Анастасия, Валерия и Андрей Цветаевы. Разными дорогами. Предисловие В семье Цветаевых было четверо детей. Валерия и Андрей – дети от первого брака Ивана Владимировича Цветаева с Варварой Дмитриевной Иловайской. После скоропостижной кончины Варвары Дмитриевны, случившейся сразу после рождения сына, Иван Владимирович вступил в брак с Марией Александровной Мейн. Валерии в ту пору было 8 лет, Андрею – год. Через год в семье Цветаевых родилась дочь Марина, а ещё через два – Анастасия. Марина и Анастасия выросли на глазах Валерии Цветаевой, которая была уже достаточно взрослой, чтоб запомнить и осознать происходящее. На её глазах рос и брат Андрей. В конце 50-х - начале 60-х годов, будучи в преклонном возрасте, Валерия Ивановна написала книгу воспоминаний о жизни семьи Цветаевых, которую назвала «Записки». К сожалению, эта книга долго не издавалась, но её отдельные фрагменты публиковались в различных изданиях. В 2005 году «Записки» Валерии Цветаевой были опубликованы в книге «Безо всякого вознаграждения…», изданной музеем семьи Цветаевых в Ново-Талицах, однако туда вошли далеко не все воспоминания Валерии Ивановны. Воспоминания Валерии Цветаевой, хоть и пропущены через призму возраста автора, представляют для нас особенный интерес. Из всех детей Ивана Владимировича она оказалась наиболее адекватной к восприятию окружающей действительности, в связи с чем в её жизни не было катаклизмов, ломающих психику любого человека, как это было с Мариной и Анастасией. Брат Андрей тоже был человеком вполне уравновешенным, но он умер в 43 года и никаких воспоминаний не оставил. Воспоминания Анастасии Цветаевой, написанные также в преклонном возрасте, как и воспоминания Валерии, очень романтичны и талантливы, но не являются биографическими исследованиями. О самой Анастасии Ивановне, прожившей долгих 99 лет, сегодня написан ряд статей и воспоминаний, в основном, о последних годах её жизни. Все они отрывочны и не связаны между собой. За её биографию так пока никто и не взялся. О Валерии и Андрее есть лишь скупые записи в многочисленных исследованиях, посвящённых Марине Цветаевой. Да, они не были великими поэтами, не сидели в сталинских лагерях, не вступали в масонские ложи, не эмигрировали за границу и не кончали жизнь самоубийством, и оттого их биографии, вероятно, кажутся не столь интересными для исследователей. Однако, поскольку они являются равноправными членами знаменитой семьи Цветаевых, хотелось бы, чтобы на полотне её жизни остались и их, пусть скромные, но чёткие следы. Анастасия Маленькая Ася Ася родилась 14 (27) сентября 1894 года в семье Ивана Владимировича и Марии Александровны Цветаевых, в которой было уже трое детей. Иван Владимирович в письме своему другу, профессору Петербургского университета И.В. Помяловскому от 29 сентября 1894 года так описал появление на свет свое младшей дочери: «Не писал я Вам больше из-за приготовлений к приему нового члена нашей семьи, - хлопот было много вместе с домашним устройством и в это время; но их оказалось еще больше с прибытием Настасьи Ивановны в мир. Снование врачей, акушерки, сиделок прекратилось только вчера. Девица наша уродилась маленькая-маленькая, точно карлица, весила она 7 ¼ фунтов. Сравнительно с Мариной она представляется какой-то половинкой. Кормить взялась сама Марья Александровна: посмотрим, надолго ли. Как субъект донельзя малый, новорожденная пока мало беспокоит мать по ночам…». Крестили Анастасию в домовой университетской церкви св. мученицы Татьяны на Моховой. Положение младшего ребёнка в семье с точки зрения любви и заботы родителей обычно самое выигрышное, однако с точки зрения взаимоотношений со старшими детьми, чаще всего, наоборот. Дети, близкие по возрасту, в одной семье часто соперничают, и, как правило, старшие притесняют младших. Конечно, так бывает не всегда, но в семье Цветаевых, в силу характеров самих детей, среди младших сложились именно такие отношения. Валерия была достаточно взрослой и неглупой девушкой, чтобы не участвовать в выяснении отношений с младшими детьми. А от Андрея и Марины маленькой Асе доставалось, особенно от Марины, ближайшей соперницы. У Марины с детства был тяжёлый характер, но и Ася себя в обиду не давала. Валерия в своих воспоминаниях пишет о том, что дети постоянно ссорились и дрались, не желая ни в чём уступать друг другу. Вот что она вспоминает об Асе: «Младшая сестра Ася, подвижная, находчивая, ловкая, в детстве с мальчишескими ухватками, была небольшого роста, худенькая, с легкими светлыми волосами, нежным цветом лица, как и Марина, и тоже близорукая. Ася обладала блестящей памятью, быстротой мысли и, впоследствии, обращавшим на себя внимание, даром слова. Характера была она открытого, живого, довольно дерзкого, в детстве надоедавшая всем назойливым, требовательным, ноющим плачем по всякому поводу. Становясь старше, оставалась трудной в быту и трудной самой себе». Иван Владимирович в письме Помяловскому от 4 мая 1899 года даёт ёмкую характеристику своим младшим детям: «Андрюшка грубит няньке, не желая мыть шею и полоскать другие части своего подвижного и быстро грязнящегося тела; кричат Марина и Настасья, вечно что-то между собою разделяя, причем последняя норовит получить себе всегда львиную долю, но бывает за это бита своей старшей полновесной сестрицей». Сама Анастасия Цветаева в своих мемуарах пишет: «Первое воспоминание о Марине. Его нет. Ему предшествует чувство присутствия ее вокруг меня, начавшееся в той мгле, где родятся воспоминания. Давнее, как я, множественное, похожее на дыхание: наше вдвоем, полное ее, Мусиного, старшинства, своеволия, силы, превосходства, презрения к моей младшести, не уменьям и ревности к матери. Наше «вместе» - втроем, полное гордости матери своим первенцем, крепким духом, телом и нравом; полное любования и жалости к младшей, много болевшей. В этом жарком течении плыло наше детство… Марина росла, как растет молодой дубок. Андрюша (наш сводный брат, старше Муси на два года) был выше ее, но она с ним справляется, она сильная. (В пылу драк каждый из нас имеет свою специальность: Андрюша «щипается», Муся кусается, а я царапаюсь.) …Были драки меж нас троих, были совместные выходы притворно примерных детей к гостям, поездки в театр (редкие), елки и пасхальные дни, - но общей интимной жизни втроем не было: Андрюша был старше нас на два и четыре года, уже начинал учиться и вообще – был другой…Мы таскали вместе сладости, нас наказывали, нам вместе дарили подарки, мы отнимали их друг у друга, - но чувство, что Андрюша – другой, более вялый, чем мы, угрюмее, насмешливее, - присутствовало. У нас, детей, нежности друг к другу, ласки – не было, она казалась смешной; мы все дразнили друг друга. Была ли Муся заводилой тут? По властности и лукавству своей природы? Она дичилась, избегала поцелуев – была резка, недоступна. Но и в Андрюше была, в его некоей угрюмости и привычке дразнить, - грубоватость». Данная запись даёт представление о взаимоотношениях маленьких Цветаевых и о той борьбе, которая выпала в детстве на Асину долю по отстаиванию своих детских прав. Мария Александровна относилась к воспитанию детей очень серьёзно и, несмотря на то, что в доме были няни и гувернантки, то немки, то француженки, она сама занималась с детьми и чтением, и музыкой, и рисованием, и языками. Она много рассказывала детям, прививая им любовь к культуре и истории. Будучи по природе человеком, страстно влюблённым в романтику, она пропитала ею своих младших дочерей, получивших, вероятно, по наследству от неё ту же страсть. Романтикой был пропитан весь дом в Трёхпрудном переулке, где жила семья профессора Цветаева и где прошли Асины детство и юность. Дача в Тарусе, которую семья снимала у города почти двадцать лет (1892 – 1911гг.), прививала детям любовь к природе и простоте. «Полноценнее, счастливее детства, чем наше в Тарусе, - пишет в воспоминаниях Анастасия Цветаева, - я не знаю и не могу вообразить. Водила нас мать и сама ходила в холстинковых платьях, в дождь в дешевых, с «ушами», на резинке, по-деревенски, башмаках. Ни Муся, ни я не любили «хороших» платьев и, надевая их – в гости - злились. Но ради того, чтобы идти к Тете (Тьо) (Сусанна Давыдовна Мейн – жена отца Марии Александровны Александра Даниловича Мейна), - мы их терпели. Шли туда обычно семьей или мама с нами, тремя младшими детьми. Играть, шуметь, бегать, драться – у Тети было нельзя, и за столом надо было сидеть очень чинно. Но весь быт Тети был так уютен, наряден, красив, особен, что мы любили ходить к ней. В нашей даче, кроме рояля, все было почти по-деревенски просто… Ясные дни - светлые вечера – детство… - неторопливо идущее время – как хорошо это было, каким маленьким земным раем это предстает мне теперь». Счастливое детство закончилось осенью 1902 года, когда у Марии Александровны обнаружили туберкулёз. Асе исполнилось 8 лет. В таком возрасте ребёнок ещё не в состоянии предчувствовать разрушение налаженного быта. Ася радовалась возможности путешествия заграницу, где Марии Александровне предстояло длительное лечение. Осенью 1902 года семья почти в полном составе выехала в Италию. Андрей остался у Иловайских, в доме своего деда, для продолжения образования в гимназии. Валерия, уже окончившая Екатерининский институт, хоть и против своей воли, поехала за границу вместе с семьёй помогать Марии Александровне с детьми и приобщаться к западной культуре. В Италии семья поселилась в «Русском пансионе» в Нерви близ Генуи. Так начались четырёхлетние скитания на чужбине: переезды с места на место, знакомства с новыми людьми, знакомство с иной культурой и бытом. В Италии Мария Александровна начала поправляться и продолжила занятия с детьми музыкой, чтением и языками. Иван Владимирович ездил по разным городам Италии в поисках скульптур для своего Музея. Весной 1903 года в Италию приехала Сусанна Давыдовна Мейн, чтобы помочь Марии Александровне отправить детей для получения образования в швейцарский пансион сестёр Лаказ в Лозанне. Мария Александровна должна была остаться в Нерви для продолжения лечения. Ася и Марина бурно переживали расставание с Нерви, уже полюбившимся им, с новыми друзьями и, прежде всего, с матерью. Они никогда ещё не жили вне семьи. К счастью, им так понравились и Лозанна, и атмосфера в пансионе, что они быстро успокоились. «Жизнь в пансионе Лаказ, - писала в своих воспоминаниях Анастасия Цветаева, - несмотря на строгость морали, была так весела и уютна…что мы, вступившие сюда не без враждебности…оказались бессильными не полюбить окружающих нас людей». Вскоре дочерей навестила Мария Александровна и, убедившись, что у девочек всё в порядке, отправилась в Италию. Лето Марина и Ася провели вместе с пансионерами в Альпах, после чего целый учебный год пробыли в самом пансионе. Италийская свобода сменилась католическим воспитанием в духе пуританства. В пансионе девочки сильно преуспели во французском языке и продолжили занятия музыкой. Лето 1904 года Ася и Марина провели вместе с родителями в Германии в Шварцвальде. После счастливого лета опять пансион, теперь уже немецкий во Фрейбурге, где Мария Александровна намеревалась привыкать к более холодному, чем в Италии, климату. Пансион сестёр Бринк, куда поступили девочки, Анастасия Цветаева в своих воспоминаниях назвала «темницей». Казарменная, напряжённая атмосфера оставила удручающий след в её памяти. При этом Анастасия и Марина сильно продвинулись в немецком языке. Большим счастьем для детей было то, что Мария Александровна поселилась рядом с пансионом, и они могли проводить вместе с ней вечера и выходные дни, что весьма скрасило им тяготы пансионной жизни. В конце 1904 года Мария Александровна сильно простудилась, когда возвращалась в карете из театра Эмиля Поссарта, где пела в его хоре, и слегла. С той поры состояние её здоровья уже не улучшалось. Иван Владимирович, узнав о состоянии жены, тут же приехал во Фрейбург. Врачи настаивали на помещении Марии Александровны в санаторий в Санкт-Блазиене. В самом начале 1905 года семью постигло ещё одно несчастье: случился пожар в Музее изящных искусств, который Иван Владимирович строил уже шесть с половиной лет. При пожаре погибло огромное количество слепков, с таким трудом собранных профессором Цветаевым в лучших музеях Европы. Иван Владимирович был в отчаянии. Вскоре Мария Александровна уехала в санаторий, а Иван Владимирович вернулся в Москву к своим делам и оставленным там детям, Валерии и Андрею. Ася и Марина остались во Фрейбурге в ненавистном пансионе совсем одни. Весной у девочек возник серьёзный конфликт с руководством заведения, в основном, из-за поведения Марины. Встал вопрос об их исключении. Однако ввиду болезни Марии Александровны и невозможности приезда Ивана Владимировича, Марину и Асю вынуждены были оставить в пансионе до лета. Летом Иван Владимирович отвёз детей в Санкт-Блазиен, откуда вскоре вся семья переехала в Ялту. Там состоялась первое знакомство Анастасии Цветаевой с Крымом, в который она впоследствии влюбилась на всю жизнь, и в тяжелые годы гражданской войны прожила там четыре года. В Ялте Цветаевы, в конце концов, устроились на даче родственника Ивана Владимировича, Сергея Яковлевича Елпатьевского. Там дети наслаждались обретённой свободой и общением с новыми друзьями. С.Я. Елпатьевский был авторитетным врачом. С ним консультировался Лев Николаевич Толстой. Вместе с А.П. Чеховым Елпатьевский создал в Крыму сеть лечебных учреждений для неимущих лёгочных больных. Сергей Яковлевич был народовольцем и писателем. В его доме царила литературно-революционная среда. Марина сблизилась с революционерами, что беспокоило Марию Александровну, придерживавшуюся патриархальных взглядов на жизнь. Вести о первой русской революции 1905 года вызвали у Марии Александровны глубокие переживания за судьбу родных и близких, находившихся в Москве. Успокоилась она лишь после письма Ивана Владимировича, известившего о том, что никто из них не пострадал. Здоровье её не улучшалось, более того, болезнь прогрессировала, и дети находились в постоянной тревоге за жизнь матери. Своё образование Ася и Марина продолжали на дому, занимаясь с приходящими учителями. Зимой на даче Елпатьевского поселились Пешковы, бывшая жена и дети Максима Горького. Забегая вперёд, скажу, что впоследствии Екатерина Павловна Пешкова (урожд. Волжина), известная в России правозащитница, посильно помогала и самой Анастасии, и сыну Марины Цветаевой в трудные для них времена. Весной болезнь Марии Александровны резко обострилась. Вспоминая это страшное для них время, Анастасия Цветаева писала: «Это было в марте. В конце? Не помню. Была ночь. Мы проснулись от голоса мамы, звавшего. Это был не ее голос! Мы бросились в ее комнату (дверь к ней всегда открыта). В свете свечи, видимо мамой зажженной, мы увидели ее изменившееся, полное ужаса, и все-таки самообладания, лицо, услыхали слова, так часто звучавшие в последние годы – о ком-то! - Кровохарканье, - глухим, слабым, не маминым голосом выговорила мама. В руке ее была чашка, наполовину полная – темным. И в то время, как глаза ее, на нас глядевшие, говорили: конец… голос сказал: - Дети, разбудите хозяйку… к Ножникову (врач Марии Александровны)! И – лед… Кто-то из нас бросился к Елизавете Федоровне, кто-то остался с мамой. Я больше ничего не помню об этой ночи. Не могу ее вспоминать. Как папину ночь, когда горел Музей. Эти две ночи - были. В наши комнаты вошла, в них поселилась болезнь. Не та, что в них жила до сих пор!..Шла весна, опасная для чахоточных. В первый раз за все четыре весны мама встретила ее как тяжелобольная: кровохарканьем…мама порой подолгу глядела на нас, занимавшихся за столом, молча, с тяжелой печалью. Не раз повторяла: «Вырастете, и я вас не увижу…Какие-то вы будете?»…». В начале лета семья переехала в Тарусу. Сначала в Ялту приехал Иван Владимирович, затем вызвали и Сусанну Давыдовну помочь с переездом. Переезд был крайне тяжёлым, так как Мария Александровна была совсем плоха. В Тарусе она воспрянула духом, но, увы, ненадолго. На глазах мужа и детей она мучительно умирала. Анастасия Цветаева вспоминала: «Она позвала нас обеих прощаться. Мы пришли. Мамин взгляд встретил нас у самой двери. Кто-то сказал: «Подойдите…». Мы подошли. Сначала Марусе, потом мне мама положила руку на голову. Папа, стоя в ногах кровати, плакал навзрыд. Его лицо было смято. Обернувшись к нему, мама попыталась его успокоить. Затем нам: «Живите по правде, дети! – сказала она – По правде живите…». Выражение ее голоса звучит во мне до сих пор. И папины сдерживаемые рыдания». 5 июля 1906 года в жаркий солнечный день Мария Александровна Цветаева умерла. Ей было 38 лет, Асе – 12, – возраст, когда ребёнку крайне необходима материнская забота и внимание. Так закончилось Асино детство и началось взросление. Марию Александровну похоронили в Москве на Ваганьковском кладбище рядом с отцом и матерью. Там же впоследствии обрели последний приют Иван Владимирович, Андрей Цветаев и сама Анастасия с сыном.