3848610_duraki

Откуда знать нам, дуракам,
Что счастье вечно было там,
Откуда мы с тобою так спешили.
Lumen
В данной папке содержаться лишь те отрывки дневника, которые
издатель счел важными для повествования. Остальное после окончания
судебного следствия было уничтожено по желанию родителей участников
дела.
11 сентября 1990 года
привет, днивник. сиводня я мама папа брат ездили в город к нашему
семейному псиологу. перид поездкой я спросил у мамы кто такой псиолог она
сказала это хороший дядя который помогает всем. мы быстро доехали по
дороге моего брата укачало и вырвало прямо в машине. потом он вышел на
воздух подышал и все прошло. псиолог долго говорил с папой и мамой а
потом позвал меня и брата. дядя выглядел и вправду добрым но не улыбался.
он дал мне и брату две бумажки с вопросами и объяснил что надо выбрать адин
атвет. мы написали атветы но вопросов было много и я закончил раньше брата.
псиолог пахвалил меня и пахвалил моего брата он сказал что мы быстро
закончили тэсты. потом он сказал что будет хорошо если у меня и брата будут
толстые тетрадки где мы будем каждый день писать что было интересного
сиводня. я решил послушать дядю и попросил маму купить мне титрадку. но
мой брат не захотел. хотя дядя сказал что мы блезнецы и паэтому было бы
хорошо если бы мы оба писали в тетрадках патаму что мы патом вырастем и
сможем изучать их и написать много интересного о блезнецах. я ничего не
понял но дядя сказал что я скоро вырасту и пайму.
10 июня 1995 года
Сегодня брат меня подставил! Как ему не стыдно, черт его дери. Он с
одноклассниками курил сигареты, и его вещи провоняли. Он испугался и
подменил их на мои, пока родителей не было дома. Дело в том, что родители
часто брали с собой меня или брата за покупками и покупали сразу двое
одинаковых вещей. Еще он подложил мне в карман пачку сигарет и зажигалку.
Я весь вечер сидел за компьютером и не заметил этого, а вечером пришли
родители, и он наябедничал. Он сразу сказал им, будто я пришел, и от меня
пахло табаком. Я говорил, что это неправда, но родители понюхали мои вещи
и не поверили мне. Тогда я понял, что это брат подложил их мне и сказал им.
У меня и брата были разные джинсы, поэтому родители хотели понюхать их,
но едва они взяли их в руки, как из кармана выпала пачка сигарет. Тогда они
сказали мне, что накажут меня за то, что я пытался свалить вину на брата и что
они не стали бы меня наказывать, если бы я просто попробовал сигареты. Мне
было так обидно, что я чуть не заплакал, а брат стоял и улыбался.
19 мая 1996 года
Сегодня это поганец зашел слишком далеко. Он стащил из супермаркета
пачку печенья и его не поймали, но один из продавцов успел это заметить и
пошел к охране. Однако к этому времени брат был уже далеко от супермаркета,
и его не поймали. Охранники просмотрели пленки и разослали фотографию
брата всем участковым полицейским в нашем районе. Один из них узнал меня
и вечером, когда родители были уже дома, постучал в дверь. Он все им
объяснил, они извинились перед ним и заплатили небольшой штраф, и
сказали, что сами узнают, кто из нас виноват, и поговорят с ним. Конечно, они
поверили моему брату, поскольку он уже не в первый раз меня подставляет, но
это всегда было по – мелочи. Мы с ним часто дрались из – за этого, но я не
всегда оказывался сильнее, и эти драки ни к чему не приводят.
3 сентября 2000 года
Наконец все это закончилось. Мы в очередной раз серьезно подрались с
братом из - за его подстав, я сломал ему нос, а он мне – ребро. Конечно, глупо
четырнадцатилетним парням все время драться, и мы поговорили на эту тему.
Он согласился не подставлять меня, а я взамен буду давать ему списывать
домашку и конспекты, которые он пропустил. Что ж, меня устраивает такой
поворот дел, мне ничего не стоит дать ему на часик свои тетради. Да и
родители теперь не особенно наказывают его, если он немного выпьет или
если курит. Он даже позвал меня с собой на вечеринку, которая будет у его
знакомой через неделю.
9 апреля 2002 года
Я безумно рад. Сегодня подошел наконец к той девчонке, которая мне
понравилась давным-давно на одной вечеринке. Она согласилась со мной
поболтать, и я позвал ее в кино, мы пойдем туда на выходных. А пока буду
спрашивать у брата, наверное, он посоветует мне что–нибудь для первого
свидания. Думаю, у него уже есть опыт в этих делах.
Брат дал мне кучу советов, так что я теперь даже уверен в себе. Куплю ей
небольшой букетик, для начала, а после кино – мороженого. Брат сказал, так
все делают, ей понравится. Да, и еще – сделать какую–нибудь новую прическу,
он сказал, девчонки это ценят.
15 апреля 2003 года
Не мог вчера писать, переполняли эмоции. Вчера мы с Эмили отмечали
год с тех пор, как впервые у нас было свидание. Потом она пригласила меня к
себе, и у нее в комнате она пустила меня немного дальше поцелуев. Просто не
могу писать от волнения, никогда не забуду вкуса ее груди, и ее горячих
бедер. Сексом мы не занимались, но трусы я по приходу домой отправил в
стирку. Определенно, она хочет заняться им со мной, но, естественно, ей
страшно делать это в первый раз. Впрочем, и мне тоже страшновато, но я знаю –
скоро это будет. Кстати, надо бы спросить у брата, девственник он или нет.
15 мая 2003 года
Сегодня мы с ней обсудили вопрос о сексе, она сказала, что ей немного
страшно, и она хотела бы повременить с этим, но если я хочу – она готова. Я
ответил, что в первую очередь уважаю ее решение, и люблю ее как человека,
поэтому если она хочет подождать – пожалуйста, я не буду этим огорчен. Она
ужасно обрадовалась, у нее на глазах даже выступили слезы. Она крепко –
крепко меня обняла и сказала, что никого лучше меня она просто не знает. Всю
ночь мы с ней сидели на скамейке у меня во дворике, обнявшись, и говорили
обо всем, о чем только можно. Это, пожалуй, был один из счастливейших дней
в моей жизни. Рано утром я заметил брата, он выглядывал из окна, но быстро
спрятался, едва я обернулся. Может, он выглянул просто так и вовсе не следил
за нами. Я проводил Эмми и вернулся домой.
25 мая 2003 года
У меня дрожат руки, и я почти ничего не вижу от слез. Десять минут
назад я что–то услышал за дверью своего брата, что-то подозрительное. Мне
показалось, что это был голос Эмили. Однако, когда я аккуратно попытался
открыть дверь, она оказалась заперта изнутри. У меня будто сердце
остановилось, стало трудно дышать. Я помчался в подвал за лестницей, и
приставил ее сбоку дома, осторожно, чтобы не увидели они. Я как мог тихо
забрался по ней и заглянул в окно. О, как я жалею об этом. Это чудовище, этот
ублюдок, трахал Эмми прямо на диване. Она царапала его грудь, и время от
времени слизывала пот с его лица. Я не мог смотреть на это, и не мог закрыть
глаз. Я даже не мог шевелиться. Кровь пневматическим молотком стучала в
ушах, в руках, в кончиках пальцев. В глазах было темно. Не помню, как я слез
и где бросил лестницу, не помню, как добрался до комнаты. Я не могу больше
писать.
26 марта 2003 года
Сегодня утром я виделся с ней. В глазах, по–ангельски голубых, ни
намека на вину. Звонкий смех, солнечно – золотистые волосы по ветру. Я не
могу смотреть ей в глаза. Она взяла меня за руку, и спросила, что со мной. Я
сказал, что нехорошо себя чувствую. Она беспокоилась за меня. Двуличная
сука. Как же я ее ненавижу. Я отомщу ей, и отомщу ему. А пока – молчание и
терпение. Когда они узнают, будет уже поздно.
14 августа 2004 года
Мне и брату сегодня исполнилось по 18 лет. Я долго ждал этого дня, и,
наконец, это произошло. За этот год, прожитый во лжи, я еще несколько раз
наблюдал за ними, и они не заметили меня ни разу. Но расплата близка. Я так
долго носил эту маску и играл в любовь, что мне стало трудно не забывать, что
я на самом деле чувствую. Отчасти для этого я наблюдал за ними по ночам. А
днем я держу ее за руку и думаю: «Как же эта вероломная сука может так
невинно смотреть мне в глаза?» И улыбаюсь ей.
29 августа 2004 года
Я осуществил первую часть плана! Сегодня у нее были месячные, я
видел, как она пила таблетку. Под идиотским предлогом я заявился к Эмми
домой сразу после колледжа, вместе с ней. Наплел ей про вирусы у нее на
компьютере, будто ее ящик был взломан, и мне оттуда пришло зараженное
письмо. Конечно, она поверила. И еще благодарила, что я хочу ей помочь. Она
пошла в туалет, а я сидел за ее компьютером и копался в каких – то папках.
Все равно она ничего не поймет. Она вернулась, я на всякий случай все–таки
запустил антивирус и все проверил. Пока выполнялась проверка, я сбегал в
туалет. Немного покопавшись в вещах, я нашел их. Белые трусики – шортики,
совсем чуть–чуть измазаны кровью. Меня чуть не стошнило, когда я дотронулся
до них. Специально заготовленной салфеткой я вытер с них сколько мог
крови, и кинул обратно. Но этого мало. Я тихо открыл дверь и прокрался на
кухню, она была сразу следом за совмещенным санузлом. В мусорке я нашел
тампон, в упаковке от нового, но использованный. То, что нужно. На всякий
случай завернул в другую салфетку, и тоже сунул в карман. И все это быстро. Я
вернулся в комнату, и, как это ни странно, нашел настоящий вирус. Сегодня мне
везет.
3 сентября 2004 года
Опять у меня дрожат руки, и опять почти ничего не вижу. План
осуществлен. Этой ночью я смотрел, как они трахаются, наблюдал за ними,
стоя на лестнице. Два часа я стоял неподвижно, каждые пару минут заглядывая
и проверяя, не кончили ли они. Ноги затекли и плохо слушались, но едва
Эмми вышла из комнаты, я спустился с лестницы и спрятал этот инструмент
мести. Брат проводил ее до входной двери, и она вышла во дворик. Он закрыл
дверь, а она пошла по короткой дороге к дому, через небольшую калитку в углу
двора. За углом дома я скинул лишнюю одежду, чтоб быть одетым, как брат. В
трусах и в майке я догнал ее, и окрикнул.
- Ты меня испугал.
- Прости. Я просто хотел сказать, что буду скучать по тебе.
Она обняла меня, крепко – крепко, и на секунду я засомневался. Но потом
прошептал:
- И за это прости.
И с силой вогнал ей нож прямо в сердце. Никогда не забуду, как она
умерла прямо у меня на руках.
Дальше надо было действовать быстро. Я бросил ее тело, не вынимая
ножа, и помчался в свою комнату. Достал обе салфетки, смочил их водой и
испачкал размокшей кровью майку, которую до этого достал в шкафу брата.
Потом снова залез по лестнице и подкинул майку в комнату спящего братца,
заблаговременно сломав щеколду на его окне. Убрав лестницу в подвал, и
насовсем, я помчался к автомату на углу улицы, попутно заметив, что труп на
месте. Набрав 911, я поднес плеер, и смонтированный голос на кассете
произнес: «Убийство совершено на улице Саммерсет, 14, во внутреннем дворе.
Немедленно требуется помощь».
И снова исступленный бег по улицам, по дороге – кинуть плеер в
канализационную решетку, а кассету, предварительно разорвав пленку, в
другую решетку. Добравшись до своей комнаты и раздевшись, я услышал вой
сирен.
4 сентября 2004 года
Я не обращал на это внимания и сделал вид, что сплю. Полиция
окружила наш дом, и рупор оглушающе требовал всех жильцов выйти с
поднятыми руками. В соседних домах уже проводили эвакуацию, но мы были
подозреваемыми. В комнату ворвался отец:
- Том! Что происходит? Одевайся и выходи, это нам говорят!
- Да, пап, – сонно промолвил я.
Быстро натянув джинсы и майку, я последовал за отцом наружу. В
прихожей я встретил брата и мать. Какая удача! В темноте он одел ту самую
футболку, что я ему подкинул. С поднятыми руками мы вышли на улицу, и
полицейские направили на нас прожекторы, поэтому какие – то секунды я
ничего не видел. Потом они подбежали к брату, уложили его на землю и
начали надевать наручники, все это мы видели, поскольку теперь в
прожекторах нужды не было. Мать заметила разводы крови на одежде брата, и
в ужасе стала повторять его имя, не смея даже подойти к нему. Впрочем, отец
крепко держал ее за плечи, хотя ему самому сейчас пригодился бы стул и
немного выпивки. Я был спокоен.
Брата увезли в участок, скорая забрала Эмми, хотя мы этого не видели.
Наш участковый полицейский захотел зайти в дом и переговорить с нами. Мы
сели за стол, и отец налил всем немного виски, даже мне. Мать тихо плакала,
не притронувшись к стакану.
- Миссис и мистер Фетчерсон, я должен сообщить вам плохую новость.
Мать подняла на него взгляд и прижала к лицу платок.
- Мы имеем все основания подозревать одного из ваших сыновей в
убийстве. Если я правильно вас понял, его зовут Джим Фетчерсон, а передо
мной сейчас сидит Томас. Это так?
Мать молча кивнула.
- На вашем заднем дворе мы нашли труп девушки, на вид ей лет
семнадцать – девятнадцать. Ее было не спасти, ей нанесли ножевое ранение
прямо в сердце.
Лицо отца было мрачнее тучи, участковый поднялся из–за стола и
промолвил:
- У меня сейчас много дел, а вам предлагаю выспаться. Приезжайте к
девяти утра поговорить с сыном, а также на опознание девушки. Советую уже
сейчас начать поиски адвоката. Это все, благодарю вас за содействие.
Участковый вышел, а отец отвел мать в спальню и дал ей снотворного. Я
был на кухне и варил кофе, когда он зашел.
- Что ты обо всем этом думаешь, Том?
- А ты собираешься верить тому, что я могу сказать?
- Перестань, Том. Я думаю сейчас у меня больше причин верить тебе,
чем твоему брату.
При последних словах отец так сдвинул брови, что я решил: не будь
даже тут полиции, Джиму было бы и так несдобровать.
- Он связался с плохой компанией. Однажды я видел у него нож на
столе, но он быстро его спрятал. Он часто закрывался в своей комнате на весь
день, а потом выносил какой – то мусор в черном пакете. Причем выносил
рано утром, пока вы спали и перед самым приездом мусорщиков. Я думаю, он
употреблял наркотики, - нагло врал я.
Отец тяжело вздохнул и положил руку мне на плечо.
- Я думаю, совет мистера Хингера относится и к нам тоже. Иди-ка ты
спать. Завтра будет трудный день.
Последнее замечание он произнес тихо, наверное, говорил об этом
самому себе.
12 сентября 2004 года
Всю эту неделю я не писал, пропало желание. Мне пришлось очень
нелегко, каждый день я разыгрывал убитого горем любящего парня, а при
опознании даже пришлось сыграть обморок. Я ел тайком и в фаст-фуде,
разыгрывая отсутствие аппетита. Родители даже хотели отвести меня к
психологу, и пришлось «поправиться», поскольку так рисковать я не мог. Я
лгал на даче показаний, рассказывал о своем брате ужасные подробности,
говорил о его зависти ко мне и Эмми, что он следил за нами и безуспешно
пытался ее добиться. Конечно, верили мне, а не испуганному подростку,
пойманному в окровавленной майке. Дальше был суд. Отец отказался платить
за адвоката, и Джиму предоставили государственного защитника. Но помочь
Джиму уже не мог никто, кровь на майке принадлежала Эмми, а на его груди в
первый день нашли царапины, под ее ногтями – кусочки его кожи. На его
одежде – ее волосы и запах ее духов. Когда в морге у Эмми взяли пробу
вагинальной жидкости, там нашли следы его спермы. Впрочем, с таким же
успехом она могла быть моей, но кто будет об этом думать, после всех
предыдущих улик.
На суде, положив руку на библию, я врал. Я рассказывал и правду,
говорил, что Джим часто подставлял меня, и мне приходилось отвечать за его
проделки, рассказал и про случай с кражей печенья. Когда я говорил о своих
отношениях с Эмми и его ревности, выдавливая слезы, он попытался
вырваться и ударить меня, но у него не вышло. В общем, его судьба довольно
быстро была решена. Ему дали семнадцать лет, не обратив внимания на то, что
ему совсем недавно исполнилось восемнадцать.
Я был и на похоронах Эмми, видел ее убитую горем мать. Отца у Эмми
не было. Там мне тоже пришлось лить слезы, ведь про то, что мы с ней якобы
любили друг друга, все знали. И каждый считал своим долгом подойти ко мне
и выразить свое сочувствие. Даже пытались уговорить меня сказать речь, но я
ответил, что не могу. Они поняли.
И вот тогда – то, после похорон, ко мне подошла мать Эмми. Она
протянула мне толстую тетрадь, и сказала:
- В вещах Эмми я нашла ее дневник, но не стала читать. Я думаю, только
ты имеешь на это право. Так или иначе, уничтожь его потом.
- Спасибо, мисс Ричардсон. Я очень ценю ваше доверие. Я сделаю точно
так, как вы сказали.
15 сентября 2004 года
Сегодня я не смог побороть искушение, и начал читать ее дневник.
Короткие детские записи, кто знал, что из такого милого дитя вырастет это
бессердечное чудовище.
На этом дневник Томаса Фетчерсона заканчивается. Однако издатель
также смог получить право на издание некоторых отрывков из дневника Эмили
Ричардсон.
9 апреля 2002 года
Этот стеснительный парнишка, который почти два года пялился на
меня издалека, наконец набрался смелости и подошел ко мне! Думала,
никогда не дождусь! Пригласил в кино! Подумать только, два года ходил
вокруг да около, и тут заговорил. Ну ладно, посмотрим, каков он из себя,
этот Ромео.
14 апреля 2003 года
Я часто жалею, что все это не началось раньше. Почему он так долго
ждал, чтобы подойти ко мне, этот прекрасный принц! Сегодня я уже точно
могу сказать, что безумно его люблю. О, Томми, знал бы ты, как я хочу тебя.
Но… мне всего семнадцать, к тому же я не знаю, как это все делать… так
не хочется его разочаровывать, если в постели я окажусь никуда не годной,
а вдруг у него уже кто-то был? При этой мысли сердце разрывается от
жгучей ревности, но сейчас я точно знаю, что он весь мой. Как же он
сегодня тяжело дышал, когда я позволила ему наконец по-настоящему
коснуться себя. Я думала, он прямо там сгорит от желания, еще бы
изнасиловал меня. Это было бы забавно, наверное, тогда все мои страхи
кончились бы.
15 мая 2003 года
О, он такой милый! Сегодня, пожалуй, у нас было лучшее в мире
свидание! Всю ночь мы сидели у него во дворике, он обнимал меня и
говорил мне о любви. А я плакала от счастья, как дурочка. Никому его не
отдам! Никогда! При мысли, что мы расстанемся, я хочу умереть.
25 мая 2003 года
Это счастливейший день в моей жизни! О, Апполон, я твоя Афродита!
Орфей, я перепишу для тебя миф, ты не обернулся и не потерял свою
Эвридику! Божественная ночь любви, длись вечно! Это было бесподобно,
захватывающе, потрясающе. Поздно ночью он пришел ко мне, кинул
крохотный камешек в окно, и повел меня к себе. Это была словно игра, и
он был суперагентом из шпионских фильмов! Мы крались среди кустов и
деревьев, открывали ржавым ключом черный ход, и он на руках отнес меня
в спальню своего брата. Когда я спросила зачем, он ответил: «Разве тебя
это не возбуждает? Опасность разоблачения, темнота и тайны, секреты…»
В эту ночь он так изменился, словно оборотень, по ночам теряющий
над собой контроль и превращающийся в дикого зверя.
О Томми, ты самый милый, самый добрый, самый сексуальный на
всем свете! Я люблю тебя больше жизни.
Двадцатого сентября две тысячи четвертого года тело Томаса
Фетчерсона было найдено в десяти километрах от Альбукерке, его родного
города, ниже по реке Рио-Гранде, штат Нью-Мексико. При обследовании в крови
было обнаружено высокое содержание алкоголя и героина. Врачи
константировали смерть в результате несчастного случая, решив, что
случайное падение в реку его родители воспримут лучше, нежели
самоубийство и передозировку наркотических веществ.
Одиннадцатого декабря две тысячи седьмого года Джим Фетчерсон был
переведен в наркологический диспансер и временно освобожден из мест
лишения свободы.
Дневники Томаса Фетчерсона и Эмили Ричардсон были найдены пятого
февраля две тысячи восьмого года, и с Джима Фетчерсона были сняты все
обвинения.
В настоящее время, двадцатого марта две тысячи восьмого года, Джим
Фетчерсон умирает от СПИДа в наркологическом диспансере Альбукерке.