Психологическая ситуация отсутствия смысли

Психологическая
ситуация
отсутствия
смысли
жизни
и
отражение
психологической литературе и философии
Содержание
Глава 1. Описательная часть: к вопросу о поиске смысла жизни
Глава 2. Аналитическая часть: психологическая ситуация отсутствия смысли жизни
ее
Глава 1. Описательная часть: к вопросу о поиске смысла жизни
Вопрос о смысле жизни — высказывается ли он прямо, или предполагается —
является человечески понятным вопросом. Поэтому сам по себе факт того, что смысл жизни
подвергается сомнению, не может быть выражением болезненного в человеке; это скорее
выражение человеческого вообще, более того, самого человеческого в человеке.
Ведь мы вполне можем представить себе высокоразвитые живые организмы, такие,
как пчелы или муравьи, которые по некоторым аспектам их социальной организации,
свойственным им, и похожим на человеческие структуры формам даже превосходят
человеческое общество; однако никогда и ни при каких обстоятельствах мы не можем
представить себе, чтобы какой-нибудь живой организм мог задать вопрос о смысле
собственного бытия и этим самым подвергнуть его сомнению. Только человек оставляет за
собой право подвергать свое бытие сомнению, и только одному ему свойственно переживать
все сомнения в его смысле.
Как ни убедительно, на первый взгляд, это рассуждение, против него прежде всего
инстинктивно протестует наше сердце; мы чувствуем, что вопрос о смысле жизни - сам по
себе совсем не бессмысленный вопрос, и, как бы тягостна ни была для нас его
неразрешимость или неразрешенность, рассуждение о незаконности самого вопроса нас не
успокаивает.
В. Франкл верно отмечал, что «мы можем на время отмахнуться от этого вопроса
отогнать его от себя, но в следующее же мгновение не «мы» и не наш «ум» его ставит, а
он сам неотвязно стоит перед нами, и душа наша, часто со смертельной мукой,
вопрошает: «для чего жить?»1.
Говоря о смысле жизни Н.А. Бердяев писал «пусть я не знаю смысла жизни, но
искание смысла уже дает смысл жизни, и я посвящу свою жизнь этому исканию смысла»2.
Важно отметить, что чем спокойнее, чем более размерена и упорядочена внешняя
жизнь, чем более она занята текущими земными интересами и имеет удачу в их
осуществлении, тем глубже та душевная могила, в которой похоронен вопрос о смысле
жизни. Поэтому мы, например, видим, что средний европеец, типичный западноевропейский
«буржуа» (не в экономическом, а в духовном смысле слова) как будто совсем не
интересуется более этим вопросом и потому, например, перестал и нуждаться в религии,
которая одна только дает на него ответ.
1
2
Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1995. – С. 21.
Бердяев Н. Самопознание. – М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 1998. – С. 156.
Мы, отчасти по своей натуре, отчасти, вероятно, по неустроенности и неналаженности
нашей
внешней,
гражданской,
бытовой
и
общественной
жизни,
и
в
прежние,
«благополучные» времена отличались от западных европейцев тем, что больше мучились
вопросом о смысле жизни или, точнее, более открыто мучились им, более признавались в
своих мучениях.
Однако теперь, оглядываясь назад, на наше столь недавнее и столь далекое от нас
прошлое, мы должны сознаться, что и мы тогда в значительной мере «заплыли жиром» и не
видели - не хотели или не могли видеть - истинного лица жизни, и потому мало заботились
об его разгадке.
Живя на Западе, Э. Фромм писал, что «современный человек, освобожденный от оков
доиндивидуалистического общества, которое одновременно и ограничивало его, не приобрел
свободы в смысле реализации его личности, то есть реализации его интеллектуальных,
эмоциональных и чувственных способностей»3. Действительно, свобода принесла человеку
независимость и рациональность его существования, но в то же время изолировала его,
пробудила в нем чувство бессилия и тревоги. Эта изоляция непереносима, и человек
оказывается перед выбором: либо избавится от свободы с помощью новой зависимости,
нового подчинения, либо дорасти до полной реализации позитивной свободы, основанной на
неповторимости и индивидуализации каждого.
Основная суть современного понимая смысла жизни и его отсутствия сводится к том,
что человек перерастает свое первоначальное единство с природой и с остальными людьми,
человек становится «индивидом» - и чем дальше заходит этот процесс, тем категоричнее
альтернатива, встающая перед человеком. Потому человек должен суметь воссоединиться с
миром в спонтанность любви творческого труда или найти себе какую-то опору с помощью
таких связей с этим миром, которые уничтожают его свободу и индивидуальность.
Пока человек был неотделимой частью мира, пока не осознавал ни возможностей, ни
последствий индивидуальных действий, ему не приходилось и бояться его. Но,
превратившись в индивида, он остается один на один с этим миром, ошеломляющим и
грозным. Возникает стремление отказаться от своей индивидуальности, побороть чувство
одиночества и беспомощности, а для этого – слиться с окружающим миром, раствориться в
нем.
Когда нарушены связи, дававшие человеку уверенность, когда индивид противостоит
миру вокруг себя как чему-то совершенно чуждому, когда ему необходимо преодолеть
невыносимое чувство бессилия и одиночества, перед ним открываются два пути. Один путь
ведет его к «позитивной» свободе; он может спонтанно связать себя с миром через любовь и
3
Фромм Э. Бегство от свободы. – М.: Прогресс, 1990. – С. 46.
труд, через подлинное проявления своих чувственных, интеллектуальных и эмоциональных
способностей; таким образом он может вновь обрести единство с людьми, с миром и с самим
собой, не отказываясь при этом от независимости и целостности своего «я».
Другой путь – это путь назад: отказ человека от свободы в попытке преодолеть свое
одиночество, устранив разрыв, возникший между его личностью и окружающим миром.
Этот второй путь никогда не возвращает человека в органическое единство с миром, в
котором он пребывал раньше, пока не стал «индивидом», - ведь его отдаленность уже
необратима, - это попросту бегство от невыносимой ситуации, в которой он не может дальше
жить.
Такое бегство имеет вынужденный характер – как и любое бегство от любой угрозы,
вызывающей панику, - и в то же время оно связано с более или менее полным отказом от
индивидуальности и целостности человеческого «я». Это решение не ведет к счастью в
«позитивной» свободе; в принципе оно аналогично тем решениям, какие мы встречаем во
всех невротических явлениях. Оно смягчает невыносимою тревогу, избавляет от паники и
делает жизнь терпимой, но не решает коренной проблемы и за него приходится зачастую
расплачиваться тем, что вся жизнь превращается в одну лишьавтоматическ3ую,
вынужденную деятельность.
Испуганный индивид ищет кого-нибудь или что-нибудь, с чем он мог бы связать свою
личность; он не в состоянии больше быть самим собой и лихорадочно пытается вновь
обрести уверенность, сбросив с себя бремя своего «я».
Так человек теряет свою внутреннюю свободу и лишается смысла собственной жизни.
Глава 2. Аналитическая часть: психологическая ситуация отсутствия смысли жизни
Вопрос о смысле жизни можно понимать по-разному. Поэтому давайте исключим из
его дальнейшего обсуждения ту тему, которая затрагивает сомнения в смысле всего
происходящего, например, сомнения по поводу «цели и назначения» мира в целом или
вопрос о смысле судьбы, которая нам выпадает. Возможные положительные ответы на все
эти вопросы являются, собственно говоря, прерогативой религии.
Для религиозного человека, который верит в провидение, в этом отношении вообще
не существует никакой проблемы. Для других же постановка вопроса в данной форме
должна быть подвержена познавательно-критической проверке. Ведь мы должны проверить,
правомерно ли вообще ставить вопрос о смысле всего существующего, имеет ли вообще
смысл сам этот вопрос. Собственно говоря, мы можем спрашивать всякий раз лишь о смысле
части происходящего, а не о «цели» происходящего в мире.
Категория цели является поэтому в той степени трансцендентной, в какой цель лежит
вне того, что ее «имеет». Поэтому мы могли бы охватить смысл мироздания в лучшем случае
в форме так называемого пограничного понятия. Исходя из этого, можно было бы
обозначить этот смысл как «сверхсмысл»; этим было бы выражено то, что смысл бытия
непознаваем и что он превосходит то, что может быть познано.
Э. Фромм писал, что «ключевой проблемой психологии является особого рода
связанность индивида с внешним миром, а не удовлетворение или фрустрация тех или иных
человеческих инстинктивных потребностей»4. Применительно к нашей теме это очень
точно высказывание.
В данном отношении решающая трудность, стоящая перед нами, - это значительное
отставание развития человеческих эмоций от умственного развития человека. Человеческий
мозг живет в двадцать первом веке, сердце большинства людей – все ещё в каменном.
Человек в большинстве случаев ещё недостаточно созрел, чтобы быть независимым,
разумным, объективным. Человек не в силах вынести, что он предоставлен собственным
силам, что он должен сам придать смысл своей жизни, а не получить его от какой-то высшей
силы, поэтому людям нужны идолы и мифы.
С. Франк писал, что «никакое земное человеческое дело, никакой земной интерес не
может осмыслить жизни, и в этом отношении они все совершенно бессмысленны; но когда
4
Фромм Э. Душа человека. – М.: Республика, 1992. – С. 57.
жизнь уже осмыслена иным началом - своею последней глубиной, то она осмыслена всецело
и, следовательно, все ее содержание»5.
Действительно, смысл жизни нельзя обрести, если следовать лишь в русле
рационального делания и рационального мировоззрения. Религиозное, внутреннее делание,
молитва, аскетическая борьба с самим собой есть такой неприметный основной труд
человеческой жизни, закладывающий самый ее фундамент. Это есть основное, первичное,
единственное подлинное производительное человеческое дело. Как мы видели, все
человеческие стремления, в конечном счете, в последнем своем существе, суть стремления к
жизни, к полноте удовлетворенности, к обретению света и прочности бытия. Но именно
поэтому, все внешние человеческие дела, все способы внешнего устроения и упорядочения
жизни опираются на внутреннее дело — на осмысление жизни через духовное делание, через
взращивание в себе сил добра и правды, через действенное вживание человека в
Первоисточник жизни – Бога.
Н.А. Бердяев верно отмечал, что «русский атеизм родился из сострадания, из
невозможности перенести зло мира, зло истории и цивилизации»6.
Неотъемлемым атрибутом наличия смысла жизни является искусство любить. Вне его
– смысл жизни невозможен. Любовь не есть такое чувство, которому может предаваться
каждый, независимо от достигнутого им уровня зрелости. Излишне напоминать, что
«способность любить отдавая зависит от особенностей развития личности. Это предполагает,
что личность должна выработать в себе преимущественную установку на плодотворную
деятельность, преодолев зависимость, самолюбование, склонность к накопительству и к
помыканию другими; человек должен поверить в собственные силы, должен отважиться
полагаться на себя в достижении целей. Чем менее развиты в человеке эти качества, тем
больше он боится отдавать, а значит, боится любить.
В. Соловьев писал, что «смысл и достоинство человеческой любви как чувства
состоят в том, что они заставляют нас действительно всем нашим существом признать
за другим то безусловное центральное значение, которое, в силу эгоизма, - мы ощущаем
только в самом себе»7.
Одновременно, у Э. Фромма читает, что «любовь – это деятельное проникновение в
другое существо, в котором моя жажда познания утоляется путем соединения. В слиянии
я познаю тебя, я познаю себя, я познаю каждого, но я ничего не «узнаю». Я познаю тайну
Франк С.Л. Смысл жизни. – М.: Фолио, 2004. – С. 81.
Бердяев Н. Смысл истории. – М.: Мысль, 1990. – С. 54.
7
Соловьев В.С. Сочинения в 2-х томах. – Т. 2. – М.: Мысль, 1988. – С. 118.
5
6
всего живого единственно возможным для человека способом — переживая это соединение,
а не путем размышления. Таким образом, порождается потребностью познать тайну»8.
Важно отметить и то, что знание связано с любовью еще в одном, и притом более
существенном, отношении. Фундаментальная потребность слиться с другим человеком,
чтобы вырваться из плена отчуждения, тесно связана с еще одним специфически
человеческим желанием — познать «тайну человека».
Таким образом, подводя общий итог по психологической ситуации отсутствия смысла
жизни, мы можем отметить, что самая глубокая потребность человека – это потребность
преодолеть свою отчужденность, освободиться из плена одиночества. Абсолютная
невозможность достичь этой цели ведет к сумасшествию, потому что смятение полного
одиночества можно преодолеть, лишь совсем уйдя от внешнего мира, так что чувство
одиночества исчезнет постольку, поскольку исчезнет сам этот внешний мир, от которого был
отчужден индивид. Человек любой эпохи и любой культуры сталкивается с одним и тем же
вопросом: как преодолеть одиночество, как достичь единения, как выйти за пределы своей
отдельной жизни и обрести воссоединение.
Преодолеть же психологическую ситуацию отсутствия смысла жизни можно лишь
путем любви и продуктивной, направленной на созидание – деятельности.
8
Фромм Э. Душа человека. – М.: Республика, 1992. – С. 174.
Список использованной литературы
1. Бердяев Н. Самопознание. – М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 1998. – 485 с.
2. Бердяев Н. Смысл истории. – М.: Мысль, 1990. – 89 с.
3. Соловьев В.С. Сочинения в 2-х томах. – Т. 2. – М.: Мысль, 1988. – 418 с.
4. Франк С.Л. Смысли жизни. – М.: Фолио, 2004. – 146 с.
5. Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1995. – 326 с.
6. Фромм Э. Бегство от свободы. – М.: Прогресс, 1990. – 361 с.
7. Фромм Э. Душа человека. – М.: Республика, 1992. – 341 с.