Nuit. Blow. Fin. *** Боль. Тупая, холодная, возникающая из

Nuit. Blow. Fin.
***
Боль.
Тупая, холодная, возникающая из кромешной темноты вместе с громкими ритмичными раскатами музыки.
Пытаюсь открыть глаза – силуэты, тени, мелькание огней, яркие разноцветные вспышки.
Снова погружаюсь в темноту, понимая, что не могу пока прийти в сознание и опознать источник боли.
Сознание. Было бы неплохо проверить, всё ли в порядке с головой. Я в состоянии здраво мыслить? Так,
быстренько вспоминаем, кто я?
Кайт Ридд. Охуенный рекламщик и закоренелый педик. Или лучше сказать наоборот? Проехали. Чувство
юмора в порядке, значит, и мозги пока на месте. Но что со мной? Откуда эта боль и какого хрена так тяжело
разлепить глаза?
Ощущаю на языке привкус крови и дешёвого виски. Отлично, блять. Я пьян и, по ходу дела, отхватил люлей
наверняка не за примерное поведение.
Итак, коронный вопрос, где же я? Мысли путаются, память трещит по швам вместе с моей башкой, которой
видимо нехило досталось. Значит, придётся всё-таки открыть глаза.
Попытка номер два почти увенчалась успехом. Из туманного полумрака появляются всё те же движущиеся
силуэты. Яркое мерцание света, дымка, полумрак, озаряемый вспышками огней. Долбящие в уши
оглушительные звуки и полуобнажённые мужские тела, извивающиеся в ритме клубной музыки.
Никаких сомнений - я в «HM».
Лежу, распластавшись по полу в центре зала в окружении толпы безразличных педиков. Таких же
обдолбанных, как и я сам. Блять. Приехали.
И какого же хуя я тут пытаюсь прийти в себя, размазывая по своему великолепному фейсу свежую кровь? Ах,
да. Это всё потому, что ты нехило въебал мне, Крис! Теперь я припоминаю.
***
Делаю рывок и приподнимаюсь, стискивая зубы от острой головной боли. Губа пульсирует, и из носа, судя по
всему, хлещет кровь. Отлично, прямо на мою белоснежную сорочку и пиджак от Жана-Поля Готье. Заебись,
как я счастлив.
«Нужно подняться» - командует мозг и слегка дезориентированное тело пытается подчиниться. Не с первого
раза, но всё же встаю, чуть пошатываясь на ватных ногах и прижимая ладонь к носу. А головная боль упрямо
колотит в затылок. Фак. Вот уж охуенно приятные ощущения! Делаю шаг и едва удерживаю равновесие.
Вернее, не удерживаю, а хватаюсь за плечо танцующего рядом разукрашенного парня. Презрительный
взгляд, лёгкий толчок в бок и я по инерции делаю пару быстрых шагов в сторону. Чуть замедляюсь, пытаясь
сфокусировать взгляд. Свет, барная стойка, выпивка – мне туда! Ещё несколько секунд прихожу в себя и уже
почти адекватной походкой добираюсь до бара.
1
Есть салфетка? – бросаю бармену – симпатичному парню за стойкой, с ухмылкой встретившему меня
любопытным взглядом. Забавно выгляжу, да? Пьяный мужик в дорогом костюме и с разукрашенной рожей.
Ну просто глаз не оторвать!
Вот, держи, - протягивает мне влажное махровое полотенце, предварительно окунув его в ведёрко со
льдом. Смышлёный малыш.
-
Спасибо, - быстро вытираю лицо и удерживаю тряпку воле носа, чтобы остановить кровь.
-
Бывший любовник? – ухмыляется паренёк, протягивая мне стакан с минералкой.
Типа того, - киваю в знак благодарности, делаю глоток и прикладываю прохладное стекло к виску.
Голова раскалывается – наверное, треснулся о пол, когда падал.
Тогда ясно. Не хреновый удар у твоего блондинчика. А с виду и не скажешь, - любитель горячих сцен
напрочь забил на остальных клиентов и застыл напротив меня.
Блядь, тебя вот не спросили! – выдаю гневно, шаря по карманам в поисках сигарет. Парень обиженно
перемещается на другой конец стойки, а я, наконец, откладываю окровавленное полотенце и пытаюсь
прикурить.
Огонёк. Саднящая губа. Затяжка. Выдох. Фак. Ну, и что же блять случилось?
Вот теперь боль чуть отпустила и выпивка начала выветриваться. Так что можно попытаться вспомнить, какого
чёрта произошло. Ведь ещё 4 часа назад всё было в полном порядке. Всё было, как обычно.
***
Я гнал по окружной трассе, где-то под 150. Порш приятно ревел мотором, и встречные машины оставались
далеко позади, едва я успевал заметить свет их фар в вечернем сумраке. Я спешил домой. И только вот не
спрашивай, блять, почему! Да! Я ехал к тебе! К тебе, Крис! И уже давно перестал биться головой о твёрдые
предметы, понимая, что хочу видеть тебя.
Это был совсем не трудный день. Я освободился гораздо раньше обычного. Нет, вернее, я просто послал на
хуй Сэнди, когда она умоляла выслушать очередной рекламный слоган для порученного ей проекта. Всё
равно не скажет ничего умного, а так хоть полчаса сэкономить. Потом я сказал Трише, что валю из офиса и
попросил больше меня не беспокоить. И выключил мобильный, на случай если Сэнди оказалось мало, и она
ещё раз рискнёт испытать мои нервы на прочность. Заводя мотор, я уже знал, что ты уехал. Ещё часа в 3, как
сказала Митчелл. Резко подорвался куда-то, отменив все встречи, и даже не объяснил, куда. Ты не часто так
делаешь, но я подумал, что ты просто решил отдохнуть – в конце концов, заключение контракта с Фридманом
вытянуло из нас обоих все силы. Но сейчас всё вошло в колею: Курт занимается предварительной
подготовкой, а я лишь слежу за реализацией проекта. Нам давно нужна была эта маленькая передышка. И вот
теперь я мог спокойно послать всё к чёрту и рвануть домой. К тебе, малыш.
Было около 6, и я не сомневался, что ты дома. Как бы ни проходил твой день, ты всегда стараешься вернуться
пораньше и заказать что-нибудь вкусненькое из ресторана. И знаешь, что? Я уже привык к этим совместным
ужинам. Да, привык – и фига скрывать это?
Я ехал к тебе и думал только об одном. Как же сильно я хочу тебя, малыш!
Вчерашней ночью мы просто вырубились от усталости – зато презентация проекта к приезду Фридмана была
готова в срок, и совещание прошло отлично. Подписанный контракт, крепкое рукопожатие и холодное
шампанское – мы оба под конец вечера валились с ног. И просто заснули, как всегда вместе, в нашей постели.
2
Без кофе, сигарет и моего любимого «траха на ночь для крепкого сна». Как тогда, в отеле Чикаго. Просто
чувствовать тебя рядом. Блять, я и представить когда-то не мог, что буду так нуждаться в тебе, Крис. И как бы
я ни презирал себя за это, похуй! Сознаюсь, виновен. Я уже не могу без твоей любви. Без тебя, Крис, не могу.
Я ехал и знал, что не скажу тебе этого. Не сумею. Не знаю, как. Я просто снова сорву поцелуй с твоих нежных
губ, снова скажу, что ты чертовски сексуален, и снова буду трахаться с тобой как одержимый, мечтая чтобы
ночь никогда не заканчивалась.
В лифте я уже нервно покусывал губы, зная, что вот-вот тебя увижу – в кухонном окне горел свет, и меня не
смутило даже отсутствие твоего BMW на подземной стоянке. Может, отвёз его в сервис. Какая разница?
Замочная скважина, ключи, входная дверь. Сумка с документами, тихо опущенная на тумбочку. Пару шагов в
сторону освещённой части квартиры, прямо так, не снимая куртки и не разуваясь. Тихий шорох с кухни, и я
замер, понимая, что ты услышал щёлчок замка и сейчас выйдешь сам мне на встречу.
Шаги. Секунды. И в прихожую выходишь… Не ты.
НЕ ТЫ?
Высокий худощавый парень, темноволосый, коротко стриженный. На вид не больше 23, спортивно сложенная
фигура, кубики пресса на обнажённом торсе. Мокрые волосы, твоё синее полотенце, обёрнутое вокруг узких
бёдер. Босые ноги и моя кружка «Starbucks» в руках.
Ты, должно быть, Кайт? Хозяин квартиры? – невозмутимая жизнерадостная улыбка на лице. - Крис
обмолвился парой слов. Я Стив, - протянутая рука, которую я встречаю лишь коротким пламенным взглядом.
Опустил - понял, что не получится по-хорошему. – Крис отъехал ненадолго. Сказал, что забыл уладить какое-то
дело в офисе, - пухлые губы, потянувшиеся к краю кружки. И я медленно зверею от ярости.
-
Кружку поставь, - киваю в сторону ближайшей полки на стенке.
-
Что прости? – не сразу вкуривает туповатый брюнет.
КРУЖКУ. ПОСТАВЬ, - проговариваю сквозь зубы, едва не по слогам, и знаю, что один этот яростный
взгляд вынудит подчиниться. Парень удивлённо и несколько испуганно смотрит в ответ и медленно ставит
кружку на указанное место.
Я просто… - пытается что-то промямлить Стив, но я за секунду оказываюсь рядом. Слишком близко. И
слишком поздно сдерживать гнев. Он вырвался на волю, как только этот непрошеный гость открыл свой
поганый рот. - …Бля… - хрипло скулит Стив, как только мой кулак со всей дури всаживается куда-то чуть
пониже солнечного сплетения. В голове сплошной разнос, а скрюченные пальцы на левой руке едва
сдерживаются, чтобы не повторить удар для закрепления эффекта.
…И передай этому уёбку, - сначала шёпотом, в самое ухо согнувшемуся пополам парню, - чтобы валил
на хуй из МОЕЙ квартиры! – уже криком, прежде чем отскочить в сторону и рывком сбросить с тумбочки
сумку с документами. - …А сейчас извини, я тоже забыл уладить кое-какое дело, в бэк-руме! – и хлопок
входной двери, оглушающий похлеще любого тротилового эквивалента.
Блять!!! Как же я был зол! ОХУЕННО ЗОЛ!!!
Только одна мысль била по вискам, пока летел вниз по лестнице, перелетая через несколько ступенек за раз,
- «Какого хуя, Крис? БЛЯТЬ, КАКОГО ХУЯ?!». Как ты мог это сделать? Как мог притащить какого-то ебаного
пидора домой, К НАМ ДОМОЙ, блять? Как ты мог вообще позариться на этого недоноска? Сколько этому
мальчишке? Твой ровесник, младше? Блять, неужели тебе просто надоело трахаться с тридцатилетним
3
гомиком, который не умеет сказать тех слов, что ты ждёшь на протяжении стольких месяцев? НЕЛЬЗЯ БЫЛО
ПРОСТО СКАЗАТЬ, КРИС? Зачем вот так? ЗАЧЕМ!? За что? За все мои одноразовые трахи в гей-клубах? За
мальчиков для минетов? За все эти полгода молчания, пока ты как заведённый твердил о любви? Блять, ты
знал, какой я, Крис! ЗНАЛ! Вот только я не знал, какой на самом деле ты.
Что было после, я помню гораздо хуже.
Помню, как захлопнул дверцу в машине и со всей дури въебал кулаком по рулю. Помню, как едва не
задушился, срывая со своей шеи галстук в совершенно невменяемом состоянии. Помню, как хотел закурить,
но только в истерике швырнул пачкой о приборную панель. Помню, как орал матом и говорил тебе катиться к
чёрту, Крис!
А потом рёв мотора, визг колёс и я вылетел в ночь, не зная, куда еду и для чего. Просто в голове такой
кавардак, что рулил будто на автопилоте, не понимая даже, что делаю. Удивляюсь, как не впилился в первый
же столб на повороте – про тормоза, казалось, я тогда вообще и думать забыл. Выжал из моей обожаемой
тачки всё что мог, не щадя резины и визжащего сцепления. Просто в пол педаль и на хуй отсюда. Куда? Да
лишь бы подальше от этой грёбанной квартиры. От НАШЕЙ квартиры!
Обрывки мыслей в голове, до боли стиснутые зубы, до белизны сжимающиеся на руле костяшки пальцев. Не
успокаиваясь, а лишь сильнее заводясь. С натянутыми нервами и адреналином в венах, давно
зашкаливающим за норму. С пересохшими губами и нервной дрожью во всём теле. С матом и твоим именем,
периодически срывающимся с уст. Какого хуя так всё вышло?!
Немного пришёл в себя лишь минут через 20, остановившись в переулке возле входа в «НМ». Даже не
осознавая, почему именно здесь очутился. Сброшенное пальто, пачка сигарет в кармане и ледяной ветер,
обдавший вспотевший затылок. Нервными шагами преодолевая расстояние до дверей. Расталкивая толпу
смеющихся придурков, бросая бешеный взгляд на фейс-контрольщика – всё равно пропустит, зная випклиентов в лицо. Пусть даже таких, которые не объявлялись здесь несколько месяцев. Блять. А ради кого?
РАДИ КОГО?
Тёмный коридор. Громкая музыка и я уже знал, что сделаю сразу же, как только доберусь до главного зала.
Нажрусь самым говёным пойлом, которое только и есть тут. Нажрусь до беспамятства, до голубых фей,
танцующих румбу. До полного отключения сознания. Ну и пусть! Лишь бы забыть мерзкую морду твоего
любовничка. Лишь бы выкинуть из головы твои улыбающиеся голубые глаза. На хуй всё, Крис! Слышишь?
Катись, к дьяволу вместе со своим Стивом. Катись из моей жизни. А я уж постараюсь, чтобы она прошла
побыстрее в полном забытье.
С этими мыслями я осушал один бокал за другим, пугая барменов безумным взглядом и дрожащими
пальцами. Ещё! Налейте, блять, ещё, я слишком трезв, чтобы не думать о тебе! Виски! Пусть будет виски! Мне
всё равно, что за дерьмо, лишь бы скорее отключить кипящие мозги! Скорее, пока не захотелось удавиться!
И я пил. Пил столько, что перестал замечать, откуда появляется новая порция в едва опустевшем бокале.
Пил, и всё равно материл весь свет за то, что приехал домой слишком рано. Ну хуй! Лучше не знать! Лучше
было не знать.
А потом начало отпускать. Понемногу. Совсем незаметно. Просто уже не дрожали пальцы и не стирались в
порошок зубы. Не била кровь в виски и не хотелось въебать каждому, кто оказывался слишком близко.
Хотелось продолжать пить. Хотелось курить, вот только боязнь отрезвить этим сознание останавливала.
Хотелось раствориться в этом полумраке, слиться с музыкой. Но всё так же хотелось выть, потому что твоё имя
отказывалось покидать хмелеющий разум. Блять, Крис? За что ты так?
4
Стало легче, но не настолько, чтобы забыть всё подчистую. Не настолько, чтобы не задавать в никуда глупые
вопросы. Не настолько, чтобы жизнь снова обрела смысл. И выпивка уже ни черта не помогала. А я так
нуждался в этом забвенье. Хотя бы несколько минут тишины. Чтобы не слышать собственных мыслей, не
чувствовать предсмертной агонии разрывающегося сердца. Чтобы снова почувствовать воздух. Чтобы
ПОСЛАТЬ ВСЁ К ЧЁРТУ!
Я знал, как этого добиться.
Наркота. Пара маленьких спасительных таблеточек. То, что доктор прописал.
И ведь легко нашёл приторможенным взглядом в толпе глаза моего персонального доктора. С трудом, на уже
порядком заплетающихся ногах, добрался до туалета, куда худая невысокая фигура в чёрной кожаной куртке
скользнула буквально за минуту до меня. А дальше быстрый обмен без лишних разговоров. Парень
возвращается в зал, быстро спрятав в карман помятые купюры. А я закидываю в рот волшебные таблетки,
проглатывая их без воды, на сухую. Не хочу чувствовать их вкус на языке. Хочу сразу насладиться их эффектом.
Хочу почувствовать жизнь!
И долгожданные ощущения приходят быстро. Едва успеваю вернуться к барной стойке и сделать ещё глоток
виски. Уже лучше! Гораздо лучше!
Это долбанное сердце! Слышишь? Оно больше не бьётся! Так-то лучше! Теперь можно почувствовать
радость, можно смеяться, можно расслабиться, слиться с толпой и двигаться в ритме однообразной клубной
музыки. Что я и делаю, выходя на танц-пол. Мелькающие лица, случайно касающиеся меня крепкие мужские
тела. И неописуемый восторг от осознания того, что тебе хорошо, тебе просто ОХУИТЕЛЬНО! Ты любишь их
всех, любишь эту музыку – весь этот долбанный мир, который так фигово с тобой обошёлся. Но ведь это уже
неважно! Важно только то, что здесь и сейчас.
И как в подтверждение этого из окружающей толпы глаза выхватывают милое личико, обрамлённое
вьющимися рыжими кудрями. Пара глаз, бесстыдно флиртующая с тобой прямо во время танца. И так
хорошо. Вдруг понимаешь, что тебе нравятся эти тёмные улыбающиеся глаза, нравится их взгляд. Нравится
желание, плещущееся в них через край. А музыка всё медленнее, и незнакомое личико оказывается внезапно
так близко. И вот оно уже кажется тебе родным и любимым. Тебе хочется покрывать его поцелуями, шептать
ему всякие неприличные шалости на ушко. Ты впиваешься в его губы дикими поцелуями, сжимая рыжие
кудри в кулаке. Ты хозяйничаешь руками по худенькому дрожащему от возбуждения тельцу, и продолжаешь
кружиться с ним в танце. Ты знаешь, что желание просыпается стремительно быстро. И он так хочет, что едва
не стонет в ответ на твои прикосновения. Не нужно даже видеть его зрачки во всю радужку – ведь у самого
такие же. Не нужно проверять ширинку на джинсах – вам обоим есть, что предложить друг другу. Вы оба
хотите сейчас только одного. А значит всё чудесно!
Тёмная комната, наполненная тихими стонами и другой, тяжёлой дурманящей музыкой. Ни черта не видно,
но ты знаешь, что здесь творится. Чувствуешь этот мускусный аромат безудержного секса, смешанный
сигаретным дымом и едким мужским потом. Ноги едва слушаются, а этот рыжеволосый проказник тащит
тебя куда-то в самый центр этой непроглядной тьмы. Веди, веди меня, маленький дьяволёнок! Сейчас я
покажу тебе всю свою любовь, и ты будешь захлёбываться ею, обещаю!
Мы остановились где-то возле дальней стены, и похотливый сучёнок сам впился в мои распахнутые губы. Мы
лизались как одуревшие, да впрочем, такими и были. Без всяких сомнений, этот мальчишка тоже закинулся
парой «витаминок» и теперь так же дико желал разрядки, как и я, если не больше. Он постанывал и шипел,
когда мои пальцы впивались в его бёдра, стягивая вниз узкие, низко сидящие джинсы. Его руки ласкали мне
пах сквозь плотную ткань брюк и отчаянно пытались справиться с непослушным ремнём. Я чувствовал, как он
пахнет. Слащавый аромат, похожий на ваниль, перекрывал даже запах свежей спермы, извечно заполняющий
5
бэк-румы. Я впитывал этот аромат, от него щипало в носу… и мне становилось противно. Безграничная
любовь ко всему миру постепенно угасала, а ведь я только начал ощущать эйфорию от его прикосновений!
Нет, возбуждение не проходило. Просто не было уже былого единения с этой параноидальной музыкой, с
окружающими меня горячими телами, с темнотой, окутывающей своим тёплым покрывалом. Мне было всё
так же жарко, так же хорошо от этих напористых ласк, от умоляющих поцелуев, но что-то быстро менялось, и я
не успевал понять, что именно.
А прыткий парнишка уже царапал мою обнажённую грудь под рубашкой и ласкал языком пульсирующую
вену на шее. Он сам опускал мои ладони себе на ягодицы и, призывно покачивая бёдрами, тёрся вздувшееся
ширинкой о мой каменный стояк в штанах. Да, сучёныш, я на взводе и мне не нужно особое приглашение!
Одним рывком переворачиваю парня спиной к себе и подталкиваю к стене, ощущая, как он упирается в неё
ладонями. «Сейчас, сейчас…» - то ли шепчу вслух, то ли просто пытаюсь мысленно усмирить бушующие
эмоции, а сам нервно сдираю его узкие джинсы вместе с бельём и вцепляюсь зубами в худенькое плечо.
Парень едва не взвыл от боли, а я лишь усмехнулся, понимая, что не контролирую собственное тело. Крепко
вцепляюсь пальцами в узкие бёдра и пытаюсь развести в стороны его ноги, напрочь забыв, про узкие джинсы,
собранные на коленях. Не выходит, и я злостно рычу, царапая его ягодицы. Мальчишка, наконец, подаёт
признаки разума и пытается вырваться из моих крепких рук. Понимает, что его одноразовый любовничек
совсем спятил от дури и готов насадить его с лёту одним толчком. И чувствует, что с таким знатным размером
порвёт его на раз. Хоть и под кайфом, а боли боится, сучёнок. Потому и выворачивается из моих каменных
объятий. Нет уж! Ты сам напросился. И больше не будет долгих нежностей и сдержанных ласк. Ни с кем,
кроме тебя, малыш…
Блять! Отшатываюсь в сторону, словно от одной этой мысли пробило током. Какого хрена я всё ещё думаю о
тебе? Какого хрена ты по-прежнему в моей голове?
Ослабляю хватку, и парень быстро вырывается. Но не с целью убежать. Ненасытный мальчишка не желает
останавливаться. И я вздрагиваю, возвращаясь в реальность, когда его горячая ладонь забирается мне в
боксеры и крепко сжимает пульсирующую твёрдую плоть. Тугим кольцом пальцев соскальзывает вниз по
стволу и мой стон больше напоминает звериный рык. Снова хорошо. Уже не безмятежность и
всеобъемлющая любовь, а просто выброс адреналина в кровь, секундный кайф,… мгновенно сменяющийся
яростью. И я никак не могу понять, в ЧЁМ ДЕЛО?! С каждым его касанием, с каждым новым поцелуем, я
зверею. И дело не в наркотиках, не в возбуждении. Меня просто душит злоба. Что это НЕ ТЫ! НЕ ТЫ! Блять!
Внезапно мальчишка опустился на колени и вцепился когтями мне в бёдра, обдавая возбуждённый пах
горячим дыханием. Что ты собираешься делать! Глупо спрашивать. Фак. Хочешь взять его в ротик, детка?
Знаю, что хочешь. Вот только почему при этой мысли у меня стискиваются зубы и хочется приложить этого
сучёнка по голове чем-то тяжёлым! Сам не понимаю, как резко хватаю его за жёсткие кудри, оттягивая их
кулаком на затылке. И смотрю на его белеющее в темноте лицо совсем невменяемым взглядом. Бешенство.
Сумасшествие. А он лишь молчит и ждёт продолжения. Вот только…
Какого хера, а? Почему на смену эйфории и неудержимой жажде секса приходит злость, приходит ненависть.
Ненависть к самому себе, за то, что не могу признаться в том, что мне это НЕ НУЖНО! Мне нужен ты! Блять.
Безграничная, жгучая ненависть! Ненависть к этой маленькой шлюшке, за то, что его рыжие, жёсткие словно
проволока, кудри никогда не сравнятся с твоими золотистыми мягкими локонами. Ненависть к ТЕБЕ, Крис, за
то, что оказался ничем не лучше этой шлюшки….
Да какого чёрта?! Лучше! Бесконечно лучше! Во всём! И от этого ещё сильнее закипает злость, превращаясь в
неудержимую ярость. Вполне физическую, скапливающуюся в кончиках пальцев, которые едва не рвут эти
рыжие кудри. А мальчишка облизывал губы в предвкушении и постанывал от удовольствия, словно эта
6
грубость была ему только по кайфу. Да ему сейчас ВСЁ было по кайфу. Вот только не мне!!! И чем дольше я
думал, тем крепче сжимался кулак и от мысли, что эта дрянь касалась меня там… эта дрянь, А НЕ ТЫ, хотелось
выть, а главное – хотелось разукрасить его смазливую мордашку. И кажется, я даже успел замахнуться, но
вдруг в голове снова мелькнули твои голубые глаза. Они не осуждали. Они не смеялись. Они просто смотрели
на меня из пустоты. Из той пустоты, которая была в моей жизни до тебя. Из пустоты, которая ожидала меня
впереди. И в это мгновение ярость сменилась отчаянием, дав мне возможность оттолкнуть от себя ничего не
понимающего мальчишку и прошипеть «Отвали», наспех застёгивая штаны и пробираясь к свету.
Мелькающие огоньки ослепили лишь на несколько секунд. Ноги едва удерживали вес собственного тела, а в
голове был бешеный микс из стольких чувств и эмоций, что хотелось застрелиться не сходя с места – лишь бы
унять эти крики. Ну сколько можно?
Отправиться на поиски спасительных таблеток? Глупо. Я прекрасно понимал, что полчаса безграничной любви
и счастья сменятся новым приступом ярости и вот тогда неизвестно, смогу ли я остановиться, прежде чем
сорву злость на первом встречном. Нет, сейчас мне нужно просто ещё хорошенько выпить. Я не пытался
заглушить мысли о тебе, нет, уже не пытался – бесполезно. Твоё имя выцарапано у меня на внутренней
стороне черепушки, знаешь? Нужно было просто хоть немного сковать собственные силы, собственную
агрессию, пока не случилась очередная яркая вспышка гнева.
Расталкивая толпу, добрался до бара. Снова виски, а может что-то ещё. Не помню наверняка. Только с
каждым глотком тело становилось всё податливее, возбуждение отходило назад, а уже не лёгкое
головокружение откровенно радовало. Пусть так. Главное, снова не потерять контроль.
Внезапно усталые глаза выхватили в толпе всё те же, до тошноты знакомые рыжие кудри и пару тёмных
сверкающих глаз. Они смотрели на меня всё с тем же желанием, наглым, неприкрытым. Что понравилась моя
грубость, сучёнок? Нравится жёсткий секс? Хочешь всё-таки продолжить? Не боишься? Должно быть, я
произнёс это вслух, потому что присевший рядом парень отрицательно покачал головой, улыбаясь и просто
кивнул в сторону танц-пола. Только я слабо понимал, о чём он, залпом допивая остаток бурой жидкости в
бокале. «Пойдём» - кажется, произнёс он прежде, чем взять меня за руку и потащить за собой. Пойдём? Куда
это мы пойдём? Снова в тёмную комнату? Нет, детка, я уже слишком пьян для этого. И слава богу. Так хоть
немного легче. Отпускает.
Но парень остановился в центре танц-пола и, лаская моё обмякшее и непослушное тело руками, принялся
выписывать весьма эротичные па вокруг уже совсем не прямого «шеста». А что? Почему бы и нет? Так уйдут
остатки сил и возможно, я наконец вырублюсь прямо тут, посреди танцующей толпы? Ритмы музыки, худое
бледное тельце, прижимающееся ко мне костлявыми бёдрами, мелькающие перед глазами лица, тела,
разноцветные огни. И похуй на всё! Свободен!
Не знаю, сколько продолжался этот танец, вот только уверен, что был уже на грани. Ещё каких-то пара секунд
и тело, исчерпав все силы, просто вырубилось бы, как будто резко отключили источник питания. Неимоверно
радуясь этой мысли, я улыбался и крепко прижимал к себе за талию глупого мальчишку, всё ещё
пытающегося завести меня своими неумелыми, угловатыми движениями. Вот теперь точно пофиг. Теперь всё
будет хорошо.
Именно с этой мыслью я увидел тебя, Крис.
Просто выхватил из окружающего сумрака и безликой людской массы что-то светлое и до боли в груди
знакомое. Твоё прекрасное лицо, твои ледяные глаза, твои золотистые длинные волосы, которые так приятно
пропускать через пальцы. Твои прекрасные губы, которые не должны быть стиснуты, которые должны быть
всегда чуть приоткрыты для моих поцелуев. Вот только не для меня они уже. НЕ ДЛЯ МЕНЯ! Фак. И снова
приступ злости, когда я всё-таки осознал, что ты не галлюцинация и не мираж. Когда понял, что это
7
действительно ты – в своём любимом светлом костюме, без галстука, но явно одетый не для клубной тусовки.
Спокойный на вид, но только в голубых глазах сверкает ярость – ничем не уступающая моей собственной. Это
был ты, самый настоящий и от этого хотелось провалиться сквозь землю и выть будто раненый зверь. А ты
молчал.
Тебя сюда не звали, - впиваюсь нервными пальцами в бёдра несчастного мальчишки, причём делаю
это с такой силой, что он резко дёргается, приводя меня в чувства и напоминая о своём существовании;
отпускаю хмельную усмешку, - Нам с Рыжиком тут итак весело, правда? – жадно целую его в шею, не отводя
взгляда от твоих глаз. А в них! В них ледяной смерч, в них шторм, в них моя погибель. Я видел, как играли
желваки на твоём прекрасном лице, но только ты упорно продолжал молчать, а я с каждой секундой терял
самоконтроль. – Ну и какого хера ты тут стоишь? Вали нахуй к своему любовничку! ВАЛИ! – успел выкрикнуть
я прежде, чем оттолкнуть от себя рыжеволосую шлюшку. От этого резкого движения закружилась голова, и я
чуть пошатнулся, отведя взгляд в пол. А когда снова поднял глаза, то заметил лишь твоё ангельское личико,
искажённое невероятной злобой, а потом удар. Нехилый, надо сказать, удар, малыш! И в глазах тут же стало
темнеть. Боль приходила постепенно, а музыка превращалась в белый шум. Пол закружился в дьявольском
вальсе, давая мне понять, что ждёт меня в свои каменные объятья. Последнее, что я различил в окружающем
меня сумраке, были твои стройные, длинные ноги в светлых брюках и чуть хриплый крик:
-
Это, блять, мой двоюродный брат!
А после только темнота.
***
И вот я сижу у бара, осторожно касаясь припухшей губы и освежая голову минералкой с лаймом. Я не
продолжаю пить, потому что хочу не упускать ни одну мысль, хочу снова прокрутить в памяти последние 5
часов и понять, какого хрена всё так вышло, Крис? Я действительно слышал твои последние слова или это
просто бред помутненного сознания? А этот удар. Кто бы мог подумать, малыш? Не какая-нибудь женская
истеричная пощёчина. Нет, это был крепкий мужской удар, такой от которого голова по швам трещит. Да я
никогда и не воспринимал тебя как девчонку, нет. Наоборот, несмотря на свои годы ты выглядел именно
мужчиной – взрослым, независимым, настоящим. Может, даже гораздо более сильным и уверенным, чем я.
А я… Я конченый дебил, и почему-то начинаю понимать это только сейчас.
Эй, может, оплатишь счёт? А то у меня смена заканчивается, - из собственных мыслей меня буквально
насильно выдирает голос молодого бармена.
Да, сейчас, - киваю и принимаюсь рыться в карманах пиджака. Бумажник, пара крупных купюр – не
знаю, сколько должен, просто не сомневаюсь, что этого хватит. Парень кивает, отвечая на мой немой вопрос,
и забирает деньги. А после протягивает мне нераспечатанный пакетик с искусственным льдом.
В подарок от заведения, - ухмыляется бармен, и теперь уже я киваю с косой ухмылкой, прикладывая
пакет к лицу. – Ну, удачи тебе, а мне пора, - махает рукой и скрывается в служебном помещении, а я вновь
возвращаюсь к своим невесёлым мыслям.
«Пора».
Верная мысль, а сколько времени? Снова принимаюсь шарить рукой по карманам. Мобильник. Выключен.
Исправляю. Усмехаюсь сам себе, когда едва заметив часы – нет ещё и полуночи - тут же получаю сообщения
о пропущенных вызовах. Четыре. «Головная боль». И что-то в груди так противно тянет, скребёт ногтями по
надорванным нервам. «Голосовое сообщение. Принято в 17:10». Тоже от тебя. Не задумываясь, жму
8
«Прослушать» и затыкаю свободное ухо, чтобы хоть что-то разобрать. Плохо слышно, но твой чуть виноватый
торопливый голос узнаю мгновенно:
«Кайт, это я… Не могу дозвониться… Двоюродный брат, Стив..….получи… Срочно… Я сказал, что он может
остановиться у нас… всего на одну ночь. Обещаю… Это…. Мы едем из аэропорта…. Извини, что не пре…
Увидимся дома».
Ну что, Кайт? Похоже ты снова облажался. По крупному облажался, блять.
***
Первое, что хотелось сделать, - это вскочить с этого дурацкого стула и броситься к выходу, за тобой. Только
это было бы полнейшим идиотизмом. Ты давно ушёл. Хотя я провалялся без сознания должно быть не
больше пары минут. Иначе бы охрана успела заметить. Вот только приходил в себя я ещё очень долго, и не
сомневаюсь, что ты уже далеко.
Сесть в тачку и помчаться следом? А вот это уже сродни самоубийству. После всей этой выпивки и таблеток, с
головной болью и взвинченными нервами – мне не хватало только сесть за руль. Хотя тогда уже на первом
светофоре всё могло бы закончиться. Не было бы этого щемящего чувства в груди, этого удушающего
отчаяния. Не было бы твоего ледяного взгляда, въевшегося в память. Меня бы не было.
Можно конечно взять такси. Только вот куда ехать? Домой? К тебе? Зачем? Поговорить? А что я сейчас могу
сказать в своё оправдание? Я избил твоего брата, обозвал тебя «уёбком», нажрался и обжимался в клубе с
очередной обдолбанной пидовкой. И что я могу теперь тебе сказать? «Прости…» Холодный пот выступил на
лице. «Прости». Я ведь никогда не просил прощения. Ни разу. Даже после всех этих бесконечных ошибок. А
ведь это всё были ошибки, я знаю. Теперь знаю. Теперь мне они не нужны. Мне нужен лишь ты, малыш. А я….
А я кретин.
Вот только не уверен, что смогу произнести это, знаешь? Даже сейчас я всего лишь ущербный отпрыск
семейки Ридд, который не умеет говорить нужных слов, даже когда понимает, как важны они для кого-то.
Который не понимает собственных чувств, который не смог бы распознать любовь, даже если бы подыхал от
неё. Ведь это она? Да, малыш? Ты-то наверняка бы понял.
Фааак! Да что же больно-то так! И не пострадавшей тупой башке, а там, в груди больно. Блять, Крис. Что же ты
сделал со мной? Как мне теперь всё исправить? И не слишком ли поздно?
Знаю, что сейчас ты не захочешь меня слушать. Чувствую. Ты слишком зол и просто не сможешь молчать. А я
ещё слишком пьян, хоть и трезвею с каждой секундой без видимых на то причин. От боли трезвею, от страха,
от эмоций, разрывающих душу.
Ещё полчаса, и я буду почти адекватен. Во всяком случае, смогу ровно на собственных ногах доплестись до
машины. А потом ещё полчаса просижу там, выкуривая сигареты одну за одной. И когда в голове станет хоть
чуточку яснее, я включу зажигание и поеду домой. Медленно. Потому что, безусловно, пьян. Не потому что
боюсь полиции, а потому что хочу добраться до нашей квартиры живым. Добраться и хотя бы попытаться всё
исправить. И очень надеюсь, что ты меня выслушаешь.
***
Стою, не решаясь открыть дверь, и уже чувствую - что-то не так. Ни в одном из окон не горит свет, и твоего
чёрного BMW нет на подземной стоянке. Вот теперь это уже волновало.
Крис, ты ведь дома, правда?
9
Скрип открывшейся двери и замершее в ожидании сердце. Сумрак и гулкая тишина. Тебя нет, я уже знаю это.
Но так хочу убедиться в обратном. Не разуваясь, в спальню. И взгляд застывает на нерасправленной одинокой
постели. НАШЕЙ постели. Тебя нет, и разум отказывается в это верить.
Возвращаюсь в прихожую – возле тумбочки всё также валяется моя сумка с документами. А на стеллаже стоит
кружка с недопитым зелёным чаем. А я просто иду дальше, оглядывая пустой кабинет, гостиную, кухню. Даже
гостевую спальню и лоджию. Медленно прохожу комнаты одну за другой, попутно зажигая свет. Только на
душе светлее не становится. Тебя нет.
Снова возвращаюсь в нашу спальню и зажигаю настенные бра. Теперь я без труда замечаю белый клочок
бумаги на тумбочке, который не разглядел в темноте с первого раза.
«За вещами заеду завтра».
И вот теперь это предел.
Сжимаю в руке записку и швыряю её о стену, словно она может разнести её в клочья. Блять, малыш! Нет!
Слышишь? Нет! За какими вещами? Почему завтра? Какого хрена тебя нет? А в голове звенит злобой
собственный голос: «…И передай этому уёбку, чтобы валил нахуй из МОЕЙ квартиры!»
БЛЯТЬ! НЕТ! Неужели ты в это поверил!? Неужели я мог это сказать! Нет, слышишь, малыш, всё не так. Это же
наша квартира, НАША, знаешь? Ты ведь знаешь это! КРИС!
И на волю просятся слёзы, вот только что-то не позволяет им даже увлажнить покрасневшие пересохшие
глаза. Что-то в груди душит и не даёт вырываться стонам. Нет, Крис! Нет! Почему ты поверил? Почему тебя
нет? Где ты? где?
И эта мысль превращается в навязчивую идею. Где ты сейчас? Где?
Срываюсь с места и бегу обратно, в прихожую. Вылетаю в распахнутую дверь и, даже не думая её закрывать,
бегу вниз по лестнице. Быстрее, быстрее. Вот только куда я бегу? Зачем? Что собираюсь делать?
Не знаю! Не знаю, где тебя искать и как! Не знаю, что скажу, если сумею найти. Просто что-то внутри
заставляет бежать. За тобой. От самого себя. Блять, мозг снова сходит с ума, снова разрывается от таких до
охуения ясных и в то же время спутанных мыслей. И будто выветрился весь алкоголь, улетучилась головная
боль. Будто всё перестало иметь значение. Только один вопрос: где ты?
Порш с рёвом вылетает со стоянки, а я, до боли в пальцах сжимая руль, продолжаю жать на газ. Где ты? Где?
Неужели я действительно рассчитываю случайно встретить тебя в этом огромном ночном городе? И что я
собираюсь сделать? Приказать тебе вернуться домой. Даже звучит глупо. Разве тебя можно заставить сделать
что-то против твоей воли? Запихнуть в багажник? Вот уж было бы действительно забавно. Что за бред я несу?
Просить вернуться. Нет, не так. Умолять о прощении, стоя на коленях. Сейчас эта мысль не кажется такой уж
нелепой. Сейчас я готов на всё, Крис. Ты только не убегай, пожалуйста.
Не присматриваюсь к лицам прохожих и припаркованным авто. Просто окидываю их беглым взглядом. Знаю,
что выхвачу твой облик из любой расплывчатой абстракции. И всё же понимаю, что это бред. Что я делаю?
Чуть сбавляю газ, вот только мысли не замедляют ход. Всё так же звонко бьют по вискам, так же безжалостно
полосуют сердце. Где ты, малыш?
***
10
И вдруг как разряд тока. Сердце пропустило удар, когда усталые глаза поймали тёмное пятно боковым
зрением. Просто расплывчатое тёмное пятно в окружении сверкающих огней, да только почему так в груди
кольнуло?? Выжимаю педаль тормоза, и Порш с визгом замирает возле тротуара. Сижу, словно пытаясь
отдышаться, всё так же крепко вцепившись в руль, и почему-то боюсь повернуть голову направо. Что там?
Что?
Рёв сирен, мигание огней, но только взгляд испуганно упирается в собственные дрожащие колени, а в голове
рефреном бьётся твоё имя. Крис.
Всего пол-оборота, всего один короткий взгляд и безумие накрывает с головой.
КРИС! НЕТ, КРИС!
Сломя голову несусь туда, бегом. Спотыкаясь на непослушных ногах, забыв про проезжающие мимо машины,
про не заглушенный мотор и распахнутую дверь. Бегу туда, к обочине дороги, где собрались полицейские,
врачи, прохожие – несколько машин с мигалками и серебристая Тайота чуть поодаль, со включенной
аварийкой. А вся суматоха - вокруг тёмного неразборчивого пятна. Что там? Почему так страшно? Теперь
подсознание, наконец, дало ответ. Это смутное тёмное пятно, на самом деле искорёженный автомобиль.
Легковушка со смятым в гармошку капотом и выбитым лобовым стеклом. И как бы сильно не был изуродован
перед, по легкоузнаваемому значку на багажнике понять не сложно – BMW. Чёрный. Твой.
Крис! – вырывается гортанный крик, а может я орал лишь в собственном сознании. Ужас,
охватывающий всё твоё естество, выпускающий наружу то, чего не позволял себе уже много лет. Слёзы.
Болючие и неудержимые. Режущие глаза. Страшные слёзы.
И боль, зажавшая сердце в тиски – мёртвое сердце, отказывающееся биться. И снова твоё имя. И снова крик.
Отойдите, пожалуйста, - голос высокого мужчины в полицейской форме, его сильные руки
преграждающие путь.
-
Нет, пустите. Крис! Что с ним? Что с водителем BMW?
Врачи увезли на скорой. Сейчас пытаются помочь женщине, что сидела рядом, а тот, что на Камри
был, - в медицинском фургоне. Почти не пострадал, - говорит ровно, будто стараясь меня успокоить.
-
Женщине? – чуть слышно, не понимая смысла сказанных слов.
-
Да. А вы родственник? Вам сообщить адрес больницы?
Родственник? – снова ни черта не понимаю. Каша в голове, сплошная путаница. Вот только женщина.
Какая женщина?..
Смахиваю слёзы рукавом пиджака, стараясь сфокусировать взгляд. Отдышаться, поднять глаза и посмотреть
туда. Разглядеть то, что должен был заметить сразу.
Номера.
Не твои.
Другие цифры, другие буквы. Совсем другие.
НЕ ТЫ! Слава Господу, Крис, НЕ ТЫ!
11
И снова не прошенные слёзы на глаза, и колени подгибающиеся не от веса собственного тела, а от груза
пережитых эмоций. Таких острых, таких бешенных, таких страшных, что от одного воспоминания всё
сжимается в груди.
Не ты. Не ты. - шепчу, наверное, вслух, медленно опускаясь на ледяной асфальт и не чувствую ничего
кроме бешено бьющегося сердца. Снова бьющегося. Благодарящего судьбу за то, что это, - …Не ты…
Вы в порядке, сэр? Может, позвать врачей? – сильные руки помогают мне присесть на бордюр,
поддерживая, не позволяя упасть.
Нет, не надо врачей. Помогите женщине, - вспоминаю слова, о том, что сотрудники скорой ещё
пытаются спасти ей жизнь.
-
Так вы чей-то родственник? Или друг?
Нет, к счастью нет, - отрицательно качаю головой, ежась от холодного ветра, и пытаюсь изобразить
улыбку, вот только губы дрожат, а слёзы продолжают течь. Блять. Неужели это взаправду? Неужели я
подумал, что это можешь быть ты, малыш? Подумал и умер на секунду, решив, что теряю тебя. Нет, уже
потерял. Речь не о ссоре или глупых словах, речь о жизни, Крис. О твоей жизни, которая мне давно дороже
собственной. И эти слёзы… Я забыл, что это такое. Забыл, какие они сильные, какие безжалостные. Забыл,
какие они болючие, когда думаешь, что потерял самое главное. Как будто сердце из груди вырвали. ТЕБЯ
вырвали из моей души. Крис, малыш… Но это не ты. Не ты… И я готов целовать асфальт, усыпанный битым
стеклом в благодарность за то, что это не твоя машина сейчас похожа на груду металлолома. Что не твоя
жизнь висит на волоске. И боже помоги тем, кто пострадал в этой аварии, но всё это уже не имеет для меня
значения. Главное, что это НЕ ТЫ.
***
Я приехал домой лишь спустя час.
Хоть и ехал медленно, спокойно выжидая все стоп-сигналы светофора, всё равно большую часть времени
провёл там, на обочине. Сидя за рулём своей машины и пытаясь унять упрямые слёзы. Не помню, о чём
думал. Не помню, дышал ли. Да, наверное, дышал. Может даже курил – помню солёную влагу на губах с
привкусом никотина. Помню, как постепенно восстанавливало ритм сердцебиение. Как постепенно
переставали дрожать пальцы. Как медленно проходил ледяной озноб. Я кутался в пальто, стараясь побыстрее
согреться, включал обогреватель сильнее, но холод отступал всё равно слишком медленно.
Я не торопился уезжать. Не знаю даже почему. Безумие растворялось вместе с тревогой. Уходило прочь
вместе с болью и страхом. Сменяясь пугающей ясностью абсолютно трезвого разума.
Всё потеряло смысл и обрело его заново. Всё изменило значение. Всё, кроме тебя, малыш. Ты по-прежнему
не покидал моих мыслей. Только больше не хотелось куда-то бежать, искать тебя, судорожно придумывая
план по возвращению тебя домой. Добровольному или насильственному. Всё стало глупым, всё стало
неважным. Важна лишь твоя жизнь. Важно лишь моё желание всё вернуть, а значит, всё будет хорошо. Я всё
исправлю. Обязательно исправлю. И если нужно будет встать на колени и умолять выслушать меня – я это
сделаю. А если не захочешь слушать с первого раза – буду следовать за тобой по пятам и снова просить
прощения, и снова просить вернуться. Всё будет. Всё так и будет.
Едва я осознал, насколько всё изменилось, как в окно автомобиля постучались. Полицейский. Тот самый, что
не пускал меня к разбитой тачке, которая теперь для успокоившегося разума не имела почти ничего общего с
твоей. Другая модель, двухдверная. Что уж говорить про номера. Но тогда эти мелочи были где-то на втором
плане, а на первом – мысль о том, что ты пострадал. И по большому счёту из-за меня.
12
Мужчина махнул рукой, и я опустил стекло:
Женщину вроде откачали. Крови много потеряла, но сказали, что шансы хорошие. Увезли вслед за
мужем. Вы точно не хотите поехать в больницу? – уточнил полицейский, ещё раз оглядывая моё бледное
измученное лицо.
Нет. Но спасибо, что сказали. Извините за беспокойство, - благодарно улыбаюсь в ответ и
действительно чувствую облегчение, что все живы. Ведь на их месте мог быть ты.
Мужчина с пониманием кивает и возвращается на противоположную сторону дороги. И только теперь я
осознаю, что ждал этих новостей. Не мог уехать отсюда именно поэтому.
Зажигание, поворотник и на ближайшем светофоре разворот назад, домой.
***
Не знаю, какой сейчас час. Темно. И тихо. Только не в моей голове.
Лежу на холодной постели, чуть прикрывшись одеялом, как это обычно делаешь ты. Где-то на полу валяется
пиджак и брюки, мобильник, ключи от машины. На мне всё та же окровавленная сорочка, расстёгнутая до
середины. Только нет сил снять её целиком. Я просто лежу, уставившись в одну точку, и понимаю, что эта
первая ночь за последние полгода, когда я вынужден засыпать в этой постели один. Без тебя, малыш.
Холодно. Пусто. Немного больно. Нет, это просто головная боль вернулась, чтобы напомнить о нашей
последней встрече в клубе. Сердце уже не болит. Оно засыпает, измождённое этой долгой ночью. Оно
засыпает, а я не могу. И не только потому, что тебя нет рядом. Всё эти чёртовы мысли.
Я знаю, что сегодня уже ничего не изменить. Но будет завтра. И будет новый шанс всё исправить. И чего бы то
ни стоило, я им воспользуюсь.
Наверное, я всё уже решил, хотя и смущаюсь этих странных мыслей. Знаю, что сделаю и что скажу. И пусть
весь мир встанет с ног на голову, - это мой единственный шанс. Как бы ни было страшно и стыдно, я тебя уже
НИКОГДА не отпущу.
Крис.
***
***
Это всего лишь дверная ручка. Но тогда почему так страшно?
Я в последний раз открыл ключами дверь нашей квартиры… Нет. Твоей квартиры, Кайт. Так ты сказал. И я
должен поверить в это? Просто принять?
Должен.
Блять. Почему всё так вышло?
Та встреча в клубе. Пьяный и весёлый, ты обжимался с очередным смазливым мальчишкой. И вроде всё как
всегда. И пора бы привыкнуть. Но только, кажется, я никогда не привыкну. Никогда.
Потому что люблю тебя, Кайт, знаешь? Знаешь.
13
И всё равно послал меня к чёрту.
И я всё понял. Поистерил, покричал, набил тебе морду и даже вволю наплакался, припарковав тачку где-то
поодаль клуба. Потом извинился перед Стивом и отвёз его в гостиницу. Сам снял соседний номер, вот только
понимал, что не смогу заснуть. Просидел пару часов в пустом баре. Выкурил пару сигарет, которые не фига не
помогали. Подумывал напиться, но что-то остановило. Поднялся в номер, завалился на холодную одинокую
кровать и понял, что ещё не всё выплакал. Ревел как девчонка несколько часов к ряду, колотя подушку, и
злился на самого себя, зная, что ты бы никогда не проронил и слезинки ни в чью честь и лишь посмеялся бы,
назвав истеричкой. Только больше не назовёшь. Потому, что я больше не вернусь. Потому что больше тебе не
нужен. И был ли нужен вообще?
А потом я просто уснул, обессиленный и разбитый.
И проснувшись утром, знал, что сделаю. Приведу себя в порядок, отвезу Стива в аэропорт и ближе к вечеру
приеду за вещами, надеясь, что ты снова зависаешь в клубе. От мысли, что я больше не вернусь в эту
квартиру, где мы прожили почти полгода, становилось так тяжело, что иногда я был готов сдаться. Готов был
наступить на горло собственной гордости и попросить прощения за твой разбитый нос. В конце концов, это
действительно было слишком. Так просто вышло, понимаешь? Вот только знаю, что глупо и бессмысленно.
Знаю, что это ничего не изменит. Ты снова сделаешь вид, что ничего не было, и я соглашусь играть в эту игру,
забив на собственное эго, лишь ради того, чтобы ты снова заснул рядом. Вот только не выйдет из этого ни
хера, знаешь?
Все те месяцы, пока мы были вместе, действительно ВМЕСТЕ, пока ты забыл про свои тусовки в «HM» и трахи
на стороне. Пока ты был только МОИМ. Я был почти счастлив. Я почти поверил, что ты… Боже, Крис, какой же
ты дурак!
Нет, Кайт. Хватит играть с моими чувствами, хватит разбивать мне сердце, когда оно меньше всего этого ждёт.
ХВАТИТ. Я не прощу и не вернусь назад, как бы ты этого ни просил. И ты не попросишь, я знаю. Потому что ты
– это ты. А я… А я дал себе твёрдое слово, что последний раз переступаю порог ТВОЕЙ квартиры. И будь что
будет.
Скрип открывшейся двери, осторожный шаг в объятья сумраку прихожей и убивающей тишины. Тебя нет?
Но внезапно замечаю тусклый свет со стороны спальни и приглядываюсь, делая шаг вперёд.
Хруст под ногой. Что это?
Боже…
Невольно возвращаю ногу назад, пока глаза ошалело взирают на длинную дорожку из белых орхидей,
ведущую в спальню. Изящные бутоны словно светятся в полумраке – множество белых расплывчатых пятен,
рассыпанных по тёмным прямым стеблям. Их так много, что не возможно уцепиться взглядом за один
конкретный цветок – просто взираешь на всё это великолепие сразу. Кайт, что это?
Робкие шаги вперёд, по краю дорожки, боясь снова наступить на эти хрупкие очаровательные создания. И вот
я уже стою на пороге спальни, ещё более изумлённый, чем в начале пути.
Ты сидишь на краю кровати, засыпанной всё теми же белыми орхидеями. Чуть ссутуленный, устало
опрокинувший голову вниз, так что лицо занавесили отросшие тёмные прямые волосы. Руками облокотился о
разведённые колени. На тебе тот же костюм, что был прошлой ночью. Чуть помятый пиджак, брюки, только
рубашка другая – чёрная, шёлковая. Ты знаешь, что я пришёл, но упрямо смотришь в пол, будто боясь
обернуться. А моё сердце предательски бьётся о рёбра, желая броситься к тебе в объятья.
14
Я такой еблан, Крис… - чуть хрипло, куда-то в пол, а потом уже громче, поднимая на меня свой
измученный взгляд. – Я такой придурок.
И эти чёрные глаза, сверкающие даже в тусклом свете бра. Такие невероятные, что нет сил сопротивляться
воспоминаниям о том, как впервые увидел их. Только сейчас они совсем другие. В них ВСЁ другое! Что?
Усталость, страх, невесёлая ухмылка, вина, нежность, боль, надежда? Я бы поклялся, что заметил там чуть
выступившие слёзы, но лёгкий полумрак не позволял мне утверждать со стопроцентной уверенностью. Да и
это казалось полным бредом.
Ты снова опустил взгляд. Что с тобой, Кайт? Разве это ты? Не верю. Только сердце верило и неслось вскачь на
встречу тебе. Нет, подожди, родное. Подожди и послушай. Я не сделаю ни шага вперёд, пока ты снова не
заглянешь мне в глаза и не ответишь, что здесь происходит? Так сказал гордый разум, не зная, что любящее
сердце всё уже давно простило…
Присядь, пожалуйста, - продолжил ты, и я даже вздрогнул, услышав такую осторожность в твоём
напряжённом голосе. Ты медленно откинул голову в сторону, указывая на белый кожаный пуфик, стоящий
рядом с кроватью, а я мысленно усмехнулся, понимая, что ты впервые предлагаешь его использовать по
назначению. Эта мысль заставила чуть-чуть расслабиться разболевшиеся от напряжения мышцы, и я шагнул
вперёд, опускаясь на мягкое кожаное сидение. По-прежнему молча. Понимая, что сегодня говорить будешь
ты. И пальцы безвольно дрожали, от осознания того, что ещё никогда ты не выглядел таким взволнованным и
серьёзным.
Я кретин, малыш, - говоришь ты, поднявшись с кровати и выпрямляясь в полный рост прямо передо
мной. Не поднимаю головы, просто ловлю твой взгляд, смотря исподлобья, пытаясь понять, о чём именно ты
говоришь. Стесняешься этой горы цветов? Да, наверняка и это тоже. А что ещё?
-
И если ты снова решишь ударить меня, я не стану сопротивляться. Заслужил.
Не могу сдержать глупую ухмылку, вспоминая о том «разговоре» в «HM», и понимаю, что вряд ли когданибудь снова рискну поддаться такому безумию. Хотя не скрою – было приятно смотреть как ты, удивлённо
прикрываешь ладонью разбитый нос, теряя контроль над вестибулярным аппаратом. Ты не мог поверить, что
удар был таким сильным? Да, честно говоря, я и сам не мог поверить. Давно не решал вопросы кулаками.
…То, что было в клубе, - продолжаешь ты, стыдливо опуская глаза в пол. Тебе стыдно?! – …это было… не можешь подобрать слов. – Это не повторится! Никогда!
Я невольно приоткрываю пересохшие губы от удивления. Это что, обещание? Зачем ты обещаешь мне что-то,
Кайт? Впервые со дня нашей встречи, ты что-то МНЕ обещаешь. Я не понимаю.
-
Я заглажу вину перед Стивом, даю слово.
Стив? Да причём тут Стив? Он уже на полпути во Францию, цел и невредим. Правда убеждён, что мой «теперь
уже бывший» любовник «полный мудак» и «таких нужно держать в клетке, чтобы на честной народ не
бросались». Да, он всё знает про нас. Я сам рассказал брату и про свою ориентацию, и про то, какие на самом
деле отношения связывают ведущего копирайтера и нового директора «InversE». Просто ближе него у меня
никогда никого не было. Он был моим лучшим другом с 12 лет, и я не сомневался, что он всё поймёт. И Стив
понял, сказав, что это моё личное дело и ничего по большому счёту не меняет. И даже согласился
переночевать в доме, где я живу со своим любовником, когда я ему и об этом рассказал. Рассказал обо всём,
кроме этой долбанной кружки. А когда узнал, что произошло в моё отсутствие, долго не мог понять – каким
чокнутым придурком нужно быть, что избить человека из-за какой-то дурацкой кружки? Избить не просто
постороннего, а моего двоюродного брата?
15
Я был зол, заводя свой BMW и направляясь в «HM». Стив рассказал что-то про бэк-румы, и я сразу понял, куда
ты отправился. Я был безумно зол и никак не мог поверить, что ты действительно сказал мне убираться из
ТВОЕЙ квартиры. Я не верил.
А потом та встреча. Ты, пьяный, вполне довольный жизнью, тискающий смазливую малолетку в центре танцпола. И злость превратилась в ярость. А потом в боль. А потом снова в тупую безрассудную злость. И я уехал,
черкнув короткую записку. И по фиг. Просто не было сил. Я ничего не понимал.
А сейчас понимаю ещё меньше. Что происходит, Кайт?
Прости меня, малыш, - вижу, как ты медленно опускаешься на колени передо мной и в душе всё
переворачивается. Как это? Зачем?
Я конченый идиот, знаешь? Вот только я никогда тебя не отпущу, - а это уже уверенно, громко, глаза в
глаза.
Ты сам велел мне убираться из своей квартиры, - бормочу первое, что приходит в голову, хотя
бушующие внутри эмоции совсем не те, совсем не о том.
Это НАША квартира, Крис. НАША! И блять, ты как никто другой это знаешь. Знаешь, ведь? – чуть тише,
боязливо.
-
Знаю, - произношу это и сам офигиваю, что так легко сдался.
Спасибо, - это уже едва слышно, куда-то в пол, опуская голову мне на колени, и я просто теряю
рассудок от высшей степени удивления. И улыбаюсь, как придурок, потому что стало гораздо легче, как
только ты снова меня коснулся.
…Никогда больше не смей уходить, понял? – а вот этот тон уже больше напоминает тебя, Кайт. – Даже
если я полный мудак и облажался дальше некуда.
Ты же пообещал, что этого больше не повторится, - ухмыляюсь в ответ, перебирая пряди твоих волос
дрожащими пальцами.
Блять, Крис. Ты понял, о чём я! – поднимая голову, нервно заглядывая в мои улыбающиеся светлые
глаза. Понял я, понял.
Иди сюда, - обхватываю ладонями твоё бледное лицо и притягиваю к свои губам. Я всё понял, Кайт.
Это и так больше, чем могут вынести наши сердца. Больше, чем ты сам можешь себе позволить. Я всё
понимаю. Это мольба, это почти признание, и я всё прекрасно понимаю.
Нежный поцелуй этих родных мягких губ. Любимые руки, прижимающие крепче. Горячее дыхание,
обжигающее ухо:
А это, чтобы ты не забывал, ГДЕ твой дом, - шепчешь, зарываясь носом мне в волосы, и я не понимаю,
о чём ты, пока, наконец, тепло твоих рук, сжимающих мою правую ладонь, не сменяется прохладным
прикосновением металла. Опускаю взгляд и теряю дар речи, в который раз за этот «разговор».
Ошалевшим взглядом впиваюсь в кольцо, неизвестно откуда возникшее на безымянном пальце моей правой
руки. Красивое, золотое по краям и с серебристой полоской в центре, обрамлённой двумя рядами маленьких
едва заметных камушков. И зная тебя, даже боюсь подумать, что это за камни и во сколько тебе это
обошлось. Хотел бы оторвать взгляд от этого чуда и заглянуть тебе в глаза, вот только ты по-прежнему
уткнулся лицом мне в плечо и отказываешься выбираться из своего убежища.
16
-
Что это? – шепчу словно в бреду. Потому что просто не верю в реальность происходящего.
Блять, Крис. Ну, вот не надо, а? Сам всё видишь, - наконец отстраняешься от моего плеча, но всё равно
блуждаешь взглядом по полу, не поднимая лица к свету.
И как же это должно помочь мне не забывать, ГДЕ мой дом? – улыбаюсь просто потому, что
невозможно сдержаться, видя, как ты смущаешься и злишься за это на самого себя.
А там, блять, гравировка с твоим домашним адресом на внутренней стороне! – злобно чеканишь в
ответ, поднимаясь и нервно отшатываясь в сторону.
Дааа? – продолжаю смеяться. – Как любопытно посмотреть, - опускаю взгляд на руку и начинаю
медленно стаскивать кольцо, а ты замираешь, стоя ко мне спиной.
-
Хоть раз снимешь – придушу нах…
Тихо, но до дрожи в коленях серьёзно. И я тут же отдёргиваю пальцы. А ты всё молчишь, словно ждёшь
очередной колкости в ответ.
Дурак ты, Кайт, - поднимаюсь и подхожу так близко, что ощущаю тепло твоего тела. Склоняюсь к твоей
обнажившейся шее и целую её, обвивая руками крепкий напряжённый торс. – Самый любимый дурак…
И знаю, что ты улыбаешься.
17