[ДРУЗЬЯ - ТОВАРИЩИ]: Рассказ Петра Прохоренко &quot

Свой путь
Виктор открыл глаза. Утро солнечными лучами бесцеремонно заглядывало в комнату
через не зашторенные окна и медленно качало тени деревьев на пожелтевших обоях. Он
снова прикрыл глаза, пытаясь зацепиться за ускользающую картину сна, но было поздно:
сон легкой паутинкой улетел и растворился в бесконечности сознания. «Опять то же
самое!».
Виктор еще минут десять лежал с закрытыми глазами, не желая возвращаться в
тусклую обыденность реального мира. Только что он гулял в лесу с Оксаной, и
девятилетний Антошка, их сын, весело носился по тропе туда и обратно, прятался за
кустами и деревьями, «неожиданно» выпрыгивая из засады с боевым криком индейцев, и
радостно смеялся, если удавалось застать родителей врасплох….
Сына, да и вообще детей, у Виктора не было. Впрочем, как и семьи. Вялые попытки
создать что-то похожее на семью оканчивались ничем: как правило, это были редкие
случайные связи с достаточно случайными женщинами, которые ни к чему не приводили.
Однако этот сон, изо дня в день, уже в течение почти месяца постоянно повторялся каждую
ночь. Впрочем, не повторялся, а продолжался так ясно и естественно, как будто это была его
вторая жизнь - жизнь, которая стала для него несбывшейся мечтой после разрыва с Оксаной.
Сон резко отличался от тех снов, которые снились ему раньше. Утром обычные сны
мгновенно исчезали, не оставляя в памяти, практически, никаких следов. Этот был
настолько реален и подробен до мелочей, что оставался с ним весь следующий день, и он с
нетерпением ждал уже следующей ночи, как с нетерпением ждут городские обыватели
очередной серии «мыльного» телевизионного сериала.
Поборов уже привычную утреннюю хандру, Виктор попытался заставить себя сделать
физзарядку, но, взглянув на часы, с облегчением понял, что времени на нее у него уже не
осталось. Поэтому, наскоро совершив обычный гигиенический ритуал: душ, бритье, чистка
зубов, он поспешил на кухню, чтобы приготовить себе немудреный завтрак. Как правило,
это были вареные сосиски, либо бутерброды с сыром или колбасой.
За завтраком он опять засомневался в целесообразности предстоящей ему через час
встречи с неким Львом Леонидовичем. Но делать-то было что-то надо. Он уже обращался к
врачам – и в своей районной поликлинике, и к платным, и в диагностическом центре у
самого доктора Пылевского. Доктора наук. Большинство из них авторитетно рассуждали о
синдромах навязчивых состояний, практически все говорили о необходимости
медикаментозного лечения, предлагая при этом разнообразные, незнакомые препараты.
Виктору совершенно не хотелось избавляться от того, что уже стало частью его
бытия, причем более притягательной, чем повседневная жизнь, как наркотический
сладостный дурман, заменяющий и, вместе с тем, отравляющий его реальное
существование. Ему просто хотелось понять, откуда взялся этот бесконечный сон? Ничего
определенного, понятного для него, врачи сказать ему так и не сумели. Только Иван
Федорович Пылевский вспомнил, что к нему уже приходил один пациент с очень похожей
проблемой, прошел курс консультаций (не лечения: от медикаментозного лечения наотрез
отказался), при этом постоянно спорил, развивая какие-то фантастические теории, не
имеющие никакого отношения к медицине, а потом просто исчез. Это был Лев Леонидович
Лапин.
Виктор не сразу решил найти этого человека, хотя еще в кабинете Пылевского
испытал к нему что-то вроде родственных чувств, какие испытывает человек, встретивший
за границей земляка. Сначала он думал, что неплохо бы просто поговорить, поделиться
своим состоянием с человеком, который наверняка его поймет. Но казалось совсем
неудобным навязываться со своими проблемами к совершенно незнакомому человеку. Тем
1
более, что у близких он не нашел ни сочувствия, ни понимания. А Антона, который
оставался для него все последние годы единственным другом, но находился сейчас в
Америке, он просто не хотел нагружать своими проблемами: у него было своих достаточно.
Поэтому встреча с этим Лапиным со временем ему казалась все более и более необходимой.
Разыскать его оказалось не так уж трудно, хотя координаты в виде адреса и
домашнего телефона, полученные у доктора Пылевского, оказались устаревшими. В век
информационных технологий, да еще в небольшом городке, где он обитает, трудно найти
только человека, скрывающегося от закона.
Неожиданно для Виктора Лапин легко согласился на встречу и даже пригласил его к
себе домой. Он как будто бы ждал звонка Виктора. И теперь уже Виктору было неудобно
отказаться от этой встречи.
------------------Лапин жил на окраине города, в одной из типовых панельных пятиэтажек типового
микрорайона, построенного в советские времена на месте бывших бараков, где раньше жили
семьи железнодорожников. Сначала эти дома принадлежали Управлению железной дороги,
но в период разрухи, как называли местные жители «перестройку» Горбачева-Ельцина, они
отошли под юрисдикцию городской власти. Были, правда, попытки, в бытность местного
криминального авторитета Власа, а ныне бизнесмена, заведующего сетью гостиничных
комплексов города, Власенкова Валентина Тарасовича, прибрать к рукам коммунальный
бизнес микрорайона. Но, то ли городские власти проявили твердость, то ли самому Власу
дело показалось хлопотным и малоперспективным, к большому облегчению местных
жителей дома микрорайона остались во владении городских структур.
Поднявшись на третий этаж «хрущевки», Виктор подошел к обитой черным
дерматином двери и, потоптавшись несколько секунд, нерешительно позвонил в звонок, под
которым висела прикрепленная кнопкой к наличнику бумажка с не очень понятной
надписью: «Звонить два раза».
Дверь открылась не сразу. Звякнула металлическая цепочка, и в проеме двери
показалось достаточно помятое с опухшими глазами лицо. Голова хозяина квартиры была
почти лысая, на заостренном лице выделялся орлиный с горбинкой нос. Виктор сдержанно
поздоровался:
- Доброе…утро. Вы – Лев Леонидович?
- Точно, точно. Здравствуйте, Виктор …? – в дверях появился сухощавый мужчина,
выглядевший лет на сорок пять – пятьдесят в темно-синей полосатой пижаме, несколько
великоватой для хозяина и потому выглядевшей мешковато, и странных мохнатых тапках на
босу ногу.
- Виктор Павлович. Можно просто Виктор.
- Проходите, проходите, извините за внешний вид: ночка выдалась бессонная – Лев
Леонидович боком посторонился, пропуская гостя в узкую прихожую, и закричал куда-то
внутрь квартиры хриплым голосом:
- Галочка! Пожалуйста, собери-ка нам чего-нибудь перекусить! … Вы не голодны?
Нет?… Галочка, приготовь нам, пожалуйста, чайку!
- Лева, кто там? - послышался из квартиры грудной женский голос.
- Это ко мне, все хорошо!
В коридоре показалась полная миловидная женщина средних лет в пестром домашнем
халате.
- Здравствуйте - проговорила она, испытующе разглядывая Виктора.
- Познакомьтесь, это моя жена, Галя, Галина Константиновна – Лев Леонидович
полуобнял женщину за плечо – А это …ммм…Виктор Павлович. У нас с ним что-то вроде
2
деловой встречи. Раздевайтесь… Вешалки для верхней одежды здесь, в шкафу. Вот тапочки.
Если надо – ванная комната с туалетом здесь, справа. Я Вас жду в комнате.
- Извините за любопытство, а почему вам надо звонить два раза: у вас, вроде, не
коммуналка?
- Это военная хитрость, - заулыбался хозяин, - мои близкие знакомые звонят нам один
раз. А когда позвонят два раза, я знаю, что пришел кто-то чужой.
И, отправив жену на кухню, хозяин скрылся за стеклянной дверью комнаты.
Квартира Лапиных состояла из двух небольших смежных комнат, шестиметровой
кухни, ванной комнатки, совмещенной с туалетом, и шкафа-купе, занимающего всю стенку
короткого коридора. Шкаф-купе своим современным видом значительно выделялся на фоне
всей обстановки квартиры: было видно, что он встроен был совсем недавно. Остальная
мебель: кухонный и спальный гарнитуры, столы, стулья, стенка – были продуктами
советского производства и, судя по виду, пережили вместе с хозяевами длинную и бурную
кочевую жизнь. Вместе с тем, мебель в общей комнате была расставлена определенно со
вкусом, и Виктору, которого усадили в неглубокое, но удобное кресло за необычным
полуовальным столом, было достаточно уютно.
- Пока хозяйка готовит чай, давайте поговорим, – Лев Леонидович расположился в
кресле правее в полуоборот от Виктора. – Скажите, пожалуйста, что Вы ожидаете от нашей
встречи?
Хозяин дома выпрямился, машинально потянулся рукой в карман халата, явно ожидая
вытащить оттуда пачку сигарет, но не найдя ничего, досадно сморщился и снова откинулся
на спинку кресла.
Вопрос несколько смутил Виктора.
- Честно говоря, не знаю. Профессор Преображенский рассказал, что у Вас такая же
проблема со снами, как и у меня .…Все это необычно …Мне хотелось поговорить с людьми,
имеющими такую же проблему.…Возможно, кто-то нашел какое-то понятное объяснение
этому явлению.…Не похоже это на какую-то психическую болезнь.
Виктор замолчал.
- Вы можете высказываться, совершенно не стесняясь, – на лице хозяина появилась
располагающая улыбка, - это явление действительно необычное и редкое. В нашем городе
известны всего два таких случая – Вы и я. В области, насколько мне известно, – четыре. И
все случились примерно в один период – последние два-три месяца. Ранее о таких явлениях
я не слышал. Объяснить их с позиции современных научных медицинских представлений
мне, и, как полагаю, Вам тоже, не удалось. Да и вряд ли это возможно. Но …видите ли, я,
как нормальный, образованный человек, а может, наоборот, ненормальный (Лев Леонидович
улыбнулся), имею склонность к философии, и среди моих ненаучных, так сказать, фантазий
сформировалась одна теория, которая может объяснить происходящее с нами. Правда, она
может показаться Вам, Виктор Павлович…,
- Просто – Виктор..,
- Вам, Виктор, с первого взгляда фантастической.
Лев Леонидович внимательно взглянул в глаза собеседнику и, увидев в них
настороженность и явное недоверие, поспешно продолжил.
- Ваше право: поверить мне или нет. На самом деле мне Ваше мнение не столь важно.
Но проверка теории требует фактов. Не можете ли Вы ответить на один бестактный вопрос.
Скажите, пожалуйста, не болеете ли Вы какой-либо серьезной болезнью?
От неожиданности Виктор оторопел.
- Это какой?
- О которой Вы не можете не знать, и которая может угрожать Вашей жизни.
Впрочем, если не хотите, то можете не отвечать.
3
Виктор почувствовал неприятный холодок между лопаток.
- Нет, не болею. Не считать же за нее остеохондроз или грипп, который периодически
все подхватывают. Что-то было давно…
- Нет, что было раньше – не считается. Я рад за Вас, так как во всех остальных
случаях люди, имеющие схожие проблемы со сном, обладают какой-либо серьезной
патологией. Если бы Вы обладали такой болезнью – Вы бы об этом знали. Как видно – это
не обязательное условие….
Последнее Лев Леонидович сказал явно для себя.
Виктор взглянул в лицо хозяина: в отблесках солнечного света, проникавшего в окно
сквозь мельтешащие листья деревьев, оно казалось восковым и осунувшимся, под глазами
темнели набрякшие мешки. Но глаза его смотрели воодушевленно и были прямой
противоположностью усталому выражению его лица.
- Извините, а вы чем болеете, Лев Леонидович? – решился Виктор на ответный
бестактный вопрос.
Ответ был прерван вошедшей хозяйкой, которая несла поднос с чайным сервизом. На
тарелке исходила паром горка оладий, а в отдельных вазочках манили взор варенье, сметана
и мед.
- Заждались? Помогайтэ расставлять посуду на стол, - Галина Константиновна
говорила с едва заметным украинским акцентом. - Я схожу за чайными ложечками и
блюдцами. Лева, не забудь выпить таблэтки: вот вода в стакане.
Подготовив стол и проследив, чтобы муж выпил лекарства, хозяйка с достоинством
человека, выполнившего свое дело, удалилась на кухню.
- Разве Ваша жена не будет пить чай с нами? Неудобно, - Виктор покосился в сторону
кухни.
- Не обращайте внимания. У нас деловой разговор, и Галя об этом знает. Я работаю
адвокатом и часто принимаю своих клиентов дома, так что она давно уже к этому привыкла.
Во время чаепития Лев Леонидович разговаривал на отвлеченные темы, обсуждал
достоинства малинового варенья, сваренного Галиной Константиновной по «специальной
ускоренной технологии», разных сортов зеленого чая и даже шутил. Видно, отвлекаться от
работы во время еды или чаепития при приеме клиентов на дому было тоже
профессиональной привычкой адвоката. Но, как только стол был убран, он мгновенно
вернулся к старой теме разговора, как будто она и не прерывалась.
- Вы хотите знать, чем болею я? Для Вас, я думаю, это праздный вопрос и лишняя
информация, которая может повлиять на дальнейший ход нашей беседы. Скажите,
пожалуйста, Виктор, хотите ли Вы действительно узнать мое мнение по поводу нашего с
Вами феномена?
Виктора несколько покоробило то, как бесцеремонно ушел от ответа собеседник:
- А Вы сами-то верите ему, если считаете фантастичным?
- Я в нем почти убежден. И, чтобы попробовать убедить Вас в своем мнении, я
должен сначала рассказать о постулатах моей теории. Но, предварительно, я хочу попросить
Вас взамен оказать мне услугу и рассказать мне некоторые факты, связанные с нашим
феноменом. Для начала, вспомните, пожалуйста, день, определяющий появление для Вас
этого феномена…
- Во время телефонного разговора с Вами я уже говорил, что повторяющиеся сны
начались около месяца назад и преследуют меня каждую ночь, вплоть до настоящего
времени…
- Вы меня не поняли, - рука хозяина вновь непроизвольно метнулась к карману
халата, но на полдороге замерла и, изменив направление, упала на подлокотник кресла.
4
- Я имею ввиду какое-то значительное событие, которое сильно повлияло на ваш
дальнейший жизненный путь. Событие, после которого ваша жизнь стала заметно
отличаться от той, которую Вы, Виктор, видите во сне…
Видя замешательство гостя, Лев Леонидович добавил:
- Ваше право ничего не рассказывать о себе. Но бояться или стесняться Вам нечего: я
для Вас посторонний человек, и вполне может случиться, что мы с Вами больше никогда не
увидимся... А к тому же, поймите, я ведь профессиональный адвокат, и привык хранить все
секреты своих клиентов. Впрочем, это Ваше дело, рассказывать о себе или нет, Вам решать.
Со своей стороны я обещаю, что все, о чем мы с Вами сегодня разговариваем, без Вашего
согласия никто знать не будет.
Лев Леонидович вдруг встал: - Прошу прощенья, я отлучусь на пару минут, - и вышел
в коридор.
«Черт, ощущение как на приеме у доктора», - Виктору почувствовал себя очень
неуютно, – «зачем мне рассказывать ему о себе – это никого не касается».
Виктору не нужно было вспоминать тот день. Он когтистой лапой памяти вцепился в
его душу, подчас сжимая ее так, что она начинала кровоточить и гноиться. И этот гной,
заполняя сознание, парализовывал его волю и желание чего-либо делать, и в такие дни,
скрываясь в своем домашнем убежище, он жестоко напивался до беспамятства. А однажды
чуть не покончил с собой. Но об этом вспоминать ему было стыдно, поскольку это было
проявлением некого малодушия. Для себя он давно решил, что обязан прожить ту жизнь,
которую заслужил, и старался в память о прошлом оставаться самим собой, не пересекая ту
грань духовного падения, за которую затягивало многих в то лихое время «перестройки».
С другой стороны он сам неосознанно искал возможность поделиться, может даже
повиниться перед кем-то, для кого бы он был совершенно посторонним человеком, и
услышать о случившемся независимое суждение, беспристрастную оценку, которая
подтвердит или опровергнет его собственный приговор самому себе.
Хозяин не появлялся достаточно долго, и Виктор, после длительных колебаний,
решился на откровенность.
_________________________
В тот далекий солнечный августовский вечер, лет десять назад, они с Оксаной и
Валькой возвращались с вокзала, где провожали Антона, уезжавшего на поезде в Москву и,
далее, улетавшего в далекую Америку по творческой командировке от университета.
Антон и Валек были его школьными друзьями, одноклассниками. После школы их
пути на время разошлись. Антон поступил на биофак в областном университете, успешно
окончил его с красным дипломом и некоторое время работал там преподавателем, попутно
готовя к защите кандидатскую диссертацию. Валек окончил строительный техникум и
работал сначала бригадиром, а потом прорабом в местном СМУ. Когда началась
«перестройка» и городское строительство стало повсеместно тормозиться и превращаться в
«долгострой», Валек сколотил бригаду из своих наиболее квалифицированных рабочих и
стал подрабатывать на строительстве дач и загородных домов, которыми стали постепенно
заполняться окраины города, для, как он их называл, «высокопоставленных паразитов
общества», разбогатевших на «перестройке».
Сам Виктор закончил экономический факультет Технологического института, ныне
переименованного в университет, работал в плановом отделе городского автотранспортного
хозяйства и достаточно быстро дорос до начальника отдела. С Оксаной он познакомился в
институте. Они долго дружили и полгода назад официально расписались. Оксана была
беременна, и осенью они ждали ребенка. На свадьбе Антон сделал ему заманчивое
предложение. При кафедре университета энергией и стараниями Антона было
5
сформирована лаборатория, занимавшаяся изучениями в области генетических
исследований, весьма развитых уже в мире, но только зарождавшихся в нашей стране.
Описанные Антоном перспективы казались бескрайними: Антон планировал в ближайшем
будущем создать при университете хозрасчетное предприятие по выращиванию
имплантатов, своеобразных, достаточно универсальных органических материалов, которые
использовались бы в различных областях медицины. Можно было даже замахнуться на
выращивание искусственных органов-заменителей. Детально в подробности он не вдавался,
а предложил Виктору на правах друга возглавить будущее предприятие в качестве
исполнительного директора.
И вот, перед отъездом в Америку Антон заехал в родной город попрощаться с
друзьями…
Косые лучи заходящего солнца оттеняли казавшийся черным провал пешеходного
перехода. Настроение было отличным: все вокруг казалось прекрасным, и жизнь манила
своими возможностями. Виктор, бережно придерживая Оксану под локоть и беспечно
болтая с Вальком, спустился по пологим ступеням лестницы и, завернув направо в проем
перехода, вдруг увидел группу из четырех парней, перегородивших им дорогу.
Все произошло так быстро, что Виктор не успел ни о чем подумать. Сильный удар в
лицо отбросил его к стенке. Он попытался подняться, но успел встать только на колени.
Черной тенью нависшая над ним фигура схватила его за волосы, откинув его голову назад и
удерживая его в сидячем положении. В нижнюю часть подбородка больно уперлось острие
ножа. «Хочешь жить, баклан, не рыпайся! Выворачивай карманы!» – услышал он и увидел,
как, обернувшись, фигура крикнула кому-то сзади: «Ну чё возишся, давай быстрее!». Ножа
Виктор не видел, все поле зрения закрывала черная футболка с изображением дракона.
Перед лицом маячила рука с синей татуировкой карточного креста. Руки и ноги у Виктора
стали ватными. «Оксана!» - вдруг полыхнуло в голове. И почти одновременно услышал ее
жалобный крик. «Отдай сумку – дура!». Виктор пытался пошевелиться, но холодный и
липкий страх на несколько мгновений мертвой хваткой сковал его тело. И в эти же
мгновения он услышал шум возни, чьи-то крики и мат. Нападавший на него парень резко
повернулся, и Виктор увидел, как Валька, каким-то образом освободившись от двух
схвативших его хулиганов, коршуном прыгнул на вцепившегося в Оксану подонка и
повалил его на бетонный пол. Следом за ним рванулись и два хулигана. Виктор дернулся
вперед, но стоящий перед ним бандит с разворота ударил его ногой в живот и ринулся в
образовавшуюся свалку. Виктора опрокинуло назад, и он больно ударился головой о
кафельную стенку перехода. На мгновение ему стало дурно, но он не потерял сознания, и,
предчувствуя страшное, дико заорал во весь голос. Он не слышал крика: «Атас!». Вскакивая,
он увидел, как черные тени воронами метнулись в стороны, оставив на полу распростертое
тело, и ринулись к выходу. Раздался душераздирающий крик Оксаны. Избивавший Виктора
бандит напоследок подскочил к Оксане и с размаху ударил ее ногой в живот. Через
мгновение нападавшие исчезли в багровом от заката проеме перехода.
Валька лежал лицом вниз, страшно хрипел и кашлял, судорожно царапая одной рукой
бетон, а другой зажимая рану на шее. Из раны сквозь пальцы густо текла черная кровь,
заливая рубаху и образуя вокруг его головы все разраставшуюся лужицу. В метре от него,
опрокинувшись на спину, в обмороке лежала Оксана... Что происходило дальше - было для
Виктора, как в густом тумане. Он метался между лежащей Оксаной и умирающим у его ног
Валей, пытался остановить ему кровь, звал на помощь. Откуда-то возникли люди, милиция,
«скорая»… Дальше в памяти у него был провал…
На похороны Вали прилетел из Америки Антон. Он как-то пытался поддерживать
Виктора, но было видно, что сам потрясен случившимся. Через три дня после похорон он
6
опять улетел в Америку и, как оказалось, навсегда. Страну разъедал экономический кризис,
и лабораторию Антона в его отсутствие прикрыли.
Оксана в это время лежала в больнице: у нее был выкидыш. Она долго болела и была
совершенно потухшей и чужой. Между ними пролегла невидимая стена, и через некоторое
время они расстались навсегда. Оксана переехала сначала к родителям, а затем вообще
исчезла в неизвестном ему направлении.
______________________________
Виктор замолчал, угрюмо уставившись на вазочку с малиновым вареньем, стоявшую
перед ним на столе. С годами воспоминания эти притупились, но, рассказывая о них сейчас
постороннему человеку, он вдруг вновь пережил, может не так сильно, как в первый раз, не
бездну, но волну отчаянья и непоправимости случившегося, навалившегося на него тяжким
крестом неискупимой вины. В голове снова бился страшный, разрывающий душу вопрос:
«Почему так вышло? Почему – Валька? Почему – не он?!». Он ведь раньше никогда не
считал себя трусом.
Однако эта мысль приходила не только в его голову. Тогда, не выдержав косых
взглядов и шептаний за спиной, он вскоре уволился с работы и долгое время просто
«бомбил» на своей недавно приобретенной «копейке».
Уход Оксаны, потерю работы, а также свою, как ему казалось, бесцельную жизнь он
воспринял как заслуженное наказание самому себе. Долгое время он жил машинально, как
во сне. Потом боль постепенно притупилась.
Хлопнула дверца шкафа. Виктор вздрогнул, отвлекаясь от своих мрачных мыслей.
Хозяин извлек бутылку «Пшеничной».
- Галина ушла в магазин. Пока ее нет, давай грамм на сто расслабимся. Вы, пьете
водку? Ничего другого у меня нет.
Виктор машинально кивнул.
Лев Леонидович принес с кухни нарезку копченой колбасы с хлебом и бутылку кваса.
- Мне, к сожалению нельзя, да и супругу не хочу расстраивать, – словно
оправдываясь, проговорил он, организуя стол.
- Ну что, давайте за знакомство!
Выпили - каждый свое.
По комнате носились веселые солнечные зайчики, разгоняемые ветвями деревьев. За
окном чирикали разбуянившиеся воробьи. Виктора отпустило, и он постепенно вошел в свое
обычное состояние.
- Да, Виктор, Вам хорошо досталось. Не подумайте, что хочу Вас поддержать или
оправдать, но в той ситуации на Вашем месте далеко не каждый смог что-либо сделать. В
своей обыденной жизни люди, как правило, не готовы к неожиданным поворотам событий.
Вот Вы, опытный водитель, можно сказать - профессионал, автоматически среагируете на
вдруг возникшее препятствие на дороге. А вот любитель может растеряться, врезаться в
препятствие, и винить его в этом, наверное, глупо. Быть готовым ко всему крайне трудно…
Лев Леонидович задумчиво откинулся на спинку кресла.
- По сравнению с Вашей историей у меня в жизни было не то что препятствие, а так,
большая лужа на дороге, которую был шанс проскочить на большой скорости… Правда, не
знаешь, какое у нее дно.
- У Вас в жизни тоже что-то произошло? – спохватился Виктор.
Лев Леонидович грустно посмотрел на него.
- Да нет, у меня было все довольно банально…Вы курите? Нет? Может, выйдем на
балкон?
7
Хозяин, покопавшись в шкафу, вытащил из его недр пачку сигарет «LM».
- Раньше фирменные были, теперь у нас выпускают. Отрава, но я привык к ним.
С балкона открывался вид на внутренний, заросший деревьями дворик. Высокие
клены достигали третьего этажа квартиры и своими ветками почти доставали до перил
застекленного балкона. Сквозь распахнутые окна балкона доносились отрывистые крики
детворы, гонявшей на маленькой площадке двора резиновый мяч.
Жадно затягиваясь сигаретой, Лев Леонидович стоял у раскрытого окна и задумчиво
смотрел вдаль, в просвет между ветками деревьев. Виктор стал рядом. Не оборачиваясь к
Виктору, Лев Леонидович заговорил, задумчиво, как бы для себя.
- Представьте ситуацию: вы едете по дороге. Дорога с колдобинами, но ехать вполне
можно, хотя становится все труднее. И вдруг посреди дороги огромная лужа: не известно:
удастся ли ее проскочить или застрянешь. А мимо нее идет хорошо накатанный объезд. И ты
решаешься объехать, сворачиваешь на объездную дорогу, которая вроде бы идет
параллельно основной и надеешься, что они скоро сольются. А они не сливаются, а
наоборот, постепенно отдаляются, и при этом новая становится все лучше и накатаннее. Но
ты вдруг понимаешь, что эта дорога ведет совсем не в нужную тебе сторону, и как бы она не
была хороша, эта дорога – в никуда. И, может, был еще шанс проскочить назад по
бездорожью, вернуться в свою жизненную колею, но уже между дорогами глубокая канава,
и никаких отворотов в нужную сторону нет. А вернуться нельзя – на этой дороге нет пути
обратно. И ты в смятении тормозишь, выбиваясь из потока, и поток оттесняет тебя на
обочину, вдоль которой ты ползешь и с надеждой ныряешь в любой мало-мальски
пригодный для проезда отворот, но отворот снова выносит тебя на ту же или очень схожую
дорогу…
Хозяин замолчал, закашлявшись, сунул недокуренную сигарету в подвешенную на
перила изящную пепельницу, вырезанную из березового капа, и неожиданно спокойным
голосом добавил:
- Вот так, примерно случилось в жизни и со мной. Если хотите, я о себе расскажу
попозже: Вы ведь не это пришли слушать.
И, как опытный психолог, тут же, как бы случайно, перевел разговор на Виктора:
- Скажите, Виктор, а Вы так и продолжаете «бомбить» в городе?
- Не совсем. Я как-то устроился на одно предприятие шофером и экспедитором
одновременно, но оно быстро развалилось. Потом работал в таксопарке, но там была
сплошная обираловка: «бомбить» было гораздо выгоднее и спокойнее, так как «леваков»
никто никогда не трогал, если они не лезли на стоянки таксистов.
- А сами «бомбилы» на Вас не «наезжали»?
- Между «бомбилами» случались разборки за «прикормленные» места стоянки, но
меня это не касалось: у меня в городе уже был своеобразный стаж работы, и по нашим
понятиям я был неприкасаемый.
- Любопытно! Я об этом никогда не слышал.
- Да, оно и сейчас так…Но вот однажды, года примерно полтора-два назад, сел ко мне
в машину один мужчина, лет сорока, как оказалось, помощник депутата областной думы, и
после того, как я довез его домой, предложил выгодную подработку. Он работает в
благотворительной организации «Счастливое детство», и они регулярно отвозят подарки в
детские дома и другие детские организации. Вот он и предложил мне раз в неделю-две на
его «Газели» отвозить эти грузы. Платит сразу и очень хорошо: примерно столько, сколько я
за неделю нарабатываю…
Лев Леонидович встрепенулся.
- Многовато для фонда…А как фамилия этого помощника депутата?
- Его зовут Пожура Эдуард… Эдуард Семенович.
8
- Эдуард Пожура.- задумчиво повторил Лев Леонидович. - А Вы видели, какие
благотворительные подарки Вы перевозите?
- Да нет! Они же, как правило, в картонные коробки запечатаны, иногда в пакеты.
- Понимаете, Виктор, я, в рамках своей работы, знаю криминальное прошлое Эдика
Пожуры. У него была даже блатная кличка – Пожар. Занимался он раньше фарцовкой,
потом проходил по делу о сбыте наркотиков. А сейчас, значит, стал помощником депутата.
Интересно, чем он ему помогает? Впрочем, многие нынешние депутаты – далеко не ангелы.
Я на Вашем месте был бы с ним поосторожнее: не известно чего и кому они возят.
- Как…? – Виктор от такой неожиданной информации растерялся, но быстро пришел
в себя. - Но все упаковки опечатаны, и на них штамп благотворительного общества!
- Это хорошее прикрытие для перевозки, например, наркотиков.
Виктор похолодел: вот так раз, если этот человек прав, то понятно, почему ему так
хорошо платят. Он вначале тоже этому удивлялся, но особо не задумывался. Может богатый
фонд. «Но ведь это же детский благотворительный фонд! Да не может такого быть!»
- Я не хотел бы Вас зря пугать, может все не так, но поостеречься не мешает. – Лев
Леонидович распахнул дверь в комнату. – Прошу! Думаю, настало время вернуться
интересующему Вас вопросу. Он Вас еще интересует?
Мысли Виктора были уже далеко в другой стороне, и вопрос, с которым он пришел к
Лапину, показался ему в данный момент второстепенным. Тем не менее, усаживаясь за стол,
он, больше из вежливости, утвердительно кивнул.
- Для того, чтобы Вы могли понять мою версию о наших необычных снах, я должен
изложить Вам, Виктор, кое-какие собственные представления о Времени, Сознании и
Жизни. Вам они могут показаться фантастичными. Но Вы – человек с высшим образованием
и, я думаю, меня поймете. Вы можете не принимать эти представления, но должны их
допустить хотя бы на время, чтобы на их основе попробовать разобраться со снами. Вы
согласны? – Лев Леонидович испытующе поглядел на собеседника.
- Да! - Виктор медленно возвращался мыслями к разговору и не совсем понимал, о
чем говорит ему Лапин. Но выбирать ему было не из чего: либо соглашаться, либо идти
домой ни с чем.
- Тогда начнем! – несколько торжественно сказал Лев Леонидович, откинувшись в
кресле.
- Вы, наверное, помните из школы квантовую теорию света? Представьте себе, что
время тоже состоит из отдельных квантов – назовем их мгновениями. Текущее мгновение
можно представить как стоп-кадр, в котором зафиксирована картина, текущее состояние
всего мира, Вселенной. Каждое такое мгновение окружено бесчисленным количеством
аналогичных мгновений, незначительно отличающихся от соседнего и образующих, таким
образом, многомерную временную систему. – Лев Леонидович сделал паузу, дав
собеседнику вникнуть в сказанное, и продолжил.
- Человеческое сознание скользит от мгновения к мгновению. И выбор каждого
следующего мгновения теоретически лежит за человеческим разумом, поскольку мы в своей
обычной жизни сами, как нам может показаться, определяем, что будем делать в следующий
момент. Но это только теоретически. Наши повседневные решения в большинстве своем
ограничены множеством факторов. Во-первых, физическими законами существующего
мира. Жизнь на нашей планете вообще возможна только при определенном узком спектре
факторов: температурный интервал, определенный состав атмосферы, определенный
уровень радиации и т.д. и т.п. А в этом спектре на текущую жизнь человека, кроме того,
влияют погодные явления, природные катаклизмы, воздействие биосферы, от которых
зависит, в частности, наше здоровье.
9
Во-вторых, человеческие решения во многом определяются существующими
социальными связями в обществе. Определяющими могут быть и семейные отношения, и
взаимоотношения на работе, и политическая обстановка в стране, и конфликт интересов
между людьми, и много чего другого.
В-третьих, а у кого-то это - во-вторых, выбор определяется человеческим эго:
характером, сложившимся мировоззрением, волей, позволяющей следовать своим
убеждениям, умом, позволяющим искать истину, преодолевая существующие
предубеждения общества. Все эти факторы, в целом, предопределяют наши реальные
возможности выбора вариантов жизненного пути. Мы в повседневной жизни движемся от
мгновения к мгновению чаще всего по инерции, по проторенной общественным сознанием
дороге. Она внутри себя тоже многовариантна. Мы каждый день принимаем малозначащие
для себя и общества решения, такие как, что съесть на обед, чистить или нет зубы, с кем и
как провести вечер после работы, и так далее. В совокупности они только расширяют
границы общего пути, но не изменяют его. В многомерном временном пространстве наше
движение от мгновения к мгновению образует как бы туннель-путь совместного
сосуществования сообщества людей, животного, растительного, да и нематериального мира.
И поэтому «эффект бабочки», придуманный фантастами, когда каждое твое действие влияет
на судьбу мира, это ложная предпосылка. Но, вместе с тем… простите, я понятно
изъясняюсь?
- Не очень. – Виктор постепенно переключился на текущий разговор. Сказанное
Львом Леонидовичем было в целом понятно, но не очень понятно было направление мысли
хозяина. К чему все эти отвлеченные фантастические теории и причем здесь сны?
Лев Леонидович подался в кресле вперед, к собеседнику.
- Вместе с тем, в жизни каждого человека наступают такие моменты, когда он волей
или неволей, осознанно или неосознанно, как сказочный богатырь, попавший не развилку
трех дорог, принимает судьбоносные для себя решения. А от того, какой он туннель-путь
выберет и кто с ним по этому туннелю пойдет, зависит, как сложится его дальнейшая жизнь.
На самом деле развилок туннель-путей в жизни человека множество, большую часть он их
минует, не замечая. Живет, например, человек праведно, в согласии со свой совестью, что в
нашем современном обществе стало в последние годы сложновато, и движется он, образно
говоря, вдоль правой стенки туннель-пути, и на развилке автоматически попадает в правое
его ответвление. А вместе с ним оказываются в этом же ответвлении и идут далее с ним по
жизни близкие ему по духу люди, друзья… Соответственно, отпетые проходимцы и жулики,
идущие «левой стороной» туннель-пути, попадают в его левое ответвление…
Лев Леонидович, увлекшись своей речью, встал и продолжал свой монолог, медленно
прохаживаясь вдоль ствола и бесцельно двигая руками. Чувствовалось, что к разговору с
Виктором он специально не готовился, поэтому пытался на совсем простых примерах
донести до Виктора суть своих умозаключений.
- На самом деле, как Вы понимаете, в жизни рядового человека плохое с хорошим
часто ходят рядом. Но тенденции, конечно, очень важны. И очень важно для человека, как
он поведет себя, оказавшись на развилке жизни, по какому туннель-пути пойдет: по
«левому», условно говоря, или по «правому». И не только с моральной точки зрения.
Просто получается, что каждым своим поступком мы не столько изменяем мир вокруг себя,
сколько выбираем свой мир, в котором будем жить. И ветвятся в бесконечном временном
пространстве параллельными мирами бесконечное количество туннель-путей...
- Лев Леонидович, - осторожно прервал монолог хозяина Виктор, - с туннель-путями,
как Вы их называете, ваша теория мне, надеюсь, более-менее понятна. Но какое отношение
она имеет к нашим снам?
10
- Я думаю, прямое, - Лев Леонидович, как бы очнувшись, остановился возле своего
кресла и как-то мешковато плюхнулся в его объятия.
- Вы когда-нибудь, задумывались о природе снов? – после некоторой паузы спросил
он.
- Ну… сны, как мне кажется, …это «свободное художество» нашего мозга, когда
человек спит и в целом отключен его контролирующий орган – сознание. Мозг
«переваривает» полученную человеком за день информацию, ее наиболее эмоциональные
моменты, подключает память и создает нам некие полуфантастические видения,
своеобразный фильм, в котором мы играем главную роль… Современная наука выделила
фазы медленного и быстрого, так называемого парадоксального сна, каждая из которых
несет свою защитную функцию человеческого организма, его психики… - Виктор быстро и
упрощенно, особо не задумываясь, начал было формулировать свои сложившиеся
представления о снах. Но также быстро понял, что собеседнику не интересны его
умозаключения и этот вопрос был задан только с целью продолжить разговор в новом
направлении, - Лев Леонидович, мои понятия о снах не выходят за рамки стандартных
представлений и не дают никаких объяснений нашему феномену. Если Вы считаете, что
узнали природу наших снов, то может быть поделитесь своими знаниями?
- Извините, Виктор, - Лев Леонидович виновато тряхнул головой – Вопрос был
некорректный: нормальный человек, серьезно интересующийся какой-либо проблемой,
наверняка изучил ее со всех сторон…
- Природа сна была загадкой для человечества во все времена. С древних веков она
считалась божественной: древние жрецы и прорицатели многих поколений искали во снах
предзнаменования и откровения. И, действительно, история знает немало предсказаний и
научных открытий, связанных со снами. Это, полагаю, всем известно. В 20 веке за сны
серьезно взялась наука. Исследования Мишеля Жуве, Натаниэля Клейтмана и других
ученых привели ко многим открытиям в области поведения человеческого организма во
время сна, в частности, в 1952 году аспирантом доктора Клейтмана, руководителя
лаборатории сна в Чикагском университете, Юджином Азеринским было открыто явление
быстрого, или парадоксального сна, о котором Вы уже упоминали. Его назвали
парадоксальным, поскольку поведение человеческого и животного организма в эту фазу сна
характеризуется необычными явлениями, например, повышенной активности мозга при
пониженной функциональной активности всего организма. Дальнейшими исследованиями
была изучена цикличность фаз сна, влияние их на жизнедеятельность …
Внезапно Лев Леонидович сильно закашлялся. Его желтоватое лицо сначала
покраснело, а затем побледнело. Стукнула дверь, и в комнату ворвалась Галина: она уже
вернулась из магазина и тихонько хлопотала на кухне, не мешая разговору мужчин. Галина
бросилась к шкафу и, порывшись в его недрах, извлекла пачку таблеток. Достав
необходимую, она со стаканом воды подступила к мужу, ожидая, когда у него закончится
приступ.
- Ты опять курил, ведь тоби же нельзя! – поглядев на балкон, укорила она мужа, - и
где ты их берешь!
И, обернувшись к Виктору, спросила – Вы, случайно, не давали ему сигареты?
- Я не курю, и сигарет у меня нет, - ответил Виктор, чувствуя, тем не менее, себя
неловко, как сообщник состоявшегося преступления.
Приступ кашля, наконец, закончился, и хозяин, выпив таблетку, откинулся на спинку
кресла.
- Може хватит разговоров на сегодня, Лева? – спросила Галина – завтра, буде время,
поговоритэ.
11
- Может и правда, Лев Леонидович, отложим разговор до того времени, когда Вы
выздоровеете? - привставая спросил Виктор – мне неудобно Вас мучить.
- В будущем, Виктор, я уверен, мы о многом сможем поговорить, но сейчас я бы
хотел, хотя бы вкратце, закончить свои рассуждения. Дай нам хотя бы еще полчаса, Галя.
Влажное от выступившего пота лицо хозяина осунулось, но глаза глядели
решительно.
- Не боле двадцати минут, - взглянув на него, сердито сказала Галина и удалилась из
комнаты.
- Понимаете, Виктор, беда современной науки в том, что она рассматривает явление
снов в прикладном аспекте к живущему организму, преимущественно в рамках его
защитных функций. Но, рассматривая сны в таком узком аспекте, ученые столкнулись с
рядом необъяснимых явлений, касающихся в частности «быстрого» сна, именно поэтому
назвав его парадоксальным. Есть, однако, мнения, что назначение снов, как одной из
необходимых функций жизнедеятельности организма, не единственное и, может, не самое
главное, что сон является как бы другой формой жизни человека. Эзотерики, основываясь на
том, что жизненный путь людей предначертан свыше, считают, что во снах человеческое
сознание, его душа, освобожденная от человеческого тела и его эго, может подключаться к
некой мировой «базе знаний», черпая оттуда информацию о его будущем, будущем других
людей и даже всего человечества. Создана масса сонников, трактующих информацию,
полученную во снах. И, по моему мнению, эзотерики не так далеки от истины.
- Вы верите в эту ерунду? – Виктор был несколько разочарован. Одно время он
обращался и к различным сонникам, пытаясь разобраться со своими снами, но очень быстро
в них разочаровался.
- Сонникам верить не обязательно: в настоящее время их создают все, кому не лень.
Но по поводу получения информации извне… Я, например, правда, достаточно давно, лично
знал одного человека, который разговаривал во сне, ведя с кем-то весьма эмоциональный
диалог на абсолютно незнакомом, не известном на нашей Земле языке. У меня даже есть
магнитофонные записи этого диалога. Правда, утром он этот язык забывал…
Лев Леонидович сделал паузу и, внимательно посмотрев на часы и на Виктора,
продолжил.
- Виктор, у нас мало времени. Давайте я, вкратце, изложу свои соображения, а Вы
зададите мне вопросы по всем непонятным, интересующим Вас вопросам.
По моему мнению, во время сна человеческое сознание не отключается, а получает
возможность свободно перемещаться в рассмотренном нами ранее временном пространстве
и может выходить за пределы обозначенного жизнью туннель-пути. А теперь представьте
себе, что волею судьбы в настоящий отрезок времени наш с Вами туннель-путь сблизился с
другим туннель-путем, другой версией Вашей и моей жизни, получившей начало для Вас, в
частности, от тех, описанных Вами трагических событий прошлого. И теперь Ваше сознание
каждую ночь прорывает узкую полосу временного пространства, попадая в этот другой
туннель-путь, и Вы во сне живете той другой жизнью, которая была бы возможна при иных
вариантах развития событий прошлого. И этот реальный сон будет продолжаться до тех пор,
пока наши туннель-пути не разойдутся или…
В этот момент Лев Леонидович опять сильно закашлялся. В комнату вошла Галина и
решительно направилась к Виктору.
- Извините, Виктор Павлович, прошу Вас сегодня больше не беспокоить Леню.
- Да, конечно, - Виктор виновато кивнул головой и встал из кресла. Он был озадачен
полученной новой информацией, но, несмотря на массу возникших вопросов, он понимал,
что, судя по ситуации, о продолжении разговора не могло быть и речи. Провожаемый
Галиной и продолжавшим кашлять хозяином он направился в прихожую и быстро оделся, 12
Простите меня за сегодняшнее вторжение. До свидания! Я надеюсь, мы с Вами созвонимся,
когда Вы выздоровеете, Лев Леонидович?
- До свидания, Виктор, - преодолевая кашель, ответил хозяин, - Я уверен, что мы с
Вами обязательно встретимся и обо всем поговорим.
Виктор стоял на автобусной остановке и задумчиво наблюдал, как легкий ветерок
малосильными порывами пытается выгнать из придорожной канавы принесенный неведомо
откуда полусдувшийся зеленый воздушный шарик. Шарик то подскакивал вверх, то катился,
подпрыгивая, по замусоренному дну канавы, но на проезжую часть дороги, где его могли
раздавить машины, он выбираться явно не собирался.
Мысли Виктора крутились вокруг прошедшего разговора. «Реальный сон будет
продолжаться до тех пор пока наши туннель-пути не разойдутся или…» Что не досказал
Лапин: может «пока не разойдутся или не сольются»? А что будет, если они сольются?
Его мысли прервал подошедший автобус, и Виктор, привычно работая плечами,
втиснулся в его душную, пропахшую потом тесноту.
________________________________________________
Бежевая «Газель» резко свернула с асфальтовой дороги и углубилась в перелесок,
покачиваясь и проскальзывая на глинистых ухабах грунтовки. Проехав метров сто, Виктор
свернул на небольшую более-менее ровную площадку на обочине под осинами, остановил
машину и вылез наружу. С забитого низкими серыми облаками неба моросил мелкий,
нудный дождь, то стихая, то усиливаясь, как будто невидимый гигант бродил по лесу,
размахивая огромной невидимой лейкой. Серо-зеленые деревья грустно ежились под
порывами мокрого ветра.
Виктор застыл, внимательно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Тонкие,
теплые капли дождя тыкались в волосы, барабанили по плечам и влажными струйками
норовили залезть за воротник рубашки. Вокруг никого не было. В монотонный шелест
деревьев вплетались лишь далекие, неясные звуки моторок, доносившиеся с реки.
Не обращая внимания на дождь, Виктор обошел «Газель», открыл задние дверцы и
залез внутрь. Помеченный мелом картонный ящик находился с краю. Теперь-то, наконец,
он все выяснит.
Накануне ему позвонил Эдуард Семенович и дал очередное поручение: отвезти из
фонда «Счастливое детство» очередную партию гуманитарной помощи в так называемую в
простонародье «интернат-колонию», расположенную примерно километрах в семи за
городом.
«Интернат-колонией» назывался интернат № 2 для наиболее трудных подростков,
потенциальных малолетних преступников, которые свозились сюда со всей области из
других интернатов от греха подальше. Интернат был закрытым учреждением и своими
порядками действительно походил на колонию. Жизнь за высокими стенами бывшего когдато военного номерного завода была городскому населению малоизвестна и потому обросла
за восьмилетнее время существования интерната всевозможными сплетнями. Наряду с
упоминаниями о жестких порядках, царивших в этом учреждении, говорилось, в том числе,
и о процветающей в колонии наркомании. Умудренный своим жизненным опытом Виктор
не особо верил городским слухам обывателей, но последнее могло вполне оказаться
правдой.
Заклеивать и опечатывать коробки в фонде, как обычно в последнее время, доверили
Виктору и секретарше фонда Алене. На это Виктор и рассчитывал. Улучив момент, когда
13
Алена отошла в офис фонда за документами, он обработал кусок клейкой ленты заранее
приготовленной с помощью напильника древесной пылью так, что лента едва приклеилась к
одной из коробок, и поставил на ее верхнем шве штамп фонда. В случае если при вскрытии
коробки его подозрения не подтвердятся, он аккуратно приклеит клеем эту ленту на место,
совместив половинки штампа. Впрочем, в этом случае никто проверять коробки на вскрытие
не будет.
И вот теперь, осторожно отклеив с верхнего шва картонной коробки клейкую ленту,
он мог спокойно изучить ее содержимое. Вернее содержимое коробок он знал: там была
дешевая туалетная бумага, мыло и другие туалетные принадлежности. В коробке он искал
другое. Впрочем, ему было не до спокойствия.
Высыпав на заранее расстеленные листы газеты брикеты пахучего мыла, Виктор
приподнял коробку, чтобы отставить ее в сторону, и похолодел. Пустая коробка весила
заметно больше, чем это должно было быть. Он заглянул внутрь коробки. Картон на дне
коробки был на много светлее и свежее стенок. По углам он небрежно был проклеен
прозрачным скотчем. Виктора охватила тоскливая ярость: «Они так в себе уверены, что
даже не особо стараются замаскироваться». Уже не церемонясь, он отодрал фальшивое дно
коробки и под слоем полиэтиленовой пленки обнаружил множество мелких непрозрачных
пакетиков молочного цвета.
«Наркотики!» - в этом можно было не сомневаться. Ему казалось, что он медленно
проваливается в бездонную пропасть, и нет рядом никакой опоры, зацепки, за что можно
было бы ухватиться, чьей-то дружеской руки, которая пришла бы ему на помощь. К
случившемуся повороту событий он оказался явно не готов. В такое ему трудно было
поверить, и если он все-таки решился проверить перевозимый им груз, так только для
очистки совести, чтобы доказать себе, что Лев Лапин был не прав…
«Какой же ты дурак! Хотел свою оставшуюся жизнь прожить тихо и спокойно. А
тобою попользовались, как…», - он изо всей силы ударил кулаком по деревянному полу
машины, - «Наркотики – в детский дом! Ну, сволочи!».
Боль в руке его немного остудила, и он заставил себя успокоиться, чтобы трезво
подумать, что же теперь делать дальше. Сам он никогда не имел дела с наркотиками, и
самым разумным в первый момент ему показалось вызвать наряд милиции, а еще лучше
РУБОП, и пусть они сами разбираются с преступниками. Правда, в милиции у Пожуры
могли быть связи, все-таки помощник депутата, но ведь от факта не отвертишься... Его-то
самого купить или запугать им не удастся.
Он уже потянулся к мобильнику, висевшему на поясе, но остановился. Что-то
непонятное, неясное было в этой истории с наркотиками. Почему они отпускают его в рейсы
одного, не боятся, что он разоблачит их и сдаст милиции? Первые разы, правда, когда он
только начинал подрабатывать у Эдуарда, с ним были сопровождающие. Но затем ему стали
доверять настолько, что он сам, часто без посторонних, опечатывал грузы фонда и
самостоятельно развозил их по указанным адресам. Неужели они так самоуверенны? Вряд
ли. Но в чем дело? Вот сейчас он вызовет РУБОП или даже сам привезет груз в отделение,
напишет заявление о случившемся. А дальше...
А дальше, неумолимая логика ему подсказала, что Эдуард Пожура заявит, что он
знать не знает про наркотики, что их кто-то подложил тайком, и скорее всего это сделал
шофер, постороннее для фонда лицо, которому доверили самостоятельно опечатывать
коробки и развозить грузы. И как бы нелепо было для него это обвинение, оно наверняка
будет иметь ход: даже если у Пожуры нет прямых связей в РУБОП, местные
правоохранительные органы обязательно станут на защиту представителя власти. На это у
Виктора не было никаких иллюзий.
14
Он почувствовал, как спина и плечи покрываются холодным липким потом, а руки
противно задрожали. «Вот вляпался по самое «не могу». Что же теперь делать? Может
позвонить и посоветоваться с Лапиным? Он же адвокат: должен помочь!». Прошли уже
более двух недель после их встречи. В первую неделю Виктор пытался пару раз созвониться
со Львом Леонидовичем, но, как оказалось, адвокат плохо чувствовал себя и проходил курс
лечения в больнице. «Но сейчас он мог уже выписаться и быть дома!» - Виктор поспешно
вытащил мобильный телефон и набрал номер. Долго, бесконечно долго, как показалось
Виктору, тянулись гудки телефона. Наконец кто-то взял трубку.
- Алло? – услышал он приглушенный голос Галины.
- Алло, здравствуйте, Галина Константиновна, это Виктор, я уже звонил Вам на
прошлой неделе. Скажите, пожалуйста, Лев Леонидович выписался из больницы?
- А Левы немаэ, вин помэр.
Виктор остолбенел. Он слышал, как на том конце невидимой связи тихо плакала
овдовевшая женщина.
- Простите, я не знал, - Виктору стало стыдно и за свои проблемы, и за свой
неуместный звонок - а когда это случилось?
- Чотири дни тому назад. Вчерась тильки похоронили – Галина от волнения и горя
говорила на смеси украинского и русского языка, но Виктор все хорошо понимал, - у нього
был рак, вин не хотив никому говорити. Даже я долго про це не знала.
- Могу я чем-нибудь помочь? – выдавил из себя Виктор машинально, понимая, что
реально помочь он ничем ей сейчас не сможет.
- Ни, Виктор, ничого уже не треба. Спасибо.
Виктор облегченно вздохнул.
- Галина Константиновна, у меня сегодня проблемы на работе. Вы не будете
возражать, если я позвоню Вам завтра?
- Погодьте, Виктор. Лева перед смертью просил Вам передати номер телефону, якщо
Вы позвонитэ…Счас, почекайте… - в трубке полминуты что-то шуршало, - Вот, у Вас е чим
записаты? Ни? Спробуйтэ запамятовати – 66-17-99. Як сказав Лева, это легко запомнить – це
день нарождення Пушкина по новому календарю. Вин просив позвонить по этому телефону,
як у вас закинчатся проблемы с вашими снами, колы воны исчезнуть.
- А чей это телефон?
- Я не знаю. Лева казав, що Вы сами узнаете.
- Спасибо, Галина Константиновна, держитесь: я Вам завтра обязательно позвоню. До
свидания!
- До свидання, Виктор! Спасибо за звонок.
Виктор некоторое время безвольно сидел на корточках у машины, но накатила
очередная порция дождя от невидимого повелителя неба, и он, встряхнувшись, спрятался от
неё в кабине «Газели». На душе было горько и противно от собственного малодушия и
расчетливости. Как же он не догадался, что Лев Леонидович смертельно болен, ведь можно
же было это даже просто предположить, впервые увидев этого явно больного человека! И
ведь надо же было додуматься искать защиты у умирающего человека! И какой защиты:
найти способ как бы вывернуться из этой грязной истории! И ведь где-то на задворках
сознания уже появилась чертиком спасительная мысль: в крайнем случае запаковать
коробку и отвезти груз по адресу, сделав вид, что ничего не знаешь, а потом можно просто
отказаться от всей этой халтуры под любым благовидным предлогом… И тот же чертик
предложил самое распространенное в таких случаях оправдание у обывателя: «Все равно
своим поступком ты в этом мире ничего не изменишь». И ведь живут, живут под таким
предлогом тысячи, а может, миллионы людей, стараясь ни во что не вмешиваться, закрывая
15
глаза на окружающие грязь, подлость и ложь, оберегая таким образом свое мнимое
благополучие и спокойствие.
Виктор вспомнил свой разговор с Лапиным: «Каждым своим поступком ты не столько
изменяешь мир вокруг себя, сколько выбираешь свой мир, в котором будешь жить…». И
принял решение.
_________________________
Мелкие капли дождя лопались на лобовом стекле, стекая вниз причудливыми
извилистыми струйками. Контуры деревьев за стеклом расплывались и колыхались серозелеными пятнами. Четверть часа назад Виктор позвонил в милицию: сначала разговаривал
с дежурным, затем с каким-то оперуполномоченным Василенко и, в конце концов, с
начальником управления майором Евсеевым Денисом Васильевичем. Евсееву он рассказал
все, что знал, без утайки: и как устроился работать к Пожуре, и когда и куда возил грузы
благотворительного общества, и как обнаружил наркотики. Не стал только говорить, что на
мысль о наркотиках его навел Лапин. Виктор предложил пригнать «Газель» с наркотиками
непосредственно в отделение милиции, однако опытный опер предостерег Виктора:
возможно наркогруз отслеживается «маячком», прикрепленным где-нибудь на машине, и по
дороге обратно в город «Газель» могут перехватить. Предложил выехать на трассу и ждать
наряда милиции.
Виктор решил выдержать паузу, чтобы лишнее время до приезда милиции не
«светиться» на трассе.
Ждать пришлось совсем недолго. Вдали послышались нарастающие звуки моторов.
Готовый ко всему, Виктор завел двигатель и вырулил машину на раскисшую от дождя
дорогу. Завернув в сторону трассы, он с облегчением увидел движущийся навстречу
милицейский «уазик». «Уазик» при приближении «Газели» притормозил, развернулся
поперек дороги и замер. Следом за ним так же притормозил и остановился на обочине
черный «мерседес». Из него выскочили и спрятались за «уазиком» два спецназовца в черных
спецкостюмах и масках, держа на вытянутых руках, судя по всему, пистолеты.
«Хорошо милиция живет – на «мерседесах» ездит»,- машинально подумал Виктор,
тормозя машину метрах в двадцати от «уазика». Как ни странно, но никакого волнения и
страха он не испытывал. Все происходящее он воспринимал как будто со стороны, как
зритель в кинотеатре. Но это было только до поры до времени.
Захрипел мегафон, и он услышал команду выйти. Виктор распахнул дверцу машины
и, спрыгнув с подножки, направился к «уазику», поеживаясь от хлеставших в лицо капель
дождя. Руки он машинально развел в стороны, показывая, что в них ничего нет.
- Стоять! - раздалась новая команда. «Спецназовцы» выскочили из-за «уазика»,
бросились к Виктору и заломили ему руки за спину. Виктор не сопротивлялся. Щелкнули
наручники.
Из «уазика» вынырнула фигура в милицейской форме, на ходу накидывая на плечи
брезентовый плащ. Судя по форме (погоны под плащом не было видно), это был офицер, повидимому, руководивший этой операцией. Офицер, обернувшись к «мерседесу», сделал
какой-то знак. Оттуда вылез человек в черной кожаной куртке и кожаной кепке. Они стали о
чем-то напряженно разговаривать друг с другом. Слышно было плохо, но последнюю фразу,
сказанную человеком в куртке в повышенном тоне и оборвавшую разговор, Виктор
услышал: «Ничего не хочу знать, ты пока мне здесь нужен!». Офицер подошел к «уазику» и,
нагнувшись, что-то сказал шоферу. «Уазик» развернулся и, разбрызгивая грязь, уехал прочь,
а офицер вернулся к «Мерседесу».
Человек в черной куртке повернулся и направился в сторону Виктора. У Виктора
сразу все внутри оборвалось: в подходящем человеке он узнал Эдуарда Пожуру. Все
16
оказалось гораздо хуже, чем он мог предположить. Кто-то в милиции, видно, связан с
наркодельцами, и теперь ему придется расплачиваться за это. Он невольно дернулся, но тут
же получил тупой тычок в бок и услышал ленивый возглас спецназовца: «Не дергайся,
курва!» Машинально покосившись на спецназовца, Виктор обнаружил, что тот никакой не
спецназовец, как ему показалось издали: на черных спецкостюмах он увидел нашивку
городской охранной фирмы «Ягуар».
Эдуард приблизился и, не глядя на Виктора, обратился к одному из «спецназовцев», Крест, иди, проверь груз!
Виктор стоял молча, слегка согнувшись из-за сведенных назад рук. Его трясло.
Дождевая вода затекала за ворот рубашки, теплым ручейком пробегала по спине между
лопаток и далее коварно забиралась под ремень брюк. Трусы сзади намокли и противно
прилипли к телу. Почему-то мелькнула мысль: «Как он откроет кузов, ведь ключи у меня?».
Но у Креста, очевидно, был другой ключ. Он ловко открыл кузов, заглянул внутрь и,
закрыв машину, вернулся обратно.
- Все чисто! – «спецназовец» вытер об мокрую траву запачканные грязью ботинки и
искоса взглянул в сторону Виктора - Что с этим будем делать?
Они разговаривали между собой о Викторе при нем же, не обращая при этом на него
никакого внимания, как будто он был неодушевленным предметом – и это было
унизительно и страшно.
Эдуард не ответил. Закурив сигарету, он стоял в пол-оборота к Виктору и, молча,
вглядывался в мутную даль разрезанного дорогой леса. Вдали в разрыв облаков прорвался
косой луч солнца, озарив на горизонте верхушки деревьев желтовато-багряным цветом.
Дождь постепенно затихал.
Виктор понимал, что решается его судьба, что возможно сейчас его убьют, и надо бы
что-то предпринимать. Но все у него внутри как будто окаменело. Первая волна
разочарования и страха, охватившая его при виде Пожуры, постепенно стала заменяться
ощущением безнадежности и тупым безразличием к собственной судьбе. Пусть в этом
прогнившем обществе правят бандиты и наркодельцы, пусть его попытка бороться с ними
оказалась наивной, но унижаться перед ними, спасая свою жизнь, было настолько противно
и тяжело, что это перебарывало его инстинкт самосохранения. А больше от него ничего не
зависело. Удивляло только то, что его судьба не была определена ими раньше. Видно всетаки он застал мафию врасплох.
Эдуард встрепенулся, бросил окурок на траву и аккуратно раздавил его каблуком
лакированного ботинка. Видно было, что он принял решение. Он отозвал Креста в сторону и
что-то долго ему объяснял. Некоторое время они переговаривались, затем Эдуард
направился к «мерседесу», а Крест подошел к Виктору и, отправив своего напарника к
Пожуре, обратился к Виктору нарочито развязано, по блатному.
- Послушай, баклан! Ты понимаешь, что тебе п…ц?! Ты сам себя похоронил! Ты
знаешь на кого ты настучал, падло? Нет?! Тогда заткнись и слушай! За шухер ты заслужил
перо, понял? Тебя приговорили! - Крест сделал многозначительную паузу, давая осознать
Виктору сказанное, и внимательно поглядел в глаза Виктору, жестко и уверенно. Виктор
молчал. Не дождавшись никакой реакции, бандит продолжил уже в другом тоне.
- Но тебе сильно повезло! Тебя пожалел твой начальник, которого ты сдал! Сказал,
что ты лох и потому задурил. У тебя появился шанс выжить. Но за все надо платить, ты это
понимаешь?! – Крест полукругом прошёлся около Виктора.
- Что я должен делать? – глухо спросил Виктор.
- Понял, во что влип? Это хорошо. Тогда слушай внимательно: сейчас мы с тобой
сядем в машину, и ты поедешь следом за «мерсом», отвезешь груз туда, куда тебе покажут.
Сделаешь все, как надо и, если не будешь рыпаться – будешь жить, если конечно не
17
«зашебуршишь» или не попытаешься стукнуть: тогда, считай, что ты покойник! Или
похороним тебя прямо сейчас. Выбирай!
- Поехали! – мрачно сказал Виктор.
- Правильный выбор!- насмешливо сказал Крест и неожиданно резко ударил Виктора
кулаком в живот. Виктор глухо зарычал, согнувшись от боли.
– Это тебе за сорванный выходной! – Крест презрительно сплюнул себе под ноги, –
А теперь пошли! – он схватил Виктора за ворот и потащил его кабине «Газели», помог ему
забраться на кресло водителя, показав при этом недюжинную силу. Забравшись в кабину с
другой стороны, Крест достал пистолет и, переложив его в левую руку, воткнул дулом в бок
Виктора.
- Смотри не дернись, а то случайно пальнет! – усмехнулся бандит, свободной правой
рукой отстегивая и снимая наручники с рук Виктора. Бросив наручники вместе с торчащим
из них ключом за кресло, Крест достал мобильник, набрал номер, судя по всему Эдуарда
Пожуры, и, дождавшись ответа, бросил: «Порядок! Можно ехать!».
Виктор несколько секунд сидел, не двигаясь, скорчившись от боли в животе.
- Не спи, заводи! – почти добродушно сказал Крест и, протянув руку к рулю, дважды
посигналил.
Виктор мгновенно забыл о боли: на оголившемся запястьи протянутой правой руки
бандита он увидел до боли знакомую татуировку карточного креста. Это был он! Человек,
растоптавший его жизнь, отнявший близкого друга и любимую женщину! Живет и
здравствует! Дикая волна ненависти обожгла Виктора, руки у него затряслись, и он, чтобы
не выдать чувства, мертвой хваткой вцепился в руль и уперся взглядом в
разворачивающийся на грязной дороге «мерседес». Обождав, когда тот набрал ход, Виктор
последовал вслед за ним. Апатии как не бывало. Он вдруг точно понял, что ему надо делать.
Важно только то, куда свернет «мерседес» на трассе: налево, к интернату, куда он вез
злосчастный груз, или направо - в город.
Виктор покосился на бандита. Тот сидел в пол-оборота к нему и, словно бы почуяв
перемену в настроении Виктора, настороженно-внимательно поглядывал то на него, то на
дорогу, не опуская дула пистолета.
К облегчению Виктора «мерседес» на трассе завернул налево. Очевидно, что
наркохозяев Эдуарда Пожуры его проблемы с Виктором мало волновали: груз должен быть
доставлен на место. Виктор повернул следом за «мерседесом». Дождь уже закончился, но
асфальтовая дорога была мокрой и довольно разбитой. Виктор нарочито гнал машину по
ухабам, заставляя трястись и злиться настороженного Креста. Через километр справа между
деревьев замелькала полоска воды: дорога постепенно выкатывала к реке. Скоро она,
повернет налево, вдоль крутого обрывистого берега, а потом выбежит на мост, за которым
километрах в двух находилась «интернат-колония». Пора.
- Дай, закурить, - попросил Виктор Креста, не отрывая глаз от дороги. О том, что
Виктор не курит, бандит вряд ли знал.
- Обойдешься! – ответил бандит, даже не шевельнувшись.
-Дай закурить: руки трясутся, тяжело ехать! – повторил Виктор и для пущей
убедительности въехал в очередную колдобину. Машину тряхануло. Крест, матюгнувшись,
вытащил правой рукой из внутреннего кармана пачку сигарет и протянул Виктору, не
выпуская пистолета из левой. Виктор долго и неумело пытался одной рукой вытащить
сигарету из пачки. «Мерседес», который и так медленно двигался, подстраиваясь под
неспешный ход «Газели», стал между тем притормаживать перед поворотом у реки, так как
дорога на этом участке была особенно разбитой, и «Газель» потихоньку с ним сблизилась.
Крест не выдержал ковыряний Виктора, молча забрал пачку и ловким щелчком выбил из нее
сигарету. Левой рукой, держащей пистолет, он подхватил ее и протянул Виктору. Этого
18
было достаточно. Виктор резким движением схватил руку бандита с пистолетом, отводя ее в
сторону, и одновременно втопил в пол педаль газа.
- Ах ты, сука! – Крест не без труда вырвал руку с пистолетом, и выстрелил… Но было
поздно. Газель с ревом рванулась вперед и на полной скорости с железным хрустом
врезалась в лакированный зад «мерседеса». «Мерседес» от удара снесло с дороги, и он,
прорвав хлипкое металлическое ограждение, вылетел на край 20-ти метрового обрыва,
накренился, потеряв опору, и, перевернувшись боком, нырнул вниз на каменистый пляж
реки. Под звериный вопль орущего от ужаса Креста сверху на «мерседес» рухнула железная
масса «Газели», круша и давя все подряд на своем пути. Над искореженным, переплетенным
нечеловеческой силой железом изуродованных машин вспыхнула багрово-черная вспышка.
Эхо раздавшегося взрыва курьерским поездом прокатилось по руслу реки и скрылось где-то
за горизонтом...
Всего этого Виктор уже не видел. Ярко-багровая вспышка взорвалась у него в голове,
но боли он не почувствовал. Мир превратился в стену ослепительно-сверкающего
серебристо-золотого света. Свет вращался вокруг Виктора с огромной быстротой,
переливаясь, подхватил и понес его, ставшего вдруг легким как пушинка, с огромной
скоростью в неизвестную даль. Ему казалось, что он сам растворяется в этом сверкающем
вихре. И когда бешеная пляска вращающегося света достигла немыслимого скоростного
предела, мир вокруг него вдруг взорвался, и все исчезло…
______________________________
Темно-синяя «Волга» свернула с асфальтовой дороги и, расшвыривая щебень
грунтовки, весело понеслась вглубь леса.
- Не спеши, Вить, все равно опаздываем почти на два часа! - Оксана, сидевшая сзади,
полуобняла Виктора за плечи и заглянула вперед через лобовое стекло в несущуюся
навстречу зеленую массу леса. Ветви деревьев налетали, пытаясь дотронуться до бортов
машины, но в последний момент расступались, открывая впереди очередной поворот
дороги. Отдельным веткам все же удавалось зацепить машину, и тогда ее пассажиры
машинально пригибали головы к сиденью, невольно ожидая хлесткого удара.
– Па, когда же мы приедем?! – Антошка нетерпеливо завозился на заднем сидении.
– Скоро, Антоха! – обернувшись, вместо отца весело ответил Валентин, сидевший
рядом с Виктором, – Не успеешь сосчитать до ста – и мы будем на месте!
До ста считать действительно не пришлось: за очередным поворотом лес ушел в
сторону, и впереди заблестела, слепя глаза серебряными солнечными искрами, кучерявая
рябь реки. На берегу вдоль кромки леса пестрели разноцветными пятнами палатки.
Виднелся слабо дымящийся костер, возле которого стояли сдвинутые складные столики,
наполненные пестрой едой. Сквозь урчание мотора слабо доносились веселые крики
отдыхающих. Праздник был в разгаре: часть народа уже плескалась в реке, часть еще сидела
за столиками. На опушке леса подрастающее поколение яростно гоняло футбольный мяч.
– Па! Выпусти меня здесь! – заерзал на заднем сиденье Антошка, – Я к ребятам
пойду!
Виктор затормозил и обернулся назад, вопросительно взглянув на Оксану.
– Пусть бежит, – улыбнулась Оксана, – А то и так полматча, наверное, уже пропустил.
Урра! – Антошка выскочил из машины и стремглав помчался к футболистам, на ходу
стаскивая с себя футболку.
– Эх ма, может и нам тряхнуть стариной? – Валентин повернулся к Оксане, – Я,
между прочим, был вратарем сборной школы!
– А я нападающим…в дворовой команде, – заулыбался Виктор, – Однажды в одной
игре одиннадцать голов забил. Правда, гоняли мы тогда мяч по нескольку часов кряду.
19
– Ладно, хватит хвастаться, «старички», смотрите, кто к нам бежит! – Оксана кивнула
в окно машины!
К остановившейся «Волге», явно наперегонки, летела полуголая толпа сослуживцев.
Вперед вырвался Митя, молодой лаборант, но в последний момент у него с ноги слетела
вьетнамка, и он сошел с дистанции, уступая первое место запыхавшемуся Антону.
- Здорово, пропащие! – Антон повис на плечах вышедших из машины друзей, - мы
уже думали, что с вами что-то случилось!
- Да нет, все в порядке. Валя специально вернулся из отпуска на три дня раньше,
чтобы попасть на нашу встречу. Но его самолет из Сочи прилетел с опозданием на два с
половиной часа, - ответила за всех Оксана.
Вокруг машины образовался людской водоворот. Радостная энергия налетевшей
толпы, мгновенно передалась Виктору. Он был окружен близкими, родными ему лицами. За
годы совместной работы многие стали ему более чем сослуживцами.
За одну минуту машина была опустошена, вещи перенесены к костру. Возле столиков
суетилась молодая секретарша Настя, пытаясь восстановить разрушенную первозданность
накрытого стола. Откуда-то появились бутылки шампанского, раздались выстрелы,
пластиковые стаканчики наполнились шипучим напитком. Когда подошли все остальные
сотрудники, вперед вышел инженер-биолог Степан Егоркин.
- Друзья! Сегодня пятая годовщина нашего дружного коллектива! Из маленькой
лаборатории мы выросли в самостоятельное хозрасчетное предприятие! За этот период мы
получили пять патентов на изобретения, связанные с генезисом искусственного эпидермиса!
И, должен сказать, что в успехах нашего коллектива значительную роль сыграло мудрое
руководство нашего бессменного директора Виктора Павловича! – Виктор с Валентином
мгновенно переглянулись - ожидался явный подвох: в традициях ежегодного
корпоративного праздника было купание отличившихся и поздравляемых в речке. А
приехавшие даже не успели раздеться, - Предлагаю тост….
- Мы опоздавшие, поэтому позвольте нам сказать тост, - вдруг перебил Виктор
Степана. Он стоял, полуобняв за плечо Оксану и довольно улыбался, - У меня хорошая
новость. Во-первых, по случаю пятилетия нашего предприятия нам прислали поздравления
коллеги из Москвы и Новосибирска, и, кроме того, есть поздравления и подарки от
областного руководства! Открытки и подарки вы увидите на работе… А во-вторых, и это
меня просили до праздника не разглашать: мы получили правительственный грант на
строительство своего производственного цеха! Свой цех по выращиванию имплантатов –
это новый этап развития нашего предприятия! Пройдет еще несколько лет, и наши
имплантаты будут спасать не десятки людей, как сейчас, а десятки, или может даже сотни
тысяч! И основная заслуга в этом - дружная работа всего нашего коллектива и, в первую
очередь, нашего научного полководца Антона Александровича Рощина! Прошу поднять
кубки за нашего гения! Ура!
«Уррра!» - подхваченное десятками голосов, эхом пронеслось над долиной реки.
Взметнулись пластиковые стаканы, а затем толпа подхватила безнадежно
сопротивлявшегося, а потом смирившегося Антона и понесла его, слегка раскачивая и
подбрасывая, к реке.
- Надо срочно переодеваться! А то и до нас очередь дойдет, – друзья, не ожидая конца
ритуального купания Антона, подхватили вещи и нырнули в ближайшую палатку. Через
пять минут Виктор с Валентином раздетые, в одних плавках, вернулись к костру, а в
палатку пошла, в свою очередь, переодеваться Оксана.
- Ой, что это за страшный шрам у Вас, Виктор Павлович, на спине?!- вдруг
воскликнула Настя, все еще колдовавшая у стола.
- А ты разве не знаешь? – удивился Валентин.
20
- Откуда ей знать, она ж у нас всего месяц работает: приехала с родителями откуда-то
с Урала, - Виктор машинально потрогал через плечо загрубевший за долгие годы шрам у
правой лопатки, - Откуда вы приехали, Настя?
- Из Лысьвы!
- Ну вот, Настя у нас лысвычанка.
- И никто тебе на работе эту историю не поведал? – встрепенулся Валентин, - ну тогда
я должен хотя бы вкратце тебе ее рассказать. Ведь Виктор Павлович у нас герой: несколько
лет назад он спас мне жизнь и помог задержать опасного преступника…
- Ну скажешь тоже – герой! Ну что ты морочишь девушке голову! – вмешался Виктор,
- Просто когда-то достаточно давно в одном подземном переходе нашего города на нас
напали хулиганы во главе с местным уголовником Крестом. Нас было трое – Мы с Оксаной
и Валя. Их четверо…
- Нет уж, я начал рассказывать, я и продолжу, - перебил Виктора Валентин.
Виктор увидел подходящую Оксану, переодетую в голубой с дельфинами купальник,
и махнул рукой, - Иди, послушай, как из меня Валек легенду делает!
Присутствие Оксаны несколько смутило Валька, и его дальнейший рассказ получился
несколько сбивчивый и краткий.
- На нас напали, в общем-то, неожиданно, но мы оказали этой банде достойное
сопротивление. В какой-то момент на меня с ножом бросился Крест. Не знаю, что со мной
было бы, но на него бросился Виктор: с оглушающим ревом, я не знаю как правильно
назвать - рыком или воем. Это надо было слышать. Трое из банды Креста тут же позорно
сбежали. Они оказались местными пацанами-переростками, которых Крест хотел втянуть в
свою банду, заставив за карточные долги пойти на это грязное «дело». А Крест оказался не
из пугливых. В результате вместо меня пострадал наш Витя: Крест сумел ударить его ножом
в спину. Но Виктор, несмотря на ранение, как схватил Креста мертвой хваткой, так и не
отпускал. В общем, задержали мы этого Креста ценой ранения Вити. Вот так, знай теперь,
Настюша, с кем работаешь: с такими людьми, чувствуешь себя, как за каменной спиной!
- А дальше? Что было дальше? – нетерпеливо переспросила Настя.
- Ну а что дальше? Посадили Креста. Причем у него при обыске нашли пакет с
героином, а дома – целый склад. В результате, за ним такой шлейф разоблачений потянулся,
что четверть наших высокопоставленных чиновников города во главе с известным мафиози
Власенковым Валентином Тарасовичем оказалась за решеткой…
- Нет, я спрашиваю, а что с Виктором Павловичем дальше было?
- Да ничего. Слава богу, удар пришелся не под ту лопатку, где сердце. Правда, крови
тогда много потерял. Ну, мы уж ему в больнице своей добавили: целая очередь доноров
выстроилась.
- А ты знаешь, Валя, - задумчиво сказал Виктор, - мне этот Крест неделю назад в моих
снах приснился. Ну, помнишь, я тебе рассказывал, что я во снах живу как бы другой
жизнью, как-будто в каком-то дурном телесериале участвую.
- Так что, у тебя это до сих пор не прекратилось?
- Вот как раз тогда все и прекратилось: представляешь, меня во сне Крест убил, и
навязчивые сны сразу же прекратились. И Лапин, про которого я тебе раньше рассказывал,
тоже умер, от рака. Помнишь, я его цитировал: «каждым своим поступком ты не столько
меняешь мир вокруг себя, сколько выбираешь свой мир, в котором будешь жить...». И его
фантастические теории о квантах времени…
- Витька, как это тебя во сне Крест убил? Ну-ка, расскажи. Неужели во сне отомстил?
Но Виктор вдруг замолчал, осененный какой-то мыслью, а потом повернулся к жене.
- Оксана, ты же у нас любитель литературы. Напомни мне, пожалуйста, день
рождения Пушкина по новому календарю.
21
- 6 июня 1799 года, - замешкавшись от неожиданности, но уверенно ответила Оксана,
с удивлением взглянув на мужа, - а тебе это зачем?
- Мне надо кое-что проверить. Я отойду на несколько минут.
Под удивленными взглядами близких ему людей и подходивших с речки сослуживцев
Виктор торопливо достал из сумки мобильный телефон и побежал на выступ террасы, где
работала связь.
«Получается 66-17-99. Вроде такой номер называла Галина, жена Лапина.
Шестизначный - значит областной центр». Добавив код города, Виктор торопливо набрал
номер. Мелькнула мысль: «Может это телефон другого города? Вряд ли: если хочешь
проверить эту невероятную версию, должен допустить, что Лапин достаточно умен, чтобы
это предусмотреть».
В трубке долго пикало, и только тогда, когда уже Виктор решил выключить телефон,
молоденький женский голос ответил: «Юридический факультет. Кафедра гражданского
права слушает».
Виктор на несколько мгновений опешил, но потом хриплым от волнения голосом
спросил:
- Здравствуйте, девушка, скажите, пожалуйста, это юрфак университета?
- Да, я же Вам сказала!
- А скажите, кто сейчас является заведующим кафедрой гражданского права?
- Как кто? Лапин Леонид Львович. Вы по какому вопросу?
- Спасибо, девушка, я уже получил ответ, до свидания! – Виктор выключил телефон и,
задумавшись, рассеянно уставился вдаль сверкавшей на солнце реки. Несколько минут он
приходил в себя.
«Неужели Лапин был прав, и с ним все-таки что-то произошло: скачок в
параллельный мир или в другую версию его жизни, туннель-путь по Лапину? Где была его
настоящая жизнь: в этом мире или в том?», - Виктор этого не знал. Но он теперь точно знал,
у кого и где это можно узнать. Можно было просто еще раз позвонить в университет.
«Сегодня суббота, вряд ли завкафедрой в это время на работе», - успокоил себя Виктор. На
самом деле он совсем не готов был к разговору с этим новым Лапиным.
На душе у Виктора вдруг стало покойно: «Каждый выбирает свой путь, и…, неважно
когда и где, но, кажется, я его правильно выбрал».
Сзади тихо подошла Оксана и, обняв его за талию, тихо прижалась щекой к его плечу.
- Ты счастлива со мной? – вдруг спросил Виктор.
- Да! – просто и не задумываясь, ответила Оксана.
- И я, тоже! – тихо и не оборачиваясь, сказал Виктор.
Они стояли, обнявшись, на выступе террасы. Над головой в лазурном небе
неторопливо проплывали причудливые облака. Ветер шумно теребил изумрудную листву
деревьев. По реке, натужно гудя, поднималась против течения моторка, отгоняя
купающихся к песчаному берегу. Многоголосый щебет птиц сливался с криками
отдыхающих, наполняя летний воздух жизнью, и эта жизнь струилась сквозь них и звала
вперед к новому, неизведанному. И это неизведанное не страшило, а окрыляло Виктора, так
как теперь он твердо знал, что в его жизни все будет хорошо.
22