Христианские хронологические системы
advertisement
Нл ПРАВАХ РУКОПИСИ КУЗЕНКОВ ПАВЕЛ ВЛАДИМИРОВИЧ Христианские хронологические системы и их отражение в византийской хронографии (от раннехристианских писателей до Георгия Синкелла и Феофана Исповедника) Специальность 07.00.03. Всеобщая история (история средних веков) Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук Москва 2006 Работа выполнена в Цешре по изучению византийской цивилизации Института всеобщей истории Российской Академии наук ( И В И РАН) Научный руководитель: Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор И.С.Чичуров доктор исторических наук, профессор АЗ. Назаренко кавдидат исторических наук К А Панченко Ведущая организация: Санкт-Петербургский Инстшут истсфии Российской Академии наук Защита состоится «2-/» июня 2006 г. на заседании Диссертационного совета Д002.249.01 в Институте всеобщей истории Российской Академии наук по адресу: 119334 г. Москва, В-334, Ленинский проспект, д. 32А. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института всеобщей истории РАН. Автореферат разослан « /г?» Ученый секретарь Диссертационного совета, К.И.Н. /^aS) ^2006 г. '^ ■V Н.Ф. Сокольская ЮОС^ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Представленная диссертация представляет собой опыт ре­ конструкции истории становления и развития систем летосчисле­ ния и их бытования в раннехристаанской и византийской хроно­ графической традиции на основе комплексного анализа источни­ ков с широким 1фименением электронно-вычислительной техники. В результате предпринятой работы представлена (впервые в науке) систематическая классификация практически всех извест­ ных методов и систем летосчисления, применявшихся в христи­ анском ъшре на протяжении П-ХП вв. Цель нсследованвя Цепью данной работы является изучение истории становления и развития христианских систем летосчисления, основанных на счете лет «от сотворения М1фа» (или «от Адама»). В качестве опорного источника для подхода к данной щюблеме было избрано классическое хронографическое сочинение средневизантийского периода — «Хронография», начатая Георгием Синкеллом и продолженная Феофаном Исповедником в начале I X в. По мере изучения систем летосчисления, щ>именявпшхся в Византии, выяснилась необходимость продвижошя вглубь истории данной темы вплоть до раннехристаанской эпохи. Лишь такой подход позволил выявить принципиальные установки, лежащие в основе христианской хронологии, и на их основе проследить историю развитая разнообразных вариантов «мировой эры». При скудном освещении источниками многие отдельные вопросы о ходе развития хронологических систем оказалось возможным решить лишь на уровне рабочих гипотез. Однако достаточно строгий математико-астрономический атшарат хронологии и в этих случаях не позволяет углубляться в безосновательные домыслы и служит верньш подспорьем в ужесточении критериев истины. В качестве основной цели исследования была поставлена задача установить истоки и этапы исторического развития основных си­ стем летосчисления, применявшихся в Византии в VII-X вв.: алек­ сандрийской и византийской (<фомейской») эр. Неразрывно связан­ ная с данньш предметом история теоретических принципов калеццарно-астрономических расчетов пасхалии также включена в число целей исследования. РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА С.-Петербург ОЭ 200^ктУ(^9 Актуальность темы исследования История восточнохристианской хронологической традиции, становление и развитие систем летосчисления в позднеримскую и византийскую эпоху у народов Христианского Востока, являются одной из немногих сфер исторической науки, которая до настоящего времени не увенчалась созданием общепризнанной научной концепцией. Между тем адекватное представление о принципах ранних хронологических систем и путях их даль­ нейшего развития не только является необходимым для построения верной исторической хронологии, но и проливает свет на многие нерешенные вохфосы хронографической традиции и историософ­ ских представлений как в Византии, так и в сопредельных ей хри­ стианских странах. Проблемы хронологии в последнее время приобрели особую актуальность в связи с общей тенденцией к «математизации» науч­ ного знания. Этот неоспоримо объективный процесс, как показывает практика, в области гуманитарных наук чреват опасно­ стью определенного рода профанахщи. Чтобы избежать антинауч­ ных эксцессов, необходимо планомерно разрабатывать строгую методологию, которая позволила бы совместить открывшиеся в по­ следние годы невиданные технические возможности по ранению и обработке информации с научными традициями, вьфаботанньвга в ходе многотысячелетнего развития классических гуманитарных дисциплин. Научная хронология, стоящая на стыке истории, есте­ ствознания (астрономии) и чистой математики (арифметики), пред­ ставляет собой весьма удобное поле для отработки такого рода междисциплинарных методик исследования. Степень разработанности темы и историография У истоков изучения систем летосчисления в европейской науке Нового времени стоят французские ученые И.Ю. Скалигер (15401609) и Д. Петавий (1583-1652). Предложенные ими решения проблем истории хронологии, поражающие широтой эрудиции и остротой прозрения, приобрели авторитет хрестоматийных, но далеко не всегда могут быть признаны неоспсфимыми. После Скалигера и Петавия хронологические штудии надолго попали в орбиту «механистического» рационализма. Проблема несогласованности датировок решалась, как правило, путем призвания одной цифры в качестве «правильной» и «исправления» другой как «неправильной». Редкое исключение систематического исследования пасхалии и хронологии визаягайских памятников представляют труды голландского ученого И. ван дер Гагена. Для 1фодвижения на пути теоретического постижения систем христианского летосчислгаия было необходимо исследование материала византийских зфоник, значительный вклад в изучение которых внес Г. Гепьцер (1847-1906), автор фундаментального труда «Sextus Julim Africanus und die byzaatinische Cbronographie» (1880-1898). К рубежу ХЕХ-ХХвв. достигли уровня лучпшх европейских исследований работы русских ученых — В.В. Болотова (1854-1900) и священника Димигрия Лебедева (1871-1937). Их теоретические н^аботки, до сих пор остающиеся по большей части вне поля зрения мхфовой науки, позволяют разрешить нескоторые Еринцшшальные проблемы истории византийской пасхалии и хронологии (преязде всего это касается устройства ранних 19-леших циклов: т.н. сиро-вавипонского и цикла Анатолия Лаодикийского). В X X в. проблемой истории летосчисления в Византии непофедсгвенно занимались считанные единицы исследователей. Подлинным рубежом исследований в данной области стала работа В. Грюмеля «La Chronologie» (1958). В ней впервые со всей определенностью утвержден принцип взаимосвязи пасхалии и хронологии; показана важность малоизвестных пасхалистичсских реформ при КонстанцииII (337-361) и Юстиниане! (527-565); развенчаны господствовавшие ранее ошибочные концепции (в частности, мнение Э. Швартца о вторичности «Пасхальной хроники» по отношению к византийской эре). К сожалению, приходится констатировать, что труд В. Грюмеля — за исключением весьма полезных справочных приложений — до сих пор не освоен в полной мере современной визашинистикой. Причина этого не в последнюю очередь кроется в композиционной сложности этой книги и отсутствия как разъясняющей проблематику вводной части, так и обощающего заключения (по сути, работа построена как сборник переработанных и дополненных статей автора). Несмотря на определенное угасание интереса к хронологической тематике в современной западной науке (печальное отстутсвие адкватного представления об истории византийской зфонологии демонстрщ)ует, к 1д)имеру, изобилующая неточностями статья «Chronology» справочном издании «Oxford Dictionary of Byzantimn»), продолжается активное изучение отдельных проблем развития византийской и, шире, христианской хронологии и зфонографии. Однако вопросы, связанные с историей хронологических систем, после Грюмеля почти не рассматривались систематически. В отечественной византинистике в силу известных обстоятельств не получили развития перспективные исследования в области истории хронологии, сделанные в начале X X в. В то же время, наметившийся в последние годы повышенный интерес к богатейшему историческому, литературному, философско-богословскому и историософскому содержанию византийских хроник ставит задачу концептуального изучения византийской хронологической традиции в ранг первоочередных. Приходиться сожалеть, что достижения мировой науки в области пасхалистики и хронологии остаются, как правило, вне поля зрения специалистов по русистике и славистике; с другой стороны, богатые материалы славяно­ русских источников в этой сфере пока не стали предметом основательного внимания византинистов. Между тем, ввиду особой значимости русско-византийских культурных связей, более тесное сотрудничество в данной области историков средневековой Руси и византинистов открывает значительные исследовательские перспективы. Научная новюна Наиболее сложным аспектом работы стало постепенно, но неуклонно формировавшееся убеждение в невозможности при решении не только частных, но и хфинципиальных вопросов опереться уверенно на некий авторитет. Выяснилось, что общепризнанные авторитеты в данной области человеческого знания высказывают малообоснованные и даже ошибочные мнения гораздо чаще, чем это можно бьгао бы допустить при современном уровне развитая исторической науки. По этой причине в качестве главной опоры исследования был избран текст источников. При всей своей скудости, этот материал, будучи проверен теоретически, предоставляет гораздо более надежную основу для выводов и обобщений, чем схемы, разработанные учеными иногда на основании зачастую совершенно произвольных постулатов. Для осуществления огромного количества расчетов, связанных с проверкой гипотез и анализом многочисленных дат, были составлены компьютерные табли1Ц>1, без которых поставленная в исследовании задача оказалась бы далеко за пределами интеллектуальных и физических возможностей автора. К сожалению, традиционный формат печатного текста не позволяет оперативно приобщить к тем же таблицам всех, кто пожелал бы убедиться в безошибочности тет или иных выводов «на бумаге». Объект исследования Объектами исследования служат, на предметном уровне, систе­ мы летосчисления и пасхалистических расчетов, имевшие хожде­ ние в восточно-христианском регионе (Восточно-Римская империя (Византия) и другие страны православной культурной традиции) с П по Х П в. христианской эры. Кроме того, подвергается анализу и реконструкции целостная система христианских представлений об историческом времени и эсхатоне (конце света) в рамках историософских богословских концепций поздней античности и раннего средневековья. Хронологические рамки исследования На начальном этапе исследования была поставлена задача про­ анализировать структуру и установить происхождение системы ле­ тосчисления, примененной в византийских всемирных хрониках начала I X в. и известной как «александрийская эра». По мере про­ движения вглубь темы, работа охватила пракгачески весь обозримый горизонт раннехристианских хронологических концепций. Как показал опыт, только существенное расширение как хронологической, так и географической базы исследования дает возможность осветить ранние этапы развития систем летосчисления. Поэтому было решено 1фивлечь не только сочинения, принадлежащие к византийской (шире — православной) хронологической и пасхалистической традиции, но и памятники раннехристианского, западноевропейского и восточнохристианского происхождения. Такое построение работы — от истоков П-Ш вв. к последую­ щему претворению в традиционную византийскую эру X - X I вв. — продЕсктовано несколькими причинами. Во-первых, оказалось невозможньпл ограничить тему узким фрагментом хронологической традиции и сосредоточиться на тонкостях их употреблений внзан- тийскими хронистами, поскольку в мщ)овой науке на сегодняшний день отсутствует какая-то общепризнанная концепция развития христианских хронологических систем. Все известные обобщаю­ щие работы, посвященные этой теме, по ближайшем рассмотрении оказались чрезмерно насыщены непроверенными гипотезалш; что же касается специальных исследований, то они, в силу своей ло­ кальности, не выстраивались в непротиворечивую систему. Кроме того, выявилось принципиальное значение периодизации этапов становления и развития христианской хронологии. Каждый из эта­ пов, как показал ход исследования, характеризуется специфически­ ми чертами, что требует четкого обоснования и разграничения спе­ циальных пршщипов и методов изучения. Таким образом, была сформулирована — и в меру сил разрешена — проблема отработки методологии исследования хронологических систем. Источниковая база исследования В качестве ранней границы методологически оказалось необхо­ димым принять работы раннехристианских апологетов. Что же ка­ сается выбора поздней границы, то здесь в качестве рубежа, подво­ дящего своего рода итоги продолжительного процесса сосущество­ вания различных эр в Византии, избраны трактаты Михаила Пселла и Кирика Новгородца. Особое место занимает глава из «Алфа­ витной синтаплы» Матфея Властаря. Широкие хронологические рамки исследования обусловили до­ статочно широкий круг привлеченных текстов и памятников на нескольких февних языках. По мере отработки методологии выявилась необходимость рас­ пределения источников по тематическим группам: А). Калеццарно-астрономические (38 тфоизведений); Б). Историко-хронографические (19 произведений); В). Богословско-канонические (23 произведения). Полный перечень источников дан в соответствующем разделе диссертахщи. Главными «опорными» сочинениями послужили: все­ мирные хроники Евсевия Кесарийского ( I V в.), Иоанна Малалы ( V I в.), «Пасхальная хроника» (VII в.), хроника Георгия Синкелла и Феофана Исповедника ( К в . ) ; пасхалистические трактаты пресвитера и монаха Георгия ( V I I в.), Максима Исповедника ( V I I B . ) и Михаила Пселла ( X I в.). Все эти сочинения использовались на языке оригинала, автором работы подготовлен их частичный или полный русский перевод (с зфонологическим комментарием). Подготовлена своего рода <«рестоматия», включившая по возможности все касающиеся данной проблемы тексты с переводом и комментарием. Помимо сохранившихся сочинений, в число источников следу­ ет включить также те реконструкции утраченных теоретических построений, которые были осуществлены на основе отдельных эле­ ментов, уцелевших в более поздних трудах. Несмотря на свой гапотетический х^актер, такие «реконструированные» источники нередко помогают обнаружить недостающие звенья в цепи истори­ ческого развития хронологических схем. Более того, их яепропвворечивое соответствие известным теоретическим принципам и взавмоотношенне с сохранившимся памятникам помогают решить проблему верификации альтернативных реконструкций, равноцен­ ных с формально-математической точки зрения. Методологическая основа диссертации В процессе исследования была отработана методология, позво­ лившая поставить изучение проблемы на качественно новый уро­ вень систематизации. Как хорошо известно, историко-хронологические проблемы, связанные с пасхальнылш вычислениями, пред­ полагают весьма угомигельные арифметические расчеты. Этим об­ стоятельством объясняется тот факт, что в «докомпьютерную эпо­ ху» этими вопросами занимались по преимуществу спехдаалисты в области естественных наук (астрономы, историки математики). Не обладая исторической и филологической подготовкой, они были вынуждены черпать материал для своих исследований из доступ­ ных им переводов и обобщающих работ, чго не могло не сказаться отрицательно на степени обоснованности выдвигаемых концепций и схем. Дело в том, что основанные ш циклах числовые системы по законам комбинаторики могут допускать сразу несколько вари­ антов теоретического обьяснения, в равной степени убедительных с математической точки зрения. Для выявления истинного меха­ низма построения той или иной эры или пасхалии нужны иные, вы­ ходящие за рамки чистой математики, данные и принципы. С другой стороны, опыты обращения к специальным текстам пасхалистического и хронологического характера со стороны исто­ риков и филологов также не могут быть признаны удачными. Оби­ лие в источниках цифр, в высшей степени уязвимых графически, приводит к почти неизбежным искажениям в рукописной тради­ ции. Это явление усугубляется тем, что переписчики как правило либо не разбирались в тонкостях математических вычислений, либо, разобравшись поверхностно, допускали произвольные «ис­ правления» и изменения. Все это приводит к тому, что традицион­ ные методы филологической работы с источниками применитель­ но к данному типу текстов не работают и требуют привлечения для коррекции мата)(атического аппарата. С распространением электронно-вычислительных машин появилась возможность оперативной и качественной 1фОверки как отдельных дат, так и целых хронологических систем. Главная задача — выявить и восстановить тот (достаточно нехитрый) математический и теоретический аппарат, который лежал в основе построений древних ученых. При этом главным требованием является постоянная проверка того или иного положения на материале источников. Только при опоре на древние тексты процедура хронологических исследований останется в рамках научной методологии и не щ)иведет к появлению очередной не1фотиворечивой, но и недоказуемой теории. Итак, главным методологическим достижением настоящего ис­ следования является попытка впервые выстроить процедуру теоретического анализа хронологических систем при самом широком применении новых средств числовой обработки данных, в сочетании с постоянной выверкой на основе всего комплекса имеющихся источников. Предложенная методологическая процедура может быть описа­ на следующим образом: 1) за основу берется текст источника, подвергнутый тем или иным ступеням филологической критики (в зависимости от типа издания); 2) на основе имеющихся данных строится математическая мо­ дель хронологической или пасхалистической системы; на этом эта­ пе выявляются технические описки и ошибки, попавхпие в текст в ходе его бытования в рукописной традиции, но незаметные для фи­ лолога; 3) при помощи анализа полученной модели выявляются теоре­ тические основания системы и выделяются те принципы, которым она соответствует; 4) поскольку соответствие числовой модели определенным ха­ рактеристикам может носить случайный характер, анализируемый памятник сопоставляется с однотипньпш сочинениями своей эпо- хи; в случае, когда их тeqpeтичecкaя основа оказывается общей, ре­ конструированная модели признается вероятной в высокой степени и 1фшшмается к дальнейшей работе; 5) в случае выявления изолированных элементов памятника производится их анализ по двум направлениям: а) инновационному и б) ретроспективному; в первом случае предполагается нововведе­ ние и проводятся поиски как его обоснованности, так и реакции на разрыв с традицией; во втором — предполагается реликтовый ха­ рактер элемента; 6) в результате выпраивается <<древо» ^фонологических тради­ ций, в котором выделяются «стволообразующие» элементы и по­ бочные ответвления, каждое из которых постулируется в качестве решения той или иной конкретной ^фонологической проблемы. Теоретическая и практическая значимость работы В ходе исследования был методологически обоснован и опро­ бован применительно к частным вопросам теоретический аппарат, позволивший построить непротиворечивую картину становления и развития христианских хронологических систем. Главными ре­ зультатами теоретического осмысления материала источников ста­ ли: а) подгвфждение в ходе критической проверки многих тради­ ционных принципов изучения хронологии, сформулированных в европейской науке X V - X X вв.; б) обоснование необходимости вы­ членения нескольких этапов в истории развития хронологических систем, каждый из которых требует специфической теоретической и методологической исследовательской базы, в) выявление и опро­ вержение некоторых ошибочных теорий и постулатов, имеюп^их хождение в научной литературе. Практическая значимость работы многогранна. Прежде всего, в результате проведенного исследования открывается возможность для построения более или менее ясной картины истории сиспгем ле­ тосчисления. Четкая фиксация хронологических и региональных рамок их бытования позволяет избегать впредь ошибочньпс интер­ претаций хронологической информации исгочников, С другой сто­ роны, теоретическая систематизация принципов конструирования хронологических систем открывает перспективу для разрешения множества частных вопросов хронолопш, в частности, объяснения многочисленньк локальных вариантов эры от сотворения мира. Кроме того, с особой остротой выявляется тесная связь господствовавшей в Византии системы счета лет с общехристи- анскими представлениями о конечности срока существования мира и человечества и исторически обозримой перспективе конца света (эсхатона). Важнейшую, но до конца не выявленную роль в формировании историософских, лшровоззренческих и исторрпсополитических представлений византийцев играли так назьшаемые «1фуглые даты» (6000, 7000 лег), с раннехристианских (если не с еще более ранних) времен отягощенные эсхатологической богословской семантикой. То обстоятельство, что обе эти даты пришлись на эпохи глубочайших системных кризисов позднеримской ( V - V I B B . ) И византийской ( X V в.) цивилизаций заставляет более пристально относиться к «хронологическому аспекту» в духовной и политической истории Восточной Римской империи. Примеры успешной «кооперации» гуманитарного и естествен­ нонаучного знания в лице одного исследователя известны в исто­ рии хронологической науки. Собственно говоря, каждый из таких примеров являл собой веху в развитии этой отрасли знания. Глав­ ная проблема состояла в том, что столь неординарные личности, совмещавшие профессионализм историка со знанием древних язы­ ков и склонностью к математике, редко были современниками и часто не имели возможности усльппать в адрес своих построений ни высказанного со знанием дела одобрения, ни обоснованной кри­ тики. Редко в какой иной области знания можно увидеть примеры заочной «полемики» ме!1аду учеными, разделенными столетиями. Едва ли стоит удивляться тому, что именно в сфере хронологии процесс неуклонной «дегумашггаризации» и вульгарной «матема­ тизации» общечеловеческого знания во 2-й половине X X в. привел к парадоксальному успеху провокационных попыток нигилистиче­ ского пересмотра накопленного тысячелетиями исторического зна­ ния. Профанирование исторической хронологии может быть ограничено при помощи того самого технического прогресса, который и является питательной средой вышеописанных процес­ сов. Смеем надеяться, что эта работа займет свое место в череде примеров, когда хфименение новых средств хранения и обработки информации позволяют осуществить существенное продвижение в сфере гуманитарных наук. Помимо этого, наша работа дает возможность выстроить удоб­ ную для пользования «бесконечную» хронологическую таблицу, в которой были бы совмещены всевозможные фонологические си- 10 стемы и наличный хронологический материал. Такая таблица, со­ держащая сотни тысяч элементов (и потому невозможная, заметим, в традиционном «бумажном» формате), дала бы историку возмож­ ность быстрого решения разного рода хронологических проблем. Такая «новая зфонолопга», незыблемо покоящаяся ва материале источников, стала бы достойным продолжением дела первых христианских хронистов и их византийских продолжателей. Апробация Диссертация обсуждена ira заседании Центра по изучению византийской цивилизации Института всеобщей истории РАН. Основные положения и теоретические принципы, лежащие в основе данного исследования, были сформулированы в докладах автора на научных конференциях, в выступлениях на семинарах и круглых столах, в числе которых: международная конференция <Щерковные традиции Востока и Запада» (ИВИ, ЦНЦ ПЭ, 2002 г.); богословские конференции в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете (ранее — богословском институте) 2003, 2004 и 2005 гг.; «Ломоносовские чтения» 2005 и 2006 гг.; семинар «Как работают историкго> (Отдел западноевропейского средневековья и раннего нового времени И В И РАН, 2005 г.). СТРУКТУРА РАБОТЫ Исследование делится на 3 части: 1) исследование; 2) таблицы; 3) электронное приложите. В последнюю часть вынесены те материалы (по преимуществу, электронные таблицы), которые не могут быть адекватно представлены в «бумажном» варианте. К некоторым главам прилагаются Экскурсы, каждый из которых щ)едставляет особое локальное исследование, выходящее за пределы основной линии повествования, но важное для раскрытия темы. После краткого Предисловия дан краткий Историографический экскурс, в котором изложены основные вехи исследования темы за последние 500 лет. Источники и методология кратко описаны в соответствующем разделе. Вводная часть посвящена общим проблемам исторической хронолопш. Здесь рассмотрены: типы календарей (лунные, лунно- 11 солнечные, солнечные и проч.); начало года; системы летосчисления. 1-я часть исследования посвящена истории происхождения и развития хронологических систем. В ее отдельных главах рассмотрены: 1. Развитие античной фонографии; 2. Хронологи­ ческие данные в Библии (как в Ветхом, так и в Новом Завете); 3. Хронологические расчеты раннехристианских писателей конца П - начала I I I в. (Феофил Ангаохийский, Климент Алексан­ дрийский, Тертуллиан); 4. Формирование христианской мировой эры (на примерах хроник Юлия Африкана, Ипполита Римского и Евсевия Кесарийского, а также первых христианских посланий Ипполита, анонима 243 г. и Августала); 5. Формирование пасхалии у иудеев и христиан (здесь рассмотрены все основные варианты 19-легаего лунного цикла, появившиеся в Ш-УП вв.: Сиро-вави­ лонский, Анатолия Лаодикийского, Александрийский, «индиктовый», Андрея Византийского, Эаса Александрийского и Ирона Константинопольского, а также метод «упятеряющих и ушес­ теряющих»). В качестве особого экскурса рассказано о совре­ менном иудейском календаре. В 6-й главе рассмотрены ранневизашийские мировые эры I V - V B B . : гипотетическая эра Анатолия, эра «5600 лет до Воплощения» Адщ)ея Византийского, эра Панодора Александрийского, Александрийасая эра Анвиана, а также альтернативные эры V-VI вв. (в т.ч. «наша эра» Дионисия Малого и «эра 6000 года» Иоанна Малалы). В качестве экскурса к разделу, посвященному александрийской эре, рассмотрена «александрийская» хронология Птолемеев и римских императоров 1-Ш вв. Гл. 8 посвящена средневизантийским эрам (VII-VIII вв.): в пасхалии Эаса Александрийского, в «Пасхальной хронике» (с экскурсами: Хронология творения в системе «Пасхальной хроники»; Пасхалистические расчеты в «Пасхальной хронике»; Противоречия в расчетах «пасхальной хроники» и влияние других хронологических систем; О мнимом цикле «по положению»), и классической византийской, или <фомейской» эре. Наконец, в 9-й главе рассмотрены «гибридные» эры 1Х-ХШ вв. 2-я часть исследования рассматривает хронологические системы в средневизангийской историографической традиции. Для удобства уяснения автор счел уместным предварить даль­ нейшие рассуждения 1фатким обзором предыдущей части, пред- 12 ставленном в гл. 1 в сопровождении справки о распространении эр в памятниках V I I - X I вв. 2-я глава посвящена «Хронографии» Георгия Синкелла и Фео­ фана Исповедника. В 3-й главе рассматривается в общих чертах дальнейшая судьба исторической хронологии в Византии, а также предложены ответы на некоторые ключевые вопросы, встающие перед исследователя­ ми византийской хронографической традищш. В Заключении намечаются перспективные направления исследования хронолгической тематики в византиноведении. Завершает диссертацию Библиография. СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Раннехристианские апологеты впервые обратились к всем1фной хронологии, стремясь продемонстрировать древность и исконность христианского учения, осуждавшегося язычниками как «религиоз­ ное новшество». Способом для этого стало синхронистическое со­ поставление древнегреческой истории с ветхозаветной. Среди ав­ торов, потрудившихся на этом поприще: Тимофей (совместивший эпохи Орфея и Гедеона), Иустин Мученик, Феофил Антиохийский, Татиан, Климент Александрийский и др. Здесь мы впервые сталкиваемся с попытками соотнести библейскую хронологию с эпохой цеЗарей (об эрах в строгом смысле слова речь не идет). Другим аспектом деятельности хронистов стала эсхатология. Попытки извлечь указания на приближающийся конец света из библейской хронологии, соотнесенной с современной им эпохой, предпринимали многие авторы, в частности, некий Иуда, автор ру­ бежа I I и III вв. н.э. «Огец христианской хронологии» Юлий Африкан и Ипполит Римский в Ш1чале Ш в. сформулировали концепцию эры 5500 г.: Спаситель явился в мир в середине 6-го тысячелетия, а в 7-м наступит долгожданное «царство святых», упомянутое в Откровении Иоанна Богослова. После торжества христианства в качестве религии, по1фовительствуемой, а затем и насаждаемой государством, близкая эсха­ тологическая перспектива утратила былую привлекательность. Церковь начала последовательную борьбу с хилиазмом. Евсюий Кесарийский, главный церковный историк эпохи Константина Ве­ ликого, в своей всемирной хронике («Каноны времен») отказался от эры 5500 г., применив эры от Авраама и от Спасительного Во13 площения (для христианской эпохи). В частости, богов и героев древнегреческих мифов Евсевий отождествил с историческими персонажами, жившими позже Моисея. По пути Евсевия и Иеронима (который перевел и продолжил его хронику) последовала и последующая западноевропейская анналистика. Уже Ипполит в начале Ш в. поспфался подафепшъ хронологи­ ческие вычисления с помощью опоры на пасхалию, которая трак­ туется как универсальный лунно-солнечный календарь, дающий возможность определить для любой даты день недели и фазу луны. Таким образом появилась возможность обратиться к поиску точньк дат для таких событий, как творения светил (среда, полнолу­ ние, равноденствие, начало пасхального щпсла) и Страстей Христо­ вых (пятница, пасхальное полнолуние). Однако несовершенство использовавшихся в то время пасхальных циклов делало такие рас­ четы малоубедительными. Лишь появление пасхалии, основанной на 19-летнем цикле (П1 в.), дало возможность построшъ авторитет­ ную мировую эру. По всей видимости, первыми этой возможно­ стью воспользовались иудеи, мировая эра которых исходит из со­ ответствия осеннего равноденствия 240 г. н.э. Началу 4000 г. мира. Не исключено, что первый ?фистианский пасхалист, применивший 19-летний цикл, Анатолий Лаодикийский (2-я пол. Ш в . ) , также предпринял поголтку создать мировую эру (к ней, возможно, восхо­ дит древняя армянская эра, где 5500 г. мира = 1 г. до н.э.). rV-V вв. прошли в хфотивоборстве между двумя наиболее авторитетньага пасхалистическими традициями — александрийской и сирийско-константинопольской, опиравшимися на разные типы 19летнего цикла. В обеих этих традициях возникли свои варианты мировой эры. Констанганопольская эра, созданная пасхалистом Андреем в середине I V в. на базе реформированного сирийского цикла, считает годом Воплощения 5601 г. мира = 4 г. до н.э. (этой эре соответствует грузинская эра «Кронвкони»). Автф александрийской эры Ашиан (нач. V в.) утвердил эру 5500 г. на основании александрийской пасхалии; в его хронологической системе, необычайно изящной с точки зрения мистической и богословской, день начала творения, день Воплощения и день Воскресения соответствуют одной дате 25 марта; ради этого пришлось хфинять очень позднюю и исторически невозможную дату Страстей и Воскресения — весна 42 г. н.э., рубеж 5533 и 5534 г. мира. 14 в VT в. на короткое время появляется и вскоре бесследно исче­ зает ангихилиастическая «эра 6000 г.», следы которой можно найти в «^фонографии» Иоанна Малалы. Структура сочинения Малалы (которое дошло до нас в переработанном виде), вопреки названию, далека от хронографической: отсутствует четкая хронологическая шкала, деление на главы («слова») достаточно произвольно. Хроника изобилует неточностями в датщ)Овках, что отчасти, несомненно, вызвано вмешательством позднейших редакторов. Несмотря на официальное принятие в Византии (а с V I в. и в Риме) александрийской пасхалии сторонники констанганопольской системы не сложили оружия. В ходе пасхалисгаческих диспу­ тов и реформ 2-й половины V I — начала VH в. эта система, поль­ зовавшейся большим влиянием на Христианском Востоке, обрела второе дыхание, воплотившись в мировой эре «Пасхальной хрони­ ки» (1 г. мира = 5509 г. до н.э.) и мартовской византийской эре (1 г. мира = 5508 г. до н.э.). Обе эры сосуществовали в VH-IX вв. и тес­ но связаны друг с другом (вопрос о первичности какой-то одной из них остается открытым). Вщ)очем, наиболее авторитетные хрони­ сты начала ЕХ в., Георгий Синкелл и Феофан, продолжали пользо­ ваться александрийской эрой Анниана как наиболее авторитетной. Средневизантийский период развития исторической хроноло­ гии ( V n i - X n вв.) характеризуется не столько разработкой пришщпиально новых систем летосчисления (что было принципиальной особенностью предыдущего периода), сколько применением с той или иной степенью осознанности и последовательности хронологи­ ческой системы, наиболее авторитетной с точки зрения конкретно­ го автора. Наиболее ценным с хронологической точки зрения исто­ рическим трудом данной эпохи является «Хронография», начатая Георгием Синкеллом и продолженная Феофаном Исповедником, настоящая «жемчужина средневизангийской историографии»'. Несмотря на то, что «Хронография» по сути распадается на два 1фактически независимых сочинения, которые и бытовали, и исследуются порознь, именно рассмотрения ее как единого целого позволяет не только оценить место и значение этого важнейшего и ценнейшего исторического источника, но и определить индивиду­ альный вклад и особенности работы каждого из его авторов. ' Sevcenko I. The Search for the Past in Byzantimn around the Year 800 // DOP. 1992. Vol. 46. P. 287. 15 в высшей степени характерным щ)шнаком развития византий­ ской историографической традиции, требующим особого внимания исследователей, является тот загадочный факт, что едва ли не все последующие хронисты, принимая труд Георгия и Феофана в каче­ стве эталона^ и зачастую давая своим сочинениям то же название «Хронографий», на деле не только не следовали их хроноло­ гическим щ)инципам, но и вообще отказались от идеи стройного хронографического исторического повествования, главной отличи­ тельной чертой которого является последовательная датировка событий. Отсутствие единой хронографической шкалы в большин­ стве византийских хроник X - X V вв. разительно отличает их как от классических (вплоть до Феофана) сочинений этого жанра, так и от западноевропейской анналистической традшцш, русского летопи­ сания, хроник Христианского Востока, а также мусульманской хронографий, апогеем которой явился гигантский и поражающий обилием датировок труд Табари (нач. X в.). В самой же Византии, где хронографический жанр зародился и развивался, после великих хронистов начала I X в. Георгия Синкелла и Феофана Исповедника у историописателей удивительным образом утрачивается всякий интерес не только к всемирной хронологии, но и к хронологическим данным в целом. Ярким свидетельством этого являются так называемый <о(.ронографии» Х в . (в том числе и анонимное сочинение, претендующее на продолжение труда Феофана), название которых — собственно, «летописание» — никак не отвечает их структуре. Встречающиеся в них скудные хронологические указания представляют собой настоящую головоломку для исследователя, поскольку как щ)авш1о не согласуются ни с какой-то одной хронологической системой, ни друг с другом, ни с текстом повествования. Сам по себе жанр хроник с указанием года события не вымер совершенно, но оказался вытесненным на перяфершо. В частно­ сти, его рудименты можно наблюдать в некоторых провинциаль­ ных «кратких хрониках». Хронологическая информация содержит­ ся и в весьма распространенных, но мало изученных «малых хро^ В качестве примера приведем слова Иоанна Скшшцы (конец X I в.; в ХПв. их дословно повторяет Георгий Кедрин): «Свод истории после древних прекрасно создали сперва монах Гефгий, служивший синкеплом при святейшем патригфхе Тарасии, а за ним исповедник Феофан, игумен Поля. <...> После же этого никто другой не предавался подобному усердному труду» (loannis Scylitzae Synopsis historiarum. Prooimion. P. 3). 16 никах» («бревиариях»), представляющих собой обычно списки пра­ вителей; однако там хронология сведена к указанию сроков прав­ ления, без попытки выстроить единую временную цепь. Причина «хронологической деградации» византийской историо­ графии не вполне ясна. Нижеследующие замечания общего харак­ тера, вызванные первым впечатлением от знакомства с материа­ лом, высказаны здесь в качестве рабочей пшотезы, нуждающейся в основательной проработке. Восходящий к греческой античности жанр литературно обрабо­ танной «истории», нацеленный прежде всего на описание событий с целью выявления их причинно-следственных связей, превращал историографию в своего рода универсальное собрание всевозмож­ ных казусов, копилку человеческого опыта высшего (политическо­ го) порядка. При таком подходе требовалось максимальное обоб­ щение исторической информации, ее абстралфование от привхо­ дящих временных условий. И в этом отношении привязка к у1Шверсальной шкале времени была не просто не обязательна, но и ли­ шена смысла: важна бьша лишь взаимная последовательность со­ бытий, но не их абсолютная датировка. Интерес к универсальной хронологии появился в недрах позднеантичной и раннехристианской литературы, где он явился порождением совершенно иной культурно-религиозной традиции. В ней история представала не как бесконечное чередование типи­ ческих ситуаций, но как целенаправленный процесс, имеющий на­ чало и конец, определяемый не слепым и случайным роком судь­ бы, но мудрым божественным промыслом. И хотя тайные пути провидения остаются за пределами человеческого разумения, об­ щая картина ясна: мир движется от своего создания к гибели, но человечество имеет возможность для спасения и возрождения в но­ вом, лучшем качестве. Залогом этого служит полученное от Бога Опфовение и явление в мир Спасителя, центральное событие мировой истории. Такие представления (свойственные не только христианству), повышали интерес к изучению мировой истории как нахфавленной цепи событий, что невозможно без развития хро­ нологии. Так эта дисциплина, ранее интересовавшая главным об­ разом астрономов, выходит на первый план в исторических сочи­ нениях. Ш-V вв.— эпоха подлинного расцвета исторической хронографии в христианском мире. Интерес к ней питался не в последнюю 17 очередь эсхатологическими ожиданиями, связанными с хилиастической доктриной о близком наступлении «субботнего» 7-го тыся­ челетия. Однако к V I в., когда по всем вариантам христианской хронологии 6000 год миновал, хронологический поход к истории переходит на иной уровень. Речь идет теперь о простой фиксации событий на временной шкале, без дерзких попыток усмотреть в да­ тах указание на действие божественного промысла. Авторитет ми­ стических эр остается велик на Востоке, где хронисты по-прежне­ му ставят их во главу угла Богоявление в 5500 г. мира, а богословы отсчитывают от этой даты апокалиптическое тысячелетие, рассуждая о Втором Пришествии в 6500 г. Но на Западе, где с V в. восторжествовала сознательно избегающая всяких хронологических спекуляций историософия Августина, хроники, восходящие к Евсевию в переводе Иеронима, превратились в простой справочный материал. Здесь мировые эры оказываются вытесненными христианской эрой, менее претенщюзной и более компактной. Европейская хронистика ужимается как хронологически, так и географически, стремясь отмежеваться как от дохристианской древности, так и от далеких регионов. Схожие Е5)оцессы наблюдаются и на Христианском Востоке, где, однако, гораздо сильнее сохраняется историческое преемство с древними цивилизациями (например, особенно удобные для это­ го системы счета лет по олимпиадам и эре Селевкидов очень долго сохраняются в сирийской традиции). Апогей византийской хронографии, труд Георгия и Феофана, претендует на объединение в одно целое всей мировой истории древности и современности, пы­ таясь охватить весь доступный исторический материал. Символом конфессионально спроецированной «вселенскости» служит оформ­ ление годов-рубрик у Феофана, где датировки даны по годам мира, годам от Воплощения, византийским императорам, пяти право­ славным патриаршим престолам (во главе с Римом и Константино­ полем) и владыкам не входящего в христианскую ойкумену Восто­ ка, каковыми признаются персидские шаханшахи и сменившие их арабские халх^ы. Как ни странно, упадок византийской исторической хронографии связан с процессом возрождения византийской культуры, ко­ торый шел с середины ГХ до конца X в. в эпоху так называемого «Македонского ренессанса». Пересмотр требований к литератур­ ным качествам исторического сочинения проходил под сильней- 18 шим влиянием ранне- и позднеантичных образцов, таких как Фукидид и Прокопий. На место сжатых хронологических компендиумов приходит жанр связного и поучительного повествования, претендующего донести потомкам память о щ)ошедших событиях и обеспечить им возможность воспользоваться «уроками истории». Верхом мастерства историка становится красивая фраза, удачное подражание великим писателям прошлого, непредвзятое отноше­ ние к сильньпй мира сего. Искусство хронологического построения материала утрачено настолько, что пользоваться сообщениями ис­ ториков, следуя порядку изложения, совершенно невозможно: то и дело прошлое и будущее меняются местами в угоду стройности по­ вествования с его многочисленными отступлениями, нередки ду­ бликаты событий, появившиеся из-за неумелого компилирования разных источников. Все эти проблемы бьши известны и древним хронистам, проявлявшим чудеса трудолюбия в стремлении разло­ жить нарративный материал по хронологическим «полочкам». Да­ леко не всегда им удавалось справиться со своей задачей удовле­ творительно, и датировки того же Феофана — оставшегося единственным источником для целой эпохи византийской истории — не должны вызьшать у нас наивного доверия. Однако хроногра­ фическое мастерство Феофана столь же неоспоримо, как и мастер­ ство его предшествешшков — Африкана, Евсевия, Анниана, авто­ ра «Пасхальной хроники», Георгия Синкелла. Необходимо отме­ тить, что каждому из этих авторов присущи индивидуальные чер­ ты, своя манера обращения с материалом. Ни один из хронистов, щедрой рукой заимствуя сведения у своих старших коллег, не сле­ довал слепо их хронологии, но поверял их, сообразуясь с собствен­ ными представлениями о «точном ходе» истории. Даже Георгий Синкелл и Феофан, выступающие по сути как соавторы одного произведения, совершенно по-разному выстроили хронологическое оформление своих частей «Хронографии». В сер. DC в. ситуация в византийской хронографической тради­ ции резко изменилась. Огромную популярность получила так назы­ ваемая «Краткая :фоника» Георгия Монаха (Амартола), появившаяся всего через несколько десятилетий после грандиозно­ го труда Георгия Синкелла и Феофана. Между тем это сочинение настолько непритязательно с точки зрения требований хроногра­ фии, что с него можно смело говорить о наступлении нового этапа «назидательных хроник», в которых хронологические задачи отгес- 19 йены на самый задний план, а первостепенное значение уделено выстраиванию некоего православного «исторического канона». Обилие цитат из Священного Писания и святых отцов, нравоучи­ тельные отступления и этические оценки — все эти инструменты задействованы для того, чтобы превратить чтение исторического сочинения в душеполезное наставление. Здесь со всей очевидно­ стью проявляется уязвимость деления исторических ж а ^ о в на «историю» и <0!:ронику». В средвевизантийский период ни тот, ни другой ж а ^ не имеет, строго говоря, обязательной хронографиче­ ской составляющей — жесткой системы дат. Более того, самона­ звания большинства сочинений свидетельствуют о том, что авторы вовсе не стремились к какому бы то ни было жанровому разграни­ чению. Ярчайший пример — «Хронография» т.н. Продолжателя Феофана, претендующая на продолжение труда великого летопис­ ца, но на деле не имеющая ничего общего с его принципами: этот набор полулегендарных царских жизнеописаний содержит всего несколько случайных дат, поражающих своей бессистемностью. Одновременно с упадком хронографии происходит высвобо­ ждение хронологии в самостоятельшлй инструмент, призванный служить практическим целям — обеспечивать удобное летосчисле­ ние для датировки документов. Византийская сентябрьская эра «от сотворения мира», широко применявшая на практике с X в., пара­ доксальным образом не послужила целостной хронологической основой ни для одного исторического сочинения. Историки, отда­ вая дань богословскому авторитету александрийской эры 5500 г., были вьшуждены совмещать ее с византийской, прибегая к тем или иным способам пересчета. В огромном числе памятников, прошед­ ших через руки многочисленных редакторов, александрийская и византийская эры образуют причудливые комбинации, само быто­ вание которых было возможно лишь в условиях отсутствия после DC в. авторитетной и последовательной всемирной хронографии. Принципиальная невозможность согласовать общеупотреби­ тельную византийскую эру со столь дорогим сердцу богослова принципом «5500 лет от Адама до Христа» роковым образом ска­ залась на истории византийской хронографии. Историки, не имея возможности избрать какую-либо одну из эр, избегали строить свои «хроники» в виде последовательной хронологической цепи событий. С другой стороны, в монашеских кругах неизменно быто­ вала уверенность в том, что лишь эра с круглым числом 5500 мо- 20 жег быть истинной, точной и «нашей» (то есть, православной). Эта уверенность из Византии передалась и в Россию, где сохранялась долгие века. С п и с о к ПУБЛИКАЦИЙ ПО ТЕМЕ ДИССХРТАЦИИ 1. к вопросу о раннехристианской хронологии: из истории возникновения византийских хронологических систем// [13-я] Ежегодная богословская конференция Православного СвятоТихоновского богословского института: Материалы, 2003 г. М., 2003. С. 151-155 (0,1 П.Л.). 2. К истории христианских хронологических систем: принцшты построения и основные типы // Восточная Европа в древности и средневековье: Время источника и время в источнике. X V I Чте1шя памяти чл.-корр. А Н СССР В.Т. Пашуто (Москва, 14-16 апреля 2004 г.): Материалы конференции. М., 2004. С. 97-101 (0,2 п.л.). 3. Эра «от сотворения мира» в религиозно-культурных традициях Ближнего Востока// Ломоносовские чтения. Востоковедение: научная конференция, Москва, апрель 2005 г. Тезисы докладов. М., 2005. С. 250-257 (0,2 пл.). 4. Канонический аспект христианской хронологии // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Богословского Университета: Материалы, 2005 г. М., 2005. Т. 1. С. 378-380 (0,1 П.Л.). 5. Календарно-пасхалистические традиции в Византии и на Руси в Х1-ХП вв.: Сопоставление календарных трактатов Михаила Пселла (1092 г.) и Кирика Новгородца (1136 г.)// Вестник церковной истории. 2006. Вьш. 2. С. 102-135 (1,4 п.л.). 6. Споры о возрасте мира в Византии VII-XI вв. // Византийский временник. 2007. Т. 66. (2,1 ал.) - в печати. 21 Зак. № 5 S Объем-/-^ п.л. Тир. # ^ экз. И В И Р А Н , Ленинский пр-т, 32-а IM 1204
