Постановление ЕСПЧ по делу № 63993
advertisement
[неофициальный перевод] <*> ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ ДЕЛО "РОМАНОВ (ROMANOV) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (Жалоба N 63993/00) ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПО СУЩЕСТВУ (Страсбург, 20 октября 2005 года) -------------------------------- <*> Перевод на русский язык Берестнева Ю.Ю. В деле "Романов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе: Б.М. Цупанчича, Председателя Палаты, Д. Хедигана, Л. Кафлиша, М. Цацы-Николовской, А. Ковлера, В. Загребельского, Э. Мийера, судей, а также при участии В. Берже, Секретаря Секции Суда, заседая за закрытыми дверями 1 апреля 2004 г. и 29 сентября 2005 г., посовещавшись, вынес 29 сентября 2005 г. следующее Постановление: Процедура 1. Дело было инициировано жалобой (N 63993/00), поданной против Российской Федерации в Европейский Суд 16 октября 2000 г. в соответствии со Статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Романовым Ильей Эдуардовичем. 2. Интересы заявителя, которому была предоставлена бесплатная правовая помощь, представлял Рекант А.А. - член Комитета за гражданские права, неправительственной правозащитной организации, расположенной в г. Москве. Власти Российской Федерации представлены П.А. Лаптевым - Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека. 3. Заявитель утверждал, что условия его содержания в психиатрическом отделении следственного изолятора ИЗ-48/2 Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации по г. Москве (далее - следственный изолятор ИЗ-48/2), где он находился более года и трех месяцев, несовместимы с положениями Статьи 3 Конвенции. Кроме того, он жаловался на то, что период содержания его под стражей до суда был чрезмерным, что нарушило пункт 3 Статьи 5 Конвенции. Он также ссылался на нарушение Статьи 6 Конвенции в связи с тем, что был лишен права лично участвовать в судебном разбирательстве. 4. Жалоба была направлена в Третью секцию Европейского Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). В рамках названной Секции была образована Палата для рассмотрения дела (пункт 1 Статьи 27 Конвенции), как того требует пункт 1 Правила 26 Регламента Суда. 5. 1 апреля 2004 г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой. 6. Заявитель и власти Российской Федерации представили свои замечания по существу дела (пункт 1 Правила 59 Регламента Суда). Проконсультировавшись со сторонами, Палатой было принято решение об отсутствии необходимости проведения слушания по делу (пункт 3 Правила 59 Регламента Суда in fine), стороны представили письменные возражения на замечания друг друга по делу. 7. 1 ноября 2004 г. в состав секций Европейского Суда были вынесены изменения (пункт 1 Правила 25 Регламента Суда). Данное дело было направлено на рассмотрение в Третью секцию Европейского Суда в новом составе (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). Факты I. Обстоятельства дела 8. Заявитель 1967 года рождения. По-видимому, в настоящее время он содержится под стражей на территории Украины. A. Содержание заявителя под стражей 9. В 20.00 12 октября 1998 г. заявитель, предположительно находясь в нетрезвом состоянии, был задержан на улице сотрудниками патрульно-постовой службы и доставлен в отделение милиции, где при обыске у него была предположительно обнаружена марихуана. 10. В 12.15 13 октября 1998 г. в соответствии с постановлением следователя отдела внутренних дел Академического района г. Москвы заявитель был помещен под стражу в связи с подозрением его в незаконном приобретении и хранении наркотиков. В обоснование своего решения следователь сослался на необходимость пресечения преступления. Кроме того, он указал, что существует риск того, что Романов И.Э. скроется от органов следствия и суда. 11. В тот же день заявителю было предъявлено обвинение в незаконном приобретении наркотиков для личного потребления и их хранении. 12. 15 октября 1998 г. в отношении заявителя следователем была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, санкционированная в тот же день прокурором. В основу решения об избрании меры легли характеристика личности заявителя, общественная опасность инкриминируемого ему деяния и риск того, что он скроется от органов следствия и суда. 13. 16 октября 1998 г. заявитель был помещен под стражу в следственный изолятор ИЗ-48/2. 14. В соответствии с постановлением органа, осуществлявшего следствие по делу, в отношении заявителя была назначена психиатрическая экспертиза. 15. 19 ноября 1998 г. заявитель был обследован экспертами из Алексеевской психиатрической больницы г. Москвы. В связи с тем, что у экспертов возникли трудности в проведении экспертизы в отношении заявителя, он был помещен в Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского (далее - ГНЦ СиСП), где экспертиза продолжалась с 10 декабря 1998 г. по 6 января 1999 г. Экспертами было отмечено, что заявитель ранее не признавался страдающим от психического расстройства. Экспертная комиссия установила, что заявитель страдает глубоким диссоциативно-личностным расстройством (врожденная психопатия) и что он не мог нести ответственность за вменяемое ему в вину деяние. Эксперты порекомендовали заявителю пройти амбулаторное психиатрическое лечение по месту жительства. 16. Сроки предварительного следствия по делу и содержания заявителя под стражей дважды продлялись прокуратурой: первый раз до 12 января 1999 г. и затем до 12 февраля 1999 г. 17. 10 февраля 1999 г. предварительное следствие по делу было завершено, а уголовное дело в отношении заявителя было передано на рассмотрение в Гагаринский районный суд г. Москвы. B. Судебное разбирательство 18. 28 июня 1999 г. Гагаринский районный суд г. Москвы оставил без удовлетворения ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи и, не обосновав своего решения и не предоставив стороне защиты возможности представить свои возражения на него, назначил проведение дополнительной психиатрической экспертизы в отношении заявителя. 23 июля 1999 г. указанное определение было оставлено без изменения судебной коллегией по уголовным делам Московского городского суда. 19. Обследование заявителя 25 августа 1999 г. комиссией экспертов ГНЦ СиСП не выявило значительных изменений в памяти, внимании и умственных способностях заявителя. Поскольку у комиссии вызвало сомнение психическое состояние заявителя, она рекомендовала проведение в отношении него стационарной психиатрической экспертизы. 20. Стационарная психиатрическая экспертиза была назначена Гагаринским районным судом г. Москвы 20 сентября 1999 г. и проводилась ГНЦ СиСП с 24 ноября по 24 декабря 1999 г. Экспертная комиссия установила, что заявитель страдал психическим расстройством в форме глубокой диссоциативной психопатии, что он совершил преступление в состоянии сильного душевного волнения и что в период проведения экспертизы он, в частности, имел искаженное представление об обстоятельствах, имевших отношение к возбужденному в отношении него уголовному делу, и не мог адекватно судить о них. В результате проведения экспертизы был сделан вывод о необходимости помещения заявителя в психиатрический стационар для прохождения принудительного лечения. 21. Судебное слушание по делу откладывалось неоднократно в связи с неявкой свидетелей по делу, которые были надлежащим образом извещены о судебном заседании. Постановлениями от 22 февраля 2000 г. и от 3 марта 2000 г. Гагаринский районный суд г. Москвы обязал районный отдел внутренних дел принудительно доставить свидетелей в судебное заседание. 22. 10 марта 2000 г. суд вновь отклонил ходатайство адвокатов заявителя об освобождении его из-под стражи, указывая, в частности: "Рассмотрев... ходатайство об освобождении, суд считает, что с учетом совершенного преступления заявленное ходатайство удовлетворению не подлежит". 23. В тот же день суд отказал в удовлетворении ходатайства заявителя о его участии в судебном слушании на том основании, что больные заключенные не доставляются в суд из следственного изолятора ИЗ-48/2. 24. 3 апреля 2000 г. суд вновь оставил без удовлетворения ходатайство адвокатов заявителя о его вызове в судебное заседание для дачи показаний и о его транспортировке в суд для этого. Суд пояснил, что показания лица, который юридически был признан душевно больным, не могут быть приняты в качестве доказательства. Гагаринский районный суд г. Москвы также отклонил ходатайство адвокатов заявителя о проведении в следственном изоляторе ИЗ-48/2 расследования с целью установления причин, по которым администрация изолятора отказывается доставлять заявителя в суд. 25. 4 апреля 2000 г. Гагаринский районный суд г. Москвы рассмотрел дело заявителя в открытом судебном заседании в присутствии прокурора и адвоката заявителя. В ходе судебного слушания суд допросил представителя экспертной комиссии, проводившей повторную стационарную психиатрическую экспертизу заявителя, результатом которой стала рекомендация о помещении заявителя в психиатрический стационар. Ходатайство адвокатов заявителя о допросе эксперта, который придерживался первоначального мнения о том, что прохождение заявителем амбулаторного лечения по месту жительства будет являться достаточным, было отклонено судом. 26. Гагаринский районный суд г. Москвы установил, что в 17.00 12 октября 1998 г. заявитель приобрел марихуану для личного потребления и хранил ее еще на протяжении трех часов до задержания сотрудниками патрульно-постовой службы. Подобные действия карались частью первой статьи 228 Уголовного кодекса Российской Федерации. Суд отметил, что согласно заключению экспертизы заявитель совершил преступление, обвинение в котором ему было предъявлено, в состоянии сильного душевного волнения и что он нуждался в принудительном лечении в психиатрическом стационаре. Суд установил, что заявитель совершил преступление в состоянии, смягчающем его ответственность, и, следовательно, что он не подлежит уголовной ответственности и должен быть помещен в психиатрическую клинику для принудительного лечения. 27. Адвокаты заявителя обжаловали указанное определение суда, в частности, по причине отсутствия заявителя в судебном заседании и, следовательно, невозможности суда допросить его лично; в связи с отказом суда допросить первого эксперта с тем, чтобы установить противоречия между двумя заключениями экспертиз по делу; а также в связи с отказом суда объяснить, почему в основу своего решения он положил заключение второй экспертизы. Сторона защиты сослалась на справки, выданные администрацией следственного изолятора ИЗ-48/2, в которых содержалась положительная оценка поведения заявителя и указывалось на удовлетворительное состояние его психики и физического состояния. Справки также характеризовали заявителя как хорошего семьянина и не содержали в себе указания на то, что он причинил какой-либо вред другим лицам. 28. 25 апреля 2000 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда оставила без удовлетворения жалобу заявителя. Городской суд не установил ни каких-либо противоречий между двумя экспертными заключениями, ни оснований, по которым выводам второго экспертного заключения можно было бы не доверять. Определение Московского городского суда не содержало комментариев относительно отсутствия заявителя в судебном заседании. 29. 23 мая 2000 г. заявитель был перевезен из следственного изолятора ИЗ-48/2 в психиатрическую больницу N 7 г. Москвы. По-видимому, впоследствии он был перемещен в психиатрическую больницу г. Нижнего Новгорода, откуда он был выпущен 22 февраля 2001 г. 30. 11 февраля 2003 г. Европейский Суд уведомил властей Российской Федерации о рассмотрении жалобы заявителя. 31. 24 апреля 2003 г. прокуратура г. Москвы принесла в президиум Московского городского суда протест на приговор, постановленный по делу заявителя. В протесте отмечалось, что суд, постановивший приговор по делу заявителя, должен был указать причины, по которым он не принял во внимание заключение первой экспертизы и положил в основу своего решения о помещении заявителя в психиатрический стационар заключение второй экспертизы. В протесте также обращалось внимание на то, что состояние здоровья заявителя было практически одинаково в течение обеих экспертиз и что эксперт, допрошенный судом, не объяснил, почему рекомендованный заявителю вид лечения был изменен; данный вопрос судом не рассматривался. 32. 5 июня 2003 г. президиум Московского городского суда согласился с доводами, изложенными в протесте, отменил судебные постановления от 4 и 25 апреля 2000 г. и направил дело на новое рассмотрение в Гагаринский районный суд г. Москвы в другом составе судей. 33. 9 июля 2003 г. Гагаринский районный суд г. Москвы провел судебное слушание по делу в присутствии прокурора и адвоката заявителя. Суд пришел к выводу, что заявитель незаконно приобрел и хранил наркотики, однако он не должен нести уголовную ответственность, поскольку находился в состоянии сильного душевного волнения во время совершения преступления. Суд также отметил, что принудительные меры медицинского характера не должны применяться в отношении заявителя, который уже прошел лечение в соответствии с определением суда от 4 апреля 2000 г. 34. Адвокат заявителя обжаловал указанное определение, ссылаясь, в частности, на отсутствие заявителя в судебном заседании в суде первой инстанции. 35. 4 сентября 2003 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда отменила определение от 9 июля 2003 г. и прекратила производство по уголовному делу в отношении заявителя на основании Постановления Государственной Думы Федерального Собрания от 26 мая 2000 г. N 398-III "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов". C. Условия содержания заявителя в психиатрическом отделении следственного изолятора ИЗ-48/2 36. Заявитель содержался в следственном изоляторе ИЗ-48/2, также именуемом СИЗО-2, с 16 октября 1998 г. до 23 мая 2000 г. 37. Сначала заявитель содержался в камере, находящейся в отделении общего режима. В январе 1999 г. после проведения психиатрической экспертизы в отношении него в ГНЦ СиСП заявитель был помещен в психиатрическое отделение следственного изолятора ИЗ-48/2. 1. Точка зрения заявителя (a) Камера N 404 38. Заявитель утверждал, что содержался в камере N 404 в следующие периоды (плюс или минус два - три дня): с 6 января по 28 апреля 1999 г. и с 24 декабря 1999 г. по 25 мая 2000 г.). 39. Размер камеры составлял 32 кв. метра. Высота потолков в камере была 3 метра. В камере было два окна размером 1,7 м на 1,7 м со ставнями из металлических пластин шириной пять или шесть сантиметров, сваренных под углом 45 градусов так, что сквозь них не было ничего видно и они почти не пропускали дневной свет. 40. Камера плохо освещалась одной лампочкой мощностью 40 или 60 ватт. Температура в камере в зимнее время составляла + 15 - 16 °С. 41. При этом в камере осуществлялась подача горячей воды, и заключенные получали мыло от проповедников, регулярно посещавших камеру. 42. Прием душа в течение 15 - 20 минут разрешался только один раз в неделю. 43. Прогулки в прогулочных двориках, расположенных на крыше следственного изолятора, не превышали 30 - 40 минут ежедневно. 44. В камере размещалось 24 спальных места и содержалось 26 человек. 45. Заявитель и другие заключенные не всегда имели индивидуальные постельные принадлежности. Так, после поступления в следственный изолятор, заявителю не предоставили ни постельных принадлежностей, ни посуды. Он объявил голодовку и направил жалобу в Министерство юстиции Российской Федерации. Только спустя четыре дня матрасы, простыни и посуда были предоставлены ему и другим заключенным. (b) Камера N 415 46. 28 апреля 1999 г. заявитель был помещен в камеру N 415, где содержался до сентября 1999 г. 47. В камере площадью 11,25 кв. метров и в три метра высотой было одно окно размером 2,9 кв. метра с такими же ставнями, как и в камере N 404. В камере N 415 было шесть спальных мест и содержалось от трех до пяти заключенных. 48. Лето 1999 года было очень жарким в г. Москве. Когда на улице было + 40 °С, температура в камере достигала + 50 °С. Металлические ставни нагревались, и от них шел сильный жар. Для того чтобы обеспечить доступ свежего воздуха в камеру, сотрудники следственного изолятора оставляли открытым на протяжении часа по вечерам маленькое окошко в двери камеры, предназначенное для передачи еды заключенным, что однако не помогало. 49. В течение всего периода содержания заявителя в данной камере дезинфекция в ней проводилась всего один раз. (c) Камера N 408 50. В начале сентября 1999 г. заявитель был помещен в камеру N 408, аналогичную камере N 404, за исключением того, что на окнах помимо металлических ставен была оборудована металлическая конструкция, напоминающая клетку, которая препятствовала доступу заключенных к окну. 51. 24 ноября 1999 г. заявитель был направлен в ГНЦ СиСП на повторную экспертизу, а затем, месяц спустя, был помещен вновь в камеру N 404. (d) Замечания общего характера 52. Заключенным оказывалась медицинская помощь очень низкого качества. В течение всего периода содержания заявителя в психиатрическом отделении следственного изолятора ИЗ-48/2 его ни разу не обследовал психиатр. В мае - июне 1999 г. заявитель был простужен. Его неоднократные просьбы об оказании медицинской помощи оставались без ответа на протяжении почти месяца. Медицинская помощь была оказана ему только после угрозы объявления голодовки с его стороны. Дважды заявитель заражался вшами. В соответствии с заключением ГНЦ СиСП от 25 августа 1999 г. в ходе содержания заявителя под стражей у него была установлена чесотка. Заявитель утверждал, что состояние его здоровья ухудшилось вследствие плохих условий содержания под стражей. 53. Заявитель неоднократно наблюдал избиение душевнобольных заключенных их сокамерниками или сотрудниками следственного изолятора. 54. Состояние камер ни разу не проверялось представителями органов здравоохранения. В них отсутствовала вентиляция. Пища была низкого качества, и ее было недостаточно. 55. Примерно раз в месяц сотрудники следственного изолятора осматривали камеры в целях обнаружения запрещенных предметов. В результате таких осмотров многие вещи заключенных были украдены. 56. Выбор книг был небольшим. 2. Точка зрения властей Российской Федерации 57. В соответствии с меморандумом властей Российской Федерации от 21 июня 2004 г., в основу которого легли сведения, предоставленные начальником следственного изолятора ИЗ-48/2 и органом здравоохранения, заявитель содержался в трех камерах, состояние которых можно описать следующим образом. Камера N 415: с 25 апреля по 9 сентября 1999 г., площадь - 14,8 кв. метров, высота 3,5 метра, одно окно, четыре спальных места, туалет, умывальник, централизованная подача холодной воды, естественная вентиляция посредством окна. Камера N 408: с 9 сентября 1999 г. по 19 января 2000 г., площадь - 34,9 кв. метра, высота 3,5 метра, два окна, девять спальных мест, туалет, умывальник, централизованная подача холодной воды, естественная вентиляция посредством окон. Камера N 404: с 19 января по 23 мая 2000 г., площадь - 35,6 кв. метров, высота 3,5 метра, два окна, 10 спальных мест, туалет, умывальник, централизованная подача холодной воды, естественная вентиляция через окно. 58. Согласно письму властей Российской Федерации от 24 декабря 2004 г., в период с 10 января 1999 г. по 23 мая 2000 г. заявитель содержался в камерах N 408 и 415. 59. Власти Российской Федерации признали, что камеры были переполнены. В период заключения заявителя под стражей в камере N 408 было 22 спальных места и содержалось 35 человек (в соответствии с письмом от 24 декабря 2004 г., указанным ранее). 60. Размер окон в камерах был 1,1 на 1,15 метр. На окнах была установлена металлическая решетка. В оконном проеме было установлено стекло в деревянной раме. Власти Российской Федерации утверждали, что окна не были оборудованы металлическими ставнями. Они ссылались на акт проверки камер представителями органа здравоохранения от 11 мая 2004 г. и последующее заключение начальника следственного изолятора ИЗ-48/2 от 11 мая 2004 г.: "Ни на одном из окон указанных камер (камеры N 404, 408 и 415) не были установлены металлические ставни". 61. Сотрудниками администрации следственного изолятора проводились ежедневные покамерные проверки целостности стекол в окнах и работающих электролампочек. Любая неполадка или повреждение устранялись в возможно короткие сроки. Камеры регулярно посещались представителями органа здравоохранения, которые проверяли, соответствовала ли работа отопительной системы, вентиляции и освещения установленным требованиям. Соответствующие акты проверок не содержат указаний на несоответствие работы указанных систем названным требованиям. 62. Заявитель имел ежедневную прогулку продолжительностью не менее одного часа. Заключенные выводились в прогулочные дворики покамерно. На крыше следственного изолятора было оборудовано несколько прогулочных двориков. Размер прогулочных двориков варьировался от 10,4 кв. метров до 52,8 кв. метров в зависимости от числа заключенных, содержащихся в камере. 63. Заключенные обеспечивались горячим питанием три раза в день. Заявитель также имел возможность приобретать продукты питания в магазине следственного изолятора, а также получать их из посылок от родственников. 64. Что касается применения превентивных мер по недопущению распространения инфекционных заболеваний, по прибытии в следственный изолятор заключенные проходили медицинское обследование и гигиеническую обработку. Не реже одного раза в неделю они принимали душ продолжительностью не менее 15 минут, после помывки проходила смена постельного белья. 65. Заявителю и другим заключенным оказывалась надлежащая медицинская помощь, в том числе и со стороны специалистов. Лица, инфицированные чесоткой, изолировались. В течение всего периода содержания заявителя под стражей не было выявлено ни одного случая массового заражения заключенных инфекционными заболеваниями; экстренных извещений о чесотке и педикулезе в службу санитарноэпидемиологического надзора не поступало. Медицинские работники следственного изолятора организовывали ежедневные покамерные проверки. Медицинская помощь могла быть оказана в стационарном отделении медицинской части следственного изолятора или в случае необходимости - в иных медицинских учреждениях уголовноисполнительной системы или Минздрава России. 66. Медицинские карты заключенных, касающиеся периода содержания заявителя под стражей, были уничтожены в связи с истечением предельного срока их хранения. Документация, в которой указывалось количество заключенных, содержащихся в камерах в период пребывания заявителя в следственном изоляторе, была также уничтожена в связи с истечением годичного срока их хранения. II. Применимое национальное законодательство A. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (действовавший в период рассматриваемых событий, далее - УПК РСФСР). 1. Заключение под стражей в период предварительного следствия по уголовному делу Часть первая статьи 11. Неприкосновенность личности "Никто не может быть подвергнут аресту иначе как на основании судебного решения или с санкции прокурора". Часть первая статьи 89. Применение мер пресечения "При наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения исполнения приговора лицо, производящее дознание, следователь, прокурор и суд вправе применить в отношении обвиняемого одну из следующих мер пресечения: подписку о невыезде, личное поручительство или поручительство общественных объединений, заключение под стражу". Статья 92. Постановление и определение о применении меры пресечения "О применении меры пресечения лицо, производящее дознание, следователь, прокурор выносят мотивированное постановление, а суд - мотивированное определение, содержащее указание на преступление, в котором подозревается или обвиняется данное лицо, и основание для избрания примененной меры пресечения. Постановление или определение объявляется лицу, в отношении которого оно вынесено, и одновременно ему разъясняется порядок обжалования применения меры пресечения. Копия постановления или определения о применении меры пресечения немедленно вручается лицу, в отношении которого оно вынесено". Статья 96. Заключение под стражу "Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется с соблюдением требований статьи 11 настоящего Кодекса в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года. В исключительных случаях по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до одного года, указанная мера пресечения может быть применена к подозреваемому или обвиняемому". Статья 97. Сроки содержания под стражей "Содержание под стражей при расследовании преступлений по уголовным делам не может продолжаться более двух месяцев. Этот срок может быть продлен районным, городским прокурором... в случае невозможности закончить расследование и при отсутствии оснований для изменения меры пресечения - до трех месяцев. Дальнейшее продление срока может быть осуществлено только ввиду особой сложности дела прокурором субъекта Российской Федерации... до шести месяцев со дня заключения под стражу. Продление срока содержания под стражей свыше шести месяцев допускается в исключительных случаях и только в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений. Продление такого срока до одного года осуществляется Генеральным прокурором Российской Федерации или его заместителем, а до полутора лет в отношении лиц, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений, - Генеральным прокурором Российской Федерации. Дальнейшее продление срока не допускается, содержащийся под стражей обвиняемый подлежит немедленному освобождению. Материалы оконченного расследованием уголовного дела должны быть предъявлены для ознакомления обвиняемому и его защитнику не позднее чем за месяц до истечения предельного срока содержания под стражей, установленного частью второй настоящей статьи. В случае когда ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами дела до истечения предельного срока содержания под стражей невозможно, Генеральный прокурор Российской Федерации, прокурор субъекта Российской Федерации... вправе не позднее пяти суток до истечения предельного срока содержания под стражей возбудить ходатайство перед судьей областного, краевого и приравненных к ним судов о продлении этого срока. Судья в срок не позднее пяти суток со дня получения ходатайства выносит одно из следующих постановлений: 1) о продлении срока содержания под стражей до момента окончания ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела и направления прокурором дела в суд, но не более чем на шесть месяцев; 2) об отказе в удовлетворении ходатайства прокурора и об освобождении лица изпод стражи. В том же порядке срок содержания под стражей может быть продлен в случае необходимости удовлетворения ходатайства обвиняемого или его защитника о дополнении предварительного следствия. При возвращении судом на новое расследование дела, по которому срок содержания обвиняемого под стражей истек, а по обстоятельствам дела мера пресечения в виде содержания под стражей изменена быть не может, продление срока содержания под стражей производится прокурором, осуществляющим надзор за следствием, в пределах одного месяца с момента поступления к нему дела. Дальнейшее продление указанного срока производится с учетом времени пребывания обвиняемого под стражей до направления дела в суд в порядке и пределах, установленных частями первой и второй настоящей статьи. Продление срока содержания под стражей в соответствии с настоящей статьей является поводом для обжалования в суд содержания под стражей и судебной проверки его законности и обоснованности в порядке, предусмотренном соответственно статьями 220.1 и 220.2 настоящего Кодекса". Статья 101. Отмена или изменение меры пресечения "Мера пресечения отменяется, когда в ней отпадает дальнейшая необходимость, или изменяется на более строгую или более мягкую, когда это вызывается обстоятельствами дела. Отмена или изменение меры пресечения производится мотивированным постановлением лица, производящего дознание, следователя или прокурора, а после передачи дела в суд - мотивированным определением суда. Отмена или изменение лицом, производящим дознание, и следователем меры пресечения, избранной по указанию прокурора, допускается лишь с санкции прокурора". Статья 223.1. Назначение судебного заседания "Вопрос о назначении судебного заседания должен быть разрешен не позднее 14 суток с момента поступления дела в суд, если обвиняемый содержится под стражей, и в течение месяца по остальным делам". Статья 239. Сроки рассмотрения дела в судебном заседании "Дело должно быть начато рассмотрением в судебном заседании не позднее четырнадцати суток с момента вынесения судьей постановления о назначении судебного заседания". 2. Разбирательство в отношении преступлений, совершенных душевнобольными лицами Статья 407. Подготовительные действия к судебному заседанию "Народный судья или председатель суда вправе сделать распоряжение о вызове в судебное заседание лица, о котором рассматривается дело, если этому не препятствует характер его заболевания". Статья 409. Разрешение дела судом "Суд разрешает дело своим определением... При вынесении определения суд должен разрешить следующие вопросы: 1) имело ли место общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом; 2) совершило ли это деяние лицо, о котором рассматривается дело; 3) совершило ли данное лицо общественно опасное деяние в состоянии невменяемости; 4) заболело ли данное лицо после совершения преступления душевной болезнью, лишающей его возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, и не является ли это заболевание временным расстройством душевной деятельности, требующим лишь приостановления производства по делу; 5) подлежит ли применению принудительная мера медицинского характера и какая именно". Статья 410. Определение суда "Признав доказанным совершение данным лицом в состоянии невменяемости общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, или что это лицо после совершения преступления заболело хронической душевной болезнью... суд выносит определение... об освобождении этого лица соответственно от уголовной ответственности или наказания и о применении к нему принудительной меры медицинского характера с указанием, какой именно, либо о прекращении дела и о неприменении таких мер в случаях, когда лицо по характеру совершенного им деяния и своему болезненному состоянию не представляет опасности для общества и не нуждается в принудительном лечении...". B. Уголовный кодекс Российской Федерации Статья 99. Виды принудительных мер медицинского характера "1. Суд может назначить следующие виды принудительных мер медицинского характера: a) амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра; b) принудительное лечение в психиатрическом стационаре общего типа; c) принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа; d) принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением...". III. Применимые документы совета европы Общие доклады Европейского Комитета по предотвращению пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания (ЕКПП) гласят в соответствующих частях: Извлечение из второго Общего доклада ЕКПП (CPT/Inf (92)3) "46. Проблема переполненности камер имеет прямое отношение к компетенции Комитета. Если число заключенных больше, чем то, на которое рассчитана тюрьма, это неблагоприятно отразится на всех видах обслуживания и деятельности внутри данного учреждения; общий уровень жизни будет снижен и, возможно, значительно. Более того, уровень переполненности тюрьмы, или ее отдельной части, может оказаться бесчеловечным или унижающим с точки зрения физического существования человека. 47. Удовлетворительная программа деятельности (работа, образование, спорт и т.д.) имеет решающее значение для самочувствия лиц, лишенных свободы.... Однако нельзя допускать, чтобы лица, лишенные свободы, просто изнывали неделями, а иногда месяцами, запертые в своих камерах, и это несмотря на созданные для них относительно хорошие материальные условия. Комитет полагает, что следует стремиться к тому, чтобы лица, содержащиеся под стражей в следственных тюрьмах, смогли бы проводить разумную часть дня (8 часов или больше) за пределами своих камер, посвящая свое время полезным видам деятельности различного характера... 48. Особо следует упомянуть пребывание на открытом воздухе. Требование о том, что лицам, лишенным свободы, разрешается каждый день по крайней мере один час заниматься физическими упражнениями на открытом воздухе, получило широкое признание как основная гарантия прав... Также само собой разумеется, что сооружения для занятий на открытом воздухе должны быть достаточно просторными и, по возможности, обеспечивать укрытие при неблагоприятных погодных условиях. 49. Легкий доступ к надлежащим туалетным средствам и поддержание удовлетворительных стандартов гигиены являются существенными компонентами гуманной среды... 50. Комитет хотел бы добавить, что его особенно беспокоит, когда ему приходится сталкиваться с переполненностью камер в сочетании с недостаточной деятельностью, предлагаемой для заключенных в соответствии с распорядком, и несоответствующим доступом к туалету и средствам гигиены в одном и том же учреждении. Совокупное воздействие таких условий может оказаться пагубным для лиц, содержащихся под стражей. 51. Для лиц, лишенных свободы, очень важно поддерживать достаточно хороший контакт с внешним миром. Прежде всего, лицу, находящемуся под стражей, необходимо предоставить возможность сохранять отношения со своими семьями и близкими друзьями. Руководящим принципом должно стать содействие контакту с внешним миром. Любые ограничения на такой контакт должны быть обоснованы исключительно измеримыми интересами безопасности или соображениями нехватки материальных ресурсов". Извлечение из седьмого Общего доклада ЕКПП (CPT/Inf (97)10) "13. Как указывал ЕКПП в своем втором Общем докладе (см. CPT/Inf (92)3, параграф 46), переполненность тюрем является вопросом, имеющим прямое отношение к компетенции Комитета. Когда тюрьма переполнена, заключенные содержатся в тесных и негигиеничных помещениях; пребывание в ней характеризуется постоянным отсутствием возможности уединиться (даже при отправлении таких насущных потребностей, как пользование туалетом); сокращением числа мероприятий, связанных с пребыванием вне камеры, что объясняется нехваткой персонала и необходимого оборудования; загруженностью работой медицинских служб; всевозрастающей напряженностью и проявлениями насилия в отношениях между заключенными, а также между заключенными и персоналом. Данный перечень далеко не полон. ЕКПП многократно был вынужден заявлять, что следствием пагубного воздействия переполненности тюрем являются бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей". Извлечение из одиннадцатого Общего доклада ЕКПП (CPT/Inf (2001)16) "28. Явление переполненности тюрем продолжает негативно сказываться на исправительных системах по всей Европе и серьезно подрывает попытки исправить условия содержания. Отрицательное влияние переполненности тюрем уже освещалось в предыдущих Общих докладах. 29. В ряде стран, которые посетил ЕКПП, особенно в Центральной и Восточной Европе, здание для заключенных часто состоит из помещений большой вместимости, которые содержат все или большинство оборудования, используемого заключенными ежедневно, таких, как спальные и жилые зоны, а также санитарные узлы. ЕКПП имеет возражения против самого принципа такой планировки зданий в закрытых тюрьмах, и эти возражения усиливаются, когда зачастую оказывается, что заключенные содержатся в данных помещениях в чрезвычайно стесненных и нездоровых условиях... Камеры большой вместимости неизбежно предполагают недостаток условий для уединения заключенных в их повседневной жизни.... Все эти проблемы усиливаются, когда численность заключенных выходит за разумные пределы, более того, в подобной ситуации дополнительная нагрузка на коммунальные системы, такие, как умывальники и туалеты, а также недостаточная вентиляция для такого количества людей также приводят к неприемлемым условиям содержания. 30. ЕКПП часто сталкивается с приспособлениями, такими, как металлические ставни, перекладины или пластины, которые закреплены на окнах и препятствуют доступу заключенных к естественному свету и попаданию свежего воздуха в помещение. Это особенно характерно для учреждений содержания под стражей до суда. ЕКПП полностью признает, что особые меры безопасности, разработанные для предотвращения риска тайного сговора и/или преступной деятельности, вполне могут оказаться необходимыми по отношению к отдельным заключенным. Даже если подобные меры необходимы, они не должны лишать заключенных естественного света и свежего воздуха. Последние являются базовыми элементами жизни, которыми каждый заключенный имеет право пользоваться...". Право I. Предполагаемое нарушение Статьи 3 Конвенции 67. Заявитель жаловался на условия содержания его под стражей в психиатрическом отделении следственного изолятора ИЗ-48/2. Он ссылался на положения Статьи 3 Конвенции, предусматривающие: "Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию". 68. Власти Российской Федерации признали, что следственный изолятор был переполнен. Они заявили, что был принят ряд мер законодательного, финансового и иного характера для приведения условий содержания лиц под стражей в соответствие с национальными и международными стандартами, в результате которых в настоящее время число лиц, содержащихся в следственном изоляторе ИЗ-48/2, наполовину меньше числа лиц, содержащихся в нем в 1998 году. По состоянию на 11 мая 2004 г. в психиатрическом отделении содержалось 308 человек, который рассчитан на 275 человек. 69. Власти Российской Федерации обратили внимание Европейского Суда на то, что они не имели умысла на бесчеловечное и унижающее достоинство обращение в отношении заявителя и на причинение вреда его здоровью. 70. Заявитель подтвердил свою первоначальную жалобу. A. Принципы, выработанные прецедентной практикой Европейского Суда 71. Как Европейский Суд неоднократно отмечал, Статья 3 Конвенции гарантирует одну из основополагающих ценностей в демократическом обществе. Она содержит в себе абсолютный запрет применения пыток, бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения независимо от обстоятельств и поведения жертвы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy) от 6 апреля 2000 г., Reports of Judgments and Decisions 2000-IV, § 119). Тем не менее, ненадлежащее обращение должно достигать минимального уровня жестокости, чтобы являться предметом Статьи 3 Конвенции. Оценка минимального уровня жестокости относительна; она зависит от таких обстоятельств дела, как длительность обращения, его физические и психические последствия, и в некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Валашинас против Литвы" (Valasinas v. Lithuania), жалоба N 44558/98, § 100 - 101, ECHR 2001-VIII). 72. Европейский Суд постоянно обращал особое внимание на то, что страдание и унижение, о которых идет речь, в любом случае должны превосходить неизбежный элемент страдания и унижения, связанных с конкретной формой законного обращения или наказания. В соответствии с рассматриваемыми положениями Конвенции государство должно гарантировать то, что лицо должно содержаться под стражей в условиях, совместимых с уважением его человеческого достоинства, что формы и методы исполнения меры наказания не должны приводить к душевным страданиям или лишениям в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, и что, принимая во внимание практические требования режима содержания под стражей, здоровье и благополучие заявителя должны быть в разумной степени гарантированы (см. указанное ранее Постановление по делу Валашинас, § 102; Постановление Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 94, ECHR 2000-XI). При оценке обстоятельств условия содержания под стражей необходимо принимать во внимание их последствия, а также утверждения заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II). B. Применение названных принципов в данном деле 73. В данном деле заявитель содержался в психиатрическом отделении следственного изолятора ИЗ-48/2, также называемом СИЗО-2. Из замечаний, представленных сторонами, Европейский Суд делает вывод, что заявитель содержался под стражей в названном следственном изоляторе с 10 января 1999 г. до 23 мая 2000 г., за исключением одного месяца с 24 ноября по 24 декабря 1999 г., когда он находился в ГНЦ СиСП, что в сумме составляет один год три месяца и тринадцать дней (см. выше §§ 20, 38, 46, 50, 51, 57 и 58 Постановления). 74. Что касается периода, проведенного в различных камерах, из замечаний заявителя следует, что он провел около одиннадцати с половиной месяцев в камерах N 404 и 408, площадь каждой из которой составляла 30 кв. метров, и около четырех месяцев в камере N 415 площадью менее 15 кв. метров. Сначала власти Российской Федерации утверждали, что заявитель содержался в четырехместной камере меньшей площадью (N 415) на протяжении четырех с половиной месяцев, а все оставшееся время - в двух больших по площади камерах N 408 и 404. Однако не было представлено никакой информации относительно содержания заявителя под стражей в период с января по апрель 1999 г. (см. выше § 57 Постановления). Впоследствии власти Российской Федерации отмечали, что на протяжении всего периода пребывания заявителя в психиатрическом отделении он содержался в камерах N 408 и 415. Никаких сведений о длительности его содержания в каждой из камер представлено не было (см. выше § 58 Постановления). 75. Принимая во внимание представленную сторонами информацию, в дальнейшем Европейский Суд будет основываться на предположении о том, что на протяжении четырех с половиной месяцев заявитель содержался в камере меньшей площадью и 11 месяцев - в камере большей площадью. 76. Сначала Европейский Суд рассмотрит условия содержания в камере большей площадью. Высота камеры была от трех до трех с половиной метров, площадь камеры - 32 кв. метра, по утверждению заявителя, и от 34,9 до 35,6 кв. метров, по утверждению властей Российской Федерации. Учитывая число спальных мест, она была предназначена для 24 человек, по утверждению заявителя, и для 22 человек, по утверждению властей Российской Федерации (см. выше § 44 и 59 Постановления). Заявитель утверждал, что фактически в камере содержалось до 26 человек, власти Российской Федерации утверждали, что до 35 (см. выше § 44 и 59). Основываясь на указанных цифрах, можно сделать вывод о том, что в рассматриваемый период на одного заключенного, содержавшегося в одной камере с заявителем, приходилось от 1 до 1,6 кв. метров и, повидимому, не всегда у заключенных было индивидуальное спальное место. Заявитель находился в камере на протяжении всего периода содержания под стражей, за исключением ежедневных прогулок в прогулочных двориках, находившихся на крыше следственного изолятора, которые длились от 30 до 40 минут, по мнению заявителя, и один час, по мнению властей Российской Федерации. 77. Ситуация в деле заявителя сравнима с той, которая сложилась в деле "Калашников против Российской Федерации", где на заявителя приходилось от 0,9 до 1,9 кв. метров площади. В названном деле Европейский Суд постановил, что подобная переполненность камеры сама по себе поднимает вопрос в соответствии со Статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, § 96 - 97, ECHR 2002VI). В деле "Пирс против Греции" даже камера гораздо большей площади, а именно 7 кв. метров на двух заключенных, стала основанием признания нарушения Статьи 3 Конвенции, хотя в указанном деле проблема недостаточности площади была сопряжена с отсутствием достаточной вентиляции и освещения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, § 70 - 72, ECHR 2001-III). Для сравнения необходимо указать, что в иных делах не было установлено нарушения Статьи 3 Конвенции, поскольку вопрос недостаточности площади в местах, где заключенные спят, компенсировался свободой перемещения заключенных в течение дня (см. указанное выше Постановление Европейского Суда по делу Валашинас, § 103 и § 107; Решение Европейского Суда по делу "Нурмагомедов против Российской Федерации" (Nurmagomedov v. Russia) от 16 сентября 2004 г., жалоба N 30138/02). 78. Следовательно, как и в указанных делах, Европейский Суд полагает, что острая недостаточность площади - центральный момент при рассмотрении вопроса о соответствии условий содержания заявителя под стражей положениям Статьи 3 Конвенции. 79. Что касается оказания заявителю медицинской помощи и иных условий содержания его под стражей, включая работу системы отопления, искусственного освещения и вентиляции, Европейский Суд отмечает, что ни одна из сторон не представила доказательств, допустимость которых в свете Статьи 3 Конвенции не могла быть рассмотрена Европейским Судом "вне разумного сомнения". Тем не менее во внимание должно быть принято то, что, по-видимому, заявитель имел возможность принимать душ один раз в неделю (см. выше § 42 и § 64) и что он был инфицирован чесоткой (см. выше § 52). Европейский Суд также обращает внимание на утверждение заявителя о том, что в дополнение к обычным решеткам на окнах были установлены металлические ставни, конструкция которых не позволяла видеть сквозь них и практически не пропускала свет (см. выше § 39 и § 50). Сначала власти Российской Федерации не оспаривали довод заявителя. После принятия Европейским Судом решения о приемлемости жалобы они заявили, что на окнах не были установлены металлические ставни. В замечаниях властей Российской Федерации содержалась ссылка на акт проверки камер органом здравоохранения от 11 мая 2004 г., а также заявления начальника следственного изолятора ИЗ-48/2 от 11 мая 2004 г.: "Ни на одном из окон указанных камер (камеры N 404, 408 и 415) не были установлены металлические ставни". Заявитель указал, что данные металлические ставни были убраны во всем следственным изоляторе ИЗ-48/2 в конце 2002 года и что информация, представленная властями Российской Федерации, отражает положение вещей в следственном изоляторе в 2004 году. Власти Российской Федерации не представили своих возражений. 80. Европейский Суд признает, что обстоятельства данного дела не свидетельствуют об умысле унизить заявителя. Однако, несмотря на то, что вопрос о том, имелся ли умысел унизить заявителя, должен быть принят во внимание, отсутствие такового не может исключить установление нарушения Статьи 3 Конвенции (см. указанное выше Постановление Европейского Суда по делу Пирса). 81. Европейский Суд полагает, что условия содержания под стражей, которые заявитель был вынужден претерпевать на протяжении по крайней мере 11 месяцев, подорвали его человеческое достоинство и вызвали в нем чувство унижения. Европейский Суд с удовлетворением отмечает, что в настоящее время число лиц, содержащихся под стражей в следственном изоляторе ИЗ-48/2, вдвое меньше, чем в 1998 году, что стало возможным в результате принятых мер, направленных на приведение условий содержания под стражей в соответствие с внутригосударственными и международными стандартами. Тем не менее это не извиняет в целом неприемлемые условия содержания под стражей, в которых, несомненно, пребывал заявитель в рассматриваемый период. 82. Европейский Суд не считает необходимым дальше рассматривать условия содержания заявителя в камере N 415, так как названных выше фактов достаточно для признания нарушения Статьи 3 Конвенции. 83. В свете изложенного Европейский Суд приходит к выводу, что условия содержания заявителя под стражей, в частности чрезмерная переполненность камер, оказавшая негативное воздействие на благосостояние заявителя, а также длительность содержания заявителя под стражей в таких условиях приравниваются к унижающему человеческое достоинство обращению. 84. Следовательно, в данном деле имело место нарушение Статьи 3 Конвенции. II. Предполагаемое нарушение пункта 3 Статьи 5 Конвенции 85. Заявитель жаловался на то, что срок содержания его под стражей до суда был чрезмерным. Он утверждает о нарушении пункта 3 Статьи 5 Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает: "Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд". 86. Власти Российской Федерации отрицали факт нарушения. A. Период, который надо принимать во внимание 87. Европейский Суд напоминает, что при определении длительности содержания лица под стражей до суда в соответствии с пунктом 3 Статьи 5 Конвенции период, принимаемый во внимание, начинается в день, когда обвиняемый был заключен под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 Статьи 5 Конвенции, и заканчивается днем определения предъявленного уголовного обвинения, даже если только судом первой инстанции (см. среди прочих Постановление Европейского Суда по делу "Вемхофф против Германии" (Wemhoff v. Germany) от 27 июня 1968 г., Series A no. 7, p. 23, § 9, и указанное выше Постановление Европейского Суда по делу Лабита, § 147). 88. Следовательно, период, который необходимо принимать во внимание в данном деле, начинается 13 октября 1998 г., когда заявитель был заключен под стражу по подозрению в совершении преступления, и закончился 4 апреля 2000 г., когда Гагаринский районный суд г. Москвы определил предъявленное заявителю уголовное обвинение. Таким образом, соответствующий период длился один год пять месяцев и двадцать три дня. B. Разумность периода содержания под стражей 1. Принципы, выработанные практикой Европейского Суда 89. Европейский Суд напоминает, что вопрос о том, был ли период содержания под стражей разумным или нет, не может оцениваться абстрактно. Разумность содержания обвиняемого под стражей должна определяться в каждом конкретном деле с учетом его особенностей. Длительное содержание под стражей может быть обосновано в конкретном деле, только если существуют особые признаки реального требования общественного интереса, который, несмотря на презумпцию невиновности, превосходит принцип уважения свободы личности, закрепленный Статьей 5 Конвенции (см. среди прочих указанное выше Постановление Европейского Суда по делу Кудла, § 110). 90. В первую очередь национальные судебные органы должны гарантировать то, что период содержания обвиняемого лица под стражей в конкретном деле не превышает разумный срок. В связи с этим они должны, принимая во внимание принцип презумпции невиновности, изучить все фактические обстоятельства дела, свидетельствующие о наличии или отсутствии названного требования общественного интереса, обосновывающего отступление от правила, закрепленного Статьей 5 Конвенции, и должны изложить их в своих решениях, вынесенных по жалобам заключенных об освобождении из-под стражи. В большей степени именно на основании доводов, приведенных в данных решениях, и подкрепленных документами обстоятельств, изложенных заявителем в своих жалобах, Европейский Суд должен решить, имело ли место нарушение пункта 3 Статьи 5 Конвенции (см., например, указанное выше Постановление Европейского Суда по делу Лабита, § 152). Доводы в пользу и против заключения под стражу не должны быть "общими и абстрактными" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Клут против Бельгии" (Clooth v. Belgium) от 12 декабря 1991 г., Series A no. 225, p. 16, § 44). 91. Длительность присутствия разумного подозрения в том, что задержанное лицо совершило преступление, является непременным условием для того, чтобы длительное содержание под стражей являлось законным, однако по прошествии определенного времени оно также перестает быть достаточным. Тогда Европейский Суд должен определить, могут ли дальше являться основаниями лишения свободы иные причины, приведенные национальными судебными властями. В делах, где такие основания являются "значимыми" и "существенными", Европейский Суд должен также убедиться в том, что внутригосударственные органы проявили "особое усердие" в ходе разбирательства по делу. Сложность и характерные черты следствия являются теми факторами, которые должны учитываться в связи с этим (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Скотт против Испании" (Scott v. Spain) от 18 декабря 1996 г., Reports 1996-VI, pp. 2399 - 00, § 74, и Постановление Европейского Суда по делу "И.А. против Франции" (I.A. v. France) от 23 сентября 1998 г., Reports 1998-VII, p. 2978, § 102). 2. Применение названных принципов в данном деле (a) Основания заключения под стражу 92. Европейский Суд отмечает, что в данном деле основаниями заключения заявителя под стражу 13 октября 1998 г., на которые ссылались власти Российской Федерации, являлось пресечение преступления, в совершении которого заявитель подозревался, и риск того, что он скроется от органов следствия и суда (см. выше § 10). Последний названный фактор, личность заявителя и общественная опасность преступления, в совершении которого ему предъявлялось обвинение, легли в основу постановления о применении к заявителю меры пресечения в виде заключения под стражу от 15 октября 1998 г. (см. выше § 12). Впоследствии Гагаринский районный суд г. Москвы, отказывая в удовлетворении ходатайства заявителя об освобождении из-под стражи, ссылался на "характер совершенного им преступления" (см. выше § 22), повидимому, под которым Гагаринский районный суд г. Москвы понимал тяжесть преступления, которое вменялось заявителю в вину. 93. Европейский Суд напоминает, что риск того, что заявитель скроется от органов следствия и суда, не может обосновываться только жесткостью предполагаемого наказания; такой риск подлежит оценке с учетом ряда иных факторов, которые могут либо подтвердить наличие опасности, что заявитель скроется от органов следствия и суда, или покажут, что она является настолько незначительной, что она не может быть основанием помещения заявителя под стражу до суда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France) от 27 августа 1992 г., Series A no. 241-A, p. 37, § 98). В данном деле орган, осуществлявший следствие по делу, не привел никаких фактических данных, которые могли бы доказать наличие опасности, что заявитель скроется от органов следствия и суда. Он также не пояснил в своем постановлении, какие особенности личности заявителя, по его мнению, обосновывали принятие такого решения. 94. Что касается общественной опасности преступления, в совершении которого заявителю было предъявлено обвинение, а именно, приобретения наркотических средств для личного потребления и их хранения, даже предположив, что вначале имелась опасность причинения вреда общественному порядку, что само по себе не является убедительным доводом в свете обстоятельств данного дела, по истечении определенного времени данная опасность, должно быть, исчезла (см. указанное выше Постановление Европейского Суда по делу Томази, p. 36, § 91). Безусловно, данное обстоятельство не является достаточным основанием содержания заявителя под стражей более года. 95. Европейский Суд далее полагает, что ссылка Гагаринского районного суда г. Москвы на тяжесть предъявленного обвинения как на единственное основание длительного содержания заявителя под стражей в течение года и почти пяти месяцев не может обосновать столь длительный срок содержания заявителя под стражей до суда (см., например, указанное выше Постановление Европейского Суда по делу Скотта, p. 2401, § 78). 96. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что доводы, приведенные органом, осуществлявшим следствие по делу, не были достаточны для содержания заявителя под стражей в обозначенный период. (b) Ход разбирательства по уголовному делу 97. По утверждению заявителя, дело вовсе не являлось сложным и включало в себя только один пункт обвинения. Следствие по делу завершилось только 10 февраля 1999 г. Две стационарные психиатрические экспертизы длились более двух месяцев. Отложение судебных заседаний происходило не по вине представителей заявителя, поскольку они не были уведомлены о таких судебных заседаниях. Что касается судебных заседаний, которые откладывались в связи с неявкой свидетелей по делу, не было принято никаких действенных мер для исполнения постановления судьи о приводе свидетелей. 98. Власти Российской Федерации признали, что, назначая проведение повторной судебно-психиатрической экспертизы 28 июня 1999 г., суд не обосновал свое решение. Кроме того, власти Российской Федерации указали, что длительность содержания заявителя под стражей обосновывалась в том числе проведением психиатрических экспертиз в отношении заявителя. Власти Российской Федерации также отметили, что судебные слушания неоднократно откладывались в связи с неявкой представителей заявителя и свидетелей по делу. 99. Европейский Суд отмечает, что органы внутренних дел вели предварительное следствие по делу на протяжении четырех месяцев. В течение названного периода в отношении заявителя была проведена психиатрическая экспертиза, которая установила, что он совершил вменяемое ему деяние в состоянии сильного душевного волнения и что он не нуждался в помещении в психиатрическую клинику, амбулаторное лечение было бы достаточным при его диагнозе. Европейский Суд также замечает, что 28 июня 1999 г. спустя четыре месяца после передачи дела в Гагаринский районный суд г. Москвы он принял решение о проведении еще одной психиатрической экспертизы в отношении заявителя, не видя до этого заявителя и не предоставив стороне защиты возможности представить свои возражения против решения суда. Суд не представил обоснования своего решения. Повторная стационарная психиатрическая экспертиза была проведена через четыре месяца после принятия судом названного определения и продлилась месяц. Прошло еще три месяца до рассмотрения судом дела. Европейский Суд обращает внимание на то, что власти Российской Федерации не представили никаких доказательств в опровержение утверждений заявителя о том, что его представители не были уведомлены о судебных заседаниях, которые впоследствии откладывались ввиду их неявки, и что не было принято никаких мер для привода в суд свидетелей, которые неоднократно не являлись в судебное заседание, затягивая судебное разбирательство по делу. 100. Европейский Суд приходит к выводу, что длительность разбирательства по уголовному делу в отношении заявителя объясняется не сложностью дела и поведением заявителя, а отсутствием усердного и оперативного рассмотрения дела Гагаринским районным судом г. Москвы. (c) Вывод 101. В свете названных рассуждений Европейский Суд приходит к выводу, что в данном деле имело место нарушение пункта 3 Статьи 5 Конвенции. III. Предполагаемое нарушение Статьи 6 Конвенции 102. Заявитель жалуется, что, несмотря на его многочисленные требования, он не имел возможности лично участвовать в судебном разбирательстве по уголовному делу, возбужденному в отношении него, в Гагаринском районном суде г. Москвы. Он указал на нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции в связи с этим. 103. Европейский Суд полагает, что данная жалоба должна быть рассмотрена на основании положений пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 Статьи 6 Конвенции, которые в соответствующей части предусматривают: "1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела... судом... (...) 3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права: (...) c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия...". A. Доводы сторон 104. Заявитель утверждал, что ссылка Гагаринского районного суда г. Москвы на отказ администрации следственного изолятора ИЗ-48/2 доставлять его в суд не была основана на реальных обстоятельствах. Другой причиной, названной судом при оставлении без удовлетворения ходатайства заявителя о личном участии в судебном заседании, была недееспособность заявителя, которая, предположительно, препятствовала приобщению к делу его показаний как доказательств. Заявитель утверждал, что такое обоснование противоречит положениям законодательства Российской Федерации и что до принятия решения Гагаринского районного суда г. Москвы от 4 апреля 2000 г. не было установлено, что он душевно болен или что он не подлежит уголовной ответственности в связи с его психическим состоянием. Он также отметил, что именно Гагаринский районный суд г. Москвы должен был принять решение, в частности, о его психическом состоянии, учитывая всю совокупность доказательств, а не только заключение эксперта. Заявитель далее указал, что в своих справках администрация следственного изолятора ИЗ48/2 давала положительную оценку его поведению и отметила, что его физическое и психическое состояние было удовлетворительным. 105. Власти Российской Федерации отметили, что определение Гагаринского районного суда г. Москвы об отказе в вызове заявителя в судебное заседание было основано на заключении эксперта, согласно которому заявитель не осознавал и не мог контролировать свои действия или понимать обстоятельства, имевшие отношение к его делу, и давать показания в отношении них. Власти Российской Федерации указали, что названное определение Гагаринского районного суда г. Москвы соответствовало положениям статьи 407 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, которая оставляла вопрос участия психически больного лица, совершившего преступление, в судебном заседании на его усмотрение. Такое лицо имело меньше процессуальных прав по сравнению с другими. Власти Российской Федерации далее отметили, что отсутствие заявителя в судебном заседании не повлияло негативно на его права ввиду участия его адвокатов. B. Оценка Европейского Суда 106. Европейский Суд напоминает, что из самого понятия "справедливое судебное разбирательство" следует, что лицо, которому предъявлено обвинение в совершении преступления, должно согласно общему принципу иметь право присутствовать и эффективно участвовать в разбирательстве по делу в суде первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Колоцца против Италии" (Colozza v. Italy) от 12 февраля 1985 г., Series A no. 89, pp. 14 - 15, § 27 и 29). В данном деле указанное требование не было соблюдено, поскольку Гагаринский районный суд г. Москвы рассмотрел дело заявителя в его отсутствие. Должно быть также отмечено и то, что заявитель не участвовал и в слушании по делу в суде кассационной инстанции. Далее Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, имелись ли в данном деле обстоятельства, которые могли бы обосновать полную и непоправимую потерю права участвовать в судебном заседании. 107. Европейский Суд отмечает, что в данном деле нельзя вести речь о том, что заявитель не участвовал в судебном заседании, поскольку он отказался от использования соответствующего права. С другой стороны, заявитель, который находился под стражей, и его адвокаты подавали ходатайства в Гагаринский районный суд г. Москвы о личном участии заявителя в судебном заседании. Названные ходатайства были отклонены, поскольку администрация следственного изолятора, где содержался заявитель, предположительно отказывалась доставлять больных заключенных в суд, а в ином случае - поскольку показания душевнобольного человека не могли быть приняты в качестве доказательства (см. выше § 23 и § 24). 108. Европейский Суд напоминает, что в обязанности государства входит обеспечение участия в судебном заседании обвиняемого, содержащегося под стражей (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда по делу "Годи против Италии" (Goddi v. Italy) от 9 апреля 1984 г., Series A no. 76, p. 11, § 29). Европейский Суд напоминает, что в исключительных случаях суд первой инстанции может продолжить рассмотрение дела, если обвиняемый отсутствует в связи с болезнью, при условии, что его или ее интересы достаточным образом защищены (см. Решение Европейского Суда по делу "Нинн-Хансен против Дании" (Hansen v. Denmark), жалоба N 28972/95, p. 351, ECHR 1999-V). Тем не менее, если в судебном заседании необходимо произвести оценку личности и характера обвиняемого, а также его психического состояния в момент совершения преступления и если исход судебного разбирательства может нанести ему существенный ущерб, значимую роль для соблюдения справедливости судебного разбирательства может сыграть его участие в судебном заседании, а также предоставленная ему возможность участвовать в нем вместе со своим адвокатом (см. Постановления Европейского Суда по делу "Кремзов против Австрии" (Kremzow v. Austria) от 21 сентября 1993 г., Series A no. 268-B, p. 45, § 67; по делу "Поборникофф против Австрии" (Pobornikoff v. Austria) от 3 октября 2000 г., жалоба N 28501/95, § 31, и по делу "Зана против Турции" (Zana v. Turkey) от 25 ноября 1997 г., Reports 1997-VII, p. 2551, § 71 - 73). 109. В данном деле власти Российской Федерации не сделали никаких шагов для того, чтобы обеспечить участия заявителя в судебном заседании. Из обстоятельств дела не следует, что поведение заявителя было агрессивным и что его психическое состояние иным образом препятствовало его явке в суд. Довод Гагаринского районного суда г. Москвы о том, что участие заявителя в судебном заседании не требовалось, поскольку его показания как душевнобольного человека не могли быть приняты в качестве доказательств, является поразительным, учитывая, что именно названный суд должен был впервые установить, совершил ли заявитель преступление в состоянии сильного душевного волнения, и оценить, требовалось ли заявителю в его психическом состоянии принудительное медицинское лечение. 110. Что касается полномочий суда первой инстанции в данном деле, Европейский Суд далее отмечает, что Гагаринский районный суд г. Москвы определил предъявленное заявителю обвинение, установил, что он не мог нести ответственность, поскольку был душевно болен, и принял решение о помещении его в психиатрический стационар. 111. Что касается последнего вопроса, Европейский Суд отмечает, что в распоряжении Гагаринского районного суда г. Москвы находилось два заключения, полученных в результате проведения экспертизы одним и тем же психиатрическим экспертным учреждением. Несмотря на то, что позиция по поводу диагноза заявителя в них совпадала, заключения отличались мерами, которые должны быть применены в отношении заявителя. В первом заключении указывалось на отсутствие необходимости помещать заявителя в психиатрический стационар и на достаточность амбулаторного прохождения им лечения, в то время как во втором заключении отмечалась необходимость помещения заявителя в психиатрическую клинику. Европейский Суд полагает, что подобная противоречивость, которая оказала влияние на результат судебного разбирательства и в конце концов на свободу заявителя, сделала особенно важным вопрос о личном участии заявителя в судебном заседании. 112. Принимая во внимание важность вопроса для заявителя, Гагаринский районный суд г. Москвы не мог, если бы судебное разбирательство было справедливым, определить его дело без непосредственной оценки показаний самого заявителя, и присутствие адвоката заявителя не могло компенсировать отсутствие заявителя. 113. В свете указанных рассуждений Европейский Суд признает нарушение пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 Статьи 6 Конвенции. IV. Применение Статьи 41 Конвенции 114. Статья 41 Конвенции предусматривает: "Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне." A. Моральный вред 115. Заявитель требовал 100000 евро в качестве компенсации морального вреда. Он особо отметил то, что провел длительное время в бесчеловечных условиях в следственном изоляторе ИЗ-48/2, а затем в результате несправедливого судебного разбирательства был помещен в психиатрический стационар, не нуждаясь в подобном медицинском лечении. В течение указанного периода его здоровье ухудшилось, он был не в состоянии работать и обеспечивать семью, его родственники понесли значительные материальные расходы, обеспечивая его на протяжении нескольких лет едой и иными необходимыми вещами. Он перенес эмоциональные страдания в результате многочисленных нарушений как внутригосударственного, так и международного законодательства в ходе судебного разбирательства в отношении него. 116. Сначала власти Российской Федерации указали, что сам факт признания нарушения будет являться достаточной справедливой компенсацией. Далее они указали, что в любом случае требования заявителя чрезмерны, неразумны и необоснованны и что заявителю должна быть присуждена символическая сумма. 117. Европейский Суд отмечает, что некоторые формы причиненного морального вреда, в том числе эмоциональное расстройство, по своей природе не могут всегда являться предметом конкретного доказывания (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абдулазиз, Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства" (Abdulaziz, Cabales and Balkandali v. the United Kingdom) от 28 мая 1985 г., Series A no. 94, p. 44, § 96). Это не является препятствием для Европейского Суда, если он сочтет разумным полагать, что заявителю был причинен вред, требующий финансовой компенсации, присудить ему выплату. В данном деле Европейский Суд полагает, что длительное содержание заявителя под стражей до суда в условиях, составляющих унижающее достоинство обращение и представляющих нарушение его права участвовать в судебном разбирательстве по его уголовному делу, привело к расстройству заявителя, вызвало у него чувство разочарования и неопределенности, что не может быть компенсировано только признанием факта нарушения. 118. Основываясь на принципе справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 5000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также сумму любых налогов, подлежащих начислению на указанную сумму. B. Судебные расходы и издержки 119. Заявитель требовал 14775 долларов США для оплаты защиты его интересов Рекантом А.А., членом неправительственной правозащитной организации "Комитет за гражданские права", в рамках судопроизводства на национальном уровне и в Европейском Суде, а также в возмещение его расходов на переводчика. Кроме того, заявитель требовал 644 доллара США, 2694 рубля 60 копеек и 791 гривну 34 копеек в возмещение транспортных расходов Реканта А.А., связанных с его посещением г. Одессы, где заявитель содержался под стражей. Наконец он требовал 3561 рубль 86 копеек в возмещение оплаты почтовых услуг и телефонных переговоров. 120. Власти Российской Федерации указали, что расходы заявителя не были должным образом подкреплены доказательствами: например, на почтовых извещениях не было указано имя плательщика. 121. Европейский Суд напоминает, что для того, чтобы расходы и издержки подпадали под действие Статьи 41 Конвенции, необходимо установить, что они были действительно понесены и по необходимости с тем, чтобы предотвратить или получить возмещение в связи с имевшим место нарушением Конвенции, и были разумны по сумме (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Нильсен и Йохнсен против Норвегии" (Nilsen and Johnsen v. Norway), жалоба N 23118/93, § 43, ECHR 1999-VIII). 122. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении материалы дела и руководствуясь принципом справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 1500 евро в возмещение судебных расходов, исключая 872 евро, предоставленных Советом Европы в качестве бесплатной правовой помощи, а также сумму возможных налогов, подлежащих начислению на указанную сумму. Что касается остальной части требований заявителя по справедливой компенсации, Европейский Суд установил, что расходы в размере 4519 рублей 99 копеек и 620 гривен 36 копеек были действительно понесены и по необходимости. Он присудил заявителю названные суммы, а также сумму возможных налогов, подлежащих начислению на них. C. Процентная ставка при просрочке платежей 123. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента. По этим основаниям европейский суд единогласно: 1. Постановил, что в данном деле имело место нарушение Статьи 3 Конвенции. 2. Постановил, что в данном деле имело место нарушение пункта 3 Статьи 5 Конвенции. 3. Постановил, что в данном деле имело место нарушение пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 Статьи 6 Конвенции. 4. Постановил. (a) что власти Российской Федерации в течение трех месяцев со дня вступления данного Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 Статьи 44 Конвенции должны выплатить в пользу заявителя: (i) 5000 евро (пять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда в российских рублях по курсу, установленному на день выплаты; (ii) 628 евро (шестьсот двадцать восемь евро) в возмещение судебных расходов и издержек в российских рублях по курсу, установленному на день выплаты; (iii) 4519 рублей 99 копеек (четыре тысячи пятьсот девятнадцать рублей девяносто девять копеек) и 620 гривен 36 копеек (шестьсот двадцать гривен тридцать шесть копеек) в возмещение иных издержек, последняя названная сумма подлежит выплате в рублях по курсу, установленному на день выплаты; (iv) сумму любых налогов, подлежащих начислению на указанные суммы; (b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента. 5. Отклонил остальную часть требований заявителя по "справедливой компенсации". Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 20 октября 2005 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда. Председатель Палаты Суда Б.ЦУПАНЧИЧ Секретарь Секции Суда В.БЕРЖЕ
