МИНИСТЕРСТВО ПРОСВЕЩ ЕНИЯ РСФСР МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИМ ЕНИ В. И. Л ЕНИНА ИНСТИТУТ Г. В. СУДАКОВ ЛЕКСИКОЛОГИЯ СТАРОРУССКОГО ЯЗЫКА (П Р Е Д М Е ТН О -Б Ы Т О В А Я Л ЕК С И К А ) У чебное пособие по сп ец кур су МОСКВА 1983 Отв. редактор — проф. Д об р о д о м о в И. Г. В пособии освещ аются состояние и проблемы изучения лексики старорусского языка, дается характеристика памят­ ников письменности X V I— XVII вв. как источников историче­ ской лексикологии. На основе анализа развития и функцио­ нирования лексико-семантических групп «обувь», «головные уборы», «столовая посуда» описываются некоторые законом ер­ ности становления общ ерусского лексического ф онда, форми­ рования отдельных диалектных зон, развития ж анрово-контек­ стуальной и территориальной дифференциации наименований общ его и конкретного характера. П редлагаю тся новые этим о­ логии отдельных слов. П особие мож ет быть использовано при изучении курса «Историческая грамматика русского языка», для организации спецкурсов, спецсеминаров и других видов учебно-исследовательской и научно-исследовательской работы студентов. © Московский государственный педагогический институт имени В. И. Ленина, 1983 г. С ОСТОЯНИЕ И П Р О Б Л Е М Ы И СС Л ЕД О В А Н И Я СТАРОРУССКОЙ Л Е К С И К И С тарорусским в отличие от древнерусского принято н а з ы ­ вать язы к XIV— XVII в в.1 Р азгран и чени е этих двух периодов в истории русского я зы к а п редставляется правомерны м и по­ лезным по следую щим соображ ениям: 1) древнерусский язы к X I— XIV вв. — это язы к древнерусской народности, старорус­ ский язы к XIV— XVII вв. — я зы к русской (великорусской) н а ­ родности; 2) отграничены эти периоды и по содерж анию я з ы ­ ковых изменений: в первом периоде особенно активно шли фонетические процессы, повлекшие перестройку системы ф о­ нем и правил их сочетания, определились основные д и а л е к т­ ные зоны русского язы ка; в старорусском язы ке произош ла перестройка системы склонения и временных форм глагола, усилилось взаимодействие диалектов, что привело к рас п р о ­ странению особенностей севернорусского наречия, к форм иро­ ванию переходных среднерусских говоров. Особого внимания за с л у ж и в а ет переходный XVII век, когда в связи с н ач ав ш и м ­ ся процессом ф ормирования национального русского язы ка укрепляю тся общерусские черты, крепнет единство я зы к а на всех уровнях его структуры. Д л я лексики старорусского язы ка характерн ы растущие объединительные тенденции: развитие общерусского лексиче­ ского фонда, в процессе склады ван и я которого реш аю щ ую роль играет московское просторечие и язы к московских п ри ­ казов, увеличение состава нейтральной общеупотребительной лексики, широкое олитературивание слов бытовой сферы, р а ­ нее бытовавших на разны х территориях Русского государства. С ложны е лексико-семантические процессы происходят в кругу литературно-художественны х и описательных контекстов (к последним относятся средневековые научные сочинения, тех ­ нические и хозяйственные руководства и т. п.), в «четьей» л и ­ тературе. Н орм ал изу ю щ ее воздействие язы ка этой литературы на остальной массив русского язы ка — ф акт несомненный. Лексическое содерж ание разны х текстов определялось разны ми целевыми установками авторов: в деловом тек­ сте, например, имел значение географический фактор (где и куда писался документ), в литературе художественной р е ­ шающую роль играл тип контекста: «все зависит от контекста в широком и узком смысле этого слова, от значений п упот­ реблений» Р азн ы м и для развития лексики сравниваемы х периодов были социально-исторические причины и источники заи м ство ­ ваний, темпы и способы русификации иноязычных элементов. Изучение истории русской лексики началось в XIX веке, по самостоятельные специальные исследования появлялись в то время очень редко 3. Среди первых работ по исторической лексикологии, появившихся в советский период, выделяется глубиной поставленных проблем и ф ундаментальностью р а з ­ работки м атери ала монография Ф. П. Филина «Л ексика рус­ ского литературного язы ка древнекиевской эпохи (по м а тери а­ лам летописей)» (Л., 1949). В изучении старорусской лекси­ ки в советское время можно выделить д ва этапа. Первый при­ ходится на 50-е годы, когда был выполнен целый ряд канд и ­ датских диссертаций, посвященных ан али зу отдельных п а м я т ­ ников или группы текстов, однородных в жанрово-стилистическом о тн о ш ен и и 4. Основывались эти работы главны м о б р а ­ зом на известных и опубликованных источниках с редким привлечением рукописных оригиналов этих памятников. В этот период появляется первое обобщ аю щ ее исследование по истории отдельных слов и тематических групп — моногра­ фия проф. П. Я. Черных «Очерк русской исторической л екси ­ кологии. Древнерусский период» (М., 1956). Достигнутый к тому времени уровень развития исторической лексикологии, недостаточное число конкретных исследований не позволили еще определять тенденции и закономерности в развитии сло­ варного состава русского я з ы к а XI— XVII вв. С тимулом д ля новой активизации исторической лексиколо­ гии с середины 60-х годов явилось создание теории лингвисти­ ческого источниковедения и серия осуществленных на основе принципов и правил этой теорий публикаций скорописных п а ­ мятников XVI— XVII вв., а т а к ж е некоторых древнейших рус­ ских текстов. И склю чительная заслуга в этом деле прин ад л е­ ж и т сотрудникам сектора лингвистического источниковедения и исследования памятников язы ка И нститута русского язы ка АН С С С Р под руководством С. И. К о т к о в а 5. О бязательны м моментом в работах нынешнего периода является использова­ ние новых рукописных материалов, раскрытие лексической со­ держ ательности разны х видов текстов, большинство исследо­ ваний посвящ ается истории старорусской лексики 6. Историческая лексикология русского язы ка достигла рубе­ жа, позволяющего приступить к созданию сводных трудов по истории лексики отдельных периодов: древнерусского, старорусского и периода формирования национального я зы к а с концентрированием внимания на важ нейш их тенденциях в длительном и непрерывном развитии словарного состава рус­ ского язы ка 7. Н аступ ила пора комплексного изучения истории русского слова, которое долж но сложиться из следующих составляю ­ щих: — ан али з семантики слова с учетом его места в лексиче­ ской системе, основным звеном которой является лексико­ семантическая группа 8; — описание стилистических качеств слова на основе а н а ­ лиза многообразных в ж анрово-стилевом отношении контек­ стов; — установление географии слова за счет привлечения п а ­ мятников разной территориальной прикрепленности 9. О днако не все периоды истории русского язы ка одинаково обеспечены пам ятникам и письменности д ля комплексного описания лексической системы. Н аиболее благоприятны е в о з­ можности начинаются со второй половины XVI в. и особен­ н о — д ля XVII в. И сторическая лексикология старорусского я зы к а может д ать конкретные и очень полные подтверж дения или опровер­ жения д ля некоторых теорий и гипотез по п роблем ам истории русского литературного язы ка. Д л я активизации об ъясняю ­ щих возможностей лексикологии нужно усилить внимание к употреблению старорусского слова с учетом всех функцио­ нальных сфер язы ка. Мы часто не знаем всего спектра сем ан ­ тики слова, жанрово-стилевой дифф еренциации слов внутри лексико-семантической группы или дифференциации значений полисемантического слова. Р аб оты по лексической синонимии иногда ограничиваются анализом синонимов в одной функцио­ нальной разновидности язы ка. При исследовании лексики той или иной тематической группы заметно сознательное ориен­ тирование на определенный круг источников с большой часто­ той употребления нужных слов, а другие источники не привлекаю тся. Так, конкретно-бытовую лексику принято изу­ чать по показаниям деловой письменности, а отвлеченные су­ щ е ств и те л ьн ы е— в литературно-книжном языке. М еж ду тем, например, плодотворным оказы вается изучение лексики м а ­ териальной культуры и быта в литературно-художественных и религиозных сочинениях, а отвлеченных существительных или слов с неполногласными сочетаниями — в памятниках д е ­ ловой письменности. М ож ет быть, у ж е в XVI— XVII вв. л е к ­ сическое единство русского язы ка было большим, чем это допускаю т распространенные теории двуязычного п а р а л л е ­ л изм а или типологической структуры старорусского л и т е р а ­ турного языка. Н едостает пока исследований по исторической д и а л е к то ­ графии на материале лексики, хотя еще в 1965 г. В. В. Вино­ градов писал: «Вопрос о тех словарных вкл ад ах, которые сде­ ланы в сокровищницу общерусского национального языка отдельными областями России, у нас почти не з а т р о н у т » 10, считая необходимым на первом этапе предварительное изуче­ ние семантической и социально-географической истории от­ дельных слов или групп слов. Р а зр а б о т к а этой тематики пред­ ставляется весьма перспективной д ля реш ения целого ряд а проблем, например: проблемы лексического взаимодействия русского литературного язы ка и народных говоров в разны е периоды истории, изучения словарного в к л ад а отдельных т ер ­ риторий в сокровищницу общерусского национального язы ка, проблемы соотношения и взаимодействия словаря русского литературного язы ка московского периода со словарями д р у ­ гих областных культурных центров, вопросов формирования московского государственного язы ка XVI— XVII вв. Наиболее интересна д ля изучения в этом отношении л е к ­ сика материальной культуры и быта. Особенность предметно­ бытовой лексики (или э т н о г р а ф и зм о в и ) состоит в том, что, обозначая реалии, длительно существующие в народном быту и по-разному эволюционирующие на разны х территориях в процессе употребления, н азвания этих реалий изменяют свой семантический объем, меняются их л ексико-парадигм атиче­ ские связи с появлением новых, более дифференцированных наименований и родовых слов, выпадением отдельных слов из состава лексико-семантических микрогрупп и т. п. Все эти процессы обусловливаю т постоянную территориальную д и ф ­ ференциацию предметно-бытовой лексики: отдельных лексем, их вариантов, некоторых значений, поэтому в кругу этой л е к ­ сики значительное место зан и м аю т лексические и семантиче­ ские диалектизмы . Синонимия этих названий в озм ож н а лиш ь в случае их употребления в язы ке памятников одной и той же территории. С большей или меньшей степенью достоверности ф икси­ руются диалектизмы в русском язы ке XVII века, при этом мы исходим из следующих трех признаков старорусского д и а ­ лекти зм а (локализм а, реги он ализм а): — ограниченный ареал употребления, выявленный по местным пам ятникам письменности; — отсутствие в текстах общерусского распространения; — сохранение локального х а р а к тер а в последующие пе­ риоды (по данным говоров). Основным признаком является первый. Д ан н ы е современ­ ных говоров используются с оговоркой о вполне вероятной изменчивости географических границ слова *с течением времени. Богаты е архивные собрания сохранившихся до наших дней памятников письменности второй половины XVI— XVII вв. и уж е выполненные лексикологические описания части из них позволяют приступить к воссозданию лингвистического л ан д ш а ф т а прошлого. Трудов, специально посвященных в ы я в ­ лению диалектизмов в старорусской письменности, пока не­ много, из числа недавних исследований назовем работы Ф. П. Филина, а т а к ж е В. Я. Д ер яги н а — об архангельских, Е. И. Хитровой — о воронежских и Е. Н. Борисовой — о смо­ ленских диалектны х словах 12. И сторическая лексикология разви вается п арал л ел ьн о с ис­ торической л е к с и к о г р а ф и е й 13. Активизация русской лексико­ графии позволяет весьма оптимистически оценивать ее п ер­ спективы 14. К аж д ы й новый этап развития исторической л е к ­ сикологии приводит к выводам о каких-то несовершенствах в имеющихся или выходящ их исторических словарях. Н а п р и ­ мер, осо зн аваем ая в настоящий момент необходимость в обоб­ щ аю щ их трудах по исторической лексикологии не может быть удовлетворена без создания словарей, фиксирующих ж анрово-стилистическую или географическую дифф еренциацию л е к ­ сики. Достаточно глубокая и ясная ретроспектива, осв ещ аю ­ щ ая эволюцию отдельных слов, помогла бы решить немало неясных вопросов современной диалектологии и лексикологии русского языка. Д ал ьн ей ш ее развитие исторической лексикологии потре­ бует создания большого (с максимальным охватом источни­ ков) старорусского словаря XIV— XVII вв. и целого ряда частных словарей того ж е периода: сл овар я я зы к а М осквы и некоторых других регионов, словаря делового язы ка, словаря книж нославянского я зы к а периода второго ю жнославянского влияния. Уже сейчас очевидна ну ж д а в диалектном словаре XIV— XVII вв. или только XVII в., который в дальнейш ем бу­ дет пополняться и уточняться, а именно в этом и будет сос­ тоять смысл его первоначального издания. и с т о ч н и к и И СТ О РИЧЕ С КО Й Л Е К С И К О Л О Г И И РУССКОГО Я ЗЫ К А XVI—XVII вв. Л ексическое наполнение текстов зависит от их с о д е р ж а ­ ния, предназначения, места написания рукописи и других обстоятельств. И з нескольких возможны х признаков, д и ф ф е­ ренцирующих источники исторической лексикологии, обратим внимание на один — степень ориентированности автора текста на сознательный отбор лексики. В зависимости от этого кри­ терия источники (на немногих по необходимости п рим ерах) будут д ал ее о характери зован ы в следующей последователь­ ности: 1) не ориентированные на специальный отбор лексики (различны е виды деловой письменности) 16; 2) ориентирован­ ные на сознательное употребление лексики в и зобразительно­ вы разительны х целях (религиозно-повествовательные, худо­ жественные тексты ); 3) специально ориентированные на соз­ нательный отбор лексики в учебных и познавательны х целях (словари, азбуковники, буквари, разговорники). § 1. Д ел о в а я письменность Ш ироко трактуемое понятие «деловая письменность» вклю ­ чает в свой состав летописи, законодательны е акты, грамоты, делопроизводственные документы, касаю щ иеся военной, а д ­ министративной и финансово-хозяйственной деятельности, судебно-следственные материалы , дипломатическую д оку м ен та­ цию, писцовое д ел о п р о и зв о д ств о 16. Особенностью летописей было то, что, сочетая разны е по времени события, они содерж али язы ковы е пласты разных эпох. Однако для старорусского периода и особенно для XVII в. есть летописные памятники, строго приуроченные к определенным годам, а иногда и к территории, имеются в ви­ ду летописи, посвященные истории отдельных русских земель, городов и т. д. В XVII в. официальное общегосударственное летописание прекр ащ ается, а традиции областного летописа­ ния некоторое время продол ж аю т сохраняться, особенно на севере и в Сибири. Н аиболее известными летописными тек ст а­ ми XV— XVII вв. являю тся московский летописный свод кон­ ца XV в., Воскресенская летопись, со зд ан н ая в н ачале 40-х годов XVI в., «Летописец н ач ал а царства» 1534— 1556 гг., Н и ­ коновская летопись XVI в.17, лицевой свод XVI в. в девяти томах, «П искаревский летописец», запись событий в котором доведена до 1615 г., «Новый летописец», посвященный собы­ тиям Смутного времени, свод 1652 года. Д л я законодательны х актов старорусского периода х а р а к ­ терн а унификация лексики русского п рава. Вместе с тем в списках XIV— XV вв. дошли и -местные судные уставные г р а ­ моты: П сковская, Н овгородская, Д ви н ская, Бело зерская, поз­ воляю щие определить местные вклады в общерусский л екси ­ ческий фонд. Н аиболее богатые сведения со д ер ж ат судебни­ ки 1497 г., 1550 г.18 и У ложение 1649 г., лексический состав которых у ж е достаточно хорошо исследован. Летописи и законодательны е акты д аю т м атериал д ля изу­ чения юридической лексики, названий лиц, со д ерж ат названия земельны х участков, географические термины и т. д., но в них скупы упоминания о п редметах м атериальной культуры и бы­ та, ограничена семантическая информационность контекстов. В старорусский период функционировало не менее 150 р а з ­ новидностей актов или грам от (название акт появляется лишь в XVIII веке). К лассиф икации актов с учетом их лингвисти­ ческой информационности и содерж ательности пока нет. С оз­ д ание классификации затрудн яется многоаспектностью и мно­ гозначностью информации каж д о го отдельного акта, что в е­ д ет к усложнению лексического состава текста. Особый инте­ рес д ля изучения лексики предметно-бытовой сферы пред став­ ляю т ж алован н ы е, данны е или вкладн ы е грамоты, рядные или сговорные, где приводятся перечни приданого, духовные ( з а ­ в ещ а н и я), уставные там ож енны е грамоты, сод ерж ащ и е пе­ речни разны х видов товаров. Термины географического л а н д ­ ш аф та, земельного права, н азван ия земельных участков сосре­ доточены в деловых (дельных или р азд ел ь н ы х), разъ езж и х или разводных, оброчных, отступных, посильных, отданных, кортомных (от кортома «аренда»). И з различны х комплексов делопроизводственных м атер и а­ лов можно выделить указны е грамоты царей: в них цитируют­ ся челобитные с мест, сказки и доклады . Отписки и челобит­ ные, поступающие снизу к властям, отличались формой д оку­ мента, свободным употреблением языковых средств в основ­ ной части текста. См. уникальный пример употребления уменьшительного об разован ия трусченко (от трусы) в сказке 1649 г. из Шуи: П л ать е на немъ каф тан иш ко серм яж ное сму­ ро худенько, а рубаш енко да порты д а штанишки серые, онучишки серые худые ж, на трусченко поясенко жиченые, л а п ­ тей и креста на нем нет (Стар, акты Шуи, 115). В ремя пред­ полагаемого заим ствования слова трусы из английского я з ы ­ ка не известно, в картотеке Д Р С представлен наш пример, Среди материалов, касаю щ ихся военной и адм инистратив­ ной организации господствующего класса, вы деляю тся д в о р ­ цовые и свадебные р азр я д ы XVII в., описываю щ ие п ридвор­ ный быт и обычаи царского двора. Ценным источником воен­ ной лексики являю тся десятни — именные военно-учетные спи­ ски служ илы х людей, где перечисляется боевое снаряжение, приводятся н азван ия военных чинов и т. д. Термины строи­ тельного дела, н азвания укреплений находим в строельных, смотренных и засечных книгах. Д л я изучения личных име-н и названий придворных чинов ценный материал д аю т сохранив­ ш аяся Д воро в ая тетрадь 1551— 1552 гг., Б о я р с к а я книга 1556 г. и боярские списки последней четверти XVI — н ач ал а XVII века, а т а к ж е «Государев родословец» редакции 1555 г. и « Б а р х а тн а я книга» конца XVII в. В аж н ое значение имеют судные дела, в составе которых челобитные, указны е г р а м о ­ ты, н аказы воевод, отписки и т. д .19 Исключительное значение д ля изучения предметно-бытовой лексики имеют там ож енны е и торговые к н и г и 20. « З а XVII век имеется 35 книг по Устюгу Великому, 24 книги по Соли В ы ­ чегодской, 30 книг по Тотьме, а за отдельные годы — по Белоозеру, Твери, Смоленску, Вязьме, Орлу, Белгороду и другим р а й о н а м » 21. Ч асть из них бы ла издана, в 1982 г. оп убли кова­ ны по правил ам издания лингвистических источников ю ж н о ­ великорусские там ож ен н ы е к н и г и 22. Там ож ен н ы е книги со­ д е р ж а т информацию не только о торговых м а рш рутах и геог­ рафии товаров, но и о географии слов. П о п ад ал и в т а м о ж е н ­ ные книги и экзотические слова — н азван ия иноземных т ов а­ ров, но такие случаи редки. Рассмотрим один пример: П р и ­ ехал га ли ч а н и н Ерм о л ай Сергеев, а явил у себя по верхотур­ ской проезж ей грамоте русскаго товару д ва д ц ате ры чулки в я ­ занные, сапоги сафьянны е (ТК Тобольска 1640 г. — Т К — 1640, 146). П редставляется вполне вероятным, что все слова, назырающ ие различны е товары, бытовали п реж д е всего в речи ж ителей Тобольска: запись сделана в тобольской там ожне, знакомы они были в Верхотурье, поскольку первоначально товары записаны в верхотурской проезжей грамоте, вполне понятны они были торговцу из Галича, ка к самому заи н тере­ сованному лицу, ведь от квалиф икации того или иного товара на там ож н е зависел разм ер там ож енной пошлины. Подобные примеры очень часто встречаются в там ож ен н ы х книгах. Д о ­ бавим, что они демонстрируют т а к ж е роль торговли и т а м о ­ женного делопроизводства в распространении новой лексики, закреплении общерусских лексических черт. С 20— 30-х гг. XVI в. и д ал ее сохранились приходо-расход­ ные книги царского двора, монастырей, боярских вотчин. Н е ­ исчерпаемость их ка к источника исторической лексикологии может быть проиллю стрирована несколькими примерами, д о ­ полняющими «С ловарь русского язы ка X I— XVII вв.», вып. 1— 9, который составляется на основе богатейшей словарной картотеки ( К Д Р С ) . Вот эти слова или в арианты отдельных слов, отсутствующие в изданных выпусках Сл. Р Я X I— XVII вв.: В Я З Я Н И Ц А , ж. В я за н а я ш ерстяная рукавица. Что купле­ но про мнстрьскои обиход . . . исподок вязяни ц сорок восмеры. Арх. Ник.-Кор. м. № 54. Росп. 1661 г. ( К Д Р С ) . Д У Б Л Е Н К И , мн. Рукави цы из дубленой кожи. Д а он же Антипа д ел ал семнацатеры рукавицы дубленки дано от дела пят алтнъ. Расход, кн. Н. М окрой пустыни, л. 5 об., 1670 г. (В ОК М , № 2199). Ж И Т Н И Ц А , ж. П остройка для хранения сена. Того ж ъ дни купил шесть возов сена у Савы Селезенева, дано за воз по шти алтын, итого рубль д ва алты на четыре денгн, сметано в житницу; свезли из житниц на воеводской двор семь возовъ сена. Кн. расх. Хлын., 11, 23, 1678— 80 гг. И С П О Д К А , ж. Н и ж н я я рубаш ка. А въ коробье, государь, б ы л о . . . двадц еть ру б аш екъ мускихъ и ж енски хъ исподокъ и верхницъ, цена воемь руб левъ (А Х У — III, 153, яв ка 1633 г.); пропало у меня сироты з двора с сараю с шеста две рубаш ки м уж ьская да ж е н с к ая . . . тое свою женскую испотку познала на ней К унаве И г н а т (ь )е в е ж ене и почала ей говорить что моя руб аш ка. ГАВО, ф. 1260, оп. 7, 42, чел. 1662 г. И Т Ы Ч И Г И , мн. См. ичетыги. Д а взяли, государь, моего живота сапоги сафьянные, жолты кривые цена д ва д ц ать алгын да нтычиги. Чел. Щ епина 1609 г. ЯГВ, 1887, № 71. И Ч Е Д О К И , И Ч Е Д Ы Г И см. ичетыги. Ц ар ев н е Ирине Мих. скроены на ичедоки сафьянны е верхи кам чаты е червчатые мелкотравые. Заб. Д ом. быт, II, 638, 1651 г.; Д а въ томъ же сундуке б аш м аки да ичедыги крымское дело. Оп. дворц. при­ казов, I, 302, 1626— 28 гг.; дано работником на приклады го­ сударем царевичам к двоим б аш м ак а м с ичедогами три а л т ы ­ на две деньги. Заб. Дом. быт, II, 573, 1638 г. К А Б Ы Ы Р , м. То же, что каптуръ (в знач. 1). Страница писана старцу Д а в ы д у З а м а р а ю . ■. шубу н., кабьтыр, на ш т а ­ ны холста 4 аршины. А. Уст.-П, 219, 1668 г. К А М О Ш Н И Ц А , ж. Р у к ав и ц а из оленьего меха (к а м а с а ). Ему ж даны рукавицы камошницы с ыспотками. Кн. разд. Т р , Гледен. М., л. 4 об., 1675 г. К Л Е Н О В И К , м. Ковш из кленового дерева. Д а принесл мне ковшик вина клеповик, и мы у него хлеба отъели. АХУ II, 599, 1610 г. Л И Г А Л И Щ Е , с. Футляр. Ц ариц е на хоромное з е р к а ­ ло . . . скроено лигалищ е въ бархате червчатомъ гладкомъ. Заб. Дом. быт, I, 682, 1648 г. Значительны й комплекс м атериалов сохранился от писцо­ вого делопроизводства XV— XVII в., связанного с феодальным зем левладением и о траж аю щ е го соответствующую лексику, н азвания различных категорий населения, пахотных угодий, сенокосов, лесных участков, единиц системы нал о гоо бл ож е­ ния. Среди этих материалов выделяю тся описные книги XVII века, которые со д ерж ат лексику, связанную с трудом и бытом русского крестьянина. Влияние язы ка того или иного текста на живую речь, на формирование отдельных терминологических систем и в целом общерусского лексического фонда зависело от степени о б я з а ­ тельности и частоты употребительности текста, что в наиболь­ шей мере относилось к деловой общегосударственной д оку­ ментации: судебники, царские грамоты и указы и проч. Обилие памятников старорусской деловой письменности позволяет исследователю при анализе истории слова оп ирать­ ся на несколько контекстов его употребления. В случаях еди­ ничной фиксации лексемы требуется особая осмотрительность при определении ее фонетико-морфологического облика и т о л ­ ковании значении. Х арактерна в этой связи история никогда не сущ ествовавшего в языке, но попавшего в словарь слова киперити, см.: К .И П Е Р И Т И (?) И н озем ец ъ А рбутъ Спрют п р и к азан о ему в вертелне где стволы св ер л я тъ над работники смотрит (ь) и стволы правит (ь) и свер ла киперит (ь). Арх. Г ам еля, № 234, 73. Кн. пер. 1663 г. (Сл. Р Я X I— XVII вв., вып. 7, с. 131). Великолепный знаток русских средневековых ремеоел и промы слов И. Гамель, издавш ий тот ж е т е к с т —5 опись Ченцовского зав о д а К аш ирского у. еще в 1826 г., про­ читал эту ф р а зу так: стволы править и с в е р ла к и перить (И. Гамель. Описание Тульского оружейного зав о д а в исто­ рическом и техническом отношении. СПб., 1826, с. 40). В из­ дании «К репостная м ануф акту ра в России» (ч. I. М., 1930) т а к ж е читаем: стволы править и сверлаки перить (с. 37). В работе, специально посвященной ж елезоделательной про­ мышленности России XVII в., находим повторение р ас см а т­ риваемой цитаты и комментарий: «С вер ла ки перить, т. е. за- > готовлять д л я сверла реж ущ ие части и вставл ять их в тело сверла» 23, или по-другому: затачивать, готовить к работе ре­ ж у щ ую часть сверла. П еро «рабочая часть реж ущ и х инстру­ ментов» отмечено В. И. Д а л е м (Д ал ь , III, 101— 102), ср. перо «нож» в воровском жаргоне. § 2. Л итературно-худож ественны е и описательные тексты О бследование большого массива текстов позволяет д о ста­ точно полно изучить историю любого слова в его фонетико­ грам м атических и лексико-семантических вариантах. К ак в а ­ жен учет разн о хар актерн ы х текстов д ля ан а л и за любого сло­ ва независимо от его предметной соотнесенности, например, х л е б и н азв ан и я разновидностей печеного хлеба, показы вает следующий отрывок из сугубо богословского тр а к т а т а Юрия К р и ж ан и ч а «Смертный р азряд» (XVII в.), в котором зн ач и ­ тельное место уделено спору о том, какой хлеб следует ис­ пользовать при причастии: пресный или квасной, см.: Общено адда име ест Хлиб, а уделна пак имена есут: Коврйга, Бохан, К олач, Кулйч, К рав аи ц а, С айка, витушка, обаренец, вертан. И по другому обзору уделна ж е имена: Пшенйчник, Ржёник, ячменник, овсёник, просеник. И по тритем обзору уделна же: Оприснёц, кваснёц, погача, п а р н и к 24. Подобного перечня русских названий печеного хлеба (в данном отрывке речь идет о русских названиях, д ал ее приводятся ю ж нославянские соответствия), причем распределенного по группам в зави си ­ мости от принципа номинации: форма печеного изделия, вид зерна и дополнительные вкусовые качества, нет ни в одном деловом тексте. Обычно лексику предметно-бытовой сферы (н азвания построек, одежды, пищи, утвари) изучают по текстам дел ово ­ го или историко-повествовательного с о д е р ж а н и я 25, данные тексты характеризую тся значительной предсказуемостью упот­ ребления бытовой лексики, в то время ка к художественные и религиозные тексты отличаются случайностью появления слов бытовой сферы. Д е л о в а я письменность позволяет быстро соб­ рать массовый материал, но без учета литературно-худож ест­ венных и других текстов мы не получим полного п редставле­ ния о функционировании слова в русской речи соответствую­ щей эпохи, о всех ню ансах его семантики и стилистики. Нужно принять во внимание и возможную активизацию литературно-художественной деятельности общ ества в отдель­ ные периоды, активизацию , обусловленную социально-истори­ ческими причинами. Так, д ля XVII в. было х арактерн о р а с ­ ширение социального состава пишущих за счет мирян разны х чинов и сословий, увеличение объема литературной продук­ ции: «эпоха молчания сменилась эпохой русского многоглаго­ лания», появление новых родов литературы : поэзии и д р а м а ­ тургии 26. Н ельзя согласиться с мыслью Н. А. М ещ ерского о том, что «во время социальных волнений и иноземных нашествий, переж ивавш ихся Московской Русью в первой четверти XVII века было, мож но смело сказать, не до л итературы и не до п р о св ещ е н и я» 27. Ф актически в цитируемой работе проф. Н. А. М ещ ерского отсутствует ан али з литературного язы ка первой половины XVII века, что нельзя признать правильным. Именно смутное время обусловило всесословную л и т ер ату р ­ ную активность, вы звал о к жизни агитационную письменность Смуты, художественное переосмысление форм деловой пись­ менности, в этом уб еж д ае т д а ж е перечень отдельных произ­ ведений первой четверти XVII в.: Повесть како отомсти все­ видящ ее око Христос Борису Годунову (1606 г.), Повесть о видении некоему м уж у духовну (1606 г.), Хронограф редакции 1617 г., «С казание» ке л а р я Троице-Сергиева монастыря Авраа м и я П алицы на, «Временник» д ья ка И в ан а Тимофеева (1616— 1619 гг.), произведения князей И. А. Хворостинина и С. И. Ш аховского, Повесть об Ульянии Осоргиной, сочинен­ ная ее сыном — муромским старостой К. Осоргиным (20-е— 30-е гг. XVII в.), произведения поэтов «приказной школы» и др. Именно в литературе смутного времени окрепли д ем ок­ ратические язы ковы е тенденции, наметилось то сближ ение литературно-художественны х текстов и обыденного разговора, которое явственно отразилось в русской демократической по­ вести второй половины XVII в. З а д а ч а оценки литературно-художественных текстов XVII века ка к источника по исторической лексикологии актуал ьн а в настоящ ее время и потому, что за последние д ва д есятил е­ тия значительно увеличилась источниковая б аза истории рус­ ской литературы б ла го д а р я изысканиям и публикациям сот­ рудников Института русской литературы АН С С С Р (П уш кин­ ского Д о м а ) . В это время были изданы по новым спискам «Ж итие протопопа А ввакум а, им самим написанное, и другие его сочинения» (М., 1960), «Бы лины в записях и пересказах XVII— XVIII веков» (M.-JI., 1960), Н о в ая повесть о преславном Российском государстве, произведения Симеона П олоц­ кого, повести о н ачале Москвы, Великое Зерц ало, сборник «Р усская си ллабическая поэзия X V II— XVIII вв.» (Л., 1970), «Пустозерский сборник. А втографы сочинений А ввакум а и Епифания» (Л., 1975), сборник « Р усск ая д ем ократи ческая с а ­ тира XVII века» (изд. 2, доп., М., 1977), «Повесть о боярыне Морозовой» (М., 1977) и др. Значительны е по объему и со­ д ерж ани ю тексты опубликованы в тт. 17, 21, 25, 28, 34 «Тру­ дов отдела древнерусской литературы И нститута русской л и ­ тературы АН С СС Р», в книге «Рукописное наследие Д ревней Руси. По м атери ал ам Пушкинского Д о м а» (Л., 1972). Новооткрытые или впервые изданные тексты в большинстве своем еще не введены в лингвистический оборот. При изучении бытовой лексики имеет значение не только деловая письменность, но т а к ж е литературно-художественны е и описательные тексты разного содерж ания. Ф ункционирова­ ние в этих текстах слов и синонимических рядов о б н а р у ж и ­ вает целый ряд зам етных особенностей. § 3. Лексикографические материалы Л ек си кограф и я Московской Руси XVI — н ач ал а XVII в. получила детальную разр а б о тк у в тр уд ах Б. А. Л ари н а, М. П. Алексеева, Л. С. Ковтун и др. Словарное дело в ту пору у ж е обособлялось от церковных нуж д и от влияния ино­ земных образцов. «Славяно-русские словари XVI в., сяовари- приточники, словари-разговорники и, наконец, азбуковники самого различного состава и назначения обогащ аю т нас не только регистрацией и толкованием слов древнерусского я з ы ­ ка, но, кроме того, даю т надеж н ы е и объективные свидетель­ ства о стилистической дифф еренциации словарного состава, о накоплении и функциональной поляризации синонимов в языке Московской Руси XVI— XVII в в . » 28 З а с л у ж и в а ю т внимания и разговорники, составленные ино­ странцами в XVI— XVII вв., из которых наиболее зн ач итель­ ными являю тся немецко-русский разговорник Т. Фенни, напи­ санный в Пскове в 1607 г., словарь-дневник Р и ч ар д а Д ж е м с а 1618— 1619 гг., составленный в Холмогорах, и некоторые д ру ­ гие (см. список источников в конце книги). В этот р а зр я д источников можно включить и некоторые тексты азб у к и букварей XVII в., которые со д ерж ал и о тобран ­ ный лексический м атери ал общерусского распространения, причем различный по принадлеж ности к тематическим груп­ пам и жанрово-стилистическому характеру. Н аиболее з ам ет­ ным среди других букварей и азбук по своей лексикологиче­ ской ценности является памятник, известный ка к лицевой букварь К ариона Истомина. Б у квар ь К ариона Истомина, выполненный первоначально в нескольких рукописных вари ан тах, а затем напечатанный в 1694 году, является единственным в своем роде источником по истории русской л е к с и к и 29. Уникальность его закл ю ч ается в наличии рисунков к словам, зн аком ящ и м читателя-ученика с той или иной буквой. Это был первый русский лицевой, то есть иллюстрированный, букварь. Педагогическим новаторст­ вом К- Истомина является первая на Руси попытка ввести в обучение принцип наглядности, тем самым расш и рять круго­ зор учеников, знаком ить их с многообразием предметного мира. Д л я исторической лексикологии и лексикографии бук­ варь ценен наличием изображений различны х предметов м а ­ териальной культуры с указанием названий этих предметов, своеобразным воплощением принципа W o rter un d Sachen. Его можно н азвать первым русским иллю стрированным (предмет­ н ы м , идеографическим) словарем. Возможность или невоз­ можность д ать иллюстрацию к тому или иному слову обусло­ вили преимущественно конкретно-предметный характер л е к ­ сики, включенной в букварь. К аж д ую страницу заклю чаю т вирши нравоучительного содерж ания, в которых автор стре­ мился употребить все слова, приведенные на данной странице, однако содерж ание этих стихов мало способствует уточнению значения слов. По составу своего словника букварь является первой рус­ ской учебной книгой светского содерж ания. Все предыдущие буквари других авторов, как, впрочем, и второй (не и ллю ст­ рированный) букварь К. Истомина 1696 г. носили определенно религиозный характер, см.: Н ачал н о е учение человекомъ хотящ им ъ учитися кнгъ бжственаго писания (Б у к в а р ь язы ка славенска. М., 1669— Г Б Л , № 5464, л. 2) и т. д. Влияние общей традиции и жизненного опыта автора букваря (около 1676 г. К- Истомин принял монашество, с 1679 по 1701 г. служ ил на московском Печатном дворе) проявились во в кл ю ­ чении в словник лексики религиозного круга, терминов духов­ ной культуры, некоторого количества слов, архаичных д а ж е д л я той поры, к а к спирида, орало, ф иал и др. С лова спирида «невысокая плетеная корзина», о рало «пахотное орудие» упот­ ребляются, ка к свидетельствуют м атери алы картотеки Д Р С , только в богослужебной литературе. В виде кувшина и зо б р а­ жен в букваре фиал, но само слово употреблялось только в составе оборотов ф иал божия гнева, ф иал гнева ярости гос­ подни. Третью часть (87 лексем) словника составляю т н азвания предметов и явлений животного и растительного мира: алекторъ «петух», б аб р ъ «тигр», буйвол, виноградъ, воробей, во­ рона, выдра, голубь, грибъ и др. Богато представлены наименования домаш ней и хозяйст­ венной утвари (63 сл о в а): ведро, д ел ва, иготь, кукшин — кушин, коробъ, котел, лагвиц а, л о ж к а — лош ка, мера, ночвы, решето, сковрада, сосец, сткляница, стопа, тазъ , торель, узолъ, чаш а, чванъ, черпало, чюмичка, ширинка и т. д. П редставляю т интерес н азван ия одежды , обуви, тканей и украшений, ка к венецъ, д иади м а, мошна, о бязало, ожерелие, пояс, рубаха, рукавица, сапог, убрусъ, ш апка, ш уба и др. В букварь включены назван ия орудий труда. Встречаются н азвания построек и другие строительные термины: домъ, житница, забрало. А нализ территориальной приуроченности включенных в букварь слов позволяет судить о его общерусской лексиче­ ской основе. Курское н ачало биографии К. Истомина явно обозначилось в одном случае. Имеем в виду слово овощ никъ, см.: по труде сл ад ко с плоды овощ никъ узриши (Бук. К. И с­ томина, л. 19), которое имеет значение «огород». В этом з н а ­ чении слово отмечено только в ю жновеликорусских т е к с т а х 30, на ю жнорусское его распространение у к а зы в ал и В. И. Д а л ь (II, 642). П редставляется преувеличенным вывод о том, что « в а ж ­ нейший источник букваря К ариона Истомина — это «Лексикон славеноросский и именъ тлъкование» П ам вы Б е р ы н д ы » 31. Совпадение словников этих двух памятников письменности XVII века количественно не столь у ж велико: из 257 слов букваря только 100 представлено в словаре Беры нды , но име­ ются расхож дения и у совпадаю щ их слов в значениях, н а­ пример: п и щ а ль — огнестрельное оружие (б у к в ар ь ), м узы ­ кальный инструмент (Б е р .), цата — подвеска (б у кв ар ь ), моне­ та (Бер.) и т. д. Зн ач и тел ьн ая часть других совпадаю щ их слов была широко распространена в XVII в.: пояс, сапог, убрус, ужище, ст кляница, митра, ф елонь, к л о б у к , церковь и др., то есть их К- Истомин мог включить в словарь вполне сам остоя­ тельно. Не отрицая возможного влияния сл овар я П ам вы Б е ­ рынды на словник букваря К ари она Истомина, на счет этого влияния отнесем преж де всего некоторые книжные архаизм ы и высокие слова, ка к кипарис, кл ад язь, мечь, м реж а (вместо м е р еж а ), одр, пращ а, философия, финике, хартия, юзы, юнотки, а т а к ж е слова с обобщенным значением: носило, обвязало, черпало. Заклю чи тельны й вывод о составе словника букваря может быть только в пользу К ари она Истомина, поскольку ему удалось отобрать слова в большинстве своем общ ерус­ ского распространения, не знаю щ ие ж анрово-стилевого о г р а ­ ничения и потому обладаю щ и е большой жизненной силой, многие из этих слов употребляю тся в современном русском языке. Б у к в ар ь сы грал определенную положительную роль в кодификации лексических норм, особенно б ла го д а р я переиз­ даниям, последнее из которых относится к 1829 г. П редставляется целесообразным использовать букварь И с ­ томина д ля нуж д современной исторической лексикологии и лексикографии. Ведь зам анчиво « показать во всех тех сл у­ чаях, когда это возможно, какие вещи, какие конкретные представления и образы соответствовали словам, составляли содерж ание опыта и сознания разны х классов феодального общества XV— XVIII вв.» 32 РАЗВИТИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ЛЕКСИКИ Р У С С К О Г О Я З Ы К А X V I — XVI I вв. § 1. Названия обуви Ф ундаментальное исследование И. Вахроса, посвященное истории названий обуви в язы ке допетровской э п о х и 33, я в и ­ лось необходимым обобщением накопленных к тому времени словарных, диалектны х и этнографических материалов, в сво­ ей историко-лексикологической части оно было основано на данных, содерж ащ и хся в картотеке Д Р С , и тщ ательном а н а ­ лизе цитат из «М атериалов для словаря древнерусского я зы ­ ка» И. И. Срезневского. Ш ирокое привлечение текстов XVII в. позволяет во многом конкретизировать схематичные реконст­ рукции И. С. Вахроса, а в ряде случаев внести некоторые уточ­ нения. Кроме того, за время, прошедшее после выхода в свет его монографии, появились новые работы по археологии и этнографии восточных славян. Н а Руси и здавн а в течение всего исторического периода одновременно и широко употребляли н аряд у с обувью, п ле­ тенной из лыка, кож аную обувь с голенищ ами и без голенищ. При этом к о ж ан ая обувь была рабочей, выходной и п р а з д ­ ничной, лапти ж е упоминаются ка к рабочая обувь в кресть­ янском быту. В текстах XVII в. заф и ксировано первое н а з ­ вание валяной обуви катаники. Семантический объем отдельных названий обуви и х а ­ рактер взаимоотношений между ними оп ределялся именно типом изделия, то есть материалом и технологией его изго­ товления. В связи с этим п редлагается следую щ ая кл асси ­ ф икация названий обуви, зафиксированны х в памятниках исследуемого периода: I. Родовые н азван ия (с корнем о б - у й /в /) . II. Видовые названия: 1. П л етеная обувь: общие названия, разновидност по м атери алу и х ар а ктеру употребления. 2. К ож ан ая шитая обувь: 1) с голенищами: общие н а з в а ­ ния, разновидности; 2) без голенищ: а) выходная, б) верх­ няя, в) ниж няя, исподняя, г) рабочая, д) ритуальная. 3. М еховая обувь. 4. В а л я н а я обувь. Рассм атри ваю тся т а к ж е назван ия различны х оберток на ногу и изделий, надеваем ы х на ногу. В некоторых с л у ч а ­ я х подобные реалии, если они изготовлялись из кож и или меха, трудно отграничить от различны х типов кож аной и меховой обуви. Самым общим н азванием было слово обувь, а т а к ж е од­ нокоренные и производные слова обувение, обувищ а, о б у в­ ное, обуиш ка, об у ища, обутка, обущ а, обуя, все они связаны по образованию с гл аголам и обуть — обувать, ср.: одеть — одежда. Слово обувь фиксируется во всех славянских язы ках и является п раславянски м по происхождению, оно о тли чает­ ся наибольшей употребительностью в ряду однокоренных наименований. Впервые фиксируется в П ан д ек тах Антиоха XI в. (Срезн. II, 557), а затем уп отребляется во всех р азн овид ­ ностях древнерусской и старорусской письменности, см. при­ меры из текстов XVII в.: а пограбили де у них у К утлуш а с то в ари щ и платье и об увь поснимали донага (1631г.— Гр. Сиб. Милл. II, 385); покупая л ы ж и и нарты и хлебные з а ­ пасы и платье и о б увь зимную и порох и свинец и д ля тяги собаки добры е дорогою ценою (Чел. 1661, Я кутск — Рус. мореход. 134); а на денги покупати имъ сукна всякие, и обувь, и на о б увь всякие кожи дублены е (1675 г. — API IV, 551); а я бгомолецъ твои п л а т ь е м 'и об увью обносился (чел. 1686 г. Вологод. у.— ОВС-8, 120); живучи ему брату моему у него Терентия в те годы в учение пить и ездь и платье и обувь носить ево хозяйское (рядн ая 1693 г. Вологод. у.— ГАВО, ф. 1260, кор. I, № 90). В енисейской росписи товаров по сп. 1687 г. слово об увь употреблено в форме множ. ч.: С афьяны и кожи и о б уви всякия: подошвы середния; сапоги сафьянны е мужские и добрые; сапоги малы е телятинные и барановые; сколоть подошвъ, а в немъ четверы подошвы; баш м аки саф ьянны е муж ския и женския; б аш м аки сафьянныя малы я; коты красные середине (Ч О И Д Р , 1900, кн. 3, 81). Слово о б увь употреблялось в значении «пара» при счете кожаной обуви, лаптей, чулок и различны х деталей обуви, форма множ. ч. при таком его употреблении вполне зак о н о ­ мерна, например: 65 об увей сапогов телятинных больших да малья пятеры о б уви (ТК Устюга 1650 г.— ТК -П , 9); взять 3 двора по трои о б увей лаптей (оп. кн. Р язан . у. 1667 г.— Акты М орозова, 18); 10 об увей скобъ сапо ж ны х ъ съ гвоздьемъ (ТК Верхотурья 1685 г.— АИ XII 297); Явил ярославец посацкой человек Андрей Иванов... 30 об увей чюлков ко ­ ровьих (ТК Москвы 1694 г.— Сакович, 18). И ногда в таких контекстах конкретные н азв ан и я вообще отсутствуют, тогда( в семантике слова о б увь совм ещ аю тся д в а значения: «обувь» и «пара», например: 30 концов крашенин, пятьдесят пятерьг о б уви телятинных, 18 о б уве й сафьянны х д а м алья и бащл маков 30 обувей (ТК Устюга 1952 г.— TK-II, 178). В там о >1 ж енны х книгах Великого Устюга такие примеры не еди ничны. Наконец, слово о б увь могло обозначать и отдельные де тали обуви, см.: Д а н о ста р ц у 1осифу Звереву о б увь с а п о ж ­ н ая подошвы яловичьи д а переды барановы е с поднарядьем (пр.-р. кн. Краснохолмского м. 1626 г. Твер. у., 24). Вторым по частоте употребления видовым названием было слово обутка ( ч а щ е ) — обуток (р е ж е ), отмеченное только в деловой письменности. В ар и ан т обуток заф и ксиро­ ван в текстах, св язанны х с севернорусской территорией (Вологда, Великий У стю г), соответствие женского рода от­ мечено в северных и среднерусских актах. П е р ва я фиксация слова обутки относится ко второй половине XVI в. См. при­ меры: д а в а л слугам молодым и мастером оброкы за ру­ башки и за всю обутку (пр.-р. кн. Корн.-Комел. м. Вологод. у. 1576— 77 г.— К Д Р С ) ; сестру мою а свою ж ену з детми з д вем а дочерма покинул холодну и голодну без одеж е без обутки (чел. 1637 г. Вологда — ГАВО, ф. 1260, кор. 11); а пити и ясти, жывучи, и платье и обутокъ носить ево В а ­ сильево (1643 г.— А. зак л . 264, К Д Р С ) ; с голоду помирали, сосну дерево и обутки с ног съели (1681 г.— Д А Й V III, 313). Слова о б увь и обутки сосуществовали в речи северян как книжный и разговорный синонимы, ср., например, в вологод­ ской челобитной 1656 г.: тот Л а з а р ь и свекор ея Григорей не корм ят хлебом и одежи и обутки на нея не кладут... А нынечи тот ея муж Л а з а р ь сшел безвестно и хлеба и соли и одежи и о б уви на нея не оставил (О В С — 7,5). С лова о б уя и уменьшительное о б разован ие об уиш ка от­ мечены в актах, св язанны х с восточной частью севернорус­ ской территории (Тотьма, Устюг и д ал ее — за У р а л ), нап ри ­ мер: рознесли гр аб еж о м обуй, государь, сапогов и улядей и морш енъ и к о ж ъ дублен н ы хъ на пять руб левъ (чел. 1597 г. Устюг, у.— Л З А К —3,7); д а л и имъ найму за о деж у и за об уй члвку по рублю (пр.-р. кн. Тотем, сол. пром. 1607 г.— ГАВО, ф. 512, on. I, № 6, л. 86); о тд ав ал и всяким мастеро­ вым лю дям шить про свои обиход о б уиш ка (чел. 1661 г. То­ больск — Вилков, 4 1); р а зд ат о ч н ая кому что д ав ан о в к л а д ­ чиком платя и обую (разд. кн. Тр.-Гледен. м. 1675 г., Устюг, у — ВОКМ, № 6823, л. I). Историческими сл овар ям и и к а р ­ тотеками слово о б уя пока не зафиксировано. В говорах у к а ­ занных территорий слово о б уя сохраняется до сих пор (В а с ­ нецов, 170; Сл. Р Г К узбасса, 136). В религиозно-описательных и художественных текстах отмечены, кроме общ еупотребительного обувь, следующие однокоренные образования: обувение, об увищ а, об уищ а и наиболее часто по сравнению с остальными — обущ а, кото­ рое было особенно популярно в библейских текстах, а от­ туда проникло и в литературно-художественны е тексты 34. См. примеры: о б увен и е — И ли во главны м убрусе или в ножныхъ о б уве н и и хъ или во зл а т о (Мол. Алм. сп. XV— XVIII вв, 503 — К Д Р С ) ; свиты и о б уве н и я (Ж . Конст. М уром, сп. XVII в., 234 — К Д Р С ) ; Кто бо тем воды на руце возлия? Кто о б увен и е подаде? (Пов. Ш аховского XVII в.— Р И Б XIII, 841); и в том часе взя святаго, не д а ему ни о б увения, ни ризъ надети (Ж . пр. А в р аа м и я Рост. 1677 г.— Пролог, 44); о б уви щ а (впервые заф и ксировано в тексте XIV в. — Срезн. II, 557) — и ризы н аш я и о б уви щ а н аш я обетш аш а от долгаго пути зело (Библ. Генн. 1499 г.— К Д Р С ) ; освящ енныя ж ъ ризы не токмо на потребу свою предираху, но и на о б уви щ а преторгаху (С каз, о самозван. вто рая пол. XVII в., 103); о буищ а — Где порты и об уи щ а (др. вариант: обущ а) драгоценны я / И н о е ск азан и е XVII в.— Р И Б XIII, I, 5 0/; обущ а (отмечено впервые в тексте XI в.— Срезн. II, 561); не требоваху одения, ни п окры вала, ни об ущ а (П а л е я ист. сп. XV в., 108 — К Д Р С ) ; и за рукавы и на главе подъ к а ­ милавкою и з а обущ ею по н огам ъ и по всему телу (Книга степ. сп. X V I—XVII вв., 622); Корнилий... написа 15 гл авъ о церковном благочинии и о о д еж д ах и об ущ а х (Ж . Корн. Ком. сп. нач. XVII в.— К Д Р С ) ; от казны приемлемъ о д ея­ ние же и о б ущ а и п рочаа (Ж ити е П а в л а Обнорск. сп. XVII в. — К Д Р С ) ; Освящ енныя ж е ризы не токмо на потре­ бу свою р азди раху, но и на о б ущ у преторгаху (С казан ие Авр. П али ц ы н а XVII в., 46). Н азовем другие тексты XVII в., где встретилось слово обущ а: «Повесть како отомсти» 10— 20-е г. XVII в. (с. 2 4 7 )):, « Ж итие И осиф а Волоцкого» 1675 г. (Пролог, 4), -«Григорий Н азар ет » по сп. XVII в. (Срезн. II, 561) и др. З а м ен а слова о б ущ а конкретными н азван иям и зави сел а от общего стилистического тона контекста. Так, в «Ж итии И осиф а Волоцкого» 1675 г. наб лю д аем соотношение обущ а: сандалии, например: од еж а ж е крепки един и от кож ь о б у ­ ща просты (вар.: с а н д а л и я ), ср. в словаре П ол и карп о ва 1704 г.: обущ и... s a n d a lia (789). В у казе вологодского а р ­ хиепископа В а р л а а м а 1641 г. слово об ущ а соотнесено с л е к ­ семой порш ни: оне (попы — Г. С.) ходят в таких скверных о б ущ а х во святилище... им в таких по р ш н ях в церковь и в олтарь не ходить... взяти на попах, которой такие о б ущ а но­ сить, по гривне с попа (Л ЗА К -2 , 65). См. т а к ж е тем ати ­ ческую группу «обувь» в лексиконе П. Берынды: О бущ а: черевикъ, ботъ, обувь, зри плесница и сапогъ (Бер. 149). О бущ а из *obutja по происхождению, вероятно, древнее, чем о б увь (от o b u v a ti), т а к ка к последнее появилось после об разован ия п а р ы , обуть — обувать. Восточнославянское об уча было вытеснено древнерусским общеупотребительным обувь, которое б лаго даря широкой употребительности и в живой речи вытеснило книжный церковнославянизм обущ а. Д е тск ая обувь малы х разм еров носила назван ие м алье, которое, вероятно, было севернорусским, так ка к о б н а р у ж е ­ но только в там ож енны х книгах Сольвычегодска, Великого Устюга и Тихвина, например: Я ви лъ Семен Б елозеров то в а ­ ру 60 обувей красных болшои с т а т / ь / и 13 м а л ь я 100 кол­ паков (ТК Тихвин, м. 1637 г.— К Д Р С ) : ярославец Логин Ю рьев явил 40 обувей сапогов муж ских и женских да м алья сорок одне обуви (ТК Устюга 1650 г.— Т К И, 7); с Устюга вологжанин явил... тритцатеры сапоги телятинных больших, пятнатцатеры м а ль я, 16 ведр огурцов (ТК Сольвычегодска 1656 г.— ТК II, 421). Видовым названием обуви, плетеной из коры деревьев, являлось слово лапоть. Упоминание о лапот никах «людях, обутых в лапти» в «Повести временных лет» под 985 г. поз­ воляет относить появление этого слова к древнерусскому периоду, хотя в текстах лапоть фиксируется с XIV в.35 В этнографической и лингвистической литературе по т р ад и ­ ции преувеличивается роль этого вида обуви в жизни кресть­ ян и работного лю да в старорусский период36. При этом ссылаю тся иногда на «богатство вторичных образований от слова лапоть»37. О днако в старорусском язы ке не н а б л ю д а ­ ется ни преобладаю щ его употребления слова лапоть по сравнению с названиями кож аной обуви, ни богатства вто­ ричных образований с этим корнем, заф иксированы следую ­ щ ие: лапотникъ, л апотница «рогожа», лапотный, лапотокъ, л а птишко (Сл. Р Я X I—XVII вв., вып. 8, 170— 171). Это н а ­ много меньше, чем ряд вторичных образований от корня сапог, и не больше, чем число производных от слова баш м ак (см. при ан ал и зе соответствующих слов). Судя по географии слова (Устюг, Тотьма, Вологда, Тих­ вин, Онега, Псков, В алд ай , Д орогобуж , С уздаль, Москва, Рязань, К ал у га, Воронеж, Н. Новгород и д р.), лапти в XVII в. носили на всех русских территориях. Они разл и чал ись по материалу (лычные, липовые) и по разм ер у (м ал ы е и б оль­ шие). В пословицах XVII в. упоминается об изготовлении лаптей: А зъ не в я зъ и сод р ав ъ лыко не сплести лаптей; Лапти сп л ел ъ д а и концы схоронилъ; К ош ира в рогожи нас обшила а Тул а в лапти о б ула (Симони. Поел. 77, 114, 119). См. некоторые примеры: П ослал и на Вологду к а за к о в 20 человекъ мелницы делати, д а л им на лапти 5 алтын (кн. расх. Кирил. м. 1568 г.— К Д Р С ) ; пятокъ лаптей липовы хъ (гр. 1561 г.— Гр. мен. III. К Д Р С ) ; того ж дни куплено два десятка малы х лаптей (пр.-р. кн. вологод. арх. 1620 г.— ГАВО, ф. 948, № 131, л. 91 об.); вятч ан а явили продать 200 рогож мочальных, 500 лаптей лычных друж ков, 900 решет (ТК С ольвычегодска 1651 г.— Т К II, 471); вятчанин явил товару 220 рогож, 600 лаптей д руж ек, 2 меры семени льняново; явил товару 50 шлей мочальных, 60 лаптей д р у ж ек (ТК Сольвычегодска 1635 г. — Т К I, 365). Только в Сольвычегодске д л я обозначения пары лаптей употреблялось в ы раж ение лапти друж ки. Д р уж ки «пара лаптей» заф и ксировано в пермских говорах (С Р Н Г 8, 219). Л ап ти были рабочей обувью, только край н яя бедность зас т а в л я л а носить их постоянно, это наш ло отраж ен ие в д е ­ ловой письменности и художественных текстах д ем ок рати ­ ческого содерж ания, где сапоги выступаю т к а к символ обес­ печенности, а лапти ка к зн ак бедности, например: у ж о де здес и иконикъ станет лапти плести и я то виж у н а д собою что ис сапоговъ в лапти обуваюсь (чел. XVII в., К а л у г а — Котков, П а н к ратов а. Источники, 45); Только де они похотят великому государю служить, и имъ де всемъ будетъ ходить въ лапт ехъ и в ъ онучахъ; а будетъ де они похотят служить кры мскому хану, и они де учнутъ носить платье Цветное и ходить в ъ саф ьянн ы хъ сапогахъ (запись 1656 г., Москва — АМ Г II, 550); А ты, душе, много ли имеешь при нихъ? Р а з в е мешокъ, д а горшокъ, а третье лапти на ногах (Ж ит. A b b . 127); Д а он ж е Алексей нам, холопем твоим, чинил ругательство, вздев однорядки и подпоясав лыком и обты кав мочалы и вздев ш ляпу и обув в лапти, велел возить воду с Москвы реки (допрос 1675 г. М осква — Д. Иос, Колом. 2, К Д Р С ) ; Ж и л бы ты д ом а д а плел бы ты лапти д а ел бы ты крошки, пил бы болотную воду (С каз. мол. дев. 85 — К Д Р С ) ; П окоя себе, молодец, на чуждей стране не обретаю, лапти розбиваю, а д обра не обретаю (Азбука о го­ лом и небогатом человеке — С ати ра 17 в., 32). Уменьшительно-уничижительное лаптиш ки, отмеченное в деловых текстах, употреблялось тож е с определенными стилистическими целями и подчеркивало нищенское, уни­ женное положение кого-либо, к а к в следующих примерах: и кормимся Христовымъ имянем и помираем голодною смертью, и с наготы и з босоты вконецъ погиб, нетъ ни рубаш екъ, ни лаптиш окъ (Столб. Печ. пр. 1613 г.— К Д Р С ) ; Д вор и ш к о Офонки Родионова сына, лапотника... торгует лапт иш ками (кн. пер. Ростова Великого XVII в.— К Д Р С ) ; м уж и къ Ф едька Шуръ... на ногах лаптиш ка (XVII в. Сл. и 'Д . I, 2 3 3 - К Д Р С ) . Родовое название лаптей лы чен и ц а (др. вариант: лычница) заф иксировано и сследователями в «Молении Д ан и и л а Заточника» по сп. XVI—XVII вв.: Л учш е бы ми ноги своя видети в лы чен и ц ы в дому твоемъ, нежели в черлене сапозе в боярстем дворе /М о л . Д . Зат. Сл. 101/. Единичная ф и к­ сация этого слова позволяет согласиться с мнением И. Вахроса о том, что л ы чен и ц а — плод словотворчества Д ан и и л а З а то ч н и к а 38, большого искусника в стилизации под любую разновидность речи. Единственное реальное родовое название лаптей — во л о ­ сяни ки «обувь типа лаптей из конского волоса (Сл. Р Я X I— XVII в., 3, 9). Слово толкуется на основании более поздних диалектны х данны х (ср.: Д а л ь 1, 577), так ка к материалы XVII века — всего 2 прим ера из таможенной книги Тихвин­ ского монастыря 1687 г. и 1699 г.— не позволяю т точно ус­ тановить значение слова. Во всяком случае и это единствен­ ное конкретное назван ие лаптей являлось узколокальны м. См. эти примеры из картотеки Д Р С : Явил Филимон 1ванов сын Комчин товару ерославского привоза: мыла 18 косяков, 30 воилуков, 50 во ло сяников, 70 стелегъ; яв и л ъ ярославец посацкой человекъ Андрей М атфеевъ... 40 обувей во л о с я ­ ников. Таким образом, в старорусском языке, от которого с о х р а­ нилось достаточно большое количество письменных ф и к са­ ц и й , практически отсутствовали н азв ан и я разновидностей лаптей, что может свидетельствовать о меньшей значимости этого вида обуви в тот п е р и о д 39 по сравнению с XIX— XX вв., когда этнограф ам и и д и алектологам и отмечено зн ач и тель­ ное количество таких н азв ан и й 40, см. например, в вологод­ ских говорах: липовики, штопаники, шаптуны, ошеметки, востроносики, тупоносики, упаки, ступни (К арт. Вологод. обл. с л о­ вар я). Рост имущественного н еравенства в крестьянской среде, обнищание русской деревни н арастал и постепенно, и одним из отражений этого было расширение роли самой дешевой обу­ в и — лаптей, которые из рабочей обуви превратились в по­ вседневную, а кое-где и в праздничную обувь. Отметим дополнительно, что одним примером из «П овес­ ти о Горе-Злочастии» представлено эмоционально-экспрес­ сивное вы раж ен и е лапотки отопочки, см.: Он накинут гункою кабацкою, в ногах у него л е ж а т лапотки-отопочки (Пов. 17 в., 107). Слово оттопок «изношенный лапоть» отмечено в XIX в. в вятских говорах (ООВС, 148; Васнецов, 185). Основное название кож аной обуви с голенищ ами — сапо­ ги. Слово заф и ксировано в древнейш их русских текстах, н а ­ чиная с Остромирова евангелия (1057 г.). В «Повести вре­ менных лет» сапог упоминается под 985 г. Богаты й набор древнерусских иллю страций см. Срезн. III, 261— 262. Этимо­ логия данного слова остается предметом дискуссии41. Слово имело общерусский х ар а ктер в рассм атриваем ы й период. Сапоги делились на мужские, женские, по размеру: большие, большой руки — середние — малой руки, малые, малье. Ш илась т а к ж е специальная обувь д ля детей и под­ ростков. По м атери алу разл и чал ись сапоги сафьяновые, барановые, телятинные, полутелячьи, козловые, тимовые, я л о ­ вочные, по цвету: желты е, черные, красные, лазоревы е, виш ­ невые, белые, зеленые. См. некоторые примеры: сапоги м а­ лые телятинные подростку цена 2 гривны (роспись 1687 г. Тобольск, 96); сапоги дитячи сафьянны е червчаты (опись 1627 г., Сольвычегодск, Введенский, 49); ярославец Логин Юрьев явил осталого товару... 40 обувей сапогов мужских и^женских да м алья сорок одне обуви (ТК Устюга 1650 г.— Ношение сапог особого покроя: кривых, полукривых, у к­ рашенных подвязками и подобных им б аш м ако в было при­ вилегией женщин, а во второй половине XVII в. и щеголей того времени и, по-видимому, не очень одобрялось. Б ы л и и прям ы е сапоги. Приведем несколько примеров: у И с ака Ш ильниковского взяли моего ж ивота сапоги муские к р а с ­ ные телятинные п о лук р и вы е (я вк а 1626 г. Устюг — АХУ III, 8); Сидорку И ванову за сапоги телятинные красные прям ы е тринатцать алты н ъ две деньги (1638 г. — Забели н , цари II, 658); сапоги женские кривы е (1645 г. Вологда — О ВС XIII,. 67); оболгал будто я вниз плаваю чи к Архангельскому го­ роду в курте и в к р и вы х сапогах хож у (1653 г. В о л о г д а —■ ГАВО, ф. 1260, кор. 10, 25); тот д ь я к ъ ж и в етъ не по мнстырскому чину х одить в црков в кр и вы х б аш м ака х , а сапо­ ги носит с п о д вяски (1671 г. Вологод. у. — ГАВО, ф. 1260, кор. 3, 47); сапоги муские кривы е борановые (1671 г. Тотьма — Ч О И Д Р , 1894, кн. 3, 16). Местные особенности покроя сапог, ка к и другой обуви, подчеркивались вы раж ен и ям и на такую-то руку, такойто работы, например: купил... мы ла белого, сапогов и ч а р ­ ков на сысольскую руку (ТК Сольвычегодска 1656 г.— Т К И , 497); купили товару на туглимскую руку и чарков, и сапогов красных (ТК С ольвычегодска 1678 г.— Т К Ш , 495); Моги­ левский мещанин Осип П атков явил 7 обувей сапогов боль­ ших могилевской работы (ТК Смоленска 1676 г.— Рус.-бел. связи II пол. 17 в., 207). З а и м ств овался покрой сапог и у других народов, что зафиксировано определениями не­ м ецкие, азовские, польские, ф ранцузские, китайские, ср.: И ван у Семенову сыну Л одыгину к прежней д аче к немец­ кому платью сапоги нем ецкие белы (цар. у ка з 1632 г.— Ч О И Д Р , 1892, кн. 3, 4); а ж ивет он на дворничестве у немчина у И в а н а Богданова, а д ел ает по льски е сапоги (роспись 1668 г. М осква — Рус.-бел. связи II пол. 17 в., 26); п ара сапоговъ ф ранцуж скихъ, съ острогами (роспись 1691 г. М оск­ в а — Сб. П етра I, 126); а с нимъ русково товару... двои с а ­ поги азо вские одне саф ьянны е другие телятинные (Якутск, а. 1641 г.— К Д Р С ) ; сапоги китайские цена 10 алт. (опись 1682 г.— Д . Ш акл. IV, 18). Разл и чал и сь, вероятно, по цвету и степени украшенности сапоги братские, старческие, то есть предназначенны е для монахов, и мирские. Сапоги, сшитые из целого куска кожи, н азы вались ц ело вы м и — исцеловы м и — исцельны м и — исцель. Такие н азван ия отмечены в севернорусских источниках XVI— XVII вв., например: Ш ил мастер сапоги семеры исцел- нии д а 12 пришвы (кн. пр.-р. Ант.-Сийск. м. 1575г.— К Д Р С ) ; выкроил четверы сапоги и с ц е л /ь / (кн. пр.-р. важ . Богосл. м. 1598 г.— К Д Р С ) ; шили в п латяну казну наемные чеботные мастры М итка К ил а с товарищ и 30-теры сапоги исцеловые (кн. пр.-р. Ант.-Сийск. м. 1646 г.— К Д Р С ) ; чеботному мастеру Федотку за работу, что он ш и лъ шестьнатцетеры сапоги ц ело вы е братцкие и мирские (кн. пр.-р. Онеж. м. 1661 г.— К Д Р С ) ; женские сапоги одне изц ело вы е д а двои пришытки (там ж е ) ; даны ему сапоги исц елны белые немно­ го поношены (кн. выдачи п латья и обуви Тр.-Гледен. м. 1657 г . — ВОКМ, № 9548, 14). Особые м овны е сапоги но­ сили царские слуги, см.: скроены комнатным истопником мовны е сапоги сафьян лазорев с подряды... скроены в. г. в мыленку спальником м овны е сапоги сафьян червчат (1670 г.— Забелин, цари II, 841). Слово сапог широко представлено в художественных т е к ­ стах самого разнообразного содерж ан ия и фольклоре XVII в., например: митрополита Ф и ларета облкош а въ ризы я з ы ­ чески и п о к р ы т а гл аву татарскою шапкою и нозе обувше въ несвойствены сапоги (С каз. А. П али ц ы н а, 49); в сапоги же босымы ногама обувашеся, точию под нозе свои ореховы скорлупы и чрепие острые вместо стелек п о д к л а д а ш е (Пов. об. Ул. Осорьиной — Т О Д Р Л VI, 280); Н е сонливо тщися господамъ служ ите: изуй сапоги, снеси и онучи (К. И с то ­ м и н — Л З А К — 2, 130); Алты ном ъ М арты ну ни сапогъ подш и г ь /ь / ни скоба подбид (Симони. Поел., 77). В текстах XVII в. заф и ксированы три уменьшительных образования к слову сапог: сапожок, сапож енец, сапож енок (последние д ва н аблю даю тся только в деловой письменнос­ ти), см., например: и велел его погрести во всем в чем з а ­ клан: в зипуне кам чате да сапош ки (П искар. лет. по сп. 1621— 25 гг.— Мат. по ист. С С С Р II, 92); яви л ъ яросл авец ъ К узма Тихонов 2 сапоги ж енские двои робячи сапош ки (ТК Тихвин, м. 1630 г.— К Д Р С ) ; п латьиш к ом ъ ободралися, ни сапож онокъ, ни руб аш е къ купить нечемъ (1664 г.— З а б . ик. 51, К Д Р С ) ; яв и л ъ 4 сапож енца конецъ сукна (ТК Тихвин, м. 1658 г. — К Д Р С ) . Разновидности сапог по покрою носили специальные н а з ­ вания: ошетни, приш вы , пришитки, притачки. Слово ошетни представлено одним вологодским п рим е­ ром: купил сапоги ошетни (кн. пр.-р. С.-Прил. м. 1604 г.— ГАВО, ф. 512, № 3, л. 47 об.). Возможно, ошетни — от щеть «щетина, шерсть свиньи», то есть ошетни «сапоги, сшитые из свиной кож и с неопаленной щетиной». Слово носило о б л а ст­ ной характер. Притачки «сапоги д л я работы и ненастной погоды, д е т а ­ ли которых сшиты тачным швом — встык, вплотную друг к другу», слово фиксируется у ж е с XVI в.42 и имеет д и а л е к т ­ ный х арактер, оно представлено на западной и севернорус­ ской территории (Д орогобуж , Беломорье, Кириллов, Волог­ да, Тотьм а), отмечено и в Москве. Судьба слова притачки п редставляется следующим образом: возникнув на севернорусской территории, оно вошло в словарь московского гово­ ра, но локальны й х ара ктер п р о до л ж а л о сохранять. См. п ри ­ меры: рыбы купил на 3 алтн а Петруши сапоги притачки д ал 8 московок (Кн. пр. К арел, м. 1581— 87 гг.— К Д Р С ) ; купили сапоги четверы притачки (кн. р. Тотем, сол. пр. 1583 г.— ВХК XVI в. I, 3 5 /; куп и лъ сапоги обычные притач­ к и на грезь себе (кн. р. Болдин-Д орогобуж . м. 1585 — 89 гг.— К Д Р С ) ; купил сапоги притачки коровнице Улияне (кн. пр.-р. Унск. сол. пр. 1597 г.— ВХК XVI в. I, 197); В XVII в. употребляется ан ал и зи руем ая лексема з а Уралом, например: роспис М атвея Г лебова всякой рухляди... сапож е н к а притачки телятинные (Якутск, а. 1643 г.— К Р Д С ) . Именно ка к сибирское слово характер и зует притачки В. И. Д а л ь , см.: Д а л ь , III, 451. В памятниках XVI в. отмечается слово приш вы «сапоги с пришивными голенищами», употребляется часто в в ы р а ж е ­ нии сапоги приш вы . И ногда приш вам и назы вал и только с а ­ пожные головки. См. примеры: Д е л а л ъ мастер одиннатцатеры приш вы д а под трои сапоги подшвы п о д к лады в ал (кн. р. Корел, м. 1551— 59 гг., № 935, л. 13 — К Д Р С ) ; м астеръ сапож ник шыл трои сапоги ловчия изцелны я приш вы ловчия д а двои изцелные красные д а белые, да десятеры п р и ­ швы, пятеры подметки (кн. р. Корел, м. 1560—63 гг.— К Д Р С ) . О братим внимание в этом примере на характерное противопоставление пришв исцельным сапогам. См. еще: да коровницы приш вы шил и с поднорядом (кн. р. Корел, м. 1581— 87 гг.— К Д Р С ) ; 3 сапоги красные, 8 приш вы , 9 м а ­ ленькие валечков чорных (ТК Тихвин, м. 1626 г.— К Д Р С ) ; д ал старцу Генадю свитъку белую сапоги приш вы белые (1627 г. С.-Прил. м. Вологод. у.— ГАВО, ф. 883, № 90, л. 25); трои сапоги женские красные, двои приш вы женские ж е (ТК Устюга 1679 г.— Т К III, 196); явили товару 6-ры сапоги женские белые, 2-и сапоги женские приш вы , 20 возжей л ы ч ­ ных (ТК С ольвычегодска 1635 г.— Т К I, 361). География слова в XVII в.: Холмогоры, Сольвычегодск, Устюг, В олог­ да, Тихвин, Заонеж ье, то есть территория севернорусского наречия. Единичная фиксация в расходной книге р яза н с ко ­ го архиепископа 1634 г. (куплены сапоги п риш вы даны 8 алтынъ — с. 331) могла носить случайный х арактер. Д и а л е к т ­ ный х ара ктер слова подтверж дается его отсутствием в ху­ дожественных текстах. В более позднее время слово ф икси­ руется в архангельских, псковских и тверских говорах в з н а ­ чении «головки к сапогам» (Д а л ь III, 461). В свое время И. С. Вахрос опубликовал единственный пример употребления слова пришитки в ак тах Онежского Крестного монастыря за 1661 г.: других об наруж и ть не у д а ­ лось43. Сейчас в картотеке Д Р С имеется 7 регистраций это­ го слова, причем п ервая относится к концу XVI в., см.: Д а н о от шитья от троих сапогов от пришитков от ловецких гривна мос (кн. пр.-р. Тихвин, м. 1590— 92 гг.— К Д Р С ) . Все прим е­ ры отмечены в д окум ентах Тихвинского и Онежского мо­ настырей, что говорит об ограниченном ареал е бытования слова в конце X V I— XVII вв. П риведём еще несколько при­ меров: трои сапоги одни красны е двои пришитки (ТК Тих­ вин. м. 1637 г.); п рик азщ и ку старцу М аксиму дано свитка новая да сапоги пришитки в перемену (пр.-р. кн. Онеж. м. 1658 г.); чеботной швечик шыл в сл у ж б у женские сапоги одне изцеловые д а двои пришытки да муж ские пришытки (пр.-р. кн. Онеж. м. 1661 г.). Историческими и диалектны ми словарями слово не заф иксировано, нет примеров его употреб­ ления в картотеке С Р Н Г и картотеке русских говоров К а ­ релии. Полное тождество его семантики более употребитель­ ному слову приш вы , причем употреблявш ем уся и на терри ­ тории распространения слова пришитки, определила недол­ гую ж изнь этого слова. П редставляется возм ож н ы м р ассм атр ивать к а к название разновидности сапог с приш итыми головками сочетания са­ поги головы , го ло вы приш вы . Употребление при слове голов ы более частых и однозначных сапоги, приш вы призвано снять двусмысленность в понимании значения слова голова, см. примеры: купил двои го ло вы пришвы, д ал гривну, одни Даны Д авы д у, а другие д ан ы Г араси м у (кн. р. Ипат. м. 1553 г.— К Д Р С ) ; того ж е дни зделан ы сапоги головы м а л о ­ му подяку Ф торышке (пр.-р. кн. вологод. арх. 1622 г. — ГАВО, ф. 883, № 12, л. 168); куплены двои сапоги головы у посадского члвка у О б р а м а Ж и л и н а отданы работникомъ (кн. пр.-р. Суздальск. м. 1690 г.— К Д Р С ) . В свете приведен­ ных контекстов п р едставляется ограниченным и неточным толкование слова го ло вы «головки сапог» в Сл Р Я X I— XVII вв. (4, 64) в первом из цитируемых нами примеров. Слово го ло вы «сапоги с пришитыми головками» отмечено в севернорусских и среднерусских актах. К о ж а н а я обувь с высокими голенищ ами д л я рыбаков, охотников и д ля различны х р аб о т носила назван ие у л е д и — уляд и , улед ни . Рассмотрим наиболее информативные приме­ ры употребления слова у л е д и — у л я д и : у л я д и ношеные да рукавицы (кн. р. Корел, м. 1551— 59 гг.— К Д Р С ) ; мастер пришлый шил у л я д и 12 и д а л 12 алт. (кн. р. Богослов, м. 1592 г. В аж ск, у,— ГААО, ф. 829, оп. 3, № 2 ); д а л ъ вкладу трои сапоги женские д а семеры у л я д и каргополскые (кн. пр. Ант.-Сийск. м. 1596 г.— К Д Р С ) ; купили четверы у л е д и д у б ­ леные 4 алт. поршни 4 д (кн. р. Богослов, м. 1597 г.— ГААО, ф. 829, оп. 3,, № 5, л. I I ) ; а на ногах у л е д и подержаны , а оборы ременные (суд. дело 1612 г. Холмогоры — Р И Б XIV, 211); даны ему у л е д и смолные новые (кн. р аздат. Тр.— Гледен. м. 1675 г.— В ОКМ , ф. 6823, л. 31 об.); тринатцатеры у л я д и мякотинные (ТК Устюга 1679— 80 гг. — Т К III, 330); устюжской покупки 100 чарков обувей больших и м а ­ лых, 100 уле д ей дубленных больших и малы х (ТК Устюга 1677 г.— Т К III, 99). К а к видно из этих примеров, шились уледи из дубленой, иногда просмоленой кожи, их широкие голенищ а п р иж им ались к ногам с помощью ремней — обор. Впервые слово отмечено в Д винском уезде. Его геогра­ фия XVI— XVII вв.: Свирь, Онега, Архангельск, Холмого­ ры, Подвинье, Вага, Великий Устюг, Сольвычегодск, то есть севернорусская территория. Встречалось оно т а к ж е в енисей­ ских и якутских документах, см., в частности: а в коробе было сто игол цена четыре алты на у л е д и красны е л ы ж ны е нешитые (Якутск, а. 1640 г.— К Д Р С ) ; трои у л е д и лы ж ны е (Якутск, а. 1641 г.— К Д Р С ) . М ож ет быть, это бы ла обувь д ля ходьбы на л ы ж ах . Уменьшительно-уничижительное об­ разован и е ул е д и ш к а отмечено т а к ж е в сибирских актах, см.: ул е д и ш к а дублены е цена две гривны (М ан газея 1633 г.— Цом. Сл. 529); Слово у л е д н и употребляется только в вологодских актах, так что его мож но р ассм атри в ать локал ьн ы м соответствием к общему северному улед и , см. примеры: д ал старцу Гурыо (кн. р. С.-Пр. м. 1597 г.— ВХК XVI в. I, 150); д ал старцу Никону у л е д н и дублены е цена гривна (кн. пр.-р. С.-Пр. м. 1597— 1600 гг.,— ВХК XVI в. I, 198); куплены Мишке сторож у у л е д н и (кн. пр.-р. вологод. арх. 1640 г.— ГАВО, ф. 883, № 19, л. 210); дватцетеры у л е д н и шиты на роботных людей (опись С.-Камен. м. Вологод. у. 1670 г.— ГАВО, ф. 883, № 44). У ледни, ед. ч. улед ен ь появилось, вероятно, под вл и ян и ­ ем русской словообразовательной модели, ср.: б родни — бродень и под. Неясно значение слова улед н и ц ы , встретившегося в я к у т ­ ских ак тах в составе вы р аж ен и я ул е д н и ц ы красны е. Кроме того, есть еще один пример с этим словом: ул е д н и ц ы к р а с ­ ные переды добры е красные уледи дублены е (роспись цен. 1687 г. Енисейск — Ч О И Д Р , 1900, кн. 3, 81). М ож ет быть, улед н и ц а — кож а, приготовленная д л я шитья уледей. Слово у л е д и сохранялось в севернорусских говорах в XVIII и XIX в ека х 44, отмечено и в наш и дни (см. его з н а ­ чения в современных вологодских говорах: «валенки или м яг­ кие туфли, обувь к скоту ходить, тапочки из кожи, обувь не по разм еру» (Кич.-Город, и Устюг, р-ны — К арт. В О С ). Финская этимология этого слова (от uilo у л — ега) 45 вы ­ зывает сомнения, т ак к а к в ар и ан т у л е ги не о бнаруж ен пока в старорусских текстах, п равда, он встречается позднее в го­ ворах (Д ал ь , IV, 487). М ож ет быть п редлож ено в качестве исходного элемента для о б разован ия севернорусского улед и — у л я д и корень из коми я зы к а у л \ «низ, под», л е ж а ­ щий в основе послелогов уло * «под что-то», у л о д «подчем-л.» /Коми-русский словарь. М., 1961, с. 720—721/. С тарорусская география слова у л е д и хорошо соответствует этой этим о л о­ гии, так к а к слово наиболее часто фиксируется в зоне кон­ тактов с народом коми. Старорусское уп а к и «грубая обувь из сыромятной кожи» (ср.: упаки: у л е д и — обутки из сырой кож и — Устюг 1757, 5) отмечается со второй половины XVII в, см. примеры: куплеио -. рукавиц урисчатых д а у п а к о в и поршень подошв и м а ­ тиц и з а п л а т на пять рублев (кн. пр.-р. Онежского, м. 1658 г.— К Д Р С ) ; яв и л ъ вытегорецъ Антипъ В асилевъ снъ уледн и * Н адстрочные знаки в передаче иноязычных слов сняты по техниче­ ским причинам. 9-ры уп а к и 120 опоиковъ (ТК Тихвин, м. 1663 г.— К Д Р С ) И ван у Соколову изам ош ья Дано от двоихъ уп а ко въ от шитья (кн. пр.-р. Новоезер. м. 1682 г. Белозер. у.— Л О И И , к. 115 № 661, 427); семеры уп а к и коневые, пена 20 алтын (рос­ пись 1692 г. Тихвин — Рус.-швед. экон. отн., 514). У паками, вероятно, н азы вали любую грубую и неуклю ­ жую обувь, см.: Д а л в кладом вар зу ж а н и н Клементей Ивановъ поршни уп а к и держ аны , да верхонки с ысподки (кн вклад. Ант.-Сийск. м. XVII в.— К Д Р С ) . Н али чие у этого вида обуви голенищ п о дтверж дается .такой иллюстрацией: Я ви лъ серм ак ш ан и н ъ Игнатеи Трофимов 12 уп а к и з голени­ щами 10 уп а к и м алы е (ТК Тихвин, м. 1698 г.— К Д Р С ) . Слово уп а к и — из финского u p o kas «широкий баш м ак, сапог без голенища» (Ф асмер IV, 163). Попы тку приспосо­ бить его к русской словообразовательной модели *гипа брод-н-и, ступ-н-и наб лю д аем в форме упа-н-и, см.: товару явил дватцатер ы рукавицы кам асьи и ровдужьи, восьмеры уп а н и кам асны е (ТК Устюга 1655— 56 гг.— Т К II, 368) Д иалектн ы й , севернорусский х ара ктер этой лексемы со­ хр ан ял ся и в более позднее время, сохранялось и основное значение «грубая обувь типа сапог» (Д а л ь IV, 500: новго­ родское, вологодское, архангельское, сибирское; ООВС, 239: костромское; Герасимов, 90: череповецкое; К С Р Н Г : воло­ годское, северодвинское). Сходна по покрою и назначению обувь, употреб л явш аяся на зап ад е севернорусской территории (В ал д ай , Т орж ок) — ходаки, выявлено всего д ва примера: послали ево на В а л ­ дай хо д а ко в да чюлков купит и он им ходаки? двои и чюлки купил (А. Иверск.-Валд. м. кон. XVII в.— К Д Р С ) ; П ри ехал к ним в деревню с Белой горы старец, а ка к ему имя, того он не ведает, и с к а за л той деревни всем ж ителям: л е ж а т де подле дороги уп о ки да каф тан, а человека никого не видать, и он де Федка да Я кимко П етров по его старцовы м словам, где он им ск азал , ходили искать и на пустоши де И в ан к о ­ ве подле дороги наш ли ка ф тан его Д ем ки н синей да ходоки да бердыш... и тот де каф тан и ход оки в лесу они схорони­ ли (роспрос 1699 г. Торж ок — А Ю Б III,. 282). Второй при­ мер свидетельствует о синонимии слов уп оки — х о д о к и и об общем их назначении ка к охотничьей обуви. Фиксируется слово хо д а к и и в более позднее время,' обоз­ н ачая различную обувь, при этом н аблю дается фонетико­ морфологическая вариативность лексемы и расширение а р е ­ ал а ее употребления, см. хо д а н и (ОО ВС, 249), ходуны (Д а л ь IV, 557) и т. д. Только в московских ак тах заф и ксирован полонизм нижмы «вы тяж ны е сапоги или сапож ки б алкан ско-турец ко­ го покроя»,46 см.: трои чижмы немецкие по 20 алты н ъ (1637 г. Гл. арх. Оруж. пал .— К Д Р С ) . Слово это первоначально по­ явилось в турецком языке, широко уп отребляется в южнои зап ад н о сл авян ск их язы ках, в русском язы ке разви тия не получило. Основное назван ие обуви без голенищ, распространенное в старорусских актах,— баш м ак. Оно носило общерусский характер. Бесспорно его тюркское происхождение /Ф а с м е р I, 139;, Этим. сл. рус. яз. 1, вып. 2, изд-во МГУ, 63'/. В Софийском временнике под 1447 г. (сп. XV— XVI вв.) упоминается Д а н и л о Б аш м акъ*7, что позволяет п ред п ол а­ гать, что и нарицательное баш м ак бы товало по крайней мере уж е в XV веке, однако первые употребления апеллятива относятся к XVI веку, см.: И ныне, государь, в церкви той есть баш м ак и полон крови его, и ж е был на нозе его (около 20-х г. XVI в.— Т О Д Р Л XXVIII, 187, послание тверск. епископа); баш м аки рудожолты... баш м аки зделати жолты... б аш м аки зделати рудож олты (1577 г.— Заб. цари II, 848, 869, 856); а на ш ахе на ногах б аш м аки сафьянны е жолты (стат. сп. 1597 г.— П ам. снош. М. с Персией I, 440). Ш ироко употребляется слово баш м ак в деловой письмен­ ности, встречается в художественных текстах, свойственно и разговорной речи той поры, что наш ло отраж ен ие в ч аст­ ной переписке, см. примеры: царь ж е М ихаил повелелъ ц а ­ рю В асилыо с ноги баш м акъ сняти и опять на ногу свою возложить (Сл. о ц. Мих. XVII в. — К Д Р С ) ; пришли б ратец ъ бош ъм аки (грам отка 2 пол. 17 в., Брянск, у.— Котков, П а н ­ кратова. Источники, 146); д а твои б аш м аки посл ал ъ женские на мужское дело для того что ныне все такие здесь носятъ (1688 г. М осква — Д в а части, письма, 278); за ет у ц ен у н езд ел аю тъ биш маки... отнеси б уш м аки къ сапож нику и вели ихъ починить (Л у д ол ьф 1696 г., 73, 80). Б аш м ак и разли чались муж ские и женские, по материалу: телятинные, козловые, сафьянные, гзовые, барановые, б а р ­ хатные; по цвету: красные, алые, лазоревы е, желты е, чер­ ные; по разм еру: большие и малые; по особенностям покроя: прямые, кривые, немецкие, на азовское дело и т. д. В пер­ вой половине XVII в. баш м аки отмечаются только в ком п­ лексе обуви состоятельных людей, что о тр аж аетс я и на гео­ графии слова (это преимущественно М о ск ва ), во второй по­ ловине XVII в. их употребление расш иряется, б аш м аки вы ­ даю т стар цам и вкл ад чи кам в монастырях, солд атам , они часто фигурируют в перечнях товаров. П риведем некоторые примеры: у к а за л гсдрь подати на себя... чюлки к а м к а еринной цвет б аш м аки гзовые еринной цвет шитые /1 6 2 6 г. М ос­ к в а — Заб. цари II, 842/; кормилице куплено в ряд у б аш ­ м аки саф ьянны е ж ол ты е (там ж е, 541); а на государе... баш м аки комнатные (1632 г.— Выходы цар., 4 ); Явиль Кипреян 20 стелки 5 баш м аки (ТК Тихвин, м. 1637 г.— К Д Р С ) ; на ногах баш м аки кривые (Поел. Мыш. 1640— 43 гг. 136 — К Д Р С ) ; к государевы м прямы м баш м акам к сафьянны м червчетым на п р и к лад три алты н а (1640 г.— З а б . цари II, 819); скроены государю царевичу кн. Алексею Мих. баш м а­ ки на азовское дело д а двои б аш м аки на кривое дерево желтые... б аш м аки прямы е на азовское дело ж елты е {1642 г.— там же, 820); Куплены двои б аш м аки дьяконом И о аки м у да Венедикту (кн.’ расх. Иверск. м. 1668— 69 гг., № 53, л. 64 об.— К Д Р С ) ; а солд ато м ъ д аю тъ епанчи и к а ф ­ таны, и шляпы, и б аш м аки (1688— 1700 гг.— Петр I, 717). Появление однокоренных образований с уменьшительнооценочным значением в частной переписке свидетельствует об интенсивности освоения слова баш м ак: б аш м ачиш ко — с 1643 г. / С л . Р Я X I—XVII вв. I, 8 2 /; б аш м ачок — с 1621 г. (там же, 82). См. примеры: Д а и баш м ачиш ков нет, какие бы нибудь (письмо 1670 г.— Ж и т. Авв., 220); въ томъ с а ф ь ­ яне сделаны государю п атри арху сапож ки да баш м ачки, а д е л а л ъ те сапож ки, баш м ачки тотъ ж е чеботникъ (1648 г.— Д . моек. пр. о м ятеж ах, 68); п ож алуй батю ш ко купи м атуш ­ ке бош м ачьки беленькие... д а сошли гсдрь батю ш ко бабуш ъке баш м ачки (грамотка, 2 пол. 17 в.— Котков. П а н к р ато в а. Источники, 168). В XVII — н ачале XVIII в. слово вклю чается в словари: бачм аги (Бер. 23); баш м аки (Н ом енклятор голланд. 1700 г., 110); баш м акъ, баш м аки, баш м ачокъ (П оликарпов 1704 г., II). Тюркское по происхождению слово чебот «глубокий б а ш ­ мак на к а б л у к а х с острыми загнутыми вверх носками» (Срезн. III, 1486; Савв. 165) фиксируется в русских текстах с 1489 г. (Польск. д. I, 33 — К Д Р С ) , хотя в язы ке сущ ество­ вало, вероятно, раньше, о чем свидетельствует его употреб­ ление в то ж е время в качестве имени собственного: А кн язь великий велел его встретити на своем дворе конец лесницы каменые своему околничему И ван у Чеботу д а д и а ку Федору Крицину (1490 г.— Римск. имп. д. I, 26 — К Д Р С ) . П р озв и щ е Чебот употреблялось и позднее (1540 г.— AC I, 258; 1624 г.— Хоз. Mop. II, 55; 1627 г.— ГАВО, ф. 883, № 90, л. 40 об.). Чеботы были мужской и женской обувью, носили их и дети. Ш или чеботы из б архата, саф ьяна, атл аса, потому они и встречаются только в царском быту и заф иксированы лишь в московских актах. Слово чебот отсутствует и в ю ж ­ норусской деловой письменности48, хотя обычно в у кр аи н ­ ском язы ке той поры. Выходной царский н ар я д п редусм атривал одновременное ношение чеботов и баш м аков. Д у м ае тся, что обычно чеботы были мягкой комнатной обувью, но н арядн ы е саф ьяновы е чеботы могли использоваться в парадном царском наряде. С оциальная закрепленность этого вида обуви привела к то­ му, что сооветствующее слово, хотя и вошло в русский язы к раньше, чем слово баш м ак, не смогло с ним конкури­ ровать по частоте и территории употребления. Р азум еется , слово чебот нельзя считать диалектны м д ля XVII века, оно входило в пассивный состав лексики, имело достаточно упот­ ребительные дериваты: чеботки, чеботной, чеботарь, нап ри ­ мер: чеботные ш вали Антипа М арков С ава Ж аворонок (XVII в. Вологод. у.— ГАВО, ф. 674, № 1, л. 124); чеботных мастеров три (1670 г. Вологод. у,— ГАВО, ф. 883, 44). Приведем некоторые примеры употребления слова чебот: чеботы саф ьян ч ер в ч а т п о л у п о л н ы е с т а р а г о дела... чеботы с а ф ь ­ ян червчат полные шитые которые д елан ы летось (1626 г. М ос­ к в а — Забели н , цари И, 842); скроены г. црвне и в. кн ж н е Ирине М ихайловне чеботы прямы е б арх ат рытой по жолтой земле морх червчет на передки и на каблучки 13 золотних (1631 г. — там ж е ) ; д е л а л скобы под государевы и под царевичевы чеботы и б аш м аки (1637 г.— там же, 572); скроены г. двои чеботы теплые д а двои б аш м аки саф ьян ж е л т (1646 г. — там же, 824); а изъ техъ саф ья н ов ъ скроено в. г-рю т е с т е р ы чеботы, въ том ъ числе трое выходныхъ да трои потешныя (1690 г.— Сб. П етра I, 105). Отмечено ум еньш ительно-ласкательное о б разован ие че­ ботки: чеботарю О мельяну И ван ову на день корму 8 ден., правидъ и чистилъ государю патриарху чеботки (163,7 г.— Мат. Москвы I, 953). Единичный случай употребления слова чебот находим в записях былин конца XVII — н ач ал а XVIII вв.: Выходил И ван Годиновичъ в однех чю лках и без чеботов, в одной сорочке и без пояса (Т О Д Р Л VI, 351). Позднее чебот укрепляется в некоторых русских гОворах под воздействием украинского и белорусского языков. Разновидностью кож ан ы х б аш м аков или полусапожек, иногда с опушкой, были коты. Это назван ие заф иксировано впервые в н ачале XVII века и известно только в восточнославянски х язы ках. З аим ствовано из коми я з ы к а 49, это объясняет его севернорусский хар актер, нами отмечено в а к ­ тах следующих территорий: Свирь, Тихвин, Архангельск, Холмогоры, Великий Устюг, Белозерск, В ологда, Яренск, Сольвычегодск, Тобольск, Туринск, Енисейск, Якутск. См. примеры: продал русского то вару десять котов обувей (ТК Туринск. 1626 г.— К Д Р С ) ; явил товару 68 к о ж дубленныхд а 50 обувей сапогов, 5 обувей котов (ТК Устюга 1633— 34 гг. Т К I, 22); пятнацетеры коты (1633 г. М ангазея — Цом. Сл. 203); ку п и л 'М и х а и л о Козлов М ал ом у И в а ш ­ ку чюлки белые... ему ж коты белые (1638 г. Вологда — ГАВО, ф. 883, № 17, л. 20); четыреста д есят котов а шиты из техъ ж е ево привозныхъ ис красн ы хъ и из дубленны хъ к о ж ъ (Якутск, а. 1641 г., к. 4, № 5, сст. 3 — К Д Р С ) ; з а п л а т купил ребятам под коты (пр.-р. кн. вологод. арх. 1642 г.— ГАВО, ф. 883, № 20, л. 211 об.); дворовому члвку К ирилку М аксимову куплены коты красны я (пр.-р. кн. вологод. арх. 1649 г.— ГАВО, ф. 883, № 23, л. 332); стефановскому поно­ марю С авке прозвище Урюпке куплены коты (пр.-р. кн. вологод. арх. 1652 г.— ВОКМ , № 2165, л. 301 об.); с собою повез устюжской покупки обувей пятьдесятеры коты б оль­ шие руки тритцатеры коты меньшей руки д ватц атер ы уледи (ТК Устюга 1656 г,— Т К II, 360); д а коты с голенищ ами д а б аш м аки всего на рубль (расх. кн. Холмогор. арх. д. 1696 г., № 108, л. 52 об,— К Д Р С ) . Коты определяю тся только к а к ж е н с к ая о б у вь50. П р авд а, в более позднее время коты действительно стали преиму­ щественно женской обувью (С Р Н Г -15, 116). Проникнув на среднерусскую и ю жнорусскую территорию, они изменили, и свой внешний вид. Что ж е касается XVII в., то коты были преимущественно мужской обувью, о чем свидетельствуют следую щ ие факты, см.: Л огин ко Косой... даны коты; П етръ П апы рин апреля 1 де даны ему коты (пр.-р. кн. С.-Прил. м 1663— 64 гг. Вологод. у..— ГАВО, ф. 512, on. 1, № 45, л. 195) дачи старцу Симону Луньковскому... свитку новую свитош- ного сукна, коты белые новые (кн. М.-Арх. м. 1668 г. Устюг — Ц1ляпин. Акты ВУ II, 209); того ж дни даны ему коты но­ вые белые без опушнеи (разд. кн. Тр.-Гледен. м., 1675 г. Устюг — В ОКМ , ф. 6823, л. 7 об.); починивалъ служебникамъ сапоги и коты и рукавицы (пр.-р. кн. Новозерск. м. 1682 г. Белозерск. у.— Л О И И , к. 115, № 622, л. 4 1 0 )51. О бнаруж ено четыре примера, свидетельствую щие о том, что коты были и женской обувью: а снесла де от попа с т а ­ рое женское шубенко д а ветошное рубаш енцо да котишка на ногах снесла (Якут. а. 1642 г., к. 3, № 2^, 37 — К Д Р С ) ; дано двум коровницам по котам белым (пр.-р. кн. Тр.-Гледен. м. 1682 г.— В ОКМ , ф. 9548, л. 18); д а в а т ь дочери моей Иринице... по пуду соли д а на коты и на чюлки д а в а т ь по вся ж годы по четыре алты на (1687 г. Устюг, у,— АХУ I, 874); дочерей и племянниц з а м у ж отдать, а приданого им дать по свитке доброго сукна, да по кумачю, д а по шапке, да по сапогам, д а по б аш м ак а м , да по сараф ан у , д а по ко­ там (духовная XVII в. Двин. у.— А Ю Б I, 566). В конце XVII в. лексема коты проникает на территорию среднерусских говоров, например: сшиты в казну сапоги да пятеро котов дано от д ел а сапож нику седмь алтын (пр.-р. Воскресенского Новоиерусалим. м. 1639 г. Московск. у.— Ч О И Д Р , 1875, 1, 385). В XVIII фиксируется словарями: Коты — татарск. б а ш ­ маки (Рук. леке. I пол. 18 в., 151); Коты, похожи на б а ш ­ маки без каблуков (Росс, целлар. 1771). В XIX—XX вв. слово коты стало достоянием многих русских говоров, обо­ значая различны е виды обуви (С Р Н Г -15, 116). Чарки «обувь типа б аш м аков» упоминается в текстах первой половины XVII в. Территория употребления по з а ­ фиксированным нами примерам: Великий Устюг (н аи б оль­ шее число ф иксаций), Холмогоры, Сольвычегодск, Якутск, см.: Идет... с ними на соболинои промысел сто аршин х о л ­ сту тритцатеры чарки обувалние ш естьнатцетеры уледи (Якутск, я . 1642 г. к. 4, № 16, сст. 1 8 — К Д Р С ) ; пятеры чарки красные (Якутск, а. 1644 г., к. 2, № 22, сст. 3 — К Д Р С ) ; десетеры чарки худые а шиты те чарки ис привоз­ ных юфтей (Якутск, а. 1646 г., к. 7, № 10, сст. 48 — К Д Р С ) ; купил... мыла белово, сапогов и парков на сысольскую руку (ТК Сольвычегодска 1656 г.— Т К И, 497); д а они ж е купили На Устюге д ватц атер ы чарки обувей (ТК Устюга 1676— 77 гг. — Т К III, И ) ; восмьдесят пятеры чарки обувей большей и малой руки, пятеры б аш м аки женские (ТК Устю­ га 1678 г.— Т К III, 198); товару: 100 чарков обувей больших и середних, и подсередних, и малой руки, десятеры б аш м аки муж ские и женские (там ж е ); купили... 4 десятка чарков красных (ТК С ольвычегодска 1678 г.— Т К III, 4 0 8 ); купле­ ны чюлки вязан ы е даны два алты на да чарки телятинные красные (расх. кн. Холмогор. арх. 1696 г., № 108 — К Д Р С ) ; он же, Родион, поехал в Туглим, а с собою повезл у ст ю ж ­ ской покупки 100 чарков середних и подсередних, дватцатеры чарочки маленькие, трои сапоги женские (ТК Устюга 1676— 77 гг.— Т К III, 6 8). Судя по документам XVII в., основным центром торговли ч ар ка м и был Великий Устюг, в там ож ен н ы х книгах часго встречаются записи типа: великоустю жского товару 100 чар-, ко в обувей больших и малых, и середних /ТК. Устюга 1679 г. — Т К Ш , 198/; устю ж ской покупки... 2 десятка б а ш ­ маков обуви мужских и женских, 100 чарков обуви (ТК Устюга 680 г.— Т К Ш , 332); купил на Устюге десятеры чарки обувей малой руки... десятеры чарки обувей средние руки (ТК Устюга 1677 г.— Т К Ш , 5 2); устю жанин Петр Л укоянов продал на К расном Бору чарков обуви на 5 р. (ТК Устюга 1679 г.— Т К III, 25 6). П ринято считать, что слово чарки заи м ствован о из турец ­ кого, крымско-татарского, кукымского, киргизского, ч а г а ­ тайского (Ф асмер IV, 316), но тогда чарки д олж н ы бы и по­ явиться преж де всего в зоне контактов с этими народами. ’ В действительности, в XVII веке, то есть в период вхождения слова в язык, оно зарегистрировано только на северновелико­ русской' территории, то есть в зоне контактов с финно-угор­ ским населением. Т аким образом, география слова чарки в XVII веке является серьезным подтверж дением финского происхождения слова чарки (Погодин — Варш. унив. изв. 1904, с. 65; Зеленин — И О Р Я С , 10, 2, 455), то есть этим о­ логии, квалифицированной Ф асмером к а к «неприемлемой» (Ф асмер IV, 317). П озднее слово чарки сохраняет свой севернорусский х а ­ рактер: «Ч арки, ов, с. м. мн. К о ж а н а я обувь с суконною опушкою, в которую вдевается ш ерстян ая веревочка д л я обвивки ноги по чулкам; коты без' каблуков. Волог. Ярен. И ркут. Перм. Верхот». (ООВС, 254); Ч арки и чары м. мн. а чарокъ ед. ч. О бы чная сибирская обувь обоих полов, мес­ т ами в прм. влгд. м уж ские чарки, бахилы; женские, чакчуры; род баш м аков, с суконною опушкою, очкуркой, д ля вздержки шерстяной ж е оборы или зав язк и по чулкам либо по кож аным упакам, см. б а хи лы (Д а л ь IV, 582). В своем словаре В. И. Д а л ь включил д ал ее в ту ж е словарную статью слово чарыки: «чары ки м. мн. кавк. (ч е р е ви к и ), мяг­ кие сапож ки, мечти, чевяки; у крымск. татар, это постолы или поршни, калиги» (IV, 582), сблизив таким образом р а з ­ ные по времени и источникам происхождения слова: финноугорское чарки, тюркское чирики и славянское черевики. По-видимому, сближ ение этих близких по звуковому со­ ставу и семантике слов происходило и в действительности, см. формы чирки, чиры от чарки под влиянием чирики или наоборот: А животом роспис... двои коты новые трои чирки сыромятные двои пимы олени (Якутск, а. 1640 г., к. 1, № 1, ест. 519 — К Д Р С ) ; сняты с него драгие порты, чиры и чу­ л о ч к и — все поснимано (Пов. о Горе-Злочастии, вторая пол. 17 в, — Пов. 17 в., 106). Слово чирики «м ягкая обувь без голенищ из ш елка, меха, сафьяна» отмечено уж е в текстах XV в., первоначально ка к экзотическое: д а в зя л ъ у нихъ... семь ч ириковъ шолку червьчатого (1488 г.— Польск. д. 1, 11). Остальны е примеры сви­ детельствуют о том, что в быту русских чирики появляю тся только в конце XVII — н ачале XVIII вв. Так, в описи 1630 г. упоминаются ичиры ки — это чирики, изменившее свой облик у и здател я (долж но быть: двои ч иры ки), см.: 2 чюлки белые новые 2 ичиры ки, одни саф ьянн ы е желтые, а другие мяшинные (опись казач. рухляди 1630 г. Москва — Дон. д. I, 330). В другом случае ч ирики упом ина­ ются ка к обувь кавк азск их народов: ходят в сапогах и в б аш м аках на тезицкую стать и в чи р и к а х и в поршнях, да и в нагави цах вязеных /1 6 5 0 — 52 гг., посольство Толочанова в Имеретию — К Д Р С ) . См. более поздние примеры: а изъ того саф ьяну скроены чирики и поданы в ъ хоромы; того ж е Дни куплено въ мастерскую полату чирики телятинные чер­ ные 3 ал. 2 д. и те чирики поданы въ хоромы (расх. кн. 1684 г.— Сб. П етра I, 260); яви лъ Василеи Р екш и н ъ по мос­ ковской выписи... одиннатцатеры чирики юхть кож ь красныхъ (ТК Тихвин, м. 1698 г. № 1138, 46 — К Д Р С ) ; тем ъ рекРутомъ взято съ помещ иковъ ихъ ка ж д о м у денегъ по рублю, мундира по каф тану, по камзолу, по шапке, по ш танамъ, по чу лкам ъ, по чирикам ъ (1711 г., Д окл . в Сенате, 1 , 1 6 — К Д Р С ) По происхождению ч ирики — тюркское слово (Ф асмер IV 365). В XIX—XX вв. характери зуется к а к донской диалею тизм (ООВС, 258; Сл. рус. дон. говоров III, 194). К а к происхождение, т ак и значение слова черевик тол куется всеми одинаково. Ч еревик — от *cervo с суффиксок* ik /ic a (Э ССЯ — 4, 81). Это обувь с высоким п одъ ем о\ и каблукам и , которая д е л а л а с ь из тонкой шкуры, снято? с ж и вота зверя. В древнерусском язы ке бытовали разные в арианты н азв ан и я такой обуви: черевие, чрЬвие, чревие черевикъ, чрЬво, чрево (Срезн. III, 1500, 1536, 1537). Формг ч еревикъ есть в «Повести временных лет» по П ереяславско му списку XV в.: (993 г.) Р азгн ев ас и въ то время сшелт череви къ и п р етръж е его и с подошвою (Срезн. III, 1500) Количество заф и ксированн ы х употреблений этого словг в текстах XVII века незначительно, причем подчеркиваете? экзотический х ар а ктер этой обуви, упоминается она в мос ковских и южнорусских актах, см.: б аш м аки да черевинш кры мские ж саф ьян ал писаны золотом (нач. XVII в. З а белин, Мат. II, 38); ч еревики — красны е сапоги (A л ф .X V I Iв . 257 — К Д Р С ) ; куплено кам и ди ан то м ъ 33 пары черевиковч п о л с к и х ъ саф ьянн ы хъ в л а в к а х ъ , д ан о имъ з а те ч ер еви к 1 по гривне з а пару (1675 г.— Д ок. моек, театра, 52); д а у мо гилевца ж у В л аса М акси м ова на телеге... 6 обувей череви ков сафьянны х ж е (пам ять 1678 г., М осква — Рус.-бел связи второй пол. 17 в., 267). К XIX в. слово несколько р аспростран яет территории своего употребления (Д а л ь IV, 590). Сейчас употребляете! в украинском, белорусском, болгарском, словацком, сербо хорватском и польском язы ке (ЭССЯ-4, 81). Ступни «невысокая обувь типа б аш м аков д л я улиць и походов» впервые отмечено в расходной книге К орельско го монастыря 1563 г., см.: Купил ступни, д а л семь дене] ( К Д Р С ) . Ш или ступни из кож и нерп, телят, овец; носил! их монахи и монастырские работники, солдаты и дети. В X V I—XVII вв. слово отмечается в следую щих пунктах Подвинье, Тихвин, Свирь, Псков, Великий Новгород, В алдай Д о р о го б у ж , Вологда, Белозерск, М осква, М ож айск, то ест! преимущественно севернорусская территория. См. примеры, лучше других раскры ваю щ и е внешний вщ и функции ступней: шыл мастер осмеры пришвы д а семерь подшвы п одк лады в ал да ступни игумену (кн. пр.-р. Ант,Сийск. м. 1577 г., № 1, л. 38 — К Д Р С ) ; яз робячьи ступни давно покинул (1607 г., Псков — Фенни, 211); д ан о от арх и ­ епископских ступней от д е л а гривна (кн. вологод. арх. 1615 г.— ГАВО, ф. 883, № 4, л. 4 об.); подвязки таф тян ы е черлены съ морш инками, что носятъ на ступняхъ, даны д ва рубля (1621 г., Римск. имп. д. II, 1379 — К Д Р С ) ; полож ил к архиепсплим сапогом д а к ступнем свои подошвы и при­ клад (пр.-р. кн. вологод. арх. 1627 г.— ГАВО, ф. 948, on. 1, № 134); д ал ступни белые новые... д а л ступни борановые (кн. выдачи обуви 1627 г. С.-Пр. м. Вологод. у.— ГАВО, ф. 883, № 90, л. 6 ); роспись, что надобно всякого п латья на Александровъ полкъ Л если д а на Ф уксовъ полкъ: 1234 кафтанофъ шубныхъ, 1234 пары ступней, 1234 пары ч улковъ (роспись 1632 г., М ож айск — АМГ I, 394—395); надобны имъ ступни немецкие черные, а д ел ом ъ бы ступни больше техъ ступней, каковы посланы къ нимъ о б р азец ъ (п ам ять 1632 г., М осква — АМГ I, 407); Я ви л ъ Агеи Семенов 2 ступни красные (ТК Тихвин, м. 1635 г., № 75, л. 33.— К Д Р С ) ; и зъ саф ьяна сделаны сапоги д а ступни (роспись 1661 г., В олог­ д а — Л ЗА К -З, 42); соборному старцу Афонасью куплены ступни (кн. расх. Иверск. м. 1663— 64 гг., № 24, л. 24 об.— К Д РС ); Белы е ступни были повседневной обувью, поэтому они упоминаются чаще, красные ступни, вероятно, были н а р я д ­ ной обувью. Ступни употреблялись реж е сапог, так, в книге выдачи обуви и одеж ды С пасо-П рилуцкого монастыря за 1627 г. сапоги упоминаются 125 раз, а ступни — 36 (ГАВО, ф. 883, № 9 0 ) . Н ачи ная с XV III в., ко ж ан ы е ступни употребляю тся толь­ ко в качестве женской обуви в севернорусских говорах: а р ­ хангельских, олонецких, пермских, (О О В С 218), на остальной территории — это плетеная из бересты или л ы к а раб о ч ая обувь, например; ступни — обутки из л ы к а сплетены (Устюг, 1757 г., 4 ) 52. Значение слова ступни в современных говорах весьма разнообразно, например: обувь д ля работы и распутицы (Карт. В О С ), обувь из лы ка, но без за в я з о к в отличие от лаптей (К арт. В О С ), домаш ние тапочки (К арт. В О С ), ж е н ­ ские грубые туфли (Кулик. 64; Подвыс. 59), обувь, плетеная чз бересты (ярослав., нижегород., тверск., сибир.; Красноярск.— С Р Н Г ) . К числу активно употребляемы х названий выходной н из­ кой обуви относилось слово сан далия, однако оно было х а ­ рактерно только д ля четьей л итературы религиозного содер­ ж а н и я и историко-повествовательных текстов. Слово упот­ ребляется с XI в., заим ствовано из греческого я зы к а (Срезн. III, 267). Д ревнерусские и старорусские источники не содер­ ж а т сведений о внешнем виде сандалий, ск азы вается абстрактно-отвлеченный х ара ктер контекстов, в которых упо­ треб л яется соответствующее слово. Значение слова толкуют, исходя их из современного вида, например: « к о ж ан ая или д еревян н ая, подошва, п р и в язы в ае м ая к ступне (и голени) рем еш кам и или об о ркам и» 53. В старорусском язы ке с а н д а ­ лия — л ю бая н изкая обувь, в том числе и плетеная из лыка. П риведем примеры из текстов XVII века: Во вся убо дни жизни сея х о ж а ш е обувенъ просто въ са н д алейцо лычьно (Кн. степ, по сп. XVI— XVII вв., 607 — К Д Р С ) ; видять мо­ нисто девичье л е ж а щ е и са н д а ли и женския (Ж . Ио. Новг. к XVI — н. XVII в. 138); И мнихомъ наруговахуся, о б р азъ ангельски безчестяще, горящ ее углие за сан далие ихъ зас ы ­ п аю щ е (К аз. лет. по сп. X V I—XVII вв 273); (на царевиче Д м и трии )... са н д а лей ц а со обувными платы, багряновиден тех з р а к бе (Тимофеев, 1616 г., 51); митрополита Филарета... о б лекош я въ ризы язычески и покрыше гл аву татарскою шапкою, и нозе обувше во своя сан д алиа (С каз. А. П алиц ына XVII в., 118); И сего убо митрополита Филарета... нозе обуша в са н д а ли я ж е н с кая (П инеж . лет. сер. XVII в., с. 86); Т а к о ж ъ п рокуд ли вая ж е н а н ър ав о м ъ змия василиска, ибо прехитро себя у краш аетъ , по приятни с а н д а ли я обуваетъ (Бес. отца с сыном, XVII в., 464); сан далия: черевики, плесница, пантофля; са ндалий: пантофель (Бер. I I I ) ; а приш едъ к ъ церковным ъ дверемъ, сапоги (вар.: са н д а ли я или п ук и ч и ) или попучи велеть снятй съ себя (X. купца Тр. Кор., сп. XVII в., 63 — К Д Р С ) ; с а н д а ли я — сапоги (Алф. 446, в., л. 202 об,— К Д Р С ) . Отсутствие описаний внешнего вида сандали й и вместе с тем большое различие в определении семантики соответст­ вующей лексемы в приведенных в ы д ерж ках из словарей го­ ворят о том, что н и к ака я конкретная обувь и не п одразум е­ в ал ас ь иногда под словом сандалии, им в ы р а ж ае тся идея обуви в самом общем виде. В XVIII в. са н д а ли и — б аш м аки (П оликарпов, 634). В XIX в. произошло возрож дение слова с а н д а ли я в связи с появлением моды на низкую обувь, подош ва которой при­ стегивалась к ноге ремнями. В старорусский период по свидетельству письменных ис­ точников сущ ествовал обычай одновременного ношения двух пар обуви: исподней и верхней, ср.: продано... Агафону Е р ­ молину сапоги вер хн и е (пр.-р. кн. Онеж. Крестн. м. 1665 г.— К Д Р С ). Этот обычай сф орм ировался отчасти под влиянием климатических условий (северные рай он ы ), отчасти — из стремления знати к роскоши. К верхней обуви относились к а н г и — каньги «зимняя обувь из оленьих шкур, пох ож ая на коты »54. П о п роисхож де­ нию слово угро-финское, мотивировку этимологии приводит в своей книге И. С. В ахрос55. Фиксируется с 1581 г. в д ви н ­ ских актах. В XVII в. связан о со Свирью, Тихвином, О л он ­ цом, Онегой, Архангельском, Холмогорами, отмечено в Ве­ ликом Устюге, Вологде и один раз — в Москве. См. п рим е­ ры: купил к а н ги олени (пр.-р. кн. С.-Пр. м. Вологод. у. 1627 г. — ГАВО, ф. 512, № 3); красноборец С те­ фан М езенец явил с телеговского ка ю ка городцкой покупки шестнатцатеры к а н ги и рукавиц оленьих (Т К Устюга 1680 г.— ТК III, 3 7 8 )56. Слово яв л ял ось севернорусским д и а л е к т и з ­ мом, сохранило свою территориальную приуроченность и в более позднее время ( С Р Н Г — 13, 48), а т а к ж е среди д р у ­ гих значений и значение верхней обуви, см.: «К а н ь ги . Б а ш ­ маки с загнутыми вверх носками, н адеваем ы е на другую обувь. Кольск. Арх., 1885» (С Р Н Г -13, 48). Интересна судьба на русской почве тюркского заи м ство­ вания ичедоги — ичетыги (Ф асмер II, 145; IV, 323), фикси­ руемые по текстам с XVI века. П р еж де всего п о р аж а ет многообразие фонетических в а ­ риантов этого слова, см.: иточиги — итычиги — ичеготы — ичедоги — ичедоки — и чеды ги — ичет оги— ичотоги — ичеты­ ги — ичитыги — точеги — чедоги — чедыги. Основным по упот­ ребительности яв л яется ичетыги и ичедоги. Слово о бозначало в русском язы ке в соответствии с пер­ воисточником (татар ско е ичь «внутренность» + ит икъ «са­ пог») исподнюю обувь, сшитую из мягкой кож и — са ф ья н а или ткани, носили ее в ком натах, а при выходе н ад евали на нее баш м аки. В XVI— XVII вв. эта обувь в основном упот­ реб л ял ась в царском быту и в н ар яд ах знати. Встречаются изредка упоминания о барановы х ичетыгах, что свидетельст­ вует об освоении подобной обуви и простым народом, может быть, с изменением ее функций и соответственно — семанти­ ческого об ъем а слова. См. примеры: д а сн ял ъ с меня точеги д а б аш м аки са ф ья н ­ ные; цена иточегам и б аш м ак о м ъ четыре гривны, д а сн ял ъ с меня иточиги да б аш м аки саф ьянны е красные (чел. 1628 г. Устюг — Сенигов, 206); Д а взяли, государь, моего живота... сапоги сафьянны е, ж олты кривые цена д в а д ц а т ь алтынь да итычиги козловы е цена полполтины (чел. 1609 г. Я р осл ав л ь — ЯГВ, 1887, № 71); итычижишка ветчаные с а ф ь ­ янные (Якутск, а. 1643 г., к. 5., № 8, сст. 7 — К Д Р С ) ; А н а ' великомъ государе было п латья ...ичеготы и б аш м аки сафья н ъ ж е л т ъ (Выходы цар. 1668 г., 493 — К Д Р С ) ; руского то­ вару... пятеры б аш м аки трои ичедоги баран овы х (Якутск, а. 1641 г., к. 4, № 8, сст. 3 — К Д Р С ) ; царевне Ирине Мих. ск ро ­ ены на ичедоки саф ьянны е верхи кам чаты е (1651 г.— Заб. цари И, 688); Д а в ъ том ъ ж е сундуке б аш м аки д а ичеды ги крымское дело (1626— 38 гг.— Оп. Д ворц. прик. 1, 3>02); б а ш ­ маки с ычотоги сафьянны жолты... ичитыги барановы е (оп. им. Т ати щ ева 1608 г., 8); А на государе бы л ъ н а р я д ъ ц а р ­ ский... ичетоги и б аш м аки с а ф ь я н ъ ж е л т ъ (Выходы цар. 1662 г., 368); А ка к государь пойдет за стол и на гсдре быти... б аш м аки саф ьян ж е л т шитые ичетыги ж елты е ж (1622 г.— Заб. ц а р и — 1, 2, 842); в короб ичетыжишка ветчаны да ш апенка сукно вишнево (Якутск, а. 1640 г., к. I, № 1, сст. 519 — К Д Р С ) ; двои б аш м аки сафьянные, двои чедоги (грамота 1641 г. Енисейск — Рус. мореход. 99); Б а ш ­ маки съ чедыги, крымское дело шиты по отласу по червчатому (платье ц. Евд. Л у к. 1642 г., 120 — К Д Р С ) . П озднее появляю тся еще в арианты ичиги, ичетки (ООВС, 76; Васнецов, В ятка, 100)— п олагаем , того ж е п роисхож де­ ния. Обилие вариантов можно объяснить, во-первых, одно­ временным заимствованием слова из нескольких тюркских языков, в к аж д ом из которых исходный корень в ы г л я д е л ’ уж е несколько иначе, ср.: азерб. ic «внутренность», казах, кыпч. бар. atik, тат. itik и т. п. (Ф асмер II, 145), во-вторых, попыткой приспособить фонетическую структуру слова к звуковым законом ерностям русского язы ка. П ро стая повседневная раб о ч ая обувь, вероятно, без го­ ленищ, носила назван ие бахилы , бегали в ней и дети просто­ людинов. Д ан н о е назван ие не является специализированным, так могли назы вать любую обувь д ля повседневной носки. В текстах XVII в. пока обнаруж ено только д ва примера с уменьшительным образованием б а хи лк и , нет и более р ан ­ них иллюстраций, см.: (О самозванце) ...а везено въ кафтанишке въ черномъ въ серм яж ном ъ, д а въ чю лкахъ белыхъ, да въ б а х и л к а х ъ въ с а л д ац к и х ъ (1674 г.— А И IV 529); б а ­ х и л к и даны 3 алтына... б а х и л к и д етям ъ даны 6 алты нъ (рос­ пись 1689— 95 гг., М осква — В О И Д Р -20 , 1854, 28). Б л а г о д а р я употреблению в язы ке Москвы слово позднее широко распространяется на севернорусской и восточнорус­ ской территориях, изредка встречается в пределах ю ж норус­ ского наречия (С Р Н Г -2, 153— 154). Р а б о ч а я обувь в зависимости от климатической зоны и хозяйственных занятий населения отличалась на разных территориях своим внешним видом и названием. Севернорусская территория д ает наибольш ее количество таких н а з ­ ваний. П орш ень «баш м ак, гнутый из одного куска кож и» (Срезн. II, 1223), слово употребляется с XVI в. С удя по описаниям, это бы ла простая обувь, очень распространенная на Севере: Онега, Архангельск, Холмогоры, Подвинье, на этот район приходится основное количество употреблений. Р е ж е отме­ чается в таких пунктах: Олонец, Тихвин, Кириллов, Вологда, Тотьма, Тарнога, Устюг, Сольвычегодск. Единичные фиксации в актах, связанны х с В алдаем , Москвой, Астраханью, С молен­ с к ом 57, а т а к ж е Якутском, Туринском. В ремя появления слова порш ень в письменных источни­ ках устанавл и вается довольно точно, см.: Е гд а ж е приспеш ае зим а и мразии лютый, стоящ е в пор ъ ш н я хъ в ъ протоптан ы х ъ (Никон, лет. 20-е г. XVI в. П С Р Л IX, 106). П е р в а я редакци я Никоновской летописи б ы л а выполнена в 20-х го­ д ах XVI в. под руководством митрополита Д а н и и л а 58. Слово поръ ш ень появилось в этой ф р азе только в Никоновской л е ­ тописи, в более ранних списках стоит: в праб ош нях, в чер е в ь я х протоптаных (Срезн. И, 122^). См. другие примеры, где х арактери зуется внешний вид и функции поршней: И в аш к у повареному д а л п олтретяцат ал д а четыре денги за порьш ни (кн. расх. Корел, мон. Двин. у. 1560— 63 гг., № 937, л. 67 — К Д Р С ) ; опушни к порш ням купил д а гвоздья (кн. расх. Корел, м. 1581— 87 гг., № 943, л. 4 об.— К Д Р С ) ; Д окучай Е стаф еев получил порш ни ворваньи (кн. расх. Богосл. м. В аж . у. 1599 г.— ГААО, ф. 829, оп. 2, № 1, л. 19); ж и л к а з а к на коровьем дворце М атю ш а д а л ему найму десят алтын д а порш ни новые дублены е (кн. пр.-р. Ант.-Сийск. м. 1577 г. № 1, л. 41 — К Д Р С ) ; куплены малом у поваренному Пиминку Я ковлеву порш ни (Вологод. ак ты 1626 г.— JI3AK-2, 64); водовозу Нифонту куплены порш ни (кн. пр.-р. вологод. арх. 1617 г. — ГАВО, щ ф. 883, № 7, л. 100 об.); двои порш ни болших да порьш ни каргопольские бечевы белые (от­ водная 1626 г. Двинск. у.— САС II, 7); куплено дватцатеры порш ни каргополы (пр-р. кн. Онеж. Кресты, м. 1662 г.— К Д Р С ) ; д о с м о т р и т /ь / у попов и з а к а з им учинити чтоб им сырых их коровьих порш ен не носити и в таких порш н ях в церковь и в олтарь не ходить и о том за к а зы в а ти старос­ там церковным накрепко оне ходят в таких скверных обущ ах во святилищ е (указ вологод. арх. 1641 г.— Л ЗА К -2 , 64). Таким образом, порш ни — обувь типа баш м аков, их ши­ ли из дубленой кожи, пропитывали ворванью, голенища их опушивались, к ноге п ривязы вались бечевками. Эта обувь р азл и ч а л ась по р азм ер ам и в разны х местах имела особен­ ности в покрое (п о р ш ни каргополы , порш ни карельские, порш ни стречни — стреченки). Н а д е ва л и их на чулки. Н а се­ вере их обували д ля работы на коровьих дворах, поварнях и т. п. У бедноты это бы ла повседневная обувь, что под­ черкнуто в «Повести о Фоме и Ереме» по сп. XVIII в.: Ерема в лаптях, Фома в п орш н ях (С ати р а 17 в., 43). Известны две этимологии слова порш ень: из *порчни от *пърть «лоскут» (С оболевский), из п ъ р х + е н ь , ср.: диал. п о р хлы й «рыхлый, мягкий» (Вахрос. указ. соч., 158). Учи­ ты вая географию слова в XVI— XVII вв., мож но предполо­ жить, что слово порш ень впервые вошло в русский язы к на северо-востоке европейской части России, то есть в зоне кон­ тактов с финно-угорским населением, см. особую активность этого слова в русских говорах Беломорья, Кеми, О нежья (К арт. С Р Г К ) . Переняв у финно-угорских аборигенов обувь, сшитую из грубо выделанных свиных кож, ей и название д ал и под влиянием финского язы ка, ср. финское porsa «по­ росенок» (Финско-русский словарь. М., 1977, с. 478); коми порсь «свинья» (Коми-русский словарь. М., 1961, с. 552). Обувь из-за жесткости м а тер и ал а имела неразгибаю щ иеся складки — морщины, отсюда по аналогии к порш ень появи­ лось назван ие морш ень. О возможности контаминации этих слов в свое время писал Д . К. Зеленин. И звестно и д и а л е к т ­ ное п о р о ш е н ь 59, ка к влияние второго полногласия. Таким образом, одна и та ж е обувь получила два названия: п о р ­ шень, возникшее на базе угро-финского корня поре (см. мо­ тивировку вы ш е), и м орш ень, возникш ее на б азе русского м орщ /и т ь/ (Ф асмер II, 659; Вахрос, указ. соч. 130). Назначение, внешний вид и д а ж е цена поршней и моршней совпадают, см. несколько примеров: п родал м орш не дубленныя взял воемь московок (кн. прих. Корел, м. Д винск. у. 1582—84 гг., № 944, л. 6 об.— К Д Р С ) ; трудникам и наряднику Д о кучаю ка к принялис з а сенокос 6 м орш ни (кн. расх. Богосл. м. В аж . у. 1597 г.— ГААО, ф. 829, оп. 3, № 5, л. 23 об.); купил д венатцатеры порш ни нешитые... купил четверы м орш ни нешытые д а л 3 ал з денгою... д а купил четверы порш ни дубленые нешитые д а л 3 ал 3 де (кн. расх. Богосл. м. 1599 г.— ГААО, ф. 829, оп. 2, № 1, л. 7 об. 13, об.); дал к а за к а м Р езк е Чихину, П анш е, Онтонку по порш ням ... дал детенышам к а з а к а м семеры м орш ни (кн. пр.-р. Богосл. м. 1599 г.— ГААО, ф. 829, оп. 3, № 1, л. 15, 17 об.,); он ж е ку ­ пил малому Еске порш ни стреченки д а л воемь денег (кн. пр.-р. вологод. арх. 1632 г.— ГАВО, ф. 948, № 136, л. 318); 50 пол конинных, 180 м орш ен конинных, 20 сковород ж е л е з ­ ных (ТК Устюга 1656 г.— Т К II, 331). В великоустюгском словаре XVIII в. порш ни толкуются ка к обувь из сырой ко ­ жи (Устюг, 1757 г., 3). Будучи исконно русским образованием, слово м орш ень появилось значительно раньше, чем порш ень. В качестве имени собственного оно употреблено в духовной Климента Новгородца второй половины X III века: възмите а у Борькы 4 гривне оу Фомы оу М о р ъ ш н я особьнеи 2 гривн (Тихо­ миров. Щ епкина, 9). Соответствующий апеллятив мог су­ ществовать и раньше. М орш ень не получил такого распространения, к а к пор­ шень, слово отмечается в старорусский период только в а к ­ тах, связанны х с Архангельском, Великим Устюгом и с Во­ логдой. М орш ни «обувь» не регистрируется в говорах. С л о ­ во п орш ни сохраняется и в наши дни, например, в вологод­ ских говорах порш ни — «обувь, в которой боронили» (Карт. В ОС). Одним примером заф и ксировано слово скреш ни: К урбатку Гридину сыну Бирюлину... додати полпята ж алты н а да скреш ни, то ему за рубаш ки и за ш апку (кн. пр.-р. Корн.Комел. м. Вологод. у. 1576— 77 гг.— К Д Р С ) . Ср.: скреш ни костром., «ступни, босовики,-из сапогов, у которых обрезаны голенища» (Д а л ь IV, 208). П р е д л ож е н н ая В. И. Д а л е м эти­ мология скреш ни от скроботати «стучать, громко шаркать: и д р у гая — от *скрещ ьня (Вахрос, указ. соч. 169) не пред ставл яю тся убедительными. Не использован ли в слове скреш ни тот ж е способ номи нации — указан ие на способ зад ел к и шва, что и в слов стречни — стреченки, которое отмечено только в севернорус ских ак тах XVII века, см.: купил м алом у Еске поршни стре ченки (1,632 г. В ологда, — ГАВО, ф. 948, № 136, л. 318); про д аны порийни стречни лысаные (кн. пр.-р. Онеж. Крест, м 1661 г. — К Д Р С ) ? Н а наш взгляд, стречни от встретить встречный с утратой начального в, ср.: встреть, стреть, eqrpe та или стрета... встречный или стречный... встречный ил] стрешный (Д а л ь I, 270— 271). Внутренняя ф орм а этого слов; у к а зы в ае т на способ зад ел к и ш ва при шитье обуви, когд; к р а я кож и сдвигаю тся навстречу друг к другу и пришивают ся встречным швом. С креш ни — от другого корня скрестить скрещивать, при таком способе шитья к р а я кож и н а к л а д ы в а ются один на другой, скрещ иваю тся и прош иваются сквоз ным швом. Среди обуви типа б аш м ако в или сандали й выделяется обувь р и туал ьная — к а л и ги «мертвого обувь» (Р ук. леке. ] пол. 18 в., 136). Первы е употребления слова к а л и ги относят­ ся к XII в. (Срезн. I, 1181). П ервон ач ал ьно это б ы л а обувь п аломников и монахов. К а к п огр еб ал ьн ая обувь упоминается в Новгородской Кормчей 1280 г. (Срезн. I, 1182). Все при­ меры XVII в., сод ерж ащ и е какие-либо упоминания о ф у н к­ циях калиг, хар актери зую т их ка к погребальную обувь, н а ­ пример: А денег его и здерж ан о от могилы д а от гробу рубль к а л и ги купил д а л 4 алтын д а най м овал говорити псалтыр (Якутск, а. 1640 г. к. I, № 1, сст. 337 — К Д Р С ) ; Во гробе в л о ж и л ъ богъ душ у въ него; онъ ж е кричаш е тоскуя и бияся во гробе, и к а л и ги своя снеде (Поел. 1666 г. Суб. М ат VI, 217 — К Д Р С ) ; д ан о Зоту П олозову на покупку ум е р ­ шего нищ аго Б о гд ан а са ва н а , гроба, колиж екъ три рублг(кн. расх. 1674 г.— Д Т П III, 193); (д л я погребения цар и вел. кн. А гафии)... на к а л и ги б арх ату червчатого 6 верш, д ел ал и чеботники (1680 г.— Заб-2, 716). Тексты XVII в. не п одтверж даю т мнение И. С. Вахроса о том, что «калиги со времен русского средневековья при­ менялись в быту крестьян не только к а к похоронная обувь но и к а к л ег к а я д о м аш н я я обувка. Калиги-поршни носились косцами и пахарями. О широком бытовании среди народа обуви под названием к а л и г говорит тот факт, что они часто упоминаются в деловых пам ятни ках XVII в.»60 Во-первых, к а л и ги действительно упоминаются в деловы х п ам ятни ках XVII в., кром е цитированных нами, особенно в там ож енны х книгах Тихвинского монастыря, но без у к а за н и я на н азн ач е­ ние этой обуви. Все примеры, где у к а зан о назначение калиг, приведены выше. О тдельны е монастыри и селения явл ял и сь ремесленными центрами по изготовлению того или иного товара, этим могло объясняться частое упоминание о том или ином предмете в актах, связанны х с данной территори­ ей. Во-вторых, в сл о варях XVIII в. ка л и ги — только погре­ б ал ьн ая обувь, см.: к а л и ги « c a lc e a m e a ta m ortuorii» (обувь усопших) (П оли карпов 1704 год); к а л и ги «обувь, что на мертвых кл ад у т (Устюг, 1757 г.— Симони, Ж С , 1898, 2, 445); «калишки делали сь пр еж д е из красной обуви без каблуков, их надевали на умерших и т а к похороняли, веря, что без оных ка ли ш е к мертваго погребать не долж но» (Абевега 1786 г., 216). В-третьих, Вахрос не объяснил, почему он отож дествляет калиги с поршнями, исторических и л л ю стра­ ций он не приводит. И звестны е нам ф акты употребления слова к а л и ги не со д ер ж ат ни малейш его н ам ека на сходство калиг и поршней. П оявление меховой обуви было обусловлено кл и м ати ­ ческими условиями отдельных территорий, поэтому сп ец и ал ь­ ные н азв ан и я обуви из меха встречаются в основном в а к ­ тах, св язанны х с севернорусской территорией. Среди них вы ­ деляется своей более частой употребительностью слово пимы, заимствованное, к а к и са м а обувь, из я зы к а северных а б о ­ ригенов: самоедов, тунгусов (Вахрос, указ. соч., 145)6I. П им ы — меховые сапоги, шили их и из оленьей ш куры ш е р ­ стью н аруж у, голенищ а у них могли быть разной длины. Л ек сем а отмечена в следующих пунктах: А рхангельск, Подвинье, Якутск, М ан газея, Яренск, Енисейск. Фиксируется в текстах с 1604 г. См. примеры: з а пим ы 4 алт. (кн. расх. Богосл. м. В аж . у. 1604 г.— ГААО, ф. 829, оп. 2, № 3!> л. 20 об.); Д а л ъ в к л ад у свящ енникъ Варсонофей... 3 пимы за 10 алтын (кн. вкл. Ант.-Сийск. м. 1612 г., 25 ); пимы самоедские а цена тем ъ пим ам ш еснатцет алты н четыре денги (Якутск, а 1639 г., к. I, № 1, сст. 620 — К Д Р С ) ; а п латя на нем Звероум е ш уба тунгуская са б а ч я с рукави ц ам и на ногах пим ы (там ж е — К Д Р С ) ; у тынгуса у Н отунка Кочу- нова покрадено из лаб аза... пимы новые олени шиты из двунатцети камысов (там же, к. 3, № 2, сст. 4 1 — К Д Р С ) ; п о­ крали... одне пимы долгие оленьи белые (1653 г., Я ренск — Протопопов П, 205); пимы м алы я цена 5 ал... пим ы долгия половинчатыя тынгусския цена 6 ал. 4 денги (росп. цен. 1687 г. Енисейск, 74). П озднее слово пимы, сохранив свой севернорусский характер, кроме меховой обуви стало о б оз­ начать и другую теплую обувь: валяную , войлочную (ОО ВС , 158, 185). Только в якутских пам ятни ках отмечено слово торбосы, заимствованное из якутского я зы к а (Вахрос, указ. соч., 174— 175), это «высокие сапоги из какой-либо шкуры шерстью наруж у: оленьей, лосиной, конской». К приведенным И. Вахросом двум прим ерам прибавим еще один: взято з а ягоды, д а за торбосы д а за огниво (чел. 1655 г. К о л ы м а — Д А И IV, 23). Н а архангельском побереж ье Белого моря во второй по­ ловине X V I—XVII вв. фиксируется слово яры «высокие с а ­ поги из оленьих камасов», заимствовано из самоедских я з ы ­ ков (Вахрос, указ. соч., 202), см. у ж е цитированные исследо­ вател ям и единственные пока д ва примера: Купил... яры с портками д а л гривну (кн. расх. Корел, м. 1551— 59 гг.— К Д Р С ) ; печенского стар ц а Гурия яры оленьи самоедские (кн. пр.-р. Онеж. Крест, м. 1665 г.— К Д Р С ) . Ср.: <гЯ ры м. мн. зимние оленьи ш аровары лопарей, во всю ногу с обувью» ( Д а л ь IV, 679). Л ек сем а унты «меховые сапоги» фиксируется в холмогор­ ских и тихвинских там ож енны х книгах. Вероятно, известна бы ла т а к ж е в А рхангельске и Ярославле, судя по местож и­ тельству торговцев унтами, см., например: Явил ярославец посадцкои человекъ Андреи М атф еев ъ 8 обувей сапоговъ и б аш м аковъ, 20 унтов (ТК Т и хвин , м. 1624 г.— К Д Р С ) ; у Архангельсково города в там о ж н е колмогорец С ава И ванов сын Сухолжин явил оунтъ (Акт. холмогор. т ам .и зб . 1683г.— К Д Р С ) . Слово заимствовано из эвенк, u n ta «сапог» в период з а ­ селения русскими Сибири. Единственным примером представлено слово меш ок, з н а ­ чение которого к а к предмета, схожего с обувью, хорошо раскры то в самом тексте: М еш ок овчиной под лю дцким сук­ ном красным, что на ногах зимою ж и вет (1627 г., Сольвычегодск — Введенский, 49). Возможно, что использование специального мешка д ля обогрева ног в зимнее время было явлением окказиональным. П редполож ительно к назван иям меховой обуви относи­ лось слово кисы — кысы. Заим ствовано из я зы к а коми, см.: кыс «ш кура с ног животного, с кож ан ы м и голенищами, шерстью н а р у ж у » 62. Н е случайна его ф иксация в районах, где русские соседствовали с коми: Великий Устюг, оттуда вместе с русскими переселенцами попало в Якутск. П р и в е­ дем имеющиеся примеры, которые, к сож алению , не содер­ ж а т информации о значении слова: усолец Г риш ка Иринин явил товару... 4 кы са аленьих; усолец Г риш ка Сурначиев явил товару... 5 ко ж аленьих, 2 киса аленьих (ТК Устюга 1634 г.— ТК. I, 300); д в а пуда м асл а д а двадц еть кисов л о ­ синных д а тритцеть кисов кобыльих (Якутск, а. 1639 г.— К Д Р С ) ; 64 оленины, четы рнатцатеры кисы оленьи, шестнатцатеры кам асы (ТК Устюга 1650 г.— Т К II, 124). Сохранилось это слово только в уральских и сибирских говорах в двух значениях: «шкурки с ног оленя, лося или лошади, идущ ая на изготовление обуви», сиб. свердл. перм. урал.; «обувь из такой шкурки» перм,- урал. сиб. «обувь из овчины, тороченная мехом» свердл. перм. ( С Р Н Г — 16, 205). См. т а к ж е кы сы «обувь из конины, шерстью вниз» (В ерхо­ т у р ь е — Ш ишонко, Перм. лет. V— I, с. 161). Д о сих пор неясно, выступало ли в значении «обувь» фиксируемое с XVII в. слово камасы — кам есы — камысы. К олебания гласны х во втором слоге о т р а ж а ю т письменную фиксацию колебаний в произношении зауд арн ого гласного. См. примеры: отпущены на низ по Л ен е реке д л я соболи­ ного промы слу промышленные люди, а с ними... д ва т ц а т кам есов изю бревых (Якутск, а. 1640 г. карт. 2, № 9, сст. 10— К Д Р С ) . В ряд ли на соболиный промысел везли шкуры изюбра, скорей всего, это бы ла теп лая обувь. См. далее: Ч еты ­ реста кам ы совъ лосинныхъ и конинныхъ (Якутск, а. 1641-г.— К Д Р С ) ; с Печеры... д ватцатеры рукавицы кам асьи и ровДужьи, восьмеры упани камасны е, 8 кам асов оленьих, полпуда икры сиговой (ТК Устюга 1656 г.— Т К II, 368); с Печеры... трои лолуголенки, трои кам асы звериные, полпуда са л а б елуж ья (там же, 363). О братим внимание на то, что в последних Двух прим ерах камасы упоминаются рядом с н азваниями обуви. В XVII в. слово было локализовано, особенно часто упоминается в там ож енны х книгах Великого Устюга, что поз­ воляет считать наиболее вероятным его происхождение из коми язы ка, а не из я зы к а лопарей, к а к п ред по л агал И. С. Ва: рос63. Г еограф ия слова в XVII веке по письменным фикс циям: Великий Устюг, Печора, Якутск. В современных говорах у лексемы камасы , кам усы , камь сы среди прочих отмечается значение «меховые с а п о г и торбаса» — арх., камч. сиб. ( С Р Н Г — 13, с. 14, 29, 33. Сведений о наличии в X V I— XVII вв. валяной обуви праю тически нет. У никальным яв л яется следующий пример, не даю щ ий впрочем ввиду ограниченности контекста основани? д ля категоричных выводов, см.: д а л Г алахтиону старцу катаниковъ (кн. выдачи одеж ды и Обуви С.-Пр. м. Вологод. у 1627 г.— ГАВО, ф. 883, № 90, л. 23). Е щ е неожиданнее ссы лка на документ 1226 г. по списку 1590 г. в «Опыте со словника...» с короткой цитатой: валенокъ, сиречь катов1 (Ч О И Д Р , 1847, № 3, с. 101). С лова ва л е н к и и каты не фик сируются в картотеках исторических словарей, не упомина ются в исследованиях, по исторической лексикологии. Катаники «валяны е сапоги с голенищ ами» от катап «сбивать, в ал ять из шерсти». Д ан н ое значение слова к а г а л не отмечено в исторических и д иалектны х словарях, но ак тивно употребляется в зап ад н ы х районах Вологодской об ласти. Катаники сохраняется в севернорусских говорах волог. яросл. костром, вят. новг. пск. новосиб. хабар, олон ( С Р Н Г — 13, 123). См. несколько примеров: катаники с ко роткими голенищами... катаники скатан н ы е (сп. выдачи обу ви 1861 г. Тотем, у.— ГАВО, ф. 1160, № 165, л. 10 об. 38 об .); валенки у нас катаники (1965 г. К ириллов.— Карт В О С ). Особенности функционирования старорусских названш обуви позволяю т говорить о наличии в XVII в. определен ного слоя пассивной лексики, то есть слов, известных како му-то числу говорящих, но практически не употребляемы; в речи. У трата реалии и конкретного зрительного образа стоящего за словом, п озволяла употреблять эти слова ка] предельно общие, абстрактны е назван ия обуви. К ним от носятся бот, выступце, крипида, п лесн и ц а и др. Сюда мь не вклю чаем слова единичного употребления: экзотизм! и окказионализмы . Учитывается только лексика архаично книжного хар а ктер а . Слово бот, отмеченное в древнерусских текстах и попав шее в азбуковники, заф иксировано в ал ф ави те XVII в. ка] польское: «Боть, сапог» (Алф. 446, л. 35 об,— К Д Р С ) . Д ругих примеров употребления его в XVII в. пока не выявлено. Выступце включено в один из словарей, см.: Выступце — gallicae pantofle. (Брс. сл. 34 об. — К Д Р С ) , ср.: Вы сотупце: бачмаги або п антоф ле (Бер. 23|). К рипида толкуется в Сл. Р Я X I—XVII вв. к а к « с а н д а ­ лия» (8, 58), ср. греч. kgr]jxi6a, хотя один пример и не п оз­ воляет судить о внешнем виде этой обуви: Н ы не возми даемую ти кр и п и ду, обуйся, д а весело твориши с нами поуть. К рипида ж е беаш е гвоздиими долгы ми и острыми прибиена, д а обувшюся вся нога прободена будеть (В М Ч XVI в., 953— 9 5 4 — К Д Р С ) . Ср.: крипида: п ан то ф л я (Бер. 218). Слово плесни ц ы хорошо документировано ранними тек­ стами (Срезн. II, 962), но очень редко встречается в XVII в., например: и необувенъ въ сапозе, ни п л ес н и ц ъ иму­ ще (К аз. лет. по сп. X V I—XVII вв. — К Д Р С ) . Ср.: П лесница: подошва, санд ал ъ, черевикъ, п ан тоф ля власне зо в ет­ ся; и т ы ж черевик албо чоботъ невестей н азы вается и музский (Бер. 82). Слово сохранялось и позднее, см.: П л е с н и ­ ц ы — ступни, б аш м аки (Р ук. леке. I пол. 18 в., 274); П лесница — обувь, туфли, прикрепляемы е ремнем к плесне (Бурнашов II, 71). В списке XVII в. «Хождения Трифона К оробейникова» встречается п о п уч и «меховые сапоги, шерстью наруж у» из турецк. рарис « баш м ак, туфля». Я влялось экзотическим словом и употреблено в упомянутом тексте при описании н ар яд а иноземцев, см.: а въ к о ж а х ъ (рыбьихъ) подошвы подш иваю тъ (вставка: и попучи с та в я тъ яры е съ шерстью) (X. Тр. Короб., 60 — К Д Р С ) ; а приш едъ къ церковнымъ д ве р ем ъ сапоги или п опучи велятт* сняти с себя (там же, 63'). Слово п а п уч и уп отребляется в язы ке ю жных и зап ад -' ных сл авян (Вахрос, указ. соч., 141). * * * Р ассм отри м н азван ия исподних оберток на ногу и р а з ­ ных меховых и вязан ы х исподних изделий, облегаю щих ногу. Слово о нуча (старославянский в ари ан т онущ а, из прасл. *on utja) фиксируется в русских текстах с XI в., о б означая пер­ воначальн о обувь вообще (Срезн. II, 672— 673). В значении «кусок ткани д л я оберты вания ног, надеваем ы й под обувь» употребляется в текстах с XIV в., см.: А шюбы бораньи носить безъ пуху, и обувь и до онущ ь имати у игумена (Уст гр. сузд. арх. Дион. ок. 1382 г. — Р И Б VI, 1908, 209); он всегды и м ал все то, изволочил, доспел к а к онучю (Иос. Вол Поел. Кут. 1511 г. по сп. сер. XVI в., 127 — К Д Р С ) . С тарославянский в ари ан т онущ а ка к архаи,чно-книжны£ употребляется редко и только в текстах церковно-религиоз­ ного содерж ания, например: помыслы изметаны яко ж о н у• щ и или яко издирки портяные (Ж . П а в л а Обн. н. XVII в., 97) В контекстах, тяготеющих к язы ковой архаике, использовалс? оборот плат обувной, см.: Число ж е в раце риз его сице б е .. санд ал ей ц а со о б увн ы м и платы, багряновиден тех зр а к бе (1616 г. И. Тимофеев, 51). Впрочем, в последнем примере нужно учесть, что приверженцы книжно-славянской манерь в ы р аж ен и я употребляли слова в очень общем значении: р и ­ за «лю бая одежда»,-■'«плат об увной» «онуча, чулок». В лите­ ратуре демократического содер ж ан ия употреблялось и ело во онуча: Л ю б л ю брата, яко фусточку, себя ж вменяю пре; ним, яко о н у ч к у (Ж ит. Авв., вторая пол. XVII в., 256); Не сонливо тщися господамъ служити: изуй сапоги, снеси \ онучи (К. Истомин, кон. XVII в., Л ЗА К -2 , 130). П риведем несколько примеров из деловых текстов XVII в. Д а л старцу Геронтыо сапоги белые д а о нучи серм яж ново сук­ на; д ал ступни и о нучи серм яж ны е (кн. выдачи обуви * одеж ды С.-Пр. м. 1627 г. — ГАВО, ф. 883, № 90, л. 9,17) куплено гсдрю архиепекпу на о н у ч к у аршин зеленые летчины (1632 г., Вологда — ГАВО, ф. 948, № 136, л. 130). Таким образом, слово онуча было естественно в х у д о ж е­ ственных текстах демократического содерж ан ия и в деловой письменности. Слово ч ул о к появляется в п ам ятни ках письменности i XVI в., но в XVII в. у ж е широко распространено в русское языке. В ы скаж ем одно предположение о причинах столь бы­ строго освоения этого слова. И зделия, аналогичные чулкам а именно — ногавицы были у русских сы здавна. Вероятно покрой чулок о к а зал ся удобнее, производство эффективнее они чаще вязались, а не шились, ка к ногавицы, поэтому сло­ во ч ул к и было пересено и на старый тип изделий, об легаю ­ щих ногу — ногавицы. Это объясняет редкое употребление слова ногавицы в XVII веке. Н а общерусский х ар а к т ер с л о в е ч уло к у казы в ал и в свое время И. С. Вахрос, И. С. Козыре! И д р .64 Чулки состояли из голеш ек «верхняя часть» и прикопы тья — прикопыток «часть, н ад ев аем ая на с ту п н ю » 66, отдель­ но могла приш иваться подошва, см. примеры: куплено подъ чю лки двои подошвы (кн. расх. 1669 г. Д е л а ТП III, 42); даны ему прикопотки к чю лкам старым (кн. выдачи обуви Тр.-Гледен. м. 1675 г. — ВОКМ , № 9548, л. 49); даны чю лки голеш ки стары е прикопыте новое (там же, л. 51 об.); дано коровнице к чю лка м ъ на прикопытье поларш ина сукна белово (кн. выдачи обуви Тр.-Гледен. м. 1682 г. — ВОКМ , № 9548, л. 19 об.). К о ж ан ы е чулки могли служить и комнатной обу­ вью, см.: Выходил И ван Годиновичь в однех ч ю лк а х и без чеботов, в одной сорочке и без пояса («И ван Годинович» кон. XVII в. — Былины, 196). В XVII в. ч у л к и часто встречается в сочетании вязаны е чулки, хотя были и чулки из сукна разного качества, ш елка п других тканей; были теплые чулки, например, из меха и холодные. См. примеры: штаны темносини на двои ч улки, одни лундышны темносини, а другие ш а р л а т червчат (дух. 1615 г. М осква — А. гр. распр. II, 215); девятеры ч ю лки лятчинные (1623 г. М ан газея — Цом. Сл. 560); купил гсдрю архиепскпу ч ю лк и вя за нны е (1627 г. Вологда — ГАВО, ф. 948, on. 1, 135, л. 241). Чулки были разны х р азм еров и разной длины, см.: повезл сысольской покупки... сто пятьдесятеры ч ю лки в язан ы е боль­ шей и малой и середней руки ( ТК Устюга 1677 г. — ТК III, 108); сделать 760 ч улк о въ , белыхъ и серыхъ, долгихъ, кото­ рые б были за колено (цар. указ 1632 г. М осква — АМ Г I, 395). Р азл и чи е в покрое, способе шитья или вязки чулок о т р а ­ жено в определениях колмогорские, литовские, польские, не­ мецкие и др.: а с ним идет русского товару... восмьнатцатеры чю лки литовские в язан ы е (Якутск, а. 1641- г., к. 4, № 5, сст. 7 5 — К Д Р С ) ; купил на посаде сукон сермяж ны х, чю лков вязан ы х на сибирскую руку (ТК С ольвычегодска 1655— 56 гг. — Т К II, 488); с собою к р а ж ею снес... двои ч у л к и ко ­ ж ан ы е немецкие (чел. 1669 г. Вологда — ВГВ, 1860, № 30); того ж числа из Менска мещанин И ван Григорьев явил... 18 чю лко в польских (ТК Смоленска 1673 г. — Рус.-бел. с в я ­ зи II пол. 17 в., 126); колмогорец Иван Г аврилов Гусевых явил отсталого товару... четверы рукавицы ровдужьи, трои ч ю лки в язан ы е колмогорские (ТК Устюга 1680 г. — Т К III, 270); чю лки английские цена 4 гривны, ч у л к и анбурские це­ на полъполтины... ч у л к и вязан ы е двинские цена гривна... чулки грезнивецкие цена 6 ал (цен. роспись 1687 г. Ени­ сейск, 96); куплены серые ч у л к и немецково д ел а (кн. пр.-р. Богосл. м. Р язан ск. у. 1684— 89 гг. — К Д Р С ) ; куплено... чю лки вологодские белые (1699 г . — Сб. П етра I, 173). У слова ч уло к в то время было много производных: ч улченки — чулчонка, чулочки, чулочн ик, чулочн ы й и т. д., что т а к ж е свидетельствовало о его полной усвоенности русским язы ком .65 Короткие чулки без голяшек, надеваем ы е только на ступ­ ню, имели в великоустюгских текстах второй половины XVII в. н азван ия прикопытье, прикопытки. Эти слова я в л я ­ лись диалектны ми с очень ограниченным ареалом распрост­ ранения. См. примеры: старцу Прокопию Гаркунову... д ал свитку новую свитошного сукна, чулки прикопытки н., вой­ лок (1668 г. Устюг — Ш ляпин. Акты ВУ II, 210); д ан о чулки прикопытки, онучи белые новые с переменою (там же, 232); дано ему прикопыте новое д а уледи дубленые новые (кн. выдачи п латья и обуви Тр.-Гледен. м. 1675 г. — ВОКМ, № 9548, л. 15); дано ему прикопыте новое белаго сукна (разд. кн. Тр.-Гледен. м. 1675 г. — В ОКМ , № 6823, л. 4 об.); ему ж даны прикопыте новое с полуголенками старыми (там же, л. 31 об.). П оследую щ ая судьба слова предстает перед нами в сл е­ дующих сопоставлениях: прикопотки — носки; прикопотки — носки к чулкам (Устюг, 1757 г., 4 ); прикопотки «получулки, носки» иркут. камч. тобол. (ООВС, 177); прикопотки «шер­ стяные носки» сибирск. (Б у рн аш ов II, 133); прикопут ки «чулки, связанны е из толстой квашенной шерсти» вологод. (Иваницкий, 19). И с каж ен н ы е в арианты прикопотки, п р и к о ­ путки Т5 северновеликорусских и сибирских говорах XVIII — XIX вв. — свидетельство утраты связи этих слов с д р ев не­ русским копытьце. В архаичных говорах на востоке В ологод­ ской обл. сохраняется прикопытки «вязаны е носки», «ш ер­ стяные носки до щ иколоток» (К арт. В О С ), где точно повто­ ряется звуковая ф ор м а и сем антика старорусского слова. Если прикопытье — «чулки без голяшек», то п о луго л ен к и и п а го лен ки (от слова го лен ь «часть ноги от колена до ступ­ н и ) — «чулки без ступни или короткие чулки, носки». С XVI в. фиксируется слово п о л у го л е н к и «холщовые или с а ­ фьяновые короткие чулки, носки». Оно имело областной х а ­ рактер; упоминается в ак тах Троице-Сергиева монастыря, архангельских, великоустюгских и вологодских деловых бу­ магах, например: а в ъ чемодане платя... п о л у го л е н к и б агр о­ вы да тарки (дух. Тр.-Серг. мон. 1521— 22 гг. — А Р С , 199); на п о л у го л е н к и и з д а р ж а л холсту 16 локот... разош лось хол­ сту на онучи и п о л у го л е н к и 50 лок (кн. расх. Богосл. м. В аж . у. 1597 г. — ГААО, ф. 829, оп. 3, № 5, лл. 22, 23 об.); д ел ал госдрю архиепскпу п о л у го л е н к и изъ архиепскпля саф ьяна (кн. пр.-р вологод. арх. 1627 — ГАВО, ф. 948, on. 1, № 155, л. 218); с Печеры... полпуда икры красной, трои п о л у го л е н ­ ки, трои кам асы (ТК Устюга 1656 г. — Т К И, 363); товаров... одиннатцатеры рукавицы теплые пятеры п о л у го л е н к и дватцать мерлуш екъ маленких (А. Холомогор. там. избы 1682 г., № 72 — К Д Р С ) ; явилъ... д венатцат аршин выбоики пятеры п о луго л ен к и (там же, 1683 г., № 1083 — К Д Р С ) . В великоустю жских актах, где полуголенкам соответство­ вало- прикопытье, слово п о л у го л е н к и озн ач ал о «верхняя часть ирикопытья, голенище», см.: ему ж даны прикопыте новое с п о л уго л ен к а м и стары м и (кн. разд. Тр.-Гледен. м. 1675 г . — ВОКМ , № 6823, л. 31 об.). См. в говорах XIX в.: «При ношении поршней о б в я з ы в а ­ ют голени полотняной обверткой, назы ваем ой п о луго лен ки . Помор.» (Подвыс. 133). П а го ле н к и «чулки без ступни, охваты ваю щ ие только го­ лень ноги до щиколотки» заф иксировано одной цитатой в картотеке Д Р С , см.: служ ебником выдано на п а го лен ки вм е­ сто чюлков восминатцеть арш инъ ряднины (кн. пр.-р. Онеж. Крестн. м. 1678 г.). См. более поздние данны е о значении этого слова: п а го лен о къ — та часть чулок, которая от колена до ступни или пятки простирается (Сл. 1793 г.), па го лён о к — чулок без носка (Б ур н аш ев II, 40); поголёнок, м. устар. род скатанных из шерсти или сшитых из холста чулок от ступ­ ни до колен (Сл. Р Г К узбасса, 156); по го лён ки «чулки с отрезанным низом» (Карт. BOQ). Д л я именования коротких чулок только в быту знати отмечается с конца XVII в. редкий полонизм шкарпетка (польск. s z k a rp etk a из итал. s c a r p e tta ) , см. примеры: указ а л ъ великий государь прислать... шкарпеток, штанов, чю л­ ков теплых (1680 г. — З а б . Д ом . быт II, 121); шкарпетки песцы черевьи, покрыты отласом красны м (XVII в. — Р о ­ зыск. Ф. Ш акл. IV, 44). Д у м ается, кв ал и ф и кац и я этого слова И. С. Вахросом ка областного в XVII в. неправильна. Это иноязычное заимство вание — экзотизм, который в X V III в. через городское npd сторечие в форме карпетка распространяется шире, см.: Норд стет, 1780 г.; карпетка «носок вязаной или сшитой из хол ста, из зам ш и, надеваем ы й на ногу сверх чулков так, чтобь из-под б а ш м а к а не мож но было его видеть» (Сл. 1792 г.) Очень широко распространено анализируемое слово в сов ременных говорах, о б о зн ачая различны е типы чулок, обер ток (С Р Н Г -13, 98) 67. И з польского я зы к а в середине XVII в. в ю жновелико русские акты проникает слово панчохи, которое означало, су дя по более поздним диалектн ы м данны м, разновидност] чулок. Все имеющиеся примеры — из там оженной книги Кур ска за 1647 г., см.: И ноземец города М огилева Р адион Ильи! явил... 150 панчох, 3 четвертины лавеных; И ноземец горо да М агилева Филип Семенов явил... 8 панчох, 4 куш ека Инозем ец города М аги лева Аникон Кирилов явил... 17 пан чох, 130 поясов (Рус.-бел. связи. Сб.. док. Минск, 1963, 204— 205). В дальнейш ем территория употребления слова расши ряется, увеличивается и его сематический объем: Пантохе ж. пск.-твр. онучка, обвертки на ногу (п а н ч е ха ? ), панчехс ж. нвг.-чрп. панцёхи, ниж, кур. запд. польск. чулки; места ми суконные, сшитые чулки; орнб. валенки, катанки (Д ал! III, 15— 16). * * * Л ексико-семантическая группа названий обуви не былг абсолютно изолированной от названий одежды, с ними е( связы вает п ромеж уточная микрогруппа «названия оберток нг ногу и чулок». Отдельны е предметы одеж ды или обуви м ог ли выполнять двоякие функции, о б означая нечто переход ное меж ду этими двум я группами. В систему названий обуви X V I—XVII вв. входили лек семы, разн ы е по времени и источникам происхождения. А к ­ тивно шел процесс заи м ствован и я иноязычных слов, особен но на территории, где русское население контактировалс с финно-угорским,-тю ркским населением, с западны м и с л а ­ вянами. Бы ли и другие источники заимствований. Отдельные члены анализируемой Л С Г были д иф ф ерен ­ цированы по нескольким п ризнакам , важ н ей ш и м из которых явл ял ась терри то ри ал ьная дифф еренциация, что естествен­ но д л я названий этнографического х ар а ктер а . А реал употребления различны х лексем Л С Г «обувь» от­ личался своими р азм ер ам и в зависимости от происхождения слова и функций обозначаемой реалии. Бы ли слова общ ерус­ ского употребления. В ы деляется несколько слов, в судьбе которых важ н ую роль сы грало их функционирование в пись­ менной речи Москвы, что обеспечило их успешное распро­ странение на другие территории: это бывшие до середины XVII в. севернорусизмами коты, притачки, порш ни, а т а к ж е тюркизм ичетыги. Н а всей территории, зан ято й севернорус­ ским наречием, отмечены приш вы , упаки, канги, стречни. Вместе с тем территория этого наречия членится на д ве зо ­ ны: зап ад н ую (приш итки, улед и , — везде; во л о с я н и к и — Тих­ вин; х о д а к и — В алдай , Торж ок; унты — Тихвин, Холмогоры) и восточную {чарки, морш ни, обуток, о б уя — на всей тер ри ­ тории; улед н и . катаники, ошетни — Вологда; друж ки — Сольвычегодск; прикопытки — Великий Устюг). В зоне контактов с финно-угорским населением употреблялись заим ствования пимы (П одви нье), яр ы (А рхангельск). О бщими д л я севера и центра России были лексемы ступ­ ни, п о л уго л ен к и , головы , а д л я центра и юга — чирики. О т ­ мечено западно- и южно-русское панчохи. З а тр о н у л а эту группу и ж анр ово-стил евая д иф ф ер ен ц иа­ ция, особенно в кругу общих названий обуви. К числу к н и ж ­ ных архаизм ов относятся об увение, обувищ а, обуищ а, обущ а; общеупотребительным было слово обувь; к разговорной речи тяготеет лексем а обутки, употр еб л яю щ аяся только в деловой письменности. В фонд пассивной лексики переш ли у ста р ев ­ шие н азв ан и я выступце, крипида, бот, плесница. Отметим та к ж е экзотизмы польского происхождения, проникшие в язы к Москвы: чижмы, шкарпетки. О б р а щ а е т на себя внимание устойчивость и активность некоторых словообразовательны х моделей, функционирую­ щих в кругу рассм атриваем ы х лексем в основном сл ав я н ско­ го происхождения, из них выделяю тся о б разован ия с суф ­ фиксами -к- (карпетки, обутки, полуголенки, прикопытки, пришитки, ч ар к и ), -н- (моршни, поршни, скрешни, стречни, ступни), -иц- (лыченицы, плесницы, уляд н иц ы ). Суффиксы могли варьироваться, менять свой, фонетический облик. З а суфф иксами зак реп л ял и с ь и отдельные значения общего или частного хар актера. Так, модель с суффиксом -иц- употреб­ л ял ас ь д ля обозначения покрытий на конечности человека, ср. рукав-иц-а, ногав-иц-а. § 2. Н азвания головных уборов И з ан ал и за исключаются н азван ия предметов воинского сн аряж ения, а т а к ж е наименования головных уборов в ц а р ­ ских и священнических наряд ах, где они имеют дополнитель­ ное символическое значение. В зависимости от принципа номинации можно наметить несколько групп наименований головных уборов: 1) по полу и семейному положению лиц, носящих головные уборы — муж ские и женские; среди женских: уборы девушек, уборы невест, уборы зам у ж н и х женщ ин; 2) по назначению д л я оп­ ределенного сезона или процесса: зимние, теплые и летние, холодные; комнатны е и выходные, дорожные; спальные; мовные и т. д. При этом к а ж д о е слово имело несколько у к а з а н ­ ных признаков и могло входить одновременно в нескольких упомянутых групп. П ор я док описания слов будет следую ­ щим: н азван ия головных уборов, общих д ля мужчин и ж е н ­ щин; н азван ия муж ских уборов; н азван ия женских уборов (по особенностям внешнего вида: шапки, шапочки, повязки, п латки ). О бобщ аю щ его назван ия головных уборов, единого для всех типов письменных текстов, в XVII в. не было. В д ел о ­ вой письменности такое общее название, ка ж етс я, и вовсе отсутствовало, хотя некоторые потенции к этому проявляло слово ш апка. В книжной письменности, особенно церковнославянской ориентации, тяготевшей к абстрактно-отвлечен­ ной манере излож ения, употреблялось несколько родовых н а ­ именований: главотяж, завой, покры вало. В деловой пись­ менности эти н азван ия отсутствуют, к а к и экзотические н аи ­ менования типа чалм а. С амы м популярным общим головным убором бы ла ш ап­ ка, в текстах упоминаются шапки женские, мужские, д еви ­ чьи, робячьи и дитячьи, а с учетом сезонного назначения — студеные и теплые. Определения при слове ш апка называют материал, из которого они изготовлялись: соболья, лисья, недособолья, недолисья, шубная, белья, овчинная, пупчатая, хвостовая, горлатная, б арх атн ая, суконная, таф т ян ая, к р а ш е ­ нинная, киндячная, ка м ч а тая , атласн ая. М ожно встретить указания на профессиональное и социальное назначение ш а ­ пок: чернецкая, б ратц кая; на использование в зависимости от семейного полож ения вл ад ел ьц а: вдовья; на п ред н азн а­ ченность д ля выполнения определенных функций: ходильная, ездовая, сп альная; на особенности покроя: кум ы кская, поль­ ская, круглая, низкая, тунгусская, черкасская. Общность данного головного убора д ля лиц обоего пола подчеркивал Карион Истомин в букваре 1694 г.: ш апка по­ требна и ж ене и муж у (л. 30). Слово имело общерусский характер. Приведем несколько примеров из деловых текстов: Явил продать... ш апка девья хвостовая соболья (ТК Устюга 1652 г. — Т К II, 296); дано Афонасю шапочнику от трех ш апок от робячих за пух ов­ чинной з а дело д в а алтн а (Вологда, 1627 г. — ГАВО, ф. 948, on. I, № 135, л. 184); ступни положены ш а п ку н. холодную (1663 г. Устюг — Ш ляпин. Акты ВУ II, 211); ш апка муская вершок червчетой бархатной окол соболей тулейка выбой­ чатая... ш апенко девичье робячье соболье... ш апка муская робячья испод соболей пупчатой вершек вишневой (Тотьма, 1671 г. — Ч О И Д Р , 1894, кн. 3, 21). В активное употребление в XVII в. входит треух «зимняя, чаще меховая ш а п к а с трем я л о п а с т я м и » 68. Носили треухи мужчины и женщины. Слово имело общерусское расп р о с тр а­ нение, чему способствовало, вероятно, его раннее употреб­ ление в язы ке Москвы, а т а к ж е х ар актери зов ал ось высокой частотой использования. Приведем наиболее ранние примеры его употребления и некоторые другие иллю страции: треух рысей сукно вишнево, ветчан, цена 10 ал ты н ъ (оп. им. Тат. 1608 г., М осква — К Д Р С ) ; отпустили из Тоболска на Русь торгового человека Филку Васильева, а с ним мягкие рух­ ляди... одиннадцать исподов пупчатых, треух пупчатой, д р у ­ гой лисей д а лапчатой соболей (п р о езж ая гр. 1609 г., Т о ­ б о л ь с к — А Ю Б П, 75); куплен на М оскве треух (кн. пр.-р. Новоспасск. м. 1614 г. — С Г К Э I, 886); д а л треух теплой... треух под сукном черным рясочны мъ п о д е р ж ан (кн. выдачи одежды С.-Пр. м. Вологод. у. 1627 г. — ГАВО, ф. 883, № 90, л. 4 об., 28); треух лисей лапчатой, верш ок червчатой; треух соболей, верш ок червчатой (1627 г. Сольвычегодск — Вве­ денский, 41); купил сукна гвоздишново келар ю на треух (кн. пр.-р. С.-Пр. м. Вологод. у. 1632 г. — ГАВО, ф. 512, № 32, л. 29 об). В текстах разли чаю тся треухи мужские и женские, у к а ­ зы вается на их предназначение (д орож н ы й), сообщ ается о м атери але или способе изготовления (лисий, мерлушчатый, тафтяной, стеганый и т. д .), о наличии отделки или у к р а ш е ­ ний (золотный). Бы строму распространению слова способствовала мода, их стали носить .и лица духовного звания, в источниках упо­ минаются треухи игум енские, чернецкие, братские. П р и в ер­ женцы старых обычаев о суж дали ношение треухов: Д а не носи себе треухов тех, сделай шапку, чтоб и рожу-ту всю з а ­ крыли, а то беда на меня твои треухи-те (Ж ит. Авв. ок. 1671 г., 208). Общерусское слово ш ля п а фиксируется пам ятникам и с XVI в. (Срезн. III, 273). Носили ш ляпы люди р азны х сосло­ вии: от крестьянина до царя, светские и духовные лица. С ло­ во заимствовано из немецкого (Ф асмер IV, 210), в текстах часто упоминаются нем ецкие ш ляпы . Д ел а л и с ь эти голов­ ные уборы из войлока (полст яная, в а л я н а я ) и шерсти (п у ­ хова я, в я за н а я ). П риведем несколько примеров, описывающих внешний вид и назначение шляп: процеди скроз чистои плат или ш л я п у полстяную или ко л п ак ъ (воин. кн. 1610 г., М оск­ ва, 72 — К Д Р С ) ; дано от потклатки от ш ляпы от д ел а и за краш енину д ва алтна (1620 г., Вологда — ГАВО, ф. 948, № 131, л. 114 об.); устю ж анин Третьяк М аксимов сын Губин явил д ва мухояра д а 6 ш л я п черных (ТК Устюга 1633 г . — Т К I, 68); товару в проезд явил 2 половинки сукна к а р м а з и ­ ну да ш ля п ы немецкие (ТК Устюга 1650 г. — Т К II, 15); ш л я п а игуменская пуховая подлож ена камкою двоеличною перевяз и кисти шелковы е ш ля п ен к о черное братское (1656 г. Вологод. у. — ГАВО, ф. 883, № 28); ш л я п а п р о езж а я (рос­ пись 1661 г., Вологда — J13AK-3, 42); А со л д атом ъ дати епанчи, и каф таны , и ш ляпы , и б аш м аки (до 1700 г. М оск­ ва — Петр I, 717). Из названий мужских головных уборов общерусским бы ­ ло слово к о л п а к « м у ж ская остроконечная ш апка с п одк лад ­ кой и отворотам». П о нашим данны м, это слово употреб л я­ лось на севере (Архангельск, Сольвычегодск, Великий Ус­ тюг, Тотьма, Вологда, Тихвин, В а г а ) , в центре (М осква) и на юге (Белгород, Д ор ого бу ж , С моленск). С амы е ранние случаи употребления лексемы относятся к XV в.: А коли яд ят и они крош ят мясо, или рыбу д а кл ад у т под к о л п а к или под ш апку (Сл. челов. незн. по сп. кон. XV в. — К Д Р С ) ; платья... семь однорядокъ да семь сорочекъ да семь колпаковъ (1474— 1505 гг., Крым. д. 1, 8 — К Д Р С ) . К олпаки были распространены в XVI и XVII вв., их одинаково часто упо­ требляли цари, монахи, горож ане и крестьяне, причем носи­ ли их ка к вторые, дополнительные уборы, одновременно с шапкой, см.: А г р аб еж у у него взяли, оторвали ож ерелье съ пугвицами з ъ ж емчю ж ны ми, д а сняли ко л п а к ъ да ш апку черну д а тафью кам чату (1543 г., Москва, Польск. д., 225— К Д Р С ) ; бояре въ ш а п к ах ъ и въ к о л п а к а х ъ (Оп. Гран. пал. 1672 г., М осква — К Д Р С ) ; того ж дни к к о л п а к у что под горлатною шапкою на подпушку отласу золотного по червчетой зем ле по смете с д ва верш ка (1670 г., М осква — Заб. 1 ,2 ,8 3 4 ). Судя по текстам XVII в., ш апка и кол п ак внешне р а з л и ­ чались, но функционально совпадали и могли зам ен ять друг друга, ср.: положити... 2 мисы одна под к о л п а к или под ш ап­ ку, а д р у гая под кику (Домострой, чин свад. XVII в., 159); На Ереме зипун, на Фоме каф тан, на Ереме ш апка, на Фо­ ме к о л п а к (Пов. о Фоме и Ереме — С атира XVII в., 43). Приведем еще несколько примеров: купил д ва ко лп а ка поваренным ребятам купил служ ебнику Офонке колпак (1617 г., Вологда — ГАВО, ф. 883, № 7, л. 180 об.); грабил сынишка моего Оску, а граб еж ом у него взял ко л п а к бел (1608 г., Т арн аго — Р И Б XIV, 588); устюженин Степан Е в ­ докимов сын Ж у рл и вой приехал на лош аде с Москвы, явил продать... 10 к о л п а к о в московских (ТК Устюга 1635 г. — ТК 1, 2 2 2 ). В XVII в. на южнорусской территории отмечено за и м с т ­ вование из польского м агерка (м агирка — могерка — мегерка — м огирка), см.: Явил иноземец литвин горада М огилева Л\осей Мосеев на дву подводах полтора д есятка сапог, 26 м агирак, 2 килима (ТК Курска 1642 г., — Рус. — бел. связи. Минск, 1963, 179); иноземец города М аги лева П авел Ани­ симов явил... 23 могерки добрых, 20 м огерок косматых, ки ­ лим турской (ТК Курска 1647 г. — там же, 205); иноземец города М огилева Андрей Семенов явил на возу... 200 мегерок черных (там же, 206); литовские торговыя люди на Т у­ лу приезж ивали торговать с товары... с сафьяном и м огирки и з подпояски (распрос 1651 г., Тула — там же, 261). Слово п р одолж ало функционировать в русском язы ке на ограниченной территории: «.Магерка ж. запд. вал ен ая белая шапка, тулья без полей; сломок» (Д а л ь II, 288). Р азн оо бр азие женских головных уборов вызвано их д и ф ­ ференциацией в зависимости от в озраста и семейного поло­ жения женщины, а т ак ж е тем обстоятельством, что головные уборы женщин помимо основной функции — защ и щ ат ь голо­ ву от внешних атмосферных воздействий выполняли еще роль головного украшения, а иногда служили и знаком со­ циального положения. К числу общих названий женских головных уборов отно­ сились слова повой, покруты. Слово повой, сохранявш ееся в XVII в. ка к архаичное или, может быть, местное, отмечено в севернорусском сборнике пословиц, см.: Не р а д а б аб а по­ вою, рад а упокою. К зимним женским уборам относился меховой каптуръ, название этой разновидности шапок заимствовано из т а т а р ­ ского язы ка (Фасмер II, 187— 188). Слово впервые отмечено в духовной грамоте 1503 г.: Д а дочери ж ъ моей приданое Анино . . . каптуръ соболей да накапки сажоны (С Г Г Д 1,339— К Д Р С ) . Употребляется в московских, псковских и вологод­ ских актах, например: з а л о ж и л . . . каптуръ соболенъ, наго­ ленной (1576 г., Вологда — AC I, 544); з а к л а д . . . каптур да ож ереле отдал (кн. пр.-р. Корн.-Комел. м. Вологод. у. 1576 г., л. 30 об. — К Д Р С ) . В перечне женского платья каптур собо­ л е й упомянут в строгановских столбцах 1577 г. ( К Д Р С ) . Судьба слова изменилась в XVII веке. Так, в севернорусских ак тах оно употребляется лиш ь в значении «монашеский го­ ловной убор». В Москве каптур входил в н ар яд членов ц а р ­ ской семьи, их слуг, а т а к ж е представительниц знатных ф а ­ милий, см.: д а л а государь за него царица Ш уйская д е в к у . . . а за нею д а л а шапку золотную да каптур соболей (1610 г., Москва — Заб. II, мат. 25) 69. М ожно предположить арх а и ­ зацию этого слова в XVII в. и появление тенденции к пере­ ходу в пассивную лексику. О бщерусское кокош ник «головной убор зам уж н их ж е н ­ щин» превосходит по частоте употребления слово кика, кото­ рое к тому ж е ограничено территориально, так, слово кика не обнаруж ено в севернорусских текстах. Приведем примеры на слово кокошник-, да кокош ников и всякие мелкие рухъледи на полтину (1646 г., Вологод. у. — ОВС-8, 6); приходил П е р ш а . . . наряд яся в женское платье и укрутяся в подубрусник и в кокош еникъ (1658 г. Вологод. у. — ОВС-8, 18); воемь кокош ников золотных полотняных комского полотна и прос­ тых (1671 г., 'Готьма — Ч О И Д Р , 1894, кн. 3, 21); са р аф ан кумачно рубль ко ко ш ник золотнои д а д ва головонца рубль (А. Верхоч. съезж. изб., 1.671 г . — К Д Р С ) ; десять ко ко ш ни ­ ков шытых с золотом и серебром (роспись 1680 г., Муром, у.— АЮ Б III, 271); д в а седла конские со всею збруею кокош ник золотной женской (А. Холмогор. там. избы 1684 г., № 1143 — К Д Р С ) ; женского платья 3 треуха собольих кокош ник низаной (оп. им. В. Голицына 1690 г., М осква — Д . Ш акл. III, 141). Об употребительности слова кокош ник в южнорусских ак тах конца XVII — н ач ал а XVIII вв. сообщ ает С. И. К от­ ков 70. Слово сорока «летний или комнатный женский головной убор» являлось общерусским, однако на огромной территории бассейна Северной Д вины оно было очень редким. См. при­ меры: сорока (1619 г. Холмогоры — Сл. Р. Д ж е м с а , 70); а 4-хъ сорокъ, что по камскому полотну шитых золотомъ, и две со­ роки налицо, а трехъ сорокъ что русково полотна строченыхъ и с торочками, и того нетъ (роспись 1648 г., Вологда — ОВС-13, 35); Д а в коробе ф ата б у м аж н а я д а сорока дирчатая (суд. д. 1653 г., М осква — К Д Р С ) ; д а п латья приданова снох м о и х . . . однорядка три рубли да четыре сороки шиты золотом рубль да шесть сорок шелковых полполтины (чел. 1670 г., Вологод. у. — ОВС-11, 168); в з я л и . . . у копейщика у Зиновя Л инонева л о ш ад ь серги земчю жны е сорока золотная и всю платеною и рубашеною рухледь (1680 г., Воро­ н е ж — Баг. Мат. XXVII, 86); носятъ на г л ав ах ъ своихъ вмес­ то клобуковъ они ж енския сороки поверхъ л б а (XVII в., Москва, Суб. Мат. III,' 243 — К Д Р С ) . Вероятно, севернорусским по району первоначального бы­ тования было слово во ло сн и к ( в о л о с н я к — волостник) « в я з а ­ ный женский головной убор, надеваемый вниз под ш апку или платок». П а южнорусской территории, судя по данным д ел о­ вой письменности и диалектны м словарям, оно не заф и кс и р о­ вано. В XVII в. отмечено в псковских, вологодских, велико­ устюжских, верхотурских и енисейских актах, употреблялось в московских грамотах, например: утиральник белой, 3 воло сн и к и с ошивками везомы золотом и серебром (нач. XVII в., Москва — Заб. II, мат. 35); убрус волосник (1607 г., Псков — Фенни, 91); а в коробье было ож ерелье жемчю ж ное да в о ­ ло сн и к з зав яскам и (1626 г. Устюг — АХУ III, 19); меня М арьицу во дворе у себя бил по ушам и окосматил, и о г р а ­ бил, а гр а б е ж е й у меня з головы схватил ш апку . . . да в о ло с ­ ник золотой да шелком вязам, обшивка ж ем чю ж ная, цена Р азн ообрази е женских головных уборов вызвано их д и ф ­ ференциацией в зависимости от в озраста и семейного п оло­ жения женщины, а т а к ж е тем обстоятельством, что головные уборы женщин помимо основной функции — защ и щ ать голо­ ву от внешних атмосферных воздействий выполняли еще роль головного украш ения, а иногда служили и знаком со­ циального положения. К числу общих названий женских головных уборов отно­ сились слова повой, покруты. Слово повой, сохранявш ееся в XVII в. ка к архаичное или, мож ет быть, местное, отмечено в севернорусском сборнике пословиц, см.: Не рад а б аб а по­ вою, р ад а упокою. К зимним женским уборам относился меховой каптуръ, название этой разновидности ш апок заимствовано из т а т а р ­ ского язы ка (Фасмер II, 187— 188). Слово впервые отмечено в духовной грамоте 1503 г.: Д а дочери ж ъ моей приданое Анино . . . каптуръ соболей да накапки сажоны (С Г Г Д 1,339— К Д Р С ) . Употребляется в московских, псковских и вологод­ ских актах, например: за л о ж и л . . . каптуръ соболенъ, наго­ ленной (1576 г., Вологда — AC I, 544); з а к л а д . . . каптур да ожереле отдал (кн. пр.-р. Корн.-Комел. м. Вологод. у. 1576 г., л. 30 об. — К Д Р С ) . В перечне женского платья каптур собо­ л е й упомянут в строгановских столбцах 1577 г. ( К Д Р С ) . С удьба слова изменилась в XVII веке. Так, в севернорусских ак тах оно употребляется лишь в значении «монашеский го­ ловной убор». В Москве каптур входил в н аряд членов ц а р ­ ской семьи, их слуг, а т а к ж е представительниц знатных ф а ­ милий, см.: д а л а государь за него царица Ш уйская д е в к у . . . а за нею д а л а шапку золотную да каптур соболей (1610 г., М осква — Заб. II, мат. 25) 69. М ожно предположить а р х а и ­ зацию этого слова в XVII в. и появление тенденции к пере­ ходу в пассивную лексику. Общерусское кокош ник «головной убор зам уж н их ж е н ­ щин» превосходит по частоте употребления слово кика, кото­ рое к тому ж е ограничено территориально, так, слово кика не обнаруж ено в севернорусских текстах. Приведем примеры на слово кокошник-, да кокош ников и всякие мелкие рухъледи на полтину (1646 г., Вологод. у. — ОВС-8, 6); приходил П е р ш а . . . н аряд яся в женское платье и укрутяся в подубрусник и в к о кош еникъ (1658 г. Вологод. у. — ОВС-8, 18); воемь коко ш ни ко в золотных полотняных комского полотна и прос­ тых (1671 г., 'Готьма — Ч О И Д Р , 1894, кн. 3, 21); са р аф ан кумачно рубль ко ко ш ник золотнои да д ва головонца рубль (А. Верхот. съезж. изб., 1671 г . — К Д Р С ) ; десять к о ко ш н и ­ ков шытых с золотом и серебром (роспись 1680 г., Муром, у.— Д Ю Б III, 271); д ва седла конские со всею збруею кокош ник золотной женской (А. Холмогор. там. избы 1684 г., № 1143 — К Д Р С ) ; женского п латья 3 треуха собольих кокош ник низаной (оп. им. В. Голицына 1690 г., М осква — Д . Ш акл. III, 141). Об употребительности слова кокош ник в южнорусских актах конца XVII — н ач ал а XVIII вв. сообщ ает С. И. К от­ к о в 70. Слово сорока «летний или комнатный женский головной убор» яв л ял ось общерусским, однако на огромной территории бассейна Северной Д вины оно было очень редким. См. при­ меры: сорока (1619 г. Холмогоры — Сл. Р. Д ж е м с а , 70); а 4-хъ сорокъ, что по камскому полотну шитых золотомъ, и две со­ роки налицо, а трехъ сорокъ что русково полотна строченыхъ и с торочками, и того нетъ (роспись 1648 г., Вологда — ОВС-13, 35); Д а в коробе ф а та б у м аж н а я д а сорока дирчатая (суд. д. 1653 г., М осква — К Д Р С ) ; да п латья приданова снох м о и х . . . однорядка три рубли да четыре сороки шиты золотом рубль да шесть сорок шелковых полполтины (чел. 1670 г., Вологод. у. — ОВС-11, 168); в з я л и . . . у копейщика у Зиновя Л инонева л ош ад ь серги земчю жны е сорока золотная и всю платеною и рубашеною рухледь (1680 г., Воро­ н е ж — Баг. Мат. XXVII, 86); носятъ на г л а в а х ъ своихъ вмес­ то клобуковъ они женския сороки поверхъ л б а (XVII в., М осква, Суб. Мат. III, 243 — К Д Р С ) . Вероятно, севернорусским по району первоначального бы ­ тования было слово во ло сн и к ( в о л о с н я к — волостник) « в я з а ­ ный женский головной убор, надеваемый вниз под ш апку или платок». Н а южнорусской территории, судя по данным д ел о ­ вой письменности и диалектны м словарям, оно не заф и кс и р о­ вано. В XVII в. отмечено в псковских, вологодских, велико­ устюжских, верхотурскнх и енисейских актах, употреблялось в московских грамотах, например: утиральник белой, 3 вол о сн и к и с ошивками везены золотом и серебром (нач. XVII в., Москва — Заб. II, мат. 35); убрус во ло сн и к (1607 г., Псков — Фенни, 91); а в коробье было ож ерелье ж емчю ж ное да во ­ ло сн и к з завяскам и (1626 г. Устюг — АХУ III, 19); меня М арьицу во дворе у себя бил по ушам и окосматил, и о г р а ­ бил, а граб еж ем у меня з головы схватил ш апку . . . да во л о с­ ник золотой да шелком вязан, обшивка ж ем чю ж ная, цена четыре рубля (я вк а 1631 г., Устюг — АХУ III, Щ 0 1 ) ; да онъ ж е Никонъ бывший п атр и ар х ъ изменилъ на себе белый клобукъ, еж е учинилъ его странны мъ покроемъ и н ад ел ъ его на рога — тую колпаш ную камилавку, аки сельских б аб ъ на волосник7> (чел. Ник. Пустосв. 1665 г., Суб. Мат. IV, 14 — К Д Р С ) ; крестьянку мою Филкину ж ену Ф едорова М арф утку л ая л и и били и во ло сн и к з головы збили и грабили (1668 г., Вологод. у. — ГАВО, ф. 1260, кор. II, № 155); ош ивка цепковая с во лосником суремнииа. н изаная (А. Верхот. съезж. избы 1670 г., карт. № 16 — К Д Р С ) ; во лосникъ в я за н ъ шолком ъ цена 20 ал ош ивка шита золотомъ без во ло сн яка цена рубль с, полтиною (роспись 1687 г., Енисейск — Ч О И Д Р , 1900, кн. 2, 85). Несмотря на частое употребление в московской деловой письменности, (сговорных, росписях, г р ам отках), слово не стало в XVII в. общерусским, ка к думается, по двум причи­ нам: во-первых, по причине малой общественной значимости самого предмета слово отсутствовало в документах общ его­ сударственного значения, к а к царские грамоты, судебники и под.; во-вторых, климатические условия севера предполагали гораздо чаще, чем на юге, одновременное ношение двух го­ ловных уборов, что определило и региональный характер слова во лссни к. В настоящ ее время оно остается достоянием севернорусских говоров, а т а к ж е распространено в районах П о в ол ж ья (С Р Н Г — 5 , 6 0 — 61). В деловой письменности З а у р а л ь я и Сибири имелось смысловое соответствие к этому слову: головод ец — головонец, ср.: П роп ало у него Сенки три нашивки ж енскихъ красныхъ да паворозы отъ головод ца (1668 г. Кунгур — КА, 10); кокошник золотной да два го ло во н ц а рубль (роспись цен 1671 г. Верхотурье — К Д Р С ) 71. В Д омострое XVI в. употреблено слово п о д уб р усн и к «ж ен ­ ский головной убор вроде шапочки или повойника, н ад ев ае­ мого под кокошник или платок — убрус» (о слове уб р ус см. д ал ее в части, посвященной ан али зу платков и накидок). Это слово, ка к и исходное убрус, отсутствует в южнорусских актах. См. примеры: Кормилице на под уб р усн и к 6 вершков дорогов чс-рвчатых гилянских (пр.-р. кн. 1631 г., М осква — Савв., 105) вынесено ис подклета ис сундука . . . женские два подуб р уски ка : один ка м к а л азо ревая, а другой таф та рудо­ ж е л т а я (явка 1636 г. Устюг — АХУ III, 174); русково товару на ленском Илимском волоку , . . пят п о д уб р усн и ко в доро- гилных задки краш енинные (Якутск, а. 1646 г., к. 5, № 16, ест I — К Д Р С ) ; приходил ко мне тот П е р ш а ввечеру, не обослався и не обвестеся, н ар яд яс я в женское платье и укрутяся в п о д уб р ус н и к и в кокошеник (1658 г., Вологод. у . — ОВС-8, 18); Он же, Симон, вел ел ъ со всехъ ж е н ъ съ роботницъ п о д уб р усн и к и сняти и простоволосымъ ходить, д е в к а ­ ми, потому что де у нихъ законн ы хъ мужей не бы вал о (росп. Троф. 1666 г., Субб. М ат.,— К Д Р С ) ; воемь кокошников . . . да п о д ъ уб р усн и ко в д ва кум аш ны х д а д в а дорогилных червчатых (1671 г., Тотьма — Ч О И Д Р 1894, кн. 3, 21); д в а подубрценика огласны х (роспись 1675 г., Верхотурье, карт. № 22 — КДРС) Ч Только в переписи имущ ества Строгановых 1620 г. упо­ мянуто слово ш ам ш ура, по-видимому, диалектное в то время. По описанию ш ам ш у ра близка к кокошнику, см.: Ш ам ш ура шита золотом по белой земле, очелье шито золотом и сереб­ ром. Ш ам ш ура плетеная с метлеками, очелье шито золотом (Заб. II, 586). О бщерусское подзат ы льник «задок в виде широкой сбор­ ки, привязываемый к кике или кокошнику и покрывающий заты лок» (Савв. 104) чаще представлено в севернорусских а к т а х 73. Приведем некоторые примеры: да под кикою положити подзат ы льник, да подубрусник, д а волосник, да покры­ вало (свад. чин нач. XVII в., Москва — В О И Д Р -6 , 29); ц а р и ­ це к белой кике скроен подзат ы льник д а зав язки , на п о д за­ тыльник пошло аршин 2 верш ка тафты виницейки червчатой (кроилн. кн. 1623 г., М осква — Савв. 104); а от двух подзатыльниковъ .одне есть налицо, и тому цена 6 ал. (роспись 1648 г., В ологда — ОВС-13, 35); Я ви лъ новгородецъ Томило Пянтелеев . . . три подзат ы льника ж ем чю ж ны х голубцы серги одвоенка (ТК Тихвин м. 1648 г., № 154, 13 — К Д Р С ) . Общерусский хар актер имело слово п ер е вя зка «девичий убор в виде повязки или ленты» 74, но н аибольш ее количест­ во его употреблений приходится на севернорусские докум ен­ ты (Тихвин, Вологда, Вага, Великий Устюг, Кунгур, С ибирь), например: ширинка шелком шита с кистьми да п ер евязка цена им рубль с гривною (рядн ая 1637 г., Туринск — АЮ Б III, 287); да у попадьиш ка моие унесла пять перевязок, ш е л ­ ком шиты а две золотом (1640 г. Устюг — АХУ III, 226); царевне Татьяне Мих. на п е р е в я зк у низаную что городы скроено логалищ е (1648 г., М осква — Заб. I, 2, 674); Явил Филимон Иванов снъ Комчин товару ерославского п р и в о з у ... Г п ер евяски бисерные (ТК Тихвин, м. 1687 г. — К Д Р С ) ; п ер евязка бисерная девья (цен. роспись 1687 г., Енисейск — К Д Р С ) ; пократчи снесла платя и денег и белья и девочьих д ве н а тц а г бисерных п ер е вязо к с перехрестъками а низаны по отласнои и дорогилнои червчатой земли а подкладки к р а ­ шенина л азо р е в а я (1647 г., Вологод. у. — ГАВО, ф. 1260, кор. II, 23); п ер евяска с канителю и з весками шита золотомъ и серебромъ (там же, № 227). Н еясна семантика слова причелок, обнаруженного в т а ­ моженной книге Великого Устюга за 1678 г.: Товару явил углецкой покупки 4 ар. полотна, 21 убрус, 150 п р и ч елко в браных и шитых (ТК Ш , 170). М ож но допустить его бли­ зость со словом очелье. Общерусский характер носило слово о ш ивка — отшивка, ограниченно представленное в южнорусских текстах и широ­ ко употребительное на Севере. Судя по контекстам, ош ивка пред ставл ял а собою украшенный круг из ткани, который при наличии сетчатого верха носился отдельно ка к волосник, а без верха подш ивался к другим головным уборам вместо нижнего ободка. Приведем примеры: д а ження платья . . . волосникъ золот отшивка низана да отшивка по кам ке по червчатой шита золотом да серебромъ нова (дух. 1615 г., М осква — А. гр. распр. II, 215); а с нимъ руского т о в а р у . . . ош ивка ж е м ч ю ж н а я ош ивка золотная (Якутск, а. 1642 г., к. 4, № 8, сст. I — К Д Р С ) ; д а ш ап к а сорок алты н ж е н с кая да ошивка ж е н с кая полтина (1646 г., Вологда — ОВС-8, 6); Я ж М иккфор даю з а дочерью с в о е ю . . . л арец слюдвенной а в нем кузни ош и вка шита золоченым серебром сетка зо ­ лотная (1692 г., М осква, Моск. а., № 95, сст. I — К Д Р С ) да приданого д а е м ъ за нею . . . ош ивка низоная ж ем чу го м ъ и съ каменьемъ, съ л ал ы и съ изумруды, подзоръ зерновый, сет­ ка золото съ серебромъ (XVII в. Тамбов, Тамб. арх. XXI, 71-К Д Р С ). В старорусской письменности употреблялось слово венец «девичий головной убор», которое отсутствовало в севернорусских актах. Очень редким было в то время слово накапки «ж енская головная накидка». Большой употребительностью отличается слово плат, оди­ наково характерное д ля деловой письменности и л итер ат у р ­ но-художественных текстов. П ре д с тав л я я собой четырехуголь­ ный лоскут ткани, плат использовался и к а к женский головной платок. См., например: И святы я великомученицы П араско- вин нареченный Пятницы ри за киноварь испод лазорь, на главе плат б елъ , а в руце свиток (П одлинник ик. XVII в., 92 — К Д Р С ) ; а у жонок на головах ж елты е болшие платы (XVII в., Федот Котов, 56); од ев ал а платъ ш ерынка (1607 г., Псков — Фенни, 91); а ж и в ота моего татем тот вор Гриша у к р а л . . . рубаху лняную женскую верхницу да 2 плата го­ ловные новые (я вк а 1630 г., В аж . у. — АХУ II, 698); стояла с нею у светлицы ж о н ка в шубе покры та платомъ (1641 г., М осква — М Д Б П , 236); сверхъ белага п лата на главе черной платъ (1649— 53 гг., Арс. Сух. Проскинитарий, 24 — К Д Р С ) ; не коробьиш ек мелкой борошнишко треухи женские д а п л а ­ ты да серебряную кузнь в ы брали (1699 г., Бел о зерск — ОВС12, 178). Вероятно, п лат носился вместе с шапкой, поскольку в ис­ точниках упоминается плат ш апочной, см.: платъ ш апош ной рубковой, кругъ его круж иво немецкое (опись 1682— 86 гг., М о с к в а — Д . Ш акл. IV, 43); выняли у него Афонки перед избою в сенцах две перевязки женских, да плат ш апочной (чел. 1686 г. Кунгур — КА, 75); Однокоренное платок, сохраняя, вероятно, свое уменьш и­ тельное значение, употреблялось сравнительно редко, пре­ имущественно в значении «женский головной платок», см. характерны й пример: и та де коробка у нее стоит в кельи а борошню в ней было только платокъ что в руках жены носят зер к ал о м ы ла немного (1691 г., Колл. Зинченко, № 136, сст. 5 — К Д Р С ) . В примерах из вологодских и в е­ ликоустю жских текстов это значение не вполне очевидно, можно допустить и другое: « в е н с к а я головная накидка», например, д ва п л а тк а кисеиные платок миткалиннои (1623 г., Вологда — ГАВО, ф. 512, № 21, л. 53 об.); явил то в ара 60 ар. пестредей, 6 платков кизы лбаш ских, 12 руб аш ек и штанов белых (ТК Устюга 1656 г. — Т К II, 320); п латья приданова снох м о ::х . . . шесть сорок шелковых полполтины да шесть платков шитых четыре алты на две денги (1670 г., Воло­ год. у. — OB C -II, 168). Слово уб р ус «повой или н аки д ка на голове зам уж н ей женщ ины, из браной или вышитой ткани» было представлено в северных и среднерусских пам ятни ках письменности, но о т­ сутствовало в южнорусских источниках. Убрусы входили в комнатный или летний наряд, ка к видно из следующего при­ мера: боярыни на всех летники ж елты е и шубки червчаты, в уб р усе с ож ерели бобровыми а в зиме в каптурех (Д о м о ­ строй Заб. XVII в., 174). Употребление слова в у казан ном значении фиксируется с 1307 г.; Оубрусъ, иже бе на главе его, не ризами л еж ащ ь, нъ особь свитъ (еванг. 1307 г . — Срезн. III, 1117); Оу б ру с теменъ имеаш е на глве своей (С каз, св. Софии, 7 — Срезн. III, 1117). Убрус «головной убор» з а ­ фиксирован сл оварям и X V II—XVIII вв.: Г л а в о т я ж а оубрусца, еж е есть ч ал м а (Алфав. XVII в., 446 — К Д Р С ) ; П латочнкъ, платокъ, платъ, у б р у с ъ (П оликарп. 452). В XVII в. слово по данны м письменных памятников упот­ реблялось в Пскове, Р язан и , Москве, Холмогорах, Великом Устюге, Казани, Енисейске 76. Приведем хотя бы д ва прим е­ ра: товару явил углецкой покупки 14 ар. полотна, 21 у б р ус , 150 причелков браных и шитых (ТК Устюга 1679 г. — Т К III, 170); вологж анин села Ф рязинова Логин Георгиев Петелин пришел от Соли Вычегоцкой в лотке, товару явил 5 бечев лодошных тонких, 30 у б ру с ов женских (1680 г. Т К Устюга — ТК III, 276). О пираясь на эти примеры, включим в список пунктов употребления слова у б ру с Углич, Вологду п Сольвычегодск. А нализируемая лексема встречается т а к ж е в л итер ат у р ­ но-художественных и религиозных сочинениях, где имеет з н а ­ чение «лю бая н аки д ка на голове», например: А светы б р а ­ ный убрусы, береза ли вами крутити (Песни Р. Д ж е м с а 1619— 20 гг., Холмогоры — Пам. и образцы, т. 2, 1853, 9); Охъ, стало тошно духомъ действуемому рабу! Г л ав а о б я ­ зуется убрусцемъ, сти скаетъ ж е ся и чрево по лядвиям ь (Евфр. Отразит, пис. 1691 г., 51); И вси видеш а в той час на главе ея венец з л а т и уб р у с бел (Пов. об Ул. Осорьиной XVII в., — Т О Д Р Л VI, 308). Ф ата не сл уж и л а специально женским головным покры­ валом, это был плат, которым иногда покрывали голову и плечи. Слово фиксируется с XV в. (Срезн. III, 1357; Хож. Аф. Никит., 333; Польск. д. I, 1489 г., 32). См. д ва примера из текстов XVII в.: 6 концов китаек уских, 6 фат бумаж ны х, 3 куш ака бухарских (ТК Устюга 1677 г. — ТК Ш , 75); на Устюге у них в п родаж е записано товару: 6 концов к р а ш е ­ нины, 2 фаты бум аж ны е красные, 1 фата ш елковая, портище таф т рудож елты х (ТК Устюга 1679 г. — Т К III, 183)Неясносто семантики слова фата в контекстах XVII в. не п озволяет описать географию его употребления в значении «головной убор». Ш иринка могла употребляться к а к кухонная тряпка (Ш иринка всяку стирати н уж у — Букв. К- Истом. 1694 г., 30), покрывало, полотенце и ка к женский головной платок, ф унк­ ции определялись разм ером и качеством ткани. См. примеры с интересующим нас значением: збили з головы ш апку вишневу, цена дватцать алты н ъ да ш и р и н к у шитую (1603 г., В. Новгород, у. — Р И Б ХХП, 732); п л а тъ ш еры нка убрус волосник (1607 г., Псков — Фенни, 91); а ж и вота моего те разбойники взяли . . . 5 ш иринок головных простых д а зер ­ кало (я вк а 1615 г. Тарнога — АХУ II, 621); сорвал гсдрь у меня . . . две ш иринки шиты шелком разны м (чел. 1639 г., В ологда — ГАВО, ф. 1260, кор. II ). Отметим, что примеры с ясно выраж енным значением «головная накидка» з а ф и к ­ сированы только в севернорусских актах. § 3. Н азвани я столовой посуды Р азн ообрази е конкретных названий посуды в зависимости от ее назначения и внешнего вида вы зы вал о необходимость в общих именованиях. Таким наиболее употребительным обоб­ щ аю щ им названием стало слово посуда и производное от не­ го посудье, заф иксированны е в XVII в., например: Д а грехом моим на посаде двор вызжен, и посудья и хлебца немало по­ горела (письмо 1609 г., Смоленск — Т О Д Р Л , XV, 276); делаютъ корцы, и ложки, и всякое посудье (1629 г. — АМГ 1, 267); Ж е н а его и сын... продаю т деревни и мельницы, котлы, и кубы, и всякую жытейскую п осуду (чел. 1634 г., В. Устюг — Р И Б XXXIV, 158); Куплено в П е ресл ав л е про монастырской обиход древяной посуды десят братин десят ставцов д в а д ц ат блюд красных (пр.-р. кн. Богослов, м. 1689 г., Р я з а н ь — 'Гр. Р язан . уч. архив, комиссии, т. 18, вып. 1— 3, 1903, 36). Более древним общим названием любой посуды является слово судно (мн. число суды ) и производное суденко. В кни­ ге записи явок жителей Великого Новгорода за 1650 г. есть пример синонимичного употребления слов посуда и суды, см.: И что де было... в хоромех железного всякого зап ас у и з а м ­ ков висучих и личинных и всякой домовой деревяной посуды, то все пограбили...; что было одеял и серебряных судов н в ся­ кого медного и оловяного и погребцов и то де все розлом али (К Д Р С , № 80). Ср. другие примеры: Куплено в Овощном р я ­ ду ценинных судов: четыре блю да больших, четыре торелки... а взяты те суды к великому государю в хоромы (1669 г . —- З а б . Д ом . быт II, 425); привез с Ветлуги 3 п. ж е л е за крично­ го, 100 судов щепья блю д и ставцов (1679 г., В. Устюг — ТК III, 300). К тому ж е корневому гнезду п р и н ад л еж а л о слово сосуд, которое о бозначало посуду столовую и питейную, к а к сооб­ щ ает публицист XVII в. Григорий Котошихин: Гречаня при­ ез ж а ю т к Москве еж егодь и привозят с собою товары в с я ­ кие: сосуды столовые и питейные, золоты е и серебряные (пос­ л е 1661 г. — О России в ц арствование Ал. Мих. СПб., 1906, 146). Перечень столовых сосудов приведен в «Домострое» (по списку XVI в . ) : А столовые сосуды: оловяники и б р ати ­ ны и ковши, оуксусници, перечници, росолници, солоници, ставци, блю да, лошки, скатерти, ф аты — всегды бы было чис­ то и готово (В О И Д Р , 1850, VI, 51). Значение единицы при счете имеет слово сосуд в духовной 1640 г.: Д а белой посу­ ды оловянной и блюд и мисок 20 сосудов (В О И Д Р , 1850, V III, 48). Конкретные виды столовой посуды носили наименования блю до, латка, миска, плош ка, став, тарелка. И з них чаще употреблялось известное еще в Д ревней Руси слово блю до, а т а к ж е распространивш ееся в XVII веке — тарелка. Слово б лю до упоминается в русских текстах с XI в., оно было заимствовано из древнегерманского я зы к а еще в дописьменную эпоху, сохраняется в ряде славянских языков. В XVI— XVII вв. блю да были серебряны е, оловянны е, м ед ­ ные, ценинны е (керамические), стеклянные, деревянны е. Д е ­ ревянные блю да были б елы м и и красны м и, то есть к р а ш е н ы ­ ми, расписными. Именовались они, к а к и лю б а я д ругая по­ суда из дерева, щ епьем, щ епой, например: П ривезено с Во­ логды 80 б лю д щ епы сковоротчатых (1650 г. В. Устюг — ТК II, 50). Ф ункциональное назначение блюд видно из следую ­ щих примеров: Не д обра словеса предлож ена, д о бр а колбоса предлож енна на б лю д е (Мол. Д . Зат. Сл., по сп. XVI в., 20); на б лю до пирогов пряж ены х с горохом, на б лю д о ухи мневые с телесы (росп. царск. куш аньям 1610— 13 г г .,— АИ II, 356); три б лю д а икорных (опись С.-Пр. м. 1638 г., Вологод. у. — Р И Б XXXII, 969); учали ставить ествы рыбные на ценинных б лю д а х (ст. сп. М илославского 1642 г . — В О И Д Р , 1850, V III, 48); Государь патр и арх у к а з а л у них взять 10 пирогов, д а на трех б лю д а х брусниц ягод да блю до груздей (пр. кн. п атри арха 1653 г. — Ч О И Д Р , 1913, кн. 2, 364). Б лю до не было столовым прибором индивидуального пользования, оно служ ило д ля подачи пищи на стол для не­ скольких человек, сидящих рядом: Сидели п атри арх ар м я н ­ ский с нашим патриархом вместе и ели с одного б лю д а (Арс. Сух. «Проскинитарий» — П равосл. палестин. сб., т. 7, вып. 3. С П Б., 1889, 69). И з блю да пищ а р ас к л а д ы в а л а с ь на тарелки, этот порядок заф и ксирован Г. Котошихиным в упомянутом сочинении: Д а в то ж время пред царем стоит на столе, на болшом блю де, хлеб д а сыр, и тот хлеб и сыр начнут резати и класть на торелки (с. 9). В ы раж ен и е ctideru в блю де, бытовавш ее в язы ке Московской Руси, озн ачало «си­ деть за столом около одного блю да, рядом, по соседству», например: А стол ему поставлен был одному, поперег б р а т ­ скому столу стороною, а в б лю д е с ним сидел игумен да с т а ­ рец Ф и ларет (расх. кн. К.-Бел. м. 1622 г. — Сл. Р Я X I— XVII вв., I, 247). Б л ю д а малого р азм ер а с давних пор именовались б л ю д ­ це, блю дечко: А из золота д ал есмь сыну своему Ивану... б лю до серебрьно ездниньское, 2 б лю д ц и меншии (1339 г. ■ — Д ух. и договори, гр. M.-JL, 1950, 7); д а блюдо гладкое, да десят блюд ломаных, д а три б лю д ечк а малые, да росолник (1521 г. — Там же, 412). И зр е д к а встречалось и уменьш и­ тельно-уничижительное блю диш ко. Торели — торелки как посуда индивидуального пользо­ вания были меньших разм еров по сравнению с блю дами, поэтому в перечне посуды они упоминаются после маленьких блюд, например: Куплено в клю чь(ню ) д в а д ц ать семь блюд д а одиннадцать блюдечек малы х и тарелок; Куплено одиннад­ цать блюд большого ставу, десять блюд ссреднего ставу, десять блюд меньшего ставу, десять торелей (расх. кн. мит­ рополита 1651 г., В. Новгород — В О И Д Р , 1852, X III, 38, 44). Поскольку посуда малого р азм ер а именовалась т а к ж е сло­ вом б лю дце, возможны были случаи отождествления этих названий, ср.: Д а б лю д ец ь торълок купил деревянных одиннатцат (пр.-расх. кн. Тотем, сол. пр. 1655 г. — ГАВО, ф. 512, № 46* л. 44 о б .) . Е. Н. Этерлей говорит о слове тарелка ка к иноязычном заимствовании XVIII в.76, но это не заимствование, а рус­ ское новообразование, причем н ач ал а XVII в., от усвоенно­ го в XVI в. слова тарель (из нем. T aller «тарелка» — Ф асмер IV, 24). Впервые слово тарель отмечено в духовной Д м и т ­ рия И вановича 1509 г. (Срезн. III, 925). В XVII в. идет а к ­ тивный процесс его освоения, в пам ятни ках письменности заф и ксированы различны е варианты: тал е р а, тарелъ, тарель телерь, торель, тори ль. В стихотворном «Домострое» 1696 г! К. Истомин писал: « Д ом о в лады кам когда час обеда, служащым блюсти чиннаго в нем следа: осмотрети стол, скатерть белу слати, хлеб, соль, лжицы , тарели собрати». П о я вл я ю т­ ся уменьшительно-оценочные варианты торелка — тарелка, а от них в свою очередь — тарелочка. Вот несколько приме­ ров: Д а взял шесть блюд и мис больших оловянных д а две тарелки (чел. 1614 г.— ВГВ. 1839, № 26); тринадцать гореа о к , сутки столовые (опись Ант.-Сийского м. 1627 г . — СГК.Э 1, 608). Н а одном из предметов Оружейной полаты в 1694 г. было написано: Сию золотую тарелку п о ж а л о в а л а вел и кая государыня б л а го в Ь р н а я ц ари ц а и в. к. Н а т а л ь я Кириловна внука своего благороднаго государя царевича и в. к. Алексья Петровича (В ельтман А. М осковская О р у ж е й ­ ная п ал ата. М., 1844, 152). В педагогическом руководстве конца XVII в. «Г раж д ан ств о обычаев детских» читаем сл е­ дую щее наставление: «В (оп р ос). К ако колачь или пирогъ или сковрадник или ино что симъ подобное приемлено имать быти? О (т в е т ). Не перстами, но на тарелку или на ложку, ис нея ж е по семъ сл ож и те на талеръ». Слово тарелка употреб­ л ял о сь в живой речи той поры, ка к об этом свидетельствуют диалоги из «Русской грам м атики» Л у д о л ь ф а 1696 г.: — Куди ты д Ь л ъ мои н ож и къ — Я п оло ж и л ъ на тарелку, чаю что ты уронилъ на землю, когда ты чисту тарелку в з я л ъ (Лудольф, 76). В описи царской утвари 1640 г. упомянуто сло­ во тарелочка: Блюдечко, пять тарелочекъ, десять мис (В и к­ торов А. Е. Опис. записи, книг и бумаг стар, дворц. п ри к а­ зов. М., 1883, ч. II, 20). Таким образом, в XVII в. слово тарелка было вполне ос­ воено русским языком, оно употреблялось во всех р азн овид ­ ностях письменности, было известно в Вологде и Д винском уезде, Москве, Р язан и , Твери, в К азани, Н и ж н ем Н овгоро­ де и на Енисее. По частоте употребительности оно уступало более древнему слову блю до, а т а к ж е миса, но зато превос­ ходило по территории употребления севернорусское н а з в а ­ ние латка. Т ар е л ка ф ункционировала только к а к столовый прибор в отличие от блю да и мисы, которые выполняли т а к ж е роль ритуальной посуды, что сказы вал ось на семантическом о б ъ ­ еме соответствующих слов. Однозначность слова тарелка способствовала его быстрому внедрению в русский язык, об ­ л егчала этот процесс и его сл о вооб разовательная структу­ ра, соответствующ ая русским образцам. Попутно отметим, что множественность функций мисы и многозначность этого слова з а д е р ж а л а появление вари ан та м иска до конца XVII в. Слово м иса известно и другим славянским язы кам , оно было усвоено в общеславянский период из латинского я зы ­ ка. В русских текстах отмечается с XII века. Активно упот­ ребляется в старорусской письменности, например: Д а в келарской ж е прибыльных судов: три мисы оловяные боль­ шие, да 4 мисы — 2 середние, а 2 меньшие (оп. К расн охолм ­ ского м. 1575 г., Тверь — Древности, 1880, V III, 52); П оло­ жили на м и су ухи налимные (росп. цар. кущ ан ьям 1610— 13 гг. — АИ II, 356). Ш ирокие и плоские мисы большого р азм ер а служили для подачи нескольких блюд и хлеба на стол, выполняли функ­ цию подноса при вручении даров, см.: З д Ь л а л и в С офЬискую казну в казенной М Ьди три мисы что на стол х л Ь б но­ сят (пр.-р. кн. арх. дома 1652 г., Вологда — ВОКМ , № 2165, л. 308); А тех д аров было... рукомойник с мисою, а в ней хлеб д а соль (церемония в ъезд а ц аря 1655 г., М осква — Поли. собр. законов Рос. имп. I, 374). П осуда меньшего р а зм ер а н а зы в а л ась полум исье. Редко и только в конце XVII в. встречается в текстах миска, в л е к ­ сиконе П. Беры нды фигурирует ка к синоним слова блю до: Блюдо: м иска албо миса (Бер. 12). См. еще пример: В еле­ но переменить в хоромы царевны М арии Алексеевны м и ску старую на новую (1693 г . — З аб. Д ом . быт II, 719). Возник­ нув первоначально в разговорной речи и потому отраж енное в деловой письменности, слово м иска не успело р асп ростра­ ниться в литературно-художественных текстах XVII века. Л ю бопы тна судьба слова латка. Впервые оно отмечено в литературно-художественны х и религиозных сочинениях XIV в. Вероятно, оно древнее этих списков, поскольку в т ек ­ стах этого времени представлено очень широко, обозначая и столовую, и поваренную посуду, например: манна, ю же меляху в жернови и толчахоу в стоупах и варяхоу в л а д к а х (П а л ея толковая 1477 г., л. 210 — К Д Р С ) ; оуху вълиа въ латку (Судебник по сп. XVI в. — Срезн. II, 12). Л атк и д е л а ­ лись исключительно из глины. К XVII в. территория употреб­ ления этого слова определилась достаточно четко: В алдай , Онега, Холмогоры, Великий Устюг. Будучи новгородским по месту первоначального бытования, слово распространилось на путях новгородской колонизации. К а к столовая посуда л атки употреблялись в крестьянском быту, в основном же они служ или д ля хранения и приготовления пищи. Сладости и фрукты на столы богатых людей подавались, к а к правило, в ставах — ставцах, хотя чащ е эти приборы сл у ж и л и д ля питья. Это были деревянные невысокие к р у ж ­ ки. В росписи царских кушаний 1610— 13 гг. читаем: Ставец кундумов, а в них четь лопатки муки крупичатой, 2 яйца; ставец штей (АИ II, 428). Употреблялось и уменьшительное ставик: К оробочка с овощи, с пастилами и с трубы да стави к дынь в патоке (оп. имущества кн. М стиславской XVII в. — Ч О И Д Р , 1915, кн. 3, 5); Велено купить в село К о ­ ломенское д ля подаванья в хоромы из коломенских садов ягоды смородины и малины на дело ставков с кровлям и 20 липин белых (1692 г. — З а б . Д ом. быт II, 718). Д л я фруктов и овощей п р ед н азн ачалась специальная по­ суда, именовалась она по названию соответствующих пло­ дов: ли м о нн и к, о гуречник, овощ ник. И м ел ась и посуда д ля приправ: уксусни ц а , перечница, солоница, горчиш ник. Н е­ сколько предметов такого назначения в общей связи име­ новались судки столовые, например: Сутки столовые четверт­ ные в вечке, серебряные, резные, золочены местами: со ло н и ­ ца, да переш ница, да д ва уксусн и к а (оп. имущ. арх. 1663 г., Вологда — Изв. археолог, об-ва, 1865, т. V, вып. 2, 102). Н е ­ которые н азван ия посуды д ля специй, возникнувшие в XVI— XVII вв., еще явно не устоялись в речевом употреблении, по­ этому испытывали колебания в родовом оформлении, хотя формы женского рода преобладали, ср.: уксусн и ц а — у к с у с ­ ник, переш ница — переш ничек, например: Стопочки, солонки оловяные брусчаты, одна с переш ничком (оп. Корн.-Комел. м. 1657 г., Вологод. у. — ГАВО, ф. 883, № 29, л. 97). Ц ар ство вали на русском столе и в те д ал еки е времена хлеб и соль, поэтому назван ия посуды д ля соли встречаются в текстах очень часто. И з двух вариантов солоница — со­ л о н к а предпочитался второй, более поздний, особенно он р а с ­ пространен в Новгороде, Пскове, Тихвине. П риведем н есколь­ ко примеров: Купил судки столовые оловяные: уксушница д а перешница, да со лоница (кн. расх. К.-Бел. м. 1567 г . — В О И Д Р , 1855, XXII, 5); С олоница сереб рян ая бел ая резная, а на венце подпись: солоница ц ар я государя и великого к н я ­ з я И в ан а Васильевича всеа Русни сына царевича князя Ф е­ дора (росп. имущ. Н. Р ом ан о в а 1655— 59 гг. — Ч О И Д Р , 1887, кн. 3, 45); С олонка яш м о вая на достоканное дело под солоницею блюдечко хрустальное цена солонке полож ена боль­ ш ая (дворц. р азр я д 1633 г. — Ч О И Д Р , 1883, кн. 4, 851). М алы й разм ер солонок подчеркивался словом солоночка: С олоночка серебрена, невелика, золочена; на ней подпись: соло нка благоверного царевича князя И в ан а М ихайловича (1632—44 гг. — Викторов А. Е. Опис. записи, книг и бумаг старин, дворц. приказов. М., 1877, 1, 309). Н а севере особен­ но славились деревянные солоницы местного производства в форме уточек: Вологжанин Федоровского сороку И ван Се­ ливерстов приплыл сверху в лотке, товару явил... 100 чер­ нильниц, 50 солониц деревянных уточек, 25 братин пестрых (1676— 77 гг. В. Устюг — ТК III, 47); Утка деревянная, в чем соль кладут, вологодская, цена полъгривны (росп. 1687 г., Енисейск — Ч О И Д Р , 1900, кн. 2, 87). Отметим так ж е малоупотребительное книжное слово со­ л и л о , которое упоминается в «Молении Д ан и и л а Зато чн ик а» по спискам XVI—XVII вв., в « Г р аж д ан ств е обычаев детских» конца XVII в., например: Талери первее подобает снятп, по сем со ли ло с солию (с. 45). Главным орудием за столом была, конечно, л о ж к а — о б я ­ зательны й предмет столовой утвари д а ж е у самых бедных людей, ср. пословицу XVII в.: Ж и в оты у старца толка п лош ­ ка д а лош ка. В памятниках периода Киевской Руси чаще употреблялся другой вари ан т — лж ица, который отмечен д а ж е в пам ятни ках народно-литературного типа язы ка и в деловой письменности, например, в берестяной грамоте J\!° 384: То ти есмь д а л е С ав Ь 5 кунъ... лъж ицы 2, нож а 2; см. т а к ж е в «Повести временных лет»: З л о есть нашим головам ъ д а н ам ъ ясти деревяными лъж ицами, а не сребряными (Срезн. II, 62). В обиходе церковников л о ж еч ка д ля р а з д а ­ чи причастия именовалась лж ицей и в более позднее время. В книжно-письменном язы ке XVII в. тож е иногда употреб­ ляется это слово. Н азван и е ф утл яра д ля хранения л о ж ек в то время имело д ва варианта: лж ично — от лж ица и лож еч­ н и к — от лож ка. У знати были серебряные ложки, в общем употреблении находились деревянные ложки. Производство деревянной посуды, в том числе и лож ек, было особенно р а з ­ вито в Кириллове, Вологде и Вятке, славились т а к ж е к а ­ рельские ложки. Ценились каповы е л о ж ки (кап — наплыв на дереве из особо прочной древесины) и коренные, то есть сделанны е из корня. См. примеры: Сто лож ек к о р ель ски х цена полтина, сто лож ек красных вятских цена 4 гривны (росп. 1687 г., Енисейск, 87); Велено сделать пятьдесят л о ­ жек ка п о вы х самых добры х про государев обиход (цар. гр. 1671 г. в К.-Бел. м. — З а б . Д ом . быт II, 245). Особой разновидностью столовой посуды была посуда д ля хранения и питья напитков 77, известны т а к ж е н азван ия ку ­ хонной посуды и посуды д ля длительного хранения съестных припасов. § 4. Ж анрово-стилевая и территориальная диф ф еренциация лексики в старорусском языке В процессе функционирования старорусской лексики про- исходило варьирование слов, входящих в одни и те ж е лекси­ ко-семантические группы и синонимические ряды, что з а в и ­ село от содерж ан ия текстов, их жанрово-стилевого оф орм л е­ ния и художественных установок авторов, а т а к ж е в значи- ' тельной мере — от степени влияния местных говоров на язы к письменных памятников. Ж анр о в о -с ти л ев ая и терр и тор и ал ь­ н ая дифф еренциация лексики (фонетико-словообразовательные варианты, лексико-семантические и лексические синони­ мы, дублеты и т. п.) является следствием процессов, проис­ ходивших на других уровнях язы ка: фонетическом, морфонологическом, стилистическом и т. д. П од ж анрово-стилевы м или функционально-стилевым р а с ­ слоением лексики в исторической лексикологии старорусско­ го периода мож но понимать объективно присущие словам стилистические качества, закрепленность слова за определен­ ным типом контекста, проявляю щ ую ся в преимущественном употреблении слова в тексте с определенным, но не всегда сти­ листически однообразны м лексическим и морфолого-синтаксическим наполнением. Р еальность жанрово-стилевого рас сл о ­ ения лексики зам ети л в н ачале XVII в. архиепископ М а к а ­ рий, выделивший в своей «Риторике» три рода речений, об этом ж е писал и Г. Л уд о льф : «Н а зва н и я большинства обыч­ ных вещей, употребляемы х в повседневной жизни, не встре­ чаются в тех книгах, по каким научаются славянском у я зы ­ ку» (Л удольф , 1 14). Изучение жанрово-стилевого расслоения лексики донационального периода п редполагает исследование функциони­ рования слов во всем разн ообрази и памятников русской письменности. Особенно благоприятны е возможности для наблюдений даю т старорусские тексты XVI— XVII вв. б л а ­ годаря их сохранности в большом количестве. О д н ако вни­ мание ученых до последнего времени было сосредоточено на проблемах количественного развития словарного состава и лексико-семантических изменениях (пополнение ино­ язычными заимствованиями, появление н о во об разов а­ ний русского происхождения, ар хаи зац и я лексики и т. д .), часто без учета породившей эти изменения сферы употребле­ ния. Изучение функционирования слов в жанрово-стилевом и географическом аспектах требует значительной подготови­ тельной работы, которая до сих пор не закончена. П оэтому в н астоящ ее время д а ж е работы по лексической синонимии ограничиваются анализом ф актов одной функциональной сферы язы ка, например, деловой речи, ка к в недавнем исследовании Е. Н. Поляковой «Л екси ка местных деловых памятников XVII — н ач ал а XVIII века и принципы ее и зу­ чения» (Пермь, 1979). Перейдем к некоторым конкретным иллю страциям жанрово-стилевого расслоения старорусской лексики предметно­ бытового х ар а ктер а , опираясь на предварительно выполнен­ ные нами описания отдельных лексико-семантических групп. О бщ еизвестна ж анрово-стилевая специфика отвлеченно-аб­ страктной лексики, слов церковно-религиозной сферы и др., но очень мало изучено ж анрово-стилевое расслоение пред ­ метно-бытовой лексики. Так, в кругу родовых названий обуви общ еупотребитель­ ным было слово обувь, вторым по частоте использования я в ­ л ял и сь обутка — обуток, а та к ж е об уя — обуиш ка, отмечен­ ные только в деловой письменности. С лова делового язы ка были географически дифференцированы. В церковно-религи­ озных и художественных текстах, кроме общ еупотребитель­ ного обувь, отмечены следующие однокоренные образован ия об увени е, обувищ а, о б уи щ а и наиболее частое обущ а, кото­ рое с XI в. было популярно в библейских сочинениях, а о т­ туда проникло и в литературно-художественны е тексты. Особенности функционирования старорусских названий обуви позволяют говорить о наличии в XVI— XVII вв. опре­ деленного круга пассивной лексики архаично-книжного х а ­ рактера. В древнерусском язы ке такие слова употреблялись гораздо чащ е и с конкретными значениями, а затем ф ункци­ онируют как предельно общие, абстрактны е н азван ия обуви бот, выступце, крипида, п лесн и ц а и др. Т а к а я лексика луч ше сохраняется в церковно-религиозной литературе и лиге ратурно-художественных текстах. Следует ук а зать на стилистические особенности умень шительных образований, которые, в отличие от исходны} общеупотребительных или книжных лексем, имеют снижен ный, разговорный характер и употребляются только в д ел о ­ вой письменности, например: сапог (общ еупотребитель­ ное) — сапож енец, сапож онок (деловая р е ч ь ) ; лапти (обще­ у п о тр еб и те л ьн о е)— лаптишки, лапотки (деловая письмен­ ность); ср. т а к ж е чаш а / к н и ж н о е / — чаш ка (общеупотреби­ тельное) ; чара (книжное, употребляется в художественных текстах) — чарка, чарочка (общеупотребительное, чаще в д е­ ловой речи). Лю бопытны случаи перехода слов из группы конкрет­ ных наименований в р а з р я д общих названий и наоборот, при этом меняется и ж анрово-стилевая характери сти ка слова. Так, к числу активно употребляемы х названий выходной низкой обуви относилось слово сан далия, однако в старорусском язы ке оно было хар актерн о только д ля четьей л и ­ тературы религиозного содерж ан ия и историко-повествова­ тельных текстов. Источники этого периода не со д ер ж ат све­ дений о внешнем виде сандалий, неопределенно толкуется значение слова в словарях XVI—XVII вв., то есть слово выступает в значении «обувь вообще» или «лю бая низкая обувь». В XIX в. с появлением моды на низкую обувь прои­ зош ла конкретизация значения слова са н д а ли я и активи­ зировалось его употребление. Ж анр ов о -стил ев ая специфика лексем м енялась в течение письменной истории, что видно и на примере пары л ж и ц а — лож ка. В п ам ятни ках периода Киевской Руси чащ е упот­ реблялся вари ан т лж ица, который отмечен в религиозных книгах, летописях и берестяных грамотах. В X V I—XVII вв. лж ица — культовый предмет, л о ж к а д ля раздачи причастия, в этом значении слово употребляется без ограничения в л ю ­ бых текстах, в значении «столовая л о ж к а » оно изредка упо­ требляется лишь в книжной письменности. Некоторые слова, например, н азван ия головных уборов главотяж, завой, покров, п окры вало употреблялись в старорусский период преимущественно в книжной письменности церковнославянской ориентации, тяготевшей к отвлеченно­ абстрактной манере изложения. Эти слова не обозначали конкретных головных уборов, имели обобщенную семантику, легко приобретали дополнительные переносные, символи­ ческие значения. В деловой письменности в качестве такого общего н азвания им соответствовало слово ш апка во множ. числе. В качестве общих названий женских головных уборов только в литературно-художественны х текстах уп отребляю т­ ся слова повой, покрути, а со значением «лю бая головная накидка» здесь используются плат, убрус, которые в деловой письменности обозначаю т конкретные разновидности платков. О б р ащ ает на себя внимание употребление названий вм е­ стилищ д ля денег. Из родовых названий от корня м ех- сл о ­ во м Ь ш ец ъ «кошелек, сумка» было архаич«ым, оно з аф и к с и ­ ровано в древнерусских текстах, а т а к ж е в более поздних текстах церковнокнижной ориентации. С лова м Ь ш окъ и м Ь ш о чекъ являю тся общеупотребительными, не знаю т ж а н ­ рово-стилевых ограничений. В р а зр я д пассивной лексики д олж н ы быть занесены архаичное калита и ц ерковн ославян ­ ское чпаг. Слово чьпагъ — чпагъ — пчагъ «карм ан» употреб­ лялось только в церковнокниж ны х текстах ка к в древнерус­ ский период, т а к и в старорусском языке, например: С ъ сЬ д ъ же... взем ъ зл ато иш пага, ношеное имъ на торгъ, и положи на единомъ м ЬстЬ въ п о л а т Ь своей (Чудо Николы IV, сп. XIV в., 25 — К Д Р С ) ; Toy абие яся за чьпагъ ризы своя стыи Н и кол ае и выня зл ато (Ч удо Николы IV, сп. конца XIV в., 21 — К Д Р С ) ; Рече затворник другу: « Брате, в яму слези, д а возмеши со чпагом сущие пенези (С. Полоцкий, 1680 г.— Рус. силлаб. поэзия, 132). Н азовем другие тексты, где встре­ чается это слово: И зм а р а г д первой половины XVI в., Ж и ­ тие Сергия Р ад онеж ского в сп. XVI в., Великие Четьи-Минеи XVI в., П ролог XVII в., Великое З е р ц а л о конца XVII в., Ж и ти е Н ифонта по сп. X V II—XV III вв. Ж анрово-стилистическая дифф еренциация наблю дается в синонимическом ряду солоница — солонка — солило. П е р ­ вые д ва слова являю тся принадлежностью деловой речи, м а ­ лоупотребительная лексема со ли ло х ар а к т ер н а для текстов книжного характера. В связи с этим отметим книжный х а ­ рактер других образований на -ло: солило, носило, о б вяза ло , черпало, которые в большинстве случаев являю тся общими, видовыми названиями: о б вя за л о — лю бая опояска, черпа­ л о — любой предмет д ля черпания ж идких и сыпучих ве­ ществ. Таким образом, внутри предметно-бытовой лексики ж а н ­ рово-стилевая дифф еренциация, представленная иногда в ви­ де синонимичных соответствий, разви та в основном в кругу общих, видовых названий, а т а к ка к подобные н азвания предпочитались в церковнокниж ных и литературно-худож ест­ венных текстах, то именно здесь синонимичность была р а з ­ вита больше, чем, например, в деловой письменности, поэто­ му уж е в XVII веке литературно-художественны е тексты н а ­ чинают все чащ е выступать в качестве лаборатори и семантико-стилистических проб и экспериментов, но в основном в кругу общих наименований. В деловой речи происходил отбор лексем из разговорного фонда конкретных названий. Преимущ ественно д л я книжной речи были свойственны т а ­ кие синонимические ряды: храм ина — чертог — обиталищ е — полата — дом — ж илищ е — хижа; браихно — снедь — ядь — ястие; ср. в деловой письменности: х л е б — корм — ества — харч. Если в деловой письменности представлен синоними­ ческий ряд постель — кровать, то в книжно-литературных текстах заф иксирован другой набор синонимов: лож е — п о ­ ст ель— одр. Только в литературно-художественных текстах отмечены специальные наименования помещений д ля сна: лож ница — постельная храм ина — постельная, из которых ч а ­ ще употреблялось слово лож ница, например: М уж ж е нача в совести убодатися и помы ш ляя о жене, яко некто есть на ложи, и вскочи напрасно и удари лож ницы в двери и отво­ ри скоро (Великое Зерцало, 212); По отшествии стола того мало времени минувшю, царю ж е в постелной своей х р а м и ­ не седящу; и внезапу случися ему смерть (Пов. К аты реваР о сто в ск о г о — Р И Б XIII, 574); вниде в постелную дерзьско и видев ю возлеж ащ у, поведа ей послана себе быти от царя (Пов. о Морозовой, 134). Книжники старорусского периода пользовались разными языковыми средствами вполне сознательно, свободно меняя книжную манеру изложения на живую, разговорную. Что же касается отдельных слов, то их выбор определялся соответст­ вием слова общему лексико-семантическому и стилистическому фону контекста. Зависимость выбора слова из синонимичес­ кого ряд а от этого фона наглядно видна в таком примере: П риехавш у ж е в дом своим и нача вечеряти в дом у своем... Он ж е пристрашен бысть и, тек, внесе той обретенный об раз в хиж у свою (Пов. о явлении поел. четв. XVII в., Мезень, 142). Анализ употребления слов предметно-бытовой сферы, предпочитаемых в книжно-письменной речи, показы вает, что выбор их обусловлен не яркой образностью, а обобщ ен­ ностью, расплы вчатостью семантики, способностью высту­ пать не столько в роли наименования конкретного предмета, сколько символизировать понятие, идею. Из общих названий одежды, употребляемы х в книжно-письменной речи: одеж­ да — одеяние — портище — риза, особенно активно использо­ валось слово одежда, в то время к а к в деловой речи пред­ почиталась лексем а платье. Так, в поэтических текстах XVII в., представленных в сборнике «Р усская си ллабическая поэзия X V II—XVIII вв.» (Л., 1970), слово одеж да встрети­ лось 12 раз, д ал ее по употребительности ри за «одеж да во­ обще»— 8, одеяни е — 2, платье — 2. С другой стороны, в кни­ ге выдачи платья и обуви в вологодском Спасо-П рилуцком монастыре 1627 г. (ГАВО, ф. 883, 190) в качестве общего н азвания употребляется только слово платье, синонимичес­ кие соответствия к нему отсутствуют. О днако и л итер ату р ­ но-художественные тексты неоднородны по своей языковой основе, так, в «Ж итии протопопа Аввакум а», близком к н а ­ родно-разговорной речи, слово платье употреблено 7 раз, а одеж да — только в одном случае. В совокупности л екси ­ ческих значений старорусского слова можно выделить кон­ текстуально связанное значение, то есть проявляю щ ееся только в контекстах определенного содерж ан ия и известных стилистических качеств. Так, только в художественных и р е­ лигиозно-описательных сочинениях у слова р и за многочис­ ленными случаям и употреблений представлено значение «одеж да вообще», причем д ля обозначения одеж ды духовных лиц в тех ж е текстах используется другое наименование, например: Предреченный ж е кн язь Вешневецкий, слы ш ав т а ­ ковое дело о нем, совлече с нево мнишеское одеяние и облече ево в светлые ризы (Пов. К аты рева-Ростовского — Р И Б XIII, 569). См. пример синонимичного употребления слов р иза — одежда: Е гд а ж е зима н астаяш е, у детей своих взим аш е сребреницы, чим устроити теплыя ризы , и то нищим р азд ая щ е, а са м а без теплыя одеж ды в зиму х о ж д аш е (Пов. об Улиянии — Пов. XVII в., 301). Л о к а л ь н ы е явления в язы ке эпохи средневековья с р а в ­ нительно недавно привлекли внимание ученых78, хотя развитие исторической д иалектограф ии на м атери ал е лексики о б е щ а ­ ет д ать широкую ретроспективу территориальной д иф ф ерен ­ циации словарного состава русского язы ка. П риведем в ка честве примера некоторые данные нашего ан ализа. Б л а г о д а р я большому разн ообрази ю видов и названий го ловных уборов в этой группе слов отмечены явления диа лектного х ара ктер а : свойственные д ля севернорусских п а ­ мятников слова го ло вод ец (Кунгур, Верхотурье, П ермь), ш ам ш ура (С ольвы чегодск), ш иринка «головной платок» (В е­ ликий Новгород, Псков, Вологда, В а г а ) ; характерн ы е для северных и среднерусских источников слова волосник, п о д уб ­ русник, ош ивка, убрус. Ч астота употребления ан ал и зи р уе­ мых слов тоже мож ет иметь региональную специфику. Так, из числа общерусских названий на севере чаще, чем в д р у ­ гих местах использовались слова подзат ы льник, перевязка; наоборот, слово сорока встречается здесь редко и только в вологодских и холмогорских актах. Из всей совокупности употреблявш ихся в X V I—XVII вв. названий р ука ви ц 79 зн ачительн ая часть их встречается в а к ­ тах севернорусской территории. С лова небольшой по объему лексико-семантической группы «рукавицы» имели четкую территориальную дифференциацию. Общими для всей тер­ ритории северновеликорусского наречия были слова вачега, надолонка, а т а к ж е общерусские лексемы варега, голица. Реш ительно тяготеют к северновеликорусскому массиву нов­ городские и псковские источники, где, ка к и везде, на севере, отмечены т а к ж е исподка и верхница. Анализ географии н а з ­ ваний рукавиц позволяет выделить две зоны на севернорус­ ской территории: северо-западную (по пути новгородской колонизации: В ал д ай — Псков — В. Новгород — Свирь — Онега — А рхангельск), где употреблялись слова деяница, д ея льн и ц а , д ель н и ц а и др.; северо-восточную (Архангельск — Холмогоры — Сольвычегодск — В ага — В. Устюг — Тотьма — В ол о гд а), где заф иксированы лексемы верхи, верхонки, дублени ц ы , д уб лен к и , ш убницы . Соседством с народом коми, из я зы к а которого заим ствованы слова камас, ровд уга, о б ъ яс­ няется употребление в северо-восточной зоне лексем камош ница и ровдуж ница. Р я д слов имел узкие ареалы употребле­ ния: вер ш ки — Воронеж, исподница — Тарнога. Н а з в а н и я ру­ кавиц с корнем перст — зан и м али территорию псковско-нов­ городских говоров. По-видимому, появлению слова перчатка русский литературный язы к обязан этим, а т а к ж е зап ад н ы м говорам. Единичные случаи употребления отдельных слов на других территориях, например, единственная фиксация л е к ­ семы персницы в таможенной книге С ольвычегодска за 1636 г., не колеблю т общих выводов, у к а з ы в а я в то ж е вре­ мя на активные контакты русских меж ду собою в то время. Из названий кош ельков и карм анов, например, к словам общерусского активного употребления относились меш ок, меш очек, мош на, карм ан, карм анец, через, зепь. Севернорус­ ским д иалекти зм ам и являли сь м ош ня, хам ьян, хам ьянец. П рослеж и вается н орм али зую щ ая роль московской д ел о ­ вой письменности: если слово попадало в московский говор и язы к московских приказов, оно о б н ару ж и вало тенденцию к общерусскому распространению. Д а л ь н е й ш а я история а н а ­ лизируемых слов сводилась к расширению региона их б ы то ­ вания б ла го д а р я движению русских з а У рал и в силу этого к увеличению числа фонетико-словообразовательны х в а р и а н ­ тов. Таким образом, учет функционирования слова в текстах, разных по жанрово-стилевой и территориальной п р и н ад л еж ­ ности, позволяет составить более полное представление о семантико-стилистической структуре и жизни старорусского слова. ЗА К Л Ю Ч Е Н И Е Анализ отдельных лексико-семантических групп предметно­ бытовой лексики п одтверж дает возможность классификации письменных источников старорусского я зы к а на три группы, данные которых освещ аю т историю каж д ого слова с разных сторон: деловые тексты даю т представление преж де всего о территории его употребления, описывают предмет, о б о зн а­ чаемый словом; художественные тексты дополняю т сведения о жанрово-стилевой отмеченности лексемы; п ар ад и гм ат и ­ ческие связи слова и его семантика уточняются азб уко в н и к а­ ми и словарям и той эпохи. Н аибольш ие возможности д ля ан ал и за слова д ает изуче­ ние парадигматических отношений в составе лексико-семантических групп. О б н ар уж и вается социальная обусловлен­ ность (зависимость от мира вещей) и ж анрово-стилевая дифф еренциация анализируем ы х названий. С тановится оче­ видной необходимость дальнейш его изучения диалектизмов или регионализмов в лексике старорусского язы ка. Художественные и религиозные сочинения лучше с о х р а­ няют архаичный материал, слова обобщенной семантики. К онтекстуальная обусловленность выбора слов и их зн ач е­ ний определяет своеобразный объем синонимических рядов в литературно-книж ном язы ке в отличие от других разн овид­ ностей литературного язы ка. О т р а ж а я диалектную д иф ф е­ ренциацию лексики, деловые тексты лучш е фиксируют фонетико-словообразовательны е варианты. Здесь встречается го­ разд о большее число предметно-бытовых названий, хорошо представлены общ еупотребительные слова. Всесторонний, комплексный ан ал и з семантики, ж а н р о в о ­ стилевого и территориального функционирования лексики возмож ен на основе широкого привлечения максимального числа памятников, связанны х с разны ми территориями Р у с ­ ского государства и представляю щ их все виды русской пись­ менности той поры. П РИ М ЕЧ А Н И Я 1 См. например: Г о р ш к о в а К- В., Х а б у р г а е в Г. А. И сториче­ ская грамматика русского языка. М.: Высшая школа, 1981, с. 27— 29. 2 Ф и л и н Ф. П. О лексике древнерусского языка. — ВЯ, 1982, № 2, с. 6. 3 Характеристику основных работ этого периода см. в кн.: Ч е р ­ н ы х П. Я. Очерк русской исторической лексикологии. Древнерусский период. М.: изд-во МГУ, 1956, с. 8— 9. 4 Укажем некоторые исследования этого периода: Г о р б у н о в а А. А. Описание уральской грамоты XV II в. А К Д ., М., 1952; Г р и н к о в а Н. П. Вопросы исторической лексикологии русского языка. Л., 1962 (У З Л Г П И им. Герцена, т. 231); К у т и н а Л . Л. Лексика исторических повестей о Смутном времени М осковского государства. А К Д ., М., 1953; Е л и з а р о в с к и й И. А. Лексика беломорских актов X V I— X V II вв. Архангельск, 1958; П о р о х о в а О. Г. Лексика сибирских летописей XV II в. Л ., 1969; П р о х о р о в а В. Н. Бытовая лексика в языке московских па­ мятников второй половины XV II в. А К Д ., М., 1953; С о к о л о в а Н. К. О биходно-бы товая лексика в языке воронеж ских грамот XV II в. А К Д ., В оронеж , 1956; Ф е л и ц ы н а В. П. Лексика русских пословиц X V II в. А К Д ., Л ., 1952 и др. 5 См., например: К о т к о в С. И. Лингвистическое источниковедение и история русского языка. М.: Н аука, 1980. 6 Укажем для примера: А б р а м о в а Е. К. Лексика расспросных ре­ чей второй половины X V II века. (П о материалам о крестьянской войне под предводительством Степана Р ази н а). А К Д , Л ., 1975; В а н ю ­ ш и н Н. М. Лексико-семантическая группа наименований сосудов в рус­ ском языке (по памятникам письменности X V I— X V II вв.). А К Д , М„ 1972; В о л к о в С. С. Лексика русских челобитных XVII века. Формуляр, тра­ диционные этикетные и стилевые средства. Л.: изд-во Л ГУ, 1974; В и ш ­ н е в с к а я Г. П. Лексика и фразеология русской демократической сатиры X V II века. А К Д , Киев, 1970; К а ч а л к и н А. Н. И з наблюдений над словарным составом русского языка XVII века. (Н а материале памятни­ ков донской казачьей письменности). А К Д , М., 1968; К и с л и к Л. И. Землевладельческая лексика в памятниках деловой письменности X IV — XV II вв. А К Д . М., 1975; К о т к о в а Н. С. Очерки по истории лексики русского полеводства. А К Д , М., 1971; П а н к р а т о в а Н. П. К истории лексики и фразеологии XVII в. (на материале частной переписки). А К Д . М., 1970; Щ е г о л и х и н а В. И. Л ексика «Книг Поганкина», памятника псковской письменности X V II века. А К Д . Самарканд, 1975; Я к у б а йл и к Г. А. Н ародно-разговорная и диалектная лексика актов И осиф о-В олоколамского монастыря. (С еверо-западное П одм осковье). А К Д . К расно­ ярск, 1973 и др. 7 Не реш ает этой задачи и недавно вышедшее ценное пособие В. Р. Кипарского об объем е русского словаря в разные периоды и источниках его пополнения; см.; K i p a r s k y V. R u ssisch e historische Grammatik. Bd. 111. E n tw ick lu n g des W ortschatzes. H eidelberg, 1975. 8 Ф ундаментальное понятие «лексико-семантическая группа» введено и разработано Ф. П. Филиным. Образцы описания истории лексико-семан­ тических групп см. в работах его учеников, например: С о р о к о л е т о в Ф. П. И стория военной лексики в русском языке X I— XV II вв. Л ., 1970; Р о м а н о в а Г. Я. Наименование мер длины в русском языке. М ., 1975; О д и н ц о в Г. Ф. И з истории гиппологической лексики в рус­ ском языке. М., 1980 и др. 9 См., например, работы по лексике отдельных регионов: Кот­ к о в С. И. Очерки по лексике южновеликорусской письменности X V I— X V III вв. М.; Н аука, 1970; Х и т р о в а В. И. М естная лексика в языке воронеж ских рукописных памятников XV II — первой четверти X V III в. А К Д . В оронеж , 1972; Б о р и с о в а Е. Н. Л ексика Смоленского края по памятникам письменности. Смоленск, 1974; Б р а ж н и к о в а Н. Н. И ссле­ дование в области лексики Ю жного Зауралья по данным деловой письмен­ ности XV II — X V III вв. А К Д . М., 1971 и др. 10 В и н о г р а д о в В. В. О связях истории русского литературного языка с исторической диалектологией. — В кн.: В и н о г р а д о в В. В. И збранны е труды. История русского литературного языка. М.; Н аука, 1978, с. 210. 11 О пределение термина см.: Э т е р л е й Е. Н. Об этнограф измах и их месте в диалектном словаре. — Диалектная лексика. 1974. Л.: Н аука, 1976, с. 16. 12 Ф и л и н Ф. П. П роисхож дение русского, украинского и бел орус­ ского языков. Историко-диалектологический очерк. Л.: Н аука, 1972 (ч. 4 «Диалектные явления в лексике»); Д е р я г и н В. Я. И з истории лингви­ стических изоглосс в говорах Архангельской области. — Этимология. 1966. М ., 1968, с. 167— 188; Х и т р о в а В. И. Указ. соч.; Б о р и с о в а Е. Н. Указ. соч. 13 Анализ имеющихся исторических словарей см. в работах: Ч е р ­ н ы х П. Я. Указ. соч., с. 3 — 6; Ц е й т л и н Р. М. Краткий очерк истории русской лексикографии (словари русского язы ка). М.: Учпедгиз, 1958. 14 Имеются в виду такие крупные лексикографические работы, вы­ полняемые в Институте русского языка АН СССР, как: «Словарь русско­ го языка X I— XV II вв.» (вышло 9 выпусков), «Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд» (издано 9 выпус­ ков) и продолж аю щ ийся изданием «Словарь русских народных говоров» (ьыпущено 18 выпусков). 15 См. обобщ аю щ ую работу: Д е р я г и н В. Я. И зучение истории сл о­ варного состава языка по данным деловой письменности. — Славянское языкознание. VII М еж дународны й съ езд славистов. Варш ава, август 1973 г. Доклады советской делегации». М„: Н аука, 1973, с. 142— 152. 16 Сведения о публикации и месте хранения упоминаемых источников не приводятся ввиду ограниченного объем а книги. См. ценное справочное издание: Словарь русского языка X I— XVII вв. Указатель источников в порядке алфавита сокращенных обозначений. М.: Н аука, 1975. 17 Об истории редакций этой летописи см.: К л о с с Б. М. Д еятель­ ность митрополичьей книгописной мастерской в 20-х — 30-х годах XVI ве­ ка и происхож дение Никоновской летописи. — В кн.: Древнерусское ис­ кусство. Рукописная книга. М., 1972, с. 318— 337. См. текст летописи: П олное собрание русских летописей, т. 9— 14. СПб., 1862— '1910; фототип.: М., 1965. ,8 Судебники X V — XVI веков. М.: Н аука, 1952. 19 См. их образцы в кн.: Я к о в л е в А. Холопство и холопы в М ос­ ковском государстве XVII в. Т. I. М .-Л ., 1943; М осковская деловая и бытовая письменность XYII века. М.: Н аука, 1968 и др. 20 К а ч а л к и н А. Н. Таможенны е документы XVII в. как источник исторической лексикологии. — В кн..: Славянская филология. Сб. статей. Вып. 9. М.; изд-во МГУ. 1973, с. 18— 24; К о т к о в а Н. С. Таможенные книги рассказывают. — Рр, 1974, № 2, с. 112— 116. 21 Источниковедение истории СССР. И зд. 2. М., 1981, с. 117. 22 Памятники ю жновеликорусского наречия. Таможенны е книги. М.: Н аука, 1982. 23 Б а к л а н о в Н. Б., М а в р о д и н В. В., С м и р н о в И. И. Туль­ ские и каширские заводы в XVII в. — Изв. гос. Академии истории м ате­ риальной культуры, вып. 98. М .-Л ., 1934, с. 66. 24 Цит. по статье: Г о л ь д б е р г А. Л . О «Смертном разряде» Юрия Крижанича. — Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. И с­ кусство. Археология. Ежегодник. 1974. М., 1975, с. 100. 25 См., например: О б р а з Е. К. Общественная и хозяйственно-бытовая лексика в показаниях свидетелей о восстании Степана Р азина.— УЗ Л ГП И им. Герцена, № 407, 1971, с. 250— 272; Ч м ы х о в а Н. П. П редметная лексика и фразеология грамот Кирилло-Белозерского монастыря X IV — ’ XV вв. А К Д . Р остов-н/Д ., 1972; К в а ш а Л. Ю. Н ародно-бы товая лекси­ ка Вологодско-П ермской летописи. А К Д . М., 1974 и др. работы. 26 История русской литературы. Т. I. Л.: Н аука, 1980, с. 292, 293, 296, 313. 27 М е щ е р с к и й Н. А. История русского литературного языка. Л., 1981, с. 123. 28 К о в т у н Л. С. Лексикография в Московской Руси XVI — начала X V II в. Л.: Н аука, 1975, с. 5. 29 Экземпляры букваря 1694 г. издания имеются в ГБЛ, ГПБ, БАН, ГИМ, ИБ, Вологодском областном краеведческом музее. Факсимильное воспроизведение экземпляра, хранящ егося в ГПБ, см.: «Букварь составлен Карионом Истоминым гравирован Л еонтием Буниным отпечатан в 1694 го­ д у в М оскве», Л.: Аврора, 1981. Об истории создания букваря см.: Т ар а б р и н И. Л ицевой букварь Кариона Истомина. М., 1916. Цитаты даю т­ ся по печатному изданию. 30 К о т к о в С. И. Очерки по лексике гожиовеликорусской письмен­ ности X V I— X V III веков. М., 1970, с. 85. 31 Т а р а б р и н И. Указ. соч., с. 21. 32 Л а р и н Б. А. Проект древнерусского словаря (принципы, инст­ рукции, источники). М .-Л ., 1936, с. 18. 33 В а х р о с И. С. Наименования обуви в русском языке. I. Д ревней­ шие наименования, д о Петровской эпохи. Хельсинки, 1959. 34 Там ж е, с. 133. 35 Там ж е, с. 121. 36 Л е б е д е в а Н. И., М а с л о в а Г. С. Р усская крестьянская о д е ж ­ д а X I X — начала XX вв. — В кн.: Русские. Историко-этнографический атлас. М., 1967, с. 252. 37 В а х р о с И. С. Указ. соч., с. 122. 38 Там ж е, с. 127. 39 Ср. аналогичное мнение: А р ц и х о в с к и й А. В. О деж да. — В кн : Очерки русской культуры X III— XV вв. М., 1969; Г р о м о в Г. Г. Р у с ­ ская о д еж д а . — В кн.: Очерки русской культуры XVI века. М., 1977, ч. I, с. 205; С е м е н о в а Л. Н. Очерки истории быта и культурной жизни России. П ервая половина X V III в. Л.: Н аука, 1982, с. 127. 40 См., например, Л е б е д е в а Н. И. , М а с л о в а Г. С. Указ. соч., с. 252; М е л ь н и ч е н к о , 219. 41 См., в частности: Л ь в о в А. С. Лексика «Повести временных лет». М., 1975, с. 84— 86. 42 В а х р о с И. С. Указ. соч., с. 155. 43 Там ж е, с. 157. 44 Б р а ж н и к о в а Н. Н. О названиях обуви в деловой письменности Ю жного Зауралья конца X V II— X V III вв. — УЗ М ГП И им. Ленина, № 353, 1970, с. 393; П о д в ы с о ц к и й , 178; Д а л ь IV, 997. 45 Ф а с м е р IV, 158; В а х р о с И. С. Указ. соч., с. 177 и след. 46 В а х р о с И. С. Указ. соч., с. 193 и след. 47 С р е з н . I, 46. П розвищ е Баш мак было в ход у и в XV II в., см.: Не стригше, отвели в Сибирской приказ и отдали дьяку Третьяку Баш маку (Ж . пр. Авв. 67). 48 К о т к о в С. И. Указ. соч., с. 185. 49 В а х р о с И. С. Указ. соч., с. 118. 50 Там ж е, с. 115. 51 См. также: Ш л я п и и. Акты ВУ II, 210— 211; ВОКМ , ф. 2, 9448, л. 6 об. и др. 52 См. также: ООВС, 218. 53 В а х р о с И. С. Указ. соч., с. 161. 54 Б у р н а ш о в I, 275. 55 В а х р о с И. С. Указ. соч., с. 105. 56 См. также: В а х р о с И. С. Указ. соч., с.103; Сл. РЯ X I—XV II вв., вып. 7, с. 61. 57 См.: Б о р и с о в а Е. Н. Указ. соч., с. 89. 58 К л о с с Б. М. Указ. соч., с. 318— 337. s* Ш а х м а т о в А. А. Очерк современного русского литературного языка. М., 1941, с. 279. 80 В а х р о с И. С. Указ. соч., с. 96— 97. 81 Ср. более точное указание источника: из ненецкого языка — Л ы т ­ к и н В. И. , Г у л я е в Е. С. Краткий этимологический словарь коми языка. М., 1970, с. 221. 62 Там ж е, с. 154. 83 В а х р о с И. С. Указ. соч., с. 102. 64 Там ж е, с. 195; К о з ы р е в И. С. К вопросу об изучении тюркиз­ мов в русском языке.— В кн.: Тюркизмы в восточнославянских языках. М., 1974, с. 20. 65 О синонимии чулки — ичетыги в XVI в. см.: В а х р о с И. С. Указ. соч., с. 196. 66 В X II— XVI вв. сущ ествовало ксщытьие «получулок», вытесненное словом чулок. О слове прикопытье «чулок» см. дальше. 67 См. также: М о и с е е в а В. А. Из истории слов бытовой лексики говора Н ижнеилимского р-на Иркутской обл. (названия оберток п нос­ к о в ) — XXVII Герценовские чтения. Филологические науки. Лингвистика.— Л ., Л ГП И , 1975, с. 56. 68 К удь Л. Н. Костюм и украшения древнерусской женщины. Киев, 1914, с. 46. 69 См. также: Савв. 122; Арх. бум. Петра I, 206; А Ф ЗХ II, 485; З а б . 1, 2, 534. 70 К о т к о в С. И. Очерки по лексике южновеликорусской письмен­ ности X V I— X V III вв. М.: Н аука, 1970, с. 175. 71 См. также: П о л я к о в а Е. Н. Н азвания предметов одеж ды в перм­ ских памятниках X V II— X V III века. — В кн.: Лингвистическое краеведение Прикамья. Пермь, 1977, с. 48. 72 См. также: Ч О И Д Р , 1900, кн. 2, 85 (Енисейск, 1687 г.); КА, 162 (К унгур, 1689 г.); Котков, Панкратова. Источники, 168 (2 пол. XVII в.). 73 О б употреблении слова подзатыльник в смоленских и ю жнорусских актах см.: Б о р и с о в а Е. Н. Указ. соч., с. 86; К о т к о в С. И. Указ. соч., с. 174 — упоминается вариант подзатылень. 74 О б употреблении слова п еревязка в источниках, связанных со сред­ нерусской и ю жнорусской территорией, см.: Б о р и с о в а Е. Н. И з исто­ рии некоторых слов бытовой лексики (на материале рязанских памятни­ ков X V I— XVII в в . ) — УЗ Балаш овского П И , т. I, 1956, с. 150; К о т ­ к о в С. И. Указ. соч., с. 174. 75 См.: Фенни, 91; Заб. II, Мат. 37; Ч О И Д Р , 1900, кн. 2, 85. 7 6 Э т е р л е й Е. Н. Обрусевш ие иностранцы. — «Р усская речь», 1982, № 1. 77 См., например: С у д а к о в Г. В. Н азвания «питейной» посуды старой Руси. — «Русская речь», 1983, № 1. 78 Кроме ранее указанных работ см. также: М ж е л ь с к а я О. С. Диалектизмы в языке памятников средневековой письменности. — В кн.: И з истории слов и словарей. Очерки по лексикологии и лексикографии. М., 1963; Б о н д а р ч у к Н. С. Проблемы исторической региональной лек­ сикологии. П особие по спецкурсу. Калинин, 1978; Б о г а т о в а Г. А. , Д е р я г и н В. Я., Р о м а н о в а Г. Я. Славянская историческая лексико­ графия и проблемы региональной характеристики слова. — ВЯ, 1982, X» 3. 79 П одробное описание лексико-семантической группы «рукавицы» см. в работе: С у д а к о в Г. В. Лексические диалектизмы в севернорусских актах X V I— XV II вв. (названия рукавиц). — В кн.: Севернорусские говоры. Л.: ЛГУ, 1983. Данны е о территории и частоте употребления анализируе­ мых слов обобщ ены автором в таблицах, которые из-за недостатка места не приводятся. К часто употребительном на определенной территории относим слова, зафиксированные в актах этой территории не менее десяти раз не менее чем в трех документах, написанных разными писцами. А бевега — Абевега русских суеверий, идолопоклоннических ж ертво­ приношений, свадебны х простонародных обрядов. М., 1776. А. гр. распр. II — Акты, относящ иеся д о граж данской расправы д р ев ­ ней России, т. II. Киев, 1863. АИ I— V — Акты исторические, собр. и изд. А рхеограф, комиссиею, т. 1— 5. СПб., 1841— 1842. Акты М орозова II — Акты хозяйства боярина Б. И. М орозова. Часть II. М .-Л ., 1945. АМГ I— III — Акты М осковского государства, т. 1— 3. СПб., 1890— 1901. AC I — Архив П. М. Строева, т. I. СПб., 1915 (Р И Б Х Х Х П ). АХУ I— III — Акты Холмогорской и Устюжской епархий, ч. 1— 3. СПб., 1890— 1908 (Р И Б XII, X IV , X X V ). АЮ Б I— III — Акты, относящ иеся д о ю ридического быта Древней России, т. I— III. СПб., 1857— 1884. Баг. Мат. — Мат-лы для истории колонизации и быта степной ок­ раины М осковского гос-ва (Харьковской и отчасти Курской и В ор он еж ­ ской губ.) в X V I— X V III стол., собр. в разных архивах и редакт. Д . И. Багалеем. Харьков, 1886. Бер. — Лексикон славенороський Памви Беринди. КиУв, 1961. Бес. отца с сыном — Памятники старинной русской литературы, вып. 2. СПб., 1860, с. 461— 470. Букв. К. И стомина — Букварь Кариона Истомина. М., 1694. Бурнаш ев — Б у р н а ш е в В. П. Опыт терминологического словаря с/х, фабричности, промыслов и быта народного, т. 1— 2. СПб., 1843— 1844. Былины — Былины в записях и пересказах X V II—X V III веков. М .-Л., 1960. Васнецов — В а с н е ц о в Н. М. М атериалы для объяснительного о б ­ ластного словаря вятского говора. Вятка, 1907. Введенский — В в е д е н с к и й А. А. Торговый дом 16— 17 вв., Л., 1924. ВГВ — «Вологодские губернские ведомости». Великое Зерцало — Д е р ж а в и н а О. А. «Великое Зерцало» и его судьба на русской почве. М., 1965. Вилков — В и л к о в О. Н. Рем есло и торговля Западной Сибири в XV II в. М., 1967. В О И Д Р — «Временник об-ва истории и древностей российских». Вонн. повести — Воинские повести Д ревней Руси. М .-Л ., 1949. ВОКМ — Вологодский областной краеведческий музей. Вр. Тимофеева — Временник Ивана Тимофеева. М .-Л ., 1951. ВХК XVI в. — Вотчинные хозяйственные книги XVI в. Приходные, расходные и окладные книги Спасо-П рилуцкого м. 1 5 7 4 — 1600 гг., ч. I — II. М .-Л ., 1979. Выходы цар. — Выходы государей царей и вел. князей Мих. Ф еодор., Алексия Мих., Ф еодора Алексеевича, всея Русии сам одерж цев (с 1632 по 1682 г.). М., 1844. Г А А О — Гос. архив Архангельской области. Г А В О — Гос. архив Вологодской области. Герасимов — Г е р а с и м о в Н. Словарь уездн ого череповецкого го­ вора. СПб.. 1910 (Сб. II отд. АН , т. 87, № 3 ). Гр. Сиб. Милл. I— II. — М и л л е р Г. Ф. История Сибири, 1— 2. М Л ., 1937— 1941. Д А И I— X II — Дополнения к Актам историческим, собр. и изд. А охеограф. комиссиею, т. 1— 12. СПб., 1846— 1875. Д ал ь I— IV — Д а л ь В. И. Толковый словарь ж ивого великорусско, го языка, т. I— IV. М., 1978— 1980. Д в а части, письма — Д ва частных письма из наследия московских приказов. — Изв. об-ва археологии, истории и этнографии при Казанском ун-те, т. X X II, вып. 4. Казань, 1906. Д Д I— V — Д онские дел а, кн. 1— 5. СПб., 1898 (Р И Б X V III, X X IV, XXVI, XXIX, X X X IV ). Д Т П I— IV — Д ел а Тайного приказа, кн. 1— 4. СПб., 1907 — Л ., 1926 (Р И Б XX I— X X III, X X X V III). Д м .; Д ом острой Заб.; Д ом острой, чин свад. — Д ом острой по сп. О И Д Р , с пред. З а б е л и н а — Ч О И Д Р , 1881, кн. 2, 1— 165, 166— 202. Д м . К. — Д ом острой по Коншинскому списку, Ч О И Д Р , 1908, кн. 2, с. 1— 61. Д . моек, приказов о мятеж ах — З е р ц а л о в А. О мятеж ах в г. М оск­ ве и в селе Коломенском 1648, 1662 и 1771 г., Ч О И Д Р , 1890, кн. 3, отд. 16, с. 1— 439. Д ок. моек, театра — Московский театр при царях Алексее и Петре, Ч О И Д Р , 1914, кн. 2, отд. 1, с. 1— 192. Д окумент, сказ, о д а р е — Г у х м а н С. Н. «Документальное» сказа­ ние о даре ш аха А ббаса России, Т О Д Р Л , т. X X V III. Л ., 1974. Д . Шакл. I— IV — Розыскные дела о Ф едоре Ш акловитом и его со­ общ никах, т. 1— 4. СП б., 1884— 1893. Д ю вернуа — Д ю в е р н у а А. Материалы для словаря древнерусско­ го языка. М., 1894. Евфр. Отразит, пис. — О тразительное писание о новоизобретенном пу­ ти самоубийственных смертей 1691 г. СПб., 1895 (П Д П , № 108). Ж ит. Авв. — Ж итие протопопа Аввакума, им самим написанное. М., 1960. Ж ит. Серапиона — М о и с е е в а Г. Н. Ж итие новгородского архиепи­ скопа Серапиона, Т О Д Р Л , т. XXI, 1965. З аб. Д ом . быт I; Заб. I, I — З а б е л и н И. Домаш ний быт русских царей в XV I и XV II ст., ч.. I. М., 1895. Заб. Д ом . быт II; З аб. 1, 2; Заб. цари II — З а б е л и н И. Указ. соч., ч. 2. М., 1915. Заб. II — З а б е л и н И. Домаш ний быт русского народа в XV и XVII вт. т. 2. Домаш ний быт русских цариц в XV I и X V II ст. М., 1901. Иваницкий — И в а н и ц к и й Н. А. Мат-лы по этнографии В ологод­ ской губ. Тр. Этногр. отд. т. XI, вып. I, с. 1— 234 (И зв. об-ва любителей естествознания, антропологии и этнографии, 1890, т. 69). Изборник — «И зборник» (Сб. произведений Древней Р уси ). М., 1969. КА — Кунгурские акты X V II в. СПб., 1888. Каз. лет. — История о К азанском царстве (Казанский летописец), П С Р Л , т. 19. СПб., 1903. Карт. В О С — Картотека Вологодского областного словаря (В ологда, пединститут). Карт. С Р Г К — Картотека словаря русских говоров Карелии (Л енин­ град, университет). Карт. СРН Г — Картотека Словаря русских народных говоров (Л енин­ град, словарный сектор Ин-та русского языка). К Д Р С — К артотека «Словаря русского языка X I— XV II вв.» (М осква, Институт русского язы ка). Кн. вкл. Ант.-Сийск. м. — И з ю м о в А. Ф. Вкладная книга Антониево-Сийекого монастыря 1576— 1694 гг., Ч О И Д Р , 1917, кн. 2, с. 1— 79. Кн. степ. — Книга Степенная царского родословия, ч. 1— 2, П С Р Л , т. 21, 1— 2 половина. СПб., 1908— 1913. Кн. расх. Хлын. — А. В. Р асходн ая книга земского старосты г. Хлынова Ивана Репина 1678— 1680 гг. Тр. Вятской уч. архив, комиссии 1905 г., вып. V —VI. Кн. р. К -Бел. м. — Книга келарская росходная поминкам и по с л у ж ­ бам даю т запасу, В О И Д Р , кн. 22, 1855, отд. III, с. 9— 18. Кн. торг. 1575— 1610 гг. — Р усская торговая книга 1575 и 1610 гг. Зап. отд. русской и славянской археологии, 1851, т. I, отд. 3, с. 106— 139. Котков, П анкратова. Источники — К о т к о в С. И. , Панкрато­ в а Н. П. Источники по истории русского народно-разговорного языка X V II — н. X V III в. М., 1964. Котов Ф. — Х ож ение купца Ф едота Котова в Персию. М., 1958. Кулик. — К у л и к о в с к и й Г. Словарь областного олонецкого наре­ чия в его бытовом и этнографическом применении. СПб., 1898. Л ЗА К — «Л етопись занятий Археографической комиссии». Л О И И — Л енинградское отделение Института истории. Л удольф — Г. В. Л у д о л ь ф . Русская грамматика. Оксфорд. 1696. П ереиздание, перевод, вступ. статья и примечания Б. А. Л арина. Л ., 1937. М Д Б П — М осковская деловая и бытовая письменность X V II века. М., 1968. Мол. Д . Зат. Сл. — Лексика и ф разеология «М оления» Даниила З а ­ точника. Л ., 1981. Н оменклятор голланд. — Номенклятор (лексикон на латинском, рус­ ском и голландском язы ке). Амстердам, 1700. ОВС — Описание свитков, находящ ихся в В ологодском епархиаль­ ном древнехранилищ е, вып. 1— 13. Вологда, 1899— 1917. ООВС — Опыт областного великорусского словаря. СПб., 1852. Оп. дворц, прик. I— II. — В и к т о р о в А. Описание записных книг и бум аг старинных дворцовых приказов, вып. 1— 2. М., 1883. Оп. нм. Татищева —• Опись и продаж а с публичного торга оставш е­ гося и м е н и я ... М. Татищева (1608 г.), В О И Д Р , кн. 8, 1850, смесь, с. 1— 40. Пам. права V — Памятники русского права, вып. 5. М., 1959. Пам. снош. М. с П ерсией I — Памятники дипломатических и торговых еношений М осковской Руси с Персией, т. I. СП б., 1898. Петр I — Письма и бумаги императора П етра Великого, т. I (1688— 1701). СПб., 1887. Пов. како отомсти — Б у г а н о в В. И. , К о р е ц к н й В. И. , С т а н и ­ с л а в с к и й А. Л. «П овесть како отомсти» — памятник ранней публи­ цистики Смутного времени. — Т О Д Р Л , т. X X V III. Л ., 1974. Пов. о М орозовой — Повесть о боярыне М орозовой. Л ., 1977. Пов. о Щ иле — Е р е м и н И. П. И з истории старинной русской по­ вести. П овесть о посаднике Щ иле. (И сследования и тексты). — Тр. ко­ миссии по древнерусской литературе, т. I., Л., 1932, с. 59— 151. Пов. о явлении — В о л к о в а Т. Ф. Вновь найденная повесть XVII в. о мезенской иконе Троицы. В кн.: Рукописное наследие Древней Руси" (П о материалам Пушкинского Д о м а ). Л ., 1972. Пов. X V II в. — Р усская повесть X V II века. Сост. М. О. Скрипиль М., 1954. П одв. — П о д в ы с о ц к и й А. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. СПб., 1885. Поликарпов — Лексикон треязычный . . . М., 1704. Полоцкий — П о л о ц к и й С. И збр. сочинения. М .-Л ., 1963. Польск. д. I — Памятники дипломат, сношений М осковского государ­ ства с Польско-Литовским государством, т. I, Сб. Р И О , т. 35. СПб., 1892. П ролог — Литературный сборник X V lI века. Пролог. М., 1978. П ротопопов — П р о т о п о п о в А. Сборник слов, выбранных из архи­ вов яренских столбцов X V I— XV II вв., Изв. О РЯС, 1852, т. I, с. 120— 144; 1853, т. II, с. 198— 208, 252— 272. Пр.-р. кн. Краснохолмского м. 1626 г. — Ж и з н е в с к и й А. К. Д р ев ­ ний архив Краснохолмского Антониева монастыря, Древности, т. V lII, 1880, с. 1— 95. П С РЛ — П олное собрание русских летописей. П устоз. сб. — Пустозерский сборник. Автографы сочинений Аввакума и Епифания. Л ., 1975. Р И Б — Русская историческая библиотека. Роспись 1687 г. — Списки с товарных ценовных росписей и перечне­ вая выписка по г. Енисейску X V II в. (1649 и 1687 гг.), Ч О И Д Р , 1900, кн. 2. Росс, целлар. — Российский Ц еллариус, или этимолог, российский лек­ сикон купно с прибавлением иностранных в росс, языке во употребление принятых слов, . . . изд. М. Ф. Гелтергофом. М., 1771. Рук. леке. I пол. 18 в. — Рукописный лексикон первой половины X V III века, подг. к печати А. П. Аверьяновой. Л ., 1964. Р ус.-бел. связи II пол. 17 в. — Р усско-белорусские связи во второй половине XVII в. (1667— 1686 гг.). Сб. документов. Минск, 1972. Рус. мореход. — Б е л о в М. И. Русские мореходы в Л едовитом и Тихом океанах. Сб. документов. М .-Л ., 1952. Р ус. силлаб. поэзия — Р усская силлабическая поэзия X V II— X V III вв. Л ., 1970 (Б-ка поэта. Большая серия). Р ус.-ш вед. экон. отн. — Русско-ш ведские экономические отношения в X V II в. Сб. документов. М .-Л ., 1960. Савв. — С а в в а и т о в П. Описание старинных царских утварей, од еж д , оруж ия, ратных доспехов и конского прибора, в азбучном поряд­ ке расположенное. СПб., 1896. Сакович — С а к о в и ч С. И. Из истории торговли и промышленности России конца X V II в. М., 1956 (Тр. ГИМ, вып. 30. Книга записная м е­ лочных товаров М осковской большой тамож ни 1694 г.). Сатира 17 в .— Р усская демократическая сатира X V II в., изд. 2. М., 1977. Сб. Петра I — Сб. выписок из архивных бумаг о П етре Великом, т. I— II. М., 1872. Сб. поел. X V II в. — Д м и т р и е в Л . А. Отрывок сборника пословиц XVII в. — В кн.: Рукописное наследие Д ревней Руси. (П о материалам Пушкинского Д о м а ). Л ., 1972. СГКЭ I— II — Сб. грамот Коллегии Экономии, т. 1— 2. П етроград, 1922 — Л ., 1929. Сенигов — С е н и г о в О. П. Памятники земской старины. СПб., 1903. Снмони. Поел. — Старинные сб. русских пословиц, поговорок, загадок и пр. X V II— XIX ст. Собр. и приготовил к печати П. Симони, т. I— II. СПб., 1899 (Сб. О РЯ С, т. 66, № 7— 8). Сказ. Авр. Палицына — Сказание Авраамия Палицына. В кн.: РИ Б XIII. СПб., 1909. Сказ, о даре — Г у х м а н С. Н. Соловецкая редакция «Д окум енталь­ ного» сказания о даре шаха А ббаса России. Т О Д Р Л , т. X X V III. Л ., 1974. Сказ, о самозван. — Иное сказание о самозванцах. В О И Д Р , кн. 16, 1853. Сказ, про Бову — Памятники древней письменности. П ротокол полу­ годового собрания об-ва 16 дек. 1878 г. с тремя приложениями. СПб., 1879, с. 44— 79. Сл. РГ К узбасса — Словарь русских говоров К узбасса. Новосибирск, 1976. Сл. Р. Д ж ем са — Л а р и н Б. А. Русско-английский словарь-дневник Ричарда Д ж ем са (1618— 1619 гг.). Л ., 1959. Сл. РЯ X I— X V II вв. — Словарь русского языка X I— XV II вв. Вып. 1— 9. М., 1975— 1982. Срезн. I— III — С р е з н е в с к и й И. И. Материалы для словаря др ев­ нерусского языка по письменным источникам, т. I— III. М., 1958. С РН Г — Словарь русских народных говоров, вып. 1— 18. Л ., 1965— 1982. Стар, акты Шуи — Г а р е л и н Я. П. Старинные акты, служ ащ ие примущественно к описанию г. Шуи, «го окрестностей. М., 1853. Суб. Мат. I— V III — М атериалы для истории раскола за первое вре­ мя его существования, т. 1— 8, под ред. Н. Субботина. М., 1874— 1887. Тихомиров. Щепкина — Т и х о м и р о в М. Н. и Щ е п к и н а М. В. Д ва памятника новгородской письменности. М., 1952. ТК 1640 — Томск в XV II в., СПб., б/д., опубл. П. Головачевым (та­ мож енная книга Тобольска 1640 г.). ТК I— III — Таможенны е книги М осковского государства X V II в., т. I— III. Северный речной путь. М .-Л ., 1950— 1951. Т О Д Р Л — Тр. отдела древнерусской литературы Ин-та рус. литера­ туры (Пушкинского Д о м а ) АН СССР. Три соч. Авв. — М а л ы ш е в В. И. Три неизвестных сочинения про­ топопа Аввакума и новые документы о нем. Докл. и сообщ . филолог, фак-та ЛГУ, вып. 3, 1951, с. 255— 266. Устюг 1757 г. — С и м о н и П. К. М атериалы для истории старинной русской лексикографии. Вып. 2. Д ва старинных областных словаря X V III столетия. СПб., 1899. Фасмер — Ф а с м е р М. Этимологический словарь русского языка, т. I— IV. М., 1964— 1973. Фенни — T onn ies F en n e’s L ow G erm an M anual of Spoken R ussian P skov 1607. vol. 11. C openhagen. 1970. Х ож . Аф. Никит. — Х ож ение за три моря Афанасия Никитина 1466— 1472 гг., изд. 2. М .-Л ., 1958. Хоз. Mop. I— II — Акты хозяйства боярина Б. И. М орозова, ч. 1— 2. М., 1940— 1945. Хронограф 1512 г. — Русский хронограф. Хронограф редакции 1512 г. — П С Р Л , т. XXII. СП б., 1911. Ц ом. Сл. — Ц о м а к и о н Н. А. Словарь языка мангазейских памят­ ников XV II — первой половины X V III в. Красноярск, 1971. Ч О И Д Р — «Чтения в об-ве истории и древностей российских». Ш ишонко. Перм. дет. I— V — Ш и ш о н к о В. Пермская летопись, I— V периоды. Пермь, 1882— 1889. Шляпин. Акты ВУ I— II — Ш л я п и н В. П. Акты Велико-Устю жско­ го М ихаило-Архангельского монастыря, ч. I— II. Великий Устюг, 1912— 1913. ЭССЯ — Этимологический словарь славянских языков. П раславянский лексический фонд, вып. 1— 8. М., 1974— 1981. ЯГВ — «Ярославские губернские ведомости». У К А ЗА Т Е Л Ь СЛ О В (Ф онетико-морфологические варианты и уменьшительные образования не приводятся) бахилы башмак блю до бот брашно варега вачега венец верхи верхница верхонки вершки волосник волосяники выступце вязаница главотяж голица головодец головы дельница деяльница деяница друж ки 46 35 74 54 84 86 86 70 86 86 86 86 67 26 55 12 62 86 68 31 86 86 86 25 дубленицы дубленки ества жилищ е житница завой зепь исподка исподницы иточеги-ичедыги ичирыки кабьтыр калиги калита камасы камошница канги каптур карман катаники каты кика кисы кленовик 86 12, 86 84 84 12 62 87 12, 86 86 13, 45 41 13 50 83 53 13, 86 45 66 87 54 54 66 53 13 66 64 84 корм 38 коты 55 крипида 24 лапоть 77 латка 79 лжица 79 лжично 13 лигалище 79 ложечник 79 лож ка 84 ложница 26 лыченица 65 магерка 21 малье 83 мешец мешок 52, 83, 87 77 миса 48 моршень 87 мошна— мошня 86 надолонки 56 ногавицы 83 носило 84 обиталище 23 обувение 23 обувищ е 21 обувное 21 обувь 22 обуиш ка 22 обутка 23 обущ а 22 обуя 83 обязало 18 овощникъ 85 о д еж д а 85 одеяние 55 онуча 27 отопочки 70 ошивка 74 сосуд 18 спирида КОКОШ НИК колпак ошетни паголенки панчохи папучи перевязка перешница персница перчатка пимы плат платок платье плесница повой подзатыльник подубрусник полумисье покруты покрывало полуголенки поршень портище постель постельная посуда прикопытки притачки причелок пришвы пришитки риза ровдужницы сандалия сапог скрешни снедь солило солоница солонка сорока храмина чара 29 59 60 56 73 78 87 86 51 70 71 85 55 66 69 68 77 66 62 58 47 85 84 84 73 58 30 70 30 3! 85 86 44 27 49 84 79 78 78 67 84 82 став — ставец стречни ступни судки судно, суды тарелка торбосы треух трусченка убрус уксусник уледи уледницы унты упаки-упани фата хамьян харч хиж а ходаки 78 50 42 78 73 75 52 63 11 72 78 32 3? 52 33 73 87 84 84 34 чарки чаша-чашка чебот через черпало чертог чижмы чирики-чиры чпаг чулок шапка шамшура ширинка шкарпетки шляпа шубницы щепа-щепье ядь яры ястие 39 82 36 87 83 84 35 41 83 50 62 69 73 59 64 86 74 86 52 84 СОДЕРЖ АНИЕ . 3 Источники исторической лексикологии русского языка X V I— XV II вв. Состояние и проблемы исследования старорусской лексики . 9 § 1. Д еловая п и с ь м е н н о с т ь ...................................................................... 9 § 2. Л итературно-худож ественны е иописательные тексты . . 14 § 3. Лексикографические м а т е р и а л ы ................................................. 16 Развитие и функционирование лексики русского языка X V I— XV II вв. § 1. Н азвания 20 о б у в и ................................................................................20 § 2. Названия головных у б о р о в ........................................................... 62 § 3. Названия столовой п о с у д ы ............................................................73 § 4. Ж анрово-стилевая и территориальная дифференциация лексики в старорусском языке ................................................ Заключение .................................................................................................................87 Принятые с о к р а щ е н и я .............................................................................................93 Указатель с л о в ............................................................................................................. 98 С уда к о в Г ур и й Васильевич Л ЕК С И К О Л О Г И Я СТАРОРУССКОГО ЯЗЫ КА Сдано в набор 28.10.82 г. П одписано к печати 24.1.83 г. Формат 6 0 x 8 4 /is . Уел. печ. л. 5,8. Уч.-изд. л. 5,2. Тираж 500 экз. Ц ена 75 коп. З ак аз 6880. Областная типография, г. Вологда, ул. Челюскинцев, 3. 80