kazancev

1
Казанцев А.А., д.п.н., директор Аналитического центра ИМИ МГИМО
Экспертный опрос ученых-международников и специалистов в смежных отраслях с целью формирования
методического аппарата анализа и стратегического планирования в области противодействия угрозам национальной
безопасности на период 15, 30 и 50 лет в интересах формирования документов военного планирования, включая
государственную программу вооружений (пункт 2.5 Т.З. НИР МО РФ).
Оглавление
Актуальность........................................................................................................................................................................................................... 1
Опросник ................................................................................................................................................................................................................. 1
Обоснование предложенной методики ................................................................................................................................................................. 5
Современная теоретико-методологическая база для моделирования военных угроз и выработки комплексных способов
противодействия им с точки зрения теории международных отношений. ........................................................................................................ 6
Актуальность.
В рамках выполнения НИР МО РФ предлагается следующий методический аппарат анализа и стратегического
планирования в области противодействия угрозам национальной безопасности на период 15, 30 и 50 лет в интересах формирования
документов военного планирования, основанный на экспертном опросе ученых-международников и специалистов в смежных отраслях.
Анализ данных, полученных в ходе предложенного опроса, может быть полезен, прежде всего, в плане определения
внешних угроз, поиска союзников, прогноза развития угроз в разных регионах на соответствующие периоды. Они также могут быть
использованы с точки зрения планирования общих параметров развития структуры военной организации государства и Вооруженных
сил, вплоть до указания на потребность в конкретных подразделениях и системах вооружений. Например, для сохранения потенциала
стратегического сдерживания в отношении других великих держав нужны одни силы и системы (высокотехнологичные стратегические
силы), для эффективных действий в условиях региональных конфликтов – другие (обычные силы), для противодействия новым угрозам
безопасности – третьи (спецназ, разведка, связь, кибероружие, и т.п.).
Опросник
Раздел А. Угрозы национальной безопасности и количественные аспекты военного планирования.
Примечание. Всего в опроснике 12 вопросов. Если специалист заинтересован в ответе лишь на часть из них, он имеет
полное право пропустить профессионально незнакомые или неинтересные ему вопросы.
Военные потенциалы конкурирующих великих держав
А1. Насколько Россия должна увеличить свой общий военный потенциал
(если считать имеющийся за 100%), если она хочет
поддерживать паритет с конкурирующими великими державами?
Через 15 лет (на 2026 год)
Через 30 лет (на 2046 год)
Через 50 лет (на 2066 год)
Военные расходы России, доля в ВВП
А2. Насколько при этом должна увеличиться доля военных расходов в ВВП (если считать имеющуюся за 100%)? Примите, при
этом, во внимание потребности, сформулированные в пп. 3-5 данного опросника.
Через 15 лет (на 2026 год)
Через 30 лет (на 2046 год)
Через 50 лет (на 2066 год)
2
Экономико-технологический потенциал других великих держав в сферах, сенситивных с точки зрения развития военных
технологий
А3. Насколько Россия должна увеличить свой экономико-технологический потенциал (если считать имеющийся за 100%),
если она хочет поддерживать военный паритет с конкурирующими великими державами?
Через 15 лет (на 2026 год)
Через 30 лет (на 2046 год)
Через 50 лет (на 2066 год)
А4. Демографический потенциал великих держав с учетом человеческого капитала (последний включает образование,
здоровье, уровень дохода)
В какой мере Россия с учетом негативного демографического тренда должна увеличить свой индекс развития человеческого
потенциала, ИРЧП (если считать имеющийся за 100%), если она хочет поддерживать военный паритет с конкурирующими
великими державами?
Через 15 лет (на 2026 год)
Через 30 лет (на 2046 год)
Через 50 лет (на 2066 год)
А5. Потенциал, необходимый России для нейтрализации локальных конфликтов
В какой мере Россия должна увеличить свой военный потенциал и потенциал в смежных сферах (если считать имеющийся за
100%) с целью
нейтрализации локальных конфликтов и противодействия нетрадиционным угрозам безопасности
(международный терроризм и религиозный экстремизм; миграционно-демографические угрозы; организованная преступность,
особенно, связанная с наркоторговлей; информационные и киберугрозы, и т.д.)?
Через 15 лет (на 2026 год)
Через 30 лет (на 2046 год)
Через 50 лет (на 2066 год)
А6. Факторы и потенциал стратегического сдерживания (прежде всего, ядерного)
Насколько Россия должна увеличить свой потенциал стратегического сдерживания, включая ядерный (если считать
имеющийся за 100%) с целью избежать реальной возможности его преодоления (с учетом не только технологических аспектов,
но и общей эволюции системы международных отношений)?
Через 15 лет (на 2026 год)
Через 30 лет (на 2046 год)
Через 50 лет (на 2066 год)
Раздел Б. Военное планирование и прогноз международно-политической обстановки.
Возможность нейтрализации угроз безопасности при помощи «мягкой силы» России.
Б1. Каково может быть реальное (а не желаемое) соотношение, с одной стороны, военной, с другой стороны,
экономической силы и «мягкой» России в обеспечении ее безопасности (в %, например, 70/30%, 50/50%, и т.п.)?
Через 15 лет (на 2026 год)
Через 30 лет (на 2046 год)
Через 50 лет (на 2066 год)
Отношения с соседними странами и великими мировыми державами
Б2. Сделайте свой прогноз отношений России со следующими государствами на …. год (по 10 балльной шкале, где
1- состояние начала военного конфликта, 10 – союзнические отношения, 5 – нейтральные).
Через 15 лет (на 2026 год)
Украина
Белоруссия
3
Казахстан
Китай
США
ЕС в целом
Германия
Франция
Великобритания
Индия
Турция
Иран
Впишите свое государство, имеющее, на Ваш взгляд, наибольшее значение
Через 30 лет (на 2046 год)
Украина
Белоруссия
Казахстан
Китай
США
ЕС в целом
Германия
Франция
Великобритания
Индия
Турция
Иран
Впишите свое государство, имеющее, на Ваш взгляд, наибольшее значение
Через 50 лет (на 2066 год)
Украина
Белоруссия
Казахстан
Китай
США
ЕС в целом
Германия
Франция
Великобритания
Индия
Турция
Иран
Впишите свое государство, имеющее, на Ваш взгляд, наибольшее значение
Б3. Общий потенциал сохранения стратегической стабильности в мире.
Оцените возможность сохранения стабильности в мире и сотрудничества в преодолении новых угроз за счет
поддержания многовекторного баланса сил, экономического сотрудничества, наличия системы международного права и
работы международных организаций по сравнению с настоящим временем по 10-балльной шкале (период на 2013 год можно
считать за 10, соответственно, увеличение угроз можно описать прибавлением, например, 15 или 20, а уменьшение угроз –
вычетанием, например, 3 или 5.)
Через 15 лет (на 2026 год)
Через 30 лет (на 2046 год)
Через 50 лет (на 2066 год)
4
Региональные конфликты и интересы России
Б4. В какие региональные конфликты Россия должна реально вмешаться, если они возникнут в следующих
регионах мира (и должна, соответственно, планировать свой военный потенциал с учетом данного фактора)? Оцените
значимость вмешательства в возможный региональный конфликт по 10-балльной шкале, где 1 – незначимо с точки зрения
национальных интересов РФ, 10 – необходимо обязательное вмешательство.
Центральная Азия,
Южный Кавказ,
Восточная Европа,
Арктика,
АТР,
Ближний, Средний Восток и Северная Африка,
Впишите свой регион с оценкой.
Прогноз региональных конфликтов
Б5. Локальные конфликты в каких из непосредственно прилегающих регионов мира могут представлять для
России реальную опасность (по 10-балльной шкале, где 1 абсолютное отсутствие опасности, 10 – максимальная опасность):
Через 15 лет (на 2026 год)
Восточная Европа
Арктика
АТР
Центральная Азия
Южный Кавказ,
Ближний, Средний Восток и Северная Африка
Впишите свой регион с оценкой
Через 30 лет (на 2046 год)
Восточная Европа
Арктика
АТР
Центральная Азия
Южный Кавказ,
Ближний, Средний Восток и Северная Африка
Впишите свой регион с оценкой
Через 50 лет (на 2066 год)
Восточная Европа
Арктика
АТР
Центральная Азия
Южный Кавказ,
Ближний, Средний Восток и Северная Африка
Впишите свой регион с оценкой
Прогноз нетрадиционных угроз безопасности
Б6. Какие из новых вызовов безопасности будут представлять для России максимальную угрозу и, соответственно, требуется
планировать развитие военного потенциала с учетом данного фактора (оцените по 10-балльной шкале, где 1 – минимальная
угроза, 10 – максимальная):
Через 15 лет (на 2026 год)
международный терроризм и религиозный экстремизм
5
миграционно-демографические угрозы;
трансграничная организованная преступность и наркоторговля
информационные и киберугрозы
экологические угрозы
впишите свою с оценкой
Через 30 лет (на 2046 год)
международный терроризм и религиозный экстремизм
миграционно-демографические угрозы;
трансграничная организованная преступность и наркоторговля
информационные и киберугрозы
экологические угрозы
впишите свою с оценкой
Через 50 лет (на 2066 год)
международный терроризм и религиозный экстремизм
миграционно-демографические угрозы;
трансграничная организованная преступность и наркоторговля
информационные и киберугрозы
экологические угрозы
впишите свою с оценкой
Обоснование предложенной методики
В российской практике планирования развития военного потенциала государства могут с успехом использоваться
достижения мировой науки в области международных отношений. С точки зрения теории международных отношений и смежных
дисциплин (например, strategic studies), включая последние их достижения (90-е – 2000-е – 2010-е гг.), можно выделить целый ряд
факторов, которые прямо пропорциональны военному потенциалу России, необходимому для преодоления международных угроз (т.е.
заставляют его повышать), и факторы, которые обратно ему пропорциональны (т.е. действуют на его снижение). Перечислим ниже эти
факторы (разумеется, стоит отметить, что беспристрастный научный анализ в смежных областях способен выделить и другие
переменные, однако теория международных отношений сконцентрировалась именно на вышеперечисленных, как имеющих
наибольшую значимость).
Факторы, заставляющие повышать оценку военного потенциала России, необходимого для преодоления
международных угроз:
- военные потенциалы конкурирующих великих держав (США и их союзников по НАТО, особенно, внутри ЕС, Китая,
дополнительно: Турции, Японии);
- экономико-технологический потенциал других великих держав (в сферах, сенситивных с точки зрения развития военных
технологий наблюдается очевидный упадок позиций России за последние два с половиной десятилетия не только относительно
западных стран и Японии, но и относительно Китая);
- демографический потенциал великих держав с учетом качества человеческого капитала (последний включает
образование, здоровье; в частности, можно обратить внимание на заведомо более высокий, чем в России, человеческий капитал
западных стран и заведомо более высокий демографический потенциал в Китае);
- потенциал, необходимый России для нейтрализации локальных конфликтов (прежде всего, в Центральной Азии и на
Южном Кавказе) и нетрадиционных угроз безопасности (международный терроризм и религиозный экстремизм, в частности, на
Южном Кавказе, в Поволжье и Центральной Азии; миграционно-демографические угрозы; организованная преступность, особенно,
связанная с наркоторговлей; информационные и киберугрозы).
Факторы, способствующие понижению оценки военного потенциала России, необходимого для преодоления
международных угроз:
6
- факторы и потенциал стратегического сдерживания (прежде всего, ядерного), последние, что особенно важно, не
применимы к локальным конфликтам и нетрадиционным угрозам, но применимы к великим державам (хотя существует и возможность
преодоления потенциала стратегического сдерживания);
- возможность нейтрализации угроз безопасности при помощи «мягкой силы» России;
- нейтральная при любых сценариях развития (например, Финляндия, Монголия) или дружественная позиция (например,
Казахстан) соседних государств и великих держав (например, Индия);
- общий потенциал сохранения стратегической стабильности в мире и сотрудничества в преодолении новых угроз за счет
поддержания многовекторного баланса сил, экономического сотрудничества, наличия системы международного права и работы
международных организаций;
- в отличие от СССР, реализовывавшего универсальную коммунистическую идеологию, у современной России нет
интереса к реализации наших национальных интересов во всех без исключения регионах мира (в целом ряде регионов мира, например,
в Африке или Латинской Америке, мы вполне можем избежать прямого втягивания в конфликты, участвуя в них лишь политическими
средствами); следовательно, планировать наш военный потенциал необходимо только с точки зрения наших интересов в тех регионах
мира, в которых мы имеем непосредственные интересы (в частности, это - Восточная Европа, Южный Кавказ, Центральная Азия,
непосредственно прилегающая к нам часть АТР, приполярные области).
Проведенный анализ позволяет выдвинуть следующую формулу и алгоритм военно-стратегического планирования с
учетом международных факторов:
Необходимый военный потенциал России на соответствующий период времени = военные потенциалы
конкурирующих великих держав X экспертную оценку технологического потенциала великих держав (в сферах, сенситивных с
точки зрения развития военных технологий) Х демографический потенциал великих держав с учетом качества человеческого
капитала (образование, здоровье) (экспертный прогноз) Х потенциал, необходимый для нейтрализации локальных конфликтов
и нетрадиционных угроз безопасности / фактор стратегического сдерживания (прежде всего, ядерного) X возможности
нейтрализации угроз безопасности при помощи «мягкой силы» России X нейтральная или дружественная позиция соседних
государств и великих держав (экспертный прогноз) Х общий потенциал сохранения стратегической стабильности в мире и
сотрудничества в преодолении новых угроз за счет баланса сил, экономического сотрудничества и работы международных
организаций (экспертный прогноз) Х экспертное выделение ключевых с точки зрения наших национальных интересов
регионов и прогноз развития конфликтов в них с учетом возможности, что Россия может быть непосредственно втянута в
соответствующие конфликты (в целом ряде регионов мира, например, в Африке или Латинской Америке, мы вполне можем
избежать прямого втягивания в конфликты и планировать военный потенциал с учетом только интересов в ключевых
регионах, к которым относятся, видимо, регионы, непосредственно к нам прилегающие).
В целом, предлагаемая формула необходимого военного потенциала должна быть основана на сочетании объективных
данных и прогнозных экспертных оценок по приведенной выше формуле. Данная формула может применяться для любых временных
периодов и требует проведения целой серии экспертных опросов среди специалистов в различных сферах.
Следует отметить, что необходимый военный потенциал может быть больше, меньше или равен возможному с учетом
объективных ресурсов государства потенциалу. Здесь анализ с точки зрения теории международных отношений необходимо должен
быть дополнен мнениями специалистов в других дисциплинах, прежде всего, экономистов и социологов.
В условиях России мы, скорее всего, столкнемся с ситуацией, когда необходимый военный потенциал будет больше
возможного. В связи с этим на дальнейших этапах военного планирования необходима процедура согласования на основе
общеполитических приоритетов, определяемых Верховным главнокомандующим, необходимого военного потенциала с возможным с
учетом макроэкономических и социально-демографических прогнозов. Однако необходимо осознавать, что в этом случае будет иметь
место серьезный риск, связанный с «недобором» необходимого военного потенциала. Этот риск должен быть осознанным с учетом
реальных возможностей страны.
Современная теоретико-методологическая база для моделирования военных угроз и выработки комплексных
способов противодействия им с точки зрения теории международных отношений.
Можно условно выделить три этапа развития теории международных отношений, которые необходимо учесть при
моделировании военных угроз и выработки комплексных способов противодействия им: до начала 1990-х гг., 1990-е гг.; с начала
нового тысячелетия.
1.
До начала 1990-х гг. теория международных отношений концентрировалась на анализе опыта минувших
конфликтов (прежде всего, мировых войн) и на ситуации «холодной войны». Поэтому ключевыми факторами анализа стали, в целом,
потенциалы государств, как чисто военные, так и те, что могут в них конвертироваться (экономико-технологический, культурный и
7
демографический), характер их политики (с преимущественным выделением на первый план рационального фактора), роль
международной среды. В частности, были выделены и обсуждены следующие факторы: военные потенциалы великих держав;
их
экономико-технологический, культурный и демографический потенциал; роль стратегического сдерживания (прежде всего, ядерного);
роль международной среды (балансы сил, экономическое сотрудничество, наличие системы международного права, работы
международных организаций); феномен «мягкой силы» и влияние негосударственных игроков; характер политических систем,
могущих иметь неагрессивный характер (теория «демократического мира»).
При этом основная дискуссия развернулась между сторонниками структурного реализма и неолиберализма. Они
расходились с точки зрения ключевой логико-математической модели. Структурные реалисты предполагали, что международные
отношения являются игрой с «нулевой суммой» (одна сторона всегда реализует свои интересы за счет другой), а игроки являются
«максимизаторами относительных выгод» (т.е. выгод за счет других). Неолибералы предполагали, что международные отношения
являются игрой с «положительной суммой» (стороны стараются сотрудничать с целью извлечения максимальных выгод), а игроки
являются «максимизаторами абсолютных выгод» (т.е. они стремятся получить максимальную выгоду не относительно других игроков,
а относительно своего собственного положения в прошлом). В целом, структурные реалисты добились наибольшего влияния именно в
военно-стратегической области, полностью монополизировав соответствующие университетские кафедры и академические журналы,
особенно, в США. Неолибералы оказались вытеснены в сферу экономической проблематики, где они тоже (особенно, в США)
добились монополизма. Тем не менее, они в ходе соответствующих дискуссий привлекли внимание к недостаткам структурного
реализма как господствующей концепции, в частности, указав на недооценку таких факторов, как стремление государств к мирному
сотрудничеству, особенно, экономическому, роль международного права и организаций, феномен «мягкой силы» и роль
негосударственных игроков, характер внутренних политических систем, могущих иметь неагрессивный характер.
Основной недостаток последовательного реализма в плане военного планирования был выявлен в виде так называемой
«дилеммы безопасности» (государства, пытаясь максимизировать свою безопасность военными средствами, одно за счет другого, в
результате ведут дело к войне, т.е. к ослаблению собственной безопасности). Эта проблема была характерна для реализма изначально, в
связи с его происхождением от немецкой «реалполитик» второй половины XIX – начала XX в (и, соответственно, от классической
немецкой консервативной идеологии со всеми ее недостатками). Как известно, политика этого типа привела к Первой мировой войне и
разгрому Германии, а затем и ко Второй мировой войне с еще более чудовищными жертвами, т.е. практически теория оказалась
изначально дефективной. Тем не менее, в условиях «холодной войны» плеяда талантливых немецких ученых, эмигрировавших в США,
сумела вновь утвердить соответствующую теорию в качестве доминирующей. В связи с указанными недостатками теории развились
разного рода «смешанные модели», особенно, в Европе (английская школа, и т.п.), а также возникло очень много вариантов
американского и европейского структурного реализма, пытавшихся преодолеть его «родовые проблемы», связанные, по сути, с его
происхождением от немецкой «реалполитик».
Кстати, в советской школе международных отношений за исходную точку был принят марксистский подход, который,
будучи изначально связан с классической немецкой идеологией (через неогегельянство Маркса), также разделял многие принципы
реализма. Однако и у нас этот подход был на практике адаптирован, в частности, через развитие эмпирических регионоведческих
исследований, а также через принятие идей мирного сосуществования, экономического сотрудничества, работы в международных
организациях и принятия на вооружение инструментов международной пропаганды (по сути, той же «мягкой силы»).
В целом, проведенный в указанный период анализ вполне может быть принят за основу для научно обоснованного с точки
зрения теории международных отношений военно-стратегического планирования. Однако его необходимо дополнить достижениями
последующих периодов.
2.
1990-е гг. характеризовались прекращением «холодной войны», а также серией региональных конфликтов
(особенно, в бывших СССР и Югославии), а затем усилением противостояния между радикальным исламизмом и остальным
миром. В региональных конфликтах и в росте религиозного экстремизма ключевую роль играли культурно-религиозные соображения
(или идентичность). В связи с этим в данный период проблема идентичности стала ключевой в дискуссиях в теории международных
отношений. Еще ранее было обнаружено, что рациональные факторы в реальности не играют ключевую роль при принятии
внешнеполитических решений в сфере безопасности, в частности, это связано с проблемой «мисперцепции», неправильного
восприятия руководством военных намерений другой стороны (например, этот вопрос был исследован еще ранее Р. Джервисом).
Поэтому на первый план в 1990-е гг. выдвинулась проблема роли субъективного фактора в принятии политических решений. Одним из
наиболее успешных исследовательских проектов в сфере безопасности в этот период стала теория «региональных комплексов
безопасности», получившая большую популярность в Европе (Копенгагенская школа). Итак, 1990-е гг. внесли в анализ военных
аспектов международных проблем необходимость учитывать субъективность восприятия руководства и проблему международных
регионов (т.е. военное планирование должно четко учитывать конкретные проблемы безопасности в тех регионах, где затрагиваются
интересы данного государства).
3.
2000-е гг. и рост нетрадиционных угроз безопасности.
8
В 2000-е гг. рост глобализации привел к выдвижению на первый план в военном планировании нетрадиционных угроз
безопасности (международный терроризм, организованная преступность,
информационные и киберугрозы и т.п.). При этом
ключевыми источниками этих угроз являются не государства, а негосударственные игроки, как правило, организованные сетевым
образом. В связи с этим современное военное планирование, с учетом описанной тенденции, должно включать в себя элемент анализа
новых и нетрадиционных угроз безопасности.
Проводимый ниже анализ обосновывает приведенную выше модель путем разбора современных теорий международных
отношений и связанных дисциплин с учетом существующей зарубежной и отечественной литературы. Он, в частности, посвящен ряду
взаимосвязанных тенденций в области изучения вопросов международной безопасности в США и странах ЕС, проявившимся впервые
начиная с первой половины 1990-х гг. в виде резкого усиления значимости проблематики "новых угроз и вызовов безопасности" и все
активнее видоизменяющим традиционные представления о военно-политической сфере. Эти тенденции представляют реакцию на
появление новых типов практик в области внешней политики и обеспечения международной безопасности,
а также новые способы
понимания вызовов и угроз безопасности. Данный практический опыт и научные подходы еще в должной мере не осмыслены
российским научно-экспертным сообществом и не известны ему. Поэтому соответствующий анализ носит существенные черты
новизны и может быть полезен для разработки адекватных ответов на различные типы вызовов и угроз, возникающих в России и
постсоветском пространстве, в целом.
Опыт, полученный западными государствами в ходе глобальной "войны с терроризмом", операций в Ираке и Афганистане,
привел к появлению новых моделей проведения военно-политических операций (операций "смешанного типа").
Развитие новых электронных технологий и рост интереса к сетевым практикам в политической жизни, особенно в
специфических
условиях
"объединенной
Европы"
(преимущественное
использование
инструментов
"мягкой
силы"
и
"квазифедеральная" система принятия политических решений), привели к увеличению роли сетевых практик в выработке и реализации
внешнеполитических решений. Эти тенденции в политике ЕС оказались тесно связаны, в том числе, и с проблематикой безопасности.
Пересмотр проблематики безопасности по окончании "холодной войны" в связи с возникновением новых вызовов и угроз
оказался тесно связан с ключевыми тенденциями развития теории международных отношений.
Наконец, в современном мире на одно из первых мест в сфере обеспечения безопасности выходит «мягкая сила» государств.
Изучение соответствующих подходов, нового лексикона проблем безопасности и новых способов осмысления
соответствующих вопросов может оказаться полезным не только для специалистов в области теории международных отношений и
безопасности, преподавателей и студентов, но и для практических работников в данных областях.