Пусть будет так…
advertisement
Г.И.Дударец БРОНИСЛАВ ПИЛСУДСКИЙ И ГАЗЕТА “РУССКИЕ ВЕДОМОСТИ” В 1913 году в Москве вышел в свет сборник статей “Русские ведомости. 1863-1913”, посвященный золотому юбилею популярной газеты того же названия. В сборник были включены исторический очерк, воспоминания, письма и аналитические заметки сотрудников газеты, цинкографические снимки отдельных газетных номеров, портреты издателей и факсимиле отрывков из писем Льва Толстого, Салтыкова-Щедрина, Глеба Успенского… Большую часть издания составлял алфавитный справочник под названием “Сотрудники “Русских Ведомостей” (Автобиографические и био-биографические очерки, составленные А.Н. Максимовым)”. При подготовке заметок были использованы автобиографические данные и материалы, “извлеченные из архива “Р.В.”. Их составлению предшествовал анкетный опрос авторов газетных статей, в ходе которого редакция заверила своих авторов, что “автобиографические сведения о себе мы печатаем без всяких изменений”.1 За давностью лет книга стала библиографической редкостью, но значения своего как справочного издания она не утратила. Среди корреспондентов “Русских ведомостей” было немало широко известных в России имен - Д.И. Менделеев и В.И. Вернадский, Максим Горький и В.И. Немирович- Данченко, К.А. Тимирязев и Софья Ковалевская, В.Д. Набоков, И.В. Цветаев… И в этом ряду блестящих литераторов, ученых и общественных деятелей мы находим имя Бронислава Пилсудского, о котором напечатана следующая заметка: “Пильсудский (так в тексте - Г.Д.) Бронислав Осипович, этнограф; в 1887 году по политическому делу он был приговорен к каторжным работам и отбывал это наказание на Сахалине; здесь он занялся изучением айнов, ороков и отчасти гиляков и опубликовал ряд работ в специальных изданиях. В “Р.В.” он поместил в 1908-9 годах несколько статей о современной жизни Японии и Китая и одну статью об айнах “Тусу-куру”, 1909 г., № 166”.2 …Русские ведомости” выходили в Москве с 3 сентября 1863 года по 14 марта 1918 года. Основателем и первым редактором газеты был московский литератор Н.Ф. Павлов, но время подъема издания связывали с именами даровитых публицистов Н.С. Скворцова и В.М. Соболевского, вокруг которых образовался кружок молодых интеллектуалов из числа университетских преподавателей и ученых - А.С. Посникова, А.И. Чупрова, Д.Н. Анучина. С газетой начинают охотно сотрудничать “лучшие перья России”, горячие репортажи пишут популярные по тем временам В.А. Гиляровский и А.Ф. Кони. В середине 80-х годов группа единомышленников из 11 человек принимает решение о создании Издательского товарищества “Русских ведомостей”; любопытна одна деталь - подписание товарищеского договора учредителями газеты состоялось в том самом “Славянском базаре”, где через несколько лет произойдет легендарная встреча основателей Художественного театра. В соиздатели газеты был приглашен богатый железнодорожный промышленник и известный меценат К..Ф. фон Мекк. Издательский дом, располагавшийся на Мясницкой, постепенно превратится в клуб избранной либеральной __________________ Дударец Галина Ивановна, старший научный сотрудник Института наследия Бронислава Пилсудского. интеллигенции, где собирались университетские преподаватели, выдающиеся литераторы, художники, артисты, известные адвокаты. Здесь бывали приватдоцент Ф.Ф. Кокошкин, историк А.А. Кизеветтер, адвокат А.И. Урусов, почтеннейшие профессора М.И.Щепкин, В.О. Ключевский, М.М. Ковалевский, Б.Н Чичерин, П.Б. Струве… “Русские ведомости” не без основания называли “газетой профессоров”.3 Отцы-основатели газеты сформулировали свое политическое kredo на базе Гейдельбергской программы - “борьба за Конституцию и борьба за демократические реформы – таковы два основных лозунга, которые были начертаны на знамени “Р.В.” на Гейдельбергском совещании главных руководителей газеты” (А.А.Кизеветтер); “мы смотрели на газету, как на кафедру, с которой должно проводить в общество понятие права, свободы и законности” (В.М. Соболевский).4 Перья журналистов “Р.В.” оттачивались в нескончаемой полемике с “Московскими ведомостями” Каткова. Вскоре “Русские ведомости” становятся одной из наиболее влиятельных российских газет, для которой не были пустым звуком понятия - “свобода слова, сила знания, возвышенная идея и моральная чистота”.5 В газете печатались Лев Толстой, Салтыков-Щедрин, Чехов, Короленко, Вл. Соловьев; одна из последних работ Чернышевского увидела свет именно в “Русских ведомостях” и сюда же посылал свои заграничные письма народник Лавров. Всё это вызывало большой интерес читающей публики и давало основание делать следующие заявления: “Как ни судить о “Русских ведомостях”, каковы бы ни были их недостатки как органа печати, несомненно, однако, что их деятельность…занимает видную страницу в истории журналистики, отражает на себе в значительной степени стремления и надежды, печали и разочарования прогрессивной части русского общества, …|она| внесла известную лепту в развитие самосознания и культуры русского общества”6. Когда в 1891 году началась полоса неурожайных лет, газета подняла общественность страны на борьбу с голодом, опубликовав на своих страницах знаменитое письмо Льва Толстого… “Русские ведомости” придерживались западнического направления; печатали обо всем, “что “делается на белом свете”, выступая однако за “вдумчивое применение европейской науки и исторического опыта”. Четко определилась позиция, например, по следующему вопросу: “Имея в виду преимущественно интересы коренного русского населения, мы были часто лишены возможности обращать внимание на интересы наших окраин и наших инородцев. Но мы всегда держались мнения, что высшая цель разумной политики заключается в умелом согласовании общегосударственных интересов с интересами различных племенных элементов населения”.7 Среди корреспондентов и сотрудников “Русских ведомостей” было немало выдающихся ученых, но истинным добрым гением людей науки, в особенности - “молодых, затерянных в глуши талантов”, можно считать магистра зоологии, доктора географии, профессора Московского университета и второго редактора газеты Дмитрия Николаевича Анучина. Он состоял членом, 2 действительным и почетным множества академий и научных учреждений – отечественных и иностранных; неизменный председатель Императорского Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии, многолетний ведущий популярного научного журнала “Землеведение”, один из учредителей “Русского антропологического журнала”, Музея антропологии, Географического музея и т.д. и т.п. Советский академик Л.С. Берг впоследствии напишет о своем учителе: “Анучин был виднейшей фигурой в общественной жизни дореволюционной Москвы. Обладая энциклопедическим умом, Анучин оставил глубокий след в различных отраслях науки – в географии, антропологии, этнографии, археологии”.8 Профессор Л.Я. Штернберг с почтением назовет его “нашим старым научным вождем и учителем, патриархом русской этнографии”, который “в течение почти полувека… был высшим, всеми признанным судьей во всех выдающихся явлениях и трудах в области этнографии … Известная статья “Задачи русской этнографии” воспитала целые поколения ...”.9 В этой связи любопытен факт – именно “Русские ведомости” опубликовали 14 октября 1892 года сообщение о заседании Антропологического отдела Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии, на котором был зачитан доклад ссыльного студента Л.Я. Штернберга об особенностях родового строя у гиляков острова Сахалина. Работа была замечена Энгельсом и переведена на немецкий язык.10 Другой известный этнограф – А.Н. Максимов был введен Анучиным в редакцию “Р.В.”, и вскоре стал одним из самых деятельных сотрудников газеты. Блестящую молодежь собирал под своим крылом и обогревал Дмитрий Николаевич – известно, что у него писал свой диплом Борис Бугаев (известный в литературе Серебряного века как писатель Андрей Белый). В свою очередь, Андрей Белый стал кумиром юности Нины Гаген-Торн, этнографа и поэтессы; научным наставником которой был профессор Штернберг. Уже в наше время, в конце 2000-го года в здании Петровской Кунсткамеры ученики и почитатели Н.И. Гаген-Торн скромно отметили столетие её рождения и вспомнили одно странное обстоятельство - отец этой замечательной женщины трагической судьбы – Иван Гаген-Торн учился вместе с Брониславом Пилсудским в одной гимназии… Но вернемся к патриарху русской этнографии Д.Н. Анучину. После гимназии он поступил на историко-философский факультет СанктПетербургского университета, где слушал лекции Костомарова, Срезневского, Сухомлина, Ленца, Стасюлевича, Спасовича, Куторги. Однако учебу пришлось прервать и выехать на лечение в Европу. По собственному признанию, пребывание в течение нескольких лет за границей, ознакомление там с новыми течениями научной и философской мысли существенно повлияли на изменение мировоззрения молодого человека и пробудило у него интерес к естествознанию.11 По возвращении в Россию он перешел на естественный факультет Московского университета, где стал изучать зоологию и новую тогда науку антропологию. С блеском окончив университет, Д.Н. получил возможность в течение нескольких лет свободно заниматься наукой. По рекомендации профессора зоологии Богданова он был командирован на 2,5 года за границу для подготовки к занятию кафедры антропологии, созданной на средства фон Мекка. Дмитрий Николаевич много работал в музеях Берлина, Вены, Лондона, Лейпцига, Праги, Брюсселя, известных своими этнографическими коллекциями; готовил к публикации отчеты о музейных собраниях; слушал лекции в Сорбонне; занимался в Антропологической школе и лаборатории Брока; принимал участие в раскопках доисторических древностей на юге Франции и в Австрии – в итоге, он “проникается той новой атмосферой 3 научного мышления, которая родилась с дарвинизмом”.12 На Всемирной Парижской выставке 1879 года Д.Н. устроил русский антропологический отдел, экспонаты которого составили в дальнейшем основу Антропологического музея Москвы. В 1880 году доцент кафедры антропологии Д.Н. Анучин впервые начнет читать курс физической антропологии, а в 1888 году им же, но уже в звании экстра-ординарного профессора кафедры географии и этнографии, был открыт новый в России курс этнографии. Молодой Анучин напишет: “По отношению к этнографии России следует указать, что мы не имеем ни удовлетворительного общего сочинения, ни достаточно верной, подробной этнографической карты…все это подлежит еще детальному исследованию, но пока еще привлекает к себе сравнительно ограниченное число наблюдателей и исследователей”13. Он неустанно ищет и выдвигает молодых ученых, если только видит в них проблески таланта; помогает политическим ссыльным, всячески поощряя их интерес к изучению местных племен; содействует осуществлению многих научных экспедиций с привлечением капиталов богатых меценатов. И в то же время ученый видит свою главную задачу в том, чтобы превратить этнографию из “объекта любительского почина и собирательства” в академическую дисциплину… 30 марта 1875 года состоялось заседание Антропологического отдела Общества Любителей Естествознания, на котором выступил его научный секретарь Д.Н. Анучин с большим рефератом о племени айнов – “тема это была предложена А.П.Богдановым (стоит заметить, что проф.Богданов в 1876 г. прочитает в Москве на Университетском акте речь “Антропология и университет” - Г.Д.) , который представил Дмитрию Николаевичу имевшиеся в Обществе материалы по айнам, полученные с острова Сахалина. Д.Н. воспользовался данной ему темой для возможно более обстоятельной её разработки, собрал всю имевшуюся тогда литературу по айнам, Сахалину, Курильским островам, антропологии японцев; изучил подробно представленные ему материалы (коллекция фотографий, несколько костяков, черепа, каменные орудия и этнографические предметы – Г.Д.) и составил статью, сокращенное изложение которой потребовало двух заседаний и которая в обработанном виде заняла большую часть 2-го тома Трудов Антропологического отдела О.Л.Е.А.Э”.14 Монография Д.Н. Анучина “Материалы для антропологии Восточной Азии. 1. Племя Айнов” после выхода в свет “имела лестный отклик” профессора И.И. Мечникова и вскоре принесла автору европейскую известность – в 1877 году он был избран член-корреспондентом Парижского Антропологического общества, а 12 июня 1878 году - получил Французский академический знак “Palmes”. По мнению Л.С. Берга, “в этом классическом исследовании, написанном с присущим Анучину мастерством, приводятся сведения об айнах, сообщается история сношений русских с этим народом, излагаются данные по антропологии и этнографии айнов; по мнению Анучина, более вероятно, что прародина айнов лежит на юге…”.15 На долгие годы это исследование, отличавшееся классической завершенностью, останется первоисточником по антропологии и этнографии айнов. Затем была успешная защита диссертации “Анатомия черепа”, но при всей занятости Д.Н. считал своим долгом осуществить обработку и издание научного наследия ушедшего из жизни Н.Н. Миклухи-Маклая. Наконец, проведение в Москве в 1892 году Международного конгресса археологов и антропологов (с Анучиным в качестве генерального секретаря МК ) стало 4 своеобразным актом признания русской антропологии… В 1896 году Д.Н. Анучина избирают академиком Императорской Академии наук. Будучи широко эрудированным и разносторонним ученым, Дмитрий Николаевич был особенно ярок в этнографии; специалисты единодушно отмечали, что “каждая его работа превосходна”, что в них он “вносил строгость своего научного опыта и широту европейского образования”. “Ни один из современных русских ученых не обладает такими обширными познаниями…как проф. Анучин, - писал известный этнограф, академик В.Ф. Миллер – и никто не мог столь всесторонне пользоваться сравнительным методом и посредством него освещать бытовые явления народной жизни”.16 Кроме чистой науки, повседневная жизнь профессора состояла из лекций, семинаров, публичных выступлений в Политехническом музее, и, наконец, многолетней работы в “Русских ведомостях”, сначала в качестве постоянного сотрудника газеты, а с 1883 года - одного из членов издательского товарищества; в 1897-1912 годах - второй редактор газеты.. “Д.Н. в течение десятков лет принадлежал к числу деятельнейших и энергичнейших работников нашей газеты, отдавал ей много сил и труда в качестве редактора, в качестве писателя и, быть может, больше всего в качестве писателя, неутомимого, разностороннего, широко осведомленного. Будучи крупным ученым…, Д.Н. был и в нашем деле не дилетантом, а журналистом в широком значении слова” - писали коллеги по газете, а вот что напишет по этому поводу Дмитрий Николаевич: “И если моя деятельность в “Р.В.” сопровождалась иногда тревогами и неприятностями, то в общем, она приносила мне и высокое удовлетворение; она открывала для меня возможность более широкого, посильного литературного служения целям просвещения и гражданственности”.17 Газета живо откликалась на все общественные события и чтобы убедиться в том, достаточно посмотреть, о чем писали “Р.В.” в марте 1887 года - 1 марта вынашиваемый террористический акт был предотвращен, однако последствия потрясли страну - казни, высылки, отставки, наступления на университетскую автономию. О демократических реформах следовало забыть. В столбике “Телеграфические известия (Северное Телеграфное Агентство)” газета писала: “Петербург. Опубликовано следующее правительственное сообщение: 1-го марта, на Невском пр., около 11 час. утра задержано 3-е студентов петербургского университета, при коих по обыску найдены разрывные снаряды. Задержанные заявили, что они принадлежат к тайному преступному сообществу, а отобранные снаряды, по осмотре их экспертом, оказались заряженные динамитом и свинцовыми пулями, начинёнными стрихнином”. 18 Через несколько дней в той же рубрике “Р.В.” помещает описание речи ректора столичного университета, произнесённой перед студентами и, в частности, о том, что “задержанные…не успели ещё подвергнуться благотворному влиянию науки и труда…Университет, давая им истину…, ведёт к уважению права и порядка…Не ломать и разрушать, а творить и действовать”.19 В тот неспокойный год гражданское общество было расколото, атмосфера в обеих столицах была раскалена до предела, и “масло в огонь подлил” печально знаменитый циркуляр Министра Народного Просвещения Делянова от 18 июня 1887 года, который современники окрестили “циркуляром о кухаркиных детях”. Д.Н. Анучин поместил в номере газеты от 27 августа передовую статью – вот лишь некоторые выдержки из неё: “Недавний циркуляр об ограничении доступа в гимназии продолжает быть предметом оживлённых толков… Как известно, в циркуляре г-на министра открыто выражено, что гимназии и прогимназии должны освобождаться от поступления в 5 них детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников…- должны быть устраняемы из среды учащегося юношества как элементы, умственно принижающие и нравственно растлевающие эту среду…К разряду “и тому подобных” должны отойти почти вся масса нашего крестьянства и мещанства, большинство ремесленников и купцов, значительная часть духовенства и масса всевозможных разночинцев, мелких чиновников, отставных нижних чинов и т.п., равно как большинство разных инородцев…перед которыми воздвигается китайская стена, загораживающая ей дорогу к просвещению…”.20 Упомянутый номер “Р.В.”, поместивший неугодную режиму статью, был изъят из продажи, т.е. подвергнут административному взысканию; редактор поставлен перед необходимостью дачи объяснений перед градоначальником… На протяжении многих лет Д.Н.Анучин вёл в газете отдел науки, занимался переводами. Его заботами были напечатаны биография и переписка Дарвина, автобиография Сеченова; толкование открытия Паскаля; статьи о Мечникове, Пржевальском и Миклухо-Маклае; отчеты о музейных коллекциях и этнографических выставках; рассказы о путешествиях Нансена, Амундсена, Скотта, Козлова, Чекановского... Он писал передовые статьи и заметки по поводу различных политических событий и славянском вопросе; о жизни университетов; проблемах инородцев и состоянии востоковедения в России; готовил обзоры на темы: “Из области науки”, “Новости науки, литературы и искусства”; печатал воспоминания о встречах с. Толстым и влиянии Герцена на молодежь 60-х годов. Он не мог остаться в стороне во время юбилея Политехнического музея или не написать свою версию гибели “Титаника”... И все-таки особое место в библиографии ученого занимал Дальний Восток, о чем свидетельствует далеко не полный перечень опубликованных им статей – “Кто такие японцы”, “К характеристике японцев”, “Тайные общества и секты в Китае”, “Немцы в Китае”, “У Берингова пролива (Из поездок Гондатти)”, “Китай и европейские державы”, “О черепах чукчей”, “К характеристике японцев”, “Карты Дальнего Востока и литература по Японии”, “Судьба Сахалина”(1905 год), “Россия, Япония и Англия”, “Восстание в Китае”, “Шанхай, Ян-Цзы, Ханькоу”, “Этнографическая экспедиция на Алеутские острова и Камчатку”, “Архиепископ Николай Японский”, “О буддийском храме в Петербурге” и проч., проч. Если вспомнить, что первая крупная работа молодого Анучина рассматривала проблемы Сахалина в его взаимосвязи с близлежащими Японией и Курильскими островами, невольно напрашивается мысль, что указанное место на глобусе для ученого - доктора географии, напомним! - было ему по-своему дорого. Список опубликованных работ почтенного ученого в этом отношении весьма красноречив; кроме того, он свидетельствует о том, что в 1908 – 1909 годах анализ проблем Дальнего Востока уходит из поля зрения Анучинажурналиста – не потому ли, что на газетных полосах появилось имя нового корреспондента “Р.В.” Бронислава Пилсудского?. К этому времени имя Пилсудского было достаточно известно в академических кругах – сведения о результатах его этнографических изысканиях на Сахалине, в Приамурье и на Хоккайдо ежегодно печатались в отчетах Императорской Академии наук, в Известиях Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии в историческом, археологическом, лингвистическом и этнографическом отношениях; научные отчеты и статьи этнографа публиковались в периодических изданиях Императорского Географического общества и Императорского Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии, в журналах 6 “Этнографическое обозрение”, “Живая старина” и друг. Нет ничего удивительного в том, что Бронислав Осипович оказался в кругу людей, которые делали, возможно, самую популярную в России газету – “рыцари духа сходились здесь, чтобы вместе идти против общего врага развернутым фронтом”.21 В “Русских ведомостях” за подписью Бронислава Пилсудского было напечатано 8 статей: в 1908 году - “Из японской жизни”, “Тайные общества в Китае”, “Современные течения в Японии” и в 1909 году – “Брожение в Китае”, “Тусу-Куру (Из записной книжки этнографа)”, “Из жизни современной Японии” и “Кое-что о Китае”. Внезапно сотрудничество с газетой прекращается. Новые неудачи преследовали ученого – у него по-прежнему не было постоянного угла, достойной работы и стабильного заработка; результаты научного труда, ставшего смыслом всей жизни, не приносили удовлетворения; попытка обрести семейное счастье оказалась иллюзорной. Об этом времени он напишет: “Метаясь в новых жизненных условиях, неудовлетворенный, неуравновешенный, чувствуя, что все не так складывается, на что надеялся, чего ждал,… я должен заботиться о куске хлеба на ближайший день. Если не приобрету литературного заработка, то не знаю, что и делать”.22 Он хотел бы взяться за монографию, но обстоятельства не располагали к углубленным занятиям. Поиски печатного издания -“стучусь во все двери”-, заинтересованного в научном сотрудничестве, привели Пилсудского в редакцию “Русских ведомостей”. Подготовленная им статья о шаманском культе у айнов, долго не находила издателя - “Может быть “Русские ведомости” напечатают? Я бы мог добавить молитвы шамана… Впрочем, попробовал и послал в “Р.В.” вчера”, - напишет он Л.Я. Штернбергу 2 марта 1909 года.23 В письме речь идет об известной работе “Тусу-Куру (Из записной книжки этнографа)”, напечатанной “Русскими ведомостями” 21 июля 1909 года. Какое-то время Бронислав Осипович был доволен сотрудничеством; он полон “надежд, что наконец-то кончатся мои злоключения”, и отправляет в редакцию ряд статей, в том числе - “Японские женщины”, “Отношения учащихся двух полов в Японии”, о встречах с социалистами Японии, а также некролог о своем друге, писателе Хасегава. Но уже в письме за октябрь1909 года он сетует на то, что “в “Р.В.”, кажется, перестали печатать мои очерки из жизни современной Японии. Уже целый месяц ни одного не поместили, а послал их несколько…”.24 Пилсудский связывает это обстоятельство со смертью сотрудника газеты А.В. Зарембы, публициста и видного деятеля московской колонии поляков. Однако почему он не обратился за содействием к влиятельному редактору “Р.В.” Анучину, с которым состоял в давней переписке? Известно, что Дмитрий Николаевич имел намерение купить у Бронислава Осиповича снимки с его негативов для пополнения антропологического и этнографического кабинетов (музеев?) Московского университета, но в процессе выполнения заказа, похоже, произошли какие-то накладки ...25 Сейчас сложно говорить о взаимоотношениях двух ученых, занимавшихся глубоким изучением загадочных айнов, так как переписка между ними пока не обнаружена; огромный эпистолярный архив Д.Н. рассредоточен между несколькими рукописными хранилищами Москвы и Санкт-Петербурга, и никто не взял на себя труд по его изучению. Однако Б.О.Пилсудского с профессором Анучиным слишком многое связывало, и ряд доказательств их близкого знакомства все-таки существует. Чтобы приблизиться к пониманию этого вопроса, вернемся в благополучную, пока еще, Москву 1913-го года… 15-го октября “в торжественном заседании Исторического Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии” праздновали двойной 7 юбилей – 50-летие научного Общества и 70-летие его президента Дмитрия Николаевича Анучина. По такому случаю была учреждена Золотая медаль имени Д.Н.Анучина за исследования в области вышеупомянутых наук. Увидели свет два сборника-посвящения, благодаря которым мы имеем редкую возможность познакомиться с юбилейной почтой, где среди поздравлений, например от Фритьофа Нансена и Талько-Гринцевича, были напечатаны две телеграммы от Пилсудского: “Towarzystwo Tatrzanskie, Seksya Luduznawcza, Zakopane. Ввиду истекшего 50-летия деятельности Общества, Правление родственного духом Этнографического отдела Татрского Общества в Закопаном (так в документе Г.Д.) постановило выразить Обществу Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии самые искренние пожелания работать и впредь с такой же глубокой пользой на благо науки и общества. Председатель Бронислав Пилсудский. Секретарь Стефан Рудзкий”; “Отправлено Б.Пилсудским (из Закопане): Глубокоуважаемый Дмитрий Николаевич. Возвратясь несколько дней тому назад из годичной поездки по заграничным музеям и библиотекам, я узнал от проф. Ю.Д.Талько-Грынцевича о праздновании Вами 70-летнего юбилея со дня рождения. Спешу с моей стороны прислать Вам, многоуважаемый Профессор, мое глубокое почтение и пожелание здравствовать и давать нам всем от Вас помоложе пример честной неутомимой работы. Я лично в особенности обязан Вам, как автору прекрасной и незаменимой до сих пор монографии об Айнах, которая всегда со мной. Бронислав Пилсудский”. 26 За краткими строками скрыто многое, что еще предстоит отыскать и открыть – особый мир отношений двух ученых - ученика и учителя, или, возможно, просто близких по духу людей. Цитата из приветственного адреса профессору Анучину от Богораза-Тана, известного этнографа, открывает глаза на многое в судьбе “тружеников науки поневоле”: “Вы были первым, протянувшим мне руку помощи, когда я начинал этнографическую работу в далеком Колымске на берегу Полярного моря. С тех пор прошло 20 лет, и за это время Вы никогда не отказывали в содействии невольным этнографам, которые в трудных обстоятельствах жизни старались по мере умения превратить страну изгнания в область изучения. Пусть же зеленые листки нашей благодарности… вплетутся в миртовый венок науки, украшающий Вашу 70-летнюю годовщину”.27 Один из биографов профессора писал, что Дмитрий Николаевич “интересовался не только людьми науки, но и людьми искусства, общественными деятелями, политическими ссыльными. Со всеми у него была переписка, многих он встречал в России и за границей и поддерживал с ними знакомство”. 28 Этнография была для него синтезом наук биологических и гуманитарных и такой планетарный подход был многими принят. Из переписки Б.О. Пилсудского можно предположить, что книгу проф.Анучина об айнах он впервые проштудировал в 1902 году, пользуясь, вероятно, экземпляром библиотеки Общества изучения Амурского края, и тогда же загорелся желанием приобрести столь необходимое издание. А поскольку уважаемый профессор был антропологом мирового класса, то надо полагать, что полученные Пилсудским знания в области антропологии айнов не могли не заинтересовать эту увлекающуюся натуру. В том убеждают нас фотоснимки айнов работы Пилсудского, в которые он вводит элемент антропологических исследований. Известно также, что проф. Анучин заинтересовался фотоработой ученого-этнографа, желая приобрести у него снимки для своей богатейшей этнографической коллекции при университете.29 Не 8 исключено, что приглашение о сотрудничестве с “Русскими ведомостями” Б.О. Пилсудский получил именно от профессора Д.Н.Анучина, который с постоянным интересом следил за этнографическими исследованиями и помещал в газете, на полосе “Московские вести” сообщения о работе секций Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии. Из этих убористых строчек, набранных, как правило, мелким петитом, читатель газеты узнавал, например, о присуждении золотой медали Шимкевичу за исследования амурских инородцев, о премировании профессора Краковского университета Талько-Гринцевича за работы по антропологии западных славян или о том, что почтенный председатель Общества публично поклонился присутствовавшему на годичном собрании Гондатти, вернувшемуся из своей знаменитой поездки в Анадырский край… Не приходится сомневаться, что публицистика Бронислава Пилсудского с интересом были встречена на страницах “Русских ведомостей”, и хотя сотрудничество с газетой оказалось не столь безоблачным, как ожидалось, имя ученого-этнографа было напечатано в алфавитном справочнике “Сотрудники “Русских ведомостей” юбилейного сборника за 1913 год. Итак, в новом ХХ1 веке удалось собрать и опубликовать все статьи ученого-этнографа Бронислава Пилсудского, напечатанные в начале минувшего века (1908-1909 г.г.) в известной московской газете “Русские ведомости”. Из этих статей две проходили в газете по разряду фельетонов, остальные - как очерки из жизни Японии и Китая. В своих публицистических работах Пилсудский знакомит читателей с рядом этнографических зарисовок: шаманство у айнов или редкий ритуал свадьбы-похорон, который был обнаружен европейским миссионером в Китае. Статья “Современные течения в Японии” может служить эталоном новейшего исследования по вопросам политэкономии на примере послевоенной Японии. Все материалы автора в высшей степени политизированы, в них много места отводилось современной истории и анализу нарождавшихся тенденций в странах Дальнего Востока - он подробно рассматривал проблемы школьного воспитания; состояние религии и нравственности; верность традициям и влияние западной культуры на азиатский мир. Автор очерков предстает перед читателями убежденным социалистом, защитником прав и свобод “угнетенного рабочего люда”. При подготовке материалов Пилсудский во многом отталкивался от переводной литературы, которую находил на прилавках книжных магазинов Лондона и Парижа. Однако литературные источники он воспринимал сквозь призму собственных впечатлений и знаний, что накладывало отпечаток на стиль его публикаций, причудливый и своеобразный. Мысли и наблюдения автора глубоки, часто ироничны; он не чужд политических и социальных прогнозов в отношении полюбившейся ему Японии. Особо следует сказать о статье “Брожение в Китае”, под которой автор поставил лишь свои инициалы. В ней трактуются взгляды Сунь Ят Сена на революцию, национальный вопрос и земельную реформу в Китае. Мысли китайского социал-демократа были настолько смелы для имперской России, что автор статьи не рискнул поставить свою подпись. Вопрос авторства не вызывает сомнения, о чем свидетельствуют предмет разговора, манера подачи материала и характерный слог. Все означенные статьи публикуются полностью, в переложении на современную орфографию. Особенности словесных оборотов и неправильность некоторых слов - русский язык не был родным для автора - сохранены так же, как и при опубликовании материалов в газете (свидетельство доверительного отношения редакции “Р.В.” к своим авторам). Сохранены также отдельные 9 особенности пунктуации и авторские комментарии. Сокращения и поврежденные части текста или слова восстановлены в квадратных скобках. Средствами нашей публицистической подборки и прилагаемой обзорной статьи мы ставили перед собой цель восполнить и прокомментировать недостающие, возможно - малоизвестные страницы творческого наследия Бронислава Пилсудского. ПРИМЕЧАНИЯ: 1. Русские ведомости.1863-1913. Сборник статей”. М., 1913.Ч.2. С.3. 2. Там же. С.133. 3. БСЭ. Т..22. С. 405. 4. Русские ведомости.1863-1913… 2-й раздел. С. 93, 94. 5. Там же. С. 6. 6. Там же. С..88-89. 7. Газета “Русские ведомости”, 1888. № 243 от 3 сентября. 8. Берг Л.С.. “Д. Н. Анучин” \\Очерки по истории русских географических открытий. М.-Л., 1946. С 286.. 9. Этнография. № 1-2, 1926. С.12,16. 10.Гаген-Торн Н.И. Л.Я. Штернберг. М., 1975.С..62-63. 11. Газ. “Р.В.”. №73 от 29 марта, 1912. С..2-3. 12. Этнография. № 1-2, 1926. С..8. 13. Анучин Д.Н. Землеведение в России \\Избранные географические работы, М.,1949. С. 77. 14. Богданов В.В. Д. Н. Анучин. М.,1913. С. Х-Х1. 15. Берг Л.С.. Д. Н. Анучин \\ Очерки по истории… С. 306. 16. Там же. С. 313. 17. Газ. “Р.В.”. № 197 от 27 августа 1913. С..2.; Русские ведомости.18631913…С. 88 18. Там же. № 62 от 5 марта 1887. С.1. 19. Там же. № 64 от 7 марта. 20. Там же. № 23 от 27 марта. 21. Там же. № 203 от 3 сентября 1913. С. 2. 22. Пилсудский Б.О. “Дорогой Лев Яковлевич…”(Письма Л.Я. Штернбергу.1893-1917 гг.). Южно-Сахалинск, 1996. С. 227, 230-231. 23. Там же. С. 242. 24. Там же. С. 249. 25.Об этом подробнее см.: Б.О. Пилсудский. “Дорогой Лев Яковлевич…”… С. 235, 247, 254. 26. Пятидесятилетие Исторического Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии. М., 1914. С.. 135-136, 216. 27. Там же. С..194-195. 28. Богданов В.В. Д.Н.Анучин.1843-1923. М., 1940. С.10. 29. Об этом подробнее см.: Б.О.Пилсудский. “Дорогой Лев Яковлевич…”…С. 176, 193, 205-206, 235, 247, 254; А. Кучинский. Документальные фотографии Бронислава Пилсудского (Краткий обзор коллекции Этнографического музея Вены)| Известия Института Бронислава Пилсудского. №4.Южно-Сахалинск, 2000. С.120-137. 10 G.I.Dudarets Bronislaw Pilsudski and the Newspaper “ Russkie Vedomosti”. (Summary) This work presents eight articles by Bronislaw Pilsudski which Dudarets had found in the 1908-1909 issues of the newspaper “Russkie Vedomosti.” One of the articles “Tusu-Kuru” (From the Note-book of an Ethnographer)” is well known to the specialists on Bronislaw Pilsudki scholarly and literary heritage. However, the other ones, entitled “My Essays on the Contemporary Life of Japan”- (which actually include information on China as well), are not known to them. Issues dealing with Pilsudski’s cooperation with a popular Moscow newspaper are also considered in the article. 11 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 12
