Елена БРЫЗГАЛИНА Биоэтика в пространстве философии и права Member of the committee on bioethics of the Lomonosov’s Moscow State University, Head of the Department of Philosophy of Education Philosophy Faculty of Moscow State University Единого понимания термина «биоэтика» не существует. В этом слове соединяются «био»- жизнь и «этика» как философская наука, объектом которой является мораль как форма общественного сознания. Этика выясняет место морали в системе общественных отношений, анализирует ее природу и внутреннюю структуру, изучает происхождение и историческое развитие нравственности, теоретически обосновывает ту или иную систему морали. Известно, что авторство термина ―биоэтика‖ принадлежит американскому биохимику Вану Ренсселеру Поттеру (V.R. Potter), который в 70-ых годах ХХ века в книге ―Биоэтика: мост в будущее‖ определил эту дисциплину. Он понимал под биоэтикой ―соединение системы биологического знания с познанием системы человеческих ценностей‖. Эти термином он обозначил проблемы, связанные с задачей выживания человечества в современном техногенном мире. Он предлагал рассматривать биоэтику как своеобразный вид знания, задача которого – указать, как именно следует использовать данные науки для достижения социальных благ, для выживания человечества. С его именем связывают взгляд на биоэтику как на науку о выживании (science of survival). В современной биоэтике можно выделить два уровня изучения социальной реальности. Во-первых, биоэтика строит рассуждения дескриптивно, то есть на основании описания реальных отношений, опросов, анкетирования, мнений, позиций. Так можно сказать, что биоэтика описание того, как ведет себя (должен вести себя) с моральной позиции человек, оказавшийся в биоэтической ситуации. Суть биоэтической ситуации – выбор человеком пределов и условий жизни для самого себя или для другого субъекта. В биоэтической ситуации выбор, который сделал человек, подлежит моральной и правовой оценке, которые могут друг с другом не совпадать. Этому уровню биоэтики соответствует определение В.Т. Райха (W.T. Reich, Encyclopedia of Bioethics, 1978). Он понимал под биоэтикой систематическое исследование человеческого поведения в рамках наук о жизни и здоровье, проводимое в свете нравственных ценностей и принципов. Второй уровень биоэтического изучения реальности – нормативный. Понимаемая так биоэтика поведение человека в современной биомедицине оценивает на основании норм традиционных моральных ценностей и правил. Биоэтика имеет дело с моральными принципами и решениями в контексте биологической и медицинской практики, политики и проведения исследований. Как правило, в биоэтике поднимаются вопросы моральности определенных практик (вопросы конфиденциальности, практики абортов, эвтаназии, вивисекции и т.д.). Моральность может определяться, исходя из 1. традиции, в том числе религиозной; 2.норм, принятых в научном сообществе, 3. норм, принятых в конкретном социуме. Применение принципов биоэтики к конкретной области деятельности не только регламентирует саму деятельность, но и позволяет представить ее последствия для других областей человеческого бытия. С середины 90 годов ХХ века биоэтика трактуется как систематическое исследование нравственных параметров – включая моральную оценку, решения, поведения, ориентиры и т.п. – достижений биологических и медицинских наук с привлечением разнообразных этических методологий. До этого биоэтика трактовалась в основном как дескриптивное знание - описательное. Биоэтика сегодня - это пример нового типа отношений между философией и наукой. Вопрос о соотношении философии и науки достаточно давно является предметом острых и содержательных дискуссий. Есть несколько теоретически разработанных естествоиспытателями и философами концепции соотношений философии и науки. Первая концепция называется натурфилософской. Согласно этой концепции, «философия - наука наук», «любая частная наука – суть прикладная философия», «философия – царица наук» «всеобщие истины философии по своему гносеологическому статусу выше истин естествознания. Философия первична как с точки зрения происхождения, так и в плане функционирования. Культурномировоззренческая значение философских идей более фундаментальное в сравнении с любыми естественнонаучными теориями. В современной ситуации уже нет попыток чисто логического выведения естественнонаучных теорий из философских концепций (как это делали Шеллинг, Гегель, не говоря уж о более ранних этапах). Однако стремление к «руководящей роли философии» присуще неотомизму, неогегельянству, ортодоксальному диалектическому материализму. Вторая концепция о соотношении философии и науки - позитивистская. Она утверждает, что «наука сама себе философия» (Конт), «Физика, бойся метафизики» (Ньютон). Эта концепция устанавливает полную самодостаточность и независимость естествознания от философии. Философия понимается в качестве всеобщей теории бытия и познания. Позитивистские взгляды выражали усиление роли науки в европейской культуре Нового времени, стремление предоставить науке большую свободу, онтологическую и методологическую автономию. Для естественнонаучных теорий критерием их истинности в этой концепции должна стать степень их соответствия данным опыта, результатам наблюдения и эксперимента. Но как показывает новейшая история науки, научные теории не выводятся логически из эмпирического опыта, а конструируются мышлением, надстраиваются над опытом. Один и тот же опыт в принципе хорошо совместим с разными, часто взаимоисключающими теоретическими схемами. Локальный опыт принципиально не дает оснований в пользу выбора той или иной концепции в науке. Поэтому можно использовать в качестве дополнительного аргумента при выборе гипотезы ее соответствие философским идеям, которые зарекомендовали себя в различных областях культуры. Этот аргумент наносит ощутимый удар по авторитету позитивистской концепции. Третья концепция провозглашает дуализм во взаимоотношениях между философией и наукой, их абсолютное культурное равноправие и суверенность, отсутствие взаимосвязи и взаимовлияния между ними. Сторонники этой концепции - представители таких философских направлений как философия жизни, экзистенциализм, философия культуры. Они полагают, что предметы и методы философии и науки принципиально разные. Эта концепция исключает влияние философии на развитие науки. Эта концепция основывается на идее разделения культуры на естественно-научную (основная цель – обеспечить экономический и технологический прогресс за счет выполнения наукой прагматических, утилитарных функций) и гуманитарную (основная цель увеличить роли духовного потенциала человека). Философия в этом контексте относится к гуманитарной культуре. Предметом философии является не мир, его законы и не человеческое сознание, а отношение человека к Космосу, Богу, самому себе. Отношение человека к миру нельзя выводить из знания окружающего мира, оно задается системой ценностей. Мир ценностей и рефлексия над этим миром – вот предмет философии. Четвертая концепция, описывающая отношения философии и науки – диалектическая. Она считает, что между естествознанием и философией существует внутренняя, необходимая, существенная связь. В отличие от натурфилософии и позитивизма, эта концепция настаивает на равноправии философии и науки как взаимодействующих систем знания. В современных условиях теоретически развитого научного знания, к которому следует отнести современную биологию и медицину, функции философии несколько меняются. Философия уже не определяет предметную область конкретной дисциплины. Более того, можно сказать, что развитая наука в этом вопросе не нуждается в философии. У философа, вступающего в диалог с ученым, другая цель. Философия в первую очередь призвана расширять поле научной рациональности. То есть философия должна отвечать на вопросы: Что значит изучить что-либо? Каковы пределы познания? Что такое закон? Что такое знание? Что такое достоверность? Каков субъект познания? Помогает ли знание глобальному субъекту - человечеству и конкретному отдельному индивиду? Только философия может выявить социокультурную обусловленность понимания объекта какойлибо науки. Философия может показать, какие проблемы рождает в социуме развитие тех или иных научных направлений (что познано, как знание может быть применено, как оно повлияет на развитие общества?). Кроме этого, философия должна сопоставлять видение человека, принятое в данной науке в конкретный исторический период, с уровнем понимания сущности человека в социогуманитарном знании и философии. Потребность конкретной науки в философии особенно остра в критические периоды своего развития. Сейчас в медико-биологическом познании такой период. С большой остротой в медико-биологическом познании обсуждается проблема соотношения науки и морали. Исследовательская свобода - одна из драгоценностей для западной цивилизации. Свобода исследований примерно до середины ХХ века провозглашалась как нечто само собой разумеющееся, охранялась и поддерживалась. При этом подразумевалось, что исследовательская деятельность как таковая не рождает моральных проблем. Единственной целью объявлялась истина. Это привело к ограничению сферы действия морали в науке, моральность деятельности ученого трактовали как следование нормам доказательности и правилам метода, внутрикорпоративной этике (не фальсифицировать результаты экспериментов, не присваивать труд других коллег или учеников). В этическом плане это означало требование «быть хорошим ученым, а не быть плохим», и не налагало никакой вненаучной ответственности. Тоже самое относилось к таким личным качествам как преданность делу, настойчивость, дисциплинированность, способность противостоять предрассудкам. Все эти качества рассматривались просто как условия для достижения успеха в профессии. Ученый, не имеющий возможности контролировать применение своих теоретических открытий, не нес ответственности за их употребление во зло. И наконец, долг делить общую ответственность научного сообщества за полученные результаты и представленные доказательства привносит социальное измерение во внутринаучную деятельность. Фактически в силу коллективного характера научной деятельности общая ответственность ученых стало трактоваться как чисто техническое средство нормальной научной работы. Итак, научная мораль была долгое время чисто «территориальной», не накладывая внешних обязательств на научное сообщество. И существовала бы только она, если бы сферы созерцания и действия, науки и практики были бы четко разделены. Теоретик имел бы право сказать: «Этот шаг был сделан уже после того, как я закончил работу. Я не виновен в произошедшем позже». Однако в ХХ веке, были осознаны негативные последствия применения многих достижений науки в военных антигуманных целях. И перед современной наукой встал ряд вопросов: Все ли плоды науки приемлемы и полезны? Все ли методы получения знания этически оправданы? Несет ли наука ответственность за последствия применения ее разработок? Если у технологии есть негативные стороны, то не следует ли обвинить в этом ее прародительницу - науку? Можно ли пренебречь моральными ценностями ради достижения научного прогресса? Большая часть современных наук живет именно за счет внедрения ее результатов в практику, за счет технологических приложений знаний. Заказом практики определяется постановка и решение проблем, направление исследований. Кроме того, для своего собственного развития наука вынуждена использовать передовую технологию: приборы и инструменты, необходимые для современного уровня исследований, дороги и сложны. Даже самая чистая наука опирается на технологии. Цели самой науки в ХХ веке более явно определяются и диктуются внешними факторами, на второй план отходит внутренняя логика ее развития и любознательность ученых. Ясно, что попытки изолировать теоретическую сферу ныне уже не мешают ученому быть источником значительных социальных последствий. В современной науке наблюдение неотделимо от манипуляций, практических процедур. Свобода мысли и слова, из которой выросла свобода теоретического исследования, не может быть распространена на действие как таковое. Действие всегда подлежало моральной и правовой оценке и регуляции. Вопрос о том, можно ли запрещать истину во имя спасения морали, ответа не имеет. Те, которые находят у истины приоритет перед моралью, основывают это на том основании, что мораль относительна и изменчива, а истина абсолютна и вечна. Их оппоненты считают, что не всякие истины людям нужны. Шопенгауэр однажды заметил: "Вы превозносите достоверность и точность математики, но зачем мне с достоверностью и точностью знать то, что мне знать не нужно?" Ранее считалось, что два аспекта классического экспериментирования дают возможность утверждать «чистоту» науки: задействованность в эксперименте пассивной, неживой материи и незначительные масштабы воздействия. Обе эти гарантии, а, следовательно, и право на свободу поиска, исчезают в свете последних достижений науки. Этическая нейтральность в современной науке просто исчезает, поэтому биоэтика как обсуждение этических проблем в биомедицине развивается как самостоятельная отрасль знания. Некоторые полагают, что все биоэтические проблемы можно разрешить посредством знания законодательства. Это позиция сводит (редуцирует) этическую проблематику к правовой. Данная позиция формируется под воздействием как минимум двух объективных факторов. Один из них — устойчивое место в современной культуре морального релятивизма, то есть веры в относительность моральных ценностей. Эта вера формирует у многих убеждение, что в современном обществе можно говорить только о морали, основанной на праве. Сторонники морального релятивизма считают, что, только определив и закрепив в законах фундаментальные и неотъемлемые права человека, можно создать то, что будет рассматриваться как общечеловеческая мораль. Они уверены, что только право сохраняет и содержит ориентиры, которые представляют собой этическую квинтэссенцию или, иначе говоря, "этический минимум". Вторым основанием сведения морали к праву становятся принципиальные изменения, происходящие в законодательстве, в частности в современном российском законодательстве. Известно, что в бывшем Советском Союзе долгое время преобладала карательная, а не охранительная функция правосудия. Доктрина государственного уголовно-правового возмездия основывалась на понимании права как средства покарать человека за преступления. В современной России правовая система стала более гуманной, но во многих случаях право опаздывает по сравнению с темпами развития биомедицинских практик, нуждающихся в правовом регулировании. Изучение современного законодательства не может и не должно заменить собой изучение биоэтики. Несмотря на существующую взаимосвязь, право и этика — две самостоятельные области знания и практики. Формирование правовых норм и изучение законодательства – это только фиксация результата, ориентация на однозначно установленную норму. Биоэтика отличается стремлением к тому, чтобы в процессе дискуссий существующие законы получили бы оценку с точки зрения этического оправдания. Биоэтика показывает, что в биомедицине есть сферы, где законодательное регулирование принципиально невозможно, либо еще не сложилось. Кроме того, правовое регулирование биомедицины не может помочь индивидуальному человеку сделать выбор в жизненно важных ситуациях. Регулирование биомедицинской науки и практики со стороны морали и со стороны права –это разные задачи. Так, одно дело решать вопрос о том, является ли суициды в этическом отношении оправданными, а совсем другое обсуждать приемлемость закона, санкционирующего такого рода поступки. Одно дело решать вопрос об оправданности жестокого отношения к животным вообще, другое дело принимать законы, разрешающие экспериментирование с животными, сопровождающиеся их страданиями и ведущими к гибели. Оправдано ли со стороны общества принимать законы, которые принуждают личность подвергнуться поддерживающему жизнь медицинскому вмешательству против его (ее) воли? Находит ли оправдание общество в принятии законов, которые разрешали бы другим помещать личность против его воли в учреждения для психически больных? Биоэтика – это дискуссии о том, какое этическое оправдание имеют законы, регламентирующие ситуации, порожденные процессом познания мира. Биоэтика должна основываться не только на теории общей нормативной этики (и указывать, что такое добро, что такое - зло), но также и на теории социально-политической философии и философии права. Центральный теоретический вопрос в этих дисциплинах является оправдание закона, оправдание тех ограничений, которые закон накладывает на человека. Случаи несоответствия между нравственностью и правом, справедливостью и законом были столь типичны для XVII—XIX веков. К сожалению, подобные случаи были характерны и для XX века. В качестве примера можно привести законодательство фашистской Германии 1938— 1939 гг. об эвтаназии людей, признанных неполноценными. В нацистской Германии проводилась государственная политика насильственной эвтаназии, направленная против тех, кто был экономическим "бременем для общества". При участии ученых и врачей, широко пропагандировавших идеи "расовой гигиены" (в частности, правовед К. Биндинг и профессор психиатрии А. Хохе в 20-е годы выдвинули идею о "жизнях, которые не стоят того, чтобы их жить", и о том, что эти жизни подлежат прекращению). Гитлер в 1939 г., незадолго до вторжения в Польшу, издал указ о регистрации детей, страдающих монголоидностью, гидроцефалией, параличом и уродствами; 5 тыс. из них были подвергнуты эвтаназии. По преступному закону были подвергнуты эвтаназии в газовых камерах десятки тысяч подростков и взрослых с умственными расстройствами. Известный немецкий философ и психиатр Карл Ясперс утверждал, что XX век породил не только атомную бомбу и бактериологическое оружие, но и феномен преступной государственности, в котором абсолютное зло нашло свое легальное политико-юридическое воплощение. Ж. Доссе в статье "Научное знание и человеческое достоинство" убеждает, что люди должны опасаться не научных достижений, а тоталитарных режимов, которые с помощью законодательства могут использовать их против человеческого достоинства. Принудительный характер права сохраняется и сегодня, но в мире и в современном российском обществе происходят серьезные изменения. Судебно-правовая система меняет функции, растет влияние охранительной роли правосудия. Права и свободы личности признаются ценностями, охрана которых становится действительно значимой для правовой системы. У людей признается право на отказ от определенной деятельности, не соответствующей внутренним убеждениям человека. Так, например, в России охраняется право врача не производить аборты по религиозным соображениям. Признается право экспериментатора работать с моделями вместо привлечения в эксперименты людей и животных, но в этом случае ученый должен понимать ограниченность знаний, полученных таким способом. В то же время, очевидно, что охраняемые права и свободы личности не могут быть ограждены от возможных конфликтов между правами и свободами людей. Приведу примеры. Возьмем ситуацию, когда пациент имеет право пациента получить квалифицированную помощь опытного врача, с одной стороны. А с другой стороны, молодой врач, который признает посмертное право человека на сохранение физической целостности его трупа и не желает повышать свою квалификацию, отрабатывая свои навыки на трупах людей или на животных. Между их интересами мы видим конфликт. Еще один пример. У потребителя есть право получить биобезопасное косметическое средством. Но это право может вступить в конфликт с установкой производителя на отказ от использования лабораторных животных для тестирования нового средства. Столкновения между правами и свободами людей между личностью пациента и личностью врача, личностью экспериментатора и личностью испытуемого - не случайны. Они связаны с тем, что нормативные принципы и нравственные ценности не всегда совпадают, а иногда даже находятся в противоречии. Например, в России согласно закону «Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан» "каждая женщина имеет право самостоятельно решать вопрос о материнстве". Но эта правовая норма не согласуется с пониманием деторождения как "дара Божьего" людьми, принимающими нравственные ценности иудаизма, христианства, ислама и других религий. Примеров таких несовпадений много. Биоэтика защищает права человека, который в роли пациента или испытуемого может острадать от действий врача или экспериментатора. Но одновременно биоэтика выполняет социальную функцию профессиональной защиты личности врача и биолога. Врач-профессионал не робот, механически и бездумно исполняющий существующие законы. Биологэкспериментатор – не робот, которого можно запрограммировать строго на определенные действия, подчиненные определенным правилам. Биоэтика охраняет права профессионалов в области биомедицины поступать не только по закону, но и по совести. Биоэтика стремиться регулировать отношение человека к жизни в системе других человеческих отношений экономических, политических, производственных, интеллектуальных и прочее. Эта универсальная значимость биоэтики требует рассмотрения ее взаимоотношений с философией и правом.