Во-первых, большое спасибо Мише за доклад

Во-первых, большое спасибо Мише за доклад - обязательно нужно будет
продолжить и разобраться со всеми непониманиями. Я уже сказал в заключение доклада,
и повторю, что этот доклад образцовый – то есть дает представление (не скажу, что
полное или тем более исчерпывающее) о стиле методологической работы.
Главное – на него вот так посмотреть.
И тут действительно, мы сталкиваемся с той проблемной ситуацией, которую
отметила j_b_g в своем посте: никакого обсуждения доклада М.Флямера после
опубликования его текста не было. Тут можно строить разные версии объяснения этого,
однако я возьму для обсуждения самую перспективную: несовпадение ожиданий
участников (слушателей сообщения) и той самодемонстрации, которую реализовал
докладчик. Самая перспективная она потому, что выходит на вопросы существования
самого лектория.
На мой взгляд, М.Флямер сделал на докладе три вещи:
- произвел демонстрацию методологической позиции в действии – действием была
коммуникация и выход на проблему
- осуществил проблемную коммуникацию, то есть благодаря теме и всему строю
коммуникации вывел нас всех на проблему
- создал напряжение, связанное с удержанием взаимного непонимания (последнее, я
согласен с Ю.Г., очень ценно – вообще, удерживать интеллектуальное напряжение, не
разрешая его ни в проекты, ни в иные этажи теоретизирования, на мой взгляд, know-how
методологии.
А теперь, когда я перечислил эти три пункта, я меняю позицию из участника
лектория на позицию организатора лектория и говорю: первые два пункта осуществлены
не были! М.Флямер произвел имитацию очерчивания проблемы, имитацию проблемной
коммуникации, имитацию методологической позиции.
Два замечания: имитация – это вовсе не плохо (игровая имитация), но это и не
реальное действие; не докладчик тому виной – он сделал все, что мог в предложенных ему
обстоятельствах.
Почему я говорю об имитации? Ну например: разве докладчик втянул участников в
проблему понятийной работы по поводу формирования коммуникации в культуре? Нет,
он только рассказал о ней. Разве эта проблема стала проблемой и для участников? – нет,
она осталась внешней для них, и только усилия М.Флямера по многочисленному
оборачиванию микроситуаций «здесь и теперь» в методологический план как-то
удерживала включенность участников.
Докладчик ведь не ввел участников в социокультурную проблемность его темы – он
просто сказал, что такая тема у него есть, она фундирована продолжающимися
ситуациями его жизни. Достаточно ли этого для того, чтобы проблемность стала
очевидной для участников? Очевидно, нет.
Сам замысел лектория – демонстрация «методологии в действии». Но методологию
отличает не только особые способы действия или подходы, но и то, что – в идеале осмысленность собственных задач методолог строит для себя сам, простраивая ее «сверху
донизу», от социокультурных трендов или оценки ситуации до мыслительных техник.
Здесь же тема была выбрана «как бы случайно», ее проблемность не была напряжена. Но,
еще раз повторю, дело тут не в докладчике – дело в том, что мы не задали рамку, в
которой освоение методологии может вестись.
И это, на мой взгляд, главная проблема нашего проекта.
Ну скажем, если участники в основном хотят познакомиться с типами «ответов»,
которые дает методология, не видя ту проблемность («типы вопросов»), к которой
методология чувствительна, то это прежде всего проблема организаторов. Именно мы не
ввели те контексты, в которой сегодня имеет смысл обращаться к методологии. Ну и так
далее.
Будем думать.
Возвращаясь же непосредственно к докладу М.Флямера, замечу следующее (и это
будет «во-вторых»).
С моей точки зрения (теперь уже из позиции методолога) докладчик сделал очень
странную вещь, некоторую половинчатую по духу работу. Заявив, что давно введенным
онтологическим схемам для того, чтобы с ними можно было работать, не хватает
понятийной проработки (да еще и с социокультурной точки зрения), он, на мой взгляд,
попытался «усидеть на двух стульях» - и сохранить парадигмальные методологические
схемы, и ввести их в новые деятельностные контексты благодаря обновленной
понятийной работе.
Однако самым радикальным в этой ситуации и самым «методологическиотношенческим» ходом было бы произвести нормальное распредмечивание
«классической» схемы коммуникации: выяснить мыслительную ситуацию, в которой она
строилась, ввести дополнительные социокультурные контексты и актуальные
деятельностные задачи, и задать – и категориально, и понятийно – схему коммуникации
заново.
Вместо этого утверждалось, что понятия дают возможность оперирования, дают
возможность предметизации (если я правильно понял). Нельзя не согласиться – но в
результате это получаются только нашлепки к схеме. Мне представляется, что
методологическое отношение к проблемам актуализации методологического действия
лежит на пути размонтирования и перепрочтения парадигмальных схем, а не добавления к
ним предметизованных добавок.
Это затратно, но зато методологично.
Еще раз: данная критика осуществлена в контексте безусловной признательности
М.Флямеру за образцовый (по понятию) доклад.