вклад в.а. ранова в изучение истории первобытного общества
advertisement
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РЕСПУБЛИКИ ТАДЖИКИСТАН --------------------------------------------------------------------КУРГАН-ТЮБИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ НОСИРА ХУСРАВА ---------------------------------------------------------------------- На правах рукописи САЙФУЛОЕВ НУРИТДИН НАЗУРЛОЕВИЧ ВКЛАД В.А.РАНОВА В ИЗУЧЕНИЕ ИСТОРИИ ПЕРВОБЫТНОГО ОБЩЕСТВА ТАДЖИКИСТАНА Специальность – 07.00.02 – Отечественная история ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата исторических наук НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ: кандидат исторических наук ФИЛИМОНОВА Т.Г. НАУЧНЫЙ КОНСУЛЬТАНТ: доктор исторических наук ЯКУБОВ Ю. Душанбе - 2015 ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………. 3 ГЛАВА I. СТАНОВЛЕНИЕ В.А. РАНОВА КАК ИССЛЕДОВАТЕЛЯ ДРЕВНЕЙШИХ ЭТАПОВ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ ТАДЖИКИСТАНА 1.1. Основные этапы жизни и трудовой деятельности В.А.Ранова…………………………………………………………. 1.2. Роль корифеев археологической науки в жизни В.А.Ранова ……………………………………………………… 17 32 ГЛАВА II. ВКЛАД В. А. РАНОВА В ИЗУЧЕНИЕ ИСТОРИИ ПЕРВОБЫТНО - ОБЩИННОГО СТРОЯ НА ТЕРРИТОРИИ СОВРЕМЕННОГО ТАДЖИКИСТАНА 2.1. Проблемы раннего этапа первобытного общества в иссле- 43 дованиях В.А.Ранова (палеолит)………………………………. 2.2. Вклад В.А. Ранова в изучение культур эпохи мезолита….. 86 2.3. Роль В.А.Ранова в определении Гиссарской культуры как особой модели развития неолита горных областей Средней 96 Азии……………………………………………………………….. 2.4. Исследование наскальных рисунков, как источника по верованиям периода первобытно-общинного строя……………. 115 ГЛАВА III. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ В.А.РАНОВА В ИЗУЧЕНИИ ИСТОРИИ ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОГО СТРОЯ 3.1. Теоретические положения, выдвинутые В.А.Рановым по общим вопросам изучения истории древнего мира………… 3.2. Концепции В.А.Ранова по генезису культур первобытнообщинного строя на территории Таджикистана………………. 125 133 ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………….. 142 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ………………………………………………….. 2 155 ВВЕДЕНИЕ Актуальность темы исследования. Развитие науки в Таджикистане началось с установлением здесь советской власти, и это развитие было столь бурным, что уже весной 1951 г. Правительство Таджикистана приняло историческое для судеб национальной культуры решение о создании Академии наук Таджикской республики. В этом же году в составе АН Таджикской ССР при активном содействии академика Б.Гафурова, Первого секретаря ЦК Компартии Таджикистана был основан Институт истории, археологии и этнографии им.А.Дониша. Создание этого института открыло новые перспективы для исследования различных проблем истории и культуры молодой республики, дало возможность ученым приступить к исследованию многих нерешенных проблем, внести ясность в далекое и близкое таджикского народа. Этот факт - еще одно важное свидетельство того, что в XX столетии таджикский народ достиг больших свершений, неутомимо шагая по пути прогресса и цивилизации. Именно в советскую эпоху ученые Таджикистана написали фундаментальные труды по проблемам многовековой истории таджиков. В частности, были изданы «История таджикского народа»1 и книга академика АН СССР Б.Г. Гафурова «Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история»2. В этих знаменательных для своего времени публикациях была изложена история таджикского народа с древнейших времен до середины XVIII в., глубоко обоснованная и систематизированная. С организацией Академии наук Таджикской ССР возникла острая нехватка местных профессиональных специалистов в области исторической науки, особенно археологии. В 1951 г. по приглашению История таджикского народа / Под ред.: Б.Г. Гафурова, Б.А. Литвинского. – М., 1963.–596 с. 2 Гафуров Б.Г. Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история. – М., 1972. – 658с. 1 3 двух известных востоковедов, академиков АН Таджикской ССР Б. Г. Гафурова и А. А. Семенова в Душанбе прибыл кандидат исторических наук Борис Анатольевич Литвинский. На молодого ученого была возложена ответственная миссия – создание и организация сектора археологии и нумизматики при академическом Институте истории. Сектор археологии и нумизматики был открыт, но тогда в Таджикистане не было своих археологов, и их подготовка стала одной из главных задач Б. А. Литвинского. Только с 1952 г., когда в республике были организованы систематические археологические исследования, начала формироваться плеяда новых ярких ученых, пришедших в науку со студенческой скамьи. В археологию пришли первые ученики Б.А.Литвинского. Сначала – В.А.Ранов, Э.Гулямова, Е.Д. Салтовская, Э.Д.Юркевич, позднее М.А.Бубнова, Т.И.Зеймаль, А.Д.Бабаев, Н.Н.Негматов, Х.Ю.Мухитдинов, Ю.Якубов,Т.М.Атаханов, И.В. Пьянков, У.П. Пулатов, Л.Т.Пьянкова, А.Х.Юсупов. Следующее поколение пополнилось В.А.Жуковым, В.С.Соловьевым, А.Л. Абдуллоевым, А.Г.Амосовой, Т.Г.Филимоновой, Н.М.Симаковой, М. М. Мулокандовым, И.А. Масловым и др. В создании археологической науки Таджикистана особую роль сыграл крупнейший исследователь каменного века А.П.Окладников.1 Таким образом, в Таджикистане сложилась своя школа археологии, корифеями которой стали Б.А.Литвинский, Е.А.Давидович, В.А.Ранов, М.А. Бубнова, Якубов и другие. Одному из них, стоявшему в самом начале формирования археологической науки, доктору исторических наук члену- корреспонденту Академии наук Республики Таджикистан и Герман Ранов В.А. А.П.Окладников – пионер изучения каменного века Таджикистана // Мероси ниёгон = Наследие предков. – 2005. – №8. – С.84-87. 1 4 ского археологического института, академику РАЕН России, пожизненному члену Клер Халл колледжа в Кембридже, секретарю и вицепрезиденту Международной комиссии ИНКВА «Палеоэкология древнего человека» Вадиму Александровичу Ранову посвящено исследование. В.А.Ранов, как руководитель сначала археологической группы по изучению каменного века, а затем, как заведующий отделом археологии Института истории, археологии и этнографии АН Таджикской ССР, внес огромный вклад в открытие многих исторических памятников и освещение древней истории, религии, культуры и этнических процессов, имевших место не только на территории Таджикистана или Центральной Азии, но и во многих других странах мира.1 Актуальность темы диссертации заключается в том, что до настоящего времени в историографической науке нет специальных исследований, посвященных комплексному изучению и обобщению вклада В.А.Ранова в изучение каменного века на территории Таджикистана, особенно это касается истории периода первобытного общества южных регионов республики. Каждый гражданин должен не только знать историю своего народа, но и личные заслуги людей, сыгравших важную роль в развитии науки и культуры страны. Так, Президент Республики Таджикистан Эмомали Рахмон подчеркивал: «Люди, не имеющие представления о судьбах нации, об историческом прошлом своего народа, не знающие традиций и обрядов предков, не умеющие по достоинству Ранов В.А. К изучению мустьерской культуры в Средней Азии // Материалы и исследования по археологии СССР. –1971. – № 173:Палеолит и неолит. Т.6. – С. 209-232; Ранов В.А. Древнейшие страницы истории человечества. –М., 1988. – 154 с.; Ранов В.А. Древнейшие стоянки палеолита на территории СССР // Российская археология.–1992.–№2.–С.81-95; Ранов В.А. Палеолит в предгорьях Гималаев // Раннепалеолитические комплексы Евразии. – Новосибирск, 1992. – С.28-49. 1 5 оценить роль и место лучших сынов своей Родины, вряд ли могут называться истинными гражданами, полноценными людьми».1 В условиях независимости Республики Таджикистан особенно обострился интерес к жизни и деятельности видных политических и общественных деятелей, ученых. Ученые пытаются дать реальную, не идеологизированную оценку их участия в исторических процессах, в развитии национального самосознания таджиков. Значимость некоторых из них оценивается по-новому, их заслуги становятся более весомыми и явными. Присуждение звания Героя Республики Таджикистан академику Б.Г.Гафурову является ярким тому примером. Среди ученыхсоратников Б.Г. Гафурова, сделавших многое для повышения национального и исторического самосознания таджиков, патриотического воспитания молодежи Таджикистана, В. А.Ранов занимает особое место. Как известно, сегодня некоторые ученые, выдвигая различные «концепции» и «гипотезы» пантюркистского характера, целенаправленно искажают исторические факты, стремясь принизить роль таджиков в истории Центральной Азии. Между тем В.А.Ранов, беспристрастно, непредвзято и объективно изучая древнейшую и древнюю историю, культурные, этнические и антропологические процессы, имевшие место в южной части Таджикистана, смог аргументировано обосновать роль предков таджикского народа в истории региональной и мировой цивилизации. В силу сказанного, труды В.А.Ранова имеют большое научно-теоретическое значение для разработки сложных проблем культурно-этнических вопросов, касающихся населения Центрально-Азиатского региона. 1 Рањмонов Э.Ш. Тољикон дар оинаи таърих = Таджики в зеркале истории. – Лондон, [2001].–Кн.1: Аз Ориён то Сомониён=От арийцев до Саманидов. – С. 127. 6 Научное наследие В.А.Ранова вошло в золотой фонд таджикской исторической науки, что подтверждается статьями его коллег о нём самом.1 Его фундаментальные труды, служили и служат существенным подспорьем в научной деятельности многих исследователей. И это не преувеличение. Со временем актуальность и значимость научного наследия В.А.Ранова - историка, археолога и скромного наставника, еще более возросли. Его труды отличает скрупулезное углубленное изучение, всесторонний анализ деталей предмета исследования. Каждая из его статей представляет полноценное законченное исследование монографического характера, намного быстрее тяжелого арсенала научных монографий внедряет в сознание и практику новейшие научные идеи.2 Он по праву является одним из корифеев исторической науки Таджикистана и других сопредельных республик, поскольку он внес большой вклад в изучение истории всей Центральной и Восточной Азии, что отмечают не только историки Таджикистана, но и ученые из Российской Федерации, Европы и Америки.3 В.А.Ранов является одним из создателей таджикской историкоархеоло-гической школы, получившей международное признание. Бу Масов Р.М. Выдающийся исследователь древностей Таджикистана // Археология и палеоэкология Евразии. – Новосибирск, 2004.–С. 5-8; Масов Р.М. Признанный знаток каменного века //Мероси ниёгон = Наследие предков.–2004.–№ 7.–С.48-53; Филимонова Т.Г. Вадим Александрович Ранов // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2007.–Вып.31.–С 258 – 262. 2 Каримова Г.Р. Памяти наставника // Археологические раскопки в Таджикистане.–2014.–Вып.37.–С. 338-347. 3 Вадим Александрович Ранов – живая легенда Среднеазиатской археологии каменного века // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2004. – № 1. – С.151-152; Памяти Вадима Александровича Ранова // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода.–2007.–№ 67.–С.100-102; Bosinski G. Erinnerungen an Wadim Aleksandrowitsch Ranow (16.02.1924-20.09.2006) // Mitteilungen der Gesellschaft for Urgeschichte. – 2006. – №.15. – P. 95-98; Davis R.S. On meetting Vadim Aleksandrovich in Dushambe, Tadjikistan, November 1970 //Археология и палеоэкология Евразии. – Новосибирск, 2004. – С. 13-14. 1 7 дучи c А.П.Окладниковым пионером в изучении памятников каменного века Таджикистана, В.А. Ранов разработал собственную методику раскопок различных открытых стоянок, приуроченных к аллювию или покровным толщам речных террас (Джар-Кутан,Семиганч,Кухи Пиёз,Шугноу, Ошхона), конусу выноса (Туткаул), пещерных стоянок (Огзи-Кичик, Ак-Танга), связанных с палеопочвами (Каратау, Лахути, Хонако, Карамайдан). Эта методика, вобравшая в себя мировой археологический опыт, была максимально приспособлена В.А.Рановым к местным условиям, поскольку учитывала характер аридной зоны субтропиков с очень высокой динамикой переотложения седиментов, особенно в горных странах. Необходимо подчеркнуть, что публикации В.А.Ранова до сегодняшнего дня являются важным источником сведений по каменному веку не только Таджикистана, но и Центральной Азии в целом. Он автор свыше 500 научных и 350 научно-популярных работ, в число которых входит 10 монографий (частично с соавторами) и более 80 статей на европейских языках во Франции, США, Индии, Италии, ФРГ, Польше, Чехословакии, Вьетнаме и др. В этих публикациях отразились разносторонние интересы ученого связанные с археологией и исторической наукой вообще, а также его заметки об увлекательных научных поез-дках, о работах в ведущих музеях мира, встречах с мировыми светилами археологии.1 1 Вадим Александрович Ранов: Биобиблиографич. указ. – Душанбе, 1996. – 162 с.; Список печатных работ главного научного сотрудника отдела летию научной деятельности) // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2000. – Вып.27. – С.50-54; Список печатных работ главного научного археологии Ин-та истории, археологии и этнографии им. А.Дониша, д-ра ист.наук, чл.-кор. АН РТ В.А.Ранова (к 75-летию со дня рождения и 45-летию сотрудника отдела археологии Ин-та истории, археологии и этнографии им. А. Дониша, д-ра ист.наук, чл.-кор. АН РТ В.А.Ранова (к 80-летию со дня рождения и 50-летию научной деятельности) // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2004. – Вып.29. – С.27-30. 8 Коллекции каменных орудий, собранные им в течение многолетних археологических раскопок, до настоящего времени являются основой для изучения палеолитических, мезолитических и неолитических культур. Они используются многими учеными для построения региональных культурно-хронологических схем, выявления причин и роли технологических и культурных инноваций, происходивших в первобытно-общинном обществе. Значение стоянки Туткаул подчеркнуто исследователей из в одной Новосибирска, из последних посвященой работ группы мезолитическим комплексам Таджикистана: «Таким образом, на настоящем этапе исследований, закономерно встал вопрос о векторе технологического развития каменного производства в раннем голоцене, для решения которого необходимо вновь вернуться к всестороннему анализу материалов известных ранее памятников, прежде всего, многослойной стоянки Туткаул контекста». ввиду очевидности Востребованными оказались ее стратиграфического материалы и других стоянок–нижнепалеолитической Оби-Мазар, верхнее-палеолитической Шугноу, мезолитической Оби-Киик.1 Таким образом, актуальность изучения, анализа и обобщения вклада В.А.Ранова в исследование каменного века Таджикистана, без которого невозможно изучение и реконструкция бесписьменного первобытного общества, не подлежит сомнению. Его труды, прошедшие 1 Филимонова Т.Г. и др. Алайская стоянка / Филимонова Т.Г.,Ранов, В.А., Никонов А.А.– Новосибирск, 2015.-(в печати); Ранов В.А. и др. Мезолитические комплексы памятника Туткаул (Таджикистан) / Ранов В.А., Шнайдер С.В., Павленюк Г.Д. // Российская археология. – 2015.–№ 2.–С.30-45; Ранов В.А. и др. Верхнепалеолитические комплексы стоянки Шугноу (Таджикистан) / Ранов В.А., Колобова К.А., Кривошапкин А.И. // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2012. – № 2.–С.2-24; Schâfer J., Sosin P.M. The MIS 7 Loess Paleosol Sequence of Khonako III (Tajikistan): Archaeology and global climate comparisons // International symposium in memory of the 80th anniversary of the German-Russian Alay:Pamir-Expedition in 1928.–Taschkent (18th to 20th August 2008) and Dushanbe (25th August 2008) / Ed.:W. Zech.–Tashkent, 2008.–P.137-150. 9 испытание временем, имеют большое научно-теоретическое и практическое значение до настоящего времени. Степень изученности темы. До настоящего времени научный вклад В.А Ранова в изучение каменного века Таджикистана еще не подвергался специальному научному исследованию. После 60-х годов XX века по настоящее временя публиковались лишь отдельные научно-популярные статьи в периодической печати, в которых ярко описывается трудная, но интересная работа археологов с участием и под руководством В.А.Ранова, или самые интересные находки, сделанные им. Написаны они в основном в публицистическом стиле и ориентированы на широкий круг читателей. В некоторых из них дается критический анализ опубликованных им работ. 1 К 70-летию ученого в 1996 г. с предисловием академика АН РТ Р.М.Масова вышел биобиблиографический очерк, в котором представлены материалы о жизни и деятельности члена - корреспондента АН РТ доктора исторических наук В.А.Ранова, список опубликованных им работ, а также список научно-популярных статей об экспедициях учёного, статей его учеников и соратников о нем.2 В.А.Ранов внес большой вклад в исследование истории и культуры соседних стран, но все же основная научная деятельность 1 Воржев И. Начало исканий // Комсомолец Таджикистана.–1957.–30 августа; Воржев И. На заре истории // Коммунист Таджикистана.–1965.–16 июля; Борисовский П. И. Новые исследования палеолита Индии // Вестник АН СССР. – 1967.–№9.–С.70-71; Путь длиною в тысячи лет // Коммунист Таджикистана.1971.– 14 января; Летопись палеолита // Ленинский путь (Самарканд).–1973.–14 апреля; Научная студенческая // Советское Зауралье.–1973.–13 февраля; Сотрудничество археологов / Соболев О. // Вечерний Душанбе.–1977.–14 июля; «У нас близкие проблемы» / Соболев О. // Коммунист Таджикистана.–1977.–13 июля; Счастнев В. Монография двумя перьями // Коммунист Таджикистана.–1978.–20 ноября; Счастнев В. Полпреды науки. – Душанбе,1983.–С.60-61; Der Pamir wachst weiter = [Памир продолжает расти] // Wochenpost.–1966.–22 Juil; Танасийчук В. Загадки Памира // Наука и жизнь. –1967.–№8.–С.93; Юнусалиев М. По следам древнего человека // Советская Киргизия. – 1968. –7 сентября; Навек родной палеолит // Молодой ленинец (Курган). –1969. – 10 сентября. 2 Вадим Александрович Ранов: Биобиблиографич. указ. – Душанбе, 1996. – 162 с. 10 В.А.Ранова протекала в Таджикистане, и главной его целью было изучение периода каменного века в истории сложения древнейшего пласта аборигенного населения, а затем и таджикского народа. Некоторые материалы о деятельности В.А.Ранова по каменному веку представлены в докторской диссертации и монографии С. Бобомуллоева1, а также в энциклопедиях и ряде обобщающих статей, опубликованных таджикскими и средеазиатскими историками, журналистами и зарубежными авторами.2 В этих трудах освещаются его заслуги в исследовании каменного века не только на территории Таджикистана, но и в странах ближнего и дальнего зарубежья, например, на территории республик бывшего Советского Союза – Киргизии, Узбекистане, Украине, Российской Федерации – в Сибири. Упоминается его участие в международных симпозиумах и конференциях в зарубежных странах: Индии, Китае, Афганистане, Израиле. Некоторые аспекты жизни и деятельности В.А.Ранова нашли освещение в трудах его современников, друзей и учеников. Авторы этих работ объективно описывают многогранную деятельность В.А.Ранова в области древней истории Таджикистана и весьма высоко оценивают его вклад в решение труднейших проблем исторической 1 Бобомуллоев С. История изучения археологических памятников Южного Таджикистана.–Душанбе,2010. – С.269. 2 Станюкович К. В. По следам удивительной загадки // Известия. –1960. – 10 января; Bronse age in the Pamirs = [Бронзовый век на Памире] // Moscow news. – 1960. – 16 november; Агаханянц О. Е. Между Гиндукушем и Тянь-Шанем. История изучения природы Памира. – Душанбе, 1962. – 126 с.; Павлова А.Е. Отправляются в путь экспедиции // Коммунист Таджикистана. – 1964. – 26 мая; Сергин В. В поисках пещер // Комсомолец Таджикистана. – 1964. – 25 сентября; Максимовский Эд. Репортаж из каменного века: Наш корреспондент на раскопках уникальной стоянки первобытных людей: [Туткаул] // Комсомолец Таджикистана. – 1966. – 13 июля; Der Pamir wachst weiter = [Памир продолжает расти] // Wochenpost. – 1966.–22 Juil; Танасийчук В. Загадки Памира // Наука и жизнь. –1967.–№8.–С.93; Юнусалиев М. По следам древнего человека // Советская Киргизия. – 1968.–7 сентября; Навек родной палеолит // Молодой ленинец (Курган). –1969. – 10 сентября. 11 науки Таджикистана.1 О научных достижениях В.А. Ранова разными авторами опубликовано около ста работ как в России и Таджикистане, так и в других странах – во Франции, Германии, Испании, Чехии, Венгрии, США, в которых отражены результаты его исследований за 67 лет.2 Объектом исследования является вклад В.А. Ранова в изучение первобытно-общинного строя на территории Таджикистана, на основе данных полученных в процессе проведенных им раскопок и созданных теоретических разработок по ключевым вопросам каменного века, в том числе обоснования возникновения и существования культур в зависимости от миграционных процессов и изменения природной среды обитания первобытных людей, исторической реконструкции материальной и духовной культуры людей первобытнообщинного строя. 1 Филимонова Т.Г. Вадим Александрович Ранов // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2007.–Вып.31.– С 258 – 262; Каримова Г.Р. Памяти наставника //Археологические раскопки в Таджикистане. – 2014. – Вып.37. – С. 338-347; Дубовицкий В.В. Юбилейная сумма лет // Дарё = [Река]. – 1999. – С. 44-46. 2 Греков И. Командировка в Индию // Коммунист Таджикистана. – 1978.–1 сентября; Еснян В. Без переводчика // Вечерний Душанбе.–1978.–10 октября; Ранов В. А. Из глубины веков // Советское Зауралье. – 1978.–19 января; Gabоri М. Ala-tau – Ararat= [Ала-тау–Арарат ] – Budapest, 1978 – 364 р.; Дмитриев О. Начало миграции – каменный век // Вечерний Душанбе. – 1990. – 19 июля; Жуков В. По «Шелковому пути»…с каменным топором // Коммунист Таджикистана. – 1991. – 15 августа; Откуда шли австралопитеки? // Вечерний Душанбе. – 1992. – 20 августа; Фролов В. Где жаркое солнце, но мирное небо // Вечерний Душанбе. – 1992. – 17 ноября; Конопля П. По следам первобытного человека // Ферганская правда. – 1956. – 9 сентября; Стоянки первобытного человека на Памире // Коммунист Таджикистана. – 1956. – 6 сентября; Комсомолец Таджикистана. – 1956. –2 ноября; Гирдаков А. Археологи на восточном Памире // Коммунист Таджикистана. – 1957.–31 августа; Древнее прошлое Восточного Памира // Советский Бадахшан. – 1958. – 30 октября; На Памире обнаружены рисунки каменного века // Советский Бадахшан. – 1958. – 11 октября. – То же, загл.: Открыты рисунки каменного века. // Сталинобод. – 1958. – 9 октября; Носов В. Каменный век на Крыше мира // Вечерний Ленинград. – 1960. –11 июня; Павлова А. Е. Дар љустўчуи осори асри санги =[Поиски памятников каменного века] // Маориф ва маданият. –1969. –2 февраль; Bosinski G. Erinnerungen an Wadim Aleksandrowitsch Ranow (16.02.1924-20.09.2006) // Mitteilungen der Gesellschaft for Urgeschichte. – 2006. – №.15. – P. 95-98. 12 Предмет исследования В.А.Ранова 1) как исследователя культур каменного века в контексте изучения истории первобытного общества в его развитии от нижнего палеолита до неолита, их подробной периодизации, ставшей основой для понимания временного соотношения культур Средней Азии и соседних стран: Ирана, Афганистана, Индии, Китая, Монголии, что позволило рассматривать сложные проблемы взаимодействия автохтонных и пришлых культур этого периода истории. 2)Теоретика, разработавшего уникальную методику поиска и раскопок стоянок в различных геологических условиях труднейшего горного рельефа Таджикистана. Основные положения, выносимые на защиту. Анализ всех достижений В. А. Ранова как: - исследователя культур первобытно-общинного строя в их поступательном развитии; -создателя периодизации истории каменного века от нижнего палеолита до неолита; -теоретика, разработавшего уникальную методику раскопок стоянок в различных геологических условиях Таджикистана; -историка реконструировавшего экономическую и техническую базу древних племен и их духовную культуру, что приведет к дальнейшему усовершенствованию археологических работ и использованию богатейшего научного наследия В.А.Ранова, для дальнейшего изучения и исследования истории и культуры Таджикистана. Цель и задачи исследования. Исходя из актуальности темы и степени ее изученности, целью диссертационной работы являются комплексное изучение и обобщение вклада В.А.Ранова в исследование истории раннего этапа первобытно-общинного строя Таджикистана, основанного на проведенных им археологических раскопках и 13 корреляции с культурами сопредельных стран. В связи с этим поставлены следующие задачи: - осветить становление В.А.Ранова как ученого-археолога; -определить роль корифеев археологической науки Таджикистана в становлении В.А.Ранова как исследователя первобытнообщинного строя в Таджикистане; - детализировать научно-исследовательскую деятельность В.А.Ранова в изучение раннего периода первобытно-общинного строя Таджикистана; - показать роль В.А.Ранова в изучении наскальных рисунков Средней Азии; - исследовать научные положения, выдвинутые В.А.Рановым в области палеолита, мезолита и неолита; - показать актуальность теоретико-методических концепций и периодизации первобытно-общинного строя Таджикистана и Центральной Азии, предложенные В.А.Рановым; - установить степень их значения в общей системе исследований каменного века центрально-азиатского региона; В совокупности это предполагает анализ всех достижений В.А.Ранова в области теории и практики, что приведет к дальнейшему усовершенствованию археологических работ, проводимых на территории Таджикистана, и станет базовой основой для дальнейших открытий и совершенствования идей, выдвинутых В.А.Рановым. Хронологические рамки исследования охватывают период жизни и деятельности В.А.Ранова – вторую половину XX - начало XXI веков, в котором были осуществлены раскопки стоянок каменного века и написаны все труды ученого, осветившие древнейшую историю и культуру Таджикистана на протяжении почти 1 миллиона лет (Кульдара 950 тысяч лет назад – Кангурттут 4 тысячи лет до н.э.). 14 Научная новизна диссертации заключается в ниже следующем: -во-первых, на основе большого количества источников и разнообразного фактического материала впервые обобщена научная деятельность В.А. Ранова; -во-вторых, в работе впервые на основе комплексного подхода показан вклад В.А. Ранова в разработку сложных проблем истории, культуры, этнических и антропологических процессов, а также вопросов верований населения отдельных регионов Таджикистана и Центральной Азии в целом; - в-третьих, в исследовании конкретно определена роль научной школы В.А. Ранова и его личный вклад в подготовку научных кадров, написание учебников по истории таджикского народа; - в-четвертых, объективно доказывается, что научные выводы В.А. Ранова, касающиеся широких вопросов от технологии каменных индустрий до миграционных процессов, на базе которых складывались разнообразные культуры первобытно-общинного строя, до сих пор занимают лидирующее положение в научных кругах. Практическая значимость работы. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при дальнейшей разработке и написании определенных разделов общей истории Таджикистана, отдельных областей и районов Памира, Северного и Южного Таджикистана; чтения спецкурсов в высших учебных заведениях; при создании учебных и учебно-методических пособий, касающихся первобытного общества, этногенеза и этнической истории таджикского народа на самых первых этапах его сложения. Материалы и выводы диссертации по проблемам древнейшей истории, материальной и духовной культуре Таджикистана, могут быть использованы в повышении национального самосознания таджикского народа и патриотиче15 ском воспитании молодежи, а также по дальнейшему использованию богатейшего научного наследия В.А. Ранова. Методологической основой диссертации стал принцип объективного освещения деятельности видного историка и археолога В.А.Ранова по изучению проблем древнейшей истории и культуры Таджикистана. При подготовке диссертации были использованы различные методы исследования исторических трудов: изучение фактов, сравнительно-исторический анализ, описание, сопоставление, обобщение, логико-историческая реконструкция. Источниковедческая база исследования обширна и многогранна; она составляет четыре группы источников. Источниковедческую базу исследования составляют четыре группы источников. • К первой группе относятся Указы Президиума Верхов-ного Совета Таджикской ССР; личное дело В.А.Ранова, находящееся в отделе кадров АН РТ; годовые и пятилетние отчеты отдела археологии о проделанной работе; протоколы заседаний отдела с отчетами и докладами В.А.Ранова; рукописи и полевые дневники из личного архива В.А.Ранова, хранящиеся в архиве отдела археологии Института истории, археологии и этнографии АН РТ.1 • Ко второй группе относятся научные труды В.А.Ранова, в которых затрагиваются проблемы древнейшей истории, культуры, этнические вопросы и верования населения, бытовавшие на Архив АН РТ. Ф. 2. Оп. 2. Ед. хр. 123; Архив Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ. Ф.1. Оп.5. Ед.хр.96. Личный архив В.А. Ранова хранящийся в архиве отдела археологии Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ: (Архив В.А.Ранова и его обширную библиотеку в фонд отдела археологии передала его жена Е.Максимович. Архив включает: опубликованные и неопубликованные рукописи, альбомы с рисунками и фотографиями, письма, с обширной перепиской В.А.Ранова (всего 150 почтовых адресов). К настоящему времени архив полностью не разобран, поэтому количество единиц хранения пока не установлено.) 1 16 территории современного Таджикистана в древности; отчеты по проведенным археологическим изысканиям и научным командировкам. • К третьей группе относятся очерки и статьи научно-популярного характера, в которых рассказываются об археологических раскопках, проведенных учёным в Таджикистане, а также о работах в научных центрах Европы, Азии и Америки. К ним относятся статьи как самого В.А.Ранова, так и его коллег, опубликованные в районных, областных и республиканских газетах. • К четвертой группе относятся плодотворные беседы с коллегами и учениками – с академиком Масовым Р.М., д.и.н. Дубовицким В.В., к.и.н. Бубновой М.А., Худжагельдиевым Т.У., Каримовой Г.Р., позволившие глубже узнать В.А.Ранова как ученого и человека. Апробация работы. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на совместном заседании кафедры истории и всеобщей истории Курган-Тюбинского государственного университета им. Н.Хусрава (протокол №2 от 9 октября 2014 г.), так же на расширенном заседании кафедры истории таджикского народа Таджикского Национального Университета. По материалам исследуемой темы автор опубликовал 3 монографии, ряд научных статей, а также выступал с научными докладами на традиционных научно-теорети-ческих, практических и международных конференциях. В частности, конференции посвящённые 35-летию Курган-Тюбинского государственного университета им.Н.Хусрава (г.Курган–Тюбе, Республика Таджикистан, 2013г.), 70-летию Великой Победы (г.Курган–Тюбе, Республика Таджикистан, 17 апреля 2015г.) и др. Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы. 17 ГЛАВА 1. СТАНОВЛЕНИЕ В.А. РАНОВА КАК ИССЛЕДОВАТЕЛЯ ДРЕВНЕЙШИХ ЭТАПОВ ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ ТАДЖИКИСТАНА И 1.1. Основные этапы жизни и трудовой деятельности В.А.Ранова В.А.Ранов родился 16 февраля 1924 г. в г. Верхотурье Свердловской области. Его мать Е.А.Ранова была учительницей. По словам самого Вадима Александровича, она всегда была готова поделиться своими знаниями с окружающими ее людьми. Эти её душевные качества были присущи и В.А.Ранову. В 1938 году семья переехала в г.Сталинабад (Душанбе). После окончания школы в 1941 г. он поступил в Одесскую специальную артиллерийскую школу, расквартированную в г.Сталинабаде (Душанбе), затем было Харьковское противотанковое артучилище (1942–1943 гг.), а с августа 1943 г. — действующая армия. В.А.Ранов сражался на полях войны, будучи командиром взвода 45-миллиметровых орудий при пехотном батальоне. Он был дважды ранен и дважды награжден боевыми орденами «Красной звезды». О его подвигах на полях сражений помнили и награды находили его и после окончания войны.1 В 1948 г. капитан артиллерии В.А. Ранов вместе со своей 201 стрелковой дивизией вернулся в Душанбе, демобилизовался, окончил 10-й класс вечерней школы и в 1949 г. поступил на историко-филологический факультет, только что созданного тогда Таджикского государственного университета. Это был второго год набора студентов в молодой ВУЗ. По окончании учебы был распределен в Институт истории, археологии и этнографии Академии наук Таджикской ССР, где и работал до конца своей В. Академик Вадим Александрович Ранов // К 60 летию Великой Победы. – М., 2000. – С.3-9; Филимонова Т.Г., Ахметзянов М. Почетная награда // Мероси ниёгон = Наследие предков. –2005. – №8. –С.168-170. 1 Летов 18 жизни. В этом институте он прошел путь от старшего лаборанта (1954-1955 гг.), затем младшего научного сотрудника (1956-1963 гг.), до старшего научного сотрудника (1963-1971 гг.). В.А. Ранов увлекся археологией со студенческой скамьи, принимал участие в археологических экспедициях, что и определило выбор им профессии, которой он не изменил на протяжении всей своей жизни. С самого начала ему посчастливилось работать с А.П. Окладниковым, уже в то время известным археологом, будущим академиком и лидером сибирских археологов. Большое влияние на становление В.А. Ранова как исследователя оказали его совместные работы с известными советскими учеными Б.А. Литвинским, А.Н. Бернштамом, М.М. Герасимовым. Работа с такими учителями и коллегами способствовала становлению В.А. Ранова как ученого с широким мышлением, способного к глубоко обоснованным выводам, тщательному изучению памятников и анализу полученного материала. В 1971 г. он возглавил отдел археологии этого института, пробыв на должности заведующего до 1989 г. Одновременно он был заместителем начальника Южно-Таджикистанской археологической экспедиции, в которую входили отряды Института истории им. А. Дониша Академии наук Таджикской ССР, Института востоковедения Академии наук СССР, Государственного Эрмитажа, работавшие под общим руководством академика Б.А. Литвинского.1 Это была время наибольшего размаха археологических исследованный в Таджикистане, когда только отдел археологии организовывал ежегодно до 30 археологических отрядов, охватывавших своими исследованиями всю территорию республики – от жарких песков Кабадиана на приамударьинской равнине до Высокогорных пустынь Восточного Памира. Архив АН РТ. Ф. 2. Оп. 2. Ед. хр. 123; Архив Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ. Ф.1. Оп.5. Ед. хр.96. 1 19 За свою долгую, насыщенную событиями научную жизнь В. А.Ранов провел свыше 53 полевых сезонов, приняв участие в работе примерно 100 экспедиций в Таджикистане и в других уголках бывшего Советского Союза, Азии и Европы.1 Автор особо отмечает, что В.А.Ранов, чтобы понять закономерности развития культур, их взаимосвязь и различия в единой Центрально-Азиатской ойкумене первобытных людей принимал активное участие в раскопках на территориях соседних республик. В 1962 г. В.А.Ранов организует поездку по памятникам Ферганы, открытым П.Т.Коноплей,2 затем по крупным стоянкам Узбекистана. Результаты этих поездок нашли отражение в отчетах о проделанной работе, сданных в отдел археологии и опубликованных статьях. Совместно с С.А.Несмеяновым и П. Т. Коноплей публикуются статьи о палеолитических стоянках в Южной Фергане, с Б.К.Лузгиным – о каменном веке Юга Туркмении, а с А. А. Никоновым – по палеолиту Северного Афганистана.3 На этом этапе своей научной деятельности В.А.Ранов становится активным участником филиала Всесоюзного Географического общества Таджикистана, к которому присоединились О.Е. Агаханянц, О.К.Чедия, Л.Ф.Сидоров и др., что давало возможность широкого общетеоретического подхода к проблемам стратиграфического опреде 1 Каримова Г.Р. Памяти наставника // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2014. – Вып.37. – С. 338-347; Личный архив В.А. Ранова хранящийся в архиве отдела археологии Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ. Полевые дневники В.А.Ранова за 1954-2004 гг. 2 Архив Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ. Ф.1. Оп.5. Ед. хр. 96. Отчёт за 1962-1967 года. 3 Ранов В.А. и др. Палеолитические местанахождения в Южной Фергане / Ранов В.А., Несмеянов С.А., Конопля П.Т. // Древняя и раннесредневековая культура Киргизстана. – Фрунзе, 1967.- С.3-29; Лузгин Б.К., Ранов В.А. О первых находках палеолита в Центральном Копет-Даге // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. – 1966. – № 32. – С. 87-95; Никонов А.А., Ранов В.А. Новые данные об археологии каменного века и возрасте речных террас АфганоТаджикской депрессии (Северный Афганистан, Южный Таджикистан) // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. – 1973. – № 40. – С.35-51. 20 ления найденных стоянок и природной обстановки в которой они существовали. Большое внимание В.А.Ранов уделял палеолиту Сибири, особенно после того, как в 1-ой половине 1990-х годов он стал сотрудником Института археологии и этнографии СО РАН.1 С 1997 г. В.А.Ранов тесно сотрудничал с Институтом проблем освоения Севера СО РАН (ИПОС СО РАН), являясь одним из основных исполнителей проектов РФФИ 97-06-80129 «Заселение южного горного пояса Сибири палеолитическим человеком и пути её первоначального освоения» и 00-05-64684 «Заселение Северной Азии палеолитическим человеком (историко-геологический аспект)», успешно выполненных в ИПОС СО РАН благодаря, в том числе, и усилиям В. А. Ранова. По результатам исследований в рамках этих проектов с участием В.А.Ранова было опубликовано около 30-ти работ.2 В этих работах обсуждаются главным образом пути, по которым палеолитические люди на своем тысячелетнем эстафетном движении проникали в Сибирь через просторы Средней Азии. С завершением проекта сотрудничество В.А.Ранова с ИПОС СО РАН не закончилось: он продолжал обрабатывать полевые материалы, собранные в 1997–2002 гг., публиковал результаты исследований, разрабатывал новые проекты. Параллельно с научной деятельности он преподавал в вузах. В 1 Масов P.M. Предисловие // Вадим Александрович Ранов : Биобиблиогр. указ. – Душанбе, 1996. – С. 3-12. 2 Новые данные о геохронологии палеолита Южного Леванта (Ближний Восток) // Стратиграфия и геологическая корреляция. – 2000. – Т.8, № 5. – С. 82-95; Trinkaus E. et al. Middle Paleolithic human deciduous incisor from Khuji, Tajikistan / Trinkaus E., Ranov V. A., Laukhin S. A. // Journal of Human Evolution. – 2000. – Vol. 38, № 4. – P. 575–583; New Data on the Geology and Geochronology of the Lower Palaeolithic Site Bizat Ruhama in the Southern Levant // Paleorient. – 2001. – Vol. 27, № 1. – P. 69–80; Ранов В.А. и др. Первое серийное датирование мустье Таджикистана / Ранов В.А.,. Лаухин С.А, Дж. Ван дер Плихт // Российская археология.–2002.–№2.–С.5-16; Palaeomagnetic investigations and Radiothermoluminescence dating of upper part of Khonako-3 section (Southern Tajikistan) // Journal of Asian Civilizations.–2002.–Vol. 24, №. 1.–P. 1–35. 21 1974-1981гг., как старший преподаватель кафедры научного атеизма исторического факультета Таджикского государственного университета, читал спецкурс «Происхождение религии и её ранние формы», в 1992 г. спецкурс «Происхождение человека и ранее расселение человечества» САМГУ (Самарканд).1 Рассматривая будущее молодого поколения в свете перестроек, связанных с распадом Советского Союза, он отмечал. «Я не смотрю с оптимизмом на модное сейчас обучение молодых людей в престижных западных вузах, поскольку это в большей степени связано с потерей связей с отечественной школой, а она всегда была отнюдь не худшей среди других стран». Свой завет молодым ученым он сформулировал таким образом: «Одним словом, его жизненным кредо должен стать лозунг «через тернии к звездам». И это все не для чинов и орденов, а ради самой науки, ради приближения какой-то, пусть маленькой, но все же истины, нового открытия, которое останется в памяти всего человечества на долгие годы».2 В 1963 г. В.А.Ранов защитил кандидатскую диссертацию по совокупности научных работ на тему «Каменный век Таджикистана» в Ленинградском отделении Института археологии Академии наук СССР, которая стала итогом первых открытий памятников мустьерского времени и эпохи неолита. Для накопления материала для докторской диссертации ушло 25 лет, которую он защищает в 1988 г. в форме научного доклада на тему «Каменный век Южного Таджикистана и Памира» в Институте археологии Новосибирского отделения Академии Наук СССР. Докторская диссертация уже охватывает широкий круг вопросов, обобщающего характера. 1 Архив Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ. Ф.1. Оп.5. Ед.хр.96. Отчёт за 1992 год. 2 К 75-летию Вадима Александровича Ранова // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2000. – Вып.27. – C. 12. 22 Диссертант раскрывает и международную деятельность В.А.Ранова как крупнейшего знатока каменного века Средней Азии. Он изучал каменный век и в дальних зарубежных странах: Китае, Индии, Вьетнаме, Афганистане, Чехии, Венгрии, Германии, Испании, Италии, Франции, Израиле. В каждой из зарубежных поездок, даже для участия в какой-либо конференции, он находил возможности и время для изучения коллекций артефактов в местном университете или музее. Работал с коллекциями каменных орудий в археологических хранилищах Гарварда и Далласа в США, Монрепо и Бильцингслебена в Германии, Иерусалимского Университета в Израиле, Музея Человека и Института палеонтологии человека во Франции, Деканского колледжа в Пуне, Сафарджанг в Индии, Британского музея и Кембриджского Университета в Англии, Института палеонтологии в Пекине, Исторического музея в Урумчи в Китае, Археологического института и Исторического музея в Ханое во Вьетнаме и других научных учреждениях разных стран. Откуда ученый привозил альбомы с зарисовками каменных орудий, записи о характере технологий и путевые дневники.1 Через его руки прошли многие сотни тысяч каменных орудий, что сделало его одним из крупнейших в мире знатоков палеолита. Именно таким путем, а не только изучая специальную литературу, он в совершенстве освоил типологию культур каменного века, их временные и региональные особенности, что позволяло свободно ориентироваться в самых трудных вопросах археологии и истории развития техники изготовления каменных орудий.2 1 Архив Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ. Ф.1. Оп.5. Ед.хр.96. Отчёты за 1968, 1984, 1986-1990, 1994 гг. Личный архив В.А. Ранова, хранящийся в архиве отдела археологии Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ. 2 Несмеянов С.А. и др. Вадим Александрович Ранов как мы его знаем и помним (19.02.1924-15.09.2006гг.) / Несмеянов С.А., Никонов А.А., Лаухин С.А. // Каменный век Центральной Азии. – Нововсибирск, 2015. – C. 35-36. 23 Он посетил почти все древнейшие памятники Старого Света – Дманиси в Грузии, Сельунгур в Киргизии, Убейдия в Израиле, Лагуна де Медине в Испании, Керлиш в Германии, Лянтянь Чжоукоудянь в Китае, гора До во Вьетнаме, Пахалгам в Кашмире (Индия) и др. В.А.Ранов читал лекции в крупнейших научных центрах мира: в Музее палеонтологии (Париж), в Гарвардском, Кельнском, Кембриджском и других университетах. Легкость характера позволила ему приобрести множество друзей. Во Франции ими стали Жан-Клод Гарден, Рене Дебросс, Ролан Безенваль, Жан-Поль Франкфор, Бертиль Лионе, в Израиле – Аврахам Ронен, Наама Годен и другие. Многие из них посетили или провели совместные работы на стоянках, раскопаных В.А.Рановым - Р.Девис Кларк-Халлуэл (США), Б. и Р.Олчины (Англия), Д’Агравал и Л.Гхош (Индия), Г.Бозински и Й.Шефер (Германия), Э.Анати (Италия), Н.Сэр-Оджав (Монголия), Нгуен Ван Ши (Вьетнам), В. и М. Габори (Венгрия) и многие другие. В.А.Ранов многократно приглашался на международные конференци, где выступал с докладами, в которых затрагивал ключевые вопросы каменного века на территории Средней Азии и предлагал новые оригинальные идеи, основанные на результатах последних проведенных исследований.1 Хотелось бы также подчеркнуть, что нередко во время своих поездок в страны дальнего зарубежья В.А.Ранов оказывался первым специалистом из далекого Таджикистана и таким образом он являлся как бы полпредом таджикской науки в различных местах Старого и Нового Света. Эту важную миссию он всегда выполнял с честью, демонстрируя высокий уровень науки Таджикистана. Международная деятельность В.А.Ранова развивалась не в одностороннем порядке. Благодаря его кипучей энергии и пропаганде Архив Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ. Ф.1. Оп.5. Ед. хр. 96. Отчёты за 1984, 1988,1991,1994,1996,1997 гг. 1 24 интереснейших историко-археологических памятников Таджикистана, сюда потянулись археологии из Европы и Америки. И не обязательно это было связано с изучением каменного века. Ведь именно он является организатором таджикско-французской экспедиции, которая уже более двух десятков лет ведет раскопки Саразма, протогородища эпохи энеолита-бронзового века. Первые опыты публичных выступлений В.А.Ранов приобрел еще будучи совсем молодым ученым. Как мы уже отмечали он уже с 1958 г., являлся членом Таджикского филиала Всесоюзного географического общества, систематически участвовал в его заседаниях, выступая на них с отчетами об проводимых археологических раскопках в Таджикистане. На VII Международном конгрессе антропологических и этнографических наук (г.Москва, 1964 г.) В.А.Ранов выступил с докладом «О связях культур палеолита Средней Азии с некоторыми странами зарубежного Востока», в котором на материалах своих исследований убедительно доказал антропологическую и культурную общность народов Средней Азии со странами зарубежного Востока. Не менее важным был его обобщающий доклад на тему «Главные вопросы изучения палеолита Средней Азии», сделанный им на II Всесоюзном совещании по изучению четвертичного периода (г.Новосибирск, 1964г.). Вадим Александрович Ранов был участником IX Международного конгресса предисторических и протоисторических наук 1976г. в г.Ницце, на котором выступил с докладом «Палеолитические индустрии Средней Азии: новый взгляд». А также на протяжении всей своей долгой научной жизни учавствовал и выступал с докладами на многих международных конференциях и симпозиумах.1 1 Вадим Александрович Ранов: Биобиблиогр.указ. / АН РТ. Ин-т истории, археологии и этнографии. ЦНБ; Вступ.ст. Т.Г.Филимоновой;Сост.:Н.Г. Щер-бакова, Д.А. Егармин; Отв. ред. Р.Масов. – Душанбе, 1996. – С.13-21. 25 Беседуя с представителями международных научных кругов, он убеждал их в том, что Таджикистан является одной из ойкумен древнейшего человека разумного (Homo habilisa), оставившего свои следы и на этой земле. В.А.Ранов работал в самых разных научных направлениях археологии и смежных с ней наук – четвертичной геологии, палеогеографии плейстоцена, геохронологии, палеоклиматологии и др., внедряя одним из первых методы исследований естественных наук. Во всех этих научных направлениях им сделан весьма весомый вклад. Но особенно большим авторитетом в мировой науке В.А.Ранов пользуется в области изучения каменного века, которой он посвятил большую часть своей жизни и опубликовал ряд научных работ. При этом он не замыкался в рамки одного из древнейших периодов в истории человечества, а последовательного изучал культуры палеолита, мезолита и неолита, затрагивая вопросы общего и частного характера – обобщающего их значения в общей истории человечества до полевой методики раскопок и фиксации находок в слое. Разрабатывал проблемы этногенеза и этнической истории среднеазиатского населения. Занимался популяризацией истории и археологии. Много писал заметок и очерков, поскольку по его словам журналистика была его вторым призванием. В круг его интересов входила не только история первобытного общества, но и проблемы истории вообще. Его одинаково интересовали стоянки каменного века и поселения античности и средневековья, великие открытия, сделанные в разных уголках мира.1 Свою гражданскую позицию он определял в патриотизме 1 Ранов В.А. По следам исчезнувших культур // Комсомолец Таджикистана. – 1973.– 13июня; Ранов В.А. Археологи ищут пещеры // По следам древних культур Таджикистана.–Душанбе, 1978.–С.29-54; Ранов В.А. О чем рассказывают нас-кальные рисунки верховьев Инда?//Между Гандхарой и Шёлковым путём: Петроглифы в районе Каракумского шоссе, Северный Пакистан.–Душанбе,1995.–С.3-15; Ранов В.А. Глиняное войско, ставшее «находкой века»//Природа.–1999. –№ 4.–С.52-55; Ранов В.А. Все начинается с палеолита // Мероси ниёгон = Наследие предков.–1998.–№3.–С.10-15; История ГорноБадахшанской Автономной области.–Душанбе, 2005.–Т.1: С древнейших времен до новейшего периода. – 494с. 26 своей Родины, которой он считал Таджикистан и любви к своему городу - Душанбе. На основе археологических раскопок, проведенных сотрудниками отдела археологии на территории г.Душанбе, В.А. Рановым написаны книга и статья, в которой он сформулировал свое отношение к городу. «Любить свой город, гордиться им, мечтать и творить его будущее».1 Во все эти научные направления им сделан весьма весомый вклад, что принесло В.А.Ранову заслуженный авторитет в мировой науке. В.А.Ранов пользовался, и еще долго будет пользоваться большим заслуженным авторитетом в мировой науке как исследователь каменного века, которому он посвятил большую часть своей жизни и большую часть опубликованных работ, а их у него, как мы писали выше, более 850. Определившись с выбором своего пути на студенческой скамье, год за годом, повышая свою научную квалификацию, участвуя в археологических экспедициях и публикуя материалы по их итогам, теоретические положения по методикам раскопок, он получил мировое признание. Но путь к нему был долог, за получеными званиям стоит огромный непрекращающийся ни на минуту труд, направленный на поиск новых открытий, так как процесс познания не имеет границ. Активное участие В.А.Ранов принимал в исследовании палеолитических памятников в соседних республиках, а сейчас независимых государств, о чем мы расскажем более подробно. Наибольшее внимание В.А.Ранов уделил изучению палеолитических памятников Киргизии. Еще в 1968 г. В.А.Ранов отмечал, что первоочередной задачей среднеазиатской первобытной археологии 1 Ранов В.А., Соловьев В.С. Душанбе – город древний. – Душанбе, 1993. – 173 с.; Бубнова М.А., Ранов В.А. Город уходит в глубь веков: (Археологические раскопки в Душанбе) // Памир. – 1985. – № 10. – С.108-130. 27 является переход от простой констатации фактов к углубленному изучению памятников.1 Данное высказывание сохранило свое актуальное значение до сегодняшнего дня. В 60-70-ые годы ХХ века в Киргизии, было обнаружено более 20 археологических памятников, датируемых каменным веком, но только 11 из них имели вполне приемлемую географическую привязку. Остальные же можно было приобщить к многочисленным источникам дополнительной, но обязательно требующей проверки информации, способствующей выявлению ареала и эволюции каменных индустрий. В это время в Киргизии не было ни одного стационарно исследованного памятника, не говоря уже о возможности выявления абсолютного возраста памятников вообще. И только поверхностные сборы одного памятника, а именно мустьерской стоянки-мастерской Капчыгай были подвергнуты техникотипологическому анализу, а также рассмотрены на фоне среднеазиатских палеолитических памятников, впервую очередь соседних территорий – Узбекистана и Таджикистана. В 1967г. специальный палеолитический отряд Киргизской археологической экспедиции под руководством В.А.Ранова при участии П.Т.Конопли и М.Б.Юнусалиева и геолога А.А.Несмеянова исследовал почти все южные районы республики. За два полевых сезона было обнаружено около 30 пещер, в 10 из них были заложены шурфы. В пещере Сасык-Ункур был обнаружен культурный слой с очажными прослойками и каменными изделиями. Также ими было открыто несколько местонахождений верхнепалеолитического времени, в том числе, Уч-Кун – карстовая пещера, расположенная у слияния речек Охны и Шахимардансая и небольшая пещера в районе урочища Ходжа-Гаир, в 5 км к югу от селения Айырбаз. Повторно осмотрена стоянка Ходжа Гор, найденная А.П.Окладниковым. Эта стоянка была и Ранов В.А. Изучение памятников каменного века Средней Азии за 20 лет (19451965) // Материальная культура Таджикистана. – 1968. – Вып.1. – С. 26. 1 28 остается редким свидетельством заселения человеком горных районов Средней Азии в верхнепалеолитическое время. В целом исследования, проведенные группой В.А.Ранова, П.Т.Конопли и М.Б.Юнусалиева были разведывательными, пробными. Необходимо было, в первую очередь, накопить фактологический материал. Это был вполне закономерный процесс возникновения и становления археологической науки в республике. Результаты разведок позволили констатировать, что мустьерские памятники разнообразны – это пещерные стоянки и открытого типа, мастерские, массовые и единичные находки с поверхности.1 Собранный материал позволил специалистам выявить основные закономерности распространения и характер развития палеолитической культуры в регионе, но определить четкие контуры преемственности в развитии палеолитических индустрий на данном этапе археологических изысканий не представлялось возможным. Вопрос о появлении первобытного человека на территории Южной Киргизии до сих пор остается дискуссионным, что, прежде всего, связано с раскопками пещеры Сельенгур. На основании предварительных работ М.Б.Юнусалиев датирует памятник верхним палеолитом.2 У.И.Исламов, который осуществил основные раскопочные работы в пещере, написал об ашельской принадлежности материала из Сельенгура, относя его к так называемому южному варианту ашеля с кливерами, чопперами и ручными рубилами.3 На что последовала незамедлительная реакция В.А.Ранова. Он весьма критически отнеся к основным положениям статьи У.И. Исламова, а именно к дате в 1,1 млн. лет и поспешной конкретизации культурной принад Ранов В.А., Юнусалиев М.Б. Итоги разведывательных работ палеолитического отряда // Изв. АН Кирг. ССР. –1969. – № 3. – С. 99-101. 2 Юнусалиев М.Б. Итоги разведывательных работ палеолитического отряда//Изв. АН Кирг.ССР. – 1970. – № 2. – С. 54. 3 Исломов У.И. и др. Палеолитическая стоянка Сельенгур в Ферганской долине / Исломов У.И., Зубов А.А., Харитонов В.М. // Вопросы антропологии. – 1988. – Вып.80.–С.42-48. 1 29 лежности памятника, не подкрепленной серьезными доказательствами. Вопрос о том, что первичной информации явно недостаточно для того, чтобы делать какие – то выводы, остается открытым до сих пор. В.А.Ранов предложил свой вариант: "если угодно, "ашель без рубил", или "ашель азиатского облика", сопоставляемый с каратауской галечной культурой, в котором основой является не галька, а обломки подходящих пород". Тем не менее, возраст находок в Сельенгуре, определяемый как средний плейстоцен, соотносится с традицией галечных культур.1 А.П.Окладников на основе своих исследований в среднеазиатском регионе отмечал, что влияние нижнепалеолитической культуры ручного рубила прослеживается лишь на крайнем Юго-Западе Средней Азии, в Туркмении. На востоке и севере как будто обнаруживается известное влияние культуры чопперов, примером чего служат подобные орудия, найденный им в Ок-Арче и в Пальмане, которые имеют ближайшие аналогии в древнем палеолите Юго-Восточной Азии. Отсюда и вывод: "Очень вероятно, что первобытные люди, впервые заселившие восточные области Средней Азии, в большинстве своем были скорее в родстве с синантропами - первобытным населением Юго-Восточной и Восточной Азии, чем с шел-льскими и ашельскими людьми- жителями Европы, Африки и Передней Азии."2 М.Н.Клапчук пишет о возможности сосуществования культур ручных рубил и галечных орудий на протяжении нижнего и среднего палеолита, что может свидетельствовать в пользу теории двухлинейного развития палеолита в Средней Азии, высказанной еще А.П.Окладниковым, а в дальнейшем и другие ученые, в том числе и В.А.Ранов, на основе археологических находок затронули важнейшие вопросы антропогенеза. 1 Ранов В.А. Древнейшие страницы истории человечества. –М.,1988. – 154 с. Окладников А. П. Палеолит и мезолит Средней Азии //Средняя Азия в эпоху камня и бронзы. – М.-Л.,1966. – С.17. 2 30 Таким образом, осуществив анализ работ, проведенных В.А.Рановым, автор констатирует, что он занимался исследованиями каменного века, не только на территории Таджикистана, но и по всей Средней Азии, активно принимая участие в раскопках на территории соседних республик и в дискуссиях по интерпретации полученного материала. Это обуславливалась тем, что человек каменного века не был ограничен современным административным делением. Почти вся территория Центральной Азии была единой ойкуменой первобытных людей, которые оставили почти идентичные следы ставшие объектом исследования современных археологов. Отсюда можно сделать вывод, что В.А.Ранов служил не только археологии Таджикистана, но и всей Центральной Азии и странам Востока. Его вклад в науку достойно оценен. За большие заслуги в области исторической науки в 1967 г. В.А.Ранов был награжден Грамотой Президиума Верховного Совета Таджикской ССР1, а в 1990г. ему было присвоено почетное звание - Заслуженный деятель науки Таджикской ССР 2. За время своей научной деятельности В.А.Ранов вывел исследование каменного века Таджикистана в категорию эталонных научных изысканий, поставил археологию Таджикистана в один ряд с признанными мировыми школами мира. Диссертация посвящается 90-му юбилею великого учёного, отдавшего всю свою сознательную жизнь исследованию одного из самых трудных периодов истории человечества – каменного века и внесшего весомый вклад в развитие исторической науки Таджикистана, и в историю изучения первобытно-общинного строя вообще. Комуннист Таджикистана. – 1967. – 5 мая. Ведомости Верховного Совета Тадж. ССР. – 1990. – № 15. – С.5; 21; 37; Коммунист Таджикистана. – 1990. – 7 августа; Тољикистони Советї. – 1990. – 8 августа. 1 См.: 2 31 Его друзья и коллеги отмечают:«Мы уверены, что придет время, когда не один исследователь, не говоря об аспирантах и начинающих археологах, должен будет потратить немало усилий, чтобы разобраться, систематизировать и оценить по достоинству научное, общественное и личностное наследие нашего выдающегося современника В.А.Ранова. Современником он остается и останется еще очень долго».1 Предлагаемая работа является только первой попыткой осмысления вклада В.А.Ранова в исследование каменного века и исторической реконструкции первобытного общества, с которого начинается история человечества. 1.2. Роль корифеев археологической науки в жизни В.А.Ранова В интервью, записанном его ученицей А.П.Дружининой к 75летию ученого, В.А.Ранова вспоминает, что решение стать археологом он принял 1 сентября 1949 г. на первой лекции, которую он слушал в Таджикском Государственном Университете. Ее читал замечательный преподаватель по истории древнего Востока – Давид Ефимович Хайтун. И я больше никогда не изменял этой привязанности. Работа археолога – это соединение времени – сегодняшнего дня и далекого прошлого. Это волнующий процесс.2 В Таджикистане у истоков археологии стояли такие замечательные ученые, как А.П.Окладников, Б.А.Литвинский и его жена – нумизмат и археолог Е.А.Давидович, которых В.А.Ранов считал своими главными учителями. Под их руководством он делал первые шаги 1 Несмеянов С.А. и др. Вадим Александрович Ранов как мы его знаем и помним (19.02.1924-15.09.2006гг.) / Несмеянов С.А., Никонов А.А., Лаухин С.А. // Каменный век Центральной Азии. – Новосибирск, 2015. – С.35-36. 2 К 75-летию Вадима Александровича Ранова // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2000. – Вып.27. – C. 12. 32 в науке, осваивал азы археологии, учился писать первые статьи, работать с литературой. Именно Б.А.Литвинский привил ему любовь к научной литературе. По его мнению, настоящий ученый должен знать буквально все о своем предмете, владеть всей совокупностью знаний, следить за новинками, достаточно хорошо знать смежные дисциплины. С Еленой Абрамовной Давидович Вадиму Александровичу пришлось работать всего два сезона (она потом оставила полевую археологическую практику), тем не менее, как отмечал ученый, методику археологических раскопок он перенял именно у нее, хотя памятники, раскопанные ими, были далекие от каменного века. За короткое время молодой исследователь понял самое главное в археологии – всегда надо быть абсолютно честным перед самим собой. Во время раскопок можно ошибаться, но нельзя солгать, хотя бы на йоту расслабиться, позволить себе пойти по лёгкому пути. Однажды его отряд работал в известной своей суровой природой «долине смерти» – Маркансу на Памире. Стоянка первобытного человека располагалась на высоте 4100 м над уровнем моря. Раскопки проходили при постоянном холоде, при непрекращающихся ветрах, бросающих в лицо горсти режущего песка. А тут еще надо было нивелировать сто квадратных метров поверхности раскопок. Существует правило, неизвестно кем и почему установленное, что весь ход нивелировки не должен расходиться более, чем на 4 см. А кому нужны эти сантиметры? Да и кто их проверить-то может, ведь пронивелированная поверхность будет снята при раскопках. Но…»суров закон, но закон», и археологи снова и снова, по несколько раз проводили эту трудную работу, пока не добились желаемого результата – правила раскопок должны оставаться незыблемыми при любых обстоятельствах. Еще более важно то, чему научился студент 33 В.А.Ранов у своей учительницы – это творческому отношению к процессу раскопок. Она никогда не была пассивной, не находилась, как это часто бывает, в состоянии неактивного ожидания, ум постоянно искал ответы на многие вопросы, поставленные как предыдущим процессом раскопок, так и проблемами, которые могут возникнуть в будущем. Недаром говорят, что археологические раскопки сродни захватывающей работе следователя. Этот постоянный творческий процесс в подходе к возникающим проблемам при раскопочных работах и интерпретации, и типологии каменных орудий хорошо отражаются в дневнике ученого. В них занесены все сомнения и решения ученого, и являются уникальной летописью археологии Таджикистана. В становлении В.А.Ранова как археолога велика роль академика А.П.Окладникова. По выражению самого В.Ранова «пионера по исследованию каменного века Таджикистана» встреча с А.П. Окладниковым определила многое в научном становлении В.А.Ранова. Он начал работать с выдающимся советским археологом, будучи еще студентом, всегда считал его своим учителем в области каменного века, прошел с ним семь полевых сезонов в Таджикистане и Узбекистане. При этом В.А.Ранов уже тогда пытался обосновать свои позиции в методике археологических раскопок, которые он решительно отстаивал в спорах с маститым ученым. Имя А.П.Окладникова наряду с такими исследователями, как Е.Н.Павловский, В.И.Никитин, П.Н.Овчинников, Б.А.Литвинский, стояло у истоков молодой таджикской науки. Он приехал в Таджикистан в 1948г. чтобы принять участие в раскопках ТаджикскоСогдийской археологической экспедиции в качестве начальника отдельного отряда по изучению памятников каменного века. Первые свои исследования провел в Гиссарской долине, где обнаружил не34 сколько стоянок, которые датировал концом каменого века–неолитом. В маршрутной поездке Душанбе–перевал Фахрабад-Оби-Киик- Дагана-Киик А.П. Окладников нашел ещё несколько точек, которые дали подобные сборы, а также первые для Таджикистана – артефакты эпохи мезолита в Оби-Киике (7-8 тыс. лет до н.э.).1 По первой стоянке Тепаи Газиён расположенной на окраине райцентра, новая культура была названа Гиссарской.2 С изучением этой культуры В.А.Ранов был связан последующие долгие годы. Свой второй полевой сезон в Таджикистане А.П.Окладников провел в 1953г. В этой экспедиции его сопровождал студент Таджикского государственного университета В.А.Ранов, ставший на многие годы его верным спутников. Отряд продолжил предыдущий маршрут, выйдя к берегам Вахша, где было сделано важное открытие – в галечниках 3-й террасы реки был найден каренатный скребок, относящийся к верхнему палеолиту (35-12тыс. лет до н.э.). Продолжая маршрут, отряд прошел в долину Кафирнигана, а потом в Бешкентскую котловину. У источника Чилу-Чор-Чашма были собраны кремневые изделия мезолитического времени, указавшие на направление былых культурных связей – Ближний Восток (географически совсем не ближний).3 Через 30 лет предположения А.П.Окладникова были подтверждены многочисленными открытиями В.А.Ранова при раскопках поселения Туткаул и А.В. Виноградова на левом берегу Амударьи – в Афганистане.4 1 Окладников А.П. Исследование памятников каменного века Таджикистана: Предварительное сообщение о работах 1948, 1952-1954 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР. – 1958. – № 66: Труды Таджикской археологической экспедиции. – Т.3: 1951-1953гг. – С.11-71. 2 Там же. – С.42-44. 3 Там же. – С.45-48. 4 Виноградов А.В. Исследования памятников каменного века в Северном Афганистане // Древняя Бактрия = La Bactriane ancienne. – М.,1979. – Вып.2: Материалы Сов.-Афг. археол. экспедиции. – С. 7-62. 35 В 1954г. совместный путь А.П.Окладникова и В.А.Ранова пролег по дну будущего Кайра-Кумского водохранилища. На еще правом берегу р.Сырдарьи, между Худжандом и Канибадамом, на останцах речных террас, ими были сделаны сборы каменнных орудий мустьерского типа. Вышедшая позже монография, посвященная открытой ими новой мустьерской культуры и названной кайракумским палеолитом. в значительной степени пополнила знания археологов об этом периоде Средней Азии.1 В конце 50-х г. А.П.Окладников совместно с В.А.Рановым продолжил исследование гиссарской культуры. Он не только открыл два основных поселения – Туткаул и Сайёд в районе современного Нурекского водохранилища, но и произвел первые в Таджикистане раскопки поселения Бульёни Поён вблизи Дангары (4-е тыс. до н.э).2 Помимо практического исследования многочисленных памятников каменного века, А.П.Окладников теоретически обосновал особенности культур этого времени, главной из которых, по его словам, является то, что в Таджикистане были два издавна существовавших культурных мира, и в каждом из них имелись свои формы жизни, свои особые традиции. Один такой мир находился на юге, в областях, соприкасаюшихся с теми странами, где развитие техники обработки камня шло по каспийскому пути, и где в подходящих условиях довольно рано появилось земледельческое хозяйство и начала развиваться культура расписной керамики. Другой культурный регион был 1 Литвинский Б.А. и др. Древности Кайрак-Кумов (Древнейшая история Северного Таджикистана) / Литвинский Б.А., Окладников А.П., Ранов В.А. // Труды Ин-та истории им. А. Дониша АН Тадж. ССР. – 1962. – Т. 33.– 408 с. 2 Окладников А.П. О работах по изучению каменного века Таджикистана в 1957 г. (в Гиссарской и Дангаринской долинах) // Труды АН Тадж. ССР. – 1959. – Т.103: Археологические работы в Таджикистане. – Вып. 5: (1957 г.). – С.5.20; Окладников А.П. Исследование памятников каменного века в районе Куляба и Дангары осенью 1959 г. // Труды Ин-та истории им. А. Дониша АН Тадж. ССР. – 1961. – Т.31: Археологические работы в Таджикистане. – Вып. 7: (1959 г.). – С. 4-15. 36 миром обитателей гор, страной горцев каменного, а затем и бронзового веков.1 Эта идея для всех периодов каменного века была блестяще подтверждена всеми работами его ученика – В.А.Рановым. А.П.Окладников, безусловно, сыграл большую роль в развитии молодого ученого и многому его научил в практической работе. Этот исследователь обладал удивительный интуицией и умением мыслить широко, выходя за обычные рамки региональных представлений. В дальнейшем В.А.Ранов развил многие идеи своего учителя, высказанные в 50-е годы, и наполнил их новым фактическим материалом. Следует особо подчеркнуть, что, даже полемизируя со своим учителем, В. А. Ранов никогда не переступал границы уважительных отношений между учителем и учеником, оставался верным памяти А. П. Окладникова. Большое влияние на начинающего археолога оказали встречи еще с двумя корифеями советской археологии – ленинградцем А.Н.Бернштамом, с которым В.А.Ранов работал на Памире, и москвичом М.М.Герасимовым, знаменитым скульптором, создавшим целую галерею ушедших из жизни исторических лиц. С ним В.А.Ранов участвовал в раскопках могилы А.Рудаки, по результатам которых М.М.Герасимов воссоздал образ великого таджикского поэта.2 По мнению автора, именно влияние нескольких наставников и разных научных школ, глубоко осмысленных В.А.Рановым, способствовало формированию его как археолога, способного к выработке собственных научных гипотез и полевых раскопочных методик. Нужно сказать, что условия формирования геологических отложений в 1 Окладников А.П. К вопросу о мезолите и эпипалеолите Азиатской части СССР // Материалы и исследования по археологии СССР. – 1966. – № 126: У истоков древних культур. – С. 213-223. 2 Ранов В.А. Раскопки могилы Рудаки // Изв.АН Тадж.ССР.Отд-ние. обществ. наук. – 1957. –№14. – С.191-192. 37 горной стране, какой является Таджикистан, сильно отличаются от европейских, где методика раскопок достаточно хорошо описана во многих публикациях. В.А.Ранову пришлось создавать свою собственную методику раскопок, а для этого было необходимо в полной мере овладеть основами четвертичной геологии, которая изучает историю земли на протяжении последних двух миллионов лет. И ученый увлекся этой новой для себя наукой, которая стала для него второй специальностью, может быть, даже немного в ущерб собственно археологии. Совместная работа в экспедициях и тесная дружба со многими замечательными геологами, географами, ботаниками, зоологами, среди которых можно назвать таджикистанцев О.Е.Агаханяна, А.В.Гурского, О.К.Чедию, Ш.Ш.Шарапова, москвичей А.Е. Додонова, Н.П.Костенко, А.А.Лазаренко, С.А.Несмеянова, А.А.Никонова, ленинградца Л.Ф.Сидорова широкое знакомство со специальной литературой, помогли В.А.Ранову хорошо разобраться в четвертичной геологии и написать ряд общих с учеными других специальностей работ, посвященных геологическому возрасту палеолита и природным условиям, в которых жили древние люди. В 50-60-е годы ХХ в. В.А.Ранов был частым гостем в секторе палеолита Ленинградского отделения Института археологии АН СССР, который тогда занимал место бесспорного лидера в отечественном палеолитоведении. Он застает еще археологов старшего поколения – С.Н.Замятнина, П.И.Борисковского, Н.Н.Гурину и создателя советской школы палеолитоведения – П.П.Ефименко. Тесные контакты устанавливаются со средним поколением – З.А.Абрамовой, Г.П.Григорьевым, В.П.Любиным, И.И.Коробковым и другими. Некоторые из упомянутых ученых совместно с В.А.Рановым проводили 38 раскопки во многих регионах Таджикистана. Так Г.Ф.Коробкова участвовала в раскопках и трасологической обработке материалов стоянки Туткаул. И.И.Коробков – исследовал стоянку Огзи-Кичик, В.Н.Гладилин изучал стоянку Каратау. Эти контакты, длившиеся многие годы, позволили ему всегда быть в курсе новых разработок, почувствовать уровень столичной науки, убедиться в необходимости изучения иностранных языков. К счастью для В.А.Ранова, судьба свела его с замечательным человеком и прекрасным преподавателем французского и английского языков Ларисой Измайловной Рогбак, которая эти языки изучала еще в Смольном Институте благородных девиц в дореволюционном СанктПетербурге. Интересно, что когда он начал изучать первый из этих языков – французский, ему было уже 40 лет, и не так много можно найти людей, которые в этом возрасте занимаются иностранным языком по 1,5-3 часа в день. Эти занятия кардинально отличались от обычных учебных уроков. Вот что об этом рассказывает сам В.А.Ранов в своих дневниках: «С самого начала обнаружилось, что я совершенно не знаю грамматику русского языка. Пишу, вроде бы знаю что грамотно, но правил не знаю. Например, Лариса Измайловна говорит «Вы неправильно строите фразу, ведь здесь у Вас имеется прямое дополнение». А я: «А что такое – прямое дополнение?» Она: «Вы что надо мной издеваетесь?!» Но я, действительно, не знаю, что такое прямое дополнение, в школето я учился безобразно плохо. Очень быстро я понял, что не в одной грамматике дело. Не менее важным является и характер мышления, которое у меня имело свойство «обходить» сложные моменты, трудно воспринимаемые системы, из которых и состоят грамматические правила, и, наоборот, было повернуто к «набиранию» слов, быстрому запоминанию целых блоков, выражений. Попадая в языковую среду, я буквально через несколько дней начинаю, и думать на чужом 39 языке. Большим плюсом было, и отсутствие каких–либо комплексов по части своего произношения и правильности изложения. И спасибо Ларисе Измайловне за то, что она быстро поняла полную бесплодность обычных «экзерсизов» и пользу прямого общения, живой разговорной речи. Конечно, я до сих пор страдаю неточностями в грамматических оборотах, да и произношение, особенно в английском языке, не ахти какое. Тем не менее, я владею этими двумя языками вполне сносно – без труда пишу письма, с некоторым напряжением, но все же могу написать научную статью без предварительно русского текста, читал лекции в Париже и в Риме на французском, в Кембридже и Нью-Йорке на английском и еще во многих крупнейших научных центрах мира. Могу еще добавить, что читаю я эти, посвященные археологии Таджикистана лекции, без всяких записей и даже без конспекта – по памяти». Знание двух европейских языков сыграло огромную роль в его широких международных связях, открыло двери в окружающий мир и позволило установить тесные контакты практически со всеми крупнейшими специалистами по палеолиту на всех континентах. Все это давалось с большим трудом и требовало массу времени. Невозможно подсчитать, сколько написано писем, практически не менее двух-трех в неделю, с того дня, когда было отправлено первое письмо американскому профессору Ч.Чарду в ответ на упоминание в обзорной статье первых открытий на Памире. Потом были удивительные встречи с профессорами Х.Л.Мовнусом и Л.Копленд – через 25 лет переписки. В личном архиве В.А. Ранова хранится серия папок с этими письмами, и, думается, что это очень ценный материал, показывающий, как медленно, шаг за шагом устанавливались международные связи ученого и к каким результатам они привели.1 Вместе с письмами приходили оттиски научных 1 Личный архив В.А. Ранова хранящийся в архиве отдела археологии Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ. 40 статей и рукописи, позволившие ему постоянно поддерживать самый высокий уровень знаний. А из Душанбе во все концы света расходились публикации В.А.Ранова и его учеников, подчеркивая успехи таджикской археологии. Знание иностранных языков давало возможность чтения зарубежной литературы, что позволяло ему быть в курсе достижений в области археологии в странах Европы, Азии и Америки, аккумуляция которых выводила В.А.Ранова на качественно новый уровень, равнозначный признанию его ученым с мировым именем. За долгие годы ученый добился очень больших результатов, как в полевых исследованиях, так и в своей кабинетной работе. Все, о чем сказано выше, получено в результате многолетних напряженных, никогда не прерывавшихся штудий. Трудно сказать, хорошо ли это или плохо, но В.А.Ранов работал всегда, практически, не зная, ни выходных, ни отпусков – словно заведенная раз и навсегда научная машина. Следовать этой форме жизни он не советовал никому, но изменить ее для себя не хочет, а может быть, и не может. Есть же такой термин – «работомания» и это – как болезнь.1 Таким образом, проанализировав весь научный путь В.А.Ранова, диссертант констатирует, что его сложение как археолога проходило с участием двух факторов. К первому фактору относится его целеустремленное самообразование. Как отметил в одной из своих характеристик академик Б.А.Литвинский, В.А.Ранов является «автодиктатом», т.е. человеком, который сам себя выучил. Это очень правильное замечание, и хотя у истоков его научной карьеры стояли замечательные ученые, у которых он многому научился, но себя он, так сказать, сам «вылепил» и сделал во многом это самостоятельно. Ко 1 Масов P.M. Предисловие // Вадим Александрович Ранов: Биобиблиографич. указ. – Душанбе, 1996. – С. 3-12. 41 второму фактору относится внешний. На становление В.А.Ранова как археолога, бесспорно, большое влияние оказала школа авторитетного исследователя археологии Средней Азии, академика А.П.Окладникова, которого можно назвать «пионером изучения каменного века Таджикистана». Продолжая дело своего учителя по исследованию Средней Азии, В.А.Ранов не только развил некоторые его идеи, но и пошел дальше, расширив круг фактического материала и его интерпретации, выдвинул ряд оригинальных идей, выдержавших проверку времени. Большое влияние, без всякого сомнения, оказали Б.А.Литвинский и Е.А.Давидович, ставшие наряду с А.П.Окладников его первыми учителями, у которых он делал первые шаги в раскопках на многослойном поселении Ак-Танга или разведывательных работах по Гиссарскому хребту. Об этом сам В.А.Ранов справедливо писал: «Мою научную судьбу можно назвать счастливой – мне довелось работать с такими выдающимися исследователями палеолита, как А.П. Окладников, М.М.Герасимов, В.Н.Гладилин, З.А.Абрамова, Ю.А.Мочанов, Г.Медведев. Имел долгие и добрые творческие контакты с ведущими советскими палеолитоведами–П.И. Борисковским, В.П.Любиным, И. И. Коробковым, Ю.Г. Колосовым и многими другими»1. Таков был диапазон творческой научной деятельности В.А.Ранова, включающей в себя все аспекты как полевой, так и теоретической археологии.2 Многогранная деятельность В.А.Ранова в основном освещается его же собственными публикациями. Примечательно, что среди научных работ В.А.Ранова около трети написаны с соавторами. И это–отражение особых свойств его характера, желания работать сразу в нескольких научных направлениях. Особенно ярко 1 Ранов В.А. Древнейшие страницы истории человечества. –М.,1988. – С. 8. Бобомуллоев С. История изучения археологических памятников Южного Таджикистана. – Душанбе, 2010. – С.93. 2 42 это проявилось в последние годы, когда В.А.Рановым в содружестве с геологами и почвоведами было создано новое направление палеолитоведение, в рамках которого разрабатывались вопросы гохранологии, хроностратиграфии, палеографии, палеоклимата.1 В заключение, автор хочет подчеркнуть, что В.А.Ранов никогда не останавливался на достигнутом, а постоянно находился в новых поисках и разработке будущих перспектив.2 1 Ранов В.А., Ломов С.П. Палеоклимат и стратиграфия лёссового палеолита Таджикистана и Китая // Проблемы древней и средневековой истории и культуры Центральной Азии. – Душанбе, 2001. – С. 33-53; Ранов В.А., Лаухин С.А. Проблемы геохронологии лёссового палеолита Южного Таджикистана // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий. – Новосибирск, 1998. – Т. 2. – С.352-357. 2 Ранов В.А. Новые подходы к археологическим исследованиям Таджикистана (1991-2000 гг.) // Нақши илм дар пешрафти Тољикистон дар давраи гузариш: Конф. илмї бахшида ба љашни 50 – солагии АИ ЉТ = Роль науки в развитии Таджикистана в переходном периоде: Науч. конф. посвящ. 50-летнему юбилею АН РТ (Тез. докл.). – Душанбе, 2001. – С. 27-30. 43 ГЛАВА II. ВКЛАД В. А. РАНОВА В ИЗУЧЕНИЕ ИСТОРИИ ПЕРВОБЫТНО - ОБЩИННОГО СТРОЯ НА ТЕРРИТОРИИ СОВРЕМЕННОГО ТАДЖИКИСТАНА 2.1. Проблемы раннего этапа первобытно-общинного строя в исследованиях В.А.Ранова (палеолит). В годы независимости в Республике Таджикистан была издана многотомная «История таджикского народа». Вторая глава первого тома, посвященная каменному веку, написана В.А.Рановым. В ней на основе всех имеющихся к настоящему времени результатов многолетних исследований дается глубокий анализ развития истории каменного века на территории современного Таджикистана. 1 «Каменный век, который продолжался дольше, чем любая другая общественно-экономическая формация открывает всю многовековую, полную драматических событий историю человечества. Можно сказать, что человек прожил 99,99% своего времени в каменном веке. Действительно, если мы примем цифру в 2,6 млн. лет как вероятную для выделения человека из животного мира, а первый металл, которым начали пользоваться люди, появился всего лишь 9-7 тыс. лет тому назад, то получится примерно такое соотношение».2 Периодизация раннего предобщинного и первобытно- общинного строя развивавшегося на территории Таджикистана, представлена В.А.Рановым следующим образом: Палеолит (древний каменный век) охватывает период в 950-12 тыс.лет и подразделяется, в свою очередь, на нижний палеолит (950200 тыс.лет назад), средний (200-40 тыс.лет назад) и верхний (40-12 тыс.лет до н.э.); мезолит (средний каменный век –12-6 тыс.лет до н.э.; 1 История таджикского народа. – Душанбе, 1998.–Т.1. Древнейшая и древняя история.–752 с. 2 Там же. – С. 45-143. 44 неолит (новый каменный век) – 6-3 тыс. лет до н.э.1 Многолетние исследования В.А.Ранова показали, что древнейшие следы обитания человека на территории Таджикистана относятся к началу древнекаменного века – нижнему палеолиту. Нижний палеолит (950 – 200 тыс.лет тому назад).2 Указанные даты, относятся к территории Таджикистана. Эпоха существования наиболее древнего палеолита значительно длительнее, и она начинается временем выделения человека из животного мира, моментом появления первой формы ископаемого человека – гомо-габилис. По современным данным, это событие произошло в Восточной Африке примерно 2,6 млн. лет тому назад.3 На основе своих исследований по поводу данного периода В.А.Ранов отмечает: «…люди выделились из животного мира в Восточной Африке …и постепенно расселились по территории Старого Света. Это не единственная гипотеза, и как все научные гипотезы, она имеет свои сильные и слабые стороны. Однако она наиболее логична, я излагаю эту гипотезу согласно фактическому материалу, который дают раскопки самых пока ранних стоянок человека каменного века».4 Древнейшая форма человека – гомо-габилис – появилась в Африке, следующая – гомо-эректус обнаружена во многих местах, вплоть до Явы и Северного Китая. Возможно ли, восстановить время освоения эректусом новых территорий? А может быть, переселение из Африки совершил габилис? Эти вопросы, поставленные перед археологической наукой, попытался решить В.А.Ранов на основе совокуп 1 История таджикского народа. – Душанбе, 1998. –Т.1. Древнейшая и древняя история. – С. 45-143. 2 Там же. 3 Алексеев В.П. Географические очаги формирования человеческих рас. – М., 1985.–С. 42-48. 4 Ранов В.А. Древнейшие страницы истории человечества. –М.,1988. – С. 4-5. 45 ности данных полученных в процессе исследования стоянок, расположенных вдоль предполагаемого миграционного пути древнейших гоминид и раскопок палеолитических стоянок на территории Таджикистана.1 «Расходясь по планете, человек менял свой облик».2 Из этого лаконичного изречения ученого можно сделать вывод, что, попадая в разные условия и климат, первобытный человек приобретал разнообразный опыт, приспосабливаясь к этим условиям. В познании жизни древнейшего населения нашей планеты первостепенную роль играет изучение каменных орудий первобытного человека. «Такую же важность, какую строение останков костей имеет для изучения организации исчезнувших животных видов, останки средств труда имеют для изучения исчезнувших общественно-экономических формаций. Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда».3 Эти аспекты стали объектом изучения археологии. За свою долгую научную жизнь В.А.Ранов раскопал 14 стоянок, из которых 3 принадлежат к нижнекаменному веку. В содружестве с геологами и палеонтологами А.Е.Додоновым А.А.Лазаренко, А. В. Пенковым, В.А.Ранов исследовал стоянки – Кульдара, Каратау и Лахути. Результаты эти исключительно важных исследований были 1 Ранов В.А. Расы, этнос и комплексы каменного века в Средней Азии // Древние цивилизации Евразии. История и культура: (Тез.докл. междунар. конф.).– М.,1998.–С.83-86; Древнейшие миграции палеолитических людей из Африки в Европу вдоль берега Средиземного моря: палеомагнитные свидетельства // Докл. АН СССР.–Т. 309, № 3.–1999.–С. 393-396. 2 Ранов В.А. Древнейшие страницы истории человечества. –М.,1988.–С.4-5. 3 Маркс К.,Энгельс Ф. Сочинения.–Т.23.–С.191. 46 ведены научный оборот многочисленными статьями.1 Изученные им палеолитические местонахождения в ископаемых почвенных комплексах, включенные в мощные лессовые образования, имеют исключительно важное значение для понимания развития древнейшей культуры не только Средней Азии, но и Центральной и Восточной Азии. На основе археологических признаков и геологических данных В.А.Ранов проследил три этапа развития древнекаменного века. К древнейшему этапу он отнес кульдаринскую культуру мелких отщепов, залегавшую в 12 и 11 палеопочвах; к среднему каратаускую галечную индустрию. К позднему этапу он отнесен лахутинскую культуру. «Жилые горизонты» каратауской и лахутинской культур, залегавшие в 6-4 палеопочвах, имели все элементы эволюционного развития галечной культуры от более ранних стадий к более поздним стадиям. При этом В.А.Ранов отмечает, что Южный Таджикистан можно рассматривать как своеобразный полигон для изучения эволюции галечных культур. Залегание стоянок в хорошо датируемых плейстоценовых палеопочвах, на основе данных изотопно-кислородной климатической кривой,2 помогли В.А.Ранову создать схему эволюции типологии галечных индустрий, в том числе и для регионов, где они бы Додонов А.Е.,Ранов В.А. Антропоген Средней Азии:стратиграфия, корреляция, палеолит// Междунар. геол. конгресс. Сессия 27 (Москва,4-14августа, 1984г.): Докл.–М.,1984.–Т.3.Секция С.03.Четвертичная геология и геоморфология.–С.6781;Кульдара–новый нижнепалеолитический памятник Южного Таджикистана // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода.–1987.–№56.–С.6574;Ранов В.А. Раскопки нижнепалеолитической стоянки Лахути-1 в 1979г. //Археологические работы в Таджикистане.–1986.–Вып.19:(1979г.).–С.11-36;Ранов В.А., Амосова А.Г. Работы отряда по изучению каменного века в 1984 г. // Àрхеологические работы в Таджикистане.–1993.–Вып.24:(1984г.).–С.172-215; Лазаренко А.А., Ранов В.А. Каратау I–древнейший палеолитический памятник в лёссах Средней Азии // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода.– 1977.–№ 47.–С.50-56. 2 Dodonov A.E. at et. Das Losspalaolithiсum am Obi-Mazar (Tadshikistan) / Dodonov A.E., Ranov V.A., Schafer J.// Jahrbuch des Romisсh-Germanisсhen Zentral Museums. –1995. – S.209-243. 1 47 ли широко распространены, но не имели четкого стратиграфического положения.1 Для лучшего понимания роли В.А.Ранова в изучение лессового палеолита коротко охарактеризуем памятники, послужившие базовой основой для выстраивания его стратиграфических схем, периодизации культур их корреляции с сопредельными культурами, типологии каменных орудий и других вопросов этого раздела истории. Исходная точка, показавшая первое присутствие древнейших гоминид на территории современного Таджикистана, была выявлена В.А.Рановым на стоянке Кульдара. Слои, содержащие каменные орудия стоянки Кульдара (раскопки 1981-1983гг.), были включены в две погребенные почвы, лежащие на глубине 120 м, в толще лёсса. Возраст 11 и 12-й почв в 950-850 тыс. лет, определялся благодаря хорошему стратиграфическому положению стоянки, но главное – благодаря четкой позиции палеомагнитных реперов.2 Недалеко от стоянки на правом берегу реки Оби-Мазар в лёссовом разрезе Лахути, в отложениях, датируемых тем же временем, были найдены костные останки очень древних слонов – архидискодонов, верблюдов, пантер, гиен, мосбахских волков и других животных.3 Исследования показали, что в это время вдоль рек, по-видимому, существовали заросли березняков, с лещиной и ольхой. Лесом также были покрыты склоны гор и водоразделы. В обеих почвах были найдены кос 1 Ranov V. The «Loessic Palaeolithic» in South Tadjikistan, Central Asia: its industries, chronology and correlation // Quaternary Science Reviews.–1995.–Vol.14.–P.731-745; Ранов В.А., Додонов А.Е. О периодизации и хронологии нижнепалеоли-тических стоянок Средней Азии // К истокам истории древнекаменного века Средней Азии. – Ташкент, 1996. – С.44-53. 2 Кульдара – новый нижнепалеолитический памятник Южного Таджикистана // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода.–1987.–№ 56.–С.65-74. 3 Никифорова К.В., Вангенгейм Э.А. Биостратиграфия позднего плиоцена – раннего плейстоцена Таджикистана (по фауне млекопитaющих) / АН СССР; Отв. ред.: К.В. Никифорова, Э.А. Вангенгейм. – М., 1988. – С. 10-12. 48 точки мелких копытных животных.1 Эти данные свидетельствуют о том, что древние виды гомо-габилис или гомо-эректус проживали в вполне благоприятной природной обстановке, что стимулировало их расселение на этой территории. Раскопки Кульдары для В.А.Ранова были важны с двух точек зрения. Во-первых, индустрия Кульдары не имеет прямых аналогов ни в более поздних индустриях лёссового палеолита Таджикистана, ни в других памятниках Средней Азии и на территории бывшего СССР. Но ее мелко отщеповая индустрия и несовершенные орудия очень близки к технике долины Омо (Африка).2 Во-вторых, по высказыванию самого В.А.Ранова, Кульдара– это ценнейший хронологический репер, от которого начинается не только отсчет времени заселения Таджикистана и Средней Азии, но и указатель движения древнего человека на его пути освоения просторов Средней Азии. Разделение африканских индустрий на две ветви– олдувейскую и долины Омо, четко фиксируются в материалах Таджикистана–это Кульдара (мелкоотщеповая индустрия) и Лахути (галечная). Эти данные свидетельствуют о том, что до территории современного Таджикистана дошли обе популяции. Единичные находки, найденные в 8 (740 тыс. лет) палеопочве, позволили В.А.Ранову прийти к заключению, что, существование древних людей в Южном Таджикистане не прерывалось. Однако, дальнейшие работы показали, что наиболее интенсивное освоение этого региона имело место в эпоху формирования 6-й (600 тыс. лет) и 1 Кульдара – новый нижнепалеолитический памятник Южного Таджикистана // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. – 1987. – № 56. – С.65-74. 2 Ранов В.А. Работы отряда по изучению каменного века в 1983 г. // Археологические работы в Таджикистане. – 1991. – Вып. 23: (1983 г.). – С.119-134. 49 5-4-й (500 тыс. лет) палеопочв.1 Именно здесь им были отрыты наиболее значительные скопления артефактов, образующие подлинные стоянки. Подсчет, проведенный В.А.Рановым, показал следующую картину распространения стоянок в палеопочвах: 3-я–3 пункта; 4-я-1; 5-я –6; 6-я – 9; 7-я–3; 8-я–1; 9-я–1. Следовательно, на 5-ю и 6-ю палеопочвы приходится львиная доля пунктов 15 или 62,5%.2 По всей очевидности, время между 600 и 500 тыс. лет было наиболее благоприятным в природном отношении для освоения водораздельных пространств низкогорий Южного Таджикистана. Каждая новая стоянка, раскопанная В.А.Рановым, вносила свой вклад в разработку схемы развития индустрий в период нижнего палеолита. Так, изучение 6-й палеопочвы лёссово-почвенного разреза Оби-Мазар, в инвентаре которой хорошо прослеживаются элементы галечной техники, свидетельствовало о продолжающейся не только развиваться галечной технологии, но и совершенствовать ее. Подтверждением этому для В.А.Ранова является наличие среди многоплощадочных нуклеусов, специфических приемов раскалывания речных галек, отщепов неправильной формы со спинкой, частично покрытой галечной коркой, нескольких крупных, хорошо для этого времени обработанных скребел. Одним из главных этапов в изучении лессового палеолита в работах В.А.Ранова были раскопки стоянки Каратау, расположенной на водоразделе хребта Яванский Каратау, на высоте 1100 м над уровнем р.Вахш (1720 м над ур.м.). С этой стоянки, открытой геологом А.А.Лазаренко, началось изучение лёссового палеолита в Таджики 1 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2005. – 252с. 2 Ранов В.А. Десять лет исследований каменного века Южного Таджикистана и Памира (1971-1980 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. – 1987. – Вып. 20: (1980 г.). – С.50-85. 50 стане.1 Как было в последствии определено В.А. Рановым, каменные орудия были включены в 6-ю палеопочву, залегавшую на глубине 64 м от вершины водораздела.2 Первоначальный возраст этой почвы был определен методом термолюминесцентного анализа в 200 тыс.лет, но последующие анализы, основанные на изотопно-кислородной кривой, установили, что он будет в 3 раза старше – 600 тыс. лет.3 Как и на всех других стоянках лёссового палеолита в Южном Таджикистане на всей вскрытой раскопками площади не обнаружено никаких структур в виде каменных выкладок, полов, хозяйственных ям и т.п. В.А.Ранов отмечал, что очень трудно объяснить, почему на описываемой стоянке нет очагов или даже очажных пятен.4 Так же за весь период раскопок найдены лишь мелкие неопределимые обломки костей. При этом общее количество находок на стоянке Каратау приближается к одной тысяче. Главной характеристикой каменных изделий стоянки является то, что индустрия Каратау демонстрирует хорошо выраженное проявление галечной техники – это в полной мере галечная культура, как ее понимают археологи. В.А.Ранов охарактеризовал каратаускую культуру следующим образом. Люди, применявшие галечную технику, обходились без специально подготовленного нуклеуса и без хорошо 1 Лазаренко А.А., Ранов В.А. Каратау I–древнейший палеолитический памятник в лёссах Средней Азии // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. –1977. –№ 47 . –С.50-56. 2 Ранов В.А., Жуков В.А. Работы отряда по изучению каменного века в 1974 г. // Археологические раскопки в Таджикистане. – 1979. – Вып. 14: (1974 г.). – С. 7-36; Ранов В.А., Амосова А.Г. Завершение раскопок стоянки Каратау – 1 // Древние цивилизации: История и культура. – М., 2001. – С.383-408. 3 Ломов С.П., Ранов В.А. Погребенные почвы Таджикистана и распределение в них палеолитических орудий // Почвоведение. – 1984. – №4. – С.21-30; Ранов В.А., Амосова А.Г. О методике раскопок палеолитических стоянок в палеопочвах Южного Таджикистана // Краткие сообщения Института археологии АН СССР. – М.,1990. – Вып. 202: Полевая археология древнекаменного века. – С.53-62. 4 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2005. – С. 47. 51 сделанных пластин, а отбивали отщепы неправильной формы, часто утолщённые, прямо с поверхности галек. Развита была и техника, которая во французской археологической литературе называется «дольки апельсина». Но в том же инвентаре Каратау прослеживается, правда, в меньшей степени, и другие технические элементы, которые близки к так называемой ашельской технике, распространенной в Африке, Европе и в меньшей степени в Азии. Для изготовления орудий «каратаусцы» использовали очень ломкие магматические породы плохого качества, а также гальки, которые они собирали на речных террасах реки Вахш. Только одну пятую часть находок составляли поделки из хрупкого пластового кремня. Основную часть орудий стоянки составляют орудия для обработки шкур и дерева – скребла и скребки, у большинства из них был зубчатый, небрежно обработанный край. В очень небольшом количестве имеются скребла с детально ретушированным (обработанным специальными мелкими сколами) краем, редко с детальной подправкой, напоминающей более позднюю мустьерскую ретушь. Заметное место занимают галечные орудия – чопперы. Эти орудия очень характерны для азиатского палеолита. Подходящая речная галька оббивалась крупными сколами по краю, который иногда дополнительно подправлялся более мелкими сколами. Тыльная сторона оставалась нетронутой, что было удобно для держания в руке. Такие орудия – чопперы (односторонняя обивка) и чоппинги (двухсторонняя обивка) служили как рубящие орудия для работы по дереву и разбиванию костей. В общем, несмотря на внешний примитивизм этого инвентаря, он обеспечивал все необходимые трудовые процессы: резание, скобление, строгание, расчленение туш животных, разбивание костей. В целом индустриальный комплекс стоянки Каратау дает достаточного 52 полное представление о техническом уровне и характере каменной индустрии этой хорошо датированной стоянки, одной из древнейших на территории Средней Азии.1 Важность работ В.А.Ранова на этой стоянке определяется тем, что изучение каменных орудий стоянки Каратау не только позволило установить не прекращающуюся линию развития галечной культуры, но и восстановить некоторые структурные черты общественной группы, населявшей стоянку. Большое количество найденных артефактов может свидетельствовать в пользу предположения о сложении достаточно крупных групп людей, служивших гарантом для более успешного выживания. Наличие среди древних простейших орудий типа чопперов и чоппиннгов, мелких орудий – проколок, выемчатых орудий, пилок, ножей, свидетельствует о расширении производственной деятельности, как показателя усложнения хозяйственных потребностей. Наличие выемчатых орудий свидетельствует не просто об обрубании веток чоппером или чоппингом, а об их дальнейшем скоблении и выравнивании, т.е. улучшенном приспособлении к последующей эксплуатации. Наличие проколок, может служить свидетельством первых опытов по обработке шкур и т.д. В целом расширенный ассортимент орудий однозначно показывает усложнение хозяйственной структуры носителей каратауской культуры. Продолжение развития каратауской культуры было обнаружено В.А.Рановым в следующей, 5-й палеопочве, залегавшей на глубине 1 Ранов В.А. Нижнепалеолитическая каратауская культура Южного Таджикистана // Международный союз по изучению четвертиного периода: XI конгресс ИНКВА (август 1982 г.): Тез. докл. – М., 1982. – Т.2. – С.240-241; Ранов В.А. Каменный век Южного Таджикистана и Памира. – Новосибирск, 1988. – 52 с. 53 55 м от верхней точки разреза.1 Стоянка получила название Лахути. Ее возраст первоначально определялся, помимо геологической позиции термолюминесцентной датой образца, взятого ниже палеопочвы – 130 ±15 тыс. лет и сопоставлялся с рисс-вюрмским интергляциалом, а также положением палеомагнитного эпизода Блейк (110 тыс. лет), сразу же над палеопочвой. Новая дата, связанная с корреляцией, описанной выше, углубляет возраст стоянки до 500 тыс. лет (13 стадия кислородно-изотопной кривой).2 По мнению В.А.Ранова, при сравнении каменного инвентаря стоянок Каратау и Лахути хорошо заметно, что при сохранении галечной техники, наличии свойственных галечным культурам орудий и характера их обработки появляются отдельные элементы, свойственные уже следующему этапу – среднему палеолиту. Это видно потому, что орудия здесь сделаны, более аккуратно, имеется несколько нуклеусов с предварительно обработанной перед скалыванием поверхностью. Нуклеус-ядрище – целая галька или обломок, с которого при помощи специально направленных ударов скалывались так называемые заготовки-отщепы и пластины, из них затем изготовлялись орудия. Были найдены одна треугольная леваллуазская пластина и несколько очень хорошо обработанных орудий, преимущественно скребел, а это признак совсем уже другой техники, характерной для сле- 1 Ранов В.А. Раскопки нижнепалеолитической стоянки Лахути-1 в 1979г. // Археологические работы в Таджикистане. – 1986. – Вып.19:(1979 г.). – С.11-36; Ранов В.А. Работы отряда по изучению каменного века в 1980 г. // Археологические работы в Таджикистане. – 1987. – Вып. 20: (1980 г.). – С. 86-95. 2 Ранов В.А. Лёссово-почвеннная формация Южного Таджикистана и лёссовый палеолит // Археологические работы в Таджикистане. – 2000. –Вып.27. – С.1-6; Schafer J. et al. Neue untersuchungen zun losspalaolithikum am Obi-Mazar. Tadzikistan / Schafer J., Sosin P.M., Ranov V.A. // Archaologisches Korrespondenzblatt. – 1996. – V. 26, heft. 2. – S. 97-109; Ранов В.А. О возможном изменении возраста стоянок лёссового палеолита в Южном Таджикистане // Древности. Российское археологическое общество. – 1997. – Вып.23. – С.13-18. 54 дующего этапа – среднего палеолита.1 Хотя В.А.Ранов не ставил перед собой основную задачу исследование стоянок с точки зрения изучения первобытного строя, но весь собранный материал выводил его на этот уровень, что выразилось в усложнении структуры стоянки. Так, характер почвы, содержащей орудия на стоянке Лахути, такой же, как и в предыдущем случае – буро-красная суглинистая, слегка комковатая почва климатического оптимума, мощность которой близка к обычной – около 1,5 м. Основная концентрация находок связана с уровнем 0,25 – 1 м над карбонатной коркой, что примерно соответствует позиции каменных изделий на Каратау, однако здесь, хотя и с трудом, но прослеживаются два горизонта концентрации находок, возможно, жилые уровни. Как и на стоянке Каратау 1, здесь В.А.Ранов не обнаружил, никаких следов структурных образований культурного слоя и остатков очагов, но уже имелись мелкие раздробленные кости животных, и сохранилась одна определимая – плечевая кость оленя. И это не единичные случаи, В.А.Ранову пришлось резумировать, что за четверть века изучения стоянок лёссового палеолита в Южном Таджикистане ни разу не был зафиксирован нормальный культурный слой, содержащий очаги, кухонные остатки и т.д. Можно было только проследить лишь уровни распространения каменных орудий, которые лишь с большой долей условности можно отнести к жилым горизонтам. Лишь в отдельных случаях, на стоянках Оби-Мазар 4 и Оби-Мазар 6 каменные орудия фиксируются в виде хорошо заметных горизонтов первоначального жилого уровня. 1 Schafer J. et al. The «cultural evolution» of man and the chronostratigraphical background of changing environment in the loess palaeosoil sequences of Obi-Mazar and Khonako (Tadjikistan) / Schafer J., Ranov V.A., Sosin P.M. // Anthropologie. – 1998. – Vol. 36, № 1-2. – P. 121-135 55 В связи с этой проблемой В.А.Ранов предлагал одним из вариантов объяснения такого положения считать механический перенос каменных орудий с жилых горизонтов. Но это не подтвердилось его дальнейшими исследованиями, в частности, проведенными статистическими подсчетами, по вертикальному распределению каменных орудий в толще палеопочв. Даже на стоянках с «хаотическим» распределением находок статистически выделяются горизонты большого или меньшего количества орудий. На данное время вопрос остается открытым.1 Общее количество находок на стоянке Лахути – более тысячи. Примерно половина из них имеет бесспорные следы преднамеренной обработки. При общем значительном сходстве в технических приемах раскалывания кремня и оформлении орудий между Каратау и Лахути наблюдаются и различия, которые по заключению В.А.Ранова, можно понимать как эволюцию каратауской галечной культуры во времени. Орудия на стоянках Лахути, как и на Каратау, отличаются аморфностью, не выраженностью типов, почти каждое орудие индивидуально и еще нет той стандартизации, которая свойственна среднему палеолиту. Рабочий край у основного числа орудий обработан лишь неустойчивой краевой ретушью, и только несколько скребел, скребел-ножей и скребков имеют детальную вторичную подправку. Согласно хронологической схеме, разработанной В.А. Рановым, развитие нижнего палеолита и, в том числе, каратауской культуры заканчивает индустрия стоянки Оби-Мазар.2 Она расположена в 600 м юго-восточнее стоянки Лахути, в примыкающем к ней разрезе 1 Ранов В.А., Ломов С.П. Палеоклимат и стратиграфия лёссового палеолита Таджикистана и Китая // Проблемы древней и средневековой истории и культуры Центральной Азии. – Душанбе, 2001. – С. 42-44. 2 Ранов В.А. Работы отряда по изучению каменного века в 1983 г. // Археологические работы в Таджикистане. – 1991. – Вып. 23: (1983 г.). – С.116-142. 56 Оби-мазар, в 4-й почве, определяющейся 11-й стадией кислородноизотопной шкалы (390-410 тыс. лет). Здесь было раскопано значительное количество артефактов, подтверждающих наличие настоящей стоянки, занимавшей значительную площадь. Общая протяжённость почвы, в которой встречались артефакты составляла 70 м. Чем же, по мнению В.А.Ранова, заканчивается развитие каратауской культуры. Он дает следующую техническую характеристику материалов стоянки Оби-Мазар. Общее количество находок на стоянке –1122, среди них 70% это обломки и лишь 30% – изделия, безусловно, обработанные. Среди последних 8,1% составляют предметы, имеющие нерегулярную подправку – ретушь, но эти орудия, как и на стоянках каратауской культуры, не образуют, сколько – нибудь устойчивых серий. Заметной особенностью стоянки является отсутствие галечных орудий – чопперов, столь характерных для более ранних памятников лёссового палеолита. В целом же галечная техника раскалывания камня (те же метаморфизованные породы, что и на стоянке Лахути) представлена на стоянке Оби-Мазар очень хорошо. В то же самое время о появлении новой техники говорит серия небольших по размерам нуклеусов диаметром 6-4 см, имеющих по большей части остаточный характер. По форме они разнообразны: дисковидные, треугольные, прямоугольные, шаровидные. По обработке рабочих поверхностей нуклеусов могут быть отнесены к нуклеусам со специально подготовленной поверхностью, или, во всяком случае, очень напоминают подобные изделия. Последнее позволяет говорить о том, что на уровне 4-й почвы уже фиксируются первые элементы новой среднепалеолитической культуры, причем она здесь выражается более четко, чем в предыдущей пятой почве. Но это не более чем элементы, а не настоящая среднепа57 леолитическая индустрия. В итоге В.А. Ранов отмечает, что отсутствие чопперов, при общем сохранении всех остальных элементом галечной технике, с учетом появление мелких нуклеусов, индустрия стоянки Оби-Мазар характеризует завершающую фазу каратауской культуры.1 Подводя итоги работ, проведенным В.А.Рановым по изучению нижнего палеолита можно выделить следующие направления, которые были им затронуты и разработаны в процессе раскопок вышеописанных стоянок, как в плане исследований в области археологии, так и реконструкции общих исторических процессов, протекавших на этом отрезке времени.2 К первой проблеме, конечно, относится стратиграфическая позиция изученных стоянок. До настоящего времени среди геологов, палеонтологов и археологов идут споры о времени проживания людей и соотношении остатков их жизнедеятельности в палеопочвах. Многолетние археологические исследования, проведенные В.А.Рановым, показали, что основная масса артефактов на нижнепалеолитических стоянках Южного Таджикистана находятся в нижней части почвы климатического оптимума, формировавшейся в условиях наибольшего тепла и влажности. Выше попадаются лишь изолированные наход 1 Ранов В.А., Жуков В.А. Работы отряда по изучению каменного века в 1976 г. // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 1982. – Вып.16: (1976г.). – С.9-30; Ранов В.А. Раскопки нижнепалеолитической стоянки Лахути-1 в 1979г. // Археологические работы в Таджикистане. – 1986. – Вып.19:(1979 г.). – С.11-36; Ранов В.А., Амосова А.Г. Работы отряда по изучению каменного века в 1984 г. // Археологические работы в Таджикистане. – 1993. – Вып. 24: (1984г.). – С.172-215; Ранов В.А., Амосова А.Г. Завершение раскопок стоянки Каратау – 1 // Древние цивилизации: История и культура. – М., 2001. – С.383-408. 2 Ranov V. The «Loessic Palaeolithic» in South Tadjikistan, Central Asia: its industries, chronology and correlation // Quaternary Science Reviews. – 1995. –Vol. 14. – P. 731 – 745; Schafer J. et al. The «cultural evolution» of man and the chronostratigraphical back-ground of changing environment in the loess palaeosoil sequences of Obi-Mazar and Khonako (Tadjikistan) / Schafer J., Ranov V.A., Sosin P.M. // Anthropologie. – 1998. – Vol. 36, № 1-2. – P. 121-135. 58 ки. Это, одна из гипотез, которая принята В.А. Рановым и большинством исследователей лёссового палеолита Южного Таджикистана. Есть и другая: люди жили в степных условиях самого конца эпохи оледенения, а почвы климатического оптимума, образовавшаяся в эпоху межледниковая, уже позднее «прохватывали» горизонт, включающий в себя каменные орудия.1 Подтверждение своей правоты В.А.Ранов нашел в проведенных им исследованиях. Динамика распределения каменных орудий в лёссово-почвенных разрезах Таджикской депрессии говорит о том, что заселение лёссовых водоразделов низкогорий человеком нижнепалеолитической эпохи было тесно связано с изменением природных условий. Во время плейстоценовых оледенений усиливались пыльные бури, и, очевидно, резко уменьшилось количество источников, и это приводило к тому, что водоразделы и адыры предгорной полосы становились трудными для жизни. Животные, служившие охотничьей добычей древних людей, спускались вниз на берега реки и ее притоков или покидали эти районы. К этому же выводу пришли и геологи, работавшие с В.А.Рановым.2 Второй заслугой В.А.Ранова является разработка периодизации нижнепалеолитических культур и хронология памятников, что обеспечивалось, прежде всего, сравнительным анализом типологии орудий, а так же основывалось на современных методах – геологической стратиграфии, палеонтологии и термолюмисцентных данных определения лесса и почв, корреляции лессово-почвенных разрезов, как ре 1 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2005. – С. 36-37. 2 Додонов А.Е. Антропоген Южного Таджикистана // Труды АН СССР. Геологический ин-т. – 1986. – Вып.409– С.17-20. 59 гиональных, так и территориально удаленных.1 К третьей можно отнести, разработку технико-типологической характеристики нижнепалеолитической культуры, определяющейся стойкой галечной (непластичатой) техникой и типологией орудий, свойственных культурам Центральной Азии и отсутствием бифасально обработанных орудий, функционально заменивших чопперы, чоппинги и унифасы в Средиземноморье и Европе.2 По заключению В.А.Ранова каратауская культура имеет все характерные черты, свойственные «азиатскому палеолиту». На основе единства техники В.А.Ранов заключил, что все местонахождения нижнего палеолита Таджикистана можно объединить в великолепно стратифицированную каратаускую культуру, генезис которой, несомненно, связан с Кульдарой.3 Памятники каратауской культуры, залегающие в лессовых накоплениях достигающих мощности до 200 м, выявили особую фацию галечных индустрий, сменявших одна другую в течение почти 1 миллиона лет, проходивших через весь каменный век и закончивших свое существование в гиссарской неолитической культуре.4 Автор со своей стороны еще раз хочет подчеркнуть, что изучение лессового палеолита на территории Таджикистана – всецело заслу 1 Ранов В.А., Несмеянов С.А. Палеолит и стратиграфия антропогена Средней Азии.–Душанбе, 1973.–161 с.; Ранов В.А, Додонов А.Е. О периодизации и стратиграфии нижнепалеолитических стоянок Средней Азии // Проблемы взаимосвязи природы и общества в каменном веке в Средней Азии: Тез. докл. конф., посвящ. 50-летию открытия Тешик-Таша. – Ташкент, 1988. – С.71-73. 2 Ранов В.А., Амосова А.Г. Раскопки палеолитической стоянки Каратау – I в 1985 г. // Àрхеологические работы в Таджикистане.–1994.–Вып.25:(1985г.) – С.132-145. 3 Додонов А.Е., Ранов В.А. Геохронология памятников каменного века Южного Таджикистана // Новые данные по геохронологии четвертичного периода: К XII конгрессу ИНКВА (Канада, 1987 г.) = New data in guaternary geochronology. – М., 1987 – С. 187-196. 4 Ранов В.А. Десять лет исследований каменного века Южного Таджикистана и Памира (1971-1980 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. – 1987. – Вып. 20: (1980 г.). – С.80. 60 га В.А.Ранова. Термин «лёссовый палеолит» был предложен В.А.Рановым и вынесен на обсуждение в докладе «Имеет ли право на существование термин «лёссовый палеолит»? на симпозиумах прошедших в г.Душанбе в 1988 г. и в г.Монрепо в 1990 г.1 После многократных обсуждений о правомерности выделения этого направления в изучении палеолита, в настоящее время данный термин используется многими исследователями. По мнению самого ученого, открытие в 1972 г. лёссового палеолита и его многолетние исследования, являются одним из самых значительных результатов среднеазиатской доисторической археологии за последние 15-20 лет. В этой связи В.А.Ранов подчеркивал, что нигде в мире лессовый палеолит не изучался так интенсивно, как в Южном Таджикистане. Термин «лёссовый палеолит» получил распространение и в других регионах.2 Особое внимание международной научной общественности привлекла попытка В.А.Ранова скоррелировать археологические памятники всего огромного «лёссового пояса», протягивающегося от Тихого океана до Атлантического. 3 Помимо крупных раскопанных памятников, изучение которых требовало подчас многих полевых сезонов, В.А.Ранов открыл и много новых, давших обильный подъемный материал, также нашедший свое место в стройной хронологической системе, разработанной 1 Ранов В.А. Имеет ли право на существование термин «лёссовый палеолит»? // Четвертичный период. Палеонтология и археология: К 28 Междунар. геол. конгр. (Вашигтон, 1989). – Кишинёв, 1989. – С.137-145. 2 Ranov V. The «Loessic Palaeolithic» in South Tadjikistan, Central Asia: its industries, chronology and correlation // Quaternary Science Reviews. – 1995. –Vol. 14. – P. 731 – 745; Davis R.S., Ranov V.A. Recent work on the Paleolithic Central Asia // Evolutionary Anthropology. –1999. –№ 8. – P. 186-193. 3 Филимонова Т.Г. Ранов – исследователь древнейшей археологии Таджикистана // Вадим Александрович Ранов: Биобиблиографич. указ.–Душанбе, 1996.–С.28-46. 61 В.А.Рановым.1 В большей мере это отнсится к стоянкам лёссового палеолита. Еще А.П. Окладниковым для памятников Таджикистана был введен термин «ашеле-мустьерский»,2 хотя большая часть палеолитчиков предпочитает пользоваться другим термином «поздний ашель». Находки В.А.Ранова на стоянке Хонако блестяще подтвердили правомерность включали существования необходимые этого элементы термина, двух поскольку они технологий, т.е. существования этого переходного этапа в истории каменного века от нижнего палеолита к среднему. Не маловажное значение работы В.А.Ранова имели и в историческом плане, поскольку широке изучение лёссово-почвенной формации Южного Таджикистана и находящихся в ней стоянок в значительной мере обогатило представления о природном окружении древнего человека и влиянии климата на его пребывание в том или ином районе. На данном этапе исследований установлено, что в межледниковье древние люди предпочитали селиться не у больших рек и даже их притоков, а рядом с родниками. Во время оледенений условия жизни для первобытных людей становились неблагоприятными пыльных из-за бурь исчезновению и относительного нарастания воды на похолодания, аридизации, водоразделах. что Это участившихся приводило к вынуждало палеолитических охотников и собирателей спускаться ближе к 1 Ранов В.А. Кухи-Пиёз – новый пункт находок нижнепалеолити-ческих галечных орудий в Средней Азии:(К вопросу о первоначальном заселении Сибири) // Этногенез народов Северной Азии: Материалы конф.–Новосибрск, 1969.–Вып.1.– С.38-40. 2 Окладников А.П. Исследование памятников каменного века Таджикистана: Предварительное сообщение о работах 1948, 1952-1954 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР. – 1958. – № 66: Труды Таджикской археологической экспедиции. – Т.3:1951-1953гг. – С.11-71. 62 постоянным водным потокам и селиться по берегам рек или вообще уходить из региона.1 Исследование памятников среднего палеолита в Таджикистане было положено А.П.Окладниковым совместно с В.А.Рановым при обследование дна будущего Кайрак–Кумского водохранилища в 19541961 гг.2 Исследователи тогда впервые выдвинули идею о параллельном сосуществовании двух основных направлений в развитии культур среднего палеолита – переднеазиатском с ашельскими традициями и восточноазиатским с традицией галечной технологии. И срединный вариант среднепалеолитической культуры – леваллуа-мустьерский, выделенный ими на основе кайракумских местонахождений. Спорный вопрос малого количества полностью обработанных орудий на кайраккумских метонахождениях, что не характерно для памятников леваллуазского типа, они объснили характером хозяйственной деятельности первобытных людей, которые вели кочевой образ жизни в местах, богатых исходным сырьем удобным для получения орудий.3 Благодаря последующим работам В.А.Ранова, этот период в Таджикистане изучен особенно хорошо. Исследование шло по восходящей линии – от раскопок отдельных стоянок к выработке хронологических схем, установлению культурной принадлежности и связей, выявлению технических вариантов. Такой перспективный план исследовательских работ был определен В.А.Рановым еще в 1 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2005. – С. 40-41. 2 Литвинский Б.А. и др. Древности Кайрак-Кумов (Древнейшая история Северного Таджикистана) / Литвинский Б.А., Окладников А.П., Ранов В.А. // Труды Ин-та истории им. А. Дониша АН Тадж. ССР. – 1962. – Т. 33.– 408 с. 3 Ранов В.А. Каменный век Таджикистана. – Душанбе, 1965. – Вып. 1: Палеолит. – С. 26. 63 1968 году, когда он отметил, что в настоящее время первоочередной задачей среднеазиатской археологии является переход от простой констатации фактов к углубленному изучению палеолита.1 Основными вехами изучения среднего палеолита стали раскопки В.А.Ранова стоянок Кара-Бура в Вахшской долине (1957 г.) Джар-Кутан в Северном Таджикистане (1961 г.), Семиганч (1964 г.), Огзи-Кичик в Дангаринском районе (1971-1975 гг.), Худжи (1978, 2001 гг.), Дусти (2001-2002 гг.). Исследованные памятники имели разнохарактерный типовой набор каменных орудий, что свидетельствовало о неоднородности индустрий. Обобщая материал, полученный в 50-60-х годах ХХ века В.А.Ранов выделил 4 технических варианта сосуществовавших в среднем палеолите: мустьеро-соанский, леваллуазский, леваллуа-мустьерский, горное мустье (или мустье типичное), позволивших выявить особенности памятников, распространённых в Центральной Азии 60-40 тыс. лет назад.2 При этом В.А.Ранов предполагал, что их роль и распространение по территориям менялись во времени. Схема, предложенная В.А.Рановым, была принята учеными за основу изучения мустьерской культуры в Центральной Азии.3 Отмечая достижения в этой области на первом этапе исследований мустьерской культуры, В.А.Ранов отметил следующие успехи. 1) Качественно новый подход к освещению различных сторон обработки камня. 2) Начало активного применения статистического метода, который позволил вскрыть новые возможности для сравнительно 1 Ранов В.А. Изучение памятников каменного века Средней Азии за 20 лет (19451965 ) // Материальная культура Таджикистана. – 1968. – Вып.1. – С. 26. 2 Ранов В.А. К проблеме выделения палеолитических культур Средней Азии // Проблемы археологии Средней Азии: Тез. докл. и сообщ. к Совещ. по археологии Средней Азии. – Л., 1968. – С.28. 3 Ранов В.А. О возможности выделения локальных культур в палеолите Средней Азии // Изв. АН Тадж.ССР. Отд-ние обществ. наук. – 1968. – Вып. 3. – С. 3-11. 64 го анализа. 3) Выявление более сложной картины взаимоотношений внутри мустьрской культуры, т.е. существование определенных группировок, которые считались ранее хронологическими, что создало пеструю картину жизни неандертальцев. Это была стартовая база, на основе которой В.А.Ранов приступил к детальному изучению мустьерской эпохи.1 Рассмотрим, какие же факты для подтверждения своих теорий о наличие нескольких технических вариантов и участие мигрирующих неандертальцев, принесших мустьерскую культуру, были получены В.А.Рановым в процессе проведенных им раскопок. Вначале отметим, что В.А.Рановым были выявлены закономерности в месторасположениях стоянок. В отличие о нижнепалеолитических стоянок связанных исключительно с почвенно-лёссовой формацей, среднепалеолитические памятники располагались в почвах (Хонако, Дусти), на речных террасах (Карабура, Семиганч), у родников (Огзи-Кичик, Худжи). При этом закономерностей при их распределении согласно культурной принадлежности им не было отмечено. Леваллуа-мустьерский технический вариант, выделенный А.П.Окладниковым и В.А.Рановым на основании материалов кайраккумов, подтвердил свое сущестсование при раскопках стоянки Худжи, расположенной в адырной полосе южных предгорий Гиссарского хребта (50-40 тыс. лет до н. э.).2 Палеонтологический анализ, проведенный на стоянке, показал, что ее обитатели сначала жили в условиях плювиальной растительности с преобладанием хвойных пород – сосны. В верхнем культурном слое фиксируется заметное потепление 1 Ранов В.А. Каменный век Таджикистана.–Душанбе,1965.–Вып.1:Палеолит.–С.15. Ранов В.А. и др. Мустьерская стоянка Худжи / Ранов В.А., Амосова А.Г., Жуков В.А. // Археологические открытия. 1978 г. – М., 1979. – 583 с.; Ранов В.А., Амосова А.Г. Раскопки мустьерской стоянки Худжи в 1978 году // Археологические работы в Таджикистане. – 1984. – Вып. 18: (1978г.). – С. 11-47. 2 65 и усиление аридизации (сухости), плювиального (дождливого, очень влажного) климата, относительно прохладного с понижением летних температур. Существовала богатая древесная растительность о чём говорит сокращение количества древесных пород и, прежде всего, исчезновение здесь хвойных деревьев. 1 Большинство костей, а их найдено более 3,5 тыс., оказались расколотыми, что обычно для палеолитических стоянок, ведь костный мозг всегда был любимым лакомством древнего человека. Животные, которые шли в пищу неандертальцам, определены палеонтологом Ш.Ш.Шараповым. Большая часть из них принадлежит горным животным – козлам и баранам, другая–равнино-адырным, таким как олени, медведи, быки, волки. Очень интересно было обнаружить здесь остатки северного, экзотичного для современной Средней Азии животного – лося. Полученные данные показали, что в целом климат был весьма благоприятным для проживания первобытных людей, а окружающая их фауна обеспечивала их хорошей охотой. В коллекции каменных орудий, собранной при раскопках, имеются площадочные нуклеусы, служивших для откалывания так называемых протопризматических и треугольных пластин. Поэтому особенностью инвентаря Худжи является преобладание орудий на пластинах – яркое свидетельство развития леваллуазской техники. Так же здесь встречается очень детальная, тщательная обработка рабочего края многорядовой ретушью. Следовательно, В.А.Ранов получил два факта – одновременного присутствия леваллуазской техники (специфические нуклеусы, 1 Ранов В.А., Лаухин С.А. Новые раскопки стоянки Худжи, Таджикистан (предварительное сообщение) // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий. – Новосибирск,1998.–Т.2.–С.345-351. 66 остроконечники, треугольные массивные пластины и мустьерской (ступенчатой) ретуши). По выражению самого В.А.Ранова материалы этой стоянки показали существование «нормальной» мустьерской культуры на территории Таджикистана, распадающейся на ряд технических вариантов, сохранивших в плане типологии техники обработки орудий все признаки присущие европейскому и ближневосточному мустье.1 Ее значение в общей системе знаний был высоко оценен В.А.Ранов, так как именно на подобных стоянках он выстраивал стройную систему миграции неадертальцев с Ближнего Востока на восток и север до Алтая и Сибири. А стоянка Худжи и другие являлись для него необходимыми этапами в его построениях.2 Следующий материал был выделен В.А.Рановым на основании материалов стоянки Огзи-Кичик (30 тыс. лет).3 Это пещерная стоянка в Южном Таджикистане, давшая наибольшее число хорошо выраженных мустьерских орудий в Средней Азии. Пещера Огзи-Кичик расположена в сухих предгорьях юго-восточного склона хребта Себистон. На площадке, прикрытой остатками крыши навеса, был вскрыт уникальный для Средней Азии жилой горизонт, который археологи назвали «черепаховым слоем» – в слое добыто 12 тысяч обломков панцырей черепах. По замечанию В.А.Ранова, несмотря на то, что черепаха была пищей первобытного человека еще с homo-habilis в Олдовейском ущелье, аналогов черепаховому слою не найдено.4 В серии 1 Ранов В.А., Амосова А.Г. Раскопки мустьерской стоянки Худжи в 1978 году // Археологические работы в Таджикистане. – 1984. – Вып. 18: (1978г.). – С. 45. 2 Ранов В.А., Лаухин С.А. Стоянка на пути миграции среднепалеолитического человека из Леванта в Сибирь // Природа. – 2000. – № 9. –С. 52-60. 3 Ранов В.А. Работы отряда по изучению каменного века в 1971 г.:(Раскопки на площадке перед пещерой Огзи–Кичик) // Археологические работы в Таджикистане. – 1975. – Вып.11:(1971г.). – С.5-26. 4 Ранов В.А., Амосова А.Г. Раскопки пещерной стоянки Огзи-Кичик в 1977 году // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 1983. – Вып.17: (1977г.). – С. 25. 67 очагов, встречался не только древесный уголь, но в большей степени костный, судя по остаткам, в кострах сгорали преимущественно панцири черепах. Палинологический анализ, проведенный М.М.Пахомовым, показал, что за время существования людей на этой стоянке произошло несколько этапов колебания климата от прохладного и влажного к теплому и сухому, но согласуется с данными по стоянке Худжи, т.е. благоприятному для проживания первобытных людей.1 Ещё более интересные результаты принесло определение очень богатой фауны Огзи-Кичика – это были кости диких коз и овец, затем идут ископаемая кабаллоидная лошадь, благородный олень, дикие ослы, волки, дикобраз, медведь, барсук, дикий кабан, а также кости птиц. Примечательно обнаружение и остатков такого экзотичного вида – как носорог. Получается, что первобытными людьми был освоен не только нижний пояс гор, где располагалась их стоянка, но они совершали походы, как в более высокие природные зоны, о чем свидетельствуют находки остатков кииков, так и в зону предгорий (черепаха) и в долины, где обитали лошадь, носорог, благородный олень.2 Общее количество изделий, полученных в результате раскопок, приближалось к 10 тысячам; орудий со специальной ретушью – 563.3 Очень много классических пластин леваллуа. Такие пластины, снятые 1 Пахомов М.М. и др Динамика природной среды низкогорий Южного Таджикистана в позднем плейстоцене / Пахомов М.М., Никонов А.А., Ранов В.А. // Развитие природы на территории СССР в позднем плейстоцене и голоцене. – М.,1982. – С. 99-106. 2 Ранов В.А. и др. Фауна млекопитающих, археология и геология стоянки ОгзиКичик (Южный Таджикистан ) / Ранов В.А., Шарапов Ш., Никонов А.И. // Докл.АН Тадж. ССР. – 1973. – Т.16, № 7. – С. 60-63. 3 Амосова А.Г. Фиксация артефактов в культурном слое мустьерской стоянки Огзи-Кичик и их статистический анализ // Хроностратиграфия палеолитических памятников Средней Сибири: (Бассейн Енисея). – Новосибирск, 1990. – С.16-21. 68 со специально подготовленных нуклеусов, очень красивы. В. А. Рановым был отмечен такой интересный с его точки зрения факт, что леваллуазских ядрищ на стоянке нет, очевидно, такие пластины приносились из мест их изготовления – мастерских, где было достаточно много подходящего материала – окремненных изверженных пород и кремнистого известняка, которые древние люди находили в долине реки Таирсу в виде окатанных речных галек. Первое место по количеству среди орудий занимают скребла второе – остроконечники и острия, третье – ножи. Преобладанием скребел объясняется их универсальным назначением для производства различных операций – скобления деревянных основ орудий и при выделке шкур. Остроконечники так же многофункциональны, но главной функцией было употребление их как наконечников боевого копья или рогатины. Среди других орудий мустьерского комплекса Огзи-Кичика – концевые скребки, скребочки, ножи с естественной спинкой, зубчатые и выемчатые орудия. Вообще набор орудий памятника очень разнообразен, и они обработаны тщательным образом. Обобщение материала позволило В.А.Ранову констатировать, что перед нами не случайная остановка людей, а настоящий базовый лагерь, в котором люди жили долго и основательно. Сохранившиеся участки культурного слоя, как и разнообразные орудия, и фаунистические остатки, фиксируют их разнообразные занятия: охоту, собирательство, изготовление и использование орудий, организацию жилого пространства, словом, всё то, что и определяет палеолитическую стоянку, а в целом общественно-хозяйственную структуру первобытных людей.1 Для изучения первобытно-общинного строя большое значение 1 Ранов В.А. Каменный век Южного Таджикистана и Памира. – Новосибирск, 1988. – 52 с. 69 имеет интересное сооружение найденное при расчистке культурного слоя. Оно представляло собой два полукольца, в обрамлении большого кольца, сложенных из камней, внутренние камеры которых были заполнены рогами с частью черепов горных козлов-киков и коз. В.А.Ранов не исключает возможность отнесение этого сооружения к сакральному месту, связанному с гипотетическим культом костей.1 Идеология первобытных людей этого времени известна отрывочно, исключительно по данным погребения мальчика из пещеры ТешикТаш, в котором также присутствуют рога козлов. Нахождение сооружения в слое, может служить, каким-то маленьким, но основанием о предположении существования культа козла, связанного с охотничьей магией. Тем более, что в последующую эпоху козлы и сцены охотны на них становятся основным сюжетом наскальных рисунков Средней Азии.2 По выражению В.А.Ранова индустрию Огзи-Кичика можно определить как типичное мустье (первоначальный термин – горное мустье) с высоким уровнем развития леваллуазской техники, с пока неясным генезисом – складывалась она эволюционным путем на месте или здесь свою роль сыграла миграция. Ситуация в Южном Таджикистане позволяет проанализировать генезис мустьерской культуры, хотя и здесь далеко не все ясно. С точки зрения В.А.Ранова наиболее сложным является вопрос о генетической связи мустьерских памятников и с индустрией нижнепалеолитической каратауской культуры. Вопрос ставиться таким образом – могло ли мустье развиваться на местной основе или эта культура связана 1 Ранов В.А. Раскопки в Огзи – Кичике в 1975 г. // Археологические работы в Таджикистане. – 1980. – Вып 15:(1975 г.). – С. 35-36. 2 Ранов В.А., Гурский А.В. Краткий обзор наскальных рисунков ГорноБадахшанской Автономной области Таджикской ССР // Советская этнография. – 1966. –№2. – С.110-119. 70 с приходом мустьерских племен откуда-то извне с уже готовой культурой – иной по типу индустрией. Частично эта проблема была решена В.А.Рановым при изучении стоянок лёссового палеолита. Многие годы отдельные изделия, типологически хорошо диагностируемые как мустьерские, встречались на склонах лёссовых разрезов. Затем в 4-6 и более нижних палеопочвах обнаружили стоянки каратауской культуры. На основании этого были высказаны предположения, что в 3-2-ой палеопочвах должна находиться мустьерская индустрия. Эта мысль подтвердилась в процессе раскопок стоянки Хонако, проведенных Й.Шефером и В.А.Рановым в 1995-1997 гг. в Ховалингском районе.1 В 1 и 2 палеопочвах, в условиях, близких к уже описанным, т.е. без видимых следов культурного слоя, но со значительной концентрацией артефактов в почве климатического оптимума, впервые в Таджикистане в лёссовым разрезе была найдена безусловно пластинчатая, несомненно мустьерская по своим техническим (раскалывание камня) особенностям индустрия. Интересно, что среди изделий имеются отдельные предметы, которые, как кажется, скорее, подходили бы к более поздней, верхнепалеолитической культуре (Хонако 3). Но их положение во второй палеопочве, сопоставляемой с седьмой стадией кислородно-изотопной шкалы (200-240 тыс. лет), четко указывает на их одновременность или, по крайней мере, на близость по времени с мусьтерскими изделиями, представленными в основном пластинами, изредка ретушированными и редкими, хорошо обработанными орудиями типа скребел. По мнению В.А.Ранова бедность инвентаря стоянок лёссовго 1 Раскопки второй палеопочвы стоянки Хонако III в 1997 году / Ранов В.А., Лаухин С.А., Худжагельдиев Т.У., Шеффер Й. // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2003. – Вып. 28. – С. 18-63. 71 палеолита связана, прежде всего, с тем, что это были не базовые многолетние лагеря типа Огзи-Кичика или Худжи, а временные охотничьи стоянки.1 Рассмативая в целом материалы стоянки Хонако, В.А.Ранов пришел к выводу, что, несмотря на незначительный объем находок, индустрию этой стоянки можно отнести к фации леваллуа-мустье, поскольку каменные орудия с этой лёссовой стоянки ничем не отличаются от изделий, встреченных в Худжи и Огзи-Кичике. В процессе этих же работ мустьерские пластины были обнаружены в том же урочище Хонако в 1-й палеопочве, которая была датирована 5 стадией кислородно-изотопной шкалы (70-130 лет).2 Одним из важных открытий на этой стоянке В.А.Ранов считал первые находки следов от костров. В результате чего было установлено, что искусственные очаги, отсутствие которых на стоянках лёссового палеолита всегда было загадкой, все-таки существовали.3 В эту группу В.А.Ранов включил еще одну стоянку, раскопанную им совместно с Й.Шефером и Т.Худжагельдиевым на водоразделе рек Оби-Мазар и Сурхоб (Кызылсу). Стоянка получила название «плато Харгушон» или Дусти, была включена в почву климатического оптимума. По результатам работ В.А. Ранов, считает, что материалы этой стоянки, хотя и выглядят несколько грубее, чем индустрия Хонако, но в целом близки ей, а состав инвентаря обычный для мустьер 1 Ранов В.А., Шефер И. Лесовый палеолит // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2000. – Т.2, № 2. – С.20-32; Ранов В.А. и др. Раскопки четвертой палеопочвы разреза Хонако III в 2000 году / Ранов В.А., Худжагелдиев Т.У., Шефер Й.// Археологические работы в Таджикистане. – 2004. – Вып. 29. – С. 71-120. 2 Schafer J., Ranov V.A. Middle Paleolithic blade industries and the Upper Paleolithic of Central Asia // Prehistoire d’Anatolie. Genese de deux mondes. –Liege, 1998. – P.785-814. 3 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2005. – С. 59. 72 ских памятников.1 К мустьеро-соанскому варианту в Южном Таджикистане В.А.Ранов отнес стоянку Карабура, расположенную на левом берегу реки Вахш.2 Абсолютных дат здесь нет, а общая геологическая ситуация говорит о том, что, скорее всего, памятник может быть сопоставлен с первой половиной Вюрмского времени (70-40 тыс. лет).3 Коллекция насчитывает 5200 предметов и может рассматриваться как одновременная, но состоящая из двух компонентов типичных для мустье форм (остроконечники, острия, разнообразные скребла– 167 экз.) и характерных галечных орудий. 4 В этом необычном для западных мустьерских комплексов сочетании галечных и обычных для мустье орудий и состоит особенность индустрии Карабуры, давшей возможность В.А. Ранову определения еще одного технического варианта культуры среднего палеолита. По мнению ученого, Карабура является промежуточным звеном между классическим мустье Передней Азии и одновременными культурами Индии и Юго-Восточной Азии.5 Особый интерес галечные орудия Карабуры представляют и в плане генетической связи с предшествующей нижнепалеолитической галечной культурой – каратауской. Не исключено, что эта галечная традиция пришла в Южный Таджикистан не из Пакистана (соанская культура), как считалось раньше, 1 а явилась продолжением Ранов В.А. и др. Предварительное сообщение о работах на плато Харгушон (Южный Таджикистан) / Ранов В.А., Худжагелдиев Т.У., Шефер Й. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. – Новосибирск, 2001. – Т.5. – С. 199-209. 2 Ранов В.А. Археологические исследования на возвышенности Кара-Бура в 1959 г.// Труды Ин-та истории им. А.Донишa АН Тадж. ССР.–1961.–Т.31: Àрхеологические работы в Таджикистане. – Вып.7:(1959г.).–С.16-29. 3 Ранов В.А., Несмеянов С.А. Палеолит и стратиграфия антропогена Средней Азии.–Душанбе,1973.–С. 16. 4 Ранов В.А. Каменный век Таджикистана.–Душанбе,1965.–Вып.1:Палеолит.–С.55. 5 Там же.–С.80. 73 применения Таджикистане галечной ранее техники, на существовавшей протяжении многих в Южном тысяч лет, что подтверждается работами последних лет на Каратау, Лахути. Второй элемент – небольшой мустьерский, очевидно, позаимствован у пришедших в Среднюю Азию неандертальцев.1 Не менее интересным, а может быть еще более важным моментом является то, что находки на Карабуре являются промежуточными и в хронологическом плане. Галечные нуклеусы Карабуры представляют основу, на которой впоследствии вырастает неолитическая гиссарская культура.2 Между нижнепалеолитической стоянкой Оби-Мазар и среднепалеолитической Хонако имеется значительный (в 300 тыс. лет) промежуток времени, поэтому В.А.Ранов посчитал, что есть все основания думать, что пластинчатая мустьерская культура, которая впервые фиксируется во-второй палеопочве, не развивается из нижнепалеолитической каратауской культуры. По мнению, В.А.Ранова хотя определённые элементы мустьерской технологии фиксируются в индустриях стоянок Лахути и Оби – Мазар (площадочные и препарированные нуклеусы, редкие леваллуазские острия и пластины), но они не могут быть четким подтверждением местного возникновения мустьерской культуры в Таджикистане. Эти элементы не свойственны даже одному проценту всей коллекции и могут рассматриваться лишь как первые и во многом случайные попытки освоения новых технологий в обработке камня, как в плане первичного расщепления, так и типологии самих орудий. Подобные 1 Ранов В.А. Археологические исследования на возвышенности Кара-Бура в 1959г. // Труды Ин-та истории им. А. Донишa АН Тадж. ССР.–1961.–Т.31: Àрхеологические работы в Таджикистане. – Вып.7:(1959г.). – С.28. 2 Там же. – С.16-29. 74 опыты происходили на фоне продолжающегося развития галечной техники, которая оставалась доминирующей. Таким образом, В.А.Ранов пришел к выводу, что появление мустьерской культуры в Южном Таджикистане, надо связывать с неандертальцами, двигавшимися со стороны Ближнего Востока через Иран, Афганистан и Туркмению. Эта волна миграции, как мы уже отмечали, достигла рубежей Восточной Монголии, Алтая, Пакистана.1 В Таджикистане она поднимается высоко горы, вплоть до 2000 м над уровнем моря, например стоянка Шугноу.2 Подводя итоги, изучению В.А.Ранова среднего палеолита, автор выделяет следующие моменты: – одним из итогов исследований стало понимание, что нижнепалеолитическая каратауская культура представляет собой локальное явление в общей картине галечных технологий Восточной Азии, а мустьерская – явление общее для всей Средней Азии; – впервые в 1 и 2 палеопочвах разреза Хонако были найдены изделия, относящиеся к среднему палеолиту; на одном уровне с ними также впервые были выявлены остатки костров и кости животных, служивших пищей древних людей; – возраст 2-ой палеопочвы разреза Хонако на основе корреляции лёссово-почвенной формации Южного Таджикиста и изотопнокислородной шкалы дали фантастически древнюю для среднего палеолита Средней Азии дату в 200 тыс. лет; – раскопки на стоянке Хонако стали большим достижением Таджикско-Германской археологической экспедиции под руково 1 Ранов В.А. О восточной границе мустьерской культуры // Хроностратиграфия палеолитических памятников Средней Сибири: (Бассейн Енисея). – Новосибирск, 1990. – С. 262-268. 2 Ранов В.А. Шугноу-многослойная палеолитическая стоянка в верховьях р. Яхсу (раскопки 1969-1970 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. –1973. – Вып.10:(1970 г.). – С.42-61. 75 дством В.А.Ранова и Й. Шеффера; – оставался дискуссионным вопрос о генезисе мустьерской культуры. Собранные археологические материалы свидетельствуют, что мустьерская культура появляется здесь в готовом виде, в уже развитой форме. В настоящее время пока не найдены памятники, индустрию которых можно было бы определить как раннее мустье, на основе которых могло сформироваться и развиться развитое мустье, представленное большим количеством разнообразных вариантов среднепалеолитических культур; – В.А.Ранов являлся и остался стойким адептом миграционной теории происхождения мустье в Средней Азии, но это положение принимается далеко не всеми ученными-археологами. Примерно сорок тысяч лет тому назад на всей известной нам ойкумене обитания неандертальцев с их мустьерской культурой сменяет первобытный человек иного физического облика – кроманьонец. Меняются и навыки обработки камня – на смену мустьерской приходит верхнепалеолитическая культура. 1 Верхний палеолит охватывает период от 35 до 12 тысяч лет. Для Средней Азии наиболее древней радиоуглеродной датой является дата, полученная в 3м горизонте северо-афганской пещерной стоянки Кара-Камар – 34000 лет, а самой молодой – из слоя стоянки Шугноу в Таджикистане – 10700 лет.2 В.А. Ранов, рассматривая материалы позднего палеолита Северного Афганистана, неразрывно связанных с памятниками Южного Таджикистана, перечисляет – Кара-Камар, слой II Аккупрука, откры 1 История таджикского народа. – Душанбе, 1998. –Т.1. Древнейшая и древняя история. – С. 82. 2 Ранов В.А. Шугноу-многослойная палеолитическая стоянка в верховьях р. Яхсу (раскопки 1969-1970 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. –1973. – Вып.10:(1970 г.). –С.42-61. 76 тые местонахождения Кокжар, Аккупрук IIIА и IIIВ.1 При сравнении описания и анализа материалов, археологического определения коллекций, прослеживается несогласие в вопросе верхнего палеолита, среди ученых занимавшихся этой проблематикой. Особенно много возражений было у В.А.Ранова в плане изучения верхнего палеолита Афгано-Таджикской депрессии наиболее важной стоянкой В.А.Ранов считал Кара-Камар. Кара-Камар – палеолитическая стоянка Афганистана, находящаяся под большым скальным навесом, образовавшемся в основании известнякового массива северных подножий Гиндукуша, на высоте 1135м над уровнем моря и 135 м над долиной. Раскопанная известным американским антропологом и археологом К.Куном.2 В.А.Ранов в рецензии на публикации, посвященные раскопкам Кара-Камара, отмечает, что индустрия слоя II может быть связана с ранним, еще верхнепалеолитическим или мезолитическим слоем гиссарской (неолитической) традиции, в технологии которой сохраняются мустьерские приемы.3 Примером подобного варианта культур, продолжающих традиции «галечного элемента в раннем голоцене» является 3-й горизонт поселения Сайёд в Южном Таджикистане, хотя здесь орудия выполнены в основном из галек.4 В.А.Ранов, находясь в Афганистане, проработал часть коллекции с Кара-Камар хранящуюся в Кабульском музее. И пришел к следующему выводу, во-первых, что пещерная стоянка Кара-Камар, не 1 Ранов В.А. Палеолит Афганистана // Палеолит Ближнего и Среднего Востока. – Л.,1978. –С.233. 2 Ранов В.А. Раскопки палеолитической стоянки в Афганистане // Изв.АН Тадж. ССР. Отд-ние обществ. наук. – 1960. –№ 1. – С.145. 3 Ранов В.А. Раскопки палеолитической стоянки в Афганистане // Изв.АН Тадж. ССР. Отд-ние обществ. наук. – 1960. –№ 1. – С. 148. 4 Юсупов А.Х. Отчет Нурекской группы (1972 г.) // Àрхеологические работы в Таджикистане. –1976. – Вып.12: (1972г.). – С.27-28; Филимонова Т.Г. Верхний палеолит и мезолит Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2006. – С.10. 77 смотря на неполноту сведений о находках, сделанных здесь, является одним из важных памятников верхнего палеолита Центральной Азии.1 Во-вторых, приходится признать факт, что в стратиграфии Кара-Камара имеется два горизонта, которые не укладываются в рамки традиционного представления о верхнем палеолите и, очевидно, принадлежат к индустриям, так или иначе связанным с каратауской и гиссарской культурами. Однако для уверенного заключения данных материалов слишком мало. В Южном Таджикистане, помимо нескольких изолированных находок и выделенных на их основе типологических критериев редких верхнепалеолитических орудий в среднем течении реки Вахш (район Нурекского водохранилища) на стоянках Челондара и Кулисуфиен, 2 имеется только две верхнепалеолитические стоянки – Шугноу и Харкуш.3 Генезис верхнепалеолитической культуры В.А.Ранов уверенно выводит из фации горного мустье Огзи-Кичика, хотя не отвергает и возможность связи ее с леваллуа-мустьерскими памятниками типа Худжи. В.А.Ранов полностью исследовал первую в Средней Азии стратиграфически четкую многослойную стоянку Шугноу. Культурные слои были включены в маломощные погребенные почвы в отложениях третьей террасы реки Яхсу (55-70 м), на высоте 2000 м над 1 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2005. – С. 66-68. 2 Юсупов А.Х., Филимонова Т.Г. Палеолитические местонахождения среднего течения р. Вахш // Проблемы взаимосвязи природы и общества в каменном веке в Средней Азии: Тез.докл.конф., посвящ. 50-летию открытия Тешик-Таша. – Ташкент, 1988. – С. 85-86; Юсупов А.Х., Филимонова Т.Г. Периодизация стоянок каменного века среднего течения р.Вахш / Изв. АН РТ. Сер.:Востоковедение, история, филология. – 1992. – № 3. – С. 34-36. 3 Ранов В.А. Шугноу-многослойная палеолитическая стоянка в верховьях р.Яхсу (раскопки 1969-1970 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. –1973. – Вып.10:(1970 г.). –С.42-61; Филимонова Т.Г. Стоянка каменного века Харкуш // Природа и древности Ширкента. – Душанбе, 1991. – Вып. 1. – С. 40-60. 78 уровнем моря. Характер всех четырех культурных горизонтов одинаков – это скопление обработанного камня, редких костей и остатки сильно размытых костров. В отличие от Кара-Камара, Шугноу – памятник, раскопанный на широкой площади (500 кв. м). Общее количество находок – 4700. Хорошо изучен в плане прошлых природных условий. Так, детальная палинологическая характеристика показывает, что за 25 тыс. лет произошли определенные изменения окружающей среды.1 Главный вопрос верхнепалеолитической культуры – незначительная заселённость региона не только Таджикистана, но и сопредельных территорий. По мнению В.А.Ранова, которое было поддержано американским ученым Р.Дэвисом, Шугноу – это пока единственная многослойная стоянка Средней Азии, по материалам которой можно установить эволюцию индустрий верхнего палеолита в Средней Азии.2 По мнению В.А.Ранова и известного специалиста по каменному веку З.Абрамовой, небольшое количество памятников этого периода можно объяснить, с одной стороны переотложением древних горизонтов, приведших к разрушению стоянок, а с другой – трудностью их поиска. В то же время он считает, что необходимо внимательно отнестись к идеям американского археолога Р. Дэвиса, который указывает на фактор ухудшения климата как на основу древнего населения во-второй половине верхнего плейстоцена.3 1 Ранов В.А. Шугноу-многослойная палеолитическая стоянка в верховьях р.Яхсу (раскопки 1969-1970 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. –1973. – Вып.10:(1970 г.). –С.59. 2 Davis R.S., Ranov V.A. Recent work on the Paleolithic Central Asia // Evolutionary Anthropology. –1999. –№ 8. – P. 186-193. 3 Дэвис Р. Археология плейстоцена на Юге Афгано-Таджикской депрессии // Граница неогена и четвертичной системы: Сб. докл. – М., 1980. – С.42-51; Davis R.S. Central Asia hanter-gatherersat the last Glacial Maxcimym // World at 1800 B.P. – London, 1990. – P.266-275. 79 Важность раскопок стоянки Шугноу В.А.Ранов определил таким образом «Потребовалось очень много времени и работы, чтобы подойти к окончательному суждении о коллекции палеолитических слоев Шугноу..., но сейчас можно отметить определенную пластинчатость инвентаря… и отсутствие галечного элемента. Этот факт показывает, что ранее установленная закономерность равнины дают палеолит ближневолсточного типа, а горы – возрастание галечной техники, не может рассматриваться прямолинейно, как прежде».1 В.А.Ранов упоминает также еще об одной верхнепалеолитической стоянке Оджук-6 в Варзобском ущелье, имеющей 5 культурных слоев, пока еще неописанных. Правда, ему кажется странным, что в таком незначительном по мощности разрезе (максимально 4,5 м) укладывается 5 слоев, охватывающих, по меньшей мере, 50 тыс. лет.2 Но если авторы раскопок правильно передали стратиграфические особенности, то могут обнаружиться аналогии материалов Оджука-6 и эпипалеолита Северного Афганистана.3 Диссертант, исследуя и обобщая тему, основные заслуги В.А.Ранова суммировал следующим образом: 1. Главным успешным проектом В.А.Ранова, без всякого сомнения, является разработка и утверждение в научном мире нового направления в изучении стоянок нижнего и средневго палеолита – «лёссового палеолита». 2. Благодаря деятельному изучению лессово-почвенных разрезов и открытию палеолитических находок в погребенных почвах, поя 1 Ранов В.А., Несмеянов С.А. Палеолит и стратиграфия антропогена Средней Азии. – Душанбе, 1973. – С. 83-85. 2 Радилиловский В. В. Стоянка каменного века в Варзобском ущелье // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 1979. – Вып.14:(1974 г.). – С.65-71. 3 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2005. – С. 71. 80 вилась новая группа палеолитических памятников с хорошей стратиграфической привязкой. 3. Долгое время среди палеолитических памятников Средней Азии, относимых к раннему палеолиту, преобладали местонахождения, лишенные стратиграфии. К таковым относились, например, многочисленные сборы на Казахстанских сопках, на полуострове Мангышлак, в пустынях Туркмении. Большинство каменных орудий с этих местонахождений принадлежит к галечной культуре, которые, трудно определимы в хронологическом плане. В.А.Ранов пишет: «Хорошо известно, что индустрия галечного типа не подается возрастным определениям на основе типологии и техники изготовления орудий».1 Поэтому трудно переоценить разработанную В.А.Рановым периодизацию лёссовых стоянок, залегающих в четких геологических позициях, которая дает возможность сопоставления и датировки подъемного материала. 4. В.А.Рановым было введено понятие геоархеофакт, призванное подчеркнуть стратиграфическую и археологическую значимость местонахождения, имеющего четкую позицию и располагающего подлинными артефактами. 5. В стратиграфическом обосновании появления древнего человека в предгорной зоне Средней Азии 900 тыс. лет назад. Памятники каменного века в высокогорьях Памира и Тянь-Шаня говорят о более позднем расселение здесь человека, чем на равнинных территориях. 6. Наличие палеолитических индустрий в разновозрастных ископаемых почвах позволили В.А.Ранову проследить непрерывное раз 1 Ранов В.А. Древнейшие стоянки палеолита на территории СССР // Российская археология. – 1992. – №2. – С. 81-85. 81 витие культур каменного века на протяжении всего неоплейстоцена, что стало возможным с открытием именно массового палеолита. Поэтому созданный В.А.Рановым совместно с геологами А.Е.Доновым, А.А.Лазаренко в археологической науке подраздел «лёссового палеолита» является уникальным направлением, дающим возможность четкой датировке палеолитическим памятникам. 7. Палеолитический аспект изучения археологических местонахождений в погребенных почвах лёссовой формации артефактов к почвам иллюстрирует прямую связь условий обитания древнего человека с цикличностью палеолитических изменений в аридной зоне, а также миграционный характер заселения лёссовых районов. 8. На основе палеолитического изучения погребенных почв была установлена экологическая приспасабливаемость древнего человека по мере совершенствования материальной культуры и методов охоты. В то же время приуроченность местонахождений палеолита к погребенным почвам показывает избирательный по времени, характер расселения древним человеком лёссовых областей. По-видимому, в период активных фаз лёссообразования, связанного с аридизацией климата, население покидало горные районы и переселялось в подгорные равнины, пригодные в этот период для жизнедеятельности. В целом изучения лёссового палеолита, в котором В.А.Ранов принимал самую активную деятельность, оказало огромное влияние на понимание сложения и динамики развития древнейшего этапа каменного века, свидетельством чего являются многочисленные статьи, посвященные различным аспектам в исследованиях этого периода ис 82 тории.1 9. Изучение памятников среднего палеолита – Кара-Буры, Худжи, Огзи-Кичика, Джар-Кутана в Таджикистане; Георгиевский Бугор и Тассор в Киргизии; ознакомление с материалами Обирахмата, Аманкутана в Узбекистане, памятниками соанского типа в Индии и многих других позволили В.А.Ранову сформулировать основные положения, касающиеся палеолитических культур среднеазиатского региона. В.А.Ранов считает, что существование в Средней Азии двух групп: одной связанной с переднеазиатскими культурами, другой – с восточноазиатскими, нельзя представлять как сменяющиеся друг друга миграционные волны. Выделенные локальные группировки показывают, что внутри больших палеолитических периодов существовали определенные человеческие объединения, передававшие из поколения в поколение свои технические навыки. Появление новых объединений первобытных людей, пришедших в Среднюю Азию с уже сложившимися традициями, в одних случаях были близки к уже существовавшим на данной территории культурам и тогда их приход остается малозаметным в общей картине сложения среднего палеолита. Во-втором случае – это были носители несколько – иной куль 1 Ранов В.А. Палеолит в предгорьях Гималаев // Раннепалеолитические комплексы Евразии. – Новосибирск, 1992. – С.28-49; Ранов В.А. О возможном изменении возраста стоянок лёссового палеолита в Южном Таджикистане // Древности. Российское археологическое общество. – 1997. – Вып.23. – С.13-18; Ранов В.А. Лёссовопочвеннная формация Южного Таджикистана и лёссовый палеолит // Археологические работы в Таджикистане. – 2000. –Вып.27. – С.1-6; Кульдара – новый нижнепалеолитический памятник Южного Таджикистана // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. – 1987. – № 56. – С.65-74; Додонов А.Е. Четвертичный период Средней Азии. Стратиграфия, корреляция, палеогеография // Труды РАН. Геологический ин-т. – 2002. – Вып.546. – 250 с.; Радиотермолюминесцентное датирование плейстоцена Южного Таджикистана // Археологические работы в Таджикистане. – 2004. – Вып.29. – С.36-70; Ранов В.А., Ломов С.П. Палеоклимат и стратиграфия лёссового палеолита Таджикистана и Китая // Проблемы древней и средневековой истории и культуры Центральной Азии. – Душанбе, 2001. – С. 33-53. 83 туры, и оставленные ими стоянки, резко отличались от местных, уже хорошо известных памятников. В.А.Ранов подчеркивал, что иммигранты палеолитической эпохи приходили не на пустое место – они вступили во взаимоотношения с уже освоившими эту территорию человеческими объединениями, иногда ассимилируясь с ними, иногда продолжая жить изолировано. Примером тому могут служить стоянки, обнаруженные в среднем течении р.Вахш, где на ограниченной территории присутствуют комплексы с чистым галечным или мустьерским компонентами, а также смешанные.1 Все это порождало довольно сложную картину палеолита Средней Азии, картину развития различных палеолитических культур, представляющих собой в конечном итоге лишь разное проявление общего поступательного движения человеческой культуры.2 В.А.Ранов не исключает и такого варианта, когда в одной и той же большой палеолитической области могут сосуществовать племена, родственные по общему уровню развития палеолитической техники и культуры, но различные по набору инструментов, которые несут на себе следы этнографических особенностей отдельных первобытных коллективов. Эти особенности могут быть выражены очень ярко или слабо. Таким образом, определяя общую картину развития культур позднего палеолита на территории не только Таджикистана, но и вообще Средней Азии В.А.Ранов отмечал, что культуры верхнего палеолита охарактеризованы еще очень скупо. Существует вполне 1 Ранов В.А., Юсупов А.Х. Палеолитическая стоянка Кумтепинская скала // Изв. АН Тадж. ССР. Отд-ние обществ. наук. – 1983. – № 2. – С.11-18. 2 Ранов В.А., Несмеянов С.А. Палеолит и стратиграфия антропогена Средней Азии.–Душанбе, 1973.–161 с. 84 допустимое представление о миграции носителей ориньянских традиций с Ближнего Востока – 3 горизонт пещеры Кара-Камар, отдельные находки на Юге Таджикистана, сделанные А.П.Окладниковым. Вместе с тем, достаточно четко прослеживается переход местной мустьерской культуры (Дараи Кур, Огзи-Кичик), развивавшейся на леваллуазской основе, в верхней палеолит. Об этом лучше всего говорят сменяющиеся во времени слои стоянки Шугноу. При этом В.А.Ранов не исключает параллельного сосуществования нескольких культур – пластинчатой с орудиями ориньякского типа (стоянки Северного Афганистана) и галечной (Самаркандская стоянка и 3-й горизонт Сай Сайёда) и пластинчатой шугноуской.1 Картина развития последнего этапа верхнего палеолита остается совершенно неясной. С достаточной уверенностью устанавливается только период его существования, заключенный в рамки 20-10 тыс. лет, т.е. примерно в то же время, что и синхронные культуры в других районах Старого Света. Обобщаяющим выводом В.А.Ранова является развитие автохтонных культур окраины крупных палеолитических областей, протекавшее в сложных условиях горной страны проходило под воздействием неоднократных переселений древних племен, как с запада, так и с востока, но не они, а твердо существовавшие местные традиции обработки камня в конечном итоге определили облик культур от нижнего до верхнего палеолита. 1 Ранов В.А. Шугноу-многослойная палеолитическая стоянка в верховьях р.Яхсу (раскопки 1969-1970 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. –1973. – Вып.10:(1970 г.). –С.59. 85 2.2. Вклад В.А. Ранова в изучение культур эпохи мезолита Хронологический мезолит охватывает первую половину голоцена, периода, наступившего после таяния последнего плейстоценового оледенения. Термин «мезолит» впервые в науку был введен в конце XIX в. В 60-е годы XX в. появились работы, в которых предлагалось дать два термина для этого периода – «мезолит» и «эпипалеолит», последний дополнял идею эволюционного продолжения развития палеолитических орудий уже в эпоху голоцена.1 Для А.П.Окладникова различия между мезолитом и эпипалеолитом были не временным феноменом, а технологическим или территориальным.2 Эти два термина использовались при описании материалов, обнаруженных в Афганистане. В 1957 г. после раскопок К.Куна в Кара-Камаре здесь был выделен мезолит. В 1967 г. мезолит был включен в периодизацию Л.Дюпри. В 1978 г. Р.Дэвис при описании материалов Афганистана употребил термин «эпипалеолит». В этом же году В.А.Ранов писал: «Мезолит Афганистана практически не известен», при этом он имел в виду отсутствие стоянок, в инвентаре которых были бы геометрические микролиты. Однако в 1979 г. В.А.Ранов и Р.Дэвис предложили использовать оба термина – мезолит и эпипалеолит, и понимать под ними следующее. Для Средней Азии в-первую группу (мезолит) относить индустрии пластинчатого характера, имеющие в наборе орудия геометрической формы. А во-вторую (эпипалеолит) – пластинчатые и непластинчатые индустрии, не имеющие микролитов геометрической формы. 1 История таджикского народа. – Душанбе, 1998. –Т.1. Древнейшая и древняя история. – С. 45-143. 2 Окладников А.П. К вопросу о мезолите и эпипалеолите Азиатской части СССР // Материалы и исследования по археологии СССР. – 1966. – № 126: У истоков древних культур. – С. 213-223. 86 В.А.Рановым проведены раскопки трех многослойных стоянок – Ак-Танга, Туткаул, Ошхона и одной однослойной – Оби-Киик, ставшие опорными в изучение разнохарактерных мезолитических культур на территории Таджикистана. Первыми памятниками, изученными В.А.Рановым, стали стоянки маркансуйской культуры, которые характеризовали эпипалеолит памирского высокогорья. В 1956-1960 гг. В.А.Рановым была проделана огромная и трудоемкая работа на Восточном Памире. Он руководит специальной группой занимающимися разведывательными работами, в составе Восточно-Памирского отряда ТАЭ (начальник А.М. Бернштам, а после его смерти Б.А.Литвинкий). Результатом работы этой группы стало открытие 40 стоянок и местонахождений, коллекций каменых орудий которое позволило выделить культуру каменного века, названую по месту их основного распространения маркансуйской (долина р. Маркансу, северная часть восточно-памирского плато). Маркансуйская культура является самой высокогорной культурой каменного века в мире. В Тибете, правда, отдельные орудия каменного века находили вплоть до 5 тыс.м над уровнем моря, но это были предметы, собранные с поверхности. Долговременных стоянок там нет. Восточный Памир предоставил в распоряжение первобытного человека подходящие породы камней для изготвления орудий и хорошие охотничьи угодия. Большую роль в жизни древнего человека играли реки и многочисленные пресноводные озера, к которым приурочены мнгогие пункты каменного века, поскольку кроме рыбных запасов, с ними была связана основная кормовая база диких животных – луга. Общее расположение восточно-памирских стоянок на низких террасах современных рек или поверхности морей последнего обледенения и ра87 диоуглеродные даты позволяют датировать памятники маркансуйской культуры в 8-5 тыс.лет до н.э. Памятники маркансуйской культуры были зафиксированы В.А. Рановым почти во всех районах восточнопамирского плато: в долине р.Аксу, на берегу озера Каракуль, в долине р.Маркансу и др. местах. Они неравнозначны по своему типу – это единичные находки (Ригель в долине р.Маркансу, Чештепе), небольшие скопления каменных орудий (Истык 1-2, Акджар, Чештепе, Карасу), местнахождения (Куртексй, Бахмалджилга, Караарт) и стоянки (Известковый камень, Каракуль, Пост-9, Каратумшук). Преимущественно памятники открытого типа, невзирая на суровые условия, и только в нескольких случаях первобытные люди предпочли поселиться под Навесом Машале или в пещере Джангидаван.1 В.А.Ранов считал, что маркансуйская культура во многих своих аспектах несет специфические черты, обусловленные существованием первобытного человека пусть даже сезонно в условиях, резко отличающихся от тех, с которыми ему приходилось сталкиваться в других, более благоприятных для жизни районах. Самой крупной стоянкой маркансуйской культуры была Ошхона.2 Стоянку Ошхона В.А.Ранов вместе со своим учеником В.А.Жуковым исследовали в 1958-1960, 1975-1976 гг. Стоянка находится на высоте около 4200 м над уровнем моря, на юге Заалайского хребта, в 25 км к северу от озера Каракуль. Интенсивная инсоляция, резкие суточные колебания температуры, вечная мерзлота, сильней 1 Ранов В.А. Раскопки памятников первобытно-общинного строя на Восточном Памире в 1960 г. // Труды Ин-та истории им. А.Дониша АН Тадж. ССР. – 1962. – Т.34: Àрхеологические работы в Таджикистане. – Вып. 8: (1960 г.). – С. 6-26. 2 Ранов В.А. Результаты разведок каменного века в 1957 г.: (В низовьях Вахша и на Восточном Памире) // Труды АН Тадж.ССР. – 1959. – Т. 103: Àрхеологические работы в Таджикистане. – Вып. 5: (1957 г.). – С. 21-42; Ранов В.А. Изучение памятников каменного века на Восточном Памире в 1958 г. // Труды. Ин-та истории, археологии и этнографии АН Тадж. ССР. – 1961. – Т. 27: Àрхеологические работы в Таджикистане. – Вып. 6: (1958 г.). – С.21-29. 88 шие ветры, несущие тучи песка и даже мелкую гальку, редкие, прижатые к земле растения на пустынных пространствахтаковы природные условия района стоянки. Возможно, что жизнь первобытных людей 10 тыс. лет назад проходила в более благоприятных условиях.1 Косвенным свидетельством чего может служить характер культурного слоя, вскрытого на площади 563 м2. Структура всех культурных горизонтов Ошхоны примерно одинакова – это скопления обработанного камня, расколотых костей, очажных лизн и реже очагов, сохраняющих уголь. Никаких следов жилищ не зафиксировано, но, возможно, люди строили ветровые заслоны. Учитывая суровый климат высокогорья, где зимние температуры достигают – 500, можно предположить, это была временная стоянка охотников, которые приходили сюда летом, а на зиму уходили вниз, в более теплые равнинные районы, хотя конкретные пути передвижения эпипалеолитических племен из долин в горы В.А.Ранову пока установить не удалось.2 Палинологические данные показывают, что в районе стоянки господствовала пустынная растительность, близкая к современной, но найденные в очагах угли арчи и березы говорят о вероятности существования тугайных лесов в поймах рек.3 Древнее население охотилось на овец, коз, архаров, козерогов, медведей, лисиц, сурков, птиц. Собственно говоря, это состав современной фауны Восточного Памира. Проследив аналогии в способах нанесения ретуши, в технике 1 Ранов В.А., Сидоров Л.Ф. Развитие природы Памира как среды существования человека // Страны и народы Востока. – 1965. –Вып.4. – С.121-123. 2 Ранов В.А. Памир и проблема заселения высокогорной Азии человеком каменного века // Страны и народы востока. – 1975.–Вып.16: Памир.–С.137-139. 3 Пахомов М.М. и др. О палеографических условиях Северного Памира в раннем голоцене по результатам изучения мезолитической стоянки Ошхона / Пахомов М.М., Никонов А.А., Ранов В.А. // Докл. АН Тадж.ССР. –1977.–Т.20,№5.–С.62-63. 89 расщепления камня и в формах орудий, В.А.Ранов пришел к следующим выводам: 1) Для маркансуйской культуры характерно одновременное существование двух групп изделий. Первая характеризуется применением древних, еще палеолитических приемов, вторая существованием более поздних традиций, характерных для завершающих этапов каменного века – мезолита и неолита. 2) Восточно-памирские коллекции имеют явное сходство с материалами сибирско-монгольского круга позднепалеолитических и эпипалеолитических культур. Сходство наблюдается и в формах некоторых орудий: рубящие и скоблящие инструменты с клиновидным рабочим краем, нуклеус-скобель и др. С другой стороны, в материалах этих пунктов нет основных орудий, характерных для сибирско-китайского типа – больших скребел с краем, тщательно обработанным четкой ретушью, миниатюрных округлых орудий. Поэтому более правильно говорить лишь об общих чертах, которые можно обнаружить при сравнении.1 Для В.А.Ранова знаменательными стали совместные раскопки с Б.А.Литвинским Ак-Танги – многослойной пещерной стоянки, находящейся на северных склонах Туркестанского хребта.2 Результаты работ полностью опубликованы не были. На основании просмотренных дневниковых записей автор только может отметить, что в мезолитическом слое, находящемся на глубине 11 м, были найдены орудия, для которых была характерна кремневая пластинчатая техника расщепления камня и присутствие геометрических микролитов в виде миниатюрных, тщательно отделанных мелкой ретушью трапеций и пря- 1 История Горно-Бадахшанской Автономной области. – Душанбе, 2005. – Т.1: С древнейших времен до новейшего периода. – С. 59-690. 2 Литвинский Б.А., Ранов В.А. Раскопки навеса Ак-Танги в 1959 г. // Труды Ин-та истории им. А. Донишa АН Тадж. ССР. – 1961. – Т. 31: Археологические работы в Таджикистане. – Вып.7: (1959 г .). – С.30-49. 90 моугольников.1 Таким образом, уже на первых этапах изучение мезолита В.А.Ранов получил материалы, показывающие два варианта развития культур этого периода, которые как мы писали выше были определены, как мезолитический (Ак-Танга) и эпипалеолитический (Ошхона). Самым крупным памятником, раскопанным В.А.Рановым, был Туткаул – это уже долговременное поселение первобытных людей, два нижних слоя которого относятся к поэтапным стадиям мезолита.2 В настоящее время этот замечательный памятник скрыт под водой искусственного Нурекского моря. По данным геологии стоянки и археологическим наблюдениям, горизонт Туткаул-3 может быть датирован 10-9 тыс.лет до н.э., а горизонт 2а –8-7 тыс.лет до н.э. Материалы, полученные с горизонтов 2а и 3, отличаются друг от друга. В инвентаре горизонта 2а В.А.Ранов проследил наличие двух технических приемов обработки камня. Вопервых, это сохранившая свою позицию древняя галечная техника, где преобладают крупные отщепы из эффузивных пород камня, чопперы, многоплощадочные нуклеусы. Во-вторых, пластинчатая микролитоидная техника, выразившаяся в наличие микропластинок, мелких пластинок, острий типа «шательперрон» или «федермессер» и крупных низких сегментов удлиненных пропорций, с дугой, обработанной крутой ретушью, которая характеризует мезолитическую эпоху и имеет прямые связи с культурами Ближнего Востока. Техника изготовления орудий 3-го горизонта полностью пла 1 Архив Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ. Ф.1. Оп.5. Ед. хр. 96.Личный архив В.А. Ранова хранящийся в архиве отдела археологии Ин-та истории, археологии и этнографии АН РТ. Полевые дневники В.А.Ранова за 1959, 1961 года. 2 Ранов В.А. Гиссарская культура-неолит горных областей Средней Азии: (происхождение, распространение, особенности) // Каменный век Северной, Средней и Восточной Азии. – Новосибирск, 1985. – С.17. 91 стинчатая, микролитическая, «галечный элемент» здесь полностью отсутствует. Материалом для изготовления орудий служил преимущественно кремень. Самым распространенным типом среди орудий 3-го горизонта являются низкие трапеции удлиненных пропорций, приближающиеся по своим очертаниям к прямоугольникам. Прямоугольники миниатюрны, с неровными краями, оформленными тонкой ретушью. По мнению В.А.Ранова – это объясняется или значительным хронологическим разрывом или же приходом племен с иными техническими традициями.1 Близкую стоянку по своей культурной принадлежности к Туткаула – 2а В.А.Ранов нашел в Оби-Киике.2 К ведущим типам изделий на этой стоянке относятся отщепы и пластинки с ретушью, крупные низкие сегменты, острия и пластинки с затупленной спинкой, пластинки с выемками и другие. Анализ мезолитических комплексов позволил В.А.Ранову высказать гипотезу об отсутствии культурного единства среди изученных памятников Оби-Киика с Туткаулом-2а, при одной поправке, что мезолитическая традиция выступает в Оби-Киике в более чистом виде. Заметной особенностью мезолитических стоянок является существование двух вариантов – с геометрическими микролитами и без них. Памятники с геометрическими микролитами он связал с миграциями с запада, т.е. с культурами восточно-земноморской зоны 1 Ранов В.А., Коробкова Г.Ф. Туткаул – многослойное поселение гиссарской культуры в Южном Таджикистане // Советская археология. – 1971. – № 2. – С. 133-147. 2 Ранов В.А. Стоянка Оби-Киик и некоторые вопросы изучения мезолита юга Средней Азии // Первобытная археология – поиски и находки: Сб.науч.тр. – Киев, 1980. – С.82-90. 92 (Туткаул 2а и 3, Оби-Киик) и назвал их мезолитическими, другие – с Южной Сибирью, Монголией, Забайкальем (Ошхона), которые получили название эпипалеолитических. Идея о двух обширных зонах в постпалеолитических традициях расщепления камня принадлежит А. П. Окладникову, но В.А.Ранов утвердил ее в научной литературе.1 Дальнейшие раскопки позволили ему конкретизировать эту идею. В.А.Ранов в зоне Памиро-Алайской горной системы выделил три мезолитические культуры: 1. Бешкентскую2 2. Вахшскую (Туткаул, Оби-Киик, Дараи-Шур и Чилу-Чор-Чашма).3 3. Маркансуйскую (горизонт 0 Шугноу и Ошхона). Пытаясь разрешить проблему генезиса мезолитической культуры В.А.Ранов указывал на три возможных варианта развития событий. Первый предусматривал автохтонное развитие из местной верхнепалеолитической культуры. Второй – миграционный. Изначально В.А.Ранов предполагал, что формирование Вахшской культуры происходило под влиянием миграционных процессов с территории Передней Азии, затем им была предложена гипотеза о миграционном происхождение Вахшской культуры с территории Ближнего Востока, в частности, с прикаспийских областей Ирана с промежуточными стоянками типа Али-Тапех (Восточный Иран) и 1 Ранов В.А. Каменный век Южного Таджикистана и Памира. – Новосибирск, 1988. – 52 с. 2 Амосова А.Г. и др. История формирования и древнейшего заселения Бешкентской долины (Южный Таджикистан) / Амосова А.Г., Ломов С.П., Несмеянова С.А. – Душанбе,1991. – 134 с.. 3 Юсупов А.Х., Филимонова Т.Г. Стоянки каменного века Яванской долины и среднего течения р. Вахш (1978 г.) // Археологические работы в Таджикистане. – 1984. – Вып. 18: (1978 г.). – С. 48-58; Филимонова Т.Г. Верхний палеолит и мезолит Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2006. – 26 с.; Ранов В.А. Могут ли геометрические микролиты быть показателем миграционных процессов в Средней Азии? // Древности. Российское Археологическое Общество. – 1996. – Вып. 19. – С.25-27. 93 северо-афганские стоянки.1 Третий определялся культурным диффузионным воздействием. Проанализировав все имеющиеся данные В.А.Ранов не нашел убедительных свидетельств в пользу первых двух вариантов и рассматривает третий вариант, как более вероятный. Еще более усложняет вопрос, с точки зрения В.А.Ранова параллельного существования племен, в индустрии которых не имеются орудия геометрических форм. Соотношение этих существующих в одинаковых экологических условиях, но отличающиеся по своим техническим показателям культуры является наиболее сложным моментом всей проблемы в целом. При этом он оговаривает, что если только мы не ошибаемся в стратиграфо-хронологическом распределении этих отличных друг от друга по набору орудий и техники их исполнения. Таким образом, В.А.Ранову принадлежит и созданная им периодизация мезолитической культуры основанной на стратиграфической последовательности слоев поселения Туткаул. К ранней стадии мезолита, стоящей на уровне перехода от финального этапа верхнего палеолита к мезолиту (Х-ХI тыс. до н.э.), он отнес 3 горизонт Туткаула и сборы на открытых стоянках Северного Афганистана. Развитой стадии мезолита он определил время VIII-VII тыс. до н.э. с памятниками Туткаул 2а, Дараи-Шур, Оби-Киик. К поздней стадии им был отнесен период конца VII – начала VI тыс. до н.э. с характерными памятниками Чилу-Чор-Чашма, сборы в Бешкентской долине, материа 1 Ранов В.А. и др. Каменный инвентарь стоянки Дараи-Шур и его культурные связи / Ранов В.А., Юсупов А.Х., Филимонова Т.Г. // Культура первобытной эпохи Таджикистана: (от мезолита до бронзы) – Душанбе, 1982. – С.5-21; Ранов В.А. Могут ли геометрические микролиты быть показателем миграционных процессов в Средней Азии? // Древности. Российское Археологическое Общество.–1996.– Вып. 19. – С.25-27. 94 лы Афганских стоянок. Но надо отметить, что эту периодизацию нужно считать условной и лишь дальнейшие исследования, которые приведут к открытию хорошо датированных горизонтов, смогут внести необходимые корректировки и выявить подлинное, а не предположительное соотношение между индустриями мезолита существовавшего на землях будущей Бактрии в Х – начале VI тыс. до н.э. Выходя на основе проведенных раскопок на историческую интерпретацию полученных результатов, В.А.Ранов поставил перед собой следующий вопрос, на который сам и ответил. А чем занимались мезолитические жители Южного Таджикистана? Можем ли мы говорить, что, подобно своим мезолитическим собратьям Леванта, Загроса и Прикаспия, они начали приручать животных и находились на стадии интенсивного собирательства, предшествующего одомашниванию растений и стояли уже на пороге перехода к земледелию? Вероятно, это так и было, поскольку технический уровень обработки камня в мезолитических индустриях Южного Таджикистана мало чем отличался от такого же уровня, достигнутого мезолитическими племенами других регионов. Однако никаких фактов, говорящих о начальной стадии производящего хозяйства, в Южном Таджикистане не обнаружено. В частности, нет таких изделий, как зернотерки, ступки, терочники и сосуды из камня, появляющиеся уже на ранней стадии натуфийской культуры на Ближнем Востоке.1 Отсутствуют остатки фауны, так что нет основания говорить о доместикации животных. Нет и костяных основ для вкладышей серпов, да и сами кремневые вкладыши серпов, отличающиеся типичной заполированностью края, здесь не обнару 1 Bar Yosef O., Mitz E. Epipalaeolithic and Neolithic in dustries // Horowits A. The Quatternairy of Israel.–New York, 1979; Covin J. La Neolisation. au Levant et sa premiere diffusion// Neolisation.–1989.–№ 516: BAR.–Р.6-7. 95 жены. Отсутствие растительных остатков, в том числе злаковых на мезолитических стоянках не позволяет фиксировать и очень важную стадию интенсивного собирательства и использования в пищу диких сородичей доместисорованных позже злаков, предшествующую началу земледелия, которая столь ярко представлена в зоне «плодородного полумесяца» на Ближном Востоке.1 2.3. Роль В.А.Ранова в определение Гиссарской культуры, как особой модели развития неолита горных областей Средней Азии Основные черты этого важного этапа в истории развития человечества издавна определяются как существенные изменения в технологии использования камня, прежде всего, появление шлифованных орудий керамики. Керамика, стала отражением новой, не свойственной мезолиту, формы хозяйствования. Именно в неолите фиксируются окончательное оседание человека на земле, появление настоящих деревень, состоящих из глинобитных или других видов домов или строительных сооружений. В этих первоначальных деревнях формировались неолитические родовые общины. Широко известен термин английского археолога и историка Г.Чейлда «неолитическая революция», указывающий на главную особенность неолитического периода – переход от потребляющего хозяйства (охота, собирательство), к производящему (земледелие, одомашнивание животных).2 В последнее время, особенно в среде французских археологов, 1 Чайлд Г. Древнейший Восток в свете новых раскопок.–М.,1956.–С.55;Ранов В.А.,Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии.– Душанбе,2005.–С.94-95. 2 Чайлд Г. Древнейший Восток в свете новых раскопок. – М.,1956. – С.55. 96 распространился новый термин – «неолитизация», который обозначает развитие прогрессивного контроля человека над природной средой. Это процесс не революционный, а очень медленный, длившийся тысячелетиями, и, исходя из этого, понятие «неолитическая революция» нельзя считать правильным. В Средней Азии, как писал В.А.Ранов, время эпохи неолита в общих чертах определяется в рамках 6-4 тыс. до н.э. (с определенными вариациями в плане расширения этих рамок до половины 7-3 тыс. до н.э.).1 Вместе с тем реальная археологическая практика показывает, что для разных регионов «неолитизация» происходит не одновременно и не одинаковым путем. Так, существует этап бескерамического неолита, в отдельных случаях этот этап выделяется скорее хронологически, чем на основе технологических изменений.2 В начале научного пути В.А.Ранова изучение гиссарской культуры было главным направленим. Эта неолитическая культура, охватывающая 6-3 (возможно второе) тысячелетия, получила название попервым находкам неолитических каменных орудий, сделанных в 1948 году замечательным ленинградским археологом А.П.Окладниковым. Всего несколько каменных орудий были у истоков одного из интереснейших феноменов завершающего этапа каменного века Средней Азии. Они были найдены на поверхности отдельного холма под названием Тепаи-Газион, который расположен на восточной окраине пос.Гиссар, сразу за рекой Хонакинкой. В 1953 г. в обследовании гиссарской стоянки, всместе с А.П.Окладниковым, принимал участие В.А.Ранов, тогда студент ТГУ. 1 Ranov B.A. Neolithique d’Asie Centrale // Dictionnaire de La Prehistoire. – Paris, 1988. – P.743-744. 2 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2005. – С. 95. 97 Исследованию неолитической культуры В.А.Ранов посвятил практически всю свою жизнь. От первых поисковых работ и сбору единичных находок до обобщающих выводов о генезисе гиссарской культуре, характере культурных слоев, типологии орудий и ее финальных этапах. Свои первые самостоятельные шаги в археологии он начал с разведывательных работ по поиску памятников этого периода. Основными вехами его исследований стали следующие экспедиционные работы, которые отразили весь процесс постепенного познания гиссарской культуры, от первых находок и ошибочных представлений до обобщающих выводов с внесенными корректировками и поправками. В 1955 г. горной группой под руководством Е.А.Давыдович, В.А.Ранов провел разведки в южных отрогах Гиссарского хребта. Близ кишлаков Санги Миля, Пушти Миёна, Каратаг и др. им было найдено несколько стоянок отнесенных к гиссарской неолитической культуре.1 В 1959 г. возглавляя одну из групп Ура-Тюбинского отряда В.А.Ранов занимался поисками следов каменного века в Зеравшанской и Туркестанском хребтах. Работа отряда складывалась из двух основных направлений – исследование пещер и поиска стоянок открытого типа, а также фиксации отдельных находок орудий каменного века. Эти поисковые работы принесли значительные результаты. Кроме небольших местонахождений им была найдена первая многослойная стоянка АкТанги, включавшая слои каменного века и эпохи бронзы. До того времени в Средней Азии были известны стоянки бронзы только открытого типа, в это время как во многих областях Передней Азии они были из 1 Ранов В.А. Результаты разведок каменного века в 1955 г.:(В отрогах Гиссарского хребта и урочища Ходжа-Ягона) // Труды АН Тадж. ССР. – 1956. – T. 63: Àрхеологические работы в Таджикистане в 1955 г. –С.17-25. 98 вестны и в пещерах.1 В это же время он участвует в работе по составлению археологической карты Таджикистана. Обрабатывает коллекции неолитических орудий, поступающих из различных районов и различных источников: как случайные находки при раскопках поселения развитого средневековья Мардат-Сой (Э.Гулямова, Т.Зеймаль), поисковых работ А.Маджи вокруг г.Душанбе, на стрелке рек Варзоб и Лучоб и т.д.2 Крупным этапом изучения неолита Таджикистана для В.А.Ранова стало участие в экспедиции А.П.Окладникова, занимавшейся раскопками поселения Куй-Бульен в Дангаринском районе в 1957-1959 гг.3 В числе сотрудников экспедиции также были впоследствии крупные ученые З.А.Абрамова, В.Е.Ларичев. Это был первый неолитический памятник, подвергнувшийся систематическим раскопкам на территории Таджикистана. Результаты работ были сформулированы исследователями следующим образом: «Теперь вполне определенно устанавливается наличие в Таджикистане оригинальной неолитической культуры – гиссарской, как мы назвали ее по-первым находкам культуры, широко распространенной и представленной множеством местонахождений». Далее А.П.Окладников указал, что будущие исследования, несомненно, покажут нам эту культуру в еще более определенном свете, еще яснее определят ее облик и место среди других древних культур 1 Ранов В.А., Салтовская Е.П. О работе Ура-Тюбинского отряда в 1959 г. // Труды Ин-та истории им. А. Донишa АН Тадж. ССР. – 1961. – Т. 31: Археологические работы в Таджикистане. – Вып.7: (1959 г .). – С. 108-114. 2 Ранов В.А. Отдельные находки изделий каменного века // Труды АН Тадж. ССР. – 1956. – T. 63: Àрхеологические работы в Таджикистане в 1955 г. – С.93-94. 3 Окладников А.П. О работах по изучению каменного века Таджикистана в 1957 г. (в Гиссарской и Дангаринской долинах) // Труды АН Тадж. ССР. – 1959. – Т.103: Археологические работы в Таджикистане. – Вып. 5: (1957 г.). – С.5-20. 99 Средней Азии и соседних стран.1 В.А.Ранов продолжил дело своего учителя А.П. Окладников, занявшись именно этим исправлением в изучении каменного века. Возвращаясь к раскопкам Ак-Танги, отметим, что вскрытые им слои эпохи бронзы позволили сделать заключение касающиеся финального этапа неолитической культуры. «Применение обработанного камня в эпоху бронзы отмечается в десятках памятниках этой эпохи. Нет никакого сомнения в том, что найденные каменные изделия находятся в непосредственной связи с гиссарской поздненеолитической культурой. Грубые крупные отщепы и галечные нуклеусы, как и общие приемы обработки камня, в основе которых лежит использование естественных форм галек, при отсутствии призматических и конусовидных нуклеусов, находит прямые аналогии во многих местонахождениях этого типа. Последние обстоятельство позволяет поставить очень интересный вопрос генезиса кайраккумской культуры эпохи бронзы, субстратом которой, быть может, является гиссарская поздненеолитическая культура, развитая в горных областях Средней Азии». Исследователи при этом особо подчеркнули, что «В возможности постановки этого вопроса, может быть, заключается один из главных итогов небольших раскопок Ак-Танги».2 Эти раскопки утвердили различие каменных индустрий между двумя крупными неолитическими культурами. «Все приемы обработки камня в Ак-Танги совершенно идентичны по характеру обработки камня гиссарской культуры, резко отличному от тех традиций, кото 1 Окладников А.П. О работах по изучению каменного века Таджикистана в 1957 г. (в Гиссарской и Дангаринской долинах) // Труды АН Тадж. ССР. – 1959. – Т.103: Археологические работы в Таджикистане. – Вып. 5: (1957 г.). – С.5-20. 2 Литвинский Б.А., Ранов В.А. Раскопки навеса Ак-Танги в 1959 г. // Труды Ин-та истории им. А. Донишa АН Тадж. ССР. – 1961. – Т. 31: Археологические работы в Таджикистане. – Вып.7: (1959 г .). – С.30-49. 100 рые лежат в основании техники производства каменного инвентаря зоны среднеазиатских степей, что позволило А.П.Окладникову говорить о своеобразии гиссарской культуры, являющейся самостоятельными, особым вариантом – горного неолита».1 Подводя итог раскопкам в Ак-Танги, В.А.Ранов отметил, что, прежде всего, они в какой-то мере приблизили нас к разрешению одного научного спора – могут ли, каменные орудия сами по себе быть этногенетическим признакам. Иными словами, можем ли мы, основываясь только на сходстве каменных орудий говорить о связи более ранних и более поздних культур. Спор этот еще очень далек от окончательного разрешения, но если правы те же исследователи, которые придерживаются мнения, что могут, то связь с гиссарской культуры и энеолитом-бронзой Ак-Танги представляется бесспорной. Галечные орудия, характерные для гиссарских памятников, совершенно аналогичны с теми, которые мы нашли в Ак-Танги.2 В горных районах Средней Азии и в Таджикистане развивалась своеобразная неолитическая культура, которая по характеру индустрии и экономическому укладу четко отделилась от культур этого времени равнинных территорий в частности от джейтунской и кельтеминарской. За 40 лет изучения неолита В.А.Рановым и его учениками было зафиксировано более 300 пунктов со сборами каменного материала на поверхности и шесть крупных стоянок с сохранившимся культурным 1 Литвинский Б.А., Ранов В.А. Раскопки навеса Ак-Танги в 1961 г. // Труды Ин-та истории им. А. Донишa АН Тадж. ССР. – 1964. – Т. 42: Археологические работы в Таджикистане. – Вып.9 (1961г.). – С.3-24; Окладников А.П. Исследование памятников каменного века Таджикистана: Предварительное сообщение о работах 1948, 1952-1954 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР. – 1958. – № 66: Труды Таджикской археологической экспедиции. – Т.3: 1951-1953гг. – С.70-71. 2 Ранов В.А. Археологи ищут пещеры // По следам древних культур Таджикистана. – Душанбе, 1978. – С.29-54. 101 слоем.1 Это стоянки – Бульёни Поён, которая раскапывалась в 19571959 гг. А.П.Окладниковым, а в 1986г.–Т.Г. Филимоновой, Тепаи Газиён, найденная А.П.Окладниковым и дополнительно раскопанная А.Г.Амосовой (1986г.), Туткаул (1963-1969гг.–В.А. Рановым), Сайёд (1966-1972гг.–А.Х.Юсуповым и Т.Г.Филимоновой), Кангурттут (19871991гг.–В.А.Рановым и Т.Г.Филимоновой), Тегузак.2 На стоянках собрано огромное количество каменных орудий, насчитывающее десятки тысяч изделий (например, Туткаул – 40 тысяч экз.). На основании совокупности всех исследований были сформулированы основные положения, касающиеся всех сторон гиссарской культуры – технологии обработки камня, географического распространения стоянок, стратиграфии и характера культурных слоев, планиграфии стоянок, начальных и финальных этапов, хозяйственной базы неолитических племен.3 В основных чертах характеристику гиссарской неолитической культуры можно представить следующим образом. 1. По мнению В.А.Ранова, поддержаным всеми исследователями, генезис гиссарской культуры, с одной стороны, был связан с предшествующим мезолитическим пластом, определенным на стоян 1 Ранов В.А. Гиссарская культура: Распространение, хронология, экономика // Культура первобытной эпохи Таджикистана (От мезолита до бронзы). – Душанбе, 1982. – С. 20-21. 2 Ранов В.А. Завершение раскопок на поселении Туткаул (Южный Таджикистан) // Археологические открытия 1967 года. – М., 1968. – С. 354-355; Юсупов А.Х. Неолитическое поселение Сай-Сайед на юго-западе Таджикистана // Советская археология. – 1975. – № 2. – С. 138-147; Ранов В.А., Филимонова Т.Г. Раскопки неолитического поселения Кангуртута в 1987-1990 гг. // Àрхеологические работы в Таджикистане. –2003. – Вып.28. –С.64-116; Амосова А.Г. Раскопки на стоянке Тепаи Газион в 1986 г. // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 2005. – Вып.30. – С.337-348; Филимонова Т.Г., Ахметзянов М.Р. Отчет Дангаринского археологического отряда о раскопках в 2007-2008 годах // Археологические работы в Таджикистане. – 2010. – Вып. 34. – С.15-45. 3 Виноградова Н.М. и др. Памятники Кангурттута в Юго-Западном Таджикистане (Эпоха неолита и бронзовый век) / Виноградова Н.М., Ранов В.А., Филимонова Т.Г. – М., 2008. – 472 с. 102 ках Туткаул и Дараи Шур, на которых наблюдается необычное для мезолита Европы и Ближного Востока сочетание кремневых пластинчатых орудий (в том числе микролитов геометрической формы), с другой – наличием орудий, выполненных в очень древней и специфической «галечной» технике». Таким образом, В.А.Ранов констатировал, что нет сомнений в том, что гиссарская культура является автохтонной и возникли на месте. 2. При этом, если происхождние неолита, на основе последних данных, определялось достаточно четко, то его финал, остается дискуссионным до настоящего времени. В.А.Ранов считает, что гиссарские племена в силу экологических особенностей региона и достаточно сильной изолированности горных районов от более развитых равних культур, оставались на стадии неолита достаточно долго. Практически, все гиссарские поселения имеют выше основного гиссарского культурного слоя остатки жизни людей эпохи бронзы, но не энеолита. Однако, он подчеркивает, что у нас нет достаточного количество абсолютных дат, свидетельствующих о прямом контакте этих культур. Последняя абсолютная дата их существования, которой мы распологаем на сегодняшний день, относится к середине третьего тысячилетия до н.э. Поэтому есть все основания думать, что гиссарские поселения просуществовали до этой массовой инвазии племен эпохы бронзы, т.е. до второй трети второго тысячилетия до н.э. А так как, ни на одном поселении не зафиксировано следов разрушения и истребления гиссарского населения, можно пологать, что ассимиляция гиссарцев произошла мирным путем, и они как бы влились в новой этнос. 3. Третьей проблемой разработанной В.А.Рановым была периодизация неолитических памятников, которые он расположил в следующем прядке. 103 Стадии развития Памятники Относительные и абсолютные (С14) даты до н.э. Поздняя:3-2 Тепаи – Гозиён 3 тысячилетие до н.э. тысячилетие до н.э. Кангурттут 2710±120 Янги-Чойра 3-2(?) тысячилетие до н.э. Бульони-Поён 4 тысячилетие до н.э. Средняя:5-4 тыся- Сайёд 1 горизонт 3020±180 чилетие до н.э. Мулла-Ниёз 4 тысячилетие до н.э. Туткаул 1 гори- 5150±140 зонт Ранняя-6 тысячиле- Сайёд 2 горизонт 6-5(?) тысячилетие до н.э. тие до н.э. Туткаул 2 гори- 6070±170 зонт Из чего им был сделан вывод, что в целом горный неолит по времени соответствет равнинному и укладывается в теже рамки, что и джейтунская культура и кельтеминарская. 4. Определяя границы распространения гиссарской культуры В.А.Ранов отмечал, что хотя отдельные элементы галечной культуры встечаются на стоянках далеко на север, вплоть до долины Зеравшана (стоянка Сазаган), но основными границами следует считать Гиссарский хребет на севере и восточную часть Северного Афганистана – на юге (стоянка Кокча). Это зона распространения лёссов, там где они сменяются на галечниково-щебенчатые гаммады полупустынь Амударьинской пустыни, гиссарские памятники исчезают совершенно.1 Отмечаются 6 зон основной концентрации гиссарских стоянок. Поло 1 Ранов В.А., Юркевич Э.А. Стоянка с кремневым инвентарем в долине Пянджа // Краткие сообщения Ин-та археологии АН СССР. – М., 1973.–Вып. 136.–С. 56-59. 104 жение гиссарских стоянок и открытых местонахождений в ландшафтах Южного Таджикистана, также определены В.А.Рановым достаточно четко. 5. Внутреннее распространение памятников В.А.Ранов представлял таким образом – Туткаул, Сай-Сайёд, Больёни Поён и Кангурттут, площадь которых составляла от 7000 м2, до Сайёда – 3500 м2, это уже были базовые, долговременные поселения. Вокруг них существовала сеть местонахождений безкультурного слоя. Их возникновение В.А.Ранов связывал с сезонными охотничьими походами. Основной структурной единицей культурного слоя поселений, мощность которого достигает иногда 2,5 м2, являются каменные выкладки. Это горизонтальные площадки из плотно уложенных в несколько слоев обломков известняка, расколотых и целых галек. Внутри таких выкладок отмечаются угольные пятна – очаги. В Туткауле наиболее крупная из сохранившихся площадок имеет площадь 40 м2, в Сайёде – 25 м2. Как считает В.А.Ранов такие площадки могли быть основанием (полом?) легкого каркасного жилища. Не исключает он возможности существования на поселениях гиссарской культуры и полуземлянок. Вторым структурным элементом являются полусферический многослойный очаг овальной, круглой или подквадратной формы, сложенный из камней. Как видим, структура и общий характер стоянок и поселений гиссарской культуры существенно отличаются от протодеревень джейтунской культуры и открытых стоянок – кельтеминарской. Но еще более отличается каменный инвентарь гиссарцев. В.А.Ранов подчеркивал, что именно каменный инвентарь, более чем что-нибудь другое, отделяет гиссарскую культуру от всего неолита равнинной части Центральной Азии. 105 6. Раскопки упомянутых гиссарских поселений показали, что индустрии гиссарской культуры свойственнен сложный комплекс технических приемов. Сочетание «галечного элемента» (инвентаря) со спесифическими орудиями, выполненными в галечной технике и «кремнего элемента», обычного для неолита пластинчатого характеравот главная особенность инвентаря гиссаркой культуры. При этом изделия из галек, на примере Туткаула, составляют 70% всех находок, тогда как «кремневый элемент» – лишь 30%. Изделия «галечного элемента», беспорно, продолжают очень древние палеолитические традиции, хорошо известные в каменном веке Южного Таджикистана. Галечная техника, прежде всего, определялась существованием так называемых галечных нуклеусов (ядрищ), заготовки орудий с которых (отщепы) скалывались без всякой предварительной подготовки с поверхности гальки. Поэтому многие отщепы сохраняют на спинке галечную корку и не имеют правильных очертаний. Они, по существу, ничем не отличаются от заготовок палеолитического времени, тогда как различие между орудиями палеолитического и неолитического времени, сделанным из кремня видны, что говорится, не вооруженным глазом. Эти «гиссарские отщепы» в большинстве случаев использовались в работе без дополнительной поправки – ретуши. Их острые края быстро изнашивались и затупливались. Но новые отщепы произвести было не трудно, благо огромное количество нужных галек всегда было под рукой. Этим и объясняется, что на любой гиссарской стоянке подобные заготовки встречаются сотнями, а то и тысячами экземпляров. Основным орудиям здесь является древний чоппер. Это галька, поперечный или продольный край которой затесан крутыми, иногда почти вертикальными сколами, создающими рубяще-скребущий край. 106 Среди других орудий этой группы имеются скребед, а также более мелкие по размерам скребки, орудия типа долота. К этой группе можно отнести и шлифованные топоры, иногда изготовленные из сланца, но чаще из степентина (жадеита). Отдельные экземпляры подобных топоров столь великолепно сделаны и отшлифованы по всей поверхности, что создается впечетление, что эти орудия не использовались в работе, а имели какие-то эстетические или скальные функции. Встречается и ножи со шлифованным лезвием. Среди кремнего инвентаря были выделены микролиты геометрической формы (симметричные трапеции), долотовидные орудия, разнообразные скребки, ножи, скобели и, в единичных случаях – вкладыши для серпов. Эти орудия, необходимые для более тонких работ, дополняли первую группу и обеспечивали все повседневные трудовые процессы, создавая гиссарскому неолитическому населению необходимый жизненный уровень. Подчеркнём еще раз, что все гиссарские стоянки и местонахождения неизменно приурочены к лёссовым покровам различного типа, а их инвентарь отличается большим постоянством в плане первичного материала, одинакого по всей Таджикской депрессии. Нет сомнения в том, что этот момент отражает хозяйственные, экономические черты. В.А.Ранов считает, что незначительное количество орудий из костей в гиссарских поселениях может отчасти объяснятся характером формирования культурного слоя. Во всех раскопанных нами памятниках его поверхность подвергалось размыванию склоновыми потоками. Интересно, что подобную ситуацию мы уже отмечали для более ранних памятников «лёссового палеолита». Отсутствие костных остатков в археологических горизонтах еще не получило однозначного объяс107 нения. 7. Большой загадкой, до сих пор не разрешенной, является практическое отсутствие на всех раскопанных стоянках керамики, которая появляется в Средней Азии, по данным джейтунской культуры, в середине шестого тысячилетия, а может быть немного раньше, как об этом свидетельствует находки в Аякагитме. При первых раскопках гиссарских стоянок А.П.Окладников и В.А.Ранов на основе фрагментов посуды встреченой в слое поселения Бульёни Поен, признавали ее наличие. Но по мере накопления фактического материала В.А.Ранов отказался от этой идеи и в качестве предположения высказал мнение, что керамическую посуду гиссарцам заменяли бурдюки. С другой стороны, можно предположить, что гиссарская культура, которая по времени соответствует неолиту, находилась в своеобразном географическом «аппендиксе» и практически изолированная от ведущих земледельческих центров своего времени, по каким-то причинам не развивалась, оставаясь на уровне докерамического неолита.1 8. С точки зрения В.АРанова пока также трудно объяснить и исключительно малое количество среди находок на гиссарских поселениях предметов искусства и культа. Почему, например, среди коллекции в 40 тыс. предметов, полученных из раскопок Туткаула, имеется только несколько каменных бус, да галька с незаконченной сверлиной. Из Сайёда происходит предмет непонятного назначения из основания рога оленя, возможно, детский браслет. Небольшая группа подобных вещей найдена в Кангурттуте, в том числе три предмета, имеющих форму и размеры арбузных, яблочных и виноградных семечек. В одном случае, на это «семячко» нанесен орнамент в виде косых 1 Виноградова Н.М. и др. Памятники Кангурттута в Юго-Западном Таджикистане (Эпоха неолита и бронзовый век) / Виноградова Н.М., Ранов В.А., Филимонова Т.Г. – М., 2008. – 472 с. 108 перекрещивающихся линий. Оно, могло быть, игральной фишкой, а семечки винограда и яблок могли служить ритуальными предметами, в сакральных действиях поклонения природе. Аналогий к этим поделкам нет не только в Средней Азии, но и где бы то не было в других регионах.1 9. Работы В.А.Ранова позволили осветить некоторые конкретные вопросы первобытной истории этого региона. Никаких данных о религиозных воззрениях гиссарцев, помимо погребений и, возможно, вышеупомянутых семячек у нас нет. Могильников гиссаркой культуры пока найти не удалось. Впрочем, судя по находкам остатков погребений в Туткауле и Сайёде, где умерших хоронили как и в Туркмении, прямо на поселении, могильников могло и не быть вообще. Наиболее хорошо сохранилось погребение в Туткауле, открытое в самом основании неолитического слоя. Пожилая женщина была положена в неглубокую (всего 15 см) овальную яму, в сильно скорченном положении, причем ноги ее касались согнутых и прижатых к груди рук. Такая позиция могла получиться только при преднамеренном связании трупа непосредственно после смерти. Иногда такая позиция трактуется страхом перед умершим, которого преднамеренно связывают для того, чтобы он не вышел из могилы и не нанес вреда живущим на Земле. Согласно определению антрополога Т.П.Кияткиной, люди из Туткаула принадлежали к еще не дифференцированному протоевропеоидному расовому типу, представляют обособленную группу, отличающуюся, как от людей джейтунской, так и кельтеминарской культур. 1 Ранов В.А.,Филимонова Т.Г. Раскопки неолитического поселения Кангурттута в 1987-1990 гг. //Àрхеологические работы в Таджикистане.–2003.–Вып.28.–С.64116. 109 Экономическая основа гиссарской культуры вызвала очень длительную дискуссию, по нашему мнению, не завершившуюся по сей день. В печати высказывались предположения что: 1) носители гиссарской культуры – это первые земледельцы и скотоводы Таджикистана, 2) они находились еще на стадии потребительского хозяйства – охоты и собирательства, 3) основной ведущей формой хозяйства гиссарцев было не земледелие, а скотоводство.1 В.А.Ранов пришел к выводу, что на данном этапе изучения вопроса все эти предположения не имеют под собой достаточно веских обоснований и должны расматриваться как рабочие гипотезы. Каждая из них имеет свои плюсы и минусы. Естественно, что вторая гипотеза будет справедлива только тогда, когда два других варианта будут полностью отвергнуты. Безусловный факт, свидетельствующий в пользу первой гипотезы – размеры и объем находок на гиссарских поселениях. Есть все основания считать, что это были начальные этапы оседания охотников и собирателей на земле. А это всегда является свидетельством начала производящего хозяства. Возможно, зерна домашних растений в силу не совсем хороших условий формирования культурного слоя, в жилых горизонтах гиссарских памятников не найдены. В Джейтуне, также определены не сами растения, а их отпечатки на глиняных «булках» – кирпичах, шедших на строительство домов. В.А.Ранов отнес эту проблему к трудно разрешимой на данном этапе наших знаний и возможностей. Это тем более странно, что в Южном Таджикистане произрастает эгилопс – дикий злак, который, по данным ряда исследователей, являлся участником гибридизации культивированной пшеницы. Достаточно часто здесь распространнен 1 Ранов В.А. Гиссарская культура: Распространение, хронология, экономика // Культура первобытной эпохи Таджикистана (От мезолита до бронзы). – Душанбе, 1982. – С. 20-21. 110 и дикий ячмень. Нет в гиссарских стоянках и женских статуэток, олицетворяющих плородие земли. Недостаточно фактов набрала и гипотеза скотоводства, главным образом, из-за малого количества костного материала и отсутствия его квалифицированного определения. Заключение о наличие прирученных животных, сделанные по костям из Сайёда палеонтологам Ш.Шараповым, имеют самый предварительный характер. К тому же, коллекция костей, которая ему была передана на определение, не имеет четкого стратиграфического подразделения. Каменные орудия, сходные с «галечным элементом», встречаются во многих районах Средней Азии: на Туркестанском хребте, Фергане, Киргизии. Определенное сходство имеется со сборами на открытых стоянках маркансуйской культуры на Восточном Памире и Тибете. Аналогии можно найти в Пакистане и индийском Пенджабе, в предгорьях Гималаев. Все это позволило идентифицировать гиссарскую культуру как неолит горных областей Центральной Азии. Вместе с тем, нигде нет такой концентрации стоянок и такой плотной заселенности племен неолитов в этом регионе, как в Южном Таджикистане. Из этого ученый сделал вывод, что гиссарская культура представляет отдельное звено среди родственных культур Центральной (в том числе «Высокой» Азии) – звено особое и самостоятельное. Не обошел вниманием В.А.Ранов и проблему роли огромной массы неолитического населения в этногнезе таджикского народа. В совместной статье с академиком Р.М.Масовым они выделили следующие положения связанные с этим вопросм. «В начале статьи мы перечислили признаки, которые определяют этнос, как особую общность людей, возникающую на базе общего языка, материальной и духовной культуры, самосознания, единой социально – экономической 111 основы, представления об общем происхождении и сложившуюся на определенной территории. Неолит – это время существования позднеродовых общин и время перехода от протоэтносов к этническим общинам. Время для этого, как кажется, было достаточным – 3 или даже 4 тысячелетия.1 Посмотрим, какие из названных признаков этноса имеются в фактическом материале по гиссарской культуре, полученным в результате многолетних исследований, проведенных В.А.Рановым. Можно сразу отметить, что такие элементы этноса как общность территории, социально-экономической структуры, а также материальной культуры на лицо. Совершенно очивидно, что гиссарцы говорили на одном языке, а если это так, то, очевидно, у них было и самосознание и самоназвание, хотя мы никогда не узнаем какие именно. Некоторые соображения о языке, как важном компоненте этнического характера для гиссарской культуры, все же имеются. В работе Я.Харматты, обосновавшим гипотезу о существовании трех языковых зон в эпоху неолита Средней Азии, горная восточная часть Средней Азии была территорией распространения языка бурушасков, на котором сейчас говорит небольшая группа жителей Гималаев, а в интересуюшее нас время им, скорее всего, пользовалось население от Синда до Теджена, охватывая всю Бактрию. Можно полагать, что это был язык, который встретили здесь первые племена, носители протоиндоиранского языка. Постепенно, предваряя широкую последующую инвазию, они стали проникать и на оба берега Амударьи в пределах Афгано-Таджикской депрессии. Очень заманчиво считать, что за целое тысячелетие, до прихода хорошо известных замледельческо-скотоводческих племен поздней бронзы 1 Масов Р., Ранов В.А. Гиссарская культура и ее роль на раних этапах этногенеза таджикского народа // Мероси ниёгон=Наследие предков.–2003.–№6.–С. 44-50. 112 1300-1100 лет до н.э., протоиндо-иранский язык уже проник в среду гиссарских родовых общин. Это бы объяснило мирную ассимиляцию гиссарцев пришельцами с запада.1 Таким образом, проанализировав исследования В.А.Ранова, автор сделал следующие выводы. В.А.Ранов внес достойную лепту в изучение неолита Таджикистана, восстановив на основе своих раскопок неизвестные страницы первобытно-общинного общества, существовавшего на территории современного Таджикистана. Он участвовал практически во всех раскопках неолитических стоянок Таджикистана. В.А.Ранов является одним из основных исследователей неолитической (гиссарской) культуры. Итоги ее исследования были подведены в первой главе монографии «Памятники Кангурттута в Юго-Западном Таджикистане (эпохи неолита и бронзового века)», в которой В.А.Ранов является одним из авторов. 2 Вадим Александрович разработал методику раскопок неолитических стоянок, датировку найденных материалов и предложил свои идеи по их интерпретации. Исследования Кангурттута позволили, наконец, установить финальный этап неолита, долгое время не подававшийся хронологическому определению. Были определены характеристика гиссарской культуры как одной из трех крупных неолитических объединений, её экономическая основа и ее место среди неолитических культур среднеазиатского региона. Вопрос о роли гиссарской культуры на ранних этапах этноге 1 Масов Р., Ранов В.А. Гиссарская культура и ее роль на раних этапах этногенеза таджикского народа // Мероси ниёгон = Наследие предков. – 2003. – №6. – С. 55. 2 Виноградова Н.М. и др. Памятники Кангурттута в Юго-Западном Таджикистане (Эпоха неолита и бронзовый век) / Виноградова Н.М., Ранов В.А., Филимонова Т.Г. – М., 2008. – 472 с. 113 неза таджиков в публикованных работах подробно не рассматривался, хотя об этом говорилось вскользь. Трудность привлечения гиссарской культуры к этногенезу таджиков заключается, прежде всего в том, что археологические данные, полученные в результате полувековего изучения памятников этого времени, не дают многих компонентов, которые определяют понятие этноса, т. е. специфической общности людей, сложившейся на определенной территории, имеющей социально – экономическое единство. Важнейшим признаком этноса является язык на базе которого возникает общее этническое самосознание и, как результат, самоназвание народа, включающее и представление об общем происхождении. Принято считать, что этногенез таджиков можно начинать только с появления на территории современого Таджикистана племен степной бронзы (II тыс. до н.э.), которые принесли протоирански язык в его ранней форме. Но племена эпохи бронзы пришли не на пустое место – здесь уже несколько тысячелетий существовало исторически сложившееся единство неолитических племен, отражающих культурное и, по всей вероятности, уже этническое единство. Судя по большому количеству поселений, стоянок, местонахождений, достаточно плотно расположенных друг к другу, население было значительным. Памятников эпохи бронзы значительно меньше. В основном это могильники, оставленные мобильными скотоводческими племенами. Поселений всего 5-6. Следовательно, пришельцев было значительно меньше. Это дает возможность утверждать, что в основе общества, сложившееся в конце II – начале I тыс. до н.э. были все же аборигенные неолитические племена, в массив которых влились переселенцы из высыхающих оазисов на территории современной Туркмении. С точки зрения автора, главным в исследованиях В.А.Ранова 114 по неолиту Таджикистана является его утверждение, о том что гиссарская культура является древнейшим компонентом в этногенезе таджиков и должна учитываться в этом статусе при расмотрении данного вопроса. 2.4. Исследование наскальных рисунков, как источника по верованиям первобытно-общинного строя По выражению В.А.Ранова наскальные рисунки представляют собой удивительный феномен народного творчества. Они помогают решать сложные вопросы этногенеза и часто являются своеобразными вехами, отмечающими передвижение отдельных племен или связи между ними. Рисунки имеют важное значение для датировки. Например, в некоторых случаях их стилистические особенности и манера исполнения имеют четкую привязку к той или иной эпохе. 1 Наскальные рисунки найденые В.А.Рановым, как на Западном, так и на Восточном Памире говорят о его исследованиях по данной проблематике, прежде всего, следует остановиться на одном из важнейших его открытий – монохромной росписи, обнаруженной учеными в гроте Шахты (Восточный Памир). В Средней Азии, в отличие от Европы, подобные находки очень редки, к настоящему времени аналогичный памятник известен лишь в Узбекистане (навес Зараи Камар). Ценность подобных объектов состоит в том, что малоизвестная духовная культура древних людей становится достоянием и науки, и общественности.2 Фрески грота Шахты отображают культовые охот 1 Ранов В.А., Танасийчук В.Н. Наскальная летопись Памира // Наука и жизнь. – 1976. – № 2. – С. 97-99. 2 Филимонова Т.Г. Вадим Александрович Ранов // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2007. – Вып.31. – С. 33. 115 ничьи сцены, которые позволяют судить не только о степени развитости искусства, но и о характере религиозных верований далекого прошлого. Подчеркнём также, что по своему месторасположению (4200 м над уровнем моря), это самые высокогорные образцы первобытного искусства в мире и самые древние в Таджикистане и Средней Азии. Эти замечательные рисунки соотносятся с маркансуйской культурой, о которой мы писали в предыдущем параграфе. Наскальные рисунки каменного века не выбиты, а выполнены краской. Как считал В.А.Ранов, по своему содержанию и исполнению, рисунки грота Шахты ближе к палеолитическому искусству, но вряд ли будет правильно датировать рисунки столь ранним временем. Для датировки рисунков в гроте Шахты ученому пришлось прибегнуть к косвенным данным. Был сделан вывод, что они отражают искусство людей эпохи мезолита и раннего неолита (VIII-V тыс. до.н.э.). Картины в гроте Шахты представляют «полуреализм», который занимает промежуточное положение между палеолитическим художественным реализмом и стилизацией, типичной для следующей эпохи. Против ранней датировки говорит расположение рисунков в гроте, наличие изображения человека-»птицы». У выхода из грота Шахты расположена фигура, сделанная в теневой манере. Это изображение человека, замаскированного под птицу, напоминает одеяние бушменов-охотников за страусами. Мог так человек одеться и для ритуального танца. Заметны такие детали фигуры, как длинная шея, большое тело и клюв, которые делают его похожим на страуса, но с человеческими ступнями. Другие две фигуры изображают, по – видимому, двух кабанов (или дикого кабана и медведя). Третье животное, самое крупное, скорее всего, дикий як. За исключением первой фигурки-замаскирован116 ного человека, все остальные рисунки контурные. Особый интерес представляют стрелы, которые нарисованы в теле животных. Так в фигуру «яка» вонзились сразу две стрелы, а третья летит в морду зверя. Следы плохо сохранившихся стрел имеются и на других рисунках. Такое количество стрел свидетельствует об облавной охоте. Как известно, такие изображения связаны с охотничьей магией хорошо выраженной в палеолитических рисунках Западной Европы.1 Итак, при всех возможных вариантах из трех животных, нарисованных на стене грота Шахты, из низ два – страус и кабан, в настоящее время на Восточном Памире не встречаются. Охотничья магия ярко выраженная на рисунках требовала того, чтобы в сценах изображались реальные животные, жившие в данном районе. Подчеркивая архаизм этой живописи, можно предполагать, что вероятнее всего, ее может датировать 8-5 тыс. до н.э.2 В гроте были вскрыты два культурных слоя, содержащих каменные орудия, на основании аналогий живопись датируется неолитом-энеолитом (3тыс.до н.э). Но В.А. Ранов считает, что одновременость культурного слоя и рисунков в гроте вероятна, но не обязательна.3 Эти рисунки, кроме своего художественного значения, являются подтверждением теории Л.Ф.Сидорова и В.А.Ранова о более мягких природных условиях Восточного Памира в раннем голоцене.4 1 Ранов В.А. Рисунки каменного века в гроте Шахты // Советская этнография. – 1961. – №6. – С.70-71. 2 Ранов В.А. Изучение памятников каменного века на Восточном Памире в 1958 г. // Труды. Ин-та истории, археологии и этнографии АН Тадж. ССР. – 1961. – Т. 27: Àрхеологические работы в Таджикистане. – Вып. 6: (1958 г.). – С.34; Ranov B.A. Le peuplement prehistorique de la Haute-Asie ( d’apres I’example de I’Asie Centrale Sovietique) = [ Первобытные люди в Высокой Азии] // L ‘ Antropologie. – Paris, 1972. – Vol. 76, № 12. – P. 5-12. 3 Ранов В.А. Изучение памятников каменного века на Восточном Памире в 1958 г. //Труды Ин-та истории,археологии и этнографии АН Тадж.ССР.–1961.– Т.27:Àрхеологические работы в Таджикистане.–Вып.6:(1958 г.). – С.35. 4 Ranov V.A., Sidorov L. F. The Pamirs as man’s habitat = [Памир, как среда обитания человека] // the countries and peoples of the East.–M.,1974.–P.148-177. 117 Во главе угла всех исследований В.А.Ранова всегда стояли проблемы периодизации памятников. Не изменил он своему правилу и в данной ситуации. В.А.Ранову принадлежит обоснование периодизации наскальных изображений Памира, созданной на основе детальных полевых исследований двух крупнейших скоплений петроглифов Бадахшана – Выбистдары и Лянгара.1 Вопрос о периодизации наскальных изображений остается одним из наиболее сложных в среднеазиатской археологии. В различных работах предлагаются различные хронологические рамки. Следует отметить, что все более или менее значительные скопления наскальных рисунков состоят из нескольких разновременных групп. Это объясняется тем, что древние и доисторические места традиционно использовались и в более позднее время. При этом уже имеющиеся на скале рисунки вызывали у людей, обладающих художественными склонностями, желание выбить рядом свой рисунок и таким образом образовывалось скопление разновременных рисунков. Немотря на все трудности, связанные с датировкой наскальных рисунков в ГБАО, на основании семантики изображений, стиля, характера патинизации поверхности рисунка и т.д., В.А.Ранов выделинесколько возрастных групп:2 1. На Восточном Памире на высоте свыше 4000 м над уров- нем моря рисунки грота Шахты он датировал 8 до 5 тыс. до н.э., а навесов Нейзаташ и Куртеке – неолитом – началом бронзового века.3 1 Ранов В.А. Наскальные рисунки у кишлака Лянгар (Западный Памир)// Изв. АН Тадж.ССР. Отд-ние обществ. наук.–1960.–№ 1.–С.21-23, 32-33; Ранов В.А., Гурский А.В. Краткий обзор наскальных рисунков Горно-Бадахшанской Автономной области Таджикской ССР // Советская этнография. –1966. –№2. – С.110-119. 2 История Горно-Бадахшанской Автономной области.–Душанбе, 2005. – Т.1: С древнейших времен до новейшего периода. – С. 430. 3 Ранов В.А. Следы писаниц в навесе Куртеке // Известия Всесоюзного географического общества. – 1964. – Т.96, вып. 1. – С.67-69. 118 2. Ко 2-му (возможно 3-му) тыс. до н.э. относится компози- ция наиболее архаичных рисунков Лянгара очень крупная фигура человека (высота 1,8 м), а также мощные фигуры животных – оленей, горных козлов, быков, отличающихся от более поздних рисунков как манерой, так и техникой исполнения. 3. Группа рисунков, отличающихся хорошо выраженным «звериным стилем» и отражающая присутствие на Памире сакских племен. Это и отдельные животные, и группы бегущих горных козлов, олени. В отдельных случаях животные изображены в классической позе – с подогнутыми ногами или как бы в высоком прыжке – полете. Степень патинизации очень интенсивная. Время выполнения этих рисунков – I тыс. до н.э. 4. Рисунки, которые по реалиям изображенным на петрогли- фах, отнесены к кушанскому времени. Хорошо известные специалистам «тамгообразные» козлики характеризуют уже более позднее, тюркское время. Датировка-первая половина I тыс. н.э. вплоть до VIII в. н.э. 5. Наиболее обширная группа петроглифов – это рисунки, сделанные в эпоху средневековья (IX-XIX вв.), уже после прихода на Памир исламской религии. Особенно много среди этой группы петроглифов, которые можно отнести к позднему средневековью – к XVI – XIX вв. Автор согласен с учеными, что методика регистрации петроглифов, использовавшаяся в прошлом веке, была, с сегодняшней точки зрения, примитивной. Документация велась, в лучшем случае, в детальном описании в дневниках, был низок технический уровень определения степени патинизации. Фотографии, сделанные тогда, были недостаточно качественными для публикации. Современные же 119 методы включают фотографирование в использование лазерной фототехники, средства изучения налета для на инфракрасных применяются рисунках с лучах, различные применением электронного микроскопа или посредством морфологического и геомикробиологического наблюдения.1 Но несмотря на все трудности связанные с суровыми условиями Памира, отсутствием специальных приборов для фиксации группой В.А.Ранова, совместно с В.А.Гурским были открыты тысячи рисунков. Рассмотрим эти рисунки более детально, в плане их значения для определения бытовой, религиозной, военной сторон жизни в общей системе первобытно-общинного строя. В основной своей массе рисунки изображают обычных для Памира сибирских горных козлов, но встречаются и достаочно сложные сюжеты, наполненные смысловой нагрузкой. К одним из таких рисунков относится писаницы грота Куртеке.2 Рисунки ярко стилизованы и отличаются от изображений в гроте Шахты. Очевидно, их возраст конец неолитического периода и начало бронзового века, т.е. периода, когда стилизация в наскальных рисунках достигла своего кульминационного момента. Вероятно, рисунки навеса Куртеке соответствуют одному из двух периодов, когда этот скальный навес был заселен3. По–видимому, сохранилась небольшая часть рисунков. Они были выполнены минеральной краской коричневого цвета. Слева, расположены стилизованные человеческие фигуры, 1 Art rupestre du basin de Minusinsk: nouvelles recherché franco-russes // Arts Asiatiques. – 1993. – Vol. 48. – P.5-52; Dubal L. La tactiographie: une nouvelle methoude de releve des gravures lithique // International Newsletter on Rosk Art. – 1995. – № 10. – P. 22. 2 Ранов В.А. Следы писаниц в навесе Куртеке // Известия Всесоюзного географического общества. – 1964. – Т.96, вып. 1. – С.67-69. 3 Petroglyphs of Central Asia / Tashbayewa K., Khujanazarov M., Ranov V.A., Samashev Z. – Bishkek, 2001.-P.131. 120 изображенные вверх ногами, раскинутыми руками и ногами. Подобные рисунки расцениваются как изображения умерших1. Иногда по рисункам можно восстанавливать и бытовые предметы. Например, в Лянгаре выявлен рисунок человека, стреляющего из небольшого лука в козла. Интерес вызывает необычный наконечник стрелы в виде трезубца. Фигура охотника выполнена в несвойственной наскальным рисункам Средней Азии манере из-за утолщенных икр ног. Эти два факта предполагают, что здесь побывали переселенцы из отдаленных мест и, что в миграционный процессе в период поздней бронзы были втянуты различные племена. Пять колесниц, выстроенных в один ряд, являются центральной композицией петроглифов Акджилги и единственным изображением подобного рода в Центральной Азии. Возницы, как часто бывает в рисунках ранних времен, помещены сзади колесницы, держащими вожжи в руках. Лошади, влекущие колесницы, в одном случае изображены как бы на скаку, в другом – их позы статичны. Напротив колесниц в одинаковой манере исполнения нарисованы крупные быки. К этой же композиции относятся и фигуры людей – скелетов. По мнению исследователей этого памятника В.А.Ранова и В.А.Жукова, если это один сюжет, то он представляют сцену набега вооруженного отряда с целью захвата чужого скота, изображенного крупным и тучным, а «люди-скелеты» – это поверженный враг. Изображения «людейскелетов» зафиксированы и на других участках Акджилги.2 Стилистические особенности изображения людей – возницы, наличие колесниц в наскальных рисунках Средней Азии, позволяют отнести эту компо 1 Черныш А.П. Новый памятник первобытного искусства // Материалы и исследования по археологии Прикарпатия и Волины. – Киев, 1959. – Т.2. – С.45. 2 Жуков В., Ранов В.А. Древние колесницы на Памире // Памир.–1974.–№11.– С.62-68. 121 зицию к концу II или началу I тыс. до н.э.1 Особо следует остановиться на рисунках боевых колесниц, которые были грозным оружием кочевых племен эпохи бронзы, известных в истории как арии. Б.А.Литвинский обосновал движение сакских племен через Памир в Индию, используя путь через Гильгит и Читрал.2 Подтверждением этой гипотезы является наличие множества сакских курганов во многих районах Восточного Памира в долинах рек Аличур и Истык, низовьях реки Аксу, у озер Яшилькуль и Зоркуль. Как известно, имеются различные мнения относительно времени, когда появились эти изображения. Некоторые исследователи считают, что рисунки двухколесных колесниц появились именно в бронзовом веке, другие предполагают, что такие рисунки могут датироваться и более поздним периодом, вплоть до средневековья. В.А.Ранов предполагал третий вариант. Он считал, что разделение колесниц на ранние и более поздние, хотя и обоснованое, в большой степени довольно условно, так как некоторые детали могут быть расценены как признаки более раннего периода, в то время как другие, также показанные на той же самой картине, могут быть датированы более поздним периодом. В 1989 г. В.А.Ранов и С.П.Ломов проводили исследования почвенно-геологической структуры поймы и террас р. Зеравшан в окрестностях Саразма. Попутно В.А.Ранов, совместно с Г.Р. Каримовой и У.Эшонкуловым собирали материалы для «Археологической карты Зеравшанской долины». В круг их интересов входили данные о наскальных изображениях долины и верховьев р. Зеравшан. 1 Жуков В., Ранов В.А. Древние колесницы на Памире // Памир.–1974.–№11.– С.66. 2 Литвинский Б.А. Древние кочевники «Крыши мира». – М.,1972. – 269 с. 122 В Пенджикентском районе В.А.Ранов и его коллеги осмотрели 16 местонахождений: Нови Гуристон, Шинг, Рудак, Дахани Мазор, Вагаштон, Вагаштон-Сай, Падруд, Мосриф, Таги Гут, Гиждарва, Косатарош, Калаи Даханиоби Борик, Кулолигурбик, Грот Аулия-Ходжа Рушнои, Арчамайдон. На территории Айнинского района было обнаружено еще 12 местонахождений рисунков и петроглифов. Это Дашти Эйматк, Дижик (Джиджик), Навобод, Санги Намозгох, Искандаркуль, Нахчирак, Гарзой, Похут, Шамтуч, Дашти Гури Шаидон, Нарват, Дарг. На территории Матчинского района тоже было выявлено значительное скопление петроглифов, которые расположены в 10 км к востоку от села Тобуш, на левом (восточном) берегу безымянный горной речки притока р. Зарафшан. В долине Зарафшана обнаружено 29 скоплений рисунков горных козлов, несколько фигур людей с широко раскинутыми в стороны руками, с подчеркнутыми признаками мужского пола и одна сцена, изображающая человека и козла.1 Таким образом, изучив исследования В.А.Ранова и обобщив их результаты, автор пришел к следующим выводам. Благодаря работам В.А.Ранова и его коллег, по изучению наскальных рисунков, обнаруженных на Памире, представления о каменном веке значительно расширились. В.А.Ранов писал: «Горно-Бадахшанская автономная область является одной из наиболее богатых областей с наскальными рисунками не только в Средней Азии, но также и по отношению к Синь-Цзяню, Восточному Ирану, Афганистану и, вероятно, Северной Индии. Это позволяет предположить, что население соседних с Таджикистаном стран испытывало при формировании своего художест 1 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Наскальные изображения в долине и верховьях Зарафшана // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 2013. –Вып.36. – С.249273. 123 венного вкуса и отчасти идеологии серьёзное влияние памирских наскальных рисунков»1. Действительно, на территории области зафиксировано более 50 пунктов со скоплениями рисунков, общее количество которых достигает не менее 10 тысяч и по отношению ко всей Средней Азии отмечается довольно компактное скопление рисунков, хотя, как показывает приведенная карта, и здесь намечается определенное тяготение петроглифов к отдельным районам и их разреженность в других. Рисунки, найденные В.А.Рановым в 1957 г. в гроте Шахты, являются, по имеющимся на сегодняшний день данным, самыми древними в Средней Азии и самыми высокогорными рисунками каменного века в мире.2 Следует особо отметить, что В.А.Ранову принадлежит обоснование периодизации наскальных изображений Памира и других регионов республики. Результаты его исследований наскальных рисунков в других районах Азии также стали широко известны в научном мире. 1 Ранов В.А., Гурский А.В. Краткий обзор наскальных рисунков ГорноБадахшанской Автономной области Таджикской ССР // Советская этнография. – 1966. –№2. – С.119. 2 Шер Я.А. Петроглифы Средней и Центральной Азии. – М., 1980. –С.80. 124 ГЛАВА III. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ В.А.РАНОВА В ИЗУЧЕНИИ ИСТОРИИ ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОГО СТРОЯ 3.1. Теоритические положения, выдвинутые В.А.Рановым по общим вопросам изучения истории древнего мира Первоочередной задачей каменного века является выяснение того, когда в том или ином регионе появился первобытный человек. В результате исследований археологи выдвигают свои идеи и концепции по поводу такого сложного вопроса. За последнии 10-15 лет, в результате исследований археологов, антропологов, полеогенетиков и ученых других специальностей окончательно установлено, что родиной человека является Африка1. Около 1,8-2 млн. лет назад Homo-hobilis или его ближайший потомок Homo-erectus покинули пределы Африки и отправились в долгий и трудный путь освоения областей Старого Света.2 На данном этапе изучения нижнего палеолита преобладает мнение, сторонником которого является В. А. Ранов, что из Африки было две основных миграционных потока архантропов. Один поток связывают с носителями олдувейской культуры, второй с микроиндустрией, сложившейся в долине р.Омо. Для всех стоянок Азиатского континента, основанных архантропами первой миграционной волны, характерно расщепление нуклеусов с минимальной подправкой или галечной поверхностью ударной площадки. Орудийный набор включает микро и 1 Алексеев В.П. Географические очаги формирования человеческих рас. – М., 1985. – С. 42-48. 2 Человек заселяет планету Земля. Глобальное расселение гоминид: Материалы Симпозиума «Первичное расселение человечества». – М, 1997. – С. 14-23. 125 макро чопперы, чоппинги, галечные скребла и т.д. Типологически эта галечная индустрия в своей основе относится к олдувайской индустрии. В результате длительного развития (несколько сотен тысяч лет) и в значительной изолированности многих популяций друг от друга, а также различных природных условий на огромной территории Центральной Азии наблюдается некоторое своеобразие и различия в индустриальных комплексах. Это был закономерный процесс, хотя вся история и развитие культуры человека происходила в одной популяционной среде – Homo-erectus. Необходимо признать, что наличие двух технических традиций – крупной галечной и микроиндустрии, возможно подразумевает наличие в среде Homo-erectus определенных подвидов, принесших на территорию Средней Азии две идеи обработки камня, зародившиеся на прародине – в Африке.1 Работы В. А. Ранова в области нижнего палеолита блестяще доказала эту концепцию. Наиболее ранние стратифицированные стоянки в Центральной Азии были открыты В.А.Рановым в Таджикистане. Одной из самых ранних является стоянка Кульдара, индустрия которой показывает, что до территории современного Таджикистана дошли потомки архантропов, обитавших в долине р.Омо, изготавливавших орудия микролитического типа. Орудийный набор Кульдары состоит из артефактов, длина которых менее 2 см.2 Орудийный набор стоянок Хонако 2 и Лахути показывает, что до Таджикистана также дошли потомки Homo-hobilis обитавших в районе Олдувея, т.к. основным типом этих стоянок является чопперт, 1 Вишняцкий Л.Б. Изучение палеолита Средней Азии (материалы, методика, концепции) // Советская археология. – 1989. – №1. – С.254-267. 2 Кульдара – новый нижнепалеолитический памятник Южного Таджикистана // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. – 1987.– № 56.–С.1132. 126 чоппинг и грубые отщепи.1 Другой проблемой, разработанной В. А. Рановым в плане миграционных процессов, проходивших на территории Средней Азии, является эстафетное ее освоение, т.е. он подчеркивал, что это было не целенаправленное освоение, пригодных для проживания территорий, а поэтапное продвижение мобильных групп. Разработанная им модель эстафетного типа миграции палеолитического человека широко применяется как в Средней Азии, так и за ее пределами. Другой важнейшей задачей, соотносимой в рамках нашего исследования с именем В.А.Ранова, является гипотеза о вхождении Средней Азии, в том числе и Афгано-Таджикской депрессии, в зону контакта двух больших провинций каменного века. В общих чертах, высказанная А. П. Окладниковым еще в конце 50-х годов гипотеза, была развита и окончательно сформулирована в середине 60-х годов его учеником В. А. Рановым. Согласно этой гипотезе техника обработки и типологии орудий памятников каменного века Средней Азии делятся на две группы: а) памятники, обнаружившие сходство с переднеазиатскими, б) индустрии, сопоставимые с распространёнными в сибиро-монгольской и восточно-азиатской областях.2 Эта гипотеза, выдвинутая профессором Рановым В. А. в 1965 г., прошла проверку временем. Вместе с тем, эта гипотеза выглядит более сложной, чем это казалось раньше и на восточно-азиатском пространстве существуют и другие линии развития: микроиндустри 1 Ранов В.А., Амосова А.Г. Работы отряда по изучению каменного века в 1984 г. // Археологические работы в Таджикистане. – 1993. – Вып. 24: (1984г.). – С.172-215. 2 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии.– Душанбе, 2005. – С. 108-109. 127 альная, зубчатая, ашельская.1 Разработанная периодизация дополнилась новыми памятниками и выросшими объемами коллекций, но в целом она не изменилась, т.е. датирует временную границу заселения палеолитического человека Средней Азии концом нижнего плейстоцена. Следует отметить, что до сих пор продолжается дискуссия между исследователями о прародине человека и приходе его в Среднюю Азию. В этой дискуссии активно участвовал и В. А. Ранов, предлагая свою научную концепцию. По мнению В.П.Любина и В.А.Ранова, независимо от того, какой вариант прародины человека выбрать – африканский, принятый большинством ученых или азиатский, имеющий меньше сторонников, первобытные люди появились в Афгано-Таджикской депрессии в результате миграции с запада.2 Первоначально Н. Роллан и А. П. Деревянко высказали противоположное мнение – первые люди в Среднюю Азию могли прийти с востока. В последние годы А. П. Деревянко пересмотрел свои взгляды и в настоящее время стал склоняться к идее об африканском очаге, как центре расселения древнейших гоминид.3 В .А. Ранов не только был приверженцем этой идеи, но активно разрабатывал ее, привлекая не только данные археологии, но и геологии.4 Знакомство с находками древнейших орудий, найденных в до 1 Характеристика каменной индустрии пещеры Чихэн (Гобийский Алтай) // Археология, этнография и антропология Евразии. – Новосибирск, 2001. – №1. – С.29-30. 2 Любин В.П. Природная среда и человек в плейстоцене Кавказа // Первобытный человек и природная среда. – М.,1974. – С.169-174; Earliest Paleolithic Human Migrations from Africa to Eurasia along the Mediterranien Coast: Paleomagnetic Evidence // Doкlady Earth Sciences. – 1999. – P. 1306-1309. 3 Деревянко А.П. Проблема заселения древними популяциями севера Евроазии // Современные проблемы археологии. – Новосибирск, 2006. – С.25-34. 4 Древнейшие миграции палеолитических людей из Африки в Европу вдоль берега Средиземного моря: палеомагнитные свидетельства // Докл. АН СССР. – Т. 309, № 3. – 1999. – С. 393-396. 128 лине Соана в Пакистане, находок в пинджорских отложениях пунктов РS-55 и Риват привело В.А.Ранова к выводу о том, что эти находки не могут рассматриваться как геоархеофакты, поскольку обнаруженные здесь предметы вызывают большое сомнение в своей принадлежности к артефактам. В то же время для Европы наиболее ранней датой появления человека предлагается считать 0,5 млн. лет, как одной из самых ранних точек, фиксирующих движение эректусов из Африки на восток. Индустрия Кульдары позволяет нам судить о времени появления первобытных людей на территории Афгано-Таджикской депрессии. Начиная с рубежа 900 тыс. лет можно проследить общую линию развития индустрий в Таджикистане, которые демонстрируют более поздние стоянки каратауской нижнепалеолитической культуры – Каратау-1 (600 тыс. лет), Лахути (500 тыс. лет), Оби-Мазар 4 (400 тыс. лет). Раскопки В. А. Ранова показали устойчивость развития галечной техники в горных областях Средней Азии на протяжении всего неоплейстоцена. Теперь можно уверенно сказать, что жизнь на лёссовых адырах Южного Таджикистана после Кульдары уже никогда не прерывалась.1 Сейчас известно, что первобытный человек, по всей очевидности, до самого конца нижнего палеолита был представлен формой гомо-эректус (об этом говорят, например, антропологические находки в пещере Сельунгур, возраст которой, вопреки мнению ее исследователя У. Исломова, не старше 200-300 тыс.лет)2. Касаясь Сельунгура В. А Ранов писал, что первобытный человек жил в северной части АфганоТаджикской депрессии вплоть до прихода неандертальца или архаич 1 Ранов В.А. Древнейшие страницы истории человечества. –М.,1988. – С. 100-118. Исломов У.И. и др. Палеолитическая стоянка Сельенгур в Ферганской долине / Исломов У.И., Зубов А.А., Харитонов В.М. // Вопросы антропологии. – 1988. – Вып.80.–С.42-48. 2 129 ного гомо-сапиенса – носителя мустьерской палеолитической культуры.1 По данным палеоэкологии В. А. Ранов и другие исследователи выявили неоднократные приходы и уходы первобытного человека на Афгано-Таджикскую депрессию и связали это с цикличностью наступления аридизации климата. Немаловажное значение для изучения каменного века имеют разработки В.А.Ранова с геологами и почвоведами и палеонтологами природной обстановки, в которой обитал древний человек. А. Е. Додонов на основе стоянок, исследованных совместно с В. А. Рановым, пришел к выводу, что «Приуроченность местонахождений палеолита к погребенным почвам показывает избирательный по времени характер заселения древним человеком лёссовых областей, что по всей вероятности, было продиктовано особенностями развития палеосреды. Такой характер расселения древнего человека впервые фиксируется для областей со средним климатом в пределах Евроазии».2 Совместные работы В. А. Ранова и ученых смежных дисциплин позволили восстановить природную обстановку, что очень важно при рассмотрении вопросов адаптации древних гоминид, в их поступательном движении расселения на новых территориях. Полинологические исследования по Кульдаре показала преобладание пыльцы древесинных растений над травянистыми. Согласно заключению М. М. Пахомова, палеорастительность была представлена хвойными и широколиственными лесами, произраставшими на склонах гор, а в предгорьях преобладали лесостепные и степные растительные груп 1 Ранов В.А. Генезис и периодизация памятников каменного века в Таджикистане // Проблемы истории культуры таджикского народа. – [Хисор, 1992]. – С. 36-37. 2 Додонов А.Е. Четвертичный период Средней Азии. Стратиграфия, корреляция, палеогеография // Труды РАН. Геологический ин-т. – 2002. – Вып.546. – С. 141. 130 пировки.1 По полинологическим данным, во время существования мустьерской культуры в образцах, взятых с горизонтов стоянки Худжи, в значительном количестве содержится пыльца древесной растительности (22 вида) с большим количеством сосны, липы и сфагнума.2 Фауна Афгано-Таджикской депрессии указывает на преобладание диких овец и коз, которые были основным видом добычи охотников в течение палеолита и эпипалеолита. Анализ особенностей афганских стоянок говорит о преобладании сезонного обитания первобытных охотников, что в определенной степени подтверждается материалами из Таджикистана. На эпипалеолитических (мезолитических) стоянках, которые в основном располагались в зоне предгорий, фауна представлена останками мигрирующих копытных, а небольшие размеры стоянок так же свидетельствуют об их временно-сезонном характере.3 Важно отметить, что в Кангурттуте были взяты 12 образцов отложений для проведения споро-пыльцевого анализа. На их основе А.Н.Симакова отметила существование трех палинозон в частности: 1) состав споро-пыльцевых спектров указывает на господ- ство степных и лугово-степных ландшафтов. Климат аридный и, возможно, прохладнее современного; 2) господствующим типом ландшафта были луговые цветы. Климат относительно теплый и более влажный; 3) отмечено доминирование лугово-степных фитоценозов 1 Кульдара – новый нижнепалеолитический памятник Южного Таджикистана // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода.–1987.–№ 56.–С.65-74. 2 Пахомов М.М. и др. Динамика природной среды низкогорий Южного Таджикистана в позднем плейстоцене / Пахомов М.М., Никонов А.А., Ранов В.А. // Развитие природы на территории СССР в позднем плейстоцене и голоцене.– М.,1982.–С. 99-106. 3 Ранов В.А. Стоянка Оби-Киик и некоторые вопросы изучения мезолита юга Средней Азии // Первобытная археология – поиски и находки. – Киев, 1980. – С.82-90. 131 на фоне некоторой аридизации климата.1 Выводы, сделанные А. Н. Симаковой, свидетельствуют, что на данной территории, как и сегодня, господствовали лугово-степные ландшафты. В.А.Ранов обратил внимание на то, что для средней части почвы, как раз в том месте, где зафиксирован культурный слой гиссарского неолита, отмечаются увлажнение и потепление климата (оптимума).2 Подобный небольшой по размерам оптимум ранее зафиксирован и для неолитического культурного слоя Туткаула.3 Коллеги В. А. Ранова провели палеоклиматические исследования в Худжи, Огзи-Кичике, Шугноу, Туткауле, Оджуке-6. Общий вывод: заселение долговременных стоянок каменного века совпадает с поздне-плейстоценовыми плювиалами, и, таким образом, мы имеем здесь определено выраженную ритмическую смену теплых и более холодных эпох.4 Плювиалы в этой схеме совпадают с межледниковыми периодами и последующими интерстадиалами Вюрма, поэтому надо особо отметить мнение палинолога М. Н. Пахомова, А. Е. Додонова, поддерживающих эту точку зрения В. А. Ранова и почвоведа С. П. Ломова о том, что формирование лёссов происходило в сухие и относительно холодные периоды оледенения, и почвы – в более жаркие и влажные интерстадиальные перерывы, что согласуется с мнением Р. Дэвиса и С. Бо 1 Симакова А.Н. Результаты палинологического анализа разреза Кангурттут // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 2003. – Вып.28. – С.117-119. 2 Ранов В.А., Филимонова Т.Г. Раскопки неолитического поселения Кангуртута в 1987-1990 гг. // Àрхеологические работы в Таджикистане. –2003. – Вып.28. – С.102. 3 Пахомов М.М. и др. Некоторые данные по палеографической обстановке неолитической стоянки Туткаул / Пахомов М.М., Ранов В.А., Никонов А.А. // Советская археология. –1974. –№4. – С.248. 4 Пахомов М.М. и др. Динамика природной среды низкогорий Южного Таджикистана в позднем плейстоцене / Пахомов М.М., Никонов А.А., Ранов В.А. // Развитие природы на территории СССР в позднем плейстоцене и голоцене. – М.,1982. – С. 105. 132 улби.1 Существуют две принципиальные позиции, в целом совпадающие, но расходящиеся в деталях: Р. Дэвис считает, что во время максимально холодного оледенения люди совсем покинули АфганоТаджикскую депрессию, а В. А. Ранов полагает, что могло иметь место, скорее, значительное уменьшение первобытного населения, чем его полное исчезновение. Примером этому, по его мнению, является стратиграфия многослойной стоянки Шугноу, время существования которой 35-10,5 тыс. лет. Это время существования четырех разновременных горизонтов, что говорит о многократности ее заселения.2 Таким образом, из выше изложенного следует вывод, что научные разработки В. А. Ранова в области общих вопросов заселения просторов Средней Азии, оказались наиболее жизнестойкими и актуальными до настоящего времени. Разработанная В. А. Рановим совместно с геологами система зависимости расселения древних племён от природно – климатических условий, имеет значение в изучении истории сложения культурных и хозяйственных зон в период первобытно – общинного строя. 3.2. Концепции В. А. Ранова о генезисе культур первобытнообщинного строя на территории Таджикистана. Как и в других районах Старого Света, вопрос о генезисе палеолитических и постпалеолитических культур каменного века явля 1 Ранов В.А. Каменный век Южного Таджикистана и Памира. – Новосибирск, 1988. – С. 10; Додонов А.Е. Антропоген Южного Таджикистана // Труды АН СССР. Геологический ин-т. – 1986. – Вып.409– С.17-20. 2 Ранов В.А. Шугноу-многослойная палеолитическая стоянка в верховьях р.Яхсу (раскопки 1969-1970 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. – 1973. – Вып.10:(1970 г.). –С.42-61; Davis R.S. Central Asia hanter-gatherersat the last Glacial Maxcimym // World at 1800 B.P. – London, 1990. – P.266-275. 133 ется весьма сложным и во многих звеньях неразрешимой проблемой. Как всегда главным вопросом является установление баланса между местной, автохтонной линией развития и инновациями, т.е. новыми технологическими, а в отдельных случаях социальными явлениями, которые появились на данной территории в результате прямой миграции каких-то новых племен, живших ранее на другой территории, или же в результате диффузии, которая объясняется, как передача новых идей и не связана с приходом физических лиц.1 Этим чрезвычайно сложным проблемам посвящена обширная научная литература.2 В.А.Ранов, обобщая свои исследования, разработал периодизацию каменного века Южного Таджикистана. Приведем только некоторые выводы В.А.Ранова и других ученых по генезису культур каменного века на территории Южного Таджикистана. По нижнему палеолиту нет никаких данных для включения Афгано-Таджикской депрессии в зону происхождения человека. Первоначальное заселение этой области связано с миграцией первобытного человека (Homo-erectus) скорее всего с запада, через ближневосточный мост. О дальнейшем развитии нижнепалеолитической культуры можно судить по стоянкам «лёссового палеолита». Это понятие в науку впервые ввел В.А.Ранов. К настоящему времени оно превратилось в новое научное направление. Эти нижнепалеолитические стоянки охватывают более полумиллиона лет существование локальной, развивающейся без заметных инноваций каратауской культуры, существовавшей вплоть до 400 тыс. лет. Аналогий каратауской культуре в Афганистане пока нет, разроз 1 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2005. – С. 113. 2 Чайлд Г. Прогресс и археология. – М., 1949. – С.106-138; Ефименко П.А. Первобытное общество. Очерк по истории палеолитического времени. – Киев, 1953. –С.17; Renfrew C., Bahn P. Archaeology. – New York, 1991. – P.407-409. 134 ненные же немногочисленные подъемные находки у Самангана дают лишь условную возможность представить, какой была нижнепалеолитическая культура в этой стране на завершающем этапе нижнего палеолита. По определению В.А.Ранова средний палеолит в Афганистане представлен единственной раскопанной мустьерской стоянкой Дараикур. Несмотря на то, что ее материал опубликован лишь частично и не обнаружен в известных музейных хранилищах, он может быть объединен в принципе с мустьерскими стоянками Южного Таджикистана. Генезис мустьерских стоянок остается проблематичным. Несмотря на определенное проявление леваллуазской техники, фиксируемое на нижнепалеолитических стоянках Лахути и Оби-Мазор, очень трудно технически вывести развитую мустьерскую культуру из каратауской. Используя давнее представление о связи среднеазиатского и ближневосточного мустье1, В.А.Ранов развивал эту идею в течение многих лет. Он пытался доказать, что фации мустье, известные в АфганоТаджикской депрессии, связаны с миграцией неандертальцев, пришедших, скорее всего, с Ближнего Востока.2 Если принять это предложение, то можно считать, что где-то в конце рисского времени происходит ассимиляция (или вытеснение) каратауской культуры более развитой мустьерской. Подчеркиваем так же, что, по данным сегодняшнего дня, это было развитое мустье, что еще раз подчеркивает справедливость суждения о миграционной основе появления мустьерской культуры в Афгано-Таджикской депрессии. Таким образом, уже в 1961 г. В.А.Ранов создал периодизацию 1 Окладников А.П. Исследование мустьерской стоянки и погребение неандертальца в гроте Тешик-Таш, Южный Узбекистан (Средняя Азия) // Палеолитический человек. –М., 1949. – С. 81. 2 Ранов В.А. Древнейшие страницы истории человечества. –М.,1988. – С. 131. 135 памятников каменного века Средней Азии, получившую в 1972 г. международное признание. В 1985–1991 гг. В.А.Ранов предпринял удачную попытку корреляции палеолитических памятников всего лессового пояса от Тихого океана до Атлантического океана. Разрабатывая проблему происхождения верхнего палеолита В.А.Ранов на основание развития техники раскалывания камня выдвинул идею, что материалы стоянки Шугноу отражают эволюцию ее индустрии из мустье Огзи-Кичика и Худжи.1 В Южном Таджикистане периодизация верхнего палеолита не исключает такой же схемы существования двух линий развития верхнего плеолита, как и в соседнем Афганистане.2 Но каким бы ни был возможный генезис верхнепалеолитических памятников Афгано-Таджикской депрессии, важным представляется наблюдение Р.Дэвиса, утверждавшего, что вполне возможно сквозное развитие индустрии этого времени от Кара-Камара III до заключительных этапов эпипалеолита, т.е. генетической связи памятника верхнего палеолита на всем протяжении его существования, имеющего автохтонный характер.3 Относительно мезолита и эпипалеолита В.А.Ранов отмечал, что прежде чем говорить о генезисе этого периода, необходимо размежевать две позиции – его и Р.Дэвиса. Для последнего все памятники купрукской культуры, Кара-Камар I, Кокджар, Дараикалон, Тош 1 Ранов В.А. Каменный век Южного Таджикистана и Памира.–Новосибирск,1988.– С. 31. 2 Окладников А.П. Исследование памятников каменного века Таджикистана: Предварительное сообщение о работах 1948, 1952-1954 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР. – 1958. – № 66: Труды Таджикской археологической экспедиции. – Т.3: 1951-1953гг. – С.11-71; Ранов В.А. Десять лет исследований каменного века Южного Таджикистана и Памира (1971-1980 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. – 1987. – Вып. 20: (1980 г.). – С.65-66. 3 Davis R. S. The Palaeolithic of Afganistan //Archaeology of Afghanistan / Ed.by R.Allchin, N.Hammond – London,1978. – P. 61. 136 курган 40, стоянки у озера Даштинавур, где имеются орудия геометрической формы и автоматически сборы А.В.Виноградова в приамударьинских песках принадлежат к эпипалеолиту, независимо от набора орудий в этих индустриях и их технологических особенностей. В.А.Ранов, в свою очередь выделяет две группы: мезолитическую, характерной чертой которой являются орудия геометрической формы (сегменты, прямоугольники, треугольники), и эпипалеолитическую, в которой они полностью отсутствуют. Имеются и хронологические различия. В эпипалеолит, по Р.Дэвису, входят памятники, как верхнего плейстоцена, так и ранней поры голоцена. В периодизации В.А.Ранова в верхний палеолит включаются плейстоценовые памятники и все, кроме горизонта Шугноу I, голоценовые индустрии, выведенные за рамки верхнего палеолита. Серьезным препятствием для решения автохтонного происхождения мезолита является полное отсутствие техники затупливания спинки и в купрукской, и в Кара-Камарской индустриях. Более логично допустить, появление связанное с миграцией носителей этой техники с Ближнего Востока (в широком географическом смысле).1 Это гипотеза В.А.Ранова поддерживается и А.В. Виноградовым. В настоящее время гипотезы В.А.Ранова по мезолиту можно считать действующими и равноценными. По мнению В.А.Ранова свидетельством миграционной идеи служит типологический набор орудий и состояние индустрии в целом. Геометрические микролиты появляются еще в эпоху позднего палеолита, однако для Афгано-Таджикской депрессии и всей Средней Азии в целом, подобных фактов нет. Также В.А.Ранов указывал на отсутствие развития техники затупливания спинки, которая обеспечила весь 1 Ранов В.А. Древнейшие страницы истории человечества. –М.,1988. – С. 58. 137 переход к образованию микролитов, ни в материалах Шугноу, ни в самаркандской стоянке. Поэтому прямая связь единичных острий с затупленной спинкой из Шугноу с многочисленными остриями Туткаула и Дараи Шура теоретически хотя и возможна, но пока трудно доказуема. Согласно В.А.Ранову, ни одна из среднеазиатских культур каменного века не таит в себе так много загадок как гиссарская культура, относящаяся к эпохе неолита. Одной из сложных проблем является вопрос о ее генезисе. Почему на заключительных этапах неолита так активно используется галечная техника, являвшаяся основой нижнепалеолитической каратауской культуры и практически отсутствующая в верхнем палеолите и раннеголоценовых культурах? Ответ можно найти в материалах раскопок горизонта 2а Туткаула и материалах Дараишура, в которых однозначно прослеживается «гиссарский элемент», смешанный в данном случае с мезолитическими орудиями, что, безусловно, указывает на генетическую связь мезолита и гиссарского неолита, с одной стороны, а с другой, позволяет предположить, что в этих индустриях зафиксирован момент ассимиляции местных культур пришельцами мезолитической эпохи. Гиссарская культура имеет хорошо очерченную территорию – это лёссовые предгорья, речные террасы и конусы выносов из боковых ущелий Южного Таджикистана. Радиоуглеродные данные дают хронологию в 6-3 тыс. лет до н.э. Есть возможность, как отмечал В.А.Ранов, объединить имеющиеся памятники в несколько возрастные группы. По всей очевидности, гиссарская культура просуществовала до последней трети II тыс. до н.э., и гиссарцы ассимилируются с пришедшими в Южный Таджикистан племенами молалинской куль- 138 туры эпохи поздней бронзы.1 Определенную трудность создает слишком поздняя дата соотнесения неолита с «культом козла», что не может не вызвать недоумения. Сложность сопоставления неолита северной и южной частей Афгано-Таджикской депрессии заключается в том, что в-первом случае – это открытые поселения, большие по площади, отражающие длительное пребывание неолитических племен, переходящих к оседлости. А во-втором – очень скудно раскопанные и неполно исследованные пещерные стоянки или подъёмный материал в приамударьинской пустыне. Очевидно, только будущие исследования смогут пролить свет на эту сложную проблему.2 Следует отметить, что четвертичная геология является как бы второй специальностью В.А.Ранова, который первым из археологов Средней Азии организовал теснейшие контакты с геологами, поставив перед ними конкретные задачи, привлёк к изучению и датировке памятников каменного века крупнейших специалистов СССР. Таковы совместные работы по геоморфологическому датированию археологических памятников Вахшской долины и северного борта озера Иссык-Куль в Киргизии, проведённые с Н.П.Костенко, определение возраста верхнепалеолитической стоянки Ходжа-Гор и мезолитической стоянки Ташкумыр, осуществленное с А.С.Несмеяновым. Этот этап геологического изучения палеолита Средней Азии закончился фундаментальным исследованием и созданием (главным образом на основании геоморфологических определений) подробного описания всех 1 Ранов В.А. Гиссарская культура: Распространение, хронология, экономика // Культура первобытной эпохи Таджикистана (От мезолита до бронзы)/АН Тадж. ССР. Ин-т истории.– Душанбе,1982.–С.20-21;История таджикского народа.– М.,1963.–Т.1.:С древнейших времён до V века н.э. – С. 163. 2 Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе, 2005. – С. 116-117. 139 главных палеолитических стоянок региона и их геологического возраста. Эта работа, не потерявшая своего значения до сих пор, была выполнена В.А.Рановым вместе с геологом А.С.Несмеяновым.1 20 лет совместных работ по стратификации лёсса и возраста стоянок лёссового палеолита Вадим Александрович проводил вместе с геологом А.Е. Додоновым. Эти работы получили широкий международный резонанс и неоднократно докладывались на различных международных конференциях и освещались в печати.2 Подобные задачи решались совместно и с геологом А.А. Лазаренко, который, собственно говоря, и открыл первую стоянку – Каратау.3 Выявленные в этих совместных исследованиях закономерности, представляют огромное значение, так как позволяют точно и безошибочно датировать вновь найденные памятники, прогнозировать их поиск. Простая, но классическая по своему содержанию схема, способна работать во всех регионах, где имеются лёссовые формации. Таким образом, исследовав и проанализировав публикации и полевые дневники В.А.Ранова, автор диссертационной работы констатирует, что он был первым среди среднеазиатских археологов, кто применил в археологии Таджикистана палинологические исследования (совместно с М.М. Пахомовым).4 Благодаря этому мы имеем дос 1 Ранов В.А., Несмеянов С.А. Палеолит и стратиграфия антропогена Средней Азии.–Душанбе,1973.–161 с.. 2 Додонов А.Е., Ранов В.А. Геохронология памятников каменного века Южного Таджикистана // Новые данные по геохронологии четвертичного периода: К XII конгрессу ИНКВА (Канада, 1987 г.) = New data in guaternary geochronology / АН СССР. – М., 1987 – С. 187-196; Ранов В.А., Додонов А.Е. О периодизации и хронологии нижнепалеолитических стоянок Средней Азии // К истокам истории древнекаменного века Средней Азии. – Ташкент, 1996. – С.37-43. 3 Лазаренко А.А., Ранов В.А. Каратау I–древнейший палеолитический памятник в лёссах Средней Азии // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. –1977. –№ 47 . –С.50-56. 4 Пахомов М.М. и др. Некоторые данные по палеографической обстановке неолитической стоянки Туткаул / Пахомов М.М., Ранов В.А., Никонов А.А. // Советская археология. –1974. –№4. – С.240-248. 140 таточно ясное представление о природной среде обитания людей от эпохи мустье до неолита. Также большое значение имеют работы В.А.Ранова и почвоведа С.А.Ломова.1 Следует особо отметить, что одним из первых В.А.Ранов начал применять такие методы абсолютной датировки, как радиокарбон, термолюминесцентные определения, палеомагнитный анализ. Подобный разносторонний подход к изучаемым памятникам вывел исследования В.А.Ранова на высокий международный уровень. Диссертант приходит к выводу, что В.А. Ранов с преобладающим интересом к наиболее древним этапам каменного века последовательно занимался комплексным изучением этого периода в целом, являясь пионером изучения нескольких его направлений. 1 Ранов В.А., Ломов С.П. Палеоклимат и стратиграфия лёссового палеолита Таджикистана и Китая // Проблемы древней и средневековой истории и культуры Центральной Азии. – Душанбе, 2001. – С. 33-53. 141 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Выдающийся ученый В.А.Ранов внес огромный вклад в развитие исторической науки в Республике Таджикистане. На формирование его как истинного исследователя «белых пятен» истории первобытного общества Таджикистана свое определяющее влияние оказали такие всемирно известные ученые, как П.Окладников, А.Ю. Якубовский, Е.Э.Бертельс, А.А.Семенов, М.Е.Массон, М.С. Андреев, Б.А. Литвинский. В.А.Ранов около 60 лет (1939-2006 гг.) своей жизни провел в Таджикистане, активно занимаясь научной деятельностью. За это время под его руководством и с его личным участием во многих уголках республики проводились археологические раскопки, в результате которых были всесторонне исследованы многие ранее неизученные проблемы истории и культуры древнейшего Таджикистана до развитого средневековья. Именно исследовательская деятельность В.А.Ранова по изучению на территории Республики Таджикистан гиссарской неолитической культуры и кайрак-кумской периода энеолитабронзы (пещерное поселение Ак-Танга); могильников в Северном и Южном Таджикистане, а также на Памире; раскопок на стоянках Кульдара, Дусти (Ховалингский район), Огзи-Кичик (Дангаринский район), Семиганч (Вахдадский район), Туткаул (Нурекское водохранилище), глубокое изучение наскальных рисунков, разработка методики раскопок прославили его на весь мир и поставили его имя в один ряд с выдающимися учеными мира. С полной уверенностью В.А.Ранова можно назвать основателем новой таджикской археологической школы, которую он вывел на международный уровень. В.А.Ранов по праву стал лидером среди исследователей древнейший истории человечества в Средней Азии. Он глубоко и основательно изучил и разработал многие проблемы истории, археологии, 142 геологии и культуры Средней Азии и Таджикистана в первую очередь. Именно поэтому и в странах СНГ и за рубежом его признают за профессионала высшего уровня и квалификации.1 Основными направлениями его научно-исследовательской деятельности было выявление и изучение древнейших стоянок древних людей на территории Таджикистана, обработка и обоснование (датировка) найденных материалов, одновременно руководство студенческой археологической практикой, разработка учебных программ и учебников по истории таджикского народа, научное руководство соискателями по защите кандидатских и докторских диссертаций. До сих пор программы и учебники, написанные В.А.Рановым и сотрудниками Института истории, археологии и этнографии Таджикской Академик Наук в 60-90 – годы. XX в. не потеряли своей значимости и используются в педагогическом процессе в средних школах и вузах республики. В 50-е годы XX века В.А.Ранов с группой археологов приступил к исследованию археологических памятников Таджикистана. В эти годы экспедиции под руководством А.П.Окладникова и Б.А.Литвинского планомерно изучали такие исторические памятники, как курумы, курганы, могильники и поселения каменного и бронзового веков. Совместно с Б.А.Литвинским В.А.Ранов участвовал в исследовании 160 курумов и 259 курганов.2 Во время археологических раскопок было обнаружено большое количество керамического материала, а также орудие труда и утварь, предметы быта и культа, а также украшения. Анализ материальной культуры Южного и Северного Таджикистана и Памира позволил В.А.Ранову выдвинуть идею о постепен 1 Вадим Александрович Ранов // Археология и этнография.–1999.–№ 3.–С.105-106 Литвинский Б.А. Курганы и курумы Западной Ферганы (Раскопки. Погребальный обряд в свете этнографии). – M., 1972. – 258 с. 2 143 ном сложении глубокой и многосторонней культурной общности, возникшей на всей территории Средней Азии в эпоху неолита. Эта культурная общность стала одной из важных предпосылок образования таджикского народа. Их исследование позволило В.А.Ранову сформулировать и обосновать новые научные теории по проблемам истории, культуры, религии, архитектуры, вопросам сложения и основных этапах этногенеза таджикского народа. Во время археологических изысканий 50-х и 60-х годов XX в. на территории Таджикистана В.А.Ранов обосновал основные отличительные признаки культуры каменного и даже бронзового веков этого региона. Так появились названия «кайрак-кумская», «маркансуйская» и «гиссарская» культуры. Эти названия были приняты историками и прочно вошли в историческую науку. В.А.Ранов выделил два основных периода в существовании этих культур: ранний период – вторая половина II – начало I тыс. до н.э. (с двумя этапами), и поздний период – конец первой – вторая четверть I тыс. до н.э. Эпоха бронзы охватывает лишь ранний период этой культуры. Кайрак-кумская культура имеет большие сходства и связи с культурами областей Ташкента, Хорезма, Казахстана, Приуралья, Восточного Туркестана и Поволжья. Кайраккумская культура связывалась с этническими движениями во II тыс. до н.э. В.А.Ранов уже в 60-70-х годах XX в., на основе исследования проблем этногенеза индоиранцев, выдвинул ряд научно-обоснованных гипотез. Несмотря на многочисленные дискуссии, не прекращающиеся в течение четверти века, позиция В.А.Ранова по этой проблеме остается наиболее обоснованной. Сопоставление предположений, выдвинутых известными историками Е.Е.Кузминым, Т.В.Гамкрелидзе, В.В.Ивановым и выдающимся таджикским ученымоснователем концепции автохтонности арийско-таджикской цивилизации Н. Негматовым, показывает, что их гипотезы во многом схожи с 144 теми, которые ещё полвека назад выдвинул В.А.Ранов. Согласно исследованиям ученого, во-второй половине II тысячелетия до н.э. начинается проникновение степных племен из областей Приуралья и Казахстана в Среднюю Азию. В Фергане на местной основе в обстановке непрерывного притока андроновских элементов с северовостока и севера, и в результате тесных связей как с южными культурами, так и с чустской культурой, сложилась кайрак-кумская культура. Проникновение степных племен было связано с процессами приостановления кочевания населения Средней Азии, начало которого приходится на конец III тыс.до н.э. В своих статьях и монографиях В.А.Ранов писал о кочевании арийских племен из Средней Азии на Юг – в Индию, Афганистан и Иран, доказывая, что Средняя Азия является древнейшей родиной и центром расселения индоарийских племен. Детально изучая данные, полученные во время археологических раскопок, в Таджикистане, ученый сопоставлял их с археологическими материалами, найденными на территориях России, Европы, Китая, Ближнего Востока, Ирана, Индии и других стран. Подобные сопоставления могли иметь место только в результате глубокого знания В.А.Ранова соответствующего материала, т.е. индустрий, основанного, как на изучении литературы, так и личной обработки коллекций. Эти исследования вылились в публикации статей и книг, касающихся истории каменного века Ближнего Востока, Афганистана, Израиля, Китая и т.д.1 Научные результаты археологических и исторических иссле 1 Ранов В.А. Ранний палеолит Китая. – М., 1999. – 110 с.; Новые данные о геохронологии палеолита Южного Леванта (Ближний Восток) // Стратиграфия и геологическая корреляция. – 2000. – Т.8, № 5. – С. 82-95; Ranov V.A., Schafer J. The Paleolithic of the late middle pleistocene in Central Asia. 400-100 ka ago // Toward Modem Humans. The Yabrudian and Micoquian 450-50 k-years ago. BAR International Series 850. – Oxford, 2000. –P.77-92. 145 дований В.А.Ранова в Таджикистане заключаются в следующем: с применением новейших методов исследования им были выявлены древнейшие исходные этапы заселения первобытного человека. Его исследования показали, что 900 тыс. лет назад у селения Кульдара (Ховалинг) древний человек основал первую стоянку. Им были изучены процессы антропогенеза, приведшие к сложению таджикского народа, выявлена роль различных компонентов в этом процессе. В.А.Ранов исследовал основные миграционные процессы в Средней Азии, была изучена история многих важнейших элементов материальной культуры Средней Азии и Таджикистана в частности, подробно раскрыты сущность и содержание верований, культовых ритуалов и традиций первобытных людей на территории Таджикистана. Научные интересы этого ученого распространялись не только на проблемы археологии каменного века Средней Азии и сопредельных территорий, но и на широкий спектр научной проблематики археологии в целом. Фундаментальный вклад Вадима Александровича в решение этих проблем в то же время поставил перед археологической наукой и практикой новые задачи по выяснению вопросов происхождения и развития цивилизации не только в Центрально-Азиатском регионе, но и в глобальном, т.е. мировом масштабе.1 Основываясь на огромном опыте раскопочных работ, В.А.Ранов разработал передовую методику фиксации находок в слое, вобравшую в себя мировые достижения в археологии и учитывающую особенности, присущие памятникам аридной зоны Центральной Азии. Эта методика имеет особое значение для исследования памятников лёссового палеолита и вообще стоянок с плохо определяемыми культурными слоями. Ее применение позволяет выделять жилые горизон 1 Ранов В.А. Расы, этнос и комплексы каменного века в Средней Азии // Древние цивилизации Евразии. История и культура. – М., 1998. – С. 83-86. 146 ты в однородных покровных отложениях. Разработка подобной методики исследования палеолитических памятников Центральной Азии стала возможной, прежде всего, благодаря глубоким познаниям Вадима Александровича в четвертичной геологии и их умелому использованию в археологии палеолита. Так, он впервые в Центральной Азии привлек к изучению и датировке памятников каменного века крупнейших специалистов-геологов (Н.П.Костенко, А.С.Несмеянова, А.А.Никонова, А.Е. Додонова, М.М.Пахомова). По результатам масштабных геоморфологических исследований, он подробно описал наиболее значимые палеолитические памятники Средней Азии с обоснованием их геологического возраста. На основе изучения материалов стоянок лёссового палеолита он установил ряд закономерностей, позволяющих датировать вновь найденные памятники и прогнозировать их поиск. Эту простую методическую схему можно использовать во всех регионах, где имеются лёссовые образования. Не менее важное значение имеет созданная им методика по поиску и изучению памятников среднего и верхнего палеолита. Уже первые работы в Таджикистане показали, что здесь изучение палеолита сталкивается с большими трудностями, вызванными условиями расположения и сохранения палеолитических стоянок. По данным геологов рельеф Афгано-Таджикской депрессии и Памира в среднечетвертичное время испытал грандиозные изменения. На это время пришлись наиболее значительные поднятия, которые привели к перестройке и переуглублению речных долин. Поэтому палеолитические культуры в Таджикистане связаны с отложениями, в настоящее время значительно перемещенными, частично перемытыми и переотложенными или глубоко погребенными под более поздними отложениями. Именно эти положения, по мнению В.А.Ранова, потребовали выра147 ботки новых специальных методов поисков памятников каменного века, приспособленных к специфическим условиям горной страны.1 Но Вадим Александрович никогда не останавливался на достигнутом – постоянно совершенствуя свои же периодизационные схемы, методические и теоретические положения.2 Большой интерес, представляет периодизация памятников каменного века, созданная В.А.Рановым совместно с его коллегами и соратниками. По мнению ученого, подлинная археологическая периодизация должна состоять из трех главных компонентов: археологической классификации, хронологии (абсолютное и относительное датирование) и геологической стратификации. Важное дополнение к этому положению – обязательное наличие в любой археологической периодизации двух параллельных колонок. В одну из них включаются памятники — геоархеофакты, имеющие хороший археологический и геологический контексты, а в другую — памятники интерпретационного уровня, т. е. такие, у которых один из двух важнейших компонентов не является полновесным. Такой подход позволял с большей долей достоверности рассматривать как ранее созданные схемы периодизации каменного века, так и создаваемые. Одновременно с этим Вадим Александрович выдвинул и обосновал фундаментальные идеи и соответствующие методологические подходы, позволяющие осуществлять целостную реконструкцию региональной эволюции древних культур на протяжении почти миллиона лет. Будучи сторонником моноцентристской южной гипотезы происхождения человека из Африки, он в своей докторской диссертации 1 Ранов В.А. Каменный век Таджикистана.–Душанбе,1965.–Вып.1:Палеолит.–С. 3. Ранов В.А. Новые подходы к археологическим исследованиям Таджикистана (1991-2000 гг.) // Нақши илм дар пешрафти Тољикистон дар давраи гузариш: Конф. илмї бахшида ба љашни 50 – солагии АИ ЉТ = Роль науки в развитии Таджикистана в переходном периоде. – Душанбе, 2001. – С. 27-30. 2 148 предложил модель эстафетной миграции первобытного человека. Модель предполагает не быстрое и целенаправленное расселение, а эстафету поколений, последовательно осваивающих новые территории и передающих импульс этого движения через тысячи лет. Согласно этой модели расселения, первобытный человек, преобразуя в процессе своего движения среду обитания и исходные материалы для обработки артефактов, изменял производственные традиции. Эти изменения и служили причиной появления новых локальных фаций или культур. Выразительницей этого процесса стала каратауская культура, которая базировалась на галечной технологии, хотя и имела своеобразный облик. В докторской диссертации В.А.Ранова дается также объяснение феномена появления мустьерской культуры на территории Средней Азии. До этого ученому не удавалось вывести мустьерскую культуру из местной каратауской. Поэтому он принял гипотезу А.П.Окладникова о появлении мустьерской индустрии на данной территории в готовом виде, в частности с Ближнего Востока.1 Развивая эту гипотезу, Вадим Александрович напрямую связывает неандертальцев с распространением памятников, относящихся к мустье. Вслед за Д.Айгнер он считает, что в странах, где мустьерские памятники отсутствуют, неандертальской фазы эволюции человека не существовало. Имеются только синхронные культуры среднего палеолита, продолжающие ее развитие на базе хомо-эректуса. В процессе расширения полевых исследований и развития идей, предложенных А.П.Окладниковым, В.А.Ранов выдвинул предположение, что Таджикистан находится на стыке трех больших палеолитических провинций: переднеазиатской сибирско-монгольской и 1 Ranov V.A., Schafer J. Central Asia – Anatolia, Zagros-Levant: similarities and dissimilarities in Mousterian Industries // Prehistoire d’ Anatolie Genese de deux mondes. – Liege, 1998. – P. 785-814. 149 восточноазиатской. Влияние этих областей достаточно хорошо прослеживается в индустрии стоянок каменного века Таджикистана, впитавшая в себя особенности этих трех больших регионов. Из этих регионов появились соответственно памятники двух типов. Памятники одного типа (группа А) соответствуют индустриям ближневосточного типа, памятники другого (группа Б) — вариантам палеолита ЮгоВосточной Азии. Эта гипотеза, «перекликающаяся» с теорией Х.Мовиуса, была выдвинута В.А.Рановым 40 лет тому назад.1 Однако она не потеряла своего значения и до сих пор, о чем свидетельствует ее широкое использование последнее время исследователями многих стран. В дальнейшем под влиянием работ Ф.Борда и его последователей Вадим Александрович пришел к выводу, что леваллуамустьерская группа не является такой однородной, как это казалось до сих пор. Отталкиваясь от этого важного положения, он выделил на территории Средней Азии ряд технических вариантов, или фаций мустье: леваллуазское (Джар-Кутан, Ходжакент, Оби-Рахмат), леваллуамустьерское (Кайрак-Кумы, Тоссор, Худжи, Капчигай, Ферганские стоянки); горное мустье (Тешик-Таш, Огзи-Кичик, Кутурбулак, Семиганч) и мустьеро-соанское (Кара-Бура, Ак-Джар, Кухи-Пиез). Кроме того, учитывая новые данные по палеолиту Узбекистана, он выдвинул также гипотезу о возможности выделения зубчатого мустье. Значительный интерес вызывают теоретические разработки Вадима Александровича по проблемам леваллуа, представленные в статье «Парадокс леваллуа».2 В последующем предложенное им дробное деление мустье и 1 Ранов В.А. О стратиграфическом положении палеолита Средней Азии // Новейший этап геологического развития территории Таджикистана. – Душанбе, 1962.– С.36-39. 2 Ранов В.А. Парадокс леваллуа // Каменный век: памятники, методика, проблемы. – Киев, 1989. – С. 46-50. 150 верхнего палеолита на локальные фации было полностью подтверждено не только раскопками в Таджикистане, но и проведенной проверкой этой гипотезы с помощью методов математической статистики. Важный вклад В.А.Ранов внес и в разрешение проблем существования разнокультурных памятников эпохи мезолита. Для автохтонных памятников этой эпохи, в которых отсутствуют геометрические микролиты, он предложил альтернативный термин «эпипалеолит». Он связал происхождение памятников Средней Азии, в которых представлена эта категория артефактов, с Ближним Востоком. Большое внимание ученый уделял терминологическим аспектам археологической теории. В научный оборот им были введены такие термины, как «лёссовый палеолит», «скребок высокой формы», «торцовый нуклеус», «леваллуазская техника», «геоархеофакт». Несколько его статей посвящены применению археометрии и статистического метода в археологии. Так, он считал, что статистический метод является незаменимым для детальной и четкой классификации, исключающей субъективный взгляд на изучаемые предметы. В.А.Ранов отмечал, что задача статистического анализа сводится не только к тому, чтобы выявлять и фиксировать элементы этой структуры. Ее решение дает уверенность в должной адекватности и точности выделенного строения структуры исследуемой совокупности, что служит основанием для интерпретации полученных результатов. При этом он, однако, считал, что на пути реализации в археологической практике этой внешне простой и очевидной идеи имеются существенные трудности, обусловленные информационными проблемами археологии. Все они в той или иной мере связаны со сбором и отбором наблюдений и фактов, их анализом и интерпретацией. Среди этих проблем он выделяет как особо значимые следующие: 151 1) неполнота и фрагментарность археологической информации, обусловленные как дискретностью самих археологических данных, так и ограниченностью их использования. В-первом случае неполнота зависит от степени сохранности и исследованности археологического памятника, а во-втором определяется недостаточностью списка признаков, используемых в исследовательских процедурах. Очевидно, такая информация не дает адекватного представления о действительном состоянии исследуемой проблемы, особенно в тех случаях, когда остается неизвестной та ее часть, которая учтена и использована в каждой конкретной процедуре. Наиболее остро эта проблема возникает, когда археолог производит слабо обоснованную селекцию информации; 2) несопоставимость данных. В частности, он отметил некоторые ошибки, связанные с применением процентных соотношений (отсутствие в публикациях сведений о базисных цифрах, от которых производились вычисления, проведение процентных сопоставлений, взятых от различных базисных цифр); 3) недочеты в измерениях (устранение ошибок в измерении углов, форм и т.д.). С учетом всего вышесказанного можно констатировать, что в научном творчестве В.А.Ранова активно использовались системное видение, широкий мультидисциплинарный подход и современные технические методы и приёмы. Все ученые, исследующие историю и культуру каменного века Таджикистана, в основном опираются на методику Вадима Александровича Ранова. В.А.Ранов сыграл неоценимую роль в изучении истории и культуры Южного Таджикистана и Памира, в пропаганде богатейшего исторического и культурного наследия таджикского, народа, как в 152 странах СНГ, так и за рубежом, о чем свидетельствует его многочисленные монографии статьи и очерки, количество которых достигает 800. Начиная с 1960 г. и на протяжении 45 лет своей жизни В.А.Ранов являлся бессменным руководителем всех археологических раскопок, связанных с изучением каменного века. Какие-то раскопки он вел самостоятельно, какие-то совместно со своими учениками – А.Юсуповым, А.Г.Амосовой, В.А.Жуковым, Т.Г.Филимоновой. В каких-то исследованиях он был идейным стержнем. В других – обогащал материал своими энциклопедическими знаниями об изучаемом предмете, что ярко проявлялось в совместных публикациях, одной из которых была итоговая книга «Каменный век Афгано-Таджикской депрессии, написанная совместно с Г.Каримовой. Погружаясь в прошлое В.А.Ранов думал и о будущем, ставя перед археологией задачи, которые следует разрешить в XXI в. В качестве завета молодым археологам, которые придут на смену старшему поколению он предлагал решение следующих проблем. С древнейшими следами заселения на территории нашей республики является стоянка Кульдара, но не исключаются находки и в более ранних палеопочвах, надежду на это дают исследования грузинской стоянки Дманиси, фиксирующие появление гомо-эректуса в Евразии в 1,5 млн.лет назад. Думается, что будущие исследователи подтвердят гипотезу о миграции среднепалеолитического человека (архаического гомо-сапиенса или неандертальца) из районов Ближнего Востока в Среднюю Азию. И, наконец, можно пожелать возобновление изучению гиссарской культуры, при упоминании, о которой все еще сохраняется эпитет «загадочной».1 В качестве итога хочется процитировать завет Вадима Александровича Ранова: «Хотелось бы предостеречь моего будущего по 1 К 75-летию Вадима Александровича Ранова // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2000. – Вып.27. – C. 13. 153 следователя от самооценки, к сожалению часто встречающейся в современном научном мире. Оценку вашей деятельности всегда должны делать другие, примером тому является известный «гамбургский счет», согласно которому мы все ранжированы по своим достоинствам независимо от рангов и званий».1 1 К 75-летию Вадима Александровича Ранова // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2000. – Вып.27. – C. 12. 154 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ I. ИСТОЧНИКИ 1.1.АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ 1. Архив Академии наук Республики Таджикистан. Ф. 2. Оп. 2. Ед. хр. 123. Годовые отчеты за 1954-2005 гг. и архив отдела кадров. 2. Архив Института истории, археологии и этнографии Академии наук Республики Таджикистан Ф.1. Оп.5. Ед. хр.96. 3. Личный архив В.А. Ранова хранящийся в архиве отдела археологии Института истории, археологии и этнографии Академии наук Республики Таджикистан. 1.2. ПУБЛИКАЦИИ В.А.РАНОВА 4. Ранов В.А. Результаты разведок каменного века в 1955 г.: (В отрогах Гиссарского хребта и урочища Ходжа – Ягона) // Труды АН Тадж. ССР. – 1956. – T. 63: Àрхеологические работы в Таджикистане в 1955 г. –С.17-25. 5. Ранов В.А. Отдельные находки изделий каменного века // Труды АН Тадж. ССР. – 1956. – T. 63: Àрхеологические работы в Таджикистане в 1955 г. – С.93-94. 6. Ранов В.А. Раскопки могилы Рудаки // Изв.АН Тадж.ССР.Отд- ние. обществ. наук. – 1957. –№14. – С.191-192. 7. Ранов В.А. Результаты разведок каменного века в 1957 г.: (В низовьях Вахша и на Восточном Памире) // Труды АН Тадж.ССР. – 1959. – Т. 8. Ранов В.А. Изучение памятников каменного века на Восточном 155 Памире в 1958 г. // Труды. Ин-та истории, археологии и этнографии АН Тадж. ССР. – 1961. – Т. 27: Àрхеологические работы в Таджикистане. – Вып. 6: (1958 г.). – С.19-35. 9. Ранов В.А. Археологические исследования на возвышенности Кара-Бура в 1959 г. // Труды Ин-та истории им. А. Донишa АН Тадж. ССР. – 1961. – Т. 31: Àрхеологические работы в Таджикистане. – Вып.7:(1959 г.). – С.16-29. 10. Ранов В.А., Салтовская Е.П. О работе Ура-Тюбинского отряда в 1959 г. // Труды Ин-та истории им. А. Донишa АН Тадж. ССР. – 1961. – Т. 31: Археологические работы в Таджикистане. – Вып.7: (1959 г .). – С. 108-129. 11. Ранов В.А. О стратиграфическом положении палеолита Средней Азии // Новейший этап геологического развития территории Таджикистана: По материалам 2-го респуб. совещ. по изучению четвертичного периода Таджикистана (сентябрь-октябрь 1960 г.). – Душанбе, 1962. – С.35-58. 12. Ранов В.А. Наскальные рисунки у кишлака Лянгар (Западный Памир) // Изв. АН Тадж.ССР. Отд-ние обществ. наук. – 1960. –№ 1. – С.19-40. 13. Ранов В.А. Раскопки палеолитической стоянки в Афганистане // Изв.АН Тадж. ССР. Отд-ние обществ. наук. – 1960. –№ 1.–С.145150. 14. Ранов В.А. Рисунки каменного века в гроте Шахты // Советская этнография. – 1961. – №6. – С.70-81. 15. Ранов В.А. Каменный век Таджикистана. – Душанбе: Изд-во АН Тадж. ССР, 1965. – Вып. 1: Палеолит. –121с., 22 табл. 16. Ранов В.А. Следы писаниц в навесе Куртеке // Известия Всесо- юзного географического общества. – 1964. – Т.96, вып. 1.–С.67-69. 156 17. Ранов В.А., Сидоров Л.Ф. Развитие природы Памира как среды существования человека // Страны и народы Востока. – 1965. – Вып.4. – С.95-126. 18. Ранов В.А. Раскопки памятников первобытно-общинного строя на Восточном Памире в 1960 г. // Труды Ин-та истории им. А.Дониша АН Тадж. ССР. – 1962. – Т.34: Àрхеологические работы в Таджикистане. – Вып. 8: (1960 г.). – С. 6-26. 19. Ранов В.А., Гурский А.В. Краткий обзор наскальных рисунков Горно-Бадахшанской Автономной области Таджикской ССР // Советская этнография. –1966. –№2. – С.110-119. 20. Ранов В.А. Завершение раскопок на поселении Туткаул (Южный Таджикистан) // Археологические открытия 1967 года. – М., 1968. – С. 354-355. 21. Ранов В.А. Изучение памятников каменного века Средней Азии за 20 лет (1945 – 1965 ) // Материальная культура Таджикистана. – 1968. – Вып.1. – С. 5-45. 22. Ранов В.А. и др. Палеолитические местонахождения в Южной Фергане / Ранов В.А., Несмеянов С.А., Конопля П.Т. // Древняя и ранне-средневековая культура Киргизстана. – Фрунзе, 1967. – С.329. 23. Ранов В.А. О возможности выделения локальных культур в па- леолите Средней Азии // Изв. АН Тадж.ССР. Отд-ние обществ. наук. – 1968. – Вып. 3. – С. 3-11. 24. Ранов В.А. К проблеме выделения палеолитических культур Средней Азии // Проблемы археологии Средней Азии: Тез. докл. и сообщ. к Совещ. по археологии Средней Азии (1-7 апреля 1968 г.). – Л., 1968. – С.27-29. 25. Ранов В.А. Кухи-Пиёз – новый пункт находок нижнепалеолити157 ческих галечных орудий в Средней Азии: (К вопросу о первоначальном заселении Сибири) // Этногенез народов Северной Азии: Материалы конф. – Новосибрск, 1969. – Вып. 1.– С.38-40. 26. Ранов В.А., Юнусалиев М.Б. Итоги разведывательных работ па- леолитического отряда // Изв. АН Кирг. ССР. –1969. – № 3. – С. 99-101. 27. Ранов В.А., Коробкова Г.Ф. Туткаул – многослойное поселение гиссарской культуры в Южном Таджикистане // Советская археология. – 1971. – № 2. – С. 133-147. 28. Ранов В.А. г.:(Раскопки Работы отряда по изучению каменного века в 1971 на площадке перед пещерой Огзи–Кичик) // Археологические работы в Таджикистане. – 1975. – Вып.11:(1971г.). – С.5-26. 29. Ранов В.А. К изучению мустьерской культуры в Средней Азии // Материалы и исследования по археологии СССР. –1971. – № 173:Палеолит и неолит. Т.6. – С. 209-232. 30. Ранов В.А. Семиганч – новое мустьерское местонахождение в Южном Таджикистане // Материалы и исследования по археологии СССР. – 1972. – № 185: Палеолит и неолит СССР. Т.7. – С.100110. 31. Ранов В.А. Шугноу-многослойная палеолитическая стоянка в верховьях р.Яхсу (раскопки 1969-1970 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. –1973. – Вып.10:(1970 г.). –С.42-61. 32. Ранов В.А., Несмеянов С.А. Палеолит и стратиграфия антропогена Средней Азии / Отв. ред. Б.А. Литвинский. – Душанбе: Дониш, 1973. – 161 с. с илл. и карт. 33. Ранов В.А., Юркевич Э.А. Стоянка с кремневым инвентарем в 158 долине Пянджа // Краткие сообщения Ин-та археологии АН СССР. – М., 1973. – Вып. 136. – С. 56-59. 34. Ранов В.А. и др. Фауна млекопитающих, археология и геология стоянки Огзи-Кичик (Южный Таджикистан ) / Ранов В.А., Шарапов Ш., Никонов А.И. // Докл.АН Тадж. ССР. – 1973. – Т.16, № 7. – С. 60-63. 35. Ранов В.А. По следам исчезнувших культур // Комсомолец Таджикистана. – 1973. – 13 июня. 36. Ранов В.А., Жуков В.А. Работы отряда по изучению каменного века в 1974 г. // Археологические раскопки в Таджикистане. – 1979. – – Вып. 14: (1974 г.). – С. 7-36. 37. Ранов В. А. Из глубины веков // Советское Зауралье. – 1978. – 19 января 38. Ранов В.А. Раскопки в Огзи – Кичике в 1975 г. // Археологиче- ские работы в Таджикистане. – 1980. – Вып 15:(1975 г.). – С. 13-38. 39. Ранов В.А. Памир и проблема заселения высокогорной Азии человеком каменного века // Страны и народы востока. – М., 1975. – Вып.16: Памир. – С.136-157. 40. Ранов В.А., Танасийчук В.Н. Наскальная летопись Памира // Наука и жизнь. – 1976. – № 2. – С. 97-99. 41. Ранов В.А., Жуков В.А. Работы отряда по изучению каменного века в 1976 г. // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 1982. – Вып.16: (1976г.). – С.9-30. 42. Ранов В.А. Стоянка Оби-Киик и некоторые вопросы изучения мезолита юга Средней Азии // Первобытная археология – поиски и находки: Сб.науч.тр. – Киев: Наукова думка, 1980. – С.82-90. – (Археология). 43. Ранов В.А. Нижнепалеолитическая каратауская культура 159 Южного Таджикистана // Международный союз по изучению четвертиного периода: XI конгресс ИНКВА (август 1982 г.): Тез. докл. – М., 1982. – Т.2. – С.240-241. – Так же на англ. яз. 44. Ранов В.А., Амосова А.Г. Раскопки пещерной стоянки Огзи- Кичик в 1977 году // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 1983. – Вып.17: (1977г.). – С. 7-33. 45. Ранов В.А., Юсупов А.Х. Палеолитическая стоянка Кумтепинская скала // Изв. АН Тадж. ССР. Отд-ние обществ. наук. – 1983. – № 2. – С.11-18. 46. Ранов В.А., Амосова А.Г. Раскопки мустьерской стоянки Худжи в 1978 году // Археологические работы в Таджикистане. – 1984. – Вып. 18: (1978г.). – С. 11-47. 47. Ранов В.А., Амосова А.Г. Работы отряда по изучению каменного века в 1984 г. // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 1993. – Вып. 24: (1984г.). – С.172-215. 48. Ранов В.А., Амосова А.Г. Раскопки палеолитической стоянки Каратау – I в 1985 г. // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 1994. – Вып.25:(1985г.) – С..132-145. 49. Ранов В.А. Раскопки нижнепалеолитической стоянки Лахути-1 в 1979г. // Археологические работы в Таджикистане. – 1986. – Вып.19:(1979 г.). – С.11-36. 50. Ранов В.А. и др. Мустьерская стоянка Худжи / Ранов В.А., Амосова А.Г., Жуков В.А. // Археологические открытия. 1978 г. – М.: Наука, 1979. – С.583. 51. Ранов В.А. Палеолит Афганистана // Палеолит Ближнего и Среднего Востока. – Л.: Наука,1978. –С.233. 52. Ранов В.А. Археологи ищут пещеры // По следам древних куль- тур Таджикистана: [Сб. статей] / Гл.ред. Б.И. Искандаров. – Ду160 шанбе: Ирфон, 1978. – С.29-54. 53. Ранов В.А. Работы отряда по изучению каменного века в 1980 г. // Археологические работы в Таджикистане. – 1987. – Вып. 20: (1980 г.). – С. 86-95. 54. Ранов В.А. и др. Каменный инвентарь стоянки Дараи – Шур и его культурные связи / Ранов В.А., Юсупов А.Х., Филимонова Т.Г. // Культура первобытной эпохи Таджикистана: (от мезолита до бронзы) – Душанбе, 1982. – С.5-21. 55. Ранов В.А. Гиссарская культура: Распространение, хронология, экономика // Культура первобытной эпохи Таджикистана(От мезолита до бронзы) / Ан Тадж. ССР. Ин-т истории; Отв. ред.: Н.Н. Негматов, В.А. Ранов. – Душанбе: Дониш, 1982. – С. 22-41. 56. Ранов В.А., Юсупов А.Х. Палеолитическая стоянка Кумтепинская скала // Изв. АН Тадж. ССР. Отд-ние обществ. наук. – 1983. – № 2. – С.11-18. 57. Ранов В.А. Работы отряда по изучению каменного века в 1983 г. // Археологические работы в Таджикистане. – 1991. – Вып. 23:(1983 г.). – С.116-142. 58. Ранов В.А. О применении атрибутивного (количественного) метода в археологии каменного века // Проблемы реконструкции в археологии. – Новосибирск: Наука, 1985. – С.55-62. 59. Ранов В.А. Гиссарская культура-неолит горных областей Средней Азии: (происхождение, распространение, особенности) // Каменный век Северной, Средней и Восточной Азии. – Новосибирск, 1985. – С.10-35. – (История и культура Востока Азии). 60. Ранов В.А. Десять лет исследований каменного века Южного Таджикистана и Памира (в 1971-1980гг.) // Археологические 161 работы в Таджикистане. – 1987. – Вып. 20: (1980 г.). – С.50-85. 61. Ранов В.А. Древнейшие страницы истории человечества.–М.: Просвещение,1988. – 154 62. Ранов В.А. Каменный век Южного Таджикистана и Памира: Автореф. дис….д-ра ист. наук в форме науч. доклада. – Новосибирск, 1988. – 52 с. 63. Ранов В.А, Додонов А.Е. О периодизации и стратиграфии нижнепалеолитических стоянок Средней Азии // Проблемы взаимосвязи природы и общества в каменном веке в Средней Азии: Тез. докл. конф., посвящ. 50-летию открытия Тешик-Таша. – Ташкент, 1988.– С.71-73. 64. Ранов В.А. Имеет ли право на существование термин «лёссовый палеолит»? // Четвертичный период. Палеонтология и археология: К 28 Междунар. геол. конгресс (Вашингтон, 1989). – Кишинёв, 1989. – С.137-145. 65. Ранов В.А. Парадокс леваллуа // Каменный век: памятники, методика, проблемы: Сб.науч.тр. – Киев: Наукова Думка, 1989. – С. 4650. 66. Ранов В.А. О восточной границе мустьерской культуры // Хроностратиграфия палеолитических памятников Средней Сибири: (Бассейн Енисея): Путеводитель междунар. симпозиума «Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной, Восточной Азии и Америки (палеоэкол. аспект)»: К XII конгрессу ИНКВА (КНР, 1991). – Новосибирск, 1990. – С. 262-268. 67. Ранов В.А., Амосова А.Г. О методике раскопок палеолитических стоянок в палеопочвах Южного Таджикистана // Краткие сообщения Института археологии АН СССР. – М.,1990. – Вып. 202: Полевая археология древнекаменного века. – С.53-62. 162 68. Ранов В.А. Генезис и периодизация памятников каменного века в Таджикистане // Проблемы истории культуры таджикского народа. – [Хисор, 1992]. – С. 28-48. 69. Амосова А.Г. и др. История формирования и древнейшего заселения Бешкентской долины (Южный Таджикистан) / Амосова А.Г., Ломов С.П., Несмеянова С.А.; Отв. ред. В.А. Ранов. – Душанбе: Дониш,1991. – С.57-86. 70. Ранов В.А. Древнейшие стоянки палеолита на территории СССР // Российская археология. – 1992. – №2. – С. 81-95. 71. Ранов В.А., Додонов А.Е. О периодизации и хронологии нижне- палеолитических стоянок Средней Азии // К истокам истории древнекаменного века Средней Азии. – Ташкент, 1996. – С.44-5 72. Ранов В.А., Лаухин С.А. Новые раскопки стоянки Худжи, Таджикистан (предварительное сообщение) // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий. – Новосибирск, 1998. – Т.2. – С. 345-351. 73. Ранов В.А., Лаухин С.А. Проблемы геохронологии лёссового палеолита Южного Таджикистана // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий. – Новосибирск, 1998. – Т. 2. – С.352-357. 74. Ранов В.А. Ранний палеолит Китая. – М., 1999.– 110 с. 75. Вадим Александрович Ранов // Археология и этнография. – 1999. – № 3. – С. 105-106. 76. Ранов В.А., Лаухин С.А. Стоянка на пути миграции среднепалеолитического человека из Леванта в Сибирь // Природа. – 2000. – № 9. –С. 52-60. 77. Ранов В.А., Соловьев В.С. Душанбе – город древний. – Душанбе: Дониш, 1993. – 173 с. 163 78. Ранов В.А. Могут ли геометрические микролиты быть показате- лем миграционных процессов в Средней Азии? // Древности. Российское Археологическое Общество. – 1996. – Вып. 19. – С.25-27. 79. Ранов В.А. Могут ли геометрические микролиты быть показате- лем миграционных процессов в Средней Азии? // Новые археологические открытия и изучение культурной трансформации. – СПб., 1996. – С. 69-71. Вадим Александрович Ранов: Биобиблиографич. указ. / АН РТ. Ин-т истории, археологии и этнографи. ЦНБ; Вступ. ст. Т.Г.Филимоновой; Сост.:Н.Г. Щербакова, Д.А. Егармин; Отв. ред. Р.Масов. – Душанбе, 1996. – 162 с. 80. Ранов В.А. Все начинается с палеолита // Мероси ниёгон = Наследие предков. – 1998. – №3. – С.10-15. 81. Ранов В.А. Расы, этнос и комплексы каменного века в Средней Азии // Древние цивилизации Евразии. История и культура:Тез. докл. междунар. конф. – М., 1998. – С. 83-86. 82. Ранов В.А. Глиняное войско, ставшее «находкой века» // Природа. – 1999. – № 4. – С. 52-55. 83. Ранов В.А. Как была раскопана могила Рудаки // Мероси ниёгон = Наследие предков. –1998. – №3. –С.25-27. 84. Ранов В.А. Лёссово-почвеннная формация Южного Таджикистана и лёссовый палеолит // Археологические работы в Таджикистане. – 2000. –Вып.27. – С.1-6. 85. Ранов В.А. Глиняное войско, ставшее «находкой века» // Природа. – 1999. – № 4. – С. 52-55. 86. Ранов В.А. и др. Раскопки четвертой палеопочвы разреза Хонако III в 2000 году / Ранов В.А., Худжагелдиев Т.У., Шефер Й.// Археологические работы в Таджикистане. – 2004. – Вып. 29. – С. 71120. 164 87. Ранов В.А., Шефер И. Лесовый палеолит // Археология, этнография и антропология Евразии.–2000. – Т.2, № 2. – С.20-32. 88. Ранов В.А. Новые подходы к археологическим исследованиям Таджикистана (1991-2000 гг.) // Наќши илм дар пешрафти Тољикистон дар давраи гузариш: Конф. илмї бахшида ба љашни 50 – солагии АИ ЉТ = Роль науки в развитии Таджикистана в переходном периоде: Науч. конф. посвящ. 50-летнему юбилею АН РТ (Тез. докл.). – Душанбе, 2001. – С. 27-30. 89. Ранов В.А., Ломов С.П. Палеоклимат и стратиграфия лёссового палеолита Таджикистана и Китая // Проблемы древней и средневековой истории и культуры Центральной Азии. – Душанбе, 2001. – С. 33-53. 90. Ранов В.А. и др. Первое серийное датирование мустье Таджикистана / Ранов В.А.,. Лаухин С.А, Дж. Ван дер Плихт // Российская археология. – 2002. – № 2. – С.5-16. 91. Ранов В.А. и др. Предварительное сообщение о работах на плато Харгушон (Южный Таджикистан) / Ранов В.А., Худжагелдиев Т.У., Шефер Й. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. – Новосибирск, 2001. – Т.5. – С. 199-209. 92. Ранов В.А., Амосова А.Г. Завершение раскопок стоянки Каратау – 1 // Древние цивилизации: История и культура. – М.: Восточная литература, 2001. – С.383-408. 93. Ранов В.А., Ломов С.П. Палеоклимат и стратиграфия лёссового палеолита Таджикистана и Китая // Проблемы древней и средневековой истории и культуры Центральной Азии. – Душанбе, 2001. – С. 33-53. 94. Ранов В.А. А.П.Окладников – пионер изучения каменного века 165 Таджикистана // Мероси ниёгон = Наследие предков. – 2005. – №8. – С.84-87. 95. Вадим Александрович Ранов – живая легенда Среднеазиатской археологии каменного века // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2004. – № 1. – С. 151-152. 96. Ранов В.А., Каримова Г.Р. Каменный век Афгано-Таджикской депрессии. – Душанбе:Деваштич, 2005. – 252с. 97. Ранов В.А. и др. Верхнепалеолитические комплексы стоянки Шугноу (Таджикистан) / Ранов В.А., Колобова К.А., Кривошапкин А.И. // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2012. – № 2. – С.2-24. 98. Ранов В.А., Каримова Г.Р. Наскальные изображения в долине и верховьях Зарафшана // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 2013. –Вып.36. – С.249-273. 99. Ранов В.А. и др. Мезолитические комплексы памятника Туткаул (Таджикистан) / Ранов В.А., Шнайдер С.В., Павленюк Г.Д. // Российская археология. – 2015. – № 2. – С.30-45. II. МОНОГРАФИИ, БРОШЮРЫ И СТАТЬИ 100. Абдуназаров Х.С., Сайфулоев Н.Н. Создатели археологической школы Таджикистана // Современные проблемы математики и ее преподавания: Междунар. научно-метод. конф., посвящ. 35 летию Курган-Тюбинского гос. ун-та им. Н. Хусрава. – Курган-Тюбе, 2013. – С.173-176. 101. Агаханянц О. Е. Между Гиндукушем и Тянь-Шанем. История изучения природы Памира. – Душанбе: Таджикгосиздат, 1962. – 126 с., с илл и карт. 166 102. Алексеев В.П. Географические очаги формирования человеческих рас. – М.: Мысль, 1985. – 237 с. 103. Амосова А.Г. Каменный век Бешкентской долины: Атореф. дис…. канд. ист. наук. – Л.,1985. – С.17. 104. Амосова А.Г. Раскопки на стоянке Тепаи Газион в 1986 г. // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 2005. – Вып.30. – С.337-348. 105. Амосова А.Г. Фиксация артефактов в культурном слое мустьерской стоянки Огзи-Кичик и их статистический анализ // Хроностратиграфия палеолитических памятников Средней Сибири: (Бассейн Енисея): Путеводитель междунар. симпозиума «Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной, Восточной Азии и Америки (палеоэкол. аспект)»: К XII конгрессу ИНКВА (КНР, 1991). – Новосибирск, 1990. – С.16-21. 106. Бобомуллоев С. История изучения археологических памятников Южного Таджикистана. – Душанбе: Истеъдод,2010. – С.269. 107. Борисовский П. И. Новые исследования палеолита Индии // Вестник АН СССР. – 1967. – № 9. – С. 70-71. 108. Бубнова М.А. Исследование памятников на Западном и Восточном Памире в 1989 г. // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 2005. – Вып.30. – С.118-151. 109. Бубнова М.А. Полевые исследования на Восточном Памире в 1990 г. // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 2008. – Вып.32. – С.214-225. 110. Бубнова М.А. Рудник Кух и лал: (К истории бадахшанских лалов) // Материальная культура Таджикистана. – 1971. – Вып.2. – С.120-142. 167 111. Бубнова М.А., Ранов В.А. Город уходит в глубь веков: (Археологические раскопки в Душанбе) // Памир. – 1985. – № 10. – С.108-130. 112. Виноградов А.В. Загадочный Кара-Камар // Археология и палеоэкология Евразии / РАН. СО. Ин-т археологии и этнографии; Отв.ред.: А.П. Деревянко, Т.И. Нохрина. – Новосибирск, 2004. – С.72-73. 113. Виноградов А.В. Исследования памятников каменного века в Северном Афганистане // Древняя Бактрия = La Bactriane ancienne. – М.,1979. – Вып.2: Материалы Сов.-Афг. археол. экспедиции. – С. 7-62. – Рез. на франц. яз. 114. Виноградова Н.М. и др. Памятники Кангурттута в Юго- Западном Таджикистане (Эпоха неолита и бронзовый век) / Виноградова Н.М., Ранов В.А., Филимонова Т.Г.; Отв. ред. Б.А. Литвинский; РАН Ин-т востоковедения; АН РТ. Ин-т истории, археологии и этнографии. – М.:ИВ РАН, 2008. – 472 с. 115. Вишняцкий Л.Б. Изучение палеолита Средней Азии (материалы, методика, концепции) // Советская археология. – 1989. – №1. – С.15. 116. Воржев И. На заре истории // Коммунист Таджикистана. – 1965. – 16 июля. 117. Воржев И. Начало исканий // Комсомолец Таджикистана. – 1957. – 30 августа. 118. Гафуров Б.Г. Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история. – М.: Наука, 1972. – 658с.; 13л. илл и карт. 119. Гирдаков А. Археологи на восточном Памире // Коммунист Таджикистана. – 1957. – 31 августа. 120. Греков И. Командировка в Индию // Коммунист Таджикистана. 168 – 1978. – 1 сентября. 121. Давидович Е.А. Археологический очерк Исфаринского района // Труды АН Тадж. ССР.–Сталинабад, 1955. –Т. 35. – 230 с. 122. Деревянко А.П. севера Евроазии Материалы Проблема заселения древними популяциями // Современные Всероссийского проблемы археологического археологии: съезда (23-28 октября 2006г., Новосибирск). – Новосибирск, 2006. – С.25-34. 123. Дмитриев О. Начало миграции – каменный век // Вечерний Душанбе. – 1990. – 19 июля. 124. Додонов А.Е. Антропоген Южного Таджикистана // Труды АН СССР. Геологический ин-т. – 1986. – Вып.409– С.17-20. 125. Додонов А.Е. Стратиграфия, Четвертичный корреляция, период палеогеография Средней // Труды Азии. РАН. Геологический ин-т. – 2002. – Вып.546. – 250 с. 126. Додонов А.Е. и др. Геохронология плейстоцена и возраст вновь открытых палеолитических культур в ископаемых почвах Южного Таджикистана / Додонов А.Е., Ранов В.А., Шелкопляс В.Н. // Геохронология четвертичного периода. – М.: Наука, 1980. – С.146152. 127. Додонов А.Е., Ранов В.А. Антропоген Средней Азии: страти- графия, корреляция, палеолит // Международный геологический конгресс. Сессия 27 (Москва, 4-14 августа, 1984г.): Доклады. – М., 1984. – Т. 3. Секция С.03. Четвертичная геология и геоморфология.– С. 67-81. 128. Додонов А.Е., Ранов В.А. Геохронология памятников каменного века Южного Таджикистана // Новые данные по геохронологии четвертичного периода: К XII конгрессу ИНКВА (Канада, 1987 г.) = New data in guaternary geochronology / АН СССР; Отв. ред.: Я.– 169 М. К. Пуннинг и др. – М.: Наука, 1987 – С. 187-196. 129. Древнее прошлое Восточного Памира: [Об исслед. памятников каменного века рассказывает В.А. Ранов] // Советский Бадахшан. – 1958. – 30 октября. 130. Древнейшие миграции палеолитических людей из Африки в Европу вдоль берега Средиземного моря: палеомагнитные свидетельства // Докл. АН СССР. – Т. 309, № 3. – 1999. – С. 369-399. 131. Дубовицкий В.В. Юбилейная сумма лет // Дарё = [Река]. – 1999. – С. 44-46. 132. Дэвис Р. Археология плейстоцена на Юге Афгано-Таджикской депрессии // Граница неогена и четвертичной системы: Сб. докл. – М.: Наука, 1980. – С.42-51. 133. Еснян В. Без переводчика // Вечерний Душанбе. – 1978. – 10 октября. 134. Ефименко П.А. Первобытное общество. Очерк по истории палеолитического времени. – Изд. 3-е, перераб. и доп. – Киев, 1953. –С.17. 135. Жуков В.А. По «Шелковому пути»…с каменным топором // Коммунист Таджикистана. – 1991. – 15 август. 136. Жуков В.А., Ранов В.А. Древние колесницы на Памире // Памир. – 1974. – №11. – С.62-68. 137. Жуков В.А. Раскопки пещеры «Истыкская» (1978-1979 гг.) // Археологические работы в Таджикистане. – 1986. – Вып.19: (1989г.). – С.63-64. 138. Исломов У.И. и др. Палеолитическая стоянка Сельенгур в Ферганской долине / Исломов У.И., Зубов А.А., Харитонов В.М. // Вопросы антропологии. – 1988. – Вып.80.–С.42-48. 139. История Горно-Бадахшанской Автономной области / АН РТ. 170 Ин-т гуманитарных наук. Ин-т истории, археологии и этнографии; Под общ. ред. А. Ниёзмамадова; Отв. ред. М.А. Бубнова. – Душанбе, 2005. – Т.1: С древнейших времен до новейшего периода. – 494с. 140. История таджикского народа / АН РТ. Ин-т истории, археологии; Под ред.: Б.А.Литвинского, В.А.Ранова; Отв.ред. Р.Масов. – Душанбе, 1998. –Т.1. Древнейшая и древняя история. – 752 с. 141. История таджикского народа / Под ред.: Б.Г. Гафурова, Б.А. Литвинского. – М., 1963. –Т.1.: С древнейших времён до V века н.э. – 596 с. с илл. и карт. 142. К 75-летию Вадима Александровича Ранова // Археологические раскопки в Таджикистане.–2000.– Вып.27. – C.5-15. 143. Каримова Г.Р. Памяти наставника (в 90-летнему юбилею В.А.Ранова) // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2014. – Вып.37. – С. 338-347. 144. Каримова Г.Р. Свидетели былого величия Саманидов // Мероси ниёгон = Наследие предков. – 1999. – №4. – С.144-148. – Рез. на тадж. и англ.яз. 145. Касымов М.Р. Исследование многослойной палеолитической стоянки Кульбулак // Археологические открытия 1968 года. – М.,1969. – С.408-409. 146. Конопля П. По следам первобытного человека // Ферганская правда. – 1956. – 9 сентября. 147. Кульдара – новый нижнепалеолитический памятник Южного Таджикистана // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. – 1987. – №56. – С.65-74. 148. Лазаренко А.А., Ранов В.А. Каратау I–древнейший палеолитический памятник в лёссах Средней Азии // Бюллетень 171 Комиссии по изучению четвертичного периода. –1977. –№ 47.– С.50-56. 149. Летов В. Академик Вадим Александрович Ранов // К 60 летию Великой Победы. – М., 2000. – С.3-9. 150. Летопись палеолита // Ленинский путь (Самарканд) . – 1973. – 14 апреля. 151. Литвинский Б.А. Древние кочевники «Крыши мира». – М.: Наука,1972. – 269 с. с илл. 152. Литвинский Б.А. Курганы и курумы Западной Ферганы (Раскопки. Погребальный обряд в свете этнографии). – M.: Наука, 1972. – 258 с. 153. Литвинский Б.А. и др. Древности Кайрак-Кумов (Древнейшая история Северного Таджикистана) / Литвинский Б.А., Окладников А.П., Ранов В.А. // Труды Ин-та истории им. А. Дониша АН Тадж. ССР. – 1962. – Т. 33. – 408 с. 154. Литвинский Б.А., Ранов В.А. Раскопки навеса Ак-Танги в 1959 г. // Труды Ин-та истории им. А. Донишa АН Тадж. ССР. – 1961. – Т. 31: Археологические работы в Таджикистане. – Вып.7: (1959 г.). – С.30-49. 155. Литвинский Б.А., Ранов В.А. Раскопки навеса Ак-Танги в 1961 г. // Труды Ин-та истории им. А. Донишa АН Тадж. ССР. – 1964. – Т. 42: Археологические работы в Таджикистане. –Вып.9 (1961г.). – С.3-24. 156. Ломов С.П., Ранов В.А. Погребенные почвы Таджикистана и распределение в них палеолитических орудий // Почвоведение. – 1984. – №4. – С.21-30. 157. Лузгин Б.К., Ранов В.А. О первых находках палеолита в Центральном Копет-Даге // Бюллетень Комиссии по изучению 172 четвертичного периода. – 1966. – № 32. – С. 87-95. 158. Любин В.П. Природная среда и человек в плейстоцене Кавказа // Первобытный человек и природная среда. – М.,1974. – С.169174. 159. Максимовский Эд. Репортаж из каменного века: Наш коррес- пондент на раскопках уникальной стоянки первобытных людей: [Туткаул] // Комсомолец Таджикистана. – 1966. – 13 июля. 160. Мариманов В.Б. Малая история искусств. Первобытное и традиционное искусство. – М.: Искусство; Dresden, Verl der Kunst, 1973. – 319 c. с илл. и карт. 161. Маркс К.,Энгельс Ф. Сочинения. –Т.23. – С.191. 162. Масов Р.М. Выдающийся исследователь древностей Таджикистана // Археология и палеоэкология Евразии. – Новосибирск, 2004. – С. 5-8. 163. Масов Р.М. Искатель древностей: (К 75-летию В.А.Ранова) // Мероси ниёгон = Наследие предков. –1999. – №4. – С.36-43. – Рез. на тадж. и англ. яз. 164. Масов P.M. Предисловие // Вадим Александрович Ранов: Биобиблиографич. указ. / АН РТ. Ин-т истории, археологии и этнографи. ЦНБ; Вступ. ст. Т.Г. Филимоновой; Сост.:Н.Г. Щербакова, Д.А. Егармин; Отв. ред. Р.Масов. – Душанбе, 1996. – С. 3-12. 165. Масов Р.М. Признанный знаток каменного века: (К 80-летию Вадима Александровича Ранова) // Мероси ниёгон = Наследие предков. –2004. –№ 7. –С.48-53. 166. Масов Р., Ранов В.А. Гиссарская культура и ее роль на раних этапах этногенеза таджикского народа // Мероси ниёгон = Наследие предков. – 2003. – №6. – С. 44-60. – Рез. на англ. яз. 173 167. Масов Р., Ранов В.А. О соотношении терминов Средняя и Центральная Азия в историческом аспекте // Мероси ниёгон = Наследие предков. – 2004. – №7. – С.91-97. – Рез. на англ. яз. 168. Матюшин Г.Н. Три миллиона лет до нашей эры. – М.:Просвещение, 1986. – С.152-154. 169. На Памире обнаружены рисунки каменного века // Советский Бадахшан. – 1958. – 11 октября. – То же, загл.: Открыты рисунки каменного века. // Сталинобод. – 1958. – 9 октября. – Прил. к газете ( Коммунист Таджикистана). 170. Навек родной палеолит // Молодой ленинец (Курган). –1969. – 10 сентября. 171. Научная студенческая // Советское Зауралье. – 1973. – 13 февраля. 172. Несмеянов С.А. и др. Вадим Александрович Ранов как мы его знаем и помним (19.02.1924-15.09.2006гг.) / Несмеянов С.А., Никонов А.А., Лаухин СА. // Каменный век Центральной Азии. – Нововсибирск, 2015. – С. 35-36. 173. Никифорова К.В., Вангенгейм Э.А. Биостратиграфия позднего плиоцена – раннего плейстоцена Таджикистана (по фауне млекопитaющих) / АН СССР; Отв. ред.: К.В. Никифорова, Э.А. Вангенгейм. – М.: Наука, 1988. –125 с. 174. Никонов А.А. Ранов В.А. К характеристике средне – и верхне плейстоценовых отложений р.Яхсу в свете новых данных //Докл. АН Тадж.ССР. –1971. – Т.14, №12. – С.44-47. 175. Никонов А.А., Ранов В.А. Новые данные об археологии каменного века и возрасте речных террас Афгано-Таджикской депрессии (Северный Афганистан, Южный Таджикистан) // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. – 1973. 174 – № 40. – С.35-51. 176. Новые данные о геохронологии палеолита Южного Леванта (Ближний Восток) // Стратиграфия и геологическая корреляция. – 2000. – Т.8, № 5. – С. 82-95. 177. Носов В. Каменный век на Крыше мира // Вечерний Ленинград. – 1960. –11 июня. 178. Окладников А.П. погребение Исследование мустьерской стоянки и неандертальца в гроте Тешик-Таш, Южный Узбекистан (Средняя Азия) // Палеолитический человек. –М., 1949. – С. 81. 179. Окладников А.П. Исследование памятников каменного века в районе Куляба и Дангары осенью 1959 г. // Труды Ин-та истории им. А. Дониша АН Тадж. ССР. – 1961. – Т.31: Археологические работы в Таджикистане. – Вып. 7 (1959 г.). – С. 4-15. 180. Окладников А.П. Исследование памятников каменного века Таджикистана: Предварительное сообщение о работах 1948, 19521954 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР. – 1958. – № 66: Труды Таджикской археологической экспедиции. – Т.3: 1951-1953гг. – С.11-71. 181. Окладников А.П. К вопросу о мезолите и эпипалеолите Азиатской части СССР // Материалы и исследования по археологии СССР. – 1966. – № 126: У истоков древних культур. – С. 213-223. 182. Окладников А.П. Каменный век Таджикистана: Итоги и про- блемы // Совещание археологов и этнографов Средней Азии (2-е, Сталинабад, 1956): Материалы. – М.-Л., 1959. – С. 158-184. 183. Окладников А.П. О работах по изучению каменного века Таджикистана в 1957 г. (в Гиссарской и Дангаринской долинах) // Труды АН Тадж. ССР. – 1959. – Т.103: Археологические работы в 175 Таджикистане. – Вып. 5: (1957 г.). – С.5-20. 184. Окладников А. П. Палеолит и мезолит Средней Азии // Средняя Азия в эпоху камня и бронзы. – М.-Л.,1966. – С.17. 185. Окладников А.П. Петроглифы Монголии. – Л.: Наука, 1981. – С.73. 186. Окладников А.П. и др. Капчыгайская палеолитическая мастерская / Окладников А.П., Касымов М.Р., Конопля П.Т. // История материальной культуры Узбекистана / Под ред. В. А. Шишкина. – Ташкент, 1964. – Вып. 5. 187. Окладников А.П., Леонов Н.И. Первые находки каменного века в Фергане // Краткие сообщения Института археологии АН СССР. –1961. – Вып.86. – 140 с. 188. Окладников А.П., Мазин А.И. Писаницы бассейна реки Алдан / Отв. ред. H.C. Васильевский. – Новосибирск: Наука, 1979. –152 с. 189. Окладников А.П., Рацек В.И. Следы древней культуры в пещерах Тянь-Шаня // Известия Всесоюзного географического общества. – 1954. –Т.86, вып.5. –С. 447-452. 190. Откуда шли австралопитеки? // Вечерний Душанбе. – 1992. – 20 августа. 191. Павлова А. Е. Дар љустўчуи осори асри санги =[Поиски памятников каменного века] // Маориф ва маданият. –1969. –2 февраль. 192. Павлова А.Е. Отправляются в путь экспедиции // Коммунист Таджикистана. – 1964. – 26 мая. 193. Памяти Вадима Александровича Ранова // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. – 2007. – № 67. – С.100-102. 194. Пахомов М.М. и др. Динамика природной среды низкогорий Южного Таджикистана в позднем плейстоцене / Пахомов М.М., 176 Никонов А.А., Ранов В.А. // Развитие природы на территории СССР в позднем плейстоцене и голоцене. – М.,1982. – С. 99-106. 195. Пахомов М.М. и др. Некоторые данные по палеографической обстановке неолитической стоянки Туткаул / Пахомов М.М., Ранов В.А., Никонов А.А. // Советская археология. –1974. –№4. – С.245-249. 196. Пахомов М.М. и др. Памира в раннем О палеографических условиях Северного голоцене по результатам изучения мезолитической стоянки Ошхона / Пахомов М.М., Никонов А.А., Ранов В.А. // Докл. АН Тадж.ССР. –1977. –Т. 20, №5. –С.61-64. 197. Путь длиною в тысячи лет // Коммунист Таджикистана.1971. – 14 января 198. Радилиловский В. В. Стоянка каменного века в Варзобском ущелье // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 1979. – Вып.14:(1974 г.). – С.65-71. 199. Радиотермолюминесцентное датирование плейстоцена Южного Таджикистана // Археологические работы в Таджикистане. – 2004. – Вып.29. – С.36-70. 200. Раскопки второй палеопочвы стоянки Хонако III в 1997 году / Ранов В.А., Лаухин С.А., Худжагельдиев Т.У., Шеффер Й. // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2003. – Вып. 28. – С. 18-63. 201. Раскопки памятников первобытно-общинного строя на Восточном Памире в 1960 г. // Труды Ин-та истории им. А.Дониша АН Тадж. ССР. –1962. – Т.34: Археологические раскопки в Таджикистане. – Вып.8: (1960 г.). – С. 6-26. 202. Рањмонов Э.Ш. Тољикон дар оинаи таърих =Таджики в зеркале истории. – Лондон, [2001]. – Кн.1: Аз Ориён то Сомо177 ниён = От арийцев до Саманидов. – С. 127. 203. Сайфулоев Н.Н. Деятельность В.А.Ранова по изучению каменного века Таджикистана // Вестник ТНУ. Сер. гуманитарных наук. – Душанбе, 2013. – № 3/5 (118), Ч. 2. – С.29-35. 204. Сайфулоев Н.Н. Исследование В.А.Рановым наскальных ри- сунков Таджикистана // Изв. АН РТ. Отд-ние обществ. наук. – 2014. – №1. – С.45-49. 205. Сайфулоев Н.Н. Палеолит в исследованиях В.А.Ранова // Изв. АН РТ. Отд-ние обществ. наук. – 2013. – №6. – С.12-16. 206. Сайфулоев Н.Н. В.А. Ранов – исследователь древности Таджикистана. –Душанбе:Ирфон,2013. – 234 с. 207. Сайфулоев Н.Н. Становление В.А.Ранова – как исследователя каменного века Таджикистана / Вестник ТНУ. Серия гуманитарных наук. – Душанбе, 2013. – № 3/4 (115), Ч.2. – С.35-40. 208. Сергин В. В поисках пещер // Комсомолец Таджикистана. – 1964. – 25 сентября. 209. Сидоров Л.Ф. О границе между Передней и Центральной Азией // Известия Всесоюзного географического общества. – 1964. – Т.96, №5. – С.495-498. 210. Симакова А.Н. Результаты палинологического анализа разреза Кангуртут // Àрхеологические работы в Таджикистане. – 2003. – Вып.28.-С.117-119. 211. Сотрудничество археологов / Соболев О. // Вечерний Душанбе. – 1977. – 14 июля. 212. Список печатных работ главного научного сотрудника отдела археологии Института истории, археологии и этнографии, им. А. Дониша, д-ра ист.наук, член-корреспондента АН РТ В.А.Ранова (к 75-летию со дня рождения и 45-летию научной деятельности) // 178 АРТ. – 2000. – Вып.27. – С.50-54 213. Список печатных работ главного научного сотрудника отдела археологии Института истории, археологии и этнографии им. А. Дониша, д-ра ист.наук, член-корреспондента АН РТ В.А.Ранова (к 80-летию со дня рождения и 50-летию научной деятельности) // АРТ. – 2004. – Вып.29. – С.27-30. 214. Станюкович К. В. По следам удивительной загадки // Известия. –1960. – 10 января. 215. Стоянки первобытного человека на Памире: [открыты Восточно-Памирским отрядом Тадж. археол. экспедиции АН СССР] // Коммунист Таджикистана. – 1956. – 6 сентября; Комсомолец Таджикистана. – 1956. –2 ноября. 216. Счастнев В. Монография двумя перьями // Коммунист Таджикистана. – 1978. – 20 ноября. 217. Счастнев В. Полпреды науки. – Душанбе: Ирфон,1983.–С .60- 61. 218. Танасийчук В. Загадки Памира // Наука и жизнь.–1967.–№8.– С.93. 219. У нас близкие проблемы / Соболев О. // Коммунист Таджикистана. – 1977. –13 июля. 220. Филимонова Т.Г. Вадим Александрович Ранов // Археологические раскопки в Таджикистане. – 2007. – Вып.31. – С 258 – 262. 221. Филимонова Т.Г. Верхний палеолит и мезолит Афгано- Таджикской депрессии: Автореф.дис…. канд. ист. наук. – Душанбе, 2006.–26 с. 222. Филимонова Т.Г. археологии Ранов – исследователь древнейшей Таджикистана // 179 Вадим Александрович Ранов: Биобиблиографич. указ. / АН РТ. Ин-т истории, археологии и этнографи. ЦНБ; Вступ. ст. Т.Г. Филимоновой; Сост.: Н.Г. Щербакова, Д.А. Егармин; Отв. ред. Р.Масов. – Душанбе, 1996. – С.28-46. 223. Филимонова Т.Г. Стоянка каменного века Харкуш // Природа и древности Ширкента. – Душанбе, 1991. – Вып. 1. – С. 40-60. 224. Филимонова Т.Г. и др. Алайская стоянка (Сб. посвященный 90летию В.А.Ранова) / Филимонова Т.Г., Ранов, В.А., Никонов А.А. – Новосибирск. – 2015. (в печати). 225. Филимонова Т.Г., Ахметзянов М.Р. Отчет Дангаринского ар- хеологического отряда о раскопках в 2007-2008 годах // Археологические работы в Таджикистане. – 2010. – Вып. 34. – С.15-45. 226. Филимонова Т.Г., Ахметзянов М. Почетная награда // Мероси ниёгон = Наследие предков. –2005. – №8. –С.168-170. 227. Фролов В. Где жаркое солнце, но мирное небо // Вечерний Душанбе. – 1992. – 17 ноября. 228. Характеристика каменной индустрии пещеры Чихэн (Гобийский Алтай) // Археология, этнография и антропология Евразии. – Новосибирск, 2001. – №1. – С.29-30. 229. Ходжагелдиев Т. Неолитическая стоянка в верховьях Амударьи // Мероси ниёгон = Наследие предков. – 2005. – №8. – С.156-161. 230. Холджураев X., Каримов О. Выдающийся археолог и знаток Средней Азии. – Худжанд: Нури маърифат, 2003. – С. 8. 231. Чайлд Г. Древнейший Восток в свете новых раскопок / Пер. с англ. М.Б. Граковой-Свиридовой; Предисл. и ред. В.И. Авдиева. – М.,1956. – С.55. 232. Чайлд Г. Прогресс и археология / Пер. с англ. М.Б. Граковой – 180 Свиридовой; Предисл. и ред. А.В. Арциховского. – М., 1949. – С.106-138. 233. Человек заселяет планету Земля. Глобальное расселение гоминид: Материалы Симпозиума «Первичное расселение человечества» / РАН. Ин-т географии; Иллинойский ун-т США. Кафедра антропологии; Отв. ред.: А.А. Величко, О.А.Соффер. – М, 1997. – 303с. 234. Черныш А.П. Новый памятник первобытного искусства // Материалы и исследования по археологии Прикарпатия и Волины. – Киев, 1959. – Т.2. – С.45. 235. Шер Я.А. Петроглифы Средней и Центральной Азии. – М.: Наука, 1980. –С.80. 236. Шнайдер С. Каменная индустрия мезолитической стоянки Оби-Киик (Таджикистан) // Вестник НГУ. Сер.: История, филология. – 2014. –Т. 13, вып.5: Археология и этнография. – С. 108-116. 237. Юнусалиев М.Б. Итоги разведывательных работ палеолитического отряда//Изв. АН Кирг.ССР. – 1970. – № 2. – С. 54. 238. Юнусалиев М.Б. По следам древнего человека // Советская Киргизия. – 1968. –7 сентября. 239. Юсупов А.Х. Неолитическое поселение Сай-Сайед на юго- западе Таджикистана // Советская археология. – 1975. – № 2. – С. 138-147. 240. Юсупов А.Х. Отчет Нурекской группы (1972 г.) // Àрхеологические работы в Таджикистане. –1976. – Вып.12: (1972г.). – С.22-28. 241. Юсупов А.Х., Филимонова Т.Г. Исследование археологических памятников в зоне Нурекского водохранилища в 1981 г. // Архео181 логические работы в Таджикистане. – 1988. – Вып. 21: (1981г.). – С. 234-246. 242. Юсупов А.Х., Филимонова Т.Г. Палеолитические местонахождения среднего течения р. Вахш // Проблемы взаимосвязи природы и общества в каменном веке в Средней Азии: Тез.докл.конф., посвящ. 50-летию открытия Тешик-Таша. – Ташкент, 1988. – С. 8586. 243. Юсупов А.Х., Филимонова Т.Г. ного века среднего течения Периодизация стоянок каменр.Вахш / Изв. АН РТ. Сер.:Востоковедение, история, филология. – 1992. – № 3. – С. 3436. – Рез. на тадж. яз. 244. Юсупов А.Х., Филимонова Т.Г. Стоянки каменного века Яванской долины и среднего течения р. Вахш (1978 г.) // Археологические работы в Таджикистане. – 1984. – Вып. 18: (1978 г.). – С. 4858. III. ЛИТЕРАТУРА НА ИНОСТРАННОМ ЯЗЫКЕ 245. Anati E. Civilita Preistorica della Volcamonica. – Milano, 1964. 246. Art rupestre du bassin de Minusinsk: nouvelles recherches francorusses // Arts Asiatiques. – 1993. – Vol. 48. – P.5-52 247. Bar Yosef O., Mitz E. Epipalaeolithic and Neolithic in dustries // Horowits A. The Quatternairy of Israel. – New York, 1979. 248. Bosinski G. Erinnerungen an Wadim Aleksandrowitsch Ranow (16.02.1924-20.09.2006) // Mitteilungen der Gesellschaft for Urgeschichte. – 2006. – №.15. – P. 95-98. 249. Bronse age in the Pamirs = [Бронзовый век на Памире] // Moscow news. – 1960. – 16 november. 182 250. Coon C.S. The Seven Caves. Archaological exploration in the Midd East. – New York, 1957. – Р. 248-249. 251. Covin J. La Neolisation. au Levant et sa premiere diffusion// Neolisation. –1989. –№ 516: BAR. – Р.6-7. 252. Davis R.S. Central Asia hanter-gatherersat the last Glacial Max- cimym // World at 1800 B.P. – London, 1990. – P.266-275. 253. Davis R.S. On meetting Vadim Aleksandrovich in Dushambe, Tadjikistan, November 1970 // Археология и палеоэкология Евразии. – Новосибирск, 2004. – С. 13-14. 254. Davis R.S. The Palaeolithic of Afganistan //Archaeology of Afghanistan / Ed.by R.Allchin, N.Hammond – London, 1978. – P. 61. 255. Davis R.S., Ranov V.A. Recent work on the Paleolithic Central Asia // Evolutionary Anthropology. –1999. –№ 8. – P. 186-193. 256. Der Pamir wachst weiter = [Памир продолжает расти] // Wochenpost. – 1966. – 22 Juil. 257. Dodonov A.E. et al. Das Losspalaolithiсum am Obi-Mazar (Tad- shikistan) / Dodonov A.E., Ranov V.A., Schafer J.// Jahrbuch des Ro`misсh-Germanisсhen Zentral Museums Mainz. –1995. – S.209-243. 258. Dubal L. La tactiographie: une nouvelle methoude de releve des gravures lithique // International Newsletter on Rosk Art. – 1995. – № 10. – P. 22. 259. Earliest Paleolithic Human Migrations from Africa to Eurasia along the Mediterranien Coast: Paleomagnetic Evidence // Doкlady Earth Sciences. – 1999. – P. 1306-1309. 260. Filip J. Ranov Vadim Aleksandrovich // Filip J. Enzyclopadisces Handbuch zur Ur-und Fruhgeschichte Europas. – Prag, 1969. –Bd. 2. – S.1121. 261. Frumkin G. Archaeology in Soviet Central Asia. –Leiden; Koln: 183 Brill, 1970. – 217 р. 262. Gabоri М. Ala-tau – Ararat= [Ала-тау–Арарат ] – Budapest: Gohdolаt, 1978 – 364 р. 263. New Data on the Geology and Geochronology of the Lower Palaeolithic Site Bizat Ruhama in the Southern Levant // Paleorient. – 2001. – Vol. 27, № 1. – P. 69–80. 264. Palaeomagnetic investigations and Radiothermoluminescence dating of upper part of Khonako-3 section (Southern Tajikistan) // Journal of Asian Civilizations. – 2002. – Vol. 24, №. 1. – P. 1–35. 265. Petroglyphs of Central Asia / Tashbayewa K., Khujanazarov M., Ranov V.A., Samashev Z. – Bishkek, 2001. –220 p. 266. Ranov B.A. Le peuplement prehistorique de la Haute-Asie ( d’apres I’example de I’Asie Centrale Sovietique) = [ Первобытные люди в Высокой Азии] // L ‘ Antropologie. – Paris, 1972. – Vol. 76, № 12. – P. 5-12. 267. Ranov B.A. Neolithique d’Asie Centrale // Dictionnaire de La Prehistoire / Ed.by A. Leroi-Gourhan – Paris, 1988. – P.743-744. 268. Ranov V.A. Rock Paintings in Eastern Pamir //International Newsletter on Rock Art. – 1995. – №11. – P. 2-3. 269. Ranov V. The «Loessic Palaeolithic» in South Tadjikistan, Central Asia: its industries, chronology and correlation // Quaternary Science Reviews. – 1995. –Vol. 14. – P. 731 – 745. 270. Ranov V. A. The palaeolithiс industries of the Central Asia: A re- vision // IX Congress I‘ Union international des sciences prehistoriques et protohistoriques. – Nice, 1976. – Colloque VII: La paleolithique inferieur et moyen en Inde en Asie Centrale en Chine et dans la Sudest Asiatique. – P.91-129. 271. Ranov V.A., Schâfer J. Central Asia – Anatolia, Zagros-Levant: si184 milarities and dissimilarities in Mousterian Industries // Prehistoire d’ Anatolie Genese de deux mondes. – Liege, 1998. – P. 785-814. 272. Ranov V.A., Schаfer J. The Paleolithic of the late middle pleisto- cene in Central Asia. 400-100 ka ago // Toward Modem Humans. The Yabrudian and Micoquian 450-50 k-years ago. BAR International Series 850. – Oxford, 2000. –P.77-92. 273. Ranov V.A., Sidorov L. F. The Pamirs as man’s habitat = [ Памир, как среда обитания человека] // the countries and peoples of the East. – M., 1974. – P. 148-177. 274. Renfrew C., Bahn P. Archaeology. – New York, 1991. – P.407-409. 275. Rowland В. The Art of Central Asia. – New York, 1974. – P. 22. 276. Schâfer J. et al. Neue untersuchungen zun losspalaolithikum am Obi-Mazar. Tadzikistan / Schafer J., Sosin P.M., Ranov V.A. // Archaologisches Korrespondenzblatt. – 1996. –V. 26, heft. 2. – S. 97-109. 277. Schаfer J. et al. The «cultural evolution» of man and the chronostratigraphical back-ground of changing environment in the loess palaeosoil sequences of Obi-Mazar and Khonako (Tadjikistan) / Schafer J., Ranov V.A., Sosin P.M. // Anthropologie. – 1998. – Vol. 36, № 1-2. – P. 121-135. 278. Schâfer J., Ranov V.A. Middle Paleolithic blade industries and the Upper Paleolithic of Central Asia // Prehistoire d’Anatolie. Genese de deux mondes. – Liege, 1998. – P.785-814. 279. Schâfer J., Sosin P.M. The MIS 7 Loess Paleosol Sequence of Khonako III (Tajikistan): Archaeology and global climate comparisons // International symposium in memory of the 80th anniversary of the German-Russian Alay: Pamir-Expedition in 1928. – Taschkent (18th to 20th August 2008) and Dushanbe (25th August 2008) / Ed.: W. Zech. – Tashkent, 2008. – P.137-150. 185 280. Trinkaus E. еt al. Middle Paleolithic human deciduous incisor from Khuji, Tajikistan / Trinkaus E., Ranov V. A., Laukhin S. A. // Journal of Human Evolution. – 2000. – Vol. 38, № 4. 186
