Иван Чудасов Крайние формы аллитерации в творчестве

Иван Чудасов
Крайние формы аллитерации в творчестве Бориса Гринберга
Ivan Chudasov
Extreme Forms of Alliteration in Works by Boris Grinberg
Аллитерацией обычно называют стилистический приём усиления
выразительности художественной речи повтором согласных и/или гласных
звуков1. В современной русской поэзии такой приём доведён до предела в
творчестве новосибирского поэта Бориса Гринберга (1962 г. р.). Им даны
примеры не только тавтограммы, известной мировой литературе со времён
античности, но и введены новые формы, приобретшие крайнюю степень
ограничения:
начально-концевые
тавтограммы
и,
особенно,
гиперлипограммы.
Аллитерация
–
+
Тавтограмма
Липограмма
Начально-концевая тавтограмма
Гиперлипограмма
Аллитерация положительно реализуется в тавтограмме – стихотворном
или прозаическом произведении, в котором все слова начинаются с одной и
той же буквы2. Борис Гринберг усложнил тавтограмму и дал пример
редчайших начально-концевых тавтограмм, в которых все слова не только
начинаются с одной и той же буквы, но ею же и заканчиваются:
МИЛЫМ МОИМ МЕЩАНАМ
Мельчаем мельком, мудрствуем, мудрим.
1
Моргаем мозгом, мыслим – мягким местом.
Мычим мессиям, мимоходом – месим.
Мстим мастерам, мешаем молодым.
Манкируем миром, мытарствуем, мучим...
Маразм маскируем молчаньем могучим.
ИТОГИ, ИЛИ ИЧИГИ ИРОНИИ
Исчезли иллюзии, иссякли идеи,
Истлели империи истыми искрами...
Избегли идиллии иудеи.
Изгои – истоки истории исстари3.
Как
минус-приём
аллитерация
реализуется
в
липограмме
–
стихотворном произведении, в котором намеренно подобраны слова, не
имеющие в своём составе того или иного звука (буквы)4.
Гиперлипограмма – (своеобразный «минус-приём минус-приёма» если
можно так сказать), почти предельная реализация аллитерации, при которой
в произведении
употребляются только
определённые гласные (или
согласные). Это максимальный запрет на использование других гласных
(или согласных).
В западном литературоведении в качестве синонимов употребляются
термины моновокализм (употребление только определённой гласной) и
моноконсонантизм (употребление только определённой согласной)5.
Можно с уверенностью сказать, что гиперлипограмму в отечественную
литературу ввёл Борис Гринберг, он же и дал этому феномену название.
В рубрике «Verbлюд» давались подобные тексты6, но не были представлены
системно на примерах творчества одного автора. Гринберг пишет: «Это мой
2
термин – реакция на довольно примитивную и главное неощущаемую форму
комбинаторики “липограмму”. <…> Гиперлипограмма же – липограмма
доведённая до “абсурда”, то есть вводится запрет на все гласные или
согласные, кроме одной. По-моему, точно отражающий суть термин»7.
ЛИШЬ «И»
Спит пилигрим и видит тихий мир,
Мир диких синих птиц и гибких лилий.
Ни липких лиц-личин, ни истин, ни причин,
Ни лишних линий.
Кипит прилив прилипчив и криклив,
Хрипит, лишившись пищи, хлипкий хищник,
И жизнь кишит, лишь пилигрим притихший…
Спит пилигрим. Спи, пилигрим.
МОИ «М»
Мы имеем умея,
И умеем имея…
Мама моя, мама!
Омоем моё имя…
Уму моему – яма,
А маи мои – мимо8.
Принято считать, что история гиперлипограммы начинается с 1836
года, когда Генри Ричард Вассаль-Фокс, третий Лорд Голландский,
публикует в своей книге «Keepsake» трёхстраничную «Eve’s Legende», в
которой использует только гласную «е». Однако пример подобного
стихотворения можно найти у украинского поэта Ивана Величковского
3
(?-1701, по другим данным 1707) в его книге «Млеко от овцЂ, пастыру
належноє...» (1691 г.):
СлОвО плОтОнОснО
МнОгО плОдОнОснО9.
Гринберг, однако, не подтверждает факт знакомства с названной
книгой: «О Величковском я знал только как о палиндромисте. Так что для
меня это миниоткрытие. Впрочем – не удивился»10.
Говоря о содержательной стороне крайних форм аллитерации в
творчестве Гринберга, нужно сказать об их одновременной ясности и
высокой
поэтичности,
что
свидетельствует
о
большом
мастерстве
новосибирского поэта. Слова в строках и во всём произведении, несмотря на
сверхсложные ограничения, не задевают друг друга, практически нет ни
ритмических сбоев, ни смысловых натяжек или лакун, ни плохой рифмы.
УСТАВШЕМУ
Умолкну. Услышу улитку-удачу,
Упрячу усмешку, улыбку утрачу.
Ухмылку убогому Утру утрУ...
Увязну, увяну, угасну... умру.
Перед нами четырёхстрочная начально-концевая тавтограмма на «у»,
написанная четырёхстопным амфибрахием. Отметим наличие точных
парных смежных рифм («удачу-утрачу» и «утру-умру»), метафоры («улиткаудача»: удача медленно движется навстречу лирическому герою), скрытого
оксюморона («услышу улитку-удачу»), олицетворения («ухмылка утра»).
Стоит добавить, что в случае «утру-умру» рифма метаграммная: рифмуются
слова с заменой всего лишь одной буквы (т/р). С допущениями, можно и
4
первую рифменную пару назвать метаграммной (д/тр).
При таких
сверхсложных ограничениях особенный интерес вызывает наличие омографа
«Утру утрУ» (дательный падеж существительного «утро» и первое лицо,
единственное число будущего времени глагола «утереть» соответственно).
Минимальность
стихотворной
формы
не
исключает
жанрово-
содержательную сложность. Малый объём текста и его тема настраивают нас
на то, что перед нами эпитафия, точнее – автоэпитафия. Однако здесь нет
традиционного обращения («Прохожий, остановись!..»), ничего не говорится
о делах покойного (чем он занимался, чем прославился). Кроме того,
глаголы употреблены не в традиционной для эпитафии форме прошедшего
времени или противопоставлении настоящего и прошлого, а в форме
будущего времени. Последнее свойственно скорее элегии. Элегическое
начало присутствует в «Уставшему» и просматривается в грустных (трижды:
«упрячу усмешку», «улыбку утрачу», «ухмылку <…> утрУ») размышлениях
о собственной жизни, сопряжённых с мотивами тленности мира, скорого
конца лирического героя (вновь трижды: «увяну», «угасну», «умру» утром).
Добавим интересное наблюдение: 12 из 16 (75 %) слов стихотворения
трёхсложны и идеально «ложатся» в четырёхстопный
амфибрахий.
Возможно, такая композиция придаёт тексту более рельефную отчётливость
(но не скандирование, иначе это было бы оформлено графически, например,
«лесенкой»), воздействует на читателя или слушателя более ярко (на стыке
слов мрачное, пугающее «у» нагнетается, становится долгим).
При анализе начально-концевых тавтограмм (и гиперглипограмм)
представляется весьма перспективным применение фоносемантики. «Всякий
звук человеческого голоса, всякая буква – сама по себе вызывает в человеке
известные представления, создаёт звукообразы. Я далёк от того, чтобы
приписывать каждому звуку строго определённое смысловое или цветовое
значение. Но – Р – ясно говорит мне о чём-то громком, ярком, красном,
горячем, быстром. Л – о чём-то бледном, голубом, холодном, плавном,
5
лёгком. Звук Н – о чём-то нежном, о снеге, небе, ночи… Звуки Д и Т – о чёмто душном, тяжком, о тумане, о тьме, о затхлом. Звук М – о милом, мягком,
о матери, о море. С А – связывается широта, даль, океан, марево, размах. С О
– высокое, глубокое, море, лоно. С И – близкое, низкое, стискивающее и
т.д.»11. В данном случае «у» (тягостный, тревожный, пессимистичный)
отражает содержание произведения с трагическим финалом («умру»).
Учитывая то, что Велимир Хлебников является любимым поэтом Бориса
Гринберга, логично вспомнить о «звёздной азбуке» Председателя Земного
Шара, который воспринимал «у» следующим образом: «… обойти –
круговое движение, уйти – боковое движение. <…>. То есть о явно присуще
круговое движение, а у – боковое»12; «… у покорность…»13. Абсолютизируя
взаимосвязь звукового набора с содержанием, предположим, что, не зная
русского языка, но по-русски ощущая «у», можно догадаться о минорном
настрое стихотворения.
Таким
образом,
перед
нами
полноправные
художественные
произведения, несмотря на то, что для русской культуры часто наблюдается
«стремление придать, прежде всего, форме, а также материалу, фактуре,
вещи в целом некую степень приниженности, ущербности; подчеркнуть
убогость материи, плоти, мысли, факта, объективности перед неким
"Абсолютом". Однако, внешне это обычно скрывается за стремлением к
красоте, понимаемой как пышность, спокойствие, уют и благолепие»14. На
рубеже XX-XXI веков возникла ситуация, при которой форма встала в центр
внимания
авторов
и
литературоведов,
заняв
прочные
позиции
в
художественном творчестве многих поэтов. Особенное место в этом плане
занимают ограничения на использование букв, и творчество Бориса
Гринберга представляет собой значительный вклад в развитие этого
направления.
ПРИМЕЧАНИЯ
6
См.: Квятковский А.П. Школьный поэтический словарь. 2-е изд., стереотип. М.: Дрофа, 2000. С. 20-22.
Более подробно см.: Антология русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии / Составление
и комментарии Г.Г. Лукомникова и С.Н. Федина. М.: Гелиос АРВ, 2002. С. 230-242; Бирюков С.Е. РОКУ
УКОР: Поэтические начала. М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2003. С. 316-329.
3
Гринберг,
Борис.
Начально-концевые
тавтограммы
//
http://myworks.org/rux/content/works/text.html?text_id=11217;
Он
же
//
http://myworks.org/rux/content/works/text.html?text_id=11291; Он же // http://www.stihi.ru/poems/2005/06/29-1153.html;
Он же // http://www.stihi.ru/poems/2005/07/04-1608.html.
4
См.: Квятковский А.П. Школьный поэтический словарь. 2-е изд., стереотип. М.: Дрофа, 2000. С. 168-169.
5
Более подробно см.: Бонч-Осмоловская Т.Б. Курс лекций по комбинаторной литературе. Лекция 12 //
http://www.ashtray.ru/main/texts/bonch_course/l12-1.htm
6
См.: Юнкер, не сметь лезть!.. // Комсомольская правда. 27 апреля 2000. С. 21.
7
Письмо от 14 июля 2005 г. Из личного архива автора статьи, ведущего переписку с Б. Гринбергом.
8
Антология русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии / Составление и комментарии
Г.Г. Лукомникова и С.Н. Федина. М.: Гелиос АРВ, 2002. С. 229.
9
http://litopys.org.ua/old17/old17_20.htm.
10
Письмо от 05 апреля 2006 г. Из личного архива автора статьи, ведущего переписку с Б. Гринбергом.
11
Замятин Е. Инструментовка. Цит. по: Анненков Ю.П. Дневник моих встеч. Цикл трагедий / Вступ. ст.
Вальдемара Жоржа. Репринтное издание без указания места и года выпуска. Издательство «Советский
композитор». С. 247. См. также: Журавлёв А.П. Звук и смысл: Книга для внеклассного чтения учащихся
старших классов. 2-е изд., испр. и доп. М.: Просвещение, 1991. 160 с.; Cooke R. Velimir Khlebnikov.
A critical study. Cambridge University Press, 1987. P. 77-78, 206.
12
«Если взять круг…» // Vroon R. Velimir Xlebnikov’s Shorter Poems: a Key to the Coinages. Ann Arbor, 1983.
P. 201.
13
Воин не наступившего царства // Собрание произведений Велимира Хлебникова. В 5 тт. Т. 5 / Под общ.
ред. Ю. Тынянова и Н. Степанова. Л.: Издательство писателей, 1933. С. 189.
14
Хлобыстин А., Митрофанова Ф. Русское чувство формы в искусстве XVIII-XX веков // Митин журнал.
1988. № 20 // www.mitin.com/mj20/hlobystin.shtml.
1
2
7