ОПРЕДЕЛЕННЫЙ

Ю.В. ЧУДИНОВА
ОПРЕДЕЛЕННЫЙ
АРТИКЛЬ
ВО ФРАНЦУЗСКОМ ТЕКСТЕ
И СРЕДСТВА ЕГО ПЕРЕДАЧИ
В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Монография
КНОРУС • МОСКВА • 2016
УДК81
ББК81.2-2Фр
Ч-84
Рецензенты:
Е.Н. Торопова, доц. кафедры иностранных языков в гуманитарном и естественнонаучном образовании Астраханского государственного технического университета,
канд. филол. наук,
Г.Е. Попова, доц. кафедры иностранных языков в гуманитарном и естественнонаучном образовании Астраханского государственного технического университета,
канд. филол. наук
Чудинова Ю.В.
Определенный артикль во французском тексте и средства его переЧ-84 дачи в русском языке : монография / Ю.В. Чудинова. — М. : КНОРУС ;
Астрахань : АГУ, ИД «Астраханский университет», 2016. — 116 c.
ISBN 978-5-4365-0312-7
DOI 10.15216/978-5-4365-0312-7
Впервые использован комплексный подход к исследованию значений определенного артикля, который изучается в тесной зависимости со значением других
текстовых элементов, принимающих участие в процессе текстопроизводства, в ана­лизе
текстовых функций определенного артикля с учетом всего контекста общения —
лингвистического и экстралингвистического.
Работа предназначена лингвистам, филологам, изучающим тексты современной
французской новеллы XX века.
УДК 347.918
ББК 67.410
Чудинова Юлия Валериановна
ОПРЕДЕЛЕННЫЙ АРТИКЛЬ ВО ФРАНЦУЗСКОМ ТЕКСТЕ
И СРЕДСТВА ЕГО ПЕРЕДАЧИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Сертификат соответствия № РОСС RU. AE51. H 16604 от 07.07.2014.
Изд. № 9650. Формат 60×90/16. Усл. печ. л. 7,5.
ООО «Издательство «КноРус».
117218, г. Москва, ул. Кедрова, д. 14, корп. 2.
Тел.: 8-495-741-46-28.
E-mail: office@knorus.ru http://www.knorus.ru
Издательский дом «Астраханский университет».
414056, г. Астрахань, ул. Татищева, 20.
Тел./факс 8-8512-54-01-89, тел. 8-8512-54-01-87.
E-mail: asupress@yandex.ru
Отпечатано в ООО «Контакт».
107150, г. Москва, проезд Подбельского 4-й, дом 3.
ISBN 978-5-4365-0312-7
 Астраханский государственный
университет, Издательский дом
«Астраханский университет», 2016
 Чудинова Ю.В., 2016
 ООО «Издательство «КноРус», 2016
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ ............................................................................................ 5
ГЛАВА 1. Теоретические основы исследования
определенного артикля в современном французском языке .................. 6
1.1. К определению грамматического явления «артикль»............................. 6
1.2. Определенный артикль, генезис
и этимологическое значение его форм ........................................................... 8
1.3. Грамматические категории артикля ....................................................... 10
1.4. Функции артикля и их значимость ........................................................ 12
1.4.1. Морфологическая, синтаксическая
и логико-семантическая функции определенного артикля ......................... 12
1.4.2. Генерализирующая функция ............................................................... 13
1.4.3. Индивидуализирующая функция ........................................................ 14
1.4.4. Функции определенного артикля при имени собственном................ 15
1.5. Содержание категории детерминации ................................................... 17
1.6. Средства передачи определенного артикля в русском языке ............... 23
ГЛАВА 2. Теоретические основы построения наррации ....................... 30
2.1. Основные признаки нарративного дискурса ......................................... 33
2.1.1. Нарративность и событийность........................................................... 35
2.2. Целостность текста.................................................................................. 37
2.2.1. Смысловая целостность текста............................................................ 37
2.2.2. Коммуникативная целостность текста. ............................................... 39
2.2.3. Структурная целостность текста ......................................................... 43
2.3. Категории нарративного текста.............................................................. 45
2.4. Категории новеллистического текста .................................................... 46
2.4.1. Структурно-семантические
и концептуальные особенности типов наррации ......................................... 50
2.4.2. Нарративное пространство .................................................................. 57
2.4.3. Время действия..................................................................................... 59
ГЛАВА 3. Определенный артикль в продуцировании
современного нарративного дискурса. ..................................................... 64
3.1. Функционирование определенного артикля на уровне текста ............. 65
3.2. Текстовая функция определенного артикля
на семантико-информационном уровне........................................................ 66
3.3. Определенный ↔ неопределенный артикли
в классическом нарративном тексте. ............................................................ 74
3.4. Артикль с позиций текстопроизводства ................................................ 75
3.5. Определенный артикль как текстовая скрепа........................................ 77
3.6. Определенный артикль как рематический сигнал................................. 80
3.6.1. Определенный артикль в инициальном абзаце................................... 81
3.6.2. Определенный артикль как «организатор» ритма текста .................. 83
3
3.7. Взаимосвязь определенного артикля с текстовыми категориями
читателя, лексико-семантическими группами
и синтаксическими конструкциями. ............................................................. 88
3.7.1. Определенный артикль и категория читателя .................................... 88
3.7.2. Определенный артикль и лексико-семантические группы ................ 90
3.7.3. Определенный артикль и синтаксические конструкции .................... 92
3.8. Временная организация текста
с высокой частотой повторения определенного артикля............................. 96
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.......................................................................................... 100
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК .................................................... 104
4
ПРЕДИСЛОВИЕ
Интерес к определенному артиклю вызван тем, что высокая частота повторения определенного артикля, влияя на тип наррации, наряду с местоименными
и глагольно-временными формами, способствует формированию содержания
текста. Таким образом, предметом исследования стал определенный артикль как
один из участников текстостроительного процесса в современном нарративном
французском дискурсе и средства его передачи в русском языке.
Объектом исследования является текст современной французской новеллы XX века. Это обусловлено особым интересом со стороны филологов,
так как «новеллистический текст» этого периода «значительно отличается от
структуры текста классического образца данного жанра. Появился разрыв
концептуального и эстетического свойства между классической и современной новеллами» [Корниенко, 2000: 5]. На смену прежней нарративной модели
пришел новый тип наррации до настоящего времени до конца не изученный,
основными категориями которого являются глагольно-временные и местоименные формы, а также соотношение артиклей
Новизна работы заключается в комплексном подходе к исследованию значений определенного артикля, который изучается в тесной зависимости со значением других текстовых элементов, принимающих участие в процессе текстопроизводства, в анализе текстовых функций определенного артикля с учетом
всего контекста общения – лингвистического и экстралингвистического.
При анализе использовались такие методы, как функциональный анализ
языковых единиц в составе текста, семный анализ, семантическая и логическая интерпретация текста с учетом фоновых знаний получателя, метод количественного анализа определенного и неопределенного артиклей и установление их соотношения. В качестве материала исследования было рассмотрено
119 единиц текстов более чем 40 авторов (Ch. Bobin, N. Bouvier, J.D. Bredin,
E. Chevillard, G.J.M. Le Clezio, R. Confiant, M. Fitoussi, A. Gavalda, M. Gazier,
M. Genevoix, L. Guilloux, C. Jacq, C. Laurens, G. De Maupassant, A. Maurois,
P. Mérimé, A. Saumont, M. Serres, Stendhal, M. Tournier, B. Werber и др.).
В первой главе настоящего исследования рассматриваются теоретические основы исследования определенного артикля в современном французском языке: определение и содержание артикля, генезис и этимологическое
значение форм определенного артикля, его грамматические категории и
функции, а также средства передачи категории определенности / неопределенности в русском языке.
Во второй главе проводится анализ теоретических основ построения
наррации. Рассматриваются типы повествования, признаки нарративного
дискурса, составные элементы текста и его категории.
В третьей главе анализируются функции определенного артикля на семантико-информационном уровне текста, выявляется пропорциональное соотношение определенного и неопределенного артиклей в классическом и современном французском нарративном дискурсе, а также влияние этого соотношения на продуцирование нарративного текста.
5
ГЛАВА 1
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
ОПРЕДЕЛЕННОГО АРТИКЛЯ
В СОВРЕМЕННОМ ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ
Артикль как явление неизменно продолжает вызывать живой интерес исследователей-лингвистов. Среди причин этого интереса к артиклю можно назвать следующие: многообразие функций артикля, синкретичный характер его
значения, многозначность, трудности, связанные с его употреблением.
Основные позиции теории артикля формулировались еще в античности (Аристотель, Диоген Вавилонский, Апполоний Дискол, Дионисий
Фракийский). В дальнейшем теория артикля получила свое развитие в
средневековой грамматике (арабская лингвистическая традиция), попытку
создания такой теории предпринимали ученые-янсенисты Аббатства ПорРуаяля. В XVII веке данный вопрос затрагивали Ж. Де Буа Регар, А. Буур,
М. Бюффье, Р. Шиффле. В XVIII веке теория артикля находит свое отражение в энциклопедии Ц. Дюмарсе и Н. Бозе, в произведениях настоятелей
католического монастыря Ш. Дюкло, аббата Жерара, А. д’Оливе и E. Кондийяка. Артикль рассматривался во многих логических и лингвистических
теориях XIX–XX веков.
В исследовательские задачи, охватывающие проблему артикля, входят
вопросы происхождения и функций артикля и специфических закономерностей его употребления в отдельных языках, а также типологии и классификации артиклей
Можно с уверенностью сказать, что данный перечень исследований не
исчерпывает всю многоаспектность поставленной проблемы.
1.1. К определению грамматического явления «артикль»
Языковой категорией признается любая группа языковых элементов, выделяемая на основании какого либо общего свойства, некоторого признака, который лежит в основе разбиения обширной совокупности однородных языковых единиц на ограниченное число непересекающихся классов, члены которых характеризуются одним и тем же значением данного признака [БЭС
«Языкознание», 2000: 215–216]. Одним из важнейших и наиболее изученных
типов языковых категорий являются категории грамматические.
Грамматическая категория, по определению Л.И. Илия, представляет
собой единство формы и содержания, несмотря на возможную асимметрию в их отношении [Илия, 1972: 20], и устанавливается на основе принципа оппозиции.
Существительное как часть речи обладает определенным набором
грамматических категорий, которые обеспечивают его нормальное функционирование в предложении и отличают его от других частей речи. Все
6
грамматические категории существительного реализуются одновременно
во всех случаях его употребления.
Грамматические категории существительного – это род, число и детерминация (определенность/неопределенность).
Морфологические средства выражения данных категорий в современном французском языке в значительной мере стерты, особенно в устной
речи. Несмотря на нерегулярность морфологических признаков, в общей
системе французского языка, значение рода и числа могут выражаться в
звуковой форме слова. Поэтому следует признать, что род и число относятся в современном французском языке к морфологическим категориям
существительного [Гак, 1979].
Характерным для французского языка является преобладание аналитических способов выражения грамматических категорий. Грамматическое
значение существительного может быть выражено не только формой слова: danseur – danseuse, lecteur – lectrice, sot – sotte, berger – bergère, homme –
hommes, но и синтагматически, его окружением, чаще только детерминативом: la femme, le poisson, le bras, le concierge, la concierge.
Детерминативы, зависимые от существительного слова, которые точно воспроизводят внутренние, присущие существительным значения.
Г. Гийом в своем научном труде, посвященном появлению и развитию
артикля во французском языке, указывал на то, что существительное употребляет артикль, с помощью которого имеет возможность из виртуального
состояния перейти в актуальное, реальномыслящееся [Guillaume, 1945: 73].
Г. Гугнейм и Р.Л. Вагнер и Ж. Пеншон в своих работах также указывали на свойство французских существительных сопровождаться детерминативом (déterminatif) и именно к этой категории относили они артикль.
Детерминативы, по определению Г. Гугнейма, предшествуют существительным и наделяют их определенностью [Gougenheim, 1963: 63].
Р.Л. Вагнер и Ж. Пеншон нетолько выделили детерминанты (déterminant), но распределили их на два класса, особые и дополнительные детерминанты. Помимо притяжательных и указательных прилагательных, к
классу особых относились и артикли, а к классу дополнительных – числительные, вопросительные и восклицательные прилагательные [Wagner et
Pinchon, 1962: 48–49, 91].
По мнению Г. Ивона, наиболее удовлетворительные определения артикля были даны Г. Гугнеймом и Р.Л. Вагнером и Ж. Пеншоном [Yvon,
1955: 56–58].
Впервые вопрос о необходимости этого класса слов и его особом положении в классификации частей речи был поднят А. Миттераном [Mittérand, 1963: 127–129]. Под детерминативами понимают служебные слова,
сопровождающие существительное в предложении, выражающие общие
признаки объекта: принадлежность, количество, род и т.п.
7
Среди всех видов детерминативов мы остановимся, прежде всего, на
артикле, грамматическом элементе, который выступает в языке в виде
служебного слова, и служит для выражения рода, числа и особой категории детерминации (определенности/неопределенности).
Подобно большинству аналитических языков современный французский язык обладает развернутой системой артиклей – грамматизованных
показателей особой категории существительного – категории соотнесенности [Сабанеева, Щерба, 1990: 45–57].
Содержание этой категории складывается из следующих значений:
известности / неизвестности объекта, называемого существительным; степени индивидуализации значения существительного в речи.
Соотнесенность существительного в речи с представлением говорящих об обозначаемом им объекте – обязательное условие функционирования языка. В категории соотнесенности можно выделить два уровня:
1) смысловой уровень, существующий во всех лицах, который выражается различными показателями (местоимениями, числительными и другими
средствами) только тогда, когда это необходимо для правильного понимания;
2) грамматический уровень, где соотнесенность получает обязательное выражение при каждом употреблении существительного в виде ее специализированного показателя – артикля или местоименного детерминатива
[Репина, 1981: 68].
Формирование артикля как специализированного показателя соотнесенности существительного связано с переходом категории соотнесенности на грамматический уровень. В этом процессе воплотилось развитие
аналитических тенденций в системе имени в период развития языка от латыни к французскому языку.
1.2. Определенный артикль, генезис
и этимологическое значение его форм
Определенный артикль французского языка восходит к латинскому
указательному местоимению ille. Начало процесса его перехода в протоартикль относят к поздней латыни (IV–VII века) [Пиотровский, 1963: 286],
однако следует отметить, что предпосылки к этому имелись в архаической
латыни [Пиотровский, 1954: 90]. Местоимение ille в функции артикля принято называть протоартиклем, потому что оно не получило еще специальной, отличной от местоименной, формы и, следовательно, в сознании носителей поздней латыни еще нечетко противопоставлялось местоимению.
Ille могло находиться как до, так и после существительного.
Проблема формирования артикля в романских языках связана, прежде
всего, с объяснением выбора его формы.
Классическая латынь обладала обширным разрядом указательных местоимений, из которых лишь ille и ipse получили в поздней латыни артиклевые функции.
Р.Г. Пиотровский показал, что приобретению ille протоартиклевых
функций предшествовало ослабление указательного значения этого местоимения [Пиотровский, 1963: 45]. Местоимение ille широко употреблялось
8
во всех стилях речи, что позволило ему генерализоваться как форма ослабленного указания на соотнесенность имени.
Проблема выбора формы артикля связана с семантическим аспектом.
Местоимение ille указывало в классической латыни на предмет или лицо,
удаленное от говорящих. Определенный же артикль вводит существительное, обозначающее известный предмет, чаще всего находящийся в непосредственной близости к собеседникам. Различают три разных вида местоименного указания, из которых только одно могло бы взяться за основу
для превращения ille в артикль:
1) на предмет или лицо, находящийся в поле зрения собеседников,
или дейксис жеста;
2) на предмет или лицо через отсылку к предшествующему контексту, то есть указание на предшествующее содержание речи, или анафора;
3) на представлении о лице или предмете уже известных собеседникам из общего фонда знаний, пресуппозиции, или дейксис представления.
Именно в функции дейксиса представления, то есть при указании на
известный, индивидуализированный предмет, указательное местоимение
функционально приближается к определенному артиклю. Г. Гийом указывал на то, что локальное значение отдаленности местоимения ille трансформируется при этом в умозрительное значение отдаленности, то есть
значение предшествования, представления о предмете самой реальности
речи, то есть данному высказыванию. Этим объясняется происхождение
определенного артикля французского языка из латинского местоимения
[Guillaume, 1945: 75].
Если в поздней латыни еще отсутствовала форма определенного артикля, то в страфранцузском периоде в результате таких взаимосвязанных
процессов как ослабление указательности, утрата автономности и регулярность употребления при имени существительном, определенный артикль
имеет специальные формы: Li, Le, La, Li, Les.
Он автономен, закреплен в препозиции к имени или именной группе и
имеет регулярное употребление: “Li nies Marcile tient le guant en sun poign»
(Chanson de Rolland).
В строфранцузском языке определенный артикль, кроме формы женского рода, склонялся подобно существительным. Развитие форм определенного артикля отражено в приведённой ниже таблице.
Таблица
Женский
Мужской
Род
Число
Ед.
Мн.
Ед.
Мн.
Падеж
Пр.
Косв.
Пр.
Косв.
Пр.
Косв.
Пр.
Латинская
Ille
Illum
Illi
Illos
illis
Illa
Illam
Illae
illas
Форма
Позднелат. Старофр.
Illi
Li
Illo
Lo, le
Illi
Li
Illos
Les
Illis
Les
Illa
La
Illa
Illas
Les
Illas
9
Среднефр.
–
Le
–
Les
Новофр.
–
Le
–
Les
La
La
Les
Les
Переход формирующегося артикля в препозицию к имени, связан с
постепенной организацией аналитической синтагмы с характерной для неё
препозицией строевых элементов знаменательным.
Приобретению местоимением ille протоартиклевых функций предшествовало также появление у него анафорической функции [Алисова и другие, 1987: 224; Пиотровский, 1954: 90; 1963: 305; Сабанеева, Щерба, 1990:
30], или в более широком смысле, поскольку формирование артикля в основном происходит в живой разговорной речи, появление способности отсылать к пресуппозиции, к общему фонду знаний говорящего и слушающего [Сабанеева, Щерба, 1990: 42]. Согласно мнению некоторых ученых,
анафорическая функция является первичной для протоартикля, ибо с ее
возникновением связана трансформация указательного местоимения в артикль [Алисова, 1987: 224; Пиотровский, 1963: 305]. Протоартикль ille отмечает определенность имени для участников коммуникации и принадлежность к теме высказывания [Пиотровский, 1963: 298; Сабанеева, Щерба, 1990: 31]. Актуализация с помощью артикля и других детерминативов
имени в субъектной позиции является общей тенденцией развития артикля
в романских языках [Бородина, Скрелина, 1982: 9].
Таким образом, этимологически первичными значениями артиклевых
форм li, le, la, les в старофранцузском языке являются (а) указательное и
(б) анафорическое. Оба этих значения сопряжены с референтностью, определенностью и тематичностью детерминируемого имени.
Большинство лингвистов рассматривают значения указательности и
анафоричности, унаследованные французским языком от латинского этимона, как основные значения [Nyrop, 1925: 174; Regula, 1966: 69; Wartbourg, 1958: 40–41; Пиотровский, 1963: 210; Скрелина, 1972: 76–77].
Кроме вышеназванных значений указательности и анафоричности,
выделяется притяжательное значение определенного артикля [Nyrop, 1925:
175–176; Скрелина, 1972: 80]. Особенность притяжательного значения заключается в корреляции артикля с притяжательными детерминативами.
Три вида значений, указательное, анафорическое и поссесивное, представляют собой типичные случаи употребления определенного артикля в
старофранцузском языке.
Таким образом, перечисленные значения могут быть интерпретированы как разновидности прототипического значения старофранцузского определенного артикля – значения определенности.
1.3. Грамматические категории артикля
В лингвистике артикль занимает одно из ведущих положений среди
показателей грамматической категории, так как в аналитическом языке основная тяжесть в выражении грамматических значений падает на раздельнооформленные элементы.
Под грамматическим значением подразумевают значение, выражаемое грамматической формой, что включает в себя обобщенное отвлечен10
ное языковое значение, присущее ряду слов, словоформ, синтаксических
конструкций [БЭС «Языкознание», 2000: 116], противопоставляемое лексическому, и значение отношений, противопоставляемое номинативному
значению лексических слов.
Грамматическое значение, которое внутренне присуще существительному,
материализуется с помощью артикля и выражается его различными видами.
Центральным вопросом изучения и понимания функционирования грамматического механизма артикля является вопрос о его грамматических категориях, в чем согласны большинство лингвистов. Например, Р.Л. Вагнер и
Ж. Пеншон, 1982; Ж. Галише, 1965; Р. Жиро, 1964; Н.М. Васильева, Л.П. Пицкова, 1979; Ж.Г. Ошанина, 1986; Р.Г. Пиотровский, 1963; Г.А. Хоршунов, 1991
выделяют четыре основных грамматических категории артикля:
1) категория рода;
2) категория числа;
3) категория определенности;
4) категория объектности.
Нельзя, однако, признать данную классификацию грамматических категорий артикля совершенной. Некоторые лингвисты находят необходимым дополнить ее. Так, Л.И. Илия, помимо категории числа выделяет категорию считаемости / несчитаемости [Илия, 1956: 78].
Нет также единой точки зрения в отношении терминологии грамматических категорий артикля. Например, Г.А. Хоршунов, говоря о категории определенности / неопределенности, называет ее категорией соотнесенности,
Е.А. Реферовская заменяет оппозицию определенности / неопределенности
оппозицией генерализации/индивидуализации [Реферовская, 1983: 89].
Таким образом, авторитетные лингвисты выделяют классификацию
грамматических категорий артикля, наиболее универсальную, на наш взгляд.
Каждая из форм французского артикля является показателем определенного
комплекса грамматических значений, среди которых различаются:
а) грамматическое значение мужского и женского родов;
б) грамматическое значение единственного и множественного числа, а
также считаемости и несчитаемости;
в) грамматическое значение определенности в семантической структуре артикля;
г) грамматическая категория объектности и безобъектности.
11
1.4. Функции артикля и их значимость
1.4.1. Морфологическая, синтаксическая
и логико-семантическая функции определенного артикля
В теоретические проблемы артикля входит определение его функций
в языке. Исследуя функции артикля, ученые-филологи исходят из разных
точек зрения, вследствие чего происходит несоответствие мнений исследователей в отношении основной его функции.
Ряд лингвистов, исходя из того, что роль артикля не может быть отделена от изучения существительного, основной функцией артикля считают морфологическую, которая заключается в выражении категории имени, а именно
рода и числа [Bruneau, 1938; Rat, 1946; Dauzat, 1947; Galichet, 1967].
Согласно Ж. Галише, имя существительное в современном французском языке не всегда четко выражает род и число. В связи с этим возникает необходимость в использовании специальной частицы для выражения
этих категорий. В этом случае артикль играет роль предуказателя [Galichet,
1967: 168].
Ряд других выделяют логико-семантическую функцию, то есть основным за артиклем, по их мнению, признается его способность детерминировать существительное [Guillaume, 1919; Bally, 1932; Brunot, 1922]. С помощью артикля любое слово, любой звук можно превратить в существительное: des hauts et des bas; – on entendit un psst retenissant; – il vient
d’acheter une trente chevaux; – les quand, les qui, les quoi pleuvent de tous les
côtés de la salle; – éviter les à peu près [Brunot, 1965: 118–119].
Третьи анализируют его на уровне фразового синтаксиса [Damourette
et Pichon, 1951; Meillet, 1922; Sanfeld, 1928]. Они считают, что основная
функция артикля – синтаксическая, связанная с выражением референции и
актуализации. Согласно их точке зрения, восходящей к учению Н. Бозэ,
артикль служит способом «установки» (l’assiette) существительного во
фразе, что позволяет последнему играть роль, которая предназначена ему
человеческим сознанием. «Установка» показывает тот объем понятия
(«квантум субстанции»), имеющийся в виду в данный момент речи. Детерминация, выраженная артиклями, определяет этот объем, показывает
состояние знаний об объекте у собеседников. Дамуретом и Пишоном были
выделены четыре установки, или степени детерминации: 1) мнимая (illusoire), 2) переходная (transitoire), 3) предъявительная (présentoire), 4) известная (notoire). Четвертый тип детерминации, представленный определенным артиклем, по мнению ученых, характеризует законченную детерминированность объекта и отсутствие возможности выбора [Damourette et
Pichon, 1951: 174].
Несмотря на разногласия в отношении основной функции артикля,
филологи выделяют три функции артикля, а именно логикосемантическую, где артикль выражает предметность, объем и содержание
12
понятия, морфологическую, где он выступает показателем рода и числа, и
синтаксическую функцию, где артикль выступает оформителем именной
группы в предложении.
Г. Гийом, Ж. Дамурет и Е. Пишон выделяют у французского артикля
функцию генерализирующую, которая заключается в отражении понятия
объема и понятия содержания, и индивидуализирующую. По их мнению, в
функции генерализации нейтрализуется оппозиция форм и значений, так
как le и un в данной функции нередко синонимичны или различаются лишь
некоторыми оттенками. По мнению вышеприведенных лингвистов, подлинная оппозиция двух артиклей проявляется в индивидуализирующей
функции, где они не заменяют друг друга [Guillaume, 1944: 89; Damourette
et Pichon, 1951: 102].
1.4.2. Генерализирующая функция
Генерализация – это логическая операция, которая распространяет на
весь класс объектов свойства, присущие ограниченному числу представителей этого класса.
Обобщение (генерализация) лежит в основе образования понятий и
сопровождается процессом абстрагирования, отвлечения от частных признаков. Обобщенный характер понятия как логической единицы передается и значению слова как единице языка.
Необходимо различать отвлеченность как значение обширной семантической группы существительных: solidité, effort, paix, joie, от значения
обобщенности, свойственной каждому существительному, независимо от
его лексического значения, если оно не соотнесено с отдельным предметом
[Илия, 1972: 75]. Так, все абстрактные слова и слова, обозначающие материал, вещество, без контекста характеризации и конкретизации тяготеют к
определенному артиклю (l’eau, le soleil, le ciel, le talent etc.).
Обобщающая функция в современном французском языке считается
свойственной именно определенному артиклю и ставится в оппозицию с
индивидуализирующей функцией неопределенного артикля.
Ж. Дамурет и Е. Пишон определяют обобщающую функцию определенного артикля le, la, les как «первоначально известное существительное,
обозначающее вид во всей его полноте» [Damourette et Pichon, 1951: 196].
В обобщающем смысле могут быть представлены и конкретные исчисляемые, и абстрактные существительные. Генерализирующая идея проявляется в высшей степени в исчисляемых существительных, взятых в единственном числе и представляющих родовое понятие:
Il n’y a qu’une substance dans l’univers, dans l’homme, dans l’animal
[Diderot].
Здесь существительное трактуется как некий обобщенный вид
(l’homme, l’animal), под который могут быть подведены и другие представители того же вида, обладающие всеми его существенными признаками.
13
По специфике своей семантики к обобщению при помощи артикля le, la,
les тяготеют абстрактные понятия. Именно этим во фразеологических оборотах, поговорках и пословицах объясняется употребление определенного
артикля:
La peur grossit les objets. La pauvrété n’est pas le vice.
Это типичная область употребления в данной функции определенного
артикля обусловливается изолированностью существительного от детерминирующего контекста или ситуации, что и является отличительной чертой генерализирующей функции. Иногда определенный артикль в данной
функции обобщает и абстрагирует конкретное понятие, таким образом,
проявляя стилистический вариант генерализации:
C’est la saison du canard sauvage.
Употребление определенного артикля перед существительными в
обобщенном значении в предложении, где роль связки выполняет глагол
“être” или один из его эквивалентов, или случаи, где сказуемое выражено
глаголами существования, в форме настоящего, прошедшего времени изъявительного наклонения, все предложение имеет значение вневременности:
Ni l’or, ni la grandeur ne nous rendent heureux [La Fontaine].
Таким образом, все выше сказанное свидетельствует о том, что грамматическая функция обобщения присуща, в первую очередь, определенному артиклю.
1.4.3. Индивидуализирующая функция
Индивидуализация, или конкретная выделительная функция связана с
этимологическим значением артикля. Так, изначально присущее значение
указательности определенного артикля позволяет выделить известный
предмет при помощи различных факторов (ситуация, контекст и т.п.).
Данная функция позволяет некоторым лингвистам пересмотреть традиционный термин «определенный артикль». Например, Ж. и Р. Ле Бидуа попытались заменить название defini на déterminatif [Le Bidois, 1967:76], а
Л. Кледа предложил назвать его “article définissant” [Сlédat, 1967: 55].
Ученые Е.А. Реферовская и А.К. Васильева называют определенный
артикль – индивидуализатором [Реферовская, Васильева, 1973: 51].
В.Я. Пропп выдвинул количественные критерии, согласно которых определенный артикль появляется в случае, когда «предмет мыслиться вне фона множества», когда создается ситуация единственности денотата [Пропп,
1951: 219]. Ситуационные и контекстуальные факторы играют немаловажную роль в выборе артикля. Ситуация подразумевается в узком и широком
значении, то есть это те внеязыковые условия, которые позволяют безошибочно установить связь существительного с одним и тем же денотатом.
Именно поэтому определенный артикль сопровождает преимущественно
такие существительные, как столица “la capitale”, башня “la tour”, например, если оба собеседника французы – это Париж, Эйфелева башня.
14
К ситуации в широком значении можно отнести общеизвестность.
Второй фактор – контекст, располагая средствами, которые индивидуализируют названия предмета настолько, что языковая единица оказывается соотнесённой со строго определенным предметом. К таким средствам относятся
прилагательные как определения при существительном: ultime, seul, unique,
suivant, dernier, principal, etc., а также качественные прилагательные в превосходной степени, их лексическое значение способствует индивидуализации, если оно не несёт стилистический или характеризующий признак. Например:
A. C’est la seule personne que j’aime dans ce monde.
B. La vie dont une seule occasion pour se réussir.
В случае (а) “la seule” имеет значение «единственная», а в (б) “une seule”
характеризует объект и может трактоваться как «один – единственный».
Определениями также могут служить придаточные определительные
предложения, дополнения, выраженные существительным с предлогом de.
Данные средства сужают объем значения существительного – антецедента.
Определения сами по себе должны быть детерминированы, чтобы определять
существительное – антецедент. При наличии определения, которое обозначает конкретный реальный объект, появляется определенный артикль. Например: On sent l’odeur de la fleur exotique que Paul m’a offerte.
Нормативные грамматики причисляют к средствам детерминирующего контекста также мимику, жесты, интонацию. В.Г. Гак выделяет две семантические стороны в определенном артикле: артикль как показатель количества (единственность или общее количество предметов в данной ситуации) и артикль как выделитель естественных связей, которые соотносят
вышеуказанные объекты с ситуацией. Он называет эти связи либо повтором: C’était un jeune homme de 18 ans. Le jeune homme travaillait ferme, либо
повтором обозначения, синонимом (гиперонимом) или существительным,
обозначающим предшествующее действие: Un coin manqué, là-haut. Avezvous trouvé le morceau? [Гак, 1972: 136].
Необходима также связь между вышеупомянутым словом и впервые
названным: La tante a donné à Pierre son album. Pierre regardait les photos
avec intérêt.
Таким образом, определенный артикль в данной функции идентифицирует объект и может переводиться как «тот, этот, тот самый, подлинный». Эта функция выявляется в литературном и разговорном стилях.
1.4.4. Функции определенного артикля при имени собственном
Интерес представляет использование определенного артикля при
имени собственном, конструкция art + N propre. Употребляясь при имени
собственном, функции артикля уточняются лексическим разрядом существительного. Взаимодействие определенного артикля с лексическим значением существительного рассматривается как стилистическое, проявляющееся в различных языковых стилях. Сфера употребления определенного
15
артикля перед именем собственным достаточно широка в современном
французском языке. Существует несколько групп, где проявляются различные отношения имен собственных с артиклем:
а) перед географическими наименованиями, обозначающими названия
стран (la France, la Russie), континентов и частей света (l’Europe,
l’Australie), гор и вулканов (les Alpes, l’Etna), водных пространств: рек, морей, озер, океанов (la Volga, le Baïkal, le Pacifique), островов (la Corse).
В данном случае выбор артикля обусловлен индивидуализирующей функцией артикля;
б) перед названием обществ, фирм, заводов, фабрик и так далее,
включая сюда различные аббревиатуры “Le Paul Gauguin” – название туристической фирмы, La SNCF – национальная железнодорожная компания;
в) перед названиями этнических обществ, наций, национальностей,
племён Les Français, les Américains, le Massai etc;
г) определенный артикль предшествует имени собственному людей
или городов при появлении определения, выраженного прилагательным,
именным предложным сочетанием или придаточным определительным
предложением. В этих случаях выбор определенного артикля обусловлен
чисто субъективным восприятием объекта со стороны собеседников:
Пример: La vieille Nora trône au milieu du salon.
Появление определенного артикля перед именем собственным обусловлено тем, что прилагательное-определение vieille отображает привычный облик Норы, ничем не удивляющий воображение говорящего:
Et vous êtes toujours la Jenny de cet été-là. Je le sens, je ne me trompe pas.
La même.
Jamais encore il ne l’avait sentiе si proche : c’était une Jenny nouvelle, –
une soeur de combat [R. Martin du Gard].
Jean-Casimir qui, de passage, lui fit visite, la veille du départ, trouva un
Marc heureux comme il ne l’avait jamais vu [R. Rolland].
Наличие неопределенного артикля при определении обозначает какоето новое качество, разрушающее привычное представление о субъекте,
внося определенный колорит. Он перераспределяет внимание, перенося
его с существительного на определение. В двух представленных примерах,
совершенно неожиданно для говорящих появление персонажей в их новом
состоянии. Именно на это изменение указывает неопределенный артикль.
Таким образом, важным условием при выборе артикля перед именами
собственными является дифференциация а) указание на характерный постоянный признак или качество объекта и б) обозначение неожиданно появившегося признака или качества, которые вызывают чувство удивления у говорящего. В случае (а) будет употребляться форма определенного артикля, а
в случае (б) определению будет предшествовать неопределенный артикль.
К этому случаю можно отнести употребление прилагательных и дополнений, которые позволяют рассматривать имя собственное как единичный в своем роде объект. Например: Belle matière, coupe et détail soignés, le
16
nouveau Morlotti est un juste milieu créatif et portable. [Le Figaro]; C’est le
Paris d’aujourd’hui;
д) определённый артикль может употребляться при именах собственных:
 с уничижительной оценкой: “Il faut que je m’occupe de Durand, – dit
Pierre. – Toujours le Durand, – pensa Françoise” [Халифман, Кузнецова,
1981:35];
 с положительной оценкой по характеризующему качеству: “C’est la
Callas”;
 с презрительной оценкой по характеризующему качеству: “Voila la
Pompadour!”;
 перед женским именем в разговорном стиле, просторечии: “La
Fanchon, la Madelon”;
 перед наименованием конкретного предмета, который получил
свое название по фамилии владельца фирмы, по названию фирмы, изготавливающей подобные предметы, а также в честь изобретателя, который
ввел в обиход данные предметы: “La Vectra en signe de changement”;
 характерно наличие определенного артикля перед именем собственным, указывающим на совокупность произведений знаменитого деятеля искусств:
Je me suis lancé à corps perdu dans le Wagner, et je vais aborder cette
semaine Tristan et Iseut. [R. Rolland];
Maman, qui était une très grande artiste, quittait parfois le répertoire pour
se réfugier sans choix dans le Glük, le Rameau, le Mozart, le Schumann, le
Schubert, le Grieg ou le Franck [P. Vaillant-Couturier].
Таким образом, употребление определенного артикля при некоторых
именах собственных является исторически обусловленным. Появление артикля в высказывании подчиняется общему правилу, в соответствии с которым артикль способен переводить имена собственные в класс имен нарицательных. Форма артикля при именах собственных добавляет определенные
оттенки в их семантику.
1.5. Содержание категории детерминации
Все слова в языке представляют собой не сами предметы, но их понятия,
концепты. Для использования их в коммуникативных целях нам необходимо
преобразовать эти концепты в слова. Этого можно добиться взаимодополняющими друг друга способами, с помощью актуализации и детерминации.
Детерминировать объект означает придать ему индивидуальный образ, благодаря эксплицитному или имплицитному элементу, отличающему
данный объект от других подобных [Cressot, 1959: 56–61].
Помимо детерминированности объект должен быть и актуализирован,
то есть, соотнесен с объективной действительностью. Любое существительное во французском языке актуализируется с помощью определенного
и неопределенного артиклей.
17
Значение категории детерминации (определенности / неопределенности) составляет условие взаимопонимания между участниками коммуникативного акта необходимое в человеческой речи.
Категория определенности / неопределенности является категорией
референциальной. С изучением данной категории связаны классические
работы по теории референции (Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева, А.Д. Шмелева, К.С. Донелан, Б. Рассел, Дж.С. Серль, П.Ф. Стросон, Д. Хокинз,
У. Чейф и др.). Описание этой категории опирается на такие лингвистические понятия, как принцип контекста, сочетаемости и взаимозаменяемости
[Г. Фреге, 1952], коннотативные и неконнотативные значения [Д.С. Милль,
1982], теория дескрипции [Б. Рассел, 1982], различие между понятиями
«предложение» и «высказывание» [П.Ф. Стросон, 1982].
«Референция – это отношение актуализированного, включенного в
речь, имени или именного выражения (именной группы) к объектам действительности» [Арутюнова, 1982: 23].
Анализ языка с помощью референциальных механизмов начинается в
конце XIX – начале XX века. Интерес к референции – продукт «расширения языковой базы логического языка за счет включения в нее материала
обыденной речи, рассматриваемой не только как реальность мысли, но и
как орудие коммуникации, а также за счет привлечения фактов, относящихся к построению связного текста» [Арутюнова; 1982: 26].
В лингвистике вышеуказанные теории получили свое отражение в работах таких авторов, как И.И. Ревзин (1978), Н.Д. Арутюнова (1975, 1982),
Е.В. Падучева (1985), А.Д. Шмелев (1985, 1996).
Функционирование артикля ученые-лингвисты объясняли в рамках
противопоставления двух явлений: языка и речи.
Г. Гийом писал, что в сознании говорящих имеются виртуальные (потенциальные) знаки, которые в речи актуализируются, то есть применяются для обозначения конкретных предметов, событий, отношений. Под актуализацией понимается использование языковых средств, в том числе и
грамматических [Guillaume, 1964: 286].
Подлинная актуализация совершается только в высказывании, так как
лишь в нем реализуется акт обозначения: языковые формы сопоставляются
с отрезком действительности.
Актуализация любых существительных во французском языке осуществляется с помощью артикля, который рассматривается учеными как «актуализатор», «актуализатор денотативного статуса», «определитель имени».
Согласно определению, данному Ш. Балли, актуализаторы – это «различные приемы, употребляемые для превращения языка в речь или … для
того, чтобы связать виртуальные знаки с соответствующими им в действительности предметами или процессами» [Балли, 1961: 93]. Он рассматривает артикль как актуализатор существительного. Актуализатор индивидуализирует понятие в качественно-количественном отношении, простран18
ственно-временном, в отношении говорящего. Ш. Балли выделяет эксплицитные актуализаторы, к которым относит слова дейктического и местоименного
характера, так как они позволяют локализовать виртуальные понятия во времени и пространстве, а также определить их количественно. Ученый считает
артикль основным средством эксплицитной актуализации понятия.
Е.В. Падучева вводит понятие «актуализаторов денотативного статуса» для обозначения специальных грамматических средств, которые используются для выражения способа референции языковой единицы. Под
денотативным понимается любой фрагмент внеязыковой действительности. «Для всякого языкового выражения, употребляемого в речи, релевантным является то денотативное пространство, в котором фиксируется референт данного языкового выражения» [Падучева, 1973: 93].
Ю.А. Левицкий рассматривает артикль как определитель имени и указывает на то, что система определителей важна в любом языке, а употребление определителей во французском языке и других романских языках
способствует различению частей речи [Левицкий, 1999: 66]. Артикль, по
его мнению, является наиболее «чистым» определителем имени в ряде
языков. Остальные могут быть распределены и приближены по значению
либо к определенному артиклю, либо к неопределенному.
Выбор нужного артикля в речи всегда представляет главную трудность при изучении французского языка. Эта трудность обусловлена расхождениями между системами грамматических категорий существительных во французском и русском языках. Специфика первого заключается в
том, что артикль как основной показатель его грамматической категории
многозначен. Он может служить индикатором рода, числа и особой категории, несвойственной русскому языку, категории детерминации (определенности/неопределенности).
Французские филологи пришли к мнению, что однозначного толкования
термина «определенности» нет, выбрав этот термин для данного типа артикля,
они пытались выразить тем самым его семантическое значение: определенный
артикль обозначает определенный предмет. Вопрос лишь в том, какой смысл
вкладывается языковедами в понятие «определенный предмет».
К. Жеблен в своем труде «Естественная история речи» говорит, что
определенный артикль определяет предмет «таким способом, который не
позволяет его спутать с другим предметом, обозначенным тем же самым
словом» и называет его «указательным артиклем» или “article indicative”
[Gebelin, 1955: 253].
В исследованиях французских ученых к «определенности» приближается термин «детерминация» [F. Brunot, 1922; А. Matsubara, 1932;
M. Glatignie, 1964]. Объем понятия détermination иногда шире понятия
грамматической категории определенности/неопределенности.
В грамматике Ларусс детерминация понимается как индивидуализация
существительного, языковыми средствами которой являются: артикль, указа19
тельные, притяжательные, вопросительные и некоторые неопределенные прилагательные. Но в этом случае детерминация предстает не как категория чисто
грамматическая, которая включает в себя оппозицию двух грамматических
значений, а как лексико-грамматическая категория [Brunot, 1965: 135].
М. Гревис дает следующую дефиницию: «определенный артикль – это
такой артикль, который ставиться перед существительным, взятым в полном
определенном смысле», он индивидуализирует данный предмет и называет
его «известным артиклем» или “article connu” [Greviss, 1969: 99]: Donne-moi
le stylo, то есть известную участникам данной коммуникации ручку.
Ж. Гугнейм, называя определенный артикль «морфемой известности»,
имеет ввиду известность предмета для слушающего или читающего
[Gougenheim, 1963:73].
Ж. Дамурет и Е. Пишон также называли le, la, les «известными артиклями» или “article notoire”, поскольку они сопровождают существительные, которые обозначают уже знакомые и мысленно представляемые
предметы [Damourette, Pichon, 1951: 174].
Этого мнения придерживается и Г. Гийом, представляя психосистематическое, психомеханическое, психосемиологическое направление, занимающее особое место во французской лингвистике, рассматривает язык как особый способ представления мира, как особую систему значимостей. Сущность
этой системы заключается в ее потенциальности, в ее созидательной силе.
Формы языка занимают позиции в иерархической последовательности и систематизируются в развивающемся лингвистическом сознании его носителей.
Язык предшествует своему употреблению в речи, его материальном и дискретном проявлении. Он относит систему грамматических форм к психосемиологии. Каждая форма в системе языка занимает одно место, одну позицию, но может передавать в речи несколько функциональных значений, сохраняя при этом свою системную значимость. Лингвистический знак принадлежит одновременно и языку и речи и является посредником между ними.
Он считает, что определенный артикль интерпретирует существительное в
качестве слова, обозначающего общее понятие, представленное во всей полноте своего значения в абстрактном смысле слова.
Грамматисты Ш. Бейлон и П. Фабер полагают, что главное значение
определенного артикля заключается в выражении известности в плане «пишущий (говорящий) – читающий (слушающий)» [Baylon, Fabre, 1978: 15].
На обозначение определенным артиклем предмета известного слушающему / читающему, указывает также Н.М. Штейнберг.
Л.И. Илия называет определенный артикль референтом или анафорическим артиклем, так как он отсылает к тому, что слушающему (читающему) уже известно [Илия, 1956: 78].
Пресуппозицией или предположением о значении является информированность о предмете участников коммуникации [Гак, 1981: 208]. Составляющие пресуппозицию элементы определены для коммуникантов, а
20
соответствующие слова сопровождаются определенным артиклем. Слова,
не входящие в пресуппозицию, являются неопределенными. Если предмет
по своей природе единичен, то слово, которое его обозначает, употребляется с определенным артиклем. Это касается наименований единичных,
таких как la lune, le soleil и абстрактных la beauté. В старофранцузском
языке подобные существительные употреблялись без артикля. В современном французском языке они употребляются с определенным артиклем,
который выступает в данном случае скорее как знак синтаксической актуализации имени, а не как показатель определенности, ибо объект детерминирован сам по себе.
Существительное с определенным артиклем показывает полную степень информированности и приближается по своему семантическому характеру к имени собственному. Вслед за французским ученым Ш. Балли,
В.Г. Гак называл существительное, обладающее данным качеством, «речевым именем собственным». Русский эквивалент определенного артикля в
указанной функции может означать «тот», «тот самый» (о котором ранее
говорилось). Например: Vous êtes le docteur? (Вы тот самый доктор?)
В данной ситуации доктор является единственным в своем роде, следовательно, известным обоим коммуникантам, поэтому совершенно очевидно
употребление определенного артикля.
Рассматривая данный термин, М.Н. Марцелева выделила четыре основных фактора, детерминирующих сущность значения определенности:
1) её речевой характер;
2) связь с денотатом (денотатом называется обозначаемый существительным предмет, явление реального мира);
3) связь с говорящим лицом;
4) связь с ситуацией и контекстом [Марцелева, 1982: 13].
Нарицательное существительное в языковой системе не является ни
определенным, ни неопределенным.
Артикль как форма категории определенности/неопределенности
предстает средством актуализации понятия в речи.
Объективная сторона категории детерминации связана с денотатом.
Употребление артикля зависит от известности именно денотата. Категория
определенности/неопределенности не мыслится вне связи с говорящим и
предстает в целом как категория объективно-субъективная [Шендельс,
1987: 57]. Нередко субъективный фактор играет решающую роль в выборе
артикля [Маtsubara по: Марцелева, 1982: 7].
Необходимым условием при выборе артикля является взаимопонимание между говорящими и слушающими. Определенность – это знание обозначаемого предмета обоими говорящими [Марцелева, 1982: 9].
Реальная речевая ситуация и контекст также могут стать решающими
в выборе артикля [Илия, 1956: 20–21].
21
Кроме контекста и ситуации, влияние на выбор артикля оказывает сама система языка в традиционных случаях употребления артикля: aller à
l’école, faire la guerre, à la veille etc.
Критический анализ лингвистических трудов и точек зрения позволяет прийти к выводам, что термин «определенный» артикль является формальным и в достаточной степени условным.
О сложности и неоднозначности определения такого понятия как определенность / неопределенность высказывался Э.Ф. Керо Хервилья в своей работе о внутренних связях выражения категории детерминации [Керо
Хервилья, 2001: 30–34]. Он указывает на то, что наиболее распространенными теориями являются те, в которых определенной считается именная
группа с определенным артиклем, а неопределенной ИГ, которая употребляется с неопределенным артиклем или другой лексемой. В неартиклевых
языках при определении характера именной группы (ИГ) с точки зрения ее
определенности, если перевод осуществляется на артиклевый язык с помощью определенного артикля, ИГ является определенной, и, соответственно, если ИГ переводится на артиклевый язык с помощью неопределенного артикля или любой другой лексемы, выражающей неопределенный
характер ИГ, именная группа является неопределенной. При таком рассмотрении вопроса упускается много факторов, которые необходимо обязательно учитывать, анализируя различия в употреблении определенного
артикля в артиклевых языках, a также его употребление в разных артиклевых языках. В качестве примера, используется высказывание «Я люблю
мороженое», в котором именная группа в функции прямого дополнения
переводиться в разных артиклевых языках по-разному: Я люблю мороженое. // Me gusta el helado. // I like ice cream. // Mi piace il gelato. // J’aime lа
glace. Исходя из приведенных примеров, по мнению Керо Хервилья, понятие определенности/неопределенности без контекста не имеет значения.
Таким образом, содержание категории определенности предстает
сложным и многоаспектным, складываясь из четырёх факторов: 1) денотата, 2) говорящего лица, 3) языкового контекста, 4) речевой ситуации, где
второй фактор обусловливает субъективную сторону, а остальные формируют объективную сторону.
В работе Х. Вайнриха «Текстовая функция французского артикля»
указывается на то, что определенный артикль направляет внимание слушателя (читающего) относительно артикулата к прединформации. Введение
термина «артикулат» объясняется тем, что артикль во французском языке
препозитивен, встречается перед другим знаком, обычно перед существительным. Артикль как бы создает существительное, то есть он придает любому знаку, перед которым стоит, значимость существительного. Артикулатом может быть существительное (la chèvre), существительное с прилагательным (la jolie chèvre) и другие синтагмы. Этот артикулат является
ориентиром, относительно которого определенный артикль направляет
22
внимание слушателя-читателя к прединформации, потому что, подобно
другим знакам в устной и письменной цепи текста, он не только имеет своё
собственное значение, но и связан со всеми другими предшествующими
знаками, которые определяют и модифицируют его значение в соответствии с принципом совместимости. Определенный артикль является сигналом того, что читающий должен просмотреть предшествующий текст, чтобы детерминировать артикулат, и уже представленная информация о знаке
продолжает оставаться в силе [Вайнрих, 1978: 378].
1.6. Средства передачи определенного артикля в русском языке
Грамматические явления разных языков сопоставляются в нескольких
планах: в плане содержания, выражения и функционирования.
Грамматические категории французского и русского языков отражают
различные явления реальности. В первом плане – плане содержания возможны следующие расхождения грамматических категорий: а) грамматическая категория существует во французском языке, но отсутствует в русском; б) грамматическая категория представлена в русском языке, но отсутствует во французском; в) грамматическая категория релевантна для
обоих языков, но имеет свою специфичность.
Во втором плане исследуются способы выражения грамматических категорий, при этом особое внимание обращается на то, что во французском
языке более развиты аналитические тенденции, русский же язык, напротив,
характеризуется использованием синтетических средств выражения.
Функционирование однотипных и равнозначных грамматических категорий русского и французского языков может осуществляться разными
способами.
Артикль наряду с суффиксами, формой зависимого слова, изменением
самой формы слова способен выразить такие грамматические категории
имени существительного как род и число. Однако наличие нескольких видов артикля служит для отражения категории детерминации (определенности/неопределенности).
В лингвистической литературе существуют исследования семантики и
средств выражения определенности/неопределенности. В большей степени
работы в этом направлении проводились на материале языков, обладающих артиклями [Ch. Bally, 1950; O. Behaghel, 1923; K. Boost, 1964; I. Brand,
1969; P. Christophersen, 1939; G. Guillaume, 1919; B. Косеска-Тошева, 1988;
В.Я. Пропп, 1951 и др.]. Однако в последние года появились труды, посвященные
семантике
и
средствам
выражения
определенности/неопределенности в языках лишенных артиклей, в частности, в русском языке [W. Birkenmaier, 1979; W. Gladrow, 1979; Ch. Hauenschild, 1985;
U. Obst, 1981; V. Raskin, 1982; D. Weiß, 1983; М.П. Алехина, 1975; В.В. Гуревич, 1968; К.Г. Крушельницкая, 1961; С.А. Крылов, 1983; Т.М. Николаева, 1979; Н.С. Поспелов, 1970 и другие].
23
Как известно, в нем отсутствуют специфические, стабильные и обязательные средства выражения для передачи значений определенности/неопределенности, которые выражаются во французском языке артиклем. Тем не менее семантическая категория О/НО в русском языке представлена некоторой совокупностью разнородных языковых средств.
А.М. Пешковский указывал на потенции падежной оппозиции винительного и родительного падежей. В случаях употребления обоих падежей,
винительный, по мнению ученого, приобретает добавочный оттенок определенности, выражаемый во многих языках определенным членом: купить
хлеба и купить хлеб [Пешковский, 1956: 299].
А.А. Реформатский обращал внимание на лексические средства выражения определенности/неопределенности, говоря о том, что категория
О/НО выполняет существенную роль для грамматики романо-германских
языков. Однако ученый утверждал, что в сознании русских может иметь
место отражение значений данной категории, которые выражаются обычно
лексически [Реформатский, 1967: 318].
А.В. Бондарко считает, что детерминация имеет прямое отношение к
степени информативности коммуникантов о названном именем существительным объекте действительности и рассматривает определенность/неопределенность как поле, охватывающее разнородные формальные средства (порядок слов, детерминативы, определения, особые морфемы, наречия при глаголах и т.д.), служащие для выражения информированности слушающего говорящим о предмете разговора, присущее всему
высказыванию в целом [Бондарко, 1992: 242].
Справедливо отмечается С.А. Крыловым, что отсутствие артиклей в
русском языке компенсируется богатой системой средств выражения артиклевых значений, которые пронизывают самые разные уровни и участки
языка. Это дает возможность, по его мнению, говорить о категории детерминации как «об особой "понятийной" (или функциональносемантической) категории», которую имплицитно выражают все основные
грамматические механизмы русского языка [Крылов, 1984: 124].
Категория детерминации имеет качественный и количественный аспекты, так как субстанция характеризуется с этих двух сторон. Качественный аспект, выражаясь в оппозиции le|un, релевантен для считаемых существительных. Количественный аспект, центром которого является значение
тотальности и партитивности, свойственен несчитаемым вещественным
именам и выражается оппозицией le|du [Гак, 1989: 111].
При сопоставлении языков в плане выражения качественной детерминации обнаруживается факт отсутствия формальных выразителей данной категории. А.Г. Басманова и Б.И. Турчина отмечают, что присутствие определенного
или неопределенного артикля при французском существительном никак не отражается на форме русских существительных [Басманова, Турчина:1991: 89]:
M. Lantin ayant rencontré cette
Господин Лантен познакомился
24
jeune fille, dans une soirée, chez son с ней на вечере у помощника завеsous-chef
de
bureau,
l’amour дующего отделом, и любовь окутаl’envellopa comme un filet.
ла его точно тенью.
[G. de Maupassant “Les bijoux”]
Полное отсутствие формальных морфологических показателей дало
возможность данным исследователям отрицать наличие подобной категории у русских существительных. Тем не менее, по мнению В.Г. Гака, неправомерно утверждать, что русскому языку чужды эти значения, что он
не располагает никакими средствами для их выражения. Значение качественной определенности/неопределенности свойственны любому языку,
ибо входит в число основных логических понятий, отражая «степень информированности говорящих о предмете» [Гак, 1989: 118].
Среди средств передачи значения французского определенного артикля (качественной детерминации) в русском языке используется порядок
слов и фразовое ударение. Определенность передается препозицией подлежащего S (le) + V фр. яз. → S+V рус. яз.:
Aujourd’hui, 15 août 1963, la
Сегодня 15 августа 1963 года
jeune fille qui s’appelle Liana est молодая женщина по имени Лиана
seule, assise sur la banquette в одиночестве расположилась на
recouverte de moleskine vert sombre, кушетке, покрытой тёмно-зелёным
au fond de la grande salle.
молескином.
[J.M.G. Le Clézio “Moloch”]
В русском языке важнейшими средствами актуального членения являются расположение слов и интонационный рисунок [Adamec, 1979; Николаева, 1982].
А.В. Бельский указывал на то, что интонационное детерминирование
номинатива-подлежащего передает нюансы смысла, которые в артиклевых
языках выражены посредством определенного артикля [Бельский, 1956: 190].
В.Г. Гак считает, что помимо порядка слов значение определенности
может выражаться местоимениями тот (самый), этот, свой, все (эти), усиливающейся частицей же, числительными оба, трое, прилагательными
данный, подобный, настоящий:
Dès la première minute une idée
В первую же минуту в ее больatroce avait bien passée au travers de ном сознании мелькнула жестокая
sa tête malade... Mais l’idée était мысль… Но эта мысль осталась неrestée fuyante.
определенной.
[Zola E. “La débacle”]
Contre toute attente, il m’a
Против всякого ожидания он
répondu dans la semaine.
ответил мне на этой же неделе.
Maintenant l’étudiant est devenu
Теперь тот студент – старый
un vieil et célèbre écrivain.
знаменитый писатель.
[Maurois A. “Une carrière”]
Les deux jeunes filles ont décidé de
Обе девушки решили встреse rencontrer là, à l’endroit où la rue de титься в том самом месте, где улица
25
la Liberté s’élargit pour former une
petite place. Elles ont décidé de se
rencontrer à une heure, parce que l’école
de sténo commence à deux heure, et que
ça leur laissait tout le temps nécessaire.
Et puis, même si elles arrivaient en
retard? Et quand bien même elles
seraient renvoyées de l’école, qu’est-ce
que ça peut faire? C’est ce qu’a dit Titi,
la plus âgée, qui a des cheveux rouges, et
Martine a haussé les épaules, comme elle
fait toujours quand elle est d’accord et
qu’elle n’a pas envie de le dire. Martine
a deux ans de moins que Titi, c’est- àdire qu’elle aura dix-sept ans dans un
mois, bien qu’elle ait l’air d’avoir le
même âge. Mais elle manque un peu de
caractère, comme on dit, et elle cherche
à dissimuler sa timidité sous un air
renfrogné, en haussant les épaules pour
un oui ou un non, par exemple.
Либерте переходит в небольшую
площадь. Их занятия в школе стенографии начинаются в два часа дня,
поэтому они решили встретиться в
час дня, ибо так они имели в своем
распоряжении все необходимое
время. Что с того, если даже они
опоздают? И даже если их исключат
из этой школы, что это меняет? Так
сказала рыжеволосая Тити, самая
старшая, а Мартина, не желая говорить, как всегда выразила согласие,
пожав плечами. Хотя Мартина на
два года младше Тити и ей исполнится семнадцать лет в следующем месяце, выглядят они одного возраста.
Правда, Мартине не хватает характера, и она пытается скрыть свою застенчивость за хмурым выражением
лица, пожимая плечами, например,
соглашаясь или нет.
[Le Clézio J.M.G. “La ronde”]
Согласно А.В. Бондарко, в употреблении местоименных детерминативов для обозначения определенного значения в русских текстах трудно установить строгую регулярность и системность. Однако, несмотря на это,
детерминативы однозначно передают определенность / неопределенность.
Данный способ выражения является лексическим, поэтому индивидуальное лексическое значение детерминативов может накладываться на морфосинтаксические возможности сигнализации определенности / неопределенности [Бондарко, 1992: 249].
Выше указывалось, что значение определенности передается детерминативом этот, оно эксплицитно выражает определенность имени существительного
на основании контекста. В отличие от определенного артикля, местоимение
этот в функции идентификации выступает один раз. Во французском языке
повторяющееся имя постоянно сопровождается определенным артиклем le.
При сущестивтельном в генерализирующем значении детерминатив
этот не выступает, его нередко заменяет местоимение всякий:
L’homme est mortel.
Всякий человек смертен.
К обязательному употреблению относится случай, когда план повествования меняется, когда названный объект при повторном появлении выступает в другом пространственно-временном срезе [Шмелев, 1984:13; Падучева, 1985: 163].
Помимо приведенных выше средств передачи определенного артикля
необходимо указать также на связь определенности/неопределенности с
26
оппозицией винительного и родительного падежей [Русская грамматика,
1980:402-413; Ицкович, 1982: 26–37]. Во французском языке количественная детерминация (тотальность/частичность) выражается артиклем du, тогда как в русском языке это значение передается морфологически – оппозицией винительного и родительного падежей, только в функции прямого
дополнения, чаще при глаголе совершенного вида [Гак, 1989: 116]:
Vous avez mangé tout le jambon.
Вы съели всю ветчину.
Vous avez mangé du jambon.
Вы съели ветчины
Такое различие стирается в русском языке во множественном числе:
Nous avons apporté des bonbons.
Мы принесли цветы/цветов.
Таким образом, в русском языке детерминация передается более разнообразными средствами, среди которых первостепенными являются синтаксические: порядок слов и фразовое ударение; далее следуют лексические: местоимения, числительные и т.д.; морфологические: падежи существительных.
Резюмируя проведенный анализ теоретических основ функционирования
определенного артикля в современном французском языке необходимо сказать,
что большинство исследований проводилось на уровне морфологии и фразового синтаксиса. Артикль на этом уровне рассматривался как специализированный показатель имени существительного сформировавшегося в связи с переходом категории соотнесенности на грамматический уровень.
Соотнесенность существительного в речи с представлением говорящих об обозначаемом им объекте является обязательным условием функционирования языка. Определенный артикль обладает этимологически
первичными значениями артиклевых форм li, le, la, les в старофранцузском
языке, которыми принято считать (а) указательное и (б) анафорическое.
Артикль является наиболее универсальным показателем актуализации
и находится в центре класса детерминативов вместе с притяжательными и
указательными прилагательными.
Не являясь частью формы существительного, артикль – служебное
слово, лишенное своего лексического значения и служащее для образования аналитической формы существительного. Оно выражает лишь грамматическое значение существительного, с которым употребляется в речи, являясь неморфологическим средством выражения.
Каждая из форм французского артикля – показатель определенного
комплекса грамматических значений, среди которых различаются: грамматическое значение мужского и женского рода, единственного и множественного числа, а также значение считаемости/несчитаемости и определенности в семантической структуре артикля.
Основные функции артикля – актуализация, детерминация и референция, находящиеся в тесной связи друг с другом. Основная функция артикля
как детерминатива синтаксически связана с выражением референции. Две
другие функции детерминатива – морфологическая (род, число) и семантическая, то есть отражение грамматической категории детерминации.
27
Основные грамматические функции артикля – индивидуализация и
генерализация. Индивидуализация является первичной семантической
функцией определенного артикля, генерализация – вторичной. При определенных условиях, устанавливая семантическую связь с существительным, артикль может влиять на значение знаменательного слова, проявляя
тем самым стилистическую функцию.
Употребление определенного артикля с именами собственными является исторически обусловленным. В контексте употребление артикля является стилистическим, благодаря способности артикля переводить имена
собственные в класс имен нарицательных.
Выбор нужного артикля в речи всегда представляет главную трудность при изучении французского языка. Эта трудность обусловлена расхождениями между системами грамматических категорий существительных во французском и русском языках. Специфика первого заключается в
том, что артикль как основной показатель его основной грамматической
категории многозначен, он может служить индикатором рода, числа и особой категории несвойственной русскому языку, категории детерминации
(определенности/неопределенности).
Несмотря на отсутствие данной категории, в сознании русских имеет
место отражение ее значений, так как категория детерминации входит в
число основных логических понятий, отражая степень информативности и
свойственна любому языку.
Отсутствие артиклей компенсируется богатейшей системой средств
выражения артиклевых значений. К ней относятся лексические средства:
местоимения (указательные, определенные, притяжательные и т.д., прилагательные, числительные); морфологические (падежи существительного);
синтаксические (порядок слов). Именно порядок слов играет в выражении
категории определенности/неопределенности большую роль, чем во французском языке.
Исследования, предшествовавшие трудам Х. Вайнриха, ограничивались уровнем фразы, не позволяли создать стройную и непротиворечивую
теорию артикля. Работа над ней началась с публикации его труда «Текстовая функция французского артикля», где он впервые поставил вопрос о
взаимосвязи французского артикля и нарративного текста, то есть о роли
артикля в продуцировании нарративного дискурса.
28
ГЛАВА 2
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПОСТРОЕНИЯ НАРРАЦИИ
Человек не мыслит себя вне коммуникативной деятельности. Независимо от социального положения, территориальной и национальной принадлежности и много другого, что может характеризовать личность, мы
передаём, храним информацию, то есть активно занимаемся коммуникативной деятельностью.
Коммуникативной единицей высшего порядка, посредством которой
осуществляется речевое общение, является текст, который мыслится как
единица динамическая, организованная в условиях реальной коммуникации.
Некоторые филологи середины прошлого века еще продолжали рассматривать предложение как единицу высшего лингвистического уровня,
считая, что в языке не существует уровня выше, чем предложение
[И.А. Турчин, 1971; Э. Бенвенист, 1974; Г.А. Тер-Авакян, 1977].
Интерес к тексту как к речевому произведению проявился у лингвистов в 20–30-х годах XX века и усилился в 50–60-е годы в связи с обращением к изучению языка в функциональном аспекте, когда язык стал рассматриваться как динамическая система [Л.А. Булаховский, 1952; В.В. Виноградов, 1971; Г.А. Золотова, 1954; Л.И. Лосева, 1969; В.П. Николаева,
1972; Е.В. Падучева, 1979; А.М. Пешковский, 1920; Н.С. Поспелов, 1948;
Н.И. Серкова, 1968; Т.И. Сильман, 1968; Г.Я. Солганик, 1965; В.В. Суренский, 1949; И.А. Фигуровский, 1951; Л.В. Щерба, 1957].
А.А. Потебня, однако, предполагал, что речь строится из единиц больших, чем предложение [Потебня, 1997: 56]. В языкознании они получили
несколько наименований: сложное синтаксическое целое (ССЦ) [Н.С. Поспелов], сверхфразовое единство (СФЕ) [Л.А. Булаховский], «долгий период» [В.В. Виноградов], сосоставное синтаксическое целое [В.И. Ставский], компонент целого текста [И.А. Фигуровский] и другие. Несмотря на
различную терминологию, ученые выделили основные характеристики
этого явления: два или более законченных предложения объединенных в
более крупную единицу, характеризующуюся смысловой, коммуникативной и структурной завершенностью, для выражения некоторого логикосемантического единства. Это позволяет считать СФЕ автосемантичной
единицей целого текста, верхним ярусом иерархического ряда «слово –
предложение – сверхфразовое единство» [Москальская, 1981: 183]. Так же
как слово реализует в предложении свои содержательные и эмоциональные потенции, а предложение – в СФЕ, последнее обретает свою значимость в связном тексте.
Постановка перечисленных проблем привела к новой проблематике в
лингвистической науке, в частности, встал вопрос определения новой лингвистической единицы – текста.
29
20. Басманова А. Г. Именные части речи во французском языке
/ А. Г. Басманова, Б. И. Турчина. – М. : Просвещение, 1991. – 89 с.
21. Басманова А. Г. Некоторые вопросы структурной организации
текста : сб. научн. тр. / А. Г. Басманова. – М. : Изд-во МГПИИЯ им. М. Тореза, 1979. – Вып. 151. – С. 36–46.
22. Басманова А. Г. Роль категории количества в организации текста
/ А. Г. Басманова // Организация речевого произведения и его составляющих. – Челябинск, 1988. – С. 13–22.
23. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики / М. М. Бахтин. –
М. : Художественная литература, 1975. – 503 с.
24. Бахтин М. М. Проблема текста. Опыт философского анализа
/ М. М. Бахтин // Вопросы литературы. – 1976. – № 10. – С. 122–151
25. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. –
М. : Искусство, 1986. – 444 с.
26. Беллерт И. Об одном условии связности текста / И. Беллерт // Новое
в зарубежной лингвистике. – М. : Прогресс, 1978. – Вып. 8. – С. 171–208.
27. Бельский А. В. Интонация как средство детерминирования и предицирования в русском литературном языке / А. В. Бельский // Исследования по синтаксису русского литературного языка. – М., 1956. – 190 с.
28. Белянин В. П. Психолингвистические аспекты художественного
текста / В. П. Белянин. – М. : ЧеРо, 1988. – 6 с.
29. Бенвенист Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист / пер. с франц.
под ред. Ю. С. Степанова. – М. : Прогресс, 1974. – С. 95, 120, 286–290.
30. Бессмертная Н. В. К вопросу о типологии текста / Н. В. Бессмертная // Лингвистика текста и обучение иностранным языкам : сб. науч. ст. –
Киев : Вища школ», 1978. – С. 48–55.
31. Богданов В. В. Текст и текстовое общение / В. В. Богданов. –
СПб. : Изд-во СПбГУ, 1993. – 68 с.
32. Бондарко А. В. Теория функциональной грамматики / А. В. Бондарко. – СПБ. : Наука, 1992. – С. 242, 249.
33. Бондарко А. В. Основы функциональной грамматики: Языковая
интерпретация идеи времени / А. В. Бондарко. – СПб. : Изд-во СПб. гос.
ун-та, 1999. – 165 с.
34. Борев Ю. Б. Теории художественного восприятия и рецептивная
эстетика, методология критики и герменевтика. Теории, школы, концепции. Критический анализ / Ю. Б. Борев // Художественная рецепция и герменевтика. – М. : Наука, 1985. – С. 3–68.
35. Бородина М. А. Категории субъекта и объекта в романских языках / М. А. Бородина, Л. М. Скрелина // Категория субъекта и объекта в
языках различных типов / отв. ред. С. Д. Кацнельсон. – Л. : Просвещение,
1982. – 9 с.
36. Блумфилд Л. Язык / Л. Блумфилд. – М. : Прогресс, 1968. –
С. 607–608.
104
37. Борухов Б. Л. Онтология художественного текста / Б. Л. Борухов
// Художественный текст: онтология и интерпретация : сб. ст. под ред.
Б. Л. Борухова и К. Ф. Седова. – Саратов : СГПУ, 1992. – С. 4–15.
38. Брандес М. П. Стилистический анализ (на материале немецкого
языка) / М. П. Брандес. – М. : Высшая школа, 1971. – 190 с.
39. Брудный А. А. Понимание и текст. Загадка человеческого понимания
: сб. ст. / А. А. Брудный. – М. : Политическая литература, 1991. – 180 с.
40. Бурвикова Н. Д. Текст как объект лингвистического исследования в
аспекте описания и преподавания / Н. Д. Бурвикова. – М. : Наука, 1991. – 12 с.
41. Бухбиндер В. А. О целостности и структуре текста / В. А. Бухбиндер, Е. Д. Розанов // Вопросы языкознания. – 1975. – № 6. – С. 74–86.
42. Вайнрайх У. О семантической структуре языка / У. Вайнрайх
// Новое в лингвистике. – 1970. – Вып. 5. – 179 с.
43. Вайнрих Х. Текстовая функция французского артикля / Х. Вайнрих // Новое в зарубежной лингвистике. – М. : Прогресс, 1978. – Вып. 8.
Лингвистика текста. – С. 370–387.
44. Валуйская О. Р. Глубина текста как содержательная категория
/ О. Р. Валуйская // Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности. – Волгоград : Перемена, 2001. – С. 147–150.
45. Вардуль И. Ф. К обоснованию актуального синтаксиса / И. Ф. Вардуль // Язык и мышление. – М. : Наука, 1967. – С. 115–122.
46. Вардуль И. Ф. Основы описательной лингвистики / И. Ф. Вардуль
// Синтаксис и супрасинтаксис. – М. : Наука, 1977. – 350 с.
47. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание / пер. с англ. / А. Вежбицкая / отв. ред. М. А. Кронгауз, вступ. ст. Е. В. Падучевой. – М. : Русские словари, 1996. – 416 с.
48. Вейзе М. Г. Влияние местоположения компонентов текста на характер и степень их связности : автореф. дис. … канд. филол. наук / М. Г. Вейзе. –
М., 1983. – С. 203–236.
49. Верещагин Е. М. Язык и культура / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. – М. : Русский язык, 1983. – 269 с.
50. Ветошкина М. К. Морфологические средства выражения связи
предложений / М. К. Ветошкина. – М., 1981. – 45 с.
51. Виноградов В. В. О теории художественной речи / В. В. Виноградов. – М. : Высшая школа, 1971. – С. 127–129, 238.
52. Винокур Г. О. О языке художественной литературы / Г. О. Винокур. – М. : Высшая школа, 1991. – 447 с.
53. Вольф Е. М. Грамматика и семантика местоимений / Е. М. Вольф. –
М. : Наука, 1974. – 224 с.
54. Вольф Е. М. Грамматика и семантика прилагательных / Е. М. Вольф. –
М. : Наука, 1978. – 200 с.
55. Воробьева О. П. .Текстовые категории и фактор адресата / О. П. Воробьева. – Киев : Вища школа, 1993. – 199 с.
105
56. Гаваева Н. Н. Микротекст как смысловая единица речевого общения / Н. Н. Гаваева // Проблемы оптимизации речевого общения : межвуз.
сб. науч. тр. – Саранск, 1989. – С. 43–50.
57. Гак В. Г. Курс перевода (французский язык) / В. Г. Гак, Ю. И. Львин. –
М. : Международные связи, 1980. – 360 с.
58. Гак В. Г. О семантической организации повествовательного текста / В. Г. Гак // Лингвистика текста : сб. науч. тр. – М., 1976. – Вып. 103. –
С. 5–14.
59. Гак В. Г. Повторная номинация и ее стилистическое использование / В. Г. Гак // Вопросы французской филологии. – 1972. – № 2. – С. 123–
136.
60. Гак В. Г. Сравнительная типология французского и русского языков / В. Г. Гак. – М. : Просвещение, 1989. – С. 111–118.
61. Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. Морфология / В. Г. Гак. – М. : Высшая школа, 1979. – 304 с.
62. Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис / В. Г. Гак. – М. : Высшая школа, 1981. – 208 с.
63. Гальперин И. Р. Грамматические категории текста / И. Р. Гальперин // Известия АН СССР, СЛЯ. – 1977. – Т. 36, № 6. – С. 22–32.
64. Гальперин И. Р. О понятии «текст» / И. Р. Гальперин // Вопросы
языкознания. – 1977. – № 6.
65. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования
/ И. Р. Гальперин. – М. : Наука, 1981. – С. 15–18, 78–84, 89–109, 139.
66. Гальперин И. Р. Ретроспекция и проспекция / И. Р. Гальперин
// Филологические науки. – 1980. – № 5. – С. 83–84.
67. Гаузенблаз К. О характеристике и классификации речевых произведений / К. Гаузенблаз // Новое в зарубежной лингвистике. – М. : Прогресс, 1978. – Вып. 8. Лингвистика текста. – С. 57–58.
68. Гегель Г. В. Ф. Эстетика / Г. В. Ф. Гегель. – М. : Искусство, 1968.
– Т. 1. – С. 70–271, 312.
69. Гиндин С. И. Внутренняя организация текста: элементы теории и
семантический анализ : автореф. дис. …канд. филол. наук / С. И. Гиндин. –
М., 1973. – 23 с.
70. Греймас А.-Ж. В поисках трансформационных моделей
/ А.-Ж. Греймас // Зарубежные исследования по семиотике фольклора : сб.
ст. – М. : Наука, 1985. – С. 89–109.
71. Греймас А.-Ж. Структурная семантика: поиск метода
/ А.-Ж. Греймас. – М. : Академический проект, 2004. – С. 67, 278–319.
72. Гросс М. Теория формальных грамматик / М. Гросс. – М. : Мир,
1971. – 294 с.
73. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию / В. фон
Гумбольдт. – М. : Прогресс, 1984. – С. 398–400.
74. Гумбольдт В. фон. О сравнительном изучении языков применительно к различным эпохам их развития / В. фон Гумбольдт // Звегинцев В. А. Ис106
тория языкознания XIX–XX веков в очерках и извлечениях. – М., 1964. –
Т. 1. – С. 73–85.
75. Гюббенет И. В. К проблеме понимания литературнохудожественного текста / И. В. Гюббенет. – М. : Изд-во Москов. ун-та,
1981. – 112 с.
76. Дейк Т. Ван. Язык. Познание / Т. Ван. Дейк // Коммуникация : сб.
работ. – М. : Прогресс, 1989. – 310 с.
77. Дейк Т.А. ван. Стратегии понимания связного текста / Т. А. ван Дейк,
В. Кинч // Новое в зарубежной лингвистике. – М. : Прогресс, 1988. –
Вып. 23. – С. 153–211.
78. Доблаев Л. П. Анализ и понимание текста / Л. П. Доблаев. – Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1987. – 72 с.
79. Долинин К. А. Интерпретация текста / К. А. Долинин. – М. : Просвещение, 1985. – 288 с.
80. Долинин К. А. Исследования по структуре текста / К. А. Долинин. –
М. : Наука, 1987.
81. Долинин К. А. Стилистика французского языка / К. А. Долинин. –
М. : Просвещение, 1978. – 344 с.
82. Домашнев А. И. Интерпретация художественного текста / А. И. Домашнев [и др.]. – М. : Просвещение, 1989. – С. 21–24, 37, 67.
83. Доннелан К. С. Референция и определенные дескрипции / К. С. Доннелан // Новое в зарубежной лингвистике. – М. : Радуга, 1982. – Вып. 13. Проблемы референции. – С. 134–160.
84. Женетт Ж. Фигуры / Ж. Женетт.– М., 1972. – Т. 2. – 66 с.
85. Жинкин Н. И. Механизмы речи / Н. И. Жинкин. – М. : Изд-во
АПН РСФСР, 1958. – 370 с.
86. Задорнова В. Я. Восприятие и интерпретация художественного
текста / В. Я. Задорнова. – М. : Высшая школа, 1984. – 152 с.
87. Залевская А. А. Введение в психолингвистику / А. А. Залевская. –
М. : Российск. гос. гуманит. ун-т, 1999. – 382 с.
88. Зарубина Н. Д. Текст: лингвистические и методологические аспекты / Н. Д. Зарубина. – М., 1981. – С. 28–29.
89. Звегинцев В. А. Мысли о лингвистике / В. А. Звягинцев. – М. :
МГУ, 1996 – 336 с.
90. Звегинцев В. А. Теоретическая и прикладная лингвистика / В. А. Звягинцев. – М. : Просвещение, 1967. – 336 с.
91. Зинченко В. П. теоретические проблемы восприятия / В. П. Зинченко // Инженерная психология / под ред. А. Н. Леонтьева [и др.]. – М. :
Наука, 1987. – 302 с.
92. Золотова Г.А. Роль ремы в организации и типологии текста
/ Г. А. Золотова // Синтаксис текста. – М. : Наука, 1979. – С. 113–133.
93. Иванов В. В. О взаимоотношении динамического исследования
эволюции языка, текста и культуры / В. В. Иванов // Исследования по
структуре текста / под ред. Т. В. Цивьян. – М. : Наука, 1987. – С. 15–26.
107
94. Илия Л. И. Артикль во французском языке / Л. И. Илия. – М. :
Учпедиздат, 1956. – С. 20–21, 78.
95. Илия Л. И. Теоретическая грамматика французского языка
/ Л. И. Илия. – М. : Высшая школа, 1972. – С. 20, 75.
96. Иртеньева Н. Ф. Классификация текстов по их отношению к действительности / Н. Ф. Иртеньева // Текст, структура и семантика : межвуз.
сб. науч. тр. – Пятигорск, 1981. – С. 3–12.
97. Ицкович В. А. Очерки синтаксической нормы / В. А. Ицкович. –
М. : Наука, 1982. – С. 26–37.
98. Карасик В. И. Курс лекций по лингвистике текста / В. И. Карасик.
– Волгоград, 2000.
99. Керо Хервилья Э. Ф. Внутренние связи выражения категории детерминации / Э. Ф. Керо Хервилья. – М. : Вестник ЦМО МГУ. – 2001. –
№ 2. – С. 30–34.
100. Кожевникова К. А. Об аспекте связности в тексте как в целом
/ К. А. Кожевникова // Синтаксис текста. – М., 1979. – С. 66, 115.
101. Кожевникова Н. А. Типы повествования в русской литературе
XIX–XX вв. / Н. А. Кожевникова. – М., 1994. – 334 с.
102. Корниенко А. А. Современная французская новелла в поисках
новых форм / А. А. Корниенко. – Пятигорск : Изд-во ПГЛУ, 2000. – С. 8–
10, 38–42, 128–147, 218–232.
103. Крылов С. А. Детерминация имени в русском языке: теоретические проблемы / С. А. Крылов // Семиотика и информатика. – М., 1984. –
Вып. 23. – 124 с.
104. Кубяркова Е. С. Новые проблемы и новые решения в изучении
частей речи / Е. С. Кубрякова // Текст как структура : сб. науч. тр. – М.,
1992. – С. 5–26.
105. Кубрякова Е. С. Память и ее роль в исследовании речевой деятельности / Е. С. Кубрякова // Текст в коммуникации : сб. науч. тр. – М.,
1991. – С. 4–21.
106. Кубрякова Е. С. Проблемы представления знаний в современной
науке и роль лингвистики в решении этих проблем / Е. С. Кубрякова
// Язык и структура представления знаний : сб. науч.-аналит. обзоров. – М.,
1992. – С. 4–39.
107. Кухаренко В. А. Интерпретация текста / В. А. Кухаренко. – М. :
Просвещение, 1988. – С. 25–29, 92.
108. Латынов В. В. Стили речевого коммуникативного поведения:
структура и детерминанты / В. В. Латынов // Психологический журнал. –
1995. – Т. 16, № 6. – С. 90–101.
109. Левицкий Ю. А. Язык, речь, текст / Ю. А. Левицкий. – Пермь :
Изд-во. Перм. ун-та, 1999. – 66 с.
110. Левкина Т. А. Текстовая роль артикля в современном французском языке / Т. А. Левкина. – М., 1994. – С. 13–18, 24–33, 43–60, 99–126.
111. Леонтьев А. А. Что такое язык / А. А. Леонтьев. – М. : Педагогика, 1976. – 97 с.
108
112. Литвин Ф. А. Текст как источник фоновых знаний – компонента
содержания лексических единиц / Ф. А. Литвин // Лексика и лексикография
: сб. науч. тр. – М. : Ин-т языкознания РАН, 2001. – Вып. 12. – С. 80–87.
113. Лосева Л. М. Как строится текст / Л. М. Лосева. – М. : Логос,
1980. – С. 9–15, 24.
114. Лотман Ю. М. Семиотика и понятие текста / Ю. М. Лотман
// Русская словесность. – М., 1997. – С. 202–212.
115. Лотман Ю. М. Структура художественного текста / Ю. М. Лотман. – М. : Искусство, 1970. – С. 282–288, 384.
116. Маркина Н. А. Текст как способ презентации языкового сознания : автореф. дис. … канд. филол. наук / Н. А. Маркина. – М., 2001. – 13 с.
117. Марцелева М. Н. Артикль в именной конструкции / М. Н. Марцелева. – Владимир, 1982. – С. 7–9, 13.
118. Москальская О. И. Грамматика текста / О. И. Москальская. – М. :
Высшая школа, 1981. – С. 17–26, 42–51, 138, 183.
119. Матвеева Т. В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий / Т. В. Матвеева. – Свердловск : Изд-во Урал. гос. ун-та, 1990. –
С. 21–35, 113.
120. Мурзин Л. Н. Текст и его восприятие / Л. Н. Мурзин, А. С. Штерн. –
Свердловск, 1996. – 172 с.
121. Наролина В. И. Проблемы понимания текста / В. И. Наролина
// Психолингвистические исследования: звук, слово, текст : межвуз. темат.
сб. – Калинин : КГУ, 1987. – С. 84–94.
122. Николаева Т. М. Единицы языка и теория текста / Т. М. Николаева
// Исследования по структуре текста. – М. : Наука, 1987. – С. 27–54, 55–57.
123. Николаева Т. М. Лингвистика текста. Современное состояние и
перспективы / Т. М. Николаева // Новое в зарубежной лингвистике. – М.,
1978. – Вып. 8. – С. 13–24, 27–57.
124. Новиков А. И. Семантика текста и ее формализация / А. И. Новиков. – М. : Наука, 1983. – 4 с.
125. Новиков Л. А. Художественный текст и его анализ / Л. А. Новиков. – М. : Русский язык, 1988. – 304 с.
126. Общее языкознание / под ред. Б. А. Серебренникова. – М. : Наука, 1972. – 565 с.
127. Откупщикова М. И. Синтаксис связного текста / М. И. Откупщикова. – М. : Прогресс, 1982. – 28 с.
128. Падучева Е. В. Анафорические связи и глубинная структура текста / Е. В. Падучева // Проблема грамматического моделирования. – М. :
Наука, 1973. – С. 93, 96–107.
129. Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений) / Е. В. Падучева. – М. : Просвещение, 1985. – 163 с.
130. Папина А. Ф. Текст: его единицы и глобальные категории
/ А. Ф. Панина. – М. : Научная книга, 2002. – С. 223–246.
109
131. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении
/ А. М. Пешковский. – М. : Наука, 1956. – 299 с.
132. Пиотровский Р. Г. Развитие категории артикля в романских языках / Р. Г. Пиотровский. – М. : Известия академии наук, 1954. – 90 с.
133. Пиотровский Р. Г. Формирование артикля в романских языках
/ Р. Г. Пиотровский. – Л. : Просвещение, 1963. – С. 45, 210, 286, 298, 305.
134. Пищальникова В. А. Проблемы лингвоэстетического анализа художественного текста / В. А. Пищальникова. – Барнаул : БГУ, 1984. – 3 с.
135. Потебня А. А. Мысль и язык // Звегинцев В.А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. – М.: Просвещение, 1964. –
Ч. 1. – С. 136–142.
136. Потебня А. А. Из записок по теории словесности / А. А. Потебня
// Русская словесность: от теории словесности к структуре текста. – М. :
Антол, 1997. –56 с.
137. Пропп В. Я. Морфология русской сказки / В. Я. Пропп. – М.,
1969. – 69 с.
138. Пропп В. Я. Проблема артикля в современном немецком языке
/ В. Я. Пропп // Памяти Л. В. Щербы. – Л. : ЛГУ, 1951. – 219 с.
139. Репина Т. А. Артикль и типологическая характеристика языка:
на романском материале / Т. А. Репина // Теория языка. Методы его исследования и преподавания. – Л. : Просвещение, 1981. – С. 68.
140. Реферовская Е. А. Лингвистические исследования структуры
текста / Е. А. Реферовская. – Л., 1983. – С. 89, 17.
141. Реферовская Е. А. Теоретическая грамматика французского языка / Е. А. Реферовская, А. К. Васильева. – Л. : Просвещение, 1973. – 51 с.
142. Реформатский А. А. Введение в языкознание / А. А. Реформатский. – М. : Просвещение, 1967. – 318 с.
143. Руднев А. Г. Синтаксис современного русского языка
/ А. Г. Руднев. – М. : Высшая школа, 1986. – 43 с.
144. Сабанеева М. К. Историческая грамматика французского языка
/ М. К. Сабанеева, Л. В. Щерба. – М. : Высшая школа, 1990. – С. 30–31, 42,
45–57.
145. Сапаров М. А. Об организации пространственно-временного континуума художественного произведения / М. А. Сапаров. – Л., 1974. – 98 с.
146. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи
/ Э. Сепир. – М. : Прогресс, Университет, 1993. – 656 с.
147. Cкрелина Л. М. История французского языка (на французском
языке) / Л. М. Cкрелина. – М. : Высшая школа, 1972. – С. 76–77, 80.
148. Сорокин Ю. А. Текст, цельность, связность, эмотивность
/ Ю. А. Сорокин // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. – М., 1982. – С. 62–63.
149. Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике / Ф. де Соссюр. –
М., 2001. – 280 с.
150. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики / Ф. де Соссюр. – Екатеринбург : Изд-во Уральск. ун-та, 1999. – 432 с.
110
151. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию (курс общей лингвистики)
/ Ф. де Соссюр. – М., 1977. – 695 с.
152. Степанов Ю. С. Имена, предикаты, предложения / Ю. С. Степанов. – М. : Наука, 1981. – 360 с.
153. Строева Т. В. О прямом и обратном порядке слов в современном
немецком языке / Т. В. Строева // Памяти академика Льва Владимировича
Щербы. – Л., 1951. – 260 с.
154. Тамарченко Н. Д. Повествование. Введение в литературоведение: Основные понятия и термины : учеб. пос. / Н. Д. Тамарченко. – М. :
Флинта, 1999. – 80 с.
155. Тарланов З. К. Методы и принципы лингвистического анализа
/ З. К. Тарланов. – Петрозаводск : Изд-во ПГУ, 1995. – 192 с.
156. Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики : сб.
ст. – М. : Эдиториал УРСС, 2001. – 191 с.
157. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация
/ С. Г. Тер-Минасова. – М. : Слово, 2000. – 262 с.
158. Тетерина Т. С. К теоретическим основаниям методики работы с
текстом / Т. С. Тетерина // Лингвистические и методические аспекты текста : межвуз. сб. науч. тр. – Пермь : ПГУ, 1996. – С. 149–152.
159. Топоров В. Н. Пространство и текст / В. Н. Топоров // Текст: семантика и структура. – М. : Наука, 1983. – 284 с.
160. Тураева З. Я. Лингвистика текста (текст: структура и семантика)
: учеб. пос. для студ. пед. ин-тов / З. Я. Тураева. – М. : Просвещение, 1986. –
С.10–20, 37–43, 87, 127.
161. Тураева З. Я. Семантическое взаимодействие языковых единиц
различных уровней / З. Я. Тураева // Межвуз. сб. науч. тр. Ленингр. гос.
пед. ин-т им. А.И. Герцена. – СПб., 1987. – С. 37, 56.
162. Халифман Э. А. Пособие по сопоставительному изучению
грамматики французского и русского языка / Э. А. Халифман, И. Н. Кузнецова, З. Н. Козлова. – М. : Высшая школа, 1981. – С. 9, 35.
163. Чахоян Л. П. Предложение, высказывание, текст / Л. П. Чахоян
// Содержательные аспекты предложение и текста : межвуз. сб. науч. тр. –
Калинин, 1983. – С. 38–45.
164. Шелестюк Е.В. Семантика художественного образа и символа
(на материале англоязычной поэзии XX века) : автореф. дис. … канд. филол. наук / Е. В. Шелестюк. – М., 1998. – 24 с.
165. Шендельс Е. И. Внутренняя организация текста / Е. И. Шендельс // Иностранные языки в школе. – М., 1987. – 57 с.
166. Шехтман Н. А. Языковые и культурологические аспкты гипертекста / Н. А. Шехтман // Человек. Язык. Искусство : мат-лы Междунар.
науч.-практ. конф. – М. : МГПУ, 2001 – С. 268–269.
167. Шмелев А. Д. Определенность-неопределенность в названиях
лиц в русском языке : автореф. дис. … канд. филол. наук / А. Д. Шмелев. –
М., 1984. – 13 с.
111
168. Шмид В. Нарратология / В. Шмид. – М. : Языки славянской
культуры, 2003. – С. 13, 16–18, 22–35.
169. Шпетный К. И. Лингвистические и структурно-композиционные
особенности текста короткого рассказа : автореф. дис. ... канд. филол. наук
/ К. И. Шпетный. – М., 1980. – 10 с.
170. Штерн А. С. Восприятие текста / А. С. Штерн // Текст и его восприятие. – Свердловск, 1992. – 147 с.
171. Эйхенбаум Б. О. О прозе / Б. О. Эйхенбаум. – Л., 1969. – 309 с.
172. Ярцева В. Н. Взаимоотношение грамматики и лексики в системе
языка / В. Н. Ярцева. – М. : Наука, 1975. – 5 с.
173. Adam J.-M. Pour une analyse structurale du texte romanesque
/ J.-M. Adam. – Paris : Le Français aujourd’hui, 1972. – Р. 24.
174. Adam J.-M. Le texte narratif / J.-M. Adam. – Paris : Nathan, 1994. –
P. 234.
175. Adam J.-M., Revaz Fr. L’analyse des textes / J.-M. Adam, Fr. Revaz. –
Paris : Seuil, 1996. – Р. 52–62.
176. Barhtes R. Le degré zéro de l’écriture / R. Barhtes. – Paris : Nathan,
1972. – P. 25–29.
177. Baylons Ch. La sémantique / Ch. Baylons, P. Fabre. – Paris : Atrey,
1978. – P. 15.
178. Brunot F. La pensée et la langue. Méthode, principes et plan d’une
théorie nouvelle du language appliqué au français / F. Brunot. – Paris : Masson,
1965. – P. 118–119, 135.
179. Caenepeel & M. Moens. Temporal structure and discours structure,
in C. Vet & C. Vetters (eds), Tense and aspect in discours. – Berlin, De Gruyte
Co Vet. Les temps verbaux comme expressions anaphoriques: chronique de la
recherche; // Travaux de linguistique.Duculot, n°39,1999. – P. 5–20, 46–52.
180. Chareaudeau P. Grammaire du sens et de l’expression
/ P. Chareaudeau. – Paris : Hachette, 1992.
181. Clédat L. Revue de philologie française / L. Clédat. – Paris : Denoël,
1967. – P. 55.
182. Courtès J. Analyse sémiotique du discours. De l’énonciation à
l’énonciation / J. Courtès. – Paris : Hachette, 1991.
183. Cressot M. Le style et ses techniques / M. Cressot. – Paris : Hachette,
1959. – P. 56–61.
184. Damourette J. Des mots à la pensée / J. Damourette, E. Pichon. –
Paris : Atrey, 1951 – T. 1. – P. 102, 174, 196, 418.
185. Courtès J. Analyse sémiotique du discours. De l’énonciation à
l’énonciation / J. Courtès. – Paris : Hachette, 1991.
186. Eco U. Six promenades dans les bois du roman et d’ailleurs / U. Eco. –
Paris, 1996.- р. 38.
187. Fontanille J. Sémiotique du Discours / J. Fontanille. – Limoge :
Université de Limoges, PULIM, 1998. – P. 291.
188. Galichet G. Grammaire structurale du française moderne
/ G. Galichet. – Paris, 1967. – P. 168.
112
189. Gébelin C de. Le Français moderne / C de Gébelin. – Paris, 1955. –
P. 253, 254.
190. Genette G. Nouveau discours du récit / G. Genette. – Paris – Seuil,
1983.– P. 65–69, 118, 203.
191. Godenne R. Nouvelle française / R. Godenne. – Paris : PUF, 1974. –
P. 34, 87.
192. Gougenheim G. Système grammatical de la langue française
/ G. Gougenheim. – II éd. – Paris, 1963. – P. 63, 73.
193. Greimas A. I. Du sens: Essais sémiotiques / A. I. Greimas. – Paris :
Ed. Du Seuil, 1970. – P. 113.
194. Grevisse M. Le Bon Usage / M. Grevisse. – Paris : Gembloux, 1969. –
P. 99.
195. Guillaume G. Particularisation et généralisation dans le système des
articles français / G. Guillaume // Le Français moderne. – 1944. – P. 89.
196. Guillaume G. La question de l’article / G. Guillaume // Le Français
moderne. – 1945. – P. 73, 75.
197. Guillaume G. Language et science du language / G. Guillaume. –
Paris : Nizet, Québec, Presse de l’Université, Laval, 1964. – P. 286.
198. Guiraud P. La syntaxe du français / P. Guiraud. – Paris : Hachette,
1974. – P. 106–107.
199. Guiraud P. La stylistique / P. Guiraud. – Paris : PUF, 1963. – P. 120.
200. Lacan J. Les écrits / J. Lacan. – Paris, 1968.
201. Jakobson R. Essais de linguistique générale / R. Jakobson. – Paris :
Ed. De Minuit, 1963. – P. 179.
202. Le Bidois R. et G. La syntaxe du français moderne / R. et G. le
Bidois. – Paris, 1967. – P. 76.
203. Maingueneau D. Elémens de linguistique pour le texte littéraire
/ D. Maingueneau. – Paris, 1990. – P. 85–110/
204. Mittérand H. Observation sur les prédéterminants du nom
/ H. Mittérand // Etudes de linguistique appliquée. – Paris, 1963. – P. 127–129.
205. Nyrop Ch. Grammaire historique de la langue française / Ch. Nyrop. –
Paris, 1925. – P. 174–176.
206. Ozwald T. La nouvelle / T. Ozwald. – Paris, 1996 – P. 22, 76, 139, 191.
207. Perret M. L’énoncitiation en grammaire du texte / M. Perret. – Paris,
1994. – P. 78, 97–118.
208. Regula M. Le subjonctif, sa valeur psychologique / M. Regula. –
Amsterdam, 1966 – P. 69.
209. Reichenbach H. Elements of symbolic logique / H. Reichenbach. –
New York : Londres, 1966. – Р. 83.
210. Rousset J. Narcisse romancier. Essai sur la première personne dans le
roman / J. Rousset. – Paris : José Corti, 1972. – P. 19.
211. Todorov T. Les catégories du récit littéraire / T. Todorov. – Paris :
Hachette, 1978. – P. 45.
212. Wagner R. L. Grammaire du français classique et moderne
/ R. L. Wagner, J. Pinchon. – II éd. – Paris, 1962. – P. 48–49, 91.
113
213. Wartburg von W. Précis de syntaxe du français contemporain / Von
W. Wartburg. – Berne, 1958. – P. 40–41.
214. Weinrich H. Le Temps / H. Weinrich. – Paris : Gembloux, 1987. –
P. 306–311, 363–366.
215. Yvon H. La notion de l’article chez nos grammairiens / H. Yvon
// Le Français moderne. – 1955. – № 3. – P. 56–58.
Словари и справочники
1. Арутюнова Н. Д. Дискурс / Н. Д. Арутюнова // Лингвистический
словарь. – М. : Советская энциклопедия, 1990. – С. 136–137. (ЛЭС).
2. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова. – М. : Советская энциклопедия, 1966. – 608 с. (СЛТ).
3. БСЭ : в 30 т. / под ред. А. М. Прохоров. – 3-е изд. – М. : Советская
энциклопедия, 1972. – Т. 7.
4. Ганшина К. А. Французско-русский словарь. 51 000 слов / К. А. Ганшина. – 6-е изд., испр. и доп. – М. : Советская энциклопедия, 1971. – 912 с.
5. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т.
/ В. И. Даль. – М. :Терра, 1994. (СД).
6. Краткая литературная энциклопедия. – М., 1962. – Т. 1–3, 6, 7. (КЛЭ).
7. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. – М. : Советская энциклопедия, 2000. – С. 116, 215–216.
8. Розенталь Д. Э. Словарь-справочник лингвистических терминов
/ Д. Э. Розенталь, М. А. Теленкова. – М. : Просвещение, 1976.
9. Руднев В. П. Словарь культуры XX века / В. П. Руднев. – М. : Аграф, 1999. – С. 308.
10. Русская грамматика. – М., 1980. – Т. 1. – С. 401–413.
11. Словарь литературоведческих терминов. – М. : Просвещение, 1974.
12. Советский энциклопедический словарь. – М., 1989. – 1228 с.
13. Философский словарь / под ред. М. М. Розенталя. – 3-е изд. – М. :
Политиздат, 1975. 496 с.
14. Философский словарь / под ред. И. Т. Фролова. – М. : Политиздат,
1986. – 590 с.
15. Философский энциклопедический словарь. – М. : ИНФРА, 1997. –
567 с.
16. Щерба Л. В. Русско-французский словарь, 50 000 слов / Л. В. Щерба, М. И. Матусевич / под ред. Л. В. Щербы. – 9-е изд., испр. и доп. – М. :
Советская энциклопедия, 1969. – 839 с.
17. Dictionnaire alphabetique et analogique de la langue francaise par Paul
Robert, Paris. – 2 e. – 1967.
18. Dictionnaire analogique des mots par les idées et des idées par les
mots, 1936.
19. Dictionnaire de L'Académie française, 1-ère Edition (1694). –
http://colet.uchicago.edu/cgi-bin/getobject_?p.11:50./projects/artflb/databases/artfl/dicos/.
20. Dictionnaire de L'Académie française, 4-ème Edition (1762). –
http://colet.uchicago.edu/.
114
21. Dictionnaire de L'Académie française, 5-ème Edition (1798) //
http://colet.uchicago.edu/.
22. Dictionnaire de L'Académie française, 6-ème Edition (1832-5) //
http://colet.uchicago.edu/.
23. Dictionnaire
Universel
Francophone
En
Ligne.
–
http://www.francophonie.hachette-livre.fr/.
24. Encyclopédie // http://encyclo.voila.fr.
25. Encyclopédie ou dictonnaire raisonné des sciences, des arts et des métiers.
– http://hera.inalf.cnrs.fr/cgi-bin/getobject_?a.110:12./home/leonid/artfl/ENC/
26. Grand Larousse encyclopedique: T-7, Paris. – VI e. – 1963.
27. Larousse P. Petit Larouse. – Paris, 1966.
Список использованной литературы
1. Bobin C. La voix et la neige / C. Bobin. – P. : Hachette, 1998. – 1 p.
2. Bobin C. Une petite robe de fête / C. Bobin. – P. : Hachette, 1998. – 2 p.
3. Bredin J.-D. Rien ne va plus / J.-D. Bredin. – P. : Fayard, 2000. – 207 p.
4. Cauwelaert D. van. Vous êtes mon sujet / D. van Cauwelaert. – HFA,
2001. – 64 p.
5. Fitoussi M. Des gens qui s’aiment / M. Fitoussi. – P. : Bernard Grasset,
1997. – 228 p.
6. Gavalda A. Je voudrais que quelqu’un m’attende quelque part
/ A. Gavalda. – P. : Le Dilettante, 1999. – 157 p.
7. Jacq C. Que la vie et douce à l’ombre des palmes / C. Jacq. – HFA,
2001. – 63 p.
8. Laurens C. J’ai envie de vous connaître / C. Laurens. – HFA, 2001. – 63 p.
9. Le Clézio J. M. G. La ronde et autres faits divers / J. M. G. le Clézio. –
P. : Gaillamard, 1982. – 281 p.
10. Le serpent à plumes. N.16. – P. : Copyright, 1992. – 135 p.
11. Le serpent à plumes. N.17. – P. : Copyright, 1992. – 137 p.
12. Maupassant G. Nouvelles choisies / G. Maupassant. – М. : Высшая
школа, 1965. – 271 p.
13. Serres M. Nouvelles du monde / M. Serres. – P. : J’ai lu, 1997. – 250 p.
14. Werber B. L’ami silencieux / B. Werber. – HFA, 2001. – 64 p.
115