вещилов - Журнал Антикварное обозрение

ЖИВОПИСЬ
Константин
ВЕЩИЛОВ
К. Вещилов.
Фотография 1898 года.
Искусство Константина Александровича Вещилова (1878 — предп. 1947 гг.) трудно воспринимать однозначно. Художник очень неровный, весьма склонный к
броским эффектам, не чуравшийся подражательности,
главной своей целью он считал создание больших исторических полотен. Они-то, собственно говоря, и принесли ему основную долю официальных почестей. Но,
между тем, мы знаем и другого Вещилова — превосходного пейзажиста, тонкого лирика, незаурядного мастера
колорита. Сочный мазок, звучность цветовых сочетаний
отличают многие из его этюдов и законченных станковых ландшафтов. Но вот, вероятно, по-настоящему распознать в себе талант пейзажиста он смог лишь к сорока
годам, когда в стране наступили сложные, тяжкие времена — Мировая война и революция. Дальнейшая судьба
мастера укладывается в схему, увы, обычную для людей
его круга: недолгая служба новому режиму, эмиграция,
безвестность. Вновь всерьез заговорили о Вещилове недавно, после несколько неожиданного успеха его картин
на западных аукционах.
«Первые уроки живописи, — указывал художник в
своей автобиографии (1911 г.), — я брал в Валаамском
монастыре под руководством отца Луки, заведывавшего
Суд над протопопом Аввакумом. Холст, масло. 1910.
Антикварное обозрение № 3·2003
Владислав Толмацкий,
искусствовед
Вот еще одно имя из числа российских художников предреволюционной поры, закончивших свой жизненный путь в эмиграции, — имя,
бывшее когда-то на слуху у многих. Тогда, в 1910-е гг., без исторических композиций и пейзажей К. Вещилова не обходилась ни одна
сколько-нибудь значимая столичная выставка, да и в состоятельных
ценителях его картин и акварелей не было недостатка. Ныне художник этот изрядно подзабыт, — в крупных наших музеях вещиловские
вещи встретишь крайне редко, а со времени последней отечественной публикации о его творчестве прошло без малого 90 лет. Тем
более интересно было готовить эту статью — по существу, первое
исследование данной темы.
в то время росписью главного собора. Поступив в 1893 г. в
школу Императорского Общества поощрения художеств,
дошел до фигурного класса и спустя три года вышел из
него прямо в Тенишевскую школу, где тогда преподавал
И. Е. Репин…». Встреча с этим знаменитым мастером во
многом определила особенности творческого пути Вещилова. С репинского благословения он позднее попал
в Академию художеств, в его мастерской проходил и весь
многолетний курс обучения (1898 — 1904 гг.), постоянно
получая от него при этом ощутимую материальную поддержку: «во всю бытность мою в Академии… профессор
долго помогал мне деньгами и заказами». Проживал тогда Вещилов вместе с еще одним малоимущим студентом, И. Тряпичниковым, в служебной квартире Репина
на полном его обеспечении, а лето обычно проводил на
профессорской даче, где совершенствовался в пленерной
живописи. Об этом нам напомнит и не так давно опубликованный репинский набросок, изображающий Вещилова, Тряпичникова и сына художника, Юрия Репина, на
этюдах (1898 г.).
На столичных выставках (вначале — на Академической «Весенней», позднее — на Акварельной, Передвижной, Товарищества художников, Общества им. Куинджи
и т. д.) Вещилов стал регулярно экспонировать свои работы с 1902 г., будучи еще студентом; в ту же пору, опятьтаки с помощью Репина, он получил и первый большой заказ. Это была диорама «Основание Петербурга»
(1903 г.), написанная к 200-летнему юбилею города, —
судя по фотографиям, произведение в художественном
отношении малоинтересное и не очень убедительное во
многих компонентах профессионального мастерства.
Значительно удачнее оказалась его дипломная работа
«Иоанн Грозный после казанских побед», написанная
годом позже. Эта сложная многофигурная композиция
при всех ее формальных издержках (прежде всего — излишней театральности, чем в особенности страдает образ
главного персонажа), выполнена достаточно умело и с
неплохим знанием старого материала. Те же выигрышные качества отличают и небольшую работу «Прощеное
ЖИВОПИСЬ
Стенька Разин.
Холст, масло. 1908. 102×168.
Подпись дважды.
Оценка: 8 000–12 000.
Продажа: 9 200
Sotheby’s, 1997.
воскресенье на Руси в XVII в.» — любопытный и весьма
удачный образец «исторического пейзажа» (1904 г.; премия им. А.И. Куинджи 1905 г.).
«Иоанн Грозный» получил высокую оценку Совета
Академии художеств, а его автору в качестве вознаграждения было предоставлено право на заграничную поездку
в Италию «сроком на один год, с 1 января 1905 г., на казенный счет». В Риме Вещилов приступил к написанию
картины «Юлий Цезарь. Последний выход в сенат», но
завершить ее в установленное время не успел. По просьбе
художника академическое начальство увеличило срок
этой пенсионерской поездки еще на год. Картиной оно
осталось в целом довольно, однако на очередное письменное прошение автора о продлении пенсионерского
содержания (янв. 1907 г.), — на сей раз «для изучения
быта северных народов и истории Норвегии» — ответило отказом.
С этого времени начинается активная выставочная
деятельность молодого мастера; попутно он совершенствует свои познания в истории — оканчивает Император­
ский археологический институт (1908 г.). Кстати, об «археологизмах» в живописи Вещилова говорили тогда много, и далеко не всегда в хвалебных тонах. Вот как отозвался о картине «Марий на развалинах Карфагена», начатой
им еще в Италии и впервые экспонированной на Весенней выставке 1907 г., известный журналист Н. БрешкоБрешковский («Биржевые ведомости», 21 марта): «Самая
большая композиция выставки — «Марий», автор ко-
Стенька Разин. Эскиз. Холст, масло. 1907. 57×88,5. Подпись «К.Вещиловъ».
Частное собрание. Публикуется впервые. Фото С. Петрова.
Разин перед походом в Астрахань в 1669 году.
Холст, масло. 1908.
Работы Вещилова часто репродуцировались на открытках тысячными тиражами.
Антикварное обозрение № 3·2003
ЖИВОПИСЬ
Веранда в солнечный день. Холст, масло. 1915. Подпись «К.Вещиловъ».
Частное собрание.
Дом в горах. Картон, масло. 23×28. Подпись.
Частное собрание. Публикуется впервые.
Терраса на Капри. Холст, масло. 46×67,3. Подпись «К.Вещиловъ».
Частное собрание. Публикуется впервые. Фото С. Петрова.
Антикварное обозрение № 3·2003
Дом в горах. Картон, масло. 23,3×27,8. Подпись.
Частное собрание. Публикуется впервые.
торого, К. Вещилов — пенсионер Академии художеств.
Его посылали за границу дважды. Бродя по циркулю
Академии, по Музею Александра III, он видел картины
из античного мира Семирадского, Смирнова, Бакаловича, Сведомского, Бронникова. Эффектные композиции, красивая и изысканная жизнь. Вещилов пленился ею, как говорится, «на ощупь» и решил сам заняться
античным миром. Но он упустил одно. Историческая
живопись, да еще таких эпох, требует особо тщательной предварительной подготовки. Необходимо работать,
изучать, много читать, долго жить на месте. Надо жить в
Италии годами, надо воспитаться на гигантском кладбище античного мира. Вещилов пообещал развалины, но не
дал их, или дал слишком боязливо и аккуратно. Вместо
титанического хаоса что-то в высшей степени приличное… Лучшее в картине — марина. В самом деле, Вещилов — хороший пейзажист, и, право, выставленная рядом
небольшая его вещица «Ночка теплая» гораздо удачнее и
лучше Мария с карфагенскими развалинами...» Неудача
была слишком очевидной, а критика — справедливой;
оттого-то, надо думать, художник надолго отказался от
античных сюжетов, полностью переключившись на отечественную историю.
Это дало зримые результаты очень скоро. Громкий успех сопутствовал уже следующей его большой исторической картине — «На Волге в старину. Стенька Разин перед
походом на Астрахань 1669 г.». В феврале 1908 г. она была
признана лучшей во Всероссийском ежегодном конкурсе Общества поощрения художеств и получила «Первую
юбилейную премию имени Ее Императорского Высочест­
ва принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской» в сумме 2.000 руб. Тогда же эту картину представили столичной публике в выставочном зале Общества на
Морской ул. Пресса не пожалела на сей раз комплиментов в адрес художника; не поскупились на них и строгие
«Биржевые ведомости» — с некоторыми, правда, существенными оговорками: «Эта композиция Вещилова значительно интересней его попыток в области античной
живописи. Волга ему понятней и ближе, чем Нерон и
ЖИВОПИСЬ
Cкалистый берег, залитый лунным светом. Холст, масло. 92×107,5. Подпись.
Оценка: $ 12 600–18 900.
Sotheby’s, Лондон, 2003
Марий. Есть известная свежесть живописи, чувствуется
местами темперамент. Если несколько мелодраматична
центральная фигура Стеньки, зато жизненны и экспрессивны группы разбойников. Недурны дали волжского
пейзажа. Не без мастерства написаны околичности в
виде утвари, ковров и награбленного добра. Самое слабое в картине — это фигура персидской княжны. Слишком безжизненна, условна, академична и напоминает
брюлловских одалисок, — без брюлловской техники, разумеется. Злой шутник сказал, что вещиловская княжна
сбежала с конфектной коробки. В общем, картина имеет
много достоинств, и с удовольствием отмечаешь, что молодой даровитый живописец работает над собой и прогрессирует, идет вперед». Несколькими неделями позже
«Биржевка», как бы в развитие этой темы, сообщила, что
«Совет Академии художеств в числе четырех членов с гг.
Нечаевым-Мальцевым, Куинджи и Боткиным во главе
чествовал обедом у «Медведя» К. Вещилова и получение
им Первой Всероссийской юбилейной премии за картину «Стенька Разин». Члены Академии говорили теплые
речи по адресу молодого лауреата. К. Вещилов в ответной
речи благодарил почтенных академиков за внимание…
Эту картину приобретает известный в провинции коллекционер и меценат г. Синицын».
Одновременно со «Стенькой» Вещилов работал над
еще более сложным и масштабным произведением —
«Суд над протопопом Аввакумом в Золотой патриаршей
палате 13 мая 1666 г.». Подготовку к нему он начал загодя,
еще в 1907 г., выхлопотав в Министерстве Императорского двора разрешение на посещение памятных мест Московского кремля «для собирания материалов к историческим картинам — во дворцах, теремах и в Успенском
соборе». Когда же картина основательно продвинулась
вперед, художник, подобно гоголевскому Чарткову, счел
полезным напомнить о себе через одну из популярных
петербургских газет. Так, из этой заметки мы узнаем, что
почти весь старинный реквизит для «Аввакума», заполонивший просторную мастерскую («в нее смело можно
было бы уместить средних размеров петербургскую квар-
Яхты. Картон, масло. 26,6×28,4.
Частное собрание. Публикуется впервые.
Пейзаж с лодками. Холст, масло. 43,3х63,9. Подпись.
Частное собрание. Публикуется впервые.
Река. Фанера, масло. 25,2×32,7. Подпись «К.Вещиловъ».
Частная коллекция. Публикуется впервые.
Антикварное обозрение № 3·2003
Рубрика
Л.Н.Толстой и крестьяне у входа в Ясную Поляну.
Картон, масло. К. ХIХ — н. ХХ вв. 44×68,5. Подпись «К.Вещиловъ».
Оценка: $ 7 000–9 000 .
Аукцион «Гелос», Москва, 1998. Фото Б.Б. Лукьянова.
Деревенский пейзаж. Холст, масло. 53,5×73. Подпись.
Публикуется впервые. Галерея «Грибоедова 23», Санкт-Петебург
(вход с Казанской пл.). Тел.: (812) 117 07 70.
тиру»), — в частности, «древние книги в деревянных переплетах и разные мелочи обихода, Вещилов приобретал
исподволь на рынках, на аукционах, а нужные для работы
драгоценные облачения имеет из числа запасных, из ризницы Александро-Невской лавры, благодаря любезности
владыки Антония, портрет которого он писал несколько
лет тому назад». Итогом столь напряженного труда стал
огромный холст, яркий и в должной степени эффектный, — как отметили многие, нисколько не хуже, чем у
К. Маковского, главного специалиста по этой части на
рубеже веков.
Впервые картина эта появилась на Весенней выставке
1910 г., где тут же оказалась в центре всеобщего внимания; между тем наиболее высоких эпитетов «Аввакум»
удостоился не в петербургской, а в московской прессе:
«Это гвоздь выставки, крупное творение кисти. Ему в
Третьяковской галерее висеть рядом с «Боярыней Морозовой» Сурикова… Кроме удавшейся экспрессии, картина блещет еще живописным достоинством. Со вкусом,
в благородной, не кричащей гамме написаны яркие облачения отцов церкви. Фигуры лепятся и окутаны воздухом... Выше этой картины Вещилов не поднимался.
Это лучшее из всего написанного им… Весь старообрядческий мир Поволжья заинтересован картиной, а
один из видных представителей ряжицких старообрядцев, М.Е. Синицын (заказчик картины; ранее приобрел
у художника «Стеньку Разина». — В. Т.), боготворящий
память протопопа Аввакума, на корню, как говорится,
еще в мастерской купил ее». К этому времени Вещилов
выдвинулся в число заметных мастеров популярного
тогда «русского стиля». Среди таких его работ (картин и
акварелей), помимо упомянутого ранее «Прощеного воскресенья», должны быть названы: «Неожиданный приезд» (приобретен Вел. Кн. Марией Павловной), «Первая
встреча», «Прежняя Русь» (совместно с К. Крыжицким),
«Скоморохи», «Иван Грозный на Печатном дворе в 1564
г.», «Вечерний звон», «Возвращение из церкви».
Надо признать, в Петербурге исторические изыски Вещилова не очень-то жаловали. Так, весьма жесткой кри-
тике подверглась следующая его крупная работа этого
жанра «Татарская потеха» (Весенняя выставка 1911 г.) —
своего рода эквивалент знаменитой «Хиосской резни»
Э. Делакруа на русском материале. Самый же суровый
отзыв о ней и ее создателе поместил в «Новом времени»
авторитетный столичный обозреватель Н. Кравченко:
«Картина эта может служить образцом работы художника безусловно даровитого, но в то же время бесхарактерного и с каждым годом слабеющего. Из человека, подававшего большие надежды, вырабатывается какой-то
декоратор, пишущий дешевенькие панно огромного размера, где нет ни складу, ни ладу… Добросовестное изучение натуры и настоящая реальная живопись заменились
каким-то непозволительным для талантливого человека
верхоглядством, отсебятиной, а живые краски — всегда
готовыми на палитре жиденькими красочками, которыми автор, нужно сказать, владеет довольно ловко. Успех и
легко давшаяся слава вскружили голову Вещилову… Тот,
кто перестает любить свое искусство, кто может слишком
легко относиться к нему, тот теряет всякую возможность
создать что-нибудь серьезное, большое, хорошее, потому
что самодовольство для всякого артиста в его работе равняется умиранию. Можно писать полотна во много раз
крупнее, можно написать еще несколько таких плафонов, как написал Вещилов для петербургского «Аквариума» (декоративные росписи этого театрального зала выполнены Вещиловым в 1908-1909 гг. — В. Т.), по размерам
превзошедшего все известные в России, но написать настоящую картину уже нельзя…Пропал самоанализ, пропало критическое отношение к себе.
Свою большую картину Вещилов писал спустя рукава.
В композиции, в расположении фигур, в выборе пейзажа
и всей обстановке видно полное безразличие. Все случайно, многое сделано нарочито, только чтобы закрыть пустые места, как, например, эта куча тканей, серебряных
ковшей, мечей, щитов, чем так шаблонно все декораторы и иллюстраторы маскируют слабость первого плана.
Типов, рисунка, формы, настоящей рельефной выпуклой
формы — нет. Все передано схематично, эскизно, и мне
Антикварное обозрение № 3·2003
ЖИВОПИСЬ
Деревенский пейзаж.
Холст, масло. 1922.
58,5×88,5.
Оценка: $ 23 600–31 500.
Sotheby’s, Лондон, 2003.
Весна идет. Холст, масло. 1915. 45×66.
Частная коллекция. Публикуется впервые.
кажется, что не законченную картину выставил г. Вещилов, а лишь подмалевок. От него можно было бы требовать большего»... Впрочем, все эти гневные слова были
бы еще более уместны в отношении следующей крупной его работы — «Спутники. Начало конца (Наполеон
и смерть)» (1912 г.). Выполненная к столетнему юбилею
победы России над наполеоновской Францией предельно оперативно и в той же степени небрежно, эта странная
аллегория, выражаясь деликатным языком одного из современных западных искусствоведов, «скорее неожиданна, чем приятна».
Столь явные неудачи заставили мастера пересмотреть
многое в своих творческих приоритетах. Он стал больше
внимания уделять пейзажу — благо, и жизненные обстоятельства тому способствовали. В 1911 г. Вещилов, как сообщили петербургские журналы, «получил в морском министерстве постоянное штатное место художника с чином
коллежского секретаря. В течение многих лет, со смерти
А. Боголюбова, это место являлось вакантным». Работы
здесь оказалось много: одна за другой с завидной скоростью были написаны большие полотна, посвященные
морским сражениям русско-японской войны: «Отражение
минной атаки под Порт-Артуром броненосцем «Цесаревич», «Эскадра генерала Рожественского», «Стоянка военных судов в Порт-Артуре», «Эскадра генерала Небогатова»,
«Прорыв крейсера «Аскольд» в Желтое море» и т.д. Упомянем и о длительном путешествии по Египту и Палестине,
которое художник совершил в 1912 г., — там он выполнил
серию этюдов, предполагая использовать этот натурный
материал для исторической композиции «Цезарь и Клеопатра». Замыслу этому, однако, так и не суждено было
полностью осуществиться (может быть, и к лучшему?), все
ограничилось лишь несколькими эскизами. Любопытно и
то, что в 1913 г., памятуя, видимо, о скверном реноме последних своих крупных картин, Вещилов обошел стороной
практически все значительные столичные выставки. Тем
более ощутимым оказался успех следующего выставочного
сезона (1914 г.), где впервые исключительно полно и разнообразно была представлена его пейзажная живопись.
Зимний пейзаж. Холст, масло. 1922. 60×45. Подпись:
«К.А. Левицкому на добрую память. К.Вещиловъ.»
Антикварный салон «Ретро», Санкт-Петербург,
гостиница «Астория», тел.: (812) 315 96 73, 313 50 38
Одним из первых отозвался на эти работы Н. Брешко-Брешковский в «Петербургской газете»: «Вещилов, из
года в год ставивший большую картину, изменил себе на
этот раз. Вместо большой картины он дал десяток пейзажей. Это путевой альбом летней поездки художника
за границу. И, надо отдать справедливость, чудесный
альбом! (К слову, две работы из этого цикла, «Бретань.
Прилив» и «Вид Тюильри», были приобретены с выставки Имп. Марией Федоровной. — В. Т.). Всегда тяготевший к пейзажу, Вещилов сделал здесь большие успехи.
Это уже подлинное мастерство. И, да не обидится на
нас художник, если мы скажем, что в своих пейзажах он
интересней и симпатичней, нежели в исторических картинах». Явно смягчился Н. Кравченко из «Нового времени»: «Все этюды Вещилова, особенно написанные на
берегу моря, — исполнены с большой любовью. В некоторых вещах он очень колоритен, хорош по рисунку, по
верности тонов. У Вещилова эти работы — шаг вперед.
Быть может, он расстанется с шаблонной отсебятиной и
опять начнет работать серьезно, требуя от себя большего». В тех же тонах были выдержаны и другие столичные
публикации: «На Весенней выставке в новом амплуа дебютирует Вещилов. Его виды Бретани, Версаля и т.д. свидетельствуют, что из него мог бы выработаться недурной
пейзажист»… «В пейзаже Петербурга «Белая ночь» Вещилов верно схватил белесоватые тона майской ночи, при
которых так «ясны спящие громады пустынных улиц»…
«К. Вещилов, в этом году много выставивший на «весенней», немало прислал и на выставку «Товарищества
художников». Тут, кроме этюдов Бретани, больше его работы для театра. Запоминается эскиз к третьему акту оперы Дж. Пуччини «Богема», а также «Кабачок в Севилье»
для второго акта «Кармен» Ж. Бизе, в постановках Театра
Музыкальной драмы». Уместно напомнить, что к театрально-декорационному искусству Вещилов впервые обратился еще в 1910 г. (пьеса А. Суворина «Царь Дмитрий
самозванец и царевна Ксения» в Театре Литературно-художественного общества). В этом же театре он впоследствие (1914 г.) ведал декоративной частью.
Антикварное обозрение № 3·2003
ЖИВОПИСЬ
CПРАВОЧНЫЕ ЦЕНЫ:
Крымский пейзаж.
Тушь, акварель.
35,5×50,0.
Подпись «К.Вещиловъ».
Галерея «Рапсодия», Санкт-Петербург, Б. Конюшенная, 13.
Первая Мировая война застала Вещилова в Италии,
на острове Капри. Прибыв в середине июля «на чудную
виллу «Помпеяна», с дивной мебелью и электричеством»
(из письма к Э. Юргенсону в Петербург), он и помыслить
не мог, что из-за развернувшихся на Средиземноморье
военных действий останется здесь на полгода в вынужденном заточении. Спасала работа над этюдами, вдумчивая и неторопливая, — времени на это было предостаточно. Эти-то вещи и составили основу большой, удачной
в коммерческом отношении экспозиции художника на
Весенней выставке 1915 г. «Вещилов, выставивший около 20 итальянских пейзажей, вырабатывается в хорошего
пейзажиста, — отмечала «Петроградская газета». — Он
тонко чувствует воду, и ему удаются солнечные эффекты. Картина «В тени синих колокольчиков» вся полна
зноя. Интересен, как контраст южной природе, «Вечер
в конце марта» — минорный северный мотив…». Следом за «Весенней» последовал не менее громкий успех
в «Товариществе художников». «Кто мог думать в начале
войны, что публика будет нарасхват покупать эти картины? — удивлялся рекордным распродажам на столичных
выставках журналист той же газеты. — Больше всех из
художников посчастливилось в нынешнем году К. А. Вещилову, продавшему работ на 10 тыс. руб. По нынешним
временам это очень почтенная сумма. Если вспомнить,
что этот художник вынужден был из-за войны просидеть
шесть месяцев в Италии, то плен послужил ему на пользу. Почти все картины и этюды написаны г. Вещиловым в
Италии, где он изнемогал от скуки и не знал, что с собою
делать… На днях счастливый художник ездил на Череменецкое озеро, откуда привез пять новых этюдов, по которым будет писать картины для будущего года».
Хорошую прессу он получил и на Весенней выставке
следующего, 1916 г., где показал преимущественно отечественный материал: «Пейзаж Вещилова с лошадками
и хатками, занесенными снегом, — превосходен. Хорош
«Тихий вечер», с солнечными лучами, проскальзывающими между ветвей, и «К весне» — талый снег и мутная
вода…». Сходные оценки прозвучали и в отношении его
10 Антикварное обозрение № 3·2003
Венецианская церковь Санта Мария делла Салюте ночью. Холст, масло. 51×61.
Подпись. Оценка: 3 000–5 000. Продажа: 4 600. Sotheby’s, 1994.
Зимний пейзаж. Смешанная техника. 76,5×62. Подпись. Оценка: 3 000–5 000.
Продажа: 4 560. Sotheby’s, 2000.
Приготовление овощей. Холст, масло. 60,5×73,5. Подпись, надпись «Капри» и
название. Оценка: 3 000–5 000. Продажа: 4 370. Sotheby’s, 1999.
Зимний пейзаж с заснеженными елями. Холст, масло. 70×54. Подпись.
Оценка: 3 500–4 500. Продажа: 3 680. Sotheby’s, 1999.
Заснеженные горные вершины, освещенные солнцем. Картон, масло. 22×26,5.
Подпись. Оценка: 1 000–1 300. Продажа: 1 265. Sotheby’s, 1999.
Крестьянки, идущие по снегу. Бумага, гуашь. 24×27,5. Подпись.
Оценка: 1 500–2 000. Продажа: 1 840. Sotheby’s, 1993.
Капри. Холст, масло. 61х50. Подпись «Капри» и «К.Вещиловъ».
Оценка: $ 3 300–4 800. Christie’s, Лондон, 1996.
Зимний пейзаж. Смешанная техника. 62×76,5. Подпись.
Оценка: $ 4 750–7 900.
На острове Капри. Холст, масло. 64×86,5. Подпись.
Оценка: $ 8 500–11 400. Sotheby’s, Лондон, 2002.
Вид на Капри. Холст, масло. 60×73. Подпись.
Оценка: $ 9 400–12 600. Sotheby’s, Лондон, 2003.
Провинциальная русская деревенская сценка. Холст, масло. 58,5×88,5.
Подпись, дата «1922». Оценка: $ 23 600–31 500. Sotheby’s, Лондон, 2003.
Зимнее солнце. Холст, масло. 64×77. Подпись.
Оценка: $ 6 300–9 400. Sotheby’s, Лондон, 2003.
Цветы на балконе. Холст, масло. 76×91,5. Подпись.
Оценка: $ 9 900–12 800. Sotheby’s, Лондон, 2002.
вещей на Акварельной выставке: «Вещилов делает большие успехи как пейзажист. В картине «Тает», написанной широко и сильно, им очень верно схвачен фон воды.
Редко нам приходилось видеть такую «мокрую» воду!».
В конце августа художник отправляется в Крым, откуда
шлет своим друзьям бодрые письма: «Работаю солнечные
этюды. Посетил Севастополь, Бахчисарай и Балаклаву…».
А в октябре он вновь в Петербурге, где ждут дела куда более важные, — здесь должно быть принято решение относительно избрания его в Академики живописи. «Петро­
градская газета» сообщила об этом еще в начале года: «На
последнем общем собрании Академии художеств в числе
прочих художников предложен в Академики В.А. Маковским и Р.А. Берггольцем (впоследствии к ним присоединился А.Н. Бенуа. — В.Т.) художник Морского министерства К.А. Вещилов. Выборы состоятся осенью, и, вероятно,
кандидатура этого даровитого художника будет иметь успех». Однако все вышло, увы, совсем не так. Согласно записи в протоколе собрания Академии от 24 октября 1916 г.,
«при баллотировке было подано за удостоение /Вещилова
звания Академика/ 14 голосов и 20 против удостоения».
Сам художник дал случившемуся свое объяснение: «Конечно, мне неприятно, но для всех очевидно, что мое неизбрание явилось результатом перевеса левой партии над
правой. В общем, мне не хватило всего четырех голосов.
Со всех сторон, как письменно, так и по телефону, я получил выражения сочувствия, а некоторые члены Академии
художеств говорили мне, что когда выяснился результат
выборов, то со всех сторон послышались недоумевающие,
удивленные голоса. Должен прибавить, что Репин не приехал на выборы, Липгардт — заболел; словом, создалась
атмосфера в пользу левых партий…». Оставалось — работать, и в этой ситуации две ближайшие по времени крупные выставки, Весенняя и Передвижная (февраль 1917 г.),
пришлись как нельзя более кстати. «К. Вещилов, кроме 15
картин в Академии художеств, выставляет еще 4 вещи у передвижников, — информировали газеты. — Одна из этих
картин изображает громадное облако в Бахчисарайской
долине. Художник предполагал еще выставить большую
ЖИВОПИСЬ
историческую картину «Антоний и Клеопатра», — вещь,
которую сравнивают с Семирадским, но в последний момент нашел, что она еще не совсем закончена, и отложил
ее до будущего года». Планам этим не суждено было сбыться — в России начались революционные события. Странным образом в них оказался вовлечен и наш художник, никогда ранее политикой не интересовавшийся.
В дни Февральской революции мы найдем Вещилова вместе со своими коллегами-художниками Владимировым, Мардеросовым, Шиллинговским, Максимовым,
Плотниковым в рядах народной милиции Петроградской
стороны. Он участвует в охране общественного порядка,
помогает отлавливать мародеров и спекулянтов, а между
делом пишет лозунги в защиту демократических свобод…
Столь же горячо и открыто приветствовал он новую большевистскую власть в октябре 1917-го. А вот с делами художественными было тогда очень сложно, и потому скольконибудь надежными данными о творческой стороне жизни
Вещилова в период революции и гражданской войны мы
не располагаем. Уцелели лишь портретные наброски делегатов II Конгресса Коминтерна весьма посредственного уровня (среди них — и несколько натурных зарисовок
В. Ленина), сделанные им в 1920 г. Что же касается его выставочной деятельности, то по понятным причинам она
не отличалась большой активностью, — выставок было
мало, и вещи туда отправлялись по преимуществу дореволюционные. В период НЭПа художник начал исподволь
готовиться к эмиграции: приобретал на петроградских
аукционах предметы роскоши, выкупал некоторые свои
произведения (например, этюды «Неаполитанский залив»
и «Лодки»). Последней выставкой Вещилова в Советской
России стала «Революция, быт и труд» (январь 1924 г.), где
он представил несколько работ эскизного характера: «Петроград во время представления «Гимна освобождения труда», «Да здравствует Коминтерн! (Митинг в честь II Конгресса Коминтерна на стрелке Васильевского острова)».
Вслед за этим он покинул страну — в очередной городской
адресной книге, изданной в первой половине 1924 г., мы не
найдем более его фамилии.
Об эмигрантском периоде жизни К. Вещилова известно крайне мало. Его уделом стали редкие персональные
выставки (1928 г. — галерея Шарпантье, Париж, — преимущественно виды о. Капри; 1937 г. — галерея Метрополитен, Нью-Йорк), и столь же редкие упоминания в
прессе. Поставлял он на продажу, как вспоминали знакомые из той же среды, по преимуществу «русскую экзотику» — зимние пейзажи (лесные, деревенские, городские)
с фигурами и без таковых. Умер художник, по разным
сведениям, не то в 1945, не то в 1947 г., и оказался достаточно быстро и надолго забытым. Теперь о Вещилове наконец-то вновь вспомнили и за границей, и в России, —
благо, действительно, есть за что. Надо полагать, на сей
раз — надолго.
При подготовке этой статьи использованы материалы Российского Государственного Исторического архива и
Российской Национальной Библиотеки (рукописный фонд).
Автор выражает благодарность сотрудникам этих учреждений за помощь в работе.
Редакция благодарит искусствоведа В. Петрова за предоставленный иллюстративный материал.
Картинная галерея
«Купина»
«БОГЕМА»
антикварный салон
великолепные ювелирные украшения,
картины, серебро, фарфор,
бронза, мебель, часы
лицензированная экспертиза
драгоценных камней и ювелирных изделий
Константин Вещилов.
Юлий Цезарь и сенаторы.
Холст, масло. 100,1×160.
Подпись «К.Вещиловъ».
ломбард, ссуды под залог антиквариата
аукционы
121019, Москва, Новый Арбат, д. 31/12.
Тел./факс: (095) 205 64 71, 205 64 97, 205 67 10
E-mail: faberge@narod.ru
г. Москва, ул. Арбат, 23,
тел. 202 89 40.
Антикварное обозрение № 3·2003
11