Читать... (doc.)

БАБАЙЦЕВ МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ
МОЯ ФИЛОСОФИЯ
Мне жизнь бессмысленной казалась эта.
Зачем живём, страдаем и горим?
Зачем под нами крутится планета?
Что есть бессмертие, и кто непобедим?
И день за днём, из года в год
Я в мысли погружался снова:
Зачем Адам вкусил запретный плод?
Зачем на землю к нам спустился Иегова?
В чем смысл жизни человека,
В чем суть его заключена?
Прожить на свете дольше века,
Чтоб в Лету канули года?
Я жертвой мысли пал своей.
Меня окутало молчанье.
Что жизни есть венец моей?
Быть может, страх - или признанье?
Я тратил жизнь свою впустую,
И время вовсе не жалел.
Но Бог не даст мне жизнь иную.
Быть может, это мой удел?
За тем я гнался, что не существует.
Мне говорили: «Что же ты, постой!
Познай, что книги повествуют,
И обретёшь души покой!»
Впустую я, упрям и горд,
Безмолвно слушал эти речи.
Все думал о себе на берегах фворд,
Все так же воевал на поле философской сечи.
К судьбе моя душа непримирима,
И нет покоя мне, одни лишь битвы!
Но жизнь - она непобедима!
Бессилен меч, бессильны и молитвы.
К ВАЛЕНТИНЕ
Мне дорого прикосновенье
Твоих губ алых, неземных.
О, ты, остановись, мгновенье,
Подобное прозренью для слепых!
С тобою слиться воедино
И разделить всю нашу страсть!
Не наблюдать часов, что мчатся мимо,
В объятия твои упасть!..
Средь сотен лун, затмений тысяч,
Среди негаснущих огней,
Где ты ещё такую сыщешь,
Чтобы стихи писать о ней?..
ТО, ЧТО ВРЕМЯ НЕ СПОСОБНО УНИЧТОЖИТЬ
И то, что время не способно уничтожить,
Что сохраниться в человеке навсегда,
Что оставаться неизменным может,
Так это человека доброта.
***
И в памяти моей осталась встреча,
Движенье рук, прикосновенье губ.
Твой первый поцелуй подобен тайне вечной,
Что мне не разгадать - я слишком глуп.
В твоих глазах души я вижу отраженье,
Я вижу в них покой и доброту.
И этот взгляд способен, как виденье,
Позвать меня с собой - и я пойду.
Твоя улыбка, шея, плечи...
Но вот к чему все говорю?
Зачем все это? Пустые может речи?
Сказать, как сильно я люблю!
АНТИКВАРНЫЙ РЫНОК
Мания собирать что-либо… Кому это не знакомо? В детстве мы
собирали обёртки от конфет, всевозможные фантики, наклейки,
красивые камешки. А помните, как радовались, когда находили чтонибудь новое для своей коллекции? Да ещё что-нибудь такое, чего не
было в коллекциях ваших друзей! Помните, как показывали им этот
«драгоценный экспонат», и как они вам завидовали?
Да, мы повзрослели, интерес к собирательству исчез. И, как бы
то ни было печально, наши коллекции превращались в нашем
сознании в мусор.
Однако же, не все из нас распростились с этим хобби. Кто-то и
во взрослой жизни продолжает собирать коллекции наряду с
ведением бизнеса, занятием спортом. Вот и я не исключение. Жажда
получить новый предмет в коллекцию иногда подобна жажде крови
вампира из романа Брэма Стокера. Так я оказался на небольшом
антикварном рынке тихого украинского городка под названием
Бердянск.
Здесь, наряду с профессиональными торговцами стариной (а
именно тех, кто обладает уникальным даром надувать
коллекционеров-новичков, да и просто покупателей, продавая
втридорога всевозможный хлам) можно встретить и местных жителей,
которые, в свою очередь, порывшись в закромах, выставляют на
продажу все найденные предметы. На этот раз удача была на моей
стороне: мне удалось найти давно интересующий меня экземпляр. Ну,
дело за малым. Осталось лишь поторговаться.
Увлёкшись спором с продавцом, я было совсем не заметил
очень худого, иссохшего от времени старика. Он сидел на гранитном
парапете у подножия памятника Ильичу, и казался мне настолько
старым, будто бы ему было все сто двадцать лет: грубая старческая
кожа лица, ставшая такой, по всей видимости, от ветра, чётко
выраженные скулы, дряблые костлявые руки. Глаза были настолько
черны, что трудно было различить зрачки. Быть может это ещё и из-за
того, что его серая шляпа, защищавшая седую голову от палящего
июльского солнца, отбрасывала тень на его глаза. Он о чем-то думал,
периодически хмурив брови. Будучи одетым в старые поношенные
брюки и советских времён рубашку, этот человек казался таким
потерянным и никому не нужным… Он тяжело вздохнул, достал из
одного кармана газетную бумагу, из другого конверт с махоркой, и
принялся не спеша изготавливать самокрутку.
Я ловил себя на мысли, что мне интересен этот старик,
повидавший, по всей видимости, за свою жизнь немало. Я то и дело
прослушивал то, о чем мне говорил торговец, уходил в свои мысли, а
тот, в свою очередь, возвращал меня на землю грешную, щелкая
пальцами со словами: «Эй, Вы меня слышите?!»
Через некоторое время в поле моего зрения появился молодой
человек, лет двадцати. В этом пареньке не трудно было узнать
студента (его выдавал учебник по психологии и педагогике, который
он держал в руке). Студент заинтересованно прохаживался между
прилавками разглядывая товар. И у этого самого старика он
остановился и начал спрашивать, наклонившись и взяв что-то круглое
и металлическое из того, что продавал старик.
-Дед, а у этих медалей индивидуальные номера есть? Ну, те, по
которым можно определить хозяина?
-Наверное есть… - сказал старик, выпустив клубы дыма.
-У меня прадед воевал, на первом Украинском фронте, сто
восьмидесятая стрелковая. Пропал без вести где-то неподалёку от
Шелони, в сорок первом. Вот, осталась только пару писем с фронта, да
ещё медаль «За боевые заслуги», с номером. А вот прадеда ли она?
Студент задумался.
-Дед, а эта-то твоя?
-Моя, моя… - вздохнув, ответил старик.
-Зачем продаёшь-то?
-Да на кой леший она мне, все равно в гроб с собой не возьму… А так
хоть правнучке раскраску на день рождения куплю…
-Сколько стоит?
-Да… Десять гривен… - после непродолжительного раздумья ответил
старик.
Паренёк начал просматривать свои карманы, вероятно, в
поисках денег.
-Вот, дед, держи, – сказал он кладя на прилавок зелёную купюру, - а
медаль ты свою спрячь. Потом для правнучки оставишь, что бы
хранила память о своей семье.
На лице у старика можно было видеть удивление.
-Ладно, пойду я. Давай дед, не скучай тут. И да, будь здоров!
С этими словами студент продолжил свой путь в недра
городского рынка. Ветеран долго смотрел в след молодому человеку,
столь стремительно скрывшемуся из виду. Затем взял в руки медаль,
рассмотрел её, сделав пару затяжек самокрутки, и убрал в карман
рубахи. Старик заметно изменился. Он выпрямился, улыбнулся и
сказал вслед студенту, скрывшегося за спинами городского люда:
-Спасибо тебе, сынок. Неловко как-то даже…
Бердянск, 07.08.13