Введение - Московский экономический институт
advertisement
Министерство образования и науки Российской Федерации Центр научных исследований гуманитарных и социально-экономических дисциплин МЭИ – ИМЭИ РОМАНКИНА Ирина Александровна МОНОГРАФИЯ ТИПОЛОГИЯ ДИССИДЕНТСКОГО ДВИЖЕНИЯ В СССР (1950-е - 1980-е ГОДЫ) На основе кандидатской диссертации, защищенной в Ивановском государственном университете в 2007 г. Научный редактор: доктор исторических наук, профессор Князький Игорь Олегович. Рецензенты: доктор исторических наук, профессор Зезина Мария Ростиславовна, кандидат исторических наук, доцент Данилов Александр Анатольевич. М О СК ВА , 2 0 1 3 ОГЛАВЛЕНИЕ 2 ВВЕДЕНИЕ Глава 1. 3-43 ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДИССИДЕНТСКОГО ДВИЖЕНИЯ И ЕГО СУЩНОСТЬ §1 Содержание диссидентства и формы проявления инакомыслия 44-63 §2 Основные этапы и течения в диссидентском движении 64-89 Глава 2. ДИССИДЕНТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ 1960-1970-х ГОДОВ И ЕГО НАПРАВЛЕНИЯ §1 Национальная оппозиция в СССР 90-110 §2 Религиозные движения как часть советского диссидентства 111-130 §3 Марксистское направление в диссидентстве 131-138 §4 Антикоммунистический диссент 139-143 §5 Сталинистский диссент 144-152 Глава 3. ДИССИДЕНТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В КАНУН И В ГОДЫ ПЕРЕСТРОЙКИ 153-174 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 175-183 СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 184-197 3 ВВЕДЕНИЕ Долгие годы в исторической науке второй половины ХХ века ничего не говорилось о диссидентах, о существовании этого движения вообще. Это, прежде всего, было связано с политическим режимом, сложившимся в нашей стране. Любые явления тоталитарного общества разноплановы и противоречивы. Инакомыслие в России, включая советский период ее развития, существовало всегда, - как на общественном, так и на личностном уровне, - в наибольшей степени давая о себе знать в кризисные для общества годы. А последним десятилетиям советской власти особенно характерны проявления кризисных явлений. Наряду с экономическими противоречиями в обществе возникло идеологическое противоборство между официальным курсом и оппозиционными движениями, представленными диссидентством. Диссидентское движение рассматривается как феномен российской истории ХХ века. Оно трудно укладывается в привычное представление об общественных движениях: необычно по своему содержанию, формам проявления, масштабам влияния на общественное сознание. Диссидентство представляло собой организационно неоформленное, политически неоднородное движение открытого идейно-нравственного протеста передового слоя советской интеллигенции против советской системы. Диссидентское движение является важной, но недостаточно изученной частью политической истории СССР в последние годы его существования. С приходом к власти в 1985 г. М.С. Горбачева, с изменением советской идеологии, общественного климата в обществе, - в истории диссидентского движения стали открываться новые стороны. Во времена перестройки, гласности и демократии заговорили о том, о чем раньше вынуждены были молчать. Именно со второй половины 1980-х годов открываются необходимые для изучения диссидентства материалы. В последние годы интерес к диссидентскому движению необычайно возрос, поскольку его изучение не только содействует вскрытию общих 4 закономерностей, но и обогащает историческую науку новыми фактами и идеями. Нынешнее состояние общественно-политической жизни в России обусловливает необходимость объективного критического анализа всего спектра взглядов на совсем недавнее прошлое, с целью научного осмысления событий для определения дальнейшего направления развития общества. Актуальность исследованию придает тот факт, что инакомыслие как общественное явление, присущее любому социуму, не исчезло бесследно вместе с крахом тоталитарной системы, а лишь получило новые формы и идейные направления. Открытая оппозиционность правительству со стороны левых политических сил, обострившиеся межнациональные трения, перерастающие порой в вооруженные конфликты, угроза усиления фашизма, разгул нетрадиционных религиозных культов (сект), непростая задача формирования нужного для продолжения реформаторского курса позитивного общественного мнения ставят проблему инакомыслия в совершенно новой плоскости, делают ее важнейшим моментом современной исторической ситуации. Следует подчеркнуть, что открытая оппозиционность – это нормальное явление для правового государства. Советская оппозиционность не имела возможности выйти из подполья, в полный голос заявить о себе. Это надо понять и осознать, чтобы работать с данным феноменом, учитывать его в государственной практике, определять пределы политической толерантности. Жизнь постоянно требует решения сложнейших вопросов: на каких принципах строить взаимоотношения государства и инакомыслящих в посттоталитарном обществе? Каково место и роль думающей и имеющей свое мнение личности в складывающейся политической системе? Какие формы оппозиции допустимы, более того, нужны для динамичного поступательного развития, а какие необходимы в срочном порядке изолировать от массового сознания? Обращение к теме диссидентства имеет и практическое значение. Ныне провозглашены и закреплены в Конституции Российской Федерации демократические права граждан, за которые боролись правозащитники 60- 5 80-х годов. Но это не означает, что вопрос о правах человека решен в реальности. На практике эти права сплошь и рядом нарушаются, прежде всего, самим государством. Опыт правозащитников первого поколения представляет интерес для многочисленных комитетов и комиссий, выступающих за соблюдение законных прав граждан. Степень разработанности проблемы. Изучение диссидентского движения в СССР находится в стадии становления. До второй половины 1980-х гг. тема являлась запретной. За исключением книги Л.М.Алексеевой, нет ни одной монографической работы, посвященной типологическому анализу диссидентства, да и число научных публикаций крайне ограничено. Лишь единицы историков посвятили свои работы этой теме. Это объясняется не только научным, но и политическим характером изучаемой проблемы, отражающей взаимоотношение власти и оппозиции. Сначала диссидентов жестоко преследовал советский режим, после реабилитации в период горбачевской перестройки о них стали говорить в уважительном тоне, затем новая демократическая власть потеряла к ним всякий интерес, а сейчас идут острые дискуссии о том, насколько приемлем опыт правозащитного движения советского периода к современной политической ситуации. Безусловно, это сказалось и на судьбе историографии диссидентского движения. При советской власти диссиденты были объявлены антисоветскими элементами, и официальная историография не признавала инакомыслие как тему исторического исследования. В таких условиях в СССР не могли появиться работы, объективно освещающие историю возникновения, цели, задачи движения инакомыслящих, а также формы и методы их деятельности. Разоблачением их образа мышления, «преступной деятельности», дискредитацией их морального облика занимались в основном журналисты, публиковавшие погромные статьи. В моральном плане диссиденты изображались как беспринципные, безнравственные типы, действующие по указаниям западных спецслужб. Поскольку наличие 6 политической оппозиции власти не признавали, то часто инакомыслие рассматривалось как признак тяжелой психической болезни.1 Официальная власть способствовала тому, чтобы советская историография не рассматривала инакомыслие как тему для научного исследования. Поэтому о появлении работ, в которых бы объективно показывались история возникновения и этапы развития диссидентского движения, его программные цели и установки, не могло быть и речи. Следует подчеркнуть, что особенностью историографической базы изучаемой нами проблемы является то, что в начале ее изучением занялись публицисты, сами диссиденты и правозащитники, а затем уже появились собственно научные исследования. Историографию истории диссидентского движения можно разделить на 3 этапа. Первый этап относится к 1960-м – второй половине 1980-х годов. Второй - завершается в начале 1990-х годов. Третий - охватывает время, примерно, с 1991 г. до наших дней. Анализ историографии проблемы показывает, что на первом этапе, т.е. вплоть до конца 80-х годов, в СССР практически не издавались научные работы, касающиеся советского диссидентского движения. Основная причина этого явления заключалась в том, что данный вопрос являлся предметом острой политической борьбы между СССР и Западом, разворачивавшейся в контексте вопроса о защите прав человека и был фактически закрыт для серьезного научного изучения. Кроме того, в советское время, по идеологическим причинам, социально-политические процессы не могли рассматриваться вне устоявшейся с середины 60-х годов концепции «развитого социализма», предполагавшей принципиальную беспроблемность общественного развития, при сохранении задач борьбы лишь с отдельными недостатками и пережитками. Соответственно в научной литературе происходило акцентирование внимания на позитивном опыте, заметное опрощение социально-политической проблематики, подмена научного анализа Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. М., 1983.; Белов А., Шилкин А. Диверсии без динамита. М., 1972 и др. 1 7 «критикой буржуазных фальсификаторов» и апологетикой существующего положения вещей.2 В работах первого этапа диссиденты объявлялись антисоветскими элементами, в отношении их употреблялся термин «отщепенец», ставший синонимом термина "врага народа". Примером изображения такого рода может служить книга Н.Н. Яковлева «ЦРУ против СССР». В работе использован значительный объем публикаций западных авторов, приведены цитаты из статей и речей американских государственных деятелей, чиновников ЦРУ и т.д., целью которых было любыми средствами дискредитировать диссидентское движение в СССР, как чужеродное явление, внедренное в нашу страну Центральным разведывательным управлением США. Автор не видит никаких внутренних причин, породивших инакомыслие в СССР, выступает против понятия «движение» по отношению к диссидентам. «На деле «движения» - то нет, а было бесперебойное сочинение разного рода клеветнических материалов».3 Он с презрением говорит о правах человека, а их поборников относит к авангарду подрывной работы. «Операция «Права человека» была задумана в недрах ЦРУ, наверняка, получила благословение свыше».4 Свою концепцию подрывной деятельности правозащитников Яковлев строит по следующему принципу: ЦРУ ведет психологическую войну против СССР, советские диссиденты также добиваются отмены идеологического контроля над обществом, следовательно, они являются подручными американской разведки. При этом он не приводит ни конкретных свидетельств, ни каких-либо документов о том, когда, каким образом и кого из инакомыслящих завербовали американские агенты. Антигероями книги являются А. Солженицын, А.Сахаров, Ю.Орлов, В.Буковский, А. А.Синявский, Ю.Галансков, Л.Алексеева и др. Каждое имя автор сопровождает оскорбительными определениями: Солженицын «графоман», «лакей», «верный слуга ЦРУ», «идеолог фашизма», Социалистическая демократия в действии. М., 1971.; Коник В. Свобода совести и ее лжезащитники. М., 1986.; Куроедов В.А. Религия и церковь в советском государстве. М., 1982.; Национальный вопрос и современная идеологическая борьба. Ташкент, 1977 и др. 3 Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. М., 1983. С.255. 4 Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. М., 1983. С.260. 2 8 «власовец», Буковский - «матерый преступник», «уголовник», Гинзбург «лоботряс», «тунеядец», «рецидивист», Сахаров «продавшийся», - «страдающий политической маниловщиной простак»5. Книга «ЦРУ против СССР» довольно адекватно и полно отражает позицию идеологических и карательных учреждений СССР в отношении узников совести. Она полезна для современного историка тем, что помогает ярче представить обстановку, которая была создана вокруг диссидентов и точнее оценить степень личного мужества людей, позволивших себе открыто говорить о том, что их волнует в советском обществе. К книге Н.Н.Яковлева по духу близко примыкает публицистическая работа А.Белова и А.Шилкина «Диверсии без динамита». Она посвящена «деятельности разведывательных центров империалистических держав, ведущих подрывную рассказывается «как, работу против прикрываясь Советского религией, Союза». используя В ней некоторые церковные организации за рубежом, западные реакционные круги проводят идеологические диверсии» Так гласит редакционная аннотация. На самом деле цель названной книги другая: под видом разоблачения антисоветской психологической войны Запада нанести морально- политический удар по церковным диссидентам в Советском Союзе и поддерживающим их правозащитникам. А. Белов и А. Шилкин считали, что церковь пользуется полной свободой и никаких ограничений со стороны советской власти по отношению к религиозным культам не существует. Церковные диссиденты, по убеждению авторов, преследуют свои карьеристские, меркантильные цели, так как в СССР отсутствуют объективные причины для серьезное влияние на возникновения инакомыслия.6 Подобные публикации оказывали общественное мнение в СССР, формировали негативное отношение советского народа к диссидентам. 5 6 Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. М., 1983. С.138, 174, 198, 207. Белов А., Шилкин А. Диверсии без динамита. М., 1972. С.94. 9 Существенно отличаются от официальных оценок (как по форме, так и по характеристикам) образцы самиздатской и тамиздатовской литературы, в которой впервые появились произведения участников движения. Именно участники движения положили начало научному осмыслению диссидентства, опубликовав в 1970-80-е гг. на Западе ряд аналитических обобщающих работ, вышедших затем в СССР на рубеже 90х годов.7 В них были представлены с использованием большого количества документов основные этапы становления и развития диссидентского движения. Важным событием в отечественной историографии настоящей проблемы стал выход в 1984 г. в США фундаментального исследования Л. Алексеевой «История инакомыслия в СССР» (переизданного на русском языке в 1992 г. с добавлением немалого количества фотоматериалов).8 Эта работа всеобъемлюща и многопланова. Л. Алексеевой удалось не только охарактеризовать все составные части движения по регионам страны и направлениям инакомыслия, но и, опираясь на богатый источниковый материал, дать его периодизацию. В то время как в СССР произведения на эту тему были в основном самиздатскими по форме, у западных исследователей в 1970-80-е гг. выходят уже обобщающие научные труды.9 Ценность книг, изданных в США, Великобритании, Франции заключается в том, что они вводили западного читателя в круг относительно новой для него проблематики. Характерным для зарубежной историографии является отсутствие единой концепции в трактовке сущности и характера диссидентского движения в Советском Союзе. Однако большинство авторов стоит на позиции, что демократическое движение в СССР являло собой политическую оппозицию существующему режиму. Одни исследователи, например, Алексеева Л.М. История инакомыслия в СССР. Вильнюс-М., 1992.; Амальрик А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года? // Огонек. – 1990. - №1-10.; Марченко А. Мои показания. М., 1991., Медведев Р. Книга о социалистической демократии. Амстердам, 1972.: Сахаров Андрей. О стране и мире: Сборник произведений. – Нью-Йорк, 1976. и др. 8 Алексеева Л. История инакомыслия в СССР: Новейший период. Вильнюс, М., 1992. 9 Dissent in USSR: Politics, Ideology and People / Baltimore, London, 1976; Поповский М. Управляемая наука. Лондон, 1978; Schtromas. A. Dissent and Political change in the Soviet Union // The Soviet Politicy in the Modern Era. New York, 1984. P. 717-747; Rubinsrein J. Soviet Dissent: Their Struggle for Human Rights. Boston. 1985. 7 10 рассматривают инакомыслящих как революционеров,10 другие – отделяют идейно-нравственную позицию диссидентов от других форм выражения протеста против советского тоталитаризма.11 Наиболее крупной работой зарубежных исследователей диссидентского движения в СССР, является коллективная монография, подготовленная в Колумбийском университете под редакцией государственной Р. Тёкеса.12 политики и В ней рассматриваются идеологии советского вопросы государства и альтернативная идейно-нравственная позиция диссидентов. По мнению авторов, борцы за гражданские права являются противниками советской власти, а само инакомыслие – продуктом советской политической системы, построенной на принудительном инакомыслии. Зарубежные исследователи касаются как общих вопросов диссидентского движения, так и отдельных форм и направлений правозащитной деятельности. Довольно подробно изучен самиздат, особенно «Хроника текущих событий»13, использование психиатрии в качестве средства подавления инакомыслия в СССР14. Не обошли вниманием зарубежные историки и такую крупную проблему, как инакомыслие в Русской православной церкви15. Таким образом, тема советского диссидентства получила свое первоначальное освещение в исследованиях зарубежных ученых. Именно они заложили основы научной историографии, выработали концептуальные подходы к изучению этой темы. В работах западных специалистов охвачен довольно широкий круг вопросов и направлений деятельности диссидентов, осмыслен их вклад в распространение идей свободы и демократии в СССР. Но работы иностранных исследователей 10 Dunlop J.B. The new Russian revolutionaries. Belmont, 1976.; Shatz M.S. Soviet dissent in historical perspective. Cambrige, 1980. 11 Uncensored Russia. Protest and dissent in the Soviet Union. The unofficial Moscow journal “A chronicle of current events” / Ed. by P. Reddaway. New York, 1972. 12 Dissent in USSR. Politics, ideology and people. / Ed. By R.L. Tokes. Baltimore, London, 1975. 13 Feldbrugge F.J. Samizdat and political dissent in the Soviet Union. Leyden, 1975; Samizdat. Voices of the Soviet opposition / Ed. by G. Sounders. New York, 1975; Woll J. Soviet dissident literature: a critical guide. Boston, 1983. 14 Abuse of psychiatry for political repression in the Soviet Union ( United States Senate Committee on the Judiciary). New York, 1973; The political abuse of psychiatry in the Soviet Union (Working group on the Internment of Dissenters in Mental Hospitals. London, 1977; Bloch S., Reddaway P. Psychiatric terror. How Soviet psychiatry is used to suppres dissent. New York, 1977. 15 Эллис Д. Русская Православная церковь. Согласие и инакомыслие. – Лондон, 1990. 11 диссидентского движения в СССР отражают точку зрения Запада. Существенным недостатком западных исследований является ограниченность документальной базы, что приводит к определенной однобокости при освещении. Второй историографический этап охватывает время с 1985 г. (начало Перестройки) до 1991 г. (распад СССР). В этот период в СССР начинает осуществляться политика демократизации и гласности, связанная с именем генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева. В результате реформ общественно-политическая жизнь в стране начинает меняться: исчезают запретные зоны для объективного анализа и критики, возрастает роль и значение средств массовой информации, неформальных движений, развивается процесс переоценки ценностей. В органах власти и управления в итоге выборов 1989-1990 гг. появились демократически настроенные народные депутаты и голоса диссидентов, гонимых в прошлом, услышала вся страна. С началом изменений советского строя - развитием гласности, демократизацией, ликвидацией идеологической монополии и т.д., проблема диссидентства стала одной из самых актуальных в практическом и научном плане. Официальная печать приоткрыла завесу над именами и событиями правозащитной деятельности, тем самым, поставив вопрос о восстановлении справедливости в отношении незаконно репрессированных. Массовый характер приобрело издание мемуаров, дневников, писем самих правозащитников. Эти труды, написанные, главным образом, по «горячим следам» являлись попыткой проанализировать недавнее историческое прошлое и выявить роль и значение диссидентского движения в СССР. Они являлись своего рода накопительным материалом к появлению глубоких научных исследований по данной проблематике. В это время вопрос о роли диссидентского движения в отечественной исторической науке стал одним из наиболее сложных и дискуссионных. Позиции исследователей по отношению к нему доходили до прямо противоположных - от крайне негативных оценок, до создания ореола истинных героев и мучеников. Так, например, отечественные исследователи В. Соловьев и Е. Клепикова отмечали, что 12 диссидентское движение в СССР - это скорее все-таки западный миф, чем русская реальность.16 С этой точкой зрения солидаризировалась Е. Зубкова. По ее мнению в диссидентском движении преобладала нигилистическая направленность, разоблачительный пафос становился над позитивными идеями, что создало вокруг диссидентов атмосферу общественного вакуума, не дало ему получить поддержку широких слоев населения.17 С крайне противоположных позиций выступили, прежде всего, сами участники правозащитного движения. Среди них Л. Богораз, С. Ковалев, которые писали о том, что диссиденты были инициаторами и творцами радикальных преобразований в СССР.18 В первой половине 1990-х годов над осмыслением сущности оппозиционных движений в стране начали работать авторские коллективы. Плодом усилий отечественных исследователей явилась коллективная монография «Наше отечество. Опыт «политической истории», изданная под редакцией доктора исторических наук профессора С.В. Кулешова в 1991 году.19 В ней поставлены некоторые проблемы альтернативности общественного развития, истории политических движений, партий, организаций, институтов власти и управления, приведены конкретные примеры сопротивления политическому режиму. Заметное место в изучении истории инакомыслия занимает вышедшая в Москве в 1992 году монография Ю.Ф. Лукина «Из истории сопротивления тоталитаризму в СССР. 20 - 80-е годы».20 Ценность книги заключается в том, что в ней повествуется об инакомыслии внутри коммунистической партии, протестах крестьян, рабочих, военных, интеллигенции против произвола, а также инакомыслии в период «застоя», конфликтах в сфере социальноэкономических отношений. Немаловажную научную ценность представляет работа Т.А. Савохиной, М.Р. Зезиной «Апогей режима личной Соловьев В., Клепикова Е., Заговорщики в Кремле: от Андропова до Горбачева. М., 1991. С.68. Зубкова Е.Ю. От 60-х к 70-м: власть, общество, человек.//История Отечества: люди, идеи, решения: Очерки истории Советского государства./Сост. В.А. Козлов. М., 1991 С.351. 18 Богораз Л., Даниэль А. Диссиденты.//50/50: Опыт словаря нового мышления. М., 1990. С.411. 19 Наше отечество: Опыт политической истории. Часть II./Сост. С.В. Кулешов, О.В. Волобуев, Е.И. Пивовар и др. М., 1991. 20 Ю.Ф. Лукин Из истории сопротивления тоталитаризму в СССР (20 - 80-е годы). М., 1992. 16 17 13 власти. «Оттепель». Поворот к неосталинизму.21 Заслуга авторов заключается в том, что в книге проанализированы стадии общественнополитических процессов в первые послевоенные десятилетия: апогей режима личной власти и его кризис; процессы десталинизации; борьба в высшем эшелоне власти; зарождение диссидентского движения; усиление консервативных тенденций в общественно-политической жизни страны. Интересно исследование Е.И. Пивовара и А.Б. Безбородова, проливающее свет на многие аспекты истории инакомыслия в стране, неизвестные отечественному читателю.22 Авторы работы, отметив, что диссиденты - это люди, вступившие в открытый конфликт с официальными установками власти в различных сферах жизни, заявили, что «ядром диссидентского движения, полем пересечения интересов всех иных течений — политических, социально-культурных, национальных и религиозных является правозащитное движение». Особую группу литературы, исследующей место и роль диссидентства в советском обществе, составляют книги и статьи, написанные теми, кто в прошлые годы находился в открытой оппозиции правящему режиму.23 С конца 1990 г. в Страсбурге действует европейский Фонд А. Сахарова. Цель Фонда – вместе с Международным Центром А. Сахарова в Москве проводить семинары и конференции по правам человека и вести работу по демократическому преобразованию общества. В 1990 г. общество «Мемориал» приступило к развертыванию программы «История диссидентского движения в СССР». История диссидентского движения в СССР неразрывно связана с партийно-государственной репрессивной машиной подавления, каких бы то ни было форм инакомыслия в стране. Она, как уже говорилось выше, Апогей Режима личной власти. «Оттепель». Поворот к неосталинизму: Общественнополитическая жизнь в СССР середины 40-х – 60-е гг.//Сивохина Т.А., Зезина М.Р. – М., 1993. 22 Безбородов А., Мейер М., Пивовар Е. Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР в 50-80-х гг. Учебное пособие. М., 1994. 23 Богораз Л., Даниэль А. Диссиденты. // 50/50. Опыт словаря нового мышления. М., 1989. С. 411-416; Богораз Л., Голицин В., Ковалев С. Политическая борьба или защита прав? Двадцатилетний опыт независимого общественного движения в СССР: 1965-1985 // Погружение в трясину (анатомия застоя). М., 1991. С. 501-544. 21 14 составляет самостоятельную область историографии проблемы. На протяжении почти четырех десятилетий основные функции борьбы с диссидентами по заданию ЦК КПСС выполнял Комитет государственной безопасности СССР. Сразу следует отметить, что до второй половины 1980-х гг. данная проблема просто не могла быть поставлена открыто: все, что касалось оперативной (да и не только) деятельности КГБ, представляло «тайну за семью печатями». Заговор историографического молчания вокруг названной проблемы был прерван с началом «перестройки». Именно к концу 1980-х гг. относится одно из первых открытых печатных упоминаний о борьбе КГБ с диссидентами.24 Третью группу представляют исследования, опубликованные в середине 1990-х годов и продолжающие выходить до настоящего времени. Для них характерен критический анализ накопленных знаний и появление спокойных и более взвешенных по тону работ по данной проблематике. После августа 1991 г. в России был опубликован ряд крупных трудов на русском языке, где имелись свидетельства по истории отечественного диссидентства.25 Существуют сферы, куда, по мнению властей, проникновение инакомыслия исключается – армия и военно-морской флот. И, тем не менее, оппозиционные выступления в них были, о чем свидетельствуют работы о военных диссидентах – «мятежном генерале» П. Григоренко26 и «мятежном капитане» В. Саблине27. В них на основе жизнеописания и выявления политического кредо, были показаны проявления диссидентского характера в среде военных. Сахаров А. Неизбежность перестройки // Иного не дано: Сб. научн. статей / сост. Ю.Н. Афанасьев. М., 1988. С. 125. 25 Баррон Д. КГБ сегодня: невидимые щупальца. СПб., 1992. С. 470-471; Верт Н. История советского государства. 1900-1991. М., 1992. С. 366-367, 415-418. 26 Евграфов Г. «Разжаловать в рядовые!» или история о том, как один генерал стал диссидентом // Театр. 1990. №12; Поляновский Э. Мятежный генерал // Известия. 1994. 1 апреля. 27 Черкашин Н. Мятежному капитану – пулю в затылок…//Совершенно секретно. 1993. №1. С.26-27. 24 15 Интересующей нас проблеме посвящена третья часть «Советское общество в 50-х — начале 80-х годов. На путях к новому системному политическому кризису» исследования «Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия».28 В работе российский политический процесс рассматривается под углом зрения функционирования механизма власти и оппозиции. Несомненной заслугой авторов является то, что они дали определение понятия «диссидентство», выделили его сущностные черты, охарактеризовали глубокую российскую традицию - неумение и нежелание власти вести диалог, находить консенсус с инакомыслием. Значительное внимание в книге, наряду с другими оппозиционными движениями, уделено становлению и специфике диссидентского движения. Весьма продуктивно над программой «История правозащитного движения в СССР» работает научно-исследовательский центр «Мемориал», который регулярно проводит конференции и семинары по этой проблематике. В 1995 году под эгидой этого центра вышел сборник материалов «История, философия, принципы и методы правозащитной деятельности», в котором впервые рассмотрен целый ряд аспектов мировоззренческих основ движения. Глубиной научного анализа, ценностью уникальных документальных источников отличается монография М. Я. Геллера и А. М. Некрича.29 Книга охватывает широкий спектр событий, начиная от первой мировой войны до начала 1990-х годов. Наряду с изучением социальноэкономической истории, авторы пристальное внимание уделяют процессу формирования оппозиции в СССР, объективным причинам появления диссидентского движения. И хотя работа написана главным образом в негативных тонах, в контексте изучаемых нами проблем она представляет немалый интерес. Особый вклад в исследование истории инакомыслия в СССР внес А.А. Данилов. Одним из первых в отечественной исторической науке он подготовил исследование, раскрывающее процесс становления инакомыслия в стране за семидесятилетний период, - «История инакомыслия в СССР. Советский период».30 На большом фактическом Власть и оппозиция. Российский политический процесс ХХ столетия. М., 1995. Геллер М., Некрич А. История России 1917 – 1995. Утопия у власти. Кн.2. М., 1986. 30 Данилов А.А. История инакомыслия в России. Советский период 1917-1991. Уфа, 1995. 28 29 16 материале, глубоком по содержанию и широте источников, показаны история возникновения диссидентства, впервые дается научное академическое определение терминов «инакомыслие», «диссидентство», показано историческое значение диссидентства, а также предложена краткая хроника взаимоотношения основных власти и событий оппозиции в движения. СССР Проблемы раскрываются в фундаментальной работе Р.Г. Пихоя «Советский Союз: история власти, 1945 – 1991». Несомненной заслугой автора является введение в научный оборот закрытых ранее для исследователей материалов Политбюро ЦК КПСС, отраслевых отделов ЦК, показ не только истории становления командно-административной системы в стране, но и борьбу советской власти с инакомыслием. Многообразию форм и методов политического контроля, который осуществлялся партийно-государственными органами и институтами цензуры посвящено монографическое исследование Т.М. Горяевой «Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг.»31 В последнее время появились исследования различных аспектов инакомыслия, его региональной специфики. Так, в Сургуте опубликована монография А.И. Прищепы, в которой рассмотрены особенности инакомыслия на Урале в середине 1940 — 1960-х годов.32 Таким образом, с конца 1980-х гг. тема диссидентства получила признание в общественной жизни страны. В историко-научном плане сегодня сделаны лишь первые шаги. Но они позволяют сформулировать ряд дискуссионных проблем. Центральной и наиболее важной из них является определение истоков, характера и роли движения. Решение ее во многом упирается в неопределенность самих понятий «диссидент», «инакомыслящий» «оппозиционное», «общественно-политическое» движение и другие. Одни, например, Карр Э., следуя дословному переводу с латинского «диссидент – инакомыслящий по отношению к господствующей вере, 31 32 1998. Горяева Т.М. Политическая цензура в СССР. 1917 – 1991 гг. М., 2002. Прищепа А.И. Инакомыслие на Урале (середина 1940-х – середина 1980-х годов). – Сургут, 17 догме», усматривают глубинные корни диссидентства и сводят его фактически к любому проявлению нонконформизма в обществе33. Другие (Березовский В., Кротов Н.) ограничивают диссидентство инакомыслием сугубо в теоретическое начало его условиях советского усматривают в режима концепциях и главное российской интеллигенции, выдворенной в начале 20-х годов из страны34. Часть историков (Мейер М., Пивовар Е.) отводят этому явлению значительно бoлее узкие временные рамки, рассматривая диссидентство как оформившуюся к середине 70-х годов оппозицию тоталитарноавторитарному режиму.35 В последнее время привлекает внимание новый подход, согласно которому диссидентство оценивается как результат развития духовных традиции русской интеллигенции и одновременно как непосредственный продукт советской системы.36 Большинство же бывших диссидентов (Л. Алексеева, Л. Богораз, Л. Копелев и др.), а также многие историки зарождение диссидентского движения связывают с оттепелью середины 50 - середины 60-х годов. Именно «оттепель», стремительно ворвавшаяся в советское общество и сопровождаемая такими ошеломляющими явлениями, как осуждение культа личности Сталина, реабилитация репрессированных, ослабление цензуры, допущение гласности, свободы дискуссий и прочее, породила такое же стремительное изменение общественного сознания и развитие совершенно новых нонконформистский форм. Еще более сложной проблемой является оценка характера диссидентского движения. В мемуарах, интервью и аналитических работах его бывшие участники, как правило, подчеркивают аполитичный и более того – неоппозиционный характер своей деятельности. Диссидентство, по их мнению, скорее было нравственной позицией и независимым поведеКарр Э. Что такое история? М., 1988. Березовский В., Кротов Н. Неформалы – кто они? // Неформальная Россия. Опыт политического справочника. М., 1990. 35 Безбородов А., Мейер М., Пивовар Е. Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР в 50-80-х гг. Учебное пособие. М., 1994. С.4. 36 Байрау Д. Интеллигенция и власть: советский опыт. // Отечественная история. – 1994. - №2. С.122. 33 34 18 нием — свободой явочным порядком части интеллигенции, чем общественно-политическим движением. Вслед за ними и некоторые историки отрицают общественнополитический характер диссидентства на том основании, что оно не имело формальной структуры, выработанных и пропагандируемых политических программ и, наконец, сколько-нибудь значительной социальной базы. Однако представляются несостоятельными попытки определения характера общественного движения только наличием или отсутствием внешних признаков его политической организации: формальными структурами, программами и т. д. И вряд ли характер движения можно в полной мере оценивать лишь на основе его самоопределения. Вопрос о роли диссидентского движения – один из самых трудных. Позиции исследователей по отношению к нему доходят до прямо противоположных. Так, В. Соловьев и Е. Клепикова считают, что «диссидентское движение в СССР – это скорее всего западный миф, чем русская реальность... С советскими диссидентами произошла поистине трагическая метаморфоза: из живых людей они превратились в футбольный мяч, по которому ожесточенно лупили обе стороны. Пока он не истрепался до такой степени, что пришлось заменить новым – сначала Афганистаном, потом Польшей».37 К этой точке зрения близка и Е. Зубкова. Она считает, что в движении «преобладало нигилистическое направление, разоблачительный пафос становится над позитивными идеями».38 Это создало вокруг идеологов диссидентства атмосферу общественного вакуума, не дало ему получить поддержку широких слоев населения. В то же время люди близкие к движению как Г. Померанц или его участники – Л. Богораз, С. Ковалев думают иначе. Они пишут о «раскрепощении снизу», о том, что 70-е годы «были эпохой перестройки – перестройки общественного сознания, которая в наши дни всего лишь обрела... официальный статус и, наконец, начала приносить первые зримые Соловьев В., Клепикова Е. Заговорщики в Кремле: от Андропова до Горбачева. М., 1991. С.68. Зубкова Е.Ю. От 60-х к 70-м: власть, общество, человек. // История Отечества: люди, идеи, решения: Очерки истории Советского государства. / Сост. В.А. Козлов. М., 1991. С.351. 37 38 19 плоды». Диссиденты же были ее инициаторами и, в большей степени, творцами.39 С ними солидарен и Р. Медведев, утверждающий, что «без этих людей... не был бы возможен новый идеологический поворот 1985-1990 годов».40 В начале 70-х гг. в диссидентстве окончательно оформились тенденции, довольно направленности. дискуссионных различные Типология и менее по идеалам диссидентского изученных и движения моментов. политической – один Исследователи из и правозащитники, анализируя диссидентское движение в СССР, выделяли в нем различные направления. Среди самих инакомыслящих, пытавшихся дать классификацию движения, можно назвать А. Амальрика и Р. Медведева. В основе их классификации диссидентского движения лежат идеологические различия. Амальрик А. выделил три главных идеологии в оппозиции: 1) «подлинный марксизм-ленинизм», к представителям которого можно отнести А. Костерина, П. Григоренко, И. Яхимовича. Марксисты считают, что произошло отступление от подлинных принципов марксизмаленинизма, извращение их; спасение общества видит в возвращении к истинной марксистско-ленинской идеологии. 2) «христианская идеология», под которой автор подразумевает «политическую доктрину, а отнюдь не религиозную философию или церковную идеологию», среди наиболее характерных представителей ее следует отметить И. Огурцова. Представители «христианской идеологии» в качестве основного средства обновления общества избрали христианские нравственные принципы. 3) «либеральныя идеология», олицетворением которой выступают П. Литвинов, А. Сахаров, предполагает переход к демократическому обществу западного типа с сохранением принципа общественной и государственной собственности».41 Богораз Л., Даниэль А. Диссиденты. // 50/50: Опыт словаря нового мышления. М., 1990. С.411. Безбородов А., Мейер М., Пивовар Е. Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР в 50-80-х гг. Учебное пособие. М., 1994. С.50. 41 Амальрик А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 г. // Погружение в трясину (анатомия застоя). – М. 1991. – С.649. 39 40 20 При этом А. Амальрик совершенно не затрагивает национальные и «чисто» религиозные движения (баптисты, пятидесятники и т.д.), хотя они занимали свою собственную нишу в диссидентском движении и сыграли в нем определенную роль. Рой Медведев дал свой вариант типологии диссидентского движения, выделив в нем 6 течений.42 Наиболее крупным течением, по его мнению, в оппозиции является «западническое», социальную базу которого составляет научно-техническая и художественная интеллигенция, часть молодежи. «Западники» выступают за демократические свободы, многопартийную систему, «многие поддерживают идею «конвергенции» путем «усвоения позитивных элементов западного образа». Хотя «западники» и не являются абсолютными поклонниками капитализма, тем не менее, некоторые элементы западной капиталистической экономики их привлекают. Медведев Р. пишет, что в этом течение наблюдаются и крайние группы – «апологеты капитализма, так называемые «февралисты» (сторонники Февральской и противники Октябрьской революции) и «демократы». Медведев Р. убежден, что «западническое» движение является самым значительным, быстро растущим на тот момент. Другим, довольно представительным направлением, по мнению автора, можно считать «этический социализм». В нем следует выделить движение «христианского социализма». Это направление Медведев связывает с А. Синявским, А. Левитиным-Красновым и др. Основное место в их программных заявлениях отводится развитию нравственного сознания в обществе, созданию новой морально-философской системы. Следующее течение, рассматриваемое Медведевым Р. – это «законники» или «конституционалисты». Согласно их концепции, главная «задача должна заключаться в повышении уровня правосознания граждан нашего общества, устранения противоречий в законодательстве и т.п.». Медведев Р. рассматривает также и течение анархо-коммунистов, представленное, по его мнению, такими людьми как П.Г. Григоренко, П.И. Якир, П. Литвинов, Л. Богораз, Н. Горбаневская, А. Якобсон и т.д. Их 42 Медведев Р. Книга о социалистической демократии. – Амстердам-Париж, 1972. – С.75-105. 21 программными требованиями являются протест против сталинизма во всех его проявлениях, введении общественного управления, немедленная свобода слова, печати и организаций и т.д. Автор также выделяет различного рода национальные и националистические течения, партийно-демократическое движение. Себя же он относит к последнему. У Р. Медведева не совсем ясен критерий деления. С одной стороны, «западники» и «этические социалисты», с другой, - националисты. По мнению Л.А. Королевой, личные пристрастия, недостаток необходимых материалов послужили причиной некоторой неопределенности классификации автора (например, программные заявления «западников», «законников» и «анхархо-коммунистов», в принципе, довольно близки друг другу).43 В книге «Инакомыслие в СССР: политика, идеология и люди» в движении инакомыслящих выделяются три основные идеологические позиции: moral-absolutist (абсолютисты морали), instrumental-pragmatic (прагматики), anomic-militant (воинствующее крыло). Под первой позицией подразумеваются участники диссидентского движения, представляющие альтернативные моральные концепции и этические программы, использующие в качестве средств для достижения своих целей «духовные ценности», отвергающие насилие. К этой группе относятся религиозные мыслители, философы, писатели, поэты. Согласно схеме книги, это движение наиболее радикальное из всех трех, левое: его представляют Галансков Ю., Якир П., Буковский В., Амальрик А., Гинзбург А., Галич А., Есенин-Вольпин А., Григоренко П., Габай И., Марченко А. и др. Идеология группы прагматиков, по мнению авторов, является, главным образом, интерпретацией классиков марксизма (особенно – В.И. Ленина). Среди основных требований этого направления – свобода слова и, что наиболее важно, безусловное официальное признание принципа интеллектуальной автономии в научных вопросах. Социальную базу в данном случае Королева Л.А. Диссидентское движение в СССР в 60-70-е гг.: Автореф. дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. - М., 1995. 43 22 составляли, в основном, ученые, которые адресовывались к политической элите советского государства. Прагматики олицетворяли собой центр диссидентства. Среди участников этой ветви называются Чалидзе В., братья Р. и Ж. Медведевы, Сахаров А.Д., Твардовский А., Ростропович М. и др. Правая ветвь инакомыслия - anomic-militant – представляет собой выражение крайнего отчуждения от «политический философий, институтов, законов и правящих деятелей советской системы». Идеологи этого типа не желают смириться с status quo. Их цель – добиваться реализации прав, зафиксированных в Конституции СССР. Представители этой группы являются, в основном, духовными лидерами религиозных верующих, национальных движений – Левитин-Краснов А., Талантов Б., Осипов В., Мороз В., Черновил В. и т.д.44 По мнению известного советолога, Леонхарда В. в советском инакомыслии можно выделить следующие течения: либерально- социалистические реформисты, независимые марксисты и религиозноэтическое движение. Леонхард В. замечает: «почти все представители внутрисоветской оппозиции заявляют в своих программных документах, что их целями является демократизация нынешней системы СССР и превращение советского общественного строя в строй более законный, свободный, правдивый, эффективный, демократичный и в международном плане более привлекательным».45 Реформы либералов-социалистов не выходят за рамки социализма. Они ратуют за свободу слова, собраний и организаций, возможность беспрепятственного передвижения в своей стране и свободный выезд за границу; рассматриваются даже варианты создания многопартийной системы на социалистической основе. Основные документы, отражающие взгляды этого направления – Меморандум Сахарова А.Д. (1968 г.), Открытое письмо А.Д. Сахарова, В. Турчина, Р. Медведева, журнал «Сеятель». Марксистские реформисты выступают с позиций марксизма-ленинизма, принимают ленинский период истории советского государства, отвергая сталинизм и последующий этап развития, 44 45 С.122. Инакомыслие в СССР: политика, идеология и люди. – Лондон, 1975. – С 13-15. Леонхард В. Накануне новой революции? Будущее советского коммунизма. – М., 1976. – 23 призывают к возрождению и обновлению марксизма, демократизации Коммунистической партии и к возрождению права рабочих на участие в управлении экономикой. Главные идеологи этой группы – Григоренко П.Г., Дзюба И., Медведев Р. Религиозно-этическое течение представлено Л. Венцовым, Левитиным-Красновым А., манифестом ВСХСОН. «По их мнению, недостаточно преодолеть сталинизм и выступать за демократические реформы, надо искать новые религиозно-этические альтернативы, т.к. реформа системы СССР невозможна без одновременного возрождения».46 В основном эта классификация была воспринята и в дальнейшем с небольшими, непринципиальными изменениями, повторялась у других авторов. Однако в эту схему не «вписывается» течение крымских татар, движение советских евреев и т.п., которые не желали реформировать советский строй. Кроме того, из-за недостатка информации в поле зрения исследователя не попали такие видные диссиденты как Солженицын А.И., Солдатов С., чей вклад в идеологию инакомыслия весьма значителен. Английский историк Дж. Хоскинг47 предлагает следующую классификацию. В диссидентском движении он выделяет три основных течения. Первое – «чистый ленинизм», чьи приверженцы призывали вернуться к первоначальному ленинскому демократизму, извращенному при Сталине. По мнению Хоскинга Дж., принципы идеолога этого направления Р. Медведева ближе к западноевропейскому пониманию социал-демократии или даже к радикальному либерализму, чем к ленинизму. Вторым течением он называет либерализм, наиболее ярким деятелем которого выступает А.Д. Сахаров. Для либералов свойственно убеждение, что гарантирующая гражданские свободы политическая система столь же приемлема для России, как и для любой другой страны. Третье направление в диссидентском движении, по мнению автора, представлено русскими националистами или неославянофилами. Они хотели возродить русскую национальность на основе возврата к 46 Леонхард В. Накануне новой революции? Будущее советского коммунизма. – М., 1976. – С.123. 47 Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917-1991. – Смоленск, 2000. – С.407-410. 24 православию и старой русской культуре, разрушенной или подорванной первоначально интернационалистски настроенными большевиками. Выразителем подобных взглядов был А.И. Солженицын. Хоскинг Дж. замечает, что не следует неославянофилов путать с «национал- большевиками», которые считали русских великим народом в военном и политическом смысле, народом, который обладает естественным правом доминировать среди народов меньших и слабейших, и потому считали необходимым продолжать традиционную политику приоритетов в военной сфере. Он также говорит о национальных и религиозных движениях. 48 Не совсем ясен критерий классификации гражданского течения: в одном ряду с «ленинцами» и «либералами» оказались русские националисты. К данной системе близка классификация Боффа Д.49 Он выделяет три направления: ленинско-коммунистическое, либерально- демократическое и религиозно-националистическое. Эти направления, соответственно, были представлены Роем Медведевым, Андреем Сахаровым и Александром Солженицыным. По мнению Белинковой Н., в советском движении сопротивления существуют два принципиальных направления: «открытое» и «тайное». Автор делает оговорку относительно условности этой классификации и не претендует на строгую научную исчерпанность. В «открытом» направлении она выделяет ветви: - «легальное» течение, представители которого рассчитывают на возможность усовершенствования советских порядков в рамках конституционных гарантий, его примеры – письмо 62-х советских писателей XXIII Съезду КПСС с просьбой о смягчении участи А. Синявского и Ю. Даниэля, Комитет прав человека; - «конструктивное», направленное на изменение существующих порядков как в структуре советского общества, так и в международной политике государства, его примеры – письмо А.И. Солженицына IV съезду 48 49 Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917-1991. – Смоленск, 2000. – С.410. Боффа Д. От СССР к России. История неоконченного кризиса (1964-1994). – М., 1996. – С.89. 25 писателей, демонстрация на Красной площади с участием П. Литвинова в знак протеста против оккупации Чехословакии, «Программа ДДСС» и др.; - «руситы» или неославянофилы, оппозиция справа, имеющая антисемитский характер. «Те, кто принадлежит к «тайной» оппозиции, не выходит на площади и не отправляет свои рукописи за границу. Они выполняют функцию свободного общества. Они – почва, которая рождает героев и смельчаков, среда, социальные потребности которой выражают активные деятели «открытой» оппозиции, моральная поддержка бунтовщиков на площади и бунтарей в литературе».50 Белинкова Н. считает эмиграцию также формой советской оппозиции. Если с делением советского оппозиционного движения на «открытое» и «тайное» можно согласиться, понимая их как, в первом случае, все известные более-менее организованные течения (национальные, религиозные, гражданские), а во втором – стихийные, бунтарские формы сопротивления советской власти, то классификация самого «открытого» движения вызывает ряд вопросов. Например, единственное различие между «легальным» и «конструктивным» течениями заключается в том, что последнее предлагает изменение структуры не только советского общества, но и в международном плане государства. Тогда как о «руситах» сама автор пишет далее, что их идеал – также усовершенствование советской власти, но с другой стороны, крайне правой, шовинистской позиции. Кроме того, в какой разряд можно отнести национальные и религиозные движения? Автор этот вопрос не затрагивает. Королева Л.А. критерием своей классификации делает принцип, право, положенные в основу движения, выступающие его доминантой, определяющие направление борьбы. Так в движении диссидентов она выделяет следующие направления:51 Белинкова Н. Хождение по свободе. // Новый колокол. – М., 1994. – С.186. Королева Л.А. Диссидентское движение в СССР в 60-70-е гг.: Автореф. дис. …канд. ист. наук: 07.00.02 - М., 1995. 50 51 26 1) гражданское движение, самое масштабное в нем – течение правозащитников. Сами его участники так писали о своих главных требованиях: «…Защита прав человека, его основных гражданских и политических свобод, защита открытая, легальными средствами, в рамках действующих законов – составляла главный пафос правозащитного движения. …Отталкивание от политической деятельности, подозрительное отношение к идеологически окрашенным проектам социального переустройства, неприятие любых форм организации – вот тот комплект идей, который можно назвать правозащитной позицией»,52 т.е. предоставлении каждому гражданину советского общества прав и свобод, зафиксированных в Конституции. Это была совершенно новая постановка вопроса, затрагивающая сущность политического строя в СССР. Из гражданских движений, помимо правозащитников, автор называет также течение социалистов. Социалистов отличала приверженность социалистическим идеалам; убеждение в том, что Сталин И.В. извратил марксизм-ленинизм; и ставило своей целью демократизацию политического режима в СССР, возвращение ленинских норм жизни в партии и обществе; 2) религиозные движения. Эти движения возникли ранее всех других. Несмотря на все провозглашаемые права и свободы, которыми обладал в теории гражданин СССР, верующие не имели возможности исповедовать религию, отправлять религиозный культ. Дискриминация верующих наблюдалась во всех сферах жизни: верующих родителей в любой момент могли лишить родительских прав, верующие дети подвергались травле в детских домах и школах, им был затруднен доступ в высшие учебные заведения и пр. Борьба за реальное право на свободу совести составляло главное содержание религиозных движение в СССР. Отличительная особенность религиозного движения состояла в появлении диссидентов собственно в «лоне» Церкви (РПЦ) и сект (баптистов). В оппозицию не только советским органам, но и духовному руководству Богораз Л., Голицин В., Ковалев С. Политическая борьба или защита прав. // Погружение в трясину (анатомия застоя). – М., 1991. – С.512. 52 27 встали новые «отколовшиеся», представленные, в первую очередь, организациями Христианский комитет защиты прав верующих в СССР, СЦЕХБ и пр. 3) национальные течения. Задача этого движения заключалась в требовании предоставления независимости своим республикам, сохранении и дальнейшем развитии национальной культуры, получении возможности вернуться на свою историческую родину. Советское руководство в своей национальной политике принципиально отказывалось от разрешения этих «националистических» проблем, что тенденций у и обусловило различных активизацию республик. В национальном движении выделяются несколько направлений: течения за независимость республик, движения депортированных народов и борьба за эмиграцию из СССР. 4) и последнее течение в инакомыслии, выделяемое Л.А. Королевой в отдельное, хотя его можно отнести и к гражданским, это, так называемое, «эстетическое», или оппозиция творческой интеллигенции – художники, писатели, поэты, музыканты, скульпторы и пр. Особенностью этой группы инакомыслящих было практически полное отрицание, безразличие, неприятие любых проблем, не соприкасавшихся с культурой, с творчеством. Экономика, политика крайне редко входили в сферу интересов «диссидентов искусства». Представители неофициальной культуры или нонкультуры находились в постоянном конфликте с советской властью, причиной которого была потребность в самовыражении любой творческой личности, жаждущей своей аудитории. В стране официально признавался только один вид искусства – искусство социалистического реализма, по мнению советского и партийного руководства, «вдохновленное ленинскими принципами народности и партийности, отражающее боевое настроение советского народа, организующее его трудовую энергию, способствующее укреплению морального климата в СССР». Культурная политика КПСС ориентировала деятелей литературы и искусства на самоотверженную работу во имя коммунизма, способствующую дальнейшему расцвету страны, 28 мобилизовала всем своим творчеством утверждать «великие идеалы» Коммунистической партии. Столь грандиозные задачи не всегда совпадали с замыслами творческой интеллигенции, чьи творения зачастую не соответствовали канонам социалистического реализма. В таком случае, творчество художника объявлялось «порочным», «антисоветским», «антиобщественным» и т.п. И в результате у советского режима появлялся еще один оппозиционер. В любом тоталитарном обществе от литератора, художника требуется четкое соблюдение установленных идеологических норм. Отказ от них, свобода в своем творчестве неприемлемы для системы, потому что творческая личность рассматривается как боец идеологического фронта. Все это и составляло суть конфликта «художник – власть». Известная участница диссидентского движения Алексеева Л.М. в своем «классическом» труде «История инакомыслия в СССР. Новейший период» - первом систематизированном описании истории инакомыслия в СССР - выделяет 18 направлений: украинское национальное, литовское национально-религиозное, латвийское эстонское национальное, армянское национально-демократическое, национальное, грузинское национальное, крымскотатрское движение за возвращение в Крым, борьба месхов за возвращение в Крым, еврейское за выезд в Израиль, советских немцев за выезд пятидесятники, в ФРГ, Верные и евангельские Свободные христиане-баптисты, адвентисты седьмого дня, православные, движение за права человека, социалисты, движение за социально-экономические права, русское национальное движение. Каждому из направлений соответствует глава книги. Сама Алексеева Л. отмечала, что первоначально пыталась придерживаться более общей схемы: национальные движения – религиозные движения – гражданские движения, однако, «жизненные явления не всегда укладываются в эту схему», и автор починила «структуру книги логике реального развития инакомыслия в СССР».53 Движения рассматриваются по временам их появления, с учетом общих и различных свойств. Каждое Л.М. Алексеева 53 Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. – М. - Вильнюс, 1992. – С.5. 29 описывает отдельно, так как каждое имеет свое лицо и цели их не совпадают. Начинает она с национальных движений, потому что они наиболее широкие и традиционные и возникли раньше большинства религиозных и намного раньше гражданских. При определении порядка глав о национальных движениях Л.М. Алексеева учитывает время их возникновения, а также внутреннее сходство или различия. Соответственно, вслед за украинским и литовским она описывает эстонское национальное движение, а затем армянское и грузинское из-за схожести их целей и общности такого признака как наличие национальной территории, в отличие от крымских татар и месхов, лишенных такой территории и добивающихся ее возвращения, а также в отличие от евреев и немцев, тоже не имеющих собственной территории в СССР, но ставящих целью не ее обретение, а выезд на историческую родину, за пределы СССР. Религиозные движения тоже расположены в хронологической последовательности – по времени их возникновения. Глава «Русское национальное движение» отделена автором от остальных национальных движений и от главы «Православные» и помещена после главы «Движение за права человека», так как исторически русское национальное движение «ответвилось» от правозащитного: значительная часть участников русского национального движения – это прежние правозащитники, разочаровавшиеся в демократических и правовых идеалах. Достоинством монографии является всеохватывающий подход к освещению темы. В ней освещены все основные потоки диссидентского движения, существовавшие в СССР в 50-80-х годах. Однако, структура работы слишком дробная. Не бесспорно выделение диссидентов марксистского направления, борцов за социально-экономические права, участников русского национального движения в отдельные главы. Тем самым автор проводит четкий водораздел между тремя течениями, которые при различии непосредственных задач и тактических средств выступали за гражданские права. В монографии Алексеевой решается ряд крупных задач, имеющих принципиальное значение для понимания сущности, масштаба и 30 результатов диссидентского характеризуется независимых автором как общественных движения. совокупность движений, История инакомыслия различных которые по целям имеют одно объединительное звено - протест против правовых ограничений советского государства, сковывающих духовное развитие личности и общества в целом. Каждое движение, указывает автор, имеет свое лицо и не совпадающие цели. «Тем не менее, правомочно их описание как целостного явления, благодаря общему для современного инакомыслия правозащитному характеру и принципиальному отказу от насильственных методов борьбы».54 Такой взгляд на историю диссидентства приводит автора к важнейшему выводу: инакомыслием был охвачен значительно более широкий круг людей, чем это считалось до сих пор. Обобщенный подход к истории инакомыслия позволяет говорить о сотнях тысяч участников движения. Эта цифра отсутствует в книге «История инакомыслия в СССР». Подсчеты по этой методике проведены Алексеевой в специальной статье о численном составе инакомыслящих в СССР55. В книге упомянуты сотни фамилий участников общественных движений, названия десятков самиздатовских выпусков, неформальных организаций, инициативных групп и т.д., что придает исследованию энциклопедический характер. Однако собственно диссидентское движение Л.М. Алексеева связывает только с одной из форм – правозащитной, начало которой относит к 5 декабря 1965 г., когда на Пушкинской площади в Москве состоялась первая демонстрация под правозащитными лозунгами. Такой подход к определению диссидентства, в сущности, не позволяет ни выявить специфику этого феномена, ни определить хронологические рамки движения. В целом фундаментальным же исследование трудом, Л.М. заложившим Алексеевой основы является современной Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. – М. - Вильнюс, 1992. С.5. Алексеева Л. Инакомыслие в СССР: Опыт статистического анализа // СССР: Внутренние противоречия. Вып.8. 1983. С.5-61. 54 55 31 отечественной историографии диссидентского движения. До сих пор эта научная работа остается наиболее полным, комплексным и документально обоснованным исследованием по этой теме. Принимая или отказываясь от любой из изложенных выше классификаций, следует отметить их расплывчатость, некую аморфность. Это, вероятно, удел любой схемы, поскольку в жизни все гораздо сложнее, многообразнее: тесно сплетаются людские судьбы, перекликаются их суждения, совпадают мнения в решении каких-то глобальных проблем и резко расходятся по мелочам. Поэтому говорить о «чистом» течении, его представителях довольно сложно. Это связано даже с тем, что любое движение – это, в первую очередь, движение за реализацию какого-либо конкретного права, зафиксированного в Конституции, будь то свобода вероисповедания или равноправия граждан, независимо от их национального происхождения. Анализ специальной литературы по истории диссидентского движения показывает, что разработка этой темы в отечественной историографии началась в конце 80-х – начале 90-х годов и имела в основном реферативный характер. В первых публикациях давался общий обзор движения, характеризовались его основные этапы, излагались определяющие события и факты. Основным источником выступали сочинения западных историков и мемуарная литература бывших советских правозащитников, изданная за рубежом. По мере расширения источниковой базы за счет публикации материалов самиздата, архивных документов, переиздания в России многих воспоминаний, стали выходить работы, в которых рассматривались как общие вопросы, так и отдельные направления деятельности диссидентов. И важно, чтобы историография истории диссидентского движения в СССР 1950-1980-х гг. вышла за рамки литературы малых форм (газетно-журнальные публикации, брошюры), где произошло «первоначальное накопление знаний» о диссидентстве, и обогатилась трудами обобщающего, монографического характера. Если раньше официальные обществоведы припасали для характеристики оппозиционных течений только черные краски, то в исторических работах 32 последних 4-5 лет наблюдается другая крайность – некритичное, хвалебное описание всего, что относится к диссидентскому движению. Подобные перекосы следует преодолевать. Для этого потребуется поднять новые пласты архивных документов. На русском языке не издаются в нашей стране наиболее ценные исследования западных историков. Все это сказывается на научном уровне историографии диссидентства, в которой много нерешенных проблем и дискуссионных вопросов. Следует отметить, что фундаментальные исследования по истории диссидентского движения, и в частности типологии движения отсутствуют. Проведенный историографический обзор показывает, что, несмотря на заметный рост интереса, проявляемого исследователями к истории диссидентского движения в СССР, до настоящего времени остаются практически неизученными теоретико-методологические вопросы, правоведческие, социально-психологические и нравственные аспекты правозащитной деятельности. Требуют специального изучения различные течения общего правозащитного движения, а также национальные и религиозные движения инакомыслящих. Остаются неизученными вопросы развития инакомыслия на местах. Решение этих проблем – задача специалистов, избравших темой своих исследований вопросы истории диссидентского движения. Хронологические рамки исследования охватывают период со времени возникновения первых общественно-значимых проявлений инакомыслия (1950-е годы) до исчезновения диссидентства, как социальнополитического и культурно-нравственного движения (середина 1980-х годов). Однако в тексте работы есть материал, посвященный сведениям вплоть до распада Советского Союза (в 1991 г.). Такое освещение темы позволяет воссоздать более целостную картину деятельности диссидентов в СССР. Объектом исследования стало диссидентское движение, рассматриваемое в широком смысле, как совокупность различных общественно-политических, социокультурных движений, имевших различные конечные цели, но непременно содержавших требования соблюдения гражданских прав и расширения демократических свобод. 33 Диссидентское движение, безусловно, оставило определенный след в истории СССР второй половины ХХ века. В связи с этим, рассматривая, анализируя это движение, необходимо делать нужные выводы и извлекать уроки для будущей истории страны. Предметом настоящего исследования являются основные течения в диссидентском движении в СССР выявившиеся и оформившиеся в 195080-е гг. Целью исследования является изучение диссидентского движения в СССР в 1960-1980 годы как явления общественно-политической жизни страны. Поставленная цель определила задачи исследования: - выявить истоки диссидентского движения в СССР; - рассмотреть основные направления диссидентского движения, проследив его внутреннюю эволюцию; - определить сущность диссидентства в Советском Союзе и предложить его возможную классификацию; - раскрыть практическую деятельность различных течений; - проанализировать деятельность советских властей по подавлению инакомыслия в стране; - определить место и роль диссидентского движения в общественно-политической жизни СССР в 1960-80-е годы - проанализировать и дать оценку общественно-политического и идейно-нравственного значения диссидентского движения в СССР. Методологической основой исследования стали основные принципы исторического познания – историзм и объективность. Как наиболее целесообразный, был выбран проблемно-хронологический подход к изложению результатов исследования, позволяющий отразить основные аспекты проблемы и избежать повторного освещения одних и тех же сюжетов. В ходе работы была использована система общенаучных методов (анализ, синтез, классификация), система методов исторического анализа (описательный, сравнительно-исторический, логический). Сочетание различных научно-исследовательских принципов позволило 34 избежать однозначных оценок и представить картину диссидентского движения во всем его многообразии. Источниковая база исследования. Работа выполнена на основе анализа, обобщения и критического осмысления широкого круга исторических источников. Они, как и сама тема, до второй половины 1980х годов были отмечены печатью запретности: использование ряда материалов было запрещено властями, другие относились к сфере секретной деятельности КГБ СССР. Источники по теме исследования условно можно разделить на несколько групп. Первую группу составляют архивные материалы. Их использование наталкивается на ряд объективных трудностей, связанных с происхождением документов и их доступностью для исследования. Тем не менее, начавшееся рассекречивание документов государственных архивов позволяет ввести в научный оборот новые источники, имеющие важное значение для оценки диссидентского движения. Архивные источники по истории движения рассредоточены по ряду хранилищ. Значительное их количество собрано в Архиве Президента Российской Федерации.56 Главным образом здесь представлены документы высших политических инстанций – Политбюро ЦК КПСС и ЦК партии. Относительно открытый доступ имеют материалы Центра хранения современной документации (ЦХСД). В нем хранятся протоколы заседаний секретариата ЦК партии с 1952 г., материалы деятельности отделов ЦК. Эти документы позволяют определить размеры антисоветских и антипартийных выступлений в стране, комплекс мер, предпринимавшихся руководством страны для пресечения «антиобщественных явлений» и изолирования видных деятелей правозащитного движения (фонды 3, 4, 5). Данные документы – справки и докладные записки КГБ, ЦК КПСС о «националистических» настроениях в стране, по пресечению религиозной деятельности, «Информационные отчеты о состоянии католической, протестантской, армянской церквей, иудейской, мусульманской, буддийской религий и 56 Архивы Кремля и Старой площади: Документы по «делу КПСС»: Аннотированный справочник документов, представленных в Конституционный суд Российской Федерации./Сост. И.И, Кудрявцев. – Новосибирск, 1995. 35 сект», сообщения о распространении листовок, слухов и пр. – отражали официальную точку зрения на происходящие в стране события, формировали определенное отношение руководства к инакомыслию. Архивов правозащитных организаций не сохранилось. При аресте диссидентов документы изымались как «вещественные доказательства», а случайно сохранившиеся материалы находятся в личных коллекциях. Доступ к ним крайне затруднен.57 Ведомственные архивы КГБ, суда, прокуратуры, закрытые при Советской власти для изучения, и ныне практически недоступны для исследования.58 Документы самого диссидентского движения, позволяющие воссоздать более полную картину, главным образом собраны в двух независимых архивах – Архиве Научно-информационного и просветительского центра (НИПЦ) общества «Мемориал» и Центре документации «Народный архив» (ЦДНА). Некоторое количество материалов по истории движения имеется в бывшем спецхране Российской государственной библиотеки. Богатейший массив источников находится в личных архивах (А. Сахарова, Е. Красникова и др.). Данные материалы не дают полного и системного представления о диссидентском движении, его типологии, но позволяют взглянуть на обстановку внутри движения и понять логику и характер идейных противоречий между представителями различных правозащитных ассоциаций, исследовать формы и особенности правозащитной деятельности на различных этапах. Вторую группу источников составляют официальные партийные и государственные документы59. Ее можно разделить на две части. Первая – документы официальной открытой политики, которая нашла свое отражение в материалах съездов КПСС, постановлениях ЦК партии по идеологической работе и пропагандистских установках. Вторая – Афанасьева Л.П. Личные архивы участников диссидентского движения 1950-1980-х годов в СССР: собирание, описание, использование.//Вестник архивиста. 1994. №3. С.20. 58 Коздлв В.П. Публичность архивов и свобода архивной информации.//Советская историография. – М., 1996. – С. 527-546. 59 ХХ съезд КПСС. 14-25 февраля 1956 г. Стенограф. Отчет Т. 1-2. М., 1956; Материалы Внеочередного ХХ1 съезда КПСС. М., 1956; Материалы ХХ11, ХХШ, ХХ1У, ХХУ, ХХУ1 съезда КПСС. М., 1961, 1966, 1971, 1976, 1981.; Идеологическая комиссия ЦК КПСС. 1958-1964. Документы. М., 1998; Кремлевский самосуд. (Сборник документов) / Сост. А,В. Коротков, С.А. Мельчин, А.С. Степанов. М., 1994.; Депортация народов СССР (1930-1950-е годы). М., 1992 и др. 57 36 документы, которые не предназначались для публикации и содержали закрытую информацию. Данные документы определяют внутреннюю политику советского руководства, выражают позицию партийных и государственных правящих кругов по отношению к определенным явлениям советской жизни. К материалам официального характера следует отнести партийную и советскую периодическую печать. Чаще всего против диссидентов выступали центральные газеты «Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «Литературная газета», «Труд». Именно через прессу партийное руководство страны организовывало идейно-политическую кампанию разоблачения инакомыслия, «антисоциалистического» как явления, «антиобщественного» вызванного якобы и мощным наступлением буржуазной пропаганды. Советская газетная и журнальная публицистика в основном посвящена судебным процессам над правозащитниками. В этих источниках тенденциозно освящаются факты, причем наряду с произвольной интерпретацией реальных событий содержатся и явные вымыслы. В статьях, фельетонах, в письмах протеста, в резолюциях собраний трудовых коллективов, направленных против диссидентов, даются характеристики инакомыслящих как «отщепенцев», «клеветников», «антисоветчиков», действующих в интересах западных государств. Эти публикации не могут служить источником для анализа инакомыслия, но они ярко отражают методы и приемы борьбы властей против любых форм публичного несогласия с теорией и практикой социализма и общественного порядка в СССР. Таким образом, партийные и правительственные документы, отражают официальную позицию руководства страны по отношению к диссидентскому движению и скоординированную систему мероприятий по идейной и моральной дискредитации и уголовному преследованию инакомыслящих. Большинство из этих материалов стали известны читателю лишь в последние годы и в настоящее время еще не стали предметом всестороннего анализа и не вошли в научную литературу. 37 Третья группа источников представлена мемуарной литературой, как переизданной, так и написанной в последнее время.60 Для изучения истории инакомыслия она имеет особое значение, так как появилась раньше, чем исследовательские работы. В большинстве своем воспоминания диссидентов были написаны по горячим следам событий, а не спустя долгие годы, как обычно пишутся мемуары. Свежесть памяти и непосредственность восприятия авторов в определенной степени гарантирует точность изложения фактов и событий. Однако, как и любые воспоминания, мемуары диссидентов не свободны от субъективных моментов. В тоже время, они позволяют выявить личную позицию автора, его пристрастия, черты характера, сильные стороны и человеческие слабости. Воспоминания противостоянии дают диссидентов богатый и фактический советской власти, материал о морально- психологические аспекты вовлечения инакомыслящих в правозащитное движение, вклад многих участников в развитие демократического сознания в стране. Для исследуемой темы воспоминания ценны еще и тем, что они раскрывают менталитет инакомыслящих, их восприятие действительности и реакцию на происходящее. К четвертой группе источников следует отнести литературу «самиздата» и «тамиздата». Специфика данных материалов заключается в том, что они представляют собой, главным образом, работы самих участников движения, отражающие видение и понимание проблем общества, оппозиции на тот момент. В самиздате функционировали многочисленные машинописные журналы, как литературные, так и общественно-политические: «Вече», «Поиски», «Память» – в столице; «Сигма», «37», «Часы», «Женщина и Россия» – в Ленинграде; «Аушра», «Пастоге», «Рупинтиялис», «Перспективос» – в Литве; «Украинский вестник» – на Украине; «Золотое руно» – в Грузии и др. Амальрик А. Записки диссидента. М., 1991; Буковский В. «И возвращается ветер…». Письма русского путешественника. М., 1990; Боннэр Е.Г. Поскриптум: Книга о горьковской ссылке. М., 1990; Даниэль Ю. «Я все сбиваюсь на литературу…». Письма из заключения. М., 2000; Григоренко П.Г. В подполье можно встретить толь крыс… М., 1997; Марченко А. Мои показания. М., 1993; Орлова Р.Д. Воспоминания о не прошедшем времени. М., 1993; Орлова Р., Копелев Л. Мы жили в Москве. М., 1990; Сахаров А.Д. Воспоминания. В 2-х т. М., 1996; Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом: Очерки литературной жизни. М., 1996; Эткинд Е.Г. Записки незаговорщика. Барселонская проза. СПб., 2001 и др. 60 38 Основным источником по истории диссидентского движения, издававшимся на Западе, являются самиздатовские сборники материалов «Хроника текущих событий» (ХТС). «Хроника» распространялась в СССР с 1968 по 1983 г. и представляла собой единственный постоянный информационный стремление к бюллетень достоверности, движения. Изданию точности и были полноте присущи информации, объективность, отсутствие эмоциональных оценок, ответственность в работе над материалом. А. Сахаров называл ХТС самым большим достижением правозащитников.61 В выпусках ХТС освещены практически все коллективные и индивидуальные акции протеста, создание правозащитных и других оппозиционных организаций и групп. В ХТС кратко аннотировано большинство неофициальных изданий, выпускавшихся в 1970-е – начале 80-х гг. ХТС систематически рассматривала акты нарушения прав человека, в т.ч. судебные процессы, описание положения политических заключенных в тюрьмах и лагерях. ХТС, не ограничиваясь Москвой и Ленинградом, дает информацию о событиях в других городах России и союзных республик. Так, ХТС регулярно помещала информацию о деятельности правозащитных и национально-демократических групп на Украине, в Литве и Грузии. Большое внимание уделено борьбе верующих различных конфессий за свои права. Во многих номерах ХТС освещается действие национальных меньшинств, народов, справедливости. Таким добивающихся образом, восстановления «Хроника исторической текущих событий» представляла собой неформальный периодический орган, освещающий фактически все вопросы правозащитного движения. Вместе с тем в ХТС не было аналитических материалов, авторы информационных сообщений избегали политических оценок. Составители «Хроники текущих событий» уделяли большое внимание достоверности фактического материала, так как ошибочная информация могла послужить основанием для привлечения издателей к уголовной ответственности за клевету. 61 Мильштейн И. Человек имеет право. // Огонек. 1990. №2. С.77. 39 Начиная с первых номеров, издатели ХТС передавали бюллетень на Запад в различные научные и издательские центры, благодаря чему все его номера сохранились и были переизданы. Такими центрами были Фонд имени Герцена в Амстердаме, издательство «Посев» во Франкфурте-наМайне, Архив радио «Свобода» в Мюнхене, издательство ИМКА-Пресс в Париже, издательство «Хроника» в Нью-Йорке и др. Эти издательства выпустили в свет сотни книг, брошюр, сборников, альманахов, воспоминаний, вышедших из-под пера советских диссидентов. Кроме ХТС, в США с марта 1973 г. начала выходить предназначенная для американских читателей «Хроника защиты прав в СССР» на русском и английском языках. Выпуски «Хроники...» формировались на материале ХТС, сама «Хроника...» от ХТС практически не отличалась.62 Другими важными источниками по истории диссидентского движения являются и материалы самиздата, выходившие в двух больших сериях «Библиотека самиздата» и «Вольное слово». В «Библиотеке самиздата» вышли книги: «Стихи из неволи» Юлия Даниэля, «Статьи и письма» Андрея Амальрика, «Мысли сумасшедшего» Петра Григоренко и др. В серию вошли сборники о судебных процессах над правозащитниками: «Процесс четырех» и «История болезни Леонида Плюща», составленная П. Литвиновым и Т. Ходорович; «Ташкентский процесс» - материалы суда над 10 представителями крымско-татарского народа в 1969 году. Серия «Вольное слово», в отличии от «Библиотеки самиздата», планировалась как чисто документальная. В ней публиковались материалы правозащитных групп: Инициативной группы защиты прав инвалидов в СССР, Хельсинских групп и др. Источником, отражающим духовный мир инакомыслящей советской интеллигенции, является нелегальный общественно-политический журнал «Политический дневник», редактором которого был Р. Медведев63. Журнал 62 63 Хроника защиты прав в СССР. №1-42. Нью-Йорк, 1972-1981. Политический дневник. Т.1. 1964-1970. Амстердам, 1972; Т.2. 1965-1970. Амстердам, 1975. 40 содержал статьи, письма, заявления и другие материалы об экономической, политической жизни в СССР, об идейно-нравственных проблемах общества. Его отличительной особенностью являлся ярко выраженный политический характер, наличие политических оценок событий. Вопросы диссидентского движения в СССР обсуждались на страницах целого ряда периодических литературных и общественнополитических журналов, выпускавшимися бывшими советскими гражданами, высланными из страны за инакомыслие. Наибольшее внимание этим вопросам уделяли журналы «СССР: Внутренние противоречия» под редакцией В. Чалидзе и «Вести из СССР: Права человека» под редакцией К. Любарского.64 В отличие от ХТС в них печатались не только информационные, но и аналитические материалы. В самиздате ходило большое число публицистических материалов общественно-политического характера, в которых освещались вопросы политики, экономики, социальной жизни, национальных отношений, религиозного движения. В них обсуждались также альтернативные проекты развития советского общества, проблемы реформирования политической системы.65. Несмотря на то, что некоторые из этих материалов носят исследовательский характер, для данной темы они являются источниками, отражающими идейно-политические взгляды, морально-этические и нравственные позиции диссидентов. В этом ряду особое общественно-политическое звучание имели статьи, речи, письма А.И. Солженицына и А.Д. Сахарова, которые были наиболее популярными среди диссидентов и вызывали жаркие дискуссии.66 64 СССР: Внутренние противоречия. №№ 1-22. Нью-Йорк; Вести из СССР: Права человека. № 15. Мюнхен, 1978-1991. 65 Терц А. Мысли врасплох. Париж, 1966; Амальрик А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года? Амстердам, 1970; Медведев Р. Книга о социалистической демократии. Амстердам, 1972; Мысли сумасшедшего. Избранные письма и выступления П.Г. Григоренко. Амстердам, 1973; Шафаревич И. Законодательство о религии в СССР. Париж, 1973; Владимирская тюрьма. Сборник статей и документов / Составитель В.Буковский. Париж 1977; Григоренко П. Сборник статей. Париж, 1977; Галансков Юрий. Памятный сборник. В 4-х ч. Париж, 1980; Копелев Л. О правде и терпимости. Сборник статей. Париж, 1982 и др. 66 Из-под глыб. Сборник статей. М., 1992.; Жить не по лжи. Сборник материалов. Париж, 1975.; Солженицын А. Бодался теленок с дубом. Очерки литературной жизни. М., 1996.; Сахаров А. Тревога и надежды. М., 1990. 41 Пятую группу источников составляют документальные сборники. Среди них можно выделить три: «Миф о застое»,67 составленный по принципу контраста из речей Брежнева и отрывков из воспоминаний П. Григоренко, В. Буковского и ХТС; «Цена метафоры»68 о процессе над Даниэлем и Синявским, «Погружение в трясину».69 Последний сборник вводит в оборот некоторые документы ранее недоступные исследователю, в том числе тексты ХТС, фрагменты воспоминаний, письма. Шестая группа источников представлена периодической печатью перестроечного и постперестроечного времени. Публикации первой половины 1990-х годов освещают наиболее легендарные события или яркие имена. В центре внимания оказались преследования известных правозащитников и инакомыслящих (А. Сахарова и Е. Боннэр, А. Солженицын, П. Григоренко, М. Ростропович и Г. Вишневская и др.),70 кампании идеологических «проработок» и запугиваний интеллектуалов («дело» И. Бродского, травля редакции журнала «Новый мир» и др.),71 политический надзор и контроль за известными деятелями советской культуры,72 случаи открытых выступлений протеста («митинг гласности» на Пушкинской площади в декабре 1965 г.).73 Седьмая группа источников – работы литераторов – диссидентов и лиц, осужденных или преследующихся за другие виды творческого инакомыслия, художественная литература того времени. Источники этой 67 Миф о застое. Социально-экономическая жизнь СССР до перестройки. Сборник./Сост. Б. Никонорова, А. Прохватилова. Л., 1991. 68 Цена метафоры, или преступление и наказание Синявского и Даниэля. М., 1990. 69 Погружение в трясину (анатомия застоя)./Сост. Т.А. Ноткина. М., 1990. 70 Великий гражданин под колпаком КГБ и ЦК КПСС. /Публ. Э. Максимовой // Известия. 1992. 20 мая; Елена Боннэр и Андрей Сахаров: История одного приговора. // Голос. 1992. 4-17 мая; «И мертвый ты им страшен…» // Литературная газета. 1994. 14 декабря.; В круге третьем. // Сегодня. 1994. 12 июля; Письма советских граждан по поводу высылки А.И. Солженицына / Публ. О. Эдельман // Звезда. 1994. №6; Петр Григоренко: Из хроники травли. /Публ. В. Бредихина// Сегодня. 1994. 12 апреля; Как «выводили» Россию.//Известия. 1992. 11апреля; Радзиховский Л. Из жихни одного диссидента// Московская правда. 1992. 12 сентября. 71 За кулисами./Публ. А.А. Курносова//Полис: политические исследования. 1995. №2; Якович Е. «Дело Бродского» на Старой площади//Литературная газета. 1993. 5 мая; Осада «Нового мира»: Из хроники одного года по документам архива ЦК КПСС./Публ. А. Петрова, И. Брайнина, Ю. Буртина// Литературная газета. 1995. 21 июня. 72 Твардовский в докладных КГБ./Публ. И. Брайнина//Известия. 1995. 20 июня; Жизнь и судьба: Как пытались уничтожить рукопись романа, а затем и самого В. Гроссмана./Публ. Т. Домрачевой, Н. Надеждиной// Труд. 1992. 3 октября. 73 Свободные люди в несвободной стране/Публ. Т. Бахминой и др.//Независимая газета. 1995. 5 декабря. 42 группы всегда эмоциональны, они передают как бы внутреннее напряжение эпохи в которой издавались.74 Значительная часть их появлялась на свет внутри страны, где затем весьма примитивным способом размножалась. Другая часть материалов переправлялась на Запад, публиковалась там, а потом возвращалась в Советский Союз и распространялась аналогичным способом (тамиздат). Имел хождение и магнитиздат – записи на магнитную пленку выступлений бардов и др. (Б. Окуджава, В. Высоцкий, А. Галич), к которым власти относились с определенным опасением. Таким образом, диссидентского источниковая движения в база изучения рассматриваемый период типологии обширна и разнообразна, хотя и не все аспекты данной проблематики равномерно обеспечены источниками. Научная новизна исследования заключается в постановке проблемы, недостаточно разработанной в литературе под данным углом зрения: - впервые проведено исследование, имеющее комплексный характер; - вскрыты предпосылки появления инакомыслия в советском обществе в 1950-е годы; - рассмотрена эволюция движения в 1960-1980 годы и определена его роль в советской общественно-политической жизни в предперестроечные десятилетия; - проанализированы основные направления диссидентского движения в Советском Союзе и предложена его типология; - предложены новые подходы к важным составляющим диссидентства: русское национальное движение рассматривается как неотъемлемая часть национального движения и выводится новое направление в движении – сталинистский диссент; 74 Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. – Нью-Йорк, 1973-1978. тт.1-3; Чалидзе В. О социалистической конституции. // Коммунист. – 1989. - №17. – с.68-75.; Зиновьев А. Зияющие высоты. 1976. – М., 1990.; Дудинцев В. Не хлебом единым. – М., 2005.; Солженицын А. Один день Ивана Денисовича. Рассказы 60-х гг. – СПб., 2000 и др. 43 - выявлена и исследована взаимосвязь двух «источников» диссидентского движения – внутренних и внешних – и характер их взаимоотношений. Практическая значимость исследования состоит в том, что полученные выводы и материалы работы могут быть использованы при подготовке обобщающих работ, исследований по отдельным вопросам отечественной истории, а также при разработке методических пособий, лекционных курсов, семинаров и спецкурсов по гуманитарным дисциплинам в высших учебных заведениях. Апробация работы. Основные положения исследования были представлены на научных конференциях, проводившихся на историческом факультете Коломенского государственного педагогического института и Московского педагогического государственного университета и отражены в 13 публикациях автора. Структуру (разделенные на монографии составляют параграфы), заключение, источников и литературы. введение, список три главы использованных ГЛАВА I ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДИССИДЕНТСКОГО ДВИЖЕНИЯ И ЕГО СУЩНОСТЬ §1 Содержание диссидентства и формы проявления несогласия Тема «Диссидентское движение в СССР» - долгое время оставалась закрытой, недоступны для исследователя были материалы и документы, связанные с ней. Затрудняет уяснение сути движения и то обстоятельство, что оно не подвергалось сколько-нибудь объективному анализу в период своего возникновения и саморазвития. Но с происходящими в обществе изменениями, для изучения данной проблемы открываются новые возможности. В связи с этим необходимо начать с самого термина «диссидент», рассмотреть существующие трактовки понятия. «Диссидент» - это слово иностранного происхождения. Оно пришло в русский язык из западных источников. По словарям можно проследить эволюцию термина. Изданные до перестройки Советский Энциклопедический Словарь и Атеистический Словарь трактуют это понятие исключительно в его первоначальном смысле: «диссиденты» (от лат. Dissidens - несогласный) - это верующие-христиане, не придерживающиеся господствующего вероисповедания в государствах, где государственной религией является католицизм или протестантизм. Перенос. – «инакомыслящие»;1 «диссиденты» - буквально несогласные, придерживающиеся иных взглядов, чем того требует господствующая церковь. В этом смысле термин применялся уже в средние века, но особенно широко - с XVI -XVII вв., когда в ходе буржуазных революций и формирования современных наций остро встал вопрос о диссидентах, их гражданских правах в Англии (диссентеры), во Франции (гугеноты) и в Польше (все некатолики, т. е. поляки протестанты и православные в условиях господства господствующей в католицизма). данной стране Позднее - все, (государственной) стоящие вне церкви или свободомыслящие, вообще порвавшие с религиозной верой. Перенос. – 1 Советский энциклопедический словарь. - М.: Сов. энциклопедия, 1983. – С. 306. 45 «инакомыслящие».2 Таким образом, понятие «диссидент» имело лишь религиозную окраску. Изданные в годы перестройки словари дают более широкое толкование понятия диссидент. Так, в "Кратком политическом словаре" (1988 г.) содержится следующее определение: «диссиденты» (от лат. Dissidere - не соглашаться, расходиться) - 1) лица, отступающие от учения господствующей «диссиденты» используется церкви (инакомыслящие); империалистической 2) термин пропагандой для обозначения отдельных граждан, которые активно выступают против социалистического строя, становятся на путь антисоветской деятельности.3 С помощью этого термина неправомерно ставится знак равенства между открытыми противниками социалистического общества и лицами, высказывающими иное мнение по тем или иным общественным проблемам (по сравнению с общепринятыми), — так называемыми инакомыслящими. В этом определении уже подчеркиваются различия между инакомыслием и диссидентством. Диссиденты определяются как активные противники социализма и советского строя, что позволяло оправдать репрессии против них. Распад СССР изменил идеологическую направленность общества на всем постсоветском пространстве. И значение термина «диссиденты» также изменилось. Энциклопедический словарь по политологии изданный в 1993 г.,4 также как и Краткий политический словарь 1988 г.5 дает два значения понятия «диссидент»: применительно к истории религии и применительно к советской истории. Если первоначальное значение этого слова объясняется также как и раньше, то второе значение трактуется по-новому. В словаре говорится о том, что «с середины 70-х гг. XX в. этот термин стал применяться к гражданам СССР и других союзных с ним государств, которые открыто противопоставили свои убеждения господствующим в этих странах доктринам». В словаре дается краткая характеристика диссидентского движения. Эта характеристика и объяснение термина «диссидент» нейтральны. В нем нет Атеистический словарь. М.: Политиздат, 1988. С. 133. Краткий политический словарь. - М.: Политиздат, 1985. С. 131. 4 Политология. Энциклопедический словарь. М., 1993. С. 102-103. 5 Краткий политический словарь. - М.: Политиздат, 1988. – С. 117-118. 2 3 46 негативных оценок. Различие между инакомыслием и диссидентством здесь не проводится. Необходимо отметить, что свои трактовки понятия давали сами диссиденты, их противники, независимые исследователи и авторы. Хотелось бы начать с того, как диссидентство понимали сами участники движения. Они не придерживались единой точки зрения ни относительно определения, ни относительно классификации и социального состава. По словам известного правозащитника, историка А. Амальрика, диссиденты «сделали гениально простую вещь – в несвободной стране стали вести себя, как свободные люди, и тем самым стали менять моральную атмосферу и управляющую страной традицию ... Неизбежно эта революция в целом не могла быть быстрой»6. Лариса Богораз считает, «что слова «диссиденты» и «диссентеры» пришли к нам из чужих краев. «Диссентеры» (англ. Dissenters, от лат. dissidens - несогласный) - одно из распространенных в Англии XVI - XVII вв. названий лиц, отступающих от официального вероисповедания... Итак, диссидентство - феномен не только российской истории и не только XX века»7. Юлия Вишневская дает следующее определение: «Диссиденты - это люди, за которыми ничего нет, кроме стойкости в отстаивании своих идей и заработанного на этом определенного морального капитала...»8. А.Д. Сахаров относился к инакомыслящим в нашей стране как к «малочисленной, но очень весомой в нравственном и ... историческом плане группе людей»9. По мнению Л.М. Алексеевой, диссиденты - категория историческая, подобно декабристам, народникам, даже неформалам.10 Она предлагала Амальрик А. Записки диссидента. - М.: Слово, 1991. – С. 49-50. Диссиденты о диссидентстве. // Знамя. – 1997. - № 9. – С. 166. 8 Диссиденты о диссидентстве… С. 176. 9 Сахаров А. Мир, прогресс, права человека: Статьи и выступления. - Л., 1990. – С. 7. 10 Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. - М.-Вильнюс, 1992. – С. 21. 6 7 47 считать диссидентами всех, кто хотя бы один раз выступал против существующей идеологии.11 В среде диссидентов было не так уж много антисоветски настроенных людей, требующих свергнуть коммунистический режим. В основной своей массе они выступали за выполнение прав и свобод человека, требовали: предусмотренных равноправия советской граждан Конституцией. (ст.34,36), права Диссиденты участвовать в управлении государственными и общественными делами (ст. 48); права на свободу слова, печати, собраний и т.д. (ст. 50). Они не предлагали ничего такого, что уже не было прокламировано властями. Партия призывала к искренности - они говорили правду. Газеты писали о восстановлении «норм законности» - диссиденты соблюдали законы тщательнее прокуратуры. С трибун твердили о необходимости критики - диссиденты последовательно этим занимались. Слова «культ личности» стали бранными после хрущевского разоблачения Сталина - для многих путь в инакомыслие начался с опасения повторения культа12. Московский адвокат, участница ряда политических процессов 1960-х годов Д. Кашинская замечает: «Ставшие сейчас привычными термины «диссиденты», «инакомыслящие», тогда только приобретали право гражданства. Их, безусловно, объединило достойное уважения мужество, готовность жертвовать своим благополучием и даже свободой. Однако это были разные люди. Но, когда я подумала, что вдруг случится так, что они окажутся у власти, - мне этого не захотелось»13. Диссидентское движение было нравственным, духовным сопротивлением режиму. Его участники не стремились к захвату власти. Как писал А. Синявский: «советские диссиденты по своей природе это интеллектуальное, духовное и нравственное сопротивление. Спрашивается теперь: сопротивление чему? Не просто ведь советскому строю вообще. Но сопротивление унификации мысли и ее омертвлению в советском Там же. С. 43. Миф о застое. / Сост. Б. Никонорова, А. Прохватилова. – Л., 1991. – С. 364. 13 Кашинская Д. Уголовное дело № 41074-56-6С. «О нарушении общественного порядка и клевете на советский государственный строй»: Из записок адвоката. // Знамя. – 1990. - № 8. – С. 100. 11 12 48 обществе»14. Диссиденты желали ненасильственных изменений в политическом строе страны. Не все они готовы были вступать в конфликт с советской властью, но само несогласие означало тогда угрозу существующему строю. Б. Шрагин, известный участник диссидентского движения, считал: «Диссиденты знают то же, что и большинство хоть что-то осознающих людей. Но в отличие от большинства, они говорят то, что знают. Они не останавливаются на вполне, впрочем, рациональном доводе, что плетью обуха не перешибешь. Они сосредотачиваются на тех аспектах бытия современной России, от которых большинство считает благоразумным отвлекаться. В этом источник их силы, причина их растущего, вопреки всему, влияния»15. Ю.В. Андропов, который был ярым противником диссидентства и в силу служебного положения (председатель КГБ), и по убеждению, называл диссидентами людей, «побуждаемых политическими или идейными заблуждениями, религиозным фанатизмом, националистическими вывихами, личными обидами и неудачами, наконец, в ряде случаев психической неустойчивостью»16. Власти применяли к диссидентам различные виды репрессий: - лишение свободы в виде заключения в тюрьму или исправительнотрудовую колонию (лагерь); - условное осуждение к лишению свободы с обязательным привлечением осужденного к труду и условное освобождение из лагеря с обязательным привлечением осужденного к труду (при этом место работы и место жительства определялось органами внутренних дел); - ссылка; - высылка; Синявский А. Диссидентство как личный опыт. // Юность. – 1989. - № 5. – С. 88. Шрагин Б. Противостояние духа. – Лондон, 1977. – Т. 5. – С. 279. 16 Андропов Ю.В. Коммунистическая убежденность – великая сила строителей нового мира. – М.: Политиздат, 1977. – С. 23. 14 15 49 - исправительные работы без лишения свободы – работа на своем предприятии (или на указанном ОВД) с вычетом из заработной платы до 20%; - принудительное (по определению суда) помещение в психиатрическую больницу (формально не считалось наказанием).17 Суд «освобождал от наказания» и направлял на бессрочное (до «выздоровления») лечение. Суд определял и тип психбольницы: общего или специального, т.е. тюремного, типа. В 1984 г. было известно о существовании 11 психбольниц специального типа.18 В Москве, например, это психиатрическая городская клиническая больница № 1 им. Кащенко, ПБГ № 3 – «Матросская тишина». Деяния инакомыслящих власти подводили под соответствующие статьи УК РСФСР. Наиболее часто применялись ст. 64 «Измена Родине», ст. 65 «Шпионаж», ст. 66 «Террористический акт», ст. 70 «Антисоветская агитация и направленная пропаганда», к ст. совершению 72 «Организованная особо опасных деятельность, государственных преступлений, а равно участие в антисоветской агитации», ст. 79 «Массовые беспорядки» и т.д. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР «О внесении дополнений в УК РСФСР» в главе 9 «Преступления против порядка управления» внесены в УК дополнительные статьи: ст. 190-1 «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», ст. 190-2 «Надругательство над государственным Гербом и Флагом», ст. 190-3 «Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок». По подсчетам Л. Королевой, более 40 статей УК могли быть использованы для преследования диссидентов.19 Королев А.А. Диссидентство и молодая творческая интеллигенция: к проблеме духовных истоков современных радикально-либеральных реформ. // Социальные реформы в России: теория и практика. – Вып. 2. – М., 1996. – С. 98. 18 Салова Г. Советские политзаключенные сегодня. // Форум. – 1984. - № 9. – С. 95. 19 Королева Л.А. Диссидентское движение в СССР в 60-70-е гг.: Дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. – М., С. 191 17 50 От общей массы инакомыслящих, диссиденты отличались не только образом мышления, но и типом поведения. Побудительным мотивом к участию в диссидентском движении было стремление к нравственному и гражданскому сопротивлениям, оказанию помощи людям, страдающим от произвола власти. Необходимо отметить, что диссидентство и инакомыслие вещи несколько разные. И кардинальное отличие, на наш взгляд, состоит в том, что инакомыслие - это тоже общественное явление, мнение инакомыслящих не совпадало с господствующей идеологией, но оно не всегда высказывалось. Инакомыслящими в 1960-1980 годов были многие, но не все об этом заявляли. Их число могло бы исчисляться не только миллионами, а, особенно в 80-е гг., десятками миллионов людей. Наиболее емким «инакомыслие», данное представляется А.А. Даниловым: определение «Инакомыслие термина - это общественное явление, выражающееся в особом мнении меньшинства общества по поводу официальной или господствующей идеологической системы, этических или эстетических норм, составляющих основу жизни данного общества»20. Диссидентское движение начиналось с инакомыслия, которое в советском обществе существовало всегда, несмотря на все запреты и репрессии, но, как открытая духовно-нравственная оппозиция властям, заявляет о себе только во второй половине 60-х годов, хотя индивидуальные проявления инакомыслия после ХХ съезда КПСС, прошедшего в 1956 году, заметно участились. В официальной прессе тех лет диссиденты — «отщепенцы», «клеветники», «тунеядцы», «предатели» и т.д. В обществе они были практически в изоляции. Обыденное сознание советских людей в целом принимало официальную версию событий, в лучшем случае проявляло к ним полное равнодушие. Даже в кругах интеллигенции их действия часто 20 5. Данилов. А.А. История инакомыслия в России. Советский период. 1917-1991 гг. Уфа, 1995. С. 51 не получали одобрения, далеко не все и не всегда понимали и принимали людей, бросивших вызов системе. Философ А. Зиновьев считал, что диссидентское движение оказало огромное влияние на партийно-государственную верхушку и привилегированные слои общества... У А. Зиновьева превалирует взгляд на диссидентское движение, как на инспирированное с Запада. Он подчеркивает его искусственность, рукотворность21. С долей иронии видел проблему писатель Ю. Милославский, который рассматривал диссидентство в контексте наследия русской интеллигенции. Считая влияние феномена инакомыслия на «русские судьбы» малым, Ю. Милославский призывает не уделять диссидентству серьезного внимания22. Зубкова Е.Ю. определяла советское диссидентство как «течение, изначально оппозиционное по отношению к власти и ее политике»23. Авторы зарубежных трудов, посвященных советскому диссидентству, определяют его как движение, оппозиционное тоталитарному режиму, однако степень этой оппозиционности представлена по-разному. Так, социальной американских авторов, базой инакомыслящих, является по интеллигенция, мнению которая англокак бы «порождала в России различные «субкультуры», оппозиционные правящим режимам, в том числе и революционные слои» Как утверждал Р. Пайпс, «принадлежать к интеллигенции значило быть революционером»24. М. Шатц, характеризуя инакомыслящих, писал: «Советские диссиденты, представленные движением за гражданские права, достигли той стадии развития, на которой находились Радищев и ... декабристы. Они понимали, что защита интересов личности от посягательств государства требует не столько моральных апелляций к властям, сколько коренных правовых и даже политических реформ; но в тоже время они стремились Зиновьев А. Систему разрушили без меня. // Совершенно секретно. – 1993. - № 9. – С. 18-19. Малухин В. Случай Милославского. // Независимая газета. 1993. 1 октября. 23 Зубкова Е.Ю. Общество и реформы. 1945-1964. – М.: Россия молодая, 1993. – С. 156. 24 Пайпс Р. Россия при старом режиме. – М., 1993. – С. 329. 21 22 52 реализовать свои замыслы постепенно и легальным путем, не разрушая существующую политику»25. Английский историк Э. Карр, рассуждая о смысле истории и роли в ней инакомыслящих, отмечал, что любое общество, не являясь полностью гомогенным, представляет собой арену социальных конфликтов. Поэтому «индивидуумы, восстающие против существующих властей», есть продукты этого общества, причем в такой же степени, как конформистски настроенные граждане26. Французский ученый Р. Арон при характеристике тоталитаризма обращал внимание на превращение при нем любой деятельности в разновидность государственной и подвластной идеологическим догматам. Причем каждое отклонение от принятых норм сразу же становилось идеологической ересью. В результате «политизация, идеологизация всех возможных прегрешений отдельного человека, и, как заключительный аккорд, террор, одновременно полицейский и идеологический»27. Иностранные журналисты стали называть диссидентами тех, кто открыто выражал несогласие с общепринятыми порядками. В годы хрущевской «оттепели», а особенно в период брежневского «застоя» людей, недовольных существующими порядками, было достаточно много. Это проявлялось в нарушении производственной и трудовой дисциплины, в халатном отношении к выполнению своих обязанностей на предприятиях и в учреждениях, в желании советских граждан свободно выезжать за границу, публично сказать о том, что волнует, в создании произведений литературы, которые не могли быть опубликованы по идейному содержанию, в написании картин, которые не допускались в выставочные залы, в постановке спектаклей, у которых не было премьер, в съемке кинофильмов, не допущенных на экран, в сочинении песен, не включаемых в официальную концертную программу и т.д. Однако лишь немногие, кто добивался свободы, справедливости, становились диссидентами. Shatz M.S. Soviet dissent in historical perspective. – Cambridge, 1980. – P. 26. Карр Э. Что такое история? – М., 1998. – С. 47. 27 Арон Р. Демократия и тоталитаризм. – М., 1993. – С. 231. 25 26 правды и 53 Однозначно определить ту грань, за которой нонконформист превращается в диссидента, не всегда легко, так как внутренний протест человека скорее личностное состояние, нежели общественное явление. Тем не менее, можно выделить несколько критериев, позволяющих более или менее четко отличить диссидента от внутреннего мятежника. Первый предмет несогласия. Как только вопрос касается неких общественнозначимых ценностей, и позиция личности идет вразрез с этими ценностями, эта личность превращается в диссидента. Второй способ выражения несогласия: открытая, честная, принципиальная позиция, отвечающая не тем нравственным нормам, которые навязаны властью, а тем, - которыми руководствуется личность. «Диссидентство, - по мнению Л.И. Богораз, - начинается с отказа играть по их правилам»,28 имея в виду правила, предписанные властными структурами и партийными органами. Третий - личное мужество человека, поскольку открытое декларирование своего несогласия вопросам чаще по принципиальным всего заканчивалось общественно-политическим судебным преследованием, заключением в психиатрическую больницу, высылкой из страны. Чувство страха было самым большим препятствием на пути от свободомыслия к открытой оппозиции. Мощные пропагандистские кампании, сопровождаемые потоками лжи, клеветы и брани в средствах массовой информации, общественном на собраниях сознании трудовых изображали коллективов, диссидентов в массовом как морально разложившихся лиц, потерявших честь и совесть, презираемых народом отщепенцев. Выдержать такой напор целенаправленной политической и моральной дискредитации было дано немногим. Вследствие того, что моральный протест наиболее честных и мужественных людей против ущемления гражданских прав и зажима интеллектуальной свободы не имел на первых порах четко выраженных организационных форм и политической программы, некоторые бывшие диссиденты считают, что диссидентского движения, как социальнополитического движения не было. Так, писатель В.Аксенов утверждает, что 28 Диссиденты о диссидентах. // Знамя. 1997. № 9, С.168. 54 «диссидентское движение в СССР было явлением скорее литературным, чем политическим».29 Е.Г. Боннэр подчеркивает нравственно-этический характер движения, а если уж его называть освободительным, то только в стремлении освободиться от проникшей во все сферы общества лжи.30 Л.И. Богораз считает, что это движение можно назвать «броуновским, скорее психологическим, нежели общественным».31 С.А. Ковалев признает только правозащитное движение и выступает против понятия «Диссидентское движение», утверждая, что не могло быть ничего общего между крымскими татарами, боровшимися за возвращение на родину, евреямиотказниками, добивавшихся разрешения на эмиграцию, между либералами и социалистами, между коммунистами и национал-почвенниками и т.д.32 Но борьба против государственной лжи как составной части идеологической сферы задача не столько нравственная, сколько политическая. Точных статистических данных о социальной принадлежности диссидентов нет. Диссидентских взглядов придерживались самые недовольные и «деидеологизированные» граждане Советского Союза. Для этого имелись достаточно веские причины: по своему мировоззрению, устремлениям и образу жизни многие из них были теми, кого на Западе называют представителями «свободных профессий». Они зависели от номенклатуры, поскольку эта система определяла занимаемые ими должности, но все же партия не вмешивалась прямо в их повседневную деятельность. Открыто диссидентские взгляды исповедовали, прежде всего, либо ученые, либо писатели. Вайль П. и Генис А., эмигрировавшие из СССР в 1974 году, пишут: «Дворников что-то не видно было среди диссидентов. Да и не очень-то их принимали. Инакомыслящие убедились, что и советские власти, и западные радиостанции, и рядовые Там же. С.165. Там же. С.170. 31 Там же. С.166. 32 Рыцари без страха и упрека. – М., 1998. – С.262. 29 30 граждане интересуются 55 «профессорами» и реагируют только на них»33. Хотя, недовольна была не только интеллигенция. По подсчетам Андрея Амальрика, среди участников диссидентского движения в конце 60-х годов имелось 45% ученых, 22% деятелей искусства, 13% инженеров и техников, 9% издательских работников, учителей и юристов и лишь 6% рабочих и 5% крестьян. Однако эти подсчеты неполные, так как Амальрик руководствовался собственными критериями при определении участников оппозиции34. У этих групп была общая черта: высокое общественное положение. Профессиональные особенности формировали из них самостоятельную точку зрения и независимое мышление. Но они постоянно сталкивались с политическими или идеологическими притеснениями, которые мешали им полностью реализовать свой потенциал. Если они хотели продвинуться по службе, то также должны были принимать участие в политической жизни. Ученые и исследователи имели все основания для разочарований. Они работали в тех областях знания, где жизненно важен быстрый обмен идеями между учеными разных стран, и потому возмущались теми сложностями, которыми сопровождались их встречи с зарубежными коллегами, чтение иностранной периодики и доступ к иностранному оборудованию. Члены партии, — а это было необходимым условием успешной карьеры, — огромное количество времени расходовали на «общественную» работу. Некоторые области науки, прежде всего гуманитарные и общественные, были особенно уязвимы для прямого политического вмешательства, прежде всего из-за специфики своего предмета. Те ученые, что смогли подняться над узкими рамками своих дисциплин и охватить взглядом взаимоотношения науки и общества в целом, были чрезвычайно обеспокоены тенденциями, проявившимися в конце 60-х годов. Только десятью годами ранее Советский Союз запустил первый искусственный спутник, и казалось, что в области техники он 33 34 Вайль П., Генис А. 60-е. Миф о застое. – Л.: Лениздат, - 1986. – С. 373-374. Амальрик А. Записки диссидента. - М.: Слово, 1991. – С. 57. 56 опережает весь мир. А теперь страна не только не превзошла США, как обещал Хрущев, но на самом деле отстала в большинстве передовых областей техники, особенно в автоматизации и кибернетике. Другим источником диссидентского движения была литература. Как и ученые, писатели имели возможность – и моральную, и социальную – сделать свое мнение достаточно ощутимым даже в очень репрессивной социальной системе. Кроме того, литература была единственной силой, способной противостоять наиболее опасному оружию советского государства — его способности парализовать творческое мышление человека при помощи террора, апатии, страха и «двоемыслия». Советское правительство попыталось предотвратить всякую возможность появления подобного, создав при помощи Союза писателей собственную монополию на литературу. Немаловажную роль играли журналы. Их редакции становились дискуссионными центрами, где люди встречались и обсуждали не только последние литературные новости, но также обменивались идеями и мнениями относительно текущих событий. П. Волков выделяет в составе участников диссидентского движения следующие группы: 1. Официально легализированные члены комиссий и комитетов, редакций, как правило, впоследствии поплатившиеся арестом или эмиграцией. 2. Менее известные и не вошедшие в группы, но также активные и пострадавшие за это люди. Известны они становились в момент ареста, обыска, увольнения с работы или исключения из ВУЗа. 3. Подписанты - не скрывавшие своего имени под эпизодически появлявшимися письмами протеста, постоянные участники собраний наперечет известные КГБ, но не преследовавшиеся им специально. (В ранний период диссидентского движения преследовались и подписанты, но чаще через партийные органы). 4. Постоянные помощники, не афиширующие свои имена, но обеспечивавшие конспиративные связи, хранение денежных средств, 57 печатного оборудования, предоставлявшие свои адреса для получения писем из лагерей при посредстве случайных доброхотов. 5. Люди, составлявшие более широкий круг общения, моральной поддержки, эпизодически поставлявшие информацию для диссидентских изданий. 6. Круг людей любопытствующих, желающих быть в курсе экстравагантностей общественной дистанционировавшихся от жизни, практического но участия подчеркнуто и конкретных обязательств.35 Диссидентское движение нельзя назвать многочисленным, хотя и по этому вопросу есть расхождения. Горинов М.М. и Данилов А.А. утверждают, что по данным КГБ, за 1968-1972 годы было выявлено 3096 группировок «националистической, религиозной или антисоветской направленности»36. В. Буковский считает, что за 24 года действия 70 и 190 статей УК СССР за антисоветскую агитацию и пропаганду, было возбуждено 3600 уголовных дел, большая часть из них вне сомнения пришлась на долю инакомыслящих37. Словарь «Политология» (1993 г.) говоря о диссидентах, приводит цифры не более 2-х тысяч человек38. Диссидентское движение не было партийным или классовым. Оно не было в достаточной степени организовано, и может быть в этом одна из его отличительных черт. Диссидентство представляет собой общественное явление, как правило, проявляющееся в ином мировоззрении меньшей части общества. Качественное отличие диссидентства 1960-1980 годов в СССР, от других форм оппозиции на протяжении истории, состоит в том, что диссиденты выросли в тоталитарной системе и являются как бы её порождением. Движение, по словам самих участников, не претендовало на власть, хотя Полков П. Психология диссидентства.//Солидарность. 1995. №4. С. 8-9. Горинов М.М., Данилов А.А. История России. – Ч. III. – М., 1994. – С. 150. 37 Буковский В. Я вдруг расцвел в удивительно сжатые сроки.//Независимая газета. 1992. 31 января. С. 7. 38 Политология: Энциклопедический словарь. – М., 1993. – С. 103. 35 36 58 претворение в жизнь их требований способствовало бы коренным преобразованиям в СССР. «Диссидентство - не движение, а целый спектр движений, гонимых религиозных конфессий, художественных школ, литературных направлений, великое множество человеческих судеб и отдельных «диссидентских» поступков. Общим было лишь омерзение, внушаемое так называемой «советской действительностью», осознание собственной нравственной несовместимостью с нею, невозможность прожить жизнь, постоянно покоряясь этой тупой и недоброй силе... И, пожалуй, вот что было общим: понимание того, что столь глупо и безнравственно противопоставить этой силе насилие, во всех его формах. Нашим делом было слово»39, - вспоминает Сергей Ковалев. Диссиденты добились главного: в нашем обществе был создан новый нравственный потенциал. «Что касается непосредственного воздействия диссидентской пропаганды на перестройку - не думаю, что оно было велико. Перестройку начинала верхушка партаппарата»40, - так говорил бывший диссидент С. Ковалев. С этим, на наш взгляд, можно не согласиться, так как именно диссидентские движения явились предысторией тех перемен, которые произошли в обществе в конце 1980-х годов. Совершенно противоположное мнение высказывал Рой Медведев: «Общие влияние диссидентских движений 1960-1970-х годов в СССР на политические идейные процессы конца 1980-1990-х годов было велико, и это не раз признавали самые разные политики последнего десятилетия - от Горбачева до Гайдара»41. Диссидентское движение 1960-1970-х годов выступало, в первую очередь, как нравственное и идеологическое, а не как политическое, претендующее на власть в стране. Целью всех организаций, групп, кружков было влияние на общество, главным образом на интеллигенцию, а через нее и на власть. Основные течения диссидентов стремились побудить Диссиденты о диссидентстве. // Знамя. – 1997. - № 7. – С. 178-179. Диссиденты о диссидентстве…. С. 178-179. 41 Там же. С. 181. 39 40 59 власть идти по пути демократии, гласности, но они не ставили своей задачей устранение КПСС от власти. В те годы такая задача казалась нереальной. Никто из наиболее известных диссидентов не считал себя политическим лидером и не стремился играть такую роль. Оппозиционные движения конца 1980-х – начала 1990-х гг. были уже иными, если не по идеям, то по целям и средствам. Здесь в лидеры выдвигаются другие люди, и они были не против перехватить власть из рук ослабевшей КПСС. Это были не только писатели, ученые, но и политики. Формы проявления своего несогласия, неприятия каких-либо шагов во внутренней или внешней политике советского государства со стороны диссидентов были самыми разнообразными. Одна из наиболее распространенных – письма-протесты руководству страны, в судебные и карательные инстанции. Это было новое явление для СССР: протесты из разговоров на кухне перешли в открытые обращения к властям. Всех, чьи подписи находились под обращением, называли «подписантами». Ими являлись и сами диссиденты, и им сочувствующие, и просто посторонние порядочные люди, неравнодушные к чьей-то судьбе. Письмо новосибирцев, письмо украинцев, письмо свидетелей, письма 79ти, 13-ти, 224-х, 121-го… писали целыми семьями, писали в одиночку. Матрос из Одессы, председатель колхоза из Латвии, священник из Пскова, инженер из Москвы… писатели, ученые рабочие, студенты со всех концов страны. Так, в свое время, среди «подписантов» оказались А. Тарковский, Б. Ахмадуллина, Б. Окуджава по делу А. Синявского и Ю. Даниэля; К. Чуковский и А. Ахматова – по процессу И. Бродского и т.д. «Подписантов» тоже не оставляли в покое: их «прорабатывали», увольняли с работы, лишали званий, травили в газетах и на собраниях, исключали из партии. От «подписантов» требовалось раскаяние. Так, после апрельского 1968 года пленума ЦК начались репрессии против тех, кто осмелился выступить в защиту законности и прав человека. Были исключены из партии и сняты с работы: Алексеева Л. – историк, редактор издательства «Наука», Яхимович И. – председатель колхоза «Яуна Гарда» (Латвия) и др.; уволены с работы Григоренко П. – бывший генерал-майор, мастер строительно-монтажного 60 управления, Литвинов П. – преподаватель физики Московского института тонкой химической технологии и др.; исключены из партии Карякин Ю. – публицист, Шафаревич И. – член-корреспондент АН СССР, лауреат Ленинской премии и т.д. Кое-кто каялся, другие становились только настойчивей и непримиримей, и число таких росло. По разным данным, «подписантов» насчитывалось более 700 человек42. Другая, довольно известная форма – митинги, демонстрации протеста (5 декабря 1965 года в Москве на Пушкинской площади с требованием гласности суда над А. Синявским и Ю. Даниэлем; 25 августа 1968 года на Красной площади против введения советских войск в Чехословакию и др.). Новизна, особенность этого вида «неповиновения» заключалась в том, что эти «сборища» не были организованы по указанию «сверху», что являлось нонсенсом, даже криминалом для советской действительности. Поэтому даже милиция в течение первых мгновений после появления лозунгов и транспарантов на ранних этапах борьбы инакомыслящих находилась в некотором недоумении. Большой заслугой диссидентов является их «самиздат», т.е. – бесцензурная печать, «нечто отрицаемое официальной культурой и нередко находящееся с ней в отношениях непримиримого антагонизма». Сочинения этого рода имели своих поклонников, нередко довольно многочисленных и готовых идти на смертельный риск, собирая и распространяя подобную литературу, потому что она удовлетворяла какие-то их духовные и умственные запросы, не находившие удовлетворения в лоне официальной культуры. Слово «самиздат» произошло от «сам – себя – издат», которое ввел в обращение Николай Глазков, называя, таким образом, свои сборники стихов в начале 50-х годов43. В 1964 году при попытке вывезти за границу рукопись стихов Н. Глазкова был задержан поэт М. Луконин. Рукопись состояла из политическое стихотворений звучание», «ущербных», «пронизанных «имеющих духом неверное безудержного самовосхваления». «В ряде стихов автор высказывает мысли о так 42 43 Наше Отечество. Опыт политической истории. – М., 1991. – Т. 2. – С. 492. Новый самиздат. // Континент. – Мюнхен, 1987. - № 52. – С. 25. 61 называемой «свободе творчества», жалуется на то, что его произведения не издают, и он вынужден распространять стихи в списках («Самсебяиздат»)»44. Следует отметить, что «самиздат» оставался чисто литературным вплоть до второй половины 60-х годов, документы печатались крайне редко. Распространяли, в основном, стихи А. Ахматовой, О. Мандельштама, Н. Гумилева, И. Бродского, Н. Коржавина и др. По оценке Мальцева Ю., участника правозащитного движения, в тогдашнем «самиздате» публиковались произведения более 300 авторов45. Впервые эта традиция была нарушена в религиозном «самиздате», когда в 1965 году разошлось письмо молодых священников – Н. Эшлимана и Г. Якунина. На одном из заседаний Секретариата ЦК (15.01.71 г.) констатировалось, что «самиздат» претерпел в начале 70-х годов определенные качественные изменения. Если пять лет назад отмечалось хождение по рукам, главным образом, идейно порочных художественных произведений, то в настоящее время все большее распространение получают документы программно-политического характера. За период с 1965 года появилось свыше 400 различных исследований и статей по экономическим, политическим и философским вопросам, в которых с разных сторон критикуется исторический опыт социалистического строительства в Советском Союзе, «ревизируется внешняя и внутренняя политика КПСС», оппозиционной выдвигаются деятельности. различного Отмечалось рода серьезное программы влияние югославского опыта46. В конце 60-х годов появились первые из известных «самиздатские» журналы: «Колокол», «Сфинксы» и другие. Однако, и позже, за исключением, пожалуй, 1968 года, несмотря на то, что уже выходила «Хроника текущих событий» - летопись диссидентства - и другие более-менее постоянные издания, основу ЦХСД, ф. 5, оп. 55, д. 99, л. 41. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. – Вильнюс-М., 1992. – С. 196. 46 ЦХСД, ф. 4, оп. 20, д. 817, л.116. 44 45 62 самиздатовской литературы, по-прежнему, составляла проза и мемуары: романы А. Солженицына, рассказы В. Шаламова, воспоминания А. Марченко и т.д. Особого внимания заслуживает так называемый «магнитиздат», т.е. авторская песня, записанная на пленку. У истоков авторской или, как ее еще называли, «самодеятельной» песни стояли Булат Окуджава, Владимир Высоцкий, Александр Галич, Юлий Ким и десятки других, менее известных авторов. Сам источник – магнитофонная запись – стала своеобразным «авторским свидетельством» и одновременно символом бесцензурности. Отношение властей к авторской песне эволюционировало от полного игнорирования до попыток ее подавить или поставить под свой контроль. С 1968 года наиболее «крамольным» авторам – А. Галичу, Ю. Киму, В. Высоцкому – запрещается выступать публично; в печати появляются статьи, клеймящие «мещанское» и «безыдейное» творчество «так называемых бардов». Во второй половине 60-х годов стали появляться копии западных изданий, не допущенных к официальному опубликованию. Их стали называть «тамиздат». В «тамиздате» в свое время можно было обнаружить произведения Ю. Даниэля и А. Синявского (под псевдонимом Н. Аржак и А. Терц). «Архипелаг ГУЛаг» А. Солженицына впервые был опубликован в Париже. В Амстердаме, Нью-Йорке, Мюнхене, Париже появилось много изданий, в том числе периодики; некоторые из них издавались эмигрантами из СССР. Одна из наименее известных форм протеста диссидентов – оказание материальной помощи заключенным, их семьям. Для этих целей создавались специальные фонды. В 1974 году на средства от полученной международной премии Чино дель Дука Сахаров А.Д. основал фонд помощи детям политзаключенных. В том же году А. Солженицын объявляет о создании «Русского общественного фонда помощи заключенным и их семьям». Еще ранее, в 1968 году, был образован Фонд помощи политзаключенным правозащитникам. 63 И как крайнюю меру протеста против произвола властей в стране Советов надо отметить голодовки, индивидуальные и групповые. В лагерной жизни заключенных существовали дни традиционных голодовок – своеобразные «праздники»: 30 октября – День политзаключенного в СССР и 10 декабря – Международный день прав человека. Новым в борьбе инакомыслящих было и обращение к мировой общественности в виде совместных встреч, конференций с зарубежными корреспондентами, передачи им различных документов и т.д. Первым обратился к зарубежным корреспондентам А. Амальрик во время «процесса четырех» в 1968 году, через несколько дней Л. Богораз и П. Литвинов передали на Запад обращение «К мировой общественности». Амальрик пишет в своих воспоминаниях: «Одним прыжком был преодолен невидимый, но казавшийся непреодолимым барьер: обратились не к власти, а к общественному мнению, заговорили не языком верноподданных, но языком свободных людей, и, наконец – обратились к мировому общественному мнению, поборов вековой комплекс, что русские – это мы, а они – это они…»47. Постепенно с этим свыклись, но не смирились и органы управления советской страной. Гидони П. писал, что «в 60-70-х годах диссидентам стало в общем легче действовать, нежели их первым предшественникам в первые послесталинские годы. Одно дело давать отпор следователю, одновременно ведя стенограмму, которая через несколько дней будет опубликована зарубежными газетами, и совсем другое – быть стойкими, не ведая, узнает ли кто-нибудь и когда-нибудь о твоей твердости и вообще о твоем существовании»48. Диссидентское инакомыслие начинается с середины 60-х годов, однако в нем выделяют несколько направлений. К ним относятся национальные, религиозные, профессиональное движения. 47 48 Амальрик А. Записки диссидента. - М.: Слово, 1991. – С. 50-51. Гидони А. Солнце идет с Запада. – Торонто, 1980. – С. 104-105. и правозащитное 64 §2 Основные направления и этапы диссидентского движения Национальные движения. Ряд из них своими корнями уходили еще в 40-е годы, иные – в годы гражданской войны и даже в дореволюционное время. К ним относятся украинское, эстонское, армянское, грузинское национальные, литовское национально-религиозное, а также крымскотатарское – за возвращение в Крым, месхов – за возвращение на историческую Родину, еврейское – за выезд в Израиль, советских немцев – за выезд в ФРГ. При всех различиях они ставили вопросы национального и государственного возрождения, борьбы с перекосами в культурной политике, обеспечения реальной автономии в решении местных национальных проблем. Советское руководство в своей национальной политике принципиально отказывалось от их разрешения, исходя их официального тезиса о том, что национальный вопрос в СССР окончательно решен. «националистических» Это тенденций и обусловило в активизацию различных республиках. Национальные движения включали как явных сепаратистов, духовных преемников, боровшихся вооруженным путем за национальную независимость, так и «умеренных», выступавших против политики русификации местной культуры, за развитие самобытной национальной культуры. Характерной особенностью национальных движений этого периода является нерасчлененность в них этнических и демократических целей. В условиях лишения права на свободное политическое, национальное, культурное, религиозное самовыражение национальные движения в СССР являлись мощным элементом политической мобилизации масс под национальным знаменем. Кроме того, характер национальных движений этого периода определяется еще и тем, что в них национальные мотивы переплетались с политическими и социальными. В период своего возрождения и активизации в 1953-1964 годах национальные движения развивались в сравнительно благоприятных условиях. Власти сурово расправлялись только с нелегальными 65 подпольными группами и формированиями, оставляя пока в покое участников культурного движения. Наибольший общественный резонанс в этот период вызвали массовые антиправительственные выступления, окрашенные в национальные тона, в Грузии в 1956 году и в Прибалтике в 1956-1957 годах. Большую роль в этих событиях, вызванных осуждением культа личности в стране, сыграла учащаяся молодежь, особенно в Прибалтике. Однако вскоре и здесь национальные движения вошли в более спокойное русло. Характерно, что в этот период большинство участников легальных национальных движений еще разделяли социалистические идеи, хотя в их демократическом и национальном варианте. Национальные движения отличались как своим размахом, так и количеством участников (от узких, преимущественно интеллигентских кружков, до нескольких сот тысяч человек как у литовцев и крымских татар). При разнообразии мотивов и целей в каждом национальном движении был свой доминирующий над другими целями мотивов. Так, определяющим фактором национальных движений в Прибалтике, в западных областях Украины был политический фактор - обрести суверенитет и оформить свою государственность. В национальных движениях Восточной Украины, Грузии в среде национально настроенной интеллигенции Белоруссии, Молдавии доминировали языковые и культурные вопросы. Главным акцентом в армянском национальном движении был территориальный вопрос (проблема Карабаха) и идея объединения всех армян в национальном государстве. Сохранение исламского образа жизни и этнокультурный и социокультурный конфликт местного населения с культурой советского образца и коммунистическим режимом являлись важными составляющими в национальных движениях республик Средней Азии, Казахстана и Азербайджана. Эти национальные движения отличались отсутствием организационных форм и низким участием в них национальной интеллигенции. Борьба за возвращение былых политических, правовых, культурных прав имела место в национальных движениях депортированных народов. Наибольшую политическую мобилизацию проявили турки-месхетинцы и крымские 66 татары. Отдельно стоит еврейское национальное движение, в котором с конца 60-х годов при поддержке западных стран развернулось мощное эмиграционное движение. Наряду с еврейской эмиграцией в 70-е годы в активную борьбу за выезд в Западную Германию включились советские немцы. Стремление выехать из СССР стало преобладать в этой среде после того, как утрачивались их надежды на восстановление немецкой автономии в Поволжье. Со второй половины 60-х годов и особенно в 70-е годы сопротивления режиму развивались по нарастающей линии, а также увеличивалось число участников и расширялась география движения. Под влиянием ужесточения репрессивной политики государства в 70-е годы практически все национальные движения заметно радикализовались по сравнению с 50-ми - первой половиной 60-х годов, хотя при этом преобладание в общей массе легальных конституционных форм борьбы над нелегальными и экстремистскими в целом сохранилось. Во второй половине 70-х годов в ряде союзных республик СССР, где национальные движения отличались своей организованностью, массовостью участников (Литва, Латвия, Украина, Грузия, Армения), были созданы Хельсинские группы, в которых национальные вопросы явно доминировали над правозащитными. В этих республиках широкое распространение получил местный самиздат. В целом, несмотря на политическую активность и радикализм некоторых из них, национальные движения до 1985 года характеризовались преобладанием национально-культурных мотивов над национально- политическими. Поэтому можно говорить преимущественно о мирном, демократическом характере национальных движений этого периода, направленных на восстановление законных нрав наций и народностей. Это как раз и отличает период 195З-1985 гг. от национальных движений конца 80-х - начала 90-х гг., когда дело дошло до настоящих межэтнических войн и распада страны. Несмотря на очевидный рост к середине 80-х годов национальной оппозиции по сравнению с 50-60-ми годами, тем не менее, ни одно 67 национальное движение не смогло даже серьезно поколебать многонациональную державу. Центральная власть еще была достаточно сильна, чтобы не только не допустить национального «взрыва», но и в какой-то мере «утихомирить» национальную оппозицию в стране с помощью массовых репрессий в конце 70-х - начале 80-х гг. Но устранить ее полностью власти уже были не в силах. Особо необходимо сказать о русском национальном движении. Все его течения и направления объединяла идея необходимости десекуляризации христианства как основы духовной жизни русских; освобождение от марксизма как привнесенной с Запада идеологии, разрушающей русскую культуру; развитие понимания особого русского пути развития на идеях соборности и духовности; восстановление крестьянской общинной культуры и т.д. Основные формы деятельности – краеведение, исторические изыскания, пропаганда идей православия. Наиболее значительными организациями в то время были группа Фетисова, которая стала первым выразителем национал-большевизма (до 1968 г.)49; группа Шиманова, не столько обличавшая советский режим, сколько настаивавшая на использовании религиозной и тоталитарной природы этого режима для органического соединения ленинизма с православием, что приведет к единодержавности (конец 60-х – начало 70-х годов), Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа (ВСХОН) в Ленинграде во главе с Огурцовым (1962-1968 гг.) – первое организационное объединение для преобразования СССР на национальноправославной основе, 50 группа Л. Бородина (70-е годы), Журнал «Вече» (Осипов, 1971-1974 гг.) - «русский патриотический журнал», целью которого было «... возродить и сберечь национальную культуру, моральный и умственный капитал предков, ...продолжить путеводную линию славянофилов»51., «Московский сборник» (1973-1975 гг.) Л. Бородина, Христианский комитет защиты прав верующих (конец 70-х годов) Г. Якунина, движение «Память» (1979-1984 гг.) Фрыгина и др. ХТС, вып. 7, С. 137-139 ВСХСОН (материалы суда и программа). 51 ХТС, вып. 18, С. 144. 49 50 68 В отличие от нерусских национальных движений, участники которых постоянно предпринимают попытки организоваться для осуществления своих замыслов, русское патриотическое направление после ликвидации ВСХСОН не предпринимало таких попыток. Объединяющим неонационалистические течения всех оттенков воедино был тезис, что советская система является не продуктом русской истории, а результат ее навязывания со стороны. Общей была вера в «потенциальное превосходство русской нации», в ее «социальное, моральное и религиозное возрождение»52. Для всех них существовала только Россия, а не Советский Союз. Одни рассматривали остальные народы СССР как разновидность русского народа, другие – как бремя, от которого желательно было бы избавиться. Но всем им была чужда идея равноправного объединения русской нации с другими народами. В 1978 г. наметился отход сторонников русского патриотического направления от правозащитной деятельности. В это время усилились репрессии против правозащитников, а это обычно сопровождается отходом «попутчиков». Но в данном случае усиление репрессий было не основной причиной расхождения, имевшего политическую подоплеку. Дело в том, что к этому времени среди сторонников национально-религиозного направления уже утвердилось отрицательное отношение к правовому государству и к демократии как к нежелательному для России будущему. В 70-е годы русское национальное движение при помощи государственных каналов СМИ, культуры и образования приобретало все более массовый характер, постепенно превращаясь в самостоятельную силу, способную соперничать с официальной идеологией. Религиозные движения. Несмотря на все провозглашаемые права и свободы, которыми обладал в теории каждый гражданин СССР, верующие не имели возможности исповедовать религию, отправлять религиозный культ. Наиболее активно в конфессиональном движении себя проявили евангельские христиане-баптисты, пятидесятники, Верные и Свободные адвентисты седьмого дня, православные. Деятельность каждого из них, так 52 Там же, с. 23. 69 или иначе, сосредоточивалась на защите прав верующих от преследования со стороны властей за соблюдение культовых обрядов, за свободу пропаганды религиозных вероучений и богословских изысканий и т.д. Сопротивление религиозных организаций (Совет церквей Евангельских христиан баптистов (СЦЕХБ); Всесоюзная Церковь Верных и Свободных Адвентистов Седьмого Дня, Христиане евангельской веры (ХЕВ) и др.) имело ряд характерных особенностей: во-первых, оно носило организованный, активный и последовательный характер; во-вторых, оно разворачивалось не только и не сколько в столице, сколько, главным образом, в провинции; в третьих, правозащитное движение на религиозной почве страдало «изоляционизмом»,53 что, с одной стороны, спасало его от «информаторов», а с другой, отдаляло в целом от диссидентского движения. Власть не желала признавать ряд религиозных течений и велась борьба за возможность свободного отправления религиозных потребностей, против насилия и репрессий по отношению к верующим. В конце 50-х гг. идет массовое закрытие церквей, монастырей и молитвенных домов. Если на 1 января 1957 г. монастырей насчитывалось 64, то на 1 января 1962 г. их осталось всего 22. Количество церквей сократилось почти в 2 раза. В этот же период полностью запрещена деятельность незарегистрированных общин. По всей стране начинается конфискация домов, предоставляемых верующими под молитвенные собрания. Только за первую половину 1961 г. закрыли 300 общин евангельских христиан баптистов.54. Такая массированная атака на религиозные организации в условиях хрущевской оттепели получила вдруг неожиданный отпор. У ЕХБ – наиболее многочисленной религиозной протестантской организации (около 300 тыс. человек) – образовалась Инициативная группа, требующая пересмотра государственной политики по отношению к религии и церкви. 53 Лукьянова Л.А., Нечаев М.Г. Религиозное движение и борьба за права человека в СССР в 1960-80-е гг. // Тоталитарн . – С. 114. 54 Лукьянова Л.А., Нечаев М.Г. Религиозное движение и борьба за права человека в СССР в 1960-80-е гг. // Тоталитарн . С. 114. 70 Подобные структуры появились и в других религиозных организациях. В 1964 г. был создан Совет узников ЕХБ. После смещения Н.С. Хрущева многие верующие надеялись, что в отношении религии будет искоренен «волюнтаризм». С мест от верующих в правительство шли тысячи писем с жалобами на местные власти о несправедливом закрытии молитвенных домов, разгоне молитвенных собраний и т.д. Наиболее организованными оказались члены церкви ЕХБ. С 1964 г. до апреля 1966 г. началось «заступническое посещение Москвы». Делегации верующих достигали сотни человек. Однако вместо либерализации законодательства происходит его ужесточение в виде Указа Президента Верховного Совета РСФСР от 18 марта 1966 г. «Об административной ответственности за нарушение законодательства о религиозных культах». Самым крупным открытым выступлением верующих в защиту своих прав было «великое стояние» у здания приемной ЦК КПСС. В ожидании приема делегация, состоящая из 400 человек, простояла 2 дня с 16 по 17 мая 1966 г. и была разогнана. После этих событий противостояние верующих с властями стало носить в основном нелегальный, подпольный характер и переместилось в провинцию. Религиозные движения смыкались с правозащитными советскими и международными организациями, что диктовало и соответствующие формы работы – пикеты, подписные кампании, полулегальные или полностью нелегальные религиозные семинары, самиздатовская и тамиздатовская пропаганда. В православном конфессиональном движении наиболее известными были такие деятели, как Г. Якунин, А. Огородников, В. Капитанчук, Л. Регельсон, Д. Дудко и др. Независимое профессиональное движение появилось гораздо позднее национального, религиозного и правозащитного. Условно его начало можно отнести к 1978 г. и началу 80-х годов. В СССР в те годы это движение не было рабочим, скорее определенной разновидностью правозащитного – как движение за социально-экономические права трудящихся. Самиздат долгое время не обращался к экономической 71 проблематике, если не считать запись лекций академика А. Аганбегяна «О советской экономике» (1965 г.) и открытого письма Брежневу А. Сахарова, В. Турчина, Р. Медведева, где ставились вопросы экономического отставания СССР от технико-экономического развития стран Запада и невозможности его преодоления (1970 г.)55. Одной из главных форм работы поначалу были сообщения в самиздате, и особенно в «Хронике текущих событий», которая помещала все достоверно известные ей сведения о выдвижении социально-экономических требований (о забастовках на отдельных предприятиях, распространении информации о подавлении выступления рабочих в Новочеркасске в 1962 году, о расстреле рабочих в Гданьске в 1970 г. и др.).56 Советские забастовщики, как правило, не выставляли ни политических, ни общих социально-экономических требований. Наиболее частые причины забастовок – необоснованное снижение расценок, премиальных, Отдельные повышение ухудшение диссидентские норм выработки продовольственного группы пытались или невыплата снабжения еще в 50-х города. годах формулировать общие требования в социально-экономической области, в том числе и для забастовщиков (группа Краснопевцева в Москве, раскрытая в 1957 г.; группа «Колокол» в Ленинграде, раскрытая в 1967 г.; группа в Горьком, 1970 г. и др.).57 Первой правозащитной ассоциацией в СССР, издавшей документы о положении в области социально-экономических прав, стала Московская Хельсинская группа. В этих документах говорилось об арестах среди рабочих в связи с участием в забастовке (документ №7); о бессилии советских профсоюзов как защитников интересов трудящихся (№13); о безработице и отсутствия пособия по безработице, низком уровне заработной платы, использовании женского труда на тяжелых работах, существовании разных форм принудительного неоплачиваемого труда, 55 Аганбенян А.Г. О советской экономике. // СССР. Внутренние противоречия. – вып. 6. – С. 169174; Сахаров А.Д. Турчин В., Медведев Р. Письмо руководителям партии и правительства 56 ХТС. Вып. 8. С. 192-193; Вып. 39. С 57; Вып. 42. С. 82; Вып. 49. С. 50-51. 57 Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. – Вильнюс-М., 1992. – С. 314. 72 сверхурочных работах, отправке горожан на работы в колхозы и т.п. (№85).58 В 1978 независимого году была профсоюза предпринята трудящихся первая по попытка инициативе создания нескольких правозащитников (Кувакин, Грим, Иванченко). В. Кувакин предпринял попытку создания Рабочей группы защиты трудовых и социальноэкономических прав человека в СССР, которая скорее занималась сбором информации о нарушениях права на труд и публиковала ее в самиздате. В октябре 1978 года было создано Свободное межпрофессиональное объединение трудящихся (СМОТ) с целью оказания правовой и материальной помощи своим членам, обобщения сведений о положении в области социально-экономических прав в информационных бюллетенях, а также о перебоях в снабжении, росте цен на продовольственном рынке. В конечном итоге большая часть членов СМОТ была арестована. Одновременно с организационными попытками борьбы за социальноэкономические права - в тот же период - набирал силу процесс осмысления социально-экономических проблем в самиздате. Появились сборники «В защиту экономических свобод» (В. Сокирко), публикации в самиздатских журналах «Поиски», «Поиски и размышления». В работах М. Руденко «Экономические монологи» и Ю. Орлова «Возможен ли социализм нетоталитарного типа?», появившихся в середине 70-х гг., рассматриваются социально-экономические основы советского общества.59 Появились и работы по отдельным социально-экономическим проблемам. Сотрудник Института физики Академии наук СССР Е. Андрюшин был арестован в апреле 1982 г. и осужден на 3 года лагеря строгого режима и 2 года ссылки за работу марксистского толка «Положение рабочего класса в СССР». В конце 70-х гг. выступил со своими очерками Л. Тимофеев, впоследствии собравший их в брошюру «Технология черного рынка, или крестьянское искусство голодать». 58 Сборник документов Общественной группы содействия выполнению Хельсинских соглашений в СССР, Нью-Йорк, изд-во «Хроника», 1977, вып. 2, С. 19-20, 39-54, 80. 59 Орлов Ю. Возможен ли социализм нетоталитарного типа? // «Самосознание», Нью-Йорк, издво «Хроника», 1976, С. 279-304. 73 Проблемам сельского хозяйства была посвящена и статья Л. Лариной «Сельское хозяйство в СССР» (1979). В 1978 г. И. Ефимов опубликовал работу «Бедность народов», которая представляла собой анализ советской «антиэкономики» на материалах советской прессы, выявляла причины неэффективности работы во всех сферах советского хозяйства и его управления.60 В 1983 г. самиздат пополнился записью выступлений на официальном семинаре экономистов в Москве академика Т.И. Заславской, утверждавшей, что без либерализации «производственных отношений» невозможно вывести советскую экономику из кризиса.61 С конца 70-х и 80-е годы социально-экономические проблемы Советского Союза интенсивно разрабатывались в тамиздате. Состояние движения за социально-экономические права в СССР освещалось В. Чалидзе в брошюре «СССР – рабочее движение?», а с 1981 г. начался выпуск проблемного журнала «СССР: внутренние противоречия», каждый выпуск которого содержал материалы на социально-экономические темы.62 Власти боялись любой инициативы в защите социально- экономических прав. По широте потенциальной базы участников движение за социальные права в контексте советской системы всеобъемлюще. Все советские граждане – трудящиеся, и все они имеют одного работодателя – государство, взаимоотношения с которым регулируются общим трудовым законодательством, нарушаемым властями по отношению ко всем категориям трудящихся примерно одинаково. Вследствие этого основные социальные интересы всех категорий трудящихся очень близки. Этим объясняется и широта социального состава независимых организаций профсоюзного типа.63 Таким образом, и по сути, и по методам движение за социальноэкономические права является одним из составляющих диссидентского двжиения. ХТС. Вып. 54, С 146-148. Заславская Т.И. Доклад на научном семинаре в Москве, апрель, 1983. 62 СССР – рабочее движение?. – Нью-Йорк, изд-во «Хроника», 1978. СССР: Внутренние противоречия. /под ред. В. Чалидзе. – Нью-Йорк, вып. 1-8, 1981-1983. 63 Обращение членов профсоюза. / СССР – рабочее движение? – Нью-Йорк, 1978. – С.61. 60 61 74 Правозащитное движение. Безусловно, наиболее значимым с практической точки зрения, популярности в интеллигентских кругах и общественном мнении на Западе оказалось «Движение за права человека». В первую очередь именно в нем развивалось политическое оппозиционное движение. Противостояние диссидентов и КГБ СССР определило и характер практических форм работы правозащитников: полулегальность, символические демонстрации, самиздат, интенсивная апелляция к общественному мнению Запада и в международные правозащитные и гуманитарные организации. Само движение называли по-разному («демократическое», «либеральное», «гражданского сопротивления»), и лишь с конца 60-х годов оно утвердилось как «движение за права человека» или правозащитное. В своем развитии правозащитное движение прошло несколько этапов, на содержание которых влияли развитие общеполитической обстановки в СССР, уровень репрессий, развитие международного сотрудничества как самого движения, так и официальных властей.64 Днем рождения правозащитного движения считается 5 декабря 1965 года, когда в Москве состоялась демонстрация под правозащитными лозунгами против ресталинизации и с протестом против суда над писателями А. Синявским и Ю. Даниэлем, опубликовавшими на Западе под псевдонимами А. Терц и Н. Аржак литературные произведения критической направленности и обвиненными в антисоветской агитации и Исследователи предлагают разную периодизацию истории правозащитного движения. Так, периодизация приводится в работах Л Алексеевой, В Березовского, в работе А Б. Безбородова, М М Мейера, Е И. Пивовара, общества «Мемориал». Л. Алексеева и статья общества «Мемориал » дают более подробную периодизацию правозащитного движения, выделяя в нем до 6-7 этапов Березовский, Безбородое, Мейер, Пивовар - более широкие временные рамки периодов, выделяя в движении 3-4 этапа.<Л Алексеева> I Начало (1953-1964) II Первые правозащитные выступления (1965 - 1968) III Становление (1968 - 1972) IV. Кризис (1973-1974) V. Преодоление(1974 - 1975) VI Хельсинкский период (1976-1981) VII. После разрядки (1980 - 1983) <Безбородов, Мейер, Пивовар> I 1965 - 1968. Первый период правозащитного движения. От процесса Даниэля и Синявского до "Пражской весны" II. 1968 1975. Второй период развития движения: от "Пражской Весны" до хельсинкских групп III 1975 - 1980. Хельсинкский период движения. IV. Последние годы движения <В. Н Березовский> I. 1964 - 1968 Первый этап, появление групп II 1968 - 1975 Второй этап Были заложены организационные основы правозащитного движения III. 1975 - 1985 Третий этап Хельсинкский период <Материалы web-сайта Международного общества "Мемориал "> I Предыстория (1956 - 1965) II. Зарождение (1965 - 1967) III Консолидация (1968 - 1969) IV. Расширение (1970 - 1972) V Кризис и его преодоление (1972 - 1974) VI "Хельсинкский" период (1975 - 1979) Опубликовано на Web-сайте Международного общества "Мемориал": http//www Memo ru /HISTORY/DISS/mdex htm 64 75 пропаганде.65 Это было первое за многие десятилетия открытое, не санкционированное властями выступление людей с требованием соблюдения конституционных прав человека. 10 февраля 1966 года Юлий Даниэль и Андрей Синявский предстали перед Верховным судом России. В зал суда допускали по особым билетам, хотя процесс считался открытым. Из-за этого многие не смогли попасть в зал. Это был первый публичный политический процесс за последние 20 лет, но еще больше поражало другое. Впервые после «процесса эсеров» в 1922 году обвиняемые отказались каяться и признавать свою вину. Особое негодование вызвала повесть Ю. Даниэля «Говорит Москва», в которой он писал о том, что власти объявили «День открытых убийств». По этому поводу писатель на суде говорил: «Мне говорят: мы оклеветали страну, народ, правительство своей чудовищной выдумкой о Дне открытых убийств. Я отвечаю: так могло быть, если вспомнить преступления во время культа личности, они гораздо страшнее»66. А. Синявский вспоминал: «Наше «непризнание» сыграло определенную роль в развитии диссидентского движения, хотя мы прямо с этим движением никак не были связаны, а действовали в одиночку. Мы были изолированы и не могли думать, что это вызовет какие-то «протесты» в стране и за рубежом и поведет к какой-то цепной реакции. Мы просто были писателями и стояли на своем»67. Приговор оказался излишне суров: А. Синявскому — 7, а Ю. Даниэлю — 5 лет лагерей строгого режима. Столь жестокие меры не были случайны: Синявский и Даниэль, по существу, критиковали не частные недостатки, упущения, а самую суть командно-административной системы. В повести «Искупление» Даниэль говорил о «тюрьме внутри нас», пассивном отношении советских людей к насилию, конформизме, соглашательстве. Точность писательского диагноза подтвердили десятки Амальрик А. Записки диссидента. - М.: Слово, 1991. – С. 101. Мейер М.М. Очерк истории правозащитного движения. // Преподавание истории в школе. – 1990. - № 5. – С. 61. 67 Там же С. 61. 65 66 76 тысяч писем граждан, требовавших сурово осудить и даже расстрелять «отщепенцев». Ведь не все они были инструктированы властями. Арест Даниэля и Синявского не прошел незамеченным, хотя они не являлись особенно известными писателями. Об их аресте сообщили западные газеты и радиостанции. Вполне возможно, что этот факт был бы скоро забыт, если бы на Пушкинской площади в Москве 5 декабря 1965 года, то есть в День Конституции, не произошла демонстрация. В ней приняли участие около 200 человек — главным образом студенты московских вузов. Собравшиеся развернули два плаката — «Требуем гласности суда над Синявским и Даниэлем!» и «Уважайте советскую Конституцию!» Демонстрацию быстро разогнали, лозунги отняли и разорвали. Около 20 человек было задержано, человек 40 студентов были вскоре исключены из своих вузов68. Инициатором демонстрации стал математик и поэт Александр Есенин-Вольпин. Сын Сергея Есенина, он дважды подвергался заключению в психиатрические больницы: в 1949 году, в 25-летнем возрасте, за «антисоветские стихи», и уже после смерти Сталина, в 1959 году, — за то, что передал за границу сборник стихов и свой «Свободный философский трактат»69. Он разъяснял всем желающим его слушать, что законы следует понимать так, как они написаны, а не так, как их трактует начальство, призывал требовать их буквального выполнения, что было очень непривычно для советских людей. Он считал, что надо обратиться к властям с требованием: «Соблюдайте собственные законы!». Вольпин написал «Гражданское обращение». Вместе с несколькими друзьями он отпечатал его на машинке и распространил. В нем он, прежде всего, призвал потребовать от властей «строгого соблюдения законности». «Невероятно, чтобы творчество писателей могло составить государственное преступление», — говорилось в обращении. Завершалось оно так: «Ты приглашаешься на «митинг гласности» 5 декабря сего года в 68 69 Буковский В. И вновь возвращается ветер. – М., 1990. – С. 193. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. – Вильнюс-М., 1992. – С. 251. 77 шесть часов вечера в сквере на площади Пушкина у памятника поэту. Пригласи еще двух граждан посредством текста этого обращения»70. Демонстрация протеста 5 декабря 1965 года произвела сильное впечатление на людей, как в Советском Союзе, так и во всем мире. С этого дня она стала традиционной. Каждый год 5 декабря (а потом 10 декабря, в День прав человека) на Пушкинской площади собирались диссиденты, снимали шапки и так молча стояли несколько минут. Порой их собиралось несколько десятков, порой — более сотни человек. Приходила сюда и милиция. Иногда она разгоняла толпу, иногда только наблюдала, не вмешиваясь. Демонстрация привлекла внимание и к диссидентскому движению, и к судебному процессу над Синявским и Даниэлем. Надо отметить, что это был необычный процесс, который можно считать наиболее сильным толчком, приведшим к возникновению движения инакомыслящих в СССР. Мнение общественности относительно процесса раскололось. Консервативные настроения среди советской общественности были еще настолько велики, а давление прежних стереотипов так сильно, что только газетами «Правда» и «Известие» в начале 1966 года было получено несколько десятков писем с требованием не просто осудить «преступников», но часто — «расстрелять» их71. Однако крайне сильны были и противоположные мнения. Значительная часть творческой интеллигенции решительно возражала против их сурового осуждения. В адрес Брежнева и в директивные инстанции шли коллективные письма с требованиями или просьбами отменить приговор по делу Синявского и Даниэля. Против этого суда резко выступала не только буржуазная западная печать, но и большая часть коммунистической прессы Западной Европы. В советской же официальной пропаганде инакомыслие было решительно осуждено. Ужесточилась цензура. Вновь возник образ врага, правда, теперь он назывался по-другому: «отщепенец», «оборотень». 70 71 241. Миф о застое. / Сост. Б. Никонорова, А. Прохватилова. – Л., 1991. – С. 55. Медведев Р. Личность и эпоха: политический портрет Л.И. Брежнева. – М., 1991. – Кн. 1. – С. 78 В связи с этим осенью 1966 года в уголовный кодекс были вписаны новые статьи (190’ и 190’’), предусматривавшие лишение свободы до 3 лет «за распространение клеветнических измышлений, порочащих советское государство и общественный строй». Всего за 24 года действия этих статей за антисоветскую агитацию и пропаганду было возбуждено 3600 уголовных дел72. С другой стороны, процесс над писателями стал мощным катализатором диссидентского движения, различных форм гражданской активности, он способствовал дальнейшему формированию в стране общественного мнения. После суда начал составляться самиздатский сборник «Белая книга», включавший стенограмму суда, статьи из официальной прессы и письма в защиту осужденных. Компанию писем начала в декабре 1965 года Лариса Богораз73. Письма содержали протесты против ареста за художественное творчество и незаконных приемов следствия. Подписало их свыше 80 человек, в том числе 60 членов Союза писателей СССР. Писавшие в защиту Даниэля и Синявского не рассчитывали, что власти прислушаются к их аргументам. Цель была иной - заявить о неприятии официальной точки зрения на судебный процесс и на проблему взаимоотношения личности и государства. Эти письма были рассчитаны на читателей самиздата. Они, как и вся «Белая книга», сыграли огромную роль в формировании нарождавшегося независимого общественного мнения, в становлении правосознания. Таким образом, создать официальную «волну всенародного возмущения» властям не удалось. С середины 60-х годов появляются правозащитные группы, немногочисленные по количеству участников, состоящие, в основном, из представителей научной и творческой интеллигенции, студентов. Объединяющей их идеей была борьба против попыток отменить решения ХХ съезда партии, реанимации сталинщины в плане права человека на мысль и свободное творчество. Наиболее известными правозащитниками 72 Лукин Ю.Ф. Из истории сопротивления тоталитаризму в СССР (20-80-е гг.). – М., 1992. – С. 73 Погружение в трясину (анатомия застоя). – М., 1990. – С. 508-509. 83. 79 того времени были В. Буковский, А. Амальрик, А. Сахаров, Л. Богораз, Н. Горбаневская и др. Основной формой их деятельности стали письменные протесты в адрес высшего политического руководства, правоохранительных органов. Диссидентов той поры так и называли – «подписанты». Важным рубежом для правозащитного движения стал 1968 год. К этому времени окончательно формируется принцип правозащитного движения: защита прав человека открытыми легальными средствами в рамках действующей Конституции, действующих законов. Формы деятельности остались прежними (петиции, протесты, самиздат), но выросли международные правозащитных контакты организаций. и Повысилась помощь от организация зарубежных движения. Большую роль в этом сыграла «Хроника текущих событий», выходившая с 1968 г. и выполнявшая функцию информационного агентства, что поддерживало связи движения. В 1969 году была создана первая правозащитная ассоциация. Началась она традиционно, с письма-жалобы о нарушении гражданских прав в СССР, правда, отправленное нетрадиционному адресату - ООН. Письмо подписали 15 человек (Т. Великанова, Н. Горбаневская, С. Ковалев и др.). Они заявили, что образуют «Инициативную группу защиты прав человека в СССР» (ИГ). Деятельность ИГ сводилась к расследованию фактов нарушения прав человека, требованиям освобождения узников совести и заключенных в спецпсихбольницах. Данные о нарушениях прав человека и количестве заключенных отправлялись в ООН и на международные гуманитарные конгрессы. Опыт легальной работы ИГ убедил остальных в возможности действовать открыто. В ноябре 1970 года в Москве был создан Комитет прав человека в СССР. Инициаторами были В. Чалидзе, А. Твердохлебов и А. Сахаров. Комитет занимался следующими проблемами: сравнительный анализ обязательств СССР по международным пактам о правах человека и советского законодательства; права лиц, признанных психически больными; определение понятий «политзаключенный» и «тунеядец». Комитет стал первой ассоциацией в 80 СССР, получившей формальное международное признание: в июле 1971 года он стал филиалом Международной лиги прав человека — неправительственного объединения, имеющего статус консультативного органа при ООН, ЮНЕСКО. С 1968 года значительно усиливаются аресты правозащитников. Начались особые «самиздатские» процессы. Апогеем репрессий стало так называемое Дело № 24 - следствие над ведущими деятелями Московской инициативной группы по защите прав человека в СССР П. Якиром и В. Красиным, арестованными летом 1972 года. Дело Якира и Красина задумывалось органами безопасности как процесс против ХТС, поскольку не составляло секрета, что квартира Якира служила главным пунктом сбора информации для «Хроники». Дело КГБ удалось – Якир и Красин «раскаялись» и дали показания более чем на 200 человек, принимавших участие в работе ХТС74. 27 августа 1973 г. состоялся суд над Красиным и Якиром, а 5 сентября – их пресс-конференция, на которой оба публично каялись и осуждали свою деятельность и правозащитное движение в целом. В сентябре 1973 года был лишен гражданства один из руководителей движения В. Чалидзе, в октябре покончил с собой друг Якира Илья Габай, в том же месяце в связи с арестами прекратил работу Комитет прав человека75. Правозащитное движение фактически перестало существовать. Уцелевшие ушли в глубокое подполье. 1972—1974 годы были, пожалуй, периодом самого тяжелого кризиса правозащитного движения. Перспектива действие была потеряна, почти все активные правозащитники оказались в тюрьме, сама идеологическая основа движения была поставлена под вопрос. Сложившаяся ситуация требовала радикального пересмотра политики оппозиции. Этот пересмотр и был осуществлен в 1974 году. Основой идеологии правозащитников с конца 50-х по начало 70-х годов оставался так называемый демократический социализм (или, так называемый «социализм с человеческим лицом»). Многие правозащитники 74 75 ХТС. Вып. 30. С. 71-72. ХТС. Вып. 30. С 69-71. 81 этого периода боролись не с «коммунистическим» государством или социализмом, а с его «извращениями», с наследием сталинщины. Лишь немногие, как правило, более молодые люди, такие, как Буковский, Амальрик (а позже и А. Сахаров), выступали против социализма и сложившегося после октября 1917 г. государственного устройства. Однако такая точка зрения не была типичной в среде правозащитников в период с 1965 по 1973 гг. К 1974 г. ситуация существенно изменилась. Вторжение советских войск в Чехословакию летом 1968 года, сворачивание экономической реформы в СССР, усиление репрессий против инакомыслящих, курс на ресталинизацию подорвали надежды на гуманизацию социализма. К 1974 году сложились условия для возобновления деятельности правозащитных групп и ассоциаций. Это было связано с провалом попыток КГБ прекратить переправку материалов за рубеж (дело об «Архипелаге ГУЛАГ»), продолжавшейся борьбой политзаключенных за свои права, а также потеплением отношений с Западом. Ожидалось подписание Хельсинских соглашений, договоров о сокращении вооружений с США, и брежневской администрации не хотелось выглядеть тоталитарным правительством. Кроме того, власти, видимо, посчитали правозащитное движение полностью разгромленным и ослабили репрессии. В феврале 1974 года возобновила свои выпуски «Хроника текущих событий»76, появились первые (после трех лет молчания) заявления Инициативной группы по защите прав человека77. Возникла новая правозащитная организация — Советское отделение Международной Амнистии. Ее задачей стало наблюдение за осуществлением прав человека и защита прав политических заключенных78. Подписание в 1975 году на правительственном уровне Заключительного акта Хельсинских соглашений, один из разделов которого был посвящен гуманитарным вопросам, т.е. правам и свободам человека, в том числе на свободу передвижения, обмен информации, сотрудничество в ХТС. Вып. 28. С. 2. ХТС. Вып. 32. С. 90-91. 78 Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. – Вильнюс-М., 1992. – С. 302. 76 77 82 области науки, искусства, образования и пр., послужило стимулом для новой активизации правозащитного движения. Родилась идея создания Московской Хельсинской группы (МХГ), которой суждено было, начиная с 12 мая 1976 года, положить начало нового периода правозащитного движения, называемого «хельсинским». МХГ создавалась для контроля за соблюдением гуманитарных статей Заключительного акта, для сбора информации о нарушении их и составлении в этой связи соответствующих документов с целью ознакомления с ними общественности. Она стала рупором гражданских требований советского общества, а главное – связующим звеном между различными течениями диссидентства (религиозные, национальные и пр.). В 1976-77 годах были созданы хельсинские группы в союзных республиках, а также, под влиянием МХГ, в Польше, Чехословакии, ГДР и др. Даже в США, после знакомства с «доктриной Орлова», была создана комиссия по безопасности и сотрудничеству в Европе. Таким образом, МХГ оказалась у истоков международного хельсинского движения, смыслом которого стала борьба за либерализацию режимов в странах, в которых не соблюдались гражданские права. Хельсинское движение не только вывело диссидентов на новый уровень, но и в какой-то степени изменило их статус. Оно постепенно переросло рамки узко национального и элитарного явления и грозило стать широкой общественной оппозицией. В конце 70-х годов произошло расширение структуры оппозиционного движения. Кроме хельсинских групп и правозащитных ассоциаций появились и узкоспециализированные организации по защите определенных групп граждан или какого-нибудь конкретного гражданского права, например, такие как: инициативная группа защиты прав инвалидов (март 1978 г.), свободное межпрофессиональное объединение трудящихся (октябрь 1978 г.), группа «Право на эмиграцию» (лето 1978 г.), группа «Выборы-79» (февраль 1979 г.) и др. Однако тенденция расширения движения одновременно стала и его серьезной проблемой, т.н. «проблемой поколений». Суть ее заключалась в том, что новое поколение не принимало беспрекословно идеологию, цели и принципы основателей движения, 83 которые рассматривали его преимущественно как нравственное противостояние, не имевшее политических целей. Они также не ставили перед собой задачи расширения движения за счет других социальных слоев. А когда это произошло само собой, диссиденты не смогли взвешенно оценить новую тенденцию. Необходим был обмен идей, на основе которого была бы возможна и консолидация сил. Но к этому, как оказалось не готовы были ни старое, ни новое поколения диссидентов. С целью выявления конструктивных идей для диалога с конца 1977 года диссиденты стали издавать московский самиздатовский журнал «Поиски» (редактор В. Абрамкин). Журнал был по существу испытательным полигоном для идейного плюрализма, предшествовавшего политическому. Таким образом, проблема поисков консолидирующей идеи и углубление идейного раскола свидетельствовала о нарастании кризисных явлений в диссидентском движении к началу 80-х годов. Партийные чиновники активно использовали в своих целях идейный разлом в диссидентстве. Устраивались пресс-конференции, «круглые столы» и т.д. с целью дискредитации тех или иных идей и их носителей. Одновременно шло заигрывание с отдельными диссидентами. Данной ситуацией воспользовались и репрессивные органы. С конца 1979 г. началась новая волна арестов. Движение оказалось фактически обезглавленным. После арестов Т. Великановой и А. Лавута, Г. Якунина, А. Подрабинека и А. Корягина прекратили работу Инициативная группа защиты прав человека в СССР, Христианский комитет, Рабочая комиссия по психиатрии. Эти аресты не были отдельными акциями, как в 1976-1979 гг., а продуманной мерой искоренения инакомыслия. Особого размаха она достигла в 1980 г. во время «чистки» Москвы к Олимпиаде-80. В заключении оказались 23 диссидента, в 1981 г. – еще 11 человек.79 А. Сахаров был выслан в г. Горький. Осенью 1982 года было объявлено о прекращении деятельности МХГ. Общее число арестованных превысило 500 человек. Это позволило заместителю председателя КГБ С. Цвигуну с Безбородов А., Мейер М., Пивовар Е. Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР в 50-80-х годах. – М., 1994. – С.48. 79 84 удовлетворением сообщить об обезвреживании антиобщественных элементов, маскировавшихся под правозащитников.80 Движение, имеющее огромный опыт, стало практически незаметно в общественной жизни. По мнению участников движения, причинами этого было: - физическое подавление правозащитников властями. - сформирования стиля и методов работы движения в старых условиях. Печатные машинки выдавали 10 экземпляров на тонкой бумаге, из которых первые восемь были вполне читаемы. А сейчас надо было уже 8 тыс. копий. Требовалось значительно больше физических усилий, денежных и материальных средств. - некоторые из участников движения считали, что сделали свое дело, теперь пришла очередь других. - связи между диссидентами были прочны, как оказалось, лишь в плотной среде, под влиянием диктатуры. Стоило ослабить пресс, и связи стали ослабевать. Третья волна эмиграции – яркий тому пример.81 В 1983—1985 годах предпринимались попытки возродить деятельность диссидентских правозащитных групп. Но они оказались неудачными. В течение 1984—1986 годов старое движение слилось с новыми общественными группами. Молодежь, ставшая на путь гражданской активности, совершенно по-иному определила свои цели и задачи. Движение перешло на новый уровень, обрело другие формы. В 1986 году на смену диссидентским группам приходят политические клубы, а затем — Народные фронты. Одновременно начинается процесс становления многопартийной системы. Правозащитное движение, как составляющая диссидентства, прекратилось в период с 1985 - по 1987 годы. К этому периоду перестали применяться репрессии в отношении правозащитников, началось массовое освобождение политзаключенных.82 Цвигун С. О происках империалистических разведок. // Коммунист. – 1981. - №14. – С.98. Смирнов А. Прощание с московскими кухнями? // Родина. – 1991. - №9-10. - С.81. 82 Немаловажный вопрос о верхней временной границе также вызвал определенные споры между исследователями. Кажется, все или почти все согласны с тем, что в настоящее время в России не существует диссидентского движения. Однако когда именно исчезло из нашей жизни диссидентство как 80 81 85 В период «перестройки» проблема инакомыслия, в целом, и прав человека, в частности, получила легальный статус – ее признали и возвели в ранг государственных приоритетов. Новое советское руководство признало, что международные нормы прав человека не соблюдались в СССР, и что эти нормы должны впредь соблюдаться в условиях главенства закона и демократии83. С расширением гласности из под диссидентства фактически была выбита почва существования. Их программные лозунги стали официальными. Власть сама встала на путь обличения своих пороков и дозволила это делать и широкой общественности. Таким образом, диссидентство сыграло большую роль в Отечественной истории. Небольшие политизированные группы и кружки существовали в стране уже в 1930-1940 гг. Но условия для открытого сопротивления властям и существующему строю сложились гораздо позднее - в начале и во второй половине 1950 гг. Смерть Сталина, XX съезд КПСС - изменили общественный климат в СССР. Но если до XX съезда в стране были заметны лишь единичные попытки высказать личное мнение (В. Дудинцев «Не хлебом единым», И. Эренбург «Оттепель» и т. д.), то после XX съезда КПСС такие действия становятся более массовыми и открытыми. Для инакомыслящих это время было шансом заявить о себе. Окончательно движение сформировалось к 1965 г. К этому времени в стране был создан ряд причин и предпосылок для его появления. Начавшись с организации небольших групп (группа Р. Пименова в Ленинграде, группа Л. Краснопевцева в Москве), оно очень быстро разрасталось и превратилось в достаточно массовое движение. явление? Называют разные даты: прекращение издания "Хроники текущих событий"(1983 г.); приход к власти Горбачева (1985 г.); резкое сокращение политических арестов (1986 г.); провозглашение реформ, первое массовое освобождение узников совести, начало "неформального" этапа общественной активности (1987 г.) и т. д., вплоть до августовской революции 1991 г. Нам кажется, что многовариантность этой даты внутри периода 1987-1991 гг., связана не столько с какими-то реальными процессами внутри диссидентства, сколько с оценками исторических событий этого периода и мнением об их соответствии целям, которые диссиденты ранее перед собой ставили. 83 Мушинский В.О. Правовое государство и правопонимание //Советское государство и право.– 1990.-№2.- С. 23. 86 Возникновение диссидентского закономерной чертой тоталитарном обществе движения существовавшего были всегда было строя. и своеобразной Несогласные везде. при Существование диссидентского движения в стране подрывало не только авторитет существующего режима, но и заставляла усомниться в правильности социалистической идеологии, в результате чего в СССР была создана целая система борьбы с инакомыслием, главенствующую роль в которой сыграл Комитет Государственной Безопасности. Для искоренения диссидентства КГБ применял такие формы наказания как ссылка, помещение в психиатрические больницы, лишение гражданства и другие не менее радикальные методы пресечения инакомыслия. Рассмотрев различные формулировки термина «диссидентство» в трактовках самих участников, его противников и независимых исследователей, хотелось бы сформулировать свое представление о понятии термина. «Диссидентство» - это общественное явление, возникающее в условиях тоталитарного режима. Имея внутри себя направления различного характера, оно всегда отстаивает свободу личности и ее интересы. Диссидентами можно называть людей, открыто выступавших против беззаконий и произвола, чинимых властями, либо участвовавших в подпольной борьбе с режимом. Число «несогласных», «противоречащих» с властями было достаточно велико в 1960-1980 гг. в СССР. Диссиденты шагнули из кухни на площадь. Диссидентов сажали, ссылали, заключали в психушки по политическим статьям, которые официально считались уголовными, однако настоящих политиков среди репрессированных практически не было. К политике они, как правило, не стремились, не желали захватить власть в стране. Действовали только ненасильственными методами, подписывая заявления протеста, сообщали свой домашний адрес и телефон. Диссиденты - единственное интеллигентское движение в истории России, которое ставило главной своей целью защиту прав человека. Право было для них не средством, а целью, потому что, только добившись права, 87 только утвердив уважение к нему, к человеку, как его носителю, можно ставить дальнейшие цели. Характер и социальная весомость диссидентов были различны: и подпись под коллективным протестом, и свободно написанная книга, и публикация документов, и участие в неразрешенной демонстрации. Характер поведения диссидентов определялся их личными мотивами и не мог быть навязан внешней дисциплиной. В диссидентском движении несколько направлений: национальные движения, религиозные движения, независимое профессиональное движение, правозащитное движение. Заслуга диссидентского движения, прежде всего, состоит в том, что мимо него не проходил ни один политический процесс в стране. Правозащитники писали письма в защиту осужденных, создавали фонды оказания материальной помощи заключенным и их семьям. Благодаря диссидентскому движению мир узнал таких неординарных личностей как П. Григоренко, А. Солженицын, Г. Померанц, П. Якир и многих других. Сопротивление режиму оказывали и представители культурной интеллигенции. Представителям искусства, наверное, всегда нелегко «творить по заказу». Культурное направление также занимает свое особое место в диссидентском движении. Нежелание художника подчиняться властям, в результате, подарило миру большое количество имен и шедевров культуры. Среди тех с кем боролись власти, и кто стоял до победного конца, были: А. Солженицын, Э. Неизвестный, Г. Вишневская, М. Ростропович, Ю. Любимов, Н. Коржавин и др. Диссиденты уже потому заслуживают уважение, что не побоялись открыто выступать в стране, где под жестким контролем находились наука, культура, искусство. Одной из главных и первостепенных заслуг диссидентства можно назвать то, что оно пыталось сопротивляться в этих условиях. Апеллируя к Западу, диссиденты не хотели «очернить свою Родину», как может показаться на первый взгляд. Они всегда были внутри своей страны, и это сразу видно при чтении любых воспоминаний бывших 88 диссидентов. Обвинять их в том, что они старались извлечь выгоду из собственной деятельности, тоже не следует, учитывая как власть «вознаграждала» их деятельность. Несомненно, большой заслугой диссидентов являлся самиздат. В нем отражены те события, которые происходили в СССР в 1960-1980 гг. В самиздате помещены жалобы, заявления, поданные диссидентами в различные инстанции, копии различных судебных приговоров, литература личного характера. Однако полностью проанализировать и оценить явление самиздата еще предстоит. Диссидентское движение прошло несколько этапов: хрущевская «оттепель» (середина 50-х — середина 60-х гг.) стала периодом зарождения диссидентского инакомыслия, содержанием которого было переосмысление исторического опыта, отстаивание курса десталинизации и свободы творчества. Вторая половина 1960-х гг. были периодом становления диссидентского движения. Пропаганда, защита и утверждение явочным порядком прав человека стали позицией определенного слоя советской интеллигенции. Открытый диалог с властью путем подачи петиций советским руководителям - основная форма ее выражения. В конце 1960-х — начале 70-х гг. происходит расширение социальной базы и состава правозащитников, появление их ассоциаций, распространение информационно-политического самиздата, апелляции к общественности и официальным кругам Запада, расширение масштабов петиционных кампаний и переход к активным формам сопротивления (митинги, демонстрации и пр.). Для середины 1970-х — начала 1980-х гг. («хельсинский этап») характерен новый уровень движения, связанный со значительным оппозиционного усилением его звучания, общественно-политического превращением в составную и часть международной борьбы за права человека. Письма-протесты, митинги, демонстрации, «самиздат», «магнитиздат», «тамиздат», оказание материальной помощи заключенным и их семьям, голодовки, апелляция к общественному мнению Запада и в международные правозащитные организации были основными формами 89 несогласия в 60-70-е годы, подготавливая грядущий всплеск общественной активности «снизу» в «перестроечные» годы. Диссиденты добивались соблюдения государством демократических норм свободы слова, совести, национального самоопределения, свободы печати, собрании и демонстраций, норм демократического правосудия, и не только провозглашали все это, но и осуществляли. Таким образом, инакомыслие было не только духовно-нравственной оппозицией политическому режиму, но и альтернативой советскому образу жизни. Каждый из инакомыслящих, а по своему характеру, человеческим качествам это были очень непохожие люди, сам определял меру своего участия в духовном сопротивлении тоталитаризму, и даже неучастие во лжи уже само по себе требовало немалого мужества от тех, кто становился на этот путь. В условиях дефицита правдивой информации, подавления малейших ростков самодеятельности в сфере социально-политических отношений многие диссиденты могли рассчитывать только на себя, просто не знать о себе подобных и действовать так, как им подсказывала их совесть, исходя из своего понимания правды, чести, свободы. Новый принцип - слово вместо молчания - стал главной заслугой диссидентства. ГЛАВА 2 ДИССИДЕНТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ 1960-1970-х ГОДОВ И ЕГО НАПРАВЛЕНИЯ §1 Национальная оппозиция как часть диссидентского движения Диссидентское движение составляло не только организационную, но и идейную оппозицию власти. При этом можно обнаружить его идейное родство с известными с середины XIX в. славянофилами, западниками и социалистами. Инакомыслие 50-х - первой половины 60-х гг., при наличии общей базы и некоторых взаимопроникающих элементов изначально распадалось на ряд течений, которые возникали или возрождались на основе узкоконкретных противоречий, интересов определенных социальных групп, с практикой решения политических, национальных, религиозных, культурных вопросов. Диссиденты никогда не имели ничего похожего на общую программу, а те их них, кто стоял на определенной политической платформе, - от марксистской (Р. и Ж. Медведевы, П. Григоренко и др.) до православнонационалистической (В. Осипов и др.), - осознавали ее как свое личное дело. В литературе до настоящего времени мало внимания уделяется типологии диссидентского движения. Среди самих инакомыслящих1, а также исследователями движения2 предпринимались попытки дать классификацию движения. Принимая или отказываясь от любой из предложенных классификаций, следует отметить их расплывчатость. И это, вероятно, удел любой схемы, поскольку в жизни все гораздо сложнее, многообразнее: тесно сплетаются людские судьбы, перекликаются их суждения, совпадают мнения в решении каких-то глобальных проблем и резко расходятся по мелочам. Поэтому говорить о «чистом» течении, его Амальрик А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 г. // Погружение в трясину (анатомия застоя). – М. 1991; Медведев Р. Книга о социалистической демократии. – Амстердам-Париж, 1972.; Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. – М. - Вильнюс, 1992. 2 Королева Л.А.; Леонхард В. Накануне новой революции? Будущее советского коммунизма. – М., 1976; Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917-1991. – М., 1994.; Боффа Д. От СССР к России. История неоконченного кризиса (1964-1994). – М., 1996 1 91 представителях довольно сложно. Это связано даже с тем, что любое движение – это, обычно, в первую очередь, движение за реализацию какого-либо конкретного права, зафиксированного в Конституции, будь то свобода вероисповедания или равноправия граждан, независимо от их национального происхождения. Проблемы религиозные, национальные, правозащитные связаны воедино. Ряду социальных тематик (например, религиозным, национальным проблемам, проблемам выезда из СССР и т.п.) будут соответствовать группы лиц, проявляющих постоянную активность правозащитного типа в какой-то одной или нескольких из этих областей. Численность таких групп может быть различной – от нескольких сот до десятков тысяч человек. Разнообразные проявления диссидентства можно свести к пяти основным типам: 1) национальные движения (украинцев, литовцев, латышей, эстонцев, грузин и др.); 2) религиозные движения (Евангельские христиане-баптисты, православные, оппозиционные РПЦ и др.); 3) «социализм с человеческим лицом»; 4) антикоммунистический диссент, представленный либеральнозападническим течением (А.Д. Сахаров и др.) и национально- почвенническим (А.И. Солженицын и др.); 5) сталинистский диссент. Ранее всех других возникли религиозные и национальные движения. Советский Союз Идеологической интернационализма, являлся основой которая многонациональным политики СССР провозглашала была равенство государством. концепция всех наций, взаимопомощь и дружбу народов. Но, несмотря на громогласные заявления о создании единой семьи народов, национальные проблемы в СССР в 50-е – первой половине 60-х гг. продолжали возникать, заявляя о себе подчас весьма остро. Обеспечить подлинное равноправие народов руководство СССР не смогло. Объяснения этому следует искать в объективных условиях, а именно в различиях экономического и культурного уровня 92 различных наций, а также в серьезных ошибках и преступных действиях сталинского руководства страной. Политика интернационализма, проводимая Коммунистической партией и советским правительством, вела к стиранию национальных различий, к воспитанию советского человека, лишенного национального самосознания. Существовала официальная формула советского искусства, которое должно было быть национальным по форме и социалистическим по содержанию, т.е. национальное – не сущностное, а лишь внешняя форма. Сутью же являлось социалистическое обезличивание. Но на деле интересы своего народа оказывались на поверку для многих нерусских граждан важнее и ближе цели создания одной общности. Отсюда неизбежные конфликты с государством по национальному вопросу. Причем, чем позднее район вошел в состав СССР, тем упорнее и ожесточеннее было противостояние, обусловленное невозможностью вытеснить прошлое, так называемое буржуазное мировоззрение советской пропагандой. Все накопленные методы и приемы национального и советского строительства были наиболее наглядно использованы в отошедших к СССР по договору с Германией Прибалтике и Западной Украине. Социальная реконструкция проводилась без учета специфики присоединенных районов, что привело к возникновению массового повстанческого движения за независимость. Следует отметить, что в сложившихся условиях сепаратистски настроенный национализм формировался даже там, где его не было до 1917 г. (например, в Латвии в Первую мировую войну латышские стрелки – это добровольцы, сражающиеся за Латвию в составе России против Германии; Молдавия дала ряд героев Гражданской войны как со стороны красных (И.Э. Якир, И.Ф. Федько), так и со стороны белых (Туркул и др.), при этом и те, и другие воевали за единую Россию). Поворотным для формирования национальных течений стал 1922 год. Преобразование РСФСР в СССР породило в будущем конфликт на национальной почве. Де-факто СССР был прежней Российской империей, де-юре – правопреемником России. Но официально это было уже союзное государство, где формально Россия - одна из республик, никаких 93 законодательных преимуществ перед другими республиками не имеющая. Более того, все республики имели юридическое, пусть и формальное, право на свободный выход из СССР. Пока тоталитарная власть была сильна, об искусственном государственном устройстве СССР мало кто задумывался. Но когда тоталитаризм в стране слабеет, в республиках у местного населения, и даже в элитах зреет недовольство: почему у России политические преимущества, при равенстве всех? В России, наоборот, нарастало раздражение тем фактом, что СССР = Россия, но при этом русские находятся в приниженном положении, республики имеют привилегии, выраженные в дотациях, что вело к увеличению жизненного уровня. В свою очередь, в период брежневского правления местные элиты убеждали местное население, что республика может жить лучше, если из нее не вывозить продовольствие в Россию. Таким образом, конечные цели национальных движений заключались в требовании предоставления независимости своим республикам, сохранении и дальнейшем развитии национальной культуры, получении возможности вернуться на свою историческую родину. В национальном движении следует выделить несколько направлений: течения за независимость республик, движения депортированных народов и борьба народов за эмиграцию. При всех различиях они ставили вопросы национального и государственного возрождения, борьбы с перекосами в культурной политике, обеспечения реальной автономии в решении местных национальных проблем. Советское руководство в своей национальной политике принципиально отказывалось от разрешения этих проблем, что и обусловило активизацию «националистических» тенденций у различных республик. Национальные движения включали как явных сепаратистов, духовных преемников, боровшихся вооруженным путем за национальную независимость, так и «умеренных», выступавших против политики русификации местной культуры, за развитие самобытной национальной культуры. Характерной особенностью национальных движений этого периода является нерасчлененность в них этнических и демократических целей. В 94 условиях лишения права на свободное политическое, национальное, культурное, религиозное самовыражение национальные движения в СССР являлись мощным элементом политической мобилизации масс под национальным знаменем. Кроме того, характер национальных движений этого периода определяется еще и тем, что в них национальные мотивы переплетались с политическими и социальными. Ряд из национальных движений своими корнями уходили еще в 40-е годы, иные – в годы гражданской войны и даже в дореволюционное время. Распавшаяся после Февральской революции многонациональная Российская империя через 5 лет вновь воссоздается большевиками. После завершения собирания республик в единый Советский Союз партия развернула борьбу с «националистической опасностью». С сентября 1937 г. в школах национальных республик и областей вводится обязательное изучение русского языка, как важнейшего средства проведения в жизнь «ленинско-сталинской национальной политики». Повсеместно проходят чистки «буржуазно-националистических элементов» в звеньях партийного и советского аппарата, органов народного образования. Национальные движения удивительным образом повторяли историю диссидентского движения в целом. Отличием являлась, пожалуй, только четкая национальная окраска. Например, на Украине зарождалось оно, как и везде в СССР, в подполье. К началу 50-х гг. украинское национальное движение имело солидный стаж, исчисляемый еще с дореволюционного времени. В 1900 г. была организована революционная украинская партия, ставшая колыбелью для многих национальных организаций самых различных политических оттенков. В 1929 г. в Киеве был раскрыт «Союз украинской молодежи», который вел пропаганду за отделение Украины от СССР, и по официальным данным собирался выступить против советской власти с оружием в руках.3 Украинское крестьянство особенно упорно сопротивлялось коллективизации, следствием чего была массовая высылка украинцев в восточные области СССР в 1931 г. и организация 3 ВРСХД. – 1972. - №104-105. – С.153. 95 искусственного голода 1932-1933 гг., унесшего сотни тысяч жизней. Жестоко преследовалась интеллигенция, сталинским пытавшаяся режимом отстаивать и национальная самобытность Украины. Последовательная политика насаждения советского типа культуры – «национальной по форме, социалистической по содержанию» - ставила своей целью искоренение сепаратистских настроений на Украине. Присоединение западно-украинских земель, бывших до первой мировой войны в составе Российской и Австро-Венгерской империй, а между войнами включенных в территорию Польши, Чехословакии и Румынии, дало новый толчок украинскому освободительному движению. Население этих территорий жило национальной идеей и готово было ради создания независимого украинского государства на любые испытания. Вот почему здесь вооруженное сопротивление красным было наиболее продолжительным. Самая массовая организация - Организация Украинских Националистов (ОУН) - возглавила борьбу против коммунизма. Созданная ею Украинская Повстанческая Армия (УПА) шесть лет воевала с Советской армией, продержавшись без всякой поддержки извне до начала 50-х годов. Несмотря на жестокие репрессии, на Западе Украины было локализовано национальное движение в 50-е - 60-е годы. Большинство раскрытых в 1958-1969 г.г. подпольных организаций действовали здесь, в них превалировала национальная идея и идеологически они примыкали к ОУН. Некоторые из них признавали и вооруженную борьбу за независимость Украины. Это было отзвуком партизанской борьбы «бандеровцев», украинских националистов, продолжавшейся до начала 50х гг. Но были и организации, отрицающие вооруженную борьбу, предпочитающие ненасильственные методы, например, Украинский рабоче-крестьянский союз (1961 г.) и другие. Всего власти раскрыли более 15 подпольных диссидентских групп. «Выход диссидентов из подполья» начался в 1965 г. Этому предшествовал украинский вариант «дела Даниэля и Синявского». В 1965 г. на Украине арестовали и осудили около 20 деятелей литературы и искусства. (И. Светличный, В. Мороз, М. Осадчий и др.) Все они очень 96 умеренно выступали в защиту украинской культуры. Во время судов над ними диссидентское движение на Украине усилилось и окрепло. Один из арестованных, Михаило Осадчий, вспоминал, как проходил суд над ним: «„Слава!.. Слава!.. Слава!.." — кричала толпа, запрудившая всю Пекарскую (такое было все пять дней). Нам бросали цветы, они падали на металлическую крышу машины, сквозь щели в дверях, к нам. Когда мы шли в помещение суда, то шли по ковру из живых весенних цветов, нам жаль было их топтать...».4 Появилась и украинская «демонстрация на Пушкинской площади». Ею стало ежегодное возложение цветов к памятнику Тарасу Шевченко. В 1967 г. милиция арестовала несколько участников мероприятия. Тогда остальные 300 человек провели демонстрацию в центре Киева и добились освобождения задержанных. С 1970 г. начал выходить «Украинский вестник», подобный московской «Хронике текущих событий». До 1975 г. вышло девять выпусков. Возникли и открытые диссидентские группы, в том числе в 1976 г. — Украинская Хельсинкская группа. Последнего её участника власти арестовали в 1981 г. Достаточно массовым было и национальное движение в Прибалтике – особенно в Литве. Только в 1956 г. советским властям удалось уничтожить последние отряды партизан – «лесных братьев», сражавшихся за независимость страны. Память об эпохе вооружённой борьбы была ещё жива, когда в начале 70-х гг. в Литве поднялась новая волна национального движения. В мае 1972 г. в городском сквере Каунаса совершил самосожжение 18-летний юноша Ромас Каланта. Он сделал это «в знак протеста против оккупации Литвы советскими войсками». Его похороны 18 мая переросли в многотысячную демонстрацию молодёжи. С пением народных литовских песен люди направились к месту самосожжения. Они скандировали: «Литва!», «Свобода!». Милиция попыталась разогнать толпу, при этом один милиционер был ранен камнем. На следующий день демонстрация 4 Алексеева Л.М. История инакомыслия в СССР С.17. 97 продолжилась, и власти арестовали около четырёхсот человек. Восьмерых из них приговорили к тюремному заключению. После этих событий родилась традиция – каждый год в мае на место гибели Р. Каланты возлагать цветы. Массовые демонстрации в Вильнюсе проходили также в 1975 и 1977 гг. после футбольных матчей. 7 октября 1977 г., в день принятия «брежневской» конституции, около тысячи человек прошли по улицам города, выкрикивая: «Долой конституцию оккупантов!», «Свободу Литве!», «Русские, убирайтесь вон!». Через три дня демонстрация повторилась. Очень широким в Литве было католическое движение. В 1979 г. верующие направили Л. Брежневу письмо с требованием открыть собор в Клайпеде. Под этим письмом подписались более 148 тыс. человек – совершенно небывалая цифра для подобных протестов в России. В Эстонии первые демонстрации, в которых принимали участие 1 – 5 тыс. человек, начались в конце 70-х гг. Именно здесь произошёл один из немногих случаев, когда диссиденты взяли в руки оружие. В 1979 г. небольшая вооружённая группа во главе с Имре Аракасом совершила покушение на главу эстонской компартии К. Вайно. Покушение не удалось, а террористов приговорили к лагерному заключению. Вспышки массового движения происходили и в Армении. 24 апреля 1965 г. в Ереване состоялась 100-тысячная траурная демонстрация. Её участники отмечали 50-летие гибели 1,5 миллионов армян на территории Турции. Власти разогнали шествие, окатывая людей водой из шлангов. В Грузии национальное движение приобрело особенно широкий размах в 1978 г. Тогда власти попытались внести в конституцию республики пункт, по которому государственным языком объявлялся русский (а не грузинский, как прежде). 14 апреля более 10 тыс. человек провели демонстрацию у Дома правительства в Тбилиси. Все они требовали оставить государственным языком грузинский. В разгар демонстрации Верховный Совет уступил этим требованиям. Сами депутаты приветствовали это решение восторженной 15-минутной 98 овацией. Демонстранты также встретили его всеобщим ликованием, после чего мирно разошлись. Но эти движения так и не вылились в массовые, оставшись только составной частью движения диссидентов. И лишь в 80-е гг., после начала «перестройки» возникли массовые национальные движения, прежде всего там, где они уже вспыхивали в 70-е гг. В первую очередь это были Прибалтика и Закавказье. 1953-1964 годы были периодом возрождения и активизации культурных национальных движений, временем, когда они развивались в сравнительно благоприятных условиях. Власти пока сурово расправлялись только с нелегальными подпольными группами и формированиями явных сепаратистов, оставляя пока в покое участников культурного движения. Наибольший общественный резонанс в этот период вызвали массовые антиправительственные выступления, окрашенные в национальные тона, в Грузии в 1956 году и в Прибалтике в 1956-1957 годах. Большую роль в этих событиях, вызванных осуждением культа личности в стране, сыграла учащаяся молодежь, особенно в Прибалтике. Однако вскоре и здесь национальные движения вошли в более спокойное русло. Характерно, что в этот период большинство участников легальных национальных движений еще разделяли социалистические идеи, хотя в их демократическом и национальном варианте. Национальные движения отличались как своим размахом, так и количеством участников (от узких, преимущественно интеллигентских кружков, до нескольких сот тысяч человек как у литовцев и крымских татар). При разнообразии мотивов и целей в каждом национальном движении был свой доминирующий над другими целями мотив, каждое движение имело свои своеобразные черты. Так, определяющим фактором национальных движений в Прибалтике, в западных областях Украины был политический фактор государственность. - обрести Сравнительно суверенитет недолгое и оформить пребывание в свою составе Советского Союза придавало сопротивлению особую остроту. Прибалты и украинцы создавали обширные заграничные диаспоры. В Литве 99 наблюдается сращивание демократического и национально- освободительного движений. В национальных движениях Восточной Украины, Грузии, в среде национально настроенной интеллигенции Белоруссии, Молдавии доминировали языковые и культурные вопросы. Главным акцентом в армянском национальном движении был территориальный вопрос и идея объединения всех армян в национальном государстве. Сохранение исламского образа жизни и этнокультурный и социокультурный конфликт местного населения с культурой советского образца и коммунистическим режимом являлись важными составляющими в национальных движениях республик Средней Азии, Казахстана и Азербайджана. Эти национальные движения отличались отсутствием организационных форм и низким участием в них национальной интеллигенции. Борьба за возвращение былых политических, правовых, культурных прав; возвращение на родину едва ли не всей нации, также легальный и мирный по существу характер борьбы имели место в национальных движениях депортированных народов. Наибольшую политическую мобилизацию проявили туркимесхетинцы и крымские татары. Стимулирующее воздействие на них оказывало представление ряду репрессированных народов автономии, что символизировало реальность достижения цели. В середине 50-х гг. для национальных выступлений был характерен большой удельный вес экстремистских методов борьбы: у депортированных народов – массовый несанкционированный выезд с мест поселения, агрессивные митинги и демонстрации. Переход к более мирным способам, пропагандистско-агитационным приемам во второй половине 50-х гг. обусловлен осознанием неэффективности «силовых» приемов в условиях тоталитарного государства. Меняются тактические цели участников национальных движений. На первый план выдвигается задача сохранения сил народа, создание условий для нормального развития собственной культуры. Со второй половины 60-х годов и особенно в 70-е годы сопротивления режиму развивались по нарастающей линии, а также 100 увеличивалось число участников и расширялась география движения. Под влиянием ужесточения репрессивной политики государства в 70-е годы практически все национальные движения заметно радикализовались по сравнению с 50-ми - первой половиной 60-х годов, хотя при этом преобладание в общей массе легальных конституционных форм борьбы над нелегальными и экстремистскими в целом сохранилось. Во второй половине 70-х годов в ряде союзных республик СССР, где национальные движения отличались своей организованностью, массовостью участников (Литва, Латвия, Украина, Грузия, Армения), были созданы Хельсинские группы, широкое распространение получил местный самиздат, а национальные вопросы явно доминировали над правозащитными. В дальнейшем в 90-е и последующие годы это важное обстоятельство выльется в политику ущемления прав русского населения в Латвии и Эстонии. Поэтому национальные движения в Прибалтике нельзя считать действительно демократическими. Наиболее зрелыми движениями, характеризующимися массовостью, активностью и организованностью, среди союзных республик выступали прибалтийские республики, Украина, затем Грузия и Армения. Не случайно, что именно в этих республиках широкое распространение получил свой национальный "самиздат" Здесь во второй половине 70-х годов были созданы «Хельсинские группы». Однако правозащитная деятельность Хельсинских групп в этих республиках с самого начала была подчинена сугубо национальной проблематике, и в этом было их главное отличие от Московской Хельсинской группы. По-прежнему высокой массовостью и политической организованностью были представлены национальные движения за возвращение своих прав и подлинной автономии крымских татар и турокмесхетинцев. Сталин, считавшийся крупнейшим марксистским теоретиком национального вопроса, в предвоенные годы по существу отказался от принципа интернациональности.5 Дело приняло характер моральной и физической ликвидации наций. Из Дальневосточного края были выселены 5 Погружение в трясину. – М., 1991. – С.323. 101 советские корейцы, переселены немцы, проживающие в районах Поволжья, депортированы калмыки, выселены чеченцы, ингуши и балкарцы. В сложной обстановке развивались события в Крымской АССР. Часть крымских татар участвовала в карательных акциях врага. Но большинство крымскотатарского населения полуострова лояльно относилось к советской власти, а часть активно боролась с немецкими оккупантами на фронтах войны, в партизанском движении. Но Сталин принял решение выселить всех без исключения татар из Крыма. 6 Выселению подверглись 183200 человек, в основном старики, женщины и дети.7 После смерти Сталина его наследники приняли меры по исправлению «ошибок» национальной политики. Н.С. Хрущев в секретном докладе на ХХ съезде КПСС назвал выселение народов из родных мест «вопиющими действиями» Сталина и «грубым попранием» ленинских принципов национальной политики Советского государства. 8 Хрущевское руководство в течение 50-х годов сняло с учета и освободило из-под административного надзора органов МВД СССР депортированные в годы Великой Отечественной войны народы. Но, например, когда ингуши вернулись на родину, то выяснилось, что часть их земель уже плотно заселена осетинами и эти районы не были вновь включены в состав Чечено-Ингушской АССР, а остались в составе Северо-Осетинской АССР. Это стало в 90-е годы основой многолетнего ингуше-осетинского конфликта, когда ингуши потребовали вернуть свои территории. Подругому сложилась судьба крымско-татарского народа, советских немцев Поволжья, турок-месхетинцев. С этого периода началась их борьба за свои права. Национальное движение стало крупным явлением общественнополитической жизни общества. Оно являлось частью диссидентского движения в СССР, в котором активно участвовали московские правозащитники, в лице которых была получена юридическая и моральнопсихологическая поддержка. Основной формой движения были петиции, адресованные партийным органам и государственным учреждениям Брошеван В., Тыглиянц П. Изгнание и возвращение. – Симферополь, 1994. – С.137. Крымские татары: Проблемы репатриации. – М., 1997. – С.80-82. 8 Реабилитация. Политические процессы 30-50-х годов. – М., 1991. – С.50. 6 7 102 страны, принявшие широкомасштабный характер; митинги; распространение самиздата. На их базе возникли инициативные группы «содействия партии и правительству в решении национального вопроса».9 Национальные движения тесно сомкнулись с общедемократическим, и стали одной из важных составляющих правозащитного движения в СССР. Вопрос репатриации депортированных народов был вынесен на уровень мировой общественности и получил в ней поддержку. Поэтому, не случайно, что власти особенно упорно расправлялись с активистами этих движений, хотя их формы борьбы носили в основном конституционный характер. Национальные движения Средней Азии и Казахстана находились на более низкой стадии развития, отличаясь своей политической незрелостью, отсутствием организационных форм и низким участием в них национальной интеллигенции. Однако, несмотря на пресс коммунистической идеологии и экспансию русско-советской культуры, южные республики во многом сохранили традиционный уклад жизни, особенно в семейно-бытовых отношениях и мусульманскую культуру. В этой связи нельзя не затронуть и усиление в 60-70-е годы русского национального фактора, опасность которого для единства многонационального государства была очевидна для центральных властей и органов безопасности. Под влиянием ужесточения репрессивной политики государства в 70е годы, практически все национальные движения заметно радикализировались (например, армянское национальное движение) по сравнению с 50 -первой половиной 60-х годов. Хотя при этом преобладание в общей массе легальных конституционных форм борьбы над нелегальными и экстремистскими в целом сохранилось. Сравнительная толерантность властей по отношению к национальным движениям хрущевской "оттепели" сменилась в начале 70-х годов ужесточением репрессивных мер к лидерам и активистам этих движений. Все это позволило карательным органам к началу 80-х годов ослабить национальные движения в СССР, бросив в тюрьмы большинство 9 Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. – Вильнюс-Москва, 1992. – С.95. 103 лидеров и активистов этих движений. Однако, как показала практика, эта «победа» властей над национальной оппозицией в стране была лишь временным успехом. В целом, несмотря на политическую активность и радикализм некоторых из них, национальные движения до 1985 года характеризовались преобладанием национально-культурных мотивов над национально- политическими. Поэтому можно говорить преимущественно о мирном, демократическом характере национальных движений этого периода, направленных на восстановление законных нрав наций и народностей. Это как раз и отличает период 195З-1985 гг. от национальных движений конца 80-х - начала 90-х гг., когда дело дошло до межэтнических войн и распада страны. Возрождение русского национального движения возникло спонтанно в годы войны с фашистской Германией. Патриотизм в нашей стране никогда, разумеется, не умирал, а в годы войны он, естественно, усилился. На этом чувстве играл Сталин, обращаясь к примерам русской истории. В послевоенные годы постепенное умирание официальной марксистской доктрины сопровождалось усилением национальной идеологии, произошло обращение к традиционным национальным ценностям. Распространяется обычай ездить во время отпусков по старорусским городам. Стало модным украшать иконами, предметами народного искусства, например прялками, городские квартиры. За этой модой у некоторых интерес стоит Одновременно серьезный началось возрождение к национальной православной культуре. традиции как национальной религии русских. Соответственно сориентировалась и советская пропаганда. В 1964 г. предпринимается попытка организационного объединения для преобразования СССР на национально-православной основе. В Ленинграде создается тайная организация «Всероссийский социалхристианский союз освобождения народа» (ВСХСОН). Ее руководителем 104 стал И. Огурцов. К моменту ее ликвидации органами КГБ в ней было 26 человек — что немало для подобной организации в советских условиях10. Идеологией членов союза стал разработанный ими «христианский социализм», т.н. «третий путь — не коммунизм и не капитализм». Имелось в виду устранение советского тоталитаризма и восстановление «здорового равновесия между личностью, обществом и государством». По мысли членов ВСХСОН, революционизм с детства внедрен в сознание советского человека системой общественного воспитания, поэтому достаточно осознания насильственного характера и лживости господствующей системы. Исходя из этого, главная задача виделась в том, чтобы наметить путь духовного обновления и предложить модель будущего государства, которое мыслилось как национальное и христианское. Важное место в его жизни отводилось церкви, которая трактовалась как «свободная община верующих». Христианский характер государства воплощался в Верховном Соборе, который не имел бы административных функций и не обладал бы правом законодательной инициативы, но имел бы право вето на любой закон или действие правительства, не соответствующие принципам социал-христианства. Основой экономики в будущем государстве должны были стать индивидуальные самоуправляющиеся сельские хозяйства, национальные но земля корпорации и принадлежала бы государству и лишь выделялась бы в индивидуальное пользование. Главные отрасли промышленности тоже должны быть государственной собственностью. Наемный труд разрешался бы только на паритетных началах.11 Эти мысли были необычны для середины 60-х годов. Тогда большинство людей в СССР, размышлявших о будущем страны, шли по пути марксистского мышления. Отличие ВСХСОН от других тайных организаций молодежи 60-х - начала 70-х годов состояло не только в этом. Хотя практически эта организация занималась, как и другие молодежные кружки, «сбором книг, перепечаткой их и переводами с целью взаимного Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. – Вильнюс – М., 1992. – С.328. 11 ВСХСОН (материалы суда и программа)//Посев. – Франкфурт-на-Майне, 1970. – Вып. 22. 10 105 ознакомления», в уставе ВСХСОН было записано, что каждый член этой организации — «не только пропагандист и организатор, но и солдат». ВСХСОН мыслил себя как некий воинствующий орден, который должен быть готов возглавить антикоммунистическое движение в России и насильственную революцию против существующего порядка, если таковая начнется.12 Это определяло строгую конспиративность. Но конспирация не спасла Союз от раскрытия. В отличие от нерусских национальных движений, участники которых постоянно предпринимают попытки организоваться для осуществления своих замыслов, русское патриотическое направление после ликвидации ВСХСОН не предпринимало таких попыток. Объединяющим русские национальные течения всех оттенков воедино был тезис, что советская система является не продуктом русской истории, а результат ее навязывания со стороны. Общей была вера в «социальное, моральное и религиозное возрождение» русского народа. Для всех них существовала только Россия, а не Советский Союз. СССР для всех русских национальных движений был неприемлем идеологически, но его распада, признания права других народов на выход из состава советского государства никто не допускал. Отсюда невозможность контактов между русским национальным движением и национальными движениями других народов СССР. Необходимо учитывать и то обстоятельство, что антисоветская направленность национальных движений народов СССР непременно принимала и русофобскую форму, поскольку русские в республиках воспринимались именно как носители советской системы, ее опора. Для национальных движений в республиках СССР тоже оставался Россией. Россией угнетающей их народы. Параллельно наблюдалось распространение аналогичных идей и в кругах, близких к партии. В конце 1965 г. Центральный Комитет комсомола поднял тему «партиотическое воспитание» новых поколений, чтобы бороться с распространением западного образа жизни. Принадлежащие ЦК 12 17. ВСХСОН (материалы суда и программа)//Посев. – Франкфурт-на-Майне, 1970. – Вып. 22. - с. 106 комсомола журнал и издательство с одинаковым названием «Молодая гвардия» в конце 60-х годов становятся основными центрами патриотического движения. Схожие настроения звучали и в других периодических изданиях, таких как «Наш современник», «Октябрь» и «Огонек». Разумеется, в отличие от диссидентов, эти издания никогда не провозглашали идею отстранения коммунистов от власти. Но многие вопросы, затрагиваемые в их статьях, совпадали с темами, звучавшими в неонационалистических публикациях «самиздата». Общими были призывы к земле, традициям, «народному духу», истинно русским, исторически сложившимся ценностям. Объединительным центром русского патриотического направления в 1971-1974 гг. был журнал «Вече». Его редактором-составителем стал В. Осипов. Осипов стремился сделать «Вече» трибуной всех оттенков русского национального и православного течений. 13 Существование «Вече» - журнала оппозиционного направления с фамилией и адресом редактора на обложке, регулярно распространявшегося в СССР почти четыре года - безусловно крупнейшее событие в истории диссидентского движения. С самого начала редакция провозгласила принцип открытой и свободной дискуссии. Национально-православный журнал пытался продолжить бывший всхсоновец Л. Бородин, который стал выпускать «Московский сборник». Эти и другие периодические журналы продвинули процесс формирования современного русско-православного мировоззрения. Александр Янов выделил пять положений, общих для всех приверженцев русского патриотического направления. Все они считают основой современного кризиса человечества отход от христианства как монопольной формы идеологии; верят, что русский народ является главной опорой православия, только ему присущего, и надеются, что, освободившись от марксистской теории, привнесенной с Запада, русские спасутся от «желтой опасности» с Востока; полагают, что единственная 13 ХТС, вып. 18, С. 144. 107 истинная свобода — внутренняя свобода христианина, для ее обретения несущественны политические режимы и социальные системы.14 «Вече» и другие периодические журналы, как «Земля» и «Московский сборник» продвинули процесс формирования современного русско-православного мировоззрения. Однако определяющая роль в его разработке принадлежит А.И. Солженицыну. В сентябре 1973 г. он написал и отослал адресатам «Письмо вождям Советского Союза».15 Он предлагал им «своевременный выход из главных опасностей, ждущих нашу страну в ближайшие 10-30 лет». Такими опасностями он считал войну с Китаем и гибель цивилизации. Избежать этой опасности можно лишь отказавшись от марксистской идеологии. Солженицын напоминает, что во время второй мировой войны Сталин сменил эту идеологию «на старое русское знамя, отчасти даже на православную хоругвь» — и мы победили. В войне с Китаем придется сделать то же самое. Вторая опасность — не военная. Гибелен для СССР экологический кризис, который наступит очень скоро, если не отказаться от «жадной цивилизации вечного прогресса», которая «уже захлебнулась и находится при конце». Солженицын призывает выйти из «многостороннего тупика западной цивилизации», прекратить трату сил на экспансию во всех странах света, сократить средства на подготовку войны, прекратить ненужные космические исследования и пустить эти средства на освоение северо-востока, создать там «стабильную экономику», не повторяя ошибок «непрерывного прогресса». При этом должны быть на первом месте «... соображения... нравственного, здорового развития народа». Что касается будущего политического устройства Советского Союза. Солженицын объясняет, что он противник всяких революций и вооруженных потрясений. Не поклонник он и демократии. «У нас в России демократия просуществовала всего 8 месяцев — с февраля по октябрь 1917 года... была не подготовлена к ней Россия. А за последние полвека подготовленность России к демократии и многопартийной парламентской системе могла еще только снизиться... Тысячу лет жила Янов А. Идеальное государство Геннадия Шиманова.//Синтаксис. - №1. – С.50-51. Солженицын А. Письмо вождям Советского Союза. // Солженицын А. Публицистика. – Париж. – 1981. – С. 134 – 167. 14 15 108 Россия с авторитарным строем, и к началу XX века еще весьма сохраняла и физическое и духовное здоровье народа». Солженицын не передал это письмо в самиздат — он ждал ответ. «Ответом» был арест Солженицына и выдворение его из страны. После этого в самиздате появилось открытое письмо Солженицына, призывавшее всех, кому дороги судьбы родины, «жить не по лжи» — отказаться от какого-либо участия в жизни официального общества, от какой бы то ни было поддержки официальной идеологии.16 Однако этот призыв прошел почти не замеченным. Видимо, потому, что диссиденты разных толков уже отринули официальную идеологию и построили свою жизнь в соответствии с велениями своей совести, а те, кто не вдохновился этим живым примером, остались глухи и к этому призыву. Солженицынское формировавшегося предложенную всхсоновцы.17 «Письмо» русского стало программным национального Солженицыным, признали движения. и Осипов, документом Программу, и бывшие «Письмо вождям Советского Союза» сплотило русское патриотическое движение. Высылка Солженицына и арест Осипова были тяжелыми ударами по национально-православному движению. Эти акции сопровождались очередными гонениями на официальных («легальных», как их называют их сторонники) неославянофилов. Однако они завоевывают все более прочные позиции в подцензурной печати. Особенно заметно это было в связи с празднованием 600-й годовщины Куликовской битвы (1380-1980), когда «почвеннические» мотивы стали ведущими на страницах многих советских журналов. Единственным коллективным публицистическим выступлением приверженцев либерального крыла русского национального движения был сборник «Из-под глыб», появившийся в самиздате в ноябре 1974 г.18 Сборник этот показывает спектр взглядов приверженцев национального направления — от Евгения Барабанова, призывающего к активному Солженицын А. Жить не по лжи. ХТС, вып. 34, С 78 – 79. 18 Из-под глыб. – Париж, 1974. 16 17 109 переустройству советского общества в духе христианской этики вместе с правозащитниками, до автора, обозначенного инициалами «А.Б.», который осуждает правозащитную деятельность как суетное вторжение в мирские дела. С начала 1977 г. притягательным центром правозащитной деятельности сторонников русского национального направления стал Христианский комитет защиты прав верующих. Усилия его основателя Г. Якунина были направлены на освобождение православной церкви из-под мертвящего давления приверженность атеистического православию является государства. Но обязательным поскольку компонентом русского патриотического направления, естественно, что к Христианскому комитету тяготели и люди, для которых православие неотделимо от их национальных устремлений. Отход сторонников русского патриотического направления от правозащитной деятельности наметился в 1978 г. В это время усилились репрессии против правозащитников, а это обычно сопровождается отходом «попутчиков». Но в данном случае усиление репрессий было не основной причиной расхождения, имевшего политическую подоплеку. Дело в том, что к этому времени среди сторонников национально-религиозного направления уже утвердилось отрицательное отношение к правовому государству и к демократии как к нежелательному для России будущему. В 70-е годы русское национальное движение при помощи государственных каналов СМИ, культуры и образования приобретало все более массовый характер, постепенно превращаясь в самостоятельную силу, способную соперничать с официальной идеологией. В целом, несмотря на политическую активность и радикализм некоторых из них, национальные движения до 1985 г. характеризовались преобладанием национально-культурных мотивов над национально- политическими. Поэтому можно говорить преимущественно о мирном, демократическом характере национальных движений этого периода, направленных на восстановление законных нрав наций и народностей. Это как раз и отличает период 1953-1985 гг. от национальных движений конца 110 80-х - начала 90-х гг., когда дело дошло до настоящих межэтнических войн и распада страны. Несмотря на очевидный рост к середине 80-х годов национальной оппозиции по сравнению с 50-60-ми годами, тем не менее, ни одно национальное движение не смогло даже серьезно поколебать многонациональную державу. Центральная власть еще была достаточно сильна, чтобы не только не допустить национального «взрыва», но и в какой-то мере «утихомирить» национальную оппозицию в стране с помощью массовых репрессий в конце 70-х - начале 80-х гг. Но устранить полностью национальную оппозицию власти уже были не в силах - слишком далеко разошлись официальные постулаты теории межнациональных отношений с реальной практикой национальной политики. Национальный вопрос продолжал оставаться наиболее острым в последние годы существования СССР, настоятельно требовал своего решения. Однако и в первые годы перестройки центральное руководство, взяв курс на глубокие реформы, тем не менее, продолжало проводить традиционную, уже явно обреченную, национальную политику. Кризис центральной власти, недееспособность старой национальной политики привели к новому, еще более мощному, всплеску национальных движений в СССР. Но, несмотря на свою значимость, национальный фактор не был определяющим в развале СССР. Национальные движения явились орудием распада страны, начавшегося в самой центральной власти. 111 §2 Религиозные движения как часть советского диссидентства Еще одним наиболее масштабным проявлением оппозиции в 60-е гг. в СССР становится рост религиозных настроений. Наиболее активно в конфессиональном движении себя проявили православные, а также незарегистрированные организации протестантского толка: Совет церквей Евангельских христиан баптистов (СЦ ЕХБ); Всесоюзная Церковь Верных и Свободных Адвентистов Седьмого Дня (адвентисты-реформисты), Христиане евангельской веры (ХЕВ или пятидесятники). Деятельность каждого из них, так или иначе, сосредоточивалась на защите прав верующих от преследования со стороны властей за соблюдение культовых обрядов, за свободу пропаганды религиозных вероучений и богословских изысканий и т.д. Религиозные движения смыкались с правозащитными советскими и международными соответствующие формы работы организациями, что диктовало и – пикеты, подписные кампании, полулегальные или полностью нелегальные религиозные семинары, самиздатовская и тамиздатовская пропаганда. Сопротивление данных организаций имело ряд характерных особенностей: во-первых, оно носило организованный, активный и последовательный характер; во-вторых, оно разворачивалось не только и не сколько в столице, сколько, главным образом, в провинции; в-третьих, правозащитное движение на религиозной почве страдало «изоляционизмом», что, с одной стороны, спасало его от «информаторов», а с другой, отдаляло в целом от диссидентского движения. Следует отметить, что протесты верующих провоцировались самой властью, которая не желала признавать ряд религиозных течений. Борьба велась за возможность свободного отправления религиозных потребностей, против насилия и репрессий по отношению к верующим. Советская власть с первых лет своего существования вела ожесточенную борьбу с религиозным мировоззрением в любых его проявлениях. В Стране Советов допускалась лишь одна «религия» официальная идеология – марксизм-ленинизм. Конкуренция не 112 допускалась. В СССР была разработана цельная программа атеистического воспитания. С 1964 г. в вузах страны в качестве обязательного или факультативного курса ввели "Основы научного атеизма", создали при ЦК КПСС институт "Научного атеизма". В 1973 г. "Основы законодательства СССР и союзных республик о народном образовании" закрепили тезис о "единстве обучения и коммунистического воспитания с жизнью". Регулярно идеологический отдел ЦК КПСС заслушивал сообщения о состоянии религиозности в нашей стране; в выступлениях партийных и государственных лидеров раздавались призывы о пресечении деятельности «религиозных фанатиков»19; на местах районные и городские Советы депутатов трудящихся обязывались тщательно следить за соблюдением законодательства о религиозных культах, кодекс о браке и семье требовал от родителей "воспитывать своих детей в духе морального кодекса строителя коммунизма (ст.52), в противном случае им грозило лишение родительских прав. Особенно широко эта мера применялась в 1973-1974 гг. Благотворительная деятельность религиозных организаций в нашей стране была запрещена под тем предлогом, что она не имеет ничего общего с удовлетворением религиозных потребностей. Однако верующих по-прежнему оставалось достаточно много. И если Русская Православная Церковь и легальные сектанты были скованы действующими законодательными актами, то активность "раскольников" и "нелегалов" была довольно высокой. Отличительной особенностью рассматриваемого периода является то, что если ранее церковь, верующие в целом выступали как диссидентство, инакомыслие по отношению к официальной идеологии, то на исследуемом отрезке мы изучает диссидентство, инакомыслие непосредственно в самой церкви, т.е. священнослужителей, верующих, выступающих не только против советской власти, что привычно, но и вставших на путь конфронтации с собственным религиозным, церковным руководством. 19 Об идеологической деятельности КПСС. – М., 1981. – С.310. 113 Общим в деятельности католиков, мусульман и православных в 50-е гг. становится движение за расширение сети церквей. Как правило, оно выражалось в подаче ходатайств об их открытии в Совет по делам РПЦ и Совет по делам религиозных культов. Число таких петиций неуклонно возрастало. Только православные в 1957 г. направили их 2265, тогда как в 1954 г. – всего 985.20 Инициаторами петиционных кампаний нередко выступали пенсионеры, среди которых заметно усилился интерес к религии как средству социальной коммуникации и самореализации. Они входили в церковный актив, составляя иногда до 50% и более его участников, а кое-кто впоследствии делал следующий шаг – принимал духовный сан. Еще в начале 60-х годов были приняты программные постановления ЦК КПСС "О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах" (январь 1960 г.) и "Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах" (1961 г.), существенно ограничивающие сферу деятельности всех конфессий на территории СССР. По стране вновь прокатилась волна закрытия и уничтожения церквей, монастырей и молитвенных домов. Если на 1 января 1957 г. монастырей насчитывалось 65, то на 1 января 1962 г. их осталось всего 22. Количество церквей сократилось почти в 2 раза. В этот же период полностью запрещена деятельность незарегистрированных общин. По всей стране началась конфискация домов, предоставляемых верующими под молитвенные собрания. Только за первую половину 1961 г. закрыли 300 общин евангельских христиан баптистов.21 В 1961 г. под давлением властей на Архиерейском соборе Русской Православной церкви был изменен приходской устав, новая редакция которого значительно облегчала контроль над священниками со стороны партийных органов и КГБ. Еще раньше - в 1960 г. Всесоюзный Совет Евангельских Христиан-Баптистов, выполняя указание властей, принял "Новое положение ВСЕХБ" и "Инструктивное письмо старшим ЦХСД, ф.4, оп.16, д.554, л.7. Лукьянов Л.А., Нечаев М.Г. Религиозные движения и борьба за права человека в СССР в 196080-е гг. // Тоталитаризм в России (СССР) 1917-1991: оппозиция и репрессии. – Пермь, 1998. – С.114. 20 21 114 пресвитерам", которые шли вразрез с основными положениями религии, зато отвечали требованиям властей. Именно появление подобных документов усиливало размах религиозного движения в стране, а в некоторых случаях вело и к церковному расколу (как это имело место в рядах баптистов). Рост религиозных движений в СССР в 60-70-е годы был вызван активизацией антицерковной политики советского руководства в конце 50х - начале 60-х годов. Как отмечал позже известный религиозный деятель А.Э. Левитин-Краснов, "именно Хрущев стал возобновителем забытой уже традиции антирелигиозного движения, практически порвавшим с конкордатом, который Сталин заключил с православной церковью. Опять Россия увидела варварское закрытие церквей, усилилась пропаганда безбожия, московский патриарх вступил в новую фазу коллаборационизма".22 После смещения Хрущева в правительство шли тысячи писем с жалобами на местные власти о несправедливом закрытии молитвенных домов, разгоне молитвенных собраний и т.д. Наиболее организованными оказались члены церкви ЕХБ. С 1964 до апреля 1966 началось заступническое посещение делегации верующих Урала, в начале июня 1965 г. еще одна делегация из 26 человек, а в августе 1965 г. прибыло более 100 верующих. Однако вместо либерализации законодательства происходит его ужесточение в виде Указа Президента Верховного Совета РСФСР от 18 марта 1966 г. «Об административной ответственности за нарушение законодательства о религиозных культах». Самым крупным открытым выступлением верующих в защиту своих прав было «великое стояние» у здания приемной ЦК КПСС. В ожидании приема делегация, состоящая из 400 человек, простояла 2 дня с 16 по 17 мая 1966 г. и была разогнана. После этих событий противостояние верующих с властями стало носить в основном нелегальный, подпольный характер и переместилось в провинцию. 22 Вагин Е. Встречи диссидентов в Турине // Зарубежье. 1978. №3-4. С.27-28. 115 С течением времени давление на верующих со стороны властей не ослабевало, а усиливалось. Весной 1978 г. Совет родственников узников ЕХБ направил в адрес руководства СССР, в ООН и всем христианам мира открытое письмо, в котором приводил конкретные примеры того, что после принятия новой Конституции СССР преследования верующих усилились. В документе содержались требования: отменить законодательство о культах, прекратить законодательству, судить немедленно верующих освободить за неподчинение всех этому узников-христиан, прекратить постоянное вмешательство во внутренние дела церкви, принять меры к Совету по делам религий за невыполнение их прямых обязанностей по предоставлению религиозным объединениям помещений, прекратить прослушивание в домах верующих, дать возможность выезда за границу преследуемым за веру.23 Аналогичные воззвания направлялись советскому руководству, в международные организации и правительствам западных стран участниками секты "Христиан Веры Евангельской" ("пятидесятниками"), адвентистами седьмого дня и другими. Так, в декабре 1977 г. к делегатам Белградской встречи участников СБСЕ обратились около 100 членов Христианского комитета защиты прав верующих, потребовав: осудить органы КГБ, запугивающие верующих; осудить действия советского ОВИРА, разрешающего выезд за границу только по вызовам близких родственников; рассмотреть вопрос о задержке советскими властями корреспонденции пятидесятников из-за рубежа; утвердить в ООН должность Верховного Комиссара по правам человека с полномочиями создавать комиссии для расследования на местах в любой стране, где нарушаются права верующих. Ссылаясь на факт отделения в СССР церкви от государства, они заявили о своем исключительном праве иметь независимые от государства международные контакты. Несмотря на жестокие репрессии властей, секта пятидесятников продолжала борьбу за свободу совести на протяжении всего исследуемого периода и даже в период "перестройки". 23 ХТС. Вып. 49. 1978. С.66-67. 116 Во второй половине 70-х годов начался новый этап в деятельности религиозных движений. Распространение идей защиты прав человека и подписание Хельсинкских соглашений привело к тому, что создавались различного рода религиозные ассоциации правозащитного характера, которые требовали гарантии гражданских прав, акцентировали внимание на праве свободы совести. Из действующих в Советском Союзе религиозных организаций наиболее крупной и влиятельной является Русская Православная Церковь (РПЦ). Именно по этой причине она никогда не исчезала из поля пристального внимания советского руководства. Либерализация интеллектуального климата в период Хрущева не коснулась прав верующих. Более того, позже, с конца 50-х гг. Н.С.Хрущев развязал антирелигиозную кампанию. Результатом этого "мероприятия" было массовое закрытие церквей, сокращение числа священников, потеря многих позиций, которых РПЦ добилась в годы войны. Особо заметно этот процесс активизировался после принятия решений ЦК КПСС и Совета министров СССР от 1960-1961 гг., обязавших государственные органы усилить контроль за соблюдением духовенством и религиозными объединениями законодательства о культах. Можно согласиться с тем, что "в брежневский период официальная политика в отношении Церкви была, в целом, не столь прямолинейна, как при Хрущеве. Перманентный нажим на религию, разумеется, не претерпел изменений, но применялся выборочно и умело, проводился под покровом "законности".24 Так, сеть православных религиозных обществ в конце 1967 г. по сравнению с 1960 г. сократилась на 42,7% и составила 7480 приходов. Прекратили свою деятельность за этот период 28 православных монастырей (60% от их общего количества); число монахов уменьшилось в 2,3 раза. Перестали существовать 5 семинарий. В 1967 г. патриархия имела две духовные академии и три семинарии, в которых обучалось 498 человек.25 24 Белоусович И. Русская Православная Церковь в СССР. // Новый журнал. – Нью-Йорк, 1983. №151. – С.258. 25 ЦХСД, ф.5, оп.49, д.24, л.24. 117 Деятельность Патриархии была настолько ограничена, что свелась практически лишь к осуществлению международных контактов, которые контролировались с помощью КГБ. Речь о защите прав верующих не шла. Такое состояние дел в РПЦ, необходимость обновления самого Православия вызвали появление некоторых "негативных" моментов в церковной жизни. Некоторые "фанатичные" служители культа стали выступать с мыслью, что "сохранение и укрепление Церкви можно обеспечить только путем организованной борьбы за отмену советского законодательства о культах, за предоставление церковникам полной свободы религиозной пропаганды. Инициатором этого дела выступил бывший управляющий Калужской епархией архиепископ Ермоген. В 1965 г. он собрал подписи 8 епископов под заявлением в адрес патриарха с призывом "выступить в защиту умирающей церкви".26 Активную поддержку призыв Ермогена получил в статьях и брошюрах известного в церковных кругах А. Краснова-Левитина. Особое "неудовольствие" как у светских, так и церковных властей вызывала деятельность В.В. Талантова. Еще в 1966 г. В.В. Талантов написал и направил "Открытое письмо патриарху Алексию" и статью в газету "Известия" под названием "Советское государство и христианская религия", в которых в "извращенном виде" освещались отношение советских органов к верующим и факты закрытия некоторых храмов. "Открытое письмо" оказалось вскоре за границей, В 1968 г. в СССР и за рубежом распространилась его жалоба Генеральному Прокурору СССР по поводу "ущемления" прав верующих. Позже Б.Б.Талантов подготовил "антисоветское" сочинение "Советское общество в I965-1968 гг."27. Затем появились Открытое письмо патриарху и заявления руководителям Коммунистической партии и Правительства, подписанные московскими священниками И. Эшлиманом и Г.Якуниным. Их активно поддержали некоторые церковные иерархи: архиепископы Новосибирский 26 Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. – Москва-Вильнюс, 1992. – 27 ЦХСД, ф.5, оп. 63, д.89, л.3. С.150. 118 -Павел, Казанский - Михаил, Ташкентский - Гавриил, Иркутский - Вениамин.28 В 1968 и 1969 гг. в адрес "патриарха Московского и Всея Руси Алексия, членов священного Синода и всех архиереев русской православной церкви" были направлены анонимные письма, авторы которых писали о своей "убежденности в том, что нынешняя представительно-правящая группа епископов... сознательно... ускоряет крушение церковной жизни в нашей стране".29 Авторы требовали экстренных и решительных мер, коренной реформы .для укрепления Церкви, а именно: пресечь вредные для Церкви действия со стороны Совета по делам религий при Совете Министров СССР, возобновить функционирование закрытых семинарий и открыть новые и т.д. В конце 60-х гг. в церковной среде получили распространение анонимные документы от имени так называемого "Комитета восстановления прав церкви". В этих документах авторы критикуют руководство РПЦ за то, что оно не отстаивает перед государством права церкви, выдвигают требования расширения миссионерской деятельности, увеличения числа духовных учебных заведений и слушателей в них и т.п.30 В 1971 г. некоторые православные диссиденты попытались начать дискуссию внутри Церкви по чисто богословским вопросам. Их побудили к этому неприемлемые, по их мнению, богословские нововведения митрополита Никодима и его единомышленников.31 Появилось Обращение священника Н. Гайнова и трех мирян Ф.Kaрелина, Л. Регельсона и В. Капитанчука к Поместному Собору, созванному летом 1971 г. Реакции никакой не последовало. Тогда авторы Обращения послали другой документ избранному патриарху Пимену, в котором они также просили об отмене постановлений 1961 г. Кроме того, к собору 197I года обратились с письмом отец Г.Петухов, иеродиакон Варсонофий (Хайбулин) и мирянин П.Фомин. Они предлагали добиваться у государства различных уступок: Там же, л.4. ЦХСД, ф.5, оп. 63, д.89, л.5. 30 ЦХСД, ф.5, оп.63, д.89, л.5. 31 Алексеева Л. С.180. 28 29 119 открытия церквей и монастырей, преподавания Закона Божьего в государственных школах и т.п. В адрес Поместного Собора было и еще одно послание - от иркутского священника Е.Касаткина, в котором автор описывал пагубные последствия от принятия религиозных документов 1961 г. Ответа ни на это, ни на предыдущие послания не последовало. Публичным протестом стало и письмо А.И.Солженицына новому патриарху.32 В самиздате это письмо вызвало отклики со стороны С. Желудкова, Е. Барабанова и др. Церковные же круги никаких ответных шагов не предприняли. В лоне самой православной церкви тоже наблюдались моменты инакомыслия, вернее, инакодействия. Так, интересен "опыт" отца Дмитрия Дудко, который стал читать проповеди о насущных вопросах бытия, что не особо приветствовалось в церковной практике. Этот факт так и остался единичным, "последователей" у него не появилось. Отношения между религиозными активистами и самой Патриархией постоянно ухудшались. Патриархия, с одной стороны, испытывала все более сильное давление от Совета по делам религий, а с другой, - была недовольна тем, что стала объектом критики. Вce выступавшие подвергались репрессивным мерам: их отстраняли от священнической службы, исключали из семинарии и т.д. По мнению известной религиозной писательницы З.А. Крахмальниковой, «в компромиссе с богоненавистническим атеизмом, в компромиссе и сотрудничестве с КГБ и КПСС, принципиально неприемлемым христианством, деятели московской Патриархии способствовали искажению православия и, соответственно, утрате его жизнетворящей силы».33 В мае 1975 г. три православных активиста - о. Г.Якунин, В.Kaпитанчук и Л. Регельсон - призвали Русскую Православную Церковь к поминовению в своих молитвах тех, кто мученически погиб за веру от рук коммунистов во время гражданской войны и религиозных гонений. Более 32 33 А. Солженицын Публицистика. – Париж, ИМКА-Пресс, 1981. – С.122-123. Тяжкий труд покаяния. // Горизонт. – Пенза, 1991. - №9. – С.10. 120 того, они стали высказывать предположение о проведении подготовительной работы по канонизации наиболее видных мучеников этого времени. В 1976 г. группа христиан РПЦ направила Обращение в адрес IIIсъезда КПСС, в котором требовала полного равенства как для верующих, так и для атеистов в нашей стране.34 С аналогичным заявлением в ПВС СССР обратились члены христианских Церквей СССР - 28 человек: пятидесятники, евангельские христиане-баптисты, католики и пр.35 Этот год ознаменовался созданием правозащитной организаций. В Москве был образован Христианский комитет защиты прав верующих в СССР. Его организаторы - Г.Якунин, В. Хайбулин и В. Капитанчук ставили своей целью "содействовать реализации верующими их права жить в соответствии со своими убеждениями".36 Христианский комитет защиты прав верующих в СССР попытался объединить усилия всех Христианских церквей Советского Союза. До середины 70-х гг. инакомыслие в Русской Православной Церкви имело, в основном, форму внутреннего противостояния с церковным руководством, конкретно - Московской патриархией. Хотя "простые" верующие боролись за открытие церквей на местах, своими силами реставрировали храмы и т.д. "Но становилось все яснее, что Московская Патриархия не переменится...". Появляется новая сила - "активность мирян, возраставшая вне связи с Московской патриархией, которую считали неспособной возглавить православный социум в условиях советского общества".37 Независимо от церковного руководства в стране стали возникать христианские семинары. Так, довольно популярен был семинар, организованный А.И. Огородниковым, Л.Ю. Порешем и Т.И. Щипковой. На собраниях Семинара обсуждались проблемы Священного Писания, истории Церкви, Святоотеческого богословия, как в форме цикла лекций, докладов и сообщений, так и в форме свободного диалога.38 ВРСХД. – Париж-Нью-Йорк, 1976. - №118. – С.275-286. Там же. – С.301-313. 36 Зарубежье. – Мюнхен, 1977. - №1-2. – С.8. 37 Эллис Дж. Русская православная церковь. Согласие и инакомыслие. – Лондон, 1990. – С.68. 38 ВРСХД. – Париж-Нью-Йорк, 1978. - №127. – С.248-249. 34 35 121 Семинар издавал религиозно-философский журнал "Община", отражающий его деятельность. В это же время в столице появился религиозный журнал "Надежда", издаваемый З. Крахмальниковой. В журнале содержались статьи о христианской культуре, свидетельства о новомученниках и исповедниках российских, проповеди о христианском воспитании детей и т.д. В конце 70-х - начале 80-х гг. состоялась серия судов над православными активистами, вероятно, определенным свидетельством кризиса движения может послужить тот факт, что некоторые православные диссиденты не деятельности, но только и охотно давали каялись в обвинительные своей "антисоветской" показания на своих "подельников". Между православными активистами и правозащитниками существовали определенные отношения, которые определялись не только тем, что право на свободу совести - конституционное право любого гражданина СССР. Среди правозащитников было достаточно много верующих: Т.Ходорович, А.Твердохлебов, И.Шафаревич и др. Но многие православные считали, что "правозащитному движению недоставало чувства духовной миссии человека и его вселенской ответственности, что воспитывается христианством.39 Однако, хотелось бы отметить, что в документах правозащитников содержится гораздо меньше информации о православных верующих, чем о "представителях" других религий, например, пятидесятниках или адвентистах. Евангельские христиане-баптисты (ЕХБ) - самая многочисленная из протестантских церквей в СССР. По данным Всемирного Совета ЕХБ (ВСЕХБ), в 1975 г. в СССР насчитывалось более 535 тыс. баптистов40. Баптистская церковь существует в России с 1867 г. С самого возникновения она подвергалась гонениям как «сектантская». В 1960 г. ВСЕХБ издал "Новое положение ВСЕХБ" и секретное "Инструктивное письмо старшим 39 Аксючиц В. Атеистическая идеология. Государство. Церковь.//Русское зарубежье в год тысячелетия крещения. – М., 1991. – С.230. 40 ХТС. – Вып.45. – С.107. 122 пресвитерам",41 содержание которых, но мнению некоторых баптистов, вступало в явное противоречие с главными установками их вероисповедания. Это вызвало общее возмущение и стало толчком к сопротивлению массы верующих баптистов церковному руководству, покорному властям. Началось возрождение церкви ЕХБ. Смысл этого возрождения был в очищении религиозных суждений от искажений, возникших под давлением властей. Эта борьба внутри баптистской церкви по сути была не догматической, а гражданской; расхождение было только по вопросу о взаимоотношениях между церковью и светской властью. Сторонники самостоятельности церкви ЕХБ вели борьбу с церковными и светскими властями за свободу, ссылаясь и на Евангелие и на зафиксированное в конституции право на свободу вероисповедания. Так, в 1960 г. возникла инициативная группа баптистов в составе А.Ф.Прокофьева, Г.К. Крючкова, Г.П. Винса и др. 25 февраля 1962 г. Инициативная группа была преобразована в Организационный комитет по созыву всесоюзного съезда ЕХБ. Для проведения организаторской и миссионерской работы руководители "Оргкомитета" Крючков, Винс, Зинченко, Антонов, Захаров и другие перешли на полулегальное положение. Сторонники "Оргкомитета" собирались на собрания, создавали детские кружки, воскресные школы, распространяли различного рода обращения, брошюры и листовки.42 В декабре 1964 г. Совет по делам религиозных культов при СМ СССР официально объявил руководителям "инициативников" (так стали называть сторонников "Оргкомитета") о незаконности их действий и предложил распустить Комитет. Однако, никаких изменений в "поведении" раскольников не наблюдалось. Летом 1965г. "инициативники" устроили массовые "сборища" верующих в Киеве, Харькове, Львове, Новосибирске и других городах.43 Члены "Оргкомитета" продолжали безрезультатно посылать обращения в правительственные инстанции с требованием созыва съезда. "Оргкомитет" стал выпускать Архив самиздата Радио «Свобода», Мюнхен, №774, т.14. ЦХСД, ф.5, оп.33, д.233, л.34-35. 43 Там же. – л.36. 41 42 123 свой печатный орган - "Братский листок", в котором рассказывалось об их целях и задачах. С 1963 г. инициативниками издавался "Вестник спасения", вскоре появится еще один печатный орган - журнал "Юность", а затем "Бюллетень совета родственников узников-членов церкви ЕХБ". Власти, не желая идти на открытый конфликт, согласились на проведение не съезда, но совещания ВСЕХБ. Совещание состоялось 15 октября 1963 г., и "Новое положение" с "Инструктивным письмом" были отменены. Однако "Оргкомитет" признал совещание, переименовавшее себя в съезд, незаконченным. После длительной и безуспешной борьбы общины, не признающие ВСЕХБ, создали свою церковь, руководящим органом которой стал Совет Церквей ЕХБ (СЦЕХБ), преобразованный "Оргкомитет", в состав которого вошло 11 человек. Председатель Г.Крючков, секретарь - Г.Винс, Независимая баптистская церковь пользуется большей свободой, чем ВСЕХБ, гораздо активнее в проведении миссионерской работы. Если говорить о географии распространения проповеднической деятельности "отколовшихся", то, в первую очередь, следует выделить районы Восточной Сибири и Дальнего Востока, для "духовного освоения" которых требуется изрядная доля энтузиазма; а затем уже - центр России. Члены незарегистрированных общин, возглавляемые СЦЕХБ, подвергаются особо сильным репрессиям со стороны государственных властей. В 1966 г. были арестованы руководители СЦЕХБ: М. Хорев, Г.Крючков, Г. Винс. Председатель СЦЕХБ Крючков с 1971 г. находился на нелегальном положении. В октябре 1966 г. состоялся очередной съезд христиан-баптистов, созванный ВСЕХБ, который осудил деятельность "раскольников".44 Налицо явная тенденция к уменьшению сторонников СЦЕХБ после 1966 г., что, вероятно, объясняется усилением репрессий в 1966-1967 гг. Определенный рост численности "отделившихся" по сравнению с 1962 г. происходил в основном в РСФСР, УССР и БССР. После 1967 г. количественный состав сторонников СЦЕХБ более-менее стабилизировался, и особых изменений, судя по имеющимся данным, не 44 ЦХСД, ф.5, оп.58, д.23, л.134-137. 124 наблюдалось. Такое положение вещей вызывало обеспокоенность у активистов Совета Церквей ЕХБ. Проблема пополнения своего состава новыми членами требовала нетрадиционных методов работы, в Алтайском крае, Ворошиловградской, Николаевской, Орловской, Омской, Томской, Ростовской, Восточно-Казахстанской и некоторых других областях сторонники СЦ пытались "оживить специальную работу среди сектантской молодежи и детей". С этой целью организовывались областные и межобластные "общения" юношей и девушек, т.н. "дочери любви" и концертно-театрализованные представления. Рукопись "Устройство и порядок Всесоюзного Совета молодежи Баптистов и Доброго Самарянина" явно свидетельствовала о стремлении сектантских "вождей" образовать в стране клерикальную молодежную организацию.45 Молодежь, как, впрочем, и другие члены, призывалась стойко "следовать слову Божьему", не считаясь ни с какими "человеческими" предписаниями. Руководитель незарегистрированного общества в станице Шортанды Целинного края Бойко открыто заявлял, что "Бог запретил выполнять законы и подчиняться Советской власти.46 В декабре 1968 г. и январе 1970 г. в г. Киеве состоялось несколько "массовых сборищ" по 300-400 чел., по поводу "возвращения из мест заключения активных членов СЦЕХБ - Шупертяка В.П. и Оверчука П.С. На их встречу съехались представители из многих мест. На встречах раздавались открытые призывы бороться против действующего законодательства о религиозных культах. Подобные встречи состоялись в Челябинской, Новосибирской, Харьковской, Ленинградской, Алма-атинской и других областях. К концу 1968 г. из мест заключения после отбытия срока наказания возвратились 70 человек, осужденных в 1966-1967 гг.; в 1969 г. - еще 82 чел. Из них - члены СЦЕХБ - Г.К.Крючков, Г.П.Вине, Н.Г.Батурин, А.С.Гончаров, П.А.Якименко и П.Румачик, а также 29 чел. - их активных "пособников", проповедников и "благовестников". 45 46 ЦХСД, ф.5, оп.66, д.14, л.56. ЦХСД, ф.5, оп.62, д.138, л204. 125 В 1969 г. в Туле состоялось всесоюзное совещание сторонников СЦЕХБ. Это совещание Совет по делам религий признать отказался. В этом же году прошли переговоры СЦЕХБ и ВCEXB. От Совета Церквей ЕХБ участвовали Шаптала М.П., Хорев М.И., Голев СТ., Павлов М.А., Виноградов Д.М. Однако, ни первая встреча (апрель), ни вторая (май) результатов никаких не дали. ВСЕХБ отказался согласиться и принять документ от Совета Церквей, в котором предлагалось ВСЕХБ не только покаяться за "допущенный грех связи с миром" (т.е. издание Инструктивного письма и Положения I960 г.), но и строго соблюдать "слово Божье", не считаясь с законодательством религиозных культах.47 В августе 1971 г. Г. Винс, Батурин и другие направили письмо А.Н.Косыгину. Авторы в ультимативной форме требовали ничем не ограниченной пропаганды религии. «Мы ожидаем от Правительства, говорилось в письме, - справедливого разрешения этого вопроса, чтобы не прибегать нам к всемирному обращению и широкой огласке упомянутого письма...».48 К этому времени СЦЕХБ поддерживал отношения с такими зарубежными организациями, как "Центр по изучению религий и коммунизма" (Англия), "Славянская миссия" (Швеция), "Миссия помощи церкви мучеников" (США) и другие. В 70-е гг. власти продолжали свою политику по отношению к верующим: многих осудили, разгромили типографию издательства ЕХБ "Христианин", конфисковывали молельные дома, разгоняли собрания верующих и т.д. С 1961 по 1970 гг. было арестовано 524 члена секты ЕХБ, 1971 г. - 48 арестов; 1972г. - 53; 1973г. - 1975г. -70.49 В это же время некоторые баптисты стали добиваться разрешения на выезд из СССР. В.M.Скляренко (Майкоп) так мотивировал свое желание: "Мы - люди, глубоко верующие в Бога, и жить в атеистической стране, строящей коммунизм, строящей безбожное общество, не хотим. Нам чужда ее идеология".50 Получали разрешение, правда, далеко не все. ЦХСД, ф.5, оп.62, д.38, л.208-216. ЦХСД, ф.5, оп.64, д.75, л.2. 49 Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. – Москва-Вильнюс, 1992. – 47 48 С.150. 50 ХТС. – Вып.45. – С.69. 126 Между СЦЕХБ и московскими правозащитниками существовали определенные отношения. Информация, следует заметить, эпизодичная, стала появляться в "ХТС" с 1968г. В 1974 г. в защиту Г. Винса выступили Инициативная группа защиты прав человека в СССР и академик А.Д.Сахаров;51 в 1976 г. - сами баптисты обратились в МХГ с жалобой на отобрание детей у верующих. В 1978 г. в защиту семьи Б.Хайло выступала МХГ (документ № 29) и академик А.Д.Сахаров.52 На 1 января 1982 г. в заключение находились 130 членов незарегистрированных церквей ЕХБ.53 К этому времени из 12 членов СЦЕХБ, основанного в 1964 г., под арестом находилась половина, включая председателя Г.К. Крючкова. Кроме него были задержаны члены Совета: Л.Т.Бондарь, Э. Вильченская, Л.Костюченко, Г.Рытикова, С.Юдинцева. До 1963 г. в Советском Союзе была официально запрещена секта "Христиан Веры Евангельской", более известная под названием "пятидесятников". Это религиозное течение существует в России с начала ХХ века. Они исповедуют спасение не только верой, но и делами, видя главную добродетель христианина в честной трудовой и семейной жизни. Упор доктрины пятидесятников на проповедничество стал причиной постоянных гонений на них На 1 января 1970 г. было учтено 910 самостоятельных объединений пятидесятников, насчитывающих около 25 тыс. человек. К 1974 г. их количество возросло до 60 тыс. человек.54 Основная масса пятидесятников располагалась в УССР (19 тыс. чел. в 1973 г.), Российской Федерации (7,2 тыс. в 1973 г.), Белоруссии (3,4 тыс. в 1973 г.), а также - в Казахстане, Молдавии, Киргизии, Грузии.55 В 1945 г. пятидесятникам было предложено зарегистрироваться в Совете по делам религий и культов. Зарегистрировавшиеся общины были формально отнесены к ВСЕХБ, своего религиозного центра им создать не дали. Условия регистрации были таковы, что под запретом оказались ХТС. – Вып. 34. – С.51. ХТС. – Вып.48. – С.124. 53 Вести из СССР. – Мюнхен, 1982. - №1. – С.2. 54 ЦХСД, ф.5, оп.62, д.38, л.225. 55 ЦХСД, ф.5, оп.62, д.115, л.171. 51 52 127 важные стороны религиозной жизни: воспитание детей, молодежные и женские собрания, проповедническая, миссионерская и благотворительная деятельность, некоторые религиозные обряды. Поэтому примерно половина пятидесятников отказалась от регистрации.56 Во второй половине 60-х гг. в ряде областей СССР имел хождение анонимный "антиобщественный документ" - "Решения братской беседы по вопросу устройства церквей христиан веры евангельской", в котором авторы открыто призывали верующих не вступать в ряды Советской Армии и не брать оружие, не регистрироваться в органах власти, активно обучать детей религии, заниматься благотворительной деятельностью и другим действиям, противоречащим законодательству о культах. К 1969 г. из мест заключения возвратились лидеры пятидесятников А.И. Бидаш, К.С. Кружко, Кореняка и другие,57 что, однако, не имело каких-либо "глобальных" последствий для деятельности верующих.58 "Определенная работа" по ликвидации подполья пятидесятников и объединению верующих со ВСЕХБ проводилась по церковным каналам советскими властями. Пленум ВСЕХБ в июле 1972 г. принял специальное обращение к неприсоединившимся христианам веры евангельской. Некоторую роль в этом сыграли поездки руководителей ВСЕХБ в Львовскую, Ровенскую, Волынскую, Хмельницкую, Харьковскую, Донецкую, Ворошиловоградскую области, Краснодарский и Ставропольский края. Со второй половины 60-х гг. желание выехать из СССР становится у пятидесятников идеей фикс, занимая практически весь "полезный объем" их религиозной деятельности, по крайней мере, такие выводы можно сделать из имеющихся в наличии материалов. С весны 1973 г. многие члены общины городов Находка (300 чел.) и Черногорск, Старотитаровской станицы (100 чел.) пытаются добиться разрешения на эмиграцию, до 1974 г. власти отказывались рассматривать заявления о 56 Алексеева Л.М. История инакомыслия в СССР. Новейший период. – Москва-Вильнюс, 1992. – 57 ЦХСД, ф.5, оп.62, д.38, л.235. С.152. 58 128 выезде, мотивируя это отсутствием вызовов от родственников или правительств тех стран, куда пятидесятники стремились выехать. Желание покинуть страну объясняется не только постоянными преследованиями со стороны государства, но также и убеждением, что в день Страшного Суда все истинно верующие должны находиться близ Гроба Господня, чтобы спастись. Однако, обращения пятидесятников к международным организациям и конкретным лицам (ООН, Комитет по правам человека при ООН, Президент США, всемирный Совет Церквей и т.п.) советское руководство не принимало к сведению, не учитывало в своей политике по отношению к пятидесятникам. Петиционная кампания была основной формой борьбы исповедующих евангельскую веру. Помимо этого, в их арсенале используемых средств имелись голодовки, пресс-конференции с иностранными журналистами, "прорывы" в посольства (с конца 70-х гг.), попытки нелегально покинуть СССР. В отличие от баптистов пятидесятники, судя по имеющимся данным, не пользовались особой поддержкой Запада. Более тесные отношения у них сложились с московскими правозащитниками. В конце 1976 г. пятидесятники составили сборник "Выходи из нее, народ мой", посвященный проблемам эмиграции. Московская Хельсинкская Группа разослала этот сборник правительствам стран-участниц Хельсинкского Совещания, передала иностранным корреспондентам. По поручению МХГ положение секты пятидесятников в СССР и конкретно - г. Находки и ст. Старотитаровская исследовала Л.Воронина. В декабре 1977 г. к делегатам Белградской встречи обратились члены МХГ, христианского Комитета прав верующих, Рабочей комиссии по рассмотрению использования психиатрии в политических целях, академик А.Д.Сахаров по поводу движения пятидесятников. В этом документе подчеркивается, что преследования пятидесятников за их религиозные убеждения и за их стремление уехать из СССР, а также отказ им в эмиграции является грубым нарушением Заключительного Акта Хельсинкского Совещания. Пятидесятники на основании того факта, что по конституции Церковь отделена от государства, считали себя вправе иметь между- 129 народные контакты независимо от государства. Они предлагали христианским объединениям и правительственным учреждениям других стран, а также институтам и организациям по правам человека вести с ними религиозные и юридические отношения. Кроме того, общины пятидесятников приглашали к себе в гости господина генерального секретаря ООН Вальдхайма, королеву Елизавету и президента Картера. По поручению 10 тыс. эмиграционных пятидесятников письмо с приглашением подписали около 100 представителей общин из разных концов Советского Союза. С 1979 г. делом пятидесятников из Находки, добивающихся разрешения на выезд, стал заниматься Комитет борьбы за свободную эмиграцию из СССР, созданный весной этого года. Лишь в конце 70-х гг. (16 июня 1979т.) пятидесятники создали свой религиозный центр - на съезде представителей церквей пятидесятников в СССР. Главной задачей Совета церквей пятидесятников определялась координация усилий членов церквей в их борьбе за свободу вероисповедания и оказание поддержки членам церквей, желающим эмигрировать. На тот момент около 30 тыс. человек, верующих пятидесятников, заявили о своем желании покинуть СССР. Вполне возможно, это послужило импульсом к ужесточению регрессивной политики со стороны властей. Были арестованы активисты движения - Ф. Сидоренко, Н. Горетой, Н. Бобарыкин, Б. Перчаткин и другие. В свою очередь, 17 мая 1980г., была создана правозащитная группа Евангельский христиан-пятидесятников РСФСР, о чем сообщил альманах пятидесятников "Красное и черное". Декларация группы провозглашала одной из целей - содействие выявлению и преданию гласности всех незаконных действий властей по отношению к верующим-пятидесятникам. Вторая "серия" арестов - в 1982г. - нанесла еще более сокрушительный удар по движению пятидесятников. Однако борьба их продолжалась. Отличительной особенностью членов секты пятидесятников были их стойкость и даже фанатизм в исповедовании своей веры. 130 Успешность проповедничества баптистов и других протестантов объясняется тем, что наряду с зарегистрированными общинами, появляется независимая церковь, которая, не скрываясь от государства, тем не менее, отказывается от любых форм контроля. При такой структуре официальная и неофициальная церкви между собой связаны: при усилении давления на официальную церковь верующие отказываются от регистрации и переходят в неофициальную часть церкви. Из-за этого власти не решаются слишком давить на зарегистрированные общины. Этим объясняется, например, что баптистские общины, подчиненные ВСЕХБ, живут свободнее, чем православные приходы: власти мирятся с выборностью руководителей общин, разрешают проводить съезды, менее жестки по отношению к ним ограничения на участие детей в богослужениях, на проповеди и т.д. Рассмотренные выше процессы, происходившие в данных конфессиях, в общих чертах повторялись и в деятельности членов других религиозных культов. Религия еще раз продемонстрировала свою конкурентоспособность по отношению к другим мировоззренческим системам, в том числе и к тотальной советской идеологии. Религия наглядно показала утопичность силовых приемов ликвидации религиозного видения мира. Религиозные настроения не являлись политическим вызовом режиму и, по большей части, вызовом вообще, а лишь стремлением приверженцев различных конфессий как можно полнее реализовать свои духовные потребности, заполняли вакуум, образовавшийся на месте деградировавшей советской коммунистической религии. В некоторых случаях религиозное возрождение было связано с возрождением чувства национальной общности в пределах общей системы национальных символов.59 В целом, религиозное движение развивалось относительно ровно, лишь в начале 80-х годов власти «наступили» на религию, что было вызвано, с одной стороны, общим усилением борьбы с инакомыслием, с другой, чрезмерным увлечением духовенства политической деятельностью. 59 Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917-1991. – Смоленск, 2000. – С. 434. 131 §3 Марксистское направление в диссидентстве В диссидентской литературе утвердился тезис о том, что в правозащитном движении не было никаких программных установок, имевших обязательный характер. Это объясняется спецификой движения, которое во многом носило не политический, а нравственный характер. 60 Но не одно только нравственное неприятие режима толкало диссидентов к противодействию. Критике подвергались как демагогия и ложь официальных институтов власти и средств массовой информации, так и политическая организация общества, которая допускает господство лжи и обмана. Но к концу 60-х - в начале 70-х годов в связи с разработкой основ движения за права человека диссиденты стали осмысливать общие цели и задачи оппозиции, соотношение правовых, политических, идеологических аспектов формирующегося декларируя крайне демократического негативное отношение движения. к Постоянно политике, на деле правозащитники не могли полностью абстрагироваться от политической ситуации в стране и не задумываться о путях реформирования политической системы. Недовольство диссидентов касалось не только ущемления гражданских прав, но и политических, экономических, идеологических условий, порождавших нарушения прав человека. Правовая направленность демократического движения, хотя и являлось наиболее концентрированным его выражением, не исчерпывала всего комплекса вопросов несогласия диссидентов с идеологией и практикой тоталитарного общества. События «пражской весны» подтолкнули теоретическую мысль диссидентов в сторону разработки программных положений движения. Одновременно с этим чехословацкий эксперимент способствовал более четкому размежеванию в лагере инакомыслящих. Выявленное «человеческое лицо» в социализме периода «пражской весны» у одних воскресило надежду на возможность реформирования тоталитарного строя 60 Погружение в трясину. М., 1991. С.512. 132 в демократическое общество, у других - укрепило уверенность, что социализм сталинского образца в принципе не может быть реформирован. Диссиденты, говоря о правах человека, постоянно держали в уме облик такого государственного устройства, который гарантировал бы эти права. Даже те, кто не задумывался о будущем, знали, что у всякого движения должна быть не только ближайшая задача, но и отдаленная перспектива. Критика советского строя, социалистических идеалов со стороны диссидентов резко усилилась во второй половине 60-х годов. В этот период заметно обозначился процесс перехода инакомыслящих от критики социализма к его отрицанию. Он был вызван не только тем, что коммунисты, ратовавшие за очищение ленинского учения от сталинских извращений, оказались в лагерях и психбольницах, а их заменили новые люди с более радикальными взглядами. Дело в том, что шел общий процесс радикализации демократического движения. Многие недавние приверженцы социализма убедились в том, что до сих пор они пребывали в мире иллюзий. Оказалось, что возрождение подлинного социализма на основе ленинского учения, провозглашенное в партийных документах, есть не что иное, как очередная пропагандистская кампания. Карательная практика властей по отношению к инакомыслию убедительно доказала, что социализм на самом деле не может дать ни свободы, ни демократии. Люди творческого склада обратили свои взоры на первоисточники научного коммунизма, прежде всего на произведения Ленина. Результат изучения ленинизма дал крайне противоположные результаты. Одна открыли для себя источник для совершенствования социализма, другие, напротив, пришли к выводу, что в ленинизме кроятся истоки беззакония в стране. Это объяснялось тем, что различен был политический настрой читателей: одни искали в ленинских произведениях доводы в пользу социализма, другие пытались найти аргументы в защиту демократии, против «реального социализма». 1972 - 1974 года были, пожалуй, периодом самого тяжелого кризиса правозащитного движения. Его породили аресты в 1969 – 1970 гг. П. Григоренко, В, Гершуни, А. Амальрика, а в 1973 г. П. Якира, одного из 133 популярнейших деятелей правозащитного движения, который вместе с В. Красиным в 1974 г. выступил с осуждением своего участия в правозащитной деятельности, что наряду с самоубийством И. Габая, высылкой в США В. Чалидзе, закрытием «Хроники текущих событий» повергло в моральный кризис многих участников движения диссидентов. Другими словами, КГБ удалось разрушить механизм неподконтрольного распространения информации и идей, деморализовать многих его активистов. Правозащитное движение фактически перестало существовать. Уцелевшие ушли в глубокое подполье. Ощущение, что игра проиграна и оставшаяся непоколебимой система будет существовать чуть ли не вечно, стало доминирующим как среди избежавших ареста, так и среди узников брежневских лагерей. В 1973-1974 гг. о диссидентском движении говорили в прошедшем времени. Кризис зрел давно. Можно сказать, что он сопровождал правозащитное движение, как отражение основного противоречия между установкой на открытый диалог с властями и принципиальной его недопустимостью в авторитарной стране. Первые сомнения, как уже отмечалось, зародились после вторжения в Чехословакию и репрессий 1968 – 1969 гг. Дальше пошли только те, кто уже не мог «дышать» той атмосферой. Они попытались диалог с властью дополнить диалогом с обществом (прорыв информации и правосознания) и с официальным Западом. Пятилетний опыт (1968-1972) дал незначительные результаты. И наступил второй этап разочарований и сомнений. Сложившаяся ситуация требовала пересмотра политики оппозиции. Этот пересмотр и был осуществлен в 1974 г. и выразился в идейном расколе и размежевании. До начала 70-х годов диссидентское и правозащитное движение базировалось на идее демократической трансформации социалистического строя. Теперь же многие, разуверившись в такой возможности, обратились к откровенно антикоммунистическим и антисоветским идеям, с одной стороны, западнического, направлений. с другой – национально-почвенного 134 Кризис диссидентского движения был в первую очередь внутренним. Репрессии лишь вывели его на поверхность. Одним из главных его направлений стало определенное размежевание участников движения по идеологическим мотивам. Господствовавшей внутренней тенденцией диссидентства всегда было отсутствие каких-либо четких идеологических конструкций и программ. Диссидентство являлось, пожалуй, первым в российской истории общественным движением, вдохновлявшимся не новой социальной доктриной, а нравственно-правовыми принципами. Этим и определялась его уникальность. Однако с конца 60-х годов в связи с усилением противостояния с властью и нарастанием «ползучей реакции» в обществе духовные искания диссидентов все более идеологизировались.61 Первой концептуальной заявкой стала статья А.Д.Сахарова «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» (лето 1968 г.).62 Она была итогом длительных размышлений о глобальных проблемах человеческой цивилизации, о путях социального прогресса и о месте человека (личности) в саморегуляции общественных процессов. Само название статьи как бы приглашало к диалогу, дискуссии, а широкий круг обозначенных проблем публицистической определил деятельности Сахарова приоритеты в теоретико- последующие годы. Концептуальное содержание «Размышлений» можно свести к двум основным позициям. Прежде всего, человечество подошло к критическому моменту своей истории, когда над ним нависли опасности термоядерного уничтожения, экологического самоотравления, голода, дегуманизации, с одной стороны, с другой – засилье «массовой культуры», мифологического догматизма. Эти опасности, по мнению автора, многократно усиливались искусственным разделением мира, противостоянием социалистического и капиталистического лагерей, в то время, когда общечеловеческие проблемы вышли на первый план. Подчеркивалось, что социальный 61 Политические партии России в контексте ее истории. / рук. авт. коллект. Смагина С.М. – Ростов-на-Дону, 1998. 62 Сахаров А.Д. Мир, прогресс, права человека: Статьи и выступления. – Л., 1990. 135 прогресс немыслим как прогресс двух миров, он возможен только на путях их конвергенции; идеалом будущего должно стать научно управляемое сообщество, соединяющее в себе положительные черты обеих систем. Второй позицией, заявленной в статье, являлось признание необходимости интеллектуальной свободы во всех ее проявлениях, но в первую очередь свободы от давления авторитетов, предрассудков и догм. Свобода мысли провозглашалась как единственная гарантия от заражения народа массовыми мифами и осуществимости научно-демократического подхода к политике, экономике и культуре. В качестве важнейших внутриполитических проблем в тех условиях назывались: преодоление последствий сталинизма, демократизация общества, интенсивное осуществление научно-технического прогресса, либерализация экономики и т.д. Таким образом, в «Размышлениях» были обозначены основные черты либерально-демократической концепции социального прогресса: конвергенция двух систем (западной и советской), перенесение принципа мирного сосуществования на идеологическую сферу, провозглашение интеллектуальной свободы, прав человека в качестве непременного условия общественного прогресса. Единственно возможным и целесообразным путем обновления советского строя признавалось его реформирование. Идеи А.Д.Сахарова вызвали бурную реакцию, как официальных кругов, так и в среде правозащитников. Огромный резонанс статья получила на Западе. Пожалуй, ни одна «самиздатская» работа не имела такого количества откликов, как «Размышления». И дело не только в том, что впервые так смело и конструктивно были сформулированы многие ситуационные мировые проблемы. Статья своим постановочным характером как бы спровоцировала начало идейного размежевания в диссидентской среде. Этому способствовало еще и то обстоятельство, что ее распространение совпало с кризисом в Чехословакии и волной репрессий против инакомыслящих в СССР. 136 В этой ситуации, высоко оценив независимый подход автора, некоторые участники движения либерально-реформаторскую концепцию рассматривали уже как утопию. Характерным в этом плане был отзыв под названием «Надеяться «многочисленными или представителями действовать?», подписанный технической интеллигенции Эстонской ССР». Авторы его отмечали, что «существующие факторы – нравственно-философские, общественно-политические и материальноэкономические – служат препятствием для осуществления надежд, которые выражены в работе Андрея Дмитриевича», в связи с чем обращались к «ведущим умам общества» разработать программу действий.63 Другие, напротив, высоко оценивая общедемократический пафос статьи, упрекали Сахарова в излишнем «давлении своим авторитетом на правительство» и отходе от марксистского понятия общественного прогресса (Р.Медведев). Совершенно неожиданные мысли высказал по поводу «Размышлений» А.И.Солженицын. Тогда он не решился предать их огласке, и написанная им статья-отзыв не была отдана в самиздат, а передана самому Сахарову. Лишь спустя четыре года, 1973 г. Солженицын вступил в открытую полемику по поводу содержания либерально-демократической концепции. Он подверг сомнению не только возможность обновления строя без коренной ломки существовавшей системы отношений, но и практически все составляющие либерально-демократической концепции: понятия свободы, права, прогресса, идею конвергенции с Западом и прочее. Особенно неожиданными для диссидентской среды оказались два суждения писателя. Первое – о том, что никакого сталинизма (ни учения, ни направления жизни, ни государственной системы) не было. Сталин был всего лишь последовательным и верным продолжателем учения Ленина – Маркса, глубоко чуждого русской традиции и русской духовности. И второе – политические свободы, парламентская многопартийная система, интеллектуальная свобода не могли быть целью общественного Политические партии России в контексте ее истории. / рук. авт. коллект. Смагина С.М. – Ростов-на-Дону, 1998. С.371. 63 137 движения, так как они не имели смысла для российской истории. Основной принцип обновления, по его мнению, - не в модернизации по западному типу, а в духовном возрождении Отечества, пути всеобщего покаяния и очищения. Таким образом, уже в конце 60-х – начале 79-х годов наметилось серьезное размежевание в идейных позициях диссидентов. Оно усилилось, когда в начале 70-х гг. стала ощущаться необходимость уточнения идейной базы оппозиции и выработки конструктивной программы. Попыткой реализации этой задачи стали послания идеологов движения руководству страны, например, «Памятная Записка Л.И.Брежневу» А.Сахарова и его же «Послесловие к памятной Записке» (1972 г.), «Письмо вождям Советского Союза» А.Солженицына (1973 г.).64 Между ними завязалась дискуссия. Многообразие взглядов разделилось на три группы, в целом соответствующие идейным течениям: «социализм с человеческим лицом» или марксистское направление (Р.Медведев, А.Костерин, П. Григоренко), либерально-демократическое (А.Д.Сахаров) и национальнопочвенническое (А.И.Солженицын). Но на практике эти идеологии взаимно переплетаются. «Демократическое движение находится в периоде своего становления и никакой отчетливой программы себе не сформулировало, все его участники подразумевают, во всяком случае, одну общую цель: правопорядок, основанный на уважении основных прав человека».65 Приверженцы ленинизма» – марксистского призывали направления вернуться к или ленинскому т.н. «чистого демократизму, извращенному при Сталине и толком так и не восстановленному. Теоретиком движения, выразителем идейного направления «социализма с человеческим лицом» был Рой Медведев. В 1972 году в работе «О социалистической демократии» он определил свои взгляды как проявление внутрипартийной оппозиции, а течение «партийно-демократическим». Р. Медведев признаем социализм правильным строем, но правильный социализм был в ленинский 64 Безбородов А., Мейер М., Пивовар Е. Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР в 50-80-х гг. – М., 1994. С.77-86. 65 Амальрик А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года? // Погружение в трясину. М., 1991. С.645. 138 период. Т.е., с начала основания партии и до начала 20-х гг. Он осуждает сталинизм, возлагает на Сталина и его ближайшее окружение вину за искажение социалистического пути советского государства. В своей книге он предложил ввести в политическую жизнь элементы подлинной конкуренции, в частности, допустить деятельность фракций в партии и выдвижение нескольких кандидатов на выборные партийные и советские должности. В условиях политической конкуренции, разумеется, должна быть гарантирована подлинная свобода слова и собраний. Медведев также рассматривал возможность создания смешанной экономики с государственным, кооперативным и частным секторами. Он призывал вернуться к ленинской национальной политике с предоставлением гораздо более широкой автономии отдельным народам СССР, в том числе и реального, а не только декларированного права отделения от СССР. То есть, он был сторонником широкой социальной демократии для всего советского общества и верил в неизбежность такой демократизации в связи с требованием экономического и технического прогресса и изменения структуры советского общества. По мнению Р. Медведева, такая демократизация должна произойти в результате политической борьбы и политического давления на правительство. Но борьба должна вестись в рамках конституции. Идеи преобразования должны распространяться через самиздат, а также, по возможности, через официальные каналы: выступления на собраниях, в печати. Давление на режим должно привести к образованию влиятельных групп, которые поддержат в аппарате программы изменений и демократизации общества. В результате влияния этого движения в течение 70-х гг. можно создать развитое социалистическое общество, а коммунистическое – к концу ХХ – началу ХХI вв. В настоящее время Рой Медведев тяготеет к социалистическо-демократическим взглядам, являясь одним из основателей Социалистической партии трудящихся России (СПР). 139 §4 Антикоммунистический диссент Определенное концептуальное оформление национально- почвеническое направление или, по мнению американских специалистов, движение «возрожденцев» получило в связи с выпуском в самиздате в 1973 году сборника «Из-под глыб». Авторы сборника (А.Солженицын, Ф.Корсаков, М.Агурский, В.Борисов и др.) сформулировали принципы государственного переустройства на основе возрождения национальных идей, традиции и духовного очищения. Коммунистическая идеология признавалась чуждой русскому духу, насильственно перенесенной с Запада; доказывалась целесообразность авторитарной власти, наиболее соответствующей традициям и духу российского народа. «Почвенники», а именно так со временем стали называть сторонников данного направления, сформировали свое, отличное от либерального представление о категории «свобода», ее значении и смысле. По мнению А.И.Солженицына, в жизни имеет смысл лишь внутренняя свобода, с которой человек рождается. Она означает возможность и способность выбора и главным условием ее осуществления является «самостеснение» ради блага других. Политические свободы, демократические права рассматривались лишь как внешние условия развития внутренней свободы, причем, далеко не всегда ей благоприятствовавшие. Исходя из данных посылок, почвенники стали пропагандировать отказ от ориентации на идеи прогресса и демократии западного образца, а также от марксизма, как «мертвой идеологии». А.И. Солженицын развивал идеи славянофилов, применительно к настоящему времени. Он предлагал следующие шаги по возрождению России: - отказ от официальной поддержки марксизма как единственной официальной идеологии; - отказ от поддержки революционеров, националистов, партизан во всем мире, сосредоточение усилий вместо этого на внутренней жизни страны; 140 - прекращение опеки Восточной Европы, других советских республик; - прекратить распродажу национального богатства, перейти к политике экономического изоляционизма в дополнение к политическому и военному изоляционизму; - развитие северо-востока страны, но с соблюдением экологии; - разоружение в пределах допустимой возможности; - укрепление семьи, развитие образования, свободного религиозного просвещения; - освобождение политзаключенных; - сохранение партии, но с усилением роли Советов, допустить сохранение основных авторитарных сторон строя, но с усилением законов и правопорядка при наличии свобод.66 Представители этого течения одними из первых встали на путь откровенного антикоммунизма и антисоветизма. Либерально-демократическая же концепция, или западничество, получила свое развитие в ряде статей А.Д.Сахарова 70-х годов.67 Он, как и многие диссиденты, остался верен либерально-реформаторской идее, в частности идее правового государства, ориентации на ценности западной демократии и конвергенцию. Была предпринята попытка разработать конкретный план ее реализации. В основе сторонников этого направления лежали идеи человеческого прогресса, осознание ценности человеческой личности, идеи гуманизма. Это течение, сложившееся под влиянием западного либерализма, считало желательным постоянную эволюцию советской системы в демократическую, Так, Сахаров в статье «Мир через полвека» наметил четыре этапа достижения так называемого «варианта лучшего развития мира»: первый – демократизация общественной жизни в социалистических странах, формирование многопартийности, расширение курса экономических реформ; второй – победа левореформистских течений в западных странах, изменение структуры собственности, в том числе – 66 Солженицын А. Письмо вождям Советского Союза./Солженицын А. Публицистика. – Ярославль, 1995. – Т.1. – С.134-167. 67 Сахаров А.Д. Мир, прогресс, права человека: Статьи и выступления. – Л., 1990. С.50-63. 141 включение общественных форм; третий – поэтапное совместное решение проблем голода, экологии, разоружения; четвертый – повсеместное развитие интеллектуальной свободы, науки, производительных сил, сглаживание национальных противоречий, создание мирового правительства.68 Мирное сосуществование, отказ от конфронтации, в том числе идеологической, международные усилия по борьбе с голодом, решение проблем экологии, выполнение Декларации прав человека, демократизация общества, повышение уровня интеллектуальной свободы – вот задачи, предложенные А.Д. Сахаровым. По мнению историка Н. Верта, сторонники либерального течения того времени считали возможным эволюцию к демократии западного типа при сохранении общественной собственности. В целом взгляды А.Д. Сахарова можно проследить по публицистической полемике с А.И. Солженицыным. В диалоге Сахарова и Солженицына обозначились два принципиально различных подхода к реформированию советского общества при общей цели отстаивания духовной свободы личности. Сахаров выразил позицию западного либерализма, не отрицая определенных социальных и нравственных ценностей социализма. Солженицын показал себя антизападником и одновременно противником социализма. Нравственный смысл возрождения он видел в защите национальных интересов страны, традиционных духовных ценностей русского народа. При этом оба были сторонниками эволюции, в корне отрицали революционные методы преобразования общества. Острая полемика представителей двух идеологических направлений в диссидентском движении была прервана волной репрессий, в ходе которой «почвенник» Солженицын оказался в Вермонте (США), а «западник» Сахаров отправился в ссылку в Горький. Однако именно на основе их идей рождался идеологический плюрализм, который затем вызвал к жизни 68 определенные политические изменения, хотя в массе Сахаров А.Д. Мир, прогресс, права человека: Статьи и выступления. – Л., 1990. С.47. 142 своей правозащитники по-прежнему не придавали принципиального значения идеологическим программам и разномыслию в своих кругах. Летом 1970 года в самиздате появилась статья «Интеллигенция и демократическое движение» за подписью К.Вольный (псевдоним). В ней обсуждается программа демократического движения Советского Союза. Такого документа в целостном виде не существовало. Речь шла об идеях, содержавшихся в заявлениях, обращениях, коллективных письмах различных групп и обществ, в том числе в манифесте Русской социалистической партии в Ленинграде, обращении А.Сахарова, В.Турчина и Р.Медведева в ЦК КПСС. Смысл демократического движения состоял в идее свободы. «Демократы, - говорится в статье, - провозгласили своим священным, политической, незыблемым экономической, принципом культурной свободу и как основу национальной жизни общества».69 Основные программные требования сведены к десяти пунктам. Среди них главнейшие: замена диктаторского режима демократической властью, ответственной перед обществом, право на существование политической оппозиции власти, создание устойчивого порядка в обществе, воспитание правовой личности, подъем благосостояние народа, рост духовной и моральной мощи страны, «переход то мировраждебного милитаристского великодержавия к общечеловеческой солидарности, к всемирной консолидации вокруг ООН или другого мирового центра».70 Автор обходит вопрос о том, каким путем должны осуществляться эти задачи. Для него ясно одно, что мессианскую роль в преобразованиях страны должна сыграть интеллигенция, которая должна «стать светом, разумом и совестью народа».71 Автор не рассчитывал на быстрое политическое освобождение общества, но вслед за Амальриком не избежал соблазна предугадать сроки краха тоталитарного общества. В отличие от Самиздат века. Минск-Москва, 1997. С.273. Самиздат века. Минск-Москва, 1997. С.274. 71 Там же. С.280. 69 70 143 Амальрика, он считал, что кризис начнется в восточно-европейском пространстве, а «развязка драмы наступит до 2000 года».72 Таким образом, в статье К.Вольного, претендовавшего на обобщение процесса демократического движения, отсутствуют главные вопросы: каким образом демократы придут к власти и почему социалистическая система должна рухнуть. Тем не менее, эта статья отражала общие цели демократического движения и политический настрой оппозиционных сил. Из анализа основных идейно-теоретических документов можно сделать вывод, что в идейной жизни диссидентов в конце 1960-х - в первой половине 70-х годов шел интенсивный процесс осмысления сущности советского строя и разработки идейно-политических основ нового общества. Социализм, в том виде, который существовал в СССР и в странах социалистического содружества, отвергался всеми диссидентами. В вопросе о том, как модернизировать это общество, среди диссидентов не было единства. Среди многих вариантов модернизации более или менее четко обозначились три выраженных направления: первое - обновленческомарксистское или неокоммунистическое, выступавшее за демократический социализм; второе - либерально-демократическое, ориентированное на ценности западного общества; третье - национально-христианское, отстаивавшее самобытный путь развития России. Внутри каждого идейного течения были свои ответвления. В целом идейно-политическое содержание демократического движения в СССР представляло собой сложное переплетение различных концепций, часто противоречащих друг другу. Но все они были направлены на изменение существующего положения в стране и готовили передовую часть общества к грядущим демократическим переменам. 72 Там же. С.276. 144 §5 Сталинистский диссент Общественные течения были тесно переплетены между собой, и в их недрах обсуждался широкий спектр идей. Диссидентское движение объединяло в себе людей различных взглядов: умеренных националистов и космополитов, атеистов и верующих различных конфессий, марксистов и либералов, демократов и сталинистов. Растущее рассогласование интересов различных социальных групп общества порождало в нем обоснованное недовольство сложившимся положением. Разлагающе действовало на людей всесилие правящей номенклатуры, появление теневого бизнеса, отсутствие стимулов к добросовестному труду на предприятиях, в колхозах и совхозах. Падал престиж власти в глазах народа из-за ее неспособности найти реальный путь выхода из затянувшейся кризисной ситуации. В этой ситуации в обществе наряду с точкой зрения о «зловещей роли И.В. Сталина в судьбе России», было крайне популярно и противоположное мнение, что явилось реакцией на ослабление государства. Распространенным становится стремление к сильной власти, победоносной власти, которая отстаивает интересы страны, которую уважают в мире. Любовь и уважение к Сталину восхищение его действиями проявляется и в разговорах, и в портретах Генералиссимуса в автомашинах и рыночных ларьках, в распродаже наборов сталинских фотографий в поездах и подворотнях. Скрытая под этими внешними признаками народная приязнь к Сталину не только отголосок прежних сталинских мифов, "реакционный пережиток". На деле открытое выражение приязни к Сталину – та же оппозиция системе, протест против навязывания убеждений, против сегодняшнего руководства, и именно поэтому едва терпится властями (которые, конечно же, гораздо теснее связаны со Сталиным в прошлом и раболепнее служили ему, чем так называемые "народные сталинисты"). Для сталинистского диссента как народной оппозиционности и протеста существовали глубокие корни. Они были 145 гораздо сильнее и устойчивее, чем правозащитное движение, идеи которого затрагивали в основном только интеллигенцию. Правда, сталинистский диссент не имеет пока своих общеизвестных выразителейидеологов. Его особенностью является и отсутствие организованных форм. Но его распространение носило массовый характер от верхов до низов, и по мере падения престижа власти общественные настроения постоянно нарастали. На наш взгляд, есть следующие основные причины устойчивого существования, а возможно, и роста сталинистских настроений в стране, роста мифа о Сталине: 1) Недовольство нарастающими экономическими беспорядками и нравственным упадком, неэффективностью и обесценением своего труда, упадком производственной дисциплины и энтузиазма в работе, иждивенчеством и бездельем молодежи. Отсюда миф: "При Сталине был порядок и все работали". 2) Недовольство растущим дефицитом товаров и постепенным ростом цен - ползучей инфляцией. Отсюда миф: "При Сталине в магазинах было все, а цены на товары только снижались" (один из самых распространенных). 3) Раздражение растущей зависимостью от черного, нелегального рынка и засильем спекулянтов и расхитителей государственного имущества. Т.е. обострение антагонизма между относительно нищающими низами и богатеющими чернорыночниками. Отсюда миф: "При Сталине ворам и спекулянтам спуску не было, а честные люди жили в достатке и почете". Все это, сегодняшним главные обществом, обстоятельства идущему к глубокого нравственному недовольства разгулу и экономическому упадку. Такое недовольство в той или иной степени ощущало большинство населения. Но никто не имеет при этом конструктивных предложений и ясных альтернатив существующему, не видит выхода. Сталинисты все же видят конкретный выход: в возвращении к твердому порядку Сталина. Иных конструктивных предложений у них 146 просто нет. Сталинское время ассоциируется с прекрасным прошлым, не омраченным отдельными ошибками и бериевскими "злоупотреблениями". Сталинисты не являлись сторонниками ГУЛАГа или казарменного социализма, сталинизм является вполне естественной, традиционной и неизбежной реакцией людей на болезненное состояние общества. Споры вокруг будущего страны происходили отнюдь не только на «московских кухнях», в подпольном самиздате, но и в легальной печати — в журналах и газетах с миллионными тиражами. Споры эти были по временам не менее бурными, чем в самиздате. И влияние их на мыслящую молодежь было огромным. Начало дискуссии положил журнал «Молодая гвардия», принадлежащий ЦК комсомола, сочетавший с середины 60-х гг. сталинистские симпатии с национально-почвеннической позицией. Авторы журнала М. Лобанов и В. Чалмаев нападали на творчество «модернистов» Б. Окуджавы, А. Вознесенского и В. Аксенова, обвиняли интеллигенцию в измене народу, пугали читателей опасностью американизации культуры, противопоставляли Россию Западу, скатываясь к откровенному национализму. Появляется феномен «молодогвардейства». Размышления о настоящем и будущем страны начались с выхода статьи М. Лобанова «Просвещенное мещанство», появление которой в легальной прессе, да еще во влиятельной и популярной «Молодой гвардии», было явлением удивительным и потрясающим. В статье автор говорит о духовном вырождении «образованного» человека. И речь идет не о частном явлении, а о явлении массовом, социальном. Образованность подтачивает нацию и поэтому представляет собой угрозу самим основам национальной культуры. Иначе говоря, не предусмотренный классиками марксизма, не замеченный идеологами режима, в социалистической стране уже сложился социальный слой «образованного мещанства», представляющий собой врага № 1. Истинная культура, по Лобанову, не от образования, а от «национальных истоков», от «народной почвы». Это не образованное мещанство, а «задавленный необразованный народ порождал... непреходящие ценности культуры». Что касается мещанства, то у него 147 «мини-язык, мини-мысль, мини-чувства — все мини». «И,— добавляет Лобанов торжественно,— Родина для них «мини». Статья Лобанова, появилась в разгар Пражской весны, еще не утихла «подписантская» кампания в СССР, в ходе которой сотни московских интеллигентов ставили свои имена под протестами против ресталинизации, против процессов над Синявским и Даниэлем и над Гинзбургом. С этой точки зрения, выводы Лобанова объяснимы. Режим внезапно увидел для себя острую угрозу в образованных слоях населения. Более того, в статье содержится даже косвенное обвинение режиму, который не только допустил формирование в стране такого зловещего социального феномена, как «просвещенное мещанство», но и довел дело до столь опасной точки, Точка зрения Лобанова сводится к следующим двум главным положениям. 1. Русифицировать социальную ориентацию режима. Опора на образованные слои, на дипломированную массу олицетворяет гибельный западный путь, ведущий к обуржуазиванию России. Отсюда логически следовало, что ориентация режима на расширение сети высшего образования противоречит «русскому духу» и ведет лишь к углублению кризиса. 2. Русифицировать официальную стратегию режима. (Не благосостояние, ведущее неизбежно к «американизации духа», а духовная русификация обещает спасение России.) Лобанов говорил все больше о национальном духе и его разлагателях. Но объективные выводы, которые следовали из его статьи, были, тем не менее, настолько откровенно социально-политическими, что ошеломленное общество буквально оцепенело. Выводы эти до такой степени противоречили всем основным установкам режима, что дискуссия по ним в легальной печати была невозможна. Даже на кухнях говорили об этой статье в основном шепотом. Это оцепенелое молчание воодушевило «Молодую гвардию» на новый подвиг. В сентябре 1968 г. вышла статья В. Чалмаева «Неизбежность», которая была встречена бурей возмущенных 148 голосов, потому что спор о ней можно было изобразить как спор об изменении социальной и политической стратегии существующего режима. Русская история была для Чалмаева историей развития и созревания «национального духа», подготовкой его для последнего решительного боя с «американизмом», для нового, только более грандиозного Сталинграда, где «русскому духу» предстоит окончательная победа над дьяволом буржуазности. Для него не революции и не реформы — вехи истории, а битвы, в которых мужал и зрел русский дух. И с этой точки зрения сама Октябрьская революция была лишь очередной ступенью созревания русского духа, а вовсе не эпохальной датой рождения социализма. Согласно Лобанову, «идеология нашей Родины» — производное от «нравственной самобытности» русской нации. История помогла Чалмаеву сформулировать это производное. И это оказался «византизм», превращающий русскую историю в подготовительную школу для нового Сталинграда, помогающий вновь обрести тот «глубокий пафос» и «внутренний энтузиазм», без которого современную брежневскую Россию «захлестывает дряблость и оцепенение». Статьи Лобанова и Чалмаева, сопровождавшиеся в «Молодой гвардии» десятками стихотворений и повестей, посвященных все тому же возрожденному национальному духу, земле и почве, были открытым вызовом брежневскому режиму и его идеологам. И режим ответил на этот вызов — не только градом негодующих статей, но и рядом акций, предпринятых отделом пропаганды ЦК партии. И даже специальным заседанием Секретариата ЦК, посвященным «молодогвардейству». В 1970 г. «Молодая гвардия» выступила со своей третьей программной декларацией (со статьей С. Семанова «О ценностях относительных и вечных» откровенно восхвалявшей сталинское правление), которая сделала смелый шаг навстречу «старой гвардии». 149 Конечно, «Молодой гвардии» и раньше не были чужды, так сказать, сталинистские мотивы.73 И статья Семанова призвана была идейно обосновать эволюцию «молодогвардейства» к сталинизму. Октябрьская революция объявлялась русским национальным достоянием. Утверждалось, что в «нашем обществе превыше всего ценятся заслуги перед Родиной». Первым грехом троцкизма объявлялось «глубочайшее отвращение к нашему народу, его... традициям... его истории». Но главным было не это, а беспрецедентное утверждение, что «перелом в деле борьбы с разрушителями и нигилистами произошел в середине 30-х годов», что «именно после принятия нашей Конституции... все честные трудящиеся нашей страны отныне и навсегда оказались слитыми в единое и монолитное целое». После хрущевских разоблачений на XX съезде эпоха, о которой говорит Семенов, «эпоха 1937 года», была предана проклятию и рекомендовалась к забвению. Даже согласно официальной историографии она знаменовала разгром партийных кадров. И вот теперь Семанов объявляет ее главной Революцией, положившей конец «разрушителям и нигилистам» и начало «монолитности нашего народа». Объявляя, что «эти перемены оказали самое благотворное влияние на развитие нашей культуры», Семанов, конечно, ревизовал решения XX съезда и пытался реабилитировать Сталина. Таким образом, основными итогами «молодогвардейства» стали: 1. Признание советской власти потенциально русской по духу. 2. Признание существующего режима, ориентированного на «дипломированную массу», на буржуазные ценности «сытости» и «образования», «космополитическим» и «нерусским» по духу, а следовательно, несоветским. 3. Неизбежность полного изменения ориентации режима, Например, печать стихов Феликса Чуева о Сталине. В стихотворении говорилось о том, что настанет день, когда откроется в Москве Музей Отечественной войны, в котором: Пусть, кто войдет, почувствует зависимость От Родины, от русского всего. Там посредине — наш Генералиссимус И маршалы великие его. 73 150 «легкомысленного по отношению к Родине». 4. Согласие вернуться для этой цели, по крайней мере, к некоторым ценностям «утраченного рая» сталинизма.74 Следовательно, суть «молодогвардейской» программы сводилась к требованию контрреформы. Схожие настроения звучали и в других периодических изданиях, таких как «Наш современник», «Октябрь» и «Огонек». Разумеется, эти издания никогда не провозглашали идеи отказа от социализма, отстранения коммунистов от власти и т.п. Но многие вопросы, затрагиваемые в их статьях, совпадали с темами, звучавшими в публикациях «самиздата». С середины 70-х годов все более распространенными становятся мысли о положительной роли И.В. Сталина в истории, что связано с нарастанием кризисных явлений в обществе. Появляется ряд произведений, рассматривающих, например, жертв сталинского режима напрасно реабилитированными врагами народа. Манифестом сталинистов стал роман В. Кочетова «Чего же ты хочешь», содержавший хвалебные отзывы о Сталине.75 Его не восприняла либеральная часть творческой интеллигенции, над ним потешались служилые конформисты, мечтающие о «возврате к ленинским нормам» и «социализме с человеческим лицом», это сочинение смутило даже правящих страною большевиков, так как В. Кочетов высказал все, что он думает о мире, окружающем его и СССР. Мир этот полон злобы, скрытых и явных угроз в адрес страны победившего социализма, насельники империи одурманены мощной западной пропагандой, художники, сменившие Серп и Молот на безыдейного голубя Пикассо, рисуют абстрактные картины, писатели пишут всяческую мерзость, киношники снимают за народные денежки пустоту, значительная часть молодежи плевать хотела на светлые коммунистические идеалы. Партийная печать осудила роман. Острую рецензию вызвал и роман И. Стаднюка «Война», в котором образ И.В. Сталина был дан сугубо позитивно. Олицетворением 74 75 Янов А. Русская идея и 2000-й год.//Нева. – 1990. - №10. – С.160. Кочетов В. Чего же ты хочешь 151 настроений является и пьеса В. Розова «Гнездо глухаря», ставшая жестокой сатирой на брежневское время. В комедии Розов рассказывает о человеке, собирающем в своем доме-крепости не одни вещественные ценности, но и руководящие посты, и государственные награды, и «высокие» телефонные звонки, и начальственное благорасположение, обывательский вещизм переходит в гражданский цинизм. В ней представлен тип молодого рвущегося наверх номенклатурщика, которой главной политической задачей дня на будущее видит преодоление главного порока текущих дней – «Народ совсем страх потерял». В 1998 г. в Москве вышла в свет книга Ф.И. Чуева – советского писателя и пламенного сталиниста - «Солдаты империи», в которую включены материалы, характеризующих сталинскую эпоху. Ф. Чуеву довелось беседовать с десятками людей, работающих с И.В. Сталиным. Эти беседы вошли в его книги, статьи, стихотворения.76 В них автор одержим желанием реабилитировать и возвеличить И.В. Сталина. Собственное отношение к личности Сталина Чуев выразил двумя стихотворными строчками из своего цикла стихов о Сталине: Верните Сталина на пьедестал, Нам, молодежи, нужен идеал. Таким образом, инакомыслие в Советском Союзе было выражено различными идейными течениями. Лидеры движения по-разному освещали вопросы истории советского государства, современное его состояние и видение будущего, но они были согласны в том, что существующий режим подавляет духовное развитие личности, попирает элементарные права человека. Общим для всех направлений идейной жизни была борьба за права человека, которая сплачивала людей разных политических взглядов в рамках легальной деятельности в защиту гражданских прав. В ответ на насущные требования о соблюдении прав человека власти использовали террор. Чуев Ф. Красные асы. – М., 1956; Чуев Ф. Солдаты империи. – М., 1998; Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. – М., 1991; Чуев Ф. Молотов. – М., 1999. 76 152 Высылка Солженицына и гонения Сахарова лучше всего свидетельствовали о страхе всесильного государства перед независимой мыслью и правдивым словом. Официально отрицая существование в СССР интеллектуальной руководство оппозиции страны, тем и не распространения идей демократической платформы духовное менее, демократии и и сопротивление больше свободы, выдвижения режиму, всего опасалось создания влиятельных единой лидеров движения. Вследствие плюрализма взглядов диссиденты не смогли выработать общей политической платформы и создать общую демократическую ассоциацию. Это было практически невозможно в условиях тотального контроля за идейно-политической жизнью страны. Однако различные модели реформирования общества имели важное значение для пробуждения творческой мысли и развития демократических взглядов в обществе. И, несмотря на различие во взглядах на положение в стране и на ее будущее устройство, представители различных идейных течений работали вместе. Известное единство движению в целом придавали активное неприятие сложившихся в стране порядков захваченными движением людьми, стремление к свободе и правам человека. Важно подчеркнуть, что основные программы переустройства советского общества имели мирный характер и предполагали участие руководства страны. Однако партийно-государственная номенклатура не хотела и не могла модернизировать общественный строй в СССР, не шла даже на малейшие уступки требованиям демократизации. И со временем движение приобретало все выраженные черты антикоммунизма и антисоветизма. Именно с этой, наиболее радикализированной частью диссидентского движения в конце 80-х годов объединилась значительная часть партийносоветской элиты. Программные лозунги диссидентов, по существу, стали официальными. Власть сама встала на путь обличения своих пороков. Ее объединение с общественностью стремлении кардинально исправить пороки социалистического строя стало главной причиной ликвидации строя и разрушения СССР. ГЛАВА 3 ДИССИДЕНТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В КАНУН И В ГОДЫ ПЕРЕСТРОЙКИ В 1985 г. к власти в СССР пришел М.С. Горбачев. На апрельском пленуме ЦК КПСС был провозглашен курс на ускорение социальноэкономического развития СССР. Но уже на следующий год приходит понимание того, что страна нуждается в более глубоких и всесторонних переменах, нежели просто экономические преобразования. Огромную роль в духовном освобождении общества сыграла провозглашенная советским руководством «гласность», в результате которой пресса получила возможность относительно свободно излагать различные точки зрения, затевать дискуссии по различным вопросам и т.п. В качестве глашатаев гласности были выбраны журналы «Московские новости» и «Огонек». С 1989 г. «Из истории современности» появилась целая серия статей о диссидентах и репрессиях в отношении их (Габае И., Марченко А., Сахарове А. и т.д.). «Огонек» 1990 года - это уже диссидентствующий орган, практически каждый третий номер содержал информацию об инакомыслящих, их работах (Амальрике. А, Григоренко П., Новодворской В., Сахарове А и т.п.). Январский пленум 1987 г. ЦК КПСС признал первоочередной задачу демократизации общественной жизни. Это послужило катализатором процесса доступа широкой общественности ранее запрещенных произведений писателей В. Дудинцева, В. Гроссмана, Е. Замятина, Б. Пастернака, Б. Пильняка и др. В жизни советских людей официально появились стихи Н. Гумилева, М. Волошина; воспоминания А. Лариной (Бухариной), Н. Мандельштама, А. Цветаевой; работы российских философов – Н. Бердяева, В. Розанова и др. Появляется огромное количество неподцензурных изданий. Если до 1987 г. их количество не превышало 20, то к 1990 г. их стало около 780.1 Большие изменения произошли в кинематографе, музыке, театре, изобразительном искусстве. 1 Геллер М. Седьмой секретарь. Блеск и нищета Михаила Горбачева. – М., 1995. – С.163. 154 Такая «вседозволенность» выбила почву из-под оставшихся диссидентов, лишив их прерогативы быть единственными обличителями пороков системы. Одним из самых радикальных проявлений перестройки стало прекращение глушения западных радиоголосов. Советские люди получили возможность легально слушать программы «Голоса Америки», «ББС», «Немецкую волну», «Свободу». В 1988 г. возникли первые независимые общественно-политические организации и партии. Им предшествовало принявшее массовый характер движение «неформалов» самодеятельного, - общественных неформального типа, организаций, в противовес инициатив формальным организациям – комсомола, профсоюза и пр. Каждое общественнополитическое движение стремилось стать активной и весомой политической силой, чтобы реализовать далеко не всегда совпадавшие интересы разных социальных групп. В этих устремлениях «неформалы» были поддержаны значительной частью прессы. В конфликтах с партийными структурами, хозяйственными управленцами демократическая пресса всегда оказывалась на стороне «неформалов», подчеркивая важность включения масс в общественную жизнь, в политический процесс. При этом власть сначала движение «неформалов» должным образом не воспринимало. Причем это касалось не только сугубо партийной элиты. Известный академик-экономист Л.И. Абалкин в одном из интервью в 1988 г. говорил, что «неформалы» ничего не значат по сравнению с девятнадцати миллионной армией коммунистов. Постепенно движение «неформалов» выходит на новый уровень в развитии демократических инициатив: возникают «Народные фронты». Это одна из форм самодеятельных общественных движений, действовавших в рамках Конституции СССР, провозглашавших в их 155 программных документах цель «содействовать курсу партии на перестройку».2 Народные фронты сложились в Ленинграде, Горьком, Свердловске, Челябинске, Новосибирске, Иркутске, Ростове-на-Дону, Ставрополе и других крупных городах России. Они боролись за демократию, социальную справедливость, экологическую безопасность. Народные фронты в регионах координировали отдельные устанавливали информационные действия. единого Однако связи, российского народного фронта создать, не удалось. Российский народный фронт был провозглашен в 1989 г. на съезде в Ярославле, его лидеров стал В. Иванов. Однако заметной роли в истории страны он не сыграл. Российский народный фронт не стал всероссийской и влиятельной в политическом смысле организацией. Процесс объединения был осложнен тем, что региональные народные фронты находились в стадии становления, были раздроблены и малочисленны. Информационные связи только-только стали налаживаться, а организационные еще не стали устойчивыми и полнокровными. Кроме того, имелись и более глубокие причины: относительно аморфное социально-политическое состояние общества со слабо выраженными политическими интересами, с отсутствием зрелых институтов демократии, ее инфраструктуры; экономических экономическая отсутствие структур, на дезинтеграция. мифологизированное сознание независимых которые можно от государства было опереться, Недемократические большей части общества, традиции, еще не преодолевшего «стереотипов», рожденных в условиях диктата КПСС — это наследие тоталитарного прошлого, которое практически невозможно было преодолеть за короткое время, послужило серьезным препятствием на пути к объединению в единый общероссийский демократический народный фронт. Политические партии России в контексте ее истории. / Коллектив авторов. Рук. авт. коллект. Смагина С.М. Ростов-на-Дону, 1998. – с.407. 2 156 Активно возвестили о себе во второй половине 80-х гг. национальные движения в союзных республиках в форме народных фронтов. Внешние поводы для их образования были разные: в Прибалтике — борьба за признание незаконным пакта Молотова-Риббентропа 1939 года, в Армении и Азербайджане — проблема Нагорного Карабаха; в Молдавии — замена славянской графики на латинскую и т. д. Внутренние причины были общими: углубляющийся системный кризис, медлительность и непоследовательность в проведении реформ, с помощью которых стремились усовершенствовать государственный социализм и т.д. Лидеры национальных движений основную цель усматривали в борьбе за суверенитет против диктата центральной союзной власти. Национальная идея выступила в этот период в качестве консолидирующего фактора, что определило изначальное разделение республиканских и российских народных фронтов. Первые выступали за демократию как средство обретения национальной независимости, в России же боролись за демократию как таковую. Но народные фронты союзных республик, оппозиционно настроенные по отношению к центру и стремившиеся уйти от его власти, стали бороться за чистоту национального состава своих государств. В итоге была допущена дискриминация некоренного населения, особенно русского. Реакцией на такие действия стало образование интерфронтов, выступавших за единство и равные права всех граждан независимо от их национальности и места проживания. Интернациональные фронты включали в свой состав ветеранские организации, пользовались поддержкой партийных органов и поэтому демократической оппозицией воспринимались недружественно. Она в них видела всего лишь опору советской власти и КПСС, в то время как действительной причиной их появления стало массовое опасение среди русскоязычного населения республик распада СССР и непредсказуемых последствий этого. Интерфронты включали в себя не только сторонников сохранения власти КПСС. Осознание того, что атака на союзный центр имеет своей конечной целью развал Советского Союза, вынуждала и 157 противников власти КПСС поддерживать ту союзную власть, которая существовала на данный момент. В начале 90-х гг., когда угроза распада СССР стала очевидной, интерфронты стали оппозиционно относиться к М.С. Горбачеву, поскольку видели в происходящем прямые следствия проводимой им политики. В основе обострения национальных противоречий лежал ряд причин. Во-первых, проводившаяся унификация всех этнокультурную длительное сторон жизни сферу. Под оказала время бюрократическая негативное лозунгом влияние на «социалистического интернационализма» часто скрывался великодержавный космополитизм, вызывавший естественное неприятие у всех национальностей. Во-вторых, все народы страны за годы Советской власти в различной форме (от депортаций до гонений на национальную культуру) испытали немало несправедливостей. Перестройка воспринималась как время для утверждения новой национальной политики. В-третьих, в 1918-1920 гг. было заложено противоречие между национальным составом населения и национально-государственной структурой СССР. В то время как в стране проживало более 100 больших и малых народов, лишь 14 «избранных» получили «свою» союзную республику. Другие довольствовались различного уровня автономиями, у иных не было и автономий. И, наконец, национализм выступал как мощное оружие местных элит в борьбе против союзного Центра за контроль над республиканскими ресурсами в грядущей экономической реформе. Все это привело к тому, что после выхода национальных проблем на поверхность общественной жизни они дали о себе знать в 1988-1991 гг. в череде кровавых межэтнических конфликтов в самых разных частях СССР: в Карабахе и Сумгаите (Азербайджан, 1988), Новом Узене (Казахстан, 1989), Фергане (Узбекистан, 1989), Кишиневе (Молдавия, 1989), Сухуми (Абхазия, 1989), Баку (Азербайджан, 1990), Цхинвале (Южная Осетия, 1990). Если в 1989 г. в них погиб 221 человек, то за шесть месяцев 1990 — уже 632. К этому времени было совершено 4648 погромов, более 600 тыс. 158 человек стали беженцами в своей стране. Межэтническая нестабильность все чаще становилась мотивом эмиграции из СССР. Характерно, что в бывших союзных республиках народные фронты оказались более массовыми, сплоченными и централизованными, чем в России. В течение всего 1989 года интенсивно возрастала их роль в политической жизни страны, особенно регионов. Народные фронты стремились к участию в работе властных структур или воздействию на КПСС в качестве оппозиционных сил. Шел процесс их быстрой политизации и превращения некоторых из них в политические организации: «Саюдис» в Литве, «Рух» на Украине и др. При их непосредственном участии менялись цели национальных движений: от достижения национального суверенитета к полной государственной независимости и выходу из CCCP. В мае 1988 г. появилась первая открыто действующая оппозиционная КПСС партия – Демократический союз во главе с В. Новодворской. Достаточно влиятельными из религиозно ориентированных партий были Российское христианское демократическое движение (РХДД), во главе которого находились Аксючиц, Полосин и Якунин; Христианскодемократический союз Огородникова; Христианско-патриотический союз Осипова. В 1988 г. был создан общественный совет историкопросветительского общества "Мемориал", в состав которого вошли Адамович А., Афанасьев Ю., Бакланов Г., Быков В., Евтушенко Е., Ельцин Б., Лихачев Д, Сахаров А., Солженицын А. и др. В 1989 г. состоялась учредительная конференция «Мемориала». Тогда же была воссоздана Московская Хельсинкская группа, разгромленная в 1982 г. Ее сопредседателями стали Богораз Л. и Тимофеев Л. С 1989 г. образование партий и различного рода объединений приняло массовый характер. Основная масса данных объединений была малочисленна и кратковременна, однако некоторые существуют до сих пор. Несмотря на большое количество политических организаций, в центре политической борьбы оказались коммунисты и демократы. КПСС попрежнему пока еще являлась единой, хотя в ней уже выделились пять течений. 159 В начале 1990 г. было заявлено о создании движения «Гражданское действие». В Декларации провозглашалось, что «Гражданское действие» вдохновляется идеями А.Д. Сахарова»3. Инициаторами образования движения были Афанасьев Ю., Богораз Л, Ковалев С, Окуджава Б., Якунин Г. и др. Осенью 1990 г. Ковалев С, Якунин Г. и другие члены Оргкомитета обратились с призывом ко всем демократическим силам российского общества скоординировать свои усилия в общенародном движении «Демократическая Россия». 1 декабря 1988 г. Верховным Советом СССР была признана необходимость усовершенствования системы высших органов государственной власти СССР и союзных республик. В Конституцию СССР были внесены соответствующие изменения. Высшим органом государственной власти СССР был признан Съезд народных депутатов СССР. В результате проведенных на демократической основе выборов 1989 г. народным депутатом СССР был избран Сахаров А.Д. Важнейшим событием для дальнейшего углубления эмансипации общественного сознания явилась отмена в 1990 г. на III-м внеочередном съезде народных депутатов СССР 6-й статьи Конституции о руководящей и направляющей роли КПСС в обществе. Этому событию предшествовала массовая демонстрация в Москве 4 февраля 1990 г., когда 400 тысяч человек на митинге на Манежной площади требовали отмены 6-й статьи Конституции и продолжения демократических преобразований. С 90-х гг. начался «парад суверенитетов». В это время активизировали свою деятельность народные фронты Литвы, Латвии, Эстонии, профсоюзные организации. В Грузии, Молдавии, Прибалтике на Украине во весь голос заявили о себе представители коренной национальности, добивавшиеся предоставления республике суверенитета и возможности выйти из состава СССР. Именно бывшие диссиденты«националисты» в основном являлись членами различного рода движений и организаций, выступавших за предоставление независимости. В Украине они создали Народное движение за перестройку во главе с Волохом О., 3 Огонек. – 1990. №8. – С.5. 160 Украинский Хельсинкский Союз (УХС) с Горынем Б., Комитет зашиты УКЦ с Гелем И, «Милосердие» с Калинцем И., партию Демократического возрождения Украины с Алтуняном Г. и т.д. В Литве образовали движение «Саюдис». Президентом Грузии был избран Звиад Гамсахурдиа, впоследствии объявивший врагами народа и агентами Кремля своих бывших единомышленников - Иоселиани Д., Натадзе Н., Церетели Л., Чантурия Г., Чхеидзе Р. и т.д. Диссидент в прошлом Чантурия Г. возглавил Национально-демократическую партию Грузии оппозиционную 3. Гамсахурдиа. Одним из лидеров комитета «Карабах» стал Тер-Петросян Л., в 1990 г. избранный Председателем Верховного Совета Армении. Немцы Поволжья создали общество «Возрождение», чтобы бороться за восстановление своей АССР. Достаточно распространенными стали конфликты на национальной почве в Азербайджане, Казахстане, Молдавии, Узбекистане и пр., сопровождавшиеся вспышками ненависти и насилия. Как правило, в основе конфликтов лежали старые, не разрешенные национальные вопросы или непродуманная национальная политика советского руководства: Приднестровье никогда исторически не являлось частью Молдавии; в Казахстане вспыхнули волнения против назначения I секретарем ЦК КП Колбина Г.В., русского по национальности, что восприняли как оскорбление казахов; в Узбекистане – резня турокмесхетинцев в Фергане; в Киргизии – кровавые столкновения в Оше, где проживало смешанное узбеко-киргизское население; между Азербайджаном и Арменией существовала старинная вражда, т.к. азербайджанцы участвовали в турецком геноциде армян, а Карабах, населенный армянами в составе Азербайджана – результат непродуманной границы между республиками. Враждебность в республиках нарастала. К концу 1990 г. всеми союзными республиками были приняты декларации о суверенитете, в которых провозглашался приоритет собственных законов над общесоюзными. 161 Наряду с демократическим движением определенную нишу в общественно-политической жизни занимали противники «перестройки» «сталинисты». 13 марта 1988 г. в газете «Советская Россия» напечатали большое письмо Н. Андреевой, преподавателя химии из Ленинграда, которое было озаглавлено «Не могу поступиться принципами». Андреева одобряла перестройку вообще, но считала чрезмерным осуждение Сталина и его эпохи, «связанной с бессмертным подвигом советских людей». «Дело дошло до того, - замечала она, - что от «сталинистов» (а в их число можно при желании зачислить кого угодно) стали настойчиво требовать «покаяния». Автор открыто призывала к защите Сталина и сталинизма, объявляя гласность антисоциалистическим, по сути, заимствованием с Запада. Лигачев Е.К. на совещании руководителей СМИ назвал данную статью «образцов большевистской принципиальности». Лишь через месяц «Правда» выступила с ответной статьей, резко критиковавшей сталинизм, автором которой был секретарь ЦК КПСС А. Яковлев – главный идеолог перестройки. Письмо Нины Андреевой стало программным манифестом сталинистского диссидентства, создав оппозицию Горбачеву «справа». Протестные мероприятия прокатились по России, не обойдя и Москву. С весны 1989 г. неформальное движение сторонников «перестройки» стало превращаться в массовое. Требования массовых митингов постепенно менялись. Главным становится требование ввести многопартийную систему, оставив позади лозунги об осуждении Сталина, отмене привилегий, чистке «бюрократов» и т.п. 1 мая 1990 г. на Красной площади состоялась демонстрация под антикоммунистическими лозунгами «Долой КПСС!», «Горбачевизм не пройдет!», «Долой кремлевских Чаушеску!» и др. Впервые прозвучали требования ухода М.С. Горбачева от власти. Горбачев и другие руководителя страны покинули трибуну мавзолея. При этом массовое движение возглавили неодемократы, вышедшие из КПСС. Диссиденты не сумели его возглавить, поскольку не ожидали столь сильного внезапного движения снизу. 162 Движение советского общества к демократизации и соблюдению прав человека неизбежно вело к упрощению правил выезда своих граждан за границу.4 В 1990 г. был принят Закон СССР о свободе совести и религиозных организациях и Закон РСФСР о свободе вероисповеданий, которые предусматривали отказ от дискриминации и отделения церкви от государства. Религиозные организации как юридические лица наделялись правом владеть имуществом и нанимать работников. Закон СССР «О печати и других средствах массовой информации « (1990 г.) отменял монополия государства на средства массовой информации. В соответствии с Законом СССР «Об общественных объединениях» (1990 г.) разрешалось создавать общественные объединения по инициативе не менее 10 граждан. Отказ от регистрации предусматривался только в случаях не соблюдения организацией правил регистрации, или наличия в заявленных документах призывов к насильственному свержению правительства или подстрекательства к межнациональным расправам. 1990 г. характерен еще и избранием Б.Н. Ельцина Председателем Верховного Совета РСФСР, а также принятием 12 июня 1990 г. на I съезде народных депутатов РСФСР Декларации о российском суверенитете. Выборы новых руководителей, готовых этот суверенитет отстаивать, создали уникальную в истории ситуацию: впервые появился альтернативный союзному центр принятия решений, российская власть вышла из тени общесоюзной, что фактически установило в СССР двоевластие. При этом демократическая оппозиция, диссиденты сделали ставку на новое руководство, постепенно покидая лагерь М.С. Горбачева. Новое руководство России в своих отношениях с союзными республиками предпочитало ориентацию на сторонников выхода из Союза, хотя на словах сохраняло формальную лояльность Союзному центру. Таким образом, суверенизация России стала поворотным шагом к распаду СССР. Правда. – 14.03.1992; Известия. – 6.11.1989, 27.01.1991, 20.01.1992.; Гласность под угрозой. Права человека в СССР. – М., 1991. – С.22. 4 163 В 1991 г. был принят Закон РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий». Если за 25 лет (с 1962 г. по 1987 г.) было реабилитировано всего 157055 чел, то с 1988 г. по 1993 г. – 1264750 чел.5 Признавались реабилитированными, вне зависимости от фактической обоснованности обвинения, лица, осужденные за антисоветскую агитацию и пропаганду; распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный или общественный строй и т.п. В период «перестройки» проблема инакомыслия, в целом, и прав человека, в частности, получила легальный статус – ее признали и возвели в ранг государственных приоритетов. Новое советское руководство признало, что международные нормы прав человека не соблюдались в СССР, и что эти нормы должны впредь соблюдаться в условиях главенства закона и демократии.6 5 сентября 1991 г. в СССР появился фактически первый официальный документ, посвященный гарантиям прав человека – Декларация прав и свобод человека.7 22 ноября 1991 года Верховный Совет РФ ее утвердил.8 Ее положения были внесены в текст Российской Конституции, которая признавала человека, его права и свободы высшей ценностью, а права и свободы – неотчуждаемыми и принадлежащими человеку от рождения. Однако отношение к инакомыслящим со стороны государства в период «перестройки» было неоднозначным и даже противоречивым. Позже их стали вербовать в союзники, когда власти понадобилась хоть какая-то социальная опора в условиях спада авторитета и роста критических настроений у народа. Даниэль А. считает, что постсоветское общество в выработке своей позиции к диссидентам прошло несколько этапов. В 1985-1988 гг. – отношение к бывшим диссидентам весьма настороженное; они представлялись как одиночки, не обладавшие Королева Л.А. Власть и диссидентство, 1950-1980 гг.: Дис. … д-ра ист. наук: 07.00.02. – М., 2001.– С.329. 6 Мушинский В.О. Правовое государство и правопонимание//Советское государство и право.– 1990.-№2.-С.23. 7 Известия. – 1991. – 9 сент. 8 Российская газета. – 1991. – 25 дек. 5 164 «достаточной настойчивостью, терпением и талантом, чтобы действовать на официально признанном поприще…».9 Затем, в 1989-1993 гг. из диссидентов стали упорно делать героев, авторов новой общественной этики. Следующий период «характеризуется апологетически-требовательным отношением» к двойственным, диссидентам.10 Диссиденты не оправдали ожиданий, интерес к ним спал, начало проявляться некоторое разочарование. В 1986 г. Горбачев М.С., отвечая на вопросы корреспондентов «Юманите», сказал: «…Теперь насчет политзаключенных. У нас их нет. Как нет и преследования граждан за убеждения».11 Данные слова в СССР были восприняты буквально. Политзаключенных не должно быть в принципе. Репрессии в лагерях усилились, с одной стороны. С другой же, с 1986-1987 гг. начинается процесс освобождения политзаключенных. Однако он затянулся, и при этом сопровождался множеством оговорок в виде «подписок». В 1987 г. было прекращено дело Патацкаса А., распространявшего самиздат, выпускавшего нелегальный сборник «Будущее Литвы», т.к. «в свете происходящих перемен в жизни советского общества, личность Патацкаса А. перестала быть общественно опасной и применение в отношении его уголовно-правовых мер является нецелесообразным».12 В конце 1986 г. членами Политбюро ЦК КПСС Лигачевым Е., Чебриковым В. и президентом АН ССР Марчуком Г. в ЦК было направлено письмо, в котором сообщалось, что «принятые меры в отношении Сахарова в определенной степени себя оправдали – он вернулся к научной деятельности», поэтому «представляется возможным в настоящее время решить вопрос о возвращении Сахарова в Москву».13 Освобождение Сахарова было представлено как дар Горбачева: один лишь его телефонный звонок – и человек свободен, признан, почитаем. Даниэль А. Почему не «перестроились» диссиденты?//Новое время.-1995.-№15.-С.13. Даниэль А. Почему не «перестроились» диссиденты?//Новое время.-1995.-№15.-С.14. 11 Мильштейн И. Помиловка//Огонек.-1991.№12.-С.14. 12 5810 Надзорные производства Прокуратуры СССР по делам антисоветской агитации и пропаганде. Март 1953-1991.-М.,1999.-С.827. 13 Королева Л.А. Власть и диссидентство, 1950-1980 гг. .: Дис. … д-ра ист. наук: 07.00.02. – М., 2001.–С.334. 9 10 165 Политические дивиденды генсека от такого шага были очень значимы как внутри страны, так и в международных масштабах. 5 января 1988 г. Президиум Верховного Совета СССР утвердил Положение об условиях и порядке оказания психиатрической помощи. Кроме того, Президиум Верховного Совета РСФСР дополнил Уголовный Кодекс ст. 126-2, по которой предусматривалась ответственность за помещение в психиатрическую больницу заведомо здорового лица. Однако, кто непосредственно будет подвергаться уголовной ответственности – медицинский работник или другое должностное лицо, определено не было. Тогда же, в 1988 г. Прокуратура СССР заявила, что Григоренко П. судебно-психиатрической экспертизой признан невменяемым, и оснований для его реабилитации не имеется.14 Лишь в 1991 г. посмертная экспертиза признала: Петр Григоренко психическими заболеваниями не страдал, был вменяем и направлялся на принудительное лечение необоснованно. В 1993 г. Президент РФ подписал Указ о его посмертном восстановлении в звании генерал-майора.15 В 1989 г. советские представители, наконец, официально признали использование психиатрии в немедицинских целях. 15 ноября 1989 г. приказом Министерства здравоохранения СССР было запрещено применение в психиатрической практике некоторых лекарственных препаратов без письменного согласия больных или их законных представителей. В начале 1989 г. в журнале «Огонек» было опубликовано интервью с членом коллегии Прокуратуры СССР В.И. Андреевым. Он заявил, что в СССР на тот момент не было ни одного человека, отбывающего наказание только по ст. 70 или ст. 190-1 УК. Согласно его утверждению, в конце 1988 г. Президиумом Верховного Совета СССР были помилованы все лица, осужденные за «антисоветскую агитацию и пропаганду, распространение заведомо ложных измышлений, порочащих государственный и Московские новости. – 1989. - №50. Королева Л.А. Власть и диссидентство, 1950-1980 гг. .: Дис. … д-ра ист. наук: 07.00.02. – М., 2001.–С.335. 14 15 166 общественный строй», «нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви и посягательство на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов». По поводу заключенных по совокупности преступлений, включая ст. 70 УК, его ответ был категоричен: «Но о какой реабилитации или даже помиловании может идти речь, если они же осуждены за измену Родине?».16 Случаи фабрикации уголовных дел по отношению к диссидентам отрицались. В то же время, в 1989 г. беспрепятственно отмечался День политзаключенного. В 1990 г. при поддержке Моссовета «Мемориал» установил Соловецкий камень в сквере на Лубянке в память жертв тоталитаризма. Верховным Советом СССР в 1989 г. была осуждена практика насильственного переселения целых народов, репрессирование народов было признано геноцидом. 15 августа 1990 г. А.И. Солженицын был восстановлен в советском гражданстве.17 Дело в отношении писателя было прекращено за отсутствием состава преступления. Несколько ранее в «Новом мире» началась публикация в сокращенном виде «Архипелага ГУЛАГ». Правда о недавних событиях сильно потрясла общество, а как следствие – не стало Советского Союза и КПСС. В том же году народным депутатом РСФСР был избран Р. Пименов, осужденный в 1970 г. за распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй. Все это свидетельствовало о том, что со стороны властей не было выработано четкой стратегии поведения в отношении диссидентов. Власть сама колебалась. По мере развития перестроечных процессов в стране менялось и отношение к ним и их лидеру со стороны диссидентов. Едва освободившись из ссылки в 1986 г., А.Д. Сахаров восторженно говорил о существенном улучшении жизни в СССР, о свободе: «Похоже, что нашей стране повезло – у нее появился умный руководитель. Мне кажется, что Горбачев (как и Хрущев) – действительно незаурядный человек в том смысле, что он смог перейти грань «запретов», существующих в той среде, 16 17 Закон прежде всего//Огонек.-1989.-№4.-С.5. Огонек. – 1989. - №48. – С.6-8, 31. 167 в которой протекала большая часть его карьеры».18 Но уже в 1988 г. А.Д. Сахаров становится сдержаннее в оценках: «Горбачев заслуживает нашего доверия… Это выдающийся, искренний и незаурядный политик. Но, конечно, некоторые черты его характера меня беспокоят… Например, его тенденция к антидемократическим компромиссам и его притязания на личную власть»19. На одном из заседаний I съезда народных депутатов СССР произошло открытое столкновение Горбачева с Сахаровым, отказавшимся голосовать за генсека при выборах председателя Верховного Совета. В своем последнем выступлении (14 декабря 1989 г.) А.Д. Сахаров заявил, что советское руководство ведет страну к катастрофе, разочарование в стране нарастает: «Сейчас мы живем в состоянии глубокого кризиса доверия к партии и к руководству, из которого можно выйти только решительными политическими шагами».20 Совершенно противоположна оценка перестройки А. Зиновьева: «В ходе «холодной войны» ставилась прямая задача – национальный раскол, противопоставление, пробуждение национальных чувств и т.д. Это насильственный распад, это расторжение страны победившим противником. …Страну толкнули на путь реформ. Причем, высшие руководители польстились на лавры диссидентов, захотели мировой славы».21 Скептическим было отношение к перестройке и Ю. Орлова. Он считал, что перестройка и гласность были призваны спасти от банкротства партию и страну как мировую державу. «Перестройка означала некую неопределенную экономическую реконструкцию, а гласность – официально регулируемую свободу получать и передавать информацию и критиковать бюрократов… Замечательный, отчаянный шаг, но – мина, подложенная под самих себя. Страна была уже подготовлена к этому психологически после четверти века тайных чтений и обсуждений идей Сахарова, Солженицына и диссидентов».22 Сахаров А.Д. Воспоминания.-М.,1996.-Т.II.-С.278. Правда.-1989.-10 июня. 20 Сахаров А.Д. Воспоминания.-М.,1996.-Т.II.-С.589. 21 Диссиденты в Москве.//Социс.-1993.-№10.-С.26. 22 Орлов Ю. Опасные мысли. Мемуары из русской жизни.-М.,1992.-С.325-326. 18 19 168 Без особого ликования восприняла перестроечные процессы В. Новодворская: «Перестройка - это когда народу открывают клетку, а он не выходит, это согласие на пожизненную прописку в лагерном бараке из-за боязни воли».23 О судьбе диссидентства в перестройку она выражалась еще резче: «Перестройка сломила диссидентов... Страницы боевой славы кончились и начинались страницы позора: примирения с режимом, который не пал на колени, не покаялся, не повесился, а просто соизволил помиловать невинных».24 Негативно отзывался о перестройке Р. Медведев: «Реформа не была продумана, она делалась людьми с психологией партийных секретарей области – они не слышали, что им говорили. Они не спросили у человека или группы людей, не советовались, а потом вообще начали метаться, желая сохранить, прежде всего, себя».25 Безусловно, на первых порах диссиденты в большинстве своем приветствовали перестройку. Борогаз Л.: «Эти идеи были моим идеалом, начиная с 60-х годов. Рада, что смогу теперь отстаивать свои идеалы без риска».26 Григорьянц С.: «Думаю, что происходящие в стране перемены благотворны, но явно недостаточны».27 Огородников А.: «…По сравнению с прошлым произошла целая революция в средствах информации и общественном сознании».28 Тимофеев Л.: «Процесс начался благой, объективно необходимый, который, надеюсь, будет в дальнейшем утверждаться».29 Ухудшение экономической ситуации в стране, разрыв между провозглашенными информационной целями блокады и реальными способствовали результатами, формированию прорыв широкой демократической оппозиции. Крах социалистической системы, развал СССР, вряд ли, следует считать заслугой диссидентов. Эти разрушительные процессы были обусловлены логикой развития самого Новодворская В.И. Над пропастью по лжи. – М., 1998. – С.181. Новодворская В.И. Над пропастью по лжи. – М., 1998. – С.157. 25 Терехов А. Снегирь//Огонек.-1991.-№52.-С.10. 26 Пимонов В. Говорят «особо опасные».-М.,1999.-С.66 27 Там же. - С.99. 28 Пимонов В. Говорят «особо опасные».-М.,1999. – С.116. 29 Там же. – С.201. 23 24 169 режима. И если в ряде республик бывшего СССР – Прибалтика, Грузия, Армения, Азербайджан, Молдавия – диссиденты фактически полностью использовали свой шанс прийти к власти, то в самой России реальной оппозиции руководству стали выходцы из самой КПСС, вовремя понявшие ее обреченность и своевременно перешедшие в стан демократии. Изначально диссиденты приветствовали «перестройку», однако власть не спешила отказаться от своей позиции в отношении инакомыслящих. Сдвиги происходили в сторону использования оппозиции для укрепления собственного положения в стране. Диссиденты вновь выступали в качестве разменной монеты.30 С расширением гласности диссидентство стало терять почву для существования. Их программные лозунги стали официальными. Власть сама встала на путь обличения своих пороков и дозволила это делать и широкой общественности. Всех выступавших в роли оппозиции уже к новому режиму поголовно причисляли в неосталинистам и неокоммунистам. Прошло уже столько времени, и власть давно сменилась, а идеи соблюдения прав человека по-прежнему актуальны, т.е. находятся в сфере предположительного и желательного, а не фактического. 20-21 января 2001 г. в Москве состоялся Всероссийский чрезвычайный съезд в защиту прав человека, на котором звучали призывы «быть в оппозиции» уже к нынешнему демократическому режиму. Современное российское руководство обвинялось в гегемонизме, попрании прав человека и т.д. Однако диссиденты внесли свой вклад в разрушение той социальнополитической системы, существовавшей в СССР, да и самого Советского Союза. Известный Зиновьев А. открыто причисляет диссидентов, националистов к «пятой колонне» Запада в СССР, цель которой состояла в «разгроме советского социального строя и, как следствие, распада всех основ жизни России и русского народа».31 Он пишет, что «у тех людей, которые разрушали советский коммунизм, не было, конечно, научного его 30 Королева Л.А. Власть и диссидентство, 1950-1980 гг. .: Дис. … д-ра ист. наук: 07.00.02. – М., 2001. – С.340. 31 Зиновьев А. Глобальное сверхобщество и Россия. – М., 2000. – С.95. 170 понимания. Но для разрушения это и не требовалось, было вполне достаточно идеологических представлений».32 Получилось так, что сиюминутные интересы диссидентов, как изменение отдельных сторон советского строя, по их заявлениям, заслонили собою далеко идущие последствия, так скажем глубинные, даже неосознаваемые мотивы - крах и гибель всей системы. Сами диссиденты по-разному оценивали свой опыт и, главное, свои перспективы. Аксенов В. замечает по данному поводу: «Увы, потом все разъезжались… в реальные миры, говорящие на чужих языках, в миры, где ты немедленно перестаешь быть пылко говорящим борцом против тоталитаризма и превращаешься в странноватого соседа с незнакомым акцентом».33 О тех же, кто остался в стране, он заметил, что они «не смогли разобраться в ситуации и повторили опыт недотепы С. Ковалева. Затем началась еще более странная, если не позорная трансформация. Увядающие диссиденты, чтобы взбодриться, нашли себе новых антигероев: российских реформаторов».34 Бородин Л. возмущался нетерпимым характером некоторых течений современного диссидентства: «Теперь уже не теоретик, но хваткий практик диссидентства Андрей Амальрик... принципиально «разбирается» с «так называемым» русским народом уродливым продуктом Истории...».35 С.А. Ковалев расценивал диссидентство как не движение, а целый спектр движений, гонимых религиозных конфессий и художественных школ, литературных направлений, великое множество человеческих судеб и отдельных «диссидентских» поступков. Главное значение диссидентского фактора, согласно его мнению, заключалось в воздействии на общественное мнение западных стран, на либералов и т.д.36 Диссиденты не могли прийти к власти в постсоветском обществе. И это вполне закономерно и логически вытекало из их понимания и Там же. – С.103. Бурлацкий Ф.М. Проблемы прав человека в СССР и России (1970-80-е и начало 90-х годов). – М., 1999. – С.63. 34 Там же. – С.63. 35 Там же. – С.66. 36 Там же. – С.67. 32 33 171 представления о сущности их движения. Орлов Ю. называл диссидентов антиреволюционными революционерами: «... Правозащитное движения, с его высокой этикой и преданностью ненасильственным методам, должно предшествовать в нашей стране политической борьбе за власть, с тем, чтобы дать будущим политикам и моральный пример, и пример уважения к международным нормам в области прав человека; в противном случае будет просто еще один поворот кровавого колеса российской истории».37 По мнению Орлова Ю., задача правозащитников заключается в борьбе за цивилизованные формы общения между людьми. Диссиденты не хотели идти во власть, опасаясь «запачкаться». Новодворская В. сказала в одном из своих интервью: «...Наша позиция руки за спину, чтобы случайно что-нибудь у власти не взять. Мы не будем своим скальпом украшать фальшивый советский плюрализм».38 С другой стороны и власть не очень жаждала видеть диссидентов в своих рядах. Когда весной 1991 г. В. Буковский впервые приехал в СССР, то его в российских демократических верхах встретили достаточно настороженно. После августа 1991г., приехав вновь, он пожелал встретиться с Б.Н. Ельциным, его не пустили. Крупнейшего диссидента, явно стремившегося войти в новую демократическую российскую власть, эта сама власть к себе не подпустила. Когда же в Конституции 1993 г. появился пункт о необходимости для кандидата в президенты России иметь стаж непрерывного проживания в стране, то В. Буковский счел это оскорбительным для себя, поскольку он не по своей вине оказался за границей и отказался от российского гражданства. Споры внутри самого диссидентского движения в СССР моделировали будущие общественные противоречия. «Собственно, в этом и состояла важнейшая социальная функция диссидентской активности - в моделировании и целеполагании. Мир диссидентов - это модель будущего гражданского общества, подобно тому, как самиздат был моделью будущей свободной прессы».39 Орлов Ю. Опасные мысли. Мемуары из русской жизни. – М., 1992. – С.336. Взгляд из тюремной камеры. // Огонек. – 1990. - №40. – С.27. 39 Даниэль А. Почему не перестроились диссиденты? // Новое время. – 1995. - №15. – С.15. 37 38 172 Демократия, права человека, будучи недоступными в советских государствах, превратились в некий идеал, со временем превратившийся в своего рода панацею от всех бед. Казалось, в демократических государствах в принципе отсутствуют проблемы. Грань балансирования между демократией и анархией, вседозволенностью не виделась. Поэтому было неизбежным крушение возникших ранее иллюзий в области прав человека. С одной стороны, некоторые борцы за права человека, обретя власть, стали больше интересоваться самой политической борьбой, нежели правами человека как таковыми. С другой стороны, многие ожидали слишком многого от самой лишь идеи прав человека. Как следствие, разочарование и опустошенность среди самих диссидентов, потому как лишь со временем появилось понимание, что права человека - это один из принципов функционирования демократического государства, основа которого все же в соблюдении законов. В целом же, интерес к диссидентам значительно упал. Наблюдается следующая динамика: 1991 г. - «мученики - талантливые - боролись»; 1993 г. – «противленцы - выдающиеся - ненавидели»; 1995 г. - «реалисты — оптимистичные - пророчествуют»; 1997 г. - «перерожденцы - малоприятные - оскорбляют»; 1999 г. - «искусство - талантливые - творят». «Уважительное выслушивание постепенно превращалось в пустую форму и закончилось обыкновенным раздражением и досадой». 40 По мнению автора, данное обстоятельство во многом было предопределено самими диссидентами: в 1991 г. и 1993 г. «ясно звучит ностальгия по тому времени, когда еще было с кем бороться, с одной стороны, а с другой - несколько неврастеничное напоминание прошлых заслуг, акцентирование на прошлых протестных акциях».41 На Западе диссидентов перестали воспринимать как единственных правдивых свидетелей загнивания советского режима, а на родине они также оказались малопригодны в условиях перманентного кризиса экономики. Новодворская В. весьма категорично высказалась по данному 40 Кармадонов О.А. Престиж и пафос как жизненные стратегии социоэкономической группы (анализ СМИ).//Социс. – 2001.- №1. – С.70. 41 Там же. – С.71. 173 поводу: «Я лично правами человека накушалась досыта. Некогда и мы, и ЦРУ, и США использовали эту идею как таран для уничтожения коммунистического режима и развала СССР. Эта идея отслужила свое...».42 Из 400 респондентов, опрошенных в конце 90-х гг., 43,2% не смогли ответить на вопрос «Кто такие диссиденты?».43 Среди ответов часто звучали: «диссиденты - это уже история»; «люди, уехавшие из страны по политическим мотивам»; «люди, боровшиеся с государственным строем». Из конкретных имен называли Солженицына (79%), Сахарова (34,3%), Ростроповича, Вишневскую, Галича, Бродского (7,5%).44 Разочарованность, опустошенность, не востребованность присутствует даже в высказываниях диссидентов о современном им обществе. Бородин Л. оценивал положение в России как «национальногосударственно-нравственный» тупик. Диссиденты от общей массы отличались именно тем, что вели себя как свободные граждане и открыто выражали свое мнение, в первую очередь. Но сейчас, по его мнению, сила слова исчезает, реакции нет никакой.45 Огородников А.И. констатирует, что в классической коммунистической системе человек был более защищен, нежели сейчас, правозащитники же, «боровшиеся с ложью при советской системе и отдавшие за это свою свободу, стали сегодня изгоями общества».46 Режим Ельцина Б.Н. обозначал как преступный и бесчеловечный. Пожалуй, главный итог диссидентского движения состоял в том, что на тот момент они являли собой пример свободомыслия и свобододействия в совершенно несвободной стране. Идеи правового государства, самоценности личности; преобладание общечеловеческих ценностей над классовыми или национальными стали — задолго до перестройки — основой взглядов диссидентов. Рудинский Ф.М. «Дело КПСС» в Конституционном Суде. – М., 1998. – С.285. Кармадонов О.А. Престиж и пафос как жизненные стратегии социоэкономической группы (анализ СМИ).//Социс. – 2001.- №1. – С.71. 44 Там же. 45 Пимонов В. Говорят «особо опасные». – М., 1999. – С.85-87. 46 Пимонов В. Говорят «особо опасные». – М., 1999. – С.119. 42 43 174 Но после крушения того ненавистного диссидентам советского строя, они не сумели заявить о себе как о серьезной политической силе, с которой руководство должно было бы считаться. Крах диссидентства – историческая закономерность. Во всех крупнейших революциях мировой истории идеалисты, из замышлявшие, к ним призывавшие в итоге оказывались на обочине истории или, что много хуже, жертвами той самой революции (якобинский террор во Франции, расправы большевиков с другими революционными партиями, массовые процессы 1936-1938 гг. и др.). Диссиденты оказались на обочине. Они не сумели отыскать собственную нишу в постсоветском обществе. Если при советском режиме им была отведена определенная социальная роль «изгоев», то в новых условиях власть смогла «перестроиться» и приспособиться к новым обстоятельствам, а диссиденты так и остались не у дел. 175 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Таким образом, на основании проведенного исследования, можно подтвердить, что диссидентство сыграло большую роль в Отечественной истории. Инакомыслие, как духовно-нравственная оппозиция, в советском обществе существовало всегда, несмотря на все запреты и репрессии, но открыто заявляет о себе только во второй половине 60-х гг., хотя индивидуальные проявления инакомыслия после ХХ съезда КПСС заметно участились. Разоблачение сталинизма, весьма умеренное по сегодняшним меркам, произвело на общество сильное впечатление: жажда свободы и обновления захватила общество. Но «оттепель» принципиально не изменила взаимоотношения интеллигенции и власти. Поэтому инакомыслие нашло способ неподконтрольного распространения идей в «подпольных» кружках, «кухнях» путем обсуждения общественнополитических проблем, чтения рукописей, составления писем-петиций и в особенно уникальной форме – самиздате. Самиздат не «боролся» за свободу слова, а просто реализовывал ее своим существованием. Он стал главным инструментом, с помощью которого независимая мысль научилась выражать себя публично, полностью сохраняя при этом свою свободу. Идея, что можно действовать не против власти и не за нее, а независимо от нее, что культурная или гражданская инициатива могла просто игнорировать негласные запреты, не имеющие никакого законного обоснования, была абсолютно новой для советского человека. Но она была и тем привлекательна, что позволяла проявлять себя открыто, не прячась, не уходя в подполье. Ключевым для нового типа социального поведения стало слово «независимость». Именно этот «диссидентским», тип а поведения людей, впоследствии систематически стали следующих называть ему, - «диссидентами». Тоталитарный режим не мог позволить себе мириться с независимой гражданской активностью. Партийные верхи и руководители КГБ считали 176 такую активность «политическим преступлением» и пытались пресечь ее с помощью соответствующих статей Уголовного Кодекса. Но эти статьи в применении к диссидентам не срабатывали. Можно посадить человека в лагерь на много лет за самиздатский политический альманах, или за несанкционированный интерес к отечественной истории, или за принадлежность к определенной религиозной общине, или за желание эмигрировать, но объяснить на языке права, почему это является преступлением, оказалось невозможно. Правозащитники не полагали, что протесты могут защитить кого-то от гонений. Однако сам факт предания этих гонений гласности оказался психологически значимым для преследуемых и для преследователей. Репрессии, которым подвергались диссиденты, ставили отныне в положение «правонарушителей» не их, а власть, которая в своих репрессивных реакциях никак не умела уложиться в собственные законы. Первоначально адресатами правозащитных петиций были официальные советские органы, позднее возник жанр «открытых писем», еще позднее – заявления в международные организации. Но куда бы ни были адресованы протесты правозащитников, они в первую очередь, информировали о политических гонениях общественное мнение в СССР. В конце 1960-х годов информационные правозащитники бюллетени, создали организовали собственные собственные независимые ассоциации. В диссидентстве сравнительно мирно сосуществовали приверженцы самых разных политических доктрин (сторонники либеральной демократии западного образца, коммунисты-ортодоксы, националистыпочвенники и граждане, абсолютно индифферентных к политике как таковой), националистов и интернационалистов, представителей различных религиозных конфессий, людей самых разнообразных. В СССР началась складываться первая, еще грубая и несовершенная, модель гражданского общества. А самиздат выполнял в этой модели роль свободной прессы. 177 Таким образом, диссидентством мы именуем совокупность движений, групп, текстов и индивидуальных поступков, разнородных и разнонаправленных по своим целям и задачам, но весьма близким по основным принципиальным установкам: - ненасилие, гласность, реализация основных прав и свобод «явочным порядком», требование соблюдения закона, а также создание неподцензурных текстов, объединение в независимые (чаще всего – неполитические по своим целям) общественные ассоциации, - изредка – публичные акции (демонстрации, распространение листовок, голодовки и пр.). В своем развитии диссидентское движение прошло несколько этапов: 1) середина 1950-х – середина 1960-х гг. – период зарождения движения, характеризующийся переосмыслением творческой интеллигенции исторического опыта страны, надеждами на продолжение курса десталинизации, свободы творчества. В течение 10-15 лет, прошедших после ХХ съезда КПСС, либерально настроенная интеллигенция пыталась отвоевать для себя минимум свободного от государственного диктата пространства в рамках системы. Правительство же настойчиво пыталось предотвратить эти попытки, используя традиционные средства: цензурные запреты, административные гонения, критику в печати и т.п. 2) вторая половина 1960-х гг. – становление диссидентского движения. Непосредственным толчком стал арест московских литераторов А. Синявского и Ю. Даниэля. Развитие событий на этом этапе шло по цепной реакции: репрессии против тех, кто наиболее активно протестовал, протесты против этих репрессий, новые репрессии и, соответственно, новые протесты. Одновременно шел процесс знакомства и установления связей между отдельными кружками, группами, для которых открытое инакомыслие стало нормой поведения. Основными формами проявления несогласия на данном этапе стали письма-протесты, самиздат, демонстрации. 3) конец 1960-х – начало 1970-х гг. – организационное оформление движения: появляются первые ассоциаций, расширяется география 178 самиздата и движения как такового, появляется тамиздат. Движение начинает приобретать признаки общественного движения, основной темой которого стали права человека. Письма-протесты адресуются уже не только советской власти, появляются апелляции к официальным кругам Запада; происходит переход к более активным формам сопротивления (митинги, демонстрации и пр.). 4) 1972-1974 гг. – в связи с массовыми арестами движение претерпевает глубокий кризис, выразившийся в снижении диссидентской активности и общественном влиянии диссидентов. Движение фактически перестало существовать. Одновременно происходит пересмотр идейного содержания движения. Если до начала 70-х гг. диссидентское движение базировалось на идее демократической трансформации социалистического строя, то теперь многие диссиденты перешли на противоположные позиции различной направленности. 5) середина 1970-х – начало 1980-х гг. – «хельсинский этап» движения – выход на новый уровень и превращение в составную часть международной борьбы за права человека. Этот период является пиком диссидентской активности. В стране возникает ряд независимых открыто действующих групп и ассоциаций, большинство из которых сосредотачивались на конкретных общественных проблемах. Стержнем этого процесса становится Хельсинское движение, получившее широкую поддержку не только внутри страны, но и зарубежного общественного мнения. 6) 1983 -1989 гг. – спад движения, вызванный арестами видных правозащитников и прекращением работы правозащитных групп и выход его на новый уровень, характеризующийся появлением политических клубов, Народных фронтов, а затем и независимых общественнополитических организаций и партий в которых представители движения играли не последнюю роль. У диссидентства нет истории в традиционном смысле: нет основателей, теоретиков, даты возникновения. По сути дела, трудно даже определить – кто и когда стал участником движения протеста. С момента 179 своего зарождения оно было неоднородным. В нем нашли отражение самые разнообразные взгляды. Диссидентов объединяло по существу лишь одно: способ общественного поведения. Многообразие взглядов можно разделить на 5 основных типов: 1) национальные движения (украинцев, литовцев, латышей, эстонцев, грузин и др.), выступавшие весьма активным отрядом оппозиции. Характерными чертами этого направления были: значительная массовость (от нескольких десятков до сотен тысяч в различных регионах страны); наличие у большинства этих движений поэтапных программ достижения главной цели – национального освобождения; связь с зарубежными националистическими центрами; наличие признанных лидеров движения; достаточно широкий социально-классовый состав (хотя костяк их, как правило, составляла национальная интеллигенция); реальные результаты деятельности. Что касается реакции властей на их деятельность, то она была такой же жестокой, как и в отношении остальных диссидентов. К 60-70-м гг. в национальной оппозиции определились следующие направления: за предоставление независимости, за восстановление прав депортированных народов и за эмиграцию из СССР. И если идея борьбы за независимость республик на протяжении всей истории Отечества всегда стояла остро, то требование восстановления прав депортированных народов и предоставление возможности выехать из страны были порождением советской тоталитарной системы. Несмотря на то, что национальные движения объединяла единая конечная цель – создание благоприятных условий для сохранения и развития собственной нации и общие методы достижения ее, как легальные, так и нелегальные; они имели свои отличительные особенности, которые во многом были обусловлены историческими условиями развития республик. Следует отметить, что чем позже республика вступила в состав СССР, тем ожесточенней там была борьба против советской власти; чем многочисленнее нация, тем она активнее, тем многообразнее методы борьбы. Кроме того, каждое из национальных движений имело свои своеобразные черты. Прибалтийцы и украинцы, например, создали 180 обширные заграничные диаспоры, связь с которыми не прерывалась в самые худшие времена. В Литве наблюдается сращивание политического и национально-освободительного движений. Депортированных народов отличало участие в движении за возвращение на родину едва ли не всей нации, также легальный и мирный по существу характер борьбы. Стимулирующее воздействие на крымских татар, месхов, немцев оказывало представление ряду репрессированных народов автономий, что символизировало реальность Непрекращающийся бытовой достижения и заветной гражданский цели. антисемитизм, невозможность жить "еврейской жизнью" в Советском Союзе заставляло многих видеть единственный выход в эмиграции. Наблюдается определенное сращивание национальных и религиозных движений в Литве и Закавказье. Требование независимости подразумевало здесь и свободу вероисповедания. 2) религиозные движения (Евангельские христиане-баптисты, православные, оппозиционные РПЦ и др.), явившиеся результатом активизации антицерковной политики советского руководства в конце 50-х – начале 60-х годов. Они не являлись политическим вызовом режиму и, по большей части, вызовом вообще, а лишь стремлением приверженцев различных конфессий как можно полнее реализовать свои духовные потребности. Религиозное диссидентское движение в СССР в 60-70-е гг. характеризовалось расколом в собственных рядах. «Раскольники» критиковали за несоблюдение своих же законов советское руководство и за невыполнение религиозных заповедей свое духовное руководство. 3) «социализм с человеческим лицом» (Р. Медведев, П. Григоренко и др.), основная идея которого состояла в том, что Сталин исказил идеологию марксизма-ленинизма, и что возвращение к истинно марксистским истокам, к ленинскому демократизму позволит оздоровить общество. Теоретик движения Р. Медведев предлагал дальнейшее развитие линий XX, XXII съездов, ввести в политическую жизнь элементы подлинной конкуренции, в частности, допустить деятельность фракций в партии и выдвижение нескольких кандидатов на выборные партийные 181 должности. В этих условиях должна быть гарантирована подлинная свобода слова и собраний. Он также рассматривал возможность создания смешанной экономики с государственным, кооперативным и частным секторами, призывал вернуться к ленинской национальной политике с предоставлением гораздо более широкой автономии отдельным народам СССР, в том числе реального, а не только декларированного права отделения от СССР. 4) антикоммунистический диссент, представленный либеральнозападническим течением (А.Д. Сахаров и др.) и национально- почвенническим (А.И. Солженицын и др.). Представители первого направления считали возможным эволюцию к демократии западного типа при сохранении общественной собственности, либерально-западническое, отвергающее коммунистический идеал и социалистическое обновление. Эта концепция получила свое развитие в ряде статей А.Д. Сахарова. Он, придерживался идеи правового государства, ориентации на ценности западной демократии и конвергенцию. Национал-почвенники предлагали за основу жизни общества взять ценности христианской морали, стремились выделить преемственности приверженцы традиции, с специфику идеями ставили России, славянофилов. восстановление пострадавшей от что На прослеживает первый национальной коммунистического план их его российской режима. Коммунистическая идеология признавалась чуждой русскому духу, насильственно перенесенной с Запада; доказывалась целесообразность авторитарной власти, наиболее соответствующей традициям и духу российского народа. «Почвенники», а именно так со временем стали называть сторонников данного направления, пропагандировали отказ от ориентации на идеи прогресса и демократии западного образца, а также от марксизма, как «мертвой идеологии» 5) сталинистский диссент, по-своему выразивший недовольство сложившимся положением. Всесилие правящей номенклатуры, появление теневого бизнеса, отсутствие стимулов к труду негативно действовало на людей, падал престиж власти в глазах народа из-за ее неспособности 182 выйти из кризисной ситуации. Реакцией на ослабление государства становится стремление к сильной власти, победоносной власти, которая отстаивает интересы страны, которую уважают в мире. Это проявлялось в выражении приязни к Сталину, которое можно определить как оппозицию системе, протест против навязывания убеждений, против руководства. Для сталинистского диссента как народной оппозиционности и протеста существовали глубокие корни. Они были гораздо сильнее и устойчивее, чем правозащитное движение, идеи которого затрагивали в основном только интеллигенцию. Сталинистский диссент не имел своих идеологов, организованных форм, но его распространение носило массовый характер от верхов до низов, и по мере падения престижа власти общественные настроения постоянно нарастали. Таким образом, недрах общественных течений обсуждался широкий спектр идей и объединяющим для умеренных националистов и космополитов, атеистов и верующих различных конфессий, марксистов и либералов, демократов и сталинистов явилось диссидентское движение. Защита прав человека, его основных гражданских и политических свобод, защита открытая, разворачившаяся легальными средствами, в рамках действующих деятельности государственных диссидентского движения. законов являлась Многие из стержнем традиционных диссидентских лозунгов (гласность, демократизация общественной жизни, создание правового государства, радикальная реформа в экономике, открытое общество и др.) сегодня в значительной мере легализованы. Тем не менее, власть расценивала диссидентское движение как политическую оппозицию, усматривая в ней моральную и идеологическую угрозу системе. В первой половине 80-х гг., несмотря на беспрецедентные репрессивные меры, власть оказалась неспособна искоренить оппозицию в лице диссидентского движения и вернуть страну в «додиссидентское» состояние. Более того, именно в этот период к руководству движением пришли новые люди. Изменился его социальный состав. Идеи и опыт, разработанные и обретенные оппозицией в 60-80-х гг. создали 183 значительные идейные и социально-политические предпосылки грядущих перемен. Горбачевская перестройка» в полной мере выявила значимость движения. Оказалось, что открытая борьба нескольких сот инакомыслящих против пороков существовавшего режима власти вызывала сочувствие неизмеримо более широкого круга сограждан. Противостояние свидетельствовало о глубочайших противоречиях в обществе и пропасти, отделявшей его от власти. Феномен диссидентства, во многом объяснимый с позиций инакомыслия в авторитарном политическом режиме, явился началом сегодняшней политической активности и демократии. Советское диссидентство исчерпало себя как именно советское, но не как явление. Ведь наличие оппозиции при любой власти – норма для нормального функционирования самой власти. 184 СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ Источники 1. 5810 Надзорные производства Прокуратуры СССР по делам антисоветской агитации и пропаганде. Март 1953-1991. - М., 1999. – 916 с. 2. Амальрик А. Записки диссидента. - М., 1991. – 432 с. 3. Амальрик А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года? Амстердам, 1970. – 71 с. 4. Андропов Ю.В. Коммунистическая убежденность – великая сила строителей нового мира. - М., 1977. – 29 с. 5. Архив самиздата Радио «Свобода». - т.14. - №774. – Мюнхен. 6. Архивы Кремля и Старой площади: Документы по «делу КПСС»: Аннотированный справочник документов, представленных в Конституционный суд Российской Федерации./Сост. И.И. Кудрявцев. Новосибирск, 1995. 7. Белая книга по делу А. Синявского и Ю. Даниэля./Сост. А. Гинзбург. - Франкфурт-на-Майне, 1967. – 104 с. 8. Боннэр Е.Г. Поскриптум: Книга о горьковской ссылке. - М., 1990. – 333 с. 9. Буковский В. «И возвращается ветер…». Письма русского путешественника. - М., 1990. – 464 с. 10. Буковский В. Московский процесс. – Париж, М., 1996. – 525 с. 11. Вести из СССР: Права человека. - Мюнхен, 1978-1991. - № 1-5. 12. Владимирская тюрьма. Сборник статей и документов / Составитель В.Буковский. - Париж 1977. – 105 с. 13. ВРСХД. – Париж-Нью-Йорк ,1972. - №104-105. 14. ВРСХД. – Париж-Нью-Йорк, 1976. - №118. 15. ВРСХД. – Париж-Нью-Йорк, 1978. - №127. 16. ВСХСОН (материалы суда и программа)//Посев. – Франкфуртна-Майне, 1970. – Вып.22. 17. Галансков Юрий. Памятный сборник. В 4-х ч. - Париж, 1980. 18. Григоренко П. Воспоминания // Звезда. – 1990. - №1-12. 19. Григоренко П. Сборник статей. Париж, 1977. 20. Григоренко П.Г. В подполье можно встретить только крыс… М., 1997. – 639 с. 185 21. Даниэль Ю. «Я все сбиваюсь на литературу…» Письма из заключения. – М., 2000, 895 с. 22. Заключительный акт.//Во имя мира, безопасности и сотрудничества: К итогам Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, состоявшегося в Хельсинки. 30 июня-1 августа 1975 года. - М., 1975. – 127 с. 23. Идеологическая комиссия ЦК КПСС. 1958-1964. Документы. М., 1998. 24. Из-под глыб. Сборник статей. - Париж, 1974. – 276 с. 25. Кремлевский самосуд. (Сборник документов)./Сост. А.В. Коротков, С.А. Мельчин, А.С. Степанов. - М., 1994. – 622 с. 26. Марченко А. Мои показания. - М., 1991. – 267 с. 27. Марченко А. Живи как все. – М., 1993. – 448 с. 28. Материалы Внеочередного ХХI съезда КПСС. - М., 1956. – 417 с. 29. Материалы ХХII съезда КПСС. - М., 1961. – 436 с. 30. Материалы ХХIII съезда КПСС. - М., 1966. – 484 с. 31. Материалы ХХIV съезда КПСС. - М., 1971. – 396 с. 32. Материалы ХХV съезда КПСС. - М., 1976. – 415 с. 33. Материалы ХХVI съезда КПСС. - М., 1981. – 451 с. 34. Миф о застое. Социально-экономическая жизнь СССР до перестройки./Сост. Б. Никонорова, А. Прохватилова. - Л., 1991. – 476 с. 35. Новодворская В.И. Над пропастью во лжи. - М., 1998. – 478 с. 36. Новодворская В.И. По ту сторону отчаяния. - М., 1993. – 268 с. 37. Орлов Ю. Опасные мысли. Мемуары из русской жизни. - М., 1992. – 376 с. 38. Орлова Р., Копелев Л. Мы жили в Москве. - М., 1990. – 447 с. 39. Орлова Р.Д. Воспоминания о не прошедшем времени. М., 1993. 40. Погружение в трясину (анатомия застоя)./Сост. И общая ред. Т.А. Ноткиной - М., 1990. – 714 с. 41. Политический дневник. Т.1. 1964-1970. Амстердам, 1972; Т.2. 1965-1970. Амстердам, 1975. 42. Померанц Г.С. Записки гадкого утенка. - М., 1998. – 399 с. 43. Реабилитация. Политические процессы 30-50-х годов./Под ред. А.Н. Яковлева. - М., 1991. – 461 с. 44. Сахаров А.Д. Воспоминания. В 2-х т. М., 1996. – Т. 1. – 910 с., Т. 2. – 862 с. 186 45. Сахаров А.Д. Мир, прогресс, права человека: Статьи и выступления. - Л., 1990. – 40 с. 46. Сахаров Андрей. О стране и мире: Сборник произведений. – Нью-Йорк, 1976. – 183 с. 47. Сборник документов Общественной группы содействия выполнению Хельсинских соглашений в СССР. - Нью-Йорк, изд-во «Хроника», 1977. - вып. 2. – 148 с. 48. Солженицын А. Жить не по лжи. - М.,1984. – 203 с. 49. Солженицын А. Письмо вождям Советского Союза./Солженицын А. Публицистика. - Ярославль, 1995. - Т.1. – С.134-167. 50. Солженицын А. Публицистика. - Париж, 1981. – 718 с. 51. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. - Нью-Йорк, 1973-1978. тт.1-3. 52. Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом: Очерки литературной жизни. - М., 1996. – 687 с. 53. Тимофеев Л.М. Я – особо опасный преступник: одно уголовное дело. – М., 1990. – 256 с. 54. Хроника защиты прав в СССР. - Нью-Йорк, 1972-1981. - №1-42. 55. Хроника текущих событий. – Амстердам, 1979. - Вып.1-15. 56. Хроника текущих событий. – Амстердам, 1979. - Вып.16-27. 57. Хроника текущих событий. – Амстердам, 1974-1983. - Вып.28-64. 58. ХХ съезд КПСС. 14-25 февраля 1956 г. Стенограф. Отчет Т. 1-2. М., 1956. 59. Цена метафоры, или преступление и наказание Синявского и Даниэля. - М., 1990. – 527 с. 60. Щаранский Н.Б. Не убоюсь зла: Воспоминания. - М., 1991.–387 с. 61. Эткинд Е.Г. Записки незаговорщика. Барселонская проза. – СПб., 2001. – 496 с. Архивные документы 1. Центр хранения современной документации (ЦХСД). Фонд 4 (Документы Секретариата ЦК КПСС); Фонд 5 (Документы отделов и секторов ЦК КПСС). 2. Научно-информационный и просветительский центр (НИПЦ) общества «Мемориал» 187 Периодическая печать 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. Голос. 1992. Известия. 1989. 1991. 1992.1994. 1995. Литературная газета. 1993. 1994. 1995. Московская правда. 1992. Московские новости. 1989. Независимая газета. 1992. 1993. 1995. Правда. 1989. 1992. Российская газета. 1991. Сегодня. 1994. Совершенно секретно. 1993. Труд. 1992. Литература Монографии и статьи 1. Аверкиев И. О «диссидентском консерватизме» и правозащитном модернизме» (тезисы)//Правозащитник. - 1996. - №3. – С.8-12. 2. Аганбенян А.Г. О советской экономике.//СССР. Внутренние противоречия. – вып. 6. 3. Аксютин Ю.В. Власть и оппозиция. – М., 1995. 4. Алексеева Л. Инакомыслие в СССР: Опыт статистического анализа//СССР: Внутренние противоречия. – М., 1983. - Вып.8. - С.5-61. 5. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. – Вильнюс-М., 1992. – 350 с. 6. Алексеева Л. История правозащитного движения: Учеб. пособие. – М., 1996. – 126 с. 7. Апогей Режима личной власти. «Оттепель». Поворот к неосталинизму: Общественно-политическая жизнь в СССР середины 40-х – 60-е гг.//Сивохина Т.А., Зезина М.Р. – М., 1993. – 28 С. 8. Алпатов В. Тоталитаризм и диссидентство.//Власть. – 1997. - №9. – С.24-30. 9. Арефьева Т.К. Из истории диссидентского движения//Политическая демократия в историческом опыте России. - Челябинск, 1993. – С.189-193. 10. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. - М., 1993. – 221 с. 188 11. Афанасьева Л.П. Личные архивы участников диссидентского движения 1950-1980-х годов в СССР: собирание, описание, использование.//Вестник архивиста. 1994. №3. 12. Байрау Д. Интеллигенция и власть: советский опыт//Отечественная история. - 1994. - №2. - С.122-135. 13. Баррон Д. КГБ сегодня: невидимые щупальца. - СПб.,1992.–471 с 14. Безбородов А., Мейер М., Пивовар Е. Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР в 50-80-х гг. Учебное пособие. - М., 1994. – 154 с. 15. Безбородов А.Б. Феномен академического диссидентства в СССР: [Учеб. пособие по спецкурсу]. - М., 1998. – 73 с. 16. Белинкова Н. Хождение по свободе.//Новый колокол. – М., 1994. – С.176-204. 17. Белов А., Шилкин А. Диверсии без динамита. - М., 1972. – 183 с. 18. Белоусович И. Русская Православная Церковь в СССР. // Новый журнал. Нью-Йорк, 1983. - №151. 19. Березовский В.Н. Движение диссидентов в СССР в 60-х – первой половине 80-х годов.//Россия в ХХ веке: Историки мира спорят. - М., 1994. – С.615-621. 20. Блох С., Рэддауэй П. Диагноз: инакомыслие // Карта = Karta. – Рязань, 1996. - №13/14. – С.56-67. 21. Богораз Л., Голицин В., Ковалев С. Политическая борьба или защита прав? Двадцатилетний опыт независимого общественного движения в СССР: 1965-1985//Погружение в трясину (анатомия застоя). - М., 1991. – С.501-544. 22. Богораз Л., Даниэль А. В поисках несуществующей науки: (Диссидентство как историческая проблема)//Проблемы Вост. Европы = Problems of Eastern Europe. – N.Y., 1993. - №37/38. – С.142-161. 23. Богораз Л., Даниэль А. Диссиденты.//50/50. Опыт словаря нового мышления. - М., 1989. – С.411-418. 24. Боффа Д. От СССР к России. История неоконченного кризиса (1964-1994). - М., 1996. – 319 с. 25. Брошеван В., Тыглиянц П. Изгнание и возвращение. Симферополь, 1994. 26. Бурлацкий Ф.М. Проблемы прав человека в СССР и России (1970-80-е и начало 90-х годов). - М., 1999. – 279 с. 189 27. 28. 29. Вагин Е. Встречи диссидентов в Турине//Зарубежье. 1978. №3-4. Вайль П., Генис А. 60-е: Мир советского человека.-М.,1998. – 359 с. Верт Н. История советского государства. 1900-1991. - М., 1992. – 544 с. 30. Взгляд из тюремной камеры.//Огонек. – 1990. - №40. – С.27-29. 31. Власть и оппозиция. Российский политический процесс ХХ столетия. - М., 1995. – 487 с. 32. Волобуев О.В. Крымскотатарский вопрос по документам ЦК КПСС (вторая половина 50-х – середина 80-х гг. ХХ в.).//Отечественная история. – 1994. - №1. – С.157-169. 33. Геллер М. Седьмой секретарь. Блеск и нищета Михаила Горбачева. - М., 1995. – 476 с. 34. Геллер М., Некрич А. История России 1917-1995. Утопия у власти. Кн. 2. - М., 1986. – 432 с. 35. Гершунский Б.С. Лозаннский Э.Д. Демократический опыт России. – М., 1998. – 215 с. 36. Гидони А. Солнце идет с Запада. - Торонто, 1980. – 537 с. 37. Гинзбург В. О феномене Сахарова.//Свободная мысль. – 1992. №14. – С.94-102. 38. Гинзбург В. О феномене Сахарова.//Свободная мысль. – 1992. №15. – С.95-105. 39. Гласность под угрозой. Права человека в СССР. М., 1991. 40. Головатенко А. История России: спорные проблемы. - М., 1994. – 255 с. 41. Гордин Я.А. Дело Бродского. // Нева. – 1989. – №2. 42. Горяева Т.М. Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг. – М., 2002. – 400 с. 43. Груздева Л.Н. Диссидентское движение в России: истоки и генезис. – Воронеж, 1994. – 16 с. 44. Данилов А.А. История инакомыслия в России. Советский период 1917-1991. Уфа, 1995. 45. Даниэль А. Почему не «перестроились» диссиденты?//Новое время.-1995.-№15. – С.13-15. 46. «Дело» молодых историков (1957 – 1958 гг.).//Вопросы истории. – 1994. - №4. – С.106-135. 190 47. Джибладзе Ю. Правозащитное движение в России: коллективный портрет. – СПб., 2004. 48. Диссидент.//Краткий политический словарь. - М.1985. – с.131. 49. Диссидент.//Политология: Энциклопедический словарь. – М., 1993. – С. 103. 50. Диссидент.//Советский энциклопедический словарь. - М.: Сов. энциклопедия, 1983. – С. 306. 51. Диссидентская активность и правозащитное движение в послесталинскую эпоху.//История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР». - М., 1997. – С.215-161. 52. Диссиденты в Москве.//Социс.-1993.-№10. – С.26-32. 53. Диссиденты о диссидентах.//Знамя. 1997. № 9. – С.163-188. 54. Дубинин Ю. Путь в Хельсинки открыт//Международная жизнь. – 1994. - №4. – С.94-112. 55. Дудинцев В. Не хлебом единым. – М., 2005. – 544 с. 56. Евграфов Г. «Разжаловать в рядовые!» или история о том, как один генерал стал диссидентом//Театр. - 1990. - №12. 57. За кулисами./Публ. А.А. Курносова//Полис: политические исследования. - 1995. - №2. 58. Закон прежде всего//Огонек.-1989.-№4. – с.22-30. 59. Зиновьев А. Глобальное сверхобщество и Россия.-М.,2000.–128 с. 60. Зиновьев А. Зияющие высоты. 1976. - М., 1990. – 314 с. 61. Зубкова Е.Ю. Общество и реформы. 1945-1964. М., 1993. 62. Зубкова Е.Ю. От 60-х к 70-м: власть, общество, человек//История Отечества: люди, идеи, решения: Очерки истории Советского государства./Сост. В.А. Козлов. - М., 1991. – С.321-356. 63. Из политической жизни России. Очерки истории общественных движений и политический партий в послеоктябрьский период. Учеб. пособие под ред. Е.С. Дорофеевой и В.Д. Кадушкина. - Саратов, 1996. – 154 с. 64. Инакомыслие в СССР: политика, идеология и люди. Лондон, 1975. 65. Иного не дано: Сб. научн. статей/сост. Ю.Н. Афанасьев. - М., 1988. – 675 с. 66. Историография истории диссидентского движения в СССР 50-80-х гг.//Советская историография/под ред. Ю.Н. Афанасьева.–М., 1996. – С.401-428. 191 67. История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории Советского государства./Сост. В.А. Козлов. – М., 1991. – 366 с. 68. История, философия, принципы и методы правозащитной деятельности: Сборник материалов семинара Моск. Хельсинск. группы «Права человека» (Москва, 1-4 февраля 1991 г.)/Сост. Богораз Л. – М., 1995. – 109 с. 69. Каминская Д. Уголовное дело №41074-56 – 68С «О нарушении общественного порядка и клевете на советский государственный и общественный строй».//Знамя. – 1990. - №8. – С.97-139. 70. Кара-Мурза С.Г. Евреи, диссиденты и еврокоммунизм. - М., 2001. – 256 с. 71. Кара-Мурза С.Г. Диссиденты – советская «закваска» антисоветского проекта. – М., 1998. 72. Кармадонов О.А. Престиж и пафос как жизненные стратегии социоэкономической группы (анализ СМИ).//Социс. – 2001.- №1. – С.66-72. 73. Карр Э. Что такое история? М., 1988. 74. Кириллов В.М. История репрессий и правозащитное движение в России: Учеб. пособие -. Екатеринбург, 1999. – 119 с. 75. Климов Г.П. Красная Каббала: Лекции по высш. социологии. Краснодар, 1996. – 340 с. 76. Князький И.О. Россия в ХХ веке. Хроника политической жизни 1906-1991. - Коломна, 1996. – 289 с. 77. Козлов В.А. Крамола: Инакомыслие в СССР во времена Хрущева и Брежнева (По материалам Верховного суда и Прокуратуры СССР) Статья 2. Власть и ее оппоненты: динамика конфликта – 2.//Общественные науки и современность. – 2002. - №4. – С.68-79. 78. Козлов В.А. Крамола: Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. 1953-1982 годы.//Отечественная история. – 2003. - №4. – С.93-111. 79. Коник В. Свобода совести и ее лжезащитники. – М., 1986. – 175 с. 80. Копелев Л. О правде и терпимости. Сборник статей. - Париж, 1982. – 96 с. 81. Королев А.А. Диссидентство и молодая творческая интеллигенция: к проблеме духовных истоков современных радикальнолиберальных реформ.//Социальные реформы в России: теория и практика. – Вып. 2. М., 1996. 192 82. Королев А.А. Диссидентство как общественно-политический феномен//Проблемы политической и экономической истории России. - М., 1998. – С.216-232. 83. Кочетов В. Чего же ты хочешь. – Минск, 1970. – 480 с. 84. Крымские татары: Проблемы репатриации./Отв. ред. А.Р. Вяткин, Э.С. Кульпин. - М., 1997. – 170 с. 85. Кто такой П.Г. Григоренко?//Военно-исторический журнал. – 1990. - №10. – С.87-92. 86. Куроедов В.А. Религия и церковь в советском государстве. – М., 1981. – 263 с. 87. Куртуа С., Верт Н., Панне Ж-Л. и др. Черная книга коммунизма. Преступления. Террор. Репрессии. - М., 2001. – 352 с. 88. Лариса Богораз, правозащитник.//Общественные науки и современность. – 1991. - №3. – С.81-88. 89. Левитин А.Э. Защита веры в СССР. - Париж, 1966. – 101 с. 90. Леонхард В. Накануне новой революции. Будущее советского коммунизма. - М., 1976. – 381 с. 91. Лукин Ю.Ф. Из истории сопротивления тоталитаризму в СССР (2080-е гг.). - М., 1992. – 203 с. 92. Лукин Ю.Ф. Социально-политическая активность и протест в истории советского общества: Учебное пособие. - Архангельск, 1991. – 110 с. 93. Лукьянов Л.А., Нечаев М.Г. Религиозные движения и борьба за права человека в СССР в 1960-80-е гг.//Тоталитаризм в России (СССР) 19171991: оппозиция и репрессии. - Пермь, 1998. – С.114-157. 94. Маслова И.И. Русская православная церковь и КГБ (1960-1980-е годы).//Вопросы истории. – 2005. - № 12. – С.86-96. 95. Медведев Р. Андрей Сахаров и Александр Солженицын.//Преподавание истории в школе. – 2001. - №7.- С.72-79. 96. Медведев Р. Книга о социалистической демократии. Амстердам, 1972. – 401 с. 97. Медведев Р. Личность и эпоха: политический портрет Л.И. Брежнева. - М., 1991. - Кн. 1.- 333 с. 98. Медведев Р. Русский вопрос по Солженицыну.//Отечественная история. 2002. - №4. – С.100-115. 99. Медведев Р. Солженицын и Сахаров. - М., 2002. – 272 с. 193 100. Мейер М.М. Очерк истории правозащитного движения.//Преподавание истории в школе. – 1990. - №5. – С.57-72. 101. Мильштейн И. Помиловка.//Огонек.-1991.№12. 102. Мильштейн И. Человек имеет право.//Огонек. - 1990. - №2. – С.21-23. 103. Мушинский В.О. Правовое государство и правопонимание.//Советское государство и право.–1990.-№2. 104. Мысли сумасшедшего. Избранные письма и выступления П.Г. Григоренко. - Амстердам, 1973. – 336 с. 105. «Направлена в специальную психиатрическую больницу».//Источник. – 1993. - №2. – С.94-95. 106. Национальный вопрос и современная идеологическая борьба. – Ташкент, 1977. 107. Наше Отечество: Опыт политической истории. Часть II./Сост. С.В. Кулешов, О.В. Волобуев, Е.И. Пивовар и др. – М., 1991. – 620 с. 108. Неформальная Россия. Опыт политического справочника. - М., 1990. – 380 с. 109. Нива Ж., Виноградов И. Солженицын. – М., 1992. – 191 с. 110. Новый самиздат.//Континент. – Мюнхен, 1987. - № 52. – С. 25. 111. Об идеологической деятельности КПСС. – М., 1981. – С.310. 112. Обращение членов профсоюза./СССР – рабочее движение? – Нью-Йорк, 1978. – С.61. 113. Орлов Ю. Возможен ли социализм нетоталитарного типа?//«Самосознание». - Нью-Йорк, изд-во «Хроника», 1976. - С. 279-304. 114. Орлов Ю. Свобода — в вас самих.//Родина.–1991. - №9-10.-С.77-78. 115. Пайпс Р. Россия при старом режиме. – М., 1993. – 496 с. 116. Петровский Л. Перестройка, верни им имена//Родина. - 1990.-№4. С.19. 117. Пимонов В. Говорят «особо опасные». – М., 1999. – 240 с. 118. Письма советских граждан по поводу высылки А.И. Солженицына / Публ. О. Эдельман.//Звезда. 1994. №6; 119. Политическая история России: Учебное пособие./Отв. ред. проф. В.В. Журавлев. – М., 1998. – 696 с. 120. Политические партии России в контексте ее истории: учеб. пособ./Коллектив авторов. Рук. авт. коллект. Смагина С.М. - Ростов-на-Дону, 1998. - 696 с. 194 121. Поповский М. Управляемая наука. - Лондон, 1978. – 389 с. 122. Права человека в условиях становления гражданского общества (международная научно-практическая конференция)//Государство и право. 1997. - №10. - С.102-110. 123. Права человека. История, теория и практика: Учебное пособие./Отв. ред. Б.Л. Назаров. – М., 1995. – 304 с. 124. Правозащитное движение в России: состояние, актуальные проблемы (К итогам 2-й Консультативной встречи правозащитных организаций)//Государство и право. – 1997. - №7. – с.107-108. 125. Прищепа А.И. Инакомыслие на Урале (середина 1940-х – середина 1980-х годов). – Сургут, 1998. – 411 с. 126. Прищепа А.И. Некоторые методологические проблемы изучения истории диссидентского движения в СССР.//Политическая демократия в историческом опыте России. – Челябинск, 1993. – С.182-188. 127. Розов. В.С. Избранное. – М., 1983. – 703 с. 128. Россия в ХХ веке: Историки мира спорят. - М., 1994. – 750. 129. Рудинский Ф.М. «Дело КПСС» в Конституционном Суде. – М., 1998. – 502 с. 130. Русское зарубежье в год тысячелетия крещения./Сост. М. Назаров - М., 1991. – 459 с. 131. Руткевич М.Н. Возрастание социальной напряженности к концу советского периода.//Социологические исследования. – 2004. - №7. – С.62-70. 132. Рыцари без страха и упрека. Правозащитное движение: дискуссии последних лет.– М., 1998. – 335 с.. 133. Савельев А.В. Политическое своеобразие диссидентского движения в СССР 1950-х — 1970-х годов.//Вопросы истории. – 1998. - №4. - С.109-121. 134. Савельев А.В. Советский театр абсурда Андрея Амальрика.// Вопросы истории. – 2004. - №4. - С.148-161. 135. Салова Г. Советские политзаключенные сегодня.//Форум. – 1984. - № 9. – С. 95. 136. Самиздат века./Сост. А. Стреляный и др. - Минск-Москва, 1997. – 1052 с. 137. Сахаров А. Неизбежность перестройки.//Иного не дано: Сб. научн. статей/сост. Ю.Н. Афанасьев. - М., 1988. – С.115-137. 138. Синявский А.Д. Диссидентство как личный опыт.//Юность. - 1989. №5. - С.87-92. 195 139. Смирнов А. Прощание с московскими кухнями?//Родина. – 1991. №9-10. - С.79-81. 140. Советская интеллигенция, Лубянка и Старая площадь в 1960-х – 1980-х годах.//Вопросы истории. – 2005. - № 9. – С.3-26. 141. Советская историография./Под ред. Ю. Афанасьева. - М., 1996. – 589 с. 142. Солженицын А.И. Один день Ивана Денисовича. Рассказы 60-х гг. – СПб., 2000. – 351 с. 143. Соловьев В., Клепикова Е. Заговорщики в Кремле: от Андропова до Горбачева. – М., 1991. – 304 с. 144. Социалистическая демократия в действии. – М., 1971. 145. Справочник правозащитных организаций СНГ/Моск. Хельсинская группа. – СПб., 1995. – 79 с. 146. СССР: Внутренние противоречия. - Нью-Йорк. - №№ 1-22. 147. СССР: Внутренние противоречия. /под ред. В. Чалидзе. – НьюЙорк, 1981-1983. - вып. 1-8 148. Тайна ИГ.//Карта = Karta. Рязань, 1999. - №22/23. – с.23-28. 149. Терехов А. Снегирь//Огонек.-1991.-№52.-С.10. 150. Терц А. Мысли врасплох. - Париж, 1966. – 109 с. 151. Тимофеев Л. От 1968 к 1984.//Социологические исследования. – 1991. - №5. 152. Тоталитаризм в России (СССР) 1917-1991: оппозиция и репрессии. - Пермь, 1998. – 192 с. 153. Тоталитаризм и сопротивление: Тез. докл. междунар. науч.практ. конф., Пермь, 12-14 июля 1993 г./научно-исследовательский центр «Урал-Гулаг» – Пермь, 1994. – 24 с. 154. Тяжкий труд покаяния.//Горизонт. – Пенза, 1991. - №9. – С.10. 155. Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917-1991. – М., 1994. – 496 с. 156. Хоскинг Дж. Предпосылки образования гражданского общества в период «застоя».//Россия в ХХ веке: Историки мира спорят. – М., 1994. – с. 604 – 614. 157. Цвигун С. О происках империалистических разведок.//Коммунист. – 1981. - №14. – С.98. 158. Чалидзе В. О социалистической конституции.//Коммунист. – 1989. - №17. – с.68-75 196 159. Чуев Ф. Красные асы. – М., 1956. 160. Чуев Ф. Молотов. – М., 1999. – 736 с. 161. Чуев Ф. Солдаты империи. – М., 1998. – 557 с. 162. Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. – М., 1991. – 467 с. 163. Шарапов И.П. Одна из тайн КГБ: К истории инакомыслия в советской России. – М., 1990. – 116 с. 164. Шафаревич И. Законодательство о религии в СССР. - Париж, 1973. – 80 с. 165. Шеенков О.А. Правозащитное движение в России.–М.,2004.–94 с 166. Шрагин Б. Противостояние духа. – Лондон, 1977. – Т. 5. – 316 с. 167. Штурман Д. Солженицын и национальный вопрос.//Звезда. – 1992. - №9. – С.121-154. 168. Шубин А.В. Истоки перестройки, 1978 – 1984. – М., 1997. – Т. 1 – 191 с.; Т. 2. – 192-367 с. 169. Шубин А.В. От «застоя» к реформам. СССР в 1917-1985 гг. – М., 2001. – 768 с. 170. Эллис Д. Русская Православная церковь. Согласие и инакомыслие. – Лондон, 1990. – 307 с. 171. Этапы истории инакомыслия.//Карта = Karta. Рязань, 1999. №22/23. – с. 20-26. 172. Яковлев А.Н. По мощам и елей. – М., 1995. – 191 с. 173. Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. - М., 1985. – 463 с. 174. Янов А. Русская идея и 2000 г.//Нева. – 1990. - №9-11. Диссертации 1. Берестнева О.Н. Диссидентское движение как явление общественно-политической жизни СССР в 1960-1980 гг.: Автореф. дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. – Саратов, 2001. 2. Давыдов С.Г. Инакомыслие в СССР в 50-е – первой половине 60-х гг.: Автореф. дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. - М., 1996. 3. Кожевников А.Ю. Национально-патриотические течения в русской интеллигенции 1950-х – первой половины 80-х гг.: Автореф. дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. - М., 2004. 4. Королева Л.А. Диссидентское движение в СССР в 60-70-е гг.: Автореф. дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. - М., 1995. 197 5. Королева Л.А. Власть и диссидентство, 1950-1980 гг.: Автореф. дис. … д-ра ист. наук: 07.00.02. – М., 2001. 6. Лушин А.И. Власть и правозащитное движение в СССР: Автореф. дис. … д-ра. ист. наук: 07.00.02. - Саранск, 2004. 7. Нагдалиев Зейнал Сафар-оглы Диссидентское движение в СССР, 1950-1980 гг.: Автореф. дис. … д-ра. ист. наук: 07.00.02. - М., 1999. 8. Шалюгина С.А. Идейно-политические течения в диссидентском движении в СССР в 1960-1970-е гг.: Автореф. дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. М.,2003. Литература на иностранном языке 1. Abuse of psychiatry for political repression in the Soviet Union (United States Senate Committee on the Judiciary). - New York, 1973. 2. Bloch S., Reddaway P. Psychiatric terror. How Soviet psychiatry is used to suppres dissent. - New York, 1977. 3. Dissent in USSR. Politics, ideology and people./Ed. By R.L. Tokes. Baltimore, London, 1975. – 456 р. 4. Dunlop J.B. The new Russian revolutionaries. - Belmont, 1976. 5. Feldbrugge F.J. Samizdat and political dissent in the Soviet Union. Leyden, 1975. 6. Rubinsrein J. Soviet Dissent: Their Struggle for Human Rights. Boston. 1985. – 304 р. 7. Samizdat. Voices of the Soviet opposition/Ed. by G. Sounders. New York, 1975; 8. Schtromas. A. Dissent and Political change in the Soviet Union // The Soviet Politicy in the Modern Era. - New York, 1984. - 747 р. 9. Shatz M.S. Soviet dissent in historical perspective. - Cambrige, 1980. 10. The political abuse of psychiatry in the Soviet Union (Working group on the Internment of Dissenters in Mental Hospitals. - London, 1977. 11. Uncensored Russia. Protest and dissent in the Soviet Union. The unofficial Moscow journal “A chronicle of current events”/Ed. by P. Reddaway. New York, 1972. 12. Woll J. Soviet dissident literature: a critical guide. - Boston, 1983.
