На правах рукописи Руденкова Ирина Вячеславовна
advertisement
На правах рукописи Руденкова Ирина Вячеславовна Анафорический род в его отношении к грамматическому роду и именной категории лица (на материале индоевропейских языков) Специальность 10.02.20 – Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Владимир – 2010 2 Работа выполнена в ГОУ ВПО “Владимирский государственный гуманитарный университет” Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Копелиович Август Борисович Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Красухин Константин Геннадьевич кандидат филологических наук, доцент Андрей Александрович Негрышев Ведущая организация: Московский государственный педагогический университет Защита состоится «27» мая 2010 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 002.006.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Институте языкознания РАН по адресу: 125009, г. Москва, Б.Кисловский пер., д. 1, стр. 1, тел. (495) 690-35-85. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН. Автореферат разослан « » _______ 2010 года. Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук А.В. Сидельцев ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ 3 Вопрос об анафорическом роде является актуальным в лингвистике, поскольку до сих пор данная категория не получила самостоятельного монографического описания. Анафорический род чаще всего рассматривают не как самостоятельную категорию, а как некую составляющую грамматического рода (А.Т. Аксенов, М.Я. Блох, В.В. Гуревич, Г.Г. Корбетт, Е.М. Попкова, Б.Л. Уорф), одно из средств выражения родовых отношений. В данной работе проводится четкое разделение таких понятий как «анафорический род» и «грамматический род». Под анафорическим родом мы понимаем местоименное замещение существительных, тогда как грамматический род представляет собой согласование. Анализ данного явления в разных языках доказывает, что анафорический род является отдельной грамматической категорией, связанной с такими категориями как грамматическая категория рода и анафорических отношений отражает именная категория лица. Тип как современное состояние двух связанных с ним категорий, так и их развитие и видоизменения на протяжении веков. Анафорические замещения в рассмотренных нами языках, несомненно, складывались во взаимодействии с категорией рода, так как изначально количество личных местоимений 3 л. ед. ч. соответствовало количеству родовых классов в языке. Однако со временем во многих языках (например, английский, французский, шведский и др.) наблюдалась тенденция к формированию аналитического строя, что привело либо к полному распаду категории рода (английский язык), либо к его перестройке, а именно: изменению количества и содержания родовых классов существительных (французский, итальянский, испанский, шведский и др.). Но распад/перестройка грамматической категории рода не привели, как показывает анализ языков, к исчезновению или даже к частичному сокращению группы личных местоимений 3 л. ед. ч., так как по мере развития категории лица и все большего ослабления категории рода данная группа личных местоимений все чаще стала употребляться в соответствии с 4 полом. Именно поэтому на данном этапе развития индоевропейских языков анафорический род можно рассматривать как остаточное явление грамматической категории рода в индоевропейских языках. Так как анафорические отношения складываются на стыке двух категорий (категории лица и категории рода), тип анафорических отношений определяется системой родовых отношений в языке (отсутствие родовой системы, двухродовая система, трехродовая система) и, соответственно, степенью развития именной категории лица. Как мы видим, для данного исследования необходимо четкое разграничение этих двух категорий, в частности таких понятий, как ‘грамматический’ и ‘естественный’ род (та область лексики, где формы грамматического рода соотносительны с семантикой пола, т.е. личные существительные и наименования некоторой части животных), что является достаточно сложной задачей, так как семантика пола нередко приписывается роду в качестве одного из грамматических значений. В данном исследовании мы придерживаемся точки зрения, в соответствии с которой соотнесенность с полом рассматривается в качестве грамматического значения категории лица. Т.е. категория лица представляет собой отдельную грамматическую категорию, которая, тем не менее, тесно связана с категорией рода. Более того, категория лица, несомненно, возникла на основе категории рода, используя ее опыт и грамматическую базу. Доказательством того, что категория рода является предшественницей категории лица, может служить наличие в языке личных существительных, относящихся к среднему роду. Подобных расхождений не наблюдалось бы в языке, если бы категория лица предшествовала категории рода или даже формировалась бы с ней одновременно, так как тенденция приводить род и пол в соответствие довольно сильна в языке, о чем свидетельствует и дальнейшее развитие категории лица, а именно: со временем она все больше грамматикализировалась, приобретая свои средства выражения. И, как показывает языковая действительность, категория лица продолжает 5 существовать в языках, где категория рода была разрушена (английский), и продолжает использовать в качестве средств выражения личные местоимения 3 л. ед. ч. Т.е. анафорические отношения в данном случае являются остаточным явлением грамматической категории рода. В языках, где более не существует классов существительных муж. и жен. рода, соответствующие личные местоимения продолжают функционировать в рамках категории лица и также являются остаточным явлением некогда существовавшей в языке системы родовых отношений. Четкое разграничение грамматической категории рода и категории лица, а также изучение их «сотрудничества» в языке необходимы для понимания типа анафорических отношений. Объектом диссертационного исследования являются особенности родовой ситуации в индоевропейских языках. Предметом диссертационного исследования является формирование анафорических отношений во взаимодействии категории рода и именной категории лица в индоевропейских языках. Материалом диссертации являются русский, немецкий, английский, французский, испанский, итальянский, датский, шведский, норвежский и нидерландский языки, на основе которых проводится типологический анализ анафорических отношений. Полученные выводы сделаны на основе анализа научной литературы (140 библиографических единиц), периодической печати, оригинальных и адаптированных художественных текстов (картотека насчитывает более 525 единиц), двуязычных и толковых словарей, данных, полученных из бесед с носителями языка. Научная новизна исследования состоит, прежде всего, в том, что анафорический род не только выделен как самостоятельная грамматическая категория, но и рассмотрен как системное явление на материале 10 языков; установлена связь между особенностями формирования анафорических отношений и взаимодействием грамматической категории рода и именной категории лица; выделены типы анафорических отношений. 6 Цель нашего исследования заключается в рассмотрении анафорического рода в его отношении к грамматическому роду и именной категории лица. Для этого были изучены внутриязыковые связи между грамматической категорией рода и категорией лица и их влияние на формирование типа анафорических отношений. Поскольку в рамках одной работы невозможно охватить все языки, то это скорее попытка обобщить и систематизировать индоевропейские языки, на примере которых можно рассмотреть различные типы анафорических отношений, и на основе наблюдений над языковым материалом выявить основные особенности функционирования данной категории. В частные задачи диссертации входит: 1) рассмотрение родовых систем языков, включенных в исследование, как в современном их состоянии, так и историю их развития; 2) изучение особенностей функционирования именной категории лица в данных языках, в частности, использование в рамках этой категории личных местоимений 3 л. ед. ч. для обозначения пола; 3) на основе полученных данных определение типов анафорических отношений в различных языковых группах; 4) выявление специфических особенностей анафорического рода в каждом отдельно взятом признаков языке для уточнения типологических данной грамматической категории. Основные положения, выносимые на защиту: 1. Анафорический род является отдельной грамматической категорией, формирующейся на стыке двух других категорий – категории рода и категории лица. 2.Тип анафорических отношений зависит от системы родовых отношений в языке и степени ‘соотносительности’ между категорией рода и категорией лица. 3.В английском языке отсутствует грамматическая категория рода, местоименные замещения происходят в рамках категории лица и, следовательно, тип анафорических отношений определяется грамматическим 7 значением категории лица – семантикой пола, а именно: личные существительные, обозначающие лиц жен. пола, замещаются местоимением she, личные существительные, обозначающие лиц муж. пола – he, неличные существительные замещаются местоимением it. 4.В русском и немецком языках сложился иной тип анафорических отношений, что объясняется наличием в них трехродовой системы. В этих языках категория рода ограничивает свободу категории лица, придавая анафорическим отношениям двойственный характер, так как личные местоимения используются для оформления двух сосуществующих категорий одновременно. 5.В испанском, итальянском и французском языках наблюдается высокая степень ‘соотносительности’ между категорией рода и категорией лица, а именно, местоимения, замещающие лицо, практически никогда не вступают в противоречие с грамматической формой слова. Это объясняется наличием двух классов м. и ж. рода и соответствующих согласовательных и заместительных моделей, а также низкой морфологической недостаточностью этих языков. 6.В скандинавских языках наблюдается иной тип анафорических отношений, что предопределяется двухродовой системой, представленной существительными общего и ср. рода, и наличием оппозиции ‘он–она’, поддерживаемой личными местоимениями. Особенностью анафорических отношений в этих языках является наличие 2-х согласовательных родов и 4 анафорических родов. Основным методом исследования является описательно- сопоставительный, использующийся в данной диссертации не только для изучения межъязыковых соответствий (сходств и различий эквивалентных категорий на основе нескольких языков), но и позволяющий рассматривать языковые феномены безотносительно к генетической и ареальной принадлежности, выявлять функциональные закономерности исследуемых языков, в т.ч. устанавливать внутренние системные закономерности, 8 определять структурные параметры универсалий в каждом из языков. Типологическое описание в диссертации осуществляется на синхронном срезе, однако синхронному подходу не противоречит рассмотрение языковых явлений и процессов в их динамике, что позволяет на базе фактов из истории языка установить связь меду процессами развития анафорических отношений в разные исторические периоды и влияние этих процессов на современное состояние языка. Теоретическая значимость исследования заключается в рассмотрении различных типов анафорических отношений и выявлении основных особенностей функционирования данной категории на основе наблюдений над языковым материалом. Практическая значимость работы состоит в том, что данное исследование найдет применение при подготовке общих и специальных курсов по грамматике исследуемых языков. Материалы могут использоваться также на факультативных занятиях по данным языкам. Апробация. Результаты работы обсуждались на заседании научной группы Владимирского филиала НГЛУ им. Н.А.Добролюбова (2006 г.) и на кафедре русского языка ВГПУ (2008 г.). Результаты исследования отражены в 3 публикациях. Структура диссертации. Общий объем диссертации составляет 160 страниц, объем основной части – 147. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии научных трудов отечественных и зарубежных авторов, списка словарей и списка электронных ресурсов. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ 9 Во введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируется цель и задачи работы, выделяется объект и предмет исследования, устанавливаются методы исследования. В первой главе «Род как грамматическая категория» дается анализ основных теорий и концепций происхождения категории рода и различные подходы к её изучению. Кроме того, в главе дается обоснование категориального статуса именной категории лица и анафорического рода, а также устанавливается связь между особенностями формирования анафорических отношений и взаимодействием грамматических категорий рода и лица. Род как грамматическая категория всегда являлся предметом пристального внимания лингвистов. С момента начала изучения рода (древнегреческая филология) были выдвинуты различные концепции и теории в отношении происхождения рода. Основными подходами являются формальный, основанный на различении родов имен существительных по чисто формальным признакам, и семантический, суть которого заключается в том, что деление имен по родам отражает классификацию живых существ по полу, перенесенную затем на названия предметов. В современной лингвистике идеи и взгляды многочисленных авторов можно разделить на 4 основные группы: 1) лингвисты, которые рассматривают род как десемантизированную категорию, но говорят о наличии остаточных явлений семантики категории рода (В.В. Виноградов, И.П. Иванова, А.Е. Маньков); 2) лингвисты, которые рассматривают план содержания как действующую составляющую категории рода (Ф.И. Буслаев); 3) лингвисты, которые объединяют в рамках одной категории интра- и экстралингвистические факторы. Причем в рамках этой группы можно выделить лингвистов, которые говорят о единстве планов содержания и выражения для всех классов существительных (А.Т. Аксенов, Г.Г. Корбетт), и авторов, которые делают четкое разделение между одушевленными и неодушевленными существительными (М. Я. Блох, А.В. Бондарко, В.Г. Гак, 10 О.И. Москальская,); 4) лингвисты, которые отказываются от обращения к экстралингвистическим факторам и начинают развивать согласовательную концепцию (К. Бругман, А.А. Зализняк, В.В. Иоффе, А.Б. Копелиович, Г. Штейнталь, И. Фодор). В данной работе мы придерживаемся объяснения формирования согласовательных классов, предложенного А.Б. Копелиовичем. Он называет определяющим фактором формирования родовых согласовательных классов наличие противопоставления вариантов основ на -ā и -ŏs , что привело к образованию классов на -ā и -ŏs, а затем к формированию третьего “неродового” класса имен, не вошедших в первые два класса. Подобное объяснение помогает разграничить понятия ‘грамматическая категория рода’ и ‘категория лица’, так как предполагает разделение понятий грамматический род и естественный род. Категория лица рассматривается как отдельная самостоятельная категория со своим семантическим наполнением (семантика пола) и со своими средствами выражения, которая, тем не менее, тесно связана с грамматическим родом. Средства выражения категории лица представлены в виде системы родо-половой корреляции, представленной на различных уровнях языка: лексическом, морфологическом (словообразовательном) и синтаксическом. Степень развития средств выражения категории лица и её взаимосвязь с категорией рода определяют тип анафорических отношений в языке. Анафорический род является самостоятельной категорией языка, а не составляющей грамматической категории рода, так как под анафорическим родом подразумевается местоименное замещение существительных, тогда как категория рода представляет собой согласование. На формирование и развитие анафорического рода влияет взаимодействие двух других категорий – грамматической категории рода и именной категории лица. Во второй главе рассматривается вопрос «Анафорический род в английском языке» о существовании в английском языке 11 грамматической категории рода, определяется тип анафорических отношений. В этой главе также выделяются 3 группы существительных, местоименное замещение которых не вписывается в сложившуюся в языке систему анафорических отношений, основанную на значении пола. На протяжении, грамматической пожалуй, категории всей истории рассматривались изучения роль и рода место как личных местоимений в этой структуре, иначе говоря, изучался вопрос о возможности признания наличия в языке местоименного замещения существительных средством выражения грамматической категории рода. Многие лингвисты рассматривают анафорический род исключительно как некую составляющую грамматического рода, одно из средств выражения родовых отношений (А.Т. Аксенов, Г.Г. Корбетт), и наличие анафорического согласования рассматривается как доказательство наличия грамматического рода в языке. Так, продолжается дискуссия по вопросу о наличии в английском языке категории рода в зависимости от признания или непризнания существования несогласовательного рода. Ряд лингвистов (А.Т. Аксенов, М.Я. Блох, Б.Л. Уорф) утвердительно отвечают на вопрос о наличии рода в английском языке на основании существования в английском языке замещения существительных личными местоимениями третьего лица. В данной работе местоименные замещения не рассматриваются как доказательства наличия категории рода в английском языке, так как род для нас – это, прежде всего, согласование, а его в английском языке не наблюдается. Таким образом, в английском языке, сложился тип анафорических отношений, типичный для языков, где отсутствует грамматическая категория рода, а именно: анафорические отношения, при которых выбор местоимения для замещения существительного происходит в рамках категории лица и обусловлен семантикой пола (he/she – it). Однако в системе анафорического рода наблюдаются выходящие за пределы нормы примеры, а именно: группы существительных, местоименное 12 замещение которых не вписывается в сложившуюся в языке систему анафорических отношений. К первой группе персонификации, т.е. относятся случаи олицетворения или использование в фольклорных и поэтических произведениях местоимений муж. и жен. рода для замещения неживых предметов и общих понятий, например, Sun=he; Moon=she; Wind, Ocean, River=he; Nature=she; Fear, Love=he; Hope, Mercy=she. Подобные примеры не имеют никакого отношения к категории рода, так как даже при сравнении местоимений, замещающих некоторые из этих существительных сейчас, и грамматического рода, к которому они относились в тот период, когда грамматическая категория рода существовала в языке, мы видим несоответствие. Подобные замещения употребляются лишь для достижения определенного стилистического эффекта. Более того, отсутствие категории рода обуславливает большую свободу в выборе местоимений he или she для олицетворения неживых предметов и отвлеченных понятий в отличие от языков, где категория рода присутствует. Ко второму типу относятся случаи замещения существительных, обозначающих животных. Причем в этой группе можно выделить 2 разновидности замещения. К первой разновидности относятся местоименные замещения для обозначения пола животного, когда оно известно говорящему. They watched as the stallion herded his family like a nervous parent on a picnic. – ‘Они наблюдали, как жеребец собирал своё потомство, словно нервный родитель на пикнике’ (Misty of Chincoteague). А вот вторая разновидность вызывает особый интерес, так как замещения не основаны на семантике пола, но выбор местоимения происходит по определенной сложившейся традиции. Закономерность, прослеживаемая при подобных замещениях, позволяет говорить о наличии в английском языке ‘родовой памяти’. The shark’s hide was rough as sandpaper. […] I tried to cut him, but his hide was too tough. – ‘Шкура акулы была шершавая как наждачная 13 бумага. […] Я попытался разрезать её, но её шкура была слишком жесткой.’ (Robert Trumbull) И третью группу составляют замещения названий судов, других транспортных средств, а также названий стран местоимением жен. рода. 1. “Tell me what the ship’s like.”“Can’t see her now. She’s lost in the swell!” – ‘Скажи мне, какой это корабль. Не вижу его сейчас. Он затерялся в волнах!’(Marguerite Henry) 2. And this person anonymous said it was a shameful sin if nobody could respect a soldier serving his country in her hour of need… – ‘И этот аноним сказал, что это был позорный грех, если никто не уважал солдата, служащего своей стране, когда она нуждаётся в нем…’ (Alun Lwis) Подобные примеры составляют в языке определенную систему и при замещении таких групп существительных также наблюдаются определенные закономерности. Но, тем не менее, подобные примеры не являются основной нормой языка. Они сосуществуют с замещением таких существительных местоимением it, которое постепенно вытесняет типы замещений местоимениями he или she. …But the car was gone before Pete caught more than a glimpse of it. – ‘…Но машина уехала быстрее, чем Pete мог увидеть её хотя бы мельком.’ (Stephen King). To him Russia gave, while from others it took. – ‘Ему Россия давала, в то время как у других отбирала.’ (Tim Sebastian “Saviour’s Gate”) В третьей главе «Сопоставительный анализ анафорического рода в немецком и русском языках» выделяется еще один тип анафорических отношений: в языках с трехродовой системой; рассматриваются модели местоименных замещений в немецком и русском языках. В отличие от английского языка в русском и немецком языках присутствует трехродовая система. Причем в русском языке родовая принадлежность существительных проявляется в самой исходной форме слова, а в немецком родовая принадлежность выражается посредством 14 родовой формы артикля. На уровне синтаксиса категория рода выражается в обоих языках через согласование. В связи с наличием трехродовой системы в русском и немецком языках анафорические отношения складываются в рамках категории рода, т.е. отражают родовую принадлежность существительного. Но в сфере личных существительных замещения могут выражать семантику пола, т.е. подчиняться категории лица. Таким образом, русский и немецкий языки относятся к языкам, в которых наблюдается второй тип анафорических отношений, а именно когда слово (личное существительное) может участвовать в разных моделях местоименного замещения, в зависимости от того, в рамках какой категории происходит замещение в данном контексте: категории рода или категории лица. Существование этих двух моделей замещения обусловлено живым осознанием “биологического рода” в обоих языках, что может противоречить грамматическому роду слова. Подобные противоречия проявляются через местоименные замещения различных групп существительных в русском и немецком языках. В немецком яркими примерами являются слова das Mädchen, das Fräulein, das Söhnchen и т.п., так как, несмотря на отнесённость этих существительных к среднему роду, часто при заместительной функции употребляются местоимения муж. и жен. рода er и sie. In Riga lebt ein kleines Mädchen. Sie heißt Gaida. Sie ist immer fleißig. – ‘В Риге живет одна маленькая девочка. Её зовут Гайда. Она всегда прилежная.’(Л.Д. Аграновская) Wir sind so verliebt in unser Söhnchen. Er ist Lebensfreude – wir sind Lebensfreude. – ‘Мы просто влюблены в нашего сынишку. Он жизнерадостный – мы жизнерадостны’. (http://einvoll.net/ixi/index.php?s=s%C3%B6hnchen) В русском языке примеры столкновения двух категорий можно наблюдать в сфере употребления имен муж. морфологического рода. В подобных примерах согласование и замещение по муж. роду при 15 обозначении лица жен. пола мы относим к категории рода, и, соответственно, согласование и замещение подобных личных существительных муж. рода по жен. роду – к категории лица. Распространение второй модели было вызвано социальными факторами, а именно изменившимся в послереволюционную эпоху положением женщины. Словообразовательные средства не смогли удовлетворить новые потребности в дифференциации по полу названий лиц по профессии. И поэтому язык начал прибегать к синтаксическим средствам, в частности к местоименным замещениям в соответствии с полом называемого лица. В настоящее существительных распространение время со и смысловое значением многими согласование профессии лингвистами получило признается подобных широкое нормой [К.С. Горбачевич 1989, И.П. Мучник 1971] наравне с формальным согласованием. Во время церемонии я сидел дома с женой, и мне позвонила наша продюсер. (‘Madame Figaro’ май 2008) «Кино замороженное, претенциозное, но пустое, как барабан!» – сказала одна маститая киновед по поводу “Изгнания” (АИФ №27, 4– 10 июля 2007 с.18) И наоборот, рассматривая группу существительных, называющих профессии, в немецком языке, мы не находим примеров употребления смыслового согласования в случаях употребления существительного муж. рода для обозначения лица жен. пола. В немецком языке предпочтение отдаётся использованию производных названий жен. рода для обозначения лица жен. пола. “Warum hast du geweint” fragt die lettische Autorin Dace Rukšāne, die in Riga als Chefredakteurin einer Frauenzeitschrift arbeitet. – ‘«Почему ты заплакала?» – спрашивает латышский автор Dace Rukšāne, работавшая в Риге главным редактором журнала для женщин.’ (‘Moskauer Deutche Zeitung’, №14/15, August 2007) 16 Сравнивая рассмотренные выше группы слов и согласовательные модели, можно сделать вывод о существовании в русском языке более сильной тенденции развития категории лица на синтаксическом уровне, движение в направлении от формального согласования к смысловому. Но, тем не менее, оба типа согласовательных моделей, несмотря на их разную распространенность в немецком и русском языках, являются нормой, что также позволяет объединить эти языки в одну группу по типу анафорических отношений и отличает их от английского языка, где категория лица не ограничена категорией рода. В четвертой главе «Категория рода и категория лица в романских языках» рассматриваются особенности грамматической категории рода в испанском, итальянском и французском языках, в частности вопрос о так называемых «остатках» ср. рода. В данной главе также проводится анализ взаимодействия грамматической категории рода и именной категории лица в романских языках на морфологическом и синтаксическом уровнях. Во французском, итальянском и испанском языках категория рода представлена двумя классами: существительными муж. и жен. рода. Тем не менее, несмотря на потерю ср. рода, вопрос о его “остатках” до сих пор остается открытым. Так, в испанском языке интерес вызывает форма lo, которая не вписывается в существующую систему артиклей и не является частью грамматической категории рода современного испанского языка. Возникнув, вероятно, одновременно с другими формами определенного артикля на основе существующих указательных местоимений, несмотря на отсутствие существительных ср. р., она частично взяла на себя функции ср. рода в трехродовых языках, а именно: функцию субстантивации в речи различных слов, чаще всего прилагательных, причастий, местоимений и наречий (lo malo, lo lejos). Само её образование и активное функционирование в современном языке указывает на языковую память о трехродовой системе, а 17 саму форму lo можно рассматривать как остаточное явление этой разрушенной системы. Кроме того, в испанском языке существует личное местоимение 3 лица ед. числа ello, называемое формой ср. рода. Оно сближается по значению с указательным местоимением-существительным esto (это) и всегда соотносится не с отдельным словом, а с какой-либо фразой или ситуацией. Во французском языке дискуссии ведутся относительно местоимения il. Дело в том, что функционирование il не ограничивается его употреблением как «личного» местоимения: существует еще так называемое «безличное» il, которое предопределяет обычно появление недетерминированного существительного или же лишенных рода и числа местоимения, инфинитива, придаточного предложения. Именно поэтому «безличное» il называют формой ср. рода. Некоторые лингвисты относят к формам ср. рода также местоимение le, en и y в некоторых их употреблениях. На наш взгляд, говоря об «остатках» ср. рода во французском языке, не представляется возможным выделить конкретную форму. В отличие от испанского языка во французском языке не существует формы местоимения или артикля, выходящих за рамки двухродовой категории. Можно говорить лишь о специфичном значении местоимения il, а также местоимений le, en и y, которые взяли на себя выражение значения безличности. Несмотря на различия в грамматическом строе данных языков, их, несомненно, объединяет современное состояние грамматической категории рода, её взаимодействие с категорией лица, которое выражается в частности в анафорических отношениях. Французский, итальянский и испанский языки характеризует тип анафорических отношений, типичный для языков с двухродовой системой с классами существительных муж. и жен. рода. Этот тип анафорических отношений отличается наибольшей степенью ‘соотносительности’ между двумя категориями: категорией рода и категорией лица, т.е. местоимения, 18 замещающие лицо, практически никогда не вступают в противоречие с грамматической формой слова. Это объясняется как наличием двух классов м. и ж. рода и соответствующих согласовательных и заместительных моделей, так и наличием сильной тенденции к приведению в соответствие формы слова и семантики пола. Так, в испанском в качестве варианта «идеальной» распределения выдвигается модель -а – -о: hermano – hermana схемы ‘брат – сестра’, enfermero – enfermera ‘санитар – санитарка’, cajero – cajera ‘кассир – кассирша’; в итальянском языке значительная часть личных существительных, обозначающих лицо жен. рода, образуется путем добавления окончания -а к основе: suoceri – suocera ‘свекор – свекровь’, scolaro – scolara ‘школьник – школьница’, commess – commessa ‘продавец – продавщица’; а во французском языке большое число эквиполентых пар объясняется активным использованием суффиксации: directeur – directrice ‘директор – директриса’, poète – poètesse ‘поэт – поэтесса’, vendeur – vendeuse ‘продавец – продавщица’. В испанском, французском и итальянском языках также существуют группы личных существительных, не образовавших по тем или иным причинам пару: исп.: artista – ‘артист, -ка’, сliente – ‘клиент, -ка’, patriota – ‘патриот, -ка’; итал.: cantante – ‘певец – певица’, pianist – ‘пианист, -ка’, ginnasta – ‘гимнаст, -ка’; франц.: touriste – ‘турист,-ка’, secrétaire – ‘секретарь (он и она)’, pianist – ‘пианист,-ка’. Подобные существительные участвуют в разных согласовательных моделях (м. и ж. род) в зависимости от пола называемого лица, т.е. местоименные замещения происходят в рамках категории лица. Однако, количество таких слов незначительно, и языки постоянно стремятся привести форму слова в соответствие с полом лица. Эта “соотносительность” между категорией рода и категорией лица отражается и в анафорических отношениях, что объясняет отсутствие 19 противоречий между полом выражаемого лица и формой замещающего местоимения. В пятой главе «Анафорический род в датском, шведском, норвежском, нидерландском языках» выявляются особенности развития этих языков и состояние категории рода на современном этапе их развития. В этой главе также рассматриваются особенности анафорических отношений в данной группе языков. Для скандинавских языков и нидерландского языка характерен другой путь развития, а именно: слияние м. и ж. родов и перераспределение существительных на два класса: общий и ср. род. Но, несмотря на изменения в категории рода, система личных местоимений третьего лица продолжала и продолжает поддерживать оппозицию ‘он-она’. Так, в шведском и датском языках система согласовательных и анафорических отношений выглядит как 2 к 4, а именно, в датском и шведском языках наблюдаются 2 согласовательных и 4 анафорических рода. Это объясняется тем, что, несмотря на существование в языках двухродовой системы, личные местоимения третьего лица представлены 4 формами: den – общий род (наименования лиц, одушевленные и неодушевленные существительные), det – ср. род (те же классы имен, но с меньшим удельным весом одушевленных существительных), han ‘он’, hun ‘она’ (дат.); han ‘он’, hon ‘она’ (швед.) Как в датском, так и в шведском языке к согласовательным родам относятся общий род и ср. род, а вот в анафорических отношениях участвуют все 4 местоимения, причем местоимения, поддерживающие оппозицию ‘он-она’, выражают исключительно пол называемого лица, т.е. действуют в рамках категории лица. Таким образом, в датском и шведском языках складывается интересная картина: личные местоимения 3 лица ед. числа разделяются на две группы, служащие для выражения разных категорий. В норвежском и нидерландском языках ситуация далеко неоднозначна. Как установлено законодательством и правительственной политикой, сейчас 20 в Норвегии есть две официальные формы норвежского языка – букмол («книжная речь») и нюношк («новый норвежский»). В «новонорвежском» четко различаются три грамматических рода – муж., жен. и ср. В букмоле же согласно официальной норме тоже действует трехродовая система, однако реально формы жен. рода употребляются ограниченно – они характерны для разговорного и в меньшей мере для нейтрального стиля. Однако, несмотря на существование в норвежском языке трехродовой системы, личные местоимения han и hun замещают только личные существительные, обозначающие человека, а в разговорной речи также (домашних) животных. А не-личные существительные как муж., так и жен. рода замещаются, как было указано выше, одним местоимением – den. То есть в норвежском языке тоже наблюдается разделение личных местоимений 3 лица единственного числа на две группы: han/hun – den, det, из которых первая относится к категории лица, а вторая – к категории рода, так как han/hun замещают личные существительные в зависимости от пола называемого лица, а den, det замещают существительные в соответствии с тем, к какому родовому классу они относятся. Нидерландский язык представляет особый интерес, так как в нем можно наблюдать различные варианты анафорических отношений, что объясняется тем, что в языке до сих пор не сформировалась единая система родовых классов. Несмотря на то, что в словарях голландского языка существительные промаркированы как относящиеся к трем родам: муж., жен. и ср., в современном языке грамматических родов осталось фактически два – общий и ср., а различение трех грамматических родов имен существительных относится лишь к письменной норме и носит в известной степени традиционный и условный характер. Так же как и в датском, шведском и норвежском языках личные местоимения в нидерландском поддерживают оппозицию мужской–женский: ‘он’ – hij; ‘она’ – zij. Но в отличие от рассмотренных скандинавских языков в отношении местоимений ‘он’ – hij; ‘она’ – zij в нидерландском нельзя 21 однозначно заявлять, что они действуют в рамках категории рода. Усилия, направленные на искусственное сохранение трехродовой системы, привели к еще большей неопределенности в грамматической структуре категории рода, делая еще более противоречивыми и анафорические отношения. С одной стороны, при замене существительных местоимения 3-го лица обычно согласуются с ними в роде, а с другой стороны, ввиду стертости различия между мужским и женским родом в современном языке, существительные «общего» рода конкретные чаще заменяются словом hij, абстрактные – zij [ru.wikipedia.org]. Местоимения 3 лица ед. ч. в отношении названий лиц (обоего пола) употребляются в соответствии с полом заменяемых ими существительных, т.е. подобные замещения происходят в рамках категории лица. Местоименное замещение существительных, обозначающих животных, когда пол животного известен, также происходит в рамках категории лица, но во многих случаях, когда пол животного неизвестен, для замещения существительных, обозначающих животных, употребляется местоимение hij. Это же местоимение часто употребляется для замещения неодушевленных существительных рода “de” (названия многих предметов и ряд абстрактных понятий) в 3-м лице ед. ч. Т.е. в отличие от шведского, норвежского и датского языков, система анафорических отношений в нидерландском языке является более запутанной, неоднозначной и со множеством отклонений, что еще раз доказывает тесную взаимосвязь между грамматической категорией рода и анафорическими отношениями. Как мы видим, скандинавские языки и нидерландский язык имеют иную систему анафорических отношений, что объясняется присущей им структурой категории рода. Наличие двухродовой системы рода, не дифференцирующей м. и ж. род, приводит к усилению позиции категории лица, которая начинает принимать активное участие в анафорических отношениях. Категория лица практически полностью завладевает личными местоимениями 3 лица ед. ч. для дифференциации личных существительных по полу, что объясняет 22 существование в языке 4 типов анафорических отношений при 2-х родовых классах. В заключении подводятся итоги, обобщаются сделанные в каждой главе выводы. Кроме того, дана типология анафорических отношений в индоевропейских языках. Основное содержание работы отражено в 3 статьях. 1. Публикации в изданиях, рекомендуемых Высшей аттестационной комиссией - Анафорический род в английском языке // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия «Филологические науки». – 2009. – № 5 (39). – Волгоград: ВГПУ Изд-во «Перемена». – С. 167–170 2. Статьи, опубликованные в других изданиях - Проблема семантики грамматической категории рода: подходы и концепции // INTER-ULTURAL-NET Международный (электронный) научнопрактический журнал. – Владимир: Владимирский филиал Нижегородского государственного лингвистического университета имени Н.А.Добролюбова. – Вып. 5. – 2006. – С. 97 – 102 - Взаимодействие категории рода и категории лица в испанском и французском языках // Межкультурная коммуникация в глобальном мире. Сборник материалов международной научной конференции 12-14 ноября 2009 г. – Владимир: ВГГУ, 2009. – С. 179-185 23