Значение славянской письменности и культуры в укреплении

1
АДЫГЕЙСКИЙ РЕСПУБЛИКАНСКИЙ ИНСТИТУТ
ГУМАНИТАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ ИМ. Т. КЕРАШЕВА
ОТДЕЛ СЛАВЯНО-АДЫГСКИХ КУЛЬТУРНЫХ СВЯЗЕЙ
Значение славянской письменности
и культуры в укреплении
российской государственности
и межцивилизационного диалога
АДЫГЕЙСКИЙ РЕСПУБЛИКАНСКИЙ ИНСТИТУТ
ГУМАНИТАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ ИМ. Т. КЕРАШЕВА
ОТДЕЛ СЛАВЯНО-АДЫГСКИХ КУЛЬТУРНЫХ СВЯЗЕЙ
Значение славянской письменности
и культуры в укреплении
российской государственности
и межцивилизационного диалога
Материалы Шестых научных чтений,
посвященных
Дню славянской письменности и культуры
Материалы Шестых научных чтений,
посвященных
Дню славянской письменности и культуры
Майкоп – 2013
Майкоп – 2013
2
3
Б.М. Берсиров
УДК 082
ББК 94
З-76
Редакционная коллегия:
доктор филологических наук, профессор Б.М. Берсиров (отв. редактор),
кандидат исторических наук, доцент Н.Н. Денисова,
кандидат педагогических наук Н.Г. Хорольская
З-76
Значение славянской письменности и культуры в укреплении российской государственности и межцивилизационного
диалога. Материалы Шестых научных чтений, посвященных Дню
славянской письменности и культуры (Майкоп, 24 мая 2013 г.). –
Майкоп: Изд-во Магарин О.Г., 2013. – 168 с.
ISBN 878-5-91692-160-1
В сборнике опубликованы тезисы докладов и сообщений на Шестых научных чтениях, «Значение славянской письменности и культуры в укреплении российской государственности и межцивилизационного диалога», посвященных Дню
славянской письменности и культуры. В представленных материалах освещен широкий круг как общеславянских и общероссийских, так и региональных – северокавказских историко-лингво-культурологических проблем: просветительского подвига великих славянских первоучителей Кирилла и Мефодия, языка как явления
духовной культуры, значения письменности в истории становления российской
государственности и межцивилизационного диалога, символов духовной культуры
славян и адыгов, духовно-нравственных ценностей в социокультурном пространстве Северо-Западного Кавказа.
Материалы сборника представят интерес для преподавателей, учащихся и
широкого круга читателей, интересующихся историей славянской письменности и
культуры и славяно-адыгских культурных связей.
УДК 082
ББК 94
АРИГИ им. Т. Керашева, 2013
ПРИВЕТСТВЕННОЕ СЛОВО
ДИРЕКТОРА АДЫГЕЙСКОГО РЕСПУБЛИКАНСКОГО
ИНСТИТУТА ГУМАНИТАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
им. Т. КЕРАШЕВА
важаемые участники и гости Шестых научных чтений, посвященных Дню славянской письменности и культуры! Позвольте
приветствовать вас от имени коллектива и руководства Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований
им. Т. Керашева. Мы рады принимать вас в стенах нашего института,
старейшего научно-исследовательского центра Северного Кавказа,
имеющего богатейший библиотечный фонд, в том числе, по истории
культуры: летописи, древние и редкие книги, различные сборники и
акты XIX – начала ХХ вв.
Научная общественность Республики Адыгея рассматривает
данное научно-просветительское мероприятие как ставшее уже традиционным, занявшим свое место в рамках празднования Дня славянской письменности и культуры. Сегодня мы уже в шестой раз проводим Чтения, тема которых – «Значение славянской письменности и
культуры в укреплении российской государственности и межцивилизационного диалога». Проблема, вынесенная на обсуждение, как
представляется организаторам, многоаспектная и весьма актуальная
для современной России. Предлагаемые в ее рамках вопросы представляют, на наш взгляд, интерес для филологов, культурологов, историков, этнографов, социологов и других специалистов, а, по большому счету, для всех, интересующихся историей и культурой многонациональной России. Тем самым, мы не отходим от выработанной
концепции – рассматривать проблемы славянской культуры и языка в
контексте взаимодействия и взаимовлияния народов, населяющих
Северо-Западный Кавказ, в рамках культурного диалога.
Мы с удовольствием констатируем, что круг участников Чтений
постоянно расширяется, а научный их уровень повышается. В этом году для участия (очного или заочного) в них подано более 30 заявок.
Руководство института приветствует коллег из Краснодара: докторов
наук Людмилу Юрьевну Буянову и Олега Владимировича Матвеева из
Кубанского государственного университета; научных сотрудников Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований Наталью
Васильевну Кратову и Наталью Георгиевну Соловьеву; преподавателей вузов Адыгеи – докторов наук: Светлану Ивановну Хватову
(АГУ), Фатимет Нальбиевну Хуако (МГТУ), Аминет Магомедовну
Сиюхову (МГТУ); кандидатов наук: Марину Юрьевну Горожанину
(КубГУ), Александру Юрьевну Баранову (АГУ), Раису Ивановну Лозовскую (АГУ), Асиет Асланбечевну Хатхе (АГУ).
У
4
5
Особое наше внимание – учителям общеобразовательных учебных заведений и молодежи. Приятно отметить, что на протяжении шести лет с коллективом отдела славяно-адыгских культурных связей института плодотворно сотрудничают учителя СОШ № 9 села Вольного
Кошехабльского района во главе с заместителем директора Натальей
Николаевной Мозговой-Гирянской. В числе студентов – Сергей Рогачев, неоднократно и весьма успешно участвующий в Чтениях. Свой
вклад в успешное проведение Чтений вносят работники библиотек.
Уважаемые коллеги, мы постарались создать вам условия для
успешной работы, ожидаем новых интересных сообщений, в чем я и
желаю всем успехов. Надеемся на дальнейшее плодотворное научнопросветительское сотрудничество.
малый опыт. В городе функционирует «славянская» школа. Это общеобразовательная школа № 28, открытая в 1992 г., которая вот уже
много лет работает над реализацией проекта «Общеобразовательная
школа славянской культуры в условиях многонационального региона». В 1995 г. эта школа была включена в экспериментальную программу ЮНЕСКО «Национальная школа». Все обучение в ней
направлено не только на подготовку выпускников на уровне не ниже
требований, определяемых государственными образовательными
стандартами, но и на ориентацию образовательного процесса на освоение и развитие славянской культурной традиции с учетом ее специфического проявления в условиях Северо-Кавказского региона, на
эффективное вхождение славянской молодежи в социокультурное
пространство Северного Кавказа.
Кроме этой школы, уже более десяти лет успешно функционирует Православная гимназия, учредителями которой сначала были
Адыгейская епархия и муниципалитет, а в настоящее время гимназия
выиграла грант муниципальной программы «Духовно-нравственное
воспитание средствами православной культуры». Гимназия ориентирована на классическое образование, поэтому здесь предусмотрено
преподавание церковнославянского языка (как и в дореволюционных
гимназиях). В последние десятилетия появились учебники церковнославянского языка для учащихся гимназий и лицеев. Его изучают не
только в православных гимназиях, воскресных школах, но и в некоторых общеобразовательных гуманитарных учреждениях. Декан филологического факультета МГУ М.Л. Ремнева выпустила солидный
учебник «Церковнославянский язык» для студентов-филологов. Понимая нравственное значение изучения этого уникального языка,
лингвисты все чаще стали обсуждать на научно-методических конференциях проблемы его преподавания.
Трудно переоценить значение изучения церковнославянского
языка в наши дни. Как справедливо отмечал замечательный лингвист,
ценитель древнерусской культуры, правнук великого Льва Толстого,
академик Н.И. Толстой, «преодолевая трудности и противоречия, мы
стремимся к полнокровной духовной и светской жизни, к обновлению
и в то же время к возвращению многих утраченных и почти забытых
ценностей, без которых бы не было нашего прошлого и едва ли сбудется вожделенное будущее. Мы вновь ценим то, что испытано поколениями и что, несмотря на все попытки «разрушить до основания»,
передано нам в наследие веками. К таким ценностям относится древний книжный церковнославянский язык» [2]. А Т.Л. Миронова считает, что «церковнославянский язык, хотя и действительно древний,
ему уже больше тысячи лет, но старец это не дряхлый, а многомудрый и опытный, а главное, всесильный в деле добра» [3. С. 49].
Мы должны помнить, что современный русский язык находится
в неразрывном единстве с церковнославянским. Задача учителя-
А.Ю. Баранова
ТРАДИЦИИ И НОВАЦИИ В ПРЕПОДАВАНИИ
ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОГО ЯЗЫКА
начение русского языка и его место в мире всегда определялось
особой исторической миссией России как многонационального
государства. Языковая ситуация в постиндустриальном российском обществе потребовала новой языковой политики государства, в
связи с чем была принята в 1996 г. федеральная целевая программа
«Русский язык», а затем последовали республиканские программы и
законы. В Адыгее был принят закон «О языках народов Республики
Адыгея». И федеральная, и региональная программы направлены на
развитие русского языка как государственного, для чего разработана
государственная политика в области русского языка. Особая роль отводится развитию русского языка как национального языка русского
народа, как основе его художественной и духовной культуры. И это
вполне закономерно: знание культурных традиций своего народа есть
обязательное условие для успешного изучения, понимания национальных культур других народов и проявления к ним уважения.
Именно языковая среда формирует человека как личность, определяет его мышление и культуру. Через язык складывается национальное
видение мира, то есть менталитет.
В полиэтническом регионе, каковым является Республика Адыгея, значительно возрастает роль языка в сохранении русского национального самосознания и самобытной русской культуры. «Решение
этих вопросов связывается со многими другими, в том числе социальными и деликатными национальными проблемами… В этом случае
нужно думать о необходимости новых подходов в обучении, новых
методик» [1. С. 77].
Последние годы мы все чаще обращаемся к духовности, возрождению и воссозданию ее на основе национальной культуры.
В этом плане в городе Майкопе, столице Адыгеи, накоплен не-
З
6
7
словесника – восстановить и укрепить это единство, пробудить интерес школьника к языковым явлениям, развить их языковое чувство и
наблюдательность. Конечно, церковнославянский язык – это язык беседы с Богом. Именно в этом своем качестве он пережил долгую тысячелетнюю историю и в основных своих чертах сохраняется и сегодня в литературе, обслуживающей потребности православного культа. Но церковнославянский язык был источником формирования норм
литературного русского языка, ведь много веков на Руси именно церковнославянский язык был литературным языком. Функционируя параллельно с древнерусским языком (восточнославянским), он имел
другое предназначение: будучи языком литературы, обслуживая потребности православного культа, отличался строгой нормой. Именно
церковнославянский язык был всегда опорой, гарантией чистоты и
источником обогащения русского нормативного языка. Для многих
писателей и поэтов, да и просто ревнителей благолепия русского языка, церковнославянский язык был не только источником вдохновения
и образцом гармонической завершенности, стилистической строгости, но и стражем, как это не раз подчеркивал М.В. Ломоносов, чистоты и правильности пути развития русского языка.
Церковнославянский язык – неотъемлемая часть нашей русской
культуры, язык родной словесности. Это язык, который объединял
культуру славян и который в настоящее время соединяет культуру
прошедших столетий и культуру нового времени, делая понятными
высокие духовные ценности. Обращение к истокам национальных
культур славянских народов, их тесная взаимосвязь подчеркивают
органичное единство, с одной стороны, и многообразие славянских
культурных традиций, с другой.
Именно церковнославянский язык – постоянный источник для
понимания русского языка, сохранения его словарного запаса, постижения эмоционального звучания русского языка. Это язык, который
предполагает определенный уровень нравственной культуры; он имеет значение не только для понимания русской духовной культуры, но
и большое образовательное значение.
В Православной гимназии города Майкопа церковнославянский
язык преподается уже двенадцатый год. Составлена авторская программа (составитель А.Ю. Баранова), которая предусматривает один
час в неделю. Ребенку предоставляется органичный для его возраста
материал. Дети младшего школьного возраста в течение первых четырех лет обучения знакомятся с азбукой, учатся писать буквы и отдельные слова (сейчас выпускаются прописи, которые успешно используются на уроках церковнославянского языка), знакомятся с обозначением цифр и постепенно заучивают их. Дети среднего возраста
(5–7 классы) изучают грамматику церковнославянского языка: подробно разбирается графика, морфология, элементы лексики. Особое
внимание обращается на этимологию слов (следует обратить внима-
ние на то, что задания Всероссийской олимпиады по русскому языку
включают материал об истории слов, на уроках церковнославянского
языка есть возможность заняться этим). В десятом классе появилась
возможность вновь обратиться к древним языкам. В связи с тем, что в
настоящее время ведется профильное обучение, в старших классах
проводятся элективные курсы. В гимназии есть курс сравнительного
анализа старославянского, церковнославянского и древнерусского
языков. Основное внимание уделяется церковнославянизмам в русском языке, их роли в современном русском языке: семантической и
стилистической.
Образование, ориентированное на духовное развитие личности,
предполагает определенный уровень профессиональной подготовки
учителя. Педагоги, работающие в гимназии, обладают высоким уровнем профессионализма, творческим подходом к обучению и воспитанию, отличаются любовью к ученикам. Школа открыта для всех детей. Здесь понимают, уважают и ценят культуры всех народов, так
как нравственные ценности человечества едины: в школе учатся славяне, греки, адыги, армяне. В своем преподавании педагоги руководствуются указаниями Святейшего Патриарха Всея Руси Кирилла о
том, что «Россия сегодня должна избрать модель развития, основанную на синтезе научно-технического прогресса и модернизации, не
наносящих ущерба Божьему творению, любви и верности нашего
народа своей духовно-культурной традиции. В центре этой традиции
как главная опора – духовность, культура и язык русского народа в
творческом взаимодействии с духовно-культурными традициями других народов России» [4].
Примечания:
1. Панеш У.М. Русский язык в социокультурном пространстве Адыгеи // Образование города на пути к XXI веку: Проблемы, исследования, опыт, перспективы.
Майкоп, 2000. Вып. I.
2. Толстой Н.И. История и структура славянских литературных языков. М.,
1988.
3. Миронова Т.Л. Церковнославянский язык на пути православного богопознания // Рус. Дом. М., 2003. № 5.
4. Выступление митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла на
XI Всемирном русском народном соборе // Ежедневное интернет-СМИ «Православие и мир». 5 марта 2007 // http://www.pravmir.ru/preodolenie-vopiyushhegoneravenstva-v-rossii-eto-vopros-vyzhivaniya-nashej-strany/.
М.С. Бугайчук
ТРАДИЦИОННОЕ НРАВСТВЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ
И ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА СОВРЕМЕННОЙ МОЛОДЕЖИ
егодня многие ученые, писатели, политические и общественные
деятели, религиозные лидеры нашей страны единодушны во
мнении, что современная Россия переживает глубокий социально-политический и духовно-нравственный кризис. Жертвой этого
С
8
9
кризиса становится в первую очередь современная молодежь. «В России молодые люди до 18 лет составляют около 23 % населения. В
нашей стране социальное положение молодежи драматично. Состояние физического здоровья детей (от года до 14 лет) в последние годы
вызывает озабоченность специалистов, родителей, педагогов. Растут
невротизация молодежи, психо-соматические и психологические заболевания. О духовном неблагополучии молодежи свидетельствуют
проявления табачной (первое место в мире по данным Всемирной организации здравоохранения), алкогольной (в том числе и пивной),
наркотической и других зависимостей, включая все виды так называемой «экранной зависимости» – телеманию, виртоманию (компьютерную игровую), интернет-манию. Другими объективными показателями неблагополучия детей являются их уход из дома, беспризорность и бродяжничество, рост подростковой преступности и жестокости, криминализация быта детей, беспрецедентный рост самоубийств
несовершеннолетних. Сами ценностные установки, присущие молодежному сознанию, во многом деструктивны и разрушительны» [1].
Сегодня молодежь – это та целевая группа, о социальном и
нравственном благополучии которой заботится государство, общество и церковь. В настоящее время, работая с молодежью, надо искать новые приемлемые формы работы. Молодежь захвачена информационными потоками, живет новыми культурными ценностями. Задача педагога – находить современный вид деятельности, в рамках
которой происходит духовный рост ребенка.
Служители церкви, деятели культуры, политики, работники образования отмечают падение нравов и стремительный рост преступности
– это общая тенденция в мире, связанная с отходом от религиозных
традиций. Вместо Бога – культ богатства, вместо заповедей любви и
смирения – эгоизм, зависть и гордость.
Одной из страстей, захвативших молодежь, является телевидение и кинематограф. В плену телевизионной зависимости оказываются даже пожилые люди. Что же говорить о восприимчивой к греху
молодежи? Современный человек находится в плену телевизионной
пропаганды оккультизма. Наши люди, будучи крещеными, серьезно
увлекаются изучением восточных культур, искусства фэн-шуй, разбираются в вопросах экстрасенсорики, знают по именам всех экстрасенсов из телебитв.
В отношении к телевидению выделяются две позиции: одна заключается в резко отрицательном отношении к тенденциям современной телевизионной индустрии, видя в ней угрозу современной
молодежи, в призыве к радикальным мерам – весь телеэфир очистить
от всего недостойного, неприличного, вредного и показывать только
доброе и хорошее.
Другая позиция предполагает не предание телевидения анафеме,
а исправление его. Сегодня молодежь перестала читать, это данность.
И есть понятие картинки, которая востребована. В одиночку не спасаются, поэтому выходом и будет исправление телевидения. Сегодня
появляются каналы, выполняющие функцию миссионера и катехизатора («Союз», «Радость моя», «Спас»). У них большая география и
широкая аудитория.
Ныне наше общество вместе с демократическими изменениями
получило целую индустрию развлечений. Ощутимое влияние на умы
по-прежнему оказывает кинематограф, но несколько иначе: все
больше пошлости, примеров распущенности и безнравственности
распространяется через экран. Не имея нравственных ориентиров,
молодежь не в силах противостоять этому.
Создание и поддержка нравственного кино сегодня необходимы:
благотворное влияние оказали бы положительные герои, которые бы
направили мысли людей к возвышенному, прекрасному, доброму.
Один преуспевающий британский кинорежиссер заявляет: «Людей интересуют, по существу, только две вещи: секс и насилие. Это я
им и показываю». Молодежи говорят: «Понятие греха устарело, все
дозволено, наслаждайтесь». И незаметно человек становится рабом
собственных страстей.
В производстве фильмов коммерческий интерес стал единственным мерилом, даже творческий – на втором плане. И, разумеется, ни
о каком нравственном критерии речь не идет вообще.
С 2004 г. Институтом экспертизы образовательных программ и
государственных конфессиональных отношений был учрежден фестиваль духовно-нравственного кино «Лучезарный Ангел», ставший
приоритетным проектом комплексной целевой программы «Духовнонравственная культура подрастающего поколения России». Проводится ежегодно в разных регионах России. В 2012 г. он прошел с 1 по
8 ноября в Москве.
Созданный
в
противовес
массовому
развлекательнокоммерческому кино, ставшему популярным в начале третьего тысячелетия, фестиваль ставит своей задачей привлечь в кинозалы зрителя
заинтересованного, думающего, имеющего чувство высокой гражданской ответственности, ориентированного на идеалы духовного
возрождения страны.
Как спасти молодое поколение, от которого зависит наше будущее? Можно привлечь к научно-техническому творчеству, к искусству. Но это удел немногих. Можно увлечь спортом. Но культ тела
приводит к безнравственности, что мы видим на примере спортсменов, завершивших карьеру: мужчины пополняют преступный мир,
женщины обнажаются для рекламы.
Сегодня подтверждается убежденность, что нравственное воспитание детей и молодежи – важнейшая проблема национальной безопасности России. Президент России В.В. Путин настойчиво и последовательно ставил на первое место вопросы нравственности, нрав-
10
11
ственного выбора в ежегодных посланиях Федеральному Собранию в
2000–2007 гг. и в 2012 г. Без опоры на тысячелетние традиции России
нам не возродить страну, ее национальную самобытность.
Для преодоления кризиса важно обратиться к духовным началам. В связи с этим духовно-нравственное воспитание молодого поколения приобретает чрезвычайную значимость.
Само слово «духовность» – производное от слова «душа». Душа
же в русском языке всегда понималась как внутренний психический
мир человека, его сознание. Имеется несколько мнений об источнике
духовности в человеке. Согласно христианской традиции, источником духовности человека является Бог. Немецкий философ XIX в.
Г.В.Ф. Гегель попытался рационализировать христианскую концепцию и выдвинул идею безличного Абсолютного Духа (Абсолютной
Идеи, Абсолютного Разума), находящего свое инобытие в различных
формах субъективного духа – науке, искусстве, этике, праве, религии
и философии. Согласно третьей точке зрения, духовность конкретного индивидуума (индивидуальное сознание) есть результат проекции
на него сознания коллективного и различных его форм (этики, науки,
морали, религии). Такого мнения придерживались, в частности,
французский социолог Э. Дюркгейм, немецкие философы К. Маркс и
Ф. Энгельс.
Таким образом, если о науке, философии, искусстве как формах
общественного сознания всегда говорилось в российской школе, то одной из важнейших составляющих человеческой культуры – религии,
крайне не повезло, особенно в годы СССР.
Слово «нравственность» происходит от слова «нрав», т. е. характер, совокупность душевных свойств. Нравственность – это правила, определяющие поведение человека, его духовные и душевные
качества, необходимые ему для жизни в обществе, а также выполнение этих правил, т. е. поведение.
Духовное и нравственное идут рука об руку, но первенство принадлежит духовному. Нравственность является неотъемлемой частью
духовности; нравы – это нечто на века устоявшееся в традициях, обычаях, ценностях, бережно передающееся из поколения в поколение.
Дух, дыхание – это нечто, не видимое физическими глазами, как воздух, как радиоволны, но от этого не перестающее существовать посредством человеческих мыслей и поступков. Стоит заметить, что
можно быть нравственным, даже высоконравственным, но бездуховным человеком. Духовность же всегда включает в себя нравственный
компонент. Если нравственность регулирует межличностные отношения, то духовность – отношение человека не только к себе подобному,
но и к Богу, к Космосу, к Жизни.
Значимость системы образования для общественной жизни
трудно переоценить. Наряду с семьей, верой, средствами информации
школа оказывает мощное влияние на молодое поколение, формируя
его мировоззрение, нравственное и эстетическое сознание. Сегодня
наша страна взяла курс на стабильное и политическое развитие, что
невозможно без образования и воспитания подрастающего поколения
в духе высокой нравственности. В этой связи в общей системе образования должны непременно присутствовать не только учебные, но и
воспитательные дисциплины, основной целью которых являлось бы
формирование духовно здоровой личности, любящей свою Родину,
знающей и ценящей ее культуру и историю.
Современные школьные программы очень часто направлены
лишь на интеллектуализацию, рассудочность, моральную нейтральность. Они расходятся с традиционным православным взглядом на
педагогические приоритеты, забывают о важности воспитания вообще и нравственного воспитания в частности. Полноценный анализ
последствий подобного воспитания еще впереди, но уже сегодня
можно увидеть, что оно ведет к разрыву с отечественной культурной
традицией, с ценностями православного миропонимания.
«В системе мировосприятия большинства современных людей
представление о духовной жизни отсутствует… Религия, к сожалению, перестала быть частью внутреннего духовного опыта, основой
мировосприятия» [1].
«Внерелигиозный контекст не дает возможности четкого различения понятий добра и зла, правды, достоинства, долга, чести, совести; искажает и подменяет традиционные (для русской культуры,
несомненно, православные) представления о человеке и смысле жизни. Утрата стержневой роли традиционной религии, изменение понимания сути духовности в современной культуре приводят к возникновению кризисных явлений.
Духовно-нравственная болезнь человека, семьи, общества – есть
деформация или разрушение базовых духовных ценностей, потеря
связи с религией. Само слово «религия» означает связь с Богом, богопочтение, благочестие, т. е. жизнь по совести, в соответствии с заповедями Божиими. Для каждой национальной и всей общечеловеческой культуры именно религия является основным культурообразующим фактором. Разрушение религии как стержня традиционной
культуры ведет к гибели цивилизаций и народов.
В России современный духовно-нравственный кризис означает
утрату преемственности в духовно-нравственной культуре, так как
традиционный русский взгляд на мир веками основывался на осмыслении жизни как религиозного долга, всеобщего совместного служения евангельским идеалам. Согласно такому мировоззрению, целью
человека в его личной жизни, смыслом семейного бытия, общественного служения и государственного существования в России являлось
и является посильное воплощение в жизнь тех высоких духовных
начал, которые бессменно хранит Православная Церковь. Отделение
государства от русской православной культуры неминуемо приведет
12
13
(и этот процесс уже происходит) к возникновению неоязыческих
националистических движений. В стране, где разрушается божественный порядок, выражающийся в признании иерархичности и основанных на этом порядке терпимости и любви, неизбежны проявления национализма как реакции на безрелигиозность государства» [1].
То же самое можно сказать и о традиционной российской педагогике. В России духовно-нравственное воспитание содействовало
становлению человека на основе православной культуры во всех
формах ее проявления (религиозной, научной, художественной, бытовой). Это давало и дает русскому человеку возможность более полного и объемного восприятия мира, своего места в нем. Православнохристианские принципы любви, гармонии и красоты в устроении мира, человека и общества обладают неоценимыми образовательными и
воспитательными возможностями. Именно на их основе возможно
преодоление кризиса внутреннего мира человека, культуры, науки,
образования.
Вопрос об изучении православной культуры решается сегодня
положительно самой практикой. В школах, где преподаются основы
православной культуры, как свидетельствуют проводимые опросы
среди родителей и педагогов, возросла воспитанность, повысилась
успеваемость, улучшились отношения между учениками.
Нравственное воспитание является делом общенациональной
важности, и ответственность за осуществление процесса воспитания
детей ложится, прежде всего, на семью и школу. Воспитание должно
предшествовать образованию. Воспитание – это прочный фундамент,
на котором созидаются все последующие способности человека и
строится вся его жизнь.
Учитывая, что школа сама по себе не в состоянии во всей полноте решить вопросы, связанные с воспитанием, чрезвычайно важным в современном обществе является укрепление семьи, поскольку
в ней начинается воспитательная и образовательная работа.
Русский философ И.А. Ильин называет семью «первичным лоном человеческой культуры» [2]. То, что ребенок в детские годы приобретает в семье, он сохраняет в течение всей последующей жизни.
Ко времени поступления в школу он уже наполовину сформирован
как личность. Народная пословица говорит: «К чему в юности привык, то в старости сделал». Сама жизнь подчеркивает ее правильность: если человек в юности вступил на путь добродетели, то он
твердо будет стоять на нем и в старости.
Современная семья призвана восполнить тот недостаток духовности, который присутствует в обществе, а школа как основная социальная среда, в которой находится ребенок в течение большей части
времени, координирует и дополняет семейное влияние. Школа готовит будущих граждан, которые должны быть не только образованными, но и культурными, здоровыми физически и психически, социаль-
но и духовно, должны уметь самостоятельно строить свою жизнь, отвечать за свои поступки, не ущемлять права и свободу других.
Особая ответственность за формирование у детей уважительного отношения к окружающим, себе, закону, нормам морали, своему
здоровью и личной безопасности, сознательного отношения к учебной деятельности ложится на педагогов. О роли и месте педагога в
воспитании и образовании писали многие выдающиеся ученые, писатели, богословы. К.Д. Ушинский, подчеркивая роль воспитания в
жизни ребенка, требует от воспитателя быть «всесторонне образованным христианином», отдавая ему приоритет по сравнению с «просто»
учителем, т. е. человеком, который дает знания, не ставя перед собой
воспитательных задач.
Нравственное здоровье народа, как и само его существование, в
конечном счете, во многом зависит от языковой среды, в которой этот
народ пребывает. К.Д. Ушинский считал, что не нужно обладать какими-то специальными филологическими познаниями, «чтобы убедиться, что язык народа есть цельное органическое его сознание, возрастающее в своих народных особенностях из какого-нибудь одного,
таинственного где-то в глубине «народного духа запрятанного зерна».
По его мысли, язык народа несет на себе отпечаток всей его истории.
Народ «в сокровищницу родного слова складывает одно поколение за
другим, плоды глубоких сердечных движений, исторических событий, воззрения, следы прожитого горя и прожитой радости. Когда исчезает народный язык, – народа нет более». Через слово входит в
нашу душу любовь к Богу, ближнему, Отечеству.
«В настоящее время учитель сталкивается с препятствием в воспитании детей – искажением русского языка, с так называемым «новоязом», когда люди, хотя и говорят как бы на русском языке, но совершенно не по-русски» [3]. Беда в том, что сами педагоги в той или
иной степени бывают заражены «новоязом». Учитель должен внимательно следить за своей речью, чтобы донести до детей великое
наследие богатейшей православной культуры.
Курс основ православной культуры – это только часть всей системы духовно-нравственного воспитания. Чтобы воспитание стало
действительно целостным процессом, необходимо совершенствование всех учебных дисциплин в системе российского образования,
всей воспитательной работы в соответствии с традиционными духовно-нравственными ценностями.
Сохранение духовно-нравственного потенциала России через
возрождение национальных православных традиций, преемственность поколений, духовное и патриотическое воспитание и образование подрастающего поколения, как мне кажется, должны стать главными приоритетами для современного общественного развития и
государственного строительства.
В 2011 г. завершилась апробация комплексного учебного курса
«Основы религиозных культур и светской этики» в школах некото-
14
15
рых регионов. Уже начиная с 2012 г. преподавание курса проходит в
общеобразовательных учреждениях всех субъектов РФ в штатном
режиме. Одним из модулей курса ОРКиСЭ являются Основы православной культуры (ОПК).
Введение в школьную программу ОПК – один из шансов для
спасения детей от духовной невидимой власти сил зла. Дать ребенку
прочную основу, нравственный фундамент можно, только формируя
духовную структуру его личности, как Божественного существа, созданного по Его образу и подобию. Тогда все культурные, бытовые,
социальные отношения и связи в человеческом мире обретают смысл
и значение, как пути к Богу или от него. Появляется система координат, душа уже не блуждает в потемках, уже может ориентироваться в
понятиях, что есть добро, а что зло.
Курс ОПК рассчитан на младших школьников. Дети младшего
школьного возраста живут глубокой внутренней жизнью, они серьезно переживают неуравновешенность окружающего мира. Их молодые
души в большей степени, чем души взрослых, расстраивает и задевает
зло и неправда.
В младшем школьном возрасте еще есть возможность укрепить
душу ребенка и склонить ее к правде, объяснить, что зла нет, что зло
– обман, ошибка, промах. Человек может выбирать только добро, и
тогда зла не будет. Без веры в добро со временем душа свыкается с
неправдой, закрывается от мира эгоизмом, себялюбием, отвечая злом
на зло.
Ребенок не имеет опыта веры, у большинства нет примера верующих родителей, бабушек, дедушек. У школьников масса духовных недоумений. К этому плюсуется влияние духовной путаницы
взрослых. Сориентироваться ребенку в духовном мире, помочь ему
выстроить в сердце прочную систему жизненных ценностей – таковы
задачи преподавателей ОПК.
В ходе апробации были выявлены как позитивные моменты, так
и некоторые проблемы. В целом курс оказался востребованным и
оценен участниками образовательного процесса положительно. Учителя, преподававшие курс, отметили рост интереса обучающихся к
историко-культурным ценностям, повышение эффективности воспитательного процесса. Положительное влияние курса на взаимоотношения детей друг с другом и со взрослыми отметили родители. Надо
заметить, что многие родители вначале отнеслись к введению нового
предмета с настороженностью и непониманием, а к моменту окончания апробации, кроме уже названных положительных результатов,
отметили значительное укрепление связи со школой.
Нельзя не отметить еще один очень важный аспект: установились конструктивные отношения между учителями, обучающимися и
их родителями, а также между светской системой образования и
представителями общественных организаций.
ОПК – своеобразная ступень для начального духовнонравственного роста и воспитания наших детей, но очень важно, чтобы сама школа хотела изучать православную культуру. Необходимо,
чтобы школа не один год, а на протяжении всех лет обучения обращалась к духовным вопросам, к традициям, к истинным ценностям.
Задача духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения, стоящая перед школой, не просто крайне сложна. Она выполнима только в случае, если, воспитывая личность духовную и высоконравственную, утвердившуюся в добре, сами воспитатели – преподаватели и родители – выбрали духовность и истинное Добро.
Хочется верить, что благие семена, брошенные в детские души
на уроках ОПК в начальной школе, прорастут в будущей жизни Верой, с которой человек идет навстречу Истине, с которой не страшны
житейские бури, а взаимодействие церкви и школы в деле духовнонравственного воспитания школьников укрепится и принесет благодатные плоды.
Примечания:
1. Епископ Тамбовский и Мичуринский Феoдосий. Традиционная духовная
культура и нравственное воспитание молодого поколения // Тамбовские епархиальные
вести.
2008.
№7
//
http://www.eparhia-tmb.ru/archierey/trudyvladyki/tradicionnaya-duxovnaya-kultura-i-nravstvennoe-vospitanie-molodogopokoleniya/.
2. Ильин И.А. Собрание сочинений: в 10 т. М., 1996. Т. 1.
3. Шумский А. Существует ли православная педагогика? //
http://www.orthedu.ru /pedagog /pedagogika1.htm.
4. Меньшиков В.М. Как разумно организовать духовно-нравственное воспитание в школе // Образовательный портал «Слово» // http://www.portalslovo.ru/pedagogy/44535.php.
Л.Ю. Буянова
ЯЗЫК НАРОДА КАК ХРАНИЛИЩЕ И ОТРАЖЕНИЕ ЕГО
ДУХОВНОСТИ И НАЦИОНАЛЬНОЙ ПАМЯТИ:
ЛИНГВОКОНФЕССИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ
настоящее время отечественной филологией накоплен большой
и достаточно репрезентативный научный материал, свидетельствующий о возникновении нового самостоятельного направления (комплексной дисциплины) в рамках лингвокультурологии,
связанного с исследованием онтологии и корреляции таких взаимосвязанных и взаимообусловленных феноменов, как язык и конфессия (религия), которое постепенно набирает силу. Некоторые ученые,
признающие важность данного подхода, предлагают разные термины
для номинации подобных исследований. Так, например, В.И. Постовалова отмечает, что «в настоящее время высказывается мысль о
необходимости создания комплексной дисциплины на стыке лингвистики и теологической антропологии – теолингвистики, направленной
В
16
17
на изучение языка и религии. При дальнейшем методологическом
углублении можно было бы говорить также о создании теолингвокультурологии, посвященной изучению взаимосвязи языка и конфессональной культуры, и теоконцептологии, посвященной изучению
религиозных концептов в духовном мире человека» [1. С. 267] (курсив наш – Л. Б.). На наш взгляд, предлагаемые термины-номинации
несколько громоздки и не полностью отражают своей внутренней
формой прагматическую сущность данной гносеологической области,
поэтому мы назвали это направление лингвоконфессиологией. Гносеологический акцент исследований в рамках этой дисциплины «падает» на выявление и описание тех или иных языковых феноменов и
уровней национальных языков в зависимости от конкретной конфессиональной принадлежности этноса, преломившейся и отразившейся,
в первую очередь, именно в языке. Кроме того, этот лингвистический
термин органично включает в себя все необходимые смыслы – ведь
религия народа репрезентирована в рамках конкретной конфессии,
без чего она не может существовать, любая конфессия – всегда религиозна.
В отечественном языкознании одним из первых обратил внимание на влияние религиозной сферы на язык Л.П. Крысин, который
отметил необходимость выделения в стилистической системе современного русского литературного языка религиозно-проповеднического
стиля [2. С. 135–138]. В последующих работах этот стиль стал называться другими терминами: церковно-религиозный, церковнопроповеднический, церковно-библейский, богослужебный, литургический и др. О.А. Прохватилова справедливо считает, что при попытках описания религиозного стиля возникают трудности, так как «уникальность этого явления не позволяет подходить к нему с привычными мерками» [3. С. 75].
Языки могут быть разными, но общая конфессиональная культура обусловливает наличие в них общих базовых лингвоконцептов и
/ или иных языковых явлений. Так, например, ключевым понятием
православия и православной этики (русский, украинский, белорусский языки) выступает концепт «Душа»; протестантизма (английский, немецкий и др. языки) – «Успех» и т. п. Во многом становлению этого направления способствовали и способствуют экстралингвистические факторы, важнейшим из которых выступает, по нашему
мнению, начавшийся с конца ХХ столетия процесс религиозноправославного и духовно-нравственного возрождения всего российского социума, чему, в первую очередь, способствовало усиление духовного и морально-нравственного влияния на общество Русской
Православной Церкви, прерванное в 20-е гг. прошлого столетия.
Религия – особая форма духовного осознания мира, обусловленная верой в Бога, она является одной из форм бытия человека, регулятором его жизнедеятельности, составляет базу духовной культуры и
концентрирует в себе глобальные понятия человечества, определяющие бытие как верующих людей, так и неверующих. Эти понятия
хранятся в сакральных текстах и постоянно реализуются в речи
участников религиозного дискурса.
Главный признак религиозной картины мира – разделение мира
на сверхъестественный и естественный, при абсолютном господстве
первого над вторым. Специфичным является язык религиозной картины мира и способы ее семиотико-вербальной передачи. Религиозная
картина мира выполняет ряд важных функций в жизни человека и общества, в числе которых – объяснительная, упорядочивающая, аксиологическая, профетическая; выступает мировоззренческим и методологическим ориентиром в познании конкретных явлений природы,
общества и человеческой жизни, являясь основанием конструирования новых знаний на базе завершенной догматической картины мира в
целом.
Каждый национальный язык, функционально ориентированный
на репрезентацию и сохранение этноментальных ценностей и духовно-нравственных констант народа, прошел долгий путь вербальносемантического семиозиса, в результате которого были сформированы определенные знаки и семиотические комплексы, выражающие
своим смыслом и системой значений специфические ментальные феномены.
Исследуя взаимосвязь феноменов религии и языка, В.Н. Телия
отмечает, что «мощным культуроносным источником для русского
миропонимания послужило христианство с его теософией, нравственными установками и ритуалами» [4. С. 244]. Как определяет
Н.Б. Мечковская, «язык и религия: две семиотики, два образа мира,
две стихии в душе человека, уходящие корнями в подсознание, два
самых глубоких, несхожих и взаимосвязанных начала в человеческой
культуре…» [5. С. 36]. При лингвоконфессиональном подходе соотношений и семиотик будет больше: национальный язык и православие; национальный язык и протестантизм; национальный язык и ислам; национальный язык и иудаизм и т. д. Подобная конфессиональная стратификация позволит в будущем более четко увидеть, понять,
осознать и принять как универсальные этнодуховные и культурные
особенности каждого народа, так и эксклюзивные, определяющие
своеобразие всего его жизненного и духовного уклада.
Великая русская культура, сохранившая и отразившая в национальном языке важнейшие духовные и нравственные ценности российского социума, прошла долгий путь своего становления и формирования. Следует особо подчеркнуть, что социальным и ментальносемиотическим основанием русской культуры, как и русского языка,
явилось православие.
Н.А. Бердяев так сформулировал основополагающий принцип
становления национального менталитета россиян: «Душа русского
18
19
народа была сформирована православной церковью» (выделено нами
– Л. Б.) [6. C. 8]. При таком подходе в единое целое сплетаются такие
важнейшие системообразующие феномены российской культуры и
государственности, как народ, язык, православие, мораль, нравственность, духовность.
Языковая концептуализация православия и христианской культуры в целом, а также ислама и других конфессий – через религиозное, конфессиональное сознание – это исторически и хронологически
длительный и семиотически сложнейший процесс «оязычивания» посредством национальных языков духовно-нравственных основ и этики соответствующей конфессиональной культуры, закрепления в различных
языковых
единицах
и
концептах
денотативносигнификативной специфики феноменов, формирующих картину своего конфессионального мира. Реалии любой религиозной картины
мира находят свое концептуальное воплощение и отражение в национальном языке как в отдельных словах (религиозная лексика), фразеологизмах, пословицах, поговорках, паремиях, концептах, так и в
текстах – религиозных, художественных, философских, научнобогословских и др. Так, результатом глобального процесса языковой
концептуализации православия выступают концепты, имена которых
соотносятся со словами-понятиями: Бог, Дух Святой, молитва, душа,
грех, вера, надежда, любовь, милосердие, совесть, нравственность,
благо и др.
Каждый национальный язык представляет собой семиотикопрагматический код духовной культуры этноса. Будучи уникальным
ментально-знаковым основанием национальной культуры, формирующим внутренний, духовный мир языковой личности, он концептуализирует и сохраняет на века основополагающие культурные ценности, репрезентируя национальные формы жизни народа, его психологию, морально-нравственные законы и религиозное сознание. Например, стержнем древнерусской культуры является христианское вероучение и православное мировоззрение, сформированное центральной
установкой православия – «Бог есть Любовь», что детерминировало
всю когнитивно-смысловую и духовно-нравственную направленность
и эволюцию русского и других славянских языков, обусловив своеобразие их лексической, фразеологической, синтаксической семантики,
речевого поведения, формирования особой этики и эстетики, основ
культуры речи и поведения. Например, по нашим подсчетам и
наблюдениям, корень слова «душа» во всех морфонологических модификациях является сегодня самым частотным в системе исконных
лексических единиц, что свидетельствует о его особой релевантности
для носителей русского языка. Глагол, номинирующий самое главное
для осуществления всех жизненных функций человека и всего живого
действие – ДЫШАТЬ, – создан на базе именно этого корня, что отражает фиксированность русским национальным языковым сознани-
ем принципиальное равенство таких понятий, как ДУША и ЖИЗНЬ.
Вся физиолого-биологическая система жизнеобеспечения человека
зафиксирована именно в однокоренных дериватах лексемы «душа»:
для того, чтобы жить, надо дышать, вдохнуть воздух, выдохнуть
воздух, вздыхать, делать вдохи и выдохи и т. д. Больше ни в одном
из мировых и национальных языков (например, в английском, французском, немецком и др.) такого соответствия не наблюдается. Для
номинации этих жизнеобеспечивающих действий и феноменов используются слова, абсолютно не связанные с лексемой «душа».
Именно такая ментальная аспектность феномена и понятия «душа» в
русской культуре, сформированной православием, и обусловила появление этномаркированного образования, известного во всем мире
как «Русская душа» (для сравнения: в мировой культуре не выделяются такие этноспецифические понятия, как «английская душа», «китайская душа» и т. п.).
Таким образом, необходимо констатировать, что изучение русского языка и всех национальных языков России, в том числе и в парадигме культурно-конфессиональной интерпретации, должно представлять собой одну из главных задач и целей современной лингвоконфессиологии и в целом – российской системы национального образования. Духовная культура современного российского полиэтнического общества неразрывно связана со своим источником – великим национальным языком, представляющим собой бесценное хранилище опыта предков и национальной памяти.
Примечания:
1. Постовалова В.И. Язык и духовный мир человека. Религиозные концепты
в «антропологическом» представлении // Живодействующая связь языка и культуры: материалы Международ. конф., посвященной юбилею докт. фил. наук, проф.
В.Н. Телии: в 2-х тт. Дискурс. Текст. Культура. М., Тула, 2010. Т. 2.
2. Крысин Л.П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в функционально-стилистической парадигме современного русского литературного языка //
Поэтика. Стилистика. Язык и культура: Памяти Т.Г. Винокур. М., 1996.
3. Прохватилова О.А. Экстралингвистические параметры и языковые характеристики религиозного стиля // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2. Языкознание. Вып. 5. Волгоград, 2006.
4. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996.
5. Мечковская Н.Б. Язык и религия: учебное пособие. М., 1998.
6. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.
20
21
М.Ю. Горожанина
РОЛЬ ПРАВОСЛАВНОГО ДУХОВЕНСТВА В СТАНОВЛЕНИИ
И РАЗВИТИИ СЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ
стория славянской письменности неразрывно связана с трудами православного духовенства. В их деятельности на этом поприще выделяется четыре периода. Рассмотрим каждый из
них в отдельности.
Первый, начальный (VIII–Х вв.), характеризующийся зарождением письменности у южных и западных славян и ее проникновением на территорию Руси. На данном этапе именно священнослужители были первыми носителями письменной культуры, а также активно содействовали формированию книжной грамотности.
Как известно, именно расширение сферы христианского влияния стало главной причиной создания славянского алфавита, что было продиктовано жизненной необходимостью перевода Священного
Писания на славянский язык.
Эта великая миссия была возложена на двух иноков, родных
братьев из греческого города Фессалоники (Солунь у славян) Кирилла (около 827–869 гг.) (в миру Константина) и Мефодия, которые с
детства хорошо знали язык и обычаи славян. Особенно глубокими
знаниями отличался Кирилл, за что снискал прозвище Философа.
Юноша с детства имел филологические способности, которые с возрастом развивались. Он с легкостью изучал один за другим иностранные языки, превращаясь в блестящего оратора.
В то время внешнеполитические интересы Константинополя
требовали организации просветительской миссии в арабские страны.
В 851–852 гг. Кирилл направился в Багдадский халифат, где, отлично
решая миссионерские задачи, углубленно изучал арабский язык. Спустя 10 лет, в 861 г., с аналогичной миссией Кирилл, теперь уже вместе
с Мефодием, отправился в Хазарию, где, вероятнее всего, познакомился с иудейским языком. На обратном пути домой в районе Херсона (современный Севастополь) он отыскал останки мощей Папы Римского Климента, мученически погибшего в этих местах, и взялся их
доставить на Родину, за что и снискал уважение у католиков. Таким
образом, к 863 г. Кирилл имел большой миссионерский опыт и прочный запас лингвистических знаний. Ко всему прочему он был блестящим богословом и в отличие от других византийских миссионеров
не вызывал раздражения у католического Рима. Поэтому, когда в 863
г. к византийскому императору Михаилу III прибыли послы от князя
Великой Моравии Ростислава с просьбой выделить им хорошего епископа-проповедника, то выбор сразу пал на Кирилла.
В земли западных славян Кирилл отправился вместе с Мефодием. Солунские братья везли с собой необычный дар – славянскую азбуку, над созданием которой Кирилл начал трудиться еще во время
своей миссии в Хазарию. Вероятнее всего, в Моравии, оказавшись
среди славянского этноса, Кирилл усовершенствовал свое изобретение, сделав его более доступным и понятным. До сих пор среди исследователей нет единого мнения в вопросе, какой язык лежит в основе славянской азбуки; одни считают, что греческий, другие – арабский, третьи – хазарский. Однако одно несомненно – создавая будущую славянскую письменность, Кирилл посвящал ее высшим христианским целям.
Придумывая целый ряд новых букв, он использовал для этого
христианские символы и их сочетания: крест – символ христианства,
искупления грехов и спасения; треугольник – символ святой Троицы;
круг – символ вечности и т. п. Так, «аз», первая буква древнейшего
славянского алфавита (современная а), имела форму креста – , буквы «ижеи» (и) и «слово» (с) получили одинаковые начертания, соединяющие символы троичности и вечности: соответственно и и т. д.
Будущий язык предназначался исключительно для церковной службы, именно на него переводилась основная богослужебная литература. Поэтому на Руси оказалось два родственных языка: церковнославянский – язык ученых черноризцев, язык церковной службы и древнерусский – язык простолюдинов, язык повседневности. Кирилл был
убежден, что только богослужение на понятном родном языке способно укрепить религиозные чувства славян. Так на основе южнославянского диалекта, который солунские братья знали с детства, возник
общеславянский литературный язык, обычно именуемый старославянским.
Прожив более трех лет в Моравии и сделав богослужение доступным и понятным для славян, братья могли вернуться в Константинополь. Но в это время политическая обстановка резко изменилась.
Убийство византийского императора Михаила III, опала патриарха
Фотия привели к заметному усилению Рима, который признавал богослужение лишь на трех языках: латинском, иврите, греческом
(именно на них была сделана знаменитая надпись на кресте «Иисус –
царь Иудейский»). Для разрешения ситуации солунские братья в 868
г. вынуждены были отправиться в Рим, с собой они везли останки
Папы Римского Св. Климента, это стало лучшим аргументом в их полемике с Римом. Римский Папа Адриан II одобрил не только славянский перевод Священного Писания, но и славянское богослужение,
освятив привезенные братьями славянские книги и разрешив совершать славянам службы в ряде римских церквей.
Поездка в Рим оказалась для Кирилла последней, вернуться на
Родину ему уже было не суждено. Предчувствуя скорую смерть, он,
как повествует Житие, взял с Мефодия обещание продолжать начатое
в Моравии дело. В 869 г. Мефодий возвратился в сане архиепископа в
Паннонию, вместе с собой он вез разрешение Папы Римского совершать богослужение на славянском языке. Однако это не спасло Ме-
И
22
23
фодия от преследований со стороны зальцбургского архиепископа
Адальвина, который обвинил его в нарушении иерархических прав на
Паннонию и Моравию. В 870 г. Мефодий был приговорен к тюремному заключению, в котором провел три года. Смерть его главных
противников не только подарила Мефодию свободу, но и позволила
продолжить дело брата.
Церковнославянский язык быстро распространялся по славянским землям. Видя постоянную борьбу с распутством местных князей
и вельмож, всячески защищая богослужение на славянском языке от
притеснений со стороны немецко-латинского духовенства, Мефодий
продолжал заниматься переводами. Благодаря его трудам, на славянский язык были переведены полный текст канонических книг Священного Писания (кроме Маккавейских книг), Номоканон (патриарха
Иоанна Схоластика, VI в.) и Патерик. Постоянная борьба, кропотливая работа подорвали силы Мефодия. В начале апреля 885 г., предчувствуя близкую кончину, он, заручившись поддержкой византийского императора Василия, назначил своим преемником моравина
Горазда. Смерть Мефодия стала сигналом к началу массовых гонений
на славянскую церковь в Паннонии. Спасаясь от преследований, Горазд с группой единомышленников обосновался в Болгарии, где активно продолжал дело Кирилла и Мефодия. Таким образом, церковнославянский язык, впервые прозвучавший в землях западных славян,
там не прижился и был вытеснен латынью, у южных же славян,
напротив, получил дальнейшее развитие и именно оттуда пришел
на Русь.
Второй этап (Х–ХV вв.) связан с крещением Руси и постепенным превращением ее в центр славянской письменности, чему способствовали труды православных иноков. В отличие от Западной Европы, где при католических орденах учреждались специальные
должности
писчих,
которые
обязаны
были
заниматься
пepeпиcывaниeм богослужебных книг и Священного Пиcaния (как
известно, на этом поприще особенно преуспели бенедиктинцы), на
Руси, как и в Греции, на монахах подобной обязанности не лежало, и
этим они занимались исключительно по собственной инициативе.
Большинство их имен не сохранилось, до наших дней дошли лишь
крупицы сведений о старательных писцах.
Как видно из записи Остромирова Евангелия 1057 г., над ним
трудился дьякон по заказу посадника Остромира; Святославов Сборник 1073 г. написан дьяком по заказу великого князя Святослава,
Мстиславово Евангелие – поповым сыном по заказу великого князя
Мстислава. Житие преподобного Феодосия Печерского (XI в.) повествует об одном из печерской братии того времени, Иларионе, занимавшемся переписыванием книг. Житие преподобного Сергия Радонежского (XIV в.) сообщает о любви святого к старцу Афанасию
Высоцкому за его «доброписание». Житие преподобного Стефана
Пермского (XIV в.) свидетельствует, что этот святой «святыя книги
писаше хитре и гораздо и борзо». Из истории Иосифова Волоколамского монастыря мы знаем, что там в XVI в. любил заниматься книжным делом старец Фотий. Он, по словам его ученика, написал евангелие, «в хлебне ходя, сполна совсем в 12 недель: таково бе тщание; а и
в иное время без службы пребысть и написа евангелие в 9 недель, тако же совсем сполна; прочих же книг: и евангелиев, и псалтырь, и четьих (книг для чтения), много преписа». Известный Нил Сорский
(XV–XVI вв.) в одном из своих посланий сообщает: «Печаль приемлет мя, аще не пишу».
Таким образом, как подтверждают источники, изначально переписыванием церковных книг, а также созданием летописей занималось православное духовенство. Процент мирян, подвизавшихся на
этом поприще, был невелик. Именно церковнослужители долгие годы
были и первыми учителями на Руси.
Сведения о жизни и труде писцов встречаются крайне редко, поэтому большой интерес представляют записи (скрепы), сделанные в
конце книг самими писцами. Это своего рода дневники, содержащие
интересную информацию о переписчике и о его работе над книгой.
Чаще всего в дневниковых записях писец сообщал свое имя (или два
имени), нередко указывалась и профессия, например: «поп Упырь
Лихой» (1047 г.) или «Антоний, инок» (1129 г.). Перепись книги была
очень трудоемкой и длительной работой. Причем делать ее без должного благоговения считалось величайшим грехом. Вот и приступал к
делу писец со страхом и трепетом. В целом ряде записей писцы сообщают, что они работают над книгой вечером или даже ночью:
«Уже нощь, вельми темно». Извиняясь за допущенные ошибки, переписчики ссылаются на «дремание». Возможно, книги писались этими
людьми в свободное от основных занятий время.
Еще одним косвенным источником информации являются многочисленные миниатюры, включенные в книгу, нередко на них изображались сами писцы. Например, на окладе Евангелия Симеона Гордого (1344 г.) представлена интересная иллюстрация работы над созданием книги: в центре оклада расположена гравированная пластинка с Распятием, а по углам – пластинки с изображениями евангелистов. Каждый из евангелистов изображен за работой по написанию
книги: один разлиновывает пергамент, другой пишет текст, третий
посыпает его песком для просушки чернил, четвертый составляет
тетради. Все эти процессы являлись обязательными при написании
книги, на создание которой порой уходил не один год. Забыв об отдыхе и сне, благочестивые иноки оставляли в каждом таком произведении частичку собственной души. Все это способствовало развитию
книжной культуры.
Освобождение от монголо-татарского ига, расцвет церковной и
богословской литературы ознаменовал третий период (ХV – начало
24
25
XVIII вв.), характеризовавшийся противостоянием церковнославянского и древнерусского языков, а также такими событиями и процессами, как зарождение книгопечатания, второе южнославянское влияние, церковная реформа.
Исследователи, занимающиеся историей русского языка, сталкиваются с проблемой соотношения церковнославянского и древнерусского языков, которая впервые была обозначена еще в конце
XIV в.
Церковнославянский язык, основы которого заложил Кирилл,
окончательно оформился в результате многочисленных переводов с
греческого на славянский. Сложность создания письменного богослужебного языка заключалась в отсутствии многих христианских
символов в разговорной речи вчерашних язычников. Так, у славян не
было слова «Господь» в смысле «Бог», а употреблялся лишь термин
«господин» в смысле «владелец», а прилагательное «единородный»
вообще отсутствовало. Приходилось создавать недостающие лексемы, необходимые при богослужении. Некоторые лексические заимствования из греческого языка отдаляли церковнославянский язык от
древнерусского. Еще больше трудностей возникало при переложении
разговорной речи на письмо. Даже сегодня существует синтаксическое отличие между ними. Например, мы можем сказать: «Устал,
сплю». Но в письменном виде это будет выглядеть по-иному: «Я
устал, ложусь спать». По подобным причинам писцам сложно было
переводить богословские греческие тексты на недавно созданный
церковнославянский язык. Когда они не находили нужного аналога,
то вынуждены были полностью переписывать греческую конструкцию. Все это, с одной стороны, порождало множество ошибок и неточностей, с другой – еще более отдаляло церковнославянский язык
от древнерусского. Уже примерно к XII в. прочно сложился стереотип, что древнерусский язык – язык простолюдинов, а церковнославянский – язык образованной знати, монахов и книжников.
Взаимоотношение этих двух родственных языков отлично представлено в сатирической повести ХVII в. «Сказание о крестьянском
сыне». Бросив учение, крестьянский сын пошел «у богатого мужика
воровать. И нашел на блюде калач да рыбу и учал ести, а сам рече:
«Чашу спасения прииму, имя господне призову, алилуия». И увидел
на крестьянине новую шубу, и он снял да и на себя оболокался, а сам
рече: «Одеялся светом, яко ризою, а я одеваюся крестьянскою новою
шубою». И та крестьянская жена послышала и мужа своего разбудила, а сама рече мужу своему: «Встань, муж, тать у нас ходит в клети!»
И муж рече жене своей: «Не тать ходит, но ангел господень, а говорит
он все божественные слова». Итак, по убеждению крестьянина XVII
в., церковнославянским языком в домашнем обиходе могут говорить
только ангелы.
Вместе с тем господство в литературе единого церковнославян-
ского языка ограничивало проникновение в него местных говоров и
диалектов. В связи с этим при определении места написания той или
иной рукописи лексика документа не всегда выступает помощником.
В то же время фонетический анализ текста рукописи иногда позволяет определить национальную принадлежность писца, так как уже
примерно с ХI–XII вв. возникали отдельные изводы (или редакции)
церковнославянского. Они отличались, прежде всего, манерой произношения и, как следствие, различным написанием одного и того же
слова в разных местностях. Так, в древней Болгарии говорили и писали «рождьство», в древней Чехии – «розьство», а на Руси – «рожьство». Имелись отличия и среди тех слов, которые были не специальными книжными образованиями, а заимствовались из местной бытовой лексики. Языковые различия были весьма незначительными, поэтому произведения, созданные в одной местности, легко переписывались и читались в другой.
Примечательно, что в давние времена церковнославянскому
языку учились не так, как это делали бы мы сегодня. Ведь учебники
грамматики в нашем понимании появились на Руси лишь в конце XVI
– начале ХVII вв. До этого вначале учили буквы и их сочетания друг с
другом, затем находили эти буквы в тексте, а затем заучивались
наизусть тексты Часослова (сборник основных молитв) и Псалтири.
Понимать эти тексты надо было, основываясь на знании своего родного языка, поэтому степень понимания могла быть разной. Хорошо
знали церковнославянские тексты те, кто много читал. Как бы ни обстояло дело с пониманием, но на восприятие церковнославянского
языка такая процедура обучения сказывалась вполне определенно:
русский и церковнославянский понимались не как разные языки, а
как разные варианты одного языка. Такое понимание отражалось и на
употреблении:
1) разграничивались сферы применения вариантов, т. е. книжного и некнижного: по-церковнославянски не вели бытовых разговоров,
а по-русски не молились;
2) когда русский человек писал книжные тексты, он пользовался
своими знаниями родного языка, нередко только переделывая на
книжный лад обычные для него слова и обороты.
Когда разговорный язык существенно изменился, так что владение книжным языком, выученным на основе разговорного, становилось
все более затруднительным, стала ощущаться необходимость упорядочить книжный язык и книжную письменность на новых основаниях.
Этот процесс начался в конце XIV в.
Вначале русские книжники обратились к южнославянским (болгарским и сербским) образцам, полагая, что на славянском юге язык
Кирилла и Мефодия сохранился лучше и проблему правильности
можно будет решить, аккуратно воспроизводя церковнославянские
тексты, принесенные от болгар и сербов. В это время на Руси усваи-
26
27
вается ряд черт южнославянских изводов церковнославянского:
начинают ставиться надстрочные знаки (ударения и придыхания),
упорядочиваются знаки препинания и написание слов под титлом,
переносятся некоторые формы (например, РОЖДЕСТВО вместо РОЖЕСТВО). Однако основные проблемы на этом пути оставались. Вопрос о правильности нужно было решать самостоятельно.
С конца XV в. велась большая работа по стабилизации церковнославянского языка и совершенствованию основного корпуса письменных памятников. В 1499 г. завершилось составление полного библейского свода (всех книг Ветхого и Нового Завета), над которым
трудился кружок книжников, собранных архиепископом Геннадием;
появляется так называемая Геннадиева Библия (ранее имели хождение отдельные библейские книги, не собранные воедино). Позднее
она легла в основу первопечатной славянской Библии, изданной в
Остроге в 1581 г., и ее московского переиздания 1663 г. Появляются
первые грамматические трактаты и филологические сочинения, начинают систематически исправляться богослужебные книги. В середине
XVI в. составляются Великие Четьи Минеи митрополита Макария, в
которых собраны и обработаны жития святых, поучения, наставления
о монашеской жизни и богословские трактаты, известные в Московской Руси в это время. Упорядочивается летописание, создается Степенная книга – большая сводная летопись.
Эта работа продолжилась в период ее появления в Москве: сначала в анонимной типографии с 1550-х гг., а с 1564 г. – в типографии
Ивана Федорова (в этом году он издал свою первую книгу «Апостол»). При книгопечатании книга воспроизводилась сразу в сотнях
экземпляров, поэтому подготовка исправного текста становится особенно ответственным делом. Вокруг типографии складывается штат
профессиональных, хорошо образованных книжников, которые занимаются подготовкой книг к печати (книжной справкой). В результате
их трудов принимает окончательные очертания московский вариант
церковнославянского языка со своей нормативной орфографией и
морфологией.
Развитие книгопечатания еще более обострило проблему реформирования существовавшего на Руси церковнославянского языка.
При наличии одних и тех же текстов с разным грамматическим написанием слов вставали следующие вопросы:
– каковы должны быть основания для исправления книг?
– какой из существующих текстов наиболее приближен к языку,
созданному Кириллом и Мефодием?
– нужно ли руководствоваться грамматическими правилами или
отыскивать наилучший текст в наиболее исправных рукописях?
– как определить, какая из древних рукописей наиболее верна?
От того, как решались эти вопросы, зависело очень многое.
Речь, по существу, шла не только о том, как писать, но и о том, как
верить. Именно поэтому начало массовой редакции церковнославянских книг, предпринятое патриархом Никоном, повлекло за собой
раскол Русской Церкви.
Патриарх Никон, как и его противники, хотел усовершенствовать богослужение. При этом он думал, что для исправления русских
церковных книг и обрядов лучшим руководством могут быть книги и
обряды, принятые на Украине, в Киеве. Его привлекало то, что в Киеве было заведено правильное учение, там была высшая духовная
школа (Киево-Могилянская академия), изучали греческий язык и издавали богослужебные книги, сверяя их с греческими текстами. Поэтому во время патриарха Никона и его преемников книги в Москве
издавались по украинским изданиям, которые подвергались особому
исправлению. Противники патриарха Никона, старообрядцы, считали,
что у современных им греков, живших под турецким владычеством, и
у украинцев, постоянно общавшихся с католиками, и книги, и обряды
повреждены; что исправления нужны, но основываться они должны
на собственной традиции, русском церковном предании и древних
рукописях. Поэтому у старообрядцев, не принявших реформ патриарха Никона, до сих пор сохраняется в употреблении старый московский извод церковнославянского языка.
В патриаршей же церкви утвердился другой извод церковнославянского языка, возникший из соединения киевских норм с московскими в результате никоновских и послениконовских справщиков.
Эти справщики брали за основу украинские издания и исправляли их,
руководствуясь общими грамматическими правилами, а в отдельных
случаях и греческим текстом. Так, во второй половине XVII в. были
исправлены основные богослужебные книги: Служебник, Требник,
Постная и Цветная Триодь, месячные служебные Минеи. В первой
половине XVIII в. в соответствии с этими же нормами исправляется
Библия. Завершением труда было издание в 1751 г. Елизаветинской
Библии (напечатанной при императрице Елизавете Петровне). Таким
образом, сформировался новый извод церковнославянского языка,
названный синодальным церковнославянским или новоцерковнославянским. В 1685 г. Киевская митрополия подчинилась московскому
патриарху, в первой половине XVIII в. издается ряд императорских
указов, предписывающих местные издания осуществлять в точном
соответствии с московскими; в результате украинский извод церковнославянского языка выходит из употребления (он сохраняется только у униатов), и новоцерковнославянский оказывается общерусским
изводом. Все это привело к противопоставлению церковнославянского языка и обыденного разговорного. После утраты в начале XVIII в.
церковью своего былого положения заметно ослабляются и позиции
церковнославянского языка, в качестве литературного языка входит в
употребление живой русский язык, который в то время отличался
пестротой лексического состава, большой неустойчивостью стиля,
28
29
отсутствием строго выработанных грамматических норм. С одной
стороны, в нем еще часты элементы церковнославянского языка,
например: «Вознепещуя всех абие вскоре прогнати» (петровский отчет о сражении); «Мы, слава богу, здоровы, только зело тяжело жить»
(письмо Петра I), с другой – содержится большое количество элементов обычного разговорного языка.
В развитии славянской письменности, ее сохранении и изучении
огромную роль сыграло православное духовенство. Именно это стало
главной особенностью четвертого периода (начало XVIII в. –
1917 г.), когда основное внимание стало уделяться анализу древних
текстов, их научной обработке. Именно православная Церковь способствовала появлению такой науки как палеография, не случайно ее
отцом-основателем считается обер-прокурор св. Синода А.И. МусинПушкин, а первой попыткой палеографического анализа – известный
труд братьев-старообрядцев Денисовых «Поморские ответы».
Таким образом, подводя итог исследованию, можно утверждать,
что православие оказало огромное влияние на формирование славянской письменности и развитие русской книжной культуры.
Как верно писал А.С. Пушкин: «В России влияние духовенства
столь же было благотворно, сколько пагубно в землях римскокатолических. Там оно, признавая главою своею папу, составляло
особое общество, независимое от гражданских законов, и вечно полагало суеверные преграды просвещению. У нас, напротив того, завися,
как и все прочие состояния, от единой власти, но огражденное святыней религии, оно всегда было посредником между народом и Государем, как между человеком и Божеством. Мы обязаны монахам нашей
историею, следовательно, и просвещением» [1. С. 16–17].
объединять славянский мир, содействовать сохранению и возрождению славянской культуры и языков и, как их части, – русской культуры и русского языка, переживающих сейчас непростые времена.
Любого здравомыслящего, болеющего душой за свою культуру
человека не могут не беспокоить перманентно повторяющиеся так
называемые «реформы» русского языка. Чего стоят, например, дискуссии о правомерности и возможности использования ненормативной лексики в сфере культуры и искусства. Это каким же нужно быть
рафинированным «эстетом», чтобы признать нормальным насыщение
русского языка варваризмами и различными, чаще негативными,
неологизмами? Разработчики же закона о языке нередко не в состоянии противопоставить таким нападкам решительные, а главное – духовно аргументированные доводы. Пока будет продолжаться такая
традиция, ничего общего не имеющая с демократическими ценностями, а демонстрирующая лишь безграничную вседозволенность,
вполне реально произойдет утрата культурной памяти народа. В этой
ситуации само общество должно встать на защиту языка как основного элемента культуры и способа ее и всего народа существования.
В условиях современной российской действительности День
славянской письменности и культуры может и должен подвигнуть
общество на решительные меры по сохранению языка и культуры.
Его празднование приобрело свои особенности и традиции в многонациональных и поликультурных регионах, каковым является и Республика Адыгея. В числе основных представляются исследования
проблем русского языка и русской культуры как части славянского
культурно-языкового пространства в рамках и режиме диалога культур, так как ни один язык и ни одна культура не могут развиваться
изолированно. Призывающие к замкнутости и закрытости культуры –
либо культурологически неграмотные, либо лукавят, преследуя определенные политические цели. Для плодотворного развития языка и
культуры в целом необходимы условия, способствующие как передаче своего опыта, так и восприятию опыта иного.
Именно таким подходом руководствовались организаторы при
планировании и проведении Научных чтений. Мы никогда не считали
возможным ограничивать участников узкими рамками истории исключительно славянской письменности и культуры. И, как показал
опыт, такая позиция оказалась наиболее плодотворной. Нам удалось
привлечь к обсуждению актуальных культурологических проблем
широкий круг ученых, преподавателей вузов, учителей школ, колледжей, лицеев, гимназий, молодежь: аспирантов, студентов, учащихся.
Сложившимся научно-просветительским характером Чтений мы особенно дорожим, т. к. язык и культура не есть сфера интересов только
узких специалистов. К этим проблемам должно быть приковано внимание, в том числе молодежи, к сожалению, утрачивающей интерес к
истории, серьезному чтению, благодаря которому только и возможно
Примечания:
1. Пушкин А.С. Полн. собр. соч. Л., 1949. Т. 11.
Н.Н. Денисова
ИСТОРИЯ НАУЧНЫХ ЧТЕНИЙ, ПОСВЯЩЕННЫХ
ДНЮ СЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ И КУЛЬТУРЫ
исьменность даже в век всеобщей компьютеризации и новых
информационных технологий не утрачивает своей значимости,
представляя собой уникальную форму организации культурной памяти человечества. Именно ею во многом определяется в современном мире национально-культурная идентичность народов. По
мнению культурологов, с которыми согласны филологи, историки и
политики, основными функциями письменности являются: связующая, определяющая и общенародная [1], в реализации которых значительная роль принадлежит церковно-государственному празднику –
Дню славянской письменности и культуры, все более прочно входящему в российскую современную действительность. Цель праздника
П
30
31
овладение высокими образцами как письменной, так и устной речи,
что является отличительной чертой не только профессионала – лингвиста или филолога, но и вообще культурного и образованного человека.
В 2005 г. в Адыгейском республиканском институте гуманитарных исследований им. Т. Керашева был образован отдел славянской
культуры, в 2009 г. переименованный в отдел славяно-адыгских культурных связей, основной задачей которого стала научнопросветительская деятельность в рамках долгосрочной комплексной
программы «Славяно-адыгские культурные связи». Одной из форм
этой работы и стали Научные чтения, организуемые с 2007 г. на базе
Национальной библиотеки Республики Адыгея, а с этого года – непосредственно в институте, имеющем все необходимые условия для
проведения этого, равно как и других научных мероприятий. Библиотека института располагает богатейшим библиотечным фондом по
проблемам славянской письменности и культуры и славяно-адыгским
культурным связям: летописями, древними и редкими книгами, сборниками, вестниками, календарями XIX – начала ХХ вв.
Непосредственными организаторами Чтений стали научные сотрудники отдела – историки, социологи, журналисты, педагоги при
непосредственной поддержке руководства института в лице директора, доктора филологических наук, профессора Батырбия Махмудоваича Берсирова и заместителя по науке, доктора исторических наук,
профессора Аскера Дзепшевича Панеша.
Темы, выносимые на Научные чтения, на наш взгляд, актуальны
и отвечают интересам исследователей и практиков, в их числе: «Мир
славянской культуры: история и современность» (2008 г.), «Православные монастыри в истории и культуре России» (2009 г.), «Язык и
культура: единство и взаимосвязь» (2010 г.), «Культурнопросветительское движение на Северном Кавказе (XIX – первая треть
ХХ вв.) (2011 г.), «Славяно-адыгские культурные связи: исторический
опыт и современное состояние» (2012 г.), «Значение славянской письменности и культуры в укреплении российской государственности и
межцивилизационного диалога» (2013 г.). Чтения посвящались Году
российской истории, 20-летию Республики Адыгея и другим знаменательным датам в истории культуры России и Республики Адыгея. Зародившись как городские, с 2010 г. Чтения приобрели статус республиканских, а затем и региональных.
Весьма широк круг обсуждаемых вопросов: исторические корни
славянской письменности и культуры, роль языка в становлении и
сохранении культуры, православная традиция и ее осмысление в историко-культурном контексте, роль монастырей в истории российской культуры. Особое внимание участников привлекают проблемы,
имеющие принципиальное значение для многонациональных районов: языковые, исторические и культурные аспекты взаимодействия
народов, роль языка культуры в эффективности культурного диалога,
особенности и ведущие тенденции развития просветительства, своеобразие просветительской политики России на Северном Кавказе,
влияние российских ученых на просветительскую и педагогическую
деятельность в северокавказском регионе, сотрудничество российских и горских просветителей в процессе создания письменности кавказских народов, роль адыгов и славян в формировании этнопанорамы Северо-Западного Кавказа, эволюция культурных контактов славян и адыгов, культурные заимствования народов региона в традиционно-бытовой обрядности, феномен куначества, славяно-адыгские
топонимы, диалог в сфере музыкального, театрального и хореографического искусства, межконфессиональный диалог.
Это далеко не полный перечень вопросов, которые находились в
центре внимания исследователей. В их обсуждении активно участвовали научные сотрудники из научно-исследовательских институтов и
центров Северного Кавказа (Адыгейского республиканского, Кабардино-Балкарского, Карачаево-Черкесского институтов гуманитарных
исследований, Научно-исследовательского Центра традиционной
культуры при Кубанском казачьем хоре), преподаватели, аспиранты и
студенты высших учебных заведений (Южного федерального университета, КубГУ, АГУ, Кабардино-Балкарского и КарачаевоЧеркесского ГУ, МГТУ, Адыгейского филиала МОСА), учителя и
учащиеся колледжей, лицеев, гимназий и общеобразовательных школ
Республики Адыгея (Кошехабльского, Майкопского, Теучежского,
Красногвардейского районов и г. Майкопа), работники библиотек –
Национальной РА и учебных заведений Майкопа (лицея № 35 и гимназии № 5), артисты симфонического оркестра Государственной филармонии РА, священнослужители. За годы проведения Научных
чтений на них обсуждено более 130 докладов и сообщений.
По итогам Чтений принимаются рекомендации. В частности,
было признано целесообразным возложить на отдел славяноадыгских культурных связей АРИГИ функцию координации исследований по проблемам истории и культуры славян и славяно-адыских
культурных связей; ежегодное проведение научно-просветительских
мероприятий; сбор, систематизацию и изучение архивного, фольклорного и этнографического материала по проблемам славяноадыгского культурного диалога и культурно-просветительского движения на Северо-Западном Кавказе и др. Все рекомендации находят
свое отражение в планах работы отдела.
В соответствии с рекомендациями по итогам Научных чтений
ежегодно издаются сборники материалов. В свет вышли пять выпусков, все они, помимо региональных, находятся в центральных библиотеках Москвы и Санкт-Петербурга. Многие из них получили положительные оценки специалистов из Краснодара [2. С. 172–178; 3.
С. 112–113], Ставрополя [4. С. 62–66], Москвы [5. С. 25–30] и Майкопа [6. С. 319–320].
32
33
Подводя итоги знакомства с книгой «Диалог культур…»,
С.А. Жиганова, ведущий научный сотрудник НИЦ ТК ГНТУ «Кубанский казачий хор», кандидат искусствоведения, отметила «серьезность и многоаспектность этой разработки», в которой в качестве авторов участвовали и славяне, и адыги. По мнению рецензента, такая
«научная дружба сама по себе является показательным фактом, свидетельствующим о продуктивности взаимодействия языков и культур
в общем региональном поле» [2. С. 175].
Е.С. Куква, ученый секретарь НИИ комплексных проблем АГУ,
кандидат социологических наук, рецензируя сборник «Язык и культура», отметила, что «подобные издания – это труд многих людей, в
первую очередь, устроителей мероприятия, авторов, редакторов. Чтобы каждый такой сборник увидел свет, требуются ресурсы – человеческие, временные, финансовые. Нехватка последних делает невозможным эффективное использование первых. В данном случае энтузиазм и
желание действовать пересилили эту сложность». В заключении она
пожелала: «И в дальнейшем не прерывать традицию проведения Чтений и выпуска сборников материалов по его итогам» [6. С. 120].
Доктор филологических наук, профессор кафедры литературы и
журналистики Адыгейского государственного университета Т.М.
Степанова
оценила
сборник,
посвященный
культурнопросветительскому движению на Северном Кавказе в XIX – первой
трети ХХ вв., как новое прочтение просветительской проблемы. Отмечая, что «формы реализации «кавказского текста» в литературе, истории и науке в настоящее время разнородны и многообразны», рецензент считает, что вышедший сборник «с полным правом можно
рассматривать как своеобразный и комплексный «кавказский текст»
[5. С. 25; 3. С. 112–113].
Доктор филологических наук, профессор КубГУ А.Л. Факторович, рецензируя два сборника (вып. 3, 5), как положительную их черту
отметил активное участие в исследованиях аспирантов и студентов,
которые, по его мнению, «достойно смотрятся в авторитетном ряду»
авторов, а «взаимосвязи языка и культуры… раскрыты ими оригинально и многомерно». В числе достоинств сборника он выделил «исключительно добросовестную работу с источниками, в том числе ранее не введенными в научный оборот» [7. С. 327–331].
Получив поддержку специалистов, научные сотрудники отдела
планируют и в дальнейшем продолжить начатую работу. Тема нынешних Научных чтений – «Значение славянской письменности и
культуры в укреплении российской государственности и межцивилизационного диалога». По мнению организаторов, научные изыскания
по проблемам влияния славянской письменности и культуры на процесс укрепления российской государственности и межцивилизационного диалога способствуют развитию толерантных взаимоотношений
между народами, формированию идей духовного единства и межнационального согласия.
Круг предполагаемых для обсуждения вопросов традиционно
широк: значение письменности в человеческой культуре, «откуда есть
пошла» славянская письменность, язык как явление духовной культуры, просветительский подвиг славянских первоучителей Кирилла и
Мефодия, символы духовной культуры славян и адыгов, духовнонравственные ценности в социокультурном пространстве Северного
Кавказа, роль библиотек в сохранении и актуализации историкокультурного наследия народов Северо-Западного Кавказа и др. Для
участия в Чтениях подано более 30 заявок. В числе участников –
научные сотрудники, преподаватели высших учебных заведений,
учителя школ, лицеев, гимназий, работники библиотек, аспиранты,
студенты, учащиеся из Республики Адыгея (Красногвардейского,
Кошехабльского, Теучежского районов, г. Майкопа), КарачаевоЧеркесии и Краснодара.
Несмотря на проделанную немалую работу, нельзя не видеть и
недостатков. Необходимо предпринять более действенные усилия для
привлечения к участию в Чтениях коллег из научноисследовательских институтов и центров Юга России.
Организаторов Чтений не всегда устраивают работы педагогов,
которые порой носят компилятивный характер. Некоторые из представляемых статей не отвечают предъявляемым требованиям, что, в
свою очередь, задерживает издание сборников.
Необходимо совершенствовать формы работы с молодежью.
Научные сотрудники АРИГИ могли бы оказывать помощь при проведении научных конференций в вузах республики, привлекая внимание аспирантов и студентов, в том числе к проблемам славянской
письменности и культуры.
В целом же Научные чтения вполне оправдывают себя как форма научно-просветительской работы.
Примечания:
1. Прозоров В.В. Судьба кириллицы и вопросы национально-культурной
идентичности // http:// rudocs. exdat. com /docs/ index - 224277 html.
2. Жиганова С.А. Языки и культуры Адыгеи: вопросы взаимодействия // Мир
славян Северного Кавказа. Краснодар, 2011. Вып. 6.
3. Степанова Т.М. Северокавказское просветительство: новый взгляд //
Культурная жизнь Юга России. № 3 (46). Краснодар, 2012.
4. Степанова Т.М., Аутлева Ф.А. Исследование проблем северокавказского
просветительства: современный подход // Современная литература Северного Кавказа: герои, сюжеты, поэтика: материалы региональной научно-практич. конф. 14–
15 октября 2011 г. Ставрополь, 2011.
5. Степанова Т.М. Новое прочтение проблем северокавказского просветительства // Социально-гуманитарные науки. Приложение к журналу «Вестник МГОУ».
М., 2011. Вып. 32.
6. Куква Е.С. По итогам третьих научных чтений… // Вестник науки. Майкоп, 2011. Вып. 1 (25).
7. Факторович А.Л. Язык и культура: Единство и взаимосвязь: материалы 3-х
научных чтений, посвященных Дню славянской письменности и культуры / отв. ред.
34
35
Б.М. Берсиров. Майкоп: АРИГИ им. Т. Керашева, 2010; Славяно-адыгские культурные связи: история и современность: материалы 5-х научных чтений, посвященных
Дню славянской письменности и культуры и Году российской истории / отв. ред.
Б.М. Берсиров. Майкоп: АРИГИ им. Т. Керашева, 2012; Мир славян Северного Кавказа. Краснодар, 2013. Вып. 7.
Блестяще окончив столичное придворное училище, Константин
Философ неожиданно отказывается от светской карьеры и отправляется в уединенный монастырь, где игуменом в то время был его
старший брат. «…И пошел на Олимп к Мефодию, брату своему,
начал там жить, занимаясь только книгами» [1]. Но это не было уходом от жизни. В мыслях своих братья переживали судьбы целых
народов, и доносились сюда голоса из земель славянских, не имевших
своего письма.
С чего же началось творение славянской письменности? Нужно
иметь поистине вещий слух, чтобы в потоке живой речи уловить отдельные звуки. И лишь после того, как звук расслышат, наступает
время придать ему очертания новой буквы. Так трудились равноапостольные братья, покоряя звуки и буквы в тихой обители на берегу
Мраморного моря.
А в 861 г. по поручению Византийских властей Константин
Философ отправился с дипломатической миссией в Хазарию, а по
пути остановился в Херсонесе Таврическом, в Крыму. На здешних
улочках и произошла та встреча. «Кирилл, – говорится в «Житие…»,
– нашел в Херсонесе Евангелие и Псалтирь, написанные русскими
письменами».
Многие ученые считают, что речь должна идти не о русских, а о
Сумских, т. е. о сирийских письменах, что при переписке древнего
«Жития…» была допущена ошибка, что языческая Русь в тот ранний
век не имела зачатков своего письма. Однако разумно было предположить, что братья творили не на пустом месте. Они вправе были
рассчитывать на встречные усилия со стороны славянских народов.
По возвращению Кирилла в Константинополь братьев срочно
призвал к себе император Михаил. «К нам прибыли послы, – сказал
он, – из пределов славянской Моравии от князя Ростислава. Земля его
крещена недавно, пастырей своих нет и службы идут на непонятных
для них языках: на латыни и немецком. Пишет Ростислав: «Нет у нас
учителя, чтобы на языке нашем изложил праву веру, так пошли нам,
Владыка, учителя такого!» Не один, а два учителя, с младенчества
знавшие славянскую речь, были посланы в земли Великоморавской
державы. Тогда, в IX в., она охватывала своими границами нынешнюю Чехословакию, часть Польши и Венгрии, а также земли Лужичан. Братья прибыли сюда в конце весны – начале лета 863 г.
С глубокой древности селились на берегах Дуная славянские
племена. Эти места стали теперь колыбелью нового литературного
языка, а потом славянской письменной культуры, и малая горсть
букв, принесенная братьями, дала в ту весну свои первые всходы.
«Глаголица» – имя первой славянской азбуки, красивой и загадочной. Ее автором принято считать младшего из братьев – Кирилла.
«Глаголица» не удержалась в письменности большинства славянских
И.А. Джамбулаева
ВЕЛИКОЕ СЛУЖЕНИЕ НАРОДУ
звечные и мучительные вопросы человеческого сознания: «Зачем я живу? Что оставлю после себя людям?» На последний
наши предки ответили изумительно просто: «Доброе имя!»
Константин Философ, в монашестве Кирилл, и его старший брат
Мефодий! Их жизненный путь закончился более 1150 лет назад. И
вряд ли иконы, написанные в прошлом веке, дадут нам полное представление об этих людях. Но мы знаем плоды их великих трудов, малую горстку букв, залог всемирной славы и причину ненависти, клокотавшие вокруг них.
Самые трудные часы жизненного странствия настали для братьев, когда незадолго до смерти Кирилла они прибыли в Венецию. Собрались против них латинские епископы, «яки вороны на сокола».
«Зачем вы книги переводите для славян? Только три языка в мире достойны, чтобы на них излагались тексты священного Писания: еврейский, латынь, греческий. Только на этих трех языках Понтий Пилат
велел прибить надпись над распятием», – так сказано в Писании. «Да,
наша забота о славянах, – отвечал Кирилл, – ибо, и они жаждут
книжного света. Горе вам книжники Фарисеи, что присвоили себе
причины к познанию. Сами не входите и хотящих войти не впускайте». Эти споры прервала кончина сорокадвухлетнего Кирилла, а для
Мефодия противники славянской письменности вскоре подыскали
другие ключи от подземной тюрьмы в Баварии. Два долгих года испытания тьмой тому, кто нес свет. Сердцем он волен был уноситься к
берегам своей далекой Родины. Просторы моря, солнце, что навсегда
сплелись с воспоминаниями детства.
Братья родились и выросли в Солуни. В IX в. это был второй по
величине город в Византийской империи. Казалось, в богатую Солунь
сходились морские, сухопутные дороги со всего света. Когда-то сюда
пришли и славянские племена, и в течение веков славяне и греки соседствовали друг с другом.
Есть предание, что мать Кирилла и Мефодия была славянкой.
Как бы там ни было, они выросли в мире славянских наречий, песен,
легенд, их не могло не огорчать, что могучая языковая стихия славянской речи не имеет письменного воплощения.
Ведь как ни поразительна память устного предания, память книги – гарант куда более прочный. Только язык народа, обретший свою
письменность, становится истинно бессмертным.
И
36
37
народов, уступив место второй азбуке, созданной, как полагают, уже
после смерти Кирилла и названной в его память «кириллицей».
В столице Моравии Велиграде братья открыли школу переводчиков. Земля сохранила драгоценные свидетельства из далекого IX в.
В земле нашли стилусы, которыми ученики выводили первые буквы
на восковых табличках. Обретение письменности стало первым шагом к независимости Моравии. Князья и простые смертные впервые
слушали литургию на языке своих отцов.
Древнее «Житие…» говорит: «Когда умирал Кирилл, сказал он
Мефодию, брату своему: «Вот, брат, были мы с тобой парой в одной
упряжке и пахали одну и ту же борозду, ныне я падаю на поле, окончив день свой. Ты же не смей оставить учительство свое, сей данную
тебе пшеницу, сей на хорошей земле, на песке и на камне. Все гденибудь прорастет и принесет плоды, хотя и не скоро». И Великоморавский архиепископ Мефодий еще 15 лет продолжал дело своего
брата. Однако после кончины Мефодия Велиградская школа подверглась жесточайшему погрому. Десятки учеников были брошены в темницы, другие изгнаны из Моравии и проданы на невольничьем рынке
в Венеции. Казалось, все безвозвратно погибло. Но просветительский
подвиг Кирилла и Мефодия продолжили их ученики, усилиями которых были написаны новые книги, созданы целые библиотеки в землях
Македонских, Ракейских, Далматинских.
В конце Х в. на берегах Днепра утверждается великая письменная культура Древней Руси. Под сводами Софии Киевской трудились
дружины русских книгописцев, опытных переводчиков, искусных художников, в руках которых книга становилась подлинным сокровищем, излучающим сияние света. Драгоценными самородками литературных шедевров украшены первые столетия древнерусской письменности: «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона,
«Изборники» Святослава, «Сказания о Борисе и Глебе», «Повесть
временных лет», «Слово о полку Игореве». Поразительна быстрота, с
которой молодая книжная культура Руси обрела зрелость и заставила
обратить на себя взоры всей Европы. Основы, заложенные Кириллом
и Мефодием более 1150 лет тому назад, продолжают непрерывно совершенствоваться и успешно развиваться вплоть до настоящего времени.
Великий подвиг Кирилла и Мефодия, их деяния положили начало славянской культуре, ибо даже богатейшая устная речь не в силах
заменить писаного слова. Усилиями братьев впервые многие народы
обрели возможность хранить и передавать следующим поколениям
накопленную мудрость. Хочется верить, что пока жив хоть один славянин, память о равноапостольных первоучителях не угаснет.
В настоящее время в России и во всех странах торжественно отмечается возникновение славянской письменности и культуры. Этот
праздник помогает осваивать славянский мир в его культурно-
историческом опыте. 24 мая – День славянской письменности и культуры – дорог россиянам тем, что он каждый год позволяет прикоснуться к истокам великой славянской культуры и славянской письменности, познакомиться с удивительными памятниками книжного,
изобразительного и музыкального искусства славянских народов.
К празднованию Дня славянской письменности и культуры каждый год готовятся школы, поскольку именно в школе подрастающее
поколение граждан Российской Федерации постигает основы родной
письменности и литературы. Семинары для преподавателей, тематические уроки для школьников, литературные конкурсы, книжные выставки и концерты – все эти мероприятия призваны включить школу
и ее воспитанников в празднование Дня славянской письменности и
культуры.
В нашей школе каждый год проходят мероприятия, посвященные этой дате, которые воспитывают у учащихся чувство любви к
родному языку, знакомят учеников с историей возникновения письменности на Руси, с реформами русского алфавита с целью более
глубокого изучения фонетики и орфографии. Школьники узнают о
создателях славянской азбуки, братьях Кирилле и Мефодии, о возникновении в нашей стране праздника славянской письменности и
культуры.
Примечания:
1. Память и житие блаженного учителя нашего Константина Философа,
первого наставника славянского народа // hppt:www.pravoslavie.ru/put/59816.htm.
Б.А. Джамирзова
ЗНАЧЕНИЕ ПИСЬМЕННОСТИ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ
Берегите наш язык, наш прекрасный
русский язык, этот клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками!.. Обращайтесь почтительно с этим могущественным орудием; в руках умелых оно в состоянии совершать чудеса.
И.А. Тургенев
начение письменности невозможно переоценить. Она – один из
основных признаков развитой цивилизации. Письменность
очень важна для человеческого общества, поскольку именно она
позволяет установить более прочную связь между людьми. Чтобы
жить в современном мире, нужно хорошо владеть не только устным,
но и письменным языком. Через века письменность несет
накопленные человечеством мудрость и знания, множество
неразгаданных пока тайн и уже совершенных открытий. Но
существует еще огромное количество текстов, над дешифровкой
которых бьются ученые. В этих текстах – истории исчезнувших
З
38
39
государств и цивилизаций, мифы и легенды древних народов, тайны и
секреты жрецов и ученых.
Точный возраст, условия и особенности возникновения
письменности до конца не изучены. При исследовании зарождения и
развития письменности ученые обращаются, прежде всего, к
источникам Древнего Востока. По мнению специалистов, именно в
этом регионе впервые была создана письменность. Там обнаружили и
самые древние письменные документы.
Самой ранней из всех древневосточных систем письма является
шумерская, засвидетельствованная в Южной Месопотамии около
3100 г. до н. э. Примерно в этот же период шумерское влияние
предположительно проникло на запад, в Египет.
Сведения о существовании славянской письменности до
Константина (Кирилла) и Мефодия содержатся в летописных и иных
литературных источниках IX–X вв. Важнейший из них – сказание
Черноризца Храбра «О племенах», касающееся ряда славянских
племен, в том числе, по предположению специалистов, возможно, и
восточных. В сказании указывается, что славяне до принятия ими
христианства книг не имели, но для гадания и счета использовали
«черты и резы». Одна из ранних русских летописей «Повесть
временных лет» документально свидетельствует о том, что Киевская
Русь в начале X в. имела письменность. Ярким свидетельством
наличия на Руси письменности еще до принятия христианства
являются тексты договоров русских князей с Византией (X в.).
Есть мнение, что до Константина (Кирилла) и Мефодия славяне
имели и одновременно пользовались тремя видами письма. Отсюда
следует, что подвиг Константина (Кирилла) и Мефодия, состоящий в
«создании славянской письменности», нельзя понимать таким
образом, будто они создали ее на пустом месте, «с нуля», превратив
славян из народа бесписьменного в народ письменный. Но они
действительно «создали письменность», получившую название
славянской азбуки и вошедшую в культурный фонд большинства
славянских народов, развитым вариантом которой пользуется
современное поколение.
В средневековой Руси основными центрами развития
письменности и распространения грамотности являлись крупнейшие
церковные приходы и монастыри.
В XVII в. основная масса населения России была неграмотной.
Но именно в этот период количество грамотных людей существенно
росло за счет посадского населения крупных административных и
торговых центров страны. Причиной такого положения вещей стали
не только возросшие потребности в развитии административного
делопроизводства, но и изменения в социально-экономическом
развитии России, в частности, заметный рост оборота внутренней и
внешней торговли. Широкое распространение рукописных и
печатных книг дало положительный импульс дальнейшему развитию
системы образования в стране и, прежде всего, обучению грамоте и
письму. Первостепенное значение в этом сыграло издание целого
ряда учебных пособий: знаменитой «Азбуки» патриаршего дьякона
Василия Бурцева (1634), «Грамматики» Мелентия Смотрицкого
(1648), «Лексикона речений языка славенска и греченска со инеми
языки... в научение и разумение учащихся» (1650) [1. С. 13].
Кирилло-мефодиевской письменности суждено было сыграть
значительную культурную и политическую роль. Созданная
равноапостольными братьями письменность расценивается как
фундамент новой славянской культуры, которая вывела славянство на
уровень «великих» народов [2. С. 27].
Трудно представить, «каким путем могло бы пойти развитие
цивилизации, если бы люди не научились фиксировать с помощью
знаков и символов общественно значимую информацию, передавать и
сохранять ее. Очевидно, что человеческое общество в таком виде, в
каком оно существует в настоящее время, просто не могло бы
появиться» [3. С. 32].
«Искусство письма стало столь распространенным, что
составляет теперь органическую и необходимую часть мировой
культуры» [3. С. 22]. Человечество прошло долгий путь с той поры,
когда неграмотные короли средневековья ставили на документы
вместо своего имени крест. В настоящее время неграмотный человек
не может рассчитывать на успех в общественно-политической,
культурной и социально-экономической жизни. «Значение письма
нетрудно понять, если попытаться представить себе современный мир
без письма. Что бы мы делали без книг, газет, писем? Что бы
произошло со средствами коммуникации, если бы люди вдруг
утратили способность писать, или со знаниями, если бы они не
смогли прочесть о достижениях прошлого и настоящего?» [3. С. 22].
Важность письменности заключается также и в том, что на
сегодняшний день каждый имеет возможность узнать не только об
истории и традициях своей нации, но и прочитать о жизни и
традициях практически любого народа мира. Чтение книг
значительно расширяет кругозор человека.
Вместе с тем, в результате широкого распространения письма
нанесен определенный ущерб устной традиции. Если сравнить знания
современного человека о своих предках со знаниями о предках
бесписьменных народов, то нетрудно увидеть разницу. У последних
нет возможности письменно фиксировать информацию, поэтому они
просто ее лучше и надежнее запоминают.
«Хотя основным назначением письма является не достижение
художественного эффекта, а запись и передача сообщения, тем не
менее, письмо во все времена включало в себя элементы
эстетического воздействия на человека» [3. С. 25].
40
41
«Представление о божественном происхождении письма
засвидетельствовано повсеместно как в древности, так и в наше
время, как среди цивилизованных, так и среди так называемых
примитивных народов» [3. С. 31]. Повсюду, как на Востоке, так и на
Западе, появление письма приписывается божеству. По преданиям
вавилонян, письмо изобрел бог Набу – покровитель наук и писец
богов, в более древней месопотамской традиции эти функции
приписывались богине Нисабе. Древние египтяне верили, что
изобретателем письма был бог Тот. Вера в сакральный характер
письма особенно сильна в странах, где его знание является
привилегией особого класса или касты писцов. Древний Ближний
Восток, где писать обычно умели только жрецы-писцы, особенно
богат различными мифами и легендами о происхождении письма.
Появление письменности оказало решающее влияние на
развитие наук. При отсутствии письменности значительно был бы
затруднен обмен информацией, в том числе научной.
По мению историков и культурологов, письменность (наряду с
наличием городов и государственности) является одним из главных
признаков цивилизации, как определенного, достаточно высокого
уровня развития человеческого общества. Подобно тому, как язык
отличает человека от животного, так письмо отличает
цивилизованного человека от варвара. Без письменности
большинство достижений человеческой мысли и почти весь
исторический опыт предыдущих поколений исчезли бы бесследно. В
этом плане невозможно не согласиться с утверждением
американского историка Джеймс Г. Брестеда о том, что «изобретение
письма и удобной системы для записи на бумаге имело большее
значение для дальнейшего развития человеческого рода, чем какое бы
то ни было другое интеллектуальное достижение в истории человека»
[3. С. 19].
В контексте вышеизложенного представляется вполне
правомерным широкое празднование в России Дня славянской
письменности
и
культуры,
возвращающего
россиян
к
просветительскому подвигу равноапостольных братьев Кирилла и
Мефодия, которые через создание письменности приобщили
славянские народы к мировой цивилизации и культуре.
А.Н. Емиж
ОПЫТ РАБОТЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ
РЕСПУБЛИКИ АДЫГЕЯ ПО ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОМУ
ВОСПИТАНИЮ МОЛОДЕЖИ
бщественная жизнь в России за последние два десятилетия претерпела значительные общественно-экономические и политические изменения. Различные социальные группы (особенно молодежь) сполна смогли ощутить на себе действие этих многочисленных изменений.
С распадом СССР в России была разрушена советская система
воспитания детей и молодежи, а новая не создана, что неизбежно привело к кризису духовной жизни, изменению жизненных ориентиров,
девальвации ценностей старшего поколения и идеалов подрастающего
поколения, а также деформации традиционных для страны моральных
норм и нравственных установок. Наиболее уязвимыми оказались такие ценности, как нравственность, патриотизм, духовность.
«Стремительную деградацию духовной сферы испытали на себе
все страны в переходные периоды, когда одна система ценностей либо сама исчерпала себя, либо насильственно уничтожалась, а другая
еще не сформировалась. И чем быстрее и жестче эти изменения вводились, тем больше ощущались потери в области общественной нравственности» [1].
Есть такая мудрая русская пословица – «Что посеешь, то и пожнешь». К сожалению, духовно-нравственное воспитание молодежи
оказалось сведенным к минимуму и долгое время пребывало в тени
социально-экономических и политических проблем. И как итог – девальвация ценностей, критическое снижение уровня общей, духовной
и нравственной культуры подрастающего поколения. Изменились социальные и культурные предпочтения и жизненные ориентации российской молодежи. Молодежная культура оказалась в духовном «вакууме» и переживает в настоящее время глубокий духовнонравственный кризис.
Уровень культуры и современные представления некоторой части молодежи об элементарных правилах этикета и приличиях не
просто удивляют, а подчас шокируют. Вызывает справедливое недоумение вытекающий отсюда вопрос старшего поколения: как можно
этого не знать? Тем не менее, ограничиваться жесткими и однозначными оценками в адрес всей молодежи было бы неправильно. Я тоже
часто задаю себе вопрос: «Есть ли среди нынешнего молодого поколения Матросовы, Маресьевы, Гастелло, способные на самопожертвование?». Ответ всегда положительный. Молодежь сегодня такова,
каково общество, – изменчивое, противоречивое, в поисках центра
устойчивости.
В условиях информационного общества СМИ являются «одним
2004.
Примечания:
1. Жириновский В., Синицын Е. История русской культуры IX–XIX вв. М.,
2. Власов В. Г. Славянская азбука и славянские просветители. М., 1989.
3. Гельб И.Е. Опыт изучения. М., 1982.
О
42
43
из значимых агентов социализации молодежи» [2]. Однако характерная для политики некоторых средств массовой информации пропаганда асоциального образа жизни через распространение культа денег
и силы, гламура, навязывание потребительской психологии способствует размыванию границ между морально одобряемыми и аморальными установками, нравственным и безнравственным, духовностью и
бездуховностью. И как результат – развитие антиценностей у молодого поколения, безразличия и цинизма, формирование агрессивных
наклонностей, трансформация и утрата духовно-нравственных ориентиров и ценностей у определенной части российской молодежи в сторону прагматизма, карьеризма, подражания американскому образу
«успешной личности», оторванность от традиций и ценностей культуры своего народа.
К сожалению, следует констатировать, что для части современной молодежи характерны следующие тенденции, ведущие к формированию негативной направленности духовно-нравственной культуры:
– эмоционально-психологическая зависимость от алкоголя, табака, наркотиков, компьютерных игр, виртуального общения в сети
Интернет;
– вседозволенность как безграничная свобода от всяких общечеловеческих норм и правил, выражающаяся в безответственности, моральной распущенности, криминализации молодежного сознания;
– саморазрушение, склонность к суициду.
Таким образом, актуальность проблемы духовно-нравственного
воспитания молодежи очевидна.
Молодежь – резерв любого государства. За молодежью – будущее нашей страны, поэтому проблемы молодого поколения необходимо рассматривать как общегосударственные. В связи с этим проблема духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения
является одной из приоритетных в деле обеспечения национальной
безопасности нашей страны.
Все это создало объективные предпосылки для разработки
«Концепции духовно-нравственного развития и воспитания личности
гражданина России», разработанной в соответствии с Конституцией
РФ, Законом РФ «Об образовании», на основе ежегодных посланий
Президента России Федеральному Собранию РФ.
В преамбуле концепции отмечается: «Духовное единство народа
и объединяющие нас моральные ценности – это такой же важный
фактор развития, как политическая и экономическая стабильность…,
и общество лишь тогда способно ставить и решать масштабные национальные задачи, когда у него есть общая система нравственных ориентиров, когда в стране хранят уважение к родному языку, к самобытной культуре и к самобытным культурным ценностям, к памяти
своих предков, к каждой странице нашей отечественной истории.
Именно это национальное богатство является базой для укрепления
единства и суверенитета страны, служит основой нашей повседневной жизни, фундаментом для экономических и политических отношений». Несмотря на позитивные тенденции в социальноэкономическом развитии страны, российское общество, включая подрастающее поколение, продолжает находиться в состоянии системного духовно-нравственного кризиса, масштабы которого таковы,
«что по ряду показателей, характеризующих его проявления, общество вплотную приблизилось к грани, за которой могут последовать
необратимые процессы духовно-нравственной и физической деградации, фактического вырождения российского народа» [3].
Концепция дает основание надеяться, что будет создан системно-комплексный правовой механизм, задающий определенный уровень духовно-нравственного воспитания молодого поколения на основе таких ценностей, как любовь к малой и большой Родине, уважение к историческим и культурным традициям всех народов, к основам
православия, мусульманства и других конфессий.
Культура и образование – это те сферы, которые в любом государстве определяют менталитет и национальное самосознание граждан. Именно на основе великой культуры возможно единение нации,
народа, достижение социальной сплоченности и социальной солидарности. Почему это так важно? Потому что мы стоим перед необходимостью преодоления национального и религиозного экстремизма,
вандализма и насилия, асоциальных проявлений в подростковой и
молодежной среде, криминализации молодежного сознания.
«На фоне неизбежных противоречий общественной жизни в период ее трансформации необходимо укреплять сеть учреждений
культуры и образования, поскольку именно они обеспечивают историческую преемственность поколений, сохранение, распространение
и развитие национальной культуры и духовно-нравственных ценностей, определяют лицо того общества, в котором предстоит жить нам
и нашим детям» [4].
Духовно-нравственное воспитание является важным направлением в деятельности библиотек, которые всегда были и остаются той
информационной средой, тем социальным институтом воспитания
духовно-нравственных приоритетов, которые формируют основы
патриотического самосознания, гражданственности, толерантности,
чувства любви к Отечеству, ответственности за свою Родину.
Сегодня в обществе складывается новое понимание роли библиотек в едином образовательном и культурном пространстве. Функции библиотеки заметно расширились: от формирования современной
информационной и документной фондовой базы до усиления воспитательной деятельности. Показатель – проведение массовых мероприятий на основе новых методических подходов к организации деятельности библиотеки в направлении духовно-нравственного воспитания ее молодых пользователей.
44
45
В настоящее время библиотека – одно из центральных мест воспитания нравственной, творческой личности. Воспитать такого человека без книг невозможно. Я хочу поделиться с участниками Чтений
опытом работы Национальной библиотеки Республики Адыгея (далее
– НБ РА) в этом направлении.
Прежде всего, необходимо отметить, что массовая работа НБ РА
отличается разнообразием, творческим подходом специалистов к
проведению мероприятий: организация выставок по циклам «Нравственность», «Духовность», «Патриотическое воспитание», «Уроки
истории России», «Путь к толерантности», «России славные сыны»,
«Многоликий Кавказ» и др. (свыше 360 выставок в год); проведение
«круглых столов», встреч-диалогов, правовых всеобучей, музыкальных вечеров, диспутов, фестивалей, встреч с ветеранами, электронных презентаций, обзоров и др.
С учетом рекомендаций федеральных и национальных программ
в НБ РА разработаны собственные программы по разным направлениям.
Основная часть мероприятий по духовно-нравственному и
гражданско-патриотическому воспитанию молодежи, профилактике
экстремизма и наркомании проводится в рамках реализации следующих библиотечных программ:
– программы по продвижению чтения «Читая будущее»;
– программы «Повышение правовой культуры и правосознания
населения Республики Адыгея на 2012–2013 годы», направленной на
формирование у граждан республики уважения к закону, на преодоление молодежного правового нигилизма;
– программы «Профилактика проявлений политического и этнорелигиозного экстремизма среди молодежи Республики Адыгея на
2013–2015 годы», направленной на профилактику проявлений молодежного экстремизма и сохранение непрерывности процесса по дальнейшему формированию толерантного отношения к этнокультурным
и конфессиональным различиям как одного из факторов единения
жителей республики.
Необходимо также отметить, что многие мероприятия проводятся на основе взаимодействия НБ РА с другими учреждениями и организациями, жителями города, что, в свою очередь, ведет к поиску новых форм и методов работы. Примером такой объединенной работы
является совместный с Прокуратурой Республики Адыгея социологический опрос 500 студентов вузов г. Майкопа на предмет выявления
уровня правовой культуры и правового сознания студенческой молодежи республики, ее отношения к моральным нормам, установленным в обществе.
Как известно, чтение – путь к духовности. Когда-то Россия
считалась самой читающей страной. К сожалению, ситуация в корне
изменилась. Сейчас часто говорят и пишут о том, что телевидение и
Интернет заменили молодежи книгу, что молодые люди мало читают,
особенно не востребована классика литературы. Эта проблема волнует и работников НБ РА, которые единодушны во мнении, что формирование духовно-нравственных ценностей молодого поколения может осуществляться только на высоких нравственных идеалах истории и современности, через чтение полезных книг, классической литературы, несущей в себе потенциал высокой духовности и нравственности.
НБ РА работает в этом направлении по собственной программе
по продвижению чтения, одной из главных задач которой является
возрождение интереса к чтению, к классической литературе, воспитывавшей многие поколения нашей страны.
«Существует ли проблема чтения? Читает ли современная молодежь? Что сегодня читает молодежь? Стоит ли тратить время на такие
книги, как сага «Сумерки» Стефании Майер? Успех «Сумерек» (особенно среди молодежи от 12 до 18 дет) – доказательство того, что молодежь читает? Не наступили ли сумерки чтения?». Эти и другие
проблемные вопросы поднимались на диспуте «Сумерки чтения? Или
что читает молодежь?», который состоялся в НБ РА. В диспуте
приняли участие учащиеся школ, колледжей и студенты вузов
г. Майкопа. Участники диспута были активны, эмоциональны, убедительны. Если сторонники и противники «Сумерек» в большинстве
своем остались на прежних позициях, то относительно проблемы
чтения все были единодушны: сумерки чтения для молодежи не
наступили.
Бездуховность в молодежной среде является также следствием
низкого уровня правовой культуры и правосознания, которое проявляется в правовом нигилизме, аполитичности, игнорировании выборов, криминализации молодежного сознания, появлении экстремистских молодежных группировок.
НБ РА принимает активное участие в правовой социализации
молодежи, т. е. формировании позитивного правосознания и правовой
культуры.
Развитие правового государства, формирование гражданского
общества и укрепление национального согласия в России требуют
высокой правовой культуры каждого, поэтому на современном этапе
возникла настоятельная необходимость воспитания каждого молодого человека культурной, высоконравственной, творчески активной и
социально зрелой личностью.
Программа Национальной библиотеки Республики Адыгея «Повышение правовой культуры населения» включает в себя различные
формы работы с молодежью: социологические исследования, лекции,
выпуск дайджестов, брошюр и буклетов, «круглые столы», встречидиалоги и др.
«Круглый стол» «Проблемы криминализации молодежной сре-
46
47
ды: пути ее предотвращения» завершил первый этап реализации
Программы.
В числе многих проблем, стоящих перед российским обществом, одно из первых мест занимает наркомания. Актуальность
профилактики наркомании определяется ситуацией в стране, основной тенденцией которой является катастрофический рост числа
наркозависимых, прежде всего, среди детей и подростков. Распространение наркомании среди молодого населения России приняло за
последнее десятилетие угрожающие размеры и приобрело черты социального бедствия. Происходит неуклонное «омоложение» наркомании. Поэтому антинаркотическая пропаганда и профилактическая
работа в молодежной среде очень важны именно сейчас.
С целью формирования отрицательного отношения молодежи к
потреблению наркотических, психоактивных веществ и установки на
здоровый образ жизни, способствующий их духовному и физическому развитию, в НБ РА состоялась встреча-диалог старшеклассников
школ г. Майкопа и студентов медицинского института «Не попади в
смертельные объятия…». В мероприятии приняли участие: заместитель министра культуры Аминат Шабановна Сообцокова, представители Министерства образования и науки, прокуратуры Республики
Адыгея, Централизованной религиозной организации духовного
управления мусульман Республики Адыгея и Краснодарского края,
Майкопской и Адыгейской Епархии Русской Православной Церкви,
сотрудник отдела участковых уполномоченных полиции и по делам
несовершеннолетних МВД Республики Адыгея, сотрудник службы по
контролю за оборотом наркотиков по Республике Адыгея, СМИ и др.
Присутствующие с большим интересом посмотрели электронную презентацию доклада студентов медицинского института
«Наркомания сегодня…» и видеоролик Регионального управления
Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков о страшных последствиях употребления синтетического наркотика «дезоморфин» («крокодил»).
Особый интерес и полемику вызвали выступления Сергея Юрьевича Гетманского – старшего инспектора отдела участковых уполномоченных полиции и по делам несовершеннолетних, Александра
Александровича Руденко – начальника отдела межведомственного
взаимодействия Регионального управления Федеральной службы по
контролю за оборотом наркотиков, Михаила Юрьевича Кривецкого –
старшего помощника прокурора Республики Адыгея по надзору за
исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи, которые
затронули «больные» темы: о планируемом введении тестирования
школьников и студентов на предмет употребления наркотических и
психотропных веществ, возможном возврате в уголовный кодекс уголовного наказания за употребление наркотиков, телефоне доверия в
Госнаркоконтроле и др.
Большой резонанс вызвал короткометражный видеофильм «Я
подарю тебе жизнь, где есть рассвет…», созданный четырнадцатилетней школьницей из села Красногвардейского для Госнаркоконтроля Республики Адыгея.
30 апреля 2013 г. в НБ РА прошла презентация книги доктора
исторических наук, профессора, советника ректора финансового университета при Правительстве Российской Федерации Николая Михайловича Чистякова «Память сердца. Ленинградские черкесы Бесленея». Книга посвящена массовому подвигу жителей черкесского аула
Бесленей, спасших в годы Великой Отечественной войны еврейских
детей. В ней описывается история о том, как в апреле 1942 г. эшелон,
в котором находились воспитанники детдомов блокадного Ленинграда, был направлен в эвакуацию на юг страны. Возле Армавира поезд
подвергся бомбардировке. Часть детей на подводах добрались до аула
Бесленей. Больше половины из попавших в аул детей были евреями.
По решению старейшин, местные жители разобрали детей по домам,
спрятали, выписали за ночь новые свидетельства о рождении. Утром
в аул вошли немецкие части. Нацисты знали, что где-то в ауле черкесы прячут еврейских детей. Они угрожали жителям расстрелом, если
найдут хотя бы одного еврейского ребенка, но за пять месяцев оккупации ни один бесленеевец не выдал детей.
В книгу вошли документы, воспоминания, фотографии и поэма
«Память сердца», рассказывающие о беспримерном подвиге жителей
аула Бесленей в годы Великой Отечественной войны. Мероприятие
было открыто показом документального фильма «Бесленей. Право на
жизнь». Вела презентацию доктор исторических наук, профессор
Е.М. Малышева. На презентации присутствовал автор книги Н.М.
Чистяков.
Один из спасенных, Владимир Сагидович Цеев (Жданов), поделился своими воспоминаниями. Все выступившие говорили о подвиге
аульчан, о воспоминаниях спасенных ленинградских детей, которые
дожили до наших дней, стали известными людьми Бесленея, депутатами, общественными деятелями, учеными, журналистами. Отметили,
что в наше непростое время поэма призвана напомнить об интернационализме, уважении к другим народам, патриотизме и любви к Родине.
Духовно-нравственные проблемы молодежи волнуют и самих
молодых людей. Показательным в этом плане стал конкурс на лучшую творческую работу «Если бы я стал Президентом…», проведенный НБ РА совместно с Центральной избирательной комиссией Адыгеи среди учащихся старших классов школ и студентов высших учебных заведений республики в преддверии выборов Президента РФ.
Вот некоторые выдержки из творческих работ победителей и
номинантов конкурса. «…Меня не менее интересуют вопросы нравственности, культуры, взаимоотношений поколений. Я бы запретила
48
49
в СМИ, а особенно на телевидении, развращающие передачи. В наше
время сложилась такая ситуация: телевизор заменил книгу. Теперь
телевизор – главный учитель подрастающего поколения. А значит,
необходимо продумывать досконально все передачи. Я против современных «злых» мультсериалов! Они калечат детские души. Страшно
подумать, но дети привыкают к смерти, насилию, подлости… А чем
хуже наши советские мультфильмы: «Ну, погоди!», «Вини-Пух» и
многие другие. Они учат добру и безобидны…» (выдержка из сочинения учащейся 9 класса МБОУ «СОШ № 5» а. Кунчукохабль Шадже
Джанеты).
«…Многие говорят о здоровье нации. Тревоги эти касаются
подрастающего поколения и будущего России. Но под термином
«здоровье» понимается не только физическое совершенство, но и
нравственное, и духовное состояние людей нашей страны …» (выдержка из сочинения учащегося 11 класса МБОУ «СОШ № 6» станицы Курджипской Кондакчана Ашота).
«…Какими бы ни были недостатки в РФ, я все равно люблю
свою страну. Здесь жили мои бабушки, дедушки, живут мои родители. В России я родилась, здесь я получаю хорошие знания, провожу
радостные моменты моей жизни…» (выдержка из сценария пьесы
учащейся 10 класса МБОУ «СОШ № 1» г. Адыгейска Гребенщиковой
Марии).
«…Главное – прививать детям чувство патриотизма, уважения к
старшим. Современная жизнь, СМИ, вредные привычки развращают
молодежь, и с этим надо бороться всеми силами. Я вижу Россию центром духовного возрождения мира, со своими ценностями, а не навязываемыми Западом принципами, растлевающими молодежь…» (выдержка из эссе учащейся 10 класса МБОУ «СОШ № 1» аула Кошехабль Гордовой Саиды).
«…Если бы у меня была возможность стать Президентом, я бы в
первую очередь занялась проблемами воспитания подрастающего поколения. Дети и подростки – это будущее государства. Но становится
страшно смотреть на «пьяное» будущее, абсолютно не уважающее
русскую историю и культуру, неспособное даже грамотно писать,
вежливо вести разговор, презирающее стариков, родителей и ветеранов. Откуда такое хамство и необразованность? Недостаточная строгость и дисциплина в школе и дома, неконтролируемая свобода телевидения и Интернета, неприспособленность к труду – это лишь единичные причины такого поведения. Моральные устои пошатнулись
невероятно сильно. Что делать? Нужно их восстанавливать…» (выдержка из сочинения-эссе студентки 1 курса факультета иностранных
языков АГУ Горбуневой Натальи).
Таким образом, процесс духовно-нравственного и гражданскопатриотического воспитания подрастающего поколения длительный
и требует системы. В данном направлении должны работать все орга-
низации и институты общества. Нет отдельных проблем в сферах
культуры, политики и образования – есть проблемы общие. От
успешности этой работы будет зависеть будущее нашей молодежи, а
значит – и будущее России.
Примечания:
1. Колесникова И.А. Воспитание духовности и нравственности в эпоху глобальных перемен // Педагогика. 2008. № 9.
2. Кондаков А.М. Духовно-нравственное воспитание в структуре Федеральных государственных стандартов общего образования // Педагогика. 2008. № 9.
3. Концепция государственной политики в области духовно-нравственного
воспитания детей в Российской Федерации // http://www.1soc.ru.
4. Никандров Н.Д. Духовные ценности и воспитание в современной России //
Педагогика. 2008. № 9.
5. Ширшикова Т.Е. Культура и образование в контексте модернизации российского общества // Культура: управление, экономика, право. 2009. № 2.
Н.Х. Емыкова
ЗАПАДНЫЕ АДЫГИ
В РУССКИХ ИСТОЧНИКАХ XV–XVII вв.
нформация об адыгах (черкесах) в русских исторических источниках конца XV–XVII вв. в большинстве своем отложилась
в документах Посольских приказов – делах о дипломатических сношениях Москвы с Крымом, Турцией, Ногаями; московских
летописях, в частности – Никоновской и разрядных книгах. Большая
часть источников введена в научный оборот, опубликована [7, 14, 15]
и активно используется российскими, в том числе адыгскими исследователями, при рассмотрении проблем истории, этнической терминологии адыгов [3, 7, 10, 11, 12] и кабардино-русских отношений второй половины XVI–XVII вв. [5, 6, 15]. Меньше внимания уделено
анализу содержащейся в этих источниках информации о западных
адыгах, которая представлена в научных исследованиях фрагментарно, что ведет, на наш взгляд, к недооценке роли и значения западных
адыгов, в том числе в установлении адыго-русских отношений. До
настоящего времени малоизученными остаются вопросы взаимоотношений с Москвой жанеевцев и бесленеевцев, которые еще в середине XIV в. положили начало этому процессу. В данной статье предпринята попытка восполнить этот пробел через анализ русских документов XV–XVII вв., выявление и систематизацию сведений о западных адыгах, в частности жанеевцах.
До XIV в. в русских источниках для обозначения адыгов (западных и восточных) употреблялся термин «касоги». Но уже в конце
XIV в. он был заменен на широко распространенное у восточных
народов название «черкес», в русской транскрипции «Черкас» (варианты: «Черкасс», «Черкасци»). В XV и до первой половины XVI вв.
название «Черкас» было общим для всех адыгов. Писалось оно с
И
50
51
большой буквы потому, что им обозначалась, в том числе страна,
населенная черкесами. В дипломатической переписке употреблялись
словосочетания: «идти к Черкасам», «орда… пошла на Черкасци воевати», «город от Черкас» и т. п. В переписке великого князя Московского Ивана III с «таманским князем» Захарией де Гизольфи (1483–
1489 гг.) впервые зафиксирован этноним «черкасин» [11. C. 191], который получил распространение в русских источниках XVI–XVII вв.
В более поздних источниках зафиксировано название «таманские
черкесы», судя по географическому аспекту (таманские), оно относилось к западным адыгам, а точнее к хегаке и жанеевцам, которые жили рядом с крепостью Тамань.
Более точное разграничение западных и восточных адыгов появляется в дипломатических документах середины XVI в. В 1545 г.
русский гонец сообщал из Крыма, что к моменту его прибытия царя
«в Крыме не было, ходил на Черкас на далних на Хабартку на Пятигорских, и стоял в те поры идучи назад из Черкас у перевоза против
∗
Керчи…» [13. C. 107]. Кроме того, гонец упомянул, что в Крыму
находился литовский посол, приехавший еще раньше, когда хан «ходил на ближних Черкас». Исходя из приведенного текста, есть основания предположить, что в первом случае имелись в виду восточные
адыги, т. е. «далние (от Крыма – Н. Е.) Черкасы», а во втором – западные адыги – «ближние Черкасы», т.е. живущие рядом с Крымом, в
непосредственном соседстве с турецкими городами на Таманском полуострове и Приазовье.
В этом же письме впервые упоминается адыгское название Кабарда (Хабартка от адыгского «Къэбэрдей») и общее обозначение
«черкасы пятигорские», которое в русских источниках XVI в. применялось не только к кабардинцам, бесленеевцам, но иногда и к западным адыгам [7. C. 390]. Последнее весьма важно, т. к. дает ключ к
правильному пониманию некоторых эпизодов адыгской истории
(например, сватовству русского царя к дочери жанеевского князя Сибока). Название «черкасы пятигорские» является, как и название «таманские черкасы», не племенным наименованием, а географическим.
Упоминание местности «Пять гор» в документах рассматриваемого
периода встречается часто. Оно является калькой известного адыгского названия Iуэщхьитху / Iошъхьитфы и тюркского Бештау, что
буквально означает «Пять гор» и соответствует окрестностям современного города Пятигорска.
Более полные сведения об адыгах и их землях появляются в русских источниках в период формирования русско-черкесских отношений, т. е. со второй половины ХVI в. Так, Никоновская летопись сообщает, что в ноябре 1552 г. в Москву к «государю и великому князю» приехали черкесские князья Маашук-князь, Иван Езбозлуков и
Танашук-князь и «бити челом, чтобы их государь пожаловал, вступился в них, а их з землями взял к себе в холопи, а от крымского царя
оборонил» [7. C. 3]. В летописи перечисляются имена князей, возглавлявших первое черкесское посольство, однако, не уточняется их
племенная принадлежность. Исходя из более поздних летописных сообщений, исследователи считают Маашука (Магаушко, Амашик, Бугашик) «абеслинским», т. е. бесленеевским князем, а Ивана Езбозлукова (Алклыч Езбузлуков) – абазинским [10. C. 202], принадлежность
Танашук-князя остается до настоящего времени невыясненной.
Как свидетельствует Никоновская летопись, вышеперечисленные черкесские князья находились в Москве до августа 1553 г. За это
время они ходили в поход с Иваном Грозным на «государевы
украйны», а после известий о набеге крымского хана «на Черкас» были отпущены на родину. Государь «черкасскых князей отпустил по их
челобитию в Черкасы, и крест государю целовали на том, что им со
всею землею Черкасскою служити государю до своего живота: куды
их государь пошлет на службу, туды им ходити. И послал государь с
ними в Черкассы Ондрея Щепотева правды их видети» [7. C. 3]. В
приведенном сообщении имеет место любопытная деталь: князья,
подкрепляя свои клятвы, «крест государю целовали», что, по мнению
Е.Н. Кушевой, является свидетельством того, «что среди адыгов в середине XVI в. сохранялось христианство» [10. C. 389].
Первое упоминание в русских источниках XVI в. названия отдельных западноадыгских племен относится к 1555 г., когда в Москву
приехало второе адыгское посольство. Никоновская летопись в разделе «О приезде черкаскых князей» сообщает, что в августе 1555 г., в
Москву прибыло новое адыгское посольство с Андреем Щепотевым.
«… Приехали из Черкас князи черкасские Сибок-князь да брат ево
Ацамгук-князь, жаженьские черкаские государи, да Тутарык-князь,
Езболуев княжей сын, да с Сыбоком-князем приехал сын его Кудадик, а людей с ними их полтораста человек» [7. C. 4]. В этом источнике впервые зафиксировано западноадыгское племя «жанэ» в форме
«жаженьские». Другие русифицированные формы названия этого
племени – жаженские, жанские, женские черкасы, или несколько
иная форма – жена, дужуны, джанские, аджанские, оджанские черкасы, встречаются во многих других документах, исследователи
идентифицируют их с адыгским племенем жанэ (жьанэ) [10. C. 137;
3. С. 28].
Жанеевцы, граничившие с Крымским ханством, в прошлом
представляли одно из значительных по численности адыгских племен, занимая вплоть до начала ХIХ в. западную часть этнической
территории адыгов. Адыгский историк, писатель и просветитель XIX
в. Султан Хан-Гирей называл их «жанинцы» и характеризовал как
«поколение сильное, воинственное и страшное» [19. C. 185]. О месте
их расселения он писал: «В прежние времена жанинцы обитали в ни-
∗
Здесь и далее стиль, орфография и пунктуация документов сохраняется.
52
53
зовых местах, т. е. ближе к устью Кубани, на полдень от сей реки, в
окрестностях р. Адекума, занимая довольно значительное расстояние
на западе, на востоке и на юге внутри гор» [18. C. 198]. В адыгском
фольклоре сохранилось много преданий, песен и поговорок о племени жанэ и их мужестве. У причерноморских шапсугов и «поныне сохраняется выражение жэнэуак1э – «стрелять, как жане» [8. C. 177]. А
сила духа жанеевцев отражена в поговорке: «Жанэ нэбгырит1у
нахькъэмынагъэми, адыгэр щы1эщт» (Даже если останется всего два
∗
жанеевца, адыги будут жить) .
Е.Н. Кушева считает, что «местоположение поселений жанеевцев в нижнем течении Кубани обусловило их историческую судьбу:
они оказались под непосредственным ударом и влиянием Крымского
ханства и Порты. С натиском Крымского ханства было связано участие жанеевских князей в сношениях адыгов с Русским государством
в 1550-е годы» [10. C. 137].
В Никоновской летописи в разделе «О приезде черкаскых князей» отмечается: «И били челом князья черказские ото всей земли
Черказские, чтобы государь пожаловал, дал им помочь на Турского
городы и на Азов и на иные городы и на крымского царя, а они холопи царя и великого князя и з женами и з детми во векы. А Ондрей
Щепотев царю и великому князю то же сказывал, что дали правду
всею землею быти им неотступным от царя и великого князя и служити им векы, как им государь велит» [7. C. 4].
Для понимания характера взаимоотношений адыгских князей с
Московским царством в рассматриваемый период, на наш взгляд,
необходимо уточнить значение употребленных в летописи выражений: «били челом князья черказкие», «по их челобитию», «взять в холопы» или «они холопы царя и великого князя», которые являлись
характерными для официальных российских документов XVI–XVII
вв. Согласно словарю В. Даля, «бить челом» означало «кланяться, отдать поклон, просить о ч.-л., благодарить» [4. C. 587]. Одно из значений слова «холоп» – «слуга», «подданный». В данном случае В. Даль
уточняет: «слуга, покорный, безответный служитель, почему встарь
всякий подданный в просьбах царю писался холопом» [4. C. 559]. В
переводе на современный русский язык выражение «холопы царя»
означает «подданные царя».
Однако признание адыгов, в данном случае жанеевцев и бесленеевцев, «холопами» русского царя и их служба царю не означали
включения адыгов в границы Московского государства. Складывающиеся русско-черкесские отношения не носили подданического характера. Их особенность, по К.Ф. Дзамихову, состояла в том, что
«адыгская феодальная знать сохраняла все свои местные права, т. е.
фактически они (черкесы – Н. Е.) оставались независимыми, сохраняя
внутреннюю самостоятельность, и были связаны с русским царем
лишь обязательством военной службы» [5. C. 58]. С данным утверждением трудно не согласиться, если внимательно вчитаться в русские источники.
Так, в документе «О приезде черкаскых князей» сообщается о
большом внимании, оказанном адыгскому посольству в Москве, которому царь пожаловал «великим своим жалованием», черкасским
князьям «учинил во свои … земли отъезд и приезд добровольный» [7.
C. 4], а адыгским народам обещал помощь в борьбе против крымского хана, не гарантируя, однако того же в отношении Турции, сославшись на то, что «турский солтан в миру со царем и великим князем»
[7. C. 4].
В свою очередь, Сибок-князь просил, чтобы «государь пожаловал, велел крестити сына его Кудадека; а Тутарык-князь о собе бил
челом, чтобы его государь пожаловал, велел крестити. И царь и великий князь их пожаловал, велел крестити; и в крещении Тутарыку имя
Иван, а Кудадеку князь Александр; и велел царь и великий князь князю Александру жити у себя во дворе и учити его велел грамоте со царем Александром казаньским вместе» [7. C. 4].
Все вышеизложенное, а также приближение Александра (Кудадека), сына Сибока, к царскому двору свидетельствовало о том, что
Москва придавала большое значение связям с адыгскими племенами.
Данный вывод подтверждается и другими источниками, в частности
наказом русскому гонцу Роману Пивову, отправленному к польскому
королю в 1555 г., которым предписывалось сообщить польской стороне о приезде в Москву «черкаских князей», которые били челом о
русском подданстве с обязательством давать дань по 1 тыс. аргамаков
(ценная верховая лошадь. – Н. Е.) в год и выходить на военную службу с 20 тыс. человек» [7. C. 390]. Однако в Никоновской летописи сообщение о дани и о 20-тысячном войске отсутствует, оно не обнаружено и в других источниках, поэтому Е.Н. Кушева считает его «преувеличением, допущенным в дипломатическом документе» [7. C.
390]. В этом же наказе предписывалось: «А воспросят, сколько черкас
пятигорских у царя и великого князя? И Роману молвити: у государя,
нашего на Москве живут абеслинские (бесленеевские – Н. Е.) князи
Амашик с братьею да джанские (жанеевские – Н. Е.) князи Сибок с
братьею, а с ними людей их тысяч с 5, а кабартынские князи живут на
своих улусах, а большого князя Темрюков сын Булгайрук живет у
государя нашего» [7. C. 390]. В этом источнике, как видим, количество «черкасов», находящихся в Москве в рассматриваемый период,
значительно превосходит упомянутых в летописи «полтораста человек», приехавших вместе с князьями Сибоком, Ацамгуком и Тутурыком. Возможно, это преувеличение также допущено в «дипломатических целях», чтобы произвести впечатление на польского короля и
∗
Записано со слов доктора филологических наук Б.М. Берсирова, который слышал эту поговорку от своего отца. – Н.Е.
54
55
показать, какого многочисленного и сильного союзника приобрел
московский царь в лице черкесов.
Стиль и тон цитируемых русских источников, а также складывающиеся русско-адыгские отношения позволяют полностью согласиться с выводами К.Ф. Дзамихова о том, что «в результате указанных посольств был заключен взаимовыгодный для адыгских народов
и Московского государства военно-политический союз, который
положил начало процессу тесного сближения адыгов с Россией»
[5. C. 42–43].
Через год после приезда черкесских князей в Москву, в 1556 г.,
в русских летописях сообщалось, что осенью «черкасы» выступили
против крымского хана и «взяли два города, Темрюк да Томан, а приходил черкасской Таздрукай-князь до Сибок-князь с братьею, которые были у царя и великого князя на Москве» [7. C. 4]. Этот факт
очередной раз подтверждает союзнический характер адыго-русских
отношений, т. к. взяв в 1556 г. две турецкие крепости Темрюк и Томан, адыги, тем самым, «отвлекли силы крымского хана и турецких
отрядов от Астрахани, которая в этом году была окончательно присоединена к Русскому государству» [7. C. 390].
Не получив обещанной помощи от Москвы, черкесы не смогли
удержаться на Таманском полуострове. В результате в 1557 г. «жанские» и бесленеевские князья Сибок и Машук со своими людьми
вновь отправились на службу в Москву. Об этом факте в июне 1557 г.
Никоновская летопись в разделе «О приезде князей черкаскых служити государю» сообщает, что приехали они в Москву не одни, а привезли с собой своих родственников-князей, находившихся на службе
у крымского хана или в родстве с ним, а также по пути взяли с собой
ногайских мурз. «…Приехали князи черкаскые служити государю и о
устрое бити челом и прокы собе. Маашук-князь Кануков да Себоккнязь Кансауков да Чюгук-мурза да Тохта-мурза да Татар-мурза –
служил у Крымского, царю крымскому шурин, царя Девлет-Кирея
болшая царица сестра его родная и дочь Тарзатык-мурзы, – да с ними
люди их. И идучи ко государю, приходили на беглых мурз улусы
нагайскых на Дону и взяли у них Бечи-мурзу, Биерючева-мурзина
сына, и государю привели. И царь и государь их пожаловал и устроил
их» [7. C. 5]. Обращает на себя внимание довольно обширный список
представителей народов, которых жанеевцы и бесленеевцы привели с
собой на Москву, что может свидетельствовать не только о военном,
но и, по всей видимости, о дипломатическом мастерстве западных
адыгов и понимании ими сути союзнических отношений с Русским
государством.
Деятельность «жаженьских князей» оказала влияние и на восточных адыгов. Через месяц их примеру последовали князья: Кавклыч Кануков и другие «от братии от кабартынских князей черкаскых
от Темрюка да от Тазрюта-князя бити челом, чтоб их государь пожа-
ловал, велел им собе служити…». В летописи приводится речь Кавлыч Канукова: «Только их государь пожалует, …как их братью пожаловал, черкаскых жаженьских князей Машука и Сибока с братьею их,
и с кабартынскими черкасы в одной правде и в заговоре иверский
князь и вся земля Иверска» [7. C. 5].
Укреплению русско-адыгских связей содействовало и состоявшееся в 1557 г. крещение западноадыгских князей: «жаженьского» –
Сибока и «бесленейского» – Машука. Первый в крещении получил
имя Василия, второй – Ивана. После этого они были «устроены» на
службу в Москве. «В том же году черкесские отряды были направлены вместе с русскими войсками в Ливонию, где и принимали участие
в военных действиях – и всякий раз в передовом полку» [10. C. 216].
Факт участия в передовом полку, не будучи единичным, отмечается
во многих исторических источниках. В частности, в дополнении к
Никоновской летописи подробно описывается тактика наступления в
октябре 1558 г. в Ливонской войне, для участия в которой «Царь и
великий князь Иван Васильевич велел идти к Рынголу-городку «из
Ракобора князю Михаилу да Семену, а изо Пскова – черказским князем, князю Ивану Маашику да князю Василию Сибоку, с братьею, а
Вышегорода – Федору Шереметеву, а из Красной – Фоме Третьякову,
а из Юрьева государь велел ити князю Петру Щепину да Михаилу
Головину; ити им велел на три полки …а черказским князем велел
быти в передовом полку…» [7. C. 7]. Этот факт находит свое подтверждение и в адыгских исторических преданиях, например, в песне
«О взятии Темиркапы» (Темыркъапэ зэраштагъэм иорэд), повествующей о совместном походе адыгских отрядов с крымским войском на
Дербент, имевшем место в XVI в. [1. Ф. 1. П. 99. Д. 108]. На это указывает и И.Ф. Бларамберг, в XIX в. писавший о черкесах, предки которых, «благодаря своей необычайной храбрости получили привилегию первыми нападать на врага в любом сражении» [2. C. 177].
После 1555–1558 гг. прорусские настроения среди адыгской
знати продолжали усиливаться. Свидетельством серьезных намерений адыгов служит сообщение о том, что в сентябре 1559 г. «прислали черкасы Ичюрука – мырзу Черкаского», который сообщил, что
«все черкасы биют челом, чтобы государь пожаловал, дал бы им воеводу своего в Черкасы и велел бы их всех крестити» [7. C. 8]. В ответ
на эти просьбы, как сообщается в Никоновской летописи, в феврале
1560 г. царь отпустил князя Д.И. Вишневецкого «на государство в
Черкасы», а с ним вместе «князей черкаских князя Ивана Омашука да
князя Василья Сибока з братьею, и попов с ними крестианскых отпустил, а велел их крестити по их обещанию и по челобитью и промышляти над крымским царем» [7. C. 8–9]. В разделе летописи «Отпустил государь Вишневецкого на государство в Черкасы» отмечается, что Вишневецкий был послан не просто воеводой с целью оказания военной помощи, а в ином более высоком статусе. Результаты де-
56
57
ятельности этой депутации по крещению адыгов в русских летописях
не отражены. Не удалось также установить, доехали ли «попы крестианские» до места назначения. Вместе с тем, результаты военной
составляющей этой миссии освещены достаточно полно и во многих
источниках. Так, в Грамоте ногайскому князю Измаилу Иван Грозный в июне 1560 г. писал, напоминая обещания Измаила о совместном выступлении против Крыма: «И мы по твоему слову сее весны
послали в Черкасы князя Дмитрия Вишневецкого да черкасских князей Амашика да Сибока, а велели им со всеми черкасы с Черкасскую
сторону Крым воевати» [10. C. 218]. Судя по письму, черкесские князья свое слово сдержали, а Измаил с выполнением своих обещаний не
спешил, и, несмотря на настойчивость русского царя, побудить его
пойти на Крым так и не удалось. Черкесы в очередной раз обещанную
помощь не получили и в борьбе против Крыма и Порты остались без
поддержки.
Как известно, политические связи часто подкреплялись связями
династическими. Не исключением в этом плане оказались и русскоадыгские взаимоотношения. Как сообщает Никоновская летопись, в
августе 1560 г., после смерти царицы Анастасии Романовны, «царь и
великий князь Иван Васильевич всея Русии приговорил послати искати себе невесты в Литву х королю о сестре, да к свейскому королю дочерей смотрети, да в Черкасы у черкесских князей дочерей их смотрети… и привести их в Москве» [7. C. 8]. Тот факт, что сваты, наряду с
Литвой и Швецией, были посланы и в «Черкасы» очередной раз подтверждает большое значение, придаваемое Москвой укреплению связей с Черкесией. Несомненно, Иван Грозный, оправляя послов для сватовства «в-ыных землях», преследовал политические цели.
Два первых посольства, по оценке Е.Н. Кушевой, оказались неудачными. Как только планы установления дружественных отношений между Москвой, Польшей и Швецией посредством брачных связей сорвались, московские послы тотчас же отправились к «оджанскому князю Василию Сибоку» [10. C. 220]. Летопись сообщает:
«…Тоя же зимы февраля (1561 г. – Н. Е.) послал царь и великий князь
в Пятигорские черкасы в Оджанские у черкесских князей дочерей
смотрети Бориса Ивановича Сукина да с Борисом же вместе отпустил
черкасского князя новокрещенного князя Гаврила Тазрутова сына» [7.
C. 9]. В других русских источниках об этом сватовстве к дочери жанеевского князя Сибока ничего больше не сообщается. Остается также неизвестной причина, по которой оно сорвалось.
Как видно из дополнения к Никоновской летописи от июня 1561
г., через три месяца после несостоявшегося сватовства к дочери жанеевского князя Сибока сваты были посланы в Кабарду к князю Темрюку Идарову [7. C. 392] и засватали его дочь. «Того же лета в 15 день, в
неделю, приехала к Москве из Пятигорских черкас кабардинского
княже Темрюкова Айдаровича дочь княжна Кученей… Того же лета
августа в 21 день, …в четверг, царь и великий князь Иван Васильевич
всея Русии женился вторым браком, а взял за себя кабартинского из
Черкасс Темгрюка-князя Айдаровича дочь, нареченную во святом
крещении царевну Марию» [7. C. 9–10].
С этого времени вектор русско-адыгских отношений сместился
в сторону Кабарды. Осенью 1561 г. Дмитрий Вишневецкий покинул
«Черкасы и вскоре выехал в Польшу, куда пригласил его король Сигизмунд-Август вместе с теми князьями Черкасскими, которые этого
пожелают» [10. C. 221]. По приглашению в Литву из Москвы отправились князья Черкасские Александр (Кудадек), сын Сибока, и Гаврила Тазрютов. Их имена значатся среди пяти черкесских князей,
обосновавшихся в Польше: первый, как «Онышко / Александр Кудадек (Черкасский), сын очень важного Западно-Черкесского князя Сибок / Васул Кансауковича», а второй – «Гаврила Камбулатович (Черкасский)» [9. C. 150].
В 1562 г. связи жанеевского князя Василия Сибока с Москвой
прервались, и недолгий военно-политический союз западных адыгов
с Русским государством прекратил свое существование. Отрывочные
сведения о жанеевцах сохранились в документах Посольских приказов о сношениях Москвы с Крымом, Ногаями, Доном, в так называемых Крымских, Ногайских, Донских делах. Судя по всему, жанеевский князь Сибок, разорвав отношения с Москвой, обратился с мировой к Крыму. Так, в 1562 г. «князья Сибок и Канук прислали в Крым
сибокова брата Чубука «на Черкасское государство царевича просити». К ним был отпущен сын калги царевич Слам-Гирей» [10. C. 221].
Несмотря на это, как отмечает Е.Н. Кушева, «московское правительство в 1563 г. прилагало усилия к тому, чтобы восстановить связи
с жанеевским князем Сибоком и вернуть его сына Александра, воспитанного в Москве. С этой целью послу в Крым Афанасию Нагому был
дан приказ точно разведать о положении в Черкесии и о позиции Сибока. К наказу была прибавлена «тайная память»: «Нечто будет князь
Александр Сибоков Черкаский из Литвы приехал в Крым, и Офонасию о том домыслитись, чтобы ему с ним видетися, и где ся с ним
увидит, и Офонасию его вспросити, чего он от царя и великого князя
поехал, и звати его ко царю и великому князю накрепко и государево
жаловальное слово ему говорити, что государь ему его вину покроет
своим милосердием – пожалует его своим великим жалованьем». В
том случае, если бы Александр Сибокович поставил условием своего
возвращения в Москву вызов и князя Гаврилы Черкасского, Нагой
должен был и Гаврилу «звати», а «одноконечно Офонасью тем промыслити, чтоб князя Александра ко царю и великому князю перезвати». Но свидание Нагого с Александром Сибоковичем не состоялось
– тот не приехал в Крым» [10. C. 222].
Сохранилось еще одно сообщение Афанасия Нагого из Крыма,
датированное 1565 г., в котором говорится, что крымский царь
58
59
«Девлет-Гирей был мирен «с черкасы… з жанскими да с адоховскими
и сына царева калги Магмет-Кирея царевича в черкасех 2 сына, царевич Сафа-Кирей у Сибока князя, а другой царевич Ширван у Пуштыка князя…» [10. C. 222].
В переговорах с московскими послами в Крыму в 60-е гг. XVI в.
крымский хан «Девлет-гирей делил западных черкесов на «черкасов
турского», где были «турские санчаки» и своих «царевых черкасов»
[10. C. 222], что свидетельствовало о прекращении в начале 1560-х гг.
отношений жанеевцев с Русским государством и утрате позиций
Москвы в Западной Черкесии.
Разрыв отношений жанеевского князя Сибока с московским
царем и великим князем Иваном Грозным не означал, что из Москвы
уехали все представители западных адыгов, прибывшие с ним на
службу. В числе оставшихся был и жанеевский князь Чугук
(Ацымгук), получивший в крещении имя Иван. Судя по всему, это
тот самый «Сибоков брат Чубук», которого в 1562 г. «князья Сибок и
Канук прислали в Крым… на Черкасское государство царевича
просити» [10.C. 221]. Его имя фигурирует в более поздних
документах, и именно от него пошел род Егуповых-Черкасских.
Сведения об Иване Егупов-Черкасском и его потомках сохранились в
боярских книгах и родословных списках XVI–XVII вв. Как пишет
К.Ф. Дзамихов, Иван Егупович Черкасский, «начав службу, получил
поместье во Ржеве. Помимо него он владел поместьем и в Шелонской
пятине. Боярский список 1588–1589 гг. называет Ивана ЕгуповаЧеркасского в числе лиц, которые должны прибыть в войско для
участия в походе на Новгород. Последний раз он упоминается в
разрядах в 1598 г.» [5. C. 48].
В дальнейшем сведения о жанеевцах в русских источниках становятся весьма редкими и короткими, они упоминались лишь в контексте общеадыгской истории. Так, по сообщению терского воеводы
П.Ф. Приклонского, приводится список адыгских племен, которые
должны были участвовать в 1616 г. в несостоявшемся походе крымского хана в Персию. В их числе: «бесленейские и кумиргинские и
абазинские и жанские и хантунские и кабардинские Шолоховых и Казыевых кабаков и все черкесские князи и мурзы со всеми своими черкасскими людьми» [7. C. 93]. Помимо упоминания западноадыгских
племен, подобные сообщения представляют интерес и в плане подтверждения того факта, что в XVI–XVII вв. разрозненные адыгские
племена, выступая в далекие походы, объединялись, но «не сливались
в одно войско, а сохраняли каждый свое племенное название» [10. C.
152].
Русские источники XVI–XVII вв. сохранили для истории ряд
имен жанеевских князей: Сибок, Ацымгук (Чугук) и Пуштык. В 50–
60-е гг. XVI в. князем у жанеевцев был Сибок, адыгское произношение этого имени пока не установлено. Русская летопись в одном слу-
чае называла его Кансауковым, что, по мнению Е.Н. Кушевой, соответствует известной позднее княжеской фамилии у жанеевцев – Анчоковых» [10. C. 150]. Однако, как представляется, Кансауков в данном случае означает не фамилию, а отчество и никакого отношения к
фамилии Анчоковых (Анцокъо) не имеет. Имя жанеевского князя
Кансаука (Къаншъаукъу), отца Сибока, упоминает турецкий автор
Реммал-ходжа, принимавший участие в походе крымского войска
Сахиб-Гирея в 1539–1540 гг. на черкесов. Он называет Жанэ
Кансаука правителем племени жане и крымским вассалом [13. C.
104]. То, что Кансауков – отчество – подтверждается и упомянутым
выше списком 5 черкесских князей, ушедших в Польшу, где Сибок
назван Кансауковичем [9. C. 150].
Другой жанеевский князь Ацымгук (Чюгук, Чугук, Чубук), от
которого произошла одна из ветвей рода Черкасских – ЧеркасскиеЕгуповы, в летописях называется братом князя Сибока. В родословной «Росписи рода Ахамашуковых, Егуповых и ЧюмаховыхЧеркасских», приведенной К.Ф. Дзамиховым, князь Чугук имеет отчество Егупович [5. C. 52]. Это говорит о том, что Сибок и Ацымгук
(Чугук) не были родными братьями, как считает К.Ф. Дзамихов. Возможно, они являлись двоюродными братьями, представителями главного княжеского рода жанеевцев – Цухъукъу [1], что вполне соответствует русифицированной форме Чугук. Представитель этого рода –
Пшекуе Цухук, упоминается в XIX в. И. Бларамбергом [2. C. 176].
Отчество Ацымгука (Чугука) – Егупов (Егупович), происходит от
адыгского имени Егъуб (Егуб). До конца XIX в. это имя и производное от него Егъубэкъу (варианты: Агъубэкъу, Ягъубэкъу), что означает
«сын Егуба», были распространены среди адыгской знати.
В заключение отметим, что русские источники XV–XVII вв.,
при всей своей немногочисленности, дают ценный материал для более глубокого и всестороннего изучения истории западных адыгов. В
данной статье мы остановились на сведениях, относящихся, в основном, к жанеевцам. Дальнейшее сравнение их (сведений – Н. Е.) с восточными источниками и адыгским фольклором создаст необходимые условия для более объективного освещения адыгской истории и
русско-адыгских связей как ее части. Подобные исследования необходимо провести и по другим западноадыгским племенам, сведения о
которых также содержатся в русских исторических источниках XV–
XVII вв.
Примечания:
1. Архив АРИГИ. Ф. 1. П. 99. Д. 108; Ф.1. П. 34. Д. 102.
2. Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. М., 2010.
3. Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М.,
1973.
60
61
4. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1991. Т. 4.
5. Дзамихов К.Ф. Адыги: вехи истории. Нальчик, 1994.
6. Дзамихов К.Ф. Адыги в политике России на Кавказе (1550 – начало 1770-х
гг.). Нальчик, 2001.
7. Кабардино-русские отношения в ХVI–ХVIII вв. Документы и материалы.
М., 1957. Т. 1–2.
8. Коков Дж.Н. Адыгская (черкесская) топонимия. Нальчик, 1974.
9. Крушинский М.Черкесские князья в Польше // Генеалогия Северного Кавказа. 2002. № 3.
10. Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина ХVI – 30-е годы ХVII века). М., 1963.
11. Лавров Л.И. К истории русско-кавказских отношений XV в. // Избр. тр.
по культуре абазин, адыгов, карачаевцев и балкарцев. Нальчик, 2009.
12. Лавров Л.И. К истории бжедугов и жанеевцев // Избр. тр. по культуре
абазин, адыгов, карачаевцев и балкарцев. Нальчик, 2009.
13. Некрасов А.М. Международные отношения и народы Западного Кавказа.
Последняя четверть ХV – первая пол. ХVI в. М., 1990.
14. Полное собрание русских летописей. М., 1962.
15. Сокуров В.Н. О характере русско-кабардинских политических связей в
70-х годах ХVII в. // Сборник статей по истории Кабардино-Балкарии. Нальчик,
1976. Вып. 10.
16. Сборник Русского исторического общества. СПб., 1884. Т. 95.
17. Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI–XVII вв. М., 1946. Т. 1–2.
18. Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1978.
19. Хан-Гирей. Черкесские предания. Нальчик, 1989.
плоды глубоких сердечных движений, плоды исторических событий,
верования, воззрения, следы прожитого горя и прожитой радости, –
словом, весь след своей духовной жизни народ бережно сохраняет
в… слове…» [2. С. 542].
Язык любого народа – это его историческая память, воплощенная в слове. Тысячелетняя духовная культура, жизнь русского народа
своеобразно и неповторимо отразились в языке, его устной и письменной формах, в памятниках различных жанров – от древнерусских
летописей и былин до произведений современной художественной
литературы. И, значит, культура языка, культура слова предстает как
неразрывная связь многих и многих поколений.
Родной язык – душа нации, первостепенный и наиболее очевидный ее признак. В языке и через язык выявляются такие важнейшие
особенности и черты, как национальная психология, характер народа,
склад его мышления, самобытная неповторимость художественного
творчества, нравственное состояние и духовность. Академик Д.С. Лихачев отмечал: «Самая большая ценность народа – его язык, язык, на
котором он пишет, говорит, думает. Язык человека – это его мировоззрение и поведение» [3. С. 53].
Часто ли мы задумываемся над тем, какое чудесное наследство –
русский язык – досталось нам от прошедших веков? Ведь язык –
волшебное орудие, посредством которого осуществляется связь времен и поколений. Русский язык отличается поразительной жизнестойкостью.
Уже во времена Киевской Руси, в X–XII вв., он был распространен на огромной территории. На нем уже тогда создавали литературные труды усердные монахи, лишь изредка ставившие свое имя на
рукописях. На нем говорили и писали и великий государь всея Руси
Иван IV Грозный, и сосланный на Север Даниил Заточник, и мятежный протопоп Аввакум. На нем сочиняли, как свидетельствуют
найденные археологами берестяные грамоты XI–XV вв., свои деловые письма простые жители Новгорода, Пскова, Старой Руссы, Смоленска. Русский язык выстоял в годы смут и разорений.
Рядом с книжной письменной литературой на Руси продолжало
существовать огромное количество произведений устного народного
творчества. Россыпи мудрых пословиц, загадок, поговорок, сказок,
чудесных былин изучаются фольклористами по сию пору и, как сверкающие вкрапления, украшают современную речь. Когда-то они слагались в курных избах, при свете лучины, в лесной глуши. В фольклоре отразились и ум народа, и его историческая память, и его мечты.
Русская письменная литература не отгородилась стеной от фольклора,
хотя и развивалась в достаточной степени самостоятельно. Язык русской художественной прозы и поэзии вобрал в себя две стихии – стихию просторечия, повседневной русской речи и стихию церковнославянского языка, пришедшего на Русь после принятия христианства
Н.И. Иглина
ЯЗЫК КАК ЯВЛЕНИЕ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ
Родной язык есть неистощимая
сокровищница всего духовного бытия
человеческого.
Ф.И. Буслаев
зык – величайший учитель, наставник, язык, начиная от колыбельной песни и потешек до «Илиады», Тургенева, Чехова, Бунина, всегда формировал и формирует мировосприятие, человечность, нравственность. Язык был педагогом и тогда, когда еще не
было ни школ, ни книг. И теперь учит – в век Интернета и компьютеров. Язык – средство социализации человека. «Без всякой другой науки
человеку еще можно обойтись; без знания родного языка… обойтись
нельзя; это знание – свидетельство на его право быть сочленом в народном обществе, свидетельство его человечности» [1. C. 67–68].
Язык является и формой культуры, и зеркалом культуры. В каждом языке мир представлен по-разному. Он вбирает в себя и своеобразно преломляет всю совокупность знаний и представлений человека о мире. К.Д. Ушинский в статье «Родное слово» писал: «Язык
народа – лучший, никогда не увядающий… цвет всей его духовной
жизни… В языке одухотворяется весь народ и вся его родина… В сокровищницу родного языка складывает одно поколение за другим
Я
62
63
вместе с церковными и светскими книгами. От церковнославянского
языка шла торжественно-величавая, витийственная нота в литературе,
благодаря чему возникло обилие синонимов и оттенков, родилось
много слов с отвлеченным значением. Так сложился русский язык,
один из богатейших по лексике языков мира – свободный и гибкий по
синтаксису, с обилием гласных, придающих ему особую плавность и
певучесть, с редкостной красотой и богатством словаря.
«Вначале было слово...». Эта библейская мудрость утверждает
не только приоритет «языкового» выражения мысли, но и содержательную сторону человеческого общения, бытия.
В русском языке сложная грамматика, но, несмотря на это, он
изумительно красив. Сколько красивых и мудрых слов родилось в
недрах народа, сколько подарили нам классики литературы и языка!
Пушкин, Лермонтов, Фет, Жуковский, Гоголь, Достоевский, Толстой,
Чехов, Куприн, Бунин… Этот перечень не имеет конца…
К.Д. Ушинский подчеркивал одухотворенность русского языка:
«В языке своем народ в продолжение многих тысячелетий и в миллионах индивидуумов сложил свои мысли и свои чувства. Природа
страны и история народа, отражаясь в душе человека, выражались в
слове. Человек исчезал, но слово, им созданное, оставалось бессмертной и неисчерпаемой сокровищницей народного языка… Наследуя
слово от предков наших, мы наследуем не только средства передавать
наши мысли и чувства, но наследуем самые эти мысли и эти чувства»
[4. С. 260].
Родной язык обеспечивает для каждого человека возможность
понять другого и быть понятым, приобщиться к исторической судьбе
своего народа, испытать эстетическое наслаждение от культуры владения речью. Необходимо сохранять этот великий дар.
Защита и охрана природных богатств, здоровья народа осознаются в наше время как важное общегосударственное дело. Охраняются и восстанавливаются памятники материальной культуры – часть
духовного исторического наследия. Наш язык нуждается в таком же
бережном подходе. Культура языка может и должна быть осмыслена
в собственно экологическом аспекте как часть здоровой окружающей
«речевой среды существования». Экологический подход к вопросам
культуры речи предполагает ответственное отношение к национальным языковым традициям, воспитание любви к родному языку, заботу о его прошлом, настоящем и будущем. Лингвоэкологический подход предполагает бережное отношение к литературному языку одновременно как к культуре и как к орудию культуры.
Экология культуры или духовная экология связана с возрождением и сохранением накопленных ценностей. «Сохранение культурной среды – задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для духов-
ной, нравственной жизни, для его «духовной оседлости», для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины…» [2. С. 50].
Культура языка, речевая культура входят в экологию культуры
как ее важные составляющие части: ведь если культура – это совокупность достижений общества в области науки, искусства, просвещения,
то закрепляются эти достижения, как правило, в языке и слове.
Российская национальная культура сконцентрирована в русском
литературном языке. И пока мы хорошо говорим и пишем по-русски,
нам не грозит никакая денационализация. Духовное возрождение
начинается с роста национального самосознания. А основой национального самосознания был и остается родной язык, который, по
мнению Н.И. Буслаева, «есть неистощимая сокровищница всего духовного бытия человечества» [4. С. 26].
Лингвоэкологическое «культивирование» родного языка как
языка нации способствует духовному возрождению народа. Оно служит базой для укрепления экономической, хозяйственной, политической, государственной и других сторон общественной жизни и ведет
к стабильному и гармоничному развитию страны.
Причина многих экономических и политических трудностей, с
которыми столкнулась современная Россия, состоит в нравственной
деградации общества. Мы утратили многие понятия о добре и милосердии, терпимости к чужому мнению. Как никогда прежде российское общество нуждается в духовном возрождении, моральном развитии, в утверждении высокой нравственности. Это должно проявляться во всем, в том числе и в уважительном отношении к языку.
Примечания:
1. Срезневский И.И. Об изучении родного языка вообще и особенно в детском возрасте // Информационный сборник МНО РСФСР. 1998. № 29.
2. Ушинский К.Д. Родное слово // Избр. пед. соч. М., 1984. Т. II.
3. Лихачев Д.С. Земля родная. М., 1988.
4. Буслаев Ф.И. Преподавание отечественного языка. М., 1992.
Н.В. Кратова
ВОЗРОЖДЕНИЕ РЕЛИГИОЗНОЙ ЖИЗНИ
В ЧЕРКЕССКОЙ АВТОНОМНОЙ ОБЛАСТИ ВО ВТОРОЙ
ПОЛОВИНЕ 1940-х – 1950-х гг.
о время Великой Отечественной войны вектор государственноконфессиональной политики в СССР изменился. Необходимость
использовать все средства для консолидации общества перед
лицом фашистской угрозы, сложные задачи, которые необходимо было решать на международной арене, заставили советское руководство
изменить отношение к религии и в срочном порядке реанимировать
практически уничтоженные в довоенный период религиозные инсти-
В
64
65
туты. Историческая встреча И.В. Сталина с высшим православным
духовенством страны, состоявшаяся 4 сентября 1943 г., положила
начало необычному периоду в истории государственно-церковных
отношений, получившему в литературе название «атеистической оттепели». Практически до смерти Сталина советское государство осуществляло либеральную (по большевистским меркам) религиозную
политику, о которой старшее поколение православного духовенства
вспоминало с явной теплотой. В это время была создана система государственных органов, отвечающих за реализацию конфессиональной
политики, активно шла регистрация религиозных обществ, открывались культовые здания. В соответствии с постановлением СНК от 14
сентября 1943 г. было принято решение о создании Совета по делам
Русской Православной Церкви. Начинают действовать уполномоченные аппарата Совета по делам РПЦ в республиках, краях и областях.
В Ставропольском крае, в состав которого в тот период входила на
правах автономной области Черкесия, Уполномоченным Совета по
делам РПЦ являлся Н. Чудин.
В мае 1944 г. СНК Союза ССР принял постановление о создании
Совета по делам религиозных культов при СНК СССР, в функции которого входило осуществление связи правительства с религиозными
объединениями, принадлежащими к иным конфессиям. Его структура, права и обязанности формировались по аналогии с Советом по делам РПЦ. На Ставрополье Уполномоченным Совета по делам религиозных культов в рассматриваемый период стал В. Булатов.
Уполномоченные обязаны были наблюдать за правильным и
своевременным проведением в жизнь законов и постановлений Правительства СССР, относящихся к исполнению религиозных культов,
вести учет и регистрацию культовых зданий, рассматривать ходатайства групп верующих об открытии церкви, мечети или молитвенного
дома, заниматься подготовкой, проверкой и оформлением документов, связанных с регистрацией религиозных общин, а также наблюдать за деятельностью духовенства, доводить до местных органов
власти постановления и распоряжения правительства, касающиеся
религиозной сферы, и своевременно информировать органы власти о
положении дел в этой области на местах. Таким образом, «Уполномоченные должны были стать непременными посредниками в отношениях церкви с партийными и советскими органами» [1. С. 6]. На
местах они назначались по решению местных органов советской власти и утверждались на бюро областных, краевых, республиканских
комитетов ВКП(б), с 1952 г. КПСС. Советы по делам РПЦ и по делам
религиозных культов лишь согласовывали кандидатуры.
В 1940-х гг. Совнаркомом СССР принимается ряд постановлений и распоряжений, касающихся регулирования деятельности религиозных объединений. В ноябре 1943 г. СНК утверждено постановление «О порядке открытия церквей», исходя из которого, только Совет
по делам РПЦ имел право предоставлять правительству документы на
регистрацию религиозных объединений и открытие культовых зданий [2. С. 65]. Постановлением СНК СССР от 22 августа 1945 г. был
укреплен правовой статус религиозных объединений. Им предоставлялись права аренды, строительства и приобретения в собственность
для религиозных нужд домов, строений, транспорта и утвари [2.
С. 66]. Началось воссоздание всесоюзных центров евангельских христиан-баптистов, адвентистов седьмого дня, старообрядцев, армяногригориан и др.
Восстановление религиозной жизни шло и в Черкесской автономной области. За период с 1944 по 1947 гг. в ЧАО были зарегистрированы 8 православных, 3 баптистских общины. С 1944 г. православные церкви начали функционировать в г. Черкесске, станицах Зеленчукской, Кардоникской, Красногорской, Сторожевой, Исправной,
Усть-Джегутинской и селе Маруха. Показательна история Петропавловской церкви в станице Зеленчукской, которую рассказал ее нынешний почетный настоятель протоиерей Петр Козырь. Построенная
еще в 1863 г., эта церковь пережила горнило революции и гражданской войны. В 1933 г. ее настоятель, священник Иоанн Семенов, подвергся репрессиям и на десять лет отправлен в Карагандинские лагеря
в Казахстан. Он дал обет Богу, что если останется жив, обязательно
построит новый храм. В начале войны с церкви сняли колокола, причем главный колокол полторы недели не могли разбить на куски.
Позже снесли и саму церковь. Из имущества уцелела лишь икона
Святой Троицы. Прихожане продолжали молиться в доме Павла Овсова. В 1944 г. общину зарегистрировали, а вернувшийся из лагерей
отец Иоанн с энтузиазмом принялся за восстановление разрушенного
храма. В 1945 г. общине удалось получить участок под строительство.
Строили всем миром [3]. Рассказ отца Петра дополняет сохранившееся свидетельство Уполномоченного Совета по делам религии при Совете Министров СССР по Ставропольскому краю Н. Чудина: «…В
станице Зеленчукской строится церковь. Там дважды собирались
деньги по приходу, но все не хватает сил достроить. Священник объявил сбор лесом. Понесли каждый по палке, а один участник Великой
Отечественной войны, которому государство отпустило деньги и лес
на строительство дома, отдал весь полученный лес на строительство
церкви» [4]. Неудивительно, что уже через три года в станице стояла
новая деревянная церковь. Храм, построенный отцом Иоанном, прослужил людям больше полувека.
В 1945 г. открылся молитвенный дом в ст. Усть-Джегутинской,
а в 1946 г. регистрацию получили общины евангельских христианбаптистов в г. Карачаевске и ст. Зеленчукской. Мусульманские общины в 1945 г. были зарегистрированы в аулах Псыж, Икон-Халк, в
1946 г. – в аулах Абаза-Хабль, Бесленей, Эркин-Юрт, Эрсакон, ИнжиЧишхо, религиозное общество верующих трех аулов – Вако-Жиле,
66
67
Старокувинский, Новокувинский (мечеть находилась в ауле Новокувинский) и в 1947 г. – в ауле Хумара [5]. Все мусульманские религиозные организации вошли в созданное еще в 1944 г. Духовное
управление мусульман Северного Кавказа. Непосредственное управление деятельностью мусульманских общин области осуществлял
Кадий по Ставропольскому краю.
В отличие от 20–30-х гг. в послевоенную пору государственная
власть не стесняла духовенство в окормлении, по крайней мере, верующих людей старшего поколения. Атеистическая пропаганда в том
виде, в каком она велась в два первых десятилетия советского периода, не возобновилась после войны. Характерно, что в вышедшем в
1944 г. постановлении ЦК ВКП(б) «Об организации научнопросветительной пропаганды» вместо дежурных богоборческих фраз
говорилось о важности пропаганды среди широких слоев трудящихся
естественнонаучных знаний и материалистического мировоззрения. В
развитии этого постановления состоявшийся 20–23 ноября 1944 гг.
XV пленум Ставропольского Крайкома ВКП(б) принял постановление «О постановке пропагандистской и агитационной работы», в котором говорилось о необходимости научно-просветительной пропаганды и привлечении к этой работе интеллигенции.
Вскоре состоялся первый краевой съезд политпросветработников, на котором все работники идеологического фронта обязывались
проводить лекции на естественнонаучные темы не реже одного раза в
месяц в каждом политико-просветительном учреждении. Это решение
крайкома ВКП(б) было разослано по всем горкомам и райкомам края
[6. Л. 43]. Фактически это была борьба с религией «мирными средствами» через развенчание религиозных представлений естественнонаучными знаниями. Однако проведенный анализ партийных документов Черкесского областного комитета партии позволяет сделать
вывод о том, что в конце 1940-х – начале 1950-х гг. наблюдался некоторый спад атеистической пропаганды, антирелигиозная пропагандистская работа проводилась спорадически и бессистемно. Показательно выступление председателя колхоза им. Кирова ст. Зеленчукской Вобленко, который на заседании райсовета в ноябре 1948 г. сетовал на тщетность просветительской антирелигиозной работы в этот
период: «Культпросветработа в нашем районе никак не может встать
на свое место. Кто у нас теперь сильнее: поп или культпросвет?
…Получается так – был человек хороший, а теперь, как ударят в колокол, так и в церковь. Это говорит о плохой работе культпросветотдела… Почему теперь поп стал так силен, переманивает всех и даже
при встречах шапочку снимает и кланяется?» [7. Л. 84].
По мнению ряда исследователей, конец 1940-х гг. ознаменовался попытками властей ограничить деятельность религиозных организаций. Так были запрещены крестные ходы из села в село, преподавание в храмах для детей Закона Божьего, не допускалось обслужива-
ние одним священником нескольких храмов [8. С. 342–345; 1. С. 86–
87]. Рекомендовалось ограничить совершение церковных треб на дому по приглашению верующих, кроме исповеди, причащения и соборования умирающих. Священник обязан был следить за тем, чтобы во
время совершения религиозных обрядов на дому у верующих никаких посетителей и даже родственников в этот момент не было. Освящение куличей и воды допускалось лишь в церковной ограде действующих храмов. Местные органы власти отныне должны были следить за тем, чтобы на их территории не совершалось нелегальных
служений, а в случае нарушения порядка пресекать их. По замечанию
М.В. Шкаровского, «в последние годы жизни И. Сталина государственные органы взяли на вооружение тактику постепенного ограничения влияния Церкви при сохранении внешне ровных отношений»
[8. С. 344].
После смерти И.В. Сталина произошло изменение курса в сфере
государственно-конфессиональной политики. Подтверждением тому
стали постановления ЦК КПСС «О крупных недостатках в научноатеистической пропаганде и мерах по ее улучшению» (7 июля 1954 г.)
и «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения» (11 ноября 1954 г.). Из постановления, принятого в
июле 1954 г., становится ясно, что государство вновь занимало жесткую и непримиримую позицию по отношению к религии. «Надо решительно покончить с пассивностью в отношении религии, разоблачить тот вред, который она приносит, отвлекая часть граждан нашей
страны от сознательного и активного участия в коммунистическом
строительстве», – отмечалось в постановлении [9. С. 72]. ЦК КПСС
требовал не только от партийных комитетов, но и от профсоюзов,
министерств просвещения и культуры, издательств и других идеологических учреждений вести борьбу с религиозными предрассудками.
По справедливому замечанию М.И. Одинцова, «с конца 50-х годов
вопросы государственно-конфессиональной политики окончательно
становятся прерогативой партийного руководства, что привело к ее
полному «растворению» в партийных установках на цель, средства и
предназначение «антирелигиозной работы», а правовой подход к разрешению проблем свободы совести заменен был подходом идеологическим» [10. С. 150].
В Карачаево-Черкесии (с 1957 г. Карачаево-Черкесская автономная область была восстановлена) активизация антирелигиозной пропаганды начинается с 1957 г. Бюро Обкома КПСС КЧАО требовало развернуть научно-атеистическую работу. На состоявшемся 14 ноября
1957 г. VIII Пленуме обкома КПСС рассматривался вопрос о мерах по
улучшению идеологической работы. «Нельзя закрывать глаза на то,
что в нашей области действует 8 православных церквей, 15 мечетей,
кроме этого действуют легальные баптистские общины и целый ряд
других сект. …Ленинское определение религии, как сивухи, дурмана,
68
69
которыми церковники отравляют сознание народных масс, и поныне
является руководящим в политике нашей партии по отношению к религии» [11. Л. 33–34].
Однако снижения уровня религиозности населения в этот период не произошло. По данным на 1957 г., в КЧАО действовали уже 15
мечетей: в аулах Псыж, Кара-Паго, Бесленей, Инжи-Чишхо, Эрсакон,
Вако-Жиле, Новокувинск, Эркин-Халк, Эркин-Юрт, Икон-Халк, Апсуа, Абаза-Хабль, Адыге-Хабль, Красный Восток, Хумара [12. Л. 135–
136]. Верующие получили в пользование здания бывших культовых
зданий, либо помещения, которые затем приспосабливались для отправления культа. Шло строительство новых культовых сооружений
на средства верующих. Так, в ауле Абаза-Хабль Адыге-Хабльского
района верующие на эти нужды собрали с каждого двора по 10 кг
зерна. Местные власти этому не препятствовали, оказывая иногда даже помощь верующим. Например, в уже упомянутом ауле АбазаХабль заместитель председателя колхоза Шумахов выделил на строительство мечети из колхозной кладовой 10 кг гвоздей [12. Л. 139].
К 1957 г. количество верующих, посещающих мечети и церкви,
увеличилось. К духовенству обращались за помощью по различным
поводам. Например, в августе 1959 г. 250 верующих аула Сары-Тюз
Усть-Джегутинского района КЧАО под руководством эфенди в связи
с засухой организовали на берегу реки молебен с жертвоприношением [13. Л. 90].
По сведениям начальника УКГБ при Совмине СССР по Карачаево-Черкесской автономной области на 1957 г. православную церковь ст. Зеленчукской в воскресные дни посещало более 300 человек,
а в великие и престольные праздники количество посещающих увеличивалось до 2-х тысяч человек. Такая же активность верующих
наблюдалась и в церквях ст. Кардоникской и г. Черкесске [12. Л. 177].
Об уровне религиозности населения в этот период говорит и тот факт,
что за вторую половину 50-х гг. ХХ в. доходы православных приходов КЧАО возросли почти на 80 %. К 1959 г. количество совершаемых православных религиозных обрядов по сравнению с предыдущим периодом практически не снизилось, а по некоторым показателям, например, по количеству венчаний и отпеваний даже увеличилось [14. Л. 25].
После возвращения из депортации карачаевцев в 1957 г. и восстановления Карачаево-Черкесской автономной области был поднят
вопрос об открытии мечетей в аулах Нижняя Теберда, Учкулан, Новый Карачай и Кумыш [12. С. 139]. Однако долгое время в карачаевских селениях зарегистрированные мечети отсутствовали. Немотивированный отказ в регистрации общин провоцировал мусульман на
неправовые действия: в 1958 г. без разрешения властей был отремонтирован и приспособлен под мечеть пустующий дом в ауле Учкулан,
а в ауле Верхняя Теберда явочным порядком было занято пустующее
здание бывшей мечети [15. Л. 16].
Однако самозахват был исключением. Как правило, неформальная религиозная жизнь сосредотачивалась в домиках при кладбищах,
где хранился похоронный инвентарь. Такая практика получила распространение среди всех народов Карачаево-Черкесии, исповедующих ислам, и продолжалась вплоть до конца ХХ в.
По данным на 1957 г., в Карачаево-Черкесской автономной области действовало 8 православных церквей: в г. Черкесске, станицах
Исправной, Сторожевой, Зеленчукской, Кардоникской, УстьДжегутинской, Красногорской и в селе Маруха.
В 1957 г. Совет по делам РПЦ в инструктивном письме уполномоченным о недопустимости инициирования зарегистрированными
священнослужителями открытия новых храмов подчеркивал, что отклонять все ходатайства верующих без разбору – политически неправильно. «Безусловно, отклоняя ходатайства, поступающие от корыстно
заинтересованных лиц, и сдерживая в необходимых случаях напор со
стороны верующих, уполномоченные Совета должны давать положительные заключения на ходатайства об открытии церквей в самых исключительных случаях, когда нет никаких оснований к отклонению, а
отказ неизбежно вызовет нездоровое политическое настроение значительного числа верующих данного населенного пункта», – отмечалось
в этом письме [1. С. 116].
Таким образом, отношения областных партийных и советских
органов с религиозными организациями в ЧАО в 1940-х – 1950-х гг.
неоднократно претерпевали изменения. На общем фоне либерализации правительственного курса, когда религия вышла из подполья и
были зарегистрированы мусульманские, православные и протестантские общины, отмечаются выраженные рецидивы атеистической реакции. Все пережившие довоенные репрессии религиозные организации были зарегистрированы в 1944–1946 гг. В 1948, 1954, 1958 гг.
имели место всплески активной атеистической пропаганды и усиления давления на религиозные общины. В 1950-х гг., хотя регистраций
новых объединений уже не происходило, не было, однако, и закрытия
религиозных общин. К концу 1950-х гг. химерическая «оттепель»
окончательно изжила себя, и в области начался новый виток борьбы с
религией.
2000.
Примечания:
1. Чеботарев С.А. Тамбовская епархия в 40-х–60-х гг. ХХ века. Тамбов, 2004.
2. Куницын И.А. Правовой статус религиозных объединений в России. М.,
3. Личный архив Н. Кратовой. Полевые материалы 2000 года. КЧР, Зеленчукский район, ст. Зеленчукская. Интервью с о. Петром Козырем, 1926 г.р.
4. Бабич И.Л., Кратова Н.В. Православная жизнь Адыгеи и КарачаевоЧеркесии (1943 -1960 гг.) // http://www.igh.ru/index.php?option=com_content&view
=article&id=122:
pravoslavnaya-zhizn-adygei-i-karachaevo--cherkesii-19431960-egody&catid=82&Itemid=130.
5. Архив Уполномоченного Президента КЧР по связям с религиозными ор-
70
71
ганизациями. Регистрационные дела религиозных организаций Черкесской автономной области.
6. ЦДОДП КЧР Ф. П-368. Оп. 1. Д. 59.
7. ГА КЧР Ф.Р-413. Оп. 1. Д. 26.
8. Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве.
М., 2005.
9. О религии и церкви: сб. высказываний классиков марксизма-ленинизма,
документов КПСС и Советского государства. М., 1981.
10. Одинцов М.И. Русская православная церковь в ХХ веке: история, взаимоотношения с государством и обществом. М., 2002.
11. ЦДОДП КЧР. Ф.П-1. Оп. 8. Д. 7.
12. ЦДОДП КЧР. Ф.П-1. Оп. 8. Д. 18.
13. ЦДОДП КЧР. Ф.П-1. Оп. 8. Д .485.
14. ЦДОДП КЧР. Ф.П-1. Оп. 8. Д. 581.
15. ЦДОДП КЧР. Ф.П-1. Оп. 8. Д. 501.
На наш взгляд, более верным является взгляд Д.А. Леонтьева,
который считает, что формирование и развитие систем личностных
смыслов и ценностных ориентаций носит взаимосвязанный и взаимодетерминирующий характер. Как он справедливо замечает, личностные ценности являются одновременно и источниками, и носителями
значимых для человека смыслов.
Смысл – это выражение отношения субъекта к явлениям объективной действительности. Система ценностно-смысловых ориентаций
является важнейшим психологическим фактором саморазвития и
личностного роста, определяя одновременно направление и способы
его осуществления.
Ученые выделяют регулятивную функцию ценностных ориентаций личности, которая включает все уровни системы побудителей
активности человека, и считают ценностные ориентации одним из
механизмов целеполагания. Ценности приобретают качества реально
действующих мотивов и источников осмысленности бытия, ведущих
к росту и совершенствованию личности в процессе собственного последовательного развития. Ценностные ориентации, являясь механизмом личностного роста и саморазвития, сами носят развивающийся характер и представляют собой динамическую систему.
Ценностно-смысловая сфера – это функциональная система,
формирующая смыслы и цели жизнедеятельности человека и регулирующая способы их достижения. С одной стороны, ценностносмысловые ориентации прививаются человеку социумом, но, с другой
– сам человек активно формулирует и конкретизирует их, принимая,
изменяя или отвергая ценности и смыслы, предлагаемые социумом.
На каждом этапе жизни у человека, исходя из социальных ценностей
или биологических потребностей, должны появляться некие цели
жизнедеятельности, для реализации которых необходимо понимание
их смысла. Такая осмысленность цели дает человеку энергию для ее
реализации, делая ее приоритетной.
В связи с этим важно изучать ценностно-смысловые ориентации
современной студенческой молодежи. Нами был проведен социологический опрос студенческой молодежи, обучающейся в вузах Майкопа: Адыгейском государственном университете, Майкопском государственном технологическом университете и в Адыгейских филиалах Российской академии народного хозяйства и государственной
службы при президенте РФ (г. Москва) и Южно-Российского государственного технического университета (г. Новочеркасск). Опрос
был нацелен на определение качества ценностей, а также на выявление их взаимосвязей с жизненными смыслами студентов. Опросом
охвачено 256 студентов.
Исследование системы жизненных смыслов и ценностей студенческой молодежи проводилось с помощью опросника, разработанного В.Ю. Котляковым на основе результатов использования ме-
Р.И. Лозовская
ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВЫЕ ОРИЕНТАЦИИ
СОВРЕМЕННОЙ СТУДЕНЧЕСКОЙ МОЛОДЕЖИ
енностные ориентации являются важнейшим компонентом
структуры личности, они выполняют функции регуляторов поведения и проявляются во всех областях человеческой деятельности. Ценности носят двойственный характер: они социальны и индивидуальны. Ценности конкретной личности формируются под влиянием социальной среды, особенностей тех социальных групп, в которые она входит.
Многие ученые видят тесную взаимосвязь ценностных ориентаций и личностных смыслов человека, но с разных сторон. Некоторые
считают, что смысложизненные ценности выражают то, что имеет для
человека личностный смысл. Так, К.А. Альбуханова-Славская, А.В.
Брушлинский видят роль смысловых представлений в организации
системы ценностных ориентаций в функциях принятия или отрицания определенных ценностей, их реализации, усиления или снижения
значимости; удержания или потере этих ценностей во времени. Б.С.
Братусь определяет личностные ценности как осознанные и принятые
человеком общие смыслы его жизни. Он проводит разделение личных
ценностей как осознанных смыслов жизни и декларируемых, «называемых», внешних по отношению к человеку.
Другие ученые полагают, что ценностные образования являются
базой для формирования системы личностных смыслов. Так, по В.
Франклу, человек обретает смысл жизни, переживая определенные
ценности. По его мнению, смысл является пограничным образованием, в котором сходятся идеальное и реальное, жизненные ценности и
возможности их реализации. Смысл, как целостная совокупность
жизненных отношений, у Ф.Е. Василюка является своего рода продуктом ценностной системы личности.
Ц
72
73
тодики предельных смыслов Д.А. Леонтьева, теста «Ценностные ориентации» М. Рокича, а также на основании ранжирования заданных
ценностей, включающих основные ценности российской культуры,
характерные ценности молодежной культуры и духовные общечеловеческие ценности. Среди жизненных смыслов и ценностей первое
место у 56 % опрошенных занимают семейные, у 28 % студентов они
находятся на вторых и третьих местах.
В результатах опроса проявилась профессиональная направленность смыслов и ценностей студентов. Так, например, у будущих
юристов и работников государственного муниципального управления
каждого вуза статусные смыслы и ценности находятся на вторых местах, а в некоторых группах даже превосходят семейные. У студентов
творческих и гуманитарных специальностей (филологов, художников,
специалистов по садовопарковому ландшафту и др.) на первый план
выходят экзистенциальные смыслы и смыслы самореализации, а статусные занимают последние места. Будущие психологи и педагоги
приоритет на второе и третье места ставят коммуникативные смыслы
и ценности, т. е. после семейных. Однако у них так же, как и у других
опрошенных, недостаточно развиты альтруистические и познавательные смыслы и ценности.
Ранжирование ценностей показало, что ядро аксиологического
компонента культуры современной молодежи составляют семья (84
%), свобода (63 %), здоровье (58 %), дружба (53 %), любовь (52 %). В
срединный слой базовых ценностей молодежной субкультуры вошли:
материально обеспеченная жизнь (47 %), общение (43 %), независимость (42 %). Ниже среднего уровня находятся такие духовные ценности, как творчество, правда, познание, совесть, вера. Последние места в иерархической последовательности большинства студентов занимают Отечество, безопасность, инициативность, красота, порядок.
Отличительной чертой студенческой молодежи является пристрастие к музыке, поэтому музыкальные интересы являются одним
из показателей ценностно-смысловых ориентаций студентов.
Для определения качественного состояния музыкальных потребностей и ценностей студентам была предложена музыкальная
викторина «Музыкально-жизненные ассоциации» (Л.В. Школяр) и
анкета «Музыкально-эстетический вкус». Викторина состояла из
произведений разных направлений музыкального искусства: классической, народной, духовной религиозной и современной популярной
музыки. Вопросы анкеты не вызывали противопоставления между
музыкой разных направлений, поэтому студенты называли все свои
любимые произведения, жанры и направления. Опрос показал, что
большинство из них (от 53 % до 66 % в каждой аудитории), увлекается современной эстрадной и клубной музыкой, легкой для восприятия. Если они предпочитают только эту музыку, то имеют потребности прикладного характера и относятся к типу развлекающегося слу-
шателя, что отразилось в оценке содержания произведений музыкальной викторины. Среди опрошенных студентов этой категории
чисто развлекающихся оказалось 26 %. Поскольку понимание содержания высокохудожественных произведений требует от них серьезных усилий, то они часто не принимают их.
Однако, если, кроме современной эстрадной музыки, студенты
ценят и слушают классическую, народную или духовную музыку, то
они верно оценивают и принимают содержание высокохудожественных произведений любого направления. Любителями классической
музыки являются всего лишь 18–22 % студентов в каждой студенческой группе, кроме будущих педагогов-музыкантов (65 %), народной
музыки – не более 6 % студентов (33 % – среди будущих педагоговмузыкантов), в основном это студенты-адыги. Они правильно определили содержание всех предложенных музыкальных произведений,
хотя отметили, что не все произведения являются близкими их духовному миру. Слушателями рок-музыки являются от 23 до 34 %
опрошенных. В результате проведенной викторины было выявлено,
что поклонники отечественного рока лучше понимают и принимают
музыку смысложизненного содержания других направлений и жанров. Духовную религиозную музыку принимают всего лишь 14,8 %
студентов (среди будущих педагогов-музыкантов – 28 %) , в основном они являются также ценителями серьезной классической музыки
и русского рока.
Большинство студенческой молодежи не знают и не принимают
православную религиозную музыку, многие называют ее народной.
Это подтвердило наше предположение о недостаточной информированности и просвещенности молодежи в области духовной религиозной музыки. Не оказалось среди опрошенных любителей джаза, очень
мало любителей бардовской песни, незначительное количество поклонников рэпа. Настораживает полное отсутствие интереса молодежи к русской народной музыке. Объяснение этих явлений требует отдельного исследования.
Сравнение музыкальных потребностей со смысложизненными
ценностями показало, что в основном Отечество дорого для тех студентов, которые понимают и принимают духовную музыку и стремятся познать Бога или имеют потребность в современной музыке
патриотического содержания. В целом было выявлено, что студенты,
испытывающие потребность в классической и духовной музыке, ставят духовные ценности на более высокий уровень иерархической
шкалы своих жизненных ценностей, а, следовательно, имеют ценностно-смысловые ориентации более высокого порядка.
74
75
Г.Б. Луганская
ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫЙ КОМПОНЕНТ В ТВОРЧЕСКОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ДЕТСКОГО ФОЛЬКЛОРНОГО АНСАМБЛЯ
«КУБАНОЧКА»
Родной край, его история –
основа, на которой только и может
осуществляться
рост
духовной
культуры всего общества.
Д.С. Лихачев
истема образования – социальная структура, формирующая ценностно-нормативную основу национального самосознания, которая «в прямом смысле слова образует личность, формирует
сам образ жизни народа, передает новым поколениям ценности
нации» [1].
В «Концепции духовно-нравственного воспитания российских
школьников», разработанной в соответствии с требованиями Закона
«Об образовании» отмечено, что российскую культуру «можно сравнить со стволом могучего дерева, корни которого образуют культуры
народов России. Нельзя стать россиянином, не будучи укорененным в
тех этнических традициях, к которым человек может принадлежать
как по факту своего происхождения, так и по факту начальной социализации в определенной этнокультурной среде» [2].
Система образования на основе российских духовнонравственных ценностей и традиций призвана формировать «гражданина и воспитывать патриота, раскрывать способности и таланты молодых россиян, готовить их к жизни в высокотехнологичном конкурентном мире» [2]. Согласно Концепции, «духовно-нравственное развитие представляет процесс последовательного расширения и укрепления ценностно-смысловой сферы личности, формирования способности человека сознательно выстраивать отношение к себе, другим
людям, обществу, государству, миру в целом на основе общепринятых моральных норм и нравственных идеалов» [2].
Как все эти положения государственных документов реализуются на практике, как осуществляется «осознанное принятие школьником традиций, ценностей, особых форм культурно-исторической, социальной и духовной жизни его родного села, города, района, области, края»? [2]
Примером их успешной реализации является творческая деятельность детского образцового ансамбля народной песни «Кубаночка», созданного в 1989 г. в Майкопском районе Адыгеи. Основное
направление работы коллектива (руководители Л.И. Мокрова и П.В.
Алексанян) – развитие творческих способностей детей средствами
музыкального фольклора. В настоящее время в ансамбле более 70 детей старшего, среднего, младшего и дошкольного возраста (от 2-х до
С
16-ти лет). Занятия проводятся в четырех группах: «Кубаночка», «Забавушка», «Выкрутасики» и «Веселый балаганчик». В 1997 г. коллективу присвоено звание образцового.
Более двадцати лет «Кубаночка» творит по законам казачьей
культуры, сохраняя песенные традиции не только в своем родном поселке Тимирязева, но и в Майкопском районе, в Адыгее и Краснодарском крае.
В данной статье предпринята попытка исследовать основные
направления творческой деятельности коллектива по духовнонравственному воспитанию: преемственность, сохранение народных
песенных традиций, участие в фестивалях, конкурсах, общественнокультурной жизни Юга России.
Главный секрет творческого успеха «Кубаночки» состоит в преемственности. Любовь к народной песне в ансамбле передается от
поколения к поколению. Первые участники «Кубаночки» пели вместе
с бабушками и дедушками, мамами и папами, сестрами и братьями.
Руководитель коллектива Любовь Ильинична Мокрова тоже пела с
детства (вместе с родителями и как солистка), дочь Полина, идя по ее
«стопам», поет в ансамбле с семи лет. После окончания одиннадцатого класса она поступила в Краснодарский медицинский институт, но
казачья песня «взяла верх» над медициной. Полина вернулась в родной поселок, чтобы петь народные казачьи песни, изучать по ним историю народа, традиции, обычаи, певческую культуру. Она исполняет
народные песни как солистка, а также в дуэте с мамой и поет в ансамбле. В настоящее время она является соруководителем «Кубаночки». С 2007 г. в коллективе-спутнике «Забавушка» поет и ее сын Тема, который любит народную песню так же, как и его мама. Семейные певческие традиции жителей поселка продолжают многие участники «Кубаночки». Это Наталья Бражникова, Аня и Алеша Кречетовы, Таня и Люба Верещагины, Алеша и Юля Колесниковы, Алеша
Головко и др. В каждом из выпусков фольклорного коллектива можно обнаружить преемственность, и сегодня подрастает новая смена,
продолжающая традиции старших.
В ансамбле бережно хранят песни, собранные и записанные в
родном поселке, хуторах и станицах Майкопского района, Республики Адыгея, станицах Краснодарского края. Сами участники фольклорного коллектива являются жителями Тульского, Курджипской,
Красной Ульки, Даховской, Тимирязева. Практически ежегодно
участники «Кубаночки» проводят музыкально-этнографические экспедиции по сбору казачьих песен, предметов быта, прикладного искусства и одежды казаков. В начале творческой деятельности казачий
фольклор собирали только в Майкопском районе, в своих родных
станицах, поселках и хуторах, затем – в Адыгее и станицах Краснодарского края. Песни, занотированные Любовью Ильиничной, легли в
основу репертуара ансамбля. Много волнений и радостных минут
76
77
было пережито участниками ансамбля перед своим первым выступлением. Первая песня, исполненная «Кубаночкой», «Ой, на горе жнецы жнут» навсегда связала ребят с народной музыкой и казачьими
традициями, а песня «Ой, то не вечер» стала визитной карточкой коллектива [3. С. 3].
Руководители фольклорного коллектива в работе с детьми всегда стремятся к тому, чтобы найти, зафиксировать и сохранить аутентичное пение (подлинное, исходящее из первоисточника) и память о
певцах, владеющих этой манерой [4. С. 63]. Аутентичное пение издавна считается уникальной манерой вокального мастерства народных певцов с сохранением языкового и музыкального диалектов,
определяющих музыкально-исполнительскую специфику того или
иного региона. Изучение и овладение детьми народной манерой пения отражает основную направленность занятий в коллективе. Одним
из достижений этой работы являются выступления солистки ансамбля
Натальи Бражниковой, выросшей в певучей казачьей семье. Наталья
участвовала в 2007 г. в Международном фестивале-конкурсе «Синяя
птица», став обладателем Гран-при в номинации «Народное пение».
Песня «Калина», исполненная ею в аутентичной манере в сочетании с
современной аранжировкой, была признана лучшим номером конкурса [5. С. 1].
В 2008 г. участникам ансамбля «Кубаночка» посчастливилось
услышать аутентичное пение народных исполнителей – донских казаков ансамбля «Казачья вольница» из г. Пролетарска Ростовской области, принимавших участие в XVII региональном фестивале казачьей культуры. Руководитель ансамбля донских казаков, учитель музыки Николай Лукьяненко согласился дать несколько уроков юным
певцам из Тимирязева и обучить их фольклорно-этнографическому
старинному пению с характерными проговорами и распевами гласных звуков. На этом же фестивале «Кубаночка» исполнила песню
донских казаков «Курочки пропели» и песню «По вечерам» о Святой
Руси соборной (исполнена а cаppеllа), получив диплом III степени [6.
С. 11]. Песня донских казаков «Гуляй, Настя, по саду» прозвучала на
XII (2009 г.) региональном фестивале-конкурсе детского и юношеского художественного творчества «Звездочки Адыгеи». За исполнение
песни дуэт солистов ансамбля Н. Бражникова и А. Головко получили
Гран-при.
Руководитель коллектива Л.И. Мокрова владеет различными манерами народного пения и методиками обучения ему детей. С 2006 г.
в поселке Тимирязева на базе сельского Дома культуры проводятся
мастер-классы по обучению детей. В детской среде они получили
название «звездные проекты», так как из разных населенных пунктов
Адыгеи к Любови Ильиничне приезжают талантливые исполнители
народной песни, прошедшие отборочные туры на местах. Юные певцы совершенствуются не только в пении, но и получают навыки в об-
ласти хореографического, театрального и сценического искусства
[7. С. 1].
Творческая и профессиональная дружба руководителей «Кубаночки» с Центром народной культуры Кубанского казачьего хора является стимулом для проведения исследовательской работы в фольклорном коллективе. В 2011 г. Л.И. Мокрова и П.В. Алексанян стали
обладателями сертификатов Всероссийского семинара руководителей
хоровых и хореографических коллективов на базе ГБНТУ «Кубанский
казачий хор», посвященного 200-летию Кубанского казачьего хора.
Ансамбль стал творческой лабораторией прославленного коллектива.
Знание руководителями коллектива казачьего фольклора, собирание и
разучивание с детьми кубанских народных песен и песен композиторов Кубани послужило основанием к некоторым выводам о взаимодействии культур. Так, Л.И. Мокрова отмечает, что на песни кубанских казаков большое влияние оказала культура народов Северного
Кавказа. Это, прежде всего, жгучий темперамент, яркая эмоциональность и определенная мелодика и ритмика. При этом взаимосвязь вариативности и современных композиционных приемов, талантливо
воплощенных в народной песне, служат ей только на пользу [8. С. 4].
Ежегодно «Кубаночка» участвует в региональных фестивалях
казачьей культуры. На одном из первых фестивалей казачьей песни
(1994 г.), проходившем в пос. Тульском, ансамбль сразу привлек
внимание слушателей и жюри, но «по-настоящему душа и артистов, и
зрителей раскрылась, когда под баян Л.И. Мокровой весь зал запел
гимн Кубанского казачьего войска [9. С. 1]. Начиная с VII фестиваля,
«Кубаночка» является его лауреатом и дипломантом. Коллектив отмечен жюри фестиваля «за сохранение народных традиций» (с VII –
1998 г. по XII – 2003 г.), «за профессионализм и сохранение народных
песенных традиций» (XIV – 2005 г., XVII – 2008 г., XX – 2011 г., XXI
– 2012 г.), «за высокое исполнительское мастерство, сохранение и
пропаганду казачьих традиций» (XVI – 2007 г.), «за сохранение и
пропаганду казачьих традиций и лучшее исполнение песен народного
артиста РФ, композитора В.Г. Захарченко» (XVII – 2008 г.).
«Кубаночка» – непременный участник фестивалей и конкурсов
муниципального образования «Майкопский район». Ансамбль является лауреатом фольклорного конкурса «Истоки» (2010, 2011 гг.),
конкурса «Люби и знай родной язык» (2011 г.), фестиваля музыкальных фольклорных коллективов «Живой родник» (2007 г.). Любимым
среди знатоков народной песни и самодеятельных коллективов района является фестиваль национального костюма. Ансамбль «Кубаночка» стал лауреатом II-го фестиваля национального костюма (2006 г.),
а на III фестивале (2007 г.) представил композицию «Матушка Русь»
с демонстрацией казачьих костюмов, получив за это звание лауреата
[10. С. 1].
78
79
В рамках I регионального фестиваля национальных культур
«Кавказ – наш общий дом» (2000 г.) ансамбль «Кубаночка» совместно с представителями культуры Ингушской и Чеченской Республик
принял участие в концерте Дружбы, вызвавшем у зрителей положительные отклики [11. С. 1].
«Кубаночка» в 2003 г. участвовала в фестивале адыгской культуры. В заключительном концерте Дружбы, проведенном на сцене
сельского ДК, принимали участие не только местные артисты, но и
гости из Кабардино-Балкарии, «золотой» голос Северного Кавказа –
Астемир Апанасов и др. В местной газете впоследствии писали:
«Концерт Дружбы, доказательство тому, что язык искусства – поистине межнациональный. Перед ним нет границ и преград, он понятен
каждому, кто духовно богат» [12. С. 1].
Ансамбль – участник концертов Дружбы, проводимых Лигой
Мира. После исполнения концертной программы в ноябре 2000 г.
«Кубаночка» и ее солистка Н. Бражникова, «чей звонкий, красивый
голос вызвал у зрителей сильные эмоции», впервые в Майкопском
районе стали обладателем Почетного звания «Лауреат Лиги Мира
Республики Адыгея» [13. С. 2]. В день 20-летнего юбилея «Кубаночки» такого же звания и специальной премии удостоена руководитель
П.В. Алексанян «за большой вклад в укрепление мира, дружбы и
братства народов РА» (2009 г.) [14. С. 8].
В год 65-летия Победы в Великой Отечественной войне в Майкопском районе стартовала Всероссийская казачья фольклорнопатриотическая экспедиция, цель которой – сохранение и популяризация историко-культурных традиций российского казачества, духовно-нравственное и гражданско-патриотическое воспитание детей и
молодежи. Одной из задач экспедиции являлось восстановление
фольклорных традиций казачьей культуры и пропаганда знаний о
вкладе казачества в Победу в Великой Отечественной войне 1941–
1945 гг. Руководителем экспедиции стала Л.И. Мокрова [15. С. 3].
«Открытость миру, толерантность к другим культурам – важная
ступень и характеристика духовно-нравственного развития гражданина России» [2]. Ансамбль «Кубаночка» – активный участник Республиканского молодежного фестиваля народного творчества, посвященного Дню толерантности «Мы разные – в этом наше богатство! Мы вместе – в этом наша сила!»
В благодарственном письме по случаю 20-летия со дня основания ансамбля глава муниципального образования Е.А. Ковалев отмечал: «Лучше любых послов вы посредством искусства несете людям
мир и взаимопонимание. Своим творчеством, исполнительским мастерством вы формируете положительный имидж Майкопского района и Республики Адыгея».
Духовно-нравственный компонент нашел свое яркое воплощение в проведении Всероссийского открытого Воронежского област-
ного фестиваля «Казачье братство», который проводится один раз в
два года. Трижды ансамбль из Тимирязева выступал с концертными
номерами и трижды являлся лауреатом этого фестиваля. В 2011 г. на
фестивале встретились прославленные коллективы Кубани: Кубанский казачий хор, Государственный ансамбль казачьей песни «Криница» и «Кубаночка». Выступления артистов проходили на сцене, сооруженной на берегу Дона. Особую радость испытывали руководители и юные участники «Кубаночки» от выступления ансамбля «Криница», в котором поет их выпускник Алеша Головко. Свое выступление на фестивале ребята посвятили 20-летию Республики Адыгея. За
исполнение казачьих песен «Кубань-гармонь» (сл. и муз. Геннадия
Заволокина) и «Ой, на горе калина» «Кубаночка» стала обладателем
диплома «За большой вклад в дело сохранения, приумножения и пропаганду казачьего фольклора». Юные певцы были награждены дипломами Верховного атамана Союза казаков России, члена Совета
при Президенте РФ по делам казачества П. Задорожнего и атамана
Северо-Донского Казачьего округа В. Галушкина.
Особой награды фестиваля – медали «Во имя святых Кирилла и
Мефодия» – удостоена руководитель ансамбля «Кубаночка» Л.И.
Мокрова [16].
С 2011 г. Яблоновское городское поселение Адыгеи проводит
республиканский фестиваль-конкурс детского народного творчества,
посвященный памяти заслуженного работника культуры РА, руководителя ансамбля народной песни «Родничок» Натальи Станиславовны Кобцевой. Знаток русского народного творчества и кубанской казачьей песни, Н.С. Кобцева приобщала к ней детей и взрослых. Творческая дружба детских коллективов переросла в дружбу их руководителей. Концертные выступления, учение и отдых всегда проводили
вместе. В 2012 г. «Кубаночка» стала обладателем Гран-при Второго
фестиваля-конкурса «За творческие успехи, сохранение и развитие
традиций народной культуры, большой вклад в дело духовнонравственного воспитания молодежи». Дипломы лауреатов заслуженно получили представители молодого поколения ансамбля – В.
Стрельченко, А. Захарова, А. Касумова. Не остались незамеченными
и самые юные участники – солисты «Забавушки» – А. Алексанян, А.
Канкулова, семейный дуэт Дубининых.
Вовлечением школьников пос. Тимирязева в художественную
деятельность, постижением основ культуры на историческом опыте
России, своей малой родины и казачества, изучением певческих традиций руководители «Кубаночки» устремляют молодежь в будущее.
И если нити, протянутые сквозь время и пространство, являются
прочными, значит и духовно-нравственное состояние общества также
прочно, а культура сохраняется и развивается новыми поколениями.
80
81
Примечания:
1. Послание Президента РФ Федеральному Собранию // http://
archive.kremlin.ru /apptars/2008/11/05/1349_type63372type633747type.
2. Данилюк А.Я., Кондаков А.М., Тишков В.А. Концепция духовнонравственного
воспитания
российских
школьников
//
www.komitet.ru/shool/program/actiom2009/razdel/cdn.
3. Орешникова Т. Праздник с грустинкой в глазах // Маяк. 2000. 10 июня.
4. Словарь иностранных слов. М., 1986.
5. Студеникина И. Гран-при у Натальи Бражниковой // Маяк. 2007. 16 мая.
6. Студеникина И. От Кубани до Дона братство наше берегите, казаки! //
Маяк. 2008. 4 июня.
7. Панчишко К.В «Звездном проекте» – самые смелые // Маяк. 2006. 2
декабря.
8. Кадиева К. «Звездочки Адыгеи»: растим таланты или копируем? //
Советская Адыгея. 2007. 27 апреля.
9. Горяйнова К. «Казачок-94» // Советская Адыгея. 1994. 18 мая.
10. Кадиева К. Праздник национального костюма // Советская Адыгея. 2007.
31 июля.
11. Студеникина И. Концерт дружбы // Маяк. 2000. 2 декабря.
12. Студеникина И. Наш «салам» – всем друзьям // Маяк. 2003. 24 сентября.
13. Погасеева Л. Лига Мира выступает за единение // Маяк. 2000. 1 ноября.
14. Студеникина И. Юбилей «Кубаночки» – в большом кругу друзей // Маяк.
2009. 28 февраля.
15. Ткаченко А. Мы – наследники наших дедов и казачьей культуры // Маяк.
2010. 4 сентября.
16. Денисов И. Мелодии «Казачьего братства» // Аргументы и факты –
Адыгея. 2011. № 49 (101). 7–13 декабря.
Странность заключается в том, что славяне в это время использовали
не одну азбуку, а две – кириллицу или глаголицу [1]. Кириллицей,
например, сделана надпись, высеченная в 993 г. на каменной могильной плите по распоряжению болгарского царя Самуила. Глаголицей
написаны Киевские листки Х в., представляющие собой отрывок католической мессы. То, что обе азбуки славянские, ни у кого не вызывает сомнения, но вместе с тем возникают вопросы, ответить на которые пытается уже несколько поколений исследователей. Вот они: для
чего славянам понадобились две азбуки; какая из азбук является более древней; не является ли одна из азбук докирилловской; каково
происхождение знаков кириллицы и глаголицы; существовала ли вообще письменность у славян до миссионерской поездки Кирилла и
Мефодия в Великую Моравию; какова их роль в истории славянской
письменности; куда делись, если они существовали, докирилловские
памятники письменности?
За более чем 200-летний период развития славистики сформировалось несколько концепций, отвечающих на эти вопросы. Долгое
время считалось, что славяне до IX–X вв., т. е. до миссионерской поездки Кирилла и Мефодия, были бесписьменным народом. Но ведь
славяне задолго до этого (VII–IX вв.) были объединены в довольно
сильные государства, которые вряд ли могли обходиться без письменности, т. к. они активно взаимодействовали с соседями (вели торговлю, заключали различные договоры, воевали с ними), которые,
кстати, имели давние письменные традиции. Это так называемые
внешние условия и причины появления письменности. К внутренним
причинам можно отнести сложную внутригосударственную административную систему, для оптимального функционирования которой
также необходима была письменность. Но пока это всего лишь гипотезы.
Большинство лингвистов и культурологов, однако, основываясь
на «Житиях» Кирилла и Мефодия, считают, что именно они, распространяя среди славян христианство, научили их и письменности, создав для этого принципиально новую азбучную систему [4]. В отечественной и зарубежной славистике такая точка зрения была господствующей до 40-х гг. XX в. Наличие двух азбук объяснялось гонениями на учеников солунских миссионеров и запретом употребления
распространяемой ими азбуки. В вопросе о том, автором какой из азбук является Кирилл [2], единого мнения не наблюдалось. И.В. Ягич
полагал, что Кирилл создал глаголицу, а изобретателем кириллицы
явился один из учеников Мефодия – Климент Охридский; Г.А. Ильинский приписывал авторство кириллицы Константину Болгарскому;
Й. Добровский, чешский ученый, считал, что Кирилл создал кириллицу, а глаголицу изобрели позднее в качестве славянской тайнописи,
когда славянская письменность подверглась гонению со стороны католического духовенства. Сторонники этих концепций выдвигали
Л.П. Лучкина
«ОТКУДА ЕСТЬ ПОШЛА» СЛАВЯНСКАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ
Если хочешь знать
истину,
начинай с азбуки.
Пословица
ерелистывая страницы истории славянской письменности,
неизбежно задумываешься: неужели до Кирилла и Мефодия
славяне не имели своей письменности? Неужели народы,
имевшие к IX в. мощные государственные образования, богатейшие
культурные традиции, развитую внутригосударственную административную систему, никак не фиксировали своих достижений?
Неужели славяне не вели торговли с окружающими их народами, не
заключали с ними мирных соглашений? Неужели мир славян до IX в.
был совершенно замкнут и никак не ориентирован ни на прошлое, ни
на будущее?
Достоверные свидетельства о начальных этапах возникновения
и распространения славянской письменности почти полностью отсутствуют, поэтому представления о ее истории полны различных гипотез и мифов. Объясняется это тем, что самые ранние известные нам
славянские памятники письменности были созданы не ранее Х в. н. э.
П
82
83
веские аргументы в поддержку своих гипотез. Так, Й. Добровский,
заложивший основы научной славистики, считал, что глаголица возникла в Хорватии и не ранее XIV в. н. э. [3]. Словацкий ученый П.Й.
Шафарик утверждал, что первой славянской азбукой была глаголица,
которая первоначально носила имя своего создателя Кирилла. Позднее название кириллица было связано с более распространенной среди славян новой азбукой, поскольку имя Кирилл славянами воспринималось как имя создателя славянской азбуки вообще. По замыслу
Кирилла и Мефодия, азбука должна была стать оригинальной алфавитной системой, так как только это могло обеспечить политическую
независимость славянской церкви и от Рима, и от Византии. Кроме
того, новая азбука должна была отличаться от греческого алфавита,
так как религия в Моравии исповедовалась не по православному (византийскому), а по католическому (римскому) образцу.
Между работами Й. Добровского и П.Й. Шафарика было сделано несколько открытий, которые позволили с большей точностью судить о времени создания кириллицы и глаголицы. В первую очередь
это памятники, найденные и исследованные В.И. Григоровичем во
время путешествия на Афон, где он обнаружил глаголические памятники XI в. – Зографское и Мариинское евангелия; греческое житие
святого Климента, в котором утверждается, что Климент создал новую азбуку. В настоящее время более ранний характер глаголического письма подтверждается целым рядом неоспоримых фактов.
1. В западных областях, где проповедовали Кирилл и Мефодий –
Великоморавское княжество, Паннония, – кириллица не известна. Все
памятники письменности, найденные на этой территории, написаны
глаголицей.
2. Основным писчим материалом в средние века служил пергамент. Первый документ такого рода – Боянский палимпсест (XIII в.) –
был обнаружен В.И. Григоровичем. В дальнейшем были найдены и
другие палимпсесты, среди которых преобладают кириллические рукописи, написанные по смытой глаголице.
3. Памятники, написанные глаголицей, как правило, более архаичны по языку, чем те, которые написаны кириллицей.
4. В кириллице используются буквы, обозначавшие звуковые
сочетания, которые не были свойственны славянской речи и могли
появиться у славян вместе с заимствованиями не ранее конца IX –
начала Х вв.
5. У славян, как и у греков, не было арабских цифр. Для передачи числового значения использовали буквы, но под титлами
(надстрочные знаки). В глаголице числовое значение имели все буквы
в порядке их следования, а в кириллице – только буквы, взятые из
греческого алфавита [3].
Таким образом, если порядок букв в глаголице соответствует
их цифровому значению, то в кириллице буква «Б» стоит на втором
месте, не обозначая числа «2». Это специалисты объясняли тем, что
порядок букв кириллицы повторял порядок букв более ранней глаголицы.
Некоторые исследователи полагали, что для составления документов в докириллическую эпоху славяне использовали греческий или
латинский алфавиты.
Вместе с тем, целый ряд косвенных доказательств свидетельствовал о существовании у славян собственной докириллической
письменности. Черноризец Храбр утверждал, что славяне использовали особые знаки для счета и гадания. Позже ученые обнаружили в
сообщениях иностранных путешественников и писателей информацию о наличии у славян докириллического письма. Такая точка зрения просуществовала до середины ХХ в.
В 40–50-е гг. XX в. древним письмом объявляли то глаголицу
(В.И. Григорович, П.Я. Черных), то кириллицу (Е. Георгиев, Е.Э.
Гранстрем), которую предлагали считать изобретением Кирилла. Вопрос о докириллическом письме весьма сложный. Ученые не дают
однозначного ответа – имело ли оно книжную традицию? Прямых и
неопровержимых свидетельств этому практически нет. Это объясняется и тем, что, распространяя (или насаждая) христианство, римляне
и византийцы стремились уничтожить любые свидетельства былой,
языческой, культуры. Современные ученые с большой опаской относятся к немногочисленным сохранившимся ее материальным памятникам, подозревая в них обычную подделку.
В России с 1991 г. 24 мая отмечается День славянской письменности и культуры, который приурочен к дате, когда, согласно летописям, христианская миссия, возглавляемая солунскими братьями Кириллом и Мефодием, прибыла в Великую Моравию.
Моравский князь Ростислав ждал прибытия епископа, на которого возлагал большие надежды, связанные с получением независимости славянской церкви от Рима и Византии, поэтому миссия была
встречена очень торжественно. Однако Кирилл был простым священником, а Мефодий – монахом, которые могли учить людей слову Божьему, но не имели права рукополагать своих учеников в священники
и дьяконы. Византийский патриарх Фотий не спешил терять политическое и религиозное влияние у славян. И все-таки, если христианская миссия Кирилла и Мефодия, на первый взгляд, оказалась неудачной (славянское богослужение всячески преследовалось немецкими епископами, считавшими Великую Моравию своей сферой влияния, и, в конечном счете, было запрещено; славяне не получили ни в
IX, ни в Х вв. самостоятельной христианской церкви – это произошло
не в Великой Моравии, а в Московской Руси, после падения Византии), то отдаленный результат миссии оказался не только положительным, но и выдающимся культурно-историческим и политическим
фактом.
84
85
Кирилл и Мефодий упорядочили славянское письмо, полностью
приспособив его для записи славянской речи, проделали огромную
работу по созданию книжно-письменного славянского языка, получившего в дальнейшем название старославянского. Для того чтобы
сделать переводы греческих богослужебных текстов на славянский
язык, недостаточно было механически заменить слова одного языка
словами другого. Кириллу и Мефодию пришлось поработать над созданием упорядоченного литературного языка, в значительной степени отличающегося от бытовой разговорной речи. Им удалось найти в
славянских языках эквиваленты всем богословским понятиям (Бог,
храм, житие), а если таковых не находилось, то ввести в славянский
язык греческие лексемы (ангел, евангелие, апостол). В итоге, создание Кирилла и Мефодия – книжно-письменный язык – дало толчок к
развитию славянской книжности, славянских литературных языков.
Старославянский язык на долгие годы стал единым письменным языком славян и оказал огромное влияние на всю славянскую культуру.
была реализована в виде могущественной империи – Великого Княжества Литовского» [4]. Поскольку нас в последние годы интересуют
вопросы историко-культурных связей Кубани и Белоруссии, в данной
работе предпринята попытка расставить акценты в современных интерпретациях северокавказского вояжа Всеслава Брячиславича, отделить национально-мифологические конструкции от исторических
реалий.
Среди исследователей нет единого мнения о том, имел ли вообще место поход Всеслава Полоцкого на Северный Кавказ. На этот вояж указывает лишь таинственная строфа «Слова о полку Игореве»,
которая вызывает массу разночтений: «Всеслав князь людем судяше, /
князем грады рядяше, / а сам в ночь влъком рыскаше: из Кыева дорискаише до кур Тмутороканя, / великому Хръсови влъком путь прерыскаше» [5. С. 98].
Версию о походе на Кавказ в свое время отстаивал академик Б.А.
Рыбаков. Он искал аргументы в былине «Волх Всеславьевич», сложенной, «по-видимому, в полоцких дружинных кругах» [6. С. 43]. Ее
герой родился у княгини от змея. В момент его рождения «стряслося
славно царство Индейское, / А в синее море сколыбалося» [7. С. 29].
Приморское «Индейское царство» былины Б.А. Рыбаков возводит к
античной Синдике в Приазовье [6. С. 43]. Оно становится целью похода князя-оборотня, превращающегося то в волка, то в сокола, то в
«гнедого тура золотые рога»: «А втапоры Волх догадлив был: / Со
всею дружиною храброю / Ко славному царству Индейскому / Тут же
с ними в поход пошел. / Дружина спит, так Волх не спит: / Он обернется серым волком, / Бегал, скакал по темным по лесам и по рáменью, / А бьет он звери сохатыя, / А и соболи, барсы – любимый кус, /
Он зайцами, лисицами не брезговал; / Волх поил-кормил дружину хоробрую. / Обувал-одевал добрых молодцев» [7. С. 30]. После взятия
«Индейского царства» Волх Всеславьевич «коней, коров табуном делил» [7. С. 33]. Эту фразу, как и таинственное выражение в «Слове…»
«клюками подпръся о кони», академик Б.А. Рыбаков считал ключом к
пониманию причины северокавказского вояжа Всеслава: «Все сходится к тому, что «прославленный» («провозглашенный») князем Всеслав
быстро отправился в Тмутаракань, где и обогатился и табунами коней,
и союзниками из числа тюрок-кочевников, вытесняемых в это время
со своих пастбищ новоприбывшими половцами. Это, очевидно, и были те печенеги, ольберы и шельберы, которые помогли Святославу
Черниговскому победить Шарукан, – писал Б.А. Рыбаков. – Когда
Всеслав прибыл в Тмутаракань (сентябрь – начало октября 1068 г.),
там княжил сын Святослава Глеб. По всей вероятности, Всеслав вошел в контакт с Глебом (может быть, даже «урядил» ему Новгород?) и
набрал здесь, на подвластном Глебу Северном Кавказе, необходимые
войска и табуны коней» [6. С. 45].
1993.
Примечания:
1. Гриневич Г.С. Праславянская письменность. Результаты дешифровки. М.,
2. Истрин В.А. 1100 лет славянской азбуки. М., 1963.
3. Папина А.Ф. Происхождение славянской письменности. М., 2004.
О.В. Матвеев
«ДОРИСКАШЕ ДО КУР ТМУТОРОКАНЯ…»:
СЕВЕРОКАВКАЗСКИЙ ВОЯЖ ВСЕСЛАВА ПОЛОЦКОГО
В СОВРЕМЕННЫХ ИНТЕРПРЕТАЦИЯХ ЛИТЕРАТУРЫ
И ЭПОСА ДРЕВНЕЙ РУСИ∗
дин из самых таинственных персонажей «Слова о полку Игореве» Всеслав Брячиславич в современной исторической литературе Беларуси нередко предстает национальным символом, а
противостояние полоцкого князя с Ярославичами В.К. Чаропка, С.В.
Тарасов, А.Р. Андреев и другие авторы выставляют эпопеей борьбы
за национальную независимость первого «белорусского государства»
[1, 2, 3]. При этом Всеслав Полоцкий оказывается не чуждым и имперских амбиций, в связи с чем соответствующим образом обыгрывается северокавказский (тмутороканский) эпизод его бурной жизни:
«После удачного похода под его руководством на Тмутаракань, Киевское княжество получило выход к Черному морю. Под властью полоцкого князя Всеслава Чародея оказалась огромная территория – от
Балтийского до Черного моря. Позже, идея создания государства от
моря до моря, охватывающего весь торговый путь «из Варяг в Греки»
О
∗
Статья написана при поддержке РГНФ проекта 12-23-01002 а(м) «Народы России и Белоруссии: исторический опыт и современные проблемы взаимопознания».
86
87
Исследователи русского героического эпоса не разделяли прямолинейного отождествления упомянутого в «Слове…» «рысканья»
Всеслава в Тмуторокань с походом былинного Волха Всеславаьевича
на «Индейское царство». Б.Н. Путилов отмечал: речь в былине идет
«не о действительном, имевшем место в истории событии, а о вымышленном, фантастическом. Важно, что царство это – враждебное»
[8. С. 141]. И далее: «Ничего исторического – в смысле событийном,
летописном – былина о Волхе не заключает. Ее можно было бы
счесть за сказку, если бы не одно важное обстоятельство: сам народ и
к ее герою, и к описываемому в ней относился с полным доверием. И
в этом смысле Волх – лицо историческое, он – персонаж устной
народной истории. Образ Волха наглядно свидетельствует, что в
Древней Руси сохранялась живая память о временах языческих, что
герои языческих преданий занимали в этой памяти свое место» [8. С.
141]. Сотрудница отдела древнерусской литературы Пушкинского
дома Л.В. Соколова, посвятившая специальную работу образу Всеслава Полоцкого в «Слове о полку Игореве», пишет: «Б.А. Рыбаков
сочиняет историю, словно пользуясь «Морфологией русской сказки»
В.Я. Проппа: как в сказке, Всеслав, прежде чем стать князем, должен
выполнить «трудную задачу» (правда, в сказках царь задает задачу
герою из народа, а не народ князю): Всеслав использует «сказочного
помощника – Глеба Тмутороканского, которого затем «одаривает»
царским жестом – дарит ему Новгород. Вряд ли можно с этим сказочным сценарием согласиться. Хотя бы потому, что за конями и воинами не было никакой необходимости молниеносно мчаться в Тмуторокань – все это было в самом Киеве. По словам Д.С. Лихачева, «они
(кони и оружие – Л. С.) были в распоряжении Изяслава, иначе народ
и не стал бы их требовать у князя» [9. С. 31].
Даже в работе основателя современной белорусской националистической историографии Миколы (Николая Ивановича) Ермаловича
(1921–2000) о гипотезах Б.А. Рыбакова говорится: «Усе гетыя сцверджаннi не выходзяць за межы магчымага, хочь iх можна i аспрэчваць»
[10. С. 125].
Выражение «до кур» исследователи в основном объясняют как
«до петухов», до рассвета, т. е. Всеслав достигал Тмуторокани за
ночь, до петухов. Автор «Слова о полку Игореве», по мнению сторонников такого объяснения, рисует подобной метафорой ночные
молниеносные броски из Полоцка до Киева и из Киева до Тмуторокани. Читателю дают понять, что Всеслав «рыскал» по всей Русской
земле, покрывая огромные расстояния с севера на юг до восхода
солнца (Хорс в таком объяснении – солнечное славянское божество),
которое с рассветом начинает двигаться с востока на запад [9. С. 47].
Образ волка в таком случае – поэтическая метафора, позволяющая
выразить движение дружины Всеслава [11. С. 275]. В том же «Сло-
ве…» воины-куряне «скачуть аки серые вълци в поле, ищучи себе
чти, а князю славы» [5. С. 89]. Стремительность походов Всеслава,
покрытие его дружиной в короткий срок огромных расстояний – историческая реальность. Владимир Мономах вспоминал в «Поучении…», что однажды гнался за Всеславом со своими черниговцами
«о двою коню», т. е. со свободными поводными конями, но догнать
не мог [12. С. 86]. Поэтому вряд ли прав С.Э. Цветков, считающий
невероятным поход Всеслава в Тмуторокань ввиду огромного расстояния [13. С. 39].
Другое объяснение выражения «до кур Тмутороканя» вслед за
рядом исследователей предложил историк и литературовед В.А. Захаров. Он указывает, что слово «кур» в тюркских языках встречается
в значении «поселение», «город». «Кур» – скорее всего в «Слове…»
тюркского происхождения, на что указывает насыщенность текста
лексикой древнетюркского (половецкого, огузского) происхождения.
В связи с этим исследователь считает, что «Всеслав был именно в городе Тмуторокани» [14. С. 295].
Наконец, имеется еще одна точка зрения на словосочетание «до
куръ» – греческое слово, означающее Государь, Господин. Автор
«Слова о полку Игореве», говоря о Тмуторокани, называет его, подобно Господину Великому Новгороду, Господином Тмутороканью.
В таком случае Всеслав «дорыскал» до стола окраинного князя Тмутороканского. Κύριος, титул особ при Византийском императорском
доме, стал употребляться и в Древней Руси – «кир» и соответствовал
«господину» [15. С. 119].
Все рассмотренные толкования допускают возможность похода
Всеслава Полоцкого на Северный Кавказ. Однако автор фундаментального исследования о Полоцком княжестве Л.В. Алексеев считал:
«Вряд ли здесь речь идет о каком-то стремительном походе Всеслава в
далекую Тмутаракань. Поездка туда неминуемо кончилась бы для
Всеслава потерей Киева, которого жаждал и которым коварно овладел
через 5 лет черниговский Святослав» [16. С. 247–248]. При этом Л.В.
Алексеев допускал, что после разгрома ратью новгородского Глеба
23 октября 1069 г. Всеслав мог стать тмутороканским князем. «О том,
где пребывал Всеслав в 1069–1071 гг., летопись молчит, – отмечал
Л.В. Алексеев. – Вероятно, теперь, подобно Ростиславу Владимировичу, полоцкий князь и бежал в Тмутаракань. Город этот, расположенный на окраине русских земель (современная Тамань), к тому же,
очевидно, на острове, служил надежным убежищем» [16. С. 248]. В
примечании автора говорится: «Наше предположение подкрепляет
наблюдение, что в это время в Тмутаракани князя, вероятно, не было.
Глеб Святославич, бывший там, судя по Тмутараканскому камню,
еще в 1068 г. ее оставил, а следующий князь упоминается лишь под
1077 г.» [16. С. 248].
88
89
В.А. Захаров отметил: «В «Слове о Полку Игореве» три раза говорится о поездках Всеслава Полоцкого. Первые два реальных события известны нам по летописям – это приезд в Немигу в 1067 г. и бегство из Белгорода в 1069 г. У нас нет никаких оснований сомневаться
в достоверности третьей поездки, о которой говорит лишь «Слово…»
[14. С. 295]. Вслед за Л.В. Алексеевым В.А. Захаров полагает, что «с
1069 по 1071 год Всеславу пришлось скрываться от гнева князей в
Тмуторокани. Город оказался тем местом, где князь-изгой мог найти
надежное убежище» [17. С. 87].
Возражая Л.В. Алексееву, В.А. Кучкин отмечает: «Слово…»
вполне определенно указывает, что Всеслав совершил поездку в Тмуторокань из Киева, причем он мог сделать это только до середины апреля 1069 г., когда ему пришлось бежать в свой Полоцк. Поэтому догадка о княжении Всеслава в Тмуторокани в 1069–1071 гг. оказывается неприемлемой. Всеслав побывал в Тмуторокани до 15 апреля 1069
г., и эта поездка не была связана с военными действиями княжившего
там Глеба Святославича» [18. С. 34]. И далее: «В «Слове…» назван
единственный город, куда ездил Всеслав в качестве киевского князя.
Это тот самый город, в котором, согласно другим источникам, до посещения Всеслава правил князь, ставший – после встречи с Всеславом – правителем в принадлежащем Киеву Новгороде. Простыми
совпадениями такие факты объяснить невозможно. Они носят закономерный характер и свидетельствуют о дипломатических целях
стремительной поездки Всеслава. В Тмуторокани он «урядился» с
Глебом: передав ему более значимый новгородский стол, а в обмен
получил согласие черниговского и тмутороканского – и теперь уже
новгородского – князей, Глеба и его отца Святослава, признать Всеслава киевским князем» [18. С. 35].
С.Э. Цветков считает невозможным «использовать этот мифологический фрагмент «Слова…» для доказательства союзнических отношений» Всеслава с тмутороканским князем, однако, говоря о хронологическом курьезе, имеет в виду в качестве возможного партнера по
переговорам с полоцким князем Ростислава, отравленного в Тмуторокани за два года до событий 1068–1069 г. [13. С. 39]. Кубанские археологи Ю.В. Зеленский и А.В. Пьянков также скептически отнеслись как
к самой возможности похода Всеслава в Тмуторокань, так и его княжения здесь, отметив, что нельзя относиться к художественному произведению как к достоверному источнику [19. С. 26–27]. Предпочли
умолчать о возможном северокавказском вояже Всеслава такие авторитетные исследователи истории Тмуторокани, как Е.П. Алексеева и
А.В. Гадло [20, 21]. В то же время, Л.В. Соколова полагает, что «автор
«Слова…» говорит здесь о неоднократных ночных «рысканиях» Всеслава во время его киевского княжения в два других города – северный
и южный, принадлежащие ему наряду с Киевом. На это указывает как
будто и упоминание Полоцка наряду с Тмутороканью. По всей вероятности, после вокняжения Всеслава на киевском столе произошло
обычное в таких случаях перераспределение волостей. Вероятно, по
княжескому ряду одному из Святославичей, тмутороканскому князю
Глебу Святославичу был передан новгородский стол, а Тмуторокань
стала принадлежать Всеславу. Во всяком случае, судя по надписи на
тмутороканском камне, зимой 1068 г. Глеб был еще тмутороканским
князем, а 23 октября 1069 г. он уже сражался с Всеславом как князь
Новгородский. Глеб продолжал владеть Новгородом до своей смерти в
1078 г. Всеслав же, потеряв Киев, потерял, вероятно, и Тмуторокань,
как и родной Полоцк» [9. С. 49]. Л.В. Соколова считает: нет никаких
оснований полагать, что Всеслав княжил в Тмуторокани в 1069–1071
гг. Она указывает, что еще С.М. Соловьев ответил на вопрос, куда бежал Всеслав, будучи изгнан из Полоцка: князь нашел убежище и помощь у финского племени вожан [9. С. 49].
Как видим, разброс мнений исследователей, анализировавших
текст «Слова о полку Игореве», не дает однозначного ответа на северокавказские замыслы Всеслава и, тем более, никаких доводов в
пользу конструирования современной национальной мифологии Беларуси. Яркая личность Всеслава Полоцкого была, тем не менее,
вполне типична для эпохи княжеских усобиц Древней Руси [22. С.
74–76; 23. С. 163], поэтому не стоит выдавать желаемое за действительное и делать из удельного князя строителя белорусской государственности уже в средние века. Видный белорусский историк Я.И.
Трещенок справедливо отмечал в 2004 г.: «Не нуждаются в научном
разборе и непрофессиональные фантазии о «национальных белорусских княжествах» в XII в., о «межнациональных столкновениях» на
древнерусской почве и т. д. Они могут держаться только на элементарном незнании фактов» [24. С. 50]. Профессионального исследователя отличает от дилетанта понимание многообразия исторического
процесса, осторожность в подходах к источникам, если они не дают
однозначного ответа. Не случайно национальные мистификаторы с
лихвой восполняют отсутствие необходимых им сведений декларациями о кознях великорусских империалистов. Современные белорусские авторы, например, так объясняют факт утраты летописи Полоцкого княжества: «Полоцкая летопись была вывезена в Российскую
империю, где ее скрыли от глаз историков, возможно, потому, что она
противоречила официальной версии истории, согласно которой белорусский народ всегда был неудачником. Последний, кто видел летопись, – это Татищев. Согласно официальным данным, Полоцкая летопись погибла при пожаре Москвы в 1812 г. По неофициальным,
возможно, хранится и сейчас в запасниках Эрмитажа или более серьезных организаций. Ее опубликование, возможно, перевернуло бы
официальную историю. Умышленное утаивание, а возможно и уни-
90
91
чтожение белорусских летописей демонстрирует неуверенность российских властителей в достоверности официальной версии исторических событий, а также проявляет истинное отношение к «братскому»
белорусскому народу. Создание препятствий для возвращения в Беларусь ее исторических и культурных ценностей проблему исторической справедливости из разряда теоретических споров о давно минувших событиях переводит в плоскость реального противостояния
российскому империализму» [4].
Скупость достоверных свидетельств о Всеславе Полоцком заставляет многих авторов акцентировать внимание на мотивах чародейства, оборотничества, волхования князя. Неслучайно в ряде учебников по истории Беларуси и в некоторых околонаучных произведениях, претендующих на конструирование национального мифа, соответствующие разделы называются «Всеслав Чародей», «Всеслав Вещий» и т. д. Привлекается в связи с этим и сюжет о походе в Тмуторокань в «Слове о полку Игореве», а также сообщение в «Повести
временных лет» о чудесном рождении князя и его сверхъестественных способностях. Однако в первом случае в памятнике древнерусской литературы отсутствует слово «обернулся», благодаря чему творительный падеж (волком, соколом, горностаем) предстает, по сути
дела, в сравнительном значении («рыскал, как волк…»). Повидимому, изображение похода Всеслава на Северный Кавказ опиралось на давнюю, былинную традицию воссоздания в «Слове…» подобных событий.
Этим же объясняется сказание «Повести временных лет» о том,
что мать родила Всеслава «от волхования» [25. С. 205]. Еще в 1912 г.
Д.С. Леонардов, рассмотрев сказание с точки зрения «историзации
типов», показал, как «поэтическая фантастика кривского племени переносила на историческое лицо князя-дружинника Волха Всеславича.
Как новгородская сказка рисует Волха змеевичем, как назван в былине сыном лютого змея богатырь Волх, так точно от волхования, согласно летописной легенде, могла породить своего сына и полоцкая
княгиня. Как был лют нрав новгородского змеевича, пожиравшего и
потоплявшего людей, и не давал пощады ни старому, ни малому
Волх-богатырь, так оказался в народном воображении «немилостив
на кровопролитье» и самый замечательный из кривских князей. Таков
был логически последовательный ход поэтической историзации
народного творчества» [26. С. 150].
Справедливости ради, стоит отметить, что слишком прямолинейный «перевод» магико-мифологического пространства в реальное
историко-географическое имеет место не только в Белоруссии. Современный московский писатель, литературный критик и публицист
П.И. Ткаченко в художественном исследовании «В поисках града
Тмутаракани» пришел к выводу, что Всеслав в «Слове…» «олицетворяет «не христианское, скорее языческое, в смысле бесовское миро-
понимание и образ жизни»» [27. С. 38]. Метафору «великому Хръсови влъком путь прерыскаше» П.И. Ткаченко понимает так, «что Всеслав восстал против самого Бога. Пресекал путь ему, не шел божьим
путем, дерзал на самого Бога» [27. С. 37–38]. «Хръс в «Слове…» –
вовсе не Хорс, а обыкновенная монограмма, через титло писавшееся
слово Христос» [27. С. 39]. Нагромождая свои рассуждения целым
рядом надуманных мифологем, П.И. Ткаченко производит Тмуторокань от «тьмы», а стало быть «поискать града Тмуторокани» в «Слове
о полку Игореве» следует понимать как «выйти на борьбу с тьмой,
побороться за праведную христианскую веру», побороться со злом
[27. С. 43]. Авторитетные исследования показывают, что Тмуторокань даже оставаясь под властью хазар, была «по преимуществу греческим и вполне христианским городом» [11. С. 366]. «Наличие в
Тмутаракани двух храмов и монастыря, – отмечает В.А. Кузнецов, –
автокефальной архиепископии и, очевидно, смешанного в русский
период истории Тмутаракани греко-русского клира позволяет говорить о мощном и длительно существовавшем на Северо-Западном
Кавказе очаге христианства, которое не могло не затронуть местное
адыгское (зихское) население» [28. С. 25]. Неисторично представлять
и Всеслава Полоцкого в образе антихриста. Для части киевского монашества Всеслав остался наглядным примером торжества поруганного благочестия [13. С. 58]. Летописец вложил в уста полоцкого князя благочестивую фразу, с которой Всеслав вышел на свободу из поруба: «О крест честной! Так как верил я в тебя, ты и избавил меня от
этой темницы» [25. С. 212]. Всеслав возвел в Полоцке собор в честь
святой Софии, подчеркнув равенство Полоцка с Новгородом и Киевом, где уже были построены такие соборы.
Таким образом, современные исследования литературы и эпоса
Древней Руси в контексте возможного вояжа полоцкого князя на Северный Кавказ представляют собой гипотезы, а не установленный
факт похода, а тем более, княжения Всеслава в Тмуторокани. Драма
ярких работ, посвященных «Слову о полку Игореве», русским летописям и былинам, с применением новых исторических данных и
междисциплинарного опыта, состоит в том, что нередко это интеллектуальное богатство грубо экстраполируется на сегодняшний день
в одних случаях с негативным знаком, в других – с комплиментарным. Выстраивание на основе этих противоречивых версий мифа о
стремлении создать Всеславом Брячиславичем национальное белорусское государство «от моря до моря» само по себе интересно в
плане анализа типичного механизма современного мифологического
сознания. Однако избирательный фактографический отбор с комплексами величия и мученичества, превращение прошлого Древней
Руси в мозаику воюющих между собой национальных историй оказывает плохую услугу братским славянским народам.
92
1991.
Примечания:
1. Чаропка В.К. Iмя у летапису. Мн., 1994.
2. Тарасов С.В. Чародей седьмого века дня Траяна Всеслав Полоцкий. Мн.,
3. Андреев А., Андреев М. Выдающиеся белорусские политические деятели
Средневековья // http://www.tinlib.ru/istorija/vydayushiesja_belorusskie_politicheskie_
dejateli_ srednevekovja/p2.php.
4. Всеслав Чародей и Беларусь во время его правления //
http://www.superinf.ru/view_helpstud.php?id=3574#p1.
5. Смирнов А.Е. Слово о полку Игореве: перевод с древнерусского, статьи,
комментарии. М., 2007.
6. Рыбаков Б.А. Петр Бориславич. Поиск автора «Слова о полку Игореве».
М., 1991.
7. Былины / сост., вступ. ст., подгот. текстов и коммент. Ф.М. Селиванова.
М., 1988. (Б-ка русского фольклора. Т. 1).
8. Путилов Б.Н. Древняя Русь в лицах: Боги, герои, люди. СПб., 1999.
9. Соколова Л.В. Образ Всеслава Полоцкого в «Слове о полку Игореве» //
Труды Отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ). СПб., 2003. Т. 53.
10. Ермаловiч М. Старажытная Беларусь: полацкi i новагародскi перыяды.
Мн., 1990.
11. Петрухин В.Я. Русь в IX–Х веках. От призвания варягов до выбора веры.
М., 2013.
12. Поучение Владимира Мономаха // Древнерусская литература: кн. для
чтения. М., 1993.
13. Цветков С.Э. Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. 1054–1212. М., 2009.
14. Захаров В.А. Что означает «…до куръ Тмутороканя» в «Слове о полку
Игореве»? // ТОДРЛ / отв. ред. Д.С. Лихачев. Л., 1976. Т. 31.
15. Салмина М.А. Кур // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». СПб.,
1995. Т. 3.
16. Алексеев Л.В. Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии) в
IX–XIII вв. М., 1968.
17. Захаров В. Тмутаракань и «Слово о полку Игореве» // Кубань. 1985. № 11.
18. Кучкин В.А. «Слово о полку Игореве» и междукняжеские отношения 60х годов XI века // Вопросы истории. 1985. № 11.
19. Зеленский Ю.В., Пьянков А.В. Тмутараканские князья: исторические
портреты // Кубанский сборник / научн. ред., сост. О.В. Матвеев. Краснодар, 2006.
Т. I (22).
20. Алексеева Е.П. Вопросы взаимосвязей народов Северного Кавказа с русскими в X–XV вв. в отечественной исторической науке. Черкесск, 1992.
21. Гадло А.В. Предыстория Приазовской Руси. Очерки истории русского
княжения на Северном Кавказе. СПб., 2004.
22. Шайкин А. «Се повести времяньных лет…» От Кия до Мономаха. М.,
1989.
23. Рыбаков Б.А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971.
24. Трещенок Я.И. История Беларуси: в 2 ч. Досоветский период: учеб.
пособие для студентов высш. учеб. заведений. Могилев, 2004. Ч. 1.
25. Повесть временных лет / подготовка текста, перевод, статьи и комментарии Д.С. Лихачева; под ред. В.П. Адриановой-Перетц. СПб., 1999.
26. Леонардов Д.С. Полоцкий князь Всеслав и его время // ПолоцкоВитебская старина. Витебск, 1912. Вып. 2.
27. Ткаченко П.И. В поисках града Тмутаракани. Невостребованные размышления о русской литературе и жизни. Читая «Слово о полку Игореве» // Соле-
93
ная подкова. Авторский литературно-публицистический альманах Петра Ткаченко.
М., 2007. Вып. 3.
28. Кузнецов В.А. Христианство на Северном Кавказе до XV века. Пятигорск, 2007.
Н.Н. Мозговая-Гирянская
ВОСПИТАНИЕ ЛЮБВИ К РОДНОМУ ЯЗЫКУ ЧЕРЕЗ
ОСМЫСЛЕНИЕ ЕГО КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОЙ ОСНОВЫ
Родной наш язык – язык старинный,
тысячелетний, и, чтобы почувствовать его
нынешнюю красоту, особенности и… к
сожалению, засоренность «мовизмами», надо
знать, как говорили и писали наши предки. Вы
смотрите на какую-нибудь церквушку или
ветхий амбарчик и любуетесь ими. Так же
можно (и должно) любоваться великой речью
предков.
В. Лихоносов
дна из серьезнейших проблем современной школы – резкое падение интереса учащихся к русскому языку и, как следствие,
снижение грамотности, косноязычие, неумение правильно, логично выражать свои мысли. Решить эту проблему невозможно, только научив правильно писать слова, в нужном месте ставить знаки препинания. Это лишь форма. Важно то глубинное, главное, что и выражается через форму. Язык призван осуществлять общение между
людьми, чтобы один понимал другого, чтобы каждый мог быть понятым, то есть через язык выразить часть своего «я»: мысль, настроение,
состояние, отношение к чему-либо. Таким образом, содержанием
школьного предмета «Русский язык» должно быть развитие в ребенке
способности так владеть словом, чтобы слова всегда складывались в
значимый смысл, чтобы человек умел сказать именно то, что хотел,
донести до другого объем информации в полном объеме.
Реализовать такое содержание преподавания достаточно трудно.
Школьника необходимо научить чувствовать слово, осмысливать закономерности языка и понимать (пусть пока на уровне своего развития) его философские смыслы. Целью изучения должен стать язык
как часть культуры народа. Первая задача состоит в том, чтобы посредством языка научить постигать систему миропонимания и мироотношения народа, язык которого изучаешь, воспринимать язык не
как только грамматическую систему, а как спрессованные веками феноменальные стороны философии, психологии, истории, духовной
культуры в целом [1].
Язык надо изучать, чтобы познать сам народ в его территориальной, этнической, исторической и социальной определенности: так
говорили (говорят), так думали (думают) и так жили русские люди –
крестьяне, рыбаки, рабочие, поэты. Научить погружаться, внимая
О
94
95
языку, в чужую мысль по принципу притяжения или отторжения –
значит учить мыслить, познавать людей, непостижимую науку о человеке через его язык.
Изучать язык русского народа – значит изучать его диалектику
постижения мира, отраженную в языке, путь движения к объективной
истине, открытие человека и Вселенной, озарения и творения великих
писателей: Державина, Жуковского, Пушкина, Гоголя, Лермонтова,
Тургенева, Тютчева, Лескова, Чехова, Пришвина, Есенина и других
выразителей и создателей национальной культуры в слове; язык выдающихся русских философов, коими были и отцы духовные: равноапостольные Кирилл и Мефодий, митрополит Иларион, Феодосий
Печерский, Даниил Заточник, Александр Невский, Епифаний Премудрый, протопоп Аввакум, Сергий Радонежский.
Необходимо изучать язык русского народа, говорящего о земле,
о любви, о хлебе, о смысле жизни, о родине, о других землях, о долге,
о подвиге, о милосердии и счастье; язык сердца, создавший русские
песни; язык мысли, сложивший пословицы и поговорки; язык своих
предков; свой язык. Изучать, слушая, собирая, наблюдая и сравнивая,
стремясь приблизиться к правде души человека: принять от нее весть,
воспитать в себе внимание, уважение, интерес.
Необходимо выделить ключевые слова, обозначающие важнейшие, по разным причинам ставшие периферийными, реалии и понятия духовной и материальной культуры, изучая их в контексте истории народа. Судьба слов позволит проследить их глубокие связи со
многими сторонами жизни народа, постичь систему представлений о
мире, понятий, жизненных установок, правил, законов, по которым
он жил. Это изучение обнаружит связи, ранее не улавливаемые, помогая понять природу духа и поведения народа, восстанавливая утерянную связь времен.
Слова истина, добро, милосердие, правда, любовь, красота, вера, честь, долг, совесть, закон… Изучая их историю с момента возникновения до наших дней, мы обращаемся как к лексикографическим источникам, начиная с праславянского лексического фонда и
прослеживая дославянский этап развития, так и к культовым текстам
(Библия, Евангелия, Жития святых, слова-проповедники), а также
фольклору, «светской» литературе, философским текстам и живой
разговорной речи современников [2].
Слово «праведник» означает человека, в своих поступках и поведении ни в чем не погрешающего против требований нравственности. Чем чище совесть, подсказывающая человеку, где правда, а где
ложь, тем лучше человеку. Сердце у такого человека становится зрячим, у него открывается внутреннее духовное зрение. Он как бы всем
своим существом чувствует и знает правду. Человека, который живет
по совести и по высшей правде, которому доступно духовное зрение,
называют праведником. В христианской Руси праведнику воздавали
честь и хвалу [4]. А про человека с чистой совестью и благородством
души и сейчас говорят: «Это человек чести» [3].
Совесть – это способность человеческого духа к различению
добра и зла, сознание добра и зла (св. Игнатий Брянчанинов), естественный закон, требующий от человеческого ума богоугодной жизни
(св. Авва Дорофей).
«Во всех делах своих, как светильником, пользуйся руководством совести…» (преподобный Нил Сорский). В слове «совесть» корень «весть» вместе с частицей «со» указывает на «сообщение» и
«содействие». Человеческая совесть изначально действовала не одна.
В человеке до грехопадения она действовала совместно с Самим Богом, пребывающим в человеческой душе, Своей благодатью. Через
совесть человеческая душа принимала весть от Бога, поэтому совесть
и называют гласом Божьим или гласом духа человеческого, просвещаемого Святым Духом Божьим [5].
Любовь в христианском понимании – это дар Святого Духа. Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам
(Рим. 5, 5). Это тот необходимый дар Святого Духа, без которого христианская вера и жизнь вообще невозможны [5].
Милосердие исстари обозначало свершение добра и оказание
бескорыстной помощи нуждающимся. Милосердие или благость –
одно из главных проявлений любви. Милосердие – это постоянное
настроение души, владеющее сердцем чувство любви, выражающееся
в сострадании и жалости, жалении ближних, доброте, благости и доброжелательности, искренности и благосклонности, честности и справедливости по отношению к ближним (в Новом Завете словом «милосердие» переводятся с греческого языка различные термины, выражающие разные оттенки этого понятия. Например: ελεοζ – сострадание, милость, милосердие (Исх. 20:6); οικτιρµοζ – сострадание, сожаление, жаление, щедрость, милосердие (см. Лк. 6:36; Иак. 5:11; Кол.
3:1); συµπαθια – сострадание, милость (1 Петр. 3:5); αγαθωσυνη – доброта, благость, милосердие; χρηστοζ – хороший, добрый, честный, полезный, благородный, милосердный (ср. 1 Кор. 13:4); ζρηστοτηζ –
честность, доброта, благосклонность, благость, милосердие (Гал.
5:22; Кол. 3:12); долготерпение к согрешающим и прощение обид, и
любовь к врагам. Наиболее активно оно начало проявляться на Руси с
принятием христианства [5].
Слово благотворительность имеет два корня: благо- и творить. Благо – одно из имен Бога. Высшее благо, высшее счастье
для человека состоит в том, чтобы выполнить свое назначение: жить
по воле Божией. Созданный по образу Божию человек стремится к
Первообразу. По Божьему Промыслу человек призывается к Богоуподоблению и Богообщению; ведь источником высшего блага является только Сам Бог (см. Мф. 19:17, Мк. 10:18, Лук. 18:19) [5]. На Руси благотворительная деятельность началась сразу после принятия
христианства. Великий князь Владимир повелел, чтобы всякому ни-
96
97
щему, приходящему на княжеский двор, выдавалось, что ему нужно:
пища, питье и деньги.
Вера – основная христианская добродетель, заключающаяся в
добровольном согласии человеческой воли на принятие Богооткровенной Истины. На древнееврейском языке слово «вера» звучит как
«эмуна» – от слова «аман», верность. «Вера» – понятие очень близкое
к понятию «верность, преданность». Вера же есть осуществление
ожидаемого и уверенность в невидимом (Евр. 11:1). «Без веры угодить Богу невозможно» (Евр. 11:6). Христианство – «вера, действующая любовью» (Гал. 5:6) [5].
Добро – исполнение человеком Божественной воли, ведущей его
к духовному совершенству, а также сам Бог как Источник духовного
совершенства. Добро есть акт свободной человеческой воли, следующей за всесвятой волей Бога. Бог обладает совершенной святостью,
Он совершенно чист от всякого греха, непричастен никакому злу,
любит одно только добро. Он, Источник добра, Сам является
наивысшим Добром для Своих созданий, ибо желает видеть их подобными Себе и вечно соединенными с Собой. Он имеет благо Своей
Сущностью и любое благо, какое только можно себе мысленно представить, содержится в Нем. Он есть Добро по Самому Своему Существу и, Сам будучи Добром, на все распространяет лучи Своей благости. Наука о добре и зле находится в Священном Писании и творениях многих святых [5].
Различение слов «благо» и «добро» представляет счастливую
особенность русского языка – предпосылку для отнесения «блага» к
высшей метафизической реальности – Богу, а «добра» к этической
характеристике. Исполнение всеблагой Божественной воли и есть постоянное возрастание человека в добре, ведущее к воспитанию человеческих добродетелей [5].
Долг – налагаемое на человека со стороны его разума требование поступать в соответствии с нравственным законом [5].
Изучение происхождения названий сел, улочек, овражков, прудов, перекрестков и мостов, малых рек, забытых колодцев, улиц городов и памятных мест служат воспитанию патриотизма. Собирание
этих материалов, которое может проводиться самими школьниками
по линии кружков, факультативов, школьных научных обществ, чрезвычайно целительно духовно.
Представление о феноменальности «своего» в языке вырабатывает умение эту феноменальность заметить, выделить, «поднять с
земли» как привычную, никем не замечаемую, безынтересную безделушку. Нужно научить задумываться над тем, почему мы так говорим
и что говорим так мы, но не говорят другие, а другие говорят иное,
потому что иначе думают и живут. Это сравнение необычайно плодотворно с точки зрения как познания, так и воспитания. Оно позволяет
выявить уникальные психологические, философские особенности
языка народа, его историческую обусловленность. Вспомним замеча-
ния В.Г. Белинского о маленьком слове «авось», в котором «вся душа
русского», о непостижимой для европейцев тайне русского слова
«ничего», задумываемся над смыслом поговорки «Помирать собирайся, а рожь сей», в которой синтезирован поиск философской мысли о жизни и смерти, начиная с философии веданты [3]. А всем известное слово «просвещение», над смыслом которого мы даже и не
задумывались, не задумывались и откуда оно пришло. А, тем не менее, этого слова нет ни в каком языке, только в русском. Просветить –
не значит научить или наставить, или образовать, или даже осветить,
но всего насквозь высветлить человека во всех его силах, а не в одном
уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь.
Слово это взято из нашей церкви, которая уже почти тысячу лет его
произносит [5].
Стать искусным собеседником очень важно, но еще более важно
научиться понимать окружающих людей. Жизнь, фольклор и художественная литература дают нам замечательные образцы общения. Знакомя с этими образцами учащихся, мы поможем им лучше овладеть
этим искусством.
«Язык видоизменяется с каждым поколением. Только в суете
быта люди не замечают этих пришельцев. Но пусть будут они достойны великого языка, данного великому народу. Многие отличные
определения оказываются временно загнанными, ибо их твердят, не
придавая истинного смысла. Во время душевных смятений человек
уже не может осознать всю красоту им произносимого. В стонах и
воплях нарушается песнь. Но пройдет боль, и человек опять почувствует не только филологически, но сердечно, какое очарование живет в красоте речи. Прекрасен русский язык, и на нем скажутся лучшие мысли о будущем», – писал русский художник, писатель и поэт,
путешественник, общественный деятель, педагог Николай Рерих.
Примечания:
1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
2. Вейсгербер Й.Л. Язык и философия // Вопросы языкознания. 1993. № 4.
3. Жинкин Н.И. Язык. Речь. Творчество. М., 1998.
4. Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. М., 1960. Ч. 1.
5. Православная энциклопедия «Азбука веры» // http://azbyka.ru/dictionary/17/
sovest-all.shtml.
Х.И. Нагучев
РУССКИЙ ЯЗЫК СБЕРЕЖЕТ РОССИЮ
зык в жизни этноса играет важную роль. В современных условиях динамичных социальных изменений и роста национального самосознания возрастает значение языка как этнической
ценности и символа национального возрождения.
Но положение языка в обществе, его развитие обусловлено языковой политикой. Языковая политика, являясь одним из аспектов
Я
98
99
национальной политики государства, представляет собой сознательное
воздействие государства на функционирование языка в обществе,
находящемся на той или иной государственной или административной
территории. Языковая политика реализует языковую жизнь общества,
условия существования языков, сферы их использования и тем самым
оказывает целенаправленное воздействие на языковую ситуацию.
Среди шести тысяч языков мира русский язык – один из наиболее развитых, красивых и музыкальных. В нем заложен исторический
опыт русского народа, отражены его величайшие достижения в области науки и культуры. Но жизнь языка неотделима от жизни страны,
все негативные явления последних лет сразу же отразились и в речи.
Поэтому неудивительно, что состояние русского языка уже давно
волнует российское общество. С начала перестройки ученые единодушны в признании бурной динамики изменений, но в оценке этой
динамики их мнения расходятся: одни называют ее демократизацией,
другие – вульгаризацией. Часть ученых обращает внимание на жаргонизацию, криминализацию русского языка, засилье англоамериканизмов, размывание литературной нормы и негативную роль
средств массовой информации, сокращение числа говорящих на русском языке, ухудшение качества владения языком и целый ряд других
неблагоприятных явлений, вызывающих, по меньшей мере, озабоченность.
Их оппоненты, напротив, ссылаясь на исторические примеры,
доказывают, что ничего особенного не происходит, что многие языки
испытывают в своем развитии сильнейшие иноязычные влияния,
«впитывают» многочисленные заимствования без вреда для своего
«здоровья», что изменения происходят лишь в речи, а система языка
остается «незамутненной», да и вообще язык – это лишь код, который
не может быть оценен в категориях «хорошо» – «плохо»; он просто
служит решению коммуникативных задач, то есть обеспечивает общение и понимание. Русский язык – язык могучий, имеющий множество сфер функционирования, поэтому ему все нипочем.
Слово – не только орудие общения, это также хранилище умственного, чувственного, духовно-нравственного и практического
опыта. А еще – среда обитания и основной способ духовного бытия;
главный инструмент освоения окружающего мира; школа мысли и
основное средство получения знаний; памятник культуры. В высшем
проявлении – это духовное состояние и святыня народа.
Другими словами, язык и словесность в целом образуют основу
для формирования понимания мира и для становления личности человека. Они также лежат в основе устроения образования, науки,
культуры, по существу, всей жизни нации. Степень владения языком
прямо пропорциональна уровню образованности, а, в конечном счете,
успехам науки и состоянию культуры. Объявившие войну русской
культуре и русской истории недруги России, в том числе и в самой
России, понимают: чем примитивнее язык, тем примитивнее мышление человека, тем легче таким человеком управлять. Поэтому языковой уровень носителей языка – это вопрос стратегический и политический.
В настоящее время руководители сферы образования в РФ вожделенно смотрят на Запад, активно внедряя «западные методы». В
связи с этим необходимо помнить, что полстолетия назад верховный
советник по делам образования США Морис Стерлинг писал: «Сила
нации заложена в ее искусстве, музыке и литературе в такой же степени, как в ее физике и электронике. Тот, кто полагает, что великая
поэзия или знание классической литературы не является существенными не только для качества, но и для жизнеспособности нации и ее
культуры, пренебрегает уроками прошлого» [1]. Еще древние римляне говорили: «Чей язык – того и власть». И отнюдь не случайно
развитые страны затрачивают большие средства для распространения
своих языков по всему миру. Нелишне напомнить, что русский язык
считается одним из шести рабочих языков ООН. Однако во второй
половине XX в. фактическим языком международного общения стал
английский.
20 лет назад русским языком владели 350 миллионов человек.
Почти 600 тысяч зарубежных специалистов были подготовлены в советских высших и средних специальных учебных заведениях. Сегодня президенты десяти стран мира неплохо говорят по-русски. Но за
последние 15 лет число владеющих «великим и могучим» сократилось до 260 миллионов. По прогнозам ученых через 25 лет русский
язык может вообще перестать быть мировым языком. Пока он занимает четвертое место среди наиболее распространенных языков, следуя за английским, китайским и испанским [2].
Русский язык составляет фундамент богатых культурных традиций нашего Отечества, его духовных ценностей. Как язык межнационального общения, он обеспечивает единство народов России. А признание данного факта означает, что защита русского языка – важнейшая государственная задача.
«Летом 2011 г. Россия учредила, наконец, через год после того,
как это сделала ООН, День русского языка. Празднуется он 6 июня, в
день рождения Александра Сергеевича Пушкина. А 21 февраля, вскоре после печальной даты его смерти, мир отмечает Международный
день родного языка, который учрежден ЮНЕСКО для защиты культурного многообразия и предотвращения угрозы вымирания языков.
По данным экспертов этой международной организации, в опасности
сегодня находится почти половина из 6 тысяч языков мира, в том
числе 120, на которых говорят граждане России. Каждые две недели,
считает американский лингвист Дэвид Хариссон, в мире исчезает
один живой язык. Причины – в демографической ситуации, миграции, нарушении естественной передачи от родителей к детям, когда
100
101
взрослые представители малых народов, желая помочь детям быстрее
вписаться в более сильную языковую среду, начинают говорить с ними дома на языке большинства.
Казалось бы, к русскому, родному для большинства населения
нашей страны языку, все эти угрозы отношения не имеют. Ведь на
нем в мире говорят примерно 260 миллионов человек. Но с развитием
коммуникаций и усилением глобализации престиж русского, как и
языков многих других развитых стран, стремительно падает под
натиском английского, практически захватившего важнейшие сферы
международных коммуникаций – политику, экономику, науку, образование. В школах большинства стран СНГ, где совсем недавно русским владело большинство, его перевели в разряд факультативных, а
в странах бывшего соцлагеря его теперь почти не изучают» [3]. Кажется, только мудрые китайцы, способные предвидеть будущее, продолжают выпускать и российскую классику, и современную литературу и вместе с английским учить и русский язык. Китайцам русский
язык нужен для внешних связей с Россией и для внутреннего духовного обогащения, которое лучшая русская литература дает в избытке.
Впрочем, что уж кивать на соседей, если за последние двадцать
лет «преобразователями» сферы среднего образования России разрушена система словесности в школе. Недопустимо сокращено количество текстов для изучения, уменьшено количество часов по предметам «русский язык», «русская литература», «история». Отменена основная обучающая форма письменных испытаний по словесности –
сочинение и введены способы проверки, которые ориентируют обучение на систему дрессировки, механическое нетворческое восприятие (ЕГЭ, тестирование и т. п.).
Дело дошло до того, что ректор МГУ В.А. Садовничий был вынужден открывать в своем университете специальные курсы русского
языка, чтобы хоть отчасти закрыть «прорехи» школьного обучения.
Однако положение дел в большинстве вузов РФ оставляет желать
лучшего.
Сегодня большая часть молодежи (в том числе учащейся) не владеет русским языком на культурообеспечивающем уровне. Катастрофически упал интерес к чтению, типичным явлением становится незнание русской истории, равнодушное отношение к жизненно важным
духовным проблемам. Заметно снизился уровень духовных запросов и
духовной жизни значительной части молодежи.
Против русской словесности, литературы, мировое значение которой признано человечеством, против литературы, которая не только
арсенал памяти великого русского слова, но и отражение духовноисторического движения нации, средоточие наших духовных святынь, национальных идеалов, без которых немыслимы самосознание,
самостоятельность и подлинная свобода человека, идет настоящая
необъявленная война «реформаторов».
Молодежь утрачивает связь с великим духовным наследием
своего народа, отчуждается от истинной культуры, лишается грамотного представления о русской литературе и мире, ею отраженном.
Это признак несомненной деградации основ духовного существования независимого государства.
Настоящим бичом российского общества стала ненормативная
лексика. Многие используют нецензурную лексику вполне привычно,
молодежь считает это модным. Но, засоряя язык, мы не понимаем,
что уродуем свои собственные души, свой образ жизни. Пугающей
тенденцией становится употребление нецензурщины писателями,
журналистами, деятелями культуры и искусства, политиками. Русский мат можно встретить в газетных и журнальных публикациях,
услышать в кинофильмах и телепередачах. Все чаще можно услышать фразу: «Без мата нет русского языка». Жаль сторонников такого
мнения. Когда мы портим язык, он «мстит» нам, портя нас самих. Защитим наш язык, защитим самих себя, своих детей. И тогда будем говорить по-прежнему на русском языке, о котором писал Алексей Толстой: «…гибкое, пышное, неисчерпаемо богатое, умное, поэтическое… орудие своей социальной жизни, своей мысли, своих чувств,
своих надежд, своего великого будущего…» [3].
Языковой вопрос в России требует крайне деликатного подхода.
С одной стороны, следует поддерживать языки малочисленных народов, не давать им деградировать и исчезать – то, что, по некоторым
данным, происходит с рядом малых языков мира. С другой – русскому языку нужна защита ничуть не менее активная, поскольку он переживает катастрофическое обеднение и вульгаризацию. Никогда за
всю свою историю он не испытывал такого нашествия иноязычия. А
ведь русский язык – главная скрепа Русского мира. Русский писатель
В. Максимов предостерегал: «Исчезновение с лица земли народов и
государств всегда начиналось с утраты языковой культуры, с отказа
от языковой самостоятельности, с капитуляции перед лингвистической экспансей» [4. С. 3]. Сегодня идет настоящая подмена русского
словаря, когда русские слова совершенно произвольно заменяются
иностранными, главным образом, англо-американизмами. Сегодня в
России обмениваются месседжами, обсуждают контенты, ведут дискурсы и дискуссии, проводят кастинги и секвестры, определяют мейнстримы, делают ребрендинги, аутсорсинги, осуществляют транши и
трансферты, улучшают имидж банков, корпораций и даже страны,
избегают конфронтации, добиваются консенсусов. Россияне не проверяют, наблюдают и советуют, а занимаются мониторингом, экситполлом, верификацией, аудитом и консалтингом. Палатами Законодательного собрания руководят спикеры. Городами управляют мэры и
префекты. Властная верхушка стала элитой, избиратели – электоратом. Речи составляют спичрайтеры, над обликом важных персон трудятся имиджмейкеры. Разгосударствление стало приватизацией, а
сверхобман граждан – ваучеризацией. Введение в должность и отре-
102
103
шение от нее называют инаугурацией и импичментом и т. д., и т. п.
По этому поводу известный ученый-языковед В. Костомаров заметил:
«Происходит некая духовно-языковая оккупация нашего сознания –
своеобразная америкомания… Чужие слова в неупорядоченной и неограниченной массе возбуждают агрессивность... прививают… чужеродный взгляд на мир» [5. C. 223].
Настало время, когда через укрепление внутрироссийского и
международного статуса русского языка необходимо поддержать основы государственного русского самосознания, основы России. Отсутствие должной государственной заботы о языке подтачивает духовные основы этноса, составляющего более 80 % населения страны,
что создает угрозу существованию самого государства.
Русский язык – родной дом для всех, кто своей жизнью творит
единую культуру, благодаря которой и выживает на одной земле. Тем
более все российские народы за сотни лет обогатили русский язык и
своим поэтическим мировидением, и особенностями своего исторического сознания, о чем свидетельствует и наша литература. Все
народы России стали частью огромного русского мира, сохранили в
нем свою культурную уникальность, а русский мир уже немыслим
без них. И государственная забота о русском языке – не что иное, как
дальнейшее укрепление основ общегосударственного дома.
У восточнославянских племен были опасные соседи. Низовья
Волги занимал могущественный Хазарский каганат, которому подчинялись и платили дань поляне, северяне, радимичи и вятичи. Со стороны севера были нередки набеги варягов – народов Скандинавского
полуострова. Словене, чудь, кривичи и меря подчинялись варягам,
которым платили дань. В 862 г. варягов изгнали за море. В этом же
году четыре славянских племени, изгнавшие варягов, якобы призвали
на княжение заморского князя Рюрика.
Итак, Рюрик становится славянским князем. Однако, что он сделал за период своего правления? Ведь образованием древнерусского
Киевского государства следует считать момент полного слияния двух
центров Древней Руси – Киева и Новгорода, в то время как Рюрику
было свойственно раздавать города своим приближенным. Более того, версия формирования русского государства скандинавскими
народами сомнительна еще и с той точки зрения, что эти народы не
имели государственности в своих исконных землях, т. к. Швеция
(предположительная родина Рюрика) была сформирована к 900 г.
По данным «Повести временных лет», в 879 г. Рюрик умер,
оставив своего годовалого сына Игоря человеку, известному в русской истории как Вещий Олег. Парадоксально, но официальная история утверждает, что Рюрик был первым создателем государственности на Руси, однако этой великой личности автор «Повести…» по каким-то причинам практически не уделяет никакого внимания, лишь
упоминая о нем, как о существовавшем человеке.
Во время правления Олега происходит настоящий переворот в
русской истории. Фактически за три года этот князь создает мощнейшую державу. Он объединяет все восточнославянские племена, соединяет север и юг будущей Руси и создает единый центр – Киев, который, после освобождения от Аскольда и Дира, нарекает матерью
городов русских, т. е. столицей своей державы. Этот выбор не был
делом случайным. Расположенный на берегу Днепра, он связывал
Русь с Византией и с внешним миром, что очень важно для любого
государства.
Стоит также отметить, что действия Олега были изначально
направлены на уничтожение варяжского клана, начиная с Любича и
Смоленска, причем при помощи варягов, чуди, словен, мери, веси и
кривичей. Смысл был в том, что требовалось уничтожить давно расколовшуюся власть. К тому же, принципы обложения данью у варягов осуществлялись сугубо силой. Варяги обогащали собственные
кланы и не имели дружественных отношений между собой.
После формирования державного центра Олег продолжает
настойчиво присоединять оставшиеся племена: древлян, северян, радимичей и полян, с которых снял хазарскую дань и распространил
свою, но меньшую. Можно утверждать, что расширение территории
державы требовало формирования общей армии с центральным командованием.
Примечания:
1. Троицкий В.Ю. Будущее русского языка – это судьба России // Правда.
2011. 8–11 апреля.
2. Офицеров А. Словом русским сильны и едины // Правда. 2011. 4–9 марта.
3. «Души моей, судьбы моей язык!» // Литературная газета. 2012. № 6 (6357)
18–24 апреля.
4. Цит. по: Сычева Л. Русский язык, русская культура, русский мир // Российская Федерация сегодня. 2007. № 14.
5. Цит. по: Распутин В.Г. Эти 20 убийственных лет. М., 2012.
Д. Петришин
У ИСТОКОВ РУСИ
осударство – это особая политическая организация общества,
осуществляющая управление, охрану его экономической и социальной структуры. По большому счету, государство имеет
право быть только при условии, когда его деятельность направлена на
создание благоприятной ситуации для проживания входящего в его
состав населения, но никак не для обогащения за счет этого населения единиц власти.
Начало истории государственности Руси, как правило, относится к периодам либо ее крещения, либо формирования первой государственности, связываемой с призванием варягов, в частности Рюрика с
дружиной. В сознании людей государство в средние века связывалось
с личностью его правителя.
Г
104
Но на этом рост державы Олега не заканчивается. Благодаря
утверждению Киева как столицы ему удается наладить торговые отношения с Византией, считавшейся тогда центром мировой торговли.
Более того, к концу своей жизни Олегу удалось поставить на место сильнейшее государство того периода – Византийскую империю.
Данное действие было совершено, в первую очередь, для утверждения русского государства на мировой арене, а, во-вторых, для утверждения режима свободной торговли русским купцам внутри греческого государства.
Фактически за весь этот довольно короткий период Олег смог
освободить славянские племена от варяжского засилья, от власти Хазарского каганата, организовать защиту рубежей государства от
внешних врагов и обеспечить выгодные условия в торговле с Византией.
К периоду, когда Олег сел на княжение в Киеве, объявив его
«матерью городов русских», славянские языки хоть и были ближе
друг к другу, нежели теперь, тем не менее, являлись уже дифференцированными языками с достаточно отчетливо выраженными, присущими отдельным из них, особенностями.
Первую литературную обработку славянские языки получили в
60-х гг. IX в., однако принято считать, что письменность в Киевской
Руси появилась с принятием христианства. Если принять данную точку зрения, то необходимо признать, что письменность, созданная Кириллом и Мефодием, обошла мощнейшую славянскую державу стороной больше чем на сто лет, что представляется достаточно дискуссионным.
Чтобы начать процесс взаимодействия некогда разобщенных
племен, требовался общий славянский язык. Отсюда на Руси и появляется солунский диалект, уже закрепленный наличием азбуки, как
основной литературный язык славян, причем понятный для всех племен и нейтральный для Киевской Руси.
Более того, чтобы сохранить статус державы на мировой арене,
требовалась и общенародная письменность. Подтверждение этому –
три знаменитых похода Руси на Царьград в 907, 911 и 944 гг., по итогам которых было подписано 3 мирных договора. Данный факт свидетельствует о том, что представители Руси имели грамоту. Иначе
любой письменный договор для них не имел бы значения и смысла.
Некоторые историки склонны считать, что договоров не существовало, т. к. оригиналов не сохранилось. Однако стоит отметить, что автор
«Повести…» подробно описывает содержание и цели этих договоров.
В связи с этим можно предположить, что появление старославянского языка на Руси было связано с процессом объединения племен, становлением древнерусского государства на мировой арене, поскольку для его успешного функционирования требовалось наличие
собственной письменности.
105
Л.С. Сальская
ПРОБЛЕМЫ ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ
СОВРЕМЕННОЙ МОЛОДЕЖИ
Что я могу знать?
Что я должен делать?
На что я могу надеяться?
И. Кант
трем кантовским вопросам, суммирующим, по мнению великого мыслителя, всю философскую проблематику, в настоящее
время можно еще многое добавить. Кто мы? Куда мы идем? Какие цели сегодня можно ставить? Как воспитывать духовнонравственную культуру современной молодежи? Из чего она складывается сегодня?
За последние несколько лет в библиотеке гимназии № 5 разработан целый ряд программ по развитию духовно-нравственной культуры учащихся. Не утопией представляется мысль выдающихся мыслителей современности о том, что XXI в. должен осознать задачу нравственного развития человечества как приоритетную и вывести на передовой рубеж прогресса гуманитарные науки и классическое искусство с целью преодолеть отставание нравственного развития человечества от его интеллекта. В условиях школьной библиотеки это означает: донести до ума и сердца ребенка, подростка, юноши и девушки
шедевры отечественной и мировой литературы, а также книги по отечественной и мировой истории и культуре, которые передают всем
поколениям нравственный опыт человечества, учат размышлять о человеке и людях, видеть жизнь с высоты истории.
Свою задачу педагогический коллектив гимназии видит так:
опираясь на прошлое, формировать настоящее, чтобы выстраивать
будущее. Как развивать духовно-нравственную культуру современной
молодежи? Как заложить это необходимое качество детям, живущим в
XXI в. – веке компьютерных игр, телевизионных шоу, когда разрушены
прежние идеалы и не успели или только начали формироваться новые?
Педагоги убеждены, что у учащихся необходимо воспитывать чувство
любви к своей земле, языку, книгам, подвижникам Земли Русской. Решению этой сложной и, в то же время, благородной задачи подчинена
программа по развитию духовно-нраственной культуры учащихся
«Пусть будет добрым ум у вас», разработанная в библиотеке гимназии
№ 5. Она включает в себя несколько направлений. Остановлюсь на
первом из них – «Язык наш сладок, чист, и пышен, и богат».
Ежегодно в библиотеке проводятся различные мероприятия, посвященные Дню славянской письменности и культуры. Это книжные
выставки-экскурсии, обзоры, интеллектуальные состязания, такие как
«Аз и Буки – основа науки», «Славянские письмена», сценическая
композиция «Они подарили нам азбуку».
К
106
107
Создатель славянской азбуки Кирилл был прав, утверждая, что
созданная им и Мефодием азбука – это только фундамент будущего
языка. Братья смогли совершить большее – создать письменный язык.
Подобно тому, как бушующая водная стихия, вливаясь в русло, превращается в полноводную реку, так живую стихию славянских языков
Кириллу и Мефодию предстояло направить в строгое русло грамматики, придать языку стройность и красоту. Им это удалось. И до сих
пор мы пользуемся великим их созданием. Из Болгарии кириллица
попала в Киевскую Русь.
В этом году празднование юбилейного Дня славянской письменности и культуры прошло в гимназии в форме интеллектуального состязания. Творческие группы учащихся, самостоятельно работая с энциклопедическими источниками, смогли ответить на следующие вопросы:
– из какого произведения древнерусской литературы мы можем
узнать о Кирилле и Мефодии? (Это знаменитый памятник древнерусской литературы «Повесть временных лет»);
– назовите древнейшую книгу на Руси, написанную кириллицей.
(«Остромирово Евангелие»);
– в мае 1912 г. в Москве был открыт памятник отцам славянской
письменности Кириллу и Мефодию. На какой площади установлен
памятник? (На Смоленской площади.)
В рамках проекта «В библиотеку на «минуту славы» учащимся
были предложены конкурсы, разработанные совместно с учителем
русского языка и литературы гимназии Евгенией Дмитриевной Саенко, которая училась в Болгарии в Великотырновском университете
имени Кирилла и Мефодия. Город ВеликоТырново – это старинная
столица Болгарии. Братья Кирилл и Мефодий в IX в. открыли здесь
свою Книжную школу на холме Святой Лес.
Учащиеся получали «минуту славы», справившись со следующими вопросами: перевести с болгарского языка «Гимн славянской
письменности»; назвать последователей, учеников Кирилла и Мефодия, которые распространяли славянскую письменность в другие славянские земли; почему братья Кирилл и Мефодий были возведены в
сан Святых; какой алфавит был взят за основу создания славянской
азбуки; где впервые появились печатные произведения на славянском
языке и др.
Красота русского языка, его богатство и выразительность явственно проявляется в русской речи, в произведениях писателейклассиков. Перед библиотекой стоит сложная и ответственная задача
– не подменяя уроки литературы, помочь детям узнать и полюбить
русскую классическую литературу, произведения известных авторов,
получивших признание временем.
Чрезвычайно важно понимать, что книга, как ничто другое,
насыщает душу молодого человека, дает ему нравственные ориенти-
ры. Книга существует несколько тысячелетий. Люди стремились запечатлеть и передать своим современникам и потомкам то, что считали жизненно важным и необходимым. Нельзя не согласиться с В. Розовым, который считает, что писатель знает что-то такое, до чего не
может додуматься обычный человек, он может посредством слова выразить мысль, которая пронзает душу [1. C. 69].
Вот уже 8 лет библиотека выписывает журнал «Путеводная
звезда. Школьное чтение», который является гуманитарным образовательным журналом для юношества, рекомендован Министерством
образования и науки РФ для программного и внеклассного чтения
учащихся 6–11 классов. Обращение к этим журналам, содержащим
шедевры русской, мировой и современной детской и юношеской литературы, происходит в различных формах. Это и «Клуб любителей
чтения вслух», и заседание клуба «Ключ» (клуб любителей чтения),
книжные выставки «Друзья Путеводной звезды».
Мы обращаемся к произведениям Виктора Астафьева и Вениамина Каверина, к замечательной книге Владислава Бахревского «Бородинское поле», рассказывающей о жизни сверстников наших учащихся
перед нашествием Наполеона, к книгам Владимира Железникова «Чучело-2, или Игра мотыльков», Н. Дубова, В. Крапивина, В. Воскобойникова и мн. др. Мы надеемся, что через общение с книгой, с ее героями ученики получают истинные уроки Доброты, Духовности. Мы помогаем подросткам понять, что каждый должен нести ответственность
за свою судьбу, сверять свое поведение с нормами морали и нравственности.
Большую помощь в духовно-нравственном развитии и воспитании учащихся оказывает журнал «Детская роман-газета». Работа с
рубриками этого журнала входит в программу работы библиотеки под
названием «Подвижники Земли Русской»: библиотечные часы «Преподобный Стефан Пермский» (Преподобный Стефан Пермский родился в древнем северном городе Великий Устюг, примерно в 30–40
гг. XIV в. В 25-летнем возрасте Стефан приезжает в Ростов. Ростовский монастырь, где он обосновался, славился как центр книжности.
К услугам братии была богатейшая библиотека. Деятельность славянских просветителей, равноапостальных Кирилла и Мефодия, вдохновила Стефана. Изучив пермский язык, он стал трудиться над созданием пермской азбуки.); «Великий князь Московский Дмитрий Донской»; беседа-диалог «Подвиг митрополита Филиппа»; беседа-обзор
«Кузьма Минин».
Подпрограмма «Русский музеум» включает в себя такие мероприятия:
– выставка-диспут «Главное есть созерцание» А. Саврасов;
– библиотечный час «Донская икона Божией Матери»;
– поразмышляем вместе «Художник мудрый, искусный, светоносный... Дионисий»;
108
109
– беседа-обзор «Мастер русского портрета Федор Рокотов».
Подпрограмма «Лицей» ставит своей целью просвещение учащихся через лучшие традиции духовно-нравственной культуры и истории. Сюда входят:
– библиотечный проект «Как появились имена», «История
имени»;
– беседа-обзор «Балет – волшебная страна»;
– библиотечный час «Азбука живописи».
Большой интерес у учащихся вызывает сравнительно новый
журнал для молодых «Крылья». Умный, интеллигентный, нравственно-ориентированный, он пришелся по душе учителям и учащимся.
Журнал содержит следующие рубрики: «Гость номера» – это встреча
с интересным человеком, который дает нравственные ориентиры подрастающему поколению; «Истоки», «Открытый мир», «Галерея» помогают библиотекарю вместе с учащимися отправиться в Зарайский
Кремль или познакомить детей с историей Троице-Сергиевой лавры.
Каждый журнал содержит литературное приложение, в котором печатаются лучшие произведения молодых авторов или произведения известных писателей.
Обобщая сказанное, необходимо отметить, что духовнонравственное развитие и воспитание учащихся являются социальным
и государственным заказом и первостепенной задачей современной
системы образования. Образованию отводится ключевая роль в духовно-нравственной консолидации российского общества. В своей
работе педагогический коллектив гимназии стремится следовать
наставлению академика Дмитрия Сергеевича Лихачева, который
считал, что родной край, его история – это основа, на которой только и может осуществляться рост духовной культуры всего общества
[2. C. 11].
В руках библиотекаря уникальный воспитательный ресурс, каким располагает только он – универсальные книжные фонды. Если
взглянуть на них с позиции традиционных культурных ценностей, то
актуальными окажутся и народная педагогика, сосредоточенная в
фольклоре. Более значимыми становятся книги по истории нашей Родины, ее славных победах, вкладе России в мировую культуру. На передний план выходят книги о жизни замечательных людей нашей
страны: полководцах и солдатах, спасших Россию на полях сражений,
писателях, музыкантах, художниках, воспевших ее в своих творениях.
Особое место в круге чтения учащихся должны занять книги о природе России, родном крае.
В «Концепции духовно-нравственного развития и воспитания
личности гражданина России» отмечается, что «современный национальный воспитательный идеал – это высоконравственный, творческий, компетентный гражданин России, принимающий судьбу Отечества как свою личную, осознающий ответственность за настоящее и
будущее своей страны, укорененный в духовных и культурных традициях» российского народа [3. C. 11]. Целостное духовно-нравственное
развитие детей понимается как решение следующих задач: формирование духовно-нравственных качеств личности на основе традиционных российских духовно-нравственных ценностей; создание и развитие системы духовно-нравственного и патриотического воспитания
обучающихся в школе; консолидация деятельности школы, семьи,
общественности в духовно-нравственном воспитании молодежи.
Примечания:
1. Розов В. Насыщение книгой // Библиотековедение. 1999. № 6.
2. Лихачев Д.С. Письма о добром и прекрасном / сост. и общ. ред. Г.А. Дубовский. М., 1989.
3. Данилюк А.Я., Кондаков А.М., Тишков В.А. Концепция духовнонравственного развития и воспитания личности гражданина России в сфере общего
образования. М., 2010.
А.М. Сиюхова
СОХРАНЕНИЕ ЭТНОКУЛЬТУРНЫХ ТРАДИЦИЙ
В МОЛОДЕЖНОЙ СРЕДЕ
(региональный аспект)
егодня в эпоху глобализации и информационного общества существует проблема сохранения и актуализации отношений традиционного типа в современной этносреде, без которых невозможно дальнейшее развитие этнической культуры. Вследствие этого
необходимо решить научную задачу выявления места традиционных
ценностей и форм социальных отношений в условиях современного
мира.
Современный город испытывает на себе множество влияний,
связанных с развитием экономики, политики, культуры и, в целом,
цивилизации. Этнические сообщества в городах, попадая в ситуацию
влияния данных сфер, а также воздействия глобализационных процессов, находят способы пластично адаптироваться к новым условиям. С одной стороны, неизбежно происходит взаимная аккультурация
этносов, проживающих совместно. С другой – подсознательный или
осознанный страх утери этнической идентичности заставляет население активно включать этнокультурные практики в культурномассовую жизнь города. Так, в Майкопе проводится ряд городских
мероприятий, имеющих яркий этнический колорит: праздник встречи
адыгского Нового года 21 марта, праздник цветов «Къэгъэгъэштахь»,
фестиваль адыгской народной песни, фестиваль казачьей культуры,
ярмарки, посвященные славянским праздникам масленицы, рождества, крещения и пр.
Сознание полиэтничного социума регионального города, не обладая полной открытостью сознания жителей мегаполисов, приобретает по необходимости черты гибкости и универсальности. Этнич-
С
110
111
ность как фактор традиционной культуры, в основе своей мифологичной, базируется на ночном типе сознания. Городская интернациональная культура сочетает в себе опору на дневное рациональное сознание в сфере труда, образования, с одной стороны, и ночного сознания, связанного со сферой досуга – с другой. Особенно наглядно
структуру сознания городского полиэтничного сообщества можно
обнаружить через участие молодежи в ночной культурной жизни города, так как именно молодежь в первую очередь является преемником культурных традиций, а ночные практики имеют глубокие корни
в архаических культурах.
Мистика как проникновение чувства и мысли за грань обыденности и предметности дает право исследователям относить ее к первой отрасли культуры, которая впоследствии стала основанием для
развития всех остальных форм духовности: религии, искусства, науки
[1. С. 21]. Мистика ночи в силу своей чрезвычайной действенности на
архаическое сознание, вероятно, сразу приняла форму культурного
архетипа, стабильно реализующегося в таинствах рождения, брака,
молитвы, являющихся смысловым содержанием традиционной культуры.
Основатель теории «коллективного бессознательного» К.-Г. Юнг
вел поиски архетипа, способного удержать человечество в его целостности, и нашел его во всех мировых и некоторых национальных религиях в виде «изначального» или «космического человека», «антропоса». Подобный пример приводит автор предисловия к изданию К.Г. Юнга В.В. Зеленский. Он указывает, что в алхимии и гностицизме
есть сходный мотив Человека Света, который падает во тьму или оказывается расчлененным тьмой и должен быть «собран» и возвращен к
свету [2. С. 9]. Тьма как синоним мистики ночи, таким образом, может
рассматриваться как еще один сильнейший архетип, влияющий на
удержание психологической целостности личности и общества в силу
ее природной объективности, неизбежной цикличности и жесткой
увязки с человеческими биоритмами.
Представляется интересным выяснить, насколько возможно, каким образом ночь с ее мистическими свойствами включена в социальную жизнь современной молодежи региона. С этой целью было проведено анкетирование студентов Майкопа (64 человека). Осознавая
трудности выработки измерительных технологий высокой точности в
вопросах духовности и культуры, мы ограничились локальным исследованием, выявляющим лишь некоторые тенденции реализации архетипов ночи в сознании молодого поколения Республики Адыгея.
За основу дифференциации респондентов мы взяли фактор самоидентификации студентов по признаку принадлежности к семьям
традиционного либо современного типов и семьям, сочетающим характеристики традиционных семей (во внутрисемейной практике) и
современных семей (в сфере общественного производства). При этом
в качестве аргумента для обследования полиэтничной совокупности
респондентов послужило положение А.Ю. Шадже о том, что в современной ситуации этническая идентичность личности и группы часто
уступает региональной идентичности, стержнем которой также является опора на традиционные ценности [3].
По утверждению Юнга, «коллективное бессознательное» является итогом жизни рода, оно присуще всем людям, передается по
наследству и является тем основанием, на котором вырастает индивидуальная психика [4. С. 7]. Таким образом, именно семья является
первой инстанцией приобщения ребенка к человеческому миру, и от
нее зависит многое, в том числе и психическое здоровье. Следует заметить также, что в периферийных городах семейные ценности сохраняются и воспроизводятся более стабильно, чем в мегаполисах.
Избранный нами тип дифференциации респондентов показался
более предпочтительным также в силу современных проблем глобализации и цивилизационного подхода в анализе истории и культуры.
В этом смысле все опрошенные студенты являются членами единого
культурного сообщества, определяемого как региональная молодежь.
Дифференциация респондентов по принадлежности к определенному
типу семьи была выявлена из ответов на соответствующий вопрос, в
результате чего выяснилось следующее.
20 % респондентов считают собственные семьи традиционными
во всех отношениях (с типовым и неизменным распределением социальных ролей между членами семьи).
52 % опрашенных определили свои семьи как современные во
всех отношениях (с вариативным распределением семейных социальных ролей).
26 % причислили свои семьи к семьям переходного типа, – традиционным во внутрисемейных отношениях и современных в трудовых коллективах.
2 % затруднились с цивилизационной самоидентификацией.
Для того, чтобы выявить отношение молодежи к ночной праздничной и ритуальной жизни, нами было предложено перечислить все
праздники и обряды, которые проводятся в их семьях. Выяснилось,
что более активно празднуют дни рождения, Новый год и свадьбы
(80–100 %). Кроме этих ответов также были указаны праздники 8
Марта, 23 февраля, хадж в Мекку (1 респондент). В семьях двух респондентов празднуют и пасху, и байрам. Исследование показало, что
наиболее активно проявляют себя в семейных праздниках и ритуалах
семьи, причисляющие себя к традиционному типу, что не вызывает
никаких недоумений. В большей степени удивляет то, что семьи современного типа лишь на малую долю отстают в отношении семейных торжеств от традиционных семей, а наименее активными оказались семьи переходного типа. Можно предположить, что такое положение дел объясняется маргинальностью как формой культурной
112
113
«неприписанности», необходимостью постоянного балансирования
между разными типами общественного и личностного взаимодействия, что отнимает некоторую часть энергии, делая такие семьи более пассивными в практической реализации традиционных практик.
Мы выяснили, какие праздники и обряды принято отмечать ночью. Среди таковых были названы: Новый год (40 респондентов),
Рождество (2), Крещение (2), свадьбы (3), день рождения (1), похороны (1). Разнообразные формы празднования могут свидетельствовать о
сохранении архаических духовных практик, основанных на архетипах
ночной мистики. Выяснению особенностей деятельностной реализации праздника и ритуала был посвящен отдельный вопрос (рис. 1).
Наиболее популярным праздничным ночным времяпровождением для всех категорий респондентов являются застолье, а также походы в гости к родным и соседям. В обоих случаях основным мотивом
подобного способа праздновать является потребность в общении, которая в темпе современной жизни не всегда удовлетворяется полностью в обыденные дни. На наш взгляд, это может поддерживаться
также архетипом ночной коллективной трапезы, сформированной в
эпоху первобытной охоты на крупного зверя, когда вокруг огня собиралось все племя и радостно вкушало добытое днем мясо.
мнению наблюдателей, исполнители танцев относились к своему действу как к работе, по закону сопричастности таким способом дистанционно влияя на животных и программируя удачный исход охоты [5.
С. 186]. В современной культурной жизни региона ночная пляска также может рассматриваться как реализация мистического архетипа, т. к.
именно танец является атрибутивным выражением ментальности коренных жителей Северного Кавказа – адыгов, ингушей, чеченцев и др.
Несмотря на наступление прагматичной эпохи развития индустриального общества, в небольшом объеме сохраняются и такие
формы ритуального мистического ночного поведения как гадание.
Гадание как специфическое социокультурное действо требует отдельного рассмотрения. В предлагаемой анкете не предполагалось
выяснения вопроса о предпочтительных типах и формах гаданий. При
этом нами были получены важные сведения общего плана. По результатам анкетирования выяснилось следующее: гадают не только в
традиционных семьях, но и в семьях, относящих себя к современным.
Это может свидетельствовать о том, что не всегда есть прямая зависимость формы коллективного бессознательного от цивилизационной
характеристики той или иной социальной группы, в данном случае –
семьи. Либо не все молодые люди вполне осознают приоритет традиционных отношений в их семьях.
Ночное пение, которое также используется в праздниках, можно
рассматривать как проявление особой функции музыки расширять и
ограждать жизненное пространство общности [6. С. 5]. Следует признать, что подобная функция музыки в современной ситуации играет
именно такую роль притом, что обитаемое пространство сегодня четко поделено и огорожено овеществленными средствами: стенами, заборами, сейфовыми дверями и т. п. Громко звучащая музыка воспринимается окружающими, не участвующими непосредственно в веселье, как попытка посягательства на их право находиться в «своем»
пространстве, в собственном звуковом поле. Таким образом, на практике сегодня ночное застольное пение есть осознанная или бессознательная попытка включить в пространство праздника весь окружающий мир, не считаясь с желанием не участвующих в застолье соседей.
Иное можно сказать об игре в рамках ночного празднества. Значение игры в структуре культуры наиболее полно обозначил
Й. Хейзинга, утверждая, что, «если проанализировать любую человеческую деятельность до самых пределов нашего познания, она покажется не более чем игрой…». Исследователь определяет феномен игры как заданную величину, существующую прежде самой культуры,
сопровождающую и пронизывающую ее с самого начала вплоть до
сегодняшнего дня. Присутствие игры в человеческой культуре является реализацией определенного качества деятельности, отличного от
«обыденной» жизни [7. С. 7–14]. Исходя из постулата об игре как
предтече культуры, можно логически вывести постулат о том, что иг-
Ответы на вопрос "Что наиболее часто присутствует в ночном
празднике в Вашей семье?"
60%
50%
40%
30%
64,7%
55,8%58,3%
64,7%
59,0%
50,0%
70%
41,7%
38,0%
29,4%
20%
Современные семьи
17,6% 17,6%
16,7%
16,7%
9,0%
5,8%
23,5%
16,7%
11,0%
10%
Семьи переходного типа
Традиционные семьи
походы в гости к
родным или
соседям
игры
гадание
застолье с
алкогольными
напитками
пение
танцы
0%
Рис. 1 - Особенности деятельностной реализации праздника и ритуала
Более поздняя духовная практика дневных постов в жизни охотников в примитивных обществах [5. С. 186], использование дневного
поста в различных религиях развитых обществ также сформировали
архетип ночного застолья и бессознательное ощущение того, что ночью еда кажется вкуснее.
Другим популярным праздничным действием являются танцы.
Танец также может рассматриваться в разряде архетипических практик. Л. Леви-Брюль в этнографических дневниках миссионеров и путешественников обнаружил описание ночных плясок охотников. По
114
115
ра изначально содержала универсальные архетипические свойства
коллективного сознания. Игра взрослых в системе современных цивилизационных условий сама по себе является выходом за рамки собственной личности, а ночь многократно усиливает мистику перевоплощения.
Рассмотрев разнообразные варианты ночных культурных практик в жизни населения современного полиэтничного региона, можно
сделать вывод о том, что в повседневной семейной жизни в достаточной мере сохраняется традиционная форма реализации культурных
универсалий, таких как танцы, гадания, игры, застолья и др. Все перечисленные формы в основном относятся к «ночному» режиму мифологического сознания, направленного на интеграцию сообщества,
укрепление духовных связей. Это позволяет утверждать, что периферийная культурная среда может являться стабилизирующим фактором, противостоящим разрушающему воздействию глобализационных процессов и идеологии общества потребления.
В соответствии с главной целью данного микроисследования –
выяснить, сохранилось ли у определенной части населения бессознательное отношение к ночной жизни как к чему-то таинственному, отчужденному, сильно воздействующему на эмоциональную сферу и
вследствие этого развивающему творческие способности и особую яркость восприятия жизни, – респондентам был задан вопрос о том, чем
для них являются ночные развлечения. В зависимости от полученных
ответов мы условно разделили опрошенных на следующие категории:
– «мистики» – те, которые ночные развлечения считают чем-то
особенным, не связанным с дневной жизнью;
– «прагматики» – те, которые ночные развлечения рассматривают как активное продление дня;
– «гедонисты» – те, для которых ночь – время получения дополнительных удовольствий;
– «эстетики» – те, которые воспринимают ночь в виде образной
панорамы красок и звуков;
– «спящие» – люди, не включенные в активную ночную жизнь.
На рисунке 2 показано распределение данных категорий относительно типов семей. Как видим, мистики в количественном отношении в равных долях соотносятся с прагматиками в традиционных семьях, а в современных семьях и семьях переходного типа даже немного перевешивают.
Это еще раз подтверждает мысль о том, что коллективное бессознательное и сознательное позиционирование себя как представителя
того или иного культурного типа не всегда совпадают. Можно предположить, что культура выработала некие механизмы, регулирующие
стабильное соотношение в коллективном сознании диалектически необходимых сторон духовности: иррациональности мистики и искусства, с одной стороны, и прагматичности науки и потребительского
гедонизма – с другой. Слой «спящих» в данной схеме может рассматриваться как некий резерв для возможности коррекции в случае дисфункции того или иного сегмента общественного сознания.
Последний вопрос анкеты был направлен на выяснение значимости для молодых респондентов ночной общественной жизни в
принципе (рис. 3).
Как свидетельствуют данные, приведенные в диаграмме, в реальности большая часть всех категорий респондентов оказалась
«спящими». Это, возможно, объясняется их молодостью и еще не
вполне сформированной личностной индивидуальностью с одной
стороны, с другой – их личная вовлеченность в практическую деятельность, характерную для информационного общества (образование, трудовая деятельность, политика), требует ясности сознания,
следовательно, здорового сна.
Итак, основным выводом из рассуждений, приведенных выше,
следует, что дифференциация самого общества на различные категории по цивилизационным характеристикам и дифференциация общественного сознания по признаку преобладания рационального (дневного) и иррационального (ночного) реализуются перпендикулярно
друг другу, пересекаясь и цементируя социум, превращая его в живой
116
117
развивающийся объект. Архетип мистики ночи сохраняет свои функции в современной культуре провинции. Молодежное сознание остается генетическим носителем мистики как основы человеческой духовности и культуры, но, если в мегаполисах она актуализируется в
разнообразных философско-мистических практиках (эмо, готы и пр.),
призванных противостоять массированному наступлению рациональности и секуляризма попыткой восстановить мифологическую целостность жизни [8. С. 54], то в периферийном городе, где сильны
традиционные ценности, в силу возраста у большей части молодых
людей реализация архетипов «ночного» типа, как, впрочем, и многих
других, находится в латентном, «спящем» состоянии.
Общий вывод проведенного исследования, касающегося реализации ночных этнокультурных практик в пространстве малого полиэтничного города, может заключаться в том, что в условиях влияния
глобализационных процессов в таких городах формируются специфические пространственно-временные зоны, в которых появляется
возможность реализовать традиционные ценности, в том числе – этнические, не входя в антагонистические противоречия с общемировыми тенденциями универсализации городской жизни. Мистика ночи
в данном случае служит эмоциональным усилителем актуализации
этнокультурных ценностей.
Христианство в бассейне реки Кубани получило широкое распространение еще в средние века. Об этом свидетельствовали развалины древнейших церквей. Не менее десяти из них были исследованы
и частично описаны путешественниками по Кубанской области.
Древние церкви встречались на реке Белой, между станицами Белореченской и Ханской, на реке Теберде и на левой стороне Кубани,
напротив Хумаринского укрепления. Археологические хумаринские
разведки А.С. Фирковича, относящиеся к 40-м гг. ХIХ в., пополнялись разведками Е.Д. Фелицына. Он сфотографировал шесть могильных плит с крестами, находившихся на незначительном расстоянии
от Хумаринского аула, и отметил на левом берегу Кубани, напротив
этого аула, развалины древнего города и нескольких церквей в ущелье Большого Зеленчука. П.П. Надеждин отмечал, что «местность, на
которой находятся главные остатки древних построек, занимает правый берег реки и в глубину ущелья с северо-востока к юго-западу
простирается на семь верст. В городе было три храма византийского
типа, обширное кладбище, городская стена и пр. Лики святых,
насколько можно судить по остаткам фресковой живописи в храмах,
изображены в греческом стиле, кое-где сохраняются отдельные греческие буквы. Обширные развалины древнего христианского города,
который, судя по числу церквей, мог быть центром Аланской епархии, упоминаемой византийскими писателями, свидетельствуют о
том, что здесь, в верховьях Зеленчука, жило в средние века христианское население…» [1. C. 285–286].
Неслучайно, что именно здесь в последующем, в конце ХIХ в.,
возникли центры духовной православной жизни. Церкви и монастыри
сосредотачивали в себе многовековую мудрость христианской веры и
непосредственно воздействовали на казачество региона, которое еще
больше укреплялось в своей вере – вере православной.
На притоке реки Кубани – Теберде, вблизи карачаевского аула
Сенты располагался Спасо-Преображенский (Сентинский) женский
монастырь. Сентинский храм был впервые подробно обследован,
описан и изображен в 1829 г. итальянским архитектором И. Бернадацци, приглашенным русским правительством для «устройства»
Кавказских минеральных вод. Войдя в храм, И. Бернадацци «увидел
изображения множества святых и различные картины событий из
жизни Спасителя. Все стены без всяких промежутков, даже в куполе
разрисованы фресками, и, к удивлению, живопись сохранилась довольно хорошо…» [2]. Стены храма, сложенные из камня и частью из
кирпича, отмечалось им, сохранились также прекрасно; только пол
церкви (каменный) оказался весь исковерканным, вероятно, искавшими здесь клад. Около церкви И. Бернадацци нашел две гробницы,
одна из них «со сводом и красивой архитектуры», фундаменты двух
небольших домиков и выросший на их развалинах вековой дуб. На
склоне горы он заметил гробницы из тесаного камня и между ними
Примечания:
1. Горелов А.А. Культурология: учеб. пособие. М., 2002.
2. Юнг К.-Г. Архетип и символ. М., 1991.
3. Шадже А.Ю. Идентичность в новой парадигме развития // З. Жаде,
Е. Куква, С. Ляушева, А. Шадже. Российская идентичность на Северном Кавказе.
М. – Майкоп, 2010.
4. Юнг К.-Г. Психологические типы. СПб., 2001.
5. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.
6. Дуков Е.В. Социальное общение как фактор преобразования музыкального жанра: автореф. дисс. канд. искусствоведения. М., 1983.
7. Хейзинга Й. Homo Ludens. Опыт определения игрового элемента культуры.
М., 2003.
8. Жукова О.А. Сакральное и профанное: ночные метаморфозы современной
культуры // Ночь: Ритуалы, искусство развлечения. Глубины темноты. М., 2009.
Н.Г. Соловьева
ВЛИЯНИЕ ПРАВОСЛАВИЯ НА КУЛЬТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ
КАЗАЧЕСТВА КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕСИИ
ультурные традиции казачества складывались на протяжении
многих столетий. Главной составляющей казачьей культуры
была и остается православная вера. Она определяет ментальность казачества, является неотъемлемой частью его духовной культуры и повседневного уклада жизни.
Цель исследования – выявить основные направления влияния
православия на культурные традиции казачества Карачаево-Черкесии
как части Кубанского казачества.
К
118
119
большой каменный крест. Одновременно с Сентинским И. Бернадацци осмотрел и описал древний храм, находящийся близ Хумаринского укрепления на берегу Кубани в 24 верстах от Сенты. Оба
этих храма итальянский архитектор отнес к византийскому периоду
Юстиниана Великого.
Кроме И. Бернадацци Сентинский храм посещали и описывали
многие другие русские и иностранные исследователи. Однако, несмотря на внимание ученых, храм в течение почти целого столетия
после открытия оставался в запустении, служа приютом для скота в
ненастную погоду. Наконец, две простые послушницы из числа сестер милосердия, движимые религиозным чувством, приняли на себя
нелегкий труд восстановления святыни. Их стараниями, особенно
сестры Евдокии, признанной устроительницей, у подножия высокой
горы, на которой расположен древний храм, в 90-х гг. ХIХ столетия
возникла женская обитель. В древнем храме был установлен иконостас, исполненный в старинном стиле. На собранные сестрами пожертвования приобретены необходимые предметы церковной утвари.
На вершину горы, протяженностью в четыре версты, проведена удобная дорога. 22 октября 1896 г. храм освятили во имя Преображения
Господня, и он начал действовать.
Ко времени восстановления храма многие артефакты, упомянутые И. Бернадацци: надгробные памятники, крест, значительная часть
фресок – под влиянием времени исчезли. В 1898 г. храм посетил А.Н.
Дьячков-Тарасов. Он обнаружил в нем только 17 сохранившихся
фресковых изображений [3].
Первое строительство Сентинского храма исследователи относят
к периоду не позже ХI в.; некоторые же (И. Бернадацци) – ко времени
Юстиниана Великого (551). И сегодня вопрос о датировке Сентинского храма остается открытым.
Н.Т. Михайлов отмечал, что кроме древнего СпасоПреображенского храма, в самом монастыре, у подошвы горы, находились: «1) Молитвенный дом в честь муч. Агафодора, сложенный
руками сестер. 2) Новый великолепный храм во имя того же мученика. При монастыре имеется церковно-приходская школа, помещается
в очень удобном здании. В монастыре: монахинь мантейных – 23, рясофорных – 66, послушниц – 106, послушниц на испытании – 38» [4.
C. 625–627].
Толчком для основания в 1889 г. «Свято-Александро-Афонской
Зеленчукской общежительной пустыни» явилось открытие Потемкиным еще в начале ХIХ в. в верховьях рек Большого Зеленчука, Кубани и Теберды многочисленных хорошо сохранившихся памятников
христианской древности: несколько храмов с отчетливой фресковой
живописью, христианские кладбища, каменный крест с греческой
надписью и явственной датой 6521 (т. е. 1013 г. от Р. Х.) [4. C. 625].
Монастырь располагался в ущелье в 20 верстах от станицы Зе-
ленчукской. Руководство в нем осуществлялось по уставу монастырей святой горы Афонской. При монастыре находилась богадельня
для десяти престарелых православных воинов. Здесь же действовала
иконописная школа, которая была предназначена преимущественно
для детей духовенства Ставропольской епархии. Для обеспечения
монастыря отводилось из казенных областных земель 553 десятины.
Монастырь быстро рос. Были построены два храма [1. C. 231].
Казачество на территории современной Карачаево-Черкесии появилось во второй половине XIX в., что было связано с государственной политикой колонизации Кавказа. Строительство Кавказской оборонительной линии повлекло за собой появление целого ряда русских
населенных пунктов, в частности казачьих станиц.
Станицы линейных казаков отличались от станиц черноморских
казаков. Линейная станица была более правильной планировки, имела
общую четкую систему строительства. Центром станицы являлась
церковь – сосредоточение духовной и общественной жизни казаков.
П.П. Семенов отмечал: «В центре станицы находится площадь с церковью, а к этой площади идут несколько параллельных улиц с переулками…» [5. C. 283].
Селясь на новых землях, казаки обустройство всегда начинали
со строительства церкви или часовни. Строили церковь обычно всем
обществом. Починка и украшение храмов осуществлялись на средства станичников. Вначале собирали приношения – хлеб, полотно и
пр., а затем все это продавали с торгов. При особой необходимости
сборы денежных средств на церковные нужды определялись станичным сходом. Также часть общественной земли сдавалась в аренду,
чтобы на вырученные деньги построить или благоустроить храм. Его
уборкой занимались казачки.
В беспокойные годы истории казачества церковь служила своеобразным знаменем, вокруг которого они собирались, отстаивая свою
станицу. «Красота храма Божьего – гордость для казака. Лепя из глины свою хату или делая ее из дерева и покрывая соломой или камышом, казак не жалел ни денег, ни трудов на то, чтобы устроить церковь покрасивей, покрыть ее железной крышей и обнести каменным
забором. Церковная ограда иногда в судьбе казака исполняла роль
крепости, поэтому-то она и устраивалась с амбразурами. Во время
тревоги под кров церкви собирались старики, женщины и дети, сюда
же сносилось, в виду сильной опасности, все ценное… В случае неудачи, казаки бросались в церковную ограду и под охраною церкви
продолжали упорно отстреливаться, в ожидании помощи от своих соседей», – так описывается отношение казачества к православному
храму [5. C. 282].
На территории современной Карачаево-Черкесии в конце XIX в.
действовало несколько православных храмов, которые оказывали
огромное влияние на формирование и развитие культурных традиций
120
121
казачества. В станице Баталпашинской, являвшейся административным центром Баталпашинского отдела Кубанской области, действовали Никольский собор (двухпрестольный) и Покровская церковь
(приписная, освещена в 1902 г.). В состав причта входили:
1 протоиерей с правами благочинного, 2 священника, диакон и 3 псаломщика. Всего причтовой земли было 225 десятин. Аренда за землю
составляла в 1911 г. по 10 руб. за десятину. Для членов причта имелись церковные дома, приобретенные в 1906 г.
Значительное влияние на формирование православного мировоззрения казачества оказывало и образование. При Никольском соборе работали мужская и женская церковно-приходские школы. В
приходе также действовали мужская и женская прогимназии, городское шестиклассное училище, 4 начальных двухклассных и одноклассное училища. Всего в приходе по церковным документам числилось 10000 жителей, а по данным статистического комитета 17746
душ [4. C. 780–781]. Таким образом, влиянию православия с соблюдением нравственных канонов христианской веры было подвержено
большинство населения станицы Баталпашинской.
В станице Красногорской в 1863 г. была построена Николаевская церковь. Она имела вид крепкого деревянного сруба, церковная
ограда была каменной. Состав причта включал 1 священника и 1 псаломщика. Причтовой земли имелось 90 десятин, для хлебопашества
она была «мало удобна». Священнику и псаломщику отводились общественные дома. Войсковое жалование священнику составляло 200
руб. 70 коп. Кроме этого, на нужды местного духовенства отводилось
и общественное жалование: священнику 400 руб., псаломщику 120
руб. Капитал причта состоял из 300 руб., которые пожертвовала вдова
священника Е. Полисадова. При церкви действовала церковноприходская школа [4. C. 619–620].
В 1866 г. в станице Отрадной открылась РождествоБогородицкая церковь в честь Сретения Господня. Она была деревянной, ограда – каменная. Причт (с 1892 г.) состоял из 2 священников, 1
диакона и 2 псаломщиков. Действовали церковно-приходские школы:
мужская, находившаяся в собственном здании, «весьма просторном»,
построенном на средства протоирея Максима Санежко (4500 руб.);
женская, находившаяся также в собственном здании, построенном на
его средства (1640 руб.), и пособие от Священного Синода (1500 руб.)
[4. С. 613].
В станице Сторожевой в 1871 г. построена Николаевская церковь («15000 руб., при пособии из войсковых сумм в 9000 руб.»). Она
также была деревянной с каменной оградой. Состав причта: 1 священник и 1 псаломщик. Причтовой земли всего было 99 десятин.
Священнику выделялся общественный дом. При церкви действовала
церковно-приходская школа [4. С. 623].
В станице Зеленчукской функционировала деревянная Петро-
Павловская церковь, построенная в 1877 г. Ее стоимость с иконостасом составляла 18000 руб. На постройку было выдано из войсковых
сумм пособие в размере 9000 руб. Состав причта включал 1 священника и 1 псаломщика. Для священника отводился церковный дом,
очень удобный. В собственном удобном здании в станице Зеленчукской размещалась и церковно-приходская школа, рассчитанная на 60
учеников [4. С. 617–618].
В станице Преградной церковь купили на войсковые средства в
упраздненной станице Псеменовской, перестроив в 1880 г. Состав ее
причта: 1 священник и 1 псаломщик. Причтовой земли имелось в 200
десятин, неудобных для хлебопашества. Причту выделялись общественные дома [4. С. 622].
В 1882 г. в станице Кардоникской построили Покровскую церковь. Ее стоимость с иконостасом составила 25000 руб. На ее строительство казачье войско выделило 9000 руб. Церковь была деревянной с каменной оградой. Состав причта (с 1887 г.) включал 1 священника, 1 диакона и 1 псаломщика. Войсковое жалование священника –
200 руб. 70 коп., псаломщика – 41 руб. Причтовой земли было 100 десятин. Священник имел церковный деревянный дом (4 комнаты стоимостью 1500 руб.); диакон жил на квартире при церковноприходской школе. Церковно-приходская школа располагалась в церковном здании, рассчитанном на 80 учеников [4. С. 619].
В станице Усть-Джегутинской в 1899 г. была построена единственная каменная Михаило-Архангельская церковь с железной решетчатой оградой. Церковной земли имелось 200 десятин. Состав
причта (с 1895 г.): 1 священник, 1 диакон и 1 псаломщик. Войсковое
жалование священнику составляло 200 руб. 70 коп., общественное
жалование – 240 руб., диакону – 120 руб., псаломщику –70 руб. Причтовой земли – 100 десятин, которая была удобна для сенокошения,
но не для хлебопашества. Священник жил в общественном доме, диакон – в квартире при церковно-приходской школе. Школа рассчитана
на 100 учеников.
В церковно-приходских школах образование получали не только
станичники, но и жители близлежащих сел и поселков. На территории
Карачаево-Черкесии активно велась православной церковью миссионерская деятельность. В причисленном к станице Усть-Джегутинской
еврейском поселке Джегонасском с 1897 г. была открыта миссионерская школа [4. С. 624].
С рождения и до смерти жизнь казака определялась канонами
православной веры, которые и формировали как духовную, так и материальную основу жизни казачества, что выражалось в исполнении целого ряда церковных обрядов.
Особое значение казаки придавали таинству крещения. У казачества бытовало мнение, что до крещения у младенцев нет души, и
дети, умершие некрещенными, не смогут явиться на божий суд. По-
122
123
этому крещение, наличие крестных отца и матери являлись обязательным атрибутом казачьей православной семьи. Крестные пользовались особым уважением и почитанием, так как являлись земными
заступниками и учителями своих названных детей-казаков, ярыми
поборниками православия и нравственными учителями молодежи.
Перед тем, как отнести ребенка в церковь для крещения, его клали в
красный угол под иконами и совершали молитву. Родные просили у
Бога: «Определи ему, Господи, талант и счастье, добрый разум и долгие годы». Когда у младенца-мальчика прорезывались зубы, родители
везли его верхом на лошади в церковь и служили молебен Иоанну Воину о том, чтобы мальчик в будущем стал храбрым казаком-воином,
защитником Родины и православной веры. Дети у казаков считались
«Благословлением Господним над семьей». Чем больше их было, тем
благополучней была казачья семья. Это определялось не только законами церкви (существовал строгий запрет на прерывание беременности), но и практическими материальными целями – экономическим
благополучием семьи. Чем больше было членов казачьей семьи, тем
больше они могли обработать земли, получив средства к пропитанию
и даже излишки. Отсутствие детей считалось Божьим наказанием.
Культурные традиции, связанные со свадебным циклом обрядности, также определялись канонами православной церкви. Все этапы
совершения брака, начиная со сватовства и заканчивая венчанием,
сопровождались молитвами. Сваты, подходя к дому невесты, произносили три раза: «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй
нас». Им в ответ звучало: «Аминь», после чего двери дома невесты
отворяли и приглашали сватов для сговора. После договоренностей о
проведении свадьбы жениха и невесту ставили рядом и, помолившись Богу, благословляли, произнося слова: «Дай же, Бог, нам слышанное видеть, желанное получить». В день свадьбы отец и мать
благословляли невесту Святой иконой. Невеста, совершив три земных поклона, целовала Святой лик, кланялась в ноги родителям и
благодарила их за согласие на брак и добрые пожелания семейной
жизни. Жених, получив благословление от своих родителей, отправлялся к невесте. Впереди шел священник с крестом, за ним мальчики
несли благословенные образа с пеленами. В дореволюционный период российской истории венчание было единственным доказательством законности брака.
Велико было влияние православия и на проведение различных
праздников. В рождественскую неделю казаки ходили славить Христа. Начинали шествие с дома атамана. В домах пели «Христос рождается» и пр. На Троицу принято было водить хороводы. Часто молодежь устраивала вечеринки, на которых в начале и конце трапезы всегда читались православные молитвы. Особо почитали престольные
праздники станиц, на которых церковь являлась объединяющим звеном общественной и духовной жизни казаков. Чествование особо по-
читаемого Святого станицы в этот день обращало общие молитвы
станичников на мир и благосостояние жителей России в целом. На
престольные праздники, Рождество и Пасху также было принято
устраивать общественные угощения. Провожая казаков на службу,
духовенство обязательно служило молебен о защите воинов – духовной и телесной. А по усопшим воинам всей станицей ежегодно служили торжественные панихиды.
В повседневной жизни казаки Кубани, в том числе нынешней
Карачаево-Черкесии, начиная и заканчивая любое дело, обращались к
Богу: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь», «Слава Тебе
Боже наш, Слава Тебе».
Существовал особый обряд обмена нательными крестами. Он
происходил в основном между побратимами, которые заключали
дружбу «до гроба», «ибо крест великое дело» и превыше веры ничего
не могло быть.
Казаки часто давали различные обеты: воздержание в пище,
чтение определенного количества молитв и др. В основном это было
связано с духовной потребностью, с осознанием себя православным
человеком, который, то ли в искупление грехов, то ли просящий милости, может именно через веру получить желаемое.
Четко определялось в казачьей среде понятие греха. «Грешно
родственникам промеж себя невест сватать – до 4-х родной стороны»,
– считали казаки. (На невесте 4-х родной стороны можно было жениться.) Одним из самых серьезных грехов был «грех с родителями
ссориться», так как непослушание советов отца приравнивалось к не
почитанию Бога. Неисполнение предсмертной воли родителей также
считалось тяжким грехом. В культурной традиции это объяснялось
нежеланием дать покой умершим, «тревожить их кости». Грехом считался аборт, так как человек не смеет отнять жизнь, которую даровал
Бог. Грешно выражать гнев, обижаться. Казаки говорили: «Мы… –
народ незлопамятный. Гнев прошел, и мы охотно идем на мир. Это
хорошо, потому что мы прощаем на Земле, и сами будем прощены на
Небе. Так по Закону Божьему» [6].
Особым почитанием у казачества пользовались родители, которые считались проводниками божественной воли на земле. «Отец
небесный на Небе, а родители на Земле». Дети ничего не предпринимали без родительского благословления, которое обязательно содержало часть православной молитвы. Следует отметить, что после
смерти родителей их поминали в день их рождения и смерти, раздавая милостыню нуждающимся и «подавая» на поминальный стол
храма. В основе милостыни была потребность христианина накормить голодного, оказать помощь нуждающемуся, поэтому приоритет
при раздаче милостыни отдавался нищим, людям с физическими и
психическими недостатками («убогим»), обездоленным, одиноким
старикам, нуждающимся в помощи своей станицы или хутора. Дети
124
125
знали, где проживают эти одинокие старики, и по поручению матери
или отца относили им свежеприготовленные пирожки, пышки, лепешки, блины, а также крупы и муку. Когда резали кабана, то четвертая часть мяса отдавалась соседям и нуждающимся. Делиться нажитым с ближними было неотъемлемой потребностью казачества, характерной чертой православного человека.
Считалось, что самая настоящая, угодная Богу милостыня это
та, которая сделана в тайне, и, кроме Бога, сделанное добро, не ведомо никому. Состоятельные казаки запрягали в повозку лошадь, загружали ее зерном, сзади привязывали корову и, намотав на рога различные куски ткани (полотна), оставляли все это на дороге в качестве
подаяния. О виде этой милостыни люди знали, и нуждающиеся пользовались ею. Практиковалось также незаметное оставление подобной
упряжи у дома бедной семьи.
Казаки всегда отличались набожностью. Нередко они продавали
часть имущества и вырученные деньги завещали после смерти отдать
в церковь «на помин своей души». Также казаки считали, что от «нечистой силы» Бог защитит – достаточно осенить себя крестным знаменем и произнести Святую молитву – «Господи, Иисусе Христе,
сыне Божий, помилуй нас».
Казачество регулярно помогало церкви и духовенству, выделяя
им обычные и особые паи, производя различные вознаграждения, в
частности, за общественные молебны. Часто осуществлялись индивидуальные добровольные пожертвования на содержание местной церкви и духовенства.
Судьи, избирающиеся на станичных сходах, также отличались
набожностью. Садясь за стол, судьи предварительно осеняли себя
крестным знамением, произнося: «Благослови, Господи». В судебной
системе казачества встречалось выявление виновности и невиновности того или иного лица посредством церковных атрибутов. Снятие
со стены иконы и целование ее считалось доказательством невинности подозреваемого. Во многих случаях, человек, совершивший преступление, например вор, не решался на клятву перед иконой («снять
икону со стены») и, осознавая вину, признавался в содеянном. У казачества было принято не ругать вора, а желать ему добра. Часто служили молебен за его здоровье, и так как эта молитва была обращена к
его душе, то виновный в краже мучился угрызениями совести. Нередко это приводило к раскаянию. Станичный суд мог приговорить и к
церковному покаянию.
Основой традиционной жизни казачества являлось соблюдение
десяти Божьих заповедей, которые формировали его культурные традиции и своеобразный уклад жизни.
Десять заповедей (Закон Божий) – «десятисловие» – предписания, представляющие собой десять основных законов. Согласно Пятикнижию, они были даны Богом Моисею в присутствии сынов Израиля на горе Синай на пятидесятый день после Исхода из Египта [7].
Первая заповедь гласит:
1. Я Господь, твой Бог, который вывел тебя из Египта, из неволи. Пусть у тебя не будет никаких богов, кроме Меня.
Согласно этой заповеди, являясь последователями православия,
казаки верили и поклонялись единому Богу.
2. Не делай себе изваяний божества – никаких изображений того, что вверху на небе, того, что внизу на земле, или того, что в воде,
ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им, ибо Я, Господь, твой
Бог, – ревнивый Бог. За грехи отцов, отвергнувших Меня, Я караю их
детей, внуков и правнуков. А потомкам тех, кто Меня любит и исполняет Мои повеления, Я и в тысячном поколении воздаю добром.
Тем самым, идолопоклонничество являлось тяжким грехом в
среде казачества, а вера в единого Бога сулила счастливую жизнь.
3. Не произноси попусту имя Господа, Бога твоего. Господь не
оставит безнаказанным того, кто так делает.
Казаки следили за тем, чтобы в обыденной речи как можно реже
упоминалось имя Бога, так как обращение к нему являлось даром небес, возможностью решения серьезных, жизненно важных вопросов.
Отягчающим являлся и сам факт клятвы Богом по поводу и без повода.
4. Помни, что суббота – священный день. Шесть дней работай,
занимайся делами, а седьмой день – суббота принадлежит Господу,
твоему Богу. Работать в этот день нельзя никому – ни тебе, ни сыну
твоему, ни дочери, ни рабу твоему, ни рабыне, ни твоему скоту, ни
переселенцу, что живет в твоем городе. Ибо за шесть дней Господь
создал небо и землю, и море, и все, что их наполняет, а в седьмой
день отдыхал. Поэтому благословил Господь субботний день и сделал
его священным.
У казачества было принято прекращать все домашние работы в
воскресенье. В частности, казачки не шили, старались не использовать колющие и режущие предметы в бытовой сфере (иглы, ножи,
вилы и др.), а мужчины прерывали многие полевые работы.
5. Чти отца и мать, чтобы долгой была твоя жизнь на той земле,
которую Господь, твой Бог, тебе дарует.
Почитание родителей и вообще старших по возрасту у казачества являлось широко распространенным. Приветствуя старших, было принято вставать, жать руку, обнимать и, если родственник, – целовать троекратно.
6. Не убивай.
В казачьей среде грехом считалось причинить вред любому человеку. Не было прощения за убийство.
7. Не прелюбодействуй.
Заключение брака у казачества являлось действительным только
в случае проведения церковного обряда. Развод в казачьей среде был
крайне редким явлением. Жестоко каралась измена: мужчин секли
126
плетьми на площади у станичной церкви; жену муж мог избить ногайкой, а станичники – забросать камнями.
8. Не воруй.
Случаи краж среди казачества встречались редко. За воровство
казак изгонялся из общины без права возврата в нее, что являлось
наиболее позорным проступком в жизни станичника. Весь род вора
подвергался осуждению, а иногда и проклятию. Жизнь вне общинного устройства коренного казака была обречена на несостоятельность
и часто приводила к смерти лица, совершившего кражу.
9. Не давай лживых показаний против ближнего.
В православной традиции правда являлась словом Божьими.
Ложь возникала тогда, когда человек подвергался влиянию злых сил,
искушался и поддавался житейским соблазнам. Лжесвидетельство
рассматривалось как предательство законов православной веры, основ казачества и морали в целом.
10. Не желай отнять чужой дом, не желай отнять чужую жену,
чужих рабов и рабынь, чужих быков и ослов – ничего чужого.
Зависть, которая могла бы привести к совершению неблаговидных поступков, презиралась казачеством. Казак всегда стремился
жить в достатке и поэтому знал, что для этого необходимо честно
трудиться. Завидуя, он подвергался искушению, злобе и ненависти,
которые могли привести к моральному разложению и материальному
убытку.
Соблюдение этих заповедей формировало христианское мировоззрение, сплачивало казачество и включало его в общую структуру
российского общества. Своеобразие культурных традиций казачества,
тесно связанное с православием, свидетельствовало об особом восприятии канонов церкви, определивших во многом его развитие. Все
это позволяет выделить казачество в разряд ярых поборников православия.
На современном этапе возрождения казачества и его культурных
традиций возвращение к истокам православия позволит восстановить
многие принципы высоко духовного общества, будет культивировать
толерантность и содействовать самоидентификации казачества Карачаево-Черкесии.
Примечания:
1. Надеждин П.П. Кавказский край: природа и люди. Краснодар, 2010.
2. Дневник преосв. Владимира // Епархиальные Ведомости. 1888. № 22.
3. Кубанский сборник. Екатеринодар, 1899. Т. V.
4 Михайлов Н.Т. Исторический обзор Терека, Ставрополья и Кубани // Справочник по Ставропольской епархии (обзор городов, сел, станиц и сел Ставропольской губернии и Кубанской области). М., 2008.
5. Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Кавказ / под общ. ред. П.П. Семенова. М., 2008. Т. IХ.
6. Фролов П.З. Православие и традиции казаков // http://www.slavakubani.ru.
127
Н.А. Тлехусеж
ДЕНЬ ПАМЯТИ КИРИЛЛА И МЕФОДИЯ
Слава Вам, братья, славян просветители,
Слава Вам, церкви святые отцы,
Слава Вам, правды Христовой учители,
Слава Вам, азбуки нашей творцы!
мая – День славянской письменности и культуры помечен
в православном церковном и в российском светском календарях как церковно-государственный праздник.
В церковном – это день памяти равноапостольных Кирилла и
Мефодия – учителей словенских, а в светском – День славянской
письменности и культуры.
Столь великое звание равноапостольных Кирилл и Мефодий заслужили просвещением. Они создали славянскую азбуку, перевели на
славянский язык Священное Писание. Благодаря этому подвигу Кирилла и Мефодия, христианская вера пошла по Европе и достигла
Древней Руси.
Почитание памяти равноапостольных братьев стало традицией в
славянском мире. 30 января 1991 г. Постановлением Президиума
Верховного Совета РСФСР 24 мая был объявлен праздником славянской письменности и культуры.
Братья Кирилл и Мефодий создали славянскую азбуку около 862
г. Новый алфавит получил название «кириллица» по имени одного из
братьев. А помогал Кириллу в богоугодном деле образования славянских народов старший брат Мефодий. Кирилл создал славянскую азбуку на основе греческой, существенно изменив ее, чтобы адаптировать к славянской звуковой системе. Изначально были две азбуки –
глаголица и кириллица. Одновременно с созданием славянской азбуки Кирилл начал работу над переводом с греческого языка на славянский книжный язык Евангелия, Псалтыря и других богослужебных
книг.
С принятием христианства на Руси на мировой арене появился
новый язык, который объединил славян на значительной территории. Славянский язык, после греческого и латинского, стал третьим
языком в средневековой Европе, на котором распространялось слово
Божие.
После завершения перевода Кирилл и Мефодий отправились в
Моравию, где были приняты с великой честью, и стали учить богослужению на славянском языке. Выбраны они были неслучайно: Кирилл имел уже богатый опыт просветительской деятельности. К тому
же, братья происходили из полуславянского-полугреческого города
Солуни и прекрасно знали славянские языки. Святые братья были
призваны в Рим. Находясь в Риме, Кирилл занемог и умер. После его
кончины папа Римский послал Мефодия в Паннонию. Там Мефодий
24
128
вместе со своими учениками продолжал дело распространения славянской письменности.
В последние годы своей жизни святитель Мефодий с помощью
двух учеников-священников перевел на славянский язык весь Ветхий
Завет. Предчувствуя приближение кончины, он указал на одного из
своих учеников – Горазда как своего достойного преемника. Святитель предсказал день своей смерти и скончался 6 апреля 885 г. в возрасте около 60 лет. Отпевание Мефодия совершалось на трех языках
– славянском, греческом и латинском. Погребен он был в соборной
церкви Велеграда.
Прошли века. Некоторые народы исчезли с лица земли, другие
растворились в круговороте истории, но письменность, которую мы
называем кириллицей, сохранилась, став для многих родной. Ее буквы явились основой не только для славян. Славянские народы принесли просвещение соседним народам, изучив их язык и создав азбуку на основе кириллицы. Это народы Средней Азии, и Казахстана,
Сибири, Севера и Северного Кавказа, в том числе и адыги. Все эти
народы благодаря трудам святых братьев Кирилла и Мефодия смогли
записать свои предания, стали излагать свои мысли и чувства на бумаге. Наконец, создали свою литературу, искусство.
День славянской письменности и культуры стал памятником
Кириллу и Мефодию. В России он отмечается 24 мая. В этот день вся
Москва: Патриарх, духовенство, народ Божий – идет крестным ходом
из Кремля до Славянской площади, где совершается молебен перед
памятником равноапостольным братьям.
Праздник 24 мая далеко превосходит рамки культуры родственных славянских народов, имеет широкий общественный резонанс,
демонстрирует нашу духовную близость к древнерусской культуре и
выражает огромную созидательную потребность в осознании любви к
своему народу, к своей Родине.
И будет славить Русь родная
Святых апостолов славян,
И, сладким звуком их имен
Свои молитвы оглашая,
Из века в век, из рода в род
Она их память соблюдет!
Примечания:
1. Винокур Т.Г. Древнерусский язык. М., 1961.
2. Самсонов Н.Г. Древнерусский язык. М., 1973.
3. Горбачевич К.С. Измерение норм русского литературного языка. Л., 1971.
4. Григорян Л.Т. Язык мой – друг мой. М., 1976.
129
Н.А. Тов
СОВРЕМЕННОЕ АДЫГСКОЕ ПИСЬМО:
К ВОПРОСУ О КИРИЛЛИЦЕ И ЛАТИНИЦЕ
сновными факторами, определяющими современное адыгское
письмо, являются: тип письма, алфавит (графика), орфография.
У языка две формы: устная и письменная. Устная форма реализуется и исчезает в момент говорения. Письмо предназначено для
фиксации речи в виде текста. Графическое изображение мысли создалось в древности, но его совершенствование длится веками. Человечество изобрело и усовершенствовало три основных типа письма:
пиктографическое, идеографическое и буквенно-звуковое.
Наиболее ранний тип письма – пиктографическое письмо (от
лат. piktus – нарисованный и греч. grapho – пишу). Это письмо несовершенное, оно передает мысль лишь в самой общей форме. Например, ☼, €, ○. Идеографическое письмо (от греч. idea – понятие +
grapho – пишу) передает мысль наиболее полно. Письмо, при котором
графический знак (в виде условного изображения или отвлеченного
рисунка) служит символом, знаком понятия, передает значение, которое стоит за словом, а не его звучание. Например, знаки арифметических действий +, –, × и др. цифры, черную рамку, в которую заключается фамилия умершего человека, дорожные знаки и т. п.
Наиболее совершенный вид письма – буквенно-звуковое. Письмо, при котором графический знак, как правило, обозначает отдельный звук речи. Сначала звуковое письмо было слоговым, затем стало
буквенным. Этот тип письма существует у большинства современных
народов. Оно появилось во второй половине II тысячелетия. Этот
факт имел огромное значение для развития мировой культуры и цивилизации.
Исторический путь адыгского письма: от пиктографического Махошкушха (9–8 тыс. до н. э.) к Ашуйскому силлабо-пиктографическому
(3 тыс. до н. э. по 4–5 вв. н. э.), от хаттской (хеттской) иероглифики к
меотским глиняным плиткам («таблеткам») (со 2 в. до н. э. по 4 в. н. э.)
до современных авторских алфавитов.
На протяжении веков очертания и названия букв меняются, в
особенности, когда переходят от одного народа к другому. В греческом – альфа, в старославянском – аз, в современном адыгейском – А.
Буква – это графический знак в составе алфавита какого-либо языка,
обычно обозначающий на письме определенный звук. Совокупность
букв называется алфавитом.
В XIX в. было создано несколько проектов алфавитов для адыгейского языка. Часть из них базировалась на арабской основе, а другие – на кириллице. В 1840 г. адыгский (кабардинский) общественный деятель, историк, филолог, поэт Шора Ногмов (1794–1844), завершил свой труд «Начальные правила адыхейской грамматики»,
О
130
131
первую в истории адыгов грамматику родного языка. Позже им были
завершены «Кабардино-русский словарь», вобравший более четырех
тысяч слов, и «История адыхейского народа» [16. С. 193–201].
В 1846 г. российский этнограф-кавказовед Л.Я. Люлье, будучи
автором нескольких книг о горских народах Кавказа, предпринял попытку разработки алфавита адыгейского языка на основе кириллицы.
Этот алфавит включал почти все буквы современного русского
алфавита (кроме «й» и «щ»), а также диграфы т͡л, п͡л, т͡х, i͡e, у͡а, у͡о, ю͡ё и
букву i [14. С. 1–4].
Значительный вклад в становление адыгской литературы и письменности внес Умар Берсей, адыгский просветитель, лингвист, ученый, писатель, поэт-баснописец, составив (на арабской графике) и издав 14 марта 1855 г. первый «Букварь черкесского языка», который послужил толчком адыгского просвещения. Этот день считается днем
рождения современной адыгской письменности.
В 1865 г. Кази Атажукин совместно с Умаром Берсеем и Петром
Усларом закончил работу над алфавитом кабардинского языка и составил первый кабардинский букварь.
Все вышеуказанные алфавиты не получили широкого распространения, и до 1918 г. адыгейский язык оставался практически бесписьменным. В 1918 г. была введена адыгейская письменность на базе арабской графики.
В июле 1923 г. в г. Пятигорске состоялась конференция, на которой приняли решение о введении единого для всех народностей Северного Кавказа алфавита на латинской основе. Подобный алфавит
был составлен Бланау Батоком, азбуку которого еще в 1918 г. издали
в Константинополе. После Пятигорской конференции лингвисты, занимавшиеся языковым строительством, вновь вернулись к этому вопросу.
С выходом в свет книги советского лингвиста, кавказоведа, фонолога, активного участника языкового строительства и борьбы с безграмотностью Н.Ф. Яковлева (1892–1974) «Таблицы фонетики кабардинского языка» (М., 1923), содержавшей подробное описание звукового строя лишь одного языка, в распоряжение участников языкового
строительства в стране поступила теория фонем – теория, способная
упорядочить практику языкового строительства, подведя под нее теоретический фундамент [18].
Как отмечал Н.Ф. Яковлев, фонемы выделяются не потому, что
они осознаются каждым отдельным говорящим, а потому, что в языке
эти звуки выполняют особую грамматическую роль. Именно эта единица подлежит передаче на письме.
Теория фонем выдвинула ее создателя на капитанский мостик
национального языкового строительства – сначала в качестве ученого-эксперта в Главнауке Наркомпроса, а затем – ведущего работника
Научного совета Всесоюзного Комитета нового Алфавита при ЦИК
СССР (1926–1937). Н.Ф. Яковлев возглавил дело научного обеспечения стихийно возникшего (прежде всего в среде широких масс тюрко-язычных народов) движения за создание рациональных письменностей для народов Северного Кавказа, Дагестана, Абхазии; для
тюркских, финно-угорских, монгольских, тунгусо-маньчжурских
языков, а также для языков народностей советского Крайнего Севера.
Создание таких письменностей было необходимо в интересах приобщения масс к печатному слову, в интересах образования и культуры.
В 1927 г. новый алфавит адыгейского языка на латинской графической основе был представлен профессором Н.Ф. Яковлевым. В
этом же году адыгейская письменность переведена на латиницу.
Многие лингвисты считали, что латинизированный алфавит
адыгейского языка полнее отвечал требованиям письменного общения, подчеркивая, однако, что количество букв латинского алфавита
(25) недостаточно для передачи на письме довольно сложной системы
звуков адыгейской речи. Отличительной чертой этого алфавита стало
отсутствие заглавных букв и нестандартизованность с алфавитами
других народов СССР [7. С. 94].
В 1938 г. адыгейский алфавит был переведен на кириллицу. Созданный Н.Ф. Яковлевым совместно Д.А. Ашхамафом (1897–1946) –
первым адыгейским ученым-лингвистом, фольклористом, просвети-
132
133
телем и борцом с неграмотностью, он используется до настоящего
времени [6. С. 56–62].
Современная орфография адыгейского языка базируется на кириллическом алфавите (33 буквы русского алфавита) с добавлением
специфической буквы І (римская цифра единица) и специфических
сочетаний (32 сочетания гу, гъ, гъу, дж, дз, дзу, жь, жъ, жъу и т. п.).
В адыгейском алфавите 66 букв: 10 передают гласные звуки, 54
согласных и две безгласные буквы – ъ, ь. Буквы ё, к, ь, ю, я используются преимущественно в заимствованиях. В адыгейском языке для
обозначения на письме звуков (фонем) используются те же буквы,
что и в русском языке, за исключением буквы «I»
Каждая буква алфавита имеет свое начертание, место и значение. Они имеют четыре официальных варианта начертания: два печатных (большое изображение и малое) и два рукописных.
Для обозначения специфических (гортанных, губных, смычных,
щелевых, боковых) звуков используются комбинации с «у», «ь», «ъ»,
«I»: гу, гь, гьу, къ, къу, кІ, кІу, жъ, жъу, шъ, шъу, шІ, шІу и др. Эти
буквосочетания обозначают один звук (фонему), как и в русском языке, скажем: ль, ть, сь.
Идеальный алфавит должен иметь столько букв, сколько звуков
в языке. Но идеальным требованиям ни одна графика не отвечает, в
их числе и адыгская. В адыгейском алфавите букв значительно меньше, чем звуков. Поэтому для передачи звучащей речи буквы должны
иметь несколько значений. Например, в словах кIэн, шкIэ буква кI
служит для передачи двух звуков [̣č̣ ] [ḳ]; в словах джэмышх, лъэгъуандж буква дж служит для передачи двух звуков [ǯ], [̄-ǯ̄].
Специфические особенности фонетической (фонематической)
системы согласных адыгейского языка следующие:
– наличие троечных рядов согласных по звонкости-глухостинадгортанности: б-п-пI, д-т-тI, дз-ц-цI, дж-ч-кI и др., например, в
первом ряду: б – звонкий, п – глухой, пI – надгортанный;
– отсутствие у согласных дифференциальных признаков по мягкости – твердости (в адыгейском языке основная масса согласных
твердые: б, д, г, м, н, х, з, с, т, ф и т. д.; в то же время всегда мягкие:
жь, л, ч, щ, лъ, дж;
– наличие парных нелабиализованных (негубных) – лабиализованных (губных): г-гу, гъ-гъу, къ-къу, хъ-хъу, жъ-жъу, шI-шIу, шъшъу, I-Iу и др.;
– наличие палатальных (небных) латеральных (боковых) согласных: л-лъ-лI;
– отсутствие звука в, редкость звука к, из-за чего в заимствованных из русского языка словах, в которых встречаются в и к, адыгейцыбилингвы нередко склонны произносить первое как у неслоговое или
ф, а второе – как или смычное къ, или лабиализованное ку, или придыхательное ч, например: тэуар вместо товар, кэнау вместо канава;
къэзэкъ вместо казак, платыку вместо платок;
– противопоставление глухого придыхательного ф звонкому в,
которое употребляется только в словах, заимствованных из русского
языка, например: вагон, автор;
– наличие твердых шипящих ж, ш и мягких шипящих жь, щ;
– наличие звонких шипящих жь, ж и глухих шипящих щ, ш и т. д.
Помимо букв адыгейское письмо использует и другие знаки облегчающие понимание передаваемой речи. Основные знаки современного письма:
– [.] точка, [;] точка с запятой, [,] запятая, [:] двоеточие, […]
многоточие, [!] восклицательный знак, [?] вопросительный знак, [-]
дефис, [ – ] тире, [*] астериск (от греч. aster – звезда) – знак, которым
отмечаются подстрочные примечания, ссылки на другие указания,
скобки, абзац, пробел.
Современное адыгское письмо имеет две графики, основанные
на кириллице. Это адыгейский и кабардино-черкесский алфавиты.
Данные письменные языки представляют собой диалекты одного
языка. Близость между ними больше, чем между русским и украинским.
Адыгейский язык – кяхский или западноадыгский или нижнеадыгский – является наравне с русским государственным языком Республики Адыгея. Кабардино-черкесский язык – верхне-адыгский или
кабардинский – является одним из официальных языков КабардиноБалкарии и Карачаево-Черкесии.
Сами адыгейцы, кабардинцы и черкесы называют свой язык
адыгабзэ/адыгэбзэ, что означает «адыгский язык». Несмотря на это, в
русском языке бытуют раздельные названия – адыгейский язык, кабардинский язык и черкесский язык.
И по сей день продолжаются поиски подходящей графики для
«адыгского языка».
Один из создателей единого алфавита, объединяющего всю адыго-абхазскую языковую группу, – Руслан Даур, знаменитый не только
в Адыгее, но и в России кино- и фотохудожник. Им реализуется инвестиционный проект «Черкесский сад», имеющий целью развитие
адыгейского национального кинематографа и туристического комплекса. Частью этого проекта является создание мифоэпического алфавита, способного вернуть адыгейскому языку его былую наглядность. Алфавит Р. Даура основан на древней письменности адыгов.
Как он сам отмечает, «это не новый алфавит, просто новый вариант
алфавитов, базирующихся на древнейших знаках адыго-абхазов, которые формировались на протяжении нескольких тысячелетий».
Буквы его алфавита имеют особое художественное написание. Но,
по утверждению Р. Даура, черкесская каллиграфия, как он называет
свою работу, не альтернатива государственному алфавиту. Чтобы
алфавит не остался просто набором букв, пусть и необычных, автор
сопроводил его словарем. Р. Даур предполагает, что созданный им
134
135
алфавит вполне может использоваться в обыденной жизни, но основное, все-таки, его предназначение – в творческой, культурной
жизни народа.
Но не все современные составители адыгских алфавитов рассуждают таким образом. Многие из них считают необходимым и возможным создание нового «идеального» алфавита для адыгских и шире для абхазо-адыгских языков на основе латиницы или арабской
графики. И таких предложений и прожектов достаточно много.
Почему вновь встали вопросы языкового строительства? Ответ
очевиден: в странах компактного проживания адыгских диаспор правительства стали относиться к национальным меньшинствам более
«цивилизованно». И, дабы их обучать родному языку, понадобились
и учебники, и кадры и т. д. и т. п. Но некоторых исполнителей этих
намеченных программ, видимо, не устраивает, что письменность у
адыгов сложилась и устоялась на основе кириллицы. Именно поэтому
появились различные сообщества, прежде всего в Интернете:
– адыгэбзэр кирилл алфавиткIэщ зэрэддж придерживается кириллического алфавита адыгейского языка. Его представители общаются (пишут) в основном на кабардино-черкесском литературном
языке;
– адыгабзэкIэ псалъэ – «Говори по-адыгски». Это сообщество в
основном общается (пишет) на двух литературных языках: адыгейском и кабардино-черкесском;
– адыгэбзэкIэ усэ гуп – группа, создающая литературные произведения на адыгских языках.
Действуют и другие сообщества, которые предпринимают попытки создания алфавитов адыгских языков на латинской основе.
13. Ловпаче Н.Г. Из истории древней письменности адыгов // Наука – Адыгее. Майкоп, 1994.
14. Люлье Л. Словарь русско-черкесский или адыгский, с краткою грамматикою сего последнего языка. Одесса, 1846.
15. Турчанинов Г.Ф. Открытие и дешифровка древнейшей письменности
Кавказа. М., 1999.
16. Хатанов А.А. Из истории адыгейских алфавитов // Ученые записки.
Краснодар – Майкоп, 1966. Т. V.
17. Яковлев Н.Ф. Математическая формула построения алфавита (опыт
практического приложения лингвистической теории // Культура и письменность
Востока. М., 1928. Кн. I.
18. Яковлев Н.Ф. Таблицы фонетики кабардинского языка. М., 1923.
Примечания:
1. Адыгабзэм изэхэф гущыIалъ. Мыекъуапэ, 1960.
2. Адыгейско-русский словарь. Майкоп, 1975.
3. Адыгская (черкесская) энциклопедия. М., 2006.
4. Аутлев П.У. Петроглифы Махошкушха // Вопросы археологии Адыгеи. Майкоп, 1984.
5. Аутлев П.У. Петроглифы Махошкушха в Майкопском районе // Вопросы
археологии Адыгеи. 1986.
6. Ашхамаф Д.А. Избр. работы. Майкоп, 1997.
7. Зекох У.С. Краткая история адыгейской письменности // Вопросы адыгейского языкознания. Майкоп, 1983. Вып. III.
8. Керашева З.И. Особенности шапсугского диалекта адыгейского языка.
Майкоп, 1978.
9. Кумахов М.А. Сравнительно-историческая фонетика адыгских (черкесских) языков. М., 1981.
10. Кумахова З.Ю. Абадзехский диалект и его место среди других адыгских
диалектов. Нальчик, 1972.
11. Лавров Л.И. Кавказские тамги. Историко-этнографические очерки Кавказа.
Л., 1978.
12. Ловпаче Н.Г. Зарождение и развитие тамговой системы адыгов // Культура и быт адыгов. Майкоп, 1989. Вып. 7.
А.А. Хатхе
КУЛЬТ ДЕРЕВА В НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫХ
ТРАДИЦИЯХ
разных славянских народов сохранилось немало свидетельств,
легенд, баллад, поверий о деревьях как о живых существах, подобных человеческим существам. Живая, человекоподобная
сущность, плоть и душа дерева представляются во многих случаях
скрытыми, выражающимися лишь при определенных условиях. Носителями народной традиции эта сущность обычно ощущается не как
трансцендентная, перенесенная от человека, а как имманентная, присущая самому дереву.
Обращает на себя внимание тот факт, что «связь грамматического рода названия дерева с воображаемым полом дерева четко прослеживается в отдельных сербских зонах, где обряд сжигания рождественского полена «бадняка» осложнен употреблением нескольких
поленьев – двух и более, из которых одно полено должно быть мужского «пола» – бадњак, а другое женского – бадњачица» [1. С. 200].
По сути дела, все действия с «бадняком» сводятся к провоцированию
богатого урожая и приплода скота. Такая функциональная направленность характерна для всех обрядов, исполняемых на Рождество.
«В черногорских селениях в зоне Которской Бухты в Сочельник
для «бадняка» искони рубили дуб (сербск. дуб – Quercus), позже, при
его отсутствии, рубили маслину. Там, в селах Нижнего Грбля, для
всех мужчин-домочадцев рубили по одному дубу, а для хозяйки дома
– рябину (сербск. смрдљика – Sorbus aucuparia), называя дерево при
этом бадњачица, в отличие от мужских бадњак’ов» [2. С. 492].
«В славянской календарной обрядности бук – символ мужественности, мужской силы, плодородия природы и человека» [3. С. 25]. В
Чехии молодого красивого парня сравнивают с буком. Бук считался деревом, приносящим счастье.
В фольклоре (особенно в сказках и балладах) для противопоставления жизни и смерти служили расцветшая в неурочное время
липа и чудесное цветение лилии [5. С. 49].
У
136
137
Образ, связанный с Девой Марией, – чудесно выросшая белая
лилия. Характерные мотивы немецких легенд – как само это чудо, так
и слова на лепестках лилии. В Германии лилию «никогда не сажают на
могилу, а она сама вырастает здесь под влиянием какой-то невидимой
силы» [6. С. 86].
В австрийских легендах нередко используется прием параллелизма, «когда явления человеческой жизни сопоставляются с явлениями природы» [7. С. 133]. Однако А.С. Джанумов утверждает, что
«герой легенды Эберхард сам осознает символизм, который присутствует во всех проявлениях жизни природы. Для него зима символизирует смерть, а расцветшая зимой липа выступает символом вечной
жизни. В связи с образом липы в легенде об Эберхарде следует указать на особое отношение к липе и, шире, вообще к цветущей ветви
дерева у немцев и швейцарцев» [8. С. 8]. Как указывает Е.Н. Елеонская, «растения, упоминаемые в сказках, обусловлены флорой той
страны, в которой имеет хождение данный ее вариант; в австрийских
и немецких легендах в качестве символа и как компонент параллелизма преобладает образ липы» [9. С. 8, 57]. В Германии «под липой
в центре деревни собирались жители сельских общин для обсуждения
важных вопросов» [10. С. 38].
Согласно преданию, в Швейцарии миссионер Галл «произнес
свою первую проповедь под одним из самых старых и больших деревьев кантона Ааргау – под липой у горы Бетцберг, которая дала
название ближайшей деревушке Линн (от Linde «липа»)». Зеленая
ветка издревле считалась у немцев символом удачи, процветания, роста. «В сказке братьев Гримм «Die drei grüne Zweige» («Три зеленые
ветки») зеленая ветка выступает как символ новой жизни»
[11. С. 39, 141].
Жизнь символизируют образы белой лилии и растущей и цветущей липы. «Липа без листвы, зима и снег предстают как символы
смерти, а осень (в легенде об Андреасе) – как символ увядания. Эти
символы, хотя и понимаемые несколько иначе, присутствуют также в
русском фольклоре – народной песне и частушке, где осень – увядание
человеческих чувств, зима – их смерть» [12. С. 51]. В легендах «символика, как и в народной балладе, дополняет чудесное» [13. С. 39].
В славянской мифологии бузина «существует от начала мира и
поэтому причастна к мифическим протособытиям (грехопадение
Адама и Евы, убийство Авеля) и христианской истории», как отмечают этнографы Т.А. Агапкина и В.В. Усачева. К ней обращаются:
«Бузыновый Адаме!», «Царю бузнычый», «Помогай Бог, бузина! Человек Божий, Адам, сотворенный от начала света!» [14. С. 20].
«В Бельгии и Нидерландах поныне распространено поверье, что
бузина – избранное Богом растение, которое «цветет в Рождественскую ночь, и древесину ее используют для изготовления крестов».
Англичане верят, что из бузины сделали крест, на котором совершилось Распятие» [14. С. 20].
Английский писатель XVII в. Джон Ивлин утверждал: «Если бы
все целебные свойства ее листвы, коры и ягод были известны до конца, я не смог бы назвать болезни или раны, от которых наши страждущие соотечественники не излечились бы с помощью этого растения» [14. С. 22]. Следовательно, в бузине издревле видели обиталище
некоего доброго к людям существа.
Писатель Юст Маттиас Тиле в книге «Датские народные предания» рассказывает, что датчане любили и почитали бузину и что даже
в XIX в. простой народ поклонялся ей: «В бузине обитает существо,
которое здесь зовется Бузинной матушкой или Бузинной королевой.
Она мстит за вред, причиненный дереву, и рассказывают, что человек, срубивший бузину, умирал» [14. С. 22].
Римские крестьяне в шутку называли вязы, оплетенные виноградной лозой, «женатыми» (maritae), «уподобляя их симбиоз брачному союзу, отчего вяз почитался и в культах божеств любви и брачных уз – Афродиты-Венеры, Эрота-Купидона, Гименея. У англичан
еще в шекспировскую эпоху выражение «вяз и виноградная лоза»
(elm and vine) стало крылатым и обозначало верных любовников» [15.
С. 17].
Слушать песню Орфея вместе с людьми и зверями в «Метаморфозах» Овидия приходят деревья – «и виноградная лоза, и лозой
оплетенные вязы». «В античности и средневековье виноград выращивали, привязывая или к подпоркам, или к вязам, так что осенью с веток вяза, из его листвы свешивались спелые гроздья золотистого винограда. Оттого дерево это у греков и римлян было посвящено богу
виноградарства и виноделия Дионису-Вакху» [15. С. 17].
В славянских народных представлениях клен – существо одушевленное. «Кленами в славянских языках именуются и различные
виды рыб, и вороний карк в западнорусских говорах, по наблюдению
В.И. Даля. Оттого в «Сорокоусте» Сергея Есенина клен – конь или
жеребенок: «Клененочек маленький матке зеленое вымя сосет», «и
желтый ветер осенницы, как будто бы с коней скребницей, очесывает
листья с кленов». Пятилопастные листья клена называют «пятипалыми», усматривая в них сходство с человеческой рукой, с древнейших
времен рождавшее поверья о том, что клены – это люди, ставшие деревьями. Превращение человека в дерево – один из популярных мифов славянских баллад: мать «закляла» в явор непослушного сына
или дочь; типичное для восточнославянских причитаний обращение к
умершему сыну: «Ай, мой сыночек, мой же ты яворочек!». В пьесесказке Евгения Шварца «Два клена» Баба Яга превращает в клены
сыновей Василисы-работницы, ушедших из дому без материнского
благословенья; только приход матери, отправившейся на их поиски,
помогает им снова стать людьми [16. С. 24].
Жимолость – растение «поистине чудесное, не устающее удивлять и пленять даже нынешних садоводов. В английской народной
138
139
сказке фермер каждую весну украшал три дерева, росших на холме,
венками из цветущей жимолости, и земля его давала небывалый урожай: зеленые дамы – древесные феи, обитавшие в этих деревьях и
танцевавшие в ночи при полной луне, – тайком помогали ему. На
Британских островах ветки жимолости вешали над дверями домов
«на счастье». Жимолость и самое имя ее у наших предков ассоциировались с плодотворящим женским, материнским началом в природе.
Издревле душистая жимолость, обвившаяся вокруг древесного ствола, служила в литературе и фольклоре символом любовного союза.
«Так жимолость душистая ствол дуба любовно обвивает», – говорит
лесная фея Титания в комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь» [17.
С. 44].
О желтом дроке Джакомо Леопарди – итальянский поэтромантик ХIХ в. сказал: «Несчастья спутник верный. Даже там, где
ничто живое расти не может, растет это дерево» [18. С. 34].
С сумрачной сенью бука неразлучна тень легендарного фракийского певца. «В «Буколиках» Вергилия бук дарует вдохновение музыкантам и поэтам: «Титир, ты, лежа в тени широковетвистого бука,
новый пастуший напев сочиняешь на тонкой свирели». В «Илиаде»
Гомер вспоминает о буке: на мулах колесницы царя Трои Приама
надет «блестящий ярем, буковый, с бляхою сверху и с кольцами, слаженный хитро». Поэт Катулл гору в Малой Азии, где стоял его корабль, воспел «щедрый буками Китор» [3. С. 23].
Таким образом, растения как национально-культурные символы
употребляются в разговорной речи и в фольклоре разных народов.
Они имеют национальную специфику и при переводе вызывают различные эмоции. Те или иные названия растений становятся символами в силу качеств, заключенных в их внешнем виде. Признаки растений, как и их названия, напоминают о легенде, о каком-то мифе. Также существует связь между объективными признаками растений и их
использованием в качестве оберега. Растения, обладающие одним и
тем же свойством, получают одинаковые названия и нагружаются
сходной символикой, а также могут употребляться аналогичным образом. Однако растения с разными признаками могут одинаково использоваться.
9. Елеонская Е.Н. Сказка, заговор и колдовство в России. М., 1994.
10. Мальцева Д.Г. Германия: страна и язык. М., 2001.
11. Перский С.М. Швейцарские легенды. Париж, 1927.
12. Колпакова Н.П. Песни и люди. О русской народной песне. Л., 1977.
13. Тумилевич О.Ф. Народная баллада и сказка. Саратов, 1972.
14. Бегичева В. Бузина // Наука и религия. 2008. № 5.
15. Бегичева В. Вяз // Наука и религия. 2007. № 6.
16. Бегичева В. Клен // Наука и религия. 2007. № 7.
17. Бегичева В. Жимолость // Наука и религия. 2007. № 11.
18. Бегичева В. Желтый дрок // Наука и религия. 2006. № 7.
Примечания:
1. Костић П. Новогодишни обичаjи у Ресави // ГЕМБ. 1965–1966. Kн. 28 / 29.
2. Вукмановић J. Божићни обичаjи у Боки Которскоj // ZNŽO. 1962.
3. Бегичева В. Бук // Наука и религия. 2008. № 12.
4. Бегичева В. Тамариск // Наука и религия. 2008. № 11.
5. Зуева Т.В. Волшебная сказка. М., 1993.
6. Холодов Б., Холодова Е. Старинные предания о лекарственных растениях.
Воронеж, 1994.
7. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940.
8. Джанумов А.С. Западноевропейская легенда о чудесном цветении растений // Живая старина. 2007. № 3.
С.И. Хватова
ПОЛИЛИНГВИЗМ СОВРЕМЕННОГО БОГОСЛУЖЕНИЯ
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
сновой современного православного богослужебного канона является литургический текст на церковнославянском языке.
Предстоятели церкви выражают озабоченность сохранностью
богослужебных текстов чинопоследований, языка богослужения, осознавая, что это тот стержень, на котором зиждется его молитвенное
устроение. Церковнославянский язык – носитель символики особых,
заключенных в нем смыслов, особой поэтики, обладает своего рода
эстетикой, в том числе и фонетической, в нем содержатся догматы
веры, которые могут быть утрачены или искажены при переводе. Д.С.
Лихачев назвал его «общим языком молитвы» [1], благодаря которому православные ощущают сопричастность богослужебному действу.
Это – живой язык, на котором до сегодняшнего дня составляются новые богослужебные тексты – акафисты и пр. (например, цикл о Новомучениках и Исповедниках Российских).
Однако процессы инкультурации – взаимодействия христианского благовестия и национальных культур тех народов, среди которых осуществляется проповедь Евангелия – наблюдаются повсеместно [2]. Они рассматриваются одними учеными и богословами как явление естественное, а другими – как следствие негативной тенденции
секуляризации богослужения [3. С. 27–39].
Архимандрит Кирилл (Говорун) отмечает, что «на приходах
среди священнослужителей есть практика изменять богослужебные
тексты по своему усмотрению. Сейчас эта практика должна получить
какое-то осмысление – ее нужно изучить, упорядочить и оптимизировать. Это позволит нам еще раз обратиться к феномену церковнославянского языка, ведь часто мы воспринимаем богослужебный язык
как какую-то данность, то, к чему мы привыкли. Теперь будет хороший повод задуматься о нашем наследии. Конечно же, такие изменения происходят не первый раз в истории» [4].
Следует вспомнить, что и тот язык, на котором ведется современное богослужение – явление относительно позднее. Известно, что
О
140
141
уже с первых веков существования христианской Церкви литургии в
странах, где проповедовалось Евангелие, служили на местных языках.
Больше всего на литургическое развитие оказали влияние три языка,
которые в этом смысле можно назвать «опорными» для христианской
Церкви, – это сиро-арамейский, греческий и латинский. Приблизительно к XI в. относятся древнейшие памятники древне-славянского
языка, по которым мы и знакомимся с главнейшими особенностями
его форм и строя, и традиционно отдаем должное переводу Священного Писания первой половины IX в. Кириллом и Мефодием. В различных филологических источниках описывается процесс обновления
церковнославянского языка в XVI столетии. Принято считать, что
именно этот язык и употребляется сегодня в богослужебных книгах.
Естественно, понимание языка богослужения является краеугольным камнем катехизации, в противном случае оно потеряло бы
свой, как минимум, дидактический смысл. Епископ Архангельский
Ионникий писал об этом: «Могущественным средством воздействия
пастыря на пасомых является богослужение Православной Церкви.
Наше богослужение имеет религиозно-нравственное и воспитательное значение. Оно будет вполне достигать своей цели, когда будет
совершаться на языке, понятном для всех, то есть на родном русском
языке. Св. Писание говорит: «Пойте Богу разумно». Апостолы проповедовали на всех языках и на всех языках молились с верующими» [4].
Интересно, что, когда дело касается малочисленных народов
России, вопрос о необходимости перевода не вызывает сомнений. Сегодня в России есть литургии на языках латышском, зырянском, мордовском, татарском, но нет богослужения на современном русском.
Но, когда речь идет о миссионерской деятельности, признается необходимым перевод богослужения как на языки народов России, так и
на иностранные.
По данным Интернет-журнала «Седмица», «когда при Камчатской епархии было открыто Якутское викариатство, ставшее в 1869 г.
самостоятельной епархией, большие миссионерские труды предстояли архиепископу Иннокентию среди восточных якутов и эвенков. В
этот период он основал храмы, часовни, переводил Священные и богослужебные книги на якутский и эвенкийский (тунгусский) языки.
19 июля 1859 г. в якутском Троицком соборе впервые было совершено богослужение на якутском языке. В 1858 г. китайское правительство, наконец, разрешило представителям Русской Православной
Церкви заниматься миссионерской деятельностью среди китайцев по
всей стране. Замечательным миссионером в Китае был иеромонах
Исаия (Пешкин. …–1871 г.). В 1866 г., благодаря его трудам, было
совершено первое богослужение на китайском языке. Весьма успешной была деятельность архим. Павла (Ивановского. …–1919 г.), впоследствии епископа Никольско-Уссурийского, который перевел бого-
служебные книги на корейский язык и обратил в христианство тысячи корейцев. Св. равноап. Николай (Касаткин), архиепископ Японский (1836–1912 гг.), свои апостольские труды начал в 1861 г. За
пятьдесят лет своего благовестничества на этой земле св. Николай
взрастил новое древо церковной жизни. Изучая японский и китайский
языки, он перевел на японский язык Св. Писание и богослужебные
книги и на протяжении полувекового периода своей апостольской деятельности неустанно проповедовал японскому народу Слово Божие»
[5]. Интересно, что именно на рубеже XIX–ХХ вв. данная деятельность протекала активно, и в XIX в. Стефан Пермский утверждал:
«Ни в проповеди, ни в богослужении не должно быть ни одного непонятного слова, без его смыслового значения».
В ХІХ в. о понимании богослужебных текстов с тревогой высказывался в одном из своих писем святитель Феофан Затворник. Он писал: «Есть вещь, крайне необходимая. Я имею ввиду новый, упрощенный и уточненный перевод церковных богослужебных книг.
Наши богослужения все поучительны, глубокомысленны и возвышенны. В них – вся наука богословская, и вся мораль христианская, и
все утешения, и все устрашения» [6]. Святитель привел возмутивший
его пример, когда на вопрос немецкого пастора о содержании песнопений православные прихожане и священник не смогли объяснить их
смысл. По мнению святителя Феофана, именно малопонятность текстов отвращает людей от православия и приводит их в секты.
Сегодня мы часто сталкиваемся с массовым уходом молодых
людей в протестантские церкви, которые аргументируют свой выбор
понятностью текстов и привлекательностью музыкального ряда богослужения, который часто составляется из песен, стилистически ориентированных на массовые жанры.
Понимание современным прихожанином богослужебных текстов отражено в результатах всероссийского репрезентативного опроса, который был проведен службой «Среда» (полевые работы ФомПента, выборка 1500 человек):
37 % россиян выступают за то, чтобы службы в православных
храмах велись на современном русском языке. При этом женщины
несколько чаще мужчин хотят слышать на службах современный рус-
142
143
ский язык. Интересно, что представители разных возрастных групп
отвечали примерно одинаково. Изменить язык церковных богослужений с церковнославянского на современный русский чаще хотят безработные респонденты (44 %), граждане, имеющие образование ниже
среднего (43 %), россияне, высоко оценивающие общественную деятельность Патриарха (46 %). Среди тех, кто хотел бы по-прежнему
слышать церковнославянский во время церковных служб: образованные россияне (45 %), предприниматели и руководители (48 %), респонденты, занимающиеся наукой и работающие в сфере образования
(13 %). Среди православных около половины опрошенных высказались за изменение языка церковных богослужений. Что касается федеральных округов: чаще всех выступают за изменение языка богослужений проживающие в Южном и Северо-Кавказском федеральном округе. [Диаграмма и комментарии нами заимствованы из материалов сайта http://www.pravoslavie.ru/press/48856.htm].
Современные оценочные характеристики ученых-богословов
(«кризис») и духовенства («обновленчество» = «раскольничество»)
показывают осознание ими степени угрозы каноническому единству
современного богослужения, стремление противостоять неоправданным изменениям, поскольку в данном контексте именно «административный консерватизм» священнослужителей способствует сохранению единообразия и, в конечном итоге, традиции.
На Архиерейском Соборе 2000 г. Святейший Патриарх Алексий
II выразил серьезную озабоченность «применением некоторыми священнослужителями различных нововведений, противоречащих установившейся православной церковной традиции» [7].
От внимания Патриарха не ускользнули и продолжающиеся попытки усовершенствовать богослужебное чинопоследование, состав
текстов, изменить в отдельных моментах богослужебный язык. В своем докладе на ежегодном епархиальном собрании Москвы 5 декабря
2006 г. он вновь затронул данную проблему, которую определил как
«неообновленчество»: «Не видя истинной причины современных нестроений, некоторые пастыри и их пасомые полагают, что все можно
исправить внешним, формальным изменением порядка церковной
жизни». Далее Патриарх замечает, что в некоторых общинах без благословения правящего епископа стали вводить всевозможные новшества и реформы, нередко уподобляясь в этом обновленцам 1920–
1930-х гг. прошлого столетия и протестантам. Возникли доморощенные переводы богослужения на русский язык, «поражающие своей
безвкусицей и бездарностью, отдающие сектантским душком пародии
на древние «агапы», отмена исповеди в общем порядке и даже местные самостийные «канонизации» без какой-либо санкции церковной
власти» [7].
24 декабря 2007 г. на епархиальном собрании московского духовенства Святейший Патриарх выделил из всех заданных единствен-
ный, на его взгляд, главный вопрос, и остановился именно на нем. Он
касался нововведений в богослужении в новейшее время. Алексий II
ответил, что никакой подготовки литургической реформы в Церкви
нет и быть не может. «Те, кто порой высказывают частные мнения о
том, что нужно перевести богослужение на русский язык, о чем в свое
время говорили обновленцы, или предлагают сократить богослужение, забывают, что Церковь, ее уставы и правила вырабатывались тысячелетиями, и они должны свято соблюдаться. Никакого пересмотра
текстов (перечисляются богослужебные тексты – С. Х.) не будет.
Церковь наша в трудные времена гонений и испытаний выстояла, сохраняя свою традицию незыблемой. Эту традицию должны свято беречь и мы» [7].
Включение фрагментов читаемого на современном русском языке, передвижение времени богослужений, их совмещение, «удвоение», возрождение востребованных чинов, издание обновленных чиновников, требников свидетельствует о «социальной отзывчивости»
РПЦ, заботе о мирянах и готовности духовенства к работе над усовершенствованием словесной части чинопоследования, находящегося
в процессе постоянной эволюции.
Священники иногда инициируют дополнительное чтение Апостола и Евангелия на современном русском языке (нами выявлено три
таких храма в Адыгее и восемь – в Краснодарском крае). Ориентировано оно, в основном, на людей среднего возраста, поскольку многие
дети, посещающие храм, обучаются в воскресной школе и знают язык
богослужения. Проповедь, традиционно читаемая по завершении Литургии, также порой смещается на более раннее время: после чтения
Евангелий (сразу толкуется прочитанное и комментируется), после
исполнения концерта перед причащением прихожан. Причины здесь
просты: многие прихожане, причастившись, уходят, хотя в соответствии с правилами пребывания в храме продолжается до завершения
службы – Отпуста.
Интересно, что русскоязычные «включения» в богослужение
имели исторические прецеденты. Так, Святейший Патриарх Тихон 4
(17) ноября 1921 г. обратился к архипастырям и пастырям Православной Российской Церкви: «Ведомо нам по городу Москве и из
других мест епархиальные преосвященные сообщают, что в некоторых храмах допускается искажение богослужебных чинопоследований отступлениями от церковного устава и разными нововведениями,
не предусмотренными этим уставом…, шестопсалмие и другие богослужебные части из слова Божия (выделено нами – С. Х.) читаются не на церковнославянском языке, а по-русски; в молитве отдельные слова заменяются русскими и произносятся вперемежку с
первыми… Все это делается под предлогом приспособить богослужебный строй к новым требованиям времени, внести в богослужение
требуемое временем оживление и таким путем более привлекать ве-
144
рующих в храм. На такие нарушения церковного устава и своеволие
отдельных лиц в отправлении богослужения нет и не может быть
нашего благословения» [8].
Особый случай – устойчиво закрепившееся на Литургии неуставное запричастное пение – вставки в чинопоследование, представляющие собой в большинстве случаев духовные концерты, реже
– псальмы, духовные песни, праздничные колядки. Чаще всего произведения подобного рода называют запричастным стихом (поскольку
вставное песнопение исполняется вместо его многократного повторения) и духовным концертом. Он включается в богослужение во время
причащения священнослужителей в алтаре и нередко поется не на
церковнославянском языке, а на современном русском.
За рождественским богослужением часто востребованы в качестве запричастного пения колядки – своего рода рождественские песни, многие из которых написаны на украинском языке. Приведем часто исполняемые на Кубани и в Адыгее.
145
Пример 2.
Пример 1.
Существует особое богослужение, где полилингвизм не только
не оспаривается, а поощряется, имея богословское обоснование. «Дар
языков (глоссолалия) впервые сообщен был апостолам, а может быть
и другим верующим, в день 50-цы при сошествии на них Духа Святого. Этот дар проявился в какой-то особенно воодушевленной (чем-то
напоминавшей речь человека в состоянии опьянения) речи (λαλεὶν,
αποφθεγγεσθαι) «о величиях Божиих» «на иных языках» (ἑτέραις
γλώταις), так что слушатели до 15 национальностей слышали из уст
апостолов свое родное наречие (διάλεκτος)» [9]. Дух Господень, обнимающий собою человечество в его народах и языках и носящий в
146
147
себе силу объединения их, произвел во внутреннейших основах души
мгновенное устранение наиболее разделяющих человечество национальных границ языка, символически предуказывая этим будущее
благодатное единение человечества. Подобный дар сообщался в апостольской церкви неоднократно после крещения. Так дар языков получили Корнилий и домашние его после крещения, ученики Иоанна
Крестителя чрез руковозложение на них ап. Павла [10]. Наиболее
сильный отзвук великого чуда 50-цы мы находим в столь центральной и значительной языка – христианской церкви, как Коринфская
[11]. В Коринфской церкви этот чудесный дар получил самое широкое применение за богослужением. Он и обнаруживался, повидимому, только за богослужебными собраниями, «в церквах» [12].
Так, существует великая Ектения «полиглота», исполняющаяся
во время Пасхального богослужения. Ектения игумена Силуана поется на 11 языках, причем каждое прошение имеет другую стилистику –
в соответствии с поемым текстом.
Автор данной ектении поясняет, что здесь «особенно вспоминается универсальность Церкви, обращенность Благой Вести ко всем
народам Земли. Написанная во время учебы в Московской духовной
семинарии, она была впоследствии переделана мною: изменена музыка нескольких прошений, убраны и добавлены прошения на других
языках. Но некоторыми хорами она поется по неисправленным рукописям. Языки в ней расположены таким образом (приблизительное
произношение):
1 прошение Кирие элейсон – греческий язык;
2 прошение Господи помилуй – славянский язык;
3 прошение Доминэ мизэрэрэ – латинский язык;
4 прошение Лорд хэв мерси – английский язык;
5 прошение Адонай ханэйну – еврейский язык;
6 прошение Герр эрбармэ дих – немецкий язык;
7 прошение Тэр вохормя – армянский язык;
8 прошение Йа рабб ирхам – арабский язык;
9 прошение Иссанд хэйда армо – эстонский язык;
10 прошение Упало шэгвицкхален – грузинский язык;
11 прошение Доамнэ милуэштэ – молдавский язык» [11].
В Свято-Воскресенском храме г. Майкопа, прихожане которого
отличаются многонациональным составом (количественно – по убывающей: русские, украинцы, греки, армяне, ассирийцы, адыги, корейцы, цыгане, православные поляки и евреи), Евангелие обычно читается на четырех-пяти языках (обязательно – на современном русском и
украинском), а пасхальный тропарь поется всегда на церковнославянском, затем – трижды «греко-латино-славянский».
Мирная ектиния № 11 Пасхальная (Полиглота)
148
149
Затем, по желанию настоятеля, – на армянском (пример 3), грузинском (пример 4), итальянском (пример 5) и, при необходимости,
на других языках.
Пример 3.
Данные процессы, происходящие с богослужебными текстами
РПЦ, согласуются с аналогичными в традиционных религиозных
объединениях на территории России. Так, например, председатель
Духовного управления мусульман Кабардино-Балкарии Анас-хаджи
Пшихачев рассказал, что в мечетях Кабардино-Балкарии Коран толкуют на русском языке. «Арабский текст Корана всегда передается
людям на понятном им языке, поскольку пророк Мухаммед в свое
время призывал ясно разговаривать с человеком. Таким образом, когда в мечетях проводятся богослужения, смысл сказанного в Священном Писании всегда передается современному обществу на доступном ему языке», – отметил муфтий. Он рассказал, что на сегодняшний день «во всех городских мечетях Кабардино-Балкарии богослужения проводятся на русском языке». «Однако в кабардинских же селах – на кабардинском языке, в балкарских – на балкарском, поскольку язык, как уже было сказано, должен быть понятен каждому», – заключил Анас-хаджи.
Муфтий Ростовской области Джафар Бикмаев рассказал, что в
последнее время ростовские мусульмане перешли с татарского на
русский. «В ростовских мечетях проблема непонятности священного
языка всегда решалась довольно простым путем: Коран читался на
арабском языке, а смысл прочитанного переводился на татарский. А
сейчас миграционные процессы привели к тому, что многие прихожане татарского не понимают, поэтому проповеди ведутся на русском
языке», – сказал муфтий. «Кстати, сегодня почти 95 % верующих мусульман не понимают священный язык», – добавил он. «Я всегда был
убежден в том, что красноречивым является то выступление, в котором с колхозником говорится о коровах и тракторах, а с космонавтом
о ракетах и космосе. Язык должен быть понятным для всех», – заключил Джафар Зуфярович [15].
Председатель конгресса еврейских религиозных организаций и
объединений в России (КЕРООР) раввин Зиновий Коган рассказал,
что у иудеев большая часть богослужения проводится не на священном для многих верующих людей языке. «Во всех синагогах мира,
безусловно, до сих пор звучит древнееврейский язык. Однако на сегодняшний день есть в иудаизме и направления, полагающие, что,
например, в России позволительно наряду со священным языком читать проповеди и молитвы на русском», – сказал он. «Конечно, в
иудаизме, как и во всех традиционных религиях России, есть ортодоксальное течение, которое позволяет сохранить молитвы и проповеди на священном языке – древнееврейском. Однако этот язык сегодня понятен не всем евреям. Поэтому во всем мире большая часть богослужения и проводится на родном евреям языке: в России – на русском, в США – на английском и так далее», – заключил Зиновий
Львович [15].
Пример 4.
Пример 5.
М.М. Скабаланович дает следующее пояснение по этому поводу: «Если литургия совершается несколькими священниками, то
Евангелие читается на разных языках» [12]. Пасхальное Евангелие
(Ин. 1:1–17) в Храме Христа Спасителя в 2013 г. читалось на 18 языках. Святейший Патриарх Кирилл начал чтение Евангелия, повествующего о воплощении Слова Божия, на греческом и латинском, далее
сослужащее духовенство продолжило чтение на древнееврейском,
арамейском, славянском, русском, английском, французском, немецком, итальянском, испанском, украинском, молдавском, эстонском,
латышском, японском, китайском языках, а также на санскрите [13].
Пасхальное богослужение, в котором присутствиют иноязычные тексты, порой вызывает недоумение у наиболее ортодоксально
настроенных прихожан, открыто высказывающихся на православных
сайтах. Известна статья «Пасхальные недоумения московского прихожанина» Николая Каверина, которая отражает настроения части
довольно решительно настроенных православных. Автор делится
своим огорчением от чтения на русском языке в конце пасхальной
утрени Слова Огласительного иже во святых отца нашего Иоанна
Златоустого в Храме Христа Спасителя на Пасху 2012 г. и выразил
мнение, что «чтение Огласительного Слова по-русски, во-первых,
лишает его той радостной пасхальной возвышенности, а, во-вторых,
заставляет недоумевать: неужели те, кто задумали прочитать его за
богослужением на русском языке, такого низкого мнения об умственных способностях нашего русского народа» [14].
150
151
Таким образом, сегодня мы продолжаем наблюдать борение
двух противоположных тенденций в области применения богослужебного языка – обновительной и охранительной. И та, и другая
оправдывается благими целями: первая – стремлением быть понятным всем прихожанам, оторванным от традиции в советский период,
вторая – сохранить все то ценное, что несет в себе церковнославянский язык. Нетрудно предугадать исход данного противодействия. В
области богослужебных песнопений он очевиден: стилевой переворот
и «смена эпох» – уже свершившийся факт. По всей видимости, дальнейшая секуляризация и расширение «языковой зоны» богослужения
– неизбежность, вопрос в темпах и разрушительности данного процесса для канонического устроения православного богослужения
и/или большей или меньшей органичности «иноязычных» включений
в церковнославянский текст.
Ф.Н. Хуако
ИСТОЧНИКИ КУЛЬТУРЫ, ПОДДЕРЖИВАЕМЫЕ
В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ В РЕГИОНЕ
(библиотека и национальное телевидение)
е однажды в нашей современной «продвинутой» жизни, столь
насыщенной и даже перенасыщенной техникой, нам, страстным фанатам слова печатного (т. е. книги), становится не очень
уютно. Да, сердцем мы понимаем, книга – это средоточие человечности, клад знаний и всего возвышенного и духовного. Однако уже в
следующий момент понимаем (теперь уже умом): хорошо бы найти
хотя бы краткое содержание интересующего нас текста и, не тратя
времени, сориентироваться, о чем в нем речь. И что же мы делаем?
Конечно, пара ключевых слов в поисковике – и все, содержание публикации в нашей власти. Негативно отличается современный инфопотребитель более частым предпочтением не того, что просит сердце,
а того, что требует разум. И как совместить «в одном предмете» такую почитаемую и обожаемую нами книгу, исторгающую всю ту
очеловечивающую художественность, с такой необходимой, порой
суховатой, но нужной техникой? Как нам быть в современном мире –
неужели беспощадно прощаться с этим кладом тысячелетних знаний
человечества?! Ведь мы, гуманитарии, тоже люди, не хотелось бы
нам терять объект своего обожествления, но и не может оставаться за
бортом современной цивилизации. А нельзя ли отыскать в современном мире такого специалиста – то или иное живое воплощение книги
и техники? Есть ли такие на свете?
Однако нет, оказывается, все не так плохо. Ведь есть на федеральном уровне целый ряд уважающих себя библиотек, книжный
фонд которых составлял счастье советского интеллигента середины
прошлого века, и, насколько помню, попасть в эти московские библиотеки – это и была романтическая мечта всей жизни исследователя
любой области знаний, такая недоступная, но такая желанная. Так
вот, эти серьезные, солидные учреждения, обладающие массивным
книжным фондом, быстро включились в технический прогресс и –
пожалуйста – вот они, профессиональные Интернет-сайты, осуществляющие мечту интеллигента (а счастье так близко): Российская Государственная Библиотека (РГБ) (Москва) (http://www.rsl.ru), Российская национальная библиотека (Санкт-Петербург) (http://www.nlr.ru),
Государственная публичная научно-техническая библиотека (Москва)
(http://www.gpntb.ru), Библиотека по естественным наукам РАН
(Москва) (http://www.benran.ru), Библиотека иностранной литературы
им. М. Рудомино (Москва) (http://www.libfl.ru) и т. д. Плюс еще и сайты зарубежных библиотек. Оказывается, и у нас, региональных интеллигентов, есть такая удача – доступ к всемирному информационному ресурсу. Оказывается и мы, региональные интеллигенты, тоже
Примечания:
1. Лихачев Д.С. Русский язык в богослужении и богословской мысли //
http://biblion.realin.ru/listing/text/4_Disk_EPDS__vse_seminarskie_konspekty/Uchebny
e_materialy_1/liturgika35.txt.
2. Инкультурация. Язык богослужения // http://rudocs.exdat.com/docs/index469079.html…
3. Семенков В.Е. Языки богослужения в секулярном контексте современной
культуры // Этнографическое обозрение. 2009. № 1.
4. Вокруг проекта документа «Церковнославянский язык в жизни РПЦ XXI
века» // http://pretre-philippe.livejournal.com/224051.html.
5. Об адаптации или русификации богослужебного языка //
http://www.webtec.com.ua/
6. Письмо свт. Феофана Затворника // Душеполезное чтение. 16 октября.
1896 г. // http://lib.eparhia-saratov.ru›books/noauthor/noauthor1/.
7. Материалы Архиерейского Собора 2007 г. Благодатный огонь // http://
sobor2000.ru/taxonomy/term/1.
8. Проект документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века» // Межсоборное присутствие Русской Православной
церкви // http:// msobor.ru›discussion.php?page=30&id=59.
9. Деян 2, 5. 11. 13.
10. Lange-Braune, D. Kor.-Br. 235 // Скабалланович М. Толковый Типикон.
Апостольское богослужение 1 век. // http:// orthlib.ru›other/skaballanovich/1_02.html.
11. Кор. 14, 4. 5. 12. 16.
12.Скабаланович М.М. Пасха // http://www.paskha.ru/whatisit/.
13. Запись телевизионной трансляции Пасхального Патриаршего богослужения из Храма Христа Спасителя // http://www.patriarchia.ru/db/video/.
14. Каверин Н. Пасхальные недоумения московского прихожанина //
http://www.blagogon.ru/digest/.
15. Украинский христианский монитор // Священнослужители о языке богослужения // http://ukrmonitor.ucoz.org/.
Н
152
153
люди. Кстати, именно этим принципом приобщения провинциалов к
благам цивилизации руководствуется так хорошо известный нам специалист – директор научной библиотеки АГУ Фатима Кимовна Тлюстен, знакомая республике своей активной созидательной деятельностью. Уже не одно десятилетие для нее идеей-«фикс» была идея создания именно такого вседоступного электронного ресурса, т. е. библиотеки, сосредоточенной в компьютерном винчестере (таком скромном и сереньком, но созидающем жизнь своей информативностью). И
вот, подобные прогрессивные для нашего региона технократические
порывы обеспечили нам именно такое размещение множественного
печатного фонда в электронном доступе посредством компьютерных
классов (продолженное, кстати, и специалистами библиотеки другого
регионального вуза Адыгеи – МГТУ, также формирующими свой
электронный фонд). Не привыкли сегодня мы в нашем обществе к какому бы то ни было культу книги, и потому – сначала удивление, а
потом – глубочайшая благодарность тем, кто возвел этот храм.
Но на вопрос к активному директору, которая, казалось бы,
должна быть морально удовлетворенной всем тем, чего добилась в
своем учреждении, следует грустный и пессимистичный ответ: «Есть
проблемы». Какие могут быть проблемы в столь оснащенном и обустроенном храме – недоумеваем мы. Храм – это да, но всякий храм
нуждается ведь в священнике – поясняет нам директор. Мало кто из
наших традиционных кадров, привыкших работать с бумажными
фондами, с печатной информацией, владеет навыками работы с электронными ресурсами, мало кто вообще имеет доступ к компьютеру, а,
тем более, рискнет выйти в Интернет. А что касается создания какихлибо информационных ресурсов, каких-либо сайтов или блогов – так
это вообще предел мечтаний для директора, желающего руководить
современным коллективом специалистов. И здесь позволим себе привести цитату: «Сегодня работники вузовской библиотеки должны
быть не просто библиотекарями в традиционном понимании этой
профессии, а информационными менеджерами, ассистирующими
пользователю, сопровождающими его на всех этапах учебно-научной
деятельности. Они должны быть профессионалами, способными грамотно осуществлять поиск, создавать собственный информационный
продукт и достойно представлять результаты вузовской науки в мировом информационном пространстве. В настоящее время деятельность сотрудников библиотек требует участия в коллективных корпоративных проектах, установления партнерских контактов с производителями и продавцами информационных ресурсов. Кроме того, им
надо уметь поддерживать программное, библиотечное оборудование
и сети в работоспособном состоянии» [1. С. 78]. Добавим, что специалист такого уровня сможет работать в любой сфере, где вообще есть
какое-либо слово, т. е. информация любого плана, которую необходимо так или иначе систематизировать, обрабатывать и искать. И по-
тому – ВОТ ОНИ, ПЕРСПЕКТИВЫ, для выпускника с таким дипломом.
А ведь, действительно, проблема – задаем в Интернетпоисковике этот предел мечтаний: «библиотечно-информационный
ресурс» (как раз то самое желанное воплощение книги и техники «в
одном флаконе»). И появляется масса ссылок, предлагающих познакомиться с программой по специальности «Библиотечноинформационная деятельность (071900.62)». Оказывается, есть такое
профессиональное совмещение духовности с разумным компьютером, и наша гуманитарная мечта достижима – не останется книга за
бортом цивилизации. Эта специальность популярна по всей стране. В
соответствии с существующим спросом многие федеральные вузы
делают на нее акцент. «Жаль, только от нас, региональных провинциалов, это далеко», – говорим мы себе и затаиваем надежду. Однако
вскоре сбывается и такая надежда: наш местный факультет новых социальных технологий МГТУ быстро оценил имеющуюся в современном информационном мире потребность в преобразовании книжного
клада в клад электронный. И как результат – открыта в прошлом году
та самая, желанная многими, уважающими компьютер, гуманитариями специальность («Библиотечно-информационная деятельность
(071900.62)»), приближающая к технике, но не удаляющая от книги.
И еще к вопросу о технике, «несущей культуру в массы», пусть
более массовой, но столь же неуклонно формирующей массовое сознание. В прошедшем году Адыгея поздравляла такую близкую и уже
ставшую за восемнадцать лет такой родной медиа-компанию АДЫГТВ с отмечаемым в те дни в республике совершеннолетием. В силу
кафедральной специализации («Реклама и связи с общественностью»)
факультета новых социальных технологий (МГТУ) тема руководимой
нами дипломной работы звучала как «Коммуникационная составляющая современных СМИ (на примере изучения духовной культуры в
северокавказских СМИ)» (Хамбатиева З. СО-51).
Немного о найденном. Сначала – об аудитории каналов регионального и местного телевидения в целом. К их реальной зрительской
аудитории можно отнести лишь небольшую часть тех респондентов,
которые в принципе могли бы их смотреть. Так, в день, предшествующий дню опроса (опрос среди состоящих в аудитории региональных
СМИ жителей был проведен в таких городах Северного Кавказа, как
Ставрополь, Черкесск, Ростов-на-Дону, Майкоп и Грозный (по 15–20
чел. на населенный пункт), передачи региональных и местных каналов смотрели примерно 11 % от «потенциальной аудитории» (или 9 %
– по всей совокупности опрошенных), («потенциальная аудитория» в
данном случае – это вся совокупность опрошенных за исключением
тех, у кого нет телевизора (3 %), и тех, кто не может принимать ни
одного регионального или местного канала (14 %)). Кроме того, при
ответе на открытый вопрос о положительных особенностях регио-
154
155
нальных и местных телеканалов 18 % респондентов сочли необходимым отметить именно информационный аспект их работы: «более
интересны местные новости»; «больше новостей ориентируется на
местных потребителей»; «показывают вести родного края»; «про
нашу жизнь местную больше»; «смотреть о себе интересней – это
ближе и роднее»; «информации больше, т. е. подробные новости и
сообщения нашего района и региона»; «более доходчиво подается
информация»; «актуальность»; «оперативность информации»; «самые
свежие новости» и др.
С другой стороны, региональные и местные телеканалы не обеспечивают в достаточной мере всех зрительских потребностей. Только
треть опрошенных считает, что имеющиеся в ее распоряжении местные телеканалы показывают «достаточно» интересных фильмов и передач. В ходе опроса жителей северокавказских городов на предмет
выявления тематического цикла, освещаемого местными СМИ, были
сделаны следующие выводы. Жители Грозного чаще всего говорят о
благоустройстве города, о работе транспорта, о состоянии дорог, об
экономике города в целом. Для ставропольцев самые острые проблемы – это безработица, неконтролируемая миграция, безопасность жителей и бедность большей части населения. Молодежные проблемы
здесь тоже поднимаются довольно часто. Жители Майкопа часто говорят о коррупции местных властей, перманентном энергетическом
кризисе, высоких ценах и малых доходах. Голодные, брошенные дети, неприкаянная молодежь и здесь – больная проблема. Жителей
Черкесска в первую очередь тревожит рост преступности и коррупции, а также вопросы коммунальной сферы и развития производства.
Ростовчане жалуются, что местная пресса слишком много внимания
уделяет событиям во властных структурах и слишком мало – повседневной жизни людей. Разрушающийся жилой фонд, хиреющая социальная инфраструктура, бедность жителей – вот те проблемы, анализ
которых они хотели бы видеть в местных СМИ.
В итоге представляется возможным сделать вывод, что проблемы, освещаемые местными северокавказскими СМИ, не соответствуют кругу интересов потребителей. Причем на основе обозначенной
нами выше тематической подборки можно вести речь и о том, что голодный и неустроенный потребитель не всегда в своих предпочтениях вспоминает о духовных ценностях. Вот такая обнаруженная на сегодняшний день в региональных СМИ ситуация, явно нуждающаяся в
дальнейшем, более серьезном изучении и требующая действительно
профессиональных действий с учетом существующей сегодня в северокавказском обществе необходимости создания современного информационного пространства. К сожалению, несмотря на свою злободневность, дальше сети эта тема не уходит, а как хотелось бы увидеть ее на серьезном государственном уровне, когда, увы, без него,
родного государства, какие-либо модификации в нашем этнокультур-
ном пространстве невозможны, что мы понимаем особенно отчетливо
и потому просто обращаемся с поздравлениями к родному, празднующему совершеннолетие АДЫГ-ТВ. Что ж, как говорится, «чем богаты, – тем и рады». Восемнадцатилетние – как раз тот возраст, с
наступлением которого личность считается сознательным гражданином, имеющим право голоса: к АДЫГ-ТВ сознательное гражданство
и приобретенное с годами право голоса, – все это относится в некоторой степени и в некотором объеме, но с возможными перспективами
дальнейшего развития и совершенствования, на что нам остается
только надеяться.
Примечания:
1. Научно-технические библиотеки. 2009. № 10.
Б.П. Чич
СПЕЦИФИКА РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ АДЫГОВ
И ПРОБЛЕМА ВЕРОТЕРПИМОСТИ
НА СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ КАВКАЗЕ
роблема веротерпимости в России в целом и на Северном Кавказе, в частности, в последние годы становится как никогда актуальной. Связано это, прежде всего, с тем, что религия занимает все большее место в жизни современного общества. Традиционно мирное сосуществование духовенства и представителей различных
религиозных конфессий на протяжении последних двух десятилетий
претерпевает трансформацию и перерастает в напряженность и скрытое, а иногда в открытое, религиозное противостояние. Изучение духовной истории адыгов может помочь в прогнозировании дальнейших процессов развития духовной ситуации на Северо-Западном
Кавказе.
Исторической особенностью Северокавказского региона на протяжении многих тысячелетий было активное воздействие различных
культур на процессы формирования религиозного сознания автохтонных народов. На религиозное мировоззрение адыгов оказали определенное влияние культурные контакты с Древним Египтом, Ближним
Востоком, античной Грецией и кочевым миром степей. Отголоски
этого влияния обнаруживаются в адыгском мифологическом пантеоне и в героическом эпосе «Нарты». С мировыми монотеистическими религиозными системами – иудаизмом, христианством и исламом – адыги соприкоснулись уже на самых ранних этапах их проникновения на Кавказ. Во взаимодействии и столкновении с самыми различными религиозными верованиями происходил бессознательный
отбор тех элементов, которые способствовали развитию и укреплению адыгского этноса. Религиозно-нравственное сознание адыгов
формировалось на протяжении всей истории этноса и в завершенном,
кристаллизованном виде выразилось в феномене «адыгагъэ» (адыг-
П
156
157
ство). «Адыгагъэ» – человечность и гуманизм, высшая ценность для
всех адыгов, идеал, в соответствии с которым необходимо совершенствовать себя. Через призму адыгства как всеобъемлющего этнического комплекса рассматриваются все религиозные системы, проникающие в местную среду [1].
Специфика религиозного сознания адыгов наиболее наглядно
проявляется в обрядово-культовой сфере, связанной с понятием
«священного» и «сакрального». Сфокусированное изначально на отдельных объектах, таких как священные деревья или вершины гор,
сакральное пространство постепенно расширилось и структурировалось. Представление о мировом дереве как символе организации Вселенной воплотилось в культе деревьев и священных рощ. Священная
вершина Горы Счастья – Ошхамафэ (Эльбруса) стала не только обителью богов, но и духовным ориентиром адыгов [1. С. 65]. Культ
предков, культ священных деревьев, культ огня и очага, культ коня,
сложившись в глубокой древности, закрепились в религиозном сознании адыгского этноса и сохранились до XX в. [2].
Внедрение в разное время других религиозно-идеологических
систем в местную среду не смогло вытеснить традиционных религиозных представлений, привело к их трансформации и формированию
религиозного синкретизма адыгов. Так, культ покровителя земледелия Созереша исследователи связывают с древнеегипетским культом
Осириса. Символизирующий его боярышник с семью ветками, украшенный восковыми свечами напоминает еврейский семисвечник
«менору» [1. С. 69]. Изображения «меноры» часто встречаются на
раннесредневековых надгробных памятниках Северного Кавказа. С
Созерешем и культом Солнца связан деревянный крест. Изображения
креста в виде буквы «Т» и крест, заключенный в круг, на одежде и
предметах быта выполнял магические защитные функции. Подобные
изображения крестов являются древними символами единства духа и
материи в Древнем Шумере, символами жизни в древнеегипетской
традиции и символами спасения в древнееврейской. В адыгской культуре крест как символическое изображение солнца встречается уже на
памятниках эпохи бронзы и становится центральным культовым символом в религиозных обрядах [2. С. 60; 3. С. 94]. Культ предков неразрывно связан с представлениями о душе. Считалось, что именно душа
испытывает после смерти тела жажду, голод и боль [4]. Сложные и
разнообразные формы погребальных обрядов адыгов с эпохи бронзы
вплоть до наших дней призваны облегчить существование души в загробном мире и магическим путем обеспечить благополучие живых. С
этими представлениями связана существующая по сей день практика
выпекания по четвергам лепешек («жамэ») и раздача их соседям.
Политеизм адыгов ко времени проникновения христианства
представлял собой довольно сложную систему мировоззрения. Вместе с Верховным богом, творцом Вселенной Тха («бог») или Тхашхо
(«великий бог») существовало представление об иерархии богов,
каждый из которых имел строго определенные функции. Проникновение христианства не изменило статуса Тха в религиозном сознании
адыгов, позже, в эпоху исламизации, произошло совмещение образов
Тхашхо с мусульманским Аллахом.
Самые ранние свидетельства проникновения христианства в
адыгскую среду относятся к первым векам нашей эры. Апокрифические сказания свидетельствуют о проповедях христианства среди зихов и касогов апостолами Христа [6. С. 94; 7. С. 21]. Любопытной деталью рассказа монаха Епифания является факт принятия новой религии равнинными адыгами (касогами) и враждебное отношение к ней
горных групп адыгов (зихов).
Первые документальные свидетельства присутствия развитой
церковной организации у адыгов относятся к VI в. Значительную
роль в упрочении на Северо-Западном Кавказе новой конфессии сыграла активная деятельность Византийского императора Юстиниана.
На территории Анапского района и Тамани известны эпиграфические
памятники IV–XII вв. на адыгском языке, выполненные греческим
алфавитом, свидетельствующие о глубоком проникновении византийской культуры (религии, языка и хронологии) в адыгскую среду
[8. С. 169]. Утверждение Зихской автокефальной епархии с центром в
Никопсии, а затем в Таматархе-Тмутаракани, строительство церквей,
многочисленные археологические христианские артефакты служат
свидетельством широкого распространения христианства [9. С. 97].
В XIV в. с появлением генуэзских и венецианских колоний на
Черноморском побережье связано проникновение католицизма в адыгскую среду. Известно и имя первого католического архиепископа из
числа адыгов – Жана де Зики.
Новая религиозная система не вступала в противоречие с местными культами и не подавляла их [10. С.140]. В процессе взаимодействия христианства и традиционных религиозных представлений
происходило формирование новых форм обрядности. Однако, несмотря на более чем 1000-летнее исповедование христианства адыгами, христианское религиозное мировоззрение не пустило глубокие
корни и не смогло заменить собой этническую идентичность, как это
произошло в других регионах. В основе религиозного сознания продолжала оставаться собственно адыгская система мировоззрения, основанная на принципах адыгагэ. Показательным в этом отношении
является факт обязательного соблюдения еженедельного поста по
средам и пятницам и Великого поста накануне Пасхи. Объясняется
это, вероятно, тем, что традиционная умеренность в еде относится к
одному из главных качеств настоящего адыга и воина. Этот факт
нашел отражение уже в Нартском эпосе, когда один из нартов был
удостоен награды за воинское мастерство, за умеренность в еде и за
рыцарское отношение к женщине [1. С. 106].
158
159
Кавказская война XIX в. с православной Россией привела к
окончательному исчезновению христианства у адыгов. Отголоски
христианства, сохранившиеся в языке, фольклоре и некоторых обрядах, уже никак не связываются с бытовавшей некогда религией.
Дальнейшая трансформация религиозного сознания адыгов связана с включением в сложившийся симбиоз христианства и традиционных народных верований ислама. Исламизация адыгов происходила в сложных условиях политических и военных катаклизмов XVIII–
XIX вв. Происходил интуитивный отбор того, что было приемлемо
для народа и не противоречило адыгагэ. Исламские нормы в большей
степени связывались с обрядовой практикой, чем с исламской идеологией. Принципы адыгства стали обязательными и для мусульманского духовенства [1. С. 114; 10. С. 260]. Несмотря на то, что к XX в.
практически все адыги считали себя мусульманами, их религия продолжала оставаться синкретичной. Синкретизм мировых религий с
традиционными культами стал основой идентичности адыгов, а также
способом сохранения культурного наследия этноса [11].
В сознании и культовой практике адыгов религиозное всегда занимало подчиненное положение к традиционной культуре, к адыгагэ.
Адыгство помогло достаточно органично воспринимать мировые религиозные системы. Вместе с тем они укрепили традиционную систему и придали ей устойчивость [1]. Одним из определяющих и
наиболее существенных элементов адыгагэ, как жесткой системы морально-нравственных норм, является терпимость и толерантность,
исключающая любые проявления религиозного фанатизма. Современная ситуация свидетельствует о том, что, несмотря на возрастающее влияние религиозного фактора, элементы традиционной религиозно-этической системы, основанной на принципах адыгства, пока
остаются преобладающими.
10. Панеш Э.Х. Этническая психология и межнациональные отношения.
Взаимодействие и особенности эволюции (на примере Западного Кавказа). СПб.,
1996.
11. Беляева Е.В. Исторические типы религиозного синкретизма //
http://www.bsu.by /sm.aspx?guid=160053.
Примечания:
1. Ляушева С.А. Эволюция религиозных верований адыгов: история и современность. Ростов н/Д., 2002.
2. Шортанов А.Т. Адыгские культы. Нальчик, 1992.
3. Миллер А.А. Элементы «неба» на вещественных памятниках // Известия
государственной академии истории материальной культуры. Л., 1933. Вып. 100.
4. Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1990.
5. Шиллинг Е. Черкесы // Религиозные верования народов СССР: сб. этнографических материалов. М. – Л., 1933. Т. II.
6. Петровский С.В. Апокрифические скaзaния об апостольской проповеди по
Черноморскому побережью // Зaписки Императорского Одесского общества истории и древности. Одессa, 1898. Т. XXI.
7. Джанашвили М.Г. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России // СМОМПК. Тифлис. 1897. Вып. 22.
8. Яйленко В.П. О «корпусе византийских надписей» в СССР // Византийский временник. М., 1987. Т. 48.
9. Миллер А. Разведки на Черноморском побережье Кавказа в 1907 году //
Известия Императорской Археологической комиссии. СПб., 1909. Вып. 33.
З.Х. Шовгенова
КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО РЕЧИ СОВРЕМЕННОСТИ
раницы моего языка определяют границы моего мира, – утверждает Д. Гранин. С высказыванием этого замечательного писателя, ставшим крылатым выражением, нельзя не согласиться.
Ведь язык – это самое выразительное, чем человек обладает, и, если
он перестанет обращать внимание на свой язык, а станет думать, что
овладел им уже в достаточной мере, то станет отступать. За своим
языком – устным и письменным – надо следить постоянно.
Самая большая ценность народа – его язык, на котором он пишет, говорит, думает. Вся сознательная жизнь человека проходит через родной ему язык. Эмоции, ощущения только окрашивают то, о
чем человек думает, или направляют мысль в определенном направлении, но мысли формируются языком.
Родной язык – это живая связь со временем. С помощью языка
человек осознает роль своего народа в прошлом и настоящем, приобщается к культурному наследию. Усваивая язык, он не только познает
мир людей, вещей и явлений, но и усваивает определенные ценностные ориентиры, познает национальную культуру, приобретает огромное духовное богатство, хранимое языком, впитывает музыку родного
слова. «Все, что есть у народа, в его быте и понятиях, и все, что народ
хочет сохранить в своей памяти, выражается и сохраняется языком»,
– писал Л.Н. Толстой.
Издревле в народе культивировалось уважительное отношение к
слову. Но удалось ли передать это уважение молодому поколению? К
сожалению, приходится констатировать, что сегодняшняя молодежь
равнодушна к словам как знакомым, так и неизвестным. Те слова, которые давно известны, для них так же естественны, как воздух: ведь
привычного не замечают, над привычным не задумываются. Слова
незнакомые так порой и остаются незнакомыми, мимо которых молодежь проходит в житейской суете, не замечая и не обращая внимания
на существование неповторимого языкового мира, на уникальность
каждого слова. Молодые люди сегодня глухи к интонациям, переливам, мелодичности родного слова. Возможно, это происходит потому,
что они не учатся радоваться слову, удивляться ему, восхищаться
им [1].
«Забыв родной язык, я онемею.
Утратив русский, стану я глухой». (Т. Зумакулова)
Г
160
161
Прав В.А. Сухомлинский, утверждавший, что, «благодаря восприятию прекрасного в природе и искусстве, человек открывает прекрасное в самом себе: самое главное средство самовоспитания души –
красота. Красота в широком смысле – искусство, музыка, сердечные
отношения с людьми».
Итак, если мы обращаем внимание на манеру поведения человека, его походку, его лицо и по ним судим о человеке, иногда, впрочем, ошибочно, то язык человека гораздо более точный показатель
его человеческих качеств и уровня духовной культуры.
У каждого народа есть мудрые пословицы и поговорки о культуре поведения и культуре речи: «Встречают по одежке, провожают
по уму», «Слово не воробей, вылетит – не поймаешь». Кажется, лучше всех сказал об этом персидский писатель и мыслитель Саади:
«Умен ты или глуп, велик ты или мал, не знаем мы, пока ты слова не
сказал».
А ведь бывает и так, что человек не говорит, а «плюется словами», то есть использует в своей речи жаргонные выражения. Когда
такой молодой человек говорит, он хочет показать, что ему все нипочем, что он выше и сильнее всех обстоятельств, умнее всех окружающих и ничего не боится. А на самом деле он трус, не уверен в себе,
малограмотен, безнравственен.
Язык человека – это его мировоззрение и его поведение. Как говорит, так и думает. Тот, кто по-настоящему хочет быть культурным
человеком, должен обращать внимание на свой язык: говорить правильно, точно, владеть мастерством красноречия, всегда помнить о
правилах хорошего тона. Вне нравственного поля человек не может
быть полноценным поэтом, художником, ученым, предпринимателем.
Нравственность, умение красиво говорить придают всякой конкретной деятельности общечеловеческий смысл. Вступая в нравственные
отношения, человек знакомится со всем многообразием культурного
опыта, накопленного человечеством, получает особое нравственное
знание…
А уметь хорошо писать нужно не только писателю и ученому!
Письменная речь характеризует человека не меньше, чем устная. Через письмо можно дать почувствовать себя, свое расположение духа,
свою раскованность в обращении к товарищу, другу, подруге.
Но как научиться писать? К сожалению, за последние десять лет
молодежь стала писать, да и читать еще меньше: письма вытеснил телефон, книги вытеснились газетами, газеты телевизором, телевизор
компьютером. Растет не читающее и не пишущее поколение, а слушающее и глядящее. Грамотность становится как бы и не нужной для
жизни. Тайная болезнь безграмотности никогда не откроется. В результате, несмотря на то, что всеобщим стало уже и среднее, и высшее образование, безграмотных становится не меньше, а больше.
Культура речи, надо признать, находится на самом низком уровне. В
этом смысле средства массовой информации, телевидение, Интернет
играют негативную роль.
СМС-сообщения, которыми обмениваются подростки, вообще
отвергают все правила русского языка: исключаются знаки препинания, заглавные буквы, активно используются сокращения слов.
Всеобщая информатизация приводит к тому, что люди привыкают жить как бы в двух параллельных мирах – в привычном от рождения реальном мире и гиперпространстве, порождаемом компьютерными сетями. Нормы этики не всегда автоматически переносятся на
мир виртуальный. Происходит обратная психосоциальная деформация личности, суть которой состоит в переносе сложившегося у пользователей Интернета представления, что в нем нет владельца, хозяина, поэтому можно взять без спроса все, что угодно. Человек выходит
в реальный мир и совершает аналогичные поступки. Формальная
«образованность» вне веры, чести и совести создает не духовную
культуру, а разврат пошлой цивилизации.
Как ни прискорбно, в обществе случаются периоды пренебрежения к духовным ценностям, к нормам морали, языка, но это сродни
болезни, которая проходит. И люди снова начинают понимать важность правильной, красивой, адекватной речи.
Для интеллигентного человека дурно говорить должно считаться таким же неприличным, как не уметь читать или писать. «Речь –
это и есть цивилизация», – отмечал Томас Манн.
Можем ли мы считать себя цивилизованными людьми, если
речь наша далека от совершенства?
За немалый период работы в школе мною проведено множество
мероприятий, предметных недель, литературных встреч, открытых
уроков, на которых вместе с учениками обращалась к сокровищам
родного языка. Думается, что систематическая работа со школьниками в этом направлении приносит и будет приносить положительный
результат. Да и ученики, особенно старшеклассники, сумеют внимательно посмотреть на себя, на окружающих и увидеть, что же такое
происходит в плане владения таким великим богатством – языком,
что же может стать с нами, не остановись мы вовремя, не скажи «нет»
словесному хамству, словоблудию, замене настоящих слов ненормативной лексикой. Ведь языковая культура – это часть общей культуры человечества.
Примечания:
1. Волченкова Н. Путь к слову как к храму // http://www.rospisatel.ru/ volchenkova-put.htm.
162
163
РЕКОМЕНДАЦИИ
ШЕСТЫХ НАУЧНЫХ ЧТЕНИЙ
«Значение славянской письменности и культуры
в укреплении российской государственности
и межцивилизационного диалога», посвященных
Дню славянской письменности и культуры
24 мая 2013 г. в Майкопе состоялись Шестые научные чтения
«Значение славянской письменности и культуры в укреплении российской государственности и межцивилизационного диалога», посвященные Дню славянской письменности и культуры, организованные Адыгейским республиканским институтом гуманитарных исследований им. Т. Керашева, отделом славяно-адыгских культурных
связей.
В работе Чтений приняли участие историки, культурологи, филологи, этнографы, социологи, преподаватели высших и средних
учебных заведений, аспиранты, студенты, учащиеся, работники культуры Республики Адыгея, научно-исследовательских институтов и
центров, учебных заведений, учреждений культуры Краснодарского
края, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Ростова-на-Дону,
Волгограда, Воронежа.
В центре внимания участников Чтений были следующие проблемы: значение письменности в истории культуры, просветительский подвиг великих славянских первоучителей Кирилла и Мефодия,
памятники славянской письменности, летопись празднования Дней
славянской письменности и культуры в Адыгее, православие в философском и гуманитарном измерении, язык как явление духовной
культуры, героический эпос и действительность, классическое словесное наследие в современном российском обществе, состояние духовно-нравственной культуры современной молодежи. Значительный
интерес выступающими проявлен к теме веротерпимости на СевероЗападном Кавказе, социокультурным и политическим аспектам распространения христианства и ислама в регионе, миссионерской деятельности Русской Православной Церкви, духовно-нравственным
ценностям в социокультурном пространстве Северного Кавказа, символам духовной культуры славян и адыгов и др.
Участники Чтений проанализировали значение славянской
письменности и культуры в укреплении российской государственности и межцивилизационного диалога, отметив важность сохранения и
развития традиций толерантности кавказских народов, мирного совместного проживания в условиях современной глобализации. В связи
с этим признано целесообразным принять следующие рекомендации:
– продолжить ежегодное проведение Чтений, посвященных Дню
славянской письменности и культуры, актуализируя поиск глубинных
оснований межэтнического взаимодействия в регионе;
– признав, что письменность – это форма организации культурной памяти человечества, активнее вести просветительскую деятельность в рамках культурного диалога, используя новые информационные технологии;
– с целью активизации работы в молодежной среде организовать
электронный лекторий «Наша общая история и судьба», «Моя республика»;
– разработать и реализовать дополнительные, более эффективные меры по налаживанию совместной работы с научноисследовательскими институтами и центрами Южного и Северокавказского федеральных округов;
– принимать активное участие в проведении общероссийского
Дня славянской письменности и культуры;
– наладить совместную исследовательскую деятельность с учеными из Болгарии, Сербии и других славянских стран по проблемам
славянской истории, культуры и письменности;
– опубликовать отчет о проведении Шестых научных чтений в
республиканских СМИ и на сайте АРИГИ с целью ознакомления широкой общественности с итогами Чтений;
– издать материалы Шестых научных чтений.
Участники Чтений считают, что научные изыскания по проблемам славянской письменности и культуры в рамках процесса укрепления российской государственности и межцивилизационного диалога способствуют укреплению толерантных взаимоотношений между
народами, формированию идей духовного единства и межнационального согласия в северокавказском регионе.
164
Сведения об авторах
Баранова
Александра Юрьевна
Бугайчук
Марина Сергеевна
Буянова
Людмила Юрьевна
Горожанина
Марина Юрьевна
Денисова
Наталья Николаевна
Джамбулаева
Ирина Аслановна
Джамирзова
Бэла Амербиевна
Емиж
Аминет Нурбиевна
Емыкова
Нуржан Хаджебиевна
Иглина
Нина Ивановна
Кратова
Наталья Васильевна
Лозовская
Раиса Ивановна
Луганская
Галина Борисовна
Лучкина
Любовь Павловна
кандидат филологических наук, доцент кафедры общего языкознания Адыгейского государственного университета
учитель начальных классов СОШ № 8 с. Большесидоровское Красногвардейского района Республики
Адыгея
доктор филологических наук, профессор кафедры
общего и славяно-русского языкознания Кубанского
государственного университета
кандидат исторических наук, доцент кафедры дореволюционной отечественной истории Кубанского государственного университета
кандидат исторических наук, заведующая отделом
славяно-адыгских культурных связей Адыгейского
республиканского института гуманитарных исследований им. Т. Керашева
учитель русского языка и литературы СОШ № 8 с.
Большесидоровское Красногвардейского района Республики Адыгея
учитель начальных классов ООШ № 12 х. КазенноКужорский Кошехабльского района Республики
Адыгея
главный библиограф центра правовой информации
Национальной библиотеки Республики Адыгея
старший научный сотрудник отдела славяноадыгских
культурных
связей
Адыгейского
республиканского
института
гуманитарных
исследований им. Т. Керашева
учитель русского языка и литературы СОШ № 6
п. Энем Тахтамукайского района Республики Адыгея
кандидат исторических наук, заместитель директора
по науке Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований
кандидат педагогических наук, доцент кафедры теории и истории музыки и методики музыкального воспитания Института искусств Адыгейского государственного университета
кандидат педагогических наук, старший научный сотрудник Адыгейского республиканского института
гуманитарных исследований им. Т. Керашева, доцент
кафедры музыкально-исполнительских дисциплин
Института искусств Адыгейского государственного
университета
учитель начальных классов ООШ № 12 х. КазенноКужорский Кошехабльского района Республики
Адыгея
165
Матвеев
Олег Владимирович
доктор исторических наук, профессор кафедры дореволюционной отечественной истории Кубанского
государственного университета
Мозговая-Гирянская
заместитель директора по воспитательной работе,
Наталия Николаевна
учитель русского языка и литературы СОШ № 9
с. Вольное Кошехабльского района Республики
Адыгея
Нагучев
кандидат исторических наук, старший научный
Хамед Индрисович
сотрудник Адыгейского республиканского института
гуманитарных исследований им. Т. Керашева
Петришин Денис
студент первого курса филологического факультета
Адыгейского государственного университета
Сальская Людмила
заведующая библиотекой гимназии № 5 г. Майкопа
Станиславовна
Республики Адыгея
Сиюхова
доктор культурологии, доцент кафедры философии,
Аминет Магомедовна социологии и педагогики Майкопского государственного технологического университета
Соловьева
кандидат исторических наук, доцент, старший научНаталья Георгиевна
ный сотрудник отдела истории и археологии Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований
Тлехусеж
учитель русского языка и литературы СОШ № 24
Нафсет Абубачировна а. Шенджий Тахтамукайского района Республики
Адыгея
Тов
кандидат филологических наук, ученый секретарь
Нуриетта Асланбиевна Адыгейского
республиканского
института
гуманитарных исследований им. Т. Керашева
Хатхе
кандидат филологических наук, доцент кафедры
Асиет Асланбечевна
иностранных языков Адыгейского государственного
университета
Хватова
доктор искусствоведения, профессор, заведующая
Светлана Ивановна
кафедрой музыкально-исполнительских дисциплин
Института искусств Адыгейского государственного
университета, регент Свято-Воскресенского храма
г. Майкопа
Хуако
доктор филологических наук, профессор кафедры
Фатимет Нальбиевна
сервиса, туризма и связей с общественностью Майкопского государственного технологического университета
Чич
научный сотрудник отдела истории Адыгейского ресБелла Пшикановна
публиканского института гуманитарных исследований им. Т. Керашева
Шовгенова
учитель русского языка МБОУ СОШ № 6 п. Энем
Зуля Хамидовна
Тахтамукайского района Республики Адыгея
166
167
СОДЕРЖАНИЕ
Приветственное слово директора Адыгейского
республиканского института гуманитарных
исследований им. Т. Керашева …………………
Баранова А.Ю.
Традиции
и
новации
в
преподавании
церковнославянского языка ………………………
Бугайчук М.С.
Традиционное нравственное воспитание и
духовная культура современной молодежи ……
Буянова Л.Ю.
Язык народа как хранилище и отражение его
духовности
и
национальной
памяти:
лингвоконфессиональный аспект ………………
Горожанина М.Ю. Роль православного духовенства в становлении и
развитии славянской письменности ……………
Денисова Н.Н.
История Научных чтений, посвященных Дню
славянской письменности и культуры …………
Джамбулаева И.А. Великое служение народу ………………………
Джамирзова Б.А. Значение письменности в человеческой культуре
Емиж А.Н.
Опыт
работы
Национальной
библиотеки
Республики Адыгея по духовно-нравственному
воспитанию молодежи …………………………
Емыкова Н.Х.
Западные адыги в русских источниках
XV–XVII вв. ………………………………………
Иглина Н.И.
Язык как явление духовной культуры …………
Кратова Н.В.
Возрождение религиозной жизни в Черкесской
автономной области во второй половине 1940-х
– 1950-х годов ……………………………………
Лозовская Р.И.
Ценностно-смысловые ориентации современной
студенческой молодежи …………………………
Луганская Г.Б.
Духовно-нравственный компонент в творческой
деятельности детского фольклорного ансамбля
«Кубаночка» ……………………………………….
Лучкина Л.П.
«Откуда есть пошла» славянская письменность
Матвеев О.В.
«Дорискаше
до
кур
Тмутороканя…»:
северокавказский вояж Всеслава Полоцкого в
современных интерпретациях литературы и
эпоса Древней Руси ………………………………
МозговаяВоспитание любви к родному языку через
Гирянская Н.Н.
осмысление его культурно-исторической основы
Нагучев Х.И.
Русский язык сбережет Россию ………………….
Петришин Д.
Сальская Л.С.
Берсиров Б.М.
3
4
7
15
20
28
34
37
41
49
60
63
70
74
80
84
93
97
У истоков Руси ……………………………………
Проблемы духовно-нравственной культуры
современной молодежи …………………………
Сиюхова А.М.
Сохранение
этнокультурных
традиций
в
молодежной среде (региональный аспект) ……...
Соловьева Н.Г.
Влияние православия на культурные традиции
казачества Карачаево-Черкесии …………………
Тлехусеж Н.А.
День памяти Кирилла и Мефодия ………………
Тов Н.А.
Современное адыгское письмо: к вопросу о
кириллице и латинице …………………………….
Хатхе А.А.
Культ дерева в национально-культурных
традициях …………………………………………
Хватова С.И.
Полилингвизм
современного
богослужения
Русской Православной Церкви …………………
Хуако Ф.Н.
Источники культуры, поддерживаемые в
настоящее время в регионе (библиотека и
национальное телевидение) ………………………
Чич Б.П.
Специфика религиозного сознания адыгов и
проблема веротерпимости на Северо-Западном
Кавказе ……………………………………………
Шовгенова З.Х.
Культура и искусство речи современности ……
Рекомендации Шестых научных чтений «Значение славянской
письменности
и
культуры
в
укреплении
российской
государственности и межцивилизационного диалога», посвященных
Дню славянской письменности и культуры ……………………………
Сведения об авторах ……………………………………………………
102
105
109
116
127
129
135
139
151
155
159
162
164
168
Значение славянской письменности
и культуры в укреплении
российской государственности
и межцивилизационного диалога
Материалы Шестых научных чтений,
посвященных
Дню славянской письменности и культуры
Подписано в печать 15.07.2013. Бумага офсетная. Гарнитура Таймс. Формат бумаги 60х84/16.
Печать цифровая. Усл. п. л. 10,5. Тираж 100. Заказ 072.
Отпечатано с готового оригинал-макета на участке оперативной полиграфии ИП Магарин О.Г.
385008, г. Майкоп, ул. 12 Марта, 146. Тел. 8-906-438-28-07. E-mail: olemag@yandex.ru