Памяти Л. К. Кавериной Имя Рихарда Штрауса для многих

Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
УДК 78. 071.1 (430.2) + 130.2
АННА СТАВИЧЕНКО
В ЛИЯНИЕ ИДЕЙ Ф РИДРИХ А Н ИЦШЕ НА
РАННЕЕ ТВОРЧЕСТВО Р ИХ АРДА Ш ТРАУСА
( НА ПРИМЕРЕ ОПЕРЫ «Г УНТРАМ »
И СИМФОНИЧЕСКОЙ ПОЭМЫ
«Т АК ГОВОРИЛ З АРАТУСТРА »)
Памяти Л. К. Кавериной
Имя Рихарда Штрауса для многих ассоциируется
с именем Фридриха Ницше. Одна из причин этого —
невероятная популярность симфонической поэмы «Так
говорил Заратустра», которая давно перешагнула пределы академической среды и стала одной из эмблем
современной массовой культуры. Знаменитые фанфары
из «Заратустры» можно услышать в фильме Стэнли
Кубрика «2001: космическая одиссея», часто звучат
они и в поп-музыке (Элвис Пресли), и в джазе (Эумир
Деодато). Особенно распространено использование фанфарной темы в качестве своеобразной увертюры на
рок-концертах (Deep Purple, Limp Bizkit, Земфира и
другие).
Возможно, именно из-за такой чрезвычайной известности в академической сфере сложился стереотип,что симфоническая поэма «Так говорил Заратустра» является первым и наиболее философски ориентированным произведением Штрауса. Однако творческое
освоение композитором наследия классической (и не
только) немецкой философии началось почти на десять
лет раньше — в 1887году, когда Штраус приступил к
работе над своей первой оперой «Гунтрам». Перегруженность масштабными философскими концепциями
426
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
и, как результат, недостаточная стройность идейной
логики самой оперы в итоге стали одной из причин
провала оперного первенца Штрауса. Однако этот первый опыт создания музыкально-сценического произведения предлагает богатый материал для изучения процесса формирования философского мировоззрения
Штрауса.
Недостаточная изученность отечественными музыковедами первой оперы Рихарда Штрауса «Гунтрам»
и, как следствие, невозможность составить цельную
картину философских взглядов композитора актуализируют тему данной статьи.
Ц е л ь и з а д а ч а статьи заключаются в анализе
идейных импульсов, послуживших основой философской концепции оперы «Гунтрам», а также в освещении новых подробностей работы Штрауса над симфонической поэмой «Так говорил Заратустра», имеющих
существенное значение для понимания воззрений композитора, при изучении которых были использованы
архивные материалы.
Для понимания философской основы оперы «Гунтрам» весьма показательны изменения, которые претерпела концепция первой оперы Штрауса в процессе
ее создания. Прежде всего, было изменено окончание
«Гунтрама». В первоначальном варианте опера заканчивалась отказом главного героя от своей любимой ради служения ордену. В этом явно ощущалось влияние
вагнеровских концепций, в частности, идеи жертвенности во имя высокой цели — в «Лоэнгрине», «Тангейзере», «Парсифале». В новой версии «Гунтрама» герой
отвергает и возлюбленную, и своих собратьев по ордену, руководствуясь лишь стремлением жить по своим
внутренним законам. Подобное изменение развития
сюжета оперы вызвало ярый протест со стороны близкого друга Штрауса, композитора и скрипача Александра Риттера: «Новой редакцией Вашего третьего акта
427
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
Вы причинили всему произведению основательный
вред <…>, так как:
1)пьеса в своём настоящем виде лишилась какого
бы то ни было трагического характера;
2)Вы лишили её также необходимого минимума
художественной цельности;
3) герой превратился в нереальную, собранную из
кусочков, бесхарактерную и в психологическом отношении немыслимую личность;
4) направление произведения имеет теперь в высшей степени безнравственный характер, издевательский по отношению к любой этике… Дорогой друг!
Одумайтесь! Не губите окончательно Ваш труд, такой
прекрасный в двух первых актах…»1.
Несмотря на негодование своего друга, мнение которого композитор всегда очень высоко ценил, такой
финал был оставлен. Это свидетельствует о том, что
новая концепция оперы казалась Штраусу настолько
убедительной и логичной, что даже столь категоричные высказывания в адрес изменённого ІІІ акта не
смогли повлиять на окончательный вариант «Гунтрама». Кроме того, идеи, которые появились в финале во
второй редакции, были в то время очень близки композитору в связи с его увлечением философскими теориями Артура Шопенгауэра, Макса Штирнера и особенно Фридриха Ницше.
Об отношении Штрауса к философии Шопенгауэра сохранились письменные свидетельства самого
композитора. В письме к Людвигу Тюиллю от 13 февраля 1893 он писал: «Я сейчас с огромнейшим интересом <…> читаю «Мир как воля [и представление]»
Шопенгауэра, <…> великое произведение искусства, в
котором я нашёл множество подтверждений для своего
1
Краузе Э. Рихард Штраус [Текст] : образ и творчество: пер. с
нем. / Э. Краузе ; авт. предисл. Б. В. Левик. – М. : Музгиз, 1961. – С. 305.
428
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
третьего акта. <…> Полностью прозревшим философом
Гунтрам в третьем акте стать не может, он есть и остаётся воином любви (благодаря способностям и воспитанию), в котором, однако, зародилось осознание неизменности его воли, за которую он один несёт ответственность <…>. В самом конце Гунтрам отрекается от
Фрайхильды, всё «осознание» и религиозное безумие
одерживают победу над его творческой сущностью, но
он всё ещё остаётся «воином любви». Таким образом,
круг замыкается <…>. Как раз насчёт «творческой
сущности» и чистого созерцания я получил от Шопенгауэра удивительный импульс и, очистившись, стал
теперь на истинно самобытный путь»1.
Изменение концовки оперы во многом было связано и с увлечением Штрауса идеями Макса Штирнера, на что указывают Эрнст Краузе, Ромен Роллан, а
также Людмила Каверина. По словам Роллана, «новое
[окончание], навеянное чтением книги Макса Штирнера «Единственный и его собственность», в которой явно слышится голос Ницше и его «сверхчеловека», было введено вместо него ещё до премьеры, состоявшейся
в мае 1894 в Веймаре <…>. Штраус решился на изменение в разгар работы над последним актом потому,
что «ему внезапно опротивело это самоотречение от
собственной воли»2.
Отметим, что основой штирнеровской теории
анархического индивидуализма, изложенной в книге
«Единственный и его собственность» (Der Einzige und
sein Eigentum, 1845), является тезис о единичности
личности, тогда как идеалы и социальные черты человека представляют собой нечто всеобщее. Исходя из
этого, критерием истины, источником морали и права
1
Strauss R. Ausgewählte Briefe. Herausgegeben von Rüdiger Görner. –
Frankfurt am Main – Leipzig, 1999. – Р. 32–33.
2
Краузе Э. Рихард Штраус [Текст] : образ и творчество: пер. с
нем. / Э. Краузе ; авт. предисл. Б. В. Левик. – М. : Музгиз, 1961. – С. 305.
429
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
является «Я», эгоист, а весь мир— это его собственность. Индивид, по Штирнеру, не должен признавать
над собой ничего выше самого себя и стремиться только к собственной, а не социальной, свободе, так как за
каждым общественным образованием стоят эгоистические интересы отдельных лиц.
Показателен в связи с влиянием на концепцию
«Гунтрама» и взгляд Штирнера на патриотизм:
«Взгляните, например, на народ, который охраняют
преданные патриоты. Патриоты падают в кровавой битве или в борьбе с голодом и нуждой, но какое дело до
этого народу? Их трупы удобряют почву для «цветущего народа». Отдельные личности умерли «для великого
дела народного», народ поминает их несколькими словами благодарности, и — вся выгода на его стороне. Вот
это доходный эгоизм <…>. Что касается меня, то я научен и вместо того, чтобы и далее бескорыстно служить великим эгоистам, лучше сам стану эгоистом».
Конечно, в «Гунтраме» такой подход отражён в не
столь резкой форме, однако в решительном отказе
главного героя самозабвенно защищать народ слышатся отголоски штирнеровских слов о нежелании «удобрять почву для цветущего народа»1.
Но самым значительным было воздействие на
Штрауса Фридриха Ницше, прежде всего его теории
«сверхчеловека», а также отношения к христианской
религии. Штраус писал: «Впервые я познакомился с
произведениями Ницше во время пребывания в Египте. На меня особенно большое впечатление произвели
его полемические высказывания по адресу христианской религии; они укрепили и обосновали ту бессознательную антипатию, которую я питал по отношению к
1
Штирнер М. Единственный и его собственность. – [Электронный
ресурс] : Режим доступа: http://www.avtonom.org/lib/theory/stirner/the_
one_and_its_ego.html
430
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
христианству с пятнадцатилетнего возраста из-за того,
что оно освобождало верующих (путём исповеди) от
личной ответственности за их поступки и мысли»1.
Именно к «личной ответственности за поступки и мысли» стремится Гунтрам в новом финале оперы, отказываясь ради этого от священного ордена и любви женщины. Идея обособленности и уникальности отдельной
личности нашла своё отражение и в последующем
творчестве Штрауса, во многом она даже стала определяющей. Из самых близких по времени создания к
«Гунтраму» произведений особенно показательны в
этом плане симфонические поэмы «Так говорил Заратустра» (1896) и «Жизнь героя» (1898), в которых
красной нитью проходит тема противостояния личности и толпы.
Последний монолог Гунтрама во второй редакции,
где он отрекается и от служения братству, и от любви
Фрайхильды, стал одновременно «иллюстрацией» теории Штирнера (которая, в свою очередь, также развивает в более радикальном ключе некоторые положения
Ницше) и художественным отражением идей Шопенгауэра и Ницше. Герой отрицает власть братского союза над своей волей и признает только власть своего сердца («Фридхольд: Ты в ответе перед законом. Предстань перед союзом. Покайся! Союз принуждает тебя к
наказанию. Раскаяние обеспечит тебе спасение. — Гунтрам: Никакой союз меня не накажет. Союз наказывает за преступления. Я каюсь за грехи сердца своего! <…> Что мне ваши законы? Моему горю помогает
только сердечный порыв. Мою жизнь определяет закон
моего сердца»).
Но Гунтрам разрывает и другой, «самый последний, самый дорогой узел, которым [он] был связан с
1
Краузе Э. Рихард Штраус [Текст] : образ и творчество: пер. с
нем. / Э. Краузе ; авт. предисл. Б. В. Левик. – М. : Музгиз, 1961. – С. 62.
431
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
миром», — свою любовь к Фрайхильде. Быть «вечно
одиноким» — вот к чему стремится герой, ведь только
так он может обрести внутреннюю свободу и жить
только по своим законам. Как воин любви он был обязан встать на сторону народа в борьбе против жестокости тиранов и помочь Фрайхильде, искренне переживающей за простых людей. Но, выполнив свой долг,
Гунтрам противится приказам братства и любви Фрайхильды, ведь и то, и другое является для него навязыванием чужой воли. Оставаясь воином любви, герой
осознал значимость и первостепенность собственной
воли и теперь вынужден отказаться от всего, что может помешать ему жить по «закону своего сердца». Это
и есть тот замкнутый круг, о котором писал Штраус.
Наиболее непосредственные связи с философией
Ницше обнаруживаются, конечно же, в симфонической
поэме «Так говорил Заратустра», написанной через два
года после неудачной премьеры «Гунтрама». Работая
над «Заратустрой», Штраус не просто выстраивал концепцию очередного оркестрового произведения, но и
черпал мысли для своего миропонимания в целом. Об
этом свидетельствуют записи в его дневнике и пометки
в принадлежавшем Штраусу экземпляре книги Ницше,
где композитор отметил особенно заинтересовавшие его
места:
Фрагменты
дневника Штрауса1
Фрагменты, подчёркнутые Штраусом в его экземпляре
«Так говорил Заратустра»
Ницше
Артистическое созерцание, артистическое созидание (в том числе и
философия) десятикратно компенсируют своей радостью все страда-
Созидание – это огромное избавление от страданий.
1
432
(На блаженных островах).
Перевод с немецкого языка принадлежит автору этих строк.
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
ния.
(Künstlerische Anschauung, künstlerische Produktion, [auch die Philosophie] wiegt in ihrer Freude all
Leiden zehnfach auf)
(Schaffen – das ist die grosse
Erlösung vom Leiden) II Teil,
Auf den glückseligen Inseln.
Осознание вечного пребывания
в вечно новом, бесконечном становлении <…>.
Наилучшие притчи должны говорить о времени и становлении.
(На блаженных островах).
(Das Bewußtsein des Ewigseins in
ewig neuem, nie endenden Werden
<...>)
(von Zeit und Werden sollen die
besten Gleichnisse reden) II Teil,
Auf den glückseligen Inseln.
Сознательная покорность воли –
это пока наша последняя цель. Что
придёт ещё, кто знает! Я сознательно подтверждаю, что это – моё
счастье!
Мое желание всегда является для
меня освободителем и источником
радости (На блаженных островах).
(Das Bewußtsein der Bejahung des
Willens ist unser letztes Ziel – bis jetzt
Was noch kommen soll, wer weiß es!
Ich bejahe bewußt, dies ist mein
Glück!).
Воля – это желание: от желания
вечного бытия к постоянному обновлению.
(Wille ist Wollen: Aus Wollen des
Ewigseins in fortwährender
Erneuerung).
(Mein Wollen kommt mir stets als
mein Befreier und Freudebringer) II
Teil, Auf den glückseligen Inseln.
И в познании чувствую я лишь
жажду зарождения и становления
моей воли (На блаженных островах).
(Auch im Erkennen fühle ich nur
meines Willens Zeuge- und WerdeLust), II Teil, Auf den glückseligen
Inseln.
433
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
Согласие воли должно называться
согласием тела.
(Bejahung des Willens muß ganz
richtig Bejahung des Leibes heißen
<...>).
Слушайте лучше, мои братья, голос здорового тела (О потусторонниках).
(Hört mir lieber, meine Brüder, auf
die Stimme des gesunden Leibes), II
Teil, Von den Hintenweltlern.
Как видно, записи из дневника Штрауса практически дословно повторяют многие основополагающие
идеи «Заратустры» Ницше. То есть композитор фиксировал близкие для себя мысли, предварительно перефразировав их своими словами. Таким образом, конкретные идеи Ницше стали частью мировоззрения молодого Штрауса.
Ещё более интересен следующий этап работы над
новой симфонической поэмой: Штраус выделил в тексте Ницше положения, смысл которых он хотел передать в своём музыкальном произведении и даже указал
страницы и такты собственной партитуры, в которых
эти философские идеи воплощены. Получается, что авторский подзаголовок «Свободно по Фридриху Ницше»
(Frei nach Friedrich Nietzsche) соответствует действительности не полностью, и на самом деле это музыкальное сочинение не настолько «свободно», как это
принято считать. Ведь даже композиционная логика
симфонической поэмы во многом зависит от логики
развития произведения Ницше (указанные Штраусом
абзацы в «Заратустре» Ницше, особенно в главе «Потусторонники», соответствуют последовательности указанных в партитуре тактов), не говоря уже о смысловом наполнении:
434
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
Фрагменты «Так говорил Заратустра» Ф. Ницше
со ссылками Р. Штрауса на страницы его
авторской партитуры1:
С. 3 (такт 23 и далее)
Пометка в главе «О потусторонниках», абзацы 1–2.
Однажды и Заратустра устремил
мечту свою по ту сторону человека, подобно всем потусторонникам. Актом страдающего и измученного Бога показался тогда мне
мир.
Сном показался тогда мне мир и
поэтическим творением Бога: разноцветным дымом пред очами
божественного недовольника.
Einst warf auch Zarathustra seinen
Wahn jenseits des Menschen, gleich
allen Hinterweldern. Eines leidenden
und zerquälten Gottes Werk schien
mir da die Welt.
Traum schien mir da die Welt und
Dichtung eines Gottes; farbiger
Rauch vor den Augen eines göttlich
Unzufriednen.
С. 4 (такт 35 и далее)
Пометка в главе «О потусторонниках», абзацы 5–6.
«Этот мир, вечно несовершенный,
отражение вечного противоречия и
несовершенный образ, – опьяняющая радость для его несовершенного Творца, – таким казался мне
некогда мир».
Diese Welt, die ewig unvollkommene,
eines ewigen Widerspruches Abbild
und unvollkommnes Abbild – eine
1
Перевод Ю. М. Антоновского из книги: Ницше Ф. Соч: в 2-х томах. – Т. 2. – М. : Мысль, 1990. – 830 с.
435
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
trunkne Lust ihrem unvollkommnen
Schöpfer: – also dünkte mich einst
die Welt.
Also warf auch ich einst meinen
Wahn jenseits des Menschen, gleich
allen Hinterweldern. Jenseits des
Menschen in Wahrheit?
С. 9 (такт 82 и далее)
Пометка в главе «О потусторонниках», абзацы 7–9.
«Ах, братья мои, этот Бог, которого я создал, был человеческим
творением и человеческим безумием, подобно всем богам!
Человеком был он, и притом лишь
бедной частью человека и моего Я:
из моего собственного праха и
пламени явился он мне, этот призрак! И поистине, не из потустороннего мира явился он мне! Что же
случилось, братья мои? Я преодолел себя, страдающего, я отнес
свой собственный прах на гору,
более светлое пламя обрел я себе.
И вот! Призрак удалился от меня!»
Ach, ihr Brüder, dieser Gott, den ich
schuf, war Menschen-Werk und –
Wahnsinn, gleich allen Göttern!
Mensch war er, und nur ein armes
Stück Mensch und Ich: aus der eigenen Asche und Gluth kam es mir,
dieses Gespenst, und wahrlich! Nicht
kam mir von Jenseits!
Was geschah, meine Brüder? Ich
überwand mich, den Leidenden, ich
trug meine eigene Asche zu Berge,
eine hellere Flamme erfand ich mir.
436
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
Und siehe! Da wich das Gespenst
von mir!
С. 10–12 (такт 98 и далее)
Пометка в главе «О потусторонниках», третий с конца абзац.
«Лучше слушайтесь, братья мои,
голоса здорового тела: это – более
правдивый и чистый голос».
Hört mir lieber, meine Brüder, auf
die Stimme des gesunden Leibes: eine
redlichere und reinere Stimme ist
diess.
С. 22 (такт 164 и далее)
Пометка в главе «Надгробная
песнь», абзацы 1–4.
«Там остров могил молчаливый;
там также могилы моей юности.
Туда отнесу я вечно зеленый венок
жизни». Так решив в сердце, ехал
я по морю. О вы, лики и видения
моей юности! О блики любви, божественные миги! Как быстро исчезли вы! Я вспоминаю о вас сегодня как об умерших для меня.
От вас, мои дорогие мертвецы,
нисходит на меня сладкое благоухание, облегчающее мое сердце
слезами. Поистине оно глубоко
трогает и облегчает сердце одинокому пловцу».
Dort ist die Gräberinsel, die
schweigsame; dort sind auch die
Gräber meiner Jugend. Dahin will
ich einen immergrünen Kranz des
Lebens tragen.
Also im Herzen beschliessend fuhr
ich über das Merr.
Oh ihr, meiner Jugend Gesichte und
Erscheinungen! Oh, ihr Blicke der
Liebe alle, ihr göttlichen
437
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
Augenblicke! Wie starbt ihr mir so
schnell! Ich gedenke eurer heute wie
meiner Todten.
Von euch her, meinen liebsten
Todten, kommt mir ein süsser
Geruch, ein hert- und
thränenlösender. Wahrlich, er erschüttert und löst das Herz dem einsam Schiffenden.
С. 35–44 (такты 263–320)
Пометка в главе «Выздоравливающий»,
1–5 абзацы раздела 2.
«Благо мне! Ты идешь – я слышу
тебя! Бездна моя говорит, свою
последнюю глубину извлек я на
свет!
Благо мне! Иди! Дай руку – ха!
пусти! Ха, ха – отвращение! отвращение! отвращение! – горе
мне!»
Heil mir! Du kommst—ich höre dich!
Mein Abgrund redet, meine letzte
Tiefe habe ich an’s Licht gestülpt!
Heil mir! Heran! Gieb die Hand –
ha! lass! Haha! Ekel, Ekel, Ekel –
wehe mir!
С. 45 (такт 321 и далее)
Пометка в главе «Выздоравливающий», первые пять строк раздела 2.
Но едва Заратустра сказал слова
эти, как упал замертво и долго оставался, как мертвый. Придя же в
себя, он был бледен, дрожал, продолжал лежать и долго не хотел ни
есть, ни пить.
Kaum aber hatte Zarathustra diese
Worte gesprochen, da stürtzte er
nieder gleich einem Todten und blieb
lange wie ein Todter. Als er aber
438
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
wieder zu sich kam, da war er bleich
und zitterte und blieb liegen und
wollte lange nicht essen noch trinken.
С. 47 (такт 338 и далее)
Пометка в «Предисловии Заратустры», раздел 5, абзац 10.
«Я говорю вам: нужно носить в
себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.
Я говорю вам: в вас есть еще хаос».
Ich sage euch: man muss noch Chaos
in sich haben, um einen tanzenden
Stern gebären zu können. Ich sage
euch: ihr habt noch Chaos in euch.
До страницы 78, As-dur (такт 561 и
далее)
Пометка в главе «Ночная песнь»,
абзац 2.
«Ночь: теперь только пробуждаются все песни влюбленных. И
моя душа тоже песнь влюбленного».
Nacht ist es: nun erst erwachen alle
Lieder der Liebenden. Und auch
meine Seele ist das Lied eines Liebenden.
До страницы 87 (такт 669
и далее)
Пометка в главе «О великом томлении», 9-й и 10-й абзацы с конца.
«Но, если не хочешь ты плакать и
выплакать свою пурпурную тоску,
то ты должна петь, о душа моя! –
Смотри, я сам улыбаюсь, предложивший тебе петь».
Aber willst du nicht weinen, nicht
ausweinen deine purpurne
Schwermuth, so wirst du singen
müssen, oh meine Seele! – Siehe, ich
lächle selber, der ich dir solches
vorhersage: – singen, mit
brausendem Gesange, bis alle Meere
still werden, dass sie deiner
Sehnsucht zuhorchen.
439
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
В своей дебютной опере «Гунтрам» Штраус впервые пришёл к постановке проблемы «личность — толпа», которая найдёт своё продолжение в последующем
творчестве композитора, и прежде всего — в симфонической поэме «Так говорил Заратустра». Интересно,
что после написания «Гунтрама» Штраус навсегда отказался от идеи самостоятельного написания либретто,
а после создания «Заратустры» зарёкся ещё когда-либо
использовать в своих произведениях философские работы. Однако творческое соприкосновение с теориями
Фридриха Ницше, безусловно, повлияло на формирование в сознании Штрауса собственных философских и
этических концепций.
ЛІТЕРАТУРА
1. Каверіна Л. Бетховен. Вагнер. Штраус. Деякі аспекти
творчості / Л. К. Каверіна. – К., 1995. – 139 с.
2. Краузе Э. Рихард Штраус [Текст] : образ и творчество:
пер. с нем. / Э. Краузе ; авт. предисл. Б. В. Левик. – М. : Музгиз,
1961. – 611 с.
3. Ницше Ф. Сочинения [Текст] : в 2 т.: Т. 2 / Фридрих Ницше. – М. : Мысль, 1990. – 830 с.
4. Штирнер М. Единственный и его собственность / Макс
Штирнер. –
[Электронный
ресурс] :
Режим
доступа :
http://www.avtonom.org/lib/theory/stirner/the_one_and_its_ego.html
5. Strauss R. Ausgewählte Briefe / [herausgegeben von Rüdiger
Görner]. – Frankfurt am Main – Leipzig, 1999. – 126 р.
6. Youmans С. The Role of Nietzsche in Richard Strauss’s
Artistic Development / Charles Youmans. – The Journal of musicology,
Vol. 21, No. 3. – Р. 309–342.
Ставиченко Анна Валеріївна. Вплив ідей Фрідріха
Ніцше на ранню творчість Ріхарда Штрауса (на прикладі
опери «Гунтрам» та симфонічної поеми «Так говорив Заратустра»). Розглянуто філософські ідеї, що визначили етичну
спрямованість першої опери Р. Штрауса «Гунтрам», наведено раніше невідомі в українському музикознавстві архівні
дані про формування концепції симфонічної поеми «Так го-
440
Шляхами наóêових досліджень Л. Ê. Êаверіної
ворив Заратустра», проаналізовано положення філософії
Ф. Ніцше, що найбільше вплинули на обидва твори
Р. Штрауса та його філософські погляди у ранній період
творчості.
Ключові слова: вплив філософії Ф. Ніцше на
Р. Штрауса, опера «Гунтрам», симфонічна поема «Так говорив Заратустра».
Ставиченко Анна Валериевна. Влияние идей Фридриха Ницше на раннее творчество Рихарда Штрауса (на
примере оперы «Гунтрам» и симфонической поэмы «Так
говорил Заратустра»). Рассмотрены философские идеи, определившие этическую направленность первой оперы
Р. Штрауса «Гунтрам», приведены ранее неизвестные в украинском музыковедении архивные данные о формировании
концепции симфонической поэмы «Так говорил Заратустра», проанализированы положения философии Ф. Ницше,
которые более всего повлияли на оба произведения
Р. Штрауса и его философские взгляды в ранний период
творчества.
Ключевые слова: влияние философии Ф. Ницше на
Р. Штрауса, опера «Гунтрам», симфоническая поэма «Так
говорил Заратустра».
Stavychenko Anna. Influence of Friedrich Nietzsche’s
ideas on the early works of Richard Strauss (by the example
of opera «Guntram» and tone poem «Also Sprach
Zarathustra»). This article is devoted to philosophical ideas
which determined the ethic orientation of the first opera of
R. Strauss «Guntram», as well as to the unknown in Ukrainian
musicology archival data on shaping the conception of a tone
poem «Also Sprach Zarathustra» and to F. Nietzsche’s
philosophy that influenced both of Strauss’ oeuvres and in
general his philosophical views in the early period of his work.
Key words: influence, F. Nietzsche’s philosophy,
R. Strauss, opera «Guntram», tone poem «Also Sprach
Zarathustra».
441