Социологические исследования, № 8, Август 2008, C
advertisement
Социологические исследования, № 8, Август 2008, C. 133-141 КРЕДИТНО-ФИНАНСОВЫЙ УЗЕЛ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА Автор: В. В. МАРТЫНЕНКО МАРТЫНЕНКО Владимир Владимирович - доктор политических наук, зам. директора Института социально-политических исследований РАН. В течение последних десяти лет с политических трибун и со страниц изданий, посвященных проблемам социально-экономического и политического развития России, говорилось о поиске национальной идеи и определении национальных приоритетов. Много критики высказано в отношении осуществлявшихся правительством России псевдо-либеральных реформ. Нет недостатка в суждениях о важности срочного "врачевания" указанных явлений, о необходимости "снятия" российской экономики с "нефтяной иглы", об обеспечении научно-технического прогресса, и т.п. С недавнего времени стали выдвигаться национальные проекты. Но проблема в том, что и до настоящего времени мы, по-существу, имеем тот же набор популистских рецептов. Понятия "рынок" и "государство" наделяются мифическими свойствами. Между тем, предлагаемые решения - и либеральные и государственнические - заключают в себе грубое вмешательство в деятельность свободного рынка и негативно воздействуют на возможности формирования полноценных кредитных отношений в обществе. Когда государство контролирует банковскую систему, оно произвольно устанавливает рамки кредитных отношений и направления кредитных потоков. При этом затрудняются (а временами уничтожаются) возможности эффективной самореализации индивидов, экономических субъектов, отдельных производств, отраслей и регионов страны. Следствием подобной политики является и наступление на гражданское общество, возможности реализации гражданских прав - на частную собственность, включая собственность на свою рабочую силу, рассмотрение индивидов в качестве расходного материала государственной власти. Иными словами, монополизация государством денежной эмиссии, если ее вовремя не корректировать, программирует движение к тоталитарному государству. Между идеологией современных российских "рыночников" и "государственников" нет принципиальной разницы. Они затушевывают основную социально-экономическую проблему, нахождение и поддержание механизма обеспечения баланса прав и ответственности лиц, социальных групп, участвующих в экономической и политической жизни общества. С нашей точки зрения, гражданское общество следует рассматривать и характеризовать с учетом анализа возможностей и способностей формирования относительно независимыми социальными субъектами прав и обязанностей, обеспечивающей реализацию ими постоянно изменяющихся потребностей с помощью инструментов взаимного признания результатов своей общественнополезной деятельности. Исходными характеристиками гражданского общества должно считаться наличие относительно самостоятельных субъектов, обладающих частной собственностью (в основе которой всегда была и будет лежать собственность индивидов на свою рабочую силу), объединенных использованием единых инструментов фиксации своих прав и обязанстр. 133 ностей при взаимодействии друг с другом. Важнейшим условием и показателем такого взаимодействия являются денежно-кредитные отношения, которые сопровождали исторический процесс формирования государственной власти. Осознание данного факта требует кардинального изменения взглядов на природу и эволюцию власти и денег, условий их появления и функционирования на современном этапе социально-экономического развития, понимания, что деньги не могли возникнуть без налаживания кредитных отношений между относительно свободными производителями и потребителями товаров и услуг. Когда сегодня говорят о гражданском обществе в России, имеют в виду только институты политического общества1, без учета условий формирования независимой от государства системы прав и обязанностей, основанной на развитии кредитно-денежных отношений. Как правило, не учитывается, что одним из основных индикаторов состояния гражданского общества является состояние денежно-кредитной системы, отношение членов общества к деньгам и степени доверия к национальным денежным инструментам, эффективное функционирование которых невозможно без соответствующего уровня развития и стабильности политически независимой, но двухуровневой банковской системы. Эффективно функционирующие деньги, характеризуя реальные объемы кредитных отношений, представляют собой и условие, и механизм движения общества. Форма и качество денег отражают сумму разновеликих и разнонаправленных сил, лаконично выражая суть происходящих в обществе преобразований, одновременно являясь и вектором этих преобразований, и индикатором возникающих в их ходе социальных проблем. Показатели неэффективного функционирования денег, включая высокий уровень инфляции, расширение бартера и появление множественности слабо связанных между собой форм квази-денежных инструментов (выполняющих отдельные денежные функции), следует рассматривать в качестве интегральных индикаторов, которые свидетельствуют о подверженности общества риску социального распада и регресса. К сожалению, укоренилось мифологизированное представление о деньгах как о сверхъестественном товаре или явлении. У целого ряда "теоретиков", одновременно упрощающих и камуфлирующих проблему денег, не замечая принципиальное различие между сущностью и формой денег, деньги ассоциируются исключительно с золотом, которое с божьей помощью, или с помощью дьявола победило остальные товары, претендовавшие на выполнение денежных функций. Отголоском этих иллюзий, объединенных понятием "золотой фетишизм", в головах нынешних денежных властей в России является представление о том, что эмиссия денег центральным банком должна обеспечиваться другими "настоящими деньгами", а не сама обеспечивать денежнокредитную эмиссию коммерческих банков в необходимых для экономики объемах. Сегодня, правда, золотой фетишизм плавно перешел в валютный. Такая трансформация привнесла дополнительное негативное воздействие на условия социально-экономического развития российского общества. И проблема инфляции, т.е. обесценение денег, политиками, экономистами и средствами массовой информации постулируется в виде неведомой стихии, противостоять которой могут лишь правительство с центральным банком, думающими (говоря словами бывшего премьер-министра России) над тем, "какие стимулы надо создать для возвращения рыбы на берег?2. Сегодня их основные усилия в борьбе с инфляцией включают формирование валютных резервов и Стабилизационного фонда (разделенного на Резервный фонд и Фонд национального благосостояния3). При этом логика их 1 Под политическим обществом понимается совокупность политических и общественных организаций, стремящихся к власти или к оказанию воздействия на государственную власть, отражая интересы тех или иных групп гражданского общества. Хотя, бесспорно, между гражданским и политическим обществами не существует непроходимой разделительной полосы: наличие одного может рассматриваться в качестве показателя существования другого. 2 См.: http://www.polit.ru/news/2007/09/12/fradkizm.html 3 Несмотря на название и заявленные цели формирования этих фондов, условия их предполагаемого использования позволяют заключить, что они отвечают интересам зарубежных государств, а не российского общества, способствуя его консервации как общества с ущербными денежно-кредитными отношениями, с нереализованными возможностями и правами граждан и с неоправданным доверием власти. стр. 134 рассуждений примерно следующая: "Мы получаем очень много иностранной валюты, но внутри страны мы используем рубли. Банк России приобретает валюту за выпускаемые им рубли, что ведет к тому, что объем денежной массы в рублях превышает внутренние потребности российской экономики в деньгах, а значит - к инфляции. Правительство, собирая налоги в рублях, должно их изымать из экономики, покупать иностранную валюту и размещать ее на счетах в иностранных банках и в долговые обязательства (ценные бумаги) иностранных государств. Тем самым правительство стимулирует экономический рост в России и дает возможность коммерческим банкам представлять кредиты по более низкой процентной ставке". Вместе с тем, представители правительства и Банка России заявляют, что наша экономика страдает от недобросовестных коммерсантов, которые вывозят из страны капитал, иными словами -поступают так, как правительство и Банк России: не продают часть валютной выручки или покупают за рубли иностранную валюту, чтобы размещать ее на счетах в иностранных банках или покупать ценные бумаги иностранных государств, промышленных компаний. Единственное отличие в том, что делают они это в значительно меньших объемах по сравнению с правительством и Банком России. Но экономический эффект от подобной деятельности оценивается нашим правительством и "либеральными" теоретиками не со знаком "плюс", а со знаком "минус". В таких рассуждениях трудно заметить наличие логики или понимания имеющихся проблем, если, конечно, не предположить наличие заинтересованности в запутывании наших граждан. На самом деле инфляция - следствие того, что деформируется баланс прав и обязанностей, в том числе, между потребителями и производителями товаров и услуг, когда денежная эмиссия используется в целях насильственного перераспределения доходов. Обесценение денег возникает всегда, когда те или иные поддерживаемые государственной властью социальные группы получают монопольные права и начинают ими злоупотреблять, ограничивая реализацию потенциальными и действующими производителями товаров и услуг своих возможностей и способностей. Это обесценение может проявляться как в форме роста цен на все товары и услуги, по динамике которых принято оценивать инфляцию, так и в скрытой форме - падение производства пользующихся спросом товаров и услуг, появление их дефицита. К скрытой форме обесценения денег относится также неудовлетворительное использование имеющегося экономического и научно-технического потенциала общества, расширение объемов натурального хозяйства и обмена и т.п. Скрытая форма обесценения денег характерна для ситуаций, когда государство начинает под видом борьбы с инфляцией административно регулировать цены на товары и услуги, прибегает к мерам по ограничению денег и кредита. Как правило, эти меры сопровождаются сохранением размеров денежных выплат тем, кто своей деятельностью препятствует экономическому развитию (включая монополистические образования и бюрократический аппарат государства). В таких случаях мы можем наблюдать экономический спад, сокращение денежной массы и инфляцию. При этом борьба с инфляцией путем общего сокращения объемов денежных средств, а не вследствие устранения возможности получения денежных доходов теми лицами, которые занимаются непроизводительной деятельностью, лишь ограничивает производственные возможности и экономические стимулы, препятствует формированию условий преодоления структурных диспропорций. Когда мерами ограничения денежной эмиссии победить инфляцию не удается, представители государственной власти прибегают к прямому или косвенному регулированию цен. Это чревато полным разрушением рыночного механизма со всеми вытекающими негативными последствиями для общества и государства. Сохраняющееся в обществе поверхностное представление о причине инфляции как появлении избытка денежных средств в обращении в определенной степени связано с устоявшейся точкой зрения на проблему возникновения денег. Согласно этой точке зрения, деньги появились и выросли из бартера как наиболее активно использовавшийся при обмене товар. На основании этого делается вывод, что основной функцией денег является функция средства обращения (обмена), для выполнения которой требуется определенное количество денежных инструментов. Это количество денежных инструментов и предлагается контролировать (ограничивать) власти для борьбы с инфляцией. Оставив в стороне неудовлетворительный опыт реализации подобных рекомендаций на практике, отметим теоретические огрехи указанного отношения к стр. 135 проблеме появления денег. При таком подходе остаются невыясненными много вопросов. Например, то обстоятельство, что потребности производителей товаров, пользовавшихся повышенным спросом, должны были полностью удовлетворяться в результате обмена их продукции на все остальные товары, которые могли быть произведены их контрагентами при данном уровне развития товарного производства. Тот факт, что эти товары обменивались на другие, не означает, что они выполняли функции денег. Для того, чтобы стать деньгами, необходим был относительный избыток этих товаров, поскольку они должны были использоваться их потребителями не по назначению (не в соответствии с их потребительной стоимостью). Но в случае появления избытка таких товаров они бы не пользовались повышенным спросом и, следуя логике рассуждений о появлении денег из простого товарообмена, не могли бы претендовать на статус денег. Вместе с тем если рассмотреть ситуацию с драгоценными металлами, которые стали одной из первых форм денег, то в рамках простого товарообмена невозможно убедительно объяснить появление повышенного спроса на них как на товар. В частности, непонятно, почему у наших предков появилась идея поменять пригодный для индивидуального употребления товар на практически бесполезный в то время для человеческой жизнедеятельности металл, каким являлось золото. Как этот металл мог оказаться товаром, не говоря о том, чтобы стать таким товаром, который бы начал использоваться различными товаропроизводителями в обмен на результаты своей деятельности? В существующих сегодня трактовках роли и функции денег этот вопрос не раскрывается. И не раскрывается он потому, что в большинстве экономических теорий игнорируется социальная природа денег, а в социальных теориях недооценивается их кредитная сущность. Если отбросить предположение, что всех людей внезапно осенила идея использовать какой-либо товар в качестве денег (а не как товар), следует признать, что потребность в деньгах не могла появиться в условиях простого товарообмена. Функции денег не мог начать выполнять ни один товар, обладавший конкретной потребительной ценностью (стоимостью) и пользовавшийся повышенным спросом. Если бы между людьми существовал только обмен товарами и услугами, то расширенного их воспроизводства, социально-экономического развития не происходило бы и потребности в деньгах не возникло. Деньги могли появиться только в процессе развития кредитных отношений. Деньги всегда представляли и представляют собой право на получение товаров и услуг. При этом, во-первых, любое право всегда закреплено в определенную форму. Форма, в которой право на получение товаров и услуг фиксируется (сохраняется) и количественно определяется, а также форма осуществления его передачи (уступки), определяют собой форму денег. Во-вторых, каждому праву должна соответствовать обязанность. Отсутствие или нарушение данного соответствия приводит к тому, что право либо не может быть реализовано в полном объеме, либо перестает существовать. В случае с деньгами возникновение их как инструмента реализации прав их обладателей на получение товаров и услуг должно было сопровождаться признанием соответствующего вклада держателей денег в производство товаров и услуг. Такое общественное признание первоначально могло быть получено только в случае, если существовала возможность получить под эти инструменты кредит у производителей, чьи товары пользовались повышенным спросом, то есть благодаря кредитной природе денег и появлению кредитных отношений. Вообще, без наличия отношений, при которых одни члены общества выражают в данный момент готовность вносить и реально вносят больший вклад в создание материальных и духовных благ, чем получают или могут получить от других его членов, развитие человеческого общества немыслимо. Формой фиксации прав кредиторов в рамках этих отношений первоначально, скорее всего, выступали определенные материальные атрибуты (как правило, в виде украшений), которые использовались также в качестве сакральных символов власти, указывавших на особые социальные права вождей племен, старейшин и т.п. Вместе с тем, сам факт возникновения кредитных отношений (когда производители товаров повышенного спроса вместо непосредственного обмена их на другие товары стали предоставлять их в кредит) способствовал росту цепочки этих отношений, а вместе с ними - развитию процесса разделения труда в обществе, следовательно, расширению масштабов и структуры товарного производства. Ведь тот, кто получал в кредит нужстр. 136 ный ему товар (а не вынужден был менять его на собственную продукцию), сам теперь оказывался в состоянии предоставить кредит потребителям своего товара. Это обеспечивало возможность и вызвало потребность в росте кредитных инструментов, превращая производство бывших "сакральных атрибутов" в самостоятельную сферу деятельности. Естественно, что в рамках этого процесса образ самих "сакральных атрибутов" как кредитных инструментов претерпевал изменения, несколько девальвировался. Наряду с украшениями (производство которых сохранилось для наиболее крупных кредиторов и представителей власти) в качестве формы фиксации кредитных отношений стали в основном использоваться материалы для их производства. Среди них особую роль приобрели драгоценные металлы, которые, обладая такими свойствами как однородность, делимость без потери качества, сохранность, оказались наиболее пригодными для фиксации ставших количественно разнообразными прав различных кредиторов (меры стоимости), а также для их обмена. Таким образом, сакральные атрибуты власти, первоначально отражавшие общественное признание естественного права конкретных кредиторов, окончательно обрели денежную форму после того, как масштабы кредитных отношений в обществе существенно увеличились. Произошедший в итоге рост производства и появление новых товаров способствовали ускоренной реализации прав кредиторов. Это и проявилось в расширенном использовании кредитных инструментов в качестве инструментов товарообмена, что в какой-то мере объясняет теоретическое "выведение" денег из простого товарообмена. Между тем, даже о товарной форме денег можно говорить лишь с большой натяжкой. Те же драгоценные металлы могли выполнять денежные функции до тех пор, пока не возросла потребность в них как в товаре, обладающем собственными потребительскими качествами; но главное - пока объемы и возможности производства товаров и услуг не потребовали значительного увеличения кредитных инструментов, выполняющих денежные функции. Поэтому деньги в их товарной оболочке необходимо изначально рассматривать не как товар, а как форму кредитного инструмента, фиксирующего и определяющего естественные права его обладателей. Другое дело, что развитие кредитных отношений предполагало возможность и необходимость использования денег в качестве инструмента обмена. Превращаясь в важнейший элемент естественной системы прав и обязанностей между людьми, деньги стали объединять не только партнеров по конкретным экономическим трансакциям, но и так называемых "социальных анонимов", выступавших в роли анонимных кредиторов. Последние чаще всего не имели друг о друге никакого представления, но косвенным образом оказывались связанными между собой посредством кредитных цепочек, отражаемых на поверхности в виде использования единых инструментов товарного обмена. Но благодаря своей кредитной основе эти инструменты обеспечивали возможность объединения социальных субъектов и в пространстве и во времени. Путем формирования и использования общей формы кредитных инструментов и инструментов обмена происходило признание (не всегда осознанное) членами общества своей потребности и зависимости от результатов деятельности друг друга, а следовательно, взаимное признание прав и обязанностей, включая право личной и частной собственности. Именно поэтому одним из основных показателей степени развития гражданского общества является характер, объемы и формы использования денег, включая уровень доверия к ним и то, насколько эффективно они выполняют все свои функции. При соблюдении этих условий степень монетизации экономики можно рассматривать в качестве индикатора социальной интеграции общества. Общественное признание данного факта и фиксируется в той или иной форме денег, которая пользуется доверием в обществе, соответствует достигнутому уровню его взаимодействия и потребностям социальноэкономического развития. За блеском золота кредитная природа денег длительное время скрывалась. Наглядным образом эта их природа вновь проявилась относительно недавно - с появлением современных форм банковских денег. Но и сегодня многие не отдают себе отчета в том, что характерной особенностью денег является то обстоятельство, что их обладатели (если не учитывать получение денег в качестве подарка, наследства или в результате воровства) до момента их использования выступают в роли кредиторов других членов общества. Многим людям трудно осознать, что деньги, как и власть - и в их "первородном", естественнолегитимном значении - необходимо рассматривать в качестве производстр. 137 ной от кредитных отношений. Больший по сравнению с другими людьми вклад в жизнеобеспечение и существование племени или рода позволил выделиться группе вождей и старейшин, в результате чего формировалось подобие государственной власти. Но по мере расширения границ и размеров общества (объединения родов, племен, общин и т.п.), кредитная природа возникновения у них естественного права, закрепленного статусом представителей зарождавшейся государственной власти, стала почти невидимой и неразличимой. Произошло обезличивание власти: не власть стала атрибутом конкретного человека как кредитора общества, а человек стал находиться при власти; не человек стал "красить место", а "место - человека". Не государство оказывалось кредитором общества, а общество - кредитором государства, ожидая от представителей власти исполнения определенных общественно полезных функций. Появление понятия "кредит доверия власти" в какой-то мере можно рассматривать в качестве подтверждения данного факта. Одновременно среди части членов общества распространились поверхностные представления, что властвующие лица могут им что-то предоставить, что-то дать необходимое для них, а могут и отнять или придержать, если захотят, что распределение основных форм вознаграждения зависит от усмотрения и решения власть имущих. Однако раболепное отношение к представителям власти, выработка которого культивировалась власть имущими, сохраняется до тех пор, пока власть окончательно не потеряет кредит доверия. Схожая трансформация произошла с деньгами как кредитным инструментом, который в процессе использования должен был приобрести анонимный (обезличенный) по отношению к конкретному кредитору характер. Члены общества стремились, став обладателями денег или должности, обеспечивать себе права и привилегии, не прикладывая особых усилий и не становясь кредиторами общества. Такое стремление, с одной стороны, усиливает конкуренцию в борьбе за власть и обладание деньгами, что нередко плачевно заканчивается для представителей первой и держателей вторых, а с другой - ведет к падению их авторитета. Оно всегда приводило и приводит к обесценению денег. Таким образом, в любом случае кредитная природа власти и денег дает о себе знать. Отличительное внутреннее свойство денег заключается также и в том, что они могут эффективно функционировать только в обществе, где действуют свободные экономические субъекты, которые добровольно (а не по принуждению власти или насилия) вступают друг с другом в договорные отношения, согласовывают свои права и обязанности как кредиторы и должники. Наличие этих равноправных отношений между товаропроизводителями и потребителями, кредиторами и должниками и составляет основу понятия "рынок", а также понятия "гражданское общество". С этой точки зрения деньги, являясь основным механизмом горизонтальной взаимосвязи членов гражданского общества, индикатором его наличия и влияния, и государство как политическая организация с властной вертикалью в определенном смысле являются и должны быть антагонистами. Вместе с тем их самостоятельное существование как двух взаимодополняющих институтов права (права представителей власти и права держателей денег) можно считать залогом социально-экономического развития и общественной стабильности. Проблема в том, что представители государства необоснованно рассматривают себя в качестве главного носителя и источника права в обществе и, обладая монопольным правом на насилие, т.е. на организацию отношений, которые нельзя отнести к сфере добровольных и равноправных, склонны пренебрегать своей ответственностью перед обществом и злоупотреблять своими правами. В этом случае власть старается монополизировать денежную эмиссию и подчинить себе сферу денежно-кредитных отношений - как основу существования независимых от власти прав и свобод граждан. Аналогичным образом и те, кто добился своих прав, зафиксированных с помощью денег, став кредитором общества в процессе естественной и свободной конкурентной борьбы, могут быть заинтересованы в сохранении своих позиций за счет устранения этих рыночных отношений с помощью насилия, основанного на государственной власти, в получении монопольных прав и привилегий. Если и те, и другие заходят в этом своем порыве слишком далеко, то уничтожается сама основа функционирования денег - добровольные, равноправные кредитные отношения между независимыми социальными субъектами, как и относительная независимость (свобода) членов общества от государства. Результатом является задавленное гражданское общество и возникновение тоталитарного государства. Последстр. 138 нее в конечном итоге начинает противоречить интересам социальных структур и социальных субъектов его образующих, что ведет к его распаду, также сопровождающемуся исключительно болезненными для общества явлениями. Все это говорит о том, что государство, хотя ему, бесспорно, может и должна принадлежать весомая роль в обеспечении условий денежного обращения, никогда не являлось и не может рассматриваться в качестве источника денег для экономики. Объективные предпосылки для эмиссии и обращения денег формируются внутренними возможностями и потребностями самостоятельных экономических субъектов. К сожалению, сегодня пониманию проблемы денег не способствуют популистские рекламные лозунги типа: "деньги должны работать", "деньги можно закапывать или вкладывать", представляющие собой закамуфлированную "сказку" о выращивании денежного дерева на поле чудес в стране дураков. Используя подобные лозунги, власть обосновывала внедрение пенсионной реформы с обещаниями дохода от накопительной части пенсии. При этом было заявлено, что, если не произвести реформу пенсионной системы, пропорция между работающей частью населения и пенсионерами в России станет такой, что в будущем доходов работающего населения не хватит для того, чтобы обеспечить прожиточный минимум пенсионеров. Поэтому правительство о будущих пенсионерах, которые в настоящее время находятся в продуктивном возрасте, хочет позаботиться, направив часть производимых ими обязательных пенсионных отчислений в накопительную часть. Последняя должна вкладываться пенсионным фондом в приносящие доходные (прежде всего, государственные) ценные бумаги. По логике правительства получается, что купленные сегодня за счет пенсионных накоплений ценные бумаги, а не будущие поколения работоспособных россиян, будут создавать для пенсионеров необходимые им товары и услуги. Конечно, возможности будущего поколения закладываются сегодня и определяются тем, насколько эффективно мы смогли использовать социально-экономический, научно-технический и культурный потенциал нашего общества. В этом смысле формирование адекватной системы социального страхования как составной части общей кредитно-денежной и финансовой системы действительно имеет исключительное значение. Но сами по себе пенсионные накопления мало что решают. Если эти накопления сегодня будут вложены в ценные бумаги (то есть долговые обязательства) правительства, которое направит их (что оно в действительности делает) на льготное кредитование иностранных государств, от подобного использования пенсионных накоплений можно ожидать дополнительной налоговой нагрузки на будущие поколения россиян, очередного всплеска инфляции, а следовательно, сокращения возможностей для обеспечения достойной жизни как нынешних, так и будущих пенсионеров. Заметим, что средства, направляемые российским правительством и Банком России на льготное кредитование западных государств, уже несколько лет по своим размерам превышают (в сопоставимых ценах) общую величину репарационных платежей, которые были возложены на Германию по итогам Первой мировой войны4. Хотя сами по себе льготные кредиты со стороны России (в размере валютных резервов ЦБ РФ и Стабилизационного фонда правительства) нельзя назвать репарационными платежами, но разница (порядка 7 - 10%) между процентами, которые Россия получала по предоставленным и выплачивала по полученным кредитам, очень сильно их напоминает. В этой связи странно слышать реляции правительства о досрочном погашении долгов Парижскому клубу с выплатой дополнительной премии. Трудно верится и обещаниям чиновников, что в долгосрочном плане досрочное погашение приведет к экономии на выплате процентов и снижении для будущего поколения россиян бремени расходов по обслуживанию государственного долга. Сомнительность подобных обещаний подчеркивается тем обстоятельством, что российские компании, принадлежащие государству и являющиеся "естественными" и "неестественными" монополистами на внутреннем рынке, набрали у иностранных кредиторов больше долгов, чем 4 По Версальскому договору в 1921 г. репарационные платежи были установлены для Германии в размере 32 миллиардов долларов США, - примерно 395 миллиардов долларов США в современных ценах. В 1929 г. они были снижены до приблизительно 324 миллиардов долларов США в сегодняшних ценах. Погашение этой суммы, которая считалась экспертами непомерно обременительной для страны (в конечном итоге она была фактически "прощена" фашистской Германии), планировалось растянуть до 1989 г. стр. 139 правительство погасило Парижскому клубу, и по более высокой ставке процента. Эти проценты будут заложены в цене продукции и услуг, по которой они будут продаваться будущему поколению россиян; бремя по обслуживанию внешних долгов для российских граждан увеличивается. С учетом изложенных фактов возникает резонный вопрос о том, а на какое государство работают наше правительство и Банк России? Некоторые политики и экономисты, защищая действия правительства и Банка России, говорят, что обвинять их в кредитовании западных государств неправильно, называя такие обвинения отголосками имперского мышления советских времен и холодной войны. На самом деле и в период холодной войны советское государство, создавая долларовые резервы Госбанка СССР, плохо понимало, что тем самым оно занимается кредитованием потенциального противника. Вопрос не в том, являются ли США и страны НАТО врагами или друзьями России. Вопрос в том, в состоянии ли экономика России позволить себе кредитование иностранных государств в огромных масштабах. Если правительство считает, что, кредитуя США и страны ЕС, помогая тем самым финансировать и развивать, в том числе, военное производство, а также модернизировать свои вооруженные силы, российское правительство защищает национальные интересы россиян, включая будущие поколения граждан, следовало бы честно об этом сказать. Хотя понятно, что мы на это ответили бы. Возможно, именно в виду однозначности ответа нас пытаются уверить, что таким образом правительство борется с инфляцией, а Банк России обеспечивает укрепление рубля. В действительности, к противодействию инфляции и к проблеме реального укрепления рубля подобные меры не имеют никакого отношения. Хотя они, бесспорно, ограничивают величину денежной массы и кредитов до размеров, которые препятствуют социально-экономическому развитию страны. В настоящее время Банк России увеличивает размеры денежной массы в рублях исключительно в результате "покупки" иностранной валюты, поступающей в счет поставок на Запад российской нефти, газа и некоторых других сырьевых товаров. "Покупает" он иностранную валюту благодаря наличию у него монопольных прав на денежную эмиссию в стране и установленному законодательством запрету на осуществление расчетов между российскими юридическими и физическими лицами в иностранной валюте. За каждый полученный доллар или евро Банк России эмитирует определенное количество рублей по определяемому им обменному курсу (при видимости определения курса рубля валютным рынком). Но в этом ли состоит смысл закрепленного в российской конституции монопольного права Банка России на денежную эмиссию? Чтобы монопольно эмитировать рубли в определенной пропорции к уже эмитированным иностранным денежным инструментам, большого ума не требуется. Кстати, центральные банки ведущих стран мира, в отличие от Банка России, определяя размеры эмиссии, не выпускают их в обмен на чужую валюту, которая представляет собой долговое обязательство иностранного эмитента. Если этого в правительстве и в Банке России не осознают, если смысл монопольного права Центрального банка России на денежную эмиссию сводится к замещению иностранной валюты ее суррогатом для внутреннего пользования, возникает вопрос о целесообразности самой эмиссии рублей и существования Банка России. Зачем создавать суррогат иностранной валюты для внутреннего пользования и называть его нашей национальной валютой? Зачем тратить средства на производство, хранение и уничтожение наличных рублей, что имеет и негативные экологические последствия, если вся денежная масса в рублях ничего другого, кроме поступившей в страну иностранной валюты, собой не представляет? В этом случае реальной эмиссии национальных денег, которые бы формировались за счет развития кредитных отношений внутри страны, отражая общие интересы и взаимозависимость членов российского общества на его территории, не происходит. Безусловно, отказ от национальной валюты можно сравнить с отказом от государственного суверенитета. Но проблема как раз в том и состоит, что при нынешнем положении дел в денежнокредитной сфере и политике Банка России о независимости и суверенитете государства можно говорить лишь с большой натяжкой. Отсюда, кстати, вытекает и представление о сегодняшней расстановке сил в геополитике, а также о мнимых и реальных угрозах. О подлинной независимости или государственном суверенитете не может идти речь, если национальные деньги превращены в суррогат иностранной валюты для внутреннего пользования. Крайне негативное социальное знастр. 140 чение современного механизма денежной эмиссии Банка России определяется также тем, что объем и структура производства товаров и услуг внутри страны определяется не интересами российского общества и научно-техническими возможностями сбалансированного социально-экономического развития страны, а целями и задачами иностранных потребителей. В результате Россия без военного вмешательства извне в социально-экономическом плане оказывается на правах колонии, что негативно сказывается и на ее внешнеполитической роли, усиливает дезинтеграционные процессы в российском обществе, несмотря на "вертикаль" государственной власти. Перспективы российского общества будут оставаться туманными без решения проблемы формирования и поддержания социальных условий, которые обеспечивают качественно иной уровень развития кредитных отношений, противодействуют монополизации и злоупотреблению правом. Рассеять указанную туманность, приобретающую свойства "черной дыры", возможно только при принципиально ином отношении правительства и Банка России к вопросам национальной банковской системы, к целям и функциям коммерческих банков5, к регулированию и надзору за их деятельностью, к обеспечению доверия и интересов их клиентов. Требуется формирование полноценных национальных денег как инструментов развития полнокровных кредитных отношений. Эту задачу следовало бы выделить в качестве приоритетного национального проекта, чтобы российская экономика была снята с "нефтяной иглы", чтобы социальноэкономический потенциал России реализовывался в полном объеме, чтобы снять угрозу социального распада и обеспечить сохранение единства российского государства. 5 Смысл двухуровневой банковской системы теряется, если кредиты коммерческих банков, которые, в отличие от центрального банка, имеют непосредственные контакты с представителями реального сектора экономики, перестают участвовать в формировании масштабов денежной массы, отвечающей возможностям и потребностям социально-экономического развития страны. Значение коммерческих банков не просто в перераспределении временно свободных денежных ресурсов, а в активном участии в их формировании, благодаря тому, что они одновременно выступают и в качестве кредиторов, и в качестве должников реального сектора экономики. Естественно, при этом должен обеспечиваться контроль над тем, чтобы деятельность коммерческих банков и предоставляемые ими кредиты отвечали потребностям экономического развития, а сами банки сохраняли достаточный объем капитала для покрытия возможных убытков. стр. 141
