Игуменья Тамара
advertisement
В. Е. Андреев Государственный Русский музей Мраморный дворец Игуменья Тамара Дочь великого князя Константина Константиновича, последнего владельца Мраморного дворца 28 августа (15 августа по ст. стилю) 1979 года, в день праздника Успения Божьей Матери, в Елеонском монастыре на Святой Земле закончила свой земной путь игуменья Тамара. Она прожила долгую 90-летнюю жизнь, в которой были и радости, и драмы, лишения, связанные с необходимостью покинуть Родину по причине прихода к власти большевиков, лишивших ее многих дорогих ей людей. Естественно, что об этой кончине не было ничего сказано в советских СМИ. Во-первых, потому, что мирское имя матушки игумении — Татьяна Константиновна Короченцова, по отцу — Романова. Она была дочерью великого князя Константина Константиновича, известного многим как поэт К. Р., и по своему рождению принадлежала к Императорской фамилии. Вовторых, в Советском Союзе церковь была отделена от государства и считалась, по расхожему выражению, «опиумом для народа». Строгая партийная цензура, контролировавшая духовную сферу жизни общества, не разрешала писать что-либо о церкви и ее деятелях кроме атеистических статей. Детство и молодые годы Татьяны Константиновны были тесно связаны с великокняжескими резиденциями Петербурга и его окрестностей — Мраморным дворцом, Стрельной и Павловском. В настоящее время Мраморный дворец является филиалом Государственного Русского музея. Здесь ведется большой комплекс ремонтно-восстановительных работ, направленных на возрождение памятника архитектуры XVIII века. Особое внимание уделяется изучению жизни и деятельности прежних владельцев Мраморного дворца, в частности, великого князя Константина Константиновича — фактически его последнего хозяина. В последние годы вышел целый ряд книг, посвященный этому человеку, поэтому его биография в целом известна тем людям, которые интересуются историей и культурой России. А вот о его детях массовому читателю известно еще крайне мало. В семье великого князя их было девять: Иоанн (1886 — 1918), Гавриил (1887 — 1955), Татьяна (1890 — 1979), Константин (1890 — 1918), Олег (1892 — 1914), Игорь (1894 — 1918), Георгий (1903 — 1938), Наталья (1905), Вера (1906 — 2001). Чаще всего упоминаются сыновья великого князя — Олег Константинович, погибший в первые месяцы германской (Первой мировой) войны, которого отец рассматривал как своего преемника на литературном поприще, а также Гавриил Константинович, чудом спасшийся от рук ВЧК и эмигрировавший из страны. В 1993 году в России были опубликованы его воспоминания1, которые затем несколько раз переиздавались. Пожалуй, наиболее полные сведения о членах семьи поэта К. Р. можно почерпнуть из книги Евгения Пчелова2, но, к сожалению, Татьяне Константиновне посвящено в ней чуть более страницы. Сведения о ее жизни крайне лаконичны и отрывочны, а иногда просто неверны. Так, например, в справочнике «Дом Романовых»3, неправильно указан год смерти Татьяны Константиновны — 1970 вместо 1979. Такая же ошибка содержится в фотоальбоме В. И. Моцардо4. Данная статья не Гавриил Константинович, великий князь. В Мраморном дворце. Спб., 1993. Пчелов Е. Романовы: история династии. М., 2002. 3 Гребельский П. Х. Дом Романовых: биографические сведения о членах царствовавшего дома, их предках и родственниках. 2-е издание, доп. и перераб. СПб., 1992. 4 Великий князь Константин Константинович Романов. Эксклюзивный памятный фотоальбом. Авт.-сост. и ред. В. И. Моцардо. Самара, 2002. 1 2 1 претендует на то, чтобы представить подлинное научное изыскание о жизни и деятельности дочери великого князя. Задача ее скромнее — собрать воедино некоторые отрывочные сведения об этой удивительной женщине и расширить наши знания о ней. В один из июньских дней 2004 года в Мраморный дворец вошла монахиня Спасо-Вознесенского женского монастыря, расположенного на вершине горы Елеон, находящейся невдалеке от Иерусалима. Она приехала на несколько дней в Петербург и захотела посетить Мраморный дворец, резиденцию великого князя Константина Константиновича. Мне довелось провести для нее экскурсию по личным апартаментам великого князя. Так я познакомился с инокиней Мариной. Ее интерес к личности Константина Константиновича оказался не случайным. Выяснилось, что она хорошо знала игуменью Тамару, и этот визит был ее своеобразным долгом перед настоятельницей. В конце нашей беседы инокиня Марина обещала мне прислать свои воспоминания о Татьяне Константиновне (игуменье Тамаре). Значительная часть материала, который касается ее монашеской жизни и деятельности, получен мною из Святой Земли. Татьяна Константиновна родилась 11 января (ст. стиль) 1890 года. Сразу после ее рождения великий князь записал в дневнике: «Благодарение Господу! Сегодня жена благополучно разрешилась от бремени дочерью, при святой молитве нареченною Татианою… Внутренно я все время мучился, что, если родится мальчик, я не найду в своем сердце столько радости, сколько надо, чтобы приветствовать появление на свет Божий маленького родного, беспомощного существа»5. Переживания молодого отца вполне понятны: у него уже было два сына, поэтому вопрос о продолжении рода не являлся первостепенным. Великому князю для полной гармонии в семье хотелось иметь дочь, которую можно будет окружить заботой и нежностью другого рода, нежели мальчиков. Детство и молодые годы Татьяны или, как называли ее в кругу семьи, на церковный манер, — Татианы, прошли в окружении любви родителей, братьев и сестры. Дети постоянно чувствовали внимание и заботу со стороны отца. В дневнике великого князя за 1891 год отмечалось, что ему хочется избежать той официальности во взаимоотношениях с детьми, которая существовала в свое время в семье его отца, великого князя Константина Николаевича, когда дети были лишены возможности просто, «по-домашнему», общаться со своими родителями: «Вспоминая собственное детство, я невольно делаю сравнение между собою в младенческом возрасте и своими детьми. Помнится, я преимущественно оставался на детской половине с нянями, а к родителям ходил более по обязанности. У наших детей не так: они все льнут к нам, просятся с нами гулять, ласкаются, нежничают»6. Свои отношения с детьмит великий князь строил не на принципах чопорной официальности, а на доверии и не стеснялся открыто проявлять к ним отцовскую нежность. Именно поэтому он каждую свободную минуту стремился проводить в кругу семьи. И дети платили ему тем же. В воспоминаниях об отце, написанных к 100-летию со дня его рождения, Татьяна Константиновна рассказала одну интересную историю, которая связана с постановкой шекспировского Гамлета в переводе К. Р. Однажды, когда шли репетиции спектакля в Мраморном дворце, великий князь, игравший роль Гамлета, обещал детям, что придет к ним в детскую с настоящим слоном. Дети с нетерпением ожидали его появления. «Наконец за дверью послышались шаги, мы бросились к дверям, входит отец в костюме датского принца, с цепью на груди и слоновой кости слоном — орденом, который он получил от Датского Королевского Двора за перевод. Это и был „настоящий“ слон, а не бутафорский из костюмерной Дневники великого князя Константина Константиновича хранятся в ГАРФ (Ф. 660, оп. 1, ед. хр.1—64). Они не имеют архивной нумерации страниц. Поэтому при цитировании дневников указывается только дата записи: Дневник великого князя Константина Константиновича. Запись 11 января 1890 г. 6 Дневник великого князя Константина Константиновича. Запись 14 июля 1891 г. 5 2 театра». Дети, увидев, что отец пришел один, сразу приуныли и бросились в прихожую, надеясь, что слон там. Но и в прихожей слона не оказалось. Великий князь был очень удивлен таким поведением детей. Наконец, он понял, в чем дело и воскликнул: «Боже мой! Неужели вы подумали, что я приведу сюда настоящего слона! Да он бы и в дверь не влез!»7. В рассказе есть одна маленькая неточность. Дело в том, что такой орден, согласно послужному списку великого князя, у него был, но только получен он не за перевод, а примерно на 13 лет раньше. Ошибку можно объяснить тем, что, когда шли репетиции «Гамлета», Татьяне Константиновне было около восьми лет, а для детской памяти всегда важнее впечатления, чем факты. Пожалуй, единственная размолвка дочери с отцом произошла в связи с ее увлечением князем Константином Александровичем Багратион-Мухранским, служившим корнетом в Кавалергардском полку. Их знакомство состоялось в 1910 году. В своих воспоминаниях Гавриил Константинович так рассказывал об этой истории: «В это время у нас дома часто говорили о корнете Кавалергардского полка князе Багратион-Мухранском. Он приезжал к нам в Павловск и катался на лодке с сестрой Татианой. Все были от него в восторге. Татиана и Багратион влюбились в друг друга и решили жениться»8. Великий князь, узнав о романе дочери, был вне себя. 21 августа он с раздражением записывает в дневнике: «…Жена, очень взволнованная, передала мне свой длинный разговор с Татианой, которая призналась в своей любви к Багратиону. Им помогал Олег, передав ему о ее чувствах и взявшись доставлять письма. Дошло даже до поцелуев…». В записи от 22 августа читаем: «Был у меня продолжительный разговор с Олегом, вернее, я долго говорил с ним, стараясь выяснить ему всю неприглядность его лукавой по отношению к нам, родителям неприглядной роли. Он почти ничего не говорил, только нагло глядел мне в глаза как будто не осознавал своей вины. Но под конец он, кажется, начал понимать, что поступал скверно»9. Когда великий князь Константин Константинович узнал, что это не просто увлечение дочери, а любовь, он стал противником их дальнейших встреч. Несмотря на все свои либеральные взгляды, он был против подобных мезальянсов, особенно в своей семье. В этом вопросе его поддерживала и супруга. Отношение к молодому кавалергарду сразу переменилось. Великий князь Константин Константинович потребовал от корнета покинуть Петербург. Молодому человеку ничего не оставалось делать, как подчиниться воле отца своей возлюбленной. Он отправился в Тифлис. Ходили слухи о возможной командировке в Тегеран, где молодой человек будет служить в казачьей части в составе конвоя Персидского шаха. Татьяна Константиновна очень болезненно переживала разлуку с любимым. Девушка оказалась в трудном положении. С одной стороны, ей была понятна щепетильность отца, которого она любила и уважала. Но, с другой стороны, сердцу не прикажешь, нельзя вот так разом вычеркнуть из него красавца князя Багратиона. Она не могла понять, почему принадлежность к Императорской фамилии должна вмешиваться в ее личную жизнь. Девушка искренне возмущалась тем, что высокое положение, которое она занимала в обществе, отказывало ей в праве на простое человеческое счастье. Ее душевное состояние было на грани нервного срыва. От этих переживаний к ней вернулись сильные боли в спине — следствие ушиба, полученного зимой во время катания на санях зимой в Павловске. Продолжая рассказ о сестре, Гавриил Константинович пишет: «Татианино горе совпало с ее болезнью. Она долго лежала и не могла ходить. Зимой ее выносили на Тамара (Короченцова), игумения. К столетию рождения поэта К. Р. Только в отрывочных картинках, каким я помню отца (записано его старшей дочерью) // Сборник памяти великого князя Константина Константиновича, поэта К. Р. Издание Совета обще-кадетского объединения. Париж, 1962. С. 52. 8 Гавриил Константинович, великий князь. В Мраморном дворце. М., 2001. С. 104. 9 Дневник великого князя Константина Константиновича. Запись 21 и 22 августа 1910 г. 7 3 балкон греться на солнышке. В комнате, в которой жила Татиана, висел образ Божьей Матери в профиль в синем покрывале…Татиана заметила, что молитвы исполняются, когда перед этим образом помолишься. Она молилась, чтобы Багратион вернулся, и они поженились»10. Девушка понимала, что за свою любовь она должна бороться. Для нее шекспировские страсти покинули книжные страницы и театральные подмостки и приобрели реальные очертания. Несколько раз она предпринимала попытки уговорить отца изменить свое решение. Но тот был непреклонен. Во время одного серьезного разговора с дочерью он напомнил ей, что она должна понимать: это неравный брак и по закону он недопустим. Такая жесткая позиция отца (что было для него нехарактерно), еще больше расстроила девушку. Состояние ее здоровья продолжало ухудшаться. Чтобы вывести ее из депрессии, великая княгиня Елизавета Маврикиевна отправила свою камер-фрау Шадевиц купить для дочери какую-нибудь книжку о Грузии, исторической родине ее возлюбленного. Единственной книгой такого рода оказалась брошюра профессора Марра «Царица Тамара или время расцвета Грузии. XII век». Прочитав эту книгу, Татьяна стала молиться этой святой — защитнице Грузии — за себя и князя Багратиона. Постепенно она стала успокаиваться и вернулась к душевному равновесию. Чувствуя, что под влиянием горячих молитв она возвращается к привычной жизни, Татьяна вверила свою судьбу покровительству этой святой. Девушка искренне верила, что ее заступничество поможет влюбленным. Вскоре о любви Татьяны и состоянии ее здоровья стало известно императору. Вернемся к дневнику великого князя: «Вторник. 30 ноября. …Жену позвали к чаю в Царское к Их Величествам… Они оба говорили жене, что даже не посмотрели бы на брак ее с Багратионом как на морганатический, ввиду того, что он, подобно Орлеанам, потомок когда-то царствовавшей династии. Государь сказал, что Т. не лишится своего содержания из Уделов»11. Через некоторое время император разрешил Багратиону не только вернуться, но даже встретиться с возлюбленной в Крыму, а ее суровый родитель сменил гнев на милость. Великий князь Константин Константинович в принципе лично ничего не имел против князя Багратион-Мухранского. Его останавливали лишь действующие законы и вытекающее из них понятие родовой чести. Поскольку император своим поведением дал понять, что не будет препятствовать влюбленным, великий князь дал согласие на брак дочери. 11 мая 1911 года в Ореанде, в церкви, построенной великим князем Константином Николаевичем, был отслужен молебен по случаю помолвки княжны Татьяны и князя Константина Багратион-Мухранского. Примечательно, что это событие произошло в день празднования памяти святой царицы Тамары. Но счастье молодых длилось недолго: в 1915 году молодой супруг погиб на германском фронте. Рассказывая о дальнейшей судьбе дочери великого князя Константина Константиновича, инокиня Марина пишет: «Татьяна Константиновна жила с двумя малолетними детьми у своего дяди-холостяка, великого князя Дмитрия Константиновича. Перед Февральской революцией они из Крыма поехали в Петроград. Великого князя Дмитрия Константиновича, как и многих членов Дома Романовых, арестовали. Не будучи сама арестованной, княгиня сопровождала своего дядю в ссылку в Вологду, а когда великого князя вновь перевезли в Петроград и поместили в Дом предварительного заключения, поселилась на частной квартире и, пока режим содержания Романовых под стражей не был ужесточен до предела, навещала его в тюрьме. Осенью 1918 года с детьми и в сопровождении управляющего делами великого князя Дмитрия Константиновича полковника А. В. Короченцева12 она переехала в Гавриил Константинович, великий князь. Указ. соч. С. 104. Дневник великого князя Константина Константиновича. Запись 30 ноября 1910 г. 12 Короченцов Александр Васильевич (1877 — 1922) — полковник, адъютант великого князя Константина Константиновича и управляющий делами великого князя Дмитрия Константиновича. 10 11 4 Киев, а затем в Одессу. Когда стало ясно, что французские экспедиционные войска не собираются защищать город от приближающихся к нему отрядов Петлюры, Татьяна Константиновна по приглашению румынского короля выехала в Бухарест на пароходе «Адмирал Кашерининов», последнем выходившем из Одессы в Галад. Пробыв некоторое время в Румынии, княгиня отправилась в Швейцарию, где жила в Женеве до 1946 года. В 1920 году она вышла замуж за Короченцева, который все эти смутные годы, пережитые в России и в начале эмиграции, был для нее верной опорой. Но брак был непродолжительным: он умер от дифтерита в 1921 году»13. Бедная молодая женщина овдовела во второй раз, оставшись одна с двумя маленькими детьми14. Судьба сурово обошлась с княгиней Татьяной Константиновной: за короткий срок она потеряла многих дорогих людей: в 1914 году погиб брат Олег, 1915 год унес первого мужа князя Багратион-Мухранского и дорогого человека — отца, великого князя Константина Константиновича. Летом 1918 года под Алапаевском большевиками были жестоко казнены ее братья Иоанн, Константин и Игорь. Вместе с ними была убита вдова великого князя Сергея Александровича великая княгиня Елизавета Федоровна. В 1919 году в Петропавловской крепости был расстрелян ее дядя — великий князь Дмитрий Константинович. Революция и Гражданская война разметала по разным странам оставшихся в живых членов ее семьи: мать, великая княгиня Елизавета Маврикиевна, братья Гавриил и Георгий, сестра Вера — все они находились в эмиграции. От всего этого можно было отчаяться. Единственное, что оставалось у княгини, — это дети и вера. Родители Татьяны принадлежали к разным конфессиям. Жена великого князя Константина Константиновича великая княгиня Елизавета Маврикиевна не перешла в Православие: ее отец-лютеранин накануне свадьбы взял с нее слово, что дочь не переменит веру. Это было неожиданно для Константина Константиновича, человека с твердыми православными взглядами. Он записал в дневнике, что для него был неприятный момент, когда невеста накануне свадьбы отказалась приложиться к православному кресту. Род Константиновичей не мог претендовать на императорский трон, и поэтому переход невесты в Православие не был обязательным, но сам факт принадлежности супругов к разным религиозным конфессиям опечалил его. Будучи образованным и тактичным человеком, великий князь не хотел насильственными мерами или волевым решением заставить жену переменить веру и пересмотреть отношение к Православию. Великий князь Константин Константинович считал, что, знакомясь с русской культурой, основанной на православных традициях, лично встречаясь с Майковым, Чайковским, Гончаровым и многими другими литераторами и музыкантами, она поймет необходимость этого шага. Великий князь Константин Константинович переживал, что супруга не принимает Православие. В библиотеке Оптиной пустыни в 1916 году хранились несколько его писем. В одном из них, датированном 1889 годом, он благодарит обитель за поздравление с тем, что великая княгиня Елизавета Федоровна приняла Православие, но отмечает, что произошло недоразумение. Великий князь Константин Константинович деликатно замечает, что это не его жена, а супруга его двоюродного брата — великого князя Сергея Александровича. Тем не менее, он просит Оптинских старцев продолжать молиться о переходе жены в Православие, ибо это отвечает его горячим стремлениям, а также просит молиться о рождении третьего чада, появление на свет которого они ожидают (дочери Татианы). Великая княгиня Елизавета Маврикиевна, однако, не препятствовала мужу, всецело преданному Православной церкви, воспитывать детей в православных По другим сведениям скончался в 1922 году от тифа. (Прим. — А. В.) От первого брака у Татьяны Константиновны было двое детей: сын, князь Теймураз Константинович (1912 — 1992), и дочь, княжна Наталья Константиновна (1914 — 1986). 13 14 5 традициях. Религиозные чувства, привитые Татьяне с детства, всегда помогали ей в трудную минуту. Молодая женщина часто вспоминала день похорон отца. Она так писала об этом печальном дне: «В день погребения великого князя в маленькой гостиной матушки, около ее кабинета и опочивальни в Мраморном дворце, был накрыт очень маленький стол, только на четыре вдовы — матушка, тетя Оля (королева Эллинов Ольга Константиновна), великая княгиня Елизавета Федоровна и я»15. В тот день в опустевшем Мраморном дворце за поминальным столом осиротевшие женщины вспоминали, что великий князь, будучи человеком религиозным, еще в молодости думал о возможности ухода из суетной мирской жизни в монастырь, но император Александр III остановил его: «Костя, если мы все уйдем монастырь, кто будет служить России?» Другим примером для нее служила великая княгиня Елизавета Федоровна. После трагической гибели своего мужа великого князя Сергея Александровича, московского генерал-губернатора, убитого эсером-террористом Каляевым, она решила посвятить свою оставшуюся жизнь служению Богу и нуждающимся людям. На свои средства она организовала в Москве обитель, которая называлась «Марфо-Мариинская обитель крестовых сестер Любви и Милосердия в Москве». Великая княгиня Елизавета Федоровна стала ее настоятельницей, но не приняла монашеского пострига, а только дала обет помощи страждущим. Пример великой княгини Елизаветы Федоровны, глубокая православная вера, домашнее воспитание помогли Татьяне Константиновне справиться со свалившимися на нее бедами. В своих воспоминаниях о Татьяне Константиновне, опубликованных в журнале «Православная Русь», епископ Лавр пишет: «…я лично познакомился с Игуменьей Тамарой в Женеве в 1945 году, тогда еще Княгиней Татьяной Константиновной. Было это вскоре после окончания войны… Проживая в Женеве, мы во все праздничные дни ходили на богослужение в Крестовоздвиженский храм, в котором Татьяна Константиновна была старостой. В доме, где мы жили, у нас была часовня, в которой мы совершали ежедневные монастырские богослужения. К нам часто на богослужения приходила Кн. Татьяна Константиновна. Тут она беседовала с монастырской старшей братией и знакомилась с монастырской жизнью. Мы тогда же бывали у нее и при ее доме работали в саду и огороде. Так она сблизилась с нашим братством. К этому времени в Женеву прибыл из Германии Владыка Митрополит Анастасий. И вот, под влиянием бесед с Владыкой Анастасием и с монастырской братией, а также духовного чтения, Княгиня Татьяна Константиновна начала готовиться к принятию монашеского пострига»16. В 1946 году Татьяна Константиновна приняла твердое решение отдалиться от мирской жизни и посвятить себя служению Богу. К этому времени ее дети Теймураз и Наталья выросли и стали жить самостоятельно. Обряд пострижения проходил в Крестовоздвиженском храме в Женеве, его совершил митрополит Анастасий, назвав новопостриженную инокиню Тамарой. Что это — случайность? простое стечение обстоятельств? или выбор нового имени был обусловлен памятью о Грузии, где особенно почитается царица Тамара, прямым потомком которой являлся первый муж княгини? Кто знает... В конце 1946 года матушка Тамара по благословению Владыки Анастасия направилась в Святую Землю. В своих воспоминаниях о Татьяне Константиновне инокиня Марина сообщает: «В Святой Земле монахиня Тамара выбрала место в монастыре при Церкви св. Марии Магдалины, в которой была похоронена ее родственница, преподобномученица великая княгиня Елизавета Федоровна». Здесь требуется пояснить, как тело великой княгини, погибшей от рук большевиков в Алапаевске, оказалось в Иерусалиме. Когда в 1919 году Алапаевск был на какое-то 15 16 Тамара (Короченцова), игумения. Указ.соч. С. 67—68. Лавр, епископ. Памяти игумении Тамары // Православная Русь. № 19 (1165). 1/14 октября 1979. С. 15. 6 время «освобожден» от красных, белогвардейцы извлекли из шахты тела расстрелянных Романовых. Первоначально останки погибших были захоронены в Алапаевском соборе. Но когда стало ясно, что город не удержать, представители Белого движения, опасаясь актов возможного вандализма над могилами представителей Императорского Дома, решили перезахоронить их за рубежом. Поэтому в апреле 1920 года тела трех братьев-мучеников Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей были доставлены в Пекин и захоронены в склепе при храме Серафима Саровского. Останки Елизаветы Федоровны, по желанию великого герцога Гессенского Эрнста-Людвига и маркизы Виктории Милфорд-Хэйвен (родственников покойной), были перевезены в Иерусалим17. Тем самым было выполнено желание великой княгини быть похороненной на Святой Земле, которая поразила ее когда-то своей удивительной благодатью. В 1951 году монахиня Тамара была переведена из Гефсимании в Елеонскую обитель и назначена игуменьей. Это было связано с решением Архирейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей: «31 июля / 13 августа состоялось в Могапке очередное заседание Синода, на котором делал доклад б. начальник б. Русской Миссии в Святой Земле архимандрит Антоний, вызванный ныне для поставления во епископы. Из решений Синода, связанных с докладом его, можно отметить прежде всего назначение, ввиду ухода на покой схиигуменьи Антонии, настоятельницы Елеонского женского монастыря, в качестве заместительницы ее игуменьи Тамары, дочери великого князя Константина Константиновича, в миру носившей имя Татианы, ныне проживающей в Гефсимании»18. Инокиня Марина так объясняет это назначение: «В 1951 году нужна была игуменья для Елеонского Спасо-Вознесенского монастыря, в котором в то время проживало около 150 монахинь. Все они были старенькие, ибо приехали в Святую Землю до Первой мировой войны и революции в России. Жили очень бедно, потому что помощи из России не было, а русские эмигранты еще тоже не обосновались, поэтому помощи сестрам ждать было неоткуда. Назначая монахиню Тамару игуменьей Елеонского монастыря, митрополит Анастасий (Грибановский), тот самый, который ее постриг в монахини в Женеве, сказал ей: „Ваше имя поможет делу помощи обители“». Гора Елеон считается одним из самых святых мест на земле. Впервые о ней упоминается в Библии примерно за 1100 лет до Рождества Христова, когда повествуется об изгнании из Иерусалима царя Давида и его уходе на гору Елеонскую для молитвы (2 Цар. 15: 30, 32). Это место было связано и с земной жизнью Спасителя. Об этом рассказывают все четыре Евангелиста. В Евангелии говорится, что Спаситель проводил здесь ночи в молитвах; а в Страстной Четверг, после Тайной Вечери, апостолы вместе с Учителем, «воспев, пошли на гору Елеонскую» (Мф. 26: 30). Именно здесь он обещал им встретиться в Галилее после своего Воскресения (Мф. 26: 32, Мк. 14: 28). В книге Деяний Апостольских указывается, что именно на горе Елеонской произошло вознесение Христа (Деян. 1: 12). Таким образом, гора Елеон с самого начала христианской истории стала святыней. Это место благоговейного почитания было одним из первых очагов монашества в Палестине. Когда-то здесь находилось 24 христианских храма. Положение изменилось после завоеваний 1187 года, осуществленных султаном Салах-ад-Дином, известным в Европе под именем Саладина. Большинство монастырей были разрушены. На многие столетия здесь воцарилось запустение, продолжавшееся примерно до середины XIX века. Толчком к возрождению здесь Православия послужили события 1847 года, когда Святейший Синод Русской В 1981 году великая княгиня Елизавета Федоровна была причислена к лику святых Русской Православной Зарубежной Церковью, а в 1992 году — и Московским патриархатом Русской Православной Церкви. 18 Православная Русь. 1951. №15—16. 17 7 Православной Церкви посылает на Святую Землю Духовную Миссию, перед которой были поставлены задачи: 1) осуществлять представительство Русской Православной Церкви при святейших восточных патриархах 2) содействовать делу Православия; 3) оказывать помощь паломникам из России. Вскоре к этой деятельности подключилось Императорское Православное Палестинское Общество. В результате его трудов с 1858 по 1864 год было собрано свыше миллиона рублей, которые в 1870 году удалось приобрести участок земли, расположенный на самой вершине Елеонской горы, к юго-востоку от места Вознесения Спасителя. Строительство храма началось в 1871 году, но из-за русско-турецкой войны 1877—1878 гг. было приостановлено. Торжественное освящение храма состоялось только 7 июня 1886 года. В 1903 году начальником Русской Духовной Миссии архимандритом Леонидом Сенцовым было принято решение основать на Елеонской горе женскую обитель. В 1906 году это решение было утверждено Святейшим Синодом. 12 августа 1906 года состоялось открытие общины. Первоначально она состояла из 15 сестер, а к 1907 году их число возросло до сотни. В 1924 году Елеонская обитель по ходатайству митрополита Антония и с благословения патриарха Дамиана стала именоваться монастырем. После окончания Второй мировой войны для Елеонского монастыря начались трудные времена. Сюда, в Палестину, из СССР прибыл патриарх Алексий I, выражавший мнение о передаче имущества Русской Православной Церкви Заграницей под контроль Московского Патриархата. Но его визит оказался безрезультатным. После признания ООН Израильского государства произошел раздел Палестины. Израиль передал СССР русское имущество, находящееся на своей территории. Вскоре началась первая арабо-израильская война. Для Елеонского монастыря вновь наступил период испытаний. Фактически обитель лишилась всех средств для нормальной жизни. В этих неимоверно тяжелых условиях архимандрит Антоний обратился с призывом к православным христианам оказать помощь в виде денежных пожертвований, которые стали поступать главным образом из США. Кроме того, экономическую помощь поставляли организации Международного Красного Креста, большей частью продуктами питания. Слова митрополита Анастасия, обращенные к игуменье Тамаре, оказались пророческими. С ее появлением в монастырь стали поступать послушницы арабского происхождения, некоторые из них прибывали в обитель еще детьми. Умение находить контакт с людьми, любовь и сострадание к ближнему, забота об окружающих людях — эти качества игуменья Тамара унаследовала от своего отца великого князя Константина Константиновича. Подобно тому, как несколько десятилетий назад к нему жадно тянулись юные души мальчишек, одетых в военную форму, так теперь его дочь окружали молодые девушки, решившие посвятить свою жизнь служению Господу. Для каждой из них у игуменьи Тамары находилось приветливое слово, материнская забота. Новые послушницы овладевали русским и церковно-славянским языками, активно участвовали в клиросном послушании, а также в хозяйственной жизни обители. Многие из них, овладев навыками вышивания и плетения, стали искусными золотошвеями. Монастырский хор, в котором теперь было уже 22 певчих, пополнился молодыми голосами и зазвучал по-новому. В богослужении теперь были задействованы два клироса. Не следует думать, что увеличение обители было связано только с поступлением лиц арабского происхождения. Это было время бурного развития биполярного мира, чему, безусловно, способствовала набиравшая обороты «холодная война». Значительной части русской эмиграции, ранее проживавшей на территории Китая, пришлось в спешном порядке покидать свои места, ибо с приходом и утверждением у власти в Китае коммунистической партии их положение стало необычайно сложным. 8 Некоторые уезжали в Австралию, другие выбирали США, кому-то пришлось осесть в Южной Америке. Политическая идеология, возведенная в ранг религии, заставила многих людей обратиться к служению Богу. Многих сестер притягивало в далекую Святую Землю имя игуменьи Тамары, ее происхождение из Императорской фамилии. Других влекли необычайно красивые службы обители. К последним принадлежала и будущая инокиня Марина. К сожалению, она не сообщает о времени, когда оказалась в монастыре: «Я поступила из Франции, когда Матушка Тамара уже была совсем старенькая. Но это не помешало подробно расспросить меня, откуда я, какое мое образование и т. д. и назначить послушания… Я поступила на Елеон не из-за матушки Тамары, а потому, что мне очень понравились церковные службы этого монастыря». Монастырский храм во славу Вознесения Господня был сооружен в греческом стиле, расписан трудами самих сестер. Ежедневно в монастыре совершался полный круг суточного богослужения. В часовне Святого Иоанна Предтечи читалась Неусыпаемая Псалтирь по усопшим и благодетелям. Благодаря заботам игуменьи Тамары при Елеонском монастыре была открыта больница для немощных и престарелых сестер обители. Матушка понимала, что ей поручено следить не только за духовным состоянием монахинь, но и за их физическим здоровьем. Навещая больных в монастырской больнице, она вспоминала великую княгиню Елизавету Федоровну, ее деятельность в Марфо-Мариинской обители. А может, в памяти всплывали сцены из далекого детства и юности, когда в Мраморном дворце в годы Русско-японской, а затем и Первой мировой войн развертывались госпитали. Много времени и сил отнимали хозяйственные вопросы. При непосредственном участии игуменьи Тамары было создано небольшое храмовое молочное хозяйство, свечной завод и масличная роща, требующая к себе повышенного внимания и забот. В монастыре соблюдался своекоштный чин, но, тем не менее, игуменья Тамара способствовала введению обязательной ежедневной общей трапезы, состоящей из одной перемены, а в праздничные дни из двух, а иногда и трех. Несмотря на большую занятость, игуменья Тамара не забывала и своей главной обязанности — заботы о духовном совершенствовании своих сестер во Христе. Одной из своих послушниц она передала книгу сочинений преподобного Аввы Дорофея19 со следующими наставлениями: «5 января 1963 Великое Крещенское Водоосвящение Инокине Ирине. Духовной Дщери моей. Авва Дорофея20 всю эту книгу читай, внимай, изучай, чтобы душа ум и сердце напитались этими поучениями монашескими; чтобы ими жить; и направлять ими свою волю, свои действия; подыматься, а не опускаться. Читай все по порядку, а потом в разбивку. Ищи ответы по указателю вопросов (в конце), там указаны страницы, где найти. Живи этой книгой она поможет тебе спасаться. Когда оторвется верхняя корка21, принеси мне. Никому не отдавай книгу. Подчеркивай карандашом места кот.[орые] Тебе особенно понравятся или помогут жить и спасаться». Матушка Тамара была очень скромным человеком, несмотря на то что по рождению она являлась представительницей Императорской фамилии: ее прадед — император Николай I, дед — великий князь Константин Николаевич, он был активным участником и сподвижником реформ своего брата — императора Александра II; она была племянницей греческой королевы Ольги Константиновны (родной сестры отца). Инокиня Марина рассказывала, что, передавая какое-либо письменное послание (наставление, дарственную надпись, фотографию), Матушка Тамара никогда не 19 Преподобного отца нашего Аввы Дорофея душеполезные поучения и послания с присовокуплением вопросов и ответов на оные Варсануфия Великого и Иоанна Пророка. Калуга, 1895. 20 Сохранена орфография оригинала (Прим. — А. В.). 21 Так в тексте. 9 подписывалась. Например, она подарила свою фотографию монахине Феоктисте со следующей надписью: «Дорогой моей и любимой монахине Феоктисте, в памятование22 вместе проведенных в службе Господу Богу 24 года. 10 / 23 апреля 1975 года». Инокиня Марина в своих записках об игуменье Тамаре указывает, что та никогда не рассказывала о своей жизни в Мраморном дворце, но всем было известно, что она очень любила своего дядю великого князя Дмитрия Константиновича, который, будучи холостяком, с трепетом относился к детям своего старшего брата. Возникает вопрос: почему она не любила касаться этих тем? Скорее всего, это объясняется тем, что такие воспоминания для нее были очень болезненны. Как верующий человек, как человек, наделенный духовным саном, она должна была простить большевикам те злодеяния, которые они причинили роду Константиновичей. В ночь с 17 на 18 июля 1918 года, то есть спустя сутки после расстрела императора Николая II и его семьи, были казнены ее братья Иоанн, Константин и Игорь. Их привезли на заброшенную Нижнеселимскую шахту недалеко от уральского города Алапаевска. Сейчас, спустя многие десятилетия, уже невозможно выяснить все подробности этого злодейского убийства. Видимо, с целью экономии патронов чекисты не стали расстреливать заключенных, а просто прикладами и штыками сбросили их в шахту. Вслед за людьми под землю было брошено несколько гранат. Место трагедии засыпали землей, а затем завалили бревнами. Местное предание гласит, что еще несколько дней из этой шахты были слышны стоны раненых и пение молитв. То, что сотворили с членами Императорского Дома в Алапаевске, было хуже, чем расстрел. Большевики обрекли своих пленников на длительные муки — боль от ран, нехватка воздуха, жажда, голод, нравственные мучения. Как православный человек, игуменья Тамара она простила эти злодеяния, но вспоминать об этих событиях ей было больно и неприятно. К этому можно лишь добавить, что 1 ноября 1981 года князья императорской крови Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи были причислены к лику Новомучеников Российских Русской Православной Церковью Заграницей. Но это произошло уже после смерти настоятельницы Елеонского монастыря. К 100-летию своего отца Матушка Тамара подготовила воспоминания, которые впоследствии помогли в воссоздании обстановки кабинета великого князя в Мраморном дворце. Речь в них идет о его письменном столе: «У отца он был большой. На правом углу стояла электрическая лампа с абажуром. Подставка абажура представляла большого бронзового грифона, держащего в лапе щит. Все тело состояло из торчащих, вылитых из бронзы перьев. Грифон — герб Дома Романовых. Много раскрашенных литографий под стеклом, в бархатных рамах, из тех, что еще стояли у деда великого князя Константина Николаевича, и много других фотографий ставил отец ровно в ряд, а во втором ряду были мелкие вещи. Направо и налево — много мелких вещиц, пресс-папье, резные ножи, эмалированные. Плоские, узкие, острые. В столе лежал план с номером каждой вещи. Когда он уезжал, то укладывал вещи, когда возвращался, то по этому плану снова размещал. В Мраморном, в Стрельне, в Осташеве — другие вещи, другие планы. Только самые нужные или любимые вещи он возил с собой. И в Павловске, и в Мраморном, и в других дворцах великого князя письменные столы содержались в образцовом порядке, никому, кроме их хозяина, не разрешалось проводить на них уборку, это было категорически запрещено. Во всех своих резиденциях он обязательно создавал для себя привычную рабочую обстановку, окружал себя привычными вещами, которые должны были находиться на определенных местах»23. Хотя здесь речь идет о Павловске, тем не менее, мы взяли это описание при реконструкции интерьера рабочего кабинета великого князя Константина Константиновича в Мраморном дворце. 22 23 Так в тексте. Тамара (Короченцова), игумения. Указ. соч. С. . 10 Отдалившись от мирской, суетной жизни, игуменья Тамара поддерживала связи со своими родственниками. К ней на Святую Землю часто прилетала из США ее младшая сестра княжна Вера Константиновна, которая также была очень проста в общении с монахинями Елеонской обители, несмотря на то что сестры обращались к ней со словами «Ваше Высочество». Помимо сестры, в обитель приезжал и сын игуменьи князь Теймураз Константинович Багратион-Мухранский. Спокойная, размеренная жизнь обители была нарушена в июне 1967 года в связи с событиями, впоследствии получившими название «Шестидневной войны». Для Гефсиманской обители это были страшные испытания. Военные действия разворачивались фактически у стен монастыря. К сожалению, не обошлось без жертв: во время ожесточенной перестрелки погибли мирные люди, среди которых оказалась и вратница монастыря монахиня Евлалия. Около четверти века матушка Тамара находилась на посту игуменьи СпасоВознесенского женского монастыря на горе Елеонской. Несмотря на большую загруженность в монастыре, она всегда находила время для встречи с паломниками, прибывавшими в Святую Землю. Она всегда была им рада, часто беседовала с ними, давала наставления. И это находило благодарный отклик в их сердцах: многие, уезжая, искренне говорили ей о том обновлении, которое произошло в их душах, со многими из них завязывалась переписка. Епископ Лавр в своих воспоминаниях отмечал: «…когда мы, паломники, бывали в Святом Граде Иерусалиме и бывали на богослужениях в Елеонской обители, то радостно нам было всем видеть в храме за богослужениями и Матушку Игуменью Тамару, которая… приходила в храм и все также старалась всех обласкать…»24. Здоровье и силы человеческие небеспредельны. 29 июля 1979 года настоятельница Елеонского монастыря почувствовала себя плохо. Приглашенные врачи обнаружили тромб в артерии левой ноги. Для восстановления нормального кровообращения необходима была операция. Но, ввиду преклонного возраста пациентки, хирургическое вмешательство было опасно, поскольку организм его мог не перенести. О болезни игуменьи Тамары сразу было сообщено ее родственникам — сыну князю Теймуразу Константиновичу Багратион-Мухранскому и сестре — Ее Высочеству княжне императорской крови Вере Константиновне. Их приезд стал большим утешением для Матушки, которая слабела с каждым днем. У ее постели совершались церковные службы, читались акафисты. Слабеющим голосом она читала молитвы и, превозмогая боль, осеняла себя крестным знамением. В это время на Елеон прибыл в качестве паломника Архиепископ Западно-Американский и СанФранцисский Антоний. В день Пророка Илии он совершил над болящей таинство Елеосвящения. Игуменья Тамара пользовалась большим уважением в греческой Иерусалимской патриархии, поэтому ничего удивительного не было в том, что ее посетили греческие архимандриты Феодосий и Даниил. В праздник Преображения Господня, после Божественной Литургии, Матушку посетил греческий митрополит Василий Кесарийский в сопровождении архимандритов и дьякона. Возложив на голову болящей омофор, митрополит опустился на колени и прочитал молитву. Болезнь прогрессировала с каждым днем, силы настоятельницы таяли буквально на глазах. Ее духовные чада вспоминали впоследствии, что она стойко переносила свою болезнь, лишь изредка слабо, «по-детски», стонала. Наступил праздник Успения Божьей Матери. В этот день, как и во все предыдущие дни, игуменья причастилась. Около трех часов дня дыхание е стало ослабевать. Владыка Антоний прочитал над умирающей отходную молитву. 24 Лавр, епископ. Указ. соч. С. 15. 11 «На следующий день… в праздник Спаса Нерукотворного… в час дня началось отпевание, совершал его Высокопреосвященный Архиепископ Антоний… В храме молились возглавлявший группу паломников из Франции Преосвященный епископ Роман, его духовенство и паломники, представители греческого и арабского клира. Были в храме также представители инославных вероисповеданий и организаций — католических и протестантских; представители консульств и много молящихся из Св. Града. Гроб окружали венки из живых цветов, среди которых выделялся венок Блаженнейшего Патриарха Иерусалимского Венедикта. Строго-уставно шел чин монашеского погребения. Грустно звучал перебор колоколов… А перед последним целованием слово Владыки о почившей Матушке прозвучало с такой силой и сердечной искренностью, что буквально вся церковь рыдала. Но вот и последний путь Матушки к месту земного упокоения. Могила уготована за алтарем Вознесенского храма, рядом с могилой первой настоятельницы Елеона Монахини Евпраксии. Последняя лития… Образом креста осыпается тело землею и поливается елеем… По завещанию Матушки, тело предается земле без гроба. Последний перезвон колоколов…Уже и крест осенил свежую могилу, а сестры и молящиеся не расходятся, творя молитвы за всех любившую и всеми любимую Игуменью Тамару»25. Вот так, на чужбине, хотя и на Святой Земле, закончился земной путь старшей дочери великого князя Константина Константиновича, игуменьи Тамары, в миру Татьяны Константиновны. В заключение хочется, пусть с опозданием, выразить благодарность за предоставленный материал и фотографии насельнице Спасо-Вознесенского Елеонского инокине Марине, а также тем людям, которые способствовали доставке этих документов в Мраморный дворец. Кончина и погребение игумении Тамары // Православная Русь. № 19 (1165). 1/14 октября 1979. С. 13—14. 25 12
