сопровождение и методы работы с приемной семьей

Сопровождение и методы взаимодействия с приёмной семьёй. Франция.
1. Сопровождение и методы взаимодействия с приемной семьей: принцип естественного
сопровождения ребенка – доверительный контакт социального работника и ребенка –
непрерывность сопровождения – профилактика эмоциональной усталости социальных
работников – социальный работник как посредник между семьей и социальным окружением в
сложных случаях
2. Виды помощи воспитанникам приемных семей после достижения ими совершеннолетия.
- Сейчас пойдет разговор о работе команды по сопровождению семьи. Это вопросы, связанные с
преодолением негативных проявлений социального окружения: как принимающие семьи и
социальные службы с этим справляются, а также проблемы сопровождения молодых людей,
выходящих в независимое проживание, как это бывает во Франции. Эти вопросы были заявлены
участниками на этапе планирования нашего семинара.
Итак, я вернусь к тому, что мы называем функцией сопровождения. Постараюсь объяснить
конкретно, как мы, члены этой технической команды, организуем сопровождение детей,
принятых в семью. Очевидно, я буду вынужден затронуть проблему взаимодействия с приемной
семьей.
Из нашего собственного опыта, когда мы помещаем ребенка в семью, нам кажется главным
отметить следующее: члены технической команды, которые сопровождают ребенка, участвуют
вместе с ним на всех этапах, делят все ощущения и эмоции. Невозможно «вмешиваться» и
завоевывать доверие приемной семьи, если мы сами не собрали достаточно сведений о ребенке
в момент его помещения в семью.
Опыт, методы и практики сопровождения отличаются в зависимости от службы. Например, наша
служба является сторонником естественного сопровождения ребенка. Это значит, что мы не
создаем специально исключительные ситуации, чтобы встретиться с ребенком. Мы тестируем
разные аспекты жизни ребенка, чтобы понять, в каком он состоянии, как он развивается в рамках
этого сопровождения. То есть сопровождение ребенка во всех составляющих - от приемной
семьи до нашей службы. Когда я говорю, служба, я имею ввиду наше участие во время
консультации у психолога, врача, организация встреч с его родителями и т.п.
Мы едем за ребенком, забираем его, и привозим домой. Чтобы проанализировать поведение
ребенка, мы наблюдаем за его поведением в тех или иных ситуациях, в общении со своими
кровными родителями. В некоторых случаях мы организуем группы детей, так называемые клубы
по интересам (экскурсии, походы, игры). Это дает нам возможность наблюдать за ребенком,
иметь совместные «кусочки жизни». Для нас, это возможность помочь ребенку избежать какихлибо ошибок. Мы видим как взаимодействует ребенок со взрослыми, как он ведет себя, что
говорят ему приемные родители. Этот элемент сопровождения очень для нас важен, мы можем
накапливать собственные знания об особенностях ребенка, приобретаем опыт. Но эти знания
могут отличаться от тех, которые существуют в приемной семье.
Это первая составляющая в процессе сопровождения ребенка. Другая важная часть работы
сопровождения касается собственно ребенка. Нам представляется важным, чтобы ребенок
строил свои отношения с человеком, который понимает его ситуацию, который всегда рядом, и
может видеть разные стороны жизнедеятельности и характера ребенка.
Можно накопить годы опыта, но для нас определяющим является возможность видеть
сегодняшнею ситуацию со всех сторон, в разных преломлениях, например, когда ребенок
отказывается покидать приемную семью, сердится, если мы приглашаем его куда-то уехать, и
когда мы возвращаемся к приемным родителям после отсутствия и видим при возвращении уже
другое отношение, нам это очень важно. Мы видим разнообразные, парадоксально отличные
ситуации, и это позволяет нам понять, что в происходит голове ребенка, то есть мы живем вместе
с ним, переживаем вместе с ним. Чрезвычайно важно, чтобы психолог сопровождал встречи
ребенка с родителями, наблюдал за его поведением. Нужно, чтобы специалист видел «голую»
реальность, в любом другом случае мы будем судить о ребенке на основании наших искусственно
созданных теорий, воззрений, мы будем проецировать наше знание, видение, в то время как
единственный способ понять, что у него в голове - прожить с ним важные для него кусочки жизни.
Важным является то, что мы наблюдаем за поведением ребенка в разных ситуациях: встречи с
биологическими и с приемными родителями. Проанализировав все это, мы можем помочь
ребенку и объяснить ему, как трудно для него жить в такой раздвоенной ситуации. Если же мы
терпим и позволяем ему проявлять себя свободно в самых разных ситуациях, то мы даем ему
понять, что эти разные стороны его жизни, его поведения не так уж противоречивы, все это он.
Для нас есть еще один важный аспект в сопровождении – это быть собеседником, слушать
ребенка, быть наблюдателем. Мы не родители, не приемная семья, мы не вмешиваемся в
существующие у него отношения, в разные стороны его двойственной жизни, в конфликты. С нами
он может быть откровенным, он может сказать: «Случается, что я ненавижу свою приемную
семью» или «Я одновременно и люблю и ненавижу их» и он знает, что никаких последствий не
будет, что мы не судьи ему.
Бывает, что ребенок боится, что его поймают на слове, что приемные родители, узнав, откажутся
от него. Тогда он ничего не скажет, а будет выражать действиями свои противоречивые чувства.
Точно также ребенок не может сказать своим биологическим родителям, что ему с ними трудно.
Поэтому в ситуации сопровождения ребенку предоставляется возможность выразить все свои
чувства по отношению и к тем и к другим, высказаться, поэкспериментировать со своими
чувствами. Это не означает, что внутри приемной семьи у него этих чувств нет, наоборот, есть
очень сильные чувства, но он не может их сказать, не может объяснить, с чем связаны
переполняющие его эмоции, например, что это связано с его прошлыми травмами.
Отношения в рамках сопровождения позволяют нам жить с ним, быть в той же лодке, что и
ребенок. Мы не можем остаться снаружи, индифферентными наблюдателями. Присутствие в
жизни ребенка зовет нас к действию, т.к. это совместное переживание, мы не можем оставаться
нейтральными, мы всегда должны оставаться на стороне ребенка, чтобы позволить ему
сформироваться как личности.
Понятие сопровождения широко используется разными службами, учреждениями, но за этим
кроется каждый раз новое наполнение, каждый ищет возможность найти моменты в
сопровождении, достаточные, чтобы наблюдать и изучать ребенка. Есть моменты, когда
сопровождение может быть свободней, не таким тесным, иногда социальный работник часто
видится с ребенком в семье.
Может быть, кто-то хочет задать вопросы, связанные с услышанным или с собственным опытом?
Вопрос: - У нашей службы сложилось мнение, что в первое время после перемещения ребенка,
после того, как ребенок уже ходит в семью и подписан договор, в это особенно сложное время
стоит оставить семью в покое. Это мнение сложилось из той практики, которую мы имеем. Как Вы
считаете?
- Это самый важный вопрос. Действительно, мы все живем чувствами и кажется, что хочется
оставить их в покое. Мне так самой часто кажется. Приемная семья часто даже требует оставить их
в покое. Но мы уверены, что не следует оставлять их в покое, не будет покоя. Постараюсь
объяснить. Конечно, мы не хотим быть источником неловкой ситуации со стороны ребенка или
приемной семьи. Но мы считаем, что, даже когда все идет хорошо, или кажется, что все идет
хорошо, нужно продолжать работу, нельзя оставлять их на какое-то время, мы должны быть там,
мы должны жить с ребенком, как можно больше узнавать, как все идет, возможно, это позволит
далее избежать критических ситуаций, и признать, что наши демарши (решения) были
ошибочными.
-Чтобы дополнить хочу сказать, что напротив, надо присутствовать. Идея сопровождения, которую
развивала только что Анна, предполагает, что соцработник - это свидетель, он должен
присутствовать, даже когда все идет хорошо, потому что, если ситуация станет не такой хорошей,
он будет лучше понимать, что произошло и он сможет помочь семье, так как он прожил с ней и
гладкий период. А если нашего специалиста там не было, тогда он не сможет так компетентно
вмешиваться и объяснять. Поэтому нельзя соглашаться на то, чтобы специалисты были какое-то
время вне этой семьи. Если позволить такое, то рано или поздно нам позвонят и скажут, что нужна
скорая помощь.
Нет, нужно постоянно работать и присутствовать во все периоды. Раньше в нашей организации
был документ, в котором мы отмечали эволюцию ситуации: как часто и когда мы видели
биологических и приемных родителей, ребенка. У нас было за правило регулярно отмечать эти
встречи в документе, ежемесячный визит обязателен, видеть ребенка каждую неделю. Есть дети,
которых мы видим часто в естественных ситуациях: например, привезти ребенка на экзамены, на
медицинское обследование. Я предпочитаю их видеть детей как можно чаще и в естественной
обстановке. Если я не отмечаю свои визиты, я вдруг обнаружу, что я не встречаю, ни семью, не
детей. Поэтому очень важно, когда все идет хорошо, задавать себе вопрос: почему я его не вижу,
с ним не встречаюсь, что там происходит, в чем дело?
Вопрос: - У нас приют существует 10 лет и постепенно количество детей в нем растет. Конечно,
количество социальных педагогов тоже растет, но существует достаточно острая проблема, когда
на одного социального педагога приходится достаточно большое количество детей. Хотелось бы
узнать сколько детей у вас в среднем приходится на одного социального педагога. Это одна часть
вопроса. Другая часть вопроса – то, с чем нам часто приходится сталкиваться – это с
эмоциональной усталостью, психологическими проблемами самого персонала, который, как
правило, общается следующим образом - когда все хорошо, они находятся на некоторой
дистанции от семей, потому что они занимаются теми, у кого существуют актуальные проблемы. И
поскольку персонал работает все время с проблемой, бедой, он эмоционально устает. Что вы
делаете в этой связи?
-Найти выход из подобной ситуации нам также сложно, как и вам. У нас на одного педагога
приходится около 20 детей. Мы перегружены, и когда в семье идет все хорошо, нас это очень
устраивает. Кажется, если все идет хорошо, мы можем не встречаться с ребенком и по 6 месяцев.
Поэтому надо обязательно в противоречие со своими ощущениями всякий раз интересоваться,
как там идут дела. Этим мы в какой-то мере ответили, как быть с эмоциональной усталостью. Если
мы будем работать только в роли пожарных, скорой помощи, то у нас не хватит сил, все силы
наши истощаться. Такие случаи у нас в службе бывали. Но можно найти еще один источник
информации, организуя встречи, собрания, хотя это дополнительная работа. И поэтому мы
постоянно в беличьем колесе, мы бежим и бежим, и последствия этого негативные, потому что в
некоторых службах социальные работники уходят через два года. Поэтому трудно установить
преемственность, длительность в каком-то педагогическом проекте.
Какой выход я вижу? Уменьшать количество детей, за которых отвечает соцработник, например
до 15, или же прописать количество встреч с ребенком, например, ежемесячно. Раз в месяц
организовывать совещание, на котором проводить оценку состояния детей; еженедельные
собрания всех специалистов, чтобы там решать проблемы организационного порядка, не считая
постоянное обучение.
Вопрос: - Я так поняла, что у вас соцработник отводит детей на медицинские обследования, на
разные мероприятия?
- Сейчас у соцработников нет на это времени, этим занимаются работники помощи матерям.
- Но что же делают тогда приемные родители? Ведь они тоже несут какую-то ответственность за
это. У нас, например, в службе есть медик, который дает рекомендации, какие обследования
должен пройти приемный родитель вместе с ребенком. Он ведь выполняет функцию родителя. И
дополнительным образованием для ребенка тоже занимаются родители.
- Действительно, все чаще этим занимаются приемные родители. К психологу, в школу,
развлечения – этим занимаются приемные родители. Но мы очень внимательно относимся к
встрече ребенка с биологическими родителями - это задача социального работника, так как мы
против того, чтобы встречались представители двух семей. Между этими семьями всегда стоит
соцработник, чтобы разделить эти две семьи. Но не нужно недооценивать техническую
составляющую сопровождения семьи. Если вы куда-то везете ребенка, вы (следите за дорогой)
заняты вождением, а ребенок в это время свободен, и именно в это время он вам расскажет, все
что хотите. И поэтому у Анны соцработник сопровождает ребенка, так как это очень удачные
моменты для беседы.
- Когда я упомянула о визитах к врачу, я имела ввиду консультации у психиатра. В нашем
учреждении контроль за ребенком, помещенном в семью, обязательно предполагает регулярные
консультации у психиатра. Это наше изобретение, когда психиатр и соцработник одновременно
выполняют эту функцию. Это не классические беседы с психиатром в традиционном смысле этого
слова. Это особая встреча, в которой участвует психиатр и соцработник, то есть они работают
вдвоем. Я не говорю о консультациях, связанных со специфическими медицинскими нуждами
ребенка. Я не говорю о психотерапии, это другая вещь.
И, конечно, здесь нет двусмысленности, в обычной жизни это роль приемных родителей,
например, если у ребенка заболело горло. Но наша работа заключается в сопровождении ребенка
в определенных условиях. Например, мы заметили, что приемным родителям трудно следить за
школьными успехами, делами ребенка. Мы говорим сейчас о социальном окружении, когда
приемный родитель идет в школу, ему трудно, потому что учителя обращаются к ним как к
родителям. А если приемные родители говорят: «Это не мой ребенок», а дети говорят: «Это не
мои родители», тогда сразу же они переходит в другую категорию, у них появляется трудность изза неродных отношений и т.д. Поэтому нам кажется, что отношения со школой очень трудно
контролируются самими приемными родителями. Это не распространяется на разные секции и
развлечения, но в школе мы часто сопровождаем приемных родителей на родительских
собраниях, чтобы помочь и поддержать их.
Вопрос: - Предусмотрено ли в вашей программе сопровождение выросших детей отчасти для
того, чтобы отследить их динамику? И еще, есть семьи, в которых после 21 года ребенку дают
свободу, отпускают, но он, по тем или иным причинам не может быть самостоятельным. Есть ли у
вас силы, штат, опыт, по работе с выпускниками?
- Нет, у нас не предусмотрено специфических средств на это, за исключением некоторых
департаментов, в которых предусмотрена финансовая поддержка до 23 лет. Некоторые
негосударственные организации имеют фонды для того, чтобы осуществлять точечную помощь в
конкретных случаях. В некоторых департаментах есть ассоциации бывших детей приемных семей,
их поддерживает государство, у них есть средства, чтобы платить стипендии, помочь продолжить
образование.
Мы часто наблюдаем, что эти дети после 21 года остаются в семьях, они уже сроднились, если он
уже стал членом этой семьи, он остается как взрослый ребенок этой семьи, никто не
предполагает, что он может уехать, это добровольное решение всей семьи.
В Фонде Гранше мы пытаемся соэдать ассоциативную помощь бывшим детям приемных семей.
Но нам трудно, потому что обычно эти выросшие дети не хотят встречаться с другими. Может
быть, у них остаются какие-то привязанности к приемным родителям и социальным работникам,
но желания встречаться с другими приемными детьми у них нет. Есть другие ассоциации,
например, фонд, который руководит интернатами, созданным сразу после войны для помощи
сиротам. Там есть ассоциация бывших приемных детей, они помогают друг другу в поиске работы
и в других вопросах. У наших детей нет такого опыта совместной жизни, поэтому все
персонализировано, нет ассоциаций.
Виды помощи воспитанникам приемных семей после достижения ими совершеннолетия.
- Насколько я понял из разговоров, у вас могло сложиться впечатление, что во Франции детей
отделяют от биологических родителей, в противоположность тому, что может произойти в России.
Я хотел бы снова повторить, что французское законодательство выступает за как можно дольше
пребывание ребенка в кровной семье.
В настоящее время идет серьезное обсуждение этого вопроса. Некоторые специалисты считают,
что помещение ребенка в приемную семью происходит слишком поздно, и это мешает потом
ребенку нормально расти, взрослеть. В том числе, так считает Морис Берже, опубликовавший в
прошлом году две книжки, одна из которых имеет достаточно провокационное название: «Дети,
которыми мы жертвуем ради защиты детства». Автор считает, что идеология поддержания
ребенка в семье любой ценой имеет очень отрицательные последствия для ребенка. Он согласен
с тем, что законы надо менять для того, чтобы в случаях, когда ситуация в семье нарушается
(вследствие признанного плохого обращения или психических заболеваний родителей), можно
было отдать детей в приемные семьи на длительный срок. Это позволило бы создать более
раннюю и прочную привязанность у детей к приемной семье.
Такая позиция далеко не всеми специалистами признается. Большинство из них считает, что
место ребенка все-таки в его биологической семье, что нужно делать все возможное, чтобы
оставить ребенка как можно дольше внутри своей собственной семьи, чтобы поддержать его
связь с семьей. И когда возникает абсолютная необходимость перемещения ребенка в приемную
семью, из-за возникновения опасности для него, обязательно поддерживать связи с семьей. Здесь
возникает иногда очень резкие споры между специалистами, у которых бывают различные точки
зрения на этот вопрос. Одни выдвигают на первое место интересы ребенка и права ребенка иметь
хорошие условия, чтобы взрослеть. Другие специалисты выдвигают на первое место вопрос прав
родителей и семьи, право ребенка жить в семье, даже если она несовершенна.
Помещение ребенка в приемную семью происходит достаточно редко, меньшинство детей
пользуются этим правом защиты детства. Большинство же детей, которым оказывается помощь
социальными службами в воспитании, все равно находятся в биологических семьях. Я хотел
сделать это маленькое уточнение, чтобы не было ложного мнения. Часть специалистов во
Франции стоят на той позиции, что ребенок должен обязательно воспитываться в своей кровной
семье и что связь должна оставаться неразрывной. Это объясняет ту часть работы, которая
проводится с биологической семьей, это законные обязательства органов соцзащиты.
Есть еще вопросы, которые нам надо рассмотреть перед тем, как продолжить разговор. Был
вопрос об том, как быть ребенку после завершения времени его пребывания в приемной семье.
Есть два варианта: либо возвращение в родную семью, либо самостоятельная жизнь ребенка. В
большей степени нас интересует самостоятельная жизнь ребенка.
То, что касается окончания помещения ребенка в приемную семью и автономии, в большинстве
ситуаций этот вопрос встает по достижении ребенком совершеннолетия (18-ти или 21 года).
Конечно, бывает и возвращение ребенка в более раннем возрасте, например, к биологическим
родителям. Однако, я буду говорить сейчас о первом случае. Мы вынесли из нашего опыта одно,
какова бы не была подготовка ребенка, приемной семьи, биологических родителей, но момент
конца пребывания ребенка в приемной семье – это момент, очень сильно влияющий на психику.
В этот период снова возникают те же проблемы, которые были при приходе ребенка в приемную
семью, возникают совершенно идентичные реакции. В частности, ребенок снова ощущает себя
оставленным, ему трудно себя позиционировать по отношению к приобретенной им автономии.
Ему трудно, так как он теперь самостоятелен, он чувствует, что прежняя роль в семье для него
закончилась, все прожитое за эти годы снова возникает у него в сознании. Даже если
подготавливать этот момент заранее, его все не спланируешь. Это происходит, потому что момент
расставания все равно сложен.
В некоторых случаях мы долго готовим молодых людей к самостоятельной жизни за год, за два,
тем не менее, в момент получении автономии им не так просто найти себе работу, могут быть
неудачи в дальнейшем образовании. Бывает, проходит год и больше, прежде чем молодой
человек сможет встать на ноги.
Мы видим, что эта ситуация происходит в два этапа. Первый – это уход из приемной семьи, и
здесь у нас бывают разные случаи. Например, нередко девочки очень быстро начинают жить с
кем-то в паре. Они покидают приемную семью, чтобы сразу создать себе другую семью. Часто эти
отношения бывают очень недолговечны, и у них возникает необходимость опять вернуться в
приемную семью на какое-то время. Мы стараемся, чтобы это было не очень надолго, чтобы она
смогла быстрее стать окончательно автономной. Для этого нам необходимы другие структуры.
Иногда мы вынуждены поместить их в специальные учреждения временного проживания для
совершеннолетних, чтобы молодые люди привыкли быть автономными, чтобы они смогли сами
себя обслуживать, перед тем как они действительно смогут стать самостоятельными.
Часто совершеннолетие (время, когда можно принимать самостоятельные решения) – это
возможность выразить свое несогласие, аппозицию, порвать все связи. Они, боясь момента
расставания, часто пытаются ускорить события. Молодой человек ощущает свое отторжение и
часто это бывает катастрофично. Несмотря на те связи, которые поддерживались между
родителями и детьми, или если эти связи невозможно было поддержать, ребенок пользуется
своим совершеннолетием, чтобы сказать: «Я проверю, что мои биологические родители не такие,
как вы мне их описывали». И он проверяет это, совершает попытку вернуться в свою
биологическую семью. И в 9 случаях из 10 это заканчивается катастрофой, через три месяца они
возвращаются из биологической семьи, полностью разрушенные структурно. И тогда мы
пытаемся что-то корректировать, когда ребенку 18-21 год, потому что старше это сделать уже
сложнее. Иногда дети начинают увлекаться токсикоманией, пытаются как-то компенсировать себе
эту травму, потому что подтверждение отторжения себя родителями для них совершенно
невыносимо. Но они все равно хотят это проверить. На эти моменты мы обращаем пристальное
внимание.
Мы можем говорить 16-летнему подростку очень много о том, что через два года он станет
совершеннолетним, но он не понимает этого. Складывается впечатление, что для него это
неожиданно, он реагируют достаточно резко на свое совершеннолетие. Дальше он переходит в
общежитие для молодых людей или систему полуколлективного поселения молодых людей, где
два, три человека в одной комнате с общей кухней. В таких общежитиях он начинает учиться жить
автономно. Есть система сетей комнат или маленьких однокомнатных квартир, которые мы
снимаем для них в городе. Там они пытаются сами руководить своим бюджетом и выходить из
разных экономических ситуаций.
Есть барьер 21 год, когда оканчивается всякая социальная помощь, здесь уже нужны связи с
частными ассоциациями, фондами, которые могут помочь, но у них средства ограничены. Кроме
того, у нас есть обязательство отслеживать жизнь молодого человека в течение трех лет после его
расставания с приемной семьей. По законодательству мы смотрим, как можно помочь ему в
критические моменты. Большинство молодых людей сохраняют связи с семейным ассистентом
(со своими приемными родителями).