Толпыгина О - PolitPriklad

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ НАУКИ
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
ОТДЕЛ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ
На правах рукописи
ТОЛПЫГИНА Ольга Анатольевна
ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ СТРУКТУРИРОВАНИЕ ПАРТИЙНОГО
СПЕКТРА
В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Специальность:
23.00.02 – политические институты, процессы и технологии
Диссертация
на соискание ученой степени кандидата политических наук
Научный руководитель д.филос.н., проф. Малинова О.А.
Москва 2012
Содержание:
Введение……………………………………………………………………….…..3
Глава 1. Партийный спектр современной России: традиции
теоретико-эмпирического анализа, контекст функционирования.……..26
1.1.
Методологические основания исследований партийного спектра…...26
1.2. Традиции эмпирического анализа партийных идеологий…………….….44
1.3. Современные российские политические партии как
производители политических идей…………………………………….……….69
Глава 2. Трансформация партийного спектра периодов V-VI
парламентских избирательных кампаний (2007-2011)……………………91
2.1. Динамика проблемных измерений в предвыборной партийной
риторике предвыборных кампаний 2007, 2011 .………………………………91
2.2. Специфика идеологического партийного спектра периода
VI парламентских выборов (по итогам экспертного опроса)……………….117
Глава 3. Специфика презентации ключевых проблемных
измерений в предвыборной партийной риторике
избирательных кампаний 2007 и 2011 гг.………………………………….127
3.1. Модели партийной самоидентификации в предвыборной
риторике V и VI избирательных кампаний…………………………………...127
3.2. Эволюция социально-экономического измерения в
предвыборной риторике V и VI электоральных циклов……………………..136
3.3. Измерение «центр-периферия»: проблематика
государственного строительства в партийной риторике ……………………155
3.4. Интерпретация партиями проблематики национального
строительства в период V и VI избирательных кампаний..............................184
Заключение……………………………………………………………...………190
Список источников и литературы……………………...……………… ……..197
Приложения…………………………………………………………………….219
2
Введение
Актуальность темы исследования. Политические партии выступают
одним из главных «производителей смыслов» в обществе: собственно, в этом
заключается
их
основная
функция
с
точки
зрения
нормативного
демократического идеала – партии артикулируют социальные интересы и
трансформируют их в политические платформы, выдвигая социальнозначимые цели (идеи), формируя политическую повестку дня и влияя, таким
образом, на политический курс. Безусловно, и в демократических системах
данный
подход
является
идеалтипической
схемой
и
соответствует
реальности в большей или меньшей степени. Однако высокая степень
конкурентности
режима
благоприятствующие
и
плюрализму
безусловно стимулируют
институциональные
и
идеологическому
характеристики,
многообразию,
идеологическое творчество партий. Отметим
также, что «смыслообразующая» функция партий зависит и от периода
развития партийной системы – классического или современного, а также
этапа партогенеза в стране. Как классический период развития партийной
системы, так и начальный этап партогенеза характеризуются преобладанием
коммуникативных стимулов партийного членства и партийной поддержки,
что также требует от партий идеологических предложений и концепций.
Последующее
сопровождается
развитие
и
институционализация
нарастанием
партийных
неидеологических
систем
(селективных)
характеристик партийной деятельности.
Тема политических партий в современной России, их роли в структуре
власти и на уровне общества, продолжая оставаться одной из наиболее
обсуждаемых и дискутируемых в современной политической науке,
значительно поменяла свои акценты за последнее десятилетие, что связано с
динамикой постсоветского транзита. До конца 90-х годов преобладающим
ракурсом в исследовании партий был их анализ в качестве механизмов
демократического транзита, призванных способствовать внедрению и
становлению демократических практик. На этом основании партиям
3
приписывались те функции и свойства, которые присущи институту партий в
демократических системах, а кристаллизация этих качеств считалась делом
времени. По мере становления новой системы политических отношений
стало очевидным, что данный прогноз не оправдал ожиданий, а новая
политическая система не соответствует нормативным представлениям о
демократии. В результате оценка политических партий поменяла свои
ориентиры,
надежды
сменились
разочарованием,
а
партии
стали
восприниматься как слабофункциональное приложение к исполнительной
власти.
Наше мнение заключается в том, что политические партии,
функционируя в разных контекстах, продолжают выполнять идеологическую
функцию, которая будет существенно трансформирована условиями среды.
Несбывшиеся демократические ожидания 1990-х годов, снизившие научный
интерес к партиям,
на наш взгляд, не являются поводом для отказа от
изучения как партий, так и партийных идеологий. Изменение контекста –
социального, политического, институционального – выступает стимулом для
поиска новых подходов к исследованию партийных систем в целом, а также
различных
аспектов
функционирования
партий
–
в
том
числе,
идеологических.
В своей работе мы основываемся на мнении Дж. ЛаПаломбары и М.
Вайнера1, согласно которому политические партии возникают везде, где
политическая
система
достигает
определенного
уровня
сложности,
предполагающего либо участие масс в политике, либо контроль над массами
со стороны власти. К числу функций, которые партии выполняют вне
зависимости от типа политического режима, Дж. ЛаПаломбара и М. Вайнер
относят: 1) организацию общественного мнения и посредничество при
передаче требований общества в центр принятия государственных решений;
2) постановку перед своими последователями широких общественных задач;
3) рекрутирование активистов и выдвижение политических лидеров. Первая
1
Lapalombara J., Weiner M. (eds.). Political parties and political development .- Princeton: Princeton univ.
press, 1966.
4
и вторая функции, выделенные Дж. ЛаПаломбарой и М. Вайнером,
побуждают партии выступать в качестве производителей идей и смыслов.
Механизмом создания, артикуляции и транслирования идей и смыслов
выступают партийные идеологии. Далее в тексте диссертационной работы
мы более подробно рассмотрим вопрос о роли партийной идеологии в
современной российской политической системе. Эта тема также является
остродискуссионной в российской политической науке. Отметим лишь, что
направленность
дискуссий
часто
зависит
от
того,
каким
образом
определяется понятие идеологии. Если исходить из понимания политической
идеологии
как
системы
оформленных
идеологических
позиций
и
представлений, то существование партийных идеологий в постсоветской
России, а возможно – и в большинстве современных стран, – оказывается
проблематичным. Исходя из этой точки зрения, затруднительно будет найти
коллективных
разработанные
политических
акторов,
опирающихся
на
всесторонне
идеологические доктрины. Данная ситуация не является
специфичной российской проблемой, но отражает универсальные тенденции
современного мира. Причины снижения роли идеологических доктрин в
современной политике многообразны и включают в себя изменение
социальной структуры развитых стран, снижение актуальности классовых
оснований социальной стратификации, развитие социальных коммуникаций,
трансформацию логики изменения партийных систем и т.д. В своей
интерпретации политической идеологии мы будем опираться на концепцию
“belief systems”, предложенную Ф. Конверсом. Согласно этой концепции,
идеология может пониматься как «конфигурация идей и установок,
элементы которой связаны той или иной
формой ограничений или
функциональной взаимозависимости»2. Данное определение позволяет, с
одной стороны, уйти от понимания идеологии как связной системы
элементов
(идей,
концептов
и
т.д.),
которое
плохо
соответствует
Converse Ph. The nature of belief systems in mass publics // Apter D. (ed.) Ideology and discontent. – N.Y.:
Free press, 1964. - P. 37.
2
5
современным политическим практикам, а с другой – открывает возможности
для установления связей и отношений между идеями и установками, не сводя
идеологию к неким законченным и завершенным конструкциям.
В нашем суждении о том, что современные российские политические
партии являются производителями политических идей и смыслов, мы
опираемся на комплекс исследований партийной идеологии3, основанных на
различных теоретико-методологических подходах, которые свидетельствуют,
что идеологии партий различаются (в т.ч. на уровне программных
документов); что они изменчивы (идеи трансформируются под воздействием
актуальной ситуации, новых проблемных зон, изменившегося общественного
мнения); что они озвучиваются через медийный дискурс (в дебатах,
предвыборных
кампаниях)
и
таким
образом
становятся
предметом
обсуждения. Другими словами, партийные идеологии существуют и партии
выполняют функцию производителей смыслов.
Понятие
партийный спектр мы определяем как
совокупность
идеологических позиций партий по основным вопросам развития социальных
отношений,
экономики
политической
системы,
национального
строительства, международных отношений и т.п., артикуляцию отношений к
другим политическим акторам (партиям, политическим институтам, органам
власти и т.д.), политической системе и обществу в целом4. Другими словами,
партийный спектр определяет идейные позиции партий по отношению друг к
другу. В рамках отечественной науки данное понятие, несмотря на его
3
См.: Анохина Н.В.., Мелешкина Е.Ю. Идеологическое структурирование российского партийного
спектра в преддверии избирательного цикла 2007-2008 // Политэкс. - 2007. - № 1.- С. 48-64; Анохина Н.В.,
Мелешкина Е.Ю. Эволюция структуры партийного спектра России накануне парламентских выборов 2007 г.
// Полис. - 2008. - № 2.- С.17-29; Малинова О.Ю. Партийные идеологии в России: атрибут или антураж? //
Полис. - 2001. - № 5. - С. 97-106; Попова Е. Проблемное пространство предвыборного соревнования на
федеральных выборах 1995-2004 гг. // Политическая наука. - 2005. - № 2. - С. 68-104; Попова Е.
Программные стратегии и модели электорального соревнования на думских и президентских выборах 19952004 годов // Третий электоральный цикл в России 2003-2004. – СПб: ЕУ СПб, 2007. - С. 156-195;
Холодковский К.Г. Парламентские выборы 1999 года и партийное структурирование российского общества
// Полис. - 2000. - № 2.- С. 45-53; Холодковский К.Г. Социально-психологическая дифференциация
российского населения и процессы формирования партий // Полис. -2001. - № 5.- С. 75-96; Холодковский
К.Г. Противостояние левые – правые: анахронизм или смена координат? // Полис. - 2006. - № 6.- С.81-97;
Холодковский К.Г. Партии и политическое самоопределение России // Мировая экономика и
международные отношения. - 2006.- № 10. - С. 3-16.
4
Понятие «идеологический спектр» мы будем использовать в качестве синонима «партийного
спектра».
6
широкое использование, никак не определяется. В англоязычных источниках
смысл категории тоже далеко не всегда раскрывается. Наше определение
носит интегративный характер и основывается на интерпретациях термина
«партийный
спектр»,
предложенных
в
исследованиях
Я.Баджа,
Г.-
Д.Клингеманна, А.Волкен5.
В диссертационном исследовании под политическими партиями мы
будем понимать группу лиц, стремящихся установить контроль над
государственным аппаратом путем приобретения должностей на выборах,
обладающих собственным «ярлыком» (названием и идеологией), служащим
как самоидентификации партии, так и ее идентификации в глазах
избирателей и других участников политического процесса. Данное рабочее
определение
опирается
на
интерпретацию
политических
партий,
предложенную Э.Даунсом6.
Функции партийных идеологий многообразны, к ним относятся
определение «социальных горизонтов», т.е.
развития;
предложение
и
перспектив общественного
формирование
различных
социальных
солидарностей и идентичностей; легитимация существующей системы
социально-политических
отношений
или
презентация
альтернативных
вариантов властного курса; выдвижение общественно-значимых целей.
Одной из функций партийных идеологий выступает артикуляция значимых
общественных конфликтов: как показала историческая практика, если эти
конфликты не находят институционального оформления в рамках партийной
системы, появляются стимулы для поиска иных, в том числе незаконных и
радикальных способов воздействия на политический процесс. В то же время
акцентирование на уровне партийной системы второстепенных социальных
См., например: Budge I. Issue dimensions and agenda change in postwar democracies: Long-term trends in
party election programmes and newspaper reports in twenty-free democracies // Agenda formation / W.N.Riker
(ed.). – Ann Arbor, MI: Univ. of Michigan press, 1993. – P. 153-162; Volkens A., Klingemann H.-D. Parties,
ideologies and issues: stability and change in fifteen European party systems 1945-1998 // Political parties in the
new Europe. – Oxford: Oxford univ. press, 2002. – P. 143-152.
6
Downs A. An economic theory of democracy. – N.Y.: Addison Wesley, 1957. – Р. 25. Данное
определение также использовал Голосов Г.В., стремясь предложить интегративное понятие политических
партий, соответствующее современным реалиям.
См.: Голосов Г.В. Российская партийная система и
региональная политика 1993-2003 гг. - СПб: Изд-во ЕУ СПб, 2006. – С. 12.
5
7
разногласий может иметь своим следствием чрезмерную фрагментацию и
политическую
нестабильность.
Таким
образом,
процесс
трансляции
существующих в обществе разногласий и конфликтов в партийную систему,
определяющий суть партийного спектра, оказывается чрезвычайно важным.
Очевидно, что успешность процесса артикуляции существующих в обществе
конфликтов зависит от целой совокупности факторов: институционального
дизайна (избирательная система, разделение властей и проч.), политического
режима,
создающего
или
препятствующего
созданию
условий
для
свободного и справедливого соревнования между партиями, деятельности
политических элит, которые руководствуются различными соображениями и
целенаправленно
актуализируют
или
замалчивают
те
или
иные
общественные разногласия, тем самым способствуя или препятствуя их
трансляции в партийную систему.
Как показывают исследования, существующая в России система
разделения властей, а также характеристики
политического режима
неблагоприятны для развития многопартийности7. Институциональные
условия и существующий политический режим являются обстоятельствами,
сужающими поле межпартийной конкуренции. Дефекты демократических
институтов и практик в России обуславливают низкий уровень доверия
населения
к
институтам
политического
представительства,
включая
политические партии. Это обстоятельство ослабляет и без того слабые связи
между партиями и
гражданами и
осложняет нормальное развитие
межпартийной конкуренции и политического представительства интересов.
Данное диссертационное исследование направлено на выявление
особенностей конфигурации партийного спектра в современной России, на
См., например, работы В.Гельмана (Гельман В. Я. Трансформация в России: политический режим и
демократическая оппозиция. - М.: МОНФ, 1999; Гельман В.Я. Эволюция электоральной политики в России:
на пути к недемократической консолидации? // Политическая наука. - 2005. - № 2. - С.8-25; Гельман В.Я. От
"бесформенного плюрализма" к "доминирующей власти"? Трансформация российской партийной системы //
Общественные науки и современность. - 2006. - № 1. - С.46-58; Гельман В.Я. Возвращение Левиафана?
Политика рецентрализации в современной России // Полис. - 2006. - № 2. - С.90-109), Г.Голосова (Голосов
Г.В. Российская партийная система и региональная политика. - СПб: Изд-во ЕУ СПб, 2006. – 226 с.; Голосов
Г.В.Электоральный авторитаризм в России // Pro et Contra. -№ 1. - 2008. - C. 22-35), Г.Хейла (Хейл Г.
Президентский режим, революция и демократия// Pro et Contra. - 2008. - №1. С. 6-19).
7
8
механизмы и способы отражения специфики партийного спектра в
партийных идеологиях, а также на анализ воздействия институциональных и
политических факторов на партийный спектр.
Хронологические
рамки
исследования
охватывают
современный
период функционирования партийного спектра в России. Т.к. специфика
партийного спектра наиболее полно раскрывается в период избирательных
кампаний, в диссертационной работе
парламентские
избирательные
рассматриваются две последние
кампании
2011
и
2007
гг.
Шестая
избирательная кампания демонстрирует оформленную идеологическую
композицию,
соответствующую
современному
состоянию
российской
политической системы. Сравнение шестого и пятого электоральных циклов
позволяет исследовать динамические характеристики партийного спектра,
изучить преемственность межпартийной идеологической конкуренции
В диссертации 2000 г. рассматривается как рубеж, отделяющий два
периода
функционирования
партий.
До
2000
г.
характеристики
политического режима, а также специфика институционального дизайна, при
существующих
ограничениях,
тем
не
менее
не
исключали
самостоятельность и субъектное поведение партий в политическом и
общественном пространстве. Этот период совпадает со стадией становления
и развития партийной системы в России, что в целом стимулировало
идеологическое
творчество
партийного спектра.
партий
и
идеологическое
разнообразие
После 2000 г. происходит сужение
политической
конкуренции и сокращение идеологических предложений со стороны
участников политического процесса, не принадлежащих правящему классу.
Степень научной разработанности проблемы:
За
последние
полтора
десятилетия
вышло
более
десятка
индивидуальных и коллективных монографий на тему российской партийной
системы,
политических
партий
9
и
различных
аспектов
их
функционирования8. Количество статей измеряется сотнями. Эти работы
охватывают разнообразные аспекты партийной политики.
Продолжавшаяся до конца 90-х годов научная полемика о роли
российских партий как механизмов демократического транзита опиралась на
классические работы С.Вербы9, Х.Даалдера10, Р. Каца11, Л.Эпстайна12. В
рамках этих дебатов развитие демократического политического режима в
России рассматривалось как закономерное и неизбежное. Однако в 2000-е
годы, когда идеи демократического транзита утратили свою актуальность,
внимание исследователей переключилось на анализ причин низкого статуса
российских политических партий в политической системе. Одни авторы
делали акцент на советском прошлом как на социально-исторической
предпосылке партстроительства13; другие изучали специфику начального
этапа становления российских партий14; третьи рассматривали становление
«политического рынка» как альтернативу партстроительству15.
Первый электоральный цикл в России: 1993-1996 / Под ред. Г. Голосова, Е.Мелешкиной. - М.: Весь
мир, 2000; Политическая социология и современная российская политика. - СПб: Борей-принт, 2000;
Политические институты на рубеже тысячелетий. XX-XXI в.: Сб. ст. / Отв. ред. Холодковский К.Г. - Дубна:
Феникс+, 2001; Второй электоральный цикл в России (1999-2000 гг.) / Под ред. В. Гельмана, Г. Голосова, Е.
Мелешкиной. - М.:«Весь мир». – 2002; Мохов В.П. Региональная политическая элита России (1945-1991 гг.).
- Пермь: ПГТУ, 2003; Голосов Г.В. Российская партийная система и региональная политика 1993-2003 гг. СПб: Изд-во ЕУ СПб, 2006; Коргунюк Ю.Г. Становление партийной системы в современной России. - М.:
Фонд «Индем», 2007; Основы теории политических партий /Под ред. С.Заславского. - М.:«Европа», 2007;
Третий электоральный цикл в России, 2003-2004 годы / Под ред. В.Гельмана. - СПб: Изд-во ЕУ СПб, 2007;
Политические партии и политическая конкуренция в демократических и недемократических режимах/ Под
ред. Ю. Г. Коргунюка, Е.Ю.Мелешкиной, Г.М. Михалевой. – М.: "КМК", 2010; Партийная организация и
партийная конкуренция в «недодемократических» режимах / Под ред. Ю.Коргунюка, Е.Мелешкиной, О.
Подвинцева и Я. Шашковой. - М.: РОССПЭН. - 2012.
9
Verba S. Organizational membership and democratic consensus// The journal of politics. - 1965. - Vol.27. №3. – P. 467-497.
10
Daalder H. Parties: denied, dismissed, or redundant? A critique //Political parties: Old concepts and new
challenges. - Oxford: Oxford univ. press, 2002. – P. 41-57.
11
Mair P. Katz R. Party organization, party democracy, and the emergence of the cartel party// Party system
change. Oxford: Oxford univ. press, 1997. - P.45-76; Katz R. Party in democratic theory// Handbook of party
politics. – L.: Sage publication Ltd, 2006. - P. 34-47; Katz R. Party governments and its alternative// Party
governments: European and American experience. - Berlin: de Gruyter, 1987. - P. 2-47.
12
Epstein L. Political parties in western democracies. – L.: Pall mall press, 1967.
13
Hough J.S. Determinants of the party vote // Growing pains. - Wash., DC: Brookings, 1998. – P. 21-36;
McFaul M. Party formation after revolution transition // Political parties in Russia. - Berkley: Univ. of California
press, 1993. – P. 52-64.
14
Sakwa R. The development of the Russian party system // Election and party order in Russia. - N.Y.:
Central European univ. press, 1995. – P. 22-56.
15
Пшизова С. Демократия и политический рынок в сравнительной перспективе // Полис. - 2000. - №2.
- C. 30-44; Соловьев А.И. Политический дискурс медиакратий: проблемы информационной эпохи // Полис. 2004. -№ 2. - С. 124-132.
8
10
Анализ
специфики
социально-политического
контекста,
который
представлен политическим режимом, институциональным дизайном, а также
их влиянием на функционирование политических партий, подробно
раскрывают в своих работах В.Гельман16, А.Кулик17, Г.Голосов18, И.
Марченко19, И.Б.Левин20. Их исследования наглядно демонстрируют, что
специфика российского политического режима, характер взаимодействия
между основными политическими акторами, а также конфигурация
институционального
дизайна
не
стимулируют
развитие
партийной
конкуренции и огранивают идеологическую функцию партий.
Методология анализа идеологического партийного спектра представлена
в работах авторов, принадлежащих к различным аналитическим традициям.
Лево-правую шкалу обосновывали и применяли к анализу политической
реальности Д. Фукс, Г.Д.Клингеманн21, А.Волкенс22. Концепцию проблемных
измерений развивали А.Лейпхарт23, Дж.Сартори24, М.Тейлор, М.Лавер25,
Гельман В.Я. Перспективы доминирующей партии в России // Pro et Contra. - 2006. - Т.10, № 4. С.62-71; Гельман В.Я. Политические партии в России: от конкуренции к иерархии // Полис. - 2007. - № 5. С. 135-151; Гельман В. Из огня да в полымя? Динамика постсоветских режимов в сравнительной
перспективе // Управление государством: Проблемы и тенденции развития. Политическая наука: Ежегодник
2007 / Российская ассоциация политической науки; Гл. ред. А.И. Соловьев. - М.: РОССПЭН, 2008. - С. 141161.
17
Kulik A. Political parties in post-soviet Russia: An agent of democratic transition? // Political parties in
Post-Soviet space: Russia, Belarus, Ukraine, Moldova, and the Baltics. - Westport, L.: Praeger, 2005. - P. 33-56;
Кулик А.Н. Российская многопартийность сквозь призму политической конкуренции / / Политическая
конкуренция и партии в постсоветских государствах. - М.: ИНИОН РАН, 2009. - С. 23-41: Kulik A. Parties of
the Russian ‘Sovereign democracy’: Are they sustaining democratic governance? // Political parties and democracy.
- Westport, L.: Praeger, 2010. - P. 47-61; Kulik A.N. Post Soviet parties: Between flawed democracies and hybrid
regimes // Political parties and democracy. - Westport, L.: Praeger, 2010. - P. 83-105.
18
Голосов Г.В. Избирательные системы и партийная фрагментация в регионах России, 1993-2003 //
Под ред. А. Дука. Власть и элиты в современной России. - СПб.: Социологическое об-во им. Ковалевского,
2003. - C. 295-308; Голосов Г.В.Электоральный авторитаризм в России // Pro et Contra. -№ 1. - 2008. - C. 2235.
19
Марченко И. Некоторые уроки выборных кампаний// Свободная мысль-XXI век. - 2005. - №2. - С.
57-64.
20
Левин И.Б. Партийно-политическая система России перед вызовами современности// Политические
институты на рубеже тысячелетий. - Дубна: ООО «Феликс+». - 2001. - С. 464-478.
21
Fuchs D. Klingemann H.-D. The left-right schema // Jennings K.M. et al. Continuities in political action: A
longitudinal study of political orientation in three Western democracies. - N. Y., 1989. – P. 203-234.
22
Volkens A., Klingemann H.-D. Parties, ideologies and issues: stability and change in fifteen European
party systems 1945-1998 // Political parties in the new Europe. – Oxford: Oxford univ. press, 2002. – P. 143-152.
23
Lijphart A. Dimensions of Ideology in European party systems // The Western European party system / Ed.
by P. Mair. – Oxford: Oxford univ. press, 1990. – 132-162.
24
Sartori G. Parties and party systems: A framework for analysis . – Cambridge: Cambridge univ. press,
1976. – P. 45-61.
25
Taylor M., Laver M. Government coalitions in Western Europe // European journal of political research. –
Oxford, 1973. – Vol. 1, № 3. – P. 17-23.
16
11
И.Додд26, Р.Хармел, К.Джанда27, Р. Инглхарт28. Обоснованная Э.Даунсом
теория рационального выбора29 является классическим подходом в изучении
партийного спектра и партийных стратегий. Б.Грофман30 и C.Мэтьюз31
распространили подход Даунса на анализ поведения избирателей и
дополнили
предложенную
им
объяснительную
схему
понятиями
«нейтральная позиция» /статус-кво и «направление» (direction), которые
оказались
полезны
Пространственные
и
модели
в
исследованиях
партийного
партийных
спектра
явились
идеологий.
логическим
продолжением и переосмыслением наследия теории рационального выбора.
Сторонниками модели конвергении были Дж.Енлоу и М.Хиних32, А. де
Палма, Дж. Хонг и Дж.-Ф. Тиссе33, М.Мангер34. Модель дивергенции
обосновали
Дж.Рабиновиц
и
С.Мак-Доналд35.
В
рамках
модели
индифферентности (теория профилирования проблем) работали Я.Бадж36,
К.Т. Пул, Х.А.Розенталь37, В.Райкер38, Т.Н.Хаммонд и Б.Д. Хьюмес39.
Dodd I.C. Coalitions in parliamentary government. – Princeton: Princeton univ. press, 1976.
Harmel R., Janda K. Comparing political parties, supplement empirical teaching units in political science.
– Wash., DC: American political science associations, 1976.
28
Inglehart R. The silent revolution: Changing values and political styles among Western publics. Princeton: Princeton univ. press, 1977.
29
Downs A. An economic theory of democracy. – N.Y.: Addison Wesley, 1957.
30
Grofman B. The neglected role of the status quo in models of issue voting // Journal of politics. - 1985,
Vol. 47. – P. 230–37.
31
Matthews S.A. A simple direction model of electoral competition // Public choice. - 1979, Vol. 34. – P.
14–56.
32
Enelow J., Hinich M. The spatial theory of voting. - Cambridge: Cambridge univ. press, 1984.
33
de Palma A., Hong G., Thisse J.-F. Equilibria in multiparty competition under uncertainty //Social choice
and welfare. - 1990. – Vol. 7. – P. 247–59.
34
Hinich M., Munger M. Ideology and the theory of political choice. - Ann Arbor: Univ. of Michigan press,
1994.
35
См.: Rabinowitz G., McDonald S.E. Directional theory of issue voting // American journal of political
science. - 1989. – Vol. 83. – P. 93-122; Rabinowitz G., McDonald S.E. Direction and uncertainty in a model of issue
voting // Journal of theoretical politics. – 1993. - Vol. 5. – P. 61–87; Rabinowitz G., McDonald S.E. Solving the
paradox of nonconvergence: Valence, position, and direction in democratic politics // Electoral studies. - 1998. –
Vol. 17. – P. 281–300.
36
См.: Budge I. Issue dimensions and agenda change in postwar democracies: Long-term trends in party
election programmes and newspaper reports in twenty-free democracies // Agenda formation / W.N.Riker (ed.). –
Ann Arbor, MI: Univ. of Michigan press, 1993. – P. 153-162.
37
Pool K.T., Rosenthal H. A spatial model for legislative poll call analyses // American journal of political
science. – 1985. – Vol. 29. - № 2. – P. 357–84.
38
Riker W.H. The strategy of rhetoric. Campaigning for the American constitution / Calvert R.L., Mueller J,
Wilson R.K. (eds.). – New Haven, L.: Yale univ. press, 1996.
39
Hammond T.N., Humes B.D. “What this campaign is all about is…”: A rational choice alternative to the
downsian spatial model of elections // Information, participation and choice / B.Grofman (ed.). – Ann Arbor, MI:
Univ. of Michigan press, 1993. – P. 134-162.
26
27
12
В политической науке в ХХ веке был накоплен большой объем
эмпирических исследований партийного спектра. Среди основных методов
выделяются априори анализ40, массовый опрос41, экспертный опрос42,
изучение партийного спектра в рамках исследования элит43, анализ
партийной риторики. Данный подход выступает наиболее распространенным
в современной западной политической науке, классическим исследованием
является
многолетняя
работа
Группы
по
изучению
манифестов,
возглавляемая Я.Баджем44. Многие методологические и методические
инструменты, разработанные Баджем и его коллегами, используются в
данной диссертации.
Исследования партийной программной риторики в современной России
начались в 2000-ые годы. Одной из первых стала изучать российскую
партийную
риторику
последовательница
методологии,
разработанной
Группой по изучению манифестов, С.Оатс45, которая проанализировала
материалы Думских выборов 1993 и 1995 гг. С 2001 г. российская
исследовательница
Е.Попова
с
помощью
контент-анализа
изучает
предвыборные стратегии партий и кандидатов на выборах исполнительных и
Mair Р. Searching for the positions of political actors: A review of approaches and a critical evaluation of
expert surveys // Estimating the policy positions of political actors. Ed. By M.Laver. – L., N.Y.: Routledge, 2004. –
P. 10-30; Taylor M., Herman V. Party systems and government stability // American political science review. –
1971. – Vol. 65, № 1. – P. 28–37; Sigelman L., Yough N. Left–right polarization in national party systems: A
Cross-national analysis // Comparative political studies. - 1978. – Vol. 11, № 3. – P. 355–79.
41
Inglehart R., Klingemann H-D. Party identification, ideological preference and the left-right dimension
among Western mass publics // I. Budge et al. (eds). Party identification and beyond: Representations of voting and
party competition. – N.Y.: Wiley, 1976. - 243–73.
42
Morgan, M-J. The Modelling of Government coalition formations: A policy-based approach with interval
measurement. - Ann Arbor, Mich.: Univ. of Michigan, 1976. - Ph.D. thesis.– Р. 417–500; Castles, F. G, Mair P.
Left–right political scales: Some “expert” judgments // European journal of political research. - 1984. – Vol. 12, №
1. – Р. 73–88; Laver M., Hunt W. B. Policy and party competition. – N.Y.: Routledge, 1992; Huber J., Inglehart R.
Expert interpretations of party space and party locations in 42 societies // Party politics. – 1995. - Vol. 1, № 1. – Р.
73–111.
43
Pedersen M. N., Damgaard E., Olsen P. N. Party distances in the Danish Folketing 1945–1968 //
Scandinavian political studies. – 1971. - № 6. – Р. 87–106; Attinа F. The voting behavior of the European
parliament members and the problems of Europarties // European journal of political research. - 1990. – Vol. 18, №
5. – Р. 557–9.
44
Budge I., Farlie D. Voting and party competition: A theoretical critique and synthesis applied to surveys
from ten democracies. – L.; N.Y.: Wiley, 1977; Budge I. The internal analyses of election programmes // Budge J.,
Robertson D., Hearl D. Ideology, strategy and party change: Spatial analyses of Post-war election programs in 19
democracies. – Cambridge: Cambridge univ. press, 1987– P. 19-31; Laver M., Budge I. (eds) Party policy and
government coalitions. - Basingstoke and L.: Macmillan, 1992; Klingemann H-D., Hofferbert R., Budge I., Keman
H., Bergman T., Pеtry F., Strom K. Parties, policies, and democracy. - Boulder, Colo.: Westview, 1994.
45
Oates S. Party platforms: Towards definition of the russian politic spectrum // Party politics in Postcommunist Russia / Ed. by Lowenhardt J. – L.: Frank cass, 1998. – P. 76-97.
40
13
законодательных органов федерального и регионального уровня46. В 2004 г.
исследование российского партийного спектра было проведено группой
ученых Российской Академии госслужбы. В монографии по итогам
исследования представлен подробный анализ партийных программных
документов, рассмотрены идеологические основания и позиции партий по
ключевым моментам развития российского общества; выявлена специфика
организационного
устройства
партий
и
ее
влияние
на
партийную
идеологию47. В последние годы программы политических партий становятся
объектом
лингвистического
О.Солоповой49,
Е.Бабаевой50.
анализа
Предлагая
в
работах
глубокий
М.Гавриловой48,
анализ
специфики
воплощения идейных концептов в программной риторике, исследователилингвисты как правило оставляют за рамками своего исследования контекст,
в котором создаются и функционируют эти тексты.
Существует
целый
блок
исследований
структуры
современного
российского партийного спектра, а также факторов, воздействующих на
идеологическую функцию партий. В этой связи необходимо упомянуть
работы
Н.Анохиной,
Е.Мелешкиной51,
О.Малиновой52,
О.Поповой53,
Г.Холодковского54, Б.Макаренко55.
См.: Попова Е.В. Проблемные измерения электоральной политики в России: губернаторские
выборы в сравнительной перспективе // Полис. – 2001. – С. 47-62; Попова Е.В. Проблемное пространство
предвыборного соревнования на федеральных выборах 1995-2004 гг. // Политическая наука: Избирательный
процесс в России и Франции. - 2005. - № 2. - С. 35-52; Попова Е.В.Программные стратегии и модели
электорального соревнования на думских и президентских выборах 1995-2004 годов // Гельман В.Я.
(отв.редактор) Третий электоральный цикл в России: 2003-2004 годы. – СПб: ЕУ СПб, 2007. – С. 156-195;
Попова Е.В. Предвыборная риторика партий и кандидатов в России: парламентские и президентские
выборы, 1995-2008 // Материалы V всероссийского конгресса политологов. – М.: РАПН, 2009. – С. 67-82.
47
Современные политические партии России: анализ программ и уставов / Под ред. В.С.
Комаровского. - М.: Изд-во РАГС, 2004. - 316 с.
48
Гаврилова М.В. Лексическая единица «человек» в программах политических партий и
выступлениях В.В.Путина // Политэкс. – 2006. - Т. 2, № 1. - С. 98-108; Гаврилова М.В. Сопоставительный
анализ тематической структуры программ политических партий начала ХХ и XXI вв. // Политическая
теория, язык и идеология. - М., 2008. - С. 435-454; Гаврилова М.В. Идеологические представления
российских политических партий в начале XXI в. (на материале предвыборных программ) // Идейносимволическое пространство постсоветской России: структура, динамика, институциональная среда, акторы
/ под. ред. О. Ю. Малиновой. — М.: РАПН; РОССПЭН, 2011. – С. 89-102.
49
Солопова О. А. Образ будущего в предвыборных программах политических партий // Политическая
лингвистика. - Вып. 1(24). - Екатеринбург, 2008. - С. 55-64.
50
Бабаева Е. В. Лингвокультурологический анализ текстов партийных программ / Лингвистика:
Бюллетень Урал. лингв. общества / Урал. гос. пед. ун-т. - 2003. - Т. 11. - С. 10-20.
51
Анохина Н.В.., Мелешкина Е.Ю. Идеологическое структурирование российского партийного
спектра в преддверии избирательного цикла 2007-2008 // Политэкс. – 2007. - № 1. - С. 48-64; Анохина Н.В.,
46
14
Анализ источников демонстрирует, что при всей многоплановости и
многоаспектности
исследований
российских
политических
партий
и
партийной системы преобладает подход, рассматривающий идеологические
функции политических партий в контексте общей динамики политической
системы, т.е. фокусирующий внимание на том, что не позволяет партиям
выполнять их «классические» функции. Работы, посвященные партийному
спектру (особенно использующие текстовый анализ), немногочисленны, в
них, как правило, рассматриваются отдельные составляющие партийного
спектра. В этих условиях оказывается актуальным комплексное изучение
идеологической структуры современного российского партийного спектра в
социально-политическом
и
институциональном
контексте
его
функционирования.
Мелешкина Е.Ю. Эволюция структуры партийного спектра России накануне парламентских выборов 2007 г.
// Полис. - 2008. - № 2. - С.17-29.
52
Малинова О.Ю. Партийные идеологии в России: атрибут или антураж? // Полис. - 2001. - № 5. - С.
97-106; Малинова О. Ю. Концепт идеологии в современных политических исследованиях // Политическая
наука. - М., 2003. - № 4. - С. 8-31; Малинова О. Ю. Образы «Запада» и модели русской идентичности в
дискуссиях середины XIX в. // Космополис. - 2005, № 2 (12). - С.38-59; Малинова О. Ю. Конструирование
идентичности: возможности и ограничения // Pro et contra. - М., 2007. - № 3 (37). - С. 60-65; Малинова
О. Ю. Тема империи в современных российских политических дискурсах // Наследие империй и будущее
России / Под ред. А. И. Миллера. — М.: Фонд «Либеральная миссия»; Новое литературное обозрение,
2008. - С. 59-102; Малинова О.Ю. Программа как средство психологической самопрезентации политических
партий: сравнительный анализ программ «Единства» / «Отечества», «Единой России» / «Справедливой
России» // Политические партии в избирательном процессе: Российские и зарубежные сравнения: Сб.ст.
Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2008. – С. 98; Малинова О.Ю. Дискуссии о государстве и нации в
постсоветской России и идеологема “империи”// Политическая наука: Формирование государства и нации в
современном мире. – М.: ИНИОН РАН, 2008. – С. 31-58; Малинова О. Идеи модернизации в политическом
дискурсе России // Политическая наука. – 2012. - №2 (в печати).
53
Попова О. В. Консервативные ценности в стереотипах политического сознания и поведения
россиян // Философия и социально-политические ценности консерватизма в общественном сознании России.
- СПб.: Изд-во СПб ГУ, 2005. - С. 201–217; Попова О. В. Политические поколения: различия и устойчивость
политических взглядов // Политанализ / Под ред. Г. П. Артемова. - СПб.: Изд-во СПб ГУ, 2007. - С. 92–100;
Попова О. В. Динамика политических установок и партийных предпочтений // Вестник СПб ГУ. - 2007. Серия 6. - Вып. 4. - С. 3–16. Попова О.В. Особенности политической идентичности в России и странах
Европы// Полис. –2009. – № 1. - С. 143-157; Попова О. В. Протестное поведение и политикоадминистративные стратегии государства / Политико-административные отношения: Концепты, практика и
качество управления / Под ред. Л. В. Сморгунова. - СПб.: Изд-во СПб ГУ, 2009. - С. 235–251.
54
Холодковский К.Г. Парламентские выборы 1999 года и партийное структурирование российского
общества // Полис. – 2000. - № 2. - С. 45-53; Холодковский К.Г. Социально-психологическая
дифференциация российского населения и процессы формирования партий // Полис. - 2001. - № 5. - С. 7596; Холодковский К.Г. Противостояние левые – правые: анахронизм или смена координат? // Полис. - 2006. № 6. - С.81-97; Холодковский К.Г. Партии и политическое самоопределение России // Мировая экономика и
международные отношения. - 2006. - № 10. - С. 3-16.
55
Макаренко Б. Партийная система России в 2008-2009 годах. – М.: РАН, ИНИОН, 2009.
15
Объектом диссертационного исследования является идеологическая
структура современного российского партийного спектра.
Предметом исследования выступают особенности идеологических
позиций,
артикулируемые
электорально
успешными
партиями
(пользующимися наибольшей электоральной поддержкой), а также динамика
межпартийной идеологической конкуренции в рамках избирательных
кампаний 2007 и 2011 гг.
Цель исследования состоит в изучении динамики межпартийной
идеологической конкуренции на протяжении пятой и шестой избирательных
кампаний.
Задачи исследования определяются целью и состоят в следующем:
1)
обобщение
и
систематизация
существующих
направлений
исследований партийного спектра и его специфики;
2) анализ факторов, структурирующих партийный спектр современной
России;
3) выделение основных проблемных измерений, характеризующих
современный российский партийный спектр;
4) изучение специфики презентации партиями своих позиций по данным
проблемным измерениям;
5) определение положения партий в партийном спектре;
6)
сравнение
специфики
партийного
спектра
парламентских
избирательных кампаний 2007 и 2011 гг.;
7) выявление тенденций развития идеологического партийного спектра в
течение парламентских избирательных кампаний 2007 и 2011 гг.
В диссертационном исследовании выделены следующие критерии
электоральной успешности партий:
1) длительность существования партии (10 лет и более);
2) участие в парламентских выборах 2003, 2007 и 2011 г.;
3) присутствие партии в парламенте после 2000 г. (в течение одного,
двух или трех электоральных циклов);
16
4) уровень общественной поддержки (количество электората более 1
млн. человек).
Т.о. в выборку попали парламентские партии - «Единая Россия», КПРФ,
ЛДПР,
«Справедливая
Россия»56,
а
также
партии
либеральной
идеологической направленности - «Яблоко» 57, СПС (2007) / «Правое деле»
(2011).
Теоретико-методологической основой данного диссертационного
исследования выступает совокупность теорий, описывающих различные
аспекты функционирования партийного спектра. Общим теоретическим
основанием нашей работы выступает теория рационального выбора,
которая позволяет рассмотреть партийный спектр как результат партийных
стратегий
в
политической
конкуренции,
которые
рождаются
во
взаимодействии партий с электоратом и другими политическими акторами.
В этой традиции партийный спектр рассматривается как отражение
электоральных предпочтений избирателей. Теория профилирования проблем,
развивая логику теории рационального выбора, анализирует причины
инерционности партийных идеологий и партийных платформ и их
относительную стабильность даже в ситуации динамично меняющихся
электоральных предпочтений. Сторонники теории профилирования проблем
пришли к выводу, что партии могут сознательно воздерживаться от
изменения
своих
идеологических
позиций,
стремясь
предотвратить
организационную деградацию и раскол. Под влиянием конъюнктуры партии
вынуждены менять свою позицию, оставаясь при этом все же в рамках,
заданных социально-политическими размежеваниями, для сохранения своей
идентичности. Теория социально-политических размежеваний С.Липсета и
СР и «Правое дело» формально не соответствуют первым двум критериям, однако в
диссертационной работе они рассматриваются как преемницы партий - авторитетных участников
политического процесса (партии «Родина», «Российской партии пенсионеров» и «Российской партии
жизни» - СР; СПС - «Правое дело»).
57
Партии «Яблоко» и СПС в 2003 г. по партийным спискам не набрали необходимых 5% голосов,
однако в связи с тем, что избирательная система на тот период была смешанной, обе партии попали в Думу,
благодаря депутатам-одномандатникам.
56
17
С.Роккана58 рассматривает конфигурацию партийного спектра, а также
связей между партиями и избирателями в ином ракурсе. Основанная на
сочетании
макроисторического,
институционального
подхода,
макросоциологического
теория
и
социально-политических
размежеваний акцентирует роль структурных общественных противоречий
в
возникновении
партийных
систем
и
оформлении
конфигурации
партийного спектра, а также рамок, которые ограничивают изменения
партийных позиций. Теория проблемных измерений логически продолжает и
развивает теорию размежеваний, в фокусе ее внимания – детализация и
интерпретация проблемных измерений, формирующих идеологическую
структуру партийного спектра.
Методологической базой диссертационного исследования выступает
системная и структуралистская методология, выбор которой повлиял на
формулирование целей, задач и общей перспективы как теоретического, так
и эмпирического анализа.
Методами исследования выступают качественный (традиционный)
анализ текста¸ контент-анализ анализ и экспертный опрос. Традиционный
анализ текстов применялся для изучения среды, в которой складывается
партийный спектр, и выделения факторов, влияющих на его конфигурацию.
Контент-анализ использовался для выявления идеологической специфики
партийных документов, а также для исследования взаимоотношений между
различными партиями. С помощью экспертного опроса исследовались
характерные особенности партийного спектра шестой избирательной
кампании. Данный метод выступал механизмом проверки достоверности
результатов, полученных по итогам контент-анализа и качественного анализа
текстов.
Обработка текстовых данных осуществлялась с помощью
компьютерных программ N-Vivo и Text-Stat, позволяющих автоматизировать
процесс анализа большого объема материалов.
58
Lipset C.M., Rokkan S. Party systems and voter alignments: Cross-national perspectives. - Toronto: The
free press, 1967.
18
Источниковая база исследования представлена двумя основными
группами источников:
1)
Программные
документы
российских
партий:
предвыборные
программы предвыборных парламентских кампаний 2011, 2007 и 2003 гг.,
программы, программные заявления партийные манифесты российских
партий после 2000 г.
2) Агитационные документы предвыборных парламентских кампаний
2011 и 2007 гг.: материалы партийных изданий (газеты, предвыборные
брошюры, наглядная агитация – листовки, плакаты, агитационные листовки),
материалы партийных сайтов (интервью и статьи лидеров партии и
представителей
партийного
актива,
материалы
пресс-конференций,
выступлений на партийных съездах, встреч с избирателями), транскрипты
партийных дебатов, предвыборные и агитационные видеоролики.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
во-первых, в комплексном анализе специфики партийного спектра
современной России, динамики его эволюции в период президентства
В.Путина (после 2000 г.), а также роли контекстуальных факторов в
конфигурации современного российского партийного спектра;
во-вторых, в работе представлен новый теоретический подход к анализу
динамики идеологической функции партий в постсоветский период, с начала
1990-х годов до современного этапа. Выбор эмпирического объекта
исследования – предвыборной партийной риторики двух последних
избирательных кампаний (2007 и 2011 гг.) – является обоснованным и
релевантным поставленным задачам – анализу специфики партийного
спектра современной России.
Основные положения, выносимые на защиту
1. Партийные идеологии и конфигурация партийного спектра зависят от
ряда факторов, к которым можно отнести, во-первых, политический режим и
степень его полицентричности (наличие нескольких властных центров), вовторых, специфику политических институтов: систему разделения властей и
19
Конституцию, закрепляющие полномочия и статус ветвей власти, а также
избирательную
систему,
законодательно
оформляющую
правила
и
процедуры политической конкуренции. В моноцентрической системе, где
формальные
и
альтернативных
неформальные
центров
институты
влияния,
сдерживают
стимулы
по
появление
производству
и
транслированию идей политическими партиями снижаются, а партийный
спектр демонстрирует сближение партийных позиций.
2. Комплексы проблемных измерений, представленные в партийных
идеологиях,
подвержены
изменениям
в
зависимости
от
социально-
экономической и политической конъюнктуры. В партийной риторике всех
партий акцентируются те проблемы, которые в данный период является
актуальными в общественно-политическом дискурсе. Ключевые проблемы
могут формироваться как на уровне общественной сферы, так и на властном
уровне, когда обсуждение какой-либо проблематики инициируется и задается
исполнительной властью.
3. Партии как производители идей ориентируются на две группы
«потребителей»: на статусных (политические и экономические элиты) и на
нестатусных агентов (избирателей). В разные периоды партогенеза и
партийного строительства эти агенты представляют интерес для партий в
различной степени. Классический период развития партийной системы,
начальный
этап
партогенеза
характеризуются
преобладанием
коммуникативных стимулов партийного членства и партийной поддержки,
что требует от партий идеологических предложений и концепций. В этот
период
главным
Последующее
сопровождается
характеристик
объектом
развитие
и
производства
выступает
институционализация
нарастанием
партийной
идей
партийных
неидеологических
деятельности.
На
этом
электорат.
систем
(селективных)
этапе
происходит
переориентирование партий на интересы властных агентов.
4. В России после 2000 г. происходит изменение режимных
характеристик, сокращение поля конкуренции, ужесточение контроля со
20
стороны властного центра, политическая система России приобретает
моноцентрическую конфигурацию. Результатом данных изменений стало
закрепление новой системы властных отношений на уровне формальных и
неформальных институтов. После 2000 г. идеологическая функция партий
существенно меняется – т.к. поле предложения возможных идеологических
альтернатив сокращается, партии переориентируются на статусного агента и
на предлагаемые им идеологические концепты, обосновывая, критикуя,
переинтерпретируя их, но оставаясь при этом в обозначенном поле. В этой
ситуации происходит конвергенция партийных идеологий и усиление
гомогенизации партийного спектра.
5. В качестве основных проблемных измерений партийного спектра
выступают социально-экономическое, «центр-периферия» и «отношение к
существующему режиму», в течение последних трех электоральных циклов
их актуальность неизменно возрастает. Проблемные измерения, которые
раскрываются
в
партийной
риторике
в
наименьшей
степени,
это
постматериальное, религиозное, измерение «город-село». Данная специфика
присуща партийным идеологиям в течение более чем десятилетнего периода,
однако после 2000-го года наблюдается сближение партийных позиций как в
интерпретации этих измерений, так и в их количественной презентации.
Значимые
изменения
фиксируются
на
более
ранних
этапах
функционирования партийного спектра. В 2011 г., в большей степени,
нежели в 2007 г., в партийном спектре актуализировалась проблематика
восприятия существующего режима - все партии в 2011 г. более отчетливо
определяют свои позиции по отношению к власти и у многих из них позиции
сместились влево. В 2011 г. партии уделили больше внимания измерению
«центр-периферия», чем в 2007 г. Интерпретация данного проблемного
измерения у парламентских партий носит противоречивый характер: партии
рассматривают демократический режим как оптимальное политическое
устройство для России, в то же время демократия презентуется партиями как
моноцентрическая модель, не предполагающая наличия других центров.
21
6. В контексте сближения идеологических позиций партии используют
модели самоидентификации, акцентируя не сходства, а различия с другими
партиями. Партии стремятся не столько к поиску линий соприкосновения и
координации друг с другом, сколько к определению размежеваний и
отграничению друг от друга, причем данные коммуникативные установки
характерны как для партий, находящихся на противоположных полюсах
идеологической
шкалы,
так
и
для
партий,
занимающих
сходную
идеологическую нишу.
Практическая полезность работы:
Результаты исследования вносят вклад в создание основы для выявления
специфики, направлений и механизмов трансформации партийного спектра в
современной России.
Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в
качестве
справочно-консультативного
материала
при
принятии
стратегических и тактических решений в ходе предвыборных кампаний
политических партий; как комплекс рекомендаций для политических партий
в их деятельности по оптимизации работы с электоратом; для дальнейшей
институционализации
поля
исследований
партийной
риторики;
для
разработки учебных курсов «Специфика функционирования партийных
идеологий в современной российской политической системе», «Основные
проблемные измерения в риторике политических партий».
Апробация и внедрение результатов:
Основные выводы, содержащиеся в диссертации, были представлены на
IV и V Всероссийских конгрессах политологов, на международной научноисследовательской конференции «Политическая конкуренция и партии в
постсоветстких государствах» (10-11 апреля 2008, г. Санкт-Петербург), на
Летней сессии «Изучение политических режимов и электоральных процессов
в сравнительной перспективе» Methodological Seminars on Comparative
Studies in Political Science (14.07.08 – 28.07.08, г. Санкт-Петербург), на
Летней сессии «Изучение федерализма, этнических проблем и региональной
22
политики в сравнительной перспективе» Methodological Seminars on
Comparative Studies in Political Science (20.07.09 — 3.08.09, г. СанктПетербург), на Летней сессии «Изучение структур гражданского общества и
заинтересованных групп в сравнительной перспективе» Methodological
Seminars on Comparative Studies in Political Science (22.07.10 — 5.08.10, г.
Санкт-Петербург), на ежегодной научной конференции РАПН «Российская
политика в условиях избирательного цикла 2011-2012 гг.» (2-3 декабря 2011,
г. Москва), на заседаниях самарского регионального представительства
центра IRENA («Центр электоральной сети поддержки», 14.12.2008;
21.05.2009, г. Самара); в докладе на лекции Института повышения
квалификации и переподготовки преподавателей МГУ (15.10.2007, г.
Москва), на круглых столах и семинарах в Самарском государственном
университете, а также в лекциях по функционированию политических партий
и о роли партийных идеологий в рамках курсов «Сравнительная
политология», «Политическая социология», читаемых на социологическом
факультете Самарского государственного университета.
Опубликованные
работы,
отражающие
основные
научные
результаты диссертации:
I. Публикации в ведущих рецензируемых журналах перечня ВАК РФ:
1.
Толпыгина О.А., Меркулов Н. А. Условия формирования партийной
системы в современной России// Россия и современный мир. - 2008. - №
1. - С. 34-46.
2.
Толпыгина
О.А.
Теоретико-методологические
основания
анализа
партийных идеологий// Пермь: Вестник Пермского университета. - 2008.
- № 1. - С. 21-35.
II.
1.
Публикации в других научных изданиях:
Толпыгина
О.А.
многопартийности
Условия
в
и
современной
предпосылки
России//
формирования
Трансформация
политической системы России: проблемы и перспективы: Сборник
23
материалов Международной научной конференции. - М.: РАПН, 2007. С. 47-56.
2.
Толпыгина
О.А.
Анализ
мифологических
оснований
идеологий
современных политических партий (на примере КПРФ и ЛДПР)//
Политические
идеологии:
Сборник
материалов
IV
конгресса
политологов. - М.: РАПН, РОССПЭН. - 2008. – С. 51-67.
3.
Толпыгина О.А., Мелешкина Е.Ю. Государство, нация и политический
режим в программах российских политических партий («Единая Россия»
и ЛДПР)// Политическая конкуренция и партии в государствах
постсоветского пространства / Ред.-сост. Е. Ю. Мелешкина, Г. М.
Михалева. - М.: ИНИОН РАН, 2009. – С. 71-86.
4.
Толпыгина О.А. Модель национальной идентичности в программах
партии «Единая Россия»// Политические партии и политическая
конкуренция в демократических и недемократических режимах/ Под
ред. Ю. Г. Коргунюка, Е.Ю.Мелешкиной, Г.М. Михалевой. – М.: "КМК",
2010. - С. 118-133.
5.
Толпыгина О.А. Идеологическая функция партий в современной
России// Идейно-символическое пространство постсоветской России:
динамика, институциональная среда, акторы/ Под ред. О.Ю. Малиновой.
М.: РОССПЭН. - 2011. – С. 145-164.
6.
Толпыгина О.А. Трансформация идеологической функции современных
российских политических партий // Российская политика в условиях
избирательного цикла 2011-2012 гг.: Сборник тезисов Ежегодной
научной конференции РАПН. - М.: РАПН, 2011. – С. 43.
7.
Толпыгина О.А., Мелешкина Е.Ю. Структура партийного спектра
России//
Партийная
организация
и
партийная
конкуренция
«недодемократических» режимах. - М.: РОССПЭН, 2012. – С. 112-132.
24
в
Структура и объем диссертации:
Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих в себя девять
параграфов, заключения, библиографического описания, приложения.
В первой главе рассматриваются традиции теоретико-эмпирического
анализа и контекст функционирования партийного спектра современной
России: в первом параграфе исследуются теоретико-методологические
подходы к анализу специфики партийного спектра; во втором - история
изучения и прикладные методы анализа партийного спектра; в третьем факторы, структурирующие партийный спектр современной России.
Во второй и третьей главе представлены результаты эмпирического
исследования. Вторая глава раскрывает тенденции и динамику эволюции
партийного спектра в период избирательных кампаний 2007, 2011 гг. Первый
параграф посвящен описанию дизайна исследования, а также интерпретации
результатов
контент-анализа
предвыборной
российских политических партий;
результаты
экспертного
опроса,
риторики
современных
во втором параграфе описываются
посвященного
изучению
специфика
идеологического партийного спектра парламентских выборов 2011 г. В
третьей главе интерпретируются способы презентации партиями ключевых
проблемных измерений в предвыборной риторике. Первый параграф
посвящен
анализу
характера
самопрезентации; второй
партийной
самоидентификации
и
– социально-экономическому измерению,
представленному в идеологиях современных российских политических
партий; третий и четвертый - проблематике «центр-периферия» в партийной
риторике (в третьем параграфе раскрываются вопросы государственного
строительства, в шестом – национального).
Общий объем диссертационной работы 218 страниц. Библиографическое
описание включает в себя 265 источников (на русском и английском языках).
В
приложение
вынесены:
матрица
проблемных
экспертного опроса, результаты контент-анализа.
25
измерений,
бланк
ГЛАВА 1. ПАРТИЙНЫЙ СПЕКТР
ТРАДИЦИИ
СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ:
ТЕОРЕТИКО-ЭМПИРИЧЕСКОГО
АНАЛИЗА,
КОНТЕКСТ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ
1.1. Методологические
основания исследований партийного
спектра
В ХХ веке сложилось несколько традиций изучения партийного
спектра.
Наиболее распространенным подходом к анализу партийного спектра
является использование лево-правой школы, в которой отражаются наиболее
значимые для общества разногласия и конфликты59. Как отмечают
Н.Анохина и Е.Мелешкина в своей статье, предполагается, что «понятия
“левый” и “правый” используются политиками и гражданами как своего рода
символы различных позиций по разным вопросам, с помощью которых
политики и индивиды находят свое место в политическом мире»60.
Лево-правая
шкала
позволяет
создать
одномерную
модель
идеологических предпочтений, расположив их на шкале между двумя
полюсами. Дихотомия «левый» - «правый» проста и удобна для восприятия,
она помогает сформировать наглядный образ политической реальности, где
различия между политическими субъектами проявляются зримо и очевидно.
Деление на «левых» и «правых» имеет достаточно длительную
историю и используется со времен Французской революции. Основой левоправой шкалы является выделенное С. Липсетом и С. Рокканом61
размежевание
между
трудом
и
капиталом.
«Левыми»
традиционно
обозначали те идеологические позиции, которые постулировали социальные
См., например, Fuchs D. Klingemann H.-D. The left-right schema // Jennings K.M. et al. Continuities in
political action: A longitudinal study of political orientation in three Western democracies. - N. Y., 1989. – P. 203234; Volkens A., Klingemann H.-D. Parties, ideologies and issues: stability and change in fifteen European party
systems 1945-1998 // Political parties in the new Europe. – Oxford: Oxford univ. press, 2002. – P. 143-152;
Mapping policy preferences. Estimates for parties, electors, and government 1945-1998. – Oxford: Oxford univ.
press, 2000.
60
Анохина Н.В., Мелешкина Е.Ю. Эволюция структуры партийного спектра России накануне
парламентских выборов 2007 г. // Полис. – 2008. - № 2. – С. 45.
61
Party systems and voter alignments. Co-edited with Seymour Martin Lipset. – N.Y.: Free press, 1967.
59
26
перемены, равенство, социальную справедливость и государственное
вмешательство в экономику и социальную сферу. «Правые» идеологии
выступают за сохранение status quo, поддержку ценностей индивидуализма и
частной собственности. Особое значение для определения семантического
пространства лево-правой шкалы имели такие понятия, как коммунизм,
социализм, фашизм, капитализм, которые, с одной стороны, представляют
собой концептуальное видение различных форм организации общественной
жизни, а с другой, - отражают реально существовавшие общественные
системы. Как подчеркивают Н.Анохина и Е.Мелешкина, «конфликт между
трудом и капиталом действительно был основным структурирующим
элементом, определившим конфигурацию партийных систем большинства
западноевропейских стран в ХХ веке»62.
При всех очевидных преимуществах, использование лево-правой
шкалы – особенно в качестве единственного инструмента анализа – для
изучения
идеологических
позиций
наталкивается
на
определенные
трудности.
И первой среди них выступает национальный (страновый) контекст,
который не всегда приспособлен для оценки политических идеологий в левоправом континууме. Так, например, большие сложности возникают при
попытке использовать схему «левый-правый» в США. По результатам
опросов общественного мнения, около половины респондентов-американцев
неспособны идентифицировать себя по шкале «левый-правый»63. Это связано
с национальными традициями, а также с условиями становления партийной
(и политической) системы и спецификой доминирующего размежевания.
Американцам привычнее оценивать свои идеологические предпочтения в
терминах либерализма и консерватизма64.
Мелешкина Е.Ю., Голосов Г.В. Политические партии и выборы как институты представительной
демократии: Уч. пособие. – М., 2007 (рукописн.).
63
См., например, Fuchs D., Klingemann H.-D. The left-right schema. – P. 209.
64
Хотя, по сути, это тоже двухполюсная шкала, однако американские политологи доказали
необходимость многомерной шкалы для анализа партийного спектра американской политической системы.
См.: Джанда К. , Берри Дж.М., Голдман Дж., Хула К.В. Трудным путем демократии. – М.: РОССПЭН, 2006.
62
27
Во-вторых, происходит историческая эволюция концептов, в ходе
которой они наполняются новыми значениями и смысловыми коннотациями.
В качестве примера можно привести период Великой Французской
революции,
когда
левыми
во
Франции
называли
сторонников
республиканской формы правления, светского государства и т.д. В XX в.
понятие «левый» стало включать в себя ориентацию на социальную защиту,
перераспределение, национализацию и т.п. Такую же эволюцию претерпели
и
«правые»
идеологии,
которые
ассоциируются
с
ценностями
индивидуализма и частной собственности, но в начале XIX в. они выражали,
скорее,
консервативные
идеи,
причем
традиционалистского
типа,
защищающие не собственность вообще, а земельной аристократии и т.п.
Кроме
того,
начальным
возникают новые
периодам
типы
противоречий, несвойственные
становления
национальных
государств,
соответствующих стадии традиционного общества, - например, между
материалистическими и постматериалистическими ценностями65.
В-третьих, умножение и усложнение проблемных зон в общественной
жизни наглядно свидетельствует о том, что в основе идеологической
структуры политического спектра лежит целый ряд противоречий, которые
порой сложно свести к простой дихотомии. В частности, политические
партии, которые придерживаются «левых» ориентаций в одном вопросе,
могут демонстрировать вполне «правые» позиции в другом, - например,
партии,
занимающие различные позиции относительно вмешательства
государства в социально-экономическую сферу, могут придерживаться
сходного
мнения
по
религиозным
вопросам,
внешнеполитическим
ориентациям и т.д. Так, например, российские партии ЛДПР, КПРФ и СР
едины в отстаивании необходимости государственного контроля над
экономикой,
65
однако
они
расходятся
в
постулировании
основных
См. Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющееся общество // Полис. – 1997. -
№ 4.
28
приоритетов, для ЛДПР - это державность, для КПРФ – коммунистическое
наследие, для СР – идеи социальной справедливости.
Кроме
того,
идеологические
позиции
партий
не
являются
фиксированными, с течением времени они могут перемещаться, сдвигаться к
центру в каких-то вопросах, в других отклоняться к более радикальным
полюсам.
В российском случае использование лево-правой шкалы также
затруднено несформированностью традиций политической и идеологической
соревновательности, институциональными ограничениями межпартийной
конкуренции и ее неидеологическими основаниями (подробнее эти аспекты
будут рассматриваться в параграфе 1.3). Кроме того, в период становления
российской партийной системы центральный раскол, определяющий левоправую дихотомию - между трудом и капиталом – не был доминирующим в
российском контексте (хотя «левые» партии использовали марксистскую
систему понятий для описания политических реалий того периода).
Также сыграла свою роль специфика употребления категорий «левый»«правый»
в
перестроечный
период,
когда
«левыми»
именовались
прореформаторские силы, а «правыми» – противники реформ. И хотя
впоследствии ситуация изменилась, данное словоупотребление оставило
свой отпечаток в общественном сознании.
Одним из способов избежать недостатков лево-правой
шкалы
и
отразить все многообразие идеологических позиций партий является
концепция проблемных измерений (issues dimensions).
Е.Мелешкина и Н.Анохина дают следующее определение понятия
“проблемное измерение” – это «комплексы проблем, служащих источниками
значимых политических разногласий в том или ином обществе»66. В
современной литературе выделяют семь таких комплексов67. Некоторые из
Анохина Н.В., Мелешкина Е.Ю. Эволюция структуры партийного спектра России накануне
парламентских выборов 2007 г. – С. 49.
67
См.: Lijphart A. Dimensions of ideology in European party systems // The Western European party system
/ Ed. by P. Mair. – Oxford: Oxford univ. press, 1990. – 132-162; Sartori G. Parties and party systems: A framework
for analysis . – Cambridge: Cambridge univ. press, 1976; Taylor M., Laver M. Government coalitions in Western
66
29
них прямо обусловлены историческими факторами развития партийных
систем и соответствуют четырем основным размежеваниям, возникшим в
период становления национальных государств в Европе, которые впервые
были выделены и описаны С. Липсетом и С. Рокканом68. Так, например, нет
такой страны, где бы отсутствовали последствия конфликта между
собственниками и рабочими — “социально-экономическое измерение”.
Конфликту между государством и церковью соответствует “религиозное
измерение”, между центром и периферией –
“культурно-этническое
измерение”, между городом и деревней — измерение “город - село”.
Разногласия по этим важным вопросам обычно расцениваются как
вполне преодолимые в рамках существующего политического порядка. Если
же значительная часть населения страны склоняется к тому, что она не может
достичь своих целей без полного изменения политического строя, то в
партийной системе выделяют еще одно проблемное измерение
—
“поддержка режима”. Кроме того, иногда источником разногласий в
обществе становится внешняя политика (“внешнеполитическое измерение”).
Наконец, выделяется седьмое — “постматериалистическое”.
Социально-экономическое измерение. Как уже отмечалось, социальноэкономическая
проблематика
лежала
в
основе
лево-правой
шкалы.
Практически все исследователи рассматривают данное измерение как
центральное,
т.к.
для
всех
государств
социально-экономическая
проблематика была доминирующей в течение длительного периода времени,
а для многих она остается актуальной и поныне. Социально-экономическое
измерение присутствует, как уже отмечалось выше, в партийных идеологиях
всех демократических систем.
Об актуальности данного измерения для
российского общества говорит тот факт, что в программах всех российских
Europe // European journal of political research. – 1973. – Vol. 1, № 3; Dodd I.C. Coalitions in parliamentary
government. – Princeton: Princeton univ. press, 1976; Harmel R., Janda K. Comparing political parties, supplement
empirical teaching units in political science. – Wash., DC: American political science associations, 1976; Inglehart
R. The silent revolution: Changing values and political styles among western publics. - Princeton: Princeton univ.
press, 1977.
68
Lipset C.M., Rokkan S. Party systems and voter alignments: Cross-national perspectives. - Toronto: The
free press, 1967.
30
политических
партий
социально-экономический
блок
представлен
в
существенном объеме, а для некоторых он является доминирующим.
В 60-ые годы ХХ в. ряд авторов, оценивая это измерение, выдвигали
идею о его неактуальности в современном мире и, более того, о «конце
социалистической идеологии». Причиной послужило благоденствие 60-х гг.
в США и Европе, что привело к снижению значимости классического
противостояния «собственники-рабочие»69. Для партийных доктрин этого
периода действительно характерны отказ от радикальных оценок реальности
и тенденция к сближению на умеренно-центристских позициях, что
позволило исследователям заявить о возникновении «консервативного
социализма» или, в определении С. Липсета, «идеологии больших партий
развитых государств Европы и Америки»70.
Однако прогнозы «конца идеологии» оказались преждевременными,
т.к. вскоре выяснилось, что основания социального неравенства не исчезли,
сместившись в неэкономическую плоскость. Как отмечал А. Лейпхарт,
«вскоре пришло осознание, что экономическое процветание и распределение
общественных благ в большой степени детерминировано политически» 71.
Данное открытие стимулировало многочисленные исследования влияния
политических
факторов,
в
том
числе,
партийных
идеологий,
на
экономическую сферу72. Р. Тафти так обобщил эту точку зрения:
«Единственной и главной детерминантой экономики страны является
положение правящей партии на лево-правой шкале. Партийные платформы
и политические идеологии определяют экономические приоритеты и
формируют определенный тип экономической политики»73.
См., напр., Epstein I.D. Political parties in Western democracies. – N.Y.: Praeger, 1967.
Lipset M. The changing class structure and contemporary European politics // A New Europe / Ed. by
S.R.Graubard. – Boston: Houghton Mifflin, 1964.
71
Lijphart A. Dimensions of ideology in European party systems . – P. 257.
72
См., например: Cameron D.R. The expansion of the public economy: A comparative analysis // American
political science review. – 1978. – Vol. 72, № 4; Castles F., McKinlay R.D. Does politics matter? An analysis of
public welfare commitment in advanced democratic states // European journal of political research. – 1979. – Vol.
7, № 2.
73
Tufte R. Political parties, social class, and economic policy preferences // Government and opposition. –
1979. – Vol. 14, № 1. – P. 35.
69
70
31
Вторым
по
значимости
в
период
становления
европейских
национальных государств выступало религиозное измерение, что отражено в
партийных системах многих современных государств: так, в Германии,
Италии, Австрии, Швейцарии, Бельгии и Нидерландах значительным
влиянием
пользуются
Христианско-Демократические
или
Социально-
Христианские партии.
В настоящее время данная проблематика во многом потеряла свою
актуальность, исторический антагонизм между католиками и протестантами
в Европе сошел на нет, а
демонстрируют
сходные
современные
политические
Христианско-Демократический
Союз
последователи этих религий
предпочтения.
возник
в
В
Германии
результате
слияния
Католической и Протестантской партий, в Нидерландах в 1980-м г.
Католическая народная партия и две крупные протестантские партии
(Контрреволюционная
партия
и
Христианско-исторический
союз)
объединились в партию Христианско-демократический призыв.
Однако идеологии религиозных и секулярных партий расходятся по
вопросам морального характера, например, в сфере семейной жизни,
разводов, контроля над рождаемостью, отношения к абортам, сексуальному
образованию и порнографии.
Если говорить о современной российской партийной системе, то это
измерение никогда не было значимым или, тем более, принципиальным в
рамках партийных идеологий. Политические дебаты начала 90-х годов
выстраивались
вокруг
противостояния
демократов
и
коммунистов,
религиозная тематика ни тогда, ни сейчас не выступала в качестве
стержневой темы74.
В основе культурно-этнического измерения лежит конфликт между
центром и периферией.
74
Хотя религиозная тематика в партийной риторике присутствует, о чем мы подробнее будем
говорить в параграфах, посвященных интерпретации данных эмпирического исследования. Но она не
является предметом активной партийной дискуссии.
32
А. Лейпхарт, описывая европейскую политическую реальность 90-х
годов ХХ века75, утверждал, что культурно-этническая проблематика не
является остроактуальной для современных европейских партийных систем,
т.к. большинство европейских стран этнически гомогенны или состоят из
небольших и малозначимых (в этнокультурном плане) сегментов. И несмотря
на всплеск сепаратистских настроений в Европе в начале 70-ых годов, среди
тех стран, в которых культурно-этническая проблематика потенциально
присутствует, только в нескольких это измерение артикулировано на уровне
партийных систем и партийных идеологий. Например, региональные партии
в
Великобритании
-
Шотландская
национальная
партия,
Уэльская
националистическая партия; в Испании - каталонский блок «Конвергенция и
Союз», Баскская националистическая партия, Канарская коалиция. Самым
ярким примером является Бельгия, где обострение национальной проблемы в
1960-1970-е годы привело к расколу крупнейших политических партий
страны на самостоятельные партии регионального характера, действующие в
Валлонии, Фландрии и Брюссельском регионе.
Однако последнее десятилетие показало, что и для устойчивых
политических систем европейских стран это измерение остается попрежнему актуальным. В силу обострившихся межкультурных конфликтов
(как, например, во Франции) и терроризма как следствия этих конфликтов,
череды революций в Арабском мире вопросы культурного самоопределения
и межкультурной коммуникации, протекающие как в рамках одного
государства,
так
и
на
межгосударственном
уровне,
являются
принципиальными.
Для ситуации современной России данное измерение также является
одним из самых актуальных. Культурно-этническое измерение, являясь
базовым для периода государственного и национального строительства,
определяет круг проблем, ключевых для становления государства: например,
основы
75
этнической
политики,
критерии
членства
Lijphart A. Dimensions of ideology in European party systems. – P. 261.
33
в
политическом
сообществе, принципы и механизмы формирования политической общности
(нации), проживающей на данной территории, тип макрополитической
идентичности. Все российские партии во всех видах риторики предлагают
свои интерпретации измерения – от «мягкого» национализма (ЛДПР) до
идеи гражданской нации («Яблоко»).
Еще
одно классическое «размежевание» - между индустриальным
городом и аграрным селом - обусловило четвертое проблемное измерение
«город – село». Различие между сельскими и урбанистическими районами
присутствовало во всех демократиях, однако только в нескольких из них оно
стало основой для формирования партийной системы. В качестве примера
можно привести Скандинавские страны, где партии, отражающие интересы
села,
традиционно
ориентируются
обладали
исключительно
большим
влиянием.
Однако
на сельское население,
они
апеллируя
не
к
городскому электорату. Показательно, что в начале 60-х годов Шведская,
Норвежская и Финская аграрные партии поменяли свое название.
В проблемном измерении «город-село» отражаются не только
объективные экономические интересы села и города, но также контрасты
между двумя стилями жизни: сельским и городским.
В программах современных российских партий этой теме, как и
религиозной
проблематике,
не
уделяется
большого
внимания,
что
свидетельствует о ее невысокой значимости (хотя на уровне медийной
риторики тема осваивается несколькими партиями, например, КПРФ, СР,
ЕР).
Измерение «поддержка режима» стало актуальным в европейских
идеологиях в 70-х годах ХХ века, когда повысилось общественное влияние
оппозиционных партий, выступавших с резкой критикой демократических
режимов или отвергавших данную форму правления в принципе. В 70-ые
годы возрос авторитет коммунистических партий
во Франции, Италии,
Испании, Португалии, Греции и Финляндии, а также фашистских партий –
34
Итальянской монархической партии и неофашистского Общественного
движения в Италии и франкистских партий в Испании.
В российской политике внимание к проблематике поддержки режима
существенно усилилось в начале 2000-х годов, эта тенденция во многом была
вызвана изменением режимных характеристик, наступившим
в период
президентства В.Путина: набор ключевых игроков, «правила игры» и
способы
взаимодействия
в
политическом
пространстве
существенно
трансформировались по сравнению с эпохой президентства Б.Ельцина. Все
эти процессы потребовали от партий приспособления к изменившейся
реальности, в том числе, посредством артикуляции своих позиций по
отношению к власти. Например, для партии «Единая Россия» близость к
власти
явилась
главным
идентификационным
знаком,
позволяющим
определить ее статус в политическом пространстве.
Внешнеполитическое измерение в европейских партийных идеологиях,
как
и
тематика
«поддержка
режима»,
было
актуализировано
«возникновением Еврокоммунизма»76. В этот период в общественном
дискурсе активно дебатировался вопрос, являются ли коммунистические
убеждения европейских политических партий результатом прямого влияния
со стороны Советского Союза и Китая. Проблема требовала артикуляции
своего мнения как в отношении коммунистической идеологии, так и в
отношении СССР и Китая.
Другим важным аспектом внешнеполитической тематики было
отношение к европейской интеграции: возможность вступления в Евросоюз
активно
обсуждалась
политическими
партиями.
Например,
в
Великобритании развернулась дискуссия о присоединении к Евросоюзу
между, с одной стороны, Лейбористской партией, а с другой Либеральной и
Консервативной.
В современной России значимость внешнеполитического измерения
определяется высокой актуальностью вопросов
76
самопозиционирования
Lijphart A. Dimensions of ideology in European party systems. – P. 265.
35
страны во внешнеполитическом пространстве: в период президентства
В.Путина была озвучена в качестве одной из стратегических целей страны,
идея ее лидерства в международном пространстве, которая неизбежно
сопровождалась мотивом противостояния другим мировым «центрам силы».
Однако в период президентства Д.Медведева эта риторика несколько
смягчилась. Во общественно-политическом дискурсе появилась новая
внешнеполитическая интерпретация, в которой Россия выступала частью
глобального мира, а идея суверенной демократии постепенно исчезла из
медийного пространства.
Кроме
того,
внешнеполитическая
проблематика
в
российском
контексте непосредственно связана с культурно-этническим измерением,
поскольку в рамках данной темы разрабатываются принципы демаркации
(символической и географической) границ политии, а также идентификация
других государств в логике «свои»-«чужие», что способствует определению
критериев членства в государстве.
Постматериалистическое
консервативному
социализму
измерение
в
возникло
качестве
нового
как
типа
антитеза
идеологии,
утверждающего ценности личностной самоактуализации и самовыражения в
противовес
деперсонализации,
централизации
отчуждению,
индустриального
постматериалистического
измерения
бюрократической
общества.
лежит
концепция
В
основе
Р.
Инглхарта
материальных и постматериальных ценностей77. В партийных идеологиях
данное
измерение
отражается
в
виде
повышенного
внимания
к
«нематериальным» аспектам жизнедеятельности – качеству окружающей
среды, природе,
а также к постулированию условий, способствующих
индивидуальному творчеству и самораскрытию.
Во всех российских партийных идеологиях уделяется внимание
постматериальному измерению, однако эта тема выступает в качестве
необходимого, но достаточно формального антуража партийной риторики – о
77
См.: Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющееся общество.
36
чем свидетельствует неглубокое погружение в тему, использование
стереотипных формулировок и нормативность оценок («необходимо уделять
больше
внимания
состоянию
экологии»,
«необходимо
выполнять
экологическое законодательство» и т.д.). Исключением является идеология
партии «Яблоко», где постматериальная тематика раскрыта более полно, чем
у других партий. Кроме того, необходимо отметить, что наблюдается
снижение интереса к
проблематике в сравнении с периодом конца 90-х
годов. Постматериальное измерение никогда не было идеологическим
центром программной риторики, но тем не менее, партийные документы 90-х
годов свидетельствуют о том, что тема разрабатывалась, причем с
привлечением специалистов-экологов.
Итак, основу проблемных измерений составляют семь перечисленных
проблемных блоков. Достоинством теории проблемных измерений является
то, что она позволяет сконструировать многомерную модель
партийных
идеологий, где каждое проблемное поле будет адекватно представлено.
Кроме того, проблемные измерения более успешно, чем лево-правая шкала,
поддаются операционализации. Однако надо подчеркнуть, что теория
проблемных
измерений
и
лево-правая
шкала
не
являются
взаимоисключающими подходами к анализу политических идеологий,
скорее, первый подход позволяет расширить исследовательские возможности
второго.
Кроме
того,
каждое
проблемное
измерение,
определяя
исследовательский ракурс на изучаемый объект, предоставляет возможности
для дальнейшей детализации, уточнения и углубления категорий анализа.
Логическим продолжением лево-правой шкалы и теории проблемных
измерений выступают пространственные модели анализа партийных
идеологий, которые позволяют рассмотреть партийные идеологии как ресурс
политических стратегий партий, политических лидеров и избирателей. С
точки зрения пространственных моделей, стратегии партий и избирателей
рассматриваются
Электоральная
как
взаимосвязанные
успешность
партий
37
и
определяется
взаимообусловленные.
степенью
близости
партийных идеологий политическим предпочтениям избирателей – тем
«идеальным суждениям», которые формируют позитивную картину мира (в
т.ч., политического) в сознании избирателей78. Другими словами, партии,
максимизируя свои будущие выгоды (победа на выборах), ориентируются на
запросы электората.
Пространственные
модели
анализа
идеологических
измерений
возникли в русле теории рационального выбора. Как отмечает российская
исследовательница Е.Попова, «именно теория рационального выбора
предлагает стратегический взгляд на политику, в том числе, и на выбор
кандидатами и партиями партийной риторики»79.
В рамках теории рационального выбора партийные идеологии
выступают одной из
поведенческих стратегий, способом достижения
единственной, с точки зрения родоначальника теории Э. Даунса, цели
политических партий в демократическом обществе - «получение и удержание
должностей в государственном аппарате»80.
Э. Даунс полагал, что стиль поведения партий и межпартийная
конкуренции определяются поведением избирателя. Он писал: «Если
рациональный избиратель не собирается инвестировать время и деньги в
информацию относительно политики партий по разным конкретным
вопросам, то он выбирает при голосовании ту партию, которая в целом
наилучшим образом отражает интересы избирателя, занимает наиболее
близкое лично ему место на политическом континууме»81. Именно поэтому
идеология партии должна быть сформулирована так, чтобы служить
“кратким путеводителем” для избирателей. Таким образом, одной из задач
партийной
идеологии
избирателей. Другая
является
облегчение
электорального
выбора
задача идеологии заключается в привлечении
Merrill S., Grofman B. A unified theory of voting: Directional and proximity spatial models. – Cambridge:
Cambridge univ. press, 2003.
79
Попова Е.В. Проблемное пространство предвыборного соревнования на федеральных выборах
1995-2004 гг. // Политическая наука: Избирательный процесс в России и Франции. – 2005. - № 2. – С. 74.
80
Downs A. An economic theory of democracy. – N.Y.: Addison wesley, 1957. – P. 24.
81
Морозова Е.Г. Политический рынок и политический маркетинг: концепции, модели, технологии. –
М.: РОССПЭН, 1999. – С. 143.
78
38
избирателя. Успешность данной задачи зависит от степени близости
программных
заявлений
политическим
ценностям
и
предпочтениям
электората. В логике данной модели идеологические позиции партий
дублируют распределение предпочтений избирателей: если расположить
партии вдоль лево-правой шкалы, то их поведение будет прямо зависеть от
распределения избирателей на этой же прямой. Необходимо подчеркнуть,
что и предпочтения электората, и идеологические позиции партий являются
«идеальными» представлениями, нормативными образцами оптимального
устройства политической сферы и ее составляющих (“ideal points”).
Б.Грофман и C.Мэтьюз, адаптируя данный подход для анализа поведения
избирателей, расширили его, включив в объяснительную схему понятия
«нейтральная позиция» или статус кво, и «направление» (direction), которые
могут быть продуктивными и в исследованиях партийной идеологии 82.
«Нейтральная позиция»
(neutral point) представляет собой оценку текущего
состояния системы, интерпретацию статус-кво, в котором находится
общество. Термин «направление» подразумевает вектор предполагаемых
(ожидаемых, желаемых) изменений статус-кво. Таким образом, фокус
анализа Мэтьюза и Грофмана концентрируется не столько на близости
идеологических
позиций
избирателей
и
партий,
сколько
на
сходстве/различии их оценок статус-кво и направленности социальных
изменений.
Итак, в логике теории рационального выбора Э. Даунс определял роль
идеологий в партийной деятельности следующей формулой: «Партии скорее
формулируют политику так, чтобы выигрывать выборы, а не выигрывают
выборы для того, чтобы формулировать политику»83. В соответствии с этой
задачей партии могут выбирать различные стратегии, которые описываются
тремя
моделями:
конвергенции
(теория
медианного
избирателя),
дивергенции и индифферентности (теория профилирования проблем).
82
См.: Grofman B. The neglected role of the status quo in models of issue voting // Journal of politics. 1985. - Vol. 47. – P. 230–37; Matthews S.A. A Simple direction model of electoral competition // Public choice. 1979. - Vol. 34. – P. 14–56.
83
Downs A. An Economic theory of democracy. – P. 26.
39
Модель конвергенции (теория медианного избирателя)84. Как
показывает
Э.Даунс,
«в
ситуации
симметричного
распределения
предпочтений избирателей с минимальным количеством неопределенности
на выборах с двумя кандидатами (партиями) позиции этих кандидатов имеют
тенденции сдвигаться к центру предпочтений избирателей»85. Даунс
называет эту позицию точкой «медианного избирателя». Соревнуясь
за
голоса избирателей, партии (речь идет, прежде всего, о двухпартийной
системе) будут стремиться занять в политическом континууме места ближе
друг к другу – в центре распределения предпочтений избирателей.
Э. Даунс исходил из того, что партии абсолютно свободны в выборе и
изменении
своих
политических
позиций,
руководствуясь
текущей
политической конъюнктурой и ориентируясь на актуальные запросы
избирателей.
Данное
утверждение
послужило
рационального выбора. Последующие
источником
критики
теории
исследования показали, что, во-
первых, существует инерционность партийных идеологий, в результате
которой создается временной лаг между трансформирующейся реальностью
и идеологиями, кроме того, в некоторых ситуациях партии сознательно
отказываются от изменения своих идеологических доктрин, не желая
жертвовать партийной идентичностью и поддержкой электората.
Кроме того, постоянное изменение позиций, их сдвиг к центру могут
привести к идеологической унификации партий, что существенно затруднило
бы (или сделало невозможным) выбор избирателя, исключив возможность
идентификации партии.
Также тезис о свободе выбора идеологических позиций предполагает
отказ от учета партийной истории, в том числе, участия этих организаций в
См.: Enelow J., Hinich M. The spatial theory of voting. - Cambridge: Cambridge univ. press, 1984; de
Palma A., Hong G., Thisse J.-F. Equilibria in multiparty competition under uncertainty //Social choice and welfare. 1990. – Vol. 7. – P. 247–59; Hinich M., Munger M. Ideology and the theory of political choice. - Ann Arbor: Univ.
of Michigan press, 1994; Lin T., Enelow J.M., Dorussen H. Equilibrium in multicandidate probabilistic spatial
voting // Public choice. - 1999. – Vol. 98. – P. 59–82.
85
Сморгунов Л. Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии. – СПб:
Изд-во СПбГУ, 1999. – С. 47.
84
40
правительстве
Теоретически
и
реализации
ситуация
определенного
свободного
политического
выбора предполагает
курса.
постоянное
появление в политическом пространстве новых партий, которые имеют
большие шансы на победу в электоральном соревновании.
Теория
дивергенции.
Основателями
данной
концепции
были
Дж.Рабиновиц и С.Мак-Доналд86. По их мнению, выбор избирателя
обосновывается не только рациональными, но и эмоциональными факторами.
В данной модели идеологические положения расцениваются как биполярные,
причем их вес для индивидов определяется не только степенью согласия с
данным утверждением (рациональная составляющая), но и его значимостью
в данный момент времени (эмоциональная составляющая). В соответствии с
теорией дивергенции, выбор избирателя осуществляется поэтапно: на первом
этапе избиратель оценивает, насколько какая-либо идеологема соответствует
его убеждениям,
на втором – степень ее эмоциональности, т.е. ее
интенсивность и значимость. Таким образом, стратегия партии будет
базироваться не на выборе нейтральных, близких к центру позиций, а на
крайних, находящихся на «границе зоны приемлемости», которые вызывают
наибольший
общественный
резонанс
и
стимулируют
интенсивные
общественные дискуссии. Согласно этой модели, избиратель будет, скорее,
голосовать за ту силу, чьи позиции по какому-либо вопросу будут более
эмоциональными, даже если по совокупности идейных положений кандидат
или партия ему не близки.
Модель индифферентности (теория профилирования проблем87). В
основе данной модели лежит предположение, что избиратели не стремятся
86
См.: Rabinowitz G., McDonald S.E. Directional theory of issue voting // American journal of political
science. - 1989. – Vol. 83. – P. 93-122; Rabinowitz G., McDonald S.E. Direction and uncertainty in a model of issue
voting // Journal of theoretical politics. – 1993. - Vol. 5. – P. 61–87; Rabinowitz G., McDonald S.E. Solving the
paradox of nonconvergence: Valence, position, and direction in democratic politics // Electoral studies. - 1998. –
Vol. 17. – P. 281–300.
87
См.: Budge I. Issue dimensions and agenda change in postwar democracies: Long-term trends in party
election programmes and newspaper reports in twenty-free democracies // Agenda formation / W.N.Riker (ed.). –
Ann Arbor, MI: Univ. of Michigan press, 1993; Pool K.T., Rosenthal H. A spatial model for legislative poll call
analyses // American journal of political science. – 1985. – Vol. 29. - № 2; Riker W.H. The strategy of rhetoric.
Campaigning for the American constitution / Calvert R.L., Mueller J, Wilson R.K. (eds.). – New Haven, L.: Yale
univ. press, 1996; Hammond T.N., Humes B.D. “What this campaign is all about is…”: A rational choice alternative
41
установить связи между различными проблемами, поскольку это требует
слишком больших затрат на получение и анализ информации. Таким
образом, в межпартийной дискуссии партии не дискутируют в рамках одной
темы, но
каждая партия делает акцент на определенном круге проблем,
которые представляют несколько более широких тематических блоков.
Другими
словами,
авторы
манифестов
не
стремятся
разворачивать
доминирующую партийную идею в различных тематических плоскостях, они
выбирают несколько проблем, на которых и концентрируют свое внимание
(например, снижение налогов для консерваторов, рынок для либералов,
всеобщее благосостояние для социалистических партий). В результате
межпартийное соревнование не сводится к прямой конфронтации в рамках
одной и той же темы, у каждой партии существует своя собственная
«излюбленная» область.
С точки зрения данной теории, каждая партия ассоциируется с
определенным политическим курсом, которому соответствует специфичный
набор проблемных зон и политических целей. Партия, разрабатывая
собственное идеологическое поле, является главным специалистом в данной
области
и
в
некотором
роде
ее
собственником.
Т.е.
происходит
идеологическая межпартийная спецификация, которая выступает предметом
негласных конвенций между партиями: выход на чужое «поле» чреват тем,
что соперник получит
неожиданное преимущество в межпартийной
конкуренции, т.к. ему будет предоставлена дополнительная возможность
продемонстрировать профессионализм в своей идеологической нише. Даже
упоминание «чужой» темы чревато последствиями88, поэтому в идеологиях
различных партий происходит дифференциация идеологических акцентов кроме тех тем, которые нельзя обойти по разным причинам, например, в
to the downsian spatial model of elections // Information, participation and choice / B.Grofman (ed.). – Ann Arbor,
MI: Univ. of Michigan press, 1993.
88
Я.Бадж, иллюстрируя данное положение в работе «Ideology, strategy and party change», пишет, что
«Лейбористкой партии в Англии, например, было бы сложно поднимать вопрос об ужесточении законности,
т.к. эта тема является традиционной для консерваторов, партии порядка» (Budge J., Robertson D., Hearl D.
Ideology, strategy and party change: Spatial analyses of Post-war election programs in 19 democracies. –
Cambridge: Cambridge univ. press, 1987. – Р. 24).
42
силу их острой актуальности на данный период времени. Выходом в этом
случае является создание предельно общей картины актуальной проблемной
зоны.
Итак,
партийная
программа
будет
представлять
собой
баланс
нескольких тем, которым будет уделяется различное внимание. Партии
могут включать в программу множество вопросов, но акцентировать
внимание только на нескольких из них. Находясь в поле изменяющейся
конъюнктуры, партии меняют свои позиции, но остаются при этом в
определенных рамках ради сохранения своей идентичности. Партия изменяет
свою позицию, актуализируя или замалчивая те или иные политические
проблемы, которые всегда находились в зоне ее внимания или входят в число
новых для политики и общества (например, защита окружающей среды,
иммиграция и т.п.). Подобные действия позволяют сдвигаться к центру.
Однако при этом не происходит кардинального изменения позиций и
перехода на другую сторону политического спектра. Иными словами, левые
не становятся правыми, коммунисты - либералами и т.п.
Таким образом, теория профилирования стремится снять противоречие
между моделью медианного избирателя и теорией дивергенции, раскрывая
механизмы, каким образом партийные позиции, изменяясь под влиянием
конъюнктурных соображений, сохраняют
относительную стабильность.
Теория профилирования проблем, более гибко описывая политическую
реальность, предоставляет дополнительные возможности для анализа
партийных стратегий и изменений партийного идеологического курса по
сравнению
с
двумя
другими
моделями.
В
нашей
работе
теория
профилирования проблем будет использована в качестве одного из
методологических оснований эмпирического исследования.
43
1.2. Традиции эмпирического анализа партийного спектра
Период интенсивного изучения партийного спектра начинается во
второй половине ХХ века, в это время выделяются и оформляются несколько
подходов к анализу партийных идеологий. Среди основных Питер Мэир
выделяет априори анализ (a-priory judgment), вторичный анализ документов
(secondary reading), массовый опрос (mass surveys), экспертный опрос (expert
surveys), изучение партийного спектра в рамках исследований элит (elite
studies)
и анализ
программной партийной риторики (analysis of party
programmes and manifestos)89.
Априори анализ в течение длительного периода являлся самым
распространенным подходом к изучению партийных идеологий. Специфика
данного метода заключается в том, что партии распределяются по
традиционным «идеологическим семьям» - консервативной, либеральной,
социалистической,
социал-демократической
и
т.д.,
основанием
для
идентификации партийных идеологий выступает, как правило, одномерная
лево-правая шкала90. Однако, как отмечает Мэир, аналитический потенциал
этого метода носит ограниченный характер, т.к., во-первых, в рамках
априори подхода идеологический спектр предстает в единственном левоправом измерении, что ограничивает исследование и не позволяет изучить
межпартийную дистанцию. Во-вторых,
данный метод предполагает, что
между партиями одной идеологической семьи нет существенных различий, в
результате чего эти партии рассматриваются как идеологически однородные,
а партии, не входящие в основные идеологические семьи, выпадают из
исследовательского поля. Однако априори анализ не противоречит другим
методам изучения партийного спектра и вполне может дополнять их91.
Mair Р. Searching for the positions of political actors: A review of approaches and a critical evaluation of
expert surveys // Estimating the policy positions of political actors. Ed. By M.Laver. – L., N.Y.: Routledge, 2004. –
P. 10-30.
90
См., например: Taylor M., Herman V. Party systems and government stability // American political
science review. – 1971. – Vol. 65, № 1. – P. 28–37; Sigelman L., Yough N. Left–right polarization in national party
systems: A cross-national analysis // Comparative political studies. - 1978. – Vol. 11, № 3. – P. 355–79.
91
Осознавая все ограничения данного метода, мы тем не менее будем использовать
модифицированную его версию в исследовании одного из ключевых измерений партийного спектра –
«социально-экономического», т.к. в рамках данной проблематики априори анализ позволяет сделать
89
44
Вторичный
анализ документов на ранних стадиях сравнительных
исследований партийного спектра был основной альтернативой априори
анализа. В рамках вторичного анализа исследователи интенсивно изучали все
виды документов, описывающих функционирование партийных систем в
государстве, документы
касались многообразных аспектов деятельности
партий. На основе рассмотренного массива данных ученые делали свои
умозаключения
по
поводу
партийных
идеологических
позиций,
их
временной динамики и межпартийной дистанции92.
В
рамках
массового
опроса
идеологическое
структурирование
партийного спектра изучается через восприятие электората - респондентам
предлагается расположить партии в лево-правом континууме и таким
образом измеряется идеологическая позиция каждой партии в партийном
спектре93. Ценность данного подхода заключается в том, что он позволяет
рассмотреть как позиции партий, так и предпочтения электората, партийную
идентичность избирателей. Подобные исследования помогают установить
качество «обратной связи»
между партиями и обществом – насколько
релевантные умозаключения, сопоставимые с выводами изучения партийного спектра в целом и других
ключевых проблемных измерений, полученными посредством других видов анализа.
92
Данного подхода придерживался Дж.Томас в своем авторитетном исследовании идеологических
трендов западных партийных систем (см. Thomas, J. C. The decline of ideology in Western political parties: A
study of changing policy orientations. – L.: Sage, 1975; Thomas, J. C. Ideological trends in Western political parties
// Peter H. Merkl (ed.). Western European party systems. - N.Y.: Free Press, 1980. – Р. 348–66), а также А.де
Сваан и Л.Додд, которые анализировали роль партийных идеологии в формировании межпартийных
коалиций (см.: Swann A. de Coalition theories and cabinet formations. - Amsterdam: Elsevier, 1973; Dodd L. C.
Coalitions in parliamentary government. - Princeton, N.J.: Princeton univ. press, 1976). Кроме того,
Международный проект сравнительного анализа политических партий, возглавляемый K.Джандой,
придерживался сходной стратегии: в рамках проекта были проанализированы идеологические позиции 158
партий пятидесяти трех стран с 1950 по 1962 г.г. Партийные идеологические позиции по итогам
исследования были объединены в тринадцать проблемных измерений, каждое из которых измерялось
одиннадцатикратной шкалой. Проблемные измерения, выделенные в результате методики вторичного
анализа данных, во многом совпали с проблемными измерениями, выделенными другой авторитетной
группой по изучению партийных манифестов, возглавляемой Я.Баджем, которая использовала другой
подход и другую методику (см. Janda K. Political parties: A cross-national survey. - N.Y.: Macmillan, 1980. – P.
53–77). Кроме того, в качестве примера можно назвать работу М.Тейлора и М.Лавера, однако авторы
вторичный анализ текстов использовали в качестве дополнения к экспертному опросу (см. Taylor M., Laver
M. Government coalitions in Western Europe // European journal of political research. - 1973. – Vol. 1, № 3. – Р.
205–48).
93
Одно из классических исследований массовых опросов было проведено Р.Инглхартом и Х.Д.Клингеманном в 1976 г. (см.: Inglehart R., Klingemann H-D. Party identification, ideological preference and the
left–right dimension among Western mass publics // I. Budge et al. (eds). Party identification and beyond:
Representations of voting and party competition. - N.Y.: Wiley, 1976. - 243–73). Более подробный обзор работ,
обобщающих результаты этого метода, см.: Mair P. Searching for the positions of political actors: A review of
approaches and evaluation of expert surveys in particular . Prepared for the presentation at the ECPR Joint session.
– Mannheim: Univ. of Mannheim, 26-31 March, 1999.
45
партийные
идеологические
позиции
соответствуют
политическим
преференциям электората. Данный метод анализа партийных идеологий и
поныне является одним из самых популярных и авторитетных в западной
политологии94. К недостаткам данного метода – или, скорее, особенностям,
затрудняющим его использование, - можно отнести его ресурсоемкость, а
также то обстоятельство, что массовый опрос скорее создает картину
политических мнений и суждений электората, позволяя исследовать
специфику восприятия партийного спектра гражданами, нежели отражает
собственно идеологический партийный спектр. Кроме того, присутствует
собственно российская
специфика, осложняющая
изучение партийного
спектра посредством массовых опросов – ряд причин (исторических,
институциональных), о которых мы будем подробнее говорить в следующем
параграфе, ослабляют связи между партиями и избирателями, тормозя
формирование партийной идентичности у россиян95.
Экспертный опрос в последнее время также широко распространен в
западной политической науке96. Если говорить о российском опыте, то на
94
См., например, Sani J., Sartory J. Polarization, fragmentation and competition in Western democracies //
Western European party system / Eds. By Daalder H. and Mair P. – L.: Sage, 1983.
95
Подробнее см. работы Поповой О.В., которая в течение длительного времени изучает
политическое мировоззрение россиян: Попова О. В. Политическая идентификация в условиях
трансформации общества СПб.: Изд-во СПбГУ, 2002; Попова О. В. Проблемы трансформации политической
идентичности в условиях глобализации // Политический анализ. Сборник докладов ЦЭПИ СПбГУ/ Под ред.
проф. Г. П. Артемова. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. - Вып. 5. - С. 58–71; Попова О. В. Консервативные
ценности в сознании населения Санкт-Петербурга: результаты эмпирического исследования // Философия и
социально-политические ценности консерватизма в общественном сознании России. - 2005. - Вып.2. - С.
382–435 (в соавторстве с Г. П. Артемовым); Попова О. В. Политические установки петербуржцев: проблема
адекватности самоидентификации // Политэкс. - 2005. - Вып. 2. - С. 127–139; Попова О. В. Консервативные
ценности в стереотипах политического сознания и поведения россиян // Философия и социальнополитические ценности консерватизма в общественном сознании России. - 2005. - Вып.1. - С. 201–217;
Попова О. В. Политические поколения: различия и устойчивость политических взглядов // Политанализ /
Под ред. Г. П. Артемова. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2007. - Вып. 8. - С. 92–100; Попова О. В. Динамика
политических установок и партийных предпочтений // Вестник СПбГУ. - Серия 6. - 2007. - Вып. 4. - С. 3–
16. Попова О.В. Особенности политической идентичности в России и странах Европы// Полис. –2009. – № 1.
- С. 143-157; Попова О. В. Протестное поведение и политико-административные стратегии государства /
Политико-административные отношения: Концепты, практика и качество управления. Сборник статей / Под
ред. Л. В. Сморгунова. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2009. - С. 235–251.
96
Впервые экспертный опрос для анализа партийного спектра был использован М.Дж.Морганом, его
методика повлияла на последующие исследования. См.: Morgan M-J. The Modelling of government coalition
formations: A policy-based approach with interval measurement. - Ann Arbor, Mich.: Univ. of Michigan, 1976. Ph.D. thesis.– Р. 417–500; Castles F. G, Mair P. Left–right political scales: Some “expert” judgments // European
journal of political research. - 1984. – Vol. 12, № 1. – Р. 73–88; Laver M., Hunt W. B. Policy and party
competition. - N.Y.: Routledge, 1992; Huber J., Inglehart R. Expert interpretations of party space and party
locations in 42 societies // Party politics. – 1995. - Vol. 1, № 1. – Р. 73–111; Budge J. Expert judgments of party
46
сегодняшний момент можно назвать только одно исследование – работу
Мелешкиной Е.Ю., Анохиной Н.В97, в которой на основе экспертного опроса
рассматривается
идеологическое структурирование партийного спектра в
России накануне электорального цикла 2007-2008 гг. В нашей работе мы
также используем экспертный опрос в качестве дополнительного метода,
позволяющего оценить идеологический партийный спектр в преддверии
электорального цикла 2011 г. Мы планируем сопоставить результаты
текстового анализа и экспертного опроса для создания более полной и
обобщенной картины партийного спектра в современной России.
Достоинства экспертного опроса заключаются в том, что анализируется
непосредственно партийная идеология, а не представления избирателей о
ней, кроме того, эксперты высказывают мнение о партийных позициях в
целом, а не только об официальных партийных декларациях своего
идеологического статуса. Если говорить о недостатках, то, как пишет
Е.Попова,
«основным
минусом
данного
метода
является
проблема
методологической выдержанности исследования, с которой сталкиваются
западные исследователи»98 - т.е. отсутствие единого понимания лево-правой
шкалы, что затрудняется экспертные оценки. Кроме того, для релевантных
экспертных суждений требуется устойчивый идеологический статус партии,
что в России не всегда наблюдается.
Изучение партийного спектра в рамках исследований элит
концентрируется на исследованиях идеологических предпочтений партийных
элит (лидеров, депутатов в органах власти) и на влиянии этих предпочтений
на различные аспекты партийного функционирования99. Однако данный вид
policy positions: Uses and limitations in political research // European journal of political research. – 2000. - Vol.
37, № 1. – P. 17-38.
97
Анохина Н., Мелешкина Е. Идеологическое структурирование российского партийного спектра в
преддверии избирательного цикла 2007-2008 гг. // Политэкс. – 2007. - № 1. – С. 83-95.
98
Попова Е.В. Предвыборная риторика партий и кандидатов в России: парламентские и
президентские выборы , 1995-2008 // Материалы V всероссийского конгресса политологов. - М.: РАПН,
2009.
99
Например, М.Н.Педерсен и его коллеги изучали способность партий к формированию альянсов в
законодательных органах власти на основе анализа идеологической специфики голосования кандидатов от
партий (Pedersen M. N., Damgaard E., Olsen P. N. Party distances in the Danish Folketing 1945–1968 //
Scandinavian political studies. – 1971. - № 6. – Р. 87–106; Attinа F. The voting behaviour of the European
47
анализа встречается нечасто. Сторонники данного подхода основываются на
том, что партийная элита действительно представляет интересы партии в
законодательных органах и особенно в межпартийной конкуренции, однако
это допущение не всегда соответствует действительности.
Рассмотренные методы, как отмечали С.Францман и А.Каизер, при их
безусловных достоинствах не могли разрешить двух ключевых проблем
исследований партийного спектра100. Первая из них касалась опросных
методов и воплощалась
в дилемме: «действительно ли идеологические
предпочтения респондентов (экспертов, партийных элит, избирателей)
отражают актуальную политическую ситуацию (политический курс), или они
являются частью их политического поведения?»101. Второй проблемой
выступала невозможность создания на основе этих методов базы данных
(методологии и методики анализа), приемлемой для кросснациональных и
кросстемпоральных исследований. Обе эти проблемы позволял решить
анализ программной партийной риторики.
Анализ
программной партийной риторики является в настоящее
время самым популярным методом изучения партийных идеологий, ученые
выделяют
ряд его преимуществ: в отличие от экспертного и массового
опроса, партийные программы (платформы, манифесты) предоставляют
беспристрастную
информацию,
создающую,
по
словам
Е.Динаса
и
К.Гемениса, «более точную и репрезентативную картину позиций партий в
политическом пространстве, не требующую дополнительных знаний о
партийной политике»102. Кроме того, за сорокалетнюю историю изучения
parliament members and the problems of europarties // European journal of political research. - 1990. – Vol. 18, №
5. – Р. 557–9); голландские политологи в течение длительного времени проводили интервью с
парламентской элитой по самым разным вопросам политической сферы (Daalder H., van der Geer J. P.
Partijafstanden in de tweede kamer // Acta politica – 1977. – Vol. 12, № 3. – Р. 289–345); распространенным
подходом является изучение партийных позиций через исследования идеологический предпочтений
партийной элиты «среднего уровня», т.е. партийных активистов (см. Swann A. de Coalition Theories and
cabinet formations. - Amsterdam: Elsevier, 1973).
100
Franzmann S., Kaiser A. Location political parties in policy space: A Reanalysis of party Manifesto Data
// Party politics. – 2006. - Vol. 12, № 2. – P. 163-188.
101
Franzmann S., Kaiser A. Location political parties in policy space. – P. 164.
102
Dinas E., Gemenis K. Measuring parties’ ideological positions with Manifesto Data: A critical evaluation
of the competing methods. – Keele: Keele univ., 2009.
48
манифестов исследователями собран и изучен огромный массив данных, что
в рамках других методов, в силу их специфики, затруднительно.
Исследования партийной риторики в западной политической науке
начинаются в 70-ые годы ХХ века, в этот период появляются несколько
проектов по изучению партийных документов, прежде всего, партийных
манифестов, самым авторитетным из которых является Группа по изучению
манифестов (Manifesto Research Group - MRG). Исследователей партийной
риторики объединяло убеждение, сформулированное Д. Лапаломбарой, что
«… ключом к партийным идеологиям является анализ партийных уставов,
платформ,
программных
заявлений,
пресс-релизов,
речей
партийных
лидеров, текстов партийных конгрессов»103.
Одной из причин аналитического интереса к партийным платформам
послужила
возросшая роль программных документов в предвыборных
кампаниях. Ученые, занимающиеся политико-философской проблематикой,
стали изучать, как философские концепты (например, справедливость и
законность) используются в реальной политической практике, как работают
абстрактные понятия в контексте повседневности.
Методологической
рационального выбора.
предпосылкой
выступила
теория
С точки зрения данной теории, партийные
программы играют большую роль не только в политической конкуренции,
но и обладают незаменимыми функциями в практике репрезентативной
демократии:
в
предвыборных
манифестах
партии
оформляют
свои
прагматические положения, определяют политические цели и артикулируют
повестку дня104. Партийные манифесты не просто помогают избирателям
ориентироваться в идеологическом пространстве предвыборной борьбы, они
LaPalombara J. Politics within Nations. – Englewood, Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1974. – P. 251.
Ян Бадж, признавая, что предвыборные манифесты и платформы во всех странах читает только
небольшая часть электората, отмечал, что программные документы «конституируют непрямое, но тем не
менее существенное воздействие на избирателей и политический процесс в целом, формируя базис для
комментариев в СМИ, создавая коммуникативное пространство предвыборной кампании, выделяя основные
темы, вокруг которых идут как межпартийные, так и внутрипартийные дискуссии. На этом основании
программную риторику можно признать в качестве репрезентативной и значимой характеристики
партийной политики в определенный момент времени». Budge I. The internal analyses of election programmes
// Budge J., Robertson D., Hearl D. Ideology, strategy and party change: Spatial analyses of Post-war election
programs in 19 democracies. – Cambridge: Cambridge univ. press, 1987. – P. 19.
103
104
49
приобретают статус мандатов в случае их одобрения избирателями. Другими
словами,
партийные
манифесты
выступают
предметом
обмена,
стратегическим партийным ресурсом, который помогает партиям приобрести
доверие, а, соответственно, и голоса избирателей. Таким образом,
интерпретация программных документов в русле теории рационального
выбора вступает в противоречие с распространенным взглядом на
программы партий как на формальные тексты, не обладающие реальным
политическим содержанием. В русле данной теории программы, не
соответствующие
политической
ситуации,
ведут
к
дезинформации
избирателя, нарушению его ожиданий, что неизбежно влечет
снижение
популярности партий - связь между обществом и политикой нарушается, а
политическая
система
утрачивает
стабильность,
т.о.
принципы
репрезентативной демократии как системы, где актуальные преференции
транслируются
в
политические
акты,
нинвелируются.
Как
отмечал
К.Раллингс, один из членов Группы по изучению манифестов, «манифесты
являются
сущностно
необходимыми
для
операционализации
репрезентативной демократии, т.к. они выступают единственными прямыми
и
ясными
свидетельствами
партийной
политики,
доступными
для
избирателя. Многие избиратели голосуют, не зная, что такое программные
манифесты, однако факт заключается в том, что политические партии с
течением времени становятся все более программными, и это не
случайно»105.
Одно из первых исследований партийной риторики было проведено
Дж. Томасом106. Целью автора была проверка тезиса о «конце идеологии» с
помощью
анализа партийной риторики. Дж.Томас
на примере 12-ти
государств сопоставил партийные и правительственные заявления в период с
1900 по 1965 г.г., фиксируя соответствия и расхождения (соответствия
105
Rallings C. The influence of electoral programmes: Britain and Canada 1945-1979 // Budge J., Robertson
D., Hearl D. Ideology, strategy and party change: Spatial analyses of Post-war election programs in 19 democracies.
– P. 14.
106
Thomas J. C. The decline of ideology in Western political parties: A study of changing policy
orientations. - L.: Sage, 1975.
50
должны
были
свидетельствовать
о
неверности
исходной
посылки,
расхождение – о ее истинности). Вывод автора заключался в том, что
наблюдается высокая степень конвергенции партийных манифестов и
правительственных документов. Хотя автор провел анализ на примере 12-ти
государств и использовал материалы за длительный период времени, однако
его исследование не отвечало критериям компаративистики, т.к. социальнополитический контекст функционирования текстов не рассматривался, что не
позволило
автору выйти за рамки констатации фактов и сделать
теоретически значимое обобщение. Схожая исследовательская стратегия
была использована в исследованиях Б.Помпера107 и Дж.Пейджа108, отличие
заключалось в том, что авторы изучали преемственность государственной и
партийной политики не через сопоставление правительственной и партийной
риторики,
а
через
воплощение
партийных
обещаний
в
реальные
политические практики (государственные программы, законы и т.д.).
Более масштабное исследование было проведено Б.Гинзбергом в 1974
г109. Автор анализировал не программные положения, но более широкие
идеологические акценты,
актуальные темы, представленные в риторике
Республиканской и Демократической партий США более чем за сто лет (с
1844
по
1964
гг.).
Целью
исследования
Гинзберга,
как
и
его
предшественников, был анализ преемственности партийных идеологий и
политического курса, однако его методика была более изощренной. Автор
объединил программные положения в семь обширных категорий (например,
капитализм, внутренний суверенитет, политика перераспределения и т.д.),
далее каждый параграф текста был закодирован в зависимости от негативной
или позитивной референции партий по отношению к каждой категории.
Также подробному анализу был подвергнут политический курс: Гинзберг
проинтерпретировал политический курс в рамках выделенных категорий
107
Pomper G.M. Elections in America: Control and influences in democratic politics. - N.Y.: Dodd, Mead,
1968.
108
Page B. I. Choices and echoes in presidential elections: Rational man and electoral democracy. - Chicago:
Univ. of Chicago press, 1978.
109
Ginsberg B. Elections and public policy // American political sciencer. - 1976. - Vol. 70, №. 1. – Р. 3149.
51
(наличие оппозиционности или приверженности по каждой категории), а
затем
рассмотрел его эволюцию в каждом из пятидесяти американских
штатов за период с 1789 по 1968 гг. Вывод Гинзберга заключался в том, что
между
партийной
программной
риторикой
и
последующими
правительственными курсами существует обширная связь.
В качестве еще одного примера масштабного проекта можно назвать
исследование Дж. Найменвирза и Г.Лассвела, в котором изучалась партийная
риторика американских партий середины ХIХ-XX вв.110 Авторы выделили
восемь ценностных категорий и проследили их временную динамику. Однако
цель исследования была уже иная, нежели у предыдущих исследователей:
авторы рассматривали межпартийную конкуренцию и позиции партий по
отношению друг к другу, а также их темпоральную эволюцию. Они пришли к
выводу, что с течением времени идеологическая дистанция между
Республиканской и Демократической партиями существенно сократилась.
Большой интерес представляет исследование партийной риторики
финских партий в послевоенный период, проведенное О.Боргом111. Это
исследование
интересно,
прежде
всего,
тщательной
и
детальной
методологией: единицей анализа выступали слова и фразы, которые автор
закодировал в 24 категории. Борг разработал методику измерения
относительной значимости ценностных категорий (через анализ акцентуации
категории в тексте, а также через количество повторяющихся эпизодов).
Степень важности той или иной темы раскрывалась посредством собственно
текстового анализа манифестов каждой партии - а не через сопоставление
программных заявлений и политического курса (как у Томаса, Помпера,
Пейджа и Гинзберга), или идеологических позиций конкурирующих партий
(как у Найменвирза и Лассвела).
Все
рассмотренные исследования при существующих различиях
объединяло общее свойство – изучение партийной риторики осуществлялось
110
Namenwirth J.Z., Lasswell H. The сhanging language of American values: A computer study of selected
party platforms. - Beverley Hills: Sage, 1970.
111
Borg O. Basic dimensions of Finnish party ideologies: A factor analytical study // Scandinavian political
studies. - 1966. - Vol. 1.
52
без анализа контекста, авторы концентрировали внимание на текстах в ущерб
исследованию
институциональной,
культурной,
экономической,
политической среды, в которой функционируют тексты. Преодоление
данного
пробела
явилось
целью,
пожалуй,
самого
авторитетного
исследовательского проекта второй половины ХХ века - «Исследовательской
группы по изучению манифестов», которая
была создана исследователями
университета г. Эссекса Я.Баджем и Д.Робертсоном в 1979 г. Группа была
сформирована
под патронажем Европейского консорциума политических
исследований, она существует и поныне112. В группу объединились ученые,
которых интересовали два ключевых вопроса: какие проблемные зоны
служат водоразделом для партий в послевоенный период и в каком
направлении движутся политические идеологии – конвергенции иди
дивергенции113. Этот проект Кеннет Джанда назвал «наиболее амбициозным
из когда-либо проводившихся исследований партийных идеологий»114.
Первый фундаментальный этап, в течение которого была разработана
теоретико-методологическая база проекта и сформирована методика анализа,
осуществлялся с 1945 по 1983 гг., анализу подвергались партийные
идеологии девятнадцати демократий. Результаты своей работы Группа
обобщила в монографии «Идеология, стратегия и партийные изменения:
пространственный анализ послевоенных
предвыборных программ в
девятнадцати демократиях»115.
Через несколько лет группы была переименована в «Проект сравнительного изучения манифестов»
(«Comparative Manifestos Project» - «CMP»).
113
С течением времени многие участники проекта вышли из него, поменяв свои исследовательские
приоритеты. Однако созданная группой методологическая и эмпирическая база послужила основой для
проектов, проводимых Центром социальных исследований (Берлин). Так исследовательская группа Центра
«Институты и социальные изменения» продолжила изучение партийного спектра, расширив и дополнив
базу своими ресурсами (Подробнее см.: Volkens A. Dataset CMPr3. Programmatic profiles of political parties in
20 countries, 1945-1988 / 3-d updated edition. - Berlin: WZB, 1995; Volkens A. Manifesto research since 1979:
From reliability to validity // Estimating the policy: Positions of political actors / Ed. by M.Laver. - L., N.Y.:
Routletger, 2001. – P. 33-49).
114
Джанда К. Сравнение политических партий: исследования и теория // Современная сравнительная
политология: Хрестоматия / Науч.ред. Г.В.Голосов Л.А.Галкина. - М.: МОНФ, 1997. - С. 84-43.
115
Budge J., Robertson D., Hearl D. Ideology, strategy and party change: Spatial analyses of Post-war
election programs in 19 democracies. – Cambridge: Cambridge univ. press, 1987. Исследования проводились в
Великобритании, Канаде, Австралии, Новой Зеландии, США, Шри Ланке, Израиле, Ирландии, Северной
Ирландии, Швеции, Дании, Нидерландах, Бельгии, Люксембурге, Австрии, Западной Германии, Италии,
Франции, Японии. Кроме того, детальное описание проекта присутствует в работах: Laver M., Budge I.
(eds) Party policy and government coalitions. - Basingstoke and L.: Macmillan, 1992; Klingemann H-D., Hofferbert
112
53
Работу группы предваряли исследования британских и американских
партийных манифестов и платформ, проведенные Д.Робертсоном (в
Великобритании)116 и Я.Баджем и
авторы
обозначили
Д.Фарли (в США)117. Главной целью
совершенствование
широко
используемой
в
эмпирических исследованиях модели партийной конкуренции, сложившейся
в рамках теории рационального выбора.
Участники группы
отстаивали
классические
по изучению манифестов последовательно
принципы
партисипаторной
демократии,
в
соответствии с которой между политической сферой и обществом
присутствует прямая и функциональная связь, обеспечением которой
занимаются политические партии.
Группа проводила сравнительные исследования на трех уровнях.
Первый уровень представлен анализом изменений позиций одной партии по
конкретным проблемам во временном измерении; второй - сравнением
политических позиций разных партий и кандидатов в рамках одной страны;
третий - кросс-национальным сравнением программ партий и кандидатов.
Эмпирическим обоснованием актуальности исследования послужил
тезис о соответствии партийных программных заявлений политическому
курсу, проводимому государством. По мнению авторов, предвыборные
манифесты
позволяют
рассмотреть
преемственность
предвыборных
обещаний и той политики, которую партии начинают воплощать в жизнь
после победы на выборах. В качестве показателя преемственности
рассматривалось
наличие
заявленных
в
манифестах
положений
в
правительственных документах (актах, программах, законах)118.
Как
уже
отмечалось,
авторы
проекта
рассматривали
институциональный и социально-культурный контекст функционирования
R., Budge I., Keman H., Bergman T., Pеtry F., Strom K. Parties, policies, and democracy. - Boulder, Colo.:
Westview, 1994.
116
Robertson D. A Theory of party competition. - L. & N.Y.: Wiley, 1976.
117
Budge I., Farlie D. Voting and party competition: A theoretical critique and synthesis applied to surveys
from ten democracies. - L., N.Y.: Wiley, 1977.
118
Т.к. законы обязательны для исполнения, предвыборное обещание, воплощенное в
законодательном акте, с очевидностью свидетельствует о выполнении партией своих обещаний.
54
партийного
спектра
воздействующей
на
в
качестве
различные
важной
его
независимой
конфигурации.
переменной,
В
качестве
институциональных детерминант рассматривались тип партийной системы и
объем законодательных полномочий партий. К другим контекстным
факторам авторы отнесли «стоимость» обещанных реформ –
количество
бюджетных средств, необходимых для воплощения инициативы, а также
степень популярности реформ в обществе,
т.е. уровень поддержки
избирателями. Также конъюнктуру финансовых рынков, спады и подъемы
которых влияют на экономику страны, и «непредвиденные
политические события»119,
срочные
в силу которых правительства не могут
выполнить свои заявленные обещания120.
Работая в рамках компаративистики, Группа огромное внимание
уделила методологии и методике анализа партийных манифестов121.
Методические процедуры, разработанные Группой, равно как и выводы
исследования оказали огромное влияние на
последующее изучение
партийной риторики и партийной идеологии в целом. В настоящее время
ученые, анализирующие партийный спектр, не переставая критиковать
различные аспекты исследований Группы, так или иначе опираются на
методологию и результаты проекта Баджа. В связи с этим необходимо более
подробно рассмотреть процедурную сторону исследования.
Исследователи использовали методы контент-анализ и факторный
анализ.
Инструментом измерения партийного спектра выступали ключевые
программные заявления (key central statements), динамика которых позволяла
судить
о временных трансформациях
партийных идеологий. Единицей
Budge J., Robertson D., Hearl D. Ideology, strategy and party change. – P. 13.
Пилотные исследования были проведены в Англии и Канаде (1945-1979 г.г.), политические
системы которых отвечают необходимым институциональным требованиям (двупартийная система и
правительство, создаваемое на основе парламентского большинства), а когда исходная гипотеза о
преемственности программных заявлений и политического курса подтвердилась (авторы подсчитали, что
более 70 % программных положений «успешно» воплощаются в жизнь), исследовательская группа
приступила к изучению других 17-ти демократий.
121
Члены группы придерживались принципиальной позиции не использовать (и не адаптировать)
инструментарии других исследований партийного спектра, т.к. предшествующие проекты не были
сравнительными.
119
120
55
анализа, в отличие от большинства предыдущих исследований, выступали
предложения122. Исследователи, используя методику повторного чтения,
выделили 54 инвариантные категории, некоторые из которых представляли
собой
бинарные
оппозиции
(интернационализм
–
«за
и
против»;
децентрализация, протекционизм, традиционная мораль и т.д.)123. Далее, с
помощью факторного анализа
тематических
отношения,
эти категории были объединены в семь
блоков
(или
проблемных
измерений):
свобода
и
демократия,
правительство,
благосостояние,
социальные
отношения,
международные
социальные
экономика,
группы.
Эта
индуктивная трехуровневая модель, по мнению авторов, должна была стать
релевантным инструментом для анализа партийного спектра в разных
системах. На основании объема
проблемному
измерению
материала, относящегося к каждому
(процентное
количество
предложений
и
упоминаний), делались выводы о «ключевых» темах, проблемных зонах,
выступающих «фирменным знаком» партийной идеологии. Далее, на втором
этапе факторного анализа, выявлялся набор базовых проблемных зон для
каждой партии и партийной системы в целом, на основании чего делались
итоговые
выводы
о
внутренней
структуре
основного
конфликта,
определяющего конфигурацию партийного спектра и его динамику124.
122
В предыдущих исследованиях единицами анализа были слова. Группа считала методику подсчета
слов нерелевантной задачам исследовании, т.к. в этом случае контекст употребления слов не учитывается.
Кроме того, выделение предложений в качестве единиц анализа позволяло решить проблему сравнимости
партийного спектра в разных социально-культурных средах: семантика слов в каждом языке является более
фиксированной, чем предложения, что может привести к проблемам интерпретации.
123
Предложения, которые было невозможно отнести к какой-либо категории, оценивались как
некодируемые. Среднее количество некодируемых предложений в каждом тексте - около 10 %.
124
На втором этапе факторного анализа количество категорий было редуцировано с 54 до 14 (по две
категории на каждое проблемное измерение), на основе которых затем были выделены идеологические
кластеры (лево-правое измерение, интернационализм-изоляционизм, прогрессизм-традиционалистский
клерикализм и т.д.), которые далее и послужили основой для построения пространственной модели
партийного спектра. Если в процессе анализа выяснялось, что какие-либо две темы синхронно набирают
примерно равное количество упоминаний и эта зависимость воспроизводится в большинстве изучаемых
случаев, то можно было предположить, что эти темы связаны между собой и что они являются отражением
одного и того же базового конфликта. В случае корреляции низкой частотности одной темы и высокой другой, авторы делали вывод о том, что данные области политики принадлежат противоположным
сторонам одного и того же проблемного континуума. Таким образом исследователи выявляли взаимосвязь
между различными сферами политики, которые идентифицировались с определенными проблемными
измерениями, а также вычисляли относительную дистанцию между ними.
56
В результате проведенных исследований авторы пришли к выводу, что
теория профилирования проблем, которая являлась методологическим
основанием проекта, подтвердилась:
несмотря на то, что, как уже
отмечалось, некоторые категории представляли собой симметричные
оппозиции, прямое противостояние встречалось крайне редко – как в
программах отдельных партий, так и партийных систем в целом 125. Партии
предпочитали акцентировать те идейные зоны, в которых они обладают
несомненными преимуществами, а не дебатировать внутри одной темы, т.е.
партийная конкуренция носит «непрямой» характер. Таким образом
гипотеза, что партии избегают прямой конфронтации в межпартийной
конкуренции, подтвердилась126.
Также на основе проведенного анализа была выделена «лидирующая»
группа проблемных измерений – тех проблемных зон, которые доминируют в
партийном спектре различных государств, причем набор ключевых тем
оказался сопоставимым по большинству стран. Поразительным и даже
драматическим открытием для авторов послужил тот факт, что одним из
самых актуальных проблемных измерений выступило классическое левоправое измерение или его аналоги (например,
противостояние «старых
левых» и «новых левых»)127. Причем, как выяснили исследователи, изучая
Как показали исследования американской и британской партийных систем, объем апелляций к
конкурирующим партиями составил не более 10 % предложений, причем в основном они не представляли
собой прямую конфронтацию, а касались различных аспектов деятельности других партий.
126
К подобным выводам пришли использовавшие другие методики сбора и анализа данных К.Пул и
Х.Розенталь, (Pool K.T., Rosenthal H. A spatial model for legislative poll call analyses // American journal of
political science. – Vol. 29, № 2. – P. 282-312), У.Райкер, который изучал материалы национальных кампаний
в США по ратификации Конституции 1787-1788. Исследователь провел разделение риторических стратегий
кандидатов на «доминантные» и «дисперсные»: в рамках первой стратегии партия (кандидат) постоянно
акцентирует тему, в рамках которой она обладает явным преимуществом, тогда как другие партии будут
ее замалчивать. Вторая стратегия заключается в том, что если ни одна партия не обладает преимуществом в
какой-либо теме, то все они обойдут данный вопрос вниманием (Riker W.H. (ed.) Agenda formation. – Ann
Arbor, MI: Univ. of Michigan press, 1993; Riker W.H. The strategy of rhetoric: Campaigning for the American
Constitution. – New Haven: Yale univ. press, 1996). Также данные выводы разделяют Т.Хамонд и Б.Хьюмз,
которые на основе эмпирического анализа выяснили, что в США кандидаты в президенты заостряют
внимание и организуют дебаты каждый вокруг своей проблемы (Hummond T.H., Humes B.D. What this
campaign in all about is…: A rational choice alternative to the Downsian spatial model of elections // B.Grofman
(ed.). Information, participation and choice. – Ann Arbor, MI: Univ. of Michigan press, 1993. – P. 143-167).
127
Авторы подчеркивают, что концепт «лево-правое» измерение использовался в общепринятом
конвенциональном значении. Это проблемное измерение проявилось в 15-ти из 19-ти стран, причем в 13-ти
оно явилось первым фактором из двух основных. Второй фактор тоже часто представлял собой
модификацию лево-правого измерения.
125
57
данные массовых опросов,
актуальные проблемные зоны, отраженные в
манифестах и предпочтения избирателей, не всегда совпадают128. На этом
основании авторы пришли к выводу, что пространство партийного спектра
воспринимается партиями и электоратом неодинаково, между партийными и
электоральными преференциями существует определенный лаг. Таким
образом,
как
отмечали
исследователи,
«прямые
доказательства
достоверности теории партийной конкуренции Даунса (об идентичности
электоральных и партийных проблемных измерений) отсутствуют» 129.
Изучая динамику партийного спектра, авторы пришли к выводу, что
хотя в 70-ые годы в большинстве изученных партийных систем наблюдается
существенная конвергенция партийных позиций, этот процесс нельзя назвать
закономерностью, т.к. его интенсивность и направленность различны в
разные периоды времени, кроме того,
высока его зависимость
от
контекстуальных факторов.
В заключение, авторы объединили партии разных систем по
«идеологическим семьям», выделив, таким образом, их «генетическое
происхождение».
Обобщая итоги, исследователи отметили, что апокалиптические
проекты «конца идеологии» или «конца истории» является не более, чем
драматической реакцией на «временные флуктуации».
В последующие годы проект развивался во многих направлениях:
расширялось количество стран, увеличивалась длительность изучаемых
периодов, удлинялся временной интервал партийной конкуренции, в поле
анализа включались новые эмпирические объекты, совершенствовалась
методика анализа партийного спектра130.
Так, например, результаты массовых опросов показывали высокую значимость проблемной зоны
клерикализм-антиклерикализм в сознании избирателей (см.: Budge I., Farlie D. Voting and party competition:
A theoretical critique and synthesis applied to surveys from ten democracies. - L., N.Y.: Wiley, 1977).
129
Budge I., Robertson D. Do parties differ and how // Ideology, strategy and party change. - P. 393.
130
Далее количество стран было расширено до 25 (страны Организации экономического
сотрудничества и развития и Израиль), а в период работы Института социальных изменений – до 52 (куда
вошли страны Восточной Европы, в т.ч. и Россия. В России изучался партийный спектр думских выборов
1993 и 1995 гг.) Увеличивается количество используемых переменных – до 56, кроме того, выделяется
группа переменных, уникальных для некоторых стран (например, категория «отношение к президентскому
128
58
Проект Я.Баджа и его группы значительно повлиял на последующие
исследования партийной риторики: ученые во многих странах мира,
критикуя проект по многим причинам, отталкивались от его теоретикометодологических положений и адаптировали его методику для своих
работ131.
режиму» была выделена только для президентских и полупрезидентских систем). Ключевым пунктом для
совершенствования методики послужило «спонтанное открытие» первого этапа исследования – высокой
актуальности роли лево-правого проблемного измерения в послевоенной политике. Далее лево-правая
шкала становится главным инструментом измерения партийного спектра (а также идеологических позиций
электората и правительственного курса) и его динамики. Авторы, обосновывая модификацию методики,
отмечали, что распределение категорий по лево-правому континууму происходило в соответствии с
конвенционально принятой в социальных науках интерпретацией левых и правых идеологий, однако, как
подчеркивали авторы, критерии, априорно понимаемые как левые (или правые), эмпирически всегда
воспроизводятся в одном кластере. В исследовании левому полюсу (например, переменные, «национализм»,
«государство всеобщего благосостояния», «сильная роль государства», «гос.вмешательство в экономику»)
авторы присваивали минусовые значения, правому (категории «свободное предпринимательство»,
«традиционная мораль», «государственная защита») – плюсовые. Крайним точкам шкалы приписывалось
значение в 100 процентов. Место партий на шкале определялось путем вычитания плюсовых значений
(правое крыло) из минусовых (левое): если сумма оказывалась отрицательной, то позиция партии в
партийном спектре определялась как левая, и напротив, плюсовые значения свидетельствовали о правой
позиции. Как показали исследования, партии никогда не занимают радикальных позиций (- 100 / + 100) и
группируются ближе к центру. Дальнейшие исследования группы описываются в работах: Klingemann
H.D., Volkens A., Bara J., Budge I., Tanenbaum E. Mapping policy preferences: Estimates for parties,electors, and
governments 1945-1998. - Oxford: Oxford univ. press, 2001; Klingemann H.D., Volkens A., Bara J., Budge I.,
McDonald M. Mapping policy preferences II: Estimates for parties, electors, and governments in Eastern Europe,
European Union and OECD 1990-2003. – Oxford: Oxford univ. press, 2006; Budge I., McDonald M.D. Choice
parties define: Policy alternatives in representative elections, 17 countries 1945–1998 // Party politics. – 2006. –
Vol. 12, № 4. – Р. 451-466. Новыми эмпирическими объектами выступали электоральные предпочтения,
правительственная политика, парламентская идеологии, которые изучались с помощью методики,
разработанной для анализа партийных программ (см., например: Budge I., Hofferbert R. I Mandates and policy
outputs: US party platforms and federal expenditures // American political science review. – 1990. – Vol. 84. – Р.
111–31; Hofferbert R., Klingemann H-D. The policy impact of party programmes and government declarations in
the federal republic of Germany // European journal of political research. - 1990. – Vol. 18. – Р. 277–304;
Hofferbert R., Budge I. The party mandate and the Westminster model: Election programmes and government
spending in Britain, 1945–1985 // British journal of political science. - 1992. – Vol. 22, № 151–82; Gabel M. J.,
Huber J. D. Putting parties in their place: Inferring party left–right ideological positions from Party Manifesto Data
// American journal of political science. – 2000. - Vol. 44, № 1. – Р. 94–103; Kim H.M., Fording R.C. Voter
ideology in Western democracies, 1946-1989 // European journal of political research. - 1998. – Vol. 33. – P. 7397; Kim H.M., Fording R.C. Does tactical voting matter?: The political impact of tactical voting in recent British
elections // Comparative political studies. – 2001. – Vol. 34. – P. 294-311; Kim H.M., Fording R.C. Voter
ideology, the economy, and the international environment in Western democracies, 1952-1989 // Political behavior.
– 2001. – Vol. 23. – P. 53-73; Crampton E. You get what you vote for: Electoral determinants of economic freedom
// Forthcoming, journal of private enterprise. - George Mason univ., 2002). Многочисленные исследования
посвящены тестированию методик, используемых Группой (см., например, van der Brug W. Analysing party
dynamics by taking partially overlapping snapshots // M.Laver (ed.) Estimating the policy positions of political
actors. - L.: Routledge, 2001. - P. 115–32; Gabel M.J., Huber J.D. Putting parties in their place: inferring party leftright ideological positions from party manifesto data // American journal of political science. – 2000. – Vol. 44. – P.
94–103; Kim H., Fording R.C. Voter ideology in Western democracies, 1946–1989 // European journal of political
research. – 1998. – Vol. 33. – P. 73–97; Klingemann H.-D. Party positions and voter orientations // H.D.Klingemann, D.Fuch (eds) Citizens and the state. - Oxford: Oxford univ. press, 1995. - P. 183–206; Laver M.,
Budge I. (1992) Measuring policy distances and modeling coalition formation // M.Laver, I.Budge (eds) Party
policy and government coalitions. - Basingstoke: Macmillan, 1992. - P. 15–40).
131
Например, критике подвергалась слишком прямолинейно понимаемая связь между партийной
риторикой и политическим курсом. Также критиковались статистические процедуры анализа (см.,
например: Benoit K., Laver M., Mikhailov S. Mapping policy preferences with uncertainty: Measuring and
correcting error in comparative Manifesto Project Estimates // Annual national conference of the Midwest political
59
Исследования партийной программной риторики в современной России
начались в 2000-ые годы. Одной из первых стала анализировать российскую
партийную риторику последовательница Баджа С.Оатс132. Она анализировала
материалы Думских выборов 1993 и 1995 гг., в исследовании автор
использовала схему, предложенную Баджем.
К семи проблемным
измерениям, разработанным Группой, Оатс добавила восьмое, актуальное
для российских политических партий – это партийная политика, куда вошли
категории «партийная самопрезентация» и «позиционирование партий по
отношению к другим партиям». Автор отмечала, что для российского
партийного спектра характерна особая специфика, не свойственная западным
демократическим системам, она заключается в том, что российские партии и
политики недостаточно определенно и последовательно формулируют свои
позиции133. На основе проведенного исследования С.Оатс выделила базовые
проблемные диспозиции российского партийного спектра 1993-1995 гг.: 1)
дихотомия «рынок – государственный контроль над экономикой»; 2)
«славянофилы против сторонников гражданских прав»; 3) «милитаристские
партии против партий мира». С.Оатс также изучала изменение партийных
позиций
между выборами и она пришла к выводу, что за рассматриваемый
science association. - Chicago: Palmer House Hilton Hotel, – 2007, April 12-15, Presented paper). Еще одним
объектом критики выступали разработанные Группой категории: каждая категория по замыслу
исследователей соответствовала позиции партии в идеологическом спектре. По мнению оппонентов, эти
позиции свидетельствуют не об идеологическом статусе партии, а о ее намерении двигаться в данном
направлении, о чем они и сигнализируют избирателю. На этом основании Р.Пелиццио сделал вывод, что
исследования Группы не могут дать адекватных представлений о партийном спектре (Pelizzo R. Party
positions or party direction? An analysis of Party Manifesto Data // West European politics. – 2003. – Vol. 26. – P.
67–89). Чтобы разрешить данную проблему, С.Францман и А.Каизер в своем исследовании использовали
подход Д.Стоукса, который выделял два типа проблемных измерений, – позиционные (position issues) и
валентные (valence issues), где позиционные измерения представляли собой отношение к правительству и
оценку его деятельности, а валентные – партийную самопрезентацию, ориентированную на одобрение
избирателей. Именно позиционные измерения подвергались анализу в лево-правом континууме и на этом
основании делались умозаключения о позициях партий в партийном спектре (Franzmann S., Kaiser A.
Location political parties in policy space: A reanalysis of -party Manifesto Data // Party politics. –2006. - Vol. 12,
№ 2. – P. 168).
132
Oates S. Party platforms: Towards definition of the russian politic spectrum // Party politics in Postcommunist Russia / Ed. by Lowenhardt J. – L.: Frank cass, 1998.
133
Данная неопределенность может быть вызвана несколькими факторам, например, спецификой
идеологического контекста, которая может выражаться в несформированностьи идеологических
представлений электората по каким-либо темам, или напротив, в наличием определенных, причем
оппозиционных друг другу точек зрения на проблему, в силу чего партии (кандидаты) намеренно стараются
уйти от прямых оценок в данной области, чтобы не потерять часть электората. Также данная
неопределенность может стимулироваться институциональными условиями – например, статусом выборов:
чем он выше, тем существеннее ожидаемые выигрыши участников, что стимулирует их к оптимизации
своих стратегий, в том числе, через увеличение идеологической неопределенности.
60
период партийные идеологии сблизились, причем большинство партий к
выборам 1995 г. изменили свои позиции в направлении большего
государственного контроля над экономикой и славянофильства.
Российская исследовательница Попова Е.В., также работая в русле
компаративистики, с 2001 г. изучает предвыборные стратегии
партий и
кандидатов на выборах исполнительных и законодательных органов (причем
не только федерального уровня, как С.Оатс, но и регионального) всех
электоральных циклов, а также их динамику, используя
контент-анализ
предвыборных программы134. Она также продолжает традиции анализа,
разработанные Группой, адаптируя их для российской специфики135.
Использование
индуктивной методики для выделения основных
проблемных измерений на российском материале привело к тому же
результату, который был получен Группой: автор выделила те же семь
базовых проблемных измерений, которые дополнила, вслед за С.Оатс,
восьмым – партийной политикой. Однако содержание каждого проблемного
измерения было расширено и модифицировано в соответствии с контекстом
российской
политики136.
Используя
аргумент
С.Оатс
о
высокой
неопределенности российского партийного спектра в качестве рабочей
гипотезы, Е.Попова применила методику измерения уровня логичности и
определенности
партийных
позиций
134
–
«проверку
количества
См.: Попова Е.В. Проблемные измерения электоральной политики в России: губернаторские
выборы в сравнительной перспективе // Полис. – 2001. – С. 47-62; Попова Е.В. Проблемное пространство
предвыборного соревнования на федеральных выборах 1995-2004 гг. // Политическая наука: Избирательный
процесс в России и Франции. – 2005. - № 2; Попова Е.В.Программные стратегии и модели электорального
соревнования на думских и президентских выборах 1995-2004 годов // Гельман В.Я. (отв.редактор) Третий
электоральный цикл в России: 2003-2004 годы. – СПб: ЕУ СПб, 2007. – С. 156-195; Попова Е.В.
Предвыборная риторика партий и кандидатов в России: парламентские и президентские выборы, 1995-2008
// Материалы V всероссийского конгресса политологов. - М.: РАПН, 2009.
135
Как отмечает автор, «мы не отказываемся от хорошо зарекомендовавших себя схем изучения
партийных документов, которые не только предлагают технику исследования, но и создают возможности
для последующего сравнительного анализа предвыборных позиций партий и кандидатов в темпоральном и
кросс-национальном измерениях» (Попова Е. Проблемное пространство предвыборного соревнования на
федеральных выборах 1995-2004 гг. // Политическая наука. – 2005. – С. 80).
136
Например, в проблемное измерение «международные отношения» были включены категории
«отношения со странами СНГ», «проблемы гражданства», «положение русских за рубежом»; измерение
«свобода и демократия», кроме собственно провозглашения демократии и развития гражданского общества,
было дополнено категорией «за» и «против» разделения властей и т.д.
61
неопределенных высказываний и внутренней непоследовательности по
наиболее значимым проблемам»137.
Е.Попова выделила четыре стратегии партий и кандидатов на выборах
и проследила их динамику в течение четырех избирательных циклов.
Выделенные автором стратегии таковы: партийная самопрезентация и
самопозиционирование,
отношения
«инкумбент-оппонент»,
уровень
неопределенности, использование проблемных измерений.
Автор делает выводы, что из четырех стратегий самой популярной
является использование проблемных измерений138. Причем с течением
времени спектр проблемных измерений определяется,
оформляется,
а
партии находят свои идеологические ниши и закрепляют свои позиции в них.
Данный факт свидетельствует, по мнению автора, об институционализации
проблемных измерений в российской политике. Самыми актуальными
проблемными измерениями практически во всех электоральных циклах
являются
социально-экономическое,
международные
отношения,
государственное управление. Е.Попова по итогам исследования выделяет
«фирменные» проблемные сферы каждой партии, т.е. темы, которые
выступают идентификационным лейблом партии. Таким образом, теория
индифферентности была подтверждена на российском материале139.
Также
автор
отмечает,
что
с
течением
времени
уровень
неопределенности и популизма программной риторики снижается, что
связано, по мнению автора, с тем, с процессами оформления идеологического
спектра, партии определились со своими позициями, у каждой сложился свой
Попова Е. Проблемное пространство предвыборного соревнования на федеральных выборах 19952004 гг. – С. 82. Методику измерения неопределенных высказываний использовал Дж.Помпер для оценки
неопределенности президентских речей. Под неопределенными высказываниями он понимал «заведомо
абстрактные конструкты с многовариантной семантикой, которые используется в риторике политических
программ или лидеров. Целью их использования выступает неопределенность позиций самого
политического актора, или представленность оппозиционных вариантов данных идеологем в обществе,
когда четкое определение позиций повлекло бы к отсечению части потенциального электората». См.:
Pennings P, Keman H. Towards a new methodology of estimating party positionsт // Paper prepared for the
Departament Research Meeting, 2000.
138
Артикуляция проблемных зон занимает около 60 % программной риторики всех партий.
139
Так для левых партий (КПРФ и СР) это социально-экономическая тематика, для ЛДПР –
националистическая, для партий власти – государственного управления., для правых партий – проблемы
демократии, гражданских прав и свобод.
137
62
сектор электората. Неопределенность в большей степени присуща партиям
власти, особенно в начальный период их существования. По мнению автора,
данная специфика партий власти вызвана «неопределенностью выигрышной
программной стратегии в период формирования партий власти»140.
Стратегия позиционирования партий по отношению к инкумбенту
наблюдается на всех выборах, хотя и в разных масштабах для различных
партий141. Однако общая тенденция заключается в том, что использование
данной стратегии усиливается к парламентским выборам 2007 г., т.к. к этому
периоду оформляется властная иерархия и определяется влиятельный центр
принятия решений, по отношению к которому все партии в той или иной
степени должны артикулировать свои позиции.
Стратегия
самопрезентации
также
активно
используется
всеми
российскими партиями, что является отличительной чертой российского
партийного спектра, причем эта стратегия применяется все более активно.
Причинами
выступают
институциональные
факторы
–
введение
пропорциональной избирательной системы, что должно было привести к
повышению роли партий.
Определяя динамику перемещений проблемных измерений на левоправой шкале, Е.Попова отмечает, что к 2007 г. наблюдается смещение
социального измерения в сторону центристских позиций, тогда как
экономическое измерение, напротив, имеет тенденцию к радикализации в
левую сторону – вплоть до полного государственного регулирования
экономики.
Сравнивая парламентские и президентские избирательные кампании,
автор делает вывод, что для президентских выборов характерны гораздо
более активные дебаты и более высокий уровень радикализма позиций
кандидатов, чем на парламентских. Для объяснения данного феномена автор
привлекает несколько объяснений, одно из них теоретическое – в рамках
140
Попова Е.В. Предвыборная риторика партий и кандидатов в России: парламентские и
президентские выборы, 1995-2008.
141
От 0 % (ЛДПР 1995, 1999 гг.) до 25-30 % (СПС, КПРФ 1999 г.)
63
модели
Рабиновица-Макдональда
избиратели
голосуют
не
только
рационально, но и эмоционально, а радикальные позиции являются более
запоминающимися и, следовательно, эмоционально насыщенными. А т.к.
президентские выборы носят мажоритарный характер и их потенциальные
выигрыши привлекательнее, чем на думских выборах, то кандидаты
«рискуют», используя радикальные лозунги. Другое объяснение вытекает из
специфики российского политического пространства второй половины 2000х годов: в условиях снижения политической конкуренции кандидаты (кроме
инкумбента) не могут рассчитывать на победу на выборах, соответственно,
они используют пространство выборов для других целей, например, для
того, чтобы сформировать запоминающийся и яркий имидж.
В нашей работе мы будем ссылаться на результаты, полученные
Е.Поповой,
в
т.ч.,
при
характеристике
проблемных
измерений,
артикулируемых партиями. Также мы солидарны с ее интерпретацией
факторов,
обусловливающих
состояние
современного
российского
партийного спектра и его динамики. Как и Е.Попова, в нашем исследовании
мы опираемся на теорию индифферентности (профилирования проблем),
считая ее релевантным методологическим подходом для анализа российского
партийного спектра. Однако автор, выделяя проблемные категории и их
временную динамику,
не рассматривает содержательное наполнение
проблемных измерений, те значения и смыслы, которыми партии их
наполняют. Как уже отмечалось, по сложившейся
традиции партийные
программы (и в целом, политические тексты) с середины ХХ века изучались
с помощью количественной методологии, однако при ее широком
распространении,
помимо
несомненных
достоинств,
она
обладает
существенным недостатком – в рамках контент-анализа (и количественной
методологии в целом) за полем исследования остаются такие важные
аспекты текста, как, во-первых, контекст, оформляющий и закрепляющий
основную идею документа, а во-вторых, нюансы смыслов и значений,
которые
невозможно
раскрыть
в
64
рамках
строго
формализованных
исследовательских процедур. Данные недостатки призваны восполнить
качественные методы текстового анализа, предназначенные для анализа
актуальных смыслов и значений, которые не всегда могут быть выделены с
помощью регламентированных «количественных» процедур. В нашей работе
изучение
содержательного
аспекта
доминирующим. Как отмечает
проблемных
измерений
будет
Е.Попова, с течением времени партии от
обозначения и заявления проблем переходят к их более детальному
осмыслению.
Интерпретации
этого
процесса,
его
специфики
и
направленности мы уделим существенное внимание в нашей работе.
Кроме того, мы разделяем несколько иные теоретические посылки в
отношении коммуникативной роли партий в российской политической
системе: так Е.Попова исходит из того, что политические партии в своем
идеологическом творчестве ориентируются только на избирателей, тогда как
наша позиция заключается в том, что «потребителями» идеологического
«продукта» выступают не только граждане, но и различные группы элит, а
партии, в разные периоды партийного строительства, могут ориентироваться
то на граждан, то на элиты. Интересы «потребителя» также могут
рассматриваться в качестве значимого фактора, воздействующего на
количество
и
содержание
предлагаемых
идеологических
положений
(подробнее мы рассмотрим эту тему в следующем параграфе).
Еще одно исследование российского партийного спектра было
проведено в 2004 г. группой ученых Российской Академии госслужбы. В
монографии по итогам исследования представлен подробный анализ
партийных
программных
документов,
рассмотрены
идеологические
основания и позиции партий по ключевым моментам развития российского
общества; выявлена специфика организационного устройства партий и ее
влияние на партийную идеологию142. Также в работе дан прогноз развития
партийно-политической системы страны на будущее. Теоретическими
Современные политические партии России: анализ программ и уставов / Под общ. ред. В.С.
Комаровского. - М.: РАГС, 2004.
142
65
основами исследования выступили концепции политического участия и
политических элит. Авторы проекта отказались от использования западных
теоретико-методологических схем в области анализа партийного спектра на
том основании, что он не соответствует российской специфике. Авторы
использовали
многообразные
эмпирические
методы,
среди
которых
выделили частные: контент-анализ литературы о российских партиях, их
уставов и программ;
наблюдение и опрос;
метод экспертных оценок;
тестирование; и общие методы: мониторинг, изучение и обобщение опыта и
т.д.
В
исследовании
были
проанализированы
блоки
политических
ориентаций, представленные в программах, доминирующие идеологические
ценности
партий
и
их
соответствие
ценностным
установкам,
присутствующим в обществе. В итоге исследователи делают вывод, что
партии, уделив определенное внимание разработке идеологических основ
своей деятельности, обозначив цели и задачи, еще не предложили
законченных
документы
целостных
позволяют
идеологических
определить
лишь
концепций.
тенденции
Программные
идеологической
самоидентификации российских партий, но далеко не полностью отражают
спектр политических предпочтений электората.
В результате исследования, проведенного сотрудниками Академии
госслужбы, был получен объемный, тщательно описанный фактологический
материал, детально проработанная исследовательская база, которая обладает
очевидной ценностью, в т.ч., для последующих исследований партийного
спектра. Однако исследователи опирались на классическое понимание
политической идеологии как на целостную систему политических ценностей,
доктрину, предлагающую непротиворечивую картину политической сферы.
При
таком
понимании
идеологии
66
некоторые
выводы,
полученные
исследователями, приобрели характер тривиальных умозаключений143, что
снизило аналитический потенциал проекта.
В последние годы программы политических партий становятся объектом
лингвистического анализа. В качестве примера можно привести работы
М.Гавриловой144, О.Солоповой145, Е.Бабаевой146, в которых представлен
глубокий анализ идейных концептов и специфики их воплощения в
программной риторике. Однако исследователи-лингвисты, как правило,
контекстуальные факторы функционирования текстов оставляют за рамками
своего исследования.
Итак, в западной науке во второй половине ХХ в. сложилось несколько
подходов к анализу партийного спектра,
каждый из которых обладает
собственным потенциалом, набором достоинств и недостатков. Самым
распространенным из них является анализ партийных манифестов и
программ. В рамках метода разработан большой методический багаж,
сформирована исследовательская база, которая предоставляет незаменимый
Так, например, авторы отмечали, что партии зачастую используют одни и те же дефиниции,
вкладывая в них различный смысл. В партийных программах зафиксированы требования социальной
справедливости, демократии, патриотизма, народовластия. Однако смысл этих понятия существенно
различается в зависимости от идейной ориентации партии. Причем в программных документах партий не
содержится разъяснений о содержании ключевых категорий. Идеологиям политических партий присуща
декларативность: партии провозглашают те или иные ценности, но не прописывают механизма их
реализации. «В итоге идеология перестает служить фактором политической ориентации: если идеи не
расшифровываются, они обесцениваются и начинают восприниматься как обязательный для политиков, но
бесполезный для общества словесный антураж» (с.123). Исследователи делают вывод, что партии уделили
определенное внимание разработке идеологических основ своей деятельности, однако, обозначив цели и
задачи, они еще не предложили целостных концепций. Программные документы позволяют определить
лишь тенденции идеологической самоидентификации российских партий, но далеко не полностью отражают
спектр политических предпочтений электората. От способности политических партий к созданию
всеобъемлющих программ зависит эффективность процессов идентификации, а также создание единой
системы политической коммуникации, тогда как в настоящее время «политический процесс протекает как
бы при отсутствии интеграции и взаимопонимания между его участниками» (с.137).
144
Гаврилова М.В. Лексическая единица «человек» в программах политических партий и
выступлениях В.В.Путина // Политэкс. – 2006. - № 1.- С. 98-108; Гаврилова М.В. Сопоставительный анализ
тематической структуры программ политических партий начала ХХ и XXI вв. // Политическая теория, язык
и идеология. - 2008. - С. 435-454; Гаврилова М.В. Идеологические представления российских политических
партий в начале XXI в. (на материале предвыборных программ) // Идейно-символическое пространство
постсоветской России: структура, динамика, институциональная среда, акторы / под. ред. О. Ю. Малиновой.
— М.: РАПН, РОССПЭН, 2011.
145
Солопова О. А. Образ будущего в предвыборных программах политических партий //
Политическая лингвистика. - 2008. - Вып. 1(24). - С. 55-64.
146
Бабаева Е. В. Лингвокультурологический анализ текстов партийных программ / Лингвистика:
Бюллетень Урал. лингв. о-ва / Урал. гос. пед. ун-т. - 2003. - Т. 11. - С. 10-20.
143
67
источник данных для последующих изучений партийного спектра (причем, в
любой традиции).
Не смотря на то, что тема российских политических партий, их генезиса,
специфики и временной эволюции уже давно стала авторитетной областью
исследований в отечественной политической науке, изучение
партийного
спектра в современной России еще не институционализировалось, работы в
этой области на данный период времени немногочисленны, а серьезные
научные исследования встречаются еще реже (имеются ввиду, прежде всего,
исследования Е.Поповой). Как правило, партийные идеологии или не
являются самостоятельным объектом анализа (рассматриваясь в работах как
один из элементов партийного функционирования), либо изучаются в рамках
априори-подхода,
который
не
подразумевает
глубокой
проработки
инструментария исследования и не предъявляет больших требований к
методологическому
аспекту
анализа.
Причины
невысокого
исследовательского интереса к партийному спектру и партийным идеологиям
в отечественной политологии понятны – при сужении поля конкуренции
партии не обладают высоким статусом ни в политическом, ни в социальном
пространстве, соответственно партийные идеологии и в целом партийный
спектр не воспринимаются значимыми атрибутами партийной системы.
Однако наша точка зрения заключается в том, что и в современной
социально-политической ситуации партийные идеологии и идеологическая
функция
партий
потенциалом
могут
влияния.
восприниматься
В
следующем
как
ресурс,
параграфе
мы
обладающий
подробнее
проанализируем условия и контекстуальную специфику функционирования
современных
российских
политических
партий,
которые
позволяют
предположить более сложную модель роли партий в коммуникации между
властью обществом, нежели рассматривается в отечественной политологии.
68
1.3. Современные российские политические партии как
производители политических идей
Результаты идеологической деятельности партии (включающие в себя
не только вербально оформленные идеи, но весь комплекс символических
средств самопрезентации) мы рассматриваем как партийный ресурс, как
предмет «обмена» и «торга» между политическими партиями и теми
агентами, которые заинтересованы (по разным причинам) в партиях и их
идеологиях. Заинтересованными агентами, или потребителями предлагаемых
идей, могут выступать, с одной стороны, избиратели, различные социальные
группы. В этом случае актуальной оказывается способность партийных
идеологий обозначать значимые социально-политические проблемные зоны
общества, определять свое отношение к ним, а также возможные пути их
разрешения.
Предлагаемые
партиями
идеи
выступают
в
качестве
коллективных стимулов партийного членства и партийной поддержки,
предлагая избирателям различные версии идентичности и солидарности.
Таким образом люди поддерживают партии и становятся партийными
активистами, чтобы найти себе подобных и выразить свою солидарность147. В
этом случае итогом «обмена» для партий будет выступать рост количества
членов и усиление электоральной поддержки. Ориентация партий и
партийных идеологий на «спрос» избирателя выступает одной из основных
функций партий в моделях классической представительной демократии:
выражая идеологические предпочтения электората, партии воплощают их в
своих программных документах, а затем реализуют в политическом курсе.
Таким образом, партии обладают субъектными характеристиками, т.к.
способны влиять на повестку дня и на ее динамику.
147
Г.В.Голосов выделяет два типа стимулов, побуждающих индивидов к активному политическому
участию в рамках партий: коллективные, связанные с индивидуальными потребностями по поводу
идентичности и солидарности, и селективные, обусловленные стремлением извлечь из работы в партии
материальные выгоды (Голосов Г.В. Происхождение современных российских политических партий, 1987–
1993. - С. 78). Нам представляется, что эти типы стимулов отчасти объясняют и отношения партий с их
окружением, причем роль каждого из них в случаях описываемых здесь типов заинтересованных агентов
различна.
69
Партии как производители смыслов, с другой стороны, могут быть
привлекательны для политических акторов, под которыми мы понимаем
«различные сегменты элит, т.е. тех организованных групп в обществе,
которые способны повлиять на политически значимые решения»148; к ним
могут быть отнесены и органы власти. В этом случае производимые
партиями идеи могут использоваться для обоснования статусных позиций,
легитимации
политического
определенного
режима,
социально-политического
мобилизации
общества
на
порядка,
типа
поддержку
и
осуществление властных инициатив, т.е. для обеспечения лояльности
общества. В этом случае идеи и смыслы, производимые партиями,
приобретают уже характер селективных стимулов: они не формируют
идентичности и солидарности, но выступают инструментами достижения
определенных статусных привилегий. Привлекательность партий для этих
«статусных агентов» может конвертироваться в улучшение финансовых
возможностей партий, повышение социального статуса партийного актива,
усиление роли партий как канала вертикальной социальной мобильности. В
этой модели взаимоотношений партий и «заинтересованных агентов» партии
утрачивают свои субъектные позиции, т.к. их самостоятельность, в том
числе, в сфере производства идей, будет значительно ограничена интересами
элитных групп (органов власти).
Выделение заинтересованных агентов в нашей работе безусловно носит
идеалтипичный характер, в политической практике ситуация многомернее и
сложнее, партии в стремлении к успешному функционированию и просто к
выживанию не могут ориентироваться только на одного «потребителя» и, как
правило, апеллируют к нескольким агентам, кроме того, иногда не так просто
определить «ключевого» агента, чьи интересы озвучивает партия в своем
идеологическом творчестве. Однако данная дихотомия позволяет выявить
тенденцию эволюции партий и партийных систем, в том числе, как
148
Higley J., Gunther R. (eds.) Elites and democratic consolidation in Latin America and Southern Europe. Cambridge: Cambridge univ. press, 1992. - P. 10.
70
производителей смыслов, т.к. «ключевые» агенты могут меняться в
зависимости от социально-политического контекста.
Так, например, «идейная» функция партий является особенно
актуальной в начальный период партстроительства и формирования
партийной системы. Как отмечает Г.В.Голосов, «как правило, начальная фаза
организационного
развития
партии
характеризуется
преобладанием
коллективных стимулов над селективными»149.
Кроме того, как убедительно демонстрирует С.Хансон в своей работе
«Постимперские демократии: Идеология и партстроительство в Третьей
Республике во Франции, Веймарской республике и постсоветской России»,
роль партийных идеологий существенно повышается в кризисные периоды
общественного развития, т.к. в кризисном обществе, в ситуации социальной
и политической неопределенности, временные горизонты политии резко
сужаются. В этих условиях возникает насущная потребность в расширении
горизонтов, которое бы позволило, с одной стороны, увидеть долгосрочную
перспективу в развитии общества, а с другой – сформировать образ будущей
политии и критерии членства в ней, что неизбежно повлекло бы за собой
определение границ и условий новой политической идентичности, т.е.
обозначило
бы
круг
единомышленников
и
союзников
в
ситуации
неопределенности и непредсказуемости150.
В стабильной системе, где отношения и характер взаимодействия
между властью и обществом приобрели устойчивые черты, а между
основными политическими акторами достигнут консенсус на той или иной
основе, возможности партий по производству смыслов зависят от их статуса
в политическом пространстве (под которым мы понимаем степень влияния
Голосов Г.В. Происхождение современных российских политических партий. - С. 77.
Более того, С.Хансон утверждает, что в ситуации неопределенности, вызванной кризисным
состоянием политии, решающим фактором, определяющим качество и характер партстроительства в
государстве, является не институциональный дизайн, не специфика политического режима и не «наследие»
предыдущей системы, а партийная идеология – статус партий и партийной системы в целом определяется
тем, насколько успешно партии смогли «расширить горизонты»: сформировать убедительный комплекс
идентичностей, способных привлечь и мобилизовать избирателя. См.: Hanson S.E. Postimperial democracies:
Ideology and party formation in Third Republic France, Weimar Germany, and Post-Soviet Russia // East European
politics and societies. - 2006. - Vol. 20. - № 2. - P. 343-372.
149
150
71
партий на «повестку дня» – в какой мере они могут формировать
политический курс, каковы их взаимоотношения с другими политическими
институтами и ветвями власти). От политического статуса партий во многом
зависит их авторитет в обществе, а также объем и характер ресурсов,
которыми располагает партия.
Исследователи
российской
партийной
системы
практически
единодушно отмечали, что статус партий в российской политике, и их
авторитет в обществе невысок. Проблематика специфики российского
партийного строительства и «слабости» российских партий была особенно
актуальна в отечественной и зарубежной партологии на рубеже веков.
Выделялось множество причин слабости института политических партий в
России. Одни авторы делали акцент на советском прошлом как на социальноисторической предпосылке партстроительства151; другие рассматривали
специфику начального этапа становления российских партий152; третьи
анализировали универсальные тенденции постиндустриального общества,
накладывающие отпечаток на формирование партий в России; четвертые
рассматривали становление «политического рынка» как альтернативу
партстроительству153; пятые, в логике теории рационального выбора, изучали
соотношение разного рода стимулов и затрат в процессе партстроительства.
Например, рассматривалось «наследие прошлого» – негативный опыт советского периода,
дискредитировавшего идею партийности, когда понятие «партия» стало рождать устойчивые ассоциации с
доминирующей идеологией, тотальной индоктринацией всех сфер жизнедеятельности, а также жестким
организационным контролем. На смену пришла усталость от груза насаждавшейся в течение десятилетий
доминирующей идеологии, а также неприятие «глобальных» идеологических проектов и идеи партийности
в целом (Hough J.S. Determinants of the party vote // Growing pains. - Wash., DC: Brookings, 1998; McFaul M.
Party formation after revolution transition // Political parties in Russia. - Berkley: Univ. of California press, 1993;
Sakwa R. The development of the Russian party system // Election and party order in Russia. - N.Y.: Central
European univ. press, 1995).
152
В России 90-х годов не были представлены классические, характерные для периода становления
национальных государств расколы, которые определили формат западных партийных систем и были
отражены в партийных идеологиях. В России становление партий подчинялось иной, нежели в европейских
странах, логике, обгоняя процессы социального структурирования (Hough J.S. Determinants of the party vote;
McFaul M. Party formation after revolution transition.; Sakwa R. The development of the Russian party system).
153
Стремительное становление «политического рынка» (или медиакратии) в российском
политическом пространстве. Его следствием политического рынка выступает, с одной стороны,
доминирование «политической рекламистики» в выработке партийной стратегии. С другой стороны,
политический рынок формирует образное восприятие политической реальности, в котором главными
компонентами выступают политические имиджи и образы, и тогда политическая конкуренция превращается
в противоборство идей, а в борьбу имиджей и образов (Пшизова С. Демократия и политический рынок в
сравнительной перспективе // Полис. - 2000. - №2. - C. 30-44; №3. - C. 6-17; Соловьев А.И. Политический
дискурс медиакратий: проблемы информационной эпохи // Полис. - 2004. - № 2. - С. 124-132).
151
72
На наш взгляд, анализ характера политического режима, динамики его
трансформации, а также институциональных условий, которые оформляют
взаимодействие
политических
акторов,
обладает
большим,
нежели
вышеприведенные подходы, аналитическим потенциалом в объяснении
специфики роли партий, а, соответственно, и их возможностей как
производителей
идей.
Степень
конкурентности
режима,
а
также
институциональный дизайн задают условия, в которых функционируют
политические партии, а также определяют репертуар их стратегий и
поведенческих моделей. В связи с этим остановимся подробнее на
характеристике политического режима и институционального дизайна.
Уровень конкурентности режима и характер институционального
дизайна не являются величинами неизменными, за двадцать лет они заметно
эволюционировали. Подробный и детальный анализ изменений режимных и
институциональных свойств не является нашей задачей, обозначим лишь
основные векторы их развития. Рубежом трансформации российской
политической системы выступают президентские выборы 2000 г., которые
ознаменовали новый этап российской политики и существенно изменили ее
режимные
характеристики.
Какие бы
определения
для
российского
политического режима до и после 2000 г. не приводили исследователи,
единодушным является мнение, что первое десятилетие российской
политической системы характеризовалось высокой степенью конкурентности
и политического многообразия, которые хотя и были вызваны отсутствием
базового консенсуса между глубоко фрагментированной элитой и властью154,
в целом стимулировали партстроительство и способствовали развитию
идеологической функции партий. Уровень конкурентности значительно
снизился
на
втором
этапе,
трансформировавшись
в
моновластие
См.: Гельман В. Из огня да в полымя? Динамика постсоветских режимов в сравнительной
перспективе // Управление государством: Проблемы и тенденции развития. Политическая наука: Ежегодник
2007 / Российская ассоциация политической науки; Гл. ред. А.И. Соловьев. - М.: РОССПЭН, 2008. - С. 141161; Гельман В.Я. Политические партии в России: от конкуренции к иерархии // Полис. - 2007. - № 5. - С.
135-151).
154
73
(моносубъектность)155, препятствуя межпартийной конкуренции. В.Гельман,
рассматривая роль моновластия в российской политике, писал: «Традиции
доминирования одного из акторов в политической жизни, проявившиеся в
“навязанном переходе” к новому режиму и отсутствии базовых соглашений
между основными акторами, гарантий основным политическим игрокам во
многом определяют характер взаимоотношений между политическими
субъектами»156. Моносубъектность российской политики проявляется, в том
числе,
в
тенденции
усиления
контроля
над
основными
игроками
политического процесса: средствами массовой информации, политическими
партиями,
общественными
организациями,
бизнес-структурами,
региональными элитами. Способы воздействия варьируются от создания
альтернативных
(политических
версий
партий,
общественно-политических
общественно-политических
организаций
движений,
напр.,
Общественной палаты) до изменения законодательства, использования
административного ресурса, а порой и применения силового воздействия
(напр., широкое использование силовых методов при разгоне Маршей
несогласных в Москве и Санкт-Петербурге).
Специфику современного режима некоторые авторы объясняют
традициями российской государственности, которая весь период своей
истории
последовательно
транслировала
и
воссоздавала
модель
моносубъектности. Смена власти не отражалась на данном «архетипе»
российского общества, и он воспроизводился даже тогда, когда политическая
система менялась кардинально. Как отмечает А.Кулик, «исторически власть
в России всегда была персонифицированной и концентрировалась в одних
руках: либо это был монарх, либо Генеральный секретарь КПСС в советский
Термин «моносубъектность» был введен в научный дискурс Пивоваровым Ю.С., Фурсовым А.И. и
является частью авторитетной концепции ( Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. “Русская система” как попытка
понимания русской истории // Полис. - 2001. - № 4. - С. 37-48). Данный термин и его модификация «моновластие» - активно используются в анализе российской политической системы даже теми авторами,
которые не разделяют концепцию Пивоварова и Фурсова. В.Гельман, описывая моновластие, отмечает, что
наличие «лишь одного доминирующего актора, когда все остальные акторы не имеют значения», позволяет
провести различие между конкурентными и неконкурентными режимами (см.: Гельман В. Из огня да в
полымя? - С. 143).
156
Гельман В. Я. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. - М.:
МОНФ, 1999. - С. 31.
155
74
период. Она всегда была самодостаточна, отчуждена и независима от
общества. После короткого периода 1991-1993 г.г. Конституция Российской
Федерации
вернула
постсоветскую
Россию
к
этой
традиционной
моноцентристской модели власти»157. В этой модели нет места другим
политическим
акторам,
поскольку
президент
выступает
в
качестве
доминирующей фигуры.
Институциональный дизайн, сопровождая и оформляя трансформации
политического режима, также является ключевой характеристикой того
контекста, в котором функционируют политические партии.
Под институциональным дизайном мы понимаем совокупность и
конфигурацию различных политических институтов, сложившиеся способы
и механизмы взаимодействия между ними, а также репертуар их полномочий
и компетенций.
Важным аспектом институционального дизайна является система
разделения властей. По оценкам многих исследователей, существующая в
России система неблагоприятно сказывается на партийном строительстве158.
Институциональный
дизайн
российской
партийной
системы
складывался одновременно с формированием структуры разделения властей
в новом режиме, взаимодействия различных ветвей власти. Партийное
развитие являлось частью процесса становления и оформления новой
157
Kulik A. Political parties in post-soviet Russia: An agent of democratic transition? // Political parties in
Post-Soviet space: Russia, Belarus, Ukraine, Moldova, and the Baltics. - Westport, L.: Praeger, 2005. - P. 33.
158
См.: Гельман В.Я. Эволюция электоральной политики в России: на пути к недемократической
консолидации? // Политическая наука. - 2005. - № 2. - С.8-25; Гельман В.Я. От "бесформенного плюрализма"
к "доминирующей власти"? Трансформация российской партийной системы // Общественные науки и
современность. - 2006. - № 1. - С.46-58; Гельман В.Я. Возвращение Левиафана? Политика рецентрализации в
современной России // Полис. - 2006. - № 2. - С.90-109; Гельман В.Я. Перспективы доминирующей партии в
России // Pro et Contra. - 2006. - Т.10, № 4. - С.62-71; Голосов Г.В. Российская партийная система и
региональная политика. - СПб.: ЕУ СПб, 2006; Голосов Г.В. Партийные системы России и стран Восточной
Европы: генезис, структуры, динамика. - М.: Весь мир, 1999; Голосов Г.В.Электоральный авторитаризм в
России // Pro et Contra. - № 1. - 2008. - C. 22-35; Голосов Г.В. Избирательные системы и партийная
фрагментация в регионах России, 1993-2003 // А. Дука, ред. Власть и элиты в современной России. - СПб.:
Социологическое об-во им. Ковалевского, 2003. - C. 295-308; Kulik A. Parties of the Russian ‘Sovereign
democracy’: Are they sustaining democratic governance? // Political parties and democracy. - Westport, L.: Praeger,
2010. - P. 47-61; Kulik A.N. Post Soviet parties: Between flawed democracies and hybrid regimes // Political
parties and democracy. - Westport, L.: Praeger, 2010. - P. 83-105; Кулик А.Н. Российская многопартийность
сквозь призму политической конкуренции / / Политическая конкуренция и партии в постсоветских
государствах. - М.: ИНИОН РАН, 2009. - С. 23-41 и др.
75
властной иерархии, в нем отразилась сложная, конфликтная ситуация
кристаллизации властных отношений.
Система разделения властей начинает формироваться в период
президентства Б.Н.Ельцина. После обретения страной независимости
полномочия
и
структура
отношений
между
ветвями
власти
были
представлены весьма слабо, не существовало единой нормативной системы,
определяющей статус и поведение субъектов власти. Не удивительно, что
вскоре начинается борьба за власть между старой и новой элитами. 21-го
сентября 1993 г. Б.Н.Ельцин распускает Верховный Совет и объявляет о
выборах в Государственную Думу. Верховный Совет и Конституционный
Суд квалифицируют данные действия как государственный переворот, и
политическая коллизия выливается в прямой конфликт. Итогом конфликта
послужило принятие новой Конституции, которая закрепила победу
исполнительной власти: президент становился главой государства и гарантом
Конституции
с
широкими,
хотя
тогда
еще
слабо
определенными
полномочиями.
Конституция 1993 г. определила российскую государственную систему
как смешанную главной особенностью которой является двойная структура
исполнительной власти: всенародно избираемый президент назначает
премьер-министра, главу правительства159. Президент является независимой
фигурой, на которую Парламент повлиять не может. В свою очередь,
правительство зависит от Парламента: во-первых, Верховный орган
законодательной власти санкционирует назначение премьер-министра, вовторых, он может сместить правительство, выразив ему вотум недоверия.
Однако реальное положение вещей несколько отличается от оформленной в
Конституции нормы: кандидатуру премьера предлагает президент и при
троекратном отклонении выдвинутого претендента Дума подвергается риску
быть распущенной. Кроме того, при вынесении вотума недоверия
159
Подробнее об особенностях российской формы правления и ее влиянии на партийную систему см.
Лихтенштейн А. Политические партии и российский президенциализм: границы применения теории //
Политическая наука. - 2003. - № 1. - С. 13-32.
76
правительству президент может ответить либо роспуском правительства,
либо несогласием с решением Думы, а в случае повторного вотума он имеет
право роспуска либо правительства, либо парламента.
Таким образом, полномочия парламента значительно ограничиваются:
он больше не может влиять на деятельность исполнительной власти.
Отсутствие зависимости правительства от парламента привело к тому, что у
парламента,
формируемого
на
партийной
основе
и
в
результате
межпартийной конкуренции, фактически отсутствует возможность влиять на
политический курс.
Такое положение вещей закрепляется и «внепартийным» положением
президента,
которое
сформировалось
в
процессе
постсоветской
трансформации, когда партии не играли значимой роли в выборах
российского
президента,
«причем
сам
глава
государства
всячески
подчеркивал свое стремление представлять «интересы всех россиян», а не
ограниченного круга сторонников какой бы то ни было политической
организации. Это привело к тому, что исполнительная власть в стране
формировалась исходя из других, отличных от партийных принципов»160.
Беспартийный
возможности
статус президента привел к тому, что партии не имеют
конкурировать
на
президентский
выборах,
т.о.
даже
парламентские партии не могут воплощать свои программные обещания в
жизнь, определяя политический курс161.
Сложившаяся система с момента своего возникновения провоцировала
создание
партий
власти
(доминантных
партий)162,
которые
бы
способствовали осуществлению контроля над Парламентом.
Попытки
электоральном
создания
цикле,
партии
когда
власти
были
отмечались
созданы,
с
уже
одной
в
Первом
стороны,
пропрезидентский блок «Выбор России» под руководством премьерЛихтенштейн А. Политические партии и российский президенциализм. - С. 32.
В таком институциональном контексте возможной оказывается ситуация, когда лидером партии
власти становится Председатель Правительства (т.е. формальный глава исполнительной власти), при этом
не являясь ее членом.
162
См.: Мелешкина Е.Ю. Доминирование по-русски или мировой феномен?// Политическая наука:
Политические партии и партийные системы в современном мире. - 2006. - № 1. - С. 136-162.
160
161
77
министра Егора Гайдара, а с другой – избирательное объединение «Партия
российского единства и согласия» (ПРЕС), возглавляемая заместителем
премьер-министра Сергеем Шахраем. Однако первые попытки не были
однозначно успешными: хотя «Выбор России» на выборах 1993 г. при
голосовании по партийным спискам уступил ЛДПР, получив 15,51 %
голосов163 против 22,92 % у ЛДПР, в Госдуме ВР в итоге занял большинство
мест (66164) – вместе с одномандатниками, опередив ЛДПР только на два
места. В мае 1995 г. была создана возглавляемая В.Черномырдиным партия
«Наш дом Россия», которая на следующих выборах, набрав по партийным
спискам 10,13 %, заняла только третье место (после КПРФ – 22,3 % и ЛДПР
– 11,18 %). И хотя в Госдуме НДР оказалась на втором месте (55 мест), тем
не менее,
ее отрыв от КПРФ был колоссальным (157 мест). Однако третья
попытка оказалась успешной однозначно: в 1999 г. президентской
администрацией было создано межрегиональное движение «Единство»
(«Медведь»), которое возглавил С.Шойгу. И хотя на декабрьских выборах в
Думу победу одержала КПРФ (получив 24,29 % голосов по партийным
спискам и 113 мест в Госдуме), а «Единство» было на втором (23,32 %
голосов и 73 места), исполнительной власти удалось установить контроль
над Парламентом, заключив соглашение между «Единством» и КПРФ. На
данный момент партия власти (или доминантная партия) успешно справилась
со своей задачей формирования проправительственного большинства в
Парламенте.
Избирательная система и партийное законодательство также в целом
неблагоприятно, хотя и не столь однозначно сказываются на межпартийной
конкуренции.
Избирательная система представлена сводом нормативных актов,
регламентирующих,
что
есть
партии
и
основные
принципы
их
Обе прапрезидентские партии на выборах 1993 г. вместе получили 22,24 % голосов (ВР – 15,51 %;
ПРЕС – 6,73 %), хотя эксперты прогнозировали не менее 60 %. Данные итогов голосования взяты с
официального сайта Центральной избирательной комиссии РФ. - URL: www.cikrf.ru/ (Дата обращения:
17.01.2010).
164
Данные взяты с официального сайта Государственной Думы Федерального собрания РФ 19961999. - URL: http://duma2.garant.ru/analit/1996/vs96/part1/ch01.htm (Дата обращения: 19.02.2009).
163
78
функционирования. Этот свод включает Конституцию РФ, федеральные
законы о политических партиях, о выборах президента, о выборах
Государственной Думы, об основных гарантиях избирательных прав и права
на участие в референдуме граждан, нормативные документы, определяющие
участие в политической деятельности госслужащих и т.д. Считается, что
«однажды принятая избирательная система формирует систему партий, а
партии, представленные в законодательном органе, стремятся принимать
новые и изменять существующие законы таким образом, чтобы обеспечить
преимущества себе и затруднить доступ аутсайдерам и новым игрокам»165.
Правовые нормы призваны формулировать основные требования к
кандидатам в представительные органы власти, регулировать деятельность
органов власти, осуществляющих проведение выборов; определять статус
избирателей и избирательных объединений; устанавливать процедуры
предвыборной агитации и голосования, порядок определения результатов
голосования и способы обжалования их. С другой стороны, правовые нормы,
регулирующие избирательный процесс, являются достаточно гибкими в
плане возможностей их изменения. Их изменение не требует столько усилий
и затрат со стороны власти, как изменение действующей Конституции.
Совокупность этих норм задает определенную логику действиям всех
участников предвыборной борьбы, побуждает их действовать в рамках
единого электорального порядка.
По
заявлениям
авторов
избирательной
реформы,
введение
пропорциональной системы должно стимулировать развитие политических
партий. Однако, как показывают результаты исследований, новые правила
электоральной конкуренции сужают возможности политических партий на
представительство166,
т.к.
они
способствуют
сокращению
числа
Кулик А.Н. Многопартийность в России: современное состояние и перспективы: Мат-лы круглого
стола. - М.: Ключ-С, 2003. - С. 32.
166
См.: Анохина Н.В. Российская избирательная система: последствия изменений // Политическая
наука. - 2005. - № 2. - С. 26-39; Мелешкина Е.Ю. Пропорциональные правила и опасности
президенциализма: Мировая практика и российские перспективы// Политический процесс в условиях
подготовки к избирательным кампаниям в Российской Федерации: Мат-лы всероссийской научнопрактической конференции. - Казань: Слово, 2007. - С. 310-317.
165
79
политических партий, делают парламент более подконтрольным, затрудняют
объединение оппозиционных политических сил и облегчают формирование
искусственных партийных образований. Кроме того, пропорциональная
система препятствует представительству региональных интересов, так как
поощряет только дисперсно представленные меньшинства.
Тому же способствует и партийное законодательство. С 1 января 2006
г. вступили в силу новые нормы закона «О политических партиях в РФ»,
резко
ужесточающие
условия
партийной
деятельности.
Основными
элементами реформы стали запрет на существование региональных
политических партий и на образование предвыборных блоков; постепенное
повышение заградительного барьера для партийных списков; избрание более
половины депутатов региональных парламентов по пропорциональной
системе; повышения минимального количества членов до 50 000 тыс.
человек;
запрет
на
формирование
партий
на
профессиональной,
конфессиональной, региональной и этнической основе и т.д.
Эти изменения являются продолжением «глобальной политической
реформы В.В. Путина», ранее был изменен порядок формирования Совета
Федерации,
сопровождавшийся
изгнанием
из
него
губернаторов
и
председателей региональных законодательных собраний; а также были
отменены выборы губернаторов населением.
Укреплению
государственного
контроля
над
российскими
политическими партиями способствует включение в законодательство норм
об их государственном финансировании, которое увеличивает независимость
партийных лидеров от рядовых членов и способствует бюрократизации
партий. Более того, оно провоцирует фундаментальные внутренние сдвиги,
ведущие к подчинению местных организаций высшему руководству партии.
Все эти меры, а также фактическое поощрение использования
административного ресурса, приводят к поощрению партий власти,
властному регулированию межпартийной конкуренции и ограничению
возможностей оппозиционных сил.
80
Слабость
и
институциональных
недостаточная
механизмов
и
степень
функционирования
практик
порождает
систему
неформальных отношений, которые заменяют собой институциональный
аспект.
***
Таким образом, и режимные, и институциональные характеристики
российской
политической
системы
за
20
лет
ее
существования
эволюционировали в сторону ужесточения норм и правил политического
взаимодействия, сузив поле конкуренции и ограничив репертуар практик для
всех игроков в сфере политики, кроме доминирующего. Если российский
политический режим до начала 2000-х годов исследователи характеризовали
как
гибридный,
сочетающий
авторитарные
и
демократические
институциональные формы, то последующий период оценивается как этап
становления авторитарно-бюрократического режима.
Возможности партий как «производителей смыслов» значительно
отличаются
на
первом
и
втором
этапе.
Рассмотрим
эволюцию
идеологических функций политических партий на этих двух стадиях.
До начала 2000-х годов «предложения» на рынке политических идей,
выдвигаемых политическими партиями, были представлены в существенном
(хотя хаотическом и несистематизированном) объеме, во-первых, в силу
многочисленности политических партий в то время, во-вторых, потому что
переживаемый ими этап партстроительства, как мы отмечали ранее,
характеризовался преобладанием коллективных стимулов над селективными,
и в-третьих, в связи с тем, что конец 80-х – начало 90-х годов ознаменовался
глубоким общественным кризисом после распада советской политической
системы, повлекшим за собой «кризис идентичности», и в этих условиях
стремительного «сужения горизонтов» возник запрос на новые идентичности
и солидарности, которые могли предложить именно политические партии.
И хотя уже в тот период роль политических партий была ограниченной
(институционально,
законодательно),
81
тем
не
менее,
как
отмечает
Б.Макаренко, «в этот период многопартийность сыграла свою позитивную
роль. Через партии и их парламентское представительство самые разные
группы населения оказались приобщены к реалиям новой политики: и
ностальгирующие по советскому строю (через КПРФ), и те, кому по душе
правый популистский протест с националистическим оттенком (через
ЛДПР), и либералы-западники (через «Яблоко» и предшественников
нынешнего
«Правого
дела»),
и
приверженцы
левоцентристского
патернализма (через множество мелких левых партий)»167.
Первоначально спектр идеологических альтернатив, предлагаемых
партиями (или неформальными группами, еще не сформировавшимися как
партии), ограничивался рамками социалистической идеологии (группы
«Социалистическая инициатива», «Народное действие» и пр.), что отражало
идеологический
мейнстрим
начала
перестройки
–
«социализм
с
человеческим лицом». Однако к концу 80-х годов социалистические идеи
были вытеснены комплексом представлений, иногда определяемых как
“основная демократическая” идеология168. С нею конкурировали, с одной
стороны, националистические (или патриотические, как называли себя их
сторонники) движения, а с другой стороны – коммунисты. К началу первого
электорального цикла партийный идеологический спектр, хотя и с
некоторыми натяжками, можно было идентифицировать в логике праволевой шкалы: его полюса задавали
«правые» (партии, выступающие за
преимущественно рыночные механизмы экономической регуляции) и
«левые» (партии, подчеркивающие важную роль государства в экономике).
«Националисты» должны бы были помещаться в центре континуума, однако
в связи с тем, что экономические проблемы занимали в их риторике
сравнительно скромную роль, нам представляется разумным предложение
Макаренко Б. Сценарии эволюции партийной системы. Парламентские выборы 2011 года
становятся неизбежной точкой сценарной развилки на «умеренную либерализацию» или «стагнацию» // Pro
et Contra. - 2010. - С. 40.
168
Franklin R. The emerging democratic parties in the Russian Federation // VOX POP: Newsletter of political organizations and parties. - 1993. - Vol. 12, № 1. - Р. 37-48.
167
82
Г.Голосова оставить за ними название «националисты»169. В этой же логике в
«центр» можно поместить и многочисленные партии, «избегающие
артикуляции сколько-нибудь ясных программ социально-экономического
развития в общероссийском масштабе»170.
Такова была структура «идеологических предложений» данного этапа.
Какие факторы определяли специфику «спроса» на эти предложения?
До начала 2000-х годов, по мнению О. Малиновой, существовали
определенные
условия
для
актуализации
значимости
программно-
идеологической деятельности российских политических партий. Во-первых,
был достаточно значительным сегмент электората, выбор которого задавался
убеждениями171. Российская политическая культура представляет собой
совокупность субкультур, для каждой из которых характерны своя система
политических ориентаций и установок, а также разные типы и модели
электорального поведения. Поэтому для их объяснения вполне могут
применяться различные теории, в том числе социально-психологическая
модель, которая в тот период еще была актуальной: россияне «голосовали
сердцем», выражая свое отношение к партиям и политикам, демонстрируя
социальную солидарность или отвергая предложенные варианты развития.
Во-вторых, на актуальность идеологических функций политических
партий некоторое влияние оказывало «советское наследие». Стремление к
осознанию политической реальности в виде идей, которые бы обобщали
нормативно-этические модели, раскрывающие принципы и перспективы
существующей
политической
системы,
у
части
населения
является
Голосов Г.В. Политические партии и электоральная политика в 1993–1995 гг. // Первый
электоральный цикл в России (1993–1996) / Общ. ред.: В.Я. Гельман, Г.В. Голосов, Е.Ю. Мелешкина. - М.:
Весь Мир, 2000. - С. 106.
170
Голосов Г.В. Политические партии и электоральная политика в 1993–1995 гг. - С. 107.
171
Это связано с тем, что «в обществе, где система социально-экономических интересов, которые
могли бы получить рациональное выражение, еще не сложилась, на первый план в политической борьбе
нередко выдвигаются убеждения» (Малинова О. Партийные идеологии в России: атрибут или антураж? //
Полис. - 2000. - № 5. - С. 103). «Идеологическое» происхождение первых политических партий рубежа 8090-х годов отмечали и другие исследователи: см.: Салмин А.М., Бунин И.М., Капелюшников Р.И., Урнов
М.Ю. Партийная система в России в 1989-1993 годах: опыт становления. - М.: Начала-Пресс, 1994;
Сунгуров А.Ю. Становление политических партий и органов государственной власти в РФ. - СПб: Норма,
1994; Холодковский К.Г. Парламентские выборы 1999 г. и партийное структурирование российского
общества // Полис. - 2000. - № 2. - С.45-53.
169
83
результатом первичной социализации, которая протекала в советский период.
В 2006 г. группой исследователей под руководством Е.Б.Шестопал было
проведено
исследование
моделей
и
закономерностей
политической
социализации в различных возрастных группах (до 30 лет, 30-60 лет, старше
60-ти). Результаты исследования показали, что в старшей возрастной группе
политическая картина мира, сложившаяся в период первичной и вторичной
социализации, носила непротиворечивый, позитивно ориентированный
характер, с четко закрепленными морально-этическими категориями. Люди
старше 60-ти лет демонстрировали стремление к воспроизводству данной
модели,
которая
бы
обобщила
и
«завершила»
новую
систему
представлений172.
В-третьих,
противопоставление
«идеологическая
активность»
Политтехнологии,
которые,
по
не
«политический
является
мнению
С.
рынок»
–
взаимоисключающим.
Пшизовой,
вытесняют
идеологическую составляющую173, не могут не учитывать общественные
настроения. В частности, успех «неидеологических» политических сил и
лидеров второй половины 90-х гг.,
артикулировавших политический
прагматизм и «центризм», было бы логично объяснить ростом недовольства
состоянием дел в стране и связанным с ним желанием «порядка», который
стал восприниматься как базовая ценность этого периода, Как справедливо
отмечал К.Г.Холодковский, «прагматизм и “центризм” в политике могут
скрывать самые различные преференции, исключая, пожалуй, только
радикальные». Соответственно, их доминирование не означают отсутствие
идеологического компонента в сфере политического структурирования, а
«прагматизм правительственной партии и ее неофициального лидера
относится скорее к стилю поведения, нежели к содержанию политики» 174.
Другими словами, и предложение, и выгоды на политическом рынке
вполне могут носить идеологический характер. Наконец, стремление
См.: Шестопал Е.Б. Политическая психология. - М.: Аспект-Пресс, 2007. - С. 73.
Пшизова С. Демократия и политический рынок в сравнительной перспективе // Полис. - 2000. №2. - C. 30-44.
174
Холодковский К.Г. Парламентские выборы 1999 г. и партийное структурирование . – C. 46.
172
173
84
сосредоточиться на визуальных аспектах имиджа не обязательно является
антиподом идеологии: идеологические компоненты, как правило, выступают
неотъемлемой чертой политического имиджа. Последний тезис равно
актуален на обоих этапах развития российской политической сферы, однако
значение первых трех выделенных факторов в 2000-х гг. заметно снизилось.
Как отмечает В.Гельман, в 2000-ые годы «российская партийная
политика двинулась в сторону гипофрагментации на фоне тенденции к
монополии доминирующей партии… она развивалась под влиянием двух
взаимосвязанных тенденций: нарастающего доминирования “партии власти”
… и продолжающегося упадка (если не полного вымирания) оппозиции всех
направлений». Тип политического режима, сформировавшийся в России
после 2000 г., он определяет как партийный авторитаризм175. Новый режим
позволял повысить легитимность существующего режима, препятствуя
возникновению альтернатив существующему статус-кво176.
В ситуации эволюции политического режима, повлекшей за собой
снижение политической неопределенности, спрос на идеологии как на
продукт на российском электоральном поле резко снизился. О чем
свидетельствует наблюдаемая конвергенция партийных позиций в этот
период177.
«Единая
Россия»
оказалась
в
выигрышном
положении,
распределив свои программные позиции вблизи точки «медианного
избирателя» 178.
Гельман В.Я. Политические партии в России: от конкуренции к иерархии. - С. 136.
Greene K. Creating competition: Patronage politics and the PRI’s demise // Kellogg Institute working
papers. - 2007. - № 345. – URL: http://kellogg.nd.edu/publications/workingpappers/WPS/345.pdf (Дата
обращения: 12.03.2011).
177
См.: Попова Е. Проблемное пространство предвыборного соревнования на федеральных выборах
1995-2004 гг.
178
По мнению В.Гельмана, в такой ситуации традиционная лево-правая классификация партий и
партийных идеологий теряет свою релевантность, а критерием партийной классификации, накладывающим
отпечаток на идеологическую функцию партий, выступает близость партий власти. В.Гельман выделяет в
современной российской партийной системе три слоя: 1) доминирующая партия (ЕР), 2) ее сателлиты,
включая СР, ЛДПР и некоторые другие «карманные» партии, 3) ее противники, в числе которых – КПРФ,
СПС и «Яблоко» (см.: Гельман В. От «бесформенного плюрализма» – к «доминирующей власти»?
Трансформация российской партийной системы // Общественные науки и современность. - 2006. - № 1. - С.
46-58). Мы солидарны с В.Гельманом в его оценке эволюции российского политического режима, однако
мы не согласны с его выводами о второстепенности и незначимости идеологических факторов в
партогенезе: институционализм и теория рационального выбора, в рамках которых работает исследователь,
не отрицают роли идеологий в обществе и политике, которые выступают системой (совокупностью)
референций, в которой акторы совершают выбор. См.: Флигстин Н. Рынки как политика: политико175
176
85
Обобщая,
можно
сказать,
что
в
условиях
монополизации
политического пространства произошло сужение идеологического спектра:
партии, оказавшись в зависимом положении от статусных акторов, в своем
идеологическом творчестве стали ориентироваться, прежде всего, на них.
Однако удовлетворяет ли это «ограниченное предложение» также и
другого потребителя идей, т.е. существует ли в обществе запрос на партии и
партийные идеологии?
При ответе на этот вопрос необходимо определиться в оценке
возможностей политических партий как механизмов коммуникации между
властью и обществом в современной России. Как отмечает Б.Макаренко,
«счесть партийную систему имитационной и бесперспективной мешают
лишь некоторые обстоятельства: реальное выполнение партиями функций
представления интересов, привыкание общества к легитимации власти через
выборы и модернизационный посыл российского руководства, который, по
крайней мере, на словах, предполагает пусть медленную и эволюционную, но
демократизацию страны»179.
Данные социологических опросов, в частности, Левада-Центра180,
демонстрируют, что необходимость политической оппозиции признает все
возрастающая часть российского общества (включающая и сторонников
власти). Причем не так уж важно, что под оппозицией граждане понимают не
«антагониста» власти и доминирующей партии, но некий противовес,
ограничитель,
критик
(возможно
даже
«разоблачитель»),
т.е.
«конструктивного» оппонента, в любом случае, таким образом раскрывается
общественная потребность в плюрализме. Показательно также отношение
граждан к многопартийности: в регулярно повторяемых с 1999 г. опросах
Левада-Центра соотношение сторонников и противников многопартийности
культурный подход к рыночным институтам // Западная экономическая социология: Хрестоматия
современной классики / Сост. и научн ред. В.В.Радаев. - М.: РОССПЭН, 2004. - С.185-210; Hanson S.E.
Postimperial democracies: Ideology and party formation in third republic France, Weimar Germany, and Post-Soviet
Russia.
179
Макаренко Б. Сценарии эволюции партийной системы. - С. 41.
180
Политическая оппозиция в России. Пресс-выпуск Левада-Центра. - 2008. - URL:
http://www.levada.ru/press/2008073102.print.html (Дата обращения: 17.06.2010).
86
в последние годы составляет примерно 50 на 40 % (для 10 %
многопартийность не имеют мнения). Однако в 2009 г. произошла
определенная подвижка: доля сторонников многопартийности выросла до 68
%, а противников — сократилась до 21 %181.
В этой связи Б.Макаренко делает вывод, что « “вертикальная” модель
партийной системы с ограничением плюрализма и возможностей для
дискуссии, не говоря уже о возможности влияния “снизу” на принятие
политических решений, входит во все большее противоречие с настроениями
и интересами политически активной части общества»182.
Таким образом, даже в условиях ограниченного рынка идеологических
предложений и переориентации большинства партий на статусного агента в
обществе присутствует потребность как в партиях, так и в их идеологической
функции.
***
В течение 20-летней эволюции государства статусные позиции партий
в обществе и политической системе претерпели существенные изменения
(хотя ни в период 1900-х, ни, тем более, 2000-х партии не являлись
ключевыми игроками в политической сфере). Трансформировалась также и
идеологическая функция партий. На первой стадии развития политического
режима, в конкурентной и плюралистичной среде, партийные идеи и
идеологии обладали большим спектром вариаций, чему способствовали,
также, начальный период партстроительства, переживаемый партиями, когда
преобладают коллективные стимулы привлечения партийных активистов и
партийных
сторонников,
а
также
ситуация
социально-политического
кризиса, стимулирующая общественную потребность в
«расширении
горизонтов» и поиске новых идентичностей и солидарностей, помогающих
выжить.
Кроме
того,
в
условиях
неопределенности,
вызванной
Общественное мнение — 2009: Ежегодник. - М.: Левада-Центр, 2009. - С. 99.
Макаренко Б. Сценарии эволюции партийной системы. - С. 46. Под «политически активной частью
общества автор понимает, прежде всего, «новый средний класс» - т.е. тех людей, которые недовольны
«отсутствием “социальных лифтов”, бюрократически-полицейским давлением на бизнес, отсутствием
возможности влиять на “политическую машину”, архаичным стилем общения государства с обществом». –
Там же.
181
182
87
фрагментацией элит и поисками доминирующей властью оптимальных
механизмов преемственности правления, партии еще не представляли для
этих «статусных агентов» активного интереса, что также стимулировало
идеологическое творчество партий. В этой благоприятной среде партии, в
поиске поддержки, ориентировались на электорат. Можно сказать, что
политические партии, в период 1900-х годов, обладали субъектностью в
плане производства и трансляции идей и выражения социальных интересов.
В 2000-х гг. элитный консенсус был достигнут, а политический режим
стал эволюционировать в сторону «партийного авторитаризма», что
существенно повлияло на характер партийной системы и статус партий:
количество партий значительно сократилось, оформилось доминирование
«партии
власти»,
возможности
оппозиции
были
институционально
ограничены. Сокращение конкурентности и плюрализма, зависимость от
доминирующей власти сузили спектр предлагаемых партиями идей. Сужение
спектра произошло в связи с ограничением возможностей для создания
политических партий, что привело к тому, что многие идеологические
сегменты
идейно-символического
пространства
оказались
непредставленными. В этой ситуации партии во-многом переориентировали
свои идеологии под запросы «статусного агента», выступая средством
легитимации власти и обеспечивая лояльность существующему режиму, а у
«оппозиционных»
партий
существенно
сократились
возможности
трансляции своих идей.
Сужение
идеологического
предложения
и
переориентация
на
потребности «статусного агента» если не противоречит, то сопровождается
тенденцией повышения «запроса» на партии и транслируемые ими идеи со
стороны общества, которая отмечается исследованиями общественного
мнения.
Однако
политических
данный
игроков
и
тип
политического
политических
режима,
институтов,
конфигурация
закрепляющих
недиалогические практики взаимодействия в политической сфере не
стимулируют изменение партийной политики, так же, как и роли партий по
88
производству идей. Изменение ситуации, видимо, возможно только в
долгосрочной перспективе, под влиянием эндогенных – рост «социально и
политически активного» среднего класса, или экзогенных – социальноэкономическая модернизация, развитие «взаимосвязей» России с внешним
миром – факторов.
В этой связи сравнение избирательных кампаний 2007 и 2011 гг.
позволяет подвергнуть эмпирическому анализу
тезис о долгосрочности
перспектив изменения идеологической функции партий и появления
субъектных характеристик у партий во влиянии на идеологическую повестку
дня и в формировании альтернативных идей. V и VI избирательные кампании
протекали в ином общественно-политическом контексте. Выборы 2007 г.
проводились в период, который однозначно можно отнести к «стабильной»
фазе политической системы – уровень политического участия и активности
общества был вполне умеренным и протекал в конвенциональных формах, а
политический протест выражался социальной группой, чьи масштабы и
общественное влияние не вызывали беспокойства у власти183. Избирательная
кампания 2011 г., напротив,
сопровождалась значительным повышением
уровня политизированности электората и ростом протестного потенциала,
который после парламентских выборов вылился в многочисленные и
массовые акции протеста. Е.Б.Шестопал отмечала, - «ожидать, что эти
(парламентские)
выборы
приведут
к
серьезным
изменениям
в
психологическом состоянии общества, можно было заблаговременно»184.
Повышение уровня критичности по отношению к власти, свидетельствующее
о ее низкой легитимности, наблюдалось в
показывают
течение последних 2-3 лет. Как
политико-психологические
исследования,
негативизм
восприятия власти был особенно выраженным
Многие аналитики и политологи, оценивая период 2000-2007 гг., характеризовали его как
«договор» между обществом и властью, где предметом «торга» выступала политическая власть элит.
Общество, в ответ на относительную экономическую и политическую стабильность середины 2000-х
годов, отказывалось от оспаривания и претензий к властному курсу.
184
Шестопал Е.Б. Нам всем вместе надо подумать, что будет со страной // Независимая газета. – М.,
2011. - URL: http://www.ng.ru/ng_politics/2011-12-20/11_dialog.html (Дата обращения: 24.06.2011).
183
89
в таких социальных и возрастных группах, как пользователи Интернета и
молодежь 18–25 лет.
Еще в 2010 г. исследователи отмечали
рост
политическое активности молодежи, которая вскоре вылилась в митинги на
Манежной площади185. Причинами возросшей политической активности
общества, возможно, выступали, с одной стороны, экономический кризис
2008 г., с другой – интенсивное развитие интернет-технологий, которые
выступали не только информационным каналом, но и влиятельным
средством
социальной
мобилизации,
провоцирующим
стремительное
формирование сетевых сообществ и новых видов социально-политической
активности. В этих условиях общественный запрос на идеологическое
творчество со стороны альтернативных политических агентов (в т.ч.
политических
партий)
возрос,
а
партиям
была
предоставлена
как
общественная площадка, так и возможность транслировать социальнозначимые идеи и предлагать курс, отличный от версии властной элиты.
Сравнение партийного спектра V и VI парламентских выборов позволяет
ответить
на
вопрос,
как
партии
воспользовались
представившейся
возможностью.
185
Результаты исследования приведены в статье Шестопал Е.Б. Тандему пора определиться. Две
политические повестки дня российской власти и ее восприятие гражданами // Независимая газета. – М.,
2010. - URL: http://www.ng.ru/ng_politics/2010-12-07/9_tandem.html (Дата обращения: 27.12.2011).
90
ГЛАВА
2.
ТРАНСФОРМАЦИЯ
ПЕРИОДОВ
V-VI
ПАРТИЙНОГО
ПАРЛАМЕНТСКИХ
СПЕКТРА
ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ
КАМПАНИЙ (2007-2011)
2.1. Динамика проблемных измерений в партийной риторике
предвыборных кампаний 2007, 2011 гг.
Объектом
эмпирического
исследования
выступает
предвыборная
риторика электорально успешных политических партий – это «Единая
Россия»186,
КПРФ,
ЛДПР,
«Справедливая
Россия»,
а
также
бывшие
парламентские партии, являющиеся значимыми участниками политического
процесса – «Яблоко», СПС (2007) / «Правое дело» (2011). Хотя «Яблоко» и
СПС («Правое дело») по итогам избирательных кампаний 2007 и 2011 гг. не
являются парламентскими партиями, тем не менее эти партии, с момента своего
возникновения занимая
либеральную идеологическую нишу в
российском
партийном спектре, отвечают критериям электоральной успешности. Эти
партии
в кампаниях 2007
и 2011 гг.
являлись активными участниками
предвыборных дебатов.
В
центре нашего внимания находится специфика идеологического
партийного спектра в современной России. Для анализа мы используем
предвыборную риторику периода
двух последних парламентских выборов
(2007 и 2011 гг.).
Предметом эмпирического анализа является конфигурация проблемных
измерений,
репрезентируемых
в
предвыборной
риторике
современных
российских политических партий, а также их временная динамика.
Термин
«предвыборная риторика» мы понимаем в традиции теории
рационального выбора, заложенной В.Райкером, т.е. как
«выбор партиями
Анализируя предвыборные программы 2011 г., кроме программы «Единой России» мы также
рассмотрели программу «Общероссийского российского фронта» (ОНФ), т.к. ее авторы подчеркивали
общность обоих документов и тактический характер программы ОНФ . Как заявил секретарь президиума
Генсовета ЕР Сергей Неверов, комментируя программу ОНФ, «если в предвыборном программном
обращении “Единой России” представлены стратегические цели развития страны, которые ставят лидер
Партии и ОНФ Владимир Путин, лидер нашего списка Дмитрий Медведев, то программа народных
инициатив - это тактические шаги для их достижения. Вот почему рассматривать два эти документа можно
только как единое целое». Цит. по: ИТАР-ТАСС: Народная программа станет планом развития страны на
ближайшие годы, заявляют в "Единой России" // Институт социально-экономических и политических
исследований. - URL: http://www.iseps.ru/info.aspx?type=aktual№&id=169 (Дата обращения: 25.10.2011).
186
91
декларируемых
в предвыборных программах проблем и способов их
артикуляции»187.
Однако если в данной традиции понятие предвыборной
риторики описывает только партийные манифесты (программы, проекты и т.д.),
то мы включаем в сферу предвыборной риторики также различные формы
предвыборной агитации: предвыборные плакаты, слоганы, лозунги, аудио
материалы предвыборных дебатов и роликов, предвыборные проспекты,
материалы сайтов изучаемых партий и партийную прессу периода выборов.
Для обобщенного наименования именно программных партийных текстов
мы
используем
понятие
«программная
риторика»188,
агитационные
риторические материалы мы определяем как «агитационная риторика».
Как мы уже отмечали, изучение партийной программной риторики в
современной
России
не
пользуется
большой
популярностью
и
часто
воспринимается с большим недоверием как со стороны научного сообщества,
так и со стороны политических аналитиков -
политических технологов,
политологов-практиков, СМИ, специализирующихся в сфере политики и т.д.
Основными аргументами против целесообразности такого изучения выступают,
во-первых, скепсис в отношении условий создания программных документов189,
а во-вторых, простой довод – «их никто не читает».
При всех существующих претензиях к партийным программам, надо
отметить,
что
программы
выполняют
важную
роль
в
межпартийном
соревновании. Во-первых, программы партий являются первичным средством
партийной самоидентификации и самопрезентации, через программные тексты
См.: Riker W. The art of political manipulation. – New Haven: Yale univ. press, 1986; Heresthetic and
rhetoric in the Spatial Model // Enelow J., Hinich M. (eds.) Advances in the Spatial Theory of voting. – Cambridge:
Cambridge univ. press, 1990; Agenda formation. – Ann Arbor, MI: Univ. of Michigan press, 1993; The strategy of
rhetoric: Comparing of the American Constitution. - New Haven: Yale univ. press, 1996.
188
Жанры текстов, которые мы определяем понятием «программная риторика», могут быть
различными: программные документы по своей структуре и логике делятся на собственно программы,
которые создаются при возникновении партии и в которых отражаются базовые идеологические
комплексы, транслируемые партией, во-вторых, это предвыборные программы, для которых характерна
большая инструментальная направленность – ориентация на решение актуальных проблем сегодняшнего
дня. Однако в обоих текстах, как правило, присутствует – в разных соотношениях - «идейная»
(идеологическая) и «тактическая» (программная) части. Кроме того, эти тексты не изолированы друг от
друга, многие текстовые пласты обоих документов практически идентичны, а иногда партии, создав
программу, в период выборов презентуют ее как предвыборную. Эти факты позволили нам объединить
программы и предвыборные программы в единый комплекс - предвыборную риторику, хотя при анализе
жанровое различие учитывалось.
189
Имеется ввиду во многом «случайное» происхождение программных документов – тексты
пишутся на заказ приглашенными людьми, замысел и концепция не обсуждаются, иногда тексты создаются
пост-фактум, после возникновения самой партии, как было, например, с «Единством».
187
92
партии определяют свою партийную идентичность, стремясь обозначить свои
позиции по ключевым проблемным зонам, определить свое отношение к
существующей власти, артикулировать основные идеологические основания
своей деятельности.
Как пишет Е.Попова, «партийные документы – это
основной манифест, который является “лицом” партии…, отличает ее от
конкурентов и от других участников политического процесса»190. Поэтому
программы выступают в качестве опознавательного знака, некоего лейбла
организации и в определенной степени являются «стратегическим ресурсом
партии»191. Как отмечает Малинова О.Ю., оценивая «идеологическую ценность»
партийных программ: «идеология партии может рассматриваться не только как
совокупность целей и задач, вытекающих из некой системы ценностей и
принципов (каковой она является по форме), но и как схема самопрезентации,
призванная позиционировать данное объединение по отношению к другим
политическим
акторам
и
обеспечить
его
потенциальных
сторонников
маркерами, облегчающими их идентификацию (что более точно отражает ее
основную функцию)»192. И в этом случае изучение программ представляет
особый интерес в плане анализа не столько наглядно декларируемых
программных положений, сколько интенций, содержащихся в тексте.
Во-вторых, программы, вне зависимости от условий их создания и
авторства, неизбежно отражают проблемные зоны периода их создания и таким
образом частично определяют круг тем, вокруг которых организуется партийное
соревнование.
Партии
предлагают
разные
интерпретации
злободневной
проблематики и в этом случае важен сам факт актуализации предлагаемых
версий в общественно-политическом дискурсе.
И в-третьих, эти документы позволяют проводить сравнительный анализ
позиций партий по значимым вопросам как в диахронической, так и в
синхронической перспективе. Этот аспект имели ввиду Пфеннингс П. и Кеман
Попова Е.В. Программные стратегии и модели электорального соревнования на думских и
президентских выборах 1995-2004 годов // Третий электоральный цикл в России, 2003-2004 годы:
Коллективная монография / Под ред. В.Я.Гельмана. - СПб: ЕУ СПб, 2007. – С. 157.
191
Там же. - С. 158.
192
Малинова О.Ю. Программа как средство психологической самопрезентации политических
партий: сравнительный анализ программ «Единства» / «Отечества», «Единой России» / «Справедливой
России» // Политические партии в избирательном процессе: Российские и зарубежные сравнения: Сб.ст. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2008. – С. 98.
190
93
Х., когда отмечали, что «электоральные манифесты – это важный и надежный
ресурс данных. Они не только обеспечивают связную и регулярную
документацию о партийных предпочтениях…, но также
представляют
огромный массив материалов, которые обеспечивают информацию о развитии
партий, политики, идеологии, стратегического подхода к решению проблем,
участию и т.д.»193
Сравнение программной риторики с предвыборными агитационными
материалами
обладает,
потенциалом
и
на
широкими
наш
взгляд,
большим
познавательными
исследовательским
возможностями.
Анализ
программной риторики позволяет выделить удельный вес артикулируемых
партиями проблемных зон, выявив, таким образом, наиболее важные из них,
кроме того, в партийных программах раскрываются механизмы репрезентации
проблемных измерений, а ретроспективный анализ манифестов позволяет
судить об их временной динамике. В агитационных предвыборных текстах в
большей степени, нежели в программной риторике, раскрываются «знаковые»
или «ключевые» темы, которые являются фирменным знаком партии, другими
словами, агитационная риторика позволяет
определить круг актуальных
именно для данной партии проблемных категорий, отделить их от тех, которые
выступают обязательным атрибутом предвыборной кампании и которые по
разным причинам нельзя не озвучить.
Целью эмпирического исследования выступает анализ специфики, а также
временной динамики конфигурации проблемных измерений, репрезентируемых
в предвыборной риторике современных российских политических партий двух
последних парламентских избирательных кампаний.
В рамках поставленной цели мы предполагаем решить следующие задачи:
1. Проанализировать удельный вес проблемных измерений в программной
риторике современных российских политических партий, а также его
динамику в документах 2003, 2007 и 2011 гг194.
Pennings P., Keman H. Towards a new methodology of estimating party policy positions. – Amsterdam:
Vrije universiteit Amsterdam, 2002.
194
Анализ современной предвыборной риторики с программ 2003 г. (несмотря на то, что «состав
игроков» в 2003 г. был несколько иным) позволяет составить общее представление о динамике партийного
спектра между IV и V-VI электоральными циклами, выделив тенденцию соотношения проблемных
193
94
2. Изучить удельный вес проблемных измерений в агитационной риторике
партий электоральных циклов 2007 и 2011 гг.
3. На основе обобщения экспертных суждений выделить проблемные зоны
(проблемные измерения и конкретные проблемы), актуальные для
российских политических партий в период шестого
электорального
цикла и сопоставить эти данные с результатами анализа предвыборной
риторики (программной и агитационной).
4. Проанализировать содержательное наполнение «ключевых» проблемных
измерений партийного спектра.
Методом исследования, который мы использовали для решения первой и
второй задач, выступает контент-анализ.
Контент-анализ,
при всех его видимых недостатках – формализме
исследования, невнимании к контекстуальным аспектам документа, был нами
выбран на том основании, что он позволяет, во-первых,
выделить
количественное соотношение изучаемых проблемных измерений в партийной
предвыборной риторике, во-вторых, выявить тенденцию эволюции презентации
проблемных
измерений,
а
в-третьих,
наглядно
представить
данные
исследования – в виде графиков, схем и таблиц. Т.о. контент-анализ облегчает
задачи сравнительного анализа.
В исследовании на основе теории проблемных измерений была создана
матрица проблемных измерений195, с помощью которой выделялись проблемные
измерения и проблемные сферы в предвыборной риторике (проблемные сферы
представляют собой детализацию проблемных измерений). Если в классических
исследованиях (напр., Баджа) проблемные измерения выделялись с помощью
индуктивной методологии, посредством эмпирического анализа текстов, то мы
использовали уже готовую теоретическую рамку – классическую теорию
изменений в документах, а также вектор эволюции профиля проблемных измерений. Мы взяли именно 2003
г., т.к. это были первые парламентские выборы, проходившие в период президентства В.Путина,
ознаменовавшееся, как мы уже отмечали, существенными изменениями российской политической системы
по сравнению с предыдущим этапом (о чем мы подробно писали в параграфе 1.3.). Кроме того, мы
проанализировали и более ранние программные документы (2001, 2002 гг.) тех партий, у которых они были.
Данные представлены в таблицах и диаграммах Приложений II и III.
195
Матрица проблемных измерений представлена в Приложении I.
95
проблемных измерений, к перечню которых, вслед за С.Оатс и Е.Поповой,
добавили измерение «партийная самоидентификация» в связи с его высокой
актуальностью. Однако далее детализация
восьми основных категорий,
выделение проблемных сфер, субкатегорий и значений, в которых они могли
быть измерены (некоторые из которых были полярными друг другу), также
проводились в индуктивной логике, путем их вычленения непосредственно из
анализируемых текстов. Так, например,
выделялась
проблемные
сферы
в измерении «центр-периферия»
национального
и
государственного
строительства (которые, в свою очередь, были разбиты на категории), в
измерении «поддержка власти» - категории «отношение к настоящему режиму»
и «демократия-авторитаризм» (тип политического режима, рассматриваемый
партией как оптимальный для государства) и т.д.
Те предложения, которые
невозможно было идентифицировать в рамках матрицы проблемных измерений,
мы определяли как некодируемые196.
Как и в большинстве работ, использующих контент-анализ для изучения
партийной риторики, в качестве кодируемой единицы выступало предложение.
Предложение в данном случае понимается как «вербальное выражение одной
политической идеи или проблемы»197. Многосоставные предложения, т.к. они
могли содержать несколько тематических блоков,
разбивались на простые
Как мы уже отмечали, некодируемыми мы обозначили те предложения, которые нельзя было
отнести ни к одной из категорий анализа. К текстам, которые невозможно идентифицировать в рамках
матрицы проблемных измерений, мы отнесли, во-первых, неопределенные или формальные предложения,
лозунги, которые практически неотличимы у партий разной идеологической направленности (например,
«Наша главная цель – построить свободную, сильную и гуманную Россию» [Предвыборная программа СПС,
2007]; «Социальная демократия и гуманизм — это наш, российский путь к справедливому и солидарному
обществу» [Предвыборная программа СР, 2011]); во-вторых, экспрессивную лексику (например, «Самое
дорогое у человека – жизнь. Она дается один раз. И каждый хочет прожить ее в мире и достатке, с
достоинством, с чувством уверенности в будущем детей и внуков» [Предвыборная программа КПРФ,
2011]) и риторические фразы («Какой выбор вы сделаете? Кому доверите власть и высокую
ответственность управления страной в последующие 4 года? Нанесете ли своим выбором новый удар по
стране, по вашей семье? Или, наоборот, постараетесь им помочь?» [Предвыборная программа ЛДПР,
2007]) , а в-третьих, тексты, принадлежащие к идеологической части программы: например, те «идейные»
фрагменты документов, которые содержат рефлексию по поводу прошлого и будущего политии,
неидентифицируемую в рамках проблемных измерений (размышления СПС об укорененности либеральной
и консервативно-охранительной традиций в российской политической культуре: «В нашей политической
истории были и периоды сверхцентрализации, вплоть до деспотии, были и времена полной децентрализации
и регионального самоуправления, в том числе и представительного. … Централизация власти в XTV-XV
веках позволила восстановить суверенитет, но привела к деспотии и, как следствие, смуте и гражданской
войне. Налицо динамичное сочетание двух тенденций в российской политической традиции»
[Предвыборная программа СПС, 2007]).
197
Volkens A., Hearl D. Content-analysis of party programs // Comparative perspective: Handbook and
coding instructions. – Berlin: Wissenschaftszentrum Berlin bür sozialforschung, 1990.
196
96
предложения («квази-предложения»). Далее определялась принадлежность
каждого предложения к тому или иному проблемному измерению. Если
предложение не удавалось идентифицировать, то оно не кодировалось. Затем
подсчитывалось
проблемному
процентное
измерению
соотношение
к
объему
предложений
всего
текста,
по
что
каждому
позволило
абстрагироваться от масштаба анализируемых текстов.
В рамках третьей задачи, для выделения проблемных зон, актуальных для
российских политических партий на современном этапе (т.е. в преддверии выборов
2011 г.), мы использовали экспертный опрос. Сопоставление двух методов
позволяет глубже проникнуть в суть изучаемого феномена.
Итоговые результаты, полученные при сравнении данных текстового
исследования и экспертного опроса, позволяют сделать убедительные обобщения о
специфике партийного спектра современной России.
В рамках четвертой задачи, для анализа механизмов презентации и
смыслового наполнения «ключевых» проблемных измерений, мы использовали
традиционный
анализ
текста.
Традиционный
анализ
позволяет
выделить
специфику значений, используемых партиями в процессе артикуляции содержания
идеологических комплексов.
Сочетание качественной и количественной методологии является, на наш
взгляд, оптимальным, так как качественный анализ помогает восполнить
недостатки количественного подхода – изучить текстовый контекст документа,
выявить специфику смыслов, раскрываемых в рамках проблемных измерений, а
также рассмотреть специфику презентации текста.
Гипотезами
эмпирического
исследования
выступили
следующие
положения:
Мы предположили, что наиболее важными для структурирования
партийного спектра будут, во-первых, социально-экономические проблемы – в
силу их неослабеваемой с течением времени актуальности в российском
обществе, а также в связи с экономическим кризисом 2008 г.;
во-вторых,
измерение «поддержка власти», включая отношение к режиму – т.к.
политическая реальность укрепления властного центра и усиления давления на
социально-политическое пространство обязывает партии артикулировать свое
97
отношение к этим процессам. Острота вопросов, связанных с консолидацией
нации и государства в России198, поднимает важность также измерения «центрпериферия». В то же время проблемы отношений «город-село» в последние
годы стали менее актуальными, а противоречия между государством и
церковью в посткоммунистический период вообще не оказывали какого-либо
существенного влияния на политику.
Кроме того, мы предположили, что проблемы имеют разное значение для
отдельных политических сил, что объясняется различиями в ролях, которые
играют партии в рамках партийного спектра, актуализируя или замалчивая те
или иные вопросы. Для «партии власти» наиболее важными должны быть
проблемы, связанные с отношением к существующему режиму и проблемы
консолидации
государства
(отношения
центр-регионы).
Для
ЛДПР
–
национальный вопрос, для КПРФ – социально-экономические проблемы и
отношения между городом и селом и т.д.
Еще одна гипотеза заключалась в том, что отмеченное усиление
давления на политические партии со стороны Кремля в последние годы,
отражающее его стремление поставить их деятельность под больший
контроль, могло привести к уменьшению идеологического противостояния и
смягчению позиций некоторых политических партий по отдельным
вопросам. Это касается как партийных программ и заявлений лидеров, так и
действий политических партий в целом, которые оценивались по итогам
экспертного опроса.
* * *
I. Удельный вес проблемных измерений в предвыборной риторике
современных российских политических партий 2003, 2007 и 2011 гг.
Удельный вес проблемных измерений в программах 2003, 2007 и 2011 гг. мы
обобщили в рейтинг, который позволяет наглядно представить средние данные по
партиям, а также их динамику (см. таблицу 1).
См. об этом, например, Мелешкина Е.Ю., Толпыгина О.А. Государство, нация и политический
режим в программах российских политических партий («Единая Россия» и ЛДПР)// Политическая
конкуренция и партии в государствах постсоветского пространства/ Ред.-сост. Мелешкина Е.Ю., Михалева
Г.М. – М.: ИНИОН РАН, 2009. – С. 34-56.
.
198
98
Таблица 1
Рейтинг проблемных измерений в предвыборных программах
современных российских политических партий 2003, 2007 и 2011 г.
Среднее значение по партиям (в %)
Проблемное измерение
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
2011 г.
46,8
24,3
11,4
6,6
3,7
2,9
2,1
0,1
Социально-экономическое
Центр – периферия
Самоидентификация
Поддержка власти
Внешнеполитическое
Город-село
Постматериализм
Религиозное
2007 г.
44,6
17,8
11,2
8,1
4,3
3,7
1,4
0,5
2003 г.
32,3
19,7
15,6
10,1
5,0
2,3
2,1
0,2
Как видно из таблицы 1, иерархия проблемных измерений в
предвыборных
программах
российских
партий
за
последние
три
электоральных периода практически не изменилась. Проблемное измерение,
которому в программах уделяется самое большое внимание, это социальноэкономическое, причем наблюдается явная тенденция усиления этого блока
к 2011 г.: ему посвящены, в среднем, до половины объема программных
текстов. Также увеличивается объем измерения центр-периферия, которому в
2011 г. в среднем отводится
до
четверти текстов. В рамках других
измерений временные колебания незначительны и составляют от 1 до 4 %.
Далее мы детализировали полученные результаты, построив рейтинг
проблемных сфер (см. таблицу 2)199. Те измерения, в которых не выделяются
подкатегории (внешнеполитическое, постматериализм и т.д.), мы также
включили в рейтинг теперь уже в качестве проблемных сфер, их исключение
из анализа исказило бы итоговые результаты.

Данные всех таблиц и диаграмм в нашем исследовании представляют собой среднее
арифметическое значение от итогов трехкратных исследований партийной риторики, размер стандартных
отклонений не превышает 3,0-3,3.
199
В таблицах 11, 12 и 13 Приложения II представлены рейтинги проблемных зон по каждой из
изучаемых партий.
99
Таблица 2
Рейтинг проблемных сфер в предвыборных программах
современных российских политических партий 2003, 2007 и 2011 г.
Среднее значение по партиям (в %)
Проблемные сферы
Социальная сфера
Экономическая сфера
Государственное строительство
Самоидентификация
Авторитаризм – демократия
Культурно-этническая сфера
Внешнеполитическая сфера
Центр-регионы
2011 г.
2007 г.
2003 г.
29,0
17,8
13,7
11,4
4,6
4,5
3,7
3,1
28,3
16,3
10,7
11,2
4,3
1,2
4,3
1,8
18,7
13,6
10,5
15,6
7,5
3,2
5,0
3,1
3,0
4,1
2,9
2,9
2,0
2,1
0,1
3,7
3,8
1,4
0,5
2,3
2,6
2,1
0,2
Национально-цивилизационная
самоидентификация
Город-село
Отношение к существующему режиму
Постматериализм
Религиозная сфера
В иерархии проблемных зон изменения проблемных профилей проявляются
уже более наглядно. Так¸ например, полученные
данные демонстрируют
доминирование социальной проблематики над экономической в рамках социальноэкономического измерения, причем с 2003 г. ее объем увеличился в программах
партий на 10 %. Экономическая проблематика тоже увеличилась, но не так
значительно. На третье место в рейтинге 2011 г. вышла тема госстроительства (т.е.
состояния и качества функционирования властных институтов), а объем партийной
самоидентификации несколько сократился в сравнении с 2003 и 2007 гг.
Проблемные зоны, не вошедшие в четверку лидирующих, отстают от них
значительно.
Проблемы,
которые
регулярно
освещаются
программами
наименьшей степени – это, во-первых, сельское хозяйство200;
в
во-вторых,
Это измерение традиционно в большей степени представлено в программной риторике СР (5,8 %
в программе 2011) и КПРФ (4,4 %, 2011), однако в самом большом объеме (за весь период 2001-2011 гг.)
оно было презентовано в программе ЕР 2009 – 7,9 % (программный документ ЕР «Россия: сохраним и
приумножим»), в которой обосновывался инициированный партией национальный проект
государственная программа развития сельского хозяйства на период 2008-2012 гг., однако для ЕР этот
«всплеск» интереса носил конъюнктурный характер и больше не повторялся.
В рамках данной проблематики наблюдается тенденция некоторого увеличения ее объема в
программах 2007 и 2011 гг. относительно программных документов 2003 г., тем не менее ее доля все равно
остается незначительной. Возможно, отчасти
небольшой удельный вес измерения «город-село» в
программах изучаемых партий объясняется тем, что в течение пяти электоральных циклов (с I по V) данная
200
100
отношение к существующему режиму (причем к 2011 г. происходит некоторое
снижение
доли
данной
проблемы
в
программах
партий);
в-третьих,
постматериальное измерение201, и в-четвертых, религиозная проблематика202.
проблематика была специализацией Аграрной партии России. К VI электоральному циклу АПР прекратила
свое существование, присоединившись к ЕР. К 2011 г. аграрная тематика не стала значимой частью
предвыборной риторики ни одной партии, возможно, в силу, во-первых, некой клишированности
программных документов (как мы покажем далее, существуют «законы жанра» для предвыборных
программ, которые предполагают обязательный тематический набор для данного текстового формата, в
котором аграрная тематика представлена в ограниченном объеме), во-вторых, программы демонстрируют
идеологическую гибкость и способность менять свои идейные очертания, остро реагируя на конъюнктуру
ситуации, однако измерение «город-село» (при всей его явной актуальности) в ряд конъюнктурных не
входит (возможно, на сегодняшний момент), в третьих, предвыборная риторика не исчерпывает все
дискурсивные практики партии и некоторые проблемные измерения, слабо выраженные в программах,
могут быть актуализированы через другие виды текстов и практик. Так, например, не смотря на невысокую
представленность измерения «город-село» в программной риторике КПРФ, ее идеология прочно
ассоциируется с «аграрным вопросом». Однако свою позицию по данной проблематике партия активно
выражает, например, через инициирование парламентских дискуссий, лоббирование законов, обсуждений
на сайте партии, на массовых мероприятиях и встречах с приверженцами.
201
Хотя его доля в текстах 2011 г. несколько увеличилась по сравнению с 2007 и 2003 г., но она попрежнему невелика. Лидером по объему постматериальной тематики выступает «Яблоко», в его программах
2001, 2003 г. ей отводилось около 10 % текста (см. таблицу 8 Приложения II). Как и в случае с аграрной
проблематикой в идеологии КПРФ, «Яблоко» отражает постматериальное измерение (экологическая сфера)
не только и не столько в предвыборной риторике. С 2008 г. в рамках партии функционирует фракция
«Зеленая Россия», которая проводит активную работу, издавая брошюры и монографии, проводя публичные
акции и т.д. У фракции есть свое периодическое издание (газета «Берегиня») и собственный сайт
(http://www.rus-green.ru/). Постматериальное измерение мы рассматривали в логике Р.Инглхарта, как
совокупность ценностей самоактуализации личности и условий по стимулированию саморазвития человека,
которые воплощаются в стремление к изменению качества жизни, включающее эмансипацию социальных
групп, ограниченных в использовании социальных и политических прав, комфортное состояние
окружающей (в т.ч. экологической) среды, активизацию различных форм самоорганизации людей (в т.ч. и
неполитических). Однако в программной риторике партий постматериальное измерение презентовалось
через артикулирование экологической проблематики, выражающейся главным образом в требованиях
ужесточения экологического законодательства («необходим закон, предусматривающий полную
ответственность хозяйствующих субъектов за причинение вреда окружающей среде и здоровью нации»,
СР-2011), кроме того, экология рассматривается как ресурс, средство выживания («у общества
отнимаются жизненно важные экологические ресурсы», «Яблоко»-2007), т.о. экологическая тема в
программах партий выражает не столько постматериальные, сколько материальные ценности,
сконцентрированные на возможностях физического выживания. Кроме того, в программных текстах всех
партий ярко выражена тенденция сокращения постматериальной (экологической) проблематики с течением
времени (см. таблицу 10 Приложения II), этот факт подчеркивают исследования, посвященные анализу
динамики экологической проблематики в партийных документах (см.: Мокиевский В.О. Экологические
проблемы в программах партий и движений // Россия в окружающем мире. Аналитический ежегодник. –
2000. – С. 7-14; Матвеева Е.В. Экологические проблемы в программах политических партий России //
Аспирантский вестник Поволжья. - 2010. - № 5-6. – С. 150-155). Так, например, Мокиевский В.О.,
описывая ситуацию конца 80-х начала 90-х годов, отмечал: «В предвыборных кампаниях конца 80-х годов
“экологические” лозунги всегда были в числе первых. Проблемы окружающей среды занимали тогда одно
из первых мест в рейтинге важности для населения, им устойчиво принадлежали первые позиции в
результатах социологических опросов. Ситуация резко переменилась в начале 90-х годов. Экономические
проблемы и личная безопасность намного опередили по значимости заботу о состоянии среды обитания. Эта
тенденция сохраняется и в наши дни» (Мокиевский В.О. Экологические проблемы в программах партий и
движений. – С. 9).
202
СПС, «Яблоко» и КПРФ в рамках данной темы делали акцент на объеме полномочий церкви как
социального института и его взаимодействии с обществом и государством - особенно в сфере образования
(«Государство обеспечит сохранение светского, фундаментального характера образования в школе и вузе»
[Предвыборная программа КПРФ, 2007]; «Однако нельзя допускать клерикализации образования и
государства - это путь в средневековье» [Предвыборная программа СПС, 2007]); в программах ЛДПР и ЕР
религия рассматривается как механизм культурной интеграции – причем приоритет отдается православию
(«мы подчеркиваем приоритет православия как исторического вероисповедания абсолютного большинства
населения России» [Предвыборная программа ЛДПР, 2011]).
101
Следующим шагом исследования
выступал анализ профиля проблемных
измерений и его динамики с 2003 по 2011 г. по каждой партии (см. диаграмму 1).
Диаграмма 1
Удельный вес проблемных измерений в предвыборных программах
современных российских политических партий 2003, 2007, 2011 г.

В диаграмме не указаны данные, чей объем составляет менее 1 процента, более подробная иерархия
проблемных измерений представлена в таблицах Приложения II.
102
Социально-экономический
блок,
доминирующий
в
программных
документах 2011 г. всех партий, в самом большом объеме (около 60 %)
представлен
в
удивительно,
программе
партии
«Справедливая
учитывая
постулируемую
Россия»,
что
не
социал-демократическую
направленность ее идеологии, а также в программе ОНФ, - заявленная
тактическая
направленность
документа,
а
также
его
«народное»
происхождение требуют концентрации на самой актуальной для россиян
социально-экономической проблематике. У других партий данный блок
представлен также в значительном объеме и занимает от четверти (ЕР,
КПРФ, ЛДПР, «Яблоко») до половины текста программы (ЛДПР, «Правое
дело»).
Как уже отмечалось, данное измерение неизменно демонстрирует свою
актуальность в течение последних 10 лет (и ранее, о чем свидетельствуют
исследования Е.Поповой и С.Оатс)203. В программах практически всех
партий
(кроме
«Яблока»)
удельный
вес
социально-экономического
проблемного измерения с течением времени увеличивается (см. таблицы
Приложения II и диаграммы Приложения III). Партия «Яблоко», по
сравнению с 2007 г., сократила долю социально-экономического измерения
на 10 % (с 47,2 % до 36,6 %), однако на те же 10 % увеличился объем
измерения центр-периферия, но об этом мы скажем ниже.
Измерение «центр-периферия» у большинства партий (кроме ЕР и
КПРФ204) находится на втором месте, что свидетельствует о степени его
значимости. Из четырех субкатегорий данного измерения (государственное
строительство,
центр-регионы,
культурно-этническая
проблематика,
203
Временная динамика профиля проблемных измерений в программной риторике партий после
2000 г. подробно представлена в таблицах Приложения II и диаграммах Приложения III.
204
У ЕР и КПРФ в программах 2011 г. на втором по объему текста месте находится партийная
самоидентификация, однако у КПРФ различия между партийной самоидентификацией (14,1 %), центрпериферийным (12,2 %) и внешнеполитическим (11,5 %) измерениями несущественны, в силу чего их
интерпретация не представляется актуальной. У ЕР партийной самоидентификации отводится почти треть
текста программы (30,2 %), однако данный факт выглядит закономерным в свете «перераспределения
функций» между программами ЕР и ОНФ, где идентификации уделено только 3 % текста. С другой
стороны, контекст предвыборной кампании 2011 г., как уже отмечалось, значительно отличался от выборов
2007 г. повышением протестного потенциала в обществе и усилением критических настроений в отношении
партии власти. В этих условиях ЕР использовала различные механизмы повышения своего авторитета,
одним из которых выступало усиление самоидентификационной составляющей предвыборной риторики.
103
национально-цивилизационная самоидентификация) большинство партий
наиболее полно раскрывают проблематику государственного строительства
(т.е. состояния и качества функционирования властных институтов). Причем
у либеральных партий («Яблоко», «Правое дело», СПС в 2007 г.)
доминирование этой тематики особенно заметно, остальным проблемным
зонам уделяется гораздо меньше внимания (например, у «Яблоко» из 28,1 %
текста, посвященного измерению «центр-периферия», 20,1 % отведено
государственному строительству, у «Правого дела» из 34,4 % - 29,3 %. См.
таблицу 1 Приложения II).
Анализ динамики данного измерения с 2003 г. показывает, что в
программной риторике «Справедливой России» наблюдается неуклонное
сокращение его объема, что наглядно демонстрирует уход партии от
идеологической
позиции
нациестроителя,
предшественница СР партия «Родина». У
на
которую
претендовала
«Единой России» изменения
незначительны, однако наблюдается интересная эволюция: с 2003 по 2007 гг.
в программах ЕР постепенно сокращается тематика госстроительства и
увеличивается – национальной самоидентификации. Достигнув пика в
предвыборной программе 2007 г., тенденция идет на спад: в программе 2011
г.
тема
госстроительства
вновь
усиливается,
а
национальной
самоидентификации – ослабевает205. В программах 2011 г. ЛДПР и «Яблока»,
в сравнении с 2007 г., масштаб измерения «центр-периферия» существенно
увеличился, причем у ЛДПР, в отличие от других партий, в части культурно-
205
Объяснение, на наш взгляд, заключается в следующем: к 2007 г. ситуация в стране
характеризовалась в целом как относительно экономически и политически стабильная, а укрепившиеся
позиции властного центра привели к усилению статуса России во внешнеполитической среде. Как
следствие, уровень социального и национального самочувствия людей повысился, риторика национальной
самоидентификации становится популярной в общественном дискурсе (сконцентрированная в
популистском лозунге «Россия встала с колен»). Данные тенденции неизбежно нашли отражение накануне
выборов в программной риторике партии власти, которая позиционирует себя как субъект позитивных
изменений. В предвыборной программе ЕР 2007 г., озаглавленной «План Путина», большое внимание
уделяется теме «конкурентных преимуществ России», «прорыва» страны к статусу «мирового
политического и экономического центра», также в программе впервые выдвигается идея строительства
«гражданской нации» в России. В текстах 2003 и 2006 гг. этой теме уделяется гораздо меньше внимания.
104
этнической
проблематики206,
а
у
«Яблока»
-
государственного
строительства207.
В отношении других проблемных измерений единая для всех партий
тенденция отсутствует.
Измерение «поддержка власти» в программах 2011 г. большинства
партий, как правило, не занимает большого пространства (хотя оно и
занимает четвертое место в рейтинге проблемных измерений), его объем
варьируется от 8,3 % (КПРФ) до 2,1 % (ОНФ). Только у «Яблока» оно
представлено в значительном объеме (15,9 %) и находится на втором по
упоминаемости месте (причем в программной риторике «Яблока», в отличие
К 2011 г. в обществе усилились националистические настроения, данный факт зафиксировали
социологические исследования, например, ФОМа, Левада-центра и др. Так по результатам опросов ФОМ,
проводившимся в ноябре 2011 г., лозунг «Россия для русских» поддерживает 44% опрошенных, а призыв
«Хватит кормить Кавказ» – 49% (см.: Слова и славяне. Опрос ФОМ. - 2011. - URL:
http://fom.ru/obshchestvo/10257 (Дата обращения: 12.05.2011). Данные Левада-центра свидетельствуют, что к
концу 2010 г. (дата последних исследований) до 20 % возросло количество опрошенных, отмечающих, что
они «часто» и «довольно часто» «чувствуют в настоящее время враждебность к людям других
национальностей», тогда как в предыдущие годы (с 2002 по 2009 гг.) их количество не превышало 13 % (см.:
Чувствуете ли Вы в настоящее время враждебность со стороны людей других национальностей. Левадацентр. - 2011. - URL: http://www.levada.ru/archive/mezhetnicheskie-ot№sheniya/chuvstvuete-li-vy-vnastoyashchee-vremya-vrazhdeb№st-so-storony (Дата обращения: 07.11.2011). Яркими индикаторами
изменения общественного мнения в этой сфере послужили массовые выступления на Манежной площади в
декабре 2010 г., а также активизация деятельности националистических движений, в т.ч. «Русского марша»
в этот период. Этнокультурная тематика в 2011 г. также получила дополнительный стимул со стороны
официального политического дискурса, в котором национальный вопрос и проблематика межэтнических
отношений были легализованы и приобрели статус актуальных. Президент Д.Медведев, на форуме
«Современное государство в эпоху социального многообразия» в Ярославле выступил с речью,
посвященной национальным проблемам. Премьер В.Путин поднял ту же тему на встрече со студентами в
августе 2011. Как отмечает М.Шевчук, «произошло изменение властной позиции по национальному
вопросу, тогда как ранее он трактовался как результат провокаций» (см. Шевчук М. Медведев поставил
“русский вопрос” в рамки // DP: Деловой Петербург. – 2011. URL:
http://www.dp.ru/a/2011/09/08/Medvedev_postavil_russki/ (Дата обращения: 11.09.2011). В большей степени на
усиление актуальности этнокультурной проблематики отреагировали, как и ожидалось, ЛДПР, а также
КПРФ и СР. У ЛДПР увеличился текстовой объем предвыборной риторике, посвященный этому
проблемному измерению, у КПРФ и СР объемы текста не увеличились, но произошла акцентуация
«русского вопроса». Так, например, КПРФ выступила с инициативой восстановления графы
«национальность» в паспорте (правда, для тех, кто пожелает обозначить свое этническое происхождение.
См., например: Выступление Г.Зюганова на Телеканале «Россия-1» в программе «Вести в субботу»
31.10.2011. Транскрипт выступления см.: http://tvernews.ru/blog/195/25896.html), а лидер СР С.Миронов
опубликовал статью, полностью посвященную рассмотрению этнокультурной проблематики, где подробно
изложил позиции партии (см.: Миронов С. В национальном вопросе тоже нужна справедливость // КМ.ru. –
2011. - URL: http://www.km.ru/v-rossii/2011/10/11/sotsialnye-problemy-v-rossii/v-natsionalnom-voprose-tozhenuzhna-spravedlivost (Дата обращения: 11.10.2011)).
207
В предвыборной кампании 2011 г. партия «Яблоко» позиционировала себя как «единственную
партию», которая, во-первых, предлагает альтернативу в безальтернативной среде, а во-вторых, выдвигает
«конкретную программу действий». В контексте актуализации темы безальтернативности в преддверии
президентских выборов 2012 г., переориентация программной риторики «Яблока» на сферу
государственного строительства выглядит обоснованной: т.к. неконкурентные институты являются
препятствием для модернизации страны, то партия предлагает «конкретные пути и способы»
реформирования государственных структур.
206
105
от других партий, объем данного измерения неуклонно увеличивался после
2000 г.). Из двух проблемных зон данного измерения («отношение к
существующему режиму» и «авторитаризм-демократия») доминирующим у
большинства
партий
–
электоральных циклов -
причем
в
течение
всех
рассматриваемых
оказывается тема авторитаризма-демократии (т.е.
представление об оптимальном политическом устройстве государства).
Следует упомянуть еще об одной интересной трансформации 2011 г. по сравнению с 2007 г., у КПРФ в два раза увеличился текстовый объем
внешнеполитического измерения (с 4,8 до 11,5 %)208.
Данные, представленные в диаграмме 1, демонстрируют отличие
программ 2003 г. и 2007, 2011 г.: если для проблемных профилей программ
2007 и 2011 гг. характерно определенное сходство, то в программах 2003 г.
отсутствует единообразная модель
иерархии ключевых проблемных
измерений – так у партии «Родина» на первом месте проблемное измерение
«центр-периферия», а у КПРФ – поддержка власти. На втором месте у КПРФ,
ЕР и ЛДПР самоидентификация, у «Родины» – социально-экономическое
проблемное измерение, а у СПС и «Яблока» - центр-периферия209. Объем
даже доминирующих проблемных измерений варьируется значительнее, чем
в
программах
2007
и
2011
гг.
(например,
диапазон
социально-
экономического измерения колеблется от 56,8 % у «Яблока» до 12,2 % у
КПРФ). Таким образом можно сделать вывод, что профиль проблемных
измерений, представленный в партийной программной риторике на выборах
2003 г., многообразнее и сложнее, чем на выборах 2007 и 2011 гг.210
Объяснение, на наш взгляд, кроется во внешнеполитическом контексте предвыборного периода,
для которого характерно, в интерпретации КПРФ, расширение военной экспансии США (в т.ч., операция
НАТО в Ливии), и, соответственно, сокращение внешнеполитического влияния России. В программе 2011
г. одним их пяти основных вызов, стоящих перед современной Россией, названы «утрата
обороноспособности и потеря ключевых союзников» [Предвыборная программа КПРФ, 2011]).
209
Временная динамика профиля проблемных измерений в программной риторике партий с 2001 по
2011 гг. подробнее представлена в диаграммах Приложения III.
210
Об этом же свидетельствуют рейтинги проблем (подкатегорий проблемных измерений) в риторике
2003, 2007 и 2011 гг. См. Приложение II, таблицы 11, 12 и 13.
208
106
II.
Удельный
вес
проблемных
измерений
в
агитационной
риторике партий 2011, 2007 г.
Материалом для анализа агитационной риторики выступали, с одной
стороны, печатные материалы (пресса), а с другой – видеоматерилы
(предвыборные
и
агитационные
партийные
ролики,
видеозаписи
предвыборных дебатов).
В исследовании рассматривались печатные материалы (публикации)
за три месяца - с начала сентября по декабрь 2007 и 2011 г., видеоматериалы
– за один месяц, ноябрь211.
В качестве анализируемых печатных материалов мы использовали
партийную прессу212, а также выступления лидеров (и первых лиц партий,
занимающих высокие статусы в партийной иерархии) на предвыборных
партийных съездах, на различных массовых акциях, перед избирателями, их
интервью различным изданиям. Для нас было важно, чтобы тексты
выступлений (интервью) лидеров были опубликованы на партийных сайтах –
мы предположили, что материалы, помещаемые на сайты, проходят
селекцию, что можно интерпретировать как индикатор важности материала
для партии. Как выяснилось, партийная пресса и выступления лидеров во
многом
дублируют
друг
друга:
во-первых,
в
партийной
прессе
перепечатываются выступления лидеров, во-вторых, издания часто строятся
вокруг выступлений лидеров, более подробно раскрывая обозначенные
лидером темы, в-третьих, круг обсуждаемых проблем идентичен и в
выступлениях, и в прессе. Кроме того, исследования показали, что
выступления лидеров также тематически единообразны – т.е. выстраиваются
211
Определение временного периода связано с официальным началом предвыборной кампании и
предвыборной агитации, регламентируемыми избирательным законодательством (Указами Президента
Российской Федерации от 2 сентября 2007 г. N 1144 и от 29 августа 2011 г. N 1124 "О назначении выборов
депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации нового созыва",
Федеральным законом от 18 мая 2005 года N 51-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы
Федерального Собрания Российской Федерации». Ст. 56. «Агитационный период»).
212
Периодические печатные издания есть у КПРФ газеты «Правда» (проанализированы выпуски №№
96-133 за 2007 г., и выпуски №№ 94-135 за 2011 г.) и «Советская Россия» (выпуски №№ 120 – 162 за 2007 г.
и выпуски №№ 97-135 за 2011 г.), у ЛДПР – газета «ЛДПР» (выпуски от 1.09.2007; 1.10.2007; 29.10.2007;
22.11.2007 г. и №№ 10-12 за 2011 г.), журнал «За русский народ» (выпуски №№ 3 и 4 за 2007 г. и выпуски
№№ 3 и 4 за 2011 г.); у СПС – газета «Правое дело» (выпуски №№ 13, 14, 15 за 2007 г.).
107
вокруг одной тематической модели.
Все это позволило нам обобщить
результаты контент-анализа партийных печатных материалов в средние
показатели213 (среднее арифметическое) - см. таблицу 3.
При анализе данных, представленных в
таблице 3, выделяются
интересные тенденции, которые характерны для всех партий в течение как
V, так и VI избирательных кампаний214:
1) В
агитационной
риторике
сокращаются
объемы
текста,
посвященного, во-первых, социально-экономическому измерению (у
всех партий этот блок сокращен значительно, в несколько раз), а вовторых, измерению «центр-периферия».
2) При
этом
«поддержка
значительно
власти»
увеличиваются
(причем
именно
масштабы
в
плане
измерения
проблематики
отношения к существующему режиму) и блок самоидентификации.
Вся совокупность указанных текстов была сведена в один массив (тексты, дублирующие уже
рассмотренные, исключались из анализа).
214
Данные анализа агитационной риторики выборов 2007 г. представлены в таблицах 15 (удельный
вес проблемных измерений в агитационной риторике) и 16 (сопоставление удельных весов проблемных
измерений в программной и агитационной риторике) Приложения II.
213
108
Таблица 3
Удельный вес проблемных измерений в программой и агитационной риторике КПРФ, СР, ЕР, ЛДПР, «Яблока» и СПС
VI электорального цикла - 2011 г. (в % к общему объему документов) ***
Измерения
КПРФпр
КПРФ
-агит
СР-пр
СРагит
ЕР-пр
ЕРагит
ЛДПРпр
ЛДПРагит
Яблоко
-пр
Яблокоагит
ПрДелопр
ПрДе
лоагит
1.
Социальноэкономическое
40,7
22,4
57,8
33,9
39,5
12,5
49,1
21,7
36,6
7,2
46,6
12,4
19,0
21,7
12,2
11,8
10,6
8,2
12,6
45,2
15,4
16,0
17,9
8,6
12,2
27,3
19,6
4,2
8,3
12,1
20,3
28,8
0,6
31,4
17,8
4,9
0,3
23,3
15,3
21,3
28,1
5,0
2,2
13,7
20,5
26,1
34,4
4,3
8,1
31,2
4,0
-
8,1
2,9
12,5
6,4
10,8
2,1
20,1
11,2
29,3
28,7
4,2
-
2,5
0,6
0,5
4,4
1,4
3,2
1,4
2,6
14,9
0,8
16,1
2,4
3,5
-
1,0
2,2
1,0
0,7
4,0
8,2
4,8
4,6
1,3
1,1
3,1
4,3
2,0
2,5
2,0
0,8
4,4
8,3
3,1
3,1
20,1
15,1
5,8
7,1
3,6
3,8
18,1
12,7
2,0
3,3
0,3
0,8
27,6
25,6
3,0
3,8
1,9
2,8
10,7
10,2
2,2
15,9
0,4
2,2
23,3
22,5
6,2
1,7
-
26,6
18,5
5,1
5,0
3,4
5,4
3,0
2,0
1,8
0,5
15,4
1,8
4,5
8,1
11,5
0,8
14,1
8,1
6,3
40,0
-
4,3
30,2
0,7
2,8
32,8
-
2,8
2,9
1,8
2,8
1,6
1,6
9,9
-
1,1
2,5
4,8
9,8
-
2,1
3,3
41,1
7,1
4,4
2,5
5,8
3,9
2,1
21,4
2,5
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
3. Центр-периферия
3.1. Гос. строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
3.4. Нац.-цивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм –
демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
109
-
41,4
2,8
-
36,9
3,2
-
В предвыборных роликах всех партий, в силу специфики самого жанра,
безусловно доминирует тема партийной самоидентификации (как в плане
самопрезентации, так и демонстрации отношения к другим партиям), которая
выступала
рамкой,
контекстом
для
артикуляции
проблемных
сфер,
принципиальных для партии. Однако партии выбирали разные механизмы
самоидентификации.
Ролики КПРФ в обоих электоральных циклах построены, с одной стороны,
вокруг темы социального неравенства, трактуемого в логике классового
конфликта, а во-вторых, вокруг интерпретации программных положений
партии215. Концептуальной основой самоидентификации КПРФ в роликах как
2007, так и 2011 г. является понятие «большинство», чьи интересы партия
представляет («вместе мы – большинство, и у нас есть право на свою власть»,
«Большинство должно побеждать!» «Власть – большинству, Россию –
народу», 2011). Основаниями для выделения «большинства» выступают
классовые критерии, в роликах 2007 г. большинству противопоставлялись
«кто-то» («кто-то состязается в богатстве и роскоши, а большинство умеет
ценить достаток, кто-то считает своим достояние целого народа, а
большинство хочет быть хозяином на своей земле»). В 2011 г. мотив
классового антагонизма несколько нивелируется, однако
отчетливо
проявляется тема коррупции, которой партия посвятила отдельный ролик
(«Пирамида коррупции. Уничтожим зло, твой голос - сильнее пули!»).
Если в предвыборных роликах отношение к существующей власти у КПРФ
проявляется косвенно, то ее непосредственная оценка содержится в лозунгах и
слоганах: «Пора менять власть!», «Хватит терпеть! Действуй! Время
менять власть!», «4 декабря начнём историю с красной строки!»,
«Новые люди – новый курс – новая жизнь!» (2011).
В отличие от роликов КПРФ, ролики «Справедливой России» в
предвыборной кампании трансформировались существенно – и содержательно,
*** Сокращения: «пр» - программная риторика, «агит» - агитационная риторика. Удельный вес проблемных
измерений в программой и агитационной риторике КПРФ, СР, ЕР, ЛДПР, «Яблока» и СПС V электорального
цикла (2007 г.) представлен в таблице 16 Приложения II.
215
Например, Г.Зюганов в одном из роликов объясняет, как партия понимает национализацию.
110
и в плане изобразительной формы. Ролики 2007 г. освещали исключительно
социальную проблематику («Повернем ЖК к человеку лицом!», «Человеку
труда – достойную старость!», «Уберем жулье от жилья!»), а партийная
самоидентификация строилась на мотиве справедливости и заботы о людях
(«2007, с заботой о людях!» «В интересах нароДА!» «Вернуть справедливость
в нашу жизнь!»), где справедливость понималась как социальная категория
(сокращение разрыва доходов полярных социальных групп, социальный
патернализм). Стилистика роликов была выдержана в спокойных и позитивных
тонах, а социальная действительность в них трактовалась как стабильная. В
2011 г. ситуация радикально поменялась: социальная тематика стала
презентоваться
совершенно
в
иной
эмоциональной
плоскости
–
как
драматичная, иногда безвыходная216 («Измучили народ, измучили! Ну сколько
можно терпеть! Хватит!»). Впервые в риторике СР появился мотив вины
власти и образ виновных (это и абстрактные «они» - «Они отняли – мы
вернем!», и не менее абстрактные «жулье», «воры» и «чиновники» - «жулье и
воры грабят безнаказанно народ»; «во властных коридорах совести давно
заткнули рот»; «чиновники, попробуйте прожить на мою пенсию!», и вполне
конкретная ЕР217). Не смотря на такую неопределенную презентацию
«виновных», понятие справедливости в роликах СР 2011 г. приобрело
политическое звучание, а социальная сфера стала представать в тесной связи и
зависимости от политической системы. Статус адресатов роликов также
поменялся – с объектов патернализма в 2007 г. до активной действующей силы
(«Пора менять эпоху! Голос Справедливости отдай!»; «Голос нашей совести
призывает нас действовать!»). Лозунги и слоганы СР дополняют и
продолжают выделенные в роликах тематические тенденции («За Россию без
жуликов и воров!», «Коррупция – государственная измена», «Коррупция –
раковая опухоль России», «Жилищно-коммунальные грабители! Хватит доить
народ!»), однако в лозунгах
политическая составляющая проявляется
216
Например, ролик о пенсионерке, которой не хватает денег на молоко, или пациенте больницы, у
которого за неуплату отключают аппарат искусственного дыхания.
217
Как, например, в ролике, получившим в интернете название «Дед», который, был запрещен к показу
ВГТРК 24.11.2011.
111
отчетливее, чем в роликах (и тем более интенсивнее, чем в роликах и слоганах
2007 г.), в них, по сути, предлагается изменение режимных характеристик
власти («Назначенный губернатор служит начальству, избранный – народу!»,
«Избранному судье больше веры!»).
Главным
приемом,
который
использовала
«Единая
Россия»
в
предвыборной кампании 2007 г., выступало сопоставление настоящего и
прошлого, причем точкой отсчета, «прошлым» были обозначены 90-ые годы. У
ЕР в 2007 г. большой блок роликов был представлен персоналиями 218, их
«жизненные истории» помещались
в глобальный социально-политический
контекст прошедшего десятилетия: 90-ые годы интерпретировались как период
хаоса и неопределенности, тогда как образ современной ситуации выстраивался
вокруг идеи стабильности ( «Уверенности в завтрашнем дне не было. Я не
хочу, чтобы вернулись 90 годы»; «Жизнь изменилась к лучшему, нашей стране
есть, чем гордиться»; «Люди работают, дети ходят в школу, жизнь идет.
Ощущение стабильности, я им очень дорожу», «Сейчас люди не выживают, а
жить начали»). Субъектами изменений выступают В.Путин, который
предстает как культурный (практически мифологический) герой («С приходом
Путина все изменилось. Страна стала страной победителем »; «человек,
который подарил уверенность в завтрашнем дне»), и предводительствуемая им
ЕР. Тот же самый прием был использован и на выборах 2011 г., в роликах
поменялось только одно – имя в бюллетене, появляющемся в последних кадрах,
и в партийном слогане: «За Дмитрия Медведева, за “Единую Россию”»219.
Таким образом, в роликах
ЕР тема самоидентификации переплетена с
отношением к существующему режиму, партия отождествляет себя с властью.
Слоганы и лозунги ЕР полностью отражают концепцию стабильности и
С одной стороны, это были «простые люди» (доярка, пенсионер, школьная учительница, пекарь,
косметолог), с другой - «нотабли» (известные общественные и политические деятели - Н.Михалков,
Ф.Бондарчук, С.Шойгу, Ю.Лужков, А.Тулеев и т.д., или партийные функционеры – депутаты от партии).
219
Анализируя данную преемственность, Александр Архангельский в своей передаче «Против течения»
отмечал: «бросается в глаза приглушенная, чрезмерно умеренная стилистика роликов “Единой России”, как
будто у партии власти все так же хорошо, как было в 2007-м». По мнению аналитика, цель повторного
использования визуального и композиционного инструментария в роликах ЕР заключается в том, «чтобы не
спугнуть пассивного избирателя, голосующего по инерции». См.: РиаТВ. Круглосуточный видеоканал.
Архангельский А. Предвыборные ролики-2011 – "письма счастья" для пассивных избирателей. -URL:
http://ria.ru/tv_authors/20111129/501533499.html#riatv/501533499 (Дата обращения: 02.12.2011).
218
112
созидания, сформулированную в роликах («Сохраняем. Развиваем. Создаём.
Работаем. Строим», «Для жизни, для людей»).
Ролики
ЛДПР 2007-2011 гг., с одной стороны, демонстрируют
тематическую преемственность (социальная проблематика, госстроительство и
проблема коррупции, мировой статус России), с другой – в 2011 г. темы
артикулированы гораздо острее, агрессивнее (как в содержательном, так и
изобразительном выражениях). В 2011 г. в роликах ЛДПР, как и у СР,
появляется мотив
неоправданных ожиданий («хватит это терпеть!»), а
спектр виновных (врагов) расширяется – если в роликах 2007 г. водораздел
между «мы» и «они» проходит исключительно в классовой плоскости («они» –
те, «кто сладко спит, вкусно ест, позорит нашу страну и измывается над
нами!», «почему им все, а нам ничего?», «Откуда у них деньги? Они их не
заработали, они ух украли! Они просто захапали все, что сделано вашими
руками!»), то в 2011 г. к ним отнесены представители государства – чиновники
разных уровней («Вы им платите - они вам хамят, они вас обманывают»).
Национальная тематика в агитационной риторике ЛДПР активно обозначила
себя не столько в роликах220, сколько в других ее видах – в печатных (интернет)
источниках и в слоганах221.
Ролики либеральных партий («Яблоко» и СПС) в кампании 2007 г. также
были построены вокруг отношения к режиму, причем обе партии достаточно
жестко обозначали свое негативное отношение к существующей власти.
Однако присутствовало одно принципиальное отличие, если СПС выстроил
свою тактику только на подчеркивании негативных свойств власти («в России
Хотя в кампании 2011 г. ЛДПР использовала предвыборный ролик, озаглавленный «Будут русские –
будет и Россия!» и который начинался со слов: «Наша родина – Россия, 80 % русские».
221
В этом смысле показательно сравнение заголовков газеты ЛДПР V и VI электорального циклов. Если
в 2007 г. только один заголовок из пяти (газета выходит раз в месяц) был посвящен «русскому вопросу»
(«Хорошо русским – хорошо всем!», 1.09.2007), то в 2011 г. – три из пяти («Есть ли у русских завтра?»,
25.10.201; «За Россию! За русских!», 26.09.2011; «Русские, хватит молчать!», 26.09.2011). Также очень
показательны используемые партией лозунги и слоганы. В 2007 г. только один выражал этнокультурную тему
(«Мы за русских. Мы за бедных»), причем в сочетании с социальной проблематикой; в 2011 г. такие слоганы
преобладали («ЛДПР за русских!», «Русские, жёстче взгляд! Русские, равнение на ЛДПР!», «Есть ли у русских
завтра?», «Хорошо русским – хорошо всем! Плохо русским – плохо всем! Всё для русских, ничего против
русских!», «Воспрянь, Россия! Русские, вперёд!», «Будьте русскими – добивайтесь невозможного!»,
«Защитим русских везде!», «Иван, запахни душу!», «С Богом, Ваня. Пора начинать!», «Вместе с русским
народом!»).
220
113
установился режим личной власти», «в стране сформировался культ
личности»), не предоставляя позитивную программу, то «Яблоко» предлагало
стратегию изменений как политических (проблематика госстроительства), так и
социально-экономических («сделаем институты прозрачными», «снизим
уровень коррупции», «повысим уровень жизни»). В 2011 г. ролики «Яблока»
тематически также изменились мало и предстали в доминирующем формате
2007 г., где
главным действующим лицом ролика выступал духовный лидер
партии Г.Явлинский222. Однако если в 2007 г. принципиальной темой являлся
контроль над властью («власть под контроль граждан!»), то в 2011 г.
ключевой проблемой
стала безальтернативность российской политической
системы и растущая социальная потребность в изменении status quo («Россия
требует перемен!»). Партия позиционировала себя как единственного субъекта
возможных трансформаций («Мы настойчиво предлагаем глубокие изменения в
политике и экономике»).
Идеологический преемник СПС в 2011 г. партия «Правое дело», очевидно
не надеясь на победу и на сколько-нибудь значимый результат, сделала
несколько роликов, стилистически и тематически неоднородных, в которых
отсутствует единая
идеологическая
логическая структура и оформленная проблемно-
композиция223.
Данная
идейная
и
тематическая
неопределенность свидетельствует о том, что партия в 2011 г. не нашла «свой»
круг проблем и не сформировала специфический способ их подачи, что сделало
бы партию узнаваемой, а ее имидж «брендовым»224.
Надо отметить, что в 2011 г. сократилось количество роликов «Яблока», их сценарный репертуар стал
гораздо беднее: если в 2007 г. в роликах раскрывались самые разные темы (от «женщин России» до
«собственности граждан России»), то в 2011 г. акцент делался только на одной теме – отношение к власти.
223
Один из роликов «Правого дела» (чаще всего транслировавшийся по ТВ) явно апеллирует к
«драматической» избирательной кампании 2011 г. («мы останемся здесь!»), в другом акцентуация социальных
проблем современной России доводится, в духе ЛДПР, до уровня катастрофизма, причем партия презентует
себя как «спасителя» («Сомневаешься, что так будет? Правильно сомневаешься. Мы не допустим!»), что
звучало не очень убедительно в свете ее крайне низкого рейтинга. В некоторых роликах подчеркивается
идеологическая программа партии («личность, семья, страна, собственность!»; «не будь пешкой, измени свою
жизнь!»).
224
Ролики и слоганы «Яблока» и «Правого дела» немногочисленны и в основном используются в
роликах (“Яблоко” - «Россия требует перемен! Мы вернём вам надежду!»; “Правое дело” - «Каждый правый
имеет право!», «Проектируй своё будущее»), поэтому не требуют дополнительного анализа.
222
114
Анализ партийных дебатов с точки зрения объема и текстовых
(временных) масштабов презентации проблемных измерений не представляется
продуктивным, т.к. темы дебатов или определяются предварительно, или
модерируются в процессе партийного диалога ведущим. Дебаты интересны как
формат самопрезентации,
развернутых оценок проблемных зон, уточнения
программных позиций партий, поэтому материалы дебатов будут исследованы
нами в последующих параграфах.
Подводя итоги анализа предвыборной риторики партий, можно выделить
следующие тенденции:
В предвыборной риторике современных российских политических партий
самыми актуальными проблемными зонами, если судить по количеству
уделяемого им внимания и объему посвященного им текста,
являются
социально-экономическая, государственное строительство, а также отношение
к власти, причем в течение последних трех электоральных циклов их
актуальность неизменно возрастает.
Среди различных жанров партийной предвыборной риторики присутствует
тематическая специализация: в предвыборных программах партии большое
место уделяют социальной и экономической проблематике, проблемному
измерению центр-периферия, а также партийной самоидентификации. Свое
отношение к режиму партии предпочитают артикулировать в более «массовых»
форматах: в партийной прессе,
выступлениях и интервью лидеров,
предвыборных роликах, дебатах, слоганах и лозунгах. Кроме того, в роликах,
слоганах и лозунгах отражаются темы, наиболее актуальные и «болезненные»
для социально-политической ситуации текущего избирательного цикла. Так,
например, в 2011 г. в партийных предвыборных видеороликах, в силу жанра
располагающих
самой
большой
зрительской
аудиторией,
партии
акцентировали социальные проблемы, а также тему коррупции (партийные
ролики КПРФ, СР и ЛДПР, посвященные коррупции, малоотличимы друг от
друга), которая в VI электоральном цикле выступала, вместе с социальной
проблематикой, в качестве ключевой.
115
В 2011 г. усилилась радикализация оценок и демонстрируемый протестный
потенциал партий, относящих себя к левому идеологическому спектру (у СР в
большей степени, у КПРФ – в меньшей), а также примкнувшей к ним в этом
вопросе ЛДПР: многие ролики и лозунги партий артикулировали тему «вины»
и «виновных» в неблагоприятной социально-политической ситуации. Для СР,
несмотря на неопределенность и аморфность образов «врагов», прием
обличения явился смелой новацией. Об усилении протестных настроений в
предвыборной кампании 2011 г. свидетельствует и тот факт, что четыре из
шести партий (кроме ЕР и «Правого дела»), придерживающиеся разных
идеологических воззрений, использовали один и тот же слоган «Хватит это
терпеть!».
116
2.2. Специфика идеологического партийного спектра периода VI
парламентских выборов (по итогам экспертного опроса)
Как уже отмечалось, для изучения специфики партийного спектра VI
парламентских выборов, кроме анализа риторики, мы использовали экспертный
опорос. Не смотря на то, что экспертный опрос проводился до начала активной
избирательной
кампании
(в
августе-сентябре
2011
г.),
сопоставление
полученных данных позволяет, с одной стороны, провести верификацию
результатов исследования риторики, а с другой - уточнить и детализировать
изучаемый объект.
Экспертами
в
исследовании
выступали
представители
научного
сообщества – российские политологи, чьей сферой интересов является
партийное строительство, партийные идеологии, динамика трансформаций
современной российской партийной системы. Было опрошено 25 экспертов225.
Экспертам было предложено оценить одиннадцать проблем, каждая из
которых представляла более широкую категорию, обобщенную в матрице
проблемных измерений226. Проблемы были выделены нами по итогам работы
с программами политических партий, предварительной беседы с экспертами, а
также анализа партийной политики в целом. Среди проблем для экспертного
опроса нами были выбраны следующие:
государственное регулирование
экономики; развитие социальных программ и гарантий; светское или
религиозное образование; национальный вопрос (равенство наций, отношение к
иммиграции);
взаимоотношение между центром и регионами; обеспечение
порядка и безопасности; участие государства в развитии сельского хозяйства;
отношение к существующему режиму; роль общества и государства в принятии
политических решений; участие России в европейской интеграции; решение
вопросов экологии и качества жизни.
Количество экспертов объясняется тем, что используя метод экспертного опроса, мы не столько
хотели выявить мнения большого количества экспертов, сколько взвесить оценки и полученные результаты,
минимизировав субъективную составляющую текстового анализа.
226
Бланк экспертного опроса см. в Приложении IV. Разрабатывая инструментарий экспертного опроса,
мы адаптировали методику Е.Мелешкиной и Н.Анохиной для анализа современного состояния партийного
спектра (см.: Анохина Н.В.., Мелешкина Е.Ю. Идеологическое структурирование российского партийного
спектра в преддверии избирательного цикла 2007-2008 // Политэкс. - 2007. - № 1.- С. 48-64).
.
225
117
В ходе опроса мы просили экспертов оценить позицию партий по
большинству из перечисленных проблем по двум основаниям. Во-первых,
эксперты оценивали значимость всех проблем для партии по 5-ти балльной
шкале, в которой значение 1 соответствует позиции «проблема для партии
совершенно не важна», значение 5 – «проблема очень важна». Во-вторых, по 9
проблемам эксперты оценивали содержательную позицию партии по 7-ми
балльной шкале с крайними значениями 1 и 7.
Полученные
результаты
позволили
составить
представление
о
значимости как проблемных измерений, так и отдельных проблем для
партийного
спектра современной России в целом и для отдельных
политических партий227. Полученные данные мы сравнили с данными
экспертного опроса, проводимого в 2007 г. Н.Анохиной и Е.Мелешкиной.
Первоначально, на основе экспертных оценок, мы сделали рейтинг
проблемных измерений (см. таблицу 1). Как следует из таблицы 1, самыми
актуальными проблемными измерениями идеологического партийного спектра
выступают поддержка власти, центр-периферия и социально-экономическое –
что согласуется с данными анализа предвыборных текстов. По сравнению с
2007 г. произошло изменение иерархии проблемных измерений. Хотя состав
первой тройки проблемных изменений остался неизменным, на первое место
вышла «поддержка власти». Проблемное измерение, включающее в себя
вопросы укрепления центра государства, вышли на второй план, в то время как
проблемы социально-экономического плана переместились на третье место.
227
Нами были вычислены средние арифметические значения экспертных оценок. Разброс оценок (было
подсчитано стандартное отклонение) оказался в целом незначительными, что свидетельствует о
согласованности мнений экспертов.
118
СР
ЕР
ЛДПР
3,61
3,70
3,47
3,53
3,07
4,37
3,50
3,16
3,35
2,89
3,31
3,98
2,91
2,51
3,13
4,47
3,34
3,07
2,50
3,33
2,07
Постматериализм (экология,
качество жизни)
2,69
2,40
3,33
2,20
1,87
3,93
2,40
Внешнеполитическое
(европейская интеграция)
2,60
2,07
2,27
2,27
2,13
3,47
3,40
Город-село (государство и
сельское хозяйство)
2,53
4,33
2,73
3,07
2,00
1,4
1,67
Религиозное (светское или
религиозное образование)
2,15
2,33
2,07
2,20
2,33
2,47
1,47
Поддержка власти
(отношение к
существующему режиму,
общество и государство)
Центр – периферия (центррегионы, национальный
вопрос, обеспечение
порядка и безопасности)
Социально-экономическое
(государственное
регулирование экономики,
социальные программы и
гарантии)
дело»
КПРФ
Проблемное измерение
«Правое
Среднее
значение по
всем
партиям
«Яблоко»
Таблица 1
Рейтинг проблемных измерений по степени значимости (2011 г.)
Для «Единой России» наиболее важными являются проблемные измерения
«поддержка власти» и отношения центра-периферии. Подобные особенности
объясняются ее позиционированием как «партии власти», а также политической
силы, заявляющей о своей поддержке «строителей нации», пытающихся решать
задачи консолидации государства. Кроме того, изменившийся социальный
контекст и снижение легитимности властных институтов поставили перед ЕР
актуальную задачу обоснования режимных политических стратегий и поддержки
снижающегося доверия властной элиты.
Для
КПРФ
наиболее
важными
остаются
социально-экономические
проблемы, вопросы взаимоотношений по линии город-село и поддержка власти.
Подобная позиция вполне органична для КПРФ как партии, демонстрирующей
свою оппозиционную направленность и заявляющей о защите интересов
119
проигравших от рыночных реформ. Социально-экономическое измерение является
значимым и для «Справедливой России», однако на первое место в 2011 г. вышло
также измерение «поддержка власти». Для ЛДПР наиболее важным измерением
является центр-периферия, что объясняется всем известной риторикой партии
относительно национального вопроса, которая в 2011 г., как мы уже отмечали,
получила подкрепление как со стороны общественного мнения, так и со стороны
властного дискурса. Проблемные профили «Правого дела» и «Яблока» отличаются
определенным сходством. Для этих партий наиболее значимыми являются
отношение к власти и внешнеполитическое измерение. Однако для «Яблока»
весьма значимыми оказываются и постматериалистические проблемы, что в
значительной степени отличает «Яблоко» от всех других партий.
Сравнение полученных данных с результатами 2007 г. свидетельствует о
том, что проблемный профиль политических партий, по оценкам экспертов,
изменился
незначительно.
Основные
перемены
общественно-политического
контекста,
в
связаны
котором
с
протекали
изменением
V
и
VI
предвыборные кампании и попытками партий приспособиться к этим изменениям.
Кроме того, с политической арены исчез «Союза правых сил». Проблемный
профиль «Правого дела» пока демонстрирует преемственность позиций новой
партии в плане профилирования проблемных измерений.
Анализ позиций политических партий по отдельным вопросам также весьма
показателен.
Измерение «поддержка власти» включало в себя две проблемы:
1) отношение к существующему режиму с крайними полюсами от «полного
неприятия существующего режима, включая форму правления и действия
властей» (значение 1) до «полной поддержки режима, включая его ведущих
представителей» (значение 7);
2) роль общества и государства в политической жизни с позициями от
«контроль за принятием политических решений должен полностью находиться в
руках общества» (значение 1) до «контроль за принятием политических решений
должен полностью находиться в руках государства» (значение 7).
120
Средние оценки экспертов позиций политических партий по измерению
«поддержка власти» представлены в таблице 2.
Таблица 2
Позиция партий по проблемному измерению «поддержка власти»
(2011 г.)
Проблемы 2011 г.
Отношение к существующему
режиму
Общество и государство
Средние оценки по измерению
«Яблоко»
«Правое
дело»
КПРФ
CР
ЛДПР
ЕР
2,8
4,5
3,3
5,2
5,2
7,0
1,4
2,1
2,4
3,4
3,9
3,6
3,5
4,3
5,3
5,2
5,2
6,1
Как следует из таблицы 2, крайние позиции занимают «Яблоко» с одной
стороны и «Единая Россия» - с другой. «Правое дело» занимает в целом позиции,
близкие к центру. При этом партия, по мнению
экспертов, более лояльно
относится к существующему режиму, но занимает более либеральные позиции в
вопросе о роли общества и государства в принятии решений. В данном случае на
мнение экспертов, очевидно, повлияла история создания «Правого дела» как
очередного «проекта Кремля».
Выявленная позиция «Единой России» по отношению к режиму, включая
его ведущих представителей, также объясняется историей ее создания и ролью в
политической жизни228.
Основные изменения по сравнению с 2007 г. связаны с некоторой
эволюцией позиции «Справедливой России» и КПРФ. Первая партия, согласно
В этом отношении характерна иерархия мотивов голосования за «Единую Россию». Так, согласно
данным опроса Аналитического центра Ю.Левады за декабрь 2003 г., 38% респондентов (самая большая доля
из поддерживающих «Единую Россию») были намерены отдать свой голос за «Единую Россию» потому, что ее
поддерживает В.Путин. 20% собирались голосовать за нее потому, что «это самая сильная партия, ее
поддерживает большинство» (от 0 до 5% - среди сторонников других партий). В то же время мотив «Я
разделяю программу и лозунги партии» был отмечен лишь 25% респондентов (среди других крупных партий –
от 30 до 52%) [Пресс-выпуск 2003]. В 2007 г. структура мотивации избирателей, по данным исследования
Фонда общественного мнения, практически не изменилась, однако выделенные тенденции усилились: так уже
для 41 % опрошенных главным мотивом голосования за ЕР выступала поддержка Путина («это партия В.
Путина, хотел поддержать В. Путина»), все остальные мотивы значительно отставали от доминирующего
(второе место в рейтинге - «доверяю этой партии», 10 %; третье – «партия сильная, прогрессивная,
популярная», 8 %), а на идеологическую близость («нравятся программа и политика партии, близость
взглядов») указали только 4 % респондентов [Мотивы и факторы электорального выбора. Опрос населения.
Отчет 13.12.2007]. В 2011 г. ни Левада-центр, ни Фом не проводили анализ мотивации избирателей,
голосующих за ЕР. Возможно, причинами послужили снижение рейтинга партии по сравнению с кампанией
2007 г., активная протестная кампания, развернувшаяся в интернет-пространстве в отношении ЕР, на фоне чего
информация о мотивах голосования за ЕР казалась не очень актуальной. Нам удалось найти только результаты
исследований малоизвестной компании «Проминь», которые в качестве основного мотива избирателей
выдвинули положение «нравится лидер списка» (48 %), причем какой именно лидер – не отмечалось (см.:
Выборы депутатов Государственной Думы РФ 4 декабря 2011 году, социологический опрос. 15.11.2011. URL:
http://promin.pulscen.ru/news/166214).
228
121
результатам 2011 г., стала занимать менее прорежимную, более мягкую в вопросе
о верховенстве общества и государства позицию. КПРФ же утратила в глазах
экспертов образ силы, выступающей против режима, переместившись на средние
позиции по этому вопросу. Еще одно изменение связано с появлением «Правого
дела», которое, в отличие от СПС, занимает скорее прорежимную позицию229.
Социально-экономическое измерение включало в себя следующие вопросы:
1) государственное регулирование экономики с крайними полюсами от
«регулировать вплоть до обобществления собственности» (значение 1) до «не
регулировать совсем» (значение 7);
2) развитие социальных программ и гарантий с крайними полюсами от
«увеличивать расходы государства на развитие социальных программ» (значение
1) до «сократить до минимума расходы государства на развитие социальных
программ» (значение 7). (Таблица 3).
Таблица 3
Позиция партий по проблемам социально-экономического измерения
(2011 г.)
Проблемы 2011 г.
Государственное
регулирование
экономики
Социальные программы
и гарантии
Средние оценки по
измерению
КПРФ
CР
ЕР
ЛДПР
«Яблоко»
«Правое
дело»
1,8
2,9
3,5
3,5
4,0
6,0
1,1
1,5
2,1
2,8
2,6
5,0
1,5
2,2
2,8
3,1
3,3
5,5
Как видно из таблицы 3, крайние позиции по социально-экономическому
измерению в 2011 г. занимают КПРФ и «Справедливая Россия» с одной стороны,
«Правое дело» и «Яблоко» – с другой. «Единая Россия» и ЛДПР занимают
центральное место в спектре. Подобная картина наблюдалась и в 2007 г.
Выявленная позиция «Единой России» объяснима ее ролью доминантной партии
(как показывает мировая практика, доминантные партии часто занимают
центристские позиции по социально-экономическим вопросам)230. Что касается
ЛДПР, то с момента возникновения ее место в партийной системе характеризуется
229
Экспертный опрос проводился до раскола внутри партии «Правое дело», когда ситуация с партией
казалась определенной и достаточно однозначной.
230
См. Мелешкина, 2009.
122
постоянным вниманием к национальному вопросу и проблемам государственного
строительства, тогда как социально-экономические вопросы артикулируются
недостаточно четко.
Позиции партий по вопросам социально-экономического
измерения
практически не изменились, за небольшим исключением - чуть более «полевели»
позиции ЛДПР - относительно социальных программ и гарантий в 2011 г. по
сравнению с 2007 г. и позиции «Яблока», особенно в вопросе государственного
регулирования экономики.
Измерение «центр-периферия» включало в себя следующие проблемы:
- взаимоотношения между центром и регионами с полюсами от «повышения
самостоятельности регионов» (значение 1) до «ограничения самостоятельности
регионов, усиления контроля со стороны центра» (значение 7);
- национальный вопрос с полюсами от «равноправия этнических групп на
территории РФ, поощрения иммиграции» (значение 1) до «полного прекращения
иммиграции, Россия для русских» (значение 7). (Таблица 4)
Таблица 4
Позиция партий по проблемам измерения «центр-периферия» (2011 г.)
Проблемы 2011 г.
«Яблоко»
СР
КПРФ
ЕР
ЛДПР
1,8
«Правое
дело»
2,2
Центр – регионы
2,9
3,7
4,8
6,0
Национальный вопрос
1,4
1,5
2,3
3,9
2,9
5,4
Средние оценки по
измерению
1,6
1,9
2,6
3,8
3,9
5,7
Полярные позиции по измерению «центр-периферия» в 2011 г. заняли, с
одной стороны, «Правое дело» и «Яблоко», с другой - ЛДПР. В отличие от
предыдущих измерений, изменение структуры партийного спектра здесь немного
более заметно. В первую очередь, это касается «Единой России», смягчившей, по
мнению экспертов, свои позиции по измерению в целом и по двум входящим в
него вопросам: по национальному вопросу и по проблеме
отношения между
центром и регионами. Заметно также изменение позиций «Справедливой России»:
они стали более умеренными по национальному вопросу и более демократичными
по поводу отношений между центром и периферией.
По совокупности оценок ЛДПР в большей степени, чем все другие партии,
включая ЕР, соответствует образу «строителя нации». Иными словами, она более
123
успешно, судя по оценкам экспертов, позиционирует себя в роли силы,
претендующей на роль культурно-политического унификатора и консолидатора.
Внешнеполитическое измерение включало в себя вопрос о европейской
интеграции с позициями от «за интеграцию России в Европу» (значение 1) до
«против интеграции России в Европу» (значение 7). (Таблица 5).
Таблица 5
Позиция партий по внешнеполитическому измерению (2011 г.)
Проблема 2011 г.
«Яблоко»
«Правое
дело»
СР
ЕР
КПРФ
ЛДПР
Европейская интеграция
1,5
1,7
3,2
3,8
5,4
5,5
Как и ранее, в 2011 г. крайние противоположные позиции по данному
измерению занимают, с одной стороны, «Правое дело» и «Яблоко», с другой –
КПРФ и ЛДПР.
Измерение «город-село» предполагало проблему участия государства в
развитии сельского хозяйства с крайними вариантами от «за масштабную
государственную поддержку сельхозпроизводителей» (значение 1) до «против
государственной поддержки сельхозпроизводителей» (значение 7). (Таблица 6).
Таблица 6
Позиция партий по проблемному измерению «город-село» (2011 г.)
Проблема 2011 г.
КПРФ
СР
ЕР
ЛДПР
«Яблоко»
«Правое
дело»
1,1
2,5
2,8
2,9
3,9
5,1
Государство и сельское
хозяйство
Как и по социально-экономическому измерению, противоположные
позиции, как и раньше, занимают с одной стороны КПРФ и «Справедливая
Россия», с другой – «Правое дело» и «Яблоко». Центральное место - «Единая
Россия» и ЛДПР. Однако по сравнению с 2007 г. заметно «полевение» позиций
«Яблока» и ЛДПР.
Религиозное измерение включало в себя вопрос о характере образования с
позициями от «образование должно быть полностью светским» (значение 1) до
«образование должно быть полностью религиозным» (значение 7). (Таблица №
7)
124
Таблица 7
Позиция партий по религиозному измерению (2011 г.)
Проблема 2011 г.
«Яблоко»
«Правое
дело»
ЛДПР
СР
КПРФ
ЕР
1,4
1,7
1,7
2,4
2,9
3,5
Светское или религиозное
образование
Данная проблема была признана экспертами как наименее важная для
партий в целом. Как следует из таблицы, по данному измерению между
партиями нет острых разногласий. Крайнюю позицию по вопросу светского и
религиозного образования занимают, как и прежде, «Правое дело» с
«Яблоком». В 2011 г. к ним добавилась ЛДПР. Остальные партии
сосредоточены
ближе
к
центру.
На
фоне
других
партий
наиболее
консервативной в этом вопросе выглядит «Единая Россия», что, скорее всего,
объясняется ее ролью «партии власти», декларируемой идеей стабильности и
связанной с ней идеологией «нового консерватизма».
* * *
Итоги экспертного опроса подтверждают выводы, сделанные по результатам
анализа предвыборной партийной риторики. Эксперты отмечают, что наиболее
важными проблемными измерениями в период VI избирательной кампании
являются социально-экономическое, «поддержка власти» и «центр-периферия».
В 2011 г., в большей степени, нежели в 2007 г., в партийном спектре
актуализировалась проблематика отношения к существующему режиму. Все
партии в 2011 г. более отчетливо определяют свои позиции по отношению к
власти и у многих из них эти позиции сместились влево. Яркой иллюстрацией
выступает «Справедливая России», которая в 2007 г. специализировалась почти
исключительно на социальной тематике, тогда как в 2011 г. отношение к режиму
стало второй актуальной темой ее идеологии.
По измерению «поддержка власти» на одном полюсе разместились «партия
власти» ЕР, на противоположном - оппозиция: «Яблоко» и частично КПРФ.
Крайние позиции по социально-экономическому измерению занимают, с
одной стороны, партии социальной направленности КПРФ и СР, и «Яблоко»,
«Правое дело» – с другой.
125
Позиции ЛДПР по отдельным проблемам свидетельствуют о ее особом
месте в политическом спектре. Эксперты отметили, что наиболее важным для
ЛДПР вопросом остается национальный, по которому она занимает крайнюю
позицию. По некоторым проблемам позиции ЛДПР и ЕР сходны, однако ЛДПР
декларирует более отчетливую позицию «строителя нации».
Сопоставление результатов экспертного опроса и анализа предвыборной
партийной риторики демонстрирует большое сходство итоговых показателей –
тенденции динамики партийного спектра, выделенные посредством контентанализа риторики, находят свое подтверждение в экспертном опросе, а
проблемные профили российских партий и идеологического спектра в целом,
полученные по итогам обоих видов анализа, аналогичны.
***
Далее мы рассмотрим специфику презентации и смысловое наполнение
основных проблемных измерений в предвыборной партийной риторике в течение
V и VI избирательных кампаний. Ключевыми проблемными зонами выступают
партийная самоидентификация, социально-экономическое проблемное измерение,
измерения «центр-периферия» и «отношение к существующему режиму».
Исследование проблемных зон целесообразно начать с анализа партийной
самоидентификации, посредством которой партии определяют свои позиции в
идеологическом партийном спектре.
126
ГЛАВА
3.
ПРОБЛЕМНЫХ
СПЕЦИФИКА
ИЗМЕРЕНИЙ
В
ПРЕЗЕНТАЦИИ
КЛЮЧЕВЫХ
ПРЕДВЫБОРНОЙ
ПАРТИЙНОЙ
РИТОРИКЕ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ КАМПАНИЙ 2007 И 2011 ГГ.
3.1. Модели партийной самоидентификации в предвыборной
риторике V и VI избирательных кампаний
Главная цель артикуляции измерения «партийная самоидентификация» в
партийной риторике заключается в обосновании своей идеологической
специфики, своего отличия от других партий путем отграничения от
оппонентов, акцентирования своей идеологической принадлежности, а также
апелляции к своей целевой группе.
Партийная самоидентификация раскрывается через различные практики
самопрезентации, которые выбирают партии.
В матрице проблемных измерений партийная самоидентификация была
представлена следующими тематическими блоками:
1. отношения с другими партиями (готовы ли партии идти на переговоры
и соглашения или только на бескомпромиссное противостояние; каким
образом воспринимаются другие партии – как партнеры, как
конкуренты или как противники; с какими партиями готовы
сотрудничать, а с какими возможна только конфронтация);
2. психологическая самопрезентация, т.е. оценка партией своей роли в
политической системе и в обществе в целом231.
Тактики самопрезентации, которые были выбраны партиями как в течение
V, так и VI парламентских выборов, практически не изменились. Самой
распространенной тактикой выступает самопозиционирование по отношению к
Детализируя в матрице проблемных измерений партийную самоидентификацию, мы выделяли также
еще два ее компонента – самопозиционирование партий в идеологическом спектре (оценка партиями своих
идеологических позиций); а также социальную базу, к которой апеллируют партии. Однако в данном параграфе
мы не будем рассматривать эти пункты, т.к. партийное идеологическое самопозиционирование в целом
совпадает с общественной оценкой партийных идеологий («левые» - КПРФ и СР, «правые» - “Яблоко” и
“Правое дело”, «центристская» (консервативная) партия ЕР и «патриотическая» - ЛДПР), а социальная база
всех партий представлена очень широко – партии претендуют на трансляцию интересов «большинства», вплоть
до всех граждан государства.
231
127
другим
париям-участницам
«оппозиционеры»
используют
избирательной
кампании.
единообразные
модели
Партии-
как
своего
позиционирования среди других оппозиционных партий, так и по отношению к
ЕР.
Пять
из
шести
изучаемых
партий
(кроме
ЕР)
строят
модель
самопрезентации на акцентуации своей «истинной» оппозиционности, в
отличие от других, «мнимооппозционных» партий (СПС – «Мы - единственная
партия, которая не боится сказать, что она не просто против анонимной
бюрократии, а против курса Путина»232; «КПРФ - единственная реальная
политическая сила, которая противостоит социально-экономическому и
политическому курсу, проводимому ЕР»233). Обоснования, используемые
партиями, различны. Например, указание на свою давнюю оппозиционную
деятельность, политическую независимость и последовательный антагонизм
власти и представляющей ее интересы ЕР (СПС – «Мы - оппозиционная
демократическая партия, открыто критикуем не только ЕР, но и В.Путина.
Мы против “Плана Путина”»234, «Яблоко» - «Мы против политики ЕР и
Путина. Мы - партия оппозиции. Нас не пускали в СМИ. У нас не было
возможности донести позицию до избирателя. В отличие от нас, КПРФ –
лояльная партия»235). Данный тезис подкрепляется обращением к думской
деятельности
партии,
перечислением
акций,
мероприятий,
действий,
направленных как против непопулярных мер правящего курса, так и против его
линии в целом («Яблоко»: «Мы добились возврата коммунальной платы за
невыполненные услуги, не допустили государственной приватизации лесов,
голосовали против ввоза ядерных отходов»236). Одновременно остальные
партии-участники избирательной кампании обвиняются в оппортунизме и
соглашательстве с властью, причем также приводятся многочисленные
примеры конкретных действий, демонстрирующие, почему соперники не
Дебаты на «Радио Россия». Участники: «Яблоко» и СПС. – 26.11.2007.
Дебаты на канале «Россия». Участники: КПРФ, СР, СПС. – 6.11.2007.
234
Дебаты на канале ТВЦ. Участники: партия «Яблоко» и СПС. – 21.11.2007.
235
Дебаты на Первом канале. Участники: КПРФ и «Яблоко». - 17.11.2011.
236
Дебаты на канале «Россия». Участники: партия «Яблоко», «Патриоты России», «Партия социальной
справедливости». – 08.11.2007.
232
233
128
являются «настоящей оппозицией»237. В качестве фактов используется, вопервых, отношение партий-оппонентов к прошлым, но значимым периодам
функционирования политической системы (например, к ГКЧП, режиму
Б.Ельцина),
правительства,
голосование
во-вторых,
реагирование
вызвавшие
«за»
или
большой
«против»
партий-оппонентов
резонанс
монетизации
в
обществе
льгот,
на
акции
(например,
введения
ЕГЭ,
реформирования ЖКХ и т.д.).
По отношению к «Единой России» все партии-оппозиционеры едины в
своем критическом реагировании, претензии к ЕР неизменны – «партия
власти», непопулярная в обществе, использующая репрессивные меры по
отношению к другим партиям, поддерживающая неэффективное управление
страной, нежелающая и неспособная вести диалог, практически игнорирующая
другие партии (например, отказ ЕР участвовать в партийных дебатах в
избирательной кампании 2007 г.).
Другим приемом, позволяющим партиям очертить свои границы и
отделиться от конкурентов, является обращение к символическим событиям и
историческим явлениям, по отношению к которым в обществе отсутствует
согласие.
Такими
событиями,
выступающими
постоянным
источником
дискуссии, является, например, революция 1917 г., Советский период, оценка
его наследия для страны. 90-ые годы ХХ века также являются тем знаковым
этапом, который служит водоразделом между партиями и их идеологическими
доктринами.
Оценка
событий,
наполнение
их
разным
символическим
Так, например, претензии, которые предъявляются «Справедливой России» со стороны всех без
исключения других партий, претендующих на оппозиционность – это обвинение в искусственном
происхождении, санкционированном властью («кремлевский проект»). И усиление критичности риторики СР
по отношению к правящей элите и ее курсу в 2011 г. не изменило ситуацию. Например, С.Митрохин в дебатах с
ЛДПР таким образом охарактеризовал СР: «СР - кремлевский проект, созданный, чтобы вытеснять
коммунистов. А теперь они говорят, что они оппозиция. Они - резервная партия Путина. Мы с этими
кремлевскими играми ничего общего не имеем, мы всегда были в оппозиции» (см.: Дебаты на Втором канале.
Участники – С.Митрохин от партии «Яблоко», В.Жириновский от партии ЛДПР. - 2.12.2011. Данная реплика
прозвучала как ответ на обвинение со стороны В.Жириновского в «полевении» партии «Яблока» и ее
идеологическим сближении с СР). СР, напротив, доказывает истинность своих позиций: «СР - реальная
оппозиция действующей власти, мы выступаем против социально- экономического курса современной власти.
Мы предлагаем профессиональную программу управления страной. А вы (к В.Жириновскому ) - это практика
власти, создавать клоунскую оппозицию, которая будет только эпатировать, но никогда не смогут ничего
разработать. … Вы - спойлер. Вы боитесь СР». См.: Дебаты на Втором канале. Участники: СР и ЛДПР. –
30.11.2011.
237
129
содержанием выступают средством не только партийной самоидентификации,
но и идентификации своего электората, т.к. разные социальные группы поразному, иногда диаметрально противоположно оценивают данные события и
периоды. Так, например, революцию 1917 г. позитивно оценивают (как точку
отсчета нового справедливого мироустройства – социализма) КПРФ и СР.
Негативное отношение, хотя и по разным причинам, транслируют «Яблоко»,
СПС / «Правое дело» и ЛДПР, для которых это событие – провал
демократической модернизации (либеральные партии) или исторического пути
развития России как великой империи (ЛДПР – «Извращенность нашего
государства – как только убили царя, легальная власть прекратилась, бомжи
пришли к власти»238). ЕР непосредственно данную тему не актуализирует.
Таково же распределение мнений по отношению к советскому наследию - СР
и КПРФ, выделяя проблемы, приведшие к кризису СССР, в целом позитивно
относятся
к
советскому
прошлому,
тогда
как
три
другие
партии
последовательны в своем неприятии данного исторического периода и в оценке
его негативных последствий для дальнейшего развития страны. ЕР старается
не акцентировать внимания на этих сугубо «идеологических» моментах, однако
в целом пытается совместить символику как дореволюционного, так и
советского периода в одном социальном пространстве239. Символическое
событие, по поводу которого у всех партий присутствует консенсус, - это
вторая мировая война.
И хотя партии общей идеологической направленности периодично
призывают друг друга к созданию коалиций (например, СР и КПРФ; СПС и
«Яблоко»), демонстрируя готовность к диалогу и компромиссу, тем не менее
Дебаты на ТВЦ. Участники: ЛДПР и КПРФ. – 17.11.2011.
Так, например, в статье 2006 г. «Центризм - это антирадикализм» Олег Морозов писал «Мы, в отличие
от российских "правых" и "левых" считаем себя наследниками и царской, и социалистической России. Верность
вековым традициям служения Отечеству – это и есть наш высокий консерватизм». Хотя это статья 2006 г.,
партия в своей риторике остается на тех же позициях (см.: Морозов О. Центризм – это антирадикализм. - 2006.
- URL: http://old.er.ru/text.shtml?5/4302,100063 (Дата обращения: 15.04.2010). Данную специфику как ЕР, так и
властной элиты в целом подвергает активной критике один из лидеров партии «Яблоко» Г. Явлинский,
утверждая, что попытки совместить оба уровня символики, относящейся к антагонистичным (в политическом,
экономическом и социальном плане) периодам жизни страны, «замораживают» идейные противоречия в
обществе, препятствуя нахождению социального консенсуса. См.: Явлинский Г. Ложь и легитимность.
Программная статья Григория Явлинского // Новая газета. – 2012 (статья впервые опубликована на сайте Радио
"Свобода" 6 апреля 2011 г.). - URL: http://www.№vayagazeta.ru/politics/51033.html (Дата обращения: 14.02.2012).
238
239
130
данные призывы остаются только декларациями - так, например, «Яблоко» в
дебатах с СПС, объясняя свою непримиримость и нежелание объединяться,
апеллировало к периоду 90-х годов, когда члены СПС входили в политическую
элиту страны и участвовали в проведении неэффективных реформ, «приведших
страну к кризису», в том
числе, демократии240; КПРФ, обосновывая свое
нежелание составлять предвыборную коалицию с СР, «вспоминало» случаи ее
«антинародного» голосования, например, поддержку монетизации льгот241.
Очевидно, что данные обоснования выступают предлогами, тем более, что в
парламентской деятельности партии уже готовы координировать свои
действия. Однако предвыборные коалиции не являются привлекательной
стратегией для партий, т.к. существующая институциональная среда не
стимулирует их возникновение, а возможные выигрыши от потенциальных
объединений
являются
сомнительными.
Партии
обладают
«ядерным»
электоратом, который отдает голоса за партию от выборов к выборам.
Благодаря «ядерному» электорату партии
предполагают, какой процент
голосов они получат, а в связи с тем, что российские партии во многом
являются персоналистскими и в своем функционировании тесно связаны с
образом своего лидера, объединение - даже с идеологически близкой партией повлекло бы изменение системы руководства, а, соответственно, и имиджевых
характеристик партии, следствием чего может стать утрата части электората.
Психологическая самопрезентация также единообразна у всех партий и
основывается на акцентировании своей исключительности – в плане обладания
качествами, дающими преимущество в политической борьбе. Например, партия
«Яблоко» последовательно подчеркивает свою честность и приверженность
240
Так С.Иваненко, представитель партии «Яблоко», в дебатах с Н.Белых отвечая на предложение об
объединении, отметил: «В чем разница между «Яблоком» и СПС? В риторике она не очень заметна. Различие
заключается в реальной политике: СПС была у власти в 90-ые годы, тогда как «Яблоко» в это время была в
оппозиции. СПС несет ответственность за состояние дел в стране, в т.ч. за сырьевую экономику». – См.: Дебаты
на ТВЦ. – 21.11.2007.
241
Коммунист И.Мельников так отреагировал на призывы СР к объединению в 2007 г.: «… любой
коммунист, который по теории Миронова захочет вступить в партию “Справедливая Россия”, должен будет
расписаться в том, что поддерживает Сергея Миронова в его голосованиях за отмену льгот пенсионерам, за
существующий Жилищный кодекс, за распродажу водных ресурсов и земли. Людей, поддерживающих это, нет
ни в КПРФ, ни среди наших сторонников» (см.: Мельников И. Призывы Миронова к объединению политический абсурд // Советская Россия. – М., 29.05.2007).
131
идеалам, - партия позиционирует себя как не меняющую свои убеждения и не
обманывающую своих избирателей
(«Мы профессионалы, ни разу вас не
обманули и ничего у России не украли, знаем, как профессионально управлять
страной»242; «Мы - партия российской интеллигенции, не лжем и не
воруем»243). КПРФ – верность идеям социализма, служение и защита «людей
труда» («Коммунистическая партия Российской Федерации, верная интересам
людей
труда»
[Предвыборная
программа
КПРФ,
2011];).
непримиримость в борьбе с оппонентами и патриотизм
ЛДПР
–
(«ЛДПР - партия
патриотов, и она это доказала» [Предвыборная программа ЛДПР, 2011];
«Голосуйте только за ЛДПР, только мы говорим правду, остальные несут
чушь – коммунисты и прочие. Только обещают…»244).
СР – отстаивание
социальной справедливости («Мы пришли в политику с целью … обеспечить
социальную
безопасность
людей»
[Программа
СР,
2008];),
СПС
-
профессионализм и демонстрация навыков по оперативному управлению
страной («”Союз Правых Сил” идет на выборы, понимая, что именно нужно
изменить в нашей стране, каких целей реально достичь в какие сроки, что
мешает России и кого представляет наша партия» [Предвыборная программа
СПС, 2007];). «Правое дело» - акцентирование идеи самостоятельной, личной
ответственности («Правое дело» – партия неравнодушных и ответственных
граждан, относящихся к государству лишь как к инструменту улучшения их
жизни. Мы … намерены сами нести ответственность за себя и свою страну»
[Предвыборная программа «Правого дела», 2011])245.
Линия,
выбранная
«Единой
Россией»,
отлична
от
моделей
самоидентификации других партий и она заключается в демонстрации особого
статуса партии как в политическом, так и в общественном пространстве. Так,
например, партия отождествляет себя со страной: «Последние годы стали для
России периодом политической стабильности… За
эти годы мы много
Дебаты на канале ТВЦ. Участники: партия «Яблоко» и СПС. – 21.11.2007.
Предвыборный ролик партии «Яблоко» 2007 г.
244
Дебаты на канале ТВЦ. Участники: ЛДПР, СР, «Гражданская сила». – 13.11.2007.
245
В предвыборной кампании 2011 г. данный прием использовала и ЕР - так, А.Хинштейн в дебатах на
канале «Россия» сказал: «ЕР - единственная партия, где нет людей с криминальным прошлым». См.: Дебаты на
канале «Россия». Участники: ЕР, ЛДПР. – 24.11.2011.
242
243
132
добились…» [Предвыборная программа ЕР, 2007]; во-вторых, с Президентом (в
2007 г. – Путиным): «В стране есть национальный лидер – Президент
Владимир Путин и есть сплоченная общественная сила, политическая опора
Президента – партия "Единая Россия”» [Предвыборная программа ЕР, 2007];
и в-третьих, с властью в целом – например, перечисляя свои достижения, ЕР
приписывает себе все успехи
госуправления, которые произошли
за
«отчетный» период, например: «При непосредственном участии "Единой
России" удалось навести порядок в стране» [Предвыборная программа ЕР,
2011].
Данное отожествление символически сокращает дистанцию между
властью и обществом, объединяя их и снимая конфронтацию между ними
(«Отчуждение между властью и простым человеком, которое существовало в
нашей стране, постепенно преодолевается» [Предвыборная программа ЕР,
2007]).
Партия практически не определяет свой статус среди других партий,
потому что он очевиден -
«Выдержав проверку на способность работать в
конкурентных
условиях,
наша
политической
силой
в
партия
стране,
стала
самой
представителем
влиятельной
интересов
всего
многонационального российского народа» [Предвыборная программа ЕР,
2007]246.
По этой же причине не определяются функции партии и методы ее работы
– они совпадают с деятельностью власти.
В
период
своего
создания,
ЕР,
определяя
свое
положение
в
идеологическом спектре, заявила об отказе от идеологии и о приверженности
прагматической политике («Центризм, которым руководствуется "Единая
В 2011 г., на съезде ЕР, Д.Медведев в своем выступлении в таком же ракурсе оценивает статус ЕР в
современной политической системе: «"Единая Россия" на протяжении уже многих лет выступает в роли
общенационального политического лидера, способного не просто вести за собой, но и подняться над
узкогрупповыми интересами, слышать не только своих сторонников, что особенно сложно, но и оппонентов,
следовать стратегическим целям, а не сиюминутным выгодам, работать, насколько это возможно, в интересах
всех регионов, всех социальных групп, всех граждан нашей страны. Это особенно важно - быть в полном
смысле всенародной и всероссийской партией» (Медведев Д.А. Россию мы не отдадим. Президент Дмитрий
Медведев выступил на съезде "Единой России" //Российская газета – 26.09.2011. - №5590 (214). –
URL: http://www.rg.ru/2011/09/25/medvedev-site.html (Дата обращения: 14.12.2011).
246
133
Россия" - это не идеология в привычном смысле слова. … Это прагматизм,
способность решать реальные проблемы реальных людей… интересная
работа и высокая зарплата - вот, что необходимо гражданам нашей страны»
[Программа, 2003]). Однако уже в 2006 г. потребовалось идеологическое
обоснование деятельности партии и оно было найдено в версии консерватизма,
в этом же идеологическом русле партия остается и поныне247.
В риторике 2007 г. у ЕР нет политических конкурентов, соответственно
отсутствуют принципы взаимодействия с ними. Хотя говорится о необходимости
многопартийности («Главный фактор демократического развития страны,
становления гражданского общества – развитие многопартийной системы.
Создание организационных и правовых условий для этого – приоритетная задача
"Единой России"»248), однако показательно, что ЕР не рассматривает себя как
одного из участников этого процесса. Ее роль – не «становление институтов
гражданского общества», а «создание условий для этого». Таким образом, ЕР
исключает себя из поля многопартийности, относя себя к властной структуре.
В риторике ЕР 2007 г. присутствуют – хотя и косвенно - оппоненты («Мы не
призываем к абстрактному "светлому будущему", которое привлекает левых и
правых романтиков» [Предвыборная программа ЕР, 2007]). И главный водораздел
между оппонентами и ЕР проходит именно в идеологической плоскости –
концептуальный уровень идеологии интерпретируется ЕР как умозрительные и не
связанные с практикой размышления («левые и правые романтики»). В 2011 г.
противники уже определяются, однако критерий их выделения не меняется –
отсутствие реального содержания в их риторике («дающие пустые обещания»).
ЕР, противопоставляя себя другим партиям, как в 2007, так и в 2011 г. (в
большей степени) акцентирует внимание, во-первых, на достигнутом, а во-вторых,
на идее стабильности как главном достижении всего периода
существования
Идеологическая преемственность консерватизму была обозначена в уже у поминавшейся статье
О.Морозова «Центризм – это антирадикализм» («Если искать идеологическую традицию, продолжателем
которой мы являемся, то это, безусловно, консерватизм»), а в программа ЕР 2009 г. была названа «российский
консерватизм».
248
Грызлов Б. «Единая Россия» – партия путинского большинства // МСК. –2007. - URL:
http://old.er.ru/text.shtml?5/7325,100112 (Дата обращения: 20.072011).
247
134
партии. Кроме того, в 2011 г. партия гораздо активнее, чем в 2007 г., использовала
в различных видах риторики понятие «будущего» («Будущее за НАМИ!»).
Соответственно социальная база, к которой апеллирует ЕР, предельно широка
(самая обширная среди других партий) и включает «народ», «миллионы»
[Программа ЕР, 2006], «каждого гражданина России», «весь многонациональный
российский народ» [Предвыборная программа ЕР, 2007], и всех тех, «кому дорого
Отечество, кто строит сильную, процветающую, великую Россию» [Предвыборная
программа ЕР, 2011]249.
***
Таким образом, российские политические партии, артикулируя свои позиции
в партийном спектре, стремятся не столько к поиску линий соприкосновения и
координации друг с другом - при декларируемой необходимости диалога и
консенсуса, - сколько к определению размежеваний и отграничению от других
партий, причем данные коммуникативные установки характерны как для партий,
находящихся на противоположных полюсах идеологической шкалы, так и для
партий, занимающих сходную идеологическую нишу. Все оппозиционные партии
используют единую модель самоидентификации, которая заключается, во-первых,
в
разграничении
(приписываемых
«подлинных»
оппонентам)
(собственных)
оппозиционных
и
«имитационных»
стратегий,
«разоблачении»
конкурентов, во-вторых, в артикулировании отношения к социально-значимым и
символическим
событиям
(этапам
развития
страны),
обладающим
противоречивой, подчас полярной общественной оценкой, а в-третьих, в
приватизации и присвоении партией социально-одобряемых качеств (честность,
верностью идеалам и т.д.).
«Единая Россия», используя иные модели самоидентификации, не просто
обособляет свое положение в идеологическом спектре и в политической системе в
целом, но практически выходит за рамки партийной конкуренции и межпартийной
коммуникации.
249
О расширении в 2011 г. социальной базы, на которую ориентируется ЕР, свидетельствует тот факт,
что в Программном заявлении ЕР присутствуют многочисленные использования личных форм местоимений
(«мы», «нас», «наших» и т.д.), которые занимают 2,5 % объема текста, тогда как в программных документах
предыдущих лет (2003, 2006, 2007, 2009 гг.) – от 0,2 до 0,6 %.
135
3.2. Эволюция социально-экономического измерения в партийной
риторике V и VI избирательных кампаний
Теоретическим инструментарием, на основе которого мы исследуем
эволюцию социально-экономического измерения в партийной риторике в
течение последних двух избирательных кампаний, выступили «классические»
политические идеологии - консерватизм, социализм, либерализм250. Мы
остановились на таком подходе, т.к. он позволяет рассматривать социальноэкономическое измерение в комплексе с другими ключевыми проблемными
измерениями (например, центр и периферия, поддержка власти и т.д.), не
обособляя социально-экономическую проблематику в отдельную сферу, как это
произошло бы при использовании лево-правой шкалы. Классические идеологии
осмысляют ключевые концепты «государство» и «индивид», обосновывают
объем их полномочий и логику взаимодействия, погружая в контекст
социальной, экономической, политической сфер. Лево-правая шкала позволяет
сделать умозаключения об эволюции партийного спектра в рамках одномерной
системы координат, тогда как исследование в рамках классических идеологий
Данный подход был предложен В.Радаевым в четырехтомнике «Иное: Хрестоматия нового
российского самосознания» (Иное: Хрестоматия нового российского самосознания / Редактор-составитель С.Б.
Чернышев. – М.: Аргус, 1995). В работе рассматриваемая схема анализа идеологий применялась для изучения
российского общественно-политического дискурса конца 90-х. Позднее сотрудница НИУ ВШЭ Е.Новикова
использовала данный подход для исследования экономических разделов программ трех российских
политических партий (см. Новикова Е.Г. Идеологическая композиция экономических программ КПРФ,
«Яблока» и «Единства»// Экономическая социология. – 2001. – Т. 2, № 2. - URL:
http://ecsoc.hse.ru/data/114/587/1234/ecsoc_t2_n2.pdf#page=94 (Дата обращения: 13.07.2009). Мы продолжаем
данную традицию, изучая с ее помощью социально-экономическое измерение современного партийного
спектра. Мы не ставили своей целью глубокое теоретическое изучение идеологий, т.к. существует большой
комплекс текстов, посвященных этой теме (см., например: Алексеева Т.А. Современные политические теории.
Опыт Запада/ Т.А. Алексеева - М.: РОССПЭН, 2000; Гуторов В.А. Современная российская идеология как
система и политическая реальность // Полис. - 2001. -№3. - С. 72 - 82.; Капустин Б.Г. Что такое консерватизм //
Свободная мысль-XXI. - 2004. - №2. - С. 44 - 53.; Капустин Б.Г. Начало российского либерализма как проблема
политической философии// Полис. - 1994. -№5. - С. 23 — 37.; Капустин Б.Г. Три рассуждения о либерализме и
либерализмах// Полис. - 1994. - №3. -С. 13 - 26.; Канустнн Б.Г. Либеральная идея и Россия (Пролегомены к
концепции современного российского либерализма) [Электронный ресурс] — URL:
http://old.russ.ru;8081/antolog/inoc/kar>ust (Дата обращения: 17.03.2011); Галкин А. А., Рахшмир П. Ю.
Консерватизм в прошлом и настоящем. - Л.: Наука, 1987; Рахшмир П.Ю. Идеи и люди: Политическая мысль
первой половины XX века. - Пермь: ПГТУ, 1999; Соловьев А.И. Политическая идеология в российском
транзите: возможности и пределы влияния // Власть. - 2001. - № 8. - С. 8 - 15.; Соловьев А.И. Политическая
идеология: логика исторической эволюции// Полис. - 2001. - №2. С. 5 - 23.; Ильин М.В. Умножение идеологий
или проблема "переводимости" политического сознания// Полис. - 1997. - №4. - С. 79 - 87). Наша задача
заключалась в том, чтобы использовать эмпирическую модель, предложенную В.Радаевым, для выделения
формальных признаков «классических» идеологий в социально-экономической программе партий. Мы не
использовали в модели черты еще одной «классической» идеологии - национализма, т.к. его проявления в
социально-экономической сфере несущественны и могут быть исчерпаны консервативными положениями
«ограниченности национальной экономики».
250
136
предлагает большие возможности для многопланового анализа – выделения
специфики сочетания различных идеологий (идеологических гибридов),
изучения их временных трансформаций. Кроме того, как мы уже отмечали,
исследование партийного спектра в рамках лево-правой шкалы имеет
десятилетнюю историю в российской политической науке, работа в рамках этой
методологии неизбежно привела бы к получению аналогичных результатов.
«Классические» идеологии предлагают идеалтипичные модели для
анализа как идейного (стратегического) уровня функционирования партийного
спектра, так и программной (тактической) его составляющей, они позволяют
изучать как идеальный образ политии, так и специфику механизмов его
достижения. Социально-экономическое измерение транслирует «идеальные
представления»
о
социально-экономической
сфере
оптимального
общественного устройства, а также пути и методы их достижения.
В нашем исследовании мы будем рассматривать социально-экономическое
измерение, представленное в партийной риторике, с точки зрения его
соответствия формальным признакам трех классических («чистых») идеологий.
Мы изучали представленность «чистых» идеологий как на идейном
(концептуальном),
так
и
программном
(тактическом)
уровнях
функционирования партийного спектра. Мы исходили из предположения, что
для обоих уровней будет характерна идеологическая гибридизация, однако на
программном уровне она будет выше.
Кратко охарактеризуем основные черты «чистых» идеологий.
В рамках консерватизма достаточно трудно выделить его экономическую
часть, т.к. экономический детерминизм ему не свойственен. Как подчеркивал
Э.Берк, консерватизм «распространяет основные свои ценности: культ
нравственности и традиций, патриотизм, здравый смысл, осторожность и
постепенность перемен, конкретно-историческую обусловленность уровня прав
и свобод – на экономику как на часть единой общественной системы»251. Так,
251
Берк Э. Размышления о революции во Франции // Социологические исследования. – 1991. - № 9. - С.
113.
137
например, основой экономической мотивации с точки зрения консерватизма
выступает ориентация на традиции и патриотизм, а не экономическая выгода в
чистом виде. В.Радаев отмечал, что «в рамках консерватизма хозяйствующий
субъект не автономен, так как его свобода сопряжена с осознанием
ответственности, налагаемой на него высшим хозяйственно-политическим
порядком»252. Акцентируя ценность норм и традиционного социальнополитического уклада, пропагандируя надиндивидуальность, консерватизм не
отвергает частной собственности, однако государственный контроль выступает
механизмом регулирования прав частной собственности. Консерватизм
основывается на этатизме, доминирующая роль государства выступает для него
гарантом осуществления общественного блага. Новикова Е. выделяет два
ключевых принципа консерватизма в сфере экономики: «признание приоритета
национальных интересов и национальной специфики любой экономики»253,
обеспечение которых и выступает главной целью госвмешательства в
экономику.
Госвмешательство,
осуществляться
в
по
эволюционных
логике
формах
консерватизма,
посредством
должно
осторожных
и
взвешенных реформ. При этом, продолжает автор, «ориентироваться стоит не
на как можно более скорое достижение желаемого результата, а на внутренние
возможности государства в конкретный исторический момент»254.
Основным социальным тезисом консерватизма является универсальность
социальной иерархии и социального неравенства - иерархические структуры,
взаимодополняя друг друга, обеспечивают преемственность и целостность
общественного
устройства.
Принцип
социальной
справедливости
обеспечивается социальным патернализмом со стороны государства и
статусных социальных групп, осознанием ими своей ответственности, а также
уважительным
отношением
и
лояльностью
объектов
патернализма
к
экономическим и политическим элитам.
Радаев В. Экономическая социология: курс лекций. - М.: Аспект Пресс, 1998. – С. 281.
Новикова Е.Г. Идеологическая композиция экономических программ КПРФ, «Яблока» и «Единства»//
Экономическая социология (электронный журнал). –2001. – Т. 2, № 2. – С. 94. - URL:
http://ecsoc.hse.ru/data/114/587/1234/ecsoc_t2_n2.pdf#page=94 (Дата обращения: 12.07.2011).
254
Новикова Е.Г. Идеологическая композиция экономических программ КПРФ, «Яблока» и «Единства».
– С. 95.
252
253
138
Либеральная
идеология
постулирует
максимальную
свободу
хозяйствующего субъекта, ограничителем которой выступает свобода других
автономных субъектов. Как пишет Новикова Е. в своей статье, «либерализм
представляет
собой
идеологию
рационализма,
объясняя
с
позиций
эффективности и право на частную собственность, и желательное наличие
жесткой конкуренции во всех сферах жизнедеятельности»255. Источником
экономической мотивации в либерализме выступают материальные стимулы.
Либерализм также не является эгалитарной идеологией. Принцип равенства,
который провозглашается либерализмом, заключается в «равенстве стартовых
возможностей», основой стартовых возможностей, в свою очередь, выступают
равные формальные права граждан в политико-правовой области. Роль
государства ограничивается обеспечением и охраной этих прав, т.е., по
замечанию В.Радаева, она «сводится к охране прав соревнующихся индивидов
и оказанию первой помощи пострадавшим»256.
Либерализм
в
отношении
перспектив
международной
экономики
находится на другом полюсе от консерватизма – с точки зрения либеральной
идеологии, единое экономическое пространство, расширяющее национальные
границы, является эффективной альтернативой ограниченности национальных
экономик, глобализация в экономике и свободная торговля выступают
оптимальным
хозяйственным
устройством.
Сторонник
классического
либерализма Л. ф. Мизес еще в 1921 г. выдвигал идеи «единства экономических
интересов всех стран и регионов»257.
Социализм представляет собой радикальную эгалитарную идеологию.
Способом достижения полного экономического равенства является механизм
перераспределения доходов и собственности. Государству принадлежат важные
общественные функции, с одной стороны, перераспределения, с другой –
внеэкономического принуждения. Классический социализм отвергает право
частной собственности, видя в ней результат насилия экономически
255
Новикова Е.Г. Идеологическая композиция экономических программ КПРФ, «Яблока» и «Единства».
– С. 96.
256
257
Радаев В. Экономическая социология: курс лекций. - М.: Аспект Пресс, 1998. – С. 284.
Мизес Л. Социализм. Экономический и социологический анализ. - М.: Catallaxy, 1994.- С. 416.
139
привилегированных слоев. Свобода индивида в рамках социализма трактуется
не как свобода выбора, но как отсутствие экономической и других форм
эксплуатации,
возможности
социальная
для
справедливость
творческого
саморазвития
(социальное
личности.
равенство),
Коллективизм
трактуется как одна из главных потребностей индивида, т.о. социализм
оценивает потребности и интересы коллектива как
господствующие по
отношению к индивидуальным интересам. Ф.Хайек в своей работе «Дорога к
рабству» выделял присущие социализму идеалы-цели и идеалы-средства. К
первым автор отнес социальную справедливость, экономическое равенство и
социальную
защищенность,
тогда
как
идеалы-средства
предполагают
упразднение частного предпринимательства, отмену частной собственности на
средства производства и создание системы плановой экономики258.
Анализ социально-экономического измерения в партийной предвыборной
риторике. Так как результаты исследования различных видов предвыборной
риторики (в.т.ч., анализ партийной самоидентификации) продемонстрировали
их содержательную, тематическую, а также лингвистическую (используемый
набор языковых средств) идентичность, в нашем дальнейшем анализе мы не
будем акцентировать различие между программной и агитационной риторикой,
а обобщения будут делаться на уровне предвыборной риторики в целом 259 (как
уже отмечалось, в риторике 2003 г. мы рассматривали только программную ее
258
Хайек Ф.А. фон, Дорога к рабству: Пер. с англ. / Предисл. Н.Я. Петракова. - М.: Экономика, 1992. –
С. 36.
Агитационная риторика всех рассматриваемых партий строится вокруг основных предвыборных
тезисов, заявленных в программной риторике, в ней воспроизводится система аргументации, приемы
артикуляции проблемных зон и основных партийных положений. В дебатах партии отстаивали свои
программные тезисы, а дебаты на телеканале «Россия-1», где ведущим выступал В.Соловьев, концептуально
строились как интерпретация и обсуждение партийных программ, куда выступающие (например, Г.Зюганов и
С.Миронов) часто приходили с программными брошюрами. Основное различие заключается в том, что
концептуальный уровень осмысления политики в агитационной риторике представлен в меньшей степени, чем
в программах, однако ее программный уровень демонстрирует больший спектр актуальных тем, чем
манифесты. Т.е. агитационная риторика гибче реагирует на злободневную ситуацию, чем программы.
Например, агитационная риторика партии «Единая Россия» 2007 г. отражала основные идеи, заявленные в
программе 2007 г. «План Путина»: социально-экономическая стабильность, инновационная экономика,
снижения бедности и т.д., однако в ее рамках более подробно освещались темы развития малого бизнеса,
снижения налоговой нагрузки на него, коррупции в экономической сфере, проблем «дольщиков», тарифы на
ЖКХ и т.д. (см., например, освещение социально-экономической тематики в статьях: Вместе с президентом //
Независимая газета. – М., 18.09.2007; "Единая Россия" готова решать задачи, поставленные президентом //
Известия. – М., 03.10.2007; Воробьев В. Мы все в команде президента // Комсомольская правда. – М.,
17.10.2007 и т.д.).
259
140
часть, поэтому ссылки на четвертый электоральный цикл будут делаться в
рамках только предвыборных программ и манифестов).
При
анализе
измерения
в
тенденция:
динамики
предвыборной
презентации
риторике
КПРФ
социально-экономического
выделяется
отчетливая
в течение трех последних электоральных циклов происходит
последовательное сокращение идеологической составляющей в риторике
КПРФ и увеличение – программной260. На обоих уровнях функционирования
партийной
идеологии
доминирующими,
безусловно,
остаются
социалистические идеи.
В предвыборной кампании КПРФ 2011 г. ушли на второй план идеи
смешанной экономики, коллективных форм управления производством,
усиления роли профсоюзов, социального диалога как механизма разрешения
общественных
конфликтов261.
политики КПРФ тезисы
Ключевые
для
социально-экономической
о «национализации минерально-сырьевых и других
ключевых отраслей промышленности», о прогрессивном налогообложении и
эффективном использовании природных богатств в 2011 г. дополнились идеей
«новой индустриализации», которая, по сути, оформляет социалистической
риторикой властные концепты модернизации и инновационной экономики. Не
смотря
на
социалистическое
оформление,
содержательно
«новая
индустриализация» мало отличатся от предложенной ЕР модернизации и
инновационной экономики262.
Консервативный идеологический ряд, как уже отмечалось, проявляется
не столько в конкретных деталях социально-экономической программы,
сколько в общих принципах интерпретации общественного устройства,
которые переносятся
на социальную и экономическую сферу. Среди
В риторике 2011 г., в отличие от 2003 и 2007 гг., социализм как модель идеального общественного
устройства уже не обосновывается, а выступает как данность, атрибут идеологии КПРФ В программе 2011 г.
понятие «социализм» встречается в два раза реже, чем в программе 2007 г.
261
В риторике 2003-2007 гг. этим характеристикам уделялось гораздо больше внимания. В программе
2011 г. нет ни одного упоминания о профсоюзах, рабочем самоуправлении, а также о народовластии в целом.
Правительство народного согласия стало основным механизмом экономического и политического управления.
262
К содержательному отличию можно отнести еще большую неопределенность и размытость понятия у
КПРФ, нежели у ЕР: «Правительство народного доверия реализует принцип: “Модернизация без
остановок”. Новая индустриализация будет проводиться на основе передовых достижений научнотехнического прогресса» [Предвыборная программа КПРФ, 2011].
260
141
консервативных характеристик, присущих риторике КПРФ, выделяются
принцип сильной государственности263, национальной специфики экономики,
ориентация на внутренние ресурсы
и бережное отношение к традициям.
Безусловно, в риторике КПРФ отражаются только те черты консерватизма,
которые не противоречат социализму (традиции интерпретируются партией в
социалистическом ключе: «… народность и духовность явились важной
предпосылкой восприятия массами идеи социализма»264). К 2011 г. усиливается
акцент на эффективном использовании внутренних ресурсов («У России есть
средства для развития, но они отправляются в западные банки. Есть
природные ресурсы, но они разбазариваются. Есть интеллектуальный
потенциал, но его губит “утечка умов”»265) и приоритеты национальной
экономики.
В наименьшей степени в риторике КПРФ представлены положения,
соответствующие либерализму. У данной идеологии также заимствуются лишь
те
идеи,
которые
не
противоречат
социализму,
например,
тезис
о
необходимости свободного развития талантов266.
Для «Справедливой России» в предвыборной кампании 2011 г., в отличие
от КПРФ, усиливается «идейная» часть риторики.
Если
у
КПРФ
декларируемая
модель
социально-политического
общественного устройства, а также соответствующие ей основы социального
согласия принципиально отличны от статус-кво, существующей российской
системы отношений, то у СР, с периода ее возникновения, современная Россия
в
целом
рассматривалась
как
отвечающая
критериям
современного
эффективного государства, которое, однако, нуждается в совершенствовании.
263
Эту черту КПРФ отмечает В.Головченко, когда говорит, что «существенным отличием КПРФ от
западноевропейских «левых» является ориентация на укрепление государства и его роли во всех сферах жизни
общества, а также армии». См.: Головченко В. Идеологические основы КПРФ и «Справедливой России»:
особенности и перспективы // Власть. –2009. - № 3. – С. 75.
264
Шарабанов М. Наша борьба нелёгкая, но в ней — счастье и будущее // Правда. – М., 2007. - № 102
(18-19 сентября). URL: http://gazeta-pravda.ru/component/option,com_wrapper/Itemid,54/
265
Дебаты на канале «Россия-1». Участники: КПРФ. – М., 9.11.2011.
266
Показательно, что в предвыборной программе 2011 г. исчезли положения о малом и среднем бизнесе
(предпринимательстве), хотя в других видах риторики КПРФ поддерживает тезис о многоукладной экономике
и господдержке развития малого и среднего бизнеса.
142
Риторика СР представляла собой проект модернизации прежде всего
социальной сферы общества, из этой специфики
вытекала прагматическая
направленность ее текстов.
моделью общественного
Антагонистичной
развития в идеологии «Справедливая Россия»
выступает «капитализм» /
«рыночный либерализм», трактуемые, прежде всего, как мировые тренды
развития. «Новая социалистическая перспектива» предстает стратегическим
вектором модернизации России, противостоящим этим вызовам. Однако в
риторике 2011 г. произошли изменения приобретает
новые
черты:
в
нем
концепт «нового социализма»
современная
российская
система
интерпретируется уже не как нуждающаяся в эволюции, но в кардинальной
смене социально-экономических и политических свойств. Т.о. проблемный
фокус в риторике СР поменял свою дислокацию – с внешней (противостояние
внешнеэкономическим тенденциям) на внутреннюю (состояние российской
социально-экономической сферы)267.
Причем образ реальности, который
создается моделью нового социализма, содержательно и стилистически
во
многих своих чертах повторяет (иногда дословно) образ современной России,
представляемый в риторике КПРФ V электорального цикла (2007)268.
Экономическая и социальная тактические программы СР в течение V и
VI
избирательных
кампаний
изменились
незначительно,
основные
экономические и социальные тезисы партии также существенно дублируют
267
В 2007 г., на I съезде «Справедливой России» С.Миронов определял проблемную ситуацию
следующим образом: «За последние десятилетия мир радикально изменился и продолжает стремительно
меняться. Обозначились исторические пределы капитализма. Ограниченность либерально-рыночных
перспектив развития уже не требует доказательств, особенно в России» (Цит. по: Хроника исторического
развития. Официальный сайт политической партии Справедливая Россия. – 2007. – URL:
http://www.spravedlivo.ru/information/hronic/ (Дата обращения: 29.09.2011), тогда как в 2011 г., в своем блоге
лидер партии уже писал: «За последнее десятилетие мир радикально изменился и продолжает стремительно
меняться. В современных условиях любой политический режим, не допускающий изменений и трансформаций,
становится тормозом развития. Надо решительно отказываться от всего устаревшего, заскорузлого,
насквозь прогнившего» (Миронов С. Россия – курс на справедливость. – 2011. – URL: http://www.spravedlivoonline.ru/content/news/SER1.php?news=24652&sphrase_id=467637 (Дата обращения: 17.12.2011). Показательно,
что оба высказывания, при демонстрируемой противоположной оценке реальности, начинаются с одной и той
же фразы («За последнее десятилетие…»).
268
Идея драматического выбора, стоящего перед страной, понятия «сырьевой придаток», «золотой
миллиард» в точности повторяют идеологическую риторику КПРФ избирательной кампании 2007 г.: «Страна
сегодня стоит перед жизненно важным выбором. От всех нас зависит, будет ли Россия свободной,
независимой, динамично развивающейся страной, где достоинство личности обеспечено законом и
достатком, или она окончательно превратится в сырьевой придаток “золотого миллиарда”, и у нас и дальше
будут править беззаконие и коррупция» [Предвыборная программа СР, 2011] .
143
положения КПРФ, в экономике - это усиление контрольных и управленческих
функций
государства («восстановление государственных функций по
целеполаганию и программированию развития страны» [Предвыборная
программа СР, 2011]), эффективное использование внутренних ресурсов
(«Эффективное
инвестирование
средств
от
сырьевых
доходов
в
отечественную экономику, а не направления их в экономики других стран»
[Там же]),
выделение приоритетных отраслей («концентрация финансовых
ресурсов в приоритетных отраслях промышленного производства» [Там же]),и
абсолютный
тренд
последнего
времени
–
внедрение
инновационных
технологий («повышение конкурентоспособности российских предприятий
путем внедрения инноваций» [Там же]). В социальной сфере также представлен
традиционный тематический набор – искоренение бедности, повышение
пенсий, реформа ЖКХ, решение проблем демографии и здравоохранения,
науки и образования и т.д. Близость позиций двух партий требует артикуляции
различий и лидер СР С.Миронов в качестве главного водораздела социальноэкономических
программ
двух
партий
назвал
большую
социал-
демократическую направленность идеологии СР в отличие от КПРФ269. Однако
консервативные характеристики - ключевая функция государства и роль
традиций в поддержании стабильности270 – также сближают риторику СР и
КПРФ.
В риторике СР 2011 г. существенно усилилось
акцентирование роли
различных форм самоорганизации - профсоюзов («необходимо расширение
прав профсоюзов при разрешении трудовых споров и конфликтов»271),
«…все наши предложения по жилью, все наши предложения по налогам, по демографии конкретны, у
коммунистов этого нет. У них сплошное "взять собственность", "отдать"… Где? Кому? Мы, кстати,
выступаем за частную собственность, мы приветствуем рыночную экономику, но не рыночное общество. И в
этой связи мы значительно отличаемся от компартии». См.: Сергей Миронов: "Мое чучело сбросили с
крыши". Интервью лидера «Справедливой России» С.Миронова «Новой газете» // Новая газета.- М.,
03.09.2007.- № 067.- С.6-7.
270
Причем традиции и культура у СР интерпретируются так же, как и у КПРФ - как отражение
социалистического мироощущение («Социализм в России мы видим как гуманистическое общество,
основанное на лучших достижениях отечественной культуры»).
271
Миронов С. О профсоюзах. Выступление на внеочередном съезде КТР (Конфедерации труда России).
– 2011. - URL:
http://www.spravedlivo.ru/media/video/2011/05/27/1516.php?tag=%CF%F0%EE%F4%F1%EE%FE%E7%FB (Дата
обращения: 27.05.2011).
269
144
молодежных организаций, местного самоуправления. У СР в риторике 2011 г.
появляется иное, чем в 2007 г., понимание роли малого и среднего бизнеса:
если в 2007 г. малый и средний бизнес выступал одним из объектов
патернализма («мы считаем необходимым создать условия для развития
малого и среднего бизнеса» [Предвыборная программа СР, 2007]), то в 2011 г. –
опорой экономики России («Малый и средний бизнес должен стать основой
российской экономики и самым крупным работодателем»272), чьи субъектные
характеристики
интерпретируются
практически
в
либеральном
ключе
(«…подавляется инициатива людей, лишая экономику страны перспектив для
развития. Нужно сделать так, чтобы каждый человек в нашей стране мог
беспрепятственно открыть собственное дело» [Предвыборная программа СР,
2011]).
При
анализе идеологической эволюции
ЛДПР в русле классических
идеологий существенных изменений риторики периода V и VI думских
избирательных кампаний не наблюдается, однако происходит некоторое
усиление консервативной составляющей концептуального уровня риторики
ЛДПР. Консервативные характеристики проявляются в типичных для партий
этатистской направленности признаках, - подчеркивание роли
сильного
государства, укрепляющего свои полномочия («только государство может
решить эти проблемы (социально-экономические)!»273), ориентация, прежде
всего, на развитие экономики
страны, а не на мировую интеграцию
(«стратегической целью российской модели экономических реформ должны
быть национальные интересы России, на достижение которых будут
настроены все ресурсы и факторы долгосрочного экономического роста»274),
роль культурных традиций в интеграции общества («Стержневой идеей
строительства будущей России должна стать общинность – взаимовыгодный
союз свободных людей одной культуры и одного языка, служащий величию
Миронов С. Соломинка налоговых послаблений не спасет тонущий малый бизнес. Сайт Рейтовской
торгово-промышленной палаты. – 2011. - URL: http://www.rtpp.ru/portal/№de/252 (Дата обращения: 28.06.2011).
273
Жириновский В. Страну – на ремонт! // ЛДПР. Издание Либерально-демократической партии России
и фракции ЛДПР в Государственной Думе. - № 9 (256) / 2011.
274
Русский набат. Пора делать выбор! – М.: Изд-во ЛДПР, 2011. – С. 56.
272
145
Державы и процветанию общества» [Предвыборная программа ЛДПР, 2011]).
Об
усилении
консервативной
составляющей
свидетельствует
большее
акцентирование названных свойств в риторике 2011 г.
Спектр идеологических интерпретаций социально-экономической сферы
сходен с версиями КПРФ и СР – от консерватизма (усиление роли государства
в
экономическом
и
социальном
управлении),
до
социализма
(перераспределение доходов между богатыми и бедными посредством
прогрессивного
налогообложения
и
обеспечение
справедливого
–
равноправного - доступа к ренте, повышение зарплат и пенсий), (акцент на
малом и среднем бизнесе, многоукладной экономики) и даже либерализма
(«ЛДПР выступает за равенство стартовых возможностей» [Предвыборная
программа ЛДПР, 2007]). Однако, в отличие от СР и КПРФ, в риторике ЛДПР
не рассматриваются формы социальной самоорганизации и самоуправления, ни
в социально-экономической сфере, ни в политической. Т.о. примат государства
выражен у ЛДПР более наглядно, что позволяет сделать вывод о
доминировании консервативных и социалистических черт на программном
уровне риторики ЛДПР.
Однако идейная эволюция ЛДПР VI избирательной кампании проявляется
не столько в изменении ее идеологических оснований (выраженности «чистых
идеологий»), сколько в трансформации иерархии проблемных измерений – в
риторике ЛДПР 2011 г. наблюдается экспансия «национального вопроса» на
другие проблемные зоны. Как уже отмечалось, в риторике ЛДПР 2011 г. центрпериферийная проблематика не просто стала доминирующей, но ключевой для
всех сфер, в т.ч. социально-экономической, а критерии этнической и
социальной стратификации во-многом совпали (хотя эта черта присутствовала
всегда, а на выборах 2007 г. нашла свое яркое воплощение в лозунге «Мы за
бедных! Мы за русских!»). В риторике 2011 г. стала артикулироваться
зависимость социально-экономической тематики от центр-периферийного
измерения – экономические и социальные проблемы получили свою
146
интерпретацию через этнокультурную и региональную политику страны275. Т.о.
решение проблем социально-экономической сферы ЛДПР переносит в
плоскость измерения центр-периферия.
Идеальный образ политии в предвыборной риторике «Единой России»
2007 г. практически отсутствует, что, видимо, связано с постулируемой
«прагматической» направленностью партийной деятельности, в том числе,
идеологической. В программе представлен лишь набор свойств желаемой
общественно-политической системы («Россия, которую мы выбираем, – это
сильное демократическое, социально ориентированное государство. Это –
свободное,
справедливое
и
духовно
сплоченное
общество.
Это
–
конкурентоспособная инновационная экономика. Это – высокое качество
жизни граждан» [Предвыборная программа ЕР, 2007]), который исчерпывает
теоретико-концептуальный уровень функционирования идеологии ЕР. Данные
характеристики, не смотря на ограниченность изобразительных средств,
используемых при их артикуляции, отражают формальные черты всех
«чистых»
идеологий:
консерватизма
и
(духовно
социализма
сплоченное
(социально
ориентированное),
общество),
и
и
либерализма
(конкурентоспособная инновационная экономика).
Стратегический уровень риторики ЕР в большей степени транслирует
консервативные идеологические характеристики, наиболее яркими из которых
выступают этатизм и акцентирование приоритетов национальных интересов276.
Например, решение социально-экономических проблем (в т.ч. сырьевой направленности экономики и
социального неравенства), по мнению ЛДПР, лежит в плоскости государственного территориального
устройства – выделение национально-территориальных субъектов федерации приводит к перераспределению
средств в интересах региональной элиты и титульного населения, из числа которого русские (даже в случае их
численного большинства) исключаются («Националисты, оказавшиеся у власти в республиках, исходят из
того, что титульная нация является хозяйкой всех рукотворных и нерукотворных богатств своей
республики…Поэтому перераспределение прав собственности на основные фонды и природные ресурсы, а
также переструктуризация экономического пространства основывается на соображениях этнического
порядка..»). Тот же механизм функционирует и в «областях с русским населением», где также осуществляется
«перераспределение финансов» и на которые «распространяется действия этнической мафии». Цит. по:
Васецкий Н. Что Делать России в XXI веке. ЛДПР предлагает реформы, основанные на историческом опыте //
ЛДПР. Издание Либерально-демократической партии России и фракции ЛДПР в Государственной Думе. - №
10 (257) . - 2011. URL: http://ldpr.ru/uploads/10_2011_net.09.26.20111757525acc8.pdf
276
Риторика ЕР претерпела значительную эволюцию с 2003 г. – программа 2003 г. отличалась высокой
степенью интердискурсивности – черты идеологических систем были представлены в ней в большей степени,
кроме того, текст носил, скорее, либерально-демократическую направленность и в отношении экономической
сферы (идеи рыночной экономики, международной экономической интеграции, прозрачности налоговой
политики и управленческих процедур и т.д.) и социальной (адресная социальная помощь – «Социальная
275
147
Усиление функций государства («План Путина»)
во всех сферах общества
выступает основным механизмом успешного развития страны. Хотя образ
страны вписан в международный контекст, однако модель взаимодействия с
другими странами, создаваемая в программе, далека от имитируемого
либерального идеала равноправной конкуренции – Россия в международном
пространстве претендует на особый (лидерский) статус и позицию «мирового
центра», в том числе, и в экономике («Наша стратегическая цель – лидерство
России в ключевых направлениях мирового технологического прогресса»,
[Предвыборная программа ЕР, 2007]). Инновационные технологии,
являясь
частью либерального дискурса, в тексте ЕР выступают средством достижения
доминирующих позиций для страны. Кроме того, в риторике активно
проявляется мотив внешних угроз, который также выступает обоснованием как
этатизма,
так и приоритета национальных экономических интересов («Мы
строим Россию, готовую к любым, самым неожиданным изломам истории.
Россию, способную не только надежно защитить свои национальные
интересы, но и взять на себя ответственность за обеспечение глобальной
стабильности», [Предвыборная программа ЕР, 2007]).
помощь в чистом виде должна оказываться лишь тем, кто действительно в ней нуждается» [Программа ЕР,
2003] ). В этой связи интересно, как интерпретируется понятие среднего класса в программе 2003 и 2011 г. (в
обоих случаях формирование среднего класса выступает в качестве стратегического приоритета политики). В
тексте 2003 г. средний класс вписан не только в экономический, но и культурный контекст («Средний класс
возникает там, где есть обработка, торговля, производство готовых товаров, услуг, информации и
культурных ценностей» [Там же]), а его формирование предполагает определенный общественный уклад
современного типа общества. В текстах 2011 г. средний класс практически приравнивается к «людям труда» (в
основном, бюджетникам), а критерием его выделения выступает уровень зарплаты («Сегодня средний этот
класс - это, прежде всего, те люди, которые тащат на себе всю страну. … Это люди, созидающие будущее...
каждый работающий человек в России должен получать достойную заработную плату» [Предвыборная
программа ЕР, 2011]). Идеологическая трансформация произошла в Программном заявлении 2006 г., в этот
период риторика ЕР приобрела все те черты, которые отличают ее в настоящее время (монодискурсивность,
авторитарность, недиалогичность). Консервативные характеристики стали доминирующими (так, например,
если в программе 2003 г. высшее образование рассматривалось в качестве стартовой возможности для молодых
людей, то в 2006 г. оно уже стало интерпретироваться как средство для создания «экономики инновационного
типа»), а в социальной сфере – в значительной степени социалистические (так, например, произошла смена
либеральной концепции адресной социальной помощи на целевую). Либеральная направленность партийной
идеологии 2003 г. объясняется, на наш взгляд, как качествами политической среды (более конкурентной на тот
период, в которой либеральные идеи еще сохраняли популярность), так и статусом ЕР, который еще не
характеризовался абсолютным доминированием в партийной системе – хотя в Думе четвертого созыва партия
набрала парламентское большинство (220 мест), тем не менее на выборах 2003 г. за нее проголосовали 37,57 %
участвующих в выборах (по партийным спискам), а в Парламенте были представлены шесть партий (ЕР, КПРФ,
ЛДПР, блок «Родина», «Яблоко» и СПС).
148
Идеологические ориентиры социальной программы партии еще более
нечетко прописаны, чем экономической. Хотя во всех видах риторики ЕР
активно используется фактология (перечисление дат, цифр, фактов, событий,
достижений и планируемых в ближайшем будущем действий), тем не менее
этот прием не наполняет тексты реальным содержанием277. В целом,
социальная часть риторики 2007 г. совмещает критерии консервативной (идея
государственного
патернализма
в
отношении
непривилегированных
социальных групп и социально-ответственного бизнеса), и социалистической
идеологий (государственная помощь в форме пенсий и пособий по
инвалидности, безработице, на детей и т.д.).
В текстах ЕР 2011 г. еще более сложно выделить элементы «чистых»
идеологий278.
Модель
оптимального
рассматривается279.
Видимо,
в
существующая
России
социально-политическая
в
рамках
общественного
прагматической
устройства
не
риторики
ЕР
система
отвечает
нормативным критериям оптимального устройства, а программные документы
представляют собой перечень тактических мер по его совершенствованию.
Отмеченная специфика риторики ЕР – использование фактологии и высокая
степень модальности – представлена в документах 2011 г. еще в большей
степени280.
Хотя в текстах присутствуют черты различных идеологических
Причиной выступает высокая степень модальности, присущая текстам ЕР, а также обилие
бессубъектных конструкций, размывающих субъект действия. См., например: ««В результате значительного
повышения пенсий и заработной платы, снижения инфляции Россия окончательно перестанет быть страной
бедных людей» [Предвыборная программа, 2007]).
278
Прежде всего, в выступлениях Д.Медведева и В.Путина на съезде партии 24.09.2011, и созданном на
их основе Программном заявлении «Единой России».
279
Отчасти этот мотив прозвучал в выступлении Д.Медведева, причем инструментом создания образа
послужило отрицание – перечисление негативных черт («Наша страна не должна быть слабой, бедной, не
эффективной, расползающейся на части, она не должна страдать от технологической отсталости, от
произвола чиновников, от коррупции, от терроризма, она не должна быть в изоляции». См.: Россию мы не
отдадим. Президент Дмитрий Медведев выступил на съезде "Единой России").
280
Особенно данная специфика присуща основному документы, на котором строится вся предвыборная
риторика ЕР 2011 г. – выступлению В.Путина на съезде ЕР. Текст перенасыщен, с одной стороны, цифрами и
фактами («Уже через 5 лет у нас будет на 1 млн. школьников больше», «За ближайшие 10 лет в 2 раза
увеличим объемы дорожного строительства», «В этом году у нас рекордный урожай - 90 млн. тонн»), а с
другой – модальными конструкциями («Мы должны сформировать такую систему, которая снизит
коррупцию, обеспечить максимальную прозрачность», «Налоговая система также должна работать на
модернизацию экономики», «У нас должны действовать самые передовые технологические регламенты»).
Композиционно текст строится на перечислении того, что уже сделано, а также того, что будет (должно быть)
сделано (рубежом «до» и «после» выступает кризис 2008 г.). Данные свойства текста придают ему формат
выступления на отчетно-перевыборном собрании и существенно снижают возможности его анализа в рамках
модели «классических» идеологий (см.: Владимир Путин выступил на съезде "Единой России" // Российская
277
149
дискурсов (хотя и в меньшей степени, чем даже в текстах 2007 г.), в целом
направленность риторики остается консервативной. Роль государства (с
которым ЕР себя отождествляет) является незыблемой, государство выступает
главным и единственным субъектом действия в риторике партии.
Социально-экономическая программа партии «Яблоко» в течение V-VI
кампаний также изменилась незначительно.
На уровне принципов риторика партии имеет весьма ощутимое
представительство либерализма: сокращение государственного вмешательства
в экономику, свобода экономической деятельности, эффективность частной
собственности
и
свободной
конкуренции.
Либеральная
составляющая
представлена обоснованием механизмов согласования интересов, различных
форм взаимодействия. Причем эти принципы дублируются на уровне политики
(тактическом уровне), воплощаясь в конкретные предложения, к которым
добавляются положения о свободе торговли и движения капиталов, об
эффективности материальных стимулов к труду и о “равенстве стартовых
возможностей
в
предпринимательстве
против
равенства
конечных
результатов” [Предвыборная программа «Яблока», 2007].
Представленность социалистических идей в риторике «Яблока» с конца
1990-х годов значительно выросла. Ранее партия демонстрировала большую
либеральную направленность (например, в части признания социального
неравенства,
деления
общества
на
«сильных»
и
«слабых»,
критики
государственного социального патернализма и акцентирования внимания на
«стартовых возможностях» для индивидов). Если в середине 90-х партия
подчеркивала
механизмы
свою
антисоциалистическую
перераспределения,
ограничение
направленность,
экономической
критикуя
свободы
и
общественную собственность, то уже к четвертому электоральному циклу ее
газета. - 24.09.2011. – URL: http://www.rg.ru/2011/09/24/putin-stenogramma.html (Дата обращения: 19.01.2011).
Агитационные материалы строятся по тем же принципам, см., например, статью П.В.Данилина «Политика
Медведева в цифрах и фактах. Объективная оценка 2008–2011 годов для России однозначна – это успешное
президентство успешного президента» (В: Независимая газета. - 2011-10-14. - URL: http://www.ng.ru/ideas/201110-14/1_medvedev.html (Дата обращения: 12.12.2011)).
150
позиции несколько «полевели»281. А в риторике 2007 г. появился тезис
«выравнивания
возможностей»,
непривилегированных
групп
касающийся,
(«Нам
прежде
нужна
всего,
социально
стратегия "выравнивания
возможностей". В части политической она касается интересов всех граждан
страны. В части экономической и социальной она осуществляется в интересах
общества в целом, и прежде всего, пенсионеров…, бюджетников…,
работников наемного труда…» [Предвыборная программа «Яблока», 2007]).
Некоторые идеи «Яблока», представляющие концептуальный уровень его
идеологии, можно трактовать в консервативном ключе, который в 2007 г. был
представлен ярче: например, термин «сильное государство» в текстах 2007 г.
встречается достаточно часто282, правда, сила государства определяется его
способностью
последовательно
поддерживать
проводимые
реформы
(«государство должно создать основу развития, обязано вернуть людям их
политические, экономические и социальные возможности»283). Кроме того, к
консервативному дискурсу также можно отнести принцип умеренного
реформизма.
Тезисы
социально-экономического
измерения
СПС
существенно
напоминают риторику «Яблока», в риторике СПС 2007 г. артикулировались те
же основные либеральные тезисы, что и у «Яблока». Однако, как отмечали
исследователи, а также представители партий, интерпретируя идеологические
расхождения СПС и «Яблока», основные различия между социальноэкономическими программами партий заключаются в неравном соотношении
либеральных и демократических характеристик у обеих партий, если «Яблоко»
является скорее демократически-либеральной партией, то СПС – либерально281
Так в программе 2003 г. появилась критика «субсидиарной социальной политики», а в качестве
альтернативы ей выдвигались идеи «демократического социального государства», в котором «государство
неукоснительно выполняет свои социальные обязательства», а «выигрыш одних социальных групп или
граждан не должен достигаться за счет потерь других». «Сильные» перестают быть «неприкасаемыми»:
«Крупные монополии, вносящие сегодня колоссальный вклад в увеличение разрыва в доходах россиян,
перестают быть "неприкасаемыми": над ними устанавливается жесточайший контроль государства»
(Основы государственной политики на 2003-2005 г.г. - URL: www.yabloko.ru (Дата обращения: 02.10.2009).
282
В предвыборной программе 2011 г. слово «государство» в отношении социально-экономической
политики не используется ни разу.
283
Явлинский Г. Цит по: Акинченко М. Григорий Явлинский представил программу "Яблока" устно и
письменно // ОРТ. - 2011 г. - URL: http://www.1tv.ru/news/polit/190119 (Дата обращения: 27.12.2011).
151
демократической. В начале 2000-х годов глава пресс-службы партии «Яблоко»
С.Космынин описывал расхождения в социально-экономических позициях двух
партий таким образом: «Хотя цели обеих партий в принципе общие, в
экономической
программе
“Яблока”
гораздо
больше
доля
социально-
демократического компонента. Мы опираемся на людей из малого или среднего
бизнеса, в то время как СПС опирается на крупный бизнес»284. И хотя к 2007 г.
позиции СПС несколько поменялись – так, тема малого и среднего бизнеса
стала
одной
из
основных
в
социально-экономической
программе
V
электорального цикла, - тем не менее и в этот период ее социальные
ориентации кардинально не изменились. Как отмечал политический аналитик
В. Савельев, «“СПС” – партия либеральной идеологии, она за свободу,
рыночные механизмы, конкуренцию, за успех и успешных членов общества, за
власть, которая обеспечивает свободу жизнедеятельности этих успешных
людей… А «Яблоко» - партия демократических ориентиров. Она … за людей,
за … население, которое оказалось ненужным и обездоленным»285.
Партия «Правое дело», сменившая в политическом пространстве СПС,
во многом переняла ее риторику, хотя и в смягченном варианте. Так, например,
продолжая акцентировать тезис о снижении роли государства в экономической
сфере,
«Правое
дело»
делает
уточнение:
«Необходимо
осуществить
сокращение роли государства в экономике в качестве непосредственного
хозяйствующего субъекта» [Программа партии «Правое дело», 2011]. Также в
284
1.
Из интервью главы пресс-службы “Яблока” А.Космынина Д.Уайту. Цит. по: Уайт Д. «Яблоко» и
СПС: Два пути либерализма в посткоммунистической России. Интервью главы пресс-службы “Яблока”
А.Космынина Д.Уайту. // Неприкосновенный запас. –2002. - №3(23). – С. 17-24. Эту же точку зрения
транслировал С.Митрохин, называя причиной непреодолимых разногласий двух партий социальную политику.
По его мнению, социальная политика СПС усиливала социальный разрыв в обществе и приводила к
разочарованию в либеральных идеалах в обществе. Партия «Яблоко», по его утверждению, разделяет позиции
современных европейских либералов, полагающих, что «фундамент свободного общества не может быть
заложен без создания механизмов, обеспечивающих социальную защиту тех, кто лишен доступа к рыночному
распределению богатства». Считая обе партии частью либеральной традиции, Митрохин, однако, заявляет, что
«идеология СПС восходит к ортодоксальному либерализму XIX века, ратующему за полное недопущение
государства к экономике и не желающему принимать во внимание социальные последствия своей политики»
(Митрохин С. Интервью «Независимой газете» // Независимая газета. – М., 23 июня 2001). Это различие между
партиями признавали и члены СПС: так, Ирина Хакамада в интервью еженедельнику “Новое время” заявила,
что СПС это “партия буржуазии”, а “Яблоко” — “правозащитная” партия (Хакамада И. Интервью
еженедельнику «Новое время» // Новое время. – 2001. - № 28. – С. 19-25).
285
Савельев В.Г. Объединение либералов и демократов. Партии и идеологии // Социум как
адаптационная система. –2007. - URL: http://sociology.vg-saveliev.ru/Unification.htm (Дата обращения:
24.11.2010).
152
риторике «Правого дела» осуществлена попытка разрешить либеральную
дихотомию «успешных»-«неуспешных» граждан, т.е. артикулировать свою
целевую аудиторию без ее разделения на «сильных» и «слабых». Лидер партии
таким образом определил социальную опору партии: «лозунг "капитализм для
всех" не правдив... Капитализм - это только для людей, которые любят риск,
которые любят брать на себя ответственность. Умное, профессиональное и
справедливое государство должно другим людям предоставлять социальные
гарантии и поддержку»286. Т.о. партия нашла возможность, с одной стороны,
избегая критики оппонентов, усилить социалистическую составляющую
риторики, но при этом не поступиться принципами и остаться в русле
либеральной идеологии, а также избежать претензий в «полевении» своей
идеологии.
Т.о. концептуальный уровень идеологии «Правого дела» представлен
либеральными
принципами,
на
программном
–
либеральными
и
социальными287.
Как показывает анализ динамики социально-экономического измерения
партийного спектра V и VI предвыборных кампаний, существенных изменений
позиций партий за этот период не произошло. Значимые изменения
фиксируются на более ранних этапах функционирования партийного спектра
(конец 1990-начало 2000 годов).
Как и предполагалось, концептуальный уровень партийных идеологий
характеризуется большей гомогенностью «классических» идеологий, тогда как
Речь Лидера партии на съезде «Правого дела» 28 июня, 2011. - URL:
http://www.pravoedelo.ru/№de/7782 (Дата обращения 30.11.2011). Лидером партии в тот период еще являлся
М.Прохоров, однако его выступление представлено на сайте партии и в настоящее время, хотя и без указания
авторства. Автор далее продолжает свою мысль, уходя от определения социально-классовой принадлежности
своего потенциального избирателя: «Я не думаю, что это было бы правильным, чтобы мы были партией
бизнеса - большого, малого - или партией интеллигенции. … мы должны обращаться … к мужчинам и
женщинам, которые каждый день принимают на себя ответственные решения… их будущее. Это те люди,
которые каждый день доказывают, что мы яркие, целеустремлённые, уверенные в себе, и всё мы можем.
Наши избиратели - это молодёжь, которая сама хочет выбирать, как ей жить. И мы такую возможность
должны им предоставить» (Там же).
287
Однако риторика «Правого дела» в целом оставалась маловыразительной, особенно после ухода
М.Прохорова, и запомнилась благодаря двум «экзотическим» новациям – поэтапное повышение пенсионного
возраста и разрешение владения огнестрельным оружием.
286
153
уровень политики более гетерогенен и совмещает различные идеологические
черты.
У партий этатистской направленности (КПРФ, СР, ЛДПР, ЕР) в течение
двух последних избирательных кампаний наблюдается усиление консервативной
составляющей обоих уровней идеологии, которая выражается, прежде всего, в
обосновании укрепления роли государства в социально-экономической сфере.
Хотя для риторики «Справедливой России» характерна декларация расширения
спектра негосударственных механизмов управления и самоорганизации, тем не
менее государство в ее риторике выступает в качестве доминирующего субъекта.
Также к акцентируемым консервативным характеристикам можно отнести тезис о
замкнутости (приоритете) национальной экономики и неготовность к паритетной
интеграции с другими странами.
«Справедливая Россия» в предвыборной риторике 2011 г. расширила
концептуальный
уровень
идеологии,
более
подробно
раскрыв
модель
оптимального общественного устройства, в т.ч., его социально-экономической
сферы.
Данная
модель
представляет
собой
альтернативу
существующей
российской системе и во многом оппозиционна ей, что существенно отличает
риторику СР 2011 г. от избирательной кампании 2007 г.
Программный уровень всех партий, в т.ч. либеральной идеологической
направленности,
в
значительной
степени
представлен
социалистическими
тезисами288.
Эволюция либеральных партий в 2011 г. проявлялась не столько в
трансформации их идеологических позиций, сколько в попытках самоопределения
«Правого дела», которое стремилось закрепиться в либеральной идеологической
нише, отграничив себя, с одной стороны, от «Яблока», а с другой – от обвинений,
предъявляемых еще СПС, - в «радикальном» либерализме, дискредитирующем
либеральные идеи в современной России.
288
Данная черта характеризует партийную риторику обоих электоральных циклов, и она дала основание
партиям социалистической направленности упрекать оппонентов, особенно либеральные партии, в
«полевении» и присвоении ими программных положений партий «левого крыла».
154
3.3. Измерение «центр-периферия»: проблематика государственного
строительства в партийной риторике
Проблемное измерение «центр-периферия» тесно связано с проблематикой
национального государства, т.к. оно возникает, оформляется и обретает свою
специфику в процессе становления национального государства289.
Вопросы национального и государственного строительства по-прежнему
являются актуальными для России. Современная российская социальнополитическая ситуация далека от состояния, которое бы характеризовалось
общественным
государственного
являющаяся
консенсусом
и
в
отношении
национального
одновременно
и
устройства.
источником,
и
моделей
и
принципов
Легитимность
механизмом,
и
власти,
итогом
нациестроительства, не является неоспариваемой величиной и, как показывает
рост протестных настроений периода VI электорального цикла, демонстрирует
тенденции к снижению.
Специфику существующих проблем формирования государств и нации,
современного политического режима в России и их отражения в риторике
политических партий во многом определили особенности исторического
прошлого, в том числе, противоречивой административно-территориальной и
культурной политики, реализуемой в СССР. С одной стороны, в СССР
предпринимались попытки формирования единой гражданской нации путем
стандартизации
правового,
политического,
289
социального
и
культурного
В данной работе мы не будем углубляться в споры о национальном государстве – его преимуществах,
достоинства и недостатках, альтернативных формах государственного устройства, его роли в мировой политике
и в мировой истории. Национальное государство не является единственным типом государственности в
современном мире: многие современные политические системы находятся на разных этапах национального и
государственного строительства, некоторые и государством могут быть названы с натяжкой (как, например,
Сомали). Кроме того, в современном мире национальные государства переживают существенные
трансформации: модифицируются их функции, меняются модели взаимодействия как во внешнем, так и во
внутреннем политическом пространстве, возникают новые «центры силы», нарушающие сложившиеся связи и
отношения. Тем не менее мы солидарны с точкой зрения авторов исследовательского проекта «Политический
атлас современности», которые отмечают, что «…и сегодня (а, по сути, и в обозримой перспективе) именно
национальные государства остаются «базовыми» ячейками мирового устройства. Несмотря на реальные
тенденции глобализации и транснационализации, национальные политии по-прежнему оформлены
пространственным образом и существуют в специфических именно для них временных координатах»289. См.:
Политический атлас современности. Опыт многомерного статистического анализа политических систем
современных государств / Авт.группа: А.Ю.Мельвиль (рук-ль проекта), М.В.Ильин, Е.Ю.Мелешкина,
М.Г.Миронюк, Ю.А.Полунин, И.Н.Тимофеев. – М.: МГИМО-Университет МИД России, Ин-т общественного
проектирования, Журнал «Экспрерт», 2007. – С. 13. .
155
пространства (в частности, в сфере образования). С другой – в основе
административно-территориальной организации лежал принцип деления на
национально-государственные
образования,
в
некоторых
из
которых
осуществлялась политика «коренизации» и развивался институт «титульности».
Территориальные и социокультурные эксперименты, осуществленные в
Советском Союзе, привели к несовпадению административно-политических,
экономических, этнолингвистических, культурных и проч. границ. Переселение
этнических групп, репрессии и т.п. создали потенциально конфликтную
ситуацию. Нерешенность
строительства,
вопросов государственного и национального
проблем
формирования
общей
гражданской
нации,
несовпадение границ способствовали тому, что в результате распада СССР,
повлекшего за собой ослабление границ различного рода, в Российской
Федерации
увеличились
потенциальные
возможности
«выхода»
целых
территорий, обострились противоречия между центром и периферией, стали
возникать
альтернативные
территориальные
политические
проекты.
Несовпадение и неопределенность границ привели к ослаблению позиции
центра и государства в целом, к снижению стимулов к политическому
структурированию и к возникновению феномена «приватизации» государств
различными экономическими и политическими игроками.
В данных условиях наиболее важными задачами, стоявшими перед
группой «строителей нации», наряду с вопросами рыночных реформ,
учреждения нового политического режима, были консолидация границ
различного рода, укрепление центра и решение других актуальных проблем.
Под влиянием необходимости решения этих задач уже в 1990-х гг.
властвующая элита предпринимала попытки выработать «национальную
идею». Среди политиков, общественных деятелей, аналитиков, журналистов
велась оживленная дискуссия о природе государства, его границ, критериев
членства в нации и т.п.290.
290
См., например: Межуев Б.В. Понятие «национальный интерес» в российской общественнополитической мысли // Полис. - 1997. - № 1. – С. 24-41; Федякин А.В. Современные общественно-политические
дискуссии о национальных интересах России // Вестник МГУ. - 2001. - Сер. 12, № 1. – С. 28-36; Urban M.
156
Актуальность этих вопросов усилилась на рубеже тысячелетий в связи с
кризисом режима Б.Ельцина, террористическими угрозами, экономическими
трудностями и иными обстоятельствами. Сменивший Б.Ельцина на посту
Президента РФ, В.Путин взял курс на укрепление российского государства и
консолидацию политического режима. Для решения этих задач активно
использовались различные политические институты, в том числе политические
партии, позволяющие обеспечить влияние на процесс принятия политических
решений и общественное мнение. Одним из направлений деятельности на этом
пути стало формирование новой государственной идеологии291. Как отмечает
Г.Зверева, «практический результат такой работы выглядит как создание
Матрицы, сложного информационного продукта, адресованного обществу и
способного обеспечивать функционирование государственной власти в тех
параметрах, которые для нее представляются оптимальными»292.
Использование
политических
партий
для
обеспечения
интересов
правящей элиты привело к усилению ее влияния на партийный дискурс
«партий власти» и «конструктивной оппозиции». Показательно в этом
отношении высказывание В.Суркова, адресованное к партийному активу
«Единой России»: «Думаю, что наиболее удобная форма донести основные
идеологические тезисы – это описать новейшую историю в оценках и под тем
углом зрения, который в целом соответствует курсу Президента, и через это
сформулировать наши основные подходы к тому, что было раньше, и к тому,
что будет с нами в будущем»293. При таком подходе вопросы государственного
и национального строительства с неизбежностью должны были получить
Remythologizing the Russian State // Europe-Asia Studies. - 1998. - Vol. 50, № 6. - P. 969-992; Верховский А.
Идейная эволюция русского национализма: 1990-е и 2000-е годы // Верхи и низы русского национализма. - М.:
Центр "Сова", 2007; и др.
291
Аналитики и исследователи, которые занимаются данной проблематикой, не пришли к единому
мнению, они предлагают разные оценки наличия такой идеологии, дискутируется вопрос о том, является ли она
собственно идеологией и в чем, собственно, заключается ее специфика. Для нас являются значимыми не
столько эти дискуссии, сколько сама тенденция (причем обозначенная властью) поиска национальной
идеологии.
292
Зверева Г. Построить матрицу: дискурс российской власти в условиях сетевой культуры// Вестник
общественного мнения. –2007. - №1.
- URL: http://www/polit/ru/research/2007/04/11/zvereva.html (Дата
обращения: 25.07.2009).
293
Сурков В. Суверенитет – это политический синоним конкурентоспособности: Стенограмма
выступления Владислава Суркова перед слушателями Центра партийной учебы и подготовки кадров ВПП
«Единая Россия» 7.02.2006. - URL: http://www.kreml.org/media/111622794 (Дата обращения: 3.07.2011).
157
отражение в риторике не только политических партий, которые претендовали
на роль «строителей нации» (или силы, их поддерживающей). Партии, которые
концентрируют свое внимание на других проблемных измерениях, также
должны были определить свои позиции по данному актуальному направлению.
***
Проблемное измерение «центр-периферия» наиболее полно раскрывается в
работе скандинавского политолога Стейна Роккана «Центр-периферийная
поляризация»294. Роккан анализировал центр-периферийную проблематику в
двух плоскостях – горизонтальной (как отношения между территориальными
единицами) и вертикальной (как отношения между властными единицами
внутри властной иерархии).
Концептуализируя понятие «центр», С. Роккан утверждал, что «центры
упрощенно можно определить как привилегированные положения внутри
территорий»295. Центры представляют собой те «локусы, где принимаются
самые важные решения, где основные акторы … обычно взаимодействуют
между
собой»296.
Центры
создаются
группами
(элитами),
которые
контролируют ресурсы на данной территории (экономические, политические,
информационные) и включены в процесс принятия политических решений.
Соответственно эти элиты формируют и определяют конфигурацию и характер
границ – территориальных, политических, экономических, культурных.
С. Роккан выделял два идеальных типа пространственного расположения
различных центров по отношению друг к другу. Если центры располагаются на
ограниченном пространстве, то данная система, в терминологии С. Роккана,
является моноцефальной. Совпадение различных центров в одном пространстве
приводит к концентрации власти в руках одной элиты или одного лидера. Такая
организация власти характерна, например, для абсолютистских монархий.
Роккан С. Центр-периферийная поляризация // Политическая наука. – 2006. - № 4. – С. 76-92.
Роккан С. Центр-периферийная поляризация. - С. 79.
296
Rokkan S. Cities, States and Nations: A Dimensional Model for the Study of Contrasts in Development //
Building states and nations: Models and data resources/ Ed. by Eisenstadt S., Rokkan S. – L.: Sage, 1973. – V. 1. – P.
73–91.
294
295
158
Если центры рассредоточены в разных регионах, то такая система является
полицефальной. Для нее характерна большая вариативность во взаимодействии
между различными центрами, между центрами и устанавливаемыми ими
границами, между различными регионами. Власть в полицефальной системе не
замыкается на отдельных группах или личностях, соответственно она более
прозрачна и в большей степени подвержена внешнему контролю. Классическим
примером полицефальных систем являются либеральные демократии.
Периферия в работе С. Роккана используется как синоним понятия
«регион». А регион определяется так же просто, как и центр: «регионы – это
территории, которые окружают центры… Регион можно определить как ряд
территориальных единиц, имеющих некоторые общие черты»297. Периферии
представляют собой «территории, которые так или иначе зависят от решений,
принятых в центре»298.
Под «отношениями между центром и периферией» мы понимаем
характер
взаимодействия,
который
складывался
между
центром
и
перифериями. Являясь более широким и обобщающим, в нашей работе данное
понятие
во
многом
используется
как
аналог
центр-периферийной
проблематики.
Понятие «центр-периферийная проблематика» является многогранным и
включает в себя весь (или почти весь) комплекс проблемных зон, возникающих
в процессе становления национального государства.
Составляющими
элементами
процесса
становления
национального
государства выступают государственное и национальное строительство299.
Выделение данных элементов носит идеалтипичный характер и представляет
Роккан С. Центр-периферийная поляризация. - С. 83.
Rokkan S. Cities, States and Nations. - P. 47.
299
Принятый в современной сравнительной политологии способ характеристики национального
государства предполагает выделение четырех этапов, кроме вышеназванных выделяются этап достижения
массового политического участия и введение политики распределения. Данная модель формирования
национальных государств обобщена Г.В.Голосовым - преимущественно на основе сборника статей под ред. Р.
Мерритта и С.Роккана «Сравнение наций» (Merritt R., Rokkan S. Comparing nations. – New Haven: Yale univ.
press, 1966) и раскрывается в его работе «Сравнительная политология» (см.: Голосов Г.В. Сравнительная
политология / Уч. – 3-е изд., перераб. и доп. – СПб: Изд-во ЕУ СПб, 2001. – С. 52-62). Мы рассматриваем
только первые два этапа, т.к. именно в эти периоды возникает и оформляется центр-периферийная
проблематика.
297
298
159
собой познавательную модель - исторические траектории развития государств
были сложнее и многообразнее, далеко не всегда они вписывались в данную
схему. Кроме того, эти составляющие перманентно определяют некие линии
напряжения, которые отражают проблемное измерение «центр-периферия», и
вокруг которых строятся дебаты и дискуссии по данной проблематике.
Мы
выделили следующие составляющие в рамках государственного
строительства:
I. Определение внешних территориальных границ сообщества. Внешние
границы могут трактоваться не только как территориальные, но и как границы
внешнего влияния, например, как претензии политической системы на
преимущественное влияние в геополитическом пространстве.
II. Создание внутренних границ, которые определяются доминирующими
критериями
регионального
экономические,
или
деления
совокупные
(этнокультурные,
показатели,
исторические,
например,
совпадение
этнокультурных и исторических границ, исторических и экономических и т.д.).
Центр-периферийная проблематика в рамках этой составляющей будет
отражать
представления
территориальной
о
организации,
полномочиях
взаимодействия
регионов,
о
федерального
принципах
центра
и
регионов.
III. Определение институтов и механизмов стандартизации внутреннего
пространства
–
т.е.
регулирующих
институтов,
обеспечивающих
«механическую» интеграцию данного пространства. К ним относятся общие
для всей территории правовые нормы, единые властные институции
(бюрократия, вооруженные силы, госслужбы т.д.)
На уровне риторики данная сфера предполагает описание властных
институтов, обоснование их функций и полномочий, роли центральной власти
и других ветвей власти и т.д. Характер политического режима является
основным механизмом стандартизации в данном сообществе.
В рамках национального строительства основной проблематикой
становится определение принципов и механизмов «органической» интеграции
160
общества. Механизмами могут выступать культивирование общих культурных
норм, система образования, выделение государственного языка и т.д. Вся
совокупность средств и механизмов социальной интеграции общества
оформляется в модели политической макроидентичности, доминирующей в
данной политии.
***
В качестве элементов государственного строительства мы выделили, вопервых, специфику обоснования выделения внешних и внутренних границ, а
во-вторых,
характер
содержания
и
функционирования
политических
институтов в предвыборной риторике партий. Специфику границ мы
рассматривали через 1) принципы внешней политики (внешние границы), 2)
предлагаемый тип территориального устройства страны (внутренние границы);
институциональный уровень – через тип политического режима, который
рассматривается в программах партий как оптимальный для России.
Предлагаемый
(потенциальный) тип политического режима и выделение
соответствующих ему институтов требует от партий определения своего
отношения к существующему политическому режиму, системе организации и
распределения власти в государстве, т.о. анализ измерения «центр-периферия»
неизбежно влечет за собой необходимость исследования еще одного измерения
–
«отношение
к
институциональном
власти».
уровне
На
этом
такую
основании
составляющую,
мы
как
выделяем
в
отношение
к
существующему режиму и его институтам.
Интерпретацию внешних и внутренних границ государства, а также
критериев членства в политии, представленную в партийной риторике, мы
будем рассматривать
через артикуляцию партиями внешнеполитического
измерения, а также принципов административного деления страны и модели
миграционной политики. Анализ внешнеполитического измерения позволит
сделать умозаключения о том, как воспринимается партиями международное
сообщество (агрессивное, источник вызовов и угроз, или добрососедское) и
принципы взаимодействия с ним – партнерские, паритетные, иерархические и
161
т.д. Специфика административного деления демонстрирует представление
партий о характере «горизонтальной» организации центр-периферийного
пространства (федеративная или унитарная система, национальное, культурное
или территориальное выделение регионов), а миграционная политика позволяет
увидеть принципы определения членов сообщества (т.е. «своих»), а также
степень проницаемости границ для нечленов политии.
Принципы внешней политики, раскрываемые в предвыборной риторике.
Как уже отмечалось, у всех партий, кроме КПРФ300, после 2007 г.
наблюдается снижение доли внешнеполитического измерения в предвыборной
риторике.
Для четырех партий (ЕР, СР, ЛДПР, КПРФ) характерна общая специфика
презентации внешнеполитического измерения:
Во-первых, в риторике 2007 г. звучит сильный мотив угроз и вызовов,
источником которых является внешнеполитическое пространство. В риторике
ЕР в 2006 г. оформляется идея внешних угроз, которая транслируется партией
и поныне -
это «силы внешнего влияния», посягающие «на суверенитет и
территориальную
«Справедливая
целостность
Россия»
внешнеполитическое
до
страны»301
2007
измерение,
г.
[Программа
однако
практически
ее
электорального цикла также сопровождалось
не
появление
ЕР,
2006].
артикулировала
в
период
V
идеей «враждебной силы»
(«Есть силы, заинтересованные в жестком ограничении влияния России на
мировой арене. Нашей стране хотят отвести роль сырьевого придатка в
глобализирующемся мире»302[Предвыборная программа СР, 2007]).
Увеличение этого тематического блока у КПРФ проявляется в рамках агитационной риторики и
объясняется, как мы уже отмечали, ситуацией в Арабском мире (революции, агрессия НАТО против Ливии),
источник которой трактовался как усиление экспансии мирового капитала.
301
«Силы внешнего влияния» трактуются предельно деперсонифицированно и абстрактно, что позволяет
наполнять это «пустое означающее» любым содержанием, в зависимости от конъюнктуры. В 2011 г. к силам
внешнего влияния были причислены «зарубежные фонды и гранты», «грантополучатели». Данная
проблематика у ЕР претерпела значительную эволюция: еще в 2003 г. внешнее пространство представало как
«дружелюбное», а внешнеполитические принципы - как паритетные.
302
В тексте 2008 г. вторая часть фразы приобретает иное значение («Есть силы, заинтересованные в
жестком ограничении влияния России на мировой арене, стремящиеся превратить нашу страну в культурнорелигиозную зону с ограниченным суверенитетом»), что позволяет по иному интерпретировать внешние
угрозы: в первом случае они носят, скорее, экономический характер (зависимый статус в мировой
экономической системе), то во втором основным оспариваемым ресурсом выступает не экономика, а культура.
300
162
У
ЛДПР
и
КПРФ
агрессивное
восприятие
внешнеполитического
пространства сформировалось еще в конце 90-х годов303, таким оно предстает и
в риторике 2007 г.
Объектом угроз у всех партий выступает суверенитет страны, хотя их
источник может интерпретироваться по-разному: например, у СР и КПРФ - это
классовый антагонизм; у ЕР - политическая конкуренция в мировом
пространстве, покушение на растущее влияние нового сильного
ЛДПР –
этнокультурные и
геополитические
расколы
игрока; у
(«необходимо
пересмотреть … связи с теми государствами, которые нарушают права
русского населения», «… попытки уничтожить Россию как ядро самобытной
Восточно-христианской цивилизации»)304.
Во-вторых, внешние вызовы и угрозы обосновывали необходимость
укрепления государства и его силовых функций (в риторике 2007 г. этих партий
большое внимание уделяется статусу армии, усилению силового потенциала
страны и т.д.). В случае с «Единой Россией» мотив внешнеполитических угроз
являлся контекстом для концепта суверенной демократии, который был
представлен в программе 2006 г.305
Так же, как и в программах ЕР, это силы деперсонифицированы и они также являются источником угрозы для
«территориальной целостности и суверенитета России». Бросается в глаза, что программные документы СР
практически дублируют внешнеполитическую концепцию ЕР. Враждебные субъекты в тексте проявляются
косвенно, их главная характеристика – стремление навязать России свои правила игры, отсюда вытекает
повторяющийся мотив следования принципам справедливости в международных отношениях, недопустимости
двойных стандартов, признания подлинно демократических принципов взаимодействия государств и т.д.
Внешнеполитическая тематика сопровождалась у СР агрессивный оформлением - через выбор «силовой»
лексики: «мы (Россия) будем добиваться», «жестко противодействовать», «мы должны обеспечить»,
«принципиально важно положить конец» и т.д.
303
Так, например, в программе ЛДПР 2005 г. практически все сферы жизнедеятельности государства
интерпретировались как подверженные угрозам: в экономике «происходит насильственная топливносырьевая специализация России в мировой экономике», в политической сфере - «Вокруг России складывается
система геополитической блокады. России в различных формах предъявляются территориальные претензии
по всему периметру ее границ», в культурно-исторической «Необходимо … противостоять попыткам
уничтожить Россию как ядро самобытной Восточно-христианской цивилизации».
304
Русская власть // За русский народ. Общественно-политический журнал ЛДПР. – М., 2007. - № 3 (36).
– С. 12. Однако в риторике ЛДПР 2011 г. источник вызовов переместился в экономическую сферу: «С конца ХХ
века идет необъявленная война за мировое господство. Ее ведет правящая элита США и
Великобритании…Причина заключается в экономических противоречиях…» (см.: Русский набат. 2011. – С. 27),
что, видимо, связано с мировым экономическим кризисом 2008 г. и его новой ожидаемой волной.
305
Хотя в дальнейшем идея «суверенной демократии» исчезает из риторики ЕР, однако «силовой»
вектор, заданный в 2006 г., не изменился и в электоральном цикле 2011 г., являясь частью официального
властного дискурса.
163
В-третьих, еще одной яркой чертой риторики 2007 г. является акцент на
«перецентрировании» мира и переопределении места России в нем («Россия
имеет все основания претендовать на роль одного из центров мирового
влияния и обязательно станет таким центром», [Предвыборная программа
ЕР, 2007]306, 2007; «Россия должна стать центром интеграции государств,
которые заинтересованы в политическом равноправии Востока и Запада»
[Предвыборная программа ЛДПР, 2007]; «Внешняя политика должна быть
направлена
на
укрепление
статуса
России
как
мировой
державы»
[Предвыборная программа СР, 2007]).
В 2011 г. выделенные тенденции не меняются.
Российские либеральные партии («Яблоко», СПС и «Правое дело» в 2011)
предлагают иную версию внешнеполитического измерения. Для партий, как в
период избирательной кампании 2007, так и 2011 г., характерно менее
идеологизированное и более прагматичное отношение к данной тематике («Мы
будем
добиваться
деидеологизации
российской
внешней
политики,
реалистичной оценки вызовов и угроз и интеграции России в систему
международных институтов» [Предвыборная программа
«Правого дела»,
2011]). В риторике партий также присутствует мотив внешнеполитических
угроз, однако они носят иной характер, угрозы не вписаны в систему
межгосударственных конфликтов
(«терроризм,
ядерные
и
и универсальны для современного мира
ракетные
технологии,
СПИД,
торговля
наркотиками»).
Партии акцентируют тезис расширения международного сотрудничества,
а внешнеполитический оппонент у них, как правило, отсутствует. Европа у
либеральных партий выступает в качестве «значимого другого», ориентира
Данная тенденция ярко проявилась в программном тексте ЕР 2009 г., где появляется идея
«однополярного мира» - «Наша страна призвана активно участвовать в выработке принципов
международного правопорядка, отвергая как попытки навязать чуждые нам ценности и установки
однополярного мира, так и попытки организовать изоляцию России» (2009). По сути, идея «однополярного
мира» - это заявленная претензия на демонстрацию силы и стремление формировать и устанавливать повестку
дня в международном пространстве. В этом контексте выглядит логичным появление мотива потенциальной
возможности применения военной силы («Партия считает применение военной силы крайней мерой,
оправданной только необходимостью защиты жизни наших граждан, нашей территории и наших
союзников»).
306
164
экономического, социально-политического и культурного развития, а во
внешнеполитической
концепции
является
ее
партнером
(«В
условиях
глобальных вызовов XXI века Россия и Европа смогут выжить только
вместе»307).
Все партии выступают в своей риторике за формирование союзов разного
рода со странами постсоветского пространства, однако если у либеральных
партий основой кооперации выступают, прежде всего, общие экономические
интересы, то для КПРФ, ЛДПР, СР и ЕР – это историко-культурная база (общее
прошлое, культурная близость и т.д.). Целью сотрудничества со странами СНГ
у парламентских партий выступают как экономические интересы, так
соображения безопасности - противодействие «западной» агрессии. Россия в
интерпретации партий также претендует на доминирующий статус в
постсоветском пространстве («Мы должны обеспечить соответствующее
общественное, политическое, экономическое и культурное влияние России на
пространстве СНГ»308).
Явлинский Г. Политический доклад на XIV съезде партии «Яблоко». – 16.09. 2007 г. - URL:
http://www.yavlinsky.ru/said/print.phtml?id=3420 (Дата обращения: 7.09.2010). В демократическом манифесте
«Яблока», который был создан в 2003 г. и с тех пор практически без изменений входит во все последующие
программные документы партии, один из ключевых разделов называется «Европейский путь России», в
котором определяются принципы партийного нациестроительства – «Россия является европейской страной в
силу своей исторической судьбы, культурных традиций, географического положения. Ее будущее неразрывно
связано с Европой. Потенциал российской нации может раскрыться только через творческое освоение
ценностей европейской цивилизации, в формирование которых внесла существенный вклад великая русская
культура» ([Демократический манифест партии «Яблоко», 2003]). Риторика СПС 2007 г. несколько отличается
в интерпретации внешнеполитического измерения от «Яблока». Так, у СПС Россия также выступает частью
Европы и глобального мира, однако к прагматическим основам европейской интеграции (эффективное
развитие) добавляются еще и культурологические (« Россия - часть Европы. Это ее исторический социокультурный выбор» [Предвыборная программа СПС, 2007]). Еще одно отличие заключается в том, что СПС
использует лексику «доминирования» (хотя и смягченную) в характеристики внешнеполитической сферы («…
Мы уверены, что Россия может показать миру на собственном опыте, как Востоку и Западу жить в мире и
согласии друг с другом. В этом уникальность России, а, возможно, ее миссия в ХХI веке», «Глобальная миссия
России замкнуть Северное Кольцо... Тем самым Россия призвана внести решающий вклад в создание единого
пространства развитых демократических стран» [Предвыборная программа СПС, 2007]). Особый статус
России обосновывается ее «уникальным» геокультурным (межцивилизационным) положением. В этой части у
СПС наблюдается отход от либеральных идеологических принципов. Причем в текстах 2007 г. эта тенденция
усиливается по сравнению с 2003 г. Однако в 2011 г., у партии «Правое дело» эти мотивы исчезают, а тезисы
внешнеполитического измерения соответствуют либерализму.
308 Миронов С. На кого ориентироваться России? На себя, на сущность своей культурноисторической целостности // Парламентское обозрение. Совет Федерации: компетентно о главном. –№
013. - 2007. - URL: http://miro№v.ru/main/interview/336 (Дата обращения: 10.10.2007).
307
165
Отношение партий к миграции и миграционной политики.
Партии
транслируют два основных ракурса оценки миграции –
«культурный» и «рациональный». Первый из них рассматривает миграцию с
точки зрения ее культурных последствий, тогда как второй акцентирует
внимание на универсальности и закономерности миграционных процессов, а
также на их рационально понимаемой пользе для страны. Оба эти ракурса
могут сочетаться в партийной риторике, но одна из сторон всегда доминирует.
Оба вектора задают разные логики характеристики границ – этнокультурная
модель влечет за собой требование закрытости, тогда как «рациональная» открытости.
Риторика КПРФ, СР и ЛДПР характеризуется преобладанием первой
модели, тогда как ЕР, «Яблока», СПС / «Правого дела» - второй.
У
КПРФ
в
риторике
2007
г.
отношение
к
миграции
было
слабовыраженным, тогда как в 2011 г. происходит усиление артикуляции как
измерения «центр-периферия» в целом, так и его составляющих. КПРФ, как и
ЛДПР и отчасти СР, видит в миграции угрозу не только стабильности страны,
но и ее культурным основаниям, ее существованию в качестве «самобытной
русской цивилизации». Как пишет в своей статье Никитин В.С., депутат
Госдумы от КПРФ, председатель подкомитета по миграционной политике в
Госдуме, «новая миграционная политика должна учитывать не только
экономические и политические, но и духовные факторы. Она должна быть
направлена на сохранение самобытности и укрепление духовной мощи
народа»309.
Из сходной трактовки миграции КПРФ, СР и ЛДПР вытекают общие
принципы реагирования на нее, которые заключаются в ранжировании
мигрантов по степени культурной близости
и поощрение миграции
«соотечественников» (людей того же или близкого этнического и культурного
происхождения),
ужесточении
миграционных
правил
и
норм
Никитин В.С. Миграционная политика власти порождает межнациональную рознь. – 21.10.2011. URL: http://kprf.ru/dep/85908.html (Дата обращения: 09.12.2011).
309
166
для
инокультурных групп, системы фильтров и программ адаптации. Другими
словами, позиции КПРФ, ЛДПР и СР апеллируют к замыканию и закрытости
границ сообщества для «не своих».
Если КПРФ, ЛДПР и СР видят в миграции угрозу национальной
идентичности страны, то для ЕР, партий «Яблоко» и «Правое дело» характерен
общегражданский подход к анализу миграции, основанный не на акцентуации
инокультурного
и
иноэтнического
происхождения
мигрантов,
а
на
постулировании закономерности происходящих миграционных процессов и
критериев рациональной целесообразности и экономической выгоды миграции.
Модель
миграционной
политики,
транслируемая
ЕР,
отражает
официальную ее версию310, в ней миграция предстает, во-первых, глобальным
явлением,
характерным для развитых стран, во-вторых, технологическим
средством решения экономических (демографических, производственных)
проблем России («международная миграция является важным ресурсом
развития России»311) и механизмом осуществления «модернизационного
рывка». Из данных характеристик
открытости
и
(«…“открытость”
проницаемости
миграционной
миграции вытекает необходимость
границ
политики
политии
для
становится
мигрантов
в
условиях
глобализации важным фактором конкурентоспособности страны»312).
В
тексте акцентируются, прежде всего, социальные критерии мигрантов (их
образовательные и профессиональные качества), а не культурно-этнический
статус313.
Либеральные партии последовательны в интерпретации миграции в
течение обоих избирательных периодов, для них она также является
универсальной тенденцией современного мира. Главный тезис либеральных
Официальный миграционный дискурс представлена, например, в работе Института современного
развития (ИНСОРа) «Обретение будущего. Стратегия 2012» (Обретение будущего. Стратегия 2012. – М.,
ИНСОР, 2011).
311
Обретение будущего. Стратегия 2012. – М., ИНСОР, 2011. – С. 182.
312
Обретение будущего. Стратегия 2012. – С. 180.
313
Однако данная властная модель миграционной политики безусловно является скорее декларативной,
нежели отвечающей реалиям современной ситуации, т.к. она основывается на идеалистическом допущении
инвестиционной привлекательности России для специалистов с высоким уровнем компетенций, обладателей
«уникальных знаний и навыков».
310
167
партий в отношении мигрантов и миграционной политики заключается
в
создании единых институциональных рамок, установлении прозрачных и
понятных правил, обеспечивающих равные права как мигрантов, так и граждан
страны.
Механизмами
регуляции
миграции
в
«гражданской»
модели
выступают, с одной стороны, унификация законодательства и программы для
мигрантов, но также – и прежде всего – оптимизация механизмов управления
страной314. С точки зрения «рационального» подхода к миграции закрытость
границ является препятствием эффективного развития страны («Трудовых
мигрантов должно быть ровно столько, сколько нужно для развития
экономики.
Поэтому
искусственное
ограничение
трудовой
миграции
замедляет экономический рост»315).
Принципы внутреннего территориального устройства партиями в
большинстве своем не артикулируются: все партии в той или иной степени
освещают (или затрагивают) проблемы федерализма, однако внимание
сосредоточено на распределении полномочий между центром и периферией, а
не на специфике выделения территорий. Основные тезисы партийной риторики,
касающиеся
региональной
проблематики,
концентрируются
вокруг
политических механизмов управления территориями, предоставления регионам
большей самостоятельности, развития местного самоуправления, разработки
эффективных программ развития удаленных регионов. Т.о. мы можем сделать
вывод, что для четырех партий – ЕР, КПРФ, СР и «Яблока» принципы
территориального выделения регионов не рассматриваются в качестве
насущной проблемы.
Принципы
ЛДПР,
территориальной организации раскрываются
в риторике
являясь ее «фирменным знаком», также в 2007 г. этот вопрос
поднимался СПС. Обе партии негативно оценивают этнокультурные основания
Так, например, С.Митрохин в передаче «Особое мнение» («Эхо Москвы») в качестве главной
причины проблем миграции назвал низкую стоимость труда в России: «если мы решим базовые проблемы
нашего государства, если мы вырвем рычаги государственной власти из рук олигархов, которые
заинтересованы в … удешевлении рабочей силы, у нас не будет таких мощных потоков миграции». Цит. по:
Особое мнение. Сергей Митрохин // Эхо Москвы. -12.08.2011. - URL:
http://echo.msk.ru/programs/personal№/800888-echo/ (Дата обращения: 21.09.2011).
315
Дунаев А. Партия «Правое дело» – за толерантную Россию. – 2011. - URL:
http://www.pravoedelo.ru/№de/8956 (15.11.2011).
314
168
выделения регионов как провоцирующие
партии
поддерживают
сепаратизм и национализм. Обе
административно-территориальные
принципы
организации внутренних границ: для ЛДПР они оптимальны, т.к. исключают
формирование конкурирующей этнокультурной идентичности, а для СПС они
в наибольшей степени соответствуют гражданским механизмам организации
территории316.
Таким образом, ЛДПР и СПС демонстрируют две альтернативные
интерпретации
территориальной организации и унификации внутреннего
пространства политии. Для ЛДПР решение проблемы обособления регионов
лежит в моноцефальной модели, исключающей развитие нескольких центров.
Внутренние
границы
интерпретируются
как
препятствие
для
пространственного объединения. Для СПС, напротив, решением выступает
полицефальная модель, формирующая множество центров («права личности»)
и требующая институциональных механизмов согласования интересов. В
либеральном
подходе,
транслируемом
СПС,
понимание
внутренних
территориальных границ переносится из физической в правовую плоскость (как
юридическое обеспечение «прав личности»).
Анализ моделей внешней и миграционной политики, предлагаемых
партиями, дает представление о том, что в интерпретации границ государства
доминируют две основные логики, одна из которых основывается на
целесообразности укрепления, ужесточения и закрытости границ для внешнего
воздействия, вторая – на открытости, проницаемости и мобильности границ. В
первой логике внешнее пространство предстает как агрессивное, угрожающее
целостности и суверенитету страны, закрытость границ является адекватным
316
Однако СПС, в отличие от ЛДПР, не содержала в своей риторике предложений о реструктурировании
принципов федерализма в России (сочетающих как административное, так и этнокультурное деление).
Существующая региональная система интерпретировалась партией в качестве хотя и случайного, но
исторически закрепленного факта, чье изменение нарушило бы сложившийся баланс, а, соответственно, и права
как территорий, так и граждан («нынешнее административно-территориальное деление России во многом
сложилось под влиянием случайных обстоятельств… Вместе с тем оно уже имеет свою историю, во многом
стало традицией» [Предвыборная программа СПС, 2007]). Данная федеративная система, в аргументации
СПС, не исключает гражданской унификации
внутреннего пространства («Право на национальное
самоопределение отступает перед правами личности и может быть полностью реализовано в рамках
культурно-национальной автономии, без создания угроз территориальной целостности страны»
[Предвыборная программа СПС, 2007]).
169
способом реагирования на идущие извне вызовы. Эта логика характерна для
ЛДПР, КПРФ и СР. Второй подход, базирующийся на принципах открытости,
интерпретирует мобильность и проницаемости границ как необходимое
условие интеграции России в международное пространство, которая, в свою
очередь, выступает залогом успешного развития государства. Данный подход
демонстрируют партии либеральной направленности, «Яблоко», СПС / «Правое
дело». В риторике ЕР наблюдается двойственность – с одной стороны, партия
заявляет
приверженность либеральной
свидетельствует
либеральная
традиции
миграционная
«открытости», о чем
политика
партии.
Однако
присутствует противоречие: внешнеполитическая концепция партии, используя
лексику международного сотрудничества и паритетного взаимодействия, тем
не менее рассматривает образ внешнего пространства как угрожающий, а
статус России интерпретирует как доминирующий.
Тип политического режима, который рассматривается в риторике всех
партий в качестве «идеального» типа, это демократия. Однако понимание
демократии у партий различно.
«Единая Россия» в программе 2006
г. представила концепцию
«суверенной демократии», которая совмещала в себе как потенциальное
измерение политической системы (идеальная полития), так и ее реальные
качества (характеристики современного
российского режима). Хотя данная
модель исчезла из политического и общественного дискурса в период
президентства Д.Медведева, замещенная трендом модернизации, тем не менее
это главное предложение ЕР за период существования партии, описывающее
политический режим России.
«Суверенная демократия» в трактовке «Единой России» предполагала
стратегическую
ориентацию
не
столько
на
структурирование
внутриполитического пространства, сколько на завоевание лидерских позиций
России в мировом сообществе: основное внимание уделялось не раскрытию
содержания
демократии,
а
обоснованию
суверенитета
государства,
понимаемого, в первую очередь, как достижение доминантных позиций на
170
международной арене317: «Для нас суверенная демократия - это право народа
делать свой выбор, опираясь на собственные традиции и закон; это
возможность эффективно участвовать в формировании справедливого
мироустройства; это синоним нашей внешней и внутренней безопасности;
это условие нашей исторической конкурентоспособности, то есть право
публично формулировать и отстаивать свои национально-государственные
интересы; это безоговорочное признание универсальных демократических
ценностей при понимании многообразия национальных моделей их реализации»
Программа ЕР, 2006.
Показательно, что среди характеристик идеального образа России на
первом месте стоит не способность государства обеспечить права и свободы
человека, достойную жизнь гражданам и проч., а ее готовность защитить
территориальные границы: «Мы хорошо представляем себе образ страны,
которую строим. Это – сильное эффективное государство, обладающее
мобильными и боеспособными Вооруженными Силами, способное защитить
свой
суверенитет
и
территориальную
целостность
от
любых
посягательств…» Программа ЕР, 2006.
Однако институциональный уровень постулируемого демократического
режима в риторике ЕР V электорального цикла представлен противоречивыми
характеристиками. Функциональное значение демократического правления не
317
Об этом же свидетельствовали высказывания некоторых близких к партийным кругам аналитиков:
«Отличие «суверенной демократии» от множества других определений особенностей демократического строя –
либеральная демократия, социалистическая демократия, охранительная, прямая, плебисцитарная и многие
другие демократии – состоит в том, что этот термин в меньшей степени касается внутренних особенностей
политического режима» (Рогожников М. Что такое «суверенная демократия» // Эксперт. – М., 2005. – №43. – С.
102); «…доктрина “суверенной демократии” состоялась, и мы наблюдаем ряд частей это доктрины. Это связано
с энергетической сверхдержавой, с концепцией исторической преемственности, с концепцией конкурентной
борьбы и формулой «суверенитет – политический синоним конкурентноспособности»…эта концепция прямо
связана с осознанием и защитой национальных интересов России» (Орлов Д. Суверенная демократия дает ответ
на четыре основные угрозы.- 2007. - URL: http://old.edinros.ru/news.html?id=115142 (Дата обращения:
14.12.2011).
Подробно специфику, противоречивую сущность концепта суверенной демократии, а также сущность
общественной дискуссии, вызванной этим концептом, раскрыл Казанцев А. в своих работах «”Суверенная
демократия”: Структура и социально- политические функции концепции» и . «Суверенная демократия:
противоречия концепции» ( см.: Казанцев А. «Суверенная демократия»: Структура и социально- политические
функции концепции // Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры - Русское издание. – М.,
2007. - № 1. – С. 1-16; Казанцев, А. Суверенная демократия: противоречия концепции // Политический журнал.
– М., 2007. - № 7/8. - С. 84–87). См., также: Головченко В.И. Суверенная демократия“: концепт
общенациональной идеологии // Вестник Саратовского университета. – Саратов, 2008. – Т.8. Серия социологии
и политологии, Вып. 1. – С. 103-106.
171
раскрывается. Принципы демократического устройства не определяются, лишь
перечисляются некоторые его обязательные свойства.
Характерным
является
и
отношение
ЕР
к
многопартийности.
Многопартийность и ответственные политические партии фигурируют в
риторике ЕР как непременный атрибут политической жизни России. Однако
политические партии не рассматриваются как институты, структурирующие
государственную власть и обеспечивающие представительство различных
групповых интересов.
Риторика партии включает ряд аспектов, связанных с развитием
современного
государства,
в
частности,
формирование
эффективного
государственного аппарата.
Одной
из
политической
страны».
заслуг
системы,
Однако
правящего
режима
«восстановление
понимание
считает
реформу
политико-правового
единства
механизма
партия
данной
политико-правовой
стандартизации свидетельствует о том, что ЕР является сторонником
моноцентрического способа организации власти. О достижении согласия,
компромисса, заключении базовых договоренностей между различными
политическими, социально-экономическими силами в качестве способа
унификации, стандартизации правил и практик речи не идет. Основным
субъектом этого процесса выступает государственный аппарат: «Созданная
вертикаль
власти
эффективную
стала
защиту
инструментом,
конституционных
реально
прав
и
обеспечивающим
свобод
граждан»
Предвыборная программа ЕР, 2007).
Подобный подход реализуется и в представлениях единороссов о
федеративном устройстве страны318.
318
Причем взгляды на развитие федеративного устройства, выраженные в программе 2003 г. и
последующих документах, различаются. Так, в риторике 2003 г. отношения между центром и регионами
представлено в проблемном ракурсе: «Сохранение особенностей регионов требует повышения их
самостоятельности, а сохранение целостности России - повышения ответственности региональных властей
перед жителями регионов и федеральным центром» [Предвыборная программа ЕР, 2003]. Данная
проблематизация связана со спецификой политической ситуации и отражает реальное противоречие того
периода, которое в политической практике разрешилось за счет усиления позиций центральной власти
(«повышение ответственности региональных властей перед… федеральным центром»). К периоду выборов
2007 г. вопрос о верховенстве политических субъектов в федеративных отношениях во многом оказывается
172
Однако в период VI электорального цикла риторика ЕР в сфере
государственного строительства несколько изменилась. Характер режима не
обосновывается, но присутствует в имплицитных характеристиках («как в
любом демократическом обществе…»). Однако в целом риторика ЕР стала
значительно «демократичнее» - в плане артикуляции демократических
институтов, практик, механизмов, гражданского общества («наш приоритет становление современной политической системы. Такой отзывчивой, именно
современной политической системы, которая дает возможность всем, в том
числе и самым малым социальным группам быть услышанными и включенными
в процессы государственного и общественного управления, быть уверенными,
что в нашей стране нет бесправных и беззащитных людей, это очень важно,
что свобода и справедливость доступны каждому»319). Партия власти в своей
риторике декларирует готовность к социальному диалогу и стимулированию
развития диалогических практик. Очевидно, что трансформация риторики
вызвана контекстом протекания предвыборной кампании 2011 г. – усилением
протестных
настроений,
видимым
снижением
легитимности
властных
институтов. Однако риторика ЕР, при постулируемой диалогичности, остается
монологичной и авторитарной, общество предстает в ней в качестве объекта
воздействия320.
решенным, потому в предвыборной риторике ЕР 2007 и 2011 г.г. этой тематике уделяется небольшое внимание.
Регионы выступают объектами стандартизации, а не равноправные субъекты политического процесса.
319
Из выступление Д.А.Медведева на съезде ЕР. См.: Стенограмма выступлений Дмитрия Медведева и
Владимира Путина // Российская газета. – М., 24.09.2011. URL: http://www.rg.ru/2011/09/24/ste№gramma.html
320
Показательна в этом отношении статья В.Путина «Демократия и качество государства» (Владимир
Путин о развитии демократических институтов в России // Коммерсантъ. - 2012. - №20/П (4805). - URL:
http://www.kommersant.ru/doc/1866753 (Дата обращения: 08.02.2010)). Хотя она формально не относится к
изучаемому периоду и выходит за рамки парламентский выборов, тем не менее тезисы озвучиваются хоть и в
формате уже президентских выборов, но еще действующим главой партии «Единая Россия». Тем более, что они
выражают общую тенденцию властной элиты на демонстрацию готовности к развитию демократии в стране.
Показательно, что в статье демократия и демократические институты рассматриваются как разновидность
госуслуги, инструмента, разрабатываемого государством для общества. Хотя декларируемые функции
институтов в статье заключаются в контроле общества над государством, однако государство рассматривается в
модели отношений «власть – социум» как обладающее статусными позициями, как «патер», т.к. оно обладает
решающим правом голоса в ответе на вопросы: когда начинать развивать институты, в каком именно формате
они будут представлены, и какова должна быть реакция граждан на властные инициативы. Причем «точкой
отсчета» для демократизации выступает политическая культура граждан и их «готовность к демократии»,
степень готовности которые диагностируются государством: «Необходимо, чтобы общество было готово к
использованию демократических механизмов. Чтобы большинство людей почувствовали себя гражданами,
готовы были бы на регулярной основе тратить свое внимание, свое время, свои усилия на участие в процессе
управления. Другими словами, демократия работает там, где люди готовы в нее что-то вкладывать».
173
Для ЛДПР проблематика, связанная с укреплением государства и
формированием нации, является ключевой, своего рода «фирменным знаком».
Однако представления о границах нации и российского государства в риторике
ЛДПР
достаточно
противоречивые.
Проблематика
государственного
строительства у ЛДПР обладает инвариантным ядром, неизменной базовой
конструкцией, которая не меняется с течением времени. Так партия
последовательно выступает за укрепление государственной власти, за «крепкое
государство», ориентируясь на стандартизацию принципов политической
организации («ЛДПР считает, что возрождение мощи и величия России
невозможно
без
укрепления
центральной
власти,
т.е.
российской
государственности»321). ЛДПР исходит из логики доминирования одного
актора, что
прослеживается
в отношении
вопросов
административно-
территориального устройства, национально-государственного строительства и
политического режима. В риторике ЛДПР отвергаются какие-либо формы
организационного оформления интересов национальных меньшинств и их
участия в принятии политических решений на уровне государства: «ЛДПР за
ликвидацию всех привилегий национальным меньшинствам, за запрет
антипатриотической пропаганды» Предвыборная программа ЛДПР, 2007.
Смысловое наполнение понятия «демократия» у ЛДПР меняется в период
VI электорального цикла. В риторике 2007 г. отсылки к демократическому
режиму носят еще более декларативный характер, чем у ЕР, и не наполнены
функциональным содержанием. Отмечается, что «ЛДПР выступает за
создание
социально-правового,
либерально-демократического
унитарного
государства, считает, что сильное государство способно обеспечить права и
свободы отдельных граждан» Предвыборная программа ЛДПР, 2007, за
разделение властей, отвергает «диктатуру». В то же время провозглашается
неприятие «продажной западной демократии»322. Демократические институты
Жириновский В. За Россию! за русских! XXIII Съезд ЛДПР: Как обустроить и сохранить Россию//
Хорошо русским – хорошо всем. Издание ЛДПР. – М., 2011. - № 10 (257). – С. 2.демократической
322
Понятийные и идеологические противоречия, содержащиеся в риторике ЛДПР, похоже, не кажутся
авторам текстов (вернее, главному автору) принципиальными и требующими разъяснения и разрешения. Так
обсуждая на заседании ГосДумы проект федерального закона «О внесении изменений в некоторые
321
174
не определяются, объяснение механизмов их функционирования, понимание
значимости демократии для структурирования нации и ее консолидации в тексте
отсутствуют. Более того, в риторике 2007 г. отмечается, что «ЛДПР допускает
установление на переходный период режима личной власти, считая, что такой
режим позволяет возложить всю полноту ответственности на руководителя
государства» Предвыборная программа ЛДПР, 2007. Показательно в этом
отношении и использование словосочетания «Верховный правитель» как аналога
понятия «Президент».
В риторике 2011 г., напротив, значительное внимание уделяется именно
институциональной структуре демократии и само понятие «демократия»
встречается гораздо чаще, чем в период предыдущих думских выборов. Хотя идея
сильного государства остается ключевой, однако его структура несколько
меняется. Так, например, понятия «режим личной власти» и «верховный
правитель» больше не используются, а оптимальной формой правления в России
выступает «президентская
демократическая республика с однопалатным
парламентом – Государственной Думой»323.
Причинами
критичности
трансформации
риторики
2011
г.
послужило
усиление
в оценке российской политической элиты и проводимой ею
политики. В 2007 г. отношение к существующему режиму у ЛДПР в целом не
было негативным -
партия критикует многие режимные черты, однако право
политической элиты на власть не оспаривается, а корень проблем видится или в
прошлом – коммунистическом, периода 90-х, - или в действиях неподконтрольных
обществу групп: олигархов, бюрократии или «Единой России». В 2011 г. именно
законодательные акты Российской Федерации» 14.05.2006 г. (касающийся отмены графы в избирательных
бюллетенях «против всех»), глава Либерально-демократической партии России говорит: «Демократия - это
самый порочный политический режим… Демократия обслуживает рынок, а рынок самая чудовищная
экономика… Демократия обслуживает деньги, и деньги платят за нужного президента... демократия - это
гибель России». (Цит. по: Не врать и не бояться. – М.: Изд-во ЛДПР, 2007. – С. 23).
323
Однопалатный парламент существенно повышает статус парламентских партий. Так в предвыборной
агитационной брошюре «Русский набат» отмечается: «ЛДПР предлагает повысить роль Государственной Думы
во властных структурах страны, расширить ее полномочия, придать Госдуме право контроля над
исполнительной властью». (Русский набат. – М.: Изд-во ЛДПР, 2011. – С. 11). В русле данной тенденции
партия предлагает последующую трансформацию российской формы правления из президентской в
парламентскую республику. Первоначально данная идея была озвучена в блоге В.Жириновского («В
перспективе необходим переход к парламентской республике как высшей форме демократии». Цит. по: 12
тезисов предвыборной программы ЛДПР // Блог Владимира Жириновского, 17.10.2011. - URL:
http://zhirinovski.livejournal.com/22294.html (Дата обращения: 21.11.2011)). Далее это положение вошло в
предвыборную программу ЛДПР 2011 г.
175
правящая элита стала интерпретироваться в качестве источника неблагополучной
социально-экономической ситуации в стране («…причина ошибок заключается в
том, что в течение всего постсоветского времени власть в России передавалась
не
через
механизмы
равной
политической
конкуренции,
а
по
“праву
наследования”»324). Причем критике стала подвергаться «вертикаль власти»,
которая в 2007 г. оценивалась партией как необходимость и главное условие
модернизации страны325. Как и у ЕР, в риторике ЛДПР усилилась демократическая
составляющая измерения «центр-периферия», выражаемая
в требованиях
проведения свободных и честных выборов в стране, расширения полномочий
местного самоуправления, возвращения выборности губернаторов. Однако роль,
которая отводится обществу в политическом процессе, исчерпывается только
участием в выборах, данный факт свидетельствует о том, что понятие
«демократия»
используется
скорее
как
декларация,
но
не
является
принципиальной позицией.
ЛДПР, оперируя понятием «реальная демократия», описывает «средний
уровень» функционирования демократического режима – т.е. институциональную
сферу сменяемости власти и контроля за правящей элитой, где ключевые позиции
принадлежат
партиям.
Демократия
рассматривается
как
процедура,
институциональный механизм, но не как базовое основание для социального
консенсуса326. Демократия анализируется на тактическом уровне риторики ЛДПР
и не рассматривается - на концептуальном.
Усиление оппозиционной направленности и критичности по отношению к
правящей элите характерно также для риторики «Справедливой России» в 2011 г.
С
момента
своего
создания
партия
демонстрировала
«ограниченную
оппозиционность», активно критикуя ЕР, но поддерживая властный курс327.
Русский набат. – М.: Издание ЛДПР, 2011. – С.7.
В.Жириновский в своей статье в газете «ЛДПР» писал: «Сейчас мы все находимся под гнётом
современной властной вертикали, основная цель которой - защитить богатых и “своих”». Цит. по:
Жириновский В. Русские, жестче взгляд // ЛДПР. – 2011. - URL:
http://ldpr.ru/uploads/09_2011_net.08.26.2011120808364be.pdf (Дата обращения: 17.11.2011).
326
«Демократия – это, прежде всего, свобода выбирать и быть избранным». Цит. по: Дебаты на канале
ТВЦ. Участники: ЛДПР, КПРФ. – М., 17.11.2011.
327
В 2007 г. лидер партии С.Миронов был одни м из инициаторов введения третьего срока
президентства В.Путина: «Путин - президент всех граждан России, а не какой-то одной партии. Это принципиальная позиция! Я считаю, что "план Путина" может провозгласить, а уж тем более
реализовывать, только сам Владимир Путин. Именно этим, кстати, объяснялась моя инициатива по
324
325
176
Повышение критичности в 2011 г. проявляется как в политических требованиях
(требования большей прозрачности процесса управления, расширения принципа
выборности власти), так и в большем акцентировании негативных социальноэкономических и политических последствий неэффективного правления. Впервые
партия предъявила претензии стратегической линии, проводимой властной элитой,
а не ее тактическим составляющим328.
В
качестве
идеального
государственного
устройства
СР
также
рассматривает демократический режим. За период существования СР (с 2006 г.)
понятие демократии интерпретировалось партией в разных ключах, приобретая
разные смыслы329. В 2007 г. в риторике СР демократия стала пониматься в двух
основных аспектах, представляющих, условно говоря, микро- и макроуровень
интерпретации понятия «демократия». Микроуровень
«низовой
демократии»,
«демократии
участия»
(или
представлен идеями
«производственной
демократии»), под которой понимались формы самоорганизации общества,
самостоятельная инициатива, идущая от граждан. На макроуровне демократия
интерпретировалась
как
совокупность
базовых
принципов
общественно-
дискуссии о третьем сроке или продлении полномочий действующего президента» (Цит, по: Миронов С. В
стране есть человек, которому я сочту за честь уступить первую позицию в общефедеральном списке
"Справедливой России // Интерфакс. – М., 30.07.2007.). Показательно отношение к политическому протесту в
России главы партии в 2007 г., которое полностью транслировало властный дискурс с его идеей определяющей
роли «внешнего воздействия» в протестных акциях и ангажированности их участников («Очень многих не
устраивает сильная, независимая, свободная, демократическая, набирающая экономический, политический и
международный вес Россия. Поэтому они и будут пытаться вставлять палки в колеса, изображать
оппозицию. Но, я убежден, что из этого ничего не получится» (Там же). В 2011 г., ведущий передачи «Дебаты
на канале “Россия 1”» В.Соловьев начал передачу с вопроса к главе СР С.Миронову: «Что произошло с 2006
по 2011 гг., что Миронов, из одного из столпов существующей власти, реально превратился в жесткого
критика?» Имидж оппозиционера был закреплен за С.Мироновым также в связи с изменением (вернее,
утратой) его статуса «третьего лица государства» (Спикера Совета Федераций).
328
Так, например, в своем блоге С.Миронов пишет: «Курс на укрепление вертикали власти себя
полностью исчерпал. И единственной надежной гарантией будущего страны является укрепление
демократических основ нашего общества, возвращение справедливости в нашу жизнь. Потому что политика
правительства требует не просто серьезной корректировки, а кардинального пересмотра» (Вести от Сергея
Миронова - Курс – социал-демократия. Запись в блоге С.Миронова от 9.02.2012. - URL: http://sergeymiro№v.livejournal.com/395122.html (Дата обращения: 11.02.2012)). Далее он подчеркивает: «Мы стоим перед
острейшей необходимостью обновления властной и управленческой элиты» (Вести от Сергея Миронова Требуются честность и неподкупность! Блог С.Миронова от 11.01.2012. - URL: http://sergeymiro№v.livejournal.com/381853.html (Дата обращения: 13.01.2012)).
329
В 2006 г. демократия в версии СР обладает многими чертами, сближающими ее с «суверенной
демократией» - артикулированием культурных и традиционных оснований российской демократии («Свобода и
демократия должны опираться не только на общие стандарты гражданского права, но и на национальные
традиции, на потенциал русской культуры»), интерпретацией демократии как средства усиления
государственности и суверенитета («Для обеспечения суверенитета и территориальной целостности,
сохранения за Россией статуса великой державы, нашей стране нужна авторитетная и ответственная
власть, демократия большинства, а не корпоративная демократия…» [Программное заявление партии
"Справедливая Россия: Родина / Пенсионеры / Жизнь", утв. на VII Съезде партии "Родина" 28.10.2006]).
177
политического устройства, основанных на социалистических идеях. У СР
демократия
как
политический
режим
оказалась
неразрывно
связана
с
социализмом, в риторике вводится новый эпитет к понятию демократия –
«социальная» («Социальная демократия и гуманизм — это наш, российский путь
к справедливому и солидарному обществу, к социальному государству»
Предвыборная программа СР, 2007). В риторике 2011 г. ракурс восприятия
демократии изменился и она стала пониматься, как и у ЛДПР, прежде всего, в
институциональном ключе, как инструмент политической конкуренции и контроля
за властью («Конкуренция должна присутствовать не только в экономике, но и в
политике.
Поэтому
"Справедливая
Россия"
выступает
за
реальную
многопартийность, за демократию без поясняющих определений»330). Остальные
векторы восприятия демократии проявлялись незначительно.
Для КПРФ концептуальной идеологической основой ее риторики выступает
«антагонистическое противоречие между наёмным трудом и капиталом», которое
оформляет артикулирование всех проблемных зон, в том числе измерения «центрпериферия». Этот базовый тезис выступает критерием оценки ключевых понятий,
в том числе, демократии, отношения к власти и оптимального общественного и
политического устройства.
Данный водораздел отделяет два типа демократии, «ненастоящую»
(«западную», «капиталистическую») от «реальной», в качестве которой выступает
«подлинное народовластие» («народная демократия»). И «западная», и «реальная»
демократии являются совокупностью институтов сменяемости власти, однако для
КПРФ, в отличие от других партий, которые делают акцент на процедурной
функции демократии, определяющим является контекст
функционирования
институтов. Сферой действия «западной» демократии является политика,
понимаемая в узком смысле, как область государственного менеджмента. Главной
целью «западной» демократии является
обеспечение преемственности власти
капитала и манипуляция обществом («западная демократия - прочно-устойчивая
система
организации
капиталистической
эксплуатации
и
одурачивания
Сергей Миронов: "Чем больше нас будет, тем больше мы дадим человечеству" // РИА "Новости".- М.,
05.09.2007, 11.26.
330
178
народа»331). «Подлинное народовластие» в качестве надстройки вырастает на
основе как определенного экономического (социалистического)332,
культурно-исторического
уклада333.
Этот
контекст
наполняет
так и
институты
сменяемости власти и декларируемые права и свободы граждан подлинным
демократически содержанием и становится каналом выражения мнения не элиты
(капитала), но общества. В риторике КПРФ демократия и социализм, как и у СР,
часто выступают как синонимичные понятия («Социализм - … это общество
подлинной
демократии
и
развитой
духовной
культуры,
стимулирующее
творческую активность личности и самоуправление трудящихся» [Предвыборная
программа КПРФ, 2007]).
Отношение к власти у КПРФ, в отличие от ЛДПР и СР, в избирательной
кампании 2011 г. не изменилось, критическая модель осталась прежней. Как и в
начале 2000-х годов, главным властным субъектом в риторике КПРФ выступает
экономическая элита, основным обвинительным тезисом
правление
(«В
Российской
Федерации
нет
никакой
- антинародное
демократии.
Есть
классическая буржуазно-криминальная власть, которая аккумулировала все
ресурсы и средства, создала клан олигархов, которые диктуют свои условия, в
том числе и нашему правительству»334).
Три партии (ЛДПР, СР и КПРФ), при различии их позиций по многим
аспектам, объединяет то, что они, постулируя необходимость институциональных
трансформаций в России, акцентируют внимание на позициях центра власти.
Критерием
эффективности
власти
для
партий
выступает
степень
ее
централизации. Неэффективность реформ, проводимых властной элитой, в
интерпретации партий, отражается в ослаблении позиций центра и снижении его
331
Московский В. Демократия или народовластие. – 2011. - URL: http://www.cprfspb.ru/1782.html (Дата
обращения: 21.10.2011).
332
В Тезисах программы КПРФ «За победу реальной демократии в России» отмечается: «Реальная демократия
– обновленный социализм – государство истинного народовластия, где люди от рождения справедливо
равноправны и обладают правом выбора в отношениях с обществом, где природные ресурсы и крупное
производство являются общенародными и планово используются в национальных интересах, где действуют
справедливые ограничения частной собственности, а власть и управление полностью прозрачны и
эффективно конкурентны». См.: Тезисы программы КПРФ «За победу реальной демократии в России». Проект. Автор:
Влад Павлов. – 2004. - URL: http://www.onfront.ru/ReDem1.htm (Дата обращения: 7.11.2011).
Как пишет В.Московский в своей статье, «понятие Народовластие было присуще русскому
обществу с незапамятных времен». См.: Демократия и народовластие. - 21.10.2011.
334
Цит. по: Зюганов Г. Демократии в России до сих пор нет. Из выступления Г.Зюганова на прессконференции, проводимой агентством «Интерфакс»
// Актуальные комментарии. – 2011.
URL:
http://actualcomment.ru/news/30930/ (Дата обращения: 30.09.2011).
333
179
возможностей по контролю над перифериями. Периферия понимается партиями
как в территориальном аспекте (регионы страны), так и в социальном - как сферы
жизнедеятельности
общества,
не
представляющие
непосредственного экономического интереса
для
правящей
элиты
(например, сфера социального
обеспечения или сельское хозяйство).
В риторике партии «Яблоко» демократия также выступает в двух формах,
подлинной и имитационной, только в отличие от КПРФ, подлинной является
«европейская» демократия, тогда как имитационной – существующий в России
политический режим335. Под демократией «Яблоко» традиционно понимает
совокупность институтов, однако их спектр шире и разнообразнее, чем в
интерпретации ЕР, ЛДПР, СР и КПРФ, и включает политические и социальные
права и свободы, гражданское общество, а также требования прозрачности
механизмов управления («демократии требуется реальное разделение властей,
честные выборы, независимый суд, свобода слова в СМИ» [Предвыборная
программа партии «Яблоко», 2007]). В избирательной кампании 2007 г. главным
акцентом в интерпретации демократии выступал тезис, который ЛДПР и СР
активно выдвигали в 2011 г. – демократия как форма гражданского контроля над
властью («…поставить власть под контроль граждан - именно в этом
заключается демократия»336). В кампании 2011 г. в предвыборной риторике
доминировал тот же вектор презентации демократии («За демократию… за право
народа выбирать власть» [Предвыборная программа партии «Яблоко», 2011].
Однако в статье Г.Явлинского того же года восприятие демократии демонстрирует
тенденцию к изменению. Так автор отмечает: «С помощью голосования, выборов
можно решать проблемы только тогда, когда по наиболее базовым основаниям и
целям жизни народа, страны есть консенсус, и надо выбрать, как эти общие для
всего народа задачи лучше реализовать и кому это делать. Если общество
Один из лидеров «Яблока» Сергей Ковалев на пресс-конференции 2007 г. назвал цель
институциональной имитации: «… власть стремится не только властвовать, но и выглядеть. Это в
нынешней международной ситуации необходимо. Вот мы и имитируем всё, чем надлежит обладать
современному демократическому государству». Цит. по: Система Путина - режим бесправия и насилия //
Стенограмма пресс-конференции Григория Явлинского и Сергея Ковалева в "Интерфаксе", 21 ноября 2007
года. - URL: http://www.yavlinsky.ru/news/index.phtml?id=3471 (Дата обращения: 07.11.2011).
336
Данная фраза стала одним из предвыборных лозунгов партии и широко транслировалась в
различных видах предвыборной риторики. Цит. по: Наши враги - апатия, лень и цинизм. Выступление Сергея
Иваненко на 14 съезде РОДП "Яблоко". - 16.09.2007. - URL: http://www.yavlinsky.ru/news/index.phtml?id=3419
(Дата обращения: 21.09.2011).
335
180
расколото, деморализовано и унижено,
голосование, даже относительно
честное, ничего не дает»337. Т.о. происходит перенос фокуса с процедурного,
тактического понимания демократии на ее стратегическое рассмотрение, как
механизма
достижения общественного консенсуса, способного формировать
перспективы развития политии338. В полицентричной модели государственного
устройства, предлагаемой партией, государству принадлежит инструментальная
роль («мы поддерживаем идею государства как обслуживающего аппарата, а
вовсе не как сверхценной мистической сущности»339).
Самым частым эпитетом, сопровождающим понятие демократия в риторике
СПС 2007 г., является «либеральная». Образ демократии в партийных текстах
сопровождается всеми чертами, присущими либеральной демократии, отмечается
ее функциональная роль в обществе («Демократия и гражданские права – главное
условие эффективности государственной машины» [Предвыборная программа
СПС, 2007]).
Однако главное отличие интерпретации демократии у СПС от
версии «Яблока» заключается в том, что СПС акцентирует внимание на
культурных основаниях демократии в России. Как СР и КПРФ проводят аналогии
между социализмом, демократией и культурными традициями, так СПС находит
источник либерально-демократических идей и практик в российской истории и
культуре. Н.Белых в своей статье «Идеология суверенной бюрократии» отмечает:
«… европейский демократический порядок жизнеспособен в той мере, в какой он
является
для
России
естественным,
национальным…
Либерально-
демократическая традиция основывается на «архетипических» чертах русского
мировоззрения
–
полиментальности,
прагматизме,
внутренней
противоречивости, но при этом толерантности, доверии к партнерам и к
народу»340. Данная традиция закрепилась в партийной риторике СПС в 2000-ые
годы, в период дебатов о сущности российской власти и ее основаниях, в которых
Ложь и легитимность. Программная статья Григория Явлинского // Новая газета. – М., 17.03.2011.
Конкретным инструментом создания такого консенсуса в статье выступает Учредительное собрание
– дискуссионная площадка, в которой принимают участие все сегменты общества («Учредительное собрание
может стать фундаментальным событием в построении современного российского государства»).
339
Цит. по: Ковалев С. Задачка. Выступление Сергея Ковалева на 14 съезде «Яблоко», 16 сентября 2007
г. - URL: http://www.yabloko.ru/Press/Docs/2007/1001_congress_kovalev.html (Дата обращения: 27.07.2011).
340
Белых Н. Идеология суверенной бюрократии // Независимая газета. – М., 20.07.2007. - URL:
http://www.ng.ru/ideas/2007-07-20/6_ideologia.html (Дата обращения: 21.09.2011).
337
338
181
партия оппонировала полярной точке зрения (выражаемой, в т.ч., ЛДПР и ее
лидером) о самодержавии как «исконной» российской властной версии.
«Правое дело» в предвыборной риторике 2011 г., хотя редко использует
понятие демократия (а в предвыборной программе партии оно не встречается ни
разу), однако наделяет идеальный образ политии традиционными чертами
либеральной демократии («Мы выступаем за то, чтобы государственная власть
в России была подотчетна и подконтрольна народу, за отмену всех ограничений
свободы слова и собраний, общественных, профессиональных и политических
объединений,
за
полную
свободу
ненасильственного
выражения
любых
политических и религиозных убеждений» [Предвыборная программа партии
«Правое дело», 2011]), отводя государству функциональную роль («…главная
задача государства – создание условий для всестороннего развития личности»
[Там же]).
Либеральные партии едины в интерпретации существующего политического
режима и оценивают его как авторитаризм.
Подводя итоги анализу политического режима и его институциональный
структуры, рассматриваемых в партийной риторике, мы можем сделать вывод, что
все партии в течение рассматриваемого периода (и ранее) оценивают демократию
как оптимальное политическое устройство для России. Если для ЕР демократия –
это уже состоявшийся факт, реально существующая модель, то КПРФ, ЛДПР и СР
интерпретируют
современное
российское
политическое
устройство
как
«искаженную», «неправильную» или «западную» демократию, не отвечающую
российскому опыту, истории и традициям. Партии либеральный направленности,
напротив, только в либеральной, «европейской» демократии видят возможности
развития России как современного государства, в их версии существующий режим
является олигархическим (или олигархо-бюрократическим). В риторике 2011 г. у
всех партий усиливается акцент на институциональной структуре демократии,
прежде всего, на институтах контроля за властью (в основном, партийного и
парламентского) и повышения эффективности государства. Для четырех партий
(ЕР, ЛДПР, КПРФ и СР) целью демократии является усиление государства и
укрепление его централизаторских функций
182
- по контролю над перифериями
(требования большей самостоятельности регионов не являются противоречием
данному тезису, т.к. большая экономическая самостоятельность территорий
сочетается со снижением их политической автономии – например, посредством
создания унитарного государства в риторике ЛДПР). Идеальный политический
режим в интерпретации этих партий можно отнести к модели коллективистской
демократии, о чем свидетельствует «государствоцентризм» / моноцентризм,
присущий партийным версиям, а также примат интересов общности (государства,
социума) над индивидуальными интересами341. В риторике «Яблока» и СПС /
«Правое дело» преобладает индивидуалистическая модель демократии, в которой
граждане рассматриваются, прежде всего, как носители индивидуальным прав и
свобод, и только затем – как представители социальных групп.
341
Хотя в риторике всех партий преобладает гражданское наименование членов политии («граждане»),
однако граждане предстают как носители не индивидуальных, но групповых прав и свобод, характеризующих
их, прежде всего, как членов какой-либо общности (этнической, социальной, демографической и т.д.). Кроме
того, граждане при постулируемых в риторике институтах гражданской активности и контроля над властью
рассматриваются не как субъекты, но как объекты воздействия государства и партий, о чем свидетельствует,
во-первых, активность граждан «пост-фактум» - т.е. включение граждан в политический процесс только в
определенном статусе (партийного электората) и на определенном этапе: на стадии, когда демократические
институты уже сформированы (субъекты формирования институтов – партии, в версии ЕР - государство). На
текстовом уровне свидетельством того, что граждане не рассматриваются в качестве партнеров по
политическому процессу, является объектная позиция существительного «граждане» в риторике четырех
партий - для этих целей активно используются страдательные залоговые формы глагола, отглагольные
существительные, причастия и деепричастия.
183
3.4. Интерпретация проблематики национального строительства
партиями в период V и VI парламентских избирательных кампаний
Проблематика национального строительства, заключающаяся в поиске
социальных ориентиров, остается актуальной для России и в настоящее время.
С одной стороны, она выступает наследием событий двадцатилетней давности
- распада СССР, с другой – ответом на современную ситуацию, также далекую
от стабильности и общественного согласия по ключевым вопросам организации
политии.
Итогом нациестроительства является достижение социального консенсуса
вокруг общественно значимых целей, поэтому рассматривая интерпретацию
партиями проблематики нациестроительства, мы выделим те основания
общественного согласия, которые, по версии партий, обладают объединяющим
потенциалом и способны мобилизовать общество, нивелируя
конфликтные
размежевания.
Ценности, лежащие в основе социальной солидарности, могут иметь
разные источники происхождения, одним из них выступают угрозы,
требующие сплочения членов политии в борьбе с вызовами. Другой
ценностной составляющей
является «позитивная программа», т.е. идеи и
символы, несущие позитивную нагрузку и в силу этого обладающие
объединяющих потенциалом.
В риторике всех партий так или иначе, наряду с внешними угрозами,
обозначены ключевые внутренние проблемы, однако они обладают разной
этимологией. Так у «Единой России» 2011 г. угрозы обозначены вполне
определенно: «Мы не отдадим нашу Россию. Не отдадим тем, кто хочет
разрушить её, не отдадим тем, кто обманывает людей, раздавая пустые и
невыполнимые обещания» Предвыборная программа ЕР, 2011. Очевидно, что
в качестве угрозы выступают политические оппоненты - политическая
конкуренция, альтернативные версии реальности оцениваются в риторике ЕР
как опасность для страны в целом, способная вызвать ее разрушение.
184
Данная тема (внутренних угроз) не артикулировалась в риторике 2007 г. –
ни в программной, ни в агитационной, - она оформилась позднее, в период
кризиса 2008 г., когда ЕР стала инициатором кампании поддержки
экономического курса президента и правительства. Именно тогда критика
властных реформ стала расцениваться как угроза национальной безопасности.
У ЛДПР и СР, в отличие от ЕР, главная угроза носит не
персонифицированный
(в
виде
претендующих
на
власть
акторов),
а
структурный характер. Главным вызовом в интерпретации ЛДПР является
этнотерриториальная разделенность страны, которая нарушает принцип
социальной справедливости и пропорциональности в распределении ресурсов
– как между территориями, так и между социальными слоями. Как уже
отмечалось,
социальное
неравенство
в
риторике
ЛДПР
выступает
разновидностью этнокультурного размежевания в стране. Для СР основной
угрозой выступает социальное неравенство («Главная угроза целостности
России — не в происках врагов, а в растущем социальном неравенстве и, как
следствие, в утрате социальной солидарности» [Предвыборная программа
СР, 2011]). У ЛДПР и СР в риторике 2011 г. к данным угрозам добавляется еще
одна – политический курс российской правящей элиты. У КПРФ главный
вызов, а также стратегические цели и принципы социальной солидарности не
меняется со временем, так базовой угрозой, выделяемой на основе классового
критерия, выступает капитализм как в его внешнем (мировой капитал), так и
внутреннем проявлении (российская экономическая и политическая элиты). У
партий либеральной направленности («Яблока», СПС / «Правого дела»)
интерпретация вызовов принципиальная иная: хотя в качестве главной
проблемы государства также объявляется действующая власть, однако главным
критерием ее неэффективности выступает ее неспособность вписаться в
современные модели модернизации, сформировать в России современное
общество, а не ее слабый контроль над перифериями, как в риторике ЛДПР, СР
и КПРФ («Сегодня Россия стоит перед одним из самых сложных вызовов в
истории: она должна перейти от модели мобилизационного развития,
185
задававшегося волей вождя или внешней угрозой, к модели естественного
прогресса, в которой личные достижения граждан складываются в общий
успех» [Предвыборная программа «Правого дела», 2011]; «либо Россия в ХХI
веке пойдет по дороге развития, либо она продолжит идти дорогой стагнации
и не сохранится в нынешних границах до середины ХХI века» [Предвыборная
программа «Яблоко», 2011]).
В период избирательной кампании 2007 г. все партии так или иначе
заявляли о необходимости формирования гражданской нации, т.е. о
преобладании гражданских критериев
социальной солидарности. Однако у
четырех партий из шести (ЕР, ЛДПР, СР и КПРФ) доминировали культурноисторическое
основания
общественного
согласия
(«Утверждение
общероссийской гражданской идентичности, формирование общей системы
духовно-нравственных ориентиров при сохранении культурной самобытности
народов России, развитии национальных языков, обычаев и традиций –
приоритет "Единой России". Именно в приверженности народа моральным и
духовным
ценностям
преимуществ
мы
России,
видим
залог
одно
успеха
из
нашего
важнейших
конкурентных
развития»
Предвыборная
программа ЕР, 2007). Для КПРФ и СР интегрирующим символом выступает
социализм,
однако
у
обеих
партий
он
интерпретируется
в
культурологическом аспекте, как основанный на духовной традиции («Идея
социализма —
это
объединительная
взаимопомощи и солидарности, этика
идея…
Культурная традиция
коллективных
действий
существуют в России испокон веков» [Предвыборная программа СР, 2007];
«Основополагающими
ценностями
социализма
являются
общинность,
коллективизм и патриотизм, теснейшая взаимосвязь личности, общества и
государства. Отсюда вытекает стремление народа к воплощению высших
идеалов правды, добра и справедливости, к равноправию всех граждан
независимо от национальных, религиозных и других различий» [Предвыборная
программа КПРФ, 2007]). У ЛДПР основы социальной солидарности носят ярко
выраженный этнический характер.
186
Одновременно с заявленными культурно обусловленными принципами
социального консенсуса стратегическая цель в интерпретации парламентских
партий носила выраженный имперский характер (ЕР – стратегическая цель «превращение России в один из мировых центров политического и
экономического
влияния,
культурного
и
нравственного
притяжения»
Программа ЕР 2007; ЛДПР - «обновленное российское государство, в
котором русский народ встанет с колен, чтобы увлечь за собой все народы
страны и повести их к достоянной жизни, завоевав для России достойное ее
место в современном мире»342;
культурного
и
СР - «…достижение
экономического
лидерства
интеллектуального,
страны. В этом мы видим
гарантию благополучия и безопасности нашего народа» СР).
В
риторике
2011
г.
проблематика
национального
строительства
претерпевает изменения. Так, например, у ЕР переоформляются идеи
социального согласия, в 2011 г. объединяющей идеей выступает стержневой
концепт властного дискурса – модернизация (понимаемая, прежде всего, в
экономико-технологической плоскости). Хотя в риторике ЕР 2011 г.
стратегическая цель заявлена, но она носит предельно общий характер – это
идея «прорыва», преодоления недостатков функционирования политической,
социальной и экономической систем343. В этой связи модернизация становится
не только средством «прорыва», но самоцелью: «В отсутствии консенсуса в
ценностях,
мировоззрении
просматривается
общая
и
политических
точка
отсчета.
взглядах,
тем
Общепризнанной
не
для
менее,
всех
идеологической ориентацией стала задача смены вектора развития –
преодоление избыточной зависимости от экспорта сырья с выходом в
Русский набат. - С. 94. У ЛДПР в риторике 2011 г. появляется апелляция к «современному миру»,
«современному государству», которой ранее не было. Данный факт свидетельствует, видимо, о том, что партия
стремится продемонстрировать намерение вписать образ России в современный контекст, не противопоставляя
и не отделяя страну от современной реальности.
343
Хотя в интерпретации «прорыва» также «возникают культурологические» идеи, однако они уходят
на второй план («Россия не раз добивалась настоящих прорывов, достойных ее величия, достойных ее сил и
таланта, богатства нашей культуры, общих ценностей, которые скрепляют единую и неделимую российскую
нацию, единую и неделимую Россию». Выступление В.Путина на съезде ЕР).
342
187
экономику знаний, наукоемких производств,
высоких технологий и
интенсивных инноваций»344.
У трех партий (ЛДПР, КПРФ, СР) усиливается акцент на этнических
(этнокультурных) основаниях социального согласия.
У ЛДПР произошло
усиление проблематизации этнокультурного измерения, что выразилось, в
частности, в требовании признания правомерности использования понятия
«холокост» в отношении русского этноса.
У четырех парламентских партий в течение обоих избирательных
кампаний
главным
субъектом
достижения
социального
согласия
и
стратегической цели выступает «сильное» государство («Сильное Российское
государство — это гарантия нашего общего будущего, сохранения нашей
национальной идентичности» [Предвыборная программа СР, 2011]).
Партии либеральной направленности предлагают иную интерпретацию
проблематики национального строительства, в течение изучаемого периода она
концептуально не изменяется. Для «Яблока» и СПС (2007) / «Правого дела»
(2011) социальным ориентиром и стратегической целью является современное
государство
–
открытое,
мобильное,
отвечающее
критериям
постиндустриального и информационного общества как в экономическом
укладе, так и в социальной и политической сферах. Основными механизмами
социального согласия является приоритет индивидуальных прав и свобод
граждан, институты социального диалога, налаживание горизонтальных
траекторий политической коммуникации (в риторике «Яблока», как уже
отмечалось, такую функцию должно выполнять «Учредительное собрание»).
Государству в этих практиках отводится производная роль
обеспечения
базовых прав и свобод гражданина.
Обобщая
анализ
проблематики
национального
строительства,
представленной в партийной риторике 2007-2011 г.г., можно сделать вывод, что у
парламентских партий интерпретация вопросов, связанных с консолидацией
политии, является противоречивой. С одной стороны, они декларируют
344
Обретение будущего. Стратегия 2012. - С. 7
188
общегражданские критерии социальной солидарности, с другой – не предлагают
собственно гражданских механизмов интеграции политии (в виде диалогических
практик, налаживания горизонтальных каналов социальной коммуникации).
Заявленные гражданские критерии сочетаются с образом сильных внешних и
внутренних угроз (в случае ЕР - персонифицированных), а главным субъектом
национального
строительства
общегражданских
критериях
выступает
членства
государство.
в
При
политическом
заявленных
сообществе
и
национальной идентичности, в качестве их основы выдвигаются факторы
этнокультурного и исторического единства, а стратегическая цель отражает
сильную имперскую специфику (достижение доминирующих позиций страны во
внешнем пространстве). В 2011 г. у ЕР происходит отход от культурологических
оснований национального единства и согласия, однако стратегическая цель
приобретает «технологические» черты
и сливается
со средством своего
достижения – модернизацией, понимаемой, прежде всего, как развитие
экономической сферы, а затем уже как совершенствование политической системы.
Однако «инструментализация»
стратегической цели, ее
перевод на уровень
тактических мер, снижение роли культурных факторов и заявленный вектор на
формирование
современных
политических
и
экономических
институтов
сочетаются с образом врага, который в большей степени характеризует
традиционные формы общественной организации. Т.о. декларация формирования
современной системы отношений, предполагающей полицентризм и открытость,
сочетается у ЕР с имперскими амбициями по расширению и распространению
своего влияния вовне, становлению в качестве мирового центра силы, а также с
тенденцией замыкания границ для контроля воздействий извне, которые
интерпретируются как угроза безопасности страны.
189
Заключение
Избирательная кампания 2011 г. в России протекала в иных социальнополитических
условиях
и
в
ином
общественном
контексте,
нежели
предыдущая. За четыре года произошли изменения, которые вряд ли ожидали,
и тем более прогнозировали представители властной элиты, - расширились
возможности
для социальной
коммуникации, свободной от властного
присутствия и участия (пространство интернета), сформировались новые
социальные солидарности, которые во многом стали основой начавшихся после
декабрьских выборов протестных социальных акций. Спонтанно сложившиеся
социальные сети,
сформировались
стимулировавшие проявление гражданской активности,
в
политической
среде,
характеризуемой
снижением
политической конкуренции и плюрализма, укреплением позиций властного
центра, практически исключающим наличие альтернативных влиятельных
политических акторов, способных предложить свою версию социальнополитической реальности и свое видение «социальных горизонтов». Партии, с
начала 2000-х годов лишенные возможности предлагать самостоятельные
варианты
общественно-политического
курса,
стали
«работать»
с
идеологическими предложениями, озвученными во властном дискурсе. Спектр
их возможностей в этом плане был сведен, как показала О.Малинова в статье
«Идеи модернизации в политическом дискурсе России»345, или к уточнению
предлагаемых концептов, либо к их критике. В период парламентской
избирательной кампании 2011 г., в условиях ощущаемого в обществе дефицита
идей
и
усилившегося
общественного
запроса
на
альтернативное
идеологическое творчество, партии получили возможность для декларации
собственных
версий
политических
курсов,
но
насколько
партии
воспользовались такой возможностью?
Проведенный эмпирический анализ партийной предвыборной риторики
периода V и VI парламентских избирательных кампаний, который совмещал
345
Малинова О. Идеи модернизации в политическом дискурсе России // Политическая наука. –2012. - №
2 (в печати).
190
три метода исследования (контент-анализ, экспертный опрос, традиционный
анализ текста), показал, что партии сосредоточили свое внимание на трех
основных проблемных измерениях – социально-экономическом, «центрпериферия» и «отношение к существующему режиму», причем в течение
последних трех электоральных циклов их актуальность неизменно возрастает.
Проблемные измерения, которые раскрываются в партийной риторике в
наименьшей степени, это постматериальное, религиозное, измерение «городсело». Данная специфика присуща партийным идеологиям в течение более чем
десятилетнего периода, однако после 2000-го года наблюдается сближение
партийных позиций как в интерпретации этих измерений, так и в их
количественной презентации: для проблемных профилей партий 2007 и 2011 гг.
характерно
большое сходство. Гораздо существеннее отличия проблемных
профилей партий 2003 и 2007 гг., чем 2007 и 2011 гг.
В 2011 г. перераспределение «фирменных» тематических сфер не
произошло, каждая партия по-прежнему обладает «своей» тематикой, которая
является ее отличительным знаком, механизмом идентификации для электората
и других политических акторов. Так для ЛДПР эта область – сфера
национальных отношений, актуализация «русского вопроса»,
для СР –
социальная проблематика, для КПРФ – противоборство социализма и
капитализма,
для
«Яблока»
-
тема
альтернативного
государственного
строительства и эффективного институционального устройства политии, для
ЕР – поддержка власти и госстроительство. Сложности возникают лишь с
одной партией – с «Правым делом». Анализ риторики свидетельствует, что
партия еще не определилась с кругом тем и проблем, которые будут выступать
ее «опознавательными знаками» в общественно-политическом пространстве.
На выборах 2011 г. партия, пожалуй, в большей степени артикулировала идею
личной инициативы и самостоятельности активных граждан.
В 2011 г. в большей степени, нежели в 2007 г., в партийном спектре
актуализировалась проблематика восприятия
существующего режима - все
партии в 2011 г. более отчетливо определяют свои позиции по отношению к
191
власти и у многих из них позиции сместились влево. Яркой иллюстрацией
выступает «Справедливая России», которая в 2007 г. специализировалась почти
исключительно на социальной тематике, тогда как в 2011 г. отношение к
режиму стало второй актуальной темой ее идеологии.
Как показывает анализ динамики социально-экономического измерения
партийного спектра V и VI предвыборных кампаний, существенных изменений
позиций партий за этот период не произошло. Значимые изменения
фиксируются на более ранних этапах функционирования партийного спектра
(конец 1990-начало 2000 годов).
Наблюдается общность позиций по многим показателям у четырех
парламентских партий – при декларируемом отличие их идеологий и
оппозиционности по отношению друг к другу. Так в интерпретации социальноэкономического измерения КПРФ, СР, ЛДПР, ЕР демонстрируют этатистскую
направленность и в течение двух последних избирательных кампаний у них
наблюдается усиление консервативной составляющей, которая выражается,
прежде всего, в обосновании укрепления роли государства в социальноэкономической
характеристикам
сфере.
можно
Также
отнести
к
акцентируемым
тезис
о
консервативным
замкнутости
(приоритете)
национальной экономики и неготовность к паритетной интеграции с другими
странами.
Яркой характеристикой современного российского партийного спектра
выступает тот факт, что программный уровень всех партий, в т.ч. либеральной
идеологической
направленности,
в
большой
степени
представлен
социалистическими тезисами в характеристике социально-экономического
измерения.
В 2011 г. объем измерения «центр-периферия» в партийной риторике
увеличился, партии уделяли ему больше внимания, чем в 2007 г. В
интерпретации проблематики «центр-периферия» у парламентских партий
характерна противоречивость и двойственная, которая присутствует при
артикуляции как государственного, так и национального строительства. Все
192
партии в течение рассматриваемого периода (и ранее) оценивают демократию
как оптимальное политическое устройство для России. Однако демократия у
парламентских партий предстает в виде моноцентрической модели усиления
позиций властного центра по контролю над перифериями и не предполагает
наличия других центров влияния. Причем интерпретация демократии
полицентрической системы оценивается партиями как
как
«неправильная»,
«ненастоящая» демократия – «западная», «буржуазная», «навязываемая извне».
Роль общества в демократическом режиме определяется партиями как
участие в контрольных институтах, причем
созданных или
самим
государством (ЕР), или партиями (КПРФ, ЛДПР, СР). Институциональный
аспект - перечень контрольных институтов и их функций – усилился в 2011 г. в
риторике как ЕР, так и всех остальных партий.
Модели демократии,
представленные парламентскими партиями, не предполагают общественную
инициативу и самоорганизацию, наличие сетевых сообществ, а соответственно,
логики горизонтальной коммуникации с обществом в партийной риторике
отсутствуют. Кроме того, демократия у парламентских партий носит, по сути,
коллективистский характер, в котором индивид представлен как носитель
групповых, а не индивидуальных качеств (член сообщества пенсионеров,
молодежи, бюджетников, женщин-матерей, русских, народа и т.д.).
Модель «моноцефальной» демократии исключает как внутренние
альтернативные центры, так и внешние. Во внешнем пространстве Россия, в
риторике всех парламентских партий, претендует
на особый (лидерский)
статус, на доминантные позиции и на стремление распространять свое влияние как
на ближнее (страны СНГ), так и на дальнее зарубежье. Также яркой чертой
предлагаемой модели государственного устройства выступает мотив внешней и
внутренней угроз, которым подвергается государство («осажденная крепость»). В
риторике
партий ярко выражена тенденция замыкания границ политии - для
контроля воздействий извне, которые интерпретируются как угроза безопасности
страны. Собственно угрозы выступают основным механизмом социальной
193
солидарности в риторике ЕР, также занимают большую роль у КПРФ, ЛДПР и
СР.
У партий либеральной направленности, в риторике «Яблока» и СПС /
«Правое дело» представлена индивидуалистическая модель демократии, в которой
граждане рассматриваются, прежде всего, как носители индивидуальным прав и
свобод, и только затем – как представители социальных групп.
Проблематика национального строительства у парламентских партий также
двойственная,
для
ее
интерпретации
свойственно
противоречие
между
декларируемой моделью и принципами ее организации. С одной стороны,
парламентские
партии декларируют общегражданские критерии социальной
солидарности, с другой – не предлагают собственно гражданских механизмов
интеграции политии (в виде диалогических практик, налаживания горизонтальных
каналов
социальной
коммуникации).
Заявленные
гражданские
критерии
сочетаются с образом сильных внешних и внутренних угроз, а главным субъектом
национального
общегражданских
строительства
критериях
выступает
членства
государство.
в
политическом
При
заявленных
сообществе
и
национальной идентичности, в качестве их основы, выдвигаются факторы
этнокультурного и исторического единства, а стратегическая цель отражает
сильную имперскую специфику (достижение доминирующих позиций страны).
Показательна эволюция темы национального строительства у ЕР в период VI
избирательной кампании: в 2011 г. у ЕР происходит отход от культурологических
оснований национального единства и согласия, их замещает идея модернизации
страны. Но декларация формирования современной системы отношений,
предполагающей
амбициями
по
полицентризм и открытость, сочетается у ЕР с имперскими
расширению
и
распространению
своего
влияния
вовне,
становлению в качестве мирового центра силы, с тенденцией замыкания границ и
образом врага.
Эволюция либеральных партий в 2011 г. проявлялась не столько в
трансформации их идеологических позиций, сколько в попытках самоопределения
«Правого дела», которое стремилось закрепиться в либеральной идеологической
нише, отграничив себя, с одной стороны, от «Яблока», а с другой – от обвинений,
194
предъявляемых еще СПС, - в «радикальном» либерализме, дискредитирующем
либеральные идеи в современной России.
В ситуации сближения позиций даже оппозиционных партий неудивительно,
что в самоидентификации и самопрезентации партии акцентируют не сходства, и
различия с другими партиями. Партии, артикулируя свои позиции в партийном
спектре, стремятся не столько к поиску линий соприкосновения и координации
друг с другом - при декларируемой необходимости диалога и консенсуса, сколько к определению размежеваний и отграничению от других партий, причем
данные коммуникативные установки характерны как для партий, находящихся на
противоположных полюсах идеологической шкалы, так и для партий, занимающих
сходную идеологическую нишу. Все оппозиционные партии используют единую
модель самоидентификации, которая заключается, во-первых, в разграничении
«подлинных» (собственных) и
оппозиционных
интерпретации
стратегий,
«имитационных» (приписываемых оппонентам)
«разоблачении»
«знаковых»
событий,
конкурентов,
обладающих
во-вторых,
в
неоднозначными
общественными оценками, и в третьих, в приватизации и присвоении партией
социально-одобряемых качеств (честность, верностью идеалам и т.д.).
«Единая Россия», используя иные модели самоидентификации, не просто
обособляет свое положение в идеологическом спектре и в политической системе в
целом, но практически выходит за рамки партийной конкуренции и межпартийной
коммуникации.
Таким
образом,
по
результатам
проведенного
исследования
можно
констатировать, что в период V и VI избирательных кампаний продолжалось
сближение позиций партий, а основные смысловые концепты остались прежними.
В условиях изменившейся среды, характеризуемой повышением
запроса на
идеологическое творчество, партии не предложили принципиально новых идей,
новых версий реальности, новых символов. Исключением является партия
«Яблоко», которая предложила идею «учредительного собрания» в качестве
исторического
символа,
способного
обозначить
линию
преемственности
прошлого, настоящего и будущего, а также способного послужить механизмом
195
интеграции и согласования социальных интересов в современной России. Однако
данная идея не получила общественного резонанса и популярной не стала. В
целом партии переосмысляли и переинтерпретировали идеи, предложенные
властью и ЕР. Как отмечает О.Малинова в статье «Идеи модернизации в
политическом дискурсе России», «работа на смысловом поле, предложенном
властью, оказалась не слишком эффективной: у оппозиционных сил не оказалось
организационных
и
интеллектуальных
ресурсов,
чтобы
структурировать
пространство идеологической конкуренции…»346. В этой ситуации сложно
предполагать, когда и как партии (прежде всего, парламентские) смогут
адаптироваться к меняющимся условиям и переориентироваться на «нестатусного
потребителя» идей. Видимо, это зависит как от средовых характеристик,
нарастания или спада общественной инициативы (аналитики прогнозируют как
первое, так и второе), потенциального изменения режимных качеств, так и
способности самих партий к генерированию новых идей.
346
Малинова О. Идеи модернизации в политическом дискурсе России.
196
Список источников и литературы
I. Источники
Выступления, интервью и комментарии политиков и политических экспертов
1. Акинченко М. Григорий Явлинский представил программу "Яблока" устно и
письменно // ОРТ. - 2011 г.
- URL: http://www.1tv.ru/news/polit/190119 (Дата
обращения: 27.12.2011).
2. Белых Н. Идеология суверенной бюрократии // Независимая газета. – М.,
20.07.2007.
-
URL:
http://www.ng.ru/ideas/2007-07-20/6_ideologia.html
(Дата
обращения: 21.09.2011).
3. Вести от Сергея Миронова - Курс – социал-демократия. Запись в блоге
С.Миронова от 9.02.2012. - URL: http://sergey-miro№v.livejournal.com/395122.html
(Дата обращения: 11.02.2012).
4. Вести от Сергея Миронова - Требуются честность и неподкупность! Блог
С.Миронова от 11.01.2012. - URL: http://sergey-miro№v.livejournal.com/381853.html
(Дата обращения: 13.01.2012).
5. Владимир Путин выступил на съезде "Единой России" // Российская газета. 24.09.2011.
–
URL:
http://www.rg.ru/2011/09/24/putin-stenogramma.html
(Дата
обращения: 19.01.2011).
6. Владимир Путин о развитии демократических институтов в России //
Коммерсантъ. - 2012. - №20/П (4805). - URL: http://www.kommersant.ru/doc/1866753
(Дата обращения: 08.02.2010).
7. Зюганов Г. Демократии в России до сих пор нет. Из выступления Г.Зюганова
на пресс-конференции, проводимой агентством «Интерфакс»
комментарии. – 2011.
// Актуальные
URL: http://actualcomment.ru/news/30930/ (Дата обращения:
30.09.2011).
8. Жириновский В. За Россию! за русских! XXIII Съезд ЛДПР: Как обустроить
и сохранить Россию// Хорошо русским – хорошо всем. Издание ЛДПР. – М., 2011. № 10 (257). – С. 2.
9. Жириновский В. Русские, жестче взгляд // ЛДПР. – 2011.
http://ldpr.ru/uploads/09_2011_net.08.26.2011120808364be.pdf
17.11.2011).
197
(Дата
- URL:
обращения:
10. Жириновский В. Страну – на ремонт! // ЛДПР. Издание
Либерально-
демократической партии России и фракции ЛДПР в Государственной Думе. – 2011. № 9 (256).
11. Ковалев С. Задачка. Выступление Сергея Ковалева на 14 съезде «Яблоко», 16
сентября
2007
г.
-
URL:
http://www.yabloko.ru/Press/Docs/2007/1001_congress_kovalev.html (Дата обращения:
27.07.2011).
12. Медведев Д.А. Россию мы не отдадим. Президент Дмитрий Медведев
выступил на съезде "Единой России" //Российская газета – 26.09.2011. - №5590 (214).
– URL: http://www.rg.ru/2011/09/25/medvedev-site.html (Дата обращения: 14.12.2011).
13. Миронов С. В стране есть человек, которому я сочту за честь уступить
первую позицию в общефедеральном списке "Справедливой России // Интерфакс. –
М., 30.07.2007.
14. Миронов
С.
Мое
чучело
сбросили
с
крыши.
Интервью
лидера
«Справедливой России» С.Миронова «Новой газете» // Новая газета.- М., 03.09.2007.№ 067.- С.6-7.
15. Миронов С. На кого ориентироваться России? На себя, на сущность своей
культурно-исторической целостности // Парламентское обозрение. Совет Федерации:
компетентно о главном. – № 013. - 2007. - URL: http://miro№v.ru/main/interview/336
(Дата обращения: 10.10.2007).
16. Миронов С. О профсоюзах. Выступление на внеочередном съезде КТР
(Конфедерации
труда
России).
–
2011.
-
URL:
http://www.spravedlivo.ru/media/video/2011/05/27/1516.php?tag=%CF%F0%EE%F4%F1
%EE%FE%E7%FB (Дата обращения: 27.05.2011).
17. Миронов С. Россия – курс на справедливость. – 2011. – URL:
http://www.spravedlivoonline.ru/content/news/SER1.php?news=24652&sphrase_id=467637
(Дата
обращения:
17.12.2011.
18. Митрохин С. Интервью «Независимой газете» // Независимая газета. – М.,
23.06.2001.
198
19. Наши враги - апатия, лень и цинизм. Выступление Сергея Иваненко на 14
съезде
РОДП
"Яблоко".
-
16.09.2007.
-
URL:
http://www.yavlinsky.ru/news/index.phtml?id=3419 (Дата обращения: 21.09.2011).
20. Никитин В.С. Миграционная политика власти порождает межнациональную
рознь. – 21.10.2011. - URL: http://kprf.ru/dep/85908.html (Дата обращения: 09.12.2011).
21. Особое мнение. Сергей Митрохин // Эхо Москвы. -12.08.2011.
- URL:
http://echo.msk.ru/programs/personal№/800888-echo/ (Дата обращения: 21.09.2011).
22. Система Путина - режим бесправия и насилия // Стенограмма прессконференции Григория Явлинского и Сергея Ковалева в "Интерфаксе", 21 ноября
2007 года. - URL: http://www.yavlinsky.ru/news/index.phtml?id=3471 (Дата обращения:
07.11.2011).
23. Сурков
В.
Суверенитет
–
это
политический
синоним
конкурентоспособности: Стенограмма выступления Владислава Суркова перед
слушателями Центра партийной учебы и подготовки кадров ВПП «Единая Россия»
7.02.2006. - URL: http://www.kreml.org/media/111622794 (Дата обращения: 3.07.2011).
24. Хакамада И. Интервью еженедельнику «Новое время» // Новое время. –
2001. - № 28. – С. 19-25.
25. Явлинский Г. Политический доклад на XIV съезде партии «Яблоко». – 16.09.
2007 г. -
URL:
http://www.yavlinsky.ru/said/print.phtml?id=3420 (Дата обращения:
7.09.2010).
26. Явлинский Г. Ложь и легитимность. Программная статья Григория
Явлинского
//
Новая
газета.
–
2012.
-
URL:
http://www.№vayagazeta.ru/politics/51033.html (Дата обращения: 14.02.2012).
Партийные документы
27. Васецкий Н. Что Делать России в XXI веке. ЛДПР предлагает реформы,
основанные на историческом опыте // ЛДПР. Издание Либерально-демократической
партии России и фракции ЛДПР в Государственной Думе. - 2011. - № 10 (257) . URL: http://ldpr.ru/uploads/10_2011_net.09.26.20111757525acc8.pdf (Дата обращения:
17.12.2011).
28. Дунаев А. Партия «Правое дело» – за толерантную Россию. – 2011. - URL:
http://www.pravoedelo.ru/№de/8956 (15.11.2011).
199
29. ИТАР-ТАСС: Народная программа станет планом развития страны на
ближайшие годы, заявляют в "Единой России" // Институт социально-экономических
и
политических
исследований.
–
2011.
-
URL:
http://www.iseps.ru/info.aspx?type=aktualno&id=169 (Дата посещения: 25.10.2011).
30. Не врать и не бояться. – М.: Изд-во ЛДПР, 2007.
31. Обретение будущего. Стратегия 2012. – М., ИНСОР, 2011.
32. Орлов Д. Суверенная демократия дает ответ на четыре основные угрозы.2007. - URL: http://old.edinros.ru/news.html?id=115142 (Дата обращения: 14.12.2011).
33. Русская власть // За русский народ. Общественно-политический журнал
ЛДПР. – 2007. - № 3 (36).
34. Русский набат. Пора делать выбор! – М.: Изд-во ЛДПР, 2011.
35. Тезисы программы КПРФ «За победу реальной демократии в России».
Проект. Автор: Влад Павлов. – 2004. - URL: http://www.onfront.ru/ReDem1.htm (Дата
обращения: 7.11.2011).
36. Шарабанов М. Наша борьба нелёгкая, но в ней — счастье и будущее //
Правда.
–
2007.
№
-
102.
-
URL:
http://gazeta-
pravda.ru/component/option,com_wrapper/Itemid,54/ (Дата обращения: 19.05.2011).
37. "Единая Россия" готова решать задачи, поставленные президентом //
Известия. – М., 03.10.2007.
38. 12
тезисов
предвыборной
программы
ЛДПР
//
Блог
Владимира
Жириновского, 17.10.2011. - URL: http://zhirinovski.livejournal.com/22294.html (Дата
обращения: 21.11.2011).
Материалы социологических исследований электоральной статистики
39. Выборы депутатов Государственной Думы РФ 4 декабря 2011 году,
социологический
опрос
//
Проминь.
-
15.11.2011.
-
URL:
http://promin.pulscen.ru/news/166214 (Дата обращения: 23.11.2011).
40. Общественное мнение — 2009: Ежегодник. М.: Левада-Центр, 2009.
41. Политическая оппозиция в России. Пресс-выпуск Левада-Центра. – М., 2008.
- URL: http://www.levada.ru/press/2008073102.print.html (Дата обращения: 31.07.2008).
42. Слова
и
славяне.
Опрос
ФОМ.
–
М.,
http://fom.ru/obshchestvo/10257 (Дата обращения: 18.11.2011).
200
2011.
-
URL:
43. Чувствуете ли Вы в настоящее время враждебность со стороны людей
других
национальностей.
Левада-центр.
–2011.
-
URL:
http://www.levada.ru/archive/mezhetnicheskie-otnosheniya/chuvstvuete-li-vy-vnastoyashchee-vremya-vrazhdebnost-so-storony (Дата обращения: 09.10.2011).
II. Литература
44. Алексеева Т.А. Современные политические теории. Опыт Запада/ Т.А.
Алексеева - М.: РОССПЭН, 2000.
45. Анохина Н.В. Российская избирательная система: последствия изменений //
Политическая наука. - 2005. - № 2. - С. 26-39.
46. Анохина Н.В., Мелешкина Е.Ю. Эволюция структуры партийного спектра
России накануне парламентских выборов 2007 г. // Полис. - 2008. - № 2. - С.17-29.
47. Анохина Н.В..,
Мелешкина Е.Ю. Идеологическое структурирование
российского партийного спектра в преддверии избирательного цикла 2007-2008 //
Политэкс. - 2007. - № 1.- С. 48-64.
48. Архангельский А. Предвыборные ролики-2011 – "письма счастья" для
пассивных
избирателей
//
РИА
Новости.
–
29.11.2011.
http://ria.ru/tv_authors/20111129/501533499.html#riatv/501533499
(Дата
-
URL:
обращения:
02.12.2011).
49. Бабаева Е. В. Лингвокультурологический анализ текстов партийных
программ / Лингвистика: Бюллетень Урал. лингв. о-ва / Урал. гос. пед. ун-т. - 2003. Т. 11. - С. 10-20.
50. Берк Э. Размышления о революции во Франции // Социологические
исследования. –1991. - № 9. - С. 113.
51. Верховский А. Идейная эволюция русского национализма: 1990-е и 2000-е
годы // Верхи и низы русского национализма. - М.: Центр "Сова", 2007.
52. Вместе с президентом // Независимая газета. – М., 18.09.2007.
53. Воробьев В. Мы все в команде президента // Комсомольская правда. – М.,
17.10.2007.
54. Второй электоральный цикл в России (1999-2000 гг.) / Под ред. В. Гельмана,
Г. Голосова, Е. Мелешкиной. - М.: Весь мир, 2002.
201
55. Гаврилова М.В. Лексическая единица «человек» в программах политических
партий и выступлениях В.В.Путина // Политэкс. – 2006. - Т. 2, № 1. - С. 98-108.
56. Гаврилова
М.В.
Сопоставительный
анализ
тематической
структуры
программ политических партий начала ХХ и XXI вв. // Политическая теория, язык и
идеология. - М.: РАПН, 2008. - С. 435-454.
57. Гаврилова М.В. Идеологические представления российских политических
партий в начале XXI в. (на материале предвыборных программ) // Идейносимволическое
пространство
постсоветской
России:
структура,
динамика,
институциональная среда, акторы / Под. ред. О. Ю. Малиновой. — М.: РАПН;
РОССПЭН, 2011. – С. 89-102.
58. Галкин А. А., Рахшмир П. Ю. Консерватизм в прошлом и настоящем. - Л.:
Наука, 1987.
59. Гельман
В. Я. Трансформация
в России: политический
режим и
демократическая оппозиция. - М.: МОНФ, 1999.
60. Гельман В.Я. Эволюция электоральной политики в России: на пути к
недемократической консолидации? // Политическая наука. - 2005. - № 2. - С.8-25.
61. Гельман В.Я. Перспективы доминирующей партии в России // Pro et Contra.
- 2006. - Т.10, № 4. - С.62-71.
62. Гельман В.Я. Возвращение Левиафана? Политика рецентрализации в
современной России // Полис. - 2006. - № 2. - С.90-109.
63. Гельман В.Я. От "бесформенного плюрализма" к "доминирующей власти"?
Трансформация
российской
партийной
системы
//
Общественные
науки
и
современность. - 2006. - № 1.-С.46-58.
64. Гельман В.Я. Политические партии в России: от конкуренции к иерархии //
Полис. - 2007. - № 5. - С. 135-151.
65. Гельман В. Из огня да в полымя? Динамика постсоветских режимов в
сравнительной перспективе // Управление государством: Проблемы и тенденции
развития.
Политическая
наука:
Ежегодник
2007
/
Российская
ассоциация
политической науки; Гл. ред. А.И. Соловьев. - М.: РОССПЭН, 2008. - С. 141-161.
66. Головченко В.И. Суверенная демократия: концепт общенациональной
идеологии // Вестник Саратовского университета. – 2008. – Т.8, Вып. 1. – С. 103-106.
202
67. Головченко В. Идеологические основы КПРФ и «Справедливой России»:
особенности и перспективы // Власть. – 2009. - № 3. – С. 75.
68. Голосов Г.В. Партийные системы России и стран Восточной Европы:
генезис, структуры, динамика. - М.: Весь мир, 1999.
69. Голосов Г.В. Происхождение современных российских политических
партий, 1987–1993 // Первый электоральный цикл в России (1993-1996). - М.: Весь
Мир, 2000. – С. 37-52.
70. Голосов Г.В. Политические партии и электоральная политика в 1993–1995 гг.
// Первый электоральный цикл в России (1993–1996). / Общ. ред.: В.Я. Гельман, Г.В.
Голосов, Е.Ю. Мелешкина. М.: Весь Мир, 2000. - С. 78-91.
71. Голосов Г.В. Избирательные системы и партийная фрагментация в регионах
России, 1993-2003 // Под ред. А. Дука. Власть и элиты в современной России. - СПб.:
Социологическое об-во им. Ковалевского, 2003. - C. 295-308.
72. Голосов Г.В. Российская партийная система и региональная политика 19932003 гг. - СПб: Изд-во ЕУ СПб, 2006.
73. Голосов Г.В.Электоральный авторитаризм в России // Pro et Contra. - № 1. 2008. - C. 22-35.
74. Грызлов Б. «Единая Россия» – партия путинского большинства // МСК. –
2007. - URL: http://old.er.ru/text.shtml?5/7325,100112 (Дата обращения: 20.072011).
75. Гуторов В.А.
Современная
российская
идеология
как
система
и
политическая реальность/ В.А. Гуторов// Полис. - 2001. -№3. - С. 72 - 82.
76. Данилин П.В. Политика Медведева в цифрах и фактах. Объективная оценка
2008–2011 годов для России однозначна – это успешное президентство успешного
президента // Независимая газета. – 14.10.2011. - URL: http://www.ng.ru/ideas/2011-1014/1_medvedev.htm (Дата обращения: 23.11.2011).
77. Джанда К., Берри Дж.М., Голдман Дж., Хула К.В. Трудным путем
демократии. – М.: РОССПЭН, 2006.
78. Джанда К. Сравнение политических партий: исследования и теория //
Современная сравнительная политология: Хрестоматия
Л.А.Галкина. - М.: МОНФ, 1997. - С. 84-43.
203
/ Науч.ред. Г.В.Голосов
79. Зверева Г. Построить матрицу: дискурс российской власти в условиях
сетевой культуры// Вестник общественного мнения. – 2007. - №1.
-URL:
http://www/polit/ru/research/2007/04/11/zvereva.html (Дата обращения 19.01.2010).
80. Ильин М.В.
Умножение
идеологий
или
проблема
"переводимости"
политического сознания/ М.В. Ильин// Полис. - 1997. - №4. - С. 79 – 87.
81. Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющееся общество
// Полис. –1997. - № 4. – С. 43-68.
82. Иное: Хрестоматия нового российского самосознания / Редактор-составитель
С.Б. Чернышев. – М.: Аргус, 1995.
83. Казанцев
А.
«Суверенная
демократия»:
Структура
и
социально-
политические функции концепции // Форум новейшей восточноевропейской истории
и культуры. – 2007. - № 1. – С. 1-16.
84. Казанцев,
А.
Суверенная
демократия:
противоречия
концепции
//
Политический журнал. – 2007. - № 7/8. - С. 84–87.
85. Капустин Б.Г. Начало российского либерализма как проблема политической
философии/ Б.Г. Капустин// Полис. - 1994. -№5. - С. 23 — 37.
86. Капустин Б.Г. Три рассуждения о либерализме и либерализмах/ Б.Г.
Капустин// Полис. - 1994. - №3. -С. 13 - 26.
87. Капустин Б.Г. Что такое консерватизм // Свободная мысль-XXI. - 2004. - №2.
- С. 44 - 53.
88. Капустин Б.Г. Либеральная идея и Россия (Пролегомены к концепции
современного
российского
либерализма)
—
URL:
http://old.russ.ru;8081/antolog/inoc/kar>ust (Дата посещения 21.12.2011).
89. Коргунюк Ю.Г. Становление партийной системы в современной России. М.: Фонд «Индем», 2007.
90. Кулик А.Н. Многопартийность в России: современное состояние и
перспективы: Мат-лы круглого стола. - М.: Ключ-С, 2003. - С. 32-48.
91. Кулик А.Н. Российская многопартийность сквозь призму политической
конкуренции // Политическая конкуренция и партии в постсоветских государствах. М.: ИНИОН РАН, 2009. - С. 23-41.
204
92. Левин И.Б. Партийно-политическая система России перед вызовами
современности// Политические институты на рубеже тысячелетий. - Дубна: ООО
«Феликс+». - 2001. - С. 464-478.
93. Лихтенштейн А. Политические партии и российский президенциализм:
границы применения теории // Политическая наука. - 2003. - № 1. - С. 13-32.
94. Ложь и легитимность. Программная статья Григория Явлинского // Новая
газета. – М., 17.03.2011.
95. Макаренко Б. Сценарии эволюции партийной системы. Парламентские
выборы 2011 года становятся неизбежной точкой сценарной развилки на «умеренную
либерализацию» или «стагнацию» // Pro et Contra. - 2010. -№ 6. - С. 40-63.
96. Малинова О. Партийные идеологии в России: атрибут или антураж? //
Полис. - 2000. - № 5. - С. 103.
97. Малинова
О. Ю. Концепт
идеологии
в
современных
политических
исследованиях // Политическая наука. - 2003. - № 4. - С. 8-31.
98. Малинова О. Ю. Образы «Запада» и модели русской идентичности в
дискуссиях середины XIX в. // Космополис. – 2005. - № 2 (12). - С.38-59.
99. Малинова
О. Ю. Конструирование
идентичности:
возможности
и
ограничения // Pro et contra. - М., 2007. - № 3 (37). - С. 60-65.
100.
Малинова О.Ю. Дискуссии о
государстве и нации в постсоветской
России и идеологема “империи”// Политическая наука: Формирование государства и
нации в современном мире. – М.: ИНИОН РАН, 2008. – С. 31-58.
101.
Малинова
О.Ю.
Программа
как
средство
психологической
самопрезентации политических партий: сравнительный анализ программ «Единства»
/ «Отечества», «Единой России» / «Справедливой России» // Политические партии в
избирательном процессе: Российские и зарубежные сравнения: Сб.ст. Краснодар:
Кубанский гос. ун-т, 2008. – С. 98.
102.
Малинова О. Ю. Тема империи в современных российских политических
дискурсах // Наследие империй и будущее России / Под ред. А. И. Миллера. — М.:
Фонд «Либеральная миссия»; Новое литературное обозрение, 2008. - С. 59-102.
103.
Малинова О. Идеи модернизации в политическом дискурсе России //
Политическая наука. –2012. - № 2 (в печати).
205
104.
Марченко И. Некоторые уроки выборных кампаний// Свободная мысль-
XXI век. - 2005. - №2. - С. 57-64.
105.
Матвеева Е.В. Экологические проблемы в программах политических
партий России // Аспирантский вестник Поволжья. - 2010. - № 5-6. – С. 150-155
106.
Межуев
Б.В.
Понятие
«национальный
интерес»
в
российской
общественно-политической мысли // Полис. - 1997. - № 1. – С. 34-51.
107.
Мелешкина Е.Ю. Доминирование по-русски или мировой феномен?//
Политическая наука: Политические партии и партийные системы в современном
мире. - 2006. - № 1. - С. 136-162.
108.
Мелешкина
Е.Ю.
Пропорциональные
правила
и
опасности
президенциализма: Мировая практика и российские перспективы// Политический
процесс в условиях подготовки к избирательным кампаниям в Российской
Федерации: Мат-лы всероссийской научно-практической конференции. - Казань:
Слово, 2007. - С. 310-317.
109.
Мелешкина Е.Ю., Голосов Г.В. Политические партии и выборы как
институты представительной демократии: Уч. пособие. – М., 2007 (рукописн.).
110.
абсурд
Мельников И.
//
Призывы Миронова к объединению - политический
Советская
Россия.
–
2007.
–
URL:
http://www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=print&sid=620 (Дата обращения:
15.08.2010).
111.
Мизес Л. Социализм. Экономический и социологический анализ. - М.:
«Catallaxy», 1994.
112.
Мокиевский В.О. Экологические проблемы в программах партий и
движений // Россия в окружающем мире. Аналитический ежегодник. – М., 2000. – С.
7-14;
113.
Морозов О. Центризм – это антирадикализм. - 2006.
- URL:
http://old.er.ru/text.shtml?5/4302,100063 (Дата обращения: 15.04.2010).
114.
Московский
В.
Демократия
или
народовластие.
–
URL:
http://www.cprfspb.ru/1782.html (Дата обращения 21.10.2011).
115.
Мохов В.П. Региональная политическая элита России (1945-1991 гг.). -
Пермь: ПГТУ, 2003.
206
116.
Новикова Е.Г. Идеологическая композиция экономических программ
КПРФ, «Яблока» и «Единства»// Экономическая социология. – 2001. – Т. 2, № 2.
URL: http://ecsoc.hse.ru/data/114/587/1234/ecsoc_t2_n2.pdf#page=94 (Дата обращения:
17.03.2011).
117.
Основы теории политических партий /Под ред. С.Заславского. - М.:
Европа, 2007.
118.
Партийная
организация
и
партийная
конкуренция
в
«недодемократических» режимах / Под ред. Ю.Коргунюка, Е.Мелешкиной, О.
Подвинцева и Я. Шашковой. - М.: РОССПЭН. - 2012.
119.
Первый электоральный цикл в России: 1993-1996 / Под ред. Г. Голосова,
Е.Мелешкиной. - М.: Весь мир, 2000.
120.
Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. “Русская система” как попытка понимания
русской истории // Полис. - 2001. - № 4. - С. 37-48.
121.
Политическая
социология и
современная
российская
политика. -
СПб: Борей-принт, 2000.
122.
Политические институты на рубеже тысячелетий. XX-XXI в.: Сб. ст. /
Отв. ред. Холодковский К.Г. - Дубна: Феникс+, 2001.
123.
Политические партии и политическая конкуренция в демократических и
недемократических режимах/ Под ред. Ю. Г. Коргунюка, Е.Ю.Мелешкиной, Г.М.
Михалевой. – М.: КМК, 2010.
124.
Политический
атлас
современности.
Опыт
многомерного
статистического анализа политических систем современных государств / Авт. группа:
А.Ю.Мельвиль (рук-ль проекта), М.В.Ильин, Е.Ю.Мелешкина, М.Г.Миронюк,
Ю.А.Полунин, И.Н.Тимофеев. – М.: МГИМО, ИНОП, Эксперт, 2007.
125.
Попова Е.В. Проблемные измерения электоральной политики в России:
губернаторские выборы в сравнительной перспективе // Полис. – 2001. – С. 47-62.
126.
Попова Е.В. Проблемное пространство предвыборного соревнования на
федеральных выборах 1995-2004 гг. // Политическая наука. - 2005. - № 2. - С. 68-104.
127.
Попова
Е.В.
Программные
стратегии
и
модели
электорального
соревнования на думских и президентских выборах 1995-2004 годов // Третий
электоральный цикл в России, 2003-2004. – СПб: ЕУСПб, 2007. - С. 156-195.
207
128.
Попова Е.В. Предвыборная риторика партий и кандидатов в России:
парламентские и президентские выборы, 1995-2008 // Материалы V всероссийского
конгресса политологов. – М.: РАПН, 2009. – С. 67-82.
129.
Попова О. В. Политическая идентификация в условиях трансформации
общества. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2002.
130.
Попова О. В. Проблемы трансформации политической идентичности в
условиях глобализации // Политический анализ. Сборник докладов ЦЭПИ СПбГУ/
Под ред. проф. Г. П. Артемова. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. - Вып. 5. - С. 58–71.
131.
Попова О. В. Консервативные ценности в сознании населения Санкт-
Петербурга: результаты эмпирического исследования // Философия и социальнополитические ценности консерватизма в общественном сознании России. - СПб.,
2005. - Вып.2.- С. 382–435.
132.
Попова О. В. Политические установки петербуржцев: проблема
адекватности самоидентификации // Политэкс. - 2005. - Вып. 2. - С. 127–139.
133.
Попова О. В. Динамика политических установок и партийных
предпочтений // Вестник СПбГУ. –2007. - Сер. 6, Вып. 4. - С. 3–16.
134.
Попова О. В. Политические поколения: различия и устойчивость
политических взглядов // Политанализ / Под ред. Г. П. Артемова. - СПб.: Изд-во
СПбГУ, 2007. - Вып. 8. - С. 92–100.
135.
Попова О.В. Особенности политической идентичности в России и
странах Европы// Полис. – 2009. – № 1. - С. 143-157.
136.
стратегии
Попова О. В. Протестное поведение и политико-административные
государства
/
Политико-административные
отношения:
Концепты,
практика и качество управления. Сб. статей / Под ред. Л. В. Сморгунова. СПб.: Изд-во
СПбГУ, 2009. - С. 235–251.
137.
Пшизова С. Демократия и политический рынок в сравнительной
перспективе // Полис. - 2000. - №2. - C. 30-44.
138.
Рахшмир П.Ю. Идеи и люди: Политическая мысль первой половины XX
века. - Пермь: ПГТУ, 1999.
139.
Рогожников М. Что такое «суверенная демократия» // Эксперт. – 2005. –
№ 43. – С. 102-113.
208
140.
Роккан С. Центр-периферийная поляризация // Политическая наука. –
2006. - № 4. – С. 76-92.
141.
Савельев В.Г. Объединение либералов и демократов. Партии и
идеологии // Социум как адаптационная система. –2007. - URL: http://sociology.vgsaveliev.ru/Unification.htm (Дата обращения: 24.11.2010).
142.
Салмин А.М., Бунин И.М., Капелюшников Р.И., Урнов М.Ю. Партийная
система в России в 1989-1993 годах: опыт становления. - М.: Начала-Пресс, 1994.
143.
Сморгунов Л. Сравнительная политология: Теория и методология
измерения демократии. – СПб: Изд-во СПбГУ, 1999.
144.
Современные политические партии России: анализ программ и уставов /
Под общ. ред. В.С. Комаровского. - М.: Изд-во РАГС, 2004.
145.
Соловьев А.И.
Политическая
идеология
в
российском
транзите:
возможности и пределы влияния/ А.И. Соловьев // Власть. - 2001. - № 8. - С. 8 - 15.
146.
Соловьев А.И. Политическая идеология: логика исторической эволюции/
А.И. Соловьев// Полис. - 2001. - №2. - С. 5 - 23.
147.
Соловьев
А.И.
Политический
дискурс медиакратий:
проблемы
информационной эпохи // Полис. - 2004. -№ 2. - С. 124-132.
148.
Солопова
О. А. Образ будущего в предвыборных программах
политических партий // Политическая лингвистика. - 2008. - Вып. 1(24). - С. 55-64.
149.
Сунгуров
А.Ю.
Становление
политических
партий
и
органов
государственной власти в РФ. - СПб: Норма, 1994.
150.
Третий электоральный цикл в России, 2003-2004 годы / Под ред.
В.Гельмана. - СПб: Изд-во ЕУ СПб, 2007.
151.
Уайт
Д.
посткоммунистической
«Яблоко»
России.
и
СПС:
Интервью
Два
главы
пути
либерализма
пресс-службы
в
“Яблока”
А.Космынина Д.Уайту. // Неприкосновенный запас. –2002. - №3(23). – С. 17-24.
152.
Федякин А.В. Современные общественно-политические дискуссии о
национальных интересах России // Вестник МГУ. - 2001. - Сер. 12, № 1. – С. 28-36.
153.
Хайек Ф.А. фон, Дорога к рабству: Пер. с англ. / Предисл. Н.Я.
Петракова. - М.: Экономика, 1992.
154.
Холодковский К.Г. Парламентские выборы 1999 года и партийное
структурирование российского общества // Полис. – 2000. - № 2.- С. 45-53.
209
155.
Холодковский
К.Г.
Социально-психологическая
дифференциация
российского населения и процессы формирования партий // Полис. - 2001. - № 5. - С.
75-96.
156.
Холодковский К.Г. Партии и политическое самоопределение России //
Мировая экономика и международные отношения. - 2006. - № 10. - С. 3-16.
157.
Холодковский К.Г. Противостояние левые – правые: анахронизм или
смена координат? // Полис. - 2006. - № 6. - С.81-97.
158.
Шевчук М.
Деловой
Медведев
Петербург.
поставил “русский вопрос” в рамки // DP:
–
2011.
URL:
http://www.dp.ru/a/2011/09/08/Medvedev_postavil_russki/ (Дата обращения: 11.09.2011).
159.
Шестопал Е.Б. Нам всем вместе надо подумать, что будет со страной //
Независимая газета. – 20.12.2011.
- URL: http://www.ng.ru/ng_politics/2011-12-
20/11_dialog.html (Дата обращения: 17.01.2012).
160.
Шестопал Е.Б. Политическая психология. - М.: Аспект-Пресс, 2007.
161.
Шестопал Е.Б. Тандему пора определиться. Две политические повестки
дня российской власти и ее восприятие гражданами // Независимая газета. –
07.12.2010.
-
URL:
http://www.ng.ru/ng_politics/2010-12-07/9_tandem.html
(Дата
обращения: 14.03.2012).
162.
Agenda formation. – Ann Arbor, MI: University of Michigan press, 1993; The
strategy of rhetoric: Comparing of the American Constitution. - New Haven: Yale univ.
press, 1996.
163.
Attinа F. The voting behavior of the European parliament members and the
problems of Europarties // European journal of political research. - 1990. – Vol. 18, № 5. –
Р. 557–9.
164.
Benoit K.,
Laver M., Mikhailov S. Mapping Policy Preferences with
Uncertainty: Measuring and Correcting Error in Comparative Manifesto Project Estimates //
Annual National Conference of the Midwest Political Science Association. - Chicago:
Palmer House Hilton Hotel, – 2007, April 12-15, Presented paper.
165.
Borg O. Basic Dimensions of Finnish Party Ideologies: A Factor Analytical
Study // Scandinavian Political Studies. - 1966. - Vol. 1. – P. 37-48.
166.
Budge I., Farlie D. Voting and party competition: A theoretical critique and
synthesis applied to surveys from ten democracies. – L.; N.Y.: Wiley, 1977.
210
167.
Budge I. The internal analyses of election programmes // Budge J., Robertson
D., Hearl D. Ideology, strategy and party change: Spatial analyses of Post-war election
programs in 19 democracies. – Cambridge: Cambridge univ. press, 1987. – P. 19-31.
168.
Budge J., Robertson D., Hearl D. Ideology, strategy and party change: Spatial
analyses of Post-war election programs in 19 democracies. – Cambridge: Cambridge univ.
press, 1987.
169.
Budge I., Hofferbert R. I mandates and policy outputs: US party platforms and
federal expenditures // American political science review. – 1990. – Vol. 84. – Р. 111–31.
170.
Budge I. Issue dimensions and agenda change in postwar democracies: Long-
term trends in party election programmes and newspaper reports in twenty-free democracies
// Agenda formation / W.N.Riker (ed.). – Ann Arbor, MI: Univ. of Michigan press, 1993. –
P. 153-162.
171. Budge J. Expert judgments of party policy positions: Uses and limitations in
political research // European journal of political research. – 2000. - Vol. 37, № 1. – P.5164.
172.
Budge I., McDonald M.D. Choice parties define: Policy alternatives in
representative elections, 17 countries 1945–1998 // Party politics. – 2006. – Vol. 12, № 4. –
Р. 451-466.
173.
Cameron D.R. The expansion of the public economy: A comparative analysis
// American political science review. – 1978. – Vol. 72, № 4. – P. 31-45.
174.
Castles F., McKinlay R.D. Does politics matter? An analysis of public welfare
commitment in advanced democratic states // European journal of political research. –
Oxford, 1979. – Vol. 7, № 2. – 17-34.
175. Castles F. G, Mair P. Left–right political scales: Some “expert” judgments //
European journal of political research. - 1984. – Vol. 12, № 1. – Р. 73–88.
176.
Converse Ph. The nature of belief systems in mass publics // Apter D. (ed.)
Ideology and discontent. – N.Y.: Free press, 1964. - P. 37-53.
177.
Crampton E. You get what you vote for: Electoral determinants of economic
freedom // Journal of private enterprise. - 2002. – Vol. 18. – P. 42-56.
178.
Daalder H. Parties: denied, dismissed, or redundant? A critique //Political
parties: Old concepts and new challenges. - Oxford: Oxford univ. press, 2002. –P. 41-57.
211
179.
de Palma A., Hong G., Thisse J.-F. Equilibria in multiparty competition under
uncertainty //Social choice and welfare. - 1990. – Vol. 7. – P. 247–59.
180.
Dinas E.,
Gemenis K. Measuring parties’ ideological positions with
Manifesto Data: A critical evaluation of the competing methods. – Keele: Keele univ.,
2009.
181.
Dodd I.C. Coalitions in parliamentary government. – Princeton: Princeton
univ. press, 1976.
182.
Downs A. An economic theory of democracy. – N.Y.: Addison Wesley, 1957.
183.
Enelow J., Hinich M. The spatial theory of voting. - Cambridge: Cambridge
univ. press, 1984.
184.
Epstein L. Political parties in western democracies. – L.: Pall mall press, 1967.
185.
Franklin R. The emerging democratic parties in the Russian Federation
// VOX POP: Newsletter of political organizations and parties. - 1993. - Vol. 12, № 1. - Р.
37-48.
186.
Franzmann S.,
Kaiser A. Location political parties in policy space: A
reanalysis of -party Manifesto Data // Party politics. –2006. - Vol. 12, № 2. – P. 163-188.
187.
Fuchs D. Klingemann H.-D. The left-right schema // Jennings K.M. et al.
Continuities in political action: A longitudinal study of political orientation in three Western
democracies. - N. Y., 1989. – P. 203-234.
188.
Gabel M. J., Huber J. D. Putting parties in their place: Inferring party left–
right ideological positions from party Manifesto Data // American journal of political
science. – 2000. - Vol. 44, № 1. – Р. 94–103.
189.
Ginsberg B. Elections and public policy // American political science review. -
1976. - Vol. 70, No. 1. – Р. 31-49.
190.
Greene K. Creating competition: Patronage politics and the PRI’s demise //
Kellogg Institute working papers. - 2007. - № 345. –P. 68-95.
191.
Grofman B. The neglected role of the status quo in models of issue voting //
Journal of politics. – 1985. - Vol. 47. – P. 230–37.
192.
Hammond T.N., Humes B.D. “What this campaign is all about is…”: A
rational choice alternative to the downsian spatial model of elections // Information,
participation and choice / B.Grofman (ed.). – Ann Arbor, MI: Univ. of Michigan press,
1993. – P. 134-162.
212
193.
Hanson S.E. Postimperial democracies: Ideology and party formation in third
republic France, Weimar Germany, and Post-Soviet Russia // East European politics and
societies. - 2006. - Vol. 20, № 2. - P. 343-372.
194.
Harmel R., Janda K. Comparing political parties, supplement empirical
teaching units in political science. – Wash., DC: American political science associations,
1976.
195.
Heresthetic and rhetoric in the spatial model // Enelow J., Hinich M. (eds.)
Advances in the spatial theory of voting. – Cambridge: Cambridge univ. press, 1990.
196.
Hinich M., Munger M. Ideology and the theory of political choice. - Ann
Arbor: Univ. of Michigan press, 1994.
197.
Hofferbert R.,
Budge I. The party mandate and the Westminster model:
Election programmes and government spending in Britain, 1945–1985 // British journal of
political science. - 1992. – Vol. 22, № 151–82.
198.
Hofferbert R., Klingemann H-D. The policy impact of party programmes and
government declarations in the federal Republic of Germany // European journal of political
research. - 1990. – Vol. 18. – Р. 277–304.
199.
Hough J.S. Determinants of the party vote // Growing pains. - Wash., DC:
Brookings, 1998. – P. 21-36.
200. Huber J., Inglehart R. Expert interpretations of party space and party locations
in 42 Societies // Party politics. – 1995. - Vol. 1, № 1. – Р. 73–111.
201.
Hummond T.H., Humes B.D. What this campaign in all about is…: A rational
choice alternative to the Downsian spatial model of elections // B.Grofman (ed.).
Information, participation and choice. – Ann Arbor, MI: Univ. of Michigan press, 1993. – P.
143-167.
202.
Inglehart R., Klingemann H-D. Party identification, ideological preference and
the Left–Right dimension among Western mass publics // I. Budge et al. (eds). Party
identification and beyond: Representations of voting and party competition. – N.Y.: Wiley,
1976. - 243–73.
203.
Inglehart R. The silent revolution: Changing values and political styles among
Western publics. - Princeton: Princeton univ. press, 1977.
204.
Janda K. Political parties: A cross-national survey. – N.Y.: Macmillan, 1980.
213
205.
Katz R. Party governments and its alternative// Party governments: European
and American experience. - Berlin:de Gruyter, 1987. - P.2-16.
206.
Katz R. Party in democratic theory// Handbook of party politics. –L.: Sage
publication Ltd, 2006. - P. 34-47.
207.
Kim H., Fording R.C. Voter ideology in Western democracies, 1946–1989 //
European journal of political research. – 1998. – Vol. 33. – P. 73–97.
208.
Kim H.M., Fording R.C. Does tactical voting matter?: The political impact of
tactical voting in recent British elections // Comparative political studies. – 2001. – Vol. 34.
– P. 294-311.
209.
Klingemann H-D., Hofferbert R., Budge I., Keman H., Bergman T., Pеtry F.,
Strom K. Parties, policies, and democracy. - Boulder, Colo.: Westview, 1994.
210.
Klingemann H.-D. Party positions and voter orientations // H.-D.Klingemann,
D.Fuch (eds) Citizens and the state. - Oxford: Oxford univ. press, 1995. - P. 183–206.
211.
Klingemann H.D., Volkens A., Bara J., Budge I., Tanenbaum E. Mapping
policy preferences: Estimates for parties, electors, and governments 1945-1998. - Oxford:
Oxford univ. press, 2001.
212.
Klingemann H.D., Volkens A., Bara J., Budge I., McDonald M. Mapping
policy preferences II: Estimates for parties, electors, and governments in Eastern Europe,
European Union and OECD 1990-2003. – Oxford: Oxford univ. press, 2006.
213.
Kulik A. Political parties in post-soviet Russia: An agent of democratic
transition? // Political parties in Post-Soviet space: Russia, Belarus, Ukraine, Moldova, and
the Baltics. - Westport, L.: Praeger, 2005. - P. 33-56.
214.
Kulik A. Parties of the Russian ‘Sovereign democracy’: Are they sustaining
democratic governance? // Political parties and democracy. - Westport, L.: Praeger, 2010. P. 47-61.
215.
Kulik A.N. Post Soviet parties: Between flawed democracies and hybrid
regimes // Political parties and democracy. - Westport, L.: Praeger, 2010. - P. 83-105.
216.
Lapalombara J., Weiner M. (eds.). Political parties and political development
.- Princeton: Princeton univ. press, 1966.
217.
LaPalombara J. Politics within Nations. – Englewood, Cliffs, NJ: Prentice-
Hall, 1974.
214
218.
Laver M., Budge I. (eds) Party policy and government coalitions. -
Basingstoke and L.: Macmillan, 1992.
219. Laver M., Hunt W. B. Policy and party competition. – N.Y.: Routledge, 1992.
220.
Lijphart A. Dimensions of ideology in European party systems // The Western
European party system / Ed. by P. Mair. – Oxford: Oxford univ. press, 1990. – 132-162.
221.
Lin T., Enelow J.M., Dorussen H. Equilibrium in multicandidate probabilistic
spatial voting // Public choice. - 1999. – Vol. 98. – P. 59–82.
222.
Lipset M. The changing class structure and contemporary European politics //
A New Europe / Ed. by S.R.Graubard. – Boston: Houghton Mifflin, 1964.
223.
Mair P. Katz R. Party organization, party democracy, and the emergence of the
cartel party// Party system change. - Oxford: Oxford univ. press, 1997. - P.45-76.
224.
Mair Р. Searching for the positions of political actors: A review of approaches
and a critical evaluation of expert surveys // Estimating the policy positions of political
actors. Ed. By M.Laver. – L., N.Y.: Routledge, 2004. – P. 10-30.
225.
Mapping policy preferences. Estimates for parties, electors, and government
1945-1998. – Oxford: Oxford univ. press, 2000.
226.
Matthews S.A. A simple direction model of electoral competition // Public
choice. – 1979. - Vol. 34. – P. 14–56.
227.
McFaul M. Party formation after revolution transition // Political parties in
Russia. - Berkley: Univ. of California press, 1993. – P. 52-64.
228.
Merritt R., Rokkan S. Comparing nations. – New Haven: Yale univ. press,
1966.
229.
Merrill S., Grofman B. A unified theory of voting: Directional and proximity
spatial models. – Cambridge: Cambridge univ. press, 2003.
230. Morgan M-J. The modelling of government coalition formations: A policybased approach with interval measurement. - Ann Arbor, Mich.: Univ. of Michigan, 1976. Ph.D. thesis. – Р. 417–500.
231.
Namenwirth J.Z., Lasswell H. The changing language of American values: A
computer study of selected party platforms. - Beverley Hills: Sage, 1970.
232.
Oates S. Party platforms: Towards definition of the russian politic spectrum //
Party politics in Post-communist Russia / Ed. by Lowenhardt J. – L.: Frank cass, 1998. – P.
76-97.
215
233.
Page B. I. Choices and echoes in presidential elections: Rational man and
electoral democracy. - Chicago: Univ. of Chicago press, 1978.
234.
Party systems and voter alignments. Co-edited with Seymour Martin Lipset. –
N.Y.: Free press, 1967.
235.
Pedersen M. N., Damgaard E., Olsen P. N. Party distances in the Danish
Folketing 1945–1968 // Scandinavian political studies. – 1971. - № 6. – Р. 87–106.
236.
Pelizzo R. Party positions or party direction? An analysis of party Manifesto
Data // West European politics. – 2003. – Vol. 26. – P. 67–89.
237.
Pennings P., Keman H. Towards a new methodology of estimating party
policy positions. – Amsterdam: Vrije universiteit Amsterdam, 2002.
238.
Pomper G.M. Elections in America: Control and influences in democratic
politics. – N.Y.: Dodd, Mead, 1968.
239.
Pool K.T., Rosenthal H. A spatial model for legislative poll call analyses //
American journal of political science. – 1985. – Vol. 29. - № 2. – P. 357–84.
240.
Rabinowitz G., McDonald S.E. Directional theory of issue voting // American
journal of political science. - 1989. – Vol. 83. – P. 93-122.
241.
Rabinowitz G., McDonald S.E. Direction and uncertainty in a model of issue
voting // Journal of theoretical politics. – 1993. - Vol. 5. – P. 61–87.
242.
Rabinowitz G., McDonald S.E. Solving the paradox of nonconvergence:
Valence, position, and direction in Democratic politics // Electoral studies. - 1998. – Vol.
17. – P. 281–300.
243.
Riker W. The art of political manipulation. – New Haven: Yale univ. press,
1986.
244.
Riker W.H. (ed.) Agenda formation. – Ann Arbor, MI: Univ. of Michigan
press, 1993.
245.
Riker W.H.
The strategy of rhetoric: Campaigning for the American
Constitution. – New Haven: Yale univ. press, 1996.
246.
Robertson D. A Theory of party competition. - L.; N.Y.: Wiley, 1976.
247.
Rokkan S. Cities, States and Nations: A Dimensional Model for the Study of
Contrasts in Development // Building states and nations: Models and data resources/ Ed. by
Eisenstadt S., Rokkan S. – L.: Sage, 1973. – V. 1. – P. 73–91.
216
248.
Sakwa R. The development of the Russian party system // Election and party
order in Russia. - N.Y.: Central European univ. press, 1995. – P. 22-56.
249.
Sani J., Sartory J. Polarization, fragmentation and competition in Western
democracies // Western European party system / Eds. By Daalder H. and Mair P. – L.:
Sage, 1983.
250.
Sartori G. Parties and party systems: A framework for analysis. – Cambridge:
Cambridge univ. press, 1976. – P. 45-61.
251.
Searching for the positions of political actors: A review of approaches and
evaluation of expert surveys in particular . Prepared for the presentation at the ECPR Joint
session. – Mannheim: Univ. of Mannheim, 1999.
252.
Sigelman L., Yough N. Left–right polarization in national party systems: A
cross-national analysis // Comparative political studies. - 1978. – Vol. 11, № 3. – P. 355–79.
253.
Swann A. de
Coalition theories and cabinet formations. -
Amsterdam:
Elsevier, 1973.
254.
Taylor M., Herman V. Party systems and government stability // American
political science review. – 1971. – Vol. 65, № 1. – P. 28–37.
255.
Taylor M., Laver M. Government coalitions in Western Europe // European
journal of political research. - 1973. – Vol. 1, № 3. – Р. 205–48.
256.
Thomas J. C. The decline of ideology in Western political parties: A study of
changing policy orientations. – L.: Sage, 1975.
257.
Thomas, J. C. Ideological trends in Western political parties // Peter H. Merkl
(ed.). Western European party systems. - N.Y.: Free press, 1980. – Р. 348–66.
258.
Tufte R. Political parties, social class, and economic policy preferences //
Government and opposition. – 1979. – Vol. 14, № 1. – P. 35-47.
259.
Urban M. Remythologizing the Russian state // Europe-Asia studies. - 1998. -
Vol. 50, № 6. - P. 969-992.
260.
van der Brug W. Analysing party dynamics by taking partially overlapping
snapshots // M.Laver (ed.) Estimating the policy positions of political actors. – L.:
Routledge, 2001. - P. 115–32.
261.
Verba S. Organizational membership and democratic consensus// The Journal
of politics. - 1965. - Vol.27. - №3. – P. 467-497.
217
262.
Volkens A., Hearl D. Content-analysis of party programs // Comparative
perspective: Handbook and coding instructions. – Berlin: Wissenschaftszentrum Berlin bür
sozialforschung, 1990.
263.
Volkens A. Dataset CMPr3. Programmatic profiles of political parties in 20
countries, 1945-1988 / 3-d updated edition. - Berlin: WZB, 1995.
264.
Volkens A. Manifesto research since 1979: From reliability to validity //
Estimating the policy: Positions of political actors / Ed. by M.Laver. - L., N.Y.: Routletger,
2001. – P. 33-49.
265.
Volkens A., Klingemann H.-D. Parties, ideologies and issues: stability and
change in fifteen European party systems 1945-1998 // Political parties in the new Europe. –
Oxford: Oxford univ. press, 2002. – P. 143-152.
218
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение I
Матрица анализа проблемных измерений
Проблемные
измерения
/
проблемные сферы
1.
Социально-
экономическое
1.1.
Экономическая
сфера
1.2. Социальная сфера
2. Религиозное
3.
Центрпериферия
3.1.
Культурноэтническая сфера
3.2. Центр-регионы
3.3. Государственное
строительство
3.4.
Национальноцивилизационная
самоидентификация
Проблемы
Полярные значения
сбор налогов, в том числе прогрессивное
налогообложение
монетизация льгот
национальные проекты
государственное регулирование экономики, в
том числе обобществление собственности
приватизация
контроль
трудовых
коллективов
над
производством (экономическая демократия и
самоуправление)
ориентация экономики на развитие высокие
технологии или сырьевая
стабилизационный фонд
увеличение расходов на социальные нужды,
развитие социальных программ и гарантий
(здравоохранение, образование, жилье и проч.)
светское государство и образование
отношение к церкви
равноправие религий
разрешение межнациональных конфликтов
Россия для русских / для всех
миграционная политика
развитие национальных культур, поддержка
казачества
разрешение межнациональных конфликтов
развитие национальных языков и культур
развитие
федерализма,
в
том
числе
разграничение полномочий
повышение самостоятельности регионов или
ограничение и усиление контроля за
региональными
властями
со
стороны
центральных властей
выборность или назначаемость глав регионов
борьба с коррупцией
обеспечение порядка и безопасности
профессиональное управление страной
административная реформа
воспитание патриотизма
защита соотечественников за рубежом
единство и универсальность правовых норм
восстановление статуса великой державы
отношение к СССР и советскому режиму
отношение
к
западной
цивилизации
(западничество-антизападничество)
219
повышение / понижение
за / против
регулировать вплоть до обобществления
/ не регулировать
за пересмотр итогов / против
за / против
приоритет
развитию
высоких
технологий / добывающих отраслей
тратить / не тратить
увеличивать / не увеличивать
за светское государство и образование /
за
религиозное
образование
и
государство
за расширение влияния церкви / против
равноправие / приоритет одной
радикальные / политические способы
равноправие / приоритет русских
поощрение / жесткий контроль над
миграцией
узкая / широкая культурная автономия
радикальные / политические способы
повышать / ограничивать
выбирать / назначать
бороться / нет
является приоритетом / не является
является ли приоритетом / не является
является приоритетом / не является
является приоритетом / не является
положительное / отрицательное
положительное / отрицательное
положительное / отрицательное
4. Город-село
5.
Поддержка
власти
5.1. Отношение
режиму
к
5.2. Авторитаризм –
демократия
6.
Внешнеполитичес
кое
7.
Постматериализм
общеславянская солидарность
положительное / отрицательное
частная собственность на землю,
развитие сельского хозяйства,
поддержка сельских производителей
отношение к президентской вертикали
отношение власти к партии
Конституционная реформа
Отношение к существующему режиму
(в т.ч. к форме правления)
запрещение / разрешение
государственная поддержка / частное
предпринимательство
положительное / отрицательное
ищут поддержки / нет
за / против изменения конституции
против / за
партийное правительство
демократия на местах, самоуправление
социализм, коммунизм
доступ к информации, свобода СМИ
правовое государство
«вертикаль власти»
независимая внешняя политика
взаимодействие с СНГ
противодействие международному терроризму
отношение с Европой
отношения с США
отношения с Китаем
отношения с мусульманскими странами
качество жизни
экологические проблемы
проблемы самовыражения и раскрытия
творческого потенциала
Отношение с другими партиями
против / за
за / нет
за / нет
расширять / контролировать
создавать / нет
за / нет
развивать / нет
интегрироваться / нет
дружба / противостояние
дружба / противостояние
дружба / противостояние
бороться за / нет
бороться за / нет
бороться за / нет
Готовы на переговоры / только
8.
бескомпромиссное противостояние
Самоидентификац
Внутренняя структура и организационная Вождизм,
«демократический
ия
самооценка партии
централизм»
/
демократическая
Самопозиционирование
спектре
в
идеологическом
220
организация
и
способ
принятия
решений
Коммунистическая / социалистическая /
социал-демократическая / либеральная
идеологии
левые / центристы / правые
Приложение II
Таблица 1
Удельный вес проблемных измерений в предвыборных программах
КПРФ, СР, ЕР, ЛДПР, «Яблока» и «Правое дело» VI парламентской
избирательной кампании - 2011 г.
(в % к общему объему документов)
Измерения
1. Социально-экономическое
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
3. Центр-периферия
3.1.
Государственное
строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
3.4. Национально-цивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм – демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
КПРФ
-11
40,7
19,0
21,7
39,5
12,2
27,3
ОНФ11
57,4
24,8
32,6
ЛДПР 11
49,1
20,3
28,8
ПрДело
-11
0,6
31,4
Яблоко
-11
36,6
15,3
21,3
28,1
19,6
0,3
29,0
8,1
12,5
11,4
10,8
20,1
29,3
4,2
2,5
4,4
1,4
11,0
2,7
2,6
14,9
2,4
3,5
1,0
2,2
4,0
4,8
1,3
3,9
3,1
2,0
2,0
4,4
8,3
3,1
5,1
11,5
0,8
14,1
8,1
5,8
7,1
3,6
3,4
4,3
8,2
0,7
2,0
3,3
0,3
3,0
2,8
30,2
0,7
2,7
2,1
0,3
1,8
3,1
0,7
2,9
1,8
3,0
3,8
1,9
1,8
1,6
1,6
9,0
-
2,2
15,9
0,4
15,4
2,5
4,8
9,9
-
6,2
1,7
4,5
4,4
2,5
5,8
-
СР-11
ЕР-11
12,2
57,8
12,6
45,2
15,4
4,0
221
46,6
20,5
26,1
34,4
Таблица 2
Удельный вес проблемных измерений в предвыборных программах
КПРФ, СР, ЕР, ЛДПР, «Яблока» и СПС V парламентской избирательной
кампании - 2007 г.
(в % к общему объему документов)
Измерения
1. Социально-экономическое
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
3. Центр-периферия
3.1.
Государственное
строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
3.4. Национально-цивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм – демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
КПРФ 07
40,2
17,9
22,2
СР-07
ЕР-07
ЛДПР -07
57,7
7,5
50,2
45,3
14,6
30,7
2,6
14,8
Яблоко07
47,2
22,8
24,4
18,9
СПС-07
0,4
13,8
17,1
34,3
14,9
19,3
28,5
7,1
11,1
8,2
9,0
16,9
11,6
2,3
0,8
4,7
3,9
-
2,6
1,2
0,6
1,8
-
3,5
1,3
16,4
2,0
1,4
-
4,3
12,4
7,4
4,9
4,1
4,3
1,2
3,1
2,7
5,3
0,8
4,5
3,0
4,0
0,8
3,3
3,6
15,3
6,5
8,8
4,2
7,2
5,9
1,3
4,8
11,3
12,9
4,7
3,4
6,4
2,4
5,6
1,0
22,6
2,4
8,9
15,2
6,0
1,5
3,7
0,2
9,6
0,5
0,3
11,4
17,9
222
42,7
19,9
22,8
0,1
15,8
Таблица 3
Удельный вес проблемных измерений в предвыборных программах
КПРФ, СР, ЕР, ЛДПР, «Яблока» и СПС V парламентской избирательной
кампании - 2003 г.
(в % к общему объему документов)
Измерения
1. Социально-экономическое
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
3. Центр-периферия
3.1.
Государственное
строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
3.4. Национально-цивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм – демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
КПРФ 03
12,5
7,2
5,2
12,2
Родина03
15,7
1,4
14,3
33,8
ЕР-03
ЛДПР -03
37,6
17,3
20,3
16,5
28,2
13,1
15,0
0,6
21,4
12,4
-
11,5
3,5
0,5
9,7
0,7
9,7
6,3
3,3
1,0
2,3
25,3
5,0
20,2
1,2
21,3
25,3
10,4
4,2
6,3
3,6
10,8
25,6
2,2
2,9
2,9
3,5
23,6
13,7
3,4
2,5
18,1
223
Яблоко03
56,8
25,6
31,2
0,4
13,6
10,5
СПС-03
43,1
16,9
26,1
18,9
2,0
0,4
9,8
6,2
3,2
0,6
3,0
0,6
0,9
0,9
15,6
2,0
28,7
2,1
2,2
10,2
0,7
9,4
4,6
9,6
1,1
1,4
6,6
10,0
4,5
5,5
1,7
1,1
8,1
10,5
Таблица 4
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике партии
КПРФ после 2000 г. (в % к общему объему документов)
Измерения
1. Социально-экономическое
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
3. Центр-периферия
3.1. Государственное строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
3.4. Национально-цивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм – демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
224
КПРФ 03
12,5
7,2
5,2
12,2
КПРФ 07
40,2
17,9
22,2
0,4
13,8
КПРФ 08
10,2
5,4
4,7
-
3,4
2,5
7,1
2,3
0,8
2,1
1,1
4,0
6,3
3,5
3,1
4,0
2,3
25,3
5,0
20,2
1,2
21,3
25,3
4,3
12,4
7,4
4,9
4,8
11,3
12,9
1,5
21,9
3,5
18,4
2,1
26,8
31,2
4,4
8,3
3,1
5,1
6,4
КПРФ -11
40,7
19,0
21,7
12,2
4,2
11,5
0,8
14,1
8,1
Таблица 5
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике партии
«Справедливая Россия» после 2000 г. (в % к общему объему документов)
Измерения
Родина03
СР-2006
СР-07
(прог)
СР-07
(плат)
СР08
1. Социально-экономическое
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
15,7
1,4
14,3
-
35,5
2,0
33,4
-
57,7
7,5
50,2
-
60,8
8,3
52,5
-
51,1
13,7
36,9
-
Српроект11
55,4
11,2
44,3
-
3. Центр-периферия
33,8
33,9
17,1
19,8
19,1
22,1
15,4
18,1
13,9
11,1
11,7
11,0
15,3
8,1
12,4
-
5,2
3,7
4,7
2,7
1,9
4,2
0,3
4,3
2,5
3,3
11,1
1,3
5,4
2,0
2,2
4,8
10,4
4,2
2,9
6,0
-
4,1
4,3
1,2
5,3
4,5
-
4,5
8,8
0,6
6,0
0,6
0,6
5,8
7,1
3,6
6,3
6,0
3,1
4,5
8,1
-
3,4
3,6
10,8
25,6
7,6
3,2
10,9
4,7
3,4
6,4
2,4
4,3
4,3
1,0
4,6
3,0
1,9
7,1
6,5
6,2
3,3
4,3
8,2
0,7
3.1.
Государственное
строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
3.4. Национальноцивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм –
демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
225
СР-11
57,8
12,6
45,2
-
Таблица 6
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике партии
«Единая Россия» после 2000 г.
(в % к общему объему документов)
Измерения
ОНФ11
ЕР-03
ЕР-06
ЕР-07
ЕР-09
ЕР-11
34,9
11,3
23,5
-
34,3
14,9
19,3
-
3. Центр-периферия
16,5
24,4
28,5
40,3
22,7
17,6
1,7
19,7
39,5
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
37,6
17,3
20,3
-
3.1. Государственное строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
11,5
3,5
0,5
12,3
2,9
-
8,2
3,9
-
6,4
5,0
-
12,5
4,4
1,4
11,4
11,0
2,7
1,0
9,2
16,4
8,3
1,3
3,9
2,2
2,9
2,9
3,5
23,6
13,7
4,6
12,9
1,3
11,6
3,3
8,3
11,7
2,7
5,3
0,8
4,5
5,6
1,0
22,6
2,4
7,9
6,5
0,4
6,1
2,5
0,6
9,3
11,6
2,0
3,3
0,3
3,0
2,8
30,2
0,7
2,7
2,1
0,3
1,8
3,1
0,7
2,9
1,8
1. Социально-экономическое
3.4. Национально-цивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм – демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
226
12,2
27,3
19,6
57,4
24,8
32,6
0,3
29,0
Таблица 7
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике партии
ЛДПР после 2000 г. (в % к общему объему документов)
Измерения
1. Социально-экономическое
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
ЛДПР -01
ЛДПР -03
ЛДПР -07
27,4
11,9
15,5
28,2
13,1
15,0
45,3
14,6
30,7
3. Центр-периферия
0,9
19,8
0,6
21,4
2,6
14,8
3.1. Государственное строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
10,9
3,3
2,0
9,7
0,7
9,7
9,0
2,6
1,2
10,8
3,6
3,2
2,0
3,1
3,2
2,7
2,7
20,3
2,2
22,7
0,7
0,6
0,9
0,9
15,6
2,0
28,7
2,1
3,0
4,0
0,8
3,3
8,9
15,2
6,0
3,0
3,8
1,9
1,8
1,6
1,6
9,0
-
3.4. Национально-цивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм – демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
227
ЛДПР -11
49,1
20,3
28,8
0,6
31,4
2,6
14,9
Таблица 8
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике партии
«Яблоко» после 2000 г. (в % к общему объему документов)
Измерения
1. Социально-экономическое
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
3. Центр-периферия
3.1. Государственное строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
3.4. Национально-цивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм – демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
Яблоко-01
Яблоко-03
Яблоко-06
Яблоко-07
Яблоко-11
56,5
31,2
25,3
0,4
16,6
56,8
25,6
31,2
0,4
13,6
10,5
31,8
13,2
18,5
13,8
6,9
47,2
22,8
24,4
18,9
16,9
2,0
0,4
0,7
1,6
0,6
36,6
15,3
21,3
28,1
20,1
2,4
3,5
0,7
0,6
4,7
1,4
2,0
2,4
8,0
0,7
7,4
5,5
6,6
3,7
0,3
2,2
10,2
0,7
9,4
4,6
9,6
1,1
1,4
17,9
3,8
14,1
3,2
9,5
7,9
16,0
3,6
15,3
6,5
8,8
1,5
3,7
0,2
9,6
2,2
15,9
0,4
15,4
2,5
4,8
9,9
-
13,0
2,6
0,4
228
Таблица 9
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике партии
СПС и «Правое дело» после 2000 г. (в % к общему объему документов)
Измерения
1. Социально-экономическое
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
3. Центр-периферия
3.1. Государственное строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
3.4. Национально-цивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм – демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
СПС-01
19,7
12,9
6,8
26,9
11,3
7,1
6,0
СПС-03
43,1
16,9
26,1
18,9
9,8
6,2
СПС-07
42,7
19,9
22,8
0,1
15,8
11,6
1,8
-
ПрД-08
27,2
12,9
14,3
39,9
36,9
2,4
ПрД-11
46,6
20,5
26,1
34,4
29,3
1,0
2,2
2,6
3,0
-
0,6
2,0
1,0
24,6
21,9
2,6
1,4
4,2
10,9
11,3
6,6
10,0
4,5
5,5
1,7
1,1
8,1
10,5
4,2
7,2
5,9
1,3
0,5
0,3
11,4
17,9
12,9
12,9
7,3
11,1
1,8
6,2
1,7
4,5
4,4
2,5
5,8
-
229
КПРФ -03
КПРФ -07
КПРФ -08
КПРФ-11
Родина03
СР-06
СР-07
(пр)
СР-07
(пл)
СР-08
СРпроект11
СР-11
ЕР-03
ЕР-06
ЕР-07
ЕР-09
ЕР-11
ОНФ-11
ЛДПР -01
ЛДПР -03
ЛДПР -07
ЛДПР-11
Таблица 10
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике партий ЕР, КПРФ, ЛДПР, «Родина», СР, (период 2001-2011 гг.)
(в %)347
12,5
40,2
10,2
40,7
15,7
35,5
57,7
60,8
51,1
55,4
57,8
37,6
34,9
34,3
40,3
39,5
57,4
27,4
28,2
45,3
49,1
7,2
17,9
5,4
19,0
1,4
2,0
7,5
8,3
13,7
11,2
12,6
17,3
11,3
14,9
22,7
12,2
24,8
11,9
13,1
14,6
20,3
1.2. Социальное
5,2
22,2
4,7
21,7
14,3
33,4
50,2
52,5
36,9
44,3
45,2
20,3
23,5
19,3
17,6
27,3
32,6
15,5
15,0
30,7
28,8
2. Религиозное
-
0,4
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
0,3
0,9
0,6
2,6
0,6
12,2
13,8
6,4
12,2
33,8
33,9
17,1
19,8
19,1
22,1
15,4
16,5
24,4
28,5
21,4
19,6
29,0
19,8
21,4
14,8
31,4
3,4
7,1
2,1
4,0
18,1
13,9
11,1
11,7
11,0
15,3
8,1
11,5
12,3
8,2
6,4
12,5
11,4
10,9
9,7
9,0
10,8
-
2,3
-
-
12,4
5,2
-
-
1,9
0,3
-
3,5
2,9
3,9
5,0
4,4
11,0
3,3
0,7
2,6
2,6
3.3. Культурно-этническое
3.4. Национальноцивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
2,5
0,8
1,1
4,2
-
3,7
4,7
2,7
4,2
4,3
2,5
0,5
-
-
-
1,4
2,7
2,0
9,7
1,2
14,9
6,3
3,5
3,1
4,0
3,3
11,1
1,3
5,4
2,0
2,2
4,8
1,0
9,2
16,4
10,0
1,3
3,9
3,6
3,2
2,0
3,1
2,3
4,3
1,5
4,4
-
2,9
4,1
5,3
4,5
6,0
5,8
2,2
4,6
2,7
7,9
2,0
2,7
3,2
0,6
3,0
3,0
5. Поддержка власти
25,3
12,4
21,9
8,3
10,4
6,0
4,3
4,5
8,8
0,6
7,1
2,9
12,9
5,3
6,5
3,3
2,1
2,7
0,9
4,0
3,8
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм –
демократия
6. Внешнеполитическое
5,0
7,4
3,5
3,1
4,2
-
1,2
-
0,6
0,6
3,6
-
1,3
0,8
0,4
0,3
0,3
-
-
0,8
1,9
20,2
4,9
18,4
5,1
6,3
6,0
3,1
4,5
8,1
-
3,4
2,9
11,6
4,5
6,1
3,0
1,8
2,7
0,9
3,3
1,8
1,2
4,8
2,1
11,5
3,6
-
4,7
-
4,6
-
-
3,5
3,3
5,6
2,5
2,8
3,1
20,3
15,6
8,9
1,6
-
-
-
0,8
-
7,6
3,4
4,3
3,0
6,5
4,3
-
-
1,0
0,6
-
0,7
2,2
2,0
-
1,6
21,3
11,3
26,8
14,1
10,8
3,2
6,4
4,3
1,9
6,2
8,2
23,6
8,3
22,6
9,3
30,2
2,9
22,7
28,7
15,2
9,0
25,3
12,9
31,2
8,1
25,6
10,9
2,4
1,0
7,1
3,3
0,7
13,7
11,7
2,4
11,6
0,7
1,8
0,7
2,1
6,0
-
Измерения
1. Социальноэкономическое
1.1. Экономическое
3. Центр-периферия
3.1. Государственное
строительство
3.2. Центр-регионы
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
347
Серым цветом в ячейках отмечены самые большие значения по проблемному измерению (проблеме).
230
Таблица 10 (продолжение)
Яблоко06
Яблоко07
Яблоко11
СПС-01
СПС-03
СПС-07
ПрДело08
Правое
дело-11
1.
Социально56,5
экономическое
1.1. Экономическое
31,2
Яблоко03
Измерения
Яблоко01
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике партий «Яблоко»,
СПС, «Правое дело» (период 2001-2011 гг.) (в %)
56,8
31,8
47,2
36,6
19,7
43,1
42,7
27,2
46,6
25,6
13,2
22,8
15,3
12,9
16,9
19,9
12,9
20,5
1.2. Социальное
25,3
31,2
18,5
24,4
21,3
6,8
26,1
22,8
14,3
26,1
2. Религиозное
0,4
0,4
-
-
-
-
-
0,1
-
-
16,6
3. Центр-периферия
3.1.
Государственное
13,0
строительство
13,6
13,8
18,9
28,1
26,9
18,9
15,8
39,9
34,4
10,5
6,9
16,9
20,1
11,3
9,8
11,6
36,9
29,3
3.2. Центр-регионы
2,6
2,0
0,7
-
2,4
7,1
-
1,8
-
1,0
3.3. Культурно-этническое
3.4. Национальноцивилизационная
самоидентификация
0,4
0,4
1,6
0,6
3,5
6,0
6,2
-
2,4
2,2
0,7
0,6
4,7
1,4
2,0
2,6
3,0
-
0,6
2,0
4. Город-село
2,4
2,2
-
3,6
2,2
1,0
6,6
4,2
-
-
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм –
демократия
8,0
10,2
17,9
15,3
15,9
24,6
10,0
7,2
12,9
6,2
0,7
0,7
3,8
6,5
0,4
21,9
4,5
5,9
12,9
1,7
7,4
9,4
14,1
8,8
15,4
2,6
5,5
1,3
-
4,5
6. Внешнеполитическое
5,5
4,6
3,2
1,5
2,5
1,4
1,7
0,5
7,3
4,4
7. Постматериализм
6,6
9,6
9,5
3,7
4,8
4,2
1,1
0,3
-
2,5
8. Самоидентификация
Некодируемые
3,7
1,1
7,9
0,2
9,9
10,9
8,1
11,4
11,1
5,8
0,3
1,4
16,0
9,6
-
11,3
10,5
17,9
1,8
-
231
Таблица 11
Рейтинг проблемных зон в предвыборных программах современных
российских политических партий VI парламентской избирательной
кампании (2011 г.)348
Проблемные зоны
Среднее КПРФ СР-11
арифм.
11
ЕР-11
ОНФЯблокоПрДело-11
ЛДПР -11
11
11
Социальная сфера
29,0
21,7
45,2
27,3
32,6
28,8
21,3
26,1
Экономическая сфера
17,8
19,0
12,6
12,2
24,8
20,3
15,3
20,5
Государственное
строительство
13,7
4,0
8,1
12,5
11,4
10,8
20,1
29,3
Самоидентификация
11,4
14,1
8,2
30,2
2,9
9,0
9,9
5,8
Авторитаризм – демократия
Культурно-этническая
сфера
4,6
5,1
3,4
3,0
1,8
1,8
15,4
1,7
4,5
4,2
2,5
1,4
2,7
14,9
3,5
2,2
Внешнеполитическая сфера
3,7
11,5
-
2,8
3,1
1,6
2,5
4,4
Центр-регионы
Национальноцивилизационная
самоидентификация
Государство и сельское
хозяйство
3,1
-
-
4,4
11,0
2,6
2,4
1,0
3,0
4,0
4,8
1,3
3,9
3,1
2,0
2,0
2,9
4,4
5,8
2,0
2,7
3,0
2,2
-
Отношение к
существующему режиму
2,0
3,1
3,6
0,3
0,3
1,9
0,4
4,5
Постматериализм
Религиозная сфера
2,1
0,8
4,3
-
0,7
1,6
4,8
2,5
0,1
-
-
-
0,3
0,6
-
-
348
- первое место в рейтинге
- второе место в рейтинге
- третье место в рейтинге
- четвертое место в рейтинге
232
Таблица 12
Рейтинг проблемных зон в предвыборных программах современных
российских политических партий V парламентской избирательной
кампании (2007 г.)
Среднее
арифм.
КПРФ
-07
СР-07
ЕР-07
ЛДПР 07
Яблоко07
СПС07
Социальная сфера
28,3
22,2
50,2
19,3
30,7
24,4
22,8
Экономическая сфера
16,3
17,9
7,5
14,9
14,6
22,8
19,9
Самоидентификация
11,2
11,3
6,4
22,6
15,2
0,2
11,4
Государственное
строительство
10,7
7,1
11,1
8,2
9,0
16,9
11,6
Авторитаризм – демократия
4,3
4,9
3,1
4,5
3,3
8,8
1,3
Внешнеполитическая сфера
Национальноцивилизационная
самоидентификация
4,3
4,8
4,7
5,6
8,9
1,5
0,5
4,1
3,5
1,3
16,4
2,0
1,4
-
Отношение
существующему режиму
Государство и сельское
хозяйство
3,8
7,4
1,2
0,8
0,8
6,5
5,9
3,7
4,3
4,1
2,7
3,0
3,6
4,2
Центр-регионы
1,8
2,3
-
3,9
2,6
-
1,8
Постматериализм
Культурно-этническая
сфера
Религиозная сфера
1,4
-
3,4
1,0
-
3,7
0,3
1,2
0,8
4,7
-
1,2
0,6
-
0,5
0,4
-
-
2,6
-
0,1
Проблемные зоны
к
233
Таблица 13
Рейтинг проблемных зон в предвыборных программах современных
российских политических партий IV парламентской избирательной
кампании (2003 г.)
Проблемные зоны
Социальная сфера
Самоидентификация
Экономическая сфера
Государственное
строительство
Авторитаризм – демократия
Внешнеполитическая сфера
Центр-регионы
Национальноцивилизационная
самоидентификация
Государство и сельское
хозяйство
Отношение к
существующему режиму
Постматериализм
Культурно-этническая
сфера
Религиозная сфера
Среднее
арифм.
18,8
14,6
13,4
КПРФ03
5,2
21,3
7,2
ЛДПР03
15,0
28,7
13,1
10,7
3,4
7,8
5,8
3,5
20,2
1,2
-
3,0
20,3
23,6
17,3
Родина03
14,3
10,8
1,4
Яблоко03
31,2
1,1
25,6
СПС03
26,1
8,1
16,9
9,7
11,5
18,1
10,5
9,8
0,9
15,6
0,7
2,9
3,5
3,5
6,3
3,6
12,4
9,4
4,6
2,0
5,5
1,7
-
6,3
3,2
1,0
3,3
0,6
3,0
2,8
2,3
0,6
2,2
-
2,2
6,6
2,4
5,0
0,9
-
4,2
0,7
4,5
2,2
-
2,0
-
-
9,6
1,1
1,9
2,5
9,7
0,5
-
0,4
6,2
0,2
-
0,9
-
-
0,4
-
234
ЕР-03
Таблица 14
Удельный вес проблемных измерений в агитационной (печатной)
риторике КПРФ, СР, ЕР, ЛДПР, «Яблока» и СПС VI парламентской
избирательной кампании - 2011 г.
(в % к общему объему документов)349
Измерения
1. Социально-экономическое
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
3. Центр-периферия
3.1.
Государственное
строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
3.4. Национально-цивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм – демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
349
КПРФ11
22,4
11,8
10,6
8,2
12,5
4,2
8,3
12,1
ЛДПР11
21,7
17,8
4,9
0,3
23,3
Яблоко11
7,2
5,0
2,2
13,7
2,9
6,4
2,1
11,2
28,7
-
0,6
0,5
3,2
1,4
0,8
16,1
-
1,0
0,7
8,2
4,6
1,1
4,3
2,5
0,8
3,1
20,1
15,1
5,0
6,3
40,0
-
3,8
18,1
12,7
5,4
2,8
32,8
-
0,8
27,6
25,6
2,0
2,8
41,4
2,8
2,8
10,7
10,2
0,5
1,1
36,9
3,2
2,2
23,3
22,5
1,8
2,1
3,3
41,1
7,1
26,6
18,5
8,1
3,9
2,1
21,4
2,5
СР-11
ЕР-11
33,9
16,0
17,9
8,6
-
В таблице представлены средние арифметические значения по каждой партии.
235
СПС-11
12,4
4,3
8,1
31,2
Таблица 15
Удельный вес проблемных измерений в агитационной (печатной)
риторике КПРФ, СР, ЕР, ЛДПР, «Яблока» и СПС V парламентской
избирательной кампании - 2007 г.
(в % к общему объему документов)
Измерения
1. Социально-экономическое
1.1. Экономическое
1.2. Социальное
2. Религиозное
3. Центр-периферия
3.1.
Государственное
строительство
3.2. Центр-регионы
3.3. Культурно-этническое
3.4. Национально-цивилизационная
самоидентификация
4. Город-село
5. Поддержка власти
5.1. Отношение к режиму
5.2. Авторитаризм – демократия
6. Внешнеполитическое
7. Постматериализм
8. Самоидентификация
Некодируемые
КПРФ07
23,3
9,2
14,1
9,8
9,6
6,9
2,7
17,3
ЛДПР07
18,9
12,1
6,8
1,1
11,2
Яблоко07
5,2
4,5
0,7
0,9
1,5
3,1
9,7
2,3
1,0
0,3
-
0,6
0,5
2,0
0,2
0,8
3,4
-
0,3
9,8
6,0
5,3
4,7
0,4
-
3,8
23,4
15,2
8,2
1,1
39,7
-
2,2
16,6
9,7
6,9
3,6
32,8
-
0,4
29,3
24,3
5,0
0,5
37,1
5,8
6,8
9,3
6,3
3,0
2,9
0,4
46,0
3,6
20,8
18,4
2,4
1,9
3,4
44,5
21,8
0,2
26,9
17,6
9,3
5,6
18,6
29,9
СР-07
ЕР-07
34,5
11,1
23,4
0,2
10,1
-
236
СПС-07
8,5
2,0
6,4
9,8
0,6
Таблица 16
Удельный вес проблемных измерений в программой и агитационной риторике КПРФ, СР, ЕР, ЛДПР, «Яблока» и СПС
V парламентской избирательной кампании - 2007 г.350 (в % к общему объему документов)
КПРФпр
КПРФагит
СР-пр
СРагит
ЕР-пр
ЕРагит
ЛДПРпр
ЛДПРагит
СПСпр
СПСагит
40,2
23,3
57,7
34,5
34,3
9,6
45,3
18,9
47,2
5,2
42,7
8,5
1.1. Экономическое
17,9
9,2
7,5
11,1
14,9
6,9
14,6
12,1
22,8
4,5
19,9
2,0
1.2. Социальное
22,2
14,1
50,2
23,4
19,3
2,7
30,7
6,8
24,4
0,7
22,8
6,4
2. Религиозное
0,4
-
-
0,2
-
-
2,6
1,1
-
0,9
0,1
9,8
3. Центр-периферия
13,8
9,8
17,1
10,1
28,5
17,3
14,8
11,2
18,9
1,5
15,8
0,6
3.1.
Государственное
строительство
7,1
-
11,1
3,1
8,2
9,7
9,0
2,3
16,9
1,0
11,6
0,3
3.2. Центр-регионы
2,3
-
-
0,6
3,9
2,0
2,6
0,8
-
-
1,8
-
3.3. Культурно-этническое
0,8
-
4,7
0,5
-
0,2
1,2
3,4
0,6
-
-
0,3
3.4. Национальноцивилизационная
самоидентификация
3,5
9,8
1,3
6,0
16,4
5,3
2,0
4,7
1,4
0,4
-
-
4. Город-село
4,3
3,8
4,1
2,2
2,7
0,4
3,0
6,8
3,6
-
4,2
0,2
5. Поддержка власти
12,4
23,4
4,3
16,6
5,3
29,3
4,0
9,3
15,3
20,8
7,2
26,9
5.1. Отношение к режиму
7,4
15,2
1,2
9,7
0,8
24,3
0,8
6,3
6,5
18,4
5,9
17,6
5.2. Авторитаризм –
демократия
4,9
8,2
3,1
6,9
4,5
5,0
3,3
3,0
8,8
2,4
1,3
9,3
6. Внешнеполитическое
4,8
1,1
4,7
3,6
5,6
0,5
8,9
2,9
1,5
1,9
0,5
5,6
-
-
3,4
-
1,0
-
-
0,4
3,7
3,4
0,3
-
8. Самоидентификация
11,3
39,7
6,4
32,8
22,6
37,1
15,2
46,0
0,2
44,5
11,4
18,6
Некодируемые
12,9
-
2,4
-
2,4
5,8
6,0
3,6
9,6
21,8
17,9
29,9
Измерения
1. Социально-экономическое
7. Постматериализм
350
Сокращения: «пр» - программная риторика, «агит» - агитационная риторика.
237
Яблоко- Яблокопр
агит
Приложение III
Диаграмма 1
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике
российских политических партий VI парламентской избирательной
кампании
(выборы 2011 г.) (в %)
Диаграмма 2
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике
российских политических партий V парламентской избирательной
кампании
(выборы 2007 г.) (в %)
239
Диаграмма 3
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике
российских политических партий IV парламентской избирательной
кампании (выборы 2003 г.) (в %)
240
Диаграмма 4
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике КПРФ
(в %)
241
Диаграмма 5
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике СР
(в %)351
В диаграмме представлены два программных текста 2007 г. – предвыборная программа (СР07(прог)) и платформа (СР-07(плат)), мы проанализировали оба текста, чтобы выявить, насколько
тактическая программа СР (предвыборная программа) отличается от стратегической (платформа). Также мы
рассмотрели как предвыборную программу 2011 г., так и ее предварительный вариант (проект), т.к. он тоже
является вехой в процессе трансформаций программной риторики.
351
242
Диаграмма 6
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике ЕР
(в %)352
ОНФ – «Общероссийский народный фронт», мы исследуем его предвыборную риторику, т.е. она
сразу была обозначена как тактическая программа действий «Единой России», тогда как предвыборная
программа ЕР – ее стратегическая часть.
352
243
Диаграмма 7
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике ЛДПР (в
%)
244
Диаграмма 8
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике
«Яблока» (в %)
245
Диаграмма 9
Удельный вес проблемных измерений в программной риторике
СПС и «Правое дело» (в %)
246
Приложение IV
Глубокоуважаемый эксперт!
Просим Вас принять участие в опросе, посвященном выявлению позиций основных
политических партий России по отдельным проблемам политической и социальноэкономической жизни накануне парламентских выборов. Ваше мнение поможет выявить
реальную структуру российского партийно-политического спектра. Результаты опроса
будут использоваться только в обобщенном виде.
Мы просим Вас отметить позицию политических партий по определенным
вопросам, исходя из риторики и действий партий, по 7-ми бальной шкале, где 1 и 7
представляют собой полярные мнения, а 4 - среднюю позицию по вопросу. Мы также
просим Вас отметить значимость того или иного вопроса для партии (1 – проблема для
партии совсем не важна, 5 – проблема очень важна). В том случае, если для какой-либо
партии какая-либо проблема совсем не важна, не отмечайте ее позицию по 7-ми бальной
шкале.
Нас интересуют следующие политические партии: «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР,
«Справедливая Россия», «Правое дело», «Яблоко».
При ответе на вопросы просьба расставлять следующие буквенные обозначения
партий в клеточках таблиц над соответствующим значением:
Единая Россия – Е
КПРФ – К
ЛДПР – Л
Справедливая Россия – С
Правое дело – П
Яблоко – Я
1. Позиции политических партий по вопросу государственного регулирования
экономики.
1
2
Проблема
для
партии совсем не
важна
1
Регулировать
вплоть до
обобществления
собственности
3
2
3
4
4
5
5
Проблема
очень важна
6
7
Не регулировать
совсем
2. Позиции политических партий относительно социальных программ и гарантий.
1
2
Проблема
для
партии совсем не
важна
1
Увеличивать
расходы
государства на
развитие
социальных
программ
3
2
3
4
4
5
5
Проблема
очень важна
6
7
Сократить до
минимума
расходы
государства на
развитие
социальных
247
программ
3.Позиции политических
образования
партий
относительно
1
2
Проблема
для
партии совсем не
важна
1
Образование
должно быть
полностью
светским
светского
3
2
3
или
религиозного
4
4
5
Проблема
очень важна
5
6
7
Образование
должно быть
полностью
религиозным
4. Позиции политических партий относительно национального вопроса.
1
2
Проблема
для
партии совсем не
важна
1
За равноправие
этнических групп на
территории РФ,
поощрение
иммиграции
3
2
4
3
4
5
Проблема
очень важна
5
6
7
«Россия для
русских», полное
прекращение
нелегальной
иммиграции
5. Позиции политических партий по поводу взаимоотношений между центром и
регионами.
1
2
Проблема
для
партии совсем не
важна
1
Повышение
самостоятельности
регионов
3
2
3
4
4
5
5
Проблема
очень важна
6
7
Ограничение
самостоятельности,
усиление контроля со
стороны центра
248
6. Позиции политических партий по поводу участия государства в развитии
сельского хозяйства.
1
2
Проблема
для
партии совсем не
важна
3
1
За масштабную
государственную
поддержку сельхозпроизводителей
2
4
3
4
5
Проблема
очень важна
5
6
7
Против
государственной
поддержки сельхозпроизводителей
7. Позиции партий по отношению к существующему режиму
1
2
Проблема
для
партии совсем не
важна
3
1
Полное неприятие
существующего
режима, включая
форму правления и
действия властей
2
3
4
4
5
5
Проблема
очень важна
6
7
Полная поддержка
режима, включая
его ведущих
представителей
8. Позиции партий по поводу взаимоотношений между обществом и государством
1
2
Проблема
для
партии совсем не
важна
1
Контроль за
принятием
политических
решений должен
полностью
находится в руках
общества
3
2
3
4
4
5
6
5
Проблема
очень важна
7
Контроль за принятием
решений должен
полностью
сосредотачиваться в
руках государства
249
9. Позиции партий по вопросу европейской интеграции
1
2
Проблема
для
партии совсем не
важна
1
За интеграцию
России в
Европу
2
3
3
4
4
5
5
Проблема
очень важна
6
7
Против интеграции
России в Европу
10.Позиции партий по поводу вопросов экологии и качества жизни
1
2
Проблема
для
партии совсем не
важна
3
4
5
Проблема
очень важна
11. Позиции партий по вопросам обеспечения порядка и безопасности
1
2
Проблема
для
партии совсем не
важна
3
4
5
Проблема
очень важна
Спасибо за участие в опросе!
250