Интеллектуальные журналы Беседа с Борисом Дубиным

Thinking Russia Out 3/2/06 2:10 PM Page 50
50
Интеллектуальные журналы
Беседа с Борисом Дубиным
Что появилось или изменилось в области российского
журнального производства с тех пор, как появилась возможность
свободно создавать и издавать журналы?
В конце 80-х гг. и у меня, и у многих других людей существовали большие надежды на то, что если снять запреты, то произойдет
настоящий прорыв — пойдет бурное формообразование, начнут возникать издательства, журналы, общественные библиотеки, музеи и т. д.,
т. е. общество начнет самоорганизовываться. И поначалу, казалось, многое указывало на то, что так и будет.
Но если мы сейчас оглянемся назад и зададим себе вопрос:
«А что все-таки у нас произошло за последние 15 лет?» — то я не знаю,
на каком ярком феномене могло бы сойтись в своих оценках наше интеллектуальное сообщество. Говоря о журналах, я бы назвал прежде
всего «Новое литературное обозрение». Но обратим внимание вот на
какую вещь. Возьмем то же «Новое литературное обозрение» и зададим вопрос: «Появились ли там за все время его существования принципиальные концептуальные ходы, с которыми можно было бы как-то
соотнестись?» Мне кажется, что нет. Или возьмем социологию. Были
ли там предложены какие-то теоретические построения, которые организовали бы интеллектуальную дискуссию? Кроме, пожалуй, проекта
Левада-Центра, посвященного советскому человеку и тому, что от него
ответвилось, я не могу назвать ничего. Хотя социологические журналы
существуют, и их даже несколько. Но идей нет, не говоря уже о программах. А если этого нет, то непонятно, из чего могут вырастать журналы. Если нет идейной, теоретической платформы, то остается только
кружок знакомых, более или менее «своих». И именно так наши журналы и существуют: один журнал — один кружок.
Это традиционная черта русского журнала начиная с XIX в.
Однако эти старые журналы все находились в горизонте друг
друга, между ними шла жесточайшая полемика. А попробуйте найти
полемику в наших сегодняшних журналах. Существующие кружки или
«клубы», стоящие за существующими и вроде бы успешными, воспроизводящимися журналами, не находятся в поле зрения друг друга и не
собираются вступать между собой в полемику.
Единое пространство — если хотите, принудительно — существовало, кстати, в 60–70-х гг. ХХ в. Положение, роль и форма этих
журналов была задана ситуацией завершения сталинского периода и
Thinking Russia Out 3/2/06 2:10 PM Page 51
51 Интеллектуальные журналы
Беседа с Борисом Дубиным
формирования хотя бы какой-то самостоятельности образованного
сословия. Причем в масштабах всей страны это было очень большое
сословие, поскольку к этому времени страна становится образованной, относительно урбанизированной, современной, появляется какаято открытость миру. Эти журналы также постоянно находятся в поле
зрения друг друга, идет постоянный учет другой точки зрения. Читатели отслеживают этот процесс и эти напряжения, фиксируя, например,
почему какой-то автор переходит из одного журнала в другой, и т. д. Но
по содержанию данное пространство является достаточно узким, читатель может его отслеживать практически полностью. Он мог выписывать пять журналов или выписывать три и три еще смотреть в библиотеке, имея при этом почти полное представление об интеллектуальном
поле в целом. Исключений почти не было, а если они появлялись (например, если петрозаводский журнал «Север» раз в 20 лет опубликует «Привычное дело» Василия Белова или улан-удинский «Байкал» — братьев
Стругацких), то, во-первых, эти «пробои» сразу же закрывались и, вовторых, в течение месяца-двух об этом становилось известно «всем».
Проницаемость слоя, таким образом, была очень сильной — несмотря
на его массовость. Но количество событий и новинок было невелико.
Любой образованный человек в конце года дал бы примерно одинаковый список интеллектуальных событий года.
Однако в конце 80-х — начале 90-х гг. казалось, что произойдет что-то другое. Но что мы видим? По-прежнему большинство издательств располагается в Москве и Санкт-Петербурге, почти 99 % выходящих журналов, за которыми имеет смысл следить, также выходит
здесь (Москва при этом все больше опережает Санкт-Петербург). Есть
еще журнал «Ab Imperio» в Казани, два-три литературных журнала
(скажем, «Уральская новь»).
Поэтому можно сказать, что прорыва в области журнального
дела не получилось. Наряду со старой системой так и не возникла новая структура. Появилось некоторое количество журналов, которые
смогли удержаться на плаву с начала 90-х гг., выпустив несколько десятков номеров. Их очень немного — «Логос», «Новое литературное обозрение». Если брать специальные журналы, то это «Социологический
журнал», который начал выпускать Геннадий Батыгин, «Мониторинг»,
а теперь «Вестник общественного мнения» Левада-Центра. В общем,
если попытаться перечислить новые журналы, которые просуществовали свыше десяти лет, то мы с трудом наберем полдюжины таких
журналов.
Для страны такого масштаба, с таким количеством образованных людей, с таким числом городов, где есть все возможности для
собственного культуро- и наукотворчества, это чудовищно мало. Сравним это, например, со всплеском разного рода литературных или даже
только поэтических «обозрений» в США в 60-е гг. ХХ в., где одновременно их существовало несколько тысяч.
Thinking Russia Out 3/2/06 2:10 PM Page 52
52 Мыслящая Россия
I. Интеллектуальный процесс
Итак, есть столичные журналы. И если человек хочет войти в
интеллектуальную среду, — не важно, будет ли это литература, философия или социология, — ему придется проходить через Москву. Но дело
не только в численной ограниченности. Нельзя себе сейчас представить, чтобы кто-то беспокоился: «Уже сентябрь, а я еще не читал…» Не
читал чего? Название какого журнала здесь можно поставить?
В начале 90-х гг. страна, однако, переживала журнальный
бум. Они выходили по одному, по два номера, но это совершенно
нормально при условии, что есть это движение. Что случилось, почему это прекратилось?
Тут есть несколько объяснений. Во-первых, креативность
слоя оказалась сильно преувеличенной (в том числе в его собственных
представлениях). Оказалось, что в столах лежит очень немного. То, что
там было, сработало моментально и не получило дальнейшего продолжения. Можно даже сказать, что это общая проблема российской культуры. Дело не в том, чтобы сделать первичный вброс новых идей или
новых образцов. Проблема в том, чтобы продолжить, удержать, развить и дифференцировать. И вместе с тем нарастить уровень. Проблема,
таким образом, в дифференциации и наращивании уровня. В культурно-репродуктивной, а не просто культурно-реактивной способности.
Неслучайно было так много журналов-однодневок — номер-другой, и
журнал выдыхается. Культурный выброс есть, а способности его поддерживать — нет. Общество оказалось неспособно создавать формы,
которые за счет своей сложности, присоединения все новых блоков
могли бы поддерживать свое существование независимо от конкретных людей. Хорошо, если за 15 лет мы получили несколько таких форм.
Для страны таких масштабов и претензий, как наша, с таким, казалось
бы, накопленным потенциалом это чрезвычайно странно.
Была также переоценена множественность интеллектуального слоя. С одной стороны, число людей, имеющих соответствующее
образование и дипломы, очень велико. Но выясняется, что авторы нынешних интеллектуальных журналов — это один узкий круг людей.
Причем независимо от направленности этих журналов — политологической, социологической и т. д. И эти люди, статьи которых мы находим через номер в любых наших журналах, пребывают, конечно, в
состоянии запредельного напряжения. Ситуация совершенно ненормальная. Непонятно также и то, чем эти журналы вообще между собой
различаются.
Кроме того, возникает вопрос привязки журналов. Французские журналы, например, существуют либо при научных учреждениях, либо при издательствах. В России же связь журнала с издательством — вещь совершенно непонятная. Если журнал, а еще лучше — ряд
журналов существует при издательстве, то при выпуске каждого номера не встает вопроса о том, где взять деньги. Но такая структура у нас
Thinking Russia Out 3/2/06 2:10 PM Page 53
53 Интеллектуальные журналы
Беседа с Борисом Дубиным
не сложилась. Журналы если и существуют, то непонятно, на какие
деньги они должны печатать свои номера. Приходится искать меценатов, какие-то фонды, чтобы выпустить очередной номер. А это, в
свою очередь, влияет на содержание — приходится делать номер тематическим и т. д.
Нельзя сказать, что в стране нет денег, что здесь нет образованных людей. Но что-то не складывается в системе связей, формирующих
журнально-интеллектуальное производство, — в отношениях между продуктивностью и тиражированием продукта, между тиражированием и
восприятием продукта, между восприятием и способностью поддерживать и развивать то, что было воспринято. Оказалось, что эти связи, характеризующие сложное общество, у нас не складываются.
Из этого можно заключить, что само это общество чрезвычайно примитивно. Это касается как общества в целом, так и интеллектуального сообщества в частности. Мы уже упоминали о кружках, стоящих
за журналами. Эти кружки имеют персональную систему связей, а это
одно из указаний на примитивизм. Наше общество оказалось фактически неспособным порождать не Gemeinschft-ные формы, основанные на
универсальных ценностях, формируемые как открытые структуры, институализирующие новые ценности и образцы. Это касается и политической, и экономической, и в особенности культурной сферы.
К этому можно добавить, что российская, а потом советская и
постсоветская культура всегда была чрезвычайно политизирована. Не
в том смысле, что у всех были какие-то определенные политические
взгляды. Дело в том, что участники культурного процесса, даже если
они состояли в полемике друг с другом, тем не менее своими настоящими партнерами мыслили не тех, с кем они разговаривали, а того,
кто стоял над всем этим и должен был их услышать. Оказывается, эта
конструкция продолжает работать и сейчас. Возьмем, например, недавний, очень насыщенный материалом номер «Нового литературного
обозрения», посвященный архивам и библиотекам. Ситуация в этой
сфере, конечно, аховая. Интересна она тем, что здесь, казалось бы, сходятся интересы всех культурных групп. Но оказывается, что у нас способностью хранить и воспроизводить архивную, культурную память
по-прежнему наделено только государство. Если архив не удается передать государству, то дальше непонятно, что с ним произойдет. То же и
с библиотеками: общественные библиотеки — вопреки иллюзиям конца 80-х гг. — так и не появились.
Но есть сфера, где активность такого рода существует, —
это Интернет.
Да, но здесь есть свои серьезные проблемы. Обращу внимание, например, на то, что в нашем Интернете пока непонятно, как решаются проблемы интеллектуальной собственности. А это указывает на то, что здесь не урегулированы отношения личности и группы,
Thinking Russia Out 3/2/06 2:10 PM Page 54
54 Мыслящая Россия
I. Интеллектуальный процесс
социума. Непонятно, далее, как поддерживать и структурировать накапливаемый здесь материал. Объем информации растет, что требует
аккумулирования, организации и структурирования. А решение этой
архивной задачи предполагает уже определенное институциональное
оформление. Вообще говоря, с точки зрения социолога, по своим функциям Интернет сейчас (а может быть, и в принципе) чем-то напоминает сферу культуры как таковой, т. е. ресурс, который может быть организован и структурирован только в том случае, если он будет связан с
конкретными человеческими сообществами. А это ставит интернетчиков перед очень большими проблемами. Боюсь, они даже не совсем себе представляют, во что это выльется. Эти проблемы существуют и в самом нашем обществе, Интернет их просто обнажает и делает хорошо
заметными.
Каковы перспективы нашего интеллектуального журнального производства?
Если резюмировать обозначенные проблемы, то можно сказать, что это, во-первых, проблема креативности собственно интеллектуального слоя. Но эту вещь, к сожалению, не может регулировать даже
сам Господь Бог. Во-вторых, способность интеллектуального слоя дифференцироваться и образовывать более или менее устойчивые формы,
которые могли бы воспроизводиться независимо от первоначального
импульса и тех людей, от которых этот импульс первоначально шел.
В-третьих, способность удерживать многих других в поле своего зрения, вступая с ними в отношения кооперации, полемики и т. д. Таковы
задачи, которые, на мой взгляд, стоят перед нашей интеллектуальной
средой. Но проблема эта усилиями одних интеллектуалов не разрешима.
Потому что для решения этой проблемы нужно было бы создать общество во всем богатстве и разнообразии институтов, групп, форм коммуникации между ними. А для самой культуры, как сферы работы с условными реальностями, с символами и смыслами, это непосильная
задача. И пока я не вижу, каким образом и когда это может произойти.
Общество в России становится все более усредненно-однородным, более замедленным в своих реакциях, более ориентированным на закрытость и изоляцию и т. д. А это означает, что в обозримое время мы останемся примерно с той же журнальной структурой, которая есть.
Беседовал Виталий Куренной