Канаметов З.Х. Традиции и обычаи почтительного отношения к
advertisement
Канаметов З.Х. Традиции и обычаи почтительного отношения к женщине в адыгском обществе // Этнополитические и религиозные проблемы Кабардино-Балкарии: предпосылки, характер и перспективы решения. – Нальчик, 2011. – С. 210-227 Обратимся к особым чертам в положении женщины, одни из которых относятся к отдаленным временам и представляют интерес только как воспоминание о прошлом, другие, возникнув относительно недавно, вошли в народную традицию и существуют поныне. Воспоминание о былом положении женщины сохранилось прежде всего в некоторых образах нартского эпоса. Центральное место среди них занимает образ Сэтэней-гуаще – «матери нартов». Она – хозяйка нартского дома, воспитательница и советчица нартских богатырей. Отец ее (впрочем, и мать) упоминается только мельком, муж Уэзырмэдж живет в ее доме, главного героя эпоса Сосруко она производит на свет чудесным образом – из камня. Здесь нельзя не заметить дальних отголосков древней матрилокальности (поселения с родней матери) и такой же древней матрилинейности (признания родства только по материнской линии). Но Сэтэней, как правило, не верховодит нартами и никогда не участвует в обсуждении общественных дел. Если она и влияет на их ход, то главным образом мудрыми советами мужчинам или хитрыми женскими уловками. Образ Сэтэней, несомненно, дошел до нас от тех времен, когда мужчины и женщины не уступали друг другу своих позиций. Но едва ли можно согласиться с теми, кто видит в нем отзвук матриархата – семейного и общественного главенства женщины. Другие женские образы нартского эпоса – светлорукая Адиюх и маленькая Малечипх. Одна из них постоянно помогает мужу, пока тот ее не оскорбил и из-за этого погиб. Другая хитроумно ставит жениху условия заключения брака. И то, и другое свидетельствует об уважительном отношении к женщине, о ее достойном положении, но опять-таки никак не о ее главенствующей роли. В данную группу можно включить и многочисленные литературные сообщения о свободе адыгских женщин в общении с мужчинами, о которых свидетельствовали европейские путешественники. Сообщения эти, впрочем, очень разноречивы даже у авторов одного времени. Скажем, в XVII в. Ж.Б. Тавернье писал, что женщинам не возбраняются и даже считаются лестными открытые любовные связи, Я.Я. Стрейс и А. Олеарий – что женщины позволяют чужим мужчинам многое, но не допускают полной близости, Н. Витсен же – что они целомудренны1. Подобная разноголосица может иметь несколько причин. Одна из них – недостаточная надежность свидетельств средневековых бытописателей-иностранцев, нередко черпавших свои сведения из чужих рук (например, Олеарий ссылается на рассказ «одного офицера») или переписывавших их друг у друга. Другая причина – неодинаковые нормы поведения, принятые в разных слоях общества, у высших и низших сословий, среди свободных и холопов. По всей вероятности, авторы путали унауток – домашних рабынь с женщинами других социальных категорий. Как известно, унаутки не имели права на семью, и им дозволялись внебрачные половые связи. С женщинами же из крестьянских и феодальных семей дело обстояло совершенно иначе. Еще одна причина – специфическое представление о половой морали, распространенное в прошлом у многих народов Ближнего Востока: считалось, что по отношению к женщине, в особенности незамужней, можно вести себя самым фривольным образом, не посягая, однако, на настоящую близость. Но, видимо, главной причиной было другое. В сообщениях путешественников настойчиво повторяется один и тот же мотив: когда жены принимают гостей, мужья удаляются. Это правило избегания между мужем и женой, запрещающее им находиться вместе в присутствии посторонних, воспринималось незнакомыми с ним людьми совершенно неверно. В нем 1 Тавернье Ж. Б. Шесть путешествий в Турцию, Персию и Индию в течение сорока лет. С особыми заметками об особенностях религии, управлении, обычаях, торговле каждой из этих стран вместе с мерами, весами и стоимостью обращающихся денег // АБКИЕА. С. 80-81; Стрейс Я.Я. Три путешествия // АБКИЕА. С. 101-102; Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно // АБКИЕА. С. 84; Витсен Н. Северная и Восточная Татария // АБКИЕА. С. 92. видели полнейшую свободу женщин в их отношениях с чужими мужчинами, и отсюда рождались всевозможные домыслы2. Между тем прием женщиной в доме постороннего мужчины и вседозволенность в их поведении при этом – не одно и то же. В первом действительно можно видеть свидетельство достойного положения женщины, в значительной мере утраченного в более позднее время. Что касается второго, т.е. остатков древних половых свобод, то от них, видимо, уже в средние века реально сохранялось немногое. И это немногое быстро уходило в прошлое. Б.X. Бгажноков, проследив постепенное убывание литературных показаний о нескромности адыгских женщин и нарастание показаний о их стыдливости, пришел к выводу, что к XIX в. женщина стала намного сдержаннее, чем раньше3. В качестве яркого примера почетного положения женщины у адыгов часто приводят обычай, по которому она могла, сбросив головной платок или только пригрозив этим, прекратить мужское злословие, ссору, даже кровопролитие. Самое раннее сообщение об этом принадлежит И. Бларамбергу: «Если женщина с распущенными волосами без покрывала бросается в гущу сражающихся, кровопролитие прекращается, и тем скорее, если эта женщина в возрасте или из известной семьи»4. О глубокой древности данной традиции, память о которой сохранилась и позднее, говорит ее тесная связь с верой в магическую силу волос. Именно поэтому у многих народов мира замужней женщине запрещалось ходить с непокрытой головой, а позднее – выходить в таком виде из дому. Известны поверья, по которым появление женщины без головного убора может повлечь за собой неурожай, падеж скота, смертельную опасность для мужчин. В современной литературе высказана, видимо, правильная мысль, что умиротворение мужчин с помощью женского платка коренится не в уважении к женщине, а в Мусукаев А.И., Першиц А.И. Народные традиции кабардинцев и балкарцев. Нальчик, 1992. С. 139-140. Бгажноков Б.X. Адыгский этикет. Нальчик: Эльбрус, 1978. С. 52. 4 Бларамберг И. Кавказская рукопись. Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 1992. С. 91. 2 3 боязни ее непокрытых волос5. Другое дело, что впоследствии, когда древний смысл обычая был забыт, на первый план действительно могла выйти новая мотивировка: уважение к платку женщины и матери, в особенности престарелой или знатной. Немалый интерес представляет бытовавшее правило, когда жена, отправляясь куда-нибудь с мужем, шла позади него на расстоянии до одного и более метров. Истоки этого обычая уходят в древность, в эпоху межплеменной вражды и кровной мести, когда мужчина с оружием шел впереди, ожидая нападения врагов на каждом повороте горной тропы, а жена с детьми и поклажей шла позади. Отголоском этого обычая является норма, согласно которой мужчина, идущий с женщиной, выдвигается вперед при повороте за угол какого-либо строения, при входе в жилище и т.д. Что касается большинства других обычаев уважительного отношения к женщине, то они, по справедливому замечанию исследователей, возникли в условиях развитых феодальных отношений, когда на базе традиционной почтительности сформировался особый вариант адыгского этикета, именуемый "уэркъ хабзэ" («уэркъ» - рыцарь, дворянин; «хабзэ» - кодекс обычно-правовых, этикетных норм). Он отличался особой изысканностью и, помимо всего прочего, включал в себя элементы рыцарского поклонения даме. «Особый этикет общественного уважения к женщине у большинства адыгов, и прежде всего у кабардинцев, по-видимому, более всего связан со значительным развитием у них феодализма, рыцарского уклада жизни, рыцарского кодекса чести – «уэркъ хабзэ», – пишут А.И. Мусукаев и А.И. Першиц. – Можно возразить, что не все адыги принадлежали к дворянскому сословию, а между тем рыцарское отношение к женщине вошло в народную традицию, став не только «уэркъ хабзэ», но и «адыгэ хабзэ»… Здесь наблюдалось 5 хорошо известное в истории Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета. Л., 1990. С. 89. культуры явление распространения престижных обычаев, принятых в верхушечных слоях населения, в широких народных массах»6. Хан-Гирей писал об этом следующее: «Все те, которые судят о домашнем быте черкесов по образу жизни прочих азиатских народов, исповедующих магометанскую веру, о том имеют ложное понятие. Рыцарское честолюбие много прекрасного ввело в их обычай. К числу прекрасных черт можно отнести и величайшее уважение к женщинам, которого прекрасный, но слабый сей пол достоин вполне: убийца, преследуемый уже вооруженными мстителями, вверив себя покровительству женщин, спасается от явной близкой гибели: преследовавшие преступника, останавливаются у порога дома, где тот скрылся, и, укротив мщение приличием, отступают; между тем покровительница доставляет удобный случай покровительствуемому удалиться в безопасное место. Достойно замечания, что и если бы муж ее был в числе преследователей преступника, который мог бы быть даже убийца ее родного брата, отца или мужа, то и тогда он нередко может найти защиту в ее доме; его проведут в безопасное место, а потом предоставляется мстителям преследовать его по своему произволу. Примеры столь великодушного и удивительного обыкновения весьма часты. Преступившие этот закон уважения к прекрасному полу делаются предметом презрения. Женщине, желающей помогать бедным и утесненным, стоит только от имени своего послать просить помощи, и тотчас явятся князья и дворяне, которые исполнят великодушные ее желания; бедного, нуждающегося в хлебе насущном, по ее просьбе немедленно князь снабдит, послав своего служителя по аулам для собрания нужного количества хлеба от жителей, которые обыкновенно в таких случаях не отказывают; утесненному же и обиженному доставит защиту и удовлетворение»7. 6 7 Мусукаев А.И., Першиц А.И. Народные традиции… С. 143. Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1992. С. 273-275. Этикет предписывал мужчинам прежде всего защищать женщину от опасности или угрозы ее чести, оберегать ее. Женщина у черкесов не могла быть ни объектом, ни исполнителем кровной мести. Посягательства на жизнь женщины черкесам были неизвестны. Вообще враждовать с женщиной считается непозволительным, несовместимым со статусом мужчины. Покушение на честь матери, жены или сестры в понятии черкесов было самым сильным оскорблением, которое можно нанести мужчине. Если дела об убийствах можно было путем выплаты цены крови уладить, то подобные посягательства на честь женщины обычно заканчивались кровопролитием. Даже в период военных действий мужчине запрещалось убить, ранить или чем-то унизить женщину. «У кабардинцев, – писал в связи с этим Н.Ф. Грабовский, – убийство или поранение женщин и детей бывает феноменально редким явлением»8. Отсюда возникшее под влиянием развитой рыцарской культуры выражение: Зы цIыхубз закъуэ пуд ирамыгъэщIын папщIэ зэрыкъэбэрдейуэ зыкъырагъэукIынт – «Чтобы защитить честь только одной женщины, вся Кабарда была готова погибнуть». Защитником чести и достоинства черкесских женщин считался герой РусскоКавказской войны знаменитый кабардинский князь Ажгирей Кушук. В 1824 году он, преодолев расстояние более чем в 400 км, пройдя через русские кордоны, явился в аул Астемирова Едига в Малой Кабарде, чтобы вызволить взятую Астемировым в наложницы жену погибшего князя Али Карамурзова – Эльмесхан. Кушук вызвал Астемирова на дуэль, застрелил его и вернулся на Кубань вместе с Эльмесхан9. Полагалось щадить чувства женщины: в ее присутствии не только не проливали крови, не ссорились и не бранились, но и не били животных. Поэтому в повозке женщину усаживали так, чтобы ей не было видно, как погоняют кнутом лошадь. Большим позором считалось обнажить в присутствии женщины оружие или же, наоборот, не вложить его тотчас в Грабовский Н.Ф. Очерк суда и уголовных преступлений в Кабардинском округе // Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1870. Вып. 4 С. 68. 9 Бгажноков Б.X. Почитание женщины в адыгской картине мира // Литературная Кабардино-Балкария. Нальчик, 2002. № 3. С. 165-173. С. 170-171. 8 ножны при ее появлении. Если дворянин в присутствии женщины позволил себе нечаянно неприличное слово, то, по обычаю, он должен был загладить свою вину преподнесением ей какого-либо ценного подарка. Завидев женщину, какого бы она ни была звания и достоинства, мужчины, в том числе и престарелые, вставали. Во время беседы с женщиной нельзя было стоять к ней левым боком, показывая ей "вооруженную" сторону. Считалось также неприличным вторгаться в личное пространство женщины. Расстояние между беседующими мужчиной и женщиной увеличивалось до полутора метров. В любых ситуациях исключались формы телесного контакта. В частности, не принято было брать женщину под руку, касаться ее плеча, при случайном касании следовало принести извинения. Отходя от женщины, кабардинцы и мужчины большинства других адыгских групп поворачивались налево, чтобы она оставалась справа – на более почетной стороне. Идя с женщиной, они также держались слева. Правда, если этой женщиной была собственная жена, то они, наоборот, шли справа, подчеркивая этим свое превосходство. Более почетная правая сторона отводилась женщинам и в тех танцах, в которых участвовали как мужчины, так и женщины. Верхом неприличия считалось говорить с женщиной сидя на коне, не спешившись. Более того, как отметил в XIX в. венгерский ученый де Бесс, всадник, поравнявшись с женщиной, «предлагает свою лошадь женщине, и, если та отказывается, он идет пешком рядом с ней до ее жилища»10. При этом он опять-таки шел слева, держа поводья в левой руке. К числу образцов рыцарства можно отнести и различного рода знаки внимания, которыми пользовались представители женского пола. «Храбрые рыцари прежних времен никогда не оказывали более уважительной галантности к прекрасному полу, чем эти простые горцы...»11, – писал Э. Спенсер. «На празднествах, – отмечает Дж. Лонгворт, – у молодых людей Бесс де Ж. Ш. Путешествие в Крым, на Кавказ, в Грузию, Армению, Малую Азию и в Константинополь в 1829-м и 1830 гг. // АБКИЕА. С. 329-352. С. 346. 11 Спенсер Эд. Путешествия в Черкесию. Майкоп, 1994. С. 117. 10 бытует обычай, поднимая чашу с бузой с тостом в честь избранницы сердца, разрядить в воздух ружье или пистолет. Вызов немедленно принимается теми, у кого есть заряд пороха, чтобы в той же манере отстаивать превосходство их собственных пассий. Другой обычай, который здесь существует, это принять участие в скачке за призом, находящимся в руках прекрасной мадмуазели и представляющем собой разукрашенную кобуру для пистолета, произведение ее нежных пальчиков»12. Аналогично этому на скачках, устраиваемых во время поминок юноши, «оспаривают призы с тем, чтобы презентовать свой приз даме как дань ее красоте»13. Но было бы неверно видеть в адыгском этикете общения полов одну только демонстрацию почтения к женщине, пусть даже не к своей жене. И женщина также при виде мужчины должна была подняться. «Вставать при появлении мужчины в комнате – знак уважения, который самая высокородная дама должна отдавать самому нижепоставленному батраку в Черкесии»14, – не без удивления писал привыкший к европейским порядкам Дж. Лонгворт. Однако, по установившейся традиции, (резко контрастирующей с вниманием, которым женщина была окружена в обществе), ей строжайшим образом запрещалось пересекать дорогу мужчине. Она обязана была остановиться за несколько метров до идущего ей наперерез мужчины и, опустив почтительно голову, подождать, пока тот не удалится на несколько метров. Если женщина пересекала дорогу мужчине, это считалось плохим предзнаменованием. В начале XX века в кабардинском селении Верхний Акбаш имел место случай, когда мужчина выстрелил в ногу женщине, пересекшей ему дорогу, и остался безнаказанным. Конечно, это совсем не типичный случай, но весьма показательный15. Таким образом, перед нами этикет взаимного уважения полов. В то же время в общественном быту, в отличие от быта семейного, все же больше Лонгворт Дж. А. Год среди черкесов // АБКИЕА. С. 574. Бесс де Ж. Ш. Путешествие в Крым, на Кавказ, в Грузию, Армению, Малую Азию и в Константинополь в 1829-м и 1830 гг. // АБКИЕА. С. 345. 14 Лонгворт Дж. А. Год среди черкесов… С. 574. 15 Куантова З. Из адыгского этикета // Терек. 1992. 31 октября. С. 4. 12 13 знаков внимания уделялось не мужчине, а женщине. Поэтому, например, при входе в жилище, если гостя одновременно встречали хозяин и хозяйка, полагалось подать руку хозяину, а затем хозяйке. Но при встрече с супругами в другом месте всякий мужчина обязан был подать руку сначала жене, после – мужу, что прямо вытекало из принципа, согласно которому дома старшим был муж, а за пределами семейного быта - жена. Итак, для взаимного положения полов у адыгов характерны лидирующая роль мужчины и в то же время заметные черты уважительного, рыцарского отношения к женщине. Эти черты – частью отголоски ее былого положения, частью же реальные народные традиции, возникшие под влиянием рыцарского уклада жизни и дворянского кодекса чести – «уэркъ хабзэ». Исследователи нередко относят их на счет древних матриархальных порядков, а их вытеснение связывают с распространением и укоренением ислама. Между тем первое из этих положений принадлежит вчерашнему дню науки, а второе требует существенных уточнений. Представление о том, что в истории человечества господству мужчин – патриархату некогда предшествовало господство женщин – матриархат, овладело умами во второй половине прошлого века. Главными создателями его были швейцарский ученый Й.-Я. Бахофен и американский – Л.Г. Морган. Первый из них показал, что отцовскому счету родства и наследования предшествовал материнский, второй – что первобытный коллективизм воплощался не в отцовском, а в материнском роде. Эти выводы были приняты Ф. Энгельсом в его известной работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства», так как учение о первобытном коллективизме служило одним из доказательств в пользу того, что классовые порядки не обязательно свойственны природе человека и со временем сменятся иными, высшими формами коллективистического общежития. Соответственно, эти выводы, включая сюда их относительно частное матриархальное обрамление, вошли в советскую науку, стали догмой для нескольких поколений историков и этнографов, в том числе и кавказоведов. А между тем продолжавшие накапливаться факты показали, что одно дело – вопрос о первобытном коллективизме и даже о том, какой род, материнский или отцовский, возник раньше, и совсем другое – вопрос о взаимном положении полов. Как выяснилось, на заре истории мужчины и женщины, обладая одинаково сильными позициями в хозяйственной жизни, не уступали друг другу и в большинстве других ее областей. Больше того, даже при поселении мужа с родней жены и при счете родства по линии матери общественное, а нередко и семейное главенство принадлежало сильному полу. Но и слабый пол при этом не был угнетен – до тех пор, пока с развитием новых отраслей хозяйства мужчины не захватили их в свои руки и не лишили женщин прежнего равноправия. Таким образом, в быту кабардинцев и балкарцев, как и других народов мира, могли сохраняться остатки не матриархата, а независимого и достойного положения женщин. Как же отразилось на связанных с этим традициях принятие ислама и его правового кодекса – шариата? Ислам, начавший распространяться в адыгских землях в XV в., несомненно, оказал большое влияние на взаимное положение мужчин и женщин. Как и другие религии классовых обществ, он освятил господство первых и подчинение вторых. Но его предписания в отношении женщин не были такими однозначно беспощадными, как это обычно представляется в научной, популярной и особенно в пропагандистской литературе, зачастую воспроизводящей незамысловатые антирелигиозные приемы прежнего времени. С одной стороны, они отменяли или заметно смягчали те нормы патриархальных адатов, которые полностью лишали женщину человеческого достоинства. В частности, не одобряется «удручение», с которым обычно встречалось рождение дочерей, осуждается излишняя жестокость по отношению к жене, допускается развод по ее инициативе и т.д. В то же время ислам дал новую пищу для пренебрежительного отношения к женщине, для господства и даже карательной власти мужей. А главное, исламское право, как ни одно другое, открыло дорогу бытовой сегрегации полов, скрыванию и затворничеству женщин. Однако здесь народные традиции оказывали исламскому влиянию упорное сопротивление. Так, в Кабарде только в начале XX в. служителям культа удалось провести постановления народных собраний о том, чтобы во время хороводных танцев юноши и девушки не держались за руки и чтобы девочки уже с десяти-двенадцати лет не выходили из дому без головного платка. Со второй половины прошлого века, главным образом в пореформенное время, в сложном сочетании народных традиций, относящихся к положению полов, стали обозначаться некоторые новшества. А.-Г. Кешев в одном из своих рассказов повествует о группе крестьян и обнищавших дворян, прозванных в его родном селении холмовниками. Раньше их жены сами ничего не зарабатывали, теперь же, пользуясь соседством русских, неутомимо шьют, ткут сукна, собирают припасы, чтобы выручить побольше денег. «Они незаметно проникаются сознанием своего достоинства», набираются «разных либеральных идей» и даже «осмеливаются подвергать строгому критическому разбору безусловную власть своих мужей». Впрочем, заключает Кешев, все это совершается пока только в кругу холмовников, которые тщательно скрывают свой «домашний позор» от соседей16. Такие новшества в особенности дали себя знать в послеоктябрьские десятилетия, когда горянки стали всей своей массой вовлекаться в общественное производство, учебу, общественно-политическую жизнь. С первых же дней Советской власти уже проводились мероприятия по раскрепощению женщины. Были опубликованы декреты «О расторжении брака» и «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния». В них провозглашалось полное равноправие женщины с мужчиной в семье. Гражданский брак был объявлен законной формой брака, Кешев А. Г. На холме // Шаги к рассвету. Адыгские писатели XIX в. Избранные произведения: Краснодарское кн. изд-во, 1986. С. 249. 16 а церковный брак – частным делом брачащихся17. Эти декреты, заложившие основу советского законодательства, сыграли большую роль в упорядочении семейно-брачных отношений и в ликвидации неравноправного положения женщин. Большую работу по ликвидации неравенства женщины проводили женотделы, вокруг которых был создан женский актив. Они в чрезвычайно трудных условиях претворяли в жизнь мероприятия Советской власти по переустройству быта адыгских женщин, по вовлечению их в культурную и общественную жизнь. Первое время в аулах женорганизаторами работали в основном русские женщины, которые оказывали большую помощь горянке. В улучшении экономического, бытового и правового положения женщины, повышении ее культурного уровня, привлечении ее к общественному труду исключительно важную роль сыграли созданные в 1926 г. при исполкомах комиссии по улучшению труда и быта горянок и нацменок, переименованные в 1930 году в комитеты по улучшению труда и быта работниц и крестьянок18. Большое значение для раскрепощения адыгских женщин имело Постановление Президиума ЦИК СССР от 13 февраля 1925 г. «О правах трудящихся женщин советского Востока и необходимости борьбы со всеми видами их закрепощения в области экономической и семейно-бытовой». В нем говорилось о претворении в жизнь законов, защищающих права женщины, т.е. прежде всего о вовлечении ее в общественно полезную трудовую деятельность и общественно-политическую жизнь. Краевые и областные партийные и советские органы настойчиво проводили это постановление в жизнь. Женщины вовлекались в коммуны, ТОЗы, ККОВы, а также в специально организованные женские артели и мастерские. Вначале в них работали девушки и вдовы, а затем за ними последовали и замужние женщины. ККОВы оказывали женщинам большую помощь. Они распахивали отведенные им участки земли, предоставляли им 17 Основы советского законодательства. М., 1974. С. 168; 44, С. 46. Смирнова Я.С. Семья и семейный быт // Культура и быт народов Северного Кавказа (1917-1967 гг.). М., 1968. С. 204. 18 льготные ссуды. Проводилась значительная работа для вовлечения женщин в кооперацию. При осуществлении этого мероприятия приходилось преодолевать немало трудностей. По старой традиции горянки, соблюдая обычаи избегания, не посещали лавки. Поэтому для них открывались отдельные женские лавки, обслуживали их в определенные дни недели. Женщинам предоставлялись ссуды на паевые взносы. Матерям малолетних детей продавали товары со скидкой, в лавках устраивались уголки матери и ребенка19. Одним из важных мероприятий, которые проводила Советская власть для ликвидации неравноправного положения горянки, являлось вовлечение ее в общественно-политическую жизнь. В начале 20-х годов немногие женщины посещали предвыборные собрания, участвовали в выборах. После опубликования в 1925 г. Обращения ВЦИК к народностям Советского Востока развернулась борьба за вовлечение горянок в Советы и другие выборные органы. В результате в последующие годы заметно повысилась общественно-политическая активность адыгских женщин. Значительно увеличилось число женщин, принимавших участие в работе Советов. Горянки вовлекались в партию, комсомол и профсоюзы. Вовлечению женщин в общественное производство и формированию у них нового мировоззрения способствовали кружки и клубы горянок, а также делегатские собрания. Через клубы горянок работники женотделов и активисты вели большую общественную, политическую, культурно- воспитательную работу среди женщин. При клубах были организованы кооперативно-промысловые артели, пункты ликбеза, работали кружки художественной самодеятельности, устраивались национальные игры. Клубы стали посещать не только молодые, но и пожилые горянки. Крестьянки обращались туда за тем, чтобы им разъяснили тот или иной советский закон, помогли уладить семейные неурядицы, написать заявление или справку. В клубах проводились беседы, читались лекции, доклады на общественно19 Смирнова Я.С. Семья и семейный быт… С. 211-212. политические, бытовые и другие темы, устраивались собрания, на которых обсуждались очередные мероприятия Советской власти. В местной печати освещался опыт работы передовых клубов горянок. Делегатские собрания были одной из форм проведения политико-воспитательной работы. Они были организованы при клубах горянок и призваны способствовать вовлечению женщин в «социалистическое» строительство20. Помимо большой политико-просветительной работы, в кружках и клубах велось обучение грамоте. Неграмотная адыгская женщина не могла стать равноправным членом общества и семьи. Осуществляя культурную революцию, Советская власть сразу же стала создавать в городах и селах школы и ликбезы для взрослых. Женщины, окончившие ликбез, активно работали во всех отраслях народного хозяйства. Многие из них поступали в вузы и техникумы. Уже в первые годы Советской власти были достигнуты большие успехи в ликвидации неграмотности среди адыгских женщин. Добиться раскрепощения адыгских женщин нельзя было без решительной борьбы с такими вредными обычаями, как калым, умыкание, выдача замуж малолетних, многоженство. Советская власть вела борьбу с ними в основном путем культурно-воспитательных мероприятий. Однако были введены и суровые уголовные наказания по отношению к тем, кто открыто выступал против раскрепощения женщины и посягал на ее свободу, честь и права. Это нашло выражение в «Проекте постановления ВЦИК и СНК РСФСР о дополнении уголовного кодекса РСФСР» новой, X главой о преступлениях, составляющих пережитки родового быта. Новое законодательство оказало большую помощь партийным и советским органам в борьбе с пережитками прошлого, судебные органы много сделали для претворения в жизнь советских законов о правах женщины. Одним из важнейших культурно-бытовых мероприятий по ликвидации неравенства адыгских женщин являлась проводившаяся на Северном Кавказе Меретуков М.А. Семья и семейный быт адыгов в прошлом и настоящем // Культура и быт адыгов. Майкоп, 1976. Вып. 1. С. 42-43. 20 с 1928 г. широкая кампания «пальто – горянке». У адыгов господствовало представление, что женщина, поскольку она занимается только домашними делами, не нуждается в уличной теплой одежде. Это подрывало здоровье женщины. Партийные, советские органы начали решительно с этим бороться. Нуждавшимся в материальной помощи женщинам были выданы пальто за счет государства. Это способствовало ликвидации вредной традиции, привязывавшей женщину к домашнему очагу, не позволявшей ей заниматься общественно-производительным трудом21. Все мероприятия партии и правительства по раскрепощению женщины проводились в чрезвычайно трудных условиях. Служители культа, кулаки и ревнители старины всячески препятствовали вовлечению женщины в общественное производство, общественно-политическую жизнь, учебу, борьбе против реакционных норм шариата и адата, распространению русской культуры, созданию школ и дошкольных учреждений. Они прибегали к террору и провокациям. Партийные, советские, профсоюзные и комсомольские организации, женский актив проводили решительную борьбу с ними. Немалое значение в этом плане имела ликвидация шариатских и медиаторских (адатских) судов. Хотя в 20-х годах в социалистическом преобразовании семейного быта и ликвидации неравенства женщины с мужчиной были достигнуты заметные успехи, адыгская семья еще не претерпела коренных изменений, не произошло еще коренных изменений и в положении горянки. В семье преобладали традиционные отношения, большинство женщин не было вовлечено в общественное производство, общественную жизнь, и горянка продолжала еще экономически зависеть от мужа. Все мероприятия, которые проводились в 20-х годах по ликвидации неравенства женщины с мужчиной, являлись подготовительной работой для массового вовлечения адыгских женщин в колхозы и промышленное производство. 21 Меретуков М.А. Семья и семейный быт… С. 43-44. Коренные изменения в адыгской семье и положении женщины произошли в результате индустриализации, коллективизации и проведения культурной революции. Коллективизация создала необходимые условия для преобразования хозяйственной жизни адыгской крестьянской семьи и укрепления в ней социалистических отношений. Семья перестала быть хозяйственной ячейкой. Теперь она жила главным образом за счет доходов от общественного хозяйства, а приусадебный участок служил лишь источником дополнительного дохода. Коллективизация окончательно раскрепостила горянок. Женщины стали экономически независимы от мужей: они работали в колхозе наравне с мужьями и зарабатывали достаточно, чтобы прокормить себя, а если это было нужно – и детей. Тем самым практически были созданы необходимые условия для уравнения в правах женщин с мужчинами. Таким образом, советское законодательство сыграло немалую роль в установлении равноправия мужчин и женщин. Но само по себе оно осталось бы мертвой буквой, если бы в новых условиях женщины чем дальше, тем больше не становились материально независимыми от мужчин. Правда, за это адыгским женщинам, как и другим женщинам нашей страны, пришлось заплатить недешевую цену. Перестав заниматься только (или преимущественно) домашним хозяйством, женщина приняла на свои плечи двойную тяжесть: работу и в семье, и на производстве. «После революции женщина-нацменка уравнялась в правах с мужчинами, - пишет Д. Арма. – Это разительное преобразование муссировалось долго и громогласно. Женщина же открыла для себя новый непостижимый мир социума, труда и производства. При этом она должна была оставаться все той же хранительницей дома и семьи. Однако она перестала быть гуащей, царицей дома, так как уже не могла оставаться полновластной хозяйкой: ведь надо было себя как-то делить между работой и домом, который чаще всего управлялся по «остаточному» принципу. Это был первый удар по истинному этикету. Советские поколения выросли на странной смеси значительно «измельчавшего» трансформированного адыгского этикета и советской идеологии. Мужчина радикально не поменялся, просто патриархальное занятие сменил на индустриальное. Он стал менее ответственным по сравнению с дореволюционным горцем: тогда он знал, что вся ответственность на нем, теперь ему внушили, что женщина может не меньше его самого. Мужчина стал меньше жалеть женщину, и, как ни странно, это плохо повлияло на его самооценку: он меньше стал уважать самого себя, а заодно и женщину; прежний устойчивый идеал женственности покачнулся. Теперь некого было оберегать, не на кого было влиять. Появился новый пугающий тип женщины: социально активной, независимой, властной. Итак, все говорили только о том, что женщина сравнялась в правах с мужчиной. Кажется, это было больше похоже на спецзаказ: утверждение в стиле коммунистических лозунгов. Но что это значило реально? Вместо одной нагрузки женщина получила двойную – рабочую и бытовую. Эта нагрузка в основном ее изнуряла и лишала прежней цельности и женственности. Вместе с тем это не означает, что женщину окончательно закабалили: она себя попробовала в общественной жизни, и некоторым это занятие очень понравилось»22. Экономические, политические и культурные преобразования в нашей стране оказали огромное влияние на все стороны развития семьи и семейного быта адыгов. Сложились новые внутрисемейные отношения, характеризующиеся независимостью и бытовым равноправием всех взрослых членов семьи, с иными взглядами на положение женщины, на распределение домашних обязанностей, на воспитание детей. Новые отношения особенно характерны для молодых семей. Молодые супруги смело отказываются от отживших семейных традиций, строят свои семейные отношения сообразно с новыми условиями жизни и далеко не всегда считаются с тем, что это 22 Арма Д. Положение мужчины и женщины в национальной семье: ретроспектива и современность // Свет. 2008, Июнь. С. 50-51. вызывает нарекание со стороны отдельных представителей старшего поколения. ***** В современной жизни адыгских народов взаимоотношения полов не вполне одинаковы в семье и за стенами дома. Это относится как к существу дела, так и особенно к сопровождающему его этикету общения. В семье положение жены укрепилось, уважение к ней возросло, при обсуждении неординарных семейных дел супруги стремятся к единодушию, а бывает, что решающим является именно мнение жены. Власть мужа в большинстве семей стала намного менее авторитарной, а уж совсем редко деспотичной. Но при этом в широких слоях населения крепко держится народная традиция главенства в семье мужа. В отличие от некоторых других народов страны (например, грузин), жена почти всегда принимает фамилию мужа, как и дети – фамилию отца. Принято, чтобы жена, по крайней мере на людях, щадила самолюбие главы семьи и подчеркивала его превосходство. Не забылись, хотя и заметно ослабели, обычаи избегания между супругами. Так, по данным социологического обследования, проведенного в 1970-х годах Кабардино-Балкарским научно-исследовательским институтом, уже тогда приблизительно половина кабардинских супругов вместе ходили в кино или в клуб, свыше трети кабардинцев называли другого супруга по имени и т.д.23. В избегании супругов возникли своего рода компромиссы: скажем, муж и жена показываются вместе и даже разговаривают друг с другом, но без таких «вольностей», как шутки или смех. Из уважения к старшим крепче держится избегание между невесткой и свекром или дедом мужа. Однако избегание – традиция в современном быту неудобная, и поэтому едва ли ей суждена долгая жизнь. 23 Мусукаев А.И., Першиц А.И. Народные традиции… С.150. За стенами дома новое положение женщин, в прошлом полностью отстраненных от общественной жизни, как мы могли убедиться, создавалось на пустом месте. Поэтому долгое время они занимали предназначенные им посты (по большей части депутатов в Советах всех уровней) по разнарядкам, требовавшим представительства не только мужчин, но и женщин. Подобного рода «показуха» усугублялась переоценкой достигнутых результатов. В частности, уже в 1930-х годах, когда вовлечение женщин в общественную жизнь еще только набирало силу, в Кабардино-Балкарии, как и на всем Северном Кавказе, были ликвидированы комитеты по улучшению труда и быта женщин, упразднены клубы горянок, перестали собираться отдельные женские конференции и съезды. Но и при этих обстоятельствах немало женщин использовало открывавшиеся им возможности. Постепенно из их среды выделялись хорошие специалисты и хозяйственные руководители, получившие признание, общественные и политические деятели. Деловые качества таких женщин в новых для них областях жизни снискали им подлинное уважение мужчин. Это уважение не имеет ничего общего с былыми традициями рыцарского снисхождения к женщине. Да и принятый в современной общественной жизни стиль общения полов, его этикет – совсем не тот, что в семейном быту. Не настолько замкнутый и консервативный, он быстрее освободился от таких устаревших традиций, как, например, обычаи избегания.
