№110 Clasa a 9 Chişinău ПРИХОДИТЕ К НАМ ВО ДВОР Утро в городе Гармошкине Рассвет был такой, что даже небо, кажется, пропахло вербой, голубями и подснежниками. А цвета!.. А воздух!.. Кто не нюхал вербу, голубей и подснежники, тот не видел апрельского неба. Во дворе нашем такое небо все видели. Вот и сейчас я сидел на крыше и смотрел, как наши жильцы возятся во дворе, то и дело посматривая на небо. Соседка Мухина развешивала на веревке белье и отмахивалась о мух. Она сама как муха – мечтает летать высоко в небе и жужжать. Романтические апрельские мухи чувствовали в ней родственную душу. Два отставных генерала-пенсионера Корзиныч и Самоварыч сидели за теннисным столом и перестукивались в домино с условным противником. А милиционер Витя, сделав серьезное, как милицейская фуражка, лицо, незаметно сыпал воробьям крошки. Расцветал потихоньку город Гармошкин. Грелись на солнце рыжие коты, а хозяева их сидели на скамейках и щелкали семечки. Генералы-пенсионеры заключили с условным противником перемирие и разговаривали о рыбалке. - Карась нынче мелкий пошел, - жаловался Самоварыч, - вот Сашка мой недавно такого леща поймал – о-го-го! Такого леща рыбой назвать не стыдно. А карась – это разве рыба? Конфузия, а не рыба. - Не скажи, - не согласился Корзиныч, - карась тоже крупный бывает, только ловить надо умеючи… (В нашей речке Гармошке караси и впрямь мелкие, зато лещи да окуни вырастают до размеров умопомрачительных). - Мелкий, мелкий карась пошел, – упрямо твердил Самоварыч, складывая из костяшек домино фигуру «рыба». Я тихонько задремывал на крыше и видел во сне огромный самовар в милицейской фуражке и мелкого карася, который вдруг взял, да и куда-то пошел. Сквозь дрему до меня доносились охрипший голос Корзиныча и самоварное гудение Самоварыча. Потом сон распался, и я увидел, как во двор входит удивительный человек. Удивительный человек Все в нем было какое-то удивительное. Вроде бы ничего особенного, а посмотришь – сразу ясно: необычный человек. Человек вежливо поздоровался с соседкой Мухиной, отдал честь генералам и пошел спокойно к подъезду. На удивительном человеке было зеленое пальто, ослепительная пестрая шляпа и старые галоши. 1 №110 Clasa a 9 Chişinău …Замечательное слово «галоши». Стоит произнести ласково: «галоши…», и сразу видишь их, гордо чернеющие и поскрипывающие на чьих-то валенках. Если что и придает людям солидности и неповторимости, так только они. Казалось бы, любая обувь могла быть на ногах у такого человека, но – нет! Именно галоши гордо чернели и поскрипывали на его ногах. Однако, я отвлекся. Удивительный человек доскрипел до подъезда и хотел уже войти, когда его остановил голос Мухиной: - А вы Иванов, да? Вас к нам подселяют, да? (Загадочного Иванова должны были подселить со дня на день). - Нет, - сказал человек, - я не Иванов. Я волшебник. - Может, вы мне и кран почините, раз волшебник?.. – заинтересовалась Мухина. - Починю, – улыбнулся волшебник, - А еще плиту вам налажу, а то она у вас газ пропускает. - Ух ты! – поразилась Мухина. - Вот это мастер! В дом еще не зашел, а уже знает, что чинить надо. Как это вы так?.. - Сантехником подрабатываю, – сказал волшебник. – А вообще, я же волшебник. Как посмотрю человеку в глаза, так и увижу, что на душе у него. Соседка Мухина обрадовалась: - То-то я вижу, какой-то вы удивительный… - Что ты пристала к гражданину! – крикнул со своего поста милиционер Витя. Человек устал, небось, отдохнуть хочет… Тогда я слез с крыши и побежал догонять волшебника. Увидев меня, он внимательно посмотрел мне в глаза. Все, что было у меня на душе, прочитал. А прочитав, улыбнулся и сказал: - Да, я действительно волшебник. Настоящий. Зовут меня Николай Иваныч Чибис. А тебя Лёня зовут, верно? Я кивнул и подумал, что разговаривать с таким человеком трудновато – он заранее знает, о чем хочешь спросить. - Извини, - сказал Николай Иваныч, - будем разговаривать нормально. Смотри-ка! И волшебник вытащил из кармана толстого белого воробья. Воробей встряхнулся, вжал голову в плечи и вдруг взлетел. Самое красивое, что можно представить, – это белый воробей в синем апрельском небе. Солидная птица – воробей. Городские воробьи – это вам не голуби. Они по помойкам не ходят и объедки не клюют. Слишком много в воробьях гордости и воробьиного достоинства. Бывают воробьи городские – солидные, как начальник ЖЭКа, бывают маленькие и незатейливые лесные воробьи. Ну а белый воробей – это всем птицам птица! Я стоял и смотрел, как летит над городом Гармошкиным белый воробей. Воробей летел без выкрутасов, по-деловому. Надо летать – он и летит. А что не закладывает виражи и не крутится в воздухе – так это пусть ласточки крутятся. Им делать нечего. Сразу было видно, что это – стреляный воробей. - Видишь, - сказал Николай Иваныч, когда воробей сел ему на палец, - это стреляный воробей. Знаешь, как его зовут? Аэрофлот! «Да, - подумал я, - такое имя не у каждого есть», - а вслух сказал: - А вы кто больше – волшебник или сантехник? - Волшебник. – Ответил Николай Иваныч – просто крупные чудеса уже не получаются. Направлю какую-то мысль, а ее радиостанция глушит. Хочу сделать коверсамолет, а вместо него получается билет на рейс Гармошкин-Кострома. «Мне бы такой билет, - подумал я». - А мелкие чудеса легко выходят, – продолжал волшебник, - кран там починить, вентиль поменять… А воробей – мой помощник. Инструмент подносит. Чудеса сплошные! Волшебник надвинул на глаза шляпу и зашел в подъезд. 2 №110 Clasa a 9 Chişinău Чай с присвистом Несколько дней спустя мы сидели в гостях у волшебника со смешной фамилией Чибис и пили чай. - Пить чай надо с присвистом, - учил Николай Иваныч, - Чтобы всем вокруг тоже сразу захотелось чаю. Смак должен быть! Николай Иваныч брал чашку, вытягивал губы трубочкой и пил чай. С тихим мелодичным свистом чай всасывался в Николая Иваныча. Старик Самоварыч тоже изо всех сил старался дать присвист, но вместо нежного «фью-у-у…», у него получалось шумное «ФФУ-у-у!». Самоварыч огорчался и начинал пить чай по-человечески. Волшебник тем временем рассказывал: - Я вот думал: а нельзя ли такое чудо сделать, чтобы не только водопровод течь переставал, но и вода экономилась? И электричество экономилось. И вообще вся энергия экономилась? Пытаюсь-пытаюсь – не выходит! Волшебство - это что? Это мысль. А какая сейчас мысль, когда каждая радиостанция ее перекрывает?! - Это, смотря какая станция, - возразил Корзиныч, - если хорошая передача идет, так пусть перекрывает! Николай Иваныч только махнул рукой и сказал устало: - Э-э-э… да разве в этом дело? Я же людям помочь хочу. Чтоб энергии на всех хватало. А то вон, даже телевизор не посмотреть! Тока нет! А без волшебства – где энергия?! Ищи ветра в поле! «Ветра, - подумал я, - в поле…» Интересная мысль пришла мне в голову. Пришла, постояла, да и улеглась было спать, но не тут-то было. Соседка Мухина сказала: - Ветер нынче сильный… Мысль моя встрепенулась, допила остаток чая и пошла вместе со мной на Гармошкинский рынок. Почем труба железная? Гармошкинский рынок встретил меня шумом, скрипом и непрерывным лузганьем семечек. Если есть где-то место, где можно купить и продать все, что угодно, так это – Гармошкинский рынок. Сразу тысячи лиц стали поворачиваться ко мне и говорить: «Купи! Купи!» Я даже растерялся. Сначала я врезался в чан с квашеной капустой. «Капуста, - думал я, - это неплохо. Даже квашеная. Капуста – это не какой-нибудь мелкий карась». - Почем мелкий карась? – раздался голос у меня над ухом. 3 №110 Clasa a 9 Chişinău Я увидел, как двое одинаковых парней в кепках продавали мелкого карася. Тот парень, что стоял левее, все время вытаскивал карасей из корзинки и совал их каждому встречному, чтобы все видели, какой у него хороший мелкий карась. Чуть дальше какойто человек, как две капли воды похожий на карася, а еще больше – на эти самые капли воды, отвинчивал от земли и пытался продать мне телефонную будку. Потом он все же всучил ее какому-то трактористу, отошел на то место, откуда ее отвинтил, и сделал лицо, похожее на ту будку, которую только что продал. Вот, мол, никуда она не делась, тут и стоит. Это у него плохо получилось, не похоже. Такое лицо могло быть у застрявшего лифта, но до телефонной будки не дотягивало. Пожилая бабушка в платке продавала попугая. - Возьмите птичку, - говорила бабушка, - а то мне от нее одни неприятности. А попугай восторженно прыгал и кричал: - Пр-редседатель дурр-рак, дурр-рак! Наконец я добрался до старичка, который незаметно, из-за угла торговал какими-то трубами. Я подошел к нему и спросил секретным голосом: - Почем труба железная? Старичок сразу же отвернулся и ответил мне затылком: - Водопроводная, али от швабры? - Какая пожелезнее. Старичок вытащил откуда-то длинную трубу внушительного вида. На такой трубе сразу читалось: «дело – труба». - Вот! – сказал продавец, - Самая лучшая. Видишь какая? Дело – труба! - А почем? С названной ценой я не согласился: - Одна труба, а стоик как весь водопровод. В конце концов, мы договорились, и я купил четыре трубы по цене водопровода. В чистом поле ветряки Когда я пришел, Николай Иваныч сидел, пригорюнившись, и пел: «В чистом поле васильки, дальняя дорога!..» На подоконнике сидел воробей Аэрофлот. Я подошел и сказал так, что воробья сдуло с подоконника: - Здравствуйте, Николай Иваныч!!! - Не получается. – странно ответил Николай Иваныч, - Ничего не получается. Никудышный я волшебник. Хотел чудо сделать, чтобы электричество из ниоткуда бралось, а выходит – гляди что! Волшебник сделал руками такое движение, как будто он попал пальцем в розетку. На столе передо мной возникла бумажка в конверте. - «Счет за электроэнергию» - прочитал я. - Вот видишь! – воскликнул Николай Иваныч, - Ну какой я после этого волшебник?! Тогда я стал действовать. На огороде за домом воткнул я в землю трубы. 4 №110 Clasa a 9 Chişinău К трубам прицепил несколько старых вентиляторов. Вентиляторы сразу закрутились на ветру. - Господи, - испугалась соседка Мухина, - никак Лёнька вертолет делает. - Теть Тань, - сказал я, - вы не бойтесь. Это не вертолет. Это я Николаю Иванычу помогаю, а то больно он печальный. - Необычный способ, чтоб человека успокоить. – сказала Мухина, - Странная молодежь пошла. - Не мешай ему, - заступился Самоварыч, - не видишь – он ветряки делает. А я тем временем к ветрякам провода подвесил и к дому нашему протянул. Закрутились ветряки, зажужжали. Соседка Мухина обернулась на жужжание, сказала: «Хм…», и пошла куда-то. А ветряки-то все крутятся! Вот уже на первом этаже лампочка загорелась, вот телевизор у кого-то заработал… А пыли сколько поднялось! Весь наш дом как пыльным мешком ударили. Взлетело с земли огромное пыльное облако, заклубилось и полетело в неизвестном направлении. Белый воробей Аэрофлот стал из белого серым пыльным воробьем. Но это еще что! Тут раздалось такое могучее «ФЬЮ-У-У-У!!!», как будто сто тысяч человек одновременно пили чай с присвистом. Но это был не чай. Это милиционер Витя в свисток чихнул. А из речки Гармошки вывалился Мелкий Карась и затрепыхался на берегу. А ветряки все крутились, и окна в доме стали загораться. …Люблю смотреть на горящие окна. Когда солнце еще не село, а небо поапрельски синее, и в лучах весеннего тепла чихают и жмурятся коты – вот тогда приятнее всего смотреть, как в доме напротив горят несколько окон. И все во дворе замирают и смотрят на небо, как будто удерживают его взглядом – чтоб не отклеилось. А в доме все горят и горят окна… Чистым и свежим стал город Гармошкин. И электрифицированным. Совсем хорошо стало в нашем городке. Николай Иваныч выглянул в окно, посмотрел на чистый, без пыли, двор, на светящиеся окошки. Хмыкнул. Осторожно помахал руками – поколдовал. На цыпочках подкрался к выключателю, нажал на кнопку и тут же уставился на ярко вспыхнувший свет. - Получилось! – закричал Николай Иваныч радостно и выбежал на улицу. Трудовой подвиг наших соседей А на улице уж вечерело. Палисадник наш зеленел и клубился запахом вишни и черемухи, милиционер Витя кормил воробьев, а Николай Иваныч сидел рядом с генералами и рассказывал им, какое хорошее чудо у него получилось: пыль исчезла, электричество из ниоткуда появилось… 5 №110 Clasa a 9 Chişinău Я занял свой пост на крыше и смотрел оттуда на цветущий куст сирени. Вдруг поморщился куст, и выбралась оттуда соседка Мухина с каким-то мешком. - Вот! – сказала Мухина голосом смертельно уставшего, но гордого человека (то есть не своим голосом) и, развязав мешок, показала всем, что в нем лежит. Бутылки, банки, разная шелуха, окурки лежали в мешке. - Это что? – изумился Корзиныч. - Мусор! – торжественно воскликнула Мухина, завязывая мешок. - ??? - Мусор. А это что?! – вопросила Мухина, голосом мухи, увидевшей бутерброд, Ну, вон там, под скамейкой? Бычки?! - Ага. В томате. Окурки это, Тань, окурки… - Немедленно выбросить!!! – скомандовала Мухина, - Сюда их, в мешок! - А потом ты этот мусор куда?.. Мухина изобразила всей своей позой героизм и самоотверженность. - На переработку! – гордо сказала она и умчалась со своим мешком, напевая: «Мой косте-ор в тума-ане светит…» На следующее утро я по привычке полез на крышу и увидел там Корзиныча и Самоварыча, занятых очень странным делом. Генералы растягивали по всей крыше зеркальную пленку с какими-то проводами. Увидев меня, Самоварыч сказал весело: - Присоединяйся. Вот решили помочь нашему Иванычу. А то у него одно чудо случайно получилось, а больше – ни в какую! А он, бедняга, хочет прямо от Солнца электричество получать. Дай, думаю, подсобим маленько, ПОДСОЛНЕЧНЫЕ батареи поставим. - Солнечные… - машинально поправил я, - Значит, и тетя Таня мусор собрала, чтобы это… подсобить?.. - Ну, ясно дело! – сказал Самоварыч, а грубый Корзиныч прибавил: - Ясен пень… «Это здорово, - подумал я, - люблю, когда ясно дело и ясен пень. Вообще, люблю, когда все ясно». Теперь я люблю приходить на крышу и смотреть, как отражается небо в солнечных-подсолнечных батареях. Плывут по небу облака, а мне кажется, - это в батареях они настоящие, а в небе – так, отражаются. Приходите - потеснимся! Сейчас уже закат. И вечер уже не апрельский, а майский, и верба отцвела, а за домом на огороде все крутятся ветряки. И мусора у нас больше нет, и трубы не дымят, потому что все электричество получаем мы от ветряков да батарей солнечных. А милиционер Витя к нам во двор замечательную штуку притащил – биогазовую установку. Здоровенная такая коробка, забросишь туда листья гнилые да помои с кухни, - а она тебе газ дает. У нас теперь все плиты от этой штуковины работают. И вообще, живем мы отлично. Николай Иваныч счастлив. Он-то думает, это все его волшебство. А я думаю – может правда без него не обошлось? Не появился бы в нашем дворе Николай Иваныч, что бы мы сделали? Нам бы и в голову не пришло мусор собрать и ветряки поставить. Так что все мы молодцы! А вы приходите к нам во двор. Или вообще переселяйтесь. А что? Потеснимся! Увидите нашу замечательную черемуху, которую весь город приходит рвать. И речку нашу Гармошку посмотрите – в ней как раз плещется настоящий Крупный Карась. Так что, приходите. И хоть нынче уже не апрель, а май, небо все так же пахнет вербой, голубями, подснежниками и немножко – солнечными батареями. И я на крыше все так же сижу – небо нюхаю. 6