. Рифма в равной мере принадлежит метрической, фонологической и семантической организации. Слабая, по сравнению с другими стиховедческими категориями, изученность рифмы в значительной мере связана со сложностью ее природы. Совершенно не поставлен вопрос об отношении рифмы к другим уровням организации текста. Между тем для русской поэзии XIX и XX вв. очевидно, например, что "расшатывание" запретов на системы ритмики почти всегда дополнялось увеличением запретов на понятие "хорошей" рифмы. Чем больше ритмическая структура стремится имитировать не-поэтическую речь, тем отмеченное становится рифма в стихе. Ослабление метафоризма, напротив, обычно сопровождается ослаблением структурной роли рифмы. Белый стих, как правило, чуждается тропов. Яркий пример этого - поэзия Пушкина 1830-х гг.2 302 Лист 302 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания 1 Цит. по: Зубов В. П. Епифании Премудрый и Пахомий Серб // Труды отдела древнерусской литературы ИРЛИ. М.; Л., 1953. Т. 9. С. 148-149. 2 Сказанное не относится к верлибру, который вообще регулируется иными, пока еще очень мало изученными законами. Совпадения звуковых комплексов в рифме сопоставляют слова, которые вне данного текста не имели бы между собой ничего общего. Это со-противопоставление порождает неожиданные смысловые эффекты. Чем меньше пересечений между семантическими, стилистическими, эмоциональными полями значений этих слов, тем неожиданнее их соприкосновение и тем значимее в текстовой конструкции становится тот пересекающийся структурный уровень, который позволяет объединить их воедино. Даже мерин сивый желает жизни изящной и красивой. Вертит игриво хвостом и гривой. 303 Лист 303 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Вертит всегда, но особо пылко если навстречу особа-кобылка. (В. Маяковский. "Даешь изячную жизнь") Сближение "сивый" - "красивой" сразу задает основное семантическое противоречие всего стихотворения. Стилистическая и смысловая несовместимость этих слов в их обычных языковых и традиционно-литературных значениях заставляет предполагать, что "красивый" получит в данном тексте особое значение, такое, через которое просвечивает "сивый" (составная часть фразеологизма "сивый мерин", значение которого вполне определенно). И именно необычностью этого второго значения, силой сопротивления, которое оказывает ему весь наш языковый и культурный опыт, определяется неожиданность и действенность семантической структуры текста. Такой же смысл имеют и другие рифмы текста, типа: "рачьей" - "фрачьей". Рифма "особо пылко" - "особа-кобылка" создает еще более сложные отношения. Стилистический контраст между романтическим "пылко" и фамильярным "кобылка" дополняется столкновением одинаковых звуковых комплексов (в произношении "особо" и "особа" совпадают) и различных грамматических функций. Для искушенного в вопросах языка и поэзии читателя здесь раскрывается еще один эффект - противоречия между графикой и фонетикой стиха (не 304 Лист 304 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания следует забывать обостренного внимания футуристов к греческому облику текста). "Игриво" - "и грива" раскрывает еще один смысловой аспект. В процитированном отрывке сталкиваются слова двух семантических групп: одни принадлежат человеческому миру, вторые связаны с миром лошадей. Просвечивание вульгарных значений сквозь условно-поэтические (достигаемое тем, что слова одного ряда оказываются в другом частью слов, а это, из-за значимости всей области выражения в поэзии, переносится и на сферу значений) дополняется таким же "просвечиванием" "лошадиной" семантики сквозь человеческую. Повторы на фонемном уровне Давно замечено, что повторяемость фонем в стихах подчиняется несколько иным законам, чем в нехудожественной речи. Если рассматривать обычное речевое употребление как неупорядоченное (то есть не принимать во внимание собственно языковые закономерности построения), то поэтический язык предстанет как упорядоченный особым образом, в том числе и на уровне фонем. Наиболее частый (вернее, наиболее заметный в силу своей элементарности) случай - подбор слов таким образом, чтобы определенные фонемы встречались чаще или реже, чем в той языковой норме, которую трудно сформулировать, но которая дана каждому владеющему данным язы305 Лист 305 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания ком интуитивно. Эта норма реализуется особым образом незаметностью. Пока мы не замечаем той или иной стороны языка, можно быть уверенным, что построение ее соответствует нормам употребления. Нарочитое сгущение в употреблении того или иного элемента делает его заметным, структурно активным. Пониженная частотность также может быть способом выделения. Однако, в силу того что языковая норма дает по всем уровням определенное, порой значительное, расстояние между нижней и верхней границами допустимости, а также из-за малых объемов литературных текстов, вследствие чего отсутствие того или иного элемента может произойти совершенно случайно, структурное неупотребление чаще строится иным образом. Ему предшествует правильно организованная повышенная частотность, которая создает определенную ритмическую инерцию. И уж потом, на месте, где ожидается появление данного элемента, он отсутствует. Этим достигается эффект разрушенности, имитируется мнимая неорганизованность, простота, естественность текста. Кроме частоты повторяемости одних и тех же фонем существенна повторяемость их позиции (в начале слов или стихов, во флективных элементах, под ударениями, повторяемость групп фонем относительно друг друга и пр.). Повторяемости фонем в стихе имеют определенную художественную функцию: фонемы даются читателю лишь в составе лексических единиц. Упорядоченность относительно фонем переносится на слова, которые оказываются сгруппированными некоторым образом. К естественным семанти306 Лист 306 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания ческим связям, организующим язык, добавляется "сверхорганизация", соединяющая не связанные между собой в языке слова в новые смысловые группы. Фонологическая организация текста имеет, таким образом, непосредственно смысловое значение. Однако и в системе звуковых повторов мы можем обнаружить две уже отмечавшиеся тенденции - к установлению некоторой упорядоченности, некоторого автоматизма структуры, и к ее нарушению. Приведем пример: Персефона, зерном загубленная! Губ упорствующий багрец, И ресницы твои - зазубринами, И звезды золотой зубец. (М. Цветаева. "Поэма горы") Текст включает в себя некоторые последовательности слов, вполне естественные с точки зрения законов обычной речи: "Персефона, зерном загубленная" и "ресницы твои - зазубринами". Однако рядом с ними встречаем последовательности, производящие впечатление некоторой необычности. Таково присоединение к первому стиху второго и к третьему четвертого. Необычность этих присоединений выражается по-разному: между первым и вторым стихами подразумевается и интонационно может быть выражена некоторая связь (например, сопоставления, сравнения или 307 Лист 307 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания причинно-следственного подчинения), но она не выражена синтаксически. Второй и третий, а также и четвертый стихи соединены синтаксической связью, но она противоречит содержанию заключенных в стихах высказываний. Нетрудно убедиться, что там, где обычные языковые связи неполны или не мотивированы, особенно концентрированы фонологические связи. И наоборот - на участках текста, где морфо-синтаксическая упорядоченность ясна, фонологическая - ослаблена. Рассмотрим основные фонологические связи отрывка из поэмы М. Цветаевой. В первом стихе - устойчивое аллитерационное соединение: зерном загубленная. Сопоставление этих двух слов и связь с мифом о Персефоне активизируют в "зерне" мифологический сюжет: "съедание плода (символ любви) - причина гибели". Однако эта связь "зерна" с любовной символикой раскрывается в полной мере только через фонологические связи второго стиха. Если совпадение начального "з" объединяет "зерном" и "загубленная", то общность группы ".губ" связывает конец первой строки со второй, а семантику гибели со значением "губы". При этом вторая строка очень тесно спаяна фонологически: "упорствующий" повторяет вокализм первого слова (уб-уп), а "багрец" - его консонантизм (гб - бг). В результате складывается некоторое семантическое целое, включающее пересечение областей значений этих трех слов. Весь этот цикл значений связан с Персефоной, которая в приведенном отрывке замещает "я" других глав поэмы. 308 Лист 308 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Противопоставленное ему "ты" также имеет свое фонологическое "распространение". "Зазубринами", "звезды золотой зубец" - модуляция "з-зуб - зв-зд - злт - зуб" создает связанный ряд, общее, возникающее на пересечении лексических значений компонентов, семантическое содержание которого приписывается "ресницам". Эти два значимых ряда, воспроизводя конфликт "я" и "ты", сближены и противопоставлены звуковой соотнесенностью: "загубленная - зазубринами" и "багрец - зубец". Таким образом, фонологическая организация текста образует сверхъязыковые связи, которые приобретают характер организации смысла. Распространено представление о том, что звуковая организация текста - что конструкция, составленная из некоторых специально подобранных поэтом звучаний. Причем под "звучаниями" понимаются акустические единицы определенной физической природы. Исходя из этих представлений, говорят, что, изучая звуковую организацию, следует обращать внимание на транскрипцию, а не на графику. На деле вопрос значительно сложнее. Организация строится по нескольким уровням: п одних случаях упорядочены дифференциальные признаки фонем или же аллоформы (это особенно существенно для языков, в которых произношение фонемы зависит от позиции ее в слове)', как в современной русской поэзии, в других - фонемы, в третьих - в организацию включаются и морфологические упорядоченности. Так, предлог "с" в определенных позициях будет произноситься звонко, но из-за общности морфологической 309 Лист 309 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания функции он будет отождествляться с глухими произношениями этого предлога. Вы - с отрыжками, я - с книжками, С трюфелем, я - с грифелем, Вы - с оливками, я - с рифмами, С пикулем, я- с дактилем. (М. Цветаева. "Стол") "С" здесь произносится то как "с", то как "з", но морфологическая (и графическая) общность заставляет обращать внимание на бесспорное единство этого элемента в повторяющейся структуре текста. В этом случае внимание к графике стиха даст больше, чем транскрибирование. В обычной речи соотношение уровней дифференциальных признаков фонем, графем, морфем автоматизировано, и мы воспринимаем все эти стороны в единстве. В поэзии, поскольку одни из этих уровней в тексте могут быть дополнительно упорядочены, а другие нет, между их соотнесенностью возникает свобода, позволяющая сделать значимой самую систему соотношений. В зависимости от того, что в этом комплексе будет в наибольшей мере упорядочено, может быть полезно прибегнуть к анализу транскрипции, фиксирующей реальное произношение, морфемной или графической записи. Из сказанного можно сделать ряд выводов. Самый существенный из них - тот, что так называемая музыкальность стиха не есть явление акустическое по своей при310 Лист 310 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания роде. В этом смысле противопоставление "музыкальности" и "содержательности", в лучшем случае, просто не верно. Музыкальность стиха рождается за счет того напряжения, которое возникает, когда одни и те же фонемы несут различную структурную нагрузку. Чем больше несовпадений смысловых, грамматических, интонационных и других - I Нормы произношения современного русского языка уже в 1820-е гг. были перенесены в поэзию. Однако еще в XVIII в. в стихе зависимость произношения гласных фонем от их позиции подавлялась. падает на совпадающие фонемы, чем ощутимее этот разрыв между повтором на уровне фонемы и отличием на уровнях любых ее значений, тем музыкальнее, звучнее кажется текст слушателю. Из этого вытекает, что звучность текста не есть его абсолютное, чисто физическое свойство. Для слушателя, который заранее знает весь набор возможных у данного поэта или направления рифм, невозможно яркое восприятие фонологической стороны текста. С этим связано известное в истории поэзии явление - старение слов. Слова "в привычку входят, ветшают как платье" (Маяковский). Об устарении рифм писал и Пушкин, и многие после него. Однако лексический состав языка меняется не столь быстро, и "устаревшая" в одной системе рифма, запрещенный в силу своей банальности тип звуковой организации, вступая в новые культурные контексты, ста311 Лист 311 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания новится неожиданным, способным нести информацию. Звучание слов "молодеет", хотя сами эти слова остаются по своему фонетическому составу без изменений. Твердое понимание того, что фонема не просто звук определенной физической природы, а звук, которому в языке искусства приписано определенное структурное значение, звук, осмысленный по многим уровням, по-особому освещает проблему звукоподражания. Обычно в этой связи подчеркивается сближение поэтической звукописи со звуками реального мира. Но сходства здесь не больше, чем между реальным предметом и любым способом его изображения. Физический звук воссоздается средствами фонем, то есть звуков системных и осмысленных. "Естественность" и "аморфность" этих звуков вторична и напоминает иллитераты - случаи, когда экстралингвистические звуки, издаваемые человеком, например чиханье или кашель, передаются фонемами (или на письме - графемами), то есть единицами языка. В этих случаях мы имеем дело не с точным воспроизведением, а с условным, принятым в данной системе, соответствием. Показательно, что звукоподражательные междометия, воспроизводящие крики разных животных, не совпадают в различных языках. Соответствие между звукоподражанием и его объектом существует лишь в пределах того или иного языка, хотя, конечно, и отличается большей, по сравнению с обычными словами, иконичностью. В связи с этим иной смысл получает проблема заумного языка. Бытующее представление о зауми как о бессмыслице 312 Лист 312 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания неточно уже потому, что "бессмысленный (то есть лишенный значений) язык" - это противоречие в терминах. Понятие "язык" подразумевает механизм передачи значений (смыслов). Так называемые заумные слова составлены из фонем, а очень часто и из морфем и корневых элементов определенного языка. Это слова с незафиксированным лексическим значением. Однако это именно слова, поскольку они имеют формальные признаки слова и заключены между словоразделами. Раз это слова, то, следовательно, предполагается, что у них есть значение (слов без значений не бывает), только оно по какой-либо причине неизвестно читателю, а иногда и автору ("Люблю я очень это слово, Но не могу перевести" ("Евгений Онегин") - случай, когда автор не может дать или делает вид, что не может дать перевод слова, типологически близок к зауми). А. Крученых, вводя понятие зауми, имел в виду субъективные, текучие, индивидуальные значения, противостоящие "застывшим" общеязыковым значениям слов. Такое понимание было определено его литературной позицией и логикой полемической борьбы вокруг языка поэзии. Считать это определение до сих пор обязательным для науки нет никаких оснований. Задолго до возникновения поэтики футуризма и вне каких-либо связей с ней в практике фольклора, детской поэзии, многих литературных школ встречалось употребление слов, непонятных аудитории, или слов, составленных ad hoc (к данному случаю), слов, значение которых было полностью окказионально и определялось данным контекс313 Лист 313 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания том. Автомедоны наши бойки, Неутомимы наши тройки можно сомневаться в том, что все читатели "Евгения Онегина" знали значение имени Автомедон. Значение неизвестного слова определяется по контексту. Так поступает всякий слушающий. Он не лезет в словарь, если речь идет о живом восприятии языка, а догадывается о значении, исходя из общей контекстно-смысловой ситуации. Но контекст в поэзии - это, прежде всего, поэтическая структура. Поэтому непонятное слово не остается для нас лишенным смысла, а делается сгустком структурных значений. В данном случае ведущее структурное значение задается конфликтом между словами текста и обозначаемыми ими предметами: Меж тем как сельские циклопы Перед медлительным огнем Российским лечат молотком Изделье легкое Европы, Благословляя колеи И рвы отеческой земли. Комический эффект противоречия между поэтизмом "сельские циклопы" и присутствующим в сознании читателей реальным обликом деревенских кузнецов представляет 314 Лист 314 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания ключ ко всему отрывку. Таким образом, возникает напряжение между предельной близостью, обыденностью поэтического денотата и предельной удаленностью, необычностью, поэтичностью обозначающих его слов. И этому не вредит то, что читатель не знает значения имени Автомедон: удаленность от обыденного этим только подчеркивается. Непонятное слово для нас всегда заключает элемент экзотизма, воспринимается как чужое слово, таинственное и поэтому именно не бессмысленное, а особо значительное. С этой целью переводчики нередко сохраняют без перевода значимые имена или звукоподражания, хотя расшифровать, перевести их нетрудно. Непонятные слова воспринимаются нами как свидетельства подлинности воспроизведения чуждой жизни, они передают колорит чужой жизни. Так, Ни проза классицизма, ни перифрастический стиль Карамзина и его школы не были рассчитаны на такое соотношение. Единице плана выражения соответствовал в качестве содержания идейный объект, а не факт из реального быта. будучи в японском оригинале текстом на не-японском языке, в русском они становятся текстом на японском (чужом) языке: 315 Лист 315 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания "Подожди меня у моста! Баккара-фунгоро - у моста! - Просил он. - Скажи, подождешь?" "Ах, я с собой не взяла зонта! Гляди, собирается дождь! Баккара-ваккара-фунгоро, Баккара-ваккара-фунгоро!" (Тикамацу Мондзаэмон. "Симоубийство влюбленных ни острове небесных сетей ". Пер. В. Марковой) Незнакомому слову могут приписываться и другие значения, которые определяются, с одной стороны, данной поэтической структурой, а с другой, теми функциями, которые придаются непонятному в данной системе культуры. Это может быть "возвышенное", "святое", "истинное", а может быть "враждебное", "вредное", "ненужное", "оскорбительное". Когда мы определяем значение непонятного слова, срабатывает тот же механизм, как и при слушанье непонятной речи на иностранном языке: мы "переводим" звуки и слова чужого языка, приписывая им те значения, которые они имеют в нашем. Мы определили природу повтора в художественной структуре, увидели, что все случаи повтора могут быть сведены к операциям отождествления, со- и противопоставления элементов данного уровня структуры. Из этого следует, что элементы поэтической структуры образуют пары оппозиций, присущие именно данной струк316 Лист 316 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания туре и не являющиеся свойствами ее материала (для литературы - языка), структурная природа которого учитывается на определенных уровнях, а на более абстрактных вообще в расчет не берется (достаточно построить структуру: "романтизм в искусстве", обязательную для всех видов искусства, - полезность подобной модели трудно оспорить, - чтобы убедиться, что на таком уровне абстракции структура языка как материала уже не будет играть роли). Эти оппозиционные пары будут, реализуя свое структурное различие, выделять архиединицы, которые, в свою очередь, могут образовывать пары пар, выделяя структурные архиединицы второй степени. При этом важно подчеркнуть, что иерархия уровней в языке строится в порядке однонаправленного движения от самых простых элементов фонем - к более сложным. Иерархия уровней структуры поэтического произведения строится иначе: она состоит из единства макро- и микросистем, идущих вверх и вниз от определенного горизонта. В качестве подобного горизонта выступает уровень слова, который составляет семантическую основу всей системы. Вверх от горизонта идут уровни элементов более крупных, чем слово, ниже - элементы, составляющие слова. Как мы постараемся показать, семантические единицы создают уровень лексики, а все другие - те сложные системы оппозиций, которые соединяют лексические единицы в совершенно невозможные вне данной структуры оппозиционные пары, что служит основой выделения тех се317 Лист 317 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания мантических признаков и архиэлементов семантического уровня (архисем), составляющих специфику именно этой структуры, то "сцепление мыслей", о котором говорил Л. Толстой. <…> Стих как единство Рифма - граница стиха. А. Ахматова в одном из стихотворений назвала рифмы "сигнальными звоночками", имея в виду звонок, который при печатанье на пишущей машинке отмечает конец строчки. Отмеченность границы роднит стих со словом, а паузу в конце стиха - со словоразделом. Среди основных конструктивных принципов поэтического текста следует указать на следующее противоречие. Каждый значимый элемент стремится выступать в качестве знака, имеющего самостоятельное значение. И текстовое целое предстает как некоторая фраза, синтагматическая цепь единой конструкции. Одновременно этот же элемент имеет тенденцию выступать лишь как часть знака, а целое приобретает признаки единого знака, имеющего общее и нерасчленимое значение. Если в первом смысле мы можем сказать, что каждая фонема в стихе ведет себя как слово, то во втором мы можем стих, а затем строфу и, наконец, весь текст рассматривать как особым образом построенные слова. В этом 318 Лист 318 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания смысле стих - особое окказиональное слово, имеющее единое и нерасчленимое содержание. Отношение его к другим стихам - синтагматическое при повествовательной структуре и парадигматическое во всех случаях стихового параллелизма. Единство стиха проявляется на метрическом, интонационном, синтаксическом и смысловом уровнях. Оно может дополняться единством фонологической организации, которая часто образует внутри стиха прочные локальные связи. Семантическое единство стиха проявляется в том, что Ю. Н. Тынянов называл "теснотой стихового ряда". Лексическое значение слов внутри стиха индуцирует в соседних словах сверхзначения, невозможные вне данного стихового контекста, что часто приводит к выделению доминирующих в стихе смысловых центров, с одной стороны, и слов, сведенных на положение связок и частиц префиксально-суффиксального характера, - с другой. То, что стих - это одновременно и последовательность слов и слово, значение которого отнюдь не равно механической сумме значений его компонентов (поскольку синтагматика значений отдельных знаков и построение значения знака из функционально различных ингредиентов операции совершенно различные), придает стиху двойной характер. Мы сталкиваемся с тем чрезвычайно существенным для всякого искусства случаем, когда один и тот же текст принципиально допускает более чем одну интерпретацию, интерпретация модели на более конкретном уровне 319 Лист 319 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания дает не однозначную перекодировку, а некоторое множество взаимно эквивалентных значений. Стих сохраняет всю семантику, которая присуща этому тексту как нехудожественному сообщению, и одновременно приобретает интегрированное сверхзначение. Напряжение между этими значениями и создает специфическое для поэзии отношение текста к смыслу. Возьмем ли мы строчку П. Васильева: "Пахучие поля полыни" или М. Дудина: "Рубины вешать на рябины", мы убеждаемся, что ритмико-фонологическое единство стиха создает и нерасчленимость его смыслового единства. Расхождение между общеязыковым и интегральным значениями стиха может быть нулевым в двух предельных случаях: при полном приравнивании значения стиха его прозаическому пересказу, то есть при предельной прозаизации стиха, и при полном разрушении общеязыковой семантики при создании поэзии глоссолалического типа. Но, во-первых, оба эти предельных случая возможны лишь как исключения на фоне поэтической культуры обычного типа, как ее отрицание в ту или иную сторону, но невозможны в качестве самостоятельной системы построения поэтических значений. Во-вторых, отношение двух систем, даже если одна из них представлена пустым классом, не тождественна в структурном отношении прозе, не соотнесенной с поэзией. Единство стиха как семантического целого создается на нескольких структурных уровнях. При этом мы можем отметить действие тенденции сначала к максимальной реа320 Лист 320 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания лизации всех системных запретов, а затем - к их ослаблению, создающему добавочные смысловые возможности. Первоначальное вычленение стиха как единого и основного признака поэзии подразумевало обязательное наличие единства метрико-ритмического, синтаксического и интонационного рядов. Наличие изоколонов и фонологических повторов рассматривалось на начальной стадии истории русского стиха послеломоносовской формации как факультативный признак. Так, изоколоны были свойственны риторической поэзии, но отнюдь не являлись признаком всякой. В этот период "быть стихом" означало и определенную ритмическую структуру, которая тяготела к унификации (один метр должен был победить и сделаться как бы символом стиха вообще; для русского стиха исторически им стал четырехстопный ямб), и определенную - "поэтическую" - интонацию, которая реализовывалась и через особый декламационный стиль, и через особую систему "высокой" орфоэпической нормы. Поскольку поэзия мыслилась в качестве особого языка - в XVIII в. выражение "язык богов" было общим местом для ее определения, - именно нетождественность каждодневной речи воспринималась как сигнал принадлежности текста к поэзии. Ср. эпиграмму П. А. Вяземского на С. Боброва: Нет спору, что Бибрис богов языком пел; Из смертных бо никто его не разумел. 321 Лист 321 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Следует помнить, что эпиграмма написана в период, когда от поэзии начинают требовать понятности, обращения к разговорному языку и выражение "язык богов" начинает звучать иронически. В этом случае основные текстовые значения определялись признаком: "принадлежность к поэзии" или "непринадлежность к поэзии". Внутренней дифференциации в пределах стиха эти категории еще не знали. В дальнейшем обнаруживаются возможности расхождения законченности метрической и незаконченности синтаксической единицы ("перенос"); поэтическая интонация расслоилась на ритмическую и лексическую интонации (интонацию, определяемую расположением просодических элементов, и интонацию, связанную со строем лексики), и обнаружился возможный конфликт между ними. Так, например, в шуточном стихотворении А. К. Толстого "Вонзил кинжал убийца нечестивый..." возникает комический конфликт между балладной интонацией ритма и разговорно-бытовой его лексического заполнения. Через плечо дадут вам Станислава Другим в пример. Я дать совет властям имею право: Я камергер! Хотите дочь мою просватать Дуню? А я за то 322 Лист 322 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Кредитными билетами отслюню Вам тысяч сто. В "Элегии" А. Введенского2 возникает конфликт между мажорным строением ритмики, отчетливо вызывающим в сознании читателя "Бородино" Лермонтова, и трагической интонацией на уровне лексики, перебиваемой сниженно-бытовыми элементами, которые в ином контексте могли бы звучать комически. Только тогда тот или иной структурный пласт перестал автоматически связываться с понятием стиха и смог присутствовать в одном из двух видов - реализации и нереализации, - он сделался носителем самостоятельных художественных значений. Полное совпадение всех элементов, как это было и в отношении проблемы "метр - ритм", перешло на уровень идеализованной структуры, в отношении к которой воспринимается реальный текст. Одновременно протекал и другой процесс. Мы говорили о том, что движение стиха подчиняется закону введения максимальных ограничений и последующего их "расшатывания". 1 Это компенсировалось наличием развитой системы дифференциации в сверхстиховых структурах, в первую очередь в системе жанров. В дальнейшем жанровое разнообразие теряет значение, а разнообразие внутристиховой интонации возрастает. 323 Лист 323 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания 2 Приводим первую строфу: Осматривая гор вершины, их бесконечные аршины, вином налитые кувшины, весь мир, как снег прекрасный, я видел темные потоки, я видел бури взор жестокий, и ветер мирный и высокий, и смерти час напрасный. Однако необходимо подчеркнуть, что это справедливо только по отношению к искусственно изолированным структурным уровням (например, "развитие ритмики русского стиха", "история поэтического стиля" и др.). В реальном же движении текстов максимальное "расшатывание" запретов на одном уровне сопровождается максимальным соблюдением их на другом. Обязательные признаки переходят в факультативные, и кажется, что любые нормативные правила отменены. Но одновременно факультативные признаки возводятся в ранг обязательных. Так, например, в поэтической культуре XX в. высокая степень организованности фонологического уровня стала для определенных поэтических школ - и именно для тех, которые допускали предельную свободу ритмического рисунка, - обязательной. В равной мере романтики сняли все, как им казалось, запреты на жанры, язык, "высокое" и "низкое", но ввели новые запреты на неиндивидуальное, пошлое, традиционное на уровне содержания и языка. 324 Лист 324 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Строфа как единство Если стих и весь текст - обязательные типы членения поэтического произведения, то разделение на строфы факультативно. Оно параллельно делению прозаического текста на абзацы и главы и часто сопутствует внесению в поэзию принципа повествовательности. В тексте, разбитом на строфы, строфы так относятся к стихам, как стихи к словам. В этом смысле можно сказать, что строфы складываются в семантические единства, как "слова". Это очень заметно, например, в "Евгении Онегине", где каждая строфа имеет свое интегрированное значение, свои композиционно определенный смысловой центр (семантический "корень" строфы) - первое четырехстишие и "суффиксальные" и синтагматико-"флек-тивные" значения, сосредоточенные в последующих стихах. То, что определенный процент строф дает нарушение этой инерции, равно как и расхождение между строфической и синтаксической структурами, строфической и лексической интонациями и пр., нас уже не удивит. Мы помним, что именно эта свобода употребления или неупотребления каждого из этих структурных элементов определяет его художественную значимость. Самый простой вид строфы - двустишие. В этом проявляется один из основных законов рифмы - бинарность2. Дело здесь не только в количественной неразвернутости 325 Лист 325 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания строфы, а в ее структурной элементарности. Стихи, В качестве обязательных сегментов поэтического текста можно назвать еще слово и сублексические элементы (фонемы, морфемы, слоги). Однако они имеют производный характер. Членение на слова производно от условия, что перед ними - текст на некотором языке, а на самостоятельно значимые сублексические единицы - от презумпции, что это текст поэтический, 2 Бинарность - двучленность. Принцип бинарности лежит в основе структурного подхода. входящие в строфу, структурно равноценны и не складываются в иерархию по признаку значимости: Гляжу, как безумный, на черную шаль, И хладную душу терзает печаль. (А. Пушкин. "Черная шаль") Правда, и в пределах двустишия может проявляться тенденция доминирования одного (как правило, первого) стиха над другим: Нас было два брата - мы вместе росли И жалкую младость в нужде провели... 326 Лист 326 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания (А. Пушкин. Черновой набросок к "Братьям-разбойникцм" - IV, 373) Но только в усложненных видах строфы складывается определенная значимая и последовательно реализуемая иерархия доминантных и подчиненных стихов. Так, строфа в "Осени" Е. Баратынского складывается по отчетливой логической схеме: тезис - 4 стиха, антитеза - 4 стиха, синтез - 2 стиха. Но внутри каждого из четырехстиший семантически доминируют нечетные стихи с мужскими рифмами, а синтез составлен из двух заканчивающихся мужскими рифмами строк, которые на этом фоне выглядят как нераспространенные, лапидарные, что обеспечивает им интонацию вывода, сентенции. Но если бы негодованья крик, Но если б вопль тоски великой Из глубины сердечныя возник Вполне торжественный и дикой, Костями бы среди своих забав Содроглась ветреная младость, Играющий младенец, зарыдав, Игрушку б выронил, и радость Покинула б чело его навек, И заживо б в нем умер человек! Однако на эту устойчиво проходящую через все шест327 Лист 327 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания надцать строф текста тенденцию наслаиваются разнообразные отклонения, только благодаря которым она и превращается из мертвой логической схемы в живое явление художественной структуры. В первом четырехстиший четные стихи в полном смысле слова дополняют нечетные, их можно опустить и без разрушения смысла. Но если бы негодованья крик Из глубины сердечныя возник... Они являются семантическими параллелями нечетных стихов. Но тем более выделяется их стилистическое своеобразие. Доминирующие в смысловом отношении стихи выдержаны в пределах нормы высокой лексики XVIII в. Их семантические дубли дают романтическую высокую лексику, в пределах которой "торжественный" и "дикой" - синонимы и могут сочетаться как однородные члены, а "негодованья крик" трансформируется в "вопль тоски великой". Отношение первого стиха к третьему определяется нормами логико-синтаксических связей. Второе четверостишие построено иначе. Главные члены предложения размещены и в четных и в нечетных стихах, и каждая из двух частей этой части строфы представляет собой синтаксическое и смысловое единство. Зато между собой обе эти части находятся в отношении смыслового параллелизма, Седьмой и восьмой стихи повторяют общую мысль пятого и шестого. Однако и здесь повтор лишь ак328 Лист 328 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания тивизирует различие: в первом случае нарочито сгущены поэтические штампы ("содрогнуться костями", "среди забав", "ветреная младость"). Вторая часть дает невозможную для норм романтической поэтики натуралистическую картину, поскольку она не только ужасна, но и обыденна. Эта перекодировка романтического штампа в картину ребенка, который с плачем выронил игрушку, потому что уже умер заживо, порождала особый смысловой эффект именно соположением этих стилистических рядов. На грани восьмого и девятого стихов - новый конфликт. Формально синтаксически предложение не заканчивается в конце восьмого стиха, последние два стиха представляют собой продолжение предложения в синтаксическом отношении, а по смыслу относятся к образу плачущего ребенка. Это подчеркнуто тем, что на границу восьмого и девятого стихов приходится перенос, единственный в строфе и вообще редкий в тексте. И тем не менее инерция строфического построения столь велика, что последние стихи воспринимаются как сентенция, синтез строфы, а не окончание одной из ее картин. Играет, конечно, роль и то, что эти два стиха включаются в ряд с предшествующими (первые два) и последующими синтетическими двустишиями: Язвительный, неотразимый стыд Души твоей обманов и обид! Один с тоской, которой смертный стон Едва твоей гордыней задушен. 329 Лист 329 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Садись один и тризну соверши По радостям земным твоей души! Многочисленные пересечения реализации и нереализаций структурных систем разных уровней образуют строфу как целостный, единый знак некоторого нерасчленимого содержания. Но если такова строфа по отношению к составляющим ее стихам, то в отношении к целостному единству текста она лишь компонент. Так, в, "Осени" Баратынского строфы входят в единое построение текста, подчиняющееся той же логической схеме: тезис - антитеза - синтез. Тезис утверждает плодотворность труда, приложенного к природе, антитеза - бесплодность труда поэта, труда, обращенного к человечеству. Возникает противопоставление радостной и умиротворенной осени в природе и бесплодной "осени дней" поэта. Синтез снимает это противоречие в утверждении трагедии как космического закона, причем с неслыханной в эпоху романтизма смелостью Баратынский утверждает не только равнодушие природы, но и пошлость ее даже в таких высших, святых для романтика проявлениях, как буря, ураган или космическая катастрофа: Вот буйственно несется ураган, И лес подъемлет говор шумной, И пенится, и ходит океан, И в берег бьет волной безумной; Так иногда толпы ленивый ум 330 Лист 330 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Из усыпления выводит Глас, пошлый глас, вешатель общих дум, И звучный отзыв в ней находит, Но не найдет отзыва тот глагол, Что страстное земное превзошел. Плодотворность деятельности, способность обрести отзыв, то есть в конечном итоге способность к контакту, присуща лишь пошлому миру. Возникает сложная семантическая структура, в которой одно и то же свойство поэта - невозможность полного самовыражения - оказывается и глубочайшим пороком, и высоким достижением. В эту целостную смысловую структуру строфа входит лишь как элемент. Семантика стихотворения связывается и с последовательностью строф как смысловых единств, и с интегральным построением единого текста-знака, которому соответствует некоторое нерасторжимое единство содержания. Стро4)а представляет собой конструкцию, построенную на сопоставлении хотя бы двух стиховых единиц. Имея определенный механизм, как и всякий другой уровень стиха, строфа есть смысловая конструкция. Мы уже говорили об особой семантической роли рифмы. Однако не следует забывать, что рифмующееся слово, при всей его значимости в стихе, не существует в реальной поэтической ткани вне стиха. Таким образом, все, что мы говорили о сопоставлении и противопоставлении понятий в рифме, по сути дела, должно быть перенесено на соотно331 Лист 331 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания шение структурной пары: два стиха, соединенных рифмой. Это дает нам элементарную форму строфы. Если каждый стих представляет собой некую интеграцию смыслов, семантическое целое, то строфа - сопротивопоставление этих элементарных семантических единиц стиха и создание более высокого уровня знаковой структуры. Сын не забыл родную мать: Сын воротился умирать. (А. Блок. "Сын и мать") Если рассматривать только те смысловые связи, которые возникают в этом двустишии, то необходимо отметить семантическую структуру, возникающую именно от сочетания этих стихов и отсутствующую в каждом из них в отдельности. Одинаковая интонация - метрическая и синтаксическая - поддерживается парной рифмой (напомним, что такого типа строфа встречается в этом стихотворении лишь в зачине и концовке, что делает ее особенно выразительной). Однако смысловая параллельность стихов более всего подчеркнута лексически. Анафора "сын" сочетается с изосемантическими комплексами: "не забыл родную мать" и "воротился". Такой вид стихов делает их почти тождественными по содержанию. Но тем более выступает семантическая значимость глагола "умирать". Однако "умирать" - не существует само по се332 Лист 332 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания бе: оно - часть стиха "Сын воротился умирать". Семантика глагола "умирать" распространяется по стиху в направлении, обратном чтению, и превращает весь стих в антитезу первому. Все это нам уже в достаточной мере знакомо. Новое - то, что привлекает внимание, - это особая семантическая природа рифмы. Если взять в качестве рифмы концевые слова стихов "мать" - "умирать", то легко убедиться, что смысловой соотнесенности здесь нет вообще. Кажется, что то, что мы говорили о рифме, в данном случае не оправдывается. Но рассмотрим смысловые группы, составляющие каждый стих: Сын + не забыл родную мать: Сын + воротился умирать. Если мы обратим внимание на обе вторые группы, то обнаружим все свойства рифмы. А каждая из этих групп образует со словом "сын" особое смысловое сочетание. Таким образом, рифма - средство семантического соотнесения не столько конечных слов, сколько стихов в целом. Естественно, что простая строфическая структура соответствует лишь элементарному знаковому построению. Поскольку характер связи между словами внутри стиха и между стихами различен, мы можем говорить о той стиховой специфике, которая образуется отношением интегрирующих внутристиховых связей и реляционных межстиховых. Мы можем изменить это положение, введя внутреннюю рифму и тем самым по реляционному принципу как бы приравнивая 333 Лист 333 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания полустишия к стихам и увеличивая количество связей межстихового типа. Тот же эффект достигается при укорачивании метрической протяженности стиха. И напротив, при метрическом наращивании стиха относительная насыщенность межстиховыми связями падает. Противопоставление двух видов сверхъязыковых связей в стиховом тексте - интегрирующих и реляционных - весьма условно. С одной стороны, это лишь разные аспекты одного и того же процесса, и одно и то же стиховое явление в отношении к разным единицам может поворачиваться то интегрирующими, то реляционными своими связями. С другой стороны, оба эти вида взаимно альтернативны и, следовательно, образуют определенное разнообразие связей, и в то же время оба они вместе альтернативны языковым связям, поскольку образуют семантику по иному, синтетическому принципу и не разложимы на механическую сумму значимых единиц. В силу того что этот ряд значений не отменяет значений языковых, а сосуществует с ними, образуя взаимно-соотнесенную пару, и здесь мы имеем дело с нарастанием разнообразия. Если мы условно определим внутристиховые связи как связи внутри синтагмы, то можем отметить, что двустишие отличается от всех других форм строфы наибольшей синтаксической лапидарностью. Не случайно оно в стихотворении часто играет роль концовки. Таково оно и в процитированном отрывке стихотворения "Сын и мать". Семантическая интеграция стиха в определенной степени подразумевает его синтак334 Лист 334 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания сическую законченность. Стих, извлеченный из поэтической конструкции, представляет собой чаще всего определенную смысловую и синтаксическую завершенность. Поэтому типичный стих двустишия не может быть особенно кратким по протяженности. Перенос встречается здесь как исключение и только в том случае, если двустишия составляют связанное между собой повествование: (Всю эту местность вода понимает, Так что деревня весною всплывает, Словно Венеция). Старый Мазай Любит до страсти свой низменный край. (Н. Некрасов) В первой части стихотворения "Дедушка Мазай и зайцы", в которой строфическое деление на двустишия проведено особенно четко, на 35 строф - два переноса внутри строфы и четыре, еще более подчеркнутых, из строфы в строфу. Однако в данном случае мы явно имеем дело с вторичным явлением, с сознательной деформацией структурной нормы. В "Черной шали" Пушкина на 16 строф - ни одного переноса. Усложнение интегрируемой мысли приводит к тому, что она не может быть выражена в пределах стиха. Каждый из стихов двустишия получает продолжение в виде добавочного стиха, который, в свою очередь, связывается с последующим рифмовкой. Возникает четверостишие. То, что второй и четвертый стихи представляют собой чаще всего 335 Лист 335 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания развитие первого и третьего, позволяет сократить протяженность стиха и связать сопоставляемую пару не двумя, а четырьмя рифмами, что резко увеличивает относительный вес реляционных связей. Строфическое членение текста повторяет на более высоком уровне внутристиховые отношения. Подобно тому как возникновение стиха порождает два рода связей: внутристиховые и межстиховые, возникновение строфы порождает внутристрофические и межстрофические связи. Природа их неодинакова. Межстрофические связи повторяют на другом уровне семантические со-противопоставления между стихами, внутристрофические - определяют возникновение внутри строфы определенных интеграционных связей между ее стихами, параллельных отношению слов в стихе. Такой взгляд подтверждается любопытной деталью в истории поэзии. Возникновение строфы более сложной, чем двустишие, сопровождалось во многих национальных культурах (в устной поэзии, а под ее влиянием - и в письменной) выделением рефрена. Так, например, произошло, по свидетельству Ибн Халдуна, при превращении классической арабской касыды в простонародную заждаль. В заждали рефрен (припев) становится и запевом. С него начинается стихотворение. В дальнейшем он повторяется после каждой трехстишной строфы - монорима, каждый раз получая некоторый смысловой оттенок. Рефрен - не самостоятельная структурная единица, стоящая между двумя строфами: он всегда относится к строфе, после которой идет. Это подтверждается и тем, что, например, в старой про336 Лист 336 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания вансальской балладе рефрен соединялся общей рифмой с последним стихом строфы. Если рассматривать строфу как гомоморфную (подобную) стиху - рефрен уподобляется рифме. Повторяемость рефрена играет такую же роль, как элемент повтора в рифме. С одной стороны, каждый раз раскрывается отличие в одинаковом, а с другой - разные строфы оказываются сопротивопоставленными, взаимопроектируются друг на друга, образуя сложное семантическое целое. Строфа выступает на высшем уровне в функции стиха, а рефрен - в роли рифмы. Одновременно, как мы уже отметили, возникают интеграционные связи внутри строфы, которые имеют определенный семантический смысл. Приведем в качестве примера такой, казалось бы, чисто мелодический, "музыкальный" случай строфической конструкции, как строфическая интонация. Разделение обширного повествовательного поэтического текста на постоянные строфические единицы, тем более на сложные строфы (октавы, "онегинская строфа"), создает определенную инерцию интонации, что, казалось бы, уменьшает удельный вес смыслового начала и увеличивает - музыкального, - если их можно в стихе противопоставлять. Но странный на первый взгляд парадокс: именно эти, с константной интонацией, строфические структуры оказываются наиболее удобными для речевых, нарочито "немузыкальных" жанров. Пушкин не прибегает к строфам подобного типа в романтических поэмах, но избирает их для "Евгения Онегина" и "Домика в Коломне", Лермонтов 337 Лист 337 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания обратился к ним в "Сашке" и "Сказке для детей". Это, видимо, не случайно: монотонность строфической интонации служит фоном, на котором выделяется совершенно необычное для поэзии обилие прозаических интонаций, возникающих из-за разнообразия синтаксических структур2. Говорные интонации получают антитезу в строфических и ощущаются поэтому резче, чем в обычной речи, - парадоксальное явление, хорошо знакомое каждому, кто читал хотя бы "Евгения Онегина". Оживленная непринужденность ("болтовня", по определению Пушкина) поэтической речи ощущается здесь очень резко. Но если на лексике и синтаксических структурах пушкинского романа построить повесть, она будет звучать по фактуре языка скорее литературно. Эффект необычной "разговорности" будет утрачен. Заждаль - испано-арабская народная баллада. О природе заждаля см.: Пидиль Р. М. Избр. произведения. М., 1961. С. 469-471. Касыда - торжественное хвалебное стихотворение в классической арабской и персидской поэзии. В первом двустишии (бейте) - парная рифма, остальные стихи рифмуются монорифмой через строчку. 2 См.: Винокур Г. О. Слово и стих в "Евгении Онегине" // Винокур Г. О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика. М., 1990. 338 Лист 338 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Проблема поэтического сюжета Проблема сюжетосложения в полном ее объеме не может быть рассмотрена в пределах настоящей книги, поскольку общие законы построения сюжета касаются как поэзии, так и прозы и, более того, проявляются в последней с значительно большей яркостью и последовательностью. Кроме того, сюжет в прозе и сюжет в поэзии - не одно и то же. Поэзия и проза не отгорожены непроходимой гранью, и в силу целого ряда обстоятельств прозаическая структура может оказывать на поэтические произведения в определенные периоды очень большое воздействие. Влияние это особенно сильно сказывается в области сюжета. Проникновение в поэзию типично очеркового, романического или новеллистического сюжета - факт, хорошо известный в истории поэзии. Решение возникающих в связи с этим теоретических вопросов потребовало бы слишком серьезных экскурсов в теорию прозы. Поэтому мы рассмотрим только те аспекты сюжета, которые специфичны для поэзии. Поэтические сюжеты отличаются значительно большей степенью обобщенности, чем сюжеты прозы. Поэтический, сюжет претендует быть не повествованием об одном каком-либо событии, рядовом в числе многих, а рассказом о Событии - главном и единственном, о сущности лирического мира. В этом смысле поэзия ближе к мифу, чем к роману. Поэтому исследования, использующие лирику как обыч339 Лист 339 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания ный документальный материал для реконструкции биографии (этим грешит даже замечательная монография А. Н. Веселовского о Жуковском), воссоздают не реальный, а мифологизированный образ поэта. Факты жизни могут стать сюжетом поэзии, только определенным образом трансформировавшись. Приведем один пример. Если бы мы не знали обстоятельства ссылки Пушкина на юг, а руководствовались бы только материалами, которые дает его поэзия, то у нас возникнут сомнения: а был ли Пушкин сослан? Дело в том, что в стихах южного периода ссылка почти не фигурирует, зато многократно упоминается бегство, добровольное изгнание: Искатель новых впечатлений, Я вас бежал, отечески края... ("Погасло дневное светило...") Изгнанник самовольный, И светом и собой и жизнью недовольный... ("К Овидию") Ср. в явно автобиографических стихах "Кавказского пленника": Отступник света, друг природы, 340 Лист 340 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Покинул он родной предел И в край далекий полетел С веселым призраком свободы. Между тем Пушкин гордился своей ссылкой и не случайно назвал ее в ряду тех событий своей жизни, которые он может с гордостью сравнить с тюремным заточением В. Ф. Раевского: ...гоненьем Я стал известен меж людей... ("В. Ф. Раевскому") Видеть в этом образе - образе беглеца, добровольного изгнанника - лишь цензурную замену фигуры ссыльного нет достаточных оснований. Ведь упоминает же Пушкин в других стихотворениях и "остракизм", и "изгнанье", а в некоторых и "решетку", и "клетку". Для того чтобы понять смысл трансформации образа ссыльного в беглеца, необходимо остановиться на том типовом романтическом "мифе", который определил рождение сюжетов этого типа. Высокая сатира Просвещения создала сюжет, обобщивший целый комплекс социально-философских идей эпохи до уровня стабильной "мифологической" модели. Мир разделен на две сферы: область рабства, власти предрассудков и 341 Лист 341 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания денег: "город", "двор", "Рим" - и край свободы, простоты, труда и естественных, патриархальных нравов: "деревня", "хижина", "родные пенаты". Сюжет состоит в разрыве героя с первым миром и добровольном бегстве во второй. Его разрабатывали и Державин, и Милонов, и Вяземский, и Пушкин. Тексты подобного типа представляют реализацию сюжета "мир рабства - бегство героя - мир свободы". При этом существенно, что "мир рабства" и "мир свободы" даются на одинаковом уровне конкретности: если один - "Рим", то другой - "отеческие Пенаты", если один "Город", то другой - "Деревня". Они противопоставлены друг другу политически и морально, но не степенью конкретности. В стихотворении Радищева место ссылки названо с географической точностью. Аналогичный сюжет романтизма строится иначе. Универсум романтической поэзии разделен не на два замкнутых, противопоставленных мира: рабский и свободный, а на замкнутую, неподвижную сферу рабства и вне ее лежащий безграничный и внепространственный мир свободы. Просветительский сюжет - это переход из одного состояния в другое, он имеет исходный и конечный пункты. Романтический сюжет освобождения - это не переход, а уход. Он имеет исходную позицию - и направление вместо конечной точки. Он принципиально открыт, поскольку перемещение из одной зафиксированной точки в другую для романтизма - синоним неподвижности. А 342 Лист 342 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Стихотворение об изгнании в поэзии XVIII в. лишь одно - "Ты хочешь знать, кто я, что я, куда я еду..." Радищева. Сюжет стихотворения складывается следующим образом: дан некоторый тип центрального персонажа: Не скот, не дерево, не раб, но Человек... Текст подразумевает, что такой герой несовместим с миром, из которого он изгнан. Измениться он не хочет: Я тот же, что и был и буду весь мой век... Для такого героя единственное место в России - "острог илимский". движение (равнозначное освобождению, отсюда устойчивый романтический сюжет - "изгнание есть освобождение") мыслится лишь как непрерывное перемещение. Поэтому ссылка без права выезда может трансформироваться в романтическом произведении в "поэтический побег", в "вечное изгнанье", в "остракизм", но не может быть изображена, как заключение в Илимск или ссылка в Кишинев или Одессу. Таким образом, поэтический сюжет подразумевает предельную обобщенность, сведение коллизии к некоторому набору элементарных моделей, свойственных данному художественному мышлению. В дальнейшем сюжет стихотворения может конкретизироваться, сознательно сближаясь с наиболее непосредственными житейскими ситуациями. Но эти ситуации берутся в подтверждение или в опровержение ка343 Лист 343 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания кой-либо исходной лирической модели, но никогда не вне соотношения с ней. Стихотворение Пушкина "Она" (1817) кончается: "Я ей не он". Ср. также: "Он" и "она" - баллада моя. Не страшно нов я. Страшно то, что "он" - это я и то, что "она" - моя. (В. Маяковский. "Про это") Соотнесенность с традиционно-лирическими схемами порождает в этих случаях разные смысловые эффекты, но она всегда исполнена значения. Способность преобразовывать все обилие жизненных ситуаций в определенный, сравнительно небольшой набор лирических тем - характерная черта поэзии. Сам характер этих наборов зависит от некоторых общих моделей человеческих отношений и трансформации их под воздействием типовых моделей культуры. Другое отличительное свойство поэтического сюжета наличие в нем некоторого ритма, повторяемостей, параллелизмов. В определенных случаях с основанием говорят о "рифмах ситуаций". Подобный принцип может проникать и в прозу (повторяемость деталей, ситуаций и положений), как проникает, например, в кинематографию. Но в этих случаях критики, чувствуя проникновение поэтических 344 Лист 344 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания структурных принципов, говорят о "поэтическом кинематографе" или "непрозаической" структуре сюжета прозы ("Симфонии", "Петербург" А. Белого, целый ряд произведений 1920-х гг.). "Чужое слово" в поэтическом тексте Отношения текста и системы строятся в поэзии специфическим образом. В обычном языковом контакте получатель сообщения реконструирует текст и дешифрует его с помощью системы кодов данного языка. Однако знание самого этого языка, а также того, что передаваемый текст принадлежит именно ему, дается слушающему в некоторой исходной конвенции, предшествующей данному коммуникативному акту. Восприятие поэтического текста строится иначе. Поэтический текст живет в пересекающемся поле многих семантических систем, многих "языков", причем информация о языкe, на котором ведется сообщение, реконструкция этого языка слушателем, "обучение" слушателя новому для него типу художественного моделирования часто составляют основную информацию текста. Поэтому, как только воспринимающий поэзию слышит текст, который не укладывается в рамки структурного ожидания, невозможен в пределах данного языка и, следовательно, представляет собой фрагмент другого текста, текста на другом языке, он делает попытку, иногда дос345 Лист 345 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания таточно произвольную, реконструировать этот язык. Отношение этих двух идейных, культурных, художественных языков, отношение иногда близости и совместимости, иногда удаленности и несовместимости, становится источником нового типа художественного воздействия на читателя. Например, широко известно, что критике 1820-х гг. поэма Пушкина "Руслан и Людмила" показалась неприличной. Нам сейчас почти невозможно почувствовать "неприличие" этого произведения. Но так ли уж были щепетильны читатели пушкинской эпохи? Неужели их, читавших и "Опасного соседа", и "Орлеанскую девственницу" Вольтера, и эротические поэмы Парни, и "Душеньку" Богдановича, знавших отнюдь не понаслышке "Искусство любви" Овидия, обнаженную откровенность описаний Петро-ния или Ювенала, знакомых с Апулеем и Боккаччо, могли всерьез изумить несколько двусмысленных стихов и вольных сцен? Не будем забывать, что поэма Пушкина появилась в подцензурном издании в эпоху, когда нравственность была предписана в не меньшей мере, чем политическая благонадежность. Если бы в тексте действительно имелось что-нибудь оскорбляющее общепринятую благопристойность той эпохи, поэма, бесспорно, была бы задержана цензурой. Неприличие поэмы было иного рода - литературного. Произведение открывалось стихами: Дела давно минувших дней, Преданья старины глубокой. 346 Лист 346 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Это была цитата из Оссиана, отлично известная читателям тех лет. Введение ее было рассчитано на то, что аудитория включится в определенную систему идейно-культурных связей, в заданное - высокое, национально-героическое - переживание текста. Эта система подразумевала определенные ситуации и их допустимые сочетания. Так, героические эпизоды могли сочетаться с I Установление общности проблем многообразия стилистических пластов и полиглотизма см.: Успенский Б. А. Проблема стиля в семиотическом освещении // Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. 1969. Вып. 237. (Труды по знаковым системам. Т. 4). элегическими и не могли - с веселыми, эротическими или фантастическими (известно, что Макферсон, составляя свои "Сочинения Оссиана" на основе подлинных текстов бардов, старательно удалял все фантастические эпизоды, поступая при этом так же, как первые немецкие и русские переводчики "Макбета", которые выбрасывали сцены с ведьмами, в то время как фантастика в "Буре" или "Сне в летнюю ночь" никого не смущала - героическое с ней не соединялось). "Оссиановский" ключ к тексту не был случайностью - о нем и дальше напоминали эпизоды (например, Руслан на поле боя), образы или эпитеты. Однако следующие отрывки текста построены были по 347 Лист 347 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания системе, которая решительно не объединялась с "оссиановскими" кусками. Включался другой тип художественной организации - шутливая "богатырская" поэма. Он был тоже хорошо известен читателю начиная с последней трети XVIII в. и угадывался ("включался") по небольшому набору признаков, например по условным именам, повторявшимся в произведениях Попова, Чулкова и Левшина, или типичному сюжету похищения невесты. Эти два типа художественной организации были взаимно несовместимы. Например, "оссиа-новский" подразумевал лирическое раздумье и психологизм, а "богатырский" сосредоточивал внимание на сюжете и авантюрно-фантастических эпизодах. Не случайна неудача Карамзина, который бросил поэму об Илье Муромце, не справившись с соединением стиля "богатырской" поэмы, психологизма и иронии. Но и сочетание несочетаемых структур "оссианизма" и "богатырской" поэмы не исчерпывало конструктивных диссонансов "Руслана и Людмилы". Изящный эротизм в духе Богдановича или Батюшкова (с точки зрения культуры карамзинизма эти два стиля сближались; ср. программное утверждение Карамзина о Богдановиче как родоначальнике "легкой поэзии"), "роскошные" стихи типа: Падут ревнивые одежды На цареградские ковры... сочетались с натурализмом стихов о петухе, у которого коршун похитил возлюбленную, или "вольтерьянскими" 348 Лист 348 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания рассуждениями о физических возможностях Черномора или степени платонизма отношений двух главных героев. Упоминание имени художника Орловского должно включить текст в систему сверхновых и поэтому особенно остро ощущаемых в те годы роман- "Батюшковскими" эти стихи делает не только структура образа, но и своеобразие ритмики. Стих относится к редкой VI (по терминологии К. Тарановского) ритмической фигуре. В поэме она составляет 3,9 % (эта цифра любопытно совпадает с батюшковской - 3,4%, у Жуковского за те же годы - 10,9 и 11,6%; у самого Пушкина в лирике 1817-1818 гг. - 9,1 % - цифры по К. Тарановскому). Таким образом, стих резко выделен. Паузой достигается чисто батюшковский прием - в эротической сцене действие внезапно обрывается и внимание переносится на детали эстетизированного антуража, которые тем самым получают значение эвфемизмов ("тимпан над головой...", "развалины роскошного убора..."). тических переживаний. Однако ссылка на баллады Жуковского вызывала в памяти художественный язык романтизма лишь для того, чтобы подвергнуть его грубому осмеянию. Текст поэмы свободно и с деланной беззаботностью переключался из одной системы в другую, сталкивал их, а читатель не мог найти в своем культурном арсенале единого "языка" для всего текста. Текст говорил многими 349 Лист 349 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания голосами, и художественный эффект возникал от их соположения, несмотря на кажущуюся несовместимость. Так раскрывается структурный смысл "чужого слова". Подобно тому как инородное тело, попадая в пересыщенный раствор, вызывает выпадение кристаллов, то есть выявляет собственную структуру растворенного вещества, "чужое слово" своей несовместимостью со структурой текста активизирует эту структуру. В этом смысл тех "соринок", от которых вода становится только чище, по хрестоматийной цитате Л. Толстого. Структура неощутима, пока она не сопоставляется с другой структурой или не нарушается. Эти два средства ее активизации составляют самую жизнь художественного текста. Впервые проблему "чужого слова" и его художественной функции сделал предметом рассмотрения М. Бахтин'. В его работах была также отмечена связь между проблемами "чужого слова" и диалогизации художественной речи: "Путем абсолютного разыгрывания между чужой речью и авторским контекстом устанавливаются отношения, аналогичные отношению одной реплики к другой в диалоге. Этим автор становится рядом с героем и их отношения диалогизируются"2. Приведенная выше мысль чрезвычайно существенна для таких произведений, как "Евгений Онегин", в которых обилие цитат, литературных, бытовых, идейно-политических и философских отсылок приводит к включению многочисленных контекстов и разрушает монологизм текста. Сказанное раскрывает еще один существенный конфликт, 350 Лист 350 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания присущий поэтической структуре. По своему построению как некоторый тип речи лингвистически поэзия тяготеет к монологу. В силу того что любая формальная структура в искусстве имеет тенденцию становиться содержательной, монологизм поэзии приобретает конструктивную значимость, истолковываясь в одних системах как лиризм, в других как лирико-эпическое начало (в зависимости от того, кто принимается в качестве центра поэтического мира). Однако принцип монологизма вступает в противоречие с постоянным перемещением семантических единиц в общем поле построения значений. В тексте все время идет полилог различных систем, сталкиваются разные способы объяснения и систематизации мира, разные картины мира. Поэтический (художественный) текст в принципе полифоничен. Было бы слишком просто показать внутреннюю многоязычность текста на примерах пародийной поэзии или же случаях открытого использования поэтом разнообразных интонаций или противоречащих друг другу стилей. См.: Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963; Волошине" В. Н. Марксизм и философия языка. Л., 1929. 2 Волошина" В. Н. Марксизм и философия языка. С. 136-146. Посмотрим, как этот принцип реализуется в творчестве, 351 Лист 351 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания например, такого принципиально монологического, сознательно замыкающегося в пределах тщательно создаваемого поэтического мира поэта, как Иннокентий Анненский. Рассмотрим с этой точки зрения его стихотворение "Еще лилии". Когда под черными крылами Склонюсь усталой головой И молча смерть погасит пламя В моей лампаде золотой... Коль, улыбаясь жизни новой, И из земного жития Душа, порвавшая оковы, Уносит атом бытия, Я не возьму воспоминаний, Утех любви пережитых, Ни глаз жены, ни сказок няни, Ни снов поэзии златых, Цветов мечты моей мятежной Забыв минутную красу, Одной лилеи белоснежной Я в лучший мир перенесу И аромат,и абрис нежный. 352 Лист 352 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Стихотворение поражает единством лирического тона, единством, ощущаемым читателем интуитивно. Однако возникающее здесь чувство единства потому сильнее, чем, скажем, при чтении учебника химии, что оно здесь возникает в борьбе с разносистемностью элементов текста. Если постараться выделить общность различных стилистических элементов текста, то, пожалуй, придется указать лишь один - литературность. Текст демонстративно, обнаженно строится на литературных ассоциациях. И хотя в нем нет прямых цитат, он тем не менее отсылает читателя к определенной культурно-бытовой и литературной среде, вне контекста которой он не может быть понят. Слова текста вторичны, они - сигналы определенных, вне его лежащих систем. Эта подчеркнутая "культурность", книжность текста резко противопоставляет его произведениям, авторы которых субъективно пытались вырваться за пределы "слов" (зрелый Лермонтов, Маяковский, Цветаева). Однако единство это более чем условно. Уже первые два стиха влекут за собой различные литературные ассоциации. "Черные крыла" воскрешают поэзию демонизма, вернее, те ее стандарты, которые в массовом культурном сознании связывались с Лермонтовым или байронизмом (ср. монографию Н. Котляревского, зафиксировавшую этот штамп культуры). "Усталая голова" влечет за собой ассоциации с массовой поэзией 1880-1890-х гг., Апухтиным и Надсоном ("Взгляни, как слабы мы, взгляни, как мы устали. Как мы беспомощны в мучительной борьбе"), романсами 353 Лист 353 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Чайковского, лексикой интеллигенции тех лет'. Не случайно "крыла" даны в лексическом варианте, обнажающем поэтизм (не "крылья"), а "голова" - в контрастно бытовом. "Усталая глава" была бы штампом другого стиля: Я с трепетом на лоно дружбы новой, Устав, приник ласкающей главой... (А. Пушкин. "19 октября 1835 года") Поэзия восьмидесятников создавалась под непосредственным воздействием некрасовской традиции и подразумевала бытовую конкретность субъекта лирики. В контексте всей строфы "лампада золотая" воспринимается как метафора (смерть потушит лампаду), а эпитет "золотой" в структурной антитезе "черные" не воспринимается в связи с конкретно-вещественными значениями. Но дальше мы встречаем стих: Ни снов поэзии златых. В сопоставлении с ним "лампада золотая" (ср. антитезу: "златые - золотая") обретает признаки вещественности и соотносится уже с вполне определенным предметом предыконной лампадой. Но образ гаснущей лампады может получать два различных значения - условно-литературное ("горишь ли ты, лампада наша", "и с именем любви божественной угас") и 354 Лист 354 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания ассоциации с христианско-церковной культурой: И погас он, словно свеченька Восковая, предыконная... (Н. Некрасов. "Орина, мать солдатская") Здесь - вначале первая система семантических связей. Затем реализация лампады как предмета активизирует вторую. Вторая строфа строится на религиозно-христианском строе значений, хорошо знакомом читательскому сознанию той эпохи. Возникает антитеза "жизни новой" (синоним "смерти" и "черных крыл" первой строфы) и "земного жития". Образ души, с улыбкой расстающейся с земным пленом, в этой связи был вполне закономерен. Но последний стих неожидан. "Атом" решительно не находил себе места в семантическом мире предшествующих стихов. Но в вызываемом им типе культурных значений последующее "бытие" помещалось очень естественно - возникал мир научно-философской лексики и семантических связей. Следующая строфа входит под знаком воспоминаний как некоторого текстового сигнала. Разные системы поэтических текстов дают различное содержание понятия "воспоминание", но самая значительность этого слова принадлежит ему не как обозначению психологического действия, а как культурному знаку. В строфе заключена целая гамма типов интерпретации этого понятия. "Утехи любви" и "сны поэ355 Лист 355 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания зии златой" звучат как откровенные Ср. в стихотворении И. Анненского "Ego": "Я - слабый сын больного поколенья..." цитаты из той пушкинской поэтической традиции, которая в культурном облике мира Анненского воспринимается не в качестве одной из разновидностей поэзии, а как сама поэзия. "Сказки няни" отсылают к двум типам внетекстовых связей - к нелитературному, бытовому, к миру детства, противопоставленному миру книжности, и одновременно к литературной традиции воссоздания мира детства. "Сказки няни" в поэзии конца XIX в. - культурный знак незнакового - детского мира. На этом фоне "глаза жены" - это "чужое - внелитературное - слово", которое воспринимается как голос жизни в полифоническом хоре литературных ассоциаций ("глаза", а не "очи", "жены", а не "девы"). Три строфы стихотворения устанавливают определенную конструктивную инерцию: каждая строфа состоит из трех, выдержанных в определенном условно-литературном стиле, стихов и одного, из этого стиля выпадающего. Первые две строфы устанавливают и место этого стиха - конец строфы. Далее начинаются нарушения: в третьей строфе "разрушающий" стих перемещен на второе от конца место. Но еще резче структурный диссонанс в последней строфе: четыре стиха подчеркнуто литературны. И по лексике, и по ведущей теме они должны восприниматься на фоне всей по356 Лист 356 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания этической традиции XIX в. Не случайно в заглавии упоминаются "лилии" с очевидным ударением на первом слоге, а в третьем стихе последней строфы: Одной лилеи белоснежной ударным оказывается второй слог - в соответствии с нормами поэтической речи начала XIX в. Название цветка превратилось в поэтическую ассоциацию. И к этой строфе неожиданно, в нарушение всей ритмической инерции текста, прибавлен пятый стих: И аромат, и абрис нежный. Стих противопоставлен всему тексту своей вещественностью, выключенностью из мира литературных ассоциаций. Таким образом, с одной стороны, оказываются земной и потусторонний миры, представленные в их литературных обликах, а с другой - нелитературная реальность. Но сама эта реальность - это не вещь, не предмет (в этом отличие от "глаз жены"), а формы предмета. "Белоснежный" в сочетании с "лилеей" - цветовая банальность, которая еще в поэзии XVIII в. насчитывалась десятками. Но для контура найдено уникальное слово - "абрис". Реальность как совокупность абстрактных форм - этот аристотелевский мир наиболее органичен Иннокентию Анненскому. Не случайно последний стих дает и единственную в стихотворении аллитерацию. Соединение "аромата" и "абриса", па357 Лист 357 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания раллельных и ритмически, и фонологически, в одну архисему возможно лишь в одном значении - "форма", "энтелехия". Этим вводится в текст голос еще одной культуры античного классицизма в его наиболее органических, смысло-образующих связях. Так раскрывается напряжение в семантической структуре текста: монолог оказывается полилогом, а единство складывается из полифонии различных голосов, говорящих на разных языках культуры. Вне поэзии такая структура заняла бы многие страницы. Текст как целое. Композиция стихотворения Любое стихотворение допускает две точки зрения. Как текст на определенном естественном языке - оно представляет собой последовательность отдельных знаков (слов), соединенных по правилам синтагматики данного уровня данного языка, как поэтический текст - оно может рассматриваться в качестве единого знака - представителя единого интегрированного значения. В этом утверждении содержится известное противоречие. Дело в том, что произведение искусства (разумеется, хорошее произведение искусства, то есть такой текст, который может наилучшим образом и наиболее длительное время выполнять художественную функцию в системе текстов данной культуры или данных культур) в принципе неповторимо, уникально. Само же понятие знака подразумевает некоторую повторяемость. 358 Лист 358 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Противоречие это, однако, лишь кажущееся. Во-первых, остановимся на минимальной величине повторяемости - два раза. Для того чтобы быть способным выполнить функции знака, сигнал должен хотя бы один раз повториться. Однако смысл этой величины повторения различен для условных и иконических знаков. Условный знак должен хотя бы раз повторить самого себя, иконический - хотя бы раз повторить заменяемый им объект. Сходство знака и объекта и представляет собой минимальный акт повторения. Между тем художественные тексты: словесные, живописные и даже музыкальные - строятся по иконическому принципу. Напряжение между условной природой знаков в языке и иконической в поэзии - одно из основных структурных противоречий поэтического текста. Однако вопрос к этому не сводится. "Неповторимый" на уровне текста поэтический знак оказывается сотканным из многочисленных пересечений различных повторяемостей на более низких уровнях и включен в жанровые, стилевые, эпохальные и другие повторяемости на сверхтекстовом уровне. Сама неповторяемость текста (его "неповторимость") оказывается индивидуальным, только ему присущим способом пересечения многочисленных повторяемостей. Так, образцом неповторимости может считаться текст, создаваемый в результате художественной импровизации. Не случайно романтики приравнивали импровизацию к высшему проявлению искусства, противопоставляя ее "педантству" поэтического труда, убивающему оригинальность поэтического творения. Однако какой вид импровизации мы 359 Лист 359 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания ни взяли бы: русские народные причитания или итальянскую комедию дель'арте - мы легко убеждаемся, что импровизированный текст - это вдохновенный, мгновенно рождающийся в сознании творца монтаж многочисленных общих формул, готовых сюжетных положений, образов, ритмико-интонационных ходов. Мастерство актера в комедии дель'арте требовало заучивания многих тысяч поэтических строк, овладения стандартами поз, жестов, костюма. Весь этот огромный арсенал повторяемостей не связывал индивидуальное творчестпо импровизатора, а - напротив - давал ему свободу художественного самовыражения. Чем в большее количество неиндивидуальных связей вписывается данный художественный текст, тем индивидуальное он кажется аудитории. Единство текста как неделимого знака обеспечивается всеми уровнями его организации, однако в особенности композицией. Композиция поэтического текста всегда имеет двойную природу. С одной стороны, это последовательность различных сегментов текста. Поскольку в первую очередь подразумеваются наиболее крупные сегменты, то с этой точки зрения композицию можно было бы определить как сверхфразовую и сверхстиховую синтагматику поэтического текста. Однако эти же сегменты оказываются определенным образом уравненными, складываются в некоторый набор однозначных в определенных отношениях единиц. Не только присоединяясь, но и сопротивопоставляясь, они образуют некоторую структурную парадигму, тоже на сверхфразовом 360 Лист 360 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания и сверхстиховом уровнях (для строфических текстов - и на сверхстрофическом). Рассмотрим композицию стихотворения Пушкина "Когда за городом, задумчив, я брожу...". Когда за городом, задумчив, я брожу И на публичное кладбище захожу, Решетки, столбики, нарядные гробницы, Под коими гниют все мертвецы столицы, В болоте кое-как стесненные рядком, Как гости жадные за нищенским столом, Купцов, чиновников усопших мавзолеи, Дешевого резца нелепые затеи, Над ними надписи и в прозе и в стихах О добродетелях, о службе и чинах; По старом рогаче вдовицы плач амурный, Ворами со столбов отвинченные урны, Могилы склизкие, которы также тут Зеваючи жильцов к себе на утро ждут, Такие смутные мне мысли все наводит, Что злое на меня уныние находит. Хоть плюнуть, да бежать... Но как же любо мне Осеннею порой, в вечерней тишине, В деревне посещать кладбище родовое, Где дремлют мертвые в торжественном покое. Там неукрашенным могилам есть простор; К ним ночью темною не лезет бледный вор; 361 Лист 361 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Близ камней вековых, покрытых желтым мохом, Проходит селянин с молитвой и со вздохом; На место праздных урн, и мелких пирамид, Безносых гениев, растрепанных харит Стоит широко дуб над важными гробами, Колеблясь и шумя... Стихотворение явственно - в том числе и графически, и тематически - разделено на две половины, последовательность которых определяет синтагматику текста: городское кладбище - сельское кладбище. Первая половина текста имеет свой отчетливый принцип внутренней организации. Пары слов соединяются в ней по принципу оксюморона: к слову присоединяется другое семантически наименее с ним соединимое, реализуются невозможные соединения: нарядные - гробницы мертвецы - столицы мавзолеи - купцов, чиновников усопшие - чиновники дешевый - резец плач - амурный По тому же принципу построены описания городского кладбища во второй части текста: праздные - урны мелкие - пирамиды 362 Лист 362 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания безносые - гении растрепанные - хариты Принципы несовместимости семантики в этих парах различны: "нарядные" и "гробницы" соединяет значение суетности и украшенности с понятием вечности, смерти. "Нарядные" воспринимаются в данном случае на фоне не реализованного в тексте, но возможного по контексту слова "пышные". Семантическое различие этих слов становится его доминирующим значением в стихе. "Мертвецы" и "столица" дают пару, несоединимость которой значительно более скрыта (разные степени несоединимости создают в тексте дополнительную смысловую игру). "Столица" в лексиконе пушкинской эпохи не просто синоним понятия "город". Это город с подчеркнутым признаком административности, город как сгусток политической и гражданской структуры общества, наконец, это на административно-чиновничьем и улично-ла-кейском жаргоне замена слова "Петербург". Ср. в лакейской песне: Что за славная столица Развеселый Петербург!1 Весь этот сгусток значений несоединим с понятием "мертвец", как в рассказе Бунина "Господин из Сан-Франциско" роскошный океанский пароход или фешенебельная гостиница несовместимы с трупом и скрывают или прячут 363 Лист 363 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания I Эпиграф к стихотворному циклу Н. А. Некрасова "О погоде" (1858-1865). его, поскольку сам факт возможности смерти превращает их в мираж и нелепость. "Мавзолеи" "купцов" в соединении звучат столь же иронически, как "усопшие чиновники" или "дешевый резец" (замена "скульптора" "резцом" придает тексту характер поэтичности и торжественности, тотчас же опровергаемый контекстом). "Мелкие пирамиды" - пространственная нелепость, "праздные урны" - смысловая. "Урна - вместилище праха" - таково понятие, с которым соотнесены эти урны, ничего не вмещающие и лишенные всех культурно-значительных ассоциаций, которые связаны со словом "урна". Этот принцип раскрытия нелепости картины посредством проецирования ее на некоторый семантически "правильный" фон, сопоставления каждого слова с некоторым нереализованным его дублетом составляет основу построения первой части текста. Так, "склизкие" функционируют на фоне "скользкие". Пушкин в одном из прозаических текстов приводит слово "склизкие" в пример красочной народной речи. Однако здесь у него другая функция. Весь текст построен на стилистическом диссонансе между торжественностью некоторых опорных слов текста ("гробницы", "резец", "добродетель", "урны" и пр.) и фамильярностью тона ("склизкий", "зеваючи"). В соединении с канцеляризмами стиля ("под коими") это придает тексту сложный ха364 Лист 364 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания рактер: он звучит как пересказанный автором (погруженный в авторскую речь) текст на столично-чиновничьем жаргоне. Диссонансы стиля проявляются и в других элементах построения. Так, перечислительная интонация и синтаксическая однородность членов уравнивают "добродетель", "службу" и "чины". Последний пример особенно показателен. Невозможность соединений соединяемых пар рисует невозможный мир. Он организован по законам лжи ("плач амурный") или нелепости, миража. Но он существует. И одновременно конструируется точка зрения, с которой подобные соединения возможны и не кажутся удивительными. Это - точка зрения, приравнивающая "добродетели" к "чинам" и "службе" и допускающая соединение слов "публичное" и "кладбище". Это - "столичная", петербургская, чиновничья точка зрения, данная в обрамлении редкой у Пушкина по однозначной прямолинейности авторской оценки: "нелепые затеи", "злое на меня уныние находит". Вторая половина текста - не только другая картина, присоединенная к первой. Одновременно это и трансформация той же картины. Она должна восприниматься в отношении к ней и на ее фоне. Уже разорванный стих-граница дает не только два полюса настроений: плюнуть - любо, плю - люб, 365 Лист 365 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания но и знаменательный звуковой параллелизм (активность оппозиции п/б раскрывается и на фоне: плюнуть - бежать). Сопоставление первой и второй половин текста обнажает некоторые новые смыслы: в центре каждой части, взятой в отдельности, стоит тема кладбища, смерти. Но при сопоставлении: признак "кладбище" оказывается вынесенным за скобки как основание для сравнения. Смысловая дифференциация строится на его основе, но заключена не в нем, а в строе жизни. Вперед, и это типично для Пушкина, выдвигается противопоставление жизни, построенной в соответствии с некоторым должным и достойным человека порядком, и жизни, построенной на ложных и лживых основаниях. Жизнь и смерть не составляют основы противопоставления: они снимаются в едином понятии бытия - достойного или лживого. С этой точки зрения становится заметным смысловое противопоставление первой и второй частей еще по одному признаку. "Городу" свойственна временность: даже мертвец - лишь гость могилы. Не случайно слово "гость" употребляется в первой половине два раза, то есть чаще всех других. Естественность и простота во второй части - синонимы вечности. В противопоставлении "безносых гениев" и дуба 366 Лист 366 из 368 Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 367 из 368 над могилами активизируется целый ряд смысловых признаков: "сделанность - природность", "ничтожность - величественность". Однако следует выделить один: дерево (особенно "вечное" дерево - дуб) - устойчивый мифологический и культурный символ жизни. Этим вводится и символика вечности как знак бытия, а не смерти, и мир древности, мифологии, и важная для Пушкина мысль о настоящем как звене между прошлым и будущим. Однако единство текста достигается сопоставлением не только его частей между собой, но и его неединственностью в системе известных нам текстов. Стихотворение воспринимается нами как целое еще и потому, что мы знаем другие стихотворения и невольно проецируем его на этот фон. В данном случае это определяет значимость концовки. Знакомство с многочисленными поэтическими текстами вырабатывает в нашем сознании стереотип законченного стихотворения. На фоне представления об обязательных признаках законченности оборванный последний стих: Колеблясь и шумя... заполняется многочисленными значениями невозможности выразить глубину жизни в - неоконченности, словах, бесконечности жизненного потока. Сама неизбежная субъективность этих истолкований входит в структуру предусмотрена. 367 текста и ею Разработчик: Москвина О.А. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Учебно-методический комплекс дисциплины Идентификационный номер: УМКД Контрольный экземпляр находится на 24-050100.68-М2.В.ОД.4-33-2011 кафедре русского языка, литературы и методики преподавания Лист 368 из 368 Образы поэта и возвышающегося над гробами дуба (символа жизни) обрамляют сопоставленные картины двух кладбищ. Смерть выступает как начало амбивалентное. Отвратительная как явление социальное, она может быть прекрасна. Как проявление вечности, она синоним, а не антоним жизни в ее естественном течении. Так единство структуры текста раскрывает в нем содержание, которое вступает в конфликт с чисто языковыми его значениями: рассказ о месте смерти - кладбище и рассказ о порядке жизни, о бытии выступают во взаимном напряжении, создавая в своей совокупности "неповторимость" значения текста. 368