Т.Н. Ильина «ЗАКОН И УКАЗ»: НОРМАТИВНЫЕ АКТЫ
advertisement
Т.Н. Ильина «ЗАКОН И УКАЗ»: НОРМАТИВНЫЕ АКТЫ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ Аннотация. В статье представлен анализ законодательных актов Российской империи периода с начала XVIII до начала ХХ века. Автором предпринята попытка на основе анализа форм законодательных актов этого периода определить их соотношение относительно юридической силы. Также в статье поставлена задача проследить эволюцию понятия «закон» в дореволюционный период, в результате чего было выделено три этапа: с начала XVIII века по 1810 год; с 1810 по 1906 годы, с 1906 по 1917 год. Каждый этап отличается выделением новых формальных признаков закона, позволяющих выделить его из совокупности других нормативных актов. Ключевые слова: закон, указ, именной указ, объявленный указ, формальный закон, материальный закон Выведенное в заголовок название научного труда принадлежит известному русскому юристу, специалисту по государственному праву Михаилу Николаевичу Коркунову. В качестве докторской диссертации он был защищен ученым в 1894 году в Санкт-Петербургском университете. В своей работе М.Н. Коркунов планировал разобраться в соотношении таких нормативных актов как закон и указ, а также определить их юридическое содержание, место в иерархии источников российского права 1. Однако и до, и после работы М.Н. Коркунова вопрос о соотношении основных нормативных актов, имевших место в дореволюционный период, оставался актуальным, вызывая различные трактовки указанных понятий2. Важно отметить, что термин «закон» долгое время не являлся официальным термином отечественных законодательных актов. Акты высшей юридической силы именовались указами, некоторые из которых можно трактовать как законы. Таким образом, для лучшего понимания сути отдельных правовых институтов изучаемой эпохи исследователю необходимо, прежде всего, хорошо ориентироваться в системе законодательства, понимать взаимосвязь нормативных актов. Настоящая публикация имеет целью проанализировать систему законодательных актов императорской России и с учетом исторической реальности, уровня юридической техники и правопониманияпредставить их типологию, распределив их по юридической силе. Ильина Татьяна Николаевна, кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и административного права Курского государственного университета, tanayunik@rambler.ru Публикация подготовлена при поддержке гранта РГНФ № 15-03-491. 1 Коркунов М.Н. Закон и указ. СПб., 1894. С. VII-VIII. 2 См., например: Алексеев А.С. Спорный вопрос русского государственного права. СПб., 1904; Шалланд Л.А. Русское государственное право. Юрьев, 1908 и др. Принято считать, что одной из наиболее важных характеристик нормативных правовых актов является их системность. Ни один правовой акт не существует автономно от других, они составляют определенную структуру – иерархию. Иерархию отличает тесная взаимосвязь актов, выражающаяся в том, что акты, обладающие более высокой юридической силой, являются главенствующими по отношению к актам с меньшей юридической силой, составляя их основу, выступая исходной базой3. Юридическая сила правового акта, а, следовательно, и его место в системе правовых актов, определяется положением органа власти его принявшего. Однако в условиях самодержавной монархии, когда единственным источником законодательной власти является глава государства, последнее положение несколько нивелируется. В этом отношении важно говорить не собственно о юридической силе актов верховной власти (фактически они все исходили от нее, и значит, обладали одинаковой юридической силой), а о «приоритетности» одних актов над другими. Приоритетность определялась содержанием акта, а также степенью участия в процедуре его принятия императора. Центральное место в системе законодательства Российской империи занимал закон. При этом представляется необходимым уточнить терминологическое значение данного понятия. Традиционно юридическая наука понимает закон в формальном и в материальном смыслах. Согласно первой, закон в материальном смысле – это правовой акт, принятый органами государственной власти, регулирующий самый широкий спектр правоотношений. Формально законом считается правовой акт, принятый специально уполномоченным органом (чаще представительным) по установленной процедуре4. В условиях абсолютной монархии и отсутствия разделения властей с передачей законодательной функции исключительно законодательному органу невозможно определить закон в формальном смысле. В этом случае основной его признак не наблюдается. Дореволюционные юристы-государствоведы говорили о постепенном «вызревании» закона в формальном смысле и приобретению им необходимых признаков5. Конечно, понимание закона как основного нормативного акта в различные исторические периоды было неодинаковым. Условно «путь», пройденным законом в дореволюционной России до закрепления за ним статуса акта, принятого законодательным органом, можно разделить на три периода. Первый этап относится к началу XVIII века и продолжается вплоть до реформаторской деятельности М.М. Сперанского, результатом которой стало учреждение в 1810 году Государственного совета. Собственно о выделении закона в формальном смысле из общей системы нормативных актов 3 Поленина С.В., Сильченко Н.В. Научные основы типологии нормативно-правовых актов в СССР. М., 1987. С. 28. 4 См. подробнее: Тихомиров Ю. А. Теория закона. М.: Наука, 1982. С. 12-14. 5 См., например: Лазаревский Н.И. Русское государственное право. СПб., 1913. С. 36-38. российского государства возможно говорить с начала XVIII века, когда закон как нормативный акт стал приобретать специальные признаки. В этот период времени ввиду становления институтов абсолютистской монархии и концентрации всей полноты власти в руках монарха важно было разграничить законы (в формальном смысле), т.е. акты высшей юридической силы, от актов управления, также исходящих от монарха. Так, в начале XVIII века официально была закреплена письменная форма закона и необходимость его подписания монархом6. Кроме того, начиная с 1714 года, именные императорские и сенатские указы подлежали обязательному обнародованию и распространению типографских копий среди чиновников7. Формы нормативных актов этого периода достаточно обширны, однако при попытках их научной типологизации ученые различных эпох проявляют завидное единодушие. Так, согласно классификации, предложенной М.Ф. Владимирским-Будановым, всю совокупность законов в России в XVIII веке можно представить в трех формах: Уставы, регламенты (или учреждения), указы8. В представленной классификации формы законодательных актов различались широтой закрепления в них общественных отношений: Уставы принимались для регламентации деятельности отдельных ведомств или «части материального права», регламенты понимались как учредительные акты для органов управления, наконец, указы – наиболее часто используемая форма законов для регулирования основной массы общественных отношений. При этом автор обращает внимание на то, что не все указы по своему содержанию следовало бы отнести к законам, многие из них носят распорядительный или индивидуально-определенный характер, но для М.Ф. ВладимирскогоБуданова главным признаком закона в этот период выступает «правильно объявленная» воля императора. Омельченко О.А. предлагает разделить все законодательные акты этого периода на манифесты и именные указы9. Р.А. Ромашов в своих работах представляет данную классификацию как общепризнанную. По его мнению, 6 См., например: Генеральный регламент или устав, по которому Государственная коллегия, також все оные принадлежащие к ним канцелярий и контор служители не только во внешних и внутренних учреждениях, но в отправлении своего чина подданейше поступать имеют от 28 февраля 1720 г. // Полное собрание законов Российской империи. Собрание I (далее – ПСЗ-I). Т. VI. № 3534, Гл. LVI; Сенатский «Об обозначении во всяких бумагах года, месяца и числа» от 15 февраля 1717 г. // ПСЗ-I. Т. V. № 3068; Именной «О сочинении Регламентов всех коллегий по примеру адмиралтейского» от 11 мая 1722 г. // ПСЗ-I. T. VI. № 4008 и другие. 7 Именной, объявленный из Сената от 16 марта 1714 г. «Об обнародовании всех именных указов и сенатских приговоров по государственным генеральным делам» // ПСЗ-I. T. V. № 2785. 8 См.: Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев, 1905. С. 272-273. 9 См. в книге: Серов Д.О. Судебная реформа Петра I. М., 2008. С. 20. в системе законодательных актов следует выделять указы, уставы (артикулы), регламенты (учреждения, образования)10. Таким образом, в представленных классификациях понимание закона исходит из формальных его признаков: письменной формы, особой процедуры принятия и подписи императора. Начиная с XVIII века письменный закон противопоставлялся, скорее, обычному праву, имевшему место в предыдущие периоды, а не другим актам, носящим подзаконный характер. Письменный характер закона становился тем отличительным признаком, который определял собственно нормативный акт. Особо отметим, что термин «указ» использовался в законодательных документах того времени для выражения и одной из форм закона, и самого закона. Но несмотря на то, что «закон» и «указ» в юридическом терминологии XVIII века рассматривались как синонимы собственно «указ» не был однородным понятием, сочетая в себе понятие нескольких актов, носящих наименование «указ». Так, различались указы именные, т.е. подписанные императором, а также объявленные каким-либо государственным органов и словесно утвержденные монархом. В эпоху дворцовых переворотов при ослаблении реальной власти российских императоров форма закона претерпевала определенные изменения, связанные с появлением на политической арене новых органов верховной власти, наделенных законодательными полномочиями. Так, в период существования Верховного тайного совета в 1726-1730 годах обязательным признаком закона стало также его обсуждение или утверждение членами совета. Даже, именные указы, за собственноручной подписью императора приобретали в названии приставку «состоявшиеся в Верховном тайном совете»11. В последующем еще большую роль в процессе принятия актов высшей юридической силы приобрел Кабинет министров (1731-1741 годы), сменивший Верховный тайный совет. Подписи всех трех министров на именных указах приравнивались к подписи монарха12, при этом ни один указ не мог быть «опубликован в народ» без одобрения Кабинета, при этом усиливая значение именно письменную форму актов по сравнению с словестными указаниями13. Елизавета Петровна, восстановив в правах Сенат, еще более ограничила действие словесных повелений. В указе от 10 января 1743 года было сказано: «от сего времени в Сенат никаких предложений, о чем бы то 10 См., например: Ромашов Р.А., Муртазаева Г.Н. Законы Российской империи: проблемы понимания и классификации // История государства и права. 2007. № 8. С. 18. 11 См.: Именной «Об учреждении Верховного тайного совета» от 8 февраля 1726 г. // ПСЗI. T. VII. № 4830. 12 См.: Именной, данный Сенату «О принятии за именной указ только подписанный императорскою рукою или тремя кабинет-министрами» от 9 июня 1735 г. // ПСЗ-I. T. IX. № 6745. 13 См.: Сенатский «О непубликовании в народ печатных форм указов, прежде утверждения оных в кабинете Ее императорского Величества» от 3 января 1737 г. // ПСЗ-I. T. X. № 7146. они и от кого бы то они ни были ни письменных, ни словесных без письменных наших указов за нашею рукою в действо не производить»14. Однако анализ законодательных актов XVIII века говорит о том, что установленные правила соблюдись не всегда. Обязательному исполнению подлежали словесные указания императоров, т.е. высочайшие поведения, объявленные из различных государственных учреждений. В 1762 году был закреплен перечень государственных органов, имевших право объявлять законы, к ним относились: Сенат, Генерал-прокурор, а также президенты «первых трех коллегий»15. Последующие императоры расширяли практику объявленных законов, уточняя список учреждений, имевших на это право. Сравнивая именные и объявленные указы по юридической силе, можно сделать вывод о более высоком значении именных указов. Привилегированное положение актов, прямо исходящих от монарха объясняется, в первую очередь, самодержавным характером власти – объявленные указы были возможны только в силу делегирования императором своих законодательных полномочий высшим государственным органам. Кроме того, круг вопросов, по которым мог быть принят объявленный закон, был ограничен. Завершая характеристику этого периода становления закона как особого нормативного акта, следует отметить, что в условиях самодержавной монархии строго разграничить законодательные акты и акты управления невозможно. На данном этапе удалось отграничить закон от обычного права, но выстроить четкую иерархию нормативных актов, ввиду большого количества форм закона, несовершенство законодательных процедур, постоянно меняющегося круга лиц и органов, имеющих право принимать такие акты, достаточно сложно. В начале XIX века можно наблюдать первые неуверенные попытки градировать законы с точки зрения их содержания. Так, попытку установить универсальный признак закона предпринял в начале XIX века З.А. Горюшкин. В качестве критерия определения закона он предложил период действия и возможность изменения акта. В своем научном труде он писал: «под именем законов разумеются те установления, которые ни в какое время не могут перемениться», «имя указы означает в себе все то, что для каких-либо делается приключений, и что только есть случайное или на чью-либо особу относящееся и иметь со временем перемениться»16. Однако даже современники понимали наивность рассуждений З.А. Горюшкина о «постоянном и неизменномзаконе». Однако, 14 Именной, данный Сенату от 10 января 1743 г. «О не приведении в действо письменных и словесных предложений без высочайшего подписания» // ПСЗ-I. T. XI. № 8695. 15 Именной, данный Сенату от 22 января 1762 г. «О непеременном исполнении высочайших повелений словесно объявленных Сенаторами, Генерал-прокурором, Президентами первых трех коллегий и о предоставлении его величеству еженедельно копий словесно объявляемых высочайшим повелением с надлежащую отметкой об исполнении» // ПСЗ-I. T. XV. № 11411. 16 Горюшкин З.А. Руководство к познанию российскогозаконоискусства. Т. 1. М., 1816. С. 74-75. проанализировав точку зрения З.А. Горюшкина, можно отметить, что она корреспондирует к схожей трактовке, представленной Екатериной II в своем «Наказе». По мнению императрицы, все право следует разделить на три группы актов, а именно – законы («те установления, которые ни в какое время не могут перемениться»), учреждения временные (акты, устанавливающие порядок, при котором «все дела должны отправляемы быть») и указы, т.е. акты, регулирующие отдельные случаи или «на чью особу относящиеся» и имеющие временный характер17. Исходя из такой классификации актов, можно предположить, что З.А. Горюшкин и Екатерина II видели в постоянных законах некий аналог конституционных актов, уже прошедших к этому времени апробацию в некоторых зарубежных странах, и которые, как правило, должны отвечать критериям стабильности и неизменности.Однако на рубеже XVIII – XIX веков гораздо более распространенным и оправданным было суждение о том, что закон – есть распоряжение общего характера, а указ – акт административного распоряжения18. При этом на данном этапе, в условиях абсолютной монархии, разграничение закона и указа по юридической силе не имело практического значения, поскольку каждое распоряжение монарха имело одинаковую, безусловную обязательную силу. Второй период эволюции статуса закона в Российской империи относится ко времени существования Государственного совета как законосовещательного органа власти и хронологически определяется 18101906 годами. В этот период относительно понимания закона как особого правого акта имелись расхождения в оценках и трактовках ученыхгосударственников. Такое положение вещей объяснялось, в том числе, отсутствием четкого легального определения, кроме того официальные акты редко оперировали этим термином. Множество точек зрения на определения понятия «закон» условно можно сгруппировать по двум основаниям. Так, упомянутый в заголовке статьи М.Н. Коркунов полагал, что закон – это акт, прошедший законодательную процедуру в Государственном совете. Все остальные акты, ученый относил к указам, давая последним весьма обширную классификацию. Данной точке зрения придерживался также Н.О. Куплеваский19. Иначе понятие закон трактовал А.Д. Градовский. По его мнению, под законом следует понимать любой акт, подписанный лично монархом. Среди единомышленников А.Д. Градовского можно назвать профессора В.В. Ивановского, который в своем курсе государственного 17 Наказ, данный Комиссии по сочинению нового проекта Уложения от 30 июля 1767 г. // ПСЗ-I. T. XVIII. № 12949. Ст. 440-446. 18 См. подробнее: Е.А. Юртаева К пониманию закона в Российской империи // Журнал российского права. 2010. С. 83-98. 19 См. подробнее: Куплеваский Н.О. Русское государственное право. Т.1. Харьков, 1894. С. 62. права отмечал, что законом считаются те санкционированные императором нормы, которые подписаны им собственноручно20. При этом буквальное толкование статей 53, 54, 55 и 66 Основных государственных законов позволяет сделать вывод о том, что точка зрения А.Д. Градовского и его сторонников представляется более верной. Вопервых, в данном акте определены формы, в которых мог быть принят закон. К ним относятся: Уложения, уставы, учреждения, грамоты, положения, наказы (инструкции), манифесты, указы, мнения Государственного совета, высочайше утвержденные доклады. Далее Основные законы определяют, что новый закон подлежит обязательному подписанию императором лично. Во-вторых, Основные законы содержат указания на акты, которые принимаются в качестве указов и являются дополнениями закона, «коими устанавливается только образ его исполнения или устанавливается истинный его разум». Субъектами их принятия выступали высшие органы государственной власти. Такие акты не могли быть приняты по вопросам лишения прав состояния, об установлении или отмене налогов и ряду других. Также такие указы не могли вносить изменения в собственно законы, что говорит об их второстепенном значении по сравнению с законами. Вместе с тем Основные законы в статье 50 устанавливают обязательность прохождения законов через Государственный совет, что является подтверждением мнения М.Н. Коркунова. Однако здесь следует согласиться с мнением Н.И. Лазаревского о том, что акт, рассмотренный Государственным советом, всегда являлся законом, но не каждый закон проходил Государственный совет21. Представляется, что в данном случае можно говорить о существовании двух формальных признаков, с помощью которых можно отличить закон образца XIX – начала ХХ века от иных нормативных актов. Первым из таковых является обязательное участие в законодательной процедуре Государственного Совета, другой – наличие подписи монарха под текстом закона. Данный вывод позволяет сделать анализ нормативных актов рассматриваемой эпохи. Для рассматриваемого периода также характерно более заметное отличие указов в смысле законов от указов в смысле актов верховного управления. Опираясь на представленные выше формальные признаки закона, можно определить две группы актов: повеления верховной власти, изданные с подписью монарха (именные указы), а также словесные (или объявленные) указы. В свою очередь обе группы актов можно условно подразделить на более дробные категории. Так, указы, изданные за подписью монарха, делились на акты, прошедшие через Государственный совет, и состоявшиеся без его участия. Объявленные указы были также двух видов: 20 См. подробнее: Ивановский В.В. Русское государственное право. Т.1. Ч. 1. Казань, 1896. С. 119. 21 См. подробнее: Лазаревский Н.И. Русское государственное право. СПб., 1913. С. 590592. собственно высочайшие повеления, для принятия которых не требовалось участия совещательных органов власти, и указы, издаваемые с участием таких органов, а именно – Комитетом министров или в качестве мнений Государственного совета. Положения Комитета министров утверждались высочайшим словесным повелением через управляющего Комитетом22; мнения Государственного совета утверждались подписью его председателя, которая удостоверяла словесное одобрение монархом. Также на данном этапе становления закона более четко определяются рамки его содержательной стороны. Если в предыдущий период и законы, и указы могли быть приняты по любым вопросам (фактически все зависело от воли монарха), то в XIX веке значительно в большей степени определяются «правила», по которым относительно предмета правового регулирования определяются форма нормативного акта. Так, согласно статье 54 Основных законов, «новые» законы издаются только за подписью монарха, в статье 55 устанавливается, что дополнения к законам принимаются в форме объявленных указов. Третий этап в становлении и обособлении закона в качестве акта высшей юридической силы связан с изменением основ государственного строя российского государства в 1906 году. Обновленная редакция Основных государственных законов имела ряд новел, меняющих статус закона, ключевой их которых являлась утвержденная законодательная процедура с участием Государственной думы, Государственного совета и императора. Кроме того, были упразднены различные формы закона, перечисленные в статье 53 Основных законов. Но, начиная с 1906 года, можно говорить об официальной классификации законов, которые теперь подразделялись на законы основные и обычные, которые в силу традиции продолжали именоваться указами. Статья 11 Основных законов закрепляла, что указы императора издаются в соответствии с законами, т.е. собственно с Основными законами, которые стали занимать первое место в иерархии верховных актов23. При этом в основе деления закона на основные и обычные лежит материальный, т.е. содержательный признак: основные законы регулировали принципы государственного устройства и правления, тогда как обычные законы были направлены на регулирования всей совокупности правоотношений. В силу специфики основных законов многие авторы той эпохи называли их конституционными24. Однако такое деление законов не может быть признано завершенным, поскольку оно осуществлялось только на основе материального признака. Законодательно не было предусмотрено особой процедуры принятия или пересмотра основных законов, законодательный процесс был единым для обоих видов высших актов. 22 Учреждения Комитетов министров и комитетов кавказского и сибирского // Свод законов Российской империи Т.1. Кн.2. Ст. 55-57, 59, 97. 23 Свод основных государственных законов // Собрание законов Российской империи. Т. 1. Ч.1. СПб., 1906. Ст. 11. 24 См., например Шалланд Л.А. Русское государственное право. Юрьев, 1908. С. 236;Лазаревский Н.И. Русское государственное право. СПб., 19013. С. 413. Основные законы определяли предметы ведения, по которым могли быть приняты указы императора. К ним относились вопросы военного, церковного, внешнеполитического управления, полномочия по назначению высших должностных лиц и некоторые другие. Указы императора, принятые в порядке верховного управления, а также изданные им лично, подлежали подписаниюПредседателем Совета министров или отдельным министром. Закрепление круга вопросов, подлежащих принятию императорских указов, а также наличия института контрасигнатуры дали возможность ученымгосударственникам начала ХХ века сделать вывод о подзаконном характере актов императора25. Нам представляется, что они поспешили в своих выводах и выдали теоретическую модель, сформулированную Основными законами, за единственно верную. Возможно при существовании государственного строя, возникшего в нашей стране в 1906 году, длительное время, акты монарха приобрели бы статус подзаконных, не способных вносить изменения в законы или давать их толкование. Реалии законодательных процедур 19061917 годов носят противоречивый характер, не дающий однозначного ответа на данный вопрос. Таким образом, закон как нормативный акт Российской империи в завершающий период отличался наличием формального признака – существованием специальной законодательной процедуры. Законами назывались акты, обсужденные и принятые в Государственной думе, Государственном совете и одобренные императором. Но фактическое сохранение за императором всей полноты законодательной власти и после 1906 года породило существование наряду с законами актов монарха, имеющих ту же обязательную юридическую силу. Но в то же время на данном этапе закон приобретал ценностные характеристики, как акт, противопоставляемый личному указанию монарха, которые обладали элементами стихийности, неопределенности, спонтанности. Закон рассматривался как продукт обдуманного творчества, которое учитывает пожелания и нужны какой-либо социальной группы. Предпринятая в настоящей публикации попытка исследования высших актов Российской империи и выявление формальных признаков, позволяющих интерпретировать закон, привела нас к следующим выводам. Становление закона как акты высшей юридической силы проходило долгим эволюционным путем. Закон постепенно «обрастал» формальными признаками, определяющими его особое положение в системе нормативных актов. К таким признакам можно отнести – наличие особой законодательной процедуры, которая окончательно оформилась в 1906 году. Однако самодержавный характер российского государства и наделение императора обширными законодательными функциями в значительной степени нивелировало указанный признак. Принятые монархом акты, без соблюдения строгой законодательной процедуры также подлежали обязательному и безусловному исполнению: до 1906 года практического значения не имело 25 Лазаревский Н.И. Русское государственное право. СПб., 1913. С. 413-415. даже разграничение собственно законов от других актов монарха. Поэтому в качестве критерия определения закона можно отчасти руководствоваться материальным признаком, т.е. содержанием закона. Так, законы принимались по наиболее общим и важным вопросам государственной и общественной жизни, тогда как иные акты императора носили распорядительный или частный характер. Библиографический список 1. Алексеев А.С. Спорный вопрос русского государственного права. СПб.: Сенатская типография, 1904. – 21 с. 2. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев: изд. книгопродавца И.Я.Оглобина, типография Высочайше утвержденного товарищества И.Н.Кушнерова и Ко, 1905. – 712 с. 3. Горюшкин З.А. Руководство к познанию российскогозаконоискусства. Т. 1. М: б.и., 1811-1816. – 388 с. 4. Ивановский В.В. Русское государственное право. Т.1. Ч. 1. Казань, 1896. С. 119. 5. Коркунов М.Н. Закон и указ. СПб.: Типография М.М.Стасюлевича, 1894. – 408 с. 6. Куплеваский Н.О. Русское государственное право. Т.1. Харьков: издание книжного магазина А. Дредера, типография Адольфа Дарре, 1894. – 265 с. 7. Лазаревский Н.И. Русское государственное право. СПб.: типография акционерного общества «Слово», 1913. – 679 с. 8. Поленина С.В., Сильченко Н.В. Научные основы типологии нормативно-правовых актов в СССР. М., 1987. – 152 с. 9. Ромашов Р.А., Муртазаева Г.Н. Законы Российской империи: проблемы понимания и классификации // История государства и права. 2007. № 8. С. 18-20. 10. Серов Д.О. Судебная реформа Петра I: историко-правовое исследование. М.: «Зерцало», 2009. – 488 с. 11. Тихомиров Ю. А. Теория закона. М.: Наука, 1982. – 255 с. 12. Шалланд Л.А. Русское государственное право. Юрьев: типография Шнакенбурга, 1908. – 278 с. 13. Юртаева Е.А. К пониманию закона в Российской империи // Журнал российского права. 2010. С. 83-98.
