Шведская Бирка и её контакты с Востоком

Шведская Бирка и её контакты с Востоком
Ф. О. Андрощук
Киевский университет
Связи Швеции с Восточной Европой имеют достаточно длинную историю. Наибольшее
разнообразие форм они приобрели на протяжении длинного исторического периода, который в
западной историографии принято называть «эпохой викингов». Судя по распространению
восточно-европейских импортов на территории Швеции, а также данных из рунических надписей,
наиболее активными регионами, которые были втянуты в контакты с Востоком, были остров
Готланд и долина озера Меларен. Именно на озере Меларен и возникло достаточно специфическое
поселение викингов – город Бирка, расположенный на острове Бьйорко.
Бьйорко – один из островов озера Меларен, который расположен в Средней Швеции на
границе между Уппландом и Сёдерманландом, между двумя фолькландами – Фьедрундаландом и
Аттундаландом, а также между четырьмя херадами – Ферентуной, Трьогдом, Селебу и
Свартльоса. Сейчас остров имеет в длину – 3,7 км и ширину 1,5 км и фактически разделён на две
части (южную и северную), который во времена викингов представляли собой два отдельных
острова – Бьйорко (Bjorko) и Гронсо (Gronso). Грунт острова преимущественно чернозем, иногда
попадаются глина и песок. Северо – западная часть Бьйорко наиболее приподнята и увеличена,
поскольку является местом выхода скальных пород (рис. 1). Узловое месторасположение острова
на водном пути обусловило его важное значение уже за долго до появления на острове во времена
викингов раннего городского торгово-ремесленного поселения – города Бирка.
Археологические исследования острова были начаты уже в конце ХVІІ века в связи с
публикацией Ю. Хадорфом древнейшего в Швеции городского кодекса законов «Права Бирки»
(«Bjarkoratten»). Дело в том, что ещё 1530-х годах О. Петри отметил, что именно благодаря Бирки
другие города получили свои законы, которые называли «Законами Бирки» [Arbman, 1939, s.42]. В
1579 г. Д. Веллеюс утверждал, что Бирка располагалась на территории Дании, а это в свою
очередь сопровождалось долгой дискуссией касательно её локализации и стало основной темой
диссертаций, которые защищались на протяжении ХVІІІ - начало ХХ в. (Ю. Мемер, Е. Йотлин, У.
Вальквист и Е. Вессен) [Holmquist Olausson 1993, p.13]. Ограниченность источников этих
дискуссий начала проявляться очень скоро, т.к. все исследователи использовали только сведения
Римберта и Адама Бременского.
Первые большие раскопки могильника Бирки происходили на протяжении 1825 – 1827 гг.,
когда О. Сетон раскопал 13 захоронений в Хемландене. В 1871 г. раскопки поселения Бирки на
«Черной земле» начал Й. Стольпе, который постепенно сосредоточил свои исследования на
могильнике, который был изучен в 1874-1879, 1881, 1888-1890 и 1895 гг. За исключением
небольших сообщений, [Stolpe, 1872; 1873; Halstrum, 1913], практически до 1940-х гг. огромный
материал о Бирке был не опубликован. В 1940-1943 гг. Х.Арбман подготовил капитальную
публикацию материалов раскопок могильника (около 1200 курганов) [Arbman, 1940; 1943]. В
1930-х гг. Арбман провел небольшие археологические исследования в могильнике Хемланден и
вблизи Борга, которые лишь частично опубликовал [Arbman, 1939]. Исследования «Черной земли»
возобновились лишь в 1969 г. и на протяжении 1990-1995 гг. были проведены под руководством Б.
Амброзиани [Ambrosiani, 1973; 1992]. С 1989 г. укрепления Бирки начала исследовать Л.
Хольмквист Олауссон [Holmquist Olausson, 1993].
Сейчас археологический комплекс Бирки состоит из поселения, городища (Борг), т.н.
«гарнизона» и семи курганных могильников (рис.2).
Этапы исследований древних поселений Бирки постепенно привели к актуализации целой
ниши проблем, которые легли в основу исследовательских проектов:
 Поселения [Ambrosiani, 1973; 1991; 1992].
 Укрепления [Arbman, 1939; Holmquist Оlausson, 1993].
 Практика захоронений и религии [Graslund, 1980; Neil, 1990].
 Материальная культура населения [Kylberg, 1980; Ambrosiani, 1981; Jansson, 1985;
Arwidsson, 1984; 1986; 1989].
1

Характер памяток [Arbman, 1939; Булкин, Лебедев, 1974; Clarke, Ambrosiani, 1991;
Holmquist Оlausson, 1993].
 Социальный состав населения [Arbman, 1939; Leciejewicz, 1956; Steuer, 1969; Лебедев,
1970; 1985; Graslund, 1980].
 Христианизация населения [Arbman, 1939; Graslund, 1980; Sawyer, 1993].
 Контакты [Arne, 1914; Arbman, 1937; 1939; Лебедев, 1985; Jansson, 1986; 1988; 1989].
 Датирование памяток [Kylberg, 1980; Jansson, 1985; Arrhenius, 1990; Ambrosiani,
1990;1991; Holmquist Olausson, 1993].
Рассмотрим решение этих проблем по очереди.
Поселение «Черная земля» в пределах городского вала составляет около 7 га, однако, как
показал фосфатный анализ, культурный слой располагается и за пределами вала и в общей
сложности составляет площадь размером 14 га. В 1871-1874 гг. и 1878 г. Й. Стольпе раскопал
площадь размером около 3200 м2. Во время раскопок были найдены каменные кладки, очаги,
которые наверняка являются остатками фундаментов, и глиняная обмазка стен. Можно сделать
вывод из предыдущих публикаций новых раскопок [Ambrosiani, 1990, p.16-30], поселения были
построены небольшими углубленными квадратными или прямоугольными сооружениями,
которые сопровождались очагами и хозяйственными ямами. В культурном слое было найдено:
ожерелье, бронзовые украшения, элементы оружия, заклепки, ключи, кресала, ножны, веретено,
стальные формочки (рис.3). В большом количестве обнаружены разнообразные заготовки из
костей, например для изготовления вистрь для развязывания корабельных узлов (интерпретация
Лайли Кирц) (рис.4).
По береговой линии, на север от Борга разместились каменные пристани, одна из которых
была исследована в 1969- 1971 гг. [Ambrosiani, 1973] (Рис.5). Допускают, что это были крепкие
землекаменные опоры для деревянных штабелей, которые были расположены в воде.
С северо-востока поселение окружено валом полусферической формы, который впритык
подходит к Боргу [Wеhlander, 1997]. Вал 1,5-2 м высотой, 7-12 м шириной и общей
протяженностью 450 м сооружен из песка, камня и гравия. Вал состоит из семи сегментов,
которые прерываются проходами 1-3 м шириной. В 1987 г. в северной части вала (сегмент 4) Л.
Хольмквист Олауссон провела прорез, что позволило сделать вывод о нескольких этапах его
сооружения.
Наиболее старый вал (1а) был высотой около 0,75 м, шириной 3 м. Вал состоял из больших
камней, среди которых зафиксированы остатки деревянных конструкций. Радиокарбонный анализ
позволил датировать гибель этих конструкций от пожара в период между 770 – 910 гг.
Через некоторое время начальный вал был укреплен (1b). Его датирование 774 – 902 гг.
позволяет допустить, что досыпка была сделана вскоре после сооружения начального вала.
Новый вал высотой 1 м и шириной 4 м был сооружен из камня с древним валом (2).
Остатков древних конструкций не было выявлено, это усложнило датирование этого сооружения.
Последний вал (3) состоял из песка смешанного с углем и перекрывал две предыдущих
насыпи. На вершине насыпи был выявлен слой угля, что интерпретируется как остатки
деревянного палисада. Выявлены фрагменты стекла, железные заклепки, остатки керамики, шлак.
Верхняя граница сооружения вала датируется не позднее 886 – 890 гг.
По мнению Л. Хольмквист Олауссон вал начал сооружаться на месте действующего
могильника, который можно датировать переходным периодом от Вендальского времени к эпохе
викингов (захоронение 824 с фибулой Бердальского типа). Вместе с тем, много захоронений было
сделано в самом валу после его сооружения (захоронение 865 с фибулами типа ЯП 55) [Holmquist
Olausson, 1993, p.71-72].
Укрепление Борга длиной 350 м состоит из вала, в основе которого земля и камни. Высота
вала 2-3 м, ширина – 7-8 м. Как показали исследования [Holmquist Olausson, 1997], сверху вала
располагались деревянные конструкции типа бруствера (рис. 6). Вал имеет три проезда, один из
которых называется «Королевскими воротами» (рис. 7). В сооружении конструкций выделяются
как местные традиции, так и внешнее влияние. Деревянные конструкции вала горели дважды,
причем после последнего пожара (конец X – начало XI вв.) укрепления Борга не
восстанавливались.
На северо-запад от Борга на террасе, которая выступает в направлении Меларен,
расположена местность, за которой с легкой руки Х. Арбмана закрепилось название «Гарнизон»
2
(рис. 8). Место ограничено с юга крутым обрывом, с севера холмом, с востока горой. Террасы
окружены по периметру каменными «цоколями». Уже после разведывательных раскопок Й.
Стольпе в 1877 г и Х. Арбмана в 1934 г здесь найдено большое количество разных элементов
вооружения: наконечники стрел, копий, секиры, детали щитов, пластины от ламиляра, фрагменты
кольчуг, а также обломки гребней и монеты [Stjerna, 1996; Andersson, 1997; Eriksson, 1997]. Сразу
же обратили внимание на отсутствие женских украшений, что вынудило Арбмана допустить, что
на этом месте располагался военный гарнизон Бирки [Arbman, 1939, s.61-66]. В ходе новых
исследований удалось выделить несколько этапов освоения этой местности [Kitzler, 1997].
Примечательно, начальный период (1) представлен только круглым каменным очагом. На
протяжении второго периода (2а) тут располагалась каменное сооружение ремесленного
назначения. Найдены также инструменты для ковки и полуфабрикаты. Несколько позднее (2b) на
этом месте произошел пожар. В горелом слое найдено немало элементов оружия, инструментов и
обгорелых костей. На протяжении последнего периода (3) сооружается терраса II, сверху которой,
вероятно, стоял паркан, который окружал плато с востока и запада. На уровне этой поверхности
найдены обломки замков, щитов, восточные дирхемы, самый молодой из которых датируется 938939 или 940 гг. [Kitzler, 1997].
Еще в 1925 г Г. Хальстрем допускал, что остатки сооружений и палисада, который
размещался тут, вероятно входили в систему укреплений Бирки, и обозначил также их возможный
ритуальный характер [Hallström, 1925, s.5]. Такое предположение, как выяснилось, имеет смысл. В
1998 г в пределах другой террасы, окруженной каменным цоколем, была найдена яма,
заполненная камнем, под которым найдены фрагменты арабских дирхемов, около 100 обломков
футляров от гребней, железное копье, бронзовый наконечник ножен меча и миниатюрный
молоточек тора – подвеска, выполненная из рога. Скорее всего, перед нами место
жертвоприношений. Жертвенная яма располагалась в пределах какого-то помещения, очевидно
большого здания, деревянные стены которого, соединенные между собой железными заклепками,
покоились на каменном цоколе. Вблизи северо-западного цоколя, расположенного впритык к
каменной скале, найдены умбон и детали щита, положение и обстоятельства находки которого
позволяют допустить, что он висел на стене [Hedenstierna-Jonson, Kitzler Stjerna, 1998]. Как
показали археологические исследования верхней террасы, жертвенная яма находилась в пределах
здания, размеры которого 8х15 м. Стены дома плетеные, обмазаны глиной, с внешней стороны
размещались небольшие дренажные канавки. Расположение столбовых ям свидетельствует в
пользу того, что сооружение представляло собой столбовой длинный дом с тремя проходами в
середине. В южной части дома обнаружено большое количество костей животных и несколько
ножей [Holmquist Olausson, 1998].
В связи с этими находками интересным становится одно место в «Жизни святого Ансгария
(VA)», где речь идет о нападении на Бирку датского войска: «один шведский конунг по имени
Анунд был выгнан из своего королевства и находился в Дании. Он хотел вернуть свое королевство
и потому начал искать помощь у датчан, обещая им, что они получат большую награду, если
пойдут за ним. Он пообещал им именно город Бирка, т.к. там было много богатых купцов и
большое множество разных товаров, много денег и драгоценностей. Датчане были рады
обещанному и поэтому снарядили на помощь ему 21 корабль с воинами и последовали за ним.
Кроме того, он имел 11 собственных кораблей. После того как они покинули Данию, внезапно
захватили они Бирку. Шведский конунг находился в этот момент далеко и не смог собрать
воевод и войско. Только Хергейр, управляющий городом, находился в городе вместе с купцами и
народом, который там оставался. В этой критической ситуации они спрятались в укреплении,
которое располагалось неподалеку. Они стали давать обещания и приносить жертвы в большом
количестве своим богам или скорее дьяволам, для того чтобы с их помощью можно было бы
спастись в этой ситуации. Но поскольку укрепление не было особо прочным и их было очень мало,
чтобы защищаться, отправили они посла к захватчикам с просьбой дружбы и мира. Конунг
Анунд ответил, что они должны заплатить 100 фунтов серебра, как выкуп за город. На этих
условиях они получат мир. Они выслали сумму, которая требовалась, и конунг ее получил» [Boken,
1986]. Было бы очень привлекательно допустить исследованные в «Гарнизоне» объекты с
событиями, описанными в «Жизни…». Однако окончательно это можно будет установить лишь
после атрибуции монет и полной публикации памятки.
3
Количество существующих курганов на острове Бьерко подсчитано очень условно. По
данным А.С. Греслунд их насчитывается не менее 2300 насыпей. Й. Стольпе исследовал 1084
кургана, из которых 103 не имели захоронений. Из 981 кургана 80 имели по два захоронения, 14 –
по 3 захоронения, 5 – по 4. В 1902 и 1905 гг. братья Хальстрем раскопали один курган, а в 1932 и
1934 гг. Арбманом было исследовано еще 3 насыпи. Т.о., в общей сложности изучено 1110
курганов [Gröslund, 1980, p.4]. Курганы Бирки концентрируются в 7 больших могильниках.
Могильник Хемланден (Hemlanden) (17 га) (рис. 9), расположенный на восток от поселения,
насчитывает 1600 курганов, треугольных, четырехугольных и кораблеобразных каменных кладок,
под которыми найден пепел (останки) людей.
Могильник на север от Борга (Borg) расположен на плато за валом, на склонах в
направлении к поселению, и охватывает ареал размером 160х50 м. Захоронения – грунтовые.
Выполнены по обряду захоронений.
На территории плато Борга в пределах вала Й. Стольпе изучил 8 захоронений по обряду
кремирования, одно из которых находилось под курганом.
На юг от Борга расположен еще один могильник, ареал размером 500х200 м, насчитывает
около 400 курганов, треугольных, четырехугольных и кораблеобразных каменных кладок.
Изучено 150 телосожжений.
На юго-восток от Хемланден, на расстоянии около 300 м расположен могильник
Гриндсбака (Grindsbacka), который насчитывает около 60 могил, состоящих из круглых и
четырехугольных каменных кладок, под которыми выявлены телозахоронения.
На юго-восток от Хемланден расположен могильник Щербакка (Körrbacka),
насчитывающий 30 треугольных, четырехугольных и кораблеобразных каменных кладок с
останками захоронений по обряду телозахоронения и сожжения.
На юго-восток от Хемланден, на расстоянии около 500 м расположен могильник Урмкнес
(Ormknös), имеющий 30 курганов, каменных кладок.
Телозахоронения могильников бирки представлены несколькими типами: захоронения с
гробами, без гробов и камеры для захоронения [Gröslund, 1980, p.7]. Большинство захороненных
ориентированы головой в западном направлении с незначительными отклонениями. 56
эксгумаций определены как грунтовые. По подсчетам А.С. Греслунд, 119 захоронений были
камерными, которые были выявлены только в могильниках Хемланден и на север от Борга. В
Хемландене из 76 камер 34 принадлежали мужчинам, 28 – женщинам и 2 – детям. Кони
находились в 14 мужских захоронениях, одном женском и трех двойных захоронениях. В
могильниках Бирки нет захоронений с гробами в камерах, которые концентрируются в Южной
Скандинавии [Gröslund, 1980, p.29-30].
Телосожжения по количеству составляют больше половины раскопанных захоронений.
Останки кремированных костей размещали или на месте, или в ямах, или в урнах под насыпью
курганов или просто в грунтовых могилах. В некоторых случаях были выявлены
некремированные кости животных и людей, которые интерпретируются как жертвоприношения
[Gröslund, 1980, p.60].
Интерпретация социального состава населения и характера поселения Бирки основывается
преимущественно на данных «Жизни святого Ансгария» Римберта [Rimbert 1986, s.11-12]. В нем
идет речь о двух христианских миссиях во главе с Ансгарием в Бирку. Во время первого
путешествия в Швецию, прибыв в vicus/portus, Ансгарий был представлен королю по имени
Бьйорн (Веrn). Посоветовавшись со своими подданными и с их согласия он разрешил
миссионерам остаться и проповедовать свою веру. Местное население дружелюбно приняло
христианскую веру, тем более что в Бирке среди пленных было много христиан. Со временем, как
говорится в «Жизни…», сторонник короля Хергейр строит в Бирке церкви. Однако, уже во время
второй миссии король Олоф (Olef) не дал своего быстрого согласия на миссионерскую
деятельность Ансгария, ссылаясь на необходимость согласия богов и людей на всеобщем
собрании (VA, 27). Это дало основание некоторым исследователям утверждать, что власть короля
не была абсолютной [Norr, 1998, p.154-156]. Кроме сторонника короля Хергейра (Herigarius),
который назван префектом (prefectus) и советником (conciliarius regis) короля, про окружение
короля нет никакой информации. Арбман в свое время допускал, что в городе было две разных
категории населения: постоянные жители и иностранцы – чужеземцы или шведские купцы,
которые приезжали для торговли. Главным руководством был «префект», отвечающий за сбор
4
налогов конунгу [Arbman, 1939, s.39]. Однако, судя по контексту «Жизни…», Хергейр имел статус
не выше командира военного гарнизона, но владел унаследованной землей, на которой построил
церковь (VA, 11). Кроме того упоминаются советники короля “principles” (VS, 27), зажиточные
люди [Svante, 1998, s.163-166].
По мнению исследователей, социальная структура населения Бирки нашла отображение в
разных типах захоронений городского кладбища. Л.Лецинвич, основываясь на статистическом
методе, выделил две группы населения [Lecijewicz, 1956].
I группа представлена телосожжениями, сопровождающимися гривнами с молоточками
Тора, керамикой и импортированными с континента стеклом и керамикой, и связывалась с
обычным местным населением.
II группа, включающая два варианта,
представлена камерными захоронениями и
телозахоронениями с элементами оружия, конской упряжи, стеклянной посудой, весами и
гирьками, ножами, фибулами, подвесками, поясной гарнитурой, замками и ключами,
интерпретировалась как захоронения купцов divites negotiatores. Захоронения рабов, по мнению
исследователей, представлены телосожжениями и телозахоронениями без похоронного инвентаря.
Г. Штоер, использовав статистический анализ к камерным захоронениям Бирки, пришел к
выводу о принадлежности их к высшему социальному слою местного населения [Steuer, 1969].
К выводам Л. Лециевича и Г. Штоера близки выводы Г.С. Лебедева, но представленная им
типология более детализирована. По мнению исследователя, наиболее древним и наиболее
распространенным типом захоронения в Бирке были телосожжения (тип А), которые составлены
широким слоем местного населения за некоторыми исключениями – богатыми телосожжениями
(тип С). Группа тел в гробах и камерах, расположенных на север от Борга (тип D) оставлена
христианизованной частью населения. Телосожжения в лодках (тип В), по мнению исследователя,
нужно связывать непосредственно с дружинами викингов. Богатые камерные захоронения воинов
с наложницей и конем (тип F) интерпретируются как захоронения королевских дружинников
[Лебедев, 1970; 1977; 1985, c.114-116].
По мнению А.С. Греслунд, находки в камерных захоронениях весов и гирь, кошельков и
сумок могут указывать на принадлежность этих захоронений купцам. Исследователь обратила
внимание, что гири были найдены в 129 захоронениях по обряду телосожжения. Кроме того,
много таких находок есть в детских и женских захоронениях, что указывает на принадлежность к
торговле целых семей [Gröslund, 1980, p.79–80]. Захоронения в ямах, гробах, камерах и
телосожжения с богатым похоронным инвентарем принадлежали высшему социальному
положению. Простые телозахоронения без похоронного инвентаря рассматриваются как
христианские захоронения или захоронения рабов [Gröslund, 1980, p.80]. На присутствие христиан
среди местного населения Бирки указывают также отдельные вещи: каролингские крестоподобные
фибулы, фризские кувшины, украшенные крестами по бокам, крестоподобные подвески [Gröslund,
1980, p.84]. Крестоподобные подвески в Бирке найдены в захоронениях Bj 480, 517, 835, 983. Их
хронология определяется на основе дат монет (Bj 517-922/923 рр., Bj 835-911/912 рр.) и
существованием овальных фибул в захоронениях, которые датируются второй и третьей
четвертью X века. Аналогичные крестоподобные подвески известны также в Дании, Швеции и
Норвегии. Появление их в шведских захоронениях связывается с христианской миссией
архиепископа Гамбурга-Бремена Унни (поездка в Бирку в 936 г.) [Adam, I]. Однако, как
подчеркивают отдельные исследователи, крестоподобные подвески были в Бирке недолгое время,
и появление гривен с молоточками Тора в захоронениях, вероятно, отражает реакцию языческой
части общества на угрозу расширения новой религии [Staecker, 1997, p.419-454].
Как считают исследователи, на протяжении 830 – 850 гг. в Бирке было четыре короля:
первый – Бьйорн, второй – кроль, имя которого неизвестно, но который отсутствовал во время
осады Бирки по описанию Римберта, третий – Анунд и последний – Олав [Holmquist Olausson,
1993, p.34]. В связи с упоминанием королей стал вопрос про их резиденцию. Начиная с трудов Б.
Нермана [Nerman, 1918], место королевского двора размещалось на острове Адельзо,
расположенного недалеко от Бирки. Б. Аррениус допустила, что памятки Адельзо и Бирки
представляют собой единое целое [Arrhenius, 1993]. По ее мнению, особенно отчетливой была
общность торговой территории зимой, когда открывался сезон торговли шкурами, а пролив,
разъединяющий два острова, замерзал.
5
Что же представляют собой археологические памятники Хувгордена (Hovgеrden) – места
расположения королевской резиденции?
В месте расположения королевского двора на Адельзо, Меларен строят гавань, в
направлении которой вытянуто плато с террасами, на одной из которых в XIII в. был сооружен
королевский дворец [Rydh, 1936] (Рис.10). На запад цепью расположены большие курганы, один
из которых называется Скопинтулл (Skopinntull). Под курганом найдены останки телосожжения.
Большое количество заклепок позволяет допустить, что телосожжение было произведено в лодке.
В захоронении найдено ожерелье, пряжка с поясными накладками, фрагменты фибулы,
наконечника копья, скрамосакса, гребня и накладки от конской уздечки. Курган датируется
концом IX – началом X в. [Rydh, 1936, s.164-168]. Большой могильник в Хувгордене существовал
на протяжении долгого периода. Рядом с захоронениями железного века найдены комплексы
захоронений, датированные временем переселения народов, Вендальским периодом и эпохой
викингов. Собственно говоря, большой курган Скопентулл до недавнего времени был
единственным предлогом для локализации королевского двора на Адельзо. Дело в том, что
согласно «Саге об Инглингах» королевская резиденция располагалась в Упсале и старой Сигтуне
(Fornsigtuna). Каменный дворец был сооружен в Хувгордене лишь в 1200-х годах сыновьями ярла
Биргера Вальдемаром и Магнусом. Попытка обосновать существование королевского двора на
Адельзо во времена викингов была сделана не так давно А. Карлссоном [Сarlsson, 1994, s.3-7;
1995, s.83-88]. В 1991-1994 гг. на территории Хувгордена были проведены археологические
исследования, которые выявили культурный слой с древностями, характерными Бирке. А.
Карлссон обратил внимание, что топография памяток Хувгордена очень точно копирует
топографию королевских дворов в Упсале и старой Сигтуне. Кроме того, обращает внимание, что
королевская династия в Сигтуне имеет те же самые имена, что и в Бирке – Эрик, Олав, Анунд и
Емунд (и Бьйорн в форме Стирбьйорн). Это привело исследователя к выводу – это одна и та же
династия, которая правила в Бирке и Сигтуне. Около 970 г. Эрик Сегерсель перенес двор в старую
Сигтуну [Carlsson, 1995, s.85-87]. Королевский двор на Адельзо возобновляется в 1060-х годах.
Именно в этот период какой-то Хокон приказывает поставить тут памятный камень с рунической
надписью для конунга (U 11). Имя Хокона в тексте рунической надписи отождествляют с королем
Хоконом Реде или норвежским ярлом Хоконом Иварссоном [Carlsson 1995, s.86].
Давно замечено, что по своему характеру Бирка схожа с целой нишей западноевропейских
раннегородских территорий – так называемых «городов старшего типа» по Х. Янкуку или «виков»
по Г.С. Лебедеву [Jankuhn, 1974, s.312; Булкин, Лебедев, 1974]. Х.В. Кларк и А. Симмс среди
европейских городов выделяют три главных типа: торговые поселения – веки (Бирка, Хельго,
Рибе, Линдхольм Хойе, Ральсвик, Хедебю, Павикен), аристократические укрепления поселения
(Лонгфортс) и культовые территории (Аркона, Виборг и Оденсе) [Clarke, Simms, 1985, p.681;
Holmquist Olausson, 1993, p.22-23]. По мнению Г.С. Лебедева, вики характеризуются целой нишей
общих признаков: расположением на приграничных племенных территориях, отдаленных от
морского побережья; отсутствием на ранних этапах укреплений; большой площадью;
непостоянным количеством населения; свободной динамикой застройки; близким расположением
полиэтнических могильников; торгово-ремесленной деятельностью и одновременным
сосуществованием, что охватывает VIII – X вв. Среди аналогичных центров исследователь
называет Каупанг, Рибе и Хедебю в Северной Европе; Ральсвик, Менцилин и Волин в Западной;
Ладога, Рюриково городище, Гнездово и Тимерево в Восточной. Восточноевропейскую группу
поселений исследователи характеризуют, как «открытые торгово-ремесленные поселения». Все
они, по мнению исследователей, составляли единую систему центров и путей, по которым
двигалось восточное серебро на Север [Булкин, Лебедев, 1974; Лебедев, 1985, c.104-105].
«Протогородская» характеристика торгово-ремесленных центров поставила вопрос о их
взаимоотношениях с средневековыми городами [Толочко, 1989, c.159-167, 164]. Б. Амброзиани
предполагает возможным допустить перенесение основных функций от Хельго к Бирке, от Бирки
к Сигтуне, от Сигтуны к Стокгольму [Clarke, Ambrosiani, 1991, p.71, 76-77]. Одноко, если функции
этих поселений на разных этапах их существования и были похожи, то структура, отображенная
на топографии и фортификации памяток, различна.
Во-первых, вряд ли можно согласиться с точкой зрения, что «вики» располагались на
удаленных от моря территориях [Лебедев, 1985, c.105]. Такое утверждение является просто
констатацией современной береговой линии. Известно, что в отдельных частях Скандинавии
6
(район Стокгольма и Осло) уровень моря понижался со скоростью приблизительно 40 см за
столетие. Это, в свою очередь, привело к тому, что в XIII в. проход кораблей в разных местах
Меларен стал невозможным, именно поэтому на одном из островов, который расположился при
входе в озеро, возник Стокгольм [Sawyer, Sawyer, 1993, p.29]. Наиболее близкое расположение к
береговой линии – в наиболее выразительном со стратегической точки зрения месте – повлияло на
образование замкнутых укреплений, которые в некоторых случаях дополнялись полисадами
(Бирка, Хедебю). Фортификационные сооружения такого характера известны также в Ипсвичах,
Вестергарне, Орхусе и Лёдечёпинге [Hodges, 1989, p.64; Holmquist Olausson, 1993, p.66-69;
Wеhlander 1998, s.9-13].
Во-вторых, восточноевропейские торгово-ремесленные поселения не во всех случаях
можно назвать «открытыми», на что уже обращалось внимание [Толочко, 1989, c.159]. Также
нельзя утверждать, что отдельные из них (Старая Ладога, Рюриково городище, Гнездово) с самого
начала имели укрепления. Известно, Ладога около 750 г. представляла собой только усадьбуколонию, характеризующуюся круговой постройкой, наличием ремесленной мастерской,
небольшим количеством жителей и отсутствием обособленных жилищно-хозяйственных
комплексов. Собственно появление торгово-ремесленного поселения можно датировать лишь
второй половиной IX в. [Кузьмин 1997, c.228-235]. А.М. Кирпичников утверждает, что в первой
половине IX в. Ладога преобразуется в значимое открытое торгово-ремесленное поселение
раннегородского типа с функциями торговли, погоста и пункта сбора дани [Кирпичников, 1985,
c.3-26, 24]. Судя по исследованиям Земляного городища, деревянно-земляные валы появились в
Ладоге лишь в позднем средневековье [Репников, 1948, c.26-28] (Рис.11:1). В конце IX – начале X
в., как утверждает А.М. Кирпичников, на север от Земляного городища на мысе сооружается
каменная крепость, не имеющая аналогов в Балтийском регионе и которая просуществовала до
конца X в. [Кирпичников, 1984, c.23-42]. По мнению исследователя, сооружения ладожской
крепости основало процесс оформления города, разделенного на княжескую и посадскую части
[Кирпичников, 1984, c.38]. Двойную структуру, по мнению Е.М. Носова, имело Рюриково
городище, которое в IX – X вв. состояло из укрепленной площадки на вершине холма и
прилегающей к ней неукрепленной части [Носов 1990, c.153] (Рис.11:2). Тимеревское поселение
не имело укреплений [Дубов, 1982, c.143] (Рис.11:3), как не имели их на начальных этапах
Гнездово [Пушкина, 1996, c.20-27; 24) (Рис.11:4) и Шестовицы [Андрощук, 1999] (Рис.11:6).
Внешние контакты Бирки очень ярко чувствуются как среди археологических материалов,
найденных в поселении, так и в похоронном инвентаре могильника. Контакты с Западной Европой
проявились в появлении западноевропейских монет, стеклянной посуды, отдельных видов
украшений и керамики [Arbman, 1937; 1939]. Д. Селлинг в свое время выделила 4 группы
керамики, которые присутствовали в материалах Бирки и характеризуют ее разнообразные
контакты:
A I – западноевропейская гончарная керамики светлого, желтого или коричневого цвета;
A II – восточно-балтийская или славянская керамики черного, серого, красноватого или
коричневого цвета, орнаментирована линейным или волнистым орнаментом;
A III – «финская керамика» с низким тулубом, округлым дном темно-коричневого цвета,
украшена линейным или шнуровым орнаментом;
A IV – местная керамика представлена прямостенными, плохо опаленными, загнутыми в
середину венцами [Selling, 1955, s.41-43; 70; 140].
Контакты Бирки с Востоком ощущаются как на многочисленных бытовых вещах, так и
расширении специфической моды [Arne, 1914; Arbman, 1955; Hägg, 1974; Jansson, 1986; 1988;
1989]. Среди импортированных вещей или вещей, появившихся благодаря восточному влиянию
можно назвать монеты, весы, перстни так называемого «салтивского типа», разнообразные
ременные накладки и наконечники, украшенные растительным орнаментом, подвески- скарбеи,
ожерелье, изготовленное из сердолика и горного хрусталя, сумки-ташки, пуговицы от кафтанов,
полотно, шелк, двусторонние секиры и секиры-молотки, пластинчатые панцыри и округлые
стремена [Hägg, 1974; Calmer, 1977; Jansson, 1988; 1989].
Отметим, что большая часть восточных импортов Бирки рассматривалась по материалам
могильника. Однако, не менее репрезентабельными являются вещи восточного происхождения из
раскопок Й. Стольпе «Черной земли» (Государственный исторический музей в Стокгольме, далее
– SHM).
7
Среди восточных украшений в коллекции из «Черной земли» выделяются два серебряных
перстня «салтивского типа» (Рис. 12:3, 4). Один перстень (SHM 5208:15971:1) с расширенной
округлой рамкой и вставленным в нее камнем зеленого цвета размером 1,4Х1,1 см, толщиной 0,6
см. Диаметр кольца 2,7 см. Второй перстень (SHM 5208:21350) с овальной рамкой с четырьмя
зубчиками для камня. В середине рамки сохранилась белая паста. Диаметр кольца 2,9 см.
Подобные перстни известны в ареале салтово-маяцкой культуры [Степи Евразии, 1981, pис. 37: 6]
и в древности древних угров [Hampel, 1905, bd. III, taf. 363: 3].
Из материалов поселения происходят две сердоликовые подвески в виде жука-скарабея
(SHM 1996) (рис. 12:1, 2). Одна из них высотой 2,4 см, максимальная ширина 2 см, толщина 0,8
см. Другая высотой 2,3 см, максимальная ширина 1,8 см [Jansson, 1988, s.588, abb. 12.]. Ещё одна
находка скарабея обнаружена в Вестманланде (Jämmertuna, Köping, Västmanland, SHM 250006: 33)
[Jansson 1988, s.588]. Изготовление подобных украшений вероятно связано с Северным Кавказом,
где известны аналогичные находки [Кузнецов, 1963, табл. 5,8,11].
Из раскопок поселения происходят две бронзовые накладки приблизительно сердцевидной
формы, вероятно от пояса (Рис.12:5,6). Одна из них (SHM 9126:3) высотой 1,8 см, шириной 2,5 см,
с передней стороны украшена растительным орнаментом в виде трёх трилистных побегов, с
задней стороны имеет три штифта для крепления [Arne, 1914, s.136, fig. 184; Jansson, 1986, s.94,
abb. 10: 11a]. На другой (SHM 5208:151) – с передней стороны изображение испорченное
коррозией, с обратной стороны – три маленьких штифта для крепления. Высота 2,2 см, ширина 2,3
см.
Ещё одна накладка, вероятно круглой формы найдена Х. Арбманом в 1934 г. во время
раскопок верхней терассы (траншея 2), на месте гарнизона (SHM 21004: 247) (Рис.12:8). Ширина
накладки 2 см, толщина 0,2 см. Накладки подобной формы найдены в кургане №42 Шестовицкого
могильника (Рис.12:7). Шестовицкие экземпляры украшены глубоко врезанным орнаментом в
виде спирали и выгнутых линий. Две большие накладки имеют размеры 6x3 см, две меньше – 5x2
см [Блифельд, 1977, c.139].
Детали костюма восточного типа, найденные на «Чёрной земле», представлены тремя
бронзовыми пуговицами с ушком (SHM 7342: 2; SHM 13734, SHM 1734) и большой пряжкой
лировидной формы (SHM 14563: 9), общей высотой 5,2 см, максимальная ширина кольца 3,8 см,
длина иголкодержателя 4 см.
С ареалом смоленских длинных курганов можно связать круглую серебряную подвеску с
круглым выступом посередине, которая найдена Й. Стольпе на поселении в 1878 г. (Рис.3:4). По
краю подвеска орнаментирована пунктиром в два ряда. Простор между пунктиром и выступом
заполнен 15 несимметрично расположенными шариками. Диаметр 2,6 см. Ниже пунктирного
канта, в одном месте подвеска имеет два сквозных отверстия. Аналогичные украшения известны
на Смоленщине (Заозерье, курган №3) [Седов, 1982, с.84, табл. ХVІІІ: 13] и Старой Ладоги
[Davidan, 1993]..
Со Смоленским Поднепровьем можно связать лепной горшок, найденный в Вестманланде
(Västmanland, SHM 24265: 12 № 4), вылепленный из светло-коричневой глины с широким горлом
и максимальным расширением в плечевой части, украшенный по венцам и тулубу «гусеничным»
орнаментом (Рис. 3:1). Высота горшка 19,5 см, диаметр венца 19,7 см, диаметр дна 14,5 см.
Традиционными славянскими женскими украшениями были месяцеподобные подвески. В
Киеве и Гнёздово известны находки литейных форм для изготовления подобных подвесок
[Килиевич, Орлов, 1985, c.64-67; Ениосова 1998, c.259-261] (Рис.3:4). Находка половины литейной
глиняной формы (SHM 13838: 1) из раскопок «Чёрной земли» даёт основание допустить спрос на
подобные украшения среди женщин Бирки (Рис.3;2).
Среди других вещей, связанных с бытом женщин, можно назвать шиферное биконечное
прядильное веретено(SHM 5208: 1905), диаметром 2,6 см, высотой 1,7 см, диаметр отверстия 0,9
см (Рис.12:9). Ещё одной вещью, изготовленной из овруцкого шифера, является ожерелье
диаметром 1,6 см, диаметр отверстия 0,6 см, толщина 0,6 см (Рис.12:10).
Элементы оружия, обнаружены во время раскопок Чёрной земли Й. Столпе, представлены
тремя наконечниками стрел, которые имеют треугольное лезвие (тип D 1 по Е. Вегро) [Wegraeus,
1986, s.28, abb. 4: 10] (Рис.12:1-3). Два наконечника имеют узкое и длинное лезвие (SHM 5208:
296; SHM 5208: 297), третий – листообразное (SHM 5208: 294). По данным Е. Вегро, наконечники
данного типа распространены преимущественно в долине Меларен, а в захоронениях Бирки их
8
насчитывается 41 экземпляр. Наиболее близкие аналоги они имеют в древностях угров [Hampel,
1905, bd. I, abb. 358; 420-422].
Восточного происхождения вероятно и железная широкообухная секира (SHM 5208: 304) с
трапециевидным лезвием длиною 12,6 см, ширина лезвия 5,5 см, ширина обуха 3,5 см (Рис.13:1).
Ещё одна секира восточного типа (Рис.13:2) с молоткоподобным обухом и трапециевидным
лезвием близка к секирам караякуповской культуры [Степи Евразии, 1981, pис. 55: 60; 61] и
секире из кургана 10 (комплекс 4) могильника Исаево в Северо-Восточном Приладожье
[Кирпичников, 1966, c.104, табл. ХVІІІ: 1]. На секире обозначен шифр захоронения – Bj 872,
однако в публикации Х. Арбмана эта секира не упоминается [Arbman, 1943, s.340-341]. П.
Паульсен приписывал эту секиру захоронению Bj 572 [Paulsen, 1956, s.44, 46, abb. 15a], что
противоречит данным Х. Арбмана: “№ 572. Probegrabung, die keine Funde gab” [Arbman 1943,
s.186]. Кроме этого у Паульсена ошибочно указана длина секиры – 12,2 см, вместо 11,6 см.
Возможно, данная секира происходит из материалов раскопок поселения Й. Столпе, которые
долгое время не были обработаны и по сегодняшний день не опубликованы.
К остаткам военного обмундирования относятся куски кольчуги SHM 5208:30.
Среди элементов торгового инвентаря можно выделить детали бронзовых весов, чашек от
них, бочковидных и кубических гирь.
Для изучения проблемы миграции отдельных жителей Бирки в Западную и Восточную
Европу, большое значение имеет анализ стилей «моды». В последнее время среди некоторых
исследователей бытует мнение, что наиболее характерным признаком женского скандинавского
костюма являются две овальные (черепахоподобные) фибулы, которые соединяли лямки юбки и
третья фибула крепила накидку или шаль [Stalsberg, 1982, s.267-295; Богуславский 1997, c.46-61].
Анализ комбинаций разных типов украшений в могильнике Бирка позволяет выделить 22
варианта, характеризующиеся разным количеством.
Вариант I 1 (118 захоронений) составляют похоронные комплексы, где найдено только
ожерелье.
Вариант II 2 (51 захоронение) составляют комплексы с двумя или одной овальными
фибулами и иногда сопровождались ожерельем и подвесками. Время
образование этого стиля помогают определить монеты, найденные в
захоронениях: Bj 550 – дирхем 705-749 гг., Bj 632 –византийская монета 829-832
гг., Bj 837 –дирхем 864-865 гг., Bj 838 – дирхем 942 г., Bj 844 – дирхем 809-810
гг. Время появления этого стиля можно определить временем не позднее начала
IX в.
Вариант III 3 (32 захоронения) представлен комплексами захоронений с двумя овальными
фибулами вместе с третьей – равноплечей. В 3-х захоронениях найдены монеты,
позволяющие датировать начало возникновения этого стиля в начале IX в.: Bj
639 – две монеты Бирки, Bj 646 – две монеты Бирки, Bj 964 – дирхем 773-790 гг.
4
Вариант IV (24 захоронения) составляют комплексы с зафиксированными двумя овальными
и третьей – круглой фибулой*. В 3-х захоронениях найдены монеты – середина
IX – начало X в.: Bj 963 – денарий 814-880 гг., монета Бирки; Bj 966 – дирхем
912-913 гг., Bj 731 – дирхем 903-911 гг.
5
Вариант V (8 захоронений) – 2 овальные, третья – круглая, четвёртая – кольцевая. Стиль V
близок к стилю IV, дополнительным элементом является плащ, который
одевается поверх платья и скрепляется кольцевой фибулой. Обращая внимание
на даты монет можно сделать вывод, что два стиля возникли одновременно: Bj
835 – дирхем 911-912 гг., монета Бирки; Bj 845 – дирхем 925-926гг., Bj 847 –
брактеат Хедебю; Bj 965 – дирхем. Комбинация фибул зафиксированная в
захоронениях женщин в парных комплексах – Bj 644 с монетой 920-921 гг. и Bj
750 с монетой 909-910 гг или 911-912 гг.
Вариант VI 6 (7 захоронений) – 2 овальные фибулы вместе с третьей кольцевой. В двух
захоронениях найденные монеты: Bj 306 – дирхем 939-940 гг., Bj 523 –
серебряный брактеат, позволяют датировать этот стиль IX – первой половиной X
в.
9
Вариант VII 7 (7 захоронений) – 2 овальные фибулы, третья – трилистная. В захоронении Bj
465 найден дирхем 805/806-813/814 гг. Что позволяет датировать появление
этого стиля началом X в.
Вариант VIII - 2 овальные фибулы и третья кольцевая с длинной иголкой, выделяется
условно. Данный стиль близок к стилю II, за исключением одного элемента –
плаща, который одевался поверх платья и скреплялся кольцевой фибулой с
длинной иголкой. Такая комбинация будто бы фиксируется в захоронениях Bj
504 и Bj 633. Однако при проверке выяснилось, что в приведенной таблице Х.
Арбмана [Arbman, 1943, s.213-214, taf. 51: 5] ошибочно указано существование в
захоронении Bj 633 “ringnadel” вместо “ringspange”, которая была в
действительности найдена. Поэтому это захоронение вероятно следует отнести к
варианту VI. Захоронение Bj 504 было найдено рядом с мужским захоронением
Bj 536 и кольцевая фибула с длинной иголкой могла принадлежать мужскому
захоронению.
Вариант IX 8 (4 захоронения) – представляют комплексы с овальными, трилистными и
кольцевыми фибулами. В захоронении Bj 954 найден дирхем, который
датируется 902-911 гг.
Вариант X комбинация двух овальных с третьей прямоугольной фибулой, которые
встретились в двух захоронениях Bj 539 и Bj 557. В последнем была
византийская монета 842-856 гг.
Вариант XI – комбинация из овальных, трилистной и круглой фибул, зафиксирована в двух
случаях. В обоих выявлены монеты: Bj 517 – дирхем 920 г. и Bj 968 – брактеат
Хедебю.
Вариант XII 9 представляет собой объединение овальных, круглой и равноплечной фибул,
которое зафиксировано в трех случаях.
Вариант XIII представлен только в захоронении Bj 860А и представляет собой комбинацию
овальных, круглой фибул и так называемой “Bogenspangen”.
Вариант XIV найден в двух захоронениях – Bj 543 и Bj 607, где зафиксированы овальные,
круглая фибула и “Bogenspangen”. В захоронении 547 найден дирхем.
Вариант XV 10 представлен в трех захоронениях с находками овальных фибул, равноплечной
и кольцевой*. В захоронении Bj 902 найден дирхем.
Вариант XVI 11 (15 захоронений) представлен в захоронениях, где найдена только одна
круглая фибула. В захоронении Bj 777 найден дирхем 951-954 гг.
Вариант XVII зафиксирован только в одном захоронении Bj 138, в котором найдена круглая
и кольцевая фибулы вместе с дирхемом 815-816 гг.
Вариант XVIII
представляет собой объединение двух круглых фибул, которое
зафиксировано в двух случаях Bj 923 и Bj 638 (фибулы разных размеров).
Вариант XIX представлен только в одном захоронении Bj 642, в котором нойдена круглая
фибула с длинной иголкой.
Вариант XX фиксируется в трех захоронениях – Bj 468, Bj 631 и Bj 882, в которых были
только трилистные фибулы.
Вариант XXI 12 выявлен в 19 комплексах, где найдена только одна равноплечная фибула. В
двух случаях найдены монеты: Bj 29 – дирхем 705-749 гг. и Bj 944 – дирхем.
Вариант XXII - это комбинация трилистной фибулы с круглой, была найдена в двух
захоронениях Bj 738 и Bj 841.
Итак, рассмотрев множество разнообразных комбинаций, можно сделать вывод, что
объединение овальных фибул с третьей – равноплечной, круглой или трилистной составляют
меньший процент по отношению к комбинации лишь из двух овальных фибул. Это, вероятно, и
дает повод утверждать, что находки этой комбинации в Восточной Европе могут
свидетельствовать о миграции, а не копировании или культурном влиянии, как кажется некоторым
исследователям [Богуславский, 1991, c.46-62]. И. Хэгг выделяет такие типы одежды в Бирке:
 простые или гафрированные сорочки, изготовленные из полотна, что, по мнению
исследовательницы, заимствовано из Восточной Европы;
 туники из шерсти, изготавливаемые в Сирии и в некоторых случаях обшиты шелком
или позументными строчками, импортированными из Востока и Византии;
10

юбки с бретелями, скрепленные овальными фибулами, традиционный нордический
женский строй за исключением самого материала – шерсти или полотна, которые
импортировались с Востока;
 кофта, изготовленная из импортной шерсти, имеющая спереди разрез до груди и
скрепленная над грудью круглой фибулой;
 плащи, которые реконструируются на основе находок кольцевой с длинной иглой и
пятой фибул [Hägg, 1974, s.101].
Таким образом, составляющие элементы женского строя Бирки очень рано познали сильное
восточное влияние, что в свою очередь подтверждает очень распространенную среди
исследователей точку зрения о существовании «типично скандинавского типа одежды».
Разнообразные стили использования украшений могут объяснятся региональными особенностями.
Как показал И. Янссон, овальные фибулы наиболее распространены в Средней Швеции и на
Оланде; равноплечные фибулы – в Уппланде, Естрикланде и на Оланде; равноплечные,
трилистные и большие круглые фибулы доминируют в Вестманланде, Рекарне, Нерке; большие
круглые фибулы – в Седерманланде [Jansson, 1985, s.153].
Реконструкция динамики внешнерегиональных контактов Бирки связана с проблемой
хронологии памятки. Сейчас большинство исследователей выделяют Ранний период Бирки (775875гг.) и Поздний период Бирки (875-975гг.) [Jansson, 1985, s.176; Holmquist Olausson, 1993, p.3031]. Основание Бирки датируют приблизительно 800 г., однако эта дата основывается на
сравнительных аналогиях некоторых типов ожерелья и гребней с нижнего горизонта Старой
Ладоги и Хедебю [Clarke, Ambrosiani, 1991, p.75-76]. Ваимоотношение города с населением
предыдущего времени пока ещё непонятно. Христианские захоронения Гриндсбакка и Щербака
вероятно оставлены поселением жившим после Бирки [Clarke, Ambrosiani, 1991, p.76; Jansson,
1985, p.183; Holmquist Olausson 1993, p.30]. Верхняя дата существования поселения определяется
на основе денежно-вещевых кладов, найденных Й. Стольпе на поселении. В кладе 1872 г.
наиболее поздними монетами были саманидская – Мансура бен-Нуха (961-977гг) и византийская –
Константина VII и Романа (948-959гг); клад 1873 г. содержал византийскую монету Константина
VII и Романа и самандийскую монету, отчеканенную в Бухаре в 957/958 гг. [Stolpe, 1873; 1874;
Zachrisson, 1992, p.52-63]. Учитывая даты этих монет и отсутствие западноевропейских монет
второй половины X в., верхняя граница существования поселения обозначена 970-ми годами
[Arbman, 1939, s.130-132; Jansson, 1985, s.185; Clarke, Ambrosiani 1991, p.76].
Показательно, что восточноевропейские импорты достигают Бирки уже в ранний период.
Не позднее IX в. можно датировать серебряные перстни салтивского типа, сердаликовые
подвески-скарабеи, круглую «кривицкую» бляшку, которые найдены на поселении. Вероятно в X
в. в Бирку попадают отдельные элементы из оврутского шифера. Наконец, долгие контакты Бирки
с Восточной Европой ярко иллюстрируют серебряные витые браслеты с завитыми в кольцо
концами, наеденные в кладе в 1872 г. (рис. 14) и знакомые нам по кладу в Шпиливке и Киеве
(усадьба Сикорского) [Корзухина, 1954, табл. V; ІХ]. Можно предположить, что именно Бирка
кристаллизировала во времена викингов восточное влияние, которые выделились как в женской
так и в мужской «моде». С падением Бирки приоритет восточных контактов переходит к
королевскому городу Сигтуни.
11
Иллюстрации:
Рисунок 1
Рисунок 2
12
Рисунок 3
Рисунок 4
Рисунок 5
13
Рисунок 6
Рисунок 7
14
Рисунок 8
15
Рисунок 9
Рисунок 10
16
Рисунок 11
Рисунок 12
Рисунок 14
17
Рисунок 13
Литература:
Андрощук Ф.О. 1999. Нормани і слов‘яни в Подесенні (моделі культурної взаємодії доби раннього
середньовіччя). К.
Бліфельд Д. І. 1977. Давньоруські пам’ятки Шестовиці. К.
Булкин В. А., Лебедев Г. С. 1974. Гнёздово и Бирка (к проблеме становления города) // Культура
средневековой Руси. Л.
Богуславский О. И. 1997. Юго-Восточное Приладожье и Скандинавия (вопросы культурных контактов) //
Культурные взаимодействия в условиях контактных зон. Тезисы конференции молодых учёных СанктПетербурга и СНГ. СпБ.
Ениосова Н. В. 1998. Химический состав и техника изготовления височных колец из Гнёздова //Труды VI
Международного конгресса славянской археологии. Т. 4: Общество, экономика, культура и искусство
славян. М.
Давидан О. И. 1988. Скарабей из Старой Ладоги // АСГЭ. Вып.29.
Дубов И. В. 1982. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья. Л.
Килиевич С. Р., Орлов Р. С. ., 1985. Новое в ювелирном ремесле Киева // Археологические исследования
Киева 1978-1983 гг. К.
Кирпичников А. Н. 1966. Древнерусское оружие. М.-Л. т. 2
Кирпичников А. Н. 1984. Каменные крепости Новгородской земли. Л.
Кирпичников А. Н. 1985. Раннесредневековая Ладога // Средневековая Ладога. Л .
Корзухина Г.Ф. 1954. Русские клады. М.-Л.
18
Кузьмин С.Л. 1997. Первые десятилетия истории Ладожского поселения // STRATUM + Петербургский
археологический вестник. СПб.-Кишинёв.
Лебедев Г.С. 1977. Социальная топография могильника эпохи викингов в Бирке // Скандинавский сборник.
№ 22.
Лебедев Г.С. 1985. Эпоха викингов в Северной Европе. Л.
Носов Е. Н. 1990. Новгородское (Рюриково) городище. Л.
Репников Н. И. 1948. Раскопки в городище Старой Ладоги // Старая Ладога. Л.
Седов В.В. 1982. Восточные славяне в VI - ХIII вв. М.
Степи Евразии в эпоху средневековья. 1981 М.
Толочко П.П. 1989. Древнерусский феодальный город. К.
Adam av Bremen. 1984. Historien om Hamburgstiftet och dess biskopar. Stockholm,.
Arbman H. 1939. Birka Sveriges aldsta handelstaad // Frеn forntid och medeltid 1. Stockholm.
Arbman H. 1937. Schweden und das karolingische Reich. Studien zu den handelsverbindungen des 9
Jahrhunderts. Stockholm.
Arbman H. 1943. Birka I. Tafeln.Stockholm, 1940; Birka I. Die graber. Text.Stockholm.
Arbman H. 1955. Svear i Osterviking. Stockholm.
Ambrosiani B., Arrhenius B., Danielson K., Kyhlberg O., Werner G. 1973. Birka. Svarta jordens hamnomrеde //
Riksantikvariatambetet Rapport C1 1973. Stockholm.
Ambrosiani K. 1981. Viking Age combs, comb making and comb makers in the light of finds from Birka and Ribe //
Stockholm studies in archaeology 2.Stockholm.
Andersson M. 1998. Vapen frеn Birkas garnison. Analys ock documentation //CD-uppsatser i Laborativ arkeologi
97/98. Del 1. Stockholm..
Arne T. 1914. La Suede et L`Orient.Upsala.
Arrhenius B. 1990. Utgravniningen av den ostligaste storhogen pе gravfaltet Ormknos, RAA 111, Bjorko, Adelso
sn, Uppland // Laborativ arkeologi 4. Stockholm.
Arrhenius B. 1993. Aspects on barter trade exemplified at Helgo and Birka //The Archaeology of Gudme and
Svendborg. //Arkaeologiske Studier 10. Kobenhavn.
Arwidsson G. (Ed.). 1984. Birka II:1. Systematische Analyse der Graberfunde.-Stockholm.
Arwidsson G. (Ed.). 1986. Birka II:2. Systematische Analyse der Graberfunde.Stockholm.
Arwidsson G. (Ed.). 1989. Birka II:3. Systematische Analyse der Graberfunde. Stockhom.
Boken om Ansgar. 1986. Stockholm,.
Calmer J. 1977. Trade Beads and Bead Trade in Scandinavia ca. 800-1000 A.D. //Acta Archaeologica Lundensia.
Series in 40 11. Lund.
Carlsson A. 1994. “Gamle kung Erik”, Erik Segersall och Hеkon jarl (Ivarsson) tre vikingar med Adelso anknytning
Nordisk amator Arkeologi. 2.
Carlsson A. 1995. Birkas kungsgеrd pе Adelso och Svearnas Fornsigtuna tvе aristokratiska miljoner i Malardalen
//...Gick Grendel att soka det Hoga huset”. Arkeologiska kallor till aristokratiska miljoner i Skandinavien under yngre
jarnеlder. Rapport frеn ett seminarium i Falkenberg 16-17 November 1995. (Red. J.Callmer och E.Rosengren)
//Halland lansmuseers skrifterre No 19 //GOTARCC. Arkeologiska skrifter 17.
Clarke H., Ambrosiani B. 1991. Town in the Viking Age.-Leicester & London,.
Clarke H.B., Simms A. 1985. The Comperative History of Urban Origins in Non-Roman Europe: Ireland, Wales,
Denmark, Germany, Poland and Russia from the Ninth to the Thirtheen Century. //BAR International Series 255.
Davidan O. 1992. Kunsthandwerkliche Gegenstande des 8 bis 10 Jahrhunderts aus Alt-Ladoga (Die Samlung der
Staatlichen Ermitage in St.Petersburg) //Zeitschrift fur Archaologie des Mittelalters, Jahrgang 20, 1992. Koln.
Erikson M. 1998. Fyndmaterialet frеn Birkas Garnison. En jamforelse mellan 1877, 1934 och 1997 еrs
undersokning //CD-uppsatser i Laborativ arkeologi 97/98 Stockholm.
Excavations in the Black Earth 1990 - 1995 // Birka studies. Vol.2.Stockholm.
Graslund A.S. 1980. Birka IY. The burial customs. A study of the graves on Bjorko.Stockholm.
Halstrom G. 1913. Birka I. Hjalmar Stolpes gravundersokningar.Stockholm.
Hampel J. 1905. Alterthumer des fruhen mittelalters in Ungarn. Bd.III. Braunschweig.
Hedenstierna-Jonson Ch., Kitzler L., Stjerna, N. 1998. Garnisonen II. Arkeologisk undersokning 1998.Stockholm.
Hodges R. 1989. Dark Age Economics. London.
Holmquist Olausson L. 1993. Aspects on Birka. Investigations surveys 1976-1989 //Theses and papers in
arhaeology B:3.Stockholm.
Holmquist Olausson L. 1998. The defence of Birka-this year`s excavation at the Garrison //Viking heritage.
Newsletter 5.
Hyenstrand E. 1992. Early discoveries in the Black Earth //Birka studies. Vol.1.Stockholm.
Hagg I. 1974. Kvinnodrakten i Birka. Livplaggens rekonstruktion pе grundval av det arkeologiska materialet //Aun 2.
Uppsala.
Jansson I. 1985. Ovala spannbucklor. En studie av vikingatida standadsmycken med utgеngspunkt frеn
Bjorkofynden. Aun. 7. Uppsala,.
Jansson I. 1986. Gurtel und gurtelzubehor von orientalischen Typ Birka II:2.Stockholm.
Jansson I. 1988. Wikingerzeitlicher orientalischer import in Skandinavian Bericht der Romisch-Germanischen
kommission, 69.
Jansson I. 1989. Schmuckanhanger von orientalischen Typ // Birka II:3.Stockholm.
Kitzler L. 1997. Rapport frеn utgravningen av Garnisonen pе Bjorko 1997. Arkeologisk undersokning Stockholms
19
lan, Ekero kommun, Adelso socken, Bjorko, fornlamnings nr.35. Garnisonen. Stockholm.
Kyhlberg O. 1980. Vikt och varde. Arkeologiska studier i vardematning betalningsmedel och metrologi under yngre
jarnеlder. I. Helgo. II. Birka //Stockholms studies in arhaelogy 1.Stockholm.
Leciejewicz L. 1954. Cmentarzysko w Birce. Proba interpretacji spolecnej // Archeologia 6.
Neil Price S. 1995. Pagan Amulets and cult objects from Black Earth: interium report on finds from 1990
excavations //Excavations in the Black Earth 1990 //Birka studies. Vol.2.Stockholm.
Nerman B. 1918. Kungshogarna pе Adelso och Sveriges aldsta konungalander //Fornvannen .
Norr S. 1998. To Rede and to Rown. Expressions of Early Scandinavian Kingship in written sources. //Opia
17.Uppsala.
Paulsen P. 1956. Axt und Kreuz und Osteuropa. Bonn.
Rispling G. 1997. Lista over myntfynd pе Birka еr 1997 Up, Adelso sn, Bjorko, Garnisonen // Kitzler L. Rapport frеn
utgravningen av Garnisonen pе Bjorko 1997. Arkeologisk undersokning Stockholms lan, Ekero kommun, Adelso
socken, Bjorko, fornlamnings nr.35. Garnisonen. Stockholm.
Rydh H. 1936. Forhistoriska undersokningar pе Adelso. Stockholm.
Sawyer B., Sawyer P. 1993. Medieval Scandinavia. From Coversation to Reformation circa 800-1500.London.
Selling D. 1955. Wikingerzeitliche und fruhmittelalterliche Keramik in Schweden. Stockholm.
Staecker J. 1997. Legends and mysteries. Reflections on the evidence for the early mission in Scandinavia //
Visions of the Past. Trends and traditions in Swedish Medieval Archaeology.Stockholm.
Stalsberg A. 1982. Scandinavian relations with northwest Russia during the Viking Age (The archaeological
evidence) //Baltic Studies. V.13. 3.
Steuer H. 1969. Zur statistischen auswertung des Graberfeld von Birka // Neue Ausgrabungen und forschungen in
Niedersachsen 4.Hildeshheim.
Stjerna N. 1996. Fodralkammar frеn Birkas Garnison. Analys och documentation // CD-uppsatser i Laborativ
arkeologi 96/97. Del 1. Stockholm.
Stjerna N. 1998. Frеn likbranningsplats till garnison Birkas befastning. // www.archaeology.su.se/arklab/birka.htm
Stolpe H. 1872. Naturhistoriska ock arhaeologiska undersokningar pе Bjorko i Malaren // Ofversiat af kongl. Vet.
Akad. Forn. 1872, 1.Stockholm. .
Stolpe H. 1873. Naturhistoriska och archaeologiska undersokningar pе Bjorko i Malaren II: Redogorelse for
undersokningarna еr 1872 //Ofversigt af Kongl. Vet.-Akad. Forh, 1873, 5.Stockholm.
Wegraeus E. 1986. Die Pfeilspitzen von Birka //Birka II:2.Stockholm.
Wеhlander L. 1998. Birkas stadsvall och dess forlagning fram till Borg. En prospekteringsundersokning //CDuppsatser i Laborativ arkeologi 97/98. Del 1. Stockholm.
Zachrisson T. 1992. Silver and gold hoards from the Black Earth //Investigation in the Black Earth //Birka studies.
Vol 1.Stockholm.
Примечания:
Gr. № 11 В; 14; 17; 37; 38; 42; 49; 54; 69; 96; 105 А; 105 В; 112; 119; 145; 137; 150; 157; 161; 163; 164; 168;
177; 184; 188; 189; 191; 193; 201; 211; 215; 321; 322; 329; 332; 342; 343; 367; 370; 371; 376; 387; 391; 418; 419;
424 А; 437; 448; 454; 455; 457; 467 А; 492; 494; 502; 570; 583; 584; 592; 598; 649; 679; 682; 687; 700; 712; 733;
749; 754; 756; 758; 760; 766; 767; 770; 780; 782; 783; 795; 797; 811; 829; 861; 867; 884; 889; 892; 893; 894 А;
999; 1001; 1010; 1015; 1023; 1050; 1061; 1064; 1099; 1111; 1115; 1127; 1146; 1147; 1153; 1162; 1164; 1165;
Ausg.1902.
2 Gr. № 13; 39; 77 b; 127; 208; 209; 212; 214; 348; 390; 464; 501; 504; 505; 513; 521; 526; 550; 564; 566; 573;
585; 619; 625; 629; 630; 632; 655; 660; 711 B; 757; 823 B; 824 A; 824 B; 825; 836; 837; 838; 844; 856; 860 B;
922; 952; 959; 980; 1009; 1012; 1067; 1085; 1131; 1158.
3 Gr. № 158; 304; 385; 462; 485; 508; 515; 535; 549; 551; 552; 556; 563; 577; 594; 597; 599; 602; 606; 620; 637;
639; 645; 646; 657; 849; 961; 964; 969; 978; 1014; Ausg.1888.
4 Gr. № 60 A; 431; 511; 518; 703; 791; 800; 846; 857; 865; 950; 963; 966; 967; 987; 1004; 1038; 1084; 1087;
1090; 1102; 1130; 1161; 731.
5 Gr. № 835; 845; 847; 901; 943; 946; 965; 1083.
6 Gr. № 306; 523; 633; 739; 981 A; 633; 902.
7 Gr. № 465; 466; 507; 559; 605 A; 839; 843 A.
8 Gr. № 480; 954; 1062; 1159.
9 Gr. № 479; 960; 973.
10 Gr. № 902; 983; 1081.
11 Gr. № 24 A; 59; 104; 110; 463; 554; 571; 737 A; 762; 777; 831; 948; 972; 1035; 1095.
12 Gr. № 29; 109; 134; 151; 178; 444; 483; 530; 538; 615; 647; 854; 880; 944; 951; 981 B; 1046; 1105; 1108.
1
20