Семь чудес Арт-рынок ??? семь чудес 1 Роман-холодильник ???????? 1982 Корпус и дверь от холодильника, металл, резина, картон, ткань, клей, фольга, газета, цветной полиэтилен, бумага, стекло, тесьма, пластмасса, масло, эмаль, фломастер, бронзовая краска, аппликация. 104х60х57. Courtesy XL-галерея 1982 1986–1987 1990–1993 1990 1992 1995 Этот объект первоначально не мог даже и претендовать на статус произведения искусства. Он провел долгую и нелегкую жизнь в качестве бытового холодильника и в конце концов был приговорен к почетному перемещению на помойку. Но однажды Звездочетов начертал на боку агрегата заключенную в неряшливую виньетку фразу «В настоящее время я работаю над созданием романа “Мухомор”. Москва, 1982». «Мухомор» — веселая и буйная группа художников, поставившая своей задачей растворить искусство в жизни и покончить с социальным эскапизмом и навязчивой эзотерикой старших концептуалистов. В соответствии с этими далеко идущими замыслами и пришед- ший в негодность предмет бытовой техники начал превращаться во что-то совсем иное. «Роман», который постепенно возникал на стенках (снаружи и внутри) холодильника, был исполнен в стиле лубочной литературы XIX века и посвящен похождениям некоего маркиза Кукина. Вследствие недостатка места как будто написанный рукой школьникатроечника текст приобрел стихийную интерактивность — в начертанном на внешней поверхности повествовании содержались ссылки на коробочки с текстами, маленькие картиночки и другие предметы, сложенные самым затейливым образом внутри холодильника. Так что в полном объеме прочитать этот Звездочетов «роман» мог только человек, готовый посвятить несколько часов разворачиванию бумажек, на которых содержались отсылки к следующим объектам и текстам. В 1982 году «Роман-холодильник» предстал в однокомнатной квартире на улице Вавилова, которую художник Никита Алексеев превратил в «первую в СССР галерею», названную АПТ-АРТ. В настоящее время «Холодильник» располагается в экспозиции Отдела новейших течений Третьяковки. Но воспринять его во всей полноте зритель не может. Во-первых, музейные правила строго запрещают «трогать руками». Во-вторых, почти все тексты из внутренностей агрегата были изъяты КГБ во время обыска. 2003 Константин Звездочетов 1982 | Роман-холодильник 1986–1987 | Вампир Илья Ильич 1990–1993 | Азербайджанцы, миленькие! 4/2011 Артхроника 110 1990 | Сон в красном тереме 1992 | Артисты — метростроевцам 1995 | VIOLA у подножия КАЗБЕКА 2003 | Террористы. Cерия Типы Москвы 111 Артхроника 5/2011 Семь чудес Семь чудес Звездочетов Это одна из немногих работ Звездочетова, напрямую обращенных к политической реальности. Инсталляция была создана по прямому заказу друга Звездочетова как раз в тот самый момент, когда на распадающемся постсоветском пространстве начала разгораться волна межнациональных конфликтов. Портрет заказчика Карена Хачияна в виде основательного кавказского человека расположен в самом центре композиции. Над ним — баннер с надписью на черном фоне и отчасти по старой орфографии: «Азербайджанцы, миленькiе!» Стилистикой исполнения этот лозунг напоминает анархистские воззвания эпохи Гражданской войны: «Смертъ 2 Вампир Илья Ильич. Цикл «Пердо» 1986–1987 Оргалит, темпера. 120х100. Courtesy галерея «Риджина», Москва 5/2011 Артхроника 112 В 1984 году почти всех мухоморов, в том числе и Звездочетова, показательно отправили служить в армию. По возвращении обнаружилось, что воли к совместной деятельности уже не осталось, все члены группы начали развиваться по собственным траекториям, навсегда сохранив звание мухоморов. Из пострадавших только Звездочетов конвертировал свой опыт переживания службы в армии в искусство. На картинах из серии «Пердо» в серой мгле движутся люди в ушанках и ватниках, а некоторые иконографические образцы явственно почерпнуты из секретных пособий, в которых содержатся правила поведения в зонах ядерного поражения. Датируется проект 1986–1987 годом, то есть моментом начала распада СССР. В нем подробно описана история некой несуществующей страны, в которой люди «белоафриканского» племени поклоняются Божественному Арбузу, похищенному некогда ужасным вампиром, коего победил славный герой Жора. Несколько раз эта серия выставлялась в виде инсталляции, тогда для прояснения замысла к разного формата картинам добавлялись деревянный забор и колючая проволока. Можно было бы подумать, что мы имеем дело с чисто перестроечными проклятиями ужасного тоталитарного режима. Однако стоит обратить внимание на то, что поверженного вампира зовут Ильей Ильичем, совсем как Обломова. А красивое иностранное слово «пердо» (по-итальянски и испански звучащее как мольба о пощаде) для русского уха звучит как-то не очень-то прилично. Из этого скорее всего следует, что иронической деконструкции здесь подвергается не столько тоталитарный государственный строй как таковой, сколько направленная против него диссидентская риторика. Как то ни странно, Илья Ильич самым удивительным образом похож на Бориса Ельцина, тогда еще не очень известного политика. буржуям!» и т. п. То есть Звездочетов, который всегда с гордостью декларировал свою наклонность к идеям Кропоткина и Бакунина, в данном случае выступает в качестве социального терапевта, он травестирует острую проблему и пытается таким образом снять тяжелую травму, возникшую после армянских погромов в Баку 1990 года и начавшейся затем кровопролитной войны в Нагорном Карабахе. Другая часть инсталляции — столик перед картиной, на котором художник разложил миномет, автомат и гранату. Все вместе выглядит как штабквартира какого-то партизанского отряда. Но изображенный на полотне бородач как-то слишком Звездочетов уж добродушно улыбается. А орудия убийства как будто взмахом палочки какого-то человеколюбивого волшебника превращены в дурацкие деревяшки, грубо склеенные скотчем. Работа эта сразу попала на войну, но другую. Во время проведения выставки «Город и судьба» в хорватском Дубровнике в 1993 году югославская армия начала обстрел города. И в старинном равелине прямо под лозунгом «Азербайджанцы, миленькие!» укрывались жители разрушенных домов. Вытеснить из памяти устрашающие детали истории, наверное, невозможно. Но лучше все же их вспоминать через призму инсталляции Константина Звездочетова. 3 Азербайджанцы, миленькие! 1990 Инсталляция. Смешанная техника. Courtesy XL-галерея 113 Артхроника 5/2011 Семь чудес Семь чудес Звездочетов Звездочетов 4 Сон в красном тереме 1991 ФОТО: Юрий Альберт Дерево. Высота 400 см 5/2011 Артхроника 114 Изначально эстетические и жизненные установки группы «Мухомор» самым категорическим образом противостояли интеллектуальным ухищрениям и метафизическим амбициям московского концептуализма. Однако со временем концептуалисты мухоморов адаптировали. Звездочетов говорит, что представители старшего поколения действовали «как Китайская империя, которая завоевывала мир посредством поглощения в себя». В виде нехитрой китайщины и была окончательно оформлена в 1990 году принадлежность Звездочетова к концептуализму. Случилось это на выставке под придуманным Павлом Пепперштейном названием «Шизокитай» (куратор Иосиф Бакштейн). Работа «Сон в красном тереме» отсылает к реальности самой достоверной для русского художника — литературной. А именно к одноименному классическому китайскому роману XVIII века, написанному аристократом, который получил шапку и пояс чиновника, приличествующие истинному конфуцианцу. А у выпускника Школы-студии МХАТ, которому диплом все же дали, но не зачли в качестве курсовой работы постановку оперетты «Орфей в аду», осуществленную в Целинограде, получилось что-то вроде эскиза декорации к постановке по мотивам романа китайского писателя. Внутри выкрашенного в красный цвет теремка, образованного четырьмя псевдокитайскими колоннами из репертуара русской архитектуры XIX века, на высоком постаменте аккуратно сложена стопочка подушек нежных цветов — розовых и голубых. Они отсылают к последней, 64-й гексаграмме И Дзин — «Вэй-цзи». Русский перевод изречения («Еще не конец») начертан на транспаранте под крышей павильончика, к подножию которого возложен самый обыкновенный венок из конторы ритуальных услуг. Интересно, что сильно увеличенный ремейк «Сна в красном тереме», сделанный для проекта «Артполе» на Рублевском шоссе в 2005 году, этих знаков оптимистической танатологии уже не содержал. 5 Артисты — метростроевцам 1992 Мозаика. 300x200. Собрание Владимира Овчаренко рамления работы отсылает к великолепию подземных дворцов — станций метро, создатели которых, в свою очередь, воспроизводили эстетику барокко. Что же касается золотого фона, то он вдохновлен мозаиками Павла Корина для станции метро «Комсомольская»-кольцевая; соцреалист и знаток иконописи использовал его, в частности, для панно с изображением Сталина, которого затем заменили на Ленина. Главных же героев картины скорее всего могут правильно идентифицировать только рожденные в СССР. Мультикультурная троица — это любимые народом зажигательные жулики: Трус, Балбес и Бывалый, переодевшиеся в национальные костюмы для воплощения своих авантюрных замыслов. Далее придется вспомнить, что культурный багаж типичного советского интеллектуала представлял собой внушительную, но абсолютно неупорядоченную свалку мало между собой связанных познаний и сведений. И очень вероятно, что герои Вицина, Моргунова и Никулина соотносятся и с васнецовскими «Богатырями», и с троичным мифом языческой древности. Для понимания последнего обстоятельства следует внимательно изучить популярные у советской интеллигенции труды Д.С. Лихачева, В.Я. Проппа, Б.А. Рыбакова, Б.А. Успенского, а также Вяч. Вс. Иванова и В.Н. Топорова. И тогда уже можно рассуждать о подземном рае, советской цивилизации и прочих высоких Огромную мозаику первыми увидели материях. Но та круто замешанная посетители кассельской «Документы» 1991 года. Легко себе представить, как семиотическая солянка, которую они должны были просчитать семанти- предлагает зрителю Звездочетов, интерпретации не подлежит. Наш ческий комплекс этой работы. Тяжехудожник — ярый антизападник, и ловесный картуш явно намекает на картезианская методология порусское архитектурное барокко; золознания ему глубоко чужда. Его той фон мозаики отсылает к Византии; культурологическая загадка немного причудливые одеяния трех персонажей приоткрылась только тогда, когда очевидным образом апеллируют к сообъект возвратился из Касселя в ветскому мультикультурализму; ржавая Москву. В галерее «Риджина», где его железная тачка — конечно же, к ГУЛАГу. выставляли, вместо воды, которая текла в тачку в Касселе, изливался И только тот, кто знает Москву, мог понять, что стилистика тяжеловесного об- чистейший портвейн. 115 Артхроника 5/2011 Семь чудес Семь чудес Звездочетов Как-то в 1996 году Звездочетов отправился на день рождения к издателю и коллекционеру Пьеру Броше. В подарок он принес небольшую картину «VIOLA у подножия КАЗБЕКА». Для француза, обосновавшегося в Москве, не представляло никакого труда разгадать эту незатейливую комбинацию. Общество потребления в СССР существовало, но предназначалось только для избранных: финский плавленый сыр «Виола» появился еще в шестидесятых годах и считался необычайным деликатесом, попадая на столы лучших через систему заказов. А папиросы «Казбек» курил сам товарищ Сталин, он же в свое время придумал им название — раньше они именовались «Эльбрус». Дизайн упаковки остался прежним, но в него была вписана фигура свободолюбивого горца верхом на коне. Волей руководителя государства он с тех пор и мчится под вывеской Казбек мимо горы Эльбрус. В работе Звездочетова все это вместе складывалось в ностальгию по утраченной простоте соц-арта. Дурацкая, в общем-то, шутка, но Звездочетов в тот момент настаивал на том, что искусство и должно быть таким — бесхитростным и простодушным. Таков был отклик несколько уставшего радикала восьмидесятых на непоколебимую серьезность и уверенность в своей правоте радикалов девяностых. Позднее история девушки с сырной этикетки разрослась в целое повествование. Виола то попадает на бал, где ей оказывают знаки внимания господа гусары, то лихо отплясывает на столе в каком-то притоне в стиле тридцатых. Сопровождает ее теперь обаятельный чернокожий джентльмен по имени Анкл Бенс. Кажется, скоро она заведет себе ЖЖ и Фейсбук, где и выложит выправленные в фотошопе свидетельства своих незабываемых приключений и переживаний. Жизнь идет своим чередом. 6 VIOLA у подножия КАЗБЕКА 1995 Холст, масло. 130,5х130,5. Коллекция Пьера Броше 5/2011 Артхроника 116 Звездочетов 7 Террористы. Из серии «Типы Москвы» 2003 Холст, акрил. 200х320. Courtesy XL-галерея Картины из серии «Типы Москвы» были выставлены в 2003 году в русском павильоне на 50-й Венецианской биеннале в рамках проекта Виктора Мизиано. Работы Звездочетова выглядели роскошно — большие, в орнаментальных рамах. Выдвинутый куратором лозунг «Возвращение художника» с этими визуальными объектами почти никак не соотносился. Звездочетов твердит в последнее время со свойственной ему лукавой откровенностью: «Я теперь мертвый художник». Что, конечно же, свидетельствует не столько о его личном творческом упадке, сколько о кардинальной переоценке им самой функции художника и творца в современ- ном мире. Наверное, поэтому столь герметична живописная ткань этих холстов — намеренно аккуратная, гладкая, ничем не напоминающая того роскошно-необязательного Звездочетова, которого Никита Алексеев назначил когда-то «главным живописцем галереи АПТ-АРТ». Столь же герметична и стилистика, отсылающая то к дореволюционным юмористическим журналам, то к советскому «Крокодилу», интеллектуальные и пластические сокровища которого не смогут сегодня оценить не только иностранцы, но и добрая половина населения России. При этом все сюжеты весьма хитроумно модернизированы. Ясно, что картина «Гуляки. Наши за 117 границей», где изображены совграждане в костюмах пятидесятых, намекает на новорусские загулы в Куршевеле; в работе «Тиффози и папарацци» изображена вполне современная драка спартаковских и динамовских фанатов. Тема «Террористов» звучит более чем актуально, но при этом мы видим двух господ в цилиндрах, которые уже бросили бомбу к сторону дремлющего будочника и направляются скорее всего (страшно подумать!) к самому Кремлю. Совсем как у Акунина, детективноисторический проект которого начинался как интеллектуальная шарада, а вылился в конце концов в великодержавный китч. Артхроника 5/2011