Такие похожие, такие разные

Омельченко Елена
Такие похожие, такие разные…1
«На данный момент работа – это в принципе вся моя жизнь»
(Ксения, работает секретарем в московском агентстве, психолог).
Интервьюер: «А ты считаешь себя успешным человеком?
« …ну, вот когда сравниваешь себя с другими, то ничего
не получается, а вот так вот, когда съездишь на рынок,
что-нибудь купишь, о, нормально. Ну, вот когда на других не
смотришь, то все нормально, если вот на других внимание не обращать».
(Руслан, безработный, средне техническое образование).
Предисловие
Фокусом анализа этой статьи являются стилевые профили трудовых стретегий
молодых специалистов\ток, которые складывались и реализовывались ими в течении двух
с половиной лет лонгитюдного исследования. Основной задачей проекта в целом2 было
выявление гендерной специфики стратегий занятости на современном российском рынке
труда. Уже после первого этапа стало ясно, что существенная разница между
выпускниками университетов и техников имеет множество измерений, где гендерные
различия не всегда играют ведущую роль, а подчас и теряются в «чем-то еще».
Интерпретации будущего, целей и надежд, предназначений и ожидаемых «наград» на
первых этапах исследования казались отражением недостатка опыта и высокими
амбициями новой трудовой когорты конца ХХ века. Однако складывающиеся трудовые
карьеры демонстрировали растущую разницу между молодыми специалистами\ками.
Разность восприятия своей жизни и предназначения, объяснения мотивов ценностного
выбора или отказа, на четвертом (завершающем) этапе уже невозможно было объяснить
отсутствием практического опыта или достаточно уязвимым формальным статусом
(«молодой специалист\тка») на рынке труда. Эти впечатления стимулировали поиск
В настоящей статье я использую материалы, полученные в ходе четвертой стадии интервью с молодыми
специалистами и специалистками (г. Ульяновск). Особый внимание уделяется индивидуальным
интерпретациям вопросов, связанных с их представлением об успехе, путях его достижения в соотнесении
со своими шансами на него, стилевых акцентов жизненных стратегий в целом. Анализ основан на
сопоставлении индивидуальных контекстов ключевых поняти с использованием проблемного подхода и и
исследовательской интуиции. Над ульяновской частью проекта, помимо автора, работали: Гончарова Н.,
Филатов Д., Смирнова Е., Бойцова О.
1
Проект «.......»( Интас...., руководитель доктор Саша Ашвин). Работа в проекте была интенсивной и
интересной, три года пролетели незаметно благодаря искренним и теплым отношениям, которые сложились
1
2
новых подходов к анализу, с помощью которых можно было бы зафиксировать и
проинтерпретировать эту, на первый взгляд, мозаичную картину. Несомненно, разность
стартового статуса (социальное происхождение и положение родительской семьи, ее
текущий экономический и социально культурный статус, уровень и качество полученного
выпускниками образования, гендерные различия) сыграли существенную роль в тех
позициях, которые занимали молодые специалисты\тки на рынке труда на момент
завершения исследования. Однако анализ показывал, что с помощью только этих
измерений
трудно обяъснить, почему, например выпусники\цы одного и того же
факультета, выходцы приблизительно из одного социального слоя, выбирают и идут в
разных направлениях, используют отличающиеся стратегии, по разному представляют
себе трудовой и жизненных успех. И наоборот, имеющие значимо отличающийся
стартовый статус, занимают на рынке труда схожие позиции.
В результате был выбран стилевой анализ трудовых биографий молодых специалистов
и специалисток. С его помощью можно, на мой взгляд, сконструировать некие группы
индивидов, которых будут объединять с друг другом и отличать от других значимые для
них базовые, «стержневые» характристики. Стиль жизни напрямую связан с культурными
доминантами молодежного возраста, значимостью потребительских практик для
формирования основных измерений личности (Miles, S.,2000).
Основные гипотезы анализа:
стиль жизни не только непосредственно «участвует» в конструировании жизненных
и профессиональных стратегий молодых специалистов\ток, но и на этапе вхождения на
рынок труда, во многом определяет значимые для их последующих карьер социально
культурные выборы. А именно: выбор места работы, способов поиска работы и
подработок,
планирование
семейной
и
карьерной
мобильности,
характер
принятия\сопротивления гендерным порядкам рабочих мест и др.
стиль жизни, который практикуют молодые специалисты\тки является более
значимым для конструирования различий в их трудовых стратегиях на современном
рынке труда, чем гендер. Иначе говоря, у мужчин и женщин одних стилевых групп
больше общего, чем у мужчин и женщин одного формального статуса. Стиль жизни
имеет больше потенций для объединения и изоляции одних молодежных групп от других.
найденный стили жизни имеют эвристическую ценность, поскольку позволяют найти
дополнительные, а подчас и определяющие причины разности между трудовыми
в нашей группе. Хочется поблагодарить за креативный и поддерживающий дух все участников проекта,
особенно, Сару Ашвин, Свету Ярошенко, Ирину Тартаковскую, Ирину Козину, Наташу Гончарову.
2
стратегиями молодых специалистов\ток одной когорты на современном российском
рынке труда.
Основные понятия, используемые в данном анализе:
Стиль жизни – это способ, которым живет индивид или группа. В его основе - некий
ценностный стержень, который направляет индивида на цель, помогает определить
параметры и пути достижения успеха с точки зрения их приемлемости или
неприемлемости в контексте его ценностного мира, помогает корректировать и
«проверять» жизненно важные решения.
Стилевой анализ достаточно близок к ценностному измерению. Однако, в отличие от
последнего, предполагает последующее объединение в группы не по отдельным,
значимым для индивидов ценностям (например, материальным, духовным, трудовым и
др), а по неким целостным, часто получаемым интуитивным путем, образам.
Эти образы, хотя и включают в себя отдельные, значимые для данных индивидов
ценности, но к их сумме не сводятся. Иначе говоря, значимые для той или иной стилевой
группы ценности самым тесном образом связаны друг с другом, наличие каждой из них
предполагет и наличие остальных, также как потеря какой-то означает потерю
целостности стиля. Естественно, каждое, из найденных стилевым образам, понятие
(«имя») достаточно условно. Конкретные индивиды, практикующие тот или иной стиль
жизни, в большей или меньшей степени воспроизводят детали «идеального типа». Тем не
менее, стилевой анализ имеет на мой взгляд большую эвристическую ценность, поскольку
помогает уловить то самое «что-то еще», что трудно зафиксировать с помощью других
подходов .
Стилевой профиль трудовых стратегий. Относительно равный старт не является
гарантией равных возможностей (шансов) молодых специалистов\ток на рынке труда
современной России. В ситуации нестабильности и трансформации социально
экономического
нормативного
пространства
особое
индивидуальные стратегии, в нашем случае – трудовые.
значение
приобретают
Любая индивидуальная
стратегия – это выбор, свободное решение, основанное на соотнесении своих шансов
(преимуществ и недостатков формального статуса плюс индивидуальных возможностей
реализовать его потенциал) с существующим на данный момент спросом, а также
тактическое реагирование на его изменения. Конкретные характеристики рынка труда,
не только ульяновского, но и российского (отчасти и мирового 3) создают хотя и
Часть наших информантов или уже работают не в Ульяновске, или собираются из него уехать. Среди
самых привлекательных с точки зрения реализации карьерных и семейных амбиций мест – Москва, Самара,
Нижний Новгород, Санкт Петербург, а также США, Германия, Латинская Америка.
3
3
ограниченное, но тем не менее достаточно широкое пространство для выбора «своего
пути». Не стоит, на мой взгляд, как преуменьшать, так и преувеличивать значимость
структурных
ограничений4.
Выбираемая
и
реализуемая
стратегия
зависит
от
представлений каждого индивида об успехе, характере и путях его достижения,
ориентации
на
карьеру
или
семью,
уровня
притязаний,
профессиональной
амбициозности, представлений о своем предназначении и будущем, степени готовности
к трудовой, географической и социо культурной мобильности.
В такой транскрипции жизненные и трудовые стратегии молодых специалистов и
специалисток самым тесным образом переплетаются с практикуемыми ими стилями
жизни.
В используемом здесь понятии «стилевой профиль» находит, на мой взгляд, отражение
практический смысл стиля жизни в его применении к трудовым стратегиям. Базовые
ценности личности, формирующие костяк его стиля и, соответственно, стратегий
поведения, проявляют себя в ряде маркеров, доступных наблюдению
и анализу.
Стилевой профиль жизненных и трудовых стратегий помогает «графически» очертить
внешние проявления целостности отдельных групп, объединенных некими общими для
них «императивы бытия».
Логика изложения материала в данной статье:
1). основные теоретико-методологические предпосылки стилевого анализа трудовых
стратегий молодых специалистов\ток; 2). Стилевые тренды современных молодежных
практик в фокусе трансформации россйского общества; 3). Стилевые особенности
стратегий реализации молодыми специалистами/ками их формальных статусов;
3).трудовые стратегии молодых специалистов\ток на рынке труда в фокусе их стиля
жизни в целом; 4). анализ гендерных особенностей найденных стилевых групп.
Формальный статус, стиль жизни и гендер. Теоретикометодологические предпосылки анализа
Один из разделов статьи Михаила Черныша «Россия держит марку», помещенной в
Интернете называется «Стиль жизни хоронит социальный статус» (Черныш М., 2000).
Размеры и фокус данной статьи не позволяют мне подробно рассмотреть специфические черты
современного российского рынка труда с точки зрения новых возможностей и новых ограничений для
молодых специалистов\ток как с высшим, так и со средне профессиональным образованием. НИЦ «Регион»
в течение нескольких лет ведет изучение этой темы по
заказу
администрации Ульяновского
государственного университета. Спрос на «новых» специалистов достаточно высок, хотя структурно и
неоднороден. Только лишь получение востребуемой рынком профессии и специализации автоматически не
ведет к успеху. Реализация образовательного и культурного потенциала напрямую связаны с
индивидуальными стретагиями. См. Гончарова «....» Другое поле.(посмотреть??)
4
4
Подобное утверждение можно напрямую отнести к поиску новых техник продвижения
рекламных брендов и позиционированию потребительских товаров в целевых нишах
рынка. Михаил Черныш несколько утрированно, на мой взгляд, говорит о том, что «в
современной социологии стиль жизни выступает как антипод статуса, ломающий его
рамки и противопоставляющий материальным различиям различия культурного,
досугового плана». Начало этому процессу, он, вслед за Ульрихом Беком (У.Бек, 2000)
видит в том, что считавшиеся до определенного времени статусными, большинство
товаров и услуг «эксклюзивного» потребительского рынка перестали быть таковыми в
силу своей доступности для многих. Потеря социально значимых маркеров высокого или
низкого социального статуса затрудняет процессы социальной идентификации. В этой
ситуации возрастает значимость стиля жизни, который по-новому маркирует индивидов
и помогает манипулировать их потребительскими привычками. Это стимулирует поиск
новых потребительских образов, столь любимых маркетологами, например – «новаторы»,
«любители старины», «интеллектуалы», «экстремалы»
и др. Безусловно, характер
потребления и стиль жизни самым тесным образом взаимосвязаны, однако, во-первых,
невероятно трудно понять, что является здесь определяющим, а во-вторых, на мой взгляд,
неправомерно сводить стиль жизни исключительно к специфике потребительского
поведения. Однако, теоретические находки в этой области представляют большой
интерес, поскольку демонстрируют достаточно отработанные техники «схватывания»,
«улавливания» ценностей, доминирующих в жизненных стратегиях. Так, например,
«любители старины» никогда не станут покупать новый кухонный комбайн или посещать
выставки авангарда, а «экстремалы» вряд ли заинтересуются покупкой антиквариата и т.д.
Следует признать, что существует реальная сложность не только с определением
самого понятия «стиль жизни», но и с его соотношением с такими категориями, как
«социальный статус», «образ жизни» и «стилизация»/ «самопрезентация».
Стиль жизни и социальный статус
Статус по М. Веберу (М. Вебер, 1968) - это не только позиция индивида в обществе,
но и атрибут социальных групп и коллективных стилей жизни. В то время как
американская социологическая традиция фокусировала внимание на индивидуальном
статусе, традиция, идущая от М. Вебера, более интересовалась происхождением,
поддержанием и социальными последствиями существования статусных групп и
статусных общин. Под схожим стилем жизни, характерным для статусных групп или
статусных общин, М.Вебер понимал: общую моральную систему, общий язык, культуру и
религиозные отличия. Стиль жизни объединяет, солидаризирует сообщества , изолирует и
защищает их от других, помогает вырабатывать общие механизмы использования
5
социально культурных выгод и привилегий их формального статуса. В этом измерении
социальная стратификация формирует, поддерживает и распределяет властные отношения
через механизмы политической монополии, культурного воспроизводства и социального
исключения тех или иных сообществ. (Bryan S. Turner, 1988).
Идею культурной исключительности, как одного из значимых компонентов статусных
различий развивает Пьер Бурдье. Его мысли, связанные с расшифровкой значения
символического капитала в работе «Практический смысл» непосредственно относятся к
характеристике сути стиля жизни индивида, как он понимается в данной статье:
«Символический
капитал
имеет
ценность
даже
на
рынке…Общественное
представление о «человеке рынка»…- это целостное представление о человеке в целом,
которое включает в себя, как и представления такого рода в любом обществе, ценности
высшего
порядка
и
учитывает,
как
минимум
наравне
с
богатством
и
платежеспособностью, также и качества, прямо связанные с самой личностью, о
которых говорят, что «их нельзя ни дать, ни взять». (Бурдье П., 2001: 233-34).
Помимо структурного определения статуса, можно признать как минимум еще два:
статус
как
набор
политико-правовых
прав,
закрепленный
властной
иерархией
(гражданский компонент статуса) и статус, как стиль жизни (культурный статус) 5.
Стиль жизни и образ жизни
Понятие «образ жизни» традиционно связывается с советской социологией, где оно
имело
ярко
выраженный
идеологический
характер.
Привычными
были
такие
словосочетания, как: «правильный, советский» и «чуждый, враждебный, буржуазный»
образ жизни. В их основе лежала интерпретация положений К.Маркса о том, что помимо
отношения к средствам производства и наличия (отсутствия) собственности, классы
отличаются друг от друга и соответствующим образом жизни. Точные дефиниции этого
понятия отсутствовали, оно применялось как к обществу в целом, отдельной личности,
так и к некоему идеальному типу, например - «образ жизни советского человека».
Западные социологи отдавали предпочтение понятию «стиль жизни» в поисках
дополнительных расшифровок сложных социальных и культурных выборов, характерных
для индивидов в современных трансформационных обществах. Помимо интерпретаций М.
Вебера и П. Бурдье, где понятие стиля жизни помогало расширить рамки классового
подхода в объяснении характера распределения властных отношений, вводя в контекст
социальной стратификации понятия доступности образовательных и культурных
В интерпретации этой части статьи я использовала лекции В. Ильина «Социокультурное пространство….»,
которая значительно помогла мне продвинуться в собственном понимании этого сложного вопроса, за что я
ему крайне благодарна.
6
5
ресурсов, а также культурного капитала, развивались и другие идеи. Примером
аналитического определения стиля жизни через выявления его структурных компонентов,
могут служить идеи Ханса-Пауля Мюллера6. Ученый считает, что стиль жизни
характеризуется
рядом
формальных
признаков:
целостностью,
добровольностью,
характерностью и стилизацией.
1. Целостность означает, что жизненный стиль личности или группы, определяет с
большей или меньшей полнотой все их жизненные проявления. Он дает целостный образ
(гештальт) личности или группы, который может быть схвачен не только из целой жизни,
но даже из мелких ее деталей.
2. Добровольность. Человек не выбирает класс, слой, социальную группу, к которой
принадлежит по рождению, воспитанию, образованию, размеру дохода. В случае же
жизненного или культурного стиля всегда на лицо выбор, что отличает его от традиции
или канона. Практикующий какой-то стиль индивид свободен в принятии или отвержении
того или иного культурного выбора.
3. Характерность – это момент своеобразия, который дает жизненному стилю свой
легко идентифицируемый и безошибочно узнаваемый облик.
4. Распределение шансов стилизации. Масштаб возможностей стилизации, имеющихся
в конкретном обществе, зависит от многих факторов. В первую очередь от его ценностей
и нормативной системы, а также от уровня жизни и материального благосостояния
граждан». (Мюллер,1992: 374-375).
Таким
образом,
воплощением
стиль
основных
жизни
является
ценностей
внешним
личности,
выражением,
тактическим
практическим
проявлением
его
стратегических представлений. Все, обозначенные ученым черты, мы действительно
обнаружили у наших информантов, что позволило последовательно реализовать стилевой
анализ.
Стиль жизни и стилистика
Развернутый анализ социальных конструктов, маркирующих стиль жизни, излагается в
работе Майкла Брейка «Молодежная культура. Социология молодежной культуры и
субкультуры в Америке, Британии и Канаде» (М.Брейк, 2000: 152-53). Автор выделяет
такие компоненты стиля, как имидж, манеры и арго. Важным моментом стиля он также
считал четкое отделение работы от досуга. Имидж, как внешнее доказательство
приверженности к определенному статусу – одежда, аксессуары, телесные украшения
Хочу поблагодарить Бориса Гладырева за интересные идеи, изложенные им в эссе «Стиль жизни как
маркер групповой идентичности», представленном в ИС РАН на защите по курсу «Молодежные культуры и
субкультуры» (март, 2001).
7
6
(пирсинг, тату, драгоценности, «фенечки» и др.) важны для презентации себя,
идентификации со значимой (референтной) группой. Манеры – телесные проявления себя,
то есть - походка, осанка, характер дистанцирования, жестикуляция – это то, как индивид
«носит» свой имидж, как реализует его в общении. Манеры помогают окружающим
оценить искренность и правдивость стиля, как говорят актеры – органичность его
самопрезентации. Арго - это не просто сленг, характерный для той группы, к которой
индивид себя реально или символически относит, это еще и словарь, способ
коммуникации с помощью понятного данной группе языка. Очевидно, что во всех этих
значимых элементах стиля проявляется нечто внутреннее, стиль трудно просто
изобразить, сыграть. Эти черты стиля жизни невероятно важна для характеристики
молодежи. Хотя и не следует понимать это таким образом, будто стиль жизни является
атрибутом только этой возрастной группы. Так, например, «молодежные» стили жизни,
отличающиеся
активностью,
мобильностью,
оптимизмом,
склонностью
к
риску,
эксклюзивности, самопрезентациям, вовсе не являются исключительно молодежными. Так
же, как и другие стилевые образы, образ «молодежный» подчеркивает доминирующую
ценность, ассоциирующуюся с самой молодостью. Сам же стиль могут практиковать
далеко не все молодые люди (среди них также будут и традиционалисты, и любители
старины и др), а довольно часто – зрелые и даже пожилые, что активно эксплуатируется,
например, в рекламе омолаживающей косметики или модных автомобилей.
Стиль жизни и потребление
В начале статьи я уже останавливалась на связи стиля жизни и характера потребления, как
наиболее очевидной, особенно по отношению к молодежи. Известно, что потребительские
практики играют одну из ведущих ролей во всех видах молодежных активностей, прежде
всего – досуговых. Хорошо известны целые серии моральных паник, возникавших и
продолжающих возникать не только в пост военной Европе и Америке, но и в пост
перестроечной России. Мишенью этих паник, как правило, являются не только различные
формы «чрезмерного», «болезненного» молодежного потребления, но и в целом
«потребительство» как доминанта ценностного мира молодого поколения (М. Абрамс,
1959). В фокусе этого дискурса жизненные стили могут быть сведены к характеру и
структуре потребления, специфике поведения на различных потребительских рынках.
Основаниями для выделения тех или иных стилевых групп в рамках потребительских
подходов становятся комплексные характеристики, ключевыми среди которых становятся
8
так называемые «психографические» показатели целевых групп7, получаемые в результате
многоступенчатых маркетинговых исследований.
Одной из знаменитых классификаций в этой области признается «VALS» («Ценности
и стиль жизни»), начало которой положил Арнольд Митчел из “SRI International»(Hansler,
Daniel F., 1985: 104-5). В этой классификации объединены четыре основные класса стиля
жизни, каждый из которых
включает ряд подгрупп8, а именно: 1). движимые
потребностью (стремящиеся выжить и сохранить свой статус); 2). Традиционалисты
(устойчивые члены своего круга, подражатели и достигшие положения); 3). Новаторы
(эгоцентристы, жизнелюбы и сознающие себя членами сообщества); 4). Интегрированные.
При всей спорности подобных классификаций, они представляют достаточный интерес,
поскольку в них увязаны воедино жизненный уровень, образование, достижибельные
стратегии, характер включения в социум и психологические особенности индивидов
различных стилевых групп. С помощью подобных типологий можно разрабатывать
удачные рекламные стратегии по позиционированию потребительских товаров в ниши
рынка для целевых групп. Однако подобные классификации лишь частично можно
использовать в стилевом анализе жизненных стратегий, явно выходящих за рамки
специфики потребительского поведения. Поэтому в практической части статьи я
попытаюсь модифицировать данную типологию, с учетом
специфики анализируемой
группы – «молодые специалисты\тки».
Стиль и гендер
При обращении к гендерным исследованиям рынков труда, можно заметить, что в них
практически отсутствует анализ стилевых особенностей стратегий занятости и характера
использования культурных ресурсов, вносящих своеобразие в мужские и женские
практики.
Отдельные
аспекты
стилевых
особенностей
современных
гендерных
конструктов расматриваются в рамках гендерной антропологии и исследований сферы
художественного творчества. (Гапова Е. 2001; Усманова А. 2001; Альчук А. 2000; Шоре
Э., Хайдер К., 2000 и др.). Специфика поколенческих различий в восприятии современных
гендерных порядков и характер использования стилевых и культурных ресурсов гендера
Среди наиболее часто используемых психографических показателей - склонность индивида к риску,
инновационному или традиционному поведению, развитость статусных потребностей, уровень
конформизма и др. Точкой отсчета подобных построений, как правило, являются материальные,
культурные, духовные «нормы» жизни среднего класса в «западном» контексте. В связи с чем многие из
западных разработок, хотя и используются в отечественной, прежде всего рекламной практике, но
срабатывают, на мой взгляд, крайне неэффективно.
8
В цитируемой работе предлагаются даже процентные соотношения этих выделенных групп, однако, их
вряд ли можно считать подходящими для нашего анализа не только потому, что они основываются на
американском опыте, но и потому, что относятся ко всем возрастным и образовательным группам населения
7
9
на современных молодежных сценах частично рассмотрены в работах, посвященных
молодежной сексуальности и российским молодежным культурам. (Омельченко, 2000;
Omelchenko, 2000).
В настоящее время гендерные экономические различия исследуются в рамках трех
методологических парадигм экономической теории: неоклассической, марксистской и
институциональной. Каждый из этих подходов на сегодняшний день признается
достаточно уязвимыми для того, чтобы стать основой гендерной экономики, в качестве
самостоятельной дисциплины (Е.Мезенцева, 2001:274-76). На мой взгляд, части
противоречий этой становящейся научной дисциплины можно было бы избежать,
используя ресурсы стилевого анализа, поскольку он исходит из целостной, а не только
экономической (материальной) природы человека. Помимо основных характеристик
«homo oeconomicus» - эгоизма, рациональности и максимальной полезности, а также
ограниченности ресурсов и как следствия – необходимости делать выбор (неклассический
подход), неравенства на рынке труда, определяемого доминированием системы
патриархата, где подчиненное положение женщин является «побочным продуктом»
общей системы классового неравенства (марксизм), экономического неравенства, как
результата проявления «невидимой руки» рынка и определенного социально властного
порядка (институционализм), существует и еще «что-то», вносящее значимое своеобразие
в стратегии рыночного поведения. Особенно это заметно при анализе складывающихся
трудовых биографий современных молодых специалистов\ток. На мой взгляд, в
наибольшей степени для анализа гендерных различий стилевых профилей трудовых
стратегий подходит конструктивистский анализ. Рыночные отношения – это та же
публичная сфера, в которой конструируются отношения между полами, где гендерная
стратификация «выражается в воспроизводящемся неравенстве жизненных шансов
мужчин и женщин и различиях в их стратегиях. Даже в рамках одного и того же набора
профессиональных действий мы сталкиваемся с трудно артикулируемым различием в
стиле мужского и женского исполнения – гендерным дисплеем… задачи исследования –
выяснить, как стилевые особенности влияют на шансы изменения социальной позиции»
(Е.Здравомыслова, А. Темкина, 2001: 168-169). Специфике «мужского» и «женского»
проигрывания одного и того же стиля жизни, реализации одной и той же стилевой
стратегии будет посвящена завершающая часть статьи.
Стилевые тренды современных молодежных практик
В этой части статьи я остановлюсь на наиболее общих особенностях современных
молодежных практик, которые вносят специфику в прочтение главных, стержневых
понятий стиля жизни – это успех и приемлимые способы его реализации.
10
Новые « возможности» в пространстве неопределенности
Многовариативность
социально
трансформирующегося
российского
экономической
общества
и
формируют
культурной
жизни
специфическую
среду
предложений, в том числе и на рынке труда. С одной стороны создается ощущение,
отчасти оправданное, возможности реализации любых жизненных планов. Продвигаемые
в медиа примеры «Золушек и Иванушек», сделавших фантастически быструю карьеру и
достигших высокого статуса в обществе (богатства, власти, популярности) за счет
собственных личностных ресурсов (качественное образование, ранний профессионализм,
личная привлекательность и др.) или по воле случая (неожиданное предложение, удачное
знакомство) поддерживают эти представления. Палитра «счастливых» рабочих мест и
удачных карьер невероятно широка – от заработанных усердием и талантом грантов,
получения престижных мест, обучения и работы за рубежом, устройства на
высокооплачиваемую работу в преуспевающую коммерческую фирму - до не требующего
особого образования включения в полу криминальную активность или в шоу бизнес. С
другой стороны – эта видимая и, отчасти, реальная возможность «легкой» успешности
постоянно сталкивается с увеличивающимся количеством барьеров. Эти барьеры
формируются усиливающимся материальным и социально культурным расслоением
общества и, соответственно, усложнением доступа к значимым ресурсам. Атмосфера
одновременного сосуществования множественности возможностей и их недоступности
еще более усложняется тем, что отсутствует явный социальный образец, поддержанный
государственными идеологическими императивами, такими как идея неприкосновенности
частной собственности, высокий престиж людей науки и образования, толерантность,
национальное достоинство и др. Эту атмосферу можно, на мой взгляд, назвать
«постоянством
неопределенности».
Отсюда
несколько
ключевых
стилевых
особенностей, некая «система выживания», которую вынуждены осваивать молодые
специалисты\тки, выходя на рынок труда.
Пробовать, пробовать и еще раз пробовать…
Спокойное «сожительство» с ощущением риска (У. Бек, 2000), принятие неизбежных
изменений настоящего и будущего становится важной ключевой «техникой» системы
выживания молодежи. Подобное восприятие постоянства неопределенности, одинаково
характерно как для юношей, так и для девушек. Другое дело, что личностные выводы из
этой ситуации не в малой степени определяются их отношением к существующим
барьерам. Наиболее общими типами реагирования на социально культурную и
политическую ситуацию являются – активность, направленная на постижение новых
условий жизни, усвоение и использование соотвествующих практик, и - пассивность, как
11
выжидание или «пофигизм». Последние могут проявляться как в полной, так и частичной
(временной) отсраненности от решения кардинальных жизненных проблем и совершения
значимых для последующей карьеры выборов.
Пессимизм по отношению к возможной защите статуса молодого специалиста со стороны
государства стимулирует развитие индивидуализма, как центральной, базовой ценности,
помогающей социальному позиционированию и личностной идентификации. Суть
различных интерпретаций сводится к тому, что «надейся только на себя и будет только
то, что ты сам /а сделаешь…». Эта особенность проявляется в тенденции переноса на
будущее окончательного ухода от родительской опеки («пора уже, пора слезть с шеи…»,
«не представляю, как я буду один (на) себя кормить» и т.д.), откладывании женитьбы/
замужества, росте популярности гражданского брака и т.д. Индивидуализм предполагает
не только полную ответственность за свой выбор и свою жизнь (которая с удовольствием
разделяется с родителями), но и облегчение бремени ответственности за чужую.
Догонит ли Ахилесс черепаху? Практическая часть
«Дитя превращается в юношу, юноша в мужа, муж в старика, но этот старик
и дитя, которое превратилось в последнего, есть одно и то же существо.
Иначе говоря, само понятие изменения мы можем мыслить лишь
при наличности в этом изменяющемся чего-то неизменного».
(Сорокин П.А..1914: 120-21).
Стилевые особенности молодых специалистов\ток на рынке труда в фокусе их
формальных статусов
По Веберу статусная позиция – эта система ожиданий и претензий на уважение в форме
определенных привилегий. Статус базируется на формальном (легитимном) образовании
и соответствующем ему формальном престиже, а также определенном роде деятельности.
Статус – это достигаемая и «обороняемая» социальная позиция за коллективное право
на доступ к ограниченным ресурсам. В отличие от классов, которые, по теории К. Маркса,
в концентрированном виде выражают оппозиционные общественные отношения и
выступают реальными агентами социальных изменений, статусные группы, по М. Веберу,
выделяются на основе общности их образа и стиля жизни. Экономическое богатство,
доступ к материальным ресурсам, так называемый социальный старт индивида не
являются единственными критериями социальной власти и влияния. В определенных
исторических обстоятельствах образовательный статус (власть
образованных) может
обеспечивать больший доступ к ресурсам, чем власть собственников (Вебер M., 1968). В
этой части будут рассмотрены основные стилевые особенности, характерные для
12
различных формальных статусов молодых специалистов, обусловленных в первую
очередь их доступом к образовательным и культурным ресурсам.
Уровень и качество формального образования в современных российских условиях
становится
специфическим
видом
престижного
потребления,
способствующего
социальной изоляции определенных социальных групп и предотвращающего их
стратификационную мобильность. С одной стороны, высшее образование формально
становится все более доступным, благодаря распространению различных форм платного
обучения. С другой стороны, все менее доступным становится бесплатное, престижное и
действительно качественное образование, причем такое, какое с одной стороны
соответствует призванию выпускника\цы школы, но в то же время, потенциально
востребуемо на завтрашнем рынке труда. Все эти многочисленные барьеры, вносят новые
измерения в понятия: «высшее и среднее образование», доступность, уязвимость тех или
иных социальных групп9.
Первым статусным, и, следовательно, стилевым «разделителем» становится высшее
или среднее специальное образование специалиста, что проявляется в разности шансов на
получение определенных привилегий на рынке труда современной России. Получение
диплома о высшем образовании становится
ценностью само по себе, подчас не
соотносясь с его качеством. Наличие вокруг этого символа различных теневых практик
только подтверждает высокий престиж формального образования.
«Мне сейчас надо высшее образование. Хотя бы чуть повыше, чем среднее… Это, скорее всего диплом,
чем статус…» (2-33-4 м)
Однако это разделение не является чем-то окончательным. Согласно нашему
исследованию, на которое я уже ссылалась, многие выпускники школ поступают в
техникумы лишь «по необходимости», не имея возможности поступить в Вуз по
семейным (материальные и сетевые ресурсы семьи) или личным причинам (недостаток
знаний или способностей), и рассматривают это образование как ступень к получению
высшего. Поэтому данное различие в шансах на доступ к материальным и социально
культурным ресурсам не является самым важным в выборе трудовой стратегии. Более
В настоящий момент творческий коллектив НИЦ «Регион» завершает работу над проектом «Чего стоит
проходной балл?...) (Грант Фонда Форда...). Его результаты отчасти подтверждают одну из центральных
гипотез настоящего исследования: по отношению к образованию, особенно высшему, привычные маркеры
уязвимых социальных групп далеко не всегда срабатывают. Ни материальные ресурсы семьи, ни ее
социальный и культурный статус, ни ее размер и качество, ни география (село-город) уже не могут быть
однозначно использованы для определения привелигированных и исключенных групп. Высокий престиж
образования, образование детей, как одна из немногих надежных сфер семейного инвестирования, как
временный уход от решения более сложных социальных задач (безработица, армия, криминал) – все это
стимулирует семьи к использованию самых разных способов реализации своей «состоятельности» через
образование детей.
13
9
значимым оказывается желание и готовность реализовать имеющийся потенциал, а также
стилевые характеристики стратегий их реализации.
Поэтому в качестве следующего значимого «разделителя» выступает возможность и
готовность индивида реализовать имеющийся потенциал и преодолеть барьеры:
социальной позиции (молодой специалист\тка), уровня и качества формального
образования (среднее и высшее), гендерных особенностей.
Остановимся на этом моменте подробнее. Для некоего, хотя и условного разделения
всех исследуемых нами молодых специалисто\ток на стилевые группы, в зависимости от
характера реализации формального статуса, необходимо найти основание. С этой целью я
собираюсь использовать (творчески преобразуя) подходы двух исследований. Первое исследование, проведенное в 70 х годах под эгидой Гарвардского проекта, посвященного
определению социально-культурного контекста понятия жизненного стиля «современной
личности» (Штомпка П., 1996: 109-10). Несмотря на то, что исследование проводилось в
так называемых развивающихся странах 10, многие из найденных ими черт «современных»
стилей жизни достаточно актуальны для молодых россиян11.
Второе – это серия маркетинговых исследований, посвященных стилям жизни и
ценностям, воплощенных в уже цитируемой классификации «VALS».
Понятие
«современный»
стиль
жизни
не
совсем
приемлем
в
силу
его
общеупотребительности и двусмысленности, поэтому в дальнейшем я буду использовать
понятие
мобильного (или инновационного), и как
противоположного ему, понятие
стабильного (традиционного) стиля жизни.
Черты, присущие «инновационной» группе, не относятся ко всей когорте, а являются
характеристиками стилей жизни, которые практикует «продвинутая» (назовем ее
«бегущая») молодежь. Это те молодые, которые наиболее адекватно включены в новые
экономические, социальные и культурные условия меняющейся России, в их практиках
ярче всего проявляются инновационные стилевые качества, их жизненные стратегии
можно рассматривать в качестве некоей идеальной, «позитивной» модели норм и
ценностей будущего. Вместе с «идущими», как правило практикующими традиционные
стили жизни, они формируют «полюса» своеобразного ценностного континуума, внутри
которого размещаются самые разнообразные типы молодежных стилей жизни. Для
меньшей абстрактности описания, выделю еще и некий «средний» стиль, в котором в
Исследование проводилось в шести развивающихся странах - Аргентине, Чили, Индии, Израиле, Нигерии
и Пакистане, что позволило построить аналитическую модель современной личности.
11
Научно-исследовательский центр «Регион» Ульяновского государственного университета в течение шести
лет проводит разнообразные исследования современных молодежных практик провинциальной России
(Омельченко Е., Перфильев С., 2000)
14
10
разных долях представлены черты как инновационных, так и традиционных стилей жизни
(«догоняющие»), а также стилевую группу, для которой характерны практики
«вынужденного» стиля жизни в силу крайней ограниченности доступа к значимым
ресурсам (материальная и социо культурная депривация), назоваем их «отстающие».
Итак, я условно исхожу изтого, что «отстающие», «идущие», «догоняющие» и
«бегущие» - это четыре, для кого то вынужденной, для кого-то сознательно практикуемой
стратегии реализации формального статуса «молодой специалист\стка»12. Обозначу, как
на мой взгляд соотносятся стилевые особенности реализации статуса собственно с
формальным статусом «молодой специалист\тка».
Таблица 1. Формальный статус и стилевые особенности стратегии его реализации
Характеристики
формального
статуса
Характеристика
группы
Стратегии
реализации
потенциальных
ресурсов
статуса
Стили
Среднее
образование,
ограниченные
ресурсы
родительской
семьи,
низкооплачиваемая
бюджетная работа
или ее отсутсвие
Депривированные
молодые
специалисты/тки,
стремящиеся
сохранить
имеющийся статус
или обрести его,
реже вынужденные
«отстать» (армия,
рождение ребенка,
завершение
образования)
Среднее и высшее
образование,
ресурсы
родительской семьи
могут быть разные,
низко или средне
оплачиваемая
работа (чаще
бюджетная)
Консервативно,
конформистски
настроенные,
стремящиеся или
вынужденные
сохранить свой
статус (армия,
рождение ребенка,
завершение
образования)
Чаще высшее
образование,
средне и
хорошо
оплачиваемая
работа
(не\бюджетная)
Высшее образование,
хорошо или средне
оплачиваемая работа,
часто – на
престижных и
перспективных
позициях (чаще
небюджетная)
Стремящиеся
чего-то
достичь,
честолюбивые
люди,
набирающие
опыт
Высоко
амбициозные,
независимые,
мобильные,
склонные ко всему
новому и
экспериментам
молодые
специалисты\тки
отстающие
идущие
догоняющие
Бегущие
«движимые»
потребностью
выжить
«последовательные»
традиционалисты
подражатели
Продвинутые
новаторы
Комментарии к таблице. Данные группы сконструированы в соответствии с анализом
интервью всех четырех этапов исследования. С формальной стороны они базируются на
тех объективных характеристиках социальных позиций, которые занимали информанты.
поскольку речь идет о стилевых профилях стратегий овладения новым для этой группы пространством –
рынка труда, то самым важными, на мой взгляд, являются характеристики движения. Поэтому и в названии
групп я старалась использовать понятия, связанные с характером движения.
15
12
Трудно говорить о количественной представленности каждой группы, поскольку границы
между ними весьма подвижны. Единственное исключение – это группа «отстающих»,
которая в нашей выборке оказалась самой малочисленной. Измерение стилевых
особенностей
молодых специалистов\ток в фокусе их формального статуса является
первым приближением к конструированию более дифференцированных стилей. Так,
например, настоящая таблица показывает, что исключительно среднее или высшее
образование, высокий или низкий заработок, бюджетные или не бюджетные места работы,
характерны только для крайних групп, тогда как две средние оказываются по всем этим
позициям спешанными. Кроме того, и образование, и работа, и заработок не оставались
неизменными в ходе исследования. Характер движения внутри этих групп я собираюсь
рассмотреть в ходе вторичного анализа полученного материала.
Перейдем к более детальному рассмотрению стилевых особенностей трудовых
стратегий молодых специалисто\ток, основываясь на тех характеристиках, по которым
получен достаточно интересный матриал.
Трудовые стратегии молодых специалистов\ток на рынке труда в фокусе их стиля
жизни в целом
1). Социокультурный смысл формального статуса «молодой специалист\тка»:
ограничения и преимущества в фокусе стилевых и гендерных различий
На стилевые профили трудовых историй наших
социально-культурные
измерения
позиции
информантов влияют новые
«молодых
специалистов»
в
трансформирующихся условиях современной России. Многие из этих измерений
существенно отличают это поколение – от родительского, прежде всего полным
отсутствием государственных гарантий трудоустройства и, соответственно стилевыми
различиями в освоении новых практик позиционирования и продвижения себя на рынке
труда.
Несмотря на определенную «ущербность» этой социальной группы, современная
российская молодежь потенциально обладает некими значимыми преимуществами. Если
рассматривать в целом молодое поколение (что весьма условно), то оно более адекватно
трансформационным процессам, происходящим в современном российском обществе, по
сравнению
с
поколениями,
отягощенными
прошлым
опытом
социалистической
организации труда (уравниловка, выравнивание, ожидание льгот, двойная мораль
социалистической справедливости и др.). Определенная открытость и гибкость сознания
помогает молодым юношам и девушкам быстро освоится с преимуществами новой
социально экономической ситуации. Однако когда мы приближаемся к стилевым
16
нюансам, то становится понятно, что эффективная реализация этих преимуществ дается
далеко не всем.
Если охарактеризовать статусную позицию «молодой специалист», то вместе с
потенциальной возможностью адаптивного и легкого включения в
отношения,
ее
отличает:
зависимость,
неопытность
и
новые рыночные
бесправие.
Подобная
противоречивая позиция одновременно усложняет выработку собственной стратегии и
предоставляет более широкое пространство возможных выборов, тем самым, усиливая
(нагружая дополнительным весом) личностно-стилевые ресурсы. Разные группы
молодежи значимо отличаются друг от друга по тем стилевым «коктейлям», которые они
создают и практикуют. «Состав» этих коктейлей зависит не только от доступности
культурных ресурсов, прежде всего – уровня и качества полученного образования,
стратегий их реализации, но и от более тонких стилевых нюансов.
Продолжающаяся зависимость от родительской семьи после получения образования
и поступления на работу. Многие, начав самостоятельную работу и даже обзаведясь
семьей, продолжают жить с родителями (если они остаются в том же городе),
пользоваться родительскими ресурсами – материальными (деньги, квартиры, одежда),
социальными (связи, сети), психологическими – помощью и поддержкой. И женщины и
мужчины практически одинаково спокойно воспринимают эту зависимость, перенося
«уход в самостоятельное плавание» на будущее. Единственное отличие в оценке этой
зависимости у молодых женщин и мужчин проявляется в характере «оправдания»:
женская зависимость от родителей оценивается и мужчинами и женщинами, как
естественная, мужская – как вынужденная, временная. Однако, здесь, как и во многих
других значимых измерениях статуса, гендерные различия самым тесным образом
связаны со стилевыми особенностями группы. Намного «ближе» характер объяснения
этой зависимости у мужчин и женщин внутри стилевых групп (...«новаторов»), и намного
дальше разница между двумя этими группами, чем гендерные различия внутри них.
Отсутствие
профессионального
опыта,
а
часто
и
адекватных,
требуемых
выполняемым на работе функциям, знаний. Высокая значимость формального признака
образования – диплома, не мешала большинству наших информантов критически
оценивать свою реальную профессиональную компетентность. Эта профессиональная и
коммуникативная неопытность по- разному влияет на стратегии. Одних, прежде всего,
«новаторов», это подталкивает к постоянному поиску «испытаний» на компетентность,
коммуникативность и выдержку. Других, обычно «традиционников», еще сильнее
«закрывает» в позиции зависимости от своей неопытности.
17
Определенное
трудовое
«бесправие»,
которое
сопровождает
практики
«наставничества» новичков. Это также по-разному воспринимается и интерпретируется
информантами из разных стилевых групп. Для новаторов характерны такие стратегии, как
«вынужденное терпение с целью взять все самое нужное», «рациональный расчет с целью
завоевать позиции», «скрытое» и даже «открытое сопротивление». Традиционники и
выживающие,
как правило, принимают выжидательную стратегию, или используют
знакомства для изменения ситуации. Здесь гендерные различия проявились более ярко.
Практически все молодые женщины воспринимают свое трудовое бесправие достаточно
болезненно, поскольку они вынуждены преодолевать два барьера: убежденность
коллектива и руководства в их некомпетентности и ограничения, характерные для
принятого там гендерного порядка.
«Женская работа … с неграми не сравнишь, конечно. Но все равно они выполняют работу намного
тяжелей… Мужчины они в основном руководящие должности занимают … изначально сложилось. Они
считают, что женщина должна быть глупенькой, и любые ее рассуждения они воспринимают как
глупость. Женщин всерьез не воспринимают, по крайней мере, как мужчин… но на 8 марта они
женщинам всем премии дают… хотят материально откупиться что ли. Чувство вины у них, наверное».
(Юля, 2 – 9 – 4, старший инспектор по кадрам УВД)
«Когда обходит мужчину женщина – это непоправимая просто обида, непоправимая… Это очень редко
бывает, когда у женщины получается обойти... не пускают в свою среду, не пускают… когда мужчина с
мужчиной столкнулся – это знаешь – ничего, а когда с женщиной – это унизительно» (2- 60 –4ж)
Отчетливей
всего
проартикулировали
существующие
механизмы
скрытой
дискриминации на рабочих местах молодые женщины («новаторы»)с высшим (плюс
престижным) образованием, практикующие активные стратегии освоения рынка труда.
Обозначенные ими механизмы практически подтверждают выводы неоклассиков об
основных формах дискриминации в занятости. Авторы различают несколько форм: в
оплате труда; при найме на работу; при сокращении персонала; при продвижении в
должности; в повышении квалификации. (Е.Мезенцева , 2001: 260-61).
По мнению информанток названной группы, скрытая дискриминация проявляется в
следующих формах:
Стартовая «фора». При приеме на работу при равенстве «послужных списков»,
молодым мужчинам сразу предлагают больше. Это можно назвать своеобразным
«гендерным стыдом». Мужчинам «ведь семьи содержать надо», считается неудобным при
прочих равных условиях отдать преимущество женщине. Молодым женщинам, напротив,
сразу
предлагают
более
низкие
по
статусу
места.
Ситуация
закрепляется
и
воспроизводится тем, что сами женщины часто соглашаются, разделяя «общее мнение» и
принимая такие правила игры. Кроме того, решения о приеме на работу чаще принимают
мужчины, поскольку они в основном и занимают ключевые посты в организациях.
18
«Кого двигают, а кого и тормозят». Даже тогда, когда на одинаковые статусные
позиции принимают и молодых мужчин, и молодых женщин, у них оказываются разные
профессиональные и карьерные «скорости». Если, например, на мужчин смотрят, как на
очень перспективных молодых специалистов и активно двигают их дальше, то на женщин,
как правило, сразу наваливают рутинную работу, которая тормозит их самореализацию.
«…их (мужчин – автор) поддерживают и в словах, и на деле, и в зарплате…Берут в отдел, большой отдел
берут… причем вся черновая работа – бумажная, отследить, позвонить – это женщинам, а мальчику
говорят: «Специалист хороший, далеко пойдет» …моя работа женская, ну хотя бы потому, что мужчину
не станут сажать на телефон, и работа по рекламе, принято, что подавляющая масса – это именно
женщины». (Ксения, 2- 10- 4, офис-менеджер в московской фирме)
«Мужчина должен получать больше». При равных статусах в организациях, молодые
мужчины могут получать в два – три раза больше, чем молодые женщины. При этом, по
мнению наших собеседниц, вовсе не обязательно, чтобы это аргументировалось большей
профессиональной компетентностью. По их мнению, именно женщины оказываются чаще
всего « в курсе», и мужчины именно к ним идут за советами. Но так как «зарплату как раз
устанавливают мужчины», то срабатывает механизм мужской солидарности.
2). Выборы способов и каналов устройства на работу и нахождения вторичной
занятости (подработок).
Особенности трудоустройства – это очень важный аспект реализации формального
статуса. Достаточно условно все практики трудоустройства можно разделить на активные
и пассивные. К первым относится самостоятельный поиск и устройство на работу, ко
вторым – использование для устройства на работу родственных и других сетей или отказ
(невозможность) от трудовой мобильности вообще с целью сохранить имеющийся статус.
Выявить какую то закономерность в преимущественной ориентации женщин или мужчин
на те или иные практики очень трудно, можно говорить скорее о преобладании той или
другой стратегии. Наиболее четко «пассивные» и «активные» практики проявились в двух
крайних стилевых группах: «движимых потребностью выжить» и
«продвинутых
новаторах».
Пассивные практики можно, в свою очередь, разделить на «естественные» (вынужденные)
и «искусственные» (выбираемыми и реализуемыми в соотвествии с собственным
желанием). В наибольшей, но вовсе не абсолютной степени, пассивные, прежде всего вынужденные практики характерны для «движимых потребностью выжить». К
вынужденным можно отнести те, которые связаны с крайне тяжелым положением
родительской семьи, например, необходимостью ее содержать, когда даже имеющийся,
невысокий статус и маленькая зарплата молодого специалиста\тки являются чуть ли не
единственным источником дохода. Отчасти к «естественным» стратегиям вынужденной
19
остановки можно отнести те, что непосредственно связаны с гендерными барьерами. Эти
стратегии могут быть уже характерны не только для стиля «выживающих», но и для
других, прежде всего – «традиционалистов», в меньшей степени - для «подражателей».
Для девушек - это создание семьи и рождение детей сразу по окончании техникума, или
ориентация на скорейшее замужество в самом ближайшем будущем 13, для молодых
мужчин - оказавшихся в армии, ожидающих призыва, или только что отслуживших. В
нашей выборке таких было четверо. В наибольшей степени состояние «выживания»
характерно именно для выпускников техникумов, поскольку
завершение обучения в
университете дает возможность для временного маневра. Существенные ограничения
вносят не только практики поиска отсрочек от службы, как, например – вынужденная
работа в сельском школе, «покупка» липовых справок, укрывательство от военкомата,
сама служба (потеря квалификации, выпадение из сетей и связей, моральное устаревание
полученных знаний), так и ее последствия.
«Сейчас все кинули меня просто-напросто. Государство тоже. То, что я 2 года отдал долг, который я у
него не занимал, а оно мне ничего из этого не дало. Никакого трудоустройства, ничего. Раньше же, как
было, в течение 3-х недель, как дядя у меня, он с армии демобилизовался и уже через 2 недели пришли:
«Иди, работай. Почему ты не выходишь на работу?»... А я пришел, мне сейчас никаких ни льгот не
дают… Везде все на коммерческой основе, везде деньги, деньги, деньги, больше ничего никого не
интересует». (2-33-4 м).
Пассивные (желаемые) стратегии трудоустройства могут быть характерны не только
для группы «движимых потребностью выжить», однако они достаточно характерны для
молодых женщин со средним и средне специальным образованием, которые чаще других
полагаются на помощь родителей (обычно – отцов) и знакомых. Эти стратегии часто
сопровождаются явно заниженными притязаниями по отношению к заработку.
«Я вообще не искала {работу - автор}, это он {отец} говорит, что я долго уже дома сижу и работать
мне пора, и нашел мне вот эту работу». (Людмила 2-17-4 , оклад 700 р., работает вахтером в
общежитии)
Людмила не планирует менять работу, но если, например, возникнет такая
необходимость, то она собирается использовать ту же стратегию.
«Пока не знаю, ну вот по специальности ничего у меня не получилось, поэтому не знаю, как лучше. Ну,
если отец что-то подберет, тогда да. Но он пока своими делами занимается. Поэтому я думаю, что
поменяю пока не скоро, все равно потом увольняться, если замуж выйду, там с ребенком надо будет
сидеть».
Похожим образом рассуждает и Евгения
«… лучше устроиться по блату… у нас работает женщина знакомая – начальник отдела, в котором я
сейчас работаю. Вопросы все отпали, наверно… я после колледжа пыталась на биржу встать, получился
Следует подчеркнуть, что именно среди выпускниц средних профессиональных заведений подобная
семейная стратегия оказывается наиболее распространенной и в принципе, желаемой.
20
13
так называемый горький опыт, потому что раньше не сталкивалась. Ну, как щенка взяли и выбросили.
Поиграли и выбросили. Отучилась и уже никому не нужна совсем, потому что скажи спасибо, что мы
тебя бесплатно отучили. Это очень обидно было. Конечно, по знакомству лучше... Можно, на выгодное
место устроится, где зарплата побольше, где поуютнее». (2-27-4, технолог 1500 р.)
Активные стратегии трудоустройства отличаются от пассивных значимым образом.
Здесь будут обозначены лишь самые общие характеристики этих стратегий, которые в
наибольшей степени отличают их от рассмотренных выше. Они практически в равной
степени характерны как для юношей, так и для девушек, стиль жизни которых отличается
высокой мобильностью, профессиональной амбициозностью и устойчивой адаптивностью
к новым рыночным условиям. Все они – имеют высшее образование по конкурентно
способным специальностям.
Наиболее ярко их стилевые особенности проявились в усвоении новых стратегий
трудоустройства:
1). Постоянный поиск «запасных аэродромов», открытость новым предложениям - как
потенциальная возможность восходящей мобильности. В этой стратегии наиболее ярко
проявляется
стилевая
особенность
группы
«новаторов».
Несмотря
на
то,
что
существующая работа их может устраивать, они стараются все время искать еще что-то.
При этом они могут и не планировать сменить существующую работу на найденную, а
рассматривают эти поиски и возникающие предложения как резерв «про запас», как
проверку своей профессиональной и личной цености на рынке труда.
2). Рассылка резюме, использование
Интернет сетей. Для
этой группы характерен
полный или частичный отказ от использования инструмента «связей» и «знакомств»
«Искать работу по знакомым – мало эффективно, в основном путь – это через
всякие агентства
трудовые, по Интернету свое резюме рассылать, вот стандартный путь. Сейчас – пока секретарь, но
известно, что все менеджеры вырастают из секретарей» (2- 10-4ж).
3). Рост значимости разнообразного конкретного опыта
- исполнительского,
управленческого, операционального и, как следствие, принятие ненормированного
рабочего дня. Внеурочная работа (по специальности, должности) не обязательно
должна, по мнению этой группы информантов, дополнительно оплачиваться. Это
«послужной список про запас», который может служить дополнительным аргументом в
их пользу в последующей трудовой и карьерной мобильности.
4). Развитие навыков самопрезентации, испытаний себя. Эта группа демонстрировала
достаточно спокойное отношение к интервью при приеме на работу и испытательным
срокам, не только как к способу получения места, но и обретению нового опыта.
21
5). Использование шантажа. Некоторые информанты говорили о том, что если
чувствуешь себя нужной (ым) на работе, а условия работы по каким-то причинам не
устраивают, то можно использовать и такую тактику. Так, например, Юля (2-9-4)
получила офицерскую должность после того, как написала заявление об уходе.
3).Отношение к работе и коллективу в фокусе стилевых особенностей.
Отношение к труду вообще и конкретной работе, в частности, значимо отличается у
обозначенных стилевых групп. Если для группы «отстающих» труд, работа – это
единственно возможный способ выживания или «проведения» (пережидания) времени, то
для «бегущих новаторов», работа – это, практически, вся их жизнь. Вероятно поэтому,
если для первых остановка (выходные, праздники, беременность, отгулы и д) – это благо,
то для вторых, остановка – это один самых сильных трудовых «страхов». Поскольку
работа (труд, коллектив) для отстающих не столь значимы в ценностном смысле, а прежде
всего в смысле выживания, постольку какие то стилевые особенности в этом отношении
проявились очень слабо.
Ограничимся поэтому рассмотрением стилевых особенностей
отношения к работе и
коллективу у «догоняющих» и «бегущих». Первое, что их значимо отличает – это высокая
ценность труда вообще и конкретной работы в частности. Однако эта ценность имеет ярко
выраженный индивидуалистический характер. Настоящая работа ценна не сама по себе, а
как единственно возможный путь самореализации и самопродвижения дальше и дальше,
она – трамплин к новым, более амбициозным свершениям.
«Присутствие» индивидуализма можно было заметить и по тому, как эта молодежь
объясняла разницу между пониманием своих жизненных и трудовых стратегий и их
представлениями о стратегиях родителей14.
Отношение к опыту. По мнению этих информантов, не столь важна некая абстрактная
трудовая репутация или «история рабочего места», честно и добросовестно заработанный
стаж, как навыки понимания существующих сетей, взаимодействий и иерархий или
приобретение повседневного опыта коммуникаций, владение словом, лицом, телом.
Дабы избежать возможной критики этой части статьи, хочу подчеркнуть, что я анализирую собственные
мнения наших информантов, их представления о родительских трудовых стратегиях. Эти мнения могли быть
навеяны не только знанием действительных родительских ценностей, но и медиа образами, а также
активной и масштабной (публичной) перестроечной и пост перестроечной критикой «совковых» принципов
труда. Чаще всего они воспроизводят некие стереотипы. Понятно, что реальные стратегии их родителей или
других «взрослых» могут значимо отличаться от того, как они оказались представленными во взглядах
«детей», и что стилевые профили родителей вовсе не гомогенны и не менее разнообразны, чем у
современной молодежи. Очевидно, что в обозначенных стилевых группах будут не только разные
«молодые», но и разные «взрослые». Эти конструируемые молодежью сравнения демонстрируют
значимость такой ценности, как индивидуализм, который оказался ключевым аргументом видимого ими
«поколенческого разрыва».
22
14
Отношение к коллективу. Само понятие «коллектива» теряет в их интерпретациях так
называемый «советский» контекст. Коллектив не воспринимается ими, как некий «общий
разум и общая совесть», решение которого есть истина «в последней инстанции», он,
скорее, рациональный союз разных людей, это пространство профессиональной
реализации. Эта молодежь демонстрировала открытость эмоциональным контактам –
помощи, поддержке, советам. Однако их отношения к отдельным людям строятся по
индивидуальным стратегиям, где каждый оценивается сам по себе.
Отношение к социальным гарантиям. У этой группы практически отсутствует ожидание
каких то социальных гарантий от государства. Довольно часто прорывающаяся «обида»
на государство отражает, скорее всего, «родительскую ностальгию» по тем временам,
когда те знали, что их усилия обязательно будут вознаграждены.
« И папа мой работал на эту квартиру, и мама работала... Сейчас другой менталитет. Тогда, например,
если ты работаешь медиком, то у тебя постоянно будут конфеты и коньяк. Сейчас этого меньше. Сейчас
– только на себя положиться… То, что ты сумеешь вырвать зубами, сумеешь добиться, то и твое…если
нет, то сиди там, куда ты сам себя загнал». (2 –10- 4ж)
«Мне кажется, матери было намного лучше, чем сейчас. У них можно было быть уверенным в
завтрашнем дне, что ты будешь работать, что тебя работой обеспечат». (2-33-4 м)
По мнению этой группы информантов, для поколения родителей система «трудовых
страхов» формировалась как обратная сторона «незыблемых ценностей» трудовых
стратегий социалистического типа, тогда как их собственные опасения, особенно у
наиболее амбициозной группы молодых специалистов\ток, связаны с «остановками».
Ситуация неопределенности закрепляет их убеждение в том, что нет ничего стабильного,
«раз и навсегда данного», нужно все время что-то менять, чтобы не оказаться в «хвосте»
движения. Достаточно часто, аргументируя свои трудовые ценности эта молодежь
ссылалась
на
своих
родителей.
Эта
часть
материала
заслуживает
отдельного
рассмотрения. Отмечу лишь наиболее, на мой взгляд, яркие стилевые детали. Если
доминирующей ценностью в глазах этой молодежи у родителей был коллективизм, а
вместе с ним – коллективные показатели социалистического соревнования, взаимопомощь
и выручка, базирующиеся на системе государственных гарантий (распределение, жилье,
одинаковая зарплата внутри разряда и др), то доминирующей ценностью для них является
индивидуализм, а вместе с ним – уверенность только в своих силах, способностях,
знаниях, использование новых тактик, стремление к дополнительным знаниям и
образованию. И если для родителей, по их мнению, важно было как можно дольше
работать на одном месте (репутация), то для них важно как можно больше успеть
испытать себя на разных местах. И если для родителей главный трудовой страх связан
был с потерей своей репутации в глазах коллектива, то для них главный страх – отстать,
23
остановится в профессиональном и культурном росте, почувствовать свой потолок,
потерять свободу передвижений, проработать всю жизни на одном рабочем месте.
4) Стилевые особенности принятия/сопротивления гендерным барьерам
За два года, прошедших после окончания учебы, заметно усложнились различия между
группами выпускников – профессиональные, статусные, семейные, материальные, и
аккомпанирующие им, а подчас и солирующие – гендерные особенности. Некое
временное, иллюзорное равенство всех по диплому и полу, сменившее их равенство по
трудовым стартам, обернулось значимым неравенством. Эти неравенства являются
прямым следствием воспроизводимых в трудовых (индивидуальных и коллективных)
практиках конструктов «женского» и «мужского» предназначения. Интерпретации этих
конструктов весьма разнообразны, и зависят, прежде всего, от специфики их прочтения в
контексте существующих гендерных порядков внутри семьей, трудовых коллективов,
профессиональных сообществ и стилевых групп. Наиболее ярко сопротивление
гендерным порядкам и готовность к их преодолению проявилась у молодых специалисток
двух стилевых групп, обозначенных раннее – у «догоняющих» и, прежде всего,
«бегущих». Их отличает высокая готовность к мобильности, личностному и карьерному
росту, большие ожидания от будущего, актуализация соотнесения семейных планов с
профессиональным ростом и его темпами.
Для этих молодых женщин очень важным становится самоопределение по отношению к
навязываемой обществом (родителями, сослуживцами, подругами) обязательности
скорейшего замужества. Если молодые женщины, практикующие традиционные стили
принимают (вынужденно или осознанно) этот императив, то для них это предмет
серьезных размышлений и сомнений. Молодые женщины с ярко выраженными
карьерными амбициями, чаще всего отдают приоритет профессиональному росту,
овладению большим набором навыков около профессиональной и вне профессиональной
коммуникации, их позиция приходит в противоречие с устойчивыми стереотипами
«женского предназначения».
«…я хочу замуж выйти лет в 30-35… не для себя,… а для родителей… и не в плане того, чтобы просто
выйти замуж, а чтобы они успокоились, а чтобы были внуки им… Это единственная причина, чтобы были
им внуки» (2- 60 –4 ж).
С принудительной обязательством замужества «вовремя» связано и самоопределение по
отношению к рождению детей, в первую очередь
– «формата» (в законном или
гражданском браке, в паре или отдельно) и сроков (сейчас, «чтобы старой девой не
остаться» или в отодвинутой перспективе). Так, например, серьезным решением для двух
молодых женщин стали: отказ от аборта и решение рожать самостоятельно (партнер ушел)
24
и серьезные размышления над возможностью усыновления (лишь бы родителям внука
подарить, чтобы они успокоились).
«Больше всего хочется, чтобы все от меня отстали, чтобы никто не доставал из- за того, что я опозорила
всю семью, забеременев. Надо будет добиваться всего самой. Никого не ждать» (2 – 3- 4 ж).
Отчетливо проявилась гендерная разница и в представлениях об «мужской» и
«женской» успешности. По мнению наших информантов и информанток, женщинам и
дольше, и труднее добиться успеха, особенно в молодом возрасте (двойной барьер).
Женщине – труднее добиться успеха, поскольку у нее это означает сбалансированный
успех во всем (сначала в семье: муж и дети, а потом – в карьере), а для мужчины
достаточно успеха в работе.
Для женщин (в глазах мужчин и родителей) успех – это, прежде всего замужество.
Большинство же наших «бегущих» собеседниц, во-первых, согласны жить в гражданском
браке, а во-вторых, переносят это событие на будущее.
Самое интересное заключается в том, что, достаточно хорошо артикулируя свое
сопротивление тем стереотипам, с которыми они сталкиваются, и двойным барьерам,
которые они стараются преодолевать, практически все молодые женщины, может быть и
неосознанно, но конструируют еще и третий барьер – свой собственный. Хотя и в
«облегченном» варианте, но они практически слово в слово воспроизводят те самые
стереотипы, которым сопротивляются.
«… мужики они все равно смогут себя почувствовать успешными и нести это в общество. Женщины
чаще всего не чувствуют себя успешными, если у нее нет семьи… мужчина как то может бросить
обязательства свои, куда то уйти… у женщины постоянно кто-то есть на руках: родители, дети, еще ктото… Понимаешь, какая-то потребность о ком то заботиться, все равно она кого то находит, о ком нужно
заботится, либо какого-нибудь пьяницу…»(2 – 60 – 4ж)
. «Мужчины они конечно успешнее, у них проблем никаких, успешный мужчина – это эгоист, в том
плане, что это деньги. В какой то степени власть, которую он не очень хорошо использует. А успешная
женщина … я не знаю, какой она должна быть, но то, что я вижу… вижу, что вроде успешная, но у нее
наверняка какие то проблемы, видно, что она материально успешна – и она вся издерганная, видишь, что
она огрызается, ну какая же она успешная?» (2 – 9 –4 ж)
Мужской взгляд много категоричней, но не намного отличается от женского. «Успех
мужчины – это много денег, машина, все дела, ему все время нужно учиться быть
успешным», а женщина – это совсем другое.
«Успешная женщина – это ненормально. На 90% женщины-боссы – это уже не женщина, это
извращение, нет нежности, ласки, доброты, красивой улыбки» (2 – 12 –4 м)
«Женщины более ограничены в плане карьеры. Из- за того, что у них нет абстрактного ума, они
занимаются семьей, из за того, что они занимаются семьей, у них нет абстрактного ума. Это история так
определила… Никогда все люди не станут транссексуалами, а все женщины – бизнес вуменами» (2- 52 –
4м).
25
«У меня есть подруга, хорошая подруга, внимательная, добрая очень, заботится постоянно. Как ни
придешь: «Ты кушал?». Сколько у меня было подруг, я ни одну не помню, чтобы она мне сказала:
«Будешь кушать? Я тебя люблю». Я ни разу этого не слышал. А от нее не всегда, но слышу. Или
придешь к ней: «Ты кушал, пошли, покушаем». Покормит, напоит, музыку включит хорошую». (2-33-4
м)
Я специально более подробно не останавливаюсь на мужских интерпретациях
«мужского» и «женского» предназначения, поскольку детальному рассмотрению этого
фокуса посвящены статьи моих коллег15.
5)
Стилевые
характеристики
трудовых
стратегий
в
фокусе
мобильноси/стабильности и высоких\низких профессиональных амбиций.
Проводя анализ складывающихся трудовых биографий, нетрудно было заметить, что
группы «бегущих» и «догоняющих» отличаются от «отстающих» и «идущих» ярко
выраженными стилевыми особенностями, которые не сводятся к стратегиям реализации
их формальных статусов. В не меньшей степени они отличаются по более глубоким
индивидуальным ценностям, характеризующим не только трудовые карьеры, но и их
жизнь в целом. А это уже намного ближе к тому, что мы определили как собственно стиль
жизни, который базируется на неких «императивах бытия». Кроме того, сами эти группы
внутри себя оказались также неоднородны. Более точные стилевые образы можно, на мой
взгляд, найти, двигаясь вдоль двух векторов: склонность к мобильности/ стабильности и
наличие/ отсутствие высоких профессиональных амбиций.
Выбор этих ключевых факторов определяется не только их непосредственной связью с
генеральной направленностью стратегии занятости индивидов: на активное овладение
социальным пространством или пассивное включение в наличные ситуации. В этих
векторах, на мой взгляд, достаточно ярко отражаются и другие стилеобразующие
факторы:
индивидуальный
контекст
успеха
(личностного,
профессионального,
социального), а также приемлемых (доступных) способов его достижение в соответствии
с собственной иерархией базовых ценностей.
Названные векторы: мобильность/ стабильность и наличие/отсутствие высоких
профессиональных амбиций имеют достаточно сложную внутреннюю структуру. В
следующих двух таблицах я постаралась отразить их возможные измерения.
Таблица N 2.
Измерение первое: мобильность/ стабильность
Социальн
ая
15
мобильность
готовность к любому изменению
статуса: должностному,
географическому, материальному,
семейному; открытость новому опыту
Стабильность
нацеленность на гарантии: работу в
бюджетных организациях, нормированный
рабочий день и зарплату, ясный сценарий
служебного роста; ценность стажа на
одном рабочем месте
См. статьи Гончаровой Н. И Филатова Д. В этом же сборнике
26
Психологи
ческая
развитые способности адекватного
реагирования на ситуации
неопределенности, склонность к риску,
легкое принятие нестандартных
решений, коммуникативность и др.
ригидность
в
принятии
решений,
избежание ситуаций неопределенности и
риска
Культурна
я
высокий уровень толерантности к
восприятию и усвоению новых, «других»
образцов и способов трудового
поведения
Средний или низкий уровень
толерантности к восприятию новых
образцов трудового поведения
Таблица N 3
Измерение 2: высокие/ низкие профессиональные амбиции
Образован
ие
Успех
Способы
достижени
я успеха
Высокие профессиональные амбиции
Качественное образование (только
высшее), престижная специальность
Самореализация, прежде всего в
профессии, высокие карьерные
притязания, плюс соответствующая
самооценке зарплата
Постоянное приобретение нового опыта,
активное включение в
профессиональную коммуникацию и
сети, получение дополнительного
образования
Недостаток профессиональных амбиций
Разный уровень образования (высшее и
средне специальное), чаще - не престижные
профессии (специальности)
Хорошая («нормальная») зарплата, семья,
дети, квартира и т.п., невыраженные
карьерные притязания
Постепенное, выверенное движение по
служебной лестнице, добросовестная
работа на одном месте, ожидание удачи
Прежде чем перейти к графическому изображению стилевых профилей наших
информантов, замечу, что группа «отстающих» (движимых потребностью выжить) как бы
выпадает из последующего анализа не только в силу своей малочисленности, но и в связи
с вынужденным характером практикуемого ими стиля. Можно лишь предположить, что
для части молодых специалистов\ток он является временным, и не отражаюшим их
собственную ценностную иерархию (как например, для юношей, пережидающих призыв
или служащих в армии, или для молодых женщин с маленькими детьми). Другая их часть,
вынужденный характер стиля жизни которых обусловлен их крайне тяжелым
материальным положением, требует специального стилевого анализа, в частности в
сравнении
с
молодыми
информантами
(официально
«бедными»)
другой
исследовательской группы16
Стилевые профили информантов трех групп («идущих», «догоняющих» и «бегущих»)
можно расположить в пространстве пересечений векторов мобильности\стабильности и
амбициозности/ неамбициозности. Образное название каждому стилевому профилю дано
в
соответствии
со
спецификой
взаимодействия
рассмотренных
особенностей
индивидуальных жизненных и трудовых стратегий, обнаруженных в ходе предыдущего
27
анализа. В скобках дано соотношение ранее найденных групп молодых специалистов/сток
в каждом из стилевых профилей. ( Большой буквой обозначена преобладающая группа)17.
Рисунок N 1.
Стилевые профили жизненных и трудовых стратегий молодых специалистов\ток
Высокие профессиональные амбиции
(2)
«отцы семейства»
(И18, д)
(1)
«карнегианцы»
(Б, д)
Стабильность
Мобильность
(4)
«Домашние
хозяйки»
(И)
(3)
«геймеры»
(И, д, б )
Недостаток профессиональных амбиций
Естественно, что использованные в этой таблице образы не стоит воспринимать прямо,
однако в них, на мой взгляд, удалось отразить некие доминирующие черты стилей жизни,
не исключающих разнообразия в деталях.
1). «Карнегианцы»19 - это молодые женщины и мужчины, которые достаточно четко (на
данный момент) формулируют свое представление об успехе, осознанно артикулируют
цели, которые перед собой ставят. Они имеют ясное представление о своих шансах на
доступ к необходимым для них ресурсам и о тех рисках, на которые они идут, а также
ограничениях и барьерах, которые им предстоит преодолеть. Использование англицизма
здесь не случайно, поскольку эта группа демонстрирует некий рациональный тип
мышления и практик, что в молодежном контексте принято относить к так называемому
«западному» стилю жизни (Омельченко Е., Флинн М., 2000).
2). «Отцы семейства» - это группы молодых специалистов и специалисток, стиль
жизни которых отличается стремлением к стабильности и постепенной, пошаговой
реализации жизненных планов. Предпочтительные рабочие места – это бюджетные
См. Статью Светланы Ярошенко «.....» в настоящем сборнике
Сочетание в стилевых профилях разных стилевых стратегий реализации формального статуса говорит о
том, что ограниченный ими анализ был бы неполным, тогда как найденные стилевые профили, на мой
взгляд, дают возможность уловить в характере трудовых стрегий молодых специалистов/ток черты стиля
жизни в целом.
18
И – идущие; Д – догоняющие, Б – бегущие.
28
16
17
учреждения, гарантирующие определенные привилегии и предоставляющие шансы на
доступ хотя и к ограниченным, но надежным ресурсам. Использование семейного образа –
не случайно, оно отражает высокую значимость семьи, как одной из базовых ценностей.
3). «Геймеры» - это группа демонстрирует такие ценности, как антикарьеризм и
отстраненность от формальных представлений об успехе. Эти люди достаточно «легки на
подъем». Но их мобильность отличается от мобильности «карнегианцев». Она
непосредственно связана с тем, что у них недостаточно развито чувство ответственности
не только за близких, но и за себя. Использование компьютерного сленга также не
случайно, не только потому, что среди этой молодежи много программистов, но и потому
что отражает доминирующее представление об успехе, как случайной удаче или везении.
4). «Домашние хозяйки» – в этой группе можно расположить тех, кто на данный момент
отказывается от какого бы то ни было сопротивления сложившейся ситуации, вполне
принимает свой, достаточно низкий формальный статус. Их отличает пассивное
использование существующих жизненных шансов. Семейные ассоциации вовсе не
связаны с принижением статуса домашней хозяйки, а лишь подчеркивает приоритет
семейных ценностей и замкнутость на домашний круг.
А был ли (есть ли) гендер?
Общим для всех групп можно назвать то, что стилевые особенности, объединяющие
каждую группу, оказались намного значимее гендерных различий внутри них. Иначе
говоря, «карнегианец» имеет больше общего с «карнегианкой», чем с «отцом семейства»,
также как и «геймерка» больше похожа на «геймера», чем на «домашнюю хозяйку».
Скорее нужно говорить не о гендерных различиях, а о гендерных нюансах. Рассмотрим
их подробнее:
В группе «карнегианцев» преобладают молодые женщины. Для них, как и молодых
мужчин, характерно определенное сопротивление традиционным гендерным порядкам.
Прежде всего - представлениям о существовании «мужских» и «женских» работы,
карьеры, возможностях.
Молодые женщины этой группы более настойчивы и последовательны в отстаивании
своих профессиональных устремлений. Для них характерен перенос замужества и
рождения детей на будущее (30-37 лет). Незамужние женщины либо готовы совмещать
карьеру и семью, либо на данном этапе жизни карьере отдают явное предпочтение;
Использование мужского или женского рода в данном контексте не имеет никакого смысла, а лишь
отражает ограниченную возможность использования существующих метафор. Надеюсь, в дальнейшем мне
удастся найти некие образы, не отягощенные гендерными ассоциациями.
29
19
замужние - практикуют в своих семьях «равенство прав, обязанностей и возможностей».
Для всех характерно адекватное и спокойное понимание существующей гендерной
дискриминации и готовность ее преодолеть.
Молодые мужчины этой группы настроены на партнерский характер взаимоотношений
с женщинами – в семье, в профессии, на работе. Однако они часто противоречат сами
себе, склоняясь к принятой («традиционной»)
гендерной иерархии. И женщины и
мужчины этой группы спокойно воспринимают гражданский брак, объясняя свое
отношение карьерными и мобильными мотивами.
В группе «отцов семейства» одинаково представлены как мужчины, так и женщины.
Для них в равной степени значима ценность своей семьи, которой отдается предпочтение
в
сравнении
с
карьерой.
Молодые
женщины
принимают
гендерный
порядок
«традиционной» семьи, но сопротивляются гендерной дискриминации на рабочем месте.
Карьера должна, по их мнению, сопутствовать семье, а не наоборот. Для молодых мужчин
этой группы характерно отношение к семье, как надежному «тылу», а к будущей жене –
как матери детей и помощнику в реализации собственной карьеры.
В группе «геймеров» преобладают молодые мужчины. Для них характерно спокойное
отношение к любым формам брачных и внебрачных отношений. Склонность к
изменениям и отсутствие карьерных устремлений создает определенное внутреннее
противоречие: постоянное «ожидание чуда» – кто-то придет и предложит работу,
появится любимая женщина, найдутся большие деньги.
В группе «домашних хозяек» практически равно представлены как мужчины, так и
женщины. Однако ощущение, что жизнь уходит и нужно срочно что-то делать характерно,
прежде всего, для молодых женщин. Все в той или иной степени принимают
«традиционные» гендерные роли – семейные и трудовые, однако мужчины как
«естественные», а женщины – как «неизбежные».
Можно заметить, что молодые женщины всех стилевых групп в той или иной степени
«сопротивляются»
традиционным
(«естественным»,
конструктам. Мера, напряженность и осознанность
«нормальным»)
гендерным
этого сопротивления возрастает
вместе с ростом профессиональных и карьерных амбиций, а также склонностью к
социальной,
психологической
и
культурной
мобильности.
На
сопротивление
традиционным гендерным конструктам молодых мужчин наибольшее влияние оказывает
не профессиональная или карьерная составляющая, а склонность к мобильности. Тогда
как рост профессиональных амбиций либо никак не влияет, либо даже укрепляет в них
представления о «естественности» мужского и женского предназначения.
30
На данный момент мне удалось рассмотреть лишь небольшую часть стилевого
разнообразия стратегий занятости молодых специалистов и специалисток. Более глубокий
анализ позволит
сконструировать (выявить) некие целостные, базисные ценности –
«движущие силы», формирующие направленность индивида, выбор ей или им целей,
средств и способов достижения успеха, понимаемого в их собственных терминах. Будучи
в принципе для всех
одинаковой, атмосфера
«постоянства
неопределенности»,
отличающаяся высокой степенью риска, оказывается не равной для прохождения
молодыми женщинами и мужчинами. Помимо частичного воспроизведения гендерных
барьеров, характерных для советской и пост советской
общественных систем
организации труда, современный рынок отличает множественность «капиталистических»
заимствований, часть из которых упрощает, часть – осложняет социальную мобильность.
Похоже, что эта мозаика, формируя противоречивое пространство абсолютной
«возможности» и практической «невозможности» адекватной самореализации намного
сложнее и запутанней выглядит для женщин, однако преодолевается ими ничуть не хуже
или медленнее, а часто и легче и эффективнее, чем мужчинами.
Библиография
1. Альчук, А.(ред.). (2000). Женщина и визуальные знаки. М.: Идея –Пресс.
2. Бек, У. (2000) Общество риска. На пути к другому модерну/ пер с нем. В. Седельника
и Н. Федоровой; Послесл. А. Филиппова. – М.: Прогресс-Традиция.
3. Брейк, М. (2000). Сравнительная молодежная культура.// Омельченко Е. Молодежные
культуры и субкультуры. М.: ИС РАН.
4. Бурдье, П. (2001). Практический смысл / Пер. с фр.: А.Т. Бикбов, К.Д. Вознесенская,
С.Н. Зенкин, Н.А. Шматко; Отв. Ред. Пер. и послесл. Н.А.Шматко. – СПб.: Алетейя.
5. Введение в гендерные исследования.(2001) Ч.I. Учебное пособие./Под ред. И.А.
Жеребкиной – Харьков: ХЦГИ, СПб.: Алетейя.
6. Здравомыслова, Е., Темкина, А. (2001). Социальное конструирование гендера:
феминистская теория. Введение в гендерные исследования часть 1. Под редакцией
Ирины Жеребкиной. Харьков ХЦГИ, Спб Изд-во «Алетейя».
7. Зубок, Ю.А. (1988) Социальная интеграция молодежи в условиях нестабильного
общества. М.: Социум.
8. Меценцева, Е. (2001) Гендерная проблематика в экономической теории. Введение в
гендерные исследования часть 1.// Под редакцией Ирины Жеребкиной. Харьков
ХЦГИ, Спб Изд-во «Алетейя».
31
9. Мифология и повседневность. Гендерный подход в антропологических дисциплинах.
(2001) Материалы научной конференции 19-21 февраля 2001 года: - СПб.: Алетейя.
10. Омельченко
Е.
(2000)
Молодежные
культуры
и
субкультуры.
Серия
«Специализированные курсы в социологическом образовании», М.:: Изд-во «Институт
социологии РАН».
11. Омельченко Е., Перфильев С. (2000). Другое поле. Социологические практики.
Ульяновск:
Изд-во
Государственного
научного
учреждения
«Средневолжский
научный центр».
12. Омельченко. Е., Флинн, М. (2000). Где найти на карте мира страну по имени «Запад»?//
В
сб.
Другое
поле.
Социологические
практики.
Ульяновск:
Издательство
Государственного научного учреждения «Средневолжский научный центр».
13. Сорокин П.А.(1914). Обзор теорий и основных проблем прогресса// Новые идеи в
социологии. Сб.3/ Под ред. М.М. Ковалевского, Е.В. Де Роберти. – Спб.: Образование.
14. Черныш М. (2000) Россия держит марку.// Контекст, N 5, май. http://www.soob.ru/.
15. Шоре Э., Хайдер К.- ред. (2000) Пол Гендер культура. Немецкие и русские
исследователи. Вып 2. - М.: РГГУ.
16. Штомпка П.(1996). Социология социальных изменений. / Пер. с англ. Под ред. В.А.
Ядова. – М.: Аспект Пресс.
17. Bourdieu P. (1086) Distinction. A Social Critique of the Judgement of Taste. London and
New York: Routledge and Kegan Paul.
18. Bryan S.Turner (1988). Status. Open University, Milton Keynes.(перевод В.Ильина??)
19. Hansler, Daniel F. (1985) “VALS: Perspective in Support of Value-Based Giving”, Fund
Raising Managment, May.
20. Inkeles, Alex (1976). ‘ A model of the modern man: theoretical and methodological issues’,
in: Black
21. McClelland, David (1961) The Achieving Society. New York: Free Press
22. Miles, Steven. (2000) Youth lifestyles in a changing world. Open University Press/
23. Mueller H.-P. (1992) Sozialstruktur und Lebens-stile. Der neuere theoretische Diskurs ueber
sozial Ungleichheit. Frankfurt/Main.
24. Omelchenko, E. (2000) “Me body, me friend?” Provincial youth between the sexual and the
gender revolutions. In Sarah Ashwin (ed).Gender, State and Society in Soviet and PostSoviet Russia, Routledge, London.
25. Pilkington H., Omelchenko E. at all.(2002) Looking West? Cultural Globalisation and
Rusian Youth Culture. (forthcoming Penn State University Press)/
26. Weber M. (1968) Economy and Society. 3 volumes. New York: Bedminster Press.
32
33