Бахтина М.А., Воронеж, РОЛЬ ДЕТАЛЕЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ В

Бахтина М.А.,
Воронеж
РОЛЬ ДЕТАЛЕЙПОВСЕДНЕВНОСТИ В СУБЪЕКТИВНОЙ
ИСТОРИИ ТОНИ УЭБСТЕРА (РОМАН «ПРЕДЧУВСТВИЕ КОНЦА»
ДЖ. БАРНСА)
Выход в свет романа Дж. Барнса «Предчувствие конца» (2011) оказался
для автора одним из переломных моментов в творчестве. Именно это
произведение
становится
конструировании
наиболее
исторического,
полной
квинтэссенцией
природе
человеческой
идей
о
памяти,
экзистенциональной роли любви и смерти, а также роли повседневности в
формировании субъективной истории человека.
Роман представляет собой воспоминания пенсионера Тони Уэбстера о
прошедшей жизни. Автор вводит читателя в мир мало привлекательного
главного героя, используя фиксированную внутреннюю фокализацию. Образ
проработан в мельчайших деталях и очень реалистичен. Повествует
Тони Уэбстер о былой молодости и событиях недавнего времени будучиуже
в пенсионном возрасте, то есть интерпретируя прошлое сообразно своему
возрасту. Более того: он не ручается за достоверность сказанного и осознает,
что
опирается
только
на
собственные
измышления
и
оставшиеся
впечатления, так как, по его мнению, память подтасовывает факты и мешает
события. Таким образом, перед нами предстает не история, для которой
характерен
поиск
децентрированное,
объективности,
рассказывание
но
об
историческое:
истории
прерывистое,
недостоверного
повествователя.
Читатель наблюдает, что в памяти Тони «якорями» ключевыхжизненных
событий остались яркие образы деталей повседневного быта. Начинается
роман с перечисления шести обрывочных воспоминаний (лоснящаяся
внутренняя сторона запястья;пар над раковиной, куда со смехом отправили
раскаленную сковородку; запертая дверь, а за ней — давно остывшая ванна и
др.), между которыми читателю поначалу невозможно установить какуюлибо взаимосвязь. Однако, это данный автором ключ к пониманию
проблематики
романа.
Память
представляет
собой
прерывистое
повествование, калейдоскоп хаотически выбранных памятью фрагментов,
символизирующих события, ставшие узловыми в жизни главного героя.
Особенности воспоминаний Тони Уэбстера, отражают привязанность
герояк повседневности. Обыденность – та среда, которая, по Дж. Барнсу,
способна обнажить субъективную правду о мире. Именно в повседневной
жизни героев изображается простота и подлинность человеческого бытия.
Течение повседневности спокойно и бесконфликтно, что сглаживает
противоречия между внешним и внутренним миром главного героя. Сам
Тони обозначает, что никогда не понимал природы повседневного времени,
но признает, что именно оно «и формирует, и калибрует» (Дж. Барнс, С.9)
человека, имеет свойство сжиматься и растягиваться под воздействием
чувств, и однозначно только то, что в итоге время достигает предела, за
которым и в самом деле исчезает, чтобы больше не вернуться.
Дж. Барнс
изображает,
как
в
памяти
Тони
многие
события
трансформировались, однако на протяжении повествования встречаются
детали, которые герой запечатлел с ясностью. Вместо подробностей
серьезного разговора запомнилась коробка из-под печенья винно-красного
цвета с улыбающимся профилем королевы на крышке. От поездки к
родителям Вероники самое яркое воспоминание – запор, который мучал
Тони от постоянной нервозности. Приливная волна на реке Северн стала
символом непостижимости законов бытия и времени. Подобные детали
оставили самые ярке и четкие впечатления в памяти и стали якорями тех или
иных
событий
(такие
же
якоря-детали
мы
можем
наблюдать
в
воспоминаниях Марты Кокрейн в романе «Англия, Англия»).
Время в романе описывается благодаря деталям быта (проигрыватель
«Блэк-бокс»),популярной
музыке
(Элвис
Пресли,
«Битлз»,
«Роллинг
Стоунс», «Энималз», «Муди блюз»), особенностям языка. Описывая годы
обучения в колледже и на историческом факультете, Тони погружает нас в
атмосферу
1960-х
годов,
воспринимаемую
среднестатистическим
бесконфликтным учеником и студентом.
Большое внимание уделяется размышлениям героя о результатах
сексуальной революции в его время. Тони вспоминает, что ухаживая
некоторое время за девушкой, дав ей полупубличные обязательства и
познакомив с друзьями, парень мог рассчитывать на поцелуй у парадного
подъезда и то, что они начнут встречаться (о сексе на данном этапе даже не
было речи). Теперь парень, прежде чем назвать своей какую-либо девушку,
сначала вступит с ней в интимную связь и подумает, подходит ли она ему.
Каждое следующее поколение все больше разъединяет любовь и секс.
Шестидесятые годы уже наступили, но «не для всех и не везде» (Дж. Барнс,
С. 39), поэтому многие благовоспитанные девушки все же выбивались из
рамок общепринятой статистики. В «Предчувствии конца» Дж. Барнс, как и
во многих других произведениях, обращает внимание на познание мужчиной
женской повседневности. Благодаря ежедневному общению Тони смотрел на
хитрости макияжа и женского белья, удивлялся тонкостям депиляции, но
главное – «тайнам и последствиям месячных» (Дж. Барнс, С. 42), у него
возникла даже зависть к «регулярному, исконному напоминанию о женской
сущности, о великой цикличности природы» (Там же.). Во многих
произведениях Дж. Барнса именно месячные в глазах мужчины делают
женщин существом более близким к природе и пониманию ее сути.
Тони Уэбстер только под конец жизни перестал сопротивляться мысли о
влиянии времени на человека. В его воспоминаниях о значимых событиях
жизни остались яркие бытовые образы, будь то красивая жестяная коробка
из-под печенья или пар в раковине из-под раскаленной сковороды, а не
подробности
сказанных
слов
и
совершенных
поступков.
Роль
повседневности в его рассказывании истории оказалась очень значима:
зафиксированные в памяти фрагменты быта становятся символами.
Тони, получивший историческое образование, и в старости продолжал
читать много исторической литературы, посещать собрания исторического
сообщества и отслеживать официальную историю по новостям. Но
современная история вызывает тревогу и недоверие. Автор вкладывает в уста
Тони размышления о том, что «история, которая вершится у нас перед носом,
должна, казалось бы видеться наиболее отчетливой, а на деле она наиболее
расплывчата» (Дж. Барнс, С.92). Даже принадлежность к поколению
шестидесятых зависела и от того, кто ты и где живешь: для многих
шестидесятые начались только в семидесятые годы, а значит, в шестидесятые
они были еще в пятидесятых. Более надежной оказывается история давняя,
которую люди оценивают в целом единодушно. Будто прячась в
повседневности, герой ограждает себя от истории, вершащейся здесь и
сейчас.
Старость оказалась взглядом в будущее: открылось безответное
одиночество перед смертью, даже если рядом близкие. Но еще страшнее, по
его мнению, оглядываться из будущего назад, узнавая, какие новые эмоции
принесло с собой время. Обнаружить, что «с уменьшением числа очевидцев
становится все меньше доказательств твоей жизни»(Дж. Барнс, С. 91). Если
всю жизнь создавать собственный архив, то дневники, звукозаписи,
фотоматериалы, как окажется впоследствии, могли зафиксировать совсем не
то, что нужно, и снова история станет уверенностью, рожденной на том
этапе,
когда
«несовершенства
памяти
накладываются
на
нехватку
документальных свидетельств» (Дж. Барнс, С. 91).
Образ обывателя Тони Уэбстера искусно создан на основе важнейших
постмодернистских постулатов, касающихся интерпретации исторического.
Объектом повествования является не событие (смерть Адриана), но память о
нем у очевидцев, свидетелей и участников. Память повествователя Тони
переживает
постоянное
самопреобразование
в
ходе
внутреннего
расследования и в связи с открытием для себя новых фактов извне. Значение
тех или иных действий в прошлом возникает в ходе собственного рассказа о
произошедшем и получении новой интерпретации. Время жизни героя,
которое ему как историку казалось упорядоченным, оказывается лишь
абстрактной
координатой
бесформенный
поток
восприятия,
содержащей
действительности,
хаотичный
единственной
точной
характеристикой которого является идея смерти и завершенности. Когда в
памяти воссоздается действительность, она поддается сильному искажению
под властью личного восприятия любви и смерти, отчасти заметному
читателю. Создавая текст, Тони совершает попытку связать воедино все
разрозненные фрагменты прошедшей жизни, чтобы выстроить объективную
картину произошедшего, однако его попытка неизбежно остается на уровне
субъективного рассказа, и его достоверность относительна. Тем не менее,
именно на базе рассказанного Тони читатель ведет собственное параллельное
расследование, создавая еще одну – собственную субъективную версию
истории.
Повседневные детали, создающие комфортные условия для героя
Дж. Барнса
в
настоящем
времени
и
образующие
определенный
информационный вакуум при попытке воссоздания реальности, говорят о
сути истории и исторического больше, чем теоретические изыскания.
Литература:
1.Барнс Дж. Предчувствие конца / Дж. Барнс. – Санкт-Петербург :
Домино, 2012. – 240 с.