0001327x

Подобно большинству цивилизованных людей, я всем сердцем ненавидела
понедельники. Этот был особенно гадким – с самого утра. Как это часто со мной
случается, я не слышала будильника и проснулась, когда уже не было времени ни
глотнуть кофе, ни привести себя в достойный вид. Пришлось спешно умываться,
натягивать первое, что подвернулось под руку и бежать. Несмотря на поздний подъем, я
не выспалась и выглядела чудовищно: лицо отекло так, что зеркало в прихожей не могло
вместить его отражение. Дверной замок заедал, и я, второпях пытаясь его побороть,
оцарапала руку. Спускаясь по лестнице, споткнулась и подвернула ногу. Солнечные очки
были призваны уберечь психику особо впечатлительных прохожих от моей убийственной
«красоты». Хотя в дождливую погоду подобный аксессуар, мягко говоря, неуместен.
Уместен был бы зонт, но его я как раз забыла, и вымокла до нитки еще по пути к
железнодорожной платформе. Ехать пришлось стоя до самой Москвы: в электричке, как
обычно, было полно джентльменов и ни одного свободного места. В метро удалось
присесть, но со мной дважды пытались познакомиться какие-то тусклые типы,
окончательно убив мою самооценку. На кого я должна быть похожа, если они
вообразили, что у меня может возникнуть желание с ними пообщаться?
До своего рабочего места я дохромала в самом мрачном расположении духа, и
пребывала в этом состоянии уже шесть часов. Несмотря на проливной дождь за окном, в
тесном помещении, не оснащенном кондиционером, было невыносимо душно. Борясь с
сонливостью, я пыталась написать очередную статью для сайта своего турагентства.
Голова была тяжелая и туманная. Муза, видимо, отдыхала в каком-то более прохладном
месте, и работа двигалась медленно и со скрипом. Ключевые фразы не желали
органично вписываться в текст, да и сама статейка выходила на редкость нудная и
неказистая. После каждой пары строк я с отвращением отворачивалась от монитора, и
взгляд мой блуждал по крошечному офису.
Кабинетик, в который я вложила столько труда, мог быть очень мил, если бы не
теснота, с которой ничего не поделаешь. У одностворчатого окна, задрапированного
атласными шторами сливочного и шоколадного цветов – два компактных креслица для
посетителей и маленький круглый столик – предмет моей гордости. Я несколько дней
собирала пожелтевшие фотографии старинных улочек и искусственно состаренные
географические карты для его оформления. Когда коллаж из этого добра был приклеен к
стеклянной столешнице с тыльной стороны – получилось красиво и стильно, как мне
казалось. Бежевые стены я украсила репродукциями картин Шпицвега, Айвазовского и
Коро, видами европейских городов, снимками раскопок в Южной Америке и
обработанными на компьютере иллюстрациями из приключенческих книг. Стремясь
создать атмосферу романтики дальних странствий, я не хотела вешать набившие
оскомину плакаты с пальмами и девицами в бикини. С романтикой, пожалуй, был
перебор: обстановка больше побуждала перечитать Ж.Верна, чем приобрести путевку.
Мой рабочий стол стоял слева от двери, напротив окна. Второе – свободное – рабочее
место располагалось напротив входа, а на стене позади него красовалась большая карта
мира в чайных тонах. По углам были втиснуты узкий стеллаж для документов и две
тумбочки, на одной из которых стоял принтер-сканер-копир, а на другой – кофеварка. Два
простых дешевых стула постоянно куда-то переставлялись, кочевали от стола к стене и
обратно, но везде были не к месту. Возле самой двери, справа, пришлось установить
кулер с водой, хотя он совершенно не гармонировал с окружающей обстановкой ни
цветом, ни формой. Свободного от мебели пространства осталось ровно столько, чтобы
можно было беспрепятственно войти в дверь, которая открывалась внутрь, и притворить
ее за собой.
Свою небольшую фирму я открыла всего три месяца назад. Все сбережения были
потрачены на оформление бумаг, сайт, ремонт, вывеску, мебель и необходимую
оргтехнику. На рекламу, которая, как известно, двигатель торговли, денег не хватило. Без
двигателя она и не двигалась, так что больше двух клиентов в неделю у меня еще не
бывало. Выручки едва хватало на аренду и зарплату приходящему бухгалтеру, а бумагу и
прочие необходимые в работе мелочи приходилось покупать на скромную зарплату мужа
и еще более скромные гонорары за копирайт, которым я занималась по ночам, отчего
хронически не высыпалась.
Нельзя сказать, что целыми днями я сидела в своем офисе в полном одиночестве посетители периодически заходили. К сожалению, большинство из них стремилось не
купить тур, а, наоборот, что-нибудь продать. Тоскливый понедельник не стал
исключением из этого правила: мне предлагали билеты в театр, «фирменные» футболки,
ворованную косметику, поддельные духи, складные зонтики, искусственные цветы, «чай
для похудания» и бульварные романчики в мягком переплете. Из всего предложенного
мне мог понадобиться только зонт, но вспомнила я об этом только после того, как на
автомате выпроводила продавца. Каждый раз я встречала входящего искренней улыбкой:
когда близится день арендной платы, любой клиент радует необычайно, даже самый
потенциальный. Но едва становилось ясно, кто явился, и с какой целью – выражение
радушия стекало с моего лица, как макияж под душем.
Когда дверь отворилась в очередной раз, я уже ни на что не надеялась и улыбаться
поленилась. Взгляд, вяло оторванный от монитора, уткнулся в двух баскетбольного роста
– больше двух метров – молодых людей в демократичных льняных брюках и светлых
рубашках с короткими рукавами. Челюсть сама собой отвисла, и я с трудом удержалась от
того, чтобы вернуть ее на место при помощи рук: в жизни не встречала более высоких и
привлекательных мужчин. Один из них особенно потряс мое воображение: широкие
плечи, гордая осанка; рельефная, но не слишком объемная мускулатура, как у гимнаста;
благородное лицо, обрамленное длинными темно-русыми волосами. Он был похож на
рыцаря или молодого короля из героической сказки - хоть картины с него пиши. Или
статуи ваяй. Красавец стоял неподвижно и смотрел на меня удивленно-недоверчивым
взглядом, будто встретил старого знакомого в неожиданном месте, и не мог поверить
своим глазам. Я вспомнила, что одета сегодня как попало и выгляжу ужасно. Слава богу,
хоть отеки сошли. Второй мужчина был не так хорош, но тоже ничего: широкое скуластое
лицо с квадратным подбородком, черные волосы, зализанные в конский хвост, и фигура
бодибилдера. Такое мощное тело часто соседствует со слабым интеллектом, но взгляд
бледно-голубых глаз не наводил на мысль о его глупости.
- Здравствуйте, - наконец, я обрела дар речи. - Присаживайтесь, пожалуйста.
Красавец вздрогнул, выходя из ступора.
- Добрый день, - ответил он приятным баритоном, присаживаясь на стул напротив
меня и не прекращая внимательно всматриваться в мое лицо.
Здоровенный бугай удивленно глянул на товарища, но ничего не сказал и угрюмо
втиснулся в одно из кресел у окна. В беседе участвовать он, похоже, не собирался и был
чем-то недоволен.
- Я правильно понимаю, чем дороже тур я куплю, тем для вас лучше? – продолжал
тем временем красавец. Что он ожидал услышать в ответ?
- Разумеется, - честно сказала я, - чем дороже тур, тем выше комиссия агентства, когда правда очевидна, нет смысла обманывать. - Но прежде всего, мы заинтересованы в
том, чтобы турист был доволен, стал нашим постоянным клиентом и рекомендовал нашу
фирму знакомым, - старалась я сгладить излишне откровенный ответ. – Это гораздо
выгоднее, чем продать одну, даже дорогую, путевку. - «Мы» - это, на самом деле, одна я,
но зачем ему об этом знать?
- В таком случае, подберите нам что-нибудь как можно дороже.
От такой оригинальной просьбы я слегка растерялась и ляпнула первое, что пришло
в голову:
- Есть круиз на Северный полюс по 35 тысяч долларов с человека… - как раз сегодня
я получала рассылку от туроператора, занимающегося исследовательскими круизами для
богатых и безрассудных, и обратила внимание на цену за такое непривлекательное, на
мой взгляд, путешествие.
У клиента было иное мнение на этот счет.
- Отлично. Нам подходит, - мы с гигантом, сидящим в кресле, удивленно воззрились
на симпатягу, но он и бровью не повел. - Что нужно для оформления тура на двоих? –
даже не спросил, что за круиз и когда он состоится. Неужели он всерьез хочет купить эту
путевку? Но так туры не покупают! Нормальные люди сначала долго и нудно
расспрашивают, чем их будут кормить, что показывать, успеют ли они вернуться до
окончания отпуска, сколько на борту ресторанов, какова площадь каюты, есть ли в ней
мини-бар и джакузи…
Отвечая на вопрос, я постаралась ничем не выдать удивления. У богатых свои
причуды. Может, у него хобби такое – выбирать место отдыха наудачу за непомерную
сумму. Или он не собирается ничего покупать? Все необходимое у клиента было при себе,
и меня вежливо попросили забронировать «этот любопытный тур». Свободные каюты
еще были - самые дорогие, к слову. Еще следовало отдельно приобрести авиабилеты до
места отправления ледокола и оформить визы. Я быстро сложила на калькуляторе
несколько чисел, умножила на курс. Не поверила своим глазам. Пересчитала еще
дважды. Общая сумма составила почти два с половиной миллиона рублей. Красавца,
однако, цифра отнюдь не впечатлила. Он бросил многозначительный взгляд на своего
неразговорчивого товарища, тот молча встал и вышел за дверь. Через минуту здоровяк
вернулся с кожаным портфельчиком, из которого стал деловито выкладывать новенькие
пятитысячные купюры в банковской упаковке.
Мне стало дурно: вся фирма, вместе с вывеской и моим обожаемым сайтом, стоила
в десять раз меньше. Ну, может, в восемь. Если что-нибудь случится… На предыдущем
месте работы я, конечно, продавала путевки и дороже, но то были групповые или
свадебные туры… и оплачивали их не сразу, а частями. С момента же открытия
собственного агентства я не продала ни одной путевки дороже четырех тысяч
американских рублей. И вдруг – такие деньжищи, а у меня даже сейфа еще нет. И как я на
метро поеду с такой суммой? Надо же как-то отвезти выручку в банк… Или на такси
разориться… Тоже страшно: мало ли какой водитель попадется.
- Я вас пугаю?
«Еще как!» - я едва не произнесла этого вслух. Взгляд серых глаз внимательно
ощупывал мое лицо, отчего я почувствовала себя очень неуютно. С чего бы такой вопрос?
И сколько можно на меня пялиться?!
- Ну что вы, - неубедительно промямлила я. - Просто у нас – как раз сегодня –
сломалась машинка для счета денег…
Надо ж было такое изречь! Никакой машинки вообще не было, и отговорка какая-то
нелепая… Но что уж теперь поделать, слово не воробей. Он как-то досадливо-надменно
поджал губы, сомневаясь то ли в моей искренности, то ли в надежности агентства с такой
ненадежной техникой. Потом величественно кивнул своему другу – или подчиненному? –
и тот снова вышел из кабинета. На этот раз с возвращением он не торопился.
Деньги лежали на моем столе и вопреки расхожему выражению пахли – судя по
всему, неприятностями. Мне не давало покоя ощущение смутной тревоги –
труднообъяснимой, но неотвязной. Я сосредоточенно пыталась понять, что происходит и
в чем подвох, нервно теребя на пальце колечко с крошечными бриллиантиками.
- Изящная вещица, - заметил клиент, указывая подбородком на мое украшение. –
Подарок?
- Да, от мамы, - зачем-то соврала я.
Встречаться взглядом с красавцем было неловко, и я принялась бестолково
открывать и сворачивать окна браузера, уставившись в монитор. Когда черноволосый
громила наконец вернулся, я испытала такое облегчение, что даже не удивилась
поставленному передо мной аппарату для счета и проверки купюр.
Денег оказалось на двадцать тысяч больше, чем требовалось. Сдачу туристы не
взяли, сказав, что это мне «за беспокойство». Слишком активно возражать было глупо, и,
после неубедительной попытки отказаться от чаевых, я без всякого стеснения отложила
четыре бумажки в свой кошелек и попросила у клиентов документы. Открыв паспорта
туристов, я приподняла правую бровь:
- Иван Иванов? – имя почему-то меня удивило.
- Именно так там написано, - с достоинством подтвердил красавец, и я вспомнила,
что Иван – царское имя. Все же, какой мужчина! И манера держаться такая…
аристократическая, что ли.
- И Евгений Девонин, - прочитала я. «Бодибилдер», вернувшийся на прежнее место у
окна, угрюмо кивнул и отвернулся. - Очень приятно. Меня зовут Екатерина, представиться, конечно, следовало в самом начале разговора, но лучше уж поздно, чем
никогда.
***
Возвращаясь домой, я думала о странных клиентах. Тур был благополучно
забронирован, деньги – еще пять раз перепроверены и сданы в банк. Я все-таки повезла
их на метро, судорожно прижимая сумку к груди, чем наверняка привлекала внимание
всех окрестных преступных элементов. Но все обошлось. Я даже успела рассчитаться с
туроператором, так что рабочие вопросы меня мало волновали. А странные клиенты все
не шли из головы. Интуиция меня редко подводит, но я так и не научилась полностью на
нее полагаться: всегда стараюсь проверить свои ощущения при помощи логики, и не
нахожу им подтверждения. А потом жалею, что не прислушалась к внутреннему голосу.
Сейчас этот голос просто вопил, что эти Иваны-Евгении чем-то для меня опасны. В голову
почему-то приходили мысли о шпионах и мафии с поддельными документами и
кровавыми деньгами. Хотя на кой черт таким людям мог понадобиться круиз на Северный
полюс, совершенно непонятно. И с какой стати шпионам выглядеть так приметно – тоже.
Привычно отгородившись от шума подземки при помощи наушников mp3-плеера, я
принялась анализировать свои страхи.
Список воспроизведения представлял собой беспорядочную смесь из классики и в
меру тяжелого рока (хотя не все разделяют мое чувство меры в этом вопросе). Мысли
меняли свою окраску вместе со сменой музыкальных композиций. Итак, что мы имеем.
Во-первых, очень высокий рост, да еще у обоих. А они, судя по всему, не родственники. Ну
и что? А ничего. В баскетбольных командах целая толпа здоровенных парней за мячом
носится, и никого это не удивляет. Я вышла из вагона и стала продвигаться в потоке
людей. Протиснувшись, наконец, к эскалатору, продолжила размышления. Почему Иван
решил купить этот круиз? Сначала спросил, выгодно ли это мне... Ему-то какая разница?
Приятно было бы предположить, что он воспылал ко мне неистовой страстью и готов
ехать хоть на край света, лишь бы сделать мне приятно. Но я, хоть и блондинка, все же не
слабоумная, и в подобное поверить не могу.
Поднявшись наверх, я вывалилась из метро и потопала к Белорусскому вокзалу.
Еще полтора часа – и я дома. Толпа несла меня в нужном направлении, так что я не
сопротивлялась течению, дрейфуя, как айсберг. Вынырнув из людского потока, я подошла
к табло и поняла, что опоздала на свою электричку. Следующая - только через сорок
минут. Ну не мой сегодня день! Хотя, если в каждый «не мой» день зарабатывать по
двести пятьдесят тысяч… Пожалуй, грех жаловаться. Порывшись в сумке, я нашла пачку
дамских сигарет и закурила в сторонке. Сколько раз собиралась бросить, да сила воли
подводит. На чем я остановилась? Ну да. Может, это такая экзотическая
благотворительность? Он ничего, совсем ничего не спросил о своей поездке, точнее,
плавании. Его не интересовало ни судно, ни время отправления, ни каюта, ни программа
тура, ни его продолжительность – абсолютно ничего, кроме бешеной цены. Это выше
моего понимания. И у него с собой были огромные деньги. Даже если для кого-то пара
миллионов не такая уж большая сумма, это вовсе не значит, что при себе нужно носить
столько капусты, что ее приходится измерять в килограммах, а не тысячах. Есть ведь
банковские счета и пластиковые карты. А с другой стороны, откуда мне знать привычки
миллионеров? Может, у них принято иметь портативный банк в машине. А что,
миллиарды в банке, а парочка миллионов наличных – на карманные расходы… Ага, и
машинка для счета купюр в бардачке, что б с чаевыми не ошибиться.
Выкурив еще одну сигарету, я по телефону сообщила супругу, когда меня встречать
и отправилась на платформу. Мазнула карточкой по кружку на турникете, прошла, с
трудом толкая трехрогую вертушку, не без усилий преодолела лестничный переход. Всетаки курить надо бросать. Электричку уже подали, так что я сразу вошла в вагон и
примостилась у окна. Спать хотелось неимоверно, но если я отключусь – обязательно
пропущу свою остановку: проверено горьким опытом. Сделав музыку громче, я еще раз
обдумала случившееся в течение дня и пришла к окончательному выводу, что туристы
мне ничем не угрожают, а внутренний голос меня подвел. Стараясь выкинуть из головы
нелепые подозрения, я достала из сумочки потрепанный томик Пастернака и забыла обо
всем на свете.
Димка встречал меня на машине, если этого древнего монстра можно так назвать.
Мало того, что автомобиль был старый, он еще и жрал ужасно много бензина, постоянно
ломался и выглядел просто отвратительно. Муж, однако, просто обожал этот драндулет
(как же: иномарка, коробка-автомат), постоянно с ним возился и даже иногда
разговаривал, как любящий хозяин с собакой. Лично я испытывала к этому средству
передвижения стойкое отвращение, но терпела, поскольку другого все равно не было и
не предвиделось.
- Ну что, генеральный, миллионы заработала? – весело спросил Димка, галантно
открывая передо мной переднюю дверцу.
К моей идее открыть собственное дело он относился весьма скептически, не веря,
что фирма когда-нибудь начнет приносить доход. Но поскольку мои решения в семье не
оспаривались, он просто ждал, когда «дорогостоящая игрушка» мне надоест, постоянно
надо мной подтрунивая. Сам он, однако, не мог ни хорошо заработать, ни экономно
потратить, отчего его отношение к моему бизнесу казалось особенно несправедливым и
обидным.
- Не миллионы, но заработала, - скромно ответила я.
Ужасно хотелось похвастаться своей сегодняшней выручкой, но я сдержалась. Вопервых, у клиентов еще было время аннулировать тур. А во-вторых, мне хотелось сначала
разумно распорядиться заработком, вложив его в рекламу и развитие своего маленького
предприятия, чтобы хвалиться уже стабильным заработком, а не случайной удачей.
- Что, даже на аренду хватит? – поддел муж, картинно округляя глаза, что должно
было означать крайнюю степень удивления.
- Представь себе, - буркнула я, начиная заводиться. В конце концов, фирма
существует не так давно, чтобы ожидать от нее слишком многого, особенно учитывая
скромность первоначального капитала.
- Отлично, - радостно заключил Димка, не замечая моей хмурости, - значит,
помирать с голоду мы пока погодим.
- Да, - сухо сказала я.
Улыбка с лица мужа сползла, уступая место участливому выражению.
- Очень устала?
Все-таки он за меня переживал и желал мне удачи во всех начинаниях. Просто не
мог понять, зачем я трачу столько сил и нервов на безнадежное, с его точки зрения, дело.
- Да, - тихо подтвердила я, вынимая из сумочки полупустую сигаретную пачку.
Он еще издевается. Сам-то хорош: чуть не загнал нас в долги из-за своей глупости.
Я прикурила сигарету, затянулась горьким дымом и неприязненно посмотрела на
бриллиантовое колечко.
Вчера была годовщина нашей свадьбы. Подумать только - целых восемь лет.
Димка принес в постель нехитрый завтрак: кофе, французские гренки и черный шоколад.
Дениска радостно вручил нам свой рисунок-открытку и, пока мы умилялись результатом
детского труда, бессовестно слопал все сладкое. Все было так хорошо – почти как когда-то
давно. Мы ели гренки, дурачились, щекотали Дениску и смеялись вместе с ним. Димка
интимно шептал мне в ухо, что вечером, когда сынок заснет, он поздравит меня понастоящему. Мы весь день смеялись и шутили, держались за руки и вспоминали, как
познакомились, как впервые поцеловались… и вспоминалось только хорошее и забавное,
будто все эти восемь лет нас окружало сплошное счастье.
А вечером Дима торжественно вручил мне свой подарок. В красивой бархатной
коробочке лежало кольцо из белого золота с тремя рядами блестящих камушков –
поверху и в боковых гранях. И сертификат на бриллианты: сорок шесть штук – тридцать
природных и шестнадцать синтетических, чуть крупнее. У меня никогда не было
украшений с драгоценными камнями, даже такими маленькими. Колечко было просто
очаровательным. Я надела его на безымянный палец, и оно пришлось точно впору.
- Боже, какая красота! – восхищенно прошептала я. - Откуда такая роскошь?
- Аванс на работе попросил. Нравится?
Праздник померк.
Дима зарабатывал меньше тридцати тысяч. Я не очень разбиралась в ценах на
ювелирные изделия, но кольцо должно было стоить не меньше его месячной зарплаты. У
нас не было никаких сбережений. Мое агентство пока что было убыточным. У меня в
кошельке оставалось рублей триста, а действие карточек на метро и электричку
заканчивалось. Дениска вырос из всей обуви - ему требовалось срочно купить хотя бы
сандалии. И вот, денег, на которые я рассчитывала, Дима не получит. Нам придется влезть
в долги, и совершенно неясно, как их возвращать, ведь мы и так в последнее время еле
сводили концы с концами. Вернув долг, мы снова окажемся без денег и будем
вынуждены снова одалживать. Такая ситуация может длиться год или даже дольше, она
мне знакома. А если моя выручка окажется меньше, чем обычно, и не покроет аренду –
это будет катастрофа, и фирму придется продавать. Кольцо надо срочно вернуть в
магазин, к черту такие подарки.
Я посмотрела в счастливые Димкины глаза...
- Не то слово,- улыбнулась я.
Дима был в восторге. Он сиял. Буквально светился от гордости. Я одарила супруга
туалетной водой, которой он тут же воспользовался, и засела за компьютер, сославшись
на срочную работу. Когда Димка, наконец, заснул, я на цыпочках прокралась в ванную,
включила воду и разревелась. Рыдала час, не меньше, прежде чем окончательно
выбилась из сил и отправилась спать. Видимо, поэтому на следующее утро я была в таком
отвратительном состоянии.
***
Дома нас с нетерпением ждал Дениска. Пока я разувалась в прихожей, он прыгал
вокруг, делясь своими детскими новостями. За три минуты я узнала: кто обзывал Глеба
оболтусом, почему Нина боится пауков, какого трансформера купили Паше и многое
другое.
- А Наталья Георгиевна сказала, что это не прямоугольник, а квадрат! – не
умолкало чадо.
- А с каких пор квадрат перестал быть прямоугольником? – не поняла я.
- Я ей говорил, что это частаный случай! Но звезду мне все равно не дали, –
жаловался сын.
В детском саду, в качестве поощрения за правильные ответы, детей награждали
звездочками из фольги. Каждую неделю торжественно объявлялось имя того, кто
завоевал этих нехитрых трофеев больше, чем все остальные. Денис никак не мог
вырваться в лидеры, что его всерьез огорчало.
- Почему? – удивилась я, проходя в гостиную.
- Потому что я больно умный, - объяснил сын со вздохом.
Я устало опустилась на диван и прикрыла глаза. Уже несколько месяцев я не
общалась с воспитателями: ребенка отводил в детский сад и забирал обратно муж. Надо
как-то выкроить время и поговорить с этой Натальей Георгиевной. Дэн – мальчик
непоседливый и упрямый, я понимаю, что с ним бывает нелегко. Но разве плохо, что
ребенок не боится отстаивать свое мнение на занятиях? У Димы иной взгляд на
воспитание: авторитет взрослых должен быть непререкаем, и спорить с ними нельзя ни
при каких обстоятельствах. Я же считаю: если человеку запретить самостоятельно
мыслить в шесть лет – он никогда этому не научится.
Расспросив сына о том, что он сегодня ел и как себя вел, я отправила его в постель
и поплелась в ванную. Ноги гудели, как высоковольтные провода, и только ледяная вода
могла быстро избавить от этого мерзкого ощущения. Подставляя по очереди
многострадальные конечности под упругую струю из-под крана, я добилась блаженного
облегчения, и только потом включила душ и ополоснулась целиком – сначала теплой,
потом обжигающе-холодной водой. Как бы я ни утомилась, после такой бодрящей
процедуры могла сохранять видимость активности еще пару часов.
Кутаясь в махровый халат, я зашла в комнату Дениски, чтобы почитать ему сказку
на ночь. Раньше это было нашим ежевечерним ритуалом, но в последнее время сын часто
засыпал до моего прихода. Уходя рано утром и возвращаясь домой к ночи, я его
практически не видела. Подошла к детской кровати – и поняла, что снова опоздала: Дэн
уже спал, свернувшись калачиком поверх одеяла. Ну вот, даже десяти минут с ребенком
не провела. Мать, называется. Я укрыла сына мягким пледом и присела на краешек
постели. Какой же он красивый, мой белокурый ангел. Самый важный мужчина в моей
жизни. Я пообещала себе, что непременно устрою Дениске праздник на выходных.
Сходим в какое-нибудь интересное место, где ему обязательно понравится, и весь день
проведем вместе. Я поправила плед, поцеловала Дэна в висок, погасила свет и тихонько
выскользнула из детской.
Ужин – картофельное пюре и сосиски – был готов, и мой благоверный,
немузыкально напевая какую-то глупую песенку, накрывал на стол. Он старался создать
мне все условия для полноценного отдыха: понимал, как я устала. Муж вообще все
понимал - в том числе то, что я давно не люблю его. Я не задумывалась, что Димка
чувствовал по отношению ко мне: это было совершенно неважно, и уже давно. Главное он был всегда рядом, помогал и поддерживал, был прекрасным отцом для Дениски. И
безропотно сносил мой характер, не пытаясь переделать, не требуя ничего взамен.
Возможно, причиной его долготерпения было чувство вины передо мной за ошибку
пятилетней давности. Дима верил, что сейчас все могло быть иначе, если бы он не
совершил ее тогда. Я и сама так думала когда-то, но с тех пор многое изменилось – в
первую очередь, я сама. Стараясь не смотреть в сторону чисто выбритого и
благоухающего новым одеколоном мужа, я молча поела, убрала посуду в раковину и
отправилась спать.
***
В семнадцать лет у меня была отличная фигура, прекрасная кожа и миловидное
лицо. Многие тогда считали меня симпатичной, но не более того. С тех пор прошло десять
лет, в течение которых я обзавелась парой лишних сантиметров на бедрах, несколькими
растяжками на груди, легким целлюлитом на попе, вредной привычкой, портящей цвет
лица… и стойкой репутацией красавицы. Откуда что берется? Сама я уверена, что дело в
тщательно подобранной одежде, макияже и удачной прическе. Надо же было когда-то
научиться пользоваться женскими уловками. Без привычного камуфляжа я чувствовала
себя неуверенно и старалась им не пренебрегать. Мой истинный, неидеальный облик,
обычно лицезрел только муж. Разницы между моей натуральной и подкорректированной
внешностью он не видел, но говорило ли это о любви или о безразличии, я не знала.
Впрочем, и не пыталась этого понять.
Утром я проснулась вовремя. Мальчики еще спали, и никто не мешал мне
собираться. Выпив две чашки кофе, самым тщательным образом привела себя в порядок.
Не хочу чувствовать себя замухрышкой. Перед выходом еще раз придирчиво осмотрела
собственное отражение. Легкое голубое платьице неплотно облегало фигуру, макияж
удался, то есть вышел совершенно незаметным. Прическа тоже в порядке: стрижка «боб»
мне шла, и укладка не требовала лишних усилий. Полностью удовлетворенная
увиденным, я подмигнула девушке из зазеркалья.
Настроение было приподнятое, несмотря на то, что пришлось идти пешком в
неудобной обуви на шпильках два километра до станции, потом полтора часа трястись в
душной электричке и еще двадцать минут в метро. В плеере звучали вальсы Штрауса,
солнышко светило ярко, и день обещал быть чудесным. Подходя к офису, я с удивлением
обнаружила ожидающего меня у крыльца Иванова. Он стоял неподвижно, как изваяние,
прямо глядя на меня. Подойдя почти вплотную, я еще раз убедилась, что его рост
значительно выше двух метров: даже на довольно высоких каблуках, я не доставала ему и
до плеча. Пришлось сделать пару шагов назад, чтобы не так сильно запрокидывать голову
при беседе.
- Здравствуйте, - без улыбки сказал Иван. До начала рабочего дня оставалось еще
минимум двадцать минут, так что чувство вины перед ожидающим меня человеком было
неуместно. Тем не менее, оно возникло, будто я назначила встречу, а сама опоздала. Это
несколько подпортило мне настроение: не люблю быть без вины виноватой. И людей,
вызывающих во мне подобные чувства – тоже не жалую.
- Здравствуйте. Принесли документы на визу или решили расторгнуть договор? –
учитывая поспешность его вчерашнего выбора, он вполне мог, по некотором
размышлении, аннулировать тур.
- Хочу угостить вас чашечкой кофе, - снова без улыбки, и таким тоном, будто просит
«пройти в отделение».
- Спасибо, но у меня работа, - сухо сказала я. Несмотря на выводы о беспочвенности
страхов, касающихся этого человека, общение с ним вызывало неясные опасения.
- Вы можете проверить документы и в ресторане, а посетители вряд ли придут с
самого утра, - сказал он мягче. - Прошу Вас, это не займет много времени.
- Ладно, - смирилась я.
В начале рабочего дня туристов1 действительно не бывает, а хороший кофе я люблю,
особенно по утрам. К тому же, Иван может стать постоянным клиентом, что было бы
полезно для моего дела. – Тут недалеко есть кофейня. Можем посидеть там.
Через десять минут мы сидели за столиком в чистенькой кафешке. Мне она
нравилась: стены, имитирующие растрескавшуюся кирпичную кладку, фонарики под
старину, на кованых крюках, и мягкий полумрак создавали приятную атмосферу. Я часто
бывала здесь и предложила именно это место, потому что чувствовала себя более
уверенно в знакомой обстановке.
Иван осмотрел полупустое помещение и продолжил буравить меня взглядом. На его
каменном лице не отражалось никаких эмоций, что меня несколько нервировало. Если
ему неприятно проводить со мной время, зачем было так настойчиво приглашать? А если
мое общество все же доставляет какое-то удовольствие – мог бы состряпать более
благодушную мину.
Подошла чернявая улыбчивая официантка. Даже стоя, она все равно была ниже
сидящего Ивана. Пока он изучал меню, девушка приняла мой обычный заказ: капучино
без сахара с корицей.
- Вы не будете десерт? – вежливо поинтересовался Иванов.
- Не люблю сладкое.
Красавец вновь уткнулся в меню и выбрал, наконец, кофе по-турецки и несколько
видов пирожных. Когда девушка удалилась, мужчина откинулся на спинку стула и сложил
руки на груди, сосредоточенно рассматривая мое лицо. Он не любовался – изучал.
- Я как-то слышал, - медленно произнес Иванов, - что сладкое не любят злые люди.
- А добрые – любят? – я насмешливо приподняла бровь. – Вполне возможно.
- Вы сами себя не относите к добрым людям? – удивился собеседник.
Я отрицательно покачала головой. Сомневаюсь, что характер так тесно связан с
вкусовыми пристрастиями, но не нахожу причин считать себя белой и пушистой, а тем
1
Работники сферы туризма часто называют «туристами» любых клиентов, в том числе потенциальных.
более – позволять другим так обо мне думать. Красавец нахмурился, задумчиво потирая
подбородок.
- Полагаю, вы просто слишком скромны, - резюмировал он с самым серьезным
видом.
- Или слишком откровенна.
Иванов наконец улыбнулся, и его серые глаза утратили ледяную холодность. Но
увидев, как я вынимаю из лежащей на столе пачки тонкую сигарету, вновь посуровел и
неприязненно поджал губы.
- Курение вредно для здоровья, – сообщил он.
Очень ценное замечание, ничего не скажешь. Почему-то все некурящие люди
уверены, что предупреждения Минздрава до моих ушей не доходили.
- Зачем укорачивать свой век этой дрянью? Вам и без того осталось жить не больше
семидесяти лет, - а он оптимист!
- А вам? – поинтересовалась я, с удовольствием закуривая.
- И мне тоже, – помрачнел он.
Видимо, факт собственной смертности его всерьез расстраивал.
Не зная, как продолжить беседу, я окинула зал рассеянным взглядом. Посетителей в
кофейне заметно прибавилось с момента нашего прихода. За столиком у входа две
ухоженные дамы о чем-то шептались, прихлебывая кофе и изящно колупая ложечками
тирамису. Толстяк в углу пялился на меня сальными глазенками и неопрятно жрал какойто десерт. Длинноногая девушка с интригующим декольте за соседним столиком
оживленно чирикала по мобильнику с каким-то «пусичкой». Судя по ее словам, она его
обожала, жаждала видеть и нежно целовала везде, куда только его фантазии хватит. Я
было заслушалась, но тут в двери вошел смазливый светловолосый парень с пышным
букетом белых роз. Девушка скоренько распрощалась с «пусичкой» и, выпорхнув из-за
стола, повисла на шее букетоносца. Мне стало совсем неловко, и я отвернулась.
- Вот и вся ваша любовь, - сказал Иван, глядя на целующуюся парочку. – Похоть, секс
за деньги, обманы и измены, - закончил он, переводя обвиняющий взгляд на меня.
Я закашлялась, поперхнувшись сигаретным дымом. В чем-то он прав, конечно… но
я-то тут причем?
- Люди разные, - сказала я. - И мужчины, и женщины.
- На Земле все люди одинаковы, - серьезно сообщил он. - Обычные животные:
бросаются то на одну, то на другую особь, подчиняясь примитивным инстинктам. Рано
или поздно, все они предают друг друга, не имея способности сохранить свою
привязанность. Вон тот мужчина, - он кивнул на толстяка в углу, - любуется вашим бюстом
уже пятнадцать минут, а завтра даже не вспомнит о вас, потому что перед ним будет
другая самка.
- Насколько мне известно, пары на всю жизнь создают некоторые виды животных,
стоящие ниже человека на эволюционной лестнице, - четко произнесла я, злясь на
«самку». – И в отличие от остальных животных, кроме обусловленного инстинктом
физического влечения, у человека есть душа и разум, которые позволяют делать
сознательный выбор и не связывать себя на всю жизнь с недостойным партнером.
- Разум разумом, но любовь зла, и сердцу не прикажешь, - при этих словах мне
показалось, что в его серых глазах плещется боль.
Возможно ли, что сердце Ивана разбито? Оказывается, красота и богатство вовсе не
гарантируют счастья в любви.
- Ему и не надо приказывать, - сказала я немного мягче. – Достаточно сделать над
собой усилие – и сердце смирится. Со временем.
- Зачем делать усилие, которое причиняет страдания?
- Затем, что боль пройдет, и появится шанс на новую попытку. Именно потому, что
вечной любви не бывает, и любое чувство рано или поздно проходит. Надо просто
подождать.
Кажется, он хотел что-то возразить, но передумал. К столику подошла официантка с
подносом. Расставив источающие бодрящий аромат чашки и тарелочки с пирожными,
девушка удалилась, предварительно напомнив, что она всегда к нашим услугам.
Мы молча пили кофе. Я снова закурила, не обращая внимания на явное
неодобрение Иванова, и стала думать, как мне следует относиться к красавцу. Сначала он
меня безмерно удивлял, пугал, злил, а потом вызвал сочувствие. С другой стороны, его
жизнь вряд ли хуже моей, так что жалеть его особых причин не было. С чего я взяла, что у
него есть проблемы с личной жизнью? Он молод, красив, судя по всему - здоров, к тому
же отнюдь не беден и через полтора месяца отправится в путешествие, которое стоит
больше, чем моя квартира.
- Иван, вы хотели отдать мне документы на визы, – вспомнила я.
- Да, - спохватился он, выудил из кожаного портфеля пластиковую папку и протянул
мне. – Вот.
Я отодвинула свою чашку подальше, чтобы ненароком не опрокинуть на бумаги,
быстро вытряхнула содержимое папки на стол. С любопытством осмотрела справки с
работы, но они мне ни о чем не говорили. Директор филиала какого-то ЗАО. Название
было незнакомое и не известно что означало, так что фирма могла заниматься любым
видом деятельности – от ремонта сварочных аппаратов до поставки слонов в зоопарки.
Жаль. Интересно, чем он все-таки занимается? Все документы на обоих туристов были в
порядке, даже анкеты заполнены верно. Сообщив это Иванову, я сложила бумаги обратно
в папку и не без труда затрамбовала ее в свою сумочку, имеющую подходящий размер
для документов формата А4 и купленную как раз для таких случаев.
Управившись с делами, я придвинула к себе пузатенькую чашку с недопитым
капучино. Пора было заканчивать трапезу и отправляться на свое рабочее место. Вдруг
как раз сейчас потенциальные туристы подошли к офису, а там закрыто и никого нет, даже
таблички с объяснением. Я бы на их месте больше не вернулась и друзьям бы не
советовала. Иван давно допил свой кофе и снова уставился на меня, что было не очень
приятно.
- Я вас обидел? – тихо спросил он, видимо, высмотрев на моем лице признаки
недовольства. – Я этого не хотел.
Я молча допивала свой напиток.
- Екатерина, простите меня.
- Я подумаю, - снизошла я до ответа.
На самом деле, его мнение о любви я отчасти разделяла. Мне просто не
понравились слова, выбранные им, чтобы озвучить свою мысль.
Иван улыбнулся:
- Как вы умудряетесь с вашим ростом смотреть на меня сверху вниз?
А что не так с моим ростом? Метр пятьдесят восемь - вполне нормально для
женщины. Не модель, зато на руках носить удобнее, чем какую-нибудь длинноногую
красотку.
- Вы хотели сказать, с вашим ростом, - я сделала акцент на слове «вашем».
Красавец рассмеялся и ничего не ответил
***
Пока мы прохлаждались в кондиционированном помещении кофейни, солнце
успело раскалить пыльный московский воздух и растопить асфальт. Я даже заскучала по
вчерашнему дождику. Было трудно дышать, и каблуки увязали в смоляных [или
правильнее сказать «битумных»?] заплатах на тротуаре. Ивана это будто совсем не
волновало: он шел, бодрый и свежий, даже не вспотев. Благополучно прошагав до
крыльца своего офиса, я все же почувствовала головокружение, поднимаясь по короткой
лестнице. От Ивана не укрылось мое состояние. Он придержал меня за локоть и
укоризненно прогудел:
- Нельзя так невнимательно относиться к здоровью.
- У меня вегетососудистая дистония с детства, - проворчала я. – А тогда я не курила,
не пила и дышала чистым морским воздухом.
Ответить Иванов не успел. На крыльцо выскочила Танька – пышнотелая работница
соседней фирмы с неизменно глубоким декольте и зычным голосом. У наших офисов
общее крыльцо, и мы иногда болтаем во время перекура.
- Катька, наконец-то! – возопила она. Она вообще всегда вопила, даже когда
общалась с клиентами и начальством. Что уж говорить обо мне... – Чего такая бледная?
Взбледнулось? Не переживайте – она вечно в обмороке, – объяснила она Ивану. - Ты все
самое интересное пропустила!
- Не ори, – поморщилась я, – голова болит.
- Тут такое творилось! - принялась излагать Танька ничуть не тише. - Уборщица наша
уволилась. Со скандалом! Перед уходом разбила горшок с цветами и калькулятор –
вдребезги. Мне час убирать пришлось – больше-то некому, не Ленка же уборкой
займется… - со своими коллегами, надо полагать, новости она уже обсудила, так что мои
свежие уши были для нее кстати.
Уборщица с калькулятором меня не интересовали, но Таньке это объяснить было
невозможно. Отодвинув знакомую в сторонку, я протиснулась мимо нее к своей двери,
извлекла ключ из недр сумки и отперла дверь. Танька вдвинулась в кабинет первой,
растолкав нас с Иваном пышным бюстом. Мы обреченно проследовали за ней.
- Ну и жарища у тебя! – тараторила соседка, шаря по стене в поисках выключателя.
Вспыхнул свет. – Вы присаживайтесь, молодой-интересный. Не стесняйтесь, – чтобы
окончательно избавить Ивана от стеснения, она толкнула его в кресло и всучила ему в
руки пустой стакан. - Вон водички из кулера налейте, а то помереть от духоты можно. Так
вот, а самое-то главное я тебе не рассказала! С утра жена нашего Петровича пожаловала.
Заходит в его кабинет, как к себе домой, а он там …
- Танюха, - не выдержала я. - Все – потом. Я работаю.
Когда я только въехала в свой офис, не знала, как вежливо избавиться от говорливой
Татьяны и беспомощно ждала, пока она сообразит, что я занята, и удалится. Со временем
поняла, что она, не обладая чувством такта, от других его тоже не ждет, так что на
прямолинейность не обижается. Более того, иначе не понимает.
- Ладно, поняла. Оставлю вас вдвоем… трудяги, - добродушно отозвалась Танька,
переступая порог.
- Энергичная особа, - покачал головой Иванов, когда дверь за Татьяной закрылась. Вы как себя чувствуете?
- Жить буду, - отмахнулась я, включая компьютер и усаживаясь на свое рабочее
место, – только плохо и недолго. Иван не улыбнулся.
***
Красавец просидел в моем офисе весь день. Он с интересом слушал мои рассказы
об Италии, Чехии, Франции, Галапагосских островах, Крымском побережье, Бразилии,
Камчатке и даже о надоевших всем Турции с Египтом. Оказалось, Иван никогда не бывал
за пределами Московской области. И это странно, по-моему. Очень странно. Описывала
ли я горы, горячие источники или древние города, он восхищался, как ребенок, и
немедленно заявлял, что хочет все это непременно увидеть. Когда вечером мы вышли на
крыльцо, и беседа плавно свернула к приключениям и активному отдыху, мне удалось
удивить собеседника.
- Думала, застряну в дверях, растопырившись звездочкой, и меня придется силой
выпихивать наружу. А когда сказали «третий пошел», я сама не поняла, как оказалась за
бортом! Испугаться не успела - над головой хлопнул парашют, и я повисла на стропах. Вы
не представляет себе, как это здорово! Земля сверху такая красивая, даже не верится, что
все происходит на самом деле.
- Как вы можете так рисковать?
- Непрофессионалы прыгают с безопасной высоты с надежными парашютами и в
безветренную погоду. Самое страшное, что мне грозило – перелом ноги, – беспечно
объясняла я. - Согласно статистике, езда на мотоцикле, которая вам так нравится, гораздо
опаснее таких развлечений.
- Но мотоцикл едет по земле, - возразил Иван.
- И поэтому он ближе к столбам и автомобилям, в которые можно впаяться… на
какой скорости?
- Двести пятьдесят.
- Вот-вот. Проще закрасить, чем отскрести, - заключила я, прикуривая.
Иван поморщился, но ничего не сказал - наверное, смирился с моей привычкой. Мы
так мило беседовали, что его предложение подвезти меня домой выглядело
естественным. Недолго подумав, я согласилась, и мы направились к его машине. Бредя за
любезным клиентом вдоль дороги, я пыталась угадать, которая из длинного ряда
припаркованных машин принадлежит Ивану. Принимая во внимание его богатство и
габариты, я пришла к выводу, что автомобиль должен быть жутко дорогим и огромным.
Угадала: он остановился у гигантского внедорожника танкообразного вида. Вид этого
черного монстра с блестящими боками вызывал невольное уважение. Да уж, с нашим
старичком не сравнить. Приветливо пискнула сигнализация, и Иванов галантно открыл
передо мной дверцу.
Едва свернув на Садовое кольцо, мы поняли, что дорога будет долгой. Важно
крякали, проносясь по относительно свободной встречной полосе, черные автомобили с
проблесковыми маячками, нетерпеливые водители бестолково перестраивались из
одного ряда в другой и обратно, еще больше замедляя движение, кто-то, недовольный
таким поведением, раздраженно сигналил… Обычная вечерняя картина «Московские
пробки».
Иван о чем-то размышлял, и я не решалась его отвлекать. Хотелось курить.
- Что вы думаете о свободе? – внезапно прервал молчание Иван.
- О какой свободе речь?
- О человеческой свободе самостоятельно принимать решения.
- В двух словах не ответишь… - попыталась отмахнуться я.
- С таким движением, времени у нас много, - возразил Иванов. – Мне важно знать
ваше мнение.
- Ну что тут сказать? «Моя свобода размахивать руками заканчивается там, где
начинается нос моего соседа» - кажется, так. Я считаю, это очень верное утверждение.
- А если бы вы сами, в одиночку могли определять рамки чужой свободы?
- Как я могу определять рамки? Рамки – это права других людей.
Ивана краткий ответ не удовлетворил. Он задавал каверзные вопросы, требовал
точных формулировок и пытал меня до тех пор, пока не пришел к выводу, что наши
взгляды на предмет во многом схожи.
Мужчина надолго замолчал, что-то взвешивая в уме. Мы проехали несколько
метров, остановились. Проехали еще немного.
- Можете курить, - вдруг сказал он. Это был довольно неожиданный итог
размышлений.
- А как же вред здоровью?
- Такие мелочи вам больше не навредят.
Я поняла, что совершенно его не понимаю, и решила воспользоваться
предложением: открыла окно и с удовольствием закурила. Иванов на этот раз не стал ни
морщиться, ни осуждающе на меня смотреть. Наоборот, взгляд его был
доброжелательным и теплым. Он даже улыбался, и улыбка у него была очень
обаятельная. В голове возникла чертовски лестная мысль, что я все же ему нравлюсь.
***
Проснулась я в прекрасном расположении духа. Ни привычной по утрам тяжести, ни
липкого тумана в голове. Я чувствовала себя отдохнувшей и свежей. Трудно было точно
припомнить, что мне снилось, но это было что-то приятное. Остались смутные следы
ощущений – ласковое тепло, соленый вкус на губах, шепот тихо плещущейся воды, запах…
Кажется, мне снилось море. Я была одна: Димка повез Дэна к своей матери на дачу, и
ушли они до моего пробуждения. С наслаждением потянувшись, я поднялась и
отправилась на кухню. Сварила кофе, соорудила пару жутко калорийных бутербродов.
Открыв окно, устроилась на подоконнике с завтраком. Легкий ветерок, еще сохраняющий
свежесть раннего утра, играл с занавесками и щекотал шею, кофе распространял
божественный аромат.
Я улыбалась солнцу и ветру, и поющим птицам, и желтым бабочкам, танцующим на
фоне голубого неба. Интересно, Иван тоже проснулся? Подумалось, что он, возможно, так
же сейчас сидит у открытого окна с чашкой кофе, и мысль эта была приятна. Я
представила изящную чашку в длинных пальцах, легкую улыбку на красивом лице,
обнаженный мускулистый торс, мокрые после душа волосы… ну все. Кажется, влюбилась.
И я ему тоже определенно интересна. Ну не зря же он весь день торчал у меня в офисе, и
беспокоился о моем здоровье, и так мило со мной беседовал. Конечно, я ему нравлюсь.
Возможно, сегодня он снова придет, и мы будем говорить о путешествиях и книгах, как
вчера.
Допив кофе, я помчалась в ванную. Контрастный душ, ароматный скраб, шампунь,
бальзам, чистка зубов – два раза, крем для тела, маска для лица, антиперспирант –
кажется, ничего не забыла. Остановившись возле зеркальной дверцы шкафа, критически
осмотрела свое отражение. Выглядела я лучше, чем обычно: ровный здоровый цвет лица,
никаких отеков под глазами. Скинула халат – хороша, черт возьми!
Сеанс повышения самооценки прервал телефонный звонок. Звонил Иван! Сегодня
он направляется в Москву по Минскому шоссе, и мог бы сделать небольшой крюк, чтобы
подвезти меня на работу. Надо же, какое совпадение. Кто бы мог подумать? Конечно, раз
Иванову по дороге, я составлю ему компанию. Отключившись, я радостно закружилась по
комнате и рухнула на разобранную постель, раскинув руки.
Я знала, знала, что он ко мне неравнодушен! Он скоро будет здесь. Спешно приведя
в порядок лицо и прическу, я надела самое красивое белье и легкий белый сарафан.
Посмотрелась в зеркало, покрутилась – белое полнит. Сняла сарафан, облачилась в
черное облегающее платье без бретелей. Снова посмотрелась в зеркало – слишком
вычурно, не годится. Содрала с себя платье и нацепила голубой шелковый комбинезон.
Взгляд на отражение - кажется, в сарафане было лучше. Или нет? Ладно, на каблуках
будет нормально. Времени совсем не оставалось, и я заметалась по комнате. Духи.
Сумочка. Телефон. Ключи. Чуть не забыла об украшениях. Терзая мочки ушей, с трудом
вдела серьги, поправила колечко на пальце, застегнула узкий браслет, вытянула руку
вперед, любуясь, как он смотрится на тонком запястье - и не поверила своим глазам.
Сняв браслет, я внимательно осмотрела кожу левого предплечья от ладони до локтя
– она была абсолютно гладкая! На всякий случай я проверила и правое запястье – нет, я
не путаю. Пять лет назад я держала лезвие в правой руке, а резала – левую. Попытка
самоубийства, слава богу, неудачная, была единственным поступком, которого я понастоящему стыдилась, который не могла оправдать молодостью или обстоятельствами.
Белая полоска, тонкая как царапина, пять лет напоминала мне о собственной слабости. И
вот, абсолютно бесследно, шрам исчез. Пожалуй, это можно считать добрым знаком. Я
давно перестала думать о причине той давней депрессии. Теперь я получила
возможность забыть и о ее последствиях. Больше не надо будет выдумывать, откуда
взялся этот крошечный рубчик. Его нет – и нет вопросов. От размышлений меня отвлекло
жужжание телефона: Иван уже подъехал к моему подъезду.
Красавец ожидал меня, стоя у открытой дверцы машины.
- Доброе утро, - сказал он, когда я приблизилась. – Прекрасно выглядите.
- Благодарю.
Я уселась на переднее сиденье. Иван закрыл дверцу и, обойдя автомобиль со
стороны капота, занял свое место.
- Хорошо сегодня спали? – спросил он с улыбкой.
- Да, замечательно. Мне снилось море…
Иван мгновенно посерьезнел и подозрительно на меня посмотрел. Что я такого
сказала? Хотелось курить и почему-то – есть. И оба эти желания с каждой секундой
усиливались – нервы, наверное.
Иван завел автомобиль и вырулил со двора. Разбитая дорога, проклинаемая
соседями-автолюбителями, не препятствовала продвижению огромного джипа, и мы
довольно быстро выехали на шоссе.
- Хотите перекусить? – Иванов протянул мне большое красное яблоко.
- Не откажусь, - обрадовалась я.
Хотя по утрам я почти никогда не ем, голод из легкого уже превратился в зверский.
Но насладиться сочным плодом мне было не суждено: едва я попыталась употребить
первый кусочек, во рту что-то неприятно хрустнуло. Прекратив жевать, я потрогала
языком нижние зубы. Примитивная диагностика показала, что пломбы в нижней
«пятерке» больше нет. В замешательстве, я так и застыла с полным ртом: глотать
раскрошившуюся пломбу как-то не хотелось, а выплевывать ее вместе с недожеваным
яблоком при Иване – некрасиво. Пришлось открыть окно и освободиться от начинавших
тяготить меня яблока и пломбы, когда красавец отвернулся. Он ничего не заметил, и я
облегченно вздохнула.
- Можете курить, когда вздумается, - подал голос Иван, не отрывая взгляда от
дороги.
Я тут же воспользовалась разрешением.
Пока мы были в пути, Иванов не произнес и десятка слов, за исключением
нескольких фраз о погоде и невежливых водителях. Он то смотрел на меня со странной
улыбкой, то отворачивался, задумчиво хмурясь. Когда спустя два часа мы добрались,
Иван проводил меня до офиса, сухо попрощался и ушел. Ни тебе комплиментов, ни
флирта, ни обещания перезвонить. Моему разочарованию не было предела.
Посокрушавшись о несбывшихся надеждах, я решила пойти навстречу собственному
организму, настоятельно требующему пищи. Сделала себе кофе, нашла в тумбочке
вчерашние крекеры. День явно был неудачным для моих зубов: первое же печенье
лишило меня еще одной пломбы. Застонав от досады, я зарылась в телефонный
справочник в поисках номера стоматологической клиники. Записаться удалось только на
следующую пятницу.
***
Неделя выдалась непростая, но весьма продуктивная. Посещаемость сайта выросла
до шестисот человек в день, и динамика оставалась положительной. Реклама моей
фирмы появилась на крупных интернет-порталах и в ближайшем метро - у эскалатора,
идущего вверх. Мне удавалось продавать по два-три тура в день, что было явным
подтверждением способности моего агентства приносить доход. Трудно сказать, что
больше способствовало повышению продаж – реклама или погода. Синоптики каждый
день радостно сообщали об очередном температурном рекорде, за что их уже
ненавидело полстраны. Народ спешил сбежать из пыльной Москвы, и для турфирм
начались золотые дни. Я не знала, сколько продлится этот подъем, но все же решилась
нанять менеджера по продажам. Уже третий день у меня работала Аня – высокая
темноволосая девочка с умненькими глазами, которую я приняла на испытательный срок.
Несмотря на молодость, опыт работы у нее имелся, и пока я была ей довольна.
С красавцем мы виделись почти каждый день: пару раз он подвозил меня на работу
или домой, часто заходил в офис поболтать. Цели этих посещений оставались для меня
загадкой. Какое-то время казалось, что я интересую Ивана как женщина, но позже
возникли некоторые сомнения. Он часто ко мне присматривался, но в его глазах не было
ни намека на влюбленность, скорее в них читалось любопытство или подозрение.
Говорил Иван в основном о политике и истории, о себе ничего не рассказывал – впрочем,
и обо мне не расспрашивал. Комплиментов от него я практически не слышала, и
предложений сходить в театр или ресторан от красавца не поступало. Как-то не слишком
такое поведение походило на ухаживания…
В среду Иван зашел в мой кабинет в середине дня, когда Аня отправилась на обед.
Привычно расположился в кресле у окна и принялся рассуждать о плюсах и минусах
демократии, периодически уточняя, согласна ли я с его мнением.
Дверь приоткрылась и в комнату заглянула Татьяна.
- Катюх, привет! Скажи скорость света в вакууме.
- Привет. Триста тысяч километров в секунду.
- Точно?
- Приблизительно… Точнее – двести девяносто девять… - но Танька уже скрылась.
Мы в недоумении переглянулись. Через минуту соседка вернулась.
- Что такое Эф-дур? Латинскими буквами.
- Фа-мажор, - сказала я удивленно.
- Четвертая планета от солнца?
- Марс… Тань, тебе это зачем?
- Тест на эрудицию прохожу – раздалось из-за закрывающейся двери. Дверь
громыхнула.
- Если она хочет испытать себя – зачем сюда бегать за ответами? – спросил Иван.
- Действительно, - согласилась я. - У нее же Интернет есть.
Мы с Иваном переглянулись - и одновременно рассмеялись. Иванов хохотал очень
заразительно, и стоило мне попытаться успокоиться, как меня буквально разрывал новый
приступ смеха. С красавцем происходило то же самое, и смотреть на его попытки придать
лицу более серьезное выражение тоже было смешно.
Дверь очередной раз отворилась, явив Танюхину физиономию.
- Кать, а что такое...
Иван со стоном сполз с кресла.
Я еще продолжала хихикать, когда красавец резко оборвал смех. Танюху,
растерянно взирающую на наше веселье, бесцеремонно отодвинул в сторонку парень
огромного роста с черными волосами, завязанными в конский хвост. Евгению – а это был
он - пришлось пригнуться, чтобы не задеть дверной косяк при входе в кабинет. Иван,
увидев товарища, вовсе не обрадовался: он напрягся и настороженно смотрел на
Девонина, отрицательно качая головой, словно просил воздержаться от чего-то.
Вошедший не счел нужным здороваться. Вместо этого он одарил меня презрительным
взглядом и уставился на Ивана. Напряжение, витающее в воздухе, стало почти
осязаемым. Пока я в недоумении пыталась понять, что происходит, мужчины продолжали
буравить друг друга взглядами, не произнося ни слова. Наконец, Иван поднялся с кресла
и встал напротив Евгения, положив ему руку на плечо. В таком положении они играли в
гляделки минуты две, а потом Девонин резко развернулся и вышел. Иванов облегченно
вздохнул и устало опустился в кресло.
Казалось бы, ничего плохого не случилось – подумаешь, два человека смотрели
друг другу в глаза несколько минут… Но мне стало не по себе. Я кожей ощутила
подувший откуда-то холодок опасности. Пытаясь хоть как-то приглушить голос интуиции,
я спросила Ивана:
- Все в порядке?
Услышав мой голос, он вздрогнул от неожиданности.
- Не бойтесь, - сказал он хрипло.
И вот эти его слова окончательно убедили меня, что бояться стоит. Я пыталась
внушить себе, что мой страх иррационален, я слишком мнительна, навыдумывала бог
весть что, и вот разволновалась. Но отчего-то, мне было жутко, и я не могла избавиться от
этого чувства. Видимо, Иван увидел испуг в моих глазах.
- Думаю, проводить Вас домой сегодня лучше мне, - сказал он тоном, не терпящим
возражений.
Я не стала спорить: с Иваном мне было гораздо спокойнее, чем одной. Когда
вернулась Аня, я бессовестно бросила на нее всю работу и в сопровождении красавца
покинула офис. На улице было жарко и пыльно. Оказалось, Иванов припарковал машину
довольно далеко от офиса, так что пришлось пройтись.
Я не верю в гороскопы, гадания и сглазы. Но мне ни разу не удалось спокойно
пройти мимо цыганки: обязательно подбежит, вцепится в рукав грязной лапкой: «Ай,
красавица! Вижу беду твою черную. Дай сглаз отведу, счастье приворожу...». Я никогда не
подаю милостыню на улице – ни бабушкам, ни инвалидам, ни мамашам с младенцами.
Но каждый нищий словно считает своим долгом именно ко мне привязаться на улице:
«Сами мы не местныя…». Такое впечатление, что у меня на лбу написано крупными
буквами: «ДУРА». Вот и теперь:
- Дочка, подай на хлебушек, - плаксиво заканючил оборванец с мутным взглядом.
Я отшатнулась от густого амбре мочи и перегара. Попрошайка нагло тянул ко мне
грязные лапы, щербато улыбаясь. Иван полез в карман.
- Не вздумайте, - прорычала я сквозь зубы.
- Но у этого человека нет обуви! – мой спутник уже достал кошелек.
- Совести у него нет. Посмотрите на него! Вы думаете, побежит покупать себе
ботинки? – я схватила Иванова за руку и потащила к машине, наконец мной замеченной.
Он неуверенно оглянулся, но послушно последовал за мной. Мы удалились метров
на двадцать, когда звук падающего тела заставил нас обернуться: нищий потерял
равновесие на краю тротуара и растянулся на проезжей части.
- Леший! – выругалась я, бегом возвращаясь к бомжу.
Он так и лежал, не двигаясь, поперек дороги. На этом участке машины двигаются с
высокой скоростью, и какой-то водитель может слишком поздно заметить лежащего на
своем пути человека. Я схватила оборванца за липкий от грязи рукав и попыталась
поднять. Бесполезно: этот тип весил в два раза больше меня. На помощь тут же подоспел
Иван. Схватил пьянчугу за шкирку и без видимых усилий перенес на лавочку возле
автобусной остановки. Нищий пробурчал что-то неразборчивое и громко захрапел.
- Кажется, с ним все в порядке, - сделала вывод я.
Иван задумчиво посмотрел на меня и ответил невпопад:
- Вам нечего бояться.
В машине я брезгливо оттирала руки влажными салфетками.
- Все-таки, Вы пожалели того несчастного, - уличил меня Иван.
- Я пожалела водителя, который мог наехать на этого придурка,- оправдывалась я. А потом отвечать, как за нормального,
- На пустой дороге его заметили бы издалека. Наезд ему не грозил.
- Возможно. Но я не уверена! Любой на моем месте попытался бы убрать его с
дороги.
- Не меньше десятка этих «любых» стояли гораздо ближе к нему, чем Вы. И никто
даже пальцем не пошевелил.
Я не нашлась, что ответить.
- Помните, я говорил, что вы добрая.
- Вы говорили, что я скромная, - уточнила я, припомнив разговор в кофейне.
Иван загадочно улыбнулся и завел машину.
Дороги были относительно свободны: время утренних пробок миновало, а вечерних
– еще не наступило. Мы быстро пронеслись по Краснопрудной, Садовому кольцу и
выскочили на Кутузовский проспект. Здесь машины двигались более плотным потоком, но
радовало уже то, что мы не стояли на месте. Водитель смотрел на дорогу, а я – на
водителя. У Иванова был красивый профиль, но длинные волосы практически полностью
закрывали его, мешая любоваться совершенством и четкостью линий. Я перевела взгляд
на мускулистое плечо, предплечье, кисть, расслабленно лежащую на руле. В Иване
чувствовалась спокойная сила, и мне захотелось прикоснуться к его руке, ощутить ее
тепло, и… не ограничиваться только этим. Красавец излишне резко затормозил на
светофоре и посмотрел мне прямо в глаза. Я испугалась, что он прочтет в них мои мысли,
но не отвела взгляда. Казалось, между нами проскочила та самая искра, о которой я
читала в книгах, но не встречала в жизни. У меня закружилась голова. В ней теснились
неясные желания и лихорадочные мысли, основными из которых были две: как тактично
уклониться, если красавец попытается меня поцеловать… и как будет обидно, если он
этого не сделает. Резкий звук автомобильного сигнала вернул меня к реальности.
Загорелся зеленый, а мы стояли и задерживали движение своего ряда. Иван отвернулся,
устремив взгляд на дорогу, и автомобиль с ревом рванулся с места. Я не ошиблась:
действительно, было обидно.
- Вы любите балет? – прервал неловкое молчание Иван.
- Очень люблю, - обрадовалась я.
- Как-нибудь составите мне компанию?
- С удовольствием.
Следующие сорок минут мы говорил о Чайковском, Прокофьеве, Павловой и
Плисецкой. Оказалось, подобная беседа может быть очень занимательной, если
разговариваешь со знатоком. Я узнала много интересных фактов и сама блеснула
эрудицией, прежде чем машина остановилась у загородного ресторана. Красавец открыл
для меня дверцу и помог выбраться из автомобиля.
- Это не самое роскошное место, - смущенно предупредил он, - но кухня отличная.
Признаться, в последнее время мне постоянно хотелось есть. Я до жути боялась
растолстеть, но ничего не могла с собой поделать и поглощала еду в огромных
количествах. Димка даже обрадовался, решив, что я снова жду ребенка. К моему счастью,
его надежды не оправдались, но чувство голода действительно походило на терзавшее
меня во время беременности. С ним просто невозможно было бороться. Может быть,
Иван тоже обратил внимание на мой аппетит?
Выложенная тротуарной плиткой дорожка вела к небольшому кирпичному зданию,
окруженному причудливой кованой оградой. Большая вывеска обещала внимательное
обслуживание и настоящую украинскую кухню. Трудно было сказать, что меня радовало
больше – предвкушение сытного обеда или то, что Иван вел меня под руку. Судя по
теплой улыбке, озарявшей его лицо, красавец тоже был доволен.
Поднимаясь на невысокое крылечко, я неловко оступилась и подвернула ногу.
- Осторожно, - Иванов помог мне сохранить равновесие.
- Все в порядке, – мужественно солгала я.
Боль была адской, и мне показалось, что в лодыжке что-то хрустнуло. Иван присел
на корточки и принялся обеспокоенно осматривать мою пострадавшую конечность. Ну
почему мне так не везет?
- Все в порядке, - повторила я, - а если мы присядем… будет совсем хорошо.
- Да, конечно, - он поднялся и помог мне преодолеть последнюю ступеньку,
заботливо придерживая за локоть.
Мы вошли в просторное помещение, оформленное в деревенском стиле, и
направились к деревянному столу в самом углу. Я могла собой гордиться: несмотря на
сильную боль, я нашла в себе силы не только не хромать, но и передвигаться с некоторым
изяществом.
Борщ и пампушки были великолепны, вареники – выше всяческих похвал, но
настроение было испорчено: Иван был хмур, боль в ноге усилилась, а разговор никак не
клеился. Выходить из ресторана было еще тяжелее, чем входить в него: лодыжка сильно
опухла, и изобразить летящую походку я была уже не способна.
Когда мы доехали, наконец, до моего дома, Иван проводил меня до самых дверей,
посоветовал отдохнуть, как-то поспешно попрощался и удалился. Я чувствовала себя
такой уставшей, будто не спала целые сутки. Доковыляв до Денискиной кроватки, я
повалилась на нее прямо в одежде и мгновенно заснула.
Меня разбудили шум прибоя и шаловливый ветер, играющий моими волосами. Не
размыкая век, я блаженно вдыхала свежий воздух, который знакомо пах йодом и
водорослями. Как я люблю море… Море?! Я резко открыла глаза. Действительно, в метре
от меня волны лизали песчаный берег, на котором я вдруг очутилась. Я лежала лицом к
воде на каком-то коврике, расстеленном на пляже. В зоне видимости были только море и
странного оттенка небо: оно было не чисто-голубым, а слегка зеленоватым с едва
заметным перламутровым блеском. Я хотела приподняться на локте, чтобы осмотреться…
и проснулась на Денискиной кровати. Бывают же настолько правдоподобные сны. Звуки,
запахи, ощущения - все было таким реальным… Впрочем, сновидение – оно и есть
сновидение, и нет смысла долго размышлять о нем.
Чувствовала я себя отлично отдохнувшей, но хотелось есть. Снова. Легко соскочила с
кровати и пританцовывая устремилась на кухню. Сделала замечательный бутерброд:
хлеб, плавленый сыр, ветчина, твердый сыр, листья салата, ломтики помидора и лук. С
большим трудом откусила от многоярусного сооружения и запустила кофеварку. Пока она
тихонько жужжала, я уселась на подоконник, подогнув под себя одну ногу, а второй
болтая в воздухе. Что-то во всей этой ситуации казалось странным… Нога! Она же
невыносимо болела, да и выглядела не очень… Пошевелила стопой – никаких
неприятных ощущений. Сколько же я спала? Электронный будильник на микроволновке
показывал шестнадцать сорок пять. Последний раз я смотрела на часы в машине Ивана…
десять минут назад! Не могла же я проспать целые сутки. Даже если бы это было
возможно, Димка обязательно разбудил бы меня. По всему выходило, что отдых мой
длился несколько минут, и за это время лодыжка пришла в норму. Воистину, сон – лучшее
лекарство.
***
Сидя в стоматологическом кресле, я пыталась взять себя в руки, но коленки все
равно тряслись. Зубные врачи были моим кошмаром с детства – еще с тех давних времен,
когда мне в пять лет поставили первую пломбу.
- Ну-с, что нас беспокоит? – добродушно заворковал толстенький стоматолог, беря в
руки один из своих пыточных инструментов.
Ответа он не ждал, так как я сидела с отрытым ртом, в который он заглядывал, как в
бездну.
- Великолепные зубы у вас, однако, - радовался толстяк. – Давненько таких не
видывал. – Он прекратил ковыряться у меня во рту, и я увидела, что орудием пыток было
всего лишь зеркальце. – Потрясающе! Могу вас поздравить и порекомендовать
продолжать ухаживать за ротовой полостью, как прежде.
Я с недоверием посмотрела на сияющего врача. Он в своем уме? На всякий случай, я
пощупала языком места, где должны были зиять дыры от выпавших пломб. Потом
схватила зеркало, лежащее возле подлокотника, и стала рассматривать в него зубы,
широко раскрыв рот и оттопыривая пальцем губу. Дантист был прав – все было в полном
порядке! Хоть в рекламе зубной пасты снимайся…
-Благодарю за консультацию, - сказала я, думая: "Я схожу с ума?"
- Обращайтесь в любое время, - елейно улыбнулся стоматолог, выписывая счет.
Если бы мне платили ни за что, я бы тоже улыбалась. Но что произошло? Как дырки
в зубах могли вдруг исчезнуть?
Не первое лето огорчало москвичей смогом торфяных пожаров, и этот год не стал
исключением. Но в конце июля начался форменный кошмар. Плотный дым тяжелым
покрывалом окутал столицу и окрестности, выедая глаза и царапая легкие. Дышать было
нечем. Многие прохожие ходили в марлевых повязках, а кое-кто и в кислородных масках.
Синоптики сообщали о тридцати девяти градусах тепла, хотя все термометры давно
показывали +41 в тени. Учитывая, что тени на всех не хватало, обделенным прохожим
можно было только посочувствовать.
День выдался тяжелый. Турист шел косяком, как рыба на нерест. Все хотели
сбежать из задымленной, душной Москвы, и это оказалось весьма полезным для моего
бизнеса. Весь день мы с Аней консультировали, бронировали, принимали документы на
визы, куда-то звонили, договаривались и уточняли детали. Я уже дважды ездила в банк,
Аня понеслась получать пакеты документов на завтрашние вылеты, я распечатывала
электронные билеты. Возле меня стояла чашка остывшего кофе: за весь день я так и не
нашла времени, чтобы его выпить. Телефон трезвонил каждую минуту. Как проехать в ваш
офис? Есть горящие туры? А можно сначала съездить, а потом заплатить? Тепло ли сейчас
в Таиланде? Куда поехать без загранпаспорта? Как быть, если отец не дает разрешение на
выезд ребенка? А вам не нужен курьер? Последний вопрос заставил меня вскочить со
стула. Еще как нужен! Просто необходим.
Мы с Аней никак не справлялись с авралом: работы было много – и в офисе, и «в
поле». Мы просто разрывались между необходимостью работать с клиентами и ездить к
туроператорам и в банк. Обращение в курьерскую службу ни к чему хорошему не
привело: гонец отвез документы по адресу, а когда их не приняли – без разговоров
вернул нам, хотя всего-то было нужно позвонить мне, чтобы я отправила по электронной
почте копию договора – и все было бы в порядке. Когда я попыталась возмутиться, мне
объяснили, что в задачу службы входит доставка пакета из пункта А в пункт Б, а не
решение чужих проблем; и вообще, курьер должен успеть сегодня еще в шесть мест.
Проверять правильность данных в билете тоже в обязанности службы, как оказалось, не
входило. Приходилось по-прежнему ездить Ане, чем она уже была изрядно раздражена,
так как погода и экологическая обстановка не располагали к прогулкам по городу. Я дала
объявления на все сайты вакансий, но за неделю – ни одного отзыва. И вот, кандидат
нашелся сам.
Я постаралась назначить встречу с потенциальным курьером на тот же день, боясь,
что он может передумать. Для этого я готова была задержаться в офисе хоть до ночи, но
этого не требовалось.
- В семь тридцать? Да, конечно. Из метро налево. Что? Да… кажется, на восток.
Отлично, до встречи.
Положив трубку, я вспомнила, что даже не спросила имя будущего работника и не
представилась сама. «Что ж, будем надеяться, он все-таки придет, тогда и познакомимся»
- решила я, снова переключаясь на работу с клиентом.
Рабочий день подошел к концу, и телефон, наконец, затих. До прихода курьера еще
оставалось время, которое можно было потратить на долгожданный обед. Я с удобством
расположилась за креативным столиком в кресле для посетителей с чашкой
свежерастворенного кофе и пакетом печенья. Бездельничающая Танька собиралась
составить мне компанию и побежала к себе за пирожными. Не было ее довольно долго,
а мне хотелось есть. Я уже решила было подкрепиться в одиночестве, но тут она все-таки
явилась, сопровождаемая долговязым юношей, которого буквально тащила за руку.
Мальчишка смущенно улыбался, глядя на меня озорными зелеными глазами из-под
длинной русой челки.
- Катька, принимай студента! Эт скороход твой! Не в ту дверь забрел, бедняга, - как
всегда громче, чем нужно, сообщила Татьяна. – Да проходи, пацан, не стесняйся: все свои.
Он медленно подошел к моему креслу, и вдруг опустился передо мной на одно
колено.
- Великая Владычица, я смиренно прошу принять меня на службу.
В первое мгновение я опешила. Танька изумленно таращилась то на своеобразного
соискателя, то на меня, в кои-то веки не находя слов.
- Клянусь блюсти ваши интересы в любых обстоятельствах, учиться всему, что
понадобится для исполнения вашей воли, - вдохновенно продолжал юноша, - и готов
принести в жертву свою или чужую жизнь, ради служения Вам и Вашей миссии.
А парнишка с юмором, молодец. Сдерживая смех, я постаралась подыграть:
- Встаньте, юный рыцарь, - Танька прислонилась к стене, еще больше вытаращив
глаза. - Если вы готовы с честью выносить тяготы и лишения курьерской службы и
получать жалование, которого не хватит на… прокорм верного коня – я принимаю вас в
свою свиту и жалую карточку на метро и симку с безлимитным тарифом.
«Юный рыцарь» с достоинством встал и почтительно склонил голову. Я едва
подавила смешок – он был неподражаем.
- Счастлив Вам служить, Великая Владычица, - выдержка у парня что надо: ни разу
даже не улыбнулся.
- Ладно, юморист, - все-таки рассмеялась я, - присаживайтесь. - Он послушно сел в
свободное кресло. – Работа в основном состоит в том, чтобы доставлять документы по
Москве. Как правило – во второй половине дня, так что по утрам можно спать. Но
вечером иногда надо будет задерживаться. Зарплата – пока двенадцать тысяч.
Испытательный срок – две недели. Согласны на такие условия?
- Я с благодарностью приму любые Ваши условия, Великая Владычица, - смиренно
молвил он, глядя на меня преданными глазами.
- Екатерина, - представилась я. Пора было говорить серьезно.
- Прикажете так Вас называть?
- Прикажу, - сказала я сурово. - А вас как зовут?
- Мое имя Яр, Ве… Екатерина.
Яр мне понравился. Это был тот редкий случай, когда я решилась довериться своей
интуиции, а она говорила: «сработаемся». То ли дело в обаятельной внешности, то ли в
необычном способе начинать собеседование, но этот мальчик был мне симпатичен. При
дальнейшей беседе выяснилось, что ему девятнадцать лет, и он впервые устраивается на
работу.
- Раньше я занимался только поиском, - пояснил Яр, счастливо улыбаясь – и совсем
недолго. Трудно поверить, что так быстро…
Он не закончил фразу, потому что в раскрытую дверь вошли двое мужчин
огромного роста. Я знала только одну пару таких великанов – Ивана и Евгения. И это были
не они. Вошедшие были одеты в отлично сидящие костюмы серого цвета, из-под которых
виднелись белоснежные рубашки и строгие галстуки. Оба темноволосы и сероглазы, с
немного резковатыми, но приятными чертами лица. Гиганты пристально на меня
посмотрели, молча приблизились, сделав шаг вперед, и синхронно склонились в позе,
десять минут назад продемонстрированной Яром. Я в растерянности смотрела на две
стриженые макушки, не зная, как реагировать и что думать.
- Великая Владычица, мы счастливы приветствовать Вас от лица всей Ортэры, произнес один из коленопреклоненных мужчин.
Ситуация была абсурдной, и я почувствовала себя полной дурой.
- Это что, ролевая игра или розыгрыш? – я попыталась найти адекватное объяснение
происходящему.
Незнакомцы, вскинув головы, непонимающе посмотрели на меня, потом друг на
друга.
- Вы не знаете о своей миссии? – недоверчиво спросил один из них хриплым
голосом.
- Не знаю, – разозлилась я, - и знать не хочу! – Уходите, пожалуйста, – сказала – и
вдруг испугалась, что мой грубый тон вызовет ответную агрессию. Но мужчины без
возражений поднялись, поклонились и вышли. Я облегченно перевела дух и закрыла
глаза.
- Мне тоже уйти? – жалобно спросил Яр.
- Сделай такое одолжение! – прорычала я, с неохотой размыкая веки.
Он встал, неуверенно оглянулся на меня, словно ожидая, что я передумаю, но мое
лицо оставалось непроницаемым. Горестно вздохнув, он поднялся из кресла и поплелся к
выходу, вжимая голову в угловатые плечи. В дверях задержался:
- До свидания, - его голос звучал безнадежно, но я не стала отвечать.
Яр тихо притворил за собой дверь. Я обхватила голову руками, массируя виски,
словно это могло заставить мой мозг найти ответ на животрепещущий вопрос: «Какого
лешего?!». Идиотка. Обрадовалась! Думала, нашелся курьер. А он надо мной издевался.
Просто скотство какое-то! Я чувствовала себя деревенской простушкой, над которой
посмеялись, пользуясь ее наивностью. Это ужасно бесило.
- Что это было? – очумело подала голос Танька.
А я и забыла, что она все еще здесь.
- Не знаю, - мрачно ответила я. – Но курьера у меня теперь нет.
- Психи какие-то… Может, сектанты?
«Кто их разберет? Я готова предполагать что угодно, от массового сумасшествия до
телевизионных приколов со скрытой камерой» - подумала я, а вслух сказала:
- Вряд ли.
Выйдя из офиса, я впервые за день закурила. Табачный дым оказался жутко
невкусным, и я раздраженно выбросила недокуренную сигарету. Окурок пролетел по
короткой дуге, роняя тусклые искры на землю, и бесшумно скрылся в недрах мусорного
бака; я досадливо проводила его взглядом.
- Екатерина, - послышался тихий голос Яра за спиной. Я не остановилась и не
обернулась. Он торопливо забежал вперед, чтобы видеть мое лицо.
- Что ты хочешь?
- Я хотел спросить… - неуверенно начал он, и замолчал. Я обошла его, и направилась
к метро, зло впечатывая каблуки в асфальт. Яр неуверенно последовал за мной.
- Я вам неугоден? – в его голосе слышались грусть и разочарование.
Я резко остановилась.
- У тебя других развлечений нет? Что ты ко мне привязался?!
- Но вы сказали, что… - у юноши задрожали губы. – Я думал, что Вы приняли меня… сказал он почти шепотом. Лицо его было растерянным и печальным. Казалось, он едва
сдерживает слезы. – Я проявил самонадеянность. Простите, Екатерина. – Яр четко кивнул
головой в знак прощания и пошел прочь, ссутулившись и глядя под ноги. Вид у него был
совершенно раздавленный.
- Подожди, - вздохнула я, мысленно чертыхаясь.
Яр обернулся, загорелое лицо осветил робкий огонек надежды. Парнишка радостно
подбежал ко мне и замер в ожидании, преданно глядя в глаза.
– Можешь объяснить, что это за маневры с паданьем на колени и средневековыми
клятвами?
- Меня так научили.
- Кто?
- Родители. А потом Великий Советник и Ищущие. Они говорили, это обязательный
протокол.
Я подозрительно изучала собеседника. Кажется, не придуривается: у него был вид
человека, который искренне верит в то, что говорит.
- Протокол, говоришь… А чей советник и что ищущие?
- Ваш Советник, - удивленно ответил Яр, словно я спрашивала об очевидных вещах, и Ищущие … Вас. Точнее, тех, кто может оказаться Вами.
- Не поняла. Зачем меня искать, и кто еще может оказаться мной? Ты способен
внятно говорить?
- Я неправильно выразился, Екатерина, - виновато стал объяснять он. – Никто не
может принять Вашу миссию, кроме Вас. Но мы ведь этого не знали. Мы можем найти
только тех, у кого есть душа, и сказать Великому Советнику. А он определяет, кто из них
Избранная, и помогает провести обряд. Раньше Ищущие успевали до обращения… - Яр
испуганно посмотрел на меня. – Простите, мы старались изо всех сил, - торопливо
оправдывался он, - но нас всего трое, и у меня нет опыта… меня не успели всему
научить…
- Стоп, – взмолилась я, – ты меня совсем запутал. Давай по порядку, – согласный
кивок. – Ты меня не разыгрываешь? – он энергично замотал головой.
Никаких признаков того, что Яр ломает комедию, заметно не было. Напрашивался
вывод, что я имею дело либо с психически нездоровым человеком, находящимся в плену
больных фантазий, либо с гениальным актером, который зачем-то морочит мне голову.
Избранная, Советник, Ищущие… бред какой. Но в последнее время со мной происходили
и более странные вещи, чем встреча с курьером, несущим вздор. Исчезнувший шрам и
самовосстанавливающиеся зубы, и быстро зажившая рана на ноге…
- Я дам Вам необходимые пояснения, Владычица, - от неожиданности я вздрогнула,
услышав приятный низкий голос. В полуметре от меня стоял незнакомый молодой
мужчина… ростом выше двух метров, склонившийся в почтительном поклоне.
Поглощенная разговором и собственными мыслями, я не заметила, как он приблизился.
Незнакомец был одет в бордовые одежды, похожие отделкой на средневековое платье
дворянина, а покроем - на рясу католического кардинала. Правильные черты лица
неуловимо напоминали внешность Иванова. Темные волосы были разделены прямым
пробором и заплетены в две длинные косы, спадавшие на грудь с обеих сторон.
«Нормальный прикид!» – одобрил идущий мимо подросток. Никто из нас не
отреагировал на это замечание. Прочие редкие прохожие обходили нашу компанию по
широкой дуге. Увидев обладателя экстравагантного костюма, Яр поспешно брякнулся на
одно колено, пачкая светлые джинсы.
– Мое имя Саин, - произнес разодетый субъект.
Мне, судя по всему, можно было не представляться, и я промолчала.
- Мое почтение, Великий Советник, - уважительно сказал Яр, обращая на себя
внимание.
- Встань, дитя, - величественно молвил Саин.
Яр поднялся, смущенно поглядывая в мою сторону. Я с любопытством наблюдала за
спектаклем. Проявления сильно устаревшего этикета на московской улице выглядели
презабавно.
– Ты достойно исполнил свой долг перед Ортэрой, - продолжал вещать советник.–
Полагаю, Владычица, он заслужил второе имя раньше срока? – обратился он ко мне.
- Конечно, - серьезно кивнула я, ничего не понимая.
Яр смущенно покраснел и гордо выпятил грудь, как пионер на линейке.
- Нарекаю тебя… как вы полагаете, Владычица?
- На ваше усмотрение.
- Нарекаю тебя Звард. Носи это имя с честью, - торжественно закончил советник
свою речь, благосклонно глядя на Яра.
- Дарованное имя останется незапятнанным, - произнес юноша дрогнувшим голосом
ритуальную, по всей видимости, фразу. Я не смогла сдержать улыбку: воспринимать
происходящее всерьез было выше моих сил.
- Полагаю, Океан Жизни – более удобное место для разговора, - сказал Великий
Советник.
Довольно сложно спорить о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия, потому
аргументов против этого предложения у меня не нашлось.
– Прошу вас, Владычица, - он протянул мне руку.
Поколебавшись, я все-таки вложила в нее свою ладонь, которая выглядела детской
по сравнению с гигантской пятерней Саина.
Это походило на переключение каналов телевизора: только что передо мной был
пыльный тротуар и серая стена городского здания с выцветшими вывесками, и вдруг – я
вижу странное зеленовато-голубое небо и бескрайнее море. Смена декораций произошла
столь неожиданно, что сохранение внешнего спокойствия стоило немалых усилий.
Оказываясь в незнакомой обстановке, я всегда придерживалась выработанного еще в
детстве правила: не вертеть головой, как крестьянка во дворце, а наблюдать за теми, кто
здесь не впервые. Это стало моей привычкой, которая не раз помогала мне избежать
неловких ситуаций. Даже в темном переулке среди ночи я никогда не бежала и не
озиралась по сторонам, и подозрительные компании ни разу не проявили ко мне
нежелательного внимания. Здесь я не задумываясь поступила так же.
Между тем, осмотреться хотелось. Тем более, что окружающий мир того стоил.
Тяжелые волны лениво перекатывались, поблескивая лоснящимися синими спинами,
лизали серый песок у моих ног. Оранжевое солнце дробилось сверкающими брызгами,
как в запотевшем зеркале, и слегка золотило игристую пену на гребнях. Едкий московский
смог сменился свежим соленым ветром, пахнущим йодом и еще чем-то, пряным и
незнакомым. Заложило уши, как при посадке самолета, и от этого собственное дыхание
казалось слишком громким, а шум прибоя – далеким и нереальным. Советник все еще
держал меня за руку. Не поворачивая головы, я высвободила ладонь из его пальцев,
скинула сабо, на негнущихся ногах подошла к воде. Набежавшая волна обняла мои
щиколотки, словно поприветствовав, и отступила. За ней пришла следующая, затем еще, и
еще. Немного прохладная вода успокаивала, снимая напряжение. Почему-то казалось,
что за спиной – там, где заканчивается пляж – вверх тянется лес, но я не стала
оборачиваться, чтобы это проверить. Боковым зрением я видела, как Саин встал рядом со
мной, устремив взгляд на горизонт.
– Кто помог вам обрести силу, Владычица? - глухо спросил он. – Кто провел обряд?
– Не понимаю, о чем вы.
– Вы уже были здесь, - уверенно сказал Саин. – Кто привел Вас?
Я уже собиралась ответить, что впервые попала на этот берег, но вдруг вспомнила:
мне снилось это место – море, песчаный пляж, это странное небо, соленые брызги… Все
казалось таким реальным… а сон ли это был? Я села на сухой прохладный песок, вытянув
ноги навстречу ласковым прикосновениям воды. Какое блаженство. Саин молчал, ожидая
ответа.
– Я была здесь однажды, - прошептала я. - Не спрашивайте, как и почему: не знаю.
– С кем?
– Одна.
– Спонтанное обращение? – задумчиво произнес советник, присаживаясь рядом со
мной. – Такого не случалось почти двенадцать тысяч лет. Впрочем, я должен дать
объяснения. Что Вам уже известно, Владычица?
– Ничего. Можете начинать с самого начала, – я рассеянно зачерпнула горсть песка.
– Что ж, попробую, – нахмурился Саин. – До сих пор Вы знали лишь один из
существующих миров – тот, в котором родились. Нам известны три: Ортэра, Земля и
Океан Жизни, где мы с Вами сейчас находимся, – он сделал паузу, наблюдая, как будет
воспринято сказанное, и, не увидев на моем лице признаков недоверия, продолжил. –
Жители Земли не способны переходить из одного мира в другой, но бывают очень редкие
исключения – Избранные, призванные править Ортэрой. Вы – одна из них, Владычица.
Ничего себе заявленьице! Хорошо, что я сидела, когда он это сказал.
– Вы сказали, править?
– Вы не ослышались, Владычица. Вся Ортэра принадлежит Вам, и народ ждет Вас,
чтобы поприветствовать.
У меня пересохло во рту. Казалось бы, после всех знаков уважения, оказанных мне
Яром и огромными незнакомцами, я должна была сообразить, за кого меня принимают.
Но не поняла. Мне почему-то и в голову не приходило, что «Великая Владычица» - титул
правительницы.
– А в вашем мире желающих покомандовать не нашлось? – недоверчиво спросила я.
– Желающих хватает, но они не способны принести пользу Ортэре.
– Дефицит квалифицированных кадров, – я сочувственно покачала головой. – И что
заставило вас думать, что от меня проку будет больше?
«И хотелось бы знать, что под этим подразумевается… Может, для вящей пользы
дела надо красиво умереть во цвете лет!»
– Это Ваше призвание.
Эта развесистая клюква начинала меня раздражать. Ну какой адекватный человек
поверит, что его ни с того ни с сего «избрала судьба»?
Я, конечно, всегда подозревала, что отличаюсь от прочих людей, чувствовала себя
не такой, как все, недопонятой и недооцененной. Но разве не то же самое чувствуют все
остальные? Да любое ничтожество считает себя непризнанным гением! Но звучало-то
как… Королева Екатерина n-ная… В голове одна за другой возникали красочные картинки:
вот я, в роскошном одеянии со шлейфом, торжественно вхожу в огромную тронную залу;
мой портрет в полный рост в золоченой раме, на мне шелка и бриллиантовая диадема, в
руках – скипетр и держава; вот машу рукой с узорчатого балкона, под которым радостно
шумит многотысячная толпа, и все славят справедливую и мудрую меня…
А что, если моя «мудрость» никому не придется по вкусу? Если случится катастрофа,
а я не справлюсь с ситуацией? Если захочу, как лучше, а получится, как всегда? Радужные
видения сменились страшными: голод, война, бушующие пожары; горы трупов на грязных
улицах, отяжелевшие вороны, полчища крыс; толпы изможденных вдов и сирот,
призывающих кару богов на мою неразумную голову... Сама не замечая того, я всерьез
задумалась о тяжести монаршего бремени и тут же попробовала спихнуть с себя
ответственность:
– Простите, но… я ничего не смыслю в политике вообще и в этой… ортэрской, в
частности. Как можно управлять страной, о которой мне ничего не известно?! – я набрала
воздуха в легкие и постаралась говорить как можно тверже. - Благодарю за честь, я
польщена и все такое, но я не потяну такую ношу. Вам придется найти кого-нибудь
другого, господин Великий Советник.
Саин укоризненно покачал головой.
– Понимаю ваши чувства, Владычица, - терпеливо, как ребенку, втолковывал он, - и с
Вашей стороны очень благородно отказываться от трона, но никто не может занять Ваше
место.
Я не сдавалась:
– Но все, что мне понятно и дорого… – слова не желали складываться в логичные
конструкции. – У меня сын, муж, фирма… своя жизнь, «и, черт возьми, она для меня
ценнее какой-то там Ортэры!» – Я не могу все так… – я запнулась.
Саин понимающе улыбнулся:
– Вам вовсе не нужно бросать свою семью, Владычица, - успокаивал он. – Вы будете
жить дома и навещать Ортэру по мере надобности.
И ведь не предложил взять семью с собой… почему-то. Ко мне вернулась
способность здраво мыслить, а с ней – подозрения.
– Я еще не давала своего согласия становиться Владычицей!
– Ничего нельзя изменить, поймите, - он говорил медленно и четко, как со
слабоумной. – Вы уже Великая Владычица Ортэры.
– Да кто это решил? – возмутилась я. – Кто назначил меня крайней?!
– Судьба.
Его аргументы были настолько абсурдными, что казались абсолютно
неопровержимыми. Я еще пыталась упираться, но безуспешно. Советник ласково
уговаривал, объяснял, увещевал. По его словам все выходило так здорово и чудесно, что
даже у ребенка возникли бы сомнения в его искренности. Чем активнее он рекламировал
должность ортэрской владычицы, тем меньше я ему верила. Жить я могу и дома, и в
Ортэре, перемещаясь туда и обратно в любой момент. Более того, ортэрцы по мере сил
будут активно помогать мне и в родном мире, так что не придется беспокоиться ни о
хлебе насущном, ни о благополучии родных. Стоит лишь пожелать – и на Земле у меня
будет новый дом, верная и старательная прислуга. Я могу себе позволить жить в роскоши,
пальцем о палец не ударив. Жители Ортэры боготворят меня. Они исполнят любой
каприз, отдадут за меня свои жизни, если потребуется. И сделают это даже в том случае,
если я их брошу на произвол судьбы. Но я просто не имею права так поступить, ведь
Ортэрой может править только Великая Владычица, то есть я – это Саин подчеркивал
особо. При этом он никак не объяснил, чем их не устраивают местные бояре и зачем
понадобилось звать варягов, точнее, варяжку на царство. Чем им так приглянулась
именно я, выяснить также не удалось. На все вопросы я слышала однообразные ответы о
судьбе, призвании и великой миссии, но признаки, указывающие на мое «великое»
предназначение, названы не были. Пока я пыталась прикинуть, какой подставы ожидать
от этого советника, он продолжал свои медовые речи. От меня вовсе не требуется
никаких особых знаний: Саин и мои высокопоставленные подданные прекрасно владеют
ситуацией и окажут необходимую помощь. В переводе на нормальный язык это означало,
что я должна верить на слово незнакомым людям (или нелюдям) и брать на себя
ответственность за их решения, которые могут быть ошибочными или заведомо
вредными для простых граждан. И это еще не самое плохое, что пришло мне в голову,
пока Саин расписывал все прелести руководящего поста.
– Если вы так хорошо разбираетесь в местных реалиях, почему не правите сами? Ято вам зачем? – в очередной раз пыталась я прояснить ситуацию.
– Если Вы откажетесь от трона, Владычица, в этом обвинят тех, кто с Вами виделся.
Люди решат, что мы – непокорные, которые обидели или оскорбили Вас, – не унимался
советник. – Начнется настоящая охота. Неужели Ваша совесть выдержит такое испытание?
Подумайте о Яре, он еще ребенок, и не способен защитить себя.
Где-то на дне сознания барахталась мыслишка, что он все же не врет, и я молчала,
не зная, что ответить.
– А в это время к Вам будут отправлять гонцов, - продолжал Саин. - Если и им не
удастся Вас уговорить – они также окажутся в опасности, – стращал он. – К тому моменту,
когда народ поймет, что Вы просто не желаете брать на себя ответственность, многие
погибнут.
Обрабатывал он меня со знанием дела: сначала живописал открывающиеся
перспективы, потом на совесть надавил… Мне даже стало стыдно за свое малодушие, и я
забыла поинтересоваться, а с какой, собственно, стати народу устраивать травлю
парламентеров.
– А если я сразу все объясню? – робко спросила я, догадываясь, что такое решение
проблемы не устроит советника.
Саин покачал головой:
– Только вашу власть Ортэра примет безоговорочно, – снова завел свою шарманку
он. – Если Вы объявите о своем отказе – не сразу, но неотвратимо начнется анархия и
борьба за трон. Этого можно избежать только двумя способами: или правите Вы, или –
Ваш ставленник, назначенный принародно. Ваше решение не станут оспаривать, кому бы
Вы ни передали полномочия.
Мне подумалось, что, возможно, именно этого от меня и добиваются. Но
уверенности не было ни в чем. Действительно ли им нужна царица – или меня
обманывают, преследуя неизвестные цели? В конце концов, что я смыслю в дворцовых
интригах? И что я смыслю в ситуации вообще? Может быть, этот тип – вовсе не тот, за кого
себя выдает.
– Я должна подумать, Советник, - решила я, видя, что избавиться от него иначе не
выходит.
Расспрашивать о чем-то еще не хотелось: надо сначала осмыслить полученную
информацию, а потом уже обращаться за следующей порцией.
***
В электричке было душно и пахло немытыми ногами. Утомленные жарой и
витающим повсюду черным дымом люди приклеивались
потными телами к
дерматиновой обивке сидений. Девушки поминутно обтирались влажными салфетками,
дамы постарше яростно обмахивались журналами и игрушечными веерами, мужчины
раздраженно утирали льющийся ручьями пот с блестящих лиц. Я забилась в угол у
раскрытого окна, стараясь не соприкасаться с сидящим рядом молодым человеком в
мятой рубашке. Прокручивая в голове события этого дня, силилась найти им логичное
объяснение. Но ничего не выходило.
Я очутилась на московской улице так же внезапно, как за пару часов до того – на
песчаном берегу. Как вообще это получается? В другом мире мы оказались, держась за
руки, и можно было предположить, что ортэрец каким-то образом вытянул меня за собой.
Но перед моим возвращением мы были на расстоянии двух метров друг от друга: я
отошла подобрать свою обувь, а он еще пытался встать, путаясь в пышных одеждах. Что
произошло? Саин воздействовал на меня на расстоянии или Океан Жизни сам вытолкнул
меня обратно? А если я действительно имею способность самостоятельно перемещаться
между мирами - как это делается? Сегодня я просто решила, что разговор с советником
окончен, и мгновенно оказалась на том же месте, где впервые протянула советнику руку.
Передо мной стояли Яр и Саин, хотя последний еще оставался на берегу, когда я покинула
его. Как так вышло?
Хотя я извинилась перед Яром за грубое обращение и разрешила прийти завтра на
работу, у меня не было уверенности, что продолжать общение с этими странными
людьми не было ошибкой. Есть только один способ проверить, действительно ли я нужна
им в качестве королевы – согласиться на предложенную роль и посмотреть, что
получится. Но подобная перспектива пугала. Я не вчера родилась и знаю, где обычно
бывает бесплатный сыр. А предлагалось не что-нибудь – абсолютная власть над целым
миром. Такой шмат может быть приманкой в очень большой мышеловке… но зачем я
могла им понадобиться? Не есть же они меня собрались… «А почему бы и нет? мелькнула испуганная мысль, - разве мне что-нибудь известно о кулинарных пристрастиях
жителей другого мира?» Опять же, что это за мир? Другое измерение или далекая
планета? В голове роилось множество вопросов. Но ни на один из них нельзя было
ответить с маломальской уверенностью. Временами казалось, что мне все приснилось
или привиделось в каком-то нелепом бреду. И эту мысль можно было бы признать
единственно разумной, кабы не два здоровенных типа, сидящие напротив – те самые, что
приходили «приветствовать меня от лица всей Ортэры».
На прощание Саин сообщил, что ко мне будет приставлена охрана, «совершенно
необходимая, пока я не освоилась с новыми способностями». Сразу отказаться от конвоя
я не сообразила и теперь не знала, что делать с этими громилами. Можно было
попытаться отослать их обратно, но я боялась получить доказательство того, что на самом
деле мои решения не имеют силы. Заметив мой взгляд, добры молодцы синхронно
кивнули, не поднимая головы секунды две. Слава богу, хоть на коленях ползать не стали.
Одного из них, того, что постройнее и посимпатичнее, звали Енк. Второй, более
крупный (хотя куда, казалось бы, крупнее) именовался Сорелом. Говорили они мало,
выглядели сурово, и желание расспросить их постепенно увяло. Помимо основного
вопроса – что от меня хотят – волновал мою неспокойную душу еще один, не менее
важный: что делать с этими парнягами, когда мы доберемся домой? Представить их как
дальних родственников и разместить на надувных матрацах? Или они всю ночь
собираются бдеть над моим «королевским ложем»?
Мои опасения оказались напрасными: телохранители довели меня до порога
квартиры, церемонно раскланялись и ушли. Где они провели ночь, мне неведомо, но с
утра стояли навытяжку по обе стороны от двери, как почетный караул у вечного огня.
Интересно, что подумали соседи, проходившие мимо?
- Здрасте, - буркнула я не слишком приветливо, с трудом запирая дверь.
- С добрым утром, Великая Владычица, - дружно, с поклоном ответствовали
молодчики.
- А без «великой» можете?
- Как Вам будет угодно, Владычица, - за двоих ответил Енк, не забывая кланяться.
Его скуластое лицо с резкими, словно вырубленными из камня чертами, напоминало
портрет индейца из приключенческой книжки. Если бы не светлая кожа и добрые серые
глаза, сходство было бы полным.
- Ну, пошли, - не дожидаясь реакции, я направилась вниз по лестнице.
Охрана беспрекословно последовала за мной.
***
На работу я не слишком спешила. Со злорадным удовольствием взбодрилась
чашкой капучино в кофейне, демонстративно не обращая внимания на конвоиров,
стоявших за моей спиной, пока я смаковала напиток. Купила пончики и фрукты в офис,
беззастенчиво нагрузив ими Сорела, присмотрела новую сумочку. Аня до сих пор была
пунктуальна, туристов в начале рабочего дня много не бывает, так что можно
задержаться. Начальник я или как? Имею полное право! Но время близилось к полудню, и
пора было признаться себе: на самом деле, я просто оттягивала встречу с Яром. Он мне
по-прежнему нравился, но можно ли ему доверять? В свое время я не раз ошибалась в
людях, и это приводило к болезненным для меня последствиям. С другой стороны, было
бы обидно разочаровать хорошего человека, если он вдруг окажется именно таким. Я
просто не знала, как быть с парнем. Купив-таки сумочку, я всучила ее Енку и налегке
решительно направилась в офис. Надо хорошенько расспросить Яра о его мире, а потом
сравнить его «показания» с тем, что мне сообщил Саин.
Эффектно войдя в кабинет в сопровождении двух горилл в костюмах и темных
очках, я застала идиллическую картину: Аня с Яром мило беседовали в креслах для
посетителей, попивая кофе. Уже познакомились, значит. При появлении нашей троицы
оба вскочили. Аня, застигнутая за бездельем в рабочее время, смущенно поздоровалась,
а юноша низко поклонился:
- Приветствую вас, Екатерина.
Нет, так дело не пойдет.
- Аня, занеси-ка Татьяне Павловне… вот, пончики. Пусть угощается.
Девушка понятливо кивнула, приняла пакет с пончиками у Сорела и вышла,
аккуратно притворив за собой дверь.
- Понимаешь, Яр… - начала я, стараясь тщательно подбирать слова, - на Земле твое
поведение выглядит несколько… странным. – Парень кивнул, подтверждая, что понимает.
– Давай договоримся: если действительно хочешь здесь работать, ты не будешь падать в
ноги, кланяться и разговаривать, как на аудиенции у королевы английской. Хотя бы при
посторонних.
- Да, Екатерина, - в его устах мое имя звучало, по меньшей мере, как «ваше
преподобие», но не стоило ожидать от него слишком многого сразу, – я Вас не подведу.
Не успели мы договориться, как в сопровождении Анны появился первый клиент, за
ним – еще двое, и паломничество жаждущих отдохнуть уже не прекращалось ни на
минуту. В скромном по размерам помещении скоро стало тесно: в нем непрерывно
толклись пять-шесть посетителей. Яр быстро нашел себе занятие, расторопно наливая
кофе и чай ожидающим своей очереди туристам. В офисе было шумно. Люди постоянно
входили и выходили, уступали друг другу места в креслах, делились новостями, азартно
рылись на полках с каталогами и советовались с родственниками по телефону. Некоторые
приходили с маленькими детьми, которые капризничали от скуки, и ортэрцу приходилось
находить им занятие, предлагая цветные карандаши и бумажные самолетики. Я
мысленно добавила очередной пункт в список необходимых дел: принести в офис
раскраски и игрушки, иначе работать совершенно невозможно. Телефон разрывался,
интернет зависал, клиенты не могли определиться с выбором отеля – через четыре часа
моя несчастная голова готова была лопнуть. Отправив туроператору очередную заявку, я
поднялась из-за стола, чтобы налить себе стакан воды. В этот момент мне ничего так не
хотелось, как оказаться вдали от всех на свежем воздухе. Как хорошо и тихо было на
Океане Жизни…
Стоило мысли этой оформиться в моем сознании, как я неожиданно потеряла
равновесие и упала. Уши заложило, в легкие ворвался прохладный соленый воздух. Еще
не осознавая происходящего, я поднялась на ноги и огляделась. Мир вокруг был темным,
странным и страшным: мрачное багровое небо, бурый песок под ногами, впереди жирные черно-бордовые волны до самого горизонта, словно море венозной крови. Мне
даже показалось, что я уловила тошнотворный металлический запах и услышала
чавкающее хлюпанье густой жидкости. Обернувшись назад, увидела низко нависающее
над черным лесом зловеще-красное солнце. Из груди вырвался вздох облегчения: всего
лишь закат – необычный, неземной. Страх немного отступил, когда стало понятно, что
кровавый кошмар – плод разыгравшегося воображения. Передо мной простирался Океан
Жизни. С тихим шипением накатывались на пологий берег тяжелые волны.
И все бы ничего, но я не понимала, как сюда попала. И идей по поводу возвращения
обратно тоже не было. «Что, если я останусь здесь навсегда?» - ужаснулась я. Вокруг,
насколько можно было рассмотреть в густых сумерках – ни следа живого существа.
- Здесь кто-нибудь есть? – позвала, желая услышать человеческий голос, пусть даже
собственный.
Ответом мне был лишь шум океана – ни птичьего свиста, ни стрекотания насекомых.
Немой лес неслышно шевелил листвой, сливался с собственной тенью в сплошной мрак,
тянущий костлявые пальцы в мою сторону. Мне вдруг вновь стало жутко. Тишина и
одиночество не способствовали возвращению самообладания, и я побежала, поддавшись
панике, – сама не зная, куда и зачем, не разбирая дороги, спотыкаясь и увязая каблуками
в песке.
– Саин? Яр! - голос сорвался. – Я хочу назад…
Вдруг ставшие ватными, ноги подогнулись, и я тряпичной куклой рухнула на твердый
пол, больно ударившись коленом. Вокруг засуетились, запричитали:
- Екатерина!
- Боже, с вами все в порядке?
- Как же вы так…
Сморгнув подступившие слезы, увидела встревоженные лица – я в своем офисе.
Обеспокоенный Яр оттер в сторону заботливых туристок, помог мне подняться и бережно
усадил в кресло.
- Все в порядке, - сказала я, приходя в себя. – «Ничего не было. Мне все
привиделось».
Яр подал мне стакан воды, я машинально протянула к нему руку – и сердце гулко
стукнулось в ребра: на ладони осталось несколько серых песчинок. Юноша тоже заметил
их, и казалось, это его успокоило. Значит, у меня не было галлюцинаций. Четыре клиентки
топтались рядом, и их следовало обслужить, но я не способна была думать о работе.
Извинившись перед женщинами, я попросила Яра выйти со мной на крыльцо.
За пределами офиса было душно и дымно, но я не свежим воздухом дышать сюда
вышла.
- Ты понял, что произошло? – спросила я ортэрца. Он кивнул. – Можешь объяснить,
почему?
- Простите, Екатерина. Я не знаю мотивов Ваших поступков.
- Прекрати это, черт тебя дери! – от пережитого страха я не владела собой. –
Перестань лебезить, и не надо… мне объяснять мои же мотивы. Скажи, почему я
очутилась на Океане, чтоб он высох!
Яр смешно нахмурил брови, не понимая, почему я разозлилась.
- Почему Вы пошли на Океан Жизни? Я не… Вы же Великая Владычица, вы можете
пойти туда, когда вздумается, - робко пожал плечами он.
- А если мне не вздумается, я останусь на Земле?
- Разумеется, Екатерина.
- Хватит произносить мое имя как титул.
- Простите.
Итак, перед тем, как оказаться на пляже, я подумала, что хочу туда. А прежде, чем
шлепнуться в офисе - пожелала вернуться. Значит, надо просто сказать волшебные слова?
Я по привычке достала из кармана сигареты, но мысль о курении показалась
омерзительной, и пачка полетела в урну. «Хочу к Океану жизни» - произнесла я про себя,
зажмурившись. Опасливо открыла один глаз – я по-прежнему на крыльце. Может быть,
надо сказать вслух?
- Хочу к Океану Жизни.
- Желаете подлечить колено? – понимающе улыбнулся парень. «При чем тут
колено?» – Можно мне с вами?
А это мысль. С сопровождением должно быть безопаснее.
- Сможешь меня отвести? – я протянула руку, надеясь, что все делаю правильно.
Вместо ответа он легонько сжал мои пальцы – и я снова почувствовала
заложенность ушей. Каблуки погрузились в песок, но я удержалась на ногах. Никаких
кровавых сумерек - светлый погожий день. Океан, синий и приветливый, тихо шелестел
волнами, оранжевое солнце стояло в зените. Ветра почти не было – лишь легкое
дуновение освежало кожу. Дышалось свободно, и было спокойно и совсем не страшно.
- Наше исчезновение заметили? – запоздало заволновалась я.
- Это невозможно: ничего не видно, если вернуться туда же. Я даже как-то на камеру
снимал. Просматривал запись в замедленном режиме – и ничего не уловил. Океан
возвращает в то же мгновение, из которого ты вышел.
- Ну вот, начинаешь говорить, как человек, - похвалила я. – Если б еще что-то
понимать… но сейчас я все узнаю. Готовься к дотошному допросу.
Яр сделал серьезное лицо - готовился.
- Здесь нет опасных зверей? – пожалуй, это действительно следовало выяснить в
первую очередь, но раньше как-то не приходило в голову.
- Здесь вообще нет животных. Только растения.
- Тогда давай прогуляемся, и ты мне все объяснишь.
Мы оба разулись. Яр поддержал меня за локоть, пока я, неловко наклонившись,
снимала босоножки, и взялся их нести. Мы побрели по мокрому песку вдоль кромки
океана. Тихий прибой ласкал наши ступни и щиколотки. Я смотрела на своего спутника, и
мне трудно было поверить, что рядом со мной – существо из иного мира. Обычный
молодой парень, очень симпатичный. Может, они все-таки водят меня за нос?
- Почему ты нанялся курьером?
Яр смущенно улыбнулся, пряча глаза за длинной челкой.
- Ищущие много времени проводят на Земле, а там нужны деньги. И мы стремимся
не привлекать излишнее внимание. Лучший способ решить обе проблемы – устроиться на
работу.
- А ко мне пришел, потому что я – эта… хозяйка медной горы?
Юноша совсем засмущался и потупил глаза.
- По правде говоря... Один знакомый посоветовал обратиться в вашу фирму: работа
курьера очень хорошо подходит для Ищущего - не мешает Поиску. Вашу душу я
почувствовал, только когда переступил порог… я не заслужил своего имени, - грустно
закончил он, повесив голову.
Я вспомнила, что Саин торжественно «наградил» Яра каким-то дурацким
прозвищем, и сочувственно спросила:
- Почему?
- Потому что выходит, это не я Вас нашел, а мой друг, - каялся Яр. – Просто он не
знал, кто Вы.
- Раз не знал – значит, не нашел, - успокоила я. – А это твое имя что-то значит, раз его
нужно заслужить?
- Обычно второе имя дают в двадцать девять лет, ведь оно отражает достижения
человека. Получить второе имя в девятнадцать – очень большая честь… но не такая
большая, как войти в свиту, - спохватился Яр.
Вот блин, точно! Я же так и сказала, когда думала, что он просто шутит. Ну что ж,
если я все-таки решу стать этой «великой и могучей» – рядом будет хоть один знакомый и
приятный человек.
- И какое достижение отражает твое имя?
- «Звард» означает «нашедший и подаривший миру самое ценное».
- Ты что, каждую букву переводишь?
Яр задорно рассмеялся:
- Да, переводить с инолара – та еще задача. В нем много слов, которые означают
очень сложные понятия. Поэтому его и используют для имен – получается коротко и емко.
Например, «Яр» означает что-то воде «счастливый благодаря своей смелости и
деятельности».
- Это имя ты тоже заслужил? – улыбнулась я.
- Первое имя дают родители – это их пожелание своему ребенку. - Он озорно
прищурился, - если бы на Земле была такая традиция, половину населения звали бы
Свобрами.
- Как? – не расслышала я.
- «Свобр» - это «избегающий кары с помощью богатства и власти», - рассмеялся
«смелый и деятельный счастливец».
- Пожалуй, многие пожелали бы своим чадам стать свобрами, - согласилась я.
За разговором мы довольно далеко отошли от места, где оказались после
перемещения к Океану Жизни – и пейзаж ничуть не изменился. Полоса пляжа тянулась на
многие километры вперед. По левую руку, приблизительно метрах в пятидесяти от
океана, высился лес. Там я еще не бывала, и меня разбирало любопытство. Предложение
пройтись в тени пышных крон, было воспринято как приказ, и мы направили стопы в
сторону иномирской флоры.
Во влажном воздухе леса витал густой сладковато-пряный аромат, пьянящий и
незнакомый. Вокруг высились деревья – высокие, стройные, с сероватой корой, гибкими
ветвями и сочно-зелеными мелкими листьями, тихо шелестящими на ветру. Яр сообщил,
что они называются аурсами. В тени деревьев росла только невысокая шелковистая трава,
ничем не примечательная на вид. На небольших полянах, окруженных густым
кустарником, нас встречало большее разнообразие - множество травянистых растений
всех оттенков зеленого. Я внимательно рассматривала неземные образцы флоры с
листьями круглой, продолговатой, треугольной формы, с гладкими и зубчатыми краями.
Яр шел следом, не выказывая нетерпения, даже когда я минут пятнадцать щупала и
обнюхивала какую-то кудрявую ботву с красноватыми прожилками. Лес меня
разочаровал. Если и росло в нем что-то необычное, определить это мог только ботаник. Я
надеялась что-нибудь интересное услышать от Яра, но он покачал головой:
- Мир Океана Жизни никогда не остается прежним. Каждый раз, когда попадаешь
сюда – он другой. Неизменны только сам Океан и аурсы – они были здесь всегда и
никогда не исчезают.
- Я заметила перемены, - нервно усмехнулась я, припоминая зловещий закат.
Да, мне многое предстоит узнать об этом мире. А ведь есть еще и Ортэра, о которой
у меня нет практически никакой информации. Не обнаружив в лесу ничего, стоящего
внимания, мы вернулись на пляж. Босые ноги обоих были вымазаны жирной грязью, на
которую моментально налип песок, и мы вошли в теплую соленую воду отмыться.
Стараясь не заходить слишком глубоко, чтобы не намочить одежду, я наклонилась и
принялась тереть испачканные голени руками, провела мокрой ладонью по ссадине на
колене. Ранку защипало, она покрылась грязноватой пеной – и исчезла!
- Три це-елых, четы-ырнадцать сотых! – потрясенно воскликнула я.
- Что? – не понял Яр.
- Приблизительное значения числа «пи», - буркнула я, протирая глаза той же рукой.
- Я знаю, но при чем тут…
- Маты я заменяю на «Пи»! – прошипела я, смаргивая слезу от попавшей в глаз соли.
– Что это за черт?
Яр непонимающе уставился на сходящую с ума начальницу. Глаз болеть перестал, и
очень быстро, что положительно сказалось на работе моего мозга.
- Так вот почему «Океан Жизни»! – осенило меня. - Эта вода лечит раны. Значит, это
от нее у меня нога вылечилась… А шрамы от нее проходят?
- Конечно.
- Пломбы! – со стоном вспомнила я. - Пломбы у меня тоже из-за этого океана
вывалились! А потом зубы восстановились… А отрубленная конечность от этой живой
водички отрастет?
- Не знаю. Должна… - пробормотал юноша. – Так Вы не знали, что Океан дарует
жизнь и возвращает здоровье?
- А ты мне об этом сказал? – возмутилась я.
- Я думал, Вам это известно… Вы же прошли обряд посвящения, - окончательно был
сбит с толку ортэрец.
- А вот и не угадал, - мрачно изрекла я. – Саин тоже говорил о каком-то обряде, о
котором я – ни сном ни духом. Он решил, что это была какая-то спонтанная…- я
нетерпеливо зашевелила пальцами в воздухе, припоминая слово, употребленное
советником.
- Спонтанное обращение?! – вытаращился на меня Яр, звучно хлопая себя по щеке
мокрой пятерней. – Это же… Судьба, я не могу поверить! Я служу Величайшей… - его
глаза засияли фанатичным блеском, и я испугалась, что меня снова удостоят какогонибудь рабского проявления почтения. Но ортэрец, к счастью, ограничился преданным
взглядом и радостными возгласами. - Благодарение Судьбе! Это просто… просто супер! –
счастливо выдохнул он.
- Давай-ка ты сначала расскажешь мне, во что я спонтанно обратилась, а потом уже
решим, заслуживает ли твоя судьба такой горячей благодарности, - предложила я.
В конце-то концов, пора бы уже выяснить, что происходит!
Под моим суровым взглядом Яр прекратил восторженно повизгивать, но хорошего
настроения не утратил.
- Мне известно не все… но расскажу, что знаю.
Вести серьезные разговоры, стоя почти по колено в воде – как-то нелепо. Я вышла
на берег и уселась на прогретый солнцем песок. Яр приземлился рядом, обнял руками
колени и опустил на них узкий подбородок. Усилившийся ветер трепал волосы юноши,
открывая по-детски чистое лицо. Он начал рассказ, устремив взгляд на далекий горизонт,
словно там была написана история его народа, уходящая в немыслимую для меня
древность. Я слушала плавную речь Яра внимательно, не перебивая вопросами.
В далекие времена в Ортэре существовало четыре государства, управляемые
родственными династиями – потомками мудрой правительницы единой страны. Высшая
власть издревле передавалась от матери к дочери, при этом женщины не могли
принимать какое бы то ни было участие в вооруженных действиях. Если путь дипломатии
заводил в тупик и начиналась война – широчайшие полномочия получали военачальники,
пользующиеся практически неограниченной властью до заключения мира. Не все земли
были одинаково богаты, и это, в конце концов, привело к борьбе за ресурсы. Началось все
с незначительных и практически бескровных столкновений, но высшая аристократия
обоих полов знала толк в провокациях, и война набирала обороты, вражда росла,
откормленная трупами. Мужчины, несмотря на приписываемую им прямоту, не уступали
дамам в хитрости и вели изощренные интриги, стремясь остаться на вершине.
Правительницы же, сохранявшие за собой власть лишь формально и жаждущие вернуть
былое влияние, не гнушались измарать руки в крови. Заключались и расторгались
временные союзы, бои велись то против одного, то против нескольких соседей
одновременно. Внутренние противоречия усугубляли и без того тяжелую ситуацию.
Ортэрцы говорили на одном языке, имели общие традиции, философию и мораль.
Границы не препятствовали заключению браков, даже во время войны солдаты находили
на вражеской земле суженых и соединяли с ними свои жизни, оставляя армию. На
четыре страны был единый народ, который желал мира, но уже не был в состоянии его
достичь. Каждый потерял кого-то из близких. Кровная месть бушевала, как чума, невзирая
на подданство, калечила души, ломала семьи. Ненависть множилась, расползалась, как
лесной пожар, и выхода никто не видел. Население уменьшилось на две трети, и люди
продолжали гибнуть.
И тогда, в те черные для Ортэры дни, пришла Первая Владычица. Она принесла с
собой мир и покой отравленному жестокостью народу. Когда последняя вдова
отправилась вслед за ушедшим мужем – это была последняя смерть, порожденная этой
чудовищной враждой. Величайшая исцелила больных и раненых, показав ортэрцам путь к
Океану Жизни.
Дети, в раннем детстве лишенные родителей, вырастали в Ортэре неполноценными.
Ни бабушки с дедушками, ни дальние родственники не могли им помочь, как бы ни
старались. Но Владычица собрала две тысячи сирот со всех земель, и ее души хватило на
то, чтобы все до единого выросли здоровыми и талантливыми. Они умели ходить не
только к Океану Жизни, но и в родной мир Величайшей, за что их называли ноулами –
детьми иного мира.
Первая Владычица мудро правила Ортэрой девятьсот восемь лет. Когда ее не стало,
народ Ортэры остался без правительницы: Величайшая не оставила после себя
наследников. Сорок шесть лет потомки древних династий боролись за власть над миром,
но ни одна из претенденток на трон не могла добиться всеобщего признания. Над мирной
Ортэрой вновь нависла угроза кровопролития. Но Судьба не позволила случиться беде.
Молодой ноул по имени Онум - сын одного из спасенных сирот, унаследовавший
способности отца, отправился на Землю. В то время там свирепствовала страшная
болезнь, опустошающая селения, и ноул, тоскуя по ушедшей Владычице, стремился
помочь ее народу. Но Онум был бессилен: люди Земли не обладали душами, а потому не
могли попасть на Океан Жизни даже с проводником. Лечить их иначе ортэрец не умел, и
это приводило его в отчаяние. Но верный памяти Величайшей, ноул не возвращался в
Ортэру, помогая спастись тем, кто еще не успел заразиться. На двадцать третий день
своего пребывания в чужом мире Онум на улице увидел девочку восьми лет, плачущую
над телом матери. В этом мире ничто не могло спасти ребенка, но юная землянка
обладала душой, да такой сильной, какой не было ни у одного ортэрца. Ноул взял
слабеющую на глазах девочку на руки - и ему удалось отнести ее к Океану.
Стоило девочке оказаться на берегу, как душа ее преобразилась, и Онум с трепетом
узнал в ней Великую Владычицу. Народ Ортэры склонился перед ней, признавая ее
власть, и распри вновь были забыты. Двадцать два дня не прекращался великий праздник
Обретения, а молодой Онум получил второе имя – Звард. Он был первым Ищущим, имя
Онума Зварда известно каждому ортэрцу с юных лет.
С тех пор каждый раз, когда очередная Владычица покидала мир живых, Ищущие
находили на Земле новую Избранную и проводили обряд Обращения на вечном берегу
Океана Жизни. Судьба хранит незыблемый порядок уже одиннадцать тысячелетий, и у
народа Ортэры всегда есть Великая Владычица.
- Красивая легенда, - произнесла я тихо, когда рассказ Яра подошел к концу. – Ты
действительно веришь, что все это правда?
- Я это знаю, - серьезно сказал ортэрец, пристально глядя мне в глаза. – Все
Избранные сначала не осознают своей силы. Мама говорила, это потому, что у них очень
сильные души. Она была бы рада, что Вы приняли меня к себе… - в голосе Яра звучала
грусть.
- Она... ее уже нет? – догадалась я.
- Мама погибла два месяца назад, - он отвернулся, но я успела заметить в его глазах
слезы.
Никогда не умела выражать соболезнования. Чем можно утешить человека,
потерявшего кого-то из родных? Разве слова помогут унять боль утраты? Не уверенная,
что делаю все, как надо, я взяла юношу за руку и крепко сжала ее. У парня мать умерла
совсем недавно, а я вела себя так бесчувственно: кричала на него, прогоняла, устроила
допрос… Но я же не знала, что у него такое горе, да и выглядел он вполне счастливым…
- Скажи, я могу сделать хоть что-то, чтобы тебе стало немного легче?
Он смутился, пряча глаза, но все же набрался смелости и попросил:
- Вы могли бы навестить моего отца со мной? – в его взгляде было столько надежды,
что я согласилась, не задумываясь. Уже через секунду мне пришло в голову, что его отец
может находиться в Ортэре, а я еще не решила, стоит ли мне туда соваться. Но взять свои
слова обратно, видя, как приободрился Яр, с какой благодарностью он смотрит на меня…
нет, немыслимо.
Вздохнув, я предупредила:
- Только вечером, после работы.
- Конечно! Сначала закончим работу, я понимаю, – оживился ортэрец. – Мы уже
возвращаемся на Землю?
Мы провели на Океане жизни не меньше трех часов, и действительно пора было
уже вернуться в офис. Как там Аня одна управляется? Но сначала мне хотелось кое-что
попробовать. Немного поколебавшись, стоит ли проводить новые эксперименты теперь,
когда мне известно об утрате Яра, я решила, что это его отвлечет от мрачных мыслей.
Ортэрец полностью оправдал мои ожидания, стараясь помочь мне со всей возможной
активностью.
***
- Нет, не нужно загадывать желания, - объяснял Яр уже в четвертый раз. – Просто
выходите, не задумываясь.
- Как можно что-то делать, не думая? – ворчала я.
Попытки самостоятельно перейти из одного мира в другой уже двадцать минут ни к
чему не приводили.
– Может, вы ошиблись, и я не могу ходить туда-сюда, как вы?
- Конечно, можете, - убеждал Яр с улыбкой, - вы же только сегодня ходили.
- Это получилось случайно, - ныла я, - а теперь ничего не выходит!
- Я могу Вас вывести, - очередной раз предлагал ортэрец.
В ответ я возмущалась:
- И будешь всегда водить меня за ручку?! Давай еще раз. Что я делаю не так?
Яр с поистине ангельским терпением повторил все инструкции, сводящиеся к двум
пунктам: захотел – вышел.
Я закрыла глаза, глубоко вдохнула, выдохнула и заняла исходную позицию – стоя на
левой ноге с вынесенной вперед правой. Постаралась как можно четче представить себе
крыльцо, дверь офиса, табличку с графиком работы. «Сейчас я сделаю один шаг – и
окажусь в Москве», - внушала я себе, падая на вытянутую ногу. Нога в который раз
коснулась теплого песка. Я открыла глаза и уселась по-турецки, подперев щеку кулаком.
«Там дел невпроворот, а я тут ерундой занимаюсь. Мне на работу надо!»
Почувствовав привычную уже заложенность ушей, я мгновенно и неожиданно
оказалась там, куда никак не могла попасть, прилагая столько усилий – на крыльце перед
офисом. В той же позе, что секунду назад приняла на пляже – сидя на полу и скрестив
ноги. Рядом стоял сияющий Яр.
- У Вас все получилось! – радостно констатировал он очевидное, подавая мне руку.
Поморщившись, я схватила протянутую ладонь и поднялась на босые ноги. Юноша
торжественно присел передо мной на одно колено, бережно поставив рядом мои
босоножки. Я буркнула:
- Больше так не делай, - и с усталым вздохом позволила себя обуть. – Пошли, что ли,
работа не ждет.
В офисе по-прежнему ожидали своей очереди четыре туристки – те самые, что
суетились вокруг, когда я упала. Еще двое посетителей – мужчина и женщина – сидели
перед Аней. Кажется, эти тоже были здесь, когда мы с Яром вышли. Сорел и Енк
невозмутимо стояли по обе стороны от моего рабочего кресла. Яр говорил, что мы
вернемся в тот же момент, в который покинули Землю, но я не могла в это поверить.
Теперь пришлось. Пожав плечами, я заняла свое место между охранниками и занялась
турами.
***
Вопреки обилию работы, или наоборот, благодаря ему, остаток рабочего дня
пролетел быстро. Распрощавшись с последним туристом, я со стыдом вспомнила об
Ищущих, которые так и простояли весь день за моей спиной. Некрасиво как-то
получилось.
- Вы бы присели, отдохнули, - виновато предложила я. – А то вдруг война – а вы
уставшие…
Неоригинального юмора охранники не поняли, но предложение приняли с
благодарностью. Гордый Яр, получивший заслуженные похвалы за четко и в рекордно
короткие сроки выполненное первое рабочее задание, накрыл стол для небольшого
чаепития. Аня убежала домой ровно в семь, то есть двадцать минут назад, чему никто и
не подумал препятствовать, так что можно было говорить без лишних свидетелей.
- Где живет твой отец, Яр? – поинтересовалась я, выбирая самый аппетитный пончик
с тарелки.
- В Эртане (это столица Ортэры). Наш дом стоит рядом с Вашим дворцом.
- Ясно, - помрачнела я. – А нельзя как-нибудь потихоньку пробраться к тебе домой,
чтобы никто меня не видел?
- Это возможно, если войти в дом прямо с Океана… - подал голос Енк, от которого я
услышала едва ли десяток слов за весь день. – Но Эртан и Анэвер уже готовы к празднику
Обретения… люди ждут только вашего Явления.
- Именно этого я и хочу избежать, – призналась я.
- Прикажете отменить праздник? – уточнил Сорел, бросая на меня тревожный
взгляд.
А в глазах Яра появилась такая трогательная смесь тоски, испуга и робкой надежды,
что смотреть больно.
- Нет-нет, - поспешила я возразить.
Сказать, что вовсе не желаю принимать корону, или что там у них является
символом власти, язык у меня не повернулся. Случилось именно то, чего я боялась: на
меня возложили большие надежды. А я терпеть не могу разочаровывать людей, даже
посторонних. Помню, когда я была маленькой, какой-то пожилой мужчина увидел меня
во дворе и принял за свою внучку, к которой приехал издалека. Он так искренне
радовался встрече, что я чуть не плакала, не зная, как сообщить доброму дедушке о его
ошибке. Мне даже сейчас неприятно вспоминать, как счастье на его лице сменилась
растерянным смущением, когда старик понял, что обознался.
Надо было раньше отказываться от трона – сразу и наотрез. А теперь... Саин был
прав: фактически, у меня нет выбора.
– Я просто хочу сначала узнать кое-что об Ортэре.
Сорел и Енк с облегчением выдохнули, а Яр расцвел счастливой открытой улыбкой.
- Мы Вам все-все расскажем! – воскликнул он совсем по-детски. – У меня дома есть
две книги по истории Ортэры на русском языке: мама переводила для семнадцатой
Великой Владычицы. И еще сказки… - юноша задумался, чем еще может мне угодить.
- Енк, Сорел, - обратилась я к старшим Ищущим, - я бы хотела поговорить с Саином
после встречи с отцом Яра. Можно как-то сообщить ему об этом?
- Я передам Великому Советнику, что ему надлежит явиться в дом Карда Ниса, –
произнес Сорел, склонив голову. – Я могу идти, Великая Владычица?
- Конечно.
Сорел исчез. Никаких спецэффектов типа дыма или мерцания – я даже не уловила
мгновения, когда это произошло. Только что он сидел в кресле на расстоянии вытянутой
руки – и вдруг пропал, будто и не было. Это выше моего понимания. Вроде бы воздух
должен был заполнить пустой объем, который только что занимал ортэрец. Разве не
должно быть какого-нибудь звука или дуновения? Хотя, я не настолько хорошо знаю
физику, чтобы сходу что-то понять.
Сорел вернулся через три минуты – так же тихо и внезапно возник в том же кресле.
И куда же делся воздух с того места, где ортэрец только что материализовался? Он как-то
раздвигается в стороны? Или пропадает? Пока я сама скакала с Земли на Океан, меня
больше занимали собственные ощущения. Но теперь я наблюдала происходящее со
стороны, и меня заинтересовала физика процесса.
- Почему я видела, как Сорел исчез, а потом появился? Разве он не должен был
вернуться в то же мгновение, в которое нас покинул? – спросила я, обращаясь ко всем
сразу и уже готовясь выслушать что-то об особых способностях Владычиц видеть
невидимое. Но сообщили мне нечто иное.
- Я был в Ортэре, Владычица, - пояснил ноул. - Наш родной мир не обладает
свойствами Океана Жизни.
- То есть, если в двенадцать ноль-ноль я отправлюсь на Океан и проведу там
несколько часов, а потом заскочу в Ортэру на одну минуту, то вернусь на Землю в
двенадцать ноль одну по местному времени. Я правильно поняла?
- Совершенно верно, Владычица.
Об этих чудесах следовало подумать, но сейчас у меня были другие заботы.
«Пожалуй, пора бы уже выдвигаться в гости к господину Карду Нису, раз время
сэкономить не получится. Мне ведь еще домой возвращаться». Эту мысль я и озвучила.
Возражать никто не стал – то ли я была права, то ли спорить с Владычицей не считали
возможным. А я, кстати, начала привыкать к своему титулу, слух уже не царапает.
Перемещение мы произвели, попарно взявшись за руки – Сорел с Енком и я с Яром.
К Океану Жизни вела я, и получилось уже со второго раза. Но оказавшись на пляже, я тут
же забыла о своей маленькой победе. Здесь была ночь, и она была волшебна. Близкое
небо сияло немыслимым количеством звезд, словно кто-то так густо рассыпал крупные
блестки по темному бархату, что стало не видно первоначального цвета ткани. Огромный
купол над головой переливался бриллиантовыми искрами. Спокойные волны Океана
напоминали жидкий металл, отражая небесное море огней; песок под ногами походил на
перламутровую пудру. Я зачарованно смотрела на это чудо, не в силах вымолвить слова.
- Красиво, правда? – нарушил тишину Яр.
- Просто нереально… - выдохнула я. – Никогда даже представить не могла ничего
подобного.
- Когда я вижу ночь на Океане Жизни – понимаю, почему верю в бога.
Мы еще постояли немного, слушая шепот волн и любуясь дивным зрелищем.
- А где Сорел и Енк? – спохватилась я.
- Тоже на Океане, но он для них – другой.
- Не понимаю, - призналась я не без смущения.
- Никто не понимает. В этом мире нельзя встретиться – можно только прийти вместе.
- Но ведь мы вместе и шли…
Яр на секунду задумался.
- Мы шли не вместе, а одновременно, – сформулировал он наконец.
Я не стала больше задавать вопросов: когда-нибудь во всем разберусь. А сейчас,
когда вокруг такая красота, не хотелось тратить время на болтовню.
Трудно сказать, сколько мы так простояли, глядя на мерцающий купол над головой,
но когда шея у меня стала затекать от неудобного положения, я вернулась к реальности.
- Пора идти.
- Да.
На этот раз вести должен был Яр, ведь как попасть в Ортэру, я еще не знала. Мы
взялись за руки и оказались посреди квадратной комнаты размером, приблизительно,
четыре на четыре метра. Ощущения при переходе были точно такими, как при посещении
Океана Жизни. Я привычно избавилась от ощущения ваты в ушах, зажав нос и
«выдохнув». Мои телохранители были уже здесь – или появились одновременно с нами.
Я с любопытством осматривалась. Отправляясь в иной мир, я готовилась увидеть нечто
непривычное, даже странное, но никак не то, с чем столкнулась в незнакомом мире.
Обстановка была абсолютно земной и современной. Стены, облицованные светлым,
гладко отполированным деревом; возле одной из них стоял большой кожаный диван
оливкового цвета, напротив – два глубоких кресла с такой же обивкой и низкий
стеклянный столик между ними; мягкий пуфик в углу; портативный компьютер на
тумбочке; обыкновенная деревянная дверь с круглой бронзовой ручкой; светлый паркет
под ногами, плоский белый потолок над головой, с которого свисает простенькая
трехрожковая люстра с зелеными плафонами. Больше всего меня поразила большая
фотография Кремля в золоченой рамке над диваном. Я присмотрелась – совершенно
точно: наш, земной, Московский Кремль! Только одна из стен комнаты выглядела
несколько необычно: вся она представляла собой окно – огромное сплошное зеленое
стекло в красивой бронзовой раме, украшенной замысловатыми узорами в виде
стилизованных цветов, птиц и бабочек.
- Добро пожаловать в мой дом, Екатерина, - сказал Яр. – Отец, должно быть, ждет
Вас в приемном зале.
- Ну, пошли, - рассеянно ответила я, не отрывая взгляда от изумрудного стекла.
Сорел и Енк остались в комнате, а мы с Яром вышли за дверь. Ортэрец проводил
меня по пустынным широким коридорам со сводчатыми потолками, искусно
украшенными фресками и позолоченной лепниной. Стены были облицованы каким-то
гладким полупрозрачным материалом, напоминающим адуляр или, как его еще
называют, лунный камень. В полукруглых нишах были расставлены напольные вазы с
крупными сиреневыми цветами, цилиндрические витрины с богато инкрустированным
холодным оружием и изящные статуэтки, изображающие птиц и животных.
- У тебя не дом, а настоящий дворец, – прошептала я, и эхо многократно со мной
согласилось.
- Это обычное для центра Эртана жилище, - пожал плечами Яр, - а ваш дворец раз в
восемь больше и намного роскошнее.
- Куда еще-то… - пробормотала я себе под нос, но эхо-предатель донесло эти слова
до слуха моего спутника.
- Если вам не нравится – построят новую резиденцию или вы можете занять любой
дом, который вас устроит, и обустроить по своему вкусу.
- Та комната, куда мы пришли с Океана Жизни, обставлена по твоему вкусу? –
догадалась я.
- Я сам ее ремонтировал и расставлял мебель: хотел, чтобы было похоже на мою
квартиру в Москве.
- Тебе нравится Земля?
- Конечно! Я бы хотел, чтобы Ортэра была похожа на нее. На Земле есть метро,
компьютеры, автомобили и самолеты. И ни у кого не болит душа, - грустно добавил он. –
Мой отец сегодня первый раз встал с постели, чтобы встретиться с вами.
- А далеко еще к нему идти?
- Собственно, мы уже пришли, - Яр распахнул передо мной четырехметровые
двустворчатые двери, обитые желтым металлом с чеканными узорами.
Мы вошли в зал. Сказать, что он большой – значит сильно преуменьшить его
размеры. Помещение было огромным, как стадион. Два ряда стройных стекляннопрозрачных колонн теплого янтарного цвета, покрытых замысловатой резьбой, уходили
куда-то в невообразимую высь, поддерживая потолок, украшенный металлическим
кружевом золотистого оттенка. Три разлапистые бронзовые люстры, каждая не меньше
трех метров в диаметре, с множеством подвесок из бледно-желтых кристаллов,
разбивающих свет на тысячи крошечных радуг, ярко освещали центральную часть зала. В
отдаленных углах таился загадочный полумрак. У противоположной стены, на расстоянии
полукилометра от нас, находился высокий подиум, на котором стояли несколько то ли
тронов, то ли кушеток. С одной из них нам навстречу поднялся очень высокий, как
большинство ортэрцев, человек в синей хламиде. Когда он подошел поближе, я увидела,
что это молодой человек лет двадцати двух с длинными темными волосами и красивым,
но искаженным горем лицом. Он приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки и
опустился на одно колено, низко склонив голову.
- Приветствую вас, Великая Владычица, - торжественно проговорил он, не поднимая,
однако, головы.
Смущенная, я вопросительно глянула на Яра, надеясь получить от него подсказку,
что следует говорить и как себя вести. Но тот ждал моей ответной реплики, не понимая
моего замешательства.
- Э… встаньте, пожалуйста, - выдавила я наконец, когда молчание стало
затягиваться. – Очень приятно познакомиться с вами, - что еще говорить, в голову не
приходило.
Мужчина вытянулся во весь рост, и мне пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть
его лицо. Наверное, у всех владычиц в чести была обувь на огромных каблуках и
платформах: даже с ростом выше моих метра пятидесяти восьми, очень неудобно
общаться с такими гигантами.
- Мое имя – Кард Нис. Принимать вас в этом доме – очень большая честь для меня и
моего сына Яра, Великая Владычица.
- Так это и есть твой отец? – вырвалось у меня. Я пораженно переводила взгляд с
одного мужчины на другого и не могла поверить, что разница в их возрасте составляет
больше трех лет. – Простите, но сколько же вам лет? – вопрос, бестактностью достойный
Татьяны, но я не могла удержаться.
- Четыреста двенадцать, Великая Владычица, - ответил Нис с поклоном.
«Ничего себе! Вряд ли они меня разыгрывают. Выходит, этот парень старше меня в
пятнадцать раз!»
- Люди Ортэры живут обычно восемьсот семьдесят – девятьсот восемьдесят лет, пояснил младший ортэрец, поняв мое удивление. - Бывают долгожители, дотягивающие
до тысячи ста, но это большая редкость.
Кард побледнел и гневно посмотрел на сына. Что еще стряслось?
- Прошу простить моего сына за его манеры, Великая Владычица, – снова хлопнулся
на колено Нис, лихорадочно блестя на меня глазами. – Он всего один раз был во дворце и
просто не знает, как следует говорить с Вами. – Оказывается, он опасался, что Яр навлечет
на себя мой гнев. – Я научу его, как…
- Да все нормально, – успокоила я перепуганного отца. – Правильные у него
манеры. И поднимитесь, пожалуйста, - вот еще морока с этими подданными: чуть что,
сразу в ноги падают. Казнили у них за плохие манеры, что ли?
Кард тихо выдохнул и поднялся. Яр любезно предложил продолжить разговор за
столом, и я с удовольствием согласилась – вдруг будут еще новости, которые лучше
воспринимать сидя. Протопав по зеркально-гладкому полу к далекому подиуму и
поднявшись на него по изящно изгибающейся боковой лесенке, мы возлегли вокруг
низкого столика. Я устроилась на самом роскошном ложе, обтянутом бархатом и парчой, с
инкрустированными красными и желтыми камнями подлокотниками, отец с сыном
заняли троны-диваны напротив – тоже с бархатно-парчовой обивкой, но без камней. На
столике стояли кубки, наполненные графины и блюда с разнообразными фруктами – я
узнала только виноград и яблоки. Кард бессильно опустился на свое ложе, и я обратила
внимание, что лоб его покрыт испариной, а губы иногда искривляются, будто от боли. Яр
обеспокоенно поглядывал на него и разливал по кубкам красное вино. Беседа постепенно
пошла на лад. Нис рассказал, что весть о появлении новой Великой Владычицы уже
облетела страну и наполнила сердца подданных ликованием. Весь Эртан готовится к
празднику, а его жители собирают дары и репетируют цветистые речи великой мне. В
столицу стекается люд со всех концов обитаемого мира, и все с нетерпением ждут моего
Явления. Слушая эти новости, я ловила себя на мысли, что уже с удовольствием
предвкушаю торжество в свою честь. Собственный день рождения я обычно отмечала в
кругу семьи – мы в пижамах поглощали торт прямо на кровати, встреча Нового года
ограничивалась бокалом шампанского под бой курантов в той же компании, да и вообще,
с праздниками дело обстояло довольно печально. Конечно, мне хотелось хоть раз в
жизни побыть центром всеобщего внимания. Только что же будет потом? Яр порадовал
отца сообщением о получении второго имени, и когда Кард услышал, что теперь его сын
зовется Яр Звард – его потухшие глаза засветились и стали такими же яркими, как у его
отпрыска. Он растроганно сказал что-то Яру на незнакомом мне мелодичном языке. А
потом обратился ко мне по-русски:
- Благодарю Вас, Великая Владычица, за честь, оказанную моей семье. Теперь даже
смерть Нии не помешает моему сыну занять достойное место в обществе.
- Сочувствую вашему горю, Кард Нис. Если я могу чем-то помочь…
- Екатерина, вы уже помогли! – воскликнул Яр. – Величайшая Владычица приняла
меня в свою свиту! Судьба не могла подарить мне большего.
Кард изменился в лице и сполз со своего ложа на пол. Я испугалась, что по незнанию
опять сделала что-то не так, но глаза его сияли счастливым восторгом. На коленях он
подполз ко мне и принялся целовать сначала одну, затем другую руку. По его лицу
безудержно текли слезы. Я оторопела. Что опять стряслось?
- Судьба, благодарю… – невнятно бормотал Нис дрожащими губами, не выпуская
мою руку. – Величайшая… Нормальный… Ния…
Сцена была неприятная, и пора было ее прекратить. Нельзя так унижаться, какое бы
счастье на тебя ни свалилось.
- Кард, прошу вас сесть на место.
Ортэрец моментально послушался и вернулся на свой диванчик, а по щекам все
текли слезы, срываясь крупными каплями с подбородка.
- Что это было? – поинтересовалась я у Яра, поскольку его отец не выглядел
способным говорить членораздельно.
- Моя мать погибла до того, как я стал взрослым, - деревянно, как на докладе, сказал
он. - Отец не ушел за ней - остался ради меня. Но его души недостаточно, чтобы мое
развитие полностью завершилось. Это возможно лишь с Вашей помощью. Теперь я
вырасту нормальным, и буду полноценным человеком.
- Вырастешь? – удивилась я.
Ну да, они же живут по тысяче лет, могут и расти лет по сто. «Я же обращала
внимание, что он ниже остальных ортэрцев. И Саин что-то говорил, кажется…»
– Так ты еще ребенок?
- По земным меркам – подросток.
Вот же влипла! Я не уверена, что с воспитанием собственного сына справляюсь, а тут
еще ребятенок из другого мира.
- Значит, будешь такой же здоровый, как Енк и Сорел?
- Лет через семь, - подтвердил мальчик.
Надеюсь, у Яра не будет проблем переходного возраста. Что же с ним делать
теперь? Привести домой и сказать Димке, что это мой троюродный племянник? Внезапно
нашедшийся. Бросить его я теперь не могу – опять на меня уповают, как на… не знаю,
кого. Чему учить ортэрца – не знаю. Обсуждать с ребенком сомнения по поводу его
воспитания тоже как-то неправильно…
В дальнем конце зала хлопнули створки огромных дверей: пришел Саин. Он был
одет во что-то длинное, красное с золотом и многослойное. Советник быстро и бесшумно
приблизился к нашей компании и поклонился – темные косы почти коснулись пола.
- Приветствую, Владычица, - молвил он торжественно.
Вот что мне в нем нравится, так это то, что он на колени не падает и опускает слово
«великая». Утомляют меня эти церемонии.
Мы все поздоровались с пришедшим: Кард и Яр почтительно и с поклоном, я
ограничилась простецким «здрасьте».
– Прошу прощения за вторжение, но во всем доме нет ни одного слуги. Некому
было доложить о моем прибытии, – он снова поклонился, но уже не так низко.
- Думаю, это не проблема, советник, – ответила я, невольно перенимая его тон. –
Полагаю, любезные хозяева не будут против, если вы присоединитесь к нашей компании,
– я вопросительно посмотрела на еще не совсем успокоившегося Карда, и тот жестом
предложил Саину присесть рядом с Яром.
- Благодарю, - советник с достоинством занял предложенное ему место.
«Интересно, а этому сколько лет? На вид – не больше двадцати пяти, а на самом деле?» –
Вы желали говорить со мной?
- Да, желала. Позже мы побеседуем на Океане, если вы не возражаете.
- Ваше желание – закон для любого ортэрца, Владычица.
«Звучит многообещающе», - подумала я.
- Великая Владычица, дозвольте мне покинуть Вас, - попросил Кард осипшим
голосом. Смотреть на него было жалко: видимо, он действительно сильно страдал и с
трудом держал себя в руках ради встречи со мной.
- Конечно, Кард, можете идти.
Яр подскочил со своего места и кинулся к отцу, взял его за руку. Они тихо заговорили
на непонятном языке, обнялись. Мне было неловко наблюдать эту интимную семейную
сцену, и я отвела глаза. Саин тоже отвернулся и потупил взор. Мы молчали некоторое
время, чтобы не мешать общению двух близких людей. Я не понимала ни слова из того,
что Яр с Кардом говорили друг другу, и потому не обратила внимания, когда их разговор
иссяк. Услышав судорожный вздох, я посмотрела на Яра, который тихо рыдал, обняв отца.
- Кард Нис был достойным человеком, - сказал Саин и скорбно опустил голову. Я не
поняла, о чем он. – Пусть Судьба соединит его с Нией, - продолжил советник, и страшная
догадка пронзила меня, будто разряд молнии.
- Он что… - горло перехватило, и говорить стало трудно, - он…
- Кард отправился за женой, Владычица. Вы отпустили его – и он ушел.
Я вскочила на ноги, чтобы броситься к распростертому на ложе телу – убедиться, что
неверно истолковала слова Саина. На пути стоял уставленный угощениями стол, и я едва
не перевернула его, спеша развеять ужасное предположение. Саин, вставший на моем
пути, взял меня за плечо:
- Так лучше, Владычица, - медленно, четко сказал он. – Только смерть могла
принести ему покой. Человек не должен терпеть такие муки.
- Муки?! – рявкнула я. - Никакая душевная боль не может быть оправданием
слабости. Он обязан жить!
Я попыталась оттолкнуть ортэрца с дороги, но добраться до Карда мне не удалось –
мы вдвоем уже были на Океане Жизни. Я часто заморгала от неожиданности и яркого
солнца, встретившего нас в этом мире. Яркий приветливый день настолько не вязался с
мыслями о смерти, что стало казаться, будто я схожу с ума.
- Он ведь не мог умереть, - дрожащим голосом сказала я, сама не веря в свои слова,
- он ничего не сделал, и мы пили одно и то же вино…
- Нам не нужно травиться или стрелять в себя, - спокойно ответил Саин, - мы просто
уходим. Кард мертв.
Блики от яркого солнца, играющие на гребнях волн, дарили свет надежды
- Его надо сюда! Океан дарует жизнь…
- Океан не лечит трупы, Владычица.
Я бессильно опустила руки, глядя на веселые солнечные зайчики, резвящиеся на
волнах. Господи! Я позволила человеку совершить самоубийство. Это же все равно, что
убить. У меня задрожали руки, и я судорожно обхватила ими плечи.
- Если бы я только знала, понимала, о чем он спросил меня! Я бы запретила. Сказала
бы, что он обязан жить. Пожелала бы, чтобы он жил!
Мое желание – закон, они сами сказали!
- Случилось то, что должно было случиться, Владычица, – мягко сказал Саин. – Вы
могли приказать ему жить, но это было бы жестоко.
- А оставлять Яра одного – не жестоко?
- Кард ушел, потому что был спокоен за сына: вы дадите ему больше, чем мог дать
он. Мальчик вырастет полноценным. Немногие сироты получают такую возможность.
- Но каково ему после смерти матери потерять еще и отца! Как можно добровольно
умереть, когда у тебя есть ребенок?
Я сама когда-то чуть не совершила подобное. У меня была депрессия, было больно,
казалось, что жизнь кончена – никакой адекватности. Кровь уже лилась из запястья,
кружилась голова, и сумерки начали сгущаться вокруг, когда я вспомнила о Дениске – и
еле успела предотвратить итог своего начинания. Но до сих пор я не могу простить себе
той слабости. Я никому не рассказала о том, что чуть было не совершила, и всегда
считала: попытка самоубийства – самый чудовищный и позорный поступок в моей жизни.
Врала о тонком шраме, оставшемся на память о моей глупости, и уже запуталась в
выдуманных объяснениях для наблюдательных знакомых. Теперь у меня есть позор
пострашнее: я позволила умереть другому.
- Яр Звард хотел отпустить отца, - отчеканил Саин, - для того и пригласил Вас.
Эти слова меня добили. Каким чудовищем нужно быть, чтобы желать смерти
родному отцу! Я обещала, что не оставлю Яра, но после этого… Саин верно истолковал
потрясенное выражение моего лица.
- Вы просто не знаете, что такое душевная боль, Владычица. Для Вас это всего лишь
фигуральное выражение, означающее эмоциональное состояние. Душа в понимании
землянина – некая мистическая субстанция, в которую можно верить, но нельзя ощутить.
На самом деле – это часть организма, орган, такой же реальный и важный, как сердце или
мозг. Она материальна, и когда она болит – это невыносимые, жуткие страдания.
- Но Кард выглядел вполне здоровым…
- Кард Нис был очень сильным. Он не только два месяца терпел невыносимые
страдания, но и превосходно контролировал себя в Вашем присутствии. Я был потрясен
таким самообладанием – впервые вижу подобное. Но когда Вас не было рядом, он
кричал – дико, до хрипа, теряя сознание от боли. И эту боль нельзя унять. Не помогают ни
таблетки, ни наркотики, не спасает Океан Жизни, не лечит время. Такую боль прекращает
только смерть.
- От чего она бывает? – спросила я тихо, стыдясь своих скоропалительных суждений.
- Когда мужчина и женщина становятся супругами – их души связываются на всю
жизнь, становятся единым целым. Смерть одного из супругов разрывает связь, и
остается… культя, обрубок души, который никогда не заживает.
- И это действительно больно? В буквальном смысле?
- Да.
- Но Яр был так весел вчера и сегодня… Неужели он такой черствый?
- Все не совсем так, как может показаться. На Земле и в Ортэре после смерти Нии
прошло два месяца, но Океан дарует не только жизнь, но и время. Никто не знает,
сколько недель или лет мальчик оплакивал мать, но он уже смирился с ее смертью.
- А Кард? С его состоянием он тоже успел смириться?
- Вы подарили его отцу избавление. Конечно, Яр был счастлив. Кроме того, само
Ваше присутствие…
- Что, он так рад меня видеть, что забыл о страданиях отца?
- Ваша душа действует на всех нас, как эликсир счастья. Когда Вы рядом – людям
Ортэры хорошо. Они помнят о своих бедах и проблемах, но негативные эмоции
смягчаются, а положительные – усиливаются.
Просто чудесно. Сначала мне говорят, что я должна предотвратить войны, потом
назначают нянькой, а теперь сообщают, что я – нечто вроде веселящего газа.
- Господи, вы все такие странные… что я за Владычица такая, если менталитет
собственных подданных для меня – загадка?
- Вы приняли решение, - утвердительно сказал Саин. - К празднику Обретения уже
все готово, ваше Явление может состояться завтра.
- Я хотела бы отложить его. Траур… до сих пор не могу поверить, что Кард умер. Все
так хорошо начиналось. Давайте, я явлюсь через некоторое время после похорон… вы
ведь хороните покойников?
- Кремируем. Я распоряжусь, чтобы эта церемония состоялась завтра. А Праздник
проведем через три дня. Я все понимаю, но нельзя слишком долго затягивать с
Явлением.
Три дня. Я уже сама не знала, много это или мало. Я уже согласилась на роль
владычицы всея Ортэры, и теперь мне было и страшно, и любопытно, и не верилось, что
коронация (или как это у них зовется) все-таки состоится. Саин протянул мне руку, желая,
видимо, оказать помощь в переходе из мира Океана Жизни, но я не прикоснулась к ней.
- Советник…
- Да, Владычица?
- Вы думаете, мое присутствие на похоронах Карда желательно?
Саин вздохнул, будто взвешивая ответ в уме.
- Яр Звард будет рад, - медленно произнес он, - если Вы почтите своим присутствием
траурную церемонию.
Слова «рад» и «траурная» в одном предложении создавали неприятное,
неестественное впечатление, но я постаралась не судить строго людей, которых совсем
не понимала.
Он так и не опустил протянутой руки, но я вернулась в зал приемов сама. Как ни
странно, получилось с первого раза.
***
- Если через Океан можно попасть прямо к месту назначения, - устало вопрошала я
своих охранников-проводников, стоя среди деревьев позади своего дома, - какого черта
мы тряслись с утра в электричке?
- Вы повелели следовать за вами, Владычица, - виновато ответил Енк.
- Простите, Владычица, – глухо произнес Сорел, - не пришло в голову сообщить Вам
о возможности быстрого перехода. Мы готовы понести любую кару.
- Угу, - протянула я, - четвертовать вас за это. «Кару…», надо же!».
- Как прикажете, Владычица.
Оба ноула покорно склонили головы.
- Вы все точно психи, - зло выдохнула я. - Завтра в восемь жду вас.
Резко развернувшись к собеседникам спиной, я отправилась домой, не прощаясь.
Сделав пару шагов, добавила, на всякий случай:
- Живыми! – и завернула за угол здания, не прислушиваясь к ответу.
И надо же было тут же столкнуться нос к носу с Димкой!
- Ты откуда? – удивился муж моему появлению вовсе не стой стороны, с которой
можно было бы ожидать.
А и правда, откуда?
- А ты куда?
- Так за тобой! Услышал, что ты здесь с кем-то разговариваешь.
- Ясно… Как работа? - сменила я тему разговора, беря благоверного под руку и
увлекая за собой в сторону нашего подъезда.
- Кушаков опять чудит… а в остальном – нормально.
Димка еще что-то рассказывал о чудаке-начальнике, но я уже не слушала.
Оказавшись в квартире, я прошла в комнату не разуваясь и устало опустилась на
диван, тупо уставившись на выключенный телевизор.
- Ужинать будем? – спросил Димка из прихожей.
- Угу.
- Или чайком ограничимся?
- Угу.
Перед тем, как отправиться с Ищущими на Землю, Я провела пару часов с Яром на
Океане Жизни – сидя на берегу, обнимала его за плечи, и мы вместе молчали каждый о
своем. Я пыталась понять и принять необходимость смерти Карда, избавиться от чувства
вины. О чем думал Яр, мне не было известно, но я надеялась, что мое присутствие
действительно смягчает его боль. Вернулась в Ортэру самостоятельно, оставив юношу у
Океана одного. Когда я оказалась в зале приемов, Яр стоял рядом со мной, и невозможно
было определить, сколько времени он провел в одиночестве. Вид мальчика не вызывал
опасений: он выглядел спокойным и не похоже было, что парень раздавлен смертью
отца. Но что творилось в его душе на самом деле, я не представляла, и чувствовала свою
вину за то, что позволила Саину уговорить себя оставить Яра одного в огромном доме.
- Солнце! – донесся до меня голос Димки, словно издалека. – У тебя что-то
случилось?
Погрузившись в невеселые мысли, я не обратила внимания, что муж присел рядом.
- Все нормально, - ответила я равнодушно.
- Тебя кто-то обидел?
- Нет, - «никто не обидел. Всего-то пригласили в гости посмотреть на смерть хозяина.
Зачем все это? Если смотреть на страдания Карда было тяжелее, чем хоронить его –
почему Яр не поделился с ним своей доброй новостью сразу? Зачем было ждать, тащить
меня в Ортэру, знакомить с человеком, который должен вот-вот умереть?»
- На работе что-то? – не отставал Димка.
- Нет, - я поднялась с дивана и поплелась в кухню, чтобы прекратить назойливые
расспросы мужа.
Димка все понял – за мной не пошел и до конца вечера вопросов больше не
задавал. Только ночью, когда я укладывалась в постель, спросил тихо:
- За Дениской завтра со мной поедешь?
- Угу...
Утро было недобрым. Физически-то я чувствовала себя превосходно, но вот на душе
скребли кошки. Стоя у раскрытого окна на кухне, я пила горький кофе и пыталась
морально подготовиться к трудному дню.
- С добрым утром, - от неожиданности я чуть не выронила чашку: задумавшись, не
услышала шагов мужа за спиной. – Проспала?
Я обернулась. Димка стоял в любимых застиранных трусах, зевая и почесывая
заросший светлой щетиной подбородок.
-Привет… Нет, просто не спешу.
Дмитрий, шаркая тапками по полу, подошел к плите, последовательно заглянул во
все кастрюли и сковородки, ничего не обнаружил и полез в холодильник.
- Не запаришься в таком платье? – спросил он, выкладывая на стол продукты.
На самом деле, черное платье-футляр из плотной ткани – не самая удобная одежда
в сорокаградусную жару, но ничего более подходящего случаю в моем гардеробе не
нашлось. Не в шортах же на похороны идти.
- Ничего, не сварюсь… - ответила я, отворачиваясь к окну.
Димка закрыл холодильник, подошел ко мне сзади и обнял.
- Не нравишься ты мне в последнее время, солнце. У тебя неприятности, я же вижу.
-Да все нормально, просто работы много, устаю.
- Ну, мне-то не рассказывай, - муж грустно вздохнул. – Можешь ничего не говорить,
если не хочешь, - он развернул меня к себе и посмотрел в глаза. - Но когда понадобится
помощь – зови меня. Что бы ни случилось.
- Я запомню, - кисло улыбнулась я.
Конечно, никто не требовал от меня хранить в тайне факт существования Океана
Жизни и Ортэры и все, с ними связанное. Я могла поведать Димке о своих сомнениях и
проблемах, и возможно, он даже поверил бы, что его жена – новая Владычица целого
мира. Но я не нуждалась в советах мужа, а от привычки плакаться в жилетку давно
избавилась.
Так ничего от меня и не добившись, Дмитрий со вздохом выпустил меня из объятий
и занялся приготовлением омлета. Я посмотрела на часы – без пяти восемь, скоро
должны были подойти Ищущие. Наскоро ополоснув чашку под краном, поставила ее в
шкафчик и направилась в прихожую обуваться. Почему-то, я не сомневалась, что Сорел и
Енк явятся точно в назначенное время. И верно, стоило мне натянуть на ноги черные
лодочки, в дверь позвонили.
- Дим, я пошла! – крикнула я, отпирая замок.
- Удачи! – ответил Димка из кухни. – Позвони мне.
- Хорошо.
За дверью, как я и предполагала, стояли мои охранники. Оба были облачены в
белоснежные костюмы. Такого же цвета были их рубашки, галстуки и туфли.
- Приветствуем… - начал было Енк.
- Привет-привет, - перебила я. – Пошли уже.
Мне не хотелось объяснять соседям, что это за громилы захаживают ко мне по
утрам. Это, конечно, мое личное дело, но сплетен обо мне и без того достаточно. Любят
окрестные старушки поболтать на досуге о моих личных делах, а Димка потом хмурый
ходит.
Наверное, можно было отправиться на работу прямо из подъезда, но я подозревала,
что соседка, из квартиры напротив, любит подсматривать в глазок и может стать
нежелательной свидетельницей нашего таинственного исчезновения. Да и гарантии, что
в самый неподходящий момент никто не выскочит на лестничную клетку, не было
никакой. Если ноулы и подумали, что я перестраховываюсь, спорить со мной не стали. Мы
проследовали на то же место позади дома, куда переместились вчера вечером. Густая
листва скрывала всю компанию от любителей покурить на балконе, а ходить здесь, вроде
как, и некому. Аня должна была прийти в офис только к десяти, так что мы не опасались
появиться из воздуха прямо у нее на глазах.
- Кому прикажете вести, Владычица, – спросил Сорел.
- Давай ты.
Он почтительно кивнул и протянул руки мне и Енку.
На Океане Жизни мы застали вечер. Солнце уже скрылось за вершинами аурсов, и
окружающее пространство было погружено в чернильно-фиолетовые сумерки. Над
черными водами океана уже появилось несколько звезд – не тех чарующих огней, что так
преображали ночное небо этого мира, а обычных, довольно тусклых. Не задерживаясь и
не размыкая рук, мы продолжили путь и оказались на небольшом пятачке свободного
пространства посреди моего офиса. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы
избавиться от обычного при подобных перемещениях ощущения ваты в ушах.
Усевшись на свое рабочее место, я с неудовольствием посмотрела на ноулов,
вставших по обе стороны от меня.
- Не могли бы вы… покинуть свой пост и сесть в кресла? – поинтересовалась я. Не
люблю, когда кто-то так нависает надо мной, когда я работаю на компьютере.
- Как прикажете, Владычица, - Ищущие, чудом не опрокинув ничего из мебели,
сменили дислокацию.
- Во сколько явится Саин? – спросила я, когда Сорел с Енком втиснулись в жалобно
скрипнувшие креслица, небрежно сминая полы белоснежных пиджаков.
- Великий Советник приказал сопроводить его к Вам в девять тридцать по
московскому времени, - сообщил Енк.
- Сопроводить? Он что, сам через Океан не пройдет?
- Через Океан можно прийти только туда, где уже бывал, - пояснил Сорел. – Если Вы
прикажете нам обоим оставаться с Вами, Великий Советник переместится на улицу, где
Вы говорили с ним, - я невольно улыбнулась, представив, как Саин в своих красных
тряпках до пят бегает по Москве и спрашивает, как пройти к офису Великой Владычицы. –
Или обратится к Яру Зварду, - продолжил Ищущий.
- Тогда, конечно, надо проводить, - решила я, посерьезнев. Еще не хватало Яру в
такой день проводником работать.
Настроение было ниже среднего, что неудивительно, и работать не хотелось, но
было несколько неотложных дел, которые нельзя было перепоручить Ане. Пока я
проверяла и подписывала необходимые документы, отправляла платежные поручения в
банк и деловые письма партнерам, Енк по моей просьбе сходил в цветочный салон
неподалеку и принес довольно приличные белые лилии. Все остальное время мы
провели в молчаливом ожидании назначенного часа.
- Девять двадцать, Владычица, - подал голос Енк, отвлекая меня от мрачных
размышлений. – Прикажете отправляться за Великим Советником?
- Да, конечно.
- Будет исполнено, - ноул мгновенно растворился в воздухе, и я вздрогнула, хотя и
ожидала его исчезновения.
Мы с Сорелом остались одни.
- Надеюсь, они появятся до того, как придет Аня, - сказала я.
- Не сомневайтесь, Владычица, Енк приведет Великого Советника через пять минут,
не позже.
- Почему вас все зовут просто Енк и Сорел? У вас есть вторые имена?
- Енк еще молод, он получит второе имя через сорок восемь дней, Владычица. А у
меня Сорел – второе имя. Родители нарекли меня Ином.
- Что это значит?
- Ин – значит, сильный.
- Коротко, - я вспомнила сложный перевод имени Яра. – А Сорел?
- Сорел – верный друг, Владычица.
Спросить о чем-либо еще я не успела, потому что посреди кабинета возникли Енк и
Саин. Советник был облачен в длинное белое одеяние, украшенное искусной вышивкой
белого же цвета. Да, с траурным цветом я явно ошиблась.
- Приветствую Вас, Владычица, - торжественно молвил Саин.
- Здравствуйте, советник. Почему вы не предупредили, что надо быть в белом? знай я, что в Ортэре не принято надевать черное на похороны, не пришлось бы натягивать
на себя душное платье и закрытые туфли. Я. конечно, сама виновата, что не подумала
расспросить о дресс-коде, но теперь было поздно об этом переживать.
- Приношу свои извинения, Владычица. Это непростительная оплошность с моей
стороны, - покаялся советник, – но Вам не стоит переживать из-за такой мелочи. Великая
Владычица одевается, как пожелает, и не ортэрцам судить о ее выборе.
Я не нашлась что ответить.
- Окажите мне честь, Владычица, – Саин протянул руку ладонью вверх и держал ее
так, пока я выбиралась из-за стола и вынимала из вазы цветы, купленные Енком.
На Океане Жизни был ясный день, и оранжевое солнце немилосердно слепило
глаза. Саин не повел меня дальше, а отпустил мою руку и заговорил серьезным тоном.
- Прежде чем мы окажемся в Ортэре, хочу Вас предупредить, Владычица.
Я напряглась: что еще за предупреждения?
- На церемонии будут несколько ортэрцев, с которыми Вы еще не знакомы. Они,
конечно, проявят необходимую сдержанность, но…
- Поняла, - вздохнула я, – будут падать в ноги и выражать дикий восторг по поводу
встречи.
- В общем… да, - поморщился советник. – И еще одно, Владычица. Помните, что
Кард Нис не пал от руки убийцы, а получил избавление от страданий.
- Хорошо… не забуду, - подобное напоминание показалось мне несколько странным.
Советник посмотрел на меня с сомнением, после чего все-таки подал руку для
перехода.
Я ожидала, что мы сначала перенесемся в дом Яра или другое помещение, но Саин
решил иначе. Мы оказались на поросшем невысокой травой холме. По голубому небу
неспешно плыли кудрявые облака, пахло сиренью и вишней. Отсюда открывался вид на
город, лежащий в долине в нескольких километрах от нас, словно горсть самоцветов в
шкатулке. Разноцветные крыши домов сверкали и переливались на солнце, как
настоящие драгоценности, перемежаясь пышными кронами деревьев. С холма хорошо
были видны несколько высоких изящных башен, напоминающих минареты и увенчанных
тонкими шпилями.
– Это Эртан? – спросила я у Саина, зачарованно глядя на сказочную панораму.
– Нет, Владычица, это Истак – очень древний, но совсем небольшой город, - ответил
советник. – Здесь неподалеку находится место, где принято кремировать усопших,
которые при жизни пользовались особым уважением. Прошу Вас, – он широким жестом
предложил мне пройтись по тропинке, бегущей мимо нас к нагромождению каменных
глыб у подножия холма с противоположной от города стороны.
Спустившись вниз по пологому склону, я увидела нечто вроде невысокой арки,
образованной огромными камнями. Остановившись, я неуверенно оглянулась на Саина,
следующего за мной. Советник улыбнулся:
– Здесь лучше я пойду вперед, Владычица, - пригнув голову, он нырнул в проход, осторожно, тут немного скользко, - донеслось до меня изнутри.
Пройдя вслед за советником через короткий тоннельчик, стены которого были
покрыты густым, мягким на вид мхом, я оказалась на площадке, выложенной плитами из
отполированного гранита или похожего материала. Метрах в тридцати от нас собралась
небольшая группа ортэрцев, с ног до головы укутанных в белое. «Словно в
пододеяльники завернулись», - подумала я. Они плотно окружили тонкую фигурку, в
которой я, присмотревшись, узнала Яра. Он казался таким субтильным по сравнению с
окружающими его ортэрцами, что я удивилась, как могла принять его за взрослого. Яр
был одет в белые брюки и рубашку, а не в бесформенную хламиду, как остальные. Не
замечая нашего с Саином появления, ортэрцы хлопали мальчика по плечам и что-то
говорили с радостными улыбками. Ни на одном лице я не увидела не только скорби, но
даже намека на сочувствие. Они не соболезнуют, дошло вдруг до меня, а поздравляют!
Теперь я поняла, почему советник напоминал о страданиях Карда. Я хотела сказать об
этом Саину, но наше присутствие уже заметили.
Яр вырвался из круга окружавших его людей и подбежал ко мне.
– Екатерина, вы пришли, – выдохнул он. – Здравствуйте, - На его лице появилась
робкая светлая улыбка.
– Добрый день, то есть…
– Не смущайтесь, Владычица, - подал голос советник, - день действительно добрый.
Мне трудно было принять ортэрское отношение к смерти, но я промолчала. В чужой
монастырь и то со своим уставом не ходят, что уж говорить о чужом мире.
– Ты как? – спросила я у Яра, который вовсе не выглядел таким уж счастливым.
– Я рад за отца, – парень потупился, – но мне будет его не хватать…
Я привлекла его к себе, и мальчику пришлось наклониться, чтобы я могла его
обнять. Что сказать, я не знала, потому просто сжала его в объятьях, старясь выразить
таким образом свою поддержку.
– Вы в трауре, – прошептал Яр, – в такую жару. Это большая честь для отца. И для
меня.
То, что Яр, ради которого я и пришла, долго прожил в Москве и знал, что означает
цвет моего наряда, успокаивало. Но среди облаченных в белоснежные одежды людей, я в
своем черном платье чувствовала себя белой вороной. Как бы нелепо это ни звучало.
Бросив взгляд за спину юного ортэрца, я выпустила его из объятий. Все присутствующие,
кроме нашей троицы, склонив головы стояли на коленях, пачкая свои белые тряпки в
пыли.
– Вы позволите, Владычица, - сказал Саин, от которого не укрылось мое
замешательство.
Я согласно кивнула, хотя и не понимала, что он хочет сделать, и советник громко
обратился к коленопреклоненным согражданам:
– Великая Владычица приветствует своих подданных и приказывает подняться, люди беспрекословно выпрямились во весь рост. – Можете подойти и назвать свои
имена.
Первым приблизился мужчина, высокий даже для ортэрца – метра два с половиной
ростом – с суровым взглядом бледно-голубых глаз, резкими скулами, квадратным
подбородком и иссиня-черными волосами, заплетенными в длинную косу. Он хотел было
опуститься на одно колено, но Саин что-то сказал на незнакомом мне языке, и гигант
ограничился склоненной головой.
– Приветствую Вас, Великая Владычица, - прогремел богатырь густым басом. – Мое
имя Гас Лесар.
– Очень приятно, - ответила я, задрав голову.
– Лесар – начальник дворцовой охраны, Владычица, – тихо просветил меня Саин.
Вы, разумеется, можете его заменить, но пока Вы не нашли другую кандидатуру, он
вполне справляется со своими обязанностями, – Гас одарил советника мрачным взглядом
сверху вниз, но тот и бровью не повел. – Полагаю, Лесар, Владычица побеседует с вами
после церемонии, а пока позвольте другим подданным поприветствовать ее.
Исполин не сдвинулся с места.
– Владычица, - вздохнул Саин, – он так и будет стоять здесь, пока Вы не прикажете
удалиться.
– Саин прав, – робко сказала я, – я обязательно уделю Вам внимание чуть позже.
Гас Лесар учтиво поклонился и отошел в сторону без лишних слов.
– Вы его недолюбливаете? – шепотом спросила я у советника, когда начальник
охраны удалился на достаточное расстояние.
– Что Вы, это он меня недолюбливает, Владычица, - ответил советник достаточно
громко, чтобы Гас слышал его слова. – На самом деле, – добавил он вполголоса, – Вам не
найти никого, кто справится с охраной Вашей резиденции, да и лично Вас, лучше Лесара.
Он умен и отлично знает свое дело, а кроме того, никогда не теряет бдительности и
прекрасно руководит подчиненными.
Пока мы шептались, подошла женщина.
– Приветствую Вас, Великая Владычица, - повторила она уже поднадоевшую мне
формулу, - Мое имя Лия Тарн, – ее низкий грудной голос свел бы с ума любого мужчину.
Внешность тоже не подкачала: очень красивое лицо с точеными скулами и тонким
прямым носом, большие, слегка вытянутые синие глаза, полные, четко очерченные губы и
блестящие, гладкие черные волосы, длиной чуть не до колен. Белые одежды не облегали
фигуру, но не скрывали наличие волнующих изгибов. Единственное, к чему можно было
придраться – слишком высокий, даже для манекенщицы, рост.
– Лия пользовалась большим доверием двух предыдущих Владычиц, – зашептал
Саин над ухом, – и даже четырежды была регентом, когда они надолго покидали Ортэру.
Очень разумная женщина. Она, кстати, до сих пор живет в Вашем дворце, Владычица.
Стоит обратить на Лию Тарн внимание: возможно, и Вам она будет полезна.
– Приветствую Вас, Великая Владычица, услышал я слова следующего подданного,
жаждущего лицезреть меня поближе. – Мое имя...
«Очень приятно, царь» - подумала я, с тоской представляя, сколько продлится
ритуал знакомства. Вслух, конечно, я любезно ответила, как я рада встрече.
Столь же церемонно и неспешно мне представились еще около пятнадцати
ортэрцев. Из них я запомнила только Гора Мирка, который, как поведал советник, был
младшим братом матери Яра, и его жену Эол Ракту. Очень милая пара. Мирк – стройный,
с вытянутым лицом и большими серыми глазами, обрамленными длинными черными
ресницами. Его темные вьющиеся волосы, довольно коротко остриженные, были
прижаты к голове простым обручем из черного металла. Супруга Гора не выглядела
личностью, отягощенной мощным интеллектом, но ее миловидное округлое личико, с
наивно-распахнутыми голубыми глазами и обаятельной улыбкой, вызывало симпатию.
Остальные ортэрцы перепутались в моей голове и превратились в череду незнакомых
имен, которые не соответствовали в моей памяти ни лицам, ни степени родства с Кардом,
ни занимаемым постам.
– А когда начнется то, ради чего все собрались? – шепотом спросила я у Саина.
– Прямо сейчас, Владычица, - ответил он так же тихо. – Позвольте Вас сопроводить.
Мы подошли к краю площадки, и только тогда я заметила ступени, спускающиеся
вниз и амфитеатром окружающие круглый пятачок, метра три в диаметре, поросший
зеленой травой. Посреди этой поляны стояло нечто вроде каменного стола или алтаря, на
котором возлежало обнаженное тело Карда Ниса.
Вид голого покойника меня покоробил, но помня, что в чужом мире и традиции
чужие, я не стала задавать глупых вопросов. Прощание с усопшим длилось, как мне
показалось, меньше, чем церемония знакомства со мной. Ортэрцы чинно спустились по
лестнице и остановились на нижних ступеньках, после чего по очереди стали подходить к
телу. Каждый произносил несколько добрых слов о Карде, в основном отмечая его
исключительное мужество. Кое-кто упоминал о его добром поступке или помощи,
оказанной говорившему. Некоторые клали возле тела какие-то небольшие предметы.
– Почему все говорят по-русски? – тихонько задала я давно мучивший меня вопрос
стоящему рядом советнику.
– Из уважения к Вам, Владычица.
– У вас что, все его знают?
– Да. В городах вообще чаще говорят по-русски, чем по-ортэрски.
– А…
– Будьте внимательны, Владычица. Сейчас к Карду подойдет Яр Звард, а потом Ваша
очередь.
– А что делать?
– Скажете что-нибудь хорошее о покойнике и вернетесь. В остальном я помогу.
Тем временем Яр вышел в круг и остановился в изголовье алтаря. Он немного
сутулился и выглядел растерянным, но оглядев собравшихся, расправил плечи и
заговорил громко и торжественно:
– Кард Нис был лучшим из отцов. Почти все вы приходили к нам в дом, когда ушла
моя мать, и видели его. Каждый уговаривал его уйти. Многие даже шли на обман… и за
это я вам благодарен, ведь вы действовали из лучших побуждений.
– Потому мальчик и пригласил Вас в свой дом, - прошептал над ухом Саин, - Карду
столько раз лгали, что Яра взяла под опеку Владычица... что когда это произошло, он уже
не верил.
– Но Кард Нис не поддался слабости! - возвысил голос Яр. – Мне больно думать, что
я стал причиной его страданий, но я безмерно рад… я горжусь тем, что я сын Карда Ниса!
– рядом всхлипнула женщина, растроганная речью. – И теперь он ушел к моей матери.
Пусть они вечно будут вместе, - Яр достал из кармана какую-то маленькую вещицу,
блеснувшую на солнце, и положил на грудь покойника.
– Теперь Вы, - напомнил советник.
Я набрала в грудь побольше воздуха, собираясь с духом, и сделала шаг вперед.
Поймала благодарный взгляд Яра, возвращавшегося на прежнее место, и это придало
мне решимости. Я подошла к ложу с покойником и заговорила, стараясь не обращать
внимания на взгляды, устремленные на меня. Повторив слова предшественников о
мужестве и выразив пожелание покойному всегда быть со своей возлюбленной, я
повернулась к алтарю и посмотрела в лицо мертвеца. На нем застыла умиротворенная
улыбка, словно Кард спал и видел приятный сон. На его обнаженной груди лежал,
переливаясь всеми цветами радуги, бесцветный ограненный камень величиной с
виноградину. Я положила у головы покойного поникшие лилии и добавила земное:
– Покойся с миром.
В полной тишине я вернулась на нижнюю ступеньку амфитеатра и встала рядом с
Саином. Он незаметно для окружающих сжал мою ладонь, давая понять, что я
справилась, и провозгласил:
– Великая Владычица повелевает завершить судьбу Карда Ниса! Пусть огонь оставит
чистую память.
Гор Мирк вышел вперед и вылил на грудь усопшего какую-то жидкость из
небольшого пузырька, которая мгновенно загорелась бледным синим пламенем. Алтарь с
телом стал медленно с гулом погружаться вниз и, наконец, над прямоугольным проемом
в центре поляны, звонко лязгнув сомкнулись металлические створки.
Океан Жизни с тихим шипением омывал наши ступни, и солнце пригревало спины,
окрашивало песок и гребни волн в нежный абрикосовый цвет. Сидя на пустынном пляже
рядом с Яром, я молчала, давая мальчику возможность выговориться. Он рассказывал о
родителях – такие важные мелочи, которым не придавал значения, пока они были живы.
Как его мать кормила птиц каждое утро; как отец вместе с сыном разучивал танцевальные
движения, чтобы Яр не ударил в грязь лицом на московской дискотеке; как они втроем
готовили суфле, а оно не застыло – и его пришлось выпить; как Ния плакала над
фильмами о второй мировой войне и смеялась над мелодрамами: она никак не могла
понять, что любовь может быть не взаимной. Яр говорил и говорил, припоминая
мельчайшие детали, взгляды, выражения лиц…
- … нашли в лесу озеро с маленьким водопадом, и … – Яр запнулся. - Через два дня
она погибла.
- А что произошло? – тихо спросила я.
- Мама была приближенной Великой Владычицы – и часто ее сопровождала. На них
напали Непокорные. Я не знаю, почему они не сбежали через Океан. Возможно, враги
появились неожиданно и сразу оглушили их.
- Кто такие непокорные?
- Предатели. Они хотят захватить власть над Ортэрой. За последние четыреста лет
сменилось уже три владычицы: двоих они убили.
- Значит, теперь они захотят убить меня?! – я резко вскочила на ноги.
Яр, не вставая, поднял голову и серьезно посмотрел мне в глаза.
- Да. Но им не позволят приблизиться к Вам, Екатерина. Зайти через Океан можно
только в знакомое место, в котором уже бывал. Они не могут внезапно появиться у Вас
дома, а в других местах вы под постоянной охраной.
- Других это не спасло, – по спине пробежал холодок: ну что это за охрана – два
безоружных человека, которых, кстати, сейчас не было рядом.
- Первая убитая Владычица сама согласилась встретиться с их предводителем. А
вторая отказалась от охраны. Вы ведь этого не сделаете, Екатерина?
- Да уж постараюсь обойтись без аудиенций, - грубо ответила я. – А кто они вообще
такие? Как выглядят?
- Как все ортэрцы, - пожал плечами Яр.
Сердце остановилось на одно мучительное мгновение, а потом понеслось бешеным
галопом.
- Выше двух метров ростом? – на самом деле, я уже знала ответ.
- Взрослые мужчины – да. Женщины чуть ниже, – Яр поднялся на ноги и встал
напротив. В его зеленых глазах появилось беспокойство. – Еще у нас не бывает очень
светлых волос и карих глаз.
- Если ортэрец увидел бы меня, - медленно спросила я, пытаясь унять дрожь, - он
сразу признал бы во мне Владычицу?
- Конечно. Мы чувствуем вашу душу.
- А мог обычный ортэрец, – я очень старалась держать себя в руках, – не из этих…
узнать меня и не показать этого? Никому не сказать?
- Нет, конечно, – казалось, вопрос удивил мальчика.
- Красавец, – вырвалось у меня. - Вот урод!
Яр посмотрел на меня с недоумением, но объяснений не получил.
Я уже знакома с двумя Непокорными. Мне сразу показались странными два высоких
человека с длинными темными волосами и светлыми глазами, которые без раздумий
купили у меня круиз за непомерно высокую цену. Значит, моя интуиция опять оказалась
права: эти люди были опасны, следовало держаться от них подальше. А я еще
вообразила, что нравлюсь Ивану! Но почему же он не убил меня? Возможностей у него
было хоть отбавляй. Спрятать труп – плевое дело: оттащил к Океану Жизни, и никто вовек
не найдет.
Я не видела Иванова всего неделю, но успела начисто забыть о нем, поглощенная
размышлениями о своем возможном царствовании. Как же мне сразу не пришло в
голову, что он ортэрец?! Это же очевидно, лежит на поверхности, элементарно.
Догадаться можно было в тот же день, когда я познакомилась с Ищущими и Саином. И
ведь после их появления, гад, даже не позвонил ни разу. Знал, наверное, что подданные
со мной связались. До этого-то и на работу забегал, и домой подвозил… Внутри у меня все
похолодело: «он же знает, где я живу, в какой сад ходит Дениска… Дениска!»
– Пошли, - я требовательно протянула руку.
– Во дворец?
– В офис! – Яр сжал мои пальцы. – Нет, стой! Там же Аня. Да и туристы могут быть, –
я на мгновение задумалась. – Давай в туалет.
– А…
– Я знаю! – перебила я ноула, – но будем надеяться, что пронесет.
Оказавшись в облицованном голубым кафелем помещении, я облегченно
вздохнула:
– Никого.
Дверь одной из кабинок отворилась, явив Татьяну.
– Катька! Ты откуда нарисовалась?
– Потом, Танюш, потом, – я пулей вылетела из туалета.
Ворвавшись в свой офис, обнаружила в нем четверых посетителей, один из которых
беседовал с Аней, а остальные ожидали своей очереди. Один из них, щекастый мужичок
в цветастой гавайке, узнал меня:
– Катюша, а мне сказали, вас сегодня не будет…
– Здрасте, - кивнула я, делая знак столбами стоящим у моего рабочего места Енку и
Сорелу выйти за мной из кабинета, и выскочила на крыльцо.
Ищущие молча вышли следом.
– Кто может слетать в Дорохово? – выпалила я. – Вы там были?
– Нет, Владычица, – ответил за двоих Сорел.
– Я был в Голицино, – сказал Яр, – оттуда ближе, чем из Москвы.
– Тучково еще ближе. Я могу пройти на станцию, – вставил Енк.
– Хорошо, – решила я. – Ты сейчас через Океан мчишься в Тучково, берешь такси и
едешь в Дорохово к моей свекрови. Сейчас напишу, где это. Дайте ручку… Нет, записывай
в телефон.
Продиктовав адрес, я продолжила не терпящим возражений тоном:
– Приедешь, возьмешь моего сына за руку и позвонишь. И ни на шаг от него не
отходить. Головой отвечаешь – в буквальном смысле! Ты еще здесь?
Енк исчез. Сделав главное, я немного успокоилась, убеждая себя, что если за
последний месяц с Дэном ничего не случилось, то и за пятнадцать минут, пока Енк до него
доберется, не должно произойти ничего страшного.
– Яр, – продолжала сыпать распоряжениями я, – иди в туалет и приведи Саина, –
мальчик правильно понял мое странное пожелание и отправился его исполнять без
лишних вопросов. – А ты, Сорел, стой на стреме. Пока советник не появится, в уборную
чтоб никто не входил. Скажешь, технические работы.
Ищущий пошел вслед за Яром, а я вернулась в кабинет, уселась в свое кресло и
принялась нервно постукивать пальцами по столу. Знакомый турист тут же занял стул у
моего стола:
– Здравствуйте, Катенька. Наша договоренность о скидке в силе?
Я со вздохом включила компьютер: без дела ожидание дольше тянется.
К счастью, дядечка пришел бронировать тур, который я ему предлагала ранее,
потому времени на подбор вариантов тратить не пришлось. Надо было всего лишь
принять оплату, занести данные в заявку и подписать бумаги. Это заняло не больше
десяти минут, и когда в приоткрытую дверь заглянул Сорел, мне осталось только
поставить печать в договоре.
– Подтверждение придет сегодня-завтра. Стоп-сейлы на этот отель не приходили,
мест на рейсах достаточно, так что все будет в порядке, – заверила я клиента. – Как только
бронь подтвердят, я вам позвоню, а сейчас простите, мне надо бежать, – скоренько
распрощавшись с туристом, я выскользнула из-за стола и вышла на крыльцо.
Снаружи меня ждали Яр, Сорел и высоченный парень в длинных шортах и
расстегнутой на рельефной груди рубахе, на голове которого была завязана черная
бандана на пиратский манер.
– Я вижу, Вы уже освоились с ролью Владычицы, – иронично протянул «пират», – по
крайней мере, повелевать уже начали.
– Саин?! – я никак не ожидала увидеть советника без длинной рясы до пят, потому и
не признала сразу.
– Вас удивляет мой наряд? – улыбнулся Саин, который в земной одежде растерял
всю солидность и походил на юного лоботряса. – Не думаете же Вы, что я должен
расхаживать по Москве...
Справившись с удивлением, я не дослушала:
– Почему Вы не сказали, что мне грозит опасность?
– Я сообщил, что Вам требуется охрана, – посерьезнев, сухо ответил советник. –
Более того, настаивал, что она необходима. Енк с Сорелом приступили к своим
обязанностям, как только мне стало известно, кто Вы, – он сказал это так, что
недосказанное «хотя вы не желали с этим согласиться», ясно читалось между строк.
– Вы хотите меня в чем-то упрекнуть? – холодно спросила я.
– Никто из Ваших подданных никогда и ни в чем Вас не упрекнет, Владычица, –
смиренно ответил Саин. – Вы не довольны своей охраной?
– Я недовольна тем, что она предоставлена только мне, в то время как моя семья
беззащитна.
– У вас мобильный звонит, – сообщил выходящий из офиса клиент, которого я
только что обслуживала.
Яр без всяких просьб бросился в кабинет за телефоном. Звонил Енк. Он кратко
сообщил, что задание выполнено, и Дэн находится рядом с ним. По второй линии
пробивалась свекровь, и я с ужасом вспомнила, что не предупредила ее о визитере
угрожающей наружности. Зажмурившись, я приняла вызов.
– Катя! У тебя неприятности? Я говорила, не надо ввязываться в бизнес. На тебя
наехали, да? – истерично причитала Лидия Николаевна. – Что происходит? Какой-то
бандит ворвался в дом, схватил Денечку… Я вызвала милицию.
Я со стоном схватилась за голову.
– Лидия Николавна, отмените вызов! Не надо милицию!
Минут десять я пыталась втолковать обеспокоенной свекрови, что все в порядке, а
потом столько же – что Енк должен оставаться у нее до нашего с Димкой приезда.
Клятвенно обещая все объяснить позже, я понятия не имела, что ей скажу.
Окончив разговор, я посмотрела на троих ортерцев. На их лицах читалась
озадаченность.
– Я тут, вроде как… главная? – уточнила я, смутившись.
– Да, Владычица, – ответил Саин с подчеркнутой почтительностью. – И не только тут.
– Тогда обеспечьте нормальную охрану членам моей семьи. Чтобы ни эти ваши
непокорные, ни земные бандиты, ни прочие опасности им не грозили, – я старалась
говорить как можно жестче, заглаживая конфуз со свекровью. – И организуйте все
грамотно, чтобы не пугать… и объяснения придумайте. Вы ведь это можете?
– Вы зря переживаете за родных, Владычица. Непокорных они не интересуют.
Опасность может грозить только лично Вам, но наличие охра…
– Если Вы обязаны мне подчиняться – исполняйте! – я и сама не знала, что мой голос
может звучать столь властно. – А если нет – найдите другую владычицу – и пусть она
рискует, кем захочет.
– Слушаюсь, Владычица, – смиренно молвил советник с поклоном. – Я доставлю к
Вам Гаса Лесара.
***
Аня давно закончила работу с клиентами, и ерзала под моим напряженным
взглядом. Я нервничала. Прошло уже два часа, но ни Саина, ни Лесара все не было.
– На послезавтрашние вылеты документы уже выдают, – робко подала голос
менеджер. – Может, забрать сегодня?
– Да, – рассеянно согласилась я. – Яр, забери.
Мальчик с Аней вместе склонились над ее столом и тихо заговорили, уточняя
маршрут и собирая доверенности, подтверждения и схемы проезда.
Я посмотрела на часы и забарабанила пальцами по столешнице. «Где они ходят?».
Внезапно на меня упала тень, и сильная рука накрыла мое предплечье. Ослепляющеяркий свет ударил в глаза, а стул, на котором я только что сидела, исчез, лишая тело
опоры. Упасть не дал схвативший меня крупногабаритный мужчина с обнаженным
торсом. Рассмотреть его мешало солнце, к которому он стоял спиной, так что я видела
лишь силуэт, окруженный ярким ореолом. Сообразить, что меня выдернули на Океан
Жизни, в тот момент я не успела, но инстинктивно рванулась обратно. Рука, вцепившаяся
в запястье, исчезла, под моими нетвердыми ногами возник пол, а колено ударилось о
ножку стола. Теряя равновесие, схватилась за столешницу, но меня резко дернули за руку,
и шлепнулась пятой точкой я уже на песок под сияющим волшебными огнями ночным
небом.
– Я пришел говорить, - низкий голос был незнаком, но в довольно ярком небесном
свете я узнала Евгения.
– Хорошо, - согласиться казалось единственной возможностью получить шанс на
спасение. От страха, мысли проносились в голове с бешеной скоростью. – «В дом Яра! Ну
же», - возвращение в офис ничего не давало, ведь преследователь будет уже там, а
перейти в другое место никак не получалось. «На поляну. Домой» - судорожно пыталась
представить себе любое место, куда могла бы отправиться, но ничего не выходило.
– Я пришел говорить, – повторил Евгений, нависая надо мной и протягивая руку,
чтобы помочь мне подняться.
По-паучьи перебирая руками и ногами, я отползла назад, продолжая бесплодные
попытки переместиться. Ортэрец горой возвышался надо мной, заставляя чувствовать
себя беспомощной букашкой.
– Если бы я хотел убить – давно бы это сделал, - напомнил здоровяк.
Умом понимала, что возможностей умертвить меня у Евгения хватало, и раз он не
воспользовался ими – хочет чего-то другого. Но инстинкт самосохранения не подчиняется
логике, и страх горячей адреналиновой рекой продолжал струиться по жилам. Вдруг
прояснившееся сознание было занято мыслями о расположении людей и предметов в
офисе и путях спасения при возвращении туда, раз уж не получается сбежать куда-то еще.
«Сорел стоял рядом, за левым плечом. Если сразу…»
– Я не причиню вреда, – терпеливо продолжал ортэрец, – сегодня. Даю слово.
Уточнение – «сегодня» - не вдохновляло, да и слову этого человека веры не было…
но раздражать амбала отказом пообщаться я не рискнула. Поднявшись на ноги и отойдя
на пару шагов, сказала:
– Я вас слушаю.
– Оставьте Ортэру – и мы гарантируем Вам безопасность, – не пытаясь приблизиться,
объявил Евгений.
– А если… предположим, я не соглашусь?
– Мы вас заставим – или уничтожим.
– «Мы» - это Непокорные?
– Мы Свободные! – рявкнул собеседник. (Ну да. Мы не черные и белые – мы афроамериканцы и евро-россияне)
– И хотите править остальными – теми, кто не так «свободен», как вы?
– Хотим освободить их от рабства.
– В Ортэре существует рабство? – удивилась я. – Я против него, и постараюсь
освободить…
– Само Ваше существование превращает ортэрцев в стадо баранов. Владычицы
гнобили мой мир тысячи лет! Я обещал дать Вам шанс – и сдержал слово. Теперь
решайте. Если откажетесь – я Вам ничего не должен, – с этими словами Евгений исчез,
оставив больше вопросов, чем ответов.
Поежившись от только сейчас замеченной прохлады, я перенеслась в офис, где на
плечо тут же легла рука Сорела, вернувшего меня на Океан. Впрочем, еще раз удариться
коленом о стол я успела. На этот раз мы застали ранний вечер: все вокруг заливал теплый
насыщенно-оранжевый свет, и воздух наполнял незнакомый сладковато-пряный аромат.
– Владычица… - начал ноул, не давший мне снова шлепнуться на песок.
– Все нормально.
– Я успел? – видимо, Сорел пытался увести меня до того, как это сделал Евгений.
– Нет, - поморщилась я. – Просто он ушел. Давай обратно, – спорить Ищущий не
стал.
В кабинете нас встретили обеспокоенный взгляд Яра и потрясенный – Ани.
– Что… что это было? – спросила она дрожащим голосом.
«Вот черт», - кроме ругательств в голову ничего не пришло. Выручил Яр:
– Где? – «не понял» он, очень натурально изображая удивление.
– Т-там был человек.
– Ань, ты что? Там два человека. Начальница твоя и ее друг, узнаешь?
– Мне показалось, - девушка смутилась, - там кто-то…
– Анют, - я пришла в себя и поддержала Яра, – ты, наверное, переутомилась.
Может, пойдешь домой, отдохнешь? – я добавила в голос сочувствия.
– Наверное… спасибо, - у бедной девочки был такой растерянный вид, что ее и
правда стало жаль.
Анна, хмурясь, потерла рукой лоб и неуверенно продолжила инструктировать Яра,
который, как ни в чем не бывало, выравнивал стопочку доверенностей и подтверждений
заявок, что-то насвистывая. Кажется, она все-таки поверила, что ей померещилось.
Стоило нам выпроводить Аню домой и перевести дух, как откуда-то послышался
истошный вопль. Я вздрогнула и судорожно вцепилась в руку Сорела, все еще лежащую
на моем плече. Ортэрцы напряглись. Вопль сменился витиеватыми конструкциями из
непечатных слов.
– Татьяна, - узнала я голос.
– Проверить? – спросил Яр.
Пока я колебалась, дверь распахнулась, впуская Саина и Гаса Лесара, подобно
советнику, одетого в земную одежду. В белых хлопковых брюках и бирюзовой футболке
гигант казался еще больше.
– Простите, Владычица, - сказал советник. – Кажется, мы напугали Вашу знакомую.
– Она видела ваше появление?
– Нет, - улыбнулся Саин. – Но вид нашего дорогого Лесара оставил неизгладимый
след в ее сознании.
– Здесь был Непокорный, - огорошил вошедших Сорел. – Зашел через Океан.
Улыбка мигом слетела с лица Саина.
– И Вы еще здесь, Владычица? – взмутился он, заработав тяжелый неодобрительный
взгляд Гаса. – Вы не понимаете, что это помещение для Вас опасно?!
– Он хотел только поговорить, - успокоила я советника. – Предъявил ультиматум… и
ушел.
Сейчас, когда все было позади, Евгений казался не таким уж страшным.
– Это был Дар, - сказал Сорел.
– Ничего себе, подарочек! – приятно, конечно, что меня не убили, но я как-то
привыкла считать, что жизнь и так принадлежит мне по праву.
– Дар Фош – правая рука предводителя Непокорных, - тихо пояснил побледневший
Гас.
– Ваши люди ни на что не способны, Лесар! – накинулся на него Саин. – «Постоянное
наблюдение… Первоклассное оружие… Оптика…», – он разразился длинной фразой на
ортэрском, заставившей Яра опустить глаза, а начальника охраны побагроветь от гнева. –
Думаю, нам все-таки стоит продолжить обсуждение проблемы в более… безопасном
месте, – обратился ко мне советник, внезапно переходя на спокойный учтивый тон.
Саин был прав: то, что Дар не прибил меня сразу, еще не значило, что он не сделает
этого в будущем – отдаленном или не очень. А появиться в кабинете он мог в любую
секунду. Мысленно кляня себя последними словами за то, что вовремя не подумала о
возможности появления недругов в офисе, я согласилась перенести экстренное
совещание подальше от своей фирмы. Разговор мы продолжили на Океане.
Расположившись на нагретом солнцем песке, я молча смотрела на горизонт, где синяя
вода встречалась с зеленоватым небом. Ветер дул в лицо, заставляя щурить глаза, и
трепал мои волосы. Советник с Лесаром спорили о методах защиты: Саин что-то
эмоционально говорил на ортэрском, Гас холодно отвечал по-русски. Суть разногласий
уловить было сложно, но из реплик Лесара я с удивлением поняла, что моя охрана не
ограничивалась Енком и Сорелом. За моей квартирой и офисом, домом и дачей свекрови,
детским садом Дениски, магазинами, куда я часто наведывалась, банком,
обслуживающим турагентство, автомобильной стоянкой, где Димка оставлял свой
драндулет, постоянно наблюдали. Но меня больше занимали другие мысли: Дар
предложил простой выход из сложившегося положения – отказаться от трона, и это
казалось самым правильным. Во время двух коротких визитов в Ортэру, этот мир
показался мне сказочно-прекрасным, но какой бы заманчивой ни была перспектива стать
королевой в стране чудес, рисковать ради этого своей жизнью и жизнью своих близких я
не хотела.
Начальник охраны уже начал терять терпение и, сжимая кулаки, возражал Саину
довольно резко.
– Дар предложил мне безопасность в обмен на отказ от Ортэры, - сказала я очень
тихо.
Спорщики мгновенно прекратили препирательства и повернулись ко мне.
– Это очень странно, - задумчиво произнес Гас.
– Странно, что вы проморгали Дара! – вспылил советник. – Вы понимаете, что он
умудрился пройти в офис мимо ваших хваленых специалистов и мог шастать туда-сюда
через Океан, как к себе домой?!
– Это не они его пропустили, – я вступилась за Лесара. – Он был у меня за месяц до
вас.
– Что? Владычица, - сказал Саин потрясенно, – но почему Вы не сказали нам?
В ответ я промолчала. «Почему-почему… Дура потому что!»
– Вы ведь не согласились? – советник обеспокоенно заглянул мне в глаза. Я опустила
взгляд. – Владычица, Вы не можете отказаться от миссии. Это невозможно. Ортэра придет
в упадок, она погибнет без Вас!
– Мне очень жаль, - виновато сказала я. – Ну что вы так смотрите? Не все готовы
сложить голову за идею. Мне страшно! Я хочу жить. Я хочу, чтобы мой сын рос в
безопасности. Это так трудно понять?!
– Я-то понимаю, Владычица, – печально произнес Саин. – Это Вы не хотите понять,
что нельзя перестать быть Великой Владычицей. Вы уже обратились, и теперь что бы Вы
ни делали, где бы ни находились – Ваша душа останется прежней, - горячо убеждал он. –
И Непокорным именно она встала поперек горла.
– Да что они могут знать о моей душе?
– Они знают, Владычица, – с безмерным терпением в голосе объяснял советник. –
Знают, что ортэрцы чувствуют ее, они знают, что люди Вас любят, – Саин заходил передо
мной взад-вперед, размахивая руками, – и сделают все, что Вы прикажете, даже умрут за
Вас. Такова Судьба, и даже если Вы будете сидеть под замком в своем доме на Земле –
этого не изменить! – ортэрец остановился, присел передо мной на корточки и взял мои
руки в свои. – Поймите же, Владычица, они все равно не успокоятся, пока Вы живы.
– Они могли убить меня давным-давно, - возразила я. – Дар мог убить меня и
сегодня. Но он не сделал этого! Значит, я не так им мешаю, как вы утверждаете. Он не
всадил мне нож под ребро, хотя никто не мешал это сделать! – Саин не нашелся что
ответить. – И о какой любви ко мне вы говорите? Меня видели от силы двадцать человек.
Вы же не хотите убедить меня, что это большая часть населения Ортэры? И что, повашему, они прониклись ко мне светлым чувством с первого взгляда? А эти ваши
«свободные»? Они ведь меня ненавидят.
– Эти «свободные» - просто Непокорные. Они отличаются от остальных. Можно
сказать, что они родились ненормальными. Что-то не так с их душами, что-то нарушено…
В Ортэре около пятидесяти миллионов верных ортэрцев и только десятка два –
Непокорных. И даже они не все враги Вам, Владычица. Вы готовы бросить на произвол
судьбы целый народ… только потому, что испугались жалкой кучки бунтовщиков?
– Да как ты смеешь,– взбешенный Лесар схватил Саина за шиворот, – говорить так с
Великой Владычицей?! – ткань футболки советника затрещала.
– Оставьте, Гас, - устало попросила я. По словам Саина выходило, что я
недостойный, трусливый, эгоистичный человек. И мне даже стало стыдно. – Он прав, я
испугалась… и поэтому готова отказаться от трона.
– Владычица, - советник, отпущенный Лесаром, умоляюще заглянул мне в лицо, –
прошу Вас… хотя бы не спешить. Уверяю Вас, Непокорные что-то замышляют. Они не
оставят Вас в покое. Поверьте же мне, Владычица, я не зря получил имя Саин.
– Что оно значит? – безразлично спросила я, опустив голову.
– Несущий свет мудрости.
– Красиво. Это ведь второе имя, а первое?
– Саин.
– Вас зовут, - удивилась я, – Саин… Саин?
– Да, - мрачно подтвердил советник. – Владычица, я прошу просто подождать. Лесар
защитит Вас. Раз Вы настаиваете, он и Вашу семью будет охранять. Если Вам покажется,
что они не могут справиться… тогда Вы сами объявите, что больше не вернетесь в Ортэру.
Иначе Непокорные все равно не узнают о Вашем решении.
Я посмотрела на Яра, до сих пор не сказавшего ни слова. В его глазах не было ни
осуждения, ни презрения. Все было значительно хуже: детский взгляд горел надеждой.
– Ладно, – простонала я, обхватив голову руками, - черт с Вами! – поднявшись на
ноги, побрела в сторону леса не оглядываясь. Ортэрцы остались на берегу и не видели
моих слез.
Хотя никто не пытал меня и не вырывал согласие силой, меня не покидало чувство,
что меня загнали в угол и вынудили принимать участие во всей этой борьбе непонятно за
что. Пугала перспектива стать Владычицей и подвергнуть себя и своих близких опасности.
Пугало, что отказавшись, я окажусь беззащитной перед Непокорными, планы которых –
тут Саин был прав – оставались неизвестными. Неприятно было осознавать возлагаемую
на меня ответственность. Раздражала неизвестность: почему они привязались именно ко
мне со своей Ортэрой, чего ждут? Просидев у лесного ручья в горьких раздумьях, как
Аленушка над прудом, я выплакалась и успокоилась. Ничто не снимает стресс лучше слез.
На берег я вышла метрах в трехстах от места, где меня ждали ортэрцы: всегда плохо
ориентировалась на местности. Смыв океанской водой с лица следы истерики, я
уверенным шагом направилась к подданным. «Сами напросились. Хотите Владычицу –
будет вам Владычица!»
В единственной комнате небольшой квартирки я, не находя себе места, моталась из
угла в угол. Помещение было не то чтобы очень просторное, но учитывая, что из мебели в
нем был представлен только скромных размеров диван с веселенькой сине-желтой
обивкой, места для прогулок хватало. Лесар на ортэрском раздавал распоряжения по
телефону, временами порыкивая на собеседников, а временами задавая вопросы
обманчиво-ласковым голосом, после чего следовали особенно резкие реплики,
заставляющие меня вздрагивать от неожиданности. Саин с Яром и Сорелом стояли в
уголке, водя глазами из стороны в сторону вслед за мной.
– А если они прорвутся внутрь? Енк не сможет справиться с толпой, – нащупывала я
слабые места в нашей обороне. – Сколько людей охраняют дом снаружи?
– Владычица, Вы согнали туда уже полсотни бойцов. Даже если все Непокорные
решат скопом наброситься на жилище Вашей свекрови – их будет в два раза меньше, чем
защитников, – терпеливо отвечал советник. – Да и зачем им делать такие глупости?
Непокорные не совсем нормальны, но они не идиоты. Великая Владычица – не титул и не
должность, это индивидуальная особенность, Ваша суть. Она не передается по
наследству. Подумайте, Владычица, зачем им Ваш сын?
– Для шантажа, например, – я остановилась посреди комнаты. – Дар сказал, что если
я не соглашусь – они меня заставят!
– Я не могу даже предположить, зачем они добиваются Вашего отказа от Ортэры. Но
поверьте, такое решение их не удовлетворит. Что-то они затеяли…
– Мы еще поговорим об этом, - пообещала я, – но сейчас меня волнует безопасность
Дэна, – я возобновила хождение по помещению. – А если они появятся на машине
посреди дороги?
– Зачем? Так они рискуют и сами погибнуть, а у них каждый человек на счету, и
ребенка сгубить. Кем тогда Вас шантажировать?
– На всякий случай, надо предусмотреть все.
– У нас шесть машин сопровождения. В каждой – по четыре вооруженных человека.
И еще посты в населенных пунктах вдоль дороги. И…
План действий был принят еще на Океане Жизни, когда я ошеломила подданных
обилием требований и пожеланий. Хотя, надо признать, ошеломлен был один Саин: Яр и
Лесар восприняли мои распоряжения как должное. Только окончательно определившись,
что необходимо сделать, мы перенеслись в эту пустую квартиру на окраине Москвы.
Оказалось, ортэрцам принадлежат жилые помещения в разных районах города и области,
в части которых живут Ищущие и люди Гаса, остальные или пустуют, представляя из себя
резерв, или сдаются в аренду. Лесар предложил мне переехать в любую, чтобы не
сомневаться в том, что мой дом – моя крепость, в которой Непокорные не успели
побывать без моего ведома. Хотя голова и была занята вопросами безопасности,
новенькая квартирка в Москве меня очень заинтересовала. Но, поразмыслив, я с
сожалением решила подождать с переездом, чтобы не слишком удивлять Димку нашим
внезапным обогащением.
– Великая Владычица, – с поклоном обратился ко мне Гас. – Они выходят.
– Лидия Николаевна им поверила? Дэн у них?
– Да. Все в порядке. Для убедительности с нее взяли подписку о неразглашении… –
Лесара прервал звонок моего телефона.
– Да, Дим… – из трубки на меня хлынул поток эмоций.
Димка был удивлен, напуган и требовал объяснений. Конечно, дражайшая свекровь,
дав подписку, тут же разгласила все сыну по телефону. Лапша, навешанная матери мужа
на уши, не выдерживала никакой критики: ей сообщили, что я случайно стала важным
свидетелем преступления, и мою семью взяли под охрану спецслужбы; но негодяй был
убит при сопротивлении аресту, и теперь нам ничто не грозит. Легенда была бредовой, и
если Лидия Николаевна поверить в это могла, то Димка как минимум засомневается и
потребует подробностей, в которых я запутаюсь, и наглая ложь станет очевидной.
Пообещав благоверному, что он всенепременно получит объяснения дома, я быстренько
закруглила разговор.
– Теперь домой? – хотя Саин и уговорил меня не забирать Дениску самой, надолго
оставлять сына с незнакомыми людьми я категорически не желала.
– У Вас еще есть время, Владычица.
– Да, конечно, – я уселась на диван и уставилась на светлые обои противоположной
стены.
– Когда Дар приходил к Вам, раньше, – задумчиво сказал советник, – чего он хотел?
– Не знаю. Они купили тур… Черт! – я подхватилась с места и принялась снова
наматывать круги по комнате. – У них вылет скоро! Какое сегодня число? Ну да, через
четыре дня! – я схватилась за голову. Саин смотрел непонимающе. – У них еще нет
документов! – пояснила я, но советник не понял, что меня так беспокоит в этой ситуации.
– Он был не один?
– Их было двое… вроде, второй был главным, – я дошла до стены и развернулась в
обратную сторону, – они купили круиз за бешеные деньги. И если я им не отдам билеты,
ваучеры… в общем все, они могут потребовать назад деньги. На законных основаниях,
понимаете?! Не скажу же я в суде, что они пришельцы с другой планеты, которые хотят
меня убить.
– Аннулировать тур поздно? – робко подал голос Яр.
– Четыре дня. Четыре дня до вылета! Туроператор мне такой штраф выкатит… не
помню, что там в договоре, но не меньше семидесяти процентов от стоимости круиза,
плюс полная стоимость билетов.
– Мы заплатим, – предложил Саин. – Сколько нужно?
Я немного успокоилась. Катастрофа отменялась, и в голове возникла очередная
глупая идея. Я подскочила к лежащему на диване телефону и взяла его дрожащей рукой.
Нужный номер в памяти мобильного нашелся быстро, и я решительно нажала кнопку
вызова.
Ответили быстро:
– Здравствуйте, Екатерина, - приятный баритон буквально источал любезность.
– Дар передал мне требования Свободных, – сухо сказала я.
– Да, я слышал, – голос в трубке помрачнел.
– Мне нужно время, чтобы принять решение. Я могу рассчитывать на него?
– Почему Вы спрашиваете меня? К Вам ведь приходил Дар Фош…
– Иван… простите, не знаю вашего настоящего имени. Я думаю, что он приходил по
вашему приказу.
– Это не так. Но я могу передать Вашу просьбу.
– Хорошо, - согласилась я, хотя не сомневалась, что собеседник врет. – Он сказал,
что я могу причинить вред Ортэре. Мне бы этого не хотелось. Но и на слово верить вам не
могу.
– Резонно, - признал Иван.
– Я хочу, чтобы вы дали мне время разобраться в ситуации.
– Я дам знать, возможно ли выполнить Вашу просьбу, Екатерина, – решительно
ответил Иванов. – Что-нибудь еще?
– Ваш круиз. Я не смогу отдать вам документы лично, но вы можете забрать их в
офисе за день до вылета.
– Боюсь, мы никуда не поедем. Я не стану требовать назад деньги. Можете подарить
этот тур знакомым или перепродать.
– Отправлю вам уведомление о готовности документов, - «всеми возможными
способами! Попробуй потом доказать, что тебе их не хотели отдавать».
– Не доверяете... – грустно сказал Непокорный, – а ведь я ни разу не сказал Вам
неправды.
– Ну да, - саркастически ответила я, – Иван.
– Я не называл Вам этого имени. Вы сами прочли его в паспорте. Я позвоню, - из
трубки раздались короткие гудки.
Советник с начальником охраны смотрели тревожно, а Яр с Сорелом –
вопросительно.
– Могу я поинтересоваться, – вкрадчиво спросил Саин, – с кем вы беседовали,
Владычица?
– Если Дар – правая рука руководителя Непокорных… очевидно, с лидером
воинственной оппозиции.
Дениска был возбужден, его буквально распирало от обилия впечатлений. Ребенок
был в диком восторге от огромного джипа, на котором его покатали, и раций, по которым
охранники разговаривали – и даже дали ему сказать «конец приема» - ну, а Енк его
просто покорил. Пока мы с Саином и Лесаром обсуждали планы и проблемы, молодой
ортэрец с удовольствием развлекал моего сына, рассказывая ему героические истории,
катая на плечах и показывая приемы борьбы.
– А еще дядя Енк умеет листочки из воздуха вытаскивать! И вот такую лошадь за две
минуты из полена вырезал! – Дэн развел руки в стороны, показывая размеры лошади.
– Где он взял такое большое полено? – спросила я, с тоской понимая, что утаить
подробности от Димки не удастся.
– Тоже из воздуха! – радовался Дениска. – Ну, оно не совсем такое большое было, –
смущенно признал он. – А еще…
Эмоциональный рассказ был в самом разгаре, когда у меня зазвонил телефон. На
экране светилась надпись: «ИВАН красавец».
– Вот урод! – с чувством пробормотала я и приняла вызов.
– Екатерина… Я передал Дару Ваше пожелание.
– Ну, и что решил Дар? – издевательски поинтересовалась я.
– Он согласен, – спокойно ответил Непокорный. – У Вас есть время до конца
сентября. Простите, больше я выгадать не смог. Присмотритесь внимательно к своим
подданным, Екатерина, и будьте осторожны.
Я в недоумении уставилась на трубку: «Издевается? Или…»
***
Больше всего меня волновали два вопроса: «не случится ли чего?» и «что надеть?».
Ортэрцы уверяли, что все под контролем, а одеваться можно, как угодно… То есть оба
вопроса, по сути, оставались без ответа. Стоя перед зеркалом, я пыталась решить второй
из них, прикладывая к себе то одно, то другое платье. Праздник в мою честь должен был
начаться уже через два часа, а я никак не могла определиться с выбором. Дениска с
Енком строили из конструктора что-то монументальное. Временами из детской
раздавались смех и звуки, изображающие работу строительной техники. Димка давно
уехал на работу не попрощавшись: он все еще продолжал на меня дуться. Как я и
предполагала, в историю с преступлением, скормленную его матери, муж не поверил, а
что-то более внятное я придумать не смогла. В итоге Дмитрий, не добившись толкового
объяснения, обиделся. Зато появление нового няня он воспринял на удивление спокойно.
Дениска же, услышав, что дядя Енк теперь будет с ним каждый день, долго прыгал от
радости и хлопал в ладошки.
Подумав еще немного, я решила надеть длинное голубое платье из тяжелого шелка,
оставляющее открытыми плечи. Оно было куплено в Италии еще до того, как я вздумала
открыть свою фирму и устроила семье испытание бедностью. Стук в дверь раздался, едва
я успела облачиться в свой наряд. Открывать пошел Сорел, занявший позицию на кухне,
как только Димка переступил порог. Из прихожей послышался голос Саина.
– Идите сюда! – крикнула я, поправляя прическу.
– Доброе утро, Владычица, - советник вплыл в комнату с приветливой улыбкой на
лице и низко поклонился, касаясь косами пола.
Одет он был, как и в первые наши встречи, в длинное красное одеяние из плотной
ткани, густо покрытой золотой вышивкой. На груди Саина на тяжелой цепи красовался
граненый темно-красный камень, величиной с голубиное яйцо, в массивной узорчатой
оправе.
– Доброе утро, – поприветствовала я ортэрца. – Я, кажется, готова.
– У Вас еще полтора часа, Владычица. Советую хорошенько подкрепиться перед
церемонией.
– Напомните мне, почему я все это делаю?
– Так велит Судьба.
– Я не верю в судьбу.
– Значит, – философски заметил Саин, – Ваша судьба – не верить в Судьбу.
– Звучит бредово, – проворчала я. – А как же личный выбор каждого? Свобода воли?
– Это всего лишь иллюзия. Все мы появляемся на свет с определенными
особенностями тела, души – и мозга. От нас не зависит, какими мы родимся, и когда это
произойдет. На человека влияют воспитание, души родителей, опыт, погода, слова и
поступки знакомых и посторонних людей – очень много разных факторов, не все из
которых известны. И каждая мысль – следствие огромного количества причин. Каждый
Ваш шаг, каждая улыбка, каждое сиюминутное настроение предопределены. Вся
Вселенная – огромная сеть причин и следствий. Каждая причина – это следствие, а
каждое следствие – причина. И человек – часть этой системы. Вы…
– Я поняла вашу мысль, советник, – я остановила поток мудростей, пока
окончательно не запуталась. – Мы не выбираем ни родителей, ни мир, в котором живем.
Но даже если у меня определенным образом устроена голова… и вокруг все
определенное – я ведь все равно могу поступить по-разному. На перекрестке пойти
налево или направо, на завтрак съесть яйцо или йогурт…
– Это не так, Владычица. Вы не знаете, что будете есть на завтрак, но выберете то,
что должны выбрать. Судьба – основа самой Вселенной.
– Саин, вы меня пугаете, – призналась я. – По вашим словам – мы все просто
марионетки безвольные… Почему же вы меня уговаривали стать владычицей? Зачем
защищаете? Все ведь решает фатум! Сиди себе на попе ровно – судьба все устроит.
– Она и устраивает, – советник покровительственно улыбался. – Поэтому и
уговаривал, и защищаем. По велению Судьбы мы думаем, боимся, радуемся, боремся,
рождаемся и умираем. И наш с Вами разговор - тоже не мог не состояться…
– Это же страшно, – сказала я, – так верить в свой Рок. Унизительно думать, что даже
собственные мысли мы не выбираем.
Сильный ветер заставлял с шумом вскипать и выбрасываться на берег волны Океана,
беспощадно гнул аурсы к земле и швырял в лицо острые, как иглы, брызги. Над головой
стремительно неслись густые облака, и лучи солнца, пробиваясь сквозь них, словно
прожекторами шарили по влажному песку пляжа и бушующим водам.
– Церемония долгая, Владычица! – Саин повысил голос и наклонился к моему уху,
стремясь перекричать шторм. – Если устанете – выходите на Океан отдохнуть!
– Хорошо! – крикнула я, придерживая подол, хлопающий на ветру, как знамя.
Шум резко стих, и мы очутились в небольшой комнате, которую можно было бы
назвать уютной, если бы не обилие красного цвета. Красными были потолок и три стены,
покрытые камнем, вроде сердолика, четвертая стена представляла собой огромное окно,
забранное толстым рубиновым стеклом. Отполированный до блеска черный пол украшал
затейливый узор из тонких, причудливо переплетающихся алых линий. Обивка широких
диванчиков, отделка маленьких столиков и комода из черного дерева, крупные камни в
золоченой раме стоящего у стены зеркала в полный рост – все различных оттенков
красного. По обе стороны высоких резных дверей стояли стражники. Их бархатные
костюмчики винного цвета, с обилием пуговок, галунов, с крошечными бантами по бокам
коротких штанишек, совершенно не вязались с суровыми квадратными рожами и
автоматами в руках.
– Добро пожаловать домой, Владычица, – торжественно молвил советник.
Честное мнение по поводу дизайна «дома» боролось во мне с вежливостью. На этот
раз эмоции взяли верх.
– Вы хотите сказать, что в этом… интерьере, – я брезгливо окинула взглядом комнату
и стражников, – я должна жить?
– Что Вы! – поспешил успокоить меня Саин. – Это комната приема посетителей. Вы
же понимаете, что не всех можно пускать в остальные помещения дворца, иначе позже
кто-то может прийти без приглашения… В Анэвере несколько таких помещений разных
размеров. Все отлично охраняются, и даже если гость зайдет через Океан – он не сможет
неожиданно появиться рядом с Вами или как-то напакостить.
– Понятно…
Я подошла к шикарно отделанному зеркалу и с досадой заметила, что на платье
остались следы от брызг. На шелке они видны, даже когда высохнут… Оставалось
надеяться, что на маленькие пятнышки никто не обратит внимания. Поправив прическу,
растрепанную ветром, я глубоко вздохнула и обернулась к советнику.
– Готова.
Мы вышли за дверь и оказались в просторном светлом зале с высоким потолком и
зеркально-гладким полом. Две симметрично изогнутые мраморные лестницы вели к
террасе с ажурным бортиком. С этой стороны у двери стояли уже шестеро стражников, у
подножия каждой лестницы – еще по двое. Все в нелепых бархатных нарядах и при
оружии.
– Автоматы Калашникова? – спросила я шепотом у советника.
– Вы и в оружии разбираетесь? – Саин удивленно приподнял бровь.
Я загадочно промолчала. Не признаваться же, что произнесла единственное
знакомое мне название… или марку?
Мы поднялись наверх, и Саин проводил меня по длинному ряду просторных
галерей. Величина и роскошь помещений подавляли. Стройные колонны из прозрачного
материала, словно выточенные из цельных кусков хрусталя, искусная резьба, фрески,
барельефы… К счастью, избытка украшений истеричных расцветок больше не встречалось
– наоборот, кругом царили строгая гармония и изящество. Вид портили только дурацкие
костюмы охранников, изваяниями стоявших через каждые десять метров.
– Версаль! – выдохнула я, когда мы очутились в особенно прекрасном зале. – Нет,
Тадж Махал.
– Анэвер, - возразил Саин, подводя меня к витражным дверям четырехметровой
высоты. – Подданные ждут Вас, Великая Владычица, - он распахнул радужные створки, и у
меня часто забилось сердце: мы пришли.
Охранники, стоявшие у дверей, синхронно сделав шаг, оказались за нашими
спинами, Саин взял меня за руку – и мы вышли на большую полукруглую площадку,
выложенную искрящимися на солнце белыми плитами. Чистое голубое небо и свежий
воздух, пахнущий грозой и смородиной, создавали ощущение небывалой свободы. По
бокам бесшумно появилось еще двое охранников, и советник медленно подвел меня к
краю площадки. На какое-то время я забыла, как дышать. Глянув вниз, я увидела сотни,
тысячи людей, отделенных от меня лишь шестиметровой лестницей, веером
расширяющейся к низу. На огромной площади, заполненной народом, царила тишина.
Подобно зарнице, ослепительной вспышке молнии, затопившей все вокруг светом, она
заставляла сердце замереть в ожидании оглушительного грохота. Все глаза были
устремлены на нас. Саин резко вскинул мою руку вверх, будто я боксер, одержавший
победу в поединке, и возвестил:
– Великая Владычица явилась! – его голос громом разнесся над площадью, словно
был усилен мощными колонками.
Тысячи голосов ответили ему радостным криком. Я смотрела на толпу, как в бездну.
Она пугала и манила к себе одновременно, гипнотизировала, приковывала взгляд. У меня
закружилась голова. В ушах стоял рев тысяч восторженных голосов, а перед глазами все
плыло. Меня буквально накрывало волнами физически ощутимого обожания.
Неописуемое, незабываемое ощущение. Наверное, нечто подобное испытывают артисты,
собирающие стадионы. Испытав подобное хоть раз, непременно захочется повторения.
Это как наркотик, вызывающий зависимость с первой же дозы.
Саин наклонился ко мне и прошипел:
– Дайте им знак замолчать, Владычица.
Я неуверенно подняла руку ладонью вперед – и многотысячная толпа мгновенно
стихла. В звенящей тишине советник под локоть сопроводил меня к невесть когда
появившемуся на террасе трону, установленному на небольшом возвышении с двумя
ступеньками. Высокая спинка царственного кресла была украшена по краю изящным
металлическим кружевом с вплетенными в него голубыми и синими камнями размером с
мой кулак. Усадив меня на трон, Саин встал по правую руку. Слева возник сияющий Яр,
одетый не в балахонистые расшитые люрексом тряпки, как можно было ожидать, а в
обычный смокинг. Советник тихо прошептал над ухом:
– Если хотите сказать что-то… конфиденциально – не забывайте повернуть голову.
Будете смотреть вперед – вас услышит вся площадь.
«Значит, какие-то микрофоны все же работают…» – сделала вывод я и
приготовилась к основной, по словам ортэрцев, части церемонии.
– Сейчас они начнут группами подниматься по лестнице и приветствовать Вас,
Владычица, – пояснял Саин.
– Надеюсь, они колено мне целовать не станут? – вырвалось у меня.
Советник не понял, а Яр глупо хихикнул. К счастью, произнося свою реплику, я
повернулась к советнику, и никто, кроме ортэрцев, находившихся в непосредственной
близости, меня не слышал.
– А не опасно проводить этот праздник? – уже не первый раз спросила я. – При
таком скоплении народа, на открытом месте…
– Все под контролем, Владычица, - в который раз ответил Саин.
С моего места тех, кто стоял ближе всех к лестнице, видно не было, и первая группа
ортэрцев явилась пред мои светлы очи из-за края площадки, как светило из-за горизонта.
Когда они поднялись, и их можно было рассмотреть в полный рост, я стала догадываться,
почему не имело значения, что мне надеть.
Ко мне приблизились и рухнули на колени человек двадцать мужчин и женщин.
Наряды у них были… разнообразные. Кто-то замотан в роскошные ткани с головы до ног,
кто-то щеголял платьем с кринолином а-ля девятнадцатый век, кто-то был в современных
земных джинсах и футболке, кто-то, как Яр, обрядился в смокинг, а одна женщина вообще
нацепила шорты и микроскопический клубный топ с пайетками. Выглядело это сборище
престранно. К моему несказанному облегчению, они не стали поочередно называть свои
имена, а поднявшись с колен, положили у моих ног по увесистому ювелирному
украшению и отошли в сторону, где гуськом стали спускаться по лестнице. Тем временем,
вторая партия подданных уже поднялась на террасу.
Минут через сорок, когда передо мной уже высилась внушительная горка цепочек,
брошей, металлических поясов, медальонов, браслетов, обручей и диадем, это
своеобразное паломничество утратило для меня прелесть новизны. Рассматривать дары
было как-то неловко, но и со своего места я прекрасно видела, что большую часть из них
надеть на Земле просто некуда: слишком массивные и вычурные, чересчур много
крупных каменьев. Чтобы хоть как-то себя развлечь, я стала коротать время нудной
церемонии, тихонько задавая вопросы Саину и Яру.
– Почему все одеты… так? Маскарад напоминает…
– Они просто пытаются Вам угодить, Владычица, – серьезно ответил советник.
Яр с усмешкой пояснил:
– В Ортэре вообще туго с модой… У больших шишек одежда – признак статуса.
Остальные пытаются соответствовать вкусам Владычиц.
– Э…
– Ну, как они их понимают, – пожал плечами юный ортэрец. – На церемонии вперед
пропускают людей из глубинки. Они лет триста не видели, что на Земле носят.
– Они что, туда не ходят? – удивилась я.
– Ноулы в основном живут в Эртане.
– Потому что они нужны Великой Владычице, - вставил Саин.
– А сами ортэрцы что носят? Там, в «глубинке»? – заинтересовалась я.
Яр с советником переглянулись.
– Как-нибудь увидите, - ответствовал Саин. Мне показалось, мой вопрос его, почемуто, смутил.
Подданные с дарами, тем временем, шли уже сплошным потоком. Если не
обращать внимания на одежду, все ортэрцы походили друг на друга. Помимо роста, цвета
волос и глаз, были и другие общие черты. У всех прямые носы, высокие лбы, несколько
удлиненные лица с резковатыми скулами, особенно у мужчин. Любая ортэрка могла
похвастать хорошей фигурой: тонкая талия, широкие женственные бедра, крепкая грудь
среднего размера были присущи абсолютно всем женщинам, поднимающимся по
лестнице. Ни одного слишком субтильного или тучного телосложения я не заметила, хотя
передо мной прошли уже сотни три или четыре подданных. И у всех идеальная кожа: ни
прыщика, ни морщинки, ни синячка, ни шрамика, ни заметных пор… Если бы видела всех
этих людей не вживую, а на фотографии – решила бы, что снимки тщательно
отретушированы.
Время шло – и шли люди. Поначалу мы с Яром под неодобрительным взглядом
советника обсуждали, хихикая, наряды дарителей, но вскоре и это наскучило. Кучка
драгоценностей выросла во внушительную гору, но меня больше занимало собственное
затекшее тело. Держать спину прямо сил уже не было, и я растеклась по трону, как
медуза. Казалось, еще немного – и я плюну на присутствующих и заберусь на сидение с
ногами или улягусь поперек кресла. Периодически мне подносили напитки и фрукты, но
желудок требовал чего-нибудь более существенного. Вереница подданных казалась
бесконечной, однообразие церемонии вводило в состояние прострации.
– Не могу больше, - пожаловалась я Саину.
Не задавая вопросов, советник вытянул меня на Океан Жизни. Жутковатые красные
сумерки, которые мы там застали, на этот раз меня ничуть не беспокоили. Я с
наслаждением потягивалась и разминала затекшие ноги и спину. Вечерняя прохлада
освежала, и противно было даже подумать о возвращении на свое почетное место на
скучной церемонии.
– Сколько мне еще мучиться? – закапризничала я. – Три часа уже сижу сиднем.
– Потерпите, Владычица. Думаю, через шесть часов можно будет приступать к
следующему этапу праздника.
– Шесть?! Вы что, смерти моей хотите?
– Владычица, праздник Явления очень важен. Чем больше верных ортэрцев
прикоснутся к Вашей душе, тем лучше – для Ортэры и для Вас.
– Вы мне все уши со своей душой прожужжали, – я с непередаваемым
удовольствием сделала несколько наклонов влево-вправо. – Единственное, что можно
понять, – я хорошенько прогнула спину, – так это то, что вы под этим словом
подразумеваете вовсе не душу.
– Трудности перевода, – вздохнул Саин. – У нас это называется тэй. Из всех земных
понятий, душа – наиболее близкое по значению. Создавая вселенную, Бог соединил
вместе три составляющие: Судьбу, душу и энергию. Они – основа мироздания, начало и
конец.
– Альфа и омега, - подсказала я скучающим тоном.
– Можно и так, - согласился Саин. Душа – тот самый божественный дар, который
делает человека подобным богу.
– Пока не вижу существенных различий с земной религией.
– Разница в том, что земляне допускают, что у них есть душа, а ортэрцы это знают, –
глаза советника загорелись вдохновением, и стало очевидно, что сейчас он начнет
изливать на меня потоки мудрости. – Душа хранит наши тела, поддерживает связь с
окружающим миром, позволяет переходить из мира в мир, находить супругов, растить и
воспитывать детей.
– Угу, и болит, – вставила я.
– Да, случается, - не стал спорить Саин. – Это сигнал, что не все в порядке, как и в
случае с телесной болью. Дискомфорт в душе помогает понять, что муж или жена больны
или расстроены, не позволяет лгать супругам и Владычицам…
– То есть душа – это интуиция и совесть в одном флаконе?
Саин тяжело вздохнул, и мне показалось, что при этом он закатил глаза, хотя в
полумраке рассмотреть было сложно.
– Вы вскоре все поймете, Владычица. Пока Вам достаточно знать, что душа у Вас
особенная, она влияет на ортэрцев – и это залог Вашей власти и безопасности.
– Что-то не ощущаю ни особой власти, ни безопасности, – буркнула я, но советник
сделал вид, что не услышал.
– Если Вы отдохнули – надо возвращаться на церемонию, Владычица. Чем больше
времени вы проведете на Океане Жизни, тем длиннее будет этот день.
Я, конечно, была согласна с Саином, но у организма бывают естественные
потребности, и одну из них отложить было уже невозможно.
– Да, конечно… Мне только надо, – я замялась.
– Я подожду Вас здесь, - невозмутимо сказал Саин, отворачиваясь к Океану.
Содрав с ног босоножки, я рысью припустила в лес.
Нескончаемая цепочка подданных уже вызывала отвращение, потому вернувшись
на свое почетное пыточное место на троне, я принялась рассматривать доступные моему
взгляду строения. Собственную резиденцию, Анэвер, увидеть было проблематично, ведь
дворец находился за моей спиной, потому я обратила взор на величественное здание с
противоположной стороны площади. Высокие белоснежные стены с изящными
барельефами, огромные окна с красочными витражами и башенки, словно из
зеленоватого стекла, увенчанные сверкающими на солнце куполами, наводили на мысль
о культовом назначении здания.
– Это храм? – спросила я советника, не забывая повернуться к нему лицом.
– Это академия наук, Владычица. В Ортэре никогда не было ни храмов, ни других
мест схожего назначения.
– Что, совсем никаких? – удивилась я. – Но вы ведь верите в бога.
– Верим, - подтвердил Саин, – но не поклоняемся, не молимся и не приносим жертв.
– Почему?
– Потому что бог находится вне Вселенной. Наше время для него не существует. Для
бога я еще не родился и уже умер одновременно, как и все прочее люди вместе со
своими мирами.
– Допустим… Но если он есть, значит, может нас услышать.
– Возможно, но какое значение могут иметь просьбы существ, им же самим
созданных, действующих и мыслящих согласно Судьбе, вся жизнь которых от начала до
конца ему известна?
Разговор получался довольно любопытный, и его стоило продолжить, но в другой
раз, когда толпа осчастливленных моим Явлением ортэрцев не будет мозолить глаза и
отвлекать от беседы. Богу они жертв, может, и не приносили, но наваливание возле меня
этого их роскошного хлама именно языческое жертвоприношение и напоминало.
«Может, - подумалось вяло, - я у них вроде египетского фараона? Типа потомок богов?».
Когда среди жаждущих «прикоснуться к моей душе» ортэрцев перестали попадаться
экземпляры в карнавальных костюмах, и стройными рядами пошли импозантные
мужчины в смокингах и очаровательные дамы в современных вечерних платьях, уже
начало смеркаться. Саин утверждал, что с момента начала церемонии прошло девять с
половиной часов, но я была уверена, что просидела на чертовом троне не меньше
четырнадцати. Хотя меня постоянно подкармливали десертиками, и я несколько раз
отлучалась в мир Океана, мое измученное светскими обязанностями тело одолевала
усталость. Каково пришлось Яру с Саином и охранникам, вынужденным все это время
стоять, даже думать не хотелось. Оставалось лишь надеяться, что они выходили к Океану
Жизни немного чаще меня и имели возможность передохнуть. Наконец настал
долгожданный миг, когда передо мной преклонил колени здоровый бугай в дорогущей
на вид парадной тройке… и за ним никто не появился.
- Все, Екатерина. Церемония Явления окончена, - шепнул Яр. – Теперь будем
праздновать.
Я тут же подскочила с ненавистного кресла и едва не расцеловала последнего на
сегодня подданного. Толпа взорвалась радостным ревом. Ввысь с площади взметнулись
сотни ярких разноцветных лучей, хорошо заметных, несмотря даже на то что было еще
довольно светло. Сразу со всех сторон загремела торжественная, немного непривычная
для моего слуха музыка, отдаваясь в груди мощными басами и кружа голову
прихотливыми пассажами в верхних регистрах.
- Прошу в банкетный зал, Владычица, - советник галантно подставил локоть, чтобы я
могла опереться, но не повел меня к витражным дверям, через которые мы вышли, а
вытянул к Океану. – Сейчас Вас ожидает торжественный пир. На нем Вам будут
представлены первые лица Эртана, с некоторыми Вы уже успели познакомиться.
Помните, что чем ближе к себе Вы посадите человека, тем большим влиянием в глазах
остальных он будет пользоваться. Это всегда можно изменить, но лучше не приглашать за
свой стол тех, кто не успел заслужить Вашей благосклонности. Дождавшись согласного
кивка в ответ на свои слова, Саин вывел меня в банкетный зал. Сказать, что помещение
меня потрясло – все равно, что промолчать. Это было нечто невероятное.
«Банкетный зал» по размеру значительно превосходил площадь, которая всего пару
минут назад казалась мне огромной. Противоположная стена находилась так далеко, что
создавалось впечатление, будто ряды колонн из прозрачного материала смыкаются гдето вдали. Исполинские столбы были покрыты изящным орнаментом, острые грани
которого играли на свету радужными бликами. Я завороженно уставилась на россыпь
крошечных солнечных зайчиков, пляшущих вокруг ближайшей колонны. Взгляд,
зацепившись за одну из замысловатых линий, устремился вслед за ней вверх, все выше и
выше, пока на примерно тридцатиметровой высоте не уткнулся в потолок, покрытый
густым скоплением кристаллов, складывающихся в сложный рисунок, напоминающий
морозные узоры на окне. Грандиозность помещения подавляла. Мы стояли на верхней
ступеньке полукруглой лестницы, а внизу четырьмя линиями было расставлено несколько
десятков столов, накрытых на восемь-двенадцать персон каждый. И эти столы, и целая
толпа стражников с автоматами просто терялись в окружающем пространстве. Да здесь и
космический корабль бы затерялся!
– Вот это да, – восхищенно выдохнула я.
– Прошу, – Саин за локоток развернул меня на сто восемьдесят градусов и широким
жестом пригласил занять роскошный трон-диванчик, обитый серебристой парчой, мало
чем отличающийся от тех, что я видела в доме Яра. Разве что дизайнерским излишеством
в виде обрамлявшего мягкую спинку широченного кружева не то из стекла, не то…
– Это хрусталь? – я постучала ногтем по узорчатой поверхности украшения моего
ложа.
– Это алмаз, - коротко ответил Саин.
Я потрясенно перевела взгляд на одну из циклопических колонн, и советник с
улыбкой подтвердил мою догадку:
– И это тоже.
Я ошарашенно села.
– Мне показалось… они цельные. Разве такие бывают?
– Ни на Земле, ни в Ортэре таких крупных природных камней, действительно, нет, Саин говорил самым обыденным тоном. – Но наши мастера давно научились выращивать
кристаллы любого размера.
– Так они синтетические?
Саин кивнул. Ортэра продолжала меня удивлять. Поначалу мне казалось, что с
наукой и техникой дела здесь обстоят значительно хуже, чем на Земле, но сегодня
убедилась в обратном. Хитрый микрофон на площади, явно электрическое освещение,
«лазерное шоу», которое устроила счастливая толпа в конце церемонии, искусственные
алмазы (а ведь на Земле пока никто не сподобился вырастить камень размером с
колокольню!). От размышлений меня отвлек Яр, материализовавшийся рядом.
– Судьба, это самый счастливый день в моей жизни! – лицо юноши буквально
светилось неподдельной радостью. – Вы пригласите меня за стол, Екатерина? – спросил
он с детской непосредственностью, заработав суровый взгляд советника.
– Конечно, – улыбнулась я, - как только будет стол.
– Я мигом! – воскликнул мальчик и исчез.
– Владычица, я понимаю, что Звард Вам симпатичен, и Вы чувствуете
ответственность за него, – сухо произнес Саин, – но не забывайте, что я говорил Вам. В
глазах Ваших подданных он становится очень важной персоной, а ведь Яр еще совсем
ребенок.
Я разозлилась. В конце концов, сколько можно на меня давить? То нельзя, этого не
делай… Почему я не могу сидеть за одним столом, с кем захочу?
– Советник, вы постоянно твердите, что мое слово – закон, и при этом постоянно
мной распоряжаетесь, – вспылила я. – Вы уж определитесь, кто из нас главный, и
потрудитесь сообщить об этом мне!
– Прошу прощения, Великая Владычица, – смиренно сказал ортэрец, – я всего лишь
даю советы, как и положено Вашему советнику. Вы желаете освободить меня от
занимаемой должности?
Я, может, и захотела бы, будь у меня иная кандидатура на эту роль, но таковой не
имелось. А Саин не мог не понимать, что пока заменить его некем, и просто пытался мной
манипулировать.
– Ну что вы, господин Великий Советник, - прошипела я, закипая, – разве можно
освободить вас от должности? Я могу даже уступить вам свою! Мне уйти, чтобы не
мешать вам проявить свою двойную мудрость?! – глаза Саина полыхнули огнем, но я
выдержала его взгляд.
– Вы вправе не прислушиваться к моим словам, Владычица, – сказал он со вздохом.
– Я приношу извинения за свою настойчивость. Поверьте, я выполню любой Ваш приказ,
даже если он покажется мне ошибочным. Но дозвольте мне помогать Вам.
– Просто не надо на меня давить, - буркнула я, смягчившись. – Яр будет сидеть
рядом со мной, как и вы, Лесар и Сорел.
– Да, Владычица, – советник склонил голову. – Вы позволите предложить несколько
кандидатур, кроме названных?
К тому моменту, когда вернулся Яр, мир был окончательно восстановлен.
– Сейчас все принесут! – доложил мальчик, отбрасывая роскошную челку с лица.
Через пару минут «все» действительно принесли: сначала из воздуха появились
двое ортэрцев, держащих низкий, но обширный стол, который они поставили передо
мной. Затем таким же образом вокруг стола были расставлены диванчики и светильники
на длинных ножках. Они испускали мягкий свет, но никаких проводов не наблюдалось.
Может, они работают на батарейках?
Саин занял ложе по правую руку от меня, Яра я усадила прямо на свой диванчик,
назло советнику. Тот нахмурился, но смолчал.
Откуда-то сверху полилась тихая приятная музыка, алмазные колонны засветились
синеватым светом, слуги в не менее нелепых нарядах, чем стражи, разлили по бокалам
вино. Стали появляться VIP-подданные, как я окрестила их про себя. Первой из воздуха
возникла красавица Лия Тарн. В атласном платье кораллового цвета, с забранными
наверх волосами она была ослепительна. Чтобы окончательно не настроить против себя
Саина, я последовала его совету и, не дав даме преклонить колен, пригласила ее за свой
стол. Лесар и Сорел, пришедшие по-простому, через дверь, также заняли свои места.
Следующими были Гор Мирк и Эол Ракта, появившиеся вместе. Об этой чете советник
ничего не говорил, и я сочла уместным и их присоединить к избранному кругу. Несколько
мужчин и женщин представились, соблюдая порядок, впервые увиденный на церемонии
кремации Карда. Вдруг Саин поднялся со своего места и подошел к ортэрке, только что
зашедшей через Океан.
– Владычица, позвольте представить Вам мою жену, Вэй Ману.
– Советник, так вы женаты? – удивилась я, рассматривая новоприбывшую.
От остальных женщин Ортэры Вэй отличалась лишь тем, что даже не попыталась при
первой встрече шлепнуться передо мной на колени, ограничившись сдержанным кивком.
Что же касается внешности, никаких достоинств, помимо тех, что были присущи всем без
исключения ортэркам, я не заметила. Разумеется, она была приглашена за «VIP-стол» и
заняла место рядом с мужем, аккуратно расправив складки длинного розового платья.
Потекла застольная беседа, прерываемая поминутно появлением новых «первых
лиц Эртана», которые, впрочем, не были, по мнению Саина, достойны занять место рядом
со мной. В честь меня несравненной поднимались тосты: «долгие лета», «виват» и все в
том же духе. Это было лестно, но быстро мне наскучило, поскольку оригинальностью
никто из ораторов не отличался. Я наконец-то наелась и теперь хотела спать, плохо
понимая, что говорят за столом. До моего сознания долетали только обрывки диалогов:
Лия расспрашивала Лесара о «странностях» Непокорных, решивших – почему-то – убивать
меня не сразу, и после каждого ответа поднимала бокал за мое здоровье. Яр
разговаривал с Гором и Эол о делах семейных, Сорел молчал, краснел и имел смущенный
вид, а Саин и Вэй Мана сообщали мне о каждом появляющемся подданном нечто
важное, но совершенно незапоминающееся. Интерес мой возбудила только одна пара,
которую советник пригласил присоединиться к компании от моего имени. Это были Коун
Сата, видный ортэрский ученый-физик, и его жена Дива Тэй, глава академии наук. Оба
были одеты в рясоподобные синие платья, служащие признаком высокого статуса, и
щеголяли длинными черными косами.
– Тэй – это ведь значит «душа»? – припомнила я один из разговоров с советником.
– Да, Великая Владычица, – ответила Дива высоким чистым голосом, – ваша
предшественница лично даровала мне это имя вместе с правом руководить наукой всей
Ортэры.
– Кругом у власти женщины, – заметила я. – У вас тут матриархат или это
совпадение?
Ответил Саин:
– В Ортэре издревле во всем, что не имеет отношения к войне, право
окончательного решения принадлежало женщинам.
– Почему? Мы считаемся умнее?
Советник замялся, наконец с трудом выдавил:
– Н-нет. Не совсем так. Никто не умаляет женского интеллекта, – поспешно заверил
он, видя выражение моего лица, – но… тут другое, – он на секунду задумался. – Мужчина
по природе своей стремится к развитию, движению и завоеванию, а женщина – к
сохранению, покою и гармонии. А для процветания общества важно их сочетание.
Мужчина ищет новые пути, а женщина выбирает, по какому из них идти.
– Хотите сказать, что вы генерируете идеи, а мы решаем, которая не приведет к
катастрофе? – рассмеялась я.
Советник нахмурился.
– Дозвольте мне, Великая Владычица, – подала голос Дива Тэй.
[пропускаю момент. Тут должна быть легенда]
– На Земле тоже есть подобная легенда, – заметила я. – Только познание добра и
зла считается чуть ли не главной ошибкой людей. Я не сильна в религии и теологии, но
кажется, именно этот поступок называют первородным грехом.
– Ваше понятие о грехе связано с ошибочной уверенностью, что бог давал какие-то
указания, а также с мнением, что люди могли нарушить их против его воли. Но даже если
предположить, что такое могло случиться, как можно говорить, что они поступили плохо,
если они не ведали добра и зла? И как можно называть людьми существ, у которых не
было подобных понятий? Умение оценивать свои и чужие поступки с точки зрения того,
хороши они или плохи – такое же важное отличие человека от животных, как разум.
– Ну, протянула я, – эти понятия относительны. Что для одного добро, для другого
окажется злом...
– Просто люди часто путают собственное благо с добром.
– А как же эти понятия согласуются с вашей философией? Если всем заправляет
Судьба, значит, никакого добра и зла нет и быть не может, а есть только рок, фатум, воля
создателя, заданная программа.
– Одно другому не мешает, Владычица, – сказал советник, подливая мне вино из
новой бутылки. – Добро и зло являются такой же частью программы, как Вы очень точно
назвали Судьбу, как и все остальное.
«Нет, на трезвую голову не разберешься»,- подумала я, поднося бокал к губам.
– Не пейте, Великая Владычица! – вдруг воскликнула Лия, подскочив со своего ложа.
От неожиданности я вздрогнула и расплескала темную жидкость на стол. Сорел и
Лесар уже были возле меня, положив тяжелые ладони мне на плечи. Саин потянул носом,
потом, бледнея, взял из моей руки полупустой бокал и принюхался к его содержимому.
Его глаза расширились, в них стоял неподдельный ужас.
– Гаторна, - прошелестел он слабым голосом.
Я увидела, что Лия открывает рот, чтобы что-то произнести, но в следующее
мгновение уже падала в объятья Лесара на Океане Жизни. Встающее над беспокойными
водами алое солнце заливало все вокруг – океанские волны, песок, небо и облака –
оранжевым светом. Я крепко зажмурилась, чтобы быстрее привыкнуть к смене
освещения.
– С Вами все в порядке, Великая Владычица? – спросил Гас своим богатырским
басом, помогая мне утвердиться на ногах.
– Да, – ответила я, зевая, чтобы избавиться от шума в ушах. – Что такое гартона?
– Гаторна, – поправил Лесар. – Это сильнодействующий яд, Великая Владычица. Им
травят грызунов. Кто-то из Непокорных пробрался в Анэвер и подлил отраву в вино. Я
готов понести наказание за ненадлежащее исполнение долга, – гигант с грохотом
бухнулся мне в ноги, покаянно склонив голову.
Вот тебе и на! А говорили, что все под контролем! Я быстро трезвела и начинала
соображать. Один момент показался мне странным.
– Эта штука действует мгновенно? Или незаметно для жертвы? – поинтересовалась я
равнодушным тоном. Гас вскинул голову.
– Нет, Великая Владычица, яд вызывает сильные боли, и остается минимум
двенадцать часов, чтобы излечиться… – лицо великана вдруг просветлело. – Вас не
пытались убить… только напугать.
– Вот именно! И дать понять, что доберутся до меня даже во дворце, – не могу
сказать, что это открытие меня обрадовало, ведь действительно доберутся, если
пожелают. С другой стороны, я жива и предупреждена о том, что Анэвер вовсе не так
безопасен, как полагалось ранее. – Поднимайтесь, Гас. Надо вернуться и разобраться, что
происходит.
Без всяких возражений Лесар вернул меня в гигантский зал Анэвера, где я все же
услышала, что собиралась сказать Лия, когда мы покидали застолье:
– Великая Владычица, умоляю, Вам надо срочно покинуть это место! – ее
прекрасное лицо выражало беспокойство. – Вас пытались отравить!
– Гаторной? Вряд ли Непокорные столь глупы, – возразил все еще бледный Саин. –
Пробраться в цитадель Владычиц – и подсыпать в вино яд с характерным запахом!
Я взяла со стола свой бокал и с любопытством принюхалась. Аромат был немного
необычный, но довольно приятный, цветочно-медовый. Уж я-то вряд ли распознала бы
угрозу. Откуда же мне знать, что местные яды так вкусно пахнут? Если бы не Лия, я вполне
могла выдуть весь бокал и испытать несколько пренеприятных минут, прежде чем живая
водичка Океана не избавила бы меня от боли и прочих возможных последствий
отравления.
– Впрочем, обсуждение случившегося педлагаю продолжить у меня. Каковы бы ни
были цели Непокорных, лучше не рисковать, – признал советник правоту Лии Тарн.
Возражений ни у кого не нашлось, и вскоре вся компания тесным кружком
расположилась вокруг круглого стола посреди просторной светлой комнаты в бежевых
тонах. Видя, что Саин лично переводил всех гостей через Океан Жизни, я заключила, что
никто из присутствующих, кроме хозяина, здесь не бывал. Сорел стоял за моей спиной, не
убирая руку с моего плеча, готовый в любой момент вывести меня из-под удара. Лесар
периодически пропадал, видимо, чтобы отдать какие-то распоряжения, и снова
появлялся. Советник и Лия вели жаркую дискуссию, остальные напряженно наблюдали за
спором, сидя в глубоких креслах, обитых светлым бархатом.
– Анэвер больше не может оставаться резиденцией Великой Владычицы, –
кипятилась раскрасневшаяся дама, вцепившись обеими руками в край стола.
– Сначала мы должны убедиться, что в него действительно проник враг, – возражал
Саин с достоинством. – Возможно, вино было отравлено вне дворцовых стен, и Анэвер попрежнему неприступен. До окончания расследования Владычица может использовать в
качестве временной резиденции дом любого из нас. Рано принимать решение о новом
строительстве.
– Ортэра не может рисковать Великой Владычицей, – красотка поднялась со своего
места и подалась всем корпусом вперед, опираясь ладонями о столешницу. – Наши
жилища охраняются значительно хуже дворца, и мы не знаем, не посещали ли их уже
незваные гости.
– Значит, мы перенесем резиденцию в Аднэрт, – спокойно парировал Саин, все так
же сидя с выпрямленной спиной, прямо глядя в глаза оппонентке.
– Аднэрт не сможет принять весь двор!
– Если Владычица прикажет – Аднэрт примет хоть всех жителей Эртана.
– Великой Владычице безопаснее оставаться на Земле, пока угроза полностью не
будет устранена.
– Великая Владычица не станет отсиживаться в своем мире, когда в ней нуждается
Ортэра!
Эти препирательства мне порядком надоели.
– А вы не забыли, что я все еще здесь, господа? – устало спросила я.
Оба велеречиво извинились, покаянно склонив головы, и в комнате воцарилась
тишина, которой я воспользовалась, чтобы поразмыслить обо всем случившемся.
Ситуация, как ни крути, была странной. Никто из присутствующих ортэрцев не сомневался,
что яд подсыпали Непокорные. Но совсем недавно их руководители сами дали мне время
на размышления. Разумеется, я не обольщалась на их счет и прекрасно понимала, что
недоброжелателям ничего не стоит нарушить слово, но в таком случае они должны были
попытаться убить меня, а не пугать. Какой смысл, скажите на милость, давать обещание, и
буквально тут же демонстративно его нарушать, если в итоге ничего, кроме моего
недоверия, они не добьются? Значит, либо в стане врага нет единства, и кто-то нарушил
приказ, или Непокорные тут вообще ни при чем. Оставался, конечно, третий вариант: они
ведут какую-то игру, смысла которой я просто не в состоянии понять, но я его отбросила,
как оскорбляющий мой интеллект. Нелегкие думы были прерваны очередным
появлением Гаса.
– Мы еще раз проверили все камеры наблюдения, Великая Владычица, – сказал он с
поклоном. – За последние восемь месяцев с улицы в Анэвер никто не входил. Все
перемещения производились только через Океан, и я полагаю, нельзя исключать, что ктото из Непокорных постоянно проживает во дворце, – судя по выражению лица, начальник
охраны был совершенно обескуражен случившимся.
– Вы кого-то подозреваете? – спросила я.
– Иногда поведение Великого Советника наводит на мысль, что он отличается от нас,
Великая Владычица, – твердо сказал Лесар, глядя мне в глаза.
Все потрясенно застыли, а Сорел плотнее сжал пальцы на моем плече.
– Не думаю, что человек, подмешавший отраву мне в питье, сам при свидетелях
подавал бы мне бокал, – покачала головой я. – Знаю, у вас не самые лучшие отношения,
но вполне доверяю советнику, Гас, и уверена, что он не имеет отношения к этому делу.
Мои слова возымели поистине волшебное действие: ортэрцы расслабились, я
почувствовала, как пальцы телохранителя на моем плече разжались. Пожалуй, они даже
слишком внимательно относятся к моим словам…
– Вы правы, Великая Владычица, – поклонился Лесар. – Я приложу все усилия, чтобы
найти предателя или установить, как Непокорным удалось проникнуть в Вашу цитадель.
«Черт знает что!» - подумала я. Не полегчало, и пришлось добавить пару слов
позаковыристей. Вслух же я благопристойно объявила о желании покинуть «праздник» в
мою честь. Саин вызвался меня сопроводить. На Океане нас встретила свежая летняя
ночь, светлая, благодаря дивному сиянию неба. Я полной грудью вдыхала прохладный
соленый воздух с пряными нотками, а Океан тихо шелестел волнами, словно бормотал
успокаивающие слова.
– Жаль, что Вы пропустите фейерверк, Владычица, – нарушил молчание Саин.
Я не ответила, любуясь мириадами огней над головой.
– Я благодарю Вас за доверие, Владычица, – вновь подал голос советник. – И
поверьте, оно в полной мере оправданно, но я настоятельно советую… я прошу Вас,
Владычица, никогда не говорите при Гасе Лесаре и своих телохранителях, что абсолютно в
ком-то уверены.
– Почему?
– Они не усомнятся в Ваших словах и потеряют бдительность. Этого нельзя
допускать.
– Думаете, они идиоты? – я неохотно оторвала взгляд от волшебного неба и
посмотрела на Саина. – Не могу же я запретить им думать…
– Вы еще многого не знаете, Владычица, – невесело усмехнулся ортэрец. –
Обещайте, что не будете делиться хорошим мнением о людях с теми, кто отвечает за
Вашу безопасность.
– Хорошо, – я недоуменно пожала плечами, – не буду.
Прохладный ветерок уносил усталость, мысли сделались легкими и прозрачными.
Странно, но случай с гаторной меня почти не напугал. Я как-то очень быстро свыклась с
тем, что кто-то может не просто желать моей смерти, но и приложить некоторые усилия
для ее приближения. В конце концов, любой земной монарх или президент постоянно
является чьей-то мишенью – конкурентов, идеалистов, зарубежных врагов, просто психов
и религиозных фанатиков – и это не мешает большинству сильных мира сего жить долго, а
иногда и счастливо… Правда, две последние Владычицы умерли вовсе не от старости… но
Саин и Лесар подтвердили слова Яра о том, что недальновидные леди незадолго до
смерти полностью отказались от охраны, а одна даже решилась отправиться в логово
врага без сопровождения телохранителей. Почему они вдруг решили изменить вековым
привычкам, пренебрегая собственной бесценной жизнью, оставалось загадкой, но я-то
не планировала повторять их печальный опыт. Яд в моем бокале, который априори не
мог меня убить, заставил всерьез насторожиться, но ужаса я не испытывала.
– Как вы думаете, зачем они это сделали? – задумчиво спросила я.
Советник сразу понял, о чем я говорю:
– Это предупреждение. Вам дали понять, что абсолютно безопасного места для Вас
не существует, продемонстрировали силу, – ответил он невесело. – Странно, что они
держат слово. Обещали Вам безопасность – это условие не нарушено. Неужели они
поняли, в чем Ваша главная ценность для Ортэры?
– И в чем же? – хотя я ежедневно задавала этот вопрос, внятного ответа до сих пор
не получила.
– В Вашей жизни, Владычица, в Вашей жизни…
Возникло подозрение, что советник просто надо мной издевается, но допытываться,
чем моя драгоценная жизнь важнее всех прочих, я на этот раз не стала. Все равно этот
интриган толком не ответит, отговариваясь туманными намеками на предназначение,
судьбу и прочую дребедень. Лучше сэкономить время и потратить его на заслуженный
сон.
Я давно заметила: когда особенно стараешься не издавать шума, обязательно
добьешься прямо противоположного эффекта. Замок, до сих пор при проворачивании
ключа издававший разве что деликатный щелчок, разразился таким чудовищным
скрежетом, словно я не в родную квартиру попасть пыталась, а ржавые амбарные ворота
взламывала. Дверь, открываясь, огласила подъезд душераздирающим скрипом, а когда я
крадучись вошла в прихожую – с грохотом захлопнулась от сквозняка. Еще и подол
защемила. Шепотом поминая черта, я высвободила любимое платье, споткнулась в
темноте о Денискин кроссовок, уронила приставленный к стене зонт и наконец разулась.
Вздохнув с облегчением, я на цыпочках просеменила на кухню – и обнаружила, что зря
старалась не разбудить Димку: подперев кулаком небритую щеку, он сидел за столом –
надо полагать, в ожидании меня.
– Привет, – я опустилась на стул напротив мужа.
– С добрым утром, – ответил он бесцветным голосом. – У тебя все в порядке?
– Да.
– А позвонить и сказать, что жива-здорова, трудно было?
– Я не думала, что ты будешь беспокоиться.
Димка взял со стола сигареты и закурил. Судя по окуркам в пепельнице и вонючему
дыму, густым туманом клубившемуся вокруг, он начал уже вторую пачку. Видимо,
действительно волновался, раз дымил прямо в квартире.
– Мне кажется, когда жена исчезает из дома на сутки без предупреждения, на
работе ее не видели, а ее телефон вне зоны действия – любой бы забеспокоился.
– Извини. Так вышло.
Я тоже сунула в рот сигаретку, дождалась, пока Димка поднесет к ней огонек
зажигалки, и попыталась затянуться, но тут же закашлялась. Кажется, Океан Жизни
окончательно избавил меня от вредной привычки.
Не дождавшись подробного рассказа о том, где меня носило, сонный супруг
ожесточенно потыкал окурком в пепельницу, так и не затушил и пошел в комнату. Я
рассеянно смяла бычок гармошкой, и он перестал сочиться едким дымом. Конечно,
можно было попытаться что-то объяснить, но Димка уже сделал свои выводы. А
оправдываться непонятно в чем в мои планы не входило. Зато в них определенно
входили размышления о том, почему на часах четыре сорок шесть, а за окном рассвет.
Ортэру я покинула вечером, Океан Жизни, по уверениям ортэрцев и моим собственным
наблюдениям, время украсть не мог… И куда, интересно знать, подевалась целая ночь?
После употребления двух чашек чая и натужных попыток заставить себя мыслить
логически в голову пришло, что в Ортэре время просто течет медленнее. А на Океане
Жизни, стало быть, быстрее... Я уже обрадовалась, решив, что нащупала решение хотя бы
одной из многочисленных задачек. Свойства живой водички чудесами времени никак не
объяснялись, но вот все остальное… Налив себе теперь уже кофе, я заставила мозг
шевелить извилинами. Если за земную минуту в мире Океана пролетают годы или
столетия – нет ничего удивительного, что я натыкаюсь на пляже то на утро, но на вечер. И
изменения флоры в эту схему неплохо вписывалось, как и то, что там трудно встретиться…
«Если двое выйдут из нашего мира с разницей в ничтожные доли секунды – там, на
Океане, ходоков будут разделять, возможно, целые века…» Я прикусила губу, старясь
сосредоточиться на расчетах. «Время между входом и выходом из того мира глазом
уловить невозможно, значит, пока кто-то торчит на вечном берегу, у нас проходит не
больше одной двадцать четвертой секунды». Насколько я знала, на Океане ортэрцы
могли проводить по месяцу, а по возвращении их отсутствия никто не замечал (ну, разве
что по каким-то изменениям во внешности можно догадаться). По самым грубым
подсчетам получалось, что время в мире Океана быстрее земного минимум в шестьдесят
миллионов раз. Мда, теория не выдерживала даже моей собственной критики: за те
двенадцать тысячелетий, что ортэрцы бродят между мирами, супер-санаторий,
именуемый Океаном Жизни, должен был уже отжить свое. Порывшись в памяти, активно
почесывая макушку, я не нашла там сведений о продолжительности жизни планет. Но
даже если бы мир Океана за такой колоссальный срок не погиб, он должен был, по
крайней мере, измениться до неузнаваемости – рельеф, климат, атмосфера… ну хотя бы
рисунок береговой линии. Единственный вывод, который я могла сделать с
непоколебимой уверенностью, заключался в том, что самостоятельно разобраться во всех
странностях не удастся.
Услышав сквозь сон противное треньканье будильника, я, не открывая глаз,
плотнее завернулась в пододеяльник и вместе с ним вывалилась на берег Океана Жизни –
досматривать утренние сны на вечном берегу. Размечталась! Сон мигом был смыт
немыслимым количеством обрушившейся на меня воды, и я мгновенно и очень даже
бодренько подскочила на ноги. Ливень был теплым, но очень сильным, как в тропиках,
так что постельную принадлежность можно было выжимать, да и меня вместе с ней.
Выспалась, называется. От моментального возвращения в сухую кровать меня удержала
мысль, что Димка, очень может быть, находится там же. И как муж отреагирует на
внезапно появившееся озеро в постели? Ну что мне стоило перед перемещением открыть
один глаз и проверить, встал он уже или нет? Переместиться не в кровать я не могла:
ходить через Океан куда вздумается я так и не научилась, хотя мы с Саином ежедневно
тренировались. Ну, не выходило у меня ничего: с вечного берега меня выдергивало в то
самое место, из которого я до того вышла на Океан. Будто подтяжками за что-то
зацепилась. А как было бы хорошо мелькнуть на мгновение в ванной и снова оказаться
на пляже, только уже в солнечную погоду… или хоть сухую.
Вокруг было сумрачно, и я затруднялась точно определить время суток, ясно было
только, что не ночь. Пахло свежей травой и почему-то снегом. Небо закрывала низко
нависающая над головой пелена туч, в которой не было ни одного окошка, но некоторые
участки, где облачный слой был менее плотным, светились золотисто-оранжевым, и это
было красиво и необычно. Льющаяся с неба вода уже не казалась теплой, и я вся
покрылась гусиной кожей. Хорошо, что на Океане Жизни невозможно простудиться, а раз
жестокий насморк мне не грозил, я решила потерпеть. Тяжко вздохнув и не очень
цензурно посетовав на судьбу, я уселась на мокрый песок, ожидая, пока прекратится
дождь. На Земле такие сильные ливни обычно быстро заканчиваются, и я надеялась, что и
здесь будет так же. Крупные капли барабанной дробью стучали по голым плечам, спине,
клевали в темя, вздымали вокруг меня крошечные фонтанчики, и песок был изрыт
маленькими кратерами.
Я поджала ноги и обхватила колени и плечи руками, с тоской думая о горячем кофе
и сухой одежде. Если бы не улеглась спать в кровати, не пришлось бы сейчас мокнуть… За
последнее время я успела привыкнуть к отдыху исключительно на Океане, удивляя Димку
круглосуточным бодрствованием дома. Но вчера мы отправились в постель вместе… Муж
давно не привлекал меня как мужчина. От его прикосновений сердце не билось в груди
испуганной птичкой, от его поцелуев не дрожали коленки, его запах не кружил голову. Но
молодой здоровой женщине периодически требуется разрядка, и секс с мужем был чемто вроде мастурбации: его тело было привычным и понятным, как моя собственная рука,
и так же не вызывало ни возбуждения, ни отвращения, но при необходимости могло
доставить удовольствие. Он знал, что я давно не люблю его, и не ждал от меня страсти, но
иногда забывался и начинал шептать в постели какие-то глупости. Это отвлекало от
красочных фантазий и мешало достичь пика наслаждения. В такие моменты приходилось
утешать себя тем, что хотя бы ему было хорошо. А вчера все закончилось так быстро, что я
толком не успела понять, что произошло.
– Извини, – тихо сказал Димка, виновато улыбаясь. – Я просто очень по тебе
соскучился… не сдержался. Хочешь, я…
– Нет, все хорошо, – прошептала я и положила голову мужу на плечо.
Так, в обнимку, мы и заснули.
Размышляя о своей безынтересной личной жизни, я тупо пялилась на вспухший и
помутневший от дождя океан. Ливень поутих, превратившись в слабо моросящий
дождик, в свинцовые воды копьями вонзилось несколько пробившихся сквозь тучи
солнечных лучей. Я немного согрелась и перестала дрожать, но настроение оставалось
где-то на уровне мокрого серого песка, на котором мне предстояло сидеть еще довольно
долго. Что ж, лишние несколько часов роли не сыграют, я и без того проводила в этом
мире больше времени, чем на Земле и в Ортэре вместе взятых.
После моего Явления на Земле прошла всего неделя, но для меня она превратилась
в месяц, если не в два. По крайней мере, привыкнуть к новой жизни я успела, хотя до сих
пор мало что в ней понимала. Ортэрцы с удовольствием отвечали на все мои вопросы, но
проблема состояла в том, что я ни малейшего понятия не имела, о чем следует
спрашивать. Когда подданные обстоятельно объясняли, что, зачем и почему, я неизбежно
слышала что-то непонятное, интересовалась, что это – и беседа уходила куда-то в сторону,
зачастую так и не возвращаясь к первоначальной теме. В итоге знания о моем чужом
мире вроде и расширились, но были поверхностны и абсолютно бессистемны. А главного
– зачем я понадобилась ортэрцам на самом деле – я вообще не узнала и начинала
подозревать, что они и сами не очень-то в курсе. Мне все твердили о Судьбе, и
складывалось впечатление, что жители Ортэры попросту привыкли, что ими правят
земные женщины с какими-то особенными душами, а почему – никто уже не
задумывался. Такой порядок вещей существовал тысячелетиями, и его воспринимали как
единственно возможный: так было, значит, так и должно быть – и баста! Я нутром
чувствовала, что Саин знает больше других, но он прикидывался таким же идиотом, как
все остальные.
Я возлагала большие надежды на книги по истории, которые мне притащил Яр, но в
них не было ничего, объясняющего причину странного отношения иномирцев ко мне и
моим предшественницам, хотя чтиво было весьма занимательным. История Ортэры вела
свое начало от полулегендарного глобального события, называемого Разделением
миров. Как я поняла, предполагалось, что Земля, Ортэра и Океан Жизни некогда были
одним целым. Люди в этом общем мире были низкорослы, но жили очень долго, как
ортэрцы, если, конечно, с ними не случалась какая-нибудь неприятность вроде тяжелой
болезни или удачного покушения сородичей. Причина, по которой однажды единый мир
превратился в три, объяснялась просто: Судьба. То есть, по сути, никак не объяснялась.
Когда это произошло – тоже непонятно: летоисчисление начиналось с появления Первой
Владычицы, а все, что было до этого – «давно» или даже «очень давно». Так вот, очень
давно в Ортэре оказалась всего одна единственная женщина – юная, всего тринадцати лет
от роду. По счастливому стечению обстоятельств Инва – так звали первую ортэрку оказалась беременна и уже в новом для себя мире благополучно разрешилась от
бремени. Родился у нее, как нетрудно догадаться, сын (все Судьба, не иначе), получивший
имя Одэр. Эти двое, благодаря инцесту, нередкому в те времена, а в данном случае
вполне оправданному, и стали прародителями всех жителей Ортэры. Инва, как старшая и
мудрейшая в роду, руководила своим разросшимся за четыреста лет семейством, пока не
умерла от старости, а поскольку ее первого отпрыска еще за два века до того убил дракон,
место у руля заняла старшая дочь Инвы и Одэра, по совместительству вдова последнего,
по имени Раста. Трудно сказать, сколько вымысла было в этой легенде, но она казалась
мне более правдоподобным объяснением возникновения ортэрской традиции отдавать
власть в руки женщин, чем сказка о древе познания Добра и Зла.
Распихивая свои скромные познания по полочкам девичьей памяти, я не сразу
заметила, что дождь уже прекратился. Просветов в облаках стало больше, и на меня упал
теплый луч, пригревая озябшие плечи. Со вздохом поднявшись на ноги, я с отвращением
подняла двумя пальцами за краешек грязное нечто, больше напоминающее половую
тряпку, чем пододеяльник. М-да, не стоило бросать прямо на песке… Поразмыслив, не
оставить ли его на Океане, я с сожалением отказалась от этой мысли: если Димка дома,
объяснить исчезновение важной детали постельного гардероба будет сложно. Впрочем,
мой вид мужа тоже бы не на шутку удивил. Чертыхнувшись, я потопала к океану прямо в
шелковой ночнушке, волоча за собой многострадальный пододеяльник.
День клонился к концу, окружающее пространство погрузилось в мрачные
бордовые сумерки, и стало совсем грустно. Я уже несколько часов сидела на стволе
упавшего аурса в лесу, ожидая, пока высохнет треклятый пододеяльник. Ночная сорочка
успела высохнуть уже дважды – от соленой воды на черном шелке остались белые
разводы, и пришлось полоскать ее в лесном ручье, что было не так-то просто – а эта
чертова тряпка, которую я сдуру притащила в мир Океана, все была сырой. «Костерок
бы…», - тоскливо думала я, обнимая себя за плечи. Хотелось есть. Но не настолько, чтобы
жевать траву, а фруктов или орехов в этом лесу не было, как и цветов. От нечего делать, я
продолжила копаться в сведениях об Ортэре, почерпнутых из книг и бесед с подданными.
Сведений было удручающе мало: кое-что из географии, немного истории и парочка
любопытных явлений, которые не были известны на Земле. Ходить по улицам Эртана и
смотреть, что там и как, Саин настоятельно не советовал, да я и сама опасалась
высовываться. Анэвер тоже был признан местом небезопасным, так что меня таскали по
гостям и снабжали теоретическими познаниями о подшефной стране, заодно знакомя с
очередной толпой подданных. Запомнить мало кого удалось, но Саин упорно твердил, что
«это важно для укрепление власти». Какую-такую власть он столь странным способом
укреплял – непонятно. Делами государственными меня не отягощали: жалоб и
прошений не подавали, указов на подпись не подсовывали, на нехватку средств в
бюджете не сетовали и повысить пенсии не требовали. Но при этом все хором
утверждали, что я «управляю страной» и выполняли все прихоти, какие только мне
хватало наглости или глупости озвучить. Например, когда я сказала, что мне не нравится
форма стражников, которые в Ортэре сопровождали меня повсюду, их за час переодели
во что-то современное, армейско-пятнистое и брутальное, правда, в фиолетовосиреневых тонах. Уж не знаю, где форма такой расцветки поможет слиться с фоном, но с
автоматами она сочеталась значительно лучше, чем кошмарные бантики-рюшечки. Я
была вполне довольна, пока Саин не сообщил, что начало правления каждой из Владычиц
за последние пару тысяч лет было отмечено изменением имиджа вооруженных сил.
После этих слов я почувствовала себя глупой бабой, думающей только о всякой ерунде,
да еще и неоригинальной, но просить вернуть все, как было, не стала. Когда же
выяснилось, что стража – единственное силовое ведомство в Ортэре, выполняющее
функцию полиции, охраны меня великой и службы спасения, и насчитывающее около
четырех миллионов человек – я прониклась всей тяжестью вины (это ж сколько денег на
такую ерунду потрачено!) пополам с ощущением могущества (и никто даже слова против
не сказал!). Спорить со мной действительно никто не брался, разве что Саин иногда
выпендривался, но, надо признать, очень вежливо и осторожно. Обдумывая
сложившуюся ситуацию, я никак не могла определиться, кто же я для ортэрцев –
диктатор-самодур или священная корова.