Леонид Поторак - Gas Natural Fenosa

№110
Clasa a 9
Chişinău
ПРИХОДИТЕ К НАМ ВО ДВОР
Утро в городе Гармошкине
Рассвет был такой, что даже небо, кажется, пропахло вербой, голубями и
подснежниками. А цвета!.. А воздух!.. Кто не нюхал вербу, голубей и подснежники, тот не
видел апрельского неба. Во дворе нашем такое небо все видели. Вот и сейчас я сидел на
крыше и смотрел, как наши жильцы возятся во дворе, то и дело посматривая на небо.
Соседка Мухина развешивала на веревке белье и отмахивалась о мух. Она сама как муха –
мечтает летать высоко в небе и жужжать. Романтические апрельские мухи чувствовали в
ней родственную душу. Два отставных генерала-пенсионера Корзиныч и Самоварыч
сидели за теннисным столом и перестукивались в домино с условным противником. А
милиционер Витя, сделав серьезное, как милицейская фуражка, лицо, незаметно сыпал
воробьям крошки.
Расцветал потихоньку город Гармошкин. Грелись на солнце рыжие коты, а хозяева
их сидели на скамейках и щелкали семечки.
Генералы-пенсионеры заключили с условным противником перемирие и
разговаривали о рыбалке.
- Карась нынче мелкий пошел, - жаловался Самоварыч, - вот Сашка мой недавно
такого леща поймал – о-го-го! Такого леща рыбой назвать не стыдно. А карась – это разве
рыба? Конфузия, а не рыба.
- Не скажи, - не согласился Корзиныч, - карась тоже крупный бывает, только
ловить надо умеючи…
(В нашей речке Гармошке караси и впрямь мелкие, зато лещи да окуни вырастают
до размеров умопомрачительных).
- Мелкий, мелкий карась пошел, – упрямо твердил Самоварыч, складывая из
костяшек домино фигуру «рыба».
Я тихонько задремывал на крыше и видел во сне огромный самовар в милицейской
фуражке и мелкого карася, который вдруг взял, да и куда-то пошел.
Сквозь дрему до меня доносились охрипший голос Корзиныча и самоварное
гудение Самоварыча. Потом сон распался, и я увидел, как во двор входит удивительный
человек.
Удивительный человек
Все в нем было какое-то удивительное. Вроде бы ничего особенного, а посмотришь
– сразу ясно: необычный человек. Человек вежливо поздоровался с соседкой Мухиной,
отдал честь генералам и пошел спокойно к подъезду. На удивительном человеке было
зеленое пальто, ослепительная пестрая шляпа и старые галоши.
1
№110
Clasa a 9
Chişinău
…Замечательное слово «галоши». Стоит произнести ласково: «галоши…», и сразу
видишь их, гордо чернеющие и поскрипывающие на чьих-то валенках. Если что и придает
людям солидности и неповторимости, так только они. Казалось бы, любая обувь могла
быть на ногах у такого человека, но – нет! Именно галоши гордо чернели и поскрипывали
на его ногах. Однако, я отвлекся.
Удивительный человек доскрипел до подъезда и хотел уже войти, когда его
остановил голос Мухиной:
- А вы Иванов, да? Вас к нам подселяют, да?
(Загадочного Иванова должны были подселить со дня на день).
- Нет, - сказал человек, - я не Иванов. Я волшебник.
- Может, вы мне и кран почините, раз волшебник?.. – заинтересовалась Мухина.
- Починю, – улыбнулся волшебник, - А еще плиту вам налажу, а то она у вас газ
пропускает.
- Ух ты! – поразилась Мухина. - Вот это мастер! В дом еще не зашел, а уже знает,
что чинить надо. Как это вы так?..
- Сантехником подрабатываю, – сказал волшебник. – А вообще, я же волшебник.
Как посмотрю человеку в глаза, так и увижу, что на душе у него.
Соседка Мухина обрадовалась:
- То-то я вижу, какой-то вы удивительный…
- Что ты пристала к гражданину! – крикнул со своего поста милиционер Витя. Человек устал, небось, отдохнуть хочет…
Тогда я слез с крыши и побежал догонять волшебника. Увидев меня, он
внимательно посмотрел мне в глаза. Все, что было у меня на душе, прочитал. А прочитав,
улыбнулся и сказал:
- Да, я действительно волшебник. Настоящий. Зовут меня Николай Иваныч Чибис.
А тебя Лёня зовут, верно?
Я кивнул и подумал, что разговаривать с таким человеком трудновато – он заранее
знает, о чем хочешь спросить.
- Извини, - сказал Николай Иваныч, - будем разговаривать нормально. Смотри-ка!
И волшебник вытащил из кармана толстого белого воробья. Воробей встряхнулся,
вжал голову в плечи и вдруг взлетел.
Самое красивое, что можно представить, – это белый воробей в синем апрельском
небе. Солидная птица – воробей. Городские воробьи – это вам не голуби. Они по
помойкам не ходят и объедки не клюют. Слишком много в воробьях гордости и
воробьиного достоинства. Бывают воробьи городские – солидные, как начальник ЖЭКа,
бывают маленькие и незатейливые лесные воробьи. Ну а белый воробей – это всем птицам
птица! Я стоял и смотрел, как летит над городом Гармошкиным белый воробей. Воробей
летел без выкрутасов, по-деловому. Надо летать – он и летит. А что не закладывает
виражи и не крутится в воздухе – так это пусть ласточки крутятся. Им делать нечего.
Сразу было видно, что это – стреляный воробей.
- Видишь, - сказал Николай Иваныч, когда воробей сел ему на палец, - это
стреляный воробей. Знаешь, как его зовут? Аэрофлот!
«Да, - подумал я, - такое имя не у каждого есть», - а вслух сказал:
- А вы кто больше – волшебник или сантехник?
- Волшебник. – Ответил Николай Иваныч – просто крупные чудеса уже не
получаются. Направлю какую-то мысль, а ее радиостанция глушит. Хочу сделать коверсамолет, а вместо него получается билет на рейс Гармошкин-Кострома.
«Мне бы такой билет, - подумал я».
- А мелкие чудеса легко выходят, – продолжал волшебник, - кран там починить,
вентиль поменять… А воробей – мой помощник. Инструмент подносит.
Чудеса сплошные!
Волшебник надвинул на глаза шляпу и зашел в подъезд.
2
№110
Clasa a 9
Chişinău
Чай с присвистом
Несколько дней спустя мы сидели в гостях у волшебника со смешной фамилией
Чибис и пили чай.
- Пить чай надо с присвистом, - учил Николай Иваныч, - Чтобы всем вокруг тоже
сразу захотелось чаю. Смак должен быть!
Николай Иваныч брал чашку, вытягивал губы трубочкой и пил чай. С тихим
мелодичным свистом чай всасывался в Николая Иваныча. Старик Самоварыч тоже изо
всех сил старался дать присвист, но вместо нежного «фью-у-у…», у него получалось
шумное «ФФУ-у-у!». Самоварыч огорчался и начинал пить чай по-человечески.
Волшебник тем временем рассказывал:
- Я вот думал: а нельзя ли такое чудо сделать, чтобы не только водопровод течь
переставал, но и вода экономилась? И электричество экономилось. И вообще вся энергия
экономилась? Пытаюсь-пытаюсь – не выходит! Волшебство - это что? Это мысль. А какая
сейчас мысль, когда каждая радиостанция ее перекрывает?!
- Это, смотря какая станция, - возразил Корзиныч, - если хорошая передача идет,
так пусть перекрывает!
Николай Иваныч только махнул рукой и сказал устало:
- Э-э-э… да разве в этом дело? Я же людям помочь хочу. Чтоб энергии на всех
хватало. А то вон, даже телевизор не посмотреть! Тока нет! А без волшебства – где
энергия?! Ищи ветра в поле!
«Ветра, - подумал я, - в поле…»
Интересная мысль пришла мне в голову. Пришла, постояла, да и улеглась было
спать, но не тут-то было. Соседка Мухина сказала:
- Ветер нынче сильный…
Мысль моя встрепенулась, допила остаток чая и пошла вместе со мной на
Гармошкинский рынок.
Почем труба железная?
Гармошкинский рынок встретил меня шумом, скрипом и непрерывным лузганьем
семечек. Если есть где-то место, где можно купить и продать все, что угодно, так это –
Гармошкинский рынок. Сразу тысячи лиц стали поворачиваться ко мне и говорить:
«Купи! Купи!» Я даже растерялся. Сначала я врезался в чан с квашеной капустой.
«Капуста, - думал я, - это неплохо. Даже квашеная. Капуста – это не какой-нибудь
мелкий карась».
- Почем мелкий карась? – раздался голос у меня над ухом.
3
№110
Clasa a 9
Chişinău
Я увидел, как двое одинаковых парней в кепках продавали мелкого карася. Тот
парень, что стоял левее, все время вытаскивал карасей из корзинки и совал их каждому
встречному, чтобы все видели, какой у него хороший мелкий карась. Чуть дальше какойто человек, как две капли воды похожий на карася, а еще больше – на эти самые капли
воды, отвинчивал от земли и пытался продать мне телефонную будку. Потом он все же
всучил ее какому-то трактористу, отошел на то место, откуда ее отвинтил, и сделал лицо,
похожее на ту будку, которую только что продал. Вот, мол, никуда она не делась, тут и
стоит. Это у него плохо получилось, не похоже. Такое лицо могло быть у застрявшего
лифта, но до телефонной будки не дотягивало.
Пожилая бабушка в платке продавала попугая.
- Возьмите птичку, - говорила бабушка, - а то мне от нее одни неприятности.
А попугай восторженно прыгал и кричал:
- Пр-редседатель дурр-рак, дурр-рак!
Наконец я добрался до старичка, который незаметно, из-за угла торговал какими-то
трубами. Я подошел к нему и спросил секретным голосом:
- Почем труба железная?
Старичок сразу же отвернулся и ответил мне затылком:
- Водопроводная, али от швабры?
- Какая пожелезнее.
Старичок вытащил откуда-то длинную трубу внушительного вида. На такой трубе
сразу читалось: «дело – труба».
- Вот! – сказал продавец, - Самая лучшая. Видишь какая? Дело – труба!
- А почем?
С названной ценой я не согласился:
- Одна труба, а стоик как весь водопровод.
В конце концов, мы договорились, и я купил четыре трубы по цене водопровода.
В чистом поле ветряки
Когда я пришел, Николай Иваныч сидел, пригорюнившись, и пел: «В
чистом поле васильки, дальняя дорога!..» На подоконнике сидел воробей Аэрофлот. Я
подошел и сказал так, что воробья сдуло с подоконника:
- Здравствуйте, Николай Иваныч!!!
- Не получается. – странно ответил Николай Иваныч, - Ничего не получается.
Никудышный я волшебник. Хотел чудо сделать, чтобы электричество из ниоткуда
бралось, а выходит – гляди что!
Волшебник сделал руками такое движение, как будто он попал пальцем в розетку.
На столе передо мной возникла бумажка в конверте.
- «Счет за электроэнергию» - прочитал я.
- Вот видишь! – воскликнул Николай Иваныч, - Ну какой я после этого
волшебник?!
Тогда я стал действовать. На огороде за домом воткнул я в землю трубы.
4
№110
Clasa a 9
Chişinău
К трубам прицепил несколько старых вентиляторов. Вентиляторы сразу
закрутились на ветру.
- Господи, - испугалась соседка Мухина, - никак Лёнька вертолет делает.
- Теть Тань, - сказал я, - вы не бойтесь. Это не вертолет. Это я Николаю Иванычу
помогаю, а то больно он печальный.
- Необычный способ, чтоб человека успокоить. – сказала Мухина, - Странная
молодежь пошла.
- Не мешай ему, - заступился Самоварыч, - не видишь – он ветряки делает.
А я тем временем к ветрякам провода подвесил и к дому нашему протянул.
Закрутились ветряки, зажужжали. Соседка Мухина обернулась на жужжание, сказала:
«Хм…», и пошла куда-то. А ветряки-то все крутятся! Вот уже на первом этаже лампочка
загорелась, вот телевизор у кого-то заработал…
А пыли сколько поднялось! Весь наш дом как пыльным мешком ударили. Взлетело
с земли огромное пыльное облако, заклубилось и полетело в неизвестном направлении.
Белый воробей Аэрофлот стал из белого серым пыльным воробьем. Но это еще что! Тут
раздалось такое могучее «ФЬЮ-У-У-У!!!», как будто сто тысяч человек одновременно
пили чай с присвистом. Но это был не чай. Это милиционер Витя в свисток чихнул. А из
речки Гармошки вывалился Мелкий Карась и затрепыхался на берегу.
А ветряки все крутились, и окна в доме стали загораться.
…Люблю смотреть на горящие окна. Когда солнце еще не село, а небо поапрельски синее, и в лучах весеннего тепла чихают и жмурятся коты – вот тогда приятнее
всего смотреть, как в доме напротив горят несколько окон. И все во дворе замирают и
смотрят на небо, как будто удерживают его взглядом – чтоб не отклеилось. А в доме все
горят и горят окна…
Чистым и свежим стал город Гармошкин. И электрифицированным.
Совсем хорошо стало в нашем городке.
Николай Иваныч выглянул в окно, посмотрел на чистый, без пыли, двор, на
светящиеся окошки. Хмыкнул. Осторожно помахал руками – поколдовал. На цыпочках
подкрался к выключателю, нажал на кнопку и тут же уставился на ярко вспыхнувший
свет.
- Получилось! – закричал Николай Иваныч радостно и выбежал на улицу.
Трудовой подвиг наших соседей
А на улице уж вечерело. Палисадник наш зеленел и клубился запахом вишни и
черемухи, милиционер Витя кормил воробьев, а Николай Иваныч сидел рядом с
генералами и рассказывал им, какое хорошее чудо у него получилось: пыль исчезла,
электричество из ниоткуда появилось…
5
№110
Clasa a 9
Chişinău
Я занял свой пост на крыше и смотрел оттуда на цветущий куст сирени. Вдруг
поморщился куст, и выбралась оттуда соседка Мухина с каким-то мешком.
- Вот! – сказала Мухина голосом смертельно уставшего, но гордого человека (то
есть не своим голосом) и, развязав мешок, показала всем, что в нем лежит. Бутылки,
банки, разная шелуха, окурки лежали в мешке.
- Это что? – изумился Корзиныч.
- Мусор! – торжественно воскликнула Мухина, завязывая мешок.
- ???
- Мусор. А это что?! – вопросила Мухина, голосом мухи, увидевшей бутерброд, Ну, вон там, под скамейкой? Бычки?!
- Ага. В томате. Окурки это, Тань, окурки…
- Немедленно выбросить!!! – скомандовала Мухина, - Сюда их, в мешок!
- А потом ты этот мусор куда?..
Мухина изобразила всей своей позой героизм и самоотверженность.
- На переработку! – гордо сказала она и умчалась со своим мешком, напевая: «Мой
косте-ор в тума-ане светит…»
На следующее утро я по привычке полез на крышу и увидел там Корзиныча и
Самоварыча, занятых очень странным делом. Генералы растягивали по всей крыше
зеркальную пленку с какими-то проводами. Увидев меня, Самоварыч сказал весело:
- Присоединяйся. Вот решили помочь нашему Иванычу. А то у него одно чудо
случайно получилось, а больше – ни в какую! А он, бедняга, хочет прямо от Солнца
электричество получать. Дай, думаю, подсобим маленько, ПОДСОЛНЕЧНЫЕ батареи
поставим.
- Солнечные… - машинально поправил я, - Значит, и тетя Таня мусор собрала,
чтобы это… подсобить?..
- Ну, ясно дело! – сказал Самоварыч, а грубый Корзиныч прибавил:
- Ясен пень…
«Это здорово, - подумал я, - люблю, когда ясно дело и ясен пень. Вообще, люблю,
когда все ясно».
Теперь я люблю приходить на крышу и смотреть, как отражается небо в
солнечных-подсолнечных батареях. Плывут по небу облака, а мне кажется, - это в
батареях они настоящие, а в небе – так, отражаются.
Приходите - потеснимся!
Сейчас уже закат. И вечер уже не апрельский, а майский, и верба отцвела, а за
домом на огороде все крутятся ветряки. И мусора у нас больше нет, и трубы не дымят,
потому что все электричество получаем мы от ветряков да батарей солнечных. А
милиционер Витя к нам во двор замечательную штуку притащил – биогазовую установку.
Здоровенная такая коробка, забросишь туда листья гнилые да помои с кухни, - а она тебе
газ дает. У нас теперь все плиты от этой штуковины работают. И вообще, живем мы
отлично. Николай Иваныч счастлив. Он-то думает, это все его волшебство. А я думаю –
может правда без него не обошлось? Не появился бы в нашем дворе Николай Иваныч, что
бы мы сделали? Нам бы и в голову не пришло мусор собрать и ветряки поставить. Так что
все мы молодцы!
А вы приходите к нам во двор. Или вообще переселяйтесь. А что? Потеснимся!
Увидите нашу замечательную черемуху, которую весь город приходит рвать. И речку
нашу Гармошку посмотрите – в ней как раз плещется настоящий Крупный Карась.
Так что, приходите. И хоть нынче уже не апрель, а май, небо все так же пахнет
вербой, голубями, подснежниками и немножко – солнечными батареями. И я на крыше
все так же сижу – небо нюхаю.
6