Олескин_А.В

СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ В
БИОСИСТЕМАХ И
ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
А.В. Олескин,
Проф. кафедры общей экологии
биологического факультета МГУ,
Института философии РАН и МГМСУ;
Руководитель клуба «Биополитика»
при МОИП
Aoleskin@Rambler.ru
Сайт http://biopolitika.ru
Москва, МГУ
2012
1
УДК 573.7:591.5:316.35
ББК
С
С
Олескин, Александр Владимирович
Сетевые структуры в биосистемах и человеческом социуме. Научная монография и
учебное пособие для лицеев, колледжей и университетов. – М.: Издательство URSS, 2012.
– 280 с., илл.
ISBN 978-5-211-06183-5
Настоящая книга представляет собой монографию, посвященную сетевым
структурам, которые отличаются отсутствием жёсткой иерархии и кооперативными
связями между составляющими структуру элементами (узлами). Сетевые структуры в
разнообразных системах сопоставляются со структурами иных типов – иерархическими
(построенными на отношениях субординации) и (квази)рыночными, где конкуренция
между элементами преобладает
над кооперацией. Особо рассматриваются
взаимопереходы и взаимодействия структур различных типов.
Сетевые структуры рассматриваются на примерах (1) различных биологических
систем – колоний и биоплёнок микроорганизмов, модульных организмов
кишечнополостных и мшанок, стай рыб, семей общественных насекомых, нейронных
сетей, групп приматов и (2) сетевых организаций, ассоциаций, движений в социуме,
включая междисциплинарные научные лаборатории, сети из учащихся при интерактивном
образовании,
коммерческие сети, структуры экологической и педагогической
напрвленности, а также сетевые формы политических организаций (фабрики мысли,
центры общественной политики и др.).
Книга является также учебным пособием для студентов колледжей, университетов,
лицеев, специализирующихся в области биологии (особенно таких её разделов как
зоология, микробиология, этология, экология, нейрофизиология), медицины, социологии,
политологии, теории менеджмента, психологии, философии.
ББК 92
© Олескин А.В., 2012
© Издательство URSS, 2012
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ ...................................................................................................................................2
ГЛАВА ПЕРВАЯ. СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ: ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА В
СОПОСТАВЛЕНИИ СО СТРУКТУРАМИ ИНЫХ ТИПОВ .............................................8
1.1. Сетевые структуры ..........................................................................................................8
1.2. Иерархические структуры в сопоставлении с сетевыми структурами ....................30
1.3. Рыночные структуры в сравнении с сетевыми структурами ....................................40
1.4. Управляющие воздействия и коммуникация..............................................................50
1.5. Матрикс (матрица) в структурах различных типов ...................................................61
1.6. Гетерохрония сетей и синхрония иерархий. Способность сетевых структур
к «опережающему отражению» ..........................................................................................70
1.7. Взаимопереходы сетевых, иерархических и рыночных структур ............................72
1.8. Конструктивные и деструктивные взаимодействия различных
организационных структур..................................................................................................82
ГЛАВА ВТОРАЯ. СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ В БИОСИСТЕМАХ:
ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СО СТРУКТУРАМИ ДРУГИХ ТИПОВ ....................................101
2.1. Клеточная («микробная») парадигма: Биосоциальные системы
одноклеточных организмов ...............................................................................................104
2.2. Стайная («эквипотенциальная») парадигма: Биосоциальные системы
рыб (эквипотенциальные стаи) .........................................................................................118
2.3. Модульная парадигма на примере колониальных кишечнополостных.................131
2.4. Нейронная парадигма..................................................................................................139
2.5. Эусоциальная парадигма: биосоциальные системы насекомых
(на примере муравьев) .......................................................................................................147
2.6. Эгалитарная парадигма: биосоциальные системы антропоидов
(человекообразных обезьян)..............................................................................................155
2.7. Многообразие парадигм: обобщение фактов о сетевых структурах
в биосистемах .....................................................................................................................165
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ СОЦИУМЕ .......171
3.1. Первобытное общество: роль сетевых структур ......................................................174
3.2. Политогенез как иерархизация сетевых структур....................................................182
3.3. Сетевые структуры в различные эпохи истории ......................................................186
3.4. Трансформация иерархических структур в ходе истории цивилизации ...............199
3.5. Сетевые структуры как социально-технологические проекты
в современном мире ...........................................................................................................207
3.6. Междисциплинарный научный поиск: роль сетевых структур ..............................211
3.7. Современные сетевые педагогические технологии ................................................216
3.8. Коммерческие сетевые структуры .............................................................................220
3.9. Сетевые структуры в политической сфере. Их роль в развитии
гражданского общества .....................................................................................................229
3.10. Сетевые структуры и биополитика..........................................................................245
ЗАКЛЮЧЕНИЕ .......................................................................................................................253
ЛИТЕРАТУРА .........................................................................................................................257
ГЛОССАРИЙ ...........................................................................................................................271
ПОДПИСИ К РИСУНКАМ ...................................................................................................275
SUMMARY ................................................................................................................................ 277
2
ВВЕДЕНИЕ
В последние годы в науке всё явственнее проявляется тенденция к установлению
взаимосвязей между различными областями знания. В определённой мере напоминая
эпоху
господства
натурфилософии,
переживаемый
нами
исторический
период
характеризуется попыткой междисциплинарного охвата знаний о живом и неживом, о
природе и о человеке. Особый интерес приобретают исследования, направленные на
создание единой научной картины мира, которые, несмотря на многообразие конкретных
явлений и объектов, вычленяют общие законы и принципы организации систем различной
природы. На новом витке развития науки вновь пробуждается интерес к творцам трудов, в
которых мир охватывается едиными понятиями и категориями, развитие систем в нём
описывается в рамках общей методологии. Классические работы такого типа
принадлежали перу, например, таких мыслителей прошлого, как Герберт Спенсер и
Александр Богданов (Малиновский). Стремление к междисциплинарному синтезу, к
постижению глубинных организационных принципов мироздания заложены и в таких
развивавшихся во второй половине прошлого века наук, как кибернетика, синергетика,
теория систем. Поведение сложных систем различной природы — от звёзд и галактик до
политических систем человеческого общества — было в центре внимания работ
выдающихся учёных, стремившихся раскрыть их единые организационные принципы
(Wiener, 1948; von Bertallanfy, 1968; Nicolis, Prigogine, 1977; Corning, 1983, 2003; Jantsch,
19924 Camazine et al., 2001; Sumpter, 2006 и другие работы).
Важно подчеркнуть, что поиск единых законов и принципов под многообразием
предметов и явлений в мире приобретает не только теоретический, но и практический
интерес. Знания общесистемных принципов, преломляясь в случае той или иной
конкретной системы, позволяют нам не только объяснить, но и предсказать поведение
системы, а в ряде случаев -- управлять её поведением, добиваясь желаемых практических
целей и результатов.
В данной работе мы ограничиваем необозримый спектр систем в нашем мире двумя
весьма широкими частными областями – (1) биологическими системами (живые
организмы и их структурные части, а также всевозможные объединения организмов:
группы, семьи, ассоциации и т.д.) и (2) системами в человеческом социуме – от малых
групп индивидов до целых государств или транснациональных компаний.
Наступил момент «раскрыть карты» и обозначить те конкретные общесистемные
принципы, которым будет посвящен текст настоящей работы. Работа рассматривает один
3
из частных аспектов, свойственных системам любой природы. Речь будет идти о сетевом
(децентрализованном, координационном, кооперативном) способ организации систем,
при котором в системе нет единого центра активности (лидера, доминанта), а ее
активность, коллективное поведение определяются сложным взаимодействием между
многими частичными лидерами, которые могут как кооперировать, так и конкурировать
между собой. Примером может служить во многом построенная по этому принципу
всемирная паутина Интернета. Особенности этого способа организации мы исследуем в
сравнении с другими типами (рис. 1), которые мы обозначаем, следуя принятой в
литературе классификации (Powell, 1990; Meulemann, 2008, Kahler, 2009a) как
Рис. 1

иерархический (вертикальный, субординационный), основанный на едином центре
активности

(квази)рыночный1
(конкурентно-контрактный,
индивидуалистический),
в
котором взаимодействие элементов носит в основном лишь характер конкуренции.
В работе мы постараемся продемонстрировать, что большие перспективы в плане
понимания
роли
сетевой
организации
открывает
сравнительное
изучение
соответствующих структур в биосистемах и системах человеческого социума.
С одной стороны, биологические факты позволяют нам обратить внимание на
некоторые общесистемные принципы, справедливые для сетевых структур также и в
человеческом обществе. Социум рассматривают в необычном ракурсе, и это имеет
несомненное значение с точки зрения генерации новых потенциально плодотворных идей.
Опережая дальнейшее детальное изложение, отметим развиваемое в биологии, особенно в
её молекулярных областях, представление о «направленной самоорганизации» сетей,
для реализации которой создаются специальные структуры (например, шапероны). В
социуме аналогичным образом политическая система может влиять на траекторию
самоорганизации сетей с помощью структур-адапторов (Сунгуров и др., 2012).
С другой стороны, потенциальный интерес представляет и экстраполяция данных о
человеческом социуме на биосистемы. Поведение животных описывается специалистами
(этологами) с применением категорий типа альтруизм, агрессия, кооперация, которые
первоначально служили лишь для описания поведения людей. Даже в микробиологии
укореняются взятые из человеческого социального обихода термины типа «кворум», и
соответствующие аналогии оказываются достаточно плодотворными. В рамках нашей
работы мы будем подходить к некоторым аспектам организации биосистем с учётом
Приставка «квази-» возникает, когда мы применяем эту классификацию к биосистемам или тем
фазам в развитии человеческого общества, когда рынка как такового нет, но аналогичные
конкурентные отношения вполне возможны.
1
4
данных по сетевым структурам в человеческом социуме. Разумеется, такое приложение
данных о социуме к биосистемам требует разумной осторожности и критического анализа
получаемых путём «биосоциальных экстраполяций» результатов, которые обязательно
нужно подвергнуть двойному "испытанию на разрыв" - в исследованиях как с животными
(растениями, микроорганизмами...), так и с человеком. И, разумеется, сопоставление
структур в биосистемах и в человеческом социуме не отменяет принципиальных различий
сопоставляемых систем. Одно из кардинальных отличий состоит в том, что человек
способен сознательно, целенаправлено конструировать те или иные структуры в социуме,
не довольствуясь тем, что ему дано «от природы», а биосистемы не имеют такой
способности. Тем не менее, существующие в мире биосистем структурные варианты,
которые мы будем рассматривать ниже, дают человеку пищу для размышления при
конструировании социальных структур – т.е. при реализации тех или иных социальных
технологий.
Сравнительное исследование характеристик биосистем и систем в человеческом
обществе находится в орбите междисциплинарного направления под названием
биополитика.
Необходимо отметить, что термин «биополитика» используется в международной
литературе в нескольких разных, хотя и совместимых друг с другом значениях. Так, Л.
Колдуэлл, А. Сомит, С. Петерсон, П. Корнинг и другие политологи, работавшие в области
биополитики с 60-70-х годов ХХ века (Caldwell, 1964; Somit, 1968, 1972; Somit, Peterson,
1998; Peterson, Somit, 2001, 2011; Corning, 1983, 2003; Корнинг, 2004; Carmen, 1997; Blank,
Hines, 2001; Meyer-Emerick, 2007) и объединившиеся вокруг созданной в 1981 г
Ассоциации политики и наук о живом (Association for Politics and the Life Sciences, APLS)
полагали, что биополитика использует концепции биологии ради лучшего понимания
политического поведения человека. Сходные трактовки характерны и для представителей
более молодого поколения политологов. Например И.Х. Кармен (Carmen, 1997) полагает,
что биополитика должна выявить «связь между генетическими характеристиками нашего
вида и политическим поведением». Б. Солтер считает, что основное в биополитике –
выяснить, как современная биология, порождающая сенсационные открытия и разработки
(например, исследования стволовых клеток, секретные разработки по биотерроризму и
др.) детерминирует глобальную политику.
В работах Мишеля Фуко (2002), постулируется активная роль политической системы
общества, которая воздепйствует на биологию человека в его жизненных отправлениях и
во взаимодействии с
окружающей средой. По убеждению Фуко, общество создало
систему dispositifs (инструментов, мероприятий) для контроля за размножением людей
5
(институты родовспоможения, в более позднее время центры планирования семьи и
медико-генетическая консультация), их смертностью (противоэпидемические меры и
институты и др.), здоровьем (медицинские учреждения и др.), состоянием окружающей
среды и др
Здесь мы понимаем термин «биополитика» в максимально широком смысле,
включающем в себя большинство данных в литературе толкований. Биополитика
понимается как вся совокупность аспектов взаимного влияния биологии и политики,
включая как воздействие данных и концепций современной биологии (включая
генетику, экологию, этологию, нейрофизиологию) на современную политику, так и
воздействие политики на биологию человека и на всю биосферу Земли (см. Олескин,
2008).
Свидетельством широты диапазона биополитических исследований могут служить
ежегодно проводимые международные конференции APLS. На повестке дня – самые
разнообразные вопросы от социальных последствий биомедицинских разработок и
модификации поведения людей нейрохимическими препаратами до эвтаназии (прерывания
жизни неизлечимого больного по его просьбе) и современного биологического оружия.
Несмотря
на
широкий
спектр
конкретных
исследовательских
направлений
биополитики, она представляет собой не просто конгломерат различных политически
важных аспектов биологии. Биополитика с самого начала ее исторического развития
включала в себя область, занятую поисками биологических детерминант и факторов
политического поведения индивидов и групп в человеческом обществе. Некоторые из
известных биополитиков, например, Питер Корнинг в США, считают политику явлением
значительно более древним, чем сам человеческий социум (Corning, 1983).
Данная область биополитики была тесно связана с таким бурно развивавшимся в
последние десятилетия направлением биологии как этология – направление в биологии,
посвящённое изучению поведения живых существ. Этология в ее классическом понимании
сосредоточивала внимание на исследовании поведения в естественных условиях, с особым
вниманием к врожденным, специфическим для данного биологического вида формах и
механизмах
поведения.
эксперименты,
отдают
Правда,
дань
современные
влиянию
этологи
обучения
на
проводят
поведение.
лабораторные
Этология
в
модернизированном смысле понимается как «исследование поведения как такового и в
рамках эволюционного подхода» (Barlow, 1989. P.3). Раздел этологии под названием
социальная этология специально посвящён исследованию взаимодействий индивидов и
групп в рамках сообществ животных (см. Гороховская, 2001; Дерягина, Бутовская, 2004) и
также человека. В последнем случае речь идёт об этологии человека, которая изучает
6
“прежде всего внешние проявления поведения. Её интересуют как эволюционные, так и
культурные аспекты становления поведения человека на разных этапах онтогенеза и в
различном социальном контексте” (Резникова, 2005. С.465).
В этом контексте особый биополитический интерес представляет сравнительное
исследование коллективных объединений одно- или многоклеточных существ -биосоциальных систем -- на разных уровнях биологической эволюции, с целью
вычленения их структурных инвариантных принципов, независимых от их конкретного
«наполнения» -- от природы тех организмов, из которых построены эти биосоциальные
системы.
В данном исследовании мы концентрируемся на одном из таких структурных
инвариантных
принципов
(распределенных),
–
на
кооперативных
централизованных
или
конкурентных
или
децентрализованных
взаимоотношениях
между
элементами в биосоциальной системе.
Несмотря на различие интересов биологов и учёных-гуманитариев, мы в предлагаемой
работе постараемся продемострировать, что все эти специалисты фактически стоят перед
одним и тем же вызовом: успешное развитие и функционирование их объектов
исследования (соответственно, биосистем и систем человеческого социума) оказывается
напрямую зависимым от оптимально налаженного взаимодействия между сетевыми,
иерархическими, а в ряде случаев -- также рыночными структурами (в биосистемах -аналогами рынков, также базирующимися на конкуренции, а не на кооперации). Всякая
разбалансировка взаимодействия по линии сети--иерархии--рынки означает угрозу гибели
соотвествующей системы. Если речь идёт о системах человеческого социума, то вся
данная проблематика оказывается интересной не только научным кругам. Недавняя
история России служит хорошим примером, показывающим экономические, социальные и
политические последствия дисбаланса сетей, иерархий и рынков (что будет детально
разобрано в соответствующем разделе книги).
Дополнительный важный вопрос, касающийся как биосистем, так и человеческого
социума, связан с взаимопереходами сетей, иерархий и рынков в ходе эволюции этих
систем во времени. Конкретный вводный пример: новое политическое, религиозное или
культурное движение в социуме во многих случаях первоначально оформляется как
сетевая структура и даже подчёркивает свой неиерархический характер (как ранние
христиане, для которых не было «ни эллина, ни варвара, ни раба, ни рабовладельца). Один
из типичных сценариев эволюции этой структуры связан с её превращением в иерархию
(«железный закон» Р. Михельса в социологии). Однако, является ли этот сценарий
7
неизбежным или возможны другие траектории (скажем, с неопределённо долгим
сохранением сетевой структуры)?
Прежде чем непосредственно перейти к этим важным и для биолога и для
гуманитария проблемам, следует детально рассмотреть характеристики сетевых структур,
касаясь также и характеристик структур других типов – иерархических и рыночных
структур (или их аналогов в биосистемах, которые мы обозначаем также как
квазирыночные структуры), а также структур-курьёзов, которые невозможно отнести
ни к одному из основных типов (они описаны в подразделе 3.5 ниже).
Таким образом, основным предметом настоящей работы явлчются сетевые
структуры, которые лишены единого центра активности (лидера, доминанта), так
что поведение этих структур определяется сложным взаимодействием между
многими частичными лидерами, которые могут как кооперировать, так и
конкурировать между собой. В рамках сравнительного биополитического подхода
мы сравниваем функционирование сетевых децентрализованных структур в
различных биосистемах — и в человеческом социуме. Сетевые структуры при этом
сопоставляются
(вертикальными,
со
структурами
иных
субординационными)
контрактными, индивидуалистическими).
типов,
и
а
именно
(квази)рыночный
иерархическими
(конкурентно-
8
Глава первая. СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ: ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
В СОПОСТАВЛЕНИИ СО СТРУКТУРАМИ ИНЫХ ТИПОВ
1.1. Сетевые структуры
Сеть (сетевая структура) – междисциплинарное понятие, применимое к разнообразным
системам - от звёздных скоплений и кристаллов до человеческого социума и технических
устройств; впрочем, в этой работе мы ограничиваемся лишь биосистемами и
человеческим обществом (сравнивая эти два типа систем).
Независимо от конкретного «наполнения», сетевая структура представляет собой
сложную
многокомпонентную
развивающуюся
систему,
состоящую
из
взаимосвязанных и взаимозависимых (кооперирующих) равнозначимых элементов.
Она противопоставляется
иерархической структуре, основанной на определённой
схеме соподчинения (ранжирования) элементов и в то же время системе из
автономных (независимых) элементов, вступающих не в кооперативные, а лишь в
конкурентные отношения (структуре типа рынка в человеческом обществе).
Необходимо отметить, что есть и другое понимание сети как просто системы из
элементов, между которыми существуют те или иные связи, независимо от того, есть
ли единый центр или его нет. Это, более широкое понимание термина «сеть» включает
себя и иерархии («централизованные сети»), и сети в нашем более узком смысле, т.е.
сети децентрализованные.
1.1.1. Кратко об истории термина «сеть».Хотя в социальных и гуманитарных науках
термин «сеть» («сетевая структура») получает распространение лишь начиная с середины
ХХ века, само понятие «сети» восходит к глубокой древности. Причём, в литературе
фигурировало как широкое, так и узкое истолкование понятия «сеть». Однако,
представляется, что понимание сети как децентрализованной системы ближе к
первичному, буквальному значению этого слова, воплощённому, например, в рыболовной
сети, среди ячеек которой невозможно найти центрального звена.
Анализ науки и культуры в целом показывает, что понятие «сеть» имеет практически
необозримый спектр приложений к разнообразнейшим формам бытия, причем не всегда
ясно, где буквальный смысл переходит в метафорический. Даже в наиболее
«приземленном» смысле «рыболовной сети» это понятие приобретает метафорический (и
аллегорический) оттенок. В Евангелии от Матфея (4: 18-20) сказано: «Проходя же близ
9
моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея,
брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за
Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за
Ним».
Многочисленные реализации и
интерпретации понятия
«сеть» относятся к
«компетенции» современной биологии (тема особой главы настоящей работы). Биологи
знакомы с сетями из отдельных клеток (бактериальные колонии, биосоциальные системы
одноклеточных эукариот, ткани в многоклеточных организмах). Хищные диктиобактерии
(само слово диктион – ί - означает «сеть» по-гречески) образуют ловчие сети из
клеток, и в этих сетях застревают другие бактерии. Весьма важный объект в
междисциплинарном плане представляют сети из нервных клеток (нейронные сети).
Помимо теоретического интереса, они выступают как полезные модели для технических
сетей, включая компьютерные.
Одной из исторически первых реализаций сетевого подхода в математике была теория
графов, с помощью которой Эйлер рассчитал в 1735 г. мост в Кёнигсберге.
Что касается наук о человеке и обществе, то понятие «сеть» применялось в них уже
достаточно долгое время для описания отношений между индивидами (группами) в
социуме. Георг Зиммель, основатель «формальной школы» в социальных науках,
непосредственно использовал понятие «социальная сеть» в своих работах (Simmel, 1908).
По словам Леопольда фон Визе, представителя этой школы, если бы мы могли остановить
«постоянно струящийся поток межчеловеческих взаимодействий», то «мы бы тогда
увидели кажущуюся непроницаемой сеть линий между людьми» (von Wiese, 1941).
Антрополог А.Р. Рэдклифф-Браун писал, что «прямое наблюдение показывает нам, что…
человеческие индивиды соединены сложной сетью социальных отношений. Я использую
термин «социальная структура» для обозначения этой сети…» (Radcliffe-Brown, 1930). В
своём президентском послании к английским антропологам в 1940 г. Рэдклифф-Браун
призывал к систематическому изучению сетей. Тем не менее, в строго определённом
значении термин «сеть» (network) стал использоваться в социологии лишь спустя
полтора десятилетия, начиная с работ Дж. А. Барнеса (Barnes, 1954).
1.1.2. Широкое истолкование понятия «сеть».Термин «сеть» был исходно употреблён в
широком
смысле
–
от
сетевой
структуры
не
требовали,
чтобы
она
была
децентрализованной. Сеть определялась как «любая совокупность элементов – в
человеческом обществе индивидов или групп – «узлов» (nodes) сети, связанных между
собой» рёбрами (edges, links), которые в обществе заданы «общими ценностями, идеями,
10
торговыми или финансовыми операциями, узами дружбы, или даже отношениями
вражды, конфликта» (см. (http://en.wikipedia.org/wiki/Social Network). Во многих сетевых
структурах рёбра между узлами, скажем i и j (в социуме акторами, т.е. индивидами или
группами), различаются по силе связей между индивидами или по объёму переданной
через них информации, эта характеристика обозначается как удельный вес ребра (link
weight, w).
Примерно таким образом понимали понятие «сетевая структура (сеть)» многие
учёные, работавшие в русле социальных наук 2, в том числе С.Д. Берковитц, С. Боргатти,
Р. Бёрт, К. Карли, М. Эверетт, Л. Фриман, М. Грановеттер, Д. Ноук, П. Марсден, Н.
Маллинз, А. Рапопорт, С. Вассерман, Б. Уэллман, Д.Р. Уайт, Х. Уайт и многие другие.
Значительный резонанс приобрели, например, начатые Стэнли Милграмом и другими
исследователями в 1967 г. опыты, в которых удалось установить, что люди в США
связаны между собой в среднем цепочкой из шести связей между индивидами.
Широкое значение термина «сеть» популярно по сей день в социологии, социальной
психологии и ряде других наук о человеке и обществе. Процитируем определение из
работы М. Э. Дж. Нойманна 2003 г.: «Социальная сеть – совокупность людей или их
групп, между которыми существуют те или иные контакты и взаимодействия»
(Newman, 2003). Заметим, что при данной интерпретации термина «сеть» мы не требуем,
чтобы члены одной сети были связаны общностью цели/задачи или разделяли некоторые
общие правила взаимодействия.
Примерами подобных сетей могут служить: семья, где члены семьи служат точками
(узлами), а соединяющими линиями (рёбрами) – их взаимоотношения; любая организация,
рассмотренная с точки зрения взаимосвязей (рёбер сети) между ее работниками или их
группами (узлами сети); несколько коммерческих предприятий, связанных между собой
контрактными отношениями; социальное движение, объединённое некоторой идеей
(безразлично, централизованное или же децентрализованное) и многое другое. На
макроуровне социума сетями являются разветвлённые транспортные комуникации,
финансовые организации со множеством филиалов, переплетение городских систем
жизнеобеспечения, а также Интернет (Капралов и др., 2002).
Тем не менее, важно подчеркнуть, что сетевые структуры как совокупность узлов и рёбер между
ними допускали применение не только в человеческом социуме, но и в случае объектов любой
другой природы. Причём, сетевые структуры в данном широком смысле оказываются не
отличимым от того, что обозначается как графы – совокупности точек (вершин) и
соединяющих их линий (рёбер, дуг). По сути, концепция сетевых структур отличается от теории
графов в математике лишь терминологическими нюансами. Здесь и далее, если особо не
оговорено, мы используем, однако, «сетевую» терминологию, упоминая про теорию графов как
таковую лишь в особо оговорённых местах.
2
11
1.1.3. Классификация и системные свойства сетей. В рамках указанного широкого
понимания сетевых структур (сетей) в ряде работ проведена классификация сетевых
структур в зависимости от следующих факторов (см. Newman, 2003):

состоят ли сети из одинаковых элементов или разных (например. в организации
работники
могут различаться по возрасту, полу, профессиональной подготовке,
социальному рангу и статусу и др.),

соединены ли все элементы одинаковыми или различными по важности — по
удельному весу — или по качеству связями (например, отношения индивидов или
групп
могут
быть
формальными
и
неформальными,
дружественными
или
враждебными, кооперативными или конкурентными и др.),

являются ли эти связи одно- или двусторонними.
В теории сетевых структур (в широком смысле) свойства сетей и их узлов описывают
количественными характеристиками. Таковой является, например, длина пути (path
length) между узлами, т.е. минимальное число узлов, которые разделяют два элемента в
той или иной сети. Известен описанный Стэнли Милгрэмом в 1967 г. феномен
«маленького мира» (small world phenomenon): если рассматривать всё человечество как
единую сеть, то для любых двух индивидов на планете достаточно максимум шесть
шагов, чтобы передать информацию между ними. Хотя проведённое Милгрэмом
исследование содержало неточности, всё же с применением электронной почты удалось
показать в последние годы, что контакт между любыми двумя людьми на Земле
осуществляется максимум через 5-7 промежуточных звеньев.
Для дальнейшего текста настоящей работы важны следующие характеристики сетевых
структур:
1.1.3.1. Централизация (иерархизация) сети. В теории сетевых структур, первоначально
развитой в применении к человеческому социуму, элементы (узлы) сетевой структуры
характеризуют
таким
системным
свойством
как
центральность
–
показатель
структурной важности элемента в сети (Wey et al., 2008). В литературе даются
различные критерии центральности. Распространённый критерий основан на подсчёте
числа прямых (не опосредованных) связей данного узла с другими узлами. Данный
параметр обозначается в англоязычной литературе как node degree, или буквой N.
В этом случае характеристику всей сети – её централизацию (degree centrality) -Рис. 2
интерпретируют как степень различия между максимальным и минимальным числом
прямых связей (рёбер), исходящих из одного узла данной сети. В сети на рис. 2 узел 1
имеет максимальное количество (Nmax) связей с другими узлами (5), а узел 2 –
12
минимальное количество (Nmin) связей (1). Вычитая Nmin из Nmax, получаем степень
централизации (С), равную 4. В централизованной сети (иерархии) большая часть связей
сконцентрирована вокруг одного или немногих узлов, а в децентрализованной сети (сети в
узком смысле, который мы используем в дальнейшем тексте работы) разница между
числом связей у разных элементов сети мала, и степень централизации С близка к нулю.
Если связи между узлами сети разнятся по силе, информативности, эффективности
взаимодействия узлов, т.е. по удельному весу (w), то степень централизации сети (C’)
учитывает два сомножителя – число рёбер и их вес, т.е. подсчитывается параметр P = Nw.
Определяют
разность
С’
=
Pmax
–
Pmin.
Для
иерархии
характерна
обратно
пропорциональная (гиперболическая) зависимость между величиной Р и числом узлов
(n), имеющих эту величину Р. В простейшем случае получается гипербола Р = k × 1/n,
где k – постоянный коэффициент; в более общей ситуации речь идёт о степенной
зависимости Р = k × nгде  < 0.
Альтернативный критерий центральности узла в сети – его степень близости
(closeness, Cl) к другим узлам той же сети (Wey et al., 2008). Параметр рассчитывается как
обратная величина усреднённой длины путей между данным узлом и всеми прочими
узлами той же сети: Cl = 1/(l/n), где l – длина пути между двумя узлами, а n – число этих
узлов в сети. В централизованной сети (иерархии) центральное положение одного или
немногих узлов определяет сравнительно короткие пути между ними и прочими
элемнтами, т.е. сравнительно высокое значение Cl, а в децентрализованной сети разница
между длиной путей, исходящих от разных элементов сети, мала, и степень
централизации, рассчитанная по разности в степени близости (closeness centrality), близка
к нулю.
В литературе используются и иные оценки степени централизации сети, например,
основанные на таком параметре как степень посредничества (betweenness, B). Последняя
определяется для каждого узла сети как число путей, связывающих другие узлы и
проходящие через данный узел (Wey et al., 2008). В сети на рис. 2 через узел 1 проходит
максимальное количество (Вmax) путей, связывающих другие узлы (10 путей – это пути
318, 317, 316, 314, 418, 417, 416, 617, 618, 7183), а через узел 2 – минимальное количество
(Вmin) путей (04). В этом случае централизация сети рассчитывается по разности между
максимальным и минимальным значениями степени посредничества у узлов одной сети, а
Во всех случаях пути названы по принципу {«начальный узел» «промежуточный узел»
«конечный узел»}, дополнительно предполагается симметричность рёбер, т.е, скажем, путь 318
эквивалентен пути 813.
4
Не учитывая пути, связывающие узел сам с собой через посредничество, скажем, узла 2
(например, путь 121).
3
13
узел с максимальной степенью промежуточности оказывается лидером (центральным
звеном). В децентрализованных сетевых структурах указанная разность близка к нулю,
никто из членов сети не может похвастаться наибольшим числом связей с товарищами по
сети.
1.1.3.2. Связность сети (cohesion). Степень, в которой узлы сети непосредственно (т.е.
не привлекая элементы-посредники)
связаны между собой. Как
и
в случае
централизации, связность допускает различные критерии. Один из критериев –
Рис. 3
плотность, или теснота (density) сети, которая определяется как отношение между
числом реально существующих и возможных связей между элементами (Wey et al., 2008).
Например, если в сети из трёх элементов 1, 2 и 3 из возможных связей 12, 13, 23 могут
реализоваться лишь связи 12 и 13, но не 23, тогда плотность будет 2/3 = 0.667 (рис. 3).
Ещё один критерий связности -- степень кластеризации (clustering coefficient) –
Рис. 4
вероятность того, что два узла, связанные с некоторым третьим узлом, также
непосредственно связаны между собой. Если в сети выделяются подсети (cliques) с
высоким
уровнем
кластеризации,
то
такая
сеть
отличается
высоким
уровнем
«групповщины» (cliquishness) и имеет тенденцию распасться (фрагментироваться) на
самостоятельные «дочерние сети» (рис. 4).
Важную конкретизацию связности в этой связи представляет структурная связность
(structural cohesion) сети, определяемая минимальным числом элементов, которые надо
изъять для разъединения сети, её распада на несвязанные части (Moody, White, 2003).
Однако параметр «структурная связность» никак не характеризует природу связей (рёбер)
между элементами – для сетей в широком смысле это могут быть и кооперативные
(дружеские), и конкурентные (враждебные) взаимодействия.
В дальнейшем тексте мы будем исходить из того, что сетевые структуры строятся на
кооперации между узлами, что означает их взаимопомощь, участие в решении общей
задачи/проблемы
(термин
«кооперация»
определён
в
следующем
подразделе).
Конкурентные (антагонистические) связи характерны для рыночных структур (раздел 1.3
ниже), которые мы дифференцируем от сетевых структур в определяемом ниже узком
смысле. В этом контексте связность – скорее качественная, чем количественная
характеристика. Она обозначает степень важности и стабильности кооперации между
элементами сети.
Подчеркнём, что сетевые структуры в широком смысле формируются объектами, не
относящиеся к человеческому социуму. Многие соответствующие примеры относятся к
области биологии. Сетевой подход начали активно применять в последние годы (см. Hill
14
et al., 2008; Wey et al., 2008) к сообществам животных. Есть работы, где понятие сети в
широком смысле прилагается, например, к исследованию стай рыб (Croft et al., 2004, 2005,
2008), групп летучих мышей (Patriquin et al., 2010), сурикатов (Madden et al., 2008) или
шимпанзе (Le Hellaye et al., 2010). Сетевой подход использовали
при описании
отношений доминирования-подчинения в централизованных сетях (Appleby, 1983; Archie
et al., 2006; de Vries, 2006) которые мы обозначаем как иерархии в дальнейшем тексте этой
статьи.
Здесь необходимо отметить исследования нервной системы и особенно головного
мозга, где широко применялось понятие «нервные, или нейронные, сети». Под нервными
(нейронными) сетями, начиная с пионерских работ У.С. Мак-Каллока и В. Питтса
(McCulloch, Pitts, 1943), понимали любые группы взаимодействующих между собой
нервных клеток, рассмотренные вместе со связями между ними. Мы вернёмся к
нейронным сетям и их техническим аналогам в разделе 2.4 ниже. В экологии
рассматриваются пищевые (трофические) сети, где взаимоотношения между элементами
(отдельными видами живых существ) определяются принципом «кто кем питается»; в
биохимии речь идёт о метаболических сетях, в физиологии животных – о сети из
кровеносных или лимфатических сосудов или трахей (у насекомых).
1.1.4.
Узкое
истолкование
«децентрализованной
понятия
(горизонтальной,
«сеть».
В
более
узком
неиерархической)
значении
системы
из
взаимосвязанных элементов» понятие сети стало употребляться благодаря классическим
работам Мануэля Кастельса (Castells, 1996; Кастельс, 2000 и др. публикации), а также
трудам других ученых (см., например: Powell, 1990; Baker, 1994; Дракер, 1995; Oleskin,
Masters, 1997; Adler, 2001). Иначе говоря, сеть в узком смысле (далее: основном смысле в
тексте настоящей работы) имеет низкую степень централизации (C → 0) и высокую
степень связности. Определение сети в данном смысле включает такие сущностные
признаки как
1. полицентричность (мультицентричность, многоцентровость, децентрализованность) – наличие в системе сразу многих лидеров, центров активности, водителей
ритма
2. приблизительное (в идеальной системе – полное) равенство статусов, ролей,
социального веса, ранга и др. составляющих систему элементов.
3. взаимозависимость и постоянная, достаточно тесная кооперация составляющих
элементов c «коммуникацией на принципах взаимности» (Powell, 1990) .
15
4. объединяющее все элементы (узлы) начало, которое может быть материальной
структурой (например, матрикс в клеточных сетях, см. раздел 5) или
соответствовать сумме норм поведения, социальных конвенций, которыми
руководствуются все элементы (все участники сети в случае сетевой структуры в
человеческом социуме).
Мануэль Кастельс подчёркивал, что сеть есть набор взаимосвязанных узлов, она не
имеет центра, в ней есть лишь узлы (Castells, 2004, Р.3). Важная характеристика сетевых
Рис. 5
структур заложена в понятии кооперация. Хотя это слово знакомо нам из повседневной
жизни, тем не менее приведём определение этого понятия. Кооперация определяется
как объединение и взаимодействие двух или более элементов (людей и их групп,
особей животных и др.) ради взаимопомощи в ходе совместного выполнения той или
иной задачи (см. Олескин, 2007а. С. 495). Кооперация выступает как составная часть
лояльного, или дружественного социального поведения, которое включает в себя также
иные формы, в частности афилиацию (рис. 5). Этот этологический и социальнопсихологический термин обозначает взаимное притяжение индивидов одной семьи,
группы, коллектива друг к другу. Например, рыбы, формирующие горизонтальные
децентрализованные сетевые структуры (эквипотенциальные стаи), обнаруживают
«стремление… объединяться с особями своего вида или с рыбами, которые близки по
форме, окраске и особенностям двигательной активности» (Павлов, Касумян, 2003. С.53).
На этом примере рельефно выделяется такая особенность афилиации как её
избирательность — подобное стремится к подобному. Индивиды со сходными
характеристиками стремятся быть вместе и, в частности, формировать единые сетевые
структуры.
Необходимо отметить, что лояльное поведение противостоит враждебному
(этологический термин «агонистическое поведение»). Последнее включает в себя свои
специфические формы, такие как агрессия, конкуренция, избегание (изоляция одного
индивида от другого/других).
1.1.5. Сетевые структуры в человеческом социуме. Хирама. В социуме сетевые
структуры представляют собой «форму спонтанного порядка, которая возникает в
результате действий децентрализованных агентов, а не создаётся какой-либо центральной
властью» (Фукуяма, 2003). Предпосылками сетевых структур в социуме являются
«репутации /их членов/, их дружеские отношения, взаимозависимость и альтруизм»
(Powell, 1990). В теории менеджмента сетевые структуры рассматриваются как
«объединения
независимых
индивидов,
социальных
групп
и/или
организаций,
16
действующих скоординированно и продолжительно для достижения согласованных целей
и имеющих общий корпоративный имидж и корпоративную инфраструктуру» (Чучкевич,
1999, С.3). Правда, слова о «корпоративном имидже» в цитированном тексте несколько
ограничивают область применения сетевых структур, заставляя думать в первую очередь
о деловой сфере. Фактически, сетевые структуры используют и для решения социальногуманитарных задач.
В большой мере аналогично этому определению, сетевые структуры в социуме также
понимаются как «структуры, где сосуществует много частичных лидеров с
ограниченными правами и сферами компетенции» (Олескин, 2009). Можно сказать,
что
социальные
комплексы
сетевые
структуры
взаимосвязанных
представляют
узлов»
(Кастельс,
собой
2000.
«децентрализованные
С.21).
Постулат
о
децентрализации структуры противопоставляет сети иерархиям (см. раздел 1.2), о тесных,
стабильных кооперативных связях между элементами сетей – структурам типа рынка
(см.1.3), где автономные звенья системы связаны в основном лишь отношениями
конкуренции и временными контрактами («кооперацией ради конкуренции»).
По сетевым принципам в современном социуме создаются малые и средние
коммерческие предприятия и в то же время гигантские транснациональные корпорации,
не имеющие центральной «штаб-квартиры», различного рода клубы, благотворительные
фонды, художественные артели и даже местные административные органы типа
«Республики Сивцев Вражек» в Москве. В международной литературе распространено
обозначение сетевых организаций аббревиатурой SPIN (Segmentary, Polycentric, Integrated
Networks, т. е. сегментарные, полицентрические, интегрированные сети). В последние
десятилетия распространению сетевых структур способствовали два обстоятельства:
1) современные информационные технологии способствуют координации деятельности
сетевой организации путем быстрого достижения консенсуса между частичными
лидерами в отсутствие центрального управляющего звена; 2) принятие оптимальных
управленческих решений в любой сфере облегчается, если эти решения вызревают на базе
коллективной поддержки (van Alstyne, 1997), при вовлечении всего коллектива в сам
процесс принятия решений.
Проиллюстрируем здесь принципы сетевой организации в человеческом социуме на
конкретной модели сети – сетевой структуре под названием хирама (от англ. High
Intensity Research and Management Association) (Олескин, 1994, 1995, 1998а, б, 1999a,
2007а, б, в; Oleskin, 1996; Oleskin, Masters, 1997). Это междисциплинарный творческий
коллектив, объединенный необходимостью решения той или иной задачи или проблемы.
Например, пусть наша небольшая сетевая группа занимается междисциплинарной и
17
весьма актуальной проблеме - «Организованный терроризм и стратегии борьбы с
ним». Проблема (задача) дробится на несколько субпроблем, например:

Этологические аспекты терроризма
(субпроблема связана с эволюционно-
биологической предысторией человеческой агрессии, о чем мы писали в работах по
биополитике: Олескин, 2007а, б)

Военно-политические аспекты (организованный в международном масштабе
терроризм как характерная стратегия войн нового века)

Религиозные аспекты (роль религиозного фанатизма и нетерпимости и в то же время
– возможность найти в вероучении, скажем, ислама, существенные точки опоры для
Рис. 6
борьбы с терроризмом)
Однако членение проблемы на субпроблемы не означает деление коллектива
участников на части (схема на рис. 4). Они параллельно работают по нескольким
субпроблемах сразу -- выступают не как узкие специалисты, а как генералисты (люди с
гибкими функциями, переменной специализацией). За каждой из субпроблем закреплен
только специализированный частичный творческий лидер, координирующий работу всех
участников хирамы по соответствующей теме и протоколирующий их идеи. В помощь
этому частичному лидеру могут быть придано один или несколько экспертов,
специалистов по профилю ведомой лидером субпроблемы. Частичный лидер хирамы
выступает как конкретизация более общего понятия лидера сетевой структуры в
человеческом социуме -- «носителя интеллектуального, финансового, материального,
коммуникативного, экспертного или иного ресурса, актуального и важного для работы в
данное конкретное время» (Василевская, 2004; http://www.it-n/ru/communities.aspx?
cat_no=16413&tmpl=com).
Специализированный частичный лидер и помощники-эксперты взаимодействуют с
неспециализированными членами сетевой структуры хирамы, которые во многих хирамах
численно преобладают. Данная схема «немногие специалисты + сравнительно
многочисленный пул неспециализированных участников-генералистов (которых
частичные лидеры-специалисты могут рекрутировать/мобилизовать на решение разных
задач в разные моменты времени)» представляет один из типичных паттернов
организации сетевых структур не только в человеческом социуме, но и в биосистемах (см.
ниже).
Отметим, что частичный творческий лидер может уделять часть времени вкладу в
работу других, не координируемых им подразделений (и в этой функции выступает как
обычный член хирамы). Аналогично, в во многом сетевых по своей структуре
израильских кибуцах избранные на ответственные посты члены кибуца (исполнительный
18
секретарь, казначей, экономический координатор и др.) могут также продолжать
выполнять обычные для рядовых членов работы, например, сельскохозяйственные.
В хираме имеется также психологический лидер, призванный налаживать
отношения между индивидами и группами в коллективе и направлять их в
конструктивное русло, смягчать конфликты, способствовать успешной работе по всем
подпроблемам5. Структура может включать также лидера по внешним связям (внешнего
лидера), представляющего данную сетевую структуру в социуме, координирующего
контакты с другими организациями и озвучивающего те или иные «наказы», петиции и др.
документы, выработанные всем коллективом хирамы. Возможны другие частичные
лидеры, в зависимости от специализации данной хирамы, например

коммерческий лидер, в задачи которого может входить поиск спонсоров, маркетинг
и другие виды деятельности, связанные с получением прибыли

организационный лидер, который особенно важен на начальном этапе, когда сетевая
структура организует свою деятельность и приобретает легальный статус (например,
оформляется как организация по законам Российской Федерации)

духовный лидер («гуру»). Единые для всех членов сети ценности, её коллективное
устремление к «реализации определённых идеалов» (Kanter, 1972. P.2) воплощается в
образе духовного лидера. Понятно, что «духовное наставничество» не должно
превратиться в авторттарную диктатуру, что извратило бы децентрализованный неиерархический характер сетевой структуры. По этой причине, «хирамщики»
предпочитают легендарного гуру, давно умершего человека типа героя мексиканской
революции 1917 г. Эмилиано Сапата, чьё имя дало название современному сетевому
движению сапатистов в Мексике или, наконец, географически удалённого человека.
Так, созданная в МГУ хирама по биополитике решила сделать одного из
американских биополитиков своим «гуру».
Необходимо подчеркнуть, что шаблону хирамы, с теми или иными вариациями, были
построены междисциплинарные научные группы (например, биотехнологический центр
DNAX в Калифорнии), коммерческие предприятия (от IBM и АТТ до компании Semco в
Бразилии), а также разнообразные коммунарские и общинные структуры. Тема сетевых
структур в человеческом социуме более подробно обсуждается в главе 10 настоящей
работы.
К психологическому лидеру в хираме по существу близки по профилю многие лидеры в
современных российских некоммерческих организациях (НКО), в частности, экологической
направленности. Одной из главных функций лидеров НКО является как раз «поддержка
межличностных связей» (Давыдова и др., 2008).
5
19
1.1.6. Сети в биосистемах. В развиваемой здесь интерпретации понятие «сеть» (как
децентрализованная но связная структура) может быть распространено и на биосистемы.
Так, у человекообразных обезьян, в особенности, шимпанзе и бонобо иерархические
отношение в группе (стае) серьёзно ограничиваются наличием типичных сетевых
структур, основанных на уравнивании социальных рангов, взаимопомощи, дележе пищи,
взаимной чистке шерсти (груминге) и др. (Дерягина, Бутовская, 2004). В колонии
кишечнополостных
нет
единого
управляющего
центра,
и
речь
идёт
о
«нецентрализованной регуляции» их поведения (Марфенин, 2002, 2009).
Сетевые
децентрализованные
структуры
весьма
характерны
и
для
мира
микроорганизмов. Например, колонии микроорганизмов состоят из множества микробных
клеток и устроены так, что «отсутствие единого управляющего центра не препятствует
эффективной координации социального поведения» (Олескин, 2009). Подобно хираме,
микробные колонии могут включать в себя преобладающую массу неспециализированных
клеток наряду с клетками-специалистами. Так, у нитчатых цианобактерий наряду с
вегетативными клетками имеются гетероцисты, специализированные на азотфиксации.
Клетки в составе многих тканей организма животных также организованы по принципам
сетевой организации6. Стволовые клетки представляют пул неспециализированных или
мало специализированных клеток, существующих в организме как резерв на фоне высоко
дифференцированных клеток-специалистов (эпителиальных, мышечных и др.).
Биосоциальные системы общественных насекомых, сочетающие в себе сетевые и
иерархические (см. главу 2 ниже) принципы организации, имеют по крайней мере
временных специалистов, решающих важнейшие в данный момент задачи (например,
охрану тлей и сбор их выделений, см. Новгородова, 2003) наряду с менее
специализированным пулом «генералистов», которые могут «предаваться безделию»
(Hempel-Schmidt, 1990), но способны к мобилизации при необходимости (нашествие
врагов, дефицит пищи и др.).
Можно привести немало примеров биосистем, для которых понятие «сетевые
структуры» имеет не только чисто организационный (отсутствие централизовапнной
иерархии + кооперативные взаимоотношения элементов), но и сугубо буквальный
гекометрический смсли. Хищные диктиобактерии образуют ловчие сети из множества
бактериальных клеток; добыча застревает в ячейках этих сетей, несколько напоминая
клиентов, «застревающих» в маркетинговых сетях по сбыту тех или иных товаров.
«Некоторые пауки живут колониально, строя отдельные гнёзда в непосредственной
Есть и ткани с элементами централизованной (иерархической) организации. Такова, например, нервная
ткань, хотя и в ней иерархии сочетаются с сетевыми структурами (см. 2.4 ниже).
6
20
близости друг от друга. Одно из возможных приобретаемых преимуществ — передача
между их сетями вибраций, вызванных барахтаньем жертв» (Krause, Ruxton, 2002. 24-25),
что может дать паукам возможность выяснить пространственное распределение жертв и
повысить эффективность их охоты. Еще более напоминая коммерческие сети в
человеческом социуме, некоторые пауки сообща строят единую сеть, деля между собой
захваченную добычу, тем самым экономя на «расходах по строительству» по сравнению с
теми, кто плетёт индивидуальные сети (Ibid.).
1.1.7.
Сетевые
структуры
в
информационных
системах.
Примерами
децентрализованных сетевых структур являются современные информационные сети, в
особенности созданные на базе Интернета. Интернет, чьими предшественниками были
Usenet, LISTSERV и особенно APRANET (в ведении Пентагона), с самого начала
воплощал в себе «сетевую архитектуру, которая не могла контролироваться из некоего
центра и состояла из тысяч автономных компьютерных сетей, имевших бесчисленные
пути связи, обходящие электронные препятствия» (Кастельс, 2000).
В эпоху Интернета сам термин «социальные сети» (social networks) приобретает узкое
значение – сообщества Интернет-пользователей, такие как глобальные сети Facebook,
Bebo, Twitter, MySpace, LinkedIn, Nexopia (в первую очередь Канада), Tuenti (в основном
Испания), «Одноклассники» (главным образом Россия и Украина), QQ (Китай) и др. С
позиций настоящей работы мы вправе рассматривать такие Интернет-сети лишь как
частный случай социальных сетевых структур вообще, которые существовали до эпохи
Интернета и до сих пор существуют не только в виртуальной, но и в обычной социальной
жизни, как например, хирамы. Несомненно, многие из виртуальных сетей воплощают
сетевые принципы (в первую очередь, децентрализованность) в очень рельефной форме.
Каждый пользователь со своим профилем представляет автономный узел такой сетевой
структуры, способный избирательно устанавливать связи с другими пользователями
(«друзьями»). Во многих сетях чётко выражено и отмеченное выше объединительное
начало – например, в специализированных сетях типа TheSocialGolfer или Great Cooks
Community.
Тем не менее, несмотря на своё название, Интернет представляет собой смешанное
полиструктурное явление. Сетевые структуры Интернета переходят – в силу внутренних и
внешних для сети причин -- в структуры иных организационных типов – иерархические
(во многом в силу
воздействия государственного аппарата, полицейских инстанций,
образовательных учреждений) и рыночные (в результате коммерциализации Интернета), о
чём разговор пойдёт ниже.
21
Разумеется,
всё
сказанное
об
Интернете
распространимо
и
на
другие
информационные сети, в частности, объединяющие пользователей мобильных телефонов
(например, Facebook Mobile).
Нельзя не подчеркнуть, что «реальные» сетевые структуры из людей и их групп
(организаций, фирм и др.) в социуме в возрастающей мере используют новые
информационно-коммуникативные технологии (ИКТ), связанные с Интернетом, и
приобретают тем самым всё более существенную виртуальную составляющую.
Информационные ресурсы сетевых структур «за последние 10 лет развиваются в
направлении от презентационных страниц к более сложным формам презентации в сети,
от монолога – к диалогу, созданию интерактивных ресурсов. Формируются тематические
и функциональные интернет-сообщества. Информационно-коммуникационные сети
становятся средством регулярного воспроизведения группового взаимодействия, дешевым
и оперативным способом коммуникации» (Давыдова и др., 2008. С.117).
Возможен — и достаточно важен в наши дни — обратный процесс: превращение
первоначально виртуальных сетевых структур в реальные сетевые объединения людей,
что часто имеет серьёзные социальные или политические последствия. Такая
«девиртуализация» сетевых структур может происходить постепенно, но она может быть
осуществлена и буквально в одночасье в результате акции флешмоба в виртуальной сети,
как это имело место в ходе революций в странах Северной Африки в 2011 г.
Сетевые структуры любой природы в литературе сравнивают по организации с
техническими сетями, в первую очередь с компьютерными. При этом основное внимание
при рассмотрении сетевых структур уделяют «параметрам задач, процессорам /или их
аналогам, например, менеджерам в коммерческих сетеях в человеческом социуме —
О.А./…, их расположению и коммуникации между ними» (van Alstyne, 1997).
1.1.8. О термине «гетерархия». К употребляемую в настоящей работе термину «сеть»
(«сетевая структура») близок по значению термин «гетерархия».
Он означает, что
элементы в системе не ранжированы или «имеют потенциал быть ранжированными поразному» (Ehrenreich et al., 1995, цит. по: Bondarenko, 2004. P.5). Гетерархия далеко не
всегда означает полное равенство социальных рангов, но она предполагает отсутствие
жесткой централизованной иерархии, которая обозначается как гомоархия (подробнее –
раздел 2 ниже).
Термин
«гетерархия»
употребителен,
например,
в
работах
по
структурной
организации обществ первобытных охотников-собирателей. Охотники-собиратели в этом
случае имеют лидеров в своих общинах. Но лидеры отличаются временным,
22
ситуационным характером. В одной и той же группе могут сосуществовать несколько
лидеров (шаман, военный вождь, «высокий охотник» и др.), каждый из которых имеет
ограниченную компетенцию (подробнее – см. 3.1 ниже). В целом, речь идет о
расщепленном лидерстве, которое имеет аналоги в биосоциальных системах многих
животных. Принцип расщепленного лидерства имеет важные современные воплощения,
которые мы уже обсуждали на примере хирам и других децентрализованных социальных
структур.
1.1.9. Плоские и объёмные сети. Хотя сети в принятом в этой работе смысле
представляют собой децентрализованные структуры, тем не менее и они допускают
разные варианты. «Идеально плоская сеть», все узлы которой равны по значению, не
имеет даже частичных лидеров. Подобная горизонтальная, или анархическая (в
человеческом социуме) структура реализуется в безлидерных (эквипотенциальных) стаях
рыб или морских котиков: первой в движущейся стае плывет случайная особь, которая
случайным образом заменяется другой особью. Бесполезно искать постоянных лидеров и
в большинстве микробных колоний, группах клеток в составе тканей многоклеточного
организма. В человеческом обществе проекты полностью горизонтального социального
устройства, упорно реализовавшиеся в различные эпохи истории, имели в лучшем случае
лишь частичный, ограниченный, временный успех, причем достаточно близкими к такому
социальному устройству были некоторые из обществ первобытных охотниковсобирателей («первобытный коммунизм»).
Реальные сетевые структуры включают частичных лидеров с лидерскими правами,
ограниченными определенными ситуациями и/или областями деятельности (или
отдельными задачами). Таких лидеров может быть достаточно много, иногда каждый из
участников сети является лидером, как это было характерно для коммунарских структур,
например,
для существующей в США
(Вашингтон) коммуне Twin Oaks, которая
реализует «форму демократии с разделением ответственности между различными
менеджерами, проектировщиками и комитетами» (Twin Oaks Intentional Community,
2011). Вся структура в подобных случаях получается плоской, лишённой характерной
для иерархий пирамидальности (с единой вершиной).
В первобытном обществе в одной группе могли сосуществовать несколько лидеров,
каждый из которых имел ограниченную компетенцию (Maryanski, Turner, 1992).
Например, шаман руководил только религиозными делами и обрядами и имел авторитет
как врачеватель и заклинатель духов; его власть не распространялась на "светскую
жизнь", да и в религиозной сфере, его авторитет был относительным: все члены группы
23
проходили серию "посвящений" (инициаций),
в каждой из которых шаман делился
частью своих сакральных знаний, на которые он не имел "абсолютной монополии". У
ряда первобытных племен имелся так называемый "headman", вождь, чьи полномочия
фактически распространялись лишь на примирение спорящих и представление данной
группы во
время
встреч
нескольких групп.
Наконец,
третья важная категория
частичных лидеров - просто искусные в каком-либо виде деятельности (охота, рыбная
ловля) люди, которые имели, соответственно, авторитет лишь в данном виде
деятельности.
Современным воплощением плоских сетевых структур можно считать, например,
хирамы, кратко описанные нами выше.
Плоские сети имеют свои аналоги в биосоциальных системах различных живых
существ. В сообществах животных разные особи лидируют или доминируют
в
зависимости от времени суток (у кошек одна особь доминирует на тропе утром, другая
вечером), ситуации и видам деятельности (Гольцман, 1984). Так, у поилки с водой
доминирует не та крыса, которая доминирует в плане доступа к особям противоположного
пола. У копытных и у птиц на водопое или при распределении пищи доминирует не та
особь, которая ведет группу в пути как лидер. Доминант может идти в середине или даже
последним в движущемся стаде.
Помимо плоских, имеются и так называемые объёмные сети (сети с вертикальным
измерением). В сетевой структуре среди частичных лидеров выделяется один, который
получает приоритетные права в какой-либо период времени. В недавно созданной
«Русской доктрине», созданной в 2005 г. коллективом российских учёных (А. Кобяков, В.
Аверьянов, В. Кучеренко) по инициативе Фонда “Русский предприниматель” под эгидой
Центра динамического консерватизма важное место в стратегии развития нашей страны
отводится сетевым структурам и уделено внимание объёмным сетям: «Сетевые структуры
могут быть “плоскими”, не имеющими одного стоящего сверху вождя. Их объединяет
общая идея и общее мировоззрение. В переходном варианте появляется лидер, ставящий
цели, но не обладающий бюрократическим правом казнить и миловать “ячейки сети”.
Сеть сама исторгает из себя тех, кто не с нею. На более высоком уровне своего развития
сеть становится объемной, из нее выделяются слои интеллектуалов, задающих цели, и
финансистов,
ассигнующих
средства
под
целевые
проекты»
(сайт
http://www.rusdoctrina.ru).
Трансформация плоской сети в объёмную по мере роста сетевой структуры описана
на примерах международных сетевых структур, борющихся за соблюдение прав человека,
в частности, за права заключённых, особенно «узников совести» (сетевая структура
24
Amnesty International). По мере увеличения масштаба сети, распределение связей между
узлами (активистами, их группами) всё более соответствует гиперболическому7 принципу:
в сети большинство узлов имеет малое число связей (Nmin) с другими узлами, и лишь
меньшая часть узлов связано со многими другими узлами (Nmax); если связи ранжированы
по удельному весу (w), то меньшая часть узлов имеет ещё и более весомые связи (w →
max). Итак, нарастает степень централизации сети (С’), см. 1.4 выше; немногие из её узлов
концентрируют в себе социальную власть (social power, Kahler, 2009a) в рамках сетевой
структуры. Это происходит вследствие того, что «новые члены преимущественно
присоединяются к узлам, уже связанным с другими узлами» (Kahler, 2009a).
Аналогично, в социумах муравьёв коллективная активность, например, закладка
муравейника, начинается сразу в нескольких точках несколькими «проектными
командами». Впоследствии вновь прибывающие на стройплощадку рабочие муравьи
присоединяются к тем «командам», где работа и так идёт наиболее успешно (Кипятков,
1991).
Понятно, что среди наиболее активных и богатых контактами узлов в конечном счёте
может выделиться один узел, приобретающий функция центрального лидера. Если эта
функция выполняется им мимолётно, с передачей её другим узлам при быстрой смене
динамичной ситуации, то перед нами всё ещё сетевая структура, пусть и объёмная.
Однако тенденция возрастания степени централизации в объёмных сетях вызывает
потенциальную угрозу сетевому характеру структуры; по мере нарастания концентрации
даже временной социальной власти в одном из узлов -- у «проектного лидера» -- вся
структура угрожает превратиться в иерархию (см. 1.2) с несменяемым доминантом на
вершине.
Отметим, что в сетевом грядущем обществе, описанном в книге «Нетократия…»
(Бард, Зодерквист, 2004) фактически предусмотрено формирование объёмных сетей, в
которых выделяются достаточно властные лидеры («нетократы»). Правда, доступ к
нетократам (кураторам сети) на вершине иерархизирующейся сетевой структуры
затруднён системой секретных паролей, и эта особенность нетократии напоминает о
масонских ложах Средневековья.
Объёмные сетевые структуры имеют аналоги в биосистемах, состоящих из
одноклеточных организмов. Популяция клеток
слизистого грибка (миксомицета)
Dictyostelium discoideum на определенном этапе развития представляет собой компактную
организованную клеточную массу – мигрирующий слизевик (псевдоплазмодий). Это –
типично сетевая структура с децентрализованной регуляцией. Под влиянием выделяемого
7
Или, в более общем случае, система подчинена степенному закону: Р = k × n,  < 0 (см..1.1.3.1).
25
многими клетками слизевика управляющего химического сигнала -- циклического
аденозиномонофосфата (цАМФ) мигрирующий слизевик формирует плодовое тело в виде
«грибка» с ножкой и шляпкой (где образуются споры). Неизменно плодовое тело
формируется на верхней стороне мигрирующего слизевика, так как там концентрация
цАМФ (и других химических факторов) максимальная. Клетки в этой зоне приобретают
роль временных «проектных» (используя социальную терминологию) лидеров. Однако,
объёмный характер сети (наличие в ней иерархической компоненты) утрачивается, если
мигрирующий слизевик пересадить на острие тонкой иглы, так что у него не будет
дренируемого средой «низа». Тогда можно наблюдать забавную картину одновременного
формирования нескольких малых плодовых тел на разных участках слизевика, так что
игла вместе с ним напоминает «рыцарскую булаву» со многими выступами.
Помимо социальной власти, обусловленной концентрацией связей в немногих узлах
(или даже только в одном узле), в сетевой структуре имеется власть другого типа –
посредническая власть (bargaining power, Kahler, 2009a). Сетевая структура, имеющая
тенденцию к расширению своего масштаба, вовлечению всё новых участников, нередко
приобретает сегментированный характер. Она состоит из компактных локальных сетейсегментов, которые связаны друг с другом лишь немногими узлами, отличающимися
высокой степенью посредничества (betweenness, см. 1.5 выше). Таковы террористические
трансграничные сети, например, аль-Каеда, имеющая локальные сети-сегменты. Понятно,
что узлы-посредники, даже если они имеют лишь немного связей сравнительно с узлами в
густых сетях-сегментах, приобретают особую посредническую власть.
Аналогично, бактериальные биоплёнки, в том числе формируемые нитчатыми
цианобактериями, нередко также имеют сегментированный характер: центральная
колония образует периферические колонии («отстрелы», Павлова и др., 2007; Сумина,
2006), связанные с центральной колонией лишь узкими перешейками, которые
приобретают особое значение для сохранения целостности структуры. Сегментированный
(фрагментированный) характер имеют и большие стаи рыб (Wey et al., 2008).
Несмотря на все возможные модификации, отсутствие единого фиксированного
центра активности (начальника, босса, монопольного лидера) и в то же время
кооперативные отношения между элементами (членами, участниками) отличают сетевые
структуры, даже объёмные, от иерархических структур в биосистемах и человеческом
социуме, на которых мы остановимся ниже.
1.1.10. Плотные и рыхлые сети. Если различие в степени децентрализации лидерства
позволяет классифицировать сети на плоские (приближающиеся к анархическому идеалу
26
полного «безвластия») и объёмные (в которых намечается временная централизация
лидерства), то различия в уровне второго выделенного нами выше параметра – связности
(когерентности) сетевых структур создают основу для их классификации на плотные и
рыхлые сети. В человеческом социуме есть как тесно спаянные общины, «товарищества»,
так и весьма рыхлые объединения людей, которые не только неиерархичны, но допускают
большую степень автономии их элементов. Примером таких рыхлых социальных сетей
являются клубы.
Что касается биосистем, то для них также характерна весьма различная степень
связности. Например, у грибов мицелий как клеточный коллектив («грибница» у
шляпочных грибов) может быть плотным или рыхлым, что соответствует разной степени
агрегации составляющих его гиф (нитей из клеток). Некоторые грибы имеют выбор между
существованием в виде плотного мицелия или в форме структурно не связанных,
одиночных клеток (дрожжеподобный рост). В последнем случае клетки как независимые
индивиды могут не столько кооперировать, сколько конкурировать между собой. При
этом вся структура имеет тенденцию превращаться из сети в нечто иное – в
биологический аналог рыночной структуры, где конкуренция преобладает над
кооперацией,
а
автономия
индивидов
–
над
формированием
целостной
надындивидуальной структуры (см. раздел 3 ниже).
Здесь следует подчеркнуть, что внутренняя конкуренция не чужда структурам с
явным преобладанием кооперативных (сетевых) отношений. Она принимает, например,
форму соревнования между частичными лидерами, каждый из которых рекламирует себя
и своё направление деятельности (у муравьёв – между несколькими центрами закладки
будущего муравейника, Кипятков, 1991). Практически полное отсутствие внутренней
конкуренции – прерогатива не сетей, а жёстких иерархий (раздел 2 ниже), где она
подавляется субординационными отношениями. Рыночные структуры или их аналоги
характеризуются
преобладанием
конкурентных
отношений
над
кооперативными;
последние ограничены лишь заключёнными по рыночным законам контрактами (а в
биосистемах – метаболическими или трофическими цепями, см. раздел 3).
1.1.11. Гомогенные и гетерогенные сети. Сеть как многоцентровая (полицентрическая,
распределённая) структура допускает два варианта, между которыми возможны
взаимопереходы:

Входящие в её состав частичные лидеры специализированы по функциям, как это
характерно для хирамы, рассмотренной выше; такая сеть может быть обозначена как
гетерогенная
27

Частичные лидеры сети неразличимы по функциям, дублируют друг друга, тем самым
повышая надёжность всей структуры; в биологическом мире микробные биоплёнки
часто закладываются во многих точках сразу, и эти центры роста биоплёнки никак не
специализированы; подобная сеть является гомогенной.
Понятно,
что
объёмные
сети
с
целеполагающими
лидерами
как
особой
специализацией лидерской функции не могут не быть гетерогенными. Некоторые
структуры и в человеческом социуме, и в мире биосистем как бы балансируют на грани
гомо- и гетерогенных сетей. Это означает, что частичные лидеры в них существенно
перекрываются по функциям и могут дублировать друг друга в случае необходимости, но
такой дубляж не полон, ибо выполняемые функции всё же различаются в деталях. На
разных этажах головного мозга млекопитающих имеются дублирующие друг друга
центры, например, регулирующие ритм сна и бодрствования, но каждый из них вносит
свою специфику в регулируемые процессы (см. Дубынин и др., 2003).
Важный вариант балансирования на грани гомо- и гетерогенных сетей представляет
организационный сценарий, при котором сетевая структура включает две составные части
1) сравнительно небольшую группу специализированных и различающихся по ролям
элементов и 2) часто значительно большую группу (пул) неспециализированных
элементов (генералистов), которые почти не различимы по ролям, но могут при
необходимости мобилизоваться в поддержку специалистов, приобретая при этом те или
иные специальности. Ниже в главе второй, посвящённой сетям в биосистемах, мы
указываем на реализацию такого сценария в биосоциальных системах насекомых, в
группах нейронов и ряде других биосистем.
Дополнительный пример представляют природные экосистемы любого уровня – «от
кочки до оболочки (т. е. биосферы целиком)» по выражению ученого и
фантаста
И. А. Ефремова, которые, несомненно, представляют собой многоуровневые сетевые
структуры. Они в типичном случае не имеют одного главного, лидирующего звена 8,
одного управляющего центра. В сообществах живых организмов (биоценозах), входящих
в состав природных экосистем имеют место горизонтальные связи, связанные с обменом
веществом, энергией и информацией между в принципе равными по важности звеньями
экосистем или между самими локальными экосистемами. Сетевой децентрализованный
характер взаимодействия звеньев внутри экосистем в составе биосферы подчеркивается в
Такое «главное звено» появляется в предельно обедненных, искусственно созданных человеком
и зависящих от него экосистемах типа полей, засеянных одной лишь кукурузой, причем только
одного сорта (другие виды растений рассматриваются как подлежащие ликвидации сорняки,
животные как вредители). Вся уязвимость подобных искусственных экосистем по отношению к
болезням и неблагоприятным условиям служит четким указанием на их несоответствие
природным многовидовым, сетевым сообществам (биоценозам).
8
28
том случае, если на схемах экосистем изображаются не просто линейные пищевые цепи, а
пищевые сети, где одну и ту же роль играют несколько разных видов, или, наоборот, один
и тот вид выступает в нескольких ролях.
Таким образом, в экосистемах у исполнителей важнейших ролей часто есть хотя бы
потенциальные дублёры («правило экологического дублирования» 9 Н.Ф. Реймерса), что
придаёт всей системе черты гомогенной сетевой структуры. Однако, разные исполнители
по-разному выполняют эти роли. «Копытных в степи сменяют грызуны, а ряде случаев
растительноядные насекомые. При отсутствии хищников на водоразделах Южного
Сахалина в бамбучниках их роль выполняет серая крыса» (Реймерс, 1992. С.105). При
этом Реймерс подчеркивает, что функциональная замена носит в ряде случаев неполный и
«некачественный» характер: на место крупного зверя становится мелкий, высоко
организованных животных заменяют существа с более низким уровнем организации и т.д.
Ср. ситуацию с российской интеллигенцией после сталинских чисток, когда ее
функциональный пласт в обществе был частично восстановлен, но ценой привлечения
более «низко организованных» элементов.
1.1.12. Множественность активных центров и стабильность сетевых структур. В
связи с множественностью лидеров (центров активности) возникает важный вопрос о
стабильности сетевых структур. Не ведет ли это к дестабилизации системы? Ведь даже
наличие только двух центров (двоецентрие) чревато подрывом устойчивости всей
системы: “определяющее влияние одного центра на его периферию сталкивается с
определяющим влиянием другого и получаются неустойчивые системы” (Богданов, 1921.
C.200). Тем не менее, многоцентровые сети – социальные, клеточные, и др. – весьма
устойчивы в реальности. Более того, они менее уязвимы, чем строго пирамидальные
системы (представленные в современном социуме бюрократиями), которые часто гибнут
при уничтожении центрального звена. Сети решают проблему сохранения единства
системы при наличии нескольких активных центров двумя путями:

Рис. 7
Функции активных центров четко разграничены. Этот принцип предполагает
гетерогенность соответствующей сетевой структуры. Богданов приводит пример:
планетная система с двумя солнцами (рис. 7). Если оба светила будут претендовать на
роль центра масс планетной системы, то у планет получатся сильно вытянутые и,
вероятно, неустойчивые траектории орбит. Однако если одно из солнц будет только
Это правило дает нам известную надежду на восстановление целых природных экосистем после
необратимого уничтожения их отдельных звеньев человеком. Однако «экологическое
дублирование» имеет свои пределы, как подчёркнуто в тексте.
9
29
светить для всей системы, но не занимать в ней центрального положения (т.е.
вращаться вместе с планетами), а другое будет только служить тяготеющим центром,
но не светить, то такая система вполне может быть устойчивой, ибо “оба “солнца”,
темное и светлое не конкурируют между собой в своих разных центральных
функциях” (Богданов, 1921, C. 201). В хираме, как мы видели выше, частичные лидеры
четко специализированы по своим функциям (отвечают за выполнение разных
творческих задач в рамках единого междисциплинарного проекта всей хирамы).

Активные центры работают в разном темпе -- выполняют свои руководящие
функции не вполне одновременно. В определенные моменты сеть имеет лишь один
активный центр. Хотя человеческий мозг есть многоцентровая сетевая структура, в о
многих случаях в нем существует только одна временная доминанта – только один
активно работающий центр или группа центров; они уступают свои руководящие
функции другим центрам, как только мозг переходит от одной приоритетной задачи к
другой10. В сетевой структуре активный центр является ситуационным, динамичным,
постоянно мигрирующим от точки к точке в рамках сети; активный центр никак не
фиксирован, в противоположность, например, бюрократии.
Итак, сетевая структура в широком смысле есть любая совокупность элементов ––
«узлов» (nodes) сети, связанных между собой» рёбрами (edges, links). Важными
системными характеристикам сети являются централизация и связность. В узком
смысле — основном в настоящей работе — сетевая стуктура определяется как
децентрализованной
(горизонтальной,
неиерархической)
системы
из
взаимосвязанных элементов. В случае систем в человеческом социуме сетевые
структуры включают много частичных лидеров с ограниченными правами и
сферами
компетенции
(пример
представляют
хирамы).
Сетевые структуры
достаточно распространены и в биосистемах. Так, у человекообразных обезьян, в
особенности, шимпанзе и бонобо они основаны на уравнивании социальных рангов,
взаимопомощи, дележе пищи, взаимной чистке шерсти (груминге) и др. Примерами
децентрализованных сетевых структур являются и современные информационные
сети, в особенности созданные на базе Интернета. К термину «сеть» достаточно
близок по смыслу термин «гетерархия», означающий, что элементы в системе не
ранжированы или ранжированы сразу несколькими способами. Сетевые структуры
Конечно, часто реализуется и стратегия параллельного решения сразу нескольких задач. Тогда в
мозгу выделяются сразу несколько «частичных лидеров» с разной конкретной специализацией.
10
30
допускают разные конкретные варианты – они могут быть полностью плоскими или
объёмными, плотными или рыхлыми, гомогенными или гетерогенными.
1.2. Иерархические структуры в сопоставлении с сетевыми структурами
Основным отличием иерархической структуры (иерархии) от сетевой структуры в
принятом в настоящей работе узком смысле
является наличие в иерархии единого
центра активности (лидера, пейс-мейкера, доминанта, в социуме – начальника,
босса, президента и др.), подчиняющего себе другие элементы системы. Ещё раз
подчеркнём: если термин «сеть» используется в широком смысле «любой системы
элементов со связями», тогда иерархия есть «централизованная сеть», а мы занимаемся
в этой работе главным образом «децентрализованными сетями».
1.2.1. Иерархия церкви. Строго говоря, понятие «иерархия» (греч. ΄óς - святой, ΄ώ
– руковожу) имеет несколько значений. Первое из них – система управления церковью
священниками или другими священнослужителями, имеющими чётко различающиеся
ранги. Это значение в свою очередь восходит к воззрениям отцов христианской церкви, в
частности, Псевдо-Дионисия Ареопагита. Последний понимал иерархию как «священное
устроение,
знание
и
действие,
уподобляющееся,
насколько
это
возможно,
божественному» (цит. по: Сергеев, Сергеев, 2003). Различались «иерархия в вышине»
(иерархия среди ангельских чинов) и «иерархия на земле» (церковь). В приложении к
человеческому социуму такое исконное значение иерархии не утратило актуальности.
Есть работы, в которых иерархия используется только в этом значении – она понимается
как организованная социальная и политическая система, чьи «внутренние связи
проникнуты божественным смыслом и утверждением» (Грачёва, 2007. С.54).
1.2.2. Иерархия в «светском» смысле. В литературе достаточно широко используется и
значение понятие «иерархия», в котором оно приложимо отнюдь не только к организации
человеческого социума (и небесного воинства). Итак, иерархия – «группа людей или
вещей, ранжированных друг над другом» (“any system of persons or things ranked one above
another”, Collins English Dictionary, 2009, http://dictionary.reference.com/browse/hierarchy).
В таком значении понятие «иерархия» как совокупность рангов приложимо к объектам
любой природы. В мире биосистем и в человеческом обществе иерархические структуры
31
основаны на отношениях доминирования-подчинения (субординации) между элементами
с более высокими и более низкими рангами, в отличие от сетевых структур, в основе
которых тенденция к уравниванию рангов и кооперация.
Что касается человеческого социума, то иерархические структуры типичны для
традиционных обществ (скажем, для отношений между сеньорами и вассалами в эпоху
феодализма), а также для бюрократий, по образцу которых строятся и многие
современные политические, культурные, научные институты. Подобные структуры на
социальном микроуровне – в пределах отдельных организаций или предприятий –
складываются в том случае, если доминирует бюрократический сценарий организации
труда. Предприятие (организацию) возглавляет Генеральный Директор, ему подчинены
начальники структурных подразделений, а они, в свою очередь, имеют в подчинении
работников более низких рангов. Такая бизнес-социальная система позволяет компании
организовать высокоэффективное производство и обеспечить надлежащий контроль за
всеми технологическими процессами. Подобная организация может встречаться и в
творческих объединениях (например, архитектурное бюро).
Что касается биосистем, то одно из основных значений иерархии – это совокупность
социальных рангов в сообществах живых существ, образующих пирамиду с
доминирующей (или лидирующей) особью (доминантом, лидером)11 на вершине. «В
приложении к социальной организации, иерархия выступает как синоним расположения
<особей> по рангам и предполагает понятие социального доминирования. Индивиды в
группе подчиняются другим индивидам в конкуренции ради обладания, например, пищей
или половым партнёром, в соответствии с более или менее линейной ранговой
организацией» (Immelmann, Beer, 1989. P.131).
Примеры иерархических структур можно найти, например, в сообществах приматов.
Если у человекообразных обезьян достаточно распространены структуры частично
неиерархического (сетевого) типа, то не относящиеся к человекообразным обезьянам
приматы (широконосые обезьяны Нового Света и узконосые обезьяны Старого Света)
часто формируют достаточно жесткие иерархии.
В литературе по иерархиям как у животных (этологическая литература), так и в
человеческом социуме (литература по социологии, политологии, социальной психологии)
используются
специфические
термины.
Эти
термины
относятся
к
элементам
иерархической структуры, которые находятся на её вершине. Вершина иерархии имеет
два аспекта:
11
Соотношение между терминами «доминант» и «лидер» рассмотрено ниже.
32

Доминантный – тот, кто наверху, присваивает себе ресурсы, подавляет использование
их другими

Лидерский – находящаяся на вершине особь руководит другими
1.2.3. Доминирование. В приложении к человеку доминирование было определено
Маслоу (Maslow, 1954) как право действовать не считаясь с действиями партнера,
имея преимущественный доступ к ресурсам. В литературе по поведению животных
доминирование определяют как «право на первоочередное проявление реакции
приближения в одних случаях и реакции избегания в других для одной особи по
сравнению с другой… К реакциям первого типа относятся приближение к пище,
подходящему участку или партнеру для спаривания, а также агрессия, а к реакциям
второго типа – избегание неблагоприятных условий, угроз, нападений и наказаний»
(Дьюсбери, 1981. С.110—111).
Доминирование обычно предполагает подчинительное поведение (подчинение) со
стороны другого (других). В последние десятилетия получены данные об активной роли
не только доминанта, но и подчиненных индивидов в формировании и поддержании
иерархических
отношений.
демонстрируемой
Например,
покорностью
«некоторые
обеспечивают
обезьяны
себе
своей
навязчиво
прекрасную
жизнь»:
благорасположение и покровительство доминанта, защиту от хищников и от сильных
особей второго-третьего ранга (субдоминантов), удобство добывания корма и другие
преимущества жизни в коллективе (Дерягина, Бутовская, 2004. С.137).
1.2.4. Лидерство. Лидер руководит передвижением (лидерство в наиболее буквальном
смысле, от англ. lead – вести) и другими формами поведения членов биосоциальной
системы (Lamprecht, 1996). Управление передвижением группы может быть связано с
«движениями намерения», совершаемыми лидером (например, лидер птичьей стаи
хлопает крыльями, собираясь взлететь). Эти движения воспринимаются остальными
индивидами в биосоциальной системе и направляют их собственное поведение; лидер
выступает как «водитель ритма» биосоциальной системы (Плюснин, 1990).
В человеческом социуме лидерство представляет собой не только биосоциальное, но
во многом социокультурное явление. Однако и в этом случае «понятие «лидер»…
означает ведущий, управляющий другими людьми… Лидеры возглавляют, ведут за собой
различные человеческие общности – от небольших групп людей до сообществ
государственного уровня» (Политология, 1996. С.74). Архаичные, эволюционноконсервативные
аспекты
лидерства
наиболее
рельефно
выступают
в
случае
33
неформального (не предписанного никакими должностными инструкциями) лидерства в
небольших группах людей, напоминающих по численности первобытные общины или
группы человекообразных обезьян шимпанзе и бонобо (в обоих случаях – не более
нескольких десятков членов группы).
И «обезьянье», и «первобытное», и «неформальное» лидерство вполне покрываются
социально-психологическим
опрелелением:
Лидерство
–
«процесс,
посредством
которого определенные члены группы мотивируют и ведут за собой группу»
(Майерс, 2000. С.676).
Рис. 8
1.2.5. Соотношение доминирования и лидерства в иерархиях. Каково соотношение
доминантной и лидерской ролей «того, кто наверху»? Как подчеркивает известный этолог
И. Айбль-Айбесфельдт (Eibl-Eibesfeldt, 1998), эти две функции в иерархиях соответствуют
двум краям одного континуума (рис. 8). Причём, Айбль-Айбесфельдт выделяет не менее
трех основных градаций:

Репрессивное доминирование. В поведении доминанта преобладает присвоение
ресурсов, эксплуатация остальных членов стаи, ущемление их прав

Заботливое
доминирование.
Равновесие
между
доминантной
и
лидерской
функциями, что предполагает не только подавление, но и руководство подчиненными

Заботливое лидерство. Доминирование оттесняется на задний план заботой о членах
биосоциальной системы.
Например, в работах приматологов приводятся доводы о том, что вожаки групп
человекообразных обезьян, часто выступают в роли заботливых лидеров. Такой лидер
организует раздачу пищи, и другие члены группы могут без опаски сами подходить к
нему и требовать свою порцию мяса.
1.2.6. Агонистические и гедонистические иерархии. Соотношение доминантного и
лидерского компонентов в поведении конкретного вожака в значительной мере зависит от
того, каким путем он добрался до вершины иерархии. Как у животных, так и у людей
существует два основных пути, ведущие к доминированию (лидерству):

Агонистическая иерархия. Доминант добивается своего статуса в результате серии
агонистических взаимодействий, которые могут включать в себя прямую агрессию
или, чаще, ограничиваться угрожающими демонстрациями. Построенная на принципах
“кто сильнее, тот и прав” иерархия способствует репрессивному доминированию со
стороны того, кто оказывается на вершине (в человеческом обществе это характерно
34
для спонтанных иерархий в тюрьмах, казармах, а, по некоторым данным, также в
детских садах и психиатрических клиниках).

Гедонистическая иерархия. В этом случае на вершине иерархии находится наиболее
интересный, способный, одаренный
индивид,
которому вся
группа
уделяет
наибольшее внимание (Chance, 1967). Даже самые слабые особи могут оказаться в
центре внимания и тем самым на вершине гедонистической иерархии, если они
вызывают особый интерес у товарищей по группе, обладают ценной для них
информацией и др. (Barner-Barry, 1977, 1983). У шимпанзе самец может занять
высокий социальный ранг именно благодаря приобретению поддержки других
влиятельных
членов
группы.
В
человеческом
обществе
формирование
гедонистической иерархии во многих случаях предполагает харизматическое
лидерство, основанное на вдохновении и увлечении лидером масс людей. В
противоположность агонистическому, гедонистическое доминирование по самому
механизму своего формирования способствует заботливому лидерству.
Помимо двух указанных механизмов формирования иерархий, возможны и
промежуточные
ситуации
(смешанный
путь),
когда
физическое
превосходство
дополняется преимущественным вниманием к данному индивиду. Такой смешанный
вариант приводит к срединному стилю доминирования – заботливому доминированию
на приведенной выше схеме. В этом случае доминант, например, в группе обезьян
безусловно требует себе лучшие ресурсы (пищу, самок, укрытие), но он в то же время
осуществляет и некоторые лидерские функции: патрулирует территорию, разнимает
дерущихся, может организовывать коллективную оборону территории.
1.2.7. Сравнение иерархий и сетей с точки зрения их степени централизации. Итак,
как было отмечено в начале данного раздела, иерархическая структура отличается от
сетевой наличием ранговой иерархии, так что элементы разнятся по своему статусу и
степени влияния на систему в целом. Лишь один или немногие элементы могут
претендовать на руководство поведением системы в целом. Связи между элементами
носят односторонний характер: доминант (лидер) навязывает свою волю подчинённому, а
последний в типичном случае оказывает значительно более слабое влияние на доминанта
(лидера). В сетевой структуре, по контрасту, преобладают двусторонние горизонтальные
связи между элементами. Иначе говоря, два рассмотренных нами типа структур разнятся
по степени их централизации (см. 1.1 выше), которая оказывается выше у иерархических
структур, нежели у сетевых.
35
Однако два рассмотренных вида иерархий также по крайней мере в тенденции
различаются по степени централизации. Агонистическая иерархия по своему механизму
часто предполагает монопольное господство репрессивного доминанта. Это и понятно:
сложившаяся иерархия есть доминирование победителя над побежденным, признавшим
свое поражение.
Гедонистическая иерархия, иерархия по интересам, оказывается более изменчивой и
менее централизованной – склонной к расщеплению и превращению в сетевую
структуру. Действительно, структура внимания в группе и обезьян и людей может
меняться: прежний лидер утрачивает свои позиции за счет появления нового, более
интересного, но тоже, возможно, лишь временного лидера. Более того, в каждый данный
момент вполне возможно сосуществование частичных лидеров, каждый из которых
«компетентен» лишь в одной какой-либо сфере деятельности.
В целом,
речь идет о расщепленном лидерстве, которое имеет аналоги в
биосоциальных системах многих животных (например, у копытных, у птиц). На водопое
или при распределении пищи доминирует не та особь, которая ведет группу в пути как
лидер. Доминант может идти в середине или даже последним в движущемся стаде.
Получается расщепленная иерархическая структура с двумя дискретными вершинами –
пример "разделения власти", небезынтересный в политическом плане. Это фактически
означает переход к сетевой организации.
С другой стороны, сети могут обнаруживать тенденцию к иерархизации. Она
проявляется, в частности, в переходе от плоских к объёмным сетям, описанном в разделе
1.1.10. Последние приближаются фактически к некоторым вариантам наиболее «мягкой»
иерархии, в которой заложена известная степень децентрализации власти.
Особенно близка к объёмной сети так называемая плоская иерархия. Иерархическая
пирамида имеет в этом случае лишь немного этажей (часто 2-3 этажа). Так, в
коммерческом предприятии с плоской иерархией босс непосредственно взаимодействует с
линейными менеджерами12, при отсутствии менеджеров среднего звена. Границу между
плоской иерархией и объёмной сетью можно провести лишь с долей условности, исходя
из степени концентрации власти у «лидера, ставящего цели» по отношении к прочим
частичным лидерам, а также из того, сменяема ли эта позиция (временный проектный
лидер) или нет.
Плоская иерархия возможна не только в человеческом социуме. Аналогичная
ситуация
возникает
и
в
мире
животных
при
так
называемом
«абсолютном
Линейные менеджеры при небольшом предприятии и плоской иерархии имеют тенденцию
выбиваться в частичные лидеры, ограничивающие власть босса, что еще больше сближает
плоскую иерархию с сетью (типа хирамы).
12
36
доминировании». Речь идёт о всего лишь двух уровнях иерархии: доминант – и все
остальные (с относительно равными рангами). Наблюдается при скученном расположении
животных (например, самцов рыбы колюшки или домашних мышей, см. Резникова, 2001,
2005). В этом случае «все остальные» по существу представляют структуру эгалитарного
типа, т. е. сетевую. В некоторых случаях эта сетевая структура может оказаться сильнее
доминанта, и тогда иерархия «переворачивается» (см. ниже 1.4.2).
Итак, иерархии и сети можно рассматривать как разные, но в некоторых случаях
Рис. 9
перекрывающиеся,
зоны
в
рамках
континуума,
соответствующего
степени
централизации как оси координат (проиллюстрировано рис. 9). Строго говоря, эта ось,
как мы видели в этом разделе, расслаивается на два аспекта: 1) доминирование, разница в
рангах
между
элементами
и
2) лидерство,
руководство.
Соответственно,
сеть
противостоит иерархии по обоим этим аспектам – 1) в ней элементы уравнены по рангу и
2) руководство децентрализовано за счет наличия многих лидеров, из которых один может
временно, ситуационно брать контроль (ситуация «объёмной сети»).
Оба типа структур можно проиллюстрировать на известных нам из повседневной
жизни
сценариях устройства групп людей. Бюрократические организации, а до них
социальные системы на принципах личной покорности (система «сеньор-вассалы» в
феодальной Европе) являлись иерархиями. Что касается сетевых структур, то они также
имеют многообразные воплощения: коммерческие предприятия, благотворительные
фонды, художественные артели, «неформальные группы» молодёжи типа «хиппи» и
многое другое.
Сетевая организация преобладает во всемирной паутине Интернета. Однако
детальный анализ показывает наличие под личиной открытой децентрализованной сети
также вкраплений иерархических струтур. Последние внедряются в Интернет извне, в
связи с прямым контролем и косвенным влиянием политических систем с их вертикалью
власти на Интернет, что ведёт к ограничению его открытости и спонтанности, вплоть до
превращения в Интранет – внутреннюю структуру под контролем властной иерархии
государства. Иерархии формируются в Интернете также и за счёт внутренних факторов,
ведущих к приобретению отдельными узлами (кураторами) доминирующего положения
по мере расширения сети Интернета, по мере того как связи между узлами подчиняются
гиперболическому принципу распределения.
Сетевой и иерархический типы структур
широко представлены в биологическом
мире, причём как на клеточном уровне, так и на уровне сообществ многоклеточных
организмов. Так, в сообществе зелёных мартышек (верветок), лангуров, бабуинов,
павианов и многих других низших приматов имеется жесткая иерархия с деспотически
37
доминирующим вожаком на вершине. В то же время иерархические отношения в группах
высших приматов (особенно шимпанзе, бонобо) существенно ослаблены за счет типично
сетевых горизонтальных структур, которые основаны на кооперации, взаимопомощи,
определённом уравнивании социальных рангов и особенно характерны для молодых
особей и для самок.
Об иерархических и сетевых структурах можно говорить и в психологическом смысле
– в приложении к внутреннему миру человека. Хотя в норме нам часто кажется, что наша
психика представляет собой единое целое, всё же и внутри каждого из нас находятся
несколько «персон», наше Я в той или иной мере является множественным. Это
проявляется в те минуты, когда мы обдумываем какое-либо решение, и внутренние
персоны вступают в диалог между собой, высказывая несовпадающие мнения. Поэтому
можно обсуждать вопрос о взаимоотношении этих внутренних персон.
В очень многих ситуациях персоны формируют иерархию, в которой доминирует
наше основное Я (которое зачастую кажется единственным). В патологических ситуациях
психиатры нередко имеют дело с типично сетевой структурой в психике пациента, в
которой разные Я уравнены по своему рангу. Излечение пациента предполагает
определённое восстановление иерархии в его внутреннем мире. Однако слишком строгая
иерархия также оказывается патологическим состоянием: в норме недоминирующие Я
имеют право голоса. В целом, работа психиатра направлена на нахождение оптимальной
точки баланса между иерархией и сетью в психике пациента, напоминая работу
социального или политического инженера в социуме, который решает по сути ту же
задачу.
Если один из распространённых подтипов сетевой структуры, например, типа хирамы,
основан на взаимодействии немногих специализированных лидеров (возможно, с
помощниками-экспертами) и мало специализированного пула остальных членов сети
(см. 1.1.5 и 1.1.6)13, то типовой паттерн иерархии, напротив, предполагает специализацию
большинства членов структуры; степень специализации снижается по мере подъёма по
ступеням иерархической лестницы и сменяется генеральным охватом поприща
иерархической структуры верховным лидером (боссом). Итак, получается схема «пул
специалистов + немногочисленные генералисты» (или даже только один генералист на
самой вершине иерархии). Этот сценарий находит своё законченное отражение в таком
варианте иерархий как бюрократия, где каждый член выполняет свою чётко очерченную
функцию (скажем, закручивание определённой гайки при конвейерной сборке) и даже
Этот подтип рассмотрен ниже в подборке «эусоциальной парадигмы» в приложении к
общественным насекомым (см. 2.5).
13
38
босс воспринимается не как генералист, а лишь как ещё один специалист с чётко
ограниченной функцией «общего руководства».
Аналогичным образом, в биосоциальных системах животных появление доминанта
(лидера)
может
представлять
собой
первую
функциональную
специализацию,
одновременно знаменующую собой иерархизацию первоначально не-иерархической
(сетевой) структуры. «Выделение среди нескольких взрослых животных альфа-особи,
первой социальной роли внутри сообщества – это точка отсчёта формирования
социальной ячейки с дифференциацией функций» (Захаров, 2009. С.306).
1.2.9. Сети, иерархии и ризома. Соотношение между иерархическими и сетевыми
структурами имеет определённое отношение к одной из излюбленных концепций
философии постмодернизма – а именно к концепции ризомы, развитой французскими
философами Жилем Делёзом и Феликсом Гваттари в работе «Тысяча плато» 1976 г. (см.
Делёз, Гваттари, 1996); сходные идеи воплощены в образах "сада расходящихся тропок"
писателя-фантаста Хорхе Борхеса и сетевого "лабиринта" Умберто Эко с бесконечным
числом входов, выходов, тупиков и коридоров. Термин «ризома» (фр. rhizome) обозначает
корневище растения. В метафорическом смысле постмодерна метафорический образ
запутанной корневой ситстемы обозначает систему, которая не имеет ни начала, ни конца,
ни
центра,
ни
традиционным
центрирующего
для
принципа.
европейского
Ризома
менталитета
противопоставляется
иерархическим
более
(«древовидным»)
структурам, имеющим единое основание; их варианты метафорически сравниваются
Делёзом и Гваттари со стержневой и мочковатой корневыми системами растений.
Будучи
децентрализованной
и
неиерархической,
ризома
в
приложении
к
биологическим и социальным системам во многом перекликается с тем содержанием,
которое вкладывается в понятие «сетевая структура» (естественно, в узком смысле,
принятом в настоящей работе). О сетевых структурах заставляет вспомнить и даваемое Ж.
Делёзом и Ф. Гваттари описание многих свойств ризомы как системы. В частности,
сетевые структуры, отличаясь многообразием децентрализованных связей элементов, в
большой мере соответствуют «принципу сцепления»: «любое место ризомы может и
должно быть присоединено к любому другому её месту» (Делёз, Гваттари, 1996). Многие
сетевые структуры красиво реализуют также и характерный для ризомы «принцип
незначащего разрыва»: в силу наличия многих дублирующих связей элементов сети, её,
как и ризому, можно «сломать, разбить в каком-либо месте», но целостность сетевой
структуры сохраниться, ибо сохранятся связи элементов, идущие в обход разрыва. В
литературе делаются попытки отождествить понятия «ризома» и «сетевая структура» (см.
39
Заббаров, 2011), в том числе описать виртуальные сети Интернета в рамках концепции
ризомы.
Здесь необходимо отметить, что созданные в 70-е годы прошлого века концепции
постмодерна уже до известной степени «старомодны» в начале XXI века, когда наметился
возврат к более центрированным, «древовидным» (в терминологии Делёза и Гваттари)
структурам.
Реально
существующие
в
социуме
сетевые
структуры
не
вполне
соответствуют описанию ризомы в цитированной работе Делёза и Гваттари, ибо в них,
несмотря
на
отсутствие
централизованной
иерархии,
есть
объединяющие,
унифицирующие организационные принципы, основополагающие идеи, ценности, цели –
всё то, что мы обозначаем как «матрикс»/матрицу сетевой структуры ниже (глава
четвёртая). Не имея единого центра, многие сетевые структуры имеют чёткую внешнюю
границу (сети 1 в главе четвертой), хотя ризома имеет только середину, из которой она, по
мысли Делёза и Гваттари, растёт и выходит за собственные границы; этот выход за
собственные границы свойственен лишь одному из подтипов сетевых структур –
экспандирующим сетям (сетям 2, см. ниже). Но даже ориентированные на экспансию сети
с относительно нечёткими границами цементируются костяком организационных
принципов («единым кодом») и, в человеческом социуме, унифицирующими идеями,
нормами, ценностями. Представляется, что представление Делёза и Гваттари о ризоме в
большей мере соответствует рассмотренной нами в следующем разделе (1.3) стихии
рынка, нежели сетевым структурам. Только некоторые из экспандирующих сетей
приближаются во многих отношенимях к характеристикам ризомы, как она описана
французскимии
классиками
постмодерна.
Что
касается
относительно
чётко
структурированных сетей, с очерченной внешней границей (таковы, например, кибуцы в
израильском обществе, см. главу третью, 3.3.5), то их отличие от иерархии – скорее
отличие между подтипами древовидных структур у Делёза и Гваттари. Иерархическая
структура метафорически описывается ими как корневая систма с единым стержневым
корнем. Сетевая структура тогда близка к «мочковатой корневой системе»,
которая
децентрализована, ибо «основной корень не дозрел… или разрушился почти до
основания, от него отпочковывается множество второстепенных корней» (Делёз,
Гваттари, 1996).
В
религиозном
смысле
иерархия
есть
система
управления
церковью
священнослужителями, имеющими чётко различающиеся ранги. Это значение
восходит к воззрениям отцов христианской церкви на иерархию как «священное
устроение». В более общем. «светском», смысле понятие «иерархия» понимается как
40
совокупность рангов и приложимо к объектам любой природы. В мире биосистем и в
человеческом обществе иерархические структуры основаны на отношениях
субординации между элементами с более высокими и более низкими рангами, в
отличие от сетевых структур, в основе которых тенденция к уравниванию рангов и
кооперация. Субординация в иерархии связано с доминированием доминирование —
правом высокоранговых индивидов действовать не считаясь с действиями других,
имея
преимущественный
доступ
к
ресурсам.
лидерством – руководством передвижением
Доминирование
дополняется
и другими формами поведения
индивидов в иерархии. Соотношение доминантного и лидерского компонентов в
поведении «того, кто наверху» в значительной мере зависит от
типа иерархии:
агонистического (зависящего от агрессивных взаимодействий) или гедонистического
(определяемого
интересом, преимущественным вниманияем к определённому
индивиду). Иерархии и сети можно рассматривать как разные, но в некоторых
случаях перекрывающиеся, зоны в рамках континуума, соответствующего степени
централизации как оси координат.
1.3. Рыночные структуры в сравнении с сетевыми структурами
Понятие рынок имеет различные определения, и мы не будем вдаваться здесь в их
детальное обсуждение. Для целей настоящей работы достаточно его как «совокупности
конкретных экономических отношений и связей между покупателями и продавцами, а
также торговыми посредниками по поводу движения товара и денег…» (Экономическая
теория…, 2005. С.162). При этом, рыночные отношения складываются «на основе
свободного взаимного согласия, возмездности, эквивалентности и конкуренции» (Там же).
В ряде работ «рыночные структуры» рассматривают как самостоятельную форму
организации систем в человеческом обществе (возможны и аналогичные системы в мире
животных), в основе которой автономия элементов, обмен на эквивалентной основе14
и конкурентные отношения. Взаимодействие автономных продавцов и покупателей в
идеальном рынке организуют баланс спроса и предложения товаров, услуг и др. Поэтому
рынок со времени работ Адама Смита уподобляется «невидимой руке», которая
В цивилизованном человеческом обществе работают ценовые механизмы, на базе которых
заключаются сделки об эквивалентных услугах (поставляемых товарах и т.д.) между
контрагентами.
14
41
регулирует рыночные процессы независимо от желания участвующих в них агентов,
заинтересованных лишь в собственной выгоде.
Критерием отличия рыночных структур и от сетевых, и от иерархических при этом
служит отсутствие связности (cohesion, см. выше, 1.5) между элементами системы.
Связность характерна и для иерархий, и для сетей: в иерархии за счёт подчинения одних
элементов другим, а в сети – в результате сплочения элементов ради решения задач всей
сетевой структуры, их более или менее тесного кооперативного взаимодействия. Рынок
состоит из автономных единиц, вступающих в конкурентные отношения, а кооперация
ограничивается лишь сделками между этими независимыми элементами, заключаемыми
на базе рыночных цен, баланса спроса и предложения. Рыночные структуры выделяются в
литературе (см. Powell, 1990; Meulemann, 2008) в особый тип, отличный и от иерархий и
от сетей. Иерархию можно сравнить с «железным кулаком», сеть – с «мозгом»
(учитывая характерный для сети путь принятия решения через консенсус, что напоминает
процесс мышления), а для рынка остаётся актуальным сравнение А. Смита с «невидимой
рукой».
1.3.1. Аналоги рынка (квазирыночные структуры) в биосистемах. Что касается
биосистем, то для них в некоторых случаях характерны ситуации в основном
конкурентных (а не кооперативных) взаимоотношений между автономными единицами,
что заставляет вспомнить о рынке в человеческом обществе. Помимо конкуренции, как и
классические рыночные структуры в экономике, квазирынки в биосистемах предполагают
аналоги
цепочек
контрактов,
сделок
между
поставщиками,
перекупщиками,
потребителями – так называемые метаболические цепи. Речь идёт о последовательном
превращении какого-либо вещества цепью живых организмов, каждый из которых
выполняет лишь одну стадию этого многостадийного процесса. Результат этой стадии -промежуточный продукт передаётся следующему звену цепи, которое использует этот
продукт как «сырьё». Такие метаболические цепи сами по себе впрочем ещё не образуют
рыночные структуры — для этого необходимы конкурентные отношения на уровне их
звеньев (например, одно и то же «сырьё» могут поставлять разные живые организмы,
конкурирующие в этой роли).
Аналогично рыночным структурам человеческого общества, многие животные, в том
числе рыбы, насекомые, ракообразные и др., формируют так называемые «анонимные
стаи»15, «скопления», где они продолжают в большой мере вести себя независимо и
Термин «анонимные сообщества», предложенный Конрадом Лоренцем, неоднозначен: под него
подпадают как случайные скопления конкурирующих особей, так и сетевые структуры с
15
42
скорее конкурируют, чем кооперируют друг с другом. Так, насекомые типа луговых
кобылок формируют огромные анонимные стаи, известные как саранча. Также среди
нестайных видов рыб (которые не формируют сетевые структуры — стаи, объединенные
афилиацией, кооперацией, интенсивной коммуникацией — см. 2.2 ниже) возможны
подобные скопления, где «рыбы не только не проявляют заметного привлечения друг к
другу, но у них отсутствует также единая ориентация и согласованность в ответах на
внешние раздражители» (Павлов, Касумян, 2003. С.8).
Особого рассмотрения заслуживают пресмыкающиеся. В отличие от стайных рыб и
социальных насекомых, большинство рептилий представляет собой «выраженных
индивидуалистов» (Семёнов, 2001). Многие из скоплений, формируемых рептилиями,
основаны не на социальных взаимодействиях, а на совместном пользовании пищевыми
ресурсами или удобным для прогрева на солнце участком. Совместно зимующие змеи или
ящерицы «реагируют скорее на какие-либо факторы физической среды, чем друг на друга,
хотя вероятно, что молодые змеи находят норы, двигаясь по запаховым следам взрослых
особей» (Heatwolle, Taylor, 1987. P.205).
Особи в скоплениях рептилий конкурируют между собой за ресурсы, охраняют свои
территории, маркируемые пахучими метками. Против вторгнувшихся на территорию
индивидов, особенно взрослых особей того же пола16, направлено агонистическое
(враждебное) поведение, которое иногда приводит к серьёзным поединкам (миссисипские
аллигаторы пускают в ход челюсти в драках между собой, порой ломая их друг другу),
чаще
же
ограничивается
ритуальными
действиями.
Таковы
«танцы
змей»,
представляющие собой бескровные поединки, в результате которых «проигравший тихо
ретируется» (Семёнов, 2001. С.119).
Один
из
основателей
этологии
человека
как
связанного
с
биополитикой
исследовательского направления, ученик К. Лоренца Иренэус Айбль-Айбесфельдт
испытал сильное впечатление от поведения крупных ящериц-игуан на береговой отмели
Новой Гвинеи. Эти рептилии не проявляли лояльного поведения друг по отношению к
другу, а лишь совершали угрожающие демонстрации, конкурируя за территорию,
наподобие конкурирующих за место на рынке торговцев.
Подобные квазирыночные отношения ведут в ряде случаев к формированию иерархий
доминирования, особенно при перенаселении территории, скученном расположении
индивидов на ней. Иерархии носят агонистический характер (см. раздел 2 выше):
кооперативными межиндивидуальными связями типа истинных стай рыб, которые тоже могут
быть обозначены как «анонимные сообщества открытого типа» (см. Павлов, Касумян, 2003).
16
Рептилии часто толерантно отосятся к присутствию особей противоположного пола или
детёнышей на своей территории.
43
образуются в результате агрессивных демонстраций или поединков и представляют собой,
с системной точки зрения, вырожденные квазирыночные (конкурентные) структуры, в
которых возникает монополия особи-доминанта17. Так, «у прыткой ящерицы крупный и
сильный самец обычно играет главенствующую (доминирующую) роль. Другие самцы
занимают подчинённое положение» (Брем, 2001. С.311).
Способность
к
формированию
нейрофизиологической
точки
квазирыночных
зрения
структур
существующими
у
обеспечивается
рептилий
с
мозговыми
структурами -- базальными ганглиями. Эти ганглии функционируют и у более
высокоорганизованных
животных,
образуя
в
совокупности
R-комплекс,
или
«рептилиальный модуль мозга» (MacLean, 1990; Gardner, Gory, 2002). Они участвуют у
млекопитающих,
включая
человека,
в
территориальном
поведении,
агрессии,
доминировании или подчинении.18
Правда, объединение даже в анонимные и неструктурированные стаи (оставив в
стороне сообщества пчёл, муравьёв, термитов и др. с явной «связностью» особей на базе
как иерархических, так и сетевых структур – подробнее см. подраздел 9.3 ниже) тем не
менее предполагают достаточно интенсивное взаимовлияние особей. Так, луговые
кобылки, образуя саранчу, меняют цвет, у них образуется горб и т.д. В той мере, в которой
это взаимовлияние лишь обусловлено «эффектом присутствия» многих независимых
индивидов рядом друг с другом, подобные анонимные стаи насекомых могут быть
обозначены как аналоги «рыночных структур» человеческого общества.
По контрасту, гедонистические иерархии можно рассматривать как вырожденные сетевые
структуры, где один из частичных лидеров добивается полного доминирования. Впрочем,
гедонистическая иерархия может в дальнейшем эволюционировать в сторону агонистической, о
чём говорилось в конце раздела 1.2 выше.
18
Более эволюционно-продвинутые мозговые структуры, в частности, компоненты лимбической
системы, новая кора мозга, определяют у млекопитающих развитые формы лояльного поведения,
выступая как предпосылка кооперации между индивидами. В этом плане интерес представляет тот
факт, что помимо «реплилиального модуля», у рептилий фактически есть и мозговые структуры
более продвинутого уровня, в том числе и неокортекс в виде узкой пластины. Возможно, с
начинающимся развитием этих эволюционно молодых мозговых структур связаны отмеченные в
литературе примеры истинной социальности у рептилий, в какой-то мере напоминающие
стайность рыб. «Два крокодила помогают друг другу вырывать куски из большой туши… Но
кроме этого, крокодилы могут совместно перетаскивать добычу с места на место, совместно
нападать на крупных животных. Наблюдали и организованную рыбалку этих рептилий, во время
которой они, выстроившись в ряд, образовывали заслон в протоке, хватая плывущих по ней рыб»
(Семёнов, 2001. С.90). Среди крокодилов есть виды, проявляющие заботу о потомстве, а
родительская забота выступает как праформа социального поведения у высших животных
(млекопитающих, птиц, см. Eibl-Eibesfeldt, 1998). У австралийского сцинка (эгернии Стокса)
формируются сохраняющиеся по нескольку лет семейные группы, насчитывающие до 16 членов
(Семёнов, 2001). Социальность с элементами кооперации наблюдается у молодых игуан, которые
координированно покидают свою гнездовую территорию и передвигаются небольшими группами,
а также у молодых змей (Heatwolle, Taylor, 1987. P.205)
17
44
1.3.2. Регулируемые рыночные системы: переход к сетям или иерархиям. Возвращаясь
к человеческому социуму, приходится констатировать, что идеальный рынок, рынок
свободной конкуренции, является абстракцией, известным приближением к которой был
рынок викторианской эпохи в Англии. Реальный рынок в наши дни включает в себя
типичные сетевые связи между предприятиями, как производящими однородную
продукцию и вступающими в отношения типа картелей, трестов и др., так и связанными
между собой отношениями поставщиков и клиентов, которые приобретают характер не
временных сделок на базе рыночных цен на товары и услуги, а постоянного
сотрудничества, вплоть до организационного объединения. В наши дни «рынок скорее
подобен социальной молекуле, состоящей из фирм, нежели является … неким лабиринтом
межфирменных связей в царстве совершенной конкуренции» (Уайт, 2002. С.114). Реально
действующие на рынке механизмы предполагают долговременные прочные контакты
агентов, вся структура характеризуется существенной связностью, что уподобляет её
типичным сетевым структурам.
Рыночные отношения, подобно сетевым, предполагают отсутствие иерархии,
равноправие всех участвующих элементов, децентрализацию системы. Помимо этого,
реальные рыночные отношения означают не только конкуренцию, но, и серьёзные
кооперативные отношения между партнерами – вплоть до их слияния в по-настоящему
прочную сеть. Не случайно в последние десятилетия «особое внимание уделяется
институциональным образованиям, занимающим промежуточное положение между
фирмой и рынком. Речь идёт о бизнесе как едином деловом контуре, выстраиваемом с
помощью… формально независимых фирм, и о деловых сетях --
совокупности
устойчивых связей между независимыми бизнесами» (Радаев, 2002. С.14).
«Современное хозяйство представляется… как совокупность социальных сетей –
устойчивых связей между индивидами и фирмами, которые невозможно втиснуть в рамки
традиционной дихотомии «рынок—иерархия»… Эти сети формальных и неформальных
отношений
позволяют
находить
работу,
обмениваться
информацией,
разрешать
конфликтные ситуации, выстраивать доверие» (Радаев, 2002. С.6).
Сами сетевые структуры в большой мере различаются по степени связности входящих
в их состав элементов. В коммерческой сфере есть объединения предприятий, которые
рассматриваются как сети, но не только автономны, но и во многих случаях сочетают
кооперацию со взаимной конкуренцией (Чучкевич, 1999), что делает весьма зыбкой
границу между такими сетями и рынком.
45
Реальный рынок столь часто включает в себя сетевые структуры, что употребительный
термин «рыночные сети» (market networks) вполне отражает близость рыночных и сетевых
структур и легкий взаимопереход между ними. Если два предприятия связаны
долговременными деловыми отношениями, то какая интенсивность и стабильность этих
отношений достаточна для того чтобы объявить о превращении рыночных отношений в
сетевые (в узком смысле децентрализованной кооперативной структуры)?
Нельзя не отметить, что аналогичный переход от конкурентных “рыночных”
отношений к сетевым
отмечается и в сообществах животных. Так, “конкуренция за
территорию между резидентами в осенне-зимний период у больших пёстрых дятлов
Dendrocopos major и других видов с одиночной территориальностью» ведёт к
самоорганизации системы, приобретающей сетевой характер с горизонтальными связями,
благодаря которым «индивиды, конкурирующие за общий ресурс - территорию,
связываются устойчивой и направленной дифференцировкой стратегий социального
поведения внутри группировок» (Фридман, 2009. С.337).
Итак, рыночные структуры и их аналоги в мире животных связаны с сетевыми
структурами плавными переходами, в ходе которых нарастает связность элементов.
По контрасту отметим, что
рынок более чётко отличается от иерархии и стало
традицией противопоставлять два этих понятия в экономической и социологической
литературе. Тем не менее в ХХ и в начавшемся XXI веке имеет место иерархизация рынка
в связи как с созданием олигополий и далее монополий под влиянием индустриальных
гигантов
и
особенно
транснациональных
компаний,
так
и
в
особенности
с
государственным регулированием рынка как экономическими (субсидирование, влияние
на ценообразование, протекционистские пошлины и др.), так и неэкономическими
(принудительными) средствами. Последние, однако, могут при избыточном применении
восприниматься как деформация рынка и в конечном итоге ликвидировать его, превращая
в командно-административную структуру, характерную для стран социализма.
Аналогичное превращение квазирынков в иерархии доминирования в результате
монополизации ресурсов некоторыми из индивидов (доминантами) реализуется и в
биосоциальных системах животных, например, мы кратко описали такой феномен у
рептилий и далее опишем его у нестайных рыб (см. 2.2).
1.3.3. Сравнительная характеристика иерархий, сетей и рынков.
В предлагаемой
ниже таблице 1 представлены основные характеристики трёх сравниваемых в настоящей
работе типов организационных структур. Помимо уже рассмотренных свойств, в таблице
46
представлены также рассмотренные ниже в разделах 1.4—1.6 параметры (управляющие
воздействия, внутрисистемная коммуникация, роль матрикса, степень синхронизации).
Включённая в таблицу строка о степени специализации элементов структуры
суммирует материал, изложенный в нескольких разделах, посвящённых сетям, иерархиям,
рынкам (их аналогам – квазирыночным структурам в биосистемах). Данная таблица имеет
в виду ряд исследований по структурам в социуме, однако составлена так, чтобы её можно
было применить в равной мере как к социальным, так и к биологическим структурам.
Подчеркнём, что именно сетевым структурам (сетям) в данной книге уделяется
приоритетное внимание по сравнению с прочими структурами. Это не случайно, ибо

В биосистемах сетевые структуры чрезвычайно распространены – в почти чистом
виде или с вкраплениями иных организационных структур – таковы колонии
одноклеточных существ или культивируемых вне организма клеток животных или
растений, структуры из нервных клеток или их аналогов (нейронные сети), кормусы
кишечнополостных,
мшанок
или
оболочечников,
биосоциальные
системы
общественных насекомых, безлидерные стаи рыб (а также некоторых птиц и
млекопитающих), эгалитарные группы высших приматов и многое другое, так что
иные структуры представляются менее характерными для живого, хотя они также
реализуются в биосистемах

В человеческом социуме иерархическая структурная организация всё более явно
демонстрировала в ХХ веке и демонстрирует ныне свои отрицательные стороны и
явно нуждается в поддержке («подпорках») со стороны слаженной, развитой системы
сетевых структур, в том числе и в рамках неиерархического по преобладающей
структуре гражданского общества; недостаточное развитие сетевых структур и
избыточное доминирование иерархий затрудняет экономический, социальный и
культурный прогресс сегодняшней России.
47
Таблица 1. Характеристики иерархических, сетевых и рыночных19 структур (с
учётом работ Powell, 1990; Meulemann, 2008; Kahler, 2009)
Характеристика
Степень
централизации
Степень связности
(когерентности)
Степень гибкости
Элементы (участники) по отношению друг к другу
Преобладающие
отношения между
элементами
Иерархическая
структура
Высокая
Сетевая структура
Низкая
Рыночная структура
(её аналог)
Низкая
Высокая
Высокая
Низкая
Низкая
Зависимы
Средняя
Взаимозависимы
Высокая
Независимы
Субординационные Кооперативные
(доминирование(координационные,
подчинение)
Захаров, 2009)
умеренной
Степень развития Различная в разных От
(рыхлые сети) до
системы социаль- вариантах
высокой (высоконых
конвенций иерархий
интегрированные
(матрикса)
сети)
Не важная (важна в
Роль управляющих Важная
матриксной стр., 5.6)
воздействий
1)
Передача
Налаживание
и
Функции
информации «сни- осуществление
коммуникации
зу вверх»
диалога для принявнутри структуры
2)
Общение
тия решений, неравных по рангу формальное
(ограничено)20
общение
Высокая (за счёт Низкая (вторичная
Степень
единого
пейс- синхронизация бласинхронизации
мейкера/босса)
годаря объединяактивности
ющему матриксу)
элементов
Железный кулак
Мыслящий мозг
Метафорическое
обозначение
(по
Meulemann, 2008)
Структуры в целом
Принятие решений Управляющей
инстанции (лидера) (группы)
на уровне
Высокая
и Низкая;
в
Степень
нарастает
сверху объёмных
сетях
специализации
(босс- снижается сверху
элементов (членов) вниз
генералист
+ вниз (специализиструктуры
специалистырованные частичподчинённые)
ные лидеры + пул
генералистов)
Конкурентные (+ контрактные
отношения
или
метаболические
связи в биосистемах)
От низкой («дикий»
рынок, жёсткая конкуренция в биосистемах)
до умеренной (конкуренция + конвенции)
Не важная
Реклама, заключение
контрактов (обмен сигналами для вступления
в метаболические связи
в биосистемах)
Низкая
(вторичная
синхронизация за счёт
рыночных механизмов
или их аналогов)
Невидимая рука
Индивида
(контрагента)
Высокая,
распределена равномерно по
всей
рыночной
структуре и предполагается самой сутью
рыночных отношений
В случае биосистем речь идёт об аналогах рыночных отношений – о структурах из автономных,
слабо связанных друг с другом элементов, с преобладанием конкуренции над кооперацией.
19
Нарастание общения равноранговых индивидов ведёт к превращению иерархии в сетевую структуру; в
гедонистических иерархиях (на базе интереса) возможна коммуникация лидер→подчинённый (см. 4.2).
20
48

В системном плане иерархии и (квази)рыночные структуры представляют собой, как
будет наглядно видно из всего последующего текста, своего рода вырожденные сети:
иерархические структуры – как сети, где временные частичные лидеры
фиксируются в виде постоянных доминантов21, рынки (их аналоги) – как сетевые
структуры, где неизбежно существующие в той или иной мере конкурентные
отношения между участниками сети абсолютизируются и вытесняют сплачивающие
сеть кооперативные отношения. Сами сетевые структуры как «невырожденные
варианты» часто отличаются большей организационной сложностью, нежели
упрощённые структуры (иерархии, рынки). Богатство внутренних связей в сложной
сети, особенно гетерогенной, объёмной, ведёт к феномену «власти структуры»
(термин М. Кастельса). Это означает, что личные качества участников оказываются
менее важны для успешной деятельности всей сети, чем сама её структура, которая
оптимизируется под выполняемую задачу или спонтанно (адаптируемость сети), или
усилиями модераторов (частичных психологических лидеров в хираме). В то же время
структурная сложность, кроме адаптационного потенциала, вызывает и проблемы – в
такой системе легче запутаться.
1.3.4. Ни сеть, ни иерархия, ни рынок . Покрывает ли наша классификация по двум осям
координат – 1) степень централизации и 2) степень связности -- всё многообразие
организационных форм в мире живого и человеческом обществе? Автору представляется,
что
именно
выделенные
нами
типы
организационных
структур
чрезвычайно
распространены и в биологических, и в социальных системах, функционирование которых
невозможно полностью описать без оперирования категориями «сеть», «иерархия»,
«рынок (его аналог)». Тем не менее, любая классификация хромает, и можно привести
примеры интересных структур, которые невозможно отнести ни к какому из
рассмотренных типов.
1.3.4.1. Виртуальные «базары». В виртуальных сетях «мировой паутины», наряду с
достаточно
плотными
сетевыми
объединениями
пользователей
Интернета
типа
группировок, формирующихся в сетях MySpace, Facebook, «Одноклассники» и др., есть
также чрезвычайно рыхлые структуры. Речь идёт о лишь эпизодически связанных между
собой людях, которых Ю. Хабермас (Habermas, 1990) сравнивал с современными
21
Оговорим, что таким образом можно рассматривать в основном гедонистические иерархии (см.
раздел 2). Построенные на агонистическом поведении иерархии выступают как вырожденные
квазирыночные структуры, что мы ниже разбираем на примере пресмыкающихся (см. 9.6.)
49
«кочевниками», «охотниками-собирателями». Поскольку между такими пользователями
Интернета нет ни существенной кооперации, ни серьёзной конкуренции (разве что за
внимание других пользователей), то подобные виртуальные структуры вряд ли
представляют собой аналоги рыночных структур.
Ряд исследователей обозначает характерную для не объединённых в постоянные
виртуальные сети пользователей Интернета форму социальной организации как «базар»,
который не представляет собой ни иерархию ни сеть ни рынок; типичным примером
является виртуальное сообщество не зависимых друг от друга составителей и
добровольных редакторов Википедии (Demil, Lecocq, 2006).
1.3.4.2. Структуры-цепочки. Речь идёт об объединении элементов по принципу
последовательного осуществления какого-либо процесса, так что каждый элемент
реализует
одну
какую-либо
стадию,
получив
соответствующий
материал
у
предшествующего звена цепи и отдав результат следующему звену. В социуме такие
структуры
образуют
контрабандисты,
последовательно
передающие
друг
другу
нелегально вывозимый товар; наркодельцы, переправляющие «товар» в другой регион
Рис. 10
мира (и возможно, как-либо дорабатывающие его, например, очищая наркотик). Можно
представить себе замыкание подобной цепочки, если её последнее звено взаимодействует
с первым (рис. 10). Понятно, что такая цепочка часто работает не сама по себе, а как часть
более глобальной структуры которые может представлять собой или сетевую структуру (в
данных случаях криминальную) или же иерархию – банду – с главарём на вершине.
Цепочки могут быть также совершенно независимыми и вступать лишь в конкурентные
отношения, и тогда структура в целом оказывается рыночной. Таковы цепочки агентов в
рамках «идеального рынка» А. Смита, связанные по принципу товаропроизводитель →
перекупщик(и) → потребитель. Однако, даже будучи составной частью иерархической,
сетевой или рыночной структуры, данная последовательная структура, структура-цепочка,
не образует сама по себе ни того, ни другого, ни третьего.
Заметим, что в биосистемах структуры-цепочки представлены метаболическими
цепями. Если каждое звено цепи вступает ещё и в конкурентные отношения с другими
исполнителями роли данного звена, то в целом получаются квазирыночные структуры в
мире биосистем, как уже отмечено нами ранее.
Рыночные структуры — форма организации систем в человеческом обществе, в
основе
которой
автономия
элементов,
обмен
на
эквивалентной
основе
и
конкурентные отношения. Что касается биосистем, то для них в некоторых случаях
50
характерны
ситуации
в
основном
конкурентных
(а
не
кооперативных)
взаимоотношений между автономными единицами. Подобные «квазирынки» в
биосистемах предполагают аналоги цепочек контрактов – метаболические цепи.
рыночные структуры и их аналоги в биосистемах связаны с сетевыми структурами
плавными переходами, в ходе которых нарастает связность элементов. Возможно
также превращение (квази)рынков
в иерархии доминирования в результате
монополизации ресурсов некоторыми из индивидов.
1.4. Управляющие воздействия и коммуникация
В предыдущих главах мы фактически использовали два критерия для сопоставления и
классификации различных типов структур:

Степень централизации для разграничения иерархий как централизованных и сетей
как децентрализованных структур (рынок при этом оказывался не отличим от сети)

Степень связности для контрастирования сетей как связных структур и рынков
(идеальных) как совокупностей автономных, конкурирующих элементов, причём сеть
оказывалась не отличимой по данному критерию от иерархии.
В данном разделе рассмотрим дополнительный параметр для сопоставления и
классификации структур: преобладание управляющего воздействия или коммуникации
во взаимодействии между элементами.
1.4.1.
Различие
между
коммуникацией
и
управляющими
воздействиями.
Коммуникация – «обмен информацией между индивидами и(или) группами» (Олескин,
2007а. С. 150) – предполагает «свободный выбор действий в ответ на сигнал» (Фридман,
2007. С.33). Индивид, получивший сигнал – в словесной форме в человеческом обществе,
в невербальной форме, скажем, в виде феромона (пахучего вещества) в мире животных 22 - волен в принципе не реагировать на него или «отреагировать не сразу, а в более
подходящий момент» (Фридман, 2007. С.34). Принявший сигнал индивид также волен
решать, как именно реагировать на этот сигнал.
Управляющее воздействие не оставляет выбора тому, на кого оно направлено. Оно
описывается схемой стимул → жёстко запрограммированный ответ.
В то же время коммуникация предполагает схему сигнал → воспринимающий
индивид → вариабельный (выбранный) ответ. Индивид, воспринявший сигнал, может
Люди используют не только словесные сигналы, но и различные невербальные, включая и
феромоны (см. Бутовская, 2005).
22
51
по-разному ответить на него, сообразуясь со своим состоянием, а в случае человека и
высших животных, со своим более или менее осознанным выбором. Зависимость ответа
от сигнала имеет не жёсткий механистический, а лишь вероятностный, стохастический
характер. Коммуникация часто, особенно если имеет неоднократный, продолжающийся
характер, связана с феноменом инверсии ролей: бывший отправитель становится
адресатом, адресат отправителем. Подобная смена ролей способствует уравниванию
статусов участников того или иного акта коммуникации.
В человеческом обществе, да и в сообществах человекообразных обезьян
управляющее воздействие представляет собой категорический приказ. Управляющее
воздействие осуществляет сотрудник милиции, говорящий даже самым вежливым тоном:
«Гражданин, пройдёмте! Возьмите паспорт!» (на всякий случай у милиционера есть
резиновая дубинка и наручники).
В то же время, молодой человек, даже тот же милиционер, предлагающий девушке
пройтись: «Дорогая, прогуляемся! Такой чудный вечер!», позволяет подруге самой
принять решение. Молодой человек осуществляет коммуникацию (управляющее
воздействие в подобной ситуации может быть преступлением).
Различие между коммуникацией и управляющим воздействием есть и в мире
животных. Тетерев-самец, просто покрывающий самку на току, реализует управляющее
воздействие. Самцы воробьиных птиц коммуницируют с самками, рекламируя самих себя.
При этом самка осуществляет выбор партнёра (Фридман, 2007).
Дискуссионен вопрос, есть ли коммуникация в мире одноклеточных или же в нём
бывают только управляющие воздействия. Чисто механическое взаимодействие с
детерминированным результатом по принципу «вхождения ключа в замок» характерно
для ферментативных биохимических реакций, когда роль «ключа» играет фермент,
специфически связывающийся с «замком» -- субстратом реакции. Управляющее
воздействие типично и для многих так называемых «ауторегуляторных веществ» в
популяциях микроорганизмов. С известным правом примерами систем коммуникации (в
строгом смысле) в мире одноклеточных существ можно считать quorum sensing-системы,
поскольку реакции клеток микроорганизмов на работающие в них феромоны оказываются
стохастическими, будучи зависимыми от состояния как отдельных клеток, так и
популяции в целом. Этот вопрос мы отдельно рассмотрим в главе второй настоящей
работы.
Среди управляющих воздействий выделяется подтип, который может быть
рассмотрен как переходный вариант между ними и коммуникацией. Речь идёт об
управляющих воздействиях с обратной связью. В этом случае элемент, осуществивший
52
управляющее воздействие, так или иначе получает от объекта этого воздействия
информацию об его результате. В зависимости от полученной информации, управляющее
воздействие может быть модифицировано или вовсе прекращено. Биохимический пример
представляют ферменты с аллостерической регуляцией, например, конечным продуктом
ферментативной реакции. В человеческом обществе жёсткие управляющие воздействия
по принципу «Я хочу и всё!», не предполагающие обратной связи с адресатом
воздействия,
можно
воздействия
с
обозначить
обратной
терминами
связью
(когда
«господство»
объект
или
«властвование»,
воздействия
может
даже
противодействовать воле инициатора воздействия) – термином «управление» в узком
смысле слова (Фомин и др., 2009). Коммуникация в этой же терминологии обозначается
как «регулирование».
Как управляющие воздействия в различных его вариантах, так и коммуникация
возможны как в иерархиях, так и в сетях. Однако удельный вес их различен.
1.4.2. Управляющие воздействия и коммуникация в иерархиях. Централизованный
характер
иерархической
структуры
обусловливает
преобладание
управляющих
воздействий между её элементами (степень этого преобладания, однако, варьирует в
зависимости от типа иерархии). Характерный пример представляет армия, где «приказ
есть приказ». Коммуникация всё же осуществляется в жёсткой иерархической структуре
следующими путями:

Она в определённой мере происходит между равными по рангу, причём индивиды на
верху иерархии подавляют такую горизонтальную коммуникацию как только её
интенсивность превышает необходимый минимум, справедливо видя в ней начало
формирования неподконтрольной им сетевой структуры

Она направлена снизу вверх как запросы подчинённых о распоряжениях начальников
в той или иной ситуации, о которой нижестоящие информируют вышестоящих и тем
самым выступает в роли обратной связи в ходе управляющего воздействия. Однако за
вышестоящими остаётся право принятия решения, за которым и следует управляющее
воздействие на подчинённых.
Роль коммуникации заметно возрастает, если мы переходим от агонистических
иерархий (к которым относится армейская иерархия, в большой мере основанная на
силовых средствах воздействия) к более мягким гедонистическим иерархиям. Поскольку
лидерство в последних опирается на преимущественное внимание к лидеру в группе, то
оно носит неформальный характер и может быть ситуативным; лидер может меняться при
смене рода деятельности или просто настроения группы. Подобные лидеры склонны
53
уговаривать, увлекать, но не принуждать, т.е. осуществлять в большей мере
коммуникацию, нежели управляющее воздействие. Если последнее имеет место, то
следует ожидать, что оно реализуется в варианте с обратной связью – со способностью
управляемого оказать реальное влияние на само управляющее воздействие.
Интересным
курьёзом
следует
считать
описанную
в
некоторых
доныне
сохранившихся первобытных обществах ситуацию «перевёрнутой иерархии», когда
формально подчинённые индивиды осуществляют
управляющее воздействие по
отношению к их лидеру, заставляя его принять угодное им решение. Такая ситуация имеет
многообразные воплощения и в современном обществе. Безвольный староста в школьном
классе лишь выполняет то, что от него требуют остальные ученики. Очевидно, что в этом
случае речь фактически идёт о замещении иерархии сетевой структурой, которая может
вторично иерархизироваться, если из числа учеников выделится неформальный, но
реальный лидер-диктатор.
1.4.3. Управляющие воздействия и коммуникация в сетях. Сети 1 и сети 2. Если
армия представляет собой модельный пример иерархии, то дискуссионный клуб может
считаться модельным примером сети, в типичной ситуации характеризующейся
преобладанием
коммуникации
над
управляющими
воздействиями.
Решение,
принятое на заседании клуба, является результатом консенсуса, порой трудно
достижимого и требующего большого искусства от модераторов клуба (аналогов
частичных психологических лидеров в хирамах, см. выше), которые отнюдь не наделены
властными полномочиями. В ходе дискуссий выделяются временные ситуационные
лидеры, которые порой пытаются управлять решениями остальных членов клуба, но
доминируют всё же коммуникативные воздействия – предложения, обсуждаемые на
заседании. Аналогичным образом, сетевые структуры обезьян — коалиции из примерно
равных по рангу особей, например, у шимпанзе и горилл — требуют для своего
функционирования коммуникативных сигналов, привлекающих внимание товарищей по
коалиции: обезьяны не только издают звуковые сигналы, но и барабанят (Arcadi et al.,
1998; Remedios et al., 2009), хлопают «в ладоши» (Kalan, Rainey, 2009). Коммуникация —
неотъемлемое условие функционирования и децентрализованных сетевых структур птиц,
рыб, общественных насекомых, колониальных кишечнополостных, микроорганизмов.
Управляющие воздействия в сетевых структурах приобретают более существенную
роль, если сети начинают превращаться в иерархии и, например, их модераторы вместо
содействия достижению консенсуса между членами сети начинают тонко манипулировать
ими, протаскивая угодное им решение, а далее закрепляют своё господство формальными
54
средствами (сошлёмся на поведение нетократии в глобальных сетях будущего, как
повествуют А. Бард и Я. Зодерквист, 2004). Сходным образом, в шумном сборище обезьян
из числа временных ситуационных лидеров может выделится постоянный доминант,
иерархизирующий сететвую структуру, построенную по принципам эгалитаризма
(уважения прав индивидов невзирая на их ранги, подробнее см. 2.6 ниже). Управляющие
воздействие на участников сети возможны также извне, поскольку сетевая структура
может быть ступенью более глобальных иерархий.
Наконец, среди сетевых структур выделяется специфический подвариант, в котором,
несмотря на децентрализацию лидерства и кооперативное взаимодействие элементов,
жёсткие управляющие воздействия превалируют над коммуникацией. Речь идёт о
матриксных структурах, разбираемых в подразделе 1.5.6 ниже.
Тем не менее, необходимо ещё раз подчеркнуть важность коммуникации для
функционирования большинства вариантов сетевых структур. В современных социальных
сетях их успешная работа обеспечивается быстрыми (в пределе мгновенно действующим)
каналами коммуникации на основе сетей другой природы – технической (World Wide Web
и др.),
что позволяет в отсутствие фиксированного бюрократического центра
координировать процессы, происходящие в различных частях сети. Компьютерные сети
имеют практически мгновенно действующий канал, он имеется и во многих нейронных
сетях (распространение импульсов). Телефон, факс, электронная почта и Интернет
обеспечивают координацию работы и звеньев социальных сетей. Именно возможность
молниеносного обмена информацией и эффективной координации усилий членов создает
ныне предпосылки для крупных сетей в социуме. Член Биополитической Интернациональной Организации (глобальной социальной сети по биополитике), живущий в НьюЙорке, постоянно отслеживает через Интернет все результаты работы членов той же
организации в Пекине. В связи с проблематикой коммуникации в сетях возникает
интересная
возможность
для
их
классификации.
Ведь
коммуникация
может
реализоваться по двум разным сценариям

Внутрисетевая коммуникация – обмен информацией между элементами сети друг
по отношению к другу, отсутствие внутренних перегородок между ее частями;

Коммуникация через границу сети – между ней и внешними элементами.
Хотя коммуникация присуща всем сетям, у одних она реализуется лишь внутри сети
(сети 1), у других – как внутри, так вне ее (сети 2). Примером сетей первого типа служат
локальные сетевые структуры со свободным общением, внутри них, но фиксированной
внешней границей -- жестким «наружным скелетом». В социуме это многообразные
замкнутые на себя тайные децентрализованные общества или, например, израильские
55
киббуцы, в которых почти полный эгалитаризм и внутренняя гласность, открытое
общение сочетались с подчеркнуто незыблемой границей между “нами” и “ними”,
членами киббуца и остальным миром, что влекло за собой сложные и многоэтапные
процедуры для приема (с соответствующим испытанием) в киббуц нового члена.
Изоляция с созданием жёсткой внешней границы присуща части религиозных, особенно
сектантских движений, желающих отринуть суету мирской жизни и войти в прямой
контакт с высшей сущностью. Мозг как многопорядковая нейронная сеть (сеть из
нейронных сетей) эффективно коммуницирует внутри себя, но снаружи ограничен
внешним скелетом в буквальном смысле – черепной коробкой.
Второй тип сетей представлен делокализованными сетями. В социуме это глобальные
сетевые
организации
типа
Биополитической
Интернациональной
Организации,
Европейской Сети по Био-медицинской Этике и др, а также современные коммерческие
предприятия “без границ” (см. подробнее 3.8.1 ниже). В подобных случаях сеть
фактически ориентирована на собственную экспансию, распространение в среде, на
вербовку новых элементов (в социуме членов, участников, партнеров), что и
обусловливает подвижную, проницаемую, порой неотчетливую границу со средой. Такая
нефиксированность наружного скелета компенсируется непременным существованием у
сети прочного внутреннего костяка, в форме объединяющих всю систему идеологий и
символов23. М. Кастельс (1999) имел в виду в основном сети 2, когда писал, что «сети
представляют собой открытые структуры, которые могут неограниченно расширяться
путём включения новых узлов, если те способны к коммуникации в рамках данной сети,
то есть используют аналогичные коммуникативные коды (например, ценности или
производственные задачи)».
Сети 2 развиваются, «захватывая, схватывая, внедряясь» (Делёз, Гваттари, 1996) и в
этой мере – еще раз напомним – уподобляются ризоме в терминологии цитированных
классиком постмодерна, хотя и отличны от нее в плане наличия единого кода –
унивфицирующих идей, норм, принципов организации. Сети 1 вполне напоминают, как
укакано в конце главы второй (раздел 2.9), «мочковатую корневую систему» (Там же) без
В известной мере аналогичны социальным сетям 1 и 2 патологические сетевые клеточные
системы (из бактериальных клеток, клеток тканей хозяина, специфического гноеродного
матрикса), формирующиеся при инфекциях, имеющих соответственно хроническое
персистирующее и острое бурное течение. В первом случае вокруг очага инфекции формируется
прочная капсула, как это характерно для многих случаев туберкулеза легких. Во втором случае
граница зоны инфекции в организме нечеткая и все время продвигается в направлении ранее
интактных тканей (характерные примеры – газовая гангрена конечностей, ползучая язва роговицы
глаза).
23
56
единого стержневого корня, но всё же ограниченную в пространстве (как сорняк с
мочковатыми корнями в большинстве случаев всё же может быть выполот целиком).
Наряду с изоляционистскими сектами, есть и сектантские движения, ориентированные
на максимальную экспансию, с подвижной внешней границей и сравнительной лёгкостью
приобретения новых членов. Более того, сеть 1 во многих случаях существует
ограниченное время. Изоляция сетевой структуры в человеческом социуме может быть
рано или поздно подорвана как внешними (стремление внешних сил к контакту или к
борьбе с сетью), так и внутренними факторами (например. даже «созерцатели» зачастую
испытывают нарастающую потребность поделиться со всем социумом своими идеями), и
тогда «бывшей сети 1» приходится выбирать между исчезновением и превращением в
сеть 2.
Вообще говоря, сети 1 и сети 2 во многих отношениях находятся в неравном
положении: сети 2 имеют ряд системных преимуществ, а сети 1 в ряде случаев выступают
лишь как временная стадия («стадия затаивания», «стадия ожидания благоприятной
ситуации для экспансии») в жизненном цикле сети 2. В социуме экспансия как стратегия в
большей мере отвечает внутренним чаяниям участников многих сетей, будь то
религиозные
движения,
благотворительные
фонды
или
сетевые
политические
организации. Эту тему мы развиваем дальше в подразделе 1.7.2, посвящённом стратегиям
выживания сетевых структур.
Ориентированные на экспансию сети – в человеческом социуме дополнительными
примерами могут быть трансграничные социальные движения, например, сети по защите
прав человека (в частности, Amnesty International) или по борьбе с бедностью и
задолженностью стран третьего мира (Jubilee 2000, Make Poverty History) и в то же время
имеющие преступные намерения «тёмные сети» (dark networks: сеть наркодилеров в
Колумбии, сети террористов типа аль-Каеды) – обладают системным качеством, которое
обозначается как масштабируемость (scalability). Она понимается как «способность к
быстрому росту с низкими затратами и без изменения принципиальной организационной
формы» (Kahler, 2009a, b).
Говоря о хирамах как примерах сетевых структур в человеческом социуме (см. 1.6
выше), мы указали на наличие в них набора частичных лидеров с ограниченными
функциями и полномочиями. В сети 1, ориентированной на сохранение идентичности за
счёт укрепления внешней границы, особенное значение приобретает типичный для
«штата» лидеров хирамы внешний лидер, который при необходимости контактов с
другими организациями представляет данную сетевую структуру вовне. Хотя его права
ограничены и от него ожидается лишь «озвучивание» воли коллектива, но фактически
57
именно внешний лидер потенциально может повысить свой статус до несменяемого
лидера-диктатора, превратив сетевую структуру в иерархию (один из вариантов
иерархизации сетей как распространённого в био- и социальных структурах процесса).
В сети 2, нацеленной на собственную экспансию, важную функцию выполняет
коммерческий лидер, который приобретает статус лидера-переговорщика (брокера). В
его задачи входит «развитие связей с сегментами социальных движений» (Kahler, 2009a),
налаживание взаимовыгодных контактов с другими социальными сетями с перспективой
слияния данной сети с ними в одну большую сегментированную сеть. На лидерепереговорщике может сосредоточиться посредническая власть (bargaining power, см.
Kahler, 2009a), что придаёт такой сети явный объёмный характер, вплоть до её
трансформации
в
типичную
иерархическую
структуру
с
бывшим
частичным
коммерческим лидером на вершине. Ориентированная на экспансию сеть может
иерархизироваться и иным путём – через концентрацию социальной власти (густоты
связей) у немногих узлов – творческих лидеров в хираме -- и в перспективе у только
одного узла.
Процесс иерархизации может затронуть всю сеть, изменив её характер, а может
ограничиться
возникновением
отдельных
иерархических
сегментов
в
рамках
децентрализованной горизонтальной структуры. В процессе развития той или иной
растущей сети могут наблюдаться неоднократные колебания степени её централизациидецентрализации24. Процесс может быть сугубо спонтанным, но может осуществляться
при участии особых частичных лидеров – метагувернёров (Meulemann, 2008),
модераторов (в сетевых структурах типа клубов), организационных лидеров в хирамах.
Способность управляемым образом видоизменять свою структуру в ответ на те или иные
изменения внутренней и внешней ситуации обозначается в литературе как особое
системной свойство сетей – их адаптируемость (adaptability, Kahler, 2009a). Мы
рассмотрим взаимопереходы и взаимодействие организационных структур более детально
в специальных разделах ниже.
Адаптируемость сетевых структур представляет собой более широкое понятие, чем
способность сети полностью или частично превращаться при необходимости в структуры
иных типов (иерархические, (квази)рыночные). Она может означать реконфигурацию
структуры при сохранении её сетевого характера, например. путём принятия или
исключения членов (узлов, элементов сети). «Когда узлы становятся избыточными или
Возможны и колебания степени связности сети, относительной важности кооперативных и
конкурентных отношений между её узлами – вплоть до частичного или даже полного
превращения сети в рыночную структуру (или её аналог в биосистемах).
24
58
бесполезными, сети стремятся к реконфигурации, исключая некоторые существовавшие
узлы и добавляя новые» (Castels, 2004. P.3).
1.4.4. Ситуация в рыночных структурах. Выше было подчёркнуто большее сходство
рыночных структур с сетевыми, чем с иерархическими.
Вопрос о соотношении
управляющих воздействий и коммуникации даёт нам дополнительный повод в этом
убедиться. Подобно сетям, рыночные системы опираются в большей мере на
коммуникацию, а управляющие воздействия воспринимаются как иерархизация рынка,
происходящая
или через навязывание своей воли монополистами, или за счёт
внерыночных (политических или криминальных) иерархических структур. Идеальный
рынок допускает только коммуникацию: никто не вправе навязывать независимым
товаропроизводителям, торговцам и другим контрагентам свою волю, каждый принимает
решение сам, вступать ли или нет в сделку. Правда, в таком рынке коммуникация носит
ограниченный характер, сводясь к переговорам по поводу контрактов и подобных этому
вещей. «Сетевизация» рынка с установлением кооперативных связей между бывшими или
потенциальными конкурентами означает существенное расширение спектра тем для
коммуникации, которая может приобретать и неформальный характер.
1.1.5.
Механизмы
координации
Координация — взаимное
поведения
согласование
в
структурах
поведения
различных
типов.
особей в (био)социальной
системе от бактериальной колонии до стаи рыб, группы зеленых мартышек или
организации в человеческом социуме – необходимое для ее выживания и успешной
адаптации
к меняющимся условиям. В классическом труде А.Эспинаса (1898)
"Социальная жизнь животных" координация поведения. понималась как ситуация, когда
одни и те же влияния производят на аналогичные существа тождественные действия. Это
определение, однако, не полное: далеко не всегда координация поведения означает, что
все входящие в биосоциальную систему особи осуществляют одни и те же действия.
Часто под "координированным поведением" понимается дифференцированное поведение
особей в соответствии с их социальными ролями и функциями. Например, феромоны
матки и личинок в муравьиной семье повышают социальную активность всех рабочих
особей,
но каждый выполняет свою особую функцию: внутригнездовые
рабочие
ухаживают за расплодом и поддерживают чистоту в гнезде, фуражиры обеспечивают
снабжение семьи пищей, солдаты охраняют гнездо и др. Если индивиды в популяции
различаются по функциям (например, фуражиры, разведчики, солдаты среди термитов и
муравьев), то имеются координационные механизмы, регулирующие
соотношение
59
численности различных "специалистов". А.А.Захаров (1991) экспериментально показал,
что, если убрать из муравьиного гнезда, например, всех фуражиров, то часть оставшихся
особей быстро "переквалифицируются", тем самым восстанавливая оптимальное
соотношение численности
фуражиров
по
сравнению с представителями других
"профессий".
В связи с проблематикой коммуникации и управляющих воздействий целесообразно
кратко рассмотреть механизмы координации поведения особей в (биосоциальных)
системах; при этом мы опираемся на работы А.А. Захарова (1991, 1995, 2005, 2009) и
собственные публикации (Олескин, 1993, 1994, 2007). Итак, данные последних
десятилетий позволяют говорить о следующих механизмах:

Координация
поведения
посредством
массового
подражания
большинства
индивидов лидерам или их прямого (директивного) воздействия на индивидов..
Если речь идёт о единственном — центральном — лидере, то, очевидно, перед нами
иерархия, как это характерно для многих высших позвоночных, в том числе для
целого ряда приматов (в том числе вида Homo sapiens), однако, он не является
единственно возможным даже и у них. Для высших приматов, как уже указывалось,
возможны также расщеплённые иерархии с частичными лидерами во множественном
числе. В этом случае рассматриваемый в этом пункте механизм координации вполне
совместим по крайней мере с объёмными сетевыми структурами;

Координация путем локального контакта между соседствующими индивидами, по
типу взаимовлияния. Этот вариант координации поведения наблюдается, например, у
муравьев при сооружении и ремонте гнезда,
у львов при совместной охоте на
крупную добычу, а также, вероятно, у некоторых микроорганизмов, у которых между
контактирующими
клетками
имеются
цитоплазматические
мостики,
предположительно передающие информацию. У людей (и вообще высших приматов)
этот механизм координации поведения соответствует обиходному явлению взаимной
имитации
поведения
("обезьянничания");
данный
механизм
свойственен
неиерархическим структурам — в равной мере сетевым и (квази)рыночным25

Координация путем делокализованной (охватывающей всю популяцию или ее
значительную часть) передачи управляющей информации от особи к особи по
эстафете. Стаи некоторых рыб и морских беспозвоночных не имеют лидеров,
групповой иерархии, однако, они способны согласованно перемещаться, совершая
В повести для детей «Чарли и шоколадная фабрика» хозяин фабрики Вонка увольняет рабочих и
нанимает умпа-лумперов вместо них, чтобы не дать конкурентам возможность выведывать с
помощью шпионов секреты и подражать его рецептам (Dahl, 2005).
25
60
сложные маневры, защищаться от хищников, преследовать добычу, окружать ее или
прижимать к границе вода-воздух. Информация передается, вероятно, по эстафете от
особи к особи. Она распространяется на всю стаю с быстрой перестройкой ее
пространственной структуры, если возбуждающий фактор (опасность, пища и др.)
был непосредственно распознан примерно 1/3 всех особей (Герасимов, Дарков, 1984).
Данный механизм специфичен для неиерархических структур с активной кооперацией
индивидов (особей) — т. е. для сетевых структур в принятом в настоящей работе
смысле.

Координация за счет заполняющих всю биосоциальную систему диффузных
стимуляторов (химических соединений, физических полей). Координирующий
стимул может вырабатываться
особями данной биосоциальной системы или
поступать извне. Этот механизм координации работает в структурах всех
организационных
типов,
однако,
его
значение
возрастает
в
отсутствие
централизованной регуляции по иерархическому типу.
Коммуникация — обмен информацией между индивидами (клетками, многоклеточными организмами) и (или) группами. Индивид, воспринявший сигнал,
может по-разному ответить на него, сообразуясь со своим состоянием, а в случае
человека и высших животных, со своим более или менее осознанным выбором.
Управляющее воздействие — жёсткий контроль, регуляция поведения той или иной
системы. В отличие от коммуникации, оно не оставляет выбора тому, на кого оно
направлено. Централизованный характер иерархической структуры обусловливает
преобладание управляющих воздействий между её элементами, а многие сетевые
структуры характеризуются преобладанием коммуникации над управляющими
воздействиями, за исключением построенных на управляющих воздействиях
мтриксных сетей.. Хотя коммуникация присуща всем сетям, у одних она реализуется
лишь внутри сети (сети 1), у других – как внутри, так вне ее (сети 2). Подобно сетям,
рыночные системы опираются в большей мере на коммуникацию, а управляющие
воздействия воспринимаются как иерархизация рынка. Управляющие воздействия
и
коммуникация
лежат
в
основе
координации
поведения
индивидов
в
(био)социальной системе, которая может опираться на подражание лидеру
(лидерам), локальные взаимодействия «соседей», эстафетную передачу информации,
наконец, диффузное, заполняюшее систему поле сигналов.
61
1.5. Матрикс (матрица) в структурах различных типов
Система не равна сумме своих элементов – указывал в своё время А.А. Богланов (1921) в
своих работах по «всеобщей организационной науке тектологии», корректируя менее
точную античную мысль, что целое больше суммы своих частей. Целая система больше
суммы частей только если она организована, а не дезорганизована (дезорганизованная
система меньше суммы частей), подчёркивал Богданов. Более того, именно тот факт, что
целое
больше
суммы
элементов,
и
можно
рассматривать
как
сущностную
характеристику организованных систем, которым в основном и посвящена настоящая
работа. Что представляет собой тот Х, который содержится в организованной системе –
иерархической, сетевой или рыночной, помимо самих элементов?
В этом контексте представляют интерес работы Г.Ф Морозова (1912), считавшего лес
«социальным целым». По его взглядам, живые существа живут в двух средах –
географической (внешней) и социальной. В последние десятилетия в этологической
(поведенческой) литературе обсуждаются особые пространства, в которых существуют
живые организмы (помимо обычного физического пространства):

Экологическое пространство (Пузаченко, 1983), многомерная система координат,
соответствующая связям индивида с окружающей средой

Биосоциальное пространство (Захаров, 1986, 1991, 2005), также многомерная
система координат, отвечающая системе внутренних связей между индивидами 26 в
рамках их сообщества. Биосоциальное пространство включает, в частности, такие
координаты, как плотность особей в системе, ее иерархия (если она есть) и др. В
случае человеческого социума, очевидно, следует говорить просто «социальное
пространство».
«Если
экологическое
пространство
животные,
как
правило,
осваивают,
то
биосоциальное они создают сами как систему координат, которой определяются основные
характеристики среды обитания для входящих в данное сообщество особей» (Захаров,
2009. С.306).
В принципе, можно было бы отождествить наш гипотетический Х с
биосоциальным пространством. Однако, чем заполнено это пространство? В литературе
по биосоциальным системам животных и по человеческому социуму в качестве такого
заполнителя рассматривают совокупность связей (взаимоотношений, взаимодействий)
А.А. Захаров употребляет в своём определении биосоциального пространства термин
«конспецифики» (т.е. представители одного и того же биологического вида) вместо термина
«индивид». Однако биосоциальные системы могут состоят не только из особей одного вида
(гомотипические системы), но и из представителей разных видов (гетеротипические системы). В
последних также формируется биосоциальное пространство, объединяющее индивидов различной
видовой принадлежности.
26
62
между индивидами, которые рассматриваются как неотъемлемые характеристики сетевых
структур в широком смысле этого понятия (см. 1.5 выше).
В работах А.А. Захарова содержится мысль о важной роли для биосоциальных систем
такого фактора как конвенции. Конвенции представляют собой всякого рода социальные
нормы и ограничения, накладываемые на поведение индивидов в системе и на их
взаимодействия. Например, у различных видов животных статус охраняемых территорий
поддерживается как бы "признанием преобладающих прав" хозяина какого-либо участка.
Разделение особей на
"своих"
и "чужих" обязательно связано с принятием обеими
сторонами соответствующих правил взаимодействия (Захаров, 1991). «Выдерживаются
определённые правила внутривидовых отношений также и в конкретных жизненных
ситуациях: при взаимодействии с особями своего вида животные как бы следуют
определённым конвенциям (лат. conventio – соглашение), поэтому все формы подобного
поведения мы вправе назвать конвенциональными» (Там же, С.26). Важно подчеркнуть,
что конвенции не сводимы к совокупности связей между индивидами, это качественно
иной фактор, который влияет на эти связи, регулирует и контролирует их.
В социуме примерами конвенций могут служить всякого рода уставы, программы
организаций, разделяемые всеми членами данной социальной структуры цели, ценности,
взгляды, нормы поведения, этические регулятивы и многое другое. Всё это сплачивает
индивидов, так или иначе модифицирует их поведение, так что формируется то, что в
социологии обозначается как «групповая идентичность». Е.Н. Панов (2001) в достаточно
сходном смысле применяет термин «коллективная индивидуальность».
Таким образом, тот факт, что организованная целая система больше суммы своих
элементов, конкретизируется отнюдь не только в совокупности связей между элементами,
но и в том, что по мере организации социальной структуры как целого формируется некий
новый элемент, добавленный к исходно существовавшим. Мы его будем обозначать,
следуя И.В. Ботвинко (1985), термином матрикс биосоциальной системы.
Матрикс в русскоязычной литературе представляет собой один из переводов
английского (исходно греческого) слова matrix. Другим переводом, получившим более
широкое распространение в культуре, является слово «матрица». Избрав в настоящей
работе термин «матрикс», мы будем иметь в виду и альтернативный термин, особенно в
связи с фильмом «Матрица», который представляет определённый интерес в данном
контексте.
Термин «матрикс» используется в специальной литературе по цитологии и
микробиологии, где он обозначает вполне материальную структуру, своего рода
подложку, которая скрепляет клетки в тканях многоклеточного организма или микробные
63
клетки в составе «клеточных коллективов» (колоний, биоплёнок и др.) между собой.
Матрикс состоит из внеклеточных биополимеров. Он играет структурную и защитную
роль, по нему распространяются сигнальные вещества, что обеспечивает эффективную
межклеточную коммуникацию (детали см. ниже, подраздел 2.1.3).
Понятие «матрикс» может быть применено не только к микробным популяциям.
Действительно, аналогичные функции несёт и тот материал, который соединяет в
целостную структуру индивидов, например, в колониях кишечнополостных, мшанок,
оболочечников. В таких высокоинтегрированных биосоциальных системах (кормусах),
помимо индивидов – зооидов (например, полипов и медуз в кормусах кишечнополостных)
имеется также ценосарк – связывающий все эти индивиды «постамент» или стебель
(столон), на который посажены зооиды.
Уже в микробных системах матрикс выступает как своего рода «надорганизменная
постройка», дом, или «город микробов», как метафорически обозначают биоплёнки
(Николаев, Плакунов, 2007). В мире многоклеточных подобные постройки соответствуют
муравейникам, термитникам, системе нор в «подземном городе» голых землекопов; в
человеческом
обществе
–
разнообразным
артефактам
культуры,
несомненно
выполняющим – пусть на ином уровне, чем у микроорганизмов, структурную, защитную
и коммуникативную функции (Олескин, 2009).
В работах И.В. Ботвинко матрикс понимается не только как межклеточный
заполнитель в микробных колониях, но и в смысле нематериальном, экстраполируемом на
сообщества высших животных и человеческий социум. В этом пункте мы возвращаемся к
заполняющим биосоциальное пространство
«конвенциям», которые выступают как
нематериальная компонента матрикса. В частности, роль «матрикса» в человеческих
коллективах играют различные идейные «скрепы» – от религиозных убеждений до
политических взглядов и научных парадигм.
Нематериальная (конвенции в широком смысле слова) и материальная (постройки
также в широком смысле) компоненты матрикса предполагают друг друга в сообществах
высших животных и человеческом обществе последние часто выступают как
материализация первых. Обкусанные обезьянами бонобо ветки указывают идущим следом
особям той же группы бонобо правильный путь и выступают как материализация
конвенции, согласно которой вся группа движется по единому маршруту. И та, и другая
компоненты матрикса в целом выступают как факторы внутреннего порядка, делая
систему больше суммы её элементов.
64
1.5.1. Матрикс в иерархических структурах. Матрикс в той или иной мере развивается в
структурах любого типа. Он имеется в иерархических структурах, хотя степень его
развития разнится от системы к системе. Та нематериальная компонента, которую мы
обозначили как конвенции, может быть существенно ограничена в иерархических
структурах агонистического типа, где на вершине доминант-диктатор, попирающий
нормы поведения, чувство справедливости (sense of justice, существующее, вероятно, у
всех приматов, см. de Waal, 1996, 2001), а в человеческом обществе – этические
ограничения. Только одна конвенция сохраняется всеми силами при таком репрессивном
доминировании – конвенция об исключительных правах доминанта.
По контрасту с этим, объединяющий «матрикс» получает более существенное
развитие в современных бюрократиях, где он представлен в первую очередь сводом
правил, уставов, должностных инструкций, регламентирующих взаимоотношения между
членами бюрократической организации – как просто коллегами, так и в особенности
между начальником и подчиненным. Именно в наличии подобного «матрикса» М. Вебер
видел отличие бюрократии от других типов иерархий, которые основаны на личном
подчинении всевластному лидеру (сеньору в Средние Века) в отсутствие каких-либо
регламентирующих правил.
1.5.2. Матрикс в сетевых структурах. Объединяющий матрикс еще более важен для
сетевых структур, так как он служит консолидации системы в отсутствие единого
центра, единого начальника. Если микробные сетевые структуры базируются на матриксе
как межклеточном биополимерном материале, сетевые структуры животных (например,
альянсы самцов дельфинов, Low, 2000) – на совокупности конвенций, регламентирующих
их общение, то в фундаменте сетевой структуры в человеческом социуме лежит сложный
комплекс идей и ценностей. Это объединяющие всех индивидуальных и коллективных
членов сети цели и представления о путях их достижения, общие морально-этические
нормы и правила делового общения.
Отметим, что многие японские предприятия с низкой степенью бюрократичности
акцентируют дух единой команды, выделяют себя из остального мира именно
символическими средствами (гимны, особая форма одежды и многое другое).
Матрикс социальной сети можно сопоставить с такой её характеристикой как
«согласованность сети» -- «степень, в которой имеется общность интересов между целями
сети и целями ее компонентов» (Кастельс, 2000. С.174). Важный момент — в составе
матрикса сетевых структур присутствуют всевозможные знания, которые как бы
циркулируют по сети. В человеческом социуме речь идёт о «неявном знании», которое
65
часто не имеется ни у какого из членов сети по отдельности: только сообща «сетевики»
решают ту или иную задачу, например, в коммерческих сетях (см. 2.8 ниже).
В сетевых структурах животных есть условнорефлекторный фонд. В частности,
такой фонд есть в сетевых по структуре стаях рыб: «объединение особей, обладающих
своим собственным набором приобретённых навыков, приводит к образованию
условнорефлекторного фонда стаи, который в силу хорошо развитой у рыб имитационной
способности становится доступным всем её членам» (Павлов, Касумян, 2003. С.111). В
общесистемном плане, для сетей из элементов-узлов любой природы можно вновь
подчеркнуть, что функционирование целой системы не сводимо к таковому элементов
(организованное целое больше суммы частей). В частности, в сетевой структуре
присутствует информация, которая не заложена ни в каком из её элементов. Так,
«индивидуальные единицы не имеют полной информации о своем положении в целой
структуре, и структура, которую они создают, приобретает форму, выходящую далеко за
пределы индивидуальных форм» (Sumpter, 2006. P.5).
Слова о матриксе в смысле «объединяющего начала» в сети имеют важный ракурс,
связанный с самоидентификацией группы элементов (индивидов) – членов сети – с этой
сетью. «Самоидентификация... означает осознание символичности своего бытия...»
(Шеманов, 2005). В роли символа в рассматриваемом случае и выступает матрикс сети.
Он формируется, в случае сетей в человеческом социуме и в биосоциальных системах
животных как система неких стандартов, под которые каждый из элементов сети должен
подстраиваться в своём поведении, сверяя с ними каждый шаг.
В связи с метафорическим истолкованием термина «матрикс» в этом разделе (и
последующем тексте) предпримем краткий философский экскурс и остановимся на
понятии самореферентность (self-reference), использованном в работах современных
сторонников философии «радикального конструктивизма» (Э. фон Глазерсфельд, Г. Рот и
др.). В приложении как к биосистемам, так и к раздичным системам в человеческом
социуме, термин «самореферентность» означает, что развитие системы не подконтрольно
никакой внешней инстанции. Развиваясь, самореферентная система сверяет каждый шаг с
вложенными в неё внутренними стандартами (матриксом в нашем понимании), к которым
реальная
система
должна
максимально
приблизиться,
по
принципу
постоянно
действующей обратной связи. В клеточных (в том числе микробных) системах речь идёт о
том, что А.Г. Гурвич именовал «динамически предсуществующей морфой» -геометрической фигурой, к которой форма реального агрегата клеток или колонии
стремится приблизиться (так, клетки цветоложа стремятся сформировать параболическую
структуру, Гурвич, 1944). В социуме сетевые структуры реализуют ту или иную
66
вложенную в каждого из членов сети миссию, например, реализацию идеи исламского
государства от Марокко до Филиппин (в случае сетевых структур мусульманских
фундаменталистов).
Если в иерархической структуре самореферентность, проверка соответствия реальной
деятельности с внутренними стандартами – прерогатива лишь центрального звена
структуры (лидера, доминанта, пейс-мейкера), то в сетевой структуре, очевидно, сверка
«жедлаемого и действительного» осуществляет каждый элемент в меру своей
самоидентификации с сетью. Не только поведение, но и вообще все индивидуальные
характеристики элемента (члена, участника сети) несут печать его принадлежности к
определенной сетевой структуре с её стандартами, конвенциями. Уже в стаях рыб
наблюдается тенденция, по данным последних лет, к тому, чтобы в одной стае особи были
примерно
одинакового
особенности
размера,
имели
(в частности, сходный
сходные
уровень
индивдуальные
поведенческие
смелости/трусости) и диетические
предпочтения и т.д.
Представляет интерес тот факт, что в сетях, где отношения доминированияподчинения оттеснены на задний план эгалитарными, кооперативными отношениями, а
коммуникация между элементами сети преобладает над их управляющими воздействиями
друг на друга, матрикс может вести себя как безликий «квази-доминант». Его команды
(например: «одевайся как положено члену нашей сети!») принимаются к исполнению как
приказы командира в армии. Парадоксальность ситуации заключается в том, что в неиерархической сетевой структуре появляется незримый, своего рода «мнимый», лидер,
который в ряде случаев осуществляет жёсткое управляющее воздействие на элементы
сети и сетевую структуру в целом (вернёмся к этому вопросу в подразделе 1.5.4 ниже).
Подобно этому, в оптике различают действительный фокус – точку схождения световых
лучей в системе линз и зеркал (где возникает действительное изображение отражаемого
предмета) и мнимый фокус, где пересекаются продолжения реально расходящегося пучка
световых лучей (и где получается мнимое изображение предмета).
В работах по анализу международных гуманитарных сетевых структур, в частности,
Amnesty International (AI), делается вывод, что основные ценности, принципы
деятельности, а также «нормы сети представляют её структурный результат, а не
следствие выбора той или иной группы участников. Из существующего спектра
нормативных
интерпретаций
«прав
человека»,
AI
консолидировалась
вокруг
единственного варианта, предполагающего приоритетное внимание к узникам совести и, в
более широком плане, к гражданским и политическим правам» (Kahler, 2009a).
67
Cоциальный матрикс, этот незримый лидер, может оказывать тонкое творческое
воздействие на всех участников сети. В сознательно конструируемых или спонтанно
складывающихся сетевых структурах в человеческом социуме в ряде случаев сама
общность целей и задач, единство взглядов, стратегии поведения членов этих сетей
преопределяет и сходные и даже полностью совпадающие результаты их творческой
работы, пусть осуществлённые в независимом режиме. К очень сходным идеям и
конкретным данным пришли представители стихийно сложившейся сетевой структуры в
российском
микробиологическом
представления
о
сообществе.
микроорганизмах
как
Всю
эту
социальных
структуру
существах,
объединяли
способных
к
коммуникации и формированию, кстати, сетевых структур в форме колоний или
биоплёнок (пример подробнее расмотрен в разделе 3.7 ниже).
В некоторых случаях совпадение результатов изначально независимых творческих
поисков людей в составе сети производит поистине мистическое впечатление. Здесь
уместно напомнить, что представители многих неиерархических религиозных или
сектантских движений были убеждены, что не нуждаются в земном лидере, ибо
направляются рукой Всевышнего. Слово «матрикс» в расширенном смысле перекликается
в подобных случаях даже с понятием «эгрегор» (мистическая сущность, объединяющая
индивидуальные души, например, в лоне единой церкви).
Во многих сетевых структурах координация поведения элементов за счёт воздействия
единых для всей системы норм, ритмов, конвенций заставляет нас поставить вопрос: не
является ли вся система единым организмом, а её элементы (скажем, особи в
биосоциальной системе животного) аналогами отдельных органов или даже клеток такого
организма? Этот вопрос особенно актуален, например, у колониальных полипов
(Марфенин, 1999). Вся их колония рассматривается в литературе как единый модульный
организм, а отдельные полипы (зооиды) — как его структурные части (модули). Свойства
единого организма некоторые исследователи усматривают и в семье общественных
насекомых, например, в муравейнике, хотя этот вопрос дискуссионен (Захаров, 1991).
Хотя стаи рыб состоят из физически не связанных особей, тем не менее и они
приобретают некоторые черты, аналогичные таковым единого организма. Например, в
литературе говорят о едином контуре рыбьей стаи, которая может быть «шаровой»,
«амёбообразной» и др. (Павлов, Касумян, 2003).
1.5.3. Матрикс в рыночных структурах. Разумеется, рыночные структуры, в основе
которых товарообмен и конкуренция, также не могут существовать без конвенций,
определяющих ценообразование, порядок заключения и реализации сделок, права
68
производителей, продавцов, покупателей, нормы честной конкуренции и многое другое.
Именно с таким «рыночным матриксом» связана и знаменитая «невидимая рука» А.
Смита, регулирующая рынок.
Однако, степень развития объединяющего матрикса в
системе из автономных партнёров по рынку в целом значительно ниже, чем во многих
сетевых структурах, например, расмотренной выше хираме, с её интенсивной
кооперацией (явно преобладающей над конкуренцией) между всеми членами этой сети,
ярко выраженной общностью ценностей, взглядов, стратегий поведения в рамках
объединяющей всех участников сети идеологии.
Обращение к биологическим аналогам социальных структур рыночного типа – к
всевозможным скоплениям особей с конкурентными отношениями – дополнительно
«высвечивает» ограниченность, скудость матрикса в таких системах. В скоплениях
саранчи во время лёта или в сборищах ящериц-игуан на отмелях существуют лишь
немногие конвенции, например, по признанию прав хозяев территории.
Таким образом, заполнитель специфического пространства биосоциальных систем,
включая и структуры человеческого социума, может быть обозначен как матрикс
(матрица) этих систем. Он включает в себя как материальную (коллективные постройки),
так и нематериальную (конвенции, нормы, установки и др.) компоненту, сплачивающие
элементы в целостную систему. Хотя матрикс характерен для структур любого типа,
наибольшее значение он приобретает в отсутствие единого лидера системы, чьи элементы
активно кооперируют, как это присуще сетевым структурам. В ряде случаев создаётся
впечатление, что матрикс координирует активность системы как «незримый лидер».
1.5.4. «Матриксные» структуры. Среди децентрализованных неиерархических структур
выделяются такие, в которых доминирует именно матрикс/матрица, а сами индивиды
оттесняются на второй план.
Вернёмся к кратко рассмотренным в начале раздела колониям кишечнополостных, в
которых отдельные индивиды — зооиды (полипы, медузы) спаяны в единую систему
путем соединяющего их всех «постамента» (ценосарка). У некоторых колониальных
видов кишечнополостных ценосарк играет скромную роль подпорки для зооидов,
обеспечивая структурную целостность всей системы.
У других кишечнополостных,
однако, общий ценосарк сильно разрастается и поглощает собой индивидов, лишая их
«независимости и суверенитета» (Панов, 2001). В некоторых случаях от зооидов остаются
лишь щупальца и рты, которые снабжают пищей общую полость ценосарка.
В некоторых структурах человеческого социума влияние социального матрикса столь
сильно, что он регламентирует буквально каждый шаг члена структуры, лишая их
69
индивидуальности. Такой матрикс превращается в «парализующий яд», подавляющий
индивидуальную инициативу, как это имело место в некоторых первобытных общинах,
лишённых иерархии (Поршнев, 1984). Аналогичная ситуация складывается и в некоторых
сектантских движениях типа американских «амишей», где отсутствие жёсткой иерархии
компенсируется жёсткостью принимаемых всеми членами движения установок, норм
поведения.
Матриксная структура напоминает обычную сетевую, ибо не имеет единого центра, а
элементы структуры кооперируют между собой. Визуально матриксная структура часто
выглядит как сеть. Однако матриксная структура функционирует на базе жёстких
управляющих воздействий, а не коммуникации. В матриксной структуре нет элементадоминанта, но сам матрикс выступает как безликая доминирующая сила, навязывающая
свою волю элементам, не оставляя им выбора. В некоторых реальных биосистемах
имеется веер переходов между сетями, где преобладает коммуникация, и матриксными
сетевыми
структурами
(где
есть
«безликий
доминант»).
Ниже
мы
коснёмся
децентрализованных структур с преобладанием жёстких управляющих воздействий над
коммуникацией – таковы модульные структуры кишечнополостных, многие из
микробных систем; эквипотенциальные стаи рыб также находятся под воздействием
дистантных управляющих факторов, которые, однако, в ряде случаев могут быть
рассмотрены как коммуникативные сигналы.
Матрикс в биосоциальных системах одноклеточных существ – межклеточное
вещество, консолидирующее отдельные клетки в составе «клеточных коллективов».
Понятие «матрикс» в широком смысле
допускает аналоги в биосоциальных
системах высших животных и в человеческом обществе. Роль «матрикса»
выполняют связывающие индивидов лояльные отношения, а в человеческих
коллективах также различного рода идейные «скрепы» – от религиозных убеждений
до политических взглядов и научных парадигм. Существуя в струтурах любого типа,
матрикс имеет особое значение для регулирования кооперативных взаимодействий
внутри лишённых единого управляющего центра сетевых структур. В человеческом
социуме матрикс сети содержит неявное знание, которое часто не имеется ни у
какого из членов сети по отдельности; в сетевых структурах животных (например,
стаях рыб) — единый для биосоциальной системы условнорефлекторный фонд.
Вариант сетевых структур, когда в них доминирует матрикс, а сами их элементы
отходят на второй план, можно обозначить как матриксные структуры.
70
1.6. Гетерохрония сетей и синхрония иерархий. Способность сетевых структур к
«опережающему отражению»
Сетевые структуры опираются на принцип расщепленного лидерства и потому не
синхронизированы по ритму, каждый частичный лидер живет в своем времени. Это
качество сети обозначается как гетерохрония (разновременность). Гетерохрония
присуща не только сетевым системам в человеческом обществе, но и многим
биосистемам.
В отличие от сетей, иерархия стремится синхронизировать активность системы,
подстроить ее под темп водителя ритма (пейс-мейкера) – монопольного лидера.
Гетерохрония сетевой структуры обусловливает её замечательное свойство, которое
можно
обозначить
как
опережающее
отражение
—
термин,
предложенный
микробиологом С.Г. Смирновым (1985, 2004) в приложении к микробным популяциям,
которые, несомненно, являются сетевыми децентрализованными структурами. Он
использовал собственные данные (Смирнов и др., 1982), независимо полученные также
В. А. Гусевым и Н.И. Бобровой (1989), что первая из возрастных стадий развития
бактериальной культуры (лаг-фаза) включает стадии второго порядка, «репетирующие»
последующие стадии. На протяжении лаг-фазы имеются стадии, которые напоминают
стадии «старости» культуры, поскольку сопряжены с гибелью некоторой части
популяции. Другие клетки культуры с начала лаг-фазы находятся на стадии «молодости»
(логарифмической фазы). Получается, что «популяция... репетирует поведенческую
программу будущего поколения в основной логарифмической фазе роста» (Смирнов и
др., 1982).
Развивающаяся бактериальная культура выступает как иллюстрация общего свойства
гетерохронных систем. В таких системах одни элементы отстают от среднесистемного
ритма, другие – примерно следуют ему, а третьи опережают этот ритм, «уходят в
будущее».
Если одну и ту же задачу решают, конкурируя между собой, сетевая (гетерохронная) и
жестко иерархическая (принудительно синхронизированная) системы, то можно ожидать
следующую картину. Иерархическая система за счет планомерности и жесткой
координации усилий с большей степенью вероятности опередит сетевую систему по
среднесистемному ритму, который в иерархии является доминирующим темпом развития
71
всей системы, навязываемым всем её элементам. Сеть отстанет от иерархии – но только на
уровне среднесистемного ритма, который в сетевой структуре не преобладает и даже
является лишь фикцией (результатом усреднения реальных темпов развития). В сети, как
мы выяснили, есть уклоняющиеся элементы, некоторые из которых характеризуются
опережающим собственным темпом развития. Среди последних вполне могут оказаться
такие элементы, которые опережают не только собственный усредненный ритм, но и ритм
развития конкурирующей с сетью иерархии!
В качестве примера рассмотрим сетевые структуры в научном сообщстве. Из всего
сказанного вытекает возможность (нарастающая по мере увеличения числа элементов
сети – т.е. конкретно численности вовлеченных в сеть работников)
генерации
некоторыми участниками сети нетривиальных, «безумных» идей, опережающих время
Рис. 11
и превосходящих достигнутый бюрократически организованной наукой уровень.
Этот факт был продемонстрирован в серии работ (Кировская, 2004, 2005; Кировская,
Олескин, 2003а, б; 2004; Олескин, Кировская, 2005) о сети, объединявшей сторонников
популяционно-коммуникативной парадигмы в микробиологии (рис. 11). Исследования
вовлеченных
в сеть
ученых
по теме
«ауторегуляторные
факторы» (вещества,
вырабатывамые культурой и влияющие на ее развитие) опередили мировой уровень в
соответствующей области примерно на два десятилетия. За рубежом данная тема
приобрела вес лишь в 90-е годы, в связи с концепцией «чувства кворума» (quorum
sensing).
Обратим внимание на интересный факт, касающийся отстающих элементов сетевой
структуры. Они живут в историческом прошлом науки, реализуют методы и подходы,
отброшенные иерархическими научными институтами по причине их устарелости.
Однако история науки, как хорошо известно, имеет
не только кумулятивную, но и
существенную циклическую компоненту («новое как хорошо забытое старое»). Поэтому
вовлеченные в научную сетевую структуру (и с большой вероятностью отброшенные
иерархическими структурами) ученые-ретрограды имеют реальный шанс «отстать на
целый период» в истории соответствующей области и создать концепции, которые будут
восприниматься современниками как новые.
На этом этапе становится очевидным, что сетевая самоидентификация, обусловливая
гетерохронию внутри сетевой системы,
способствует также диахронному стилю
мышления, желанию консультироваться не только с современниками, но и с предками и
потомками (насколько можно прогнозировать взгляды последних). Этот стиль мышления
значительно отличается от укоренившегося в Европе и затем экпортированного во все
уголки мира стиля мышления, ориентированного только на современность (на остриё
72
стрелы времени), на безусловное стремление к новизне, к «переднему краю» (в науке,
технике, политическом устройстве и др.).
Сетевые структуры не синхронизированы по ритму, каждый частичный лидер
живет в своем времени. Это качество сети обозначается как гетерохрония
(разновременность). Иерархия стремится синхронизировать активность системы,
подстроить ее под темп водителя ритма (пейс-мейкера). Гетерохрония сетевой
структуры обусловливает её способность к опережающему отражению, которая
наглядно проявляется, если одну и ту же задачу решают сеть и иерархия.
1.7. Взаимопереходы сетевых, иерархических и рыночных структур
Мы до сих пор в основном рассматривали чистые организационные типы (сетевые,
иерархические, рыночные структуры). Реальные системы часто носят смешанный
характер: в их рамках сложным образом переплетены и взаимодействуют между собой
различные
типы
структур.
Более
того,
структуры
взаимопереходам и порождению друг друга.
обладают
способностью
к
Данный раздел посвящён подобным
взаимопереходам организационных типов. Далее мы перейдём к взаимодействию между
ними в каждый данный момент (раздел 1.8).
1.7.1. Сценарии взаимопереходов структур. Взаимопревращения организационных
типов в ходе развития какой-либо (био)социальной системы носят сложный комплексный
характер, и в качестве вводного примера рассмотрим возникновение биосоциальных
систем (семей, социумов) у перепончатокрылых. Преобладающий ныне в литературе
парасоциальный сценарий предполагает, что биосоциальную систему первоначально
создают представители
«одного поколения, живущие в одном сложном гнезде и
кооперирующие в уходе за потомством» (Michener, 1969, цит. по: Hőlldobler, Wilson, 1990.
P.27), т.е. структура изначально является сетевой, неиерархической. Впоследствии одна из
самок начинает «доминировать над сверстницами и de facto становится царицей, как это
имеет место в семейных агрегациях ос Polistes» (там же). Вторичная иерархизация
биосоциальной системы вновь уступает место её «сетевизации» по мере специализации
рабочих особей-лидеров с формированием полиструктурной системы, сочетающей
73
сетевые и иерархические взаимоотношения (Захаров, 2005, 2009)27, так что в целом
получается сценарий Сеть → Иерархия → Иерархически-сетевая структура.
Если помимо данного примера привлечь к рассмотрению ситуации в других био- и
социальных системах, то бросится в глаза пестрота (многовариантность) сценариев
взаимопревращений сетей, иерархий, рынков (в широком смысле). Есть ли типовые
сценарии?
Один из сценариев представляет собой иерархизацию сетей. В мире живого он
наблюдается, например, в культурах клеток: клетки вступают в коммуникацию и
кооперативные отношения между собой, формируя многоклеточную
сеть, в которой
далее вычленяются клетки-лидеры, направляя дальнейшее развитие и поведение
многоклеточной системы28. Так, при росте культуры клеток эпителия кожи на плотной
питательной среде клетки формируют однослойный пласт, в котором имеет
децентрализованная
регуляция
поведения
каждой
клетки,
например,
место
феномен
«контактного торможения» (движение и деление клеток подавляются, если рядом с
данной клеткой достаточно много клеток-соседок). В ходе развития пласта, однако,
сетевая структура в ряде случаев приобретает элементы иерархии: выделяются «лидерные
клетки», которые обгоняют соседние клетки при росте клеточного пласта, но не теряют
контакта с ними (Самойлов, Васильев, 2009).
Иерархизация сетевых структур хорошо известна и детально изучена в применении к
системам
человеческого
социума.
Такая
иерархизация
характерна
для
многих
революционных, сектантских и прочих нелегально существующих организаций, которые
первоначально представляют аморфные сетевые структуры без четкой иерархии
(«братства»), но сама необходимость конспирации обусловливает необходимость
обособления руководяшей элиты, распоряжающейся секретными сведениями или
эзотерическим знанием, которое не дается менее надежным рядовым членам нелегальной
организации. Процесс иерархизации с формированием несменяемых лидерских позиций
был прослежен в специальном исседовании на примере «Красных бригад» в Италии 6070х гг. ХХ века (Алексеенкова, 2005). Аналогично, по мере расширения масштаба
действий террористической сети аль-Каеды в ней всё более нарастала централизация,
вновь уменьшенная в пользу сетевой организации после террористических актов 11
сентября 2001 г., когда возникла опасность уничтожения центрального звена аль-Каеды
(Kahler, 2009a, b).
Эта полиструктурная система описана, также как вводный пример, в следующем разделе (1.8).
Распространены в мире живого, правда, и такие клеточные сетевые структуры, которые никогда
не подвергаются иерархизации (пример представляют хищные диктиобактерии, формирующие
ловчие сети из многих клеток для поимки добычи – других бактерий).
27
28
74
Сошлёмся здесь также на известный в социологии «железный закон» Р. Михельса
(Michels, 1949), гласящий, что даже партии и другие политические движения,
первоначально оранизованные по сетевым принципам и стремящиеся к эгалитарным
(раннехристианским,
социалистическим,
коммунистическим)
целям
и
идеалам,
формируют все более жесткие бюрократизирующиеся иерархии в процессе собственного
развития и формирования стремящихся к замкнутости политических элит.
По сути продолжением тенденции иерархизации сетей можно считать ужесточение
иерархий, их переход от гедонистического к агонистическому подтипу, т. е. от
заботливого лидерства – к репрессивному доминированию. Разница между этими
вариантами иерархий была разобрана нами в разделе 1.2, где мы особо отметили
очарование лидера и его идей (харизму) как предпосылку формирования гедонистической
иерархии, основанной на преимущественном внимании к лидеру.
Однако вечна ли харизма политического лидера? Проходит время, лидер привыкает к
своему статусу, он более не хочет или не может вдохновлять своих сторонников, его
харизма тускнеет, идеи утрачивают новизну, рельефно выступают ранее незаметные
негативные качества. Власть подобный “бывший харизматический лидер” может
удерживать лишь силой, путем репрессивного доминирования с подавлением
инакомыслия. Данные этологических исследований позволяют предположить, что
аналогичная смена стиля лидерства в направлении репрессивного доминирования
возможна и в биосоциальных системах различных приматов.
С учётом введённого в разделе 1 различия между плоскими и объёмными сетями
(подраздел 1.1.10), путь от сетей к иерархиям можно детализовать следующим образом:
Плоская (гетерогенная) сеть → Объёмная сеть → Гедонистическая иерархия →
Агонистическая
иерархия.
Естественной
предпосылкой
первого
шага
этой
трансформации является специализация частичных лидеров, т.е. гетерогенный характер
сетевой структуры, так что возникший целеполагающий лидер воспринимается в начале
как ещё одна специализированная лидерская позиция, хотя и имеющая потенциальную
способность превратить сеть в иерархию. Полностью гомогенные сети, где частичные
лидеры лишь дублируют друг друга, как сегменты тела у дождевого червя (кроме
специализированных головного и хвостового сегментов), могут иерархизироваться иным
путём: через нарастающую конкуренцию функционально идентичных частичных лидеров.
Этот этап может носить квазирыночный характер, когда каждый из претендентов на
позицию центрального лидера рекламирует свои способности. Если конкуренция
завершается победой одного из участников, приобретающего преимущественное
внимание к себе будущих подчинённых, то вся схема иерархизации гомогенной сети
75
представляется следующим образом: Плоская (гомогенная) сеть → Квазирыночная
структура → Гедонистическая иерархия → Агонистическая иерархия.
Но далеко не вечны и иерархические структуры, и нередко реализуется сценарий
«сетевизации иерархий». Распад иерархий с формированием сетей наблюдался в
перестроечном СССР и способствовал его ликвидации. Замена отживших иерархий
сетевыми структурами неоднократно наблюдалась и в более ранние эпохи истории нашей
страны. Впоследствие такие сетевые структуры вновь иерархизировались, т.е. сеть играла
некую опосредующую роль на пути от иерархии к иерархии. Например, опричнина как в
большой мере сетевая структура обеспечила переход к обновлённой иерархии под
началом Ивана Грозного, а сетевые, неформально организованные группы сторонников
молодого Петра I проложили дорогу всё более укреплявшейся реформированной
государственной иерархической структуре (Сергеев, Сергеев, 2003).
Что касается биосистем, то можно вернуться к примеру с культурами клеток, где
выделяются «лидерные клетки». Здесь вероятная «де-иерархизация» подразумевается
самой логикой развития описанных клеточных пластов: как только
растущий пласт
клеток подвергся контактному торможению, функция обгоняющих «лидерных клеток»
теряет своё значение, дальнейшая регуляция поведения клеточной системы оказывается
децентрализованной, сетевой — например, через поле диффузных химических сигналов.
В лесных экосистемах доминирующие деревья (виоленты) гибнут при резкой смене
условий, тем более при катастрофе (лесной пожар). Фору получают и бурно
размножаются многочисленные мелкие древесные и кустарниковые виды (эксплеренты).
В подобных случаях, кроме иерархий и сетей, в взаимопереходе организационных
типов фактически участвуют и конкурентные – рыночные в принятом нами широком
смысле – структуры. В момент распада иерархии начинается конкуренция между её
бывшими звеньями, которые становятся самостоятельными агентами и рекламируют себя
на политической арене, как рыночные торговцы рекламируют свой товар. Такой недолгий
«политический рынок» сменяется сетевыми структурами, когда политики формируют
прочные коалиции (каковой и были сторонники юного Петра). В ходе борьбы этих
коалиций, в результате победы одной из них возникает новая иерархия. Весь сценарий
взаимоперехода структур соответствует в подобных случаях схеме: Иерархия1 → Рынок
→ Сеть → Иерархия2.
Отметим, что аналогичные рынкам структуры могут какое-то время существовать и
при реализации описанного выше сценария
иерархизации сетей в клеточных
биосистемах. До формирования сетевых отношений по типу коммуникации, кооперации и
взаимной регуляции отдельные живые клетки некоторое время существуют сами по себе,
76
и тогда их отношения носят «рыночный», конкурентный характер, дополняемый в ряде
случаев аналогами взаимоотношений поставщиков и потребителей на рынке, если продукт
одних клеток используется другими клетками как субстрат для переработки.
Теоретический и практический интерес представляет вопрос о том, является ли
взаимопереход организационных структур неизбежным процессом. В частности,
всегда ли должна иерархизироваться сетевая структура? Возможны ли альтернативные
сценарии, когда сеть, эволюционируя во времени и обновляясь в плане содержания своей
работы и в организационном отношении (например, включая в свой состав новые узлы –
новых частичных лидеров для ответа на новые «вызовы времени»), тем не менее
сохраняет свою сетевую организацию неопределённо долгое время?
Разумеется, аналогичный вопрос можно поставить и относительно других типов
структур. Так, может ли иерархия, обновляя свой «кадровый состав» и конкретную форму
в процессе собственной эволюции, не переходить в иные организационные структуры?
Тем не менее, в данной работе главным предметом анализа являются сетевые структуры,
и в дальнейшем тексте мы рассмотрим сетевые социальные технологии, нацеленные на
решение задач современного общества.
1.7.2. Стратегии сохранения сетевых структур. Поставим теоретический и в то же
время практический вопрос, как можно добиться длительного сохранения сетевых
структур?
Многие неиерархически организованные первобытные общества и некоторые
религиозные секты стремились максимально ослабить факторы, потенциально ведущие к
организационной перестройке: не допускать изменения числа членов в социальной
структуре (общине, секте и др.), сохранять в неизменном виде её функции (например, в
течение столетий и тысячелетий соблюдать одни и те же обряды и ритуалы),
минимизировать контакты с окружающей социальной средой, изолироваться от других
социальных структур, возможно построенных по иным организационным принципам.
Понятно, что стратегия такого типа характерна для сетей 1 – их подкласса, который мы
выше (см. раздел 1.4.) определили как «сетевые структуры со свободным общением,
внутри них, но фиксированной внешней границей -- жестким «наружным скелетом»».
В мире одноклеточных существ аналогичную стратегию реализуют персистеры -микроорганизмы, чьи популяции длительное время сохраняются в жизнеспособном виде в
среде, не претерпевая никакого развития и не проявляя активной жизнедеятельности.
Подобные персистеры вызывают хронические, вялотекущие инфекции, при которых в
77
организме больного с большим трудом удаётся обнаружить малочисленную, скрытую в
труднодоступных местах (например, внутри клеток крови) популяцию возбудителя.
В современном политическом мире к «персистирующей» стратегии приближаются
сетевые структуры, ориентированные на длительную самоизоляцию, существование в
«пустотах» сегодняшнего общества, где эти структуры пытаются жить в соответствии со
своими утопическими или религиозными идеалами. Речь идёт о так называемой diY (do-it(Poldervaart,
yourself)-стратегии
2009),
исповедуемой
некоторыми
молодёжными
движениями, например, занимающими пустующие здания сквоттерами.
Однако
такая
стратегия
наталкивается
на
неизбежное
сильное
воздействие
социального окружения в современном, всё более «уменьшающемся» мире с его
мощными каналами коммуникации; помимо этого, для многих сетевых структур
«персистирование» не отвечает их внутренним потребностям. Сети активно идут на
взаимодействие с социальной средой, будучи ориентированными не на длительное
сохранение в заданных границах, а на экспансию (это сети 2 с открытой коммуникацией с
внесистемными элементами по нашей классификации).
Сама ориентация на экспансию допускает две стратегии. Бактериальная популяция,
распространяющаяся по организму животного (человека), может:

разрушать ткани хозяина, занимая освободившуюся территорию (гангрена, флегмона)

заселять организм хозяина в режиме симбиоза, во многих случаях не вредя хозяину и
даже принося ему пользу, как это характерно для нормальной кишечной микрофлоры
В
человеческом
социуме
первая
стратегия
называется
революционной,
и
придерживающаяся её социальная структура вначале преодолевает сопротивление
существующего режима, ниспровергает его и лишь затем реализует свою программу. Во
многих работах (в том числе цитированной работе Алексеенковой по «Красным
бригадам») продемонстрировано практически неизбежное превращение сетевых
структур в иерархические, если избрана революционная стратегия29. Лидер иерархии
революционеров в случае успеха захватывает власть, и новая политическая система часто
оказывается
жёстко
иерархической,
несмотря
на
выдвинутые
революционерами
социалистические, коммунистические, анархистские, христианские и др. лозунги.
Очевидно, что многие сетевые структуры современного общества не имеют в виду
захват власти, разрушение существующего политического организма или какого-либо его
органа. Сети часто существуют ради благотворительных, религиозных, культурных,
Исключение представляет ситуация, когда социальная структура ставит задачу не захвата
власти, а лишь организацию беспорядков, проведение террористических актов. В этом случае
структурой выбора является сеть. Недаром аль-Каеда и другие террористические организации
представляют собой типичные сетевые структуры, со многими частичными лидерами.
29
78
научно-исследовательских, природоохранных, просветительских целей. Даже многие
политические сетевые движения чураются насильственных методов работы, видят свою
роль не в достижении монополии на власть, а в более скромном формате – представить
интересы соответствующей
прослойки
населения, в сотрудничестве
с другими
политическими силами внести свою лепту в усовершенствование политической системы и
процветание соответствующей нации.
В
этом
случае
единственной
альтернативой
выступает
стратегия,
которая
предполагает путь переговоров, компромиссов, адаптации к социальному окружению; по
аналогии с поведением нормальной микрофлоры человека (животного) мы можем назвать
эту стратегию симбиотической.
Возможность замены сети иерархией существует и при данной стратегии. Растущие
по численности и влиянию сетевые структуры (для примера: экологические сетевые
движения) не могут не вступать во взаимодействие с другими организациями, притом не
только сетевыми, но иерархическими, каковыми являются административные органы и
многие промышленные предприятия, загрязняющие среду. Внешние иерархические
структуры могут вступать с сетью в прямой конфликт, угрожая ликвидировать ее. Так,
упомянутые нами экологические движения, включая отчасти сетевую по структуре
партию
«Зелёные» в сегодняшней России, становятся
«костью в горле» для
экономических и политических иерархических структур, которые хотели бы свести на нет
сети экологических активистов. Прямой конфликт сети с иерархией либо приводит сеть к
гибели, либо вынуждает её саму внутренне иерархизироваться для координации и
мобилизации сил на борьбу с внешним врагом.
Интересный пример представляет история сельских коммун в Арагоне (Испания),
которые были созданы под влиянием анархистов в 1936 г. Примерно 70% населения этой
области объединялось в 400-450 коммун («коллективов»). В них не было иерархии, все
члены имели равные права. Регулярные (обычно ежемесячные) собрания всех членов
«коллектива» принимали важнейшие решения. «Коллективы» объединялись в локальные
федерации, а в феврале была создана всеарагонская федерация «коллективов». Под
давлением республиканского правительства Испании, к началу 1937 г. над этой сетевой
структурой ставится Совет обороны Арагона как региональная административная
структура. В селах восстанавливаются существовавшие до начала анархистского
эксперимента
муниципальные
советы.
Федерация
«коллективов»
сопротивляется
давлению центрального правительства республиканской Испании, и тогда правительство
силой оружия ликвидирует федерацию, подчиняя коммуны центральной власти (Damier,
2009. P.45).
79
Если прямое противостояние с иерархией угрожает погубить сеть или извратить её
сетевой характер, то мирное взаимодействие сети и иерархии по пути переговоров и
компромиссов чревато своими опасностями. Возникает, в частности, вопрос: кто будет
представлять сеть (скажем, экологов) на переговорах с иерархией (административным
органом)? Иерархия ожидает, что сеть выделит из своей среды официального
представителя, наделённого полномочиями говорить от имени сети на переговорах с
руководителем иерархии или его полномочным представителем. Сам факт переговоров
угрожает иерархизацией сети в силу возникновения в ней поста полномочного
официального представителя, которого иерархия склонна рассматривать как ее
фактического лидера. В неиерархических первобытных обществах экваториальной
Африки, например, у пигмеев, европейские колонизаторы создавали иерархии во главе с
назначаемыми ими лидерами-посредниками. Далее колонизаторы эксплуатировали
пигмеев при помощи лидеров-посредников, ожидая, что эти лидеры организуют пигмеев
на строительство дорог, добычу слоновой кости, сбор урожая какао и др. (Soengas, 2009.
P.102—103).
В подобной ситуации есть две возможности: 1) лидер-посредник приобретает
реальную власть над членами «бывшей сети», как это было в случае африканских
пигмеев; 2) этот лидер лишь передает внешней организации – партнёру по переговорам –
наказ от коллектива сети, над которым он не имеет власти. Вторая возможность
реализована в сетевой структуре типа хирамы, где одним из частичных лидеров является
внешний лидер, представляющий хираму в процессе контакта с другими организациями.
Итак, в самой структуре сети заложено звено, предназначенное контактировать с другими
структурами, в том числе иерархиями, не угрожая в то же время иерархизацией самой
сети30. Лидеры с ограниченными функциями, которые только озвучивали интересы своей
общины
или
племени
на
встречах
нескольких
общин
(племен),
были
и
у
североамериканских индейцев.
Приведённые примеры готовят почву для более общего парадоксального вывода о
стратегии сохранения сетей перед лицом иерархий: Если нет возможности изоляции
сетевой структуры от иерархии, то сохранение и достаточно успешное развитие сети
возможно при тесном контакте с иерархической структурой. Этот контакт должен
носить характер не антагонизма, а взаимовыгодного симбиоза двух организационно
различных структур, что позволит рационально распределить функции между ними.
Аналогичным образом, особый коммерческий лидер, также отмеченный нами при описании
хирамы (см. 1.1.5. выше), может ведать контактами со структурами рыночного типа, не позволяя
в то же время осуществиться маркетизации сетевой структуры.
30
80
Сеть может долгое время жить и развиваться «в тени» иерархии. Длительное
сохранение неиерархического характера израильских кибуцев – в противоположность
арагонским коммунам 1930-х годов – возможно, было связано с тем, что политическая
иерархия израильского государства взяла эти сетевые структуры под свою защиту,
оберегая от врагов не только сетевой характер кибуцев, но и саму жизнь их участников.
Неиерархический характер раннехристианской церкви сохранялся несколько столетий не
только в силу поддержки её земными иерархиями (в Армении при Трдате, в Римской
империи начиная с Константина), но возможно и за счёт веры христиан в покровительство
небесной иерархии.
Аналогично, люди в неиерархических первобытных обществах
считали свои, говоря современным языком, сетевые структуры лишь частью более
глобальной системы, в которой иерархия существовала в мире могущественных духов, и
шаманы выступали в роли частичных лидеров-посредников в переговорах с ними.
В качестве биосоциального примера: у многих животных с иерархическими
структурами «площадки молодняка» не имеют жёстких иерархий. Однако само
существование
«площадок
молодняка»
обеспечивается
усилиями
«взрослой»
иерархической структуры, в которой вожак организует как добычу пищи, так и
коллективную защиту молодых особей от хищников.
В завершение данного раздела подчеркнём, что альтернативами сращивания сети с
иерархией и длительного существования в тандеме с ней являются:

Упомянутый выше вариант изоляции сети от окружающей социальной среды.
Помимо живущих «в порах» современного общества молодёжных утопических или
религиозных
сетевых
движений,
характерным
примером
служит
также
не
признающие иерархии артели всякого рода «свободных художников», само ремесло
которых располагает к уединению и отрыву от бурного и во многом иерархического
социума.

Изоляция от иерархических структур при стимулировании контактов с другими
сетевыми структурами. Такие контакты могут завершаться слиянием нескольких
сетей с созданием крупных, многопорядковых сетей. Последние характерны для
многих биосистем, состоящих из одноклеточных организмов, в частности, для
микробных колоний (раздел 2.1 ниже).
Объединение малых сетей в более крупные происходит и в человеческом социуме.
Что касается современной России, то этот процесс рассматривается как важная
предпосылка создания гражданского общества как «системы горизонтальных связей и
отношений, охватывающей собой значительную часть населения» (Межуев, 2008. С.6).
Сегодня российские сетевые структуры «маломощны», включают «узкий круг лиц» и не
81
связаны между собой (Мотрошилова, 2009). Только крупные сети развитого гражданского
общества могут рассматриваться иерархическими структурами политической системы как
серьёзные партнёры для создания иерархически-сетевых тандемов, о которых мы уже
говорили. В то же время, в стратегии создания «сетей из сетей» заложена знакомая нам
опасность внутренней иерархизации. Как не допустить того, чтобы одни сети подчинили
себе другие сети? На этот счёт имеются разработки, выполненные на примере хирам
(раздел 1.1.5) как первоначально малых сетевых структур.
Их равноправное объединение в структуры второго или более высоких порядков (хирамиады)
возможно, по крайней мере, по двум сценариям:
 временные объединения нескольких сетевых структур вокруг проблемы, которая в каждой из
них рассматривается как подпроблема (соответственно, есть компетентный творческий
лидер). Лидеры по внешним связям инициируют переговоры, в которые далее вовлекаются
творческие лидеры по данной подпроблеме. Так возникает временный творческий союз на
базе договора, существенно не ограничивающего автономию отдельных сетевых структур;
•
"хирама в хираме". Прочно спаянная сеть второго порядка, в которой каждый из "лидеров"
соответствует хираме.
Так, каждую из подпроблем протоколирует и координирует
коллективный хирамический лидер, в составе которого есть свои творческие лидеры (по
более узким подпроблемам), свой психологический лидер, свой внешний лидер и т.д.
На основе подобных сетевых структур можно создать внутренне консолидированные группы
интересов, группы давления, которые составляют костях гражданского общества в его диалоге и
противоборстве с государственными структурами и частным бизнесом (вернёмся к этой теме в
разделе 3.9 ниже).
Еще одной тенденцией в развитии сетевой структуры – тенденцией, которая с
определённого момента подменяет коммуникацию в сети управляющими воздействиями –
является прогрессирующее возрастание роли матрикса с деиндивидуацией (лишением
индивидуальности) членов сети и формированием того, что мы выше обозначили как
сугубо «матриксная» структура. Матрикс – в человеческом обществе это система
конвенций и правил поведения – буквально поглощает индивидов в такой сети, как это
произошло с кишечнополостными в приведенном выше биополитическом примере (см.
5.6). Развитие структуры по пути Сеть на базе коммуникации → «Матриксная»
структура предполагает деперсонализацию членов сети в лоне той или иной всевластной
идеологии, как это характерно для ряда тоталитарных религиозных сект современности.
В случае сетевых организаций в человеческом социуме такое извращение характера
сетевой структуры не менее опасно, чем её жёсткая иерархизация (или маркетизация с
утратой кооперативных связей индивидов). С учётом сказанного в разделе 5 о матриксе
(матрице) как «незримом лидере», «мнимом фокусе» биологических или социальных
систем мы можем констатировать, что формирование чисто «матриксной» структуры есть
своего рода вырожденная иерархизация, когда формируется абсолютная иерархия с
82
мнимым лидером и относительно уравненными рангами всех остальных членов сетевой
структуры.
Структуры разных типов — сетевые, иерархические, (квази)рыночные — обладают
способностью к взаимопереходам и порождению друг друга. Одним из типовых
сценариев является иерархизация сетевых структур, реализуемая различными
путями, и том числе: 1) Плоская (гетерогенная) сеть → Объёмная сеть →
Гедонистическая иерархия → Агонистическая иерархия; 2) Плоская (гомогенная)
сеть → Квазирыночная структура → Гедонистическая иерархия → Агонистическая
иерархия. Но далеко не вечны и иерархические структуры, и нередко реализуется
противоположный сценарий «сетевизации иерархий». Учитывая несомненные
преимущества сетевых структур в ряде ситуаций, уместно поставить теоретический
и в то же время практический вопрос, как можно добиться длительного сохранения
сетевых структур? Логически возможные варианты, рассмотренные в тексте
данного раздела, включают: 1) изоляцию сети от окружающей социальной среды;
2) изоляцию только от существующих иерархических структур при стимулировании
контактов с другими сетевыми структурами. Такие контакты могут завершаться
слиянием нескольких сетей с созданием крупных, многопорядковых сетей;
3) парадоксальный вариант: если нет возможности изоляции сетевой структуры от
иерархий, то сохранение и достаточно успешное развитие сети возможно при тесном
контакте с иерархическими структурами. Этот контакт должен носить характер не
антагонизма, а взаимовыгодного симбиоза двух организационно различных
структур, что позволит рационально распределить функции между ними.
1.8. Конструктивные и деструктивные взаимодействия различных организационных
структур
В данном разделе мы от взаимопревращений сетей-иерархий-(квази)рынков перейдём к их
синхронному сосуществованию — ко взаимодействию структур различных типов, уделяя
наибольшее внимание, как и во всей работе, судьбам сетевых структур. В некоторых
системах их полиструктурность (сочетание структур разных типов) выступает очень
83
рельефно.
В
бизнесе
матричные
структуры31
предприятий
подразумевают
взаимопроникновение 1) линейной, т. е. иерархической структуры, возглавляемой боссом
предприятия и ведающей сбытом, НИОКР и т.д. и 2) горизонтальной сетевой структуры, в
которой сосуществуют частичные лидеры проектов или тем, взаимодействующие, как в
хираме, с общим пулом работников. Наконец, матричное предприятие целиком выступает
как агент в рамках рыночных структур капиталистического общества.
Смягченная иерархия доминирования-подчинения существует в группах антропоидов
(человекообразных обезьян) наряду с сетью горизонтальных взаимодействий между
кооперирующими особями.
Остановимся также на биосоциальных системах у муравьев по работам А.А. Захарова (2005, 2009).
Рабочие муравьи формируют клан - «иерархически организованную группировку
индивидуального взаимодействия рабочих, занятых в сфере обеспечения», возглавляемую
муравьём-лидером (Захаров, 2009). Несколько кланов объединяются в колонну по сетевым
принципам, при относительном равноправии каждого из кланов. Также по сетевым принципам
колонны формируют плеяду -- «координационную систему колонн, обитающую в
полисекционном муравейнике», где каждая колонна соответствует своей секции» (структура в
известной мере аналогична структуре клуба по интересам, который состоит из нескольких
равнозначимых секций, например, в клубе по ремеслу это будут секции плотников, швей и др.).
При подъёме вверх по уровням социальной организации вновь возникает иерархический принцип.
Несколько семей муравьёв, объединяясь, образуют настоящую колонию, в которой одна из семей
доминирует: «Это монодоминантная система с радиальной системой дорог и связей между
гнездами» (Захаров, 2009). Данная система отличается нестабильностью, преодоление которой
возможно при дальнейшем объединении нескольких настоящих колоний в сетевую структуру -федерацию. В молодых, развивающихся группах гнёзд связь между отдельными гнёздами
(например, кратерами, в которых живут австралийские муравьи Iridomyrmex purpurea)
осуществляется по иерархическому – радиальному – принципу, причем в центре располагается
самый большой, доминирующий, кратер. В более старых группах кратеров схема связей
усложняется и становится сетевой (Захаров, 1991. С.161).
Именно в структуре федерации А.А. Захаров (2009) видит особый потенциал, ибо
«сохранение в ее составе субординационных /т. е. иерархических -- прим. А.О./ подсистем
обеспечивает ей потенции роста, а координационная /сетевая/ структура самой федерации придает
всему образованию устойчивость во времени независимо от размеров… Федерации являются
потенциально неограниченными по размерам и экономически очень эффективными системами».
Отдельные гнезда, колонии или иные малые коллективы муравьев могут выступать в роли
частичных доминантов и сохранять значительную автономию, что весьма важно для поддержания
стабильности крупных биосоциальных систем, в частности, так называемых «вторичных
федераций». «Сохранение колоний в рамках вторичной федерации – необходимое условие
формирования последних (федераций - А.О.) еще и потому, что в противном случае установится
доминирование сильнейшего муравейника, т.е. федерация превратится в одну огромную колонию,
которая вскоре неизбежно распадется» (Захаров, 1991. С.170).
Таким образом, имеет место чередование иерархических и сетевых структур при движении
вверх по уровням социальной организации, причём значение этого явления не ограничивается
лишь миром муравьёв.
Хотя в рассмотренных примерах не упоминались рыночные структуры, они также возникают
на тех уровнях социальной организации, где система распадается на автономные единицы, не
связанные между собой ни субординационно, ни кооперативным образом. В случае муравьёв
В англоязычной литературе используют термин matrix structures. Мы применяем обозначение
«мартичные структуры», а не «матриксные структуры», ибо последний термин употребляется в
этой работе в ином значении (см. выше).
31
84
достаточно подняться на уровень, ещё более высокий, чем федерация из нескольких колоний.
Судя по работам А. А. Захарова (1991, 2005, 2009), такой «надфедерационный» уровень уже не
соответствует никакой новой связной социальной структуре. Федерации муравьёв просто
сосуществуют, их взаимодействия носят в основном лишь конкурентный характер – т.е.
«надфедерационная» структура выступает как аналог рыночных структур.
Есть в то же время и такие системы, в которых на первый план выходит только один тип
структур – только иерархия, только сеть, только рынок. Однако «смена ракурса»
позволяет обнаружить и вклад структур иных типов. Хотя социальные структуры многих
обезьян в основном представляют собой жёсткие иерархии, тем не менее, в них есть
относительно неиерархические «площадки молодняка», в которых
имеются лишь
частичные, временные ситуационные лидеры. Полиструктурной системой, несмотря на
своё «сетевое» название, фактически оказывается и паутина Интернета, как было
отмечено выше. Рынки постоянно формируют основанные на избирательной кооперации
сетевые структуры и порой также иерархии (олигополии и монополии); нечто подобное
наблюдается и при структурировании микробных колоний как первоначально аморфных
толп конкурирующих особей.
Если рассматривать время как четвёртую координату, то взаимопереходы структур и
их взаимодействие в каждый данный момент оказываются вариантами одного и того же
явления: разные типы структур располагаются в различных точках временной оси
(взаимопереходы) или в разных зонах пространственного континуума (взаимодействия),
если под пространственными координатами понимать не только три физические
координаты, но и координаты пространства социальных ролей, межиндивидуальных
отношений и др., т. е. биосоциальное пространство с его матриксом.
Что касается человеческого социума, то взаимодействия структур представляют собой
не только спонтанный процесс. Часто складываются ситуации, когда решение той или
иной
социально/политически
взаимодействия
разных
важной
типов
задачи
социальных
зависит
структур.
от
оптимального
Так,
в
режима
диссертационном
исследовании Л. Мёлеманна предлагается, чтобы особые специалисты (метагувернёры,
metagovernors) «создавали и реализовали ситуационно оптимальные смешанные стили
управления» в сфере public management (управление на государственном и местном
уровнях) (Meulemann, 2008). Эти метагувернёры должны решать три взаимосвязанных
задачи: 1) комбинировать элементы разных типов структур (например, иерархии и сети) в
каждый данный момент; 2) переходить от одного типа структур к другому во времени;
3) обеспечивать стабильность избранного смешанного стиля управления.
Например, «во время кризиса необходимо прибегнуть к иерархическому командноконтролирующему стилю управления, ибо время становится решающим фактором и
85
нужны быстрые решения». Однако по окончании кризиса «организации… опираются на
собственные прерогативы и автономию» для того, чтобы устранить остаточные явления
кризиса»,
и
предпочтительными
оказываются
рыночные
отношения
между
контрагентами в сфере public management. Наконец, в безкризисную эпоху целесообразна
«кооперация партнёров в форме сети» (Meulemann, 2008. P. VII, полужирный шрифт
всюду мой – О.А.).
«Бюрократические, рыночные и сетевые организации обычно рассматриваются как
альтернативы, опирающиеся на иерархический авторитет, конкуренцию и кооперацию. С
аналитической точки зрения, это разные механизмы для достижения рациональности,
подотчётности и контроля, мобилизации ресурсов, внедрения, и организации ответных
сигналов от общества. В современных плюралистических обществах с разнообразными
критериями успеха и различным пониманием причинных механизмов, представляется,
однако, маловероятным, чтобы общественная администрация была сформирована на базе
только одного из принципов» (Olson, 2005, p.16).
Понятно, что в биосистемах нет штатных метагувернёров или социальных инженеров.
Однако в этологических исследованиях отмечается гибкость биосоциальных систем,
например, в мире приматов. Одни и те же обезьяны могут формировать разные типы
структур — и смешивать их в разных пропорциях, в зависимости от ситуационных
требований, от внешних условий. Например, более или менее жёсткая иерархия на охоте
сменяется рыхлой горизонтальной структурой на отдыхе после успешной охоты.
Следует иметь в виду, что взаимодействия структур разных типов могут быть не
только конструктивными (созидательными), но и деструктивными (разрушительными)
для соответствующих биологических или социальных систем. В частности, значительный
интерес представляют взаимодействия в паре иерархия-сеть.
1.8.1. Аспекты конструктивного взаимодействия иерархий и сетей. Конструктивное
взаимодействие иерархии и сети состоит в их взаимной поддержке.
Оба типа структур имеют как достоинства, так и недостатки.
Большая часть
литературы по этой теме относится к сравнению иерархий и сетей в человеческом
социуме. Однако следует иметь в виду, что аналоги многих свойств «человеческих»
иерархий и сетей наблюдаются и в сходных структурах у различных биосистем (далее по
тексту мы коснемся примера о функционировании человеческого организма как
своеобразной биосистемы).
Итак, сети в человеческом обществе отличаются худшей управляемостью, медленным
принятием решений (по пути консенсуса), недостаточной планомерностью развития.
86
Иерархиям
свойственна
«толстокожесть»,
недостаточная
гибкость,
стремление
рутинизировать свои планы без адекватного реагирования на изменчивую, динамичную
ситуацию. Иерархии более уязвимы в том плане, что перестают функционировать при
утрате центрального управляющего звена, в отличие от сетей. Централизованные
структуры наркодельцов сравнительно легко ликвидируются правительственными
силами. Переход наркобаронов к децентрализованным сетям обеспечил длительную
торговлю наркотиками в Колумбии (Kenney, 2009).
В литературе сетевым структурам приписывают и другие достоинства, в частности,
гибкость (адаптируемость, см. конец раздела 1.4), широта охвата тем и проблем,
способность преодолевать границы социальных сфер и юрисдикций, упорство в решении
определённого набора задач и т.д. (Slaughter, 2004). Однако эти преимущества
существуют ситуационно – в определённых ситуациях иерархии оказываются лучше
сетей. Например, сеть уступает иерархии в темпе работы, если речь идёт о рутинных,
решаемых по «накатанному» плану задачах. Личный опыт создания сетей и иерархий
среди учащихся на школьных уроках показал, что творческое задание решается
иерархически организованной группой учащихся значительно быстрее, хотя сетевая
организация приводит к более интересным, нестандартным, вариантам решения
поставленной учителем задачи (Олескин и др., 2001; Олескин, 2007а).
На материале биосистем Н.Н. Марфенин (2011) указывает на низкую скорость
процессов в сетевых структурах и недостаточную точность выполнения ими заданий.
Если возможен тандем иерархии и сети в регуляции поведения какой-либо системы,
то сеть может делегировать иерархии некоторые функции, требующие планомерности,
быстрого принятия решений и др. и в то же время компенсировать своей деятельностью
недостатки иерархии Примерами таких иерархически-сетевых полиструктурных
систем могут служить крупные компании (например, «Мицубиси»), в состав которых
входят сетевые консультационные или аналитические группы, а также – обращаясь к
биологии – человеческий организм, в котором нервная система осуществляет
иерархическую регуляцию основных функций, а микрофлора желудочно-кишечного
тракта формирует сеть, также участвующую в регуляции этих функций (вернёмся к этому
примеру ниже). Полиструктурность социальной системы может быть описана как
ситуация, когда на одной структуре паразитирует (или «нарисована») иная структура,
причём такое сосуществование структур может развиваться как гармонично, так и по
деструктивному сценарию.
Очевидно, в рамках тандема сеть–иерархия на долю сети остаются лишь наиболее
свойственные для неё «сетевые функции» типа – в случае систем в человеческом социуме
87
– неторопливой глубинной разработки стратегий развития политической, экономической,
социальной, культурной сфер общества и пропаганды разрабатываемых идей в массах
населения, их воспитания в духе этих идей.
В некоторых биосистемах, в частности, в группах приматов, сетевые структуры в
форме «площадок молодняка» (кратко упомянутых в разделе 1.7) выполняют аналоги
воспитательных функций: молодые особи в процессе игры осваивают «взрослые» роли
типа охоты, сбора пищи, борьбы за социальный статус, брачного и родительского
поведения.
Наличие сетевых структур в «тени» иерархии приобретает существенное значение для
поддержания работы всей системы и сохранения её жизнеспособности при неожиданном
выходе из строя иерархической структуры. В таких случаях сетевые структуры,
самоорганизуясь, «спасают положение», а затем в ряде случаев создают предпосылки для
восстановления иерархии – возможно, в обновлённом виде. Военное поражение
иерархически организованной армии Саддама Хусейна означала не конец сопротивления
американскому вторжению в Ирак, а, напротив, его усиление в силу автономизации
локальных
и
более глобальных
сетевых
структур (включая аль-Каеду),
ранее
подавлявшихся иерархией.
При нормально функционирующей иерархической структуре сети в её недрах могут
«доорганизовывать» то, что не смогла организовать иерархия. Центральный политический
аппарат часто физически неспособен детально регулировать жизнь «на местах», и
необходимым звеном поддержки становятся локальные сетевые структуры как составная
часть гражданского общества.
На примере взаимодействия иерархий национальных правительств и трансграничных
неправительственных
организаций
(non-governmental
organizations,
NGO)
с
преобладанием сетевых структур продемонстрировано три типовых сценария:

Правительственные иерархии держат под контролем сети NGO,

Сети NGO сотрудничают с правительствами как независимые агенты, ведя с ними
переговоры по поводу условий сотрудничества,

Сети и правительственные иерархии вступают в соперничество за влияние на
международной арене (Kahler, 2009a); этот сценарий конструктивен лишь в той мере,
в какой это соперничество ограничено разумными рамками32.
Рамки для конструктивного соперничества по линии иерархия-сеть могут быть поставлены
неким «третьим элементом» – организацией-посредником (адаптором, медиатором), и мы
вернёмся к этой теме в конце данного раздела работы.
32
88
Отметим, что возможен и, более того, желателен для многих ориентированных на
экспансию сетевых структур (сетей 2) четвёртый сценарий – перехват сетью
управленческих функций иерархии, которая вынуждена уступить диктату сети. Об этом
сценарии поговорим в подразделе о деструктивных аспектах взаимодействия различных
по типу организационных структур.
Конструктивное взаимодействие по линии иерархия—сеть не ограниченно лишь
человеческим социумом. Рассмотрим и будем в дальнейшем иметь в виду также
биологический и в то же время медицинский пример иерархически-сетевого тандема.
Организм человека функционирует при комбинированном влиянии

иерархических структур, в рамках которых лидирует центральная нервная система
(ЦНС)33, контролирующая деятельность различных органов, тканей, клеток, генерируя
нервные импульсы-команды и вырабатывая химические регуляторы -- гормоны
самостоятельно (нейрогормоны) и с помощью контролируемых ею эндокринных
желёз

сложного комплекса сетевых структур, включающих два компонента: 1)собственные
клетки,
формирующие
локальные
или
делокализованные
(распределенные
в
масштабах организма)34 сети, которые вырабатывают химические сигналы; 2) клетки
симбиотических микроорганизмов, населяющих разные экологические ниши в составе
организма, и в особенности желудочно-кишечный тракт (ЖКТ).
Конструктивное взаимодействие сетей с иерархиями, естественно, укрепляет телесное
и душевное здоровье человека, а также его способствует его адекватному социальному
поведению и, в конечном счёте, политической активности. Здесь мы особо остановимся на
функциях микробного сообщества, населяющего ЖКТ. Подчеркнём, что это сообщество,
как и большинство известных микробных систем, организовано по сетевому принципу.
Несмотря на отсутствие центрального управляющего звена35, микробные клетки в
просвете кишечника или в пристеночных биоплёнках так эффективно координируют свое
поведение, что могли бы вызвать законную зависть у организаторов сетевых структур в
человеческом обществе. Такая координация обеспечивается диффузными химическими
медиаторами (подробнее см. раздел 2.1 ниже).
Внутри себя центральная нервная система и, в частности, головной мозг, сочетают
иерархические и сетевые структуры
34
Пример делокализованной и в то же время достаточно спаянной (когерентной) клеточной сети
представляет внутриорганизменная сеть иммунных клеток, генерирующая важные химические
регуляторы.
35
Иерархический принцип действует и в микробной системе, но здесь он внедряется извне -- через
влияние на микроорганизмы регуляторных веществ организма-хозяина, в том числе, аминных и
пептидных нейромедиаторов (Анучин и др., 2008; Шпаков, 2009). Эта система аналогична
некоторым социальным сетям, которые фактически вовлечены во внесистемные иерархии.
33
89
Микробное сетевое сообщество ЖКТ участвует в переваривании пищи, регулирует
моторику кишечника, поддерживает в нормальных пределах его кислотность (рН),
температуру и газовый состав, вносит вклад в барьерную роль слизистой кишечника на
пути опасных веществ и болезнетворных микроорганизмов и вирусов, стимулирует
деятельность иммунной системы, снабжает организм полезными соединениями типа
витаминов (например, группы В), короткоцепочечных жирных кислот, нейромедиаторов.
В целом микрофлору полости и пристеночной биоплёнки кишечника рассматривают как
особый «микробный орган», напоминающий печень по своей массе (в среднем 1-2 кг) и
многообразию функций (Лаздин и др., 1999; Валышев, Гильмутдинова, 2006).
Такая несколько елейная картина взаимодействия иерархий и сетей внутри нашего
тела далека от часто дисбактериозной реальности и представляет собой лишь идеал, к
которому надо было бы стремиться. На долю творческого воображения читателей мы
оставляем пока другую идеальную, гармоничную картину полностью конструктивного
взаимодействия структур разных организационных типов в государстве (мы рассмотрим
эту тему в разделе 3.9 ниже).
1.8.2. Деструктивное взаимодействие иерархий и сетей. Несмотря на все указанные
позитивные аспекты взаимодействия иерархий и сетей, сети могут и активно
противоборствовать друг другу.
Деструктивное взаимодействие иерархий и сетей обусловлено рядом системных
характеристик каждой из взаимодействующих структур. Что касается иерархий, которые
представлены в современном обществе
в первую
очередь
бюрократическими
организациями, то многие из их потенциально деструктивных свойств отражены в
работах М. Вебера и других классиков бюрократии. Речь идёт о закрытости организации с
той или иной степенью изоляции от внешнего мира и наличием жёстких перегородок
внутри бюрократической организации, между её структурными подразделениями, а также
о стремлении формализовать и подчинить уставам многие стороны человеческой жизни и
деятельности – с подавлением спонтанной инициативы и творческой энергии.
В социуме часто приходится сталкиваться с попытками иерархии «подмять сетевую
структуру под себя», не допустить её реального вклада в те или иные ответственные
решения – даже на правах коллективного консультанта, референта. Некоторые
политические деятели, в том числе и в России, откровенно говорят, что сети «вызывают у
них подозрение», и не лучше ли оставить за ними роль своего рода витрины для
политического режима, лишив эти «якобы сети» реальных прав.
90
В биосистемах известны аналоги такого деструктивного влияния иерархий на сетевые
структуры. В экосистемах появление единого вида-доминанта (например, доминирование
елей в изначально смешанных лесах восточно-европейской равнины) резко ограничивает
сетевые взаимоотношения между другими видами, оттесняет их на задний план,
постепенно обедняет видовое разнообразие экосистемы.
В то же время и сетевые структуры обладают рядом системных свойств, способных
вызвать
серьёзные
проблемы
в
рамках
их
тандемов
с
иерархиями.
Даже
«благонамеренные» по отношению к иерархиям сети могут вызывать серьезные
отрицательные последствия для иерархий. Перечислим некоторые из потенциально
вредоносных свойств сетевых структур, которые в основном присущи ориентированным
на экспансию сетям (сетям 2, см. раздел 1.4 выше):
1. Сети не признают границ вообще — и границ взаимодействующих с ними
иерархий в частности; сети активно коммуницируют с «чуждыми» элементами.
Иерархические структуры и в живой природе, и в человеческом обществе во многих
случаях владеют определённой охраняемой ими территорией. У многих видов обезьян
вожак группы бдительно охраняет её территорию, а сетевая «площадка молодняка»
того же вида обезьян может не признавать границ этой территории и приглашать к
общению молодёжь с территорий других групп. Иерархия политической системы
какого-либо государства следит за его территориальной целостностью. При этом к
охраняемой территории, естественно, принадлежит не только географическое
пространство, но и, например, всякого рода собственность политической иерархии,
конфиденциальная информация, коммерческие секреты, государственные тайны. Сети
устроены по-иному. Они часто
не обращают столь существенного внимания на
границы охраняемой территории и строят мосты через них, чтобы активно общаться с
интересующими их людьми по другую сторону границ. Созданная в России сеть
экологов может войти в контакт с экологами других стран мира, впитывая не только
экологические, но и политические идеи. Даже самая благонадёжная сеть контактирует
со внесистемными элементами, в том числе конкурентами и врагами данной
политической системы, делясь с ними секретной и конфиденциальной информацией.
«Даже в тайном мире наркоторговли… сетевая структура картелей /наркодилеров/
способствует выдаче информации» более широким социальным сетям, в которые эти
картели погружены (Kahler, 2009a). Тенденция к коммуникации «вопреки барьерам и
границам» в полной мере присуща и виртуальным сетевым структурам. Сетевые
сообщества в Интернете, например, Facebook, постоянно испытывают в силу этого
серьёзные
трудности
с
сохранением
конфиденциальности
информации
о
91
пользователях (privacy issues). Действительно, пользователи виртуальных социальных
сетей слишком много сообщают о себе, Facebook и аналогичные сети не способны к
эффективным мерам защиты неприкосновенности личной информации пользователей,
которую выискивают заинтересованные лица с рекламными или даже преступными
целями. Хотя тенденция к общению вопреки границам особенно характерна для сетей
2, даже изоляционистские сети 1 могут иметь сегментированную структуру, т.е. их
члены могут быть пространственно или организационно разобщены (скажем, речь
идёт о сети сектантов, члены которой работают в разных учреждениях, организациях,
странах). Незыблемо храня собственные внешние границы, члены сегментированной
сети 1 будут при своей внутрисетевой коммуникации пересекать разделяющие их
географические или социальные рубежи, тем самым создавая предпосылки для
циркуляции информации через них.
2. Сети
имеют
тенденцию
разрастаться
так,
что
наносят
ущерб
взаимодействующим с ними структурам, в частности, иерархическим. Даже
доброкачественная опухоль в той или иной мере лишает организм питательных
веществ, тратя их на собственное развитие. В социуме сетевые структуры склонны
неумеренно присваивать себе материальные средства и ресурсы, которые далеко не
всегда расходуются для достижения заявленных целей -- в ряде случаев члены сети
заботятся о собственном процветании. Во всякого рода креативных сетях (сетевых
научных лабораториях, политических «фабриках мысли» и др.) многие члены
стремятся преувеличить свой индивидуальный творческий вклад в общую задачу и,
соответственно, требуют себе слишком выского вознаграждения, что, кроме
неумеренной траты средств, чревато внутренними конфликтами в сети36. Конечно,
коррупция с растратой средств присуща и иерархическим системам, в частности,
бюрократиям, о чём писал в свое время М. Вебер. Однако бюрократия должна для
этого перейти известный психологический и организационный барьер, связанный с
попранием лежащих в основе бюрократической структуры жёстких норм. В то же
время члены сетевой структуры, которая характеризуется вообще отсутствием
жёстких ограничений на поведение членов, рассматривают свободу потребления как
одну из неотъемлемых свобод, имманентно присущих сети в противоположность
иерархии.
В связи со сказанным отметим потенциально деструктивную роль
международных сетевых структур, которые ради решения благородных гуманитарных
задач проникают в страны «третьего мира», например, на африканском континенте.
«Сети — гибкие, плоские, сложно устроенные и предрасположены к конфликтам» (Rockart,
Short, 1991). Конфликтогенность сетей в человеческом социуме требует высокого мастерства
модераторов (психологических лидеров в структуре типа хирамы).
36
92
Непропорционально расходуя ресурсы и нередко удовлетворяя лишь личные запросы
членов сетевых структур, они угрожают сделать бедные страны ещё беднее вопреки
заявленным целям. Это может способствовать политической нестабильности в
подобных странах, угрожая утратой государственной и этнической идентичности их
граждан и порождая опасные для всего мира проблемы (экспорт проституции,
наркоторговля, терроризм, пиратство и др.).
3. Сети могут не подчиняться ритмам иерархий, тем самым угрожая вызвать своего
рода «аритмию»37 иерархической структуры. В политике рассогласование ритмов
сетей и иерархий (в том числе «вертикали власти») инактивирует людей, отвлекая их
на политически несвоевременные занятия (в наше время -- на жизнь в виртуальных
сетях типа MySpace или «одноклассники») вместо мобилизации для реализации
принятых политической системой решений типа, например, борьбы за экономию
ресурсов или против коррупции.
4. Сетевые структуры часто стремятся перехватить у иерархических структур
контрольные и регуляторные функции. Это устремление сетей является «плюсом»
в случае нефункционирующей иерархии, ибо продлевает жизнь всей системы (см.
выше о конструктивных взаимодействиях), но становится «минусом», если иерархия
вполне функциональна — и тогда вторжение сетевой структуры угрожает хаосом.
Соответствующий сценарий изложен в футуристической книге А.Барда и А.
Зодерквиста (2004). В рамках будущей глобальной «нетократии» национальным
правительствам будет, по убеждению авторов, отведены только функции проведения
публичных теледебатов и, главное, официального санкционирования политических
решений, фактически принятых тайно властвующими сетевыми структурами.
«…Авторитет и влияние государства сойдут на нет в силу сокращения налоговых
поступлений /отвлекаемых сетями на себя -- прим. Автора статьи/ и национальных
границ» (с.211). В подобных ситуациях возникает «перевёрнутая иерархия»: сетевые
структуры вместо конструктивных помощников и консультантов политической
системы подчиняют себе её властную вертикаль; частичные лидеры сети (кураторы,
по терминологии Барда и Зодерквиста) в этом случае могут выделить из своей среды
нового политического диктатора, который, будучи воспринимаемым как лишь
частичный лидер членами правящей сети, выступает как полновластный тиран по
отношению ко всем тем, кто к сети не принадлежит.
5. Сетевая структура оказывается более сложной для понимания, чем иерархия (или
рынок). Можно сказать, что её уровень структурной сложности может быть
37
Медицинский термин, используемый, например, в кардиологии
93
непропорционально
высоким
по
сравнению
с
теми
благами,
которые
она
предоставляет своим членам (Powell, 1990). Например, учащиеся во время
экспериментального урока были разбиты на две команды, построенные по
иерархическому
и
сетевому
сценарию.
Выяснилось,
что
учащиеся
легче
ориентировались в иерархической организации собственного труда, чем в сетевой,
которая их в той или иной мере запутывала (Олескин и др., 2001). Большая сложность
сетевой организации по сравнению с иерархической может сказаться и при
применении сетей на политической арене. В подобных случаях многое зависит от
таланта и опыта частичных психологических лидеров (модераторов сетей).
Оговорим, что все поименованные свойства сетей могут быть, в зависимости от
ситуации, не только их недостатками, но и их достоинствами. Так, склонность сетей
эффективно распространять информацию вопреки всяческим границам (пункт 1) – одна из
предпосылок успеха трансграничных (работающих на территории нескольких стран или
регионов мира) социальных сетей, в том числе и «тёмных» сетей типа картелей
наркодилеров в Колумбии или террористических структур, например, Аль-Каеды (см.
Kahler, 2009a, b). Склонность сетей к неподчинению единому ритму («аритмия») имеет
известное положительное значение в научном сообществе, ибо сети научных энтузиастов
включают «безумцев», чей ритм работы опережает ритм иерархических научных
институтов и обусловливает генерацию сетью опережающих эпоху идей (рассмотрено в
разделе 6 выше). Способность сети подчинить себе иерархию (пункт 4 в нашем перечне)
есть негативное свойство только если ставится цель сохранить влияние иерархических
структур, например, «президентской вертикали» в политической системе. Эта же
способность будет считаться позитивным свойством сети, если задача состоит в
упразднении иерархии, полной подмене её сетью. В заключительной части работы (глава
третья) постараемся выяснить где в данном случае проходит грань «между плюсом и
минусом» в случае сетей и иерархий в человеческом социуме.
Вернёмся теперь к человеческому организму как полиструктурной (иерархическисетевой) система. При всех хвалебных словах о пользе, приносимой микробными сетями
нашему организму, прозорливыми оказались слова русского микробиолога и иммунолога
И.И. Мечникова о том, что наша кишечная микрофлора не оптимальна. Она подвержена
нарушениям (дисбактериозам). В литературе накоплено немало данных о серьезных
последствиях дисбактериозов, включая болезнь Крона, язвенный колит, рак кишечника,
жировую дистрофию печени, ревматоидный артрит, спондилоз, одновременный отказ
нескольких внутренних органов, а также нервно-психические расстройства (Bai, Ouyang,
2006). Вероятно, связь между аномальным состоянием микрофлоры и этими недугами
94
также как и положительное влияние микрофлоры, опосредуется химическими агентами,
включая нейромедиаторы.
Можно констатировать разбалансировку между иерархическими и сетевыми
структурами, в частности, выход микробных сетей из-под контроля иерархии,
воплощенной во «властной вертикали» ЦНС. Характерно, что в состоянии дисбактериоза
опасность
исходит
не
только
от
посторонней
патогенной
микрофлоры.
Сами
симбиотические микроорганизмы нередко начинают приносить не пользу, а вред. Здесь
имеет смысл вернуться к началу подраздела, где
некоторые
потенциально
негативные
в виде пунктов 1-5 перечислены
характеристики
сетевых
структур.
Мы
переформулируем их в приложении к взаимоотношениям микрофлоры и организмахозяина.
1. Микрофлора ЖКТ обменивается сигналами с «чуждыми» или по крайней мере
нехарактерными
микроорганизмов,
для
нормальной
включая
симбиотической
опасные
патогенные
микрофлоры
бактерии.
видами
Феромоны
симбиотической микрофлоры ротоглотки стимулируют рост и вирулентность,
например, синегнойной палочки Pseudomonas aeruginosa.
Ограничение такой
межвидовой коммуникации путем подавления роста симбиотической микрофлоры
антибиотиками (к сожалению, неэффективными по отношению к самой синегнойной
палочке) улучшает состояние пациентов. Разумеется, возможны более тонкие методы
«обрубания» нежелательной стимулирующей коммуникации с применением лекарств
нового поколения, которые прицельно подавляют работу систем quorum sensing
(Хмель, 2006; Шпаков, 2009).
2. Немаловажной задачей медицины можно считать удерживание сетевых структур
микроорганизмов «в дозволенных рамках»: вред приносит их избыточное развитие,
хотя
ущерб
здоровью
наносит,
несомненно,
и
недостаточная
численность
микрофлоры, создающая «вакансии» для нежелательных «пришельцев». Так,
кишечная палочка E. coli выделяет важные химические регуляторы, в том числе
ДОФА (Шишов и др., 2009), превращающаяся в катехоламинные нейромедиаторы в
кровотоке и мозгу. Изменение численности популяции E. coli означает изменение
концентраций этих нейромедиаторов, например, избыточный рост этой популяции,
как, вероятно, и других популяций в составе микробного сообщества человека, влечёт
за собой гиперфункцию дофамин- и норадреналинергических систем ЦНС. Отметим,
что
избыточная
активность
дофаминергической
системы
мозга,
помимо
гиперсоциабельности (избыточной общительности) и маниакального состояния,
возможно, способствует развитию шизофрении (Дубынин и др., 2003).
95
3. В
норме
симбиотическая
микрофлора
участвует
в
биоритмах
хозяина,
а
рассогласование ритмики человеческого организма и его микрофлоры служит
предпосылкой расстройств телесного и душевного здоровья. В свете нейрохимической
активности микроорганизмов ЖКТ становится понятным, почему ритм питания, равно
как и характер принимаемой пищи, оказывают столь серьёзное воздействие на
психику и поведение людей.
4. Несмотря на важное значение регуляторного воздействия химических продуктов
микрофлоры на человеческий организм, доминирующую роль играет всё же его
собственная
иерархическая
структура
с
головным
мозгом
на
вершине.
В
патологических ситуациях возможна своего рода «нетократия», когда деятельность
головного мозга подпадает под определяющее влияние микробных сетевых
структур и их химических регуляторов. Именно с этим, вероятно, связана роль
нарушений нормальной микрофлоры в ряде нервно-психических расстройств (аутизм,
болезнь Туретта, синдром дефицита внимания с гиперподвижностью – ADHD, см. Bai,
Ouyang, 2006). Даже если нет серьёзных психических нарушений, вредоносные
микроорганизмы всё равно оказывают своё влияние на деятельность мозга, вызывая
характерное «дисбактериозное мышление», сопровождаемое раздражительностью,
агрессивностью, обидчивостью (Андреев, 2009).
5. Отмеченная выше сложность сетевого организационного дизайна затрудняет задачу
лечения или профилактики нарушений в работе сетей микробных симбионтов
человека. Всякое лекарство, например, проявляет сразу много своих эффектов, и
нелёгкой
задачей
оказывается
добиться
преобладания
пользы
над
вредом,
причиняемым врачебным вмешательством. Структурная сложность микробных
сетевых структур приводит к труднопредсказуемым эффектам антибиотиков, которые
вместо сетей возбудителей подавляют сетевые структуры их антагонистов. Тем
самым, антибиотики только стимулируют развитие вредоносных сетей и ухудшают
состояние пациента.
1.8.3. Потенциальная роль структур-посредников (адапторов, медиаторов). Все
указанные выше аспекты потенциально вредоносного влияния сетей не являются
принципиально
неизбежными.
В
реальных
структурах-тандемах
принимаются
организационные меры, нацеленные на предотвращение негативного влияния сетей и,
напротив, усиление позитивных тенденций. В человеческом социуме следует особо
подчеркнуть роль структур-посредников между иерархией и сетью (адапторов, или
медиаторов, см. Римский, Сунгуров, 2002; Сунгуров и др., 2012).
96
Эти адапторы могут состоять из трёх структурных частей:

Во-первых, сетевая структура может включать в себя звено, предназначенное
контактировать с иерархией (или иерархиями), олицетворённое внешним лидером в
хираме.

Во-вторых, внутри иерархии, взаимодействующей с сетью, может аналогичным
образом возникнуть адапторный отдел, ведающей контактами с сетевым партнёром
(сетевыми партнёрами).

В-третьих, для стимуляции конструктивного диалога между внешним лидером (его
аналогом) в сети и адапторным отделом в иерархической структуре часто
целесообразно внедрить промежуточный структурный элемент. Это и есть тот
метагувернёр, о котором пишет Мёлеман. Его задача – добиться оптимальной в
каждом случае «творческой смеси» из элементов разных структур, в данной ситуации
из иерархии и сети. Если функция метагувернёра соответствует не единственному
индивиду, а особой организации, то структурой выбора для неё является скорее сеть
нежели иерархия, в силу большей гибкости и динамичности сетевой структуры, что
обеспечивает адекватное реагирование на меняющуюся ситуацию с реализацией
соответствующей организационной перестройки.
Итак, целесообразной представляется дополнительная сеть метагувернёров в рамках
трёхкомпонентной структуры, обслуживающего взаимодействия сетевой и иерархической
структур. Подобные «метагувернёрские» сети, входящие в состав адапторных структур
разных конкретных тандемов иерархий и сетей, могут формировать контакты между
собой, в целом перерастая в крупную сетевую структуру для выполнения на
теоретическом и практическом уровнях одной из основных задач гражданского общества
– поиска оптимума во взаимодействии систем вертикальных и горизонтальных отношений
в разных сферах социума.
Аналоги таких организаций-посредников существуют и в биосистемах. В организме
животного или человека подобную посредническую роль
выполняет, в частности,
иммунная система, которая в норме ограничивает развитие микробных сетевых структур и
направляет их деятельность (например, выделение нейромедиаторов, гормонов и других
биологически активных веществ, см. Oleskin et al., 2010) по траекториям, оптимальным
для телесного и душевного здоровья человека. Необходимо отметить, что данный вопрос
в применении к биосистемам пока должным образом не исследован и остаётся предметом
будущих усилий биологов различного профиля.
97
1.8.4. Рыночные структуры и их взаимодействия с другими типами структур.
Несмотря на преимущественное внимание к сетям в их взаимодействиях с иерархиями,
нельзя не сказать несколько слов и о роли рыночных структур в связи с их
взаимодействиями с прочими типами социальных структур. В разделе 3 выше уже была
отмечена существующая во всем мире реальная тенденция к ограничению влияния рынка
как такового, что подразумевает как известную иерархизацию рынка за счёт его
государственного регулирования вплоть до создания государственных монополий, так и
активное объединение отдельных агентов на капиталистическом рынке в сетевые
структуры.
Эти
процессы
объективно
отражают
необходимость
преодоления
отрицательных сторон чисто рыночной системы, которая «слепа», часто не способствует
прогрессу и процветанию соответствующих наций, а также жестока, антигуманна.
В мире биосистем аналогичные процессы – переход от конкуренции между
изолированными индивидами, соединёнными лишь метаболическими взаимодействиями
по типу «продукт одного есть субстрат для другого», к нарастающим сетевым и/или
иерархическим
взаимодействием
–
рассматриваются
в
литературе
как
стадии
формирования биосоциальных структур, например. у насекомых (см. Захаров, 1991, 2005).
С этих позиций распад характерных для докапиталистического общества личных
связей (например, иерархических по типу «сеньор-вассал», или сетевых во рамках всякого
рода братств и тайных обществ) с переходом к доминированию рыночных конкурентных
отношений и чистогана в Европе Нового (и отчасти Новейшего) Времени следует
рассматривать как своего рода эволюционный регресс, деволюцию социальности.
Соответственно. «сетевизация» и иерархизация рынка в последние сто лет могут
восприниматься как своего
рода компенсацию за этот регресс, повторное усиление
спаянности (когерентности) социальных структур.
Однако следует иметь в виду, что процесс вытеснения рынка не должен заходить
слишком далеко – и в реальных биосистемах мы наблюдаем некоторый эволюционно
стабилизированный баланс конкурентных и кооперативных (а также иерархических
субординационных) отношений между индивидами и их группировками. Что касается
человеческого общества, то мы вновь процитируем Мёлемана (Meulemann, 2008) по
поводу необходимости оптимального для каждой ситуации баланса по линии иерархиисети-рынки, и решению этой задачи должны способствовать усилия метагувернёров.
Известны и не требуют детального обсуждения издержки чисто иерархической системы
производства и распределения как замены рынка при доминировании командноадминистративной системы. Поголовная «сетевизация» рынка имеет свои негативные
стороны: она угрожает превратить всю экономическую сферу в своего рода
98
«междусобойчик» договорившихся между собой «сетевиков», что и составляет суть
изложенного в книге «Нетократия…» (Бард, Зодерквист, 2004) сценария нашего не столь
отдалённого будущего.
Предотвращение отмеченных негативных тенденций возможно 1) при сохранении
рыночных связей в некоторых сферах человеческого социума, причём не только в
экономической сфере, но например и в культурной – как конкуренция рекламирующих
себя писателей, литературных издательств, артистов и др. 2) при внедрении принципа
«подавления сетей сетями» («тушение огня огнём»): в этом случае всесилие создающих
олигополию коммерческих сетевых объединений преодолевается за счёт активности
других сетей гуманитарной и социальной направленности, относящихся к сфере
гражданского общества и преследующих цель защитить граждан от произвола не только
политической иерархии, но и не в меньшей мере сетевого бизнеса.
Подобно взаимодействиям иерархий и сетей, взаимодействие сетевых и рыночных
структур в рамках одной и той же системы, например, одной организации, также приводит
к формированию полиструктурной системы (в данном случае рыночно-сетевой).
Таковы коммерческие ассоциации из нескольких предприятий, где долговременные
сетевые горизонтальные связи и взаимовыгодная кооперация, приводящая к способности
каждого входящего в ассоциацию предприятия использовать материальные или статусные
ресурсы всей сетевой ассоциации (это – так называемый сетевой рычаг, Чучкевич, 1999)
сочетается
с
существенным
вкладом
конкурентных
отношений
между
этими
предприятиями. Внутри себя каждое предприятие может быть построено по сетевым
(например, в виде проектной или матричной структуры) или же по более традиционным
иерархическим принципам (линейная или функциональная структуры). В последнем
случае вся ассоциация имеет тройственный характер – это полиструктурная система с
вкладами иерархических, сетевых и рыночных структур.
1.8.5. Взаимодействие структур в многоуровневых системах. Гомо- и гетерономные
системы. Важной конкретизацией всего сказанного о взаимодействиях разных типов
структур являются ситуации, складывающиеся в многоуровневых системах. Сети,
иерархии, (квази)рынки могут формироваться как непосредственно из индивидов (клеток,
особей многоклеточных животных, людей), так и из их групп. И для мира биосистем, и
для человеческого социума характерны многоуровневые (многопорядковые) системы. Как
уже указывалось в соответствующих разделах, колонии одноклеточных и структуры
головного мозга позвоночных животных во многих случаях могут рассматриваться как
многоуровневые сети (сети, в свою очередь состоящие из сетей). Очевидно,
99
иерархические и (квази)рыночные структуры
также могут представлять собой
многоуровневые структуры. Но всегда ли сеть состоит из сетей (которые, в свою очередь,
построены из ещё более мелких сетей), а иерархия – из более малых иерархий (что
характерно, например, для бюрократических структур в человеческом социуме)?
Подобные системы, где уровни структурно изоморфны друг другу, можно обозначить как
гомономные. Кроме идеальных чистых типов структур (сетевых, иерархических,
(квази)рыночных), понятию «гомономных систем» соответствуют и смешанные системы,
у которых на разных уровнях организации воспроизводится одни и те же пропорции
структурных типов, один и тот же сценарий их взаимодействий. Иначе говоря,
гомономные системы обладают фрактальными свойствами с присущей фракталам
способностью части моделировать целое.
По
контрасту
с
такими
системами,
гетерономные
системы
по-разному
структурированы на разных уровнях их организации. В ряде случаев такая гетерономная
организация весьма стабильна. Например, в муравьином социуме структуры с
преобладанием сетевой и иерархической организации чередуются подобно слоям мяса и
сала в беконе (см. начало раздела 1.8). Ситуационный анализ показывает, однако, что
многие другие гетерономные системы характеризуются внутренней нестабильностью и
тенденцией к «гомономизации» -- к доминированию одного и того же структурного
паттерна на всех уровнях организации.
Тема раздела — синхронное сосуществование и взаимодействие структур различных
типов, что имеет и теоретическое, и практическое значение. В социуме часто
складываются ситуации, когда решение той или иной социально/политически
важной задачи зависит от оптимального режима взаимодействия разных типов
социальных структур. Взаимодействие иерархий и сетей может носить как
конструктивный (когда, например, сеть может делегировать иерархии некоторые
функции, требующие планомерности, быстрого принятия решений и др. и в то же
время
компенсировать
своей
деятельностью
недостатки
иерархии),
так
и
деструктивный характер. Последнее связано как с негативными сторонами
иерархий, стремящихся «подмять сетевую структуру под себя», так и с рядом
специфических системных свойств сетевых структур, в том числе: 1) Сети не
признают границ вообще — и границ взаимодействующих с ними иерархий в
частности; сети активно коммуницирует с «чуждыми» элементами; 2) Сети имеют
тенденцию разрастаться так, что наносят ущерб взаимодействующим с ними
структурам, в частности, иерархическим; 3) Сети могут не подчиняться ритмам
100
иерархий, угрожая вызвать их «аритмию»; 4) Сетевые структуры стремятся
перехватить у иерархических структур контрольные и регуляторные функции;
5) Сетевая структура оказывается более сложной для понимания, чем иерархия. Все
указанные выше пункты вредоносного влияния сетей не являются принципиально
неизбежными. В реальных структурах-тандемах из иерархий и сетей должны
приниматься конкретные организационные меры, нацеленные на предотвращение
этого негативного влияния сетей и, напротив, усиление позитивных тенденций. В
человеческом социуме следует особо подчеркнуть роль структур-посредников между
иерархией и сетью (адапторов, или медиаторов). В разделе рассмотрены также
взаимодействия рыночных структур со структурами иных типов, в том числе
формирование коммерческих рыночно-сетевых тандемов.
101
Глава вторая. СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ В БИОСИСТЕМАХ:
ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СО СТРУКТУРАМИ ДРУГИХ ТИПОВ
В предшествующих разделах мы в рамках биополитической методологии сопоставляли
биологические системы и системы человеческого социума в связи с задачей
сравнительной характеристики основных типов организационных структур и их свойств,
выступающих как инварианты в приложении как к биологическим, так и социальным
системам. Как и многие другие сторонники такой сравнительной методологии, автор в
основном шёл от биосистем к системам человеческого социума: концепции и данные
по организации биосоциальных систем различных видов живого привлекались как
инструмент для интерпретации тех или иных феноменов в человеческом социуме в
нетривиальном биополитическом ракурсе.
Однако в рамках биополитики известна и так называемая «обратная перспектива»,
когда исследователь следует мысленной траектории от человеческого социума к
биосистемам, с надеждой получить необычную интерпретацию поведения живых
существ и характеристик формируемых ими биосоциальных систем. Примером могут
служить исследования, например, посвящённые кооперации, которые были выполнены на
«человеческом» материале, с последующим приложением полученных результатов к
другим формам живого. «В предшествующих главах некоторые концепции эволюционной
биологии были применены к анализу кооперации между людьми. В этой главе мы
возвращаем долг. Данные и концепции, относящиеся к людям, будут применены к анализу
роли кооперации в биологической эволюции», писали Р. Акселрод и У. Хэмлтон в книге
«Эволюция кооперации» (Axelrod, Hamilton, 1984).
Именно «обратной перспективе» биополитики в значительной части посвящена
настоящая глава работы, где рассматриваются сетевые структуры в их взаимодействии с
иерархическими и квазирыночными структурами в некоторых биосистемах. За этим
последует завершающая глава с доминированием «прямой перспективы» биополитики –
рассмотрения в биополитическом ракурсе проблематики человеческого общества с его
политическими системами, а более конкретно – реальной и потенциальной роли сетевых
структур в социуме, с учётом их взаимодействий с иерархическими и рыночными
структурами.
Необходимо предварительно оговорить методологически важный момент. Мы в
основном ограничиваем наш анализ биологическими и социальными системами. В то же
время в начале данной работы мы неоднократно отмечали, что принятые нами для анализа
102
как биосистем, так и систем человеческого социума категории, характеризующие типы
организационных структур, применимы также и к неживым системам. Так, понятие
«сетевая структура» применимо к звёздным скоплениям и галактикам, кристаллам,
ансамблям элементарных частиц, разнообразным техническим устройствам, где также
возможна децентрализованная регуляция. Иерархические структуры с лидерами на
вершине, если термин «лидер» понимать в обобщённом смысле – как водитель ритма
(пейс-мейкер), активный центр структуры – тоже встречаются в самых разнообразных
системах.
Возникновение
в
системе
активного
центра
есть
магистральный
общесистемный принцип развития структур, описанный А.А. Богдановым (1921) в рамках
его «исеобщей организационной науке тектологии» как «эгрессия». Во многих
мифологических и эзотерических сценариях формирования мира также постулируется
возникновение активного центра в изначально однородной и бесструктурной массе, так
что весь сценарий напоминает начало развития цыплёнка – появление активного участка
на поверхности в остальном гомогенного желтка. Наконец, в химических системах можно
говорить и о квазирыночных отношениях – в них весьма распространена конкуренция
между формирующимися структурами или параллельно идущими процессами, делящими
между собой единый пул субстратов химических реакций. Подобные «диссипативные
структуры» (выражаясь языком синергетики) могут не только конкурировать, но и
кооперировать между собой, объединяясь в аналоги сетевых структур. Последнее
характерно
для
сложных
систем
типа
микросфер
или
коацерватных
капель,
рассматривавшихся в литературе в качестве предшественников примитивных форм
жизни, а также для других «предбиологических» систем, например, самопорождающихся
гиперциклов Эйгена.
Из приведённых примеров очевидно, что мы в известной мере искусственно
ограничиваем поле рассмотрения миром живого и человеческим обществом, сравнивая
эти системы между собой по избранным организационным характеристикам. Вполне
могут быть выполнены дополнительные исследования, в которых все эти категории будут
применены к физическим, химическим, техническим и другим типам неживых объектов.
Однако многие из упомянутых неживых систем обладают в той или иной мере
выраженным биоморфизмом – сходством с биологическими системами. Образующие
централизованные или децентрализованные скопления звёзды развиваются по сходным с
индивидуальным или эволюционным развитием биосистем закономерностям. Например,
одна из стадий звёздной эволюции носит характерное название – звёзды-коконы.
Определённый биоморфизм прослеживается и в событиях, происходящих в мире
элементарных частиц, которые рождаются, распадаются, погибают. Немало биоморфных
103
свойств имеют и растущие, делящиеся, поглощающие друг друга кристаллы. Тем более
существен вклад биоморфизма в поведение упомянутых нами предбиологических систем,
в частности, коацерватных капель, гиперциклов Эйгена. По мысли К. Ю. Еськова (2004),
жизнь могла возникнуть в мироздании до возникновения конкретных живых организмов –
в
форме
эйгеновских
гиперциклов.
Итак,
в
известной
мере
формирование
организационных структур рассматриваемых нами типов в мире неживых систем может
рассматриваться как указание на их биоморфизм, и если не биологический, то хотя бы
«предбиологический» характер.
Очевидно также и то, что описание многих неживых объектов в биоморфных
категориях в рамках современного естествознания означает определённую смену
парадигмы в ряде областей и школ науки в направлении гилозоизма – представления об
одушевлённости, наполненности жизнью также и на первый взгляд неживых объектов.
Это представление было исторически связано с натурфилософией, царившей в науке
Древности, Средних Веков и – отчасти – также Нового времени, и оно было оживлено в
философии П. Тэйяра де Шардена (1965) о свойственной всем вещам в мире «преджизни»,
далее переходящей в жизнь и сознание по мере предбиологической, биологической и
социальной эволюции. В современную эпоху сугубо механистический, физикалистский,
редукционистский подход к познаваемым объектам частично уступает позиции
возрождаемой
натурфилософии,
в
рамках
которой
происходит
развитие
междисциплинарных направлений, включая биополитику.
Говоря о реализации сетевых принципов в биосистемах, мы обсуждаем в различных
подразделах настоящей работы разные организационные варианты, а не просто разные
типы биосистем. Каждый из рассмотренных ниже вариантов реализуется у нескольких
разных
представителей
живого
(модульный
–
у
кишечнополостных,
мшанок,
оболочечников; эусоциальный – у общественных насекомых, капских землекопов, в
известной мере – клушицы, некоторых пингвинов и др.). По существу речь идёт о той или
иной парадигме – «нейронной», «модульной», «эусоциальной», «клеточной»,
через
призму которой исследователь рассматривает реальную организацию в той или иной
биосистеме, вычленяя соответствующие принятой парадигме черты. В ряде случаев,
очевидно, эти парадигмы могут перекрываться – т.е. одна и та же система может быть
описана в рамках более чем одной из них. Так, общественные насекомые, рассмотренные
нами ниже с позиций эусоциальной парадигмы, с известным правом могут быть
интерпретированы и в рамках модульной парадигмы, что фактически и было сделано
Уиллером, Шовеном и другими учёными, считавшими семью насекомых единым
«суперорганизмом».
104
Как и во всей работе, мы рассматриваем сетевые структуры как один из
организационных сценариев
в рамках более общей явления -- формирования
биосоциальных систем. Последние у живых существ образуют континуум от простых
агрегаций, где анонимные индивиды оказываются вместе, влекомые единым пищевым
ресурсом или удобной территорией -- до высокоструктурированных систем. Если простые
агрегации ограничены конкуренцией особей за ресурсы и представляют квазирыночные, а
не сетевые структуры, то среди структурированных систем возможно структурирование
по вертикали, ведущее к иерархиям, и по горизонтали, что ведёт к преобладанию сетевого
организационного сценария. Он по-прежнему находится в фокусе нашего внимания с той
оговоркой, что мы осознаём неизбежность взаимодействий и взаимопереходом различных
организационных структур. Некоторые переходные между сетями и иерархиями
структуры, обозначенные нами как объёмные сети, также будут нами рассмотрены в
применении к конкретным биосоциальным системам.
2.1. Клеточная («микробная») парадигма: Биосоциальные системы одноклеточных
организмов
Описание типовых парадигм сетевых структур начнём с сообществ отдельных клеток –
свободноживущих (одноклеточные существа) и находящихся в составе многоклеточного
организма (растительного, животного, грибного). Клеточные сети близки к идеальному
сценарию плоской сетевой структуры – иерархизация наблюдается в них как
исключение,
индивидуальность
отдельных
клеток
и
их
функциональная
специализация выражены слабо, хотя эти феномены и существуют в подобных сетях (в
частности, образуемые бактериями биоплёнки обычно в той или иной мере гетерогенны).
Несмотря на всё это, некоторые клеточные сети отличаются высокой степенью
интеграции элементов и координации их поведения, что характерно, например, для
колоний миксобактерий. Механизмов сетевой неиерархической координации несколько
(они рассмотрены в этом разделе и поучительны даже для социальных инженеров), но «по
валу» наибольшую роль играет дистантная химическая коммуникация на основе
делокализованного, диффузного в масштабах всей биосоциальной системы поля
сигнальных молекул.
Итак, в последние десятилетия становится всё более очевидным, что не только
высшие животные и человек, но и всё расширяющийся круг «примитивных» организмов,
включая одноклеточные существа, способны к тем или иным формам коллективных
105
взаимодействий (социальное поведение), обмену информацией (коммуникация), к
формированию более или менее целостных ассоциаций из многих индивидов
(биосоциальных, или просто социальных, систем).
Примечательно, что аналоги социальных феноменов наблюдаются не только у
различных свободноживущих одноклеточных организмов (грибов, микроводорослей,
простейших, бактерий), но и у клеток в составе тканей многоклеточных растений и
животных.
По-прежнему
актуальным
представляется
сравнение
многоклеточного
организма с «клеточным государством», принадлежащее перу немецкого ученого XIX в.
Рудольфа Вирхова. По словам Ю.М. Васильева (2000. С.189), «… каждая клетка в нашем
и любом многоклеточном организме является… членом сложнейшего сообщества… И в
государстве, и в организме поведение индивидуума (клетки или человека) разумно и
нормально тогда, когда он адекватно реагирует на социальные сигналы – сигналы от
других членов сообщества. Человек, не реагирующий на социальные сигналы, часто
становится преступником. Клетка, неадекватно реагирующая на социальные сигналы,
может дать начало опухоли».
В предшествующем разделе мы уже отмечали распространённость в мире
микроорганизмов чисто конкурентных отношений, перемежаемых заключением своего
рода «контрактов» -- формированием
цепочек метаболических процессов по принципу
«продукт одного организма есть субстрат другого». Микробиолог Б. Громов (личное
сообщение) в своё время подчёркивал, что растущие на чашки Петри колонии бактерий
часто напоминают неорганизованную «толпу» («анонимные скопления» животных):
бактериальные клетки автономны и вступают друг с другом лишь в отношения
конкуренции по поводу питательного субстрата, кислорода и других ресурсов, напоминая
этим товаропроизводителей в условиях свободной конкуренции (в эру «классического
капитализма»).
Впрочем, микробиологам известны и ситуации, когда клетки в одной колонии или
биоплёнке весьма эффективно координируют своё поведение, причём возможен и
централизованный (реже), и децентрализованный (значительно чаще) механизмы
координации коллективного поведения бактерий, как и других микроорганизмов.
Некоторые сообщества одноклеточных
формируют по крайней мере временные
иерархии, так как среди них также выделяются особи (клетки) различных рангов.
Известно, например, что в популяциях голодающих бактерий (например, Escherichia coli)
клетки дифференцируются на две функциональных подгруппы: 1) гибнущие клетки,
претерпевающие автолиз /т. е. лопающиеся/ и составляющие большинство клеток в
популяции 2) немногочисленные активно растущие клетки, утилизирующие продукты
106
автолиза /содержимое погибших клеток – примечание автора - О.А./ (Акайзин и др., 1990).
Изучен генетический механизм этого феномена. «Геном E. coli содержит оперон с двумя
генами: mazE и mazF. Ген mazF кодирует стабильный цитотоксический белок, а mazE –
нестабильное противоядие к белку MazF, быстро разрушаемое протеазой. В условиях
голодания, когда происходит исчерпание фонда свободных аминокислот, активируется
оперон rel, чей белковый продукт RelA отвечает за синтез гуанозинтетрафосфата.
Гуанозинтетрафосфат блокирует экспрессию обоих генов: противоядие разрушается, и в
результате стабильный белок-яд MazF вызывает гибель и автолиз части популяции, тем
самым пополняя фонд аминокислот и вновь активируя синтез противоядия MazF у
оставшихся в живых клеток E. coli» (цит. по: Самуилов и др., 2000)38. Также в культуре
клеток эпителия животного выделяются «лидерные клетки», которые обгоняют соседние
клетки при росте клеточного пласта, но не теряют контакта с ними (Самойлов, Васильев,
2009).
Однако
в
целом
в
мире
одноклеточных
систем
более
распространен
децентрализованный сетевой сценарий организации, кратко рассмотренный выше в
применении к симбиотической микрофлоре человеческого организма. Сетевой дизайн
очевиден
в
пространственной
организации
колоний
или
биоплёнок
многих
микроорганизмов, в частности, различных хищных бактерий, образующих настоящие
ловчие сети из своих клеток для поимки бактерий-жертв.
2.1.1. Биоплёнки микроорганизмов как сетевые структуры. Особого рассмотрения
заслуживают микробные биоплёнки -- “окутанные матриксом микробные ассоциации,
прикреплённык к биологическим или не-биологическим поверхностям ” (Hall-Stoodley et
al., 2004. P.95). Биоплёнки могут формироваться клетками одного вида бактерий (и даже в
этом случае они отличаются гетерогенностью – включают разные по фенотипу клетки)
или быть многовидовыми, а некоторые биоплёнки состоят из представителей различных
царств. Так, плёнки метаногенной ассоциации включают клетки эубактерий и архей.
Биоплёнки представляют интерес в теоретическом плане как развитые социальные
микробные системы – «города микробов» (Watnick, Kolter, 2000), по ряду характеристик
напоминающие многоклеточные организмы. Так, некоторые микробные биоплёнки
отличаются разделением функций между слагающими их типами клеток, развитой
Рис. 12
координацией поведения клеток, наличием единого для всей системы жизненного цикла
Получены данные, что MazF не убивает клетки, а лишь обратимо останавливает их рост,
переводя в некультивируемое состояние. Клетки возвращаются к активному росту при действии
«противоядия» MazE (Pedersen et al., 2002; Nyström, 2003).
38
107
(онтогенеза) и даже способностью к регенерации при повреждении, что показано для
цианобактериальных биоплёнок (Сумина, 2006; рис. 12).
Характерная структура биоплёнок формируется поэтапно. Первоначально наблюдается
обратимая
адгезия
микробных
клеток
(первичных
колонизаторов),
которая
обусловлена их взаимодействиями с субстратом при участии жгутиков, пилей, фимбрий,
белков внешней мембраны грамотрицательных бактерий. За этим следует более прочная,
часто необратимая адгезия клеток к поверхности. Например, подвижные бактериальные
клетки, прикрепившиеся за счёт жгутиков одним клеточным полюсом к поверхности
субстрата, теперь «ложатся на бок» и прочно заякориваются на субстрате. В дальнейшем
происходит
распространение
формирование
локальных
микробных
клеточных
клеток
агрегатов
по
и
колонизуемому
межклеточного
субстрату,
матрикса
с
характерными пустотами и окутывающими биоплёнку покровами (включающими
биополимерный матрикс и мембранные структуры, Tetz et al., 1993; Павлова и др., 2007).
Развитие многих биоплёнок включает этап адсорбции новых микробных клеток
(вторичных колонизаторов) к ранее прикрепившимся к субстрату клеткам, что
приводит к формированию многослойных биоплёнок. В итоге образуется одно- или
многовидовая биоплёнка с развитой структурой, которая может быть слоистой или
состоящей из грибовидных или колончатых образований.
Последний этап жизненного цикла биоплёнки – её распад, переход клеток к
планктонному образу жизни в виде суспензии, что предполагает нарушение адгезии
клеток, во многих случаях синтез поверхностно-активных веществ и ферментов,
разрушающих матрикс и его компоненты (адгезины), непосредственно отвечающие за
адгезию клеток к субстрату и друг к другу.
Биоплёнки
представляют
собой
своего
рода
зримое
торжество
сетевого,
децентрализованного организационного дизайна. Синхронизация процессов, единый цикл
развития (онтогенез) многих биоплёнок – от начала формирования до распада –
осуществляются без центрального управляющего звена, в почти идеально плоской сетевой
структуре.
Биоплёнкам нередко противопоставляют микробные колонии (в узком смысле этого
слова) – микробные биосоциальные системы, расположенные на твёрдой поверхности и
имеющие чёткую
внешнюю границу и, соответственно, форму39. Если плёнка
потенциально обладает способностью к неограниченному росту, колония дорастает до
опредлнной максимальной величины, после чего делится на несколько частей
Трёхмерный аналог колонии представляют собой гранулы, формируемые некоторыми
микробными биосоциальными системами, например, метаногенной ассоциацией
39
108
(социотомия) или даёт начала малым колониям-почкам. Матрикс формирует внешний
покров колонии, ее надежный наружный скелет. Микробиологам известно и то, что две
колонии, растущие рядом друг с другом на питательной среде, обычно сохраняют свою
обособленность и не сливаются (Будрене, 1985; Новикова, 1989).
Необходимо отметить, что различие колоний и биоплёнок признают не все
микробиологи.
С системной точки зрения здесь мы фактически возвращаемся к классификации сетей
на сети 1 (замкнутые границы) и сети 2 (открытые границы). В той мере в какой
различение колоний и биоплёнок справедливо, следует говорить о колонии как
изоляционистской сети 1, а биоплёнке – как ориентированной на экспансию сети 2. В этом
плане даже завершающая стадия жизненного цикла биоплёнки – её распад с
высвобождением микробных клеток – может рассматриваться как продолжение стратегии
экспансии,
когда
составные
части
сети
получают
свободу
неограниченного
распространения в пространстве.
В порядке системной аналогии: экспансия биоплёнок с их распадом заставляет вспомнить о
ситуации в японской индустрии после Второй мировой войны, когда довоенные централизованные
иерархические предприятия (зайбацу) были ликвидированы решением американской
оккупационной администрации и на их месте появились децнтрализованные кейрецу – лишённые
иерархии и чётких бюрократических рамок малые сетевые предприятия с в основном
неформальными (часто семейными) связями между людьми (исследовано в работе: Powell, 1990).
У микроорганизмов имеются сетевые структуры нескольких уровней. Колония состоит не
из отдельных, а из их компактных групп (микроколоний), каждая из которых представляет
собой меньшую сеть, состоящую из десятков или сотен клеток. Клетки внутри такой
микроколонии синхронно перемещаются по поверхности питательной среды. Дж. Шапиро
(Shapiro,
1995)
отмечал
факт
координированного
перемещения
по
поверхности
питательной среды агрегированных групп подвижных бактериальных клеток – «плотов»
(rafts). Eсли одна из клеток «плота» случайно выдвигается вперед остальных клеток, она
останавливается до тех пор, пока с ней не поравняются остальные клетки. Есть данные о
том, что малые микробные сети активно общаются между собой в рамках большой
колонии, более того, например, у кишечной палочки (постоянного обитателя нашего
кишечника) обнаружены особо длинные клетки, пересекающие промежутки между двумя
соседними микроколониями и, возможно, способствующие коммуникации между ними
(Олескин и др., 1998а, б).
Одной из важнейших проблем, с которой сталкиваются децентрализованные сети из
элементов любой природы (включая людей, если речь идёт о социальных сетевых
109
структурах) является обеспечение координации поведения элементов в отсутствие
центрального управляющего звена. Эта проблема успешно решается в микробном мире.
Так, лишённые единого управляющего звена колонии миксобактерий Myxococcus xanthus
тем не менее способны двигаться по агару как единое целое (как «строй солдат»),
окружать пищевую частицу и коллективно переваривать её с помощью внеклеточных
ферментов (Шапиро, 1988).
Децентрализованная координация поведения позволяет нитчатым цианобактериям
формировать сложные организмоподобные структуры, в том числе тяжи, кольца,
многолучевые агрегаты, а также капиллярные и сетевые структуры 40. У цианобактерий «…
сообщество обладает сложным комплексом поведенческих ответов, направленных на
поддержание его жизнедеятельности как целостного образования» (Сумина, 2006. С.532).
Так, при механическом повреждении (разрыве) биопленки цианобактерий наблюдается ее
регенерация: нити клеток активно движутся в сторону бреши, заделывая ее.
Суммируя полученные микробиологами в последние десятилетия данные, можно
констатировать наличие по крайней мере трех важных факторов, отвечающих за
координацию
поведения
клеток
в
составе
микробных
биосоциальных
систем:
а) межклеточных контактов; б) химических сигнальных агентов; в) матрикса.
Гипотетический характер носят представленные в литературе данные о дистантной
физической коммуникации у микроорганизмов.
2.1.2. Межклеточные контакты бывают различных типов. Так, в мире прокариот
(бактерий) они могут представлять собой цитоплазматические мостики (плазмодесмы),
Рис. 13
участки слияния наружных мембран (у грамотрицательных бактерий, рис. 13) или участки
слияния пептидогликановых клеточных стенок (у грамположительных бактерий, см. Tetz
et al., 1990). Предполагают, что по цитоплазматическим мостикам, как по волноводам,
могут передаваться от клетки к клетке несущие информацию электромагнитные волны
различных диапазонов (Высоцкий и др., 1991). Межклеточные контакты формируются и
за
счет
многообразных
поверхностных
структур,
включая
микрофибриллы,
шишковидные выступы, эвагинаты клеточной стенки, гликокаликс (см. Ботвинко, 1985;
Олескин и др., 2000). Контактная коммуникация между клетками бактерий опирается
также на недиффундирующие сигнальные молекулы. Они передают информацию другим
Термин «сетевая структура» здесь употреблён в чисто геометрическом значении -- образуемая
группой клеточных нитей структура напоминает по форме сеть, скажем, рыболовную. С
организационной точки зрения сообщества нитчатых цианобактерий представляют собой
децентрализованные сетевые структуры, независимо от их внешнего вида.
40
110
клеткам лишь в случае непосредственного контакта клеток. Примером служит С-фактор
миксобактерий Мyxococcus Xanthus (Brandner, Kroos, 1998).
В той мере, в какой поведение целой биосоциальной системы одноклеточных
определяется таким «ближним порядком», можно говорить о том, что морфогенез на
уровне всей системы — лишь эпифеномен локальных взаимодействий между «соседями».
Известно, что аналогичный «ближний порядок», когда каждая клетка испытывает
воздействие лишь ближайших соседей, в большой мере определяет морфогенез и в
процессе эмбриогенеза многоклеточных животных (Белоусов, 2012).
2.1.3.
Химические
сигнальные
вещества
(ауторегуляторы,
аутоиндукторы,
феромоны). Однако, особенно важная роль в координации поведения клеток принадлежит
«дальнему порядку» — координации движения клеток, структурообразованию в
масштабах целой микробной колонии (биоплёнки и др.) за счёт диффузных химических
сигнальных агентов. Например, сложные орнаменты (гексагональные решётки и др.) в
колониях, например, Escherichia coli, определяются движением клеток по градиенту
аттрактанта (аспарагиновой кислоты), который одновременно образуется 1) наружным
краем (фронтом) колонии и 2) её центром (Budrene, Berg, 1991, 2002; Mittal et al., 2003).
Химические регуляторы отвечают также за координацию в масштабах колонии
(биопленки) процессов роста и развития клеток, смену стадий онтогенеза микробных
культур (в терминологии Н.Д. Иерусалимского, 1952, 1963). Так установлено (Пшеничнов
и др., 1975; Вахитов и др., 2003), что в период лаг-фазы и экспоненциальной фазы роста
культура E. coli выделяет в среду вещества, стимулирующие рост другой культуры E. coli
(аутостимуляторы), а в период замедления роста и в стационарной фазе – вещества,
ингибирующие рост другой культуры этой бактерии (аутоингибиторы). Естественно, свои
системы сетевой регуляции роста, дифференцировки, функционирования клеток имеются
и в эукариотических клеточных коллективов, например,
у грибов, водорослей,
простейших, а также в тканях многоклеточных организмов.
Популяции микроорганизмов способны оценивать собственную плотность по
концентрации вырабатываемых всеми клетками популяции сигнальных веществ. Детально
изучены так называемые кворум-зависимые (quorum-sensing, QS) системы, ставящие
под контроль плотности микробной популяции (кворума) многие важные процессы
(Fuqua et al., 1994; Kell et al., 1995; Gray, 1997; Waters, Bassler, 2005; Хмель, 2006; Шпаков,
2009), в том числе люминесценцию, синтез антибиотиков и ферментных комплексов,
межклеточный перенос генетической информации (трансформацию, конъюгацию),
клеточную
агрегацию, секрецию
белков, формирование биоплёнок, споруляцию,
111
образование факторов вирулентности и др. Так, у грамотрицательных бактерий в
большинстве
кворумзависимых
систем
ацилированные гомосеринлактоны.
аутоиндукторами
(феромонами)
служат
Эти вещества связываются c R-белками, и
полученный комплекс активирует транскрипцию генов, отвечающих за кворумзависимые
процессы, перечисленные выше. Феромоны активируют также транскрипцию ферментов,
катализирующих синтез самих феромонов. Если плотность бактериальных клеток
достаточно высокая,
бактерии предпринимают те или иные коллективные действия.
Например, морские бактерии Vibrio fischeri и V. harveyi начинают светиться.
У грамположительных бактерий распространены quorum-sensing системы, где роль
феромонов (аутоиндукторов) играют пептиды, которые могут быть линейными или
включать в себя тиолактоновое кольцо. Эти QS-системы являются двухкомпонентными:
содержат сенсорную гистидиновую киназу, которая в ответ на связывание феромона
фосфорилирует второй компонент системы – белковый регулятор ответа. Запускается
каскад киназ, в конечном счете фосфорилирующий и тем самым активирующий белок,
который индуцирует транскрипцию определенного оперона ДНК. Например, у клинически
важного «золотистого стафилококка» Staphylococcus aureus подобная QS-система
регулирует синтез токсинов, факторов адгезии и колонизации, протеаз и других важных
для инфекционного процесса компонентов.
Многие из изученных бактерий одновременно содержат несколько QS-систем, которые
вступают в разнообразные отношения между собой. Так, у V. harveyi свечение находится
под контролем трех QS-систем. Если внутри одной QS-системы процессы передачи
сигнала протекают последовательно, то несколько систем могут функционировать не
только последовательно, но и параллельно, так что внутри клетки формируется своего
рода сетевая структура из нескольких quorum sensing-систем. QS-системы могут
кооперировать между собой. Опасная для человека синегнойная палочка Pseudomonas
aeruginosa вырабатывает факторы вирулентности – вещества, необходимые для внедрения
в организм хозяина и разрушения его тканей – под контролем по крайней мере двух
последовательно действующих QS-систем (LasIR и RhlIR). Функционирование системы
LasIR приводит к запуску системы RhlIR (Waters, Bassler, 2005).
Есть и примеры
конкуренции, противодействия QS-систем в одной клетке.
В последние годы получены данные о том, что аналогичные quorum sensing-системам
механизмы
плотностно-зависимой
регуляции
процессов
функционируют
и
у
одноклеточных эукариот, например, у дрожжей Candida guillermondii и Saccharomyces
cerevisiae (пекарские дрожжи). У пекарских дрожжей система QS-типа определяет переход
112
между существованием в виде отдельных клеток и формированием разветвлённых нитей
из клеток (псевдомицелия).
Системы оценки биосоциальной структурой собственной плотности, по-видимому,
принадлежат к числу её системных свойств, реализуемых не только в
случае
одноклеточных существ. Подобные «quorum sensing-системы» в обобщённом смысле
представляются характерными для сетевых структур, поскольку позволяют осуществить
выбор стратегии поведения системы и её элементов, не прибегая к централизованной
регуляции. В этой связи в литературе представлена точка зрения на микробные сетевые
структуры (колонии, биоплёнки, флоки и др.) как аналоги многоклеточных организмов
(Шапиро, 1988; Shapiro, 1995) и даже как системы, обладающие «коллективным разумом»
(Ben-Jacob, 1998), наподобие «роевого интеллекта» (Swarming Intelligence), который будет
кратко рассмотрен в разделе об эусоциальной парадигме (2.5).
Немаловажную роль в микробной коммуникации, по-видимому, играют биогенные
амины (с нейромедиаторной и гормональной функциями у животных): серотонин,
норадреналин, дофамин, гистамин и др., а также их предшественники, продукты их
метаболизма и химически сходные с ними вещества. Серотонин стимулирует рост у
дрожжей Candida guillermondii (Страховская и др., 1993) и бактерий Enterococcus faecalis
(Страховская и др., 1993), Rhodospirillum rubrum (Олескин и др., 1998) и симбионта
желудочно-кишечного тракта человека, кишечной палочки Escerichia coli. У последней он
стимулирует
агрегацию
клеток
(«микробную
социальность»)
и
формирование
межклеточного матрикса (Олескин и др., 1998а, б). Химически сходный с серотонином
индол снижает подвижность клеток E. coli и подавляет формирование матрикса (см.
Шпаков, 2009). Продемонстрирована стимуляция роста E. coli гистамином, дофамином и в
незначительной мере норадреналином (Анучин и др., 2008). Дофамин уменьшает, а
норадреналин, серотонин и гистамин увеличивают количество компактных клеточных
групп в колониях E. coli (Анучин и др., 2008). Недавно получены данные о стимуляции
биогенными аминами и, в особенности, дофамином, также роста клеточной популяции
дрожжей S. cerevisiae (Маликина и др., 2010).
Катехоламины
(норадреналин, адреналин, дофамин) и их химические аналоги
рассматриваются в литературе как особая группа сигнальных веществ -- феромоны АИ-3.
Они обнаружены у широкого круга бактерий, включая представителей нормальной
симбиотической микрофлоры кишечника и энтеропатогенные бактерии -- возбудители
заболеваний желудочно-кишечного тракта (ЖКТ). У обитающих в ЖКТ бактерий они
регулируют активность генов, отвечающих за
рост, подвижность, формирование
113
поверхностных биоплёнок (Lyte, Ernst, 1992; Sperandio et al., 2003; Анучин и др., 2008;
Шпаков, 2009).
Итак, микробные сетевые структуры в кишечнике и других нишах человеческого тела
не только коммуницируют между собой, но и, как указывалось ранее, входят как
компонент в систему более высокого порядка, которая во многом представляет собой
иерархию с головным мозгом как центральным лидером. В ряде ситуаций, в том числе при
развитии инфекционного процесса, происходит подрыв «власти» этой иерархической
структуры.
В этих случаях микробные сетевые структуры, ранее выполнявшие полезные для
хозяина роли (помощь в переваривании пищи, выделение витаминов, короткоцепочечных
жирных кислот, нейромедиаторов и др.) и вписывавшиеся в ритмы его организма,
начинают перехватывать регуляторные и контрольные функции. Они перенаправляют
деятельность систем организма на обслуживание «интересов» микробных сетевых
структур. Так, патогенная бактерия Pseudomonas aeruginosa («синегнойная палочка»), как
уже указывалось выше, имеет кворум-зависимую системы, феромоны которых (в
частности,
феромон 3-оксо-додеканоилгомосеринлактон – феромон системы LasIR),
влияют на иммунные клетки хозяина, стимулируя их программируемую смерть (апоптоз) и
подавляя систему NF-kB, синтезирующую факторы воспаления (Cooley et al., 2006).
Суммарный эффект: синегнойная палочка уменьшает количество иммунных клеток и
ослабляет волспалительную реакцию организма, тем самым способствуя собственному
выживанию в организме в течение длительного времени и хроническому течению
инфекции (в первую очередь, воспаления легких у людей, страдающих наследственным
заболеванием – цистофиброзом лёгких)
Сходным образом, клетки нашего организма в норме подвластны влиянию сигналовкоманд,
первичных
источников
многих
из
которых
служит
нервная
система.
Формирование злокачественной опухоли (малигнизация) сопровождается выходом
формирующих опухоль клеток из-под контроля хозяйской иерархической структуры.
Более того, клетки злокачественной опухоли рвут и сетевые кооперативные связи, в норме
регулирующие поведение клеток в организме. Они перестают подчиняться принятым в
сети «социальным нормам», например, правилу «контактного торможения» -- клеткам
запрещено размножаться на территории, уже занятой другими клетками. Раковые клетки в
буквальном, физическом смысле отрываются от социального матрикса -- структурыподложки, например, из коллагеновых волокон, к которой прикреплены нормальные
клетки, скажем, соединительной ткани (Васильев, 2000). Сетевая кооперативная структура
подменяется квазирыночными, конкурентными отношениями в формирующейся опухоли.
114
В результате конкуренции между клеточными клонами в составе опухоли выживают
наиболее агрессивные, злокачественные клоны клеток (Лихтенштейн, 2009).
2.1.4. Межклеточный матрикс. Если мы использовали термин матрикс в смысле
«совокупность конвенций, норм поведения и др., формирующих особое биосоциальное
пространство» в применении к сообществам животных, включая и вид Homo sapiens, то в
применении к микроорганизмам, как и клеткам в организме животного или человека (см.
выше), матрикс выступает как вполне материальная структура, цементирующая клетки
одной колонии или биоплёнки. Матрикс представляет собой результат слияния наружных
слоев оболочек бактериальных клеток (капсул, внеклеточной слизи и т.п.). В состав
матрикса у микроорганизмов входят кислые полисахариды, гликозилфосфатсодержащие
биополимеры типа тейхоевых кислот, гликопротеины, а у некоторых бактерий (например,
бацилл) также полиглутаминовая кислота и другие пептиды (Ботвинко, 1985; Сафронова,
Ботвинко, 1998), внеклеточные нити ДНК, к которым прикреплены агрегаты белка пилина
IV (Jurcisek, Bakaletz, 2007). Подобно межклеточному матриксу животных тканей,
микробный матрикс также включает фибриллярные элементы. Сходство животного и
микробного матрикса дополняется общностью некоторых химических компонентов,
например сиаловых кислот. Матрикс выполняет ряд функций.
роль матрикса. Наличие в колонии как крупной сетевой
1. Cтруктурообразующая
структуре микроколоний во многом обязано именно матриксу. Микроколонии
встречаются
и
у
грамположительных,
и
у
грамотрицательных
бактерий.
Развивающийся межклеточный матрикс образует «покровы вокруг микроколоний
Salmonella typhimurium, Yersinia enterocolitica или Aeromonas hydrophila» (Павлова и
др., 2007).
2. Защитная (протекторная, барьерная) роль матрикса. Обволакивающий клетки
матрикс выступает как буферная внутренняя среда колонии, предохраняющая клетки и
систему
в
целом
от
неблагоприятных
воздействий
извне
(высыхание,
нагревание/охлаждение, атака гидролитических ферментов и др.). Защитная функция
выступает на первый план в случае окутывающих клетки поверхностных слоев
матрикса микробной биосоциальной системы – «покровов», представляющих собой
«плотные пленки или сферические образования различной величины с гладкими
поверхностями» (Павлова и др., 2007). Для патогенных бактерий вариантом защитной
роли матрикса является его маскирующая функция. Матрикс прикрывает антигенные
участки поверхности бактериальных клеток, делая их неуязвимыми для атаки Тлимфоцитов и антител. Патогены в составе упорядоченных структур типа биопленок
115
отличаются повышенной устойчивостью не только к иммунной системе хозяина, но и к
антибиотикам (Greenberg, 2003).
3. Коммуникативная роль. В матрикс выделяются и по нему распространяются
сигнальные вещества, как было описано выше.
Можно констатировать, что атрикс способствует как «дальнему», так и «ближнему»
порядку в микробных колониях/биоплёнках. Создавая гидрофильную среду, он облегчает
диффузию химических регуляторов и в то же время матрикс образует не только общий
покров колонии, но и делит её на небольшие «камеры» – обиталища микроколоний, тем
самым способствуя взаимовлиянию клеток-соседей в пределах каждой из «камер».
Указанные в пунктах 1-3 функции межклеточного матрикса у микроорганизмов можно обобщить
на любые биосоциальные системы, включая человеческое общество, если понимать матрикс как
совокупность конвенций и норм, формирующих биосоциальное пространство (см. раздел 1.5
выше). В различных (био)социальных системах матрикс выполняет функции, аналогичные его
перечисленным функциям в микробных биосистемах:
1. Структурообразующую функцию, отвечающую за сохранение целостности (био)социальной
системы и определяющую ее общий облик, а в случае структур в человеческом обществе и
сообществах приматов, имеющих элементы протокультуры (Butovskaya, 2000), также и
символику
2. Защитную функцию, создающую у индивидов чувство безопасности и обеспечивающую
укрепленную внешнюю границу («внешний скелет»), роль которого в биосоциальных
системах животных может пониматься буквально (скажем, общий внешний скелет колонии
коралловых полипов), а в человеческих социальных структурах выполняется, например,
совокупностью норм поведения, стандартов внешнего вида, идеологических установок,
которые консолидируют членов данной системы перед лицом «чужаков», а также всякого рода
препятствиями для проникновения в систему извне от требования предъявить пропуск до
таможенных пошлин.
3. Коммуникативную функцию – матрикс-«матрица» способствует свободному обмену
информации, обеспечивая ее передачу через внутренние перегородки
2.1.4. Дистантная физическая коммуникация. В дистантной передаче информации
между клетками бактерий предполагается участие электромагнитных и звуковых волн
разных диапазонов. Еще в 20-30-е годы ХХ в. А.Г. Гурвич и его сотрудники изучали
«митогенетические лучи» (ультрафиолетовое излучение), кванты которого испускаются
живыми клетками и стимулируют деление других клеток, в том числе и бактериальных.
Так, ультрафиолетовое излучение дрожжей р. Nadsonia повышает плотность клеток в
облучаемых культурах бактерий р. Bacillus (Sewertzowa, 1929).
Ю.А. Николаев показал, что гибнущая под воздействием хлорамфеникола культура
Vibrio costicola посылает сигнал, стимулирующий рост другой культуры, отделенной от
неё слоем кварцевого стекла (Николаев, 1992). Через несколько лет сходные данные были
представлены группой японских ученых (Matsuhashi et al., 1996a, b). Природа передающих
информацию факторов пока что не установлена. Японские ученые предполагали роль
ультразвуковых
волн.
Продемонстрировано
синергидное
действие
различных
116
(химических и физических) каналов межклеточной коммуникации, что вытекает из
опытов по влиянию одной бактериальной культуры (Pseudomonas fluorescens) на
адгезивные свойства другой культуры того же вида (Николаев, Проссер, 2000).
Исследование сетевых структур микроорганизмов в их взаимодействиях с иными
структурами (в том числе и с организмом человека) представляют не только
теоретический интерес с организационной точки зрения. Они имеют и сугубо
практическое применение в рамках биомедицинских и биотехнологических разработок.
Так, важные биомедицинские разработки последних десятилетий связаны с лечебнопрофилактическими и антистрессорными эффектами естественной микробиоты организма
человека. Отметим пробиотики – лекарственные препараты на базе микроорганизмов,
формирующих устойчивые популяции в кишечнике. Эти микроорганизмы способны
подавлять развитие патогенной микрофлоры, стимулировать иммунную систему и
снабжать организм хозяина питательными веществами.
2.1.5. Внутриклеточные сетевые структуры. В этом подразделе мы рассматривали в
основном сетевые структуры, формируемые целыми клетками в составе клеточных
популяций (колонии одноклеточных существ или культивируемых клеток, ткани в составе
многоклеточных организмов). Однако в литературе активно дискутируется и тема
сетевых
взаимодействий
между
внутриклеточными
элементами,
которой
посвящаются международные конференции (например, конференция Euresco в СанФелиу-де-Гишольс, Испания, 2004 г.). В составе клеток вычленяются полуавтономные
«биологические
функциональные
единицы»
(Lengeler,
2002),
или
«морфо-
функциональные модули» -- «комплексы структурных элементов, взаимодействие
которых направлено на реализацию/регуляцию определённой функции» (Чернышёва,
2009. С.344). Например, в бактериальных клетках речь может идти о системах
хемотаксиса, аппарате движения жгутиков или уже рассмотренных quorum-sensingсистемах.
Аналогичные
функциональные
единицы,
скажем,
ассоциированные
с
рецепторами модули, включающее ионные каналы, G-белки, ферменты и т.д. существуют
и в эукариотических клетках. Классический пример для эукариот представляют также
макромолекулярные комплексы, из которых построены структуры цитоскелета. Подобные
системы кооперируют между собой по сетевому децентрализованному механизму в ходе
самоорганизации системы микротрубочек цитоскелета с формированием разнообразных
внутриклеточных структур (см. Исаева, 2012).
Этой кооперации способствует наличие в модулях пересекающихся элементов, чья
активность влияет на работу сразу нескольких модулей. Таковы общие для
многих
117
внутриклеточных модулей системы посредников. У эукариотических клеток речь идёт о
ключевых
протеинкиназах
(РКА,
РТК),
комплексах
(киназы
МАРК-каскада),
транскрипционных факторах (CREB, NF-kB) и др. Такие узлы внутриклеточной сетевой
структуры представляют аналоги частичных лидеров, характерных для сетевых структур в
человеческом обществе, например, для хирам (см. 1.1.5). В определённых ситуациях
среди этих узлов выделяется элемент, претендующий на роль центрального лидера, т.е.
происходит ситуационная иерархизация внутриклеточных сетей. В бактериальной клетке
примеры представляют мастер-регулоны, в частности основной регулон ответа на стресс
rpoS. Как было отмечено в случае бактериальных quorum sensing-систем, возможны не
только кооперативные, но и конкурентные отношения между полуавтономными
модулями, что говорит о вкладе взаимоотношений квазирыночного типа в гамму
взаимодействий
между
внутриклеточными
функциональными
элементами.
Взаимоотношения генных комплексов в ходе функционирования систем quorum sensing у
бактерий (и их аналогов у других организмов) — частный случай более общей
проблематики сетевой организации генетических регуляторных систем. Вопреки
«центральной догме» молекулярной биологии 1960-х годов ДНК транскрипция РНК трансляция
белок,
сетевая организация предполагает
параллельную
работу, кооперацию
и
конкуренцию многих участков ДНК, многих молекул мРНК, многих белковых
реуляторных факторов и др. на пути «от генов к признаку». «Генные регуляторные сети
включают большое число генов, кодирующих факторы транскрипции, лиганды и
рецепторы межклеточной сигнализации41 и последовательности, контролирующие
экспрессию каждого из этих генов» (Исаева, 2012. С. 150). В случае развивающегося
эмбриона сетевое взаимодействие на многих уровнях – от ДНК до эпигенетических
факторов – приводит к тому, что зная какой ген экспрессируется, мы не можем сказать,
какая структура сформируется на данной стадии эмбриогенеза (Белоусов, 2012).
Отметим, что ниже
мы разберём отдельно принципы организации особого типа
клеточных сетей – а именно сетевых структур, формируемых нервными клетками или их
аналогами. Такие нейронные сети характеризуются существенными особенностями,
позволяющими их рассматривать как пример сочетания сетевых и иерархических
организационных принципов, что в целом даёт организационный сценарий объёмных
сетевых структур.
Слова о «межклеточных сигналах» указывают на связь между внутриклеточными сетевыми
взаимодействиями – и взаимодействием клеток в рамках сетевых структур более высокого –
надклеточного – уровня.
41
118
Итак, клеточные (в частности, микробные) сети близки к идеальному сценарию
плоской сетевой структуры – иерархизация наблюдается в них как исключение,
индивидуальность
отдельных
клеток
и
их
функциональная
специализация
выражены слабо, хотя эти феномены и существуют в подобных сетях (в частности,
образуемые бактериями биоплёнки обычно в той или иной мере гетерогенны).
Наибольшую роль в координации поведения клеточных сетей играет дистантная
химическая коммуникация на основе делокализованного, диффузного в масштабах
всей биосоциальной системы поля сигнальных молекул; важнм частным примером
химической коммуникации являются кворум-зависимые (quorum-sensing, QS)
системы. Координации поведения клеток и их групп способствует межклеточный
матрикс,выполняющий
2) защитную;
3)
внутриклеточные
ряд
важных
коммуникативную.
сетевые
структуры
функций:
1)
разделе
кратко
В
и
сетевая
структурообразующую;
рассмотрены
организация
также
генетических
регуляторных систем.
2.2. Стайная («эквипотенциальная») парадигма: Биосоциальные системы рыб
(эквипотенциальные стаи)
В данном разделе рассматриваются организационные принципы стай
– стайная
парадигма на примере рыб42. Подобно биосоциальным системам одноклеточных существ,
стаи многих рыб также характеризуются слабо выраженной индивидуальностью
особей в них, слаба и их функциональная дифференциация, а высокая степень
координации поведения обеспечивается в большой мере диффузным полем сигнальных
агентов.
Вообще говоря, рыбы многовариантны с биосоциальной точки зрения. Некоторые
виды рыб не формируют стай (нестайные рыбы, например, европейский керчак,
бельдюга, маслюк, осетровые рыбы, а также головастики земноводных). При нестайном
образе жизни между рыбами преобладают, согласно нашей терминологии, квазирыночные
отношения: рыбы лишь конкурируют за пищу, укрытия и прочие ресурсы и вступают в
метаболические – а именно пищевые (трофические) -- отношения с другими видами, т. е.
питаются ими или служат пищей сами. Привлечённые концентрированными пищевыми
ресурсами, в поисках укрытий или по иным причинам, нестайные рыбы могут
Необходимо особо подчеркнуть, что здесь мы не рассматриваем стаи птиц, которые отличаются
более сложной и многовариантной структурой, часто с существенным вкладом иерархических
отношений в организацию биосоциальных систем.
42
119
формировать скопления (shoals), которые «не имеют внутренней структуры; входящие в
них рыбы не объединены выполнением каких-либо определённых функций» (Павлов,
Касумян, 2003. С.8).
Конкуренция сопряжена с агонистическим поведением (акты агрессии, угрожающие
демонстрации). Она во многих случаях завершается формированием индивидуальных
территорий, и рыбы закрепляют за собой постоянный источник пищевых ресурсов. Они
также обеспечивают себе доступ к надёжным убежищам. «Более крупные и агрессивные
рыбы занимают индивидуальную территорию большего размера, они атакуют и поедают
большее количество жертв…» (Михеев, 2006. С.124).
Правда, в ряде случаев, кроме
самых крупных, преимущества получают и самые мелкие особи, поскольку они легче
могут спрятаться от хищников (ср.: сосуществование в социуме гигантских компаний и
малого бизнеса, при вымывании «среднего звена»).
Как в рамках рыночного хозяйства в человеческом социуме возможна тенденция к
иерархизации за счёт создания олигополий и монополий, так и конкуренция за
территорию может и не завершиться приобретением каждой рыбой индивидуального
участка. Вполне возможен сценарий формирования иерархии доминирования: резиденты
(обладатели территорий и связанных с ними ресурсов) составляют лишь часть популяции,
а остальные особи становятся кочевниками: они, «обычно объединяясь в группы,
продолжают поиск привлекательных и свободных участков среды» (Михеев, 2006. С.132).
Очень многие виды рыб, однако, формируют стаи -- «временные группы особей
обычно одного вида, которые находятся (все или большая часть) в одной фазе
жизненного цикла43, активно поддерживают взаимный контакт и проявляют или
могут проявлять … организованность действий, биологически полезную, как
правило, для всех особей данной группы» (Радаков, 1972. С.5). Как отмечал
выдающийся этолог Конрад Лоренц в книге «Агрессия», в стае особи «реагируют друг на
друга сближением, а значит, их удерживают вместе поведенческие акты, которые одно
или несколько животных вызывают у других таких же» (Лоренц, 1994. С.144).
2.2.1. Иерархические стаи. Среди стайных рыб известны виды, формирующие чёткие
иерархические структуры («стаи с доминированием»). «Доминирование наблюдается у
рыб, обитающих в малых водоёмах или придонных. Поведение рыб в таких стаях в
«большой степени зависит от действий доминирующих особей» (Радаков, 1972. С.142). В
отличие от иерархий у территориальных рыб, здесь речь идёт не только о доминировании
Это примерно значит, что все особи в стае приблизительно совпадают по возрасту (приходятся
друг другу сверстниками) и, соответственно, близки по размеру.
43
120
как присвоении ресурсов, но и о лидерстве как о влиянии особей высокого ранга на
поведение всех остальных в стае (см. 2.4 и 2.5 выше), отсюда и обозначение «вожак стаи».
2.2.2. Эквипотенциальные стаи. Основной упор в настоящем разделе мы сделаем на
неиерархический организационный сценарий, типичный для большинства рыб. Подобные
структуры рыб представляют собой совершенно плоские (безлидерные) сети —
эквипотенциальные стаи. Определение Д.С. Павлова и А.О. Касумяна (2003. С.143)
создаёт следующую картину: «Стаи рыб можно определить как временные объединения
особей, преимущественно одного вида, размера и физиологического статуса, в которых
отсутствуют постоянные лидеры и внутригрупповое доминирование, характеризующиеся
тесной взаимосвязью между особями и их взаимным стремлением к объединению и
проявлению согласованных и единообразных действий при реагировании на внешние
стимулы». Кроме отсутствия постоянных иерархий, в данном определении стай заложены
их дополнительные характеристики, которые кратко раскрываются нами в дальнейшем
тексте данного раздела. Стайное поведение ярко выражено у «пелагических рыб открытых
пространств, у рыб, совершающих сезонные, нерестовые или иные типы миграций»
(Павлов, Касумян, 2003. С.10).
В отсутствие лидера первой в движущейся стае плывёт случайная особь, вскоре
сменяемая другой особью. У молоди сайды одна и та же рыба «лидерствует» «от долей
секунды (0.25--0.5) до нескольких секунд…, после чего скатывается в середину или даже в
самый арьегард стаи» (Радаков, 1972. С.86).
Интересно, впрочем, что организационная структура стаи может меняться в
зависимости от условий. «… В стаях молоди рифтовой рыбы Girella punktata /пятнистой
гиреллы – О.А./ во время прилива особи ведут себя как эквипотенциальные, а при отливе,
когда эта молодь оказывается в отдельных лужах, у неё устанавливается определённый
порядок доминирования» (Мори, 1956, цит. по: Радаков, 1972. С.142). У данио-рерио
«переход от стайного поведения к территориально-агрессивному происходит в ответ на
пищевой стимул: запах пищи вызывает быстрое пояление активного и агрессивного
лидера из ранее внешне равных по статусу особей» (Павлов, Касумян, 2003. С.11). Как
отмечает В. Н. Михеев (2006. С. 131), «однородная или нестабильная среда, высокая
плотность популяции, недостаток корма и высокий пресс хищников стимулируют стайные
отношения. Формирование индивидуальных территорий наблюдается в неоднородной и
стабильной среде». Аналогичная лабильность организационных структур присуща и
биосоциальным системам ряда других таксонов животных, например,
группам
человекообразных обезьян. К сожалению, в человеческом обществе социальная
121
организация часто столь неподатлива и нечувствительна к переменам, что для изменения
её структуры бывает необходима, по крайней мере, революция.
Рыбы в безлидерной стае стремятся быть вместе (выплывшая из стаи рыба
возвращается обратно)44, следят за поведением друг друга с помощью зрения,
механорецепции посредством боковой линии; известный вклад вносит химическое
чувство (обоняние) и, предположительно, восприятие электрического поля (Павлов,
Касумян, 2002; Михеев, 2006). Известно, что Эрих фон Хольст превратил одиночного
гольяна
во
временного
лидера
стаи,
которая
до
этого
была
безлидерной
(эквипотенциальной). Он удалил у гольяна передний мозг, который участвует в регуляции
стайного поведения45 рыб. Этот гольян плыл, не ориентируясь на других, и тогда
остальные члены стаи какое-то время следовали за ним. Данный факт породил
иронические раздумья о том, чем лидер вообще отличается от остальных членов
социальных структур, в том числе и в человеческом социуме.
В эквипотенциальных стаях рыб на первый план выступает кооперация, выгодная
«всем особям данной стаи. Эти взаимоотношения, при которых рыбы держатся вместе
очень плотной группой, требуют постоянного перемещения рыб46, в связи с чем они более
полно осваивают жизненные ресурсы акватории, в пределах которой могут найти
подходящие условия» (Радаков, 1972. С.143).
Несмотря на отсутствие иерархии, стаи рыб способны согласованно перемещаться,
совершая
сложные маневры, защищаться от хищников, искать пищу. Информация
передается, вероятно, по эстафете от особи к особи, за счет весьма характерной для
стайных рыб имитации (подражания поведению других особей в стае). Новая важная
информация распространяется на всю стаю с быстрой перестройкой ее пространственной
структуры. Так, «рыбы, первые обнаружившие корм и проявившие направленную
поведенческую реакцию к нему, увлекают за собой остальных партнёров по стае»
(Павлов, Касумян, 2002. С.36). Волна возбуждения («поток движения») в стае не затухает,
если возбуждающий фактор (опасность, пища и др.) был непосредственно распознан
примерно 1/3 всех особей (Радаков, 1972; Герасимов, Дарков, 1984). В частности, «в стаях
Аналогичным образом, в сетевых структурах (колониях) подвижных бактерий Proteus случайно
опередившая других малая группа клеток останавливается и ждёт, пока с ней поравняются другие
группы (Шапиро, 1988).
45
Необходимо иметь в виду противоречивость сведений об отделах мозга, отвечающих за стайное
поведение рыб. «Согласно данным одних авторов, эти центры локализованы в переднем мозге,
удаление которого приводит к нарушению или потере рыбами стайного поведения… По данным
других авторов, экстирпация переднего мозга всё же позволяет рыбам осущестьвлять стайное
поведение» (Павлов, Касумян, 2003. С.44).
44
В некоторых случаях, например, в реках, плотная стая рыб может длительное время находиться на одном
и том же месте.
46
122
молоди сельди и гибридов карповых рыб поведение одной части стаи определяет
поведение другой, если в первой было не меньше 30-40% особей общего количества рыб в
данной стае» (Радаков, 1972. С.143). «Пример соседей» часто приобретает приоритетное
значение для каждой особи в стае, так что «результат действия всякого иного
раздражителя зависит от этого воздействия, причём тем сильнее, чем дальше
раздражитель находится от данной рыбы (или чем он слабее). Поведение особи зависит от
того, находится ли она на краю стаи или внутри неё…» (Радаков, 1972. С.144).
Формирование стай зависит от характерного для стайных рыб активного стремления к
объединению с другими особями — афилиации. «Опытами на верховке показано, что
даже одинокая особь вызывает реакцию привлечения, при увеличении численности рыб«актёров» /т. е., других рыб того же вида, демонстрируемых данной особи в эксперименте/
интенсивность привлекающего эффекта быстро возрастает и достигает максимума, когда
число рыб достигает трёх» (Павлов, Касумян, 2003. С.54). В сетевых по организации
стаях, в отличии от простых «квазирыночных» скоплений, особи «активно ищут
сближения друг с другом, вместо простого сосуществования на одном и том же месте в
силу привлечения экологическими условиями или таким фактором как локализованный
источник пищи…» (Krause, Ruxton, 2002. P.2). Афилиация избирательна: данная рыба
активнее стремится к объединению с максимально сходными с ней другими рыбами, В
эксперименте рыба поэтому пытается «объединиться» с собственным зеркальным
отражением. Такое стремление «подобного к подобному» лежит в основе тенденции,
описанной в подразделе 2.2.4 ниже.
Поистине поразительна координация поведения в некоторых стаях рыб. При
Рис. 14
появлении хищника или имитирующего его объекта, стая формирует плотное шаровое
скопление, дезориентируя хищника, который может воспринимать шаровую стаю как
единую «суперрыбу». Дезориентирует хищника и само «мельтешение» постоянно
перемещающихся
и
внешне
неотличимых
зрительных
объектов.
Наблюдается
замешательство хищника — «сниженное соотношение между числом нападений и числом
убитых особей…, вызванное неспособностью <хищника> выделить и атаковать
индивидуальную добычу в группе» (Krause, Ruxton, 2002. P.19). Альтернативная стратегия
— стая пропускает хищника, образуя как бы впячивание или «вакуоль», не содержащую
рыб («фонтанный эффект, или ф-манёвр) и затем воссоединяется вновь.
Положение меняется, если хищники также являются стайными рыбами — идёт
противоборство
двух
сетей,
напоминая
сценарий
борьбы
сети
террористов
с
контртеррористическими формированиями, также построенными по сетевым принципам
(см. заключительный раздел). «Атакуя группой, хищники вначале стремятся окружить
123
стаю и не дать возможность рыбам скрыться в укрытиях или уйти на глубину, где
меньшая
освещённость
делает
их
менее
заметными
и
уязвимыми,
и
затем
последовательно истребляет большую часть жертв» (Павлов, Касумян, 2002. С.37–38).
Стаи хищных рыб выполняют сложные коллективные манёвры. Например, стая
приобретает форму полумесяца, зажимая жертв между его рогами, как это сделал с
римской армией Ганнибал при Каннах. Другой характерный маневр -- прижатие стаи
жертв к границе вода-воздух (так поступают, например, хищные каранксы), или
окружение стаи в мелководной зоне. «Защитные группировки <рыб-жертв> могут быть
расколоты одновременной атакой нескольких хищников, или же жертвы, ускользающие
от одной особи, становятся более заметными для других <хищников> или попадать в их
зону» (Krause, Ruxton, 2002. P.23). У тунцов описано разделение ролей между рыбами при
коллективной охоте (Partridge, 1982), так что вся стая приобретает характер «проектной
команды» с определённой задачей (поймать добычу), что более характерно для
эусоциальных насекомых (см. 2.5 ниже).
В то же время, «стайность», взаимная стимуляция поведения, стремление быть вместе
(афилиация), подражание соседям приносят рыбам вред в непривычных для них новых
ситуациях, облегчая человеку их лов. Так, мелкие рыбы не пытаются выйти из трала даже
через достаточно крупную для этого сеть (Радаков, 1972. С.133–134). Более того,
«многократно отмечались случаи активного захода в трал одиночных особей, если в нём в
этот момент находилась основная часть облавливаемой стаи» (Павлов, Касумян, 2003.
С.54). В метафорическом смысле и сетевые структуры в человеческом обществе
выступают как «ловцы человеческих душ».
2.2.3.Эквипотенциальные стаи как многопорялдковые гомономные сети. Крупные
стаи рыб (например, лососёвых) склонны сегментироваться, образуя относительно
самостоятельные малые «стайки», более слабо связанные между собой (Croft et al., 2005).
Идёт и противоположный процесс — объединение мелких стай в более крупные. В этом
находит своё отражение общесистемная тенденция крупных сетей к формированию в их
составе компактных сегментов, которые могут объединяться и вновь разъединяться, до
известной
степени
напоминая
с
организационной
точки
зрения
fission-fusion
(«распадающие-соединяющиеся») группы высших приматов (см. 2.6 ниже). Отметим, что
в некотрой мере о fission-fusion группах приматов напоминает и непосоянство состава
стай рыб. «Стаи представляют собой временные объединения рыб, состав их остаётся
постоянным в течение весьма непродолжительного времени, которое не превышает
светлого времени суток» (Павлов, Касумян, 2003. С.51). Бактериальные колонии или
124
биоплёнки включают малочисленные микроколонии (2.1), а глобальные сети в
человеческом обществе, например, аль-Каеда, формируют локальные «сегменты»,
соединённые немногими узлами-посредниками. Стаи рыб, таким образом, воплощают
феномен многоуровневости (многопорядкововости) сетевых структур: сеть состоит из
узлов, каждый из которых в свою очередь является сетью. Поэтому эквипотенциальные
стаи рыб имеют ячеистую структуру: в роли минимальных ячеек выступают субстайные
группировки, включающие не более 3-5 рыб. В случае сетевых структур рыб агрегация
особей в мелкие группировки снижает вероятность случайной встречи каждого данного
индивида с хищником (Павлов, Касумян, 2003), т.е. усиливает защитную функцию стаи.
Многопорядковые сети такого типа мы выше (8.5) обозначили как гомономные, в
противовес гетерономным структурам, где разные уровни воплощают несовпадающие
организационные формы.
2.2.4. Нивелирование индивидуальных различий. Есть данные, что в пределах одной стаи
и тем более одного малого сегмента стаи предпочтительно собираются и держатся вместе
рыбы, напоминающие друг друга по индивидуальным параметрам, таким как длина тела,
степень тенденции к стайному поведению (shoaling tendency, Croft et al., 2005), окраска.
Так, «в эксперименте белые и чёрные особи широкоплавниковой пецилии Poecilia
latipinna предпочитали объединяться с рыбами сходной окраски» (Павлов, Касумян, 2003.
С.57).
Интересно, что тенденцию к группированию по сходству обнаруживают и
животные со слишком высоким уровнем развития мозга для чисто стайного образа жизни
– а именно дельфины (см. Croft et al., 2005).
Тенденция к снижению индивидуальных различий в эквипотенциальной сетевой
структуре
контрастирует
с
противоположной
тенденцией
к
увеличению
разнокачественности особей, отмеченной нами в приложении к территориальным рыбам с
квазирыночными
структурами,
склонными
к
иерархизации.
Формирование
долговременных иерархий возможно в очень малых стаях, где рыбы взаимодействуют
длительное время, например, в стайках каранкса и желтохвоста, насчитывавших не более
четрырёх особей (Павлов, Касумян, 2003). Устойчивые иерархии могут волзникать в тех,
сравнительно редких, случаяхз, когда стаи носят межвидовой характер. Например, в стае
из одной барракуды и нескольких более мелких караксов доминирует барракуда (Там
же)47.
В первобытном человеческом обществе описан путь к формированию иерархии политической
системы через формирование смешанной структуры из двух первоначально неиерархических
общностей, например, в результате покорения вооружёнными охотниками скотоводов, как это
имело место в Южной Африке в XIX веке.
47
125
В
неиерархических
эквипотенциальных
стаях
возможно
так
называемое
информационное лидерство, осуществляемая особями на периферии стаи, которые
первыми воспринимают хищника или иной важный стимул и способны возбуждать
остальных раб. Такое лидерство, естественно, носит временный и частичный характер, в
известной мере уподобляясь частичному творческому лидерству в сетевых структурах
типа хирам в человеческом обществе.
Тенденция к нивелированию различий, как было подчеркнута выше, связана с
избирательной афилиацией: реакция привлечения к особям того же вида, «присущая
стайным рыбам, лучше всего проявляется по отоношению к рыбам близкого размера»
(Там же. С.23).
Снижение индивидуальных различий – во многом адаптация к прессингу хищников,
который испытывает замешательство (перегрузку зрительного канала восприятия
информации), если все члены стаи почти одинаковы, в то же время уклоняющиеся по
внешнему виду или поведению рыбы легче становятся добычей хищника. Под большей
угрозой находятся, в частности, более крупные особи, которые, наоборот, имеют
преимущество в случае нестайных (территориальных) рыб. Так хищники, наряду с рядом
других факторов, работают против иерархизации стаи, сохраняя её плоскую сетевую
природу. «Предотвращается вторжение более крупных доминантных индивидов в группы
более мелких товарищей по виду», так как «в силу эффекта экстраординарности (oddity
effect) … повышается риск поедания хищниками <более крупных особей>, что
превалирует над преимуществами связанными с физическим превосходством, которое
позволило бы доминантным индивидам монополизировать ресурсы» (Krause, Ruxton,
2002. P.119).
В стае с близкими по размеру и облику особями работают детально изученные
ихтиологами механизмы избегания хищников (Радаков, 1972; Павлов, Касумян, 2002,
2003; Михеев, 2006), включая эффект разбавления (снижение вероятности стать жертвой
хищника по мере роста числа рыб в стае), эффект уплотнения стаи (хищник порой считает
всю стаю одной крупной рыбой). Одиночная рыба имеет слепую зону позади своего тела,
которую хищник может использовать для атаки. Эта слепая зона в стае рыб в силу
перекрывания индивидуальных полей зрения исчезает или резко уменьшается (и
относится далеко назад по отношению к телу рыб). С данной точки зрения ясно, что в стае
в виде клина наибольшие преимущества имеет рыба на острие клина, в стае в форме
эшелона уступом влево – самая левая рыба и т.д. (Rountree, Sedberry, 2009).
С позиций концепции «перекрытия полей зрения» может быть частично объяснена и
тенденция к уравниванию размеров рыб в стае. Сосед по стае блокирует некоторую часть
126
поля зрения данной рыбы; эта часть тем больше, чем крупнее сосед по размеру. Можно
показать, что никакой рыбе не выгодно плыть рядом с более крупной особью, чем она
сама, ибо тогда блокируется слишком большая зона в поле зрения этой рыбы. Поэтому
наиболее благоприятный для целой стаи рыб вариант – все рыбы имеют примерно
одинаковый размер, никому не приходится плыть рядом с более крупным соседом.
Конечно, «с эгоистической точки зрения» для данной особи ещё лучше иметь дело с более
мелкими рыбами, чем она сама, но тогда в невыгодное положение попадают соседи по
стае (Rountree, Sedberry, 2009).
Помимо лучшей защиты от хищников, в литературе
описаны также и пищевые преимущества рыб в стае, в частности, на этапе поиска
скоплений пищевых объектов, по сравнению с рыбами, питающимися в одиночку — и в
процессе конкуренции с одиночными рыбами. Понятно, что «агрессивные действия
одиночных владельцев территорий не могут сдержать лавинообразное вторжение стаи»
(Павлов, Касумян, 2003. С.25), и в этих словах отражена сила сетей как формы
организации — в том числе, конечно, и в случае сетевых структукр в человеческом
обществе.
Конрад Лоренц (1994) относил эквипотенциальные стаи рыб к «анонимным
сообществам открытого типа», ибо, нарябду с нивелированием индивидуальности
(анонимностью), они открыты для вхождения новых особей, которое «происходит
свободно и не встречает какой-либо агрессии со стороны резидентов» (Павлов, Касумян,
2003. С.135-136). В рамках нашей терминологии эквипотенциальные стаи рыб следует
причислить к сетям 2, без жёстких внешних границ и стремления к изоляции от других
сетей.
Несмотря на тенденцию к нивелированию индивидуальных различий, рыбы в стае всё
же не могут быть вполне идентичными. Казалось бы, есть предпосылки для известной
иерархизации, ибо, например, «при
поиске корма в головной части ходовой стаи
оказываются в среднем более крупные или более голодные особи» (Михеев, 2006. С.128).
Страдающие от паразитов рыбы «часто занимают участки на периферии стаи или
находятся на некотором удалении от стаи» (Павлов, Касумян, 2003. С.39-40).
Однако, в стаях рыб действует аналог эгалитарного (уравнительного) принципа
распределения ресурсов, присущий человекообразным обезьянам, рассмотренным ниже:
«обнаруженные эфемерные скопления корма распределяются между всеми членами стаи,
и более крупные и активные особи не компенсируют в полной мере повышенные
энергетические затраты и не получают заметного преимущества перед более мелкими и
менее активными рыбами» (Михеев, 2006. С.128).
127
Характерный для многих эквипотенциальных стай рыб прессинг в сторону
нивелирования индивидуальных различий означает, что попав в ту или иную стаю, вновь
прибывшая рыба должна подражать товарищам по стаи в плане поведения (в том числе,
храбрости
или
трусости),
ритмов
активности,
диеты
и
др.,
т.е.
неизбежно
идентифицирует себя с соответствующей стаей («В Риме веди себя так, как ведут себя
римляне»48). Однако, индивидуальность особи проявляется на том этапе, когда она
выбирает, к какой стае из нескольких возможных ей примкнуть (если такой выбор есть).
В
экспериментальных
условиях
особи
трёхиглой
корюшки,
которым
давалась
возможность вступить в различающиеся по степени храбрости стаи предпочитали более
храбрую стаю более трусливой (независимо от того, была ли сама особь храброй или
трусливой, Harcourt et al., 2009). Особи гуппи предпочитали формировать стаи с
товарищами по виду, которых кормили мотылём, а не хлопьевидным кормом, причём это
предпочтение было не зависимым от диеты самой выбирающей особи (Morrell et al., 2007).
Как заражённые паразитом — трематодой, так и здоровые рыбы (фундулюсы) находили
привлекательными незаражённых рыб, лишённых характерных для заражённых рыб пятен
на теле (Павлов, Касумян, 2003). Побуждающие к выбору стаи мотивы, вероятно, в той
или иной мере связаны с желанием примкнуть к наиболее «перспективной» в плане
выживания стаи.
В описанном в книге «Нетократия...» (Бард, Зодерквист, 2004) сетевом обществе
предполагаемого будущего человеческий индивид, аналогичным образом, попав в мир
жёстких по внутренним нормам сетей (с ярко выраженным идейно-нормативным
матриксом) тем не менее в какой-то мере может выбирать, с какими именно из сетей он
будет себя идентифицировать.
2.2.5. Рыбы как аналоги нейронов. Волны возбуждения в сетевых стаях рыб аналогичны в
функциональном отношении распространяющимся импульсам в нейронных сетях (см.
ниже). В обоих типах децентрализованных структур реализуются две функции: 1)
передача сигнала (импульса) в те части системы, которые не восприняли первичный
стимул непосредственно; 2) торможение распространения сигнала (импульса), вызванного
малозначимыми или утратившими актуальность причинами. Прореагировавшая на сигнал
рыба (например, изменившая направление движения в ответ на опасность) на некоторое
время становится нечувствительной к аналогичным сигналам; сходным образом,
воспринявший импульс нейрон временно утрачивает восприимчивость -- становится
Эта поговорка – заголовок газетной статьи, в которой описан визит Б.Н. Ельцина в Якутию-Саху.
Статью украшала его фотография в костюме местного шамана.
128
рефрактерным. Поскольку рыбы в стае координируют своё поведение в основном за счёт
зрительных сигналов, то к проявлениям рефрактерности на уровне целой стаи можно
отнестисвоего рода «гистерезис» между выключением стайного поведения при снижении
освещённости вечером и его восстановлением утром: «для восстановления стайного
поведения в утренние часы требуется ещё больший уровень освещённости, чем тот, при
котором происходит распад стаи» (Павлов, Касумян, 2003. С.51). Аналогичная
рефрактерность описана и в бактериальных сетевых структурах (колониях).
Подобно оиночным нервным клеткам в в составе нейронных сетей в мозгу, рыбы в
стаях генерируют циркулирующую в стае информацию – условнорефлекторный фонд
стаи как часть её сетевого матрикса (см. 1.4 выше). «В стае через взаимовлияние рыб друг
на друга происходит сохранение наиболее важных навыков, вырабатываемых на
стабильные закономерные события» (Там же. С.111). Условнорефлекторный фонд
существует за счёт высокоразвитой способности стайных рыб к имитации; необходимым
условием является достаточно малое расстояние между особями (превышающее размер
каждой рыбы не более чем в 4-5 раз). Это обеспечивает постоянный обмен информацией
между особями (Krause, Ruxton, 2002). В частности, ко всему сказанному выше о
защитных механизмах стай по отношению к хищникам следует добавить и «эффект
множества глаз» (many-eyes effect): «… Особи в группе нет необходимости обнаруживать
хищника самому, если хотя бы один из других членов группы обнаружит его и сообщит
остальным» (Krause, Ruxton, 2002. P.9). Более быстрое обнаружение рыболовного трала
стаей по сравнению с одиночной рыбой даёт стае «больше времени на посик путей к
бегству» (Ibid. P.13), хотя если часть стаи попала в рыболовную сеть, то подражание
другим рыбам привлекает в трал находящихся на свободе особей, как указывалось выше49.
Условнорефлекторный фонд стаи пополняется за счёт интенсивного обмена особями
между стаями, что отражает общесетевую тенденцию к переносу информации через
границы сетевых структур (в человеческом социуме сети поэтому часто допускают
утечку секретной информации, см. 1.8.2).
Итак, помимо собственно эквипотенциальной парадигмы, стаи рыб могут быть
рассмотрены в ракурсе иной – нейронной (подробнее 2.4) – парадигмы; в дальнейшем
Влияние стайного образа жизни вообще говоря неоднозначно — стайность имеет и плюсы и
минусы для рыб. При всёи сказанном о защитных функциях стаи по отношению к хищнику, стая в
то же время может быть более привлекательным объектом охоты, чем индивидуальная рыба.
Некоторые хищники, например, китообразные, так же как и рыболовные траулеры, обнаруживают
(с помощью ультразвуковых аолн) только крупные стаи, но не одиночных рыб. Так и в отношении
эффективности питания рыб стайность имеет как преимущества, так и недостатки. Если
преимущества прибавляются всё в меньшей степени по мере роста размера стаи, то
отрицательное влияние возрастает всё быстрее по мере роста стаи, в результате для каждого вида
и ситуации есть свой оптимальный размер стаи (см. Krause, Ruxton, 2002).
49
129
тексте мы ещё неоднократно будем говорить о множественности парадигм для описания
одних и тех же систем. И тем не менее, обладая, подобно нейронным сетям (см. ниже),
обучаемостью и рефрактерностью, рыбы в намного меньшей мере отвечают другим
аспектам нейронной парадигмы. Например, они в меньшей мере используют контактную
коммуникацию (то, что обозначается как синаптическая передача сигнала в нейронных
сетях), больше полагаясь на зрение и дистантную механорецепцию боковой линий;
стайные рыбы в типичных случаях более однородны и менее иерархичны, в то время как
разнородность элементов и наличие иерархической компоненты в их взаимодействиях
рассматриваются как типовые свойства классических нейронных сетей.
2.2.6. Матрикс. Стая как (супер)организм. Стая рыб не равна сумме отдельных особей –
как вообще целая система не равна сумме частей — в том числе в силу наличия
стимулирующего поведение каждой рыбы фактора, который мы обозначили выше как
социальный матрикс. Так, стайные рыбы активнее питаются в составе стаи, чем в
одиночку; отрыв от стаи означает гибель для особей некоторых стайных рыб, например,
атлантической сельди Clupea harengus (Павлов, Касумян, 2003).
Матрикс — система координирующих воздействий целой стаи на особей в ней —
часто достигает уровня развития, при котором вся стая в некоторых отношениях
напоминает единый организм. Рыбы соблюдают, в частности, единую геометрию стаи.
Стаи движущихся рыб (ходовые стаи) имеют характерную вытянутую заостренную форму
с параллельной ориентацией рыб в направлении движения. Как уже указано, «при угрозе
хищника или возникновении какой-либо иной опасности… стая приобретает шаровидную
форму» (стая кругового обзора, оборонительная стая, Павлов, Касумян, 2003). В других
случаях могут образоваться стаи переменной формы с характерными временными
выпячиваниями («амёбообразные стаи»). Информация об этих геометрических формах
содержится на уровне всей структуры, как и её условнорефлекторный фонд. Отдельные
рыбы, подобно клеткам в клеточных системах, вероятно, руководствуются сравнительно
простыми правилами поведения по отношению к своим непосредственным соседям. Так,
предложена математическая модель, в которой рыбы (или иные животные, формирующие
эквипотенциальные стаи) следуют трём правилам: (1) уходить от слишком близко
располагающихся соседей; (2) двигаться в том же направлении, что и соседи; (3) не
допускать слишком большого расстояния между данным индивидом и соедями.
Получается три окружающих индивида зоны — (1) отталкивания, (2) следования за
соседями и (3) притяжения к ним. Размеры этих зон удовлетворяют неравенству:
(1) < (2) < (3)
130
Сохраняя постоянными зоны отталкивания и притяжения и варьируя размер зоны
следования (2), можно получить различные геометрические образы на уровне целой стаи
— разреженную, стоящую на месте стаю; тор («бублик»), где особи двигаются вокруг
центра масс как при фонтанном манёвре; ходовую стаю с параллельным движением
особей (Couzin et al., 2002).
Помимо создания на коллективном уровне единой геометрической формы «тела»
всей стаи, наблюдается также перенос некоторых важных функций с индивидуального на
коллективный уровень. Кратко рассмотренные выше в этом разделе эффективные формы
коллективной
защиты
позволяют
стайным
рыбам
иметь
слабо
выраженные
индивидуальные срества защиты (шипы, колючки, ядовитые железы, угрожающие
демонстрации). Тенденция к формированию единого (супер)организма намного рельефнее
выступает у колониальных беспозвоночных, обсуждаемых нами в следующем разделе
(2.3).
Резюмируя,
мы
должны
подчеркнуть
способность
плоских
(безлидерных,
эквипотенциальных) сетевых структур рыб — их стай – к кооперативному поведению с
высоким уровнем координации, вероятно, обеспечиваемым эстафетной передачей
сигналов от особи к особи посредством зрительных стимулов и механорецепции боковой
линии, с известным вкладом химических факторов и, возможно, электрического поля.
Подобно клеточной парадигме, стайная (эквипотенциальная) парадигма может быть
рассмотрена как достаточно общий сценарий социальной организации: безлидерные
(эквипотенциальные)
стаи,
помимо
рыб,
формируются,
например,
морскими
беспозвоночными (головоногими моллюсками), некоторыми птицами и млекопитающими
(морскими котиками). Аналоги эквипотенциальных стай возможны и в человеческом
социуме. Ниже (глава третья) мы особо остановимся на том, что в социуме могут
воплощаться элементы различных парадигм, реализуемых в биосистемах. Что касается
эквипотенциальной
(«рыбьей»)
парадигмы,
то
сетевые
структуры
спонтанно
складываются по аналогичному сценарию, например, в ходе коллективного поведения
людей в толпе. Геометрические очертания людской толпы возникают помимо намерений
отдельных индивидов. Индивиды, скажем, пешеходы при угрожающих жизни ситуациях,
могут следовать, подобно рыбам в стае, достаточно примитивным правилам поведения,
например: (1) поиск кратчайшего пути к безопасному месту; (2) избегание столкновений
с соседями; (3) движение в том же направлении, что и другие (Helbing et al., 2000).
Получается
достаточно
сложное
результирующее
поведение
толпы.
Причём,
к
сожалению, указанное поведение индивидов способствует блокировке движения всей
толпы и снижает вероятность спасения людей в ней (Sumpton, 2006).
131
Стайная, или эквипотенциальная, парадигма рассмотрена в основном на примере
стай рыб, которые характеризуются слабо выраженной индивидуальностью особей в
них, слаба и их функциональная дифференциация, а высокая степень координации
поведения обеспечивается в большой мере диффузным полем сигнальных агентов.
Крупные стаи склонны сегментироваться, образуя относительно самостоятельные
малые «стайки», более слабо связанные между собой. Для эквипотенциальных стай
характерна тенденция к нивелированию индивидуальных различий, группированию
сходных особей. Система координирующих воздействий целой стаи на особей в ней
(матрикс) — часто достигает уровня развития, при котором вся стая в некоторых
отношениях напоминает единый организм. Рыбы соблюдают, в часности, единую
геометрию стаи.
2.3. Модульная парадигма на примере колониальных кишечнополостных
Сценарию плоской сетевой структуры отвечает в целом (за упоминаемыми в этом разделе
исключениями) также и организация колониальных кишечнополостных, мшанок,
разможающихся отводками растений и других биосистем, построенных из относительно
автономных структурных единиц (модулей). Слабо выраженная индивидуальность
каждой такой единицы и существенная роль не только дистантных, но и контактных
взаимодействий с преобладанием управляющего воздействия над коммуникацией
между ними даёт основание Н.Н. Марфенину и ряду других учёных рассматривать
модульные биосистемы как единые организмы. Отличием модульной парадигмы от
клеточной и стайной, помимо большей роли контактных взаимодействий по
сравнению
с
дистантными,
является
и
сравнительно
высокая
степень
функциональной дифференциации – специализации – элементов в составе многих
модульных биосистем.
Рис.
145
Кишечнополостные и, в частности, гидроидные полипы служат ещё одной яркой
иллюстрацией принципа многопорядковой (многоуровневой) организации биосоциальных
структур, в том числе и сетевых (рис. 15). Каждый отдельный полип в составе колонии
(кормуса) напоминает одиночный организм типа гидры: у него есть щупальца, ротовое
отверстие для захвата пищи, децентрализованная сеть из нервных клеток, о которой мы
упомянули в предыдущем подразделе. Однако «почка, образовавшаяся на теле гидры, не
отрывается от неё, а остаётся с ней в постоянной связи и сама начинает почковаться, не
отделяя от себя образовавшихся дочерних полипов. Получается комплекс особей,
132
сидящих как бы на общем стволе и его побочных ветвях» (Догель, 2009. С.120).
Поглощаемая полипом пищевая частица поступает далее в общую для всей колонии или
одного её побега (столона) гастральную (пищеварительную) полость,
находящую в
ценосарке -- связывающем все полипы «постаменте» или стебле. Вместе с покрывающей
ценосарк плотной оболочкой (перисарком) ценосарк подобно микробному матриксу
выполняет структурообразующую и защитную функции в масштабе кормуса.
Весь кормус, представляя собой высокоинтегрированную биосоциальную систему из
зооидов, может быть рассмотрен как «коллективная индивидуальность» (Панов, 2001) -как единый модульный организм более высокого порядка50. К модульным организмам
относят, кроме кормусов кишечнополостных и других колониальных беспозвоночных,
также организмы многих растений и грибов, состоящие «из одной или нескольких
разновидностей основных единиц, в определённом порядке пространственно
сочленённых между собой» (Марфенин, 1999. С.6). Аналогами модульных организмов
выступают структуры первобытного человеческого общества, построенные из малых
однотипных единиц, например, общностей охотников-собирателей (см. ниже, 3.1). В
современном
социуме
неоднократно
предлагались
проекты,
предусматривающие
модульную социальную организацию. Так, Д.А. Лебедев (2007. С.70) ратует за создание
«Киновиев», или «социальных клеток» -- общин из 350-450 человек, которые должны
обладать «свойствами полноценного социального организма».
Вообще говоря, модульные организмы могут сочетать в себе характеристики разных
организационных
типов.
Так,
в
кормусах
кишечнополостных
возможен
вклад
иерархической структуры, если в них выделяется крупный полип-лидер, который может
направлять движение кормуса, если он подвижен (см. Панов, 2001). Однако во многих
других случаях размер зооидов примерно одинаковы и явно преобладает сетевая
организация. Полипы могут быть функционально эквивалентны или различаться по
специализации, демонстрируя «выраженное разделение труда» (Dunn, 2005) и напоминая
частичных творческих лидеров по разным субпроблемам в социальных сетях типа хирам
(см. 1.1.5. выше). Помимо полипов-гидрантов (пульсаров), поглощающих пищу и
создающих ток жидкости в ценосарке своими периодическими сокращениями, в кормусе
встречаются
зооиды,
специализированные
отвечающие
типы.
за
Чемпионами
размножение;
по
возможны
полиморфизму
и
и
другие
функциональной
специализации являются зооиды в составе сифонофор типа Physalia, где есть несколько
типов полипов (гастрозооиды, отвечающие за питание; дактилозооиды с оборонительной
Е. Сумина в применении к формирующим сетевые структуры нитчатым цианобактериям (кратко
рассмотренным нами выше в подразделе 9.1) допускает, что эти сетевые структуры являются
организмами, очевидно, также модульного типа.
50
133
функцией; гонозооиды, производящие медузы бесполым путём) и медуз (пневматофоры
для парения в толще воды; нектофоры с плавательной функцией; несущие защитную
функцию филлозоиды; гонозооиды, на которых формируются гонады и др.). В подобных
системах роль модуля как повторяющей структурной единицы играет не отдельный зооид,
а комплекс из нескольких функционально взаимодполняющих зооидов -- кормидий. У
сифонофоры Bargmannia elongata «каждый зрелый кормидий состоит из гастрозоида,
тентакулозооида, пяти зрелых брактов51 и нескольких малых почек» (Dunn, 2005. P.839).
2.3.1. Кормусы как матриксные сети. Именно сетевые структуры выступают как
типичный организационный сценарий для модульных организмов различной природы.
Однако, каков конкретный вариант сетевых структур, реализуемых в модульных
системах? Выше мы выделяли так называемые матриксные сетевые структуры (см. 5.6),
где, в отличие от других сетевых структур, элементы взаимодействуют посредством
управляющих воздействий, а не коммуникации. Структура не включает в себя
центрального звена, но имеет жёсткого безликого «лидера», который навязывает волю
особям, будучи «везде и нигде» в системе. В модульных структурах кишечнополостныхи
аналогичных системах преобладает именно матриксный вариант сетевой организации,
связанный с неразвитостью индивидуальности и отсутствием свободы индивидуального
решения.
Возвращаясь на мгновение к сетевым структурам стайных рыб (2.2 выше), отметим,
что их структуры труднее однозначно оценить как матриксные, построенные на
управляющих,
а
не
коммуникативных
взаимодействиях.
Безусловно,
в
эквипотенциальных сетях рыб управляющие воздействия на основе дистантных
химических и физических факторов играют роль в координации поведения особей; стаи
рыб оказывают нивелирующее воздействие на их индивидуальность. Тем не менее, жизнь
стаи, вероятно, включает и моменты, когда особь может делать свой выбор, «принимая к
сведению» коммуникативные сигналы – например, когда она выбирает, к какой из стай
или к какой из подгрупп внутри стаи примкнуть (см. Croft et al., 2005). Еще в значительно
меньшей мере термин «матриксные структуры» приложим к стаям птиц, где
коммуникация в ряде изученных стай преобладает над управляющими воздействиями (см.
работы В. С. Фридмана).
Бракт (bract) — «студенистый зооид, напоминающий щит по форме» (Dunn, 2005);
тентакулозооид имеет щупальца и захватывает ими добычу для колонии (сифонофоры).
51
134
На примере кормусов кишечнополостных можно рассматривать общесистемные
вопросы, в особенности вопрос о «нецентрализованной регуляции» (Марфенин, 2002,
2009) -- регуляции поведения элементов сетевой структуры и всей структуры в целом в
отсутствие единого управляющего звена. Лозунгом многих политических, экологических,
культурных сетевых организаций в человеческом социуме является принцип: «действуй
локально, мысли глобально» (принцип глокализма)52. В биологии развития многие
учёные склоняются к убеждению, что подчинённое единой глобальной программе
развитие эмбриона многоклеточного животного или растения во многом определяется
сугубо локальными процессами деления и перемещения клеток, каждая из которых
реагирует лишь на то, что происходит в её ближайшем окружении.
Аналогично, кооперативное поведение элементов в составе сетевой структуры –
модульного организма -- обеспечивается взаимодействием двух факторов:

Структурной связи индивидов в масштабе целой структуры за счет матрикса, которая
обеспечивается единым ценосарком53 в кормусе кишечнополостных; ценосарк
представляет собой заполненную жидкостью (гидроплазмой) трубку, поток которой
механически действует на каждый полип; последний своими сокращениями в свою
очередь, хотя и слабо влияет на общий ток гидроплазмы в ценосарке кормуса

Поведения каждого индивида, зависящего от локальных факторов. У зооидов кормуса
речь идёт, например, «о простой местной реакции… на уровень обеспечения пищей»
(Марфенин, 2009. С.318).
Каждый полип, совершая те или иные действия (например, сжимаясь и создавая ток
жидкости) слабо воздействует на целую систему, но его эффект усиливается, если
поведение этого полипа соответствует поведению большинства остальных полипов в
системе.
«Если в момент сжатия пульсара /т.е. совершающего периодические сжатия и
растяжения полипа – прим. О.А./ в него поступает мощное течение..., т.е. его сжатие
встречает сопротивление со стороны других пульсаров, также испытывающих сокращение
в это же время, то побеждает группа консолидированных пульсаров, а у остальных
происходит задержка собственного сжатия, после которой происходит сдвиг фазы
/выделено О.А./ пульсаций» (Марфенин, 2002. С.32).
Как уже отмечалось, поглощённая каждым зооидом пища далее попадает в общую для
колонии гастральную полость ценосарка, где она «может затем в переработанном виде
распределяться по всей колонии» (Догель, 2009. С.121). Это служит конкретной
Слово «глокализм» (glocalism) составлено из слов «global» и «local».
Аналогичная роль выполняется слизистым веществом (матриксом в наиболее буквальном,
традиционно используемом в цитологии и микробиологии смысле), например. в шарообразных
колониях клеток Volvox.
52
53
135
иллюстрацией более общего принципа: наличие в модульных организмах многих
повторяющихся единиц (мультипликация, или полимеризация всех структур организма)
связано «с полимеризацией и децентрализацией /выделено О.А./ органов питания. Пища
поступает в организм не через единичное ротовое отверстие, а через множество зооидов у
колониальных беспозвоночных или через множество листьев и корней у растений или всю
поверхность тела у миксомицетов» (Марфенин, 1999. С.8).
Как было продемонстрировано в опытах по избыточному или же недостаточному
кормлению колоний гидроидных полипов Gonothyraea loveni (Allm.) (Марфенин и др.,
1999), саморегуляция поведения и развития всего кормуса как сетевой структуры
«осуществляется благодаря простым механизмам остановки роста, его возобновления,
ветвления и рассасывания гидрантов в зависисмости от баланса между количеством пищи
и интенсивностью роста» (Марфенин, 2009. С.319).
Децентрализованная (нецентрализованная в словоупотреблении Н.Н. Марфенина)
регуляция на базе сугубо локальных реакций и взаимодействий индивидов, по-видимому,
лежит в основе поведения других модульных организмов колониальных беспозвоночных.
Такова колония мшанок -- «целостная, хорошо интегрированная система, способная в
некоторой степени перестраиваться в зависимости от изменяющихся условий» (Шупатова,
1999. С.127). Водящие в состав колонии мшанок полипоиды способны к кооперативному
поведению в отсутствие центрального управляющего звена -- они наклоняются друг к
другу, если появляется пищевая частица подходящих размеров; раздражение одного
полипа, например, путём укола, меняет поведение соседей: они вытягиваются как бы
пристально наблюдая за происходящим (та же работа).
2.3.2. Системные свойства объектов модульной парадигмы. Перефразируя Н.Н.
Марфенина (1999, 2002, 2009) -- цитированного здесь разработчика концепции
«нецентрализованной регуляции» у модульных организмов – можно говорить о
достаточно общем сценарии регуляции поведения сетевой структуры, для которого
необходимо постулировать

Принцип множественности паритетных частей в системе. «Любая характерная
часть системы представлена множеством однотипных54 элементов (в общем случае -
Однотипность элементов, однако, не полна, если имеется специализация зооидов у
кишечнополостных; в этом случае можно говорить об однотипности модулей на уровне
минимального функционирующего комплекса из нескольких специализированных зооидов (их
аналогов). Такие минимальные автономно функциональные модули в составе кормуса (колонии
кишечнополостных) обозначаются как кормидии.
54
136
клеток, а у модульных организмов - многоклеточных модулей), ни один из которых не
имеет силы господствовать над остальными» (Марфенин, 2011).

Слабое, ограниченное, но всё же реальное влияние каждого элемента на всю
структуру, которое многократно возрастает, если приходит в резонанс с влиянием
достаточно многих других элементов (аналогичное явление в коммерческих сетевых
структурах в социуме обозначается, как уже было указано выше, как «сетевой
рычаг»).55
части
«Пульсации каждой верхушки роста, гидранта или другой какой-либо
колонии
по
отдельности
не
создают
мощного
протяженного
гидроплазматического течения», тем не менее действует «принцип возрастания
силы действия части пропорционально ее соответствию доминирующим в
системе процессам» (Марфенин, 2011).

Существенную взаимозависимость элементов хотя бы в некоторые (периодически
наступающие) моменты

Принцип «периодической корректировки»: «согласование во времени однотипных
программ элементов… может быть обеспечено периодическими корректировками
старта одинаковых процессов (например, разовыми сдвигами фаз пульсаций
отдельных верхушек роста в распределительной системе гидроидов» (Марфенин,
2011).

Принцип генетического тождества элементов: одинаковые элементы целого
должны действовать на основе однотипных внутренних программ (Там же).

Возможность замены (дублирования) одних элементов другими.
Ещё раз подчеркнём важность объединяющего зооидов матрикса в широком смысле
слова -- ценосарка, покрытого экзосарком. Именно поэтому в составе модульного
организма «структурные единицы остаются в связи друг с другом и не вступают в
конкурентные отношения за пространство обитания» (Марфенин, 1999. С.12,
выделено О.А.). Напомним, что доминирование кооперации над конкуренцией
характеризует сетевую структуру в противоположность квазирыночной структуре.
Общесистемный интерес и социально-политическое значение имеют преимущества
модульных организмов, связанные с их преобладающей сетевой организацией:
1. Пластичность формы тела, достигаемая «простым способом. Отдельные части
модульного организма, оказавшиеся в благоприятных условиях, растут быстрее, а в
неблагоприятных -- медленнее,,.» (Марфенин, 1999. С.10). Колония может быть
В человеческом социуме, плодчёркивает Н.Н. Марфенин (2011), аналогичным принципом был
бы запрет на сильные воздействие отдельных частей социума на другие, т. е. либеральная
стратегия.
55
137
рассмотрена как «модульный организм, состоящий из множества однотипных частей,
размеры и форма которого все время изменяются, т.е. это очень пластичная система»
(Марфенин, 2011). Аналогично сетевые структуры в человеческом обществе, по
контрасту с жёсткими бюрократиями, легко меняют свои организационные формы.
«Гибкость и пластичность сетевой структуры находит свое отражение и в том, что
она может иметь не одно, а много организационных "ликов". Одна и та же сетевая
структура может одновременно или последовательно представлять собой научноисследовательский коллектив;
благотворительный фонд; коммерческую фирму;
просветительскую инициативную группу; художественную артель; политическую
"группу давления" и т.д.
в зависимости от того,
какой аспект широкой
междисциплинарной задачи выходит на первый план» (Олескин, 2007а. С.264).
2. Способность изменения размеров тела. В благоприятных условиях, в частности, при
обильном (избыточном) снабжении пищей, колония активно растёт, подобно
ориентированной на собственную экспансию сети 2 в социуме. «Увеличение
суточного
рациона
приводит
к
восстановлению
гидрантов
на
местах
резорбировавшихся /рассосавшихся полипов - О.А./, ускорению роста стлонов,
ветвлению побегов…» (Марфенин и др., 1999). По контрасту с унитарным
организмом, в котором есть неповторяющиеся структуры и обычна центральная
(иерархическая) регуляция56, сетевая структура модульного организма может
неограниченно расти, причём достижение системой крупного размера не замедляет, а
ещё более ускоряет её рост. Однако, подобно животным клеткам в их культурах,
структурные единицы модульного организма соблюдают социальную конвенцию,
обозначаемую гистологами как «контактное торможение» (Васильев, 2000) – «при
недостатке свободного пространства рост колонии снижается» (Марфенин, 1999.
С.11). Более того, если условия неблагоприятны, вся сетевая структура модульного
организма может уменьшаться в размерах, сохраняя при этом жизнеспособность и
готовность к новой экспансии при улучшении условий. Так, «в условиях недостатка
пищи вся колония обеспечивает рост иногда единственного столона /побега с
полипами/ при предельно сокращённых энергетических затратах на поддержание
существования всех остальных частей тела» (Марфенин, 1999. С.13). В человеческом
социуме
аналогичная
способность
сетевых
структур
уменьшаться,
миниатюризироваться, сохраняя свою целостность и целевые задачи, обозначается как
способность к деволюции (см. Корнинг, 2004).
56
Таковы позвоночные животные и членистоногие
138
3. Саморегулируемость, возможность подстройки к внешним требованиям (условиям
среды или заданным параметрам) (Марфенин, 2011).
Итак,
вся
система,
обозначаемая
как
модульный
организм,
самоорганизации и высококоординированному поведению
способна
к
в отсутствие единого
управляющего звена. Говоря в общем, «множественность однотипных структур,
параллелизм и синхронность процессов лежат в основе самоорганизации, представляя
самостоятельный механизм внутренней согласованности процессов, основывающийся на
двух главных принципах – слабого воздействия каждой части на целое и возрастания силы
действия части пропорционально её соответствию доминирующим в системе процессам»
(Капралов и др., 2010).
Модульная парадигма, рассмотренная в данном разделе в основном на примере
колониальных
кишечнополостных,
характеризуется
слабо
выраженная
индивидуальностью каждого элемента (модуля) и существенная ролью не только
дистантных, но и контактных взаимодействий с преобладанием управляющего
воздействия над коммуникацией. Отличием модульной парадигмы от клеточной и
стайной
является
и
сравнительно
высокая
степень
функциональной
дифференциации – специализации – элементов в составе многих модульных
биосистем. Кооперативное взаимодействие элементов в составе сетевого модульного
организма обеспечивается взаимодействием двух факторов: 1) структурной связи
индивидов в масштабе целой структуры за счет матрикса, которая обеспечивается
единым ценосарком в кормусе кишечнополостных и 2) поведения каждого индивида,
зависящего от локальных факторов.
Перейдём к рассмотрению структур, сочетающих в себе сетевые и
иерархические
принципы, но всё же с преобладанием сетевой организации. Однако сетевая организация
в этих структурах осложнена хотя бы временной централизацией отношений между
элементами на базе аналогов того, что в применении к человеческому социуму названо
«лидером, ставящим цели» (Кобяков и др., 2005; сайт http://www.rusdoctrina.ru).
139
2.4. Нейронная парадигма
Сетевые структуры, формируемые нервными клетками (нейронами) совместно с другими
клетками нервной системы (глиальными клетками), представляют собой специальный
вариант клеточных сетей, который привлек к себе внимание отнюдь не только
специалистов (нейрофизиологов). Мы рассматриваем их отдельно от прочих клеточных
систем (2.1), ибо нейронные сети и их аналоги в значительной мере подвержены
иерархизации, но иерархия всё же уступает «сетёвости» как преобладающему
организационному сценарию. В отличие от многих иных клеточных сетей, нейронные
сети
в
основном
(синаптическими)
координируются
взаимодействиями
не
дистантными,
между
элементами.
а
контактными
Наконец,
нейронная
парадигма воплощает в себе способность системы к коллективной переработки
информации и принятию решений, к обучению и когнитивной деятельности – к
«мышлению».
Принципы организации нейронных сетей имитируются в технических системах -искусственных нейронных сетях (перцептронах, когнитронах и др.). Искусственные
нейронные сети («искусственный интеллект») достаточно широко применяются для
распознавания речи, анализа образов, в статистических и оптимизационных задачах и др.
Искусственные нейронные сети используют также для моделирования поведения
естественных (биологических) нейронных сетей для исследования их механизма действия.
Как биологические, так и искусственные нейронные сети характеризуются
параллельной обработкой информации в разных элементах сети, ассоциативностью
(нейронная
сеть
восстанавливает
целый
образ
предмета
по
его
фрагментам),
самоорганизацией и самообучением (сеть подгоняет свою структуру к решению
конкретной
задачи),
аналоговым
режимом
решения
задач,
наконец,
высокой
надёжностью (выход из строя до 10% нейронов не прерывает работы сети). Все эти
качества обусловлены наличием в сети множества элементов (нейронов или их
искусственных аналогов), которые во многих сетях расположены в несколько слоёв.
Каждый элемент получает информацию через много входов (дендритов нейрона),
комбинирование этой информации (суммация) ведёт к генерации информации на выходе
(аксоне), которая в многослойных сетях передаётся к нейронам следующего слоя.
Непременными
участниками
процессов
в
нейронных
сетях
являются
нейротрансмиттеры – вещества, передающие информацию между нейронами через
узкую синаптическую щель (или от нейрона к исполняющей команду мышечной клетке
или клетке железы), в том числе аминокислоты (глутаминовая кислота, аспарагиновая
140
кислота, глицин, гамма-аминомасляная кислота), моноамины (серотонин, катехоламины,
гистамин), ацетилхолин, пуриновые нуклеотиды, окись азота, нейропептиды (например,
вещество Р, эндорфины, энкефалины, динорфины). Нейротрансмиттеры синтезируются в
самой нервной клетке и накапливаются в небольших гранулах вблизи окончания ее
отростка (аксона). Возбуждение нейрона приводит к деполяризации его мембраны и
выбросу нейротрансмиттеров из пузырьков в синаптическую щель. «Переплыв» её путём
диффузии,
нейротрансмиттер
связывается
с
участком
другого
нейрона
(его
постсинаптическим рецептором). Это приводит к возбуждению или, напротив, к
торможению на уровне воспринявшего сигнал нейрона.
В
целом,
нейронная сеть
обеспечивает
как
распространение
импульса
от
первоначального очага возбуждение, так и его автоматическое гашение, если
соответствующий раздражитель исчез или утратил важность (аналогичные функции
реализуются, например, и в безлидерных стаях рыб).
Понятие «нейронные сети» часто используется в литературе по нейронным сетям в
широком смысле – как всякая популяция физически соединённых нейронов или группа
несвязанных
нейронов,
чьи
информационные
входы
или
выходы
составляют
определённый контур. Как указывалось в начале настоящей работы (раздел 1.3), сетевая
структура в широком смысле может быть и централизованной иерархией. В какой мере
применимо к нейронным сетям (их аналогам) понятие сети в узком смысле
(децентрализованная сеть из кооперирующих элементов)? В этой работе мы сделаем упор
на биологических нейронных сетях, т.е. на нервной системе.
2.4.1.
Структурно-функциональная
организация
нервной
системы:
сочетание
сетевых и иерархических принципов. Анализ показывает (и именно поэтому организация
нервной системы служит полезной моделью для разработки социальных технологий), что
децентрализованные сетевые структуры почти в «чистом виде» встречаются у некоторых
беспозвоночных животных. Например, нервная система гидры представляет собой
лишенную единого центра сеть нейронов, по многим параметрам напоминающую
бактериальные колонии (вплоть до совпадения многих из сигнальных веществ).
Дальнейшая эволюция нервной системы у животных связана с её частичной
иерархизацией -- концентрацией нервных клеток в виде ганглиев у переднего конца тела с
последующим формированием головного мозга – цефализацией. Организация нервной
системы на разных этапах биологической эволюции воплощает в себе – в разных
пропорциях – как иерархические, так и сетевые организационные принципы. Уже у
многих беспозвоночных животных, в частности, «насекомых и ракообразных... были
141
описаны отдельные «командные нейроны»,
способные дирижировать оркестром
поведенческих реакций всего организма» (Николс и др., 2008. С.326). У пиявок
аналогичную роль играют так называемые S-интернейроны, чья цепочка в теле животного
регулирует взаимодействие всех сегментов тела, например, при формировании складок на
коже в ответ на прикосновение.
Особый интерес представляет, конечно, структурная организация нервной системы
человека и в особенности головного мозга. В ней находят интересное решение дилеммы
«иерархия или сеть?».
С одной стороны, мозг выступает как доминирующий элемент в теле человека,
контролируя все его функции, регулируя поведение человека 57, так что А. Богданов не
случайно рассматривал именно мозг как яркий пример «эгрессивного центра» в
тектологии.
С другой стороны, мозг внутри себя реализует принципы сетевой организации
(Терехин, Будилова, 1995; Будилова и др., 2009). Многие функции выполняются сразу
несколькими структурами мозга, они в той или иной мере распределены между многими
клетками, образующими сеть, или часто между несколькими
сетями. Такова
ретикулярная (сетчатая) формация -- «совокупность клеток, клеточных скоплений и
нервных волокон, образующих сеть, располагающуюся в стволе мозга (продолговатый
мозг, мост и средний мозг). Ретикулярная формация связана со всеми органами чувств,
двигательными и чувствительными областями коры большого мозга, таламуса и
гипоталамуса, спинного мозга. Она регулирует уровень возбудимости и тонус различных
отделов нервной системы, включая кору полушарий большого мозга, участвет в
регуляции сна и бодрствования, вегетативных функций, движения» (Дубынин и др., 2003.
С.56–57).
Информация в мозгу оказывается делокализованной – она может одновременно
содержаться во многих мозговых структурах. «Порядок из хаоса», целостная картина из
фрагментов возникает лишь вторично, в результате сложной кооперации между
полуавтономными структурными элементами мозга, и этот принцип используется и в
искусственных нейронных сетях для воссоздания целой картины распознаваемого
объекта, первоначально анализируемого по фрагментам параллельными процессорами
информации.
Напомним, однако, что иерархическое регуляторное воздействие мозга как «центральной
инстанции» сочетается с независимой регуляцией организма существующими в нём сетевыми
структурами, построенными как из собственных клеток, так и из клеток симбиотических
микроорганизмов (см. раздел 8 выше).
57
142
Прочное запечатлевание информации в мозгу – долговременная память – «связана с
множественными изменениями свойств синапсов в нейронных сетях коры, которые при
этом не имеют стандартной локализации» (Дубынин и др., 2003. С.240).
Подобно микробной колонии, мозг представляет собой многопорядковую «сеть сетей»,
т.е. вся гигантская сеть (включающая многие миллиарды нейронов) состоит из более
мелких, частично автономных, сетевых структур. Каждая такая малая сеть выполняет в
мозгу специфические функции и часто в свою очередь распадается на еще более мелкие
функциональные единицы – малочисленные «коллективы» нейронов. Далеко не всегда
такие функциональные единицы соответствуют компактным участкам мозгового
вещества; в мозгу существуют также делокализованные нервные сети. Их звенья
разбросаны по разным частям мозга, хотя и сохраняют между собой связи, подобно
общающимся по Интернету представители какого-нибудь «невидимого колледжа» или
иной сетевой социальной структуры современности, где сравнительно малые сети
вступают в коалицию между собой, формируя более глобальную сетевую структуру типа
Jubilee 2000 или Make Poverty History, посвятивших себя борьбе с долговой кабалой
развивающихся стран и международной гуманитарной помощи.
Важно подчеркнуть, что в структурно-функциональной организации головного мозга
воплощён не только сетевой, но и иерархический стиль работы. Иерархический стиль
находит отражение, например, в
разработанном русским психологом А. Ухтомском
принципе доминанты, соответствующем «преобладающей (доминирующей) системе
связанных между собой нервных центров, временно определяющих характер
ответной реакции организма на любые внешние или внутренние раздражители»
(Биологический энциклопедический словарь, 1989. С.182). Однако здесь иерархический
принцип переплетен с сетевым – речь идет о доминировании одной из нервных сетей,
обслуживающих
преобладающую
в
данный
момент
потребность,
мотивацию,
эмоциональное состояние организма, над всеми остальными сетями. Так
приятное
состояние, наступающее у человека или у животного при удовлетворении какой-либо его
потребности, соответствует активации в мозгу сети, в которой ключевую но все же не
монопольную роль играет так называемый «центр наслаждения» (центр положительного
подкрепления) – группа нейронов гипоталамуса. Неприятное состояние, соответствующее
неудовлетворенным
потребностям
(голоду,
жажде)
или
страху,
раздражению,
обусловливает другую доминанту: в мозгу «высвечивается» нервная сеть, где ключевым
компонентом выступает центр отрицательного подкрепления, находяшийся в другом
участке гипоталамуса. Два центра гипоталамуса, соответствующие двум эмоциональным
доминантам (положительной и отрицательной), находятся в отношениях взаимной
143
конкуренции. Подобная конкуренция мозговых структур в какой-то мере указывает на
вклад также и квазирыночных отношений в деятельность элементов мозга.
Однако, и в ситуации возникновения доминанты по Ухтомскому мозг воплощает в
себе также и неиерархическую организацию. Ведь вновь возникшая доминанта вступает в
«перекрестный диалог» с ранее возникшими устойчивыми очагами возбуждения. В ходе
этой внутримозговой дискуссии доминанта модифицируется, обогащается новыми
элементами, активная зона мозга расширяется –происходит «растекание мозговой
доминанты».
Иерархический стиль функционирования воплощен и в том, что каждый из
обслуживающих какую-либо функцию модулей мозга включает «низшие» отделы,
выполняющие более простые, рутинные задания и «высшие» отделы, обобщающие
результаты работы «низших» отделов. Так, в рамках таламуса высшую позицию в
иерархии структур этого отдела мозга занимает дорзомедиальное таламическое ядро,
интегрирующее информацию от других участков таламуса и в свою очередь
«подчиненное» лобной коре мозга.
Лобные доли коры рассматриваются как «лидер» мозга, его «командный пункт»,
взаимодействующий практически со всеми остальными мозговыми структурами
(Голдберг, 2003). Эта иерархичность в организации мозга смягчается тем, что «лидер»
неспособен, как мы видели, выполнять свои функции
без тесного взаимодействия с
прочими отделами мозга, которые воплощают в себе не только иерархический, но и в
большой мере сетевой принцип организации. Более того, в составе лобных долей разные
конкретные участки контактируют с разными внелобными зонами мозга и «лидируют» в
разных конкретных функциях, что напоминает принцип сетевой организации типа
хирамы, с её многими частичными, специализированными лидерами.
Более того, мозгу «чужда авторитарность,
и нижестоящие не нуждаются в
разрешении вышестоящих для осуществления самых разнообразных процессов»
Рис. 16
(Дубынин и др., 2003. С.189). Так, немало внутримозговых путей передачи информации и
принятия решений пролегают в обход лобных долей (и в обход нашего сознания, которое
не ведает о многом из того, что происходит в мозгу).
Таким образом, в составе мозга, подобно оптимальной системе public policy
(Meulemann, 2008) существуют структуры с разными организационными принципами,
хотя в целом преобладают именно децентрализованные сети.
2.4.2. Глия как аналог матрикса. Как подчёркивалось выше, матрикс (матрица) сетевых
структур в материальном и нематериальном (конвенции и др.) вариантах демонстрирует
144
нам
тот
факт,
что
сеть
больше
суммы
своих
элементов.
Объединяясь
в
функционирующую сеть, нейроны включают в неё ещё нечто кроме самих себя -- клетки
глии. Как писал их первооткрыватель Р. Вирхов в 1859 г., «очень важно знать, что во всех
частях нервной системы наряду с истинно нервными элементами существует еще один
вид ткани, которая родственна обширным, распространённым по всему организму
тканевым образованиям, известным под названием соединительной ткани» (цит. по:
Шульговский, 1997, С.44). Глия выступает структурно-функциональным аналогом
матрикса
в
нервной
системе,
подобно
микробному
матриксу
выполняя
структурообразующую и защитную (глия создаёт барьер между кровью и мозгом)
функции, а также способствуя коммуникации между нервными клетками (так,
компоненты глии олигодендроциты окружают аксоны нейронов слоями миелиновой
оболочки, что резко ускоряет передачу импульса по аксону по механизму перескоков
между лишёнными миелина участками аксона, перехватами Ранвье).
2.4.3. Сети 1 и 2 в мозгу. Что касается классификации сетевых структур на сети 1
(жёсткая внешняя граница) и сети 2 (открытая, нечёткая граница), то в целом мозг
представляет сеть 1: мозг как многопорядковая нейронная сеть (сеть из нейронных сетей)
эффективно коммуницирует внутри себя, но снаружи ограничен внешним скелетом в
буквальном смысле – черепной коробкой. Если же рассматривать взаимоотношения
между частичными, внутримозговыми нейронными сетями, то получается смешанная
картина,
причем
по
существующей
в
нейрофизиологии
терминологии
сети
1
соответствуют модульной, а сети 2 – градиентной модели организации мозга.
Как показывает само называние, модульная модель58 предполагает, что в составе
мозга вычленяются более или менее автономные функциональные модули мозга с
чёткими внешними очертаниями («жёсткие звенья» мозга в терминологии Н.П.
Бехтеревой). Модули понимаются как структурные блоки, которые могут включать в себя
части нескольких анатомических отделов. В составе крупных модулей (например,
лимбической системы) в ряде случаев можно вычленить более мелкие модули, что
соответствует более дробной функциональной классификации. В подобных случаев выход
из строя небольшого участка мозга соответствует на клиническом уровне точно
Термин «модуль» в применении к мозговым структурам имеет ряд особенностей, отличающих
его по значению от «модуля» в колонии кишечнополостных или мшанок. Тем не менее, есть и
общие черты, в первую очередь децентрализованная организация всей построенной из модулей
системы. С известным правом можно постулировать применимость к нейронным сетям не только
собственно нейронной, но модульной парадигмы сетевой организации.
58
145
очерченному функциональному дефекту у пациента (например, он забывает названия
животных, но сохраняет память на другие группы слов, Голдберг, 2003).
Однако так получается далеко не всегда, и модульный принцип сосуществует в мозгу
с другим принципом, более соответствующим организации сетей 2. Речь идет о
градиентном принципе (см. Голдберг, 2003), когда определить границы функциональных
зон мозга оказывается невозможным. Функции обслуживаются не локальными участками,
а распределенными, делокализованными сетями («мягкими звеньями» мозга по
Бехтеревой). В этом случае локальное повреждение ухудшает, но не в полной мере
подавляет реализацию какой-либо функции, например, речевой. Градиентный принцип
означает, что зоны разных функций в мозгу перекрываются, и тогда следует ожидать, что
локальное повреждение затрагивает (часто не подавляя полностью) сразу несколько
функций, например, ухудшает восприятие зрительной информации и в то же время в той
ли иной мере расстраивает работу памяти.
В целом, эволюционно более древние мозговые структуры тяготеют к строгой
локализации функций в соответствии с модульным приципом, а более молодые структуры
в ряде случаев предпочитают «градиентную», делокализованную организацию. Древняя
структура таламус содержит функционально специализированные ядра, в то же время
многие функции эволюционно молодого неокортекса делокализованы, распределены по
градиенту по коре мозга. Имеет значение и характер выполняемых функций: первичное
восприятие сенсорных стимулов (зрительных, слуховых и др.) соответствует строго
локализованным в мозгу воспринимающим модулям. В то же время части мозга,
отвечающие за обобщение и интеграцию сенсорных данных в целостную картину
окружающего (ассоциативные зоны коры мозга) построены по градиентному принципу,
без четких границ функциональных модулей.
2.4.4. Параллельный и последовательный процессинг информации в нейронных сетях
мозга. В качестве важной характеристики нейронных сетей мы выше рассматривали
параллельный режим функционирования их элементов (нейронов, их ансамблей). Так,
изображение параллельно анализируется различными нейронными сетями в мозгу,
которые сосредоточиваются на его разных характеристиках (цвет, яркость, форма,
движение и др.). В пределах коры мозга существуют две параллельно работающих
системы обработки зрительной информации, одна из которых опознает внешний облик
объектов («что»-система), а другая – их расположение в пространстве («где»-система).
Аналогично, обработка тактильной информации (распознавание объектов наощупь), по
данным последних лет, зависит от параллельного функционирования двух участков мозга,
146
нейроны в которых отвечают за оценку макрогеометрических (длина, ширина) и
микрогеометрических (структура поверхности) ощупываемых объектов, соответственно
(Bohlhalter et al., 2002).
Хотя параллельный процессинг кажется естественным для сетевых структур и
напоминает рабочие характеристики сетевых структур в человеческом социуме
(например, хирам, где параллельно функционирует несколько частичных творческих
лидеров, см. выше 1.1.5), тем не менее мозг использует и характерный для компьютеров
последовательный процессинг информации. Поэтому до сих пор не утратила
актуальность концепция функциональных блоков мозга, предложенная П.К. Анохиным.
Анохин
в
рамках
кибернетических
моделей
(кстати,
широко
применяемых
в
управленческих разработках в социуме) акцентировал последовательные взаимосвязи
между воспринимающими информацию сенсорными блоками (которые дополняются
ранее записанной информацией из блока памяти), блоком принятия решения и
двигательными системами, реализующими то или иное поведение. По мнению А.Р. Лурия
(цит. по: Батуев, 2008), в составе мозга можно вычленить три основных функциональных
блока: 1) блок регуляции тонуса и бодрствования; 2) блок приема, переработки, хранения
информации; 3) блок программирования, регуляции и контроля сложных форм поведения.
В этих категориях рассматриваются, например, социально-когнитивные процессы,
включающие в себя оценку социального поведения других и на этой базе принятие
решения о собственном поведении в социуме (Bechara, 2002).
2.4.5. Принцип компенсации (гиперкомпенсации). Поскольку многие из функций
дублируются в разных отделах мозга (так, участки, отвечающие за сон и бодрствование
есть и в мозговом стволе, и в гипоталамусе, и в коре мозга), встает вопрос о возможности
компенсации одними мозговыми структурами изначально отсутствующих (врожденный
дефект) или утраченных функций других структур. В ряде случаев такая компенсация,
однако, неосуществима, в некоторых других ситуациях – неполна (субкомпенсация), или
неустойчива и чревата срывами (декомпенсация), что приводит, например, к рецидиву
болезненного состояния у людей, перенесших черепно-мозговую травму и, казалось бы,
уже оправившихся от нее. Тем не менее, имеется и много примеров практически полной
компенсации дефектов, которая нередко носит даже чрезмерный, избыточный характер
(гиперкомпенсация).
Способность к (гипер)компенсации проявляется и на уровне высших социальнопсихических функций, в частности биополитически важной функции приобретения
социального статуса. Здесь принцип компенсации проявлется в том, что, имея какой-либо
147
телесный или психический дефект, лишающий человека некоторых возможностей
приобретения статуса в обществе, индивид добивается этого статуса альтернативными
путями, вопреки дефекту. Индивид с параличом ног делает успешную политическую
карьеру, добивается политического лидерства (пример гиперкомпенсации), как это было с
Франклином Рузвелтом.
Э. Голдберг, автор книги «Управляющий мозг» (2003), сравнивает ситуацию в мозгу с
современной политической картой мира, где национальные государства и строго
локализованные зоны влияния отдельных наций (например, колониальные империи
прошлого) уступают место более сложной мозаичной схеме с наличием наднациональных
политических структур типа Европейского Союза или СНГ, что грозит анархией, если не
будут разработаны новые сценарии международного «сетевого» порядка. Мозг выступает
как полезная организационная модель для творцов политических систем ХХI века.
Нейронная парадигма рассмотрена нами отдельно от клеточной («микробной»), ибо
нейронные сети и их аналоги отличаются от большинства прочих клеточных систем.
Нейронные сети в значительной мере подвержены иерархизации, хотя иерархия
уступает сетевой структуре как преобладающему организационному сценарию. В
отличие
от
многих иных
координируются
не
клеточных сетей,
дистантными,
а
нейронные сети
контактными
в
основном
(синаптическими)
взаимодействиями между элементами. Нейронная парадигма также воплощает в
себе способность системы к коллективной переработки информации и принятию
решений, к обучению и когнитивной деятельности – к «мышлению». С системной
точки зрения важно, что нейронные сети (на примере мозга) сложным образом
комбинируют сетевой и иерархический сценарии организации, параллельный и
последовательный процессинг информации, градиентный и модульный приципы
функционирования.
2.5. Эусоциальная парадигма: биосоциальные системы насекомых (на примере
муравьев)
Структуры общественных насекомых — пчёл, ос, муравьёв, термитов — описывают во
многих литературных источниках в рамках эусоциальной парадигмы, хотя есть и
попытки применения иных парадигм, в частности, модульной. В этом случае вся
социальная структура насекомых, например, муравейник или термитник, уподобляется
единому организму (или «сверхорганизму», Шовен, 1965; Кипятков, 1991); группы особей
148
в нём – модульным единицам организма; поход фуражиров за добычей уподобляется
«вытягиванию конечности» этого сверорганизма.
С позиций эусоциальности у биосоциальных структур вычленяют следующие
сущностные характеристики (Wilson, 1971; Hölldobler, Wilson, 1990, 2008):

Совместное обитание как минимум двух (родительского и дочернего) поколений

Кооперация в выращивании потомства и других видах деятельности

Дифференциация репродуктивной функции, т. е. наличие в биосоциальной системе
нескольких каст особей, только одна из которых специализируется на размножении
(таковы репродуктивные особи — царицы (матки), трутни — и рабочие особи у
муравьёв, пчёл, ос, термитов)
Подобно понятию «модульный организм», понятие «эусоциальность» в его
модифицированном значении оказалось приложимым к достаточно широкому кругу
биологических видов. Кроме общественных насекомых и сходных с ними по социальной
организации млекопитающих – голых землекопов, черты эусоциальности усматривают у
птиц (общественный ткачик, клушица, некоторые пингвины).
Определённые аналоги эусоциальности можно вычленить и в человеческом социуме,
особенно при его кастовой организации. Именно в человеческом обществе кастовость
рассматривается как вариант иерархической организации — касты подразделяются на
высшие и низшие. Известно, что в традиционном индийском обществе имелись четыре
«варны» (санскр. varna, «качество, цвет, категория»): брахманы (санскр. Brāhmaṇa) –
священнослужители, ученые; кшатрии (санскр. Kṣatriya, «властный, благородный») светская
аристократия,
военачальники;
вайшьи
(санскр.
Vaiśya,
«преданность,
зависимость») - земледельцы, торговцы; шудры (санскр. Kşudra, «низкий, простой,
незначительный») - слуги, ремесленники. Каждая варна подразделялась на несколько каст.
Ни в коей мере не приравнивая кастовость человеческих обществ и эусоциальность
животных, отметим, тем не менее, что и подразделение на касты у насекомых и голых
землекопов в литературе рассматриваются с иерархических позиций. А именно, в плане
размножения одна из каст занимает доминирующее положение, и эта репродуктивная
каста часто активно подавляет попытки размножения у иной — рабочей — касты. Как у
муравьёв,
так
и
у
землекопов
репродуктивные
особи
выделяют
феромоны,
нейтрализующие репродуктивную функцию у рабочих особей; подавление репродукции у
рабочих реализуется и на поведенческом уровне. Например, царица в сообществе
землекопов создаёт своим поведением стресс для рабочих самок, у которых из-за этого
снижается выработка половых гормонов. Более того, царица у землекопов выполняет и
существенные лидерские функции.
149
Существенная сетевая компонента накладывается на иерархическую в том случае,
если в одной биосоциальной системе сосуществуют несколько репродуктивных самок —
получается репродуктивное кодоминирование, расщепление иерархии, которое присуще
некоторым видам муравьёв и других перепончатокрылых. Например, у пчёл Xylocopa
Virginia в южной части провинции Онтарио (Канада) большинство гнёзд содержит от 2 до
5 взрослых репродуктивных самок (Richards, 2011).
А.А. Захаров трансформировал изложенную выше характеристику «эусоциальности»,
заменив «дифференциацию репродуктивной функции» на более общую формулировку о
«нескольких каналах постоянной специализации взрослых особей». Таким образом, особи
не обязательно дифференцируются на репродуктивных и не-репродуктивных (рабочих);
принципиально важен факт функциональной дифференциации индивидов – наличие в
муравейнике, термитнике, улье и др. узких специалистов с появлением своих лидеров в
каждой функциональной группе59. (Захаров, 2005). «… Формирование морфологических
каст репродуктивных и рабочих особей не является для муравьёв общим правилом. Это
лишь один из вариантов организации общины у этих, безусловно эусоциальных
насекомых. В различных подсемействах Formicidae имеются виды, у которых отсутствует
кастовое разделение диплоидных особей на рабочих и репродуктивных самок» (Там же.
С.47). Такая трактовка эусоциальности как перманентной специализации снижает
иерархичность эусоциальной парадигмы, ибо разделение по специальностям чаще
рассматривается как «горизонтальное» («Все работы хороши, выбирай на вкус!»), чем как
иерархическое.
2.5.1. Эусоциальные структуры как объёмные сети. Если в случае колониальных
кишечнополостных мы могли констатировать преобладание сетевой организации в их
модульных организмах, то для сложных, многоуровневых социумов насекомых получены
данные о весомом вкладе иерархических структур на разных уровнях
– от
индивидуального (где возможно доминирование и подчинение) до уровня целых семей
муравьёв (см. Захаров, 1991, 2003а, б, 2005, 2009).
Наподобие проектных групп создаваемых ныне в человеческом социуме для решения
злободневных и часто междисциплинарных задач (борьба с экономическим кризисом,
развитие
Рис. 17
биотехнологии
или
нанотехнологии),
муравьи
формируют
временные
иерархические «команды», решающие поисковые и ситуативные задачи типа охоты или
рытья почвы (cм.: Захаров, 1981, 1995). Эти группы возглавляются функциональным
Слова о лидерах в функциональных группах подчёркивают вклад иерархической социальной
организации; в то же время частичный характер этих лидеров заставляет вспомнить об
организации сетевых структур типа «хирам» в человеческом социуме (см. 1.1.5 выше).
59
150
лидером (аналогом «проектного лидера» в рабочих группах людей), который обозначается
также как «координатор» (Захаров, Орлова, 1984; Резникова, Новгородова, 1998).
«Организаторами конкретных действий в муравейнике являются функциональные
лидеры, увлекающие и принуждающие других особей к определённой работе. В лидеры
попадают, так же как и у других эусоциальных Hymenoptera…, старые рабочие» (Захаров,
2005. С.47).
Помимо
временных
«команд»,
рабочие
особи
образуют
также
постоянные
группировки по специальностям (см. Длусский, 1981, 1984). Иерархические отношения
имеются и между такими разными функциональными группами в муравейнике:
внегнездовые рабочие (фуражиры, разведчики и др.) имеют более высокий социальный
ранг, «престиж», чем внутригнездовые рабочие (няньки и свита репродуктивной самки,
или матки). Эта иерархия примерно соответствует последовательности стадий,
проходимых отдельным рабочим муравьём, меняющим «профессии» в течение жизни.
Эусоциальные системы, таким образом, отличаются от плоских сетевых
структур типа стай рыб высокой степенью специализации элементов (особей); не
менее важное отличие – в дополнении сетевого сценария «проектными группами»,
имеющими лидеров, пусть временных; определённая иерархизация сетевых
структур позволяет характеризовать их как объёмные, в принятой в данной работе
терминологии.
Однако иерархии и в этих системах связаны взаимопереходами с сетевыми
структурами. В частности, функциональные группы рабочих особей входят в состав
децентрализованной сетевой структуры. Колонию сравнивают с гетерархией, т.е.
расщеплённой иерархией без единого центра (см. о гетерархии 1.1.7. выше). «Хозяевами
муравейника являются рабочие особи, точнее те из них, кто занимает доминирующие
позиции в своих функциональных группах» (Захаров, 2005. С.45). При этом «высший
уровень колонии муравьёв -- это совокупность всех её членов, а не особая группа
вышестоящих индивидов, руководящая активностью членов, относящихся к более низким
уровням структуры» (Hölldobler, Wilson, 1990. P.355), и это заставляет вспомнить о
лозунге израильских кибуцев «Высшей инстанцией является общее собрание членов
кибуца» и аналогичных лозунгах других неиерархических структур в человеческом
социуме.
Малочисленный и ситуационный характер рабочих групп способствует частичному
характеру их функциональных лидеров; можно предположить наличие в муравьином
социуме механизмов, препятствующих напрастанию численности рабочих в таких
«проектных группах» и соответственно, их более жёсткой иерархизации.
151
Вклад сетевой организации в устройство биосоциальных систем насекомых вытекает
из самого того факта, что эти системы являются эусоциальными, ибо одним из
сущностных признаков эусоциальности является наличие нескольких каналов (или
векторов)
специализации
специализация
выдвигает
особей
(Захаров,
1991,
своих
«функциональных
2005,
2009),
лидеров»,
причём
каждая
выступающих
как
частичные лидеры по отношению ко всей биосоциальной структуре (Schneirla, 1971).
2.5.2.
Роль
дистантных
регуляторных
факторов.
Координация
активности
функциональных групп особей в отсутствие центрального лидера может обусловливаться
также влиянием децентрализованных полей феромонов, что несколько напоминает
регуляцию по механизму «чувства кворума» у микроорганизмов (см. 2.1.1 выше).
Проведены исследования, в которых показано, что возрастная смена «профессий» особи -не жёстко запрограммированный
онтогенез;
эта смена
может
ускоряться или
задерживаться в зависимости от востребованности в социуме насекомых и в его
конкретной части соответствующих «специалистов».
Здесь уместно упомянуть о работах, выполненных на медоносных пчёлах. Подобно
муравьям, пчёлы меняют свою «профессию» по мере взросления. Они проходят 4 типовые
стадии60: чистильщик гнезда, нянька (ухаживает за расплодом и образует свиту матки),
строитель сот (который также получает нектар у фуражиров, охраняет вход в улей),
наконец, фуражир, приносящий прополис, пыльцу, нектар и воду в улей. Только первая
смена «профессии» -- переход от работы чистильщика к функции няньки -- представляет
жёстко заданный этап индивидуального развития. Но уже переход от няньки к
последующим ролям, вероятно, связан с появлением в улье новых нянек, что снижает
воздействие феромонов матки и расплода, блокирующих развитие на стадии няньки
(Johnson, 2010). Также переход от «среднего возраста» к финальной стадии фуражира
происходит в той мере, которая необходима для оптимизации соотношения фуражиров и
пчёл, принимающих у них нектар. Возможна ситуация, когда физиологически готовая
(компетентная) к роли фуражира особь задерживается в роли приёмщика нектара, пока не
возникает дефицит фуражиров и, соответственно избыток приёмщиков (Johnson, 2010).
2.5.3. Роль «пула малоактивных мобилизуемых генералистов». Обращает на себя
внимание также наличие в составе социума насекомых, в частности, муравьёв,
неспециализированных, не задействованных рабочими командами особей. Как уже
Зимние пчёлы не проходят специализированных стадий и являются не специалистами, а
«генералистами».
60
152
было отмечено выше, такой пул неспециализированных и часто малоактивных особей
(Hempel-Schmidt, 1990) представляет резерв колонии и может быть мобилизован для
решения особо важных задач. Это и было продемонстрировано в специальном
исследовании, в котором муравьям резко ограничивали количество доступных источников
пищи в виде колоний тлей, выделяющих падь. Реакцией муравьиного социума была
мобилизация части особей, ставших «профессиональными специалистами в составе малых
групп, обслуживавших отдельные колонии тлей» (Новгородова, 2003. С.229). Наличие
пула генералистов на фоне сравнительно немногих специализированных лидеров
функциональных групп, которые могут носить временный характер, сближает структуру
муравьиной биосоциальной системы со структурой хирамы, рассмотренной нами в начале
данной работы в качестве модельного примера сети в человеческом социуме (см. 1.1.5).
Имеется известный параллелизм между горизонтально-кооперативным социальным
проектом П.А. Кропоткина, основанном на децентрализованных сетях из разнообразных
«групп и федераций всех размеров и рангов», и биосоциальными системами
общественных насекомых. В частности, муравьи строят свои муравейники без
архитекторов. У каждого лидера временной рабочей группировки в голове имеется в
основном совпадающий план постройки, которая одновременно начинается во многих
местах. Существует масса "избыточной рабочей силы", которая устремляется туда, где
есть работа и где она и так продвигается наиболее успешно (принцип стигмергии, от
греч. ή — побуждение и ΄ί — работа).
2.5.4. Сети 1 или сети 2? Структуры надколониального уровня предлагают нашему
вниманию и интересное решение общесетевой дилеммы «открытость границ –
закрытость границ». Хотя муравьи защищают свои территории и гнезда, а обонятельные
маркеры (специфические запахи) позволяют им надежно различать «своих» и «врагов»,
тем не менее у муравьев предусмотрен способ преодоления границ между муравейниками,
так что вражда к «чужакам» уступает место взаимным дружеским контактам при
формировании уже упомянутых «вторичных федераций» из исходно независимых
муравейников. Формирование таких федераций сопряжено со строительством малых
буферных гнезд на пограничной линии между двумя муравейниками. В этих буферных
гнездах происходит перемешивание личинок и молоди из обоих исходно независимых
муравейников, так что их запахи также перемешиваются и становятся неразличимыми для
муравьев. Создается крупная сетевая структура. Итак, эусоциальные насекомые, в
частности,
муравьи,
реализуют
смешанную
иерархически-сетевую
модель
с
153
преобладанием
сетевых
структур61.
В
целом
данная
ситуация
может
быть
интерпретирована в терминах объёмной сетевой организации.
2.5.5. Технические аналоги эусоциальных структур. Подобно нейронной парадигме,
эусоциальная
парадигма
представляет
значительный
интерес
для
создания
математических моделей коллективного поведения в приложении, например, к
фуражировке у муравьёв и к строительству сооружений термитами (Deneubourg, 1977;
Deneuborg, Goss, 1989; Sumpter, 2006). Подобные модели находят применение и в мире
технических устройств. Особенности сетевой организации общественных насекомых
используются при создании алгоритмов искусственных систем
«роевого интеллекта»
(Swarm Intelligence) с распределённым контролем и оптимизацией, причем построенные
по образцу насекомых технические системы отличаются значительной гибкостью и
стабильностью функционирования в динамической среде. Как и в стае рыб (и в толпе
людей в состоянии паники), каждый индивид не «держит в голове» коллективное
поведение всей структуры и руководствуется сравнительно простыми правилами
поведения. Причём, координированное целенаправленное коллективное поведение
реализуется без центрального управляющего звена, что и предполагается самой сетевой
организацией сиситемы.
Моделью такого типа является система ACO (Ant Colony Optimization), которая
симулирует поиск муравьями оптимального пути к источнику пищи. Принимаются
допущения, что (1) муравьи первоначально пробуют случайные траектории фуражировки;
(2) каждый муравей помечает пройденную траекторию привлекательным для других
муравьёв феромоном, причём количество выделенного феромона пропорционально
степени оптимальности данной траектории (например, чем короче путь, тем больше
феромона
наносится
на
него);
(3) последующие
муравьи-фуражиры
выбирают
траекторию, помеченную максимальным количеством феромона, т.е. в общем случае путь,
самый близкий к оптимальному; (4) феромон быстро испаряется, его концентрация
падает, если не добавляются новые порции. Такая упрощённая модель поведения
муравьёв даёт в ряде случаев «решение проблем, как направить большинство муравьёв по
кратчайшему пути между кормовым участком и гнездом» (Sumpton, 2006). Сходные
модели используются для симуляции мобилизации пчёл в улье путём танца рабочих
особей или строительства гнездовых построек термитов. Подобные модели таят
интересные возможности для решения ряда задач, относящихся к человеческому социуму,
Возможны и квазирыночные структуры: 1) на надфедерационном уровне (см. 1.7. выше) и 2) на
индивидуальном уровне – рабочие особи могут проявлять конкурентное поведение по отношению
друг к другу с элементами саморекламы (Захаров, 2005).
61
154
например, «проблемы купца-путешественника» (Traveling Salesman Problem), который
должен найти оптимальную траекторию для своего путешествия с посещением n торговых
городов (Bonabeau et al., 2000).
Дополнительные перспективы открываются при усложнении данной модели АСО
дополнительными
постулатами
(например,
муравьи
оценивают
эффекты
малых
случайных изменений траектории для её дальнейшей оптимизации). Кроме поиска пищи
(фуражировки), моделируются и другие аспекты поведения муравьёв. Отмеченный выше
сцнарий организации труда с наличием временных ситуационных рабочих групп и пула
малоактивных, но мобилизуемых при необходимости генералистов соответствует модели,
в которой рабочие муравьи различаются по индивидуальным порогам чувствительности к
феромонам-активаторам62, побуждающим их выполнять ту или иную работу. В
нормальной ситуации концентрация феромона-активатора недостаточна для мобилизации
пула «генералистов», и повседневную работу выполняют лишь особи с низким порогом
чувствительности
к
этому
феромону.
В
кризисной
ситуации
вырабатываются
дополнительные порции феромона, и тогда мобилизуются также и «генералисты»
(Bonabeau et al., 2000).
Во многие модели, базирующиеся на поведении эусоциальных насекомых,
эксплицитно или имплицитно введены такие характеристики системы как параллельная
обработка информации, ассоциативность, самоорганизация и самообучение, что
сближает эти модели с нейронными сетями типа перцептронов (см. 2.4 выше). Однако
модели на базе эусоциальной парадигмы сохраняют такие потенциальные преимущества
как (Bonabeau et al., 2000):

Динамичность связей между элементами вместо фиксированных «синаптических
связей» между нейронами или их аналогами, подвижность самих этих элементов

Перестройка режима работы под воздействием данных, приходящих из среды по
механизму обратных связей (эта особенность, правда, воспроизводится также
многими типами нейронных сетей).
Эусоциальные системы, рассмотренные нами в основном на примере социумов
муравьев, отличаются высокой степенью специализации элементов (особей); а также
наличием рабочих групп, имеющих лидеров, пусть временных, и также более
постоянных группировки по специальностям, между которыми складываются
иерархические отношения. Определённая иерархизация сетевых структур позволяет
Такие активирующие работу феромоны постоянно выделяются маткой и расплодом в
муравьином гнезде.
62
155
характеризовать их как объёмные, в принятой в данной работе терминологии.
Однако иерархии
в этих системах погружены в общий контекст сетевой
организации. В частности, функциональные группы рабочих особей входят в состав
децентрализованной сетевой структуры. Обращает на себя внимание также наличие
в составе социума насекомых неспециализированных, не задействованных рабочими
командами особей. Такой пул неспециализированных и часто малоактивных особей
представляет резерв колонии и может быть мобилизован для решения особо важных
задач.
Отметим
также,
многопорядковую
систему.
что
По
муравьиный
мере
социум
подъёма
по
представляет
уровням
собой
муравьиных
биосоциальных систем – внутрисемейных (клан, колонна, плеяда) и надсемейных
(настоящая колония, федерация) обращает на себя внимание своеобразная
чересполосица («бекон») из преимущественно иерархических и в основном сетевых
структур. Высший уровень интеграции муравьиного социума – уровень федерации -сочетает в себе черты обоих типов, при перевесе сетевой организации.
2.6.
Эгалитарная
парадигма:
биосоциальные
системы
антропоидов
(человекообразных обезьян)
Объёмные сетевые структуры характерны для некоторых приматов, в частности, для
человекообразных обезьян (особенно шимпанзе и бонобо)63. Эти структуры часто
описываются в литературе как эгалитарные. Хотя слово «эгалитарный» происходит от
французского egal – равный, эгалитарная парадигма не означает полного уравнивания
социальных рангов у наших ближайших «эволюционных родичей». Эгалитарная
парадигма совместима с известной иерархичностью, диффренциацией рангов. Однако это
не
препятствует
индивидуальной
свободе
особей
даже
низкого
ранга;
более
высокоранговые особи ведут себя весьма толерантно по отношению к ним, уважая их
«права», например, на кусок мяса или на выход из данной группы и вступление в другую.
Для приматов вообще характерно многообразие форм взаимоотношений между
особями и типов социальных структур, причём нет прямого соответствия между
таксономическим рангом и типом формируемых структур. Так, у «четырёх видов
антропоидов (человекообразных обезьян -- О.А.) принципиально различные типы
социальных структур» (Дерягина, Бутовская, 1992. С.60).
А также для капуцинов или мирикинов, которые напоминают шимпанзе в плане социальной
организации (de Waal,1996; Stier, 2001; van der Dennen, 2011).
63
156
Многие низшие обезьяны (широконосые обезьяны Нового Света и узконосые
обезьяны Старого Света), если они не имеют одиночный или семейный образ жизни, в
большинстве случаев формируют достаточно жесткие иерархии. Такая социальная
система
получила
название
«мультисамцовая»
(имеется
несколько
самцов,
располагающихся по разным ступеням иерархии. Доминант (особь на вершине иерархии)
в типичном случае принимает особую выпрямленную позу с поднятым хвостом, он
патрулирует территорию, осуществляет коллективный уход за детёнышами, имеет
преимущественный доступ к пищевым ресурсам, укрытиям, самкам и др. Правда, наряду с
иерархической структурой, могут возникать также рыхлые неиерархические объединения,
особенно молодых обезьян, своего рода «неформальные молодёжные клубы». Также
необходимо оговорить, что не все низшие обезьяны следуют указанномн социальному
шаблону, так бурые макаки характеризуются ослабленной иерархией и сравнительным
эгалитаризмом. У капуцинов или мирикинов иерархия также смягчена, социальная
организация сложна и опирается на развитую систему передачи информации. Социальные
структуры у них по ряду параметров напоминают таковые человекообразных обезьян.
2.6.1. Социально-когнитивная функция. Вариабельность типов социальных структур
присуща высшим приматам -- антропоидам, или человекообразным обезьянам. В этом
находит своё отражение высокий уровень организации их нервной системы, существенное
развитие умственных способностей, в том числе и социально-когнитивной функции
(СКФ), или «маккиавелевского интеллекта» (способности выгодно использовать свой
социальный статус и ранг, манипулирования другими индивидами ради собственных
целей). Всё это обусловливает в известной мере выраженный «творческий подход» к
собственным социальным структурам, которые могут видоизменяться в зависимости от
ситуации. Понятно, что творчество в плане социальных структур в наибольшей степени
присуще виду Homo sapiens, о котором мы подробнее поговорим ниже.
С психологической точки зрения, в «обезьяньих» и человеческих социальных
структурах (см. главу третью ниже), СКФ тесно связана со способностью к эмпатии -вчувствованием в другого индивида, возможностью видеть мир его глазами, внутренним
пониманием его поведения (de Waal, 2006). Эмпатия как глубинное понимание Другого и
у обезьян, и у людей служило в истории не только ради манипулирования этим Другим,
его обмана ради личных или политических целей. Эмпатия обусловливала предпосылки к
взаимопомощи индивидов и во многом цементировала малые группы даже при отсутствии
центрального лидера и иерархии. Вклад эмпатии как способности «переживать за
157
Другого» есть отличительная черта сетевых структур эгалитарного типа, формируемых
приматами, включая и Homo sapiens.
2.6.2. Характеристика эгалитарной парадигмы. Сетевые структуры характерного для
приматов (особенно высших) эгалитарного типа отличаются не нивелированием
индивидуальности (как в эквипотенциальных стаях рыб), а её подчёркиванием.
Неиерархические отношения возникают на базе индивидуализированных лояльных
(дружеских)
отношений,
включающих
стремление
быть
вместе
(афилиацию),
взаимопомощь (кооперацию). Известно, что ещё Аристотель указывал на происхождение
лояльных форм социального взаимодействия даже между неродственными индивидами от
родительской заботы, что находит подтверждение в работах современных этологов (EiblEibesfeldt, 1998, 1999). Заботливое поведение, включая ласки, одаривание пищей, чистку
(«груминг»)
реализуются
в
контексте
социальных
взаимодействий
между
неродственными особями вне репертуара брачного поведения, что получает широкое
распространение у приматов, хотя встречается и у других видов животных. Такие
отношения включают в себя взаимные ласки и чистки (груминг), игровое поведение,
ритуалы приветствия, одаривание друг друга пищей, примирение ссорящихся; эти
отношения смягчают собой иерархические структуры и могут оттеснять отношения
доминирования-подчинения на задний план, что характерно не только для бонобо, и
шимпанзе, но и других приматов, в том числе и не относящихся к антропоидам, например,
Рис. 18
для тонкинских (рис. 18) и бурых (рис. 19) макаков, которые также активно формируют
неиерархические группы.
Рис. 19
Кооперативные неиерархические отношения у приматов имеют некоторые черты,
напоминающие аналогичные отношения между индивидами в человеческом обществе.
Сетевой децентрализованной организации способствуют тпичные коммуникативные
сигналы, напоминающие невербальные сигналы в человеческом социуме. Так, молчаливое
обнажение зубов (silent bared teeth display, SBT: Gaspar, 2006) стимулирует дружественное
поведение и формирование социальных связей у различных видов приматов, в том числе
шимпанзе и тонкинских макак. Этот сигнал есть прообраз человеческой искренней
улыбки — так называемой улыбки Дюшена, при которой, помимо растягивания углов рта,
сокращается окологлазничная мышца с образованием складок вокруг глаз. Такая улыбка
свидетельсвует о стремлении к кооперации и «повышает вероятность того, что партнёр
будет вкладывать свои ресурсы в поддержание отношений» с улыбающимся индивидом
(Mehu et al., 2007).
158
Несмотря на вариабельность даже в пределах каждого вида человекообразных
обезьян, социальные структуры антропоидов в целом соответствуют эгалитарной
парадигме, предполагающей сочетание в той или иной мере выраженной иерархии с
наличием социальных норм (матрикса), ограничивающих права высокоранговых
особей и обусловливающих их толерантное поведение по отношению к индивидов
даже низшего ранга, которым обеспечиваются их неотъемлемые свободы и права
(например,
«право
собственности»).
компонента
социальной
организации
структурой
межиндивидуального
Существенная
сетевая
обеспечивается
поведения,
далеко
взаимоотношениями
доминирования-подчинения и
Межиндивидуальное
поведение
включает
в
неиерархическая
сложной
не
исчерпывающейся
ослабляющими
себя
изменчивой
элементы
последние.
сопереживания
(эмпатии), афилиации, кооперации, взаимопомощи, независимо от социальных
рангов взаимодействующих индивидов.
В целом речь идёт о сетевой организации, реализуемой на фоне ограниченной и
переменчивой ранговой иерархии -- т.е. об объёмных сетевых структурах.
Конечно, иерархические отношения в той или иной степени присутствуют и у
человекообразных обезьян. У горилл высокий социальный ранг имеют старшие,
«сереброспинные» самцы. Часто из их числа «выделяется один самец-лидер, которому все
остальные члены группы подчиняются беспрекословно» (Дерягина, Бутовская, 1992.
С.65). Однако «сетевая компонента» социальной структуры проявляется в том, что в
некоторых группах горилл «обязанности лидера распределяются между несколькими
взрослыми самцами. Один из них координирует передвижение группы, другой сторожит и
охраняет её на отдыхе» (Там же). Если наблюдается централизованная иерархия, то она
носит по нашей классификации (см. раздел 1.2 выше) скорее гедонистический, нежели
агоничстический характер: вожак группы (стаи) -- в большей мере лидер, нежели
доминант. Он «оказывает при необходимости реальную помощь другим особям». По
данным Д. Фосси (1980, цит. по: Дерягина, Бутовская, 1992), самец-лидер «неоднократно
помогал членам своей группы освободиться от поставленных браконьерами ловушек,
разрывая проволочные петли на конечностях жертвы» (С.65).
У шимпанзе и бонобо (карликового шимпанзе), как, впрочем, и у многих первобытных
людей, «члены группы в высшей мере терпимо относились друг к другу, избегали
применять открытое насилие в отношении сородичей, кроме того, нижестоящие по рангу
члены группы имели «право голоса», «свободу исследовательской активности», и в
отношении их неукоснительно соблюдалось «право собственности»» (Бутовская, 2002.
С. 49). Например, «право собственности» у шимпанзе означает, что доминант, наравне с
159
другими членами группы, может просить обладателя мяса поделиться с ним – но не
требовать своей доли. Перечисление подобных «прав» и «свобод» позволяет нам в
известной мере сопоставить эгалитарную социальную организацию у человекообразных
обезьян с наиболее либерально-демократическими режимами современности.
2.6.3. Рыхлые биосоциальные системы (fission-fusion groups). Cоциальные связи у
шимпанзе отличаются рыхлостью: для него характерен «дисперсный тип» социальных
структур
--
fission-fusion
groups
(соединяющиеся-распадающиеся
группы).
«Объединение {в социальные структуры} и распад {этих структур} в обществе шимпанзе
достигает пределов социальной пластичности; индивиды обоих полов имеют практически
полное право свободно приходить и уходить когда им вздумается... Состав временных
групп постоянно меняется... Он {особь шимпанзе} может путешествовать в течение дня в
составе большого, шумного, легко возбудимого сборища, а на следующий день быть
предоставленным самому себе» (Goodall, 1994. P.106). Размеры подобных временных
переменных по составу групп меняются в зависимости от сезона, и максимальные по
размеру fission-fusion groups наблюдаются в сухой сезон, когда фрукты имеются в
изобилии (Le Hellaye et al., 2010). Fission-fusion groups чаще всего включают самцов
шимпанзе или самцов вместе с эстральными (сексуально активными) самками; самки вне
этого периода предпочитают одиночный образ жизни; впрочем, кормящие самки могут
формировать собственные «соединящиеся-распадающиеся» группы (Le Hellaye et al.,
2010).
Социальная организация шимпанзе, включающая изменчивые группы без жесткой
структуры доминирования, по мнению политолога и биополитика С.Петерсона (Peterson,
1991), согласуется с нормами политического плюрализма.
Необходимо отметить, что переменные по составу fission-fusion groups формируются
также копытными, слонами, летучими мышами (Patriquin et al., 2010; Kelley et al., 2011). В
литературе формирование переменных по составу малых групп рассматривается как
реакция системы на противоречивую ситуацию, когда объединение особей в группы
приносит
преимущества
(оборона
территории,
облегчённый
доступ
к
особям
противоположного пола, передача информации от особи к особи в группе с образованием
«культурных традиций»64, защита от хищников) и в то же время вызывает проблемы,
связанные с конкуренцией между особями за ограниченные ресурсы (Lehmann, Boesch,
2004).
Термин «культурная традиция» применяется этологами при описании негенетического
распространения информации в пределах сообщества за счёт обучения и подражания
(«протокультура» у высших животных, Butovskaya, 2000).
64
160
2.6.4. Сетевые структуры приматов как обучающиеся системы. Выше мы
рассматривали обучаемость и процессинг информации в числе характерных свойств
биосистем, к которым приложима нейронная парадигма (см. 2.2.1).
У приматов вообще и антропоидов в частности, широко распространено обучение в
социуме, в частности, имитация. Имея намного более сложно организованную
центральную нервную систему и существенно более индивидуализированное поведение (с
запоминанием индивидуального опыта общения с каждым членом своей социальной
группы) по сравнению с рыбами и другими существами со стайной парадигмой сетевой
организации, приматы тем не менее осуществляют некоторые аналогичные (хотя и
отличные по нейрофизиологическим и психологическим механизмам) формы поведения.
Например, обезьяны, включая антропоидов, способны к распространяющимся в
коллективе по эстафете коллективным тревожным реакциям, моббингу (отпугиванию
агрессоров всей толпой), социальной стимуляции поведения (у них, как и у типично
стайных животных, скорость потребления пищи возрастает в присутствии сородичей),
имитации («обезьянничанию») поведения других особей. Всё это обусловливает вклад
плоской (эквипотенциальной) сетевой организации в социальную структуру приматов.
Однако ещё раз подчеркнём высокую сложность ЦНС и социального поведения, его
индивидуализированность у приматов и тем более антропоидов, а также неизбежную
долю иерархических взаимоотношений в их биосоциальных системах.
Слабо иерархизированные, в основном сетевые, структуры приматов во многих
случаях обозначаются как коалиции. Коалиции характерны для антропоидов, например,
для шимпанзе, хотя они известны и у других приматов, например, у анубисов, а также у
дельфинов и других китообразных. Среди них заслуживают упоминания однополые
коалиции, члены которых помогают друг другу при приобретении различных ресурсов и в
особенности самок для спаривания.
Отметим, что у анубисов (Papio anubis) описаны межгрупповые стычки, при которых
каждая из противоборствующих групп образует линию фронта до 100 м длиной. В ходе
«битвы» имеют место атаки, вылазки, отступления и другие маневры. Однако, в отличие
от человеческого социума,
синхронизация действий особей в «боевых порядках»
анубисов осуществляется без участия лидеров, т.е. по неиерархическому сценарию (van
der Dennen, 2011).
Возвращаясь к антропоидам, обратим внимание на стычки между группами,
например, шимпанзе. Для последних характерны рейды на территорию другой
(враждебной) группы, причём шимпанзе формируют целые «партии самцов-киллеров»,
161
нападающих во время рейда вглубь «неприятельской территории» на встретившихся им
особей, в том числе самок (Goodall, 1986; van der Dennen, 2011). Остаётся открытым
вопрос, организуются ли эти вылазки имеющимися в группе высокоранговыми самцами
или усилия членов «партии киллеров» координируются по неиерархическому сценарию,
как у анубисов?
Для групп бонобо характерны тесные афилиативные отношения между самками,
которые делятся пищей, могут сообща нападать на самцов, доминируя над ними (см. de
Waal, 1997; Low, 2000; Дерягина, Бутовская, 2004). Такие коалиции самок возможны и у
шимпанзе, хотя более редки. У шимпанзе (а также у макак) коалиции самок помогают
определённым самцам-фаворитам добиться успеха в борьбе за доминирование в данной
группе. Описан случай, когда «в колонии Арнемского зоопарка самки даже участвовали в
выборе лидера группы» (de Waal, 1982, цит. по: Дерягина, Бутовская, 2004. С.156).
Цитированные авторы предполагают, что представительницы «прекрасного пола»
формировали достаточно устойчивые коалиции и в первобытном обществе, более того,
«во многих человеческих обществах женщины явно продолжают следовать той же
модели, и их связи друг с другом характеризуются исключительной стабильностью» (Там
же. С.157).
Отметим в порядке биополитического сопоставления, что в человеческом социуме
коалиции с древних времен представляют собой мощную политическую силу. Вся
политическая деятельность во многом представляется именно игрой по созданию и
поддержанию коалиций с «нужными людьми». Октавиан Август победил более сильного
Антония именно путём создания коалиции. В то же время этот пример из римской
истории заставляет нас ещё раз вспомнить о связи однополых коалиций с репродуктивной
проблематикой (читателя отсылаем к «Антонию и Клеопатре» Шекспира). В известных
пределах «политическая система есть система размножения» (Tiger, Fox, 1971).
2.6.5. Многоуровневые структуры. Малые коалиции могут формировать более крупные и
рыхлые «мегакоалиции», наблюдавшиеся не только у приматов, но также у других
социальных млекопитающих, в частности, у дельфинов и других киообразных. Например,
у афалины особи вступают как в кратковременные, так и длительные взаимоотношения с
большим числом других индивидов, формируя меняющиеся по составу альянсы двух или
даже трёх уровней (Connor, 2006). Дельфины поддерживают социальные связи путём
афилиативного поведения, в том числе плавания в контакте друг с другом,
одновременного выхода на поверхность воды, прикосновения плавниками (Sakai et al.,
2006). У косаток небольшие стада объединяются в агрегации (до 100 животных), которые
162
рассматриваются как своего рода «клубы», где косатки устанавливают и поддерживают
социальные контакты, наряду, впрочем, с дополнительной задачей стимуляции
сексуальных контактов (Filatova et al., 2008).
Социальные структуры антропоидов также являются многопорядковыми системами -их группы (коалиции) объединяются, например, у шимпанзе и бонобо, в более рыхлые
сообщества, в котором может насчитываться до сотни особей (Дерягина, Бутовская, 1992,
2004). Собственно, упомянутые fission-fusion groups как раз предполагают наличие
большего и достаточно устойчивого сообщества («мегакоалиции»), члены которого
формируют
соединяющиеся-рападающиеся
малые
группы,
наподобии
временных
творческих групп в пределах сетевой структуры типа «хирамы» в человеческом социуме.
Причём, чем больше размер такой большей сетевой структуры («мегакоалиции»), тем
отчётливее выражено её деление на малые fission-fusion groups (Le Hellaye et al., 2010), т.е.
в сети нарастает сегментация -- она оказывается состоящей из слабо связанных малых
групп. У шимпанзе особи идентифицируют себя с подобной большой сетью, что
проявляется
во
враждебности
между
самцами,
принадлежащими
к
разным
«мегакоалициям»; впрочем, самки могут свободно выбирать, в какую из нескольких
«мегакоалиций» им включиться (Le Hellaya et al., 2010), что соответствует характерному
для шимпанзе образу жизни самок, предполагающему смену
«мегакоалиции» при
взрослении. Причём, кратко рассмотренные выше рейды «партий киллеров» у шимпанзе
как раз относятся к уровню мегакоалиций – рейд совершается на территорию «чужой»
мегакоалиции, представители которой и становятся жертвами рейдеров.
Преобладание
взаимоотношения
неиерархической
между
индивидами
сетевой
в
группе,
структуры
несмотря
характеризует
на
вклад
как
иерархии
доминирования-подчинения, так и взаимоотношения между группами (коалициями) в
рамках сообщества, т.е. многопорядковая социальная структура оказывается
фрактальной (гомономной, см. 8.5 выше) -- и целое сообщество, и его структурные
единицы (группы) представляют собой объёмные сетевые структуры.
Имея отношение к репродукции, коалиции прямо связаны и с политикой – уже у
обезьян. Коалиции формируются на самом верху иерархической пирамиды в виде
«олигархий», заменяющих собой индивида-доминанта. В то же время коалиции могут
формироваться и в стане подчиненных, создавая в биосоциальной системе своего рода
организованную оппозицию доминанту.
2.6.6. Гедонистическая иерархия: путь к коалициям. Подобно человеческому социуму,
биосоциальные структуры антропоидов допускают два пути формирования иерархий:
163
агонистический (на основе агрессии, демонстрации физического превосходства) и
гедонистический (за счёт связей с влиятельными товарищами по группе, привлечения
внимания всей группы к себе, «маккиавелевского интеллекта, см. раздел 2.7 в начале
работы). Второй путь характерен, например, для шимпанзе. Самец шимпанзе может
занять высокий социальный ранг именно благодаря поддержке других членов группы –
товарищей по коалиции. Таким образом, далеко не всегда физическая мощь оказывается
основой высокого статуса, хотя такой путь возможен. По наблюдениям Марка Форстера с
коллегами над шимпанзе таназанийского парка Гомбе, крупный и сильный самец Фродо
(вес 51.2 кг) добился доминирования в одной из групп шимпанзе посредством силы.
Однако, не менее успешно достиг высокого социального статуса и сравнительно
маленький самец Уилки (вес 37 кг), который активно осуществлял груминг (чистку
шерсти) другим членам группы65. Груминг «у шимпанзе и ряда других приматов выходит
за рамки собственно гигиены. Это и своего рода ласка, и знак внимания, и тактильное
общение (иногда даже просто короткое прикосновение при встрече), помогающее
наладить связи в группе как по горизонтали, так и по вертикали» (Попов, 2009; Интернетсайт http://membrana.ru/particle/787).
Формируемая гедонистическим путём иерархия, как уже было отмечено, склонна к
расщеплению и «сетевизации» в силу её опоры не на монопольное господство доминанта,
а на коалицию, относительный статус членов которой подвержен изменениям. Сама
коалиция в типичном случае есть многоцентровая (децентрализованная) структура.
Антропоиды шимпанзе и бонобо совпадают примерно на 99% по ДНК с видом Homo
sapiens. Это одна из причин того особого значения, которое имеет исследование
социальной организации именно этих приматов с точки зрения вопроса об эволюции
организации человеческого общества. Имеются данные о сравнительно плавном переходе
между эгалитарными структурами человекообразных обезьян – и аналогичными
структурами первобытных охотников собирателей. Так от сетевых структур у других
форм живого мы переходим к их значению в человеческом социуме, притом не только в
первобытном (память о котором жива в наших генах), но и в цивилизованном.
Эгалитарная парадигма, как и прочие парадигмы сетевых структур в мире живого,
допускают применение не только в рамках конкретных таксонов высших приматов,
которые представляют яркую реализацию принципов смягчённой и склонной к
расщеплению лидерской иерархии, кооперации между особями «невзирая на ранги»,
индивидуализированных отношений между ними.
Некоторые низшие приматы,
Те же авторы описали и третьего самца по имени Фрейд, который обладал промежуточным
весом (44.8 кг) между деспотом Фродо и дипломатом Уилки и добился высокого положения в
группе шимпанзе комбинированным путём, сочетая агрессию и груминг (http://membrana.ru).
65
164
например,
мирикины
(Brachyteles
arachnoids)
также
характеризются
«высоко
афилиативными, эгалитарными отношениями» как внутри однополых коллективов (между
самцами), так между самцами и самками (Stier, 2001; van der Dennen, 2011).
Черты эгалитарных отношений, по-видимому, присущи и другим социальным
млекопитающим с достаточно высоким уровнем развития мозга. Например, сурикаты
Suricata suricatta из семейства мангустовых образуют группы численностью от трёх до 50
особей в пустынных районах Южной Африки. В группах устанавливается чёткая
иерархия.
На вершине иерархии находится доминантная пара, которая производит
основную часть потомства. В группе имеются также подчинённые особи -- взрослые и
детёныши, самцы и самки. Доминирующие самец и самка демонстрируют остальным «кто
здесь босс», совершая угрожающие демонстрации и атаки на подчинённых, причём чем
стабильнее иерархия (чем более длительное время доминируют одни и те же особи), тем
более централизована оказывается структура66, отражающая отношения доминированияподчинения (Madden et al., 2009).
Элементы эгалитаризма возникают, однако в той мере, в какой сетевая структура67
сообшества сурикатов строится на основе 1) груминга (взаимной чистки шерсти, что
имеет и гигиеническое и социальное значение) или 2) конкуренции между особями за
пищевые ресурсы. Оказывается, что эти отношения прямо не связаны с отношениями
доминирования и по мере увеличения стабильности иерархии (продолжительности
«царствования» данной пары доминантов) и размера группы как груминг, так и
кокуренция оказываются распределёнными всё более равномерно по всему сообществу
(Madden et al., 2009). К этому следует добавить, что в количественном отношении
дружественные кооперативные отношения, выраженные во взаимных чистках шерсти
(сетевая составляющая социальных отношений), явно преобладают над агонистическими
отношениями по поводу доминирования (иерахическая составляющая) и конкуренцией за
источники пищи (по сути: квазирыночная составляющая). Таким образом, в случае
сурикатов, как и ряда других социальных млекопитающих, доля сетевой организации
эгалитарного типа присутствует в социальной жизни на фоне вкладов других сценариев
социальной организации.
Итак, социальные структуры антропоидов в целом соответствуют эгалитарной
парадигме, предполагающей сочетание в той или иной мере выраженной иерархии с
Естественно, здесь термин «сетевая структура» применён в широком смысле (см. раздел 1) – это
любая схема взаимоотношений между особями, в том числе и жёсткая иерархическая.
67
А здесь термин «сетевая структура» можно интерпретировать и в широком, и в принятом нами
узком смысле (децентрализованная сеть).
66
165
наличием социальных норм (матрикса), ограничивающих права высокоранговых
особей и обусловливающих их толерантное поведение по отношению к индивидов
низшего
ранга,
которым
обеспечиваются
их
«права»
(например,
«право
собственности»). Сетевая компонента социальной организации обеспечивается
сложной изменчивой структурой межиндивидуального поведения, далеко не
исчерпывающейся
взаимоотношениями
доминирования-подчинения
и
ослабляющими последние. Межиндивидуальное поведение включает в себя
элементы сопереживания (эмпатии), афилиации, кооперации, взаимопомощи,
независимо
от
социальных
рангов
взаимодействующих
индивидов.
Такие
отношения включают в себя взаимные ласки и чистки (груминг), игровое поведение,
ритуалы приветствия, одаривание друг друга пищей, примирение ссорящихся. Во
многих случаях социальные связи связи отличаются своей рыхлостью, особенно у
шимпанзе, для которого характерен «дисперсный тип» социальных структур -fission-fusion groups (соединяющиеся-распадающиеся группы), которые, впрочем,
формируются и другими животными (копытными, слонами, летучими мышами).
2.7. Многообразие парадигм: обобщение фактов о сетевых структурах в биосистемах
В настоящей главе мы рассмотрели некоторые из основных парадигм, в рамках которых
описываются сетевые структуры (плоские и объёмные) в мире живого. Необходимо ещё
раз подчеркнуть, что каждый из типов организации есть «парадигма» не привязанная
только к какому-либо конкретному биологическому таксону; социальные структуры
многих таксонов могут быть описаны с позиций более чем одной парадигмы. Например,
как уже указывалось, общественные насекомые подходят не только под эусоциальную, но
и под модульную парадигму; бактериальные биоплёнки рассматривают не только в
рамках клеточной парадигмы, но и с позиций модульной парадигмы -- как аналоги
организмов, или даже стайной парадигмы, подчёркивая сходство микробов с обитателями
моря, также выбирающими между планктонным и прикреплённым стилем жизни.
Все шесть парадигм потенциально экстраполируемы и на человеческое общество - как
своего рода «аттракторы», к которым та или иная сетевая структура в нём приближается
при определённых обстоятельствах.
Краткое сравнение рассмотренных парадигм сетевой организации, обобщающее их
данную в тексте каждого подраздела характеристику, даётся в таблице ниже. В ней
обратим особое внимание на строку, где указан «принцип-лозунг», который, как нам
представляется, в компактной форме выражает специфику именно данной сетевой
166
парадигмы. В случае эусоциальной и эгалитарной парадигм этот принцип-лозунг
включает по два пункта, которые в принципе могут существовать независимо друг от
друга и, в частности, приобретать независимые аналоги в технических системах и в
человеческом социуме в рамках тех или иных социальных и политических технологий.
Мы будем иметь в виду эти «животные» (или «клеточные») парадигмы при рассмотрении
конкретных применений сетевой организации к различным по целям и задачам
организациям в человеческом социуме в завершающем разделе этой работы.
Подробно рассмотренная нами клеточная парадигма, как эволюционно первичная,
оказывается многовариантной и может демонстрировать черты прочих парадигм с их
принципами-лозунгами, за вычетом только «подчёркивания индивидуальности» (в
эгалитарной парадигме), ибо на уровне микроорганизмов об индивидуальности говорить
нельзя. В микробном мире находит своё место и механическое управляющее воздействие,
характерное для модульной парадигмы, и стремление особей к «одинаковости» в поле
дистантных сигналов, как в эквипотенциальных стаях рыб, и – в ряде случаев
перманентная специализация особей (например, азотфиксирующих гетероцист у
цианобактерий), как в кастовых эусоциальных структурах, и элементы обучаемости и
коллективного
процессинга
информации,
что
составляет
особенность
структур,
функционирующих в соответствии с нейронной парадигмой.
Помимо отмеченных в таблице характеристик сетевых структур, нельзя не обратить
внимание и на следующие
их особенности, также представляющие не только
биологический, но и социогуманитарный интерес:

Дистантная коммуникация в сетевых структурах в ряде биосистем опирается на
быстродействующий
канал
передачи
информации,
обеспечивающий
синхронизацию поведения элементов в масштабах всей сети или её значительной
части, например, ставящий поведение структуры под контроль её плотности (системы
quorum sensing у микроорганизмов). Такой дистантный канал особенно рельефно
выступает в роли интегратора сетевой структуры в том случае, если она совершенно
плоская
(эквипотенциальная).
Данный
канал
коммуникации
обнаружен
у
микроорганизмов (см. 2.1.1) и кажется вероятным в стаях рыб. Есть и данные о
синхронизации поведения групп млекопитающих (Зайцев, 1992). В человеческом
обществе сетевые структуры склонны к той или иной степени синхронизации
деятельности своих членов даже в отсутствие центрального управляющего звена.

В начале первой главы был кратко рассмотрен вариант сетевой организации,
предполагающий наличие пула генералистов на фоне сравнительно немногих
специализированных функциональных групп с лидерами. Этот организационный
167
сценарий, реализуемый в объёмных сетях, «оброс» конкретным материалом в главе,
посвящённой биосистемам, на примере эусоциальных сетевых структур социумов
общественных насекомых. Он реализуется, впрочем, и в рамках нейронных сетей,
соответствуя типичной ситуации работы мозга над конкретной задачей, решаемой
немногими малыми сетями специализированных нейронов, в помощь которым
«приданы» дополнительные мобилизуемые нейроны, которые иначе пребывают в
состоянии низкой активности. Будучи характерным также для малых сетей типа
«хирам» в социуме, этот сетевой организационный сценарий допускает интересные
конкретные
воплощения,
например,
в
художественных
артелях
и
малых
коммерческих предприятиях (см. ниже).

Выше мы рассматривали сетевые структуры в их взаимодействии и взаимопереходах
с иерархическими и квазирыночными структурами. Как эти взаимодействия/
взаимопереходы, так и разнокачественность систем, соответствующих критериям
сетевых структур, описывается в рамках используемого этологами понятия
«амбивалентность» (двойственность) тенденций поведения биосистем. Если Н.
Бердяев в своё время указывал на «антиномичность» (самопротиворечивость) как
характерное свойство России и русской души, то этологи рассматривают поведение
как Homo sapiens, так и других биологических видов в поле напряжения между двумя
и более противоречащими друг другу стремлениями

Например, характерная для многих различных форм живого (и ярко выраженная у H.
sapiens) тенденция к созданию иерархий доминирования-подчинения приходит в
противоречие с тенденцией к уравниванию социальных рангов, и в поле
напряжения между этими тенденциями разворачиваются взаимодействия иерархий и
сетей. Тенденция к кооперации между индивидами приходит в противоречие с
тенденцией к конкуренции между ними, и в поле напряжения между этими
тенденциями
реализуется
гамма
(квази)рыночными структурами.
взаимопереходов
между
сетями
и
168
Таблица 2. Сравнительная характеристика парадигм сетевой организации
различных биосистем
Парадигма
Сеть
Преобладающая коммуникация
Степень специализации
Степень индивидуализации
Степень
интеграции
Степень
иерархизации
Принциплозунг
парадигмы
сетевой
организации
Клеточная
Плоская68
Дистантная69
Нейронная
Объёмная
Контактная70
Модульная
Плоская
Контактная
Стайная
Плоская
Дистантная71
Низкая
Разная
Разная72
Низкая
Разная
Разная
Типичные
представители

у
Низкая
Эусоциальная
Объёмная
Комплекс
каналов коммуникации
Высокая73
Эгалитарная
Объёмная
Комплекс каналов коммуникации
Низкая
Низкая
Низкая
Разная
Высокая
Высокая
Высокая
Высокая
Низкая
Низкая
Разная
Чаще
низкая
Высокая
Низкая
Разная
Довольно
высокая
«Дистантные
химические
взаимодействия
между
однородными
элементами»
«Элементы
обучаемы и
процессиируют
информацию»
«Целое
(матрикс)
управляет
элементами
через
локальные
взаимодействия»
«Индивидуаль
ность
элементов
нивелирована в
поле дистантных факторов»
«1. Элементы
подразделены
на
функциональные
касты.
2.
Элементы
формируют активные групппы из мобилизуемого пула»
«1. Индивидуальность элементов подчёркивается.
2. Элементы
формируют
соединяющиеся-распадающиеся
группы»
Бактерии,
культура
клеток
Нейронные Колониаль- Рыбы,
сети
жи- ные поли- цефаловотных
пы, мшанки поды
Стремление
индивидов
быть
вместе
(афилиация)
Муравьи и др. Высшие
соц.насекомые приматы
гол.землекопы
существует
наряду
с
противоположной тенденцией к изоляции друг от друга. Эта пара тенденций
В особых случаях (например, системы с морфогенезом) сети одноклеточных приобретают
объёмный характер с наличием ситуационно руководящих лидеров. См. абзац о морфогенезе
миксомицетов в разделе 2.1
69
При всей важности межклеточных контактов, именно дистантная коммуникация позволяет
координировать поведение одноклеточных в переделах всей их колонии или биоплёнки, в
частности, по механизму quorum sensing.
70
Имеется в виду, в первую очередь, синаптическая передача сигнала, хотя, конечно, есть и вклад
более медленно действующей дистантной нейрогормональной регуляции состояния и активности
каждой нервной клетки
71
Коммуникация с эстафетной передачей информации в масштабах стаи вовлекает несколько
дальнодействующих каналов -- химический (сравнительно медленный в воде и к тому же
ограниченный сравнительно узкой «пахучей» зоной за движущимися рыбами); визуальный;
дистантный нехимический, имеющий быстродействие и разную в каждом конкретном случае
природу (например, у некоторых рыб показана передача информации через электрическое поле)
72
Возможны как идентичные друг другу, так и явно различные по функциям (пищевая,
репродуктивная, оборонительная) зооиды-модули
73
Есть два варианта специализации -- кастовая (долговременная, часто необратимая) и
ситуационная (временная, при мобилизации особей в ту или иную «проектную команду»). См.
текст раздела 2.5.
68
169
связана с разнокачественностью сетевых структур, а именно с их плотностью или
рыхлостью (см. раздел 1.1). В частности, как мы видели, эгалитарная парадигма
характеризуется рыхлыми связями индивидов, как это имеет место в fission-fusion
groups. Стремление индивидов к активности («трудолюбие») схлёстывается с их
стремлением к пассивности («ленью»), и именно в поле напряжений этих двух
тенденций существют сценарии типа активных «проектных групп специалистов» на
фоне малоактивного пула генералистов (способных мобилизоваться), что присуще
эусоциальной парадигме. Естественно, что подобная амбивалентность присуща и
сетевым структурам человеческого социума, как первобытного, так и современного
«цивилизованного».
Таблица. 3 Амбивалентность поведения и организационные сценарии биосистем
Пара тенденций
Создание иерархий – их разрушение
Тенденция к кооперации – тенденция к
конкуренции
Тенденция к афилиации – тенденция к
изоляции
Тенденция к активности – тенденция к
пассивности
Стремление к обработке информации и
самообучению – стремление к
консерватизму и рутине
Тенденция к использованию
управляющих воздействий – тенденция к
использованию коммуникации
Унитарная организация — модульная
организация
Реализация в организационных сценариях
Взаимопереходы и взаимодействия иерархий и
сетей
Взаимопереходы и взаимодействия
(квази)рыночных структур и сетей
Распределение сетевых структур по параметру
«плотность – рыхлость» (рыхлость как
свойство эгалитарных сетей)
Сосуществование активных «проектных
групп» специалистов с пулом пассивных, но
мобилизуемых генералистов, что особенно
характерно для эусоциальных структур
По мере усиления стремления к самообучению
в системе нарастает вклад структуры
нейронного типа
Точка баланса в противоборстве этой пары
тенденций определяет, является ли данная
сетевая структура матриксной или нет
Точка баланса в противоборстве этой пары
тенденций определяет, в какой мере части
системы могут самостоятельно существовать,
представляя полноценную миникопию всей
системы
Каждая из рассмотренных в главе второй парадигм сетевой организации,
представляет собой тот или иной взгляд учёных на многообразие сетевых структур в
биосистемах,
Парадигмы «не привязаны» только к какому-либо конкретному
биологическому таксону; социальные структуры многих таксонов могут быть
описаны с позиций более чем одной парадигмы. Все шесть парадигм (Таблица 2)
170
потенциально экстраполируемы и на человеческое общество - как своего рода
«аттракторы», к которым та или иная сетевая структура в нём приближается при
определённых обстоятельствах. Если Н. Бердяев
в своё время указывал на
«антиномичность» (самопротиворечивость) как характерное свойство России и
русской души, то этологи рассматривают поведение как Homo sapiens, так и других
биологических видов в поле напряжения между двумя и более противоречащими
друг другу стремлениями (Таблица 3).
171
Глава третья. СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ
СОЦИУМЕ
Если
большинство
живых
существ
просто
живёт
в
иерархических,
сетевых,
квазирыночных структурах, часто смешанных в тех или иных пропорциях в их
биосоциальных системах, то человек в полной мере воплощает в себе намечающуюся у
человекообразных обезьян способность изменять, творить эти структуры, сообразуя со
своими интересами, целями, потребностями74. При этом, человек в ряде случаев реализует
в своих социальных структурах варианты, в той или иной мере аналогичные тем
парадигмам, в рамках которых описываются сетевые структуры в биосистемах. В отличие
от животных, человек стихийно или сознательно может переходить от варианта к
варианту, осуществляя например, то модульный, то эквипотенциальный, то эгалитарный
сценарий. Человек свободен комбинировать элементы разных «животных» вариантов и
добавлять к ним свои уникальные.
Все рассмотренные в главе второй модели организации сетевых структур в
биосистемах созданы изучавшими их людьми – исследователями. Все они отражают не
только реальную ситуацию в соответствующих «животных» (или клеточных) системах, но
и неизбежные ограничения наших знаний, личные предпочтения исследователей, их
«неявное знание» (в терминах М. Поляньи, 1985). Именно поэтому мы обозначали
соответствующие концепции социальной организации как парадигмы, через призму
которых можно в принципе рассматривать – с разной степенью успешности – достаточно
широкий круг биосистем (например, с позиций модульной парадигмы – не только
классические для неё объекты: кишечнополостные, мшанки, оболочечники, но и
микроорганизмы и в то же время общественных насекомых).
Применяемые к описанию сетевых структур животных парадигмы неизбежно
антропоморфны, т.е. уподобляют животных людям. Конечно, этот антропоморфизм не
столь явный, как в трактатах Аристотеля или в басне Мандевилля «О пчёлах». Тем не
менее, антропоморфизм как неизбывное свойство человеческой психики проникает и в
современные, якобы строго научные, описания социального поведения животных.
Некоторые этологи сознательно допускают ту или иную степень антропоморфизма,
Здесь необходимо посетовать на то, что человек в явно недостаточной мере пользуется своей
социально-когнитивной функцией, обусловливающей творческий подход к социальным
структурам и часто, подобно низшим обезьянам, просто существует в социальных структурах,
например, жёстких иерархиях, даже не пытаясь их творчески доработать.
74
172
например, Оскар Хайнрот в своё время уподоблял животных очень эмоциональным
людям с очень ограниченным интеллектом.
Если этологи животных дискутируют о положительных и отрицательных сторонах
антропоморфизма, то в настоящем разделе работы, где мы возвращаемся от сетевых
структур в биосистемах к сетям человеческого социума, антропоморфизм скорее
облегчает применение рассмотренных парадигм. Пусть их пытаются приложить к
структурам животных (и других существ), они созданы людьми по их образу и подобию и
мы будем применять эти модели в данной главе опять-таки к людям!
Идеологи сетевого движения в политической сфере, в частности, сторонники антиглобализма и
«альтернативного глобализма», организовавшие на рубеже XXI века эффективные акции протеста
против Международного валютного фонда и Всемирного банка и связанные с ними сапатисты на
юге Мексики, приводят свои сетевые структуры в соответствие с «эко-логикой, био-логикой,
глубинной логикой жизни» (Networks, 2003) и опираются на парадигмы, рассмотренные нами в
применении к различным биосистемам. Они сравнивают политические сетевые структуры с
нейронными сетями и еще в большей степени с структурами эусоциальных насекомых, особенно
муравьёв. «Муравьи учат нас, что работая локально и постоянно делясь наши локальными
результатами в глобальном масштабе, связывая всё в мире между собой и создавая множество
обратных связей, мы не нуждаемся в том, чтобы «организовывать» глобальную сеть — да мы
этого и не можем делать — сеть будет регулировать себя сама, как рой, как сама жизнь, в ней
разовьются необходимые структуры и условия» (Ibid). Конкретные «уроки муравьёв» фактически,
однако, вовлекают не только эусоциальную, но и другие парадигмы сетевой организации и вновь
напоминают нам, что люди усматривают в биосоциальных структурах животных то, что
соответствует особенностям человеческого мышления, то, что актуально для этих людей в данной
ситуации. Эти «уроки» сводятся к следующим пунктам:
1. Как сетевые структуры в биосистемах должны включать достаточное число элементов для
проявления кооперативных эффектов (например, реализации ф-манёвра стаей рыб, см. 2.2
выше), так сети в социуме должны привлекать достаточно много участников. «Увеличьте
число членов и свяжите их между собой и вы получите нечто, что ведёт себя совсем поновому — вы добъётесь системного изменения — т.е. движения, которое может не допустить
созыва целой конференции /имеется в виду, например, срыв заседания Международного
валютного фонда/ антиглобалистскими сетевыми структурами» (Ibid.)
2. Подобно многим из описанных выше сетей в биосистемах, сетевые структуры должны быть
достаточно сегментированными: состоять из малых рабочих групп. Подобно тому, что было
заявлено нами в отношении «рабочих групп» муравьёв (2.5), увеличение численности групп в
человеческой сетевой структуре приведёт к тому, что «коммуникация нарушится и возникнут
иерархии. Мы должны делиться наподобие клеток раньше, чем это произойдёт»75 (Ibid.).
3. Необходимо поощрять спонтанность, хаотичность взаимодействия участников сетей. И в
муравейнике, и в стае рыб, и в кормусе кишечноплостных, и в колонии миксобактерий
наблюдается стохастичность поведения особей: некоторые движутся не в том направлении
или не в том ритме, что большинство. В применении к людским сетевым структурам
подчёркивается, что случайные встречи участников играют ключевую роль в формировании
сетей: креативность связана именно с ними.
4. В своём поведении следует обращать внимание на соседей. Здесь мы напоминаем, что
моделирование, например, стай рыб показывает возможность формирования сложных
структур при простых правилах поведения, основанных на «ближнем порядке» — поведении
по отношению к ближайших соседям. Надо оговорить, впрочем, что в сетевых структурах и в
биосистемах, и в человеческом обществе неизбежно есть и «дальний порядок» —
Уместно напомнить здесь, что и целые муравейники имеют тенденцию делиться надвое
(социотомия, десмозиз), если становятся слишком большими (Захаров, 1991).
75
173
охватывающее всю систему поле сигналов, например,
деятельность» феромонов матки в муравьином социуме.
активирующих
«трудовую
Необходимо особо подчеркнуть, что различие человека и животных состоит отнюдь
не только в том, что человек способен творчески комбинировать и модифицировать
различные «животные» сценарии сетевой организации. Человек, разумеется, создаёт
(стихийно или сознательно) и такие сценарии, которые не обнаруживаются в мире
биосистем. Пример представляет характерный для многих неправительственных сетевых
организаций, в том числе экологической направленности (о них более детально поговорим
в разделах 3.9 и 3.10 ниже) сценарий: «плотное» (часто иерархизированное) ядро и
«весьма размытая периферия, переходящая в среду» (Давыдова и др., 2008). Причём,
такие структуры допускают различные организационные варианты, в зависимости от
относительной важности «плотного ядра» и «размытой периферии», как-то:

Иерархическое ядро (включающее, скажем центральный комитет во главе с
президентом) явно доминирует над сетевой периферией — перед нами жёсткая
централизованная бюрократическая организация, а безвластная и покорная центру
сетевая периферия лишь прикрывает её истинное лицо

Ядро менее иерархизировано (имеет элементы децентрализации власти), и периферия
не менее влиятельна чем ядро; такое «подвижное равновесие» центра и периферии
присуще целому ряду международных организаций, в том числе Биополитической
интернациональной организации и Эко-этическому союзу.

Сеть явно преобладает над центром, который сам выступает лишь как «вывеска» сети,
её юридическое прикрытие. Подобный сценарий описан в книге Бадра и Зодерквиста
(2004) «Нетократия…».
Итак, мы привели варианты сетевого сценария, который не характерен по крайней
мере для рассмотренных нами парадигм в биосистемах (глава вторая). Впрочем, к такому
сценарию приближаются некоторые варианты нейронной парадигмы — а именно
ситуации, когда мозговая нейронная сеть или её аналог включает наиболее активный
структурный участок (доминанту), но решаемые ею задачи подкрепляются усилиями
менее активной или более размытой «периферии» сети. Это замечание будет дополнено
примерами в дальнейшем тексте главы, где демонстрируется организационное сходство
многих сетевых структур социума именно с нейронными сетями.
Повествование в данном разделе работы будет развиваться в двух планах, которые
часто переплетаются между собой:

Мы рассмотрим структуры, существующие в тех или иных сферах социума как
данность
174

Мы разберём конструктивные проекты по созданию структур в социуме ради
реализации определённых целей и задач
Затрагивая все выделенные выше структуры, мы, как и во всей работе, основное
внимание уделим именно сетевым структурам в их многообразии и постоянных
взаимодействиях с иными типами структур.
3.1. Первобытное общество: роль сетевых структур
Учитывая многовариантность биосоциальных структур наших эволюционных родичей
приматов, не приходится удивляться, что в литературе существуют разные гипотезы о
социальной организации первобытных людей. К сожалению, ископаемые материалы не
дают
прямых
кооперативности
указаний
или
на
степень
конкурентности
иерархичности
(«рыночности»)
или
«горизонтальности»,
первобытных
социальных
структур. Они только свидетельствуют о том, что наши предки реально формировали
социальные структуры по крайней мере с эпохи человека умелого (Homo habilis), судя по
его сохранившимся стоянкам; эти структуры имели достаточно высокий уровень
интеграции (взаимозависимости индивидов) уже у архантропа (Homo erectus/ergaster),
которому были свойственны базовые охотничьи лагеря; поздние архантропы умели по
крайней мере поддерживать огонь в очагах.
Фактические сведения о современных людях, все еще живущих при первобытном
строе, допускают различные трактовки первобытного социального устройства; причём
разные гипотезы могут соответствовать разным конкретным вариантам, реализующимся в
поле напряжения между противоречивыми тенденциями поведения первобытных (как,
впрочем, и современных) людей (см. табл. 3 выше), в частности между тенденцией
создавать иерархии и тенденцией разрушать их.
3.1.1. Гипотеза о жестком иерархическом устройстве первобытного социума.
Биополитики А. Сомит и С. Петерсон (Somit, Peterson, 1997a, 2001) настаивают на
достаточно жёсткой иерархии в первобытных группах, возглавлявшихся всевластными
вождями. Этолог В.Р. Дольник (2003) говорит о том, что естественная социальная
организация людей – только жёсткая иерархия, напоминающая таковую в стадах
павианов. Эта иерархия существовала в первобытном обществе, в древнейших
государствах-дворцах.
Она
поныне
спонтанно
формируется
в
коллективах,
предоставленных самим себе – в тюремных камерах, где непременно есть «пахан» и
175
«шестёрки», детских садах, казармах («дедовщина») и др. С точки зрения сторонников
данной «павианьей» гипотезы, современные более или менее эгалитарные первобытные
общества (см. след. пункт) представляют собой результат вторичной деградации и не
могут рассматриваться как модель исконной организации человеческого общества. Более
того, именно их «неправильное» (неиерархическое) устройство и виновато в том, что они
не породили никакой цивилизации, в отличие от наших подлинных предков с их жесткой
иерархией. Современное более демократическое общественное устройство – лишь
искусственный конструкт человеческого разума, который необходимо постоянно
оберегать от неизбежного превращения в более естественные для Homo sapiens
пирамидальные (иерархические) структуры: «Наиболее важная причина, по которой
демократия является редким явлением, состоит в том, что эволюция подготовила наш вид,
как и другие виды приматов, к формированию иерархически структурированных
социальных и политических систем» (Somit, Peterson, 1997. P.1).
3.1.2. Гипотеза о неиерархическом (сетевом) устройстве первобытного социума. Эта
гипотеза также имеет влиятельных сторонников среди биополитического сообщества; в
частности, ее придерживается
Р. Мастерс (Masters, 1989, 1993). Она согласуется с
данными этнографов о сохранившихся доныне анклавах первобытного строя (Woodburn,
1982; Flanagan, Rayner, 1988; Леви-Стросс, 1994; Бутовская, 2002). Первобытное общество
в его современных воплощениях многовариантно и в разных уголках современной Земли
ученые находят целый спектр форм, различающихся по степени выраженности иерархий и
горизонтальных отношений. Вероятно, и в доисторическую эпоху «даже соседние
популяции ранних гоминид могли иметь различающиеся по типу социальные системы –
от жестких иерархических неэгалитарных структур до эгалитарных образований. Такое
разнообразие во многом определялось экологическими факторами, социальной историей и
конкретными традициями популяций» (Бутовская, Файнберг, 1993. С.216). В частности,
имелся, по-видимому, целый веер переходных вариантов между полным уравниванием
социальных рангов и жесткой иерархией.
Немаловажно и то, что мифологическая картина мира первобытных людей также
может включать в себя два измерения: иерархическое (вертикальное) и горизонтальное.
Как
показано
в
классических
работах
К.
Леви-Строса
(1994)
на
примере
североамериканских алгонкинов, тотемы различных племен соотносятся в этой картине
мира в основном “эгалитарным” образом, хотя возможны замечания типа: “Мой тотем волк, твой - свинья. Берегись, волки поедают свиней!” Что касается манидо (духов), то
они представляют иерархическую структуру. На вершине иерархии находится Великий
176
Дух, затем его служители, далее Солнце и Луна, 48 громов, мужские и женские духи воды
и др. В целом, мы можем говорить о широкой палитре форм с разной по выраженности
иерархической структурой в первобытном обществе и у наших эволюционных "родичей"
- от чисто кооперативно-эгалитарной до жестко-иерархической.
Во многих первобытных общностях людей преобладала слабо иерархизированная
организация, соответствующая тому, что мы обозначали как «объёмная сетевая
структура», сравнимая с эгалитарными структурами высших приматов (см. 2.6 выше).
Подобно им, в первобытном обществе, например, в обществе австралийских аборигенов,
подчёркивалась индивидуальность, а социальные структуры имели рыхлый характер,
напоминавший fission-fusion groups шимпанзе (Maryanski, Turner, 1992).
Подобно эфемерным группам шимпанзе, общности первобытных людей могли быстро
распадаться и вновь объединяться. Тем самым, крупные сегменты калибра родовых
общин демонстрировали, что состоят из более мелких сегментов (например, отдельных
семей). Также и у современных охотников-собирателей часто приходится наблюдать, что
«отдельные лица или целые семьи отделяются от группы и присоединяются к другой,
имеющей лучшую репутацию. Та группа может или обильнее питаться (благодаря
открытию ею новых территорий для охоты и собирательства), или быть более богатой
украшениями и инструментами благодаря торговым обменам с соседями, или стать более
могущественной вследствие победоносного военного похода» (Леви-Стросс, цит. по:
Панов, 2001. С.523). Отношения в первобытной группе были неформальными, личными,
основывались на чувстве родства (в большинстве случаев вся группа была связана
кровными/семейными узами) и постоянной взаимопомощи, одаривании друг друга
подарками и знаками уважения.
«Общество охотников и собирателей подошло близко как никогда к конструированию
социальных структур, соответствующих “обезьяньей” родословной и генетическому
наследию человека - сплаву сильных и слабых связей между индивидами, эгалитарной
этики, и чувства общности, основанного на кооперации и взаимной выгоде в отношениях
между взаимосвязанными, но самообеспечивающимися семьями, которые могут свободно
покидать друг друга или объединяться, в зависимости от индивидуальных предпочтений и
доступных ресурсов» (Maryanski, Turner, 1992. P.112).
Для
современной
промежуточных
социальной
жизни
особенно
интересны
некоторые
из
вариантов между строгим эгалитаризмом (нивелирующим все
индивидуальные различия) и жесткой иерархией,
например вариант, описанный в
цитируемой выше книге Марьянски и Тэрнера (Maryanski, Turner, 1992). В одной и той же
группе в этом случае было несколько лидеров с ограниченной сферой деятельности
177
(Maryanski, Turner, 1992). Например, шаман руководит только религиозными делами и
обрядами и имел авторитет как врачеватель
распространялась на "светскую жизнь",
и заклинатель духов; его власть не
да и в религиозной сфере, его авторитет
относителен: все члены группы проходят серию "посвящений" (инициаций), в каждой из
которых шаман делится частью своих сакральных знаний, на которые он не имел
"абсолютной монополии".
У ряда первобытных племен имелся так называемый
"headman", вождь, чьи полномочия фактически распространялись лишь на примирение
спорящих и представление данной группы во время встреч нескольких групп. Наконец,
третья важная категория частичных лидеров - просто искусные в каком-либо виде
деятельности (охота, рыбная ловля) люди, которые имеют, соответственно, авторитет
лишь в данном виде деятельности.
Людям
свойственна
характерная
для
многих
форм
живого
тенденция
к
противопоставлению «своих» (товарищей по семье, группе, племени и др.) и «чужих».
Подобно кратко описанным выше «мегакоалициям» шимпанзе, группы первобытных
людей часто сочетали внутреннюю сплочённость с отчуждённостью или даже
враждебностью по отношению к другим группам. Например, взаимное недоверие между
соседствующими группами гораздо более характерно для намбиквара (современных
первобытных племен индейцев, обитающих в Бразилии), нежели добрососедские или
союзнические отношения (Панов, 1999, 2001). Противопоставление «свои-чужие» не
утратило своего значения и для групп в современном обществе. Оно имеет существенную
этологическую компоненту и весьма важно с политической точки зрения, например, в
связи с межгрупповыми и межэтническими конфликтами.
Источниками общественного порядка при первобытном эгалитаризме были привычка
следовать освященным веками традициям поведения, а также стремление решить все
внутренние конфликты путем достижения компромисса, ибо имелось поверье, что
раздоры и ссоры между членами группы вредят ее благополучию. Получили
существенное развитие характерные уже для обезьян (особенно человекообразных)
ритуалы, гасящие агрессию между членами одной группы (буферы агрессивного
поведения). В этом был один из позитивных аспектов характерной для первобытного
строя ритуализации и регламентации всей социальной и даже индивидуальной жизни.
На современной Земле существуют общества, исповедующих воинствующий
эгалитаризм и подвергающих остракизму всякого, кто пытается возвыситься в плане
власти и авторитета, богатства, престижа. Речь идет о некоторых из обществ современных
охотников-собирателей, таких как !ко-бушмены в Ботсване и Намибии, хадза в Танзании,
пигмеи мбути в Заире, батэк-негритосы в Малайзии, калауны и аватипы в Папуа-Новой
178
Гвинеи, индейцы трумай в Бразилии и др. Когда русский путешественник и этнограф
Миклухо-Маклай спрашивал у папуасов, кто у них вождь, каждый взрослый мужчина
указывал на себя. "Воинствующий эгалитаризм" подобных социальных групп сочетается с
их открытостью -- индивиды могут (например, у !ко-бушменов и хадзапи) свободно
вступать в группу или, наоборот, выходить из ее состава, а также с уравнительным
распределением ресурсов, так что, в частности, у !ко-бушменов все присутствующие (в
том числе и вновь прибывшие) могут наслаждаться трофеями охоты. Нередко, например,
среди хадза, можно найти индивидов, обычно мужчин,
которые,
как отшельники,
длительное время предоставлены самим себе.
Значительный эгалитаризм свойственен не только охотникам-собирателям, но и
некоторым
племенам,
способным
к
земледелию
и
скотоводству.
Особенно
распространены эгалитарные отношения в случае отгонного скотоводства и подсечноогневого земледелия, поскольку такая «экономика», подобно охоте и собирательству, не
приводит к накоплению излишков, которые способствуют возникновению и закреплению
социального неравенства. Возрастные отличия в социальном статусе носят скорее
характер "престижа", чем лидерства, ибо команды этих "старейшин" часто игнорируются,
хотя им и оказываются знаки уважения. Помимо этого, чисто геронтократическая
иерархия статуса (престижа) сродни эгалитаризму в том плане, что все индивиды, по мере
смены возрастов, проходят все новые "обряды инициаций" и их статус ступенчато
повышается. Наконец, важно подчеркнуть что имеются как бы встроенные в структуру
общеcтва примитивных земледельцев (например,
вованов северо-восточной части
нагорья Новой Гвинеи) эффективные механизмы уравнивания, один из важнейших
таких механизмов - институт партнерства, основанный на чувствах дружбы и взаимного
единения. Эти чувства крепнут по мере участия всех членов группы в одной и той же
работе или общих для всех религиозных обрядах, праздниках, пиршествах, собраниях
(для которых существовали специальные дома). Такие факты свидетельствуют о близости
первобытных социальных структур к сообществам шимпанзе с их мягкой и рыхлой
социальной организацией.
Итак, многие первобытные общности людей реализовали организационный сценарий,
который обозначен нами как эгалитарный и в огранизационом плане сопоставим к
таковым
сообществ
человекообразных
обезьян.
Он
опирался
на
уважение
индивидуальности и неотъемлемых прав каждого индивида, соответствовал достаточно
рыхлым связям между индивидами и допускал известную степень иерархичности как
отражение разнокачественности индивидов, пока эта иерархизация не превышала степени
частичного, расщеплённого, ситуационного лидерства. Однако существующее уже при
179
первобытном строе «организационное творчество» вызывает два эффекта – 1) наряду с
сетями, пусть объёмными, в некоторых первобытных общностях людей реализуются
настоящие иерархические структуры, и в этой мере справедлива альтернативная гипотеза
о первобытной организации (3.1.1); 2) сами сетевые структуры многоварианты и
отражают черты не только эгалитарной парадигмы.
Первобытное общество имело сегментарный характер – состояло из малых
однотипных, автономных социальных единиц (родов, общин, фратрий и др.). Причем,
«сегменты более низкого уровня вкупе с однотипными им складываются в сегменты все
более высоких уровней» (Панов, 2001. С.530—531), например, у нуэров (скотоводов ЮгоЗапада Африки) семьи составляют деревни, деревни – отделы племен, отделы – целые
племена, которые в совокупности образуют этнос (называемый у нуэров нат, Панов,
2001). Явная функциональная аналогия с организмами (растения, грибы, метамерные
животные), построенными из повторяющихся частей (узлов, члеников), каждый из
которых
способен
выполнять
основные
жизненные
функции
самостоятельно,
обусловливает известную применимость также и модульной парадигмы к сетевым
структурам первобытного общества. Жёсткая детальная регламентация поведения людей в
ряде первобытных социальных структур --
«парализующий яд родо-племенных
установлений, традиций, обычаев, представлений» (Поршнев, 1974), превращала
некоторые первобытные общности людей в типичные матриксные структуры с
матриксом как безликим репрессивным доминантом. Жёсткие культурные нормы
обусловливали преобладание управляющих воздействий со стороны безликого доминанта
над коммуникацией, что ещё более уподобляло соответствующие первобытные общности
модульным организмам кишечнополостных или мшанок (см. раздел 2.3 выше).
Отметим, что к сегментарному характеру тяготеют и некоторые варианты
современной политической организации и, более того, этот принцип не утратил вполне
своей политической перспективности. Значительную долю «сегментарности» сохраняет
современная Швейцария с ее частично автономными и самобытными долинными
общинами, из которых складываются более рыхлые по структуре кантоны. Сегментарная
организация
допускает
творческое
использование
в
современных
социальных
технологиях, в том числе, используемых, к сожалению, террористическими сетями типа
аль-Каеды с жёсткой модульной и матриксной внутренней организацией (см. 3.3.10).
В
кризисных
цивилизованные,
ситуациях
успешно
первобытные
реализовали
общности
принцип
людей,
«пула
как,
впрочем,
генералистов
на
и
фоне
сравнительно немногих специализированных функциональных групп с лидерами»,
рассмотренный нами в применении к разным биосистемам, особенно эусоциальным
180
структурам муравьёв. Cпециализация первобытных людей была предельно широкой в том
плане, что "все умели всё". Например. у хадза в Танзании каждый был посвящён в одни и
те же секреты охоты и распорядок жизни в целом. Единственным типичным примером
разделения труда было занятие охотой у мужчин и собирательством (съедобных растений,
грибов и др.) у женщин. У некоторых первобытных общностей, как отмечено, имелась
также возрастная смена преобладающих занятий индивида. Широкая специализация
первобытных генералистов означала и многообразие творческих возможностей – люди не
только охотились и собирали, но и изготовляли разноообразные орудия, улаживали
конфликты и споры соплеменников, рассказывали истории, рисовали, танцевали и др. В
этой связи присущие первобытным группам лидеры с ограниченным авторитетом и
сферой деятельности могут быть рассмотрены именно как ядро подобной активной
группы, к которой в кризисной ситуации могут примыкать генералисты – другие члены
группы, нередко предпочитающие низкую активность. Когда в занимаемой группой
южноамериканских индейцев местности обозначилась нехватка пищи, лидер этой группы
(с весьма малыми привилегиями) образовал «функциональную группу» из себя и одной из
женщин группы. Вдвоём они отправились с корзинами на сбор съедобных кузнечиков, а
«пул малоактивных генералистов» ожидал, пока их накормят (цит. по: Панов, 2001).
Правда,
в
первобытном
обществе
отсутствовало
разделение
индивидов
на
перманентные касты, присущее эусоциальным структурам насекомых (кастовость
характерно для ряда вариантов цивилизованного общества). В то же время, смена
функций в зависимости от возраста (возрастной полиэтизм), присущий социумам
насекомых, описана в ряде первобытных общностей. Например, в общинах миджили в
Нигерии подростки читались «помощниками», молодые члены группы – «воинами», а
представители среднего и пожилого возрастов
-- старейшинами, «хранителями
календаря» и обрядов; переход из одной возрастной подгруппы в другую был связан с
торжественными ритуалами и обрядами инициации (Barkow, 1982).
Наконец, в более экстремальных ситуациях (например, при паническом бегстве перед
лицом природной катастрофы или нападения врагов) первобытные люди, очевидно, могли
de facto реализовать и сценарии нивелирующих индивидуальные различия парадигм,
уподобляясь, например, эквипотенциальным стаям рыб.
Подобно
сетевым
структурам
антропоидов,
первобытные
общности
людей
представляли собой многоуровневые структуры. В этом подразделе мы описали малые,
часто
спаянные кровнородственными
связями, группы первобытных
охотников-
обирателей. Но картина первобытного общества будет неполной, если мы не укажем
также на формирование, уже на этапе первобытного социума, также больших,
181
составленных из многих малых групп, общностей людей. Этнографические исследования
говорят о существовании и важной роли племенных этнолингвистических общностей,
насчитывающих от 500 до 1500 членов (Richеrson, Boyd, 1998; Ричерсон, Бойд, 2004). В
пределах каждой такой общности, при всей ее рыхлости, имеется возможность
взаимопомощи, кооперации. Поддержание стабильности этой крупной социальной
структуры, как можно проиллюстрировать на примере аборигенов внутренних районов
Авcтралии, связано с часто практикуемыми межгрупповыми браками в ее рамках
(Richеrson, Boyd, 1998; Ричерсон, Бойд, 2004). Такие большие социальные структуры
служат прообразом более организованных политических систем, вплоть до государств. В
отличие от животных, движущей силой формирования больших структур в первобытном
человеческом социуме (этот процесс Ричерсон и Бойд называют ультрасоциальностью
человека) с большой вероятностью следует считать чисто культурные факторы. Каждая
большая
социальная
система,
члены
которой
почти
не
связаны
генетически,
цементируется едиными культурными традициями, общностью языка, единой символикой
(будь то флаг, герб, гимн, специфичные для данной системы религиозные ритуалы и т.д.),
позволяющей отличать «своих» от «чужих», представителей других социальных систем.
Таким образом, в первобытных обществах могли сочетаться в разных пропорциях
иерархические
и
неиерархические
(сетевые)
элементы.
В
значительной
части
исследованных общностей преобладали сетевые структуры, которые с организационной
точки во многом напоминали эгалитарные структуры человекообразных обезьян.
В начальных разделах настоящей работы мы говорили о наличии, кроме иерархий и
сетей, также и третьего организационного сценария -- (квази)рыночных структур, в
основе которых 1) конкуренция и 2) эквивалентный обмен (в человеческом обществе на
базе ценовых механизмов). Насколько можно судить по литературным источникам,
рыночные отношения были нехарактерны для первобытных обществ охотниковсобирателей. Конкуренция между индивидами и группами внутри одной общности (род,
община и др.) первобытных людей существенно подавлялась за счёт культурных норм,
стимулировавших кооперацию и взаимопомощь; безусловно, конкуренция не могла не
наблюдаться между целыми первобытными коллективами людей.
Мало приложимо к эпохе первобытного строя и понятие «эквивалентного обмена».
Постоянно существовавшие реципрокные (взаимные) отношения, связанные с обменом
обмен (например, наконечники стрел меняли на ракушки) чаще означали обмен дарами, а
не товарами. Такой обмен
подчёркивал взаимную лояльность, дружбу между
обменивающимися индивидами или группами, он не был эквивалентным. До сих пор,
когда приходящие друг другу в гости люди обмениваются подарками, считается
182
неприличным, чтобы эти подарки были точно эквивалентны по цене -- отголосок
первобытной традиции взаимного дарения, где «дорог не подарок, а внимание»
(лояльность, афилиация). Обмен услугами без строгой эквивалентности характерен также
для современных сетевых структур, в том числе всякого рода теневых кланов, а также
российского блата. Этим сети отличаются от структур рынка, где завершение сделки
невозможно без уверенности сторон в эквивалентности обмена товарами (услугами и др.).
Итак, первобытное общество, в свете современных данных и концепций, могло быть
многовариантным. Однако, вероятно, что один из типичных вариантов – и он
отражен в известном мифе об Эдеме, о Золотом Веке -- был основан на
неиерархических кооперативных отношениях между
охотниками-собирателями,
формировавшими сплочённые малые группы. Источниками общественного порядка
при первобытном эгалитаризме были привычка следовать освященным веками
традициям поведения, а также стремление решить все внутренние конфликты путем
достижения компромисса, ибо имелось поверье, что раздоры и ссоры между членами
группы вредят ее благополучию. Получили существенное развитие характерные уже
для обезьян (особенно человекообразных) ритуалы, гасящие агрессию между
членами одной группы (буферы агрессивного поведения). Первобытное общество
имело сегментарный характер – состояло из малых однотипных, автономных
социальных «модулей» (родов, общин, фратрий и др.).
3.2. Политогенез как иерархизация сетевых структур
В разделе 1.7, применительно к сетям вообще, но с использованием материала из жизни
современного человеческого социума для иллюстрации, мы обсуждали сценарий
иерархизации сетевых структур. Этот сценарий имел особое значение с точки зрения
перехода от первобытного общества к примитивным политическим системам.
В литературе по политической антропологии и этнографии рассматриваются не менее
четырех сценариев перехода эгалитарного первобытного строя в иерархический.
3.2.1. Формирование родо-племенной верхушки (аристократии). Представители
нескольких родов (общин) «породнялись» – договаривались о почитании общего
символического предка, что облегчало торговое, трудовое, ритуальное взаимодействие
этих общностей и, возможно, их последующее объединение. Понятие «старший» (отец,
183
старший брат) означало более не возраст и роль в семье, а статус в формирующейся
иерархии власти. Лидер, например, целого племени, который на этапе собственно
первобытного строя имел столь же ограниченный авторитет, сколь рыхлой была
племенная структура (надродового уровня), теперь приобретал реальную власть –
контроль за распределением ресурсов, право на руководство общественными работами, на
объявление войны соседям и заключение мира с ними и т.д.
3.2.2. Накопление богатства в немногих руках (формирование плутократии).
Отношения на принципах взаимности (обмена предметами и услугами) характерны уже
для шимпанзе. По мере развития первобытного строя подобные отношения приобретают
характер «престижной экономики» -- обмена ценными дарами-символами между
индивидами
и
целыми
группами
(родами,
племенами).
Престижная
экономика
стимулирует внутри- и межгрупповую взаимопомощь и в то же время ведет к
имущественному расслоению общества – определенная часть общинников (“big men”)
сосредоточивает в своих руках значительные богатства, передает их по наследству и
переходит к закабалению сородичей (соплеменников). Впоследствие такие богачи
претендуют на политическую власть, как и родовая верхушка (возможно совпадение
ролей “бигменов” и “старших в роду”).
3.2.3. Войны и завоевания (формирование военной верхушки). Карательные санкции
против нарушивших социальные нормы, известные уже у обезьян под названием
«моралистическая (дисциплинарная) агрессия» (de Waal, 1996), которые осуществлялись
всеми общинниками на этапе первобытного строя, становились уделом определенных
специалистов. «Специалисты» -- воины – приобретали положение привилегированной
касты, а их вожди обогащались в результате завоеваний и приобретали политическую
власть в формирующейся предгосударственной (вождество) и далее государственной
системе. В политологической литературе данный путь формирования развитых
политических систем соответствует «теории завоеваний» Р. Карнейро (Carneiro, 1970). Он
представлял формирование государства как процесс конкурентной борьбы между
общинами или деревнями с последовательным включением более слабых конкурентов в
состав более сильных. Война, по Карнейро, выступает средством снятия «экологических
ограничений», возникших в результате перенаселения и/или
нехватки ресурсов. При
«военном» пути формирования развитых политических систем вначале наблюдается этап
«военной демократии», где решающее слово принадлежит первобытному институту –
всеобщему собранию воинов, и лишь впоследствие она сменяется «военной иерархией» --
184
властью военачальников, далее становящихся монархами. По-видимому, примерно такие
этапы
проходило
становление
государственности
у
ряда
германских
племён,
сформировавших феодальные королевства в Раннем Средневековье.
3.2.4. Формирование монополии на сакральные знания. В первобытном обществе шаман
не имел существенной власти и часто делился своими сакральными знаниями с
сородичами в ходе обрядов инициации. В процессе смены первобытного строя более
развитой политической организацией
функция носителей сакральных знаний может
монополизоваться определенной жреческой кастой, которая тем самым приобретает
определенный властный ресурс и может претендовать и на политическое господство в
формирующейся теократии (подобные процессы наблюдались в обществах австралийских
аборигенов, Артемьева, 2002). Лидер начинает соединять в себе светскую и церковную
власть, выступает как посредник между населением и верховными религиозными
сущностями. Формирующаяся политическая система в этом случае приобретает характер
теократии (от греч. ός – Бог, ός – власть).
Обрисованные пути формирования развитых политических систем не исключают
один другого и могут реализоваться в комплексе (скажем, родовой старейшина может
одновременно являтся богачом, военачальником и обладателем сакральных знаний).
3.2.5. Смена эгалитарных структур стратификационными. Социальная система с
сильным вождем (так называемый вождизм) первоначально сохраняет сегментарный
характер, присущий первобытному обществу, ибо по-прежнему включает в себя
автономные единицы типа деревень. Однако радикальное отличие вождизма от
первобытного строя состоит в постоянном, узаконенном статусе лидера, получающего
значительную власть и целый ряд привилегий. «… Эфемерный лидер, характерный для
<первобытных> племён, имеет функции и атрибуты, вытекающие из его собственных
способностей, «должность» же <вождя> -- это позиция в социально-политической
структуре, имеющая постоянно принадлежащие ей функции и признанные атрибуты вне
зависимости от того, кто её занимает» (Берент, 2002. С.203—204).
По мере укрепления власти вождя, захвата соседних территорий и общин происходит
формирование более крупных предгосударственных (потестарных) структур с властью
вождей и далее первичных городов-государств, возникавших в IV—III тысячелетии до н.э.
в Месопотамии, Центральной Америке, на территории современного Перу. Эти городагосударства отличались чётким имущественным и профессиональным расслоением
населения и разделением труда (были кварталы горшечников, медников и др.), были
185
окружены деревнями со свободными земледельцами и имели три характерных
политических центра – дворец (жилище монарха),
святилище и городское собрание.
Таким образом, города-государства воплощали и иерархический, и неиерархический
элементы социальной жизни. Однако иерархия все в большей мере преобладает над
эгалитаризмом, особенно если город-государство сменяется деспотически управляемой
империей в результате покорения соседних городов-государств («азиатский» путь
формирования государства, характерный, кроме Передней Азии, для стран Африки,
Америки, Океании).
В процессе формирования государственности сегментарное общество уступает место
стратификационномy, напоминающему слоеный пирог, слои которого соответствуют
сословиям, классам (материал в этом подразделе излагается с использованием работ Е.С.
Панова). В государствах, особенно азиатских деспотиях, выделяется особый слой людей,
профессионально занятый государственным управлением – так называемая первичная
бюрократия. Наиболее законченное выражение стратификационное общество получает
при азиатском пути формирования деспотических монархий, в кастовых
социальных
системах, слагающихся из эндогамных, т.е. формирующих семьи только внутри себя,
слоев. Каждая каста выполняет специфические функции в общественном разделении
труда. Так, в традиционном индийском обществе имелись четыре варны
-- жрецы-
брахманы, кшатрии (светская аристократия, военачальники), вайшьи (земледельцы,
торговцы) и самая низшая варна – шудры (слуги, ремесленники). Каждая варна дробилась,
в свою очередь, на несколько каст. Ниже шудры располагались не входящие в систему
варн касты «неприкасаемых». Кастовые системы были освящены религиозными
принципами.
В отличие от первобытного общества, здесь вполне допустима аналогия с
эусоциальными системами общественных насекомых, включающими в типичном случае
две касты – рабочие особи (в свою очередь подразделяемые на «профессии» – фуражиры,
солдаты и др.) и репродуктивные (матки, царицы).
Индустриализация и особенно следующая за нею современная постиндустриальная
эпоха неизбежно заменяют стратификационные общества более сложными системами,
допускающими социальную мобильность для индивидов и групп («общество равных
возможностей»). Границы социальных слоев в нем становятся проницаемыми, и
действуют силы, работающие в направлении восстановления эгалитарного общества
(некоторый возврат к первобытным временам на новом этапе истории). Подвижное
равновесие между силами стратификации (способствующими иерархии) и силами,
186
стремящимися «уравнять ранги», определяет структуру современного общества как
«социального конуса» (Сорокин, 1992).
В литературе рассматриваются не менее четырех сценариев перехода эгалитарного
первобытного строя в иерархический, соответствующий развитым политическим
системам:
1) Формирование
родо-племенной
верхушки
(аристократии);
2) Накопление богатства в немногих руках (формирование плутократии); 3) Войны и
завоевания (формирование военной верхушки); 4) Формирование монополии на
сакральные знания. По мере укрепления власти вождя, захвата соседних территорий
и
общин
происходит
формирование
более
крупных
предгосударственных
(потестарных) структур с властью вождей и далее первичных городов-государств. В
процессе формирования государственности сегментарное общество уступает место
стратификационномy,
слои
которого
соответствуют
сословиям,
классам.
Индустриализация и особенно следующая за нею современная постиндустриальная
эпоха заменяют стратификационные общества более сложными
системами,
допускающими социальную мобильность для индивидов и групп. Границы
социальных слоев становятся проницаемыми, и действуют силы, работающие в
направлении восстановления эгалитарного общества.
3.3. Сетевые структуры в различные эпохи истории
Описанный
сценарий
перехода
эгалитарных
первобытных
структур
в
жёстко-
иерархические стратификационные политические системы ставит вопрос, не исчезают ли
– хотя бы временно – сетевые структуры с социального горизонта по мере преодоления
первобытного строя? Есть достаточно серьёзные основания утверждать – значение
сетевых структур не утрачивалось ни в какую эпоху истории, а в переживаемую нами
эпоху наблюдается новый период процветания различных социальных сетей.
Тем не менее, варианты сетевых структур, возникшие в различные эпохи и в разных
частях Света,
значительно различались между собой. Несмотря на уникальность
человеческого социума, в некоторой мере эти различия можно сопоставить с различиями
между разными сетевыми парадигмами в мире живого -- а именно в той мере, в какой
характеристики человеческих структур можно отразить теми критериями, которым мы
различали «животные» структуры в таблице выше (раздел 2.3).
187
3.3.1. Эгалитарные структуры в человеческом социуме. Подробно рассмотренные в
настоящей работе сущностные признаки сети как децентрализованной, но спаянной
кооперативными связями организации отсылают нас фактически к многовековой
традиции в социальных и гуманитарных науках, а также в философской и политической
мысли, в которой рассматривались эгалитарные структуры – конечно, не в обезьяньем
(см. 2.6), а в нашем человеческом социуме. В основе этих структур – уравнивание
социальных рангов, преобладание горизонтальных отношений (взаимопомощь) над
вертикальными (господство, подчинение), а также уважение к правам индивида, его
мнению, самой индивидуальности.
К эгалитарной организации тяготела раннехристианская, ещё лишенная иерархии и
жёсткого организационного оформления (институционализации) церковь, для которой не
была ни эллина, ни варвара, ни раба, ни господина. Объединяющей задачей, лежавшей в
основе матрикса этих сетевых структур, было распространение новых идей Христа в
ойкумене II-IV веков н.э.
В дальнейшем к эгалитарной организации тяготели еретики (например, альбигойцы),
сектанты, а также представители различных социалистических и коммунистических
движений, включая как левеллеров в Англии времени Оливера Кромвеля (XVII век), так и
выдающегося русского учёного и анархиста Петра Кропоткина, чьи последователи были в
числе поселенцев, создавших в Палестине в начале XX века лишенные иерархии кибуцы
(см. 3.3.4 ниже). Проекты эгалитарного социального устройства, упорно реализовавшиеся
в различные эпохи истории, имели в лучшем случае лишь частичный, ограниченный,
временный успех.
Более или менее эгалитарные структуры с варьирующим соотношением между
сетевой
и
иерархической
компонентами
характерны и
для ряда современных
общественных движений, в том числе международных организаций с социальными,
гуманитарными и/или политическими целями. Таковы структуры поборников прав
человека или борцов за более гуманные методы ведения военных действий (например,
International Campaign to Ban Landmines), сторонников биоэтики, экологической этики
(например,
International
Eco-Ethics
Union),
а
также
различные
революционные
организации, включая «Красные бридады» в Италии в 60-80-е гг. ХХ века. В подобных
структурах эгалитарный принцип прослеживается также на уровне взаимоотношений не
только между индивидами-участниками, но и между структурными частями организаций,
что ведёт к децентрализации руководства этими организациями.
Степень децентрализации, как уже указывалось, не только различна у разных
организаций, но и меняется в зависимости от стадии развития каждой организации; более
188
того, одновременно в одной и той же организации могут сосуществовать сетевые и
иерархические подразделения. Как уже было отмечено, многие организации имеют
иерархический центр (штаб-квартиру) и сетевую «периферию», которая совершает
большую часть работы и имеет не меньшее, а иногда и большее влияние. Так, Экоэтический союз (Eco-Ethics Union), наряду со сравнительно немногочисленным
центральным офисом, включает в себя сеть локальных отделений (Local Chapters) с весьма
значительной автономией. В подобных случаях штаб-квартира со внутренней иерархией
выступает как коллективный аналог того, что в сетевой структуре типа хирамы (см.
подраздел 1.1.5) обозначается как частичный внешний лидер. Штаб-квартира не столько
руководит, сколько представляет данную сетевую структуру в социуме и озвучивает
документы, составленные членами всей структуры или её некоторой части. В целом,
подобная организация выступает как объёмная сеть, часто типа 2 (ориентация на
экспансию, вербовку новых членов).
3.3.2. Греческий полис. В некоторых городах-государствах Древней Греции сформировалось
«относительно
эгалитарное
нестратифицированное
общество,
отсутствием аппарата принуждения» (Берент, 2002. С.223).
характеризующееся
Отсутствие жесткой
политической иерархии с мощным аппаратом принуждения в руках у политической элиты
и слабо выраженное расслоение общества76, например в античных Афинах, позволяет
называть подобные города «безгосударственными полисами». Социальные роли в
законодательных, исполнительных и судебных органах Афин распределялись по жребию.
Всякий важный политический вопрос разрешался во время собрания, в котором имели
право участвовать все граждане, и некоторые из них становились временными лидерами
дискуссий. Поэтому обычный перевод слова ός термином город-государство ведет к
его неправомерному уподоблению более иерархическим структурам современных
национальных государств.
Высказывается убеждение, что такие примеры говорят о возможности создания
культурного общества без формирования государства с его характерными признаками –
властной
верхушки
с
аппаратом
принуждения
граждан
и
резкой
социальной
стратификации. Не преподают ли нам античные греческие полисы урок о возможности
культурного социума без государственного насилия?
Правда, в греческих полисах были рабы как особый социальный класс лишенный гражданских
прав и личных свобод, а среди самих граждан также выделялась прослойка привилегированных
граждан
76
189
Этот же вопрос ставится ныне и в еще более общесистемной формулировке: является
ли создание жестких иерархий, завершающееся формированием государств, основным
путем развития человеческого социума? (см. Bondarenko, 2004). Мы уже кратко
останавливались на гетерархии (отсутствие централизованной иерархии и четких
отношений
доминирования-подчинения,
частая
смена
лидеров,
высокая
степень
индивидуальной свободы и эгалитаризма), характерной, по имеющимся этнографическим
данным, для многих первобытных обществ. Так, индейцы майя сопротивлялись введению
централизованной администрации, предпочитая децентрализацию власти (Cook, 2004). От
этого первобытного социального уклада – прямая дорога к социальным структурам с
низкой степенью иерархичности, децентрализацией власти и преобладанием эгалитарных
отношений между индивидами, существовавшим в различные периоды истории, в том
числе и в современную эпоху.
3.3.3.
Крестьянские
общины.
Славянский
менталитет
на
протяжении
веков
способствовал формированию, особенно в крестьянской среде, слабо иерархических
общин. Поэтому, хотя современные социальные сетевые структуры во многом
воспринимаются как влияние стран Запада (где они получили существенное развитие),
тем не менее в России они ощущаются как нечто давно знакомое.
«Община – замкнутая локальная организация, для которой мир оканчивается за
околицей. Обычно это деревня в 40–50 домов, иногда их число достигало сотни. Община
выступала как хранительница древних догосударственных ценностей, древних форм
социальных связей. Все дела решали сельским сходом, в котором принимали участие
главы крестьянских семей (дворов) /выступавшие в данной ситуации как сетевые
частичные лидеры -- прим. О.А./. Для общинного уклада характерна враждебность ко
всему тому, что находится за пределами локального самодостаточного мира, за его
«околицей». Географические и социальные пространства здесь оказываются одинаково
ограниченными». Имеют
место
«полная
экономическая и социальная автаркия
/самоуправление/ общин, равно как и децентрализованный («вечевой») порядок принятия
всех важных решений» (Ахиезер, 1997. Цит. по: Олейник, 2003. С.137).
В нашей классификации сетей на сети 1 и сети 2 общины попадают в категорию
«сетей 1 – с закрытыми внешними границами». Определённая степень нивелирования
индивидуальности членов общины с доминированием интересов общины в целом
позволяет нам в известных пределах говорить о сравнимости общины как сценария
сетевой организации в человеческом социуме с эквипотенциальной стайной («рыбьей»
по типовому примеру) парадигмой сетевой организации в мире животных.
190
Необходимо отметить, что дух общинности, соборности в меньшей степени
характерен
для
вариантов
более
индивидуализированных
и
менее
спаянных
неиерархических структур, развивающихся в современную эпоху на Западе. Там
формирование сетевых структур часто преследует сугубо коммерческие цели (например,
предприятия формируют сеть для того, чтобы сообща подавить конкурента; поставщики
объединяются в целостную сетевую структуру с потребителями, тем самым минимизируя
издержки чисто рыночного пути установления связей между ними и др.). Тем не менее,
сетевые структуры имеют свою внутреннюю логику, свои системные законы развития, в
силу которых сети, даже возникшие по чисто деловому, прагматическому поводу, имеют
тенденцию
к
превращению
в
целостные
социальные
структуры,
спаянные
долговременными кооперативными связями между их членами.
3.3.4. Швейцарские коммуны. Горизонтальные связи имели большое значение также в
средневековых городских и сельских коммунах. До сих пор существуют коммуны
(Gemeinden) в Швейцарии, которые представляют собой “неиерархические, неделимые,
нефеодальные
сообщества
горных
долин”
(Steinberg,
1976).
Такие
коммуны
формировались как добровольные объединения горожан или сельских жителей. Помимо
кооперативной организации труда, для них были характерны коллективные спортивные
состязания, праздники народного искусства, коллективный досуг. В настоящее время
Швейцария состоит из более чем 3000 коммун, что частично объясняется весьма
неоднородными географическими условиями и разной языковой средой. Швейцарцы до
сих пор отождествляют себя со своими коммунами, которые остаются ключевыми
элементами политической и социальной жизни.
“В типичном случае не существует такого понятия как “Швейцарское граждансво”.
Швейцарец является, в первую очередь, гражданином своей коммуны, и как таковой он
становится гражданином своего кантона и, соответственно, автоматически гражданином
Швейцарии” (Steinberg, 1976).
На протяжении всей истории Швейцарии, коммуны обладали значительной
политической властью, так что политическая система “имела центр тяжести внизу”.
Несмотря на то, что коммуны объединялись в кантональные лиги, которые в свою очередь
формировали Tagsatzungen, эти федеральные структуры представляли лишь “формальное
собрание посланников, не имеющее право принуждения” по отношению к своим членам.
Такая коммунальная политическая система способствовала развитию в Швейцарии
“микрокапитализма”, децентрализованной сети малых предприятий, выполняющих
высоко-квалифицированные работы (например, изготовление наручных часов).
191
Несмотря на преобладающий дух свободной кооперации и индивидуальной
независимости, швейцарцы в своих коммунах чтили легендарного лидера, который, как
они полагали, положил начало их традициям. Этот идеальный “фактор координации
поведения” сопоставим с описанным нами выше «мнимым лидером», который сплачивает
лишённую реального лидера сетевую структуру.
В данном случае «мнимый лидер»
соответствовал образу Вильгельма Теля, легендарного “непреклонного горца, не
подчиняющегося Габсбургам <германским монархам>... Суть <этой легенды> в той
коммунальной традиции, на основе которой швейцарцы разрабатывали и сверяли свои
социальные ценности” (Steinberg, 1976). Был по крайней мере один случай, когда
легендарный духовный лидер воплотился в конкретного человека. В 1481 г., гражданская
война между городскими и сельскими кантонами была преотвращена аристократическим
отшельником Никлаусом фон Флюэ (который был в дальнейшем известен как Брат
Клаус). Он уговорил горожан и сельских жителей заключить мирный договор.
Средневековые коммуны развивались также в ряде других стран. Русская
средневековая Новгородская Республика, с ее городским собранием (вече) как высшим
принимающим решения органом, отличалась духом товарищества и свободным
купеческим стилем жизни (Новгород входил в состав купеческой Ганзы). По мере
развития торговли и капитализма кооперативные связи внутри подобных коммун всё
больше подменялись рыночными -- шёл процесс маркетизации сетевых структур (их
саморазрушения без иерархизации).
3.3.5. Израильские кибуцы. Первый кибуц (точнее, кевуца) был основан в 1909 г. близ
озера Кинерет последователями доктрины А.Д. Гордона. Гордон идеализировал
физический труд (особенно труд фермера), кооперацию и взаимопомощь, а также
эгалитарную этику как средства самосовершенствования, самореализации индивида.
Кибуцы способствуют развитию горизонтальных социальных связей за счет общинной
собственности,
коллективного
удовлетворения
индивидуальных
потребностей
и
общинной системы образования. Кибуц препятствует развитию иерархических структур
путем ротации и комбинирования социальных ролей, включая лидерские роли.
Традиционный, правда, резко ослабленный в последние годы, запрет на наёмный труд в
кибуцах, по замыслу, препятствовал разъеданию сетевых структур рыночными
взаимоотношениями индивидов и групп.
Обшее собрание кибуца избирает лиц на
ответственные посты (исполнительный секретарь, казначей, экономический координатор
и др.), а также принимает важные решения. По традиции, кибуц не предусматривает
привилегий,
зависимых
от
социального
статуса.
Лидерские
роли
считаются
192
дополнительными нагрузками на фоне основной социальной роли работника (Rosner,
1975).
Кибуцы сохраняют свой неиерархический (и в то же время нерыночный) характер
путём детальной регламентации функций частичных лидеров, а также ограничений
полномочий каждого из них. В то же время кибуцы постоянно подвергаются опасности
иерархизации, как было показано в работах сборника (Flanagan, Rayner, 1988) в силу
внешних факторов. Кибуцы существуют не в полной изоляции, на них воздействуют
существующие вокруг них иерархические структуры. Например, кибуцы не могут
отставать от современного уровня научно-технического прогресса. Поэтому они
посылают своих молодых членов в учебные заведения различных стран, где они
приобретают знания и профессиональные качества. Вернувшись в кибуц, такие члены
оказываются фактически выше по рангу, чем более старые члены кибуца, не прошедшие
такого обучения. Отношение «молодые–старые» приобретает иерархический аспект.
Помимо этого, кибуцы, вопреки своим социалистическим идеалам, могут использовать
наёмный труд. Наёмные рабочие обычно не являются членами кибуца, не пользуются их
правами и объективно оказываются ниже по рангу, нежели члены кибуца. Так
формируются предпосылки иерархизации кибуцев в силу влияния их социального
окружения.
Говоря о сетевых структурах в человеческом социуме, мы уже многократно
подчёркивали роль единой идейно-ценностной основы (матрикса), сплачивающего сеть в
отсутствие реального земного лидера. Подобная духовная основа есть и у кибуцев.
Несмотря на их многообразие, они все объединяются “этикой труда”, а также (у
большинства кибуцев), сионизмом в его различных вариантах. Многие из ранних кибуцев
считали Гордона
одним из духовных лидеров, наподобие Вильгельма Телля в
швейцарских Gemeinden. В некоторых кибуцах, основанных эмигрантами из России, роль
легендарного духовного авторитета -- «мнимого лидера» играл также П.А. Кропоткин.
Кибуцы можно подразделить на малые группы, кевуцы (30-40 человек) и более
крупные кибуцы в узком смысле этого слова. Именно кевуцы можно рассматривать как
первичные сетевые группы, в то время как крупные кибуцы соответствуют сетевым
структурам второго порядка, построенным из первичных групп, в известной мере
структурно аналогичным «мегакоалициям» приматов.
3.3.6. Американские коммуны. В Северной Америке также возникали общиннокоммунарские структуры, в качестве примеров можно привести относительно долго
193
существовавшие общины русских духоборов77 и западноевропейских (по происхождению)
перфекционистов (например, “Онейда”, 1848-1881). Общины создаются в Америке и в ХХ
веке. Типичный образец - напоминающая кибуц община Twin Oaks (близ Вашингтона),
где около 100 членов. Как указывает её веб-страница (Twin Oaks Intentional Community,
2011), «начиная с основания коммуны в 1967 г.», она воплощает принципы «кооперации,
дарения, ненасилия, равенства и экологии». В коммуне нет центрального лидера, и она
имеет коллективную форму собственности и коллективно удовлетворяла потребности
членов. Особое значение имеет принцип равенства социального статуса (в обращении к
людям не допускаются персональные титулы). Подобно кибуцу, эта община исповедовует
принцип ротации лидерских и некоторых профессиональных ролей. Собственно, каждый
член общины имеет право выбрать, какую работу (или комбинацию работ) он будет
выполнять в течение следующей недели. От каждого профессионала ожидается, что он
будет делиться своими знаниями с другими.
Таким образом,
использует принцип перемены социальных ролей,
община фактически
характерный для многих сетевых
структур также и в биосоциальных системах далеко не всегда фиксированы, даже в
кастовых эусоциальных структурах.
3.3.7. Добровольные сервисные организации и кооперативы в США и Западной Европе.
При въезде во многие американские и западноевропейские города можно видеть вывески,
указывающие время и место очередной еженедельной встречи Kiwanis, Rotary и других
сервис-клубов, ныне представленные и в России. Клубы включают бизнесменов и
специалистов в других областях, они предоставляют возможность общения и в то же
время организуют финансирование и реализацию различных социальных программ.
Будучи в некоторой части связанными с религиозными организациями, как например
Шрайнерский Госпиталь для детей-инвалидов в Бостоне (Массачусеттс), многие из этих
ассоциаций уделяют основное внимание неформальным местным мероприятиям и нуждам
населения. Как подчеркивал А. Токвиль, подобные добровольные ассоциации были
повсеместно распространены в США ещё в XIX века.
Фиксированные и неперекрывающиеся в других типах предприятий (скажем, в
корпорациях) роли владельцев предприятия, клиентов,
спонсоров, держателей акций,
наемных работников, менеджеров и др. здесь тесно взаимосвязаны, переменны, часто
совмещаются одними и теми же лицами (Barton, 1989). Многие кооперативы сознательно
П.А. Кропоткин рассматривал эти сектантские общины эмигрантов как частично успешные
примеры реализации его анархистской модели общества, базирующейся на добровольной
кооперации, взаимной помощи, а также на формировании рыхлой сетевой структуры из различных
федераций и ассоциаций.
77
194
ставят «во главу угла» принцип примата кооперации над конкуренцией, т.е. по сути
преобладания сетевых структур над рыночными. Американские кооперативы зачастую
снижают цены на товары и услуги ниже среднерыночного уровня, чтобы облегчить
покупки малоимущим слоям населения и в то же время «устроить демпинг господам
капиталистам».
Сходные коммерческие структуры были созданы в конце прошлого века в населенной
басками
Северо-Западной
Испании
(Мондрагонская
модель).
Эти
частично
горизонтальные структуры, состоявшие из самоуправляемых предприятий, находящихся в
рабочей собственности. Мондрагонская модель предусматривала преодоление барьеров
между различными сферами профессиональной деятельности и комбинирование разных
социальных ролей. Наряду с работой на промышленных предприятиях, члены
Мондрагонских кооперативов ведают медицинскими учреждениями, жилыми домами и
продовольственными
магазинами (Whyte, Whyte, 1988). Иерархия была существенно
ослаблена, разница в зарплате менеджера и рабочего невелика (соотношение не
превышает 3:1), существует ротация всех управляющих звеньев. Практиковалась прямая
демократия в виде решений, принимаемых генеральной ассамблеей, созывающей всех
работников кооперативов сети Мондрагон.
3.3.8. Теневые сети: блат. В различных частях Света и в различные эпохи возникают
теневые, неформальные, структуры, позволяющие «завязать полезные знакомства»,
«выйти на нужных людей» в обход бюрократическим препонам. Для западного общества
характерны достаточно иерархические теневые структуры типа «клиентелл» (см. 3.4
ниже). Российскому обществу присущи структуры с менее выраженной иерархичностью
(степень которой, впрочем, варьирует от структуры к структуре) -- блат. Блат опирается
на неденежный и в принципе неэквивалентный обмен (напоминая первобытное общество)
дефицитными ресурсами на основе личностных лояльных связей (Олейник, 2003).
Возможна
как
ситуация
равенства
ресурсного
потенциала
сторон
(полностью
горизонтальный обмен), так и в ряде случаев отношения «патрон-клиент», что и добавляет
долю иерархичности в отношения блата. Эта доля иерархичности, не выходящая в
большинстве случаев за степень частичного лидерства (по поводу владению одним
конкретным дефицитным ресурсом), а также уважение к индивидуальным нуждам членов
структуры блата, каждый из которых чувствует себя «хозяином-барином», позволяет
организационно сопоставить блатные структуры с эгалитарными структурами не только
первобытных людей, но и человекообразных обезьян, в особенности шимпанзе и бонобо
(см. 2.6).
195
3.3.9. «Тёмные» сети. Всякого рода криминальные структуры, например, объединение
колумбийских торговцев наркотиками, а также террористические организации, часто
имеют смешанную структуру (сеть + иерархия)78, в которой всё же превалируют сетевые
принципы организации. Здесь мы возьмём в качестве примера особенно актуальные ныне
террористические сетевые структуры.
В XXI веке террористы во многом следуют сетевым организационным принципам, и
это затрудняет борьбу с терроризмом средствами, пригодными для противоборства с
иерархически организованными регулярными войсками, как выяснили для себя
американцы после многих лет пребывания в Афганистане и Ираке. Террористическая сеть
имеет много частичных лидеров, которые быстро заменяются новыми при пленении или
гибели («на месте оторванной головы вырастают две новых»).
Террористические структуры подразделяются на локальные и делокализованные
(глобальные) сети. Локальные сетевые структуры могут возникать «в отдельных странах
для ниспровержения
правительств, которые рассматриваются как нежелательные с
религиозной, политической или какой-либо иной точки зрения» (Rathbone and Rowley,
2002, p.6). Подобные локальные терроиристические структуры с преобладанием сетевых
принципов над иерархическими представлены ныне La Cosa Nostra, Hamas, Hezbollah,
Baader-Meinhof и The Shining Path.
Более
традиционные террористические
структуры
отличались
иерархическим
характером: имелся идеологический центр, который мог быть связан с легальной
политической партией, и подчиненная центру боевая организация; примерами могут
служить «Ирландская Республиканская Армия» и баскские сепаратисты. «А их
политическими лицами стали, соответственно, партии «Шинн Фейн» и «Эри Батасуна»»
(Соловьев, 2004, http://www.intertrends.ru/five/006.htm). Однако в последние десятилетия и
они подвергаются «сетевизации». Так, имеющая иерархию палестинская ФАТХ обрастает
«горизонтально интегрированными, построенными по сетевому принципу и способными
подключиться к международной террористической сети группами «Бригад мучеников
Аль-Аксы»» (Там же).
Таковы организационные структуры салафитского79 джихада, объединённые Аллахом
как «мнимым лидером» и жёстким идейным матриксом, в основе которого задача
«восстановления былого величия мусульманского мира в едином, большом исламистском
Несколько однородных «тёмных сетей» (например, структур наркодилеров), конкурируя между
собой, в целом формируют квазирыночную структуру.
79
Слово «салафитский» произведено от «салаф» (по-арабски: древний, предшественник,
относящийся к пророку Мухаммеду).
78
196
государстве, простирающемся от Марокко до Филиппин» (Сейджман, 2008. С.10).
Созданная на базе нескольких салафитских структур (в частности, Исламской
организации освобождения, Египетского исламского джихада и др.) глобальная сеть альКаеды представляет собой многопорядковую сетевую структуру – это «скорее сеть из
групп и организаций /многие из которых также являются сетевыми структурами – прим.
О.А./, чем сеть из индивидов» (Kahler, 2009a).
Центральное звено, всё же имеющееся в сетевой структуре, воплощаемое эмиром (до
2011 г. -- Усама бин Ладен) и Меджлис-аш-Шура в Аль-Каеде, «может не принимать
непосредственного участия в подготовке операций в конкретном месте, ограничиваясь
общим руководством и постановкой задач» (Там же), а также вдохновляющим
идеологическим воздействием (индоктринацией) на все ячейки сети. Это существенно
облегчается новыми
возможностями современных информационных технологией,
включая Интернет и возможный благодаря ему флэш-моб, сыгравший огромную роль в
подготовке революций 2011 г. в Египте и Тунисе, в гражданской войне в Ливии.
Локальные контактные управляющие воздействия на уровне ячеек сети дополняются
делокализованным вдохновляющим и мобилизующим воздействием из во многом
виртуального центра. Ситуация уподобляется делокализованному действию гормонов на
всю модульную структуру типа колонии полипов (см. 2.3), которая в остальном
регулируется контактными управляющими воздействиями.
Входящий
в
аль-Каеду
иерархический
центральный
аппарат
фактически
функционирует лишь как один из крупнейших кластеров в сети глобального салафитского
джихада. Кроме центрального аппарата, к их числу принадлежат кластер арабов Ближнего
Востока и кластер арабов стран Магриба. Внутри себя они построены в основном по
сетевым принципам, хотя в их составе выделялись влиятельные лидеры (Халид шейх
Мухаммед на Ближнем Востоке, Замн аль-Абидин Мухаммед Хусейн для Магриба). В
сеть аль-Каеда входит и кластер, представляющий Юго-Восточную Азию – «Джемаа
исламийа». Он отличался своей жёсткой иерархичностью. Возлавляемый эмиром (Абу
Бакар Баасар), которому помогает руководить консультативный комитет, «Джемаа
исламийа» дробилась на четыре региональных подразделения (мантики). В каждом из них
был свой эмир и консультативный совет. Иерархический, а не сетевой принцип был одной
из причин большей уязвимости кластера Юго-Восточной Азии по сравнению с
остальными частями сети аль-Каеда (Сейджман, 2008).
Аль-Каеда как сетевая структура обладает ярко выраженной сегментарностью, или
«групповщиной» (cliquishness, см. раздел 1.4.2) отмеченной нами выше в применении к
стаям рыб. Она построена из обособленных частей (кластеров), внутри которых элементы
197
соединяются большим числом интенсивных связей. В то же время между собой кластеры
соединены лишь немногими связями. Это свойство обратило на себя внимание
противников аль-Каеды, которые сосредоточили усилия на уничтожении сравнительно
немногих узлов, связывающих кластеры между собой. Соответствующие контактные
лица, без которых сеть рвётся на несвязанные куски, имеют реальную посредническую
власть (bargaining power), ограничивающую власть «эмиров» и придающую ей характер
лишь частичного лидерства. Каждое из контактных лиц поддерживает связь «с
оперативными полевыми командирами, ответственными за конкретные операции»
(Сейджман, 2008. С.146). Добавим, что каждый крупный кластер аль-Каеды в свою
очередь составлен из более мелких субкластеров, или клик – «крепко спаянных
небольших групп друзей, готовых поручиться друг за друга» (Там же. С.164).
Представляется не случайным, что террористы вербуют кадры в странах и регионах,
недалеко ушедших от первобытного строя. В Чечне серьезное влияние сохраняют
клановые структуры (тейпы). Однако, если сравнивать террористические сети со
структурами первобытных охотников-собирателей, то придётся брать наиболее жёсткие
из описанных этнографами сценариев первобытной организации. Террористические сети
не исповедуют характерные для многих эгалитарных структур охотников-собирателей
(и для шимпанзе и бонобо, см. выше)
принципов толерантности и индивидуальной
автономии; как описано выше на примере аль-Каеды, перед нами скорее матриксная,
модульная парадигма, изложенная в разделе 3.1.3. для колониальных кишечнополостных.
Налицо
нивелирование
индивидуальности,
готовность
пожертвовать
многими
индивидами ради успеха сети в целом, нетерпимость ко всякого рода критическому
мышлению, жёсткое подчинение «безликому гуру» в виде фундаменталистких идей – и
выступающим в роли агентов этого единого гуру земным лидерам, пусть недоговечным.
Во многом построенная на контактных управляющих воздействиях внутри групп (в том
числе и в ходе осуществления террористических актов) и имеющая сегментарную
структуру, сеть глобального джихада напоминает колониальных полипов (3.1.3). При этом
удаление контактных лиц, связывающих кластеры (аналоги модулей) между собой,
уподобляется перерезанию столона (ветви), на которой находятся полипы, низведённые
до роли органов целого модульного организма. Если не нужные целой колонии полипы
могут рассасываться (Марфенин, 2002), а ненужные более организму клетки гибнуть по
механизму программируемой клеточной смерти
(апоптоза), то аль-Каеда готова
жертвовать своими членами, используемыми как пушечное мясо в борьбе, например, с
американцами в Афганистане, или в роли шахидов во время терактов. Недаром идейный
«матрикс», включающий
«стремление к очищению и обновлению ислама, борьбу с
198
местными правительствами, иными этническими и конфессиональными группировками»
рассматривается членами сети «под углом зрения героизированной жертвенности,
который не оставляет места проблеме ценности отдельной человеческой жизни»
(Соловьев, 2004, http://www.intertrends.ru/five/006.htm, жирный шрифт мой – А.О.)
Как мы отмечали выше, аль-Каеда и подобные её сетевые организации способны к
масштабированию (scalability) – увеличению собственных размеров без существенного
изменения организационной формы и в то же время к определённым видоизменениям
своей структуры при изменении ситуации (adaptability).
Необходимо подчеркнуть, что «ответом на вызов международного терроризма может
стать активизация межгосударственного сотрудничества в сфере безопасности и
постепенный выход на ревизию современных норм международного права с перспективой
создания принципиально новых (возможно – тоже сетевых – жирный шрифт мой – А.О. )
международных
антитеррористических
структур».
(Солловьев,
2004.
http://www.intertrends.ry/five/006.htm).
Примеры «тёмных сетей» наглядно демонстрируют, что сетевой организационный
сценарий, как и любая технология, может приносить не только благо, но и зло. Однако за
ложкой дёгтя следует всё же разглядеть и бочку мёда – позитивные аспекты сетевых
структур, польза от них в целом ряде конкретных ситуаций, о чём мы поговорим в более
«конструктивных» подразделах настоящей работы.
3.3.10. Общие характеристики сетевых структур в различные эпохи истории.
Некоторые типичные черты обсужденных выше структур необходимо особо подчеркнуть,
конкретизируя
и
«заостряя»
в
применении
к
человеческому
социуму
общие
характеристики децентрализованных сетевых структур, поименованные в разделе 1.1
настоящей работы:

Сетевые структуры способствуют развитию горизонтальных, кооперативных, не
зависимых от доминирования и подчинения отношений между людьми и группами;

Многие сетевые структуры используют принцип “расщепленного лидерства”.
Например, в общине “Twin Oaks”, как было отмечено, было столько лидеров, сколько
имелось занятий; каждый из подобных “частичных лидеров”, как правило, ограничен
во власти и области компетенции;

Характерно
также
особое
внимание
к
складывающейся
внутри
группы
психологической атмосфере и отношениям между людьми (для этого могут
199
требоваться особые социальные функции, в обществе охотников-собирателей такую
функцию выполнял шаман);

Сетевые структуры часто практикуют совмещение, комбинирование или ротацию
социальных (и, там где это уместно, профессиональных) ролей;

Стабильное функционирование сетевой структуры обычно предполагает “духовные
узы” (матрикс), т. е. ту или иную, разделяемую членами структуры, систему
социальных, политических, этических, философских, религиозных и т.д. идей и
ценностей, а также определенных правил социального поведения.
Однако,
сетевые
структуры
существуют
«не
в
вакууме».
Они
обречены
взаимодействовать с иерархическими структурами80 человеческого социума. Необходимо
возвратиться к стратификационным политическим системам и кратко очертить путь
постепенной трансформации их иерархических структур.
Несмотря на расцвет иерархических структур политических систем, значение
сетевых структур не утрачивалось ни в какую эпоху истории, а в переживаемую
нами эпоху наблюдается новый период процветания различных социальных сетей.
Варианты сетевых структур, возникшие в различные эпохи и в разных частях Света,
значительно различались между собой. Существенные сетевые компоненты имелись
— в разных организационных вариантах – в таких социальных/политических
структурах, как греческий полис (типа античных Афин), раннехристианская
церковь, швейцарская средневековая коммуна, славянская крестьянская община,
израильский кибуц в ХХ веке, американская коммуна (начиная с XIX века),
басконская Мондрагонская модель, теневые (в том числе «блатные») сети, наконец
криминальные и террористические сетевые структуры, включая Аль-Каеду.
Несмотря на многообразие организационных вариантов и целевых задач, все эти
структуры отвечали общим системным характеристикам сетевых структур.
3.4. Трансформация иерархических структур в ходе истории цивилизации
В развитии человеческого общества можно выделить ряд стадий,
представимых
в
форме
схемы:
Традиционная

упрощённо
Индустриальная

Сетевые структуры по мере вызревания элементов капитализма всё в большей мере имеют дело
не только с иерархическими, но и с рыночными структурами. Этот вопрос также будет рассмотрен
ниже.
80
200
Постиндустриальная. На схеме опущены этапы внутри каждой стадии (традиционное
общество включает рабовладельческий и феодальный строй), а также первобытная
стадия, которая предшествует традиционной и по многим параметрам отличается от неё.
Каждой стадии соответствуют типовые социальные структуры.
3.4.1.
Традиционные
(добюрократические)
организации.
Для
традиционного
стратифицированного, в том числе и кастового, общества характерны следующие нормы
функционирования людских коллективов:

Деятельность коллективов преследовала личные цели хозяина (лидера); хозяином мог
быть фараон, сеньор, помещик или назначенные ими лица;

Разделение труда основывалось на личном решении хозяина;

Иерархия (отношения власти-подчинения) целиком зависела от воли хозяина и могла
быть нечёткой, расплывчатой, напоминая «абсолютную иерархию» у животных -наличие особи-доминанта при относительном равенстве социальных рангов всех
остальных, подчинённых ему, индивидов в биосоциальной системе;

Авторитет лидера (хозяина) был освящен традицией или в некоторых случаях
опирался на личное обаяние (харизму);

Решения принимались в соответствии с волей хозяина;

Организационные правила и процедуры не разрабатывались и не оформлялись
юридически; для членов коллектива решающую роль играли личные отношения с
хозяином.
Нет сомнения, такие отношения по типу «сеньор–вассал» сохранились доныне в
рамках теневых иерархических структур типа клиентелл, существовавших в странах
Запада (например, в американской киноидустрии ХХ века).
На вершине иерархии
клиентелы находится «патрон», который обладает значительными ресурсами и способен
«предложить защиту и покровительство «клиенту» в обмен на его лояльность и
подчинение» (Олейник, 2003).
3.4.2. Бюрократия. В традиционном (доиндустриальном) обществе возникают и элементы
иных – бюрократических – организаций (их находят уже в государственном аппарате и
армии Древнего Рима). Но «знамением времени» бюрократии становятся лишь в
индустриальную эпоху, когда параллельно развитию промышленности и новых
(капиталистических) отношений получают импульс новые типы организации трудовых
коллективов, политических обществ и других организаций.
201
На место личных отношений присущих традиционному обществу, бюрократия ставит
отношения формальные, опирающиеся на чётко сформулированные правила, процедуры,
должностные инструкции. По словам классика немецкой социологии М. Вебера,
наступает
эпоха
«рационализации»
производственных,
политических,
научно-
исследовательских, религиозных и других типов организаций). Организация уподобляется
машине (часовому механизму, автомобилю); люди – деталям машины, каждая из которых
знает свое место и свою функцию (Вебер, 1990). Кратко остановимся на важнейших
отличительных чертах бюрократии (само слово бюрократия производно от «бюро», что
предполагает соответствующую организационную атмосферу):

Деятельность людских коллективов преследует цели, определяемые юридическими
документами (законами, договорами); это означает «организационную и нормативную
структуру, где руководство основано на авторитете, т.е. на вере в легитимный,
рационально-законный политический порядок» (Olsen, 2005);

Разделение труда между различными частями организации и людьми опирается на
ясную юридическую основу, связано с узкой специализацией каждого работника или
структурного подразделения и предполагает ответственность человека только за
порученный ему участок работы, а также адекватное материальное вознаграждение
(последнее часто рассматривается как главный стимул к работе – вместо личной
привязанности к хозяину – в эпоху бюрократизации производства и общества в
целом);

Имеется жесткая, четкая должностная иерархия (цепь команд, по выражению
теоретика бюрократического менеджмента А. Файоля);

Авторитет лидера (начальника) носит формальный юридически закрепленный
характер, зависит от места данного члена организации в её иерархии;

Разрабатываются и неукоснительно соблюдаются формальные правила поведения,
принятия решений, определяемые юридическими документами (конституцией,
уставом, инструкциями) и зависящие не от личных взаимоотношений людей, а только
от их ранга, статуса, должности.
«Бюрократизация, таким образом, означает возникновение и рост бюрократических
форм, а не извращения и нелигитимное расширение власти бюрократов» (Olsen, 2005).
Бюрократия, чьи организационные принципы были теоретически разработаны М.
Вебером, Ф. Тейлором,
А. Файолем и др., с честью выполнила свою историческую
миссию – обеспечила прочный структурный фундамент для индустриализации общества
во второй половине XIX – первой половине ХХ века. Бюрократические организации
широко распространились не только в производственной, коммерческой сферах, они
202
стали доминировать в политической системе (включая, конечно, государственный
аппарат), научных и культурных учреждениях.
Во второй половине ХХ века индустриальное общество вступает – по крайней мере в
некоторых регионах мира (в основном в так называемых развитых странах) – в фазу
своего исторического завершения и перехода к постиндустриальной стадии. Этот переход
ставит под серьёзное сомнение дальнейшую судьбу бюрократии. Несмотря на
повсеместное распространение бюрократических структур и неоспоримые преимущества
этого типа организаций в целом ряде ситуаций (например, эффективность и плановость
управления деятельностью организации в стабильном внешнем окружении и при
использовании в основном рутинных технологий и методов работы), бюрократия всё
более рельефно демонстрирует и свои отрицательные черты, о которых писал сам Вебер:
возможность коррупции управляющих звеньев и организации в целом, её закрытость с
той или иной степенью изоляции от внешнего мира и наличием перегородок внутри
организации,
между
её
структурными
подразделениями,
а
также
стремление
формализовать и подчинить уставам и др. документам многие стороны человеческой
жизни и деятельности.
В наши дни эти негативные стороны бюрократии обусловливают в ряде случаев
волокиту и некомпетентность в принятии решений и внедрении тех или иных инноваций,
а также потерю эффективности работы в условиях нестабильной, меняющейся ситуации
или при использовании сложных технологий. Последнее обстоятельство особенно важно в
новаторских отраслях, характерных для второй половины ХХ века (аэрокосмическая
промышленность, компьютерные технологии, биотехнологии).
Специально бюрократии были посвящены работы немецкого классика биополитики
Хайнера Флора (Flohr, 1986; Flohr, Tönnesmann, 1983), а также сборник "Biology and
Bureaucracy" (White, Losco, 1986). Бюрократия опирается на эволюционно-древнюю
тенденцию к формированию иерархий доминирования, характерных для разнообразных
форм живого, однако не учитывает других, также эволюционно-древних тенденций
поведения и потому представляется неестественной формой организационной структуры.
Бюрократия и бюрократы часто создают ситуации, в которых у нас, мягко говоря, не
возникают положительные чувства, так как мы эволюционно предрасположены к жизни в
небольших группах, объединенных личными связями и отношениями взаимопомощи и
кооперации. Бюрократия часто вызывает у людей стресс, чувства гнева и беспомощности,
в силу следующих ее черт:

обезличенное отношение к людям (не личности, а "клиенты");

неуважение к частной и интимной сферам индивида;
203

наделение властью людей некомпетентных и не внушающих доверия;

необходимость безропотного повиновения.
Помимо всего этого, бюрократическая организация, закрепляя за каждым его узкий
участок ответственности, снижает интерес к работе у людей, которые когда-то жили в
условиях первобытной «команды», решавшей жизненно важные для всех и каждого
задачи. Живущий поныне в первобытных условиях эскимос, в отличие от клерка из
бюрократической конторы, никогда не пожалуется: «Охота на тюленей – пустая трата
времени. Я хотел бы более интересную и значимую работу» (Bernhardt, Glantz, 1992).
Итак, бюрократия, при всех своих достоинствах в ряде ситуаций, в которых она
остаётся “структурой выбора” (крайний пример в пользу бюрократии – армия),
представляет собой достаточно жёсткую “социальную клетку”, обитатели которой
получают гарантированный “корм” (жалование и др.) ценой потери многих граней своей
свободы.
3.4.3. Небюрократические организации. Примерно с середины ХХ века в рамках теории
менеджмента оформляется так называемая «школа человеческих отношений», которая
настаивает на необходимости учёта неформальных контактов людей (личных симпатий,
неформальных – не предписанных должностными инструкциями – отношений лидерства
и подчинения) с целью создания новых стимулов к эффективной работе в организации.
Представители этого направления в менеджменте исходили из предрасположенности
людей к жизни в малых группах с персонализированными взаимоотношениями людей. Д.
МакГрегор и другие учёные из «школы человеческих отношений» отмечали, что
фундаментальной потребностью людей является участие в общем деле. МакГрегор назвал
свои
представления
о
менеджменте
«теорией
Y»,
в
противоположность
господствовавшим взглядам о людях как ленивых, жадных и эгоистичных существах
(теория Х, из которой исходили при обосновании необходимости бюрократиии). В
дальнейшем была создана более комплексная, но также учитывающая неформальные
группы “теория Z”.
Эти теоретические предпосылки были практически реализованы при создании
небюрократических
организаций
(их
называют
также
адаптивными,
или
органическими структурами). Подобные структуры функционируют наиболее успешно
именно в тех условия, когда бюрократические организации не справляются со своими
задачами. Так, в компьютерной индустрии США (и ряда других стран) переход части
предприятий к небюрократическим организационным структурам диктовался прежде
всего необходимостью адекватно реагировать на постоянно меняющуюся коммерческую и
204
технологическую ситуацию, решать невероятно сложные и нечётко сформулированные
задачи, требующие не беспрекословного подчинения боссу и узкой специализации, а
работы в стиле единой творческой команды. В небюрократических организациях

каждый член организации отвечает не за узкий участок работы, а за всю задачу данной
организации в целом;

для некоторых типов этих организаций характерны широкая специализация
участников, комбинирование и перемена различных видов деятельности;

принимаются меры по стимулированию неформальных отношений между членами
организации и их направлению в конструктивное русло в плане задач данной
организации;

упрощается иерархия, резко уменьшается число её звеньев;

в некоторых типах небюрократических организаций также вводится та или иная
степень децентрализации иерархии – т.е. сосуществуют несколько автономных
управляющих центров.
Можно сказать, что небюрократические организации воскрешают на новом уровне
некоторые черты той эпохи, которая предшествовала даже времени традиционного
(доиндустриального) общества. Типичными вариантами небюрократических организаций
в современном цивилизованном мире можно считать а) матричные организации,
предполагающие одновременное выполнение коллективом нескольких проектов и потому
включающие одновременно несколько проектных начальников, наряду с обычным
боссом; б) адхократические (есть вариант эдхократические)81 организации, сводящие
формальности до минимума и функционирующие как единая команда, которая решает
напряжённые задачи и делит риски и награды между всеми участниками (характерный
пример – американская компьютерная компания Hewlett Packard).
Можно было бы рассмотреть и несколько других вариантов небюрократических
организаций
(проектные,
конгломератные,
бригадные,
партисипаторные,
предпринимательские и др., см. Мескон и др., 1992; Виханский, Наумов, 1995).
Независимо от типа, подобные организации имеют как преимущества по сравнению с
бюрократией, так и целый ряд недостатков. Что касается преимуществ, то во многих
случаях оказалась весьма полезной ориентация не на шаблонные «правила и процедуры»,
а на решение усилиями всей команды конкретных задач в конкретные сроки (особенно
если эти задачи ещё и нечётко сформулированы). Пример нечётко поставленной задачи –
создать
81
искусственный
спутник
Земли.
Именно
по
этой
От ad hoc (лат.) – созданный для данной цели и óς (греч.) – власть.
причине
создаются
205
небюрократические,
а
именно
матричные,
структуры
в
аэрокосмической
промышленности.
Немалую пользу может принести и возможность смены специальности и профиля
работы для каждого члена команды, что способствует интегрированию различных видов
творческой деятельности (что было характерно для работы по доводке зарубежных
патентов в послевоенной Японии). Все эти свойства способствуют применению
небюрократических структур при решении междисциплинарных задач или коммерческих
проблем (последнее – особенно при нестабильном окружении, непредсказуемой рыночной
ситуации).
Однако, имеются и многочисленные ситуации, когда бюрократия оказывается
предпочтительнее своих альтернатив. Бюрократия до сих пор остаётся «рациональным
инструментом для реализации приказаний избранных лидеров. В рамках этой
перспективы, она является организационным аппаратом для выполнения тех или иных
заданий, причём оценка <деятельности бюрократической иерархии – прим. О.А.>
базируется на эффективности и продуктивности при достижении заранее поставленных
целей»
(Olsen,
бюрократизация
2005).
не
Важным
носит
положительным
избыточный
характер
моментом
(с
бюрократии,
«раболепным
если
следованием
инструкциям») и не возникает коррупция, является «господство закона,… кодекса
приемлемого поведения, системы рационально обсуждаемых аргументов» (Ibid.). Если
бюрократическаая организация распределяет должности по профессиональным заслугам
(merit-based bureucracy), то степень её коррумпированности может быть очень низкой, и
именно бюрократические организации оказываются многообещающими в плане помощи
экономическому росту и снижению уровня бедности в развивающихся странах, в то время
как сетевые организации той же направленности нередко расходуют непропорционально
много средств на собственное поддержание, что отмечалось в подразделе 1.8.2 как одно
из достаточно общих свойств сетевых структур.
Хотя бюрократия и вообще иерархические структуры — не основная тема данной
работы, следует согласиться, что в наши дни
«бюрократические организации
представляют собой часть репертуара взаимоперекрывающихся, дополняющих друг друга
и конкурирующих между собой форм, сосущестующих в современных демократиях,
также как и рыночные и сетевые организации» (Ibid.). Именно с неутратившими своей
важности бюрократическими иерархиями государственного аппарата должны налаживать
свои
взаимоотношения
неправительственные
сетевые
структуры
в
рамках
формирующегося гражданского общества, что жизненно важно для современной
российской политики (см. раздел 3.9 ниже).
206
Сравнительная характеристика бюрократических и небюрократических структур дана
в предлагаемой таблице.
Возвращаясь к небюрократическим организационным структурам, подчеркнём два
возможных
«вектора»
их
развития,
исследованных
в
литературе
на
примере
организационных форм в сфере общественной политики (public policy). Во-первых,
вполне возможна их маркетизация — превращение в рыночные структуры. В этом
случае, например, система организаций общественной политики выступает как
«супермаркет», «предлагающий большой выбор услуг… Граждане выступают как
коллектив потребителей, вступающих скорее в коммерческие, чем политические
отношения со своим правительством» (Olsen, 2005).
Во-вторых, небюрократические организации могут постепенно трансформироваться в
сетевые структуры, что и представляет основной предмет анализа в настоящей работе.
Таблица 4. Сравнение бюрократических и небюрократических организаций
Характеристики
Бюрократическая
организация
Узкая: ответственность за поруСпециализация
ченный участок работы (об
остальных задачах бюрократы
говорят “Это не мое дело”, not
my business)
Роль формальных Работа по формальным правилам (уставам, должностным
правил
инструкциям)
Формальные и носят официОтношения
альный характер
Уровни иерархии
Четко заданы на основе официальных инструкций (иных документов)
Условия, подходя- Несложное, стабильное окружещие для данного ние, предсказуемая ситуация
типа организации
Просты и могут быть четко
Цели и задачи
определены
Условия, подходя- Несложное, стабильное окружещие для данного ние, предсказуемая ситуация
типа организации
Просты и могут быть четко
Цели и задачи
определены
Небюрократическая
организация
Широкая: ответственность за организацию в
целом и за ее генеральную задачу
Мало правил (инструкций)
Неформальные, носят во
многом личный характер
Размыты (так, менеджера в компании IBM
трудно отличить от
рабочего)
Сложное, меняющееся
окружение, ситуация не
предсказуема
Сложны, зачастую не
поддаются
четкому
определению
Сложное, меняющееся
окружение, ситуация не
предсказуема
Сложны, зачастую не
поддаются
четкому
определению
207
В развитии человеческого общества можно выделить ряд стадий, упрощённо
представимых
в
форме
схемы:

Традиционная
Индустриальная

Постиндустриальная. Для традиционного общества характерны иерархические
структуры
на
принципах
индустриальной
опирающийся
—
на
определяемые
личной
бюрократический
формальные
юридическими
постиндустриальную
эпоху
преданности
вариант
правила
(«сеньор-вассал»);
иерархических
поведения,
документами;
значительное
в
принятия
структур,
решений,
переживаемую
распространение
для
нами
получают
небюрократические организации, со смягчённой и нередко расщеплённой иерархией,
которые имеют два вектора развития — в сторону рыночных и в направлении
сетевых структур.
3.5. Сетевые структуры как социально-технологические проекты в современном
мире
Cетевые структуры ныне находят широкое поприще в разных странах мира и сферах
социума. Их изучение и творческое применение – тема работ целого ряда исследователей
(см., например, Powell, 1990; Baker, 1994; Дракер, 1995; Castels, 1996; Oleskin, Masters,
1997; Чучкевич, 1999; Кастельс, 2000; Adler, 2001; Чураков, 2001; Аршинов, 2003;
Сергеев, Сергеев, 2003; Алексеенкова, 2005; Олескин, 1998а, б, 1999, 2007а, б, в; Oleskin,
2012; Олескин, Кировская, 2007; Meulemann, 2008; Kahler, 2009a, b). Исследования сетей
дополняются практическими усилиями по их созданию. Так, по сетевым принципам была
организована при ведущем участии А.А. Креля организация под названием «Ассоциация
Антира» (2007) , задача которой -- исцелять людей, страдающих ревматическими
заболеваниями. Кроме медицинских работников, сетевая структура охватывает самих
пациентов и их родственников.
В подразделе 3.3.10 мы конкретизировали в применении к человеческому социуму
некоторые свойства сетевых структур как децентрализованных, неиерархических,
кооперативных систем. Здесь необходимо дать дальнейшую конкретизацию сетевых
принципов организации в приложении к современной эпохе и с особым акцентом на
сознательно конструируемые сетевые структуры в рамках социально-технологических
проектов, в том числе и в нашей стране.
208
Итак, в противовес иерархически организованным структурам, например, звеньям
центральной администрации и государственного аппарата, и в то же время рынкам и
подобным им конкурентным структурам, сети в основном характеризуются:
(1) Децентрализацией (многоцентровостью): имеется не один центральный лидер, а
много частичных лидеров.
(2) Широкой специализацией участников: вместо узких специалистов – генералисты,
стремящиеся охватить всю стоящую перед сетью задачу (миссию, роль) – вплоть до
работы в режиме единой команды.
(3)
Максимальной
стимуляцией
неформальных,
личностных,
отношений
участников – если в иерархических структурах типа современных бюрократий люди
только служат, то в сетях они живут, всесторонне проявляют себя как личности,
индивидуальности.
(4) Стилем управления, приоритетом которого становится не только целевой
результат деятельности структуры, но и удовлетворение потребностей работающих в сети
людей, их самореализация с учетом биологических сторон природы человека.
(5) Наличием объединяющей всех индивидуальных и коллективных членов сети
цели и представлений о путях ее достижения, общих морально-этических норм и правил
делового общения. Совокупность этих норм, правил, конвенций образует целостную
основу сетевой структуры – её матрикс (раздел 1.5 выше).
Сетевые структуры бывают малыми (напоминающими по численности первобытную
общину) и более крупными. В последнем случае рельефно выступает принцип
многоуровневости сети – сетевая структура в свою очередь состоит из сетевых структур.
Сети могут складываться спонтанно (и тогда люди часто и не употребляют в
отношении себя слова “сеть”), а могут быть результатом осознанного решения или
плодом труда социального технолога (как расмотренная нами «хирама»). Однако,
независимо от этого, люди обычно ожидают от сетей следующее:
1. Отсутствие жесткой иерархии, уравнивание социальных рангов, возможность для
каждого проявить себя в качестве частичного лидера.
2. Преодоление одиночества, поддержку со стороны других участников сети, чувство
принадлежности к некой социальной структуре при сохранении индивидуальности
каждого участника и уважении к ней.
При сопоставлении сетей и
более традиционных в социуме иерархий можно
констатировать, что «по критериям эффективности, включая скорость и экономное
расходование ресурсов, централизованная структура превосходит сетевую структуру
почти во всех тестах. Сеть не имеет центрального координирующего механизма и тратит
209
больше времени на переговоры по процедурным вопросам» (van Alstyne, 1997). Однако
следует подчеркнуть креативный потенциал сетевых структур, особенно при решении
более абстрактно сформулированных задач, когда сеть генерирует более инновативные
идеи, которые с большей вероятностью реализуются в дальнейшем. Генерация идей
звеньями иерархий наталкивается на их частое неприятие вышестоящими звеньями (по
причине занятости босса, трудностей при реализации инноваций, а также потому, что
«существующая практика не нуждается в улучшении»). Помимо этого, члены сети в
большей мере высоко ценят своё участие в ней, нежели подчинённые звенья иерархии (в
частности, современной бюрократии), выполняющие задания вышестоящего звена (ibid.).
Сеть в большей мере, чем бюрократия, дает человеку почувствовать себя социально
защищённым членом некой целостной структуры (единой команды энтузиастов). В
социологических терминах сети тяготеют к первичным группам (Gemeinschaften в
классификации классика немецкой социологии Ф. Тённиса, Tönnies, 2001) – люди в сетях
стремятся к неформальному многоаспектному общению друг с другом с перспективой
«жить в сети», а не только работать в ней. Сети, в большей мере, чем иерархии,
структурно
предрасположены
к
предоставлению
своим
членам
не
только
«информационных ресурсов», но и эмоциональной поддержки, они формируют у членов
особую «сетевую идентичность», связанную с принятием основопаолагающих целей,
норм поведения, особых этических правил и др. — всего того, что мы обозначаем как
матрикс сетевой структуры. По контрасту, бюрократические структуры представляют
примеры вторичных групп (Gesellschaften в терминологии Тённиса), где общение
ограничено деловыми рамками.
Если в бюрократии отношения людей регламентированы жесткими должностными
рамками («мы – коллеги, а не друзья!»), то в сети дело обстоит иначе. Здесь формальные
отношения разбавляются неформальными, существенную роль в отношениях «сетевиков»
играют личные симпатии, сантименты, неформальные лидеры (как правило – частичные,
ситуационные, как мы выяснили выше). Даже возникая по конкретному деловому поводу,
организации сетевого типа склонны эволюционировать в направлении квазиобщинных
структур. Эту тенденцию заметили разработчики «хирамы» как варианта сетевой
структуры и поэтому ввели в список ее лидерских ролей психологического лидера с
функциями конфликтолога и психотерапевта, а также «лидера по внешним связям», к
числу функций которого может
принадлежать и организация досуга для участников
«хирамы», как кратко указано в начале данной работы (подраздел 1.1.5). Даже
виртуальные сети, если они приобретают устойчивый
и долговременный характер,
210
поражают психологов доверительностью, открытостью, многоаспектностью, даже
интимностью контактов между товарищами по веб-чату или интернет-клубу.
Многоаспектность общения участников сетевых структур, в соответствии с
принципом «растекания мозговой доминанты» (отражающим сетевую организацию мозга,
см. 2.4.1), приводит и ко многоаспектному охвату поставленной задачи. В научных сетях
это означает интегральный, междисциплинарный подход к предмету исследования, что
растормаживает
нетривиальное
мышление
и
интуицию
каждого
участника.
В
противоположность узкоспециальным бюрократиям, сетевое общение ориентировано на
слом дисциплинарных преград, на максимально широкую специализацию участников.
Именно это обусловливает особые надежды на сети при решении междисциплинарных
задач, требующих взаимодействия специалистов различного профиля. К числу подобных
задач относятся важные для современного общества проблемы борьбы с терроризмом,
преодоления этноконфликтов, снижения угрозы экологического кризиса, а также
всевозможные гуманитарные задачи и миссии, включая помощь бездомным, престарелым,
Рис. 20
сиротам, больным СПИДом (сетевая структура на рис. 20) и др.
Говоря в общем,
«применение сетевых принципов в деятельности общественных объединений отражает
общую тенденцию внедрения сетевых практик в различные сферы и во многом
обуславливается их внутренним динамизмом, готовностью к апробации
новых
организационных и управленческих схем для достижения стоящих целей, позволяет
расширить степень участия общественных объединений в процессе выработки и принятия
решений по общественно-значимым вопросам» (Заббаров, 2011. С.4-5).
Сама структурная сложность сетей с их многочисленными связями — по сравнению с
«простой как рельс» иерархией — оборачивается преимуществом сетевых структур при
решении сложных, междисциплинарных, нечётко сформиулированных задач, ибо
известно, что сложность решающей системы должна быть сопоставима со сложностью
решаемой задачи. Вновь укажем на сравнение сетевой структуры с «мыслящим мозгом».
Как и эта сложнейшая нейронная сеть, сеть формулирует решение задачи на уровне всего
коллектива участников (каждый из которых уподобляется нейрону). Возникает в
некоторой степени парадоксальная ситуация, что никто из членов сетевой организации
не хранит у себя полную информацию, которой располагает вся сеть. Эта полная
информация как бы «везде и нигде» в сети. Исследователи сетевых структур отмечают
поэтому, в дополнении к указанным выше (подраздел 1.8.2) проблемным особенностям
сетей, еще и то, что «децентрализованные сетевые структуры могут чаще делать ошибки /
в сравнении с иерархиями/, ибо индивидуальные участники могут не иметь полного
объёма информации», с которой работает сеть в целом (van Alstyne, 1997).
211
Сетевые структуры входят как компоненты в более сложные социальные проекты.
Таков упомянутый в разделе о модульной парадигме (2.3) проект «Киновия» -социального модуля, который включает в себя, наряду с несомненной иерархической,
также и сетевую составляющую, в частности, воплощаемую в «структуре социального
«Круга согласия»» (Лебедев, 2007. С.152).
Таким образом, сетевые структуры в современном социуме представляют — отчасти
спонтанно
реализуемую,
перспективную
отчасти
социальную
сознательно
технологию,
внедряемую
пргодную
для
—
достаточно
осуществления
разнообразных культурных, научных, педагогических, политических и др. проектов.
Ещё раз подчеркнём — и заострим в социальном плане — важные системные
характеристики сетевых структур, в том числе: децентрализацию, широкую
специализацию участников, стимуляцию неформальных личностных отношений,
наличие объединяющей цели, норм и правил поведения (матрикса). Уступая
иерархиям в темпе и эффективности, сети превосходят их в креативности, генерации
сетевого «неявного знания», стимулирующем социально-психологическом климате.
3.6. Междисциплинарный научный поиск: роль сетевых структур
Сетевые структуры нередко спонтанно формируются научными работниками. Сетевые
структуры демонстрируют свои преимущества перед более традицимонными научными
иерархиями (например, в рамках Академии наук, отдельных Научно-исследовательских
институтов и др.) в тех случаях, когда рамки данной дисциплины и исследовательского
направления еще не устоялись, а практические результаты научных разработок пока не
очевидны. Сетевые структуры демонстрируют свои выигрышные стороны по сравнению
с бюрократическими иерархиями в ситуациях междисциплинарного, многоаспекктного
научного поиска.
Приведём пример, исследованный в диссертационной работе Т.А. Кировской (2005;
см. также Олескин, Кировская, 2005, 2006, 2007). Во второй половине прошлого века в
сообществе микробиологов нашей страны сформировалась группировка ученых, которые
представляли разные организации (Институт микробиологии АН СССР, Московский
государственный университет, Институт эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф.
Гамалеи АМН СССР и другие научные учреждения) и разные специализации, работали
формально независимо друг от друга. Однако все эти ученые (Н.Д. Иерусалимский, Н.С.
212
Печуркин, С.Г. Смирнов, Г.И. Эль-Регистан, В.И. Дуда, А.С. Хохлов, Е.Н. Будрене, И.В.
Ботвинко, В.В. Высоцкий, А.С. Капрельянц, О.И. Баулина, В.Г. Бабский, Ю.А.Николаев и
другие) испытывали интерес к одному и тому же кругу проблем – к коллективным
взаимодействиям
клеток
микроорганизмов,
популяциям микроорганизмов как
обмену
информацией
целостным системам
между
ними,
с квазиорганизменными
свойствами (см. рис. 11, данный в разделе 1.7). Этот «общий знаменатель» взглядов всей
рассматриваемой группировки ученых можно обозначить термином «популяционнокоммуникативная парадигма»
представители
в микробиологии. В силу общности
«популяционно-коммуникативной
парадигмы
начали
взглядов,
устанавливать
рабочие контакты между собой, которые в отсутствие единого бюрократического
руководства носили децентрализованный, неиерархический характер (ученые формально
оставались в разных группах, учреждениях, над ними были разные начальники).
Например, первоначально автономно работавшие В.В. Высоцкий, П.Л. Заславцева, О.И.
Баулина, А.В. Машкова установили рабочий сетевой контакт между собой примерно к
середине 80-х годов прошлого века (микробиологическая конференция в г. Иваново).
Встретившись на этой конференции, они констатировали наличие единых взглядов на
микробную популяцию как коллектив разнообразных индивидов, каждый из которых
вносит свой вклад в выживание популяции в целом. Микробиологи решили работать
сообща на благо новой парадигмы, что и проявилось, например, в написании совместной
публикации «Полиморфизм как закономерность развития популяций прокариотных
организмов» (Высщцкий и др., 1991). Через несколько лет после «исторической встречи»
в Иваново эта группировка микробиологов с удовлетворением прочла статью американца
Дж. Шапиро (1988) «Бактерии как многоклеточные организмы», в которой излагались
весьма сходные идеи.
Данная
сетевая
структура
в
научном
сообществе
противопоставляла
себя
классическим научным школам в том плане, что не имела единого основателя с сонмом
учеников. Она поддерживала свою целостность по принципу «невидимого колледжа», за
счет
постоянного
обмена
информацией
между
формально
автономными,
но
придерживающимися одной парадигмы научных групп и индивидуальных ученых.
Конечно, среди этих ученых выделялись несомненные таланты. Так, академик
Н. Д. Иерусалимский с его концепцией микробной культуры как целостной системы был и
основателем научной школы, и вдохновителем сетевой структуры. У него были ученики,
но разрабатываемые ими проблемы кинетики роста и промышленной микробиологии
были «вершиной айсберга» научных интересов самого Иерусалимского. Однако, наряду с
основанной им «классической школой», Иерусалимский играл весьма важную роль и в
213
формирующейся сетевой «популяционно-коммуникативной» структуре. Распространение
в российском научном сообществе идей Иерусалимского, несомненно, способствовало
самостоятельному творчеству многих видных российских микробиологов.
Именно единые научные интересы – матрикс системы – сплачивали сеть из ученых,
которые различались по специализации и представляли разные организации и регионы
нашей страны. В специальной серии работ (Кировская, 2004, 2005; Кировская, Олескин,
2003а, б, 2004; Олескин, Кировская, 2005, 2006, 2007) было продемонстрировано, что
организация труда учёных -- иерархическая или сетевая -- влияет не суть и содержание их
творчества. В частности, работа в сетевой структуре обусловила интересные особенности
научной деятельности российских микробиологов, вовлечённых в сеть:
1. Философская «нагруженность», непосредственная связь конкретных научных
разработок с философскими взглядами. Е.Л. Головлев (1999) не случайно назвал
теорию Н.Д. Иерусалимского «философией микробной популяции». С.Г. Смирнов
связывал свои исследования стадий развития микробной популяции с собственными
философскими взглядами на сущность биологического времени.
2. Теоретическая компетенция, выходящая далеко за пределы области экспериментальных
исследований.
Не
случайно,
что
для
многих
исследователей
популяционной организации и межклеточной коммуникации характерны широкие по
охвату обобщающие обзоры, теоретические статьи и монографии (например,
монография «Низкомолекулярные микробные ауторегуляторы» А.С. Хохлова (1988),
обобщающий обзор «Дистантные информационные взаимодействия у бактерий» Ю.А.
Николаева (2000), обзорно-теоретическая статья «Экзополисахариды бактерий” И.В.
Ботвинко (1985).
3. Связь с общебиологическими теориями и концепциями. Это вытекает из
предшествующего пункта. Мы уже указывали на связь исследований, например, по
микробной коммуникации с экосистемными и глобальными концепциями. Хорошим
примером является также связь исследований онтогенеза микробных популяций с
более общими представлениями Н. П. Кренке и А. Н. Северцова о жизненных циклах
живых существ, которым отдал значительную дань Иерусалимский. На стыке
эволюционного учения и физиологии разработана ценная концепция «эволюции на
основе комбинирования универсальных функциональных блоков» А. М. Уголева
(1987).
4. Определенное
структурное
сходство
(системный
изоморфизм)
сетевой
организации микробиологов и микробных популяций как децентрализованных
сетевых структур. Как микробиологи в рамках сети, так и их объекты --
214
микроорганизмы формировали гетерогенные системы с распределенными по ролям
компонентами и многими центрами активности. В то же время обе сравниваемые
неиерархические
структуры
отличаются
целостным
характером,
во
многом
обусловленным цементирующим их «матриксом» – в буквальном смысле в случае
микробных сетей и в метафорическом (комплекс объединяющих идей и методов
научного поиска, а также общий для всех энтузиазм) у сетевого сообщества
сторонников популяционно-коммуникативного направления в микробиологии.
Ещё одна важная особенность сети сторонников популяционно-коммуникативной
парадигмы – способность к опережению мирового уровня развития науки (к
«опережающему отражению») – была кратко рассмотрена нами выше в самостоятельном
разделе 1.7 выше.
Помимо
упомянутой
«популяционно-коммуникативной
парадигмы»
в
микробиологии, сетевые структуры формируются в рамках биосемиотики (сетевая
организация работы биосемиотиков отмечена в работах С.В. Чебанова), биоэтики (так,
сетевой
характер
биотехнологии.
В
носят
многие
частности.
международные
реально
биоэтические
существующие
в
организации)
разных
странах
и
мира
биотехнологические центры не соответствуют канонам бюрократических структур с
единым управляющим центром, они скорее представляют собой децентрализованную
команду из специалистов различного профиля.
Для примера кратко рассмотрим организационную структуру научной лаборатории
“DNAX”, созданной в 1982 г. в Palo Alto, Калифорния (см. Klausner, 1988). Этот научный
центр сочетает фундаментальный научный поиск в области молекулярной биологии
(контроль клеточного роста,
детали репликации ДНК у кишечной палочки и др.) и
иммунологии (изучение лимфокинов, Т-лимфоцитов) с биотехнологией и медициной,
причем, как подчеркивает участник DNAX Кен Арай,
коммерчески реализуемые
продукты (DNAX сотрудничает с компанией Schering) разрабатываются «по ходу дела»,
причём исследования во многом ориентированы гуманитарными соображениями. Как
указано на сайте DNAX, цель состоит в создании лекарств, удовлетворяющих пока ещё не
удовлетворённые потребности пациентов (DNAX, 2008). Сетевой характер носят
взаимодействия между входившими в состав DNAX малыми группами (минимальная
группа представляет 1 штатного научного сотрудника и 1-2 постдока).
В DNAX культивируется дух единой команды, кооперативные (а не конкурентные)
отношения между индивидами и группами. Этому в большой мере способствовует и
свободный обмен информацией. В отличии от типичных ориентированных на коммерцию
лабораторий и институтов, здесь нет «закрытых дверей и сложных систем безопасности,
215
разделяющих ученых на самостоятельные рабочие группы корпоративного типа». Есть
(ср. схему хирамы в подразделе 1.1.5) два частичных творческих лидера, отвечающих за
молекулярно-биологическое и
консультативный
иммунологическое
направление,
соответственно, и
совет (advisory board) из 15 биологов -- из них 5 Нобелевских
лауреатов. Они в какой-то мере коллективно напоминают и психологического лидера (в
том плане, что всякая консультация есть немного психотерапия), и внешнего лидера (ибо
достойно представляли всю сетевую структуру в научном сообществе). Но, конечно, это
была именно «вариация на тему хирамы», и консультативный комитет отличается по
функциям и от психологического, и от внешнего лидера существенным академизмом и
научной эрудицией и компетентностью. Внутри себя 15 советников представляют
горизонтальную сетевую структуру (сеть в сети), так что в целом DNAX
представляет
сетевую организацию второго порядка.
Во многих случаях ученые, приобретшие некоторые навыки бизнеса, сотрудничают с
профессиональными бизнесменами, имеющими некоторое представление о биологии.
Например, сооснователями крупнейшей американской компании Genentech были
капиталист и ученый (Нобелевский лауреат). В состав крупных биотехнологических
центров, помимо ученых и бизнесменов, входят представители политических кругов,
отвечающие за координацию и финансирование кого бизнеса.
В связи с рассмотренными нами «животными» парадигмами сетевой социальной
организации возникает вопрос о возможности существования их аналогов применительно
к человеческому социуму, а в данном случае к проектам междисциплинарных научных
творческих групп (лабораторий, центров). Не приравнивая организацию биосоциальных
систем животных – пусть даже ближайших «родичей» человека, мы всё же должны
отметить известное структурное сходство сетей научных энтузиастов с эгалитарными
структурами человекообразных обезьян в следующих отношениях:
1. Уважение индивидуальности и свободы индивида. Так, в кратко описанной выше
сети микробиологов каждый учёный (или каждая группа учёных в случае
коллективного членства в сетевой структуре) был волен заниматься своей
индивидуальной тематикой и разрабатывать собственные концепции; эту свободу
сетевая структура ограничивала лишь временными, частными обязательствами,
обусловленными совместными проектами, публикациями, конференциями.
2. Известная степень иерархичности, связанная с признанием заслуг и научных
степеней/званий отдельных членов сетевой структуры (вспомним о высокоранговых
«сереброспинных самцах» в группах горилл); однако. всё это не давало никому из
членов сети права на централизованное лидерство, доминирование.
216
3. Рыхлые связи между узлами сети, право индивидов или групп свободно вступать в
сеть или покидать её (по аналогии с fission-fusion groups, например, у шимпанзе).
Правда, отмеченная в последнем пункте рыхлость связей узлов сетевой структуры
порождает проблемы в случае, если условием успеха деятельности сети является
реализация долговременного проекта, что требует стабилизации состава сетевой
структуры. Понятно, что рассматриваемая эгалитарная («обезьянья») парадигма не даёт
особых шансов на такую стабилизацию без существенной иерархизации всей структуры.
Одним из потенциально возможных организационных решений при сохранении
сетевой структуры является шаг в направлении реализации иной парадигмы сетевой
организации. Речь могла бы идти, в частности, о сценарии «пул мобилизуемых
генералистов + проектная команда активных специалистов». Аналогичный сценарий
рассмотрен выше в случае эусоциальной парадигмы (в основном на примере
общественных насекомых) и в известной мере применительно к клеточной парадигме
(на примере микроорганизмов). Творческая сетевая структура (лаборатория). построенная
по подобному сценарию, напоминает клуб по интересам, где есть активные участники –
частичные творческие лидеры
проектов – и «группы поддержки», которые могут
мобилизоваться проектными лидерами. Реальный пример представляет базирующийся в
Институте философии РАН Клуб инновационного развития (КИР).
Итак, спонтанно возникающие или сознательно создаваемые сетевые структуры
демонстрируют свои выигрышные стороны по сравнению с бюрократическими
иерархиями в ситуациях междисциплинарного, многоаспектного научного поиска.
Раскрепощая
творческий
дух
учёных,
они
способствуют
философской
«нагруженности» их научных результатов, широкой теоретической компетенции,
связи с общенаучными концепциями, уважению индивидуальной свободы учёного и
— в ряде документированных случаях — существенному опережению мирового
уровня науки.
3.7. Современные сетевые педагогические технологии
Сетевые структуры из студентов или школьников успешно создаются прогрессивными
педагогами в рамках задачи развития интерактивного сценария преподавания учебных
предметов (работы Д.Н. Кавтарадзе, Л.В. Пивоваровой, А.А. Камнева и др.). Сетевые
структуры могут создаваться непосредственно в классе или аудитории.
217
3.7.1. Сетевые структуры и интерактивное обучение. Интерактивное обучение
(Кавтарадзе, 1998) предполагает активную творческую роль учеников: им не только
читают лекции или дают контрольные работы, но и стимулируют собственное творчество.
Для этого служат многочисленные сценарные и игровые методики, предполагающие
формирование в составе класса полуавтономных команд, объединяемых той или иной
целью. Команды реализуют различные интерактивные методики – от «мозгового штурма»
до ролевой игры, в которой, например, Вася становится (на время урока) директором
мыльной
фабрики,
а
Наташа
возглавляет
комиссию,
призванную
расследовать
обстоятельства загрязнения среды обитания фабрикой Васи. По мнению авторов, в ряде
случаев оргструктурой выбора для интерактивных методик обучения могут быть сетевые
структуры; однако команды можно организовывать и бюрократически; в различных
ситуациях оба типа команд демонстрируют как преимущества, так и недостатки.
Как конкретно применять сетевые структуры при интерактивном обучении в школе? Мы
проиллюстрируем это на примере реально проведенных в школе уроков по теме «Экология
большого города и нейрохимия его обитателей». Учитель раскрывает сценарий урока: «Вы все
жители города с высоким уровнем индустриального загрязнения. Вот я показываю вам данные о
содержании свинца, марганца, кадмия в атмосфере. Вот еще данные об экологической обстановке.
Вот карта города с расположением загрязняющих предприятий. Ваша задача – Спасти город от
экологической катастрофы». Проблема (задача) дробится на несколько подпроблем (подзадач),
например, 1) Технологические изменения на предприятиях в интересах охраны среды обитания;
2) Экономические меры по стимуляции экологически чистого производства; 3) Перестройка
политической структуры с целью приближения органов власти к обстановке на местах.
Возможны, конечно, и разнообразные другие варианты – на выбор учителя.
Например, если школа расположена в мегаполисе типа Москвы, учителю можно привлечь
внимание к состоянию лесных насаждений. Известно, что леса в городах или уничтожены, или
низведены до ранга парков (в лучшем случае лесопарков типа Лосиного острова в Москве) или
даже насаждений на скверах или бульварах. Причем, «при небольшой ширине и высоких
антропогенных нагрузках (загрязненность воздуха, высокая интенсивность движения
автотранспорта и др.) бульвары функционально становятся разделительными полосами чисто
декоративного характера, и не могут использоваться пешеходами для прогулок и отдыха из-за
напряженной экологической ситуации» (Фролова, 1998, С. 118).
Фокальной точкой уроков были эффекты загрязняющих веществ (тяжелых металлов) на
нейрофизиологию человека, включая уровни нейротрансмиттеров. Дефицит серотонина вызывает
депрессию, ослабление контроля за эмоциональными импульсами и может способствовать (при
определенных условиях) криминальному поведению.
Учащиеся прослушали краткую лекцию на эту тему и далее, в порядке самостоятельной
работы, должны были решить для себя (и сообщить групповое решение учителю), следует ли
уголовно наказывать преступницу, покусившуюся на жизнь мужа в состоянии с явной нехваткой
мозгового нейромедиатора серотонина (сезонное функциональное расстройство). Другим
заданием было оценить экологическое состояние разных районов Москвы) по следующим
параметрам: 1) изменения окраски коры берез, которая, особенно в промзоне Москвы, впитывает,
как губка, пыль, копоть и т.д.; 2) появление уродливых (кривых, карликовых) деревьев. Учащиеся
в течение недели (домашнее задание) должны были собирать образцы коры берез и зарисовать их
внешний вид. Далее, по разработанным самими учениками шкалам экспертных оценок (например:
кора светлая, потемневшая, темная; деревья рослые, низкорослые, карликовые) надо было
составить эскиз экологической карты города. Третье задание: на базе статей Конституции
Российской Федерации о правах человека составить аналогичный текст – эскиз юридического
218
Рис. 21
документа – о правах биоса (животных, растений, микроорганизмов). В аналогичном режиме
могут быть проведены уроки и по другим экологическим темам. Так, Д. Н. Кавтарадзе, много
сделавший для развития интерактивных методик обучения, особенно в приложении к экологии,
приводит в качестве примера “имитационную игру по сохранению генофонда орехово-плодовых
лесов” Кыргызстана (Кавтарадзе, 1997).
С социально-технологической точки зрения урок проводили следующим образом. Класс
разбили на две команды. Одна из команд была построена по более традиционному
бюрократическому принципу. Она имела единого босса, которому подчинялись начальники трех
отделов. В соответствии с поставленными учителем задачами отделы именовались: 1) отдел биозаконодательства (разработка документа о правах биоса); 2) отдел экологического мониторинга (с
задачей картировать Москву по состоянию ее берез) и 3) отдел реабилитации преступников
(решался вопрос о степени наказания преступнице с дефицитом серотонина в мозгу). Каждый
отдел имел в своем составе 5-6 человек.
Другая команда (равная первой по численности) представляла собой сетевую структуру типа
хирамы (рис. 21). Не было единого босса, были творческие лидеры по трем направлениям (тем
же, что и у бюрократической команды) с заданием стимулировать, направлять, протоколировать
деятельность всей команды по каждому направлению. Все участники были вольны примыкать к
любому лидеру, но за более или менее равномерным наполнением учащимися каждого
направления и за эффективной работой был призван следить психологический лидер. В
заключении каждая команда доложила результаты своей работы – коллективно решила,
«наказывать или миловать» преступницу (сетевая команда – «хирама» – приняла наиболее
гуманное решение: оправдать с принудительным решением; решение бюрократической команды
было более жестким – 1 год тюрьмы с последующим лечением), предложила тексты «прав биоса»
и экологические карты Москвы. В соответствии с оргпринципами каждой из команд,в
бюрократической команде итоги докладывал босс, в хираме – лидер по внешним связям.
Резюмируем результаты сравнительного анализа эффективности работы: бюрократических и
сетевых команд:
 Бюрократическая команда выполнила многие задания несколько быстрее сетевой. Результаты
работы были оформлены ею более аккуратно и официально (особенно легенда к
экологической карты Москвы)
 Однако сетевая структура подошла к работе с большей долей творчества в сравнении с
«бюрократами» (тенденция прослеживалась и на уроках на другую тему – «Молекулярные
основы поведения», см. Олескин и др., 2001); в сопоставимых ситуациях члены сетевой
группы оказались гуманнее (в решении вопроса о судьбе преступницы) и более биоцентричны
(что отразилось в тексте о правах биоса, которую они назвали "Конституция БФ -–
Биологической Федерации»); «бюрократия» была более жесткой и создала более
антропоцентричный текст «прав биоса».
 Наличие нескольких «творческих лидеров» в составе сетевой структуры (хирамы) в той или
иной мере запутывало учеников, не имевших достаточного опыта работы в сетевом режиме;
хирама в большей степени, чем «бюрократия», нуждалась во вмешательстве учителя
(выступавшего в роли частичного организационного лидера) и консультирующего социолога
в целях разъяснения ученикам их задач.
 В обоих типах структур успех в большой мере зависел от правильного подбора кадров – так,
эффективная работа «бюрократии» была в большой мере делом рук активного и одаренного
босса; в хираме ключевой фигурой оказался психологический лидер.
Подчеркнем, что эти результаты вполне «ложатся на канву» того, что многократно
описано в литературе. Бюрократия работает более планомерно, быстрее справляется с
четкими, ясно поставленными, особенно рутинными, задачами. Сетевая структура
превосходит бюрократию в случае нечетко сформулированных, новаторских задач, а
также в нестабильной, непредсказуемо развивающейся ситуации (Мескон и др., 1992;
Виханский, Наумов, 1995).
219
Аналогично, автор проводил по сетевому сценарию дискуссию «Генетическая
инженерия: аргументы за и против» в 2005 г. на факультете государственного управления,
а в 2008-2010 гг. – на факультете глобальных процессов МГУ в рамках учебных
предметов «Принципы организации биосистем и их социальные приложения» и
«Биополитика». Студенты создали сетевую команду с тремя частичными творческими
лидерами, имевшими следующие задачи:

Лидеры №1 и №2 собирали от всех членов команды доводы, соответственно, за и
против прогресса генетических технологий и обобщали их

Лидер №3 имел задачу балансировки аргументов за и против и создания
непротиворечивого, целостного итогового документа.
Студенты могли ситуационно взаимодействовать с любым лидером, в зависимости от
того,
предлагали ли они в данный момент доводы «за», «против» или имели
компромиссные установки. Аналогично – со своим набором частичных лидеров –
создаются сетевые структуры и на занятиях по другим темам, проводимых в вузе или
средней школе. Учителям здесь открывается широкий простор для вариаций. Варьировать
можно как оргпринципы, так и содержательную «начинку» уроков – от экомониторинга
до обсуждения вопросов биомедицинской этики.
Говоря о сетевых структурах научных работников (3.6), мы ставили вопрос о том,
функциональные аналоги каких парадигм биологического мира (глава вторая) они
воплощают. Что касается образовательной сферы – сферы обучения – то здесь вероятным
кандидатом
в
аналоги
представляются
нейронные
сети,
характеризующиеся
коллективной переработкой информации, принятием решений, самообучением и
когнитивной деятельностью. Ориентация именно на эту парадигму способствовала бы
параллельной обработке информации творческими подгруппами в рамках сети,
составленной из учеников класса или студентов группы. Сеть в целом в этом случае
ассоциативно строит образ целого решения поставленной задачи на базе фрагментов,
предложенных каждой из творческих подгрупп. Естественно, доминантой в ходе
самостоятельных работ школьников/студентов по «нейронному» сетевому сценарию
должно быть самообучение как каждого индивида, так и на групповом уровне – уровне
сети как коллективного «мозга».
3.7.2. Сетевые структуры реформаторов и защитников интересов учителей. Сетевые
структуры потенциально допускают и иное применение в образовательной сфере. Не
только студенты или школьники, но и сами активисты – реформаторы системы
220
образования – могли бы объединиться в масштабах России. Таким путем они могли бы
поддерживать рабочие контакты, обмениваться идеями и педагогическими разработками,
в той или иной мере координировать свои усилия. Не было бы необходимости
дублировать уже реализованные кем-то еще разработки.
Всё это требует создания сетевой организации учителей, преподавателей, других
деятелей сферы образования, которая, кроме разработки реформаторских проектов и их
промотирования вопреки сопротивлению консерваторов, могла бы посвятить себя охране
интересов всех тех, кто занят нелёгким и малооплачиаемым благородным
трудом в
педагогической области. За рубежом есть эффективные аналоги таких сетевых
движений/организаций в образовательной сфере. В Германии многое делает в плане
реформы образования и охраны интересов школьных учителей
Общество немецких
естествоиспытателей и врачей (Gesellschaft Deutscher Naturforscher und Ärzte, GDNÄ); в
нашей стране хотелось бы возложить аналогичные надежды на Московское общество
испытателей природы (МОИП), имеющее отпрыски и в других городах и регионах
России. Как уже отмечено, составной частью МОИП является Клуб «Биополитика»,
ставящий во главу угла образовательные и просветительские задачи.
Сетевые объединения, включающие
работников образовательной сферы вместе с
представителями академических институтов могли бы решать просветительские задачи,
Рис. 22
прописанные в Уставе Клуба «Биополитика» (см. ниже, 3.10) и поставленные основной
целью его сетевой структуры (рис. 22).
Итак, сетевые структуры из студентов или школьников создаются в рамках задачи
развития интерактивного сценария преподавания учебных предметов. Для этого
служат
многочисленные
сценарные
и
игровые
методики,
предполагающие
формирование в составе класса полуавтономных команд, объединяемых той или
иной целью. Сетевые команды (аналоги нейронных сетей) реализуют различные
интерактивные методики – от «мозгового штурма» до ролевой игры в структуре
типа хирамы, где каждый частичный лидер решает одну из подпроблем в рамках
общей, поставленной преподавателем, творческой задачи. Не только студенты или
школьники, но и сами активисты – реформаторы системы образования – могли бы
формировать сети, которые, кроме разработки реформаторских проектов и их
реализации, посвятили бы себя охране интересов педагогов и их помощников.
3.8. Коммерческие сетевые структуры
221
Сетевые структуры уже к 80-м годам прошлого века приобрели особый резонанс именно
в деловой сфере и именно в ней впервые обратили на себя внимание специалистов в
области социологии, теории менеджмента и др. (см., например, Chrisholm, 1989; Powell,
1990). До этого момента в деловом мире рассматривались лишь иерархические структуры
(фирмы) и рынки, регулирующие их отношения между собой. Фирмы считались лишь
островками плановой координации в море рыночных отношений. К 80-м годам стало
очевидно, что деловой мир включает и третий элемент – сетевые структуры,
базирующиеся на «сложных, многоплановых, устойчивых отношениях, в которых
преобладают горизонтальные формы обмена» (Powell, 1990). Для экономики особенно
важна такая черта сетевых структур, как совместный контроль их участников за всей
деятельностью сетей, включая совместное владение предметами имущества; к этому
добавляется объединяющая сеть коллективная цель (van Alstyne, 1997). В силу социальной
важности и достаточной изученности сетей в сфере бизнеса в литературе по сетевым
организациям любого профиля применяется поход к их исследованию на базе сравнения с
коммерческими сетями — «экономическая метафора». В рамках этой метафоры члены
сети рассматриваются как рациональные экономические агенты, собственные интересы и
наделённые хитростью (van Alstyne, 1997). Несмторя на «экономическую метафору», сети
даже в самой экономической сфере не поддаются анализу с сугубо экономических
позиций, ибо для них в большей мере чем для иерархий (бюрократий) и рынков
характерна зависимость от неэкономических качеств людей, таких как лояльность,
доверие и даже альтруизм. Всё это обозначается как социальный капитал (social
capital)82 сетей, без которого разрушается их идейный матрикс, включающий нормы
поведения и этические правила. Поэтому «экономическая метафора» при описании сетей
в социуме соседствует с иным (социальным) подходом. Сети даже в бизнес-сфере
трактуют как «организации, построенные из человеческих индивидов, чьи действия
ограничиваются корпоративной культурой и не-экономическими аспектами человеческой
природы» (van Alstyne, 1997). Отношения взаимного доверия и преданности делу, ради
которого создана сеть, стимулируют её членов к более рискованным инвестициям
финансовых средств (Ibid.). Хотя по некоторым параметрам, например, по вертикальной
интеграции83) сети занимают промежуточное положение между иерархиями и рынками,
Понятие «социальный капитал» имеет существенное значение и для политических применений
сетей; в частности, на социальном капитале зиждется развитое гражданское общество, в структуре
которого сети превалируют над иерархиями и рыночными структурами (см. ниже, 3.9).
83
«Вертикальная интеграция означает степень, в кторой права собственности принадлежат
центральному звену. В иерархиях предметы собственности строго контролируются центром; в
82
222
тем не менее они не сопоставимы ни с иерархиями ни с рынками в плане степени доверия,
лояльности, афилиации. Только в сетях эти качества требуются в высокой степени для
самого функционирования структур этого типа.
Сети могут работать тогда, когда пасуют иерархии – «вертикально интегрированные
компании». Они «адаптированы к неустойчивым условиям, когда возникающие проблемы
и требования не могут быть поделены на части и распределены между специалистами в
иерархии» (Lawrence, Lorsch, 1967. P.188). Конечно, иерархии имеют неоспоримые
преимущества, например, при массовом производстве и распределении продукции,
изготовленной по рутинным технологиям (Powell, 1990). Тем не менее, иерархическая
структура рискует потерять «гибкость и устойчивость положения на рынке» -- особенно
динамичном, быстро меняющемся; она «тяжела на подъём». Попытка освоения
технологических инноваций при иерархической организации предприятия порождает
«грандиозные внутренние расходы» (Чучкевич, 1999). Вертикально-интегрированное
предприятие
должно
также
«полностью
самостоятельно
решать
вопросы
ресурсообеспечения и вхождения на соответствующие рынки» (Там же), ибо оно не
формирует сеть, которая бы включала в себя поставщиков и потребителей.
По контрасту с иерархически организованными предприятиями, сетевые структуры в
бизнесе представляют собой организации, в которых горизонтальные связи между
элементами (целыми фирмами, их подразделениями, отдельными бизнесменами и т.д.)
обеспечивают быстрый обмен информацией, включая know-how, а также способствуют
освоению технологических инноваций. Взаимоотношения между звеньями сетевых
организаций строятся, как уже отмечено, во многом на доверии и взаимных
обязательствах; эти отношения часто, хотя и не всегда (см. ниже) носят стабильный,
долговременный характер.
Лозунговым принципом сетевых структур в бизнесе является добровольность
взаимодействия их участников, которая, однако, не всегда соблюдается на практике.
Добровольность участия в сочетании с уважением к индивидуальности и с известной
долей иерархичности (конечно, меньшей, чем в бюрократических структурах) заставляет
вспомнить об эгалитарной парадигме сетевой организации (рассмотренной в разделе 2.6
на примере человекообразных обезьян).
Именно эта парадигма рельефно выступает при анализе такого типа деловых сетей
как стратегические союзы (альянсы) фирм. «Союзы этого вида распространены среди
всех типов компаний, но особенно среди крупных фирм, стремящихся обеспечить себе
рыночных структурах они полностью децентрализовано распределены. Для сетей присуща
тенденция к наличию многих собственников, которые контролируют специфические подгруппы
предметов собственности» (van Alstyne, 1997).
223
конкурентно способные преимущества в глобальном масштабе» (Мильнер, 2004). Так,
Boeing и Rolls Royce объединились для создания Boeing 757, и большая часть
производственного процесса была реализована путём совместных проектов в Японии и
Италии (Powell, 1990).
Иерархичность появляется, если альянс включает одну или
несколько крупных фирм наряду с более мелкими партнёрами. Таков альянс между
General Motors и сравнительно мелкой компанией
Teknowledge, изготовителем
диагностических систем с искусственным интеллектом (Powell, 1990).
Отмечавшийся в приложении к шимпанзе (2.6) «дисперсный тип» социальных
Рис. 23
структур -- fission-fusion groups (соединяющиеся-распадающиеся группы) находит свои
аналоги в динамичных сетевых структурах в бизнесе – временных союзах фирм,
готовых объединиться для выполнения определённой задачи, а затем разойтись, чтобы
стать частью другого временного союза (Мильнер, 2006). В этой ситуации сетевые
отношения между фирмами не являются ни стабильными, ни долговременными.
В то же время эти качества присущи структурам, которые и обозначаются в
литературе как
стабильные сети. Речь идёт
об
объединениях
географически
рассредоточенных фирм типа японских кейретцу (стабильные союзы фирм разных
размеров, например, специализированных по этапам изготовления хлопковых изделий)
или скандинавских межорганизационных союзов, состоящих из индустриальных гигантов
типа Volvo, Ericsson, Saab-Scandis, Fairchild. Стабильные союзы формируются по
неиерархическим принципам и среди малых и средних предприятий, например по
производству трикотажа в области Эмилия-Романья в Италии (классический случай,
рассмотренный в работе Powell, 1990). Аналогичные стабильные союзы фирм активно
образуются и в современной России, причём степень их иерархичности (когда среди
партнёров выделяются «крупные рыбы») или, наоборот, горизонтальности варьирует от
ситуации к ситуации.
Не приравнивая ни в коей мере «человеческие» сетевые структуры их «животным»
системным аналогам, нельзя не отметить, что стабильные сети – и особенно в нашей
стране -- тяготеют уже не столько к эгалитарной «приматологической» модели, а к
модульной парадигме с жёсткими «механическими» связями и развитым «матриксом»
(ценосарком), разобранной нами на примере колониальных кишечнополостных. Разные
фирмы в сети уподобляются «зооидам», которые могут быть распределены по функциям
(подобно гастрозоидам и др.), в других -- представлять собой полифункциональные
«модули». В соответствующем разделе про кишечнополостных мы отмечали, что
«каждый полип, совершая те или иные действия (например, сжимаясь и создавая ток
жидкости) слабо воздействует на целую систему, но его эффект усиливается, если
224
поведение этого полипа соответствует поведению большинства остальных полипов в
системе» (раздел 2.3 настоящей работы). В социальной сетевой структуре существует так
называемый
рычаг -- «такая организация взаимодействия между членами сети, при
которой каждый из них, предоставляя для формирования корпоративного ресурса часть
своего личного ресурса через вступление в функциональную конвенцию о порядке его
использования в случае необходимости получает в собственное распоряжение на порядок
больший объём консмолидированного корпоративного ресурса» (Чучкевич, 1999. С.2627).
Сетевой рычаг может быть статусным, информационным, комунникационным,
ресурсным, в зависимости от того, что именно объединяется и совместно используется
звеньями сетевой структуры (к сожалению, бывает и отрицательный сетевой рычаг, когда
объединяются недостатки отдельных звеньев сети и формируется её в целом
отрицательный имидж).
Сходство с модульной организацией ещё более рельефно выступает в случае
внутренних сетей. Последняя формируется на базе дивизиональной структуры -варианта иерархической организации, при котором полуавтономные структурные
подразделения (дивизионы) специализируются по типу выпускаемой продукции,
специфике контингента потребителей или региону. Внутренняя сеть образуется, если
дивизионы приобретают юридическую самостоятельность и вступают в контрактные
отношения между собой. Тем не менее, контракты между «бывшими дивизионами» не
означают установления подлинных рыночных отношений между ними в силу сохранения
тесных взаимосвязей. Поэтому, как и в отношении колонии полипов, в отношении
внутренних сетей можно поставить вопрос: не являются ли
предприятия в ее рамках
лишь органами в целом организме — сетевой структуре в целом?
Подобно колониальным полипам, где одна и та же функция выполняется множеством
элементов (скажем, прокачка жидкости через всю колонию – многими пульсарами), в
коммерческих сетевых структурах одну и ту же роль (поставщиков, дизайнеров,
организаций маркетинга и др.) могут играть многие агенты. В этом случае реализуется не
только последовательный, но и параллельный режим всего производственного или иного
процесса (например, экпертной оценки проекта). Эта черта напоминает уже не только о
модульных объектах, но и о нейронных сетях, где речь идёт о последовательном и
параллельном режимах процессинга информации.
В то же время сам сложный комплексный характер сетевых взаимоотношений создаёт
творческое напряжение, способствует творческой инициативе, позволяет развивать майевтику -искусство помощи рождению новых идей (Чучкевич, 1999).
84
225
3.8.1.
Создание
«организации
без
границ».
Сетевая
коммерческая
структура
характеризуется проницаемыми внутренними и/или внешними границами (Alstyne, 1997).
В ряде сетевых структур проблематичным становиться само понятие границы
Рис. 24
учреждения, что соответсвует системным свойствам сетей, ориентированных на
экспансию (сетей 2). Такие сетевые структуры напоминают лист Мёбиуса – поверхность,
в которой невозможно разграничить внешнюю и внутреннюю стороны (рис. 24).
Проницаемость внутренних границ может достичь такой степени, что организация не
имеет структурных подразделений внутри себя, так как представляет собой единую
команду. Понятие «организация без границ» включает в себя не только снятие внутренних
бюрократических
перегородок
между
подразделениями.
Оно
многоаспектно
и
подразумевает также:

активное сотрудничество с агентами вне формальных рамок организации, в
частности, с поставщиками, клиентами, конкурентами (создание совместных
предприятий и исследовательских комиссий, обмен технологиями); эти контакты
столь интенсивны, что ставят под вопрос само существование организации как
обособленной структуры. Практикуется выполнение работ по внешнему контракту.
Так, медицинское предприятие Columbia/HCA Healthcare передала функции по
обслуживанию всех диагностических инструментов фирме Medical Electronics Group
of General Electric Co. ;

преодоление рамок узких специальностей и профессиональных ролей; возможность
совмещения работ в разных организациях или разных частях одной организации
(«temps», «рart-time jobs»);
Несмотря на снятие многих формальных рамок и границ, отстаётся присущее сети
разграничение между членами и посторонними, между своими и чужими — забота о
сохранении сетевой идентичности. Естественно, важнейшим критерием разграничения
служит принятие или неприятие идейного матрикса данной сетевой структуры.
3.8.2. «Менеджмент без контроля». Сетевые горизонтальные (не-иерархические) связи
как внутри, так и вне организации, приобретают первостепенное значение и требуют от
менеджера
умения
«координировать
не
командуя».
Необходимо
налаживать
эффективные контакты с теми людьми и организациями, которые менеджер не может
контролировать (они ему не подчинены), но на которые он способен влиять. Даже в
пределах собственной организации, пусть сохраняющей бюрократические черты, лидеры
всё в большей мере становятся посредниками, конфликтологами, стимуляторами работы,
226
экспертами. Они всё чаще переходят к «непрямому менеджменту» – не командуют, а
умело используют простое влияние на людей как внутри, так и вне организации.
Для сетевых структур постиндустриальной эпохи способность поддерживать и
творчески использовать неформальные человеческие отношения является жизненно
важной. Речь идёт о новой, во многом биополитической по духу, парадигме управления,
целью которой является удовлетворение потребностей и развитие самого человека, с
учетом его биологических граней, в противоположность традиции, где человек выступает
в качестве ресурса, средства получения производственного результата. В рамках этой
парадигмы менеджера должны интересовать такие личные, даже интимные, стороны
жизни, своих сотрудников, как например, их диета, уровень стресса и другие грани
нейрофизиологического статуса человека . Менеджер не может навязывать человеку ни
диету, ни стиль жизни (иначе это не демократия!), но он вправе давать своему сотруднику
советы и рекомендации, привлекая знания и опыт компетентных экспертов.
3.8.3. Потенциальные недостатки сетей. Хотя сети имеют преимущества по сравнению
с иерархиями в плане большей динамичности, ускорения распространения информации
внутри структуры, быстрого освоения инноваций, а также снижения себестоимости
продукции из-за тендера поставщиков и продавцов (Чучкевич, 1999), они имеют свои
проблемы, рассмотренные в общесистемной форме выше в подразделе 1.8.2.
В частности, сетевые объединения предприятий с большим трудом хранят
коммерческие тайны; утечка конфиденциальной информации особенно вероятна в том
случае, если предприятия входят в состав сразу нескольких сетевых объединений;
информация в этом случае свободно «гуляет» по всей мегасети, построенной из
взаимоперекрывающихся сетевых структур. Помимо этого, отсутствие централизованного
контроля за финансовыми потоками угрожает серьёзными растратами внутри сети,
причём оказывается затруднительным локализовать отвечающие за превышение бюджета
звено. Децентрализация управления может вести к «аритмии» сетевой структуры, когда
её каждое звено работает в своём ритме. Впрочем, подобная аритмия, как другие
системные свойства сетей, может в некоторых случаях приносить не вред, а пользу,
например, позволяя организовывать производство по гибким сетевым схемам на основе
субподряда (Чучкевич, 1999).
227
Сложный характер сетевых взаимодействий -- по контрасту с простыми для
понимания вертикальными связями в иерархиях – может запутывать работающих в сетях
людей, по крайней мере требуя от них особой подготовки в роли сетевых модераторов85.
В отсутствие вертикальных связей между звеньями сети, её эффективная работа
требует серьёзной мотивации участников, напоминающей ту, которая была характерна
для неиерархических групп первобытных охотников-собирателей в ситуации, скажем,
поимки мамонта. «Сеть существует лишь до тех пор, пока критическое количество её
членов мотивировано на совместную деятельность» (Чучкевич, 1999. С.21).
Наличие и преимуществ, и недостатков как у иерархий, так и у сетей, побуждает к
поиску оптимальных сценариев их взаимодействия между собой в деловой сфере, для чего
могут потребоваться структуры-посредники (адапторы, медиаторы), рассмотренные в
общей форме в разделе 1.8.
3.8.4. Малые сетевые предприятия. В крупных коммерческих сетевых структурах
внутренние структурные единицы представляют собой целые предприятия, организации
или по крайней мере их подразделения (в случае внутренних сетей). Однако картина будет
не полной, если мы не рассмотрим также и малые сетевые предприятия, в которых в
сетевые взаимоотношения вступают непосредственно индивиды или их малые группы.
Подобные малые сетевые структуры могут выступать в роли «микрокапиталистических»
акторов в деловой сфере. Свойственные сетевым структурам спонтанность, гибкость,
готовность к импровизации выступают в этой ситуации как весьма полезные факторы.
Речь идёт об эгалитарных по внутренней структуре малых предприятиях, где
существуют, как в хираме, лишь частичные лидеры и пул прочих участниковгенералистов (в известной мере напоминая организацию, например. муравьиного социума,
см. 2.5). С организационной точки зрения, сетевая структура, занятая малым бизнесом,
должна правда несколько отличаться от простой хирамы, как она описана в подразделе
1.1.5 настоящей работы. В частности, малое сетевое предприятие может включать не
одного "коммерческого лидера", а целый набор их (распределенных по разным аспектам
коммерческой деятельности). Немаловажную роль играет организационный лидер,
который
может
взять
под
свою
ответственность
координацию
усилий
по
структурированию и официальной регистрации малого сетевого предприятия и ряду
В то же время сам сложный комплексный характер сетевых взаимоотношений создаёт
творческое напряжение, способствует творческой инициативе, позволяет развивать майевтику -искусство помощи рождению новых идей (Чучкевич, 1999).
85
228
других вопросов,
включая,
может быть, оформление материалов судебных
тяжб,
которые нередко случаются на пока еще не вполне цивилизованном российском рынке.
Построенные на данных принципах малые предприятия
могут быть вполне
конкурентноспособны, как показывают исторические прецеденты типа американских coops и движения «Кэлси», в изготовлении компьютерных программ, дорогостоящих
биотехнологических
медицинских
препаратов
и
продуктов
других
«высоких
технологий». Предприятия сетевого типа могут способствовать распространению
гражданском
обществе
таких
ценностных
ориентаций,
как
в
взаимопомощь,
ответственность за дело группы в целом, широкое интегральное видение своей
деятельности и ее места в жизни социума.
Характерное для сетевых структур частичное лидерство (многоначалие) стимулирует
их внутреннюю демократизацию – вплоть до приближения, если это уместно, к идеалу
коллективного хозяйства, кибуца, кропоткинской анархии. С точки зрения экономики и
менеджмента, сетевые предприятия могут представлять собой по форме собственности
так называемые коллективно-частные предприятия (чисто коллективная собственность
на основные средства производства, акции не выпускаются) или более характерные для
современного российского законодательства акционерные общества открытого типа, к
которым принадлежат, как подкласс, кооперативы.
Даже малые предприятия с иерархической внутренней структурой могут объединяться
по сетевым принципам, и получающаяся сеть имеет намного больше ресурсов и веса чем
каждое из предприятий по отдельности. Такое объединение не только повышает шансы
малых фирм на выживание, но и способствует трансформации даже первоначально
иерархической организации каждого отдельного предприятия — под влиянием большей
сетевой структуры — в сторону большей внутренней «сетевизации».
К 80-м годам стало очевидно, что деловой мир включает, кроме иерархических
структур фирм и рынков, также и третий элемент – сетевые структуры,
базирующиеся на многоплановых, устойчивых отношениях, в которых преобладают
горизонтальные формы обмена. Сетевые структуры в бизнесе представляют собой
организации, в которых горизонтальные связи между элементами (целыми
фирмами, их подразделениями, отдельными бизнесменами и т.д.) обеспечивают
быстрый обмен информацией, включая know-how, а также способствуют освоению
технологических
инноваций.
Взаимоотношения
между
звеньями
сетевых
организаций строятся во многом на доверии и взаимных обязательствах. Различают
динамичные (временные союзы фирм), стабильные (долговременные альянсы) и
229
внутренние (между юридически автономными подразделениями фирмы) сети.
Сетевые структуры часто имеют проницаемые внутренние и нередко также внешние
границы (сеть как лист Мёбиуса), практикуют «менеждмент без контроля» и
творчески используют неформальные отношения между людьми. Малые сетевые
предприятия могут создаваться по принципам хирам.
3.9. Сетевые структуры в политической сфере. Их роль в развитии гражданского
общества
Сетевые
структуры
в
политической
сфере
могут
быть
определены
как
«самоорганизующиеся полицентричные структуры, ориентированные на решение
конкретных задач и состоящие из автономных (иногда временных) групп. Для них
характерны
децентрализация
власти
и
ответственности,
а
также
преобладание
горизонтальной направленности нежестких связей. Являясь открытыми структурами, сети
способны к расширению путем включения в себя новых узлов, если те решают
аналогичные задачи и исповедуют сходные ценности (т.е. используют аналогичные
коммуникационные коды)» (Соловьев, 2004, httm://www.intertrends.ru/five/006.htm). Таким
образом, в политической сфере воплощается принцип гетерархии как отсутствия
централизованной иерархии (см. 1.1.8 в начале работы).
Многообразны способы, какими сетевая организация внедряется в политической
сфере. Неоднозначно и понимание сетевых структур в политической сфере. Для целого
ряда работ (например, Thorelli, 1986; Powell, 1990; Kenis, Schneider, 1991; Kooiman, 1993;
Mayntz, 1993; Rhodes, 1997; Olson, 2005; Meulemann, 2008) характерна принятая и в
настоящей работе интерпретация сетевых структур как альтернативы иерархических
и в тоже время рыночых структур, которое и принято в настоящей работе. В частности,
в
области
public
policy
(государственно-муниципального
управления)
сети
интерпретируются как «специфическая форма взаимодействия общественной и частной
сфер…, основанная на неиерархической координации, противопоставляемой иерархии и
рынку как двум принципиально различным моделям управления» (Börzel, 1998. P.255).
В то же время, сетевые структуры понимаются в литературе и как общий термин,
относимый к любым взаимодействиям между властными структурами политической
системы и различными группами интересов (Rhodes, Marsh, 1992; Jordan, Schubert,
1992; Kriesi, 1994; Newman, 2003), как «аналитический инструмент для исследования
институционализированных обменных отношений между государством и организациями
230
гражданского общества» (Börzel, 1998. P.258). В значительной мере такая интерпретация
связана с затронутым в начале настоящей работы широким истолкованием сетевых
структур как «совокупностей элементов (узлов), связанных между собой рёбрами» (см.
1.1.2), т. е. взаимоотношениями любого типа – иерархического, кооперативного,
конкурентного. В рамках данной интерпретации взаимоотношения различных узлов сети
(т.е. госструктур, организаций и других коллективных акторов) классифицируются по
ряду критериев, создавая типологию сетей86. В частности, сетевые взаимоотношения
могут различаться по уровню их институционализации (стабильные и нестабильные
взаимотношения), их охвату в рамках public policy (в пределах одного сектора или
транссекторальные), а также по числу участников (это число ограничено или нет)87.
Поскольку речь идёт о взаимодействиях структур государства и общественных
организаций, то вероятна иерархичность этих взаимодействий (в пользу государства).
Определённая иерархичность вытекает из того, что сетевая модель взаимодействия
по линии государство-общество в данном, широком истолковании является альтернативой
для двух более традиционных моделей: (1) плюралистической модели, рассматривающей
политический процесс как давление
«различных групп интересов и распределение
соответственно власти в обществе» (Сморгунов, Тимофеева, 2012. С.20), так что
государство
выступает
лишь
как
один
из
многих
политических
акторов
и
(2) корпоративной модели, признающей приоритет государства над общественными
организациями. Сетевая модель выступает как промежуточная, не столь горизонтальная
как плюралистическая, хотя и не столь иерархичная как корпоративная модель.
Тем не менее, сетевая модель взаимодействий госструктур и общественных
организаций оправдывает своё название именно потому, что de facto признаёт
существенную долю неиерархических кооперативных – сетевых в нашем узком смысле –
отношений
участников.
неустойчивости
объединяемых
и
Сетевая
открытости
общими
модель
выступает
взаимодействия
интересами,
как
многих
«инструмент
политических
взаимозависимостью,
анализа
акторов,
добровольным
сотрудничеством и равноправием» (Rhodes, Marsh, 1992. P.2). Итак, понимание сетей как
аналитических инструментов в описании отношений государства и общества de facto
приближает нас к пониманию сетей как альтернативы иерархиям (и рынкам, ибо в них
партнёры в большей мере конкурируют, чем «сотрудничают»); два понимания сетей
Мы вернёмся к некоторым критериям классификации сетевых взаимоотношений, когда будем
обсуждать взаимодействие сетей гражданского общества с в основном иерархическими
структурами государственного аппарата власти.
87
Различие сетей с ограниченным и неограниченным контингентом участников напоминает о
разнице между сетями 1 и сетями 2 (см. выше).
86
231
оказываются совместимыми между собой. Причём, речь в случае взаимодействий по
поводу public policy идёт о крупных сетях, чьи узлы есть целые организации и структуры
государственного аппарата.
Вообще говоря, сетевые структуры в любых системах и, в том числе, в человеческом
обществе, бывают разных размеров. Уже у бактерий существуют как микроколонии из
нескольких десятков-сотен клеток, так и гигантские «коллективы» типа биоплёнок,
включающих миллиарды клеток. В человеческом социуме сетевые структуры также могут
быть малыми или более крупными. Малые группы прямо сопоставимы по численности с
первобытными группами охотников-собирателей и биосоциальными системами обезьян.
Они реализуют сетевые принципы «в миниатюре» и состоят непосредственно из
отдельных индивидов, примером служит сетевая структура из учеников в школьном
классе (см. 3.7).
Крупные сетевые структуры состоят не непосредственно из индивидов, а из
организаций, причем особенно подходящими компонентами являются малые сетевые
структуры, хотя вполне возможно включение в сеть и бюрократических организаций или
их частей.. Крупные сети формируются в настоящее время в разных частях мира, в
различных сферах творческой деятельности, в том числе в коммерческой деятельности
(такие структуры формируются в рамках многих транснациональных корпораций) и
этико-юридической сфере. Примером служит Международный центр этики в науках
(International Centre for Ethics in the Sciences and Humanities), созданный под эгидой
Тюбингенского университета (Германия) и включающий ряд научных институтов и
несколько десятков индивидуальных учёных. Центр исповедует сетевые принципы и
ставит перед собой цель проводить исследования в сотрудничестве с представителями
разнообразных областей науки — с особым вниманием к этическим и педагогическим
аспектам
современной
науки
(IZEW,
2012,
http://www.uni-tuebingen.de/en/
facilities/international-centre-for-ethics-in-the-sciences-and-humanities.html).
Сетевые
структуры активно формируются и в политической сфере на разных её уровнях, что
особенно важно в контексте настоящего раздела о политических применениях сетей.
Государственный аппарат во всём мире представляет собой иерархическую структуру
с доминированием бюрократии как организационной основы. Сетевые структуры могут
внедряться в
тенденцией
неё на разных уровнях – от структур местного самоуправления (с
превращаться
в
автономное
политическое
образование
вплоть
до
«государства в государстве» -- пример в 1990-е годы представляла «Республика Сивцев
Вражек» в районе московского Арбата) до уровня структур целого государства и
надгосударственных уровней. Конструктивное взаимодействие иерархических структур (в
232
первую очередь, государственного аппарата) и сетевых структур в политической сфере
есть важнейшая предпосылка успешного функционирования всего госудасрства,
процветания всего социума.
3.9.1.
Надгосударственные
сетевые
структуры.
Известны
глобальные
или
региональные сети, состоящие из целых государств как структурных единиц. Примеры
представляют Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС) или
Европейский союз. В последнем случае особенно заметна тенденция к иерархизации
структуры, официально оформленной как эгалитарная сеть. Нет нужды детализировать,
что в ЕС выделяется доминирующая коалиция из Франции и Германии (вспомним
сказанное о коалициях у человекообразных обезьян и
дельфинов выше). Аналог в
истории Древней Греции представляет созданный в V веке до нашей эры в связи с
отражением агрессии Персии Афинский морской союз. Будучи формально союзом
независимых городов-государств, он с самого начала был иерархизирован в силу явного
могущества
Афин, насаждавших
свой
политический
режим
«рабовладельческой
демократии» у других членов союза. В то же время, возникшие на столетие позже, после
поражения Афин в Пелопонесских войнах, Фиванский или Беотийский союзы были более
эгалитарными сетевыми структурами.
Опустимся теперь с надгосударственного на внутригосударственные уровни, на
которых
также
работают
сетевые
структуры,
взаимодействуя
с
иерархиями
(бюрократиями) в различных ролях.
3.9.2. Сетевые структуры как консультационные экспертные органы по различным
междисциплинарным вопросам – от экологического мониторинга до выработки
оптимальной стратегии России на Ближнем Востоке. Они могут выполнять функцию
коллективных референтов при центральных или местных политических структурах. Такие
социальные сети с консультативно-экспертными функциями, часто вовлекающие
специалистов разных профилей и «куски» разнообразных научных, коммерческих,
культурных и др. учреждений, уже функционируют в мире, включая и нашу страну. Так, в
регионах России достаточно активно действуют как мелкие, так и крупные сетевые
организации по экологическому мониторингу. В последние десятилетия в США в
основном сетевые организации типа Rand Corporation или Hudson Institute неоднократно
демонстрировали свою эффективность в области политического планирования.
233
3.9.3.
Сетевые
структуры
как
координаторы
социального,
политического,
экономического и культурного прогресса. Как справедливо отмечается в уже
цитированной нами «Русской доктрине», «государство при всех своих достоинствах
нацелено прежде всего на текущее функционирование, на поддержание создавшегося
порядка вещей. И это верно для всех цивилизаций. Но должны быть и структуры,
занимающиеся
исследованием,
прогнозированием
перемен
и
даже
отчасти
их
управлением, а также инновациями, формированием стратегий, подбором и воспитанием
кадров высочайшего класса. Как правило, такие структуры имеют закрытый и сетевой
характер. В западной цивилизации наряду с государством существовали масонские и
парамасонские структуры, затем переросшие в систему закрытых клубов и организаций –
сеть, объединяющую элиту. В исламском мире такую роль выполняют суфийские ордена.
Все они не зависят от политической конъюнктуры и могут строить планы на много
“сроков правления” вперед… Возрождаемой России нужна как минимум полузакрытая
сеть здоровой, патриотической элиты, нацеленной на развитие страны и воссоздание
империи. Сеть, которая будет существовать параллельно с органами государственной
власти, подстраховывая их и восполняя их недостатки. Здесь будет храниться и творчески
переоткрываться
смысл
нашей
цивилизации»
(Кобяков
и
др.,
2005,
http://www.rusdoctrina.ru).
Социальные сети могут выступать как генераторы и распространители новых идейных
ориентиров и ценностей – фабрики мысли – в социуме. Фабрики мысли (think tanks)
представляют собой «независимые, не основанные на интересах каких-либо групп
влияния, неприбыльные политические организации, которые осуществляют экспертизу и
вырабатывают положения», влияющие на политику (Rich, 1999). Фабрики мысли могут
объединять интеллектуалов-экспертов и выполнять следующие функции: образовательная
(просветительская),
экспертно-аналитическая,
креативная
(например,
поиск
альтернативных решений политических проблем), коммуникативная, а также в известной
мере внедренческая (Римский, Сунгуров, 2002; Горный, 2006). В нашей стране подобные
функции длительное время исполняет, например, сетевая фабрика мысли Центр
«Стратегия»
(Санкт-Петербург).
Её
основная
задача
состоит
в
следующем
(сформулирована в 1999 году, дополнена в 2006 году): "Содействие становлению
гражданского общества, правового государства и публичной политике в России, путем
реализации проектов и программ, направленных на развитие общественного участия,
социального партнерства, ответственности власти и центров публичной политики"
(Сунгуров, 2006).
234
Подчеркнём, что за рубежом уже в полной мере функционируют сетевые генераторы
идей, в том числе и гигантские социальные сети, координированные в международном
масштабе. Далеко не все из них могут гордиться своей независимостью от интересов
каких-либо групп влияния, ибо некоторые из think tanks тесно связаны с политической
системой, как например, Брукингский институт при Демократической партии США или
же крупными частными компаниями.
Сходный с фабриками мысли характер имеют также сетевые в большей мере чем
иерархические Центры общественной (публичной) политики (ЦОП; английское
название Centers of Public Policy). ЦОП также включают интеллектуалов и экспертов и
посвящает себя аналитической деятельности в рамках разработки стратегий, прогнозов,
доктрин и др. Однако, ЦОП имеют в своём составе специалистов, способных внедрять
созданные ими разработки. ЦОП задуманы как посредники между общественными и
государственными структурами, между гражданским обществом и правительственным
аппаратом, т.е. несут медиаторную функцию, необходимую для конструктивного диалога
иерархий и сетей, о которой мы говорили в главе первой (раздел 1.8).
3.9.4. Распространение сетевой организацией идеологии «вертикали власти». Как
подчёркивает О. Н. Фомин (2007. С.24), «взаимодействие с сетевыми структурами в
интересах государственного управления может стать механизмом, который гарантирует,
что всё более активное включение России в мировое сообщество не приведёт к
разсыванию границ между нацями». Именно такое взаимодействие активно реализовали
слабо иерархизированные сетевые движения
в современной России, вдохновлявшие
людей путинской идеологией, например, «Наши» – массовое молодёжное движение в
России, созданное в 2005 году путём реорганизации молодёжной организации «Идущие
вместе» (и ликвидировавшееся в 2012 г.) В эпоху Николая II идеологию самодержавия
распространяло в рабочей среде отчасти сетевое (по современным меркам) «зубатовское»
движение.
Однако, для сетей, в противоположность многим из иерархий, характерен
независимый
творческий
подход
к
поставленной
задачи,
способствующий
растормаживанию нетривиального мышления и интуиции участников. В применении к
политическим сетевым движениям или организациям такой творческий подход
выражается в сочетании поддержки политической системы с ее критикой и даже актами
протеста против ее действий. Степень «послушности» сетевых структур может зависеть от
их организационных особенностей.
235
Здесь уместно вспомнить «животные» парадигмы сетевой организации. Часто
представители лояльных власти сетей строят взаимоотношения внутри себя по
эгалитарному («обезяньему») сценарию. Напомним ещё раз, что речь идёт об объёмной
сети, в которой иерархические взаимоотношения ограничены социальными конвенциями,
акцентирующими индивидуальные права всех членов сети, невзирая на ранги. У
шимпанзе сильно выражен момент индивидуальной автономии. Построение политических
движений по этой схеме не может не вызвать разброс мнений, делающий изменчивым
направление «суммарного вектора» действий сети – за или против власти.
Если бы преобладал матриксный сценарий организации, описанный в применении к
модульным организмам полипов (см. 2.2), участники такой жёсткой сети точно выполняли
бы требования «безликого лидера» -- нивелирующей индивидуальность идеологии.
Впрочем, такая «модульная» сеть в человеческом обществе слишком явно напоминала бы
тоталитарную религиозную секту с «безликим гуру» в виде системы религиозных
предписаний.
3.9.5. Сетевые структуры как базис гражданского общества. Помимо сетевых
структур, непосредственно взаимодействующих с правительственной иерархией, нельзя
не упомянуть об относительно независимой от «вертикали власти» системе сетевых
структур, имеющих «организационную форму неправительственных, негосударственных
объединений, союзов, ассоциаций, функционирующих по принципам самоорганизации,
самоуправления и, как правило, самофинансирования» (Межуев, 2008. С. 6).
Они
возникают на добровольной основе и «охватывают церковные, культурные объединения,
академии, дискуссионные инициативы» и многое другое (Habermas, 1990. S.46). Взятые в
целом, эти сетевые структуры формируют основу гражданского общества как
«совокупности цивилизационных структур и форм, воплощающихся в… функциях и
действиях индивидов, социальных групп, ассоциаций, объединений» (Мотрошилова,
2009. С.29), образующих «сферу жизнедеятельности между семьёй и государством»,
которые способны в интересах простых граждан осуществлять демократический
«контроль… за функционированием органов государства, т.е. действий чиновников»
(Мотрошилова, 2009. С. 16). Сетевые структуры в рамках гражданского обшества могут
включать в себя пулы экспертов, способных проводить анализ широкого спектра
злободневных вопросов с выработкой стратегических решений и программ их
реализации. В конечном счёте все сетевые разработки, несмотря на специфику каждой
сетевой структуры, могут конвергировать в фокальной точке -- определение траектории
будущего развития страны в составе глобальной цивилизации современности --
236
планетарного «тела человечества» (в терминах А. Влавианос-Арванитис, VlavianosArvanitis, 1985; 2003).
Сетевые структуры, таким образом, могут составить костяк развитого гражданского
общества, которое в демократическом мире постояно взаимодействует с иерархическими
властными структурами, помогая им в решении многообразных социальных и
политических задач, в том числе гуманитарного характера (призрение бездомных, сирот и
др., благоторительные фонды, гуманитарная помощь беженцам, пострадавшим от
катастроф людям, регионам, странам). В то же время сетевое по преобладающей
структуре гражданское общество способно и к эффективному противоборству с
власиными
структурами,
если
они
принимают
социально
неадекватные,
антидемократические решения.
В «Пояснительной записке» Клуба инновационного развития (КИР) мы читаем: «Для
перевода России на инновационный путь развития мы располагаем крайне ограниченным
ресурсом времени, поэтому актуальна проблема разработки методологии и методов
рекрутирования и формирования ответственной инновационной элиты на основе
представителей высокообразованной современной молодежи, на что и ориентирован
предлагаемый
проект
создания
«Клуба
инновационного
развития»
(http://www.reflexion.ru/club).
Обратимся к биологической аналогии. Организм многоклеточного животного имеет две
контролирующих системы – быстродействующую нервную и более медленную гормональную
(эндокринную). Гормональная система, в отличие от нервной системы, не отдает распоряжения к
немедленному исполнению, а задает общую ориентацию организма, уровень его активности,
готовность справиться с тем или иным стрессом. Политическая система функционирует подобно
нервной системе животного организма, причём государственный аппарат уподобляется
центральной нервной системе (мозгу), а местные органы власти – периферическим нервным
узлам. Что касается аналога гормональной системы, то в большинстве стран Запада эту функцию
несёт совокупность независимых от центральных органов власти социальных объединений,
организаций, структур (развитое гражданское общество). Аналогами гормонов в человеческом
обществе служат социальные, политические и культурные идеи и ценности. Овладевая массами
людей, они так или иначе ориентируют социум, обусловливая его готовность или, напротив,
нежелание принимать те или иные директивы со стороны правительства. «Гормональная система»
социума вырабатывает идеологию, понимаемую в самом широком смысле. Она даёт варианты
ответов на волнующие людей «вечные вопросы» о смысле человеческой жизни, о
государственном устройстве, о светлом будущем (есть ли оно? Как его себе представлять?), об
исторической миссии всего человечества (зачем мы существуем на этой планете?) и каждой его
части (нации, народности, группы, класса и др.), о принципах межчеловеческих отношений, об
отношении к живому, природе в целом... - и на многие другие вопросы.
В подобной ситуации оптимальным для развития страны является создание гармоничного
тандема на уровне целой нации -- между системой сетей гражданского общества и
иерархического корпуса политической системы государства.
237
3.9.6. Взаимодополнительность сетевых и иерархических структур. Структурыпосредники (адапторы, медиаторы). При достаточном уровне развития сетевых
структур возможен своего рода компромисс, основанный на взаимодополнительности
сетевых и иерархических (а именно: бюрократических) структур с их определенным
взаимопроникновением. Фрагменты политической бюрократии, помимо своей функции –
управления
государством,
могут
быть
включены
в
состав
социальных
сетей,
генерирующих идейные ориентиры. Возможен и обратный вариант, когда сетевые группы
входят как отдельные звенья в состав госаппарата (или локальной администрации),
причём не только в роли консультирующих экспертных организаций, но и как
непосредственная замена тех или иных чиновников (например, малая сетевая группа в
роли заместителя начальника совета крупного города). Большинство специалистов
склоняется к убеждению, что формирующееся в XXI веке постиндустриальное общество
будет представлять собой смешанную модель, в которой сетевые структуры будут
сосуществовать, взаимодействовать и переплетаться с бюрократическими организациями.
Эффективное, конструктивное взаимодействие сетей с иерархиями, а также и со
структурами рыночного типа, предполагает, как уже было указано, наличие структурпосредников (адапторов, медиаторов). В политической сфере раскрывается потенциально
широкое поле деятельности для подобной «метагувернёрской» (Meulemann, 2008)
активности.
Предстоит
организаций/движений,
очертить
призванных
организвационные
примирять
и
и
законодательные
стимулировать
к
рамки
совместной
конструктивной деятельности иерархии, сети, рынки. Понятно, что особенно актуальным
было
бы
наладить
конструктивный
равноправный
диалог
между
вертикалью
государственного аппарата и горизонтальным гражданским обществом, без диктаторского
нажима — без «патерналистской позиции» — (Сунгуров, 2007; Низдюров, Сунгуров,
2008; Фомин
и др., 2009) со стороны первого. Патерналистская позиция означает
неравноправие партнеров по типу отношений сеньор-вассал: «в ответ на определённую
лояльность властные структуры обеспечивают определённую поддержку деятельности
подобных организаций» (Сунгуров, 2007). Её крайний вариант, зарактерный для
советского времени и рассмотренный А. Ю. Сунгуровым в применении к отношениям
некоммерческих организаций (НКО) и властных структур, носит название «модель
приводных ремней»: общественные организации, в том числе и сетевые, превращаются
в «передаточные механизмы от партийного руководство к рядовым гражданам».
Значительно
«госуарственные
более
органы
целесообразной
понимают
является
важность
партнёрская
независимых
позиция/модель:
неправительственных
организаций, не пятаются ими управлять и даже могут способствовать их развитию
238
(Сунгуров, 2007). Однако и под фасадом партнёрской модели могут скрываться
устремления государственной иерархической структуры подмять НКО и другие сетевые
структуры под себя: государственная иерархическая структура формирует «властный
узел» в сетях, пытаясь «играть ключевую роль в сетевом взаимодействии, определяя
характер функционирования всего сетевого образования» (Фомин и др., 2009. С.121).
О. Н. Фомин
ратует
за
«институционально-коммуникационную
модель»
взаимоотношений по линии иерархия-сеть, когда роль государственной иерархии
сводится к «объединению разрозненных» сетей, в частности, НКО, а также к
«формированию единого информационного коммуникационного пространства» для них и
«введению в их повестку дня тех или иных проблем» (Там же. С. 122).
В рамках госаппарата России уже есть отделы, ведающие контактами с гражданским
обществом. Например, на федеральном уровне это Совет при Президенте РФ по
развитию гражданского общества и правам человека, где допускается известный
паритет государственного аппарата и гражданского общества – «партнёрская позиция»
госаппарата, и Общественная палата РФ, а на региональном уровне, скажем,
Общественный
Совет
Санкт-Петербурга
или
Координационный
совет
по
взаимодействию с некоммерческими организациями (НКО), также в Петербурге (см.
Сунгуров и др., 2012). Структура-посредник должна расти «с двух сторон» -- одна из её
частей создаваться иерархией, другая – сетью (третий элемент вклинивается между этими
двумя и сам может представлять или иерархию, или сеть). В реальности это может
означать, что все эти три части оказываются в рамках одной структуры, как показывает
проанализированный в цитированных работах А.Ю. Сунгурова опыт деятельности,
например, Координационного совета по взаимодействию с НКО. Хотя он создан по
инициативе иерархии – правительства Санкт- Петербурга – но лишь четверо из 24 членов
Совета относятся к правительству. Остальные суть представители НКО как части
гражданского общества. Включающий членов правительственной иерархии и сетей НКО
Координационный совет – это и есть отмеченный третий элемент между ними. Здесь он
представлен в основном сетевой структурой – большинство решений принимаются
коллегиально, несмотря на формальное руководство вице-губернатора Санкт-Петербурга
(Сунгуров и др., 2012). Уже была отмечена потенциально важная роль Центров
общественной (публичной) политики, которые сами имеют сетевую структуру и
посредничают в диалоги сетей гражданского общества и иерархией государственного
аппарата, что особенно существенно в российских условиях (Римский, Сунгуров,
2002.С.16).
239
3.9.7. Деструктивные свойства сетей и сетевые сценарии ниспровержения властных
структур. «Цветные» революции. И достоинством и недостатком – в зависимости от
ситуации – является склонность сетевых структур «не признавать границ иерархической
структуры и коммуницировать с «чуждыми» элементами» (см. 1.8.2.). В силу этого
свойства сети, возникшие в какой-либо стране, могут вступать в контакт и подпадать под
влияние других сетей, в частности международных. В результате, в их основополагающий
идейный матрикс могут проникать или сознательно внедряться явно чуждые интересам
данного государства идеи. Такое воздействие возможно, например, в случае сетевых
структур национальных диаспор, которые легко подпадают под контроль не только сетей,
но и властных иерархий государств, приютивших эти диаспоры. В дальнейшем сети
диаспор импортируют идеи своих властных покровителей в страну-метрополию.
Исторический пример представляют существовавшие в прошлом веке сетевые
объединения закарпатских славян-эмигрантов, выехавших в США (в
частности,
Американская народная рада русинов), которые правящие круги США подчинили своим
политическим интересам. Одновременно американские покровители способствовали
превращению сетевой структуры в иерархическую.
Другой важный для современности пример касается сетевой подготовки «цветных
революций». При эффективном содействии зарубежных сетевых структур, в частности,
американской фабрики мысли RAND Corporation, подобные революции уже неоднократно
организовывались «в украинском стиле» (т.е. по шаблону «оранжевой революции» 2004
г.) с использованием «больших Интернет-сетей моложёжи». При этом, например, в
Грузии, создавали «свободную, децентрализованную сеть ячеек, намеренно избегая
центральной организации, которая может быть разгромлена» (Энгдаль, 2010).. Упор во
время
подготовки
и
реализации
«цветной»
революции
часто
делается
на
ненасильственные методы борьбы. Пример представляет «роение» (swarming, Networks,
2003): «метод
развёртывания… связанной средствами цифровой связи молодёжи во
внезапные и короткие акты протеста, подобно поведению роя пчёл» (Энгдаль, 2010). В
начале главы третьей мы уже обсуждали применение биологических моделей и метафор
идеологами протестных сетевых структур в современной политике.
Использование «уроков муравьёв» характерно, например, и для Сапатистской армии
национального освобождения (Ejército Zapatista de Liberación Nacional, EZNL), с самого
начала своего существования (1994 г.) объявившей войну правительству Мексики в
интересах автономии Чиапаса в южной части Мексики и торжества подлинной
демократии участия во всей этой стране. Одной из первых акций протеста EZNL была
борьба с подписанием 1 явнваря 1994 г. Соглашения по свободной торговле в Северной
240
Америке (North American Free Trade Agreement, NAFTA). Сголашение влекло за собой
прекращение субсидий мексиканским фермерам и обрекало их на проигрыш в
конкуренции между их продукцией и экспортируемыми из США товарами. Кроме
начального периода вооруженных столкновений, сапатисты в основном предпочитали
ненасильственные
методы
борьбы,
широко
используя
современные
сетевые
информационные технологии, связывающие их с людьми сходных взглядов по всему
миру. «Мы — сеть, - объявляют сапатисты, - все те, кто сопротивляется» (Networks, 2003).
Принятая EZNL 28 июня 2005 г. «Шестая декларация Лакандонских джунглей»
сосредоточивает внимание на правах «всех эксплуатируемых и лишённых собственности
в Мексике» и за её пределами, выражает симпатии международному сетевому движению
альтер-глобализации, предлагает помощь движениям протеста на Кубе, в Боливии,
Эквадоре и других странах. В свою очередь сапатисты (отражая уже отмеченную нами
тенденцию многих сетей к слиянию) получают активную поддержку антиглобалистов,
включая и известные рэп-группы, например Rage Against the Machine.
В сетевом движении сапатистов выделяются важные лидеры, в том числе легендарный
субкоманданте Маркос. Однако, сетевые принципы, в частности, демократия участия,
коллективное принятие решений, приводят к тому, что подобные лидеры воспринимаются
как частичные творческие дидеры в сетевой структуре типа хирамы (1.1.5). Маркос
подчёркивает, что он «руководит повинуясь», а «истинным команданте является народ» и
потому напоминает духовного частичного лидера («гуру») в хираме; таким «гуру»,
несомненно, является и ещё более легендарный герой Мексики Эмилиано Сапата, живший
в начале прошлого века.
3.9.8. «Сетевое общество». Некоторые авторы говорят о возникновении «сетевого
общества» (или «нетократии», от англ. net – сеть, Бард, Зодерквист, 2004). Это понятие
широко употреблялось в литературе, начиная с 90-х годов прошлого века (см., например,
Дракер, 1995) и получило особое распространение под влиянием взглядов М. Кастельса
(2000), связывающего преобладание сетевых организационных структур над более
традиционными бюрократическими с резким возрастанием информационных потоков в
осовременном обществе и в особенности с наличием Интернета. Так, в сфере бизнеса
«способность малых и средних предприятий связываться в сети между собой и с
крупными корпорациями… стала зависеть от доступности новых технологий, раз
горизонт сетей (если не их повседневные операции) стал глобальным» (Кастельс, 2000.
С.172). Суть усматривается в прогрессирующем лишении власти политических и
241
экономических иерархий с их заменой децентрализованными и лишенными единого босса
структурами, опирающимися на коммуникативные возможности Интернета и СМИ.
В зависимости от политических взглядов конкретного автора, «сетевому обществу»
даётся положительная оценка (Кастельс, 2000), его распространение рассматривается как
имеющий и плюсы и минусы неотвратимый процесс (Бард, Зодерквист, 2004), или оценка
успехов сетевых структур негативная – сеть трактуется как «новый вид оружия массового
поражения в развернувшейся мировой войне за глобализацию» (Грачёва, 2007. С.13).
Автор настоящей книги разделяет энтузиазм провозвестников «сетевого общества»,
но считает, что по крайней мере в ближайшие десятилетия централизованные
иерархические структуры будут являться незаменимыми хотя бы в некоторых областях
социально-политической жизни. В частности, административные и силовые структуры во
многом сохранят иерархию как структуру выбора. Однако и в этих случаях целесообразно
думать о смешанной модели, в которой иерархии сосуществуют и взаимодействуют с
сетевыми и рыночными структурами. Односторонним представляется обозначение
грядущей социальной модели как только «сетевого общества».
Нельзя не напомнить и то, что сетевые структуры имеют не только достоинства, но и
недостатки, такие как, например, худшая управляемость и более медленное реагирование
сетевых структур по сравнению с централизованными иерархиями. Это резко
ограничивает применимость сетевых социально-технологических проектов в социальных
структурах, где приоритет отдается быстрым организованным действиям, подчиненным
единой воле. Таковыми являются всякого рода силовые структуры, в которых сетевые
организации во многих случаях бесполезны и даже вредны. Исключение представляют
ситуации борьбы с организованным терроризмом и другими преступными сетями, где
должно быть структурное соответствие между армиями противоборствующих сторон, т.е.
контртеррористические операции могут осуществляться также сетевыми структурами.
3.9.9.
Антиконфронтационный
потенциал
сетевых
структур.
Вовлечение
конфликтующих сторон в качестве участников в единую сеть (пусть посвященную некому
частному
вопросу)
формирует
у
них
новую
идентичность,
обусловливающую
кооперативные, а не враждебные отношения между собой. Президент Биополитической
интернациональной организации А. Влавианос-Арванитис (Vlavianos-Arvanitis, 1985,
1993, 2003) предлагает именно в этом контексте охрану биоразнообразия планеты (биоса)
как повестку дня для общения даже между недружественными государствами, нациями,
религиозными движениями. Глобальная сетевая структура смогла бы способствовать
242
предотвращению или прекращению войн и улаживанию опасных конфликтных ситуаций,
выступая как планетарный «третейский судья».
3.9.10. Специфика
России
в
плане политической
роли
сетевых структур.
Потенциально важный «конструктивный диалог между вертикалью государственного
аппарата и горизонтальным гражданским обществом, без диктаторского нажима со
стороны первого» (см. 3.9.6 выше) буксует в современной России в силу очевидной
неразвитости и недостаточной юридической защищённости сетевых структур
гражданского общества. Есть серьёзные причины непропорционально малого «удельного
веса» сетевых структур на политической арене России. Сети в недостаточной степени
поддерживаются
её
населением,
им
противодействуют
властные
иерархические
структуры, явно недостаточен штат специалистов, которые могли бы помочь
распространению сетевых структур.
Между тем Россия относится к числу стран, где роль сетевых структур могла бы быть
весьма значимой. В России, в отличие от многих стран Запада, общество не возлагает
особых надежд на институты судопроизводства. Компенсацией за сравнительную
слабость и склонность к коррупции «третьей ветви власти» могли бы быть именно
структуры гражданского общества. Как «поэт в России больше чем поэт», так и сети в
нашей стране «больше чем сети».
Еще раз подчеркнем, что сетевые структуры, входящие в состав горизонтально
организованного гражданского общества, должны вырабатывать свои независимые от
центральной и местных иерархии власти
экономическим,
юридическим,
культурным
позиции по ключевым политическим,
вопросам,
включая
самые
острые,
злободневные, животрепещущие проблемы эпохи. Эти позиции могут объективно
совпадать с установками властных структур, и тогда политическая система получает
мощную поддержку зак счёт мобилизующего потенциала гражданского общества. Но этот
же мобилизующий потенциал может быть повернут и против власти по вопросам, по
которым гражданское общество не согласно с политической иерархией.
Для реализации всех этих целей сетевым структурам должны быть, по нашему
убеждению, обеспечены следующие условия, которые далеко не в полной мере
выполняются в сегодняшней России:

Реальная
(и
законодательно
охраняемая)
независимость
сетевых
структур
гражданского общества от «власть имущих»; представители госструктур могут и
должны входить в структуры-адапторы (медиаторы) между иерархией и сетями, но
они не должны быть членами самих сетевых структур
243

Гарантия достаточного политического влияния, авторитета и «веса» сетевых структур
гражданского общества, обеспечиваемая доступом к СМИ, правом на демонстрации и
другими средствами.

Создание в составе гражданского общества сетевых «фабрик мысли» по таким
вопросам
как
внутриполитический
курс
России,
её
экономический
строй,
государственное устройство (например, позиция по вопросу, лучше ли для России
парламентская или президентская республика?), актуальные задачи внешней
политики, например, в Закавказье, и др.

Выработка эффективных механизмы коллегиального принятия решений и достижения
консенсуса на внутри- и межсетевом уровнях; результаты этой творческой
кропотливой работы обусловливают независимую позицию гражданского общества в
его диалоге, дебатах сотрудничестве и, если необходимо, противоборстве с местными
и центральной иерархиями политической власти.
Соблюдение
указанных
условий
должно
способствовать
реализации
роли
гражданского общества в плане (1) независимых авторитетных экспертных оценок
действий
политической
системы;
(2)
разработки
обоснованных
рекомендаций,
предложений, а порой и требований; (3) ликвидации «государственной монополии» на
коррупцию, стяжательство и произвол.
Роль
структур-адапторов(медиаторов),
о
которой
мы
говорили
выше,
не
ограничивается взаимодействием сетей гражданского общества и иерархий политической
системы. Не менее важный аспект – создание адапторов для межсетевого общения. Сети
гражданского общества по своему профилю неизбежно будут вступать в контакты не
только между собой и с прочими внутрироссийскими сетями, но и со всякого рода
зарубежными,
международными, глобальными сетевыми структурами, например,
занятыми правами человека (скажем, Amnesty International) или экологической
деятельностью, а также сугубо политическими вопросами. Автор хотел бы высказать своё
убеждение,
что
российские
«фабрики
мысли»
по
кардинальным
внутри-
и
внешнеполитическим вопросам не должны допускать представителей международных
сетей в своё ядро, включающее творческих лидеров, в том числе характерного для
объёмных сетей целеполагающего лидера88. Это ядро у сетей российского гражданского
общества должно состоять из российских граждан. Однако «фабрики мысли» могут и
должны – в тандеме с зарубежными партнёрами – создавать смешанные адапторные
В составе сетей гражданского общества могут быть и плоские и объёмные сети, но решение
кардинальных политических вопросов облегчается наличием целеполагающего лидера (пусть
сменяемогос ограниченными полномочиями), т.е. предполагает объёмные сетевые структуры в
нашей классификации.
88
244
структуры. Последние будут облегчать диалог, сотрудничество, а зачастую и дебаты,
даже противоборство с зарубежными сетевыми структурами, если они предпринимают
экспансию на территорию нашей страны, порой прямо сотрудничая со своими
политическими иерархиями.
Работа сетей гражданского общества, его «фабрик мысли» будет неизбежно
сопровождаться постоянным самообучением самих этих сетей, запоминанием и
переработкой огромных объёмов информации на уровне «коллективного мозга», а также
постоянным выделением в составе сетей временных «доминант», занятых особо
актуальными в данный момент вопросами. Сказанное заставляет нас вспомнить о
нейронной парадигме сетевой организации, для которой характерны именно подобные
свойства. В то же время сетевые структуры, вероятно, могут использовать и аналоги
других «биологических» парадигм, рассмотренных в главе девять. Так, в ряде ситуаций
может применяться система «пул мобилизуемых генералистов + когорта постояннго
мобилизованных специалистов с проектными лидерами», описанная в приложении к
эусоциальной («муравьиной») парадигме. Проектные сетевые группы из малого числа
весомых участников (бизнесменов, академиков и др.), которые должны подчёркивать их
индивидуальность и неотъемлемое право входить в сеть и выходить из неё, не могут не
напоминать fission-fusion groups наших недалёких эволюционных родичей шимпанзе, т.е.
эгалитарную («обезьянью») парадигму.
Автор хотел бы высказать свою надежду на то, что разумное применение социальных
сетей поможет также в преодолении малозаметного на первый взгляд, но, как
представляется, важного аспекта социально-экономического кризиса в России. Речь идёт
о «кризисе отчуждения», выражающемся в чувстве беспомощности, ненужности,
одиночества Люди в составе сетевых групп уже не одиноки. Социальные сети создают у
людей чувства принадлежности, социальной защищённости, стимулируют дружеские
доверительные отношения, ведут к всплеску социальной активности и инициативы
«снизу» (со стороны масс людей), которая так нужна нынешней России. Здесь уместно
вновь
подчеркнуть
серьёзный
потенциал
сетевых
структур
(в
естественном
взаимодействии со структурами иных типов) в рамках гуманитарных и балотворительных
задач. Ярким примером является сетевая организация «Старость в радость», нацеленная
на всемерную заботу о людях преклонного возраста (сайт http://starikam.ru).
По трезвым оценкам аналитиков, именно инициатива «снизу» позволит подтолкнуть
Россию на наиболее перспективный вариант развития – сценарий Российского чуда
(Yergin, Gustafson, 1993). При этом научный и духовный потенциал интеллигенции и
245
потенциал российских недр вполне способны обеспечить быстрый рост экономики
России.
Сетевые структуры активно формируются и в политической сфере на разных её
уровнях. Известны глобальные или региональные сети, состоящие из целых
государств как структурных единиц. На внутригосударственных уровнях сетевые
структуры взаимодействуют с иерархиями (бюрократиями) в различных ролях:
1) как консультационные экспертные органы по различным междисциплинарным
вопросам, коллективные референты при центральных или местных политических
структурах; 2) как координаторы социального, политического, экономического и
культурного прогресса, генераторы и распространители новых идейных ориентиров
и ценностей – фабрики мысли, центры общественной политики; 3) как
распространители — и в то же время творческие модификаторы — идеологии
иерархии власти. Нельзя не упомянуть об относительно независимой от «вертикали
власти» системе сетевых структур — неправительственных, негосударственных
объединений, союзов, ассоциаций, которые формируют основу гражданского
общества. Конструктивное взаимодействие сетей с иерархиями, а также и со
структурами рыночного типа, естественно, предполагает наличие эффективных
структур-посредников (адапторов, медиаторов). Россия относится к числу стран, где
роль сетевых структур могла бы быть весьма значимой. Сетевые структуры,
входящие в состав горизонтально организованного гражданского общества, должны
вырабатывать
свои
независимые
позиции
по
ключевым
политическим,
экономическим, юридическим, культурным вопросам, включая самые острые,
злободневные, животрепещущие проблемы эпохи. Для реализации этих целей
сетевым структурам должны быть, по нашему убеждению, обеспечены юридические
условия, которые не в полной мере выполняются в сегодняшней России.
3.10. Сетевые структуры и биополитика
По сетевым принципам могут структурироваться и организации, посвятившие себя
биополитике как «совокупности аспектов взаимного влияния биологии и политики» (см.
Введение). Поскольку сетевые структуры сами имеют биополитическое обоснование – как
приложение к человеческому социуму общего биосоциального организационного
246
принципа, то работающая по биополитической проблематике сеть была бы примером
тождества формы и содержания – организационной структуры и ее целевой задачи.
Непосредственно биополитике посвящает себя ряд локальных или глобальных организаций,
которые имеют характерную смешанную структуру «ограниченная иерархия в центре +
влиятельная сетевая периферия», о которой мы уже говорили в начале главы третьей. Эти
организации включают:
 Биополитическую Интернациональную Организацию (Biopolitics International
Organization) с центром в г. Афины. Под ее эгидой создан Интернациональный
университет по био-окружению (International University for the Bio-Environment).
Организация разрабатывает биоцентрический подход к системе «биос—человек» (теорию
биоса) и посвящает себя практическим аспектам биополитики (biopolicy) – охране живого
покрова планеты, генетическим технологиям, биоэтики, био-эстетике и другим граням биокультуры. Выпускается в печатной и электронной форме газета Bio-News. Интернет-сайт
http://www.biopolitics.gr.
 Грутеровский Институт Права и Поведенческих Исследований (Gruter Institute for Law
and Behavioral Research). Имеет штаб-квартиру в США (Портола-Вэли, Калифорния) и
отделение в Германии. В центре внимания соматические (особенно нейрофизиологические)
факторы криминального поведения, практические рецепты снижения преступности, правовые
аспекты экологических проблем. Интернет-сайт http://www.gruterinstitute.org.
 Ассоциацию Политики и Наук о Живом (Association for Politics and Life Sciences),
отражавшую первоначально взгляд на биополитику со стороны профессиональных
политологов (А.Сомита, С. Петерсона, Р. Мастерса и др.). В настоящее время – почти полный
охват направлений биополитики, которые включаются в повестку дня ежегодных
конференций Ассоциации. Издается журнал Politics and Life Sciences. Интернет-сайт)
http://www. hass.usu.edu/~apls.
 Институт исследований сложных систем (Institute for Studies of Complex Systems), в США
(Пало-Алто, Калифорния). В рамках системного подхода делается попытка рассмотреть
человека и социум как продукты единого для всего живого процесса «телеономической
эволюции». Интернет-сайт http://www. complexsystems.org
В России создан в основном сетевой Клуб «Биополитика» при МГУ под эгидой
Московского общества испытателей природы (МОИП). Все основные вопросы решаются общим
собранием всего состава членов клуба или собранием его заинтересованной части. Возможно
принятие решений заочно, в режиме Интернет-сессии (сайты http://biopolitika.ru и http:moipros.ru).
В состав Клуба входят проектные группы, работающие во взаимоперекрывающемся режиме (в
плане содержания работы и по составу участников). В каждой проектной группе, открытой для
приёма новых членов, имеется частичный творческий лидер по типу хирамы (см. 1.1.5 выше), а
также лидер-эксперт.
Конкретизируем наше обсуждение биополитических сетевых структур рассмотрением
избранных аспектов биополитики (здесь важно подчеркнуть, что сетевой характер
подобных биополитических структур приводит к широкому охвату проблем и,
соответственно, к потенциальному «растеканию мозговой доминанты» на все аспекты
биополитики – не только на те, что первоначально заявлены в уставе данной сети).
3.10.1. Биополитика в области окружающей среды. Экологическая проблематика стала
важной компонентой практической биополитики с самого начала ее существования –
начиная с пионерской работы Л. Колдуэлла (Caldwell, 1964).
247
В сфере интересов международных биополитических организаций находятся
глобальные экологические проблемы, например, загрязнение водоемов, атмосферы,
почвы, уничтожение лесов, ситуация в мегаполисах. Один из ценных примеров
реализации сетевых организационных принципов представляет Межрегиональный
общественный фонд Сибирского центра поддержки общественных инициатив (МОФ
СЦПОИ). Это – «сетевая организация в России, осуществляющая техническую,
программную и финансовую поддержку некоммерческого сектора в 11 субъектах РФ»
(Белая книга Байкальского региона, 2004. С.10). Характерная для сетевых структур
вообще
широта горизонтов и интегральное видение целевых задач позволяет МОФ
СЦПОИ держать в поле зрения многие аспекты некоммерческого сектора, включая
экологические организации и движения, а также экологически ориентированный бизнес
(биобизнес в устах Влавианос-Арванитис). Под эгидой данной сетевой организации
работает,
в
частности,
Региональная
общественная
организация
«Клуб
Фирн»,
выступающая как представитель Бурятии в рамках МОФ СЦПОИ. Вступив в партнерские
сетевые отношения с Байкальским информационным центрам «Грань», «Клуб Фирн»
участвует в ряде важных экологических проектов. На этом примере хорошо видно, как
изначально локальная (ограниченная Прибайкальем) сеть приобретает региональный и
далее международный характер. «Клуб Фирн» вместе с центром «Грань» вошел в состав
международной «Сети живых озер». Речь идет о проекте, посвященном сохранению и
восстановлению природных экосистем 28 озер и водно-болотных территорий на всех
континентах. Проект был инициирован в глобальном масштабе немецким фондом Global
Nature Fund (см. Белая книга Байкальского региона, 2004).
Применительно к экологическим задачам используется уже рассмотренный сценарий
«плотное ядро» (где допускается определённая иерархизация) + «сетевая периферия»
(причём, периферия имеет существенное влияние на «ядро», иначе структура
бюрократизируется). Так, Сеть спасения тайги в Сибири включает организационное
ядро, «завязанное на некоторый ресурсный центр» — и «достаточно общую периферию»,
так что в целом «это сеть дисперсная, рассредоточенная» (Давыдова и др., 2008. С.119),
несколько напоминающая сегментированные стаи рыб (2.2 выше). Перечислим
конкретные
функции,
которые
могут
быть
возложены
на
сетевые
структуры
применительно к экологической проблематике

Разработка и распространение в социуме философских ориентиров, без которых
не реальна эффективная экологическая деятельность. В частности, сетевые
структуры экологической направленности могли бы способствовать распространению
248
в обществе биоцентрических взглядов – понимания человека как части единого
планетарного био-разнообразия, продукта биологической эволюции..

Решение
конкретных
экологических
задач.
Спектр
задач,
потенциально
подходящих для творческих сетевых структур, весьма широк – от исследования
загрязнения Азовского моря поверхностно-активными веществами (прибывающими
туда в опасных концентрациях со стиральным порошками, шампунями и т.д. по рекам)
и эффектов загрязнителей на местные экосистемы и здоровье жителей побережья до
улучшения
экологии
общественных
Москвы
туалетов.
путем
Названные
усовершенствования
задачи
и
им
городской
подобные
сети
являются
междисциплинарными и нередко нечетко сформулированными, так что традиционные
бюрократические структуры пасуют перед ними, будучи ориентированы на более
узкоспециальные проблемы.

Развитие системы экологического и биологического образования. Сетевые
структуры формируются в этом случае непосредственно во время урока, посвященного
основам биологии (и, что важно, фундаменту биополитики). Речь идет об
интерактивном обучении (3.7.1 выше).
В применении к экологической проблематике в ряде ситуаций структурой выбора могла бы быть,
среди других организационных вариантов сетевых структур, структура «хирамы» (см. глава
первая). Например, пусть сетевая группа занимается проблемой охраны редкого, исчезающего
вида – амурского тигра. В соответствии с принципами организации хирамы, в штат этой
структуры могут быть введены частичные творческие лидеры по более частным задачам, скажем:
 пресечение браконьерства
 организация участков прикорма тигров
 исследование динамики их популяции (прирост или убыль?)
 просвещение местного населения с составлением учебных программ по теме «амурский
тигр».
В соответствии с принципами хирамы, её члены параллельно работают по всем этим
направлениям; психологический лидер стимулирует их творческую деятельность, а лидер по
внешним связям ведёт поиск контактов с другими организациями аналогичной направленности.
3.10.2. Генетические технологии. В последние десятилетия генетическая инженерия
освоила различные формы живого (микроорганизмы, грибы, растения, животные,
человек), ее разработки находят применение в биотехнологии и медицине. Путем
генетических манипуляций к настоящему времени удалось заставить клетки бактерий (в
первую очередь, E. coli), дрожжей, насекомых (например, шелкопряда) производить
человеческие белки инсулин, интерфероны, антитромбогенный фактор VIII,
гормон
роста, плазминоген, эритропоэтин и др. вещества, представляющие собой лекарственные
препараты (так называемая “индустрия ДНК” как область фармакологии).
249
Прогресс в области генетической инженерии обусловил ряд серьёзных, этических,
юридических и политических проблем, чья многоаспектность способствует успешной
работе именно сетевых структур типа, например, хирам с частичными лидерами по
каждому аспекты и компетентным пулом участников-генералистов. Одной из основных
проблем с начала 70-х годов, остается проблема непредвиденного или, что еще хуже,
умышленного
получения
опасных
“генетических
монстров”:
болезнетворных
микроорганизмов и вирусов, бесконтрольно размножающихся сорняков и даже
стандартизованных людей. Эта опасность была предметом конференции в Асиломаре
(США) уже в 1975 г.
В
Европе
система
безопасности
в
работе
генноинженерных
лабораторий
устанавливается законом на уровне «Директив Европейского Союза по использованию
генетически модифицированных микроорганизмов». Отвественность за них несет лидер
генноинженерного научного проекта, причем ему в помощь в ряде европейских стран
придают
специалиста
по
био-безопасности.
Дальнейшая
децентрализация
организационной структуры генноинженерной лаборатории наступает в том случае, если
в ее деятельность вмешиваются представители общественных движений и организаций.
Именно в этой точке могли бы вмешаться – и реально вмешиваются сетевые структуры,
как локальные, так и глобальные. Так или иначе, опасность выхода генетически
изменененных организмов из-под контроля, их распространения в природе (например,
через пыльцу растений) и в человеческом организме и взаимодействия с другими живыми
существами все еще реальна по сей день. Получены, в частности, данные о том, что
симбиотическая микрофлора человека уже содержит генноинженерные структуры (см.
Рябчук, 2005). Поэтому так сильны бывают протесты против внедрения всякого нового
достижения генетической инженерии, во многом организованные сетевыми структурами,
ныне опирающимися на виртуальные сети Интернета.
Острота проблем генетической инженерии нарастает по мере а) развёртывания
крупномасштабного
производства
генетически
модифицированных
организмов;
б) вовлечения в исследования животных, близко стоящих к человеку на эволюционной
лестнице (обезьян); так, в 2009 г. взрослого самца обезьяны саймири удалось вылечить от
дальтонизма введением необходимого гена с помощью вируса как вектора (Mancuso et al.,
2009) в) проведения работ с геномом человека, в частности, в рамках генетической
диагностики и терапии, когда в геном внедряют утраченную или мутировавшую
генетическую информацию. Так, в США удалось улучшить состояние больных с
нефункционирующей иммунной системой, у которых в геноме отсутствовал ген,
кодирующий фермент деаминазу. Генетическая терапия «вызывает много политических
250
проблем, в связи с вопросом о роли правительства в стимулировании или торможении
подобных исследований и их применения» (Blank & Hines, 2001, p.90). Особые этические
и политические проблемы порождаются генетической терапией практически здоровых
людей ради их «усовершенствования» (genetic enhancement).
Проблематике генетических технологий (особенно в применении непосредственно к
человеку) уделялось существенное внимание в работах биополитиков (Л. Колдуэлла, А.
Сомита, Т. Виджела), а в последние два десятилетия она и связанная с ней
биомедицинская проблематика является «фокальной точкой» многих биополитических
исследований (см, например, Blank, Merrick, 1995) и учебных программ по биополитике,
например для аспирантов, специализирирующихся по теме «политика и науки о живом»
(Politics and the Life Sciences) в университете Северного Иллинойса (North Illinois
University,
2011,
биополитических
http://www.niu.edu/polisci/graduate/politics.shtml).
организаций/движений
могла
бы
состоять
Функция
в
сетевых
стимулировании
общественности к активному участию в разработке политики по генетическим
технологиям и их приложениям. Как писал А. Сомит еще в 1972 г., «биополитики могли
бы разработать надежные и точные методы регистрации общественного мнения» (Somit,
1972. P.235) по актуальным биологическим проблемам с политическим подтекстом, в том
числе по генетическим инновациям и их социально-политическим последствиям.
Изучение общественного мнения – не самоцель, а предпосылка для разработки
политических мероприятий, которые могли бы рассчитывать на общественную
поддержку, понимание, симпатию. Биополитики могут помочь рассеять беспочвенные
опасения, подогреваемые падкими на сенсацию журналистами и зачастую недостаточно
осведомленными представителями властных структур. Информирование публики о
реальном положении дел и реальных – а не придуманных – опасностях генетических
технологий должно сочетаться с вниманием к интересам
всех слоев социума, к
общественному мнению во всех регионах мира, затронутых последствиями генетических
разработок.
Положительный пример представляет деятельность Датского Совета по Технологиям
(Teknologirådet). Цель этой общественной организации – помочь парламенту Дании
оценить весь спектр проблем, связанных со всякой технологической инновацией. Совет
проводит конференции и организует деятельность рабочих групп по конкретному вопросу
(cкажем, по генетической инженерии растений). С организационной точки зрения он
представляет собой типичную сетевую структуру, чему способствует возможность
коммуникации по каналам Интернета. В процессе работы над оценкой технологий Совет
запрашивает мнение ученых, бизнесменов, политических деятелей. Совет проводит
251
конференции и создаёт творческие группы по тем или иным пакетам проблем. В
частности, «реализуется проект по генетически модифицированным растениям и
пищевым продуктам совместно с другими европейскими учреждениями, занятыми
технологической экспертизой. Проект осуществляется под эгидой сети EPTA (European
Parliamentary Technology Assessment). Цель – получение сведений по проблемам контроля,
темам для будущих публичных дискуссий и подходам к оценке технологий, подходящим
для решения этих проблем» (Teknologirådet, 2007; http://www.tekno.dk). «Био-оценка
технологий» провозглашена также одной из программных задач Биополитической
Интернациональной
Организации
(БИО).
То,
чему
посвящают
себя
названные
организации (Датский Совет по технологиям, БИО), во многом представляет собой
комплексный междисциплинарный анализ генетических технологий, направленный на
выявление их позитивных и негативных сторон, на оценку риска и управление им – на
гуманитарную
экспертизу
этих
технологий,
ранее
рассмотренную
также
и
в
отечественных работах (см. Ашмарин, Юдин, 1997; Юдин, 2004).
Аналогичным
образом
возможна
сетевая
экспертная
оценка
различных
биомедицинских технологий, включая трансплантацию органов, помощь терминально
больным, экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО), суррогатное материнство и др.
Сетевые структуры могут в рамках одной организации охватить с помощью частичных
лидеров сразу много аспектов и позиций в связи со всякой биомедицинской разработкой.
3.10.3. Изучение социального поведения с биополитических позиций. В состав
современной биополитики входят как важная компонента исследования «связи между
генетическими характеристиками нашего вида и политическим поведением» (Carmen,
1997). Такие биополитические исследования, будучи многоаспектными, наиболее
плодотворно проводятся совместными усилиями генетиков, нейрофизиологов, этологов,
психологов, политологов, социологов и др. Создаются условия, благоприятные для
сетевой организации научного труда, подобно приведённому в разделе 3.6 примеру с
микробиологией.
Клуб
«Биополитика» планирует
исследования
в
сетевом
режиме
по
ряду
«поведенческих» проектов, в частности, один из проектов предполагает «разработку
теоретического базиса для конкретных социальных технологий с целью гашения агрессии,
смягчения
политических
конфликтов,
особенно
этнических
и
региональных,
стимулирования альтруистического, лояльного, кооперативного поведения на всех
уровнях социума, приведения социальных и экономических структур в соответствии с
природой человека, включая её эволюционно-древние грани и аспекты» (см. на сайте
252
http://biopolitika.ru). В 2012 г. Клуб принял к реализации также проект, который в рамках
биополитики непосредственно анализирует сами сетевые структуры, т.е. разрабатывает
тему настоящей книги. В соответствии с материалами на веб-сайте Клуба, данная тема
формулируется следующим образом: «Соотношение иерархических, сетевых (разных
типов) и квазирыночных структур в биологических, социальных, технических и
экологических системах: пути оптимизации этого соотношения в решении практических
задач». Предполагается, таким образом, что наряду с биополитическими исследованиями,
данная сетевая структура должна практически реализовать в социуме их результаты.
Сетевые принципы могут реализоваться различными организациями, посвятившие
себя биополитике как совокупности аспектов взаимного влияния биологии и
политики, в том числе по а) биополитическим аспектам экологии/охраны
окружающей среды; б)
генетическим технологиям и другим современным
разработкам, связанным с биоэтикой; в) различным проблемам, обусловленным
связью между генетическими характеристиками и политическим поведением
человека. Все эти аспекты биополитики
разрабатываются локальными и
глобальными организациями и в том числе Клубом «Биополитика», созданным в
МГУ под эгидой Московского общества испытателей природы.
253
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В настоящей работе предпринята попытка соединить в рамках одной области
исследования и одного предмета две темы, часто обсуждавшиеся порознь в литературе:

биополитику,
различным
аспектам
которой
посвящены
многочисленные
литературные источники (см., например, Caldwell, 1964; Somit, 1968, 1972; Somit,
Peterson, 1998; Peterson, Somit, 2001, 2011; Carmen, 1997; Blank, Hines, 2001; MeyerEmerick, 2007) и предшествующие работы автора (Олескин, 1994, 1995, 1999а,б,
2001а,б, 2002, 2007а,б, 2008, 2010а; Oleskin, 1996b, 2012; Oleskin, Masters, 1997;
Влавианос-Арванитис, Олескин, 1993).

cетевые структуры, по которым также имеется международная литература (см.,
например, Powell, 1990; Newman, 2003; Meulemann, 2008; Wey et al., 2008; Kahler,
2009a,b).
Необходимо подчеркнуть, что пересечение этих двух тем – биополитический подход к
сетям – не декларирован в литературе, кроме некоторых более ранних авторских работ
(статей), где он был в некоторой мере рассмотрен (Олескин, 1998а, б, 1999; 2007в, 2010б,
в, г; 2011; Oleskin, 1996a; Олескин, Кировская, 2005, 2007; Кировская, Олескин, 2003,
2004). Тем не менее, перенос разработанных в гуманитарной литературе характеристик
сетевых структур в биологическую область и обсуждение сетей в биосистемах и
человеческом обществе (а также в технических устройствах, включая компьютерные сети)
с единых позиций прослеживается в ряде литературных источников (Croft et al., 2004,
2005, 2008; Madden et al., 2008; Wey et al., 2008 и другие работы). Правда, преобладает
описанное в начале данной книги широкое истолкование понятия «сетевая структура» как
любой совокупности элементов и их связей (рёбер), независимо от степени централизации
(иерархизации) структуры и характера связей (кооперативные или конкурентные).
Биополитики и представители смежных областей, по сведениям автора, до сих пор
уделяли незаслуженно мало внимания сравнительному подходу к децентрализованным
кооперативным сетевым структурам (сетям в принятом здесь узком смысле) в
биологическом и социогуманитарном мирах, в сопоставлении с другими типами структур
– иерархическими и (квази)рыночными.
Посвящая себя именно пересечению тем «биополитика» и «сети», настоящая книга, по
замыслу автора, должна продемонстрировать, что модные ныне сетевые структуры не
представляют собой лишь изобретение социальных инженеров, ищущих, как в своё время
Пауэлл (Powell, 1990) «третью альтернативу» засилью в западном обществе иерархий (в
254
частности, корпоративных бюрократий) и в то же время рыночных структур. Сетевые
структуры не изобретены также и теми, кто создает многочисленные и разнообразные
«социальные сети» в Интернете89.
В работах многих биополитиков подчёркивается факт многуровневости человеческой
природы, в которой сосуществуют и сложным образом взаимодействуют биологические и
социокультурные элементы. Хотя сама многоуровневость человека находится за
пределами тематического охвата данной книги, следует отметить то, что сетевые
структуры как основные герои этой книги отражают не только культурные влияния той
или иной эпохи (включая усилия социальных инженеров и разработчиков виртуальных
сетей), но и нашу эволюционно-биологическую предысторию. В той мере, в какой
Worldwide Web есть сетевая структура, её развитие – независмо от желаний разработчиков
и пользователей – диалектически возвращает нас к тем первобытным обществам
охотников-собирателей, где царствовали эгалитарные структуры с частичными лидерами
в охоте, рывбной ловле, танцах, шаманизме, военном искусстве и др. – функциональные
аналоги кураторов и модераторов виртуальных сетей XXI века. Сетевые структуры в
эгалитарном варианте формировались и до сих пор создаются нашими ближайшими
эволюционными родичами, шимпанзе и бонобо, а также, по-видимому, и некоторыми
другими видами приматов, например, капуцинами и мирикинами. Как показывает вся
книга, сетевые структуры не изобретены и приматами, и их формирование вполне «по
плечу» – в разных конкретных вариантах и сценариях – рыбам, насекомым,
кишечнополостным и даже одноклеточным существам.
В то же время, помимо сетевых структур, различные биосистемы образуют также
структуры иных типов – иерархии, квазирыночные структуры, и различные типы
биосоциальных структур сложным образом взаимодействуют и переходят друг в друга.
Первобытные охотники-собиратели также формируют, вероятно, не только сетевые
структуры: данные этнографов говорят и о наличии в той или иной мере
иерархизированных первобытных обществ в разных «уголках» нашей планеты; споры об
относительной важности, распространённости, первичности или вторичности эгалитарных
и более иерархических первобытных структур не прекращаются в литературе, в том числе
и биополитической (см., например. Somit, Peterson, 1997, 2001; Корнинг, 2004; Ричерсон,
Бойд, 2004).
Правда, уже было отмечено, что всемирная паутина включает в себя не только чисто сетевые
структуры в нашем узком смысле: в ней прослеживаются также и тенденции к иерархизации с
возникновением «тайной власти кураторов» (Бард, Зодерквист, 2004) и к маркетизации с
конкурентными отношениями между пользователями или целыми социальными сетями.
89
255
Всё сказанное нами о многовариантности биосоциальных систем и первобытных
обществ подводит нас к биополитически важному моменту: факту амбивалентности
(двойственности) эволюционно-биологических тенденций, влияющих на поведение как
первобытных, так и не в меьшей мере современных («цивилизованных») людей. Эта
двойственность проявляется в способности людей как к агонистическим (враждебным),
так и лояльным (дружественным) взаимоотношениям индивидов (в патологических
ситуациях, описанных психиатрами – внутри индивида, между его различными Я), групп,
регионов, наций и др. Мы способны к агрессии и взаимопомощи,
конкуренции и
кооперации, изоляции (избеганию друг друга) и афилиации (взаимному притяжению
индивидов и групп в социуме). Поэтому естественной для человека представляется
отмеченная А.А. Захаровым (1991) уже в применении к муравьям полисистемность (или
полиструктурность) социальных образований, в частности, сочетание многоплановых
иерархий с сетевыми и рыночными структурами. Каждый из структурных типов
амбивалентен внутри себя: так, мы выделяли плоские и объёмные сети, агонистические
(основанные на физической силе и агрессивности) и гедонистические (опирающиеся на
интерес и преимущественное внимание) иерархии, неуправляемые и управляемые рынки.
Многообразны и требуют дальнейших исследований и гуманитариев и биологов
взаимопереходы структур и механизмы этих процессов.
С точки зрения биологов, определённый интерес должна представлять – в приложении
к конкретной теме сетевых структур – «обратная перспектива» биополитики. Как указано
во «Введении», речь идёт о переносе социогуманитарных категорий из человеческого
социума
в
мир
биосистем.
В
тексте
соответствующих
разделов
книги
продемонстрировано, что различные парадигмы сетевой организации в биосоциальных
системах (от бактерий до человекообразных обезьян) имеют аналоги в человеческом
социуме, что позволяет взглянуть на эти биосоциальные системы с нетривиальной для
классического биолога социогуманитарной точки зрения. Тем самым, сравнительный
подход к сетевым структурам в биосистемах и в человеческом обществе дополняет собой
уже знакомые биологам социогуманитарные элементы, внедряемые в биологию хотя бы
на уровне терминов. Таковы «гуманитарные» термины «альтруизм» или «чувство
кворума» (qurum sensing) в микробиологии, термины «каста», «свита», «царица» и другие,
издавна применявшиеся к общественным насекомым, а также понятия типа «вожак»,
используемые в применении к обезьянам, китообразным, хищным млекопитающим и др.
Возвращаясь к человеческому соцуму, нельзя не подчеркнуть в завершение, что
глубокая эволюционная укорененность сетевых, иерархических и (квази)рыночных
256
структур
даёт
определённую
пищу
для
ума
как
гуманитарям-теоретикам,
постигающим глубинную динамику эволюции культуры, социума, его политических
систем и других институтов, так и практикам, разрабатывающим технологии,
нацеленные на улучшение человеческого социума, усоыершенствование его
различных сфер, а также оптимизацию политических режимов во всём мире – и в
особенности в современной России –
человека.
в согласии с многоуровневой природой
257
ЛИТЕРАТУРА
Акайзин Е. О., Воскун С. Е., Панова Л. А., Смирнов С. Г. Гетерогенность популяции Escherichia
coli в процессе индуцированного автолиза // Микробиология. 1990. Т.59. № 2. С. 283-288.
Алексеенкова Е. А. Становление и эволюция иерархизированных террористических сетей. На
примере итальянских «Красных бригад» // Политические исследования (Полис). 2005. № 6.
С.53—65.
Андреев И.Л. Человек и бактериальный мир: проблемы взаимодействия //Вестн. Росс. акад. наук.
2009. № 1. С.41-49.
Анучин А.М., Чувелев Д.И., Шишов В.В., Кировская Т.А., Олескин А.В. Действие
нейромедиаторных моноаминов на ростовые характеристики Escherichia coli К-12 //
Микробиология. 2008. Т.77. № 6. С.758–765.
Артемьева О.Ю. Начальные фазы политогенеза //Цивилизационные модели политогенеза /Под
ред. Д.М. Бондаренко, А.П. Коротеева. М.: Центр цивилизационных и региональных
исследований. 2002. С.58–74.
Аршинов В. И. Синергетика как сетевое мышление // Сеть и биополитика как метафоры
междисциплинарной философии. М.: Академия менеджмента инноваций. 2003. С.21–39.
Ассоциация Антира – Институт клинической медицины и социальной работы им.
М. П. Кончаловского. Рекламный проспект. 2007.
Ашмарин И. П., Юдин Б. Г. Основы гуманитарной экспертизы // Человек. 1997. № 3. С.76–85.
Бард А., Зодерквист Я. Netoкратия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. Спб.:
Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге. 2004.
Белая книга Байкальского региона. Бурятское региональное объединение по Байкалу. 2004.
Белоусов Л. В. Порождающие механо-геометрические правила морфогенеза // Известия Рос. акад.
наук. Серия Биологическая. 2012. № 2. С.154-163.
Берент М. Греция (XI–IV вв. до н.э.) // Цивилизационные модели политогенеза /Под ред. Д. М.
Бондаренко, А. П. Коротеева. М.: Центр цивилизационных и региональных исследований.
2002. С.223–247.
Биологический энциклопедический словарь /Под ред. М.С. Гилярова. М.: Советская
энциклопедия. 1989.
Богданов А. А. Очерки всеобщей организационной науки. Самара: Гос. изд-во. 1921.
Ботвинко И.В. Экзополисахариды бактерий // Успехи микробиологии. 1985. Т.20. С.79-122.
Брэм А. Рептилии. М.: АСТ. 2001.
Будилова Е. В., Карпенко М. П., Качалова Л. М., Терехин А. Т. Узнавание и воспроизведение:
нейросетевая модель. // Биофизика. 2009. Т. 54. № 3. С.500-507.
Будрене Е.О. Образование пространственно упорядоченных структур в колониях подвижных
бактерий на агаре // Докл. Акад. наук СССР. 1985. Т.383. № 2. С. 470—473.
Бутовская М. Л. Биосоциальные предпосылки социально-политической альтернативности
//Цивилизационные модели политогенеза /Под ред. Д. М. Бондаренко, А. П. Коротеева. М.:
Центр цивилизационных и региональных исследований. 2002. С.35–57.
Бутовская М. Л., Файнберг Л. А. У истоков человеческого общества. М.: Наука. 1993.
Валышев А. В., Гильмутдинова Ф. Г. Микробная экология пищеварительного тракта человека //
Экология микроорганизмов человека /Под ред. О.В. Бухарина. Екатеринбург: Институт
клеточного и внутриклеточного симбиоза. 2006. С.169—290.
Василевская Е. В. Методические рекомендации по организации сетевого взаимодействия. 2004.
Интернет-ресурс: http://www.it-n.ru/communities.aspx?cat_no=16413&tmpl=com.
Васильев Ю. М. Нормальные и опухолевые клетки
// Энциклопедия «Современное
естествознание». М.: Магистр-Пресс. М.: Магистр-Пресс. 2000. Т.2. Общая биология. С. 189—
194.
Вахитов Т. Я., Протасов Е. А, Виснольд Н. В, Толпаров Ю. Н., Петров Л. Н. Выделение и
идентификация аутостимуляторов роста Escherichia coli. // Журн. микробиол. 2003. №2. С.7–
12.
Вебер М. Избранные произведения /Под ред. П.П. Гайденко. М.: Прогресс. 1990.
Виханский О.С., Наумов А.И. Менеджмент. М.: МГУ. 1995.
258
Влавианос-Арванитис А., Олескин А.В. Биополитика. Био-окружение. Био-силлабус. Афины:
Биополитическая Интернациональная Организация. 1993.
Высоцкий В. В., Заславская П. Л., Машкова А. В., Баулина О. И. Полиморфизм как
закономерность развития популяций прокариотных организмов // Биол. науки. 1991. № 12.
С.5—17.
Герасимов В.В., Дарков А.А. Принципы организации в стаях рыб // Системные принципы и
этологические подходы в изучении популяций. Пущино: НЦБИ. 1984. С.143—158
Голдберг Э. Управляющий мозг. Лобные доли, лидерство и цивилизация. М.: Смысл. 2003.
Головлев Е.Л. Академик Николай Дмитриевич Иерусалимский (1901—1967) // Микробиология.
1999. Т.68. № 6. С.800—808.
Гольцман М. Е. Социальное доминирование и социальная стимуляция: частные проблемы и общие
принципы // Системные принципы и этологические подходы в изучении популяций. Пущино:
НЦБИ. 1984. С.108—134.
Горный М. Б. Фабрики мысли и центры публичной политики: исследовательская деятельность (на
примере центра «Стратегия») — вместо введения // Фабрики мысли и центры публичной
политики: исследовательская функция /Под ред. М. Б. Горного. Спб: Норма. С. 5-50.
Гороховская Е. А. Этология: рождение новой дисциплины. Спб.: Алетейя. 2001.
Грачёва Т. Сеть против иерархии // Русский общенациональный журнал. 2007. № 1. С.53-61.
Гурвич А. Г. Теория биологического поля. М.: Советская наука. 1944.
Гусев В.А., Боброва Н.И. О межклеточных взаимодействиях в популяциях микроорганизмов //
Микробиологические исследования в Западной Сибири. Новосибирск: Наука (Сибирское
отделение). 1989. С.55—59.
Давыдова С.И., Мардарь И.Б., Усачёва О.А. Лидеры и сети современных экологических движений
// История и современность. 2008. № 2. С.117-127.
Делёз Ж., Гваттари Ф. Ризома // Философия эпохи постмодерна: Сборник переводов и рефератов.
Минск: ООО «Красико-принт». 1996. – С. 7-31.
Дерягина М. А, Бутовская М. Л. Этология приматов. М.: МГУ. 1992.
Дерягина М. А., Бутовская М. Л. Систематика и поведение приматов. М.: Энциклопедия
российских деревень. 2004.
Длусский Г. М. Принципы коммуникации у муравьёв // Чтения памяти Н. А. Холодковского. Л.:
Наука. 1981. С.3-33.
Длусский Г. М. Принципы организации семьи у общественных насекомыхи// Поведение
насекомых. М.: Наука. 1984. С.3-25.
Догель В. А. Зоология беспозвоночных. М.: Альянс. 2009.
Дольник В.Р. Непослушное дитя биосферы. Беседы о человеке в компании птиц, зверей и детей.
Спб.: ЧеРо-на-Неве, Паритет. 2003.
Дракер П. Ф. Сетевое общество // Международный форум по информации и документации. 1995.
Т. 20. № 1. С.7-8.
Дубынин В. А., Каменский А. А., Сапин М. Р., Сивоглазов В. Н. Регуляторные системы организма
человека. М.: Дрофа. 2003.
Дьюсбери Д. Поведение животных. Сравнительные аспекты. М.: Мир. 1981.
Евангелие от Матфея. Интернет-ресурс http://bibleonline.ru/bible/rus/40/01.
Еськов К. Ю. История Земли и жизни на ней: от хаоса до человека. М.: Изд-во НЦ ЭНАС. 2004.
Заббаров А. Г. Сетевые структуры общественных объединений в современном политическом
процессе. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических
наук. Саратов: Поволжская академия государственной службы им. П. А. Столыпина. 2011.
Зайцев В. А. Синхронизация поведения и индивидуальные дистанции в группах кабана (Sus scrofa
L.) // Журнал общей биологии. 1992. Т.53. № 2. С.243-257.
Захаров А. А. Поведенческая организация семьи у муравьёв // Чтения памяти Н. А.
Холодковского. Л.: Наука. 1981. С.34-58.
Захаров А. А. Этологические аспекты биосоциальности у животных // Методы исследования в
экологии и этологии. Пущино-на-Оке: НЦБИ. 1986. С.107-120.
Захаров А. А. Организация сообществ у муравьев. М.: Наука. 1991.
Захаров А. А. Альянсы рабочих в семье муравьев рода Formica (Hymenoptera, Formicidae) //
Успехи совр. биологии. 1995. Т. 115, № 6. С. 459 – 469.
Захаров А. А. Муравьи: объекты, модели, концепции // Успехи современной биологии. 2003а.
Т.123. № 3. С.211-212.
259
Захаров А. А. Видовая специфика внутрипопуляционных структур у рыжих лесных муравьев //
Успехи современной биологии. 2003б. Т.123. № 3. С.257-266.
Захаров А. А. Дифференциация функций и доминирование в развитие биосоциальности //
Зоологический журнал. 2005. Т. 84. № 1. С.38-53.
Захаров А. А. Сетевые и иерархические структуры у муравьев // Всероссийская научная
конференция «Науки о живом и образование. Фундаментальные проблемы интеграции» / Под
ред. Е. С. Лобаковой и др. М.: МАКС Пресс. 2009. С.305-309.
Захаров А. А., Орлова Т. А. Поведенческая структура и индивидуальное поведение у муравьев //
Поведение насекомых / Под ред. Б. П. Мантейфель, А. А. Захарова. М.: Наука. 1984. С.43-63.
Иерусалимский Н. Д. Физиология развития чистых бактериальных культур. Диссертация на
соискание степени доктора биологических наук. М.: Институт микробиологии АН СССР.
1952.
Иерусалимский Н. Д. Основы физиологии микроорганизмов. М.: Изд-во АН СССР. 1963.
Исаева В.В. Самоорганизация биологических систем // Известия Росс. акад. наук. Серия
Биологическая. 2012. № 2. С.144-153.
Кавтарадзе Д.Н. Интерактивные методы обучения в биологии и экологии // Тезисы Межд. Конф.
«Биология, гуманитарные науки и образование». М.: МГУ. 1997. С.30—40.
Кавтарадзе Д.Н. Обучение и игра. Введение в активные методы обучения. М.: Флинта. 1998.
Капралов М. В., Попков В. В., Берг Д. Б. Нецентрализованный тип регуляции в биологических и
экономических
системах.
2002.
Интернет-ресурс:
http://www.bogdinst.ru/HTML/Events/KapralovDubna.htm.
Кастельс М. Из книги «Становление общества сетевых структур» // Новая постиндустриальная
волна на Западе. Антология /Под ред. В. Л. Иноземцева. М.: Academia. 1999. C.494-505.
Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: Государственный
университет высшая школа экономики. 2000.
Кипятков В. Е. Поведение общественных насекомых. М.: Знание. 1991.
Кировская Т.А. Феномен «опережающего отражения» в распределённых сетевых системах:
приложимость к российской микробиологии ХХ века // Сборник трудов. М.: Институт
истории естествознания и техники РАН. Компания «Спутник». 2004. Вып.3. С.77-101.
Кировская Т.А. Исследования популяционной организации и межклеточной коммуникации у
микроорганизмов в Советском Союзе (России) второй половины ХХ века. Диссертация на
соискание степени кандидата биологических наук. М.: Институт истории естествознания и
техники. 2005.
Кировская Т.А., Олескин А.В. Популяционно-коммуникативная парадигма в отечественной
микробиологии // Биополитика. Открытый междисциплинарный семинар на Биологическом
факультете Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. М.:
Биологический факультет МГУ. 2003а. С. 8–13.
Кировская Т.А., Олескин А.В. Популяционно-коммуникативная парадигма и сетевая структура в
отечественном микробиологическом сообществе ХХ века // Сеть и биополитика как метафоры
междисциплинарной философии. М.: Академия менеджмента инноваций. 2003б. С.133–150.
Кировская Т.А., Олескин А.В. Популяционно-коммуникативная парадигма в микробиологическом
сообществе в России второй половины ХХ века. Пример сетевой децентрализованной
организации научного сообщества // История социокультурных проблем науки и техники.
Сборник трудов. М.: Институт истории естествознания и техники РАН. Компания «Спутник».
2004. Вып. 2. С. 42–99.
Кобяков А., Аверьянов В., Кучеренко В. (Калашников М.). Русская доктрина (Сергиевский
проект). 2005. Интернет-ресурс: http://www.rusdoctrina.ru.
Корнинг П. Синергия и эволюция «суперорганизмов»: прошлое, настоящее и будущее // Вызов
познанию. Стратегии развития науки на современном этапе /Под ред. Н.К. Удумян. М.:Наука.
2004. С.184–221.
Лаздин О. А., Червинец В. М., Табаков Т. Д. Микробиоценоз кишечника и его коррекция. Тверь:
Тверская гос. мед. академия. 1999.
Лебедев Д.А. Синкретическая теория естественной социальной эволюции.М.: Изд-во ЛКИ. 2007.
Леви-Строс К. Первобытное мышление. М.: Республика. 1994.
Лихтенштейн А. В. Канцерогенез: эволюция представлений // Биохимия. 2009. Т. 74. № 4. С.437447.
Лоренц К.З. Агрессия (так называемое зло). М.: Прогресс. 1994.
260
Майерс Д. Социальная психология. Спб., М., Харьков, Минск: Питер. 2000.
Маликина К.Д., Шишов В.И., Чувелёв Д.И., Кудрин В.С., Олескин А.В. Регуляторная роль
нейромедиаторных аминов в клетках Saccharomyces cerevisiae // Прикл. биохим. микробиол.
2010. № 6. С.672-677.
Марфенин Н. Н. Концепция модульной организации в развитии // Журнал общей биологии. 1999.
Т.60. № 1. С.6-17.
Марфенин Н. Н. Нецентрализованная саморегуляция целостности колониальных полипов // Журн.
общ. биол. 2002. Т.63. № 1. С.26–39.
Марфенин Н. Н. Принципы организации и функционирования сетевой структуры в пределах
колонии гидроидов // Всероссийская научная конференция «Науки о живом и образование.
Фундаментальные проблемы интеграции» / Под ред. Е. С. Лобаковой и др. М.: МАКС Пресс.
2009. С.317-321.
Марфенин Н. Н. Принципы организации и функционирования сетевой структуры в пределах
колонии гидроидов // Презентация на заседании Клуба «Биополитика». 2011.
Майерс Д. Социальная психология. Спб., М., Харьков, Минск: Питер. 2000.
Межуев В.М. Гражданское общество и современная России // Человек и культура в становлении
гражданского общества в России. М.: ИФРАН. 2008. С.6.
Мескон М.А., Альберт М., Хедоури Ф. Основы менеджмента. М.: Дело. 1992.
Мильнер Б. З. Теория организации. Учебник. М.: Инфа-М. 2006.
Михеев В. Н. Неоднородность среды и трофические отношения у рыб. М.: Наука. 2006.
Морозов Г.Ф. Учение о лесе. Спб. 1912.
Мотрошилова Н. В. О современном понятии гражданского общества. // Вопросы философии. 2009.
№ 6. С.12-32.
Низдюров А. Л., Сунгуров А. Ю. Взаимодействие органов власти и структур гражданского
общества: возможные модели и их реализация в общественно-политической жизни
современной России // Факторы развития гражданского общества и механизмы его
взаимодействия с государством. М.: Вершина, 2008, С.?
Николаев Ю. А. Дистантные взаимодействия между клетками бактерий // Микробиология. 1992. Т.
61. № 6. С.1066-1071.
Николаев Ю.А. Дистантные информационные взаимодействия у бактерий // Микробиология. 2000.
Т.69. № 5. С. 597—605.
Николаев Ю.А., Проссер Дж. Внеклеточные факторы, влияющие на адгезию Pseudomonas
fluorescens на стекле // Микробиология. 2000. Т.69. № 2. С.231—236.
Николаев Ю. А., Плакунов В. К. Биопленка – «город микробов» или аналог многоклеточного
организма? // Микробиология. 2007. Т.76. № 2. С.148—163.
Николс Дж. Г., Мартин А. Р., Валлас Б. Дж., Фукс П. А. От нейрона к мозгу. М.: ЛКИ. 2008.
Новгородова Т. А. Внутривидовое разнообразие моделей поведения муравьев Formica cunicularia
glauca при трофобиозе // Усп. соврем. биол. 2003. Т.123. № 3. С.229-233.
Новикова И.Ю. Возможные механизмы образования стерильных зон // Микробиология. 1989. Т.58.
С.127—157.
Олейник А. Модель сетевого капитализма // Вопросы экономики. 2003. № 8. С.132-149.
Олескин А. В. Биополитика (часть 1—3). Серия статей. // Вест. Моск. ун-та. Сер. 16 (Биология).
1994. № 2—4.
Олескин А. В. Биополитика и ее приложимость к социальным технологиям // Вопр. философии.
1995. № 7. С. 76-88.
Олескин А. В. Сетевые структуры общества с точки зрения биополитики //Полис. 1998а. № 1.
С.68-86.
Олескин А. В. Междисциплинарные сетевые группы//Вестн. Росс. Акад. наук. 1998б. № 11.
С.1016-1022.
Олескин А. В. Сетевая организация социума: проблемы и перспективы // Государственная служба.
1999а. №1(3). С.73—82.
Олескин А. В. Биополитика. Политический потенциал современной биологии. М.: Научный мир.
2007а.
Олескин А. В. Биополитика. Курс лекций. М.: Научный мир. 2007б.
Олескин А. В. Сетевые структуры как биополитический проект // Вестн. Росс. Акад. наук. 2007в.
№ 12. С.1084–1088.
Олескин А.В. Перспективы биополитики // Государственная служба. 2008. № 3. С. 88–95.
261
Олескин А. В. Биосоциальность одноклеточных (на материале исследований прокариот) // Журнал
общей биологии. 2009. Т. 70. № 3. С. 225-238.
Олескин А. В. Этноцентризм и этноконфликты: биополитический подход // Россия: многообразие
культур и глобализация. М.: Канон+, 2010а, С.378-405.
Олескин А. В. Сетевые структуры в биологической и социальной системах // Науки о жизни и современная философия. М.: Канон+, 2010б, С.318-334.
Олескин А. В. Сетевые, иерархические и (квази)рыночные структуры в биосистемах и
человеческом обществе // Философские проблемы биологии и медицины. Вып.4. М.:
Принтберри, 2010в, С.80-84.
Олескин А. В. Сетевые структуры и задача сохранения этнической и региональной идентичности в
условиях глобализации // Глобализация и проблема сохранения культурного многообразия»
М.: ИФРАН, 2010г, С. 51-75.
Олескин А. В. Сетевые структуры в биосистемах и человеческом обществе // Человек в единстве
социальных и биологических качеств». М: Либроком, 2011, С.334-348.
Олескин А. В., Кировская Т. А., Ботвинко И. В., Лысак Л. В. Действие серотонина (5окситриптамина) на рост и дифференциацию микроорганизмов // Микробиология. 1998а.
Т.67. №3. С.306–311.
Олескин А.В., Ботвинко И. В., Кировская Т. А. Микробная эндокринология и биополитика //
Вестн. Моск. Ун-та. Сер. Биология. 1998б. № 4. С.3-10.
Олескин А. В., Ботвинко И. В., Цавкелова Е. А. Колониальная организация и межклеточная
коммуникация у микроорганизмов // Микробиология. 2000. Т.69. № 3. С.309—327.
Олескин А. В., Пивоварова Л. В., Карташова Е. Р., Гусев М. В. Преподавание биополитики как
составная часть школьных программ по биологии. // Вест. Моск. ун-та. Сер. Биология. 2001.
№ 3. С.3—13.
Олескин А. В., Кировская Т. А. Проблематика сетевой самоидентификации // Логос живого и
герменевтика телесности. Постижение культуры /Под ред. Е. Г. Захарченко и др. М.:
Российский институт культурологии. Академический проект. 2005. С.600—622.
Олескин А.В., Кировская Т.А. Популяционно-коммуникативное направление в микробиологии //
Микробиология. 2006. Т.75. № 4. С.1–6.
Олескин А.В., Кировская Т.А. Сетевая структура в микробиологии // Вестн. Росс. Акад. Наук.
2007. № 2. С. 139–148.
Павлов Д. С., Касумян А. О. Разнообразие рыб по характеру и способам питания (трофическая
классификация рыб). М.: Изд-во Моск. ун-та. 2002.
Павлов Д. С., Касумян А. О. Стайное поведение рыб. М.: Изд-во Моск. ун-та. 2003.
Павлова И. Б., Левченко К. М., Банникова Д. А. Атлас морфологии популяции патогенных
бактерий. М.: Колос. 2007.
Панов Е.Н. Эволюция социальной организации // Этология человека на пороге 21 века: новые
данные и старые проблемы. /Под ред. М.Л. Бутовской. М.: Старый Сад. 1999. С.322—372.
Панов Е.Н. Бегство от одиночества. Индивидуальное и коллективное в природе и человеческом
обществе. М.: Лазурь. 2001.
Плюснин Ю.М. Проблема биосоциальной эволюции. Теоретико-методологический анализ.
Новосибирск: Наука (Сиб. отд.). 1990.
Полани М. Личностное знание: На пути к посткритической философии. М.: Прогресс. 1985.
Политология / Под ред. Г.В. Полуниной М.: Акалис. 1996.
Попов Л. Обезьяний социум раскрывает роль инстинктов в обществе людей. 2009. Интернет-ресурс:
http://www.membrana.ru/particle/787.
Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. Проблемы палеопсихологии. М.: Мысль. 1974.
Пузаченко Ю. Г. Концепция экологического пространства // Теоретические проблемы
современной биологии. Пущино-на-Оке: НЦБИ. 1983. С.24-40.
Пшеничнов Р.А., Колотов В.М., Барихин С.Я., Ткаченко А.Г., Соколова Н.А., Ивакина А.М. О
существовании системы специфической аутометаболической регуляции развития микробных
популяций. Первые наблюдения по выявлению аутофактора, стимулирующего развитие
культур // Экология. 1975. №3. С.42—50.
Радаев В. В. Основные направления развития современной экономической социологии //
Экономическая социология. Новые подходы к институциональному и сетевому анализу / Под
ред. В. В. Фадеева. М.: РОССПЭН. 2002. С.3-18.
Радаков Д. В. Стайность рыб как экологическое явление. М.: Наука. 1972.
262
Резникова Ж.И. Интеллект и язык животных и человека. Основы когнитивной этологии. М.: ИКЦ
«Академкнига». 2005.
Резникова Ж.И. Популяции и виды на весах войны и мира. Этологические и эволюционные
аспекты межвидовых отношений животных (конкуренция, паразитизм, симбиоз). М.: Логос.
2001.
Резникова Ж.И., Новгородова Т. А. Распределение ролей и обмен информацией в рабочих группах
муравьев // Успехи современной биологии. 1998. Т.118. № 3. С.345-356.
Реймерс Н. Ф. Надежды на выживание человечества. М.: Изд. Центр «Россия молодая» 1992.
Римский В. Л., Сунгуров А. Ю. «Фабрики мысли», центры демократии и центры публичной
политики // «Фабрики мысли» и центры публичной политики: международный и первый
российский опыт /Под ред. А. Ю. Сунгурова. СПб.: Норма. 2002. С. 6-29.
Ричерсон П., Бойд Р. Культура – часть биологии человека: почему понятие суперорганического
сослужило плохую службу наукам о человеке // Вызов познанию. Стратегии развития науки
на современном этапе / Под ред. Н.К. Удумян. М.:Наука. 2004. С.344–373.
Рябчук Е. Сегодняшний день генной инженерии // Энергия. 2005. № 6. С.55–59.
Самойлов В.И., Васильев Ю.М. 2009. Механизмы социального поведения тканевых клеток
позвоночных; культуральные модели // Журнал общей биологии. Т. 70. № 3. С.239-244.
Самуилов В.Д., Олескин А.В., Лагунова Е. Программируемая клеточная смерть // Биохимия. 2000.
Т.65. С.1029—1046.
Сафронова И.Ю., Ботвинко И.В. Межклеточный матрикс Bacillus subtilis 271: полимерный состав
и функции // Микробиология. 1998. Т.67. № 1. С.55-60.
Сейджман М. Сетевые структуры терроризма. М.: Идея-Пресс. 2008.
Семёнов Д. В. Рептилии. М.: АСТ. 2001.
Сергеев В. М., Сергеев К. В. Механизмы эволюции политической структуры общества:
социальные иерархии и социальные сети // Политические исследования (Полис). 2003. № 3.
С.6—13.
Смирнов С.Г. Этология бактерий – новое направление в исследовании прокариотов // Физикохимические исследования патогенных энтеробактерий в процессе культивирования. Иваново:
Иванов. гос. мед. ин-т. 1985. С.5-10.
Смирнов С.Г.. Этология бактерий. Иваново: Иванов. гос. мед. акад. 2004. С. 10-20.
Смирнов К.К., Смирнов С.Г., Смирнова В.Г. Лаг-фаза – фаза опережающего отражения
бактериальной культуры // Физико-химические исследования патогенных энтеробактерий в
процессе культивирования. Иваново: Ивановский государственный медицинский институт.
1982. С.42.
Сморгунов Л.В, Тимофеева Л.Н (ред.). GR-связи с государством: теория, практика и механизм
взаимодействия бизнеса и гражданского общества с государством. Учебное пособие. М.:
Российская политическая энциклопедия. 2012.
Соловьёв Э. Сетевые структуры транснационального терроризма. 2004. Интернет-ресурс:
httm://www.intertrends.ru/five/006.htm.
Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М.: Изд-во политической литературы. 1992.
Страховская М.Г., Иванова Е.В., Фрайкин Г.Я. Стимулирующее влияние серотонина на рост
дрожжей Candida guillermondii и бактерий Streptococcus faecalis // Микробиология. 1993. Т.62.
С.46-49.
Сумина Е. Л. Поведение нитчатых цианобактерий в лабораторной культуре // Микробиология.
2006. Т.75. № 4. С.532—537.
Сунгуров А.Ю. О центрe "Стратегия" кратко. 2006. Интернет-ресурс: http://www.strategyspb.ru/index.php?do=about&doc=17.
Сунгуров А. Ю. Гражданское общество и его развитие в России. Спб.: Спб-отделение ГУ ВШЭ.
2007.
Сунгуров А. Ю., Захарова О. С., Петрова Л. А., Распопов Н. П. Институты-медиаторы и их
развитие в современной России. 1. Общественные палаты и консультативные советы:
федеральный и региональный опыт // Политические исследования (Полис). 2012. №1. С. 165178.
Терехин А. Т., Будилова Е. В. Сетевые механизмы физиологической регуляции // Успехи
физиологических наук. 1995. Т.26. № 1. С.75-97.
Тэйяр де Шарден П. Феномен человека. М.: Прогресс. 1965.
263
Уайт Х. Э. Рынки и фирмы: размышления о перспективах экономической социологии //
Экономическая социология. Новые подходы к институциональному и сетевому анализу / Под
ред. В. В. Фадеева. М.: РОССПЭН. 2002. С.96-118.
Уголев А.М. Естественные технологии биологических систем. Л. Наука. 1987.
Фомин О. Н. Сетевые структуры в системе политических отношений // Политические и
экономические процессы в условиях глобализации: российский и зарубежный опыт. Саратов:
Поволжская академия государственной службы. 2007. С.9-26.
Фомин О. Н., Мамонов М. В., Брянцев И. И., Заббаров А. Г. Сетевые структуры третьего сектора в
системе взаимодействия власти и гражданского общества. Саратов: Министерство
образования и науки РФ. Поволжская академия государственной службы. 2009.
Фридман В. С. Определение социальности человека и животных: где провести грань? //
Биополитика. Открытый междисциплинарный семинар на Биологическом факультете
Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. Вып. 3 / Под ред. А. В.
Олескина. М.: Биологический факультет МГУ.2007. С.32-38.
Фридман В. С. Социальная структура позвоночных как пример сетевой организации (на примере
территориальности некоторых видов птиц // Всероссийская научная конференция «Науки о
живом и образование. Фундаментальные проблемы интеграции» / Под ред. Е. С. Лобаковой и
др. М.: МАКС Пресс. 2009. С.336-340.
Фролова В. А. Некоторые особенности планировки насаждений на территории бульваров //
Экология большого города. Альманах. М.: Прима-Пресс. 1998. Вып.3. С.118—123.
Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью /
Пер. с франц. С. Ч. Офертаса под ред. В. П. Визгина и Б. М. Скуратова.. М.: Праксис, 2002.
Фукуяма Ф. Великий разрыв. М.: АСТ. 2003.
Хмель И. А. Quorum sensing регуляция экспрессии генов: фундаментальные и прикладные
аспекты, роль в коммуникации бактерий // Микробиология. 2006. Т.75. № 4. С. 457-464.
Хохлов А.С. Низкомолекулярные микробные ауторегуляторы. М. Наука. 1988.
Чернышёва М. П. Использование принципа модульно-сетевой организации биологических систем
при формировании лекционного курса по физиологии// Всероссийская научная конференция
«Науки о живом и образование. Фундаментальные проблемы интеграции» / Под ред. Е. С.
Лобаковой и др. М.: МАКС Пресс. 2009. С.344-347.
Чураков А.И. Анализ социальных сетей // Социологические исследования (Социс). 2001. № 1.
С.109-121.
Чучкевич М. М. Основы управления сетевыми организациями. М.: Институт социологии РАН.
1999.
Шапиро Дж. А. Бактерии как многоклеточные организмы // В мире науки. 1988. № 8. С.46-54.
Шеманов А. Ю. Проблема символичности живого тела и самоидентификация человека // Логос
живого и герменевтика телесности. Постижение культуры /Под ред. Е. Г. Захарченко и др. М.:
Российский институт культурологии. Академический проект. 2005. С.174-188.
Шовен Р. От пчелы до гориллы. М.: Мир. 1965.
Шпаков А. О. Сигнальные молекулы бактерий непептидной природы QS-типа // Микробиология.
2009. Т. 78. № 2. С.163-175.
Шульговский В. В. Физиология высшей нервной деятельности. М.: Изд-во МГУ. 1997.
Шупатова Н. Н. Некоторые особенности поведения и формирования направленного перемещения
воды в колониях мшанок (Bryozoa: Gymnolaemata) // Журнал общей биологии. 1999. Т.60. №
1. С.118-128.
Экономическая теория. Микроэкономика – 1, 2. Мезоэкономика / Под ред. Г. П. Журавлёвой. М.:
Дашков и К0. 2005.
Энгдаль У. Египетская революция: «творческое разрушение» для Большого Ближнего Востока.
2010. Интернет-ресурс: http://www.warandpeace.ru/ru/exclusive/view/55198.
Юдин Б. Г. Биотехнологическое конструирование человека // Биология и культура / Под ред. И.К
Лисеева. М.: Канон+. 2004. С.461–491.
Adler N. Competition in a deregulated air transportation market // European Journal of Operational
Research. 2001. V.129. N 2. P.108-116.
Appleby M. C. The probability of linearity in hierarchies // Animal Behaviour. 1983. V.31. P.600-608.
264
Arcadi A. C, Robert D., Boesch C. Buttress druming by wild chimpanzees: Temporal patterning. Phrase
integration into loud calls, and preliminary evidence for individual distinctiveness. // Primates. 1998.
V.39. P.505–518.
Archie E. A., Morrison T. A., Foley C. A. H., Moss C. J., Alberts S. C. Dominance rank relationships
among wild female African elephants Loxodonta africana //Animal Behaviour. 2006. V.71. P.117127.
Axelrod R., Hamilton W. D. The evolution of cooperation in biological systems // The Evolution of
Cooperation. N. Y.: Basic Books Inc. 1984. P.88—105
Bai A. P., Ouyang Q. Probiotics and inflammatory bowel diseases// Postgraduate Medical Journal. 2006.
V.82. P.376-382.
Baker W.E. Networking Smart. How to Build Relationships for Personal and Organizational Success.
N.Y., San Fransisco.: Mc. Graw-Hill Inc. 1994.
Barkow J. H. Return to nepotism. The collapse of a Nigerian gerontocracy // International Political
Science Review. 1982. V. 3(1). P.33-49.
Barlow J.W. Has sociobiology killed ethology or revitalized it? // Whither Ethology? Perspectives in
Ethology / Eds. P.P.G. Bateson, P.H. Klopfer. N.Y., L.: Plenum Press. 1989. P.1—45.
Barner-Barry C. An observational study of authority in a preschool peer group // Polit. Methodology.
1977. N 4. P.415—449.
Barner-Barry C. Zum Verhältnis zwischen Ethologie und Politik: Macht, Dominanz, Autorität und
Aufmerksamkeitsstruktur // Politik und Biologie. Beiträge zur Life-Science-Orientierung der
Sozialwissenschaften /Hrsg. A. Somit, R. Slagter. Berlin, Hamburg: Verlag Paul Parey. 1983.
S.101—111.
Barnes J. Class and committees in a Norwegian island parish // Human Relations. 1954. V.7. P.39-58.
Barton D.G. What is a cooperative?//Cooperatives in agriculture /Ed. D. Cobia/. Englewood Cliffs (NJ):
Prentice Hall. 1989. P.1-19.
Bechara A. Editorial. The neurology of social cognition // Brain. 2002. V.125. N 8. P.1673–1675.
Ben-Jacob E. Bacterial wisdom // Physica A. 1998. V.249. P.553-577.
Bernhard J. G., Glantz K. Staying human in the organization. Our biological heritage and the workplace.
Westport (CT), L.: Praeger. 1992.
Blank R. H., Hines S. M. Biology and Political Science. London: Routledge. 2001.
Blank R., Merrick J.C. Human reproduction: emerging technologies and conflicting rights. Washington
(DC): CQ Press. 1995.
Bohlhalter S., Fretz C., Weeter B. Hierarchical versus parallel processing in tactile object recognition: a
behavioural-neuroanatomical study of perceptive tactile agnosia // Brain. 2002. V.125. N 11.
P.2537–2548.
Bonabeau E., Dorigo M., Theraulaz G. Inspiration for optimization from social insect behaviour // Nature.
2000. V.406. P. 39-42
Bondarenko D. M. Alternativity in cultural history: heterarchy and homarchy as evolutionary trajectories
// Hierarchy and Power in the History of Civilization. 3rd Int. Conf. /Ed. I. L. Alexеev, D. D. Beliaev,
D. M. Bondarenko. Moscow: Center for Civilizational and Regional Studies of the RAS, Institute for
African Studies of the RAS. 2004. P.5.
Brandner J.P., Kroos L. Identification of the  4400 regulatory region, a developmental promoter of
Myxococcus xanthus // J. Bacteriol. 1998. V.180(8). P.1995-2002.
Börzel T. Organizing Babylon — on the different conceptions of policy networks // Public
Administration. 1998. V.76. P.253-273.
Budrene E. O., Berg H. C. Complex patterns formed by motile cells of Escherichia coli // Nature. 1991.
V.349. P.630-633.
Budrene E. O., Berg H. C. Dynamics of formation of symmetrical patterns by chemotactic bacteria.//
Nature. 2002. V.376. P.49-53.
Butovskaya M. L. The evolution of human behaviour: the relationship between the biological and the
social // Anthropologie. 2000. V.38. N 2. P.169—180.
Caldwell L. K. Biopolitics: science, ethics and public policy // Yale Rev. 1964. V.54. N. 1. P.1—16.
Camazine S., Deneubourg J. L., Franks N. R., Sneyd L., Theraulaz G., Bonabeau E. Self-organization in
Biological Systems. Princeton Studies in Complexity. Princeton, NJ: Princeton University Press.
2001.
Carmen I. H. Biopolitics: the newest synthesis? // Genetica. 1997. V.99. P.173-184.
Carneiro R. L. A theory of the origin of the state// Science. 1970. V.169. P.733-738.
265
Castells M. The Rise of the Network Society. The Information Age: Economy, Society and Culture. Vol.
I. Cambridge, MA; Oxford, UK: Blackwell. 1996.
Castells M. Informationalism, networks, and the network society: a theoretical blueprint // The Network
Society: a Cross-Cultural Perspective /M. Castells, ed. Northampton, MA: Edward Elgar. 2004. P.345.
Chance M. Attention structure as the basis of primate rank orders // Man. 1967. V.2. N 2. P.503-518.
Chrisholm D. Coordination withour hierarchy. Informal structures in multiorganizational systems.
Berkeley, Los Angeles, L.: University of California Press. 1989.
Collins English Dictionary on-line. 2009. Интернет-ресурс: http://dictionary.reference.com.
Connor R. C., Smoker R. A., Bejder L. Synchrony, social behaviour and alliance affiliation in Indian
Ocean bottlenose dolphins (Tursiops aduncus) // Animal Behaviour. 2006. V.72. P.1371-1378.
Cook G. Heterarchy and homoarchy in Maya village politics // Hierarchy and Power in the History of
Civilization. 3rd Int. Conf. /Ed. I.L. Alexeev, D.D. Beliaev, D.M. Bondarenko. Moscow: Center for
Civilizational and Regional Studies of the RAS, Institute for African Studies of the RAS. 2004. P. 910.
Cooley M., Chrabra S. M., Williams P. N-Acylhomoserine lactone-mediated quorum sensing: a twist in
the tail and a blow for host immunity // Chemistry and Biology. 2008. V.15. P.1141-1147.
Corning P. The synergism hypothesis. A theory of progressive evolution. N.Y., St. Louis, San Fransisco,
Auckland: McGraw-Hill. 1983.
Corning P. Nature’s magic. Synergy in evolution and the fate of humankind. Cambridge (Mass.):
Cambridge Univ. Press. 2003.
Couzin I. D., Krause J., James R., Ruxton G. D., Franks N. R. Collective memory and spatial sorting in
animal groups // J. Theor. Biol. 2002. V.218. P.1–11.
Croft D. P., Krause J., James R. Social networks in the guppy (Poecilia reticulata) // Proceedings of the
Royal Society London B (Biology Letters). 2004. V.271. P. S516–S519.
Croft D. P., James R., Ward A. J. W., Botham M. S., Mawdsley D., Krause J. Assortative interaction and
social networks in fish // Oecologia. 2005. V.143. N 2. P.211-219.
Croft D. P., James R., Krause J. Exploring Animal Social Networks. Princeton University Press.
Princeton, NJ: Princeton University Press. 2008.
Curran B. A Terrible Beauty is Born. Clones, Genes and the Future of Mankind. L., N.Y.: Taylor &
Francis. 2003.
Dahl R. Charlie and the Chocolate Factory. L., N. Y., Toronto: Puffin Books (Penguin Books/Group).
2005 [1964].
Damier V. The agrarian communes in Aragon 1936-1937 and the state power// Hierarchy and Power in
the History of Civilization. 5rd Int. Conf. /Ed. D. M. Bondarenko, O. I. Kavykin. Moscow: Center for
Civilizational and Regional Studies of the RAS, Institute for African Studies of the RAS. 2009. P.4445.
de Vries H., Stevens J. M. G., Verdaecke H. Measuring and testing the steepness of dominance
hierarchies // Animal Behaviour. 2006. V.71. P.585-592.
de Waal F. B. M. Good-natured. The Origins of Right and Wrong in Humans and Other Animals.
Cambridge, MA, L.: Harvard University Press. 1996.
de Waal F. B. M. Bonobo: the Forgotten Ape. Berkeley, CA: University of California Press. 1997.
de Waal F. B. M. The Ape and the Sushi Master: Cultural Reflections by a Primatologist. N. Y.: Basic
Books. 2001.
de Waal F. B. M. Primates and Philosophers; How Morality Evolved. Princeton, NJ: Princeton University
Books. 2006.
Demil B., Lecocq X. Neither market nor hierarchy nor network: the emergence of bazaar governance //
Organization Studies. 2006. V.27. N 10. P.1447-1461.
Deneubourg J. L. Application de l’ordre par fluctuations á la description de certaines étapes de la
construction du nid chez les termites // Insect. Soc. 1977. V.24. P.117–130.
Deneubourg J. L., Goss S. Collective patterns and decision-making // Ethol. Ecol. Evol. 1989. V.1.
P.295–311.
DNAX.
DNAX
Research
Institute
Overview.
2008.
Интернет-ресурс
http://venturebeatprofiles.com/company/profile/dnax-research-institute.
Dunn C. W. Complex colony-level organization of the deep-sea siphonophore Bargmannia elongata
(Cnidaria, Hydrozoa) is directionally asymmetric and arises by the subdivision of pro-buds //
Developmental Dynamics. 2005. V.234. P.835-845.
266
Eibl-Eibesfeldt I. Us and the others: the familial roots of ethnonationalism // Indoctrinability, Ideology
and Warfare /Ed. I. Eibl-Eibesfeldt, F. K. Salter. N. Y., Oxford: Berghahn books. 1998. P.21—53.
Eibl-Eibesfeldt I. Ethological concepts and their implication for the sciences of man // Этология
человека на пороге 21 века: новые данные и старые проблемы. /Под ред. М. Л. Бутовской. М.:
Старый Сад. 1999. P.122—152.
Filatova O. A., Fedutin I. D., Ivkovich T. V., Nagaylik M. W., Burdin A. M., Hoyt E. The function of
multi-pod aggregations of fish-eating killer whales ( Orcinus orca) in Kamchatka, Far East Russia //
Journal of Ethology. 2008. V.27. P.33-41.
Flanagan J.G., Rayner, S. (ed.). Rules, Decisions, and Inequality in Egalitarian Societies. Brookfield,
Hongkong, Singapore, Sydney: Avebury, 1988.
Flohr H. Unsere biokulturelle Natur: für die Beachtung der Biologie bei der Erklärung menschlichen
Sozialverhaltens // Menschliches Handeln und Sozialstrukturen /Hrsg. A. Elting. Opladen: Lesko
und Budrich. 1986. S.43—65.
Flohr H., Tönnesmann W. Selbstverständnis und Grundlagen der Biopolitics // Politik und Biologie.
Beiträge zur Life-Science-Orientierung der Sozialwissenschaften /Hrsg. A. Somit, R. Slagter. Berlin,
Hamburg: Verlag Paul Parey. 1983. S 11–31.
Fuqua W.C., Winans S.C., Greenberg E.P. Quorum sensing in bacteria: the LuxR-LuxI family of cell
density-responsive transcriptional regulators // J. Bacteriol. 1994. V.176. N. 2. P.269-275.
Gardner R., Cory G. A. The Evolutionary Neuroethology of Paul MacLean: Convergences and Frontiers.
N. Y.: Praeger. 2002.
Gaspar A. Universals and individuality in facial behavior—past and future of an evolutionary perspective
// Acta Ethol. 2006. V. 9. P.1–14.
Goodall J. The Chimpanzees of Gombi: Patterns of Behavior.Cambridge (MA): Harvard University Press.
1986.
Goodall J. Gombe chimpanzee politics // Primate Politics. /Ed. G. Schubert, R. D. Masters. N. Y, .L.:
Lanham. 1994. P.105–137.
Gray K.M. Intercellular communication and group behavior in bacteria // Trends Microbiol. 1997. V.5. N
5. P.184-188.
Greenberg E.P. Tiny teamwork. Bacterial communication // Nature. 2003. V.424. P.134.
Habermas J. Moral Consciousness and Communicative Action. Cambridge (MA): MIT Press. 1990.
Hall-Stoodley L., Costerton J. W., Stoodley, P. (2004). Bacterial biofilms: from the natural environment
to infectious diseases // Nat. Rev. Microbiol. 2004. V. 2. P.95-108.
Harcourt J. L., Sweetman G., Johnstone R. A., Manica A. Personality counts: the effect of boldness on
shoal choice in three-spined sticklebacks // Animal Behaviour. 2009. V.77. P.1501–1505.
Heatwolle H. F., Taylor J. Ecology of Reptiles. Chipping Norton: Surrey Beatly & Sons. 1987.
Helbing D., Farkas I., Vicsek T. Simulating dynamical features of escape panic // Nature. 2000. V.407.
P.487–490.
Hempel-Schmidt P. Reproductive competition and the evolution of workload in social insects // American
Naturalist. 1990. V.135. N 4. P.501-526.
Hill R.A., Bentley R. A., Dunbar R. I. M. Network scaling reveals consistent fractal pattern in
hierarchical mammalian societies // Biol Lett. 2008. V.4(6). P.748–751.
Hinde R.A. Some complexities in aggressive behaviour // Socialization and aggression /Ed. A. Fraczek,
H. Zumklag. Berlin, Heidelberg, N.Y., L.: Springer-Verlag. 1992. P.3—10.
Hölldobler B., Wilson E. O. The Ants. Cambridge, MA: Harvard University Press. 1990.
Hölldobler B., Wilson E. O. The Superorganism: The Beauty, Elegance, and Strangeness of Insect
Societies. N. Y.: W.W. Norton. 2008.
Immelmann K., Beer C. A Dictionary of Ethology. Cambridge (MA), L.: Harvard University Press.
1989.
IZEW. Welcome to the International Centre for Ethics in the Sciences and Humanities (IZEW). 2012.
Интернет-ресурс: http://www.uni-tuebingen.de/en/ facilities/international-centre-for-ethics-in-thesciences-and-humanities.html.
Jantsch E. Die Selbstorganisation des Universums. Vom Urknall zum menschlichen Geist. München,
Wien: Hanser. 1992.
Johnson B. R. Division of labor in honeybees: form, function, and possible mechanisms // Behavioral
Ecology and Sociobiology. 2010. V.64. N 3. P. 305–316.
Jordan G., Schubert K. A preliminary ordering of policy network labeling // Policy Networks. European
Journal of Political Research Special Issue /G. Jordan, K. Schubert, Eds. 1992. V.21. p.7-28.
267
Jurcizek J .A., Bakaletz L. O. Biofilms formed by nontypeable Haemophilus influenzae in vitro contain
both double-stranded DNa and type IV pilin protein // J. Bacteriol. 2007. V.189. № 10. P.3868—
3875.
Kahler M. Networked policies: agencies, power and governance // Networked Politics: Agency, Power,
and Governance /M. Kahler, Ed.. San Diego: Univ. California. 2009a. P.1-20.
Kahler M. Collective action and clandestine networks: the case of Al Qaeda // Networked Politics:
Agency, Power, and Governance /M. Kahler, Ed. San Diego: Univ. California. 2009b. P.103-124.
Kalan A., Rainey H. Hand-clapping as a communicative gesture by wild female swamp gorillas. Primates.
2009. V.50. P.273–275.
Kell D.G., Kaprelyants A.S., Grafen A. Pheromones, social behaviour and the functions of secondary
metabolism in bacteria // Tree. 1995. V.10. P.126-129.
Kelley J. L., Morrell L. J., Inskip C., Krause J., Croft D. P. Predation risk shapes social networks in
fission-fusion populations. PLoS one. 2011. V.6. N 8. P.e24280. Интернет-ресурс:
doi:10.1371/journal.pone.0024280.
Kenis P., Schneider V. Policy networks and policy analysis: scrutinizing a new analytical toolbox //
Policy Network: Empirical Evidence and Theoretical Considerations /B. Marin, R. Mayntz, Eds.
Frankfurt am Main: Campus Verlag. 1991. P.25-59.
Klausner A . DNAX keeps a scholar’s focus // Bio-technology. 1988. V.6. N 4. P.373—378.
Kooiman J. Social-political governance: introduction //Modern Governance. New Government – Society
Interactions /J. Kooiman, Ed. L.: Sage. 1993. P.1-6.
Krause J., Ruxton G. D. Living in Groups. Oxford, N. Y. et al.: Oxford University Press. 2002.
Kriesi H. Les démocraties occidentales. Une approche comparée. Paris: Economics. 1994.
Lamprecht J. What makes an individual the leader of its group? An evolutionary concept of distance
regulation and leadership // Social Sci. Information. 1996. V.35. N 4. P.595—617.
Lawrence P.R., Lorsch J. W. Organization and Environment. Boston: Harvard University Press. 1967.
Le Hellaye Y., Goossens B., Jamart A., Curtis D. J. Acquisition of fission-fusion social organization in a
chimpanzee (Pan troglodytes troglodytes) community released into the wild // Behavioral Ecology
and Sociobiology. 2010. V.64. N.3. P.349-360.
Lehmann J., Boesch C. To fission or to fusion: effects of community size on wild chimpanzee (Pan
troglodytes verus) social organisation // Behavioral Ecology and Sociobiology. 2004. V.56. P.207–
216.
Lengeler J.W. Signal transduction and global control systems: the basis of Systems Biology // EURESCO
Conference “Bacterial Neural Networks ”. Book of Abstracts. /Ed. B. Holand et al. San-Feliu-deGuichols (Spain). 2004. P.5.
Low B.S. Why Sex Matters? A Darwinian Look at Human Behavior. Princeton (NJ): Princeton Univ.
Press. 2000.
Lyte M., Ernst S. Alpha and beta adrenic receptor involvement in catechol-induced growth of gramnegative bacteria // Biochim. Biophys. Res. Commun. 1993. V.190. N 2. P.447—452.
MacLean P. D. The Triune Brain in Evolution: Role in Paleocerebral Functions. N. Y.: Plenum Press.
1990.
Madden J. R., Drewe J. A., Pearce G. P., Clutton-Block T. H. The social network structure of a wild
meerkat population. 2. Intragroup interactions // Behavioral Ecology and Sociobiology. 2009. V.64.
P.81-95.
Mancuso K., Hauswirth W. W., Li Q., Connor T. B., Kuchenbecker J. A., Mauck M. C., Neitz J., Neitz
M. Gene therapy for red–green colour blindness in adult primates // Nature. 2009. Advance online
publication 16 September.
Maryanski A., Turner J. H. The Social Cage. Human Nature and the Evolution of Society. Stanford
(CА).: Stanford University Press. 1992.
Maslow A. H. Motivation and Personality. N. Y.: Harper & Row. 1954.
Masters R. D. The Nature of Politics. New Haven, L.: Yale University Press. 1989.
Masters R.D. Beyond Relativism. Science and Human Values. Hanover, L.: University Press of New
England. 1993.
Matsuhashi M. , Shindo A., Ohshina H., Tobi M., Endo S., Watanabe H., Watanabe H., Pankrushina A.
N. Cellular signals regulating antibiotic sensitivities of bacteria // Microbial Drug Res. 1996a. V.2.
N. 1. P.91-93.
Matsuhashi M., Pankrushina A. N., Endoh K., Watanabe H., Ohshima H., Tobi M., Endo S., Mano Y.,
Hyodo M., Kaneko T., Otani S., Yoshimura S. Bacillus carbonifillus cells respond to growth-
268
promoting physical signals from cells of homologous and heterologous bacteria // J. Gen. Appl.
Microbiol. 1996b. V.42. P.315-323.
Mayntz R. Modernization and the logic of interorganizational networks // Social Change between Market
and Organization /J. Child, M. Crozier, R. Mayntz, Eds. Aldershot: Avebury. 1993. P.3-18.
McCulloch W. S., Pitts W. H. A logical calculus of the ideas immanent in nervous activity //
Bulletin of Mathematical Biophysics. 1943. V.5. P.115-133.
Mehu M., Grammer K., Dunbar R. I. M. Smiles when sharing // Evolution and Human Behavior.
2007. V.28. P.415–422.
Meulemann L. Public management and the metagovernance of hierarchies, networks and markets.
Heidelberg: Physica-Verlag. 2008. 399 p.
Meyer-Emerick N. Public administration and the life sciences: revisiting biopolitics //Administration and
Society. 2007. V.38. N 6. P.689-708.
Michels R. Political Parties. N. Y.: Free Press. 1949.
Mittal N., Budrene E. O., Brenner M. P., van Oudenaarden A. Motility of Escherichia coli cells in
clusters formed by chemotactic aggregation. Proc. Natl. Acad. Sci. U.S.A. 2003. V.100. P.1325913263.
Moody J., White D. R. Social cohesion and embeddedness // American Sociological Review. 2003. V.68.
P.103-127.
Morrell L. J., Hunt K. L., Croft D. P., Krause J. Diet, familiarity and shoaling decisions in guppies //
Animal Behaviour. 2007. V.74. P.311-319.
Networks // We Are Everywhere. The Irresistible Rise of Global Anticapitalism /Eds. K. Arier, G.
Chesters, T. Credland, J. Jordan, A. Stern, J. Whity. 2003. Интернет-ресурс:
http://artactivism.gn.apc.org.
Newman M. E. J. The structure and function of complex networks // SIAM Review. 2003. V.45. N 2.
P.167–256.
Nicolis G., Prigogine I. Self-organization in Nonequilibrium Systems. N. Y.: Wiley. 1977.
Nyström T. Conditional senescence in bacteria: death of the immortals // Mol. Microbiol. 2003. V.48. N
1. P.17—23.
Oleskin A. V. Making a new case for voluntary cooperation-based fission-fusion structures in human
society // Social Sci. Information. 1996a. V.35. N 4. P.619—627.
Oleskin A. V. Stadt- und Globalplanung aus biopolitischer Sicht // Tübinger Geographische Studien.
1996b. H.116. S.239—242.
Oleskin A. V. Biopolitics. The Political Potential of the Life Sciences. Hauppage (NY): Nova Science
Publishers. 2012. In press.
Oleskin A. V., Masters R. D. Biopolitics in Russia: history and prospects for the future // Research in
Biopolitics. 1997. V.5. P.279—299.
Oleskin A. V., Shishov V. I., Malikina K. D. Symbiotic Biofilms and Brain Neurochemistry. Hauppage
(N. Y.): Nova Science Publishers. 2010.
Olson J. Maybe it is time to rediscover bureaucracy // Working Paper No. 10. 2005. Интернет-ресурс:
http://www.sv.uio.no/arena/english/research/publications/arena-publications/workingpapers/
working-papers2005/wp05_10.pdf.
Partridge B. L. Structure and function of fish shoals //Scientific American. 1982. V.245. P.114-123.
Patriquin K. J., Leonard M. L., Broders H. G., Garroway C. J. Do social networks of female long-eared
bats vary with reproductive period and age? // Behavioral Ecology and Sociobiology. 2010. V.64.
P.899–913.
Pedersen K., Christensen S. K., Gerdes K. Rapid induction and reversal of a bacteriostatic condition by
controlled expression of toxins and antitoxins // Mol. Microbiol. 2002. V.45. P.501—510.
Peterson S.A. Human ethology and political hierarchy: is democracy feasible? // Hierarchy and
Democracy /Ed. A. Somit, R. Wildenmann. Carbondale, Edwardsville: Southern Illinois University
Press. 1991. P.63-78.
Peterson S.A., Somit A. (Eds.). Research in Biopolitics. Vol.8. Evolutionary Approaches in the
Behavioral Sciences: Toward a Better Understanding of Human Nature. Amsterdam, London & New
York: JAI Imprint. An Imprint of Elsevier Science. 2001.
Peterson S. A., Somit A. (Eds.). Research in Biopolitics. Vol.9. Biology and Politics. The Cutting Edge.
UK, North America, Japan, etc.: Emerald Group Publ. Ltd. 2011.
269
Poldervaart S. W. The utopian or DiY-strategy of social movements // Hierarchy and Power in the
History of Civilization. 5rd Int. Conf. /Ed. D. M. Bondarenko, O. I. Kavykin. Moscow: Center for
Civilizational and Regional Studies of the RAS, Institute for African Studies of the RAS. 2009.
Politics and the Life Sciences. 2011. Graduate Program. North Illinois University. Интернет-ресурс:
http://www.niu.edu/polisci/graduate/politics.shtml.
Powell W. M. Neither market nor hierarchy: network forms of organization //Res. Organizational
Behavior. 1990. V.12. P.295-336.
Radcliffe-Brown A. R. The Social Organization of Australian Tribes. Sydney: Australia: University of
Sydney Oceania monographs. N 1. 1930.
Rathbone A., Rowley C. K. Terrorism // Public Choice. 2002. V.111. P.1–10.
Remedios R., Logothetis N. K., Kayser C. Monkey drumming reveals common networks for perceiving
vocal and nonvocal communication sounds // Proc. Natl. Acad. Sci. U.S.A.. 2009. V.106). P.
18010-18015.
Rhodes R. A. W. Understanding Governance. Policy Networks, Governance, Reflexivity and
Accountability. Buckingham, Philadelphia: Open University Press. 1997.
Rhodes R. A. W., Marsh D. Policy network in British politics // Policy Networks in British Government
/D. Marsh, R. A. W. Rhodes, Eds. Oxford: Clarendon Press. 1992. P.1-26.
Rich A. Think tanks, public policy, and the politics of expertise. Ph.D. Dissertation. Yale University.
1999.
Richards M. Colony social organization and alternative social strategies in the Easter carpenter bee,
Xylocopa virginica // Journal of Insect Behavior. 2011. V.24. N 5. P.399-411.
Richerson P.J., Boyd R. The evolution of human ultrasociality // Indoctrinability, Ideology and Warfare
/Ed. I. Eibl-Eibesfeldt, F.K. Salter. N.Y., Oxford: Berghahn Books. 1998. P.71—95.
Rockart J., Short J. The networked organization and the management of interdependence // The
Corporations of the 1990s / Ed. M.S. Morton. 1991. P. 189-216.
Rosner M. Principles, types, and problems of direct democracy in the kibbutz // Self-Governing
Socialism. 1975. V.1. P.287-298.
Rountree R. A., Sedberry G. R. A theoretical model of shoaling behavior based on a consideration of
patterns of overlap among the visual fields of individual members // Acta ethologica. 2009. V.12.
N 2. P.61-70.
Sakai M., Hishii T., Takeda S., Kohshima S. Flipper rubbing behavior in wild bottlenose dolphins
(Tursiops aduncus). Marine Mammal Science. 2006. V.22. N 4. P.966-978.
Schmid R.D. Pocket guide to biotechnology and genetic engineering. Weinheim: Wiley-VCH Verlag
GmbH & Co. 2003.
Schneirla T. C. Army Ants. San Francisco: Freeman. 1971.
Sewertzowa L. B. Über den Einfluβ der mitogenetischen Strahlen auf die Vermehrung der Bacterien //
Biol. Zentralbl. 1929. Bd.49. S.212—225.
Shapiro J.A.. The significance of bacterial colony patterns // BioEssays. 1995. V. 17. N 7. P.597—607.
Simmel G. Soziologie. Leipzig: Duncker & Humblot. 1908.
Snow C. C., Miles R. E., Coleman H. J. Managing 21st century network organizations // Organizational
Dynamics. 1992. V. 20. N 3. P. 5-20.
Soengas B. Power relations in a BaKoya Pygmy community (Gabon) // Hierarchy and Power in the
History of Civilization. 5rd Int. Conf. /Ed. D. M. Bondarenko, O. I. Kavykin. Moscow: Center for
Civilizational and Regional Studies of the RAS, Institute for African Studies of the RAS. 2009.
P.102-103.
Somit A. Toward a more biologically oriented political science // Midwest J. Polit. Sci. 1968. V.12.
P.550--567.
Somit A. Biopolitics // British J. Polit. Sci. 1972. V.2. P. 209–238.
Somit A., Peterson S. A. Darwinism, dominance, and democracy. Westport (CA): Praeger Publ. 1997.
Somit A., Peterson S. A. Biopolitics after three decades: a balance sheet // Brit. J. Polit. Sci. 1998. V.28.
Pt.3. P.555–571.
Somit A., Peterson S. A. Darwinism, dominance, and democracy: a reaffirmation // Politics and the Life
Sciences. 2001. V.20. N 2. P.227–231.
Sperandio V., Torrres A. G., Jarvis B., Nataro J. P., Kaper J. Bacteria-host communication. The language
of hormones. Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2003. V.100. P.8951-8956.
Steinberg J. Why Switzerland? Cambridge: Cambridge University Press. 1976.
270
Stier K. B. Beyond the apes. Reasons to consider the entire primate order //Tree of Origin: What Primate
Behavior Can Tell Us about Human Social Evolution / Ed. F. B. M. de Waal. Cambridge, MA:
Harvard University Press. 2001. P.71-94.
Sumpter D. J. T. The principles of collective animal behaviour // Phil. Trans. R. Soc. B. 2006. V.361. P.522.
Teknologirådet (Danish Board of Technology). 2007. EPTA - Genetically modified plants and food.
Интернет-ресурс: http://www.tekno.dk.
Tetz V. V., Rybalchenko O. V., Savkova G. A. Ultrastructural features of microbial colony organization //
J. Basic. Microbiol. 1990. V.30. P.597—607.
Tetz V. V., Rybalchenko O. V., Savkova G. A. Ultrastructure of the surface film // J. Gen. Microbiol.
1993. V.139. P.855—858.
Thorelli H. B. Networks: between markets and hierarchies // Strategic Management Journal. 1986. V.7.
P.37-51.
Tiger L., Fox R. The Imperial Animal. N.Y.: Holt, Reinhart, and Winston. 1971.
Tinbergen N. On war and peace in animals and man // Science. 1968. V.160. P.1411—1418.
Tönnies F. Community and Civil Society, Cambridge: Cambridge University Press. 2001.
Twin Oaks Intentional Community. 2011. Интернет-ресурс: HTTP://www.twinoaks.org.
van Alstyne M. The state of network organizations: a survey in three frameworks. 1997. Интернетресурс: http://ccs.mit.edu/papers/CCSWP192/CCSWP192.html.
van der Dennen J. M. G. The biopolitics of primates //Research in Biopolitics. Vol.9. Biology and
Politics. The Cutting Edge /Eds. S. A. Peterson, A. Somit. UK, North America, Japan, etc.: Emerald
Group Publ. Ltd. 2011. P.53-86.
Vlavianos-Arvanitis A. Biopolitics – dimensions of biology. Athens: Biopolitics International
Organization. 1985.
Vlavianos-Arvanitis A. The International University for the Bio-Environment. Athens: Biopolitics
International Organization. 1993.
Vlavianos-Arvanitis A. (Ed.). Bio-syllabus for European Environmental Education. A textbook for the
better understanding and appreciation of the bio-environment. Athens: Biopolitics International
Organization. 2003.
von Bertalanffy L. General System Theory. N. Y.: George Braziller. 1968.
von Wiese L. Sociology. N. Y.: Oskar Piest. 1941.
Waters C. M., Bassler B. L. Quorum sensing: cell-to-cell communication in bacteria // Annu. Rev. Cell
Dev. Biol. 2005. V.21. P.319—346.
Watnick P. I., Kolter R. Biofilm, city of microbes // J. Bacteriol. 2000. V. 182. P.2675-2679.
Wey T, Blumstein D. T, Shen W, Jordán F. Social network analysis of animal behaviour: a promising tool
for the study of sociality // Animal Behaviour. 2008. V.75. P. 333–344.
White E., Losco J. (ed.). Biology and Bureaucracy. L. etc.: Univ. Press of America. 1986.
Whyte W. F., Whyte K. K. Making Mondragon: the Growth and Dynamics of the Worker Cooperative
Complex. Ithaca (NY): ILR Press. 1988.
Wilson E. O. The Insect Societies. Cambridge, MA, L.: Harvard University Press. 1971.
Wiener N. Cybernetics. New York: Wiley. 1948.
Woodburn J. Egalitarian societies // Man (N.S.). 1982. V.17. P.431–451.
Yergin D., Gustafson T. Russia 2010. The CERA Report. N.Y.: Random House. 1993.
Zakharov A.A. Ant societies // Science in the USSR. 1987. N 1. P.118—127.
271
ГЛОССАРИЙ
АГОНИСТИЧЕСКАЯ ИЕРАРХИЯ. Вариант иерархии (см.), в котором доминант добивается
своего статуса в результате агонистических взаимодействий, включающих в себя агрессию или
угрожающие демонстрации.
АГОНИСТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ. Формы поведения, связанные с конфликтами между
живыми организмами. Включает агрессию, изоляцию (избегание), подчинение
АГРЕССИЯ. Приближение к противнику и нанесение какого-либо вреда, или, по крайней мере,
генерация стимулов, побуждающих противника подчиниться (Tinbergen, 1968). Адресованное
другой особи поведение, которое может привести к нанесению повреждений и часто связано с
установлением превосходства, получением доступа к определенным объектам или права на какуюто территорию (Hinde, 1992).
АДАПТИРУЕМОСТЬ СЕТИ. Способность управляемым образом видоизменять свою структуру,
адаптируясь к изменениям внутренней и внешней ситуации.
АДАПТОРЫ (медиаторы). Структуры-посредники между иерархиями и сетями в человеческом
обществе (Римский, Сунгуров, 2002; Сунгуров и др., 2012); возможны аналоги в биосистемах,
включая и человеческий организм, условие выживания которого – гармоничсные
взаимоотношения между в основном иерархической центральной нервной системой и сетевыми
структурами из собственных клеток (например, периферическими нервными узлами) и клеток
микроорганизмов-симбионтов.
АФИЛИАЦИЯ. Взаимное притяжение особей одного вида, группы, семьи друг к другу.
БИОПОЛИТИКА. Вся совокупность социально-политических приложения наук о живом, в
плане как политической теории, так и практической политики. В более узком понимании
(А.Сомит, Х. Флор и др.) -- применение подходов, теорий и методов биологических наук в
политологии.
БИОСОЦИАЛЬНАЯ СИСТЕМА. Биосоциальные системы -- объединения особей,
характеризующееся афилиацией и кооперацией.
БИОТЕХНОЛОГИЯ. Промышленное использование биологических процессов и агентов на
основе получения форм микроорганизмов, культур клеток и тканей растений и животных с
заданными свойствами, т.е. как применение микробных, животных или растительных клеток или
ферментов для производства, расщепления или преобразования материалов.
БЮРОКРАТИЯ. Организация (или система организаций), построенная на базе принципов
единоначалия и жесткой иерархии, узкой специализации и формализации отношений между
членами организации.
ВЛАСТЬ. Способность и право одних индивидов или групп в человеческом обществе
осуществлять свою волю в отношении других. Частный случай более общей категории
доминирования (см.).
ГЕДОНИСТИЧЕСКАЯ ИЕРАРХИЯ. Вариант иерархии, когда на её вершине находится
наиболее интересный, способный, одаренный индивид, которому вся группа (биосоциальная
система) уделяет наибольшее внимание (Chance, 1967).
ГЕТЕРАРХИЯ. Термин означает, что элементы в системе не ранжированы или «имеют
потенциал быть ранжированными по-разному» (Ehrenreich et al., 1995, цит. по: Bondarenko, 2004.
P.5). Не всегда означает полное равенство социальных рангов, но предполагает отсутствие
жесткой централизованной иерархии, которая обозначается как гомоархия.
ГЕТЕРОНОМНАЯ СТРУКТУРА. Система, чьи структурные уровни различны по
организационным принципам. Пример представляет муравьиный социум, где на разных
структурных уровнях преобладает то иерархическая, то сетевая организация (Захаров, 2009).
ГЛОКАЛИЗМ (англ glocal = global + local). В культурном и философском смысле –
мировоззрение, опирающееся на идею диалектического единства глобального и локального. В
политическом смысле – современная тенденция к размыванию политических структур уровня
национального государства, основанная на двух взаимодополняющих процессах: 1) Усилении
роли местных социальных
и политических структур; 2) Укреплении структур
надгосударственного уровня – вплоть до всемирных организаций.
ГОМОНОМНАЯ СТРУКТУРА. Система со структурно изоморфными уровнями, например, сеть
из сетей (которые, в свою очередь, построены из ещё более мелких сетей), иерархия – из более
малых иерархий (что характерно, например, для бюрократических структур в человеческом
социуме).
272
ДОМИНИРОВАНИЕ. Преимущественный доступ к ресурсам в биосоциальной системе; право
действовать не считаясь с поведением других (подчиненных) индивидов.
ИЕРАРХИЯ. Совокупность социальных рангов в сообществах живых существ или человеческом
обществе, образующих пирамиду с доминирующим (или лидирующим) индивидом (доминантом,
лидером) на вершине. Допускает варианты (см. агонистическая иерархия; гедонистическая
иерархия).
КОММУНИКАЦИЯ. Обмен информацией между индивидами (клетками, многоклеточными
организмами) и (или) группами. Существенный компонент социального поведения. В
человеческом обществе различают вербальную (словесную) и невербальную (жесты, позы,
интонации, запахи и др.) коммуникацию. Коммуникация предполагает схему сигнал →
воспринимающий индивид → вариабельный (выбранный) ответ. Индивид, воспринявший сигнал,
может по-разному ответить на него, сообразуясь со своим состоянием, а в случае человека и
высших животных, со своим более или менее осознанным выбором.
КООПЕРАЦИЯ. Объединение и взаимодействие двух или более особей ради выполнения той или
иной задачи.
КООРДИНАЦИЯ. Взаимное согласование поведения особей в биосоциальной системе.
ЛИДЕРСТВО. Процесс, посредством которого определенные члены группы мотивируют и ведут
за собой группу (Майерс, 2000. С.676). Лидер руководит передвижением (лидерство в наиболее
буквальном смысле, от англ. lead – вести) и другими формами поведения членов биосоциальной
системы (Lamprecht, 1996).
ЛОЯЛЬНОЕ
ПОВЕДЕНИЕ.
Неагонистические,
«дружественные»,
сплачивающие
биосоциальную системы взаимодействия между индивидами (группами). Важные формы
лояльного поведения – афилиация и кооперация.
МАСШТАБИРУЕМОСТЬ СТРУКТУРЫ (scalability). Способность организационной структуры
(сетевой, иерархической, рыночной)
к быстрому росту без изменения принципиальной
организационной формы (Kahler, 2009a, b)
МАТРИКС. В колониях, биоплёнках и других биосоциальных системах одноклеточных существ –
межклеточное вещество, консолидирующее отдельные клетки в составе «клеточных коллективов»
(Ботвинко, 1985). Понятие «матрикс» в широком смысле допускает аналоги в биосоциальных
системах высших животных и в человеческом обществе. Роль «матрикса» выполняют
связывающие индивидов лояльные отношения, а в человеческих коллективах также различного
рода идейные «скрепы» – от религиозных убеждений до политических взглядов и научных
парадигм.
МАТРИКСНАЯ СТРУКТУРА. Вариант сетевой структуры (см.), функционирующий на базе
жёстких управляющих воздействий, а не коммуникации. В матриксной структуре нет
элемента-доминанта, но сам матрикс выступает как безликая доминирующая сила. В биосистемах
пример представляют некоторые колониальные кишечнополостные, у которых их матрикс
(соответствующий ценосарку) сильно разрастается и поглощает собой отдельных зооидов
(полипов, медуз). В некоторых случаях от них остаются лишь щупальца и рты, которые снабжают
пищей общую полость ценосарка.
МОДУЛЬ. Относительно автономная структурная единица в составе колониальных
кишечнополостных, мшанок, разможающихся отводками растений и некоторых других
модульных биосистем. В мозгу: модули понимаются как структурные блоки, которые могут
включать в себя части нескольких анатомических отделов и специализированы на тех или иных
функциях.
ОБЪЁМНАЯ СЕТЬ. Вариант сетевой структуры (см.), в котором среди частичных лидеров
выделяется один, который получает приоритетные права в какой-либо период времени.
ПЛОСКАЯ СЕТЬ. Вариант сетевой структуры (см.), включающий лишь частичных,
специализированных по конкретным функциям, лидеров.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА. Целостная упорядоченная совокупность политических
институтов, политических ролей, отношений, процессов, принципов политической организации
общества, включающая организацию политической власти, отношения между обществом и
государством (Политология. Энциклопедический словарь, 1993. С.273).
РЫНОЧНАЯ СТРУКТУРА. Система в человеческом обществе (возможны и аналогичные –
квазирыночные – системы в мире животных), в основе которой автономия элементов и
конкурентные отношения.
273
СВЯЗНОСТЬ (cohesion). Степень, в которой узлы сети непосредственно связаны между собой.
Критерии: 1) плотность, или теснота (density) сети, которая определяется как отношение между
числом реально существующих и возможных связей между элементами; 2) степень
кластеризации (clustering coefficient) – вероятность того, что два узла, связанные с некоторым
третьим узлом, также непосредственно связаны между собой. Если в сети выделяются подсети
(cliques) с высоким уровнем кластеризации, то такая сеть имеет тенденцию распадаться
(фрагментироваться) на самостоятельные «дочерние сети».
СЕТЕВАЯ СТРУКТУРА (СЕТЬ). В смысле, принятом в настоящей работе: биосоциальная
система, а в человеческом обществе организация, объединение, ассоциация и т.д., построенная на
принципах децентрализованной иерархии и частичного лидерства, широкой специализации
индивидов составе этой системы. В более широком смысле, также часто используемом в
литературе: система из элементов (узлов сети), между которыми существуют те или иные связи
(рёбра), независимо от того, есть ли единый центр или его нет. Это, более широкое понимание
термина «сеть» включает себя и иерархии («централизованные сети»), и сети в нашем более
узком смысле, т.е. сети децентрализованные. Допускает варианты (см. плоская сеть; объёмная
сеть; сеть 1; сеть 2; гомономная сеть; гетерономная сеть).
СЕТЬ 1. Вариант сетевой структуры с фиксированной внешней границей и часто стремящийся к
изоляции.
СЕТЬ 2. Вариант сетевой структуры с подвижной внешней границей и обычно ориентированный
на экспансию в среде.
УПРАВЛЯЮЩЕЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ. Жёсткий контроль, регуляция поведения той или иной
системы. В отличие от коммуникации, управляющее воздействие не оставляет выбора тому, на
кого оно направлено. Оно описывается схемой стимул → запрограммированный ответ.
ХИРАМА. Один из вариантов малых сетевых структур в человеческом социуме. Структура
включает частичных творческих лидеров, каждый из которых координирует работу по одному из
частных направлений в рамках общей широкой междисциплинарной творческой задачи. Члены
хирамы могут параллельно работать по нескольким направлениям сразу. Имеется также
психологический лидер, призванный налаживать отношения в коллективе, смягчать конфликты,
способствовать успешной работе по всем подпроблемам. Структура может включать также лидера
по внешним связям (внешнего лидера), координирующего контакты с другими организациями и
некоторые другие позиции частичных лидеров (коммерческий лидер, компьютерный лидер,
«гуру» и др.), в зависимости от специфики данной сетевой структуры.
ХИРАМИАДА. Крупные сетевые структуры, формирующиеся в человеческом социуме путём
объединения малых структур типа хирам. Такое объединение возможно, по крайней мере, по двум
сценариям: 1) временные объединения нескольких сетевых структур вокруг проблемы, которая в
каждой из них рассматривается как подпроблема
(соответственно,
есть компетентный
творческий лидер). Лидеры по внешним связям инициируют переговоры, в которые далее
вовлекаются творческие лидеры по данной подпроблеме. Так возникает временный творческий
союз на базе договора, существенно не ограничивающего автономию отдельных сетевых
структур; 2)"хирама в хираме". Прочно спаянная сеть второго порядка, в которой каждый из
"лидеров" соответствует хираме. Так, каждую из подпроблем протоколирует и координирует
коллективный хирамический лидер, в составе которого есть свои творческие лидеры (по более
узким подпроблемам), свой психологический лидер, свой внешний лидер и т.д. На основе
подобных сетевых структур можно создать внутренне консолидированные группы интересов,
группы давления, которые
составляют костях гражданского общества в его диалоге и
противоборстве с государственными структурами и частным бизнесом
ЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ. Различие между элементами сети в плане центральности (centrality) –
показатель структурной важности элемента в сети (Wey et al., 2008). В литературе даются
различные критерии центральности. Распространённый критерий основан на подсчёте числа
прямых (не опосредованных) связей данного узла с другими узлами. В этом случае централизацию
интерпретируют как степень различия между максимальным и минимальным числом прямых
связей (рёбер), исходящих из одного узла данной сети. Альтернативный критерий центральности
узла в сети – его степень близости (closeness, Cl) к другим узлам той же сети. В литературе
используются и иные оценки централизации сети, например, степень посредничества
(betweenness, B). Последняя определяется для каждого узла сети как число путей, связывающих
другие узлы и проходящие через данный узел.
274
ЭГАЛИТАРИЗМ. Хотя с лингвистической точки зрения слово «эгалитарный» происходит от
французского egal – равный, эгалитарная парадигма не означает полного уравнивания социальных
рангов. Эгалитарная парадигма совместима с известной иерархичностью, диффренциацией рангов.
Однако это не препятствует индивидуальной свободе особей даже низкого ранга; более
высокоранговые особи ведут себя весьма толернатно по отношению к ним, уважая их «права»,
например, на кусок мяса или на выход из данной группы и вступление в другую.
ЭТОЛОГИЯ. Область биологии, ведающую поведением живых организмов. В классической
этологии упор делается на врожденное (инстинктивное) поведение в естественных условиях.
ЭУСОЦИАЛЬНОСТЬ. Наличие у биосоциальной системы следующих свойств: Совместное
обитание как минимум двух (родительского и дочернего) поколений; Кооперация в выращивании
потомства и других видах деятельности; Дифференциация функций, т. е. наличие в биосоциальной
системе нескольких разных каст особей.
275
ПОДПИСИ К РИСУНКАМ
Рис. 1. Схематическое изображение сетевой, иерархической и (квази)рыночной структур 
кооперативные;   конкурентные взаимодействия элементов структур.
Рис. 2. Централизация сетевой структуры (degree centrality) -- степень различия между
максимальным и минимальным числом прямых связей (рёбер), исходящих из одного узла данной
сети.
Рис. 3. Плотность сетевой структуры (density) – отношение между числом реально существующих
и возможных связей между элементами.
Рис. 4. Сетевая структура с высоким уровнем кластеризации и тенденцией к распаду на
несвязанные фрагменты. Эта сеть отражает интимные отношения внутри одной группы
старшеклассников (см. http://www-personal.umich.edu/~mejn/networks/addhealth.gif). Так могут быть
построены также виртуальные сети, где пользователи образуют ярко выраженные кластеры.
Рис. 5. Схематическое изображение форм социального поведения (по Кировская, Олескин, 2003).
Кроме кратко рассмотренных в тексте форм лояльного (дружественного) поведения – афилиации и
кооперации, показаны также агонистические (т.е. враждебные) формы поведения – агрессия и
изоляция (избегание).
Рис. 6. Сетевая структура хирамы (по работам автора: Олескин, 1998а; 2007а, б). Эта схема
представляет “моментальный снимок” с реальности. Структура динамична, и входящие в ее состав
творческие группы находятся в непрерывном процессе формирования и распада. Обозначения: Т творческие лидеры, Ч - просто члены группы, Г - гость хирамы, временно вступивший во
взаимодействие с ней по одной из проблем. Овалы представляют собой временные творческие
группы. Все эти группы относятся к показанной на рисунке “плоскости выполнения творческих
задач”. Психологический лидер (П) и лидер по внешним связям (В) находятся вне этой плоскости,
ибо у них преобладают иные функции. Типы взаимоотношений:  частичное лидерство; 
горизонтальные сетевые связи
Рис. 7. А, Централизованная система (планета, вращающаяся вокруг одного солнца). Б и В,
Пример двоецентрия: планетная система с двумя солнцами. Б, оба светила претендуют на роль
центра масс планетной системы, и у планет вытянутые и, вероятно, неустойчивые траектории
орбит. В, одно из солнц светит, но не занимает центрального положения, а другое служит
тяготеющим центром; система может быть устойчивой, ибо “оба “солнца”, темное и светлое не
конкурируют между собой в своих разных центральных функциях” (Богданов, 1921, C. 201).
Рис. 8. Доминирование и лидерство как разные зоны одного континуума.
Рис. 9. Сравнение различных вариантов иерархических и сетевых структур по параметру
"Централизация/децентрализация".
Рис. 10. Структуры –цепочки: разомкнутые и замкнутые.
Рис. 11. Некоторые из важных звеньев сетевой структуры исследователей популяционной
организации и межклеточной коммуникации в отечественном микробиологическом сообществе в
70—90-е годы ХХ века по работам (Кировская, 2004, 2005; Кировская, Олескин, 2003а, б; 2004;
Олескин, Кировская, 2005). Примечание: 1. «Кафедра физиологии микроорганизмов» до 2002 г.
именовалась «кафедра клеточной физиологии и иммунологии». 2. Годы в скобках после фамилии
учёного обозначают период его пребывания в соответствующем научном учреждении.
276
Рис. 12. Биоплёнки цианобактерии Oscillatoria terebriformis регеннерируют после повреждения их
иглой (А) или засыпания поршком CaCO3 (Б). Нити O. terebriformis растут поверх «раны» на
поверхности биоплёнки (A) и постепенно покрывают слой CaCO3 в (Б). Иллюстрации любезно
предоставлены Е. Суминой.
Рис. 13. Сетевая структура у микроорганизмов. Сканирующая электронная микрофотография
клеток Shigalla flexneri (A) и Escherichia coli M-17 (Б), видны контакты между клетками,
формирующими кластеры (сеть с высоким уровнем кластеризации, см 1. 3). Дар О. Рыбальченко.
Рис. 14. Схема совершения стаей рыб защитного ф-маневра. 1, 2 и 3 — последовательные фазы.
Рисунок воспроизведён, с разрешением автора, из источника: Павлов, Касумян, 2003. С.86.
Рис. 15. Сетевая структура модульного тела колониального полипа Obelia. Треугольники
обозначают индивидуальные узлы (пульсары), которые связаны со стеблем (столоном) ветвями.
Номера на ветвях показывают, в каком порядке пульсары растут на стебле. Иллюстрация любезно
предоставлена Н. Н. Марфениным.
Рис. 16. Простая нейронная сеть или её искусственный аналог. Сочетаются иерархический
(последовательность этапов вход – процессинг – выход) и сетевой (множественность нейронов
каждого этапа) принципы.
Рис. 17. Группы фуражиров снабжают муравейник пищей, и их «рейды» связаны с исследованием
местности и уничтожением опасных для муравейника насекомых. Воспроизведено, с
разрешением, из работы: Zakharov, 1987.
Рис. 18. Лояльное поведение: груминг у тонкинских макаков (фото любезно предоставлено
М. Л. Бутовской)
Рис. 19. Формирование не-иерархических групп («кучкование») у бурых макаков (фото любезно
предоставлено М. Л. Бутовской).
Рис. 20. Сетевая структура типа хирамы, нацеленная на различные аспекты лечения и
реабилитации ВИЧ-инфицированных, в том числе имеющих симптомы СПИДа. Ср. схему хирамы
на рис. 6 в разделе 1.1.5 выше.
Рис. 21. Сетевая команда (хирама). Урок «Экология большого города и нейрохимия его
обитателей». Объяснения в тексте.
Рис. 22. Проект сетевой структуры Клуба «Биополитика».
Рис. 23. Внутренние, стабильные и динамичные сетевые структуры в бизнесе (по: Snow et al.,
1992). Примечание: прямоугольники обозначают юридически самостоятельные коммерческие
фирмы.
Рис. 24. Коммерческая сетевая структура подобна листу Мёбиуса, где нет различия между
внешней и внутренней стороной.
277
SUMMARY
NETWORK STRUCTURES IN BIOLOGICAL SYSTEMS AND HUMAN
SOCIETY.
A Monograph and a Guidebook for High Schools, Colleges, and Universities
Oleskin, Alexander V.
General Ecology Department, Biology Faculty, Moscow State University, 119991 and
*Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences, 119992, Moscow, Russia
e-mail aoleskin@Rambler.ru
CONTENTS
INTRODUCTION .........................................................................................................................................
CHAPTER ONE. GENERAL CHARACTERISTICS OF NETWORK STRUCTURES IN
COMPARISON WITH OTHER TYPES OF STRUCTURES .................................................................
1.1. Network Structures ...........................................................................................................................
1.2. Hierarchical Structures Compared to Networks ...............................................................................
1.3. (Quasi)Market Structures Compared to Networks ...........................................................................
1.4. Control and Communication
1.5. Role of the Matrix in Different Types of Structures
1.6. The Heterochronicity of Networks and the Synchronicity of Hierarchies.
Networks' Capacity for "Anticipatory Reflection" ..................................................................................
1.7. Interconversion of Network, Hierarchical, and Market Structures ...................................................
1.8. Constructive and Destructive Interactions between Various
Organizational Structures ........................................................................................................................
CHAPTER TWO. NETWORK STRUCTURES IN BIOSYSTEMS: INTERACTIONS WITH
OTHER TYPES OF STRUCTURES ..........................................................................................................
2.1. Cellular ("Microbial") Paradigm: The Biosocial Systems of
Unicellular Organisms .............................................................................................................................
2.2. Equipotential ("Shoal") Paradigm: The Biosocial Systems of Fish .................................................
2.3. Module Paradigm in the Example of Colonial Cnidarians ...............................................................
2.4. Neural Paradigm ...............................................................................................................................
2.5. Eusocial Paradigm: The Biosocial Systems of Insects (in the Example of Ants) ............................
2.6. Egalitarian Paradigm: The Biosocial Systems of Apes
2.7. Plethora of Paradigms: Generalizing the Data on Network Structures
in Biosystems ..........................................................................................................................................
CHAPTER THREE. NETWORK STRUCTURES IN HUMAN SOCIETY ..........................................
3.1. Role of Network Structures in Primitive Society .............................................................................
3.2. Political System Formation as the Hierarchization of Network Structures ......................................
3.3. Network Structures in Various Historical Periods ...........................................................................
3.4. Transformation of Hierarchical Structures During the Course of
Civilization History .................................................................................................................................
3.5. Network Structures in Terms of Social Technologies in the Modern-day World ............................
3.6. Transdiciplinary Scientific Research: Role of Network Structures ..................................................
3.7. Modern Educational Technologies based on Networks ...................................................................
3.8. Network Structures in Business........................................................................................................
3.9. Network Structures in the Political Realm. Their Role in Terms of
Civil Society Development......................................................................................................................
3.10. Network Structures and Biopolitics ................................................................................................
CONCLUSION ..............................................................................................................................................
REFERENCES ..............................................................................................................................................
FIGURE CAPTIONS....................................................................................................................................
278
BOOK ABSTRACT. This monograph concentrates on network structures that are construed as lacking
a rigid hierarchy and regulated by co-operative interactions among the elements (nodes) they comprise.
The activities and collective behaviors of network structures are determined by intricate co-operative
interactions among a large number of partial pace-makers (leaders). An example is found in the Internet
that is largely based on this principle. The characteristics of the network organizational scenario are
considered in this work in comparison to other types of structures denoted as (i) hierarchical (vertical,
pyramidal) structures characterized by a single dominant activity center (central leader, pacemaker) and
(ii) quasi-market structures dominated by competitive rather than co-operative interactions among the
actors involved. The subject of this monograph forms part of the agenda the modern interdisciplinary area
of research that compares systems in the biological realm with those in human society. This area of
research represents one of the subfields of the more general area called biopolitics that encompasses the
the totality of all kinds of interactions between the life sciences and politics, including both the
political potential of biology and the biological implications of politics (see: Oleskin, A. V.
Biopolitics. The Political Potential of the Life Sciences. (2012). Hauppage (NY): Nova Science
Publishers. In press).
In Chapter one, emphasis is placed on interconversions and interactions between structures of
different types. Even though biologists and scholars in the humanities and social sciences have different
professional interests, they all are currently facing the same conceptual challenge: the successful
development and operation of the systems they focus on depends upon well-balanced, harmonious
interactions between network, hierarchical, and in some systems market-type structures. Most kinds of
disharmonious interrelationships with respect to these structures poses the threat of the destruction of the
system(s) involved. As far as human society is concerned, this issue is not of merely theoretical interest.
The recent history of Russia provides an important example that demonstrates the economic, social, and
political consequences of the hierarchy-network-market imbalance.
Chapter two demonstrates that all the three structure types are widely spread in various forms of life
ranging from unicellular organism to Homo sapiens. In particular, decentralized network structures enable
efficient behavioral coordination in the biosocial systems (groups, colonies, families, communities) of
individuals belonging to diverse taxa. These network structures can be subdivided into several different
organizational subtypes. In this book, they are exemplified by the cellular (“microbial”), equipotential
(“shoal”), neural, modular (“cnidarian”), eusocial (“ant”), and egalitarian (“ape”) paradigm. Each of these
subtypes/paradigms is actually characteristic of several taxonomic groups. For instance, the equipotential
paradigm, apart from shoaling fish, applies to a large number of marine invertebrates and some cetaceans.
The modular paradigm appears to work with colonial polyps, bryozoans, ascidians, and with social insects
whose collective behavior and organization, nevertheless, seems to be a greater extent concordant with
the eusocial paradigm. Different paradigms actually represent different vantage-points from which
researchers consider relevant biosocial systems of animals. All these paradigms are of necessity
anthropomorphic to some extent, i.e. they liken animals to humans.
Therefore, it is relatively easy to extrapolate all the six aforementioned paradigms to human society.
In terms of systems theory, they represent “attraction points” which are approached by human network
structures under certain conditions. However, while nonhuman organisms simply exist in specific
(sub)types of network, hierarchical, or quasi-market-type structures, humans are capable of creatively
combining and modifying them. Moreover, they can create uniquely human organizational scenarios in
conformity with various social and political technologies.
In the final Chapter, network structures in human society are discussed in detail. Special emphasis is
placed on their actual and potential applications with respect to interdisciplinary scientific labs, classroom
creative teams of students in terms of innovative interactive educational scenarios, business enterprises,
groups of environmental and educational activists, and various kinds of political organizations,
exemplified by think tanks and public policy centers, as well as revolutionary and protest organizations,
e.g., the Zapatistas in Mexico and the worldwide alter-globalist movement. As for Russia, the
involvement of network structures in the development of civil society and the accumulation of social
capital is underscored. It should be emphasized that the potentially important dialogue between the
horizontal networks of civil society and the vertical structures of the state apparatus — that is expected to
exert no dictatorial pressure on civil society’s networks — is significantly slowed down because the
networks are still underdeveloped and not sufficiently protected in legal terms.
This work can also be used as a guidebook on network structures intended for high school, college,
and university students specializing in the life sciences (including ecology, microbiology, ethology, and
neurology), medicine, sociology, political science, management theory, psychology, and philosophy.