М - Роднов и его друзья

АССОРТИ-1
Различные статьи последних лет1:
Содержание:
1) Роднов М.И. Стерлитамакская пристань и хлебная торговля в крае в конце XIX – начале
XX веков // В центре Евразии / Отв. ред. Д.П. Самородов. Стерлитамак, 2007. Вып. IV – V.
С. 44 – 50.
2) Роднов М.И. Уфимский хлеб в Ревеле // Башкортостан: история и современность: материалы межрегиональной научной конференции, посвящённой 90-летию образования Башкирской автономной советской республики. 24 апреля 2009 г. Стерлитамак, 2009. С. 45 –
49.
3) Роднов Михаил. Башкиры на страницах уральской прессы начала XX века // Бельские
просторы. 2008. № 6. С. 140 – 148.
4) Роднов М.И. Роль среднего и мелкого бизнеса в хлебной торговле Уфимской губернии
на рубеже XIX – XX вв. // Вестник БИСТ (Башкирского института социальных технологий). 2009. № 1 (1). С. 55 – 62.
5) Роднов М.И. Из истории межрегиональных экономических связей на рубеже XIX–XX
веков. Хлебная торговля: Рязань – Уфа // Вестник Рязанского государственного университета имени А.А. Есенина. 2008. № 4 (21). С. 77 – 83.
6) Роднов М. Материалы по истории Мензелинского уезда Уфимской губернии на страницах «Уфимских губернских ведомостей» во второй половине XIX в. // Гасырлар авазы –
Эхо веков (Казань). 2009. № 1. С. 170 – 172.
7) Роднов М.И. Горнозаводской хлебный рынок Уфимской губернии на рубеже XIX–XX
вв. // Мобилизационная модель экономики: исторический опыт России XX века: сборник
материалов всероссийской научной конференции. Челябинск, 28–29 ноября 2009 г. / Под
ред. Г.А. Гончарова, С.А. Баканова. Челябинск, 2009. С. 454 – 459.
8) Роднов М.И. Предпринимательское хозяйство башкир Зауралья в начале XX в. // Проблемы и перспективы конкурентоспособного воспроизводства в Башкирском Зауралье:
Материалы Республиканской научно-практической конференции (25 сентября 2008 г.). В
3-х частях. Ч. II. Уфа, 2008. С. 59 – 63.
9) Роднов М.И. Образ предпринимателя Южного Урала в первой половине XIX в. // Труды
института крестьяноведения Южного Урала им. В.П. Данилова. Вып. 3. Оренбург, 2010.
С. 219 – 224.
10) Роднов М.И. Забытые предания // Урал-Алтай: через века в будущее: Материалы III
Всероссийской тюркологической конференции, посвящённой 110-летию со дня рождения
Н.К. Дмитриева. Т. II. Уфа, 2008. С. 186 – 188.
11) Роднов М.И. Мордовское население Западной Башкирии в 1920 г. // Центр и периферия (Научно-публицистический журнал) (Саранск). 2009. № 2. С. 36 – 42.
12) Роднов М.И. Уфимский хлеб в Кёнигсберге // Северо-Запад в аграрной истории России / Под ред. В.Н. Никулина. [Калининград], 2008. С. 215 – 218.
13) Роднов М.И. Археологическая информация на страницах «Уфимских губернских ведомостей» (1865 – 1895 годы) // Уфимский археологический вестник / ИИЯЛ УНЦ РАН.
2008. Вып. 8. С. 130 – 133.
14) Роднов М.И. Экономические связи Санкт-Петербурга и Уфимской губернии (на примере хлебной торговли в конце XIX – начале XX века) // Аграрная экономика в контексте
российских модернизаций XIX – XX веков: эволюция и кризисы / ред. кол.: С.А. Есиков [и
др.]; гл. ред. В.А. Лабузов. Оренбург, 2009. С. 292 – 299.
Исправлены ошибки, которые были совершены редакторами сборников при публикации
моих статей, а также сохранена буква «ё» – М.И. Роднов.
1
1
I.
Опубликовано: Роднов М.И. Стерлитамакская пристань и хлебная торговля в крае в конце XIX – начале XX веков // В центре Евразии / ФАПО СГПА / Отв. ред. Д.П. Самородов. Стерлитамак, 2007. Вып. IV – V. С. 44 – 50.
стр. 44: Роднов М.И.
(Институт истории, языка и литературы Уфимского научного центра Российской Академии Наук, г. Уфа)
Стерлитамакская пристань и хлебная торговля в крае
в конце XIX – начале XX веков
Во второй половине XIX в. происходит бурное развитие торгового земледелия на юге Башкортостана, растут посевные площади, увеличиваются
сборы хлебов, в первую очередь яровой пшеницы, занимавшей первое место
среди всех зерновых культур. Один из центров сельскохозяйственного производства сложился на плодородных землях правобережных волостей Стерлитамакского уезда. Южная степная и лесостепная «окраина» Уфимской губернии (юг Белебеевского и Стерлитамакского уездов) представляла собой, –
по данным агронома И.Л. Орлова, – зону товарного производства зерна
(пшеница – 48%, овёс – 27, рожь – 12% всех посевов). Животноводство везде
имело потребительский характер1. Согласно переписи 1912–1913 гг. крестьяне Стерлитамакского уезда засевали 450 547,75 дес. (травами ещё 693,25
дес.)2, а валовой сбор зерна в 1913 г. составил 31,1 млн пуд. (пшеницы – 8,1
млн, овса – 6,7, ржи – 4,1 млн пуд.)3. Именно в Стерлитамакском уезде сложился к началу XX в. крупный район предпринимательского, фермерского
хозяйства4.
стр. 45: По данным уфимских статистиков на начало 1910 г. в Стерлитамакском уезде у населения оставалось 3 099 423 пуда хлебных запасов, в
складах и зернохранилищах имелось 2 486 171 пуд, а в сельских хлебозапасных магазинах было сосредоточено ещё 104 404 пуда5.
Производство и сбыт зерна являлись стержнем всей экономики уезда, в
Стерлитамаке и окрестностях быстро развивалась перерабатывающая промышленность, действует целый ряд крупных хлеботорговых фирм. В 1900–
См.: Орлов И.Л. Сельско-хозяйственные районы БАССР. (По данным переписи 1917 г.).
– Уфа, 1928.
2
Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись 1912–1913 гг. Ч. II.
Таблицы. – Уфа, 1914. – С. 544–545.
3
Хозяйственно-статистический обзор Уфимской губернии за 1913 год. – Уфа, 1915. – С.
112–113.
4
См.: Роднов М.И. Крупно-крестьянское хозяйство Стерлитамакского уезда по переписи
1917 года. – Уфа, 1997; Он же. Крестьянство Уфимской губернии в начале ХХ века
(1900–1917 гг.): социальная структура, социальные отношения. – Уфа, 2002; в 1927 г. А.В.
Чаянов говорил про «уже образовавшихся в начале века фермерских хозяйств» (Чаянов
А.В. Записка о современном состоянии сельского хозяйства СССР по сравнению его с довоенным положением и положением сельского хозяйства капиталистических стран // Известия ЦК КПСС. – 1989. – № 6. – С. 214).
5
ЦГИА РБ (Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан). Ф. И-143. Оп. 1. Д. 40. Л. 5.
1
2
1901 гг. в Стерлитамакском уезде имелось 175 мукомольных мельниц и обдирочных заведений, где трудилось 95 (наёмных) рабочих, а валовой оборот
составлял 67 587 руб. (второе место после Уфимского уезда)1. К 1911 г. в
уезде существовали 147 однопоставных водяных мукомольных мельниц, 153
на два постава, 46 на три, 5 четырёхпоставных и одна водяная мельница имела 5 мукомольных поставов, 35 разных ветряных мельниц, 5 паровых, 4
нефтяные (на нефтяном двигателе), 7 турбинных, одна с газо-генераторным
двигателем, 3 крупчатые мельницы (две паровые и одна газо-генераторная), 3
паровых крупянки, 79 простейших обдирок для получения крупы, две толчеи
и 7 зерносушилок2.
В 1913 г. из работавших в Стерлитамакском уезде 23-х (крупных) мукомольных мельниц, крупчаток и сушилок, на 14, по которым имеются данные, сумма оборота составляла 1 249 600 руб., а прибыль – 84 400 руб.3 В
1915 г. в число предприятий, подчинённых надзору фабричной инспекции,
входили по Стерлитамаку: мельница В.Г. Агафонова (5 рабочих), лесопильно-мукомольное заведение В.И. Альшанского (10–25 чел.), крупчатка и
крупянка А.В. Кузнецова (98 чел.), крупчатная мельница братьев А.З. и М.З.
Утямышевых (22 чел.), кожевенное и мукомольное заведение М.А. Симонова
(20 чел.). В селе Левашёво находилась крупчатка и крупянка Администрации
по делам Е.К. и С.А. Аверьяновых (110 чел.), близ города располагалась также крупчатная мельница В.П. Стрелковой (22 чел.) и её же мельница отсевной и обыкновенной муки (15 чел.)4. Ведущие стерлитамакские фирмы работали несколько десятилетий, Е.К. Аверьянова с 1883 г., А.В. Кузнецов с 1888
и В.П. Стрелкова с 1860 г.5
По сведениям уфимской биржи в Стерлитамаке на 1911 г. действовало
пять крупчаток, производивших качественную пшеничную муку. Мерой учёта здесь служил так называемый «перевал», равный 1200 пуд. переработанного зерна. В год на предприятии Стрелковой объём выработки составлял 98
перевалов, у Милованова – 84, Аверьяновых – 79, Попова – 22, по мельнице
Кузнецова нет сведений6.
Производство и переработка зерна способствовали процветанию хлебной торговли. К 1900 г. в самом Стерлитамаке торговали мукой Е.К. Аверьянова (ул. Дворянская, дом Сайдашева), А.П. Макеев (Базарная площадь) и
В.В. Орлов, зерновым хлебом – А.В. Кузнецов, А.А. Михайлов, В.А. Осипов,
Хозяйственно-статистический обзор Уфимской губернии за 1900–1901 год. – Вып. II. –
Уфа, 1902. – Приложения. – С. 416.
2
Уфимский земский календарь на 1911 год. – Уфа, 1911. – С. 148–151.
3
Хозяйственно-статистический обзор Уфимской губернии за 1900–1901 год. – Вып. II. –
Приложения. – С. 416.
4
Адрес-календарь Уфимской губернии на 1915 год. – Уфа, 1915. – С. 181–182.
5
Адресная и справочная книга фабрично-заводской и ремесленной промышленности всей
России. – СПб., 1905. – С. 415.
6
Отчёт уфимского биржевого комитета за 1911 год. – Уфа, 1912. – С. 66–67.
1
3
К.Д. Ростовцев1. В 1907 г. наиболее крупная хлеботорговая фирма в Стерлитамакском уезде, – по сведениям уфимского земства, – принадлежала Рахманкулову2. В мае 1917 г. Стерлитамакский торгово-промышленный союз
сообщал в Продовольственную управу, что крупными хлеботорговцами,
продающими муку, овёс и прочее, считаются В.В. Орлов, Д.И. Крюков, С.Н.
Владимирцев, Н.Ш. Усманов, А.-Г. Адильгареев, В.С. Рыгалов 1-й, Г.С. Турецкий, А.А. Семёнов, А.А. Михайлов. К мелким хлеботорговцам были отнесены А. Сейфутдинов, Ш. Баркеев, Абильфазыл Сагитов, Д.Д. Васильева,
П.И. Наумов, З. Маликов, Х. Бурханчин, Ф. Акчурин, Р.Е. Большаков, И.Н.
Власов, Абдулла Сагитов, М. Шахмаев, Х. Масагутов, Ш. Шахмаев. Отдельно выделялись также мелкие предприниматели, торговавшие хлебом на сенном базаре: И. Галиев, Г. Габзалилев, Р. Абубакиров, И. Фаткуллин, Г. Бурханчин, Г. Ягафаров, Г. Фаткуллин, З. Абубакиров, Х. Альханов (или Асыханов – авт.). В апреле 1917 г. добавляли, что мукой торгуют владельцы мельниц – торговые дома А.В. Кузнецов с С-ми [Сыновьями] и Утямышевых, а
также Администрация Аверьяновых3.
стр. 46: На 1 января 1914 г. в Стерлитамаке имелось 88 заведений, занимавшихся хлебной торговлей, в уезде ещё 56. По 59 городским предприятиям, по которым есть вся информация, сумма оборота составляла 2 152 400
руб., а чистая прибыль – 85 280 руб.4 Функционировало множество разнообразных амбаров и складов под хранение зерна, муки или крупы. Например, у
фирмы Аверьяновых был «элеватор каменный, крытый железом, вмещающий в себе до 50 000 пуд. пшеницы» стоимостью в 5 тыс. руб.5
Однако «слабым звеном» местного бизнеса оставались коммуникации.
Крупнейший центр производства муки и зерна и в начале XX в. обслуживался в основном допотопным гужевым транспортом. В феврале 1910 г. на запрос управляющего Уфимским отделением Госбанка А.Ф. Квецинского купец Алексей Васильевич Кузнецов сообщал в письме. «Собрал Вам кое какие
сведения. В Стерлитамаке в нынешний сезон от сентября 1909 года разными
фирмами было куплено хлеба около 3 200 000 пудов. Из этого количества
вывезено гужом на линию железной дороги 235 000 пуд., переработано хлеба, преимущественно пшеницы на муку, и продано в пределах губернии –
800 000 пуд., приготовлено к вывозке в Рыбинск из Табынска 235 000 п. и
[Стерлит. хлеба око(ло) 2 000 000 пуд – вписано позже, авт.]. Остаётся в
складах в Стерлитамаке 250 000 пуд. Вывезено из уезда на линию железной
дороги преимущественно ржи, пшеницы, гречи около 700–800 тысяч пуд.,
этот хлеб вывозили непосредственно на жел. дорогу, минуя Стерлитамак»6.
Вся Россия. Русская книга промышленности, торговли, сельского хозяйства и администрации. Адрес-календарь Российской империи. Т. I. – [СПб.], 1900. – Стб. 2053.
2
ЦГИА РБ. Ф. И-132. Оп. 1. Д. 160. Л. 11.
3
Там же. Ф. И-344. Оп. 1. Д. 2. Л. 7–8.
4
Хозяйственно-статистический обзор Уфимской губернии за 1913 год. С. 612–613.
5
Инвентарь администрации по делам Е.К. и С.А. Аверьяновых на 1 мая 1911 года. Стерлитамак, 1911. – С. 11.
6
ЦГИА РБ. Ф. И-143. Оп. 1. Д. 40. Л. 8.
1
4
Из письма А.В. Кузнецова видно, что лишь около 10% хлеба вывозилось по реке, а весь остальной уходил гужевыми обозами. Проблемы с транспортировкой, по всей видимости, способствовали развитию мукомольной
промышленности в Стерлитамаке, продукцию которой выгоднее было вывозить, чем хлеб в зерне. В удалённых от основных торговых путей районах он
стоил значительно дешевле. Например, в конце XIX в. рожь, овёс и гречиха
продавались в среднем в Стерлитамаке по 46, 39 и 48 коп. за пуд, в Мелеузе –
42, 35, 48, тогда как в Уфе – 60, 45 и 54 коп. Местный бизнес и власть предпринимали отчаянные попытки добиться строительства железной дороги.
Ещё в 1902 г. стерлитамакский купец Зариф Ибрагимович Утямышев выдвигал проект магистрали Шафраново – Стерлитамак1. Потом долго «пробивался» вариант Оренбург – Уфа – Кунгур через Стерлитамак2, но до 1917 г. велись лишь проектные работы3.
В поисках удобных и дешёвых транспортных путей для вывоза хлеба
внимание стерлитамакского купечества обратилось к реке Белой, возле которой город и находился. Попытки организации регулярного судоходства
предпринимались ещё в XVIII в., когда была заложена Ашкадарская пристань для отгрузки илецкой соли4. После основания в верховьях Белой металлургических заводов, продукция которых сплавлялась весной и мимо
Стерлитамака проносились большие караваны, в крае началось массовое судостроение. Деревянные баржи, на которых вывозились грузы, служили
только одну навигацию, в месте прибытия их продавали на дрова или стройматериалы.
Деревянное судостроение было широко распространено по лесным губерниям России5. Размеры типов судов менялись в зависимости от назначения, местных условий и пр. На Волге самые распространённые баржи в основном строилось из дерева «и весьма редко из железа. Делают их плоскодонными, как и все речные суда; вместо шпангоутов на днища ставят из елового леса копани, т. е. дерево, выкопанное с корнем. Обшивка и палуба из
сосновых досок, которые тщательно проконопачиваются и обмазываются
древесной или нефтяной смолой. Трюм баржи составляет один свободный от
перегородок амбар, в который грузится товар на подстилках в кулях, мешках
Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. XLIV.
Уфимская губерния. – СПб., 1903. – С. 280, 301–302.
2
См., напр.: Ростовцев К.Д. «Вдоль Великого Урала» новая железнодорожная линия
Оренбург – Стерлитамак – Уфа. Ответ на слезницу города Уфы. – СПб., 1913.
3
См.: Маркелова Л.А. Из истории строительства железной дороги Оренбург – Уфа // Археография Южного Урала. – Уфа, 2001. – С. 112–117.
4
См.: История Башкортостана с древнейших времён до 60-х годов XIX века. Уфа, 1996.
С. 290.
5
См.: Истомина Э.Г. Водные пути России во второй половине XVIII – начале XIX века. –
М., 1982; Гурьянова В.В. Использование лесных ресурсов в крестьянском хозяйстве во
второй половине XVIII века (по материалам Тверской губернии) // Региональные тенденции взаимодействия человека и природы в процессе перехода от аграрного к индустриальному обществу. – Тверь, 2003.
1
5
или насыпью». Средняя длина баржи составляла до 335 футов (1 фут = 30,5
см), ширина 25–45, осадка при полном грузе 2–9 футов1.
Видимо и в Стерлитамаке также велось судостроение. Известно, что в
1914 г. на р. Ашкадар были изготовлены две барки стоимостью (с оснасткой)
в 4800 и 5000 руб.2 Затраты немалые и под си стр. 47: лу только крупному
бизнесу. Наверняка, в течение XIX в. отдельные местные предприниматели
по весне сплавляли хлеб на выстроенных судах. Так, среди кредиторов
уфимского купца Г.С. Кузнецова, доставлявшего зерно в Рыбинск в 1863,
1867–1868, 1871 гг., упоминаются стерлитамакские купцы Сеитов (выдал в
ссуду 940 руб.) и Рафиков (320 руб.)3.
Сразу после начала пароходного сообщения на Белой была предпринята попытка организации судоходства и в верховьях. В сентябре 1859 г. 45сильный пароход «Ольга», принадлежавший обществу «Дружина», предпринял попытку подняться вверх по Белой, до д. Псянчино4. Однако скоро судовладельцы убедились в капризном характере бельского фарватера. Ситуация
на 1895 г. характеризовалась следующим образом: «Безусловно судоходною
Белую можно считать только в весеннее время, когда сплавляются все важнейшие бельские грузы, как-то: хлеб из Мелеуза, Стерлитамака и Табынска,
лес, медь (с Верхоторского завода), железо (с Воскресенского), стекло (с Богоявленского завода) и проч.; в летнюю же межень появляется масса перекатов, при быстром течении и извилистости реки делающих плавание по ней
крайне затруднительным. Судоходство пока исключительно сплавное – пароходы не ходят. Лишь весной, в половодье, несколько пароходов проникают
в Табынск, а иногда доходят и до Стерлитамака. Иной раз, в исключительно
многоводные годы, одному, много двум, пароходам удаётся достигнуть даже
до Мелеуза. Но период половодья длится очень недолго, – и пароходы, забрав груз, спешат заблаговременно уйти от наступающего спадения воды»5.
На участке Уфа – Стерлитамак имелось около 15 перекатов с глубинами до 0,4 м, на реке было много островов. Ещё выше Белая приобретала характер горной реки и лишь в половодье стремительно проносились вниз
баржи с металлом из Белорецкого (около него находилась земляная плотина с
напором до 9 м)6, Кагинского, Авзяно-Петровских заводов. Современники
отмечали, что «верховье р. Белой от г. Уфы до Стерлитамака используется
главным образом для сплава при весеннем подъёме воды и только какойнибудь месяц в это же время поддерживается здесь не аккуратное, связанное
Фабрично-заводская промышленность и торговля России. – СПб., 1893. Отдел XVII (авт.
Н. Крылов). С. 101.
2
Отчёт уфимского биржевого комитета за 1914 год. – Уфа, 1916. – С. 143.
3
РФ ГАЯО (Рыбинский филиал Государственного архива Ярославской области). Ф. 6. Оп.
1. Д. 8657. Л. 20 об., 21.
4
Листовский А.С. Пароходство по реке Белой // Уфимский календарь на 1876 год. Вып. 3.
– Уфа, б. г. – С. 59.
5
Сборник статистических сведений по Уфимской губернии. Т. II. Стерлитамакский уезд.
– Самара, 1899. – С. 7.
6
Петров В.В. Малые реки Советской Башкирии. – Уфа, 1948. – С. 27, 29.
1
6
с трудностями и даже опасностями, пароходное сообщение. Препятствием
для правильного судоходства являются не столько перекаты и отмели, сколько бесчисленное количество карчей и камней»1. Летом 1913 г. исследовательская партия изучала фарватер Белой выше Стерлитамака до д. Супхангулово, где (и в Бугульчане) были учреждены водомерные посты2.
Весеннее судоходство было связано с немалым риском. После вскрытия реки ото льда (в 1914 г. это случилось 18 апреля3) плавание велось в
сложных условиях, случались аварии. В навигацию 1914 г. 21 апреля ниже
Стерлитамака от неизвестной причины сгорела баржа Коробова, гружёная
хлебом и корьем (убытка на 14 тыс. руб.), 12 мая сильным штормовым ветром на Саскульский остров был выброшен шедший на лотах из Стерлитамака
баркас фирмы Якимовых. Груз пришлось выгрузить на берег и подошедший
пароход «Ост» с помощью воротов снял судно. Тёмной ночью 21 мая поднимавшийся вверх по течению пароход «Василий» (владелец Э.Н. Хасабов),
имея на буксире гружёный баркас, сел на мель (район Белой от Уфы до Стерлитамака не обставлялся предостерегательными знаками), а баркас с меньшей осадкой продолжал двигаться вперёд и по инерции врезался в корму парохода4.
Повёрстное описание Белой в справочных изданиях начиналось от
Стерлитамака (нулевая отметка). Ниже по течению в трёх верстах от города
находилось с. Левашёво, далее шли устье р. Селеук (11 в., правый берег), д.
Красный Яр (24 в., левый), Дмитриевка (40 в., правый), устье Зигана и Куганака и, наконец, Табынск (75 вёрст от Стерлитамака)5. К началу XX в. выше
города существовало несколько пристаней: возле Мелеуза при одноимённой
речке, около башкирской деревни Кутушево, при селе Зирган и две пристани
Пашковых в Зиргановской волости6. Но вывоз хлеба по Белой осуществлялся
только из Стерлитамака и ближних Левашёво и Красного Яра, далее, вплоть
до Табынска, хлеб не отправлялся. Вероятно, из-за мелководья в отдельные
годы была возможность погрузки только с какой-либо из этих трёх пристаней (Стерлитамак, Левашёво, Красный Яр).
В статистических справочниках, где указывалось движение товаров по
воде, отмечалось, что с устья р. Стерли вниз по Белой вывозилось 0,3 млн
пуд. грузов, от Левашёво уже 0,4, из Табынска – стр. 48: 0,6 млн7. В издании
Обзор Уфимской губернии за 1910 год. – Уфа, 1910. – С. 35.
См.: Материалы для описания русских рек и истории улучшения их судоходных условий.
Вып. LVI. (исследования 1913 г., чертежи). – СПб., 1914.
3
Михеев К.И. Обзор погоды в Уфимской губернии в 1913–1914 гг. – Уфа, 1915. – С. 14.
4
Обзор Уфимской губернии за 1914 год. – Уфа, 1916. – С. 57.
5
Волжско-Камская справочная книжка. Ч. I. – Казань, 1912. – С. 184.
6
Список населённых пунктов Стерлитамакского уезда. – Стерлитамак, 1902. – С. 65, 104.
7
Статистический сборник Министерства путей сообщения. Вып. 111. Внутренние водные и шоссейные пути в 1909 г. Ч. 2. – СПб., 1912. – Таблица V. – С. 33.
1
2
7
1913 г. приводились иные данные: Стерлитамак – 0, Красный Яр – 0,1 млн
пуд., Табынск – 0,2 млн пуд., сплавлявшихся по Белой1.
Речной флот, в отличие от железных дорог, развивался исключительно
силами частного капитала, государство лишь контролировало движение и
наладить регулярный учёт бесчисленных больших и малых пароходов и
барж, совершавших в одну навигацию множество рейсов по самым причудливым маршрутам, было не в состоянии. Поэтому достаточно точной и долговременной информации об объёмах перевозок на речном транспорте не
существует. Сохранились лишь отрывочные сведения, особенно по второй
половине XIX в.
Уфимский исследователь Н.А. Гурвич в 1883 г. утверждал, что «в последние годы средним числом» Стерлитамакская и Табынская пристани отправляют хлеба 50 000 кулей или 450 000 пуд.2 В 1893 г. податный инспектор
Стерлитамакского уезда сообщал в столицу, что в Стерлитамаке скупается до
400 000 пуд. хлеба, который водой отправляется в Рыбинск, «частию в Оренбургскую губернию, в Верхне-Уральский уезд на Авзяно-Петровские заводы.
Менее значительные ссыпщики скупленный ими хлеб отправляют в г. Уфу
или продают на месте. Изредка наезжают в г. Стерлитамак скупщики хлеба,
особенно пшеницы, которые переработав пшеницу в муку на местных мукомольных мельницах, отправляют таковую в г. Петербург» рекой или по железной дороге3.
По данным, использованным В.Ф. Мейеном, из Стерлитамака на р.
Стерле в 1894 г. было вывезено 279 тыс. пуд. хлеба, в 1895 г. – 41 тыс. и ещё
56 тыс. пуд. крупы и пшена, в 1896 г. – 155 тыс. хлеба, 47 тыс. крупы и пшена, 10 тыс. пуд. семени льняного и прочего. В 1897 г. отправка упала до 57
тыс. хлеба и 7 тыс. пуд. крупы и пшена, в 1898 г. со Стерлитамакской пристани было отгружено 191 тыс. хлеба (зерно и мука) и 2 тыс. пуд. крупы и
пшена4. К началу навигации 1903 г. в Стерлитамаке было заготовлено
245 218 пуд. хлеба (38 889 ржи, 20 000 пшеницы, 67 900 ржаной муки и пр.),
в Табынске – 250 425 пуд.5
В зависимости от величины урожая и навигационных условий на Белой из Стерлитамака отправлялось от 64 до 280 тыс. пуд. Возможно, именно
нестабильный характер поступления грузов препятствовал развитию судоходства. Под заготавливаемый объём требовалось строить дорогостоящие
деревянные баржи, которые нужно было сразу использовать. Это увеличивало риски для предпринимателей, многие из которых, скорее всего, предпочитали более надёжный, хотя медленный и дорогой гужевой транспорт.
Там же. Вып. 139. Перевозка по внутренним водным путям в 1913 г. Шоссейные пути в
1913 г. Ч. II. – Пг., 1916. – Таблица VIII. – С. 26.
2
Гурвич Н.А. Справочная книжка Уфимской губернии. – Уфа, 1883. – Отдел III. – С. 105.
3
РГИА (Российский государственный исторический архив). Ф. 20. Оп. 10. Д. 102. Л. 9–10.
4
Мейен В.Ф. Россия в дорожном отношении. Т. III. – СПб., 1902. – C. 743.
5
Хозяйственно-статистический обзор Уфимской губернии за 1902 год. – Уфа, 1903. Приложения. – С. 665.
1
8
В начале XX в. губернское земство и уфимский биржевой комитет
начали собирать информацию о заготовках хлеба на пристанях. В Стерлитамаке они составили к началу навигации 1908 г. – 125 000 пуд., в 1909 г. –
850 000, в 1910 г. 1 243 780 пуд. (в Табынске в 1910 г. – 1 006 600 пуд.). Однако отправление грузов было иным. В 1909 г. со Стерлитамакской пристани
было вывезено 189 582 пуда хлеба (99 927 ржи, 14 895 гороха, 39 852 овса,
34 908 отрубей), с Левшинской (Левашёвской – авт) – 140 328 пуд. (45 000
ржи, 19 853 муки, 63 875 крупы, 5600 гороха, 6000 овса). В 1910 г. из Стерлитамака по воде отгрузили 168 987 пуд. хлеба (97 267 ржи, 71 720 пшеницы)1.
К открытию навигации 1911 г. на Стерлитамакской пристани заготовили уже 1 324 000 пуд. хлеба (661 000 пшеницы, 610 000 ржи, 3000 овса,
25 000 ржаной муки и пр.). Однако отправлено в 1911 г. было из Стерлитамака 113 119 пуд. хлеба (33 088 ржи, 57 131 муки, др.), с Красноярской пристани – 337 343 пуда (в том числе 139 369 ржи, 68 670 пшеницы, 94 268 овса)2. В
1912 г., видимо, отправки вообще не было из-за сильной засухи и неурожая
предыдущим летом. В 1913 г. заготовки на Стерлитамакской пристани составили 519 000 пуд.3 Но по сведениям МПС в 1913 г. было отправлено вниз со
Стерлитамакской пристани 76 тыс. пуд. хлеба (19 пшеницы, 57 ржи), с Красноярской пристани – 110 тыс. пуд. ржи4. К началу навигации 1914 г. в Стерлитамаке было заготовлено 340 000 пуд. хлеба (80 000 отрубей, 35 000 пшеницы, 130 000 ржи, 20 000 овса, др.)5.
В 1911 г. обсуждался вопрос о предполагаемой сети элеваторов и зернохранилищ в Уфимской губернии. Во время проведения совещания при
Уфимском отделении Госбанка 25–27 мая был оп стр. 49: ределён список основных центров хлебной торговли, где планировалось строительство. По
Стерлитамакской пристани приблизительное количество вывозившегося хлеба (данные биржевого комитета и земской управы) определялось опять же в
1 243 780 пуд. (сведения за 1910 г., см. выше), что требовало первоочередной
постройки здесь элеватора ёмкостью в 250 000 пуд.6
Как видим, имеющийся цифровой материал сильно различается. С одной стороны, в Стерлитамаке заготавливалось до 1,2–1,3 млн пуд. хлеба, а
вывозилось по реке не свыше 330–450 тыс. пуд. (с Левашовской и Красноярской пристанями). Данные Министерства путей сообщения (около 0,3 млн
пуд.) ближе к последним. Помимо возможных ошибок и желания преувеличить объёмы хлебной торговли, чтобы «пробить» строительство железной
дороги или элеватора, можно предположить, что из находившихся возле
Там же за 1910 год. – Уфа, 1911. – С. 608, 610–611, 614–617.
Там же за 1911 год. – Уфа, 1912. – С. 567, 569–570.
3
Баев И.П. К проекту сооружения железной дороги Оренбург – Уфа – Кунгур. Статистико-экономические материалы. – Уфа, 1913. – Таблицы. – С. 146–147.
4
Статистический сборник Министерства путей сообщения. Вып. 139. Ч. I. – Пг., 1916. –
Таблица II. – С. 16–17.
5
Отчёт уфимского биржевого комитета за 1913 год. – Уфа, 1914. – С. 144.
6
РГИА. Ф. 23. Оп. 9. Д. 207. Л. 415; Труды уфимского отдела Московского общества
сельского хозяйства. 1913 год. – Уфа, 1915. – С. 20.
1
2
9
Стерлитамакской пристани хлебных складов, водой отправлялась лишь часть
зерна, в зависимости от условий навигации, остальной вывозился по гужевым трактам.
Видимо, транспортировкой по Белой занимался ограниченный круг
лиц. В навигацию 1908 г. на Стерлитамакской пристани, по данным уфимской биржи, хлеб заготавливал один предприниматель – А.В. Кузнецов, который скупил 125 000 пуд. (в том числе 90 тыс. пуд. ржи)1, что точно соответствует всему объёму (см. выше). В 1911 г. среди хлеботорговцев, отправлявших товар в рыбинский распределительный район, из Стерлитамака упомянут опять один А.И. Кузнецов2.
Согласно переписи 1914 г., в Стерлитамаке проживали два баржевладельца. Всё тому же А.В. Кузнецову принадлежали баржа № 1 (длина 20 саженей, грузоподъёмность 30 тыс. пуд.) и баржа № 2 (18 саж., 20 тыс. пуд.).
Обе были построены в 1911 г., а районом плавания названа Волга и притоки.
В.Ф. Лапшин из Стерлитамака являлся собственником баржи № 59 постройки 1905 г. (длина 32 саж., грузоподъёмность 55 тыс. пуд.), также ходившей
по Волге. Все три судна использовались под разные грузы3, хозяева сдавали
их в аренду другим предпринимателям или сами везли товар. В начале XX в.
баржи эксплуатировали уже в течение нескольких навигаций.
Из Уфимской губернии водным транспортом подавляющая часть хлеба
вывозилась в Рыбинск. Здесь товар продавался, перегружался на железную
дорогу или мелкосидящие баржи, которые по Мариинской и другим системам каналов шли в Санкт-Петербург. Большие волжско-камские суда там
пройти не могли. В Рыбинске вёлся учёт прибывающих судов. Например, 4–5
июня 1911 г. к местным пристаням подошла баржа № 1 и две коломенки №
17, 19 купца И.Т. Збитнева (местом его пребывания указывался Бирск, он занимался торговлей по Белой и Уфимке, судовладелец) с его же хлебом из
Бирска и Тошкурской пристани (р. Танып), а в коломенке № 17 находилось
28 685 пуд. русской пшеницы из Стерлитамака4. В течение 11–12 июня 1911
г. к Рыбинску прибыл под разгрузку караван из трёх барж уфимского торгового дома Братьев Юдаевых. В одном из судов был хлеб с Левашёвской пристани, принадлежавший торговым домам П. Трусов и К° (9035 пуд. пшеницы) и М. Серебряниковой с-вья (31 280 пуд. пшеницы, 8575 пуд. ржи)5.
На этих двух баржах в Рыбинск из Стерлитамака в 1911 г. прибыло
77 575 пуд. хлеба, что составляло 69% от всего отправленного (113 119 пуд.,
см. выше). Транспортные суда были сравнительно небольшие, грузоподъёмОтчёт уфимского биржевого комитета за 1908 год. – Уфа, 1909. – С. 90–91.
Там же за 1911 год. С. 57.
3
Перепись судоходных предприятий Волжского бассейна и Мариинской системы. Вып. I.
Список судоходных предприятий и речного флота в районе Волжского Страхового Товарищества. – СПб., 1914. Б. Суда без механического двигателя. – С. 124–125, 132–133.
4
Вестник Рыбинской биржи. 1911. 7 (20) июня. В российских биржевых газетах, связанных с экспортной торговлей, даты приводились также по западноевропейскому стилю
(будущий советский).
5
Там же. 1911. 14 (27) июня.
1
2
10
ностью до 40 тыс. пуд., рассчитанные на бельское мелководье. Обратим внимание, что в 1911 г. зерно в Стерлитамаке закупали посторонние фирмы.
За 1913 г. изучена вся навигация, среди всех судов, прибывших в Рыбинск из Уфимской губернии, выявлены всего два каравана со стерлитамакским хлебом. Среди пришедших 18–19 мая судов была баржа № 11 И.Д. Кожевникова, где находился груз И.Ф. Кузнецова (57 500 пуд. ржи, 440 гороха,
51 135 пуд. гречневой крупы) и Русского для внешней торговли банка (18 338
пуд. ржи) со Стерлитамакской пристани. Следом подошла баржа из Табынска с хлебом А.В. и И.Ф. Кузнецовых и этого же банка (всего 148 515 пуд.)1.
И, наконец, 20 мая 1913 г. к рыбинским причалам прибыл баркас «Люгер»
В.И. Самоделкина с грузом В.В. Орлова со Стерлитамакской пристани
(19 055 пуд. пшеницы и 16 947 пуд. ржи)2.
Итого, по данным Рыбинского порта, в 1913 г. из Стерлитамака привезли 163 415 пуд. хлебных грузов, а по данным МПС (см. выше) в 1913 г. со
Стерлитамакской и Красноярской пристаней было отправлено 186 тыс. пуд.
Почти весь товар направлялся именно в Рыбинск.
стр. 50: Все суда прибывали в конце мая – начале июня, то есть они отходили с Белой примерно в конце апреля, по весеннему половодью. В 1913 г.
от Стерлитамака отчалила одна большая баржа № 11 (с грузом в 127 413
пуд.), а хлеб вывозился уже местными предпринимателями (Кузнецов и Орлов на заарендованных судах). Можно предположить, что к началу навигации в устье Ашкадара изготавливали деревянные баржи, загружали хлебом,
по вешнему половодью из Уфы поднимался буксир и выводил суда вниз, хотя в начале XX в. и пустую баржу могли привести под погрузку (или с осени
оставляли здесь на зимовку).
Помимо Рыбинска товар отправлялся в другие пункты назначения.
Имеются сведения за 1894 г., согласно которым из Стерлитамака было доставлено непосредственно в Санкт-Петербург 183 тыс. пуд. хлеба (136 ржи,
27 ржаной муки, 20 овса). Это крайне интересно, значит, некоторые купцы
везли груз прямо в Северную Пальмиру. Грузоподъёмность сравнительно небольших барж, строившихся в верховьях Белой, позволяла им сразу идти по
Мариинской речной системе в Ладожской озеро и Неву. В начале XX в. так
поступали отдельные хлеботорговцы с верховьев Уфимки. Но эти суда, не
разгружавшиеся на рыбинских причалах, там не регистрировались и, следовательно, в том же 1913 г. из Стерлитамака могли выйти другие суда, помимо
названных выше.
Далее, в 1894 г. из Стерлитамакской пристани прибыло 11 тыс. пуд.
ржи в Тверь, а 50 тыс. пуд. лесных строительных материалов (на судах, не в
плотах) и 2 тыс. прочих непродовольственных грузов – в Царицын3.
Там же. 1913. 21 мая (3 июня).
Там же. 22 мая (4 июня).
3
Перевозка товаров (отправление, прибытие и пробег) по внутренним водным путям в
главнейшие пункты прибытия в 1894 году. – СПб., 1895. – С. 6–7, 42–43, 128–129.
1
2
11
Имеется информация о доставке хлеба вверх по Белой. По сведениям
И.П. Баева из Уфы в Стерлитамак привезли 24 646 пуд., Левашёвку – 12 871
пуд хлеба1. Эти данные относятся к 1911–1912 гг., когда после сильного
неурожая для голодающего населения подвозили зерно и муку.
В целом, небольшая Стерлитамакская пристань в весеннюю навигацию
была центром активной жизни. Например, в 1913 г. из Стерлитамака вниз отправили 10 (десять) судов и прибыло сверху 69 судов и плотов2. Вероятно,
из-за быстрого экономического развития края пароходные компании начали
активно осваивать верховья. Так, «грузооборот р. Уфы в 1913 г. по подсчёту,
сделанному инженером Белюстиным, сравнительно с 1910 г. увеличился
вдвое»3.
Осенью 1912 г. неожиданно рано ударили морозы. Многие суда не
успели укрыться в затонах и остались на зимовку в опасных местах. В частности, на верхнем плёсе Белой баржа и баркас Чижова оказались во льду
прямо напротив Стерлитамака, около керосинового бака застряли две баржи
Кузнецова, у Левашёвки – баржи Зырянова и Кожевникова, при д. Катенька –
баржа Зырянова и ещё одна баржа Н.И. Зырянова у Татарского Саскуля. В
Табынске возле пристани Пашковых оказались баржи И.Н. Шамова и Кожевникова, а также баркасы И.Н. Шамова и Чижова. Ниже по течению, на Морозкине перекате вмёрзла в лёд баржа В.И. Самоделкина, а у Карташевки (?)
– баржа И.Н. Шамова4.
На участке от Стерлитамака до Уфы не успели укрыться в затонах 14
непаровых судов, которые, видимо, вели в ближайший Старицкий затон, но
буксирные пароходы бросили их как только лёд стал сковывать реку. Движение на верхнем плёсе Белой осенью 1912 г. было довольно оживлённым.
В конце XIX – начале XX вв. через Стерлитамакскую пристань вывозилась небольшая часть товарного хлеба уезда, но, несмотря на нерегулярный
характер, водный транспорт сыграл свою роль в формировании регионального рынка и развитии предпринимательства.
Баев И.П. Указ. соч. – Таблицы. – С. 226–227.
Статистический сборник Министерства путей сообщения. Вып. 139. Ч. I. Таблица I. –
С. 16.
3
Отчёт уфимского биржевого комитета за 1914 год. – С. 22.
4
Там же за 1912 год. – Уфа, 1913. – С. 205–206.
1
2
12
II.
Опубликовано: Роднов М.И. Уфимский хлеб в Ревеле // Башкортостан: история и современность: материалы межрегиональной научной конференции, посвящённой 90-летию
образования Башкирской автономной советской республики. 24 апреля 2009 г. / ФАПО
Мин-во образования РБ, Администрация городского округа город Стерлитамак, ГОУ
ВПО «Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой». Стерлитамак: СГПА им. Зайнаб Биишевой, 2009. С. 45 – 49.
стр. 45: Роднов М.И.
Уфимский хлеб в Ревеле в конце XIX – начале XX вв.
Одним из ведущих морских портов, через который вывозился за границу хлеб из Уфимской губернии был Ревель (совр. Таллин, Таллинн). Он являлся своеобразным резервным портом для замерзавшего петербургского
порта. С целью открыть дорогу экспортным грузам в зимнее время уже в
1860-х гг. была построена Балтийская железная дорога, соединившая СанктПетербург через Нарву с Ревелем и далее с Балтийским портом (совр. Палдиски, где «сидел» Салават Юлаев). В 1907 г. были образованы казённые Северо-Западные железные дороги, объединившие Балтийскую с ПсковоРижской и Санкт-Петербург-Варшавской дорогами. «Высшей напряжённости
торговля г. Ревеля достигает зимою, когда замерзает Петербургский рейд»,
«особенно сильно движение по Балтийской ж. д. с ноября по апрель, когда
Петербургский порт закрыт для судоходства». Всё это привело к расцвету
Ревеля во второй половине XIX – начале XX вв., здешний морской порт стал
одним из крупнейших в России. В 1902 г. в Ревель прибыло 2203 судна, а
ушло 2197 (1009 паровых и 1118 парусных) [1. 823; 2. 118–119].
В конце XIX в. из всех балтийских портов Ревель отличало наличие
лидера хлебной торговли, монополизировавшего значительную часть рынка,
фирмы Томас Клейгельс и сын. В 1884 г. её доля в экспорте хлеба составляла
40% всего ревельского вывоза, в 1885 г. – 47, в 1886 г. – 64%. Это накладывало «на торговлю Ревеля совсем особый отпечаток. Накладные расходы
фирмы доведены до минимума, благодаря разумному устройству каналов,
проведённых от самих складов до гавани порта», а у других экспортёров амбары «хотя и находятся при рельсах, но удалены от порта и должны доставлять своё зерно к пароходам на лошадях». Уже тогда фирма Клейгельса перешла на отгрузку зерна только в мешках, а не россыпью, создав исключительное «мешочное царство». Сухое зерно складывалось в амбарах до потолка в 20–25 рядов мешков. Возле складов проходили каналы, «ведущие в гавань порта. По этим нешироким каналам хлеб вывозят на плоскодонных шаландах, размеры которых приспособлены к ширине канала; для буксирования
шаланд заведён маленький пароход». Иногда зерно из вагонов сразу выгружалось в шаланды, зимой хлеб возили на подводах по замёрзшим каналам.
Фирма Клейгельса имела обширную сеть торговых партнёров по всей
России, «на самых отдалённых линиях железных дорог и даже на Оренбургской. Эти агенты закупают хлеб на наличные; но кроме них есть и мелкие закупщики, которые берут хлеб на комиссию и продают его в Ревеле стр. 46:
13
через маклера». По данным местного биржевого маклера Флореля в 1886 г.
из Ревеля и Балтийского порта отправляли за границу хлеб фирмы Томас
Клейгельс и сын – 482 153 четверти [четверть = 209,91 литра], Март. Хр.
Шмидт – 67 078, Вдова Влад. Майера с сыном – 46 480, Иоах. Хр. Кох –
43 660, Карл Ф. Гальнбек – 38 809, Г. Шмидт и К° – 29 456, Майер и К° –
22 485, остальные хлеботорговцы вывозили менее 5 тыс. четвертей каждый
[3. 250, 254–256]. Фирма Клейгельса (представитель и управляющий в Ревеле
– барон Жирар) доминировала на здешнем хлебном рынке.
Соседний (45 вёрст к западу) Балтийский порт превратился в дополнительную гавань на берегу Рогервикского залива. Хотя «гавань превосходная,
глубокая и безопасная… залив в тёплые зимы совсем не замерзает, в холодные лишь на короткое время», значительной торговли здесь не было, несмотря на подведённую дорогу. В Балтийском порту «хорошо торгуют кильками,
которые ловятся здесь в большом количестве» [1. 824; 4. 418]. Современник
отмечал, что «в 45 верстах от Ревеля при выходе из просторной бухты приютился миниатюрный Балтийский порт, на который обратил внимание ещё
Пётр Великий… Своих торговых фирм Балтийский порт не имеет, а проживают в нём агенты ревельских экспортёров» [3. 262]. Хотя Ревель перехватил
железнодорожные грузы и «задавил» маленького конкурента, российский
бизнес не забывал о его перспективах. К 1917 г. одна из крупнейших хлеботорговых фирм – товарищество «Иван Стахеев и К°», которое закупала на
бельских пристанях большие массы хлеба «для экспорта через Балтику, приобрело земельные участки и складочные помещения в г. Балтийском порту с
намерением начать работы для расширения уже существующей там небольшой гавани и оборудования её по всем правилам современной портовой техники» [5. 395–396]. Грандиозные планы корпорации сорвала революция.
Расположенный в западной части Финского залива Ревельский порт
замерзал только в суровые зимы, обеспечивая практически круглогодичную
отправку экспортных грузов. «Морская торговля в Ревеле идёт безостановочно, – сообщала коммерческая печать в феврале. – Ледокол "Ермак" помогает судам пробираться через лёд в открытое море и тем поддерживает между Ревелем и заграницей постоянной торговое сообщение. Ледокол "Город
Ревель" также усердно занят этим делом. За прошлую неделю из Ревеля вывезено заграницу: овса 145 000 пудов, льняного семени 7000 пудов, льна
150 000 пудов и пакли 14 000 пудов» [6]. В городе сложилась развитая инфраструктура, перед Мировой войной в Ревеле действовал мощный элеватор
объёмом в 4,1 млн пуд. [7. 77]
Если в 1889 г. нет сведений об отправке уфимского хлеба в Ревель (на
Балтийскую железную дорогу), то в 1894 г. со станций Талды-Булак, Приютово, Белебей-Аксаково, Глуховская, Аксёново, Шафраново, Раевка, Давлеканово, Шингак-Куль и Кропачёво в Ревель вывезли 157 366 пуд. различных
хлебных грузов (очень много овса). Отдельные вагоны прибыли на маленькие станции в пределах Эстляндской губернии Иеве и Кегель (совр. Кейла),
последний лежит как раз посередине между Ревелем и Балтийским портом.
Видимо, часть уфимского хлеба поступала в Эстонию с юга, через Псков. В
14
Юрьев (Дерпт, совр. Тарту) подвезли 6100 пуд. [8] Почти на всех станциях
СЗЖД предприниматели торговали с Ревелем и, хотя по сравнению с Петербургом, уфимского хлеба прибыло сюда в пять раз меньше (часть товаров
могла в Санкт-Петербурге перегружаться с Николаевской на Балтийскую железную дорогу и потом направляться в Ревель), местное бизнес-сообщество
познакомилось с новым рынком сбыта, наладило деловые связи.
Если на рубеже 1890–1900-х гг. поставки уфимского хлеба в Ревель
оставались сравнительно небольшими, достигая максимальной величины в
1897 г. (310 тыс. пуд.) [9], то в начале XX в. Ревель стремительно вырывается
вперёд. Ревельский порт специализировался на экспорте зерна именно из
юго-восточных регионов России, для которых он оказался «идеальным» центром вывоза. А Самаро-Златоустовская железная дорога, поставлявшая продукцию полей Самарской, Уфимской и соседних губерний прочно занимала
лидирующие позиции в ревельской торговле. В таблице 1 [10] показано поступление хлеба с российских железных дорог в Ревель.
стр. 47: Таблица 1
Год
1904
1905
1906
1.
2.
3.
1.
2.
3.
1.
2.
3.
Прибытие хлебных грузов по Балтийской (Северо-Западным)
железной дороге в Ревель
Прибыло хлеба (пуд.)
с основных железных дорог
всего
Самаро-Златоустовской – 7 845 404 (39%)
Рязанско-Уральской – 6 255 301
20 130 534
Сызрано-Вяземской – 1 575 412
Самаро-Златоустовской – 3 507 136 (28%)
Рязано-Уральской – 3 343 212
12 687 676
Московско-Казанской – 1 725 486
Юго-Западных – 1 627 523
Рязано-Уральской – 850 715
5 379 844
Юго-Восточных – 503 085
5. Самаро-Златоустовской – 277 950 (5%)
1907
1908
1909
1910
1911
1913
1.
2.
3.
Рязано-Уральской – 1 598 801
Московско-Казанской – 1 271 351
Сызрано-Вяземской – 1 097 851
4.
Самаро-Златоутовской – 958 740 (13%)
1.
2.
3.
1.
2.
3.
1.
2.
3.
1.
2.
3.
1.
2.
Самаро-Златоустовской – 1 613 075 (21%)
Сибирской – 1 459 562
Рязано-Уральской – 1 155 634
Самаро-Златоустовской – 4 227 262 (29%)
Рязано-Уральской – 3 369 130
Сибирской – 1 510 837
Рязано-Уральской – 6 867 816
Сызрано-Вяземской – 3 171 149
Самаро-Златоустовской – 2 444 925 (14%)
Рязано-Уральской – 2 551 701
Самаро-Златоустовской – 2 075 599 (17%)
Сызрано-Вяземской – 1 981 313
Сибирской – 3 799 728
Самаро-Златоустовской – 2 606 447 (24%)
7 325 445
7 658 484
14 451 133
17 867 127
12 568 092
10 722 098
15
3.
Рязано-Уральской – 973 370
За девять лет Самаро-Златоустовская железная дорога четыре раза занимала 1-е место по ввозу хлеба в Ревель, два раза вторые и один раз третье
места и всегда входила в пятёрку крупнейших поставщиков. Постоянно среди лидеров были Рязано-Уральская дорога, собиравшая хлеб из Самарской,
Саратовской губерний, области Уральского казачьего войска и др., и Сызрано-Вяземская, которая принимала зерно из Симбирской, Пензенской и др.
губерний, расположенных к юго-востоку от Москвы. А удельный вес поставок со станций СЗЖД стабильно, исключая годы сильных неурожаев, составлял от 20 до 30% общего количества хлеба прибывшего в Ревель. Необходимо учитывать, что нередко партии зерна направлялись из Уфимской губернии на станции, к примеру, Сызрано-Вяземской железной дороги, откуда
могли быть также подвезены в Ревель.
В 1905 г. происходит резкий рост поставок хлеба из Уфимской губернии в Ревель (1356 тыс. пуд.) [11], возможно повлияли революционные события в Петербурге, где как раз в октябре – декабре происходили наиболее
сильные выступления, и уфимские предприниматели дружно переключились
на Ревель. В начале XX в. Ревель доминировал в экспорте зерновой ржи из
Уфимской губернии. В 1903 г. сюда поступило 84% всей местной ржи,
направленной в балтийские порты, в 1908 г. – 57%, 1909 г. – 69, 1910 г. – 74,
1911 г. – 78% [12. 44–45]. В 1908 г. со всех уфимских станций СЗЖД стр. 48:
прибыло в Ревель 927 499 пуд. различных хлебных грузов (в СанктПетербург – 638 027 пуд.). Ревель обогнал столицу. Немало вагонов направлялось на ближайшие маленькие станции, служившие своеобразным резервом. В Везенберг (совр. Раквере) прибыло в 1908 г. из Уфимской губернии
13 040 пуд. хлеба, в Валк и Верро (совр. Выру) – по 4500 пуд., в Лайсгольм
Лифляндской губернии – 2250 пуд., в Катеринен – 1220 пуд., в Юрьев и Анцен – по 750 пуд., на станцию Каппель (восточнее Везенберга) – 610 пуд. [13]
Вплоть до Первой мировой войны Ревель являлся одним из главных центров
вывоза уфимского хлеба за границу, в 1912 г. – 2011 тыс. пуд., в 1913 г. – 984
тыс. пуд. [14].
Совершивший длительный путь через всю Россию уфимский хлеб на
холодном балтийском ветру грузился в трюмы морских кораблей и начинал
свой последний маршрут к европейским потребителям. В таблице 2 [15. 45–
48] показан вывоз из Ревеля морским путём хлебных грузов в 1904 г. (названия портов приведены так, как они именовались в то время).
Таблица 2
Порт
Ааргус
Копенгаген
Вывоз хлеба из Ревеля морским путём за границу в 1904 г.
Пудов
Порт
Пудов
в Данию
в Швецию
18 462 пшеницы, 105 621,5 Мальмё
76 182,5 пшеницы, 8303
ржи
1221 пшеничной муки,
30 300 пшеницы, 205 727,5
ржи
Стокгольм
ржи
1500 пшеничной муки,
21 720 овса, 683 155,5 пшеницы
16
в Германию
Любек
в Голландию
38 216,5 пшеничной муки,
38 216,5 ячменной муки,
14 334,5 гороха, 732,5 гречихи, 93 412,5 овса, 67 678
пшеницы, 6390 ржи
42 530 пшеницы
50 114 овса, 30 516 пшеницы
3052,5 пшеничной муки, 1
ржаной муки, 14 068,5 ячменной муки, 6007 гороха,
73 119,5 овса, 572 530 пшеницы
Неймюлен
Штетин
Гамбург
в Великобританию (Англию)
Беркенгед
Веймут
Зундерленд
Гуль
Манчестер
Ньюкестль
Плимут
102 280 пшеницы
71 561,5 пшеницы
87 500 пшеницы
12 080 гороха, 141 504 овса, 1 174 803,5 пшеницы
66 500 пшеницы
3702 ржаной муки, 36 690
гороха, 1 084 479 овса,
889 161 пшеницы
39 169 пшеницы
194 850,5 пшеницы
82 724 пшеницы
Соутемптон
Флитвут
84 269 пшеницы
106 130 пшеницы
Ипсвич
Лондон
Роттердам
22 500,5 гороха, 1494 гречихи, 1 944 322,5 овса,
1 236 305 пшеницы,
245 348,5 ржи, 21 337 ячменя
в Бельгию
Антверпен
240 305 овса, 346 849 пшеницы
во Францию
77 256 овса
Дюнкирхен
в Великобританию (Англию)
207 440 пшеницы
Шарпнес
(в Шотландию)
Дунди
Лис
Монтроз
60 360 пшеницы
12 500 гороха, 540 630 пшеницы
15 150 пшеницы
(в Ирландию)
Бельфаст
Дублин
749 пшеничной муки,
39 725 ржи
151 850 пшеницы
Из Ревеля уходили как сравнительно небольшие партии хлеба, так и
очень крупные – свыше миллиона пудов. Во французский Дюнкерк вывезли
на трёх судах 77,3 тыс. пуд., примерно по 26 тыс. пуд. груза на корабль. По
реке Белой ходили баржи с тоннажем во много раз больше. Общее количество адресов поставок хлеба невелико, немного и скандинавских портов. Так
как хлеб в Ревель в массовом количестве поступал осенью и зимой, видимо
только сравнительно крупные мор стр. 49: ские корабли направлялись сюда за
грузами (осенние штормы на Балтике и проводка ледоколами). Всего в 1904
г. из Ревеля с хлебом ушли 19 судов в Швецию, десять в Данию, 27 в Германию, 42 в Голландию, семь в Бельгию, три во Францию и 78 кораблей в Великобританию [15. 54]. Основными потребителями уфимского и иного зерна
были немцы, голландцы и англичане.
Использованная литература:
1. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Т. IIа (полутом 4). –
СПб., 1891.
2. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Т. XLI (полутом 81). –
СПб., 1894.
3. Фёдоров М.П. Хлебная торговля в главнейших русских портах и в Кёнигсберге. –
М., 1888.
17
4. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Т. XXXVI (полутом 51).
– СПб., 1899. С. 418.
5. Китанина Т.М. Развитие концерна Путилова – Стахеева – Батолина и трансформация его финасово-промышленной стратегии в годы Первой мировой войны // Очерки
истории российских фирм: вопросы собственности, управления, хозяйствования / Под ред.
А.Л. Дмитриева, А.А. Семёнова. – СПб., 2007.
6. Вестник Рыбинской биржи. 1903. 4 (17) февраля.
7. Статистические сведения о ревельской торговле и судоходстве за 1913 год. Ревель, 1914.
8. Статистика перевозок хлебных грузов, отправленных станциями СамароЗлатоустовской железной дороги в 1894 году. Самара, 1895. Без пагинации.
9. Сводная статистика перевозок по русским жел. дор. 1897 г. Статистика отправления. – СПб., 1899. – С. 840–845, 848–849.
10. Статистические сведения о ревельской торговле и судоходстве за 1904 год.
Ревель, 1905. С. 62; Статистические сведения о ревельской торговле и судоходстве за 1905
год. Ревель, 1907. С. 62; Статистические сведения о ревельской торговле и судоходстве за
1906 год. Ревель, 1907. С. 66; Статистические сведения о ревельской торговле и судоходстве за 1907 год. Ревель, 1908. С. 66; Статистические сведения о ревельской торговле и
судоходстве за 1908 год. Ревель, 1909. С. 68; Статистические сведения о ревельской торговле и судоходстве за 1909 год. Ревель, 1910. С. 65; Статистические сведения о ревельской торговле и судоходстве за 1910 год. Ревель, 1911. С. 65; Статистические сведения о
ревельской торговле и судоходстве за 1911 год. Ревель, 1913. С. 67; Статистические сведения о ревельской торговле и судоходстве за 1913 год. Ревель, 1914. С. 65. Данные за
1912 г. в этом сборнике приведены с большими ошибками (опечатками?). Например, с
СЗЖД в Ревель прибыло 3 198 888 пуд., а суммарный подсчёт по отдельным культурам
даёт совершенно иной показатель – 89 274 пуд., то же и по другим дорогам. Поэтому сведения за 1912 г. исключены (см.: Статистические сведения о ревельской торговле и судоходстве за 1912 год. Ревель, 1913. – С. 65–67). Проверка сборников за 1911 и 1913 гг.
дала полное совпадение цифр, данные достоверны.
11. Сводная статистика перевозок по русским жел. дор. 1905 год. Хлебные грузы.
Ч. I. Статистика отправления. – СПб., б. г. – С. 944–957, 962–963.
12. Производство, перевозки и потребление хлебов в России. 1909–1913 гг. Вып. I.
– Пг., 1916.
13. Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости, по отправлению, прибытию и транзиту, за 1908 год. Отдел I. – Самара, 1909. – С. 66–67, 70–77,
80–83, 88–89, 92–93, 96–99, 102–103, 106–107, 110–115.
14. Сводная статистика перевозок по русским жел. дор. 1912 год. Хлебные грузы.
Ч. II. Статистика назначения. Б. м. и г. С. 62–63; Сводная статистика перевозок по русским
жел. дор. 1913 год. Хлебные грузы. Ч. II. Статистика назначения. – Пг., 1914. – С. 60–61.
15. Статистические сведения о ревельской торговле и судоходстве за 1904 год.
Ревель, 1905.
18
III.
Опубликовано: Роднов Михаил. Башкиры на страницах уральской прессы начала XX века
// Бельские просторы. 2008. № 6. С. 140 – 148.
стр. 140: Михаил Роднов
Башкиры на страницах
уральской прессы начала XX века
К 1900-м годам на Урале сложилась широкая сеть разнообразных периодических изданий, особенно после объявленной в 1905 году свободы слова. Лишь в небольших уездных городках со слаборазвитой экономикой и полудеревенским образом жизни газеты не выходили (Бирск, Оса, Мензелинск
и др.). Несмотря на стабильное поступление в регион популярных столичных
изданий, местная пресса успешно конкурировала с ними в борьбе за внимание читателя.
Газета – своеобразное зеркало общество. Просматривая номера уральской периодики начала XX века, встречаешь и сухой официоз «губернских
ведомостей», и чисто коммерческие проекты с обилием рекламы и дешёвой
перепечаткой телеграфных сообщений со всего мира, солидные издания с
собственными аналитическими статьями и многое другое, вплоть до умилительной газетки «Казак», выходившей в селе Миасс. Ужасное качество печати редактор-издатель П.Д. Захаров пытался компенсировать стихами (типа
«Встреча Байрама»), обильными очерками о старообрядцах и борьбой… с
бабьими сплетнями. А в номере от 8 января 1912 г. немногочисленные получатели «Казака» могли прочитать заметку, что уфимский губернатор П.П.
Башилов как то раз написал пьесу. Гимназисты решили было сыграть её на
благотворительном вечере в пользу бедных товарищей, но попечитель учебного округа, ознакомившись с содержанием пьесы, запретил постановку. Интересно, что же такого сочинил губернатор?
Конечно, в первую очередь нас интересует материал из местной жизни.
Страсти давно забытой итало-турецкой войны никого уже не волнуют. Но,
увы, здесь часто время проходит в бесплодных поисках. Если текущие события городской жизни регулярно мелькают на газетных страницах, то весточки из сельской глубинки лишь изредка всплывают в разделах «местная
жизнь», «корреспонденции», а то и просто в уголовной хронике. Мало, очень
мало было в деревне корреспондентов, «кучка интеллигенции на сто тысяч
мужиков» – как выразился один из современников. Особенно это касается
национальной, в частности башкирской, деревни.
В результате изучения различных уральских газет начала XX века была
получена достаточно редкая информация о жизни башкирского населения. В
основном внимание «журналюг» привлекали скандальные сюжеты, всякие
конфликтные ситуации. Как и в наши дни, циничные редакторы требовали
«матерьяльчик» поострее. Например, влиятельный и полноформатный «Зауральский край», выходивший в Екатеринбурге, за весь 1913 год поместил
несколько небольших заметок о башкирах (кооперация, продажа земли, буй19
ство конокрадов и пр.), лишь «башкирская эпопея», махинации вокруг сдачи
в аренду богатых рыбой башкирских озёр Зауралья, подробно была изложена
в довольно объёмных статьях.
Совершенно отсутствовал на страницах местной прессы начала XX века фольклорный, этнографический материал. Сказки и легенды башкир не
интересовали редакции. В многонациональном регионе мусульманское население, жившее бок о бок с русскими, давно уже воспринималось в качестве
обычных сограждан. Зато заметки о мусульманском театре, стр. 141: библиотеках и т.д. встречаются постоянно. Добавим, что русскоязычные газеты читало, видимо, немного башкир и татар, ещё меньше отправляло туда свои
корреспонденции и письма. Серьёзную конкуренцию составляла арабографичная мусульманская пресса, переживавшая в начале XX столетия эпоху
расцвета. Отсутствие материала о башкирах можно было бы считать естественным явлением, однако, встретилось исключение.
Выходившая в Челябинске ежедневная газета «Голос Приуралья» приятно поразила самостоятельным взглядом на политические процессы, литературными и краеведческими приложениями, откровенной «левизной», за
что приходилось конфликтовать с местной администрацией. «Голос Приуралья» был фактическим семейным бизнесом. Газета печаталась в челябинской типографии Л.Б. Бреслиной, официальным издателем являлся А.Б.
Бреслин, редактировал её одно время М. Бреслин. Предприниматели сумели
наладить достаточно регулярное поступление информации из Челябинского
уезда, среди которой неожиданно много оказалось заметок о жизни башкир.
Дело в том, что Челябинск находился в окружении сразу нескольких
башкирских волостей и проблемы ближайших соседей не могли пройти мимо
внимания энергичной редакции. Чтобы не лишать свежести восприятия, перейдём сразу к первоисточнику, где читатель встретит и некоторые знакомые
имена (заголовки документов взяты из газеты).
№ 1. Корреспонденция из дер. Мухамедкулуево Челябинского уезда
«В нашей волости1 произошли существенные перемены. Всесильный
старшина Кучуков, наконец, отрешён от должности и, согласно постановления Челябинского уездного съезда2, будет предан суду за растрату. Старшиной избран кандидат старшины – Гадильшин, а кандидатом к нему – Баймратов, который утверждён и в должности председателя волостного суда3.
Нельзя не порадоваться этой перемене. Кто знал положение волости во
времена Кучукова – тот поймёт… Были поразительные случаи полного бесправия и полной беспомощности башкирского населения. Народ был разбит
Мухамет-Кулуевская (вариант: Мухамедкулуевская) волость (все примечания М.И. Роднова). В журнальной публикации все сноски вынесены в конец статьи – М.И. Роднов.
2
Уездный съезд земских начальников – судебный орган, земский начальник – представитель правительственной власти на местах, в участок земского начальника входило несколько волостей.
3
Старшина и состав суда избирались выборными от деревень на общеволостном сходе,
кандидат – лицо, замещающее в случае отсутствия или отстранения руководителя.
1
20
на «партии», из которых самая сильная была сторонницей Кучукова. Во всех
общественных вопросах играли роль именно эти «партии», и, конечно, брала
верх та, которая и количественно и имущественно превышала остальные…
Во всём имели решающее значение «партии», бараны, угощения и т. д.
Такое положение дел создалось во времена земского начальника Селецкого, очень игриво и снисходительно смотревшего на удушливую атмосферу, создавшуюся в населении волости. Вырос за это время какой то нравственный разврат, когда право, в лучшем значении этого слова, было поглощено правом сильного, состоятельного и, в то же время, глубоко невежественного… И, действительно, необходимо было большое мужество, чтобы
разрубить, хотя на половину, этот узел создавшегося положения, где люди,
временами, задыхались…
Мы весьма далеки от мысли говорить кому либо приятные слова, но
справедливость и самые факты позволяют отметить, что «очистка» волости
мужественно начата была только земским начальником К.М. Досаевым. Мы
говорим «мужественно» не без основания. Необходимо было, действительно,
не на бумаге, а на деле, окунуться в своеобразную башкирскую жизнь, в это
море полного мрака, бессилия, или наглого, открытого хищничества, продажности, или полного рабства.
Сейчас население, повидимому, найдёт хоть доступ к законному разбору дел. Теперешний председатель суда, г. Баймратов, пользуется популярностью, как знающий своё дело и, сравнительно, культурный человек, служивший ранее в мировых судах и бывший старшиной в течение 15 с половиной
лет. Случайный»
(Голос Приуралья. 1910. 2 февраля)
№ 2. Сообщение из дер. Медияк Мухамедкулуевской волости
«В д. Медияк у дворянина Шагингиря Кучукова после продолжительной болезни 20 марта умерла жена, старуха 64 лет. Местный ахун Габидулла
Курбангалиев1 не стал хоронить покойную, отговариваясь, что она умерла
если не естественною смертью, то во всяком случае от опасной заразительной болезни. Сначала, вследствие ли усиленной просьбы родных покойной
или стесняясь народ стр. 142: ных нареканий, ахун как будто согласился совершить похоронный обряд, но при этом поставил условием дать за этот обряд в приличном размере «фидия» (подаяние о поминовении души) и предложил отпевание совершить пред мечетью. Покойница на третий день была
доставлена родными для совершения обряда, по желанию ахуна, к мечети, но
ахун Курбангалиев снова заартачился и категорически отказался совершить
обряд, опять таки отговариваясь, что покойная умерла от заразительной боКурбангалиев Габидулла (1859–1920), с 1883 года имам-хатыб в д. Медиак (Медияк), где
открыл медресе. Придерживался консервативных взглядов в вопросах богословия и просвещения, был известен в народе как «аксак ишан» – «хромой ишан». В годы Гражданской войны активно поддерживал Колчака в борьбе с красными. В марте 1920 года по
распоряжению А.-З. Валидова арестован, расстрелян в Стерлитамакской тюрьме (Башкортостан: Краткая энциклопедия. Уфа, 1996. С. 358).
1
21
лезни, а может и неестественною смертью. Казалось бы, если опасаться заразы, ахуну следовало спешить с похоронами, а не затягивать, если же подозревать неестественную смерть, сообщить полиции о производстве дознания.
Кстати, в то время как раз в д. Медияк находился, по делам ли службы или
случайно, и.д.1 второго помощника исправника пристав 1-го стана г. Лепихин. Пользуясь случаем, родные покойной обратились к г. Лепихину с
просьбой оказать полицейское воздействие на ахуна, но г. Лепихин сказал,
что приехал не в качестве пристава, а как помощник исправника. В сопровождении родных и знакомых покойница совершила путешествие к мечети,
намереваясь оттуда отправиться к месту вечного успокоения, но туда её не
пустил ахун.
Вот какое мытарство проделал над покойной ахун.
Для того или иного выхода из такого положения следовало вызвать
врача для медицинского осмотра и вскрытия и дать делу надлежащий ход.
Поэтому г. Лепихин написал пользовавшему покойную врачу Шефтель записку дать удостоверение о том, какой болезнью хворала покойная. С такой
запиской один из сыновей покойной ездил в Челябинск к врачу Шефтель, но
удостоверения получить не мог, так как г. Шефтель уехал в Петербург. Тогда
обратился в полицейское управление, там ему посоветовали подать жалобу
на ахуна.
Кто знаком с ахуном Курбангалиевым и родными покойной, тот, конечно, знает, зачем всё это проделывает ахун. С семейством Кучуковых ахун
давно ведёт вражду и при всяком удобном и не удобном случае даёт это им
чувствовать, иногда через чур чувствительно, как в этом случае.
Одно время ахун было присмирел, когда о вредном влиянии его на общественную жизнь башкир производилось дознание. Теперь же, повидимому, поднял голову.
Ничего не поделаешь. Пришлось родным вызвать полицейскую власть
с врачом. На похороны приехал заведывающий 1-м станом полицейский
надзиратель 3 части Григорьев и уездный врач Киркель, который определил
смерть от старости и дряхлости. Родственники покойной попросили дать
приказ ахуну о похоронах, что Григорьев и исполнил».
(Голос Приуралья. 1910. 3 апреля)
№ 3. Редкий случай
«Мулла Аллагалов деревни Байскускаровой узнав, что его племянница
18 лет Хадича сошлась с работником соседа и забеременела тяжко избил её и
Хадича умерла от нанесённых побоев. Затем мулла без разрешения полиции
похоронил её и подговорил нескольких башкир выкрасть из могилы труп покойной и скрыть его. Это им сделать удалось, затем всё было обнаружено и
муллу заключили в тюрьму».
(Голос Приуралья. 1910. 23 апреля)
1
Исполняющий должность, стан – полицейский участок в сельской местности.
22
№ 4. Из уголовной хроники. Розыски конокрадов
«У уездного ахуна Курбангалиева в посёлке Медиак недавно были
угнаны 12 лошадей. Полицией в настоящее время задержано по подозрению
несколько человек башкир и русских. Часть лошадей разысканы. Розыски
производились не только в нашем уезде, но и в Троицком».
(Голос Приуралья. 1910. 6 июня)
№ 5. Всесильный ахун
«Дворянин Кучуков, жаловавшийся на уездного ахуна Курбангалиева,
который отказался похоронить умершею естественной смертью старуху мать
Кучукова, привлекается к ответственности за нарушение тишины и спокойствия. Как известно, Кучуков вследствие отказа ахуна похоронить умершую
оставил гроб с телом у ворот ахуна, у которого в это время был пристав 1-го
стана Лепихин, и ушёл вместе с родственниками своими домой».
(Голос Приуралья. 1910. 3 июля)
№ 6. Земский плантатор
«Два года тому назад на столбцах местных газет занял место Земский
Начальник 9 уч. Челябинского у. г. Пьянков.
стр. 143: Это произошло вскоре после того, как доверенный башкир Ичкинской волости1 Якупов подал на Пьянкова жалобу министру внутренних
дел.
Дело возникло так. С первого же года своей службы г. Пьянков стал
делать посев, арендуя у башкир по 25 дес.2 земли.
При чём заботы о состоянии «плантаций» земского тяжёлым бременем
ложились не только на подлежащих сельских властей и должностных лиц
как-то: старшину, старосту, волостного писаря, председателя волостного суда и др., но главным образом наносили материальный ущерб башкирскому
населению.
Все полевые и сельско-хозяйственные работы г. Пьянков предпочитал
производить за счёт подвластных ему башкир.
Если из письма Пьянкова видно, что «пашня его сна лишила», – то что
же должны были потерять те люди, которыми распоряжался г. Пьянков?...
А что касается распоряжений, то они очень характерны; приводим отрывки из «приказов» на имя старшины:
– «Немедленно наряди татар с 10 конными подводами и пошли их в
«Лагоушку» (резиденция земского), откуда будет отправлено 200 п[удов]
хлеба на посев»…
Затем посылается особый список башкир, которые должны засеять и
взборонить землю Пьянкова. Если же последние откажутся бесплатно работать, то следует приказ сделать всё, как следует, на собственных (старшины)
Вероятно, речь идёт о деревне Ичкино (2123 башкир-вотчинников в 1908 г.) Кызылбаевской волости Шадринского уезда Пермской губернии, современная Курганская область.
Рядом расположена железнодорожная станция Шумиха.
2
Одна десятина = 1,09 гектара.
1
23
лошадях.
– «С тебя спросится; да не задерживайся, а работай поскорее, на той
неделе сам приеду – чтобы всё было готово», – подгоняет Пьянков. Не забыт
так-же и волостной писарь Ефимов.
Ему вменяется наблюдательная роль: «поторопи старшину!»
– «Съезд в поле – посмотри как растёт хлеб…» Хлеб растёт… Случилась на пашне у земского потрава лошадьми… Старшина с понятыми составляет акт о потраве. Возвращая акт обратно, Пьянков пишет писарю:
– «Прошу составить другой акт, по таксе. Это надо сделать для
острастки. Мало-ли как рассудят татары? это я могу считать убыток, а не
они, а их припугнуть следует».
Настаёт время уборки! Опять приказы:
– «Нарядить народ с лошадьми на машину!1» Работа по уборке также
бесплатная – изредка угощение водкой.
Таким же путём хлеб Пьянкова «доставляется» на ст. Шумиха.
После уборки, как водится «земский» устроил «помочь»2. Для чего созвал башкир в волостное правление и устроил так пирушку.
Пили много, горланили во всю песни, играли на гармонике и в довершение всего, гоняли на лошадях по улицам деревни.
В июле месяце 1908 г. возвращаясь верхом с покоса Пьянков смял
башкирского мальчика Ахметкаримаго[ова] 7 л., при чём сломал ему руку.
Родителей же, чтобы они на него не «кляузили» позвал в маслейское3 волост.
правление и арестовал.
По этому поводу Пьянков говорит… факта несчастия с мальчиком, попавшим под задние ноги лошади, на которой я ехал верхом, я не отрицаю.
– Виной этому была, конечно, неосторожность татарского мальчика (а
главным образом взрослых, пустивших без всякого призора детей), отлично
видевшего, вместе с другими своими сверстниками, бегавшими по средине
улицы, как ехали в ходке моя семья, а за ними и я верхом…
Вскоре после опубликования жалобы Пьянков предписывает старшине
Якупову уволить волостного писаря Ефимова, которого земский нач. заподозрил в написании жалобы.
Посланному заместителю Ефимова старшина заявил, что писаря нанимало О-во4 и писарь им нравится, а поэтому они не желают его уволить.
Тогда Пьянков в первый день Рождества явился сам в волостное правление, отстранил старшину Якупова от должности за «неисполнение приказаний».
По представлению Пьянкова дело об окончательном удалении Якупова
из старшин рассматривалось 20 июля 1909 г. в Челябинском уездном съезде.
Видимо, для работы на жатке.
Помочи (башк. – омэ) бесплатная или за угощение работа в деревне.
3
Соседняя русская волость.
4
Писаря нанимало сельское общество или волостной сход в качестве наёмного служащего. Писарями в башкирских волостях чаще всего были русские, так как документацию в
уезд и выше требовалось отправлять на русском языке.
1
2
24
Ко дню разбора Пьянков прислал «дополнительные данные», что старшину он представил к увольнению главным образом «за вызывающее поведение», благодаря которому были на лицо агрессивные действия толпы сторонников Якупова.
Относительно поведения толпы Пьянков в тот-же раз обращался депешей стр. 144: к уездному исправнику, доводя до его сведения о «бунте» среди
Ичкинцев.
Запрошенный по тому поводу пристав 7 стан. донёс исправнику, что
никаких беспорядков в Ичкинской волости не было…
Этот инцидент расследовал непременный член Фиксен, который установил, что волнение было.
Вызвано оно было увольнением писаря Ефимова и вмешательством в
дело старшины Якупова, нежелавшего подчиняться распоряжению земского
начальника.
В правлении были шум, раздавались крики и угрозы по адресу заместителя Ефимова, почему последний должен был уйти.
При появлении властей волнение улеглось, не имея сильных и основательных поводов к дальнейшему продолжению и развитию. Это вполне понятно: «всякая власть, а тем более вооружённая импонирует [? – М.Р.] население невольно призывая его к спокойствию и порядку»…
Съезд, ввиду разногласия, ни к чему определённому не пришёл, и
представив всё дело на усмотрение Оренбургского губернского присутствия.
В текущем году губернское присутствие рассмотрев это дело, признало, это домогательство земского начальника Пьянкова «неосновательным».
Якупов был восстановлен в своих правах.
Но этим дело не окончилось. Пьянков уже успел продержать перед
пасхой в 1910 г. Якупова 10 суток под арестом за «недостаточно энергичное
взыскание налогов!»…
А пока что, вновь представил Якупова к увольнению от должности.
В недалёком будущем дело будет разбираться в съезде.
Н.»
(Голос Приуралья. 1910. 4 июля)
№ 7. Курбангалиев и Кучуковы
«Земский начальник 1-го участка подвергнул штрафу в 15 рубл. с заменой, в случае несостоятельности, 3-мя днями ареста башкира Хамидуллу Кучукова за оскорбление ахуна Курбангалиева.
Тот же Кучуков, его брат и отец оштрафованы земским начальником 1
уч. по 15 р. за неисполнение законных требований пристава 1 ст. и за нарушение тишины и спокойствия на улицах. Все эти штрафы являются последствием известного нашим читателям отказа ахуна похоронить старуху мать
Х. Кучукова».
(Голос Приуралья. 1910. 21 июля)
№ 8. Сообщение из Мухамедкулуевской волости
25
«В мае месяце, когда в волости выпали дожди, всех радовали хорошие
всходы хлебов и травы. Теперь настроение сильно понизилось, в особенности
в отношении трав. Год обещает быть тяжёлым для прокормления скота. Вопервых, мало совсем собирают сена, а, во вторых, и соломы едва-ли придётся
собрать, ибо пшеница, в большинстве случаев, малорослая.
Башкирское население могло бы иметь исход, в смысле прокормления
скота, но, встретилось препятствие.
Дело в том, что по последним размежеваниям, часть башкирских наделов в нашей волости отошла в казну. Эти земли казна, как было в одно время
объявлено башкирам, могла отдавать в аренду тем же башкирам и, вообще,
желающим на известный короткий срок. И, разумеется, в данный момент, когда дорог каждый клочок сена, население с радостью бы взяло у казны покосы, где стоят и сохнут нетронутые травы. И казна бы, разумеется, только выиграла, получив деньги за покосы.
Но г. Маршалов, казённый лесничий, проживающий в заводе Миасском
и ведающий нашей дачей1 решил иначе.
На заимке некоего Темланцева в пределах нашей волости, пасутся табуны г. Маршалова, а сено доставляется с казённых дач… Этому Темланцеву
г. Маршалов сдал в аренду изрядное количество казённой земли, а крестьяне,
например, Рождественской волости, напрасно добивались получить в аренду
земли. Башкирское население, за редкими исключениями, также не пользуется казёнными землями на правах аренды, хотя казалось бы башкиры могли
рассчитывать на это, так как раньше земли принадлежали им.
Впрочем, некоторые жители намерены серьёзно и прямо действовать –
обратиться в подлежащее учреждение с просьбой указать населению определённые права по части арендования казённых земель.
Иначе нет выхода… Это испытано самими башкирами, которые, почёсывая затылки, говорят:
– А-яй! бульно сирдытый! А-яй!
стр. 145: Ахмет»
(Голос Приуралья. 1910. 29 июля)
№ 9. Сообщение из дер. Акбашево Мухамедкулуевской волости
«Акбашевское общество постановило приговор2 о новом переделе земли, но ни как не может привести приговор к исполнению. Для уравнения
наделов избранные доверенные производили измерение, [чтобы] лишнюю
землю передать недостаточным членам общества, такому распоряжению общества большинство подчинилось, но меньшинство, не большая кучка, а
именно бывший сельский староста Аллабердин с братьями не подчинились и
недопускают доверенных измерять их землю, так как у них земли много.
Так передел не вполне осуществлён, доверенные и староста, на котоДача – по терминологии того времени – земельный участок (владение).
Постановление схода называлось «приговор», от слова приговорить. Решение принималось обязательным большинством в 2/3 голосов домохозяев.
1
2
26
рых лежит обязанность исполнить волю общества, беспомощны и не знают
как выйти из этого затруднительного положения. В д. Акбашевой нет ни одного достаточно грамотного человека, который мог бы дело это оформить, и
по этому законно составленный приговор общества, хотя и утверждённый
Земским начальником, остаётся пустым звуком. С окончанием размежевания
земель у башкир1 площадь владения во всех деревнях резко изменилась, что
повсеместно вызывает новые переделы. Почти везде в башкирских деревнях
дела о передаче земли обстоят в таком же положении, как и в Акбашевском
обществе, вызывая массу споров и тяжб».
(Голос Приуралья. 1910. 20 августа)
№ 10. К делу земского начальника Пьянкова
«На Земского начальника 9 уч. Челяб. уезд. Пьянкова, на барщине у которого бесплатно работали башкиры Ичкинской волости, по жалобе названного волостного правления наложено постановлением М.В.Д. от 4 ноября
1909 г. административное взыскание.
К делу волостного старшины Якупова
Вчера уездный Съезд рассматривал дело об устранении от должности
Волостного старшины Ичкинской в. Якупова по представлению земского
начальника 9 уч. Челябинского у. Пьянкова за медленное исполнение требований Земского начальника за небрежное отношение к взысканию недоимок.
После часового совещания Съезд постановил предложить Земскому
начальнику допросить имеющихся в деле и указанных Якуповым свидетелей.
Дело отложено».
(Голос Приуралья. 1910. 24 августа)
№ 11. Сообщение из дер. Медияк
«Медиякское общество ещё в 1880 году постановило приговор охранять от порубки и напольного огня произрастающий в сельск. поскотине лес.
До 1889 года лес рос и находился под надзором всего общества, пока общество приговором своим от 2 июля того же года лес этот не поделило по душам.
Между прочим по этому приговору Шагингирею Кучукову с семейством досталось леса на свои души 7 дес., ахуну Курбангалиеву 6 дес. и т. д.
Беднота и бесхозяйственные, как только поделили лес, тогда же свои
делянки вырубили и продали.
У ахуна Курбангалиева и Кучукова, лес сохранился до сих пор, у Кучукова вместе с своим наделом и купленным на сруб до 12 десятин.
28-го апреля 1895 года общество постановляет приговор, коим снова
укрепляет за прежними домохозяевами старые лесные наделы, а в 1909 году
общество соблазняется прекрасным лесом Кучукова, делает попытки лес КуВ начале XX века на Южном Урале завершилось размежевание – установление точных
границ владений – между общинами башкир-вотчинников, которые раньше являлись совместными собственниками. Имевшие десятилетиями в пользовании большие участки
зажиточные семьи не соглашались на новый передел земли на наличные мужские души.
1
27
чукова разделить на всё общество по душам, но таковой по жалобе Кучукова,
за нарушением интересов его, как равноправного члена общества, уездным
съездом, по представлению земского начальника, отменён.
Уже после отмены приговора у Кучукова была совершена сравнительно небольшая порубка, об этой порубке он возбудил против порубщиков дело. В минувшую октябрьскую сессию уездный съезд порубщиков, ссылаясь
на отменённый им же приговор общества, оправдал.
Это произошло потому, что Кучуков старого административного производства не представил к делу о порубке справку об отмене приговора о
разделе леса [1909-го года – М.Р.].
Вскоре после этого общество во главе с сельским старостой снова
ополчилось на Кучукова и почти весь его лес выруби стр. 146: ло. Кучуков делал было попытку останов. порубку, но не мог воспрепятствовать, так как
порубщики выезжали большими партиями.
По жалобе Кучукова пристав первого стана производил дознание. При
обыске массу самовольно порубленного леса нашли у ахуна Курбангалиева.
Губернатор распорядился произвести новое, более подробное, дознание с целью выяснить руководителей порубки.
Лес Кучукова был крупный, рос около самой деревни и служил украшением окружающей местности. Теперь о былом лесе напоминают одни
пеньки.
В медиякском обществе ахун Курбангалиев с 1908 года земельным
наделом не должен быть наделён, он наделён в другой нарезке в местности
«Каскынбай» отдельно от деревни Медияк, к числу жителей с правом надела
земли в дер. Медияк не принадлежит и наделом по деревне Медияк пользуется неправильно. Если уж поделить, то следовало поделить лес ахуна Курбангалиева, как утратившего с 1908 года право на надел в д. Медияк, так как
ему надел отведён в другой нарезке».
(Голос Приуралья. 1910. 25 ноября)
№ 12. Сообщение из дер. Байгазино Мухамедкулуевской волости
«В нашей деревне общество взволновано событием, которое опять-таки
является результатом «плодотворной» деятельности всем и давно известного
ахуна Курбангалиева, проживающего в дер. Медиак. Постановлением Уфимского духовного магометанского собрания1 наш азанчей (пономарь) Сиражетдинов лишён указа на неопределённое время.
Необходимо заметить, что до этого события, общество намечало избрать нового (второго) муллу для дер. Байгазиной, Курамшиной и др. входящих в район духовного прихода. Кандидатом на второго муллу являлся
именно азанчей Сиражетдинов, отчасти по традиции именно потому, что
отец его Сиражетдин много лет был муллой в Байгазинском приходе и споПравильно – Оренбургское магометанское духовное собрание – высший орган управления мусульман Европейской части России (кроме Крыма и Северного Кавказа), находилось и до сих пор находится в Уфе на совр. улице Тукая. Оно выдавало разрешения (указы)
духовным лицам на право заниматься религиозной деятельностью.
1
28
собствовал своими средствами к постройке мечети в дер. Байгазиной. Общество и решило избрать муллой сына азанчея Сиражетдинова, человека безусловно порядочного.
Однако, как и всегда, здесь вмешался ахун Курбангалиев, которому, во
чтобы то ни стало, захотелось «посадить» на место муллы своего ученика
Тимирбулатова. Ахун начал «действовать» и в результате явился приговор
общества, где избранным оказался Тимирбулатов. Однако, вскоре после этого, несколько лиц заявило прокурорскому надзору, что фамилии их, помимо
желания, были занесены в приговор и что они совсем не участвовали в сходе,
а один из них глухонемой… Заявление, видимо, получило движение, ибо пока Тимирбулатов не утверждён.
Тогда начинается другой шахматный ход. Азанчей Сиражетдинов
вдруг получает повестку от ахуна Курбангалиева, для дачи объяснений по
обвинению его, Сиражетдинова, в пьянстве на заводе Миасском. Долго пучил глаза на повестку ошеломлённый азанчей, ибо, во первых, был в Миасском заводе раз в жизни, года 3–4 назад, а, во вторых, считался до этого в
обществе безусловно трезвенником. В конце концов, оказалось, что нашлись
какие-то «свидетели», которые, будто-бы видели азанчея выпивающим водку
в Миасском заводе и что ходил он по улицам «весёлыми ногами». Запрос делало уфимское магометанское собрание, странно заинтересуясь вдруг целомудрием азанчея Сиражетдинова.
Азанчей Сиражетдинов подал заявление магометанскому собранию,
где просил: 1) назначить следствие не через ахуна Курбангалиева, который
не может, в данном случае, быть беспристрастным судьёй, ибо выдвигал на
должность муллы своего ученика, а общество желало Сиражетдинова, 2) допросить его, Сиражетдинова, свидетелей, которые удостоверяют, что последние годы, кроме Челябинска, азанчей никуда не отлучался, 3) наконец, представил удостоверение от всех деревень прихода, что азанчей Сиражетдинов
человек «примерной жизни» и личный враг всякого рода спиртных напитков
– враг ещё по традициям, котор. унаследовал от покойного отца – человека
сурового в данном направлении. Однако, все заявления азанчея не подействовали и от него потребовали указ, с лишением сана на «неопределённое
время».
Таковы дела. Как видите, в маленькой башкирской деревне, жизнь идёт
также, как и в больших местах: сильный давит слабого, не стесняясь средствами. Но стр. 147: ужас задавленных здесь заключается в том, что их тоненький жалобный крик о помощи глохнет в необъятной степи, как огни в
чернильном мраке.
В самом деле, где искать помощи? Духовная власть, именуемая Уфимским духовным собранием, не пожелала сделать самого элементарного, самого законного начала дать возможность защиты обвиняемому. Духовное собрание поручило опросы ахуну Курбангалиеву, отлично зная, что ахун выдвигал сюда своего ученика, для которого Сиражетдинов являлся конкурентом. Ведь, если духовная власть ищет в жизни целомудрие и чистоту нравов,
то она должна подать, в этом отношении, первою высокий пример беспри29
страстия, объективности и судейского «целомудрия».
Вообще, кошмаром висит над всеми, во всей волости, облик ахуна
Курбангалиева. Подавались бесчисленные прошения, подавались яркие описания всей «деятельности» ахуна, но он посмеивается в бороду и царит над
тёмным, забытым краем. Чем объяснить такую силу?
Мы слышали, что часть башкир вносит в Государственную Думу, через
своего депутата, обширный доклад о деятельности сатрапов магометанской
духовной власти.
Туйдуган»
(Голос Приуралья. 1910. 1 декабря)
№ 13. Из уголовной хроники. Ограбление в Челябинске
«8-го декабря около 9-ти часов вечера к полицейскому надзирателю 3-й
части явился башкир дер. Султаевой Сарт-Калмыкск[ой] в[олости] Закирзянов и заяв[ил], что знаком[ый] ему башкир же Ахмедьянов с другим неизвестным ему башкиром, после продажи Закирзяновым принадлежащ[его] ему
скота пригласили выпить магарыч, на что Закирзянов согласился, и поехал на
лошадях Ахмедьянова в пивную Галимова. Здесь, все трое изрядно и выпили,
после чего Закирзянов попросил товарищей отвести его на кв. по Ивановской
улице. Последние согласились но повезли его не на квартиру, а в лес. Когда
Закирзянов заметил, что его везут не туда, куда ему надо, спросил куда они
едут. Ему ответили: «не твоё дело». Отъехав сажен пятьдесят от западного
бульвара, собутыльники накинули ему на шею петлю и начали душить. После этого они вытащили у Закирзянова 250 руб., самого его выбросили из коробка и поехали неизвестно куда. Так как Закирзянов был в сознании, ибо
петля повидимому была затянута не туго, то часа через полтора на огни он
пришёл в город и явился в полицию».
(Голос Приуралья. 1910. 11 декабря)
Послесловие
В 1910 году примерно раз в месяц на страницах челябинской газеты
«Голос Приуралья» появлялись достаточно крупные заметки из жизни башкирского народа. В эту публикацию не вошли мелкие сообщения из разряда
уголовной хроники, которые, кстати, не подтверждают бытущего представления о «специализации» башкир на конокрадстве. Они сами постоянно
страдали от воровства. Например, «Голос Приуралья» от 9 января 1910 г. сообщал, что в Сарт-Калмыкской волости «у башкир Багаутдина Мухаметаминева, Камалетдина и Незаметдина Багаутдиновых с подножного корма» похитили шесть лошадей.
Среди приведённых 13 документов особое внимание привлекает конфликт в дер. Медияк. Перед нами не просто личная вражда двух кланов. Челябинская газета отразила острое столкновение между разными группами
элит среди башкир. Дворяне Кучуковы – это потомки знаменитого рода,
управлявшего всеми окрестными башкирскими деревнями в кантонную эпоху. Представители Кучуковых занимали должности кантонных начальников
30
и другие административные посты, за что удостоились редкого для башкир
дворянского звания. Во второй половине XIX века они по традиции ещё выбирались волостными старшинами, но постепенно их влияние на рядовое
население падало. Из прессы видно, что Кучуковы поддерживали постоянные контакты с Челябинском, городской врач лечил больную супругу,
вполне вероятно, что некоторые газетные материалы были созданы под влиянием (или по заказу) Кучуковых. Но время неумолимо брало своё. Экономическая основа власти бывших кантонных лидеров таяла (община просто
ограбила дворян, вырубив их законный лес) и новая стр. 148: элита в лице всесильного ахуна Г. Курбангалиева вытесняла старую «аристократию».
Публикации «Голоса Приуралья» показывают сложные социальноэкономические отношения внутри башкирского общества, борьбу с местным
русским чиновничеством, по-старинке пытавшемся эксплуатировать бесправных башкир, но встречавшее энергичное сопротивление. Общинноволостная верхушка челябинских башкир шла на открытую конфронтацию с
земскими начальниками, даже пресса использовалась в этих спорах. Ряд статей был написан самими башкирами, значит челябинскую газету читали и
выписывали в башкирских селениях. Из материалов периодики начала XX
века видно, что в реальной жизни уже тогда между русскими и башкирами не
существовало какой-либо «пропасти», деления на господствующую и подчинённые нации. У мусульманского ахуна гостил полицейский – пристав Лепихин, азанчей из Байгазино возмущался обвинениями в пристрастии к алкоголю. Да, многие башкиры пьют, но не я! И «весёлая» компания в челябинской
пивной обмывала магарыч Закирзянова, между прочим, имевшего в кошельке очень крупную сумму денег (пуд картошки в среднем стоил 10 копеек, а
Закирзянов лишился 250 рублей). Вообще сам характер газетных статей о
башкирах свидетельствует о многообразных тесных и толерантных отношениях между народами нашего края в начале XX столетия, о формировании
того межэтнического единства, которое позднее назовут единым советским, а
ныне российским народом.
31
IV.
Опубликовано: Роднов М.И. Роль среднего и мелкого бизнеса в хлебной торговле
Уфимской губернии на рубеже XIX – XX вв. // Вестник БИСТ (Башкирского института
социальных технологий). 2009. № 1 (1). С. 55 – 62.
стр. 55: Роднов Михаил Игоревич
доктор исторических наук, заведующий отделом истории
и истории культуры Башкортостана Института истории,
языка и литературы Российской академии наук
Роль среднего и мелкого бизнеса в хлебной торговле
Уфимской губернии на рубеже XIX – XX вв.
Средний и мелкий российский предприниматель до сих пор «terra
incognita» нашей историографии. Даже в регионах современные исследователи основное внимание обращают на достаточно крупный (по провинциальным меркам) бизнес. В статье представлен анализ роли среднего и мелкого бизнеса Уфимской губернии в хлебной торговле на рубеже XIX–XX вв.
Автор восстанавливает тысячевёрстный маршрут уфимского хлеба, все
звенья коммерческой цепочки, убедительно доказывая, что самое существенное значение в ней играли именно средние и мелкие предприниматели.
Ключевые слова: хлебная торговля, Уфимская губерния, средний и
мелкий бизнес.
В любом производстве существуют разные формы бизнеса – от сверхкрупных транснациональных корпораций до средних и мелких фирм, индивидуального предпринимателя. Соотношение крупного, среднего, мелкого
бизнеса никогда не бывает стабильным, оно всегда неустойчиво и зависит от
многих факторов: изменений в технологиях, роли банков, внутренней и
внешнеэкономической конкуренции, политики государства и пр. При этом
значение находящегося в «тени» успешных монополий среднего и мелкого
предпринимательства в действительности очень велико. Это ещё раз подтвердил кризис 2008–2009 гг., когда власть уже не на словах, а на деле бросилась стимулировать развитие малого и среднего предпринимательства как
одного из важных способов спасения от безработицы для тысяч и тысяч людей, для заполнения внутренних потребительских рынков товаров взамен
резко подорожавшего и исчезнувшего импорта.
С начала 1990-х гг. в отечественной науке началось бурное изучение
истории российского предпринимательства. Однако среди массы публикаций
абсолютно доминируют труды о крупном бизнесе. Савва Морозов и Рябушинские, Стахеевы и Нобели, огромные фабрики и заводы, знаменитые
волжские пароходства и крупнейшие банки империи – объект преимущественного внимания учёных. Современная российская «business-history»
представлена в основном исследованиями о крупнейших московских и петербургских промышленниках и торговцах, по которым сохранились значи32
тельные архивные фонды 1-9. Средний и мелкий российский предприниматель до сих пор «terra incognita» нашей историографии. Даже в регионах современные исследователи основное внимание обращают на достаточно крупный (по провинциальным меркам) бизнес 10-12.
Причиной этому является, во-первых, плохое состояние источников. В
императорской России частный бизнес свою внутреннюю (деловую, финансовую) документацию не передавал в государственные архивохранилища.
Торговые сделки совершались в усло стр. 56: виях коммерческой тайны.
Уплатив государству требуемые налоги, предприниматель не обязан был
предоставлять какую-либо информацию для публикации в открытой печати.
Даже биржи в начале XX в. с большим трудом добивались данных от купцов.
Председатель уфимского биржевого комитета Н.Н. Степанов в сентябре 1912
г. по поводу заготовки хлеба говорил: «повторяю, сведения эти далеко неполны, даются они крайне неохотно, по причинам, упоминать о которых
здесь совершенно излишне» 13, с. 86. После установления советской власти
колоссальное количество частных архивов было уничтожено, погибло в огне
пожаров, сдано в макулатуру. Например, уже в 1990-е гг. во время ремонта
здания одной из дореволюционных уфимских фирм, по рассказам краеведов,
на чердаке было обнаружено множество делопроизводственной документации, которую строители выбросили с мусором. По свидетельству сотрудников Рыбинского историко-архитектурного и художественного музеязаповедника, ныне размещающегося в помещении знаменитой Рыбинской
хлебной биржи, архив последней хранился в самом здании, и в 1918 г. революционные матросы и солдаты просто употребили его бумаги на свои
надобности. В рыбинском архиве в фонде биржи (Ф. 425) лежит всего четыре
тоненьких дела. Аналогичная ситуация в уфимском архиве. Сохранились
главным образом архивы крупных компаний, чьи предприятия (вместе с документацией) были национализированы большевиками, по которым и создаются современные исследования.
А значение мелкого и среднего бизнеса в экономике начала XX в. было
весьма велико. Рассмотрим их деятельность на примере хлебной торговли,
игравшей важнейшую роль в хозяйстве Уфимской губернии 14. В качестве
объекта изучения выберем предпринимательство на станциях СамароЗлатоустовской железной дороги. В начале XX в. в прессе и литературе много говорилось о «демократизации» хлебной торговли, расцвете мелкого
предпринимательства, работавшего на заёмные средства (в кредит) 15, с.
111; 16 с. 60-61; 17, с. 255,. В районе Самаро-Златоустовской магистрали
скупка хлеба велась на ярмарках и базарах, заготовители разъезжали по деревням и хуторам, часто оставляя хлеб у продавца. Потом товар вывозился,
составлялись партии зерна, продававшиеся более крупным торговцам. «Купленный хлеб сейчас же сдаётся на железную дорогу. Под дубликат накладной берётся в банке ссуда, при помощи которой происходит расплата с продавцом, а в порт, вслед за хлебом, посылается залоговое свидетельство и получателю предоставляется выкупить заложенный груз. Операции этого рода,
33
особенно, если принять во внимание, что банки дают ссуду, достигающую
почти полной стоимости хлеба, позволяют с небольшим капиталом делать
большие обороты». Скупщик, особенно работающий на экспорт, «заранее
погружает зерно в вагон и на рынок выносит уже не товар, а документ, дубликат накладной, которую и сбывает экспортёру. Для последнего вся операция в этом случае сводится к покупке здесь и продаже в порту дубликата
накладной» 18, с. 100.
Вспомним также, что основным поставщиком хлеба в Уфимской губернии являлся также мелкий и средний товаропроизводитель – крестьянинобщинник или сельский предприниматель (кулак, фермер), доля помещиков и
купцов оставалась крайне малой. Размер частновладельческих (помещичьих)
посевов (с травами) по переписям 1916 и 1917 гг. составлял 86 938 и 71 073,8
дес. 19, с. 125; 20, с. 129 из общей площади в 2,4–2,5 млн. дес. В целом помещичье хозяйство играло незначительную стр. 57: роль в сельскохозяйственном производстве края.
Материалы по станции Приютово за 1910 г. ярко демонстрируют доминирование среднего и мелкого бизнеса в хлебной торговле (табл. 1). Перед
нами целая галерея имён, всплывших из исторического небытия. Скупку и
отправку хлеба здесь производили один сравнительно крупный торговец
(М.И. Бондарев, ему принадлежало 40% всего отправленного товара) и один
средний – П. Бражников (около 29%). А рядом с ними в Приютово работала
масса мелких предпринимателей, чьих капиталов хватало на загрузку лишь
нескольких вагонов зерна. Например, В. Васильев 26 января отправил прямым сообщением вагон ржи (900 пуд.), затем, видимо, долго скупал у крестьян небольшие партии хлеба и 5 июля, наконец, собрал и отправил ещё вагон
ржи (900 пуд.). На местном направлении успехи предпринимателя В. Васильева ограничились единственным вагоном овса (750 пуд.). На прямом направлении А. Иванов вывез 8 вагонов, Г.М. Печерцев – семь, Ф. Ломакин – 4 вагона. Зафиксировано четыре случая отправки всего по одному вагону. Обратим внимание, что дважды скупщики (А. Лебедев и Ломакин, А. Мезенцев и
Клочков) объединяли свои скудные ресурсы для организации сколько-нибудь
заметного бизнеса, в одиночку они смогли отправить только по несколько вагонов. Хотя, возможно, кто-то из мелких приютовских хлеботорговцев являлся представителем крупной компании, на её деньги закупая зерно.
Несмотря на значительный удельный вес крупного и среднего капитала, мелкий скупщик в Приютово процветал (31% всего отправленного товара). На железной дороге можно было, получив кредит, собрать вагон-другой
хлеба, отправить в порт, заложить в банке накладную, взять под неё новый
кредит, продать дубликат накладной экспортёру и – опять собирай у мужиков мешки с зерном, договаривайся с «мартышками» и «прасолами» о подвозе следующих партий.
Таблица 1. Динамика вывоза хлебных грузов из Приютово в 1910 г.
Вывезено хлебных грузов из Приютово в 1910 г. (пуд.)
Предприниматель
Прямое
местное
международное
всего
34
отправление
отправление
отправление
М.И. Бондарев
139 050
34 050
5400
178 500
П. Бражников
111 900
14 400
1800
128 100
А. Лебедев и Ломакин
13 050
19 050
–
32 100
А. Лебедев
2400
–
–
2400
Ф. Ломакин
3600
–
–
3600
А. Мезенцев и Клочков
17 100
8400
–
25 500
Клочков
750
–
–
750
А. Павлов
24 150
–
–
24 150
Ал. Шварц
10 200
4800
900
15 900
Г.М. Печерцев
6300
5250
–
11 550
А. Иванов
7050
3000
–
10 050
И. Мезенцев
4500
3750
–
8250
В. Васильев
1800
750
–
2550
И. Лебедев
900
–
–
900
М. Безсарабов
750
–
–
750
Егор Папков
–
750
–
750
Итого
343 500
94 200
8100
445 800
Источник: ЦГИА РБ. Ф. И-181. Оп. 1. Д. 11. Л. 54–60 об. Прямое отправление –
поставки за пределы Уфимской губернии и СЗЖД, местное – перевозки внутри СамароЗлатоустовской железной дороги, международное – вывоз сразу на заграничные станции.
При этом лишь М.И. Бондарев отгружал зерно в течение всего года (с
января по декабрь, прямое сообщение). Следовательно, он имел какие-то существенные складские помещения, где хранился товар и откуда можно стр.
58: было более-менее ритмично, с учётом колебаний цен, поставлять его на
рынок. Видимо, на станции Приютово крупные хозяйственные комплексы –
усадьбы имелись только у Бондарева и Бражникова. Переписью 1920 г. были
зафиксированы приютовские мясной пункт (дом бывший Бражникова) и
ссыпной пункт (дом бывший Бондарева) 21. Остальные работали в период
наплыва зерна нового урожая, скорее всего, отправляя хлеб прямо «с колёс»
крестьянских телег. Даже П. Бражников ничего не вывозил в апреле–мае,
июле–августе. «Кумпанство» А. Лебедева и Ломакина весь свой товар реализовало в январе–марте. Мелкий скупщик не имел капитала и соответствующей инфраструктуры (складские помещения и пр.) для организации стабильной торговли.
Местный предпринимательский социум ограничивался деятельностью
вокруг своей небольшой станции, это были бизнесмены волостного масштаба, исключая Е. Папкова из Белебея и М. Безсарабова, видимо, крупного
фермера из-под Давлеканово1. Член ВКП(б) В.Д. Пашин в своей автобиографии рассказывал, что, проработав учеником в кондитерской города Белебея
(1912 г.), «перешёл на работу, в качестве приказчика, в магазин купца БражСогласно данным переписи 1917 г., Михаил Поликарпович Бессарабов, по сословию и
национальности – «белебеевский купец», русский, имел хозяйство у посёлка Дорошевского (70,25 дес. посева). А возле Давлеканово, где он записался уже как мещанин и украинец, Михаил Поликарпович засевал ещё 124 дес. и держал 31 рабочую лошадь (ЦГИА РБ.
Ф. Р-473. Оп. 1. Д. 212, 214).
1
35
никова, на станции Приютово» 22, с. 88. Судя по профессии будущего репрессированного революционера, купец торговал хлебными продуктами,
скорее всего, это и есть наш П. Бражников. Кроме того, на станцию Приютово в 1910 г. прибывало большое количество разнообразных товаров (чай, сахар, железо, лес, вплоть до фарфоровой посуды). Но по фамилиям среди принимавших грузы не было ни одного торговца из табл. 1. В Приютово наблюдалась специализация предпринимателей на скупке и отправке хлеба.
Помогли материалы сельскохозяйственной переписи 1917 г. 23. Из
них узнаём, что на станции Приютово проживал Макар Ильич Бондарев, 51
год, занятием у которого указана «приёмка для армии хлеба». Семья состояла
из сыновей (12, 11, 10 лет), жены (50 лет) и двух дочерей (19 и 5 лет). Имелась рабочая лошадь, но земли и никакого полевого хозяйства не было.
Предприниматель в военное время, в условиях распада рынка, продолжал заниматься своим делом, на сей раз заготавливая хлеб для армии. В довоенные
годы этот однолошадник и являлся лидером приютовского бизнеса. Кроме
того, имеется подворная карточка на Лебедева Ивана Александровича (62 года, семья из трёх человек, безлошадный, безземельный, посева тоже не было). Возможно, перед нами И. Лебедев из табл. 1, отправивший один вагон
зерна.
Таким образом, на станциях Самаро-Златоустовской железной дороги в
начале XX в. самым активным образом действовал (и весьма успешно) мелкий и средний хлеботорговец, вывозивший продукцию бескрайних полей
Башкирии в основном в балтийские порты, а среди основных приёмщиков
уфимского хлеба была Рига. В конце XIX в. по оборотам внешней торговли
Рига занимала на Балтике 2-е место после Петербурга: в среднем за год сюда
ввозилось товаров на 60 млн. руб., вывозилось – на 40 млн. руб. «Главные
неудобства Рижского порта заключаются в том, что он обыкновенно зимою
надолго замерзает и что большое число глубоко сидящих судов должно останавливаться пред Усть-Двинском или же выгружать часть груза пред входом
в устье Двины». В навигацию Рига принимала сотни парусных и паровых су
стр. 59: дов. В 1896 г. сюда под иностранными флагами пришло 1236 судов,
отошло 1240, под русским флагом – 253 и 246 24, с. 681.
По сведениям местного биржевого комитета, главнейшими хлеботорговыми фирмами в Риге в 1880-е гг. были Гольдшмидт и К°, Моор и Беме,
Эд. Штурц и К°, Герцфельд, Даудерт и Янсен, А. Зельмер. Местное бизнессообщество включало четыре категории лиц, занимавшихся хлебной торговлей. Первые – это названные выше «экспортёры, отправляющие корабли с
хлебом, который они покупают внутри страны через комиссионеров. Они
обыкновенно не прибегают к кредиту». Вторую группу составляли «состоятельные комиссионеры, выписывающие массы хлеба; они имеют в Риге собственные амбары и прибегают к кредиту в банках Ельца, Орла и Ливен».
Кроме того существовала «самая незначительная группа комиссионеров, не прибегающих к кредиту во внутренних банках и закупающих небольшие партии». И наконец – это «самые мелкие комиссионеры, закупающие по несколько вагонов и берущие ссуды в Ельце, Ливнах и Орле. Такие
36
мелкие комиссионеры – евреи рассеяны по линиям железных дорог. При
приёме хлеба от продавца на станции железных дорог они выдают полную
цену и, получив дубликат накладной, закладывают его в одном из ближайших банков, чтобы воспользоваться ссудой для новых закупок. Три последние категории закупают хлеб или по приказу экспортёров, или на свой страх
для будущих продаж» 25, с. 223-224. Как видно из описаний современника,
и в Риге действовали фирмы разного масштаба – от крупных до небольших.
Они и закупали уфимский хлеб, который здесь «обезличивался», сливаясь с
товарными потоками из самых частей Российской империи.
Далее в морском порту товар поступал в трюмы морских судов и
направлялся на экспорт. В табл. 2 показан вывоз из Риги морским путём
хлебных грузов в 1899 г. (названия портов приведены так, как они именовались в то время).
Из табл. 2 видна обширная география экспорта хлебных грузов из Риги
в восемь стран Северной Европы, в том числе и уфимский хлеб отправлялся
потребителям по самым разным адресам. В отдельные порты поступали
большие партии зерна, например, норвежские Берген и Кристиания (совр.
Осло) приняли свыше 0,5 млн. пуд. ржи каждый. В другие места уходили
сравнительно некрупные суда, перевозившие по несколько тысяч пудов груза
(бельская баржа брала свыше 100 тыс. пуд.). В 1899 г. из Риги вышло очень
много парусников, которые снабжали российским хлебом приморские городки Швеции и других стран.
На карте 1 показан вывоз хлеба из Риги в Скандинавию и северогерманские города. Обращает на себя внимание присутствие многочисленных мелких гаваней в Швеции и Дании вплоть до совсем назначительных
населённых пунктов (Агус и др.), некоторые сейчас вообще уже не числятся
морскими портами. Видимо, сравнительно мелкие шведские или датские
предприниматели закупали хлеб в России для снабжения локальных скандинавских рынков. Можно предположить, что именно они и обслуживались парусными судами. При всех преимуществах парового флота, не зависевшего
от попутного ветра, парусники на рубеже XIX–XX вв. всё ещё оставались
вполне конкурентоспособными. С одной стороны, их трюмы почти полностью использовались под груз, тогда как у парохода много места занимали
сама машина и запас топлива.
Порт
в Германию
Любек
Фленсбург
Шлезвиг
Штетин
Бремен
стр. 60: Таблица 2. Вывоз хлеба из Риги морским путём за границу в 1899 г.
Пудов
Порт
Пудов
в Швецию
42 303 гороха, 18 654 овса, 18 110 Агус
52 580 пшеницы, 52 452 ржи
пшеницы, 4 пшеничной муки,
66 924 ржи, 159 968 ячменя
32 301 выжимки семенные, 14 660
пшеницы, 45 704 ячменя
6080 ячменя
6462 овса, 46 779 отрубей,
137 151 ржи, 28 232 ячменя
42 798 овса, 25 830 ржи
Вестервик
22 527 ржи
Гальмстад
Гефле
8307 ржи
118 440 ржи
Готенбург
8184 овса, 24 460 пшеницы, 21 510
ржи
37
Гамбург
Кёльн
прочие1
в Норвегию
Берген
Кристиания
Кристианзунд
Мос
Ставангер
Шиен
13 480 пшеницы, 881 пшеничной
муки, 145 908 ржи, 12 136 ячменя
3048 овса, 12 170 пшеницы,
62 010 ржи, 6153 ячменя
2439 ржи
548 586 ржи
567 702 ржи
34 803 ржи
79 272 ржи
40 158 ржи, 12 792 ячменя
6170 пшеницы, 25 029 ржи, 6016
ячменя
(Етеборг)
Истад
8568 ржи
Кальмар
126 801 ржи
Карлскрона
Мальмё
Норркёпинг
Нюкёпинг
Стокгольм
Треллеборг
49 824 ржи
35 226 ржи
33 822 ржи
15 102 ржи
191 310 пшеницы, 494 964 ржи
24 420 пшеницы, 8424 ржи
в Данию
в Голландию
19 070 пшеницы, 56 421 ржи,
Ньюве66 208 ячменя, 218 сыра
Ватервег
33 798 овса, 77 150 пшеницы,
Роттердам
Ааргус
Вейле
39 087 ржи
49 266 ржи
Гольбек
8442 ржи
Флиссинген
Горсенс
22 056 ржи
Копенгаген
15 муки, 144 819 ржи, 30 664 ячменя
26 982 ржи
Шидам
в Бельгию
Антверпен
Гент
прочие
307 611 ржи, 3 сыра, 82 784 ячменя
12 210 овса, 3050 пшеницы,
12 402 ржи, 21 576 ячменя, 23
сыра
148 338 ржи, 125 552 ячменя
Рандерс
60 060 овса, 33 450 пшеницы,
96 984 ржи, 1315 сыра, 603 384
ячменя
5970 овса, 9765 ржи, 99 056 ячменя
6168 овса, 6110 пшеницы, 18 320
ячменя
во Францию
Дюнкирхен
Руан
97 470 овса
500 ржаной муки
в Великобританию
Грэвесенд
71 838 овса
Гуль
10 877,5 гороха, 107 100 овса
Лондон
7 муки, 442 428 овса, 16 745 пшеницы, 100 360 ячменя
2755 гороха, 12 750 овса
30 229 гороха
17 136 ячменя
51 005,5 гороха, 42 066 овса, 12 032
ячменя
1377,5 гороха
Бэрнтэйлэнд
Дунди
Кампбелтоун
Лис
Эбердин
стр. 61 Источник: Статистические сведения о рижской торговле за 1899 г. Отдел I. Товарное движение г. Риги по водяным путям. Рига, 1901. С. 66–74.
Карта 5. Вывоз хлеба из Риги в 1899 г. (пуд.)
Усманов Х.Ф. Развитие капитализма в сельском хозяйстве Башкирии в пореформенный
период. 60–90-е годы XIX в. М., 1981. С. 74. В журнале кроме сносок в конце есть список
литературы – М.И. Роднов.
1
38
Отсюда низкая себестоимость перевозки хлеба на паруснике. Кроме того, парусное судно могло разгрузиться в любом удобном месте побережья, а
пароходу требовался оборудованный причал (наличие пресной воды для двигателя, запас угля или нефти, необходимые погрузочные механизмы).
39
Преобладала отправка зерна, муки вывозилось мало. Если северные
страны покупали в Риге рожь, то в Голландию, Бельгию, Францию ушло достаточно много пшеницы. Англичане приобретали любимый ими овёс, хорошо скупался кормовой ячмень для европейского животноводства. Неведомый потребитель, получив в булочной Стокгольма или Лондона свежий хлеб,
не задумывался о далёком пути, который проделал тот через всю Россию от
небольшой железнодорожной станции среди бескрайних полей Южного
Урала.
Таким образом, на всём тысячевёрстном маршруте уфимского хлеба
самое существенное значение в восстановленной коммерческой цепочке играли средние и мелкие предприниматели. Хозяин сравнительно небольшого
сельского подворья в Белебеевском уезде вырастил хлеб, который у него
приобрёл мелкий приютовский торговец на взятый в банке кредит, в порту
товар выкупил рижский купец-экспортёр или фирма, возможно также сравнительно некрупная. Затем в порт Риги подошёл маленький парусник и
шведский или датский судовладелец (или сам капитан) загрузил зерно в
трюмы. Пройдя по бурным балтийским водам судно встало на якорь возле
неприметного скандинавского приморского стр. 62: городка, откуда мешки с
уфимскими зерном, мукой, крупой развезли по маленьким мельницам, булочным или магазинчикам, принадлежавшим какому-нибудь местному семейному бизнесу. Уфимский, рижский, шведский средние или мелкие предприниматели могли не знать друг друга, но именно их деловые контакты,
смекалка, трудолюбие обеспечивали функционирование хозяйственных связей, благодаря которым в России зарабатывали деньги, а в Западной Европе
не испытывали проблем с продовольствием.
Литература
1 История предпринимательства в России. Кн. 2: Вторая половина XIX – начало XX века. М., 2000.
2 Боханов А.Н. Крупная буржуазия России. Конец XIX в. – 1914 г. М., 1992.
3 Петров Ю.А. Династия Рябушинских. М., 1997.
4 Петров Ю.А. Московская буржуазия в начале XX века: Предпринимательство и политика. М., 2002.
5 Морозова Т.П., Поткина И.В. Савва Морозов. М., 1998.
6 Иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции в России. Очерки. М.,
1997.
7 Экономическая история: Ежегодник. 2006. М., 2006.
8 Федоркова И.Р. Психология российского купечества дореволюционного периода. М.,
2005.
9 Очерки истории российских фирм: вопросы собственности, управления, хозяйствования / Под ред. А.Л. Дмитриева, А.А. Семёнова. СПб., 2007.
10 Предпринимательские династии Камско-Вятского региона. XVIII–XX вв. / Отв. ред.
Н.П. Лигенко. Ижевск, 2008.
11 Козлова Д.А. Семья Смагиных. Предпринимательская деятельность и семейные традиции // Третьи Русановские чтения. Оса, 2008. Вып. 3.
12 Крамарёва И.В. Купцы Курлины: история семьи в истории России. Самара, 2008.
13 Отчёт уфимского биржевого комитета за 1912 год. Уфа, 1913.
40
14 История Башкортостана во второй половине XIX – начале XX века. Т. II. Уфа, 2007.
15 Кондратьев Н.Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. М.,
1991.
16 Китанина Т.М. Хлебная торговля России в 1875–1914 гг. (Очерки правительственной
политики). Л., 1978.
17 Тагирова Н.Ф. Рынок Поволжья (вторая половина XIX – начало XX вв.). М., 1999.
18 Баев И.П. К проекту сооружения железной дороги Оренбург – Уфа – Кунгур. Статистико-экономические материалы. Уфа, 1913.
19 Предварительные итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 г.: (По
подсчётам, произведённым местными переписными учреждениями): Европейская Россия,
поуездные, погубернские и порайонные итоги. Вып. I. Пг., 1916.
20 Поуездные итоги Всероссийской сельско-хозяйственной и поземельной переписи
1917 года по 57 губерниям и областям // Труды ЦСУ РСФСР. Т. 5, вып. 2. М., 1923.
21 ЦГИА РБ. Ф. Р-473. Оп. 1. Д. 691.
22 Пашин Сергей. Пашины: история рода. Уфа, 2006.
23 ЦГИА РБ. Ф. Р-473. Оп. 1. Д. 933 (по новой нумерации дел).
24 Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Т. XXVIа (полутом 52).
СПб., 1899.
25 Фёдоров М.П. Хлебная торговля в главнейших русских портах и в Кёнигсберге. М.,
1888.
41
V.
Опубликовано: Роднов М.И. Из истории межрегиональных экономических связей на рубеже XIX–XX веков. Хлебная торговля: Рязань – Уфа // Вестник Рязанского государственного университета имени А.А. Есенина. 2008. № 4 (21). С. 77 – 83.
стр. 77: М.И. Роднов
Из истории межрегиональных
экономических связей на рубеже XIX–XX вв.
Хлебная торговля: Рязань – Уфа
На рубеже XIX–XX вв. установились экономические связи (в хлебной торговле)
между Уфимской и Рязанской губерниями, решающая роль в которых принадлежала железнодорожному сообщению. Через Рязанский край на экспорт и во внутренние районы
России перевозились миллионы пудов хлеба из Уфимской губернии. Перед Первой мировой войной начались существенные поставки уфимского хлеба на местные рынки Рязанской губернии, а в 1916 г. подвоз продовольствия с Южного Урала принял самые значительные масштабы и помог справиться с голодом жителям Рязанского края.
история, хлебная торговля, железные дороги, Рязанский край, Южный Урал,
предпринимательство, межрегиональное взаимодействие, Первая мировая война.
Одной из наименее изученных тем в отечественной историографии
остаются взаимоотношения между регионами Российского государства – от
экономических до социокультурных и межличностных. Если влияние столиц
– Москвы и Санкт-Петербурга – обычно вызывает пристальный интерес исследователей, то контакты даже в пределах соседних губерний, не говоря уже
о достаточно далеко расположенных друг от друга регионах практически не
анализируются, что приводит к определённому искажению исторического
прошлого. Современный исследователь замыкается в административных
пределах своего субъекта Федерации и условная граница по какой-нибудь
малоизвестной речушке выступает уже как некий «объективный» рубеж.
В реальной жизни люди веками постоянно перемещались из одной губернии в другую, помещики держали имения сразу в нескольких регионах,
купцы везли товары, преодолевая огромные расстояния, а крестьянеотходники пешком уходили за сотни вёрст, попадая в совершенно иную среду. Даже для таких отдалённых территорий, как Рязанский край и Южный
Урал, можно найти огром стр. 78: ное количество общих сюжетов в нашей истории. Для мусульманского населения Башкирии памятен славный городок
Касимов, а после отмены крепостного права в многоземельную Уфимскую
губернию двинулись переселенцы из Рязанской губернии. Во второй половине XIX века их число составило 4476 душ, заняв пятое место среди всех
губерний России, откуда шли новосёлы1.
С.П. фон-Дервиз был владельцем Инзерского и Лапыштинского металлургических заводов на Южном Урале (История Башкортостана во второй половине XIX – начале XX века.
В 2 т.: Т. I. Уфа, 2006. С. 212; текст есть в Интернете на сайте «Роднов и его друзья»).
1
42
Особое значение в межрегиональных контактах имели пути сообщения.
Революционный переворот, когда на смену гужевым трактам и речному пути
по Волге и Оке пришли железные дороги, усилил всевозможные экономические, культурные и иные контакты между населением самых вчера ещё отдалённых населённых мест. Рязанский край сразу оказался на пересечении нескольких важнейших магистралей. С 1859 года началось строительство линии от Москвы на Рязань и далее к Казани, начатой известным промышленником П.Г. фон-Дервизом1. Через Рязань стали перевозить большого количества хлеба из чернозёмных губерний, а частная Московско-Казанская железная дорога «сделалась самой доходной, после Николаевской, дорогой России». В 1896 году началось строительство линии Сызрань – Рузаевка, после
чего магистраль вышла к Волге, где составила конкуренцию казённой Сызрано-Вяземской дороге.
Именно около Сызрани был возведён Александровский мост через
Волгу, по которому осуществлялось железнодорожное сообщение с восточными регионами России. Здесь брала начало Сызрано-Вяземская магистраль,
объединившая в 1889 году три участка: Ряжско-Моршанский (открыт в 1867
г.), Ряжско-Вяземский (1870 г.) и Моршанско-Сызранский (1874 г.). Несмотря на плохое техническое состояние, эта линия являлась одной из основных
для перевозки хлеба из Заволжья и Сибири. Сызрано-Вяземская дорога через
Ряжск пересекала южную часть современной Рязанской области и шла на
Тулу. По ней мере в основном перевозилась уфимская продукция, а не по
Московско-Казанской линии.
Кроме того, с юга к Рязани подходила Рязанско-Уральская железная
дорога, которая уже в 1866 году вышла к городу Козлову, а затем к Тамбову,
Саратову и Уральску. Огромное количество хлебных грузов из плодородных
чернозёмных губерний ежегодно направлялось через Рязань, которая превратилась в один из важнейших транспортных узлов России2. В Москву и далее
в Петербург и балтийские порты через Рязань, Ряжск и Михайлов проходили
тысячи вагонов с зерном, часть грузов продавалась на месте.
Историкам ещё предстоит выяснить последствия массового привоза
хлеба. С одной стороны, городское и частично сельское население получало
дешёвый стр. 79: качественный продукт, но, с другой стороны, конкуренция
хлеба с юго-восточных окраин наносила сильнейший удар по местным производителям, как помещикам, так и крестьянам. Упадок зернового хозяйства
во многих губерниях «коренной» России во второй половине XIX века, с
нашей точки зрения, в решающей степени был вызван именно межрегиональной конкуренцией, а уже потом кризисом трёхполья, общиной и т. д.
Тем временем, в сентябре 1888 года казённая Самаро-Златоустовская
Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Т. XX (полутом 39). СПб., 1897.
С. 15; Т. XXVIIа (полутом 54). СПб., 1899. С. 525, 528; Т. XXXII (полутом 63). СПб., 1901.
С. 205; Тагирова Н.Ф. Рынок Поволжья (вторая половина XIX – начало XX вв.). М., 1999.
С. 86–95 и др.
2
Роднов М.И., Дегтярёв А.Н. Хлебный рынок Уфимской губернии в конце XIX – начале
XX века. Уфа, 2008.
1
43
железная дорога пришла и в город Уфу, прорезав плодородные чернозёмные
волости, куда сразу хлынул поток переселенцев, в результате резко возросли
посевные площади и вывоз хлеба из Уфимской губернии. СамароЗлатоустовская магистраль (далее СЗЖД) как раз в районе Сызрани смыкалась с сетью железных дорог Европейской России, и продукция уфимских
полей получила удобный и круглогодичный доступ на внутренние и международные рынки. С самого начала хлебной торговли на этой линии сложилась так называемая «балтийская» специализация, подавляющая часть уфимского зерна шла в порты Балтийского моря (от Данцига и Кёнигсберга до
Санкт-Петербурга). В таблице приведены первые статистические данные по
железным дорогам (станции получения грузов в то время ещё не указывались).
Таблица
Вывоз хлеба в 1889 году из Уфимской губернии
на станции, тыс. пуд.
Железные дороги,
Железные дороги
выходящие к Балтийскому морю
московского района
Либаво-Роменская
70 040
Московско-Рязанская
27 218
Риго-Динабургская
52 463
Московско-Нижегородская
21 350
Николаевская
46 360
Моршанско-Сызранская
9772
Динабург-Витебская
1830
Московско-Курская
1830
Итого
170 693
Ряжско-Вяземская
612
Итого
60 782
Орловско-Грязовецкая
2
Всего
231 477
Подсчитано по: Отчёт по эксплуатации казённых железных дорог за 1889 год. Ч.
XI: Отчёт управления Самаро-Уфимской жел. дороги. Уфа, 1890. Ведомость 12в. Таблицы
35–37, 50–53, 76, 93–100.
Как видно из таблицы, практически весь вывоз уже в первом полном
году работы Самаро-Уфимской железной дороги (потом СЗЖД) был распределён на два основных направления – в балтийские порты и в окрестности
Москвы. На четыре дороги, подходившие к морским портам Либаве, Риге,
Санкт-Петербургу, приходилось 74 процента вывезенного из края хлеба, в
московский стр. 80: потребительский район – 26 процентов, где первое место
занимала Московско-Рязанская линия.
Уфимская губерния не принадлежала к основным хлебопроизводящим
губерниям России, занимая место во второй десятке, но объёмы вывоза хлеба
непрерывно росли. Если в 1894 году по СЗЖД отправили 2,2 миллиона пудов
всех хлебных грузов, то в 1908 году – уже 7,4 миллиона пудов, а в 1913 году –
11,4. Речным транспортом в 1913 году с пристаней на реках Каме и Белой
только в Рыбинск было доставлено свыше 18,1 миллиона пудов хлеба1. Немалая часть этого товаропотока шла через Рязанскую губернию. Сам Рязанский
Статистика перевозок хлебных грузов, прибывших на станции Самаро-Златоустовской
железной дороги, в 1894 году. Самара, 1895. Без пагинации.
1
44
край был не беден хлебными излишками, и, кроме губернского центра, значительных внутренних потребительских рынков здесь ещё не возникло. Поэтому уфимский хлеб, минуя рязанские станции, сразу шёл в тульско-калужский
промышленный, московский и другие районы или на экспорт.
Однако наличие круглогодичного прямого железнодорожного сообщения между Рязанской и Уфимской губерниями способствовало установлению
непосредственных контактов предпринимателей двух регионов. Так, в 1894
году со станции Александро-Невский Рязанско-Уральской магистрали в Уфу
прибыло 20 пудов пшеницы1, очевидно, в качестве попутного груза. В обратном же направлении поставок в этом году в пункты Рязанской губернии не
было. Абсолютно доминировал транзит.
Аналогичная ситуация, видимо, сохранялась достаточно долго. Например, в 1908 году много хлеба из Уфимской губернии везли в пострадавшие от
недорода центрально-чернозёмные губернии, транзитом через Рязанщину составы с уфимским зерном шли в Тульскую, Калужскую, Смоленскую и другие губернии. Небольшими оставались и поставки в Москву с её окрестностями. Так, со станции Давлеканово СЗЖД в 1908 году на МосковскоКазанскую линию в Москву было отправлено всего 760 пудов пшеницы, на
станции Ясаково – 1500 пудов ржи, Воеводскую – 750 пудов пшеничной муки2. Основной поток транзитных грузов по-прежнему стягивала СызраноВяземская железная дорога.
Обстановка несколько изменилась в 1913 году, когда по причине огромного урожая уфимские предприниматели искали покупателей в самых разных
местах страны, куда в обычные годы хлеб не везли. По Рязанско-Уральской
железной дороге в этом году из Белебей-Аксаково СЗЖД поставили гречневую крупу (1000 пудов в Раненбург, 1000 пудов в Козлов), а в саму Рязань
прибыло 1000 пудов ржаной муки из Давлеканово и 2000 пудов пшеничной
муки из Уфы. По Московско-Казанской магистрали в 1913 году из Давлеканово в Рязань поставили 1000 пудов ржаной муки, а из Уфы прибыла весьма
крупная партия в 15 018 пудов (2000 пудов пшеничной муки, 12 018 пудов
гречневой крупы, стр. 81: 1000 пудов пшена). Кроме того, из Уфы несколько
вагонов с гречневой крупой (4002 пуда) было направлено в Спас-Клепики по
Рязанско-Владимирской железной дороге3. Поставки по Сызрано-Вяземской
магистрали в 1913 году по-прежнему для Рязанской губернии носили транзитный характер. На рисунке показано поступление хлебных грузов из
Уфимской губернии на Сызрано-Вяземскую линию. Даже в условиях максимального подвоза хлеба три рязанские станции (Скопин, Ряжск, Ухолово)
приняли крайне малую долю (три вагона) уфимского зерна.
Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости, по отправлению,
прибытию и транзиту, за 1908 год. Отдел I. Самара, 1909. С. 84–85.
2
Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости. По отправлению
за 1913 год. Вып. I. Самара, 1914. С. 90–91, 104–105, 118–121.
3
Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости, по отправлению.
За 1914 год. Вып. I. Самара, 1915. С. 78–79, 102–103, 108–109, 112–117.
1
45
Рис. Поставки хлеба по Сызрано-Вяземской железной дороге
из Уфимской губернии в 1913 году
На грузоперевозки 1914 года сильное воздействие оказала разразивша46
яся Первая мировая война и начавшийся экономический кризис. Тем не менее, установившиеся в предыдущем году коммерческие связи хлеботорговцев
Уфимской и Рязанской губерний сохранились. В 1914 году по МосковскоКазанской магистрали в Рязань привезли с Южного Урала гречневую крупу
(из Белебея – 1998 пудов, Шингак-Куля – 1002 пуда, Уфы – 3002 пуда), по Рязанско-Уральской железной дороге в Михайлов прибыло просо (1007 пудов
из Чишмов, 2000 пудов из Уфы, 2014 пудов из Шакши), в Скопин по Сызрано-Вяземской линии доста стр. 82: вили 2006 пудов гречневой крупы, а на
станции Рязанско-Владимирской дороги из Уфы привезли также гречневую
крупу (в Спас-Клепики – 1002 пуда, в Потапово – 1002 пуда)1. Обращает на
себя внимание не только рост объёмов поставок хлеба из далёкого Приуралья, но и то, что почти все достаточно крупные города Рязанской губернии
и даже мелкие станции начали принимать уфимскую продукцию. Возможно,
в условиях нараставших проблем с продовольствием рязанские предприниматели (или земство) вышли на дальний, но избыточный рынок зерна. В обратном направлении, на восток, в 1914 году проследовали лишь три пуда бобов из Ряжска на станцию Шафраново СЗЖД2.
Однако в 1915 году, вместо ожидаемого увеличения поставок хлеба из
Уфимской губернии (где был очень большой урожай) в Рязанскую, происходит резкое сокращение перевозок. Из Белебея в Рязань отправили 2001 пуд
гречневой крупы, в Михайлов – 999 пудов3. Возможно, это показатель распада рыночных связей, введения государственной системы перевозок по железным дорогам, когда в условиях хронической нехватки вагонов, ограничительных мер по вывозу хлеба, начала казённого регулирования системы снабжения частный бизнес уходит с рынка, установившиеся связи между бизнессообществами Уфы и Рязани распадаются. В определённой мере это подтверждают и показатели следующего года.
В 1916 году, в обстановке надвигавшегося на городское население и
жителей потребляющих губерний голода, происходит беспрецедентное увеличение поставок хлеба – до 158 тысяч пудов – из Уфимской в Рязанскую губернию. Но при этом весь поступивший уфимский хлеб приняли лишь две
станции, что свидетельствует о явном планировании перевозок, причём эти
станции ранее почти не использовались для поставок уфимского зерна. Видимо, местные власти специально направляли вагоны с уфимским хлебом туда, где не было военных грузов, где имелись свободные подъездные пути для
разгрузки составов. Скорее всего, после распада рыночных механизмов хлебной торговли в 1915 году рязанское земство (или губернаторская администрация) в 1916 году взяло этот процесс под свой контроль, закупив хлеб в
Уфимской губернии и наладив его приём и разгрузку.
Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости, по прибытию и
транзиту за 1914 год. Вып. II. Самара, 1915. С. 32–33.
2
Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости по отправлению за
1915 год. I. Самара, 1916. С. 56–57.
3
Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости. По отправлению
за 1916 год. Вып. I. Самара, 1917. С. 48–53, 56–61.
1
47
В 1916 году основным центром приёма уфимского хлеба стала станция
Рыбное Московско-Казанской железной дороги, куда прибыло 7003 пуда
пшеничной муки из Приютово, 4029 пудов ржаной муки из Аксаково, 3800
пудов овса из Аксёново, 2012 пудов пшеничной муки из Шафраново, 594 пуда пшеничной муки и 56 229 пудов ржаной муки из Давлеканово, 2003 пуда
ржаной муки из Юматово, 5038 пудов ржаной муки и 16 194 пудов гречневой
крупы стр. 83: из Уфы (всего – 96 902 пуда). По Сызрано-Вяземской магистрали таким центром приёма стал Ряжск. Сюда везли только ржаную муку:
7055 пудов из Приютово, 12 000 пудов из Аксаково, 15 077 пудов из Шафраново, 21 077 пудов из Давлеканово, 5549 пудов из Шингак-Куля )всего –
60 758 пудов).1
Таким образом, в системе общероссийской хлебной торговли Рязанская
губерния играла роль важнейшего транзитного узла, через который направлялись, в том числе и на запад (для внутреннего потребления и на экспорт) основные массы уфимского хлеба. Постепенно начинались небольшие поставки
из Уфимской губернии и на местные рынки Рязанского края, достигшие максимума в 1913 и 1914 годах. Видимо, этот опыт использовали власти, когда в
1916 году, в обстановке угрозы надвигавшегося голода организовали самые
крупные поставки уфимского хлеба, который помог многим жителям Рязанской земли выжить в тех тяжёлых условиях.
Сборник статистических сведений по Уфимской губернии. Приложения к тому III. Мензелинский уезд. Материалы подворного исследования 1884 года, собранные и обработанные Д. Н. Тяжельниковым. – Самара, 1900. – С. 1–16. В журнале сноски концевые.
1
48
VI.
Опубликовано: Роднов М. Материалы по истории Мензелинского уезда Уфимской
губернии на страницах «Уфимских губернских ведомостей» во второй половине XIX в. //
Гасырлар авазы – Эхо веков. 2009. № 1. С. 170 – 172.
стр. 170: Материалы по истории Мензелинского уезда Уфимской гу-
бернии на страницах «Уфимских губернских ведомостей» во второй половине XIX в.
Входивший в состав Уфимской губернии Мензелинский уезд (современная восточная часть Республики Татарстан) занимал особое положение. В
XVII в. здесь поселилась полоцкая и смоленская шляхта, которая принесла с
собой культурные традиции западноевропейского мира (в польскокатолическом варианте). И в последующие столетия Мензелинский уезд в
Оренбургской губернии (с 1865 г. – Уфимская губерния) считался одним из
культурных центров. Именно из Мензелинска в Уфу переселилось немало
дворян (в том числе бывшего польского происхождения).
После учреждения института земства Мензелинское уездное земство
организовало собственную статистическую службу, которая уже в 1880-е гг.
провести первые научные исследования1.
Однако в пореформенный период ситуация в Мензелинском уезде постепенно ухудшалась. Мензелинск с его знаменитой, одной из крупнейших в
России, ярмаркой оказался в стороне от железнодорожных и речных (пароходных) путей сообщения. Бурно развивался новый экономический центр
края – Бережные (Набережные) Челны. Утрата гужевыми путями своего
стратегического значения, нараставшее малоземелье, аграрное перенаселение
вели к застою, изолированности Мензелинска от Уфы, центра региона.
Это сказалось и на публикации информации по Мензелинскому уезду
на страницах единственной во второй половине XIX в. уфимской газеты –
«Уфимские губернские ведомости». Корреспондентская сеть этого издания в
основном располагалась вдоль Самаро-Златоустовской железной дороги,
наибольшее количество статей, заметок, иных сообщений поступало с территорий Белебеевского, Уфимского, Бирского и Златоустовского уездов, с которыми существовало удобное быстрое круглогодичное сообщение. Из волостей в низовьях р. Белой (ниже города Бирска) и из южного Стерлитамакского уезда материалы на страницы стр. 171: «Уфимских губернских ведомостей»
приходили редко.
Сходная ситуация была и с Мензелинским уездом, в транспортном отношении самым удалённым от центра края. Но компенсирующим фактором
выступали мощные вековые традиции, наличие значительной прослойки до
Издавалась в Уфе с 1838 г. как «Оренбургские губернские ведомости», с 1865 г. –
«Уфимские губернские ведомости». Кроме этой газеты, с 1872 г. в Уфе выходил «Уфимский листок объявлений и извещений», в котором публиковалась одна реклама, а с 1879 г.
– журнал «Уфимские епархиальные ведомости».
49
статочно образованных людей, что привело к тому, что мензелинский материал часто выходил на страницах уфимской газеты.
«Уфимские губернские ведомости» выходили еженедельно по субботам и, как всякое казённое издание XIX в., состояли из двух частей. Первая –
официальная – включала не только царские указы, распоряжения губернаторов, объявления о торгах и подрядах, но и многочисленную информацию о
служебных назначениях и перемещениях, в том числе по Мензелинскому
уезду. Вторая – неофициальная часть – концентрировала статьи, сообщения,
телеграммы о российских и мировых новостях, заметки о происшествиях, рекламу.
Практически каждый год в газете печатался весьма обширный материал о знаменитой мензелинской ярмарке, проводившейся в конце декабря –
начале января. Так, в № 7 за 1864 г. сообщалось, что на ярмарке продано товаров на сумму более одного миллиона рублей1.
С 1865 по 1897 г. редактором неофициальной части «Уфимских губернских ведомостей» был выдающийся исследователь, статистик, врач по
профессии Н. А. Гурвич. Во многом от его позиции зависело появление статей с «мензелинскими» сюжетами. Сначала их было немного. Лишь в № 35 за
1867 г. в статье И.Д. Сапожникова о судоходстве в начале 1860-х гг. указывалось, что из Мензелинского уезда, где достаточно мельниц, вывозилось,
помимо зерна, много муки, а в Бережных (Набережных) Челнах существовала удобная зимовка для судов2.
В 1868–1869 гг. материалы о Мензелинской ярмарке готовил по заданию редакции известный историк Р. Г. Игнатьев. В своих статьях он сообщал о желании купцов-хлеботорговцев, в первую очередь Стахеевых, перенести ярмарку в Бережные (Набережные) Челны3. С 1872 г. о ярмарке писал
сам редактор Н. А. Гурвич, очень интересовавшийся этой темой и создавший
по ней несколько крупных работ. Тогда же в конце 1860-х гг. был опубликован материал Н.А. Гурвича «Предположение о судоходстве по реке Ику в
Уфимской губернии»4.
Н. А. Гурвич входил в состав Уфимского православного миссионерского комитета, и в 1873 г. в портфеле редакции появилось несколько материалов о крещёно-татарском населении Мензелинского уезда. Читатели могли
Оренбургские губернские ведомости. – 1864. – 15 февраля.
Гурвич Николай Александрович (1828–1914), врач, экономист, историк, этнограф. Действительный советник (1880), действительный член Императорского Русского географического общества (1877), корреспондент Главной физической обсерватории СанктПетербургской АН (1889). В 1864–1891 гг. – секретарь Уфимского губернского статистического комитета. Один из инициаторов создания в Уфе губернского краеведческого музея (1864), первой бесплатной лечебницы (1870) и т. д. Автор работ по экономике, демографической и санитарной статистике, истории и этнографии края.
2
Уфимские губернские ведомости. – 1867. – 2 сентября.
 Игнатьев Руф Гаврилович (1818–1886), историк, археолог, этнограф, фольклорист.
Окончил Институт восточных языков, Парижскую консерваторию.
3
Там же. – 1868. – 9, 16 марта; 1869. – 15, 22 февраля; 1871. – 20 февраля.
4
Там же. – 1868. – 12, 19 октября; 1869. – 5 июля.
1

50
познакомиться с циклом статей по с. Налим, а также с заметкой Я. Н. Барсова
о старо и новокрещёнах Мензелинского уезда. В 1874 г. появились две публикации Р. Г. Игнатьева о находке бронзовых вещей у с. Дербедень и о месторождении сланца в уезде1.
С появлением в 1874 г. в Уфимской губернии земства в газете начали
печатать обширные списки избирателей в земские гласные от города, крупных и мелких землевладельцев, роспись городских расходов и доходов.
В № 39 за 1876 г. рассказывалось о том, как в Бережных (Набережных)
Челнах принимали Министра народного просвещения, графа Д. А. Толстого.
В 1882 г. Н. Ремезов опубликовал в газете документы XVII в. Материал был
посвящён истории Прикамья, окрестностей Бережных (Набережных) Челнов,
Рождественского мужского монастыря с. Ильбахтина, других объектов2. В
1884 г. была напечатана статья В. М. Лоссиевского-Уфимского «Основание
города Мензелинска»3. С 1885 г. объёмные отчёты о Мензелинской ярмарке
стал размещать городской голова А. Г. Попков.
Когда в 1886 Р. Г. Игнатьев скончался, редактор отчаянно пытался
найти новых «поставщиков» информации, он даже обратился к представителям сельской администрации с просьбой присы стр. 172: лать сообщения на
темы местной жизни. Призыв был услышан, хотя откликнулись единицы,
главным образом из Мензелинского уезда. Уже в 1887 г. читатель смог познакомиться с опубликованной в нескольких номерах большой статьёй М.
Колесникова «Празднование Пасхи крестьянами в деревнях Мензелинского и
Белебеевского уездов» и с материалом «Очерки Языковской волости Мензелинского уезда», волостного писаря З. Е. Никонова4.
З. Е. Никонов оказался одним из самых плодовитых авторов. В 1890 г.
он «обрушил» на читателя целый цикл статей: «Описание селений Языковской волости, Мензелинского уезда», «Сведения о кустарной промышленности, ручных производствах и мелких промышленных изделиях, производящихся в селениях Языковской волости 4 стана Мензелинского уезда», «Экономический очерк хлебопашских селений Языковской волости, Мензелинского уезда»5.
В 1892 г. в «Уфимских губернских ведомостях» печатается статья В.Е.
Буренкова «Мои мысли о каменноугольных и торфяниковых местонахождениях в Мензелинском уезде, уфимской губернии. (Наблюдения в поездку
1889 года)»6. В нескольких номерах за 1893 г. З. Е. Никонов публикует
«Очерки селений Мензелинского уезда»7.
Там же. – 1874. – 17 августа, 21, 28 сентября.
Там же. – 1882. – 20 марта, 2 октября, 25 декабря.
3
Там же. – 1884. – 17 марта.
4
Там же. – 1887. – 2 мая; 1888. – 10 сентября.
 В журнале исказили отдельные названия статей, здесь даются точные – М.И. Роднов.
5
Там же. – 1890. – 20 января, 21 июля, 6 октября, 3 ноября.
6
Там же. – 1892. – 1 февраля.
7
Там же. – 1893. – 16 января, 25 сентября, 11 декабря.
1
2
51
С 1894 г. «Уфимские губернские ведомости» из еженедельной газеты
превратились в ежедневную.
В 1895 г. у газеты появился новый автор – волостной писарь М. А. Соловьёв. В четырёх номерах был опубликован его материал «Описание селений Ерсубайкинской волости, Мензелинского уезда, 3-го стана»1.
В «Уфимских губернских ведомостях» за 1896 г. секретарь Уфимского
губернского статистического комитета Н. А. Озеров, который в 1897 г. заменил Н. А. Гурвича на посту редактора неофициальной части газеты, вновь
подробно рассказывает о Мензелинской ярмарке2 В одном из летних номеров
говорилось о чествовании 100-летнего юбилея императора Николая I в Мензелинске3.
В 1897 г. теперь уже балтаевский волостной писарь З. Е. Никонов публикует «Описание селений Балтаевской волости, 6 стана, Мензелинского
уезда» (8, 9 января), где рассказывает о пожаре в с. Балтаево4.
В 1898 г. в «Уфимских губернских ведомостях» стали преобладать небольшие информационные заметки о текущих событиях, которые легко можно было передать по телеграфу. Помимо кратких сообщений редакция стремилась получить от авторов историко-краеведческую информацию. Так, в
нескольких номерах была напечатана серия заметок о церковных школах
Мензелинского уезда священника П. Чистосердова5. В декабре 1898 г. вышло
несколько статей о недороде и голоде в Мензелинском уезде.
Таким образом, «Уфимские губернские ведомости» дают интересную,
иногда уникальную информацию о восточных районах Татарстана.
Михаил Роднов,
доктор исторических наук (г. Уфа)
VII.
Опубликовано: Роднов М.И. Горнозаводской хлебный рынок Уфимской губернии на рубеже XIX–XX вв. // Мобилизационная модель экономики: исторический опыт России XX
века: сборник материалов всероссийской научной конференции. Челябинск, 28–29 ноябТам же. – 1895. – 8, 9, 10, 14 ноября.
Там же. – 1896. – 13 февраля.
3
Там же. – 1896. – 12 июля.
4
Там же. – 1897. – 8, 9 января.
5
Там же. – 1898. – 10, 13, 15, 18, 20, 31 октября; 6, 12, 18, 19, 25 ноября; 2, 3 декабря.
1
2
52
ря 2009 г. / Под ред. Г.А. Гончарова, С.А. Баканова / Научный Совет РАН по проблемам
Российской и мировой экономической истории, Челябинский государственный университет, Центр экономической истории. Челябинск: ООО «Энциклопедия», 2009. С. 454 –
459.
стр. 454: Роднов М.И.
Горнозаводской хлебный рынок
Уфимской губернии на рубеже XIX–XX вв.
Зародившаяся в годы Первой мировой войны, революции и Гражданской войны мобилизационная модель экономики стала доминирующей формой организации народного хозяйства России (СССР) на протяжении всего
XX в., но истоки её берут начало со времён Российской империи, где существовал мощный государственный сектор в промышленности и на транспорте, а казённые (военные) заказы являлись часто основным стимулом для возникновения и развития целых отраслей народного хозяйства. Одновременно
происходило активное формирование локальных (губернских, уездных и пр.)
рынков, возникавших в первую очередь вокруг транспортных коммуникаций.
История региональных рынков имперского периода почти не получила освещения в отечественной историографии, что приводит иногда к чрезмерной
переоценке роли государства, «замалчиванию» значения местных бизнессообществ, состоявших в своей массе из мелких и средних предпринимателей. Именно в их руках на рубеже XIX–XX вв. находилось продовольственное снабжение населения, государство появилось на хлебном рынке лишь в
период кризиса Первой мировой войны (не считая эпизодических мероприятий в годы неурожаев).
Специфическая ситуация существовала в горнозаводском районе
Уфимской губернии, охватывавшем территорию от Аши до Златоуста, западную часть современной Челябинской области. Уфимская губерния не относилась к числу чисто аграрных регионов. Помимо хлеба большую роль в вывозе за пределы края имели металлы и лес. В губернии существовал сплошной горнозаводской район, расположенный непосредственно в горах Южного Урала (в Уфимском и Златоустовском уездах), отрезанный лесами от основной территории и сопоставимый по масштабам с уфимским потребительским рынком.
После проведения в 1888–1892 гг. Самаро-Златоустовской железной
дороги (СЗЖД) в важный распределительный центр превратилась Уфа, откуда происходило снабжение различными товарами окрестных районов. По материалам В.П. Семёнова-Тян-Шанского (см. приложение) видно, что из Уфы
на горные заводы поставляли всевозможную продукцию. Например, в Златоустовский район (Златоуст, Куса, Сатка и окрестности) из Уфы ввозили
нефтяные продукты (286 тыс. пуд.), огнеупорные глину (2 тыс. пуд.) и кирпич (2), простой кирпич (2), цемент (2), известь (4), соль (37), бутылки (1),
стекло и зеркала (3), лесные строительные материалы (27), различные деревянные изделия (1), сухие смолы (3), огурцы (20), фрукты и ягоды (1), сахар53
рафинад (1), рыбу (1), мануфактуру (8), водку (8), квас и мёд (6), чай (2), соду
(2 тыс. пуд.), а также галантерею, верёвки, обувь и одежду, спички, бумагу,
картон, серу, резину и резиновые изделия, рис, свечи, мыло 1. Крупные фирмы, действовавшие в Уфе, продавали свой товар мелким оптом в соседние
заводские посёлки, в сельскую местность из Уфы гужом развозились разнообразные потребительские товары.
Своеобразное значение Уфа, как мелкооптовый хлебный рынок, стала
играть в продовольственном снабжении соседних горных заводов. По всей
видимости, мелкие и средние предприниматели (местные хлеботорговцы, булочники, кондитеры) заказывали в расположенной рядом Уфе товар для своих лавок и пекарен. Однако из Уфы везли не обычные продовольственные
хлеба, а небольшие партии «специфических» сортов. Так, в 1894 г. на станцию Миньяр при металлургическом заводе доставили по СамароЗлатоустовской магистрали 75 232 пуд. хлеба, из которых на долю Уфы пришлось всего 10 150 пуд., или 14%. Уфа не «кормила» Миньяр. Но из Уфы
привезли 100 пуд. пшеницы, 195 пуд. гороха, 6522 пуд. пшеничной муки, 140
пуд. ржаной муки, 135 пуд. гречневой муки, 339 пуд. прочей муки 2, 2177 пуд.
пшена, 5 пуд. прочей крупы3, 25 пуд. солода и 512 пуд. семян масличных
культур (льна, конопли стр. 455: и др.)4. За счёт Уфы предприниматели на
заводах комплектовали широкий ассортимент для покупателя, закупая основные хлеба (пшеница, рожь) на восточных рынках.
Подобные сравнительно небольшие по объёму поставки разносортного
продовольствия продолжались вплоть до Первой мировой войны, охватывая
территорию от Шафраново – Раевки до Златоуста – Миасса. Уфа являлась
своеобразным мелкооптовым «супермаркетом» для мелких и средних хлеботорговцев, пекарен и кондитерских. Например, в 1913 г. из Уфы вывезли в
Усть-Катав 1 пуд овса, 727 пуд. гороха, 3349 пуд. пшеничной муки, 169 пуд.
прочей муки, 200 пуд. гречневой крупы, 39 пуд. пшена, 8 пуд. прочей крупы,
111 пуд. солода, 29 пуд. тарицы (отрубей), 1109 пуд. масличных семян, всего
– 5742 пуд., на станцию Запрудовку, откуда велось снабжение Белорецка и
Тирляна, из Уфы отправили 4528 пуд. овса, 171 пуд гороха, 135 пуд. пшеничной муки, 5 пуд. гречневой муки, 27 пуд. прочей муки, 55 пуд. гречневой
крупы, 20 пуд. пшена, 43 пуд. прочей крупы, 50 пуд. солода, 396 пуд. масличных семян, итого – 5430 пуд. И даже в Златоуст, лежавший рядом с хлебопроизводящими Челябинским и Троицким уездами, в 1913 г. ввезли из
Уфы 121 пуд гороха, 5 пуд. пшеничной муки, 62 пуд. пеклеванной ржаной
Семёнов-Тян-Шанский В.П., Штрупп Н.М. Торговля и промышленность Европейской
России по районам. Вып. V. Уральская полоса. СПб., б. г. С. 57–70. В статье сноски концевые, редакция также убрала приложение, упоминаемое в тексте – М.И. Роднов.
2
Под прочей понималась мука бобовая, гороховая, кукурузная, овсяная (в том числе финляндская), пшённая, полбенная, чечевичная, ячменная и т. д.
3
Под прочей понималась крупа кукурузная, манная, овсяная, перловая (ячневая, ячменная), полбенная и смоленская.
4
Статистика перевозок хлебных грузов, прибывших на станции Самаро-Златоустовской
железной дороги, в 1894 году. Самара, 1895. С. 16–17.
1
54
муки, 120 пуд. гречневой муки, 205 пуд. прочей муки, 3465 пуд. гречневой
крупы, 44 пуд. прочей крупы, 219 пуд. солода и 503 пуд. масличных семян1.
Для определения размера всего горнозаводского потребительского
рынка используем материалы сельскохозяйственной переписи 1917 г., которая позволяет учесть все населённые пункты, включая отдельные печи, хутора, рудники и пр. Хотя в горах Южного Урала достаточно суровые климатические условия, жители некоторых заводских селений в горных долинах
успешно занимались сельским хозяйством, выращивали хлеб, в большинстве
случаев в качестве подсобного хозяйства, получая основной доход от заводских работ. Чтобы отделить «чистое» неаграрное (индустриальное) население от «полукрестьян» будем учитывать только те семьи / хозяйства, где вообще не имели в 1917 г. посевов. Это занижает количество потребляющего
населения, но ради «чистоты» результата остановимся на минимальных показателях. С другой стороны, большинство имели огороды и роль картошки в
питании уже была велика.
В качестве условной годовой нормы потребления хлеба примем объём
в 20 пуд. зерновых на человека2. А среднестатистической семье из пяти лиц
(тоже заниженные данные для русских, составлявших свыше 90% жителей
горнозаводских волостей) требовалось примерно 100 пуд. на год. Остановившись на этих условных, усреднённых (и заниженных) данных, определим
количество промышленного (потребляющего) населения на 1917 г. (в число
жителей попало небольшое количество беженцев Первой мировой войны).
В Уфимском уезде3 к горнозаводской зоне относились Еральская волость (466 беспосевных хозяйств), Илекская – 164 семьи, Карауловская – 31,
Катав-Ивановская – 2565, Миньярская – 1526, Серпиевская – 98, Симская –
2197, Усть-Катавская – 1636 беспосевных семейств. В некоторых волостях,
например в Карауловке, практически все жители имели небольшое посевное
хозяйство, тогда как население заводских посёлков (Аша, Сим, Миньяр,
Усть-Катав, Катав-Ивановск) являлось «чистым» потребителем хлеба. Всего
в 1917 г. в горнозаводской зоне Уфимского уезда насчитывалось 8683 беспосевных семейства, которым требовалось около 900 тыс. пуд. хлеба.
В Златоустовском уезде в горнозаводской район входили сам город
Златоуст (37 тыс. жителей в 1915 г.), а также Златоустовская волость – 820
беспосевных хозяйств (исключая часть городского населения, зарегистрированного переписью 1917 г.), Минская – 501 беспосевная семья, Рудничная –
662, Саткинская – 4243, Кусинская – 2989, Юрюзанская – 2322 беспосевных
Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости. По отправлению
за 1913 год. Вып. I. Самара, 1914. С. 118–119.
2
«Эта норма несколько велика для башкирского населения», но мала для русского, а в
среднем её можно считать приемлемой (Баев И.П. К проекту сооружения железной дороги
Оренбург – Уфа – Кунгур. Статистико-экономические материалы. Уфа, 1913. С. 39).
3
Роднов М.И. Крестьянство Уфимского уезда по переписи 1917 года. Уфа, 1997. С. 163–
171, 185–187.
1
55
двора1. Итого в горнозаводской зоне Златоустовского уезда проживало в 1917
г. 11 537 семей без посева, которым, с учётом населения Златоуста, всего
требовалось не менее 850 тыс. пуд. хлеба. А в целом объём горнозаводского
потребительского рынка на востоке Уфимской губернии достигал примерно
1,8 млн пуд. хлеба, не на много уступая губернскому центру (Уфимский рынок – 2 млн пуд.).
Как же производились столь масштабные поставки продовольствия?
Источники крайне скупо «делятся» информацией. Существовали массовые
гужевые перевозки и, наверняка, с конца XVIII в. сложились два основных
направления подвоза грузов на горные заводы. С востока, из чернозёмных
волостей степного Зауралья (Челябинский, Троицкий и др. уезды) везли много хлеба, преимущественно пшеницы. В начале 1860-х гг. современник отмечал большую роль базаров и ярмарок Челябинского уезда, известного своими
урожаями, «в прежние годы отсюда продовольствовались хлебом не только
ближние заводы Оренбургские, не некоторые в Пермской губернии». Самыми важными в сбыте хлеба были Никольская зимняя ярмарка в Челябинске
(1–11 декабря), затем Ивановская осенняя (22–26 ноября), где крупные партии приобретались конторами предприятий. «С упразднением обязательного
труда на горных заводах, остановился закуп больших запасов хлеба в заводские магазины, все мастеровые находят выгоднее покупать хлеб сами, отправляясь за ним на Челябинские и другие базары или ожидая привозу его на
свои рынки. При таком обороте Челябинские крестьяне лишились возможности сбывать хлеб вдруг в большом количестве на заводы, а встречающаяся
нужда в деньгах и осенью заставляет искать подобного сбыта. На Ивановской ярмарке, кроме башкирцев и заводских мастеровых, скупают хлеб местные жители»2. К западу (в сторону Уфы) от горнозаводского района лежали
малоплодородные лесные волости, где товарной продукции почти не было,
да и пути оттуда оставались очень плохими.
Второй поток зерна, муки, крупы направлялся на горные заводы с севера. В плодородной Месягутовской лесостепи (центральные и северные волости Златоустовского уезда) расселились рус стр. 456: ские крестьяне, которые
с начала XIX в. стали «специализироваться» на продаже хлеба заводскому
населению. Современник отмечал, что в с. Дуван «торговля производится
почти исключительно хлебная, на местном базаре по субботам и в ярмарки,
бывающие три раза в году, по 2 и по 3 дня… Покупатели крестьяне заводов:
Юрюзанского, Катав-Ивановского и Усть-Катавского»3. Но вывоз хлеба производился гужом (день пути), никак не учитывался статистикой, хлеб сразу
продавался потребителю и в результате внушительный по размерам товаропоток вообще не фиксировался.
Ситуация изменилась после постройки Самаро-Златоустовской железРоднов М.И. Крестьянство Златоустовского уезда по переписи 1917 года. Уфа, 2002. С.
30–31, 33–34, 37, 44–48, 52–53, 58–59, 61, 63–64, 66.
2
Оренбургские губернские ведомости. 1864. 28 ноября.
3
Касимовский В. Исторические очерки о Дуване (1868 г., 1877 г.). Месягутово, 1991. С. 8.
1
56
ной дороги, в 1890 г. стальная магистраль дошла до Златоуста, в 1892 г. она
вышла к Челябинску, затем началась стройка великого транссибирского пути
на восток. И хлеб начали подвозить на заводы в железнодорожных составах,
а точная статистика МПС позволяет восстановить реальную картину продовольственного снабжения.
В 1894 г. по СЗЖД прибыло на станции: Аша – 4605 пуд. всех хлебных
грузов (включая небольшие объёмы семян масличных культур и отрубей),
Миньяр – 75 232 пуд., Симская – 46 711 пуд., Кропачёво – 27 735 пуд., УстьКатав – 183 778 пуд., Вязовая – 156 601 пуд., Мурсалимкино – 3423 пуд., Сулея – 59 714 пуд., Бердяуш – 1224 пуд., Тундуш – 740 пуд., Кусинская платформа – 9043, Златоуст – 203 706 пуд. и на последнюю маленькую станцию
СЗЖД в границах Уфимской губернии – Сыростан – в 1894 г. привезли 2823
пуд. хлеба1. Итого, в 1894 г. на 13 станций горнозаводского района Уфимского и Златоустовского уездов по СЗЖД прибыло 775 335 пуд. хлебных грузов.
А требовалось для пропитания индустриального населения (с учётом меньшей численности в конце XIX в.) приблизительно 1,5 млн пуд. Следовательно, около половины продовольствия в горнозаводскую часть края ввозилось
по прежнему гужевым транспортом.
Сразу после открытия железнодорожного сообщения в промышленном
районе выделились распределительные центры: Вязовая, откуда снабжались
хлебом Юрюзанский и Усть-Катавский заводы, Сулея, отправлявшая продовольствие в Сатку и Златоуст. К Сулее подходил большой гужевой тракт, по
которому подвозился хлеб из волостей Златоустовского уезда. Также начинали вывозить продукцию местных полей со станций Кропачёво и Мурсалимкино.
Суммирование перевозок в горнозаводскую часть Уфимской губернии
в 1894 г. показывает, как и в самой Уфе, «вторжение» на местные рынки
оренбургского хлеба, которое, наверняка, стимулировал большой опыт предпринимателей-хлеботорговцев, работавших на линии Самара – Оренбург, открытой ещё в 1877 г. Социум прижелезнодорожных хлеботорговцев в Уфимской и зауральской части Оренбургской губерний только складывался. На 13
станций промышленной зоны в 1894 г. со станций линии Каргала – Оренбург
было ввезено 320 530 пуд., или 41,3% от общего количества. Поставки зерна
и муки из Уфимской и Самарской губерний (линия Самара – Уфа) составили
257 710 пуд, или 33,2%. Причём только на самых западных станциях они доминировали – в Аше (69% всего железнодорожного ввоза), где тогда строился новый металлургический завод, и в Миньяре (78%). Почти половину
уфимско-самарский хлеб составлял на распределительных станциях Вязовая
(48%) и Мурсалимкино (44%). На остальных заводских станциях его доля
уменьшалась, до 15% в Златоусте.
Хотя Самаро-Златоустовская магистраль всего два года назад вышла к
Челябинску, данные 1894 г. свидетельствуют о начале широкомасштабных
Здесь и далее: Статистика перевозок хлебных грузов, прибывших на станции СамароЗлатоустовской железной дороги, в 1894 году. Самара, 1895. С. 16–23.
1
57
поставок с востока. Из Миасса и Челябинска в горнозаводскую часть Уфимской губернии прибыло 167 743 пуд. хлеба (21,6%). Так, рынок Златоуста
(без гужевых поставок) в 1894 г. складывался из привоза с востока (95 832
пуд.), с Оренбуржья (59 768 пуд.), уфимско-самарского хлеба (30 535 пуд.), а
также поставок с других станций промышленной зоны (главным образом Сулеи) – 14 497 пуд. С прочих железных дорог Европейской части страны прибыло всего 3074 пуд. семян масличных культур.
После постройки железной дороги постоянный характер приобрели перевозки хлеба внутри горнопромышленного района, при оживлённом транспортном сообщении мелкие предприниматели или коммерческие заводские
службы легко перебрасывали партии хлеба со станции на станцию. В 1894 г.
внутренние перевозки по СЗЖД на горных заводах составляли 25 618 пуд.,
ещё 3734 пуд. прибыло с других железных дорог.
При всём значении железнодорожных поставок продовольствия в 1894
г. примерно половина хлеба по прежнему доставлялась гужевым транспортом из близлежащих земледельческих волостей. Обращает внимание крайне
малое количество хлеба привезённого на станцию Кусинская платформа
(лишь 9043 пуд.), хотя отсюда шло снабжение населения соседнего крупного
посёлка при Кусинском металлургическом заводе. Видимо, в самый восточный завод Уфимской губернии, откуда до Челябинска совсем недалеко, поступал хлеб из степного Зауралья гужом.
Информация за 1908 г. открывает совершенно иную картину. Суммарный подсчёт по 17 горнозаводским станциям Самаро-Златоустовской железной дороги (добавились Юрюзанский завод, Катав-Ивановский завод, Сатка
и Бакал) показывает таблица 1.
Из сопоставления с данными за 1894 г. видно значительное, двукратное
увеличение привоза хлебных грузов в горнозаводскую зону Уфимской губернии, с 0,8 до 1,5 млн пуд. В некоторых станциях происходило сокращение
объёмов прибывавшего хлеба, например, в Вязовую, утратившую роль распределительного центра. После постройки железнодорожной ветки грузы
пошли прямиком на соседние Юрюзанский и Катав-Ивановский заводы.
Кроме того, если всего горнозаводскому населению требовалось на пропитание примерно 1,8 млн пуд. хлеба, то в 1908 г. снабжение уже велось главным
образом путём подвоза хлеба по СЗЖД (1,5 млн пуд.). И, как и в Уфе, принципиально поменялись направления транспортных потоков.
стр. 457: Таблица 1
Поступление хлебных грузов на горнозаводские станции в 1908 г. (пуд.)
Со станций
Всего хлебных грузов
В процентах
с самарских станций СЗЖД
10 891
0,7
с уфимских станций СЗЖД
68 237
4,7
с горнозаводских станций СЗЖД
73 283
5,1
из Зауралья
926 243
64
из Сибири и Урала
296 852
20,5
из Оренбуржья
28 520
2
58
с прочих железных дорог
44 000
3
Итого
1 448 026
100
Источник: Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости, по
отправлению, прибытию и транзиту, за 1908 год. Отдел I. Самара, 1909. С. 184–201. Под
Зауральем понимаются Миасс, Челябинск и соседние станции СЗЖД восточнее Сыростана, то есть в административных границах Оренбургской губернии. Поставки из Сибири и
Урала – это привоз хлеба с Сибирской и, немного, с Пермской и Богословской железных
дорог. Оренбуржье – это Ташкентская магистраль, станции по линии Кинель – Оренбург.
Прочие дороги все относятся к Европейской части Российской империи.
Оренбургскую продукцию (2% от всех поставок) почти полностью вытеснили, и вообще с запада, со станций Уфимской и Самарской губерний
ввозилась мизерная часть продовольствия (5,4%), лишь Уфа с прилегающими
(резервными) станциями (Иглино, Шакша и пр.) выступала мелкооптовым
«супермаркетом» для «челноков» и булочников-кондитеров с заводов. С
прочих магистралей Европейской части страны в основном везли семена
масличных культур. Межзаводские перевозки хлеба от Аши до Златоуста в
1908 г. занимали более важную роль в снабжении (5,1%).
А главными снабженцами индустриального населения в 1908 г. были
Миасс и Челябинск с окрестностями, откуда прибыло 64% хлебных грузов.
Да ещё с бескрайних полей Сибири (в основном из западной части) поставили 20,5% продовольствия. Под натиском такой мощной конкуренции уфимские, самарские и оренбургские хлеботорговцы были вынуждены отправлять
свой товар на запад, в балтийские порты, благословляя «челябинский перелом», в какой то мере сдерживавший безудержный наплыв хлеба с востока.
Удельный вес уфимских грузов составлял в 1908 г. на станциях АшаБалашёвская – 27%, Миньяр – 13%, Симская – 7, Усть-Катав – 4,6, Юрюзанский завод – 9,5, Катав-Ивановский завод – 4, Сатка – 3, Златоуст – 2%, понижаясь с запада на восток. Если в самых западных, лежавших буквально в
нескольких часах пути от Уфы, Аше и Миньяре доля уфимского хлеба ещё
была достаточно существенной, то в остальных заводах она соствляла считанные проценты. Аналогичная ситуация с самарской продукцией. Исключая
Катав-Ивановский завод (сюда прибыло 8250 пуд. самарского хлеба) и Златоуст (1030 пуд.), на большинство станций поступило в 1908 г. менее 1 тыс.
пуд., а многие вообще не принимали грузы из Самарской губернии.
Снабжение крупнейшего в индустриальной зоне и второго по величине
в Уфимской губернии городского потребительского рынка Златоуста в 1908
г. также производилось с востока. Из соседних Миасса прибыло 63 961 пуд.
всевозможных хлебов, из Челябинска – 206 747 пуд., немного со станции
Бишкиль, а всего из Зауралья – 275 124 из 373 045 пуд. (74%). Преобладали
поставки пшеничной муки – 172 267 пуд. с трёх станций. Второе место занимал ввоз с Сибирской железной дороги (Чумляк, Шумиха, Мишкино, Курган,
Омск, Обь) – 66 635 пуд. (18%). Отсюда доставили 29 2384 пуд. пшеничной
муки, 6000 пуд. зерновой пшеницы, 738 пуд. ржи, 766 пуд. ржаной муки, 755
пуд. овса, а также 21 760 пуд. тарицы (отрубей, в городе держали много лошадей) и 5 пуд. солода. Много тарицы доставили со станции Есаульской
59
(6300 пуд.) Пермской железной дороги, оттуда маленькие партии попутного
груза прибыли также из Вятки, Кыштыма, Косулино. Таким образом, с восточных рынков в Златоуст привезли в 1908 г. 92% всех хлебных грузов. Поставки с самарских (Самара, Кротовка, Толкай, Бугуруслан, Абдулино) и
уфимских (Давлеканово, Шингак-Куль, Уфа, Иглино, Тавтиманово) станций
составляли лишь 2,2% (1030 и 7329 пуд.). Из Оренбуржья в Златоуст прибыло 1500 пуд. пшена из Илецка, 750 пуд. пшена из Оренбурга, 15 пуд. пшеничной муки из Бузулука, да 3 пуд. пшеничной муки и 2 пуд. масличных семян какой то очень мелкий предприниматель отправил со станции Сорочинской. Доставляли различные партии хлеба с соседних заводских станций, с
Сызрано-Вяземской и Юго-Западных железных дорог везли масличные семена, а с двух станций Привислинских дорог (Ново-Александрово и Вольбром) в Златоуст отгрузили 2251 пуд. солода для производства пива1. Таким
образом, для начала XX в. можно говорить о достаточно автономном горнозаводском рынке, являвшемся составной частью зауральского экономического района.
стр. 458: Значение гужевых поставок из земледельческих волостей Златоустовского и др. уездов рассмотрим на примере заводов Симского горнозаводского округа Балашёвых. По переписи 1917 г. в Аше проживало 5,5 тыс.
чел., которым требовалось примерно 110 тыс. пуд. хлеба, в Симском заводе –
5,2 тыс. чел., без учёта жителей соседних небольших селений (курени, печи,
станции, разъезды и пр.). Тогда как в 1908 г. в Ашу по СЗЖД прибыло 56 608
пуд., на Симскую – 58 113 пуд.2 Даже при минимальной норме потребления в
16 пуд. на человека в год этим двум заводским посёлкам было необходимо
около 170 тыс. пуд. (при норме в 20 пуд. – свыше 200 тыс. пуд. хлеба), а было
ввезено по СЗЖД в 1908 г. – 115 тыс. пуд. Поставки гужевым транспортом
(или закупки заводским населением хлеба в соседних земледельческих волостях) продолжали играть существенную роль.
Формирование собственного потребительского рынка на востоке
Уфимской губернии отразилось и в рекламе, например: «продажа бакалейных товаров и произведений собственных заводов свечей, мыла, клею, костяного масла, пряников, кренделей и пива златоустовского купца Е.Г. Пролубникова в г. Златоусте, на хлебном базаре в деревянном ряду №№ 4 и 5 и
окрестных ярмарках»3. В уфимских изданиях встречаются рекламные объявления предпринимателей из заводских посёлков – Аши и Миньяра4, КатавСтатистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости, по отправлению,
прибытию и транзиту, за 1908 год. Отдел I. Самара, 1909. С. 198–199.
2
Там же. С. 184–187; Роднов М.И. Крестьянство Уфимского уезда по переписи 1917 года.
С. 168–170.
3
Адрес-календарь Уфимской губернии и справочная книжка на 1905 год. Уфа, 1904. Рекламные объявления.
4
«Торговля мануфактурным, бакалейным и хлебными товарами в с.с. Миньярском заводе
и Ашинском И.В. Огурцова»; «Мануфактурный магазин и торговля бакалейными и хлебными товарами А.Ф. Бармасова в Миньярском заводе» (Адрес-календарь Уфимской губернии и справочная книжка на 1909 год. Уфа, 1909. Рекламные объявления); «Хлебно1
60
Ивановска1, Усть-Катава2, Сулеи3. Обращает внимание, отсутствие самостоятельной хлебной торговли, как в Уфе 1870-х гг. она совмещалась с продажей
других товаров. Причём, из заводской рекламы следует, что предприниматели предлагали населению не хлебобулочные готовые изделия, а муку и зерно
для домашнего приготовления. Скорее всего, среди жителей горнозаводских
посёлков в начале XX в. доминировала домашняя выпечка хлеба, хотя мелкооптовые поставки из Уфы говорят о наличии хлебопекарен.
Таким образом, к рубежу XIX–XX вв. в горнозаводских волостях
Уфимского и Златоустовского уездов сформировался второй потребительский хлебный рынок, не на много уступавший уфимскому. На смену гужевому подвозу с земледельческих волостей, расположенных к северу и востоку,
с 1890 г. пришли поставки по открытой Самаро-Златоустовской железной
дороге. Первые годы на новые рынки устремилась оренбургская продукция.
Но очень скоро её вытеснили хлеботорговцы с востока. Из Зауралья и Сибири хлынул поток зерна, пшеничной муки, иных товаров, дешёвых и высококачественных, которые прочно «закрепились» на горнозаводском рынке
Уфимской губернии. С уфимских же станций СЗЖД на восток везли мало
грузов, лишь Уфа сохраняла роль мелкооптового распределительного рынка.
Внутренний же потребительский рынок на заводах был ещё слабым, индустриальное население продолжало выпекать хлеб в домашних условиях, потребление покупной продукции не стало пока решающим4. Незавершённость
бакалейная торговля Василия Павловича Рыбочкина в Миньярском заводе» (Адрескалендарь Уфимской губернии и справочная книжка на 1910 год. Уфа, 1910. Рекламные
объявления).
1
«Торговля в Катав-Ивановском заводе Ивана Матвеевича Больщекова. Бакалейная, колониальная, галантерейная и хлебная торговля по умеренным ценам. Продукты все свежие» и такая же реклама, включая хлебную торговлю, Петра Матвеевича Больщекова в
Катав-Ивановском заводе (Адрес-календарь Уфимской губернии и справочная книжка на
1909 год. Рекламные объявления); «Торговля мануфактурная, бакалейная, галантерейная,
хлебная, мясная, кожевенная и другие товары в свежем виде Николая Матвеевича Больщикова в Катав-Ивановском заводе Уфимской губернии. Собственный дом, угол Никитинской улицы» (Адрес-календарь Уфимской губернии и справочная книжка на 1910 год.
Рекламные объявления).
2
«Алексей Филиппович Ноздрин. Мануфактурная, винно-колониальная и хлебная торговля оптом и в розницу. В Усть-Катавском заводе» (Адрес-календарь Уфимской губернии и
справочная книжка на 1909 год. Рекламные объявления).
3
«Объявление. Яков Ермолаевич Чернышёв. Покупка и продажа зернового хлеба, масляничных и мучных товаров соб. мельницы» со станции Сулея (Адрес-календарь Уфимской
губернии и справочная книжка на 1911 год. Уфа, 1911. Рекламные объявления).
4
Например, в 1860-е гг. русское население Южного Урала (Миасский завод) хлеб употребляло «более пшеничный, нежели ржаной; пшеничный хлеб называют калачём; кроме
того пекут из пшеничной муки на масле небольшие круглые хлебы, верх которых или
верхняя корка обмазывается или яичным желтком или сметаною; эти хлебы называют
шангами». Также местные жители делали пельмени, пироги, блины, лепёшки, лапшу, ватрушки или творушки, пр. «Булки здесь пекут круглые и продолговатые и всякий хлеб,
кроме испечённого из ржаной муки, зовётся калачём. Такого рода пшеничные и иногда
крупичатые калачи продаются на базаре, чем промышляют некоторые из жителей. Есть
ещё продолговатые хлебы и калачи, у которых верхняя корка обмазывается до посадки в
61
формирования локального потребительского рынка в весьма внушительном
по размере горнозаводском районе Уфимской губернии свидетельствует, что
традиции мобилизационной модели экономики, выросшие из казённого сектора промышленности Российской империи, оставались весьма устойчивыми
и в условиях краха народного хозяйства к 1917 г. стали основой формирования советской плановой системы экономики.
печь, постным маслом» ([Игнатьев Р.] Миасский завод // Гурвич Н.А. Сборник статистических, исторических и археологических сведений по бывшей Оренбургской и нынешней
Уфимской губерниям, собранных и разработанных в течении 1866 и 67 гг. Уфа, 1868. Отдел II. С. 77).
62
VIII.
Опубликовано: Роднов М.И. Предпринимательское хозяйство башкир Зауралья в начале
XX в. // Проблемы и перспективы конкурентоспособного воспроизводства в Башкирском
Зауралье: Материалы Республиканской научно-практической конференции (25 сентября
2008 г.). В 3-х частях. Ч. II / ФАПО ГОУВПО «Башкирский государственный университет». Уфа: РИЦ БашГУ, 2008. С. 59 – 63.
стр. 59: УДК [947 : 312] 470.55/58
РОДНОВ М.И.
Уфимская государственная академия экономики и сервиса (г. Уфа)
Институт истории, языка и литературы УНЦ РАН (г. Уфа)
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО БАШКИР ЗАУРАЛЬЯ
В НАЧАЛЕ XX В.
Во второй половине XIX – начале XX вв. в степных и лесостепных
районах Заволжья, Южного Урала и Западной Сибири происходило активное
формирование предпринимательского хозяйства, вызванное большим спросом на российском и мировом рынках на зерно, а также созданием единой
транспортной системы (Самаро-Златоустовская и другие железные дороги).
В южных уездах Самарской, Уфимской, Оренбургской губерний к 1900-м гг.
фермерские хозяйства, занимавшиеся целенаправленным производством
хлеба и иной сельскохозяйственной продукции на продажу, составляли до
20–30% и более от всего числа крестьянских дворов, им принадлежала основная часть посевных площадей (свыше 50%)1.
Помимо русского большинства, на этих обширных пространствах проживали различные этнические группы, среди которых особое место занимали
башкиры – недавние скотоводы. Оказавшиеся в зоне ускоренного складывания локальных рынков, башкиры активно воспринимали инновации, переходили не просто к земледельческому хозяйству, в их рядах быстро выделялась
прослойка предпринимателей – фермеров, имевших крупные посевы, большое поголовье рабочего скота, фабричный сельскохозяйственный инвентарь,
и поставлявших на рынок значительные массы товарной продукции. На территории современной Республики Башкортостан чётко выделяются (и доказаны источниками) два района, где сложился слой башкирских сельских пред

Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ и Правительства Республики Башкортостан «До катастрофы: кунашакские башкиры в начале XX в.» № 07-01-84102 а/У.
1
Кабытов П.С. Аграрные отношения в Поволжье в период империализма. (1900–1917 гг.).
– Саратов, 1982; Машин М.Д. Оренбургское и уральское казачество в годы гражданской
войны. – Саратов, 1984; Емельянов Н.Ф., Пережогина И.Н., Семёнова О.Г. Крестьянский
социализм в Зауралье при капитализме. – Курган, 1994; История Башкортостана во второй
половине XIX – начале XX века / Отв. ред. И.М. Гвоздикова, М.И. Роднов. Т. I–II. – Уфа,
2006–2007.
63
стр. 60: принимателей – южные волости и северо-восток (Златоустовский
уезд)1.
Но в отношении Зауралья до недавнего времени не существовало
сколько-нибудь надёжных исторических источников, позволяющих проанализировать экономическое и социальное развитие местных башкир. Лишь
С.И. Руденко, известный этнограф, отмечал, что в восточной, зауральской
Башкирии, которую он наиболее подробно изучал, «встречаются хозяева,
прекрасно обрабатывающие десятки десятин земли новейшими земледельческими орудиями и убирающими хлеб при помощи машин»2. Перейти от общих рассуждений к исследованию конкретной ситуации позволило открытие
уфимских архивистов, недавно обнаруживших часть документации, видимо,
правительства А.-З. Валидова3. Особую ценность имеют сохранившиеся первичные материалы (подворные карточки) Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 г. Здесь содержится уникальная информация по экономическому положению башкирских семей нескольких волостей
Шадринского уезда Пермской губернии (современная территория Челябинской области).
В начале XX в. основным занятием местных башкир уже являлось земледелие. По данным на 1911 г. пашня составляла в Аминевской волости
48,3% всей площади, в Буринской – 29,2%, Кызылбаевской – 17,1, Ичкинской – 49,9, Теченско-Башкирской – 41,1, Тюляковской – 41,3%4. В башкирских деревнях всё больше закупали высокопроизводительной сельскохозяйственной техники. К апрелю 1915 г. в Башкирско-Теченской волости имелись
сноповязалка, 8 жаток, 18 веялок, два куклеотборника для очистки зерна, три
сеялки, 28 конных молотилок, 54 однолемешных и 20 двухлемешных железных плугов, 6 сенокосилок, 4 зерносушилки, две маслобойки и прочий инвентарь5. В округе действовало несколько кредитных товариществ (кооперативов), сеть народных училищ охватила практически все крупные башкирские селения6.
стр. 61: Обработка первого комплекса из 2,5 тысяч подворных карточек
переписи 1917 г. по Больше-Теченской (Башкирско-Теченской) волости
Шадринского уезда7 подтвердила сильные традиции скотоводства (полукочеСм.: Роднов М.И. Крестьянство Уфимской губернии в начале ХХ века (1900–1917 гг.):
социальная структура, социальные отношения. – Уфа, 2002.
2
Руденко С.И. Башкиры. Опыт этнологической монографии. Часть II. – Л., 1925. – С. 59.
3
Роднов М.И. Новые материалы из архива Малой Башкирии // Археография Южного
Урала. – Уфа, 2002. – С. 113–115.
4
Календарь-справочник на 1915 год, с приложением табель-календаря / Издание Шадринского земства. – Пермь, 1914. – С. 46–49.
5
Календарь-справочник на 1917 год, с приложением табель-календаря / Издание Шадринского земства. – Пермь, 1916. – С. 136.
6
Там же. – С. 103–109, 124–127.
7
Обнаруженные материалы ещё не получили номера государственной архивной регистрации и мною дана временная условная нумерация. См.: Центральный государственный
исторический архив Республики Башкортостан (ЦГИА РБ) Ф. Р-473. Оп. 1. Папка Z-1.
1
64
вого или отгонного) у местных башкир-вотчинников1. В крупнейшем селе –
Кунашаке – практически во всех дворах отсутствовали посадки картофеля,
наблюдалось чрезмерно большое для землепашества (излишнее) поголовье
рабочего скота. Например, 40-летний Хибибулла Нургалиев засевал всего 4
десятины (1 дес. = 2400 кв. саж. = 1,09 гектара), но держал трёх рабочих лошадей, хотя для пахоты и иных сельских дел достаточно было бы и одного,
максимум, двух коней. В очень многих хозяйствах практиковались посевы
«по жнивью», когда семена разбрасывались по стерне и запахивались потом
бороной. Тот же Х. Нургалиев таким способом посеял 1 дес. овса в 1917 г.2
Исследование показало, что по Кунашаку сохранились подворные карточки на 130 (дело А) и 135 семей (дело Б), из которых насчитывалось примерно 30 дворов «отсутствовавших» сельчан. Последние в реальности не жили в Кунашаке, но по прежнему числились в здешней поземельной общине,
почему на них и были заведены подворные карточки.
Необходимо заметить, что перепись 1917 г. не позволяет точно реконструировать социальную структуру башкирского социума. Уже четвёртый
год шла Первая мировая война, на фронтах несли службу многие кунашакцы,
в стране бушевала жесточайшая инфляция, обесцененные деньги заменял
бартер. В подобных условиях сохранять крупномасштабное зерновое хозяйство становилось не просто убыточно, а явно бессмысленно. Повсеместно
началось сокращение (консервация) производства. Это чётко видно и по Кунашаку. Так, 43-летний М-Сафа Ситдыков при двух рабочих лошадях в 1917
г. засеял лишь 1,5 дес. Остальные 11,75 дес. своей пашни он запустил в перелог3, то есть просто оставил отдыхать до лучших времён.
стр. 62: Тем не менее, из 235 обработанных подворных карточек по с.
Кунашак4 в 13 хозяйствах в 1917 г. сохранились достаточно крупные товарные посевы зерновых хлебов (от 10 дес. и выше). Кунашакские предприниматели были хорошо оснащены усовершенствованным (фабричным) инвентарём, часть практиковала специализированное производство товарного хлеба, другие применяли более интенсивные севообороты, некоторые держали
табуны скота. Так, Габрахим Нургалиев (50 лет) из 12 дес. посева десять отвёл под яровую пшеницу (самую доходную культуру) и 2 дес. посеял овса.
45-летний Гирфан М-Шарипов, посеяв 12,24 дес., держал большое стадо в 48
голов – овцы, козы, телята, а также 10 коров и 10 рабочих лошадей5. Кунашакский приходской мулла Исрафил Нургалиев (47 лет) отличался повыХотя в подворных карточках переписи 1917 г. национальность жителей Кунашака указана как башкиры, часть населения являлась мещеряками (татары-мишари). По сведениям
волостного правления за 1895 г. в Кунашаке проживали башкиры «(помесь с мещеряками»), см.: Государственный архив Пермской области (ГАПО). Ф. 208. Оп. 1. Д. 27. Л. 150
об. – 151.
2
ЦГИА РБ. Ф. Р-473. Оп. 1. Папка Z-1. Дело А. Л. 60.
3
Там же. Л. 25.
4
Это часть жителей. В 1908 г. в Кунашаке насчитывалось 949 хозяйств (Список населённых мест Пермской губернии. Шадринский уезд. – Пермь, 1908. – С. 52).
5
ЦГИА РБ. Ф. Р-473. Оп. 1. Папка Z-1. Дело А. Л. 63, 66.
1
65
шенным интересом к технике. На его подворье летом 1917 г. стояли два однолемешных плуга, телега на железном ходу и очень дорогие сеялка и жнейка1. Кроме того, у имама имелось 29 голов скота (5 коров и 5 рабочих лошадей), под посевами находилось 13 дес. (2 озимой ржи, 6 яровой пшеницы, 5
овса)2.
А крупнейшее хозяйство (среди сохранившихся карточек) было в 1917
г. у 47-летнего жителя Кунашака Хусаина Фахритдинова. Его семья включала двух жён (48 и 28 лет на 1917 г.), сыновей (18, 15, 12, 5, 4, 4, 4, 1 года) и
дочерей (14, 10, 8 лет). Кроме того, трое старших сыновей (28, 24 и 20 лет)
находились на фронте. Земли у Хусаина-эфенди было вполне достаточно –
45,72 дес. своей, да ещё 35 дес. он арендовал у односельчан. Скотины держал
не просто много, 103 головы – 16 коз, 20 овец, 23 телёнка, 10 коров и даже
быка, а также 33 лошади, из них 13 рабочих (старше 4 лет). Помимо деревянного инвентаря, Х. Фахритдинов приобрёл 3 однолемешных плуга и 3 кунгурки (усовершенствованная соха с большим стальным лемехом), веялку и
стоившие немалых денег жнейку с молотилкой. Наконец, этот кунашакский
предприниматель засевал 32 дес. (20 яровой пшеницы, 12 овса), ещё 25 дес.
пашни находилось под паром3. Перед нами типичное рыночно ориентированное хозяйство, специализировавшееся на товарном производстве двух
культур, хорошо оснащённое рабочим скотом и ин стр. 63: вентарём, включая
первые машины на конской тяге. Даже с учётом воевавших сыновей на пропитание этой семьи требовалось хлеба примерно с 4–5 дес. посева. Урожай
приблизительно с 20 дес. продавался (свыше 800 пуд. зерна), на рынок, скорее всего, поступала и часть продукции животноводства (мясо, шерсть, шкуры). Несмотря на традиции прежнего уклада (многожёнство), Х. Фахритдинов – успешный сельский предприниматель.
Среди подворных карточек по иным селениям Больше-Теченской волости также присутствуют аналогичные рыночные многопосевные дворы. В соседней башкирской деревне Курманово 51-летний торговец М.Галим Хамметов держал 106 голов скота, молотилку и прочий инвентарь, засевал 41,5 дес.
(жён также было две)4. Таким образом, обработка первого комплекса подворных карточек по башкирскому населению Зауралья (Шадринский уезд)
обнаружила сходную ситуацию с западными районами (Уфимская губерния).
Хотя и в меньших пропорциях, среди зауральских башкир в начале XX в. уже
сформировалась прослойка предпринимательских, рыночных хозяйств, поставлявших зерно на продажу. В 1927 г. выдающийся экономист А. В. Чаянов процессы дифференциации в перенаселённых центральных и югозападных районах страны отделял, как не имеющие «ничего общего», от
Америки и Европы, Заволжья и Кубани5. Затем он добавлял, что в годы ревоСеялка «Россия» фирмы Эльворти (14-рядовая) стоила 172 руб., сноповязалка – от 330 до
360 руб., жатка «Новый Идеал» – 122 или 130 руб. (ЦГИА РБ. Ф. И-178. Оп. 1. Д. 5. Л. 1).
2
ЦГИА РБ. Ф. Р-473. Оп. 1. Папка Z-1. Дело Б. Л. 118.
3
Там же. Л. 84.
4
Там же. Дело В. Л. 53.
5
Чаянов А.В. О дифференциации крестьянского хозяйства // Чаянов А.В. Крестьянское
1
66
люции и Гражданской войны произошло уничтожение помещичьих и «уже
образовавшихся в начале века фермерских хозяйств»1. Исторические материалы начала XXв. свидетельствуют, что в лесостепной зоне Зауралья имеются
все необходимые условия для складывания современных высокотоварных
предпринимательских хозяйств, как в виде фермерства, так и в форме крупных агрокорпораций.
хозяйство: Избранные труды. М., 1989. С. 147.
1
Он же. Записка о современном состоянии сельского хозяйства СССР по сравнению его с
довоенным положением и положением сельского хозяйства капиталистических стран //
Известия ЦК КПСС. – 1989. – № 6. – С. 211, 214.
67
IX.
Опубликовано: Роднов М.И. Образ предпринимателя Южного Урала в первой половине
XIX в. // Труды института крестьяноведения Южного Урала им. В.П. Данилова. Вып. 3 /
Московский институт предпринимательства и права филиал в г. Оренбурге, ОГПУ, Институт крестьяноведения Южного Урала имени В.П. Данилова, Оренбургский областной
историко-краеведческий музей. Оренбург, 2010. С. 219 – 224.
стр. 219: М.И. Роднов
Образ предпринимателя Южного Урала
в первой половине XIX в.
В изучении социально-экономических процессов на Южном Урале дореформенный период остаётся ещё недостаточно исследованным. Любая
экономическая система структурируется вокруг определённой транспортной
коммуникации. Внутри единого административного образования – Оренбургской губернии – существовали две резко отличные и в малой степени
связанные транспортные системы. Локальный рынок южной части Оренбургской губернии был ориентирован на экспортно-импортные операции через Оренбург и Троицк по гужевым трактам на Самару, Чистополь, в заводы
Среднего Урала через Челябу. Именно этот аспект экономики изучен наиболее глубоко1. Северные (северо-западные) уезды губернии представляли собой один из внутренних российских формирующихся рынков, возникший
вдоль камско-бельской речной системы как части единого Волжского пути.
Изучение этих экономических систем требует обращения к разным
комплексам документальных источников. Например, речные баржи регистровались судоходными дистанциями2 и для понимания масштабов торговли на Белой, Каме, Уфимке с притоками необходимо изучать фонды казанского архива. Во-вторых, историк сталкивается не просто со скудной информацией, необходимо понять особенности и механизм формирования источниковой базы. Основными авторами опубликованных (описательных) работ в
первой половине XIX в. являлись дворяне (чиновники и военные), для которых яркие этнографические образы многонационального Оренбуржья были
намного привлекательнее, чем скучное, серое купечество. Львиную долю
письменных свидетельств за этот период составляют очерки путешественников, приезжих людей – то есть перед нами поверхностный, сиюминутный, во
многом эмоциональный взгляд постороннего человека, не знакомого (или
плохо знакомого) с реальной действительностью.
стр. 220: При оценке же экономики надо учитывать два дополнительных
фактора. Торговля в регионе в значительной степени носила сезонный харакСм., напр.: Солонченко, Е.А. Таможенная политика на юго-востоке России и её реализация в Оренбургском крае в 1752–1868 гг. / Е.А. Солонченко. – Оренбург, 2007; др. В сборнике сноски концевые – М.И. Роднов.
2
См.: Истомина, Э.Г. Водные пути России во второй половине XVIII – начале XIX века. /
Э.Г. Истомина. – М., 1982.
1
68
тер: весенний сплав по рекам, зимние гужевые перевозки, «гости» же прибывали обычно в благоприятные летние месяцы, когда деловая жизнь замирала.
Приехал летом – огромная сонная тихая площадь, приехал зимой – тысячи
подвод, крики, ругань, толкотня. И советую сравнить записки местных путешественников (например, из Уфы в Стерлитамак1) с воспоминаниями московских и петербургских джентльменов. Очень большая разница, для первых
всё в общем нормально и даже неплохо, у вторых в голове неизбежные параллели с Невским проспектом.
В противном случае создаётся образ «отсталости», чем до сих пор
«грешит» российская (постсоветская) историография, продолжая недавние
традиции2. Так, оренбургский гостиный двор в описании П.П. Свиньина похож «на городскую тюрьму», а вторая (гражданская) столица Оренбургского
края Уфа является в образе чисто административного центра, да ещё грязного3. Индивидуальный взгляд, сформировавшийся под влиянием каких то
личных обстоятельств (в лужу наступил), выступает как обобщающий исторический источник (я в Оренбурге встречал и грязь, и чистоту). Исследователь должен стараться реконструировать реально существовавшее историческое прошлое, а не создавать «текст» о прошлом, по каким то причинам сложившийся у него именно в таком виде (иначе прямая дорога к постмодернизму). Любопытна ментальность самих историков, которые продолжают
считать удельный вес купцов в городском населении (сейчас, видимо, надо
подсчитывать количество брокеров) и долю каменных домов как показатель
прогресса (последний в некоторых научных сообществах давно уже стал отрицательным термином). Деревянное жильё полезнее для человека чем каменное, это хорошо известно не только современному американскому среднему классу, но и россияне в XIX в. сие понимали.
Эволюция образа купца (предпринимателя и вообще хозяйственной
сферы) хорошо видна из материалов единственной газеты Оренбургского
края. В 1840-е гг. экономика рассматривалась преимущественно в обобщающих аналитических статьях, стр. 221: например о «частной золотопромышленности в Оренбургском крае»4 или в статистическом взгляде на губернию
за 1848 г.5 Предприниматель (купец) как главная фигура хозяйственной жизни здесь отсутствует, экономика деперсонифицирована, представлена в виде
абстрактного движения товаров, «произведений», капиталов. В этом можно
видеть не только невнимание, но и пренебрежение (неуважение) со стороны
интеллигентской, дворянско-чиновничьей публики к «чумазому» бизнесмеСм., напр.: Роднов, М.И. У истоков уфимской прессы, вкупе с прогулками по старинной
Уфе и просторам Башкирии / М.И. Роднов. – Уфа, 2009. – С. 149–159.
2
Это отмечают американские коллеги. См.: Коцонис, Я. Как крестьян делали отсталыми:
Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России 1861–1914 / Я. Коцонис.
– М., 2006.
3
Банникова, Е.В. Дореформенное купечество Южного Урала: повседневная жизнь в городской среде / Е.В. Банникова. – Оренбург, 2009. – С. 31–33.
4
Оренбургские губернские ведомости. – 1849. – 18 июня.
5
Там же. – 2 июля и др.
1
69
ну. Так, в «театральной хронике» уфимского купца, «у которого с утренней
зари до глубокой ночи гнездятся в голове одни барыши», приглашали в театр, «где он от души может похохотать», убеждая в практической пользе
смеха для здоровья1. Видимо, других доводов позвать тёмного купца в театр
для образованного автора не существовало.
Позитивными, «благородными» чертами рисовались в «Оренбургских
губернских ведомостях» лишь управляющий крупным заводом2 или предприниматель-дворянин А.П. Тевкелев, занимавшийся кумысным бизнесом3,
так сказать «солидные» предприниматели. В статье «Поездка в Миловку»
неизвестный автор на переправе через Белую увидел сценку, когда перекупщик улещивал отдать товар ему, а не везти на городской базар, «двух подгородных крестьян, везущих для продажи хлеб. Мужчина, в полубелой шляпе и
неопределённом костюме полужёлтого цвета остановил их и начал сильно
торговать у них ржаную муку, приговаривая: "Ну же, мужичёк, да уступи,
ведь хлеб-то у тебя не купленой"». Автор обрисовал по сути спекулятивную
операцию, с которой боролись власти Уфы, и, понимая это, добавил: «я подумал, что торгующий не должен ли быть эконом какого нибудь заведения,
старающийся так много о сбережении казённого интереса»4. Следовательно,
если ради «казённого интереса» – тогда можно перекупать хлеб, это «честно», а ежели нет – сразу возникает образ жадного, алчного торгаша. На
уфимском базаре луком торгуют «плебеянки и окрестные поселянки»5, арбузами – «мелочные торговки-колотовки»6.
Лишь постепенно в «Оренбургских губернских ведомостях» утверждался положительный образ купца, к примеру сообщалось, что в декабре
1850 г. для беднейших жителей Уфы градский голова П. Кадкин пожертвовал
50 руб., по 20 руб. внесли стр. 222: купцы И. Нестеров, К. Блохин и др.7 С
начала 1850-х гг. редакторы газеты И.П. Сосфенов и В.В. Завьялов начинают
публиковать регулярную информацию о коммерческой деятельности на пристанях реки Белой. Она кардинально противоречит местной историографии,
уделяющей несколько строчек «малозначительной» торговой деятельности
на севере края, например в Бирске.
В мае 1850 г. П. Попов подробно рассказал о ситуации в Бирске, где на
«пристани зимовало ныне 13 барок: из них одна машина [видимо, коноводная
– М.Р.], а прочие подчалки. Так как эта посуда должна была грузиться здесь
же, то по очищении реки от льда, берег оживился; началось передвижение
судов и нагрузка: барки подведены к хлебным лабазам, к ярусам бочек с поташом, шадриком и золой, к ворохам мочала, к горе металла хрома (более
20 000 пуд.) и проч., и бурлаки оставили свою разорительную орлянку, засТам же. – 10 декабря.
Там же. – 1850. – 25 февраля.
3
Там же. – 22 апреля.
4
Там же. – 8 июля.
5
Там же. – 23 сентября.
6
Там же. – 1851. – 15 сентября.
7
Там же. – 1850. – 16 декабря.
1
2
70
новали с своими тачками взад и вперёд. Но много товару лежало в домах
купцов, а потому некоторые улицы в течении нескольких дней были покрыты почти непрерывным рядом подвод. Их движение, при случившемся ненастье, было причиною непроходимой грязи и страшных выбоин; особенно пострадала главная в городе улица». По приблизительным подсчётам бирянина
П. Попова в зиму 1849 / 1850 гг. здешние и иногородние купцы заготовили
около 1 млн пуд. ржаного хлеба, все доходы окрестного населения от продажи зерна и обслуживания хозяйственной деятельности составляли около 750
тыс. руб. И это без мочала, поташа и пр.1 С другой стороны, в Бирск было
ввезено по Белой (в основном, из Казани) всевозможных потребительских
товаров на эту же сумму. Не сонный городочек из книжек, а бурный центр
экономики, памятью которого служит заложенная именно в первой половине
XIX в. широченная центральная площадь Бирска, сохранившаяся до сих пор
(спланированная с расчётом, чтобы сотни и сотни подвод с товаром могли на
ней уместиться).
В навигацию 1854 г. из Бирского уезда Оренбургской губернии в Нижний Новгород, Рыбинск, Саратов с Топорнинской пристани сплавили по Белой помещики: Языков (150 девятипудовых четвертей ржи, 3852 четв. ржаной муки, 7605 четв. овса и 150 пуд. гороху), Дмитриев (1000 четв. ржаной
муки), Тевкелев (1000 четв. овса), уфимские купцы: Гаданов (100 четв. ржи
стр. 223: и 1600 четв. ржаной муки), Коровин (2700 четв. ржаной муки). С Берёзовской пристани на Каме вывозили хлеб сарапульские купцы Седов и
Шитов, московский купец Гуляев, калязинский купец Полежаев, бирский купец Савастьянов и елабужский купец Антропов. Хлеб отправляли с Ежёвской, Ельдяцкой, Атасевской, Киргизовской, Дюртюллинской, Беткинской,
Челнинской, Бирской пристаней, с пристаней при Благовещенском заводе и
Николаевской слободе. Из Уфы уфимский же купец Кузнецов отправил 2500
четв. ржаной муки, ковровский купец Паршин – 7000 четв., а белебеевский
купец Кадкин – 4000 четв. (все ржаной муки)2. Собранные В.В. Завьяловым
сведения показывают весьма значительные обороты хлебной торговли на
пристанях Белой и Камы в 1854 г., ДО начала пароходного сообщения. Обратим особое внимание на участие в хлебной торговле местных помещиков.
Возможно, перед нами реликт ранее более крупного явления: хозяйственной
деятельности дворян в первой половине XIX в.
Ни в коем случае нельзя занижать значения Мензелинска, центра не
только крупнейшей ярмарки, но и место своеобразной биржи. Мензелинск
находился на важнейшей транспортной коммуникации – Камском речном
пути, по которому и осуществлялось снабжение ярмарки всевозможными товарами, расходившимися потом по всему Оренбургскому краю. Через Мензелинск производилась и отправка товаров (хлеба и пр.). Нужно только учитывать его географические особенности. Во-первых, его обслуживала пристань Пьяный Бор Елабужского уезда Вятской губернии, располагавшаяся не
1
2
Там же. – 1851. – 26 мая.
Там же. – 1854. – 7 августа.
71
очень далеко на противоположном берегу Камы и куда из Мензелинска вела
прямая дорога через д. Юртово (зимой товар перевозился по льду через Каму). Рядом же находилась пристань в устье реки Ик. И на левой (уфимской)
стороне Камы, напротив Пьяного Бора, куда подходила дорога из Мензелинска, тоже нагружались суда. Известно, что в конце мая 1903 г. к Рыбинску
подошёл пароход Дедюхина «Бр. Дедюхины», который привёл две коломенки Халфина (52 236 пуд. ржи, 13 278 овса, 4725 пуд. ржаной муки) с Мензелинской пристани1. Скорее всего, в допароходную эпоху мелкосидящие барки могли свободно грузиться недалеко от устья р. Мензели, против Пьяного
Бора, расстояние от самого города стр. 224: Мензелинска небольшое. С началом же пароходного сообщения из-за мелководья пристань потеряла своё
значение. А удобные гужевые пути на Уфу, на Заинск и Бугульму позволяли
развозить товар по всему Южному Уралу.
Таким образом, при изучении экономики Оренбургской губернии в
первой половине XIX в. надо критически проанализировать имеющуюся источниковую базу, понять складывание «образа» купца, на который мы смотрим глазами дворянина-чиновника, насколько он (образ) достоверен и вообще представлен в источнике (особенно мемуарного характера). Также необходимо стараться максимально расширять источниковую базу, так как отсутствие информации, как и её некритическое восприятие (например по северному приречному рынку), формирует искажённое представление об историческом прошлом.
1
Вестник Рыбинской биржи. – 1903. – 29 мая (11 июня).
72
X.
Опубликовано: Роднов М.И. Забытые предания // Урал-Алтай: через века в будущее: Материалы III Всероссийской тюркологической конференции, посвящённой 110-летию со
дня рождения Н.К. Дмитриева / РАН, РГНФ, Институт языкознания РАН, УНЦ, АН РБ,
ИИЯЛ УНЦ РАН, БГУ, БГПУ. Т. II. Уфа, 2008. С. 186 – 188.
стр. 186: Роднов М.И. (Уфа)
ЗАБЫТЫЕ ПРЕДАНИЯ
Среди разнообразных источников по истории и культуре народов России особое место занимает провинциальная периодическая печать. Несмотря
на цензурные ограничения, журналисты той эпохи сумели собрать уникальный материал о жизни рядового населения. К началу XX в. на Южном Урале
издавалось много разнообразных изданий, от официозных губернских ведомостей до маленьких коммерческих газеток и справочных листков. Изучение
местной периодики нередко приводит к любопытным открытиям. Так, в 1913
г. по всей стране широко отмечали 300-летний юбилей Дома Романовых.
Торжества, охватившие Уфимскую и Оренбургскую губернии, затронули и
башкирское население. В номере от 3 января 1914 г. в газете «Верхнеуральский листок» был опубликован материал, основу которого составили легенды, услышанные корреспондентом во время разъездов по южной Башкирии.
По традиции того времени журналист пытается дословно передать русскую
речь со всеми акцентами разговорного башкирского языка. По всей видимости, перед нами изложение бытовавших в народе легенд, поданное в литературной обработке. Автор употребляет речевые обороты, действительно существовавшие в башкирском языке, например, «Бугас» – Пугач, Емельян Пугачёв. Можно допустить, что доля журналистского вымысла здесь невелика.
Простой башкир – возница, наслышанный о различных торжествах, посвящённых юбилею династии Романовых, специально для русского путешественника вспомнил (или сочинил) подходящую легенду, которая приводится
далее по газетной публикации (исправлен ряд очевидных опечаток, типичных для бедных провинциальных типографий с их не очень грамотными
наборщиками).
«Башкирское преданье об избрании на царство
Михайла Фёдоровича Романова.
Привольно в Уральских горах, когда весна вполне войдёт в свои права
и оживит своим дыханьем д[отоле?] сонные горы с их лесами, бурными речками, тысячами горных ручьёв и ручейков, когда лес затрепещет свежими,
ещё липкими листьями, а поляны лесные напитают тёплый воздух ущелий
ароматом первых весенних цветов…
Смотришь и не налюбуешься горною ширью, дышишь и не надышишься целебным воздухом лесов.
73
С каждым годом всё глубже и глубже проникает в Уральские горы топор промышленника, всё сильнее коптят трубы горных заводов, застилая едким дымом дикие скалы, – но много есть ещё на Урале стр. 187: глухих уголков, где можно видеть мать природу в её роскошном, нетронутом рукою человека, виде. Много таких местечек в Южном Урале, но сколь интересны они
столь же интересен и их природный житель – башкир со своими воззрениями
на мир Божий, со своими песнями, подобными напевам ветра по ущельям гор
и преданьями о далёком былом.
Вот он, абориген Урала, оживший вместе с родными лесами под ласковыми лучами весеннего солнца после долгой зимы, которую провёл впроголодь. Теперь он неузнаваем. Куда девалась природная лень и безучастность
ко всему, как изменился взгляд узких глаз!.. Сидит, правит лошадью и тянет
бесконечную песню, но вдруг обрывает её! Не хватает терпенья радоваться
одному наступившей весне.
– Ты куда гуляешь? (т. е. куда едешь) обернувшись ко мне спрашивает
он.
Отвечаю. Но это у него лишь вступление, предлог завести с пассажиром речь.
– Аяй, караша наша миста – продолжает он, обращая моё внимание на
раскинувшуюся картину. – Ти как думаишь?
Соглашаюсь с ним вполне. А он уже воодушевлённо с своим характерным акцентом начинает говорить о предстоящем выезде всей его родной деревни на кочёвки (места летних стоянок башкир в лесу), добавляет, что земля
теперь у них размежёвана, здесь их, а там соседней деревни. Говорит долго,
рассказывает как кочевали его деды и наконец переходит к тому, как они, т.е.
деды, воевали, оберегая свою землю.
– Старый людя калякайт (рассказывают), аяй много нехороший селовек
гулял старый время здесь. Вот шайтан чёрт Бугас да гулял эта миста.
У..ух людя много кансял. Наша народ – башкурт тогда воявал его. Вот
тот гора приедем, я покажим твоя где народ сидел, ждал питахоньки его. Ну,
ружья блохой тогда был, раз стирляешь да сидить надо, народ брал сикмар
(дубина с шишкой на конце)…
– Вот ита миста! чрез несколько минут сказал он, указывая в сторону от
дороги, где за деревьями виднелось какое то старое земляное сооружение,
похожее на окоп. Если башкир говорил правду, то место для засады было
выбрано весьма удачно: оно было на вершине одного из перевалов через
Уральский хребет и, чтобы добраться до него, с любой стороны нужно было
преодолеть крутой горный подъём, взбираясь вереницей.
– Тут динь-два башкурт караулил, продолжал мой возница: как близко
пидяшел Бугас стирлял его, бил сикмарем. Долго дрался потом стр. 188: наша
башкурт, людя астал мало, много Бугас кансял, башкурт в лес ушёл. Мёртвый людя аяй много был тут…
Раньше, бить (ведь), порядка никакой не был. Вот народ выбирать сарь
и думал, путая исторические факты, продолжал рассказчик. Собрался ух
много народ всякий. Много думал много калякал, шум балшой был какой
74
сарь выбирайт. Мулла стал молить Бог сарь бы давал. Когда Бог молить
кансял два старика людя сказал; Бускам птиса, кто она сядит тот сарь будит.
Наша так думайт. Ну, вси народ своя согласья давал. Бускал птису.
При следующих словах башкир как то особенно оживился.
– Птиса сядил один селовек – Романов. Бидный людя болне рад был
бидь (ведь) Бог так делал! ти как думайшь? Ну Романов быть сарь надо.
Вот шайтан богатый людя калякал (сказали): «нет, небравильна сядил
птиса, бускай ещё раз». Народ думал думал, бускал птису ещё раз, потом
ещё.
Три раза птиса сядил всё Романов…
Стала наш сарь… Бошел другой порядка. Бугас башка секил, другой-да
озорник людя кансял: народ мал – мала отдыхал…
Так наша старый людя скажит, ваша как? закончил свой рассказ башкир и стал понукать лошадь, которая давно уже шла шагом.
Я ничего не ответил словоохотливому вознице: так не хотелось разрушать этого старого отрывка преданий, поэтически созданного временем, средой и окружающей природой. Да и не поверил бы конечно старик-башкир
историческим фактам; он не имел понятия где это событие произошло, не
знал других мест кроме своих лесистых гор…
Под лучами заходящего солнца, на фоне зелени, напоившей горный
воздух ароматами и смолой лесных великанов, моё воображение рисовало
две картины: схватку башкир с пугачёвцами и громадное скопище людей в
горах, съехавшихся с одной целью выбрать себе царя…
Ст. Уральский»
75
XI.
Опубликовано: Роднов М.И. Мордовское население Западной Башкирии в 1920 г. //
Центр и периферия (Научно-публицистический журнал) / ИРИ РАН и НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия (Саранск). 2009. № 2. С. 36 – 42.
стр. 36: Михаил Игоревич Роднов,
доктор исторических наук (г. Уфа)
МОРДОВСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ
ЗАПАДНОЙ БАШКИРИИ В 1920 г.
В Центральном государственном историческом архиве Республики
Башкортостан (ЦГИА РБ) впервые были отобраны и обработаны подворные
карточки переписи 1920 г. Объектом исследования стал один из самых полиэтничных и поликонфессиональных Белебеевский уезд Уфимской губернии.
Перепись прошла в конце лета – осенью 1920 г., спустя всего несколько месяцев после окончания Гражданской войны в этих краях. Из подворных карточек выбиралась информация о национальной принадлежности. Нужно отметить, что она устанавливалась только у домохозяев, т. е. не учитывались
смешанные браки, когда жена принадлежала к иному народу. Но в условиях
той эпохи они были ещё достаточно редки. В некоторых карточках указывались посторонние лица – работники, квартиранты, прислуга, беженцы, которые, вполне вероятно, могли принадлежать к иной этнической группе. Они
исключены из подсчётов. Сохранность материалов переписи 1920 г. достаточно высока. Не обнаружены карточки только по двум волостям – Елизаветинской и Старо-Калмашевской.
В список «народов» Белебеевского уезда включены конфессиональные
и сословные группы, а также достаточно крупные смешанные «разряды»
среди мусульман – татаро-башкиры и пр. Основную часть населения Белебеевского уезда составляли тюрки-мусульмане – 61,1 %. А крупнейшим этносом Западной Башкирии в 1920 г. являлись татары – 57 % всех мусульман, 35
% от состава населения Белебеевского уезда. Вторым по величине народом
были русские – 19,6%, далее шли башкиры, тептяри, чуваши, украинцы.
Седьмое место занимала мордва.
Достоверность итогов переписи 1920 г. доказывает сравнение с материалами предшествующих исследований. По данным земской губернской переписи 1912–1913 гг. мордвы в Белебеевском уезде насчитывалось 12 362 чел.,
по сведениям сельскохозяйственной переписи 1917 г. – 14 173 чел., а в 1920
г. – 13 873 чел.1 Сравнение трёх хронологически близких источников, провоРабота выполнена по программе гранта РГНФ № 06-01-00204а «Этнически смешанные
селения в Урало-Поволжском регионе: историко-этнологическое исследование» (руководитель – А.Д. Коростелёв).
1
См.: Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись 1912–1913 гг. Ч.
II. Таблицы. Уфа, 1914. С. 1823–1827; Роднов М.И. Итоги переписи 1917 г. по Белебеевскому уезду // Археография Южного Урала. Уфа, 2004. С. 162–163 (сведения по Елизаве
76
дившихся единым статистическим аппаратом уфимского земства (перешедшим затем в БашЦСУ), демонстрирует очень близкие результаты.
В башкирской литературе часто ошибочно принимают за данные переписи 1920 г. публикацию 1926 г.1 Неточный цифровой материал приводится
и в работе В.П. Шибаева, изданной в 1930 г.2 Во введении автор говорит, что
«весь использованный для настоящих таблиц рукописный материал переписи
1920 г. по Европейской части РСФСР … собран, по-видимому, отделом переписи ЦСУ Союза в одно время, но, к сожалению, частично или затерян или
недополучен с мест»3. По данным В.П. Шибаева, мордвы в Белебеевском
уезде насчитывалось 21 229 чел.4, а подсчёт по подворным карточкам даёт
иной результат – 13 873 чел. Недостоверны его сведения и по другим народам. Далее приводятся данные по всем волостям и населённым пунктам Белебеевского уезда, где проживала мордва (ЦГИА РБ. Ф. Р-473. Оп. 1; номера
дел указаны после названия волости, знак * показывает наличие беженцев).
Национальный состав населения Белебеевского уезда по переписи 1920 г.
Этническая (этно-сословная) группа
Тюрки-мусульмане
татары
башкиры
тептяри
мусульмане / магометане
мишари
башкиро-татары
татаро-мишари
тептяри-мишари
ясашные
мещане
дворяне
итого
Славяне
русские
украинцы
белорусы
Всего человек
207 311
87 704
48 514
10 989
5947
1792
918
432
269
10
6
363 892
116 780
33 471
3855
тинской и Старо-Калмашевской волостям – архив автора). В журнале сноски концевые
(Библиографические ссылки) – М.И. Роднов. Кроме того статья дополнена иллюстративным материалом, а формы таблиц несколько изменены.
1
См.: Населённые пункты Башкортостана. Ч. III. Башреспублика, 1926. Уфа, 2002. в предисловии к изданию 26-го года уфимские статистики честно и открыто заявили совершенно другое. Читаем. «В основу показаний о преобладающей национальности для тюркотатар по селениям быв. Уфимской губернии взяты данные земской переписи 1911–1912
гг., а в отношении всех остальных народностей по быв. Уфимской губернии и вообще
всех народностей по быв. Малой Башкирии приведены данные переписей 1917 и 1920 гг.»
(стр. 9).
2
Шибаев В.П. Этнический состав населения Европейской части Союза ССР. Л., 1930.
3
Там же. С. V.
4
Там же. С. 208–209.
77
поляки
православные
чехи
староверы
сербы
итого
319
179
14
8
3
154 629
«Народы Поволжья»
чуваши
мордва
кряшены
крещёные татары
марийцы
удмурты
инородцы
новокрещёны
итого
38 431
13 873
8129
2472
10 014
762
23
1
73 705
Остальные народы
немцы
голландцы
меннониты
лютеране
эстонцы
латыши
литовцы
греки
евреи
католики
карелы
молдаване
армяне
австрийцы
итого
Всего населения в уезде
1989
347
48
13
618
142
92
16
9
5
5
4
2
2
3292
595 518
стр. 37: Аксаковская волость (Д. 638, 706)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Аксаково
русские*
56
302
украинцы*
6
37
мордва
2
15
Аксаково станция
русские*
31
170
украинцы*
6
27
поляки
3
15
мордва
1
6
литовцы
1
4
Всего в волости
1461
8294
Национальный состав волости: русские – 5412 (65,3%), украинцы – 2097 (25,3%), чуваши –
425, белорусы – 291, мордва – 21, литовцы – 16, поляки – 15, татары – 12, карелы – 5 чел.
Альшеевская и Слаковская волости (Д. 639 – 643)
78
Дмитриевка
белорусы
русские*
мордва
украинцы
русские*
белорусы
украинцы*
литовцы
поляки
чуваши
мордва
немцы
эстонцы
татары
латыши
евреи
армяне
греки
украинцы*
русские
русские*
украинцы*
мордва
23
163
14
86
1
7
1
4
Раевка (станция и Раевка – 1, 2)
618
3170
64
304
38
175
7
40
6
35
4
25
4
20
3
12
2
8
2
4
1
6
1
3
1
2
1
4
1
4
1
3
Шафраново станция
26
142
5
23
1
6
Всего в волости
5181
27 574
Национальный состав волости: русские – 7615 (27,6%), башкиры – 7496 (27,2%), татары –
4957 (18%), магометане / мусульмане – 3258, украинцы – 3088, белорусы – 643, поляки –
153, немцы – 143, эстонцы – 97, литовцы – 40, мордва – 33, чуваши – 25, евреи – 9, латыши –
6, католики – 5, греки – 4, армяне – 2 чел.
Артюховская волость (Д. 644 – 645)
Селение
Национальность
Число
хозяйств
Ново-Александровка
русские
18
мордва
2
Всего в волости
1822
Национальный состав волости: татары – 8259 (80,5%), русские – 1705 (16,6%),
176, белорусы – 88, мордва – 14, латыши – 9, поляки – 8 чел.
Число
жителей
124
14
10 259
украинцы –
стр. 38: Города (Д. 667)
город
Белебей
Национальность
русские*
татары
мордва
чуваши
тептяри
украинцы*
дворяне
Число
хозяйств
207
36
19
10
7
5
1
Число
жителей
1163
210
99
51
40
26
6
79
мишари (мещеряки)
греки
русские*
татары
башкиры
мордва
немцы
украинцы*
эстонцы
поляки
1
5
1
4
Давлеканово
72
444
21
144
4
27
3
24
3
15
2
11
1
9
1
5
Всего
394
2283
Национальный состав: русские – 1607, татары – 354, мордва – 123, чуваши – 51, тептяри –
40, украинцы – 37, башкиры – 27, немцы – 15, эстонцы – 9, дворяне – 6, мишари – 5, поляки
– 5, греки – 4 чел.
Бакалинская волость (Д. 664 – 666)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Старо-Иликово
мордва
86
597
русские
2
12
Всего в волости
3200
17 700
Национальный состав волости: русские – 7256 (41%), кряшены – 4018 (22,7%), крещ. татары – 2426 (13,7%), чуваши – 1471, татары – 1040, марийцы – 849, мордва – 597, белорусы – 16, поляки – 9, тептяри – 9, башкиры – 4, эстонцы – 3, магометане – 2 чел.
Буздякская (Буздяковская) волость (Д. 668 – 673)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Буздяк
татары
337
1909
башкиры
44
248
тептяри
7
29
русские
3
19
украинцы
2
4
мордва
2
2
чуваши
1
6
православные
1
5
башкиры
4
15
Всего в волости
6051
33 364
Национальный состав волости: татары – 27 521 (82,5%), тептяри – 2487 (7,5%), русские –
1679 (5%), татаро-мещеряки – 830, башкиры – 599, магометане – 119, марийцы – 71, поляки
– 27, украинцы – 8, чуваши – 6, православные – 5, молдаване – 4, литовцы – 3, белорусы – 3,
мордва – 2 чел.
Васильевская волость (Д. 674 – 675, 705)
Селение
Антоновка
Национальность
мордва
украинцы*
Число
хозяйств
7
6
Число
жителей
47
33
80
русские
чуваши
мордва
русские
чуваши
мордва
украинцы*
русские
татары
мордва
мордва
русские
чуваши
русские*
мордва
мордва
русские
мордва
русские
чуваши
мордва
русские
мордва
русские*
мордва
мордва
русские*
мордва
русские
мордва
мордва
русские*
мордва
русские*
3
24
3
16
Белогорка
13
82
1
1
Бижбуляк
247
1395
18
106
4
24
3
15
1
5
Василкино, хутор
9
50
Верхне-Курмезы
77
471
14
71
12
62
Владимирский монастырь
2
14
1
1
Исаевка
16
103
6
44
Каменка
297
1741
29
203
1
4
Красная Горка
49
304
14
92
Лысогорка
43
258
1
5
Михайловский хутор
3
28
Мохоновка
33
216
1
4
Нижне-Курмезы
52
333
19
116
Николаевка
10
65
Ново-Самаровка
24
172
4
17
Сергиевка
24
172
4
17
Всего в волости
2500
15 091
Национальный состав волости: чуваши – 6849 (45,4%), мордва – 4149 (27,5%), русские –
3374 (22,4%), украинцы – 465, татары – 254 чел.
стр. 39: Верхне-Троицкая волость (Д. 678)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Михайловка
мордва
38
246
русские
2
12
Никитинский
чуваши
17
106
мордва
6
27
Всего в волости
1139
5917
Национальный состав волости: русские – 4085 (69%), чуваши – 1216 (20,6%), мордва – 273,
татары – 210, украинцы – 53, башкиры – 31, белорусы – 19, тептяри – 18, греки – 8, латыши –
4 чел.
81
Гайныямакская волость (Д. 679 – 682)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Богданово
башкиры
157
778
белорусы
22
141
чехи
1
10
мордва
1
5
Степановский
русские
14
95
мордва
4
34
Всего в волости
4008
21 717
Национальный состав волости: татары – 12 747 (58,5%), башкиры – 4560 (20,9%), русские –
3497 (16,1%), белорусы – 347, магометане – 271, чуваши – 211, украинцы – 62, мордва – 39,
православные – 18, чехи – 10, поляки – 9, немцы – 6 чел.
Ермекеевская волость (Д. 685 – 686)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Верх. Кармалы
мордва
85
477
русские
4
11
Ермекеево
татары
363
2041
русские
7
42
мордва
1
5
башкиры
1
5
Всего в волости
1722
9677
Национальный состав волости: татары – 3161 (32,7%), башкиры – 2340 (24,2%), тептяри –
1631 (16,9%), русские – 1239, чуваши – 608, мордва – 482, украинцы – 129, мусульмане – 78,
белорусы – 9 чел.
Зильдяровская волость (Д. 687 – 689)
Селение
Гоголевка
Зубовский
Колосовка
Курмейский
Ново-Фёдоровка
Ореховка
Национальность
украинцы*
русские
мордва
русские*
мордва
украинцы*
мордва
мордва
русские
мордва
русские*
латыши
русские*
украинцы*
мордва
поляки
немцы
Число
хозяйств
26
2
1
3
1
37
1
17
4
38
12
24
15
7
4
1
1
Число
жителей
129
11
5
21
3
209
8
158
42
284
83
114
83
30
35
5
2
82
Всего в волости
2975
16 565
Национальный состав волости: татары – 11 597 (70%), башкиры – 1682 (10,2%), украинцы –
1585 (9,6%), русские – 861, мордва – 493, мусульмане / магометане – 153, латыши – 117, белорусы – 59, чуваши – 11, поляки – 5, немцы – 2 чел.
Ильинская волость (Д. 690 – 691, 693)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Александровка
мордва
27
153
Ерофеевка
чуваши
22
116
русские*
8
40
мордва
2
11
Ключарёвка
мордва
22
138
Кожай-Максимово
мордва
227
1330
белорусы
6
24
русские
1
4
Малый хутор Бунина
мордва
4
23
русские
1
5
Петряевка
мордва
18
127
Посёлок при станции Приютово
русские
52
263
белорусы
7
35
украинцы*
3
13
мордва
3
12
поляки
1
4
Рябаш-Ильинское
русские
39
220
украинцы*
7
30
мордва
1
6
белорусы
1
2
Фёдоровка
украинцы*
11
87
мордва
1
10
Всего в волости
2143
12 390
Национальный состав волости: русские – 7293 (58,9%), украинцы – 2455 (19,8%), мордва –
1810 (14,6%), белорусы – 441, чуваши – 281, татары – 61, литовцы – 23, поляки – 11, эстонцы
– 6, чехи – 4, сербы – 3, новокрещёны – 1, латыши – 1 чел.
стр. 40: Илькульминская волость (Д. 692 – 693)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Бишкуак
русские
5
47
украинцы*
3
20
мордва
1
9
Черновский
мордва
15
119
Всего в волости
2043
11 855
Национальный состав волости: башкиры – 5206 (43,9%), татары – 4685 (39,5%), русские –
1148 (9,7%), украинцы – 589, мордва – 128, белорусы – 62, чуваши – 26, марийцы – 11 чел.
Ильчигуловская волость (Д. 693 – 696)
Селение
Национальность
Число
Число
83
хозяйств
жителей
4
20
2
11
Ново-Ключёвка
10
75
3
23
1
7
Хрипунов хутор
93
606
12
74
1
9
1
7
Всего в волости
2573
13 965
Национальный состав волости: башкиры – 6444 (46,1%), украинцы – 3273 (23,4%), русские –
2687 (19,2%), татары – 1153, немцы – 177, мордва – 95, эстонцы – 58, белорусы – 41, чуваши
– 17, поляки – 13, тептяри – 7 чел.
Запорожский хутор
русские
мордва
мордва
русские
чуваши
украинцы*
русские
мордва
тептяри
Имай-Карамалинская волость (Д. 697 – 698, 709, 710)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Гордеевка
мордва
25
221
Филипповка
мордва
53
420
русские
12
77
украинцы*
1
90
Всего в волости
2107
12 525
Национальный состав волости: татары – 3505 (28%), украинцы – 2063 (16,5%), башкиры –
2004 (16%), русские – 1613, мишари – 1456, тептяри – 857, мордва – 641, чуваши – 272, белорусы – 106, староверы – 8 чел.
Казангуловская волость (Д. 706 – 708)
Селение
Алексеевка
Важдаево
Каран
Курьятмас
Некрасов хутор
Ново-Курменкеево
Ново-Фёдоровка
Пахомов хутор
Национальность
украинцы*
русские*
мордва
мордва
русские*
мордва
русские
чуваши
украинцы
башкиры
мордва
мордва
башкиры
русские
мордва
украинцы*
мордва
русские
мордва
Число
хозяйств
14
12
1
6
1
62
4
3
1
287
1
2
34
18
7
3
10
10
13
Число
жителей
79
55
8
40
4
395
16
21
8
1512
6
17
199
107
34
18
94
63
90
84
русские*
1
7
Всего в волости
3173
17 896
Национальный состав волости: украинцы – 4903 (27,4%), башкиры – 4699 (26,3%), русские –
3621 (20,2%), татары – 2750, немцы – 767, мордва – 684, голландцы – 347, меннониты – 48,
белорусы – 26, чуваши – 21, лютеране – 13, поляки – 7, магометане – 5, латыши – 5 чел.
стр. 41: Киргиз-Миякинская волость (Д. 709 – 710)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Байков хутор
мордва
3
15
Ново-Алексеевка
русские
60
372
мордва
5
31
Ново-Николаевка
русские
52
325
православные
15
90
мордва
6
45
украинцы*
1
8
Всего в волости
3310
18 747
Национальный состав волости: татары – 9264 (49,4%), чуваши – 3973 (21,2%), русские –
3125 (16,7%), украинцы – 2015, мишари – 168, мордва – 91, православные – 90, мусульмане –
16, крещ. татары – 5 чел.
Менеузбашевская волость (Д. 718 – 719)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Кожай-Икские вершины
чуваши
202
1165
мордва
1
13
немцы
1
4
Менеуз-Малый
чуваши
133
758
русские
2
15
мордва
1
5
Никольское-Юраш
украинцы*
5
30
мордва
1
7
Всего в волости
2052
11 489
Национальный состав волости: чуваши – 9846 (85,7%), татары – 759, русские – 543, украинцы – 304, мордва – 25, магометане – 8, немцы – 4 чел.
Нигаметуллинская волость (Д. 721 – 722)
Селение
Алпаево
Беляковка
Нижне-Абдрахманово
Национальность
русские
мордва
чуваши
русские*
мордва
украинцы
башкиры
русские*
мордва
Число
хозяйств
13
6
1
28
16
9
49
1
1
Число
жителей
64
44
6
171
84
55
291
9
5
85
австрийцы
1
2
Яковлевка
мордва
33
209
Всего в волости
2974
16 756
Национальный состав волости: татары – 7269 (43,4%), украинцы – 3408 (20,3%), башкиры –
2680 (16%), русские – 1626, чуваши – 629, эстонцы – 434, мордва – 342, белорусы – 247,
немцы – 117, поляки – 2, австрийцы – 2 чел.
Николаевская волость (Д. 723 – 724)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Александровка
русские*
46
279
чуваши
7
40
украинцы
1
10
мордва
1
6
Воздвиженка
русские*
130
711
мордва
37
237
украинцы*
2
13
чуваши
1
5
Знаменка
русские*
75
531
мордва
1
8
Никитинка
чуваши
68
351
русские*
33
195
мордва
3
18
Усень разъезд
русские*
3
19
мордва
2
7
Успенка
русские*
28
157
мордва
3
10
немцы
1
5
Успеновка
русские*
12
71
украинцы*
3
20
мордва
3
15
Всего в волости
1644
9762
Национальный состав волости: русские – 4522 (46,3%), тептяри – 2903 (29,7%), белорусы –
1118 (11,5%), чуваши – 406, татары – 302, мордва – 301, украинцы – 109, башкиры – 94,
немцы – 5, поляки – 2 чел.
Ново-Шаховская волость (Д. 725)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Ново-Шахово
татары
109
596
русские
2
10
мордва
1
6
Всего в волости
1595
9147
Национальный состав волости: татары – 3099 (33,9%), русские – 2846 (31,1%), мусульмане /
магометане – 1908 (20,9%), башкиры – 1141, тептяри – 68, белорусы – 45, украинцы – 34,
мордва – 6 чел.
Семёно-Макаровская волость (Д. 728 – 729)
86
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Ново-Сулли
мордва
211
1323
русские*
10
55
Рождественское
русские*
195
1063
мордва
1
5
удмурты
1
4
Всего в волости
1651
9492
Национальный состав волости: русские – 2640 (27,8%), чуваши – 2493 (26,3%), мордва –
1328 (14%), мишари – 1269, удмурты – 762, башкиры – 531, украинцы – 267, марийцы – 202
чел.
Старо-Тураевская волость (Д. 730 – 731)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Кожай-Андреевка
мордва
158
1040
Всего в волости
2101
11 981
Национальный состав волости: башкиры – 5422 (45,3%), тептяри – 3862 (32,2%), мордва –
1040 (8,7%), татары – 919, русские – 477, мишари – 261 чел.
стр. 42: Тюменяковская волость (Д. 734, 736)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Алексеевка
мордва
11
72
украинцы*
10
69
русские
4
25
Ардашовка
мордва
40
263
русские
10
65
старообрядцы
3
19
украинцы*
1
4
Казанка
мордва
26
188
русские
18
113
чуваши
1
5
Всего в волости
3231
17 439
Национальный состав волости: татары – 8874 (50,8%), тептяри – 3710 (21,2%), башкиры –
1695 (9,7%), русские – 984, чуваши – 856, мордва – 523, тептяри-мишари – 432, немцы – 230,
украинцы – 73, магометане / мусульмане – 32, б.-татары – 16, белорусы – 14 чел.
Тюрюшевская волость (Д. 735, 737 – 739)
Селение
Алкинский 1-й
Троицкое 1-е
Национальность
украинцы*
русские
мордва
украинцы*
русские
татары
поляки
Число
хозяйств
19
4
1
43
6
3
1
Число
жителей
79
24
6
314
29
22
4
87
мордва
1
2
Всего в волости
5603
30 653
Национальный состав волости: татары – 22 561 (73,6%), украинцы – 3471 (11,3%), башкиры
– 2268 (7,4%), мишари – 769, русские – 677, тептяри – 598, немцы – 167, магометане – 94,
белорусы – 29, мордва – 8, православные – 6, поляки – 4, чуваши – 1 чел.
Усень-Ивановская волость (Д. 740 – 741)
Селение
Национальность
Знаменское, винокуренный завод
Междугорное
Покровка
русские*
эстонцы
мордва
украинцы*
русские*
мордва
украинцы*
русские
белорусы
мордва
Всего в волости
Национальный состав волости: русские – 9504
414, мусульмане / магометане – 271, белорусы
чуваши – 12, эстонцы – 11, башкиры – 6 чел.
Число
Число
хозяйств
жителей
16
70
4
11
1
8
84
393
5
26
2
7
37
187
13
95
2
23
1
8
2146
11 848
(80,2%), украинцы – 1439 (12,2%), татары –
– 73, поляки – 49, немцы – 46, мордва – 23,
Чермасанская волость (Д. 702, 742)
Селение
Национальность
Число
Число
хозяйств
жителей
Васильевка
русские*
13
56
мордва
1
3
Владимировка
русские
38
243
мордва
4
20
Вознесенка
русские*
43
269
украинцы
23
136
мордва
2
15
Кузьминка
русские
41
216
мордва
7
37
украинцы*
1
5
Липовка
русские*
21
100
мордва
6
48
Сергеевка
русские*
62
405
мордва
39
308
украинцы*
1
7
Всего в волости
1517
9065
Национальый состав волости: русские – 8323 (91,8%), мордва – 431, украинцы – 281, инородцы – 23, чуваши – 7 чел.
Чукадытамакская волость (Д. 743 – 748)
Селение
Национальность
Число
Число
88
хозяйств
жителей
38
203
25
139
Таврический хутор
3
32
3
26
3
18
Всего в волости
7214
38 833
Национальный состав волости: татары – 26 757 (68,9%), башкиры – 8159 (21%), чуваши –
2102 (5,4%), украинцы – 533, русские – 521, марийцы – 384, тептяри – 206, мордва – 171 чел.
Купоярово
русские*
мордва
мордва
русские
украинцы*
89
XII.
Опубликовано: Роднов М.И. Уфимский хлеб в Кёнигсберге // Северо-Запад в аграрной истории России: Межвуз. тематич. сб. науч. тр. / Под ред. В.Н. Никулина / Российский государственный университет им. Иммануила Канта. [Калининград]: Изд-во РГУ им. И. Канта,
2008. С. 215 – 218.
стр. 215: М.И. Роднов
Уфимский хлеб в Кенигсберге
На основе хлебного экспорта из Уфимской губернии в столицу Восточной Пруссии
показан процесс и динамика установления и развития взаимовыгодных торговых отношений между Россией и Германией, прерванных Первой мировой войной.
Располагавшаяся на Южном Урале Уфимская губерния входила в число крупнейших поставщиков хлеба, который в основном вывозился речным
транспортом по рекам Белая, Кама, Волга в Рыбинск, Нижний Новгород и
другие города. Ситуация изменилась в 1888 году, когда в сентябре была введена в действие железная дорога, связавшая Уфу с Самарой, и далее с Москвой, Санкт-Петербургом и сопредельными странами. Уфимский хлеб получил прямой выход к пунктам экспортной торговли.
Но к началу 1890-х годов в Европейской России уже сложилась транспортная сеть, соединявшая порты с основными зернопроизводящими районами. Черноморские и азовские гавани принимали хлеб южных губерний,
уфимская продукция в этом направлении появлялась только в отдельные годы, когда там случался неурожай. Основная часть хлеба с уфимских полей,
сразу поступавшая на экспорт, вывозилась в порты Балтийского моря. Однако и там существовала острая конкуренция.
К Риге подходила Риго-Орловская железная дорога, по которой подвозилась продукция черноземных губерний. Порт Либавы концентрировал хлеб
с Украины, доставлявшийся по Либаво-Роменской магистрали. Зерно с Самаро-Златоустовской железной дороги (СЗЖД) поэтому устремилось к более
«свободным» портам Ревеля и Санкт-Петербурга (включая Новый Порт).
Лишь постепенно в начале XX века грузы из Уфимской губернии начинают
занимать существенное место в экспорте Риги, Либавы, Виндавы. Например,
в 1909 году с Самаро-Златоустовской дороги (Уфимская и Самарская губернии) было вывезено 21,8 млн пуд. хлеба, в том числе в Ригу – 5,5 млн пуд.,
Новый Порт – 5,4 млн, Ревель – 4,9 млн, Виндаву – 3,2 млн, Либаву – 1,2 млн,
Ораниенбаум – 0,1 млн пуд. Экспорт в южные порты составлял 1,9 млн пуд.,
а за границу – 3,1 млн пуд. 1. С. 159–160.
стр. 216: Сразу после открытия СЗЖД уфимский хлеб начал поступать
непосредственно на приграничные станции Германии и Австро-Венгрии, а
также в германские порты Данциг и Кенигсберг. Уже в первый полный год
работы магистрали (1889) со станции Шафраново Уфимской губернии в Кенигсберг ушла партия пшеницы в 1220 пуд. 2. Хотя в отдельные периоды
поставок вообще не было (1894), в начале XX века объемы отправок из
90
Уфимской губернии в Кенигсберг постепенно возрастали. Вероятно, налаживались контакты между хлебными торговцами со станций СЗЖД и фирмами,
скупавшими зерно в Кенигсберге. Так, в 1913 году с 12 станций, располагавшихся в пределах Уфимской губернии, в столицу Восточной Пруссии поступило 220 056 пуд. различных хлебных грузов. Наиболее крупные партии
ушли из Белебей-Аксаково (76 597 пуд.), Давлеканово (34 708 пуд.), ШингакКуля (32 900) и Чишмов (26 205 пуд.) (табл. 1).
Таблица 1
Отправлено в 1913 году хлеба в Кенигсберг
со станций Уфимской губернии
Станция
Приютово
Белебей (город)
Белебей-Аксаково
Глуховская
Аксеново
Шафраново
Раевка
Давлеканово
Шингак-Куль
Чишмы
Уфа
Сулея
Количество и состав хлебных грузов
2000 пуд. гороха, 1000 пуд. бобов
750 пуд. семян
8000 пуд. пшеницы, 31 000 пуд. гороха, 37 597 пуд. семян
1513 пуд. семян
16 000 пуд. пшеницы
1812 пуд. ржи, 4000 пуд. пшеницы, 1000 пуд. гороха, 3324 пуд. семян
1000 пуд. ржи, 12 000 пуд. пшеницы
9000 пуд. пшеницы, 10 006 пуд. гороха, 13 093 пуд. тарицы, 2609
пуд. семян
900 пуд. гречихи, 32 000 пуд. гороха
2000 пуд. пшеницы, 8250 пуд. гречихи, 10 000 пуд. гороха, 5955 пуд.
семян
3000 пуд. гороха
1990 пуд. тарицы, 257 пуд. семян
Источник: Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости. По отправлению за 1913 год. Вып. I. Самара, 1914. С. 84–87, 90–93, 96–97, 100–103, 108–109,
112–113, 116–117, 122–123, 136–137.
стр. 217: Уфимские торговцы по заказам немецких контрагентов постав-
ляли широкий ассортимент хлебных грузов, доставлявшихся из Белебеевского, Уфимского и Стерлитамакского уездов. Из общего количества в 220 056
пуд. уфимского хлеба, отправленного в Кенигсберг, преобладали любимый
немцами горох – 89 006 пуд. (40,45%), семя льняное и конопляное – 52 005
пуд. (22,63%) и пшеница в зерне – 51 000 пуд. (23,18%). Кроме того, было
вывезено 15 083 пуд. тарицы (отрубей), 9 150 пуд. гречихи, 2 812 пуд. ржи и
1000 пуд. каких-то бобов. Среди поставок отсутствовала мука, экспортировалось только зерно, значительную часть грузов составляли сырье для промышленности (конопляное и льняное семя) и корма для животноводства (отруби). Величина поставок с уфимских станций позволяет предположить, что,
наряду с мелкими предпринимателями, торговлю с Кенигсбергом вели достаточно крупные купцы в Белебей-Аксаково, Шингак-Куле и др. пунктах.
За первую половину 1914 года из Уфимской губернии было отправлено
91
в Кенигсберг 151 976 пуд. хлеба (табл. 2).
Таблица 2
Отправлено в 1913 году хлеба в Кенигсберг
со станций Уфимской губернии
Станция
Аксаково
Глуховская
Шафраново
Давлеканово
Шингак-Куль
Чишмы
Уфа
Шакша
Иглино
Сулея
Количество и состав хлебных грузов
2000 пуд. гороха
4500 пуд. гречихи
1000 пуд. гороха
3000 пуд. просо, 14 016 пуд. гороха, 63 206 пуд. тарицы, 996 пуд.
семян
3000 пуд. пшеницы, 1500 пуд. просо, 23 000 пуд. гороха
2000 пуд. пшеницы, 1000 пуд. просо, 2270 пуд. гречихи, 2000 пуд.
гороха, 1535 пуд. семян
15 000 пуд. гречихи, 3000 пуд. гороха, 5937 пуд. семян
1500 пуд. гречихи
750 пуд. гречихи
116 пуд. гречихи, 650 пуд. семян
Источник: Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости, по отправлению. За 1914 год. Вып. I. Самара, 1915. С. 84–85, 90–91, 96–97, 100–101, 106–107,
110–111, 116–119, 120–121, 128–1291.
стр. 218: В 1914 году по-прежнему много вывозилось гороха, возросли
поставки гречихи, отрубей (тарицы), отгружалось и просо. Несколько изменилась география отправления. В 1913 году почти все вагоны в Кенигсберг
ушли со станций, лежавших к западу (юго-западу) от Уфы, исключая Сулею,
принимавшую хлеб из северо-восточного Златоутовского уезда. В 1914 году
больше половины всех грузов экспортировали со станции Давлеканово
(81 218 пуд.), своеобразной немецкой «столицы» Башкирии. В самом Давлеканово и вокруг него проживала масса немцев-колонистов. Возможно, на этнической почве сложились деловые контакты между немцамипредпринимателями разных государств. В 1914 году хлеб также вывозился
уже с трех станций к востоку от Уфы – Шакши, Иглино и Сулеи.
Первая мировая война прервала устоявшиеся хозяйственные связи
между Уфимской губернией и Кенигсбергом, хотя опыт всего предыдущего
времени свидетельствовал о взаимовыгодном мирном сотрудничестве.
Список источников и литературы
1. Смирнов Н. Краткий обзор коммерческой деятельности Самаро-Златоустовской
жел. дороги за 1911 г. сравнительно с предшествующими годами. Самара, 1913.
2. Отчет по эксплуатации казенных железных дорог за 1889 год. Часть XI. Отчет
управления Самаро-Уфимской жел. дороги. Уфа, 1890. Ведомость 12в.
При редактировании искажены названия статистических сборников – здесь даётся точное наименование – М.И. Роднов.
1
92
XIII.
Опубликовано: Роднов М.И. Археологическая информация на страницах «Уфимских губернских ведомостей» (1865 – 1895 годы) // Уфимский археологический вестник / ИИЯЛ
УНЦ РАН. 2008. Вып. 8. С. 130 – 133.
стр. 130: Археологическая информация на страницах
«Уфимских губернских ведомостей» (1865 – 1895 годы)
М.И. Роднов
Институт истории, языка и литературы УНЦ РАН, Уфа
Долгие десятилетия единственным периодическим изданием в Уфе
оставалась государственная газета «Уфимские (ранее Оренбургские) губернские ведомости»1, выходившая еженедельно по субботам. «Ведомости» являлись типичным официозом, основную (официальную) часть газетной площади занимали различные правительственные указы и объявления, распоряжения губернской власти, всевозможные извещения о торгах, перемещениях по
службе и т. д. Другого источника информации для местной администрации
края в то время просто не существовало. Официальную часть подписывали
вице-губернатор (или замещавшее его лицо) и секретарь.
Но, помимо официальной части, в «Уфимских губернских ведомостях»
существовала и меньшая по размеру неофициальная часть2, у которой был
собственный редактор. Здесь помещалась информация, рассчитанная уже на
массового читателя, среди которой регулярно публиковались статьи историко-краеведческого содержания. Эпизодически на страницах неофициальной
части появлялись сведения и по археологии: известия о находках, рассуждения авторов о древнейшем (добашкирском) населении края и остатках материальной культуры. Данная информация при всей её околонаучной форме
сохраняет своё значение, так как многие памятники археологии за прошедшее столетие утрачены, а найденные артефакты не дошли до наших дней.
Для более точного изучения помещённой в «Уфимских губернских ведомостях» информации специалистам-археологам нужно изучить публикации. Задачей же этой статьи является привлечение внимания научной общественности к указанному своеобразному источнику.
На протяжении 30 лет, с ноября 1865 по 1896 год, бессменным редактором неофициальной части «Уфимских губернских ведомостей» являлся
выдающийся исследователь, организатор и руководитель статистической
С 1872 г. купцом Н.К. Блохиным также издавался прообраз современной рекламной
прессы – «Уфимский листок объявлений и извещений», где кроме рекламы ничего не помещалось.
2
Сначала неофициальная часть «Уфимских губернских ведомостей» представляла собой
фактически отдельную газету с собственной (сплошной на весь год) нумерацией страниц.
С 1868 г. издавались единые номера «ведомостей», где неофициальная часть превратилась
по сути в один из разделов выпуска, но по-прежнему с собственным редактором. В 1894 г.
«Уфимские губернские ведомости» стали ежедневной газетой.
1
93
службы в крае Николай Александрович Гурвич (1828 года рождения)1. Впрочем его предшественник П.Н. Чоглоков также очень много делал для издания
подобных материалов. Обоим редакторам «повезло», что в 1865 г. в Уфу на
жительство переехал Руф Гаврилович Игнатьев (1818 года рождения) – в то
время бесспорно сильнейший исследователь-краевед Уфимской губернии,
фактически работавший на профессиональном уровне (тщательное изучение
архивов, справочный аппарат во многих публикациях и пр.).
И уже в № 29 «Уфимских губернских ведомостей» (от 17 июля 1865
2
г. ) встречается археологический материал, в № 40 (2 октября) опубликована
довольно обширная информация по археологии Челябинского уезда, а в № 43
и 49 (25 октября и 4 декабря) помещена статья Р.Г. Игнатьева о курганах в
приуральской части Оренбургской губернии.
В последующие годы на страницах «Уфимских губернских ведомостей» (в неофициальной части) появлялись лишь отдельные заметки, связанные с археологией. В 1868 г. в № 5 (29 января) опубликован материал Р.Г.
Игнатьева о древних памятниках в Уфимской губернии, в 1867 г. в № 1 (7 января) вышла его статья по археологии окрестностей села Насибаш, а в следующем № 2 (14 января) появилась информация о Чёртовом городище в Уфе.
В 1868 г. в № 19 от 11 мая была размещена большая статья (Р.Г. Игнатьева) о
раскопках кургана в Уфе в 1867 г. близ магометанского кладбища, в № 44 и
45 (2, 9 ноября) Н.А. Гурвич поместил заметки Руфа Гавриловича о «чудских» городищах в Златоустовском уезде. Затем три года (1869–1871) редактор не издавал ничего, относящегося к археологии.
Но в 1872 г. читатели «Уфимских губернских ведомостей» получили
обильную пищу для ума. Руф Гаврилович Игнатьев подготовил обширный
материал под названием «Памятники доисторических древностей Уфимской
губернии», которые публиковались аж в десяти выпусках «ведомостей» (номера от 20 мая, 10, 24 июня, 15 июля, 9, 30 сентября, 14, 21 октября 1872 г.,
27 января и 17 февраля 1873 г.). Приведём два фрагмента, показывающих
уровень квалификации исследователя и состояние науки той эпохи.
В № 40 был опубликован раздел статьи, подзаголовком которого Р.Г.
Игнатьев выбрал народное прозвище «Ногайские валы». Автор сообщал, что
«один из таких валов виден в 3 в[ерстах] от г. Уфы, при дер. Глумилиной, на
старой сибирской дороге. Но эта дорога уже не та, что в более отдалённые
времена шла чрез р. Уфу, мимо чёртова городища и Аблаевского леса; эта
старая сибирская дорога не на В. а на С. от г. Уфы, – проведена в XVIII столетии, а в начале настоящего века, когда проведён новый тракт, теперь называемый сибирским, прежний стр. 131: тракт получил название старой сибирской дороги. – Здесь на этой дороге по левую сторону, едучи от Уфы, видны
Подробная биография Н.А. Гурвича, воссозданная уфимским историком В.В. Латыповой, размещена на сайте «Уфаген», смотри также её статьи о Н.А. Гурвиче в различных
краеведческих сборниках.
2
В том году номера и даты выпусков неофициальной части не были напечатаны в типографии. В изученной мной подшивке они проставлены от руки (судя по почерку и чернилам, явно в дореволюционную эпоху).
1
94
остатки вала, шедшего от берега Белой, на протяжении – 328 ½ саж., от С. З.
стороны, дойдя же до дороги вал исчезает; высота вала не равномерная – от
½ до 2 арш., грунт насыпи суглинистый, с правой стороны сибирской дороги,
к этому валу, называемому – "Нагайским", примыкает лес, называемый "Попово жилище». – В этом лесу, как говорит предание, очень давно, как ещё
начиналась Уфа, при царе Иоанне Грозном, поселился чёрный поп (иеромонах), родом Пошехонец. Чёрный поп долго жил в этом лесу пустынником, а
потом переселился на р. Каму, в нынешний Осинский уезд Пермской губернии… В лесу "Попово жилище" разбросано в разных направлениях восемь
"Ногайских курганов", окружность которых простирается от 18 до 34 саж., в
вышину же от 2 ½ саж. до 2 ½ арш.; насыпь их суглинистая»1.
В № 43 Руф Гаврилович продолжил тему курганов, которые истребляют, почему их сохранилось уже в его период немного. «При г. Уфе, на выгоне, где находится магометанское кладбище; там разбросано без симметрии
18 курганов, из них самый большой 32 саж., в окружности и 4 саж. в вышину.
– Этот курган находится близ каменной стены дома здешней Духовной семинарии; близ кургана находится овраг Черкалихин». В овраге Р.Г. Игнатьев
описывает три пещеры. И далее. «На магометанском кладбище добывают
плитняковый камень, отсюда же берут жители землю на разные потребности
и часто находят человеческие кости. – Насыпь здешних курганов чернозёмная с известняком, мелкою галькой и мелким плитняком; окружность же
прочих курганов, кроме вышеобъяснённого кургана, от 22 до 29, в вышину 1
и 1 ½ саж.» Летом 1867 г. Р.Г. Игнатьев раскопал один курган (подробное
описание раскопок в № 19 за 1867 г.), находки им были переданы в музей
Московского Археологического общества2.
В № 7 от 17 февраля 1873 г. читатель знакомился с последним фрагментом работы Р.Г. Игнатьева, где, кстати, автор сообщал о находке близ д.
Миловки шести бронзовых серпов весом в девять фунтов (переданы также в
Московское Археологическое общество). После чего лишь в конце 1874 г. (№
33 за 17 августа) Руф Гаврилович рассказал о найденных бронзовых вещах
около д. Дербедень (Мензелинский уезд, совр. Татарстан), и всё. В 1875 г.
археологию забыли, в № 31 от 31 июля 1876 г. Руф Гаврилович откликнулся
своеобразной рецензией на опубликованную в «ведомостях» работу М.В.
Лоссиевского (тогда писали Лосиевский) «Из далёкого прошлого (К истории
заселения Оренбургского края)», где затрагивался частично и предмет археологии. А затем Руф Гаврилович «выдал на гора» очередной шедевр. Начиная
с № 33 от 14 августа 1876 г. в газете частями выходит его статья «Названия
вод, урочищ и проч., как памятники Югров в Уфимской губернии», где содержится поистине огромнейший топонимический материал по всем уездам
(№№ от 23, 30 октября, 6, 13 ноября, 4, 11 декабря 1876 г. и 1 января 1877 г.).
На этом публикация «археологических» работ Р.Г. Игнатьева в «Уфимских
губернских ведомостях» закончилась. Руф Гаврилович уезжает сначала в
1
2
Уфимские губернские ведомости. 1872. 30 сентября.
Там же. 21 октября.
95
Минск, затем перебирается в Оренбург, затем возвращается в Уфу, где 2 января 1886 г. этот яркий исследователь скончался.
Редактору Н.А. Гурвичу не кому было теперь заказывать статьи на археологическую тематику. За десятилетие с 1877 по 1886 год в «Уфимских губернских ведомостях» лишь однажды мелькнула информация. В № 4 от 27
января 1879 г. сообщили о переданных в местный музей археологических
находках – серебряной чаше с фигурами птиц, серебряных и золотых пластинках, разбитом на три куска железном мече. Все они были обнаружены
арендатором уфимских городских каменоломен С.М. Ларионовым «близ так
называемого шихана»1. Да в 1886 г. (№ 49 от 6 декабря) появилась любопытная заметка. При прокладке железнодорожной линии, когда прорывалось новое русло Дёмы, в 150 саженях от Белой на глубине 1,5 аршин рабочие
нашли много мелких серебряных монет, которые, видимо, изначально находились в глиняном горшке. Их передали инженерам, 4 монеты попали к губернатору, который отдал их в уфимский музей. Знаток нумизматики, инспектор учебного округа Великанов определил, что одна монета была отчеканена при Иване Калите, остальные при Иване III или Иване IV.
Археологическая тема зазвучала в 1889 г. В № 4 от 28 января Н.А.
Гурвич перепечатал из «Оренбургского листка» статью Ф.Д. Нефёдова «Археологическое значение Оренбургского края», где в частности упоминались
попытки Р.Г. Игнатьева «копать» в Троицком уезде. Испытывавший острую
нехватку материала редактор сделал неожиданный ход, стал привлекать к сотрудничеству в «ведомостях» полицейских. «Менты» позапрошлого века были гораздо любопытнее нынешних. В №№ 23 и 24 за 10 и 17 июня 1889 г. в
газете публикуется заметка бывшего пристава 2-го стана Бирского уезда А.Ф.
Комова (был переведён служить в Златоустовский уезд) «Памятники старины
в средине северной половины Бирского уезда». Пристав оставил весьма добротное описание Верхне-Татышлинской, Старо-Балтачевской (в том числе
городища на Таныпе), Ваныш-Алпаутовской волостей. Приведём небольшой
фрагмент. «В Кызылъяровской волости тоже есть горы с обнесёнными земляными валами и рвами (из местного же грунта), а именно: у дер. Югомашевой на горе Югомаш-тау, возле дер. Шулгановой на горе Токман-тау или
Токшан-тау и наконец при дер. Мосягутовой на горе Кала-тау.
Передают, что на последней горе жил какой то воинственный Хан. Все
городища принадлежали прежним неизвестным народам, а больше этого никаких преданий не сохранилось. У подножья той же стр. 132: горы Кала-тау
родник, именуемый башкирами "Хан-чишма", т. е. Ключ Хана».
В начале 1890-х гг. среди авторов неофициальной части «Уфимских
губернских ведомостей» появляется новый персонаж – А.В. ЧерниковАнучин, подписывавшийся как член Императорских Московского Археологического, Русского географического и иных учёных обществ. В № 8 от 22
В XIX в. словом «шихан» русское население Уфимской губернии обозначало все возвышенности, холмы и горы, а не только современные шиханы под Стерлитамаком (смотри
«Описание города Уфы» М. Сомова на сайте автора).
1
96
февраля 1892 г.1 он пишет о находке возле д. Надеждино Покровской волости
Уфимского уезда (ниже по течению Белой от города) множества монет, переданных в местный музей, среди которых были деньги 1533–1538 гг. В № 21
от 23 мая публикуется статья члена Оренбургской архивной комиссии Юдина «Остатки древнего города близ д. Термы в Уфимском уезде, Уфимской
губернии» (каменное сооружение на р. Слак). Но вне конкуренции был титулованный А.В. Черников-Анучин.
В № 47 от 21 ноября 1892 г. в «ведомостях» выходит, по словам автора,
историко-этнографический этюд с типично графоманским заголовком «Несколько слов о происхождении юбилеев, значении их и влиянии на культуру
человеческих обществ вообще и, по поводу истекшего 300 летия от основания в башкирии [именно так, с маленькой буквы – Авт.] первого русского
города Уфы, в частности». Несколько слов превратились в длинные занудные
рассуждения от Адама и шумеров до наших дней (№№ от 28 ноября, 12, 19
декабря 1892 г.). Редактор Н.А. Гурвич явно испытывал острейший дефицит
в толковых авторах. Наконец, в № 2 от 9 января 1893 г. А.В. ЧерниковАнучин из Месопотамий добрался до наших краёв, затронув башкирсковенгерскую теорию. «Нельзя, поэтому, отрицать, что предки нынешних башкир говорили до половины XIII в. венгерским языком» – утверждал автор, в
качестве доказательства приводя название деревни и волости Биш-аулУнгарово: пять унгарских или угорских селений.
В № 3 от 16 января 1893 г. публикуется статья «О древних обитателях
Уфимского края», продолжение № 2, но почему-то без указания авторства
(без сомнения – А.В. Черников-Анучин). Здесь он анализирует башкирские
тамги как дописьменный способ передачи информации и, опережая на столетие С. Галлямова, проводит параллели. «Нельзя, впрочем отвергать пользы
исследования находок, подобных серебряному блюду, найденному, назад тому около 19 лет жителем Саткинского завода В.Г. Крахалевым, в р. Ай, близ
урочища "Красная горка", Златоустовского уезда, имевшему, по словам дочери его, С.В. Филипповой, изображение различных животных, водящихся
только в Ю. Азии, с письменами, похожими на клинообразные».
Вообще нельзя недооценивать предшественников. В следующем номере (№ 4 от 23 января 1893 г.) изумлённые подписчики «Уфимских губернских ведомостей» впервые познакомились с образцом так называемой «исторической реконструкции». Для начала автор (статья подписана А.В. Черниковым-Анучиным) сообщил, что «есть даже предание, что башкиры стали
называть себя по имени своего князя Башкурта, жившего в X в., когда русский князь Святослав Владимирович в один из своих походов в башкирию
женился на его дочери». Затем автор создал картину собственного понимаВозможно для специалистов представит интерес и статья В.Е. Буренкова «Мои мысли о
каменноугольных и торфяниковых местонахождениях в Мензелинском уезде, Уфимской
губернии (Наблюдения в поездку 1889 года)», где автор упоминает находки костей доисторических животных (Уфимские губернские ведомости. 1892. 1, 8, 15 февраля).
1
97
ния древнейшего прошлого Уфы, подозрительно похожую на некоторые современные открытия. Приведём цитату из А.В. Черникова-Анучина.
«Тура-Тав или Уфа, по преданию, был большой город, расположенный
на тех же местах горы Тура-Тау, где теперь и нынешний город Уфа, и служил
главным центром башкирии, откуда, первоначально, собственные князья, а
потом Болгары и Ногаи, управляли страною. Ханская ставка (резиденция),
находилась тогда на месте, занимаемом зданиями семинарии и училища до
"Черкалихина оврага", а старшины, батыри (наездники) и разный служивый
люд жили на местах старой Уфы, что на левой стороне ключа Сутолоки, а по
башкирски и татарски Су-талак (водо-раздел), на "Случевской горе и где
ныне Успенский мужской монастырь и дача гг. Новиковых, на так называемом "Чёртовом городбище". Некоторые места были укреплены земляными
валами, в средине которых помещались городские обыватели в землянках,
лубочных балаганах и кошемных кибитках (юртах или кошах), а по углам, на
высоких местах, были сторожевые башни из дерева и дикого (известкового)
камня, следы которых хорошо были видны ещё в конце XVIII ст., а от укреплений, вроде цитаделей, и до сих пор сохранились останки одного из таковых
на "Чёртовом городище". Вокруг ханского города и по скату всей горы ТураТау (прямая гора), вплоть до "Сафроновской" пристани, рос еловый и берёзовый лес, имевший своим подлеском орешник (жалкие остатки его растут ещё
и поныне), распространявшись до нынешней верхней базарной площади, а по
средине его было светлое рыбное озеро, из которого вытекали и текут теперь
ключи, бегущие по тем же оврагам; хотя озеро и верховья ключей уже засыпаны и застроены, но существование этого, естественного водоёма, питавшего помянутые источники, ясно указывает, что озеро это существует внутри
горы до настоящего времени, питаясь, в свою очередь, водами р. Белой, входящей в него чрез известковые пустоты, находящиеся против архиерейской
рощи, у горной подошвы, омываемой этой рекой, в чём убеждает нас обилие
воды в колодцах, вырытых на верхней базарной площади и ключах, когда
бывают большие разливы реки и, наоборот, когда ощущается недостаток её в
колодцах и заметно пересыхание ключей»1.
В следующем № 5 от 30 января 1893 г. автор, правда, никак не развил
сии реконструкции, перейдя к возникновению русской Уфы. Зато в последней части своей работы в № 6 А.В. Черников-Анучин стр. 133: приводит ценные наблюдения об археологических находках на территории города, которые, видимо, послужили фундаментом исторической реконструкции. Процитируем в последний раз А.В. Черникова-Анучина.
«В конце второй половины прошедшего [то есть XVIII – Авт.] столетия, на месте бывшего городского Уфимского Успенского кладбища, при копании могил, застройке домов на Большой и Малой Успенских улицах, когда
рылись подпольные ямы, погреба и колодцы, находили необыкновенно
большие человеческие черепа и кости, части чешуйчатых кольчуг, обломки
мечей, изломанные круги, с остатками истлевшей кожи, напоминающими
1
Уфимские губернские ведомости. 1893. 23 января.
98
остатки ратного щита, наконечники от стрел и разные, неопределённого
назначения, вещи из бронзы.
Позднее же, в 40-х годах текущего столетия, в г. Уфе, на левом берегу
речки Сутолоки, вблизи нынешнего каменного моста, чрез эту речку, дворянами А.Г. и Е.Г. Черниковыми-Анучиными, владевшими тут дворовыми местами, при выемке в берегу земли для устройства бани, найдены: бронзовые
секач-топорик, кольцо, подобие котла неправильной формы, ёмкостью ведра
в три, обрывки толстой цепи, поломанную треногу, прикреплённую верхними концами, к треугольнику, имевшему, по-видимому, назначение предмета
в языческом богослужении. В период же 1872–1887 гг. были выкопаны близ
г. Уфы, В.А. Новиковым, в своей даче, серебрянные обрывки цепей, такого
же металла чаша: (братима), 11 серебрянных и 2 золотых пластинки с украшениями, а в 15 в. от Уфы, в даче, г. Базилевского, А.В. ЧерниковымАнучиным, при разрытии 2-х курганов, на берегу озера "Лазоревого" и вытекающего из него ключа, того же названия – семь бронзовых серпов, долото,
топорик и бронзовая монета Босфорского царя Иниптимея». Автор рассказывает в статье и о других находках в пределах Уфы1.
В последующие 1894 и 1895 гг. археологическая тема больше на страницах «Уфимских губернских ведомостей» не появлялась. А затем престарелый Н.А. Гурвич покидает пост редактора неофициальной части «ведомостей». Закончилась его эпоха, наступили новые времена. В ежедневной газете
господствуют маленькие «телеграфные» заметки, место для краеведческих
публикаций отводится всё реже и реже. Но за рекордный для местной журналистики период редакторства (1865–1896 гг.) Н.А. Гурвич и его авторы, среди которых в первую очередь нужно вспомнить Р.Г. Игнатьева, сделали
очень много не только для популяризации исторических знаний среди современников. Они и для нас, далёких и остепенённых потомков оставили немало
ценной и поучительной информации.
1
Там же. 6 февраля.
99
XIV.
Опубликовано: Роднов М.И. Экономические связи Санкт-Петербурга и Уфимской
губернии (на примере хлебной торговли в конце XIX – начале XX века) // Аграрная экономика в контексте российских модернизаций XIX – XX веков: эволюция и кризисы: сб.
статей / ред. кол.: С.А. Есиков [и др.]; гл. ред. В.А. Лабузов / Мин-во образования и науки
Рос. Федерации, Федер. агентство по образованию; Правительство Оренбургской области;
Ин-т истории и археологии Уральского отделения РАН. Оренбург: Изд-во ГУ «РЦРО»,
2009. С. 292 – 299.
стр. 292: М.И. Роднов
Экономические связи Санкт-Петербурга
и Уфимской губернии (на примере хлебной торговли
в конце XIX – начале XX века)
В сентябре 1888 г. открылось движение поездов по линии Самара –
Уфа. Для привлечения грузов были установлены пониженные тарифы, но перевозка товаров (хлеба) в последние месяцы 1888 г. была незначительная
главным образом из-за неурожая, случившегося на Южном Урале. Кроме того
Самаро-Уфимская железная дорога (будущая Самаро-Златоустовская, СЗЖД)
проходила «по местности мало населённой и отличающейся слабым развитием промышленной и торговой деятельности». Отправление хлеба стр. 293: в
конце 1888 г. в основном проходило со станций Абдулино, Бугуруслан, Черкасская (Кинель) в Самарской губернии, а из Уфы было вывезено 45 047 пуд.
хлеба1.
Однако уже на следующий год отгрузка зерна, муки, овса и т.д. резко
возросла (1,3 млн. пуд. ржи, 453 тыс. пуд. пшеницы и полбы, 398 тыс. пуд.
овса)2. В считанные месяцы во вчера ещё глухой местности сформировался
предпринимательский социум, который сразу столкнулся с проблемой вывоза. Хлеб с плодородных заволжских земель вышел на уже сложившийся
внутрироссийский рынок, с чётким распределением товаропотоков и региональной специализацией.
Порты Чёрного и Азовского морей принимали обильную продукцию
южных губерний и казачьих областей. Пришедшее издалека заволжское зерно
неминуемо стоило бы дороже местного. Северную Россию обслуживал
Волжский речной путь, из Рыбинска миллионы пудов хлеба распределялись
по окрестным городам, вывозились на экспорт. Выбора большого не было,
продавцам уфимского хлеба оставалось только поставлять товар в балтийские
порты для отправки за границу, или вести грузы на ёмкий московский продовольственный рынок. В таблице 1 показан вывоз хлеба со станций Уфимской
губернии без поставок на Оренбургскую железную дорогу (видимо, преимуОтчёт эксплоатации Самаро-Уфимской железной дороги за 1888 год. СПб., 1889. С. 7,
16, 24. В источнике сноски концевые – М.И. Роднов.
2
Отчёт по эксплуатации казённых железных дорог за 1889 год. Ч. XI. Отчёт управления
Самаро-Уфимской жел. дороги. Уфа, 1890. С. 22.
1
100
щественно в Самару) и перевозок внутри самой Уфимской губернии (ещё
1220 пуд. пшеницы ушло из Шафраново в Кёнигсберг). Данные приведены
по железным дорогам, станции получения грузов пока не указывались.
Таблица 1
Вывоз хлеба из Уфимской губернии в 1889 г. (пуд.) на станции
Железных дорог, выходящих
Железных дорог
к Балтийскому морю
московского района
Либаво-Роменской
70 040
Московско-Рязанской
27 218
Риго-Динабургской
52 463
Московско-Нижегородской
21 350
Николаевской
46 360
Моршанско-Сызранской
9772
Динабург-Витебской
1830
Московско-Курской
1830
Ряжско-Вяземской
612
Всего
170 693
Всего
60 782
Орловско-Грязовецкой
2
Итого
231 477
Подсчитано по: подсчитано по: Отчёт по эксплуатации казённых железных дорог
за 1889 год. Ч. XI: Отчёт управления Самаро-Уфимской жел. дороги. Уфа, 1890. Ведомость 12в. Таблицы 35–37, 50–53, 76, 93–100.
Как видим, практически весь вывоз уже в первом полном году работы
Самаро-Уфимской железной дороги был распределён на два основных
направления – в балтийские порты и в окрестности Москвы. На четыре дороги, подходившие к морским портам Либава, Рига, Санкт-Петербург, пришлось
73,7% вывезенного из края хлеба, в московский потребительский район отправилось 26,3%. И уже в 1889 г. третье место после Либавы и Риги по вывозу уфимского зерна заняла Николаевская железная дорога, соединявшая
Москву и всю Россию с Санкт-Петербургом1. Петербург – северная столица
Российской империи, самый большой город страны и пятый в Европе, крупнейший порт на Балтийском море, где находились двор, армия, флот, огромный потребительский и экспортный рынки – поглощал миллионы пудов всевозможной сельскохозяйственной продукции, сюда через Рыбинск шли караваны судов с Белой и Камы, сюда же и устремились уфимские хлеботорговцы. Именно Санкт-Петербург в начале 1890-х гг. занял ведущее место в поставках зерна и муки со станций СЗЖД в пределах Уфимской губернии.
«Петроград, – отмечал современник, – является не только крупным портом по
вывозу хлеба заграницу, но и самым большим потребительным рынком в империи… Снабжая хлебами собственное население, Петроград служит в тоже
время главным питательным и транзитным рынком для всей своей и смежных
губерний. Одновременно столица ведёт обширную торговлю по снабжению
хлебом всей Финляндии»2.
Другие сюжеты о торговых связях Уфы и Санкт-Петербурга см.: Роднов М.И. Поставки
хлеба из Уфимской губернии в Санкт-Петербург и окрестности на рубеже XIX–XX веков
// Российское предпринимательство в XIX – первой трети XX века: личности, фирмы, институциональная среда. СПб., 2007. С. 299–302.
2
Агриков П. Самарский хлебный рынок. Общественно-экономические очерки. Самара,
1
101
стр. 294: В конце XIX в. вокруг Петербурга была создана густая сеть
железных дорог, позволяющая принимать максимальное количество хлебных
грузов. На Калашниковской (совр. Синопская) набережной Невы находился
речной порт, куда прибывали суда с хлебом, на Гутуевском острове с 1870-х
гг. действовал новый морской порт, «расположен в Финском заливе при впадении в него р. Невы и в начале С.-Петербургского морского канала, соединяющего г. С.-Петербург с Кронштадтом». Новый порт был связан железнодорожной веткой (12,5 вёрст) с Николаевской дорогой (в транспортной статистике он сначала указывался отдельно от Петербурга – Авт.). Строительство Нового порта в том числе было вызвано массовым поступлением хлебных грузов. До этого хлеб прибывал по Неве и в пределах города его перегружали на морские пароходы, что позволяло обходиться без амбаров. Но
увеличение притока зерна потребовало больших складских помещений, в
Новом порту имелись пакгаузы, элеватор. В 1909 г. при станции Новый Порт
открылся элеватор-зернохранилище из 300 закромов на 2,7 млн пуд.1
Огромным преимуществом петербургского потребительского рынка,
даже компенсирующим климатические условия северного морского порта,
(Нева замерзает, с ноября по апрель Петербургский порт не работал) была
его многофункциональность. В отличие от Либавы и Риги, где привезённый
хлеб почти полностью экспортировался за границу, в Петербурге его всегда
можно было продать для внутреннего потребления города и соседних регионов, для нужд армии и флота. В 18 магазинов (складов) Петербургского военного округа (столичный, Царскосельский, Петергофский, Кронштадтский,
др.) и 10 магазинов Финляндии (Гельсингфорский, Вильманстрандский, Свеаборгский и пр.)2 закупалось много зерна и иного продовольствия. Всего в
1894 г. в Санкт-Петербург прибыло по железной дороге 46,1 млн пуд. хлебных грузов, по воде – 27,2 млн пуд., в 1896 г. за границу и в Финляндию отсюда было отправлено 4,2 млн пуд. пшеницы, 14,2 млн пуд. ржи, 22,6 млн
пуд. овса и т. д. Петербургско-Кронштадтский порт принял в 1898 г. 1804
судна различных стран. Из поставщиков хлеба в Питер в 1894 г. на первом
месте стояла Ярославская губерния – 11,9 млн пуд. (перегрузка из Рыбинска),
затем Саратовская – 9,3 млн пуд. и Тамбовская – 7,5 млн пуд.3
С начала 1890-х гг. уфимские хлеботорговцы решительно переключаются на петербургский рынок. Например, белебеевский купец Н.С. Третьяков
в 1906 г. договорился о перевозке хлеба из Рыбинска в Санкт-Петербург, на 4
коломенках, которые должна была поставить красноуфимская купчиха Луканина4. Сарапульский торговый дом «Никифора Дедюхина Сыновья», скупавший хлеб в Николо-Берёзовке, в 1908 г. через биржевого маклера А.Д.
1915. С. 118.
1
Хлебное дело. 1907. 2 декабря; 1909. 9 (22) августа.
2
Там же. 1909. 15 (28) февраля.
3
Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Т. XXVIIIа (полутом 56). СПб.,
1900. С. 324, 325, 327.
4
Обзор деятельности Рыбинской биржи и движения хлебных, зерновых и других товаров
и нефтяных грузов на Рыбинских пристанях, за 1906 год. Рыбинск, 1907. С. 45.
102
Макферсона продал торговому дому «Блессиг и К°» партию ржи нового урожая1. По данным за 1894 г. со станции Талды-Булак СЗЖД в СанктПетербург и петербургский продовольственный район было отправлено 42%
всех хлебных грузов (без Новгородской железной дороги), из Приютово –
43%, Белебей-Аксаково – 55, Глуховской – 87, Аксёново – 68, Шафраново –
52, Раевки – 22, Давлеканово – 29, Шингак-Куля – 34, Чишмов – 55, Юматово
– 95, из Уфы – 12%2.
Вагоны с хлебом поступали не только в Санкт-Петербург. В момент
продажи зерна нового урожая склады и пакгаузы железнодорожных станций
забивались грузами, тем более что мелкие хлеботорговцы непрерывно отправляли собранные ими партии. Изучение транспортных коммуникаций
подходивших к Питеру позволило выделить приблизительно в радиусе 100
вёрст ближние к городу станции, примерно до района Луги на псковском
направлении, Ямбурга (совр. Кингисепп) на ревельском и окрестностей Чудово на московском. Это были фактически резервные пункты, принимавшие
грузы не для собственных рынков, а потому что на петербургских товарных
станциях в данный момент не было свободного места (рельсовых путей, стоянок для составов)3. Видимо, такую же роль играли станции Новгородской
железной дороги (линия Чудово – Старая Русса, открылась в 1878 г.).
Кроме самого Новгорода, куда требовалось подвозить продовольствие,
много хлебных грузов шли в маленький городок Старая Русса и на станцию
Шимск, где имелось всего восемь дворов и 42 жителя4. В 1894 г. из Уфимской губернии в крохотный Шимск у юго-западной оконечности озера Ильмень прибыло более 110 вагонов с зерном, несомненно для дальнейшей отправки в порты Прибалтики или Санкт-Петербург.
стр. 295: В таблице 2 показаны поставки уфимского хлеба на питерский
продовольственный рынок.
Таблица 2
Поставки хлебных грузов в 1894 г. из Уфимской губернии
в Санкт-Петербург и окрестности, пуд.
Пункт назначения
Откуда и сколько хлеба прибыло
На станции Балтийской и Псково-Рижской железной дороги
То же за 1908 год. Рыбинск, 1909. С. 108.
Подсчитано по: Статистика перевозок хлебных грузов, отправленных станциями Самаро-Златоустовской железной дороги в 1894 году. Самара, 1895. Без паг.
3
Николаевская магистраль первой в России столкнулась с подобной проблемой. Управлявший этой дорогой с 1868 г. И.Ф. Кениг проводит особую ветку к хлебным амбарам на
Калашниковской пристани, прокладывает дополнительные пути на станциях Петербург,
Тосно, Бологое и др. А «возросшее в 1877 г. движение до 1250 товарных вагонов в сутки,
заставило, вследствие недостаточности станционных путей для приёма и разгрузки товаров, устроить, на 6-й и 7-й верстах от С.-Петербурга, большую сортировочную станцию
для распределения как вагонов с хлебными грузами, так и вагонов обратных» (Житков
С.М. Биографии инженеров путей сообщения. Вып. 2. СПб., 1893. С. 60–61).
4
http://pskovrail.narod.ru/main33a.html.
1
2
103
Ораниенбаум
Новый Петергоф
Гатчина
Ямбург
Молосковицы
Красное село
Веймарн
Владимирская
Волосово
Вруда
Стрельна
Талды-Булак – 1830, Белебей-Аксаково – 1220, Шафраново – 1830, ШингакКуль – 1830 все ржаной муки, 1220 прочей крупы, Уфа – 610 ржаной муки,
всего – 8540
Талды-Булак – 1220, Приютово – 610, Белебей-Аксаково – 610, Шафраново –
2440, Уфа – 3050 все ржаной муки, всего – 7930
Приютово – 610 ржаной муки, Шафраново – 7830 овса, всего – 8440
Белебей-Аксаково – 610, Шафраново – 3660, Уфа – 1830 все ржаной муки,
всего – 6100
Белебей-Аксаково – 1220, Шафраново – 3660, Шингак-Куль – 610 все ржаной
муки, всего – 5490
Талды-Булак – 610, Белебей-Аксаково – 1830 все ржаной муки, всего – 2440
Белебей-Аксаково – 1220 ржаной муки
Приютово – 610 ржаной муки
Белебей-Аксаково – 610 ржаной муки
Белебей-Аксаково – 610 ржаной муки
Шафраново – 610 ржаной муки
Итого – 42 600
На станции Николаевской железной дороги
Санкт-Петербург
Колпино
Чудово
Малая Вишера
Волхово
Любань
Тосно
Бабино
Боровинка
Талды-Булак – 1220 ржи, 8540 ржаной муки, Приютово – 23 180 ржи, 20 106
овса, 1830 гороха, 20 132 ржаной муки, 7320 гречневой крупы, 1223 семян
льняного и конопляного, Белебей-Аксаково – 59 777 ржи, 45 140 овса, 184 828
ржаной муки, 1210 гречневой крупы, Глуховская – 6710 ржи, 1830 овса, Аксёново – 32 332 ржи, 11 609 овса, 39 090 ржаной муки, Шафраново – 14 640
ржи, 32 738 овса, 54 290 ржаной муки, 12 172 гречневой крупы, Раевка – 9150
ржи, 11 123 ржаной муки, 1220 прочей муки, Давлеканово – 50 630 ржи, 2440
овса, 610 гороха, 11 590 ржаной муки, Шингак-Куль – 4880 ржи, 2410 овса,
610 пшеничной муки, 46 360 ржаной муки, 4270 гречневой крупы, 17 080
прочей крупы, 7320 солода, Чишмы – 750 ржи, 610 овса, 600 гороха, 8568
ржаной муки, Уфа – 3050 ржаной муки, 2112 гречневой крупы, 4 семян, всего
– 775 678
Талды-Булак – 3050, Приютово – 1220, Белебей-Аксаково – 3660 все ржаной
муки, 610 овса, Шафраново – 2440, Раевка – 610, Шингак-Куль – 4880, Уфа –
3660 все ржаной муки, всего – 20 130
Талды-Булак – 610, Приютово – 610, Белебей-Аксаково – 610 все ржаной муки, 3050 ржи, Шафраново – 610 ржаной муки, 3050 ржи, Раевка – 610 ржи,
всего – 11 590
Белебей-Аксаково – 4880, Аксёново – 1220, Шафраново – 1220 все ржаной
муки, всего – 7320
Приютово – 1830, Аксёново – 610, Шафраново – 610, Давлеканово – 610,
Шингак-Куль – 610 все ржаной муки, всего – 4270
Талды-Булак – 610, Белебей-Аксаково – 3050 все ржаной муки, всего – 3660
Белебей-Аксаково – 610, Шафраново – 610, Давлеканово – 610 все ржаной
муки, всего – 1830
Приютово – 610, Давлеканово – 610 все ржаной муки, всего – 1220
Уфа – 610 ржаной муки
Итого – 826 308
На станции Санкт-Петербург-Варшавской железной дороги
Луга
Преображенская
Дивенская
Сиверская
стр. 296: Серебрянка
Александровская
Гатчина
Талды-Булак – 610, Приютово – 1830, Аксёново – 1830, Шафраново – 2440
все ржаной муки, всего – 6710
Приютово – 1220 ржи, 138 ржаной муки, Белебей-Аксаково – 1220, ржаной
муки, Аксёново – 2440 ржи, Раевка – 610 ржи, всего – 5628
Талды-Булак – 1830, Белебей-Аксаково – 1220, Аксёново – 610, Давлеканово
– 610 все ржаной муки, всего – 4270
Талды-Булак – 1220, Приютово – 1375 все ржаной муки, всего – 2595
Белебей-Аксаково – 1220, Шингак-Куль – 120 все ржаной муки, всего – 2440
Приютово – 1220, Белебей-Аксаково – 610 все овса, всего – 1830
Талды-Булак – 610 ржаной муки
Итого – 24 083
104
На Портовую ветку
Новый Порт
Белебей-Аксаково – 2440 овса, Шингак-Куль – 4880 ржи, 610 ржаной муки,
всего – 7930
На станции Новгородской железной дороги
Старая Русса
Шимск
Новгород
Спасская Полисть
Талды-Булак – 1830, Приютово – 8540 ржаной муки, Белебей-Аксаково –
3050 ржи, 43 310, Аксёново – 1220 все ржаной муки. Шафраново – 1830 ржи,
980, Раевка – 1220 все ржаной муки, Давлеканово – 2440 ржи, 3660, ШингакКуль – 10 980, Уфа – 3660 все ржаной муки, всего – 92 720
Талды-Булак – 2440 ржаной муки, Приютово – 1220 ржи, 5490, БелебейАксаково – 6710, Аксёново – 1220, Шафраново – 3050 все ржаной муки, Раевка – 610 ржи, Давлеканово – 15 860, Шингак-Куль – 18 300, Уфа – 15 257 все
ржаной муки, всего – 70 157
Талды-Булак – 3660, Приютово – 610, Белебей-Аксаково – 11 590, Шафраново
– 6710, Давлеканово – 1830, Шингак-Куль – 2440, Уфа – 2440 все ржаной муки, всего – 29 280
Белебей-Аксаково – 1220 ржаной муки
Итого – 193 377
В целом на петербургский рынок поступило 1 094 298 пуд. хлебных грузов
Источник: Статистика перевозок хлебных грузов, отправленных станциями Самаро-Златоустовской железной дороги в 1894 году. Самара, 1895. Без паг.
Из таблицы 2 видно, что не только Санкт-Петербург, но и буквально
все окрестные станции принимали вагоны с уфимской продукцией. Около
200 тыс. пуд. скапливалось на Новгородской железной дороге, причём губернский центр – Новгород – значительно уступал в товарообороте скромным Старой Руссе и Шимску. Эти партии хлеба затем, наверняка, перемещались, вагоны отправляли в порты или разгружались в местные склады. Осенью 1909 г. некий предприниматель Ш-ъ жаловался, что для него 13 октября
прибыл один вагон гороха (900 пуд., 181 мешок) из Пензы на станцию Петербург Николаевской железной дороги по дубликату накладной № 42060. 17
октября он выкупил груз со станции, но в тот же день без его ведома 90 мешков было переотправлено в Петергоф, а 91 мешок – в Ораниенбаум1. В пределах петербургского потребительского рынка товар неоднократно перевозился, менял владельца, перегружался в элеваторы, пароходы и т. д.
Обращает внимание обилие в 1894 г. отправленной из Уфимской губернии в Санкт-Петербург ржаной муки, хотя в северную столицу шёл самый
разнообразный хлебный груз: рожь и горох, гречневая крупа и пшеничная
мука. По линии СЗЖД начиная с маленькой станции Талды-Булак и вплоть
до Уфы практически везде местные предприниматели вывозили хлеб на рынок Санкт-Петербурга. Наиболее крупные партии были из Приютово, Белебей-Аксаково и Давлеканово, Уфа играла скромную роль. Достаточно много
было поставок в один – два – три вагона (610–1830 пуд.). На СЗЖД хлеб у
крестьян закупали и затем отправляли мелкие и средние предприниматели,
поэтому абсолютно преобладают партии не свыше 10 тыс. пуд. хлеба.
В 1894 г. всего на петербургский рынок (с учётом новгородских станций) поступило из Уфимской губернии около 1,1 млн пуд. хлеба. Однако, как
и в случае с другими балтийскими портами, поставки были нестабильными.
1
Хлебное дело. 1909. 22 (4 ноября) октября.
105
На них влиял целый комплекс факторов – величина урожая на Южном Урале
и в стране в целом, колебания цен, развитие железнодорожной сети (появление новых магистралей, расширение подъездных путей на тех или иных
станциях и т. д.). Наконец, важным, хотя и трудноуловимым фактором являлось состояние предпринимательского социума хлеботорговцев в Уфимской
губернии (в стр. 297: полосе СЗЖД). Заметим, что в 1889 г., в первый год вывоза хлеба по железной дороге из края, набор магистралей / направлений поставок продукции (таблица 1) был весьма небольшой, всего десять железных
дорог. В 1894 г. поставки производились уже на 19 дорог, кроме СЗЖД.
Уфимские хлеботорговцы накопили опыт, установили деловые контакты с
различными предпринимателями и фирмами по всей России, научились ориентироваться в рыночной конъюнктуре. Если в 1889 г. они «гнали» вагоны с
хлебом по наиболее известным, «проверенным» направлениям в Ригу, Либаву, Питер, то в 1894 г. они, скорее всего, уже выбирали наиболее выгодные
маршруты. Также можно предположить, что в начале торговли хлебом на
СЗЖД местное бизнес-сообщество представляло собой, видимо, агентов –
представителей крупных фирм и купцов из центра, а в 1890-е гг. сформировался самостоятельный социум, который действовал всё более автономно.
В последующие годы поставки хлеба в Санкт-Петербург были меньше.
По данным «сводной статистики перевозок» в 1895 г. сюда из Уфимской губернии прибыло 222 тыс. пуд., в 1896 г. – 195 тыс. пуд., 1897 г. – 127 тыс. пуд
и 30 тыс. пуд. в Новый Порт, в 1901 г. – 178 тыс. пуд. в Питер и 177 тыс. пуд.
в Новый Порт1. По другим сведениям в 1901 г. в Санкт-Петербург поступило
307 тыс. пуд. уфимского хлеба, после неурожая в 1902 г. – 1 тыс. пуд.
(«сводная статистика перевозок» – 68 тыс. пуд. и 14 тыс. пуд. в Новый Порт),
в 1903 г. – 217 тыс. пуд., 1905 г. опять таки по информации «сводной статистики перевозок» привезли 446 тыс. пуд. в Санкт-Петербург и 21 тыс. пуд. в
Новый Порт2. Согласно подробным сведениям транспортной статистики Самаро-Златоустовской железной дороги в 1908 г. со станций Уфимской губернии в Санкт-Петербург было отправлено 638 027 пуд. различных хлебных
грузов, в Новый Порт – 50 391 пуд, на пригородные станции (по таблице 5,
без новгородских) – 20 867 пуд., итого в 1908 г. на петербургский потребительский рынок поступило 709 285 пуд.3 В 1913 г. из Уфимской губернии доСводная статистика перевозок по русским жел. дор. 1895 г. Хлебные грузы. Статистика
отправления. СПб., б. г. С. 752–759; Сводная статистика перевозок по русским жел. дор.
1896 г. Хлебные грузы. Статистика отправления. СПб., б. г. С. 862–871; Сводная статистика перевозок по русским жел. дор. 1897 г. Статистика отправления. СПб., 1899. С. 840–
847; Сводная статистика перевозок по русским жел. дор. 1901 год. Хлебные грузы. Статистика отправления. СПб., б. г. С. 880–891.
2
Подсчитано по: Производство, перевозки и потребление хлебов в России. 1909–1913 гг.
Вып. I. Пг., 1916. С. 44–45, 62–63, 84–85, 152–153, 176–177, 190–191; Сводная статистика
перевозок по русским жел. дор. 1902 год. Хлебные грузы. Ч. I. Статистика отправления.
СПб., б. г. С. 976–977, 980–981; Сводная статистика перевозок по русским жел. дор. 1905
год. Хлебные грузы. Ч. I. Статистика отправления. СПб., б. г. С. 944–957, 962–963.
3
Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости, по отправлению,
прибытию и транзиту, за 1908 год. Отдел I. Самара, 1909. С. 64–67, 70–73, 76–79, 82–83,
1
106
ставили непосредственно в Санкт-Петербург 534 244 пуд. хлебных грузов, в
Новый Порт – 48 899 пуд., на пригородные станции (включая станции Елисаветино, Кикерино и Тикопись) – 43 130 пуд., итого – 626 273 пуд.1 В 1914 г.
уфимские хлеба прибывали в Санкт-Петербург (531 407 пуд.), Новый Порт
(43 873 пуд.), на пригородные станции (27 190 пуд.), итого – 602 470 пуд.2
Как видим, вплоть до Первой мировой войны подвоз уфимского хлеба так и
не достиг показателей 1894 г. (900 921 пуд, без Новгородской дороги, таблица 1). В среднем в начале XX в. на петербургский рынок со станций СЗЖД
поступало 0,6 – 0,7 млн пуд. уфимского зерна и иных хлебных грузов.
Кроме того, у Санкт-Петербурга были мощные конкуренты (Рига и др.
порты), перехватившие значительную часть товаропотока. При всех достоинствах столичного рынка у него имелись два серьёзных минуса. Во-первых,
как это не звучит парадоксально, до сих пор (!) северная столица России соединена с остальной страной единственной линией Николаевской (ныне Октябрьской) железной дороги. Остальные магистрали связывали Петербург
или с западными границами (Варшава и т. д.) или с северными губерниями
(Вологда, пр.). Николаевская дорога, в пору поступления зерна нового урожая, принимала хлеб со всей империи и работала с большим напряжением.
Во вторых, Петербургский порт закрывался к ноябрю, когда замерзал Финский залив и именно когда со станций Самаро-Златоустовской железной дороги происходили массовые поставки зерна и муки. Наконец, техническое
переустройство петербургских портов сильно отставало от потребностей
времени3. То есть, подвезённый из Уфимской губернии экспортный товар
должен был дожидаться открытия навигации в апреле (расходы на перегрузку, хранение, возможные потери из-за колебания цен).
С целью открыть дорогу экспортным грузам в зимнее время уже в
1860-х гг. была построена Балтийская железная дорога, соединившая СанктПетербург через Нарву с Ревелем (совр. Таллин) и далее с Балтийским портом (совр. Палдиски, где «сидел» Салават Юлаев). В 1907 г. были образованы казённые Северо-Западные железные дороги, объединившие Балтийскую
с Псково-Рижской и Санкт-Петербург-Варшавской дорогами. Ревельский
порт сначала являлся как бы резервным. «Высшей напряжённости торговля г.
Ревеля достигает зимою, когда замерзает Петербургский рейд», «особенно
сильно стр. 298: движение по Балтийской ж. д. с ноября по апрель, когда Пе86–89, 94–105, 110–115.
1
Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости. По отправлению
за 1913 год. Вып. I. Самара, 1914. С. 82–95, 98–101, 104–111, 114–115, 118–121, 126–127,
132–135.
2
Статистические сведения о перевозке хлебных грузов малой скорости, по отправлению.
За 1914 год. Вып. I. Самара, 1915. С. 76–79, 82–89, 96–99, 102–103, 108–109, 112–117, 128–
129.
3
К недостаткам Петербурга, – отмечал современник, – относится «неблагоустройство Нового Порта, его совершенно незначительная приёмная и отпускная способность, недостаточность помещений для приёма и перегрузки на пароходы прибывающего по железной
дороге хлеба и полное отсутствие технических приспособлений для перегрузки на иностранные пароходы, прибывающего водою зерна» (Агриков П. Указ. соч. С. 120).
107
тербургский порт закрыт для судоходства». Всё это привело к расцвету Ревеля во второй половине XIX – начале XX вв., здешний морской порт стал одним из крупнейших в России.
Кроме того значительные массы уфимского хлеба поступали в СанктПетербург по рекам. В начале XX в. конкуренция железных дорог нанесла
серьёзный удар хлебной торговле по Волге. В 1907 и 1908 гг. по железнодорожным магистралям прибыло в северную столицу 35 451 и 41 608 тыс. пуд.
хлеба, тогда как водными путями всего 7357 и 10 434 тыс. пуд. Лишь с Вятки, Камы, Белой по прежнему шло много хлеба, «этот район и сохраняет ещё
почти целиком свой прежний заготовочно-пристанский характер»1. В целом
значение уфимского хлеба, прибывавшего речным транспортом, для снабжения Петербурга, неуклонно возрастало (таблица 3).
Таблица 3
Прибытие главных хлебов в Санкт-Петербург речным транспортом, тыс. пуд.
Из
Доля
Из
Доля
Год
Всего
Уфим. уфимского
Год
Всего
Уфим. уфимского
губ.
хлеба, %
губ.
хлеба, %
1892
3077
27
0,9
1901
45 173
10 682
23,7
1893
13 283
2031
15,3
1902
16 196
1866
11,5
1894
23 937
4920
20,6
1903
22 922
1960
8,6
1895
24 739
2048
8,3
1904
28 320
6832
24,1
1896
33 258
1831
5,5
1905
49 498
14 366
29
1897
36 506
4680
12,8
1906
36 008
9487
26,4
1898
36 732
5755
15,7
1907
7357
1151
15,6
1899
5675
184
3,2
1908
10 434
2842
27,2
1900
44 458
12 439
28
1909
25 839
11 501
44,5
Источник: Лященко П.И. Хлебная торговля на внутренних рынках Европейской
России. Описательно-статистическое исследование. СПб., 1912. С. 432; те же данные за
период до 1907 г.: Записка о влиянии железных дорог на движение хлебных грузов по
водным путям Волжского Бассейна. Нижний Новгород, 1910. С. 39.
Если разделить период 1892–1909 гг. на три равных этапа (шестилетия), то получается, что в 1892–1897 гг. доля уфимского хлеба составляла
11,5% от всего количества доставленного из внутренних губерний России
водным транспортом. В 1898–1903 гг. удельный вес хлебной продукции
Уфимской губернии поднялся до 19,2%, а в 1904–1909 гг. – достиг 29,3%
(почти треть). В 1909 г. около половины всего хлеба, подвезённого в Питер
по Неве, происходило из Уфимской губернии. А в сумме за первое шестилетие в Санкт-Петербург доставили 15,5 млн пуд. различных хлебов «из Башкирии», во второе – 32,9 млн, в третье – 46,2 млн пуд. Для сравнения, в 1908
г. в Северную Пальмиру привезли речным транспортом из Уфимской губернии 2842 тыс. пуд. хлеба, а со станций Самаро-Златоустовской железной дороги прибыло 2635 тыс. пуд. (6-е место среди всех железных дорог страны по
Лященко П.И. Хлебная торговля на внутренних рынках Европейской России. Описательно-статистическое исследование. СПб., 1912. С. 432–433.
1
108
поставке хлеба в Санкт-Петербург)1.
Продовольственное снабжение северной столицы Российской империи,
крупнейшего города государства, армии, флота, экспорт в значительной степени зависели от уфимского хлеба, продукции бескрайних башкирских полей. Отдельные местные предприниматели напрямую везли товар в СанктПетербург, входили в ряды ведущих хлеботорговцев. В начале января 1899 г.
казанская биржа сообщила о смерти Клементия Ивановича Юдаева, «крупного уфимского коммерсанта, оперировавшего хлебными товарами не только в
Волжско-Камском крае, но и в С.-Петербурге, где он состоял поставщиком
хлебных продуктов для всего с.-петербургского военного округа»2.
Там же. С. 432, 522.
Биржевая и сельско-хозяйственная газета Камско-Волжского края (Казань). 1899. 8 января.
1
2
109