Югославянская идея в журнале «Вестник Европы
advertisement
Смоленко Оксана, ВЕИ, 2 курс Югославянская идея в журнале «Вестник Европы» второй половины XIX века Научный руководитель: д.и.н. Ерусалимский Константин Юрьевич Введение Вторая половина XIX века - начало ХХ вв. – период активных славянских национально-освободительных движений. В основе данного процесса лежал «южнославянский вопрос», тесно связанный с культурнополитическим противостоянием сербов, хорватов и мадьяр, болгар и др. славянских народов, а также формированием идеологии иллиризма (югославизма), направленной на признание «исторических» прав южных славян и предоставление им автономии в пределах Габсбургской монархии и свободу от зависимости под игом Османской империи. Российская общественность активно проявляла сочувствие и большой интерес в разрешении конфликтов южных славян с представителями Османской империи. На фоне поднимающегося самосознания славянских народов под игом турецкой власти, происходит несколько восстаний, которые приводят к жестоким расправам над православными славянами. Все попытки европейских держав урегулировать положение славян в пределах Османской империи обрывались нежеланием турецкой правящей элиты решать вопрос мирными, дипломатическими способами, вследствие чего произошло военное столкновение, в котором участвовали российские войска и союзные балканские народы с одной стороны, и Османская империя— с другой. Югославянская идея в журнале «Вестник Европы» представлена в виде Восточного (Герцеговинского) вопроса. В пятом номере от 1876 года 1 сообщается, что «Восточный вопрос состоит из двух вопросов: как могут быть установлены живущими на удовлетворительные Балканском отношения полуострове и кто между народами, должен владеть Константинополем? В том и в другом вопросе заинтересованы прежде всех балканские народы, а за ними – Россия». (Иностранная политика. Англия и Россия // Вестник Европы. – 1876. – № 7. – С. 377–383). Цель данного исследования: изучить отношение российских журналистов/ интеллектуалов/публицистов и стоящих за ними общественных кругов к перспективе освобождения славянских народов от власти Османской империи. Задачи данного исследовательского проекта преследуются издания по следующие: - Представить программу периодического вопросу межкультурных вопросов по взаимоотношениям России и славянских народов в составе Османской империи. - Проанализировать как редколлегия и российские публицисты видели участие России в южнославянском движении и культуре. - Изучить этнические и межэтнические взаимоотношения между славянами - Изучить, каким образом перспективное освобождение было отражено в самосознании российских интеллектуалов – ведущих публицистов, работающих в рамках данного вопроса и идеи (к вопросу об идентичности и югославянской идеи) - Проследить, как публицисты видели российское участие и присутствие на Балканах. Объектом исследования выступает югославянская идея в российской публицистике второй половины XIX в. 2 Предмет исследования – позиция ведущих публицистов «Вестника Европы» второй половины 1870-х гг. в отношении межкультурного взаимодействия российских подданных и южных славян. Мои исследовательские вопросы: 1) Объясняют ли публицисты, описывая взаимоотношения русских с балканскими народами, причины для оказываемой помощи во время трудного периода поиска идентичности южных славян и борьбы за освобождение от политической зависимости. 2) Смотрели ли российские интеллектуалы на славянские народы с позиции неравенства, как жители державы развитой (с имперской точки зрения) и способной показать помощь угнетённом (отстающему) славянскому миру? 3) Или посредством взаимодействия и братской помощи балканским народам российские интеллектуалы строили свою идентичность, на противопоставлении построить своё представление о самой себе? Источники Наиболее репрезентативными являются публикации за 1875 – 1879 года (канун русско-турецкой войны – Константинопольская конференция, военный конфликт, послевоенные годы – Берлинский трактат, СанСтефанский мирный договор), из которых интенсивность обсуждаемого вопроса приходится на военные годы 1877 - 1878, соответственно рамки данного кейса (для доклада 19 ноября) обусловлены историей общественной мысли российского общества вокруг вопроса о возможной войне с Османской империей, в которую в случае дипломатического неуспеха должна будет вступить Россия для оказания помощи славянским угнетённым магометанами народам. Основным способом работы является изучения источника: статей из журнала за указанный период. Исследуются работы 3 основных публицистов, которые активно писали и выражали идеи интеллектуального большинства относительно участия России на Балканах. Основным источником для исследования послужили статьи Л.А Полонского и А.Н. Пыпина ( в журнале печатается под псевдонимом А.П.). Работы Л.А Полонского относительно данного вопроса приходятся на 75-78 гг. XIX в.: В 1875 году им опубликована 1 статья В 1876 году – 9 статей 1877 году - 4статьи 1878 году – 1статья Всего 15 статей в разделе «Хроника. Иностранная политика». В центре моего внимание статьи: «Восточный вопрос и европейская война»май, 1876г.; «Россия и Англия» июнь, 1876г.; «Война на Балканском полуострове» август, 1876г.; «Сербская война и посредничество» сентябрь, 1876г. ; «Русский вопрос на юго-востоке Европы» ноябрь, 1876г.; «Оккупация и конференция» декабрь, 1876г.; «Константинопольская конференция» январь, 1877г. И др. Работы А.Н. Пыпина [А.П.] приходятся на 76 – 79 гг. XIX в. В 1876 году им опубликована 1статья В 1877 году – 5 статей 1878 году - 1статья 1879 году – 3статьи Всего 8 статей, из которых самыми репрезентативными являются : «Несколько слов по поводу южнославянского вопроса» октябрь, 1876.; «Ещё несколько слов по поводу южнославянского вопроса» март, 1877г. ; «Заметки по южнославянскому вопросу. Ответ русскому миру» июнь, 1877г.; «Наша печать и болгарские дела» октябрь, 1877г.; «Взаимные отношения в славянстве по поводу болгарских дел» июнь, 1878г. 4 Отвечая на вопрос, как редколлегия и российские публицисты в целом видели участие России в южнославянском движении и культуре, необходимо отметить следующие направления : 1) О чём писали журналисты в связи с югославянским вопросом; 2) Обсуждали степень участия России в балканских движениях за освобождение 3) Православие и отношение южных славян к православию и исламу. Религиозный компонент участия. 4) Геополитическую зависимость данного региона от Османской империи 5) Конфликт между империями за славян. Когда произошло восстание в Болгарии (Апрельское восстание 18 апреля—23 мая 1876), русское общество испытало небывалый по отношению к южным славянам подъем патриотизма. Произошёл патриотический славянский подъем на фоне того, как царское правительство не собиралось объявлять войну в виду того, что не видело выгоды в войне с Османской империей. Российские интеллектуалы и народ требовали от правительства вступление в войну. Проследить в журнале – какие рычаги были использованы для обоснования общественной истерии и подъёма патриотического настроения. Как сконструировала общественность данную идею? Почему становится важен славянский корень, а не византийский (как у Леонтьева)? – вопросы, которые было бы интересно рассмотреть в связи с периодикой. 5 Исследовательская литература Литература, на которую опирается автор, представлена рядом исследовательских работ, посвященных югославянскому вопросу и его изучения в российской общественности конца XVIII - начала XX века. Это работы М.К. Любавского, Андрея Зорина, статьи Веры Тольц, работы Константина Леонтьева, Алексея Миллера, Л.П. Лаптевой; исследования Эдварда Саида и Лари Вульфа и др. Данная историография является основным источником для понимания, каким образом происходило постепенно изменение мнения российской общественности (и идеологии?) в отношении славянских народов, расположенных на Балканском полуострове; какие ведущие идеи господствовали в умах интеллигенции и о каких планах помышляла относительно Балкан; в каких отношениях находились общества (российское и сербское или болгарское); какие позиции занимали каждая из сторон. Россия выстраивает своеобразную политику памяти в XIX веке. Идёт борьба за то, как Россия будет позиционировать себя, свою национальную идею. Фактически это время подъема самосознания и обострения вопроса «кто мы?». Это время выстраивания российской идентичности, идентификации нации. Середина XIX века – период, когда во всех странах легитимность монарха сходит на нет, т.к. уже нет сильного религиозного основания. В связи с тем, что идентичности вокруг монарха уже было не достаточно, монарх должен был сам выстраивать дополнительные основы для объяснения кто мы и кто он. Происходит поиск легитимности власти по национальному признаку, если основа монархии не может быть в религии, значит она в национальном. В Турции, Австро-Венгрии, в России попытки выстраивания и объяснения легитимности власти вокруг национальной идеи были, но без особенного успеха. Если религиозного корня не хватает – нужно 6 искать основу для властных отношений в национальном. От сюда происходили споры о самоидентичности. Рассмотрим некоторые работы исследователей, которые помогают войти в курс дела относительно восточного вопроса в отечественной и западной историографии. В книге Андрея Зорина югославянский вопрос рассматривается на материале художественной литературы в последней трети XVIII века – первой половине XIX века. Данный вопрос представлен в проекте Екатерины II как «греческий проект». Императрица, по словам А.Зорина, не собиралась ни присоединять Константинополь к России, ни переносить туда столицу. Согласно проекту, Второй Рим должен был стать центром новой Греческой империи» на престоле которого должен будет воссесть сын императрицы, Константин, а на российском престоле – Александр. Возникнут две державы, где одна из них будет выполнять роль старшего брата. Обсуждая греческий вопрос, его создатели за основание полагали религиозную преемственность – некую историческую данность того, что Россия получила веру из греческих рук, в результате брака киевского князя и византийской царевны, и теперь должна выступать избавительницей греков от ига иноверцев. В этом свете Россия становилась не только покровительницей греческого народа, но и преемницей веры – наследницей. Зорин сообщает, что здесь религиозная основа по умолчанию перешла в культурный аспект, а значит Россия не только покровительница, но и наследница греческой античности. А далее должен будет возникнуть и политический вопрос о том, что через Грецию, Россия приобретает новое положение в Европе – новый культурный приоритет России. Уже тогда, при Екатерине II возникали планы об оказании помощи восставшим народам, их освобождение и объединение под протекторатом Российской империи. 7 Итак, по Кучук-Кайнарджийскому мирному договорю (10 июля, 1774) Россия «получила право ремонстраций в пользу единоверцев Оттоманской империи, была признана покровительницей православных за пределами своих границ». (А.Зорин. Кормя двуглавого орла. С.67) В своей статье «Российские востоковеды и общеевропейские тенденции в размышлениях об империях конца XIX – конца XX века» Вера Тольц разграничивает понятия «империя» и «нация» в период вторая половина XIX века и начало XX. Она рассматривается связь между востоковедением и европейским империализмом. В статье рассматривается, каким образом российские востоковеды описывали территориальное распространение империи на восток и на юг : «Экспансия Российской империи на восток закончилась, элиты занимались тем, что искали новые политические подходы, идеи, которые бы позволили управлять этой полиэтнической и поликонфессиональной державой». ( Imperium inter pares: Роль трансферов в истории Российской империи (1700 - 197). С.267. Также автор исследует каким образом труды этих учёных сформировали их собственное понимание того, что такое Россия и каково её место по отношению к Азии и Европе, а также понимание данного вопроса обществом в целом. Марк Раев отмечал, что после Петра русское общество не осознало, что государство стало многонациональным. Но отдельные лица, в том числе и востоковеды, интересовались природой российского империализма, сравнивая его с другими примерами строительства империй. Основной вопрос, как обосновать необходимость экспансии империи и её власть над народами иной культуры. На протяжении XIX века мыслители вырабатывали общие положения для того, чтобы с их помощью обосновать имперский образ правления. (Дженнифер Питтс) оправдание империи было найдено в уверенности, что прогрессивная европейская цивилизация даёт европейцам право не применять в отношении неевропейцев те политические и моральные нормы, которые считались обязательными внутри Европы. 8 Европейцы считали, что могут предложить своим колониальным подданным справедливое правительство и помочь в создании более развитого общества. В отечественной науке возникло иное оправдание имперской экспансии. «По мнению Веселовского, мы внесли не только благо покоренным азиатам, но и национальность, национальное чувство. Тяжела смерть политическая, ещё тяжелее смерть национальная».стр.271. По мнению Розена ,Россия несла скорее европейское научное мышление на восток, нежели христианские ценности. «Различные оправдания имперской власти были сформулированы в тот период, когда шло развитие национальных/националистических идеологий, поскольку процессы национального и имперского строительства в Европе XIX века протекали бок о бок друг с другом и были тесно переплетены между собой. Купер: нации определялись через свою имперскую миссию. Некоторые авторы XIX века хорошо осознавали тесную связь между национальным и имперским строительством. В этих условиях появилось убеждение в том, что для эффективного управления народами, принадлежащими к другой культуре, необходимо хорошо осознавать собственную национальную принадлежность, не изменять своей нации». Российские учёные замечали слабость русского национализма по сравнению со странами Западной Европы. В этой связи Григорьев писал: чтобы быть настоящими империалистами, русские должны мыслить по-национальному (Это было написано в славянофильской газете День). В сочинениях российских востоковедов описывались следующие положительные качества Российской империи: она была создана в основном мирным путем, появилась в результате органического роста – т.к. процесс колонизации протекал естественным путем, смешение русских с покоренными народами. В этом они видели: страна обладает особенными качествами, позволяющими ей понять азиатов. 9 В целом Тольц пишет о том, что российские востоковеды видели особое предназначение российской экспансии, особенной миссии России в мирном покорении других народов: по мнению Венюкова, российская колонизация никого не уничтожала, не истребляла, как другие колонизации. Снесарёв писал, что российское правление было гораздо гуманным, нежели британское. В данной работе необходимо заметить, что строительство империи, по мнению Тольц, было естественным процессом при котором русские, обладая особым качеством, позволяющими им понимать другие народы, легко смешивались с покоренными неевропейскими народами. Тольц приводит пример о том, что элиты покоренных народов включались в состав российского дворянства и не теряли привилегий. «Эта открытость к смешению подавалась как характернейшая черта российской имперской экспансии». Стр. 278. Если у России есть данная черта, то присутствует и преимущество перед Западной Европой, которая расширяла границы своей империи (-ий) иными, более жесткими методами. «Многие российские востоковеды утверждали, что русские превосходят своих западноевропейских конкурентов в деле имперского строительства, поскольку они будто бы не страдают расизм и способны относиться к меньшинствам Востока как к равным». Стр.279. «Если в XVIII веке Пётр I и Екатерина II прибегал к рассуждениям о возвращении исконно русских земель в основном для обоснования прав России на завоеванные территории, то в конце XIX века большую роль стала играть также националистическая риторика. ..имперские завоевания способствовали новым находкам в поисках исторической «национальной прародины» имперского народа». Стр.281. Итак, важнейшая идея статьи Веры Тольц - соотношение между и имперским и национальным в культуре конца XIX века, имперский проект подавлял и вытеснял национальный проект. 10 На мой взгляд, эти две позиции развести невозможно, если рассматривать в этом свете периодическое издание «Вестник Европы», эти позиции тесно связаны между собой: империя это нация, и наоборот. (Данилевского и Леонтьева, Лаптева и Любавский будут позже) Их работы воплотили миссионерскую доктрину, принятую в российской империи в конце XIX века, в связи с этой доктриной российские публицисты близкие к «Вестнику Европы» выступали в своих статьях, когда обсуждали славянскую идею. Промежуточные рабочие материалы Кейс: Герцеговинский вопрос (и последовавшая война с Турцией), как один из аспектов югославянской идеи, представленных в журнале. Герцеговинский вопрос впервые освящается в сентябрьском номере 1875 года. (Иностранное обозрение. Сербия и Черногория, восточный вопрос. Стр.381 – 399.) В оценках на балканские события редакция заявляет жестко о том, что необходимо помочь инсургентам, призывает к активной дипломатической поддержке. (С. 381–400). Но Тройственный союз медлил с решением восточного вопроса, и в феврале 1876г. в журнале появляется статья о том, что державы не могут быстро и согласовано решить данный вопрос в связи с дипломатическими нюансами в геополитическом плане. (стр. 822). В этой связи, апрельское восстание в Болгарии продвину дело. Как известно, восстание было жестоко подавлено турками и с тех пор эта тема становится основной для российской периодики. С этого времени начинают печататься всевозможные материалы по восточному вопросу, т.к. вопрос был острый и оставался таковым до самого Берлинского конгресса. 11 Изначально редакция выступала за дипломатическое решение вопроса, но в связи с тем, что болгарское восстание потерпело неудачу, а балканский вопрос политическими методами не решался. Редакция считала необходимым вовлечение в дела турецких христиан Сербии и Черногории. Тем самым, восточный кризис был бы локализован и разрешался усилиями самих Балканских стран. А война с Турцией рассматривалась как нежелательная и опасная серьезными геополитическими последствиями. «Дело в том, что если бы даже Росси желала в настоящее время оказать помощь восстанию славян, то она всё-таки не может пойти далее того, чтобы развязать руки Сербии, и как выражаются немецкие газеты, «напустить» её на Турцию. А это может произойти само собой, без всякого почина со стороны России, может явиться естественным результатом уклонения России от всякого участия в деле, а не наступательного участия в нём. Суть в том, что если бы мы хотели в данную минуту принять такое наступательное участие в деле, то куда же мы направляем наши войска?» - задаются публицисты вопросом, отвечая далее, что положение дел с 1853 года изменились, что вести войска через Румынию – это равнозначно тому. Что напасть на нею. Как мы видим, публицисты водимы трезвым расчётом относительно вступления в войну, что независимо от дружбы «связывающей правительства, самая сила всех обстоятельств такова, что европейская война из-за Герцеговинского вопроса совершенно невозможно ныне, даже в том случае, если бы европейские дипломатии в условиях своих окончательно встретила неуспех». Но вопрос разросся до гигантских размеров и само военное столкновение не невозможный вариант решения данного конфликта. Замечается Полонским, что Турции даже будет выгодно, что «ей связывают руки относительно Черногории, так как в то же время связаны руки и Сербии в отношении Турции, но когда Турция развяжет себе руки относительно Черногории, то конечно, такая же свобода будет предоставлена и Сербии против Турции, - и тогда без всякой европейской войны Балканский 12 полуостров решит восточный вопрос собственными наличными силами».стр.417. В статье обсуждался данный вопрос не только в связи со спасением христиан, притесняемых мусульманскими турками, но и в связи с тем, чтобы не произвести лишних изменений в общеевропейском балансе. Решение вопроса военными усилиями могло привести к географическому расширению конфликта и участию в нем других великих держав. Войны не хотели, хотя она была очевидным решением сложившегося конфликта (Иностранная политика. Восточный вопрос и европейская война // Вестник Европы. – 1876. – № 5. – С. 409–419.). Большим опасением было и разрастания конфликта до общеевропейских масштабов. Далее в журнале меняется тон на более мягкий, нежелание войны нарастает. В июльском номере появляется призыв к обдуманным действиям. (Иностранная политика. Англия и Россия // Вестник Европы. – 1876. – № 7. – С. 377–383.) При этом редакция призвала не оглядываться на мнения великих держав и вспомнить датско-прусскую войну, развязанную Германией в интересах единоплеменников, не согласуя действия с Россией. В данной статье также впервые прописан восточный вопрос публицистами чётко в рамках данного издания. По мнению Полонского, восточный вопрос состоит из двух вопросов: как могут быть установлены удовлетворительные отношения между народами, живущими на Балканском полуострове и кто должен владеть Константинополем? В обеих частях восточного вопроса заинтересованы балканские народы и Россия. И категорически заявляется, что «народы эти должны получить равноправность, будь то в виде обновленного, конституционного турецкославянского государства, если оно возможно, что подлежит большому сомнению, или в виде федерации самостоятельных народных единиц. Контроль должен быть по возможности нейтрализован, то есть оставаться во владении государства или союза местных племен. Но если бы по ходу дела 13 оказалось невозможным, то Константинополем должна владеть не иная великая держава, как именно Россия». Интересно, что, не создавая каких-либо новых идей, автор данной статьи заключает, что обе стороны вопроса указывают на то, что «по условиям географическим, историческим, этнографическим главная роль в его решении должна принадлежать России». Значит у России есть культурногеоргафическая причина, почему именно она должна помогать балканским народам, - « Без содействия её не может состоятся освобождения балканских славян, и в решении вопроса собственно о Константинополе, из всех великих держав, она наиболее непосредственно, наиболее реально заинтересована. Как видно из вышеприведённой цитаты, что Россия должна иметь ведущую роль в оказании помощи , т.к. эта помощь наиболее закономерна и реальна нежели от какой-либо иной державы. Как бы то ни было, автор статьи добавляет, хотя положение Европы в данный период очень благоприятно для нахождения некоторого консенсуса относительно решения восточного вопроса путём дипломатических соглашений, но «давно не было случая столь удобного для того, чтобы значительно подвинуть вопрос к решению самостоятельным, обдуманным, но смелым действиям». Итак, прямых призывов к войне отсутствовали, хотя всем была понятна идея о неизбежности военного столкновения России с Турцией. Где Россия выгладела для российских интеллектуалов как избавительница угнетённых и единственно «законная» обладательница ведущей роли в разрешении нарастающего конфликта вокруг восточного вопроса. Кардинально чуть позже меняется и взгляд на восточный вопрос с формальной для журнала точки зрения, он начинает рассматриваться в издании уже не под рубрикой «Хроника. Иностранная политика», а под названием «Внутреннее обозрение» с сентября 1876г. Возможно, это сделано для подчёркивания важности данного конфликта (балканских событий). 14 В данном раздели пишет писатель Л.А. Полонский, который был за освободительную войну, но не за захватническую. Он полемизировал с панславистами. (Полонский, Л. А. Русский вопрос на юго-востоке Европы / Л. А. Полонский // Вестник Европы. – 1876. – № 11. – С. 385–413.) После неудачи Константинопольской конференции и поражение в военных действиях Сербии и Черногории привели к пониманию о надвигающемся конфликте. А Полонский писал о том, что война – это своеобразная проверка общества. Конфликты между странами – это своеобразные испытания, призванные определить направления будущих реформ, выявить «всякие недостатки», незаметные при мирном течении жизни, но всплывающие при том общественно-политическом напряжении, которое испытывает государство в период военных действий (Внутреннее обозрение // Вестник Европы. – 1876. – № 12. – С. 858–881.) В январском номере от 1877 года в разделе Хроники иностранной политики помещены заметки относительно Константинопольской конференции , вовремя которой произошли серьёзные изменения в отношении к решению восточного вопроса- конфликта. «Настроение с первого заседания изменилось.. если то, что три месяца назад ожидали почти с нетерпением , теперь большинству представляется большой бедою, которую желательно устранить, почти во что бы тот ни стало.. произошло такое охлаждение к делу, что многие, недавно ещё соглашавшиеся признавать славянский вопрос стоящим во главе внутренних вопросов России, теперь не только согласны перенести его туда, куда следует, в категорию вопросов «внешних», но ещё и вычеркнуть его из списка неотлагательных».В этой связи, редколлегия выражает свои предположения относительно дальнейших шагов на пути решения вопроса: «нам представляется довольно вероятным, что само английское правительство употребит все усилия, чтобы сломить отказ или затруднения, предъявляемые ныне Портою, хотя конечно, она всё-таки вольна безусловно отказаться от допущения иностранных войск» и заключает, что общество теперь уже 15 напрасно «слишком не расположено к войне, как оно было прежде слишком расположено к ней». Очень интересен эпизод, в котором публицист полемизирует с западной общественностью относительно своего права и привилегии в решении конфликтной ситуации на Балканах, сообщает: «После всей нашей уступчивости, после торжественных заявлений, всей тревоги в обществе и даже в массе народа, после мобилизации армии огромными пожертвованиями, Россия имеет основание не удовольствоваться чем-то в роде реформ Андраша, без всякой материальной гарантией их исполнения. Мы можем отказываться и отказывались от всех территориальных приобретений, но нельзя требовать от нас отказа, так сказать от самых себя, от своего авторитета.. на юго-востоке, а только при помощи этого авторитета восточный вопрос может быть окончательно разрешён в последствии без ущерба нашим интересам и с соблюдением выгод югославянского мира. Пусть западные кабинеты не требуют от нас того, что было бы несправедливо требовать от них. В данном эпизоде очевидно, что российские интеллектуалы отождествляют свою позицию и точку зрения относительно решения югославянского вопроса со всей российской общественностью и правительственными намерениями, что уже слишком поздно менять заданных траекторий движения в положении «как решить вопрос? И нужно ли это делать?» Российские публицисты настойчиво повторяют, что Россия должна вступить в решение вопроса, а иначе она лишиться своего особого статуса среди балканских народов, потеряет авторитет, а значит и своё призвание в оказании всяческой помощи братьям-славянам. «С глубоким и безусловным сочувствием» редакция издания встретила весть о манифест об объявлении войны Турции в апреле 1877 г. Выражалась идея, что миролюбие российской дипломатии было исчерпано высокомерной Турцией и Россия была вынуждена объявить войну. 16 Изначально, прослеживая данный вопрос «война или мирное соглашение», редакция рассматривала военное столкновение как крайнее средство. В этом издание было солидарно правительству в решении восточного вопроса. Война началась. Необходимо было поднять патриотические настроения. Чем и занялось издание, оно призывало к освободительной войне без опасений, которые были так присущи обществу ещё недавно.( Внутреннее обозрение // Вестник Европы. – 1877. – № 5. – С. 372–399.) Кстати, интересный факт, что в связи небывалого интереса к восточному вопросу, на этой волне очевидно, что у аудитории возникло желание узнать больше об истории и культуре народов, населяющих Балканский полуостров. В этой связи редакция предоставляла целый ряд статей, посвященных данным тематикам. Возможно, необходимо было оправдать свои действия против турок. (?) Возможно описание балканских гайдуков должно было вызвать у читателей чувство славянской солидарности и разжечь огонь ненависти против османского ига среди славянских народов.( А. П. (Пыпин А. Н.) Старая и новая Болгария : Литературный очерк / А. П. (А. Н. Пыпин) //Вестник Европы. – 1877. – № 5. – С. 289–316. и Е. Х. (Ралли З. К.) Современная Румыния/Е. Х. (З. К. Ралли) // Вестник Европы. – 1877. – № 9. – С. 383–397. и Пыпин, А. Н. Герцеговинские гайдуки сто лет назад : Повесть из народной жизни южного славянства / А. Н. Пыпин // Вестник Европы. – 1877. - № 6. – С. 713–746.) В июне 1877 г. в «Вестнике Европы» появилась новая рубрика – «Обозрение военных действий», автором которой стал его редактор М.М. Стасюлевич. Известия об объявлении о мире и подписание перемирия, завершения военных действий были восприняты как радостная весть о будущих больших изменениях в политической сфере жизни на Балканах. В целом редколлегия была не довольна теми выводами, к которым пришла российская дипломатия 17 при оформлении Берлинского трактата. По мнению публицистов, непродуманность и неумеренность Сан-Стефанских договоренностей не позволили российскому правительству добиться на конгрессе более значительных политических дивидендов. В то же время журнал призывал рассматривать заключенный договор с учетом военных и экономических возможностей России, а также сложившейся международной ситуации. В результате условия Берлинского трактата «Вестник Европы» признавал вполне сносными, а выгоды, полученные другими державами, – не столь очевидными. Основным курсом во внешней политики страны должны стать отношения с «Союзом трех императоров», препятствующего благоприятному для России решению Восточного вопроса (Иностранная политика. Берлинский трактат // Вестник Европы. – 1878. – № 8. – С. 740–751). Параллельно данной теме развивается непосредственный интерес А.Н. Пыпина к отражению реальности восточного вопроса и его актуальность в российском обществе. В октябрьской статье от 1876 года Пыпин пишет «Судьба южно-славянских «братьев» никогда не принималась русским обществом с такой горячностью, как в эти последние месяцы. Многочисленные крупные и мелкие пожертвования русского общества и народа, далеко не богатого, направлялись в Сербию с начала войны; помощь которую стремились оказать, заключалась сначала только в чистофилонтропической помощи раненым воинам и потерпевшим семействам; но мало-помалу, главным образом после поездки г. Черняева, сочувствие к южному славянству выразилось в той форме, какая давала этому сочувствию первую серьёзную и существенную силу: в Сербию отправились толпы охотников». Пыпин сообщает общеизвестные факты, что многие уже пожертвовали своими жизнями, чтобы продвинуть решение проблемы Сербии. И эта волна помощи только нарастала: прибывали всё новые люди и оказывалась посильная финансовая помощь. «Многие увидели в этом, пишет автор статьи, - осуществление «славянской идеи», увидели доказательство того, что русское общество, как ни много упреков делалось 18 ему в неподвижности и безучастии к своим интересам, очень чутко к своему глубокому национальному интересу, и способно принести, ему личных жертв и преданности – потому что, - объясняет Пыпин, - что вопрос южного славянства есть вопрос глубочайшей национальной важности для нас: с потерей Балканского полуострова для славян, нанесён был неисправимый удар самой России; она была бы оттеснена назад, потеряла бы своё европейское значение; - самой России не нужен Константинополь, но славянские государства на месте Турции были бы навсегда теснейшими союзниками России, и эта связь с южным славянством дала бы самой России новую опору в её внутреннем развитии.. славянское освобождением и «славянская идея» стали лозунгами на котором сходились самые различные оттенки печати. ( В дальнейшем нужен будет анализ текста). Далее Пыпин добавляет, что этим вопросом до такой степени увлеклись, что внутренние вопросы перестали волновать общественность. (какие это повестки дня не уточняются), Пыпин объясняет такой подъем интереса к неизвестным , но почему –то близким народам тем, что в российском обществе происходило некоторое время стагнация, апатия и всеобщее угасание заинтересованностью в проявлении активности, а восстание и вести о том, что некие славяне, прежде всего православные, угнетаемы, это своего рода кровопускание для общества, Все поднялись в освободительном порыве славян. Пыпин разъясняет, что многие даже не знали, что за народы ожидают помощи. Известно лишь, что по религиозному и некоторому историческому моменту они наши братья, а значит следует им помочь. Вообще надо сообщить, что Пыпин скептично относится к проявленному национально-освободительному подъему в российском обществе. В конце статьи заключен очень интересный эпизод, в котором становится ясна позиция Пыпина, а за ним стояли некоторые круги 19 общественности, что новое сношение с сербским народом должно происходить с чётким понимаем того, что это уникальный своеобразный народ. Он пишет: «Мы имеем дело с особой национальностью, своеобразного типа, взглядов и общества, что мы обязаны уважать эту национальность, как живую личность. Только на этом основании такого взаимного уважения может утверждаться между двумя обществами нравственная связь, – и особенно это важно в те моменты, когда происходит их первое сближение, и особенно нужно этого не забывать стороне, материально сильнейшей, являющейся, по государственным отношениям, в роли покровителя». (Несколько слов по поводу южнославянского вопроса// Вестник Европы. – 1878. – № 10. – С. 876 - 898). Он поясняет, что первенства не существует. (…) Пыпин добавляет, что панславянское объединение возможно и произойдёт когда-нибудь в будущем, но «об том пока нет возможности судить безошибочно», у российского общества нет и нравственного права думать об этой возрождающейся общественности думать пренебрежительно и свысока из-за низкой развитости и отсутствии материальной базы у сербского народа. На момент написания статьи Пыпин видел «славянскую идею» как политическое освобождение от турецкого ига славянства. ( В дальнейшем нужны будут цитаты и анализ текста). Итак, в оценке ведущих публицистов журнала относительно балканских событий переплетались воинствующий национализм и пацифистские настроения, критические высказывания в адрес правительства и безусловная его поддержка. Внешнеполитические взгляды редакции на решение Восточного вопроса в целом совпадали с правительственной линией вплоть до окончания военных действий. Публицисты указывали на особую роль российской общественности в оказании помощи балканским народам, славянам, при этом журналисты ссылались на исторические, религиозные и 20 территориальные (геополитические) преимущества Российской империи перед другими европейскими державами в решении конфликта между мусульманской Портой и славянскими Балканами. Никто иной не был так реально заинтересован в решении вопроса. Выводы: В журнале представлена позиция общественных кругов к славянским народам как меньшим братьям. Позиция редколлегии журнала «Вестник Европы»/ ведущих публицистов по данной проблематике показывает их представление о России, как о старшем брате южных славян. «Старший брат» - введенное понятие американским писателем Оруэлом в антиутопичном романе «1984». Необходимо разложить это понятие в рамках данного исследования: Россия (российская общественность) стремилась опекать балканские народы, она видела особенное своё предназначение – миссию в оказании помощи угнетённым славянским народам. При этом она опиралась на исторические корни, на религиозную идею (К.Леонтьев) или цивилационный подход (Данилевский), или геополитическую идею (А.Зорин). Необходимо заметить, что Россия принимает позицию старшего брата не в том негативном смысле, что она доминирует или руководит, - а выступает как наставник, цивилизатора, религиозный просветитель, который может помочь славянам обрести свою идентичность/ независимость/ обособленность в культурном пространстве. При чём «обрести свою независимость» имеется в виду , Россия может воспитать, улучшить жизнь, помочь интеллектуально, техническими и людскими ресурсами. На данный момент проделана работа с кейсом относительно югославянского вопроса в рамках русско-турецкой войны, где за крайние границы исследования брались 1875 и 1879 соответственно. 21 Используемая литература 1. Вульф Л. Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи просвещения. – М.: Новое литературное обозрение, 2003. – 560с. 2. Дворник Ф. Славяне в европейской истории и цивилизации. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 800с. 3. Западные окраины Российской империи. – М.: Новое литературное обозрение, 2007. – 608с. 4. Зорин А. Кормя двуглавого орла... Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII– первой трети XIX века. – М.: Новое литературное обозрение, 2004. – 416 с. 5. История внешней политики России. Вторая половина XIX века (От Парижского мира 1856 г. До русско-французского союза). – М. : Междунар. отношения, 1997. – 384 с. 6. Лаптева Л.П. Идея славянской взаимности и славянские съезды XIX в. // Славянские съезды XIX - XX вв.- М, 1994. 7. Леонтьев К. Византизм и славянство. 8. Нойманн и. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейской идентичности. М.: Новое издательство, 2004. – 336с. 9. Imperium inter pares: Роль трансферов в истории Российской империи (1700 - 197). – М.: Новое литературное обозрение, 2010. – 392 с. 10.Цимбаев, Н. И. Освобождение Болгарии и русское общество / Н. И. Цимбаев // Россия и освобождение Болгарии / под ред. И. А. Федосова. – М. : Изд-во Моск. ун-та, 1981. – С. 22