Постановление ЕСПЧ по делу № 33929

[неофициальный перевод] <*>
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "АЛЕКСАНДР ЛЕОНИДОВИЧ ИВАНОВ (ALERSANDR LEONIDOVICH
IVANOV)
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" <*>
(Жалоба N 33929/03)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
(Страсбург, 23 сентября 2010 года)
--------------------------------
<*> Перевод с английского к.ю.н. Н.В. Прусаковой.
По делу "Александр Леонидович Иванов против Российской Федерации"
Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:
Христоса Розакиса, Председателя Палаты,
Нины Ваич,
Анатолия Ковлера,
Дина Шпильманна,
Сверре-Эрика Йебенса,
Джорджио Малинверни,
Георга Николау, судей,
а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 2 сентября 2010 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
Процедура
1. Дело было инициировано жалобой N 33929/03, поданной против Российской
Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в
соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенция) гражданином Российской Федерации Александром Леонидовичем Ивановым
(далее - заявитель) 10 сентября 2003 г.
2. Интересы заявителя представляла Т. Иванова-адвокат, практикующий в г. Москве.
Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской
Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук, а затем
действующим представителем А. Савенковым.
3. 2 марта 2009 г. Председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям
Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также
решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по
существу.
4. Власти Российской Федерации выступили против одновременного рассмотрения
жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев эти возражения,
Европейский Суд отклонил их.
Факты
5. Заявитель родился в 1981 году и отбывает наказание в виде лишения свободы в
Рязанской области.
A. Уголовное преследование заявителя
6. Заявитель являлся студентом государственного университета, который
осуществлял подготовку работников правоохранительных органов. 3 марта 2001 г.
заявитель был арестован по подозрению в убийстве. Приговором от 23 апреля 2002 г.
Омский областной суд признал заявителя виновным в краже и убийстве и приговорил его
к семнадцати годам лишения свободы. 10 апреля 2003 г. Верховный Суд Российской
Федерации оставил приговор суда без изменения.
B. Условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе
1. Версия заявителя
7. В период с 5 по 13 марта 2001 г. заявитель содержался в изоляторе временного
содержания г. Омска. В период с 14 марта 2001 г. по 10 июня 2003 г. заявитель
содержался в следственном изоляторе N 55/1 г. Омска.
8. По утверждению заявителя, в следственном изоляторе он содержался в камере N
163 (предназначенной для восьми человек) одновременно по крайней мере с двадцатью
другими заключенными. Из-за нехватки спальных мест заключенным приходилось спать
по очереди. Окна камеры были закрыты металлическими ставнями, что препятствовало
доступу света и свежего воздуха. В 2003 году в одной камере с заявителем содержалось от
восьми до десяти человек.
9. Заявитель впоследствии утверждал, что в 2001 - 2002 годах ему отводилось менее
чем два кв. м свободного пространства в камере. Туалет не был отгорожен от остального
помещения камеры. Запах распространялся по камере вследствие отсутствия какой-либо
вентиляции. Заявитель также утверждал, что в апреле 2001 года в дни судебных слушаний
ему приходилось вставать в 4 часа утра, а обратно его привозили в 8 часов вечера, не
обеспечивая в течение дня пищей и водой.
2. Версия властей Российской Федерации
10. Заявитель содержался в следственном изоляторе в период с 15 марта 2001 г. по 10
июня 2003 г. Заявитель был помещен в камеру N 163 площадью 32 кв. м, оборудованную
пятью спальными местами. Эта камера предназначалась для бывших сотрудников
правоохранительных органов, которые должны были содержаться отдельно от остальных
(потенциально враждебно настроенных против них) заключенных. Ссылаясь на справки,
предоставленные в феврале 2008 года действующим начальником следственного
изолятора, власти Российской Федерации утверждали, что в соответствующий период
времени в камере содержалось от трех до пяти заключенных. В подтверждение этого
российские власти предоставили показания, данные в 2008 году тремя работниками
следственного изолятора, которые подтвердили эту информацию, утверждая, что
заявитель содержался в надлежащих условиях. Власти Российской Федерации также
предоставили показания одного из заключенных, который содержался в камере N 163 в
период с апреля по июль 2001 года. Этот заключенный утверждал, что в этот период в
камере было пять спальных мест и только четыре заключенных и что условия содержания
были приемлемыми. Сходные показания были даны в 2008 году другим заключенным,
который содержался в той же камере в период с декабря 2002 года по февраль 2003 года.
11. В период с 30 августа по 4 сентября 2002 г. заявитель содержался в камере N 53
площадью 4,8 кв. м, оборудованной одним спальным местом.
12. По утверждению властей Российской Федерации, заявителю в обеих камерах
были предоставлены индивидуальное спальное место и спальные принадлежности. Раз в
неделю позволялось пользоваться душевой. Он ежедневно выводился на прогулку.
Металлические ставни на окнах были предназначены для предотвращения общения между
камерами, но они не препятствовали доступу дневного света. В период с ноября 2002 года
по март 2003 года были произведены работы по их демонтажу.
13. В дни проведения следственных действий и слушаний по делу (в период с июня
2001 года по сентябрь 2002 года) заявителя поднимали в 6 часов утра и привозили обратно
в 10 часов вечера. В эти дни ему предоставлялось питание, он мог взять еду с собой или ее
передавали близкие родственники.
14. Как следует из справок, предоставленных властями Российской Федерации,
записи о содержащихся в камерах в период с октября 2000 года по октябрь 2002 года были
уничтожены 8 августа 2002 г. в связи с истечением однолетнего срока их хранения.
Записи, касающиеся общего числа заключенных следственного изолятора в период между
июлем 2001 года и декабрем 2003 года, были уничтожены 30 августа 2004 г., также по
истечении однолетнего срока хранения.
15. Начальником следственного изолятора в одной из справок были представлены
следующие сведения. Максимальная вместимость следственного изолятора составляет
1025 заключенных. В период между декабрем 2002 года и декабрем 2004 года
вместимость была увеличена до 1515 заключенных благодаря постройке новых зданий.
Как следует из другой справки, в 2001 году в следственном изоляторе содержалось около
2685 человек (на 2887 спальных мест); в 2002 году - 1999 человек (на 2305 спальных
мест), а в 2003 году 1905 человек (на 2305 спальных мест).
3. Жалобы в национальные правоохранительные органы
16. Заявитель подавал жалобу в прокуратуру Омской области, утверждая, что
подвергся жестокому обращению в изоляторе временного содержания и что состояние его
здоровья во время содержания под стражей ухудшилось. 11 апреля 2001 г. прокуратура
отклонила его жалобу как необоснованную. Письмом от 18 декабря 2003 г. прокуратура
отклонила другую жалобу заявителя, касающуюся условий содержания под стражей, в
которой он утверждал, в частности, что состояние его здоровья было
удовлетворительным, за исключением ухудшения зрения.
17. В феврале 2004 года заявитель обратился в региональное управление
Федеральной службы исполнения наказаний с жалобой на унижающие достоинство
условия содержания под стражей, ссылаясь, в частности, на то, что камеры переполнены и
в них нет доступа свежего воздуха и дневного света. В своем письме от 2 марта 2004 г.
Управление следственных изоляторов и тюрем признало существование проблемы
переполненности "некоторых камер" следственного изолятора в 2001 и 2002 годах и
утверждало, что в 1999 году металлические ставни на окнах были частично
демонтированы, а в марте 2003 года сняты полностью.
Право
I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции
18. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в
следственном изоляторе N 55/1 г. Омска нарушали положения статьи 3 Конвенции,
которая гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему
достоинство обращению или наказанию".
A. Приемлемость жалобы
19. Власти Российской Федерации полагали, что под требование о шестимесячном
сроке подачи жалобы, предусмотренное пунктом 1 статьи 35 Конвенции, подпадает лишь
период с 10 марта по 10 июня 2003 г. Они утверждали, что заявитель, которому в тот
период оказывал помощь адвокат, должен был исчерпать внутригосударственные
средства правовой защиты, как-то жалоба в прокуратуру или гражданский иск о
компенсации материального ущерба и морального вреда, причиненных ненадлежащими
условиями содержания под стражей.
20. Заявитель не представил никаких отдельных комментариев.
21. Что касается исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты,
Европейский Суд прежде всего установил, что заявитель заявлял в различные
компетентные органы о своем недовольстве условиями содержания под стражей (см. § 16
и 17). Что касается жалобы в прокуратуру и последующего гражданского иска,
Европейский Суд уже рассматривал те же доводы, представленные российскими
властями, и в целом ряде дел отклонил их (см. среди прочих Постановление Европейского
Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v.
Russia), жалоба N 106/02, § 30 <*>, а также Постановление Европейского Суда от 9
декабря 2008 г. по делу "Матюш против Российской Федерации" (Matyush v. Russia),
жалоба N 14850/03, § 47). В доводах российских властей, представленных в настоящем
деле, нет ничего, что могло бы убедить Европейский Суд отступить от этого мнения.
Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что настоящая жалоба не может
быть отклонена на основании неисчерпания внутригосударственных средств правовой
защиты.
--------------------------------
<*> Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.
22. Более того, учитывая, что заявитель содержался под стражей в период с марта
2001 года по июнь 2003 года, Европейский Суд считает, что, подав жалобу 10 сентября
2003 г., заявитель не нарушил требования о шестимесячном сроке подачи жалобы в
Европейский Суд.
23. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по
смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Жалоба не является неприемлемой и по какимлибо иным основаниям. Таким образом, жалоба объявляется приемлемой.
B. Существо жалобы
1. Доводы сторон
24. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не представил ни
одного доказательства prima facie <*>, например показаний сокамерников, в
подтверждение своего утверждения о неудовлетворительных условиях содержания под
стражей, в частности по поводу переполненности камер. Большую часть времени
заявитель содержался в камере, предусмотренной для содержания бывших сотрудников
правоохранительных органов. Управление следственных изоляторов и тюрем признало
проблему переполненности не в отношении конкретных камер (см. § 17), а в общем. Со
своей стороны, российские власти в опровержение этих утверждений представили
сведения от компетентных государственных органов, которые были осведомлены о
существовании уголовной ответственности за подделку официальных документов (см. §
10 - 14). Нет никаких законных оснований ставить под сомнение их подлинность и
достоверность. Власти Российской Федерации также объяснили, что регистрационные
журналы и иные записи следственного изолятора были уничтожены в связи с истечением
сроков их хранения.
--------------------------------
<*> Prima facie (лат.) - (доказательства) от первого лица; при отсутствии
доказательств в пользу противного (прим. переводчика).
25. Заявитель поддержал свою жалобу.
2. Мнение Европейского Суда
(a) Общие принципы
26. Европейский Суд напоминает, что, для того чтобы обращение было признано
бесчеловечным или унижающим достоинство для целей статьи 3 Конвенции, оно должно
достигать минимального уровня жестокости (см. Постановление Европейского Суда по
делу "Прайс против Великобритании" (Price v. United Kingdom), жалоба N 33394/96, § 24).
При оценке условий содержания под стражей принимаются во внимание их общее
воздействие на жертву, а также конкретные утверждения заявителя. При этом
Европейский Суд не может раз и навсегда определить для целей Конвенции, сколько
свободного пространства должно быть предоставлено заключенному (см. Постановление
Европейского Суда от 19 июля 2007 г. по делу "Трепашкин против Российской
Федерации" (Trepashkin v. Russia), жалоба N 36898/03, § 92).
27. Европейский Суд далее напоминает, что утверждения о жестоком обращении
должны быть подтверждены соответствующими доказательствами. При оценке
доказательств Европейский Суд по общему правилу использует принцип "вне разумных
сомнений" (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия
против Великобритании" (Ireland v. United Kingdom), § 161). Однако такое доказывание
должно опираться на существование достаточно веских, ясных и согласованных выводов
или неопровержимых презумпций фактов. Европейский Суд напомнил, что производство
по жалобам на нарушения Конвенции, как, например, по настоящей жалобе, не во всех
случаях характеризуется неуклонным применением принципа affirmanti incumbit probatio
<*>, так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к
информации, подтверждающей или опровергающей факты нарушений. Непредоставление
государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин
такого поведения может привести к выводу об обоснованности показаний заявителя (см.
Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Езкан и другие против Турции"
(Ahmet Ozkan and Others v. Turkey) от 6 апреля 2004 г., жалоба N 21689/93, § 426).
--------------------------------
<*> Affirmanti incumbit probation (лат.) - доказывание возлагается на утверждающего
(прим. переводчика).
(b) Применение общих принципов к настоящему делу
28. Европейский Суд установил, что заявитель не делал никаких отдельных
утверждений относительно камеры N 53. Что касается камеры N 163, по всей видимости
предназначенной для содержания бывших сотрудников правоохранительных органов,
Европейский Суд установил, что стороны вступили в противоречие относительно условий
содержания, а не размеров камеры (двадцать один квадратный метр).
29. Как следует из утверждений российских властей, заявителю было предоставлено
не менее четырех кв. м пространства камеры, если учитывать, что число одновременно
содержащихся в ней заключенных не превышало пяти человек. Заявитель, однако,
настаивал на том, что число заключенных в камере, особенно в 2001 и 2002 г., колебалось
между восемью и двадцатью и, таким образом, на заявителя приходилось не более двух
кв. м свободного пространства.
30. Прежде всего Европейский Суд напоминает, что национальные власти признали
тот факт, что некоторые камеры, номера которых не были указаны, в 2001 и 2002 г. были
переполнены вопреки внутригосударственным санитарным стандартам (см. § 17).
Заявитель ссылался на эти сведения, когда представлял соответствующую жалобу в
Европейский Суд.
31. Европейский Суд далее отмечает, что в свою очередь российские власти заявляли
о том, что первичные доказательства, касающиеся числа заключенных в камерах, были
уничтожены по истечении срока хранения (см. § 14). В то время как не утверждается, что
соответствующие журналы были уничтожены с нарушением установленного срока
хранения, Европейскому Суду не было объяснено, почему журнал, касающийся 2003 г.,
был уничтожен уже в августе 2004 г. (см. § 14).
32. Более того, в своем заявлении, касающемся числа заключенных, власти
Российской Федерации ссылались на утверждения начальника учреждения, указавшего
число заключенных в соответствующие годы. Принимая довод о том, что журналы
учреждения были уничтожены, Европейский Суд, однако, считает невероятным тот факт,
что спустя год после содержания заявителя в этом учреждении его работники смогли
вспомнить точное число содержащихся одновременно с заявителем заключенных. Ввиду
вышеизложенного Европейский Суд отмечает, что справки, предоставленные
работниками учреждения, обладают для него небольшой доказательной силой (см.
сходный подход в Постановлении Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Власов
против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, § 93 <*>, а также
Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Кокошкина против
Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia) жалоба N 2052/08, § 60).
--------------------------------
<*> Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда"
N 2/2009.
33. В то же время нельзя упустить из виду тот факт, что, несмотря на отсутствие
соответствующих журналов, российские власти смогли в 2008 году установить личности
заключенных, содержащихся в изоляторе одновременно с заявителем, и взять у них
письменные показания в поддержку своей позиции относительно условий содержания под
стражей в 2001 - 2003 годах. Эти лица утверждали, что условия содержания под стражей
были приемлемыми и что никаких проблем нехватки пространства или спальных мест в
камерах не было.
34. Заявитель не сделал никаких отдельных комментариев относительно
подлинности и достоверности этих показаний. Также стоит отметить, что ни в
соответствующий период содержания под стражей, ни позже заявитель, которому
оказывал правовую помощь адвокат, не пытался получить показания свидетелей в
поддержку своих утверждений о неудовлетворительных условиях содержания. Однако
при общей оценке всей имеющейся информации, в частности той, на которую идет ссылка
в § 15, Европейский Суд не может упустить из виду тот факт, что в 2004 году
национальные власти признали, что в 2001 и 2002 годах проблема переполненности в
следственном изоляторе действительно существовала (см. также упомянутое выше
Постановление Европейского Суда по делу "Матюш против Российской Федерации", § 51
- 59, касающееся того же учреждения в соответствующие периоды времени). В различных
справках и отчетах, представленных российскими властями, приводится противоречивая
информация относительно того, превышало ли число заключенных, содержащихся в
изоляторе, установленную норму или количество спальных мест. Таким образом,
поскольку власти Российской Федерации не представили надлежащих убедительных
доказательств, Европейский Суд приходит к выводу, что на заявителя оказывала влияние
переполненность следственного изолятора в целом.
35. Учитывая вышеизложенное и принимая во внимание утверждения заявителя,
Европейский Суд признает, что большую часть времени во время заключения в
следственном изоляторе заявителю предоставлялось менее 2 кв. м пространства камеры.
Кроме того, хотя не было представлено достаточных доказательств того, что из-за
ненадлежащих условий содержания под стражей ухудшилось зрение заявителя,
Европейский Суд допускает, что заявитель претерпевал определенные неудобства в связи
с наличием на окнах камеры металлических ставней.
36. Европейский Суд напоминает, что в ряде дел одного факта того, что
заключенным в российских следственных изоляторах предоставлялось крайне малое
личное пространство, было достаточно для установления нарушения статьи 3 Конвенции.
В этих делах площадь личного пространства, предоставляемого заключенным, не
превышала 3 кв. м на одного заключенного (см., например, Постановление Европейского
Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia),
жалоба N 25664/05, § 59 <*>; Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по
делу "Кантырев против Российской Федерации" (Kantyrev v. Russia), жалоба N 37213/02, §
50 - 51; Постановление Европейского Суда от 29 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов
против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02, § 47 - 49;
Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской
Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44 <**>; а также Постановление
Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации"
(Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 40 <***>).
--------------------------------
<*> Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда"
N 3/2008.
<**> Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N
10/2005.
<***> Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N
10/2005.
37. Всего вышеизложенного достаточно для того, чтобы привести Европейский Суд
к заключению о том, что условия содержания заявителя под стражей в период между
мартом 2001 г. и июнем 2003 г. могут быть расценены как бесчеловечное и унижающее
достоинство обращение. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции.
II. Другие предполагаемые нарушения Конвенции
38. Заявитель, ссылаясь на статью 3 Конвенции, также жаловался на то, что
содержался в изоляторе временного содержания вместе с лицами, которые были
враждебно настроены по отношению к работникам правоохранительных органов, и что он
был избит сотрудниками милиции или следователями. Он жаловался, что он знакомился с
материалами дела в течение трех дней без пищи и отдыха в присутствии следователя или
конвоиров. Он утверждал, что длительность производства в отношении его и его
содержания под стражей до суда была чрезмерной, что нарушало статью 3 Конвенции.
Заявитель также ссылался на статью 5 Конвенции в том, что касается его содержания под
стражей до апреля 2002 г. Наконец, ссылаясь большей частью на статью 6 Конвенции, он
жаловался на ряд нарушений, допущенных в ходе производства по его делу, в силу
которых судебное разбирательство не было справедливым.
39. Однако, рассмотрев все материалы, имеющиеся в его распоряжении, в той части,
в какой жалобы заявителя относятся к его компетенции, Европейский Суд не находит
признаков нарушения прав и свобод, установленных Конвенцией или Протоколами к ней.
Следовательно, в соответствии с пунктом 3 статьи 35 Конвенции эта часть жалобы
заявителя должна быть отклонена как необоснованная.
III. Применение статьИ 41 Конвенции
40. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней,
а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь
частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
41. Ссылаясь на несправедливость судебного разбирательства, заявитель требовал по
10 000 евро за каждый месяц, проведенный под стражей, начиная с 5 мая 2001 г., и 300
евро в качестве компенсации морального вреда.
42. Власти Российской Федерации опротестовывали эти требования.
43. Европейский Суд прежде всего установил, что большая часть жалобы заявителя
была признана неприемлемой. Он также установил, что помимо того, что она
необоснованна, первое требование заявителя не имеет отношения к установленному
нарушению статьи 3 Конвенции. Учитывая характер установленных нарушений и исходя
из принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 9 000 евро в
качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которые могут быть
взысканы с этой суммы.
B. Судебные расходы и издержки
44. Заявитель требовал возместить ему затраты на адвоката и переводы, сумма
которых не установлена.
45. Власти Российской Федерации опротестовывали эти требования.
46. Согласно практике Европейского Суда заявителю присуждается компенсация
судебных расходов и издержек, если есть подтверждение того, что эти расходы были
разумными по объему и понесены в действительности. Заявитель не представил никакого
документального подтверждения в поддержку своих требований. Европейский Суд
отклоняет их как необоснованные.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
47. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей
должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального
банка плюс три процента.
На основании изложенного Суд единогласно:
1) объявил жалобу в части, касающейся условий содержания под стражей в
следственном изоляторе N 55/1 г. Омска, приемлемой, остальную часть жалобы
неприемлемой;
2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;
3) постановил,
(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления в
силу настоящего Постановления в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции
выплатить заявителю 9 000 (девять тысяч) евро, подлежащие переводу в рубли по курсу,
который будет установлен на день выплаты, в качестве компенсации морального вреда;
(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на
эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется
предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период
неуплаты, плюс три процента;
4) отклонил все остальные требования заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в
письменном виде 23 сентября 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77
Регламента Суда.
Председатель Палаты Суда
Х.РОЗАКИС
Секретарь Секции Суда
С.НИЛЬСЕН