« ЯБЛОЧНЫЙ СПАС»

-1Нина Корос
« ЯБЛОЧНЫЙ СПАС»
Пьеса в трех действиях
Действующие лица
Вера Васильевна Самарина- хозяйка загородного дома
Александр Сергеевич
Татьяна Сергеевна
ее дети
Людмила Сергеевна
Ольга – жена Александра Сергеевича
Анна Степановна - соседка Веры Васильевны
Вадим Николаевич – друг Людмилы
Денис – влюбленный в Людмилу молодой сосед
Григорий Матвеевич Сидоров – давний знакомый Веры Васильевны
Действие происходит в наши дни 19 августа, день, называемый Православной церковью
Яблочным Спасом. В этот день в Храмах освящают плоды нового урожая. На Руси принято
освящать яблоки.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Дом Веры Васильевны. Сцена поделена на три части: в центре гостиная, где находится
большой обеденный стол, накрытый белой скатертью, диван, стулья, на стене зеркало в
старинной раме, большой старый буфет, на котором, накрытое салфеткой блюдо с яблоками.
Рядом с буфетом вход на кухню. Окно со стороны зрительного зала.
Слева открытая веранда, служащая и прихожей. Справа небольшая комната, виден
стеллаж с книгами, письменный стол, на нем старая пишущая машинка, горка журналов и
бумаг. На стене видна икона, на стеллаже небольшая фотография мужчины и женщины.
Вера Васильевна и Анна Степановна хлопочут возле стола.
Вера Васильевна. Ой, кажется, котлеты подгорели! (Скрывается на кухне.)
Анна Степановна (громко). Да успокойся ты, ничего там не горит. Когда еще все
соберутся, все ли смогут приехать – неизвестно, а ты уже наготовила всего как на
Маланьину свадьбу… Вер, Вера!
Вера Васильевна (появляется из кухни). Что?
Анна Степановна (тихо). Ты как, сразу им скажешь или как...?
Вера Васильевна. Или как! Я выберу время и место, я знаю, когда и что сказать.
Пусть сначала встретятся, посидят, поговорят. Сначала должен быть праздник, а уж
потом… Ты сама-то не скажи, правдолюбица ты наша.
Анна Степановна. Ты, мать, совсем меня за глупую держишь. Я ведь о тебе
беспокоюсь.
Вера Васильевна. А я о детях своих. И хватит об этом! (Уходит на кухню.)
Слышен звук подъезжающей машины.
Анна Степановна. Кажется, первые гости! (Подходит к окну.) Вера!
-2Вера Васильевна (возбужденно). Слышу, слышу…(Подходит к Анне Степановне. Обе
женщины старательно смотрят в окно.) Сашенька!
Анна Степановна. По-моему, кто-то другой…
Вера Васильевна. Да кто другой-то, Санька это…Господи, да это же Людмилка…С кем
это она?
Анна Степановна. Мужик какой-то…
Слышны голоса. Обе женщины переводят взгляд на дверь. Входят веселые,
возбужденные Людмила и Вадим. Людмила – молодая девушка в джинсах и футболке с
модной сумочкой. Вадим тоже в джинсах и футболке, которые подчеркивают его
довольно солидную фигуру. Он с большой дорожной сумкой и букетом роз.
Людмила (бросается к матери, обнимает ее). Мамочка! Как я соскучилась, если бы
только знала! (Анне Степановне.) Здрасте, тете Аня.
Вера Васильевна (отстраняясь, стараясь заглянуть в лицо). Догадываюсь, могла бы и
почаще мать навещать.
Людмила (шутливо). Прости, мамочка! Не вели казнить, вели миловать! (Целует мать,
оглядывается на Вадима.) Позвольте вам представить… (Смеется.) Знакомьтесь – это
Вадим.
Вадим. Здравствуйте.
Вера Васильевна (разглядывая Вадима). Людочка, что же ты так…без предупреждения,
разве можно так … без предупреждения. (Подходит к Вадиму, протягивает руку.) Вера
Васильевна.
Вадим (опускает сумку, галантно целует руку, протягивает букет). Очень приятно,
Вадим. Это вам.
Вера Васильевна (берет букет, который стараниями женщин вскоре оказывается в
вазе на буфете). Спасибо, Вадим…как вас по батюшке?
Вадим. Николаевич. Вадим Николаевич, но для вас просто Вадим.
Вера Васильевна. Спасибо Вадим Николаевич, проходите, пожалуйста. (Делает
гостеприимный жест рукой, видит Анну Степановну.) А это соседка наша Анна
Степановна.
Вадим (вежливо кивает). Здравствуйте, очень приятно, Вадим.
Анна Степановна (кивает в ответ). Здрасте, нам тоже очень приятно.
Вера Васильевна (идет, провожая гостей в другие комнаты). Вы уж не взыщите,
Вадим Николаевич, у нас все очень скромно, но разместиться можно. Муж мой покойный,
Людочкин отец, постарался сделать дом просторным. Только пожить в нем пришлось ему
недолго.
Людмила и Вадим, подхватив багаж, следуют за ней.
Вадим. Ну что вы, Вера Васильевна, не стоит беспокоиться, мы люди простые, свои,
можно сказать.
Все трое скрываются за дверью.
Анна Степановна (глядя им вслед). Свои, значит, ну-ну, посмотрим.
Возвращается Вера Васильевна.
Вера Васильевна (полушепотом). Что делать-то, Степановна? Людмилка сума сошла.
Чужого мужчину в дом привела, мать не спросила.
Анна Степановна (тоже полушепотом) Это он тебе чужой, а ей, может быть, очень
даже родной.
Вера Васильевна (машет рукой). Слышать даже не хочу об этом! Он ей чуть не в отцы
годится! Наверняка был женат …Может и не один раз…Детей, наверное, куча!
Анна Степановна. Чего нам теперь его детей считать, когда он к твоей дочке свататься
приехал.
Вера Васильевна (опускается на стул). Не говори, чего не знаешь! ( Взглянув на Анну
Степановну, с надеждой в голосе.) А может это преподаватель ее,…просто так
приехал…отдохнуть?
-3Анна Степановна (тоже опускается на стул). Может. Только знать бы, что он ей
преподает?! Наверное, самый любимый предмет! Какой, как думаешь?
Вера Васильевна. Шутишь все, а мне что делать. (Качает головой.) Не позвонила, не
написала ничего…И вот вам, здрасте, приехали…Не ожидала я такого от нее.
Анна Степановна. Вот сколько тебя знаю, все удивляюсь, какая-то ты, Верочка… С
одной стороны, вроде, умная и грамотная женщина, скольким людям помогла с
документами по репрессиям всяким и по пенсиям, не зря тебя «матерью Терезой»
окрестили шутники наши. А с другой – прямо как девочка маленькая. Детки твои давно
уже выросли. Не будут они тебе за каждый шаг отчитываться, да совета спрашивать: «Как,
мамочка, это, да как то». Я все-таки старше тебя и со стороны виднее. Ты над ними как
курица-наседка. Смешно, гей богу. А ведь сама знаешь, что может случиться, и тогда как?
Вера Васильевна. Об этом пока не будем говорить. Со стороны, конечно, виднее, но,
если бы у тебя были дети, прости меня, ради бога, Анечка, ты бы понимала, что дети для
матери всегда остаются маленькими и беззащитными, сколько бы лет им ни исполнилось.
Всегда хочется им помочь, защитить как-то…Со стороны это смешно, может быть, но это
так.
Слышен голос Людмилы: «Мама, мама!»
Вера Васильевна. Да, да. Иду, иду. (Быстро уходит.)
Анна Степановна (задумчиво и печально). Навсегда остаются маленькими. (Вздыхает.)
За дверью слышится движение, входит Таня с двумя большими сумками. Чувствуется,
что она спешила и очень устала. Опускает сумки на пол, оглядывается.
Таня. Здравствуйте, Анна Степановна.
Анна Степановна. Здравствуй, Танюша, здравствуй, дорогая. Только что это ты меня
по батюшке, будто я чужая.
Таня. Простите, тетя Аня, это я по запарке. На работе «теть» нет, а я, видно,
заработалась. Она уже здесь?
Анна Степановна. Кто?
Таня. Людка наша.
Анна Степановна. Приехала ваша Людмилка и не одна.
Таня (подходит к столу, устало опускается на стул). А мама где? Пить как хочется.
Анна Степановна. Мама здесь, гостей размещает, я сейчас. (Скрывается на кухне и
появляется со стаканом в руке, протягивает его Тане.) Пей, деточка.
Таня. Я так и знала, так и знала… Хотела ее опередить! (Машинально берет стакан,
жадно пьет, улыбается, смотрит на Анну Степановну.) Спасибо, тетя Аня, мамочкин
квас.
Анна Степановна. На здоровье, голубушка, на здоровье.
Таня (проводит по губам тыльной стороной ладони). Я хотела раньше ее успеть, чтобы
маму предупредить.
Анна Степановна. О чем предупредить?
Таня. Что она с этим… «козлом» приедет.
Анна Степановна (садится ближе к Тане, заинтересованно). Он точно – «козел»?
Таня. А вы его видели?! Никогда бы не подумала, что наша Людмилка на такого
позарится.
Анна Степановна. Любовь, Танечка, знаешь ли…
Таня. Не верю я, что это любовь! Окрутил он ее. Я представляю: цветочки, конфетки,
комплименты, внимание. Много глупой девчонке надо?! Как же: взрослый мужик, с
положением…с пузом…(Вздыхает. Совсем другим тоном.) У него ведь дети есть.
Анна Степановна. Сколько?
Таня (все еще в своих размышлениях). Что сколько?
Анна Степановна. Детей сколько?
Таня. Двое. Два мальчика…кажется.
Анна Степановна. Откуда знаешь?
-4Таня. Знаю. Для таких новостей и Москва- деревня, а про наш город и говорить нечего.
Анна Степановна. Это точно. Дурные вести не лежат на месте. Ты только матери не
говори…пока.
Таня. Да, конечно. А вы не знаете, зачем нас мама сегодня собирает?
Анна Степановна (растерянно). Как зачем!?...Праздник сегодня…Яблочный
Спас…повидать вас всех захотела…, наверное…(Увереннее.) Ты вот здесь бываешь, а Саша,
а Людмилка?! Позвонить матери и то времени нет! Вот Верочка и затеялась…(Как бы
спохватившись.) Ой, что я, дура старая, сижу, болтаю, а дома скотина не поена. Пойду я.
Уходит. Появляется Вера Васильевна.
Вера Васильевна. Танюша!
Таня. Мама! (Идут навстречу друг другу, обнимаются.)
Вера Васильевна. Ты одна? На автобусе?
Таня. Одна и на автобусе.
Вера Васильевна (оглядываясь). Анна – то где?
Таня. Она ушла домой. Про скотину чего-то говорила. Я поняла, что она свой «живой
уголок» пошла навещать.
Вера Васильевна. Вот именно, один «живой уголок» остался, а туда же «скотина».
Мания величия у нас. Коза, кошка да собака - вот и вся живность ее. Ты почему Сашу не
подождала?!
Таня. Нашего Сашу, пожалуй, дождешься, как же! К шапочному разбору в самый раз.
Мамочка, что ты опять затеяла! Тебе денег некуда девать или времени свободного стало
слишком много?
Вера Васильевна (очень ласково). А ты все считаешь. Деньги, время подсчитываешь,
бухгалтерия наша строгая.
Таня. Мама, я не бухгалтер, я экономист. Мне слово «бухгалтер» как-то не очень
нравится, какое-то оно тяжелое, неповоротливое, а «экономист» - легкое и динамичное, ты
не находишь? (Смеется).
Вера Васильевна. Я нахожу, что ты все как-то одна приезжаешь. Как там девчонки? В
этом году вы с Сашей, как сговорились, внуков не дали увидеть.
Таня. Насмотришься еще, устанешь от них. Девчонки в Анапе, я думаю, им и без нас
сейчас неплохо.
Вера Васильевна (грустно). Насмотрюсь… Дай-ка я на тебя посмотрю, доченька моя,
дорогая.(Гладит Таню по голове.) А ведь у тебя седой волос, да не один.
Таня. Что случилось, мама?
Вера Васильевна. А что случилось?
Таня. Я уже не помню, когда ты меня гладила по голове.
Вера Васильевна. Правда? Наверное, времени не было, все торопилась куда-то. Ты
прости меня, пожалуйста. Тебе меньше всего ласки в детстве досталось, а требовалось от
тебя больше других. Саша…он…(подбирает слова), мальчик…, Людмилка маленькая… Мы
с отцом на работе, а на тебе весь дом. Прости меня, доченька. (Слезы в голосе.)
Таня (тоже со слезами). Ну что ты, мамочка! Я же все понимаю. Я не обижаюсь на
тебя. Зато теперь везу воз гораздо больший и нечего.
Появляются Людмила и Вадим, некоторое время наблюдают эту сцену.
Людмила. Татьяна, привет. А что случилось? Что вы за сцену из бразильских сериалов
устроили?
Вадим (Людмиле). Между прочим, слезы иногда полезны, они смягчают стрессовые
ситуации. (Тане, с притворной учтивостью и легким поклоном головы.) Здравствуйте,
Татьяна Сергеевна!
Вера Васильевна и Таня смотрят на них не меняя поз. На последних словах Вадима Таня
встает, отходит к окну, вытирая глаза.
Таня (небрежно). Здрасте.
Вера Васильевна (Вадиму удивленно). Вы с Таней знакомы?
-5Вадим (с той же легкой иронией). Да, имел удовольствие. Людочка нас познакомила.
(Выразительно смотрит на Людмилу.)
Людмила. Мамочка, можно мы погуляем? Сходим, познакомимся с местными
достопримечательностями? Пока Саша не приехал, можно? Ма-а-м, ну можно?
Вера Васильевна (как бы очнувшись). Саша может быть только к вечеру приедет, а вы,
наверное, голодные. Я сейчас поесть чего-нибудь принесу.
Вера Васильевна направляется на кухню, на словах Людмилы останавливается.
Людмила. Нет, нет, мамочка, мы по дороге перекусили.
Вадим (подражая рекламе). Теперь в желудке такая тяжесть.
Людмила (берет Вадима за руку). Мы пошли.
Направляются в сторону входной двери.
Вера Васильевна. Возьмите хоть по яблоку! (Кивает на горку яблок.)
Люда (весело). Это можно.
Подходит к буфету, берет два яблока, снова накрывает их салфеткой. Одно подает
Вадиму.
Вадим. Спасибо, но я не хочу.
Людмила. Бери, не пожалеешь. Это не простое яблоко, а освященное. Правда, мама?
Вера Васильевна. Конечно.
Людмила. Каждый, кто съест такое яблоко, загадав желание, может быть уверен, что
оно обязательно исполнится!
Вадим (шутливо). Любое?!
Людмила. Любое!
Вадим (полушепотом). Тогда я загадаю…
Людмила (перебивает). Нет, нет! Вслух нельзя, а то не исполнится!
Вадим. Понял. (Задевает сумки Татьяны, которые так и стоят у порога.) Тут чей-то
багаж бесхозный.
Уходят. Татьяна и Вера Васильевна остаются вдвоем.
Таня. Да, мама, я вот тут кое-что к столу привезла.
Берет сумки, направляется на кухню.
Вера Васильевна. Танюша, такие ты тяжелые сумки тащишь, зачем?! Я сама кое-что
припасла, Саша привезет чего-нибудь.
Таня. Знаю я, примерно, что привезет Саша: бутылочку-другую дорогущего коньяка да
чего-нибудь деликатесного на тарелочку. И все. А поесть-то мы все с удовольствием.
Обе женщины скрываются на кухне. К двери подходит Денис. Он очень волнуется.
Поднимает руку для стука, затем опускает и, наконец, стучит сначала тихо, затем
громче. На пороге кухни появляется Вера Васильевна.
Вера Васильевна. Да, да, входите.
Денис (входит очень несмело). Здравствуйте, Вера Васильевна. Она приехала?
Вера Васильевна. Кто?
Денис. Людмила.
Вера Васильевна (немного смущенно). Приехала…Только сейчас ее нет. Она
ушла…они ушли.
Денис. Куда она…они ушли?
Вера Васильевна. Точно не знаю, здесь где-то. Может на озеро пошли.
Денис. Извините, до свидания.
Вера Васильевна. До свидания. (Вдруг решительно.) Денис, ты вот что…Ты приходи
сегодня к нам на обед. Праздник сегодня. Я тебя приглашаю. Саша должен приехать.
Денис. Александр Сергеевич?
Вера Васильевна. Он самый. А ты не стесняйся, приходи по-соседски. И вот что.
(Берет яблоко и подает Денису.) Яблочко вот возьми, съешь. Желание загадай и съешь.
Плохого только не загадывай.
Денис (смущенно). Спасибо.
-6Уходит с яблоком. Из кухни выходит Таня. Начинает хлопотать у стола.
Таня. Кто приходил?
Вера Васильевна (вздохнув). Дениска приходил. Жалко парня.
Таня. Парня не жалко. Парень давно уже взрослый и мог бы понять, что побеждает тот,
кто рядом.
Вера Васильевна. Что ты говоришь! Какое рядом! За Людмилкой он поехать не мог!
Таня. Почему не мог?
Вера Васильевна. Отца только схоронили, сестренка школу еще не закончила.
Таня. Я вот думаю, почему хорошие мужики так мало живут!
Вера Васильевна. Да у нас все мужики мало живут.
Таня. Слабые они, ломаются быстро. Женщина ужом на сковородке будет виться, чтобы
только детей поднять, а мужики…Помнишь, после «перестройки» нашей «славной» сколько
их пропало. Утром на работу идешь, а они с опухшими мордами у ларьков за одеколоном
или, того хуже, у мусорных контейнеров промышляют.
Вера Васильевна. Их всегда много пропадало. Если не на войне, то по-другому какнибудь. Вот, помню, по телевизору показывают ситуацию: группу солдат окружили
бандиты и старший принимает решение сдаться без боя, чтобы живыми остаться, потому
что ему, старшему, едва за двадцать, все остальные мальчишки совсем. Все благополучно
окончилось: отпустили их. Видно и среди бандитов люди попадаются. Так что ты, думаешь!
Начальство высокое осталось недовольно таким поворотом дела. Надо было вступить в бой,
чтобы всем погибнуть! Начальник набольший говорит: «Что для России двадцать гробов»!
Уму не постижимо! Да если бы этому начальнику не двадцать, а один гроб получить, в
котором кровиночка собственная, выношенная, выращенная! (Вздыхает.) Боюсь, никогда у
нас человека ценить не научатся.
Мужика нашего всегда по рукам били, вот и отбили всякую охоту что-то делать. И
пьют они, часто, от безысходности.
Таня (жестко). И гуляют от безысходности.
Вера Васильевна. Таня, ты что?
Таня. Да я так, к слову пришлось.
Вера Васильевна. Т-а-н-я!
Таня (немного помолчав, решительно). Мама, я не хотела тебя расстраивать, но раз ты
настаиваешь… Я подаю на развод.
Вера Васильевна (садится). Я так и знала, что не ладно у вас. Он согласен?
Таня. Нет, конечно!
Вера Васильевна. Таня, одумайся!
Таня. Я-то в своем уме, а вот он, похоже, свой потерял. Он мне изменил.
Пауза.
Вера Васильевна. Изменил - эка невидаль! Да если бы из-за этого все разводились, то
вообще жениться никому не надо было.
Таня. Раньше ты так не рассуждала!
Вера Васильевна. То было раньше. Ты помнишь, я тебя предупреждала, что Юра твой далеко не золото, но ты готова была на край света за ним. А теперь что? Безотцовщины и
так хватает. Одной детей поднимать, ой как трудно! Но главное – лучше ведь все равно не
найти.
Таня (решительно). Мама!..
Вера Васильевна. И слышать не хочу! Вот если бы ты ему изменила, а он об этом
узнал, то жизни бы у вас не получилось. Не такой он человек, чтобы понять и, тем более,
простить. Мужики по природе полигамы, кобели, проще говоря, не мне тебе это
рассказывать! Прошли те времена, когда муж полностью отвечал за жену, теперь за все
женщина отвечает!
Таня. Вот ты сама себе противоречишь!
-7Вера Васильевна. Нет! Это не противоречие, это правда жизни! Женщине и труднее и
проще: она родила ребенка, вырастила – и оправдала свое земное существование. А
мужчина может много детей наплодить, только что толку, если дела у него в руках не было!
Ему работа нужна! Любая работа: пахать, строить, руководить - все равно.
Таня. Вот они доруководились!
Вера Васильевна. Мне все равно их очень жалко. Я видела, как плачут мужчины.
Ничего нет страшнее мужских слез: за ними полная безнадежность!
Слышен шум подъезжающей машины. Вера Васильевна быстро подходит к окну.
Вера Васильевна (радостно). Вот и Сашенька!
Уходит встречать гостей.
Таня (грустно улыбаясь). Вот и Сашенька приехал.
Шумно входят Александр, Вера Васильевна и Ольга. Про Александра и Ольгу можно
сказать - красивая пара. Ольга в темных очках, одета ярко, но со вкусом. Вера Васильевна
не отходит от сына. Александр, с сумкой и пакетом в руках, подходит к столу,
оглядывается.
Александр. Вот мы и дома! Мамочка, как здорово! ( Хочет обнять мать, но ему
мешает сумка, он передает ее Ольге). На, возьми свои наряды. На день едем, а нарядов…
Ольга (берет сумку). Женщина всегда должна оставаться женщиной. Привет, Татьяна!
Уходит в дальние комнаты.
Таня (Ольге). Привет. (Подходит к брату, целует его в щеку.) Сашенька, здравствуй.
Александр (слегка прижимает ее к себе). Здравствуй сестренка, давно тебя не видел.
(Передает ей пакет.) На, тут коньячок, ну и… сама разберешься.
Таня, выразительно посмотрев на мать, уходит на кухню. Александр и Вера Васильевна
с любовью разглядывают друг друга. Он держит ее за плечи.
Александр. Ну, как ты тут!? Вроде похудела немного, а так… ничего!
Вера Васильевна (ворошит ему волосы). А ты, вроде, раздобрел немного, но тоже
молодцом.
Александр. Мам, что случилось-то, к чему такая спешка? Ведь не на Яблочный Спас ты
нас, в самом деле, пригласила?!
Вера Васильевна (отходит от него). А вот как раз на Яблочный. Чего так
задержались?
Александр (берет что-то со стола, жует). Мы на кладбище к отцу заезжали. Свинтус
я, конечно, что давно у отца не был, да и вообще…, но ты прости меня, пожалуйста, ладно?
Вера Васильевна. Ладно. Алешенька как?
Александр. Алешка все еще в Германии. Скоро приедет. А чья это машина у нас во
дворе?
Вера Васильевна. Это Людочка…с мужчиной приехала.
Александр. Людка с мужиком?! Ну, дела! А как же этот…Денис? Или любовь растаяла
в тумане льдинкою?
Вера Васильевна. Ты меня спрашиваешь!?
Александр. Ну и как он тебе показался?
Вера Васильевна. Не показался. Старше он ее… разведен, наверное…
Александр. Тут уж, Вера Васильевна, не нам решать. Как говорится: не по хорошему
мил, а по милому хорош!
Выходит Ольга в новом наряде, разглядывает себя в зеркале. Ее не замечают.
Вера Васильевна. Еще говорят: полюбится сатана лучше ясного сокола!
Ольга. А еще говорят: любовь зла - полюбишь и козла!
Александр. Это ты к чему?
Ольга. А вы к чему?
Александр. А мы так. О своем, о девичьем.
Ольга. Жаль, я думала, что участвую в конкурсе на знание пословиц и поговорок о
любви. Я еще могу вспомнить.
-8Александр (мрачновато). Не надо, ты уже выиграла.
Ольга (шутливо). Где приз?
Вера Васильевна. Приз – вот он. (Берет с буфета и подает Ольге яблоко, второе
подает сыну.) А это тебе утешительный приз. Не забудьте желание загадать.
Ольга. Спасибо, не забудем. (Александру.) Пошли?
Вера Васильевна. Куда это вы?
Александр. Да мы на озеро сходим. Мы быстро.
Вера Васильевна. Вас так долго ждали. Не задерживайтесь, пожалуйста, обед через
полчаса!
Александр. Мы недолго. Уходят.
Вера Васильевна сидит в глубокой задумчивости. Входит Анна Степановна,
предупредительно постучав в дверь. Вера Васильевна ее не замечает.
Анна Степановна. Вера!
Вера Васильевна (очнувшись). А? Что? Анна, ты как так тихо прокралась?
Анна Степановна. Да я постучала даже, а вы…(Оглядывается.) Ты одна?
Вера Васильевна (кивает на кухню). С Татьяной.
Анна Степановна (шепотом). Ну что, сказала?
Вера Васильевна. Скажу. Успею еще…обрадовать. Не торопи ты меня!
Анна Степановна (обиженно). Дело твое. Я за тебя беспокоюсь. Пошла я. (Собирается
уходить).
Вера Васильевна. Постой, куда ты! Не обижайся на меня, Степановна. Хочу, чтобы они
еще немного порадовались. (Закрывает лицо руками.)
Анна Степановна (подходит к ней). Да что, что ты, Верочка, не плачь, может все и
обойдется (Обе плачут.)
Входит Таня. В руках у нее блюдо с угощением. Она застывает на пороге кухни.
Таня. Э-э-э, девушки, по какому поводу рев?
Вера Васильевна. Ничего, Танюша, так просто…
Анна Степановна (утирает слезы). Просто… молодость вспомнили.
Таня (подходит к столу, ставит блюдо, обнимает мать за плечи). Когда молодость
вспоминают, плачут не так.
Анна Степановна. Это, смотря у кого какая молодость была, девочка. Нас как в
тридцать седьмом раскулачили, так пошло и поехало. Помню, ноябрь был, а нас чуть не в
исподнем из дому выгнали. А за что!? Две коровы у нас было и лошадь. Отец работал день
и ночь, вот и жили. Нас пятеро было. Двое постарше, мне пять, младшие двойняшки, им по
два. Нашу лошадь забрали, дали какую-то лошаденку, да телегу старую. Продуктов никаких
взять не разрешили. Помню, куда-то мы заехали, две картофелины мороженые, что на поле
нашли, мать разрезала, да прямо на плите печет, а эти двое белоголовые, маленькие,
ручонки тянут: «Дай, дай»… Снятся мне часто. Они первыми и умерли. Потом мама, потом
старшие брат с сестрой. Отца забрали почти сразу, так в лагере и сгинул. Я одна и выжила.
Потом война… А молодость…Куда мне, дочери «врага народа»! Так в голоде, да холоде
молодость и прошла. Вот и детей у меня нет. Застудилась. (Пауза.) Пойду я, пожалуй.
Уходит. Таня смотрит на нее глазами, полными ужаса.
Таня. Мама, ты знала?
Вера Васильевна. Конечно. Я же помогала ей документы собирать для реабилитации.
Думали, дом сохранился…да где там. У нас, Танечка, власть никогда народ не любила, в
этом все наши беды.
Входят Людмила и Вадим. Людмила с букетиком цветов.
Людмила (весело). Явление пятое: те же и те же. А что это вы такие? Тетю Аню
встретили, она странная какая-то. Вы поругались?
Таня. Немного.
Людмила. Из-за чего?
Таня…Ее коза… нашу капусту съела.
-9Людмила (удивленно). Всю?
Таня. Всю.
Вера Васильевна. Шутит она. Вы Сашу с Ольгой, случайно, не встретили?
Вадим. Встретили совершенно случайно!
Люда. Вы представляете, Саша говорит, что, кажется, видел Вадима раньше.
Вадим. Это ему действительно показалось.
Людмила скрывается на кухне.
Вера Васильевна (Вадиму). Как вам у нас, понравилось?
Вадим. О-о-о! Более чем! Воздух, вода, простор! Вижу, новое строительство идет.
Такие коттеджи построены - прямо дворцы!
Таня (со злой иронией). Да, предприимчивый народ не дремлет. Того гляди, нас скоро
поджигать начнут.
Вадим. Зачем?
Таня. Земля нужна под новое строительство, чтобы не путались под ногами хозяев
жизни.
Вера Васильевна. Типун тебе на язык. Бог даст не дойдет до такого.
Появляется Людмила с букетом уже в вазочке.
Людмила. Мама, можно я поставлю это в твою комнату?
Вера Васильевна. Поставь, конечно, только у меня там беспорядок такой…
Людмила (Вадиму). Пошли, я тебе мамин кабинет покажу.
Вера Васильевна. Скажи еще «офис».
Людмила и Вадим входят в маленький кабинет Веры Васильевны. Людмила находит
место для букета. Вадим оглядывается. Вера Васильевна и Татьяна продолжают
накрывать стол.
Вадим. У твоей мамы неплохая библиотека.
Людмила (обнимая его со спины). Да, ты знаешь, она всегда очень любила книги, и нас
приучила читать. Особенно Саньку. Она всегда говорила, что мужчина должен много знать.
Вадим (рассматривая книги). А женщина, по ее мнению, может быть полной дурой?
Людмила (смеется). Конечно. Только при условии, что она очень хорошенькая.
Вадим. Как ты?!
Людмила (шепотом). Именно такая.
Людмила и Вадим играют, обнимаются. Людмила замечает портрет.
Людмила. Постой, посмотри,- это мои родители. Правда, папа такой мужественный. А
мама у меня была красивая! Да?
Вадим (смотрит на портрет). Она и сейчас, очень даже интересная женщина. Вот
только ответь мне, зачем этой интересной женщине нужна пишущая машинка, да еще такая
старая.
Людмила. Это как раз очень просто: посредством этой машинки мама помогает всем
местным жителям искать правду и справедливость.
Вадим (рассматривая книги). Интересно, каким образом?
Людмила. Вот на ней пишутся всякие запросы, жалобы и прочее. Знаешь, скольким
соседям она помогла собрать документы, чтобы им пенсию повысили! Ее в шутку
«матерью Терезой» называют. Она очень любит эту машинку, привыкла, наверное.
Вадим (безразличным тоном) Да, это интересно.
Начинает перебирать книги. Людмила без особого интереса перелистывает журнал.
Вдруг она удивленно замирает.
Людмила. Ой, ты только посмотри, как на маму похожа!
Вадим (взглянув краем глаза). Да что-то есть…
Людмила. Нет, очень похожа! (Выбегает из комнаты, показывает журнал Вере
Васильевне). Мама, ты только посмотри, как ты похожа на эту… Веронику Воронову! Вот
если бы не прическа и очки, совсем как ты! Смотри! (Показывает ей журнал.)
- 10 Вадим берет очередную книгу и на пол падают какие–то бумаги, он поднимает их,
собираясь вернуть на место, но вдруг останавливается и начинает читать, изменяясь в
лице.
Вера Васильевна (не выпуская из рук тарелку, заглядывает в журнал). Мало ли
похожих людей. Журнал верни на место, и нечего там не трогайте!
Людмила. Тань, ну посмотри, как похожа.
Таня заглядывает в журнал.
Таня. Действительно, очень похожа.
Раздается торопливый стук в дверь, не дожидаясь приглашения, входит Денис.
Денис. Здравствуйте, Люда, можно тебя на минуточку.
Людмила (холодно). Зачем?
Таня (очень выразительно взглянув на сестру). Люда, тебя просят, выйди, пожалуйста!
Людмила, пожав плечами и хмыкнув, выходит за Денисом на веранду, оставив журнал
на столе.
Денис. Здравствуй, Люда.
Людмила (небрежно). Привет.
Денис (очень напряженно). Ты ничего не хочешь мне сказать?!
Людмила (дерзко). Что я должна тебе сказать?!
Денис. Приехала с каким-то хмырем, и ходишь с ним по поселку, как невеста с
женихом. Смотреть противно.
Людмила. А ты не смотри, если противно. Я приехала к себе домой, понятно! И
смотреть на тебя тоже не желаю! (Собирается уходить.)
Денис (хватает ее за руку). Люда, прости, я не то хотел сказать…Я писал, звонил….Я
тут сума сходил…У тебя телефон заблокирован, я понял, что на мой номер… Людка, ты
что?!… Ну что ты!… Зачем ты так… Ты же знаешь, мне без тебя не жить! Что с тобой,
Людка?! Я люблю тебя! (Пытается ее обнять.)
Людмила (вырывается). А я тебя – нет! ( Уходит.)
Денис (ей вслед). Я тебя ему не отдам, запомни это!
Вера Васильевна берет журнал и направляется в сою комнату. Заслышав шаги, Вадим
воровато оглядывается, поспешно прячет бумаги, хватает книгу, делая вид, что читает.
Вера Васильевна, останавливается на пороге, пристально смотрит на Вадима.
Вадим (скрывая смущение). Библиотека у вас…замечательная.
Вера Васильевна. Пойдемте обедать, Вадим Николаевич, все уже почти готово.
З А Н А В Е С.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
На сцене накрытый стол в той же обстановке. По состоянию собравшихся понятно, что за
праздничным столом они уже довольно долго. На столе коньяк, водка, вино. В центре стола
Вера Васильевна, справа от нее Татьяна, Александр, Ольга. Слева – Анна Степановна,
Людмила и Вадим.
Александр (встает с рюмкой в руке). Друзья мои, послушайте,… я не знаю, по какому
поводу собрала нас сегодня дорогая мамочка, уважаемая Вера Васильевна, но мне это
нравится. Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
Ольга (недовольно). Можно короче.
Александр (охотно). Можно. Я предлагаю еще раз выпить за нашего отца. Выпить за
Самарина Сергея Михайловича. Редкой души был человек. Жил бы еще и жил! Царство ему
- 11 небесное! (Пьет, садится. С большим удовольствием выпивает Анна Степановна,
остальные пьют скромно.) А как нас воспитывал! Строг был, ко мне, конечно больше, чем к
девчонкам, но справедлив!… Уважаю! Он из меня мужика вырастил!
Ольга. Смотря, что вкладывать в это понятие.
Вера Васильевна (коротко и очень строго взглянув на невестку, встает). Саша прав,
человеком редкой души был ваш отец, светлая ему память… А собрала я вас, дорогие мои,
для того, чтобы сказать…(Она опускает голову, как бы собираясь с мыслями, в это время
раздается стук в дверь, входит Денис с августовским букетом в руках.)
Денис (решительно). Можно?! Здравствуйте! (Направляется к Вере Васильевне,
протягивает ей букет.) Вера Васильевна, поздравляю Вас с Яблочным Спасом!
Вера Васильевна. Спасибо Денис. (Берет букет.) Садись, пожалуйста.
Дениса усаживают между Анной Степановной и Людмилой, чем последняя остается
очень недовольна.
Таня (Вадиму). Это наш сосед Денис – Людочкин друг детства. А это, Денис,- Вадим
Николаевич, – друг Людмилы в настоящее время.
Мужчины едва кивают, не глядя друг на друга. Наступает неловкое молчание. Татьяна
уходит на кухню, выносит вазочку, тарелку и вилку, ставит букет на буфет, остальное
предназначено Денису. Теперь на буфете два букета, меду ними накрытое салфеткой блюдо.
Александр. Я так понимаю, что Денису полагается штрафная! Водка, коньяк?
Денис. Водка. ( Александр наливает ему стопку водки.)
Денис. За здоровье присутствующих дам! (Пьет.)
Анна Степановна. Ой, Дениска, не думала я, что ты так ловко пить умеешь.
Денис (занюхивая водку кусочком хлеба). Вы меня плохо знаете.
Вера Васильевна (встревожено). Ты Денис, закусывай, пожалуйста, не стесняйся.
(Кладет ему закуску.)
Александр. О! Отличный тост! Это необходимо закрепить. (Наливает себе коньяк).
Мужчины пьют стоя, женщины до дна! (Встает, пьет.)
Ольга. Саша, может быть, пореже: через тост!
В это время к двери подходит немолодой мужчина слегка потрепанного вида,
«навеселе» и с гармошкой в руках. Постояв, немного в раздумье, весьма деликатно стучит.
Анна Степановна. Господи, кого там еще принесло?!
Вера Васильевна. Да, да, входите, пожалуйста.
Довольно робко входит Григорий Матвеевич, останавливается у двери.
Людмила. Ой, гармонист!
Вадим (тихо). По-моему, он не по этой части.
Григорий Матвеевич. Здравствуйте вам! Привет честной компании. Извините, Вера
Васильевна, я не вовремя, конечно…Шел мимо, дай, думаю зайду, про документы узнаю.
Анна Степановна. Это с гармошкой-то, про документы. Молодец! Носом чуешь, где тебе
налить могут.
Вера Васильевна.( Анне Степановне, укоризненно). Аня! (Григорию Матвеевичу ободряюще.) Проходи, Матвеич, коли зашел. Садись, гостем будешь. Документы подождут.
Григория Матвеевича усаживают рядом с Ольгой, Татьяна подает ему прибор. Он
опускает гармонь на пол рядом с собой, садится, оглядывает гостей.
Вера Васильевна. Вот, Григорий Матвеевич, знакомься, это мои,… это наши с Сергеем
Михайловичем дети. Старший Александр, дочь Татьяна, младшая Людмила. Это Вадим
Николаевич. А рядом с тобой Ольга - Сашина жена. Остальных ты знаешь.
Григорий Матвеевич молча кивает, чувствуется, что Ольга ему понравилась больше
всех, к ней он и обращается.
Григорий Матвеевич. Очень приятно!
Вера Васильевна. А это- Григорий Матвеевич…он у нас появился не так давно, но родом
из этих мест. Работает сторожем на дачах. Прошу любить и жаловать.
- 12 Александр. Из наших мест, значит. Ладно. В связи с вновь прибывшими, предлагаю тост
за земляков. Земляки - большое дело, за них и выпить не грех. (Вадиму.) Все-таки мы где-то
пересекались.
Вадим с усмешкой пожимает плечами. Александр и Вадим разливают спиртное. Все
пьют. Женщины скромно, мужчины и Анна Степановна пьют до дна.
Анна Степановна. А что это у нас так тихо как-то…Матвеич, зря, ты что ли музыку
принес, ну-ка, давай, развесели.
Григорий Матвеевич (несколько суетливо). Конечно, это мы, как говорится, завсегда
пожалуйста. Что играем?
Ольга (насмешливо). Ча-ча-ча.
Анна Степановна. Давай любимую родителей моих! (Наливает себе рюмку, встает.).
Дорогие мои соседи,…нет, родные мои люди, ближе вас у меня давно уже и нет никого.
Прошу сегодня, в такой…особенный день, помянуть их песней русской народной: «Златые
горы».
Александр. Родители - святое дело. (Спиртное разливается. Все, включая Григория
Матвеевича, выпивают.)
Ольга. Саша, тебе уже хватит! Пытается забрать от него бутылку коньяка, но он с
ловкостью, удивительной для его состояния, ее перехватывает, прижимает к себе.)
Александр. Цыц, женщина, я у мамы в гостях, ты здесь не хозяйка. (Жалобно смотрит на
мать.) Мама, можно?
Вера Васильевна строго посмотрела на сына.
Григорий Матвеевич охотно берет гармонь, начинает подбирать музыку, а затем и петь
русскую народную песню « Златые горы». Песню подхватывает Анна Степановна, затем
Вера Васильевна, Александр и Татьяна. Ольга подключается позже. Денис в это время пьет
водку без тостов и закуски. В конце второго куплета Анна Степановна горько расплакалась,
песня смолкла. Вера Васильевна пытается ее утешить.
Когда б имел златые горы
И реки, полные вина,
Все отдал бы за ласки взоры,
Чтоб ты владела мной одна.
Не упрекай несправедливо,
Скажи всю правду ты отцу.
Тогда свободно и счастливо,
С молитвой мы пойдем к венцу. (Последние две строчки повторяются.)
Тогда…..
Анна Степановна. По двадцать семь годочков им было…По теперешним понятиям –
дети еще …за что, за что?…
Вера Васильевна. Аня, Анечка, успокойся, не надо так.
Ольга. Развеселились.
За столом некоторое замешательство. В это время не очень уверенно встает Денис,
стучит вилкой по бутылке, привлекая внимание. Все, что происходило до этого момента,
как бы его не касалось.
Денис. Прошу минуточку внимания. (Торжественно.) Вера Васильевна, я прошу руки
вашей дочери.
Все смотрят на Дениса, выражая крайнюю степень удивления.
Александр. Опа! Ну ты, землячек, даешь!
Анна Степановна (еще всхлипывая). Это, Дениска, называется: здравствуй, елка,- Новый
год!
Людмила. Допился!? Совсем крышу снесло!? Может, неплохо было бы сначала спросить
меня!?
- 13 Вера Васильевна. Успокойся, Людочка. По-моему, ничего удивительного не произошло.
Молодой человек просит руки незамужней женщины, что тут странного. У меня твоей руки
еще никто не просил, можно обсудить ситуацию.
Вадим (вскакивает). Ну, уж нет! Ситуацию будут обсуждать те, кого она действительно
касается. (Денису.) Выйдем, приятель!
Денис (с готовностью, не совсем уверенно держась на ногах). Выйдем!
Вадим, поддерживая Дениса, выволакивает его на веранду, хлопнув дверью. Он хватает
его за грудки, трясет, толкает и Денис оказывается на скамейке безжизненным телом.
Вадим нервно закуривает. В это время за столом некоторое замешательство. Люда в
панике.
Людмила. Саша, выйди, пожалуйста, останови их!
Александр пытается встать.
Ольга (Саше). Сиди! (Людмиле.) Успокойся, сядь, разберутся они без нас. Пусть мужики
поговорят.
Людмила. Он убьет его!
Таня. Ты за кого болеешь-то?
Людмила. А вдруг у него нож!
Анна Степановна. У кого? У Дениски что ли?! Шутишь. (Шепотом.) А у Вадима-то
ножик есть?
Людмила (растерянно). Не знаю.
Анна Степановна. Что же ты, с мужиком живешь, а есть ли у него ножик, не знаешь!
(Смеется.)
Людмила. Да ну, вас тетя Аня. Саша, пожалуйста…!
Александр пытается встать.
Вера Васильевна, Ольга и Татьяна. Сиди!
Анна Степановна. Успокойтесь, девоньки. Раз у нас сегодня сватовство - Матвеич, давай
что-нибудь для души. (Поет частушку.)
Гармонист такой красивый,
Я в него влюбилася:
Была бы я стеклянная –
Пала и разбилася!
Григорий Матвеевич (во время всей сцены, не выпускает гармошку из рук, перебирая
все лады, предложение Анны Степановны принимает с энтузиазмом. Поет под собственный
аккомпанемент.
Я не вашего села,
Не вашего селения,
Не по-вашему пою,
Прошу извинения!
Всех присутствующих за столом, исключая Людмилу, охватывает чувство
бесшабашного веселья.
В то же время на веранде происходит следующее: Денис, немного «отдохнув», пытается
выяснить отношения с Вадимом. Нетвердой походкой приближается он к сопернику,
останавливается напротив и начинает покачиваться.
Денис (с сарказмом). Что, думаешь ты крутой, крутой, как пятнадцатиминутное яйцо?!
Вадим. Я считаю, что ты – яйцо в мешочек…, нет, лучше всмятку.
Денис (пытаясь ударить). Ах ты, гад!
Вадим. Ах ты, чмо недоделанное!
Вадим толкает Дениса, тот падает на скамью и снова ненадолго затихает… В это
время Людмила, которая не разделяет общего веселья, пытается заглянуть на веранду, но
Вадим грубо закрывает дверь перед ее носом. Людмила снова усаживается на свое место.
Анна Степановна (выходит из-за стола, поет и приплясывает).
Полюбила я его,
- 14 А он, девушки, связист,
У него насчет любви
Провода повисли вниз.
(Смех.)
Григорий Матвеевич. Гляньте, бабы, веселее,
Нынче не об чем скучать:
За седьмого за ребенка
Будем тыщи получать.
(Смех.)
На веранде:
Денис (Вскакивает, бежит, пытается ударить Вадима). Убью-у-у, гада.
Вадим (отталкивает его). Да успокойся ты, жених хренов.
Денис снова падает на скамью.
В доме:
Анна Степановна. Меня милый не целует, Ой, какой он молодец:
Свои толстые губища
Бережет на холодец!
(Смех.)
Таня (за столом). Я иду, а конкуренточка
Дорогу перешла.
Молись богу, косолапая,Полена не нашла!
Александр (сидя за столом, отбивая такт руками). Я заводчик тараканов,
Тараканов развожу.
Пусть враги меня пытают,
Ничего им не скажу!
Таня (смеется). Сашка, спиши слова. Никогда не думала, что ты можешь быть таким.
Ольга. Слушай «заводчик тараканов», видели бы тебя сейчас твои сотрудники, особенно
подчиненные. Вот бы удивились!
Анна Степановна. Ах, Россия, мать Россия,
Ты великая страна!
Почему ты, мать Россия,
К своим детям холодна?!
Ольга (выходит из-за стола). Мой миленочек в лесу
Убил рыжую лису,
А с моей фигурою,
Надо чернобурую!
Григорий Матвеевич (с восторгом ). Вот это женщина! Мне б такую!
До свиданья, дорогая,
Уезжаю в Азию.
Может быть, последний раз
На тебя залазию.
Александр (грозно). Стоп! Это что еще за пошлые намеки! Ну-ка, выйдем, Григорич, или
как там тебя!
Григорий Матвеевич (растерянно). Матвеевич я, Григорий.
Александр. А мне без разницы, ты мою жену оскорбил!
Все смешались.
Таня. Началась вторая часть марлизонского балета.
Ольга. Саша, прекрати, это уже не смешно!
Вера Васильевна. Саша, я тебя не узнаю!
Александр. Я сам себя не узнаю. (Григорию Матвеевичу.) Пошли!
- 15 Анна Степановна. Саша, ну что ты, в самом деле. Эта же просто частушка.
Александр. Пошлости в нашем доме не потерплю!
Людмила. Оля, останови его.
Ольга. Ты плохо знаешь своего брата.
Александр силой уводит несчастного, упирающегося Григория Матвеевича,
повторяющего на ходу: «Я что, я ничего…» На стуле остается его пиджак.
Анна Степановна (в дверях перехватывает гармошку). Гармошку-то оставь!
Вера Васильевна. Саша, Матвеич, куда вы, зачем?! (Выходит за ними.)
В это время Денису удается- таки ударить Вадима, они падают, катаются.
Господи, да что же это такое! Что вы здесь устроили!
Александр. Так, парни, освободите помещение, ваше время истекло. (Помогает им
встать. Денису.) Ты, быстро домой! (Вадиму.) Ты- в дом! Все!
Вера Васильевна. Куда ему домой в таком виде! Мне перед его матерью стыдно. Сходил
мальчик в гости, называется.
Александр. Тогда оба в дом. Живо! (Толкает их в дом, закрывает дверь.)
Перед женщинами, и без того расстроенными, появляются два, весьма помятых,
мужчины. С «ахами» и «охами» их разводят по разным сторонам. Вадима Люда уводит на
кухню. Дениса Таня и Анна Степановна уводят в дальние комнаты. Ольга остается одна.
Некоторое время она стоит в задумчивости, затем наливает себе бокал вина, садится в
свободной позе, положив ногу на ногу, и медленно пьет.
В это время на веранде.
Вера Васильевна. Саша, что ты затеял, он старый больной человек! Что он сделал
плохого?!
Александр. Он приставал к моей жене.
Вера Васильевна. Побойся Бога, что ты говоришь!
Александр. Бога пусть боится этот побитый молью ловелас! (Хватает его за воротник и
толкает вниз ступенькам). Иди, проспись и забудь сюда дорогу!
Вера Васильевна пыталась встать между мужчинами, но это ей не удается, она
останавливается, опустив руки и плечи. Григорий Матвеевич, жалкий, униженный, сбегает
вниз по ступенькам и скрывается в темноте, т.к. уже довольно поздно и на улице заметно
стемнело.
Александр. Я не понимаю тебя, мама. Устроила в доме приют сирых и убогих. Ходят тут
всякие. Я понимаю, что людям надо помогать, но есть же какие-то границы. Он мне сразу не
понравился.
Вера Васильевна (тихо, но твердо). Это твой отец.
Пауза.
Александр….Я не понял…ты что-то сказала?
Вера Васильевна уходит. Александр остается стоять в совершенном недоумении. Затем
подходит к перилам и закуривает.
Вера Васильевна входит в дом, машинально садится на свое место и застывает, глядя в
одну точку.
Ольга (не меняя позы). Какие новости из театра военных действий? (Вера Васильевна не
отвечает.) Вера Васильевна, что с вами? Вам плохо? (Встает, подходит к ней.)
Вера Васильевна. Что? Нет, нет, все хорошо… Ты только за Сашей присмотри. Он
выпил много и …вообще.
Ольга (поспешно). Да, да, конечно присмотрю, вы расстраивайтесь, все будет нормально.
Вера Васильевна (поднимает голову, пристально смотрит на Ольгу, берет ее за руку).
Сядь, Оля. (Ольга садится.) Оля, ты знаешь, я была не очень довольна Сашиным выбором.
Ольга. Этого, Вера Васильевна, нельзя было не заметить. Да я и сама от вас в восторге
никогда не была.
Вера Васильевна. Я знаю. …Оля, прости меня, пожалуйста.
- 16 Ольга. Вера Васильевна, да что вы, я…у меня никаких претензий… Вы меня тоже
простите. За все.
Вера Васильевна. Вот и ладно (целует Ольгу в щеку, Ольга обнимает свекровь).
Из кухни выходят Людмила и Вадим, у которого синяк под глазом и заклейка на щеке.
Вадим. В этом доме, я смотрю, бушуют такие страсти, что у Шекспира не просто
выходной, у него длительный отпуск!
Ольга (смерив его оценивающим взглядом). Отпуск, похоже, не только у Шекспира.
Людмила. Мама, Саша с Матвеевичем подрались?
Вадим (усаживаясь на свое место). Не смеши: они в разных весовых категориях. Давайте
лучше выпьем за мир и дружбу между народами, а особенно - между соседями и
родственниками! (Наливает себе коньяк.)
Входит Александр, его не замечают. Он совершенно другой. Смотрит на Вадима.
Александр. Что ж, давайте выпьем. (Подходит к столу, наливает себе водки). За
родственников. (Пьет.) Ты, я понимаю, хочешь стать нашим родственником!? Или я
ошибаюсь!?
Вадим (холодно). Нет. Я имел в виду не это. На сегодня уже хватит сцены убого
сватовства жалкого женишка. И давайте закончим эту тему раз и навсегда! Милочка довольно
взрослая девочка, чтобы самой решать, как и с кем ей жить! (Пьет.)
Александр. Позвольте вам возразить, уважаемый. В сегодняшнем сватовстве самым
жалким было положение невесты, которая, как мы видим, остается без места, но с
претензиями на «большую чистую любовь». «Любимый» наш, правда, немного женат, и
детишек парочка имеется. Только какие это пустяки по сравнению с «настоящим» чувством.
Людмила (запальчиво). Он разводится!
Выходят Татьяна и Анна Степановна, останавливаются в растерянности.
Александр (не обращая на внимания на Людмилу). Я тебя вспомнил. И ты меня должен
помнить. Два года назад корпоративный пикничок с шашлычком, а? Ты тогда был
нежнейшим и внимательнейшим мужем одной нашей сотрудницы. Всем на зависть и на
удивление.
Ольга. А почему я не помню этого пикничка с шашлычком?
Александр (глядя на Вадима). Тебя там не было.
Вадим. Вот именно. Вас там, Оленька, как раз и не было. Я тоже помню, как ты
там…терялся время от времени в обществе своих сотрудниц.
Ольга (Александру). В этом месте подробнее, пожалуйста.
Александр ( глядя на Вадима). Я был просто ответственным за пикник, то есть наш отдел
был ответственным. Вот все и суетились.
Ольга. Конечно, понятно, чего тут непонятного. А где в это время была я?
Александр (не глядя на Ольгу). Успокойся. Ты в это время находилась в круизе. На
пароходике каталась! И твое поведение, включая сегодняшнее, мы еще обсудим. (Смотрит
на Ольгу, грозно). Сядь! Помолчи, пожалуйста! Это муж Марины.
Ольга. Какой Мари… ой… (Прикрывает рот рукой, медленно садится.)
Людмила (быстро подходит к брату). Саша, прекрати этот балаган! Разбирайся со своей
женой, а в мою…в нашу с Вадимом жизнь не лезь!
Александр (в ярости, хватает ее за плечи и трясет). Ты понимаешь, дура, что у него
двое детей, которых еще растить и растить!
Людмила (пытается освободиться). Пусти! На детей алименты положены!
Александр. Алименты будешь получать ты, когда он в очередной раз найдет кого-нибудь
помоложе! Понимаешь, дура!
Людмила. Пусти меня!
Таня (быстро подходит к ним). Отпусти ее!
Александр отпускает Людмилу, она прячется за спиной Татьяны.
Людмила. Сам дурак! Что же, теперь ему всю жизнь с нелюбимой мучиться!?
- 17 Александр (устало, беззлобно). Нет, теперь он все жизнь будет мучиться с любимой.
Дура ты, Людка.
Вадим (молча наблюдавший эту сцену, встает). Все! Мое терпение не бесконечно!
Людмила, мы уезжаем! (Людмила быстро уходит и возвращается с сумками). Ну и семейка!
Семейка Адамс, по сравнению с вами, - просто Мурзилка! Клондайк для психиатра какой-то!
(Идет к двери, на пороге оборачивается). А знаете, я догадываюсь, для чего вас так
поспешно собрала ваша матушка. У нее рак, и через три дня назначена операция!
Людмила (роняет сумки, отступает от него). Это неправда.
Вадим (подхватывает сумки). Это чистая правда. Вера Васильевна, я не нарочно, бумаги
эти: эпикризы, выписки случайно выпали, я прочел, извините. Я не специалист, конечно, но
дела-то серьезные. (Обращается ко всем.). Так что сегодня у вас, господа, что-то вроде
репетиции поминок, правда, с песнями и танцами. За сим, прощайте, неприятно было
познакомиться! (Людмиле) Ты со мной? (Она закрывает лицо руками). Ну как хотите.
(Уходит.)
Людмила (в той же позе). Это неправда.
Вера Васильевна (очень спокойно). Это правда.
З А Н А В Е С.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Та же обстановка, только вместо большого стола - маленький, на котором стоит букет,
подаренный Денисом. Букет роз исчез. На диване, под легким покрывалом, лежит Вера
Васильевна. На одном из стульев висит пиджак и лежит гармонь Григория Матвеевича. В
кабинете в кресле сидит Татьяна и читает знакомые нам эпикризы и выписки. На веранде
молча курят Ольга и Людмила.
Людмила. Спасибо тебе.
Ольга. За что?
Людмила. За то, что нотаций мне не читаешь.
Ольга. А ты в них нуждаешься?
Людмила. Оля, что теперь будет!? Как мы без мамы!?
Ольга. Это тот самый случай, когда от нас мало, что зависит, вернее, ничего. А жить без
мамы все равно когда-нибудь придется. Хуже, когда наоборот: маме приходится жить без
детей.
Людмила. Ты так легко об этом говоришь!.. Хотя, конечно, ты же ей не дочь.
Ольга. Во-первых, у меня тоже есть мама, а во-вторых, я очень хочу, чтобы у Алешки
была бабушка, а у Саши мать.
Людмила. Ты его любишь?
Ольга. Кого?
Людмила. Сашу.
Ольга. Почему ты спрашиваешь?
Людмила. Интересно.
Ольга. Тебе интересно, чтобы я сделала, окажись на месте жены Вадима?
Людмила. Да нет, я так просто спросила.
Ольга. Убила бы.
Людмила. Кого?
Ольга. Пока не знаю. Не решила еще.
Людмила. Понятно. (Молчание). Оля, а ты мне кто?
- 18 Ольга. Невестка, а что?
Людмила. А я тебе?
Ольга. А ты мне - золовка.
Людмила. По родству - это как?
Ольга. По родству это так: лучше деверя четыре, чем одна золовушка. Деверя у меня нет,
потому что нет у мужа братьев, а золовушек аж две. Видишь, как мне в жизни повезло.
Людмила. Оля, как мне плохо, ты не представляешь! Жить не хочется!
Бросается Ольге на грудь.
Ольга (прижимает ее к себе). Ты это брось! У слов, знаешь, какая сила! Вот услышат там
(поднимает глаза к небу), что кому-то жить не хочется, быстро приберут. Все пройдет, все
сгладится, вот увидишь.
Людмила (рыдая). Нет, нет, нет!
Ольга (Усаживает ее на скамью) Вот что, давай-ка мы с тобой, пойдем сейчас в машину.
Посидим, потолкуем. У меня там коньячок заныкан. Думаю, это то, что тебе сейчас нужно.
Людмила. А как там мама?
Ольга (загляну в дверь, шепотом). Спит!
Людмила (утирая слезы). Тогда, пошли. (Уходят.)
Татьяна, просмотрев и перечитав много раз все бумаги, сидит в глубокой задумчивости.
Таня. Господи, прости меня за то, что я никогда не молилась тебе и не знаю ни одной
молитвы. Прости меня за все плохое, что я сделала в жизни, прости, что я хотела развестись с
мужем, прости за все - за все. Прошу тебя об одном: пусть она выживет. Пожалуйста.
Некоторое время сидит неподвижно, затем подходит к двери, заглядывает в комнату,
убедившись, что Вера Васильевна спит, тихо закрывает дверь, берет журнал и начинает
читать. Из дальних комнат выходит Александр, осторожно ступая, проходит мимо
матери, собираясь попасть на веранду, но она окликает его.
Вера Васильевна. Саша.
Александр. Ты не спишь!?
Вера Васильевна (садится). Сядь, посиди со мной. (Александр садится рядом с
матерью, некоторое время они молчат.) Ты ни о чем не хочешь меня спросить?
Александр (жестко). Я даже не знаю, с чего начать спрашивать.
Вера Васильевна (немного помолчав). Как ты думаешь, отчего люди болеют? Я не имею
в виду детей, их болезни для меня загадка.
Александр (мрачно). Не знаю. Говорят, болезни даются за грехи. Кто грешит много, того
Бог наказывает.
Вера Васильевна (грустно улыбнувшись). Договоримся так: я разговариваю не с
обиженным мальчиком, а со взрослым, все понимающим человеком. (Немного помолчав.) Я,
когда узнала о своем диагнозе, сначала очень испугалась и растерялась. Потом думать начала,
почему именно со мной это случилось. В церковь пошла, в монастырь съездила. С Анной
ездили. Дай ей Бог здоровья, очень она меня тогда поддержала!
Александр. Мы бы тоже тебя поддержали, если бы знали
Вера Васильевна. Успеете еще. Придет и ваше время. (Немного помолчав.) Не Бог нас,
сыночек, наказывает, сами мы себя наказываем. Он как отец говорит нам, малым детям: туда
не ходи, там огонь – обожжешься, а там вода – можно утонуть. Это в заповедях его записано.
Но мы упрямые. Вот и обжигаемся, тонем, пропадаем. Один монах сказал мне, что
умирающие от онкологии, попадают в рай. Значит, прощаются им грехи! Я думаю, не из-за
тяжести болезни, а из-за ее причины. «Рак – не прощенная обида» - сказал он мне. Это
глубокая незаживающая рана. Наши беды в постоянном чувстве вины, а также унынии. Все
это грехи, но кто бросит в нас камень?
Александр. Кто тебя обидел так сильно?
Вера Васильевна. Начнем с того, что я родилась в лагере.
Александр (удивленно смотрит на нее). Какой лагерь, мама, ты же родилась после
войны!
- 19 Вера Васильевна. Так я не в немецком, я в советском лагере родилась.
Александр. Мама, ты меня пугаешь!
Вера Васильевна. Я сама испугалась, когда узнала. Родила меня восемнадцатилетняя
девчонка. Она умерла сразу после родов, настолько была слаба.
Александр. Мама, постой, у меня сейчас голова лопнет! За что в советский лагерь попала
девочка в восемнадцать лет!
Вера Васильевна. Она туда попала еще раньше. У меня есть документ о ее
реабилитации: 58 статья. Почитаешь потом. Обычная статья для того времени. Теперь я
хорошо это знаю. Родилась я в бараке, и меня хотели выбросить в отхожее место, но нашлись
добрые люди, оставили. Потом детский дом, которого я совсем не помню, затем женщина,
которая взяла меня на воспитание. Она тоже была в том же лагере, освободилась и удочерила
меня, как обещала моей маме. Почти до самой своей смерти она хранила эту страшную тайну.
Я очень благодарна этой женщине. Сейчас, с высоты, так сказать, своего возраста, понимаю
ее, но тогда… Я так стыдилась нашей бедности и тем, что моя мать пьет. Да, да она пила…но
это была не вина, а беда. (Пауза). А теперь представь: мне восемнадцать, так хочется радости,
любви, ласки, которой мать меня не баловала! И вот он – красивый, веселый, разбитной,
старше меня почти на десять лет. Ему бы жениться пора, а он все на гитаре играет, девок
завлекает, они от него сума сходили. Как не влюбиться в такого!
Александр. Это ты о ком?
Вера Васильевна. О твоем отце. Это сейчас у него гармошка, да и то чужая. А тогда…Он
любую мелодию мог на гитаре подобрать! Какая девчонка в таком возрасте могла устоять?!
Я для него на все была готова! И когда он внимание на меня обратил, думала, умру от
счастья. Не умерла. Счастье было слишком коротким. Засобирался он на Север за длинным
рублем. Все мечтал о богатстве несметном и укатил за ним в один прекрасный день.
Александр. Уехал и с тебя одну оставил? Беременную!
Вера Васильевна. Нет он меня не одну оставил. Нас таких дурочек много было. А о
беременности своей я позже узнала. Вот тогда чуть от горя и страха не умерла. Городишко
маленький – стыда не оберешься, а самое горькое сознание, что не любил он меня никогда.
Александр. Мама, я не верю! Это не про тебя!
Вера Васильевна. Мне сейчас и самой так кажется. Только так было. И если сказать
правду, то он был единственным мужчиной, которого я любила.
Александр. А отец!...Сергей Михайлович как же?
Вера Васильевна. Сергей Михайлович – это подарок судьбы для меня, да и для тебя
тоже. Я, когда от позора перебралась в соседний городишко, на стройку пошла моляромштукатуром, он мастером был. Молодой, холостой, симпатичный такой. Девчонки за ним
увивались, а он такой строгий был, правильный. Я в своем отчаянном положении ничего
вокруг не замечала, а девчонки уже хихикать, острить начали, что вот, мол, пигалица какаято, такой айсберг растопила.
Александр. Ты ему сказала…обо мне?
Вера Васильевна. Сказала. Думала, откажется он от меня, и придется мне искать новое
пристанище. Я ведь тебя рожать собиралась при любых обстоятельствах. Думала, вот
вернется Гришка, а у него уже сын…ну или дочь уже взрослые. Видишь, какая глупая у тебя
мать. Была. А Сережа меня «выходил», что называется, «измором взял». Сказал, что я ему
всякая нужна, даже беременная. Как говорится, прикрыл грех. Если бывают настоящие
мужики на свете, то это он! И он отец твой настоящий, он тебя из роддома вынес и вырастил,
и образование дал. Это я всю жизнь боялась, как бы он тебя не обидел. Я жалела тебя больше
девчонок! Теперь понимаю, как Танюшке обидно было. Кругом я перед вами, перед детьми
своими, виновата!
Александр. Я понимаю, что Татьяне досталось, она и Людку нянчила и училась неплохо.
Перед Людмилкой–то уж точно никто не виноват. Все ее очень любили.
Вера Васильевна. Я виновата. Не было бы у нас Людмилки, если бы не случай. Пойми,
вас двое. Жизнь хоть и нелегкая, но как-то устроилась. Возраст уже вроде не тот, чтобы
- 20 рожать. Вот я на аборт и собралась. А накануне вижу сон: подходит к нашей калитке
женщина. Молодая такая и вроде незнакомая совсем, а я ее помню. Я говорю, проходите, мол,
чего у калитки стоять. Она головой так помотала, что не войдет. А сама так смотрит на меня
и улыбается. Сколько я в жизни улыбок видела, а эту не забыть и не передать даже. Грустная
она такая, и в тоже время с такой любовью на меня смотрит… Мне вроде и жутковато как-то
и хорошо. А она говорит: « Ты на аборт не ходи. Этого ребенка я помогу тебе вырастить!» И
исчезает уже, как в тумане. Я успела крикнуть: «Кто ты?» Именно «ты» сказала. А она
говорит: «Я мама твоя». Как после этого Людмилка не могла появиться?! И правда, сколько
она нам радости принесла!.. Сейчас, я думаю, она обожглась сильно, но это тоже неплохо.
Лучше такое в молодости пережить. Потом легче будет. Вторая кожа нарастет. Ты только не
ругай ее больше и не оставляй, если меня не будет.
Александр (берет ее за руку). Не надо об этом. (Помолчав.) А этот…как его… фамилия
у него есть?
Вера Васильевна. Фамилия у него Сидоров. Григорий Матвеевич Сидоров. Появился тут
недавно, такой жалкий: ни кола ни двора не нажил. Я его сначала только по «ФИО» и узнала.
Потом разглядела. А он меня не узнал.
Александр. Как не узнал?
Вера Васильевна. Да так! Сколько у него таких «верок» было!? Да и дети, наверное, гдето есть. Никого не вырастил, никому своей фамилии не оставил! Даже пенсии приличной не
заработал. Мы помочь ему хотели, разослали запросы, куда могли, чтобы собрать весь его
рабочий стаж, да что-то не очень получается. (Пауза.) Я бы эту тайну с собой в могилу
унесла, как Сергей, да видно нельзя было. Когда ты так его…Разве это по-божески. Грех
смертный с родителями плохо поступать. Я хочу, чтобы у тебя все хорошо было. Пусть это
будет нашей с тобой тайной. Он о тебе не знает и не узнает никогда, а ты не бросай его, если
что…похорони по-человечески. Ладно? Прости его за все и меня тоже.
Вера Васильевна обнимает сына. Он встает перед ней на колени.
Александр. Это ты меня прости.
Таня (выходит из комнаты с журналом в руках, останавливается у двери). Можно?
Мама, почему ты такой псевдоним взяла: Вероника Воронова?
Вера Васильевна. Почему псевдоним. Это мои настоящие имя и фамилия. Вороновафамилия моей мамы, Марии Александровны Вороновой, и Вероникой назвала меня она.
Александр (садится рядом с матерью). Какая такая Воронова!? Вы уморить меня хотите.
Таня (подает ему журнал). На, почитай, здесь мама все о себе рассказала. Писательница
она у нас.
Александр берет журнал, внимательно разглядывает.
Вера Васильевна. Может, я бы и стала писательницей, если бы жизнь сложилась подругому. А это (кивает на журнал), просто желание высказаться. У меня за эти годы столько
горя, обиды накопилось, и своей и чужой… думала, разорвусь, если не поделюсь с кем-то.
Таня. По-моему, поделилась удачно, только это ужас какой-то!
Вера Васильевна. Этот ужас меня и съел, даже не заметила как.
Таня. Не съел, не дадим мы тебя съесть!
Вера Васильевна. Это уж как Господь распорядится.
В это время на веранду поднимаются Анна Степановна и Григорий Матвеевич.
Анна Степановна. Ты тут подожди,
я вынесу. (Григорий Матвеевич кивает,
присаживается на скамью. Анна Степановна стучит и, не ожидая приглашения, входит.)
Можно?
Вера Васильевна. Заходи, Степановна, проходи, садись.
Анна Степановна. Да я тут собственно по просьбе…(Переходит на полушепот.) Матвеич
меня попросил гармошку и пиджак забрать. Гармошка-то чужая.
Вера Васильевна. А чего сам не пришел?
Анна Степановна. Стесняется. (Шепотом.) Он тут (показывает на дверь), заходить
боится.
- 21 Александр. Кого боится, меня?
Анна Степановна (сердито). Тебя, кого же еще!
Александр (встает, идет к двери, открывает ее, Григорий Матвеевич вскакивает.) Ты,
Матвеич, чего под дверью, как нищий родственник пристроился, заходи, давай!
Григорий Матвеевич (плохо соображая, что происходит, боком проходит в комнату,
на ходу оправдываясь.) Да я тут… гармошка-то не моя…так получилось.
Александр. Ладно, хватит кудахтать. Садись. (Подает ему стул, Григорий Матвеевич
присаживается на край стула). Беда у нас, Матвеич, понимаешь.
Григорий Матвеевич (осторожно). Слышал…Степановна говорила. Понимаю.
(Вздыхает.)
Анна Степановна (садится). Как дела-то у вас?
Вера Васильевна. Вот сидим, рассуждаем о болезнях. Пришли к выводу: жить надо
хорошо, всех прощать и радоваться жизни! Кто бы только научил так жить!
Анна Степановна. Не сегодня сказано: все болезни от нервов. (Понизив голос.) Правда, и
от удовольствия бывают. (Очень серьезно.) Что делать-то будем, ребятушки?
Вера Васильевна. Что тебе делать, мы уже решили. Дети тоже знают. А остальное…не
знаю. Как тут без меня,… Все так неожиданно.
Входят Людмила и Ольга.
Людмила (возбужденно). Вы, наверное, будете смеяться, но я знаю, что надо делать!
Александр (устало). Что? Смеяться мы, точно, не будем.
Людмила. Мама, ты ела сегодня освященное яблоко?
Вера Васильевна. Нет.
Людмила. Так надо съесть! Я слышала, что эти яблоки помогают именно во время
болезни, только надо их съесть с глубокой верой в выздоровление. ( Решительно подходит к
буфету, отбрасывает салфетку. Яблок на блюде нет. Она беспомощно оглядывается.) А где
яблоки…? Их было много, я помню.
Все молча переглядываются.
Григорий Матвеевич (радостно). Так у меня есть! (Роется в карманах брюк, ничего не
находит, растерянно.) Было же… батюшка, отец Михаил, меня угостил, я в карман…Да не в
этот карман-то, балда. (Встает, подходит к стулу, на котором висит пиджак, достает из
кармана яблоко.) Вот оно!
Людмила (берет у него яблоко). Вот спасибо! Вымыть надо.
Анна Степановна. Бог с тобой, какое вымыть! Освященное ведь!
Людмила. Тогда, мама, съешь так. (Протягивает Вере Васильевне яблоко.)
Таня (перехватывает его). Нет! Будет мама есть за свое здоровье, как же! Она только о
нашем здоровье заботится. Нельзя ей доверять.
Выходит заспанный, «помятый» Денис. Смотрит на окружающих непонимающим
взглядом. Встряхивает головой.
Анна Степановна. Выспался, милок?
Денис. Кажется.
Анна Степановна. Помнишь, чего тут учудил?
Денис. Кажется.
Анна Степановна. Креститься надо, когда кажется. Я бы на твоем месте…
Денис (перебивает). Не надо, тетя Аня, и так тошно… Я извиниться хочу.
Вера Васильевна (очень по-доброму). За что?
Денис. За все.
Александр. За сватовство?
Денис. Нет, за это – нет! За все остальное, простите меня, пожалуйста, я так больше не
буду.
Александр. Ладно, и на том спасибо, садись. (Денис садится на стул.)
Таня. Я придумала. Мы сейчас разрежем это яблоко на…(оглядывается), раз, два, три,
четыре…на восемь кусочков и съедим с одним пожеланием: здоровья нашей маме!
- 22 (Прижимает руки с яблоком к груди, поднимает глаза к небу.) Господи, помоги! (Ставит
блюдо из-под яблок на стол, кладет яблоко. Уходит на кухню, возвращается с ножом,
режет яблоко на восемь частей. Все молча наблюдают за происходящим.) Подходите,
берите по кусочку, только пока не ешьте!
Первым подходит Александр, затем Людмила, Ольга, Анна Степановна, смущаясь
походит Григорий Матвеевич. Все берут по кусочку, отходят, никто не садится.
Денис. Мне тоже можно?
Таня. Нужно! (Денис подходит, берет свой кусочек. Татьяна подносит блюдо матери.)
Это тебе, мама. А это мне. (Ставит блюдо на стол.) Теперь всем надо сесть, как перед
дорогой.
Все рассаживаются, при чем так, что рядом оказываются Людмила и Денис, Александр
и Григорий Матвеевич. Татьяна садится рядом с матерью, с другой стороны – Анна
Степановна. Ольга рядом с Татьяной. Александр, стараясь незаметно, разглядывает
Григория Матвеевича. За ними внимательно наблюдает Вера Васильевна, она улыбнулась,
слушая их разговор. Денис бросает на Людмилу влюбленные взгляды, она старается их не
замечать.
Александр. Ты… отец, прости, если что не так.
Григорий Матвеевич. Это вы меня простите, Александр Сергеевич! Неловко вышло.
Александр. Забыли! Если что понадобится – обращайся. (Григорий Матвеевич кивает.)
Вера Васильевна. У меня просьба к вам: не ругайте Вадима. Он сегодня очень меня
выручил. Я никак не могла решиться рассказать правду, а он смог. В данном случае форма не
имеет значения.
Денис (тихо Людмиле). Что случилось-то?
Людмила (не глядя на него, так же тихо). Мама заболела.
Денис смотрит на Веру Васильевну, на свой кусочек яблока, слегка пожимает плечами.
Таня. Хватит разговоров! Все сосредоточились. (Закрывает на секунду глаза.) Все!
Все старательно жуют.
ЗАНАВЕС
- 23 -