Н.В. Гоголь. Функции метафор в языке Н.В. Гоголя
advertisement
Муниципальное Бюджетное Образовательное Учрежденье «Средняя Образовательная Школа №32» Н.В. Гоголь. Функции метафор в языке Н.В. Гоголя. Автор: Лескова Ирина Борисовна ученица 10 класса МБОУ «СОШ №32» г. Норильск Научный руководитель: Московцева Ольга Евгеньевна преподаватель русского языка и литературы МБОУ «СОШ №32» г. Норильск Г. Норильск 2010-2011 г. Содержание. Введение……..3 I. Николай Васильевич Гоголь….6 1. Семья. Детские годы….6 2. “Задумываться о будущем я начал рано...” .Годы учения. Переезд в Петербург……….7 3. “Вечера на хуторе близ Диканьки”…….8 4. “Миргородский” и “петербургский” циклы. “Ревизор”…9 5. Главная книга….10 6. Второй том “Мертвых душ” . “Выбранные места из переписки с друзьями”….11 7. II. “Четырехмерная проза”…..12 Функции метафор…..13 1. Традиционные метафорические сочетания….18 2. Метафоры разного рода авторских отступлениях…..19 3. Сближение традиционной книжной фразеологии с демократизированной художественной речью…..19 4. Функция олицетворения…..22 Заключение…..27 Список используемой литературы….28 2 Введение. Стиль Гоголя является объектом изучения как лингвистов, так и литературоведов. Огромный вклад в изучение гоголевского творчества внесли В. Белинский, С.Машинский, М. Гернензон, Е.Смирнова, А. Воронский, В. Виноградов. Целью данного исследования является рассмотрение функций метафор в языке Н.В. Гоголя Актуальность данной работы обусловлена вниманием современной лингвистики к проблеме исследования изобразительно-выразительных средств, в частности метафоры, как языкового средства. Недостаточная изученность этого вопроса обуславливает новизну нашей работы. Материалом нашего анализа послужили литературные художественные произведения Н.В.Гоголя *** Исследованием метафоры занимаются многие филологи. Восприятие метафоры, как стилистического украшения восходит к Аристотелю: «Метафора – перенесение слова с измененным значением из рода в вид, из вида в род, или из вида в вид, или в форме пропорции» (Мейлах, 1958:198). У Аристотеля представляет интерес не классификация метафор (грань между метафорой, метонимией и синекдохой), а ощущение связи метафоры с «природой искусства» (Там же). Существует мнение, что эта трактовка метафоры ближе к эллинистическо-римской риторической системе, в частности, к Цицерону, который рассматривал метафору как украшающий речь прием: «В отношении к метафоре меня очень часто удивляет, почему всем больше нравятся слова в переносном значении и заимственном, им присущем значении» (Мейлах,1958: 199) 3 История пересмотра старого понимания метафоры в русской филологии связана с именем А.А. Потебни, который рассматривал метафору не как стилистический прием, а как «необходимый элемент художественного мышления», помогающий внушить читателю то, что «растолковать невозможно» (Потебня, 1905: 207) Лингвистический энциклопедический словарь дает метафоре следующее определение, на которое мы и будем опираться: «Метафора – троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т.п. для характеристики и наименования другого класса аналогично данному в каком-либо отношении. В расширительном смысле термин метафора применяется к любым видам употребления слов в непрямом значении» (Арутюнова, 1990: 296) Метафора состоит из четырех частей: основной и опущенный вспомогательный субъект, а также соотносимые свойства каждого объекта или класса объектов. Это стоит учитывать при анализе метафоры, потому что свойства основного субъекта не обозначены, вследствие чего метафора допускает разные толкования. В языке художественной литературы XIX в. метафорическое словоупотребление переживает сложную эволюцию. С одной стороны, в результате многообразного взаимодействия романтического и реалистического направлений традиционные, книжные метафоры, часто восхищающие к приветствующим периодам развития литературного языка и закрепившейся в романтической литературе, подвергаются сложным семантическим преобразованиям, получая новые стилистические функции. С другой стороны, в метафорический обиход вовлекаются новые пласты лексики, создаются новые направления метафорического развития слов, новые модели. В процессе взаимодействия двух направлений выявляется разный подход к проблемам художественной речи, 4 предлагаются разные практические решения, в частности и решение проблемы метафоризации, выдвигаются разные стилистические позиции. Начало творческого многосторонних направлениями и пути сложных Гоголя совпадает с взаимоотношений периодом между двумя в прозе. Стили романтической прозы отличались орнаментальностью, повышенной метафоричностью. Предложения часто состояли из цепи метафорических сочетаний: Тогда-то страсти из кипящего сердца черными парами полетят на разум, и ядовитое отчаяние вгрызается в душу (А. Бестужев – Марлинский). Метафорические модели отличались стереотипностью; так, например, абстрактная лексика, обозначающая чувства, часто объединялась с конкретной лексикой: холодное лезвие ужаса; по четкам памяти; ...гордость зажгла во мне кровь, ревность разорвала сердце душу (А. Бестужев – Марлинский). метафорическую Ассоциативные сочетаемость, связи, мотивирующие отличалась сложностью, искусственностью сопоставлений, часто опиралась не на реальные взаимоотношения между предметами и явлениями, а на категории иллюзорного мира писателя и представляющего его героя. Этот мир был населен олицетворенными абстрактными понятиями: Судьба потрясала жребиями боя и смерти в таинственной урне (А. Бестужев – Марлинский). Метафоры характеризовали не столько стиль автора, сколько стиль всего литературного направления. Метафорические сочетания в прозе, поэзии, драматургии, публицистике не были дифференцированы. Одинаковы были приемы употребления метафор в авторской речи и в речи персонажей. Например, речь Аммалата, героя одноименной повести А.А. Бестужев – Марлинский, по насыщенности метафорами, их структурно-сематическими особенностями не отличается от авторской речи: Я уже чувствую на сердце ледяную руку смерти…; Судьба сковала на меня цепь неразрушимую, цепь благодарности за добро… 5 I. Николай Васильевич Гоголь Гоголь Николай Васильевич [20 марта (1 апреля) 1809, местечко Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии — 21 февраля (4 марта) 1852, Москва], русский писатель. 1. Семья. Детские годы. Происходил из помещичьей семьи среднего достатка: у Гоголей было около 400 душ крепостных и свыше 1000 десятин земли. Предки писателя со стороны отца были потомственными священниками, однако уже дед Афанасий Демьянович оставил духовное поприще и поступил в гетмановскую канцелярию; именно он прибавил к своей фамилии Яновский другую — Гоголь, что должно было продемонстрировать происхождение рода от известного в украинской истории 17 в. полковника Евстафия (Остапа) Гоголя (факт этот, впрочем, не находит достаточного подтверждения). Отец, Василий Афанасьевич, служил при Малороссийском почтамте. Мать, Марья Ивановна, происходившая из помещичьей семьи Косяровских, слыла первой красавицей на Полтавщине; замуж за Василия Афанасьевича она вышла четырнадцати лет. В семье, помимо Николая, было еще пятеро детей. Детские годы будущий писатель провел в родном имении Васильевке (другое название Яновщина), наведываясь вместе с родителями в окрестные места — Диканьку, принадлежавшую министру внутренних дел В. П. Кочубею, в Обуховку, где жил писатель В. В. Капнист, но особенно часто в Кибинцы, имение бывшего министра, дальнего родственника Гоголя со стороны матери — Д. П. Трощинского. С Кибинцами, где была обширная библиотека впечатления и домашний будущего театр, писателя. связаны Другим ранние художественные источником сильных переживаний мальчика служили исторические предания и библейские 6 сюжеты, в частности, рассказываемое матерью пророчество о Страшном суде с напоминанием о неминуемом наказании грешников. С тех пор Гоголь, по выражению исследователя К. В. Мочульского, постоянно жил “под террором загробного воздаяния”. 2. “Задумываться о будущем я начал рано...”. Годы учения. Переезд в Петербург. Вначале Гоголь учился в Полтавском уездном училище (1818-19) , потом брал частные уроки у полтавского учителя Гавриила Сорочинского, проживая у него на квартире, а в мае 1821 поступил в только что основанную Нежинскую гимназию высших наук. Учился Гоголь довольно средне, зато отличался в гимназическом театре — как актер и декоратор. К гимназическому периоду относятся первые литературные опыты в стихах и в прозе, преимущественно “в лирическом и сурьезном роде”, но также и в комическом духе, например, сатира “Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан” (не сохранилась) . Больше всего, однако, Гоголя занимает в это время мысль о государственной службе на поприще юстиции; такое решение возникло не без влияния профессора Н. Г. Белоусова, преподававшего естественное право и уволенного впоследствии из гимназии по обвинению в “вольнодумстве” (во время расследования Гоголь давал показания в его пользу). По окончании гимназии Гоголь в декабре 1828 вместе с одним из своих ближайших друзей А. С. Данилевским приезжает в Петербург, где его подстерегает ряд ударов и разочарований: не удается получить желаемого места; поэма “Ганц Кюхельгартен”, написанная, очевидно, еще в гимназическую пору и изданная в 1829 (под псевдонимом В. Алов) встречает убийственные отклики рецензентов (Гоголь тотчас же скупает почти весь тираж книги и предает его огню); к этому, возможно, прибавились любовные переживания, о которых он говорил в письме к 7 матери (от 24 июля 1829) . Все это заставляет Гоголя внезапно уехать из Петербурга в Германию. По возвращении в Россию (в сентябре того же года) Гоголю наконец удается определиться на службу — вначале в Департамент государственного хозяйства и публичных зданий, а затем в Департамент уделов. Чиновничья деятельность не приносит Гоголю удовлетворения; зато новые его публикации (повесть “Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала”, статьи и эссе) обращают на него все большее внимание. Писатель завязывает обширные литературные знакомства, в частности, с В. А. Жуковским, П. А. Плетневым, который у себя дома в мае 1831 (очевидно, 20-го) представил Гоголя А. С. Пушкину. 3. “Вечера на хуторе близ Диканьки”. Осенью того же года выходит 1-я часть сборника повестей из украинской жизни “Вечера на хуторе близ Диканьки” (в следующем году появилась 2-я часть), восторженно встреченная Пушкиным: “Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия!...” . Вместе с тем “веселость” гоголевской книги обнаруживала различные оттенки — от беззаботного подтрунивания до мрачного комизма, близкого к черному юмору. При всей полноте и искренности чувств гоголевских персонажей мир, в котором они живут, трагически конфликтен: происходит расторжение природных и родственных связей, в естественный порядок вещей вторгаются таинственные ирреальные силы (фантастическое опирается главным образом на народную демонологию). Уже в “Вечерах...” проявилось необыкновенное искусство Гоголя создавать цельный, законченный и живущий по собственным законам художественный космос. 8 После выхода первой прозаической книги Гоголь — знаменитый писатель. Летом 1832 его с воодушевлением встречают в Москве, где он знакомится с М. П. Погодиным, С. Т. Аксаковым и его семейством, М. С. Щепкиным и другими. Следующая поездка Гоголя в Москву, столь же успешная, состоялась летом 1835. К концу этого года он оставляет поприще педагогики (с лета 1834 занимал должность адъюнкт-профессора всеобщей истории Санкт-Петербургского университета) и целиком посвящает себя литературному труду. 4. “Миргородский” и “петербургский” циклы. “Ревизор”. 1835 год необычаен по творческой интенсивности и широте гоголевских замыслов. В этот год выходят следующие два сборника прозаических произведений — “Арабески” и “Миргород” (оба в двух частях); начата работа над поэмой “Мертвые души”, закончена в основном комедия “Ревизор”, написана первая редакция комедии “Женихи” (будущей “Женитьбы”). Сообщая о новых созданиях писателя, в том числе и о предстоящей в петербургском Александринском театре премьере “Ревизора” (19 апреля 1836) , Пушкин отмечал в своем “Современнике” : “Г-н Гоголь идет еще вперед. Желаем и надеемся иметь часто случай говорить о нем в нашем журнале”. Кстати, и в пушкинском журнале Гоголь активно публиковался, в частности, как критик (статья “О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году” ). “Миргород” и “Арабески” обозначили новые художественные миры на карте гоголевской вселенной. Тематически близкий к “Вечерам...” (“малороссийская” жизнь), миргородский цикл, объединивший повести “Старосветские помещики” , “Тарас Бульба” , “Вий” , “Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем” , обнаруживает резкое изменение ракурса и изобразительного масштаба: вместо сильных и резких характеристик — пошлость и безликость обывателей; вместо 9 поэтических и глубоких чувств — вялотекущие, почти рефлекторные движения. Обыкновенность современной жизни оттенялась колоритностью и экстравагантностью прошлого, однако тем разительнее проявлялась в нем, в этом прошлом, глубокая внутренняя конфликтность (например, в “Тарасе Бульбе” — столкновение индивидуализирующегося любовного чувства с общинными интересами). Мир же “петербургских повестей” из “Арабесок” (“Невский проспект”, “Записки сумасшедшего”, “Портрет”; к ним примыкают опубликованные позже, соответственно в 1836 и 1842, “Нос” и “Шинель”) — это мир современного города с его острыми социальными и этическими коллизиями, изломами характеров, тревожной и призрачной атмосферой. Наивысшей степени гоголевское обобщение достигает в “Ревизоре”, в котором “сборный город” как бы имитировал жизнедеятельность любого более крупного социального объединения, вплоть до государства, Российской империи, или даже человечества в целом. Вместо традиционного активного двигателя интриги — плута или авантюриста — в эпицентр коллизии поставлен непроизвольный обманщик (мнимый ревизор Хлестаков), что придало всему происходящему дополнительное, гротескное освещение, усиленное до предела заключительной “немой сценой”. Освобожденная от конкретных деталей “наказания порока” , передающая прежде всего сам эффект всеобщего потрясения (который подчеркивался символической длительностью момента окаменения) , эта сцена открывала возможность самых разных толкований, включая и эсхатологическое — как напоминание о неминуемом Страшном суде. 5. Главная книга - «Мертвые души» . В июне 1836 Гоголь (снова вместе с Данилевским) уезжает за границу, где он провел в общей сложности более 12 лет, если не считать двух приездов в Россию — в 1839-40 и в 1841-42. Писатель жил в 10 Германии, Швейцарии, Франции, Австрии, Чехии, но дольше всего в Италии, продолжая работу над “Мертвыми душами”, сюжет которых (как и “Ревизора”) был подсказан ему Пушкиным. Свойственная Гоголю обобщенность масштаба получала теперь пространственное выражение: по мере развития чичиковской аферы (покупка “ревизских душ” умерших людей) русская жизнь должна была раскрыться многообразно — не только со стороны “низменных рядов ее”, но и в более высоких, значительных проявлениях. Одновременно раскрывалась и вся глубина ключевого мотива поэмы: понятие “мертвая душа” и вытекавшая отсюда антитеза “живой” — “мертвый” из сферы конкретного словоупотребления (умерший переносной крестьянин, и “ревизская символической душа”) семантики. передвигались Возникала в сферу проблема омертвления и оживления человеческой души, и в связи с этим — общества в целом, русского мира прежде всего, но через него и всего современного человечества. Со сложностью замысла связана жанровая специфика “Мертвых душ” (обозначение “поэма” указывало на символический смысл произведения, особую роль повествователя и позитивного авторского идеала). 5. Второй том “Мертвых душ”. “Выбранные места из переписки с друзьями”. После выхода первого тома (1842) работа над вторым томом (начатым еще в 1840) протекала особенно напряженно и мучительно. Летом 1845 в тяжелом душевном состоянии Гоголь сжигает рукопись этого тома, объясняя позднее свое решение именно тем, что “пути и дороги” к идеалу, возрождению человеческого духа не получили достаточно правдивого и убедительного выражения. Как бы компенсируя давно обещанный второй том и предвосхищая общее движение смысла поэмы, Гоголь в “Выбранных местах из переписки с друзьями” (1847) 11 обратился к более прямому, публицистическому разъяснению своих идей. С особенной силой была подчеркнута в этой книге необходимость внутреннего христианского воспитания и перевоспитания всех и каждого, без чего невозможны никакие общественные улучшения. Одновременно Гоголь работает и над трудами теологического характера, самый значительный из которых — “Размышления о Божественной литургии” (опубликован посмертно в 1857) . В апреле 1848, после паломничества в Святую землю к гробу Господню, Гоголь окончательно возвращается на родину. Многие месяцы 1848 и 1850-51 он проводит в Одессе и Малороссии, осенью 1848 наведывается в Петербург, в 1850 и 1851 посещает Оптину пустынь, но большую часть времени живет в Москве. К началу 1852 была заново создана редакция второго тома, главы из которой Гоголь читал ближайшим друзьям — А. О. Смирновой-Россет, С. П. Шевыреву, М. П. Погодину, С. Т. Аксакову и членам его семьи и другим. Неодобрительно отнесся к произведению ржевский протоиерей отец Матвей (Константиновский) , чья проповедь ригоризма и неустанного нравственного самоусовершенствования во многом определяла умонастроение Гоголя в последний период его жизни. В ночь с 11 на 12 февраля в доме на Никитском бульваре, где Гоголь жил у графа А. П. Толстого, в состоянии глубокого душевного кризиса писатель сжигает новую редакцию второго тома. Через несколько дней, утром 21 февраля он умирает. Похороны писателя состоялись при огромном стечении народа на кладбище Свято-Данилова монастыря (в 1931 останки Гоголя были перезахоронены на Новодевичьем кладбище) . 7. “Четырехмерная проза”. В исторической перспективе гоголевское творчество раскрывалось постепенно, обнажая с ходом времени все более глубокие свои уровни. Для непосредственных его продолжателей, представителей так 12 называемый натуральной школы, первостепенное значение имели социальные мотивы, снятие всяческих запретов на тему и материал, бытовая конкретность, а также гуманистический пафос в обрисовке “маленького человека”. На рубеже 19 и 20 столетий с особенной силой раскрылась христианская философско-нравственная проблематика гоголевских произведений, впоследствии восприятие творчества Гоголя дополнилось еще ощущением особой сложности и иррациональности его художественного мира и провидческой смелостью и нетрадиционностью его изобразительной манеры. “Проза Гоголя, по меньшей мере, четырехмерна. Его можно сравнить с его современником математиком Лобачевским, который взорвал Евклидов мир...” (В. Набоков). Все это обусловило огромную и все возрастающую роль Гоголя в современной мировой культуре. II. Функции метафор. 1. Традиционные метафорические сочетания. 1.1 Романтическая фразеология и описание природы. В стиле ранних произведений Н.В. Гоголя, можно отметить довольно сильное влияние романтической фразеологии, особенно там, где речь рассказчика (Рудого Панько) вытесняется речью автора, в которую органически включаются традиционные метафорические сочетания (изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых; кудри дерев; молнии предприятий и умыслов; облако задумчивости; равнодушие могилы; усталое солнце; кипят достоинства великие; дремлет село; ландшафт спит; воздушными устами ветра; в необъятных пустынях роскошного украинского неба и др.). Традиционными метафорами насыщенны все описания пейзажа в цикле «Вечера на хуторе близ Диканьки»: 13 Сквозь темно- и светло-зеленые листья небрежно раскиданных по лугу осокоров, берез и тополей засверкали о г н е н н ы е, о д е т ы е х о л о д о м и с к р ы, и р е к а – к р а с а в и ц а блистательно о б н а ж и л а с е р е б р я н у ю г р у д ь свою, на которую роскошно падали зеленые к у д р и д е р е в. («Сорочинская ярмарка»). 1.2 Функции метафор, характеризующие внутренний мир героя. В цикле «Миргород» функции метафор расширяются; метафоры употребляются для раскрытия внутреннего мира героя. Правда, сам герой никак не укладывается в рамки романтического описания. В этом плане характеристика переживания Афанасия Ивановича воспринимается, с помощью традиционных метафор, как стилистически заданная: Пять лет всеистребляющего времени – старик уже бесчувственный старик, которого жизнь, казалось, ни разу не возмущало ни одно сильное ощущение души… и такая долгая, такая ж а р к а я п е ч а л ь? …Или все сильные порывы, весь в в и х р ь наших ж е л а н и й к и п я щ и х с т р а с т е й - есть только следствие нашего яркого возраста? В поэме «Мертвые души» аналогичными метаморфическими сочетаниями раскрываются переживания Чичикова, которого Гоголь неоднократно противопоставляет штампованному образу романтического героя. Он повалился на землю, и безнадежная г р у с т ь ч е р в е м о б в и л а с ь вокруг его сердца. С возрастающей быстротой стала т о ч и т ь она это ничем не защищенное сердце. Луч надежды скользнул; вкушать сладость жизни; суровым взглядом судьбы; в горниле несчастий. Происходит смещение привычных сфер употребления «высоких», романтических метафор (своего рода их «дегероизация»). Гоголь отказывается от традиционной для языка 14 художественной литературы предшествующих периодов закрепленности метафор за «высокими» темами, героическими типами. Метафорические сочетания употребляются в описаниях самых различных действующих лиц, что было связано с общей тенденцией демократизации языка художественной литературы. Другие направления функционального развития традиционных метафор было связано с их стилистической отмеченностью. Гоголь, вслед за Пушкиным, делает эту отмеченность важным средством проникновения во внутренний мир героя, воспринимающего жизнь через призму романтических представлений. В цикле «Петербургские повести» частность употребления метафор, по сравнению с ранними произведениями, заметно снижается. Но в повести «Невский проспект» среди средств, раскрывающих внутренний мир художника Пискарева, традиционной (романтической) метафоре принадлежит ведущая роль. Ср. в описании характера художника: К такому роду принадлежал описанный нами молодой человек, художник Пискарев, застенчивый, но в душе своей носивший и с к р ы ч у в с т в а, готовые при удобном случае превратится в п л а м я. В этом отрывке преобладают устойчивые метафорические сочетания, в особенности генитивного типа, олицетворения. Для этой повести характерна аллегоричность целых предложений, состоящих из ряда метафор: …Он не был разогрет пламенем земной страсти…; …При виде красоты, тронутой тлетворным дыханием разврата…; … Разврат распустил над ней страшные свои когти; Она бы составила неоценный перл, целый мир, весь рай, все богатство страстного супруга…; … Утомленная музыка, казалось, вовсе погасла и замирала и опять вырывалась, визжала и гремела…; В ее глазах, томных, усталых, написано было время блаженства… и т.п. При низкой частности метафор в «Петербургский повестях», при полном отсутствии метафор в контексте, рисующем образ Пирогова, повышенная метафоричность в упомянутом 15 контексте, приобретает очень четкую функциональную направленность. Создается своего рода речевой «микроклимат», особый тип несобственнопрямой речи, которая позволяет автору таким косвенным путем ввести читателя в речевую, а в известной степени и мировоззренческую атмосферу героя. 1.3 Метафоры, выражающие повышенную экспрессивность всего произведения В повести «Рим» традиционные метафоры также органически входит в стиль автора как один из важных компонентов, выражая повышенную экспрессивность всего произведения. Характер метафорических сочетаний, как и всего стилистического облика произведения, выходил за рамки сложившегося стиля Гоголя. Ср. примеры некоторых метафорических сочетаний: потоком блеска; смола волос; сияющий снег своего лица; изгибы страстей; теплыми поцелуями чудесного воздуха; плодоносных душевных осадков; кипевшее перо; порхающий по всему блеск; царство снов; острие мысли; четыре пламенные года его жизни и т.п. Орнаментальная метафоричность определяла семантический рисунок многих предложений: Порхающие звуки европейского модного языка, лаская, облобызали слух его; Чудный праздник летит из лица ее и навстречу всем и др. В определенной мере это было приближение к стилям романтической литературы, о чем сказал В.Г. Белинский в своем отзыве о повести «Рим»: «Что всего непостижимее в Гоголе - есть фразы, напоминающие своей вычурной изысканностью язык Марлинского». 1.4 Метафоры, обозначающие социальные условия героя. Следует отметить и новые тенденции в функционировании традиционных метафор, которые расширяют сферу своего применения (в 16 повести «Рим»), обозначая не только внутренний мир персонажа, как это преимущественно было в романтической прозе, но и социальные условия: …Наука влачилась, скрытая в черных схоластических образах…; Вот от Париж, это вечное, волнующее жерло, водомет, мечущий искры новостей, просвещения, мод, изысканного вкуса и мелких, но сильных законов…; …Всякий француз воспитывался этим странным вихрем книжной, топографски движущейся политики… Названная тенденция стала во много определять особенности функционирования метафор в литературном языке второй половины XIX в. 1.5 Метафоры как средство стилистического изображения действительности, авторской иронии. Особенно четко тенденция закрепления за традиционными метафорами определенных стилистических функций проявилась в поэме «Мертвые души». Здесь метафоры становятся одним из средств стилистического изображения действительности, авторской иронии. Употребление традиционных метафор в официальном языке, в печати давало возможность использовать их в пародийных целях. В этом случае «простое и точное описание «натуры», как бы ее непосредственное созерцание сопоставлялось изображением. Беспредметная с ее официальным фразеология этого ритмическим тождественно- официального, казенно-риторического стиля выставлялась на общее рассмотрение и оценку» (Виноградов В.В.): Впрочем, хотя эти деревца были не выше тростника, о них было сказано в газетах при описании иллюминации, что « город наш украсился, благодаря попечению гражданского покровителя, садом, состоящим из тенистых широковетвистых дерев, дающих прохладу в знойный день», и что при этом «было очень умилительно глядеть, как сердца граждан 17 трепетали в избытке благодарности и струили потоки слез в знак признательности к господину градоначальнику» («Мертвые души»). Высмеивается и орнаментальная манерность речи дворян, усвоенная из салонной литературы: Уж какое, право, доставили наслаждение, майский день, именины сердца. («Мертвые души»); Где находятся те счастливые места, в которых порхает мысль ваша?; Можно ли узнать имя той, которая погрузила вас в эту сладкую долину задумчивости? («Мертвые души»). 2. Метафоры разного рода авторских отступлениях. 2.1 Метафоры, встречающиеся в рассуждениях о разных путях развития литературы, разных творческих манерах. Иные стилистические задачи преследует писатель при употреблении метафор разного рода авторских отступлениях. Метафоры встречаются, например, в рассуждениях о разных путях развития литературы, разных творческих манерах. Сопоставляя свой метод, свой стиль с романтическим методом и стилем, Гоголь пишет о писателе (своем оппоненте), «который не изменял ни разу возвышенного стиля своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным ничтожным своим собраниям и, не касаясь земли, весь повергался в свои далеко отторгнутые от нее возвеличенные образы». Метафорические сочетания гармонируют с возвышенным строем лиры такого писателя: пылающими лобзаниями; …поэтому… парящим высоко над всеми гениями мира…; из великого омута ежедневно вращающихся образов; тину мелочей; пламя таланта; пылкие сердца; вьюга вдохновения; гром других речей и т.п. Формирование стиля Гоголя происходит в процессе преодоления орнаментальности стилей 18 романтической прозы. Сами средства образного выражения мысли, характер их воспроизведения становятся предметом полемики. 3. Сближение традиционной книжной фразеологии с демократизированной художественной речью. 3.1 Метафоры, лишенные их «высокой» стилистической окраски. Стремление сблизить традиционную книжную фразеологию с демократизированной художественной речью, лишить ее «высокой» стилистической окраски выражалось у Гоголя не только в изменении функций метафорических сочетаний, но и в изменении их лексического наполнения. Например, в устойчивой модели « название лица + глагол вянуть» в значении «лишиться жизненных сил, энергии» глагол вянуть заменяется диалектным клёкнуть, что в сочетании с другими лексическими средствами лишает названную модель «высокой» книжной окраски: Теперь можно бы заключить, что после таких бурь, испытаний, превратностей судьбы и жизненного горя он удалится с оставшимися кровными десятью тысячонками в какое-нибудь мирное захолустье уездного городишка и там заклёкнет навеки в ситцевом халате у окна низенького домика. («Мертвые души»). В традиционном сочетании «название чувств + глагол съедать» глагол заменяется просторечием жрать: Тоска необъятная жрала его, и безымянный червь точил его сердце («Рим»). Соединение лексического обновленного метаморфического сочетания тоска жрала с книжным червь точил его сердце также показывает синтез 19 книжного языка с элементами народно-разговорной речи, стилистическую нейтрализацию высоких средств. Оживлению, новому семантическому звучанию традиционной метафоры способствует ироническое противопоставление антонимичных корней: … Человеческие чувства, которые и без того не были в нем глубоки, мелели ежеминутно… («Мертвые души»). Интересен в этом плане прием дальнейшего метаморфического развития какого-либо синонимического или предметно-тематического ряда. Так, например, слово сладкий в сочетании «»сладкий +название предмета, явления, вызывающего положительные эмоции», заменяется словом приторный: …вы, верно, нашли бы улыбку уже чересчур приторную для ее доброго лица.(«Старосветские помещики»). В дальнейшем метафора усиливается прямым противопоставлением компонентов и сравнением: - И знаете, Павел Иванович!- сказал Манилов, явя лице своем выражение не только сладкое, но даже приторное, подобно той микстуре, которую ловкий светский доктор засластил немилосердно, воображая ею обрадовать пациента. («Мертвые души»). Ср. также предложение Весь этот ржавый и дремлющий ход его мыслей превратился в деятельно бесконечный, в котором преобразуется сочетание «название чувств, явлений умственной деятельности, способностей и т.п. + личная форма глаголов спать, дремать». Личная форма глагола заменяется причастием, которое находится в однородных отношениях с метафорически употребленным прилагательным ржавый и определяет не непосредственно слово мысль, а все словосочетание ход его мыслей. Все эти преобразования нейтрализуют в стилистическом плане традиционную метафору, включают ее в новую систему образных средств. 3.2 Синтез народно-разговорной речи с индивидуальноавторскими метафорами. 20 Наряду с использованием традиционных образных средств Гоголь обращается к новым источникам. Широко вводя в язык художественной литературы просторечия, элементы разговорной профессиональных речи, и городского социальных и сельского диалектов, он одновременно слова из этих пластов метафорическим преобразованиям. Индивидуально-авторские метафоры, синтезируясь с народно-разговорной речью, народно-разговорными переносными значениями, противопоставляются канонам высокого романтического повествования не только в стилистическом, но и в конструктивном плане. Если обычно в романтической прозе метафоризация осуществляется чаще в составе именных словосочетаний, то Гоголь обращается в большинстве случаев к глагольным конструкциям. контекстуальных синонимов Метафоры выступают общенародных слов. в роли Ср., ярких например, употребление глаголов работать, вырабатывать, отвертывать и др. для передачи понятия «плясать»: Около молодого запорожца четыре старых вырабатывали довольно мелко своими ногами…; Вся толпа отдирала танец. («Тарас Бульба»); А там в стороне четыре пары откалывали мазурку; каблуки ломали пол, и армейский штабс-капитан работал и душою и телом, и руками и ногами, отвертывая такие па, какие и во сне никому не случалось отвертывать. («Мертвые души»). Так создается выразительный синонимический ряд, в котором индивидуально-авторские метафоры объединяются с просторечными словами отдирать, откалывать. Создание контекстуальных синонимов с помощью метафоризаций дает широкие возможности для выражения авторской иронии, сатирического отображения явлений. Ироническое звучание, например, создают метафорические синонимы глагола лаять в сцене приезда Чичикова к Коробочке: 21 Он послал Селифана отыскивать ворота, что без сомнения продолжалось бы долго, если бы на Руси не было вместо швейцаров лихих собак, которые и доложили о нем так звонко, что он поднес пальцы к ушам своим… Между тем псы заливались всеми возможными голосами: один, забросивши вверх голову, в ы в о д и л так протяжно и с таким старанием, как будто за это получал бог знает какое жалованье; другой о т х в а т ы в а л н а с к о р о, как пономарь; промеж них з в е н е л, как почтовый звонок, неугомонный дискант, вероятно, молодого щенка, ив се это наконец п о в е р ш а л б а с, может быть старик или просто наделенный дюжею собачьей натурой…(«Мертвые души»). 4. Функция олицетворения. 4.1 Одушевленные предметы вокруг героев произведений. Особенно часто метафоры выступают в функции олицетворения. Мир, окружающий гоголевских героев, предстает одушевленным, предметы не остаются мертвыми свидетелями происходящий событий. Они активно участвуют в этих событиях, гармонируя с настроением героев, характером, иногда даже входя в противоречие с персонажами. В полную ярких романтических красок картину летнего дня в «Сорочинском ярмарке», когда голубой неизменимый о к е а н, с л а д о с т р а с т н ы м к у п о л о м нагнувшейся над землею, кажется, з а с н у л, весь п о т о н у в ш и в н е г е, о б н и м а я и с ж и м а я прекрасную в в о з д у ш н ы х о б ъ я т и я х своих…, когда лениво и бездумно, будто г у л я ю щ и е б е з ц е л и, с т о я т подоблачные дубы, а скирды сена и снопы с т а н о м р а с п о л а г а ю т с я в поле и к о ч у ю т по его неизмеримости, вписывается олицетворение изделий гончара. Изделия двигались, с к у ч а я своим з а к л ю ч е н и е м и т е м н о т о ю, местами только какая-нибудь расписанная ярко миска или макитра х в а 22 с т л и в о в ы с к а з ы в а л а с ь из высоко взгроможденного на возу плетня, гончар же шел за своих щ е г о л е й и к о к е т о к не н а в и с т н ы м д л я н и х сеном. Предметы, окружающие Коробочку, отличаются медлительностью, все делают с трудом: …Стенным часам п ри ш л а охота б и т ь. За шипением тотчас же последовало хрипение, и наконец, п о н а т у ж а с ь в с е м и с и л а м и, они пробили два часа…;… Ворота, р а з в е р н у в ш и с ь, наконец, п р о г л о т и л и, хотя сбольшим т р у д о м, это неуклюжее дорожное произведение. («Мертвые души»). Гоголь часто использует ассоциацию «окна знаний – глаза»; отсюда возникает метафорическое употребление глаголов смотреть, глядеть и других слов этой предметно-тематичиской группы. Так, ошеломленному Петербургом Вакуле казалось, что все дома устремили на него свои бесчисленные огненные очи и глядели («Ночь перед Рождеством»). Домики захолустного города Б. смотрят на улицу до невероятности кисло («Коляска»). Не забитые досками два окна плюшкинского дома были также подслеповаты. И вообще в хозяйстве Плюшкина все глядело ныне пасмурно. Половина дома Тентенникова, отведенная Чичикову, дотоле пребывавшая в слепоте, с законченными ставнями, вдруг прозрела и озарилась. Дом братьев Платоновых был закрыт сиренью и черемухой, …только одни двери и окна миловидно глядели снизу сквозь их ветви. («Мертвые души»). 4.2 Умственная деятельность и чувства гоголевских героев. Олицетворение распространяется и на умственную деятельность, на чувства гоголевских героев. Здесь, казалось бы, можно провести параллель с языком романтической прозы, в которой также часто олицетворялись абстрактные понятия. Но в романтической прозе эти понятия выступают в 23 качестве «отторгнутых от земли и возвеличенных образов». Чувства, мысли романтического героя получают иногда весьма неожиданные сопоставления: Воображение надувало своим газом шар его надежды, и сердце мечтателя летело с ним в облака (А. Бестужев – Марлинский). Показательно употребление глаголов резкого физического воздействия : …Терпение мое вырвалось из границ…;Гордость зажгла во мне кровь, ревность разочаровала сердце; Тогда-то отчаяние врывается в чувства пленника, и силы души цепенеют; Страх ледяной рукой своей сдавил сердце (А. Бестужев – Марлинский). Ср. фразу Гоголя, созданную в том же стилистическом ключе: …Молния радости нестерпимым острием вонзилась в его сердце. («Невский проспект»). Но это единичный пример. Олицетворение понятий, относящихся к умственной, духовной деятельности, носит в стиле Гоголя более приземленный характер. Мысли, чувства «ведут себя» так же, как и сами герои. Особенно часто употребляются глаголы движения: А межу тем мысли его ворочались безостановочно около десяти мешков пшеницы и старой кобылы, привезенной им на продажу. («Сорочинска ярмарка»); Но незаметно было, что его мысли гуляли бог знает где…(«Ночь перед Рождеством»); На сердце у нее с т о л п и л о с ь столько разных чувств… (там же); Кровь Чичикова, напротив, и г р а л а с и л ь н о, и нужно было много разумной воли, чтобы н а б р о с и т ь у з д у на все то, что хотело бы в ы п р ы г н у т ь и п о г у л я т ь на свободе. («Мертвые души»). Когда мысль является как бы объектом действия, происходит ее своеобразная материализация. Ср.: 24 Странная просьба Чичикова прервала вдруг все его мечтания. Мысль о ней как-то особенно не в а р и л а с ь в его голове, как ни п е р е в о р а ч и в а л он ее…(«Мертвые души»). Олицетворение мысли приводит иногда к ее отделению от самого героя, даже к известному их противопоставлению: Так жаловался и плакал наш герой, а межу тем деятельность никак не умерила в голове его; так все хотела что-то стоится и ждало только плана…; Мало ли чего не приходит на ум во время прогулки человеку, что так часто уносит человека от скучной настоящей минуты, теребит, дразнит, шевелит воображение…; Странная мысль! Не то чтобы Чичиков возымел ее, но она вдруг сама собой предстала, дразня и усмехаясь и прищуриваясь на него. Непотребница! Егоза! («Мертвые души») 25 Заключение. Метафора в стиле Гоголя является одним из важных средств сатиры и юмора. Широко используется прием иронического сопоставления персонажей с животными и различными предметами. Сопоставление Собакевича с медведем, начальника канцелярии с куропаткой, дам и мужчин, гуляющих по Невскому проспекту, с мотыльками и черными жуками. Сближая вслед за Пушкиным литературный язык с народноразговорным языком, Гоголь на этой основе создает и новые принципы метафорического словоупотребления, значительно расширяет источники метафор, ориентируясь на практику образного применения слов в устной речи. Стилистическая традиционных монофункциональность, метафор за «высокими» т.е. закрепленность темами, заменяется полифункциональностью как традиционных, так и вновь возникающих, индивидуально- авторских характеристики речевого метафор, облика которые героев, употребляются создания для своеобразного стилистического «микроклимата» в их обстановке, противопоставления разных стилистических позиций в целях сообщения повествованию народно-разговорной окраски. 26 Список используемой литературы: 1. Н.М. Шаманский, Л.Ю. Максимов. Русский язык в школе, 1979 г. «Просвещение». 2. «Историческая записка», 1910 г. 3. В.В. Виноградов. Язык Гоголя и его значение в истории русского языка, 1953г. 4. Полный сборник сочинений В.Г Белинского, 1955 г. 5. В. Я. Брюсов. Гипербола и фантастика у Гоголя, 2009 г. 6. В. Виноградов. Язык Гоголя. - В сб.: Н. В. Гоголь, 1936 г. 7. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч., т. IV, М., 1948 г. 8. В. Берг. Воспоминания о Гоголе 1848-1852 гг. - "Русская старина", 1872 г. 9. А. Королев. Голова Гоголя , 2000 г. 10. Л.Р. Мюльгаупта. Мастерство Гоголя. Исследование, 1934 г. 11. Гиппиус В. В. Гоголь. Л., 1924. 12. Вересаев В. В. Гоголь в жизни. М., 1990. 13. Николай Гоголь // Набоков В. В. Лекции по русской литературе. М., 1996. 27
