ХОЛОДНАЯ ВОЙНА
advertisement
Александр Окороков. «Холодная война» 5 марта 1946 года в американском городе Фултоне Уинстон Черчилль произнес речь, которая официально ознаменовала начало «холодной войны». Однако, по мнению некоторых историков и политологов, ее истоки относятся к более раннему периоду. Так, например американский историк, профессор Дж. Гэддис связывает возникновение «холодной войны» с деятельностью специального комитета конгресса США по послевоенной политике и планированию во главе с У. Колмером. В 1945 году члены комиссия посетила Москву, и встретились с советским лидером И.В. Сталиным. Собрав и проанализировав высказывания сотрудников У. Колмера Дж. Гэддис в своей книге «США и возникновение «холодной войны» 1941-1947» пишет: «14 сентября 1945 делегация под руководством председателя комитета Уильяма М. Колмера от штата Миссисипи была оказана честь: Сталин принял ее. Колмер заявил советскому лидеру, что его комитет знаем о желании России получить заем от США. Как, он хочет знать, Советы используют средства, как вернуть их и что может Вашингтон ожидать взамен?... Делегация… сделала отчет государственному секретарю Дж. Бирнсу, а затем совещалась с Трумэном. Группа Колмера подчеркнула в беседах с обоими, что необходимо «ужесточить наш подход к Советской Республике». Комитет Колмера был готов одобрить американский заем Советскому Союзу при условии, что русские примут определенные обязательства. Они должны сообщить, какая доля их производства идет на вооружение. Они должны сообщить важнейшие данные о советской экономике и дать возможность проверить точность этих данных. Советский Союз не должен оказывать помощи в политических целях Восточной Европе и доложит содержание его торговых договоров с этими странами. Как в СССР, так и в странах Восточной Европы, находящихся под контролем, Кремль должен гарантировать полную защиту американской собственности, право распространять американские книги, журналы, газеты и кинофильмы. Наконец, Соединенные Штаты должны настаивать на «выполнении русских политических обязательств на тех условиях, как и другие правительства. Это включает вывод советских оккупационных войск в соответствии с Потсдамскими соглашениями и Ялтинской конференцией. Короче говоря, Колмер и его коллеги требовали, чтобы Советский Союз в обмен на американский заем изменил свою систему правления и отказался от своей сферы влияния в Восточной Европе». Таким образом, можно сказать, что «холодная война» выросла из результатов войны «горячей» – Второй мировой. И уже по одной этой причине, как справедливо замечает историк и политолог доктор исторических наук противостоянием Н. Нарочицкая «свободного она мира» не и могла быть «тоталитарного коммунизма» или классовой борьбой мирового империализма и «оплота мира и социализма». По мнению Н. Нарочицкой, если бы после окончания Великой Отечественной войны Большая Россия смогла бы сбросить с себя коммунистическую идеологию и возродиться в качестве Российской империи, «холодная война» все равно состоялась бы. По той причине, что ее главным аспектом была не «борьба с коммунизмом», а борьба с «русским империализмом», причем на самой территории исторической России. Мнение российского историка подтверждают слова американского исследователя Т. Пауэрса. В своей работе, посвященной истории ЦРУ и опубликованной в 1979 году он пишет: «Длительные дебаты по поводу генезиса холодной войны для ветеранов УСС представляются просто глупостью. По собственному опыту они знают – с самого начала холодная война была продолжением настоящей войны». Подразделения УСС прибыли в Берлин вместе с американскими оккупационными войсками и «занялись теми же делами в отношении русских (установлением размеров и дислокации воинских частей), органов политического контроля и теми же методами (через агентов), что они делали всего за несколько недель до этого в отношении Германии. Никто еще не называл Россию врагом, но к ней относились именно так». О том, что «холодная война» была направлена не на уничтожение коммунистического режима, а российской традиционной государственности наглядно свидетельствуют и более поздние высказывания известных американских политических деятелей. Они относятся к так называемому периоду победы «западных демократий» над Советским Союзом. «Со строго геополитической точки зрения, - заявлял бывший посол США в Москве Томас Пикеринг, - распад Советского Союза явился концом продолжавшегося триста лет стратегического территориального продвижения Санкт-Петербурга и Москвы. Современная Россия отодвинулась на север и восток и стала более отдаленной от Западной Европы и Ближнего Востока, чем это было в XVII веке». Еще более показательно высказывание секретаря Трехсторонней комиссии, известного американского политолога Збигнева Бжезинского: «Россия – побежденная держава. Она проиграла титаническую борьбу. И говорить «это была не Россия, а Советский Союз» – значит бежать от реальности. Это была Россия, названная Советским Союзом. Она бросила вызов США. Она была побеждена. Сейчас не надо подпитывать иллюзии о великодержавности России. Нужно отбить охоту к такому образу мыслей... Россия будет раздробленной и под опекой». Но вернемся к истокам «холодной войны». В служебных психологическая наставлениях война американских определяется спецслужб следующим образом: «Координация и использование всех средств, включая моральные и физические (исключая военные операции регулярной армии, но, используя их психологические результаты), при помощи которых уничтожается воля врага к победе, подрываются его политические и экономические возможности для этого; враг лишается поддержки, помощи и симпатий его союзников и нейтралов или предотвращается получение им такой поддержки, помощи или симпатий; создается, поддерживается или увеличивается воля к победе нашего собственного народа и его союзников; приобретается, поддерживается и увеличивается поддержка, помощь и симпатии нейтралов». Генеральная идея психологической войны против Советского Союза и стран социалистической ориентации была озвучена Алленом Даллесом, руководившим в 1942 – 1945 годах политической разведкой в Европе, а с 1953 по 1961 год, Центральным разведывательным управлением США. Она представляла собой своего рода инструкцию по уничтожению России. Именно России, а не «Империи зла», как окрестили СССР западные специалисты. «…Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценность на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства, например мы, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением… исследованием, что ли, тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – все будет изображать, и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать, и поднимать так называемых творцов, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем расшатывать, таким образом, поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку всегда будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов. Вот так мы это и сделаем». Следует оговориться, что приведенная выше программа А. Даллеса, по мнению некоторых историков, не является целостным документом, а скомпилирована, из его нескольких выступлений и статей. Так или иначе, но известен ряд директив Совета национальной безопасности США (СНБ) не двусмысленно свидетельствующие о направленности психологической войны Западных государств против России. На первом этапе подрывные действия против Советского Союза и социалистических стран именовались «тайными операциями». Как выделяется в официальной истории ЦРУ «предложения о начале тайных операций» первоначально исходили не от разведывательного сообщества, а были выдвинуты правительством, которое уже в декабре 1946 года дало указание о ведение «психологической войны» в мирное время. Сначала проведение «тайных операций» (с одобрения президента Трумэна), возлагалось на государственный департамент. Однако уже 14 декабря 1947 года директивой Совета национальной безопасности СНБ 4/А ведение «психологической войны» было закреплено за ЦРУ. 18 июня 1948 года Советом национальной безопасности США была разработана директива СНБ 10/2. В ней упорядочивалось ведение ЦРУ «тайных операций», для чего учреждалось специальное управление. В этой же документе давалась и расшифровка термина «тайные операции»: «Под термином «тайные операции», употребляющимся в этой директиве, следует иметь в виду все виды деятельности (за исключением оговоренных ниже), которые проводятся или одобряются правительством США против враждебных иностранных государств или групп в поддержку дружественных иностранных государств или групп. Однако это деятельность планируется и проводится так, что внешне никак не проявляется ее источник – правительство США, а в случае ее разоблачения правительство США может правдоподобно отрицать до конца всю ответственность за нее. Эти тайные операции включают: пропаганду; экономическую войну; превентивные прямые действия, включая саботаж, противодействие саботажу, разрушения и эвакуацию; подрывную работу против иностранных государств, включая помощь подпольному движению Сопротивления, партизанам эмигрантским группам освобождения, - антикоммунистических групп в странах и поддержку свободного мира, находящихся под угрозой. В число таких действий не входит вооруженный конфликт с участием регулярных вооруженных сил, шпионаж и контршпионаж, прикрытие и обман в интересах ведения военных операций». Положения, сформулированные в директиве СНБ 10/2, окончательно определили роль ЦРУ в «психологической войне» против других государств, в первую очередь Советского Союза. Эта директива, как отмечено в официальной истории ЦРУ, «уполномочивала гигантское увеличение размаха тайных операций против Советского Союза, включая политическую и экономическую войну, квазивоенные операции». Соответственно оперативным задачам развертывались и надлежащие подразделения ЦРУ, объединенные тогда в рамках Управления координации политики (ОПК). К 1952 году отделения ОПК действовали уже в 47 странах. В 1955 году Совет национальной безопасности США изменил процедуру Директивой контроля над СНБ-5412 проведением рассмотрение подрывной всех планов работы. «тайных операций» возлагалась на специальный правительственный орган. Его название и состав с годами менялись: «специальная группа 5412», «комитет 303» при президенте Кеннеди, «комитет 40» при президенте Никсоне. Однако в директивах СНБ неизменно предусматривалось, что проекты утверждают именем президента ведущие должностные лица, от государственного департамента, министерства обороны, председатель комитета начальников штабов и представитель Белого дома в СНБ. С годами основную ответственность за эти дела постепенно стал нести помощник президента по национальной безопасности, который в шестидесятые и семидесятые годы последовательно занимали М. Банди, У. Ростоу и Генри Киссинджер. 18 августа 1948 года вышла новая директива СНБ № 20/1 «Цели США в отношении России». Этот документ, насчитывающий 33 страницы, был впервые опубликован в США в 1978 году в сборнике «Сдерживание. Документы об американской политике и стратегии 1945 – 1950 гг.». Во вступительной части директивы объяснялось: «Правительство вынуждено в интересах развернувшейся ныне политической войны наметить более определенные и воинственные цели в отношении России уже теперь, в мирное время, чем было необходимо в отношении Германии и Японии еще до начала военных действий с ними... При государственном планировании ныне, до возникновения войны, следует определить наши цели, достижимые как во время мира, так и во время войны, сократив до минимума разрыв между ними». Основные цели США в отношении России сводились к следующему: «а) свести мощь и влияние Москвы до пределов, в которых она не будет более представлять угрозу миру и стабильности в международных отношениях; б) в корне изменить теорию и практику международных отношений, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России… Речь идет, прежде всего, о том, чтобы Советский Союз был слабым в политическом, военном и психологическом отношениях по сравнению с внешними силами, находящимися вне пределов его контроля... В худшем случае, то есть при сохранении советской власти на всей или почти всей нынешней советской территории, мы должны потребовать: а) выполнения чисто военных условий (сдача оружия, эвакуация ключевых районов и т.д.) с тем, чтобы надолго обеспечить военную беспомощность Советского Союза; б) выполнение условий с целью обеспечить значительную экономическую зависимость от внешнего мира… Все условия должны быть подчеркнуто тяжелыми и унизительными для коммунистического режима…». И, далее, после небольшого обоснования целесообразности психологической войны, рассматривалась своего рода этическая сторона в отношении противника. К слову сказать, она мало согласуется с официальными «демократическими принципами свободного общества»: «Наши усилия, чтобы Москва приняла наши концепции, равносильны заявлению: наша цель – свержение Советской власти. Отправляясь от этой точки зрения, можно сказать, что эти цели недостижимы без войны, и, следовательно, мы тем самым признаем: наша конечная цель в отношении Советского Союза – война и свержение силой Советской власти. Было бы ошибочно придерживаться такой линии рассуждений. Во-первых, мы не связаны определенным сроком для достижения наших целей в мирное время. У нас нет строгого чередования периодов войны и мира, что побуждало бы нас заявить: мы должны достичь наших целей в мирное время к такой-то дате или «прибегнем к другим средствам…». Во-вторых, мы обоснованно не должны испытывать решительно никакого чувства вины, добиваясь уничтожения концепций, несовместимых стабильностью, и замены с их международным концепциями миром и терпимости и международного сотрудничества. Не наше дело раздумывать над внутренними последствиями, к каким может привести принятие такого рода концепций в другой стране, равным образом мы не должны думать, что несем хоть какую-нибудь ответственность за эти события… Если советские лидеры сочтут, что растущее значение более просвещенных концепций международных отношений несовместимо с сохранением их власти в России, то это их, а не наше дело. Наше дело работать и добиться того, чтобы там свершились внутренние события... Как правительство мы не несем ответственности за внутренние условия в России...». 23 ноября 1948 года президентом Трумэном была утверждена директива СНБ 20/4. Она во многом воспроизводила основные положения предшествовавшего документа. Однако по сравнению с СНБ 20/1 в ней делался больший упор на подрывную работу с конечным выводом: «Если Соединенные Штаты используют потенциальные возможности психологической войны и подрывной деятельности, СССР встанет перед лицом увеличения недовольства и подпольной оппозиции в зоне, находящейся под советским контролем». 14 сентября 1949 года президентом Трумэном была утверждена директива СНБ-58, касающаяся политики США «в отношении советских сателлитов в Восточной Европе». В этом документе была намечена важная линия в психологической войне, направленная на разжигание внутри социалистического блока национальных противоречий. По мнению разработчиков директивы «такую слабость Соединенные Штаты должны использовать… двинув как острие клина для подрыва авторитета СССР создание группы антимосковских коммунистических государств». В директиве говорилось: «Наша конечная цель, разумеется, появление в Восточной Европе нетоталитарных правительств, стремящихся связаться и устроиться в сообществе свободного мира. Однако серьезнейшие тактические соображения препятствуют выдвижению этой цели как непосредственной… Для нас практически осуществимый курс – содействовать еретическому процессу отделения сателлитов. Как бы они не представлялись слабыми, уже существуют предпосылки для еретического раскола. Мы можем способствовать расширению этих трещин, не беря на себя за это никакой ответственности. А когда произойдет разрыв, мы прямо не будем впутаны в вызов советскому престижу, ссора будет происходить между Кремлем и коммунистической реформацией». Далее в документе отмечалось: «Мы должны вести наступление не только открытыми, но и тайными операциями… Курс на подстрекательство к расколу внутри коммунистического мира следует вести сдержанно, ибо этот курс всего-навсего тактическая необходимость и нельзя никак упускать из виду, что он не должен заслонить нашу конечную цель – создание нетоталитарной системы в Восточной Европе. Задача состоит в том, чтобы облегчить рост еретического коммунизма, не нанеся в то же время серьезного ущерба нашим шансам заменить этот промежуточный тоталитаризм терпимыми режимами, входящими в западный мир. Мы должны всемерно увеличивать всю возможную помощь и поддержку прозападным лидерам и группам в этих странах». В 1950 году появилась на свет очередная директива СНБ-68. 7 апреля она была представлена президенту Трумэну, а 30 сентября официально утверждена. СНБ –68 послужила основой американской политики в отношении СССР на многие годы, а в своих важнейших аспектах действует и по сей день – в отношении России. В основе директивы лежали уже не военные методы борьбы а положения психологической войны. «Нам нужно вести открытую психологическую войну, – говорилось в документе, - с целью вызвать массовое предательство в отношении Советов и разрушать иные замыслы Кремля. Усилить позитивные и своевременные меры и операции тайными средствами в области экономической, политической и психологической войны с целью вызвать и поддержать волнения и восстания в избранных стратегически важных странах-сателлитах». В одном из пунктов директивы конкретизировалась политика США по отношению к Советскому Союзу: «… помимо утверждения наших ценностей, наша политика и действия должны быть таковы, чтобы вызвать коренные изменения в характере советской системы, срыв замыслов Кремля – первый и важнейший шаг к этим изменениям. Совершенно очевидно, это обойдется дешевле, но более эффективно, если эти изменения явятся в максимальной степени результатом действия внутренних сил советского общества…. Победу постепенным наверняка обеспечит увеличением срыв замыслов и материальной моральной Кремля силы свободного мира и перенесением ее в советский мир таким образом, чтобы осуществить внутренние изменения советской системы». Примерно к этому же времени относится и разработка методов психологических операций, с привлечением созданных при поддержке или финансировании спецслужб «неправительственных» организаций. Причем, в данном случае речь уже шла о «комплексных» методах борьбы – с использованием в «кризисных ситуациях» даже специально подготовленных для этих целей вооруженных отрядов. Идею привлечения «частных групп» в антикоммунистической борьбе озвучил 6 августа 1951 года в сенате Соединенных Штатов, сенатор Маккарэн. В своей речи, опубликованной в тот же день в «Конгрешнл рекорд» он сказал, что считает необходимой: «…максимальную поддержку нелегальных повстанческих групп на территориях, находящихся под коммунистическим контролем. А также открытое и действенное сотрудничество с сотнями тысяч беженцев из коммунистических стран…». «Нет причин, - продолжал он, - ограничивать нашу поддержку правительственными акциями. Имеются планы, которые правительство не может выполнить открыто в мирное время, но которое можно осуществить, привлекая для этой цели частные группы. Мы провели сейчас несколько таких акций. Примером может служить Комитет «Свободная Европа» который уже создал сеть радиостанций, ведущих передачи для стран-сателитов. Однако это только начало. Возможности в этом отношении безграничны». Весной 1955 года в Америке была разработана подробная программа действий – «политического наступления на мировой коммунизм». Это был уже довольно подробный план вооруженной подготовки, к осуществлению которой привлекались также эмигранты и перебежчики из стран социалистического блока. Автор этого плана председатель «Radio Corporation of America» генерал Дэвид Сарнов, считал, что для успешного «наступления на коммунизм» необходимо создать «сеть школ и университетов, занимающихся подготовкой кадров для холодной войны» и даже «своего рода академию политической войны». Причем, целью этих «учебных заведений» являлось бы не образование в буквальном смысле этого слова, как отмечал Сарнов, «а специальная подготовка для интеллектуальных, технических, разведывательных и других потребностей идеологически-психологической войны…». «Надо в массовом порядке использовать ту человеческую силу, - заявлял Д. Сарнов, - которую следует черпать в хорошо организованных и проникнутых антикоммунистическим духом организациях… В определенных случаях надо предоставить им возможность в период будущего кризиса возвратиться на свою родину в качестве возможных руководителей. Надо создать из эмигрантов офицерские группы численностью от десяти до ста человек. Эти группы должны находиться в состоянии готовности, ожидая возникновения соответствующих обстоятельств и подходящего момента». Интересна биография автора этого плана – Дэвида Сарнова. Он родился в 1891 году в местечке Узляны под Минском в еврейской семье. Учился у своего дяди – раввина. В 1896 году его отец Абрам Сарнов выехал на поиски счастья в Америку. Обосновавшись в США, он в 1900 году вызвал к себе и всю семью. В день отъезда из Минска девятилетний Давид стал очевидцем расправы над небольшой толпой еврейских женщин и детей, вышедших с протестом на улицу. Этот эпизод, по словам Сарнова, определил его дальнейшее отношение к России. Прибыв в Америку, Давид работал разносчиком газет, подрабатывал в местной синагоге, параллельно учился в школе. В сентябре 1906 года он был принят в небольшой филиал европейской фирмы «Marconi Wireless Telegraph». Звездный час Дэвида Сарнова наступил 14 апреля 1912 года. В этот день молодой радиодежурный крупнейшего магазина одежды Ванамакера Сарнов зафиксировал слабый сигнал SOS терпящего бедствия авиалайнера «Титаник». Случившееся имело несколько судьбоносных последствий. Прежде всего, стали очевидными технические возможности радио. Престиж самого Маркони и его изобретений поднялся невероятно высоко. В результате, через два месяца Давид Сарнов становится инспектором радиостанций на судах гавани Нью-Йорка, а спустя год – главным советником компании по контролю за работой коммуникаций и инструктором в школе радиомастеров. В 1919 году на базе небольшой фирмы Маркони была создана «RCA» (Radio Corporation of America). Ее президентом стал Оуэн Янг, а главным менеджером – Сарнов. В 1926 году он возглавил дочернюю организацию RCA «National Broadcasting Company» (NBC), а в 1930 году стал президентом RCA. В годы Второй мировой войны заводы и лаборатории корпорации Сарнова стали получать миллиардные военные заказы на устройства самонаведения авиационных и морских ракет, радионавигационные системы, радарное оборудование. Благодаря этим заказом его состояние вскоре приблизилось к полумиллиарду. В 1944 году в связи с 25-летием RCA Сарнову было присвоено звание бригадного генерала. Большие финансовые возможности и знакомства со многими высокопоставленными государственными деятелями, такими как директором ФБР Гувером и президентами Эйзенхауэром и Никсоном, позволили Сарнову вести активную борьбу против ненавистного ему с детства «русского империализма». Во многом благодаря его усилиям негативный образа СССР (России) стал одной из главных составляющих информационно-психологической войны против социалистического лагеря. С началом 1950-х годов, в психологической войне против СССР, стали активно использоваться и бывшие советские граждане, по тем или иным причинам оставшиеся за рубежом. Причем многие из них, втянутые в психологическую войну против России «втемную», искренне верили, что борются против коммунистического режима за свободу народов СССР. Идея привлечения к борьбе против социалистических стран и в частности СССР эмигрантом отмечалась еще в 1948 году в директиве СНБ-20/1. «В настоящее время, - говорилось в директиве, - есть ряд интересных и сильных русских эмигрантских группировок… любая из них… подходит, с нашей точки зрения, в качестве правителей России». После свержения коммунистического режима в России эмигрантам отводилась ключевая роль в установлении в стране приемлемого для США государственного строя. «Мы должны ожидать, что различные группы предпримут энергичные усилия, с тем чтобы побудить нас пойти на такие меры во внутренних делах России, которые свяжут нас и явятся поводом для политических групп в России продолжать выпрашивать нашу помощь. Следовательно, нам нужно принять решительные меры, дабы избежать ответственности за решение, кто именно будет править Россией после распада советского режима. Наилучший выход для нас – разрешить всем эмигрантским элементам вернуться в Россию максимально быстро и позаботиться о том, в какой мере это зависит от нас, чтобы они получили примерно равные возможности в заявках на власть… Вероятно, между различными группами вспыхнет вооруженная борьба. Даже в этом случае мы не должны вмешиваться, если только эта борьба не затронет наши военные интересы». Проблема «зачистки» России от «человеческих остатков советского аппарата власти», которые как считали военные стратеги из Вашингтона, уйдут в подполье, также возлагалась на «эмигрантские элементы» и власти, которая придет на смену коммунистическому режиму. «В этом отношении проблема, как справиться с ним (коммунистическим подпольем – А.О.), относительно проста: нам окажется достаточным раздать оружие и оказать военную поддержку любой некоммунистической власти, контролирующий данный район, и разрешить расправиться с коммунистическими бандами до конца традиционными методами русской гражданской войны. Куда более трудную проблему создадут рядовые члены Коммунистической партии или работники (советского аппарата), которых обнаружат или арестуют или которые отдадутся на милость наших войск или любой русской власти. И в этом случае мы не должны брать на себя ответственность за расправу с этими людьми или отдавать прямые приказы местным властям, как поступить с ними. Это дело любой русской власти, которая придет на смену коммунистическому режиму. Мы можем быть уверены, что такая власть сможет много лучше судить об опасностях бывших коммунистов для безопасности нового режима и расправиться с ними так, чтобы они в будущем не наносили вреда… Мы должны неизменно помнить: репрессии руками иностранцев неизбежно создают местных мучеников… Итак, мы не должны ставить своей целью проведение нашими войсками на территории, освобожденной от коммунизма, широкой программы декоммунизации и в целом должны оставить это на долю любых местных властей, которые придут на смену Советской власти». Следует заметить, что эксперимент по использованию для «наведения порядка» в некоторых районах России, эмигрантов и местных антикоммунистических властей, был впервые использован еще в годы Великой Отечественной войны армейским руководством и разведывательными службами национал-социалистической Германии. Речь идет о так называемой «Локотской республике», созданной в «партизанском крае» Белоруссии. Опыт деятельности этой «республики» был тщательным образом, проанализирован и оценен американской разведкой. Причем главным источником информации по данному вопросу стали непосредственные участники событий – русские эмигранты, активно задействованные после войны в работе западных разведывательных органов. Среди них, в частности можно отметить бывшего офицера Русской армии Б.А. Смысловского и активного члена НТС Р.Н. Редлиха. Первый из них в годы войны возглавлял Зондерштаб «Р» (Sonderstab R; «R» – аббревиатура от «Russland» - Россия), созданный при абверовском штабе «Вали» в марте 1942 года. Зондерштаб «Р», представлял собой законспирированную организацию для наблюдения за партизанским движением, борьбы с партизанами и советскими разведчиками-парашютистами, а также для ведения антисоветской пропаганды среди населения, проживающего на оккупированной территории СССР. Главные резидентуры Зондерштаба «Р» в России находились в Пскове, Минске, Киеве и Симферополе. Кроме некоторых разведшкол, готовивших кадры для русских подразделений абвера, Зондерштабу «Р» были подчинены также 12 учебно-разведывательных батальонов, составлявших Особую дивизию «Р» (полевая почта № 57219), назначением которой являлась борьба с партизанами, разведывательно-диверсионные рейды в советский тыл и, при необходимости, участие в боевых действиях как полноценной дивизии вермахта. Общая численность этого соединения определялась в 10 тыс. человек. «Локотская республика» непосредственно входила в круг профессиональных интересов Зондерштаба «Р». После капитуляции Германии Б.А. Смысловский (известен также под псевдонимами «фон Регенау» и «Артур Хольмстон»), имевший чин генерала немецкой армии с остатками личного состава подчиненных ему разведшкол (около 500 человек), объявленных в начале 1945 года 1-й Русской национальной армией (РНА) (официально в структуре немецких вооруженных сил формирование именовалось «1-й Восточной группой фронтовой разведки особого назначения Генерального штаба ОКХ»), перешла границу Австрии и разместились в княжестве Лихтенштейн, попросив политического представителями убежища. американской После разведки, переговоров кадры РНА с были вывезены за океан (главным образом в Аргентину). В обмен на это американцы получили все интересующие их сведения, а также агентуру «Зондерштаба Р», действовавшую в годы войны на территориях СССР. Спустя некоторое время на базе личного состава 1-й РНА в Буэнос-Айрес было основано Российское военно- национальное освободительное движение имени генералиссимуса А.В. Суворова (Суворовский союз). Другой представитель русских эмигрантов - Р.Н. Редлих являлся активным членом еще довоенной организации – Национально- трудового союза нового поколения (позже Народнотрудовой союз (НТС). В начале войны он был сотрудником германского министерства фильтрационном лагере восточных для земель, советских работал в военнопленных в Цитенгорсте, с 1942 года преподавал на Курсах подготовки административного персонала для оккупированных территорий в Вустрау, а затем ведал идеологическими вопросами в бригаде Б. Каминского – вооруженном формировании «Локотской республике». После окончания войны продолжал активно бороться с советской властью в составе НТС, переориентировавшегося на политику западных стран. Вовлечение эмигрантов, главным образом «Второй волны» (послевоенной) в психологическую войну потребовало изменения их имиджа в глазах широких кругов «демократической» общественности. С этой целью в средствах массовой информации стали публиковаться различные материалы, оправдывающие их сотрудничество с немецкими властями в годы Второй мировой войны. За короткое время еще недавние коллаборационисты превратились в жертв тоталитарного сталинского режима и борцов за освобождение своей Родины. В западных средствах массовой информации, сотрудничавшие с немцами эмигранты и бывшие советские граждане, составлявшие костях Русской освободительной армии генерала Власова, стали представляться как «третья сила», боровшаяся как против Сталина, так и против Гитлера. Появились воспоминания участников Русского освободительного движения, упор в которых делался на идейные мотивы их борьбы с коммунизмом, «независимые» работы западных исследователей. Среди многих работ направленных на «размягчение» общественного сознания выделяется книга члена Палаты Лордов и Европейского Парламента Николаса Бетелла «Последняя тайна» (1974). Показательна биография автора книги. Он родился в 1938 году в Лондоне. Окончил Кембриджский университет. Занимался переводами русской и польской литературы. В 1969 г. опубликовал написанную им биографию Владислава Гомулки, а в 1972 г. книгу: «Война, которую выиграл Гитлер», посвященную разгрому Польши в первые недели Второй мировой войны. Эта часть его биографии хорошо известна общественности. Но есть и другая сторона «медали». Мало кто знает, что лорд Бетелл был кадровым офицером британской разведки, и в течение многих лет служил в Ближневосточной и Советской секциях МИ-6. По иронии судьбы Бетелл более 10 лет был другом и сослуживцем знаменитого советского разведчика Кима Филби, бежавшего в 1963 году в Советский Союз, хотя, разумеется, не знал об истинной роли Филби. Одно время Бетелл по линии британских спецслужб оказывал финансовую помощь Джону Спеллеру – бывшему помощнику директора ЦРУ Аллена Даллеса, который руководил операциями ЦРУ в Индии и Афганистане. В 1980-х годах принимал непосредственное участие в организации поддержки антикоммунистическим силам в Афганистане. И в частности в создании пропагандистского центра – Радио «Свободный Афганистан». Здесь на остановиться наш на взгляд роли в целесообразно психологической чуть подробнее войне против социалистических стран британских спецслужб. Очевидно, она значительна (если не первостепенна). Во всяком случае, их долгосрочная операция «Льотэй», проводившаяся с конца 1940-х, вплоть до начала 1990-х годов считается в истории британской разведывательной службы «Сикрет интеллиджене сервис» (МИ-6) наивысшим достижением. Суть ее сводилась к проведению многочисленных акций, направленных на разложение единства коммунистического лагеря. Авторство замысла операции принадлежит заместителю директора МИ-6 полковнику Валентайну Вивьену. Утвержденный установленным порядком план содержал теоретически обоснованные предложения по созданию ситуаций, в результате которых лидеры европейских компартий и советские руководители были бы вынуждены бороться друг против друга. Подробнейшая источники инструкция финансирования предусматривала и соображения инструментарий, по штатному расписанию всех субъектов борьбы с «коммунистической угрозой». Главной задачей программы являлось постоянное выявление и перманентное использование трудностей и уязвимых мест внутри стран советского блока. В процессе ее реализации использовались все возможности для сбора разведывательных данных, обобщение их и организации соответствующих мероприятий. Непосредственное планирование и организация операций в рамках «Льотэя» были поручены специальной группе под руководством ответственного представителя МИД Великобритании. Эта группа была создана британским «Комитетом по борьбе с коммунизмом» («Комитет Джэбба», позже заменен «Комитетом Додса-Паркера» – консультативным комитетом по вопросам психологической войны). 29 июня 1953 года аналогичные планы долговременных операций были составлены и спецслужбами других стран Запада. Координация их деятельности возлагалось на МИ-6, как головного подразделения разведывательного сообщества стран НАТО в Европе. В сферу операции по плану «Льотэй» были вовлечены и русские эмигрантские организации, в том числе, упоминавшийся выше Народно трудовой союз (НТС). Его краткая история такова. Зарождение организации, впоследствии получившей название НТС, относится к середине 1920-х годов. В 1928 году председателем правления «Союза русской национальной молодежи» (СРНМ), как тогда называлась организация, был избран бывший казачий офицер В.М. Байдалаков, остававшийся в ее руководстве более десяти лет. К 1929 году Союз объединил несколько аналогичных молодежных организаций и был переименован в «Национальный союз русской молодежи за рубежом». 1 июня 1930 г. на Первом съезде представителей групп и союзов русской национальной молодежи, было провозглашено о создание единого Союза, объединившего молодежные группы в Югославии, Франции, Болгарии, Голландии, а также девять представителей югославских отделений Русского Союза Национальной Молодежи. На этом же съезде был выбран руководящий состав НСРМ, сформулированы идеологические положения новой организации, принят ее временный устав. Спустя 17 месяцев после 1-го съезда в Белграде состоялся 2-й съезд НСРМ. На нем в числе рассматриваемых вопросов был прочитан доклад «Расширение рамок Союза», в котором подчеркивалось, что Союз превратился не просто в организацию, а стал новым, пореволюционным духовно-политическим явлением. На втором съезде было изменено и название Союза. С этого момента он стал именоваться Национальным Союзом Нового Поколения (НСНП). В Устав Союза был введен и новый пункт – возрастной ценз. Теперь в Союз могли поступать только родившиеся после 1895 года, то есть те, кому в начале Первой мировой войны было не больше 19 лет. Исключения допускались, но только по решению Исполнительного Бюро. Возрастной ценз, по мнению членов Союза, должен был оградить организацию от «грехов и предрассудков прошлого», т.е. от влияния старых партийных деятелей, на которых отчасти возлагалась вина в трагедии России. Фактически с этого времени в организации началась работа по разработке и реализации силовых и террористических акций, хотя еще на I съезде при обсуждении тактики НТСНП было признано и принято необходимым применение террора в борьбе с Советской властью. Причем в этом направлении и была организована вся работа по воспитанию членов Союза. Так же как и другие эмигрантские организации «старшего поколения» – Русский обще-воинский союз (РОВС), Братство русской правды (БРП) и другие, НТСНП в начале-середине 1930-х гг. считал террор одним из самых успешных методов борьбы с большевизмом. Для подготовки людей и переброски их в СССР были созданы специальные школы. Это стало возможным в 1937 г. – после того, как председателем польского отдела А.Э. Вюрглером по согласованию с идеологом НТСНП М. Георгиевским была налажена связь с польским Генеральным штабом. Обе стороны были заинтересованы друг в друге. Члены Союза получали возможность, пройдя курс обучения на разведкурсах, «уйти по зеленой дорожке» в СССР для выполнения своей работы. Польские же власти при минимальных затратах получали неисчерпаемый источник информации об обстановке в Советском Союзе. С началом нападения Германии на СССР руководство НТСНП сделало ставку на силу немецкого оружия, рассчитывая с его помощью освободить Россию от большевизма. С этой целью многие члены Союза поступили на немецкую службу в военные, пропагандистские, гражданские, полицейские и др. структуры германской армии, спецслужбы и гражданские учреждения, функционирующие как в Германии, так и на оккупированных территориях СССР. Всего, по различным источникам, в России находилось от 50 до 80 членов НТСНП и более 100 человек работало в Германии. После войны организация, изменившая с 1943 года название на Национально-Трудовой Союз (НТС) продолжила свою деятельность, переориентировавшись на политику западных стран, первоначально на Англию, а затем – США. По словам видного члена организации А.П. Столыпина, руководство НТС пыталось завязать контакт с американскими и английскими правительственными кругами еще летом 1943 года Посредником в этом деле выступал сотрудник Красного Креста швейцарец Г. Брюшвейлер. Существенную роль в этих попытках играл и член НТС, так же швейцарский подданный - М. Гроссен. Действия в налаживании связи с западными странами предпринимались и позже. Так, например, ранней весной 1944 г. председатель НТС во Франции (А. Столыпин) был уполномочен (согласно привезенному Поремским, членом распоряжению представителями Исполнительного Центра) демократий, вступить прежде всего в с бюро В. контакт «с французским правительством». В 1943 г. за связь с английской разведкой был арестован и руководитель НТС в Венгрии барон Н. Винекен. Заинтересованность английских разведчиков в НТС была очевидной. В обмен на помощь по «прикрытию» сотрудников Союза, сотрудничавших в годы войны с нацистами, и в отстройке разрушенных структур организации, НТС мог предоставить Ми-6 свою агентуру якобы оставленную в СССР в подполье. Однако в 1956 году, на совещании представителей американских и британских разведслужб, проходившем 28-29 февраля в Лондоне, руководством Ми-6 было принято решение отказаться от сотрудничества с НТС в области стратегической разведки. Свое решение британские разведчики мотивировали непродуктивностью сотрудничества «то есть полученные результаты ни в коей мере не компенсируют то время и те средства, которые были затрачены». Были у англичан и подозрения о массированном внедрении в НТС агентуры КГБ. О контактах НТС с иностранными разведками пишет и один из основателей Союза Б. Прянишников, с сентября 1949 года по 20 сентября 1951 года занимавший пост председателя Нью-Йоркского отделения НТС. В комментариях к блоку документов по «парашютной акции» своего личного архива датированных 16 января 1988 года и переданных в Государственный архив РФ (ГАРФ), он приводит выдержки из «протоколов разведок 1955-1956 гг.». Рассматривая протокол от 2 сентября 1955 года он пишет: «Пункт 4 этого протокола гласит: «Руководство НТС в лице Поремского, Околовича, Романова, Артемова, Ольгского, Брандта, Редлиха и др. полностью понимает наши требования и пытается со всей честью получить необходимые разведывательные результаты… Вопрос сознательности в НТС – это сложный вопрос, поскольку, хотя большинство его членов и понимает, что финансовая поддержка их организации исходит из какого-то западного источника, они были бы охвачены ужасом, если бы знали, что в качестве цены за эту поддержку их руководство согласилось и находится под полным руководством и контролем со стороны ЦРУ и СИС и вынуждено всю свою т.н. политическую деятельность проводить в ограниченных нами рамках…» В пункте 6 этого же протокола отмечается: «Недавний раскол в НТС, который в известной степени можно отнести за счет не совсем умных и квалифицированных наших действий, по использованию НТС в разведывательной деятельности, а также за счет возросшего контроля над организацией со стороны западных служб, привел к тому, что во главе НТС остались реалистически мыслящие и преданные нам лидеры, готовые выполнять все наши задания и рекомендации по разведке. Но в этом вопросе нужно соблюдать осторожность, чтобы не довести дело еще до одного раскола, который мог бы оставить нас наедине с лидерами НТС и по сути дела без членов НТС, откуда мы черпаем свою агентуру». Примерно с этого момента началась новая фаза деятельности НТС, в области психологической войны. Особую заинтересованность в этой работе проявили соответствующие структуры США. НТС была фактически передана вся работа с диссидентами в Советском Союзе. По словам бывшего главы управления по делам СССР ЦРУ Гарри Розицкого, первые связи с диссидентскими группами в Москве были установлены на Московском международном фестивале молодежи в 1957 году. Спустя два года, во время выставки ЮСИА в Москве, в руки американских разведчиков попали и первые экземпляры подпольной литературы и нелегальных студенческих «ознаменовало журналов. начало Это, по словам публикации Г. советских Розицкого, подпольных материалов на Западе». Отметим, что издание «нужных» книг являлась (и является) важной составляющей психологической войны. В докладе сенатской комиссии Ф. Черча, занимавшейся в 1975 году расследованием деятельности ЦРУ приводятся слова одного из начальников управления специальных операций ЦРУ. Еще в 1961 году он заявил: «Книги отличаются от всех иных средств массовой пропаганды прежде всего тем, что даже одна книга может значительно изменить отношение и поведение читателя в такой степени, на которую не могут подняться ни газеты, ни радио, ни телевидение или кино… Это, конечно, верно не для всех книг, и не всегда, и не в отношении всех читателей, но это случается достаточно часто. Поэтому книги являются самым важным орудием стратегической (долговременной) пропаганды». По словам этого компетентного, но не названного в официальной американской публикации лица, ЦРУ следующим образом использовало книги в «специальных операциях»: а) организовывало публикацию и распространение книг за рубежом, не раскрывая при этом американского влияния, тайно субсидируя иностранных издателей и продавцов книг; б) публиковало книги, которые «не заражены» любыми открытыми связями с правительством США, особенно если положение автора «деликатно»; в) книги публиковались по оперативным причинам независимо от их коммерческой ценности; г) создавало национальные и международные организации для издания и распространения книг; д) поощряло написание политически значимых книг неизвестными иностранными авторами, либо прямо субсидируя автора, если возможны тайные контакты, либо косвенно – через литературных агентов или издательства. По оглашенным комиссией в 1976 году данным, до 1967 года ЦРУ было подготовлено, субсидировано или одобрено значительно более тысячи книг. Заметим, что все эти положения актуальны и по сей день. Примером тому нашумевшая в «перестроечный период» в России, книги бывшего советского разведчика, перебежавшего на Запад – В. Резуна (псевдоним - В.Суворов), «Ледокол». Но вернемся к НТС. Операции НТС были как открытыми, так и закрытыми. Открытые операции (публичные акции) выполнялись для того, чтобы привлечь внимание мировой общественности к тем или иным фактов в Советском Союзе, наличие в СССР оппозиции советской власти, а также на антикоммунистической деятельность организации. НТС, как Публичные активной акции, проводимые в ходе таких операций, находили широкое отражение в зарубежной прессе. Примерами открытых операций могут служить акции в защиту Синявского и Даниэля, генерала Григоренко, академика Сахарова. Закрытые операции были направлены на те же цели, но рассчитаны они были главным образом на население СССР. Методически они базировались на «молекулярной теории», разработанной В.Д. Поремским и принятой в качестве «отправной методической идеи» организации на Совете НТС еще в начале 1949 года. Согласно этой теории, в тоталитарном государстве возможно создание мощной оппозиционной организации, отдельные ячейки которой («молекула»), руководствуясь общими целями, действовали бы в одном направлении. При этом горизонтальные связи между «молекулами» не предполагались. Руководящую и координирующую роль, объединяющую ячейки и организации, должен был взять на себя зарубежный центр. Для закрытых операций за «железным занавесом» в НТС существовали специальные структуры (последний из них по времени создания был Закрытый сектор). Исполнители закрытых операций, как из числа эмигрантов, так и иностранцев, именовались «орлами» и «орлицами». Сами же операции называли «орловскими». По данным одного из сотрудников Закрытого сектора Андрея Васильева всего за период с 1960 по 1990 годы НТС провело 1097 «орловских» операций. В том числе: в СССР – 933; Польше – 80; ЧССР – 59. А также около 500 операций «подключения» – передаче людям, с которыми были налажены контакты, материальной помощи: одежды, продуктов, радио- и фотоаппаратуры для продажи и т.п. Главными задачами «орлов» были доставка нелегальной литературы советским гражданам, связанным с НТС, и вывоз за рубеж самиздата. «Орлы» проходили специальную подготовку, включавшую в себя изучение необходимых приемов конспирации. По официальному утверждению руководства НТС случаи провалов «орлов» были крайне редки. Тем не менее, несколько человек все же подверглись задержанию органами КГБ. Большинство из них, как граждане других государств были выдворены из страны. Некоторые оказались в заключении. Так в январе 1967 года был арестован западногерманский студент Фолькер Шаффхаузер. При нем оказались микрофильмы с литературными материалами из журнала «Грани». По решению Ленгорсуда он был приговорен к 4 годам лагеря строгого режима по 70 ст. УК РСФСР («Антисоветская агитация и пропаганда». Отбыв в заключении два года, Шаффхаузер в феврале 1969 года, был обменен советской стороной на бывшего нациста, оберштурмфюрера СС Хайнца Фельфе, отбывавшего 14летний срок в ФРГ. 23 декабря 1976 года был арестован и приговорен к 5 годам лагерей бельгиец материалы НТС университета. Антон напротив Через 6 Пейпе, раздававший Ленинградского месяцев заключения программные государственного под давлением общественности он был освобожден и выдворен за пределы СССР. С 1951 года НТС стал проводить так называемые «шаровые акции». Они заключались в переброски на территорию СССР нелегальной литературы при помощи воздушных шаров. Такие шары с «сюрпризом» запускались с учетом направления ветра из граничащих с Советским Союзом стран. Например, Финляндии. В 1957 году «шаровые акции» из-за их малой эффективности были свернуты. С начала 1960-х годов получила распространение новая операция НТС под кодовым названием «Стрела». В ее рамках члены НТС из разных стран мира посылали письма с союзными материалами («стрелами») в СССР. Адресатов, как правило, выбирали из телефонных справочников или периодической печати. Рассылка «стрел» позволяла устанавливать контакты с противниками коммунистического режима в России. Всего же в результате «орловских» операций и «шаровых акций» в Советский Союз было переброшено около 100 миллионов листовок. Большая часть из них была изъята органами КГБ, но некоторая нашла своих адресатов. Особую активность, судя по документам Комитета государственной безопасности СССР, НТС развил в конце 1970-х годов – накануне проведения Олимпийских игр в Москве. Вот, например, что говорилось в спецсообщении КГБ № 1213-А от 16 июня 1978 г. ЦК КПСС за подписью председателя КГБ Ю.В. Андропова: «Комитет госбезопасности при Совете Министров СССР располагает сведениями о том, что спецслужбы капиталистических государств и находящиеся националистические, на их сионистские, содержании клерикальные зарубежные и иные антисоветские организации вынашивают враждебные замыслы в связи с XXII летними Олимпийскими играми 1980 года в Москве. По достоверным данным, западные спецслужбы изыскивают возможности для включения в составы национальных олимпийских делегаций лиц, связанных с НТС и другими формированиями, ведущими подрывную работу против Советского Союза. Вопрос о подборе и внедрении членов НТС в олимпийские команды некоторых стран в качестве переводчиков, мастеров-ремонтников, конюхов, врачей и т.п. специально обсуждался на заседании совета НТС в ноябре 1977 года. …. Одновременно установлено, что западные спецслужбы, зарубежные антисоветские организации и подрывные идеологические центры придают большое значение использованию канала международного туризма для инспирации враждебных проявлений на территории СССР в период подготовки и проведения Олимпийских игра. Противник планирует использовать этот канал для засылки в нашу страну террористов, эмиссаров и агентов различных враждебных организаций, а также бывших советских граждан, выдворенных или выехавших ранее из Советского Союза. Предполагается их использование в осуществлении террористических актов, массовом распространении антисоветской и клеветнической литературы, пропаганде антисоциалистических и антикоммунистических идей, склонении некоторых советских граждан к выезду в капиталистические страны, провоцировании антиобщественных и враждебных проявлений, сборе материалов о «нарушении прав человека», а также о некоторых негативных явлениях…». Далее подготовки в документе вражеских организациями приводились действий («Эстонским выявленные конкретными национальным факты зарубежными советом», Международной организацией молодых христиан, «Латышским национальным фондом» и другими). В докладе Ю.В. Андропова в ЦК КПСС от 25 апреля 1979 года отмечалось также, что если в 1977 году и в первой половине 1978 года наиболее характерными проявлениями враждебных действий зарубежных центров были призывы бойкотировать московскую Олимпиаду, то «…в последнее время на первый план выдвигается идея использовать Олимпийские игры 1980 года для осуществления на территории СССР террористических, диверсионных и иных подрывных акций экстремистского характера». При этом подчеркивалось что, «особую активность в этом плане проявляют главари «Народно-трудового союза» (НТС), сионистских и других зарубежных националистических формирований и антисоветских организаций…». В их задачи входили: - дискредитация XXII Олимпийских игр в Москве; - психологическое давление на западную общественность с целью сократить приезд иностранных туристов в СССР на период Олимпийских игр с целью подорвать расчеты на прибыть для компенсации затрат на создание олимпийских объектов и инфраструктуры; - сбор, подготовка и публикация материалов о «недостатках в советской экономике, торговле, сфере обслуживания, строительстве олимпийских объектов», которые якобы могут представить «серьезную угрозу» для проведения Игр на должном уровне»; - публикация материалов, направленных на запугивание иностранных туристов, возможными кровопролитными акциями. Проведенная на международную общественность психологическая атака принесла определенные плоды: только из США вместо ожидавшихся 18 тысяч туристов в Москву приехало лишь чуть более тысячи американцев. Целостность советского общества стала одним из главных объектов развернувшейся психологической войны против СССР. С этой целью начала получать финансовую и методическую поддержку оппозиция внутри СССР. Стало внедряться в сознание народов СССР убеждение в их национальной исключительности, а также отношение к русским как к оккупантам и душителям их свободы. В эмиграции, при поддержке различных «общественных» организаций, развернули активную работу, многочисленные национальные комитеты и союзы. Были также созданы различные объединяющие русскую эмиграцию организационные структуры. Результатом этого явилось создание «Лиги борьбы за народную свободу» в марте 1949 года, «Общества жертв коммунизма» в 1948 году, «Антикоммунистического центра освободительного движения народов России», «Координационного центра антибольшевистской борьбы», учрежденного в октябре 1952 года. Последний должен был получить в свое распоряжение «Радио Освобождение» (будущее «Радио Свободы») в Мюнхене. В эти же годы стала определяться и тенденция сотрудничества американцев с теми эмигрантскими структурами, в политической концепции которых Советский Союз идентифицировался с Россией. Это, в свою очередь, постепенно привело к подмене понятий СССР и Россия. Последняя, превратилась в «оплот большевизма», в «империю Зла». Наиболее яркое официальное выражение этот процесс получил в «Законе о порабощенных нациях» (P.L.86-90), в котором речь велась уже не о Советском Союзе или социализме, а о «русском коммунизме», поработившем множество стран, среди которых перечислялись национальные республики СССР, зарубежные социалистические страны, а также «Казакия» и «ИдельУрал». Следует сказать, что появление этого документа вызвало негативную реакцию значительной части национально настроенной русской эмиграции. Справедливости ради заметим, что «Закон» вызвал недоумение и среди некоторых высокопоставленных лиц американской администрации. Так во втором томе мемуаров, вышедших в 1972 году Джон Фрост Кеннан выразил, вероятно, искреннее отчаяние по поводу появления этого документа: «В нашей стране есть шумные и влиятельные элементы, которые не только хотят войны с Россией, но имеют ясное представление, ради чего ее нужно вести. Я имею в виду беглецов и иммигрантов, особенно недавних, из нерусских областей Советского Союза и некоторых восточноевропейских стран. Их идея, которой они страстно, а иногда беспощадно придерживаются, проста – Соединенные Штаты должны ради выгоды этих людей воевать с русским народом, дабы сокрушить традиционное Российское государство, а они установят свои режимы на различных «освобожденных» территориях… Эти элементы с успехом апеллировали к религиозным чувствам (в США) и, что еще важнее, к господствующей антикоммунистической истерии. Представление о размерах их политического влияния дает тот факт, что в 1959 году они сумели протащить в конгресс руками своих друзей так называемую резолюцию о «порабощенных странах». По публичному признанию их оракула д-ра Л.Е. Добрянского, тогда доцента Джорджтаунского университета, он написал ее с первого до последнего слова. Этот документ и был торжественно принят конгрессом как заявление об американской политике. Резолюция обязывает Соединенные Штаты в рамках, посильных для конгресса, «освободить» двадцать два «народа», два из которых вообще не существуют, а название одного, по-видимому, изобретено нацистской пропагандистской машиной во время прошлой войны… невозможно представить худшее, чем хотели заставить нас сделать эти люди, - связать нас политически и в военном отношении не только против советского режима, но также против сильнейшего и самого многочисленного этнического элемента в традиционном Российском государстве. Это было бы безумием таких неслыханных масштабов, что при одной мысли об этом бледнеет как незначительный эпизод даже наша авантюра во Вьетнаме... Я имел кое-какое представление о границах нашей мощи и знал: то, что от нас требовали и ожидали, далеко выходит за эти границы». Тем не менее, «психологическая война» против «традиционного Российского государства» не только продолжалась, но и набирала все большие обороты. Постепенно стала складываться научная историческая школа – советология, идейным центром, которого стал Гарвардский университет. Среди наиболее значительных работ, в которых большевизм рассматривается как непосредственное продолжение русской исторической традиции, следует назвать монографии «Россия при старом режиме» Ричарда Пайпса, «Русская идея и 2000-й год» Александра Янова, книги и статьи Збигнева Бжезинского, Роберта Таккера, Валерия Чалидзе и других. Определенной вехой в процессе формирования России, а не СССР в качестве врага стал выход в 1976 году сборника статей «Самосознание». В заключение очерка важно коснуться еще одного аспекта экспансионной политики США, по отношению в России. Несмотря на то, что он имеет глубинные корни, на него мало обращают внимания. Речь идет о религиозной составляющей политики США. Такое исследование провел Фрэнсис Фукуяма в работе «Будущее фундаментализма». В ней он подтвердил гипотезу Макса Вебера о том, что протестантизм, особенно в своем пуританском (т.е. фундаменталистском) варианте, склонен поддерживать капитализм и ценности, необходимые для его экономической и политической модернизации. Более того, фундаментализм протестантов в отличие от собрата на Ближнем Востоке поощряет «деполитизацию своих приверженцев, направляя их к решению вопросов благодати и внутреннего спасения». По мнению Фукуямы, неуклонный прогресс в области здравоохранения, образования, роста доходов и развития внутренних связей, сопровождающий обращение в протестантизм, приводит к появлению сильного гражданского общества, а, следовательно, к созданию частного «политического пространства», необходимого для функционирования стабильной демократии. Отсюда вытекает и направленность внешней политики США – великая христианская держава должна взять на себя миссию устроения мирских дел во вселенском масштабе. Нетрудно заметить, что такая позиция во многом близка программе завоевания «жизненного пространства» германского национал-социализма. Орудием устроения мирских дел, как и в других исторических анналах, стала армия и спецслужбы. В разное время фундаменталистских верований и воззрений придерживались до трети американцев, в их числе президенты Рональд Рейган и Буш-младший, являвшиеся горячими приверженцами евангелиста Хана Линдси. Последний написал книгу «Покойная великая планета», которая разошлась тиражом в 18 млн. экземпляров. В ней Линдси предсказывал войну между русскоарабским и американо-израильским блоком, завершившуюся смертью (от ядерного удара) одной трети всего населения планеты и полным уничтожением русских и арабов. Из этой, своего рода «Библии» протестантского фундаментализма, советники президента Рейгана почерпнули и трактовку СССР как «империи зла», и программу реконструкции Америки в качестве «империи добра», озабоченной строительством Нового Мирового Порядка. Следует заметить, что Джордж Буш в 2004 году получил от американского избирателя мандат на реализацию во многом именно этой программы. Интересно, что не маловажную роль в укреплении позиций американского протестантского фундаментализма играла и играет Великобритания. Поэтому не случайно, что примерно с 1970-х годов, несмотря на этническую и религиозную пестроту современных США, образцом настоящего американца является так называемый WASP (White Anglo-Saxon Protestant – белый протестант-англосакс). Показательно, что в духе британской геополитики был воспитан и известный «специалист по России», советник президента по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, имевший сильное влияние на президента США Джимми Картера. В 1970-е годы он был чрезвычайно увлечен идеями доктора Бернарда Льюиса, британского арабиста, профессора Оксфордского университета и высокопоставленного офицера британской разведки. Именно по плану Льюиса- Бжезинского в конце 1970-х – начале 1980-х годов США были вовлечены в «большую игру» против СССР, ключевой составляющей которой стал исламский фундаментализм. Это подтверждается многими свидетельствами и документами и в частности словами Томаса Кэрью, бывшего офицера британского спецназа и непосредственного участника тайных операций американского ЦРУ и британской САС в Афганистане в 1980-е годы. В своих воспоминаниях он делает недвусмысленный вывод, что нынешнее распространение исламского фундаментализма и террористическая деятельность различных исламских экстремистских группировок целиком лежат на совести срецслужб Великобритании и Соединенных Штатов. По странной иронии судьбы его книга была опубликована, почти накануне терактов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне.
