двухкомпонентная теория вида - Кафедра общего языкознания

Горбова Елена Викторовна, к.ф.н. (СПбГУ)
ДВУХКОМПОНЕНТНАЯ ТЕОРИЯ ВИДА:
ПРОГРЕССИВНО-ЛИМИТАТИВНЫЙ РАКУРС (на материале испанского языка)
Двухкомпонентная теория вида была разработана американской исследовательницей
К.С. Смит (см. (Smith 1991/1997), (Смит 1998)) в качестве аспектуальной концепции,
отличающейся ”системным подходом к виду”. ”Такой подход предполагает общую,
относящуюся к Универсальной Грамматике схему аспектуальных систем и категорий, допуская
при этом вариации, свойственные конкретным языкам” (Смит 1998: 406).
Суть этой теории сводится в основном к следующему. Речевые высказывания содержат
аспектуальную информацию двух типов. Ракурсы – такие, как перфектив и имперфектив, отражают, как объектив фотоаппарата, ситуацию целиком или частично. Ситуационные типы –
такие, как, например, событие и состояние – позволяют адресату понять характер ситуации, на
которую “наводится объектив”. Ракурс и ситуационный тип и являются двумя универсальными
компонентами аспектуальных систем. Предложенная двухкомпонентная теория описывает
принципиальное соотношение между ракурсом и ситуационным типом, охватывая синтаксис,
семантику и прагматику аспекта (см. (Смит 1998: 404)).
Отметим, что изложенная здесь двухкомпонентная теория вида по своей сути очень
близка идеям Ленинградской аспектологической школы, основанной на теории общей
аспектологии Ю.С. Маслова и на концепции функционально-семантического поля
аспектуальности А.В. Бондарко (эти имена в работе К.С. Смит не упоминаются; по-видимому,
они не известны автору). Если мы переведем терминологический аппарат американской
исследовательницы на более привычный нам метаязык, то упомянутое сходство станет
очевидным. Ракурсы – это не что иное, как аспектуальные граммемы, а ситуационные типы –
аспектуально-семантические классы глаголов, или характеры глагольного действия. Трактовка
аспектуального значения на уровне высказывания как результирующей величины при
взаимодействии категориального значения соответствующей темпоральной граммемы,
категориального значения аспектуальной граммемы (или граммем), характера глагольного
действия, а также аспектуально и темпорально значимых элементов контекста представлена, в
частности, в диссертационном исследовании (Горбова 1996: 201); соответственно, здесь
выступают четыре компонента, а не два. В двухкомпонентной теории влияние элементов
контекста также учитывается, хотя и не в качестве самостоятельного компонента, а с помощью
весьма остроумного хода – введения понятия о категориях базового и производного уровней
ситуационных типов. Как пишет автор, идея о двух уровнях категоризации была заимствована
из психологии. В ситуационных типах происходит сдвиг от категории базового уровня к
производной категории именно под воздействием адвербиального контекста1. Ср. примеры К.С.
Смит:
(1) a) Lynn knocked at the door.
(Семельфактив)
'Линн постучала в дверь'
б) Lynn knocked at the door for five minutes. (Многоактная деятельность)
'Линн стучала в дверь пять минут'
Что же касается темпоральной 2 составляющей в результирующем аспектуальном
значении высказывания, то она исключается из рассмотрения. Упоминается лишь, что
“ситуации могут восприниматься либо как последовательные, либо как одновременные, либо
как пересекающиеся” (Смит 1998, 406) (отметим, однако, что здесь речь идет в первую очередь
о таксисе), и в “Заключении” делается следующий абсолютно справедливый вывод:
Речь идет лишь об адвербиальном контексте, так как глагол – носитель аспектуального ракурса – рассматривается
как “глагольный комплекс“ (“verb constellation”), т.е. глагол с его аргументами (Smith 1998: 407).
2
Определение темпоральный понимается здесь как ‘имеющий отношение к категории времени в его классической
интерпретации', т.е. к “внешнему” времени – дейктической категории, соотносимой с некоей референциальной
точкой. К.С. Смит употребляет этот термин в другом значении, ср.: “аспектуальное значение предложения – это
соединение темпоральных схем ракурса с ситуационным типом этого предложения” (Смит 1998: 412), т.е.
темпоральный – ‘имеющий отношение к внутреннему времени ситуации’. Таким образом, у К.С. Смит
темпоральный и аспектуальный – синонимы.
1
2
“Перфективы обозначают закрытые события, вводя в поле зрения начальную и конечную
точки в схеме ситуации. В соответствующем контексте это приводит к представлению о
последовательности событий. Имперфективы обозначают открытые события, поскольку они не
вводят в поле зрения конечные точки схемы ситуации” (Смит 1998, 412). С моей точки зрения
время глагола должно учитываться в любой общеаспектологической концепции, претендующей
на универсальность, поскольку имеются аспектуальные оппозиции, сфера действия которых не
распространяется на все три временных плана. Именно так обстоит дело со славянской
оппозицией СВ/НСВ, нейтрализующейся в плане настоящего, а также с оппозицией
имперфект/аорист, ограниченной рамками плана прошедшего (см. (Маслов 1984)).
Здесь мы подходим к вопросу о количестве аспектуальных ракурсов. В обсуждаемой
концепции их три, причем они названы основными и отмечено, что они “указывают на
семейства ракурсов в Универсальной Грамматике”. Итак: “Перфективный ракурс представляет
ситуацию как нечто целое, имеющее начальную и конечную точки или границы.
Имперфективный ракурс представляет отрезок ситуации, не включая ее границы или конечные
точки. Нейтральный ракурс представляет часть ситуации: одну из конечных точек и хотя бы
один внутренний этап” (Смит 1998: 411). Относительно нейтрального ракурса сказано, что “это
немаркированный ракурс, при котором в предложении не содержится каких-либо
аспектуальных морфем” (Там же). Примерами реализации нейтрального ракурса у К.С. Смит
служат высказывания, в которых “аспектуальный ракурс факультативен, как в мандаринском
китайском языке; или когда определенные временные формы не противопоставлены по
аспектуальному ракурсу, как в случае будущего времени во французском и других романских
языках (данное обобщение вряд ли уместно, так как в испанском языке, например, и в сфере
будущего
времени
сохраняется
противопоставление
прогрессив/непрогрессив
и
перфект/неперфект – Е.Г.); или же когда в языке нет специальных морфем аспектуального
ракурса, как в финском или исландском” (Там же).
Далее, обращаясь уже к языкам, обладающим ненейтральным аспектуальным ракурсом,
автор говорит о том, что “основные различия между аспектуальными системами
обнаруживаются именно в области выражения ракурса. Есть языки с одним перфективным и
одним имперфективным ракурсом, типа английского (я бы сказала – типа русского. – Е.Г.); есть
языки с богатой системой, включающей более одного ракурса обоих типов, например
китайский (следовало бы упомянуть здесь и испанский. – Е.Г.)” (Там же).
Думается, что логичным продолжением вышесказанного было бы введение
субкатегоризации внутри перфективного и имперфективного ракурсов. Собственно говоря,
разбиение понимаемых максимально широко имперфектива и перфектива3 на подклассы уже
имело место в общей аспектологии. В частности, Б. Комри в (Comrie 1976: 25) семантическую
зону имперфектива разлагает на хабитуалис и дуратив, причем последний предполагает
противопоставление прогрессива и непрогрессива. Перфектив при этом остается у Комри далее
не делимой зоной, что с неизбежностью приводит к отождествлению, например, значений
английских форм Simple Past, испанских форм аориста (Pretérito Simple) и русских форм СВ на
фоне хорошо известных фактов практического соответствия в многочисленных контекстах
упомянутых английских и испанских форм формам НСВ, ср.: he sang three hours – cantó tres
horas –он пел три часа.
В.А. Плунгян идет дальше и предлагает рассматривать перфектив не ”как однородный
семантический комплекс, соотносящийся со «взглядом на ситуацию извне» (Б. Комри),
«целостным» представлением ситуации (традиционная славянская аспектология)” (Плунгян
1998, 374), а “признать перфективность неоднородной семантической зоной, состоящей из
различных универсальных значений” (Там же). В.А. Плунгян выделяет три релевантных для
перфективной зоны семантических признака: ‘мгновенность/краткость’ (что соответствует
понятию ”точечность”, или ”пунктивность”), ‘достижение естественного предела’
(“комплетивность”) и ‘вложенность в более протяженный временной интервал’ (этот признак
автор предлагает обозначить термином “лимитативность”, что, заметим, сразу же создает
нежелательную омонимию, так как в рамках теории функциональной грамматики А.В.
3
То есть без приравнивания перфектива к значению славянского СВ, а имперфектива – к значению НСВ.
3
Бондарко термин “лимитативность” обозначает предельность (ср. напр., (Бондарко 1987)), т.е.
отчасти соотносится со вторым выделенным В.А. Плунгяном признаком).
Подобный взгляд на семантическую сферу аспектуальности, предполагающий
множественность аспектуальных семантических признаков, лишь условно объединяемых в
глобальную оппозицию перфектив/имперфектив, представляется более адекватно отражающим
языковые факты и, следовательно, более плодотворным. Хотелось бы подчеркнуть, что именно
в Ленинградской аспектологической школе Ю.С. Маслова с самого начала последовательно
проводилась мысль о принципиальной множественности аспектуальных оппозиций,
отличающихся в конкретных языках и по формальным средствам выражения, и по
семантическим признакам, положенным в их основание (Маслов 1978), (Маслов 1984).
Итак, после внесения соответствующих коррективов, связанных с субкатегоризацией зон
имперфективности и перфективности, двухкомпонентная теория вида представляется вполне
работоспособной (и очень близкой автору данного сообщения) универсально-типологической
моделью.
Применительно к испанскому языку, где различные типы перфектива
противопоставляются морфологически, следовательно, нужно говорить о сложных
аспектуальных граммемах, возникающих на пересечении наличествующих в данном языке
аспектуальных оппозиций. Особого внимания, на мой взгляд, заслуживают формы
прогрессивного перфекта (ha estado pasando)4 и прогрессивного аориста (estuvo pasando, в
принятой здесь терминологии – форма прогрессивно-лимитативного ракурса) как своего рода
имперфективно-перфективные “гибриды”, поскольку семантическая зона прогрессива
относится к имперфективу, а семантические зоны перфекта и аориста – к перфективу. Ниже
очень кратко я остановлюсь на форме прогрессивного аориста.
Прогрессивно-лимитативный ракурс фокусирует внимание на внутреннем отрезке
ситуации с одновременным акцентированием ее границ. Таким образом, самой точной и
одновременно максимально простой иллюстрацией этого ракурса будет отрезок:
. При этом
если граммема лимитатива практически никак не преобразует категориальное значение
прогрессива, то сам прогрессив вносит некоторые коррективы в категориальное значение
лимитатива-аориста. Речь идет о том, что при сочетании с прогрессивом лимитатив теряет
возможность обозначать точечность, которая, собственно говоря, является всего лишь частным
случаем пресеченности и реализуется не со всеми ситуационными типами испанского глагола.
Ср.:
(2) а) Pedro corrió ‘Педро побежал’ (форма непрогрессивного аориста)
б) Pedro estuvo corriendo ‘Педро бежал (с импликацией ‘некоторое время’)’ (форма
прогрессивного аориста)
В самом общем виде результирующее аспектуальное значение высказывания (в том
числе высказывания с прогрессивно-лимитативным ракурсом) складывается из следующих
компонентов:
- глагольный комплекс (глагол с его аргументами), относящийся к одному из
ситуационных типов5 (следует подчеркнуть, что в испанском языке нет никаких
ограничений на использование того или иного типа ракурса при каком-либо
ситуационном типе, т.е. все актуальные для этого языка ракурсы сочетаются со всеми
ситуационными типами);
- факультативно: адвербиальный компонент, способный вызвать сдвиг в ситуационном
типе, результатом чего является преобразование базового ситуационного типа в
производный, ср.:
Попутно хотелось бы отметить, что утверждение В.А. Плунгяна (Плунгян 1998б: 377 сноска) о том, что “перфект
и прогрессив исключают друг друга в испанском языке”, является досадной ошибкой. В моей личной картотеке
имеется 25 высказываний на испанском языке с формой прогрессивного перфекта. Этот материал был описан в
(Горбова 1996: 180-188).
5
В двухкомпонентной теории К.С. Смит их четыре: состояния (соответствуют States З. Вендлера, см. (Vendler
1967)), процессы (=деятельность, Activities у З. Вендлера), осуществления (Accomplishments), семельфактивы,
достижения (Achievements) (Смит 1998: 408-409); в моем перечне, созданном для испанских глагольных лексем, их
пять, см. (Горбова 1996: 103-104), (Горбова 1999: 11).
4
4
(3) а) Pedro corrió ‘Педро побежал’ (ингрессив)
б) Pedro corrió dos horas ‘Педро бежал (или бегал) два часа’ (агентив, или процесс,
или деятельность);
- аспектуальный ракурс, взаимодействующий с ситуационным типом глагольного
комплекса (см. (2)); отметим, что в рассматриваемом здесь случае имперфективность
прогрессива оказывает на глагольный комплекс то же самое воздействие, что и обстоятельства
двусторонней ограниченности, см. примеры ниже.
К сожалению, в рамках сообщения не представляется возможным подробно описать
схематично представленный выше процесс и проиллюстрировать его языковым материалом.
Тем не менее, в заключение хочется привести несколько реальных высказываний из
испаноязычных художественных произведений.
(4) а) – Estuve toda la noche llorando… (Camilo José Cela, La colmena) (агентив)
‘Я проплакала всю ночь…’
б) Lloró largo rato, desahogándose de muchas tristezas y soledades pasadas, de la mano de
Clara <...> (Isabel Allende, La casa de los espíritus)
(агентив)
‘Она долго плакала, склонившись на руку Клары, задыхаясь в океане одиночества и
грусти, уже отступившем от нее <...>’
(5) а) <...> para que él no sospechaba que apenas si podía respirar de dolor, su madre que lo
había concebido sola, que lo había parido sola, que se estuvo pudriendo sola hasta que el sufrimiento
solitario se hizo tan intenso que fue más fuerte que el orgullo <...> (Gabriel García Márquez, El otoño
del Patriarca) (терминатив)
‘<...> чтобы он не заметил, что она едва могла дышать от боли, его мать, которая зачала
его сама, в одиночестве, и в одиночестве родила его, которая в одиночестве молча гнила заживо
до тех пор, пока страдания не пересилили ее гордость <...> ’
б) <...> no le importaron los tropiezos del poder durante los meses amargos en que su madre
se pudrió a fuego lento en un dormitorio contiguo al suyo <...> (Gabriel García Márquez, El otoño del
Patriarca) (терминатив)
‘<...> Государственные затруднения не имели ровно никакого значения в те горькие
месяцы, когда его мать истлевала на медленном огне болезни в комнате, смежной с комнатой
сына <...>’
Литература
Бондарко А.В. Содержание и типы аспектуальных отношений // Теория функциональной
грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л., 1987.
Горбова Е.В. Сопоставительный анализ категорий поля аспектуальности в русском и
испанском языках и их речевой реализации. Канд.дис. СПб., 1996.
Горбова Е.В. Опыт разработки универсальной классификации характеров глагольного
действия // Материалы XXVIII межвузовской научно-методической конференции
преподавателей и аспирантов. Выпуск 16. Секция общего языкознания. Часть 1. СПб., 1999.
С. 7-13.
Маслов Ю.С. К основаниям сопоставительной аспектологии // Вопросы сопоставительной
аспектологии. Л., 1978.
Маслов Ю.С. Очерки по аспектологии. Л., 1984.
Плунгян В.А. Перфектив, комплетив, пунктив: терминология и типология // Типология
вида: проблемы, поиски, решения. М., 1998 а. С.370-381.
Плунгян В.А. Проблемы грамматического значения в современных морфологических
теориях (обзор) // Семиотика и информатика. 36 выпуск. М., 1998 б. С. 324-386.
Смит К.С. Двухкомпонентная теория вида. Перевод с англ.яз. В.В. Гуревича //Типология
вида: проблемы, поиски, решения. М., 1998. С. 404-422.
Comrie B. Aspect: An Introduction to the Study of Verbal Aspect and Related Problems.
Cambridge, 1976.
Smith C. The Parameter of Aspect. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers 1991/1997.
Vendler Z. Verbs and Times // Linguistics in Philosophy. Cornell University Press, 1967.