problemyi_peredachi_verhovnoj_vlasti_v_Rossii
advertisement
Алексеев В.В. кандидат исторических наук доцент Москва ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕДАЧИ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ В РОССИИ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ Ретроспективный анализ прошлого России показывает, что в силу особенностей своего исторического развития она хронически тяготеет к автократичному типу властных отношений. В этом случае верховная власть (прежде всего законодательная исполнительная военная отчасти судебная) сосредотачивается в руках одного должностного лица обличенного соответствующими полномочиями. При этом огромное значение приобретает порядок передачи данных полномочий от их носителя к преемнику. Тогда когда эта процедура четко юридически прописана восприятие верховной власти происходит плавно и без всяких осложнений. В противном случае страна переживает ряд потрясений которые становятся нелегким испытанием для государства и общества. Это становится хорошо заметным если взглянуть на последовательно развертывавшийся во времени ход исторических событий. Вероятнее всего в момент образования Древнерусского государства твердый порядок переход верховной власти по наследственной линии еще не установился. Доказательством тому служит ожесточенная схватка за великокняжеский престол развернувшаяся между сыновьями Владимира Святославича после его смерти. В конечном итоге верх одержал Ярослав Мудрый который очевидно извлек урок из произошедшего и стремясь предотвратить возможную борьбу между своими сыновьями в будущем попытался в своем завещании организовать в некую систему порядок получения верховной власти и практику раздачи местных княжений. Согласно его заветам киевское и прочие княжения наследники должны были занимать в определенной очерёдности, согласно старшинству своего рождения т.е. чем старше по родству был великокняжеский сын или родственник тем более 1 значимую в политическом отношении и богатую волость со стольным городом он получал. Таким образом в отличие от Западной Европы, где господствовал вертикальный порядок передачи властных прерогатив (от отца к сыну), на Руси устанавливалась горизонтальная (от брата к брату) очередность. Это означало что на верховную власть могли претендовать не только прямые наследники правящего в данный момент князя, но и другие члены княжеского рода. Основанием такого порядка были воззрения на великокняжескую власть и государство как на общее родовое достояние потомков Рюрика, как их коллективную «отчину». В идеале предполагалось, что право наследования верховного киевского престола принадлежит всем ветвям княжеского рода, с учётом их родственной близости к великому князю, т.е. старшинства. Конкретно это выражалось в том, что Киевский князь носил титул «великого», т.е. старшего князя и считался «в отца место», т.е. выступал в качестве главы семьи по отношению к прочим своим братьям и родственникам. Все остальные князья считались его как бы его «детьми», обязанными «быть в послушании» своему верховному сюзерену и подчиняться всем распоряжениям великого князя, быть обязанными ему службой. Тем самым возникала некая иерархия внутри княжеского рода с отношениями, напоминающими сюзеренновассальные связи. Когда правящий великий князь умирал верховную власть по очереди должны были воспринимать следующие по времени рождения братья. Одновременно осуществлялась передвижка младших князей-сородичей, сообразно старшинству за умершим, из волости в волость, с младшего стола на более старший. Каждый князь как бы поднимался в результате на одну ступеньку на политико-иерархической лестнице. Но описанный порядок перехода власти был скорее политическим идеалом, чем действительностью. Жизнь вносила в него неизбежные коррективы и существенные поправки. В рамках единого княжеского рода очень скоро разгорелась борьба за то, какая ветвь станет «старейшей» и кто из ее представителей сядет на великокняжеский престол. Происходило это прежде всего по причине разрастания княжеского рода, увеличения его ветвей и числа 2 князей вследствие чего все сложнее становится устанавливать генеалогическое старшинство. К тому же в реальной политической действительности генеалогическое старшинство не всегда совпадало с политической силой. В рамках родового идеала наследования власти сталкивались индивидуальные интересы отдельных князей и ветвей рода Рюриковичей. Поэтому идеал господства единой династии во второй половине XI в. трансформируется в форму коллективного сюзеренитета, что означало переход права обладания киевским великокняжеским престолом к нескольким сильнейшим в данный момент князьями, которые заключали между собой определённое соглашение. Борьба за власть и княжения сопровождалась внутренними усобицами, которые угрожали единству страны и ослабляли Русь перед лицом внешней опасности. В конце концов это привело к распаду единого древнерусского государства и наступлению периода феодальной раздробленности. Ситуация была осложнена установлением татаро-монгольского владычества над Русью в середине XIII в. Данное обстоятельство еще более осложнило вопрос о власти поскольку номинально верховным сюзереном русских князей сделался ордынский хан. Мелкие удельные княжества были теперь закреплены за местными княжескими династиями и была пресечена возможность легко передвигаться от младшего стола к старшему. Для лучшего контроля над Северо-Восточной великокняжеский Русью престол формально во Владимире старшим был право занятие на утвержден которого определялось получением ханского ярлыка который выдавался произвольно то одному то другому князю. Волею хана нарушались все родовые княжеские права и порядок восприятия верховной власти по старшинству еще более подрывается. Но с другой стороны внутри отдельно взятых русских княжеств возникает тенденция передавать власть своим преемникам по завещанию, т.е. ввести элемент наследственности по прямой линии. Раньше чем в других землях принцип передачи власти от отца к сыну возобладал в Московском княжестве 3 что позволило сосредоточить максимум усилий на решении внешнеполитических задач и в конечном итоге обусловило возвышение Москвы над соперниками. Правда это не было оформлено каким-либо законодательным актом. Передача власти осуществлялась на основании воли великого князя московского высказанной им в своей духовной грамотезавещании. При этом коренное политическое преобразование - введение престолонаследия по праву первородства - внешне происходило в рамках традиционного и имущественного права института наследования собственности. Предпочтение отдавалось старшему сыну, что привело к постоянному росту его доли в наследстве, пока он не сделался в конечном итоге несомненным главой правящей на Москве династии. Принятие же такого порядка дало московским правителям огромное преимущество перед прочими соперничающими князьями, продолжавшими раздроблять свои владения на равные доли между наследниками. Укоренившись в качестве неоспоримой традиции к середине XV в. такой порядок позволил успешно завершить процесс объединения русских земель вокруг Москвы создать мощное централизованное государство свидетельством чему служат успехи России на внешнеполитической арене в XVI столетии. Но отсутствие законодательного оформления процедуры преемственности верховной власти было чревато новыми потрясениями что и подтвердили события Смутного времени в немалой степени спровоцированные пресечением династии Калиты и неясностью вопроса о престолонаследии в юридическом плане. Лишь с воцарением на русском троне Романовых в 1613 г. и возвратом к традиции перехода власти от отца к старшему сыну по вертикальной линии удалось преодолеть острейший политический кризис придать новый импульс поступательному росту экономики упрочению внутренних устоев страны. Царь отныне олицетворял собою собственно государственность единство политических национальных нравственных отчасти религиозных устоев. 4 Одновременно с этим Россия вступила в стадию абсолютной монархии приобретшей форму самодержавия. Это означало что полную и безусловную независимость монаршей власти от каких-либо внешних ограничений юридических или институциональных. Монарх не разделял своих верховных прав ни с каким-либо официальным учреждением или сословием в государстве. При Петре I такой статус царя получил законодательное закрепление: «Ибо Его величество есть самовластный Монарх который никому на свете о своих делах ответу дать не должен. Но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь по своей воле и благомнению управлять»1. Негативным было то что отталкиваясь от данного положения Петр полагал что воля царствующего государя ничем не связана и при определении порядка наследования. 5 февраля 1722 г. он издал «Указ о престолонаследии» который вновь вводил завещательное преемство верховной власти. Указ гласил что если правящий монарх сочтет своего сына или какого-либо иного потомка не достойным занять престол то он может лишить его прав на трон а воспреемником своим назначить кого угодно даже если этот человек не является членом императорской фамилии. Издать такой законодательный акт Петра вынудили конкретные семейные обстоятельства: желание отстранить от трона царевича Алексея и последующая гибель его смерть в раннем детстве других сыновей. На самом деле указ о престолонаследии утверждал полный произвол при выборе наследника создавал полную неопределенность в этом вопросе. Результатом было то что почти на целое столетие Россия оказалась ввергнутой в полосу перманентного династийного кризиса. Недаром это время получило в отечественной историографии название «эпохи дворцовых переворотов». Конкретным проявлением были многочисленные дворцовые интриги заговоры частая перемена носителей верховной власти и правящих группировок резкие Артикул воинский. Артикул 20. //Российское законодательство Х-ХХ веков. – Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. – М. Юридическая литература. 1986. – С. 331. 1 5 колебания политических курсов, когда демонстративно отрицалось все сделанное ранее предшественниками. Лишь в исходе XVIII в. Павел I изданием в 1797 г. «Акта о порядке престолонаследия» и «Учреждения о императорской фамилии» восстановил принцип наследования престола только по мужской линии. Главной мыслью которая красной нитью проходила через названные акты было, чтобы «наследник был назначен всегда законом самим». Тем самым закон пресекал своеволие монарха в делах передачи верховной власти: тот не мог по своему произволу назначать себе наследника, но не мог и лишить членов императорской фамилии их наследственных прав. Кроме того достаточно четко был прописан порядок очередности наследственных притязаний на корону различных ветвей и конкретных представителей императорской фамилии. Тем самым создавалась ясная картина престолонаследия с отлаженным почти до автоматизма механизмом. В высших эшелонах власти наступило определенное умиротворение в целом благотворно сказавшееся на общем развитии России. Павловские установления за незначительными редакционными поправками просуществовали вплоть до 1917 г. Революционный катаклизм вынудил Николая II 2 марта 1917 г. отречься от престола за себя и своего сына царевича Алексея в пользу брата - Михаила Александровича. Через сутки тот тоже отрекся. Тем самым верховная власть монарха исчезла и в этой области началось революционное правотворчество. Правда подписывая отречение Николай II нарушил положения «Учреждения о императорской фамилии» и «Основных государственных законов» от 23.4.1906 принять решение оставить трон он мог только лично за себя но вовсе не за наследника престола. Таким образом акт отречения был не вполне легитимен. Позднее это породило немалые трения в среде эмигрантов поскольку появилось сразу несколько претендентов на гипотетическую императорскую корону. 6 Впрочем это уже было не важным поскольку Советское государство было государством особого типа. Формально-юридически в нем отсутствовало высшее должностное лицо обличенное полнотой верховной власти (впрочем как и само ее юридически прописанное понятие). Взамен попытались установить своеобразное коллегиальное управление. В том виде как конструкция власти излагалась в советских конституциях – Конституции РСФСР 1918 г. Конституциях СССР 1922 1936 и 1977 гг. – примерно в равной мере законодательными распорядительными и отчасти судебными функциями наделялись Съезды Советов Центральный исполнительный комитет (затем Верховный совет) его Президиум а также Совет народных комиссаров (впоследствии Совет Министров). На самом деле не секрет что самодеятельность Советов была во многом фикцией. В реальности произошло сращивание партийного и государственного аппарата в единое целое когда по сути все вопросы жизни государства и общества решались в недрах ЦК КПСС и Политбюро. Более того порой бразды правления сосредотачивались фактически в руках одного человека как то было в период нахождения на вершине властной пирамиды Сталина И.В. Хотя как уже отмечалось выше это не было оформлено законодательным путем такая ситуация в принципе на противоречила теоретическим посылам марксистско-ленинской идеологии. Еще Ленин В.И. писал что: «нет решительно никакого противоречия между советским (т.е. социалистическим) демократизмом и применением диктаторской власти отдельных лиц» потому «следует добиваться подчинения и притом беспрекословного, руководителей, диктаторов, единоличным выбранных или распоряжениям назначенных, советских снабженных диктаторскими полномочиями...».1 Но именно юридическая неоформленность подобного рода единоличного доминирования переводила схватку за власть в 1 Ленин В.И. Полн. Собр. Соч. – М. – Политиздат - Т. 36. – С. 198-199 200-201. 7 среде советско-партийного руководства в плоскость подковерной борьбы оставляя в стороне никак не участвовавшие в этом широкие народные массы. Строительство новой российской государственности в 1990-1991 гг. пошло по пути конституирования должности Президента РСФСР как высшего должностного лица исполнительной власти. Но одновременно продолжала действовать Конституция РСФСР 1978 г. дополненная законом «О механизме народовластия в РСФСР» от 20 июня 1990 г. на основании которых значительными полномочиями особенно в области законодательства по прежнему был наделен Верховный совет. В конце концов это вылилось в острейший кризис лета-осени 1993 г. В декабре 1993 г. была принята ныне действующая Конституция Российской Федерации согласно которой наша страна является президентской республикой. Президент занимает ключевое место в механизме государственной власти. Однако приходится констатировать что в случае чрезвычайных обстоятельствах процедура передачи верховной власти от президента к иным уполномоченным лицам еще не оформлена должным образом в правовом отношении. Ст. 92 п. 3 Конституции РФ предусматривает что в случае прекращения исполнения Президентом его обязанностей их временно исполняет Председатель Правительства до момента проведения новых выборов и вступления нового президента в должность. Но совершенно не предусмотрена коллизия если вдруг Председатель Правительства тоже по каким-то причинам окажется не дееспособным. Тут существует опасность возникновения вакуума верховной власти что требует устранения данного пробела в законодательстве. Образцом могут послужить принятый еще в 1947 г. в Соединенных Штатах Америки «Закон о преемственности власти». В нем установлена достаточно четкая последовательность лиц замещающих пост президента если он окажется вакантным. В этом случае верховная поочередно воспринимается вице-президентом далее спикером Палаты представителей 8 далее временным председателем Сената далее Государственным секретарем и затем руководителями департаментов сообразно хронологии их образования. Подводя итог сказанному выше следует признать что периоды стабильности связанные с плавной передачей верховной власти от одного субъекта к другому в отечественной истории относительно непродолжительны. Тем более важно извлечь из прошлого опыта уроки и выстроить в современной России такую стройную систему властных отношений которые были бы неукоснительно оформлены юридически. Особое значение это имеет в связи с тем что процесс формирования нормально функционирующего механизма государственной власти в нашей стране еще не завершен. В связи с этим нельзя не согласиться с мнением что проблема легитимности власти «приобретает особое значение и остроту в переходные периоды результатом которых является существенное или даже радикальное изменение траекторий экономического социального духовного развития общественных систем».1 Зуев К.А. Неустойчивость развития в переходные периоды и ответственность власти // Функционирование власти в кризисные периоды: проблема легитимности эффективности и ответственности – Вологда. 1997. - С.3. 1 9
