ювенальные и геронтологические проблемы безопасности россии

РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМ ПРЕНАТАЛЬНОГО, МЛАДЕНЧЕСКОГО И
РАННЕДЕТСКОГО ПЕРИОДОВ СТАНОВЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОГО
СУЩЕСТВА – ЗАЛОГ ЭФФЕКТИВНОЙ БОРЬБЫ С ТЕРРОРИЗМОМ,
ТОТАЛИТАРИЗМОМ И ПРЕСТУПНОСТЬЮ
Г.Я. Узилевский, Т.М. Кононыгина
1. Введение
Подводя итоги своих размышлений о роли и месте коллективного бессознательного в возникновении тоталитаризма, преступности, психических и сексуальных расстройств, Ю.М. Антонян приходит к выводу, что “искоренить их
невозможно и они столь же естественные спутники людей, как рождение и
смерть” [1, c. 314]. Одиннадцатое сентября 2001 года показало, что первой проблемой мировой безопасности является терроризм. Мы полагаем, что истоки
этих исключительно негативных феноменов следует искать не столько в коллективном бессознательном, столько в изучении тех периодов онтогенеза человека, в которых происходит проявление тех или иных составляющих коллективного бессознательного, а именно, архетипов.
На наш взгляд, наиболее интересными и важными в этом отношении являются пренательный, младенческий и раннедетский периоды, изучение которых будет содействовать углубленному пониманию природы указанных выше
негативных явлений. Здесь уместно сказать, что социальная стабильность и
безопасность той или иной страны во многом определяется отношением взрослой части населения к детям, молодежи, представителям третьего возраста и,
тем самым, степенью проникновения в природу становления, развития и функционирования человека в процессе онтогенеза.
Очевидно, что это утверждение особенно актуально для России, переживающей сложный, противоречивый и болезненный период перехода к гражданскому обществу, социально-ориентированной экономике и правовому демократическому государству.
В связи с этим цель статьи состоит в раскрытии проявления негативных
сторон коллективного бессознательного в пренатальном, младенческом и раннедетском периодах с позиций антропологической семиотики и социологии
2
личности с выходом на обсуждение связанного с ней вопроса безопасности
России.
2. Объект, предмет, цели, задачи и потенциал антропологической семиотики
Последние десятилетия ХХ века характеризуются отходом от догматов
диалектического материализма в сторону рассмотрения человека как материально-идеального образования. Исследования В.П. Казначеева [2], П.П. Гаряева [3], В.В. Налимова [4], Ю.Г. Волкова и В.С. Поликарпова [5] и др. позволили
по-иному посмотреть на природу венца Природы, который обладает белковонуклеиновым и полевым геномами, являющимися материальными носителями
программ, языков и кодов, задающих его становление как материальноидеального образования. Homo sapiens стали рассматривать как коcмобиопсихосоциальное единство [5] или как многомерное существо, включающее в себя
четыре измерения: биологическое, психическое, социальное, космическое [6, c.
341]. Известный социолог Н.И. Лапин рассматривает человека как био-социокультурное существо [7].
Анализ указанных выше концепций, с одной стороны, выводит нас на
пентаду «космическое – биологическое – психическое – культурное – социальное», а с другой стороны, указывает на то, что в ней отсутствует связующее
звено (начало, измерение).
Сказанное выше было учтено одним из авторов данной статьи при разработке антропологической семиотики, объектом исследования которой является
человек как символическое существо. Последнее, представляя собой набор
априорно заданных программ, языков и кодов, не только объединяет в систему
остальные измерения: биологическое, психическое, культурное и социальное,
но и действительно играет основополагающую роль при становлении и развитии младенца. Уместно подчеркнуть, что символическое существо задает становление, развитие и функционирование человека как социального существа
[8-10].

Изучение человека как материально-идеального образования имеет богатую историю.
Назовем таких мыслителей, как Гераклит, Перманид, Плотин, Фома Аквинский, И.В. Гете,
И. Кант, Вл. Соловьев, Н.А. Бердяев, русские космисты и др.
 Космическое измерение включено нами в объем понятия «символическое существо.
3
Предмет исследования антропологической семиотики включает в себя:
 интеллект как внутреннюю форму символического существа [8-9];
 тело человека как внешнюю форму символического существа, представляющую собой интегративную информационную систему экспликации состояний, порождения движений и действий последнего [8;10];
 структурированный субстрат (соматику человека) [8-10].
Отметим, что внутренняя и внешняя формы символического существа и
его структурированный субстрат, выступая в виде автономных априорно заданных программ, языков и кодов, функционируют как единое целое. Здесь полезно указать на два фактора, которые, взаимодействуя друг с другом, обусловливают направленность и успешность/безуспешность трансформации символического существа в существо социальное:
 социальные институты общества (семья, система образовательных
учреждений, учреждения культуры, СМИ и др.);
 заданность (наследственность) человека как представителя рода и/или
этноса.
Только успешное взаимодействие этих двух факторов может привести, по
словам А.Ф. Лосева, к “чуду”, отождествлению двух планов:внешнеисторического и заданности [11, c. 147]. Однако для осуществления этого необходимы знания требований общества к будущему гражданину и сущностных
характеристик заданности. Поэтому обратимся к рассмотрению последних в
контексте триады “всеобщее – особенное – единичное”. В этом случае мы получаем:
1) на уровне всеобщего сущностные характеристики человека как представителя человеческого рода;
2) на уровне особенного – сущностные характеристики представителей
того или иного этноса;
3) на уровне единичного – характеристики индивида.
Нетрудно заметить, что сущностные характеристики всеобщего и особенного наименее подвержены изменениям по сравнению с социальными институтами. Из сказанного выше следует, что заданность на уровне всеобщего и

Социологами учитывается лишь заданность индивида (см., например, [12]).
4
особенного является объективным фактором, определяющим поведение
общества и государства. Напротив, социальные институты представляют собой внешнеисторический системообразующий фактор, наиболее эффективно
проявляющийся только при учете заданности как системоопределяющего
фактора. Следствием изучения этих факторов является выявление требований
общества к его гражданам на основе сущностных характеристик всеобщего и
особенного.
Поэтому вполне понятна направленность антропологической семиотики
на выявление системы последних. Так, в рамках данной научно-практической
специализации были выявлены свойства и особенности человека как символического существа, основанные на изучении наследия М.М. Бахтина, А.Ф. Лосева, В.В. Налимова, С.Л. Рубинштейна, монографий В.П. Зинченко и др. [8-9]
(cм. табл. 1).
Приведенные в таблице свойства и особенности потенциально заданы
каждому человеку, однако, по словам И. Канта, “развиваются полностью не в
индивиде, но в роде” [14, c. 9].
Были установлены также свойства и функции интеллекта как внутренней
формы символического существа, что позволило выявить функции и особенности сверхсознания, сознания и бессознательного как подсистем интеллекта.
Выявленные таким образом сущностные характеристики символического существа образовали трехуровневую систему сущностей:
 свойства и особенности символического существа;
 свойства и функции интеллекта;
 функции и особенности сверхсознания, сознания и бессознательного
[8-9].
Рассмотренное нами выше позволяет обратиться к раскрытию специфики
пренатального периода cтановления социального существа.
3. Специфические особенности пренатального периода
В [15, c. 206] было показано, что “плод является ультрачувствительным
рецептором материнской психосоматики и окружающей среды”, содействую
Сверхсознание в антропологической семиотике рассматривается как система взаимодействия с сознанием и бессознательным.
5
щий формированию связей с матерью не только на уровне становления и развития организма, но и на уровне становления и развития интеллекта и его составляющих. Иначе говоря, в этот период происходит интенсивное развертывание
программ, языков и кодов, отвечающих за формирование человека как материально-идеального образования. Здесь укажем на то, что полевой геном обеспечивает наличие в генетической памяти

априорно заданных программ, языков и кодов;

ранее прожитых жизней;

набора разнообразных архетипов, оказывающих при своем разверты-
вании благоприятное или вредное воздействие на развитие человека как материально-идеального образования (см., например, [16-17]).
Для понимания сущности протекающих в пренатальном периоде процессов становления социального существа обратимся к сущностным характеристикам человека как материально-идеального образования. В рамках антропологической семиотики была установлена трехуровневая система сущностей последнего:
 человек как материально-идеальное образование – сущность первого
порядка;
 пентада человека «–биологическое – символическое – психическое –
культурное – социальное» – сущность второго порядка;
 человек разумный, человек умелый, человек играющий, человек бунтующий и т. п. – сущность третьего порядка.
Рассматривая сущность первого порядка, мы приходим к выводу, что
становление конкретного человека как материально-идеального образования
обусловлено

внутренними факторами:
 программами, языками и кодами, находящимися по отношению друг к
другу в состоянии дополнительности и противоречия и обусловленными эволюцией и инволюцией человека в филогенезе;
 противоречиями, порой антагонистическими, между плодом и организмом матери [15, c. 198-212];

внешними факторами:
6
 физическим, физиологическим, духовным и др. состоянием матери;
 ее установками на воспитание ребенка;
 обстановкой в семье (отношения с мужем, родственниками),
 питанием, режимом дня и т. д.
Сущность второго порядка проявляется в виде указанных выше пяти измерений, которые также находятся в состоянии противоречия и дополнительности по отношению друг к другу. Сущность третьего порядка выступает в виде разнообразных программ, развивающих и организующих интеллект в различных ипостасях окружающего мира.
Перейдем к рассмотрению сущности первого порядка. В.П. Казначеев показал,
что
полевые
образования
находятся
в
пространстве
белково-
нуклеиновых образований [2, c. 26-33]. Косвенно это было подтверждено семиотическими исследованиями: было установлено, что асимметрии мозга детерминируют состав и структуру интеллекта человека, присущих ему языков и кодов, а также механизмов памяти [18]. С учетом сказанного выше обратимся к
исследованиям С. Грофа [16, с. 16-17].
Используя в психотерапевтической практике психоделические средства
(ЛСД, псилоцибин, мескалин) он установил, что они вызывают у взрослых людей латентные психические процессы, связанные с проявлением на визуальном
уровне сознания
 эпизодов эмбрионального существования, момента оплодотворения,
фрагментов сознания клетки, ткани и органа;
 картин своего биологического рождения во всей их сложности с представлением особенностей и аномалий утробного положения, детальной механики родов, родовспомогательного вмешательства и послеродового ухода;
 процесса смерти-возрождения, активизирующего внутренние духовные области в человеке, не связанные с расовыми, культурными и образовательными характеристиками того или иного человека;
 комплексного восстановления ситуации рождения, включающего в себя внутриклеточные процессы, биохимические реакции и др.;
 выхода в геологическое, биологическое, культурное или духовное
прошлое, а также в микро- и макрокосмические миры;
7
 одновременного или поочередного ощущения себя клеткой, эмбрионом, галактикой;
 различных форм путешествия во времени, а также восприятия миров,
обладающих четырьмя, пятью и более измерениями;
 отождествленности с разнообразными формами жизни (одноклеточные организмы, растения, животные), космическим сознанием, Вселенским Разумом или Пустотой;
 воспоминаний о прошлых жизнях или «прошлых воплощениях» с детальным представлением исторических событий, костюмов, различных мирских и религиозных практик и пр. [16, c. 43-68].
Рамки статьи не позволяют раскрыть все многообразие проявления процессов, возникающих у человека при приеме психоделиков. Перейдем к интерпретации полученных С. Грофом результатов. Он полагает, что необычная визуальная проявленность обусловлена наличием в бессознательном хранилищ
или матриц. С позиций антропологической семиотики этот чрезвычайно интересный феномен, выводящий на новую парадигму мышления , вызван наличием у человека полевого генома, являющегося носителем априорно заданных
программ, языков, кодов, ранее прожитых жизней и набора архетипов. Последние включены нами в объем понятия “матрица”, что дает возможность осуществить синтез семиотических представлений с положениями С. Грофа, разработанными в контексте трансперсональной психологии.
Рассмотрим теперь воздействие активизации матриц в пренатальном периоде на программы поведения человека на основе изучения повторного проживания биологического рождения человека и серьезной конфронтации со
смертью. Это позволило автору рассматриваемой монографии выявить четыре
базовые перинатальные матрицы (БПМ):
1) первая матрица (БПМ-1), проявляющаяся в результате взаимодействия
плода с матерью в процессе внутриутробного развития;

Работы отечественных ученых В.П. Казначеева, Н.Н. Моисеева, В.В. Налимова, зарубежных исследователей Д. Бома, К. Прибрама, И. Пригожина, Р. Шейдрейка, Г. Бейтсона и др.
говорят в пользу разработки новой научной парадигмы, в центре которой стоит человек,
диалектически связывающий между собой природу, общество и космос.
8
2) вторая матрица (БПП-2), проявление которой связано с первой клинической стадией биологического рождения;.
3) третья матрица (БПМ-3), проявление которой обусловлено борьбой
младенца за выживание под сильнейшим воздействием механического давления, недостатка кислорода и удушья;
4) четвертая матрица (БПМ-4), проявление которой детерминировано
внезапным облегчением и релаксацией после прохождения по родовому каналу,
ощущения боли и сексуального напряжения (см., например, [16; 19]).
Проанализируем их по порядку. На основе исследования испытуемых С.
Гроф пришел к выводу, что при отсутствии каких-либо нарушений БПМ-1 содействует благоприятному протеканию земной жизни, люди в этом случае
обычно спокойны, раскрепощены и умиротворены, для них характерно ощущение слияния с миром и отсутствие признаков агрессивности как предрасположенности к агрессии и импульсов последней.
В случае нарушения гармонии в протекании беременности наблюдаются
такие негативные последствия БПМ-1, как ипохондрия, параноидальные симптомы, истерические галлюцинации [20], что может вызвать агрессивность.
При доминировании БПМ-2 обычные испытуемые ощущают неосознаваемую тревогу, одиночество, драматизируют окружающий мир, что приводит к
низкой самооценке и порой вызывает желание покоя (живо благотворное воздействие БПМ-1). В патологии БПМ-2 стимулирует разнообразные симптомы:
депрессивные психозы, чувство неполноценности, появление отчаяния и вины,
глубокое подавление половой жизни, предрасположенность к наркомании и алкоголизму и др.
БПМ-3 вызывает к жизни саморазвивающиеся и самоорганизующиеся
программы, которые побуждают плод к активности, выходу и освобождению.
Однако под воздействием страшных болей и испытаний они могут переориентироваться на получение удовольствия через страдания. В норме это люди достаточно активные и деятельностные, характерным для которых является смена
С.
Дж. Фанти на основе микропсихоаналитических исследований утверждает, что между
плодом и организмом матери ведется утробная война, cодействующая возникновению
агрессвности и заканчивающаяся освобождением после родов, [15, c. 198-224].
9
настроений, противоречивость поступков. Патология весьма многообразна и
тяжела: садомазохизм, тревожные агрессия и истерия, сексуальная агрессия,
неврастения. С. Гроф подчеркивает «четкую психогенную связь между насилием, убийством, саморазрушительным поведением, кровавым самоубийством» и
динамикой БПМ-3 [16, c. 260].
Весьма интересна и динамика БПМ-4, символическим выражением которой является опыт «смерти-возрождения», характеризующийся огромным противоречием между его составляющими. В этом случае происходит безжалостное мгновенное уничтожение всех прежних опорных точек в эмбриональной
жизни индивида, после чего «следует видение ослепительного белого или золотого света сверхъестественной яркости и красоты», символизирующее о духовном освобождении и спасении [16, c. 138-141]. Естественно, что в норме это позитивная матрица, однако патология весьма опасна: маниакальные наклонности
личности, постоянное ощущение наличия “помех” для самоактуализации,
склонность к агрессии.
С.Дж. Фанти на основе микропсихоанализа воспоминаний пациентов указывает и на то, что плод подвергается различным воздействиям и в процессе
полового акта между его родителями, приводящими к проявлению соответствующих архетипов. Это дало ему основание утверждать, что ребенок, появляясь на свет, «уже знает все об агрессивной и сексуальной жизни» [15, c. 210].
Обобщение данных позволило С. Грофу с большой уверенностью предположить, что внутриутробное развитие плода детерминирует, с одной стороны, общие взгляды на жизнь, эмоциональное отношение к ней и к людям, способность противостоять ударам судьбы и добиваться своей цели, а, с другой –,
может вызывать разнообразные проявления агрессивности. А. Хантер и Ш.
Уорд полагают, что пренатальный период и процесс родов оказывают большое
воздействие на формирование “схемы и первичного сценария, зафиксированного при рождении” [21], которые могут не только затруднить развертывание по-
10
тенциала индивида, привести к девиантному поведению, но и самотрансформироваться в сценарий всей будущей жизни”.
Ю. Шмурак отмечает, что современная пренатальная практика как осознанная деятельность по обеспечению оптимальных условий источников сформирована из :
– спонтанного мировоззрения;
– обобщений, автономно возникающих в самой пренатальной практике;
– теорий беременности и внутриутробного развития человека, основанных на фактологии эмпирико-аналитических наук;
– феноменологии беременности, полученной средствами гуманитарных
наук [22].
Рассмотрение роли и места БПМ позволяет нам вновь обратиться к сущности первого порядка человека как единого образования. Это материальная и
идеальная составляющие человека, обладающие своими материальными носителями и оказывающими позитивное и/или негативное влияние на его развитие.
По сути дела, пренатальный период предстает перед нами как полигон изучения воздействия материального на идеальное, что приводит к проявлению различных наборов архетипов, которые позитивно или негативно воздействуют на
раскрывающиеся в процессе саморазвития индивида программы. Из изложенного выше следуют актуальность и правомерность изучения пренатального периода в контексте сущностей человека как единого образования и человека как
символического
существа,
что
требует
разработки
сущностно-
ориентированного системного подхода к этому чрезвычайно интересному и необыкновенно сложному феномену. Здесь нелишне добавить, что в рамках социологии личности полезно особо выделить пренатальный период и приступить к его полновесному социологическому исследованию.Уместно сказать,
что в педагогике и психологии появились научно-практические специализации
«пренатальная педагогика» и «пренатальная психология». Думается, что есть
смысл развивать и пренатальную социологию в рамках социологии личности.

В данной работе авторы весьма убедительно показали негативное влияние родовых нарушений (тазовое предлежание различного вида, щипцы, кесарево сечение, стимуляция и пр.)
на формирование жизненных сценариев у взрослых пациентов.
11
Изучение пренатального периода показало, что в именно в нем начинает
свое развитие агрессивность и вытекающая из нее агрессия. Это вызывает
необходимость краткого раскрытия природы агрессивности с последующим ее
проявлением во младенческом и раннедетском периодах развития социального
существа.
4. Природа и истоки человеческой агрессивности
4.1. Пренатальные истоки возникновения агрессивности
Соглашаясь с С. Грофом в том, что природа и размах человеческой агрессии не имеют параллелей в животном мире [16, c. 255], мы полагаем, что агрессивность как предрасположенность к агрессии носит не только эндогенный, но
и экзогенный характер. В первом случае она может непосредственно задаваться
филогенетически ввиду воздействия онтогенеза на генетический код (пример
семьи Чикатило!), во втором – опосредованно благодаря наличию наборов архетипов и прожитых жизней, отображающих в той или иной степени крайне
противоречивые процессы эволюции и инволюции человечества.
В свете сказанного выше нетрудно прийти к выводу, что в процессе внутриутробного развития плода происходит поистине диалектическое взаимодействие структурированного субстрата с организмом матери. Это приводит к раскрытию тех или иных наборов архетипов коллективного и индивидуального
бессознательного, которые, естественно, воздействуют на развитие и самоорганизацию программ, отвечающих за становление и функционирование социальной личности (интеллекта) человека [8-9]. Можно утверждать, что возникновение агрессивности детерминировано
 внутренними факторами (генетическим кодом, особенностями взаимодействия плода с материнскими организмом, спецификой пренатального развития плода, тяжелыми родами и др.);
 внешними факторами (отсутствием оптимальных внешних условий
для внутриутробного развития, включающих в себя не только обеспечение фи
Ю.М. Антонян отмечает, что для лидеров тоталитарных государств (Гитлер, Сталин), а
также убийц характерны Тревожность, подозрительность, мстительность, злопамятность и
постоянные страхи. Отметим, что эти характеристики начинают проявляться в пренатальном
периоде [1, c. 189-191].
12
зиологического, биохимического и т. д. развития, но и поддержку ментального,
эмоционального, мотивационного развития индивида ).
Из изложенного выше следует, что пробуждение агрессивности в пренатальном периоде обусловлено отрицательным воздействием неблагоприятных
внутренних и внешних факторов на проявление и развитие наборов архетипов
коллективного бессознательного и априорно заданных программ. В связи с
этим полезно указать на разработку глубинных основ таких прав человека, как
право на жизнь и безопасность, что, прежде всего, требует выхода на установление истоков агрессивности и агрессии.
Выше мы раскрыли пренатальный период как один из истоков возникновения агрессивности и указали на генетический фактор, который может непосредственно вызвать формирование агрессивности и в неблагоприятных случаях агрессию. Рассмотрим данную проблему на примере сексуальных маньяков
4.2. Генетические истоки возникновения агрессивности и агрессии (на
примере сексуальных маньяков)
Сексуальные маньяки существуют во многих странах и понимание истоков этого страшного, чрезвычайно низменного явления представляет большую
социальную значимость. Мы полагаем, что познание причин и истоков такого
рода преступлений может вывести нас на истоки агрессивности.
Агенты ФБР, занимаясь раскрытием этих изуверств, обратили внимание
на то, что преступники весьма отличаются друг от друга по своему практическому интеллекту, функционированию эмоционально-волевой сферы и мотивационной системы. Ими были установлены три группы сексуальных маньяков:
 маньяки с хорошо организованным интеллектом;
 маньяки с дезорганизованным интеллектом;
 маньяки с промежуточным типом интеллекта (нечто среднее между
организованным и дезорганизованным) [23].
Преступники с хорошо организованным мышлением большое внимание
уделяют осуществлению преступления с продумыванием всех мелочей, касающихся этапов процесса: подготовки, начала, завершения, уничтожения следов,
переноса трупа на другое место, создания ложных следов преступления и пр.
Изучение маньяков этого типа привело агентов ФБР к заключению, что пре-
13
ступники отличаются великолепно развитым интеллектом, устойчивыми эмоционально-волевой сферой и мотивационной системой. Для них характерны
экстраординарные физические данные, крепкая воля, отточенное искусство
общения с женщинами и профессионализм в исполнении преступления.
Изучение американского опыта раскрытия такого рода преступлений
привело одного из авторов данной статьи к выводу, что маньяки этого типа
вполне здоровые люди с медицинской точки зрения. Здесь мы имеем дело с сознательным достижением поставленной цели как мести за все то, что было, повидимому, в раннем детстве связано с отношением родителей к будущим преступникам [24]. Вполне правдоподобна и эндогенная причина, связанная с
нарушением как белкового, так и полевого геномов.
Преступники с дезорганизованным мышлением весьма эмоциональны,
импульсивны; их отличает отсутствие профессионализма в осуществлении преступления, что способствует его раскрытию. Интеллект этих маньяков достаточно слабый, эмоционально-волевая сфера нестабильна, мотивационная система полна противоречий. Отметим, что генетический механизм естественного
права не является до конца заблокированным (после преступлений они часто
посещают церковь и отпускают средства на благотворительную деятельность).
Вполне вероятно, что здесь мы имеем дело с и с воздействием БПМ-2.
Преступники с промежуточным типом мышления характеризуются сочетанием хорошо организованного практического интеллекта с весьма нестабильными эмоционально-волевой сферой и мотивационной системой. После совершения преступлений они часто возвращаются к месту преступления для повторного осмотра: все ли они успели сделать так, как нужно. В результате
остаются следы, что выводит полицию на раскрытие преступлений. Можно полагать, что в этом случае могло иметь место воздействие БПМ-3.
Американские криминологи указывают на то, что маньяки с организованным интеллектом весьма продуманно создают план действий и четко, последовательно выполняют все нужные операции. С позиции антропологической
семиотики, мы имеем дело с профессиональными убийцами, сформировавшими
у себя совершенный функциональный орган, состоящий из трех компонентов:
интеллекта, языка действий и моторно-двигательного кода (подробно о нем см.
14
[8;10]). В этом случае поимка маньяков оказалась возможной только по установленному идеальному «почерку» их преступлений.
Проведенный нами анализ совершенных маньяками преступлений, описанных на страницах СМИ (см. например [25]), показывает, что агрессивное
поведение родителей, в первую очередь, матери, приводит к развертыванию в
раннем детстве программ будущих преступников в противоположную сторону.
Поскольку человек запрограммирован на получение удовольствия, то отсутствие любви и доверия и связанного с ними получения удовольствия в максимальной степени содействует возникновению у него ненависти и недоверия,
что сопровождаются получением большого удовольствия от причинения другим мучений, издевательств, приводящих к смерти. Очевидно, что у этих индивидов происходит трансформация символического интеллекта в асоциальный
или социально опасный интеллект (личность). Тут нелишне сказать, что деятельность интеллекта преобразует и деятельность структурированного субстрата. Один из важнейших механизмов мозга – миндалевидный комплекс, – отвечающий за получение удовольствий от деятельности субъекта, переориентируется на автоматическое получение удовольствий от страшных злодеяний.
(Сравните настроенность маньяков с состоянием наркоманов, которые получают неимоверное удовольствие даже во время страшной рвоты после введенных
наркотиков).
Проведенное в России изучение сексуальных маньяков – отца и сына Чикатило – говорит о том, что склонность к такому роду преступлений, появившись в онтогенезе, передается генетически, т.е. переходит в филогенез. 1
Нетрудно прийти к выводу, что это рассмотренное нами явление является
одной из самых изуверских форм терроризма, формирующихся в детстве и передающихся затем генетически другому поколению. Иначе говоря, мы вышли
на такой исток возникновения агрессивности, как генетический фактор.
Выявление пренатального и генетического истоков агрессивности позволяет нам выйти на рассмотрение подходов к изучению агрессивности и агрессии
Уместно сказать, что проведение исследований по дерматоглифике позволили установить, что по узорам на пальцах определяется склонность к такого рода преступлениям
[26].
1
15
4.3. Подходы к исследованию агрессивности и агрессии
В статье А.А. Реана [27] рассматриваются два подхода к изучению агрессивности и агрессии: этико-гуманистический и эволюционно-генетический. В
первом подходе, представленным гуманистической психологией, экзистенциальной и гуманистической философией, базирующихся на них педагогических
теориях, а также исходными положениями христианской и других религиозных
концепций, “агрессия, причинение вреда другому человеку расценивается как
зло, как поведение, противоречащее позитивной сущности людей” [27, c. 3]. Во
втором альтернативном подходе, агрессия понимается как биологически целесообразная форма поведения, способствующая выживанию и адаптации.
Рамки данной статьи не позволяют подробно раскрыть каждый из этих
подходов. В контексте антропологической семиотики, выходящей на сущностное исследование человека как материально-идеального образования, первый
подход правомерно именовать подходом “сверху вниз”, рассматривающим
агрессию и агрессивность с позиции личностно-ориентированного гражданского общества (см. [8]). Второй подход интерпретируется нами как подход “снизу
вверх”, изучающий интересующие нас явления с позиции человека как биологического существа, что является совершенно недостаточным в связи с наличием у него априорно заданных программ, языков и кодов, возникших в процессе
его эволюции и инволюции как представителя рода человеческого.
В свете сказанного выше полезна разработка сущностного системного
подхода к рассмотрению агрессивности и агрессии, который отличается наличием и тесным взаимодействием внешних и внутренних факторов. К внешним
факторам отнесем требования личностно-ориентированного гражданского общества к воспитанию и обучению подрастающего поколения, а к внутренним –
развертывание априорно заданных программ, языков и кодов, отвечающих за
саморазвитие и самоорганизацию человека как единства биологического, символического, психического, культурного и социального измерений в процессе
взаимодействия индивида с окружающей средой.

В данной статье мы не рассматриваем разнообразные подходы к изучению агрессии (об
этом см., например, [27, с. 31-38], поскольку последняя развертывается только через
агрессивность.
16
Уместно сказать, что эффективность внешних факторов будет зависеть от
того, насколько сущностно и системно будет имплицитно представлена в них
противоречивая природа человека. Мы полагаем, что роль социологии личности и социологов в разработке данного подхода трудно переоценить. Следует
подчеркнуть, что этим подходом не отвергаются достижения различных наук в
плане изучения агрессивности и агрессии, наоборот, появляется возможность
их обобщения на новом сущностном уровне.
Различение антропологической семиотикой символического и социального существ позволяет нам уточнить утверждение А.А. Реана, что агрессивность
является свойством личности, выражающимся в готовности к агрессии [27, c.
4]. Здесь исключительно важно подчеркнуть, что агрессивность становится
свойством социальной личности, генетические и пренатальные истоки агрессивности формируют лишь предрасположенность к агрессии, но не само свойство. Поэтому исключительно важным становится исследование проблемы воспитания подрастающего поколения, что выводит нас на рассмотрение особенностей младенческого и раннедетского периодов развития социального существа, поскольку именно здесь может иметь место либо сведение агрессивности
к минимуму либо может произойти обратное – ее трансформация в агрессию.
4.4. Младенческий и раннедетский периоды как полигоны формирования агрессивности, переходящей в агрессию
Начнем с того, что в эти периоды проявляется наличие излишней Yхромосомы (нарушение генетического кода), что говорит об эндогенном характере этих отклонений. Увеличение уровня тестостерона (нарушение гормонального состава), явление гипоклемии, гиповитаминоз [28, c. 227-255], имеющие экзогенную природу, зачастую вызывают возникновение агрессивности,
приводящей в соответствующих случаях к агрессии.
Американскими специалистами было обращено внимание на то, что формированию агрессивности и затем агрессивного поведения могут способствовать определенные экзогенные отклонения в биохимическом составе структурированного субстрата, которые можно рассматривать как организменный исток агрессивности. Так, они, к примеру, выяснили, что детская агрессивность
обусловлена и высокой концентрацией 5-IAA (производной уксусной кислоты).
17
Американские ученые утверждают, что если эту аномалию не устранить путем
лечения (прописывается прием апельсинового сока со специальными добавками) то преступное поведение начинает проявляться уже с трех лет, а к семи годам формируется преступник [29].
Все рассмотренные выше нарушения будем обобщенно именовать биологическими истоками агрессивности, которые следует сводить к минимуму во
младенческом и раннедетском периодах.
Раскрытие генетических, пренатальных и биологических истоков агрессивности на самом раннем этапе человеческой жизни подчеркивает громадную
роль и незаменимое место матери в деле формирования здорового творчески
ориентированного социального существа. В обзорной статье Е.И. Исениной отмечается, что уровень умственного развития (по Векслеру) детей от нежелательной беременности в возрасте 8-10, 14-16 и 16-18 лет не отличался от уровня
желанных детей. Отмечается, что нежеланные дети обычно не любят школу,
хуже учатся, их склонность к учебе менее развита. Они менее адаптированы,
более возбудимы, асоциальны, непослушны. [30, с. 164]. Нетрудно прийти к
выводу, что неприятие и непонимание ребенка матерью существенно тормозит
раскрытие априорно заданных программ, отрицательно влияет на уровень его
психического развития и приводит, в конечном счете, к необучаемости.
Анализ ряда публикаций, проделанный автором статьи, говорит о том,
что отзывчивость как теплота и реакция словом на вокализацию ребенка, делает
его менее агрессивным, он лучше кушает и усваивает навыки туалета. Показывается, что ранняя социализация ребенка тесно связана с чувствительностью
матери, адекватно реагирующей на сигналы ребенка (в возрасте от 9 до 12 месяцев).
Ю.М. Антонян подчеркивает, что в том случае, когда ребенок лишен материнской любви и при этом нет надлежащей компенсации со стороны других
людей, его ждет жизненная катастрофа. У него появляются
 повышенная тревожность, доходящая до страха смерти;
 субъективное ощущение ненадежности и хрупкости своего существования, которое со временем приобретает характер достоверности;
18
 реакция на отторжение матери, вызывающая агрессивность, которая
может привести к проявлениям агрессии и совершению преступлений;
 своеобразная форма протеста в виде побегов из дома, приводящая к
бродяжничеству [1, c. 31-40].
Особо следует отметить важность младенческого периода (от рождения
до одного года) в плане формирования доверия у малыша к своим родителям.
Известный американский психолог и психотерапевт Э. Эриксон, рассматривая
данный период как этап формирования доверия, утверждает, что благодаря
возникновению доверия младенец чувствует себя в достаточной безопасности и
не плачет, если уходят из комнаты опекающие его взрослые. Однако остатки
недоверия на этой стадии могут сохраняться [31].
Сказанное выше выводит нас на предположение, что принятие и отзывчивость матери вместе с ее любовью и эмпатией к ребенку постепенно могут
снять отрицательные последствия пренатального развития и различных стадий
протекания родов. На наш взгляд, благоприятные условия окружающей среды,
как показывают проведенные исследования [8; 32], cодействуют проявлению
априорно заданных программ, отвечающих за развертывание свойств и особенностей символического существа (см. табл. 1).
В этой связи следует указать на то, что одного врожденного педагогического такта явно недостаточно матери для воспитания здорового творческого
человека, потребность в котором стала остро ощущаться в процессе становления постиндустриальной цивилизации. Можно утверждать, что отсутствие
надлежащих знаний в области педагогики, психологии, психоанализа, семиотики способствует формированию агрессивных или асоциальных субъектов,
склонных к девиантному поведению. Это говорит в пользу того, что полезно
изучать педагогические, психологические, психоаналитические и семиотические истоки возникновения агрессивности у малышей в первые три года их
земной жизни.

Нам представляется весьма своевременным обобщение с позиции сущностного системного
подхода громадного опыта приема родов, накопленного человечеством, включая и рождение
под водой, что даст возможность специалистам разных специальностей разработать или усовершенствовать соответствующие методики с учетом понимания человека как материальноидеального образования.
19
Возьмем педагогику. К сожалению, большинство пап и мам не знакомы с
классическими педагогическими принципами природосообразности, культуросообразности и само-деятельности, которые полезно использовать в воспитании
малышей в эти возрастные периоды (см. подробно об этом [32]). Известный
русский педагог Н.Х. Вессель еще в ХIX веке сформулировал для российских
педагогов три причины, обусловливающие особенности формирования самостоятельной личности человека:
1) состояние телесного организма;
2) степень совершенства врожденных духовных способностей, тесно связанную с состоянием телесного организма;
3) внешние условия, к которым он относит происхождение человека, семейную, общественную, государственную жизнь, климат, естественные произведения и вообще всю окружающую природу и др. и при которых совершается
развитие человека [33, с. 183].
Он утверждает, что “первые две причины составляют природное, врожденное основание особой личности каждого человека, и поэтому никто не имеет права насиловать их” [33, c. 183]. Иными словами, телесная и духовная заданность человека является системоопределяющим фактором в воспитании и
обучении младенца, игнорирование которого, естественно приводит к педагогическим и другим указанным выше истокам агрессивности.
Третью причину Н.Х. Вессель рассматривает как случайную, которую
“при совершении воспитания должно постоянно иметь в виду…, соображаться
с ней, но руководствоваться только первыми двумя”[33, c. 183]. C этим утверждением мы не можем согласиться, поскольку внешние условия как раз и формируют особенное – этническую заданность того или иного народа, игнорирование которой формирует агрессивность не только того или иного субъекта, но
в определенных ситуациях всей популяции в целом.
Русским педагогом отмечается, что «все искусство воспитания заключается в побуждении к самовоспитанию», самопознанию, в содействии осознанию своей природы и нахождению пути развития своих способностей [33, c.
181-183]. На наш взгляд, в этом и состоит принцип само-деятельности, игнорирование которого также может привести к возникновению агрессивности или
20
мнократному его усилению под воздействием тяжелых условий пренатального
развития и протекания родов. Примером психологических истоков агрессивности является держание ребенка в ежовых рукавицах, преобладание порицания,
постоянных замечаний, отсутствие ласки, доверия, отторжение от творческой
деятельности. Вслед за американскими психологами мы считаем полезным
применять формулу 4-1 или 5-1 по отношению к детям в этот период (где первое число означает положительную оценку действий ребенка, а второе – порицание негативных поступков.
Второй период развития ребенка, следующий за этапом доверия, характеризуется, по Э. Эриксону, установкой «стыд и сомнение», отличающейся отстаиванием своих прав и неповиновением авторитету окружающих, возникновением чувства стыда и собственной неполноценности по причине чрезмерных
(по ощущению ребенка) требований взрослых к его личной гигиене. Это может
не только подорвать стремление ребенка к самостоятельности и развитию умения ориентироваться в окружающем мире, но и вызвать проявление агрессивности. Мы полагаем, что непонимание природы ребенка, интеллект которого
развивается быстрее формирования навыков личной гигиены, может привести к
развертыванию психоаналитических истоков агрессивности.
Семиотические истоки агрессивности весьма разнообразны. В данной
статье укажем лишь на то, что использование в разговоре оскорбительных, и, в
особенности, нецензурных слов в общении с детьми, говорит о вопиющей неграмотности и невоспитанности родителей. Это приводит не только к проявлению соответствующих негативных архетипов у ребенка, вызывающих у него
возникновение агрессивности, но и отрицательно воздействует на его нервную
и имунную системы, и, что совсем плохо, на генетический код [34].
Обратимся вновь к таблице 1. Рассмотрим такие особенности символического существа, как:
 способность человека к самоизменению, самообновлению, самоактуализации;
 спонтанность как способность выхода за пределы самого себя, соединения личного и общественного, земного и космического и
21
 способность человека формировать свою многомерность (подробно о
них см. [8]).
Эти особенности, проявляясь в формировании социального существа,
сводят агрессивность к минимуму. Отметим, что первая из них обусловлена актуализацией следующих свойств символического существа, как неисчерпаемость, незавершенность, поисковая активность, склонность к сверхраннему
обучению, страстное отношение к миру, стремление к свободе благодаря взаимодействию индивида с окружающей средой. Остановимся на склонности к
сверхраннему обучению, на которую впервые обратил внимание В.П. Эфроимсон [35] и которую подвергли изучению американские исследователи [36-37].
Ими было установлено, что младенец в первый год своей жизни проявляет
огромную тягу к познанию и его можно обучать в этот период чтению, счету, а
также активно стимулировать интеллект благодаря специфическому массажу и
специальным физическим упражнениям. Выяснилось, что их незачем учить
правилам, им следует грамотно преподносить факты, а упорядочить они сами
могут благодаря априорно заданным программам (терминология наша – Г.У.,
Т.К.) [38].
Развертывание склонности к сверхраннему обучению приводит в действие и поисковую активность, положительно воздействующую на формирование социальной личности. Поэтому исключительно важно раскрыть глубинные
основы права на образование в целях совершенствования системы образования.
Вторая особенность детерминирована такими свойствами символического существа, как ответственность, открытость, склонность к творчеству, чувство радости жизни, любви и прекрасного, доброта, склонность к общению, социальность. Очевидно, что актуализация этих свойств сводит к минимуму
агрессивность и возможность ее проявления в виде агрессии. Напротив, отказ
от культивирования и развития этих свойств приводит к актуализации в младенческом, подростковом или даже взрослом периодах онтогенеза человека
БПМ-2 или БПМ-3.
Подчеркнем исключительную роль семьи в развертывании рассмотренных выше особенностей. В этом случае возникает возможность формирования
творческого социального существа, поскольку проявление поисковой активно-
22
сти приводит в действие творческое начало в человеке, отвергающее зависть,
агрессивность и другие подобные негативные проявления архетипов индивидуального и коллективного бессознательного. Можно утверждать, что развитие
этих особенностей у ребенка будет содействовать проявлению его высокой духовности. Несомненно и то, что одновременное культивирование радости жизни, чувства любви и прекрасного также будет способствовать сведению на нет
агрессивности.
Напротив, абсолютизация одной из этих особенностей может привести и
приводит к нежелательным следствиям: гиперболизированному эгоизму, вызывающему агрессивность, и сверхмерному альтруизму, что в определенных случаях сводит к минимуму поисковую активность и актуализирует фрустрацию,
отчаяние, безразличие и пр.
Третья особенность содействует актуализации способности к формированию многомерности социального существа, нацеленной на осуществление согласования связанности двух (или нескольких) его составляющих без
стирания их индивидуальностей, не на разрушение исходного Эго, а на его
нескончаемую дополняемость [39, c. 213] В социальном плане многомерность
содействует формированию коллективного разума и даже сверхразума, который «вырастает из слияния и сотрудничества двух и более умов в духе полной
гармонии» [40, c. 27].
На наш взгляд, формирование многомерности приводит к глубокому
единству биологического, символического, психического, культурного и социального измерений (начал) в человеке.
Таким образом, воспитание детей, нацеленное на самореализацию трех
особенностей символического существа, несомненно, будет способствовать его
трансформации в активное самоорганизующееся рефлексивное творческое социальное существо с социально-ориентированным интеллектом и высокой духовностью. Уместно сказать, что мы рассматриваем три эти особенности как
внутренние факторы социального согласия граждан нашей страны, поскольку
глубоко продуманная политика общества и государства относительно семьи и
подрастающего поколения является одним из тех направлений, которые содействуют единению общества и социальной стабильности в стране. В связи с этим
23
предстоит много сделать по формированию государственной программы по организации многоаспектного и многоуровневого обеспечения оптимального развития плода и родившегося ребенка в первые три года его жизни.
В этом случае полезно обратить внимание на цепочку: право на жизнь <–
–> право на безопасность <––> право на образование, компоненты которой
диалектически связаны и дополняют друг друга. На наш взгляд, исследование
этой цепочки может привести к нетривиальным находкам в плане решения трех
основных проблем: формирования личностно-ориентированного гражданского
общества, социально-ориентированной экономики и правового демократического государства [8].
Исследования В.П. Эфроимсона и опыт американских коллег говорит в
пользу стимулирования проявления и функционирования априорно-заданных
программ, языков и кодов в дошкольный период, в особенности, в первые три
года, когда имеет место бурное развитие интеллекта у ребенка. Особо следует
сказать о роли физического воспитания в младенческом и раннедетском периодах становления социального существа. Необходимы соответствующие рекомендации молодым папам и мамам относительно того, как, развивая ребенка
физически, одновременно положительно воздействовать на развитие его интеллекта и организма. Отметим, что упущенное время весьма затруднит актуализацию многих детей в физкультуре и спорте.
Можно утверждать, что запущенность работы с детьми в возрасте до трех
лет содействует развитию не только агрессивности, но проявлению склонности
к алкоголизму, наркомании, проституции, экстремизму. Мы полагаем, что непонимание истоков данного феномена по своим последствиям явно не содействует внутренней и внешней безопасности нашей Родины.
5. Заключение
Решение проблем демографического кризиса в России состоит не только
в материальном обеспечении молодой семьи, но и в переосмыслении роли и
места женщины в чрезвычайно важном деле обучения и воспитания подрастающего поколения. Появились потребность и необходимость в формировании
системы комплексного (генетического, медицинского, педагогического, психо-
24
логического, психоаналитического, семиотического и др.) ведения будущих
мам и пап по пути всестороннего непрерывного обучения основам семейного
воспитания, планирования семьи, общения с плодом и младенцем и многому
другому. В свете сказанного выше мы склоняемся к раздельному обучению
мальчиков и девочек в начальной школе.
Пренатальное развитие плода и первые три года жизни [38] закладывают
основы развертывания белкового и полевого геномов, игнорирование природы
которых обусловливает проявление разнообразных истоков агрессивности, которая в определенных условиях окружающей среды перестает в агрессию и
терроризм, питает алкоголизм, наркоманию и проституцию. В связи с этим требуется научная системная проработка глубинных основ таких взаимосвязанных
прав человека, как право на жизнь, безопасность и образование.
Можно утверждать, что пренатальный, младенческий и раннедетский периоды развития социального существа являются наиболее слабым звеном в системе образования, системе медицинского обслуживания, физической культуры
и спорта. Настало время рассматривать семью как исключительно важный социальный институт, который обеспечивает начальную физическую, интеллектуальную, нравственную и духовную подготовку творческого социального существа и, тем самым, гарантирует безопасность страны изнутри. Решение проблем, характерных для этих периодов , будет содействовать, с одной стороны,
сведению к минимуму истоков терроризма, тоталитаризма и преступности, а с
другой стороны, выходу из демографического кризиса России.
Заслуживает внимания разработка проблем пренатального периода не
только с позиции пренатальной педагогики и психологии, но и пренатальной
социологии, которую следует развивать в рамках социологии личности. Одновременно полезно разрабатывать сущностно-ориентированный системный подход к проблемам пренатального развития плода, а также младенца и ребенка в
первые три года жизни.
Таким образом, нравственное и духовное возрождение России и поддержание ее безопасности на должном уровне зависят от того, насколько хорошо
будет продумана и реализована политика воспитания и обучения подрастающего поколения на самом раннем уровне его развития.
25
Список использованной литературы
1. Антонян Ю.М. Тени прошлого. М.: Фонд содействия социально-экономическому развитию России «Созидание», 1996. 320 с.
2. Казначеев В.П. Проблемы человековедения. М.: Новосибирск, 1997. 349 с.
3. Гаряев П.П. Волновой геном. М: Общественная польза, 1994. 280 с.
4. Налимов В.В. Спонтанность сознания. М.: Прометей, 1989. 287с.
5. Волков Ю.Г., Поликарпов В.С. Многомерный мир современного человека. М., 1998. 286 с.
6. Спиркин А.Г. Философия: Учебник для студентов высших учебных заведений. М.: Гардарики, 2000. 815 с.
7. Лапин Н.И. Социокультурный подход и социетально-функциональные структуры // Социс.
2000. № 7. С. 3-12.
8. Узилевский Г.Я. Введение в антропологическую семиотику. Орел: Изд-во “ННП газеты
Орловская правда”, 2002. 158 с.
9. Узилевский Г.Я. К исследованию оснований антропологической семиотики. 1. Человек как
символическое существо. Интеллект человека как его внутренняя форма // НТИ. Сер. 2. 2001.
№ 11. С. 7-22.
10. Узилевский Г.Я. К исследованию оснований антропологической семиотики. 2. Внешняя
форма человека как символического существа // НТИ. Сер. 2. 2002 № 3. С. 1-14.
11. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. 525 с.
12. Дюргейм Э. Социология образования. М.: РАО. Центр социологии образования, 1996.
77 с.
13. Лоуен А. Радость. Минск: Попурри, 1999. 464 с.
14. Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // Кант И. Соч. В 6 т.
Т. 6. М., 1966.
15. Фанти С.Д. Микропсихоанализ. М.: “Центр психологии и психотерапии, 1997. 400 с.
16. Гроф С. За пределами мозга: рождение, смерть, трансценденция в психотерапии. М.: Издво Трансперсонального института, 1993. 504 с.
17. Как попасть в зазеркалье [Интервью с В.П. Казначеевым] // Аргументы и факты. 2000.
№ 51.
18. Узилевский Г.Я. Начала эргономической семиотики. Орел: ОРАГС, 2000. 408 с
19. Гроф С. Области человеческого бессознательного: Данные исследования ЛСД. М.:Изд-во
Трансперсонального института, 1994. 278 с.
20. Гроф С. Путешествие в поисках самого себя. М.: Изд-во Трансперсонального института,
1994.
21. Хантер А., Уорд Ш. Пренатальная терапия // http:mama.ru/birth
22. Шмурак Ю. Категории психологической антропологии в построении психологической
теории
пренатального
развития
и
предмета
пренатальной
практики
//
http:mama.ru/birth/smu04.htm
23. Criminal investigative analysis: sexual homicide. Quantica, Va: NCAVIC FBI Academy, 1960.
141 p.
24. Uzilevsky G. On intelligence, languages and activities simulation in the space of applied
semiotics // Second workshop on applied semiotics. Seventh International Conference AZIICSR’97.
Smolence Castle, Slovakia, 1997. P. 35-40.
25. Торгова М. Смерть и секс // Аргументы и факты. 2001. № 42.
26. Богданов Н.Н., Самищенко С.С., Хвыля-Оринтер А.И. Дерматоглифика серийных
убийц // Вопросы психологии. 1998. № 4. С. 61-65.
27. Реан А.А. Агрессия и агрессивность личности // Психологический журнал. 1996. Т. 17.
№ 5. С. 3-17.
28. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия: 2-е международное издание. СПб.: Питер, 2001. 351 с.
26
29. Воробьев Г.Г., Дудченко Г.П. Кибернетика в США. М.: Научный совет по комплексной
проблеме «Кибернетика» АН СССР, 1989. 49 с. (Информационные материалы, Сер. «Кибернетика» № 6).
30. Исенина Е.И. Особенности присвоения форм и значений культуры в раннем детстве и качестве матери // Философия языка и семиотика. Иваново, 1995. – С. 149-172.
31. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. – М.: Прогресс, 1996.
32. Узилевский Г.Я. О сверхраннем обучении, классических принципах воспитания и обучения с позиций антропологической семиотики // Образование и общество. 2000. № 5. С. 57-64.
33. Вессель Н.Х. Об основных положениях педагогики // Вессель Н.Х. Педагогические сочинения. М., 1959. С. 163-209.
34. Дмитрук М. Чем опасны проклятья // Семья. 1997. № 49.
35. Эфроимсон В.П. Педагогическая генетика // Генетика и гениальность. М., 1998. С. 291434.
36. Доман Г., Доман Д. Как научить ребенка читать. М.: Аквариум, 1998. 350 с.
37. Доман Г., Доман Дж. Как обучить ребенка математике. М.: Аквариум, 1998. 320 с.
38. Доман Г., Доман Дж., Эйзен С. Как развить интеллект ребенка. М.: Аквариум, 1998.
318 с.
39. Налимов В.В. Спонтанность сознания. М.: Прометей, 1989. 287 с.
40. Хилл Н. Закон успеха. Думай и богатей. Екатеринбург: Литур, 2001. 704 с.
27
Таблица 1.
Свойства и особенности человека как символического существа
Свойства
конкретность
целостность
ответственность
неисчерпаемость
незавершенность
открытость
Особенности
план заданности человека задается организмическим и семантическим кодами
тесное взаимодействие между языками
и кодами и структурированным субстратом
глубокая взаимосвязь между интеллектом и телом
способность к самоизменению, самообновлению, самоактуализации
спонтанность как способность выхода
за пределы самого себя, соединения
личного и общественного, земного и
космического
способность человека формировать
свою многомерность
стремление к свободе
поисковая активность
стремление к творчеству
чувство радости жизни*, любви и
прекрасного
страстное отношение к миру
cклонность к общению
социальность
доброта
склонность к сверхраннему обучению
cамоосознаваемость
cамодостаточность для
взаимодействия с окружающей средой
* Чувство радости внесено нами в данный вариант таблицы под воздействием книги
А.Лоуена, показавшего его огромную значимость для развития человека и его тела [12].